Злата мужьями богата. Лёка Лактысева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32

АННОТАЦИЯ

Не угукай в ведьмин колодец! Угукнула? Получай: магический мир, трех девственников в мужья и кучу приключений на свою… голову!

ГЛАВА 1

Ведьмин колодец

   Чудесный осенний денек! Солнышко светит почти по-летнему, но не припекает. Ветерок шумит в кронах, которые еще даже не начинали редеть. Самое подходящее время и настроение, чтобы прогуляться по холмам, побродить по перелескам.

   Неудивительно, что именно сегодня Злата выбралась на природу с двумя подругами, такими же студентками, и тремя парнями ― курсантами военно-морского училища, получившими неделю отпускных.

   Компания подобралась веселая. Познакомились совсем недавно на городском студенческом форуме. Пару раз сходили вшестером в кино, разок ― в ночной клуб. По парочкам разбиваться не спешили: интереснее было просто дружить и общаться, не запутываясь в каких-то более личных отношениях.

   Злата таким положением дел была довольна: она всего недели две как отправила на длительную, аж десять месяцев, зарубежную стажировку своего бойфренда, и к новым отношениям была категорически не готова, хотя подозревала, что старые изжили себя и за грядущие месяцы постепенно сойдут на нет.

   Сожалений по этому поводу девушка не испытывала: у нее это был второй опыт близких отношений с мужчиной. И пусть ее второй роман оказался чуть более удачным, чем первый, но восторг влюбленности давно миновал. Пелена розового тумана рассосалась, и Злата начала замечать в своем молодом человеке некоторые недостатки, главным из которых считала эгоизм в постели.

   Если первый бойфренд вообще не признавал других видов секса, кроме как ночью, под одеялом и в миссионерской позе, то второй оказался несколько более раскрепощенным и темпераментным. Только вот заботиться о том, чтобы интимные отношения приносили удовольствие не только ему, но и девушке, отчего-то забывал. Или не хотел. Как бы то ни было, но Злата была настроена разорвать эти отношения. А тут судьба сама помогла.

   Вот так и вышло, что курсантов ― будущих моряков ― Злата сразу же отправила в френд-зону, и собиралась там их и оставить.

   На прогулку компашка направилась в заброшенную деревню. Говорили, что там уж лет двадцать, как не осталось ни одного жителя. Но когда-то в селе жили две ведьмы: мать и дочь. Вот их-то избу и хотели отыскать студенты.

   Добраться в деревеньку можно было только через лес, преодолев по пути пару довольно высоких холмов. От станции сначала шла неплохая грунтовка, но на вершине первого холма она потерялась, и дальше пришлось топать по нехоженым местам.

   Не сговариваясь, разбрелись, растянулись длинной цепью в поисках каких-нибудь тропок-дорожек. Злата оказалась в этом фланге крайней правой. Пока поднялись на вершину второго холма, девушка отошла от своих так далеко, что потеряла друзей из виду.

   Шла, вертела головой по сторонам. Наверное, только благодаря этому и заметила среди деревьев старый кособокий домик. Не домик даже ― скорее, сарай. На деревянной жерди, выступающей из окошка под самой крышей, сидела пестрая сова с белой головой и мигала огромными желтыми глазищами.

   Злата приблизилась. Стала обходить сараюшку кругом. И с удивлением обнаружила полуразвалившийся колодец. Как любой нормальный человек, она тут же решила в колодец заглянуть. Склонилась, слегка опираясь на подгнившие бревна. Увидела странное: дно колодца затянул туман. Угукнула в него, будто ожидая, что оттуда кто-то отзовется. Звук пошел гулять эхом по трубе. Стало жутковато. И даже как будто похолодало.

   Злата хотела было уже отойти, но тут вдруг голова закружилась, туман взметнулся вверх, окутал, ослепил. В белых клубах мелькнули широкие птичьи крылья, пернатое тело невидимой летуньи ударило девушку в плечо. Злата пошатнулась, повернулась раз, другой, ступила неловко в сторону, а нога ее встретила пустоту.

   Падала она или не падала ― Злата не запомнила: вот вроде только что окутывал ее туман, а вот уже сидит она одна-одинешенька на мелком беленьком песочке почти в центре круга. Девушка огляделась, не вставая. «Прямо арена для гладиаторских боев какая-то», ― пробормотала себе под нос.

   А ведь и правда, то место, где она оказалась, больше всего арену и напоминало. Потому что усыпанную ровным чистым песком площадку окружали деревья, стволы которых росли не вверх, а вбок, параллельно земле, образуя ступенчатые ряды. Четыре ступени, четыре сектора, а между секторами ― вместо проходов ― густые древесные кроны.

   «Что-то на заброшенную деревню ни разу не похоже», ― сказала себе Злата. Потянулась к рюкзаку, который нашелся тут же, у ног ― достать смартфон, посмотреть по навигатору, как далеко от этого странного места до железнодорожной станции. Но замерла, заслышав за спиной шорох шагов. Резко обернулась ― да так и застыла со слегка приоткрывшимся ртом и выпученными глазами.

   Эпизод первый

   От края арены прямо к ней твердой уверенной поступью хозяина жизни приближался мужчина. Высокий. Широкоплечий. Чуть сухощавый. С идеально-белой кожей и белыми волосами, собранными в тугую короткую косу. Чуть длинноватый овал лица подчеркивали заостренные уши. К счастью, уши были почти нормальной длины.

   Вид мужчина имел суровый, можно даже сказать мрачный, и крайне сосредоточенный. Черные, словно не имеющие радужки, глаза мужчины впились в лицо Златки так, будто хотели прочесть на нем ответ на какой-то жизненно-важный вопрос.

   «Верила бы в эльфов ― решила бы, что эльф!» ― сказала сама себе девушка, продолжая молча наблюдать за медленно приближающимся мужчиной.

   Тот шагал к ней ― и прямо на ходу раздевался. Сбросил с плеч жилет с удлиненными полами из какой-то плотной ткани. Стянул через голову нательную рубаху. Расстегнул пряжку пояса и все так же на ходу снял и оставил валяться на песке серые брюки-галифе. Под ними обнаружились вполне современно выглядящие трусы-боксеры. Впрочем, их мужчина тоже стянул, не задумываясь.

   Злата настолько ошалела от бесплатного стриптиза, что даже не нашла ни слов, ни сил, чтобы попытаться остановить это безобразие.

   «Что? Вот так сразу?! Увидел ― захотел ― поимел?» ― бился в ее голове испуганный вопль. Но мужчина снова удивил. Несмотря на более чем очевидное желание, о котором свидетельствовал теперь уж ничем не скрытый налитый кровью член, уверенно указывающий на двенадцать часов, набрасываться на Златку незнакомец не стал. Замер в двух шагах от нее. Заглянул пристально в глаза, затем взял свой возбужденный мужской орган в кулак левой руки, а кулаком правой руки трижды ударил себя в грудь и заговорил ― звучно и напевно ― на незнакомом Злате языке.

   Что совсем уж выбило девушку из колеи ― так это то, что в ритм своему напеву мужчина принялся возбуждать себя. Левой рукой скользил вверх-вниз по своему немалому достоинству, а правой совершал вращательные движения вокруг головки. Напев ускорялся. Вместе с ним ускорялись и движения незнакомца.

   «Ну, дает! ― невольно восхитилась про себя Злата, ― и ведь ни разу дыхание не сбилось!»

   Тут напев резко оборвался, а мужчина, все это время выжидательно поглядывавший на девушку, рухнул перед ней на колени. Оскалился, приподняв верхнюю губу, и Злата аж задохнулась, увидев, как удлинились и заострились верхние клыки незнакомца.

   «Может, не эльф, а вампир?» ― подумала Злата, и тут же отвергла эту мысль, увидев, как мужчина прокусывает собственное запястье.

   По белой коже мужчины потекла, собираясь в каплю, густая темно-вишневая кровь. Первая капля, сорвавшись с руки, упала в песок и с шипением впиталась в него. Та же судьба постигла вторую, третью, четвертую и пятую капли. После пятой мужчина вновь поднес прокушенное запястье к своим губам. Слизнул остатки крови, зализал ранку, которая тут же затянулась. Не вставая с колен, приблизился вплотную. Произнес еще несколько слов, явно обращаясь к ней, Злате. Продолжая удерживать левой рукой свой возбужденный, пульсирующий член, правой осторожно потянулся к ее лицу.

   В его глазах по-прежнему светился какой-то немой вопрос.

   Златке стало жутковато, но отталкивать незнакомца отчего-то не хотелось. Она уже поняла, что насиловать ее этот странный бледнокожий и черноглазый эльф не будет. Его действия напоминали какой-то странный ритуал, и в жертву он приносил себя ― свою кровь, а может, и что-то еще.

   Прикоснувшись к ее скуле холодными пальцами, мужчина издал короткий стон. Кончиками пальцев скользнул к губам, провел по ним ― и снова простонал, словно испытывал одновременно и муку, и наслаждение. Отняв пальцы от губ Златы, мужчина присел на песок, а потом и вытянулся на нем во весь свой немалый рост, глядя на девушку снизу вверх. Снова забормотал что-то ритмичное, поймал ладонь девушки и потянул не слишком сильно, но настойчиво, к своему животу, словно предлагая прикоснуться. Злата, осознав, куда мужчина направляет ее руку, напрягла мышцы, сопротивляясь. Мужчина тянуть тут же перестал, но и ладонь ее не выпустил. Замер в ожидании: напряженный, хмурый ― требовательно глядя ей в глаза.

   Мрачное черное пламя билось в его зрачках. Звало, требовало, настаивало. Злата вдруг поняла, что ее тело отзывается на действия этого мужчины. Ощутила прилив тепла и влаги между ног. Почувствовала, как потяжелела ее грудь, как напряглись соски.

   «А, была ― не была! ― решилась она. ― С Тимом все равно все кончено. Странно, конечно, начинать отношения с вот такого ― но кто сказал, что они обязательно будут неудачными?»

   Впервые с момента появления бледнолицего незнакомца девушка позволила себе пошевелиться: пересела удобнее, прижалась бедром к боку незнакомца, отчего у мужчины перехватило дыхание. Положила ладошку на его грудь. Мужчина задышал часто, чуть постанывая в конце выдоха сквозь сжатые зубы.

   ― Это сколько ж у тебя женщины-то не было, что ты так заводишься от малейшего прикосновения? ― удивилась Злата.

   Незнакомец, услышав ее голос, попытался улыбнуться. Но получился у него лишь напряженный оскал.

