Купить

Фанты. Мира Форст

АННОТАЦИЯ

90-е годы. В газетах пишут, что они лихие. Вокруг судачат о полном развале и дележке территорий. Братки. Оружие. Разборки. Столько новостей о том, что в разборках погибают жены и любовницы бандитов. Настя Шубина далека от этого. Она, конечно, слышала о банде, что захватила власть в их небольшом городе, но ее это не сильно заботит. Она хорошая девочка и связываться с отчаянными парнями не собирается. Вот только, что делать, если один из них приметил Настю?

Литсериал «Всё не по плану» Серия 1. «Фанты»

Сериал из семи книг. Каждая серия с законченным финалом.

Серия 1 «Фанты»

Серия 2 «Танцовщица»

Серия 3 «Тайфун»

Серия 4 «Рингтон»

Серия 5 «Всё не по плану»

Серия 6 «Коллаборация»

Серия 7. «Неоновый тренд»

ПРОЛОГ

Илью непонятным образом занесло на выставку собак. Зачем зашел? Бойкий торговец пытается втридорога продать ему мальтийскую болонку. Разве ж это собака? Тявкает, да от страха дрожит.

Его неожиданно привлек один экземпляр. Настоящая русская борзая. Пес оказался почти слепым, владелец отдавал в добрые руки.

Илья забрал борзую. Пока пристегивал поводок, за спиной раздался заливистый лай. Обернулся. Сквозь толкучку посетителей успел заметить длинные белые волосы. Девушка уже уходила, из-за ее плеча выглядывала болонка.

ГЛАВА 1. НАСТЯ

– Настенька, пойдем со мной на дискотеку. Ну, пожалуйста, – едва не хнычет младшая сестра.

– Марин, иди с подружками. Знаешь ведь, что не люблю подобные сборища.

– Какая ты скучная, – фыркает она.

– Зато ты у нас веселая, – швыряю в нее скомканный фантик от конфеты.

– Понимаешь, Ольга с Катериной сегодня практику сдают, домой не будут заходить, сразу в клуб поедут.

– Тогда в чем вопрос?

– Как я одна заявлюсь? А если девчонок ждать придется? Что мне в таком случае делать? Буду выглядеть, как полная дурочка.

– Марин, по-моему, ты сама себе придумала несуществующую проблему. Подумаешь, потанцуешь немного одна.

– Ты не понимаешь, никто в клуб без пары или компании не приходит. Насть, ну что тебе стоит? Побудешь со мной немного, пока Круглова с Мартыновой не явятся и можешь уходить. Или с нами оставайся. Там весело.

– Не хочу. Марин, совсем не хочу, – бывала я однажды в том клубе со своими однокурсниками. На задворках города на территории бывшего завода. Уехать не могли потом оттуда, ни один автобус поблизости не останавливается, до остановки далеко, а Егоров, который обещал всех на отцовском уазике по домам развезти, напился в хлам.

– И что, в такой погожий день будешь над своими изразцами корпеть? Две недели всего каникул до учебы осталось. Расслабься ты уже, отдохни.

– Для меня отдых – с изразцами возиться, а не по сомнительным клубам шариться.

– И ничего он не сомнительный! – с жаром принялась возражать Маринка. – Его Ушинские открыли!

– И что? Это какой-то знак качества, раз бандиты открыли? – закатила я глаза. Вот не пойму, отчего сестра и большинство моих знакомых девчонок так млеют, когда речь заходит об Ушинских? Четверка отморозков захватила власть в городе и устанавливает свои порядки. Сама я никого не видела из них, но слухов так много, что, кажется, будто знакома с головорезами лично. Банду, которую окрестили по фамилии главаря, вознесли в нашем городе на незримый медальный пьедестал. Ушинские то, Ушинские сё. Мол, навели порядок, избавили от многочисленных банд и дележек за территорию. Жуть какая-то.

– Настя, удивляюсь я тебе, – фыркнула сестра. – Тебе всего двадцать, а ты такая ханжа. И, между прочим, папа говорит, они хоть и бандиты, людям в городе рабочие места обеспечивают.

– Папа говорит…, – передразнила я. – Папе не мешает о себе подумать.

– Это точно, – согласилась со мной сестренка. – А то как бы мы с тобой в нищенок не превратились. Так что, пойдешь со мной? Я за твой билет в автобусе заплачу.

– Какая щедрость, – начала уже сдаваться, но все-таки предприняла еще одну попытку избежать вечера в компании сестры и ее подружек. – А что насчет Макса? Может, его позовешь? Прокатишься с ним на мотике.

– Вот только не надо Макса, – скривила она губы. – Братец меня кинет, а сам пойдет девчонок клеить.

– Так и быть, – отложила недоделанный изразец и отодвинула кресло от письменного стола. – Но ты платишь за автобус.

– Ура-ура!!! – полезла Маринка ко мне обниматься.

– И еще, – напустила я строгости. – Ты не станешь болтать со мной о парнях, тем более о так называемых благодетелях нашего города.

– Хорошо-хорошо, – готова была сейчас пообещать она все, что угодно, лишь бы не идти одной. – Но, Настя, они реально крутые. Все девочки мечтают с ними познакомиться.

– Марина, знакомство с такими ребятами опасно, – пыталась вразумить сестру. – Я новости сегодня смотрела. За месяц на Урале восемьдесят человек в перестрелках погибло. Представляешь? Восемьдесят. И убивают не только бандитских авторитетов, но и их девушек. Полный беспредел.

