Оглавление
АННОТАЦИЯ
Меня подарили лисодемону.
Как вещь. Не слишком ценное, но довольно полезное имущество.
Только всех ждет сюрприз. Вместо покорной девушки-служанки - спортсменка из другого мира, привыкшая не останавливаться перед трудностями.
А еще у меня обнаружился дар, который я собираюсь развивать. Что бы по этому поводу ни думал один хвостатый лисодемон!
ГЛАВА 1
Вода была повсюду.
Темная, мутная, она заливалась в горло, но сил задерживать дыхание уже не осталось. Легкие жгло огнем.
Всплыть бы. Только в какую сторону?
Резкая боль — кто-то ухватил меня за волосы и дернул.
Жестко.
Зато в распахнутый рот наконец-то хлынул колкий морозный воздух.
Я закашлялась, отплевываясь от грязи.
— Вот же сучка, вздумала утопиться в такой день! — донесся издалека возмущенный женский голос. — Йен, дышит эта тварь?
— Куда она денется! — прохрипел тот, кто все еще держал меня за скальп.
Больно, аж слезы из глаз, но зато жива!
Только вот…
Где я вообще?
Последнее, что помню — диван, кошку Рябу и острую боль в груди.
Вопрос на миллион: как я оказалась в бурной горной реке?
Да еще язык… чуждый, отрывистый и в то же время певучий. Ощущается родным, но точно не русский. Бред ведь! Так не бывает…
Новый рывок за волосы привел меня в чувство окончательно. Я затрепыхалась, пытаясь избавиться от захвата, за что тут же получила по лицу.
Ударил «спаситель» не глядя, куда получилось.
Попал по губе, что моментально треснула и закровила. Металлический вкус заполнил рот, смешиваясь с ледяной водой и землей.
Слишком уж реально для галлюцинации в коме. Похоже, все происходит на самом деле. А значит, надо выбраться на землю, оглядеться и быстренько решить, что делать.
И не сопротивляться. Сил у меня отчего-то немного. Вряд ли справлюсь с держащим меня мужчиной.
Непривычное ощущение, если честно. Будто бы тело… не мое. Слабое, вялое, тощее. Ноги коснулись дна и сразу же подогнулись. Если бы не жесткая ладонь, стиснувшая руку повыше локтя и буквально выволокшая на берег, меня бы снова унесло течением.
Пожалуй, не буду мстить за удар. Все-таки жизнь спас, молодец мужик.
Меня уронили кулем на камни и предоставили самой дальше приходить в себя. Спаситель отступил в сторону, и я наконец получила возможность оглядеться.
Лучше бы не оглядывалась!
Крутой скалистый берег возвышался над узкой бурной речкой. Край порос колючим кустарником, на его голых ветках пробивались первые листочки и мелкие белые цветы.
Мужчина, названный Йеном, был немолод. Но и не стар. Определить точный возраст я затруднялась, но явно больше сорока. То ли китаец, то ли кореец, с узкими раскосыми глазами и строгим взглядом из-под ровных, как по линейке нарисованных бровей. Длинные волосы собраны в тугой пучок, из которого торчат металлические палочки.
Одежда меня добила.
Поношенная, сероватая, мокрая по пояс и оттого еще более невзрачная, с неровными стежками на швах и многочисленными заплатками другого оттенка. Средневековая беднота во плоти.
На фоне Йена подошедшая к нему женщина смотрелась настоящей куколкой. Тоненькая, изящная, замотанная с ног до головы в струящуюся шелковую ткань с узором, а сложная прическа украшена живыми цветами.
Только присмотревшись, я поняла, что роскошен лишь верхний слой одеяния. Под ним — та же застиранная убогость.
Убедившись, что я не собираюсь снова прыгать в реку, мужчина подобрал с земли халат и нацепил его, преобразившись. Заплаты скрылись под атласом с изысканной абстрактной вышивкой. Похоже, оба облачились в лучшее, что у них было.
Пока я оглядывалась и приходила в себя, на берегу появилось новое действующее лицо.
Мальчишка лет двенадцати с нечленораздельным воплем налетел на меня и повалил на спину.
— Ронни, ты меня жутко напугала! Совсем дурная — в воду прыгать? Она же холодная и мокрая, брр! — затараторил он, не торопясь слезать.
Я обняла его прежде, чем осознала движение, и осторожно сняла с себя.
— Заболеешь, Гунни. Я вся мокрая, — заботливо прохрипела и поняла сразу три вещи.
Во-первых, это мой обожаемый младший брат.
Во-вторых, память тела никуда не делась, сидит где-то в подсознании и вылезает, когда я отвлекаюсь, срабатывая на автопилоте.
И в-третьих, я попала.
Это не мое тело, не моя жизнь и не мой мир.
Тощие ручонки, с трудом удерживавшие мальчишку, никак не могли принадлежать вышедшему на пенсию спортсмену со стажем. Слишком худые, слишком изящные и слишком молодые. Мне-то хорошо за пятьдесят, несмотря на регулярные физические нагрузки и правильное питание, вены уже заметны, да и кожа не та.
— Вставай, переоденешься! — подросток потянул меня за рукав, и я обратила внимание на одежду.
Ее залатать никто не удосужился, и сквозь прорехи то тут, то там виднелась нижняя рубашка. Босые оцарапанные ноги с огрубевшими ступнями довершали картину.
Все прилипло к телу, с меня текли ручьи, в носу свербела зарождающаяся простуда.
Ну, по крайней мере могу сказать с уверенностью, что теперь я чистая.
— Не во что ей переодеться! — буркнула дамочка. — И так дали самое лучшее. Сама виновата, потеряла халат в реке.
Матушка. Это моя мать. И Гуна, и еще троих детей. Их осунувшиеся личики всплыли перед внутренним взором и пропали снова, растворились в царящем в сознании тумане.
Наверное, я все-таки ударилась головой, когда падала в реку.
— Так пойдет, — отмахнулся Йен.
Мой отец.
Так.
Постепенно картина проясняется. Но не слишком.
Мы куда-то шли, а потом я упала в реку. То есть упала эта девочка, Ронни, в теле которой я сейчас нахожусь. А очнулась уже я, Регина Яровая, фитнес-тренер для скучающих домохозяек, в прошлом мастер спорта. В далеком прошлом, да…
— Вставай, нечего разлеживаться! — заявил любящий папенька.
Ну, вытащил из бурного потока, рискнул собой. Простим ему некоторую черствость.
Я с трудом поднялась на подрагивающие ноги и чуть снова не рухнула на камни. Силы, казалось, кто-то высосал под ноль. Голова кружилась, во рту прочно поселился вкус пепла и тлена.
— Пойдем! — Гун заметил, что меня шатает как былинку в поле, и поспешно нырнул мне под мышку, не обращая внимания на льющуюся с меня воду. — Я помогу.
— Ты бы держался от нее подальше. Первый день в школе, а вдруг мастер Хайн передумает? — вяло возмутилась матушка.
Но отдирать сына силой не стала. Видела, что сама я и двух шагов не сделаю, а пыхтеть и помогать мне, естественно, не собиралась.
И мы пошли.
Сухая прошлогодняя трава колола ступни, но слой мозолей надежно меня защищал. Ронни явно не впервой вот так босиком разгуливать. Как только пальцы не отморозила, на улице ведь не лето! Судя по окружающей природе, скорее весна. Причем ранняя. Еще не все деревья выпростали почки, и земля стояла черная и влажная от недавно растаявшего снега. Тот, кстати, исчез еще не весь и кое-где в густой тени виднелись белесые проплешины.
На мост, с которого прыгнула дурная девка, то есть я, мы выбрались довольно быстро. И побрели дальше по неровной дороге с пробитыми колесами колеями по обе стороны. Мимо то и дело проносились всадники. При виде первого я шарахнулась и чуть не рухнула в колючие кусты.
Вообще-то я существо урбанутое и лошадь только на картинках видела!
Если бы не Гун, я бы действительно не дошла. Что там — с места бы не сдвинулась!
Мы брели и брели, солнце поднималось все выше и начало припекать. Одежда на мне почти высохла, двигаться стало полегче. Но все равно каждый шаг давался с таким трудом, будто мне к лодыжкам примотали по гире.
Живот неожиданно свело, и пришлось остановиться, чтобы пережать спазм. Только тогда до меня дошло: вода, попавшая в рот из реки, заменила Ронни и завтрак, и обед. А возможно, и вчерашний ужин. То-то она тощая такая и еле на ногах стоит!
— Есть мы сегодня будем? — шепотом поинтересовалась я у брата.
Тот вытаращился, словно я предложила ограбить следующего прохожего.
— Нет, конечно, ты же все утопила. Мешок с обедом был у тебя, когда ты прыгнула в реку. Могу дать воды! — Гун радостно протянул мне какую-то толстую палку с восковой пробкой на конце.
— Нет, спасибо, воды мне хватит, — проворчала я, погладив живот.
Не помогло.
Дорога сменилась, вместо широкого тракта мы свернули на горную тропу. Не знаю, как тут телеги проезжают, подъем настолько крутой, что иногда мне приходилось помогать себе руками, чтобы не скатиться вниз.
— А вот и она! Школа Золотого Лиса! — торжественно объявил Йен, с усилием переводя дух.
Ему тоже путешествие далось нелегко: мужчина покраснел и вспотел, роскошный халат запылился и смялся, демонстрируя больше неприглядного, чем планировалось.
Да и матушка выглядела не лучшим образом. Прическа растрепалась, шпильки в ней сидели кривовато, а подводка слегка расплылась, так что дамочка теперь напоминала грустную панду.
Я подняла глаза от дороги, в которую втыкала последние часа два, и оглядела невзрачный забор.
— Не похоже, — пробормотала себе под нос.
Гун пихнул меня в бок так сильно, что я чуть не улетела обратно вниз, откуда пришли.
— Молчи, а то учитель услышит! — прошипел он злобно.
Да, точно. Брат единственный в семье обладал зачатками силы. Род Яо не мог упустить подобной редкой возможности и спешно пристроил мальчишку учиться боевым искусствам и культивации.
Магов в империи рождалось все меньше, и мало кто из них желал отрекаться от мира на долгие годы ради тренировок. Так что император мудро повелел выдавать родственникам будущих элитных воинов компенсацию. Довольно щедрую.
На деньги зарились далеко не все, но у бедных семейств теперь появился шанс возвыситься за счет одаренных детей. Помимо денег, что приходят и слишком быстро уходят, им полагались почет и уважение, а то и титул какой.
Самого низшего ранга, разумеется. Но все хлеб.
А у молодых магов, в свою очередь, имелась возможность устроить жизнь и карьеру. Попасть во дворец, например. Войти в ряды личных стражников самого императора!
Если же преуспеешь в науках, то и министром можешь заделаться! Головокружительные перспективы, скажем честно. Для бедных крестьян вроде семейства Яо — просто невероятные.
— Учителя нужно уважать, тут ты прав, — кивнула я, беря под руку брата. — Ну что, пойдем развиваться и совершенствоваться?
Матушка возмущенно фыркнула и закатила глаза от моей тупости:
— Глупая, ты не будешь учиться! Ты — оплата за школу!
ГЛАВА 2
Память вернулась на мгновение яркой вспышкой и снова исчезла, зато теперь я поняла, о чем говорила госпожа Яо.
Перед глазами потемнело. От неожиданности я споткнулась и рухнула прямо в пыль.
Мимо спешили другие семьи — для приема новых учеников школу открывали один-единственный день в году. Вот переговоры и просмотр умений потенциальных магов — в любое время.
Все уже решено, обсуждено и утверждено.
Гун будет учиться владеть даром.
А я — прислуживать на кухне.
Такова договоренность между школой и семейством Яо. Денег на оплату обучения сына у них не было, зато имелась лишняя, не слишком нужная дочь, которой недавно исполнилось восемнадцать. По местным меркам — перестарок. Никто не изъявил желания взять ее — то есть меня — в жены, а значит, в дальнейшем я стану обузой, приживалкой, нахлебницей. И еще с десяток лестных эпитетов. Матушка отличалась редкостным красноречием.
Лучше уж пользу принесу, трудясь на благо брата.
Хотелось завыть от обиды и несправедливости. Прежняя Ронни накопила в себе целую бурю эмоций, не показывая никому, насколько ранит ее подобное отношение. А теперь приходилось спешно усмирять этот неожиданно напавший тайфун.
Никто не обращал на меня внимания. Ну, валяется какая-то девица на дороге, может, так надо. Украшение у ворот новое.
Только матушка любяще потыкала в бок концом сандалии. Подошва деревянная, получилось больно.
— Поднимайся скорее, на нас все смотрят, и вообще мы опаздываем! — прошипела госпожа Яо.
— Да, госпожа матушка. Простите, госпожа матушка.
Автопилот до конца не выключился. Я оказалась на ногах прежде, чем сообразила что делаю. Ничего себе девчонку зашпыняли! В чем душа держится, а силы откуда-то берет, чтобы подчиняться по первому слову.
— Пойдем! — Гун потянул меня за руку. — Сначала проводим тебя, потом я пойду на первое парадное построение.
Порог школы Золотого Лиса я переступала со смесью страха и благоговейного трепета. Вдруг тут притон какой и меня заставят работать не только на кухне, но и еще где? Личные просьбы, так сказать, выполнять.