   ― И-и, друг мой, так ты еще и улыбаться разучился? А может, и не умел никогда? ― поинтересовалась девушка и погладила мужчину по гладкой коже, под которой проступали очертания хорошо развитых мышц.

   Поглаживая, задела плоский маленький бледно-розовый сосок мужчины. Мужчина дернулся всем телом, застонал еще громче. Его левая рука вновь метнулась к напряженному члену, сжала его крепко. Злата проследила взглядом за этой рукой и увидела, как часто пульсирует, подрагивает ствол. Из отверстия на головке выступила прозрачная капелька.

   «Ладно, хватит мучить мужика», ― сказала себе девушка и решительно повела рукой вниз по животу. Добралась до розовой бархатистой головки, размазала по ней выступившую каплю смазки. Мужчина вновь застонал, толкнулся бедрами вверх, одновременно впиваясь темным взглядом в Златкино лицо. Проговорил что-то непонятное на своем «тарабарском», обхватил девичьи пальчики, обвил их вокруг своего члена, чуть сжал и сделал несколько движений вверх-вниз. Затем убрал руку. Вытянул ее вдоль тела, впился пальцами в песок.

   Злата, сжав ствол члена с той силой, с какой сжимал ее пальцы мужчина, задвигала кулачком вверх-вниз. Второй рукой прогулялась по бедрам мужчины. Затем погладила и чуть сжала напряженные, туго стянутые в кожаном мешочке мошонки яички. Незнакомец опять протяжно простонал и стал еще активнее толкаться бедрами, то выгибаясь в пояснице, то опадая спиной на белый песок арены. Злата, как могла, старалась поймать его ритм. Честная, искренняя, бесстыдно-откровенная похоть мужчины завела ее не на шутку. Она почувствовала себя на миг музыкантом, чьи умелые руки извлекают из совершенного инструмента волшебную музыку страсти.

   ― Да, да, давай, двигайся, остроухий! ― поощрительно проговорила она. ― Взрывайся и лети к звездам!

   Мужчина, словно услышав ее слова, поняв их и получив разрешение, задвигался еще быстрее, отдавая всего себя безумной гонке. А потом замер на миг. Поймал ее руку, остановил, чуть сжав пальцы. Ладонь другой руки поднес к головке и тут из отверстия ударила струя белесо-перламутровой жидкости. Вздрагивая всем телом и постанывая от разрядки, мужчина, тем не менее, тщательно собрал всю свою сперму ― до капли.

   «И вот как ему это удалось?» ― удивилась про себя Злата.

   Как только извержение семени закончилось, мужчина перекатился на бок, встал на колени. Руку, полную семенной жидкости, приложил в тому месту на песке, где остались вмятины от капель пролитой им же крови. Пропел-проговорил что-то торжественное. Раздалось слабое шипение. Мужчина отнял от песка руку и показал Златке свою ладонь ― абсолютно сухую и чистую. Вновь проговорил что-то торжественное, при этом глаза его сияли радостью победителя.

   ― Э-э-мм, ну хорошо, и что дальше? ― обратилась к нему девушка.

   Мужчина в ответ снова растянул губы в слабом подобии улыбки. Встал, поклонился и пошел прочь, на ходу подбирая с песка свою одежду.

   ― Эй! Ты вообще? Попользовался ― и досвидос?! ― крикнула ему вслед Злата. ― Я тебе что ― ночная бабочка, чтобы так со мной поступать?!

   Остроухий альбинос обернулся, поклонился девушке низко, едва не касаясь лбом собственных колен, а затем снова зашагал к краю арены. Злата сидела и злилась. Бежать вслед за мужчиной не хотелось. Еще она будет бегать за всякими!

   Но, как выяснилось, незнакомец и не думал уходить. Надев все свои вещи, он уселся на стволе дерева, образовавшего первую ступеньку сидений амфитеатра, и выжидательно уставился на нее, Злату. Так они и сидели, играя в гляделки, пока не зашелестела листва за правым плечом Златы...

   Эпизод второй

   «Та-дамм!» ― подумала Злата, оглянувшись. К ней широкими шагами стремительно приближался еще один мужчина. И тоже раздевался на ходу.

   «Да что тут происходит?! ― возмутилась про себя девушка. ― Вроде и на бордель не похоже, но и на святилище, где девственниц приносят в жертву кровожадным богам, тоже не тянет. Да и я вроде уж пару лет как не девственница...»

   Она интереса ради глянула на первого, бледного и остроухого незнакомца ― ревнует ли? Злится ли, что у него появился соперник? Но бледнокожий тип выглядел как и прежде ― хмурым до мрачности, но спокойным. Не похоже было, что он злится и не одобряет происходящее.

   «Ну и сиди, пень белесый», ― фыркнула про себя Злата и полностью развернулась к новому персонажу. Принялась разглядывать мужчину. А посмотреть было на что: рост под два метра. Косая сажень в плечах. Смуглая, как у испанца, кожа. На голове ― две светло-золотистые косички, начинающиеся от висков и уходящие за уши. Золотистый пушок на предплечьях, голенях и между ног ― вокруг возбужденного, подрагивающего члена. Если б мужской орган можно было описать словом «коренастый», то у этого мускулистого красавца был именно такой: умеренной длины, зато толстенький, крепкий, перевитый венами и с синеватой, словно спелая слива, головкой.

   Да и сам мужчина при высоком росте выглядел крепышом и напоминал медведя ― огромного, но ловкого. Грозного до оторопи. Даже выражение лица было под стать остальному ― суровое, строгое. В желтых глазах ― ни намека на улыбку.

   Полностью обнажившись, медведеобразный незнакомец приблизился, встал в двух шагах от Златки. Дальше все пошло по уже известному девушке сценарию: вначале мужчина сжимал одной рукой свой возбужденный орган, а другой бил себя в грудь. Затем ― речитативом проговаривал какие-то слова, одновременно возбуждая и распаляя себя с помощью рук. Потом прокусил свое запястье и пролил на песок арены пять капель крови.

   Когда, опустившись на колени, он потянулся рукой к ее лицу ― Злата поджала губы и нахмурилась. Мужчина, заметив ее недовольство, так и замер с протянутой рукой. Глаза его вспыхнули желтой песчаной бурей. На скулах заиграли желваки. Затрепетали крылья носа. На виске проступила резче, забилась-запульсировала жилка. Похоже, второй незнакомец, как и первый, мечтал завершить ритуал, но не смел продолжать его без ее, Златкиного, одобрения.

   «Ну, и что ты будешь делать, если я не позволю тебе дотронуться до меня?» ― с некоторым ехидством подумала девушка. Видимо, ехидная усмешка проступила и на ее лице, потому что мужчина на миг прикрыл глаза и чуть покачнулся, словно пытаясь справиться с разочарованием. Затем перевел дыхание и, не опуская протянутой к Златке руки, заговорил ― страстно, горячо, искренне. Жаль, что девушка из его прочувствованной речи не поняла ни слова!

   Замолкнув, шкафообразный амбал воззрился на девушку выжидающе.

   ― Прости, красавчик, ― развела Злата руками, ― но я тебя совсем не понимаю.

   Мужчина снова прикрыл глаза и задышал часто, пытаясь справиться с бурей каких-то эмоций. Плечи его поникли. Протянутая к девушке рука сжалась в кулак так, что коротко остриженные ногти впились в огрубелую кожу, раня ее до крови. Губы мужчины побелели. Он начал медленно отклоняться корпусом назад, собираясь, видимо, встать.

   ― Да погоди ты! ― буркнула Злата, поймала напряженную руку мужчины, потянула к себе.

   Смуглявый амбал подчинился беспрекословно: медленно, через силу, разжал кулак. Недоверчиво, напряженно глядя на девушку, позволил ей самостоятельно приложить его ладонь к своей щеке. А когда его жесткие, явно знакомые с тяжелой работой, пальцы коснулись нежной девичьей кожи, испустил такой стон, что Златку пробрало аж до того самого места, на котором она сидела.

   Правда, дальше все снова пошло как по писаному: обласкав ее лицо, мужчина улегся на землю, прижавшись боком к ее бедру, и, поймав руку девушки, потянул ее к чреслам, предлагая прикоснуться к себе. Злата и тут противиться не стала. Ею овладел исследовательский интерес: а чем закончится этот ритуал? Неужто этот шкафообразный тоже оденется и уйдет в партер ― смотреть представление, участником которого успел побывать?

   Предположения девушки оправдались в полной мере: с дикими рыками излив семя в собственную ладонь, которая могла бы заменить ковш экскаватора, смуглявый амбал приложил руку к песку, продемонстрировал девушке сухую и чистую ладонь, проговорил что-то торжественное и двинулся прочь.

   Правда, перед тем как уйти, взял ее за руку обеими своими лопатообразными ладонями. Заглянул в глаза. И, казалось, уже готов был схватить ее и потащить прочь с арены ― но... не посмел. Не без труда заставил себя высвободить ее пальчики, вздохнул тоскливо и пошел собирать свои разбросанные по песку одежды. А облачившись, подошел к бледнолицему незнакомцу. Мужчины встали, раскланялись друг с другом, пообнимались, побили себя кулаками в грудь ― и уселись рядышком.

   «Да ешкин же кот! ― воскликнула про себя Злата. ― Это просто цирк какой-то! Интересно, сколько их тут еще? Они все собираются мне свои обнаженные достоинства демонстрировать?»

   Эпизод третий

   И тут за ее левым плечом раздался шелест листвы и поскрипывание ветвей. Чувствуя, что ею овладевает какое-то безумное веселье, Злата развернулась в сторону шума...

   «А вот и третий», ― сказала она себе, разглядывая очередного мужчину, ступившего на белый песок арены.

   Если первый, мрачный и бледнолицый, выглядел зрелым мужчиной в возрасте «хорошо за тридцать», а второй, шкафообразный, ― «под тридцать», то этот, третий, казался совсем молодым. Как бы не ее, Златы, ровесником. А ей только-только двадцать один исполнился.

   «А хорошенький какой!» ― сладко зачастило глупое, влюбчивое девичье сердечко.

   Парень и правда был миловидным: треугольное, с острым гладким подбородком лицо освещали большущие зеленые глаза, внешние уголки которых были чуть приподняты к вискам. Аккуратный точеный нос с узкими крыльями чуть подрагивал, будто принюхиваясь. На по-юношески пухлых губах то вспыхивала доверчиво-радостная улыбка. То эти губы чуть сжимались тревожно. То парень прикусывал нижнюю губу, а его густые рыжеватые брови поднимались домиком, будто сообщая окружающим, что их владелец взволнован и с трудом сдерживает беспокойство. В сравнении с каменными, застывшими в неподвижности лицами двух первых мужчин, это, третье, пришлось Злате особенно по душе.

