Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1. Иннокентий
- ГЛАВА 2. Рис
- ГЛАВА 3. Остановка
- ГЛАВА 4. Мороженое
- ГЛАВА 5. Вляпалась…
- ГЛАВА 6. Фисташковый мусс
- ГЛАВА 7. Портплед
- ГЛАВА 8. Держись, Аня!
- ГЛАВА 9. Условия
- ГЛАВА 10. Библиотека Конгресса
- ГЛАВА 11. Я нужна
- ГЛАВА 12. Сюрприз
- АННОТАЦИЯ
- ПРОЛОГ
- ГЛАВА 1. Название первой главы
- ГЛАВА 2. Название второй главы
- ГЛАВА 3
- ЭПИЛОГ
В Часть 3
АННОТАЦИЯ
И ведь как хочется верить, что Кузьмин не виноват, не изменял, не врёт, а просто не хочет, чтобы я знала лишнее. Старается для семьи, для детей, ради нашего стабильного будущего. Не Рома, а идеальный муж, сокровище во плоти, и как мне несказанно повезло в жизни.
Только вот я сижу в кафе с девушкой из службы эскорта, которая мне рассказывает про моего мужа…
ГЛАВА 1. Иннокентий
Тяну лимонад через трубочку и поглядываю на часы в телефоне. Жду Иннокентия, друга Поли, то ли журналиста, то ли блогера, то ли политолога с доступом в высшие круги, как утверждает моя подруга. Хочу поговорить с ним об эскорте.
Страшно, но надо. У меня всего три дня, вернее, два, потому что потом Вероника уедет из Москвы, и неизвестно, когда вернётся. Что она так хочет у меня узнать, что даже отдала запонки? Хочется верить, что она сделала это по той причине, которую указала в письме: «Аня, я решила подарить вам запонки, которые принесли вам столько сомнений и переживаний, что они того не стоят. Я вполне обойдусь и без них, у меня есть и другие, как говорится.»
Но одно дело — «хочется верить», а другое — как всё обстоит на самом деле.
Сегодня в «Ариане» удивительно мало народу. Вторая половина августа вытягивает из города даже самых закоренелых домоседов. Последняя жара перед долгой зимой.
Поля не любит август из-за низкой выручки. Самые прибыльные месяцы у неё те, что с буквой «р». Это напоминает мне «запрет Цицерона» на поедание устриц в месяцы без буквы «р». Устрицы в «Ариане» не подают — места не хватает на холодильники и аквариумы для живых морепродуктов, как объясняет Поля.
— Едет. Через пятнадцать минут будет, — подходит Поля. Непонятно, как она успевает следить за собой, но выглядит на десять лет моложе. А её стрижка просто шикарна — выверенная, точная, хоть и слегка растрёпанная.
— Он знает, что я его жду?
— Я ему говорила. Не отвертится.
Что-то Поля в последнее время подозрительно молчит о своей личной жизни. Не завёлся ли кто-то в тихом омуте? С этими запонками я совсем потеряла нюх на всё остальное.
Заказываю кофе и шоколадную конфету с лимонной начинкой — один из хитов кондитера заведения.
— Здравствуйте!
Иннокентий на этот раз выглядит моложе и свежее. Он модно и дорого одет, по-милански, как мне кажется. Самый приставучий мужской стиль для среднего возраста, когда позволяют финансы.
— Таких, как Вероника, в эскорте немного. Она из тех, кого называют куртизанками высшей пробы. Не могу сказать, какие именно таланты подняли её на вершину профессии, но личность она известная.
— А в чём её известность?
— Ну, точно не в количестве клиентов. Говорят, она соглашается на незапланированные встречи всего пару раз в год и за очень солидный гонорар.
— Гонорар? Прям как у писателей, — удивляюсь я.
— У таких, как она, — да. На её уровне приходится много работать над собой. Большие деньги и большая конкуренция.
Кстати, её дикция и манера речи произвели на меня впечатление. Хотелось слушать, чёрт возьми. А если вложить в эту речь нужные смыслы, получится волшебная дудочка, за которой некоторые мужчины пойдут, не особо задумываясь.
— Она прикреплена к какому-нибудь агентству?
