Инсинуация. Intro. Евгения Владон

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ. ЭТАП 1 - inrto
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ЭПИЛОГ. КОНЕЧНАЯ

АННОТАЦИЯ

Один день, один поезд, одно купе общего вагона. Одна случайная встреча и почти вынужденное знакомство при не самых романтических обстоятельствах. Но именно она отложится в их памяти на долгие годы последующего расставания навязчивым воспоминанием незабываемых мгновений и пережитых чувств. А что ещё можно ожидать при столкновении двух абсолютно разных миров, равноценно непримиримых характеров и расходящихся взглядов на жизнь? Разве всё должно было закончиться как-то иначе? И разве у подобных встреч, между подобными людьми может быть какое-то общее, а то и вполне реальное будущее?..

***

Инсинуация (от лат. insinuatio — вкрадчивость, заискивание) — злостный вымысел, внушение известных мыслей, тайное подстрекательство, нашептывание, преднамеренное сообщение ложных отрицательных сведений (или даже клеветническое измышление), выставление мыслей и поступков своего противника в таком свете, который может ему повредить и имеющее целью опорочить кого-либо исподтишка, подаваемое намёком (т. е. не прямо, а косвенным указанием на факты и обстоятельства) или тайно.

   Цель инсинуации — подорвать в слушателях и/или читателях доверие к объекту инсинуаций, следовательно, к его доводам или поведению. Недобросовестность при инсинуации заключается в том, что инсинуирующий, зная действительное положение дел, по какой-то причине с умыслом создает у инсинуируемого или у окружающих ложное отрицательное представления о нём. При этом используются сложные подменные хитросплетения. В отличие от мистификации, инсинуация — это всегда речевой акт и цель носит не характер розыгрыша противника, а стремление его опорочить в глазах окружающих людей. Поэтому, в первую очередь и адресована им. Исполняется она замаскированно, исподтишка, в несколько этапов. Зачастую её трудно отличить от правды. Инсинуация всегда направлена против конкретного определенного человека, который представляется для инсинуирующего как препятствие к реализации своих целей и получению преимущества. При инсинуации применяются обороты речи в мягкой, внушающей форме, незаметно вкрадывающиеся в умы слушателей, во избежание их неудовольствия.

   Материал взят из Википедии

ЧАСТЬ. ЭТАП 1 - inrto

ГЛАВА 1

Март 200.. года. Эспенриг

   Экспресс Карлбридж-Леонбург отправлялся от станции провинциального городка Кентвуд ровно в десять утра. По обыкновению, он проскакивал подобные населённые пункты, так сказать, не глядя, а ежели вдруг и случалось останавливаться по пути именно в подобных местах, то длилось сие знаменательное событие не более десяти минут. Как раз столько, чтобы успеть снять сходящих пассажиров и подобрать новых.

   - Мама, всё! Мне уже пора садиться, а то поезд уедет без меня… Пожалуйста, перестань плакать. Я итак, как на иголках, а ты ещё больше мотаешь мне нервы на кулак... Да позвоню я тебе… Да, как только приеду!.. Боже, мама, я же еду не в другую страну, к тому же там есть кому меня встретить!.. Да, да, Адри я передам привет, не забуду! Лучше бы ты осталась дома, как папа...

   На счёт другой страны, Дэниз явно погорячилась. Расстояние от южных графств Эспенрига до Леонбурга в аккурат превосходило едва не в три раза официальный километраж до ближайшей границы соседнего европейского государства. Наверное, быстрее доехать до того же Парижа, чем до северной столицы любимой родины. Но разве сейчас это имело какое-то сверхважное значение? Тем более, когда ты стоишь на подножке крутейшего экспресса почти последнего поколения и испытываешь подкожный зуд от неуёмного желания наконец-то пройти внутрь данного чудо-транспорта. Про накаты-приливы будоражащего волнения на уровне диафрагмы и сжимающийся то и дело желудок говорить точно было излишне. Последнее состояние, усилившееся за последние дни и побившее все предыдущие рекорды за последние минуты, не сумела затмить даже картина в лице плачущей матери на перроне их маленького ж/д вокзала. Какой там!

   Кого вообще мог волновать тот факт, что Норма Клодия Эпплгейт провожала в этот момент своего второго и последнего по счёту ребёнка? И не просто куда-то в гости к родственникам на весенние праздники в ближайший населённый пункт, а в далёкий и безумно огромный Леонбург, практически чужой и даже более чем наверняка негостеприимный мегаполис. Ведь большие города все такие. Только и ждут очередную глупую жертвы, чтобы тут же поглотить со всем прилагающимся скарбом, ни разу при этом не поперхнувшись и ничуть не поморщившись.

   И почему нельзя остаться дома? Зачем обязательно куда срываться с места в поисках якобы многообещающей и куда перспективной жизни? Неужели тихую, размеренную и столь предсказуемую рутину провинциального городка можно заменить сомнительным будущим в нерадивой столице с совершенно иным укладом индустриального общества, традиционной культурой и разграниченным менталитетом? Там же всё по-другому – другие люди, другие взгляды на одни и те же вещи, абсолютные иные представления о тех же моралях и жизненных ценностях.

   Но разве можно объяснить законсервированной провинциалке, что в своё долгожданное совершеннолетие оставаться в захолустном городке, где тебя практически знает каждая собака не только в лицо, но и по имени, всё равно что добровольно запереться в монастырской келье вместе с толпой разношёрстных монахинь и монахов. Для Дэниз Эпплгейт подобная ассоциация с гипотетической жизнью в Кентвуде являлась наивысшим стимулом к запланированному из отчего дома «побегу». Простите, но оставаться здесь дальше, она банально уже не могла, поскольку буквально задыхалась, как в той одежде, из которой давно выросла, и по причине последнего рвалась на волю, подобно птице из клетки, где невозможно даже крылья расправить в полный размах. Начинать свою взрослую жизнь где-то на краю света, где всё ещё пишут письма на бумаге авторучками? Серьёзно?

   Э, нет! И не мечтайте! Она итак ждала этого момента едва не с младших классов, не говоря уже о последних месяцах. А может и с того дня, как родительский дом покинул старший брат, более четырёх лет назад. Чем не показательный пример для зарождения самой большой и заветной цели? Да и кто рискнёт сказать, что у неё для этого не имелось ни одного весомого аргумента?..

   Хотя, какое теперь это имеет значение? Главное, она уже забралась в этот дорогостоящий поезд, дождавшись его прибытия с таким нестерпимым зудом, будто он являлся единственным в своём роде средством передвижения на дальние дистанции и как минимум на ближайшее десятилетие. Пусть накопленных за последние годы личных денежных средств и хватило только на билет в общий вагон (ещё и для курящих), но что такое несколько часов в сидячем положении во вполне удобном кресле в супротив к двадцати с лишним годам, прожитых в куда беспросветной обстановке. Всё остальное выглядит настолько несущественным и второстепенным. Это уже так – мелочи жизни, кратковременное неудобство, как, скажем, тот же пухлый дедовский чемоданчик и дорожная сумка абсолютно несочетаемых фасонов и расцветок, набитые битком лучшими вещами и предметами первой необходимости, которые она теперь тянула с собой на перевес уже через второй общий вагон экспресса.

   Да и что такого может произойти в самом обыкновенном поезде? Всего-то осталось – найти свободное место, раскидать «по углам» свою поклажу и уткнуться на весь остаток пути в страницы прихваченного с собой романчика с незамысловатым чтивом.

   Правда она уже порядком запыхалась и даже не слабо так взмокла, определённо жалея о том, что не сдала свою уж через чур весомую ветошь в багажный вагон. Искать со столь нехилым дополнительным весом в обоих руках свободное купе, останавливаясь и открывая на своём пути практически все двери подряд, тут действительно нужна не абы какая сноровка и те же немалые физические силы. Надеяться на соседство более мене сносных попутчиков – вообще теперь не ставилось в приоритет данного дня. Тут хотя бы отыскать одно единственное свободное кресло!

   Не даром говорят, бойтесь своих желаний…

   Где-то на второй трети всего пролёта следующего вагона произошло воистину ирреальное чудо. Дениз не просто наткнулась на купе с никем не занятыми местами, её изумлённому взору открылась восхитительная экспозиция… из шести абсолютно пустых кресел! Даже ротик округлился, то ли хватая воздух с тёрпким ароматом табачного дыма из-за нехватки оного в лёгких после недавнего марш-броска в несколько десятков ярдов с утяжелителями, то ли не веря собственному счастью. Может она спит? Или ей застит глаза шокирующей и явно желанной галлюцинацией?

   У неё даже руки невольно задрожали вместе с коленками, пока она протискивалась в небольшой проход со своим ощутимо потяжелевшим багажом. Откровенно говоря, она сама не могла понять, почему так торопилась и зачем спешила как можно скорее занять хотя бы одно из кресел (по возможности, самое лучшее). Будто в любую секунду сюда могла ворваться толпа отчаявшихся, подобных ей, и сбитых от поисков с ног пассажиров и вытолкать её обратно в коридор вагона.

   Ну уж нет! Теперь-то её отсюда ничем не выманишь. Хотя… Как-то странно.

   Взгляд быстро пробежался по всем имеющимся креслам, двухъярусным багажным сеткам под потолком и остановился на угловом месте у окна. Висящее на настенном крючке чёрное кашемировое пальто явно мужского кроя, плюс стильный кейс из натуральной чёрной кожи на опущенной крышке приоконного столика и забитая там же крупными окурками пепельница – похоже являлись единственными здесь вещами с «уликами преступления», оставленными отсутствующим в эти минуты одним несчастным на всё купе пассажиром.

   Почему здесь никого больше не было, учитывая переполненность остальных купе во всех пройденных до этого вагонах? Сомнительно, чтобы данный курильщик мог распугать всех предыдущих попутчиков именно своей чрезмерной любовью к сигаретам. Вытяжки здесь работали вполне сносно, да и сам запах дыма отличался от дешёвой никотиновой продукции, где настоящего табака встречалось ещё меньше, чем натуральных волокон в синтетических тканях. Не въедающаяся в одежду, в кожу и в волосы привычная терпкая вонь, а чуть ли не ярко выраженный фруктово-пряный аромат. На вряд ли это был освежитель воздуха. Да и вид окурков в пепельнице лишь подчёркивал данный факт своим нестандартным видом: чёрная обёрточная бумага с золотым кантом на стыке с белым фильтром и марочной голограммой на оном. На фоне пальто и кейса выглядели они вполне презентабельно и… «загадочно».

   Вот в принципе и все улики, как и полное отсутствие какого-либо чёткого предположения, что не так с этим купе, а может и с его куда-то на время вышедшим пассажиром. А вдруг все, кто с ним ехал попросту сошли скопом на этой станции? Такое ведь тоже бывает, а Дэниз посчастливилось попасть в этот момент в образовавшуюся «пространственно-временную прореху».

   Да и смысл искать какие-то объяснения, когда всё, что её сейчас волнует, это по скорее занять свободное кресло, а перед этим запихнуть свой увесистый скарб на багажную полку-сетку, успев всё это проделать до того момента, как сюда кто-нибудь наконец-то зайдёт. Последнее оказалось почти проблематичной задачей из-за весьма весомой тяжести обеих поклаж – единственное, что сейчас выглядело на общем фоне едва не выполнимой задачей. Уж на что Дэниз никогда не жаловалась (особенно последние восемь лет), так это на свой рост – одно из ярко выраженных родовых «проклятий», ниспосланных на её юную голову вселенским заговором. Ровно шесть футов – от пяток до макушки! О таком росте мечтают скорее мужчины, которым не суждено было дотянуть хотя бы до пяти футов и пяти дюймов, ну уж никак не молоденькие уроженки провинциальных городков, где каждую твою гипертрофированную черту будут обсасывать на протяжении всей твоей жизни от колыбели и вплоть до могильного камня.

   Жердя, швабра, дылда, каланча, вышка, верзила – одни из самых безобидных эпитетов, которые преследовали Дэнни со средних классов и едва не до окончания общественного колледжа в её родном Кентвуде. Что уж говорить о перспективе найти себе по росту подходящего парня в подобном захолустье, не забывая по ходу о том факте, что каждого из них ты знала едва не с песочницы и большинство из них как раз и называли тебя теми самыми обидными словечками на протяжении почти пяти лет? А если у тебя ещё и очень завышенные требования со слишком утончённым художественным вкусом… В общем, всё, на что теперь ты могла рассчитывать с таким ростом, это на возможность самой закинуть собственный чемодан с дорожной сумкой на последнюю багажную сетку под потолком купе, даже не привставая для этого на носочки. Если, конечно, не подведут дрожащие от усталости руки и никто в этот момент не откроет двери со стороны коридора.

   Так что спешила она не напрасно. Эти треклятые двери-таки открылись! Но, слава богу, уже после того, как Дэниз отправила более лёгкую сумку вслед за чемоданом и на несколько секунд замерла в лёгком «замешательстве», видимо, пытаясь перевести дух, поправляя на себе чуть стянувшуюся кверху одежду и определяясь с выбором кресла. Может стоило снять жакет, а то уж совсем как-то душно?..

   Нет, всё-таки не стоило.

   - Здесь есть свободные места?

   Вначале она панически обернулась на звук отъехавшей в сторону купейной двери, затем чуть не чертыхнулась вслух, когда встретилась своим немного воровитым взглядом (как будто она тут делала что-то противозаконное) с маленькими глазками нежданного гостя. Отвечать на заданный вопрос правдой почему-то очень сильно не хотелось.

   - По крайней мере, четыре кресла свободны. Сколько вам надо? – о, видимо, она ещё долго будет жалеть о своей порядочной честности и не только до конца данной поездки.

   - Всего лишь одно! – стоявший в дверях незваный «гость» расплылся в довольной улыбке, тут же протискиваясь в открытый проём купейных дверей. Невысокий (для Дэниз, само собой) мужчина в поношенном пальто из шотландской шерсти трудноопределимого тартана (что-то между горчичным или затёрто хвойным), клетчатая кепка (скорее на лысую макушку) и внушительных размеров чемодан в мясистой ладони. Из-под расстёгнутых полов демисезонного пальто выступал пивной животик, раскрасневшееся лицо с бульдожьими щеками и птичьими на их фоне чертами указывало на возможную хроническую гипертонию; возраст где-то за пятьдесят или ближе к тому.

   Он остановился посередине купе, почти впритык к Дэниз, а она какого-то чёрта, застыв на месте, смотрела с высоты своего роста, как он довольно-таки живо, с завидной легкостью закидывает свой нехиленький чемодан на багажную полку впритык к её вещам, умудрившись её как-то при этом не задеть и не толкнуть. Наверное, это был единственный момент, когда она радовалась, что ещё не сидела в кресле. Наблюдать за всеми его манипуляциями с иного ракурса… не приведи господь. Не говоря уже о самом предсказуемом в данной ситуации убийственном факте – контрастном запахе, исходящем от этого… ниспосланного ей на голову судьбой попутчика.

   Слава богу, хоть отошёл в другой угол купе после своих бойких физ. упражнений с чемоданом. Правда… лучше бы он не делал того, что было итак вполне предсказуемым с его стороны, а ещё лучше – остался там же, возле дверей, рядом с которыми повесил снятые с себя пальто и кепку. То, что он выбрал багажную полку, которой воспользовалась Дэниз – уже отдавало тревожным звоночком к общей картинке и имеющимся знаменателям. Оставалось лишь успеть выбрать то самое кресло, в котором ей придётся просидеть остаток всей поездки и желательно подальше от этого ароматного… соседа. Но не стоило забывать и о втором неизвестном попутчике (чей табачный дым оказался на поверку куда приятнее одеколонно-потного запаха шотландского «горца») – хозяине чёрного пальто, стильного кейса и, видимо, очень дорогущих сигарет. Дилемма ещё та.

   И какого её дёрнуло поспешно юркнуть во второе кресло у окна? Понадеялась, что этот клетчатый мачо в тёмно-коричневом джемпере с затёртыми кожаными латками на локтях и мятыми брюками серо-болотного оттенка додумается примостить свой крупный зад в углу у дверей, а ещё лучше в противоположном ряду? Ага, размечталась!

   Мало того, что он не вполне эстетичным жестом пригладил на висках и затылке свои жидкие пряди волос такого же неопределённого цвета, как и все его вещи, так ещё и сделал какой-то непонятный полушаг-разворот от дверей прямо в сторону Дэнуз. Взглянув мельком на девушку весьма неприятным взглядом и попытавшись то ли улыбнуться, то ли, наоборот, скрыть нервную улыбку… сел рядом с ней на центральное сиденье.

   Удушливый запах дешёвого одеколона, прокисшего пота, немытых волос и отвратный перегар копеечного табака, наверное, наименьшее из всех возможных кошмаров данной поездки, которые обрушились в буквальном смысле слова на Дэниз Эпплгейт с её приходом в это треклятое купе. Правда, о последнем она пока ещё не догадывалась, намереваясь умереть в эти секунды мгновенной смертью, если Вселенная не ниспошлёт ей долгожданного освобождения.

   Как она ещё не зажала нос пальцами, не вжалась в угол кресла и не застонала в голос? Если он только попробует с ней заговорить или, не дай бог, задеть как бы случайно рукой, она точно завизжит, а то и сделает что-нибудь эдакое неконтролируемое.

   Видимо, в тот момент небеса-таки услышали её молитвы, ибо он действительно уже открыл рот и даже слегка повернул к ней своё всё ещё красное (скорее от волнения с затаённым довольством) лицо, явно намереваясь что-то сказать, а то и вовсе задать какой-нибудь фривольный вопрос.

   Двери в купе снова открылись, прервав попытку невезучего Пола Гилмора (как он позже всем представится) завязать с Дэниз нежелательную для неё беседу.