Просторный двор, засыпанный песком, был битком набит людьми. Судя по одежде, самого разного достатка и статуса. Объединяло их одно: наличие в семье одаренных подростков.
Дети тоже отличались. Кто-то, как Гун, нацепил последнюю приличную рубаху, кто-то явился увешанный драгоценностями и в мехах.
— А что, девушек тоже берут учиться? — шепотом спросила я, заметив в стороне скромно одетую девочку.
Родителей с ней не было, но по возрасту она как раз соответствовала. Простая одежда, никаких украшений, даже сережек, все чистое, но с заплатками.
— Иногда берут. Если дар сильный, — нехотя ответил брат и поспешно добавил: — Тебя тоже проверяли после десятой осени. Ничего не нашли, так что, к сожалению, ты не подходишь.
Ну, или попросту денег нет! Думаю, если бы у меня и обнаружился невиданный дар, вряд ли меня отдали бы в школу. На кухне-то кто горбатиться будет, не мамаша же?
— Пойдем, тебе туда! — поторопила меня госпожа Яо и в спину подтолкнула для надежности. — Не стой столбом. Никто тебя в комнате не запрет, с братом сможешь увидеться в свободное время. Хватит изображать трагедию!
Продолжая подпихивать между лопаток, матушка погнала меня вдоль низких длинных строений, как скотину на убой. Аналогия напрашивалась неутешительная.
Кухня тоже не порадовала.
Темноватое помещение, уставленное длинными рядами рабочих столов. На всех то резали, то рубили, то месили что-то женщины в одинаковой серо-синей одежде. Наверное, местная униформа. Темный пояс, светлая нижняя рубашка, платок на голову, закрывающий волосы.
Что ж. Мрачновато, зато относительно гигиенично.
Свет падал полосами сквозь приоткрытые окна. Точнее, распахнутые настежь оконные рамы.
На узкий подоконник запрыгнула курица, натрусив перьев и опилок в тесто. Повариха, не отвлекаясь от опары, сдернула с плеча полотенце и шуганула наглую птицу.
Мда. С гигиеничностью я погорячилась.
И вот здесь мне предстоит трудиться в поте лица, пока Гун не закончит обучение?
А это не четыре года, как у нас в вузе.
И даже не одиннадцать лет, как в средней школе!
Культивация — процесс тонкий.
У всех происходит по-разному, с разной скоростью и успешностью. Где один одаренный возвысится до бессмертия за сто лет, другой научится лишь свечку взглядом зажигать.
Память Ронни упорствовала и сведения выдавала непредсказуемо. То ничего, то целая справка, как из энциклопедии — что такое маг и с чем его едят.
Точнее, как он прогрессирует.
В общем, выводы неутешительные. У меня больше шансов на этой кухне умереть от старости, чем выйти на волю.
То же пожизненное заключение, вид сбоку.
— Новенькая? — басом осведомилась дородная женщина, отвлекаясь от теста и окидывая меня строгим взглядом. — Подойди.
Матушка прощально ткнула меня в спину, я чуть не растянулась на полу. Довольно чисто выметенном, кстати.
Странно, что при такой общей чистоте к еде относятся так себе, без уважения.
Краем глаза отметила, как разделав сырое мясо, одна из работниц просто протерла нож тряпкой и принялась за кабачки.
Бррр.
— Я Инги Гао, старшая служанка господина Хайна, — с достоинством представилась повариха, вытирая руки о то же полотенце, которым только что гоняла птицу. — Ты, должно быть, Ронни.
— Не молчи, ну! — прошипела матушка из-за спины.
А у меня от стресса, как назло, напрочь отнялся язык. Только и смогла, что кивнуть.
— Она у вас немая, что ли? — с осуждением глянула поверх моей головы госпожа Гао. — Вы об этом не упоминали. Как она работать-то будет, если двух слов связать не может?
— О брате подумай, тварь! — едва слышно выдохнула любящая родительница мне в шею.
Прерывисто вздохнув, я взяла себя в руки.
Какой бы стервой госпожа Яо ни была, а сын ее ни в чем не виноват. У парня действительно единственный шанс выбраться из клоаки бедности — учеба в школе Золотого Лиса.
И у меня тоже.
Чем быстрее Гун продвинется в самосовершенствовании на высшую ступень, тем быстрее я освобожусь.
Тут парнишке повезло.
Лучший фитнес-тренер округа к его услугам!
Из того, что хранило сознание Ронни, я ясно видела, что не последнюю роль в развитии играют физические упражнения. В здоровом теле здоровый дух и наоборот, замкнутый круг. Или, если учитывать переходы по уровням, скорее своеобразная спираль.
А уж в чем я разбираюсь, так это в том, как привести в порядок мышцы. С подростками, правда, не работала, но в конце концов я с детства в спорте. Вспомню, как оно было лет сорок назад…
— Простите, госпожа Гао. Я растерялась. Впервые в такой большой и красивой кухне! — пропела самым умильным голосом. — Да, я Ронни Яо. Буду счастлива помогать вам!
Тетка фыркнула, но я заметила, что ее пухлые щеки порозовели от удовольствия. Мелкая лесть не прошла мимо.
Старшая служанка — значит, на этой кухне выше нее власти нет. А то и во всем доме господина Хайна. Стоит втереться к ней в доверие, а если выйдет, то и в помощницы действительно пролезть.
Статус в этом мире самое главное. Нет статуса — нет почестей.
Хотя почести мне без надобности. А вот дополнительную еду и свободу передвижения по школе неплохо бы приобрести!
Иллюзий я не питала. Новеньких всегда ставят на самую черную работу.
Но на то я и мастер спорта, чтобы не бояться временных трудностей!
— Похвальное рвение! — поджав губы, госпожа Гао напустила на себя строгий вид и скомандовала: — Иди промой рис! Да смотри, чтоб ни одной рисинки не потерялось.
Я проследила взглядом за указующим перстом до деревянной лохани и внушительного мешка.
Ну, приехали.
Спасибо хоть золотое руно из этого спрясть не потребовали!
— Хорошо, госпожа Гао, — вместо рвущихся наружу нецензурных междометий и глаголов выдала я.
Но не побежала исполнять указание в ту же секунду, а сначала внимательно изучила кухню. Матушка тем временем испарилась, из чего я сделала вывод, что на этом все. Проводы закончились. Дочку сдали, можно и за сыном понаблюдать на построении.
Прощания, объятия и слезы — это не про нас. Трогательно — не могу.
Интересно, тут так положено, бросать ребенка и уходить не оглядываясь, или только мне повезло? Ни мешка с запасной одеждой, ни каких-либо личных вещей мне не оставили. Похоже, дальше пойду в чем есть. Может, конечно, утонуло, пока я барахталась в реке, но что-то мне подсказывает — изначально ничего не полагалось.
Но о запасном белье и прочем позабочусь потом. Вон, все девушки в одинаковой одежде. Мне, наверное, тоже что-то такое причитается.
Странно, кстати, что сразу не выдали, перед тем как к работе допускать.
Тоже проверка?
— Простите, а…
Мой вопрос повис в воздухе. Госпожа Гао вернулась к тесту, всей спиной демонстрируя, что ее лучше не тревожить.
Ну что ж. Будем справляться своими силами.
Для начала я нашла стопку аккуратно сложенных тряпок. Не знаю уж, для вытирания стола или посуды, главное чистые. Одну сразу повязала на голову, чтобы не насыпать волос в еду. Вторую выбирала долго. Нужна была достаточно ветхая, чтобы истончилась, но еще не начала рваться. Нашла.
Мыть рис в лохани я, разумеется, не собиралась.
Не обращая внимания на вялые возражения одной из работниц, вытащила с полки крупный горшок. Не слишком большой, чтобы я могла его поднять тощими ручонками, но и не маленький, а то мешок никогда не закончится.
Можно было бы и котел прихватить, но я побоялась, что надорвусь с непривычки: бронза, она куда тяжелее глины.
Насыпав рис почти по горлышко, я поволокла горшок во двор. Там еще раньше приметила колодец. Ведро на краю меня явно дожидалось.
А вот посторонний мужик, жадно из него пивший, тут точно был лишним.
— Эй, тут не постоялый двор! — заявила я, крепче прижимая к себе горшок. В случае чего за оружие сойдет. — Ждите построения учеников вместе со всеми, ишь, разгулялись!
Незнакомец поднял на меня хищные золотисто-карие глаза и смерил презрительным взглядом с головы до ног, выразительно задержавшись на босых ступнях.
Мол, что это за дешевая низкородная блоха тут выступает?
ГЛАВА 3
Сама не знаю, что на меня нашло. Обычно я сдержанная и скромная, особенно в первый день на рабочем месте вообще надо быть ниже травы. Но вот понесло по кочкам!
— Вон как поразлил, чужого не жалко? — ворчливо заявила я, ставя горшок у колодца.
Пил незваный гость действительно неаккуратно, часть жидкости попала на поношенную одежду, но куда больше впиталось в землю у колодца.
О ценности пресной воды я знала из мелькающих невпопад воспоминаний Ронни. Источники так высоко в горах — редкость. И напор обычно так себе. Это магам хорошо — они вызвали тучку, где им надо, или вовсе призвали из воздуха полную пиалу. Сконденсировали, как назвала бы это я по-научному. А обычным людям приходится экономить. Не знаю, как у них тут в школе устроено, осмотреться не успела, а моему нынешнему телу частенько приходилось на себе таскать полные ведра от колодца к дому в поселке, чтобы просто обед приготовить. А в засушливые годы — так и напиться всей семье, понемножку, по чашке — на весь день. И сидеть жевать потом волокнистые стебли бамбука, чтобы перебить жажду.
И пролитая беспечно на землю драгоценная влага заставила не меня — Ронни — вскинуться в возмущении.
— Ежели вас жажда замучила, так в кухню пожалуйте. Не обидим поди! — продолжала я тем временем почти помимо воли. Откуда только деревенский говор взялся! — И уважьте уж, после этого вернитесь на площадь, здесь подсобные помещения. Слуги могут растеряться и испугаться посторонних.
Ну, это я загнула. Если б кто и испугался при встрече с госпожой Гао, так точно не она сама.
Незваный гость тоже скептически приподнял выразительную темную бровь.
Наверное, все-таки не совсем посторонний и с грозной поварихой знаком.
Но от колодца отошел. Недалеко. Пронаблюдал, как я выливаю недопитые остатки из ведра в горшок, шебуршу руками в рисе, а после накрываю тряпочкой, чтобы слить белесый налет.
— Занятно ты его моешь. Новенькая? — поинтересовался мужчина.
— Да, — лаконично отозвалась я, намекая, что разговор пора сворачивать и каждому из нас заняться делами.
Своими. Желательно подальше друг от друга.
Но незнакомец намеку не внял. Стоял и смотрел, как я промываю раз за разом мелкие зерна, пыхтя закидываю ведро в колодец, выкручиваю ворот, чтобы вытащить тяжеленную бадью — между прочим, глубоко вода, пока вытащишь, семь потов сойдет!
Наконец чистоту риса я признала удовлетворительной и, подхватив потяжелевший горшок, потащила в сторону кухни.
Остановилась. Обернулась.
— Ну так зайдете? — нетерпеливо переспросила чужака, мельком глянув на оставшееся на краю колодца почти полное ведро. Опять ведь разольет, а мне набирать! Там еще полмешка не помыто.
— Думаешь, меня там ждут? — голос мужчины был полон здорового скептицизма.
Я и сама сомневалась в гостеприимстве госпожи Гао, но не погонит же она гостя тряпками? Все-таки родственник ученика.
Что-что, а церемонии здесь уважали. И неотъемлемой частью их была взаимная вежливость. Пусть даже стоит тебе отвернуться — скорпиона за шиворот сунут, но в лицо будут мило улыбаться и сыпать комплиментами.
— Не ждут, но и не обидят, — пожала я плечами. — Вы ведь не просто так пришли, ребенка с даром привели. Путь немалый проделали, опять же. Недостойно вас выгонять без угощения.
Мужчина задумчиво потер подбородок. Солнце блеснуло в темных прядях, окрашивая их медью.
— Недостойно не покормить, говоришь? В чем-то ты права, — кивнул он собственным мыслям и двинулся ко входу в здание.
Очень бодро двинулся. Аж меня обогнал.
Пока я добрела до кухни с горшком в обнимку, мужчина успел переступить порог и скрыться из виду.
Гомон голосов служанок резко стих.
Я ждала взрыва негодования — как же, посторонний в святая святых, но вместо этого воздух сгустился от напряженного молчания.
Подозревая неладное, осторожно, бочком подобралась ближе и заглянула одним глазом в окно.
Служанки единодушно побросали все, чем занимались, и присели в странных полуприседах, сложив руки на левом бедре, будто у них разом живот прихватило. Еще и головы склонили так, что только прически видно.
— Что на обед? — поинтересовался мужчина негромко,
У меня неприятно засосало под ложечкой. Не чужак притащился в район служебных помещений, ой не чужак! А я, дура, язык распустила. Вот сейчас как потребует наказания для наглой новенькой, как всыплют мне палками… Перед глазами пронеслись все наказания, которым в свое время подвергалась Ронни и другие дети, ее знакомые. Колени неприятно заныли вместе с поясницей и тем, что между ними, предчувствуя неприятности.
— Рыбный суп, весенний салат*, жареный бамбук, молодой лук на пару и рис, господин, — услужливо перечислила госпожа Гао.