— Не могу сказать. Но какое-то промежуточное звено у неё есть. Никто не может просто так позвонить ей с улицы и пригласить в гости, понимаете? Как-то же с ней связываются. Точно так же, как с артистами, думаю.
— Ах, ну конечно! Вместо грязного слова «сутенёр» куда благозвучнее «импрессарио», верно?
Мне она оставила свой номер телефона с лёгкостью, но об этом я умолчу. Мало ли что у него на уме. Но, судя по всему, Вероника ему не по зубам, а то, что нельзя, как известно, самое желанное. Судя по его виду, он активный.
— У неё есть такса? — интересно, почём этот «товарец».
— Насколько мне известно, это международная такса. И она немаленькая, так как она работает с высшим эшелоном бизнеса и даже политики, причём не обязательно с нашими соотечественниками. С господами различного рода как бы, - уточняет Иннокентий.
С кем? С господами? Может, с вельможами? Оплачивает секс проститутки и остаётся господином высшей пробы. А потом домой, к детям. Возмущаюсь до глубины души. Бесполезные возмущения, знаю. Правила жизни меняются медленнее, чем тают ледники.
— Политики? Но разве это не может стоить им карьеры? — интересуюсь я.
— Взятки ведь продолжают существовать, почему эскортницы должны исчезнуть? Они приносят много пользы государству, как ни крути, — улыбается Иннокентий. — Борьба с пороками бесконечна, потому что должна быть бесконечной.
— О какой пользе государству вы говорите? Вероника — шпионка?
— Анна, такие вещи мы можем только предполагать с меньшей или большей вероятностью. Так же, как и гадать, какое у неё гражданство и сколько их у неё.
Вместо утки Иннокентий на этот раз заказывает чёрную треску с овощами на гриле.
— У меня сложилось впечатление, не могу сказать почему, что вы знакомы с Вероникой. Я права? — иду ва-банк. Он явно пытается уйти от темы, отделываясь общими фразами, которые и так понятны. — Когда вы были здесь, а я разговаривала с Вероникой, вы как-то многозначительно встретились взглядами.
Больше давить не решаюсь. Тут всё зависит исключительно от его воли.
Иннокентий какое-то время ест молча.
— Как здорово ваша подруга управляет своим кафе. Повар — настоящий профессионал, — говорит он, медленно отправляя в рот кусок рыбы.
Я киваю с лёгкой улыбкой.
— Что конкретно вы хотите узнать? — наконец переходит он к делу.
— Меня интересует, через кого можно выйти с ней на контакт и сколько стоит её внеочередной визит? Понятно, что назвать имена её последних клиентов — слишком сложное уравнение.
— Анна, такая информация стоит денег. Вы готовы потратить две-три тысячи долларов, чтобы я нашёл контакты её импрессарио?
— Так две или три?
— Когда вам нужна информация? И за какой период вас интересуют её контакты?
Кажется, он просек, что мне нужно.
— Завтра.
— Хорошо, я попробую быть вам полезным. Не больше трёх, это всё, что я знаю на сегодня.
Вот, кажется, успокойся, Аня! Не вороши, не справишься, потеряешь то, что имеешь, и так далее. Всё верно. Но у меня только два варианта: жить во лжи и ждать, когда зелёная гидра безжалостно отравит семью, и мне всё равно придётся заниматься разводом; или придавить её сейчас, пока она не стала чудовищных размеров, и покончить с изменами и прочей грязью.
Даже если не удастся найти общий язык с мужем, и он останется при своих интересах, я буду знать, что сделала всё, что могла.
ГЛАВА 2. Рис
Про запонки я мужу не сказала. Спрятала их подальше, где он точно не найдёт. Не будет же он ходить по квартире с металлоискателем. Хотя представляю его лицо, если он всё-таки их обнаружит. Успокойся, Аня! Сначала нужно во всём окончательно убедиться.
Хорошо, что могу отвлечься на работу. Получила новый заказ — книгу «Дрессировка и натаска подружейных собак» 1910 года. Нужно подправить кожаный переплёт, а он довольно сложный: цветная кожа, золотое тиснение. Состояние, правда, вполне удовлетворительное, так что справлюсь.