– А ты поменьше новостей смотри, – сунула она нос в мой шкаф. – Чего наденешь?

– Вот, – сняла с вешалок белый топ и юбку, расклешенную до колен, такую же белоснежную, как и маечка.

На улице стояла изнуряющая жара. Сильно тепло было даже вечерами. А я не собираюсь поздно возвращаться, так что кофта мне не потребуется.

– Для танцев самое то, – одобрила сестра. – Ты собирайся, я тоже побежала переодеваться. Встретимся внизу, – умчалась она в свою комнату.

Я повертелась перед зеркалом. Неплохо. Люблю белое. Топ и юбку купила на деньги, заработанные во время летней практики. Еще ни разу не надевала. Может, права Марина? Стоит развеяться. Заодно и в обнове покрасуюсь.

Длинные волосы просто расчесала, не стала заморачиваться с прической. Мама и сестра считают меня не слишком современной девушкой. Сами они регулярно посещают парикмахерскую, откуда возвращаются со стильными стрижками. Сейчас модно коротко стричься или делать химию. А мне почему-то жаль расставаться с длиной своих волос, и я хожу так – несовременно.

Косметику не стала наносить. При такой жаре все потечет. А в клубном зале наверняка еще и душно. Мазнула лишь по губам простой гигиенической помадой.

Расфуфыренная донельзя Марина поджидала меня на первом этаже нашего двухэтажного дома.

Из кухни выглянула мама, поинтересовалась:

– Девочки, куда собрались?

У меня защемило сердце. Последние дни она стала выглядеть гораздо хуже, устало и как-то обреченно. Зато отец, вышедший на голоса в коридоре, весел, в глазах характерный блеск. Запивает свое горе водкой, вместо того, чтобы работу искать.

– На дискотеку, – потянула меня за собой сестра.

– Мы с вашей мамой тоже уходим, – сообщил отец. – К Панфиловым в гости идем.

– Ну, хорошо вам отдохнуть в гостях, – не получилось у Маринки скрыть скепсиса. В отличие от их папы, Панфилову удалось сохранить свою высокую должность на прядильной фабрике и, по мнению сестер, он приглашал теперь Шубиных в гости с одной-единственной целью – поглумиться над неудачниками. Папа этого, кажется, не понимал.

– А Максим с вами? – крикнула мама, когда мы уже были почти за дверью.

– Не с нами, – пожала плечами Марина. – Опять, наверное, с дружками на мотоциклах гоняют.

– Поздно не приходить! – грозно сошлись густые брови отца на переносице.

– Пап, мы уже взрослые, – юркнула сестра за порог.

– Не волнуйтесь, к одиннадцати вернемся, – решила успокоить родителя, а то как бы ему не пришло в голову заявиться за нами в клуб.

– Не, ты слыхала? – возмутилась сестра, когда мы шли с ней к автобусной остановке. – К Панфиловым собрался. Наверняка заставит мать купить бутылку и торт.

– В прошлый раз были еще цветы для жены Панфилова, – припомнила я.

– Вот-вот. Сейчас все накопления на ерунду растратит. На что мы жить-то все будем?

– Папа не может осознать, что он теперь никто. Отказывается от работ, которые не соответствуют его начальственным замашкам.

– И не думает о том, что у него трое детей студентов, – проворчала Маринка. – Мы еще на ноги не встали. Нам учиться надо. Как думаешь, придется институт бросать? Я не хочу работать. Я еще студенческой жизнью не насладилась.

– Возможно, папа планирует продать дом и машину, – неуверенно сказала я.

– Ты что!? – испугалась сестра. – Ладно машину. Но перебраться в хрущёвку?

– Но так ведь многие живут, – возразила я. – Твои подруги, например.

– И пусть. А я не хочу.

– Марин, получается, у тебя такие же барские замашки, как и у папы, – зашла следом за ней в подъехавший автобус.

– А ты что же, Настя, хочешь жить в хрущёвке?

– Не хочу, – села я на свободное место, пока она оплачивала контролеру проезд за нас двоих.

Когда мы сошли на своей остановке и прошли приличное расстояние до клуба, я поняла сестру, почему она не хотела идти одна. У бывшего заводского здания тусовались компаниями, курили, громко смеялись. Одиночки слишком привлекали к себе внимание. Я бы точно чувствовала себя неловко, проходя мимо мотоциклистов и всяких тусовщиков. А так, идем вдвоем, болтаем, делаем вид, что нас ничего не волнует.

Чуть поодаль паркуются машины. Все больше простенькие жигули, но среди них красуются две «девятки» и даже одна иномарка. Я немного разбираюсь в моделях. Трудно не разбираться, когда отец с братом постоянно обсуждают дома автомобили. У нас в семье сначала была «четверка». Получив хорошую должность, папа обзавелся Волгой.

Пропустили нас без проблем.

– Вход бесплатный? – удивилась я.

– Только по пятницам, – просветила меня ушлая Маринка. – Выручку и без билетов на баре сделают.

– Надеюсь, ты не собираешься пить?

– Только, если кто-нибудь угостит, – радостно замахала руками она, завидев своих подружек. Девчонки учились в одном классе и в прошлом году вместе поступили на экономический. Их троица прямо не разлей вода. А у меня вот как-то обзавестись подругами не сложилось. Даже не знаю почему. Наверное, все из-за той же моей пресловутой несовременности.