Мои подозрения лишь укрепились. Не стала бы суровая кухарка перед чужаком расшаркиваться и так лебезить.
— Приготовьте еще холодный чай и бао**. На триста человек, — по-хозяйски распорядился незнакомец.
— На триста… у нас в этом году столько учеников? — осторожно уточнила госпожа Гао.
— Нет. У нас гости. Их стоит встретить подобающе, — мужчина стоял ко мне вполоборота, но я все равно заметила мелькнувшую на его губах скупую усмешку. — Я пришлю среднюю группу в полдень. Они отнесут кувшины и миски на площадь.
Высказавшись, господин вышел из кухни столь же стремительно, как и вошел. Я шарахнулась от окна, чуть не уронив горшок.
К своему ужасу почувствовала, как, несмотря на все мои усилия, гладкие глиняные бока скользят во взмокших ладонях.
«Ну все, капец!» — пронеслось в голове, и в этот момент время замерло.
Незнакомец повел рукой, глядя мне в лицо. Невидимая сила остановила неминуемую катастрофу, позволяя мне перехватить поудобнее полную риса тару.
Я шумно выдохнула от облегчения и молча уставилась в лицо мужчине.
Не знаю даже, чего именно ждала. Разноса? Ругани? Пощечины? В семействе Яо все это было в порядке вещей.
Но неизвестный снова меня удивил.
Он промолчал.
Просто развернулся и двинулся по дорожке в сторону центральной площади легкой неслышной походкой воина.
Я же мышкой скользнула в освободившийся проем и поставила горшок у очага, рядом с огромным котлом. В таком же, только чуть поменьше, мать Ронни обычно готовила рис.
— Кто это был? — свистящим шепотом поинтересовалась я у ближайшей служанки.
Они еще не все отмерли, и госпоже Гао пришлось прикрикнуть, а то и подзатыльником поторопить самых зазевавшихся.
— Сам глава Хайн почтил нас присутствием! — благоговейно воскликнула девушка.
Она не столько отвечала мне, сколько выражала собственный восторг, что рвался наружу и требовал выплеснуть любым способом. Примерно такое лицо обычно у фанаток, чей кумир только что расписался им на обнаженной груди несмываемым маркером.
Счастья полные штаны.
Я покивала, делая вид, что радуюсь вместе со всеми. Опорожнила горшок в котел, насыпала свежий рис и побрела снова к колодцу.
Пришлось сделать еще с десяток таких ходок.
Под конец у меня отваливались руки, ноги и спина, а день только начался!
Обслуживать гостей, разумеется, меня никто не пустил. Туда отправили опытных служанок, знающих кого и в каком порядке угощать. Ведь ранг важен даже за едой, особенно за едой. Пусть тут своеобразный фуршет и не слишком формальная обстановка, все равно высокородных нужно уважить в первую очередь. После — купцов, и в самом конце, что останется — раздать беднякам. Тем выбирать не приходится, будут рады любой подачке.
Я же занялась чисткой бамбука. Это посложнее, чем картошка, хорошо, что руки Ронни действовали практически на автопилоте. Мне оставалось лишь следить за качеством побегов. Более толстые откладывала в сторону — они горьковаты, их нужно отдельно замочить.
Никогда в жизни не готовила экзотику. Все тонкости подсказывала память Ронни. Но как я ни старалась, не могла обнаружить в себе отголосков чужой души. Все мысли оставались исключительно моими, никаких посторонних идей. Будто прежняя хозяйка тела покинула его, оставив библиотеку данных в мое пользование.
Еще изредка всплывали яркие картинки-воспоминания, связанные с отдельными событиями. Например, глядя на закипающий в белесой воде рис, я отчетливо видела скромное жилище с минимумом мебели, очаг, над которым склонилась госпожа Яо, и занятых делами детей. Кто-то плел циновку, кто-то штопал одежду. Просто так не сидел никто.
Ронни готовили для замужества, но раз с ним не сложилось — прислуживать бы ей и дальше родителям, а после их смерти — старшему брату. Или тому из семьи, кто пожелал бы ее взять к себе.
Ни о какой отдельной жизни речь не шла. Не принято такое, чтобы девушка самостоятельно занималась хозяйством. Вообще я так поняла, что выживали исключительно большими семействами, помогая друг другу и обороняясь все вместе в случае беды. Набеги разбойников, пожары, нападения недружественных кочевых кланов происходили довольно часто, и одинокий селянин даже мужского пола сгинул бы очень быстро.
А над женщиной еще и поглумились бы сначала.
Я передернула плечами и сняла ровную стружечку с очередного побега.
Похоже, повезло, что меня в эту школу подарили. Тут хоть стены надежные, да и в гору пока неприятель влезет, устанет десять раз, бери его тепленького, вспотевшего. Главное чтобы служанок не обижали и под юбку не пытались залезть.
Пусть я и тощая, а отпор дам в любом случае.
Господин Хайн не производил впечатления безумного сластолюбца. Но я других учителей еще не видела, не один же он здесь преподает. Наверняка еще мужчины-слуги есть, старшие ученики…
Опасности на каждом шагу.
А нагрузки такие, что не всем по плечу. Пальцы от однообразных движений онемели, а ноги свело от сидения на корточках. К моменту как побеги закончились, я с трудом сумела подняться, чтобы отнести полную корзину к очагу.
Госпожа Гао глянула мельком, одобрительно кивнула и взмахом руки отправила меня на следующее задание — отмывать котлы от накипи. На такой случай рядом с кухней была оборудована настоящая песочница, только не для детских игр, а для чистки металла.
На втором котле я стерла в кровь пальцы и поняла, что надо что-то менять.
*«Весенние зеленые овощи» — молодые побеги зелени и овощей: щавель, спаржевый город, бамбук. Бланшируются или жарятся с минимумом специй.
**Баоцзы — традиционные китайские пирожки с различной начинкой, бывают как соленые, так и сладкие.
ГЛАВА 4
Руки мои так долго не протянут.
Девочка я или где?
Не то чтобы меня сильно беспокоило замужество, мужики и вот это все, но щеголять с мозолями, ранами и заусенцами — оно мне надо? Это ж больно!
И так уже посамоистязалась на славу.
Решительно отложив очередной котелок, я поднялась. Вернулась на кухню, из очистков бамбука выудила несколько почти целых палочек — они оказались слишком старыми, чтобы употреблять их в пищу. На одном срезала наискось хвостик так, что образовался скребок. На пробу. Другой разлохматила лезвием — сгодится как щетка.
Дело пошло куда бодрее.
К моменту, когда небо окрасилось алым, а на кухне почти стих звон посуды, я закончила со всеми горшками, поддонами, котлами и шампурами, отчего чувствовала себя почти Золушкой.
Вытерла лоб тыльной стороной ладони и поняла, что лучше не стало. На пот дополнительно налип песок.
Вздохнув, потащила выдраенную порцию к колодцу, споласкивать. Несколько товарок по несчастью там как раз домывали пиалы и поделились содержимым ведра.
Вода после употребления стекала в желоб, по наклонной уводивший ее вниз, куда-то за край обрыва. Думаю, в итоге она дотекала до полей. А что, сплошные удобрения, все экологически чистое.
Вот туалет, расположенный недалеко от кухни, меня сегодня удивил. Деревянная кабинка, до боли похожая на идентичные заведения в наших деревнях, внутри оказалась куда приличнее, чем снаружи. Конечно, фаянсового друга с системой слива там не обнаружилось, зато сиденье, сплетенное из бамбука, с дыркой под ним, выглядело чисто, опрятно и не воняло. Запаха вообще не чувствовалось!
«Магия», — подсказала память Ронни. Одно из ее проявлений. В земле расположен артефакт, перерабатывающий отходы в удобрения. За финальный продукт соседние деревни отдают немалые деньги, между прочим! Говорят, на этом компосте все растет в разы быстрее.
Вероятно. Проверить невозможно — у семейства Яо никогда не водилось подобных деньжищ.
Отмыв дочиста утварь, я поволокла ее на кухню. Госпожа Гао уже поджидала меня, постукивая по столу на удивление длинными ногтями.
— Вас сегодня трое новеньких, — заявила она, кивая на стоявших у стены двух девушек. Я и не заметила, когда они появились и присоединились к служанкам. — Познакомитесь потом сами, мне некогда с вами возиться. Пойдемте покажу, где будете спать.
Без дальнейших сантиментов дама развернулась и двинулась вглубь дома. Девушки посеменили следом, опустив головы в пол так, что наверняка шея заболела. Еще и руки сложили под грудью, будто удар под дых получили. Подумав, я скопировала позу. Им виднее как здесь принято.
Конечно же, ни о какой отдельной комнате речь не шла. Нас отвели в просторное помещение, в котором весь пол занимали разложенные ровными рядами циновки. Каждая была накрыта тонким полотном, поверх него аккуратным квадратом лежала шерстяная ткань. Очевидно, одеяло.
— Одежду вам выдадут завтра, — махнула рукой госпожа Гао.
И удалилась.
Мы с девушками переглянулись.
Это что, и все? Нам сейчас придется спать в том, в чем пришли? Не умывшись, не переодевшись и толком не поев?
Моих новых коллег ситуация не слишком удивила. Они расстроились из-за отсутствия ширм, а не уборной и смены белья. Ежедневно стирают нижние рубашки здесь только знатные дамы, а мы к таковым точно не относились.
Спасибо и на том, что форму дадут. Наверняка где-то ее сообща приводят в порядок прачки, такие же служанки, как и мы, только еще ниже рангом.
Мне, прямо скажу, повезло, что на кухню отправили. Отмывать рис — ерунда по сравнению со стиркой! Там вообще капец рукам очень скоро, никаких перчаток же нет, а щелочи едкие.
Делать нечего, пришлось ложиться как есть. Я в принципе ощущала себя почти чистой — пока возилась с водой, ополоснула и ноги, и руки, и лицо. От хождения босиком снова налипло всякое, но есть надежда, что завтра и обувь дадут, не только халаты.
Устроившись на спине, я вперилась в едва различимый в полумраке низкий потолок с поперечными балками-креплениями. Живот урчал, но умеренно. Работницам перепало в течение дня с барского стола — где огрызок, где объедки. Лично госпожа Гао раздавала. Мне достались два пирожка, целых, не надкусанных даже, и палочка с маринованной курицей. Соус на ней оказался островат, но это на мой вкус. Ронни к такому привычная.
Брата и родителей я так больше сегодня и не увидела.
Интересно, а ученики содержатся в таких же условиях? Или у них свои комнаты? Вряд ли, школа не производит впечатления огромной, а детей я видела множество. И это первогодки! А всего тут классов-уровней шесть, не меньше. Умножаем и получаем за две сотни разновозрастных подростков. Чую я, не в постельках они спят, а точно так же вповалку.
С другой стороны, после тяжелого дня им без разницы, куда упасть.
Мне сейчас тоже было все равно, что циновка жесткая и ребристая, а одеяло не греет. За день так умоталась, что и думы толком побродить не успели.
Я вырубилась почти моментально.
А проснулась от неласкового тычка в бок.
Скорее пинка.
Кажется, в новом прекрасном мире это становится традицией — приходить в себя от побоев.
— Вставай, лежебока! Остальные давно поднялись, одна ты валяешься! — проворчала незнакомая девушка немногим меня старше. На хорошеньком личике застыла гримаса недовольства собой и всеми окружающими. — Если хочешь есть, иди завтракай. Нет — нам больше достанется.
Мне в лицо прилетел ворох тряпок. Судя по сине-серой гамме — новая униформа.
Ура, хоть в чистое переоденусь!
Радовалась я недолго.
Нижнее белье и обувь мне никто не предложил.
Беглый осмотр окружающих показал, что все они обуты кто во что горазд. А большинство так же босы, как и я. Вчера как-то не обратила внимания… вот же засада!
— А обуви не дадут? — спросила я шепотом у соседки, тоже новенькой.
Она успела переодеться и шустро переплетала растрепавшиеся за ночь косы. Их после полагалось обернуть вокруг головы наподобие короны или бублика, у кого что получится.
Мое воронье гнездо я и трогать боялась, честно сказать. Вдруг там насекомые? Как бороться со вшами в условиях средневековья, я понятия не имела. Помню про деготь и некоторые масла, но где взять первый?
А вторые наверняка стоят дороже, чем я сама.
Я представила себе сценку на рынке: «Продамся за масло! Недорого!»
Нервно фыркнула.
И принялась распускать прическу.
Ронни за чистотой, похоже, следила. Пряди разбирались без особых проблем, кончики почти не секлись и пахли чем-то терпким и сладковатым. Вроде бы даже рисом? Я его вчера как раз нанюхалась. Занятно. Больше не буду всю-всю воду сливать, часть оставлю себе для косметических нужд! Кажется, еще и пудру из него делают. Надо бы уточнить у других служанок.
Руки действовали на автопилоте. Сама бы я подобную башню не соорудила ни за что — всегда или носила хвост, или ходила с распущенными волосами, и то обрезала до плеч. Да и гривой густой похвастаться не могла. Тут же настоящее богатство, черное золото практически!
Бублики у меня получились кривоватые, но держались крепко. Переделывать времени не было — остальные уже потянулись неровной цепочкой в сторону кухни.