Я часто работаю дома, когда могу обойтись подручными средствами. Это одно из преимуществ моей профессии. Смотрю на часы — почти шесть. Рома может вернуться через полчаса. Откладываю материалы и иду на кухню. В такую жару готовить не хочется. В холодильнике много свежих овощей для салата. Может, достать креветки из морозилки? Беру с полки рис и ставлю вариться. Сделаю что-нибудь в азиатском стиле.
Почему Вероника так легко дала мне свой номер и пошла на контакт, если она такая занятая и недоступная куртизанка? Она вела себя скромно, и день рождения отмечала в хорошем, но не самом пафосном ресторане. Её друзей за столом я не запомнила — было не до них. Сколько человек может уместиться за круглым столом? Десять-двенадцать, вполне приличная компания.
Она шифруется. Возможно, никто не знает, чем она занимается, и у неё есть прикрытие: турагентство, магазин нижнего белья или даже детский магазин для полного отвода глаз. И постоянно мотается в Питер. А может, это и не Питер вовсе, а что-то вроде условного обозначения.
Сообщение. Иннокентий.
«Можете говорить?»
«Да, звоните.»
— Всё складывается как нельзя лучше, — говорит Иннокентий. — Мне дали имя и телефон того самого человека, о котором вы спрашивали. Он работает с мадам уже не первый год.
— С ним можно встретиться?
— Вы можете с ним связаться. Но я должен передать вам пароль, без которого он разговаривать не станет.
— Так серьёзно? — у меня даже мурашки по коже пробежали.
— Для этого нужно встретиться.
Тут я понимаю, о чём он.
— Сколько? — спрашиваю прямо.
— Как у Пушкина.
— Что у Пушкина? — не понимаю. — У Пушкина чего только нет.
— Анна, ну, вы же понимаете.
— Ясно. «Пиковая дама», верно? — имею в виду «три карты» из «Пиковой дамы».
— Желательно натурой.
— Иннокентий, ну, вы даёте! Вы сегодня хотите?
— Да. И недалеко от места, где мы виделись. Там есть автобусная остановка, которая «из центра». Вспомнили?
Ещё бы не вспомнить.
— Во сколько?
— Через полтора часа. Подойдёт?
— Да.
На плите горит рис, запах гари разносится по всей квартире. Хватаю кастрюлю, кидаю в мойку, едва не обжигаю руки. Голова идёт кругом — думаю, как достать ещё тысячу наличными. Придётся отдать рублями, ничего страшного, дам с запасом для обменника. Бегаю, открываю окна, но из них пышет августовский жар.
Ужина не будет, времени ни на что нет. Нужно одеться и бежать. Главное — успеть выскользнуть из дома до возвращения Ромы, чтобы не объяснять, куда я несусь сломя голову, оставив после себя душную квартиру, в которой невозможно находиться.
Быстро одеваюсь в первые попавшиеся штаны, напяливаю белую рубашку, достаю из тайника две тысячи долларов, припрятанные на чёрный день, хватаю сумку и машинально заглядываю в окно перед тем, как выйти. Во двор въезжает машина Ромы. Как по нотам.
У меня есть максимум пять минут. Нужно ещё где-то пересидеть в подъезде, чтобы он зашёл в квартиру, а я потом спустилась на лифте и беспрепятственно вышла из дома. Я так нервничаю, что не могу собраться: то забываю кошелёк в другой сумке, то понимаю, что не причесалась, то вспоминаю, что не закрыла окна. И, конечно, не могу найти телефон. Он будто испарился.
Я в панике.
В дверь вставляется ключ, она открывается, и на пороге появляется Рома. Он заходит в прихожую и начинает принюхиваться.
— Аня! — зовёт он.
— Рома, как хорошо, что я тебя застала, — выскакиваю я из кухни. — Мне срочно надо встретиться по работе насчёт одной вещи. Я целый день работала, не успела ничего приготовить. Ты голодный? — чувствую, звучу неубедительно.
Рома смотрит на меня внимательно, с лёгким подозрением.
— Ты не чувствуешь запах гари? — спрашивает он.