   И девушка, и её невесть бог о чём там думающий сосед – оба, как по команде, синхронно посмотрели в сторону выхода.

   Не обязательно быть детективом Коломбо, чтобы с первого взгляда определить во входящем в купе «новом госте» того самого хозяина оставленных здесь чёрных вещей. На какое-то время Дэнни даже успела подзабыть о своём недавнем дискомфорте, пережитом омерзении и желании выскочить отсюда как можно скорее и незамедлительней. Всё это попросту смялось или на хрен снесло ураганным смерчем за считанные мгновения, стоило лишь её широко раскрытым глазкам скреститься с чужим взглядом холодных и в буквальном смысле бездушных глаз абсолютно незнакомого ей человека. Если это действительно был человек.

   Разве возможно оглохнуть, ослепнуть, да и практически выпасть из реальности – ощущая себя вместе с частично контуженными эмоциями и чувствами осязания кем угодно и где угодно, но только не собой и не в обычном купе – всего лишь от одного соприкосновения чужого взора со своим? Когда она вообще испытывала подобное, теряясь на раз или же выпадая из собственного тела и сознания в некую параллельную прострацию?

   Объяснить на пальцах, что же это было такое? Да чёрт его знает!

   Удар? Ослепляющая вспышка? Огневое облако взрывной отдачи только что рванувшей под носом сверхновой и накрывшей тебя с головой термоядерной пылью раскалённых атомов?.. Три короткие секунды или три растянувшиеся в бесконечные спирали слившихся параллельных измерений?..

   Судя по всему, это и в самом деле был не человек, поскольку никакого иного логического объяснения для своей реакции Дэниз на тот момент не имела. Пусть взгляд изначально и потянулся к звуку и движению зеркальной панели купейной двери, но в конечном счёте его затянуло ощущением чёрной «дыры» или, в лучшем случае, рельефной структурой чёрной тени, а то и нескольких. И не потому, что сам незнакомец был одет во всё чёрное. По сути или же по внутреннему содержанию (во всяком случае, взгляд и харизматичная внешность тому способствовали на все сто), он и выглядел как тот Князь Тьмы в мужском обличье. Ибо, сколько не пытайся спрятаться за маской обычного смертного, что-то всё равно тебя выдаст. Например, как сейчас – те же полупустые глаза арктической синевы и энергетическая аура явно нечеловеческой силы. А ещё, как минимум, метр девяносто чистого роста, внушительный размах мускулистых плечей с не менее прокаченной спиной, грудью, рук и бёдер. Про лицо и говорить нечего. Вернее, даже есть чего, просто… в те секунды Дэниз и вправду слегка подослепла от ударившей по глазам мощной дозы вскипевшего в крови адреналина.

   Скорей всего, шокировало тем фактом, что она столкнулась со столь редким для себя явлением – увидеть вживую взрослого мужчину такой внешности, комплекции и роста, какого возможно встретить только на страницах популярных женских и мужских журналов или же на киноэкранах. Только вот разница данной ситуации заключалась лишь в том, что всё это происходило по-настоящему: незнакомец, его нереально осязаемый (не исключено, что и прожигающий насквозь) взгляд, сами ощущения-чувства при соприкосновении с его подминающей энергетикой… или же с плотной тьмой, которая незримо тянулась за ним вслед и уже начинала заполнять своим токсичным дурманом пределы окружающего купе.

   Три секунды зрительного контакта и кратковременной слепоты? Да идите вы все!

   В какой-то момент Дэниз показалось, что она не просто отвела свои глаза в сторону, вовремя спохватившись или же поддавшись уловному рефлексу скромной студентки – не смотреть молодым, жгучим брюнетам в лицо столь прямым и через чур любопытным взглядом. Ей и вправду почудилось, будто она попыталась не то что постыдно «сбежать», а буквально вырвать с корнем/с мясом совершенно нежданную эмоциональную нить, протянувшуюся между ней и этим нерасторопным незнакомцем (молодец, Дэниз, воображение уже запестрило всеми цветами радуги, осталось только записать всё это в блокнотик!)

   И после всего, кто-то скажет, что это не пытка? Сидеть оцепеневшей статуей, зажатой с одной стороны одним вонючим боровом и наблюдать периферийным зрением, как единственный путь к отступлению перекрывает собой другой участник предстоящего шоу. И не просто перекрывает, а делает это со столь непринуждённым изяществом и неспешностью, будто пребывал в курсе всех предстоящих событий и их исхода, как минимум на несколько часов вперёд. Так ещё и окидывает то ли оценивающим, то ли слишком уж сканирующим взглядом своих новых попутчиков, перед тем как закрыть наглухо входную дверь и пройти пару шагов к своему месту.

   Всего несколько секунд? Да неужели? А разве не целая вечность?

   Сердце уж точно успело намотать излишек аритмичных ударов, прокачав через себя не менее тысячи галлонов крови. Не хватало ещё от переизбытка чувств потерять сознание. А, главное, где и на чьих глазах!

   Хорошее начало путешествия, ничего не скажешь.

   В общем, как и следовало ожидать Он сел напротив Дэниз. А дальше, как говорится, дело нескольких мгновений или пробежавшего в наэлектризованном воздухе высоковольтного разряда, почти смертельного и простреливающего по всем уязвимым точкам выбивающей шрапнелью.

   Вначале шарахнуло, при чём буквально через весь позвоночный столб и прямиком по мозгам, а потом тут же перемкнуло. Иначе как ещё назвать её дальнейшее поведение, когда она ни с того ни с сего уставилась в лицо смотрящего на неё мужчины напротив? И не просто уставилась, а именно впилась в него своим если и не вызывающим, то упрямым взглядом уж точно. А чем она ещё могла ответить, когда на неё не то что глазели, а чуть ли не лапали физически и осязаемо тем самым сканирующим взором бесчувственных синих глаз с противоположного кресла? И скорей всего очень глубоко (если не больно) задело их бездушной циничностью, то как они на неё смотрели.

   Ну, а то, что перед ней сидел если и не зажравшийся небожитель, и не низошедший с Олимпа бессмертный бог, а какой-нибудь зажиточный буржуа, это было можно определить и без экстрасенсорных способностей.

   Щеголь, франт, рвач и самовлюблённый выпендрёжник!

   О, как она только не успела его мысленно окрестить за эти секунды, плавно перетекающие в полноценную минуту молчаливой войны в гляделки. И по ходу, он слышал все выплеснутые ею в ментал эпитеты к своей персоне именно по красноречивому взгляду надменно прищуренных глазок девушки. Слышал, внимал и откровенно над ними посмеивался, по крайней мере, и без того выразительные уголки его крупного, пухлогубого рта зрительно углубились в чуть тлеющей и явно циничной усмешке.

   Как же Дэниз хотелось отыскать в его внешности хоть какое-то подобие нелицеприятного изъяна, мысленно ругая себя, что не может совладать ни со своими эмоциями, ни со взбесившимся сердцем, ни с той же краской треклятого волнения, распускающейся на скулах, щеках и даже шее яркими пятнами подкожных алых «роз». Чего не скажешь об этом грёбаном… пижоне, у которого, наверное, даже дыхание ни разу не сбилось, не говоря уже о пульсе.

   Хотя, не признаться самой себе она уж точно не могла. Видела она подобных людей в подобной одежде в прямом смысле впервые в своей не такой уж и короткой жизни. Костюм двойка из итальянской чёрной шерсти, вместо сорочки – тонкая чёрная водолазка с высокой горловиной и лакированные до слепящего блеска чёрные туфли с не стоптанной подошвой! И это не какие-то там брэндовые вещи из какого-нибудь фешенебельного бутика, поскольку сидели они на своём хозяине, как влитые, подобно второй коже или защитному панцирю неуязвимого экзоскелета.

   Если рядом с девушкой маячил до тошноты отвратный представитель очень среднего класса, в сто тысяч раз стираной-застиратой одежде на фигуре старого «атлета» в запое и с ярко выраженным отсутствием хоть какого-то интеллекта на мясистом лице, то напротив, наоборот, восседала ожившая картинка из рекламы дорогих сигар для толстосумов. Этот синеглазый Дьявол и выглядел в данном месте как-то совершенно не к месту.

   Абсолютно чистая кожа в меру загорелого лица без намёка хотя бы на один пробивающийся прыщик, двухмесячная борода каштаново-рыжеватого цвета на массивных скулах и упрямом подбородке, чёрные красиво вьющиеся короткие волосы с лёгкой проседью на висках и конечно же прожигающий насквозь бездушный взгляд искушённого циника. Почти наглый и беспринципный взгляд человека, привыкшего к вседозволенности; прямой, проницательный и едва не поглощающий любую зазевавшуюся так кстати душу в засасывающую бездну очень ярких синих глаз.

   А эта поза вроде и с идеально ровной осанкой, с горделивой посадкой головы, как у прирождённого аристократа, и с тем же раскрепощённая, вальяжная – нога на ногу, правая ладонь на правом бедре в расслабленном, буквально картинном положении, будто и вправду позирует на какой-нибудь классический фотопортрет.

   Возраст тоже практически неопределим из-за той же бороды и вводящей в заблуждение седины в волосах, добавляющих его и без того презентабельной внешности несколько лишних лет и некую ауру внушительного жизненного опыта. Тридцать? Сорок? Или всего-то двадцать пять? Наверное, так бы выглядел сам Дьявол, приди ему в голову нелепая идея принять человеческий облик. Что уж говорить о взгляде и отталкивающем надменном поведении? Он умудрился за всё это время и слова не сказать, зато Дэниз успела его едва не возненавидеть, при чём куда сильнее на время подзабытого соседа по правую руку.

   Если он взаправду такой крутой и упакованный только по высшему разряду в самую дорогую одежду, то… какого лешего он забыл в этом поезде, да ещё и в общем вагоне? Не хватило билета на чартерный рейс в одном из дюжины аэропортов Карлбриджа или на худой конец на тот же Orient-Express или Royal Tracks? Только не говорите, будто его бедненького по дороге грабанули, оставив мелочовку, коей хватило лишь на билет на этот поезд.

   Конечно, Дэнни прекрасно понимала, что всего лишь пытается найти в этом неприступном Голиафе хоть одну слабую черту, а то и приписать надуманную от своей богатой фантазии. А что он себе там думал? Кто ему вообще давал права смотреть на неё, как на какую-то бездушную безделушку, словно взвешивая все за и против – брать её себе или не брать, даже не спрашивая на это у кого-либо нужного разрешения. Да и кому такое может понравится? Будто и впрямь, как тот самовлюблённый Дьявол, которому удалось за несколько тысячелетий подземного заточения выбраться на поверхность земли к живым людям и теперь спешит восполнить все накопившиеся за это время пробелы. Ибо ничего платонического в его взгляде не прослеживалось, как, впрочем, и плотоядного. Но это не значило ровным счётом ничего! Не говоря о том факте, что Дэниз не нравилась самой себе.

   Она же в жизни никогда такой не была, чтобы реагировать столь несвойственным для себя поведением на какого-то там возомнившего о себе бог знает что засранца? Может, пока не слишком поздно, встать, забрать свои вещи и уйти отсюда от греха подальше? А то мало ли что вдруг произойдёт. Подобное соседство не предвещало ничего хорошего. Как, например, сейчас, дожимая её возмущение невидимыми клинками циничного взгляда до острейшего желания открыть рот и наконец-то задать этому франту вполне резонный вопрос «И долго ещё будешь об меня глаза ломать? Или женщин никогда до этого не видел?»

   Она даже не заметила, как приоткрыла ротик, набирая в лёгкие побольше воздуха, словно и вправду готовясь к весьма долгому и проникновенному монологу. А этот сукин сын ещё и головой повёл, чуть склонив её на бок и изобразив во взгляде подобие вопросительного интереса, мол, и чем ты там собралась меня осадить или же какими обложить пару ласковыми эпитетами?

   - Кстати, я Пол Гилмор. – звенящую тишину купе неожиданно прорезал сиплый баритон с раздражающими нотками пробивающегося фальцета.

   Дэниз тут же неосознанно захлопнула губки, как та безмолвная рыба, выброшенная на берег. Мало того, что до её острого обоняния дошёл слезоточивый запах из чужого рта, так ей ещё и показалось, будто она почувствовала его на рецепторах собственного языка. Как она вообще умудрилась удержаться в кресле, а не сорваться сломя голову к чёртовой матери из этого грёбаного купе? Так этот Гилберт ещё и уставился на неё, словно ожидал от неё ответного действия или какого-нибудь дружеского взгляда в его сторону. Ага, размечтался!

   Вместо этого она ещё пристальней вцепилась напряжённым взором в лицо напротив.

   Ирония случая или же очередная злорадная шутка вселенной заключалась в нелепости всей ситуации, в которую Дэниз угораздило угодить вовсе не по своей наивной глупости. Попасть на двух абсолютно противоположных мужчин, но одинаково ей омерзительных – это действительно надо было постараться.

   А этот синеглазый брюнет, мать его так, живое воплощение мужественности и эталон брутальной красоты! Что за господское поведение неофициального хозяина положения? Откуда в них вообще столько самовлюблённого бахвальства, не говоря уже об убеждении, будто они сверх неотразимые красавцы и занимательные собеседники?

   - Весьма занятно, мистер Гилберт! – звучный баритон второго попутчика резанул слух бархатной патокой безупречной дикции, неожиданно запульсировав глубинной вибрацей в перетянутых струнах оголённых нервов и без того оцепеневшей жертвы.

   Дэниз даже не заметила, как опять приоткрыла губки, так и не успев сообразить, что же произошло. И какого чёрта обращаясь к её соседу, ОН не сводил своих треклятых глаз с её лица?

   - Я тут просто подумал. Ну…раз мы тут все вместе, в одном купе, а дорога не скорая, почему бы ни скоротать время за беседой или, например, за игрой в карты. Я вот прихватил с собой колоду, на всякий случай?

   Боже правый! Кто ей скажет, почему она до сих пор здесь? И почему не может первой отвести глаз, пусть и в сторону этого вонючего Гилмора? По крайней мере взглянуть на того не менее красноречивым и крайне осуждающим взглядом.

   - Прошу меня извинить, но я не любитель азартных игр. Как и прочих массовых развлечений. – идеально поставленный голос, от глубокого звучания которого прошивало в ещё более глубоких местах сознания и тела, вновь прорезал отяжелевшие атомы воздуха своими вспарывающими клинками на раз и только на поражение.

   И только после этого Дэниз поняла, почему не может осуществить своё дичайшее желание сбежать отсюда. Это было попросту нереально. Вначале само появление этого человека в купе, потом его парализующий насквозь взгляд, теперь этот… гипнотизирующий голос. Ей не могло показаться. Он действительно припечатывал её к месту и не важно, как ему это удавалось. Не исключено, что и силой своего энергетического поля, ментальной стеной уплотняющейся паутины мыслей со скрытыми желаниями и подсознательных команд. Просто брал и в прямом смысле тянул из неё жизненные силы, неспешно запуская под кожу тончайшие иглы с нейролептическим ядом. И кто знает, может он намеренно вызвал в ней чувство неприязни? Поскольку прекрасно знает, что для этого нужно и на какие уязвимые точки следует нажимать.

   - Всё, что могу себе позволить на публике – это игры на бирже, ни больше, ни меньше. – и ведь не просто говорил или же счёл нужным ответить на чужой вопрос вежливой формой непредвиденного отказа, а именно иронизировал, завуалировав скрытую издёвку пафосностью высокохудожественного слога и безупречной актёрской дикцией.

   - Ну… не думаю, что здесь можно как-то сымпровизировать эти ваши биржевые торги, - нервно хмыкнул Пол Гилмор, видимо, всё-таки почувствовав в словах незнакомца явный подвох, задевший его интеллектуальные пробелы неприятными царапинами. – Лично мне ехать ещё очень долго. Так что… было бы неплохо провести это время с определённой пользой для всех.

   Последняя фраза прозвучала как-то двусмысленно. Не удивительно, почему сосед напротив даже не пытался скрыть ответную улыбку, впервые взглянув в сторону непутёвого собеседника. Правда, ненадолго.

   - Всё зависит от того, что вы подразумеваете под словом «польза»! – и снова арктический лёд сапфировых клинков сместился атакующим манёвром на лицо Дэниз, добавив к глубокой звучности бархатного баритона невесомый росчерк ментоловых мурашек по немеющей коже на спине и даже затылку. Или это у неё волосы встали «дыбом» от усилившегося в наэлектризованном воздухе статического напряжения?

   - Как думаете? – так это он к ней сейчас обращался или просто решил воспользоваться её присутствием для своего очередного пафосного изречения? – Будет ли столь же выгодно для другого человека то, что является полезным для первого?

   - Ну… я человек простой и вовсе даже не требовательный. Я не ищу каких-то выгод в обычном, приятном общении и в попытке скоротать время за интересной игрой. – похоже, Пол Гилмор таки понял, что его предложение не то что не восприняли всерьёз, так теперь ещё и пытаются поддеть за любой ответный ход по самозащите. – Что плохого в том, чтобы провести несколько часов утомительной поездки за чем-нибудь интересным и отвлекающим?

   Может в другой жизни и при других обстоятельствах Дэниз бы его и пожалела, но только не сейчас! Не тогда, когда он сидел почти в самый к ней притык, забивая вонью своего немытого, потного тела все окружающие ароматы, включая её собственные, будто неосознанно (не дай бог ещё и специально) метя этим незабываемым запашком всех и каждого, как тот кот или неприученная к чистоте дворовая псина.

   - Есть одна довольно интересная и вполне даже увлекательная игра… - но уж чего она не ожидала услышать в этот момент, так это собственный звонкий и на удивление ровный голос. А потом ещё и почувствовать усиленное скольжение взглядов по своему лицу сразу с обеих сторон.