Завтрак пришлось делать самим. Просто пока готовились более сложные блюда для учеников и преподавателей, нам позволялось перекусить остатками, огрызками и очистками. Тем же, кто заспался и пришел позже, и очисток не досталось. Зато госпожа Гао строго на них посмотрела и пообещала позаботиться.
Прозвучало зловеще. Пожалуй, лучше не опаздывать.
Мне сегодня выпало нарезать овощи. Какие-то соломкой, какие-то кубиками. Дело в принципе привычное, знакомое, но когда им занимаешься от рассвета и до обеда — не слишком увлекательное.
Работа на кухне не заканчивалась весь день. Прошел завтрак — пора чистить и мыть посуду, как только домоешь — уже и обед скоро. Нас отпускали по нужде, да позволяли иногда перекусить свежими объедками.
На этом малые радости все.
Только после ужина, когда солнце скатилось к самому горизонту, мне удалось разогнуться и выйти во двор. Не ради мытья круп и овощей, а просто вдохнуть чистый горный воздух и, прикрыв глаза, подставить лицо солнцу.
Яснее ясного, что долго в таком режиме я не протяну. Выживу, конечно, человек и не к таким условиям привыкает. Но что от меня останется?
Цветет и пахнет в этих условиях только госпожа Гао. Но она излишне и не утруждается. Больше командует, чем собственно делает. Тесто замесить, разложить готовые блюда красиво, украсить-сервировать. Не перенапрягается человек.
Помощницы ее тоже неплохо устроились. Остальные вкалывают как проклятые.
Да еще и гигиена оставляет желать лучшего! Куры, бродящие неподалеку, лишь часть общей неприглядной картины. Униформа, допустим, чистая. А исподнее? А руки, простите? Их только я поутру помыла. Когда спросила, где бы умыться, на меня посмотрели странно.
— Есть купальни. Но туда мы ходим раз в неделю. В женский день, — снизошла до ответа Юйлинь.
Та самая недовольная всем и вся, что разбудила меня с утра. Она соколом приглядывала за нами, новенькими, то и дело одергивая и поправляя.
Даже там, где не требовалось. Просто из вредности и самоутверждения для.
— А в другие дни как же? — удивилась я.
Девица неодобрительно поджала губы.
— Тазы есть в подсобке, — сообщила она с таким видом, будто я ей развратом предложила заняться. Прямо здесь и прямо сейчас. — Можешь пользоваться, если делать нечего!
— Если мы будем готовить грязными руками, ученики будут болеть! — попыталась воззвать к здравому смыслу.
Юйлинь расхохоталась.
— Они же одаренные! Что им будет?
— А нам? Мы-то не одаренные! — возразила я.
— Уж точно здесь не грязнее, чем у тебя дома, — прошипела девица, подступая ближе. — Смотри, скажу госпоже Гао, что ты не уважаешь ее порядки! Не нравится тебе на кухне, да? В поденщицы захотела?
— Нет-нет, все прекрасно! Я всем довольна! — поспешно отступила я, склоняя голову.
Тело само приняло нужную позу подобострастия и подчинения. В поденщицы, как и становиться служанкой для тяжелых работ мне не хотелось категорически. Тут хоть кормят и тепло…
Что ж. С наскоку традиции не поменять.
Придется действовать хитростью.
ГЛАВА 5
Привести в исполнение смутно зарождающийся план сходу не удалось.
Горло зашкрябало.
Купание в реке сказалось с запозданием. Одежда высохла вчера довольно быстро, а вот трясти в ознобе меня начало только сейчас. Раньше было не до того. Адреналин не позволял осознать, что с организмом что-то не так. Но стоило остановиться и прислушаться к себе, поспать, как простуда поднялась в полный рост и развернулась во всю мощь.
— А-чхи! — оглушительно чихнула я, девушки за одним столом со мной аж подпрыгнули.
С опаской покосилась в сторону госпожи Гао. Заметила или нет? Мне неизвестно, что бывает с простудившимися служанками. Подозреваю, ничего хорошего.
В предположениях я не ошиблась.
Госпожа Гао обнаружила мое состояние довольно скоро. Сложно было его не заметить — покрасневшие глаза, постоянное сопение и кашель выдали бы в любом случае. Меня знатно штормило. Похоже, поднялась температура, и второй горшок риса я чуть не просыпала, не удержав тряпочку на нем. Поднялась с корточек у колодца и едва не уткнулась в стоящую прямо позади меня начальницу.
— Болеешь, — госпожа Гао мельком потрогала мой лоб и поморщилась. — Прочь с кухни. Еще разобьешь что-нибудь или продукты испортишь!
— Хорошо. Спасибо! — слабо улыбнулась я.
Надо же, все-таки не звери здесь, с пониманием!
— За что спасибо-то? — хмыкнула дама. — В прачечной работа куда тяжелее, но там хоть не испортишь ничего.
Что? То есть человека с температурой нужно отправить возиться в ледяной воде?
— Все равно ведь сдохнешь, — заметив мое изумление, госпожа Гао окинула меня скептическим взглядом. — А так хоть еще пару дней будешь пользу приносить. Слабенькая, тощенькая. Брата жаль — выгонят ведь. Совести у тебя нет!
Выдав эту тираду, она степенно удалилась в сторону кухни, отдав по дороге приказ отобрать у меня горшок.
Я не сопротивлялась, полностью дезориентированная.
То есть меня не собираются никак лечить? Да что там — отлежаться не дадут? Заболела — умирай, и все?
Прелестно! И это школа магии! А как же — приносить пользу, помогать людям? Школа Золотого Лиса выпускает в основном воинов, наемников, обладающих даром, но при этом они получают всестороннее образование, могут сами залечить на месте простейшие раны, умеют читать, писать и делать выводы.
Но получается, им проще позволить служанке умереть, чем отвести ее, скажем, к ученикам, практикующим целительство? Есть же такой урок наверняка!
Мне нужно поговорить с братом! Срочно! Сам он ничем не поможет, он тут второй день, как и я, а вот найти кого постарше, умеющего обращаться с даром и докультивировавшего до приличного уровня Гун сумеет.
Должен суметь. От этого зависит и его жизнь тоже!
Я как-никак оплата за его учебу. Если сдохну, его тотчас выгонят, как сказала госпожа Гао.
Пошатываясь, я поднялась и побрела в сторону основного корпуса. Но переступить порог калитки не вышло. Два двора — служебный и ученический — разделял символический забор мне по бедро. Его и перелезть можно было бы, не будь ворот.
Но при попытке пройти через них я ударилась лицом о невидимую стену.
Что за?.. У меня начался бред? Голова кружится, конечно, но не до такой степени еще, чтобы глюки ловить.
Я попробовала еще раз, осторожно и осознанно перенесла ногу через порог.
Точнее, попыталась.
Колено остановилось на полпути, уперевшись в нечто упругое и плотное, как резина.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась госпожа Гао за моей спиной.
Да что ж такое, неймется тетке! Следит за мной, что ли?
— Хочу поговорить с братом и попросить помощи, — честно ответила я, поворачиваясь к ней лицом. — Наверняка кто-то из магов согласится…
— Никто не будет возиться с отребьем вроде тебя! — высокомерно вздернула нос госпожа Гао. — Ишь ты, возомнила о себе. У тебя разрешение на перемещение только в пределах квартала для слуг, вот и марш в прачечную!
— Какое еще разрешение? — пробормотала я растерянно, и висок привычно прострелило болью.
Вовремя воспоминание всплыло. Нет бы раньше!
Оказывается, матушка с папенькой и здесь подложили мне знатную свинью. Точнее, не они лично, а местные порядки.
Принимая на работу таких вот рабынь в крупные усадьбы, в контракте всегда указывали их статус и уровень допуска. А поскольку бумагу заверяли магически, в ход вступали те самые неведомые высшие силы. Фактически подписанный родителями Ронни контракт запер меня в пределах служебных помещений. И если официально не повысить ранг, я так и останусь служанкой. Ну или правда помру от истощения и болезней.
Госпожа Гао наблюдала за переменами на моем лице с откровенным злорадством.
— Вспомнила? — фыркнула она. — Смотрю, действительно тебе нехорошо, память уже отшибает. Иди-иди, пока я слуг не позвала и тебе не всыпали за непослушание. Цени мою доброту! Иная бы тебя уже давно на доску* отправила. Не нравишься ты мне, ой не нравишься… Зыркаешь, как будто не деревенщина безродная, а наложница самого императора!
— Вот еще, в наложницы, — пробурчала я, развернулась и потопала в прачечную.
А что делать? Розги получать, доску и что там еще?
Идти пришлось довольно далеко от кухни, через подсобные помещения и извилистые переходы между строениями. Птичник, загон со свиньями, еще один занятный загон с козами — прямо на крутом склоне. Мне вниз и смотреть страшно было, я обошла по широкой дуге, а эти рогатые скакали с камня на камень и что-то безмятежно жевали. Вот у кого самообладанию поучиться бы!
Прачечная располагалась на отшибе, рядом со скалой, с которой бурным потоком стекал узкий, но напористый ручеек. Он исчезал в здании и выходил с противоположной стороны, сливаясь в канавку, уже не такой чистый, с пеной и неаппетитными разводами.
Канавка после скрывалась в трубе, хвост которой торчал над склоном. Из него удивительным образом лилась вниз, в долину, совершенно чистая и искрящаяся на солнце вода.
Фильтр?
Ничего себе достижения науки и техники. Об экологии, значит, позаботились. А о людях что-то не очень!
С этой мыслью я отвернулась от раскинувшейся в водной пыли радуги и толкнула дверь в прачечную.
В лицо ударила ядреная смесь щелочи, уксуса и лаванды.
Не самое привычное сочетание.
Проморгавшись, я с нарастающим удивлением оглядела очистительный цех. Да-да, самый настоящий, с несколькими чанами, от которых исходил пар.
Надо же, почти цивилизация! Из воспоминаний Ронни стирка воспринималась как наказание ледяной водой, а тут вроде и ничего, жить можно.
Вокруг котлов суетились женщины в таких же серых униформенных халатах, как у меня, только сверху их еще защищала накидка без рукавов, эдакий длинный жилет, перехваченный поясом. Вооружившись палками, работницы ворочали пласты тканей, перемешивая их словно гигантский суп.
Таким образом, скорее всего, приводили в порядок одежду учеников и слуг, а также белье.
В дальнем конце просторного, хоть и низковатого помещения я увидела более привычную картину. Две дамы постарше, видно опытные, аккуратно, по горсточке, промывали тончайший темно-зеленый шелк с золотистым узором. Стирали они не в ручье, а под тонкой струйкой текущей из желобка воды. Кимоно разложили на ребристой поверхности, напоминавшей деревенский забор — с частоколом прутьев и равномерными прорехами между ними.
У бабушки была похожая стиральная доска, только куда меньше размером.
Пол оказался бетонным. Или каменным, но без щелей и трещин. Не знаю, как этого добились строители, однако жидкость стекала сама, собираясь упорядоченными струйками, и исчезала в трубе, ведущей наружу.
Фактически канализация!
Меня снова неприятно поразил контраст. Вроде бы артефакты есть, вот они. Можно было бы облегчить тяжелый ежедневный труд работниц, если бы кто-то соизволил подумать в этом направлении. Но нет — ручками, все ручками, и сдохните от переутомления. Зато в теплой воде!
— Новенькая? — подняла голову одна из женщин, занятых шелком.
— Да, госпожа. Ронни Яо, — автоматически присела я в приветствии.
Руки на бедре, голову склонить, взгляд в пол. Удобно, тело само помнит. Я бы ни за что не сообразила и снова огребла — на этот раз за непочтительность.
— Зови меня тетушка Жейн, — улыбнулась моя новая начальница. — Меня так все зовут. Присоединяйся, учись ворочать ткань. Не видела такого никогда, поди?
— Нет! — честно ответила я и неуверенно взялась за палку.
Учитывая, что меня шатало как былинку, хватит ли мне сил?
Крепкие девушки, занимавшиеся одним из чанов, расступились, освобождая место.
— За края не берись и вообще не трогай ничего, — принялась наставлять меня та, что справа. — Суешь сюда, поглубже, ведешь вдоль бортика и поднимаешь сколько сумеешь.
Я сделала, как велели.
В первый раз получилось неплохо, но выловить удалось только портки. Исподние штаны, очевидно мужские, мелькнули и пропали в сероватом водовороте. С отбеливанием тут не очень. Да и вообще с цветами. Как я успела заметить, в одном из чанов варились серые накидки-халаты, а во всех остальных — невнятные бежеватые, желтоватые и условно-белые ткани.
Со второй попытки дело пошло веселее, мне удалось поднять пару рубашек.
Чувствовала я себя все хуже и хуже.
Неудивительно, что на третий раз упустила палку.
Соседки захихикали и наперебой принялись ковыряться в недрах белья, пытаясь подцепить чужеродный объект. Естественно, у них ничего не вышло.
— Что здесь происходит?
Тетушка Жейн успела разобраться с кимоно, повесить его на палках сушиться и подойти к нам, и теперь наблюдала за суетой откровенно осуждающе.
Я присела в надоевшем поклоне — а что я еще могла сделать?
*Наказание на доске — лечь ничком на скамью и получать удары палками по спине и ногам, сколько назначат.
ГЛАВА 6
Ничего, в общем-то, удивительного, что день я завершала в колодках.