— Да. Это я сожгла рис.
— С чего это?
— Забыла, что поставила его вариться.
— А сама чем занималась?
— Рома, я побежала, меня ждут люди. Закажи доставку, умоляю!
— Какие люди? Может, я с тобой? Потом зайдём поужинаем.
— Нет, это не лучшая идея. Мне надо быть без мужа, и я не знаю, сколько это займёт времени.
— Без мужа? Это требования клиентов? Ты психолог или реставратор?
— Рома, не придирайся к словам.
— Но здесь невозможно находиться! Ещё и одному сидеть ждать доставку. Давай я тебя отвезу! Ты куда едешь?
— Нет! Меня довезут. Ужинай без меня!
Вижу, что он озадачен и не может понять, что происходит.
Держу в руке телефон, как гранату, крепко, чтобы не забыть. Обуваю мокасины, в которых обычно спускаюсь в кофейню за кофе, — самые разболтанные, да ещё и красные. Открываю дверь и вылетаю из квартиры. Даже не дожидаюсь лифта, бегу по лестнице вниз, чтобы Рома не успел меня остановить.
ГЛАВА 3. Остановка
Вылетаю из подъезда и иду по краю дома, чтобы меня не было видно из окон нашей квартиры. На мне бейсболка, которую я натягиваю на глаза, как будто это сделает меня невидимой. В соседнем доме — банк. Забегаю туда, у банкомата стоят две старушки и сотрудница, которая что-то им объясняет.
— Простите, пожалуйста, очень спешу, можно я сниму деньги с карты? Три минуты!
— В очередь, в очередь! Мы все спешим, — говорит одна из старушек в соломенной шляпке времён Московской олимпиады.
— Да ладно тебе, Маруся, что ты вредничаешь, — упрекает её вторая.
Такое ощущение, что я уже где-то видела эту Марусю. Больно знакомый взгляд. Ах, да! Это та самая бабка в кепи, которая сидела недалеко от меня в МФЦ в тот роковой день. Точно! Мне не очень нравится эта случайная встреча. Всё, что связано с тем днём, продолжает приносить проблемы, и чем дальше, тем больше. Такое чувство, будто я зашла не в ту дверь.
— Я не вредничаю, есть порядок в этом мире, — огрызается Маруся.
Скажите, пожалуйста! Какая законопослушная учительница. Ещё неизвестно, как она зажигала в моём возрасте. Помадой до сих пор пользуется, и с маникюром. Ей явно скучно жить, а тут — случайная возможность заявить о себе и привлечь внимание. Если повезёт, то и поскандалить удастся.
— Хорошо, я подожду, — смотрю в глаза соломенной шляпке. Другого выхода у меня нет. Пытаюсь быть миролюбивой.
Надо побыстрее убираться из квартала, чтобы не попасться на глаза Роме. Он может решить спуститься вниз в пиццерию, пока меня нет. Хотя он не ест мучное, и пицца для него — самый крайний случай.
— Женщина, идите, снимайте, — говорит мне вторая бабуся. — Это я пришла в банк, она со мной за компанию увязалась.
Маруся отводит взгляд. Хорошо её подружка подставила. Их дела. Почему-то мы улыбаемся, когда ссорятся маленькие дети и старики. Мы чувствуем себя сильнее и значительнее, а их проблемы кажутся нам незначительными. Хотя детям это ещё простительно, а вот старики... Да никому свои проблемы не кажутся незначительными. Короче, подружка Марусе отомстила. И я даже повеселела, восприняв это как хороший знак.
Выбегаю из банка и буквально за хвост хватаю автобус. Держусь за поручень и вспоминаю Влада, как я упала к нему в руки в автобусе всё в тот же день. Где он, кстати? Наверное, я никогда его больше не увижу. Хороший парень. Пусть у него всё будет как надо, и пусть они найдут в пучине морской суперкорабль и сделают открытие мирового значения.
Ехать три маленькие остановки, потом надо перейти на другую сторону, и там меня будет ждать Иннокентий. Хотела сказать Смоктуновский. Другого Иннокентия в жизни не встречала.
Перехожу и вижу чуть поодаль знакомую фигуру. Машу ему рукой, подхожу.