   И кто, спрашивается, её дёрнул за язык?

   - Для неё что-то требуется? Какие-то дополнительные атрибуты? – меньше всего ей хотелось ощутить едва не физическим касанием по коже ребяческий ажиотаж от Пола Гилмора, поскольку ей до реальной одури хотелось заткнуть именно ЕГО рот, как можно на дольше и желательно за пределами данного купе!

   Но ещё меньше она ожидала увидеть во взгляде попутчика напротив подобие искреннего интереса с более цепким вниманием. Неужели ей удалось задеть и его чуткие струны забронированной души? И чем же? Собственным голосом или же умением оформлять свои мысли во вполне конкретные формы и предложения?

   - Да нет, совершенно ничего не нужно, кроме нескольких участников. – ей даже не удалось сдержать ответной улыбки, поскольку её явно несло по вскрытому течению и останавливаться на сказанном было как-то поздновато.

   Она и сама не понимала, что это было. Страх? Нервное возбуждение? Желание сделать хоть что-то реальное и действенное, и в особенности показать этому породистому пижону в чёрном, что она далеко не безмозглая кукла, которая только и может, что хлопать глазками с открытым от восхищения ротиком?

   Даже улыбку она пыталась скопировать именно в его манере, скорее передразнивая или вызывающе подначивая.

   - Обычная игра на наблюдательность. Мы её называли «Ассоциации». Ведущий игрок изучает пассивного напарника и рассказывает тому и остальным участникам игры, что он в том разглядел, кто тот, по его мнению, такой и какие именно ассоциации натолкнули первого на подобные выводы и мысли. И не обязательно, чтобы все озвученные предположения совпадали с действительностью. В этом и заключается главная фишка игры – сопоставить предполагаемое с реальным, а потом уже подсчитывать баллы по всем имеющимся совпадениям. Выигрывает тот, у кого наберётся больше угадаек.

   - Грубо говоря: «Угадай, кто твой сосед». – сосед напротив неожиданно осклабился красивой белозубой улыбкой и их взгляды вновь скрестились в осязаемой точке едва не интимного соприкосновения.

   И снова Дэниз долбануло очередным разрядом в сто тысяч вольт по всем порам кожи на спине и нервным клеткам позвоночного столба с прострелом через макушку.

   Что за?.. Сколько ещё она будет привыкать к его вынужденному соседству, к его голосу и через чур проницательным глазам?

   Хотя… показалось ей или нет, но что-то в его взгляде ощутимо изменилось. Не настолько сильно, чтобы это заметили все, но и не так уж и скрытно. Скорее поверхностно, подчёркивая его ранний интерес к её голосу и высказанному предложению. Неужели ему понравилась её затея со столь редкой и явно интеллектуальной игрой?

   - Честно говоря… - опять затянул почти на распев своим фальшивым фальцетом Пол Гилмор, видимо безуспешно пытаясь напрячь свои куриные мозги. – Как-то уж слишком для меня туманно. Не могу представить, как это должно выглядеть… Может, вы нам продемонстрируете своим примером?..

   Слава богу, что пока он ещё только пялился в её профиль, хотя Дэниз буквально нутром чуяла, как же его порывало задеть её «невзначай» и желательно бы по самому интимному месту… И чем дольше он на неё пялился, обращаясь непосредственно к ней, тем сильнее ей хотелось как бы «невзначай» долбануть локтем прямо по его птичьему носику и чтоб обязательно в кровь! Ну и, само собой, заткнуть его вонючую клоаку!

   - Да пожалуйста и сколько угодно! – о, сколько ей стоило усилий взять себя в руки, чтобы произнести всё это абсолютно невозмутимым голосом, а потом ещё и посмотреть на свою потенциальную жертву прямо в лицо. – Имя нам ваше уже известно, не известно только откуда вы, кто и как живёте. Вы, конечно, можете обо всём этом и сами рассказать, но принцип игры заключается в обратном, о вас должен рассказывать человек, который вас совершенно не знает, пользуясь лишь личным арсеналом собственных дедуктивных методов и наличием визуальных данных! Например, по запаху вашего дешёвого и через чур пахучего одеколона можно сделать вывод, что вы человек далеко не состоятельный. Та одежда, что сейчас на вас надета, лишь подтверждает первый вывод в троекратном размере. Отсутствие обручального кольца и неопрятность вашего внешнего вида – что вы не женаты и у вас нет женщины, по крайней мере, постоянной. Вы редко чистите зубы, иногда заменяя данную процедуру подушечкой какой-нибудь неэффективной жвачки; душ или ванную принимаете крайне редко, не больше двух, максимум трёх раз в неделю, поэтому думаете, что запах одеколона и обильное поливание сильно пахучим дезодорантом заглушит запах вашего грязного и провонявшегося потом тела на весь день! Вы очень обделены женским вниманием, кроме одной навязчивой женщины – вашей мамы. Вы с ней, конечно, не живёте, но часто навещаете, она названивает вам домой по стационарному или на мобильный (который сама же для этой цели и подарила) каждый божий день, а то и по ночам, поэтому вы стараетесь отключать телефон или используете автоответчик. По существу, она и является тем самым краеугольным камнем преткновения, который постоянно мешал вам сходиться с той или иной женщиной и возможно именно из-за неё и распался ваш первый ранний брак. С тех пор вы очень осторожно подходите к своему «выбору», хотя выбирать вам уже попросту не из чего! Вы думаете, что вы ещё мужчина хоть куда и достаточно подсесть к какой-нибудь молоденькой девушке, открыть перед ней бездну своего «обаяния», и она тут же бросится вам на шею!

   Гомерический мужской хохот резко заполнил всё пространство купе, долбанув неожиданным «взрывом» по перепонкам и тем же натянутым до предела нервам. Удержаться от соблазна посмотреть на хозяина столь заразительно смеха и не поддаться его воздействию, было бы явным преступлением против себя самой. Так что Дэниз не только повернула лицо в сторону второго соседа, но и не сумела не ответить хотя бы той же сдержанной улыбкой, пусть и сжимая от усердия зубы, чтобы не расхохотаться в полный голос второй скрипкой.

   - Бога ради, извините! Честно… - и этот сущий Дьявол во плоти ещё и ладонь приподнял извиняющимся жестом, якобы пытаясь унять в себе слишком бурную вспышку веселья. – Так всё вышло… спонтанно… даже для меня. Я просто сам не ожидал подобной реакции.

   Уставившись при этом далеко не извиняющимся взглядом в пунцовое лицо Пола Гилмора. А тот изо всех сил пытался скрыть обиду, как и удержаться от неумного желания ответить чем-то не менее резким, если не более грубым парированием. Да кто вообще мог знать, что его, такого честного и открытого, обложат сразу с обеих сторон столь недружелюбным и унизительным манёвром?

   - Это всего лишь игра. – Дэниз с напускным «смущением» пожала плечами, невинно захлопав изогнутыми, как у куклы, длинными тёмными ресницами. – Думаю, я и десятой доли ничего о вас не угадала!

   Гилмор лишь нервно и весьма несдержанно хмыкнул, определённо не удовлетворившись полученным ответом. Его белый лом и пунцовые щёки выглядели так комично. Жаль только исходящего от него аромата от этого не убавилось.

   - Дайте-ка я угадаю. Вы, наверное, друг друга знаете и пытаетесь меня развести, как какого-нибудь неопытного мальчишку? – да и голос его звучал далеко не уверенно, будто он и вправду всё ещё надеялся, что его вот-вот успокоят, сознавшись в своём вопиющем безобразии, и конечно же попросят прощения.

   И разве не так и бывает, когда кого-то ловишь «на горячем»?

   Вот только Дэниз намеренно отвела свои глазки к окну, всё ещё поджимая свои раскрасневшиеся от не сходящего волнения губки и делая вид, что её интересует монотонное движение открытого пейзажа за окном. И едва ли это волнение предназначалось Полу Гилмору с желанием его унизить и опустить. Нет, ни сколько.

   Слух и периферийное зрение цеплялись лишь за один единственный объект в данном месте, который никак не желал ослаблять своей собственной ментальной хватки с её сознания и даже тела. И сейчас он откровенно насмехался над самым слабым в этом купе звеном уже более сдержанным, но не менее осязаемым смешком.

   - А вы бы не могли в таком случае объяснить нам двоим, почему вы пришли к подобному выводу? – звучный баритон опять заскользил ласкающей патокой по перетянутым струнам обострившегося слуха и в этот раз пробрался ещё глубже – в солнечное сплетение, намереваясь разлиться по диафрагме нежданными всполохами пульсирующей неги.

   И, похоже, она уже попросту перестала различать грань между ещё совсем недавней неприязнью и… нежданной симпатией. Или она спутала её с чужой?

   Но, по крайней мере, этот чёртов Гилмор уже не тянется к ней всеми своими грязными помыслами и тем более завоненым телом. То ли это было следствие его собственного последнего предположения, то ли на него так подействовала её изобличающая тирада, а то ли… что-то ещё, третье и не совсем пока объяснимое, что вынудило его вжаться в угол собственного кресла в противоположную от Дэниз сторону.

   - А разве нет? По-моему… всё итак… предельно ясно.

   - Что серьёзно? Вот так вот сразу, хоть и со второго взгляда? Неужели у нас с данной леди так много общего, особенно в фасоне и качестве одежды?

   А вот это действительно было как-то слишком уж неожиданно, ещё и запрещённым ударом, как будто брюнет решил подбить одним махом сразу две цели. А она-то, дура, решила, что её поддержали и даже подставили дружеское плечо. И такое резкое разочарование… Нет, падение… Лицом об землю.

   Но зато Пол Гилмор наконец-то заметил, так сказать, в упор то самое различие, о котором так красноречиво намекал попутчик в чёрном. Хотя, скорей всего, он едва ли разбирался во всех замеченных тонкостях, особенно, если дело касалось женской одежды. Да, облачение импозантного пижона напротив говорило за себя ещё при первом беглом взгляде, а вот с девушкой оказалось всё далеко не так просто. Она сама по себе выглядела… просто нереально роскошно, и всё, что на ней сейчас было надето, откровенно говоря, терялось на фоне её эффектной и столь редкой красоты. Будь на ней сейчас напялена даже монашеская ряса, то и та бы не сумела до конца скрыть очень высокой и весьма женственной фигуры. А про лицо, и пепельно-льняной атлас длинных золотисто-медовых волос говорить было просто излишне, разве что воспевать в стихах или же увековечивать на холсте масляными красками.

   В общем, даже самый незамысловатый крой брючного (почти дорожного) серого костюма из буклированной шерсти с коротким жакетом и наглухо застёгнутой планкой под высокий ворот-стойку ещё больше подчёркивали её стройную фигурку с тонкой талией, округлыми бёдрами и далеко не маленькой грудью. А каких неадекватных фантазий у представителей противоположного пола вызывали ещё такие юные, но достаточно роковые черты нежного юного лика, покрытого на широких скулах и выразительном подбородке персиковым пушком... Аккуратный едва-едва вздёрнутый носик, тёмные дуги изогнутых идеальным росчерком бровок, завораживающий серебристо-бирюзовый цвет больших невинных глаз и конечно же губы – не слишком большие и уж конечно не маленькие, буквально лепные с очаровательной тонкой «прожилкой» по их безупречному контуру.

   Да и кого вообще могло интересовать, что на ней сейчас надето, когда воображение, глядя на её чуть приоткрытый ротик и широко распахнутые глазки, рисовало абсолютно иные картинки?

   Правда, скажи ей кто сейчас, что для большинства мужчин она вполне могла стать недосягаемым идеалом роковой женщины, Дэниз рассмеялась бы тому сумасшедшему прямо в лицо. Уж ей-то не понаслышке было известно, что такое навязанные комплексы. И не важно, что за последние три года отношение большинства сокурсников по школе и колледжу изменило свою полярность на целых сто восемьдесят градусов.

   У тебя могла вырасти грудь, округлиться попа и бёдра, но только то, что успели сотворить с твоим восприятием собственной внешности за несколько лет до этого, едва ли так скоро вытравишь из памяти и условных рефлексов, прошитых под твою кожу чужими стараниями.

   - Ну, почему же, одежда не всегда может говорить о происхождении человека. Может, он специально надевает дешевые вещи, чтобы ввести окружающих в преднамеренное заблуждение... – и, похоже, её задело не сколько намёками противоположного соседа на их социально-классовую разницу, а именно убеждением, будто он тоже намеренно выискивает в ней изъяны с неприемлемыми для его высокохудожественного вкуса недостатками. Что она для него – подобие Пола Гилмора, но только в женском обличье.

   - Лично я ещё ни разу не встречал подобных людей, но если таковые и существуют, то и в их «дешевом» облачении всегда должны присутствовать определенные элементы, пусть и самые незначительные, которые бы указывали на их классовое происхождение. Это всё равно, что на волка накинуть овечью шкуру, запах волчатины никуда не исчезнет...

   И разве эти слова не являлись тому ярким подтверждением, как и его циничный цепкий взгляд непобедимого триумфатора или того же волка, нагрянувшего в овчарню к перепуганным им на смерть ягнятам?

   - Вы так говорите, будто у людей из разных социальных прослоек, различия состоят не в их материальном достатке, а в несхожести природного происхождения на генетическом уровне, как у волков и собак. Или ещё хуже, как в мировоззрении у тех же индийцев – между брахманами и далитами. – кажется, её задело далеко не слабо и не на шутку, чтобы позволить себе так «раздухариться»… - У таких людей, как вы, какой-то особый генофонд, несхожий с физиологией людей более низшего происхождения? Или у вас какое-то отличительное строение скелета – рёбра не так растут, их на несколько штук больше, питаетесь исключительно божественной амброзией и испражняетесь в туалете только благоухающими цветами и парфюмами? А может у вас количество хромосом зашкаливает в разы, чем у остальных, а то и вовсе наделены неким божественным геном, ровняющим вас со сверхлюдьми и богами? Знаете, сэр, одежда и происхождение человека не говорят о нём ровным счётом ничего существенного, кроме как о его материальном достатке и возможностях получить от этой жизни чуть больше других! Но, даже имея очень много денег, не значит, что за них реально купить человечность и истинное понимание вещей.

   - Ну… (опять со своим раздражающим и обязательно затянутым «ну!» не смог не влезть этот… грёбаный Гилмор!) Вот теперь, кажется, я уже вижу, что вы не вместе.

   Хотя в данный момент ему определённо повезло, ибо Дэниз куда сильнее переполняло негодованием к соседу напротив. Да и тот тоже буквально впился в неё как взглядом, так и всеми своими невидимыми щупальцами ментальных сканеров, полностью отключившись от иных внешних раздражителей и не замечая в упор того же успокоившегося Пола. Зря, конечно, тот рискнул открыть свой рот и напомнить о своём присутствии…

   Острые лезвия ледяных клинков рубанули воздух нежданным манёвром, сместившись ненадолго на нервные глазки Гилмора. И что-то в их заблокированном взгляде дрогнуло, а может ещё глубже скрылось за уплотнившейся дымкой каких-то далеко неприятных идей и мыслей.

   - Ну, хорошо. Предлагаю реванш. Чтобы господину Гилмору не было обидно за слова, высказанные в его адрес. Выдвигаю следующей кандидатурой в жертву вашей игры свою неприглядную для большинства присутствующих персону. Признаюсь честно, мне просто не по детски любопытно послушать, какие именно ассоциации вызывает мой образ у совершенно посторонних и незнакомых со мной людей.

   - Вы действительно готовы рискнуть? – Дэниз несдержанно заулыбалась в ответ с наигранным коварством, как тот мультяшный антигерой, дорвавшийся до долгожданного приза. Разве что ручки не стала потирать, наконец-то услышав то, о чём так долго мечтала последние десять минут.

   Вот только то, что она на самом деле почувствовала после отрезвляющих слов неугомонного попутчика – так это первые симптомы паники, пусть и хорошо скрытые за той же злорадной ухмылочкой. Ещё и само купе почему-то начало казаться каким-то вдруг слишком тесным, не говоря уже об отсутствии чистого воздуха и спасительного кислорода...

   - Я перед вами, как на ладони! – он даже приподнял собственную ладонь с бедра и слегка развел руки в стороны, как бы раскрываясь навстречу каждому предстоящему удару.

   - Да! Мне тоже очень интересно послушать! – Пол Гилмор тоже не преминул вставить свои личные пять центов, оживившись, как тот ребенок, при виде утешительных сладостей и подарков, и в мгновение ока забывая о всех своих недавних обидах...

   - Это всего лишь игра! – желание спасовать, отступить и отказаться от этой не самой лучшей идеи вдруг накрыло Дэниз такой неожиданной вспышкой физической слабости, что она чуть было действительно не сделала этого. Она и вправду запаниковала, без каких-либо видимых на то причин, так и не выяснив почему и из-за чего... – Я не ставила перед собой каких-то конкретных задач что-то отгадывать и уж тем более в точности до последней запятой. Подобные игры воспринимать всерьёз просто смешно.

   - То есть… вы пытаетесь теперь сказать, что банально испугались? – в голосе господина Дьявола засквозили нотки подчёркнутого разочарования. – А я-то думал, что смысл игры в том и заключается, чтобы получить возможность высказаться в своих ощущениях, симпатиях и антипатиях. Как там говорится? Первая реакция – самая верная? Такое многообещающее начало и так резко спасовать в конце. Может и вправду, подкачал генофонд?