Тетушка Жейн посчитала, что за порчу имущества — ну палку-то я утопила с концами, еще и какие-то штаны порвались в процессе, — наказание положено довольно суровое. Палками бить не стали, поскольку видели, в каком я состоянии. Но лучше бы побили и отпустили отлеживаться, чем вот так, на солнцепеке, без возможности напиться и нормально сесть.
Пока меня укладывали на постамент и запаковывали, я пыталась вяло отбрыкиваться, но быстро осознала тщетность трепыханий. Дюжие, закаленные стиркой тетки скрутили меня на раз. В прежней жизни я бы так просто не сдалась, но увы, былого не вернуть. А это тощее тельце еще не то что массу нарастить не успело — с момента моего попадания и не поело толком.
С носа неприятно капало, но поделать я ничего не могла. Руки свисали из прорезей в колоде куда выше головы, отчего ныли плечи и спина. А еще нельзя было ни пот утереть, ни голову почесать.
К вечеру я перестала ерзать и лишь висела, смиренно ожидая своей участи.
Добрая тетушка Жейн не уточнила сроков наказания. И крепко подозреваю, попросту обо мне забыла.
Солнце давно склонилось за горизонт. Желудок перестал урчать от безнадежности. Воздух стремительно холодал, и стало ясно, что до утра я не доживу. А если вдруг чудом да, то вскоре все равно загнусь от воспаления легких. Меня потряхивало в ознобе, горло распухло, глаза слезились.
Но плакать я не собиралась.
У меня на это банально не было сил.
Неужели все закончится так бесславно?
Вроде бы мне дали шанс где-то там наверху некие высшие силы. Подарили вторую жизнь.
И та вот-вот завершится, не начавшись толком.
Грустно. Обидно. И донельзя глупо.
Я сомкнула веки, которые все это время держала распахнутыми на чистой силе воли, и позволила сознанию поплыть. Реальность подернулась дымкой, звуки отдалились.
Звон посуды с кухни, плеск воды в ручье, разговоры в доме. Все это доносилось до меня приглушенно, словно вместе с глазами я закрыла все прочие органы чувств.
Дышала я с хрипом и присвистом, но и этого уже почти не замечала.
Грудь сдавило.
Забывшись, вдохнула поглубже и неистово закашлялась. Тело содрогалось в спазмах, на несколько секунд вернув меня в реальность.
Нет! Такую реальность я не хочу! Я не к такому привыкла!
Как же ценность человеческой жизни? Забота о ближнем? Помощь товарищу? Конечно, во всех мирах есть черствые создания, которым плевать на окружающих, но здесь их количество на одну деревню просто зашкаливает!
Никто! Абсолютно никто, ни одна живая душа не поднесла мне воды. Что там — и близко не прошли, видимо, опасаясь как бы и их не наказали за компанию.
Судороги стихли, и разум снова застыл в подобии транса.
Все вокруг стало неважным. Несуществующим.
Почти как знаменитая ложка*.
Следующий вдох я сделала не ртом. И не носом — тот давно был забит напрочь.
Собственно, понятия не имею, чем. Я действовала даже не на рефлексах — на глубинных, подсознательных инстинктах.
Все мое существо невероятным образом потянуло в себя воздух.
И не только воздух.
Тело наполнилось легкостью и теплом. Наконец-то!
Озябшие пальцы шевельнулись, разгоняя кровь.
Показалось, или по земле зазмеился ледяной узор, как бывает в мороз на стеклах? Нет, наверное, все-таки глюки.
Вообще состояние мое вменяемым назвать было нельзя. Полусон-полуявь, тот момент, когда осознаешь себя и в то же время видишь происходящее вокруг как на экране, не воспринимая реальность в полной мере.
Так что когда перед моим лицом протопали и остановились высокие мягкие сапоги со шнуровкой, я сочла их частью бреда и не отреагировала.
Ну правда, я здесь вишу уже с обеда, за все это время ко мне никто не подошел. И тут раз — и вдруг вспомнили среди ночи?
Вряд ли.
— И что ты творишь? — поинтересовался знакомый голос.
— Изыди.
То ли я это подумала, то ли все-таки произнесла вслух. Губы не слушались, вышло некое невнятное бормотание, но, кажется, уважаемый господин Хайн все же понял и проникся. Сапоги исчезли из поля зрения.
Я не расстроилась.
К этому моменту меня охватил редкостный пофигизм.
Тело качалось на теплых волнах, нигде не болело, даже нос задышал. Все же хорошо?
Брякнул открываемый замок, и давившая на шею и запястья тяжесть исчезла.
От прилива крови голова закружилась, и я все-таки потеряла сознание.
Тьма была вязкой и густой, и никак не хотела уходить.
Я плавала в ней, как в киселе, погружаясь все глубже, но паники почему-то не испытывала. Ничто оказалось дружелюбным, как игривый страшненький щенок, с которым никто не хотел обниматься, а тут раз — и я пришла. Только ничто облизываться не лезло, баюкало меня на волнах темноты, подмигивало далекими звездами, в общем — развлекало как могло.
Возвращаться в реальность не хотелось. Там снова будет больно, мерзко и унизительно.
Но пришлось.
Очнулась в незнакомом месте и с минуту просто лежала, впитывая окружающую среду всем телом.
У меня появилась занятная способность воспринимать пространство не открывая глаз, не поднимая рук — и все-таки практически на ощупь. Какая часть моего тела это проделывала, понятия не имею. Наверное, можно назвать это аурой. Плотное облако окутывало меня уютным одеялком, изредка выпускало щупальца и приносило информацию.
«Здесь комфортно», — сообщало оно.
«Темно».
«Гладенько и мягко. А еще сверху что-то укрывает».
«И рядом кто-то дышит. Большой и угрожающий».
Тут уж я глаза открыла.
— Ну здравствуй. Ты меня знатно напугала, — усмехнулся владелец школы Золотого Лиса.
Он действительно возлежал на соседних подушках…
Я огляделась.
Ложе ничем не напоминало бараки служанок. Шелк, вышивка, покрывало с цветочным узором, невесомый полупрозрачный балдахин.
И я в рубище посреди этого великолепия.
— Чем? — пришлось прокашляться.
Горло все еще саднило, во рту пересохло, как в пустыне. Господин Хайн самолично изволил поднести мне пиалу с водой.
Я ее высосала, кажется, в один глоток и повторила вопрос уже более развернуто:
— Чем напугала? Вы не кажетесь особо пугливым.
— А ты действительно лишена почтения, — с каким-то восторгом констатировал мужчина. — Наверное, потому спонтанно инициировалась. Самородки — они всегда не от мира сего.
— Самородки? — вяло пробормотала я.
В воде, кажется, было что-то намешано, или просто у меня запал кончился — в сон тянуло со страшной силой. Не во тьму, а именно отдохнуть.
— Маги, — донесся до меня голос господина Хайна.
И я отключилась.
На самом интересном месте.
Когда я пришла в себя снова, рассвело.
Рядом никого не оказалось.
Ну еще бы. Не станет же хозяин всея школы дожидаться, пока какая-то служанка изволит проснуться!
Хотя — что я вообще у него в спальне делаю? Это же наверняка его спальня. Вижу небрежно брошенное кимоно для тренировок, у окна стол с чернильным камнем и стопкой дорогущей тонкой бумаги. Желтоватая, но учитывая общий уровень местного развития — роскошная.
Камень еще влажный, в середине блестит. Получается, господин Хайн недавно ушел?
Словно в ответ на мои мысли раздались шаги, и в проеме спальни показался он, собственной персоной.
Вчера я его впопыхах не разглядела. Днем. А ночью вообще смутно вспоминаются только сапоги. Зато сейчас, при свете дня, стало понятно, что мужчина очень хорош собой. Немного уставший, даже изможденный, но молодой и на редкость привлекательный. Густые темно-рыжие волосы собраны в тугой узел на макушке, халат распахнут, являя мускулистую грудь, янтарные глаза смотрят пристально и пронзительно.
— Проснулась? В себя пришла? — не без ехидства поинтересовался господин Хайн.
— Да. Кажется... — не слишком уверенно отозвалась я, садясь на постели.
Меня вчера кто-то успел раздеть и непонятным образом помыть. Вроде бы посещения ванны не припомню, но кожа аж скрипела от чистоты.
Может, хозяин школы и развлекся?
Я помотала головой.
Да ну, делать ему больше нечего, служанок купать.
Бред!
— Мне, наверное, пора, — пробормотала, бочком подбираясь к краю постели.
Не кровать, лежанка, сверху довольно пышный матрас. Наверняка на нем спится куда уютнее, чем на тонком давешнем тюфяке.
Жаль, не помню ничего.
— Лежи! — приказал мужчина, и я автоматически упала на спину, лишь потом осознав действие.
Ничего себе, властность!
Уже мягче он добавил:
— Ты вчера инициировалась, тебе нужен покой. Скоро принесут поесть.
— Погодите-ка, — я снова села и подняла руку, как на уроке. Ну, в школе мы или где? — Вы вчера сказали, что я маг?
— Да, у тебя проснулся дар. Служанки говорят, тебя весь день лихорадило. Такое частенько происходит при пробуждении силы. Занятно, что ты осознала себя раньше, чем твой брат.
— Гун! — мысль о брате подкинула меня на постели. — Что теперь будет? Он же… я же…
— Ты — оплата его обучения. Это останется неизменным, — кивнул господин Хайн. — Таков договор.
Ну вот, а я-то размечталась уже!
— Но на кухне ты больше не работаешь, — продолжал мужчина. — Глупо будет расходовать такой потенциал. Да и небезопасно. Ты, между прочим, сегодня ночью чуть целый флигель не заморозила!
— Что? — ошарашенно спросила я.
Так ледяные узоры мне не померещились?
— Из тебя сейчас плещет сырая сила. Ее нужно обуздать, — обыденно сообщил господин Хайн, словно речь шла о вышедшем из берегов ручейке. Или взбрыкнувшей лошади. — Ночи будешь проводить здесь. Днем займись чем-нибудь несложным. Знаю! За столом меня обслуживать станешь.
— И по ночам тоже… обслуживать? — нахмурилась я.
Не нравится мне эта затея!
— По ночам я буду забирать излишки энергии, чтобы не случилось дурного, — как маленькой объяснил мне хозяин школы. — Твои интимные услуги мне без надобности.
Мне одновременно стало обидно — ну как же, отвергли, любопытно (а почему?) и облегчение накатило.
Приставать не будут!
*отсылка к культовому фильму «Матрица». Кто не смотрел — настоятельно рекомендую, особенно первую часть.
ГЛАВА 7
Голова все еще кружилась от слабости, но я упрямо вылезла из-под одеяла. На мне все-таки ночнушка в пол, или как оно здесь называется. В общем, длинное прямое полотно с рукавами.
Не голая.
А разговоры о будущем лучше вести стоя, а не лежа в постели.
Не говоря уже о том, что лежать, когда твой наниматель — местами владелец — стоит, не лучшее поведение.
Мужчина при виде меня, поднимающейся на ноги, неожиданно покраснел и отвернулся.
— Прошу привести себя в надлежащий вид! — чопорно потребовал он, махнув рукой куда-то в угол. Я послушно посмотрела — там лежали уже знакомые серые тряпки униформы. Только ткань вроде бы относительно новая, не застиранная. — И приступай к работе, уже скоро обед. Завтрак ты пропустила.
— Думаю, мне простительно, я чуть не умерла, — хмыкнула я и занялась одеждой. Легко сказать, трудно сделать. Не привыкла я еще к этим завязочкам и многослойности. — Кстати, могу ли я теперь передвигаться по школе?
— Да, я внес правки в контракт, — машинально кивнул мужчина и возмущенно обернулся. — Ты вообще как со мной разговариваешь?!
— А что? Господин Хайн? — добавила я после секундного раздумья.
Он покачал головой.
— Ты какая-то странная. Может, магия повлияла на разум?
Я прикусила язык. Разошлась что-то, и правда. То, что мне позволили полежать на хозяйском ложе, не означает, что мне все теперь позволено. Надо соблюдать правила приличия.
— Простите, господин, — быстро присела в отработанном поклоне — руки на бедре, глазки в пол.
В одной ночнушке и накинутом халате смотрелось, наверное, забавно, но господин Хайн не смеялся.
Он задержался взглядом на треугольном вырезе — довольно скромном, надо заметить — и снова отвернулся.
— Магия в неумелых руках опасна, — произнес он, будто урок вел. — Старайся сдерживать эмоции. Они — главный твой враг сейчас. Разозлишься, расстроишься, испугаешься — последует всплеск. И не поздоровится сначала окружающим, а потом тебе. Ты же не хочешь снова в колодки?
— Так, может, научите меня нормально ее контролировать? — проворчала я, завязывая пояс.
— Я занимаюсь только с теми, кто в состоянии оплатить уроки! — отрезал мужчина. — И не проси об этом больше.
Я нахмурилась.
— Разве вам не выгодно будет учить всех, у кого проснулся дар? — недоуменно спросила, набрасывая серебристую жилетку. Это что-то новенькое, мне такого раньше не полагалось. Наверное, часть униформы старших служанок, работающих непосредственно в школе.
— Зачем он тебе? — вздохнул хозяин школы и осуждающе покачал головой. — Брат выучится, значит, сумеет обеспечить тебе приличное приданое. Ты же не сирота, чтобы пробиваться в жизни самой!