Он не сразу меня узнаёт из-за бейсболки, наверное.
— Иннокентий, дело в том, что одну часть я заплачу в рублях, не успела поменять. Подойдёт? — спрашиваю для приличия, как будто он откажется. Наверное, себе ещё взял процент. Сейчас народ потерял стыд, и любая услуга рассматривается как возможность заработать.
— Ну, что ж, не переносить же из-за этого встречу, — хмыкает Иннокентий.
Он какой-то настороженный, не похож на Полиного вальяжного клиента в дорогом льняном костюме.
— Вот здесь телефон и имя. Если что, я вам ничего не передавал, буду отрицать, — он вскрывает конверт и протягивает его мне, держа в руке. — Вытаскивайте карточку.
Конспирация та ещё. Он делает так, чтобы сам не дотрагивался до карточки. Я вытаскиваю стандартную белую визитку, на которой обычным чёрным шрифтом напечатан номер мобильного телефона и имя: Юрий Гагарин.
Что за ерунда?
— Вам не кажется странным имя человека? — спрашиваю я в лёгком недоумении. — Похоже на какую-то игру. — Если быть совсем честной, то это похоже на развод, но из уважения к Поле я такого сказать не решаюсь. Три тысячи баксов за вот эту карточку неизвестно кого с фальшивым именем. Он держит меня за идиотку.
— Я доверяю источнику, у которого получил информацию, — холодно отвечает Иннокентий.
— Насколько я поняла, Юрий Гагарин будет со мной предметно разговаривать только после того, как я скажу ему пароль, верно?
— Да, — сухо подтверждает Иннокентий.
— Ещё раз, прошу прощения, это человек, который отвечает за так называемое расписание Вероники, и если мне надо договориться для кого-то о встрече, то я звоню ему?
— Да.
Не верю я ему. Он хочет денег. Время такое, кто есть кто, бывает очень трудно понять. Поля, дорогая, прости меня, пожалуйста, но я не могу быть совершеннейшей лохушкой. Я зарабатываю деньги своим трудом, а свой труд я уважаю. Иннокентий меня разводит, и ты не знаешь, кто он. Ты знаешь только то, что он сам тебе рассказал про себя, и то, что он любит утку.
Тут Иннокентий резко разворачивается и, не сказав ни слова, идёт от меня прочь. Решительно и большими шагами.
— Что-то случилось? — кричу я ему в ответ, но не бегу за ним. Меня что-то останавливает. Я поворачиваю голову и вижу Веронику.
Она идёт по противоположной стороне улицы под руку с какой-то женщиной. Вероника же где-то тут живёт в переулках, я вспоминаю, поэтому я её и встретила в МФЦ на Арбате. Надвигаю бейсболку поглубже и медленно захожу за стекло остановки. Видела она нас или нет, трудно сказать, но виду не подаёт, разговаривает на ходу со своей спутницей.
Похоже, только что она спасла мне уйму денег.
Иннокентий испарился.
ГЛАВА 4. Мороженое
Вероника со своей спутницей заворачивает за угол, и я теряю её из виду. Продолжаю стоять на остановке. Надо ехать домой и придумать что-нибудь вменяемое для Ромы.
Что это было с Иннокентием? Чего он так испугался? Теперь, наверное, не появится у Поли. Она меня за это точно не похвалит — я лишила её постоянного клиента. Как же неудобно перед ней!
Подъезжает автобус. Сажусь в него, свободных мест полно, выбираю у окна. Роме скажу, что ничего не вышло с клиентами — очередные неадекваты с подделкой, да ещё и европейской. Так что я ушла раньше времени. На часах половина девятого, ещё не поздно.
Звоню Веронике.
— Добрый вечер, Анна!
Узнаю её бархатный голос с безупречной дикцией.
— Вы хотели встретиться? Я могу завтра в любое время.
— А сегодня не получится? Мне нужно всего полчаса. Завтра я могу уехать во второй половине дня — непредвиденные обстоятельства.
— Хорошо, куда подойти? Только, если вас не смутит, я сейчас в городе и в очень простой одежде. Заезжать домой переодеваться не хотелось бы.