Все оказалось не так плохо, зря я переживала и не хотела идти. Здесь было много знакомых лиц с института, да и просто знакомых. Город все-таки небольшой, а заведение подобного характера единственное на всю округу.

И выбор звучащей музыки мне нравился, этакий микс из хитов отечественных и зарубежных. А еще тут появилось новшество, которого не было, когда я приходила сюда в прошлый раз с однокурсниками. На стенах огромного зала висели мониторы, и на них транслировались клипы иностранных исполнителей. Не так давно на телевидении запустили музыкальные каналы, мы с мамой и сестрой с интересом следили за тем, как песни воплощаются в художественную историю, разглядывали достаточно откровенные наряды зарубежных певцов и слушали интервью с ними. Точно такие же клипы демонстрировали и в клубе, а диджей ставил те песни, которые повторяли хит на экранах.

– Девочки, батя подкинул мне деньжат, – заговорщицки сообщила пышечка Оля Круглова. – Апельсиновый сок? Или, что покрепче? Я банкую.

– Давайте, сок, – проявила благоразумность Марина. – А то развезет еще, позора не оберемся.

– Кстати, в десять танцовщицы начнут выступать, – где-то узнала информацию Ольга.

– Отлично. Посмотрим и уедем домой, – пританцовывала Маринка, потягивая оранжевый напиток через трубочку, украшенную бумажным зонтиком.

– В одиннадцать? – скривились сочные губы черноволосой красавицы Кати Мартыновой. – Детское время. Побудем тут хотя бы до полуночи. Завтра же выходной день.

– У нас сейчас каждый день выходной, – засмеялась Марина. – Каникулы же. И практика у всех закончилась.

– Автобусы ходят до двенадцати, – напомнила я. – Нам надо успеть уехать. Иначе застрянем тут.

– Насть, ну что ты такая душная? – тряхнула завитыми локонами Катя. – Не успеем, найдем того, кто нас подвезет.

– Вам двоим точно не составит труда водилу подцепить, – с завистью глянула Ольга на Мартынову и старшую Шубину. – Парни так и сворачивают шеи в ваши стороны.

– А мы прицепом с ними, – подмигнула Маринка неуверенной в своей привлекательности подруге. – Танцевать? – поставила она пустой бокал на невероятно длинную барную стойку.

Музыка и танцы захватили меня. В школьные годы мы с сестрой ходили в местный дом культуры в кружок танцев и секцию спортивной гимнастики, оттого на танцполе ни я, ни она, не чувствовали себя зажатыми.

Я танцевала, посматривала на экран, подпевала вслед за солистом группы Bon Jovi, и уже не жалела, что пришла сюда.

– Насть, – приблизилась ко мне Марина, зашептала на ухо. – Он так смотрит на тебя. Прямо глаз не сводит.

– Кто? – завертела я головой.

– Один из Ушинских.

– Что!?

– Не кричи так, – поморщилась сестра.

– Тут шумно, музыка громко играет, никто и не заметил, что я кричу. Марина, ты меня напугала.

– Но он правда на тебя смотрит. Я давно заметила. Поверни осторожно голову вправо, у сцены двое парней. Тот, что в белой футболке. Блондин. У него большая татуировка на левой руке.

– Татуировка!? – еще больше ужаснулась я. По моим представлениям, татуировки делали себе лишь зэки и бандиты, что, в общем-то, одно и то же.

Обернулась осторожно, как и советовала сестра. Так и есть. Смотрит. Парень старше меня лет на шесть-семь. Я бы не назвала его блондином. Русые пряди зачесаны назад, на лице легкая небритость. Достаточно высок, но не каланча. Крепкий. Короткие рукава простой хлопковой футболки позволяют всем желающим увидеть натренированные в спортзале мышцы.

Столько девушек вокруг, а он выбрал объектом для разглядывания именно меня.

– Марин, это правда Ушинский? – сковал меня страх. Теперь-то я отчаянно жалела, что поддалась на уговоры сестры и пришла сюда.

– Нет. Герман Ушинский самый взрослый. Я его один раз видела. Так себе с виду, обычный мужчина в очках. Спартак самый качок из них, он сегодня был здесь, не знаю, куда делся. Того, кто на тебя пялится, зовут Илья. А того брюнета, что рядом с ним Вадим. У Вадима есть постоянная девушка. Такая краля, я тебе скажу…

– Марина! – резко перебила ее. – Помоги мне смыться незаметно. Я боюсь.

– Настя, он такой классный, – заканючила сестра. – Останься. Вдруг вы познакомитесь? Тогда и я смогу с ним познакомиться. Девчонки обзавидуются.

– Прекрати, – разозлилась на безголовую дурочку. – Я не собираюсь знакомиться с бандитами. И ты о таких глупостях забудь. Помоги лучше.

– Ладно-ладно, – смирилась сестра, знала, что меня в данном вопросе не переубедить. – Что будем делать?

– Вклинимся в ту толпу, – указала я на скопление танцующих у больших напольных колонок. – Сделаем вид, что пляшем с ними. Ты останешься, а я за твоей спиной прошмыгну к выходу.

– Давай, сестренка, – азартно улыбнулась Марина. – Проведем главарей банды!