   Девушка резко вскинула подбородком, вспыхивая, как та спичка, за считанные мгновения священным негодованием и неприкрытым возмущением от столь запрещённого удара по самому уязвимому и больному. Конечно, он её подначивал и брал на слабо. Можно подумать, она ничего не понимала и не имела никакого представления, как устроено мышление у подобных баловней судьбы. К тому же, сам вызвался, и никто его за язык не тянул. Так что… пусть не обижается.

ГЛАВА 2

- Я так поняла, для вас это не в первые – искать развлечения в нестандартных для вас (а может и для большинства других вам подобных) формах и в необычных для этого местах! Вам так наскучила ваша монотонная, расписанная строго по часам и до тошноты приевшаяся однообразная жизнь, что вы теперь и сами не всегда знаете, чем себя таким интересным занять, или что выбрать в следующий раз, когда вдруг выпадает несколько свободных часов на ту же поездку или запланированное путешествие... Так почему бы не совместить занятное с полезным? Взять, да купить билет в общественный транспорт, сесть в общий вагон к самым простым попутчикам и заодно подсмотреть, как же там живут люди из других слоев общества, те самые парии, с которыми для вас недопустимо пересекаться даже тенями. Чартерные рейсы, высший класс, номера-люксы в пентхаусах – сколько можно?! VIP-эскорты, ещё более дорогие любовницы – они же все как на одно лицо с идентичными запросами и требованиями! Невеста – будущая жена, ненамного отличается от первых, разве что, своим высокородным происхождением, необходимым образованием и ограниченными взглядами на жизнь. Она настолько предсказуема, пуста, скучна и безлика! Всё кажется таким обыденным, унылым и затёртым до тупой оскомины. Ваше собственное будущее известно вам от и до, вплоть до самого последнего шага, вздоха и… могильной плиты. Вам даже известно, в какой именно гроб вас положат, в какой церкви проведут отпевание и под каким памятником пролежать ваши останки до их окончательного разложения. Так почему бы не развеяться немного и не разбавить этот скучнейший график на ближайшие пятьдесят лет чем-то во истину новым и оригинальным? Например, сыграть во что-нибудь, быть может даже заговорить с людьми не из своего круга, так сказать снизойти к ним со своего недосягаемого Олимпа?.. Ведь это так необычно и занимательно, услышать, как они говорят, о чём говорят, какой у них забавный склад мышления рядовых обывателей. Что ни говори, примитивные плебеи и мещане. Так интересно узнать, каков же у них предел мечтаний на их низшей ступени соц.развития. А вдруг у них даже чувства какие-то иные, чем-то отличаются и вызываются совсем не теми раздражительными факторами, что у вас? И как они вообще на что-то реагируют в своих ограниченных рамках восприятия? Да! Как они умеют любить и что это вообще такое – Любить? Так что же у них есть такое, чего нет у вас? Ведь должны же мы, в конце концов, чем-то таким особенным друг от друга отличаться? Не зря же жизнь расставила нас по разные стороны «баррикад». Иначе, какой во всём этом смысл? Что-то да должно всё это значить и о чём-то даже говорить? Да, говорит, мистер, ещё как говорит! То, что я, например, не испытаю никакого дичайшего дискомфорта, граничащего с истерией, если вдруг не куплю себе в определенный день какую-нибудь новомодную тряпку от Гуччи или новейшую модель гоночного авто от Феррари. Этот день не станет для меня концом света! Мне вполне хватает моей собственной ничем не забитой жизни, моих потребностей и чувств. У меня есть определённые цели, реальные мечты и я счастлива от мысли, что абсолютно не знаю, что же мне уготовано в моём дальнейшем будущем и какие сюрпризы ждут меня за ближайшим поворотом! Вы это хотели услышать, сэр?..

   И, да, всё это время, почти несбивчивого и на удивление красноречивого монолога, Дэниз не сводила с брюнета в чёрном своего надменного взгляда вершительницы чужих судеб. Смотрела, сверлила, сжигала и налегала не только словами, но и вложенными в каждую выверенную фразу искренность своих чувств в отношении к подобным, как он, людям. Пусть кушает, чай не подавится. Он же этого хотел? Или думал, что ей нечего будет сказать на его счёт?

   Заодно и попьёт его энергетической кровушки, хотя бы на несколько секунд испытав хоть какое-то подобие морального превосходства. Не век же ему ходить в дамках?

   А наблюдать при этом, как меняется «выражение» его лица и взгляда – это же такое неописуемое и сплошное удовольствие. Как «черствеют» его ещё совсем недавно расслабленные мимические мышцы, как напрягается челюсть и вздуваются на скулах желваки, хотя ни одной живой эмоции так и не проскальзывает, ни в глазах, ни в тех же гранитных чертах тёмного бога. А к концу её тирады настолько погружается в свои явно не светлые мысли, что едва не забывает выдавить финальную улыбку жёсткого циника и непримиримого завоевателя.

   - А я-то думал, что вы будете рассказывать только обо мне. – попытка вернуть себе лидирующую роль хозяина положения пока что претерпела нежданное фиаско.

   - Честно говоря, мне даже скучно перечислять всё то, чем вы живёте, как живёте, да и зачем в сущности вообще ходите по этой бренной планете. – если ему так мало, что ж, она нисколько не против, так сказать, добить его парочкой контрольных фраз, да ещё и приложить сверху надменной улыбкой, перенимая его же манеру улыбаться и чуть прикрывать глазки. – Ваша жизнь настолько банальна и мало чем отличается от жизни других, вам подобных. Избалованный наследник состоятельных родителей, привыкший считать, что этот мир создан только для незамедлительного исполнения всех его исключительных хотелок и только под его персональные запросы. Спецшкола, элитный университет типа Йеля или Гарварда. Спортивный Порш на шестнадцатилетние, двухъярусная яхта на совершеннолетие. Помолвка с дочерью близких друзей родителей, венчание в самом роскошном соборе, свадьба в ресторане фешенебельного отеля, кругосветный круиз на лайнере… О чём тут ещё можно гадать? Да и какой смысл? Описывать подобную жизнь, откровенно скучно и как-то примитивно, что ли. Но всё равно, любой бульварной газетёнке или светскому журнальчику обязательно надо в сто тысячный раз осветить данное событие века, дабы показать убогому низшему сословью, как же им далеко до жизни всех этих недосягаемых смертных богов. Будто это и вправду всех безумно интересует, вызывая нездоровую зависть с маниакальной одержимостью дотянуться до уровня подобных вам людей! Вам-то самому как? Очень интересно?

   - Неужели вы думаете, что у таких людей, как я, одинаковые и чуть ли не идентичные жизни? Или это такой отложившийся в сознании стереотип, навеянный просмотром штампованных мыльных опер и чтением бульварных книжонок о золушках и разочарованных жизнью миллиардерах?..

   - Нет, сэр, что вы, это всего лишь ассоциации! – и само собой под несходящую улыбку триумфального самодовольства.

   Выкусите-накусите, сэр! И постарайтесь не обляпаться.

   Правда, насладиться в полную меру своей очередной маленькой победой Дэниз так и не успела. Слух бомбануло оглушающим смехом Пола Гилмора, испортившего своим звуковым и ароматным сопровождением весь эмоциональный подъём. И это тоже было не самой его разумной демонстрацией показного веселья. Ибо сконцентрированный до этого на лице девушки далеко не тёплый взгляд слегка прищуренных синих глаз тут же сместился на физиономию её соседа почти ласковым скольжением острейших лезвий по рыхлой плоти новой жертвы.

   - Вот теперь я действительно вижу, что вы незнакомы. – лучше бы он ничего не говорил, как и не делал последующих движений, смахивая пухлыми пальцами набежавшую влагу с уголков век обоих глаз. – В принципе, ничего сложного в этой игре, как я вижу, нет. И, кажется, даже начинаю разбираться что к чему.

   - Да неужели? Прямо так кажется или всё уже предельно ясно?

   О, нет, в зазвучавшем низком баритоне вовсе не задребезжало ни ледяными нотками сдержанной надменности, ни той же насильственно задавленной ярости. Наоборот! Такой вкрадчивой и едва не располагающей к себе гостеприимной мягкости Дэниз не слышала даже в куда искреннем исполнении любящих её людей.

   А потом она увидела, как брюнет впервые начал что-то делать своими руками, неспешными, размеренными жестами искусного манипулятора, будто и вправду пытался перетянуть своими завораживающими движениями внимание обеих попутчиков в нужную ему сторону. Вначале полез в правый карман пиджака, доставая на всеобщее обозрение нестандартную пачку-футляр распечатанных сигарет и классическую зажигалку из белого золота, инкрустированную парой шлифованных камней из чёрного оникса. (То, что зажигалка была из платины, Дэнни даже не сомневалась. А вот то, что сигареты с названием Treasurer Black она видела впервые в своей жизни и могла лишь строить догадки об их настоящей цене – на данной части наблюдений можно было сразу же остановиться, дабы не ломать себе понапрасну голову.) Затем достал чёрную сигарету с белым фильтром, проделав всё это ленивой манипуляцией длинных и изящных пальцев с отполированными ногтями, и… Похоже, всё внимание Дэниз действительно затянуло этой завораживающей игрой больших, сильных рук, которые могли с непринуждённой лёгкостью свернуть ей шею или же со схожей мягкостью невесомых касаний скользнуть по её чувствительной коже… на том же горле по надрывно бьющемуся пульсу под обеими скулами…

   - Тогда быть может продолжим?.. Если, конечно, никто не возражает?

   Ох… А вот это ей определённо не понравилось. Даже не так. Ей абсолютно всё и совершенно ничего из увиденного, услышанного и пропущенного через призму своих сверх обострённых ощущений НЕ ПОНРАВИЛОСЬ! Мало того, что она не заметила, как перестала улыбаться, так её ещё продолжало вести под гипнотизирующий голос этого неугомонного Дьявола искусителя. И не один только голос. Иногда она ловила себя на том, как неотрывно смотрит в его глаза, хотя до этого ещё вот-вот наблюдала за чарующим движением ухоженных пальцев, буквально ласкающих поверхность тонкой сигареты, будто какой-то одушевлённый и даже осязающий предмет.

   И чем глубже она проваливалась в этот эмоциональный вихреворот свихнувшегося времени, пространства и тех же чувств, тем острее Дэниз ощущала едва не удушливое давление и без того наэлектризованного воздуха. Словно по сознанию царапало тысячью невидимых иголок-коготков, предупреждая об грозящей опасности и далеко не в ближайшие пять минут. Если она не уйдёт отсюда прямо сейчас, то вполне возможно, что потом, будет слишком поздно.

   - Думаю, самые худшие ассоциации я о себе уже услышал. – зато Пол Гилмор вёл себя как ни в чём ни бывало, сам того не ведая, подливая масла в огонь.

   Дэнни потом часто будет себя спрашивать, так кто же из них попал не туда изначально и кому действительно не следовало лезть на рожон, дабы окончательно не лишиться и без того безмозглой головы. Только почему-то при звуке раздражающего голоса справа совсем не хотелось останавливать его неразумного владельца. Тот явно не понимал, куда тянулся своими жадными ручонками и не в меру любопытствующим носом, как и совершенно не соображал на кой!

   - И кто теперь у нас на очереди? – всё-таки лучше бы он молчал, ибо попыткой перетянуть всеобщее внимание к персоне Дэниз, обязательно при этом посмотрев на девушку, как на предмет предстоящих обсуждений, он практически вырвал из неё те несчастные крохи жалости, которые она ещё совсем недавно испытывала к нему и даже подумывала о том, чтобы как-то остановить этот несущийся на полной скорости к обрыву их собственный свихнувшийся поезд.

   - Худшие? – куда более приятный баритон с противоположного ряда кресел переиграл немощные намерения Гилмора всего одним словом и скрытым в нём циничным вызовом. Надменный смешок с последующим видеорядом завораживающих движений, от которых невозможно было оторваться даже под страхом смерти, и Дэниз было уже откровенно начхать, что сейчас сделают с её опрометчивым соседом в ближайшие десять минут. Пусть хоть в буквальном смысле прибьют гвоздями к потолку и выпотрошат при полном сознании, на живую и без анестезии.

   Тёмные, пухлые губы зажали только самый край кончика сигареты перед тем как последовавшую за этим паузу всеобщего молчания прорезал щелчок колёсика платиновой зажигалки.

   Слегка прищурив левый глаз и демонстративно затянувшись чуть ли не в полную грудь, брюнет не сводил сверлящего взгляда с Пола Гилмора. Так что не было ничего непредсказуемого в его последующем действии, когда через пару секунд он выпустил струю терпкого табачного дыма именно в сторону раздухарившегося толстяка.

   - Что ж… всем свойственно ошибаться и даже богам. А на счёт, кто следующий на очереди, думаю… вполне логично будет остановиться на том, на ком последнем наша уважаемая ведущая закончила составлять свои глубокомысленные ассоциации. – и вновь цепкий взгляд ловца душ ненадолго перешёл к глазам оцепеневшей Дэниз Эпплгейт. – То есть на мне.

   Ей показалось или он действительно ей слегка кивнул? И даже если и так, то, какого? Проявление условного рефлекса от потомственного аристократа в попытке поддержать, выказать очень глубоко скрытое уважение или же перетянуть на свою сторону в качестве тайного заговорщика?

   - А, если исходить из правил большинства подобных игр («Подобных игр»? Он должно быть либо шутит, либо в открытую стебётся, но явно не над ней), то бремя ведущего переходит тоже на меня. Надеюсь, никто возражать не станет?

   Дэнни сама не поняла почему пожала (вернее, нервно передёрнула) плечами, якобы не имея абсолютно никаких возражений. Хотя, ей безумно хотелось возразить, в особенности идее продолжить предложенную ею же игру. Как бы себя невозмутимо не вёл этот синеглазый Дьявол, она не просто предполагала, а именно чувствовала, насколько сильно задела его далеко не ранимую душу. Иначе с чего ему было доставать свои эксклюзивные сигарки и травить лёгкие их пряным запахом себе и своим соседям? Так что совсем даже не исключено, что ему безумно хочется отыграться на ней за все свои «унижения». Вот только выбор предстоящей жертвы выглядел несколько непредсказуемым. Под его определённо не милостивую длань сейчас мог попасть кто угодно, при чём на равных возможностях. Но Дэниз почему-то казалось, что он точно выберет её.

   - Пожалуйста, просим! Мне самому безумно интересно. – затараторил Пол Гилмор, будто уже знал наперёд исход предстоящего раунда. А в частности, кого конкретно сейчас будут «бить».

   Мало ему было продемонстрировать через слова далеко неразвитую сторону своего убого интеллекта, так он ещё и принялся елозить своим жирным задом по сиденью, типа выискивая удобную позу для дальнейшего времяпрепровождения за просмотром намечающегося представления. При чём ему и этого оказалось недостаточно, тут же, как бы невзначай, умудрившись задеть девушку рукой, отчего Дэниз чуть сама не подскочила на своём месте, словно её ужалило как минимум сверх омерзительным прикосновением слизкой щупальцы ядовитой медузы.

   О, если бы действительно было можно убивать одним только взором, то от её ближайшего соседа сейчас бы не осталось и кучки пепла.

   Девушка плотно поджала губки и с таким нескрываемым негодованием посмотрела в бульдожий профиль Гилмора, будто и вправду намеревалась сжечь того взглядом буквально дотла! И как бы не был противен сосед справа, ещё меньше ей сейчас хотелось видеть лица соседа напротив. Уж тот точно не упустит возможности насладиться представшей его взору чудной картиной в лице униженной и беспомощной блондинки, вжимающейся в угол своего кресла от сидящего к ней едва не в притык ярого последователя скопофилии. Чтобы пропустить редчайшие кадры столь восхитительной экспозиции?.. Может он сейчас больше всего жалел, что не прихватил с собой фотоаппарата?

   Боже… Какие же эти мужики всё-таки козлы! Особенно когда вот так вот кучкуются и начинают обсуждать женщин, или того хуже, бросаются на одну всем скопом.

   - Я знаю, что интересно, особенно, когда жертвой выбирают кого-то другого, а не тебя.

   Пытка продолжалась, теперь ещё и усиленная почти вкрадчивым и до невозможности мягким голосом брюнета. Он будто специально тянул время, играя на нервах далеко не одной жертвы.

   - Может кинем на пальцах? – а вот Гилмор и не думал униматься. Неужели решил, что в этот раз сия чаша его миновала?

   - Не вижу в этом никакого смысла. Я уже давно определился. Поскольку игру начали именно с вас, мистер Гилмор… - явно разомлевший от предстоящего наслаждения Дьявол сделал очередную затяжку сигаретой, намеренно затягивая паузу перед ожидаемым всеми ответом. – Думаю, было бы вполне целесообразным вами и закончить. Так сказать, сделать контрольный штрих. Или выстрел. Кому как угодней.

   Хорошо, что в этот момент к Дэниз никто не обращался, никто на неё не смотрел (по крайней мере ей так казалось) и не задавал наводящих вопросов, ибо ответить что-либо внятное она едва ли теперь сумела бы. Такого резкого облегчения-отката она не испытывала, наверное, вообще никогда и ни где за всю свою не такую уж и короткую жизнь. Словно её и впрямь отпустило, или же чья-то невидимая и безумно цепкая рука только что ослабила свою мёртвую хватку на её сердце, лёгких, горле, позволив вдохнуть полной грудью.

   Как она ещё не закрыла глаза, не разомлела и не скатилась затылком по спинке кресла ближе к её центру. Тогда бы пришлось вытянуть свои и без того длинные ножки, а значит, упереться ими в попутчика напротив. Она, конечно, не против ткнуть его каблуками и даже выпачкать безупречные складки на идеально отутюженных брюках, но… это было бы перебором даже для неё.

   - Ну так что? Готовы? Вернее, всё ещё желаете играть?

   - А как же. Не каждый день выпадает шанс послушать, что ещё такого интересного о тебе могут насочинять.