— Я видела, у вас и девочки обучаются! — упрямо набычилась я. — Значит, не запрещено!
— Это клеймо на всю жизнь, — мужчина убедился, что я полностью облачилась, и повернулся ко мне лицом. — Ты же хочешь когда-нибудь выйти замуж и родить детишек? А со званием магички тебе это не удастся.
— С клеймом?! — ужаснулась я.
— Ну, образно выражаясь! — дернул плечом господин Хайн и шагнул к занавеске, заменяющей дверь. — Пятно на репутации, дурная слава.
— То есть спать с вами лучше, чем учиться? — бросила я ему вслед.
— Я твой хозяин, демон, оборотень и прославленный воин, — отозвался он из-за угла. — Односельчане почтут за честь назвать тебя женой.
Я осталась стоять, как мешком пришибленная.
Магию вроде переварила, но что мой владелец — демоно-оборотень, это уже чересчур!
Отмерла я довольно быстро.
У меня теперь, конечно, продвинутый статус — личная служанка господина или что-то вроде того, но лучше не доводить до разборок и выговоров. Я и так провалялась в постели полдня.
Тетушка Гао наверняка не дремлет. Что-то мне подсказывает, что слухи о моем резком и неожиданном возвышении уже разнеслись по школе и всем очень интересно, как это произошло.
Мне же интересно, какие у меня теперь права? Обязанности более-менее понятно: прислуживать господину Хайну лично. А права? Что мне позволено?
И как меня теперь могут, например, наказать?
Не хотелось бы снова попасть под раздачу по глупости.
Поправив одежду и пожалев об отсутствии зеркала, я отправилась на разведку.
В этой части комплекса я еще не бывала и с любопытством оглядывалась по сторонам. Здания располагались в виде буквы «П», оставляя пустой просторную тренировочную площадку. По другую сторону от «перекладины» раскинулся небольшой уютный сад с затянутым ряской прудом, протекавшим насквозь ручейком и перекинутыми над ним мостками — скорее декоративными, чем функциональными, потому что поток в некоторых местах было реально просто перешагнуть.
Тренировочный пустырь, прямоугольник плотно утоптанной — до состояния бетона — земли, был заполнен воспитанниками. Они выстроились рядами по росту, и повторяли одно и то же движение. Взмах рукой, шаг вперед, взмах другой рукой, отступить. И так по кругу. Похоже чем-то на тай-чи*, только сила, исходившая от некоторых подростков, напоминала, что учат здесь не пенсионеров и домохозяек, а будущих воинов и защитников Империи.
Девочки занимались в стороне. Их одеяния были просторнее, штаны прикрывала туника, но делали они все то же самое, что и мальчишки.
Я тоскливо вздохнула. Вот честное слово, лучше на солнцепеке стоять и шагать туда-сюда, чем бегать прислуживать. Тут хоть будущее какое-то, перспектива вырисовывается.
Как подсказывала память Ронни, женщины-воины после окончания школы становились личными телохранительницами знатных девиц, а после жесткого отбора имели шанс попасть в гвардию Императрицы или одной из принцесс. Потрясающий карьерный рост, если бы не одно но: семью им заводить не позволялось. Отношения — на здоровье, за добродетелью особо не следили. Наоборот, подкладывали иногда под нужных людей с целью выведать информацию или собрать компромат. Но замуж, детей — ни-ни. Даже печать накладывали специальную, что работала лучше любых противозачаточных таблеток. Неснимаемую.
Вовремя мне это вспомнилось. Желание обучаться официально поутихло.
В конце концов, никто не запрещает осваивать свою магию втихаря.
То есть, скорее всего, запретят, конечно, если узнают. Только пусть сначала засекут!
Я ухмыльнулась, отыскала в стройных рядах брата, кивнула своим мыслям и поспешила на кухню.
Обед скоро, мне ж прислуживать придется! Надо посмотреть, что сегодня в меню.
Госпожа Гао встретила меня удивительно ласково. Словно и не отправила вчера напрочь больную в прачечную подыхать.
— Рада видеть тебя в добром здравии, Ронни! — заявила она, старательно улыбаясь.
На ты, и по имени, но прогресс-то налицо! Не думаю, что она вчера вообще помнила, как меня зовут. Но личная служанка учителя Хайна — не баран чихнул. Приходится уважать!
Очень хотелось поставить на место хитрую бабу, но пока что не время. Пока что я, во-первых, ее подчиненная, а во-вторых, мне еще научиться надо местному этикету. Кроме поклона существует множество тонкостей.
Особенно во время подачи блюд.
Хорошо хоть покормить догадались!
Наверное, господин Хайн изрядно накрутил им хвосты, потому что мне накрыли в уголке кухни, отдельно, и подали не объедки, а небольшую порцию, но красиво сервированную, как ученикам.
Вообще готовку местную я одобряла. Много приготовленного на пару, печеного и поджаренного на открытом огне, без масла. Специй много, соли мало, овощи и рис — основа питания.
Еще бы гигиены им! Одно то, как резали овощи — сразу после мяса, на той же доске — вызывало у меня нервную дрожь.
Однако после перекуса мне стало некогда думать о переустройстве кухни.
Я училась.
Принести поднос и поставить перед господином Хайном еду — слишком просто.
Нет, тут требовалась целая церемония.
До императорского дворца скромной школе, конечно, далеко, ну и хвала всем местным богам. Но и без того заморочек хватало.
Подавать строго с левой стороны, следить, чтобы воды в стакане было всегда вдоволь, и вовремя ее подливать, а уж как ставить блюдо на стол — там целая наука.
Если честно, хорошо, что госпожа Гао взялась за мое обучение. Сама бы я просто рухнула на кого-нибудь, запутавшись в юбке, и получила бы люлей. Снова.
Ведь обеденный стол не такой уж и высокий — ниже, чем привычные мне кофейные. За ним сидели прямо на полу, подложив тюфяки или подушки, чтобы не причинить боли коленям.
А вот сервировать — тут приходилось исхитряться и заниматься гимнастикой.
Ведь наклониться и поставить нельзя! Неприлично так отклячивать задницу и вообще демонстрировать себя, как выразилась госпожа Гао. Нужно было подойти вплотную, грациозно опуститься на колени, поставить ношу, подняться и отойти, пятясь.
С грациозно у меня и возникли основные проблемы. Бухнуться-то я была способна, отбив и без того ноющие суставы. А вот подняться без помощи рук — та еще задачка. Еще и ткань мешалась.
В общем, сегодня меня к столу не допустили. Поставили у стеночки и приказали наблюдать за тем, как работают профессионалы, и я битых два часа смотрела, как другие, опытные девушки таскали тяжеленные подносы со съестным.
Обедали ученики в три смены. Сначала младшие и дальше по старшинству. Учитель Хайн присутствовал на трапезе от начала до конца, следя за каждым воспитанником. Сначала мне показалось это странноватым, а потом я поняла, что к будущим воинам и магам отношение совершенно иное, чем к расходному материалу — служанкам. Отсутствие аппетита — нехороший признак. Растущий организм, тем более нагруженный интенсивными тренировками, должен мести еду как не в себя. И если ребенок ест вяло, значит что-то с ним не так.
Нравится мне этот мужчина. Ответственный, разумный.
К женщинам только странно относится.
Но если ум есть — то, может, и переубедить его удастся?
*Тай-чи — древнее китайское боевое искусство, сочетающее в себе методы оздоровительной дыхательной гимнастики, а также стрейчинг (растяжка) и комплексы условно боевых движений.
ГЛАВА 8
Личная служанка господина Хайна — должность почетная и ответственная. Естественно, прежде чем мне позволили приблизиться «к телу», пришлось сдать своеобразный экзамен. Принимать его собиралась лично госпожа Гао, и, судя по ее настрою, драть с меня будет три шкуры. Она, может, теперь и относится ко мне более уважительно внешне, но внутри для нее я все та же выскочка-новенькая.
Самой госпоже Гао было некогда со мной возиться, так что она передала меня Юйлинь, той заносчивой девице, что бесцеремонно будила нас сутки назад.
У нее были ко мне какие-то свои, личные счеты. Возможно, юная служанка мечтала прислуживать господину, а облюбованное местечко заняла наглая коза в моем лице. Не то чтобы я туда стремилась, но ей-то не объяснить!
Повезло так повезло.
За меня взялись по полной программе. Поклоны и приветственные приседания мы отрабатывали до тех пор, пока колени не подогнулись.
Вообще-то я только вчера чуть не умерла!
Но вокруг всем, похоже, было плевать на мое самочувствие.
— Вставай и старайся лучше! — с откровенной насмешкой процедила Юйлинь. — Раз уж тебе оказана высокая честь, соответствуй!
— Сейчас, только попью немного… — пропыхтела я, пытаясь встать.
Ноги заклинило в полусогнутом состоянии, пришлось ковылять как старой бабке.
— Лучше сдайся. Тогда господин Хайн выберет более подходящую служанку! — предложила девушка с показной заботой. — Тебе не придется напрягаться.
— Ну да, конечно. На кухне-то рай практически! — фыркнула я, жадно глотая чистую прохладную (аж зубы свело!) воду. — Не дождешься.
— Ронни, на выход! — скомандовала со двора госпожа Гао зычным голосом. Я доковыляла до порога и оглядела вереницу работниц с подносами, в таких же серых одеяниях, как мое. — Следуй за остальными и запоминай.
Я и последовала. Стояла у стены, глотая тягучую слюну, и смотрела, как дети наворачивают салат из сырых овощей, который только недавно резали там же, где мясо. Ох, раздолье тут гельминтам!
Сама я, когда пришло время перекусить вместе с остальными личными служанками, брала только хорошо проваренное и пропеченное. Не хочу рисковать. Вроде бы здесь существует магия и прежняя Ронни что-то слышала о целителях, но кто знает, насколько они хороши в лечении глистов?
После еды вернулась обратно к мучительнице и продолжила занятия. Тело механически приседало, складывало руки и держало голову, а мысли крутились, как заведенные.
Мне нужно выбраться из хомячьего колеса дел и присмотреться к местным тренировкам. Не хочу делиться магией, хочу сама ею владеть! И плевать на клеймо и что там еще прилагается.
Никаких принципиальных изменений внутри я не ощущала. Тот странный всплеск энергии ушел, и как я ни пыталась найти снова теплый шарик в районе солнечного сплетения, ничего не получалось. Но как-то же ее пробуждают?
Может, когда господин Хайн будет ее забирать, что-то всколыхнется?
Вечера я ждала с содроганием. Этот демон, оборотень и кто там еще собирался меня осушать, как энергетический вампир!
И спросить, как это происходит, не у кого. Что-то мне подсказывало, что не стоит распространяться о внезапно обнаруженном даре.
Мне и так завидуют. А что в этом случае начнется?
В основное здание по уже знакомому маршруту — мимо прудика и сада камней — я шла медленно и неохотно.
Ноги гудели после нещадной эксплуатации, в груди давило нехорошее предчувствие.
Покои господина Хайна пустовали. Он еще не пришел с вечерней тренировки.
Воровато оглядевшись, я выскользнула обратно на улицу.
Как раз представился шанс поглазеть на то, как другие развивают дар! От Юйлинь я слышала, что перед сном ученики занимаются раскачкой резерва, что бы это ни означало.
Любопытно.
Плотно утоптанная площадь сейчас пустовала.
Для медитации ученики уходили за территорию школы, на природу, в небольшой сад. Не тот, что за хозяйским флигелем, а дальше, к скале, где росли низкие развесистые деревца и камни густо поросли мхом. Все зеленело и цвело, удивительно бурно для такой ранней весны. Наверное, из-за всплесков магии во время занятий?
Для меня в новинку серьезно оперировать подобной терминологией. Но для местных — в порядке вещей.
Я прокралась вдоль забора, радуясь тому, что ворота и калитки теперь повсюду меня беспрепятственно пропускают, и выглянула наружу.
Около двух сотен человек сидели в расслабленных позах, лицом в сторону заката, и глубоко размеренно дышали. Над головами старших клубились разноцветные искорки. С каждым вдохом они втягивались в тело, а после снова вылетали и принимались резвиться в багровых лучах уходящего солнца.
Над младшими ничего не сверкало. Не доросли, наверное.
Учитель Хайн сидел в стороне, на пригорке. Лица его мне видно не было, зато золотисто-рыжие огоньки, кружившие над волосами, сразу привлекали внимание.
В груди снова тоскливо заныло. Я тоже так хочу!
Хотелось выть от несправедливости мироустройства и упертости некоторых отдельных личностей.
Что за дурная привычка — решать за меня, как мне лучше?
Словно почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся и поднялся одним плавным текучим движением.
— Продолжайте без меня, — негромко распорядился он.
Трое парней, сидевших неподалеку, согласно кивнули, не открывая глаз. Заместители? Учителя?
Меня, разумеется, никто и не подумал представлять и знакомить. Господин Хайн прошел мимо, не удостоив и взглядом, в полной уверенности, что я за ним радостно побегу.
Ну я и поковыляла, а что мне оставалось?
Правда, направились мы в сторону хозяйственных помещений. На склад.
Заведовал им дядечка преклонных лет с густой бородой и длинными усами, что сливались на груди в единый клин и достигали пояса. Зато на голове сияла проплешина.