– Не шути так, – шикнула на нее и начала двигаться в сторону извивающихся в такт музыке тел, среди которых вполне можно было затеряться от опасного взгляда.

Вроде бы все складывалось удачно. Сестрица активно скакала, обнималась со знакомыми и закрывала собою мой побег. Я быстро выскочила из зала, пробежала по гулкому коридору-туннелю, миновала пустую гардеробную и… путь мне преградил тот самый парень в белой футболке с большой татуировкой на левой руке, вьющейся до самого локтя.

ГЛАВА 2. ИЛЬЯ

Не было особого желания идти сегодня в клуб, на лесопилке полно дел, но приезжает Герман, а я хотел с ним повидаться. Потому заскочил домой, быстро принял душ и махнул на своей новенькой «девятке» к вотчине Спартака.

Герман летал в Москву, встречался с министром лесной промышленности, и я очень надеялся на то, что ему удалось выбить для нашего лесокомбината новые сплавные сооружения.

Припарковался на обычном месте, куда машины дозволялось ставить лишь избранным. «Девятка» Вадима, отличающаяся от моей лишь цветом, уже была здесь. Как и Фольксваген Гольф Германа. Фольксваген пригнали ему в прошлом году из Германии, и он стал предметом постоянных азартных споров между Германом и Спартаком, владельцем праворульной японской Тойоты Селика. Каждый считал, что его машина солиднее. Мы с Вадимом лишь подсмеивались над ними.

Гулкое эхо музыкального драйва проносилось по всей ближайшей округе, но никому не мешало коротать вечер в тишине. Бывший завод, где наша четверка обустроила клуб, располагался на городском отшибе. Удачнее и не придумаешь, никаких проблем с властями и местными жителями.

Посетителей полно. Впрочем, как и в любой другой день. Спартак все сделал тут грамотно, привлекательно не только для молодежи, но и для платежеспособных клиентов. Выручка от бара, продажа билетов на выступления музыкальных коллективов, сдача клубных помещений в аренду и рекламные билборды, все вместе взятое приносило офигительную прибыль.

Я вошел не через главный вход. Привычно воспользовался скрытой от посторонних глаз боковой дверкой и в зал тоже попал не как все, а со стороны сцены.

Мои друзья расположились в мягких креслах, спрятанных от всеобщего обозрения. На круглой тумбе бокалы с соком и легкие закуски. Те, кто находился на танцполе или за столиками, в свете цветных мигающих ламп могли видеть лишь наши тени. И это была зона с шумоподавлением, можно говорить, не перекрикивая музыку.

Кивнул Вадиму, с ним мы уже сегодня виделись, пожал руку Спартаку. Герман сам обнял меня.

– Хорошо, что пришел. У меня для тебя с Вадимом билеты в Свердловск. Завтра вылет.

– Ты хотел сказать Екатеринбург? – сел я на свободное кресло.

– Никак не могу привыкнуть, – хмыкнул Герман. – Лесхозы стали лесокомбинатами, институты университетами, а Свердловск Екатеринбургом.

– Раз мы летим, значит, ты достал билеты на выставку?

– Когда это у меня не получалось чего-либо достать? – пошутил Ушинский. – Охрану на месте только возьмите. Мало ли…

– А что насчет сплавного оборудования?

– Министр лично обещал проконтролировать отправку на Урал. Так что, все будет в ближайшие две недели, – заверил Герман и сменил тему. – Спартак говорит, сегодня новенькая танцовщица у него выступает. Посмотрим?

– Вместо кого? – поглядел я на Горского. – Ты не говорил, что кто-то уходит.

– Дианка залетела. Невесть от кого. Ревет теперь дуреха, – покачал головой Спартак. – Выступать ей нельзя, врачи угрозу выкидыша поставили.

– Такую трудно заменить, – заметил Вадим. – Красивая баба. На нее ведь специально шли смотреть.

– Вот видать один из таких смотрильщиков и обрюхатил дуру, – нецензурно выругался Спартак.

– И кого ты нашел? – поинтересовался я.

– Вот сегодня и посмотрим, – потеплел взгляд Спартака. Видать, приглянулась ему новенькая. – Она сама пришла. Очень вовремя. Обошлось без нудных поисков. Алиной зовут.

– Кстати, по поводу поисков, – снял Герман очки и тотчас водрузил дужки обратно на уши. Он всегда так делал, когда ему в голову приходила какая-нибудь гениальная идея. Мы уже знали об этой особенности, потому в ожидании уставились на него.

– Мне в Москве одну штуку тестовую показали, – начал он. – Называется пейджер. С его помощью можно связываться друг с другом, находясь на расстоянии.

– Как телефон что ли? – сообразил Вадим.

– Почти. Пейджер – беспроводное телекоммуникационное устройство. Совсем небольшая коробочка, с собой носить удобно. Можно получать и отправлять сообщения. Еще речь идет о мобильных телефонах, там уже не только сообщения, но и голосом можно будет общаться. Если такие штуки выкинут на рынок, тебе, Спартак, не придется давать объявления в газету для поиска танцовщиц, новые возможности связи существенно облегчат нам жизнь. Я к чему веду, если вовремя подсуетимся с пейджинговыми компаниями и сотовыми вышками, обеспечим себя до конца дней своих. Действуем? – улыбнулся он.

– Определенно, – не нашлось ни у кого возражений.