   - О, нет, нет! Вы так ничего и не поняли! – показательно сдерживая свою кошачью улыбку, брюнет отрицательно покачал головой и повёл в воздухе указательным пальцем очередным завораживающим жестом.

   И в который уже раз Дэниз так и не поняла, почему на неё так подействовало именно это движение – расслабленное, уверенное и знающее, будто совершающее подобную манипуляцию с чужим сознанием далеко не в первый раз. Не сколько жест-отрицание, а… визуальная команда на психологическом уровне.

   - Суть игры – ассоциации. Мы ничего не придумываем. Да и как можно что-то придумать, когда всё давным-давно было «придумано» и воплощено в жизнь задолго до нашего рождения. Как там говорил небезызвестный Шерлок Холмс, чтобы понять мотивы современных преступников и раскрыть их преступления, в первую очередь, надо изучать старые и уже вошедшие в историю уголовные дела, ибо как не пытайся сконструировать новое колесо, оно всё равно, при любом раскладе колесом и останется. Поэтому ничего нового мы придумать, увы, не можем, тем более о ком-то. Так что сейчас мы попросту пытаемся делиться своими впечатлениями и догадками, на которые нас сподвигла ваша исключительная персона.

   Он что, решил озвучить её же мысли вслух? И, само собой, закончил последнее предложение, переведя свой не менее красноречивый взгляд на лицо оцепеневшей девушки.

   Что за нах...? Какого у неё вновь перехватило сердце и дыхание? Почему она продолжала ТАК на него реагировать, при чём с каждым разом всё глубже и сильнее? И на что, чёрт его дери, он намекал этим своим манёвром? Типа, говорил с Гилмором, а подразумевал её? Да и откуда ей знать, какие он испытал первые впечатления, когда впервые нацелил на неё свой не в меру всевидящий взор? Её собственная к нему неприязнь, увы, вспыхнула намного позже, уже после того, как он прошёл в купе, сел в своё кресло и уставился на неё бесцеремонно сканирующим взором укушавшегося подобными ей жертвами хищника.

   Она, поди и сейчас не знает, что конкретно в самом-самом начале почувствовала, увидев его в проёме открывшихся дверей. Настороженность? Любопытство? Симпатию?..

   Вот на счёт последнего Дэнни до сих пор была не уверена. Даже сейчас, когда через чур бурное волнение с зашкаливающими эмоциями топили её всякий раз при пересечении с бесчувственным льдом синих глаз напротив, она не могла ответить честно даже самой себе, что же сильнее всего испытывала к нему в те или иные моменты. Если какие-то нотки раздражения и царапали её то и дело возмущающийся рассудок, то едва ли их можно было назвать физической неприязнью или тем же отвращением. Он ведь до сих пор и НИ РАЗУ, ни словом, ни жестом не выказал ей ни единого маломальского намёка на своё отрицательное к ней отношение, не говоря уже об антипатии. По сути, она вообще не имела никакого представления, что же он к ней чувствовал прямо сейчас и какие цели поставил перед собой в предстоящие часы их совместной поездки касательно её соседства.

   О, чего ей стоило расправить плечи, приподнять повыше свой упрямый подбородок и всем своим видом продемонстрировать свою никем непотопляемую гордыню. И как бы её не точили изнутри страхи с жуткими картинками разгулявшихся фантазий на ближайшее будущее, она и виду не покажет, насколько сильно напугана и как же ей не терпится сбежать из этого купе.

   - Обычно не всегда. Не у всех развита интуиция. И иногда знакомясь с человеком поближе, невольно покупаешься на его безупречную маску. – Дэниз опять услышала собственный голос, в который уже раз удивляясь его ложному спокойствию и неестественно ровной интонации. Как будто говорит вовсе не она, а совершенно незнакомый ей человек. Или же этот тот самый пресловутый синдром попутчика, делающий любого самого зашуганного и забитого аутсайдера неподражаемым спикером с красноречием самого Сократа? – Так что в данном вопросе с вами соглашусь даже я. Надо доверять именно первым впечатлениям, а не выискивать в людях того, чего там, скорей всего, отродясь не водилось. Иначе по любому наломаешь дров, огребёшь по полной и будешь так сильно сожалеть о всех своих ошибках в будущем, что о дальнейшем к кому-то доверии не рискнёшь заговорить даже с самим богом.

   И вновь лепные, как у древнеримского бога, губы искушённого Дьявола дрогнули в ироничной усмешке, вызывая у оппонента лишь одно неадекватное желание – стереть эту ухмылку буквально физически, а то и в кровь. И снова Дэниз никак не могла определиться с источником своей реакции на этого человека, прекрасно понимая, что самое разумное – продолжать и дальше стимулировать в себе неприязнь, граничащую с вполне обоснованной ненавистью, а уж никак не симпатию с чисто женским влечением, на которые он не заслуживал ни при каких обстоятельствах и иных переигранных им манёврах.

   - Как я вас понимаю! – ещё и кивнул соглашающимся жестом, но явно лишённым чистосердечной искренности. – То ли дело животный мир – там всё предельно просто. Никаких игр, только борьба за выживание, голые инстинкты, охота за слабой добычей, кровь, хруст костей!.. Вот вы, мистер Гилмор, - и как тот искусный иллюзионист-манипулятор тут же перевел свой взгляд на Пола, - вы ведь человек из, так называемого, класса «откровенных неудачников». Ваша жизнь настолько одинока, банальна и скучна, что банальнее и скучнее уже и не придумаешь. У вас наверняка нет тех же настоящих друзей по той же школе или работе, с которыми, как правило, стараешься проводить большую часть своего свободного времени. Как лично ВЫ реагируете на окружающий вас мир и какими бы ассоциациями его описали? Какими врождёнными или условными инстинктами пользуетесь именно вы для подобного вида существования и... выживания? О чем вы чаще всего задумываетесь и не хочется ли вам одним махом покончить со всем этим… бессмысленным влачением?..

   - Ну... – как бы до этого Пол Гилмор себя не вёл, но в этот раз он держался довольно сносно и даже непринуждённо, будто заранее убедил себя не воспринимать чужие слова на свой счёт ни под каким углом и соусом. Натянутая усмешка в качестве недопонимания, чего же от него хотят услышать, была вполне естественной от него реакцией. – А разве не вы должны отвечать на все эти вопросы... по вашим же правилам игры? Это же вы пытаетесь что-то во мне там такое разглядеть и выдать потом за «правду».

   - Да, да, конечно! – мужчина в чёрном вновь осклабился, так сказать, от всей души, демонстрируя зачарованной добыче свой хищный оскал идеально белых и острых зубов. – Именно к этому я и клоню. Прямолинейность – вещь в наши дни крайне редкая, почти дефицитная и доступная лишь единицам... Мы привыкли маскировать свои природные инстинкты определёнными, так называемыми, «цивилизованными стереотипами», вещами, которые якобы возвышают нас над остальными животными этого мира. Нам так хочется в это верить со всей своей наивной искренностью и вложенным в нас социумом восприятием. Мы даже систематически убеждаем себя в этом, что мы выше – в «духовном» плане, интеллектуальнее, чище (во всех планах)... Способов великое множество, вот только законы природы мы так и не научились обходить, как и подавлять в самих себе. Наоборот. Сами того не ведая, данным нам природой интеллектом мы ещё больше извращаем те же врожденные инстинкты, стараясь изо всех невозможных сил подавить их в себе или же как-то замаскировать «фиговыми листочками». И мы так любим возвеличивать самих себя в собственных глазах, при чём чуть ли не до божественной планки, убеждая себя и каждого, какие же мы праведные, непорочные, невинно опороченные другими святые ангелы во плоти. И только мы имеем право на место в раю, ибо кому, как не нам, была открыта истина жизни в её последней инстанции.

   - Каждый сам выбирает, как ему жить. На то и дана свобода выбора. – то ли под глубоким впечатлением от пламенной речи попутчика в чёрном, то ли просто желая блеснуть личными потугами в философских изречениях, мистер Гилмор тоже не побоялся вставить свои бесценные пять центов туда, куда его никто в сущности влезать не просил.

   - Да неужели? – не самым многообещающим смешком осадил его далеко не тактичный собеседник. – Хотите сказать, что вы добровольно, и лишь по собственной инициативе загнали себя в то дерьмо, в котором прожили почти всю свою сознательную жизнь? Это и есть ваш тот самый личный выбор, которым вы вправе теперь гордиться и без ложной скромности заповедовать его своему гипотетическому потомству? Или станете утверждать, что вас вполне всё устраивает или, более того, довольны всем тем, что имеете, не мечтая ни о большем и ни о меньшем? Как часто вы смотритесь в зеркало, мистер Гилмор? А может, наоборот, пытаетесь делать это как можно реже? Поскольку не хотите каждый раз видеть в отражении своей лысины красочную надпись в одно банальное слово «Неудачник». Иначе чем объяснить все последние годы вашей жизни, превратившуюся в пустую рутину однотипных дней и ночей? На вас не обращает внимания ни одна из тех женщин, типаж которых вам безумно нравится ещё со школьной парты и при появлении которых вас подрезает моментальной эрекцией, в точь-то как в моменты просмотра взятых в прокат порнофильмов. Раз или два в месяц вы пользуетесь услугами более доступных женщин, за определенную плату, может быть даже вам дает соседка-алкоголичка, которую отымел, наверное, весь ваш квартал за бутылку водки или блок баночного пива, кто ещё не слишком брезгует подобными видами экстремальных развлечений. Увы, но вам приходится этим заниматься, поскольку дрочить самому себе каждый божий день порядком надоедает. Ведь хочется время от времени кроме сухой дрочки ощутить хотя бы близкое подобие тугой и влажной дырки. Сказка, а не жизнь! А ещё вам должно быть нравиться ездить в метро в час пик, где можно ненароком прижаться к какой-нибудь школьнице-нимфетке своим зудящим пахом. В парке, сидя на скамейке и делая вид, будто читаете газету, вы не сводите своего украдкого взгляда изголодавшегося скопофила с проходящих мимо молоденьких девушек, что так любят одеваться по последней моде во всё коротенькое, облегающее и вызывающее... Для вас женщина в вашем нынешнем представлении – это шлюха, предназначенная только для того, чтобы давать и кормить! Резиновая надувная кукла, в голове которой один воздух! Вы уже одну такую присмотрели в одном из секс-шопов в ближайшем крупном торговом центре от вашего родного городка, но все ещё не наберетесь смелости купить её. Мой вам совет – покупайте. Поскольку более идеальной спутницы жизни вы себе едва уже где найдёте...

   - Эй, мистер!.. – Пол Гилмор уже не менее трёх минут пытался сдержать учащённое дыхание, раскрасневшись до нереально пугающего оттенка между пурпурным и неоново-алым.

   Хотя ещё в самом начале не предвещавшего ничего такого ассоциативного рассказа, он лыбился своей сальной ухмылочкой доброго дяденьки, будто и впрямь всё сказанное о нём было ему по перпендикуляру и до лампочки. Это уже чуть позже, когда до него наконец-то стало доходить, что данный монолог – вовсе не розыгрыш и далеко не беззлобная шутка, с его и без того постоянно красного лица по началу схлынула улыбка, а уже затем шея, щёки и лоб с лысиной покрылись угрожающими помидорно-бордовыми пятнами. Будто и вправду в любую ближайшую секунду его голова намеревалась лопнуть и заляпать всё купе своим отвратным содержимым.

   - Игры играми, но кто давал вам право оскорблять здесь кого бы то ни было?

   Брюнет и бровью не повёл, делая очередную, последнюю затяжку перед тем как затушить на две трети выкуренную сигарету вмонтированную в столешницу пепельницу и… продолжить как ни в чём не бывало свою прерванную тираду тем же невозмутимым голосом с неизменной тональностью бездушного циника.

   - Кого-то оскорблять? Простите, вы это о ком? О себе? – ни улыбки, ни издевательского смешка, хотя лучше бы он действительно всё свёл в шутку, ибо от его нацеленного в покрасневшие свиные глазёнки Пола Гилмора добивающего взгляда сводило живот и цепенело по всему позвоночному столбу даже у Дэниз Эпплгейт. – А я-то всегда полагал, что добившийся по собственной воле пределов своих мечтаний столь безупречный, единственный и неповторимый в своём роде уникум обязан быть выше любых человеческих предрассудков и каких-то там нелепых оскорблений на свой счёт. Разве возможно пошатнуть самую надёжную опору под ногами того, кто так гордится своим жизненным выбором, исключительными приоритетами и всеми достижениями; кто переполнен до краёв лишь наиценнейшими добродетелями и достоинствами, выделяющими его на фоне остальной безликой массы серых людишек? Это всё, конечно, зашибись, как круто, и лично я не имею к подобным людям никаких навязчивых вопросов. Хотя, вру. Вот к вам у меня-таки один нарисовался, прямо по ходу. И прошу заранее прощения за его нескромный контент… Пол, скажи, только честно и без утайки. Ты ведь честный парень, я не ошибся? Честный, искренний, благодетельный… Ну, так вот, Пол!

   Эту машину смерти уже ничем нельзя было остановить, как и управляющего ею Дьявола, который и не думал умолкать или давать своей жертве хотя бы нескольких секунд мнимой передышки. Просто пёр, налегал и давил, наблюдая с невозмутимой хладнокровностью изощрённого палача-садиста как та корёжится, беспомощно хватая посиневшими губами отравленные глотки кислорода.

   И, как видно, ему действительно было мало только добивать словами. Он даже поддался чуть вперёд, оттолкнувшись от спинки своего кресла, чтобы облокотиться изгибами локтей о колени и сцепить изящным жестом пальцы рук в расслабленный замок, буквально «нависнув» над лицом сидящей напротив безмозглой добычи. Чтобы не только следить с очень близкого расстояния за её предсказуемой агонией и не дай бог не пропустить ни одного возможного изменения в её постоянно меняющемся взгляде, но и аккуратно срезать лоскут за лоскутом беспощадными клинками собственных глаз её такие сладкие страхи с первыми ростками шокирующей боли.

   Вот когда Дэниз стало не по себе в истинном понимании данного значения. Если он переведёт на неё подобный взгляд, она же точно не выдержит…

   - У тебя ведь встаёт, когда ты время от времени как бы «ненароком» задеваешь рукой или бедром свою соседку? Это у тебя что? Какая-то особая форма перверсии? Типа… растягиваешь удовольствие, смакуешь минуты, дышишь её ароматами до звона в яйцах? Сколько тебе ещё нужно вот таких вот извращённых манипуляций, чтобы наконец-то кончить? Ещё несколько минут или «нечаянных» прикосновений? Потом побежишь в туалет и спустишь в унитаз?

   Если Дэнни откровенно придавило последними фразами брюнета практически намертво к сидению и спинке её кресла неподъёмной свинцовой статуей, контузив буквально до глухоты, частичной слепоты и аритмичного перебора взбесившегося сердца, то Пола Гилмора, наоборот, со стремительной лёгкостью и несвойственной его комплекции живостью подбросило с места вверх, как ту реактивную ракету или подорвавшегося на мине криворукого сапёра. Удивительно, как он ещё после подобного манёвра не набросился с кулаками на своего обидчика в ту же секунду и с тем же энергетическим запалом.

   - Да... кто... как вы... с-с... смеете?!.. Кто... кто вы... – сказать, как его клинило и, как сильно он заикался – не сказать ровным счётом ничего. Это вообще было сложно описать словами – само состояние человека, переполненного абсолютно неконтролируемым негодованием и немощной яростью, граничащими с подступающей истерией в истошных срывах поросячьего визга. Его так и порывало обложить этого в конец охреневшего красавчика Голиафа в чёрном всем имеющимся запасом своей богатой ненормативной лексики, но, видимо, для Гилмора даже это оказалось непосильной задачей.

   Его попросту перемыкало, или же удерживало на крайних гранях животных инстинктов самосохранения какими-то невидимыми чудо-нитями. Хотя, да, он то и дело сжимал и разжимал свои толстые, как свиные сосиски пальцы в пухлые кулачки, которые даже с наличием избыточного покрова подкожного жира не выглядели столь же внушительными и реально опасными, как у его совершенно невозмутимого обидчика. Наверное, внутренний боксёр, что так рвался в бой подобно Моське на слона, намеренно распаляя себя изнутри, всё же уступил крошечному зёрнышку человеческого интеллекта, что так вовремя успел нашептать своему хозяину о неравноценном физическом потенциале обоих мужчин.

   О, как же Дэниз хотелось в эти мгновения раствориться в шерстяной обивке плотного кресла абсолютно невидимой и бестелесной тенью, как можно поглубже и желательно до окончания всей поездки. Как её вообще угораздило стать свидетельницей этой… дичайшей стычки, не подпадающей ни под одну из известных ей категорий конфликтных ситуаций. Её и без того размазало по спинке пассажирского сиденья эмоциональным прессингом увиденного, услышанного и пережитого. Не спасала даже мизерная вероятность того, что это всё могло быть не взаправду, каким-нибудь ночным кошмаром или бредовой галлюцинацией. Но в том-то и дело. Для сна или же того же галлюциногенного видения всё выглядело слишком реалистичным, последовательным и никуда не исчезающим.

   Единственный, кого всё это больное безумие совершенно не задевало, практически не трогало за живое и кто оставался на протяжении всего этого времени невозмутимо спокойным – это попутчик в чёрном. Синеглазый брюнет, Дьявол в человеческом обличье, с такой же нестандартной демонической красотой, которая не сколько очаровывала и притягивала, а скорее настораживала и даже слегка пугала своим далеко не классическим образом.