— Выдай этой служанке два комплекта запасной одежды и прочие вещи, — распорядился хозяин школы. — Мыло не забудь.
— Мыло? — удивился служащий.
Я тоже удивилась.
Здесь это немалая ценность. Наверное, дороже меня самой стоит. С чего вдруг эдакая щедрость?
Господин Хайн лишь кивнул, и больше вопросов не последовало.
Мне выдали целый ворох барахла, который предполагалось запаковать внутрь одного из халатов, как в тючок. Нести было неудобно и тяжело, но помощи никто не предложил.
Так вот, пыхтя и матерясь про себя, я доволокла обновки до комнат хозяина школы. Не доходя до спальни, господин Хайн остановился и отдернул плотную занавеску.
За ней скрывалась небольшая кладовка. Туда влезли бы два-три ведра и швабры, не более. Но в данный момент она пустовала.
— Будешь спать здесь, — сообщил мужчина.
И пошел дальше, к себе.
Я осталась стоять с тюком в объятиях, недоумевая.
Если это моя, с позволения сказать, комната, то как будет происходить изъятие магии? Дистанционно? Или с периодичностью раз в неделю?
Хоть бы объяснил что.
Ну да, не барское это дело, обрисовывать план действий какой-то служанке. Лучше оставить ее в неведении, и потом как снег на голову — сюрприз! Главное, чтобы посреди ночи за порцией силы не явился. Тут и запереться нельзя — занавесочки символические.
Вздохнув, я переступила порог комнатушки и принялась обживаться.
Над головой обнаружилась угловая полка, вроде антресолей. Туда пошел весь мой скарб. Предварительно рассортировала, чтобы доставать не глядя: слева верхняя одежда, посередине — нижняя, справа — женские мелочи.
Повертела в руках брусочек мыла, понюхала. Вкусно. Цветочное и что-то маслянистое, явно сложный и дорогой состав.
Тело внезапно многозначительно зачесалось.
А почему бы и нет?
От других служанок я уже слышала, что на плато есть купальни. Где-то ближе к горе, благо вниз сбегает далеко не один ручеек.
Кроме одежды мне выдали тоненький тюфяк, шерстяное одеяло и два комплекта простыней. Вот одну из последних я решила приспособить в качестве полотенца. А что, про этот момент как-то не подумали! Для лица есть, тоже два, но они крошечные, на всю меня точно не хватит.
Наверное, рассчитывали, что служанкам мыться не положено.
Однако прямых запретов не поступало. Потому я решительно подхватила запасное белье и простыню и побрела на поиски купален.
Над школой сгустилась ночь, низкие облака отливали багрянцем и синевой, обещая скорый дождь. Мне стоит поторопиться, а то кроме ванны будет и незапланированный душ.
Банный комплекс приятно поразил воображение. Там даже комната для сауны была, с камнями и полками, правда пустая, темная и холодная. Но на будущее можно иметь в виду.
Кроме этого, шесть разноуровневых каменных бассейнов, переходящих один в другой, террасами. Три из них — под открытым небом. Эдакая естественная самонаполняющаяся емкость.
Два ручья стекали по специальным желобкам, обеспечивая смену воды, а в одном из углублений я заметила забранную мелкой сеткой дыру. Попробовала ногой — тепло. Похоже, естественный подземный источник, вдобавок к внешним.
Сначала я долго-долго отмокала в том самом горячем бассейне. Чуть не заснула! Мышцы, уставшие после бесконечных суток, постепенно расслабились и перестали подрагивать.
В углу помещения я заметила углубление со сливом. Скамейки, кадушки и черпаки намекали, что с мылом лучше туда, чтобы не пачкать общие бассейны. Так я и поступила. Подмерзла, правда, пока из волос выполоскала пену, зато стала чистой до скрипа. Во всех смыслах.
Завернув волосы в простыню, как в гигантский тюрбан, я накинула свежую одежду и наконец-то ощутила себя человеком.
Пожалуй, и здесь жить можно. Главное, обратно на кухню не угодить.
Магию от меня сегодня так и не потребовали. В спальню к господину Хайну не вызывали. И вообще с той стороны уже давно доносился негромкий солидный храп.
Так что не раздумывая более, я упала на тюфяк и отключилась.
ГЛАВА 9
Проснулась я посреди ночи, как от пинка в бок, и с минуту пялилась в темный потолок каморки, раздумывая, что же меня разбудило.
Тело Ронни, похоже, привыкло спать в любой позе и на любой поверхности, потому что ни болей из-за неудобного положения — скрюченного эмбриона, ни затекших ног не ощущалось. То есть не от дискомфорта меня подкинуло.
Тогда почему?
Прислушавшись к себе, я поняла, что мне очень хочется встать. И выйти на свежий воздух.
Учитывая, какой здесь странный мир, своему чутью решила довериться, и быстро накинув халат, выглянула из-за занавески.
В коридоре было пусто. Из спальни мистера Хайна не доносилось ни звука. Я осторожно прокралась в ту сторону, заглянула одним глазом — так и есть, постель пуста.
Внутренняя потребность куда-то нестись становилась все сильнее. Будто я опаздываю, и концерт начнется без меня.
Посмеиваясь над занятными фокусами подсознания, я действительно вышла на улицу. Подняла лицо к темному небу, на котором незнакомыми узорами рассыпались звезды, подставила щеки напоенному весенними ароматами ветерку.
В школе царила добропорядочная тишина. Все спали, как положено. Ну, при такой системе наказаний неудивительно, что дисциплина железная.
Интересно, а ученика бы так же вот заковали в колодки, случись ему уронить что-то не вовремя?
Улыбаясь как блаженная, я сошла со ступеней и двинулась по дорожке в сторону сада камней.
Радоваться было чему.
Я жива. Вряд ли меня успели спасти в прежнем мире, а значит, моей душе дан еще один шанс, и я собираюсь воспользоваться им по полной. Запретят изучать магию и совершенствоваться? Ха! Не зря я всю жизнь посвятила спорту. Там без превозмогания и усилий никуда. Здесь тоже справлюсь! Надо только брата найти и поспрашивать разные интимные подробности.
Ноги в новых тряпичных тапочках едва слышно шуршали по гравию. Кроме меня в ночи не бродил никто, и я всерьез озаботилась безопасностью школы.
Конечно, есть магические заслоны в заборе, я успела убедиться в их эффективности, но где есть замок, там есть и ключ, на худой конец отмычки.
В саду камней я была не одна.
Гибкая тень танцевала на мосту, едва касаясь досок и периодически взмывая над перилами вопреки законам тяготения. Казалось, мужчина ничего не весит, несмотря на внушительные габариты, с такой легкостью он отрывался от земли. И, кажется, вовсе зависал в воздухе на мгновение!
Оружия в руках господин Хайн не держал. Ему вполне хватало собственных рук.
Наверное, это и есть бой с призраком.
Я подобного не видела никогда, потому застыла с раскрытым ртом, как деревенская дурочка.
Собственно, Ронни простительно, она такая и есть.
Вновь устремившись к низко нависшей луне, силуэт неожиданно окутался дымчатым сиянием.
Обратно на мост приземлилась огромная лиса. То есть лис. Ростом с меня, наверное, настоящая зверюга.
За ним колыхались, живя собственной жизнью, пять нереально пушистых хвостов. Они казались полупрозрачными, а воздух вокруг вибрировал, как бывает в жару над дорогой.
Я ахнула от восторга.
Лис обернулся, и его морда насупилась.
Выглядело бы забавно, если бы не ощерившаяся тут же пасть с миллионом острейших зубов.
Я сглотнула и попятилась, подняв перед собой руки.
— Хорошая, милая лисичка. Я невкусная, честно! — пробормотала, не слишком понимая что несу.
Лис фыркнул, снова засветился, и ко мне шагнул уже мужчина.
Полуобнаженный мужчина.
Халат и рубашку господин Хайн где-то оставил и теперь щеголял редкостно развитой мускулатурой.
Я как-то раньше представляла себе азиатов тощими и хрупкими. Наверное, попадались неправильные, потому что хрупким хозяина школы никто бы не назвал.
А еще он был очень, очень зол.
— Что ты здесь делаешь? Подглядываешь? Шпионишь? — прошипел он и, ухватив меня за шею, поднял в воздух. — Довольна увиденным?
Из моего рта вырвался лишь невнятный хрип. И то чудом. Я вцепилась в массивное запястье обеими руками, чтобы уменьшить давление на гортань, но воздух все равно поступал урывками. Перед глазами стремительно темнело.
До господина Хайна наконец дошло, что такими темпами он угробит меня раньше, чем получит ответы, и он разжал пальцы.
Я рухнула на дорожку, пребольно ударившись коленями о гравий, но почти не заметив этого. В легкие хлынул кислород, сладкий и животворящий.
— С ума сошел, псих! — прокаркала я, потирая следы на коже. — Синяки останутся! Кому ты нужен, следить за тобой, я погулять вышла!
— И чисто случайно забрела сюда, в закрытый сад? — фыркнул лис. Он поостыл и не горел желанием прибить меня прямо сейчас, но все еще не верил. — Кто тебя подослал? Твоим родителям заплатили?
— Во-первых, на входе сюда не написано, что сад закрытый! — Я возмущенно подняла голову и воззрилась на хозяина школы снизу вверх. — Я здесь только утром ходила, никто мне ничего не сказал! А во-вторых, если бы у родителей были деньги, они бы меня ученицей устроили, а не служанкой бесправной!
— Необязательно, — поморщился господин Хайн.
Не пойму я их логику. То есть подарить меня как вещь в оплату обучения — это для моей репутации нормально. Если не загнусь, то через несколько лет, может, и замуж возьмут. А если я вдруг научусь магии, то все, печать-клеймо?
Впрочем, об устройстве моего будущего я подумаю после. Если оно у меня будет, это самое будущее, и лис не прибьет меня прямо тут, на берегу пруда.
Романтичненько.
— Кстати, а за чем я собственно должна была следить, по-вашему? — видя, что меня не торопятся казнить, решила поинтересоваться. — Вы какую-то секретную технику разрабатываете?
Господин Хайн смерил меня долгим нечитаемым взором и ничего не ответил. Развернулся, дошел до моста, снял с перил рубашку и неспешно облачился в нее, плотно завязал пояс и повернулся ко мне.
— Раз у тебя так много избыточной энергии, что по вечерам не спится, пойдем я тебя опустошу, — холодно заявил он.
И первым двинулся обратно в сторону своих покоев.
Я с кряхтением поднялась, потерла саднящие коленки и поспешила следом.
— Может не надо, а?
— Тогда какая мне от тебя польза? — хмыкнул лис, не сбавляя шага. — Возвращайся на кухню. Может, продержишься недельку.
Получается, он меня приютил из жалости? Пожалел?
Мне бы благодарной быть, но что-то не получается. Все равно отношение как к вещи. Мол, вазочку на кухне разобьют, надо переставить ее в гостиную.
А чего хочет при этом сама вазочка — без разницы.
— Не надо меня возвращать, господин, — тихо попросила я, затолкав гордость куда подальше.
Не до нее сейчас.
Я реально не выдержу условий, в которых здесь живут обычные служанки. Каморка хоть и тесная, но я там одна. И приседания-поклоны сложны и выматывают, зато потенциально позволят занять более высокий статус в местной иерархии. Мне дали шанс неплохо устроиться, теперь надо его не профукать.
— У меня никогда не забирали магию. Я вообще не знала, что она у меня есть! — продолжала я, стыдливо потупясь. — Простите, если мои опасения выглядят для вас странно, но людям свойственно бояться неизвестного.
— А меня ты, значит, не боишься? Раз так смело ведешь беседы? — вздернул бровь господин Хайн.
— Нет, господин, — прошелестела я и с удивлением поняла, что так оно и есть.
Вообще не боюсь, хотя видела превращение мужчины в пушистого сияющего многохвостого лиса и обратно. Наверное, от потрясений счетчик удивления отключился и психика любую дичь воспринимает, как само собой разумеющееся.
Магия — конечно.
Оборотни — естественно!
— Ты не лжешь! — задумчиво покосился на меня господин Хайн и неожиданно остановился. — Так будет даже проще.
Я не успела спросить, что именно.
Жесткие, холодные пальцы намертво зафиксировали мой подбородок. Как в камень заточили — не дернуться.
А губ коснулись ледяные губы.
Демон не приставал, не вторгался и не пытался меня подчинить.
Он стоял, прижавшись ко мне приоткрытым ртом, и почти не дышал.
И тут я снова это почувствовала.
Легкую щекотку, приятное жжение в области солнечного сплетения. Крошечное солнышко поднялось выше, засияло ярче, хотя ночная мгла так и оставалась непроглядной.
А затем господин Хайн вдохнул.
Огонек скользнул по горлу и растворился.
Точнее, впитался в демона.
Я покачнулась, и если бы не поддержка мускулистых мужских рук, осела бы на дорожку. Ноги подгибались.
— И теперь не боишься? — вполголоса спросил лис и, не дожидаясь ответа, уже привычно подхватил меня на руки.
Я сжалась в комочек, силясь унять колотящий меня озноб.
Терять дар оказалось не больно и не противно, а донельзя обидно. Будто в детстве щенка дали поиграть и тут же отобрали. Магия такой и ощущалась — живой, игривой, радостной. Ее нужно использовать самой, а не отдавать другим!