Какое-то время еще потолковали о делах, затем Герман и Спартак ушли смотреть бухгалтерские отчетности по клубу, а мы с Вадимом пообщались с диджеем, да остались стоять у сцены, отсюда хороший обзор на публику, бар, охрану.

– Чего Таисию не привел? – спросил у друга. С девушкой Ефимова я какое-то время был не в ладах, считал ее высокомерной стервой, но со временем мы с ней все же нашли общий язык.

– К ней мамочка с инспекцией пожаловала. Сам понимаешь…, – ухмыльнулся Вадим.

– Ясно, – скользил я взглядом по танцующим и вдруг зацепился за одну фигурку.

Девушка в белом топе, белой расклешенной юбке. Удивительно белые волосы распущены и спускаются до самой попы. Я видел раньше стайку девчонок, с которыми она танцевала, но саму ее ни разу. Странно, как мог пропустить такую цацу. Может, крошка недавно в городе?

Я прямо залип. Эта девушка была особенной, сильно выделялась на фоне подруг, да и не только подруг. Вообще выделялась. Взять те же волосы. Ни стрижки, ни завивки, вместо этого – дикий, умопомрачительный каскад. Обалдеть просто. Личико узкое, бледное, будто кровь вовсе не приливает к нему. Чуть курносый носик, красиво очерченные скулы, слегка полноватые губы. Черные брови изогнуты дугой.

Меня проняло, можно сказать, шибануло током при отсутствии электрической энергии. Она еще и двигалась в такт музыки плавно, чувственно, не прыгала, как другие, и не извивалась в нелепых позах.

Девочка заметила мой взгляд и… дала деру. Ничего себе! Сбежать от меня решила?

– Илюш, ты куда? – крикнул в спину Вадим.

Я только рукой махнул.

Моя беглянка не учла, кто тут хозяин. Устремился за ней по коридору за сценой и преградил путь у самой гардеробной.

Вблизи она мне еще больше понравилась. Ресницы какие густые. А глаза ореховые блестят как-то призрачно в свете клубных ламп.

Крошка полоснула таким убийственным взглядом, что мне сразу стало ясно – ее не завоевать ни ухаживаниями, ни подарками. И уж тем более не пойдет со мной добровольно. Она все для себя решила и смотрит на меня, словно на мусор. Я для нее бандит, отморозок. Такую девушку можно подчинить и присвоить только силой. Что ж… она сама не оставила мне выбора.

Потащил ее за собой, территорию хорошо знаю, знаю, где нам не помешают. Лапушка брыкается, вырывается, норовит ударить, поцарапать. Но не кричит. Умница. Понимает, от меня ее никто не спасет, а себя вот на весь город ославит.

Затащил свою блондиночку в бывшую заводскую переговорную. Теперь здесь пусто, тихо, стены в этом помещении каркасной шумоизоляцией еще с прежних времен заделаны.

– Пусти! – а вот и голосок прорезался, нежный такой, как и вся она сама.

Но я держу крепко, примял ее собою к полу, майку на ней разорвал, как и трусики. Девочка сопротивляется, сколько может, даже укусила меня за губу, когда поцеловать ее попытался.

До чего же приятно до нее дотрагиваться. Кожа шелковая, ножки стройные, грудь упругая. А пахнет как! Не думал, что буду кайфовать от запаха мыла на женской коже. Никаких духов, а вот аромат мятного мыла ощущается. Ее длинные волосы путаются в моих руках, и это заводит почему-то еще сильнее.

Я не хотел делать ей больно. С удовольствием бы понежничал с ней, приласкал, но она бы не позволила. Так что по-другому сегодня никак. Красавица оказалась еще и девственницей. От такого открытия я совсем рехнулся. Только моя крошка.

А она не кричит. Терпит. Губы кусает. И глаз своих ореховых не закрывает. Прожигает меня гневным взглядом. Дурочка. Не понимает, что прожгла дыру в броне к моему сердцу. Ни за что не отпущу теперь.

И вот ведь какая… маленькая, хрупкая, а подловила момент, когда я в рай улетел, скинула меня с себя. Юбку оправила, разорванную маечку двумя руками придерживает. И… опять убежать пытается.

Я джинсы застегнул, остановил ее уже в коридоре, когда она совсем чуть-чуть не дошла до той зоны, где посетителям клуба болтаться разрешено.

– Ты куда?

– В милицию, – шипит моя милая.

– Не ходи. Там тебе не помогут. Опозоришься только.

– Кретин, – награждает она меня яростным взглядом. – Я домой иду.

– В таком виде? – усмехаюсь я. – Пошли, подвезу тебя, – волоку ее в обратном направлении к неприметной дверке.

А она вдруг размахивается, с силой бьет меня по плечу. Второго удара не допускаю, подхватываю ее под круглую попу, перекидываю через плечо, как раз то, по которому милая ударила. Мне не больно.

Вроде смирно висит, не дергается, но, когда у своей машины ставлю на землю, вдруг улыбается ехидно, в зрачках мстительный огонек поблескивает.

Интересно, и что она там задумала? – открываю перед ней дверцу и сразу понимаю, чего красавица удумала. У нее ведь кровит из-за моего вмешательства, лапушка юбку показательно задрала и села на кремовое сиденье так, чтоб непременно его запачкать.

Да… Я оценил. Фиг теперь кровь с обивки смоешь. Другую бы девчонку прибил за такой фокус, а эту зацеловать охота.