   Вот и сейчас он продолжал с нескрываемым презрением рассматривать комическую внешность восставшего перед ним во всей своей «устрашающей» красе Пола Гилмора. Будто не над ним нависали в достаточно красноречивой позе с намёком на возможную угрозу физической расправы, а именно ОН, чуть прищурив глаза, с показательной апатией разглядывал выскочившую перед ним блоху, так и не решив, что же делать с ней дальше. То ли прибить, то ли просто смахнуть ладонью. Ибо в любом случае маячившая перед его унылым взором далеко нелицеприятная картина раздражала его утончённый сверхэстетический вкус, как своим видом, так и исходящим зловонием.

   На сбивчивый лепет оскорблённого собеседника, он лишь отвёл на время свой заскучавший взгляд в сторону приоконного столика и ленивым движением правой руки подхватил лежавшую там возле сигарет платиновую зажигалку. Эдакий мини-антракт. Показательная демонстрация своего царственного превосходства, как физического, так и интеллектуального. Всё остальное – пыль и тлен.

   И снова Дэниз не сумела удержаться от этой завораживающей картинки, будто взгляд с сознанием сами искали некие спасительные маячки в прессующей реальности, за которые было можно зацепиться и не исключено, что даже отвлечься с их помощью. А что ей ещё оставалось делать? Зажмуриться, заткнуть уши, просочиться сквозь вентиляционную решётку под потолком? Или же в который раз поддаться завораживающей игре чужих длинных пальцев широкой и определённо тяжёлой кисти мужской руки? А потом неосознанно потянуться по её рельефному изгибу, обтянутому чёрной тканью однобортного пиджака, к мощному округлому плечу, высокому подъёму трапеции и на несколько мгновений остановиться на шее, обхваченной почти под самые скулы высокой горловиной шёлковой водолазки. Казалось, никакой фасон одежды не смог бы до конца замаскировать весь физический потенциал этого человека, а данный костюм, наоборот, ещё больше подчёркивал мускулистую фигуру и голиафский рост своего владельца. Так что не было ничего удивительного ни в его поведении, ни в отсутствии каких-то сомнений касательно иного разворота событий.

   А может он принадлежал к редчайшему типу людей, которые вообще лишены каких-либо инстинктов самосохранения, включая самые банальные страхи перед реальной опасностью?

   И кто ей скажет, почему она до сих пор здесь сидит, пялится на незнакомого ей человека и никак не может определиться со своими желаниями – сбежать или остаться?

   -…Да кто вы, мать вашу, вообще такой?.. Позволять не весть что… оскорблять людей! Это же самое банальное форменное безобразие! Невоспитанность и отсутствие каких-либо моральных принципов. Откровенное бесстыдство и безнаказанная наглость!

   В общем, что и следовало ожидать. Брызгая слюной и пытаясь набором шаблонных фразочек несостоявшегося воспитателя принизить чьё-то поведение, Пол Гилмор окончательно признал свои пожизненные позиции полного ничтожества.

   - Это называется ассоциациями, мистер Гилмор. Разве я вас не предупреждал? – всё теми же ленивыми движениями пальцев правой руки, заскучавший Дьявол отложил на время зажигалку, но лишь для того, чтобы подцепить из открытой пачки Treasurer Black следующую сигарету, всё так же, не поднимая глаз и якобы любуясь собственными и куда более увлекательными действиями. – Кто ж вам виноват, что вы вызываете своим внешним видом и столь отталкивающим поведением у других людей подобные мысли и неприятные впечатления. Всё, что я сделал, это озвучил отношение к вашей персоне сотен тысяч людей, с которыми вам приходилось пересекаться в вашей жизни на протяжении последних двадцати лет. Ведь именно тогда вы пустили под откос своё будущее и того, кем могли бы стать, делая свой так называемый свободный выбор в угоду низменным инстинктам или же банальной лени. Или начнёте сейчас тут всем доказывать с пеной у рта, что всё сказанное мною – плод моей больной фантазии?

   О, нет. Он вовсе не стал ничего ни доказывать, ни опротестовывать. Решил воспользоваться путём наименьшего сопротивления – обернуться в другой угол купе и зыркнуть осуждающим взором в притихшую на своём месте Дэниз Эпплгейт. Да, да, ту самую инициаторшу этой грёбаной игры.

   - Так это и для вас тоже весёлое развлечение?.. Ничего умного придумать не могли? Типа нашли самый гадкий способ, оскорбить человека ни за что, ни про что, и вытурить его из купе, потому что он испортил вам воздух своим неугодным присутствием?

   Именно в эти самые секунды брюнет неожиданно отложил сигарету, резко поддавшись корпусом вперёд, в сторону девушки и… тут же уставившись прямо в её ошалевшие глазки. Похоже это и был контрольный удар всей разыгранной им партии. И он действительно прошиб Дэнни своим пристальным взглядом не только по всем раскрытым и незащищённым в этот момент уязвимым точкам паникующего рассудка, казалось он вонзил ей за один присест под кожу, в каждый обнажённый нерв и воспалённую эмоцию не мене тысячи раскалённых нитей своей ментальной сети искусного ловца душ. А всё, что она могла при этом делать, ошарашенно таращиться в его гипнотизирующие глаза, цепень, леденеть, окончательно теряя связь с реальностью и с собственным здравым разумом.

   Хотя она сама так до конца и не поняла, чем же её настолько сильно припечатало к месту и разложило на составляющие. То, что он начал ей говорить или же… как он при этом на неё смотрел? Словно знал куда больше её самой и теперь беспрепятственно перетасовывал в своих ленивых пальцах все её тайны, мысли, желания; незабываемые моменты из её личной жизни, её собственные чувства и всё-всё-всё с ними связанное – в прошлом, в настоящем и в будущем.

   - Ну так что, дорогая, скажем ему правду? Он ведь всё равно уже для себя всё решил, распределил между нами подходящие, по его мнению, роли, низвергнув, так сказать туда, где нам самое место. Так зачем же его разочаровывать? Особенно в его непоколебимых убеждениях. Это было бы не честно по отношению к тысячам других людей, подобных ему. Так жестоко растоптать его эфемерные иллюзии о всех его непорочных добродетелях, о непогрешимой порядочности, честности и святости… Неужели мы позволим ему уйти отсюда со столь тяжёлым осадком на сердце? А вдруг он не переживёт подобного откровения до конца этого дня? Неужто ты готова взять на душу подобный грех, милая?

   Теперь-то её точно приложило так приложило. И это ещё слабо сказано.

   Накрывший с головой смертельным разрядом психологический шок, казалось, поплавил как минимум четверть мозговых клеток, треть нервных окончаний, так ещё и продолжал выжигать под кожей, в мышечных/костных тканях и в сознании и без того до предела воспалёнными эмоциями. Контролировать свою реакцию на услышанные слова, на голос и взгляд этого… треклятого Дьявола Дэниз банально уже не могла, да и не знала, как. Он попросту топил её в этом… пробирающем до полуобморочного состояния сумасшествии, будто и вправду ненавязчиво играясь как всей ситуацией в целом, так и разумом выбранной им жертвы.

   Нет, нет… Далеко не одним разумом. Для таких людей этого слишком мало. Им обязательно надо добраться ещё и до твоего тела, до судорожных сокращений сердечного клапана и как минимум до трахеи и лёгких. Про мозг можно и не упоминать. Его он отключил буквально с первых своих фраз. Тех самых нейролингвистических команд, от которых тебя перемыкает на раз, как ту лампочку на диммерном переключателе.

   Так что оцепенеть на месте с расширенными до предела глазами и открытым от изумления ртом – это даже не одна из вероятных возможностей, а обычная констатация давно свершившегося факта. При чём так, самая примитивная и поверхностная, поскольку подобрать подходящие описания к своему состоянию Дэнни не сумела бы даже в здравом рассудке и в трезвой памяти. Ну может только если это было похоже на всаженный между лопатками и прямо в позвоночник длинный нож, да ещё и подключённый к трансформатору переменного тока.

   Чтобы хотя бы послать в данном состоянии того же брюнета как можно подальше?.. Бл*дь, как? Он же её буквально гипнотизировал, держал на лезвиях входящих в её шокированные глаза всё глубже и глубже ласковых клинков беспринципного взгляда.

   Ещё совсем недавнюю вспышку оглушающего испуга резко сменило не менее кроющим ощущением необъяснимой реакции. Во истину необъяснимой и не менее шокирующей. Острый, подрезающий все сухожилия и опорные суставы ледяной страх всего в одно мгновение преобразовался в тягучую вязкую патоку сладкой и… горячей неги.

   Или она только что съехала с катушек или… её и вправду опалило обжигающим вакуумом судорожного спазма там, где этого не следовало и уж тем более не приветствовалось ни самим разумом, ни окружающей обстановкой. А, главное, от чего и из-за кого?! От этого чёртового взгляда опасных синих глаз напротив и звучавшего уже далеко не снаружи, а глубоко внутри вибрирующего баритона?..

   - Бесо…совестные…ка…к-комедианты! – спасибо Полу Гилмору, на несколько минут выдернувшему её своим поросячьим визгом в настоящую реальность. – Другого места найти не могли?.. Ка-ка… как таскаться по… поездам и… и… ис-издеваться!..

   Его раздражающий голос сорвался вместе со сбивчивым монологом. Картинно-постановочным разворотом смертельно обиженного героя, мужчина отвернулся от ненавистных ему попутчиков, продолжая при этом бормотать себе под нос полушипящим-полувизгливым громким шёпотом. А может и не шёпотом. Может у него так голос резко сел? Поскольку он очень хотел, чтобы его услышали и желательно запомнили всё-всё-всё, что он пытался сказать на их счёт. А сказать он много чего порывался, хоть и растерял для этого нужное красноречие с необходимым спокойствием, особенно когда сдирал трясущимися руками свой нехиленький чемоданчик с багажной полки.

   - Вы только полюбуйтесь на них!.. Придумали себе развлечение!.. Ассоциации!.. Ни стыда, ни совести!

   - Тогда ответьте на самый последний вопрос, мистер Гилмор, если вас, конечно, не затруднит. – но брюнету, как видно, и этого было недостаточно. Если и добивать, то уже наверняка. – Почему из четырёх свободных мест в этом купе вы выбрали кресло возле этой молодой и завораживающе красивой девушки? – он намеренно подчеркнул «завораживающе красивой» усиленным ударением, выделив данные слова не только интонацией абсолютно спокойного и идеально ровного голоса, но и в конец осмелевшим взглядом. Слишком прямолинейно и через чур выразительно скользнув по лицу Дэниз любующимся взором настоящего ценителя прекрасного, ещё и склонив (но только слегка и едва заметно) в искреннем почтении свою голову перед ошалевшей блондинкой.

   - Разве вас не смущал тот факт, каково ей было всё это время? Сидеть зажатой практически со всех сторон двумя здоровыми мужиками. При чём один из них так явственно и неровно к ней дышал, что чуть ли не душил её своим смрадным дыханием в буквальном смысле этого слова.

   И за все эти бесконечно долгие секунды остановившегося времени, поезда и пространства, он так и не посмотрел в сторону того, кому задавал свои вопросы. Что уж говорить о его неизменной ухмылке, которая в этот раз почему-то не раздражала и не вызывала одержимого желания стереть её с этих красивых полных губ.

   - Бесстыдники! – выпалил своё последнее заключение Пол Гилмор, наконец-то перестав заикаться.

   Сорвав свободной рукой с крючка вешалки своё клетчатое пальто и кепку, он тут же выскочил в открытый им дверной проём в пустой коридор вагона, ни разу не обернувшись и даже не споткнувшись при поспешном побеге в никуда. Словно действительно бежал без оглядки, не допуская в свою голову ни единой мысли о том, что можно было бы туда опять как-то вернуться или, не дай бог, ещё и остаться.

   Громкий удар захлопнувшейся со всей силы двери, резанул зубные нервы угрожающим дребезжанием вмонтированного в неё зеркала. А ведь оно могло запросто и треснуть.

   Сколько Дэниз смотрела на него, то ли чего-то выжидая, то ли подвиснув в лёгкой прострации после произошедшего? Две секунды? Минуту? Пять?

   Когда она наконец-то вспомнила, что не просто смотрит в зеркало, а… разглядывает в нём отражение чёрного бога?

   - Благодарить не обязательно?

   - Ч-что?!

ГЛАВА 3

Так, наверное, выводят из транса все профессиональные гипнотизёры. Щелчком пальцев или специальным кодовым словом. Только в отличие от реальных жертв, подвергавшихся настоящему глубокому гипнозу, Дэниз прекрасно всё помнила. И что с ней происходило в период так называемого сознательного провала, и кто что говорил, делал и… какие мысли-ощущения она при этом испытывала. А вот сейчас…

   Сейчас она как бы резко проснулась, очень быстро всплыв на поверхность отрезвляющей реальности, разве что благодаря всё тем же обострившимся страхам с запаниковавшим чувством самосохранения.

   Ирреальность отражающейся в зеркальной панели вполне детальной и при этом безумно затягивающей картинки сменилась более чётким (едва не осязаемым) образом человека в чёрном в нескольких футах напротив.

   Как ни странно, но, не смотря на прокуренный воздух, дышать стало как-то легче, или свободнее, что ли… До поры до времени… Пока Дэниз не пересеклась взглядом с оставшимся попутчиком. Тем самым, благодаря которому ей уже не нужно было вжиматься в угол кресла от сбежавшего соседа и не строить стратегических планов по собственному побегу из этого купе. Хотя… кто сказал, что она поставила на последнем жирный крест? Особенно теперь, когда чёткое осмысление произошедшего наконец-то расцвело всеми своими многосложными гранями во всей своей скрывавшейся до этого красе. Что многое ещё даже не начиналось, а тебе так никто и не дал гарантий, будто худшее осталось позади.

   Она и сейчас ощущала скованное перенапряжение во всех мышцах и суставах, даже в сердечной, словно далеко не первые десять минут готовилась к безумному прыжку или ещё к чему. Например, к непредсказуемой реакции на ближайшие действия синеглазого Дьявола.

   Насколько бы долго часть мозга не отказывала в критическом мышлении, да и в принципе не желала работать в обычном здравом режиме, всё равно, время от времени какие-то мысли (пусть и явно бредовые), но всплывали то ли сами по себе, то ли предупредительными сигналами к возможной опасности. Вот и сейчас, самой яркой, занявшей все вершины лингвистических хит-парадов этого дня, являлась определённо сумасшедшая идея, что… ОН сделал всё это специально! Чтобы остаться с ней наедине!

   И после этого скажете, что на не свихнулась?

   И то что он неспешным движением расслабленного сытого кота (или большого чёрного тигра) откинулся обратно на спинку на своего кресла, не говорило ровным счётом ничего и ни о какой возможной безопасности касательно её ближайшего будущего в его компании. Ведь он не сводил с неё глаз, как и не переставал улыбаться той самой ленивой, едва-едва тлеющей ухмылкой непобедимого триумфатора. А, значит, что-то там продолжал себе думать на её счёт и строить в голове собственные планы, которые, в отличие от чужих, обязательно осуществятся и именно так, как он и задумывал.

   Так что в её страхах и вполне предсказуемой панике не было ничего накрученного и приукрашенного. Ведь она осталась наедине с самым опасным здесь хищником. Мало того, что она прекрасно это понимала, так ещё и Он знал, что она это знала!..

   -…За то, что вам больше не надо сидеть рядом с человеком, из-за которого вам пришлось пережить не самые приятные моменты данной поездки. Судя по всему, у вас слишком завышенное чувство такта, чтобы напрямую попросить подобного извращенца пересесть на другое место.

   - Чувство такта? – лучше бы он молчал и дал бы ей сделать вид, что ей куда интересней смотреть в окно, чем напрягаться каждый раз при его очередном движении губ, глаз или не, дай бог, рук. – Я думала, что так и сделала, когда предложила сыграть в ассоциации и первой прокатила его по всем исключительным чертам его уникальной натуры.

   Напряжение так и не собиралось сходить, и больше всего это-то и бесило. То, что Он всё прекрасно видел и скорей всего получал некое садистское удовольствие. А вот девать себя действительно было не куда. Ни взглядом, ни мыслями, ни тем же телом. Кажется, она успела пропитаться данным безумием не менее сильно, чем её собственная одежда, волосы и кожа запахом сигаретного дыма. Попробуй она сейчас закрыть глаза, и хрен, что изменится. Лепное лицо языческого бога напротив так и останется на сетчатке выжженным оттиском неповторимого образа. Его присутствие никуда не исчезнет, а может и куда глубже вскроет нервы и без того обнажённых эмоций своей всепоглощающей близостью. И эти ощущения будут преследовать её ещё не один день, а то и ночь, или того хуже, в снах. Уж в этом она была более чем уверена.

   Так что, если и нужно было принимать какое-то разумное решение по поводу незамедлительного ухода из этого купе, то лучше сделать это прямо сейчас… пока ещё не слишком поздно.

   - Вы просто его слегка обидели, но уж никак не дали понять, насколько вам отвратительно его соседство. Разве после этого он от вас отсел? – брюнет сдержанно усмехнулся (или скорее «осторожно»), на этот раз усмирив свои замашки надменного франта на целых девяносто процентов. Никакого циничного превосходства или же благосклонного поведения милостивого господина, снизошедшего к своим смертным вассалам. С одной стороны, это немного понижало градус раскалённого вокруг них воздуха, но с другой – вызывало не меньшую настороженность с совершенно нежелательной реакцией. А Дэниз ой как сильно не хотелось менять к нему своё сложившееся отношение. Уж больно глубоко он её подрезал своим последним садистским манёвром с Полом Гилмором. Поэтому, пусть уж остаётся там же, где и находился всё это время до сих минут, и по возможности молча…

   Правда, молча почему-то получаться не желало.