   Едва удерживаясь от желания захихикать, девушка наблюдала, как непослушными пальцами пытается справиться юноша со своими одежками. Как взирает на нее со смесью восторга, надежды и обожания. Как нервничает и теряется, запинаясь о собственные ноги.

   Впрочем, дальнейшие действия приблизившегося юноши не отличались оригинальностью. Все те же странные жесты, ритмичный речитатив, капли крови на песке... Вот только голос парня взволнованно дрожал и прерывался. Пальцы подрагивали. Губы шептали незнакомые слова так истово, как шепчут молитву.

   Когда молодой мужчина опустился на колени и потянулся к ней, Злата из вредности спрятала руки за спину и чуть отклонилась, не давая притронуться к себе, и взглянула на парня задорно: «Ну, что теперь будешь делать?»

   Тот разволновался так, что на чуть золотистых от загара скулах проступил лихорадочный румянец. Раскосые зеленые глаза подернулись влажной поволокой слез. Он замер, часто дыша, и чуть слышно всхлипнул. Вот чего-чего, а такого искреннего, открытого горя Злата никак не ожидала.

   Молодой мужчина, почти мальчишка, прошептал что-то прерывающимся голосом, вдохнул глубоко и резко и склонился к Златкиному колену, приник к нему поцелуем. Два старших мужчины, наблюдавших за происходящим со стороны, недовольно зашевелились, напрягли плечи, сжали кулаки.

   Злата тут же перестала баловаться, обхватила обнаженного юношу, пропустив руки ему подмышки. В первый момент от прикосновения ее ладоней парень дернулся, словно ожидая, что вот сейчас она оттолкнет его. Задрожал всем телом от напряжения. Но девушка не оттолкнула. Напротив ― потянула к себе.

   Юноша послушно переместился, опустился голыми ягодицами на песок, прильнул к Злате, взволнованно дыша. Она запустила пальчики в свободно вьющиеся рыжие кудри парня, поиграла ими. Затем мазнула губами по высокой скуле. Заглянула в зеленые глаза и поняла, что мальчишка-то почти в обмороке от ее действий!

   «Ну-ка, ну-ка, ты это, давай-ка приляг, рыжик!» ― испуганно пробормотала Злата, укладывая парня на песок ― головой себе на колени. Тот послушно улегся. Поймал рукой ее ладошку. Поднес к лицу и стал целовать трясущимися губами.

   Злата растрогалась вконец: «Да ты, наверное, девственник еще? Мальчик совсем? Не то что эти мордовороты, которые были до тебя...»

   Девушка искоса глянула на тех самых мордоворотов и поняла, что они не остались безразличны к тому, что она делает. Бледнолицый, кажется, побелел еще больше, хотя казалось бы ― куда уж больше-то. Амбал вновь стиснул кулаки и сжал зубы так, что вот-вот раскрошатся. Правда, злости ни в том, ни в другом не заметила. Скорее, какое-то необъяснимое волнение.

   Зеленоглазый юноша тем временем чуть прикусил зубами пальчик Златы, чем вернул себе ее внимание. Убедившись, что девушка смотрит на него, потянул ее ладошку вниз ― к груди, животу и тому, что в этот живот упиралось, пульсируя, и доставало чуть не до пупка.

   «А ничего так сабелька, ― хмыкнула про себя Злата. ― Сам вон и в кости узок, и мышцами, как амбал, явно не обрастет. Скорее, будет таким же поджарым, как остроухий. А вот мужское достоинство вполне себе достойное!»

   Понимая, что теперь уж оттолкнуть понравившегося парня никак не сможет, девушка послушно опустила руку на его грудь. Поиграла с его сосками, потеребила пальчиком сначала один, потом второй. Юноша от этой ласки зажмурился, выгнулся, упираясь затылком Златке как раз в низ живота.

   Она останавливаться на достигнутом не стала: скользнула ладошкой ниже. Обхватила пальчиками член ― красивый, по форме напоминающий сужающуюся кверху толстую свечу. Начала водить пальцами вверх и вниз, поглаживать головку. Юноша ее действиями руководить не пытался, только льнул к ее руке, постанывал со всхлипом, да дрожал мышцами по-мальчишечьи тонких бедер. Столько доверия во всем этом было, столько открытости, что Злата сама чуть не застонала, поддаваясь его чувствам.

   И только когда юноша охнул громко, вскидываясь резко бедрами вверх, Злата вдруг припомнила, что семя-то предыдущие двое не на живот себе проливали, а в ладошку собирали. Схватила парня за руку, заставила прикрыть ладонью головку вздыбленного члена. Тут, похоже, и сам молодой мужчина вспомнил, что да как следует делать. Улыбнулся Златке коротко, но с благодарностью, провел еще пару раз по своей свече и извергся молочно-белым фонтанчиком. Собрав свое семя, встал на колени, склонил голову, прижал ладонь к песку, прошептал что-то.

   Поднявшись на ноги, спешить, в отличие от двух предыдущих, не стал. Не ушел сразу после торжественных речей. Вместо этого вновь опустился перед Златой на колени, заговорил искренне, взволнованно, взмахивая рукой, показывая то на себя, то на тех двух мужчин, то на нее, Злату.

   ― Что, предлагаешь пойти с вами? ― хмыкнула девушка. ― Неужто хоть у кого-то из троих достало благородства закончить этот балаган и пригласить девушку пройтись?

   Старшие мужчины сидели, хмурились, нервничали, но вмешиваться не спешили.

   Злата подтянула к себе свой рюкзак, показала на него парню: бери, мол. Тот радостно разулыбался, подхватил ношу одной рукой, другую протянул девушке: вставай уже, хватит сидеть. Злата с удовольствием приняла протянутую руку. Встала, отряхнулась. Так и пошла рядом с парнем, не выпуская его руки. Второй, свободной, подбирала с песка его одежки.

   Дошли до края арены, остановились. Парень стал одеваться. Пока одевался, подошли двое других мужчин. Заговорили о чем-то с самым младшеньким. Похоже, знакомились. Злата с любопытством наблюдала, как все трое по очереди в грудь себя кулаками бьют, а затем обнимаются.

   Закончив с братскими приветствиями, все трое к Злате повернулись, поклонились в пояс. Девушка вежливо покивала в ответ, приподняла вопросительно брови и махнула рукой на зеленеющие кроны: где тут выход?

ГЛАВА 2

Странные одежды

   Злата вежливо покивала в ответ, приподняла вопросительно брови и махнула рукой на зеленеющие кроны: где тут выход?

   Самый старший из мужчин, тот, который остроухий, встал лицом к кронам, вытянул руки перед собой, затем развел их в стороны ― и деревья зашевелились, заскрипели ветвями, расступаясь. Открылся проход. Беловолосый оглянулся, махнул Златке и двум другим мужчинам, словно приглашая следовать за собой, и двинулся в зеленый коридор. Злата тут же пошла следом. А уж за ней, на полшага позади, пристроились шкафообразный амбал и гибкий рыжеволосый юнец.

   Вот таким строем вышли из амфитеатра и двигались дальше. Злата, как только они всей честной компанией выбрались из зеленого коридора, тут же начала крутить головой по сторонам. Да и было на что посмотреть!

   Оказалось, что кругом арены стоит целый город. Дома, в большинстве своем двухэтажные, деревянные, выглядели аккуратными и ухоженными. Каменные и трехэтажные встречались реже. А уж кирпичных и вообще виднелось всего несколько. То ли материал этот был тут не в ходу, то ли слишком дорог для большинства горожан. Кстати, самих горожан на улицах почти и не было. Видимо, все занимались повседневными делами. Судя по положению солнца в небе, день как раз едва-едва перевалил за середину ― самое время для работы!

   Идти оказалось не так уж и далеко. За пятнадцать минут в меру быстрым шагом дотопали до трехэтажного просторного дома из красного кирпича, участок вокруг которого окружала ажурная кованая ограда. Остроухий поколдовал над калиткой, отворил ее, пропустил всех во двор, после чего запер калитку и снова что-то прошептал над засовом.

   Прошли в дом. У порога мужчины разулись. Злата только тут сообразила, что это по песку арены все, кроме нее, ходили босиком. А обувь у мужчин нашлась. У остроухого ― высокие черные ботфорты. У шкафообразного ― коричневые отороченные мехом сапоги высотой почти до колена. У зеленоглазого рыжика ― короткие полуботинки из мягкой светлой замши.

   Следуя примеру мужчин, девушка тоже скинула с ног кроссовки и дальше пошла в одних носочках. Хмурый неулыбчивый эльф провел Златку в просторную комнату, придвинул к стоящему посреди комнаты обеденному столу высокое кресло и похлопал по сиденью рукой, приглашающе глядя на Злату ― садись, мол. Она противиться не стала. Подошла, уселась.

   Эльф подергал за шнурок, висящий у дверей. Где-то в глубине дома раздался звон. Буквально через минуту в столовую величественно вплыл самый настоящий ливрейный лакей. Злата таких в кино про викторианскую Англию видела. Выслушав какие-то указания, лакей поклонился, развернулся и исчез. Вслед за ним, поцеловав девушке руку, ушел и эльф.

   Злата нахмурилась и забарабанила пальчиками по столу: ну вот что за попадалово-то? Все о чем-то о своем трещат. Ей вроде и кланяются почтительно, но при этом попытаться поговорить, объяснить что-либо никто не торопится.

   В том, что она оказалась в каком-то другом мире, Злата после всего пережитого и увиденного уже не сомневалась. Ну не было в окрестностях её родного города ни таких арен, ни таких поселений! Эльфов остроухих тем более никогда не водилось. Да и разговаривали дома все на знакомом до боли русском языке. Иногда, конечно, с матерком ― так то ж по делу! А тут... в общем, где это ― «тут», еще предстояло разобраться.

   В дверь постучались. Злата, не сильно раздумывая, крикнула:

   ― Да-да! Войдите!