Предупреждать о ремне безопасности не приходится. Когда сажусь за руль, моя дива уже пристегнута.

– Говори адрес, – завожу двигатель и немного опускаю вниз стекла, в салоне душно, в августе на Урале бывает жарко даже ночами.

Она назвала улицу, и я выезжаю с клубной стоянки.

– Познакомимся? – бросаю быстрый взгляд на ее профиль. Она глядит в окошко, на тонкой шее быстро пульсирует венка, ладошки сжала в кулачки.

Не удосужила меня ответом. Гордячка.

– Меня Ильёй зовут, – пытаюсь разговорить ее. – Илья Якушин. Но ты, наверное, итак это знаешь.

Молчит. Головы так и не поворачивает. Только кулачок один разжала и теперь теребит ухоженными пальчиками ткань своей юбки.

Ну ладно…, – включил я магнитолу. Успеем еще наговориться.

На радиостанции концерт группы «Мираж». Моей спутнице должно понравиться. Но она мне этого, конечно, не скажет. Какая же она красивая, никак налюбоваться не могу. Слежу за дорогой, но и на девочку поглядываю. Не могу не смотреть. Как так получилось, что у нее парня не было? Я этому рад. Новые эмоции и ощущения переполняют меня, захлестывают с головой.

Останавливаюсь у нужного дома, блокирую двери. И впервые вижу испуг в ее глазах. То все гневалась, а теперь боится. Боится, что продолжить собираюсь. Не удержался, погладил ее запястье. Она отстранилась, но током нас обоих ударило, это точно.

– Я на три дня уеду, – говорю своей гордячке. – Вернусь, тебя к себе перевезу. Вещи собери заранее.

– Размечтался! – дергает она ручку у дверцы.

Разблокировал замок, малышка тотчас выскочила на улицу и бегом к одному из подъездов многоквартирной хрущевки.

Стоило ей скрыться за обшарпанной дверью, загнал машину в арку между домами, сам вышел, укрылся за стволами двух каштанов.

Так и есть. Я не ошибся, крошка собиралась меня провести. Через пару минут выглянула из подъезда, настороженно поозиралась по сторонам, убедилась, что я свалил, и припустила бежать. К частному сектору. Я и сам жил в таком же, только на другом конце города. В доме не горел свет. Это хорошо. Родители не увидят, в каком виде явилась дочь.

До моих ушей донесся звонкий собачий лай. Собачка явно маленькая. Потом на втором этаже в угловой комнате вспыхнул свет. Шторы были плотно задернуты, я не мог видеть даже силуэта прелестной фигурки.

Выяснив, что хотел, поехал в отделение милиции. Вот когда пригодился бы пейджер, о котором упоминал сегодня Герман. Написал сообщение – получил ответ. Какая экономия времени. Но пока придется привычным способом, встретиться лично.

– Илюха? Ты чего так поздно? – на самом деле обрадовался моему визиту бывший одноклассник, а ныне капитан Стрельников.

– А ты чего дежуришь сутками целыми? – пожал руку Сереге. – Как не зайду, ты всегда на месте.

– Подработку беру, – признался капитан. – Двоих близнецов содержать на одну мою зарплату тягостно. Светка в декрете еще минимум год сидеть будет.

– Сереж, я к тебе по делу. Выяснишь все про жильцов по одному адресу? Особенно меня интересует девушка с длинными белыми волосами. Имени не знаю. Информация нужна через три дня.

– Местные? – деловито уточнил Стрельников.

– Ага.

– Тогда без проблем. Диктуй адресок.

– Это аванс, – достал я из бумажника купюру. – Остальное после.

ГЛАВА 3. НАСТЯ

Родителей дома нет, как и Макса. Очень удачно. Хотя слово удача мало приемлемо при сложившихся обстоятельствах. Я почти бегу в душ, напор воды включаю такой, чтоб хлестал по спине и плечам со всей силы.

Странно, но слез нет, а вместо них в голову лезет всякая глупость, думаю почему-то о том, что из-за гадкого мерзавца не посмотрела выступление танцовщиц. От шока, наверное. Точно, у меня шок.

Я вовсе не была ханжой, как окрестила меня Маринка, и не собиралась хранить целомудренность до свадьбы, если бы посчастливилось встретить парня, в которого влюблюсь. Но, чтобы вот так лишиться девственности…

Какой же этот бандит кретин! Привык к вседозволенности и берет все, что хочет… И кого хочет. Поимел меня прямо на полу какого-то заброшенного помещения. Даже защиту не использовал! От ненависти к мерзавцу темнеет в глазах. Была бы возможность, исколотила бы его вдоль и поперек. Миллион раз исхлестала бы его самодовольную рожу. Кретин!

Запоздало ругаю себя. Может быть, все-таки стоило кричать и звать на помощь? И кто бы мне помог? – усмехаюсь мысленно. Не найдется в городе человека, который решится противостоять Ушинским. Нет, я все-таки правильно сделала, что не кричала, иначе обо мне принялись бы судачить все, кому не лень. Это негодяю все пофиг, он обо мне уже и позабыл, наверное. Развлекся и забыл. А я не хочу приходить в институт и жаться по углам, прячась от любопытных взглядов. Так что, правильно, что не позвала на помощь. Никто ничего не видел, а, значит, сплетен не будет.