Только выбора в данный момент не было.
— Отдыхай, — не дождавшись внятного ответа, господин Хайн сгрузил меня на тюфяк в каморке, задернул занавеску и ушел к себе.
Я свернулась, подобрав ноги к груди, и прерывисто вздохнула. Отчего-то хотелось плакать, но сил не осталось совсем.
Теперь вот это — моя жизнь? Приседания, подносы, сервировка стола, а по ночам отдавать свою суть малознакомому лису просто потому, что он так сказал?
Ну уж нет!
Сглотнув, я попыталась ощутить свой дар. Не мог же меня демон подчистую осушить?
Или мог?
Солнышко не отзывалось.
В груди царила пустота.
Я закрыла глаза, сконцентрировалась на дыхании. Квадрат, на четыре такта — вдох, задержать, выдох, задержать. Снова вдох.
Постепенно мое сознание погружалось в некую полудрему, где я все еще четко осознавала себя, но реальность уже поплыла, а темную каморку сменила красноватая мгла под веками.
И там, в этих влажных сумерках, мерцал крошечный огонек.
ГЛАВА 10
Осознанные сновидения приходили ко мне, сколько я себя помню. Не каждую ночь, но довольно часто мне удавалось сменить сюжет происходящего — вместо падения с высоты воспарить к облакам или убежать от маньяка на солнечную цветущую поляну, где нет места злу.
К счастью, в новом теле умение меня не покинуло.
Я висела в кромешной тьме, в небытии. Единственным источником света была я сама — тот слабенький язычок пламени, что тлел в моей груди.
— Ну, давай, родненький. На вдох… — скомандовала я ему, как иногда говорила самой себе на тренировках, когда ручки уже отваливаются, а подтягивания еще не закончились.
И потянула в себя воображаемый воздух, чувствуя, как расширяется грудная клетка, расходятся ребра, впуская живительный кислород.
Раз уж силу можно забрать дуновением ветра, логично, что и поддерживать стоит так же. Как настоящий огонь.
Огонек трепетал, норовя угаснуть. Я прикрывала его обеими ладонями, защищая от сквозняка. Моя поза в реальности напоминала что-то из йоги — ноги согнуты, потому что иначе я не влезла бы в каморку, руки молитвенно сложены на уровне диафрагмы.
Почти всю ночь я согревала дыханием свой дар.
Не знаю, спала ли на самом деле вообще? Или не считается ли это состояние полусна-полубодрствования медитацией? Наверное, да. Меня всегда интересовал больше физический аспект боевых искусств, чем духовный.
Видимо, зря. Придется наверстывать.
Проснулась я рано, на рассвете, в гораздо лучшем настроении и состоянии, чем легла. Спину почти не ломило, несмотря на то, что я не двигалась всю ночь, а сквозь символический тюфяк отлично ощущался пол.
Поднялась, потянулась и проверила солнечное сплетение — солнышко сияло во всю мощь и не собиралось прятаться.
Интересно, его видно снаружи? Ну, одаренным? Наверное, нужно как-то замаскировать, успокоить? Или у магов оно так и пылает постоянно?
Кого бы спросить…
Быстро привела себя в порядок и выбралась на улицу. Низкоранговые служанки, позевывая, подметали дорожки от налетевших за ночь лепестков и песчинок.
На площадке разминались ученики постарше. Младшим только предстояло подняться — поначалу новеньким предоставлялись некоторые поблажки. Они не привыкли к нагрузкам, и это учитывалось.
Жаль, что о работницах так же не заботились!
Делая вид, что страшно занята и спешу, я проскользнула в спальный флигель. Работницам туда можно было, но лишь тем, кто отвечал за уборку. С другой стороны, у меня теперь нет ограничений, я личная служанка господина Хайна. Барьер пропустил — значит, все в порядке.
Ему, похоже, просто не пришло в голову, что я могу внаглую попереться к брату.
Гун моему появлению не обрадовался.
Начать с того, что я его разбудила. Родственничек беззаботно дрых, разметавшись на тюфяке.
Меня кольнула легкая зависть — как же, простор и свобода, потом я оглядела помещение с ровными рядами «постелей» человек на двадцать, и желание поменяться местами поугасло.
— Чего тебе? — пробормотал парень, не до конца сообразив, где он и с кем. А когда сообразил, вцепился в мою руку и сел, панически оглядываясь по сторонам.
— Поговорить надо! — прошипела я.
Молодые организмы спали на диво крепко, и нашим шебуршанием их так просто не разбудить, но лучше бы куда-то переместиться. С минуты на минуту сюда явится дежурный, чтобы поднять детей на построение и зарядку.
— Ты с ума сошла! Нас же накажут! Тебя в первую очередь! — заявил Гун.
— Вот и шевелись, чтобы не наказали!
Я решительно выдернула его с тюфяка, как морковку с грядки, и поволокла за собой.
Планировка флигелей не слишком отличалась. Вот обстановка — да. Короткий коридор и закуток под уборочный инвентарь — все, как у господина Хайна.
К чести хозяина школы, могу отметить, что окна, пол и стены в ученической спальне точно такие же, как в его собственной. Роскошью покои мужчины не отличались. Ни ковров особых, ни драгоценных ваз. Сама постель поприличнее, не тюфяк, но на этом, собственно, различия заканчивались.
В кладовку я Гуна и запихала.
Из занавески преграда так себе, но постараемся быстро разобраться с наиболее важными вопросами.
— Значит так. Чему вас успели научить? — перешла я сходу к делу.
— Думаешь, я отлыниваю? Тебя родители послали убедиться, что я стараюсь? — вскинулся подросток. — Не переживай, меня вчера старший ученик Тимин хвалил!
Наверное, надо было его сначала успокоить, уболтать, но на это у меня не осталось ни сил, ни времени.
— Да плевать мне, кто тебя хвалил! Я за эти дни чуть не умерла дважды! Быстро говори, чему вас в магии научили!
Парень захлопал глазами, окинул меня подозрительным взглядом с ног до головы и прищурился.
— На тебе форма служанок внутреннего двора. Вроде же сначала ты на кухне работала? Матушка так сказала.
— Не отвлекайся, Гун! Времени мало! — отмахнулась я. — Что делать с даром?
Наконец-то я задала правильный вопрос, и у ребенка сработал рефлекс.
— Гонять по каналам, — заученно отозвался мальчишка. — Прорабатывать течение силы.
— Как именно? — нетерпеливо подстегнула я, чувствуя, как время неумолимо утекает.
Мне уже пора на кухню! Если опоздаю — начнут искать, еще, чего доброго, демону доложат, что я куда-то подевалась.
— Как я тебе объясню, ты ж не одаренная! — пренебрежительно фыркнул Гун, отпихнул меня и вылез из кладовки. На пороге обернулся и выдал: — Дышать надо маной, вот. Все, иди отсюда, пока меня из-за тебя завтрака не лишили!
Да, родственные узы это прямо-таки святое!
Оставшись в одиночестве, я помассировала лицо, раздумывая, что значит «дышать маной». Выходило примерно то же, чем я занималась ночью, только при этом должны быть задействованы некие «каналы», по которым силу надо «гонять».
Осталось воплотить теорию в практике.
Тише мыши я прокралась к задней двери ученического флигеля. Ученики уже сновали туда-сюда, умываясь и собираясь на зарядку, но, к счастью, на очередную служанку внимания не обращали.
Тенью я скользнула на кухню, где меня уже ждала госпожа Гао.
— Ну, посмотрим, чему ты научилась, — скептически хмыкнула дама, указывая на поднос, который предстояло донести до столовой и поставить рядом с господином Хайном.
Своеобразный экзамен.
Что ж, постараемся не завалить!
Поднос я ухватила почти идеально. Он оказался тяжеловат, но я быстро нашла баланс. А вот ножки мои подрагивали еще после вчерашних упражнений.
Как же госпожа Гао не вовремя затеяла проверку!
Мне бы в себя прийти, отлежаться. Но нет, вперед на амбразуру!
Тридцать шесть шагов до столовой. Я запомнила. Столько раз туда-сюда прошлась, что невольно отложился в памяти каждый камешек.
Поднос кренится.
Множество крохотных мисочек вздрагивают, будто только и ждут, когда я оступлюсь, чтобы просыпаться оглушительным дождем.
Осталось двадцать девять шагов.
Я спустилась с крыльца.
Хотелось бы сказать, что самое страшное позади, но нет. Впереди как раз самое тяжелое — приседания перед критически настроенной аудиторией.
Юбка шелестит, обвивая ноги и мешая ступать широко. К счастью, Ронни привычная. Я отпускаю тело, позволяя ему двигаться так, как ему удобно. Поднос висит неподвижно, соус почти не колышется.
Две ступеньки, вход в зал. Служанка придерживает занавеску, чтобы пропустить процессию.
Ну да, я не одна, за мной еще десяток девушек с едой. Но я первая. Еще и ответственность! Гадина эта госпожа Гао. Если бы на моем месте была не я, а настоящая Ронни, уронила бы все просто от давления всеобщего внимания.
Пересекла зал, плавно согнула колени, поднос брякнул, касаясь стола — громковато, но сойдет.
Лис скосил на меня глаза.
— Освоилась, молодец, — сдержанно похвалил он вполголоса.
Я мило улыбнулась, про себя сцепив зубы от боли.
Щиколотку свела мощнейшая судорога! Просто-таки впилась, как бульдог зубами. Обратно не поднимусь, это точно! Ни грациозно, ни еще как. Разве что на четвереньках отползу.
Но это позор и конец.
Чтобы потянуть время, я принялась сгружать плошки по одной, украдкой двигая ногой. Не помогает, еще хуже становится! Да что ж такое-то?
Может, магией попробовать?
«Гоняй силу по каналам», — сказал Гун.
Как это, интересно? Прямо внутри тела?
Я потянулась к сияющему солнышку в груди — которого, кстати, кроме меня, похоже, никто не видит и не ощущает.
Рискую, конечно. Если сейчас процесс выйдет из-под контроля, господин Хайн заметит, что я манипулирую магией.
А если я ничего не предприму, то не смогу подняться и опозорюсь окончательно. Вернусь в прачки и, скорее всего, ненадолго, потому что в тех условиях быстро сдохну.
Вдох — и лучики энергетического шара опускаются вниз. В животе теплеет, бедрам становится жарко. Еще бы, столько одежды.
На всякий случай я старалась проталкивать магию симметрично. Вдруг и вторую ногу сведет, тут я и подоспею!
Мисочки закончились катастрофически быстро.
Я подняла поднос, напрягла мышцы, вспоминая бесчисленные тренировки с госпожой Гао. Плавное движение от кончиков пальцев — задействуется вся нога, спина помогает держать баланс и не завалиться носом на стол.
Выпрямляюсь, еще не до конца веря, что это все. У меня получилось. Я встала!
Спохватившись, спиной отсеменила к стене, держа поднос на вытянутых руках. То еще упражнение, кстати, но можно его украдкой упереть в живот, тогда не так тяжело.
Судорога прошла.
Солнышко поугасло, что меня порадовало. Еще не хватало демонстрировать демону, как быстро я способна восстанавливаться! Я сама пока толком свои способности не изучила, надо скрывать их до последнего.
Будем притворяться маломощной батарейкой, чтобы не каждый вечер прикладывался. А там по ходу дела разберемся.
ГЛАВА 11
Кормили в школе дважды в день централизованно, с обслуживанием по всем правилам, и один раз — в обед устраивали что-то наподобие шведского стола.
Длинный ряд накрытых бамбуковыми крышками блюд с пирожками и мелкими закусками выставляли на столах, ученики могли брать, что им вздумается.
Так что днем мое присутствие не требовалось вообще, а вот на завтрак и ужин приходилось маячить у стены и заниматься художественными приседаниями.
Впрочем, госпожа Гао требовала, чтобы я являлась на все трапезы. Вдруг владельцу школы потребуются запасные палочки или тарелку поменять, или еще что. Я же его личная служанка, как-никак!
Я не возражала. Физические упражнения меня никогда не пугали, а учитывая, что я теперь и с магией тренировалась, они вовсе перешли в разряд жизненной необходимости.
За ночь энергия накапливалась в моем личном солнышке, и ее обязательно нужно было потратить к вечеру почти в ноль, чем я старательно и занималась. Гоняла в ноги, в руки, изучала отклик тела. Упомянутые братом «каналы» прочувствовала не сразу. Где-то сила текла легче, где-то упиралась в невидимую стену. Так и разобралась. На мой дилетантский взгляд, они совпадали примерно с главными артериями и венами. Иногда линии отклонялись, и роль проводника брала на себя лимфосистема. Так, наверное, и мое чудесное излечение произошло — очистилась кровь, разогналась лимфа, только не естественным и долгим путем, а за считанные минуты.
Как же — магия!
Я становилась крепче с каждым днем. В питании меня не ограничивали, как раньше. Разрешили садиться за стол со старшими служанками, вроде самой госпожи Гао. В первый раз мне кусок в горло не лез, робость прежней Ронни проснулась в неподходящее время. Но к вечеру я взяла себя в руки, и только палочки замелькали.
Мне калории нужны, а на косые взгляды плевать. Все равно остатки еды свиньям отдадут.
Доедать за учениками — прерогатива старшего звена работников и стражей. Остальным готовили отдельно, попроще и подешевле. Главное, что не испорченное,