   - А по-вашему, лучше дойти до крайности, оскорбить человека прямо в лицо, да ещё столь грубыми и далеко не благородными методами? По-другому никак нельзя было это сделать? – как ни странно, но сильное волнение из-за пережитого и переживаемого не слишком сбивало голоса и не вынуждало прятать голову в песок.

   Да, она всё ещё его боялась (и это даже слабо сказано), но как раз данный страх и помогал ей подбирать слова, в попытке защититься ещё до того, как ему придёт в голову сделать что-нибудь эдакое и вон выходящее именно с ней.

   - Я ведь уже говорил, что прямолинейность – непозволительная роскошь для большинства людей.

   И снова ей становилось не по себе под изучающим сканером его всевидящих и через чур глубоко заглядывающих синих глаз. Как бы он не пытался сейчас держать своих раскормленных демонов на самом коротком поводке, свою истинную натуру искушённого Дьявола прикрыть он уже ничем не мог. Да он особо и не старался. Всё так же смотрел на неё, изучал любое промелькнувшее на её лице и во взгляде эмоциональное изменение и, в принципе, всё. Никаких лишних либо резких телодвижений, как и тех же конкретных намёков в произносимых им словах и в том же визуальном наблюдении со стороны. По крайней мере, глазами он её не раздевал и до пошлых тем не опускался. Пока что.

   В любом случае, ничего хорошего данное соседство не сулило. Либо перед ней сидел настоящий псих (у кото там напрочь отсутствует чувство страха, кажется, у социопатов?), либо самая обычная защитная маска от внешнего мира. А может какой-нибудь чокнутый экстримал, для которого не писаны ни правила человеческой морали, ни какие-то иные общепринятые нормы этического поведения среди подобных тебе людей. Ведь даже огромные цифры на личных банковских счетах не снимали ни с кого ответственности за содеянные преступления или же высказанные в чей-то адрес оскорбления. Никто же не запрещал тебе оставаться человеком, в какой бы ситуации ты не оказался и с кем бы тебя не свела та же судьба. А то что он мог себя вести прилично, сдержанно и даже без ноток пафосного превосходства, Дэниз нисколько в этом не сомневалась. Вопрос в другом, хотел ли он этого сам? И насколько хватит его хорошего поведения наедине с ней?

   Всё равно что ходить по минному полю без миноискателя.

   - В таком случае, вы явно наделены подобной роскошью или же особым видом редчайшего таланта. Только, если честно, мне бы не хотелось, чтобы вы использовали его на мне в ближайшее время (и не в ближайшее, если что, тоже). По крайне мере, в том виде, в котором вы его продемонстрировали на Поле Гилморе.

   И снова у неё не по-доброму перехватило в груди от его ослепительной белозубой улыбки сытого хищника. Нет, далеко не коварной и ничуть не надменной, но от этого не менее прессующей.

   - Как ловко вы выкрутились из собственной ловушки. Хотя, если мне не изменяет память, вы здесь пока единственная, кого миновала чаша ассоциативных образов из предложенной вами же игры. Было бы крайне нечестно не дать мне отыграться.

   Вот этого она больше всего и боялась. Но надо отдать должное, всё сказанное им, прозвучало с нотками беззлобной «угрозы» - эдакая коварная шутка, чтобы хоть немного разрядить обстановку и позволить девушке дышать чуть посвободнее и уверенней. Только не говорите, будто он пытался ей понравиться. Поскольку это было нелепым для них обоих.

   Тогда, почему она чувствует что-то ещё, кроме привычного страха и сковывающей паники загнанной в угол жертвы? Это ведь не может быть симпатией, правда же? Или тем же желанием наконец-то выбросить белый флаг, а может даже и взмолиться о пощаде надрывным голосом?

   Но ведь и в нём что-то ощутимо изменилось. Хотя, скорей это она начала чувствовать исходящий от него магнетизм, который всё это время находился при своём владельце и никуда не пропадал.

   - По правилам самой игры, в неё нельзя играть вдвоём.

   Да она и сама хороша. Ещё начни с ним кокетничать.

   В принципе, Дэнни итак не сдержалась, «смущённо» поджав губки и совершенно не пытаясь скрыть данным действием собственной ответной улыбки хитрой плутовки.

   И опять её обдало с головы до пяток обжигающим приливом нежданной реакции на его последующее и абсолютно безвинное действие – на то, как он «удивлённо» приподнял густую левую бровь и с наигранным разочарованием скользнул по её разрумянившемуся личику «опечаленным» взглядом.

   - Только не говорите, что я вас напугал. Я думал, вы одна из тех современных амазонок, которую не то что не проймёшь парочкой ласковых, она ещё и сама заткнёт за пояс любого зарвавшегося смельчака. Хотя, могу вас заверить, что основную часть сил я бросил именно на мистера Гилмора. Уж ему-то точно придётся зализывать свои раны очень и очень долго. А что касается вас… - он специально это делал, да? Раздражал её слух и всё с ним связанное не только своим практически «урчащим» голосом, так ещё и не переставая улыбался, при чём далеко не наигранно. – Я редко когда отрываюсь на женщинах, и то лишь в тех случаях, если они сами этого хотят.

   А вот это определённо тот самый нежелательный перегиб в беседе, который ударил по сознанию Дэниз предупредительным сигналом-звоночком о возможной «опасности». Тогда, кто ей скажет, почему она отреагировала на него не сколько паническим страхом с желанием тут же метнуться в сторону выхода, а совершенно неожиданным приливом вскипевшего в крови адреналина далеко не в одних задрожавших руках и ногах.

   - Всё равно… - если она сейчас не перенаправит его не такие уж и завуалированные намёки в более безопасное русло, то ей точно придётся бежать отсюда совсем не боевой амазонкой. – Что бы вы там ни говорили, вы превосходите меня буквально во всём и по всем параметрам. И прекрасно знаете об этом без чьих-то наводящих подсказок. У нас абсолютно неравные силы, не говоря уже о весовой категории.

   - Так вы всё-таки испугались? – и почему его улыбка с каждым разом становилась всё привлекательней и притягательней? Она же его ещё совсем недавно едва не проклинала, а теперь чуть ли не растекается растопленным воском по коричневой обивке кресла именно под его пронизывающим и слишком проницательным взглядом, ощущая его любующееся скольжение в прямом смысле физически.

   - А вам что, так не терпится от меня избавиться? – ещё и это треклятое волнение никак не сбивало своих циклических разрядов переменного тока под кожей и в особенности в районе солнечного сплетения. Да и как вообще можно не волноваться рядом с подобным человеком? Тут надо быть либо мёртвым, либо ничем не выделяться в принципе, чтобы он не сумел заметить тебя в упор. При чём второе на вряд ли тебе поможет. Он всё равно чем-то да заденет даже тем же игнором, и тебя будет крыть его присутствием по любому, только осознанием, что он есть, так же реален, как и ты, и способен на очень многие и крайне непредсказуемые вещи.

   Ну, а если благодаря неким стечениям обстоятельств ты всё-таки подпадаешь под его поле его зрения, или не дай бог в круг его личных интересов, тогда пристёгивай покрепче ремни безопасности и готовься к воистину сумасшедшей поездке по американским горкам.

   - Вообще-то, это у меня сложилось впечатление, будто я чем-то оскорбил вашу утончённую натуру, встав буквально поперёк горла.

   И, похоже, прямолинейность являлась не единственной его отличительной чертой при общении с людьми. Она очень контрастно выделялась во всём его вальяжном поведении пресыщенного патриция, особенно в его манере смотреть и наблюдать. Ну, а если не забывать о том факте, что кроме них двоих в купе больше никого не было, то и нечего удивляться его вполне предсказуемому выбору. На ком ещё он мог сосредоточить здесь всё своё внимание? А главное, какие границы допустимого готов был переступить, вернее, хотел и быть может даже собирался.

   А сейчас? В эти самые секунды? О чём конкретном он думал, когда разглядывал её этим своим прошивающим насквозь взглядом? Гадал сколько ей лет? Насколько она может быть интересна для такого, как он, человека в качестве достойной собеседницы или кого-то иного?

   - Неужели я настолько вам неприятен? Не меньше того же Пола Гилмора?

   - С чего вы это вдруг взяли? – Дэниз невольно встрепенулась, будто её задели за живое весьма обманным манёвром. Она даже не успела осознать, что её всего лишь развели самой примитивной манипуляцией, перенаправив ход мыслей (и чувств тоже!) по совершенно иному руслу.

   Попытка сыграть на её совести и противоречивых симпатиях сработала на раз и на ура.

   - С ваших собственных слов. Вы с таким смакованием выстраивали все свои ассоциации обо мне… Поэтому-то у меня и возникло сразу столько вопросов. И, признаюсь честно, я был сражён наповал. Откуда? Где, когда и почему? Ведь подобные мысли не рождаются на пустом месте. Всегда есть причина, как и основной источник боли, побуждающий человека реагировать на ту или иную ситуацию определённым набором условных рефлексов. На ситуацию или же предмет, в нашем случае, на человека (конкретно, на меня) – возбудившего некую часть вашего сознания до столь бурного всплеска негативных эмоций. Мы ведь никогда с вами до этого раньше не встречались. Так что я никак не мог стать ведущей причиной вашего ко мне презрительного отношения, как и оставить в вашей памяти неизгладимый отпечаток пережитых вами когда-то болезненных моментов. Я оказался всего лишь возбудителем, сильнодействующей таблеткой-стимулятором, олицетворяющей чужой образ конкретного человека. Что-то в моей внешности или в поведении напомнило вам о нём. Хотя не исключаю причастности и своего социального статуса, вы же делали акцент на моей безбедной жизни эдакого золотого мальчика, рождённого с серебряной ложкой в руках. В общем, я почти немного растерян, поскольку никак не могу определиться с окончательным ответом. Ведь зачастую всё оказывается настолько банальным и нелепым, не имеющим к нашим ассоциациям никакого близкого отношения. Ведь так?..

   Кажется, только к концу монолога этого неожиданно смягчившегося и почти разоткровенничавшегося Дьявола Дэниз заметила, что слушала его с чуть приоткрытым ртом. Что теперь говорить о последующем приступе взыгравшего волнения с чувством отупляющей неловкости, выбивших её на какое-то время из равновесия? Лёгкий шок, новый возбудитель страха на грани парализующей паники и противоречивое неверие услышанному.

   Ей и не нужно было напоминать о том факте, что она видела этого человека впервые в своей жизни. Но, как, чёрт возьми, ему удалось, практически не напрягаясь, докопаться до истинной сути её отношения к его персоне? Он же не мог видеть её насквозь и тем более читать чьи-то мысли подобно какому-то там телепату. Ей и без того хватало шоковых потрясений, связанных с началом их совместной поездки. А теперь ещё и это. Ощущение, будто её вскрыли без её на то ведома и согласия, решив запустить абсолютно чужие пальцы в её внутренности, а то и в само подсознание.

   Естественно, первой реакцией на данное вторжение было незамедлительное сопротивление, как мысленное, так и эмоциональное. А кому захочется принимать на веру тот факт, что тебя якобы со столь ненавязчивой лёгкостью раскусили, вскрыв едва не до основания – докопавшись до всех твоих тайных секретов и уязвимых точек. Вот сознание и принялось извиваться, подобно угрю на сковороде, в поисках путей возможного обхода…

   Да и с чего он вообще взял, что она возьмёт и выложит ему всё, как на духу, да за здорово живёшь? Может она и выглядит со стороны слишком юной, неопытной и, не исключено, что недалёкой провинциалкой, но кто сказал, что взрослеют лишь в определённый период жизни? Разве возраст определяется количеством лет или же какими-то иными критериями?

   Конечно он прав. Она не должна была столь открыто показывать свою неприязнь к людям его класса и тем самым раскрывать собственные слабые стороны.

   - Может вы и правы. На поверку всё оказывается куда проще? – Дэниз попыталась это сказать непринужденным тоном, списав всё в шутку и тем самым закрыть неприятную для обоих тему. – Причина обычно связана с классовой дискриминацией! Мы разные люди, из разных слоев общества, по-разному смотрим на мир и людей...

   По-разному извращаемся и ищем себе столь несхожие способы физических и эмоциональных удовольствий...

   И ты сбегаешь, потому что тебе кажется, будто другого выхода попросту не существует! Сбегаешь, в надежде, что быть может в другом чуждом тебе мире ты наконец-то превратишься в обычную серую мышку, влившуюся в бесконечный поток сплошной серой массы таких же одиноких и разочарованных сердец. А то и вовсе впускаешь в душу мнимую иллюзию, что у тебя появится шанс стать кем-то другим, более значимым и перспективным. Иначе, какой толк убегать из одной предсказуемой жизни в другую, если и там, и там ты только и делаешь, что сверяешь часы с каждым пройденным часом, утекающим сквозь пальцы песчинками монотонных секунд в никуда.

   - ...Вот только почему вы едете в общем вагоне, а не в купе-люксе? Вот что странно…

   - И эта мысль не даёт вам теперь покоя? – кошачья улыбка не сходила с его лица подобно продолжению его новой «защитной» маски столь же завораживающей, как и удерживающей на безопасной дистанции от любой неуместной глупости. – И откуда такое рьяное убеждение, будто я принадлежу иному социальному классу? Или же вам настолько хорошо известно, чем же отличаются костюмы, допустим, той же марки Brioni от более дешёвых подделок массового ширпотреба? Вы сумеете определить разницу, как и узнать по одному лишь взгляду, у какого именно производителя были приобретены все мои вещи?

   Что ж, озадачивать он мог и, как видно, обожал этим заниматься, при чём не только в местах общественного пользования. А чего стоила его настырная манера разглядывать своего собеседника прямолинейным и крайне цепким взглядом. Как раз из-за последнего невольно создавалось впечатление, будто он делал это не сколько намеренно (с целью вывести оппонента из себя), а из некоего страха.

   Дэниз сдержанно (возможно даже чуть ошалело) усмехнулась. Меньше всего хотелось признаваться себе, насколько он был прав. Но кто сказал, что она совсем уж беспросветна в некоторых вопросах и совсем уж ни на что не пригодна? Сам же сказал – трудно судить о человеке по одному лишь поверхностному взгляду и не всегда совпадающим ассоциациям.

   - Если я и не специализируюсь в выявлении отличительных тонкостей между мужскими костюмами от разных производителей, это ещё не значит, что я вообще ни в чём не разбираюсь. Да и вы-то сами… Если вспомнить ваши же недавние слова об иллюзии свободы выбора и как ею распорядился сбежавший отсюда Пол Гилмор… Будь вы одеты так же, как и он, думаю, вы бы и тогда говорили об этом с ярко выраженным превосходством и далеко не в одном лишь интеллектуальном плане. Вы абсолютно сюда не вписываетесь, ни в это купе, ни к своим попутчикам, ни в саму поездку. Словно попали сюда совершенно случайно с другой планеты или же из параллельного измерения. И да, ваша внешность и поведение играют здесь не последние роли…

   И в подтверждение собственных слов, окинула его фигуру красноречивым взглядом вполне подкованного эстета с ног до головы. Чего греха таить-то? Но она на самом деле видела подобного мужчину в подобной дорогостоящей одежде так близко и в живую чуть ли не впервые в своей жизни. Даже зажиточная аристократия Кентвуда едва ли могла похвастаться наличием идентичных вещей в собственном гардеробе. Не удивительно, почему её то и дело так и порывало потрогать наощупь материал того же безупречного костюма, чёрной водолазки и даже начищенных до неестественного глянцевого блеска лакированных туфель.

   Сравнивать его внешность, манеру говорить, смотреть и реагировать скажем с теми же отличительными чертами её бывшего парня Альфреда Приста, всё равно что искать сходство между ирбисом и гиеной. А ведь Фред являлся выходцем из самого уважаемого и далеко не бедствующего семейства даже для большинства графств южной части Эспенрига. Именно подобные семьи как правило принято считать ведущими покровителями (а иногда и основоположниками многих населённых пунктов страны) подобных Кентвуду городков. Если и не дворянская кровь без громких титулов и внушительного генеалогического древа – берущего свои истоки с первых вассалов первых христианских королей обоих частей государства – то в край зажиточные буржуа по любому.

   Так что Дэниз прекрасно разбиралась в классовых различиях не по одному только виду дорогого костюма или тех же золотых швейцарских часов на запястьях обоих мужчин. Она чувствовала разницу их уровней именно на собственном опыте и весьма острой наблюдательности, может и недостаточно обширной, но вполне хваткой и проницательной. И если ей никто не запрещал смотреть и очень внимательно разглядывать, тогда она могла подметить куда больше деталей, чем при первом поверхностном знакомстве. А, значит, сделать много новых открытий и крайне занимательных выводов.

   Например, как сейчас, когда её взгляд остановился на руках незнакомца, отметив тот самый массивный браслет золотых часов на его левом запястье и по большей части прикрытый краем рукава чёрного пиджака. На мизинце правой ладони небольшой, но достаточно изящный для мужского украшения платиновый перстень с печаткой то ли родового герба, то ли какого-нибудь частного клуба закрытого типа; на безымянном пальце левой… обручальное кольцо!

   Непринуждённая улыбка на лице девушки заметно напряглась. А ещё она очень грубо себя выругала (мысленно, конечно) за то, что не сумела удержать во взгляде шокированного разочарования, чуть нахмурив брови и поражаясь столь выбивающей реакции собственного тела. Тому как резко подскочило давление, ударив шипящим адреналином по глазам, барабанным перепонкам и буквально стиснув в ледяных тисках взбунтовавшееся сердце.

   Что за нах?..

   Зато этот ничем непотопляемый Дьявол с таким невозмутимым спокойствием проследил за её взором, после чего не менее ленивым движением пальцами правой руки перекрыл основание фаланг левой.