— Поняла, нет проблем. На Фрунзенской набережной японское кафе «Сакура». Я уже здесь, жду.
— Хорошо.
Когда она успела доехать до Фрунзенской набережной, если я её только что видела? Не стоит слишком спешить, а то приеду раньше неё. Роме пока звонить не буду — подожду до десяти.
Выхожу из автобуса и иду по Кольцу. У метро сверну на Ленинский проспект. Я знаю это кафе — оно никогда не было модным, и суши там всегда среднего качества: не плохие, но и не супер.
Помню, мы как-то были на вечеринке в честь подписания контракта с японцами от Роминой работы. Хозяева заказали нитомори — это когда суши подают на обнажённом теле девушки.
Я тогда наблюдала за мужчинами — смешно, многим такая подача стоила большого напряжения. Угорь выкладывают прямо на то самое место. Конечно, сначала идёт банановый лист, а потом уже суши, но эффект всё равно есть.
И нельзя ни при каких обстоятельствах дотрагиваться до девушки, хотя всегда находятся провокаторы, которым хочется её пощекотать. Там как раз был один Олег Сергеевич — он подозрительно долго на неё смотрел и ничего не ел.
Вспоминаю и улыбаюсь. Давно это было.
Вхожу в кафе.
— Добрый день, Анна!
Вероника уже на месте.
— Благодарю вас за запонки. Красивый жест, что и говорить, — начинаю я разговор.
— Сначала два слова об Иннокентии.
Значит, она всё-таки заметила нас на остановке, но виду не подала.
— Вы знаете, кто такой журналист или блогер? Их суть и их хлеб — сенсация. Любая, большая или маленькая, чаще за ваш счёт. Вы страдаете — он зарабатывает. Потом сплетня, которую можно продать, потом информация, которая копится на запас, чтобы прикрепить её к подходящей сенсации или горячей новости и немного раскрасить. С ними никогда нельзя ни о чём разговаривать. Попутно, поскольку они собирают информацию, они обожают шантаж и стараются не продешевить.
— Почему вы мне рассказываете про Иннокентия? Он давнишний клиент Поли, хозяйки кафе «Ариана», а она моя подруга.
— Хочу вас предупредить, только и всего.
Я жалею, что попыталась притвориться.
— Всё, что знает о нём Поля, может оказаться не соответствующим действительности. Но для посещения кафе это не так важно, согласна.
Наверное, она просто дала мне понять, что он мог обманывать и её, и Полю, и чтобы я была осторожнее. Они знакомы, и Иннокентий выдал мне её тайну, но был ли телефон, который он мне дал, настоящим? А вдруг Вероника не имеет никакого отношения к эскорту вообще? И такое может быть.
Замечаю официанта около нашего столика.
— Можно два шарика мороженого из зелёного чая и американо, — произношу первое, что приходит в голову, — только одновременно.
— А мне ананасовый фреш, — подхватывает Вероника.
Я не знаю, о чём с ней разговаривать, но продолжать об Иннокентии мне совершенно не хочется.
— Анна, могу я вас попросить об одной услуге?
— Слушаю вас.
— Мне нужен помощник по работе. Зарплата может вас приятно удивить, особенно если вам сейчас нужны средства. Всякое бывает.
— Я? Вы хотите мне что-то предложить? — наверное, на моём лице появляется паника.
— Почему… Чего вы так испугались, Анна? Во-первых, дело добровольное, во-вторых, с парашютом прыгать не надо, не волнуйтесь.
Да, что-то я действительно расслабилась. А по сути, ничего не узнала. Все мои вопросы, которые не дают мне покоя, так и висят в воздухе.
— Нет, что вы, просто неожиданно с вашей стороны. Конечно, мне нужны деньги, просто потому, что это деньги, и у меня двое детей, — стараюсь говорить любезно и с уважением.
— Мы сработаемся, я не сомневаюсь, — довольно улыбается Вероника.
Официант приносит кофе и фреш.
— Заберите кофе, — говорю я ему.
— Что случилось, почему? Вы же просили американо!
— Я просила мороженое и американо одновременно. Для мороженого мне нужен горячий кофе. Забирайте и принесите