Оглавление
АННОТАЦИЯ
— Я хочу развестись! — говорит мне муж.
— Хорошо, собирай вещи и уходи, — отвечаю ему. Я заслуживаю любви и внимания, заслуживаю больше, чем призрачные обещания мужчины, который вместо меня всегда выбирал работу.
— Сама уходи. Это вообще-то моя квартира, — сказал Максим, и его голос звучал сухо, безразлично. Он стоял передо мной, и в его глазах я больше не видела понимания и любви.
Идти мне было некуда, но я стиснула зубы, быстро покидала в чемодан самые необходимые вещи и переоделась.
— Остальное заберу, как только найду квартиру. Уж потерпи, будь так добр, — с этими словами я повернулась и пошла к двери.
— Я даю тебе неделю, потом вышвырну всё! — донеслось мне вслед, и слёзы хлынули из глаз, но я не остановилась…
Я держала в руке тест на беременность, когда муж заявил, что мы разводимся. Сердце сжалось от боли, но я даже не подала вида. Когда он вышвырнул меня из квартиры, я попросила лишь об одном: никогда не искать меня. И он сдержал слово, но судьба решила иначе...
ПРОЛОГ
Ирина
5 лет назад
— Я хочу развестись, — выпалил с порога Соболев, явившись с работы под утро.
Эти слова и у меня очень давно висели на кончике языка, но никак не могли вырваться наружу.
Уже несколько месяцев я смотрела на Максима и всё пыталась понять, где именно мы свернули не туда?
Ещё год назад в нём была абсолютно вся моя жизнь, я хотела провести с этим человеком всю жизнь, вырастить детей, построить дом, но сейчас…
Вчера утром, держа в руках тест на беременность, я рыдала, вместо того чтобы порадоваться долгожданному ребёнку. Мой муж постоянно твердил, что нам ещё рано обзаводиться маленьким спиногрызиком, мы ведь ещё не успели встать на ноги.
Самое обидное, что к тому моменту у Соболева уже был ребёнок от первого брака, но жена сбежала от него к богатому папику и растила сына с другим, а не с родным отцом.
Встретив Макса, я буквально расцвела. Он был так галантен, ухаживал за мной, будто за настоящей принцессой, и в конечном итоге покорил моё сердце. Мы поженились, я закончила универ, устроилась на работу, но чем дольше мы жили вместе, тем меньше общего у нас оставалось.
Я даже не помню, когда в последний раз мы просто сидели вместе на кухне, пили чай и болтали, не отвлекаясь на звонки и дела. Я всегда уважала его работу, но ночные вызовы становились всё чаще, а наши горячие ночи всё реже.
Возможно, было глупо выйти замуж за опера и при этом верить в сказку. Максим всегда был трудоголиком и старался ради нас, ради будущего, чтобы обеспечить семью, но для меня семьи из двух человек очень скоро стало мало. И постепенно это самое “ради нас” окончательно исчезло.
Первое, что я почувствовала, услышав о разводе, — страх. Дикий, первобытный, необузданный ужас от мысли, что я останусь одна, как буду жить, что буду делать?!
Второе — облегчение. Да, я буду жить одна, жить спокойно, ходить на работу, растить своего ребёнка.
Вот уже несколько месяцев я почти не видела мужа. Он всё ссылался на сложное расследование, кричал, что на него давит начальство, а тут ещё и я пилить вздумала…
— Ты меня слышишь, Ира? Я хочу с тобой развестись! — повторил он, подойдя ближе и склонившись надо мной, будто грозовая туча.
— Хорошо. — Я лишь пожала плечами, встала, оттолкнув его, прошлась к шкафу, выкатила чемодан и толкнула в его сторону: — Раз ты хочешь развода, тогда собирайся и уходи. Я позвоню, когда буду готова съехать и подать документы на развод.
О, да! Его реакция была бесценна. Брови поползли вверх, губы сжались в узкую полоску, взгляд стал хищным, холодным, и в какой-то момент мне снова стало страшно, но мысленно я успела сжечь мосты, и обратного пути не было.
В какой-то момент я осознала, что большую часть семейных вечеров провожу одна. Сижу с книгой или смотрю телевизор, но в голове одно: “Где он сейчас? Какое у него расследование? Лишь бы вернулся живой…”
Была надежда, что это временно и рано или поздно всё наладится. Но в душе росло чувство, что наше “временно” стало “навсегда”.
Мы неоднократно пытались поговорить. Я хотела объяснить, как чувствую себя забытой и ненужной, но он лишь махал рукой, мол, это всё чушь, и обещал, что скоро всё станет лучше. Но это “скоро” так и не наступало. Я устала ждать изменений, устала ждать его с работы и молиться, чтобы вернулся домой.
“Я хочу развестись!” — от этих слов мне должно было быть больно, но всё давно отболело, и не было больше горечи или страха. Эти слова стали для меня спасением от пытки, которую кто-то придумал называть браком.
Жаль только, что я так и не перестала его любить, просто решила, что без него будет лучше. Я заслуживаю любви и внимания, заслуживаю больше, чем призрачные обещания мужчины, который вместо меня всегда выбирал работу.
— Сама уходи. Это вообще-то моя квартира, — сказал Максим, и его голос звучал сухо, совершенно безразлично. Он стоял передо мной, и в его глазах я больше не видела понимания и любви.
Идти мне было некуда, но я стиснула зубы, быстро покидала в чемодан самые необходимые вещи и переоделась.
— Остальное заберу, как только найду квартиру. Уж потерпи, будь так добр, — с этими словами я повернулась и пошла к двери.
— Я даю тебе неделю, потом вышвырну всё! — донеслось мне вслед, и словно кто-то спустил курок: слёзы хлынули из глаз, но я даже не остановилась.
Хотела кричать, стонать от боли. Сдержалась. И только понимание, что во мне растёт маленькая жизнь дала мне силы не сломаться.
С этого момента вся моя жизнь разделилась на “ДО” и “ПОСЛЕ”. Было тяжело и невероятно тоскливо.
Я думала, что больше никогда его не встречу. Возненавидела так сильно, что порой задыхалась от этого чувства.
Но так уж вышло, что судьба решила иначе, и прошло всего пять лет, как моя жизнь снова сделала кульбит, переворачивая всё с ног на голову…
ГЛАВА 1
Ирина
— Фух! — тихо прошептала, едва успев выйти из офиса конкурирующей компании. В руках я крепко держала папку с документами, которые достались мне с огромным трудом. Успешная сделка, бесспорно, была поводом для гордости, и я улыбалась сама себе, уже предвкушая долгожданное повышение.
Ключи от новой машины, взятой в кредит, лежали в кармане, и мысль о том, что совсем скоро я буду дома, несказанно радовала меня.
Машенька наверняка уже устала сидеть с няней и заждалась маму, но я должна была заключить эту сделку, чтобы переехать в большой город. Здесь мне готовы были предоставить шикарный дом рядом с современным детским садом, зарплату в несколько раз выше, да и отношение к сотрудникам было совершенно другое.
Я открыла дверцу машины, закинула папку с документами на переднее сиденье и отвлеклась на зазвонивший телефон. В этот момент кто-то грубо толкнул меня в сторону, и я здорово приложилась лбом о фонарный столб. Искры буквально посыпались из глаз, в голове зашумело. Я хотела поднять голову, но никак не могла. Попыталась закричать, но смогла лишь сдавленно ахнуть от боли в висках.
Оттолкнувший меня мужчина подошёл ближе, наступил мне на руку, выхватил ключи, а затем прыгнул в машину и уехал с такой скоростью, что резина засвистела от резкого рывка.
Несколько капель крови скатились по лицу и упали на бордюр, в нос ударил резкий запах жжённой резины.
— Стой! Отдай хотя бы документы… — жалобно простонала я, хоть и понимала, что он ни за что меня не услышит.
Стараясь не паниковать, попыталась подняться, но мир вокруг плыл, а любой звук отдавался в ушах громким гудением.
К чёрту машину, она застрахована.
Документы!
Мои документы. Моя работа. Мой труд… Всё это осталось на переднем сиденье и теперь отдалялось с каждой секундой. Это были не просто листы бумаги — это была я, моя карьера, мои бессонные ночи и старания.
Постепенно шок отступал, и осознание того, что просто лежать здесь и ничего не делать — не вариант, помогло мне собраться. Вдохнув глубже, я, наконец, встала, платком вытерла кровь с лица и набрала номер полиции...
Максим
— Соболь, ты — сука! — взревел Дерягин, оглушая.
Пришлось даже телефон от уха отвести.
— Знаю, не ори, — сказал, хмыкнув.
— Ты хоть понимаешь, как меня подставил? Я же из-за тебя, тварина, на нары попаду!
— Из-за меня? — переспросил, прикрыв глаза, чтобы не сорваться. — Я ведь тебя ещё тогда предупреждал, что хрен ты у меня на свободе долго ходить будешь.
— Но ты же работал на меня! Я же тебе бабки платил! Как ты мог меня кинуть и сам не загреметь за решётку? Ты учти, я один на дно не пойду. Рядом со мной сидеть будешь. Ты всё понял, козлина?
— А теперь слушай внимательно, — произнёс, сдерживая эмоции. Времени на разговоры нет, всего пара минут, и то в присутствии свидетелей. — Ты сейчас спокойно завершишь разговор и вернёшься в камеру. Кроме того, будешь молиться, чтобы те, с кем тебя распределят, не узнали о твоих делишках. Хочешь узнать почему? — В телефоне слышалось только нервное дыхание оппонента. — Потому что, если они хотя бы подумают о том, что ты завалил Доктора, тебе не жить. Только представь, что они с тобой сделают! Как оправдываться будешь? Скажешь, что он отказал тебе в помощи, поэтому решил его устранить? А тем людям он бабки должен. Сильно так должен. Был! Так что захлопни свой рот и не огорчай меня, Дерягин. Я ж, когда огорчаюсь, очень разговорчивым становлюсь. Лишнего могу сболтнуть… в СИЗО.
— Соболь… Соболь, послушай, — взвыл этот идиот. — Не поступай так со мной! Мы же с тобой давно все проблемы порешали, какого хрена ты за старое цепляешься? Да, я совершил тогда ошибку. Но мы же всё порешали! Соболь…
— И, кстати, ты правильно заметил. Я — сука. Но сука мстительная. И провалами в памяти иногда страдаю. Отомщу и забуду. Потом снова отомщу. И так по кругу, Дерягин.
Рядом со мной раздался негромкий стук карандаша по столу. Это генерал недоволен моими угрозами.
Тяжело вздохнув, я кивнул и сказал напоследок:
— Удачи я тебе желать не стану по объективным причинам, но вот в роль соловушки войти советую. Хотя… тут и без твоего чистосердечного доказательств достаточно. Пожизненное тебе обеспечено. Если доживёшь, конечно. Ну всё, бывай, — сказал и сбросил вызов.
— Ну что, с завершением работы, Максим! — с усмешкой произнёс Потапыч. Он же Селегин Олег Потапович, он же генерал полиции, он же просто хороший человек. — Несколько лет под прикрытием, — покачал он головой. — Теперь хоть вздохнуть спокойно можно.
— А с Доктором что? — спросил я, не чувствуя должного облегчения от проделанной работы.
Нет, что мы, наконец, покончили с бандой этого засранца, я безусловно рад, вот только что мне теперь от этой радости и свободы?
— А что с ним? Инсценировка была отличной. Сейчас даёт показания. Он уже столько интересного напеть успел, что весь преступный синдикат за голову скоро хвататься станет! — усмехнулся Потапыч. — Поживёт пока на конспиративной квартире, потом сразу в тюрьму определим.
— Вот и славно.
— Да, Максим, — сказал генерал. — Не зря ты столько лет трудился. Теперь можешь и о будущем подумать. Жаль только, что так с супругой с твоей получилось. Но тут уж иначе никак было, сам понимаешь.
— Да знаю я, генерал, — отмахнулся я. — Не маленький, всё понимаю.
— Но, может, получится что-то изменить? — спросил он.
— И как вы это себе представляете? — хмыкнул я. — Ладно, это всё дело прошлое. Пойду я, Олег Потапович.
— Максим, может, всё же вернёшься в отдел? Ты отличный опер. Это твоё призвание!
— Ну уж нет, — усмехнулся. — Я к этой работе больше не вернусь, извините, Олег Потапович. Отправлюсь на вольные хлеба. Буду рыбку ловить да охотиться. Чего ещё нужно?
— Ты, Максим, подумай хорошенько, стоит ли бросать всё именно сейчас?
— Я уже давно всё решил. В тот самый момент, когда соглашался на это задание, я уже знал, чем всё закончится. К тому же у меня теперь и бизнес свой имеется. Небольшой, но всё же. Так что, Олег Потапович, мне и правда пора.
— Ладно, Максим. — Тяжёлый вздох и крепкое рукопожатие. — Удачи тебе.
— И вам, генерал. И вам.
Я вышел из кабинета и поплёлся по длинному коридору управления.
Теперь меня здесь точно ничто не держит.
Пять лет коту под хвост, и теперь я могу начать всё сначала.
Вот только на душе как-то муторно.
— Эй, Соболев! — раздалось за спиной, когда я подошёл к дежурке. — Ты всё? Закончил?
— Да, — сказал Парфёнову. — Пора и честь знать.
— Значит, всё же решил?
— Неужто скучать будешь? — усмехнулся я.
— Да иди ты! — заржал опер. — Шампусик с мужиками откроем, отметим, что твою наглую рожу больше не увидим, — рассмеялся он.
— Только не злоупотребляйте, а то знаю я вас.
— Идёт, капитан, — сказал он, и мы пожали руки.
Ну что ж, теперь действительно пора.
— М-максим? — услышал до боли знакомый голос.
Да нет, показалось.
— Максим, это правда ты?
Обернулся, чтобы встретиться взглядом с той, ради кого я спустил свою жизнь под откос.
— Ира? — удивился и бросился вперёд, когда бывшая стала оседать на пол.
ГЛАВА 2
Максим
Страх за Иру опалил мои нервы, едва не выкручивая кости и не выворачивая разум наизнанку.
Если честно, я раньше за неё ещё ни разу так не боялся. Даже когда Дерягин сказал, что закопает мою бабу, если я не пойду ему навстречу, и то я не испугался. Знал, что сделаю всё, но с её головы и волоска не упадёт. Там я мог хоть как-то контролировать ситуацию. А здесь не могу. НЕ МОГУ, чёрт подери!
В сознание не приходит уже около часа.
А врачи только и заладили: “Ждите!”
Чувствую, словно кишки на ржавый болт наматывает.
Почему она здесь? И что случилось?
Схватившись за голову, зажмурился, вспоминая фрагменты нашей с ней последней встречи.
Большой кабинет, судья, секретарь, и мы с Ириной.
— Подпишите, — говорит судья, указывая на документ о разводе.
Ставлю подпись, даже не задумываясь, и передаю Ирине ручку.
Знаю, что так надо. Это единственный выход. Пусть лучше я останусь настоящим козлом в её глазах, но зато она будет жива.
Смотрю на неё. Ни один мускул не дрогнет на её, словно маска, лице.
Красивая — как богиня, холодная — как Снежная королева.
Сам решил пойти на этот шаг, так что теперь нет смысла о чём-то сожалеть.
— Никогда не ищи меня, что бы ни случилось, — холодно проронила Ирина, даже не глядя в мои глаза.
Знаю, ненавидит.
— Хорошо, — говорю я, наступая себе на глотку.
— Пообещай мне, Соболев! — Бросает на меня ледяной взгляд.
Всего скручивает, но я киваю. Должен. И нет пути назад.
— Обещаю, — говорю негромко, а внутри готов заорать матом.
У здания суда её ждут родители, и, забравшись в машину, Ира даже не смотрит в мою сторону. Только её отец, Станислав Петрович, едва заметно кивает мне.
Хочу рвануть вперёд и, открыв дверцу, вытащить её из машины. Встряхнуть. Наорать. Спросить, реально ли она готова оставить всё и уехать?
Но не могу. Нельзя.
В тот самый день она уехала из города в деревню и навсегда покинула мою жизнь…
Так я думал раньше.
А сейчас меня трясёт от понимания, насколько сильно я ошибался.
Неужели люди Дерягина добрались до неё?
Но это невозможно! Их всех… каждую суку я лично сковал наручниками!
Тогда что именно пошло не так?
— Где я? — раздался хриплый голос Ирины, и, сорвавшись со стула, я подскочил к больничной койке.
— В больнице, — произнёс негромко. — Как ты?
— Макс? — Её голос хрипел, а взгляд был удивлённым. — Что ты здесь делаешь? — спросила. — И что здесь делаю я? — Тут же нахмурилась и стала осматриваться.
От облегчения я прикрыл глаза и даже вздохнул свободнее.
— Ты в обморок упала, — сказал, снова глядя на бывшую. — Совсем ничего не помнишь?
— Я… погоди, — опомнившись, она выдернула капельницу из руки и хотела сорваться с кровати, но я удержал.
— Куда ты?
— Пусти! — едва не закричала. — Мне нужно… мне…
— Ира, да успокойся ты! Куда тебе нужно? Что случилось?
— Ты не понимаешь! Соболев, пусти! — Стала вырываться, как дикая кошка.
Сорвавшись с койки, она шаткой походкой направилась к двери и выглянула в коридор.
— Ира, куда ты собралась? Ты хоть понимаешь, что тебе сейчас отдых нужен!
— Мне жизнь свою спасать нужно, а не отдыхать, — выпалила она, а у меня в груди всё оборвалось.
— Что, кхм-кхм, — прочистил горло, — что произошло? — спросил я. — Почему ты раненая была в полиции? На тебя напали? Кто это был, ты запомнила? Фоторобот составить сможешь?
Идиот, именно поэтому она и приехала в полицию! Чтобы заявить о нападении. Кретин чёртов!
— Нет! — заявила Ирина и вышла в коридор, выискивая кого-то.
— Не запомнила, значит, — проговорил я негромко, следуя за ней и подстраховывая, чтобы не упала.
— Нет, на меня не нападали, Соболев! — остановившись, сказала она и бросила на меня нечитаемый взгляд.
— Тогда что произошло? — опешил я.
— У меня машину угнали!
От облегчения мои ноги едва не подкосились.
— Ты что, рад этому? — разозлилась, неверно истолковывая невольный выдох.
— Погоди, — сказал, хватая её за руку. — Расскажи, что случилось.
— Тебе-то какая разница, Соболев? — возмутилась она. — Ты всего лишь опер… Постой-ка, а ведь и правда, ты же опер! Макс! Макс, помоги найти украденные документы!
— Что? Документы? — совсем запутался.
— Да! Очень важные документы!
— Ты же сказала, что у тебя тачку угнали.
— Да плевать мне на тачку! Мне документы нужны! Они в салоне были!
— Ир, давай вернёмся в палату, и ты мне всё объяснишь, хорошо? Заодно расскажешь, откуда у тебя такая шишка на лбу.
Посмотрев на меня пристально, что-то решая для себя, она кивнула и медленно поплелась обратно.
— …и выходит, от этих документов зависит, получишь ли ты новую должность или нет, я правильно понимаю? — спросил, потерев переносицу.
— Правильно, — негромко сказала Ирина. — В этих документах мои бессонные ночи и время, которое я могла бы провести с… — Она замолчала и, посмотрев на меня, закусила губу.
— С кем? — спросил хрипло.
Неужели она кого-то себе нашла?
Мысль об этом обожгла, словно клеймо выжигая в моём сознании единственное слово “ПРИДУРОК”!
Конечно, она не может быть одна. Только на что ты рассчитывал?
На мгновенье прикрыв глаза, перевёл дыхание.
— Прости, это не моё дело, — сказал, стараясь мысленно отстраниться от такой информации, но, чёрт подери, не получилось.
Перед глазами картинка вспыхнула, как кто-то другой обнимает её, целует, укладывает в постель…
— Соболев, ты меня вообще слышишь?
Чёрт бы меня подрал! Что ж клинит-то так жёстко?
— Да, прости, — сказал, снова глядя на бывшую.
— Макс, мне очень нужны эти бумаги, — взмолилась Ирина, беря мою ладонь в свои маленькие ручки. — Ты же можешь мне помочь?
— Я… — Прочистил горло, потому что от такого простого прикосновения мозг был готов расплавиться. — Я найду их. Обещаю.
ГЛАВА 3
Ирина
Я лежала в больничной палате, глядя в потолок. Белый свет лампы слегка раздражал глаза, но мне было всё равно, в голове крутились мысли о случившемся. Максим обещал помочь, и я верила ему. Несмотря на всё, что было между нами, я знала, что, раз уж пообещал, на него можно положиться.
Встретить его в таких обстоятельствах было неожиданно и… сложно. Я всеми силами старалась забыть этого мужчину, вычеркнуть из памяти наш развод, но судьба решила иначе. Увидев его в коридоре полицейского участка, я испытала крайне смешанные чувства. С одной стороны — боль и страх, с другой — тёплую волну воспоминаний.
Мгновенно вспомнился аромат его парфюма, вкус его губ, горячие ласки и наши бессонные ночи. Вспомнилось и безразличие, постоянные пропадания на работе и те самые слова, поставившие точку в наших отношениях: “Я хочу развестись”.
Максим найдёт документы — в этом я была уверена, но боялась, что после этого не смогу снова исчезнуть, и тогда он узнает о Машеньке. Как он отреагирует, узнав, что у нас есть ребёнок?
Нет, не у нас. У меня.
Потянулась, достала телефон, лежавший на тумбочке рядом со мной, и открыла фото дочери. Она смотрела на меня очаровательными серыми глазками. Личиком Машуля была похожа на меня, но улыбка у неё была точно как у Максима. Я невольно улыбнулась в ответ, чувствуя, как сердце наполняется теплом.
Я справлюсь. Только нужно поскорее отсюда выбраться.
Дверь тихо скрипнула, и в палату вошла медсестра. Она молча прошла к тумбочке, поставила на неё стаканчик с лекарствами.
— Скажите, а когда меня смогут выписать?
Медсестра вздохнула, бросив быстрый взгляд на мои записи у изголовья.
— Я без понятия. Сотрясения у вас нет, но ещё не все анализы сделали. Если хотите уйти, вам нужно обсудить это с врачом. Хотите, я позову его?
— Пожалуйста, — кивнула я.
Она понимающе улыбнулась и вышла из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я снова осталась одна. Взгляд упал на окно, за которым виднелись верхушки деревьев. Свежий ветерок, трепавший ветви, казался таким далёким от этой стерильной тишины. Никогда не любила больницы, и торчать здесь мне не хотелось совершенно, особенно из-за такой мелочи, как шишка на лбу.
Через некоторое время дверь снова открылась, и вошёл врач. Высокий мужчина в белом халате, с аккуратной седой бородкой и безумно уставшими глазами за стеклами очков.
— Здравствуйте, Ирина, — произнес он, подходя ближе. — Как вы себя чувствуете?
Я села на кровати, стараясь выглядеть уверенно.
— Да, здравствуйте. Я чувствую себя отлично. Есть необходимость держать меня здесь? Дома ведь и стены лечат… — соврала я.
До дома было далеко, а номер в гостинице я не бронировала, знала, что одного дня мне должно хватить.
Он присел на стул рядом со мной, смерил меня внимательным взглядом и ухмыльнулся:
— Ваш супруг просил убедиться, что с вами всё будет хорошо. Если вы настаиваете, я подготовлю документы на выписку, но я бы очень советовал вам остаться хотя бы до утра. Вы помните, что попали сюда из-за того, что потеряли сознание? Можете гарантировать, что подобное не повторится?
Я сжала кулачки, собираясь с мыслями.
— Доктор, конечно, я не могу ничего гарантировать, но я правда чувствую себя хорошо. Пожалуйста, выпишите меня сегодня.
Врач взглянул на меня, затем кивнул, приняв решение.
— Хорошо. Я подготовлю документы и попрошу, чтобы вам принесли вещи.
— Спасибо вам большое! — Только за одно согласие я уже была готова его расцеловать.
Только вот, когда он вышел, я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Выписаться из больницы было самым простым, а вот что делать дальше? Логично будет снять номер в отеле и просто ждать, но…
Дверь снова приоткрылась, и медсестра вошла с папкой в руках.
— Ирина, вот ваши документы. Пожалуйста, прочитайте и подпишите здесь и здесь.
Я быстро пробежала глазами страницы и расписалась. Сразу после этого мне принесли вещи. Когда медсестра снова вышла, я быстро переоделась в свою одежду. Больничную пижаму оставила на стуле. Поправила макияж и зачесала волосы набок, чтобы спрятать шишку.
Но стоило мне открыть дверь, как на пороге появился Максим. Его лицо было серьёзным и хмурым.
— Куда это ты собралась? — спросил он, скрестив руки на груди.
Я удивилась его появлению.
— Максим?! Зачем ты приехал? Документы нашлись?
— Врач позвонил. Тебя ещё не до конца обследовали, ты не можешь просто так уйти.
— Я не подопытный кролик, чтобы меня обследовали, — раздражённо произнесла в ответ. Пять лет его не было, а тут такая забота! С чего бы?
— А шишку у себя на лбу ты видела? — поинтересовался он, нависая надо мной, словно скала.
— Но меня выписали. Я чувствую себя хорошо. — Попыталась обойти его, но мой драгоценный бывший сделал шаг в сторону и окончательно перегородил мне путь.
— Ир, куда ты так торопишься? Хочешь снова в обморок упасть?
Я вздохнула, стараясь сохранить спокойствие.
— Спасибо за заботу, но я справлюсь. Мне нужно идти.
Он взял меня за плечи и покачал головой.
— У тебя есть три варианта: либо ты остаешься здесь и продолжаешь лечение, либо звонишь тому, кто сможет забрать тебя, отвезти домой и там присмотреть за тобой. И третий вариант… я забираю тебя к себе. Я не позволю тебе бродить по городу в таком состоянии.
Я нахмурилась, не ожидая такого напора.
— Я не ребёнок и не нуждаюсь в опеке, — прошипела в ответ, разъярённой кошкой.
Он сжал губы, явно недовольный моими словами.
— Не спорь со мной, я всё сказал, — ответил он сухо и замер, ожидая моего решения, словно хищник, готовый к прыжку.
ГЛАВА 4
Максим
Я смотрел на Ирину и не мог понять, что именно в ней изменилось.
Возможно, этот серьёзный взгляд? Раньше в её глазах я видел только тепло. Тянулся к нему. А сейчас в её глазах холод.
— Итак, — сказал я. — Твоё решение?
Даже дыхание затаил.
Но, думаю, глупо на что-то рассчитывать и надеяться. Конечно, за ней приедет её новый…
— Хорошо, — выдохнула Ирина, и её плечи опустились. — Поехали к тебе, — сказала, и я от неожиданности вскинул бровь.
Одна-а-ако!
— Чего так смотришь на меня? — фыркнула она, словно маленький ёжик. — Мне нужны эти документы!
— Я помню. — Кивнул, всё еще не веря.
— А находясь рядом с тобой, я смогу быстрее их получить назад, — сделала она вывод.
— Похоже, ты кое-чего не понимаешь, — прищурился я. — Тебе. Нужен. Покой. Точка!
Взгляд снова заледенел. Губы поджала.
— Соболев, а ты, похоже, не понимаешь всей серьёзности ситуации, как я погляжу, — сказала, нахмурившись. — Это не просто какие-то там документы, это — моя жизнь!
— С этим я разберусь. — Кивнул, продолжая стоять на своём. — Как и с твоей машиной.
— Да плевать мне на машину! — взвилась она, всплеснув руками.
— Повторяю, с этим я разберусь, как и с твоей машиной! — произнёс с нажимом. — А ты будешь лежать в постели и убедишься, что ничто тебе не мешает отдыхать. Я тебя не потревожу, — тут же добавил, потому что заметил, как она хотела возразить.
— Что значит “не потревожишь”? — уточнила, нахмурившись.
— Я оставлю тебя, чтобы не мешать, — сказал, хотя всё моё нутро противилось такому решению.
— Но…
— И никаких “НО”!
— Ладно, Соболев, чёрт с тобой, — фыркнула Ирина и толкнула меня в плечо. — Да отойди ты уже с дороги!
Она и правда на ёжика похожа. Фырчит и старается уколоть. Мне это даже нравится.
Вот странная штука судьба. Мы оба всеми силами старались не искать встречи, а она столкнула нас лбами. И не просто столкнула, а заставила вступить в диалог, и ко всему прочему, я сейчас гоню в сторону квартиры, в которой мы с Ириной провели немало времени вместе.
С Ириной гоню!
Внутри всё ликовало. Вот только напрасно.
— Ты живёшь всё ещё в той квартире? — спросила Ира, заметив, куда мы едем.
— Да, — ответил просто.
Фыркнула и отвернулась.
Припарковавшись возле дома, вышел из машины и собирался уже открыть дверь для Ирины, но она опалила меня таким взглядом, что я благоразумно решил… нахер. Ну не враг же я своему здоровью, верно?
— Всё те же надписи в лифте, — проговорила негромко, осматривая кабину, когда она повезла нас вверх.
— Работе не мешают и ладно, — сказал, отвернувшись.
А в квартиру входил, на душе потеплело.
Пять лет назад она покинула это место, забрав не только чемоданы. Но да ладно.
— Ничего не изменилось, — сказала она.
— А зачем что-то менять? Меня всё устраивает.
— Почему-то я и не сомневалась в этом.
— Ты проходи, — сказал и метнулся в гостиную.
“Твою мать”, — едва не высказался вслух, собирая разбросанные носки.
— М-да, — раздалось за спиной. — И в этом ты тоже ничуть не изменился.
— Ты прости, я просто не ждал гостей, потому и…
Замолчал, осознавая сказанные слова.
— Да ты не парься, — фыркнула Ирина. — Надеюсь холодильник не пустой? — спросила и направилась на кухню.
— Я вроде ходил в магазин. Вчера. Или раньше, — сказал, открывая холодильник и глядя на пустые полки. — Или ещё раньше, — добавил негромко.
Вот же чёрт.
Придурок хренов.
— Я… это…
— Соболев, из тебя вышел отличный опер, но я, хоть убей, только одного не понимаю, как ты вообще не помер от голода? — спросила, вытаскивая с нижней полки открытую банку подсохшей кильки.
М-да уж, неловко вышло.
— Я сейчас сбегаю в магазин, — сказал тут же.
— И что купишь? — фыркнула она.
— Эм… ну, мяса там, картошки.
— Оставь. Сама схожу.
— Ир, тебе отдых нужен, — сказал я.
— Знаешь, Соболев, когда отдых лучше всего?
Пожал плечами.
— Когда дома чисто, мужик накормлен, и ты понимаешь, что хорошая мать, — сказала она и замерла.
Чёрт, слова эти будто под дых метят.
— Но это не наш случай, — закончила Ирина, горько усмехнувшись. — Ладно, беги документы мои искать, а я уж с ужином разберусь.
— Можно заказать, — подкинул идею, почесав затылок.
— Разберусь как-нибудь. Иди уже, — усмехнулась она, помахав ручкой.
Кивнув, я тяжело вздохнул, отчего-то испытывая неловкость, и направился к двери.
— Кстати, Соболев! Ключи мне оставь. На всякий случай, — добавила она.
— В коридоре на крючке, — ответил, обуваясь.
Забравшись в тачку, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
Она так естественно смотрится на кухне. Да и вообще в этом доме.
— Твою мать, — выдохнул. — Чего ж меня штырит-то так, а?
Тряхнул головой.
— Давай, Соболь, приходи в себя! — Даже по башке своей дурной постучал.
Так, ладно, нужно делом заняться.
Пристегнув ремень безопасности, завёл двигатель, и в этот момент зазвонил мобильник.
— Слушаю, — сказал, принимая вызов и выруливая из двора.
— Макс, это Павленко, — раздалось из трубки.
— Да, Сань, говори.
— Ну, короче, пробили мы эту тачку, — произнёс приятель. — Она засветилась на Лиговском шоссе. Потом выехала на Невский.
— А дальше? — спросил я.
— Пока ничего. Но есть подозрение, что там через мост и на Заневский. Там камеры ветром свернуло, поэтому пока не могу сказать точнее. Но я ищу.
— Спасибо, Сань. Как что-то ещё нароешь, звони.
— Обязательно, — сказал приятель и сбросил вызов.
А что у нас в той стороне?
Хм, нужно будет по карте посмотреть, а пока ничего не ясно.
Остановился возле высотного здания, где ещё утром Ирина подписывала какой-то суперважный для неё договор. И осмотрелся.
Парковка немаленькая, да и камер не так много.
Кивнув своим мыслям, отправился в пункт охраны.
Как там Ирина? Может, позвонить?
Хотя… не стоит.
Показав ксиву — хорошо, что сдать не успел, — и рассказав, что мне нужно, уселся просматривать записи с камер.
Увидел, как Ирина подъехала к зданию и вышла из машины.
Хотел бы приблизить картинку, но изображение было нечётким.
Вот она направилась к зданию, а спустя час вернулась.
Забросив папку с документами в тачку, она отвлеклась на мобильник, и в этот момент кто-то толкнул её.
Я даже с места вскочил, когда увидел это.
— Сука, — прорычал, сжимая кулаки, а этот смертник на моих глазах потоптался по Ириной руке и отобрал ключи.
Красная пелена перед глазами.
Урою мразь.
Машина газанула, а Ира медленно начала подниматься.
Так, надо взять себя в руки. До этого сучёныша я ещё доберусь, вот только морду бы его срисовать.
Чуть отмотал назад и на мгновенье замер.
От мысли, что снова сейчас увижу, как Ирину толкают и она падает, ярость только разрастается.
Знаю уже, что будет, но увидеть это во второй раз… аж кости выворачивает.
Сжав и разжав кулаки несколько раз, я всё же включил запись и увеличил картинку.
Остановив на фрагменте, когда этот ублюдок приблизился к Ирине, я нажал на паузу.
Чёрная куртка. Капюшон прикрывает голову, а под ним кепка. Полностью скрыт от камер.
Морду срисовать не получилось, но зато приметы я запомнил.
Мой телефон зазвонил, и, не глядя на номер звонившего, я принял вызов.
— Слушаю, — сказал, всё так же смотря на экран монитора.
ГЛАВА 5
Ирина
Да уж, снова оказаться в той квартире, где когда-то была вся моя жизнь, да ещё и вместе с Максимом… Это было по меньшей мере странно.
Здесь всё осталось таким же, как прежде. Мебель стояла на своих привычных местах, на полках пылились старые фото. К слову, пыль была почти на всех, кроме свадебной фотографии, стоявшей у кровати.
Я не стала терять время, позвонила домой, сказала, что задержусь ещё на несколько дней, а потом сходила в магазин и вернулась в квартиру Соболева. Работы предстояло много…
Абсолютно на всех поверхностях тонким слоем белела пыль, одежда была разбросана, по всему дому расставлены чашки с недопитым кофе. И как здесь до сих пор тараканы не обжились? А, ну да, на одном кофе они не живут, а больше ничего у Соболева как не водилось, так и не водится.
Открыла шкаф, достала футболку Макса, которая на мне выглядела платьем, переоделась, взяла тряпку и начала аккуратно протирать столы, полки и рамки фотографий.
Пропылесосив, а заодно собрав по квартире все грязные вещи, я занялась стиркой. Звук работающей стиралки напомнил мне о в тех днях, когда по выходным мы вместе занимались домашними делами, и на душе стало тоскливо.
На кухне меня ждали гора немытых кружек, сковородка, в которой пригорел омлет, кастрюля с высохшими остатками пельменей…
— Эх, Макс, не соболь ты, а свин! — пробурчала себе под нос и занялась мытьём, хотя нет, не мытьём — спасением посуды.
Когда с этим гиблым делом было покончено, разобрала пакеты с продуктами и начала готовить его любимое овощное рагу. Руки машинально выполняли знакомые движения, а мысли блуждали где-то далеко. Почему здесь всё осталось неизменным? Почему после развода, которого Макс сам хотел, он ничего не поменял?
Покончив с готовкой, снова подошла к полкам с фотографиями. На снимках мы были счастливы: гуляли по пляжу, смеялись в парке, праздновали особые моменты. Я взяла одну из фотографий и долго смотрела на наши улыбающиеся лица. В груди возникло щемящее чувство тоски.
— Почему ты так и не убрал их, а Соболев? — вслух размышляла я. Столько времени прошло, мы уже давно не вместе, но всё вокруг словно застыло в прошлом. Неужели он всё ещё любит меня? Зачем тогда нужен был этот развод? Почему постоянно пропадал на работе и игнорировал меня?
Может, я придумала это себе, но у меня закралось нехорошее подозрение, что Максим всё ещё любит меня. Иначе давно бы уже вышвырнул любое напоминание обо мне...
Я села на край дивана, обхватив себя руками, и задумалась. Как проверить свои подозрения? Невольно воскресла надежда, что для нас всё может быть не до конца потеряно…
Решила дождаться его и попытаться поговорить, а потом я вспомнила, каким трудоголиком может быть Максим. Чтобы он снова не ночевал на работе, решила ему позвонить.
— Ты скоро домой? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринуждённо.
— Да, заканчиваю последние дела и скоро буду, — ответил он. В его голосе послышалось лёгкое удивление, но он ничего не спросил.
Я повесила трубку и решила спуститься к подъезду, чтобы дождаться его там. На улице уже стемнело, и прохладный ветерок напоминал о том, что до лета ещё далековато. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, и прислонилась к прохладной стене дома.
Через некоторое время послышался шум мотора, чёрный внедорожник въехал во двор, припарковался у подъезда, а из него уже показался и сам Соболев с коробкой пиццы в руках. Увидев меня у подъезда, он нахмурился в своей привычной манере и проворчал:
— Ты почему здесь? Ира, мы же договаривались, что ты будешь отдыхать.
— Свежий воздух мне точно не повредит. Решила прогуляться и заодно тебя встретить, — ответила я с лёгкой улыбкой.
Мы вошли в подъезд в неловком молчании. Я чувствовала себя некомфортно, не зная, о чём говорить с Максимом. Спрашивать снова про документы было неудобно, да и вообще удобных тем для разговора у нас не было.
Мы вызвали лифт и подождали, пока он спустится. Макс всё так же молча нажал на кнопку своего этажа, и лифт мягко двинулся вверх.
Примерно на середине пути свет замигал, лифт слегка тряхнуло, и он остановился между этажами. Мы растерянно переглянулись.
— Бывает, — пожал плечами Соболев, подошёл к панели управления и нажал на несколько кнопок, но лифт не реагировал.
— Похоже, мы застряли, — горько усмехнулась я.
— Связь с диспетчером не работает, — сообщил он, и в довесок ещё и свет погас.
— Лучше бы поднялись по ступеням… — тихо вздохнула я.
Он подошёл ближе и мягко взял меня за руку:
— Ты всё ещё боишься темноты? Не переживай, я рядом.
Его голос звучал успокаивающе, и тепло его ладони согревало мою руку. Сердце забилось быстрее, и я почувствовала, как щёки заливает румянец. Мы стояли так близко, что я могла услышать биение его сердца.
— С тобой мне не страшно, — прошептала я, едва слышно, а Соболев бесцеремонно притянул меня к себе и прижал к груди.
Казалось, весь мир сузился до пространства этого лифта, где были только мы двое.
— Знаешь, а я рад, что мы сейчас вместе. — Он говорил спокойно, но я слишком хорошо знала этого мужчину. Наверняка под маской невозмутимости сейчас бушевала настоящая буря.
Его горячее дыхание обжигало мою кожу, я чувствовала, как внутри разливается волна нежности. Аромат его одеколона будоражил чувства: такой знакомый, родной, желанный.
— Да, я тоже предпочитаю в такие ситуации попадать в компании, — попыталась отшутиться, но голос выдал меня.
Максим поднял свободную руку и аккуратно убрал прядь волос с моего лица, его пальцы нежно коснулись моей щеки. От этого прикосновения по коже пробежали мурашки, и дыхание перехватило, а я почувствовала, как внутри всё замирает и одновременно вспыхивает.
— Макс... — начала я, изо всех сил цепляясь за надежду не допустить непоправимого, остановить его прежде, чем мы успеем наделать глупостей.
ГЛАВА 6
Максим
— Макс, — выдохнула Ирина едва не со стоном.
Как же… сложно сдержаться.
От вспыхнувшей перед глазами картинки, как она содрогается в моих руках, как шепчет моё имя и закатывает глаза, я даже зажмурился.
Умом я всё понимал. Знал, что это всё просто воспоминания, но тело готово было действовать.
Оно готово снова повторить прошлое. Оно откликалось на близость Ирины.
Даже этот запах… такой родной и до одури приятный, заставил уткнуться носом в волосы женщины, которую я не мог забыть ни на один день.
Я притянул Ирину ближе, зарываясь пальцами, путаясь в её волосах, и дышал-дышал-дышал…
— Макс, — снова этот шёпот, сносящий все мои усилия сдержаться — в бездну. Он плавил мои предохранители и отправлял мой мозг в нокаут.
Соболь, сука, соберись!
Тебе нельзя её хотеть, идиот!
— Максим, мы не можем, — прошептала Ирина.
Да что же она делает со мной?
— Я знаю, — прохрипел, зажмурившись до белых точек перед глазами. — Знаю, чёрт подери!
— Тогда…
— Молчи, — выдохнул. — Сейчас просто молчи.
Потому что если она произнесёт ещё хоть звук, то никакие доводы меня уже не удержат.
Потому что я реально держусь из последних сил, цепляясь за остатки разума и последнюю тонкую ниточку самоконтроля.
Кроет. Жёстко.
Задержал дыхание, прижавшись лбом ко лбу Ирины.
Хорошо, что здесь темно. Ведь только так она не могла увидеть, что со мной происходит.
Узнай она, как меня ломает, с криком бы принялась колотить по дверям лифта и кричать, молить о помощи. Только бы убраться подальше от такого идиота, как я.
Чёртов маньяк.
Она чуть шевельнулась, и я тут же крепче стиснул её в своих медвежьих объятиях.
Поняла, что опасно. Замерла. Не дышит.
— Ира… — Хрип разодрал мою глотку. — Я сейчас отойду на шаг. Ты как, справишься? Просто кивни, если да, — тут же добавил.
Почувствовал лёгкое движение и с шумом выдохнул.
Отпустить её оказалось сложнее, чем думал. Проще, наверное, грузовик с места сдвинуть.
Отступив на шаг, ещё на один, упёрся спиной о стену и выдохнул.
Ирина так и осталась стоять неподвижно, боясь произнести и слово.
Умница.
Я всегда поражался её способности чувствовать опасность и действовать разумно. Даже когда сообщил о разводе, она просто встала и ушла. А закати в тот день она скандал, мы бы оба просто не выжили.
Посторонние мысли немного отвлекли, и я вздохнул уже свободнее.
— Кхм-кхм! — прочистила она горло, и я усмехнулся.
— Говори, — шепнул, хоть в кабине и была кромешная темнота, но я нутром чуял её местоположение.
— Ты в порядке? — спросила она негромко.
— Да, не парься, — сказал. — Просто переклинило чёт.
— И часто тебя так… — Замолчала, когда снаружи раздался какой-то шум.
— Эй, в лифте кто-нибудь есть? — крикнули и ударили по закрытой двери откуда-то снизу.
— Да! — тут же отреагировала Ирина, на ощупь добралась до двери и постучала.
— Подождите. — Снова снаружи. — Мы сейчас поднимемся и откроем двери!
Что ж, помощь прибыла. Осталось всего пара минут и…
Дальше додумать я не смог, потому что в этот момент лифт странно качнулся и резко опустился. Немного, буквально чуть-чуть, но от этого движения Ирина закричала.
Схватил её и, развернув к себе, крепко прижал.
— Тише, тише, — зашептал на ушко. — Всё хорошо.
— М-мы упадём, да? Мы упадём, Соболев?
— Не говори глупостей, — фыркнул, хотя у самого внутри что-то тревожно заворочалось. — Сейчас они только определят, на каком мы этаже, и тогда смогут открыть дверь.
— Мне страшно, — простонала Ирина, уткнувшись в моё плечо.
— Эй, я же рядом! — сказал, поглаживая её по спине. — Ты же знаешь, что я не допущу, чтобы с тобой хоть что-то случилось, верно?
— Знаю, — кивнула и чуть отстранилась, стараясь заглянуть мне в лицо. — Но только ты не всесильный и не сможешь остановить падение…
— Ириш, ну чего ты в самом деле? Какое падение?
— Макс, мне страшно, — захныкала.
— Я рядом, — сказал жёстко. — А это значит, что ты не упадёшь. Никогда!
— Мы открываем! — раздалось близко.
В следующий момент внешняя дверь заскрежетала, и сквозь щель внутренней в кабину проник слабый свет.
— Постой-ка минуточку, — сказал, отстраняясь от Ирины, и, ухватившись за двери кабины, потянул их в разные стороны.
Мы оказались между этажами. Снаружи двое ремонтников, и по их взгляду я понял: дело дрянь.
— Давайте скорее выбирайтесь оттуда, — сказал один из рабочих.
Кивнув, схватил Иру за руку и подтащил к двери.
— Постой! Что ты делаешь? — взвилась она, трясясь от страха. — Я не смогу залезть туда!
Чёрт, и где же тот самоконтроль и разумные действия? Ведь всегда была умничкой в любой, даже в самой хреновой ситуации, а тут паника накрыла.
— Ты сможешь, в этом нет ничего сложного.
— Нет, Макс, — затрясла головой. — Лифт… он же может…
— Всё с лифтом будет в порядке!
— Нет! Ты первый!
— Ира, прекрати паниковать и послушай меня! — прикрикнул, понимая, что её вины нет в том, что её накрыла паника. Просто как-то нужно с этим справиться. — Очень часто лифты вот так застревают. Да ты и сама помнишь, как однажды так же ждала ремонтников запертой! И чтобы нам сейчас тут не сидеть ещё дольше, мы просто выберемся отсюда, хорошо?
— Пожалуйста, не заставляй меня это делать, — взмолилась Ирина.
В глазах стояли слёзы, зрачки расширились, а зубы стали выбивать нервную дробь.
— Хочешь здесь остаться? Со мной? — усмехнулся, предпринимая ещё одну попытку и притягивая её к себе. — Учти, я ж могу обратно дверцу закрыть, — сказал и опустил одну руку сперва на её талию а затем сместил ниже. — Только ты же понимаешь, что, если мы снова останемся одни, я трахну тебя прямо тут, верно? — прошептал, уткнувшись в её ушко и поглаживая по попе. — Или это и есть твоя истинная цель? А, малышка?
— Придурок, — разозлилась Ирина, отталкивая меня.
Теперь её взгляд метал молнии, а от страха не осталось и следа.
— Да пошёл ты, Соболев! — прошипела и, развернувшись, протянула руки ремонтникам.
Вот и славно.
Стоило Ирине только покинуть кабину, как лифт снова издал скрежет и дёрнулся вниз…
ГЛАВА 7
Ирина
“Как же Машенька без меня-то будет?” — промелькнула мысль, сердце на миг сжалось, но я точно знала, что бабушка с дедушкой не оставят её.
А когда меня вытащили, паника отступила, но я всё ещё сидела на холодном полу, дрожа от страха и холода, и ждала, пока спасатели помогут Максу.
Лифт скрипел и плавно опускался, а я молилась, чтобы он не рухнул вниз. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Соболев подтянулся и вот-вот должен был выбраться, но скрип усилился, и лифт начал стремительно опускаться вниз вместе с моим бывшим. Макс не смог выбраться, едва успел разжать руки и скрылся в чёрном проёме.
— Нет! — закричала я, бросаясь к шахте лифта. Слёзы потекли по щекам, и паника снова захлестнула меня.
Кажется, мне что-то сказали, оттащили в сторону. Перед глазами стояло лицо моего бывшего, а в голове билась лишь одна мысль: я не могу его потерять. Снова.
Лифт замер на несколько секунд где-то этажом ниже, затем скрипнул в очередной раз, меня оглушил долгий свист, а потом раздался жуткий грохот.
Кажется, я снова закричала, слёзы застилали глаза, и ноги отказывались держать меня.
— Макс… — вырвалось из груди.
Всё вокруг замерло, звуки стали приглушёнными, словно я оказалась под водой. Люди бегали, что-то кричали, но я не слышала их. Мой взгляд был прикован к лифтовой шахте.
— Соболев, скотина… Не смей вот так меня бросать. Ты ещё должен найти документы. Ты обещал мне… — шептала севшим голосом, надеясь, что всё это просто кошмарный сон.
Только теперь я окончательно осознала, насколько сильно он нужен мне.