Высушиваю волосы феном, но не до конца, слишком долго. Быстро облачаюсь в спортивный костюм и прячу влажные пряди под кепку. Запихиваю испорченные вещи в мусорный мешок. Да… несчастливыми оказались мои новенькие белоснежные топ и юбка.

– Круз! – зову песика. – Идем гулять.

Мой маленький друг радостно виляет пушистым хвостом. Ушки смешно топорщатся. Он не привык к поздним прогулкам, но раз хозяйка зовет, и не думает отказываться.

В дверях сталкиваюсь с родителями. Мне страшно. Кажется, что на моем лице отчетливо читается произошедшее. Но папа с мамой ведут себя совершенно буднично, метаний дочери не замечают.

– Вы уже вернулись? – спрашивает отец. От него ощутимо несет перегаром.

– Только я. Марины и Максима еще нет.

– Ты у нас домашняя девочка, – пошатываясь, разувается папа. – Смотри, как бы в девках не засиделась.

– Настя, а ты куда собралась? – уточняет мама. Вид у нее весьма унылый. Наверняка жена Панфилова хвасталась новыми туфлями или плащом, а моей маме похвастаться ныне нечем.

– У Круза живот прихватило, – поспешно поднимаю собачку на руки. Выглядит песик весьма жизнерадостно и на больного никак не тянет. – Заодно мусор выброшу, – стараюсь загородить собой мусорный мешок. Вдруг тряпки среди картофельных очистков разглядят?

– Наверное, зря я ему творога сегодня дала, – сама придумывает мама, отчего у питомца возникла проблема с желудком. На пакет с отходами не глядит вовсе.

Я выдыхаю, когда выскакиваю за порог. Ставлю Круза на землю и надвигаю козырек кепки пониже, ничего не могу с собой поделать, боюсь сталкиваться взглядами с прохожими, чувствую себя грязной проституткой.

На полуночной улице людей мало. Зато звезд на небе много, и одна из них падает. В августе всегда случаются звездопады. Загадываю желание, чтобы Бог покарал мерзавца Илью Якушина. Я не верю в Бога, все-таки я дитя Советского Союза и до сих пор помню, как меня принимали в пионеры. Но кого еще просить о возмездии?

Миную ближайшую помойку и иду к той, что на другой улице. Так… на всякий случай. Туда мусоровоз по утрам приезжает раньше остальных точек. Там баков больше, так как вокруг район многоэтажек. И, если дворовые псы или маргиналы доберутся до разорванной и испачканной одежды, ее никто не опознает из местных.

У баков сталкиваюсь с дряхлой старушкой. У женщины в руках ведро, она не использует мусорные мешки, замечательное новшество, подаренное нам перестройкой. Боюсь, скоро и моей семье придется вернуться к ведру, на полиэтилен с ручками попросту не будет денег.

Возвращаюсь домой и сразу слышу отцовский храп, как и стук льющейся воды о борта эмалированной ванны. Туфель сестры, в которых она ушла в клуб, в прихожей нет, неоновых кроссовок Макса тоже, значит, душ принимает мама. Отлично, избегну любых расспросов.

Укладываюсь в постель с надеждой побыстрее провалиться в сон, забыть на несколько часов о том, что со мной приключилось.

Круз сворачивается рядом комочком. Я его не прогоняю, перебираю пальцами мягкую шерстку. Успокаивает. Но уснуть не могу, потому, когда в мою комнату заглядывает Марина, притворяюсь спящей. Нет ни сил, ни желания с ней разговаривать.

Сестра немного топчется у моей постели, уходит, не удовлетворив своего любопытства. Слушаю ее шаги, удаляющиеся вниз по ступеням. В детстве она упала с лестницы, страх так и не поборола, оттого ее комната на первом этаже, в соседстве с родителями. Мы же с Максом обитаем наверху. Единственное неудобство, у нас с братом общий санузел.

Заснуть так и не получается, мысли путаются, сознание отравляют слишком отчетливые видения того, как незнакомый парень прижимает меня к серому линолеуму. Песик чувствует мою агонию, облизывает влажным язычком мои ладони.

Я сдаюсь, выбираюсь из-под одеяла, включаю лампу, пристраиваю на голове большие наушники и возвращаюсь к недоделанному изразцу. На летней практике мне удалось заполучить место в единственной в городе керамической мастерской. Ее директриса осталась мною довольна и предложила постоянную работу по сдельной оплате. Очень удобно. Я забираю коробку с подготовленными формами и расписываю их дома. Платят совсем мало, но даже такой копеечный заработок позволит покупать хлеб, пока отец вновь не встанет на ноги. На самом деле, расписывать изразцы мне невероятно нравится. Такое удовольствие наблюдать за тем, как гипсовая форма с соприкосновением к ней глазури, превращается в красочное чудо.

Привычно увлекаюсь. Работа и громкая музыка отвлекли от драмы.

К тому времени, как я заканчиваю пятый по счету изразец, начинает светать. Веки слипаются, и на этот раз уснуть удается моментально.

– Настя! – просыпаюсь от настойчивого зова сестры. Марина не только зовет меня, но и трясет за плечи. – Настя, просыпайся. У нас несчастье.

Несчастье? Семья узнала о моем позоре? – к сожалению, прекрасно помню о том, что случилось в клубе.

Глаз открывать не хочется, но Маринка не сдается.

– Настя, да вставай же ты! Никогда столько не дрыхла, а тут не добудишься. Мне пришлось твою болонку выгуливать. Час дня уже.

– Я отсыпаюсь перед началом учебного года, – говорю, не разлепляя ресниц.

– Насть, Макса в милицию забрали. Ему тюремный срок грозит.

– Что!? – мигом подскакиваю я на кровати. – Что ты такое говоришь!? – мигом забываю о своих треволнениях, на фоне подобной беды они кажутся комариным укусом.

– Вот… спишь… и ничего не слышишь, – попеняла мне Маринка. – А к нам менты приходили. Макс вместе со своими дружками ночью в продуктовый магазин забрались, хотели кассу ограбить. Придурки. Сигнализация сработала, они вроде на мотоциклах удрали сначала, но их все равно поймали.

– Какой ужас, – начала бить меня дрожь. – Не верю. Макс не мог.

– А вот и смог. Папа в ментовку уехал. Мама, как они все ушли, в обморок хлопнулась, сейчас на диване лежит, охает. А я совсем не знаю, что делать. И ты разоспалась прямо непривычно. Все сверх на голову.

– Может быть, нам тоже стоит поехать в милицию? – начала впопыхах я одеваться.

– Нет. Те оперативники, что приходили, сказали, нас к Максу не пустят. И папу не пустят, но он собирается встретиться со следователем или еще с кем. Попробует связи свои задействовать. Нам остается только ждать.

Последующие дни превратились в кошмар. Максима не выпускали. Ему и двум его друзьям предъявили обвинения. Мама рыдала и ничего не ела. Впрочем, нас она тоже не кормила. Отец пытался что-то решить, но все его попытки проваливались одна за одной. Панфиловы, вхожие в дома высокопоставленных лиц, уехали на юг. Крупный милицейский чин, с которым папа в прошлом имел какие-то дела, слег с инфарктом. Вроде бы нашелся некий знакомый, готовый все уладить, но озвучил такую сумму взятки, что, продав дом и машину, мы едва сможем позволить себе купить однушку.

– Надо все продавать, – заламывала руки мама.

– Сумма слишком велика, – отказывался отец. – И боюсь, шельмец может взять денег и исчезнуть. А мы останемся и без сына, и без жилья.

– Тогда какой же это хороший знакомый, если ему доверять нельзя! – переходила на крик мама.

– Раньше можно было, – оправдывался папа. – Раньше меня уважали. А теперь на костях пляшут.

Маринка сбегала из дома на речку с подругами. Звала и меня. Я отказывалась. И рада бы сбежать от родительских скандалов, но на внутренней стороне бедер у меня синяки, девчонки сразу обо всем догадаются, появись я в купальнике.

Пока они загорали у речки, я готовила еду или расписывала изразцы.

Во вторник уложила в коробку доделанную партию керамических формочек и отправилась в мастерскую, там раскрашенные формы подвергнут обжигу, и тогда уже получится готовое изделие.

Страшно переживала за Макса и надеялась, что все как-нибудь обойдется. Одно радовало в этой ситуации – папа перестал пить.

Возвращалась я без тяжелой коробки. Следующую партию формочек получу только на следующей неделе. А вот оплату за сделанное мне выдали. Весьма кстати. Того, что папа дал на продукты, слишком мало, вместе с моей зарплатой – вполне продержимся.

Вот чего я совсем не ожидала, так это увидеть рядом с папиной Волгой знакомую белую девятку с пижонскими номерами из трех шестерок.

Почему он здесь? Я не восприняла тогда всерьез его слова о том, что вернется за мной. И меры предосторожности приняла, назвала ему не свой адрес.

Первой реакцией было – убежать. Но гнев и ярость заставили идти в дом.

В прихожей наткнулась на Маринку.

– Настя, как ты могла смолчать, что у вас с Ильей все срослось!? – вцепилась она в мою руку. – Я прямо ошалела, когда он заявился. До сих пор в себя прийти не могу. Ты такая умница! И ведь все в тихую провернула.

– Что провернула? Марина, ты в своем уме?

– Конечно, в своем, дорогая сестрица, – начала толкать она меня по направлению к кухне. – Идем скорее, тебя все ждут.

Увиденное на кухне меня поразило. Затуманенность и мечтательность во взоре Маринки я могла понять, у глупой девочки создан в голове романтичный образ плохого парня. Но вот сияющие лица родителей…

Илья сидел на табурете. В домашних тапках. Капец… Почему они вообще пустили его в дом, выдали ему тапки и угощают рыбным пирогом, который испекла я? Хорошо бы у него оказалась аллергия на рыбу.

– Привет, Настёна, – как ни в чем не бывало здоровается со мной мерзавец.

Стараюсь на него не глядеть. Не отвечаю и перевожу рассерженный взгляд на родителей.

– Доченька, что же ты не сказала нам, что с таким важным человеком знакома? – улыбается папа. – Боялась, не разрешим тебе к нему переехать?

– Я не собираюсь никуда переезжать! – по-прежнему не гляжу на незваного гостя.

– Но Илюшенька сказал, что за тобой приехал, – выдает мама. – Сказал, ты вещи должна была собрать.

Илюшенька!?!? Это что сейчас было? – не узнаю свою маму. Она больше не плачет, щеки порозовели, в глазах блеск счастливый. Илюшенька их загипнотизировал что ли всех?

– Ничего я не собирала.

Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

100,00 руб 1,00 руб Купить