   Тут же в гостиную проскользнул давешний лакей, нагруженный подносом с высоким графином по центру и четырьмя хрустальными стаканами вокруг. Переставив все на стол, один стакан его лакейское величество придвинул к Златке и жестом спросил: наполнить? Девушка покивала утвердительно. Лакей наполнил стакан матово-бесцветным напитком, изобразил в меру почтительный поклон и вновь исчез. Злата взяла стакан, поднесла к носу, принюхалась. От жидкости приятно пахло мятой и лаймом. Прохладный напиток на вкус оказался чуть пряным и с легкой кислинкой.

   Злата повеселела: пусть знакомство с чужим миром началось весьма странным образом, но вот сейчас, похоже, все стало налаживаться. В дом пригласили. В кресло усадили. Питья принесли. Надо полагать, и покормить додумаются.

   Надежды девушки вновь оправдались. Пока хозяин дома и двое других мужчин где-то пропадали, вновь явившийся лакей прикатил сервировочный столик. Застелил обеденный стол хрустящей от чистоты скатертью и принялся выставлять на него различные блюда. Затем из большого шкафа-серванта извлек обеденный сервиз, тяжелые пятизубые вилки и столовые ножи с овальными, зазубренными с одной стороны лезвиями.

   «Ох! Вот будто на прием попала во дворец к знатному вельможе!» ― восхитилась Злата.

   Вообще, как ни странно, ей все происходящее нравилось. Так уж случилось, что на момент своего «попадания-выпадания» в иную реальность она почти уже доучилась в университете по специальности «политология-культурология», так что культурными традициями разных стран и народов очень интересовалась. Равно как и историей и социальным строем государств, особенно иномирных. Правда, о таковых ей пока только в книгах читать доводилась. А теперь вот и сама сподобилась: попала...

   Как только лакей закончил сервировать стол, явились Златкины знакомые по арене. Все трое. Выстроились в ряд у порога, поклонились и замерли. Лакей беззвучно исчез, а Злата сидела и молча давилась смехом, глядя на мужчин. Даже за щеки пальцами схватилась, чтобы скрыть рвущуюся на губы усмешку. Выдавали ее только блеск прищуренных глаз да милое похрюкивание, удержать которое не удалось, как ни старалась.

   Выглядели мужчины весьма забавно и, по понятиям Златкиного мира, довольно неприлично. Выше пояса все было нормально: белые рубахи со свободными невысокими воротничками-стойками и с пышными рукавами. Расшитые орнаментальными узорами темные жилеты на шнуровке.

   А вот ниже пояса... Все трое нарядились в короткие, до середины бедра, свободные юбки. Правда, в отличие от шотландских килтов, не клетчатые, а однотонные. Но главная особенность этих юбок состояла в том, что спереди, ровно посерединке, у них имелся не разрез даже ― вырез! Сантиметра три шириной, а высотой от края подола и почти до пояса... края выреза были отделаны бархатной тесьмой. А под юбками ничего больше не было. Так что все три мужчины радовали острый девичий глаз своими мужскими достоинствами.

   Злата несколько раз откашлялась. Отпила мятного напитка из своего стакана. Снова окинула взглядом мужчин и, собравшись с духом, произнесла, указывая рукой на стол с придвинутыми к нему креслами:

   ― Может, присядете, господа?

   Мужчины, видимо, ждали этого приглашения, потому что тут же расселись вокруг стола. Остроухий эльф сел по правую руку от Златы, протянул к ней руку и разжал кулак. В нем обнаружилась зеленоватая горошина ― то ли драже, то ли конфета. Эльф указал пальцем на нее, потом на Златкин рот, видимо, предлагая девушке съесть подношение.

   ― А это еще зачем? ― с подозрением уставилась на мужчину Злата.

   И без того мрачный мужчина еще больше нахмурился. Взгляд его черных глаз потяжелел. Он снова указал на горошину, потом похлопал себя по ушам и постучал пальцем по лбу.

   ― Хочешь сказать, эта штуковина поможет мне понимать вашу речь? ― догадалась девушка. ― Ладно, так и быть, давай сюда. Рискну здоровьем.

   Она взяла из бледной холодной ладони остроухого горошину, закинула в рот, проглотила, не жуя, и запила мятным напитком.

   Мужчина чуть расслабился, полез в карман жилетки и извлек из него коробочку. В коробочке оказались небольшие, ограненные в форме шариков, кристаллики. Один из них мужчина вставил себе в ухо, другой предложил Злате, жестом показывая, чтобы она сделала то же самое. Злата послушно взяла шарик и засунула в ухо. Остальные два шарика достались смуглому амбалу и зеленоглазому рыжику.

   Эльф встал, поклонился и заговорил...

   Злата с удовольствием отметила, что прекрасно понимает обращенные к ней слова:

   ― Приветствую тебя, Луч Сиятельной Праматери! Ты осветила своим присутствием мое скромное жилище и подарила мне счастье называться твоим первым супругом! Зови меня Дагрон.

   Остроухий замер, ожидая ответа.

   ― Что? Супругом? ― изумилась Злата. ― Это когда это я за тебя замуж выйти успела?!

   Остроухий прикрыл глаза. Сжал кулаки. Вдохнул-выдохнул.

   ― Сегодня, ― ответил коротко. ― Во время обряда поклонения Сиятельной Праматери.

   ― Не припоминаю, чтобы я давала свое согласие, ― нахмурила бровки Злата. ― Праматерь-то не разозлится, что затащил меня под венец обманом?

   Мужчина, и без того хорошим цветом лица не отличавшийся, от этих слов стал даже не бледным, а каким-то серым...

   ― Возможно, ― с трудом выдавил он, ― когда ты лучше разберешься в том, что происходит, твое отношение к браку со мной изменится.

   ― Ладно. Не будем пороть горячку, ― покладисто кивнула девушка. ― Меня Злата зовут. Злата Воскобойникова.

   Мужчина поклонился и снова замер.

   ― Может, присядешь? ― предложила Злата.

   ― Благодарю, Луч Сиятельной Праматери...

   Эльф уселся и продолжил сверлить девушку взглядом ― тяжелым, черным, немигающим. Правда, на нее этот взгляд не произвел особого впечатления. Заведующий кафедрой политологии в университете, где училась Злата, обладал взглядом не менее пронизывающим, так что за годы учебы у девушки выработался прочный иммунитет к попыткам продавить гибкую студенческую совесть суровыми взорами.

   Исключительно по привычке Злата изобразила на своем личике искреннее простодушие, мило похлопала ресничками, внутренне усмехаясь тому, как сжимаются до скрипа зубы остроухого, и повернулась к смуглокожему амбалу. Тот, словно только того и ждал, тут же подскочил, поклонился и заговорил:

   ― Позволь представиться, о Луч Сиятельной Праматери по имени Злата. Я ― Сандгрон. Милостью Праматери ― твой второй супруг.

   ― Что? Второй супруг?! Мне и одного-то не надо было!

   Злата поняла, что ей хочется сползти под стол и посидеть там месяц-другой ― пока, милостью Сиятельной Праматери, мужья сами не рассосутся. Но мужья рассасываться не собирались. Сандгрон, правда, на возмущенный вопль Златы отреагировал еще более экспрессивно, чем Дагрон. Схватился своими лопатообразными клешнями за край стола так, что дерево затрещало, обещая превратиться в кучу щепок. Потемнел лицом. Прорычал низким голосом:

   ― Не спеши отвергать меня, Злата! Ты ведь меня совсем не знаешь!

   «Знать не знаю, и знать не желаю!» ― вертелось на языке у девушки. Но вслух свою мысль озвучить она не рискнула: уж больно грозный был у мужчины вид ― как у разъяренного медведя. Ей-ей, даже искры из глаз посыпались ― отнюдь не в переносном смысле этого выражения!

   ― Держи себя в руках, Сандгрон! ― послышался негромкий голос бледнолицего эльфа.

   Злата заметила краем глаза, как остроухий поднес ко рту ладонь, дунул на нее, повел рукой ― и зависшие в воздухе искры медленно, словно нехотя, погасли.

   ― Хорошо, ― вздохнула Злата. ― Будем считать, что познакомились. С остальным разберемся позже.

   Она перевела взгляд на миловидного рыжика. Тот сидел бледный, с подавленным и несчастным выражением лица. Его зеленые глаза погасли, брови приподнялись, складываясь домиком, а краешки губ подрагивали, словно парень готов был заплакать.

   ― Не гневайся, о Луч Сиятельной Праматери, ― вскочил рыжик, поклонился. ― Так уж вышло, что я ― твой третий муж. И зовут меня Ольгрон.

   ― Еще и третий... ― простонала Злата, закатила свои серо-зеленые глаза и вцепилась в собственные взлохмаченные темно-русые локоны. ― Это просто дурдом какой-то, люди! У вас тут что, многомужество в порядке вещей?!

   Она обвела неверящим взглядом всех трех мужчин. Взмолилась:

   ― Скажите, что это шутка!

   По лицам мужей поняла: не шутка.

   ― Сандгрон, Ольгрон, присядьте уже, а? ― попросила раздраженно.

   Те послушно уселись, и Злата с некоторым облегчением выдохнула: ну, хоть мужские причиндалы перед глазами не болтаются.

   ― Кстати, ― обернулась она к эльфу, как к самому сдержанному. ― Вы же были в каких-то брюках, когда мы по городу шли. Что это за странные юбочки на вас сейчас? С вырезами на самом интересном месте? Для чего они?

   Дагрон взял в руки свернутую пирамидкой салфетку. Расправил. Потом скрутил в тугой жгут. Заговорил нехотя:

   ― Луч... Злата... Я уже догадался, что Сияющая Праматерь привела тебя из другого мира. Такое случается крайне редко, но все же исторические хроники содержат свидетельства о подобных происшествиях. Возможно, наши традиции кажутся тебе странными и даже дикими. Но всему есть разумное объяснение. У нас очень мало женщин. Каждая ― величайший Дар. Поэтому многомужество ― это шанс для каждого мужчины обрести семью и наследников.

   ― Хм-м-м... Хорошо, допустим. ― Кивнула Злата. ― Но к чему вот эти странные одеяния ниже пояса?

   ― В таких одеяниях женатые мужчины ходят дома, чтобы женщина могла видеть, кто из мужей готов возлечь с ней и отдать свое семя...

   ― Аааа... возлегать обязательно? Или возлежать...

   ― Женщина сама решает, хочет ли она возлечь и принять семя мужа. Все в воле Сиятельной Праматери и ее Лучей... ― остроухий продолжал терзать салфетку своими длинными белыми пальцами.

   ― Значит, принуждать жену к близости у вас не принято? Что ж, и на том спасибо.

   Мужчины затихли. Даже как будто ниже ростом стали. Лица двух старших закаменели в неподвижности.

   Младший, Ольгрон, всем своим видом выражал горе и даже отчаяние:

   ― Мы не нравимся тебе, Злата? Ты от нас откажешься? ― выдавил он, поймав взгляд жены.

   ― А что ― можно отказаться? ― заинтересовалась девушка.

   ― Жена может выгнать неугодного мужа, ― дрожащими губами произнес парень.

   ― Так, стоп! ― скомандовала Злата и даже прихлопнула ладошкой по столу. Обвела взглядом напряженные, хмурые лица мужчин. ― Никого я прогонять не буду, пока не разберусь хорошенько, что тут у вас происходит. Вы мне все симпатичны ― каждый по-своему. И давайте пока на этом остановимся. Обед стынет.

   Услышав это обещание, мужчины немного расслабились. Расправили плечи, задышали свободнее. Даже постоянно хмурый белобрысый эльф немного оживился.

   ― Позволь поухаживать за тобой, жена, ― проговорил низким голосом.

   ― Ухаживай, супруг номер один, ― махнула рукой Злата.

   Губы мужчины тут же снова сжались. И без того темный взгляд стал совсем непроницаемым.

   ― Злата, ― окликнул девушку Ольгрон. ― Могу я рассказать тебе кое-что?

   ― Расскажи, ― согласилась та. ― Если только не испортишь аппетит своим рассказом.

   ― Надеюсь, что не испорчу. ― Рыжик вздохнул. ― Ты тут, в городе, да и в стране нашей, как я понял, человек новый. Не знаешь никого.

   ― Ну, да, так и есть, ― подтвердила Злата.

   ― Мы тебе по именам только представились. Но кто чем занимается и какое место в обществе занимает ― не рассказали.

   ― И что-то мне подсказывает, что это неспроста... ― прищурила один глаз Злата.

   ― Да нет. Это не нарочно. Видишь, тут ведь разговор в другую сторону ушел. А сказать я хотел вот что: твой первый муж, Дагрон ― глава Магистериума. Верховный маг и первый советник короля. Да и вообще, один из сильнейших темных магов нашего времени.

   Злата невольно покосилась на остроухого, который с мрачным видом крошил на тарелку хлебную корку.

   ― Понимаешь, Злата, ― продолжал тем временем Ольгрон, ― ты, конечно, Луч Сиятельной и супруга Дагрону, но он привык к более... как бы это сказать...― мальчишка замялся.

   ― К более почтительному обращению? ― пришла ему на помощь Злата.

   ― Ну да... что-то вроде того... ― парень под тяжелым взглядом темного мага почти сполз под стол к концу своей речи.

   Злата, видя это, развернулась к сидящему напротив рыжика Дагрону и заговорила подчеркнуто-почтительно:

   ― Не могли бы вы, досточтимый Дагрон, перестать сверлить своим темномагическим взглядом моего третьего мужа? Боюсь, Ольгрону рядом с вами кусок в горло не полезет. А мне бы не хотелось, чтобы один из моих мужей остался без обеда.

   Дагрон оторвал свой гипнотизирующий взор от рыжика, положил на тарелку остатки истерзанной хлебной корки.

   ― Да, конечно, ― проскрипел так, словно ему в горло песку насыпали. Вперемешку с битым стеклом. ― Доброго аппетита всем.

   Взял ложку и уткнулся в тарелку с супом, которую поставил перед мужчиной незаметно появившийся лакей.

   Пользуясь возникшей паузой, Злата и два ее младших мужа тоже заработали ложками. Разговоры разговорами, а день был долгим, и проголодаться успели все. Пока слуга заменял опустевшие супницы чистыми тарелками под вторые блюда, Злата поинтересовалась, обращаясь к смуглому амбалу:

   ― А ты, мой второй муж, каким делом занимаешься, какую службу несешь?

   ― Я служу командиром одной из воинских частей в составе армии его величества короля Мейогрона Строедуба.

   ― И почему я так и думала, что ты, Сандгрон ― воин до мозга костей? ― улыбнулась девушка.

   Воин, похоже, ее высказывания не понял, но на всякий случай улыбнулся в ответ. Его суровое лицо преобразилось, словно засветилось изнутри. И как-то сразу стало видно, что Сандгрон ― молодой мужчина. И очень даже привлекательный.

   ― Тебе надо почаще улыбаться, Санд, ― не стала скрывать своего удивления Злата. ― Тебе ужасно к лицу вот такая улыбка.

   Мужчина смутился, потупился и заалел скулами. Чтобы не смущать его еще больше, девушка вновь повернулась к младшему из трех своих мужей:

   ― Ну а ты, Ольгрон, чем занимаешься? Кстати, можно я тебя буду называть Ол?

   ― Ол, ― разулыбался тот. ― Мне нравится! Я охотник, как и все мужчины моего клана. Могу выследить и изловить любого зверя!

   ― Надо же, ― подмигнула ему Злата. ― Ну, сегодня ты славно поохотился. Жену себе поймал.

   Тут уж и Ол смутился, покраснел и взгляд в тарелку опустил.

   ― Да что ж вы такие стеснительные-то? ― изумилась Злата. ― Будто первый раз замужем!

   От этого ее выступления закашлялись все трое.

   ― Ладно-ладно! ― подняла руки Злата. ― Признаю, шутка была неуместной. А вот действительно, как тут у вас обстоят дела с расставаниями и повторными браками? Бывают такие?

   ― Бывают, ― взял на себя труд отвечать на новые вопросы любопытной попаданки шкафоподобный Сандгрон. ― Женщина может прогнать любого из своих мужей и взять себе другого. Мужчины от жён по своей воле обычно не уходят. Слишком мало шансов, что их еще раз кто-то в мужья возьмет. Если же мужчину одна за другой выгоняют три жены ― считается, что он стал не угоден Сиятельной Праматери. Такой мужчина становится изгнанником. У него на щеке выжигают клеймо изгнанного и отправляют в рудники, в каменоломни...

   ― Ужас какой, ― передернула плечами Злата. ― Ну и порядочки тут у вас.

   ― Закон суров, но это ― закон, ― строго сдвинув брови к переносице, ответил Сандгрон.

   ― Ну, ты прямо Цицерон! ― восхитилась Злата.

   ― Кто? ― не понял мужчина.

   ― Да это у нас, в моем мире, был такой известный мудрец, ― пояснила Злата. ― Вот он как раз что-то подобное высказал однажды, а люди веками забыть не могут.

   Смуглый красавчик вновь засмущался. Видимо, нечасто его за мудрость хвалили.

   Пока обсуждали тему разводов и повторных браков, как раз и со вторым блюдом управились. Незаменимый лакей тут же убрал грязные тарелки, ненадолго вышел, а когда вернулся ― Злата чуть в осадок не выпала и очень пожалела, что слишком активно налегала на суп, да и на второе тоже.

   ― Кто-то явно смерти моей хочет! ― воскликнула непосредственная Злата.

   Все три мужа тут же оказались на ногах, окружили ее с трех сторон, прикрывая своими спинами. В руках у белобрысого темного мага появился откуда ни возьмись боевой посох. У смуглявого амбала ― кривые мечи, ужасно похожие на самурайские катаны. А у рыжего охотника ― взведенный, готовый к выстрелу арбалет.

   ― Нифига себе круговая оборона! ― восхитилась Злата. ― Але, мужчины! Я вообще-то пошутила. Имелось ввиду, что я столько не съем ― лопну!

   Настороженные, напряженные мужчины сейчас даже в своих дурацких юбочках с разрезами не выглядели смешными. Злата, ничего не смыслящая ни в боях, ни в бойцах, ощутила какой-то глубинной своей сутью, что перед ней ― не мальчишки, решившие поиграть в солдатиков, а опытные, умелые воины.

   ― Дагрон... Сандгрон... Ольгрон! ― стала она окликать мужей по именам. ― Отбой тревоги! Все в порядке, угрозы нет!

   Мужчины медленно, словно нехотя, расслабились. Неуловимые движения ― и все оружие исчезло, словно его и не было.

   Рассевшись по своим местам, все трое с немым укором воззрились на возмутительницу спокойствия.

   ― А я что? А я ничего... ― смутилась впервые за весь день Злата. ― Подумаешь, ляпнула, не подумав...

   Мужчины лишь тяжело вздохнули в ответ. Лакей, на которого мгновение назад были нацелены катаны амбала и арбалет рыжика, забыв о своей невозмутимости, медленно стек по стеночке и тихо, стараясь не шуршать, на полусогнутых направился к выходу.

   ― Так. Все. Я хочу... вон тот десерт, ― ткнула пальчиком Злата, чтобы прервать затянувшееся молчание.

   Еще более бледный и хмурый чем обычно эльф молча придвинул девушке желаемое. Она взяла специальную ложечку с длинным черенком. Погрузила ее в глубокую креманку до самого дна. Улыбнулась лукаво. Вынула испачканную кремом ложку и принялась облизывать ее ― медленно, чувственно, чуть прикрыв глаза и постанывая от удовольствия.

   Десерт действительно имел божественный вкус ― неяркий, тонкий, легкий, изысканный... Слизав все до капельки, Злата повторила фокус: окунула ложку в десерт, вытащила и позволила себе наслаждаться вкусом лакомства, а мужчинам ― мельканием своего розового язычка и тихими соблазнительными стонами...

ГЛАВА 3

Не играй с огнем!

   Заканчивая слизывать с ложки очередную порцию десерта, Злата услышала, как один за другим отодвинулись от стола три стула.

   ― Что такое? ― оторвалась она от своего увлекательного занятия.

   Взглянула направо. Напротив. Налево... Поняла, что доигралась. Все три мужчины сидели, откинувшись на спинки стульев и тяжело дышали. Каждый одной рукой сжимал собственное колено, другой ― готовое к бою, вздыбленное и подрагивающее от прилива страсти мужское достоинство. И все взирали на нее как на самый сладкий и желанный десерт.

   ― Н-да... ― прокомментировала увиденное Злата и опустила свое собственное оружие ― простую металлическую ложечку ― в креманку. ― Я так понимаю, откровенно демонстрировать свое возбуждение прямо за столом ― это тоже традиция?

   ― Когда семья у себя дома и за столом нет посторонних ― да. Это веление Сиятельной Праматери. Так мы показываем своей женщине, что она желанна для нас, ― ответил старший муж.

   ― Окей. Хорошо, в смысле. Я увидела. Прониклась. Можете приступать к десерту.

   Мужчины не шелохнулись.

   ― В чем дело? Почему никто не ест? ― вновь озадачилась Злата.

   ― Ни один десерт не заменит твоего нежного прикосновения, Лучик, ― глядя на девушку проникновенным влажным взором, отозвался рыжий подхалим.

   Двое старших молча кивнули, подтверждая его слова.

   ― Ну что ж, красавчик, ― подмигнула Ольгрону Злата. ― Тебе награда за смелое признание.

   Она встала с кресла, подошла к юноше, запустила пальцы в короткие медные локоны. Другой рукой прогулялась по щеке юноши, склонилась к нему и игриво чмокнула своего младшего мужа... в нос! Молодой мужчина попытался улыбнуться в ответ ― и не смог. По его телу от легких прикосновений женских пальцев проходили волны дрожи. Сквозь внезапно пересохшие губы вырывалось частое дыхание.

   ― У-у, как все серьезно-то, ― дернула бровками Злата. ― А давай ты хоть немного расслабишься, Ол?

   Она присела на широкий подлокотник массивного стула, закинула левую руку на спинку, прижалась грудью к плечу парня, а правой рукой принялась поглаживать и разминать мышцы на его груди и плечах. Если таким образом Злата надеялась расслабить мужчину ― то она сильно просчиталась. Её действия привели к прямо противоположному результату: рыжик возбудился еще больше. Задышал чаще, простонал что-то неразборчивое, когда пальцы девушки забрались под рубашку, отыскали и погладили маленький, плотный мужской сосок.

   Продолжая ласкать младшего мужа, Злата решила посмотреть, что происходит с двумя другими мужчинами. Обернулась к ним и поняла, что удивят они ее еще не раз. Ни ревности, ни зависти не было на их лицах. Лишь благоговейное внимание, с которым наблюдали они за ее действиями, одновременно бормоча себе под нос то ли молитвы, то ли мантры, по-прежнему сжимая кулаками свои готовые к бою орудия.

   ― О времена! О нравы! ― не выдержала Злата.

   Мужчины вздрогнули, моргнули, словно выходя из легкого транса.

   ― Что ты сказала, Злата? ― переспросил белоголовый эльф, глаза которого превратились в две черных голодных бездны.

   ― Говорю, что меня по-прежнему шокируют ваши местные традиции, ― сморщив носик, заявила Злата. ― Как-то я не привыкла, чтобы малознакомые мужчины так откровенно показывали свое желание в моем присутствии. Это просто клуб вуайеристов-эксгибиционистов какой-то!

   ― Мы ― не малознакомые мужчины, Злата, ― прошипел сквозь сжатые зубы Дагрон, пытаясь справиться с возбуждением. ― Мы ― твои мужья. Тебе неприятно видеть наши тела? Тебя отталкивает вид мужского... органа? ― в голосе мужчины звенела заледеневшая на морозе сталь.

   ― Если бы меня отталкивали ваши тела, ― возмутилась девушка, ― разве вы стали бы моими мужьями? Я так понимаю, Сиятельная Праматерь этого не допустила бы!

   Эльф не нашелся, что сказать в ответ: в этом споре жена уложила его на обе лопатки.

   Ол робко приобнял замершую от несправедливого наезда Златку за талию. Ткнулся лицом ей в бок, а попал носом в грудь.

   ― Не обижайся на нас, Лучик. Каждый из нас с раннего детства мечтает о том, что однажды станет мужем. Сможет хотя бы иногда прикасаться к женщине, ласкать ее. Дарить ей свое семя. Но годы ожидания долги. А мужское тело требует разрядки. Поэтому все наши мужчины не видят ничего неприличного в том, чтобы облегчить свою участь одним нехитрым способом.

   Злата мягко провела рукой по встрепанным волосам самого молодого из своих мужей.

   ― То-то вы все тут такие темпераментные, ― проговорила задумчиво. ― Как моряки после полугодового рейса.

   ― Это высшее счастье для мужчины нашего мира ― быть женатым, ― подтвердил ее слова Ольгрон, хотя кое-что из сказанного недопонял.

   ― А скажи-ка мне, Дагрон, ― обратилась девушка к замершему в неподвижности эльфу. ― Как давно у тебя не было женщины?

   ― У меня никогда не было женщины, ― мрачно отозвался тот сдавленным голосом. ― Но я сумею доставить тебе удовольствие, если ты позволишь мне возлечь с тобой.

   ― А ты, Сандгрон? Ты был когда-нибудь с женщиной? ― перевела Злата взгляд на второго мужа.

   ― Нет, Злата. Я ни разу не был женат и ни разу не возлежал с женщиной, но я тоже знаю, как доставить жене удовольствие. Нас всех этому обучают в храмах Сиятельной Праматери.

   ― У тебя, Ол, я так понимаю, и спрашивать не стоит. Ты слишком молод, чтобы иметь опыт семейных отношений.

   ― Это так, Лучик, ― отозвался парень. ― Сиятельная явила небывалую милость, позволив мне обрести жену в моем юном возрасте.

   ― Мадонна миа! Два великовозрастных девственника и один ― молодой. И все ― на мою бедную... ну, будем считать, голову, ― договорила Злата после небольшой заминки. ― С другой стороны, это даже лестно. Такое доверие со стороны Сиятельной... даже не знаю, готова ли я им воспользоваться в полной мере.

   Злата отцепила от себя руки младшего мужа, прошла к своему креслу, уселась и взялась за десерт. Мужчины сдавленно застонали.

   ― И нечего мне тут стонать! ― прикрикнула на них девушка. ― Кто не в силах смотреть, как я ем ― может выйти.

   Разумеется, все трое остались на своих местах.

   Правда, совсем уж жестокой Злата все же не была, а потому демонстративно облизывать ложку и постанывать больше не стала. Тихо, молча, степенно доела десерт. Вытерла пальчики смоченной в воде салфеткой. Поняла, что пыл мужчин за три минуты ничуть не угас. Да, они убрали руки от вырезов и очень старались не есть девушку взглядами. Но по-прежнему сидели в креслах ― возбужденные, взведенные так, что никакой ледяной душ не успокоит. Разрезы на килтах, как решила все же называть специфические одеяния своих мужей Злата, ничего не скрывали ни от нее, ни от других.

   Обводя мужчин внимательным взглядом и решая, с кого начать миссию по спасению самцов-девственников от спермотоксикоза, Злата встретилась взором с черными омутами эльфовых глаз. Было в них что-то такое... глубоко, очень глубоко спрятанное. Отчаянное до безнадежности. Неприкаянное. И одновременно ― смертельно голодное. До той степени, когда живой организм начинает поглощать сам себя, вставая на дорогу смерти.

   «А ведь красивый мужчина. Хотя и мрачный до невозможности. Этакий Темный Властелин в своей наиболее приятной версии», ― сказала себе девушка.

   Встала. В два шага преодолела разделяющее их расстояние. Дагрон смотрел на нее холодно. Почти равнодушно. Не удивился. Не дрогнул. Не сделал ни единого движения навстречу. Словно даже после брачного ритуала не верил и не надеялся, что она может пожелать близости с ним.

   Злата наклонилась, взялась за подлокотники и забралась мужчине на колени. Тот медленно закрыл глаза. Его веки дрожали. Дыхание едва заметно участилось. Девушка склонилась и поцеловала эти трепещущие веки ― одно, потом второе. На худой белой шее дернулся, пошел вверх кадык. Длинные пальцы с бледными ногтями сильнее впились в подлокотники. Она не стала трогать эти пальцы, вцепившиеся в кресло, словно в якорь. Или в спасательный круг ― не важно. Если Дагрону так легче ― пусть держится.

   Положила ладошки на запястья мужчины. Повела пальчиками вверх ― к локтям, к плечам. Одной рукой поглаживая затылок и шею мужчины, а другой ― опираясь на его плечо, склонилась, прихватила губами мочку уха. Мужчина напрягся всем телом. Заскрипел зубами, вынуждая себя сидеть неподвижно. Злата медленно заскользила губами и язычком вдоль завитков ушной раковины вверх ― к острому кончику. Добравшись до этого островка плоти, состоящего из кожи и тонкого хрящика, принялась нежно посасывать его.

   Дагрон не выдержал. Сдался. Застонал протяжно, схватил девушку за поясницу, подтянул вплотную к себе, прижал промежностью к своему горячему твердому члену. Подхватил ладонями под ягодицы. Начал подталкивать то вверх, то вниз, заставляя тереться о себя. Злата покорно следовала за движениями сильных рук и продолжала ласкать затылок и то одно, то другое ухо. Ту самую верхнюю и самую чувствительную точку, прикосновения к которой заставляли мужчину содрогаться и стонать все громче.

   Просунув между сплетенными телами одну руку, нащупала и обхватила член мужчины. Медленно прошлась вверх и вниз, наслаждаясь скольжением тонкой нежной оболочки по твердой основе. «Словно шелк по стали» ― вспомнила сравнение из какого-то любовного романа. Банально ― но ощущалось именно так. Шелк и сталь. Нежное и твердое. Тонкое и прочное.

   Весь мужчина, на коленях которого она сидела, был таким: твердым, будто стальной стержень. И одновременно ― трепетным и нежным в ее руках. Злата запретила себе думать о двух других мужчинах, оглядываться на них. Сейчас в ее вселенной существовали только двое ― она сама и Дагрон. Даг.

   ― Даг, ― тихо произнесла Злата в бледное ухо, пробуя слова на вкус, прислушиваясь к тому, как отзываются они где-то в области сердца. ― Мой Даг. Мой муж.

   Руки на ее ягодицах, обтянутых тонкой джинсовой тканью, сжались сильнее. Целуя напряженные скулы, девушка заметила, как пролегла на миг между белесых бровей горестная складка. Злата вдруг поняла, что мужчине одновременно и хорошо, и больно. Больно какой-то застарелой, безнадежной болью ― той самой, которую прочла она в его глазах. Той самой, которая подталкивала мужчину к тому, чтобы разрушать себя.

   Злата пока не знала причин этой боли. Не могла пообещать, что исцелит ее. Но тем горячее было ее желание доставить мужу хотя бы капельку радости. Хотя бы немного удовольствия. Это было вполне в ее силах. Достаточно лишь не останавливаться на полпути. Не бросать дело и тело, за которое она взялась.

   Злата продолжала ласкать Дагрона, прижиматься к нему, целовать глаза, скулы, уши и шею. А он, не открывая глаз, протяжно и глухо постанывал, позволяя женским ручкам делать с ним все, что вздумается. Сгорал в пламени мучительного наслаждения, и молил про себя: не останавливайся, только не останавливайся!

   Разрядка случилась неожиданно. Накрыла Дагрона темным бурлящим потоком ― словно сель, сорвавшийся с гор. Закрутила, поволокла по камням, заставляя содрогаться и выгибаться тело, выплескивать из темных недр, извергать, словно лаву, горячее семя...

   Нежные теплые пальчики жены прожгли обугленные дыры в каменном самообладании темного мага. Он закричал, пульсируя вместе с тем горячим, что годами копилось внизу живота. Сейчас там словно разворачивалась, раскручивалась туго стянутая пружина, разрывая все вокруг, окрашивая первозданную тьму огненными сполохами боли и одновременно ― облегчения. Освобождения. Вспышка ― толчок. Вспышка ― толчок. И так ― несколько раз.

   Почему было не так, когда он сам помогал себе получить разрядку? Он не знал. И не хотел знать. Не сейчас, когда впервые в темном холодном колодце его души затеплился робкий солнечный лучик. Кто знает ― может, он еще ускользнет, этот лучик. И тогда вечная ночь станет еще темнее. Но если не уйдет... Мужчина вновь застонал ― уже не от физического удовольствия. От той мысли, что вспорола каменную оболочку очерствевшего сердца.

   ― Даг? ― вопросительный шепот у самого уха. ― Ты в порядке?

   Разве может он быть в порядке? Наверное, когда-нибудь в будущем. А пока...

   ― Я в порядке, Злата. Но не уходи. Дай еще минутку подышать тобой. Твоим теплом... таким живым...

   ― Оказывается, ты тоже умеешь говорить нежные слова? ― ее руки ласково поглаживают его шею и затылок.

   Он чувствует жену каждой клеточкой своего тела. Ловит ― жадно до дрожи ― малейшее ее движение. Но не смеет открывать глаза. Потому что, когда откроет их ― сказка кончится.

   ― Я и сам не знаю, что умею, а что ― нет. Но ты все равно не уходи...

   «Вот тебе и Дагрон, ― думала Злата, продолжая сидеть на коленях старшего мужа. ― Вот тебе и мрачная отстраненная ледышка».

   Через некоторое время дыхание мужчины выровнялось. Руки, сжимающие девушку тугим кольцом, расслабились. Черные глаза открылись. В их глубине по-прежнему царила тьма. Но сейчас она была какая-то иная: более теплая. Более живая.

   Злата шевельнула губами, собираясь что-то сказать. Но Даг приложил палец к ее рту и покачал головой: не надо слов. Аккуратно развернул девушку боком к себе ― так, чтобы она могла видеть двух других мужчин.

   Она и посмотрела.

   Сандгрон показался Злате вполне спокойным. Ну, что свое мужское достоинство сжимал в кулаке ― это ее уже не удивило. Похоже, у мужчин в этом мире манера такая: «держать себя в руках» в самом что ни на есть прямом значении этих слов.

   Ольгрон тихо всхлипывал, покусывая пересохшие губы и явно стыдясь собственной несдержанности.

   ― Отчего Ол такой эмоциональный? ― глянула снизу вверх в бледное, но сейчас непривычно мягкое лицо Дагрона девушка.

   ― Ольгрон ― не простой охотник, ― ответил Даг. ― Он ― оборотень. А оборотни по своей природе намного чувствительнее, чем даже люди. Не говоря уж о нас, эльфах. Звериная сущность живет чувствами и не всегда признает доводы рассудка. А Ол ― очень молодой оборотень. Поэтому еще более открытый и ранимый, чем зрелые самцы.

   ― Оборотень?! Ол, и ты не сказал мне об этом? ― Злата спрыгнула с колен эльфа и направилась к рыжему симпатяге. ― Покажешь мне своего зверя?

   ― А ты... ты не посчитаешь, что оборотень не достоин быть твоим мужем? ― выплеснул свои самые страшные страхи молодой мужчина.

   ― Конечно же нет, глупый! ― успокоила его Злата. ― Ты ведь и в зверином облике такой же задорный и искренний?

   ― Да, а еще игривый! ― улыбка на расстроенном лице парня рассиялась, словно солнышко, выбравшееся из-за тучки.

   Ольгрон встал с кресла, подмигнул Злате, крутанулся на месте и...

   И девушка вдруг обнаружила, что рядом с ней стоит огромный рыжий кошак с темно-коричневыми пятнами-розетками на восхитительно гладкой шерстке и пушистыми кисточками на ушах.

   ― Кооот! ― восторженно выдохнула Злата. ― Котяра! А ты говорить можешь?

   ― Моу-гу. Ноу трудноу, ― промурлыкал зверь. ― Поу-гладишь меу-няу?

   ― Еще бы! Спрашиваешь!

   Злата присела на стоящую рядом низкую оттоманку, приглашающе похлопала по сиденью рядом ладошкой:

   ― Запрыгивай!

   Рыжий подхалим тут же оказался у ног девушки. Сначала просто остановился рядом, прислонившись пушистым боком к ее коленям. Злата тут же взялась почесывать выгнутую дугой спинку, мохнатый подбородок, розовые уши. Зеленоглазый нахал довольно прижмурил глаза и... затарахтел ― как самая обычная домашняя кошка! Правда, раз так в десять громче. Его лапы подогнулись. Он завалился на бок, а потом перевернулся на спину, подставляя под ловкие руки пятнистое пузико.

   ― Кааайффф! Ещеу, ― просил Ол, не в силах насытиться лаской.

   ― Злата. ― В голосе эльфа прозвучало предостережение. ― Если мальчишка перевозбудится, то застрянет в звериной форме надолго, а ты даже не сможешь помочь ему получить разрядку.

   ― О-о! ― отреагировала девушка. ― Ол, давай, перекидывайся обратно. Лучше я тебя как-нибудь в другой раз поглажу, когда ты не такой возбужденный будешь.

   Ольгрон муркнул возмущенно в сторону старшего из мужчин, но послушался. Крутанулся резко и повалился на оттоманку рядом со Златой уже в человеческом облике. Она тут же принялась его щекотать. Ол не остался в долгу.

   Постепенно их взаимные прикосновения приобрели более откровенный и интимный характер. Парень все чаще терся то щекой, то носом о грудь девушки, толкал и бодал ее головой, словно кот, а потом приник губами к оголившейся полоске живота...

   Злата не оттолкнула осмелевшего парня, и он, вконец обнаглев, двинулся вниз, прокладывая дорожку влажных поцелуев и легких укусов от пупка вниз. Одна рука молодого мужчины легла на колено девушки и поползла вверх, пока не встретилась с его же подбородком прямо... вот точно над тем местом, где пульсировало и наливалась томлением и горячей влагой стосковавшееся по мужской ласке нежное средоточие женственности...

   ― Оу-ууу... Ол-л-л... ― неожиданно высоким голоском пропищала Злата, и сама же очнулась от своего писка.

   Выплыла из окутывающего голову розового тумана. Прикрыла ладошкой между ног, давая Ольгрону знак, что пора остановиться. Тот недовольно засопел, но покорился и взобрался обратно на оттоманку, растянулся почти в полный рост ― только ноги от колен вниз с края свесил, как и Злата.

   Девушка застегнула пуговицу на джинсах и потянула вверх собачку молнии, до которой успели добраться шустрые руки младшего мужа. Приподнялась на локте, чтобы посмотреть, что там с ее двумя старшими мужьями происходит. С магом все было хорошо. А вот Сандгрон...

   Сандгрон сидел ровно в той же позе, в какой и несколько минут назад. Одна его рука сжимала край сиденья, другая ― колено. Замерший, словно часовой на посту, член мужчины набух венами, потемнел чуть ли не до синевы от прилившей крови. Крупная головка сочилась смазкой. И эта смазка светилась. Впрочем, светилась не только она. Светились глаза мужчины. Сияли собственным робким светом капельки пота, стекавшие по лбу, шее, груди... Мерцала даже кожа, покрытая мельчайшими бисеринками влаги.

   ― Ол? Даг? Что это с Сандгроном? ― чуть испуганно поинтересовалась Злата.

   Даг оглянулся на товарища, выругался замысловато и непонятно ― похоже, по-эльфийски...

   ― А теперь на общедоступном, пожалуйста, ― потребовала девушка.

   ― Сандгрон ― огненный воин. ― Эльф замолчал, будто сказанного было достаточно, чтобы объяснить происходящее.

   ― А отчего он светится? ― Злата не собиралась довольствоваться коротким ответом.

   ― Тело огненного воина при избыточном возбуждении ― в бою или во время близости с женщиной ― начинает вырабатывать особое светящееся вещество. Оно выделяется вместе с потом, слезами, некоторыми другими жидкостями...

   ― О как. Природный люминофор. ― Злата знала много умных слов и не стеснялась использовать их, чем порой смущала менее просвещенных собеседников. ― Интересно! А если собрать эти капли в какой-нибудь флакончик ― они долго будут светиться?

   ― Не знаю. ― Признался остроухий. ― Хочешь проверить?

   ― Ну, почему бы и нет? ― Злата встала с оттоманки, вызвав недовольный разочарованный стон у младшего мужа. ― Погоди, Ол. Тут такое...

   Дагрон подошел к секретеру, покопался в ящиках и вынул из одного из них маленький, размером с наперсток, прозрачный флакон.

   ― Держи, Злата.

   Злата подошла, забрала пузырек из рук темного мага и направилась ко второму мужу.

   ― Сандгрон, ау! ― позвала она мужчину.

   Тот перевел на нее горящие, словно фары, глаза, моргнул пару раз, но ответить не смог. Злату это насторожило. Она прикасалась пальчиком к светящимся капелькам пота, собирая их во флакончик и чувствуя, как подрагивают от ее прикосновений мощные мышцы мужчины. Пот Санда пах раскаленным песком и пересушенными травами.

   ― Даг, ты мне не все объяснил. Почему Сандгрон не двигается и не разговаривает?

   ― Он ― огненный воин. Это особая раса. Во время сражения он впадает в боевое безумие и бьется, пока не победит ― или пока не погибнет. А иногда, в случае, когда рядом находится слишком желанная женщина, он может впасть в другое безумие. Но это второе состояние сковывает его. Делает немым и неподвижным.

   ― И как долго он будет в таком состоянии?

   ― Пока не получит разрядку ― или пока не сгорит, ― ровным голосом отозвался бледнолицый маг.

   ― Ты так спокойно об этом говоришь?

   ― Берсерки гибнут часто. В основном, конечно, во время сражений. Но было несколько случаев, когда они сгорали вот так, в собственном доме ― оставшись без разрядки.

   ― Но как он может получить разрядку, если не может ни говорить, ни двигаться? ― Злата поняла, что готова рвать и метать от подступающей к горлу истерики. ― Я не хочу, чтобы мой муж погиб, слышишь, Даг?

   ― Он не способен двигаться по собственной воле. Без твоего разрешения. Это особый механизм, созданный Сиятельной Праматерью, чтобы защитить женщину от безумия мужа.

   ― А его самого кто защитит?! ― взвилась рассерженная, как кошка, девушка.

   ― Все в твоих руках и в твоей воле, Злата, ― отозвался Дагрон. ― Мы все ― в твоих руках. Так или иначе.

   ― И как долго Санд продержится, если ему не помочь?

   ― Точно неизвестно. Может ― сутки. Может ― меньше.

   Злата зарычала. Сейчас холодное спокойствие старшего мужа бесило до чертиков.

   ― Значит, ты тоже в моих руках, Даг? ― прошипела она.

   ― Я ― тоже, ― ровным голосом произнес остроухий.

   ― Тогда не играй с судьбой! Не зли меня, милый! ― Злата обожгла мужчину взглядом и снова повернулась к Сандгрону.

   «Чтобы выжить ― он должен получить разрядку. Чтобы получить разрядку ― ему нужно двигаться. А действовать он может только по моей команде. Что ж. Будем командовать», ― рассудила про себя девушка.

   ― Сандгрон, встань, ― приказала она.

   Мужчина поднялся.

   ― Идем со мной, ― Злата взяла смуглявого красавчика за руку и повела его к оттоманке, на которой возлежал младший муж.

   ― Брысь, рыжий! ― скомандовала Злата.

   Парень обиженно зашипел, но с диванчика слез и перебрался в ближайшее кресло. Девушка не обратила на него внимания. Она уселась на край оттоманки. Потянула за руку застывшего рядом Сандгрона:

   ― Санд, присядь со мной рядом. ― Мужчина устроился на краешке сиденья. ― Поцелуй меня.

   Злата вытянулась на оттоманке, и мужчине пришлось склониться над ней, чтобы выполнить этот приказ. Надо сказать, целовался мужчина вовсе не как заколдованный и впавший в ступор робот.

   ― Так, стоп, ― опомнилась девушка, и Санд покорно замер. ― Даг? Вы тут умеете предохраняться?

   ― Что значит ― предохраняться? ― не понял эльф.

   ― Если женщина готова принять семя мужа, но при этом не хочет зачать ребенка ― это можно как-то обеспечить?

   ― Сейчас. ― Дагрон вышел.

   Вернулся через пару минут, протянул Златке очередную конфету, подал стакан с напитком. Злата проглотила драже.

   ― Как долго действует это средство? ― уточнила у старшего мужа. На всякий, так сказать, случай.

   ― До конца твоего текущего женского цикла и еще три следующих цикла.

   ― Ого! Неплохо! А для здоровья оно не вредно? И откуда оно у тебя?

   ― Я занимаюсь приготовлением таких пилюль для королевы и женщин из благородных семей. Это наше древнее эльфийское знание. И ― я не посмел бы тебе навредить, жена.

   Даг взглянул на Злату так, будто она сморозила неимоверную глупость. Девушка не стала обращать внимания на оскорбленного в лучших чувствах мужчину. Сейчас ее больше заботило состояние второго мужа.

   ― Даг, Ол, может, вы все же пойдете, прогуляетесь? Воздухом подышите? ― Злата была как-то совсем не готова к тому, чтобы за ее единением с одним мужчиной наблюдали двое других.

   ― Хорошо, мы выйдем, ― неохотно согласился Дагрон за двоих. ― Но я буду рядом, за стенкой. Если что-то пойдет не так ― зови меня.

   ― Хорошо. Идите уже. ― Девушка вновь потянулась ко второму мужу.

   Сандгрон пылал, как печка, и продолжал светиться. Дыхание мужчины было хриплым, тяжелым.

   ― Иди ко мне, муж, ― позвала его Злата. ― Возляг со мной, отдай мне свое семя.

   Получив эту команду, мужчина вдруг ожил, словно с него спало какое-то заклятие. Взгляд Санда сделался почти осмысленным.

   ― Злата... Желанная... ― прохрипел он, схватил девушку в охапку, уложил попкой на край оттоманки.

   Сам встал рядом на колени, прижался бедрами к ее все еще разгоряченному предыдущими ласками лону. Начал медленно играть набухшими сосками жены, поглаживать и целовать их, смаковать, как самое редкое лакомство. Руки мужчины скользили по телу Златы чувственно, плавно, согревая тонкую кожу своими жаркими прикосновениями. Джинсы с гладких девичьих бедер исчезли как-то совершенно незаметно, будто растворились.

   Даже в перевозбужденном состоянии, рискуя сгореть от страсти, Санд заботился о своей женщине, о ее удовольствии. Это было так... так по-настоящему, так трогательно и правильно, что Злата поплыла, как воск, расплавилась от нежности к своему партнеру. Открылась для него так сильно, как могла. Обхватила ногами его поясницу, заставила прижаться ближе.

   Санд правильно понял ее безмолвный призыв и проник своим мощным стержнем в жаркую глубину...

   ― Двигайся, мой воин! ― приказала Злата и чуть пошевелила бедрами.

   Это было чудесно, восхитительно ― впервые за несколько недель почувствовать себя наполненной, окутанной жаркой негой. Но хотелось большего. И Сандгрон не подвел. Задвигался ― сначала медленно, неторопливо, почти выходя из девушки и возвращаясь к ней вновь. Постепенно движения Санда ускорялись, становились короче и жестче. И это тоже нравилось Злате. Она радостно подавалась навстречу каждому толчку мужских бедер. Принимала резкие удары ― и требовала новых. Взлетала все выше на волнах овладевшего ими обоими яростного безумия.

   ― Еще, ― просила непослушными губами. ― Ещё!

   Наконец, почти болезненный узел напряжения в ее животе вспыхнул, распустился огненным цветком, запульсировал, испуская волны высшего наслаждения. Сквозь спазмы собственного освобождения Злата почувствовала, как ворвался в ее глубины муж, как вжался изо всех сил и пролился в нее обжигающе-горячей жидкостью.

   ― Злата... жена моя... желанная... ― еще нашел в себе силы выговорить Санд и обмяк, упал на Златку почти всей своей тяжестью. Уткнулся лбом ей в грудь. Сжал руками-лопатами бока жены, будто опасаясь, что она вот-вот исчезнет...

   Девушка обвила руками крепкую шею, сцепила руки на мужском затылке ― там, где две косички сплетались в одну. Закрыла глаза. Ей было хорошо. Просто хорошо и очень спокойно. Так, словно она вдруг оказалась в самом защищенном и уютном месте. Дома.

   Они оба потеряли счет времени, разделяя одно на двоих молчание. И, наверное, лежали бы так еще долго. Но за дверями раздался напряженный голос Дагрона:

   ― Злата? Вы там как? Я могу войти?

   Девушка закатила глаза. С одной стороны, ей было приятно, что старший муж заботится и беспокоится о ней. С другой ― раздражало, что своей заботой разрушает такой волшебный миг...

   ― У нас все хорошо, ― отозвалась она. ― Входить пока не нужно. Я позову.

   Злата с Сандом зашевелились. Расплелись, разлепились.

   Мужчина словно вернулся из обморока ― растерянно оглядел девушку, на коже которой остались капельки его мерцающего пота. Обвел взглядом собственное все еще светящееся тело ― и все понял.

   ― Я впал в безумие, Злата, ― не спросил, а, скорее, признал свершившийся факт.

   ― Да, впал, ― не стала отрицать девушка.

   ― А ты спасла меня... ― медленно, словно пробуя слова на вкус, проговорил Санд. ― Ты. Меня. Спасла.

   ― Что в этом странного? ― фыркнула Злата. ― Знаешь, как-то не хочется становиться вдовой, не успев толком замуж выйти.

   ― Меня никто не смог бы спасти. Никто. А ты ― смогла...

   Мужчина выпрямился, одернул рубаху и килт, подошел к окну и замер. Пользуясь тем, что он отвернулся, Злата с помощью влажной салфетки быстро привела себя в порядок и оделась. Смочив в ароматной воде, подготовленной лакеем, еще одну салфетку, протерла лицо, шею, руки.

   Догадываясь, что два других мужа уже ждут под дверью, позвала:

   ― Даг, Ол, входите!

   Дверь тут же отворилась и в гостиную прошел вначале Дагрон, а вслед за ним ― Ольгрон. Застыли у порога.

   ― Ну что вы замерли? Рассаживайтесь! Или вам особое позволение требуется?

   ― Вообще-то, требуется, ― отозвался Ол. ― Мужчина может сидеть в присутствии женщины только с ее разрешения.

   ― Даже так? Знакомо. Что-то такое, помнится, было принято в высшем свете в средневековой Европе... Есть еще что-то, чего мужчина не может сделать без позволения женщины?

   ― Мы не должны вставать из-за стола без твоего согласия, ― отозвался рыжик. ― Не должны входить в комнату и выходить из нее, не спросив твоего дозволения.

   Злата посидела, подумала, и решила:

   ― Слишком много условностей. Полагаю, когда мы у себя и наедине, от них можно отказаться. Так что, мои дорогие мужья, даю вам сейчас и насовсем разрешение на то, чтобы садиться и вставать, входить и выходить, не дожидаясь моего позволения.

   Мужчины поклонились, давая знать, что услышали её слова, и устроились в креслах. Сандгрон тоже оторвался от созерцания пейзажа за окном и вернулся на свое место. Вид у него был ну очень задумчивый. И Злата, не откладывая дела в долгий ящик, решила тут же, по горячим следам, выяснить, с какой новой напастью столкнулась.

   ― Сандгрон, ― обратилась ко второму мужу. ― Может, объяснишь, почему считал, что спасти тебя от огненного безумия невозможно?

   Тот поднял на девушку взгляд, и она поняла, что мужчина пребывает в такой растерянности, что просто не готов ответить что-либо вразумительное.

   ― Если позволишь, на твой вопрос отвечу я, ― предложил старший муж.

   ― Да, пожалуйста, ― кивнула ему Злата.