   Очень и очень медленно, как в замедленной съёмке, Дэниз подняла к его всё так же улыбающемуся лицу самодовольного триумфатора свой далеко не уверенный и явно настороженный взгляд.

   - Так что… не нужно быть тем же Шерлоком Холмсом, чтобы понять (пусть и не с первого взгляда) насколько вы не из сего мира. – последняя фраза прозвучала с ощутимо холодными нотками в чуть натянутом голосе и даже без тени иронии.

   Зато уголки его губ, казалось, ещё больше углубились в ответной усмешке искусного манипулятора над чужим сознанием и душ.

   - Хотите сказать, что какие-то там обособленные черты во внешности, в поведении или те же элементы в одежде с дотошной точностью вплоть до тысячной доли процента способны дать безошибочное определению как характеру человека, так и его социальному положению в классовой иерархии?

   - Ну вы же не станете сейчас утверждать, будто вы такой же простой и ничем не примечательный человек, как и Пол Гилмор?

   Интересно, сколько времени они уже вот так вот «непринуждённо» беседуют, успев провести наедине друг с другом энное количество минут? И почему никто из них даже не подумал поинтересоваться кого и как зовут, или хотя бы попытался представиться, как это сделал тот же Гилмор. Ведь не обязательно называть настоящих имён, зато стало бы проще обращаться напрямую и особенно мысленно. Ну не будет же она до конца поездки именовать его Дьяволом?

   Дьявол негромко рассмеялся в ответ, оценив по достоинству шутку девушки – звучит несколько напыщенно и порой не всегда к месту.

   - Действительно, похоже на перегиб в искажении реальных фактов. Правда я имел в виду несколько другое… К тому же, никак не могу понять, чем таким для вас раздражающим в своём поведении (а может и во внешности) я вызвал в вас столь негативную реакцию в момент нашего с вами первого зрительного контакта. Насколько я помню, вы терпели меня достаточно долго, прежде чем добрались по мою душу со своими ассоциациями.

   Как это ни странно, но вслед за пережитым «шоком» недавнего открытия последовала опустошающая апатия бесчувственного безразличия. Дэниз просто передёрнула плечами и чуть было не потянулась «заскучавшим» взглядом к динамичной картинке за окном. Ей как будто действительно уже было всё равно. Все недавние эмоции с пережитыми впечатлениями и тем же подкожным волнением в буквальном смысле схлынули, будто их слизало под чистую резким ударом тоскливого разочарования. Неужели всё это вызывал один лишь вид обручального кольца на левой руке попутчика в чёрном?

   - Если вспомнить ваше поведение на тот момент, думаю, нет смысла объяснять что-то ещё. Сами-то вы как отреагировали на двух нежданных гостей в своём купе? Ни здрасьте тебе, ни пожалуйста. Зыркнули на обоих так, будто они и вправду влезли на вашу территорию без вашего на то царского разрешения. Так что… не чего удивляться тому, насколько я была выбита из равновесия присутствием сразу двоих мужчин, и, да, на тот момент одинаково мне не приятных. Ваше собственное изначальное поведение и в особенности то внимание, которым вы наделили меня и Пола Гилмора, желали быть лучшего, как ничто другое. Про соседство ароматного эротомана можно и не конкретизировать. В общем, вы оба разозлили меня достаточно сильно и практически одинаково.

   - Сами о том не подозревая. – закончил за неё мужчина, дождавшись наконец-то нужного для себя ответа. – Какими же мы порой бываем откровенными идиотами – и смех и грех. Воистину, если бы мужчины знали, о чём думают женщины и чего хотят на самом деле – они бы правили миром.

   - А разве сейчас вы им не правите? – по ходу Дэниз начало казаться, что былой интерес к беседе и к импозантной внешности синеглазого брюнета уже практически сошёл до нулевой отметки и вот-вот потянется к минусовой шкале. Ей уже хотелось, чтобы ему тоже надоело говорить и им больше не пришлось поддерживать бессмысленность данного разговора до оскомины на языке.

   - Может для начала стоит научиться смотреть на жизнь с более упрощённых сторон, прежде чем делать поспешные выводы и тут же принимать их на веру?

   И что это сейчас было? Очередная попытка её поддеть?

   И какого, спрашивается?

   - Может для начала разберётесь с собственной жизнью и её проблемами, прежде чем начинать с подобной щедростью раздавать советы другим? – да, резко. А он думал, что на подобные умозаключения она обязана реагировать как-то иначе?

   - Как всё-таки легко задеть вас за живое. – попытка изобразить виноватую улыбку потерпела полное фиаско.

   Ну вот, она уже готова именовать его сукиным сыном. И из-за чего, ответьте, пожалуйста? Из-за какого-то нелепого обручального кольца?!

   Это же бред! Чистый и беспросветный бред!

   Дэниз не выдержала и-таки отвела «обиженный» взгляд к окну, едва ли различая бегущий поток смазанного пейзажа на ближнем фоне и его ленивую динамику на самом дальнем. Ей даже не было интересно, где они сейчас и насколько далеко успели уехать от её дома. А если бы их окружал сплошная вода мирового океана и такое же затянутое неприветливым серым пасмурное небо без единого намёка на возможный ориентир и те же метрические столбики вдоль фарватера?..

   Неужели она и вправду испытывает чувство лёгкого стыда за собственное поведение? А, главное, перед кем? Перед человеком, для которого понятие совести было столь же неведомым и недосягаемым, как для Дэниз его собственный социальный статус? К тому же она до сих пор никак не могла понять, что с ней происходит и почему она ТАК на него реагирует. Какой-то абсолютно нелогический, бредовый и совершенно необоснованный шквал из противоречивых эмоций. Воистину, безумная поездочка по американским горкам. То резко вверх, то тут же со всей дури вниз; то в лёд, то в раскалённые угли… Чувства сменялись или сметались один на другое с бешеной скоростью того же экспресса, при чём до того, как каждому из испытываемых ощущений можно было бы дать какое-то чёткое определение.

   Зато этого треклятого Дьявола, казалось, вообще ничто не задевало и ничем не выбивало из привычной ему колеи. Эдакий неприступный валун, который теперь не обойдёшь и не столкнёшь с места, с какой бы стороны не пытался к нему подступиться.

   И что ей мешает игнорировать его присутствие можно сказать прямо в упор? Что в нём вообще такого особенного, что даже ощущение того же разочарования воспринимается чуть ли не болезненной обидой и буквально до слёз? Да мало ли она общалась с подобными красавцами… Ну хорошо, пусть и не с совсем подобными, но Альфред ведь тоже по началу приглянулся ей далеко не из-за содержимого кошелька его именитых родителей, и в плане внешности он выглядел куда симпатичнее, пусть и не настолько мужественно брутальным. Грубо говоря, и как бы ей не хотелось признаваться самой себе, но в этом Дьяволе действительно было слишком много всего (и по большей части именно скрытого), к чему невольно вспыхивал подкожный интерес, подобно тлению папиросной бумаги, изъедая тебя на раз и без какого-либо сопротивления. В общем… он был из тех мужчин, которых девушка никогда ещё в своей жизни не встречала и верила в существование подобных постольку-поскольку.

   Да и какой во всём этом смысл? Мало ли что ей там могло почудиться и уж тем более задеть её утончённую натуру гиперчувственного художника. Ну, бывает, ну, случается. Всё равно они скоро разойдутся, каждый в свою сторону, и забудут о существовании друг друга, как о давно просмотренном фильме, прочитанной книге и пережитом сто лет назад красочном сне. И второго случая, как этому, едва ли суждено повториться. Где это видано, чтобы молния попадала дважды в одно и то же место? И её вообще не должны волновать подобные вопросы. Как и то, куда именно направлялся этот брюнет на этом поезде. Главное, чтобы не до Леонбурга.

   Да если и до Леонбурга, что с того?

   А с того, что до него ехать ещё чёрт знает сколько часов, и кто знает, что за это время вообще успеет произойти.

   Если и произойдёт, то где гарантия, что она не последует примеру того же Пола Гилмора и не сбежит отсюда на всех парусах и не оглядываясь?

   Слава богу, внимание хоть на несколько секунд, но всё же переключилось на происходящее за окном. Экспресс ощутимо замедлял скорость, намереваясь сделать очередную остановку в очередном пункте В (а может и С).

   - Разве вас это так сильно беспокоит? – она так и не посмотрела в его сторону, делая вид, что её куда больше интересует архитектурный комплекс приближающейся станции неизвестного ей населённого пункта. – Или вам просто хочется скоротать время за пространной беседой?

   Надо сказать, последнее решение далось ей нелегко – вновь перевести взгляд на лицо не в меру «назойливого» попутчика. Неужели боялась, что недавнее разочарование рассыплется в пепел о его зачаровывающую и безмерно затягивающую глубину сапфировой бездны?

   - Да уж не знаю, что теперь и сказать. – о, нет, он вовсе не впивался мёртвой хваткой в её взгляд собственным и не делал ничего такого, чтобы как-то удержать в желаемом для него положении. Ему ничего и не нужно было делать для этого, только смотреть (или любоваться) и только плести своим звучным голосом и идеально подобранными словами кружевную паутину своих смертельно опасных сетей. – Хотя было бы не честным по отношению именно к вам не признаться в своих личных взглядах и навязчивых вопросах, касательного нашего знакомства. Безусловно, я всё прекрасно понимаю, кто я такой, чтобы лезть в чужую жизнь ещё и со своими тараканами. Но в чём моя вина, если вы настолько сильно меня заинтриговали? И, да, мне крайне неприятна мысль, что я чем-то вас задел, оскорбил, вынудив пережить не самые приятные моменты в начале вашей поездки.

   - Ой, да ладно! – можно подумать, она такая наивная и доверчивая, взяла и поверила всем-всем его чистосердечным откровениям. – Ничего во мне такого загадочного нет, а вам попросту не даёт покоя тот факт, что мы остались одни, и мы действительно начали наше знакомство не с той ноты. Неужели так трудно признаться хотя бы в этом?

   - Ну, данная сторона ситуации настолько банальна, что её и озвучивать не имело смысла. А вот на счёт остального… - и снова показательно не сдерживает улыбки, даже с её помощью умудряясь скрывать свои истинные чувства, а возможно и намеренья. И опять сладкое онемение в районе диафрагмы разливается щемящим покалыванием не только в живот, но и по суставам – в ладошки и в коленки.

   И при этом сама не понимаешь, хочется ли тебе чувствовать эти наркотические дозы то ли пьянящего страха, то ли эмоциональной эйфории или же наоборот, бежать от них, как от того же Дьявола от греха подальше. Вначале флирт, а потом что? Ну не станет же мужчина с подобной внешностью и с явно зашкаливающим самомнением от одной лишь скуки заводить беседу с неопытной провинциалкой? У неё итак сложилось впечатление, что он видит её насквозь (хоть может и говорить о совершенно другом) и ему ничего не стоит использовать всё это против неё же самой. Да мало, на что он вообще способен! Что с ней-то будет, начни он стелить совсем уж мягко? Её и без того ведёт от одной лишь его улыбки и через чур осязаемого взгляда? Не помогает даже постоянное напоминание об обручальном кольце.

   - Верите или нет, но я действительно сожалею о свершённой ошибке, когда обидел вас своим вторжением в вашу хрупкую обитель, сделав слишком поспешные выводы на ваш счёт. Разве не всем свойственно ошибаться?

   - А с чего вы взяли, что ошиблись? – о, если бы она могла переубедить его чисто из принципа и упрямства… Но уже слишком поздно, да и актриса из неё никудышная.

   - С той секунды, когда вы заговорили. И чем дальше я наблюдал за вами, тем глубже меня затягивало вашей… непредсказуемой натурой. Хотя в определённые моменты мне начинало казалось, будто я уже и вот-вот вас раскусил, но ваше последующее действие или ответ тут же сметали напрочь все мои нелепые предположения на раз, буквально с основанием. Редко, когда встретишь человека настолько непоследовательно варьирующего из одной крайней степени эмоционального порога в другую, что попросту начинаешь теряться, не зная, как же вы себя поведёте в том или ином положении. Вроде вы уверены в своём выборе, убеждены в своих решениях, но… в какой-то момент, не то что пасуете, а на какое-то время отступаете в сторону, чисто понаблюдать, что же будет дальше, а уже затем сделать свой ход конём. Вы не из тех людей, кто добивает своих врагов, а это… не всегда содействует благоприятному исходу каких-то конкретных ситуаций. Да, потенциал у вас не малый, но, видимо, его некому было в вас развивать, как и отслеживать ваши нежелательные ошибки.

   Какой-то слишком странный разворот разговора. Очень и очень странный. Или… это у него такая манера забалтывать своих собеседников перед тем как сделать контрольный выстрел в упор?

   - А это вообще… о чём и с какой целью? Вы меня пытаетесь просканировать подобно какому-то там психологу? Или как говорят у нас у простолюдинов – заболтать и заплести извилины.

   Лучше бы она достала из сумки книжку, которую туда сунула специально для этой поездки. Ну да, она же так торопилась рассовать свой багаж, что по ходу забыла об этой мелочи.

   - Можно подумать, вы не понимаете о чём я говорю. – сдержанная улыбка вновь обнажила его хищный оскал крепких зубов, но в последующий смех так и не перешла. Хотя он явно хотел рассмеяться, и явно над инфантильной реакцией своей собеседницы. Ещё бы. Ведь он был старше её не сколько по возрасту, а более весомому и через чур обширному жизненному опыту. Зашкаливающий интеллект, казалось, пёр из него даже когда он молчал и просто смотрел. И социальное происхождение здесь было определённо ни при чём.

   Вопрос в другом. Зачем он продолжал эти… непонятные беседы. Заскучал? Или решил понаблюдать за её реакцией в отместку за её ассоциации?

   - В отличие от нашего бывшего попутчика Пола Гилмора, вы прекрасно улавливаете суть всего мною сказанного. Разве что не всё, что вы слышите – вам нравится.

   - А разве вы стремитесь мне понравиться?

   - Я пытаюсь говорить с вами честно и только то, что думаю.

   - Вы озвучиваете свои предположения, ни больше и не меньше. Тем более, все ваши «обсуждения» сводятся лишь к одной конкретной цели – скоротать время данной поездки за «занимательной» беседой, где вы уже заранее выбрали для себя роль ведущей скрипки. Как только вы доберётесь до нужного вам пункта назначения, вы сразу же переключитесь на более волнующие вас вопросы и окружающих вас по жизни людей. Ну а сейчас… Похоже вам просто нравится говорить и просто наслаждаться более привычным для вас амплуа эдакого экстраверта.

   - Я очень вас прошу, не стоит. – это он чего сейчас сделал? Попытался войти в сговор с её совестью и попросить об одолжении «сбавить обороты»? Он это серьёзно? – В вас абсолютно нет врождённого зерна зла и антисоциальных отклонений, чтобы удерживать на безопасном расстоянии тех, кто якобы угрожает вашему спокойствию и привычной для вас жизни. Вы вовсе не агрессивный и не мстительный человек, хотя время от времени и используете данную маску в качестве самозащиты, но скорее интуитивно, нежели сознательно. Вы достаточно уверены в себе, в своих выводах и в безошибочной по вашему мнению реакции, но всё равно чувствуете некую растерянность, если перед вами встаёт вопрос решающего выбора. У вас уже есть свой личный сформировавшийся опыт, состоящий из определённых стереотипов о жизни и людях, их поведении и пристрастиях. Но в том-то и дело. Вы совершенно не злой человек. И как любому незлому человеку, вам очень сложно уживаться с действительностью и принимать её таковой, какая она есть. Вам бы очень хотелось открыться навстречу чему-нибудь (а то и кому-нибудь) столь же глубокому, яркому и эмоциональному, как ваша собственная натура ещё не до конца повзрослевшего ребёнка, но, каждый раз, натыкаясь на жёсткую реальность, замыкаетесь в себе все глубже и плотнее. Отчего неуверенности становиться всё больше, а цинизм всё острее и болезненней... Вы никому не доверяете, возможно, даже самым близким родным. Оттого и пытаетесь сбежать из привычной вам среды, которая, как вам сейчас кажется, стала для вас несоизмеримо тесной. И всё равно, продолжаете бояться того момента, когда кто-то рано или поздно сумеет раскрыть вашу противоречивую натуру и прочесть все ваши тайные мысли и желания...

   Про противоречивость он попал прямо в точку, ибо Дэниз сама не ожидала, что вдруг расхохочется практически на ровном месте и не понятно из-за чего. Хотя, скорее, да… Нервы, нервы. И, как видно, подсознание сделало свой выбор в менее безопасную для себя сторону.

   - Таки решили отыграться и продолжить игру, да? – жаль смех звучал слишком натянуто и пришлось прервать его до того, как он перейдёт в бесконтрольную истерику.

   - С чего вы это взяли?

   - А разве нет? Иначе, на кой вам так настойчиво копаться в чужой психике абсолютно незнакомого для вас человека. Вы получаете от этого какое-то понятное лишь вам… удовольствие? Раскладывать человека на составные?

   Она не заметила, когда именно он перестал улыбаться. Ещё пару фраз назад она едва не тонула в загадочной бездне затягивающего и через чур проницательного взгляда напротив, неосознанно любуясь движением красивых губ и вот, перед ней бездушный блок из острейших клинков очень серьёзных синих глаз, буквально передёрнутых свинцовой дымкой непробиваемого сознания и бесспорно волевой сущности.

   - Если вы ещё не забыли, игру предложили вы, я же лишь пытаюсь поддерживать разговор в свойственной моему характеру манере. Хотя, если уж и быть предельно откровенным, то мне и самому опротивело болтать, так сказать,