Оглавление
АННОТАЦИЯ
Однажды впустив в дом таинственного незнакомца, я нажила себе множество новых проблем.
Мой случайный любовник согласен на сделку,
но вместо постельных утех коварный красавчик-ведун предлагает мне…
Стать его мастером.
ГЛАВА 1. Неожиданное совпадение
— Оу! Пфых! О-о-о-о да! Да! Да! Ты только взгляни, ну каков! А какие тут… о-о-о! А там посмотри, ну посмотри же, Шарлотта!
Шарлотта — это я. Несчастная подруга полненькой зеленоволосой безумицы в ярко-оранжевом платье. Вот уже битый час стонущей над страницами красочного журнала.
— Отстань, Ми-ми, — оторвавшись от собственных записей и поправив очки, я невежливо отмахнулась. — Не до тебя сейчас, веришь? У меня снова провал. Восемнадцатый эксперимент в песью задницу! Куча материалов потеряна, море времени. На пути к этому изобретению я трижды успею состариться. Похоже, я глупа и бездарна. — Покрутив в пальцах химический карандаш, покосилась на обиженно хмыкнувшую подругу. — Ну, не дуйся, Ми-ми! Что нового можно увидеть в скандально-известном журнале? Светские сплетни всегда одинаковы.
Последняя пятница осени. Каждую пятницу мы со старой подругой встречались в кафе “У фонтана.” Тихое место, приятные цены, и кофе здесь варят отменный. Раньше варили. Сегодня всё было не так.
Ощущение острой потери меня угнетало, свербило осенней подагрой и ныло похлеще мигрени. Старею, наверное. В мои двадцать восемь пора начинать думать о правильном режиме, регулярных прогулках и здоровом питании. С понедельника и начнём.
— Да где ещё ты увидишь такую волшебную красоту?! — вдруг завопила подруга, и прямо перед моим чутким носом на стол опустился журнал. Завоняло белёной бумагой и типографскими красками. Я поморщилась. Не люблю непривычные вкусы и запахи. Сегодня особенно остро их чувствую.
Спорить с Ми-Ми бесполезно. Переведя взгляд на журнал, я вздохнула. Мужчины. Самцы. Чем-то определенно похожие на породистых жеребцов. Примерно настолько же сексуальные и маскулинные. И мускулистые. И практически обнажённые. Выставка производителей.
— Что это? — краем пальца я пододвинула ближе журнал. — Благотворительный сбор средств на одежду несчастным альфонсам?
— Да ты одичала совсем! — подружка вдруг вспыхнула и попыталась забрать у меня свою радость и матримониальные планы. Я оказалась проворнее. — Это же благотворительный календарь! «Самые завидные холостяки Империи»
— Холостяки, говоришь… — подперев щеку ладонью, я медленно перелистывала календарь.
Хороши. Даже слишком.
В одном права Микаэлла: я действительно одичала, раз так залипаю на фото самцов. И безвозвратно ушедшая ночь, к воспоминаниям о которой я мысленно возвращаюсь все время, — тому лишнее подтверждение. Надо будет связаться со Стэмом, пригласить его на вечерний глинтвейн… И он снова засунет свой нос ко мне в лабораторию, будет расспрашивать обо всём.
Нет. С недавних пор я предпочитаю мужчин, не задающих вопросов.
— “Август. Милгрем – маг четырех стихий, генерал, член комиссии по благочестию” — Вот этот? Серьёзно!? — от изумления мои очки в тонкой золотистой оправе сползли на нос. Со страницы календаря на нас хитро смотрел весьма и весьма соблазнительный парень. Лукавый взгляд разноцветных глаз, красивая улыбка. И… всё остальное. Кубики мышц его торса я даже пересчитала. Два раза.
— Ну что, впечатлилась? — ехидно спросила подруга, пытаясь забрать у меня календарь. — Отдай! Тебе они всё равно не нужны, а я, может быть, попытаюсь с кем-нибудь из них познакомиться!
— Как ты это себе представляешь? — я перелистнула страницу назад, невольно любуясь очередным соблазнительным торсом. —“Июль. Крис Хогер, знаменитый певец, выступающий с собственным оркестром”. Купишь билет на концерт и полезешь на сцену?
— А хоть бы и так! — запальчиво выкрикнула Микаэлла. — Это тебе муж не нужен. После смерти Ольфрена ты вышла замуж за камни свои! Ну, отдай же!
С сожалением закрывая страницы я было совсем собралась вернуть ценный трофей истеричной подруге, как вдруг взгляд зацепился за краткую подпись к очередному красавчику: “Мей Кимберли. Весьма одарённый ведун. Единственный наследник огромного состояния семьи Кимберли.” Тридцать семь полных лет, холост, рост сто семьдесят семь сантиметров, вес семьдесят пять килограмм." Точно как объявление о продаже породистых кобелей.
Переведя взгляд на портрет ведуна, я едва не свалилась под стол.
Он мне был точно знаком.
Смотревший нахально с очередной гладкой страницы зеленоволосый красавец сегодняшним утром неспешно покинул мою спальню. Между прочим, красуясь подтянутыми ягодицами и тихо мурлыкая милую песенку. Тридцать семь лет? Как забавно. По виду не дашь и двадцати пяти. Может быть, просто похож? Родственник или двойник? Быть не может таких совпадений!
❖❖❖
ГЛАВА 2. Спасение от тоски
В любом случае стоит признать: любовником этот таинственный тип оказался ве-ли-ко-лепным.
Обычно в постели мужчины глухи. Даже самые опытные из них. Этот парень меня чутко слушал. Его тихая фраза:
“Ты пахнешь осенним дождём. Это грустно. Я буду с тобой очень нежен,” — до сих пор вызывала во мне какую-то неизъяснимую дрожь.
Всю прошедшую ночь мой неожиданный гость выполнял данное мне обещание. Ему всё удалось. Впечатляюще-ювелирно и восхитительно-сладко.
Впервые я потеряла контроль над собой. Впервые забылась в руках молодого мужчины…
Я молча размешивала остывающий кофе, делая вид, что задумалась. И прятала взгляд от подруги.
— Шат, что с тобой? — она всегда чутко чувствовала перемены моего настроения. — Ты побледнела… Снова будешь страдать?
— Брось, Ми-Ми… — я поморщилась, отхлебнув горький кофе. — Прошло полных пять лет. Я даже лицо его вспоминаю с трудом.
Точно буду страдать. Но чуть позже. Неприятное чувство не отпускало. Ощущение надвигающихся перемен. Словно северный ветер подул, норовя разметать то немногое, что я успела построить и сохранить после смерти Ольфрена.
Мой муж не был кем-то особенным. Талантливый ювелир, наследник семейного дела. Говорили, что в жилах Моинов течёт кровь древних гномов. Спорить всё равно уже некому, род ювелиров прервался, детей у нас с Ольфреном не было…
Ничего толком не было. Ни любви, ни симпатии, ни взаимного уважения. Был только брак по расчёту.
Впервые в истории рода Моинов расчёт их подвёл…
Зеленоглазый красавчик случайно возник в моей спальне. Мы познакомились на благотворительном вечере Общества артефакторов, где я привычно скучала, слушая старые-старые-старые сплетни.
Никаких новых лиц, ничего интересного.
Мистер Бинфлой с новой супругой (кажется, восемнадцатой?) и идеями, старыми, как каменные мостовые Майнбурга. Красавчик Энер Януар, владелец крупнейшего артефакторного производства, тоже явно скучал, его слушая. Он мне даже кивнул, явно этому сам удивляясь. Я в ответ приветливо улыбнулась. С Энером мы не конкуренты, и никогда ими не будем.
Мои артефакты всегда уникальны и дороги.
Уныло бродя между высокими витринами, за стёклами которых были выставлены “новейшие разработки королевской артефакторики”, я мысленно отмеряла минуты. Ещё четверть часа мне придётся болтаться и делать вид искренне-восхищённого зрителя.
— Тоже скучаете? — моего слуха коснулся низкий, бархатный голос.
Тронув губами край бокала с шампанским, я медленно обернулась. Передо мной стоял молодой человек. Он смотрел так насмешливо, что мне захотелось плеснуть в эту наглую морду шампанским.
Невысокий, чуть выше меня с каблуками, явно быстрый и гибкий. Уже определенно не мальчик, но ещё и не зрелый мужчина. Грива тёмно-зелёных волос аккуратно заплетена в гладкие косы. Пухлые губы, решительный подбородок, прямой взгляд широко расставленных глаз и серьга в левом ухе.
Чей-то юный любовник? Мэтры старой артефакторики по благотворительным вечерам своих сыновей не водили .
— Что вы, милейший! Разве можно скучать в обществе старых лгунов, их любовниц и прочего высшего света? — я отвернулась, решив для себя, что мальчишка и так получил неоправданно много внимания.
— А хотите, я помогу вам сбежать? — он обошёл меня слева и снова предстал во весь рост. Одет молодой покоритель несчастных сердец немолодых артефакторш был дорого, но со вкусом. Тёмно-зелёный френч со стойкой-воротником. Брюки в тон, новомодные туфли, перчатки в руках.
— Бегите… — ответила я равнодушно.
— Вы напрасно отказываетесь, — он улыбнулся лукаво и подмигнул мне. — Должен признаться, что я совершенно случайно услышал о планах милорда Эврея посетить этот благотворительный вечер. И выступить с речью на нём. Вон он, видите? Прибыл. Ещё пара минут, и отсюда сбежать не получится даже у мух.
Я с сомнением посмотрела на выход и содрогнулась всем телом. Красавчик не лгал. Герцог Эврей уже прибыл. Старый бездельник, будь он неладен.
— Чего вы хотите? — решительно водрузив свой бокал на витрину, я двинулась в сторону выхода.
— Помочь одной даме, попавшей в беду, — одним гибким движением зеленоволосый красавец догнал меня и предложил свой крепкий локоть. — К тому же никто не подумает задержать меня с дамой. Вы защитите меня от поклонниц, а я вас спасу от унылой тоски. Договор?
Он уверенно вёл меня к неприметной двери, и неожиданно я вдруг решила, что пусть. Побег из-под носа Эврея в обществе неизвестно ловеласа и сердцееда — чем не весёлое приключение?
Он точно спасёт меня от унылой тоски… И я ещё даже не знала, насколько.
❖❖❖
ГЛАВА 3. Редкости
Ведун… Ну, конечно, ведун, это всё объясняло! Его редкую чувственность, его мягкую силу.
Магия незнакомца ощущалась как целое море весьма дорогого шампанского. Игристого полусладкого с лёгким привкусом земляники. И теперь я страдала похмельем…
Статус скучного мероприятия предполагал соблюдение сразу многих условностей. Бриллианты, наряды и обувь им в тон. С недавних пор обязательным элементом образа успешного артефактора стал автомобиль.
Проведя меня по узкому хитросплетению тёмных коридоров и лестниц, мой улыбчивый спутник коротким касанием пальцев открыл тёмную, узкую дверь и, легко в неё выскользнув, подал руку, пригласив меня следовать за собой. В полутьме коридора его ладонь выглядела необычно. Аристократически-узкая, с длинными пальцами. При этом надёжная, твёрдая, крепкая, с ощутимыми камушками мозолей на ней. Вложить свою руку в неё оказалось приятно.
Неожиданно его пальцы с моими переплелись. Само собой так получилось. Бархатное тепло сильной руки, серый взгляд молодого мужчины, оглянувшегося назад. Ласковая улыбка. Секундная заминка, и с лёгкостью циркового тяжелоатлета он подхватил меня на руки. Коротко усмехнулся: “Здесь лужа, прости.”
А я глаз отвести не могла от его пухлых по-девичьи губ, я дышала его пряным запахом. Так могут пахнуть лишь ведьмы…
Ведун.
Настоящая редкость. Ещё даже большая, нежели мы - сильные женщины-маги.
Редкости в нашем мире терпели с немалым трудом.
Такси я оплатила сама, мой гость лишь усмехнулся в ответ. Помогая мне выйти из тесного и пропахшего керосином салона, он выразительно задержал взгляд на мне. И впервые в своей глупой жизни я сама себе уступила, кивнув ему коротко. Повела за собой, точно зная, чем кончится этот вечер…
Вот таким странным образом сразу две редкости оказались этой ночью в постели старинного дома на Улице Скверов, стоя́щего вот уже сотню лет.
И занимались любовью всю ночь напролёт.
Что мне теперь с собой делать? Я вздохнула, подав знак парнишке-официанту. Нам пора расходиться. Сегодняшний день я и так провела, совершенно бездарно жалея себя.
Ми-Ми вдруг затихла и мрачно поглядывала на меня. Опасается конкуренции? Напрасно. Мей Кимберли ей совершенно не нужен. В отличие от меня. Ведуны — перелётные птицы, их стихия капризна, они потому и не женятся никогда. Интересно, зачем Мей разместил свой портрет в столь скандальном журнале?
— Шат, мне не нравится твоё выражение лица, — грустно заметила мне подруга, поднимаясь из-за столика. — Совершенно не нравится, что ты задумала?
— Мне нужен этот ведун… — секунду подумав, я всё-таки ей призналась.
Ми-Ми только кажется легкомысленной девицей. На самом же деле она — настоящая ведьма. Со слабеньким даром, щедро компенсируемым обширными связями в обществе, очень богатым приданым и старинной усадьбой неподалёку от Майнбурга.
Первый пункт этого списка и мог меня выручить.
— Думаешь, он согласится стать жертвой твоих этих… экспериментов? — и глупенькой Михаэлла определённо не была.
Открыв снова журнал, она пристально изучила портрет Мея Кимберли и вздохнула, подняв на меня выразительный взгляд цвета спелого мёда:
— Боюсь, Шат, тебе просто нечего предложить этому типу взамен. У него всё уже есть. К тому же я слышала об этом Кимберли всякое... разное.
Стараясь не выдать волнения, я отодвинула чашку и совершенно спокойно произнесла:
— О ведунах всегда говорят… это самое всякое. Мне совершенно нет дела до его любовных побед и скандалов. К тому же кто знает, насколько всё написанное здесь — правда? Может, он совершенно бездарен. Или же слабосилок… Мне нужен не сам Кимберли. Мне нужна его сила. Ты не могла бы помочь мне найти его адрес?
— Купишь билет на концерт и полезешь на сцену? — ехидно вернула мне колкость Ми-Ми.
— Ради удачного эксперимента я могу и сама станцевать! — я лишь рассмеялась в ответ.
Настроение резко улучшилось. Даже призрачная надежда на чудо меня окрылила.
Три года я билась над Императорским тайным заказом. Тридцать шесть страшных, полных горького разочарования месяцев. Мне совершенно отчаянно не хватало малой толики силы природной магии. С одной очень существенной оговоркой: магии, заключённой в теле мужчины.
❖❖❖
ГЛАВА 4. Сюрприз
— Я не уверена, что смогу… — пробормотала в сомнении Микаэлла и, взглянув на меня, вдруг решительно поднялась. — Но попробую обязательно. До встречи в грядущую пятницу, Шат! И смотри не свихнись там в своей лаборатории за ближайшую неделю, ладно?
— Постараюсь… — тихо буркнула я, убирая блокноты в карман старой кожаной сумки...
Дыхание колкой зимы плеснуло в лицо отрезвляющим холодом. Морозный вечер столицы разгорался огнями в окнах, дорожками уличного освещения. Сияя глазами магических фар, гудели воняющие керосином автомобили, скрипели потёртые, доживающие свой долгий век дилижансы. Везде острый запах навоза и гари.
Отсюда до Улицы Скверов всего четверть часа пешком. Мой личный автомобиль вчера был легкомысленно брошен у здания Гильдии Артефакторов. С ним ничего не случится. Охранные артефакты и заклинания — непременная часть работы артефактора-ювелира. Надо будет мне вызвать шофэра из городской службы такси. Само́й возвращаться к змеюшнику Гильдии не хотелось.
Сейчас от одной только мысли о тесном салоне тошнило. Вдруг неприятно заныла спина. После ночи с наследником Кимберли весь сегодняшний день моё тело как будто бы пело, наполнившись лёгкостью до краёв. А теперь ощущение беззаботности схлынуло разом, оставляя за собой лишь выжженную пустыню.
Размышляя над произошедшим, я брела по узкому тротуару вдоль серых домов. Что за странные и радикальные перемены в моём настроении? Я давно уже не девица, рыдающая по три раза ко дню и страдающая от любви к каждому первому встречному.
Нужно всё трезво обдумать. Как мне найти этого хитрого Кимберли?
Надеяться на Микаэллу? Мне ведь нужно немногое: адрес наследника. Того самого, что меня целовал вчера ночью так сладко, что…
Я запуталась в собственной широкой юбке, едва не упав прямо в кучу навоза. Проклятье! Как можно увлечься неизвестным мужчиной за ночь? О чём я только думаю?
О взгляде его серых глаз. О губах, что касаются кончика уха легко и так чувственно, словно бабочка мягким крылом. О горячих ладонях на моей коже. О тихих и нежных словах, о восторженном взгляде. О нечаянной радости, ярко блеснувшей в широкой, открытой улыбке. О том, как моя вдруг отяжелевшая грудь прочно легла в его руки.
Я брела, спотыкаясь на каждом шагу, словно старая, ослепшая лошадь. Не видя вокруг никого и не слыша. В памяти тщательно собирая осколки той ночи. Я не хочу их терять...
Ощущение постороннего взгляда не напугало меня. Я действительно сильный маг, с очень редкой стихией. Особенно редкой для женщин. Не прибавляя шагу, я повернула на Улицу Скверов и улыбнулась, поймав с детства знакомые запахи. Розарий милорда Бернара, фиалки мисс Лирс.
Мой скверик казался заброшенным. Я никогда не любила фигурно подстриженные кусты и деревья. Цветы… Мне никогда в жизни их не дарили, я даже не знаю, как выглядит настоящий цветочный букет.
Рядом с низкой оградой близко у дома стоял мой новенький автомобиль. Увидев его, изумилась. Неужели я всё-таки заказала шофэра? Сегодня об этом могла и забыть, с меня станется. Тронув капот, убедилась в целостности всей охранной системы. Кажется, Микаэлла не зря так тревожится о моём здравом уме.
Низенькая калитка на прикосновенье ответила тихим, жалобным скрипом. Загорелся фонарь на крыльце. Постоянной прислуги в моём доме не было. Три раза в неделю наведывалась приходящая горничная, а готовить я люблю сама…
Дом встретил меня настороженным скрипом. И новыми запахами. Острый мускус и пряный сандал с мягкой ноткой лаванды. Откуда? Не разуваясь, я быстро покинула холл, направляясь к гостиной и с каждой секундой всё более убеждаясь в правильности собственных ощущений. Здесь кто-то был без меня. До меня. Кто-то пробрался в мой дом, да так ловко, что даже кристаллы замков его не заметили.
Двери гостиной распахнуты.
Щелчком пальцев я зажгла верхний светильник и легко обнаружила гостя, сидевшего в кожаном кресле напротив двери.
— Я пришёл расплатиться… — шепнул бархатным голосом он.
Вот так сюрприз…
Несколько долгих мгновений я молча и неподвижно стояла, не зная, что делать.
❖❖❖
ГЛАВА 5. Гость
— Звучит угрожающе… — мне стало вдруг душно, и пальцы сами собой потянулись к верхним пуговицам пальто. — Как ты попал сюда?
— Через дверь, — Мей плавно поднялся из кресла, и я отступила, вцепившись рукой в свой меховой воротник. — Позволь, я помогу тебе.
— Не подходи! — снова на шаг отступая, я вскрикнула. — Как. Ты. Здесь. Оказался?
— С твоим замком было несложно договориться. Спроси сама у него, — ведун мне коротко улыбнулся. От этой улыбки мои ноги предательски подкосились… — Почему ты испугалась?
Он спросил очень тихо и мягким, тягучим, совершенно кошачьим движением шагнул в мою сторону.
— В мой дом ворвался практический незнакомый мужчина! Считаешь, нет повода для волнений? — я с немалым трудом удержалась от бегства, вцепившись в косяк.
— Вчера вечером это тебя не смутило, — ещё шаг вперёд, и я вдруг с ужасом понимаю, что меня тянет к нему, как магнитом. Что руки дрожат от желания крепко вцепиться в его дорогой бархатный китель, расстегнуть верхнюю пуговицу, распахнуть строгую стойку высокого воротника и… — Что изменилось сегодня?
Он прав. Приведя его в дом накануне, я рисковала. Один на один с незнакомцем в пустом доме. Даже сильные маги в постели теряют своё главное оружие, пусть и на мгновения, но становясь слабыми и беззащитными. Это все знают. Об этом я предпочла этой ночью забыть. Если бы он хотел сделать что-то дурное, возможностей вчера было достаточно. Эта мысль странным образом успокоила. Страх отступил. Но не все остальное. Тихий голос мужчины творил со мной жуткие вещи. Он словно бы поднимал со дна тёмного омута вязкую взвесь совершенно животных желаний и чувств.
— Ты приворожил меня… — прошептала, не сводя с него взгляд. Похоже, мой бой с ведуном был проигран ещё до начала большого сражения.
— А скажите-ка мне, артефактор Шарлотта Моин, — ещё шаг, и я ощущала всей кожей тепло сильного тела. Молодой, возбуждённый мужчина. Его острый запах пьянил, кружил голову, — разве может носитель ведической силы приворожить мага земли? Задачка для первого уровня обучения в Академии.
И горячие пальцы коснулись вдруг моего подбородка, настойчиво поднимая навстречу пепельно-серому взгляду мое полыхнувшее краской лицо. Я смотрела в глаза своей скорой погибели. Я понимала, какую сейчас совершаю ошибку. И всё равно потянулась за лаской, потёршись щекой о мужскую ладонь, немедленно получив в ответ нежное прикосновение большим пальцем по самому краю губы.
— Откуда мне знать?
С огромным трудом удержалась и ртом не поймала его. Мне ужасно хотелось.
— Нет, не может, — приподняв кончики губ и так обозначив улыбку, ведун отстранился и бережно подхватил мою руку. — О! Да ты совершенно продрогла! — погладив ладонь больши́м пальцем, он неожиданно поднёс её к губам и, не сводя с меня взгляда, медленно поцеловал тыльную сторону запястья.
Короткое, влажное прикосновение, и я дрогнула, ошарашено понимая, что ничего более чувственного не ощущала ещё никогда. Вторая мужская рука уже отпустила мой подбородок и ловко расстёгивала пуговицы пальто.
Мне почему-то казалось, что вместе с его тёплым покровом с меня осторожно снимают накопившуюся за последние годы тяжесть усталости, непомерный груз острых разочарований и бремя проблем.
— Ты заплатила вчера за такси и дважды накормила несчастного путника, — теперь он уже широко улыбнулся. — Кажется, я — твой должник.—— Ты заплатила вчера за такси и дважды накормила несчастного путника, — теперь он уже широко улыбнулся. — Кажется, я — твой должник.
— Взломал мою дверь ты только ради этого? — окончательно сдавшись, я позволила ему усадить себя в старое кресло.
Он всё равно уже здесь, и признаться, я этому рада. Страх окончательно отступил, уступив место какой-то растерянной радости. Неужели мне, наконец, повезло, и я подцепила наследника Кимберли? Совершенно случайно поймала того единственного, кто мог бы…
Кто присел возле кресла на корточки и с подчеркнуто-сосредоточенным видом расшнуровывал мою высокую (и грязную!) обувь.
— Весь этот год я пытался добиться аудиенции у одной весьма занятой дамы… — задумчиво проговорил вдруг ведун, аккуратно отставив ботинок и тут же взявшись за второй. — Я писал даме письма, пытался назначать ей встречи, — с видом ценителя женских лодыжек он потянул за завязку шнурка и вздохнул. — Я присылал ей подарки с намёком, цветы… — Ботинок послушно открыл свою тёмную пасть, выпуская мою холодную ногу прямо в тёплые руки мужчины. Он замер, словно о чём-то раздумывая, потом осторожно погладил стопу, и волна его согревающей магии мягко скользнула по пальцам и выше. По щиколоткам, под колени и нырнула под юбку, погладила спину, окутала плечи. — Представляешь, мне даже пришлось сфотографироваться для благотворительного календаря с “Самыми перспективными холостяками”!
Я купалась в тепле его магии и со всё возрастающим недоумением смотрела на сидевшего у моих ног молодого мужчину. Цветы? Что-то такое я помнила. Были цветы. Но я почему-то решила, что посыльный ошибся, и вытолкнула его на крыльцо, посоветовав обратиться в дом напротив, к ведунье Олейле. У её сквера вечно крутились поклонники.
Письма? Подарки? Почту я не проверяла давно… Вот уже год, как я не принимала сторонних заказов. К счастью, наследства, полученного от покойного мужа, мне хватит ещё на пять жизней вперёд.
Вот календарь — да. Его я прекрасно запомнила.
— Пришлось мне отбрасывать ложную скромность и похищать тебя прямо с вечера в чёртовой Гильдии Артефакторов, — Мей опять широко улыбнулся, но в его улыбке я заметила тень тревоги.
— Так, ты соблазнил меня, чтобы…
— О, нет! — отставляя ботинки с ковра, ведун вдруг стремительно встал и подхватил меня на руки. — Извини, дорогая Шарли, но тут ты не права. — Мир вокруг меня совершил быстрый кульбит. В возникшем вдруг водовороте, ища точку опоры, я схватилась руками за шею мужчины. — Это ты меня соблазнила.
❖❖❖
ГЛАВА 6. Глинтвейн
Что я творю? Сидя на собственной кухне в компании Мея, пью тот самый глинтвейн. И глупо хихикаю. И неустанно кокетничаю. Строю глазки наследнику Кимберли, с ужасом понимая, как низко я пала.тот самыйЧто я творю? Сидя на собственной кухне в компании Мея, пью тот самый глинтвейн. И глупо хихикаю. И неустанно кокетничаю. Строю глазки наследнику Кимберли, с ужасом понимая, как низко я пала. Он умело подыгрывает. Ласково мне улыбается, уютно устроившись прямо напротив, и рассказывает старые анекдоты о ведунах.
Но глаза его совершенно серьёзны.
За дубовым столом словно сидят четыре разных человека. Два взрослых мага, напряжённо раздумывающих о возможных последствиях грядущего разговора и опасливо подбирающих каждое слово, и два пьяных подростка.
Я так точно себя ощущаю влюблённой девицей. Восемнадцатилетней героиней бульварных романов. Той самой простушкой, которую соблазнит злой герой.
Что чувствует Мей? Из-под маски лукавого соблазнителя и покорителя женских сердец на меня напряжённо смотрел кто-то смутно знакомый. Это должно было насторожить. Меня, умную, прагматичную, осмотрительную Шарлотту. Но её не желала услышать Шарли, опьянённая пряным напитком и горячими взглядами молодого мужчины.
— Так зачем ты искал со мной встречи? — вдруг тихо спросила я, поставив тяжёлую чашку на стол.
Оба пьяных подростка взглянули на нас с укоризной и вышли из кухни. Остались лишь двое взрослых. Сразу стало вдруг холоднее. Огонь в круглой печи приуныл, его тёплые блики на стенах погасли.
— Пообещай, что не выгонишь сразу? — Мей ощутимо напрягся. Сейчас он не выглядел парнем-сорвиголовой, искателем приключений и прожигателем семейного состояния. На крепком резном стуле передо мной сидел взрослый, серьёзный и сильный мужчина… Совершенно истерзанный жизнью. Горькая складка между бровей, неожиданно заострившийся нос, усталые тени на скулах и под глазами. Тёмная зелень волос оттеняла его болезненную бледность.
— Чтобы ты влез в окно? — попыталась шутить, но ведун посмотрел так серьёзно, что я осеклась.
— Чтобы мы не наделали глупостей? — рвано выдохнув, он отвернулся.
— Похвальная и своевременная предусмотрительность… — залпом допив свой напиток, я потянулась к крохотной пряной колбаске на блюде.
Мей явился в мой дом не с пустыми руками. С ним прибыли корзина разнообразных закусок, коллекционное красное полусухое вино, набор редких пряностей.
— Мне нужна твоя помощь в одном щекотливом вопросе… — начал Мей, и внезапно я ощутила укол острого разочарования. Ведун тут же почувствовал это. Оглянувшись на меня, поднял тёмную бровь и себя оборвал. — Шарли… — он позвал меня тихо. — Ты меня вынуждаешь напомнить одну не слишком приятную для мужского самолюбия вещь. Уверяю тебя, в моих планах вчера точно не было ночи в объятиях артефактора. Это всё усложнило.
Было больно, но справедливо. Прошлым вечером я сама позвала его.Сама заперла за ним дверь, сама взяла за руку и повела в свою в спальню. Играя ведомую роль, ведун предоставил мне власть над собой. В амплуа восторженного мальчишки он был убедителен и органичен. Каждый раз меня спрашивал разрешения жестами, взглядами. Да. Приходилось признать: Мей действительно знал обо мне очень многое. Испугалась ли я? Нет, нисколько. Предпочитаю умных противников. Противостояние с ними похоже на партию в шахматы.
Было больно, но справедливо. Прошлым вечером я сама позвала его.Сама заперла за ним дверь, сама взяла за руку и повела в свою в спальню. Играя ведомую роль, ведун предоставил мне власть над собой. В амплуа восторженного мальчишки он был убедителен и органичен. Каждый раз меня спрашивал разрешения жестами, взглядами. Да. Приходилось признать: Мей действительно знал обо мне очень многое. Испугалась ли я? Нет, нисколько. Предпочитаю умных противников. Противостояние с ними похоже на партию в шахматы.
Было больно, но справедливо. Прошлым вечером я сама позвала его.Сама заперла за ним дверь, сама взяла за руку и повела в свою в спальню. Играя ведомую роль, ведун предоставил мне власть над собой. В амплуа восторженного мальчишки он был убедителен и органичен. Каждый раз меня спрашивал разрешения жестами, взглядами. Да. Приходилось признать: Мей действительно знал обо мне очень многое. Испугалась ли я? Нет, нисколько. Предпочитаю умных противников. Противостояние с ними похоже на партию в шахматы.
— А почему ты решил, что я буду тебе помогать? — мой вопрос прозвучал очень резко. И глупо. Потому что Мей снова всё правильно понял.
— Я прошу тебя выслушать, — ответил он просто, снова мне улыбнувшись уголками губ.
Красавец, ведун, холостяк, наследник огромного состояния сидел на моей кухне за старым столом и нервно терзал свою чашку, прося меня “просто выслушать”. Я судорожно сглотнула, с трудом заставляя себя оторваться от чеканного профиля ведуна. Засранка Шарли тут же выглянула из-за двери, словно решив осмотреть все открывающиеся перспективы.
— Хорошо, обещаю. Надеюсь, твоя страшная исповедь позволит мне после уснуть? — прозвучало настолько двусмысленно, что ведун удивлённо взглянул на меня, и я прикусила язык.
— Исповеди не будет, — он поспешил успокоить меня. — Не имею привычки перекладывать свои беды на чьи-либо плечи. Тем более, женские. — Мей взглядом скользнул по моим плечам, шее, спустился на грудь, и глаза его потемнели…
Кажется, не одна я здесь терзаюсь борьбой с собственным безрассудством.
— Кхм! — мы с Шарлоттой строго прервали полёт его мысли. Шарли только громко вздохнула за дверью.
— Я хочу научиться всем тонкостям ювелирной артефакторики, — выпалил вдруг нам обеим ведун. Всем троим.
— Это же глупо? — просила я неуверенно и прищурилась. — Зачем тебе?
Ювелирную артефакторику действительно не пропадают в академиях. Секреты старых мастеров семьи берегут многими поколениями. Я осталась последним хранителем тайн рода Мойн. Но зачем единственному наследнику колоссального состояния эти секреты? Он же может купить что угодно.
Ведун и шпион? Что-то новенькое и не смешное. Я — птица полета не той высоты.—Ведун и шпион? Что-то новенькое и не смешное. Я — птица полета не той высоты. Или он опьянел, и так выглядит его бред? Коварный глинтвейн заставляет творить странные вещи?
— Мне нужен один артефакт… — Мей вдруг снова отвернулся к окну и взялся разглядывать собственное отражение в нём. — И я должен сам его сделать.
❖❖❖
ГЛАВА 7. Магический договор
— И деталей ты мне не расскажешь? — вопрос, заданный крепко заплетённой косе на упрямом затылке, был риторическим.
— Я… в этом нет никакой необходимости, - голос Мея звучал так устало и горько, что захотелось обнять и заплакать.
Он не из тех, кто привык просить. Это чувствовалось очень остро, каждое сказанное слово давалось ему с ощутимым усилием.
Вдруг кольнула пренеприятная мысль. Вчера он вошёл в мою спальню. После года бесплодной осады не смог отказать, просто боясь отпугнуть? Нравлюсь ли я ему хоть немного?
Каждое утро, встречая своё отражение в зеркале, я никогда ещё не задавалась подобным вопросом. Даже в голову не приходило. Нужды в этом не было. Я не алмаз, чтобы нравиться всем.
Старшие Мойны прилежно растили послушную, работящую и здоровую жену для единственного сына. Образованную, в меру начитанную и благоразумную. Многие поколения в этой семье брали одарённых сироток и делали из них верных спутниц, подруг, матерей. Имена моих настоящих родителей знают только Богиня.
От моих колких мыслей Шарли чуть не плакала. Она-то уж точно считала себя настоящей красоткой.
Наше молчание затянулось. Каждый думал о чём-то своём.
Меня в сложившейся ситуации всё совершенно устраивало. Если наша с ним партия будет сыграна по неизменно тождественным правилам...
— Ты же понимаешь, чего просишь? — сделав усилие над собой, я осведомилась.
— Я прошу тебя стать моим мастером.мастером— Я прошу тебя стать моим мастером.
Я вздрогнула, с невероятным трудом удержавшись на стуле.
Эти слова прозвучали. Не просто слова. Золотистая россыпь искр, тихий звон, вдруг уплотнившийся воздух и новые запахи возвестили нам о начале магического ритуала. Древнего, как сама магия.
Я могу отказать ведуну, для меня этот отказ прозвучит лишь словами. Но я помнила с детства: подобные ритуалы для просящего очень сложны и болезненны. Судя по тени отчаяния в его серых глазах, Мею сейчас приходилось непросто.
— Что ты творишь… — я ошарашенно прошептала, — для одного артефакта не нужно служение мастеру. Я не могу…
— На один лунный месяц не больше, прошу тебя… — соскользнув на пол плавным, тягучим движением, Мей встал передо мной на колени,
— Стой! — я попыталась поднять его, но поняла, что бессильна. — Я возьму тебя в ученики, только знай, плата будет весьма велика!
Я дала ему шанс отказаться. Предоставила крохотную лазейку для отступления. Мей взглянул на меня понимающе и неожиданно мягко. До побелевших костяшек вцепившись в подол моего тёмно-вишнёвого платья, он встряхнул головой, рвано выдохнул, попытался мне улыбнуться.
— Я заплачу тебе, мастер.
Бархатная решимость. Он не отступит, но не хочет взваливать на меня это бремя. Эту тяжесть серьёзных решений.
— Ты заплатишь услугой.
Он тут же напрягся, красивые губы быстро скривились в брезгливой усмешке, но Мей взял себя в руки, нацепив привычную маску героя-любовника. Это было так неприятно и больно, что малышка Шарли тут же тихо расплакалась. Прости его, дорогая. Он ведь нас с тобой совершенно не знает…
— Всё, что ты пожелаешь, мой мастер! — ответил ведун, улыбаясь нам белозубой улыбкой. Наверняка, самой лучшей из своего соблазнительного арсенала.
Вот значит как… Похоже, я не ошиблась в своих подозрениях. Извини, милый дружочек, но себя я ценю определённо дороже постельных подружек наследника Кимберли...
— Для изготовления уникального артефакта мне будет нужна твоя магия. Только она.
— Вот как? — в живом взгляде наследника Кимберли читалось глубокое удивление. И мелькнуло что то еще. Тень явного довлетворения? Но почему?
— Я готов заплатить за своё обучение названную тобой справедливую цену.
— Да будет так.
Раздался громкий треск, остро запахло озоном. Магический ритуал завершился.
Осторожно поднявшись со стула, я взмахом руки поманила мужчину следовать за мной. Мей медленно встал, всё ещё не совсем понимая, что ждать от такой ненормальной, как я.
— А теперь, ученик, мы с тобой заключим юридический договор по всем общепринятым правилам нашей Империи. Прошу пройти в мой кабинет.
Медленно развернувшись и придержав складки широкой юбки, я гордо прошла в сторону узкой лестницы.Босиком.Домашние туфли мне не предложил. А мог бы!
Медленно развернувшись и придержав складки широкой юбки, я гордо прошла в сторону узкой лестницы.Босиком.Домашние туфли мне не предложил. А мог бы!
Медленно развернувшись и придержав складки широкой юбки, я гордо прошла в сторону узкой лестницы.Босиком.Домашние туфли мне не предложил. А мог бы!
❖❖❖
ГЛАВА 8. Запах дождя
На подписание всех бумаг ушло чуть менее часа. Все это время Мей прятал глаза и молчал, сосредоточенно оставляя на документах красивые, витиеватые подписи, чем-то похожие на летящие листья. Я его понимала прекрасно и не тревожила разговорами. Такое молчание иногда говорит куда больше пустой вязи слов.
Потайная винтовая лестница начиналась за узкой дверью, скрытой под книжными полками, и вела прямо из кабинета вниз, в мою подземную мастерскую.
В сокровищницу рода Мойн.
Держа в руках тонкую спицу магического светильника и всей спиной ощущая присутствие ведуна, я осторожно спускалась по ней. Он тоже шёл молча. На последней ступени я вдруг непростительно оступилась. Впервые за все годы жизни в этом доме. И тут же была осторожно подхвачена крепкой рукой.
— Ты устала и еле стоишь на ногах, — в его голосе не прозвучало укора. — В спешке не было необходимости. Я вернулся бы завтрашним утром.
Завтра. Мей прекрасно всё понял. Угадал мои мысли, очень верно прочел мои взгляды. Сегодня бы мне не пришлось выставлять его прямо за дверь. Удивительная проницательность, особенно для холостого мужчины и покорителя женских сердец.
— Я хочу показать тебе кое-что… — освободив локоть из тёплого плена его ладони, я двинулась в сторону. — До утра у тебя ещё будет время подумать над….
— Не поздно ли? — Мей мягко меня перебил, и я была благодарная за это мужчине. Словами не передать мою мысль.
Ведун медленно обошёл меня, выйдя в центр круглой комнаты, и теперь совершенно спокойно оглядывался по сторонам. Гладкие, темные стены, отделанные сердоликовым ониксом, высокие, в пол, дубовые стеллажи, за стеклами которых мерцали прозрачными гранями крупные драгоценные кристаллы.
Сочно-зелёные изумруды, бесценные пурпурные рубины, ультрамариново-синие сапфиры, прозрачно-небесные турмалины, редчайшего цвета алмазы, прозрачные, словно слеза. Переливчатые кабошоны чёрных опалов, шпинели, загадочный белый нефрит. Взгляд ведуна равнодушно скользил по сокровищам. Что скрывалось за маской мужчины?
Очень хотелось бы знать…
С детства я поняла, как важно не показать свои слабости посторонним. Но ещё более важным было умение не попадать под чужое влияние. Ведь ювелирные ценности — это не просто красивые и дорогие вещи.
Золото, серебро, драгоценные камни будили в душе человека не только лишь восхищение. Алчность, корыстолюбие, жажда власти… Страшный яд, отравляющий души. Я давно научилась их видеть. Отличала среди покупателей и клиентов, решительно и бесповоротно отказываясь продавать им свои артефакты.
Мей не был таким. Его не искусить видом несметных богатств и сокровищ. Зачем тогда это всё? Я задавала себе этот важный вопрос, невольно любуясь его ладной фигурой, его удивительно-сдержанной грацией, живым лицом, густой зеленью темных волос. задавала себе этот важный вопрос, нМей не был таким. Его не искусить видом несметных богатств и сокровищ. Зачем тогда это всё? Я задавала себе этот важный вопрос, невольно любуясь его ладной фигурой, его удивительно-сдержанной грацией, живым лицом, густой зеленью темных волос.
— Ты ведь… не простой ювелир? — медленно переведя взгляд на меня, Мей прищурился. Я молча зажгла большой магический светильник под потолком и развернулась к нему, мысленно восхищаясь недюжинным умом и наблюдательностью ведуна.
— Артефактор, — я усмехнулась, приглашая его продолжать.
— Я не вижу в твоей мастерской верстака. Все эти… штампы, шарногели, тиски, цанги, оправки для гравировки, кичи. Непременные атрибуты работы любого ремесленника. Здесь их нет. Зато есть нефритовый стол. И целый набор медных форм самого странного вида…
Медленно перечисляя всё это, ведун сделал шаг в мою сторону, и мне вдруг мучительно захотелось уткнуться лбом в его плечо, ощутить, наконец, на себе мягкое тепло его рук. Короткое мгновение женской слабости. Я не успела вовремя отвернуться, и Мей всё увидел. Рвано выдохнул и шагнул ещё ближе.
— Кто ты, Шарли? — тихо спросил меня этот невероятный мужчина.
— Я? — невесело усмехнувшись, поймала его тёмный взгляд. — Маг земли. В моих пальцах рождаются камни.
Редкость? Трудно сказать, как подобное получилось, но даже среди магов-мужчин мы были редкостью. А заподозрить в довольно хрупкой молодой девушке сильного мага земли было трудно. Обычно женщины, подобные мне, настораживают, пугают, отталкивают мужчин. Мей снова стал исключением.
— Ты опять пахнешь дождём... — не сводя с меня взгляда, прошептал он. — Поздней осенью, сизым, холодным туманом. Запах горьких разочарований и мучительных сомнений. Я так сильно разочаровал тебя?
— Разве я думала о тебе? — босые ноги заледенели на камне холодного пола. Я зябко поёжилась и попыталась заставить себя отступить.
Тщетно. Моё тело не слушалось, окаменело.
Ведун снова притягивал, околдовывал. Своим бархатным голосом. Полным нежности взглядом. Ощущением тёплой, ласковой, мягкой силы. Запахом зелени, тихим шелестом молодых листьев, журчанием вешней воды. Он сам был словно майский лес.
— Разве о таком нужно думать? — лёгкое прикосновение тёплыми пальцами к упрямо вздернутому подбородку, и колени мои подкосились. Ведун бросил взгляд на пол и тут же нахмурился, рыкнув, — Да ты босиком! Богиня, какой же я идиот!
Без лишних церемоний и разрешений он вдруг подхватил меня на руки и решительно развернулся в сторону лестницы. Ого! Он может быть и таким. Неожиданный поворот.
— Мы ещё не закончили здесь! — я пискнула, тут же зажмурившись.
— Камни по нам не соскучатся и не замерзнут, — Мей уже быстро шагал в сторону выхода.
В его руках я опять ощущала себя тем самым влюблённым подростком. Прижавшись ухом к широкой груди, с упоением слушала грохот сильного сердца. Ведун нёс меня так легко, словно мы не были примерно одного роста, и так осторожно, как будто я была самой главной его драгоценностью…
У двери моей спальни он замер, потом аккуратно спустил меня с рук. А я… Нет, не я. Шарли не смогла отпустить его снова. Она не желала слушать мои очень правильные слова и сомнения. Взяла молча за руку ведуна и потащила за дверь.
— Иди ко мне, ученик ювелира. Я не хочу больше пахнуть своей поздней осенью.
❖❖❖
ГЛАВА 9. Десерт
Никогда не была моя скромная спальня супружеской.
Занимавшие всю мансарду “апартаменты молодых”, как шутливо её называл покойный свёкор, как-то сразу же стали моими. И только моими. Нельзя сказать, что Ольфен остыл ко мне уже вскоре после нашей скромной свадьбы. Он всегда был таким, мало что изменилось. Мой муж неукоснительно поднимался сюда раз в неделю по четвергам, прилежно выполнял свои супружеские обязанности (скучные для обоих) и уходил к себе, вниз. Я вообще толком не знала, как это бывает… иначе. До появления Мея. Никому ещё не удавалось заставить меня потеряться в омуте ощущений и чувств…
Безрадостно усмехнувшись, я отпустила горячую руку мужчины и подошла к высокому треугольному окну. Вид огней ночного города успокаивал.
Зачем я теперь вспоминала Ольфрена? Зачем вспоминала других? И возникавшее после суетных встреч с мужчинами чувство опустошения, глубокую, совершенно животную тоску женской сущности. Чувственный голод. Почему я цепляюсь за это? Пытаюсь ухватиться за тонкую нить памяти о своём тусклом прошлом, как за некую определённость?
Всё это было ещё до него. Невысокий мужчина с зелёными волосами перевернул мою жизнь.
Кто решил за меня, что при виде мужчины Шарлотта Моен не должна замирать в восхитительном предвкушении? Ждать чувственных прикосновений, объятий и поцелуев до дрожи, до слёз, до крохотных искр моей магии на кончиках пальцев и коже. До пересохшего рта, громкого гула в ушах.
Ведун очень правильно задал вопрос. Кто всё-таки я такая?
Не знаю…
Словно подросток, смущённая под его жаркими взглядами, я попыталась погасить зажёгшийся яркий светильник под потолком, но тут же была остановлена тихим:
— Хочу тебя видеть.
Приблизившись совершенно бесшумно, Мей встал совсем рядом. Горячий, живой, возбуждённый, красивый.
Музыка разгоряченного мужского дыхания за спиной. Разливающееся быстрой волной от макушки до пят напряжение. Аккуратное прикосновение пальцев к моим волосам, и тяжёлые тёмные локоны облегчённо сползли мне на плечи. Плотная ткань тёплого платья нехотя поддалась осторожным рукам ведуна. Он превосходно умел раздевать, уверенно находя все потайные крючки и застёжки. И это меня почему-то расстраивало, напоминая о том, кто такой мой случайный возлюбленный. Мой ученик.
— Ты ведь знаешь, насколько красива? — чувственное прикосновение губ к коже за ухом, и первая пуговка ворота платья тоже ему поддалась. Их оставалось всего лишь четыре. И я… я вдруг растеряла решимость.
— Откуда мне ведать? — поведя нервно плечами, я вздрогнула, отчего шёлковая волна распущенных волос плавно скользнула на грудь.ведать— Откуда мне ведать? — поведя нервно плечами, я вздрогнула, отчего шёлковая волна распущенных волос плавно скользнула на грудь.
Громкий выдох мне в шею и удивлённое:
— Зеркалам ты не доверяешь?
— Там нет ничего необычного…
— В самом деле? — его рука твёрдо легла мне на рёбра, и тягучим движением Мей развернул меня в сторону зеркала на стене.
Увидев своё отражение, я едва устояла на ногах. Эта порочная, возбуждённая женщина не могла быть Шарлоттой Мойн. В расстёгнутом платье, раскрасневшаяся, простоволосая, в своём неприкрытом желании она была невероятно-прекрасна, великолепна, ошеломительна.
За её узкой спиной возвышался мужчина. Ведун, с его бархатной, искушающей силой. Силой желания, жизни, любви. Мною она ощущалась сейчас, как весеннее солнце, встающее над холодным туманом. Блистательный и совершенный, как древний языческий бог.
Его руки неспешно и бережно расстёгивали моё платье. Его длинные волосы расплелись, они вились тугими кольцами и переплетались с моими. Ко мне всё тесней прижимался мужчина, во взгляде которого ярким светом горела… любовь? Мне хотелось бы видеть её, очень хотелось бы верить. Но так не бывает. Даже глупенькие и безнадёжно влюблённые в первого встречного девочки знают об этом.
— У тебя волосы точно под цвет моих глаз, — я прошептала, скрывая некстати проснувшееся смущение.
Финальная пуговка платья вынырнула из петли. Под напором горячих ладоней мужчины тяжёлая ткань неохотно освобождала меня из тесного плена корсажа. Алебастровая кожа моего плеча на фоне тёмных и длинных волос выглядела по-настоящему дерзкой. Верх тугого полушария груди, стыдливо выглянувший над бюстье, зажёг во взгляде мужчины такой всплеск восторга, что я нечаянно рассмеялась.
— Ты же видел меня. Минувшей ночью мы…
— Ничего ещё не было! — решительно отодвигая моё платье, Мей плотно прижался к мгновенно озябшей спине, обжигая мне шею короткими поцелуями. Его руки легли раскрытыми ладонями на изгиб моих бёдер и скользили всё выше. Неспешно, словно наслаждаясь каждым мгновением прикосновения. — Прошлая ночь — это лёгкий десерт… — руки упёрлись в преграду отяжелевшей груди и остановились. — Знаешь, когда безвестному гостю радушная хозяйка предлагает чай и немножечко сладостей. В меру, чтобы ему не пришла в голову глупая мысль задержаться с ней рядом.
— А сегодня? — в умелых руках ведуна я мучительно плавилась. Судорожно цеплялась за последние крохи рассудка и тут же проигрывала эту секундную схватку с Шарли. Дыхание сбилось, сердце стучало в ушах барабаном. Моё хладнокровие стоило мне невероятных усилий.
Особенно трудно владеть собой, ощущая всей кожей спины раскалённое докрасна напряжение, его каменное возбуждение. Мучительно-сладкая пытка терпением длилась и длилась, а Мей явно не был намерен её прекращать.
— Сегодня у нас будет небольшой фуршет. Я полагаю, мы оба его заслужили. В честь обретения мастера… — В этот момент мою грудь накрыла неожиданно горячая мужская рука, и я снова вздрогнула. — Ох, Шарли… — успокаивающий поцелуй в основание шеи, дорожка влажных прикосновений к плечу. — Почему ты всё время дрожишь, кто тебя так напугал? Всё ещё не доверяешь мне, верно?
Мей медленно и аккуратно откинул меня к себе на грудь, предлагая стать прочной опорой. Это было рискованно — доверять. Позабыть себя рядом с таким ненадёжным мужчиной. Пропасть в его пылких объятиях. Пусть даже лишь на ночь.
— Вот когда ты научишься верить мне, тогда накроем свой пир… — ведун прошептал и тут же добавил уже раздражённо: — Можно я разорву все шнурки этого безобразия? Зачем на тебе до сих пор столько лишнего? Я подарю тебе новое, если позволишь.
А молча кивнула, и скромное бюстье с громким треском упало мне под ноги. Разве могла я отказать мужчине, срывающему с меня последнюю оболочку, словно с луковицы кожуру? Лишь бы этот мужчина не пожалел потом о моих неизбежных слезах…
❖❖❖
ГЛАВА 10. Пожалуйста
Мей Кимберли:Это женщина будто бы создана для того, чтобы свести меня с ума. Окончательно лишить рассудка. У меня и раньше были проблемы с самообладанием.
Я должен был это понять с самого первого взгляда на строгую темноволосую девушку в золотистых очках. Ещё тогда, на приёме у очередного какого-то скучного артефактора, мне нахально сующего свою старшую дочь, девочку миленькую, но бестолковую.
Меня давно уже не возбуждает пустое женское кокетство в красивой обёртке. Развернёшь этот фантик, а там: глупость, жадность, притворство и ложь. В лучшем случае — пустота.
— Это Шарлотта Мойн… — верно истолковав мой заинтересованный взгляд на новую гостью, произнёс старый друг Дамиан Фенрир. — Интересная штучка, хотя и колючка. Амбициозна, умна, о любовниках толком не слышно. Тебе может стать интересна. Но будь осторожен… С ней не получится быстрой истории, к тому же, как я слышал, она работает на Императора.
Вот как? Дамиан знал толк в женщинах. Конечно же, он не ошибся.
Этот год я потратил в бесплодных попытках добиться внимания Шарлотты Мойн, известного артефактора и ювелира, как и я неустанно работающей над заказами семьи Императора. Собственно, именно это нас и столкнуло. Случайность? Я не верю в случайности, предпочитая самостоятельно творить свою судьбу. И не только свою...самостоятельно Этот год я потратил в бесплодных попытках добиться внимания Шарлотты Мойн, известного артефактора и ювелира, как и я неустанно работающей над заказами семьи Императора. Собственно, именно это нас и столкнуло. Случайность? Я не верю в случайности, предпочитая самостоятельно творить свою судьбу. И не только свою...
Определенно, вчерашнее приглашение в спальню для меня стало полнейшей неожиданностью. И не скажу, что приятной. До самой последней минуты я сомневался. Задавался вопросом: а многих ли приводила сюда молодая вдова? Красивая, состоятельная и свободная. Мне не хотелось бы становиться лишь эпизодом в их длинном списке. Мои цели иные.
Я пытался остановиться себя. Честно пытался, почти преуспел, но… Глядя на белую, гладкую шею Шарли, на упругую грудь, на крутой изгиб бёдер, я понял, что безоружен. Особенно —— перед умным, насмешливым взглядом.
Она пахла дождём. Именно это заставило меня сделать шаг в её спальню. Женское одиночество тоже имеет свой запах. В её мире не пахло мужчиной. Эта великолепная женщина тянулась ко мне, как тянется к солнцу весенний росток. Разве мог я отказаться, уйти, не согрев её осень? тянется к солнцуОна пахла дождём. Именно это заставило меня сделать шаг в её спальню. Женское одиночество тоже имеет свой запах. В её мире не пахло мужчиной. Эта великолепная женщина тянулась ко мне, как тянется к солнцу весенний росток. Разве мог я отказаться, уйти, не согрев её осень?
Я остался. И тоже в ней не ошибся.
Раздевая Шарли перед зеркалом, я волновался, как мальчишка, целующий свою первую женщину. Накрывая ладонями хрупкие плечи, чувствуя пальцами восхитительную гладкость алебастрово-белой кожи, с наслаждением вдыхая её аромат, я ощущал себя на краю тёмной бездны. До падения в бездонную и бесконечную пропасть мне оставался один только шаг. И я его обязательно сделаю.
Моя нежная девочка, моя драгоценность. Хочу её сделать своей. Всю, целиком, с её умными колкостями, с тихим смехом и бархатным голосом. С её цепким взглядом изумрудных глаз, с её пряными запахами. С её хорошеньким личиком, вечно спрятанным за очками, с лёгкой горбинкой на спинке точёного носика, с пухлыми совершенно по-детски губами.
Шарли совершенно не пользовалась косметикой. Она была настоящей, во всём и всегда. Влажный блеск глаз, коралловый рот, длинные тени пушистых ресниц на нежно-персиковом румянце.
Такая горячая, такая страстная. Стоя передо мной, она через зеркало прямо смотрела мне душу. Постанывала под моими губами, руками, беззвучно кричала, прося дать ей больше. А я наслаждался. Своей силой, своей сладкой властью над женщиной. Изводил и терзал её сладкой пыткой, сам казня себя чувственной казнью.
Зачем?
В нашу прошлую ночь она так бурно и остро отзывалась на мои страстные ласки и горячие прикосновения, как будто годами ждала только их. Неужели ей нужен был именно я? Затевая всю эту авантюру я и подумать не мог о таком.
Кто я для неё? Рабочий инструмент, элемент некоей сложной головоломки или гость, просто случайный прохожий? Эта мысль не давала покоя, сводила с ума. Я точно рехнусь с этой Шарлоттой. Никого ещё до добра не доводили благие намерения.
Великолепная женщина. Рослая, сильная, обнажённая и прекрасная. Мои руки ласкают её уже так откровенно, что хриплые женские стоны срываются в крик.
— Мей, пожалуйста!
Это именно то, что мне нужно. Бережно подхватив свою жертву под рёбра, я роняю её на колени. Прости, дорогая, но теперь наш фуршет переходит в коленный формат. Раздеваться нет сил. На фоне строгой ткани мужского костюма её нагота ещё больше заводит.
Теряя контроль над собой, я вломился в неё одним сильным, глубоким движением, самым краем сознания понимая, что должен всё делать иначе. Эта женщина снова лишает меня здравого рассудка. Но войти в неё так, одним махом, срывая все маски, роняя все стены, ударом, напором, — непередаваемое, феерическое ощущение. вломился в неё одним сильным, глубоким движением, Теряя контроль над собой, я вломился в неё одним сильным, глубоким движением, самым краем сознания понимая, что должен всё делать иначе. Эта женщина снова лишает меня здравого рассудка. Но войти в неё так, одним махом, срывая все маски, роняя все стены, ударом, напором, — непередаваемое, феерическое ощущение.
Тот самый шаг в бездну.
Подхватив её за плечи, откидываю назад, на себя, слышу её стон, низкий, глубокий, протяжный. От этого дивного звука внутри туго стягивается пружина. Пальцами стиснуть упругую грудь и вбиваться-вбиваться-вбиваться. Бить как молотом по наковальне. Так, словно от этих ударов зависела вся моя жизнь.
Шарли распускается для меня, раскрываясь лепестками невероятного, удивительного цветка. Эта женщина всем своим существом меня принимает, впускает, ласкает. Тесно, влажно и горячо, фантастически, невероятно.
Вот она, бесконечная бездна. Ныряя в неё с головой, я погибну, пути назад точно не будет. Неминуемо раскаляюсь, пылаю, точно клинок в пекле кузнечного горнила. Слышу стоны, крики, удары, порочные, влажные звуки шлепков влажной кожи. В моих руках эта женщина превращается в пламя. Она ярко сияет, она плещется гибкими всполохами. Быстро ловя общий ритм, она двигается мне навстречу, и от одной этой мысли я словно сам плавлюсь.
Безумие, настоящее, откровенное, яростное. Дикая буря, безудержный шторм, катастрофа. Мы неуклонно сливаемся в этом хаосе, становясь чем-то единым, извечным, неразделимым. Одно дыхание на двоих, одно сердце, набатом грохочущее в ушах. Мы тонем друг в друге, и с каждым ударом всё глубже.
— Не отпускай меня…
Хриплый шёпот Шарли окончательно выбивает меня из сознания. Я рычу, словно раненый зверь, вцепляюсь ей в плечи, кусаю за влажную шею. Я вбиваюсь в неё как безумный, из последних сил пытаясь сдержать свою магию. Удар, стон, снова удар. И нахлынувшая волна нечеловеческого, удивительного облегчения. Наслаждение, захлестнувшее, словно тропический ливень в пустыне. Громкий стон и скользнувшее мне прямо в руки обмякшее женское тело…
Вся моя сила воли потребовалась для того, чтобы встать самому и отнести свою женщину на кровать. Мысленно поздравляя себя, жадно сгрёб бессознательную Шарли себе под бок и разрешил нам обоим немного вздремнуть. Мы с ней сегодня с ней заслужили. Но как же теперь все непросто…
❖❖❖
ГЛАВА 11. Клеймо
— Ты ошибаешься…
Бархатным голосом Мея можно пытать юных дев. И не дев. И не юных. Всех особей женского пола, вне зависимости от возраста и статуса.
— Я лишь цитирую учебники! — тихо фыркнула я, смахнув хлопья мыльной пены с кончика носа.
Пальцы мужчины мягко массировали кожу намыленной головы, и это приятное обстоятельство совершенно не стимулировало к размышлениям.
— В реальности всё совершенно не так, — он тихо вздохнул, ладонью смахнул пену с моего лба и коснулся губами виска. — Ведьмы черпают стихию из природных источников. Их магия поверхностна и стихийна, как…
— Как природа? — я затылком легла на борт ванной, отчего моя грудь показалась над кромкой воды, и теперь с удовольствием наблюдала за стремительно пьянеющим взглядом мужчины.
Слушала его замирающее дыхание. Видела расширяющиеся зрачки. И ощущала себя почти ведьмой.
— Да, — он гулко сглотнул и стремительно отвернулся, схватив в руки мыло. — Мужская её половина — другая. Мы можем создать своей магией семя. То самое семечко, из которого вырастет лес. Понимаешь?— С трудом...Прикрыв один глаз, я воззрилась на Мея. Так он выглядел даже внушительнее.— Ну... вспомни, как выглядит жёлудь без шляпки. Просто маленький эллипсоид, желтый, холодный и мёртвый. Пока не настанет весна, и жизнь в жёлуде не проснётся. Кому, глядя на желудь, может прийти в голову мысль о том, что из него может вырасти дуб? Огромное и могучее дерево.
— Да, — он гулко сглотнул и стремительно отвернулся, схватив в руки мыло. — Мужская её половина — другая. Мы можем создать своей магией семя. То самое семечко, из которого вырастет лес. Понимаешь?— С трудом...Прикрыв один глаз, я воззрилась на Мея. Так он выглядел даже внушительнее.— Ну... вспомни, как выглядит жёлудь без шляпки. Просто маленький эллипсоид, желтый, холодный и мёртвый. Пока не настанет весна, и жизнь в жёлуде не проснётся. Кому, глядя на желудь, может прийти в голову мысль о том, что из него может вырасти дуб? Огромное и могучее дерево.
— Да, — он гулко сглотнул и стремительно отвернулся, схватив в руки мыло. — Мужская её половина — другая. Мы можем создать своей магией семя. То самое семечко, из которого вырастет лес. Понимаешь?— С трудом...Прикрыв один глаз, я воззрилась на Мея. Так он выглядел даже внушительнее.— Ну... вспомни, как выглядит жёлудь без шляпки. Просто маленький эллипсоид, желтый, холодный и мёртвый. Пока не настанет весна, и жизнь в жёлуде не проснётся. Кому, глядя на желудь, может прийти в голову мысль о том, что из него может вырасти дуб? Огромное и могучее дерево.
— Да, — он гулко сглотнул и стремительно отвернулся, схватив в руки мыло. — Мужская её половина — другая. Мы можем создать своей магией семя. То самое семечко, из которого вырастет лес. Понимаешь?— С трудом...Прикрыв один глаз, я воззрилась на Мея. Так он выглядел даже внушительнее.— Ну... вспомни, как выглядит жёлудь без шляпки. Просто маленький эллипсоид, желтый, холодный и мёртвый. Пока не настанет весна, и жизнь в жёлуде не проснётся. Кому, глядя на желудь, может прийти в голову мысль о том, что из него может вырасти дуб? Огромное и могучее дерево.
— Тебе нужно читать лекции в магической академии, — поймав пальцами пену с поверхности тёплой воды, я дунула в сторону Мея. Пена шлёпнулась ему прямо под ноги. Ведун только плечами пожал, явно не одобряя мою легкомысленность. — Наша сила позволяет вкладывать жизнь в неживые предметы, — продолжил он, размышляя о чем-то. —
поймав пальцами пену с поверхности тёплой воды, я дунула в сторону Мея. Пена шлёпнулась ему прямо под ноги. Ведун только плечами пожал, явно не одобряя мою легкомысленность. — Наша сила позволяет вкладывать жизнь в неживые предметы, — продолжил он, размышляя о чем-то. —
поймав пальцами пену с поверхности тёплой воды, я дунула в сторону Мея. Пена шлёпнулась ему прямо под ноги. Ведун только плечами пожал, явно не одобряя мою легкомысленность. — Наша сила позволяет вкладывать жизнь в неживые предметы, — продолжил он, размышляя о чем-то. —Мы словно бу будим их. Я могу разрушать нерушимую грань между жизнью и смертью. Непривычно серьёзный и строгий, он очень взросло смотрел на меня. Теперь я отчётливо видела, сколько лет Мею Кимберли. Когда на задний план в нём отступает неугомонный мальчишка, любитель женщин и авантюрист, ведун оказывается намного мудрее и старше. Мы с ним словно менялись местами. Он разбудил во мне хулиганку-Шарли, а я в нём — наследника Кимберли.
Мы словно бу будим их. Я могу разрушать нерушимую грань между жизнью и смертью. Непривычно серьёзный и строгий, он очень взросло смотрел на меня. Теперь я отчётливо видела, сколько лет Мею Кимберли. Когда на задний план в нём отступает неугомонный мальчишка, любитель женщин и авантюрист, ведун оказывается намного мудрее и старше. Мы с ним словно менялись местами. Он разбудил во мне хулиганку-Шарли, а я в нём — наследника Кимберли.
— Ого… — смогла выдавить из себя многомудрая я.
Ладонь Мея мягко легла на мой мокрый затылок, отодвигая от бортика. Вот уже битый час ведун терпеливо сидел посреди моей ванной, помогая мне мыться и параллельно читая краткую лекцию по основам ведической магии.
— Вот, посмотри, — он осторожно стянул через голову тонкую, практически нитевидную цепочку с крупной, круглой подвеской на ней и протянул мне. Привстав, я потянулась рукой к ведуну. В этот миг что-то вдруг изменилось. Тёмный взгляд Мея скользнул по руке, по задней поверхности моего плеча, потом медленно перетёк ближе к подмышке, (явно держа путь к груди) и вдруг замер.
Глаза ведуна распахнулись, он рвано вздохнул и подался ко мне так стремительно, что я громко пискнула, не успев отстраниться. Крепко схватив за запястье, Мей развернул мою левую руку и, поймав ошарашенный взгляд, очень тихо спросил:
— Это ведь то, что я думаю?
— Ты… — от изумления я затаила дыхание. — Ты же не можешь увидеть!
— Ну почему же… — ведун усмехнулся, меня отпуская. — Могу. Вот, сама посмотри.
Отпустив мою руку, Мей накинул подвеску обратно и одним плавным движением стянул через голову уже порядком измятую, но всё ещё белоснежную рубашку. Поднял руку и продемонстрировал мне тот же знак, что уродовал кожу моего запястья. Ровно такой же краснеющий, выпуклый трикветр, вплетённый в магический круг. Клеймо преданности короне. Знак вечной клятвы магического молчания. Для всех остальных совершенно невидимый и неосязаемый.
Задумавшись на мгновение и не сводя с меня взгляд, Мей плавно поднялся со стула. Отбросил рубашку на пол, стремительно и грациозно (Богиня, как он это делает?!) стянул с себя шёлковые подштанники, в процессе продемонстрировав ошарашенной мне своё возбуждение, и шагнул прямо в корыто. Чем вызвал маленький, но вполне ощутимый потоп в тихом доме на маленькой улице в историческом центре столицы.
— Кажется, нам опять нужно расслабиться, — Мей гулко выдохнул и уверенно опустился на дно моей ванны, вытянув длинные ноги по обе стороны от меня и удобно устраивая ладони на моих же коленях.
Я впервые увидела ведуна таким: полностью обнажённым, открытым, расслабленным и свободным. До сих пор он ни разу ещё не снимал с себя всей одежды. И ни разу не целовал меня в губы. Я поняла это только что.
— Я знаю, зачем тебе нужен мастер, — невольно подавшись навстречу, я прошептала ему.
— О да… и для этого тоже, — снова коротко улыбнувшись, Мей уверенным жестом развёл в стороны мои ноги и пальцами пробежался по внутренней стороне бедра. — Кажется, дорогая Шарли, мы с тобой крупно вляпались. Оба. Причём в одну лужу. Насколько я знаю, это клеймо могут видеть лишь соучастники и партнёры в секретных проектах короны. Я бы мог ещё предположить, что всё дело в моём ученическом ритуале, но…
— Но ты знаешь, что это не так. Теперь уже точно.
Тихо выдохнув, я прикрыла глаза, позволяя его тёплым пальцам делать со мной совершенно недопустимые вещи.
— Знаю, — легко согласился со мной невозможный мужчина. — Но согласись: все эти наши таинственные неожиданности — совершенно не повод отказываться от удовольствий.
Разве могла я с ним спорить?
❖❖❖
ГЛАВА 12. Цветочная магия
Мей колдовал, а я… Я смотрела на это бесподобное зимнее чудо. На настоящее, сказочное волшебство.
Этим утром он всё-таки вышел в мой старый, порядком запущенный сад, обильно присыпанный свежим снегом, побродил по нему и вернулся с единственной веточкой. Попросил у меня простую стеклянную вазу, плеснул в неё обыкновенной воды, расположился на кухне и принялся колдовать.
Он вообще удивительно органично располагался. Договаривался с вещами на каком-то своём языке. Мой замок до сих пор пропускал его без ключей и отмычек, Мею достаточно было коснуться ладонью двери, и она открывалась послушно. располагалсяОн вообще удивительно органично располагался. Договаривался с вещами на каком-то своём языке. Мой замок до сих пор пропускал его без ключей и отмычек, Мею достаточно было коснуться ладонью двери, и она открывалась послушно. открываласьОн вообще удивительно органично располагался. Договаривался с вещами на каком-то своём языке. Мой замок до сих пор пропускал его без ключей и отмычек, Мею достаточно было коснуться ладонью двери, и она открывалась послушно.
Как перед настоящим хозяином.
Дом Мойнов меня никогда не любил, напоминая об этом при каждом удобном случае. Но с приходом сюда ведуна в старом каменном доме разом вдруг стало тепло и светло. Утихли зимние сквозняки, камины и печи разжигались с единственной спички, исправно загорались магические светильники. Медные краны больше не капали и не плевались в меня струями ледяной воды. Полы стали тёплыми, пыль сама по себе вдруг куда-то исчезла. Дом пропитался уютными ароматами домашней выпечки, крепкого кофе, шоколада, корицы и апельсинов.Здесь больше не пахло дождём. Двери и те перестали скрипеть.напоминая об этом Дом Мойнов меня никогда не любил, напоминая об этом при каждом удобном случае. Но с приходом сюда ведуна в старом каменном доме разом вдруг стало тепло и светло. Утихли зимние сквозняки, камины и печи разжигались с единственной спички, исправно загорались магические светильники. Медные краны больше не капали и не плевались в меня струями ледяной воды. Полы стали тёплыми, пыль сама по себе вдруг куда-то исчезла. Дом пропитался уютными ароматами домашней выпечки, крепкого кофе, шоколада, корицы и апельсинов.Здесь больше не пахло дождём. Двери и те перестали скрипеть.
Дом Мойнов меня никогда не любил, напоминая об этом при каждом удобном случае. Но с приходом сюда ведуна в старом каменном доме разом вдруг стало тепло и светло. Утихли зимние сквозняки, камины и печи разжигались с единственной спички, исправно загорались магические светильники. Медные краны больше не капали и не плевались в меня струями ледяной воды. Полы стали тёплыми, пыль сама по себе вдруг куда-то исчезла. Дом пропитался уютными ароматами домашней выпечки, крепкого кофе, шоколада, корицы и апельсинов.Здесь больше не пахло дождём. Двери и те перестали скрипеть.
Как он это делает?
Веточка в вазе стремительно оживала. Уже через несколько быстрых минут из гладкого узелка в месте слома робко выглянул крохотный беленький корешок, а из-под тонкой коры потянулись тугие зелёные почки. Мей улыбался чему-то, щурился, словно мартовский кот и нежно поглаживал их указательным пальцем.улыбался чему-то, Веточка в вазе стремительно оживала. Уже через несколько быстрых минут из гладкого узелка в месте слома робко выглянул крохотный беленький корешок, а из-под тонкой коры потянулись тугие зелёные почки. Мей улыбался чему-то, щурился, словно мартовский кот и нежно поглаживал их указательным пальцем.
Его удивительное волшебство не спеша разворачивало свои мягкие и ажурные крылья. Почки лопались, раздвигались резными пластинками листьев, словно тонкие ножки неведомого, но вполне разумного существа, корешок упирался в дно вазы. Мне казалось, оно сейчас аккуратненько подожмёт эти самые ножки, живо выберется из стеклянного плена и… упадёт в тёплые руки создателю. словно тонкие ножки неведомого, но вполне разумного существа, Его удивительное волшебство не спеша разворачивало свои мягкие и ажурные крылья. Почки лопались, раздвигались резными пластинками листьев, словно тонкие ножки неведомого, но вполне разумного существа, корешок упирался в дно вазы. Мне казалось, оно сейчас аккуратненько подожмёт эти самые ножки, живо выберется из стеклянного плена и… упадёт в тёплые руки создателю.
Я и сама бы так сделала, прямо сейчас. Он удивительный. Потрясающий, невероятный. Теперь я прекрасно понимала всех его многочисленных женщин. И не ревновала. Почти. Только самую малость. Даже просто сидеть близко к Мею было уютно, тепло и приятно. За эти короткие ночи и дни рядом с ним я как будто оттаяла, отогрелась. Нашла в себе силы жить дальше.
Листики укреплялись, ветвились отростками, жадно тянулись к рукам ведуна. Он вдруг бросил взгляд на меня и искренне улыбнулся.
— Нравится?
— Удивительно… Ты бесподобен. Чему я могу тебя научить?
Этот вопрос уже третий день не давал мне покоя. Всё прошедшее время мы с Меем занимались совершенно восхитительно-приятными вещами и вылезали из постели только затем, чтобы опустошить недра кухни. На улице бушевала пурга, всю столицу Империи завалило пушистыми белыми сугробами, и желания выходить в снежный хаос у нас с Меем не было.
Отвернувшись и пристально глядя на вазу с цветком, он промолчал мне в ответ. Получилось весьма выразительно...
Самого главного мы с ним так и не сделали, не сговариваясь, отложив разговор о делах и тщательно обходя даже малейшие намёки о нашем с ним общем (как случайно выяснилось) деле. Почему?Наверное, не решались весьма непростым разговором погасить ещё робкое пламя уютного, тихого счастья. Похоже, что здесь и сейчас мы с ним оба впервые себя ощущали счастливыми. И не хотели заглядывать в завтрашний день. Ничего там хорошего не было.
Самого главного мы с ним так и не сделали, не сговариваясь, отложив разговор о делах и тщательно обходя даже малейшие намёки о нашем с ним общем (как случайно выяснилось) деле. Почему?Наверное, не решались весьма непростым разговором погасить ещё робкое пламя уютного, тихого счастья. Похоже, что здесь и сейчас мы с ним оба впервые себя ощущали счастливыми. И не хотели заглядывать в завтрашний день. Ничего там хорошего не было.
— Как ты умудрилась попасть в эту историю с клятвой? — Мей вдруг тихо меня спросил.
Он всё-таки это сделал. Наше тихое и безоблачное счастье стремительно истончалось, заканчивалось. Утекало, как зыбкий песок в хрупкой колбе песчаных часов.
— Она мне досталась в наследство от Мойнов, — я ответила ему просто.
С ним вообще было очень легко. Быть рядом, болтать на невинные темы на моей тесной кухне, готовить совместные трапезы и после друг друга кормить, умирая со смеха. Пить горячий глинтвейн, купаться в одной медной ванне, натягивать и снимать панталоны. Заниматься любовью где пришлось и когда захотелось. По утрам чистить зубы, друг другу расчёсывать волосы.И разговаривать тоже. Как будто мы были знакомы с ним целую вечность, всю жизнь.Услышав мой странный ответ, Мей только кивнул и, поджав губы, нахмурился.
Не удивлён, или знает ещё нечто большее? Семья Кимберли — высший свет, аристократы, элита. А я, пусть и не последняя в королевстве, но всего лишь ремесленница. Торговка красивыми артефактами. Что могло нас объединять?По всему выходило, что наша с ним встреча совсем не случайна. А это наводило на самые неприятные мысли. Досадно ощущать себя беспомощной пешкой в чьей-то игре…
А волшебство продолжалось. Хрупкая веточка превратилась в густо покрытый листвой круглый кустик. На ней уже показались бутоны. Повиснув на тоненьких стебельках и стремительно наливаясь всеми оттенками спелости, они мерно покачивались, словно в такт неслышной мелодии.
Роза? Похожих в моём саду точно не было. Маленькие узелки ярких бутонов словно развязывались, распускались и расцветали. Все оттенки восторженной красноты: огненный, алый, винный, холодный бордовый. Каждый бутон словно вспыхивал своим цветом.
Удивительно, невероятно красиво.
Мой мир больше не будет прежним. Хорошо, что ведуны — большая редкость. Или, наоборот, очень плохо?
Мей внимательно наблюдал за цветами, трогал их кончиком пальца и теперь уже хмурился, поджав пухлые губы. Чем может быть недоволен ведун?
— Опять не выходит… — неожиданно развернувшись ко мне, он отодвинулся от стола. — Всё живое весьма уязвимо. Мёртвое — недостаточно эффективно. Ты ведь тоже застряла на стадии экспериментов?
— Э? — в ответ я тихо пискнула.
В обществе Мея я всё чаще демонстрировала себя с... неожиданной стороны.
— Ты ведь пытаешься создать артефакт, усиливающий магические способности семьи Императора?
Я замерла. Язык к нёбу прилип. Одним откровенным вопросом ведун словно ударом меча разом и дерзко нарушил все условия нашей с ним клятвы. И… с ним ничего не случилось.
— Младшая ветвь его рода практически утратила свою магию менталистов, ты же сам знаешь. Вернуть её не получилось. Ещё есть идеи?
— Есть, — Мей вдруг приобнял меня и притянул к себе на колени. — Но, как я понимаю, реализовать её у нас получается с примерно одинаковым успехом. Говоря откровенно, никак.
Я поёрзала на коленях и молча кивнула. Добавить к его словам было нечего. Теперь мы с ним оба рассматривали удивительный розовый куст у меня на столе.
— Видишь, я пытался решить эту задачу иначе, безотносительно к членам семьи Императора. Хотел вырастить дерево его силы. Посадить его... например, в тронном зале. Подмены никто не заметит. Принцы смогут им пользоваться и после ухода отца.
— Но дерево может засохнуть, его даже можно убить чужой магией, — как заворожённая я смотрела на яркие листья и удивительные цветы.
— Да, уязвимость живого. Я думал, попробовать иначе. Вырастить ягоду, семечко. Сделать из него артефакт, — тут Мей тяжко вздохнул и носом уткнулся мне в волосы. — Но…
— Но сила теряется вместе с жизнью.
— Вот и ответ на твой первый вопрос. Я хочу попытаться создать драгоценное дерево. И вдохнуть в него жизнь. Ты же мне в этом поможешь?
Его руки вдруг оказались под рёбрами и медленно двинулись вверх. Губы на шее коснулись тонкого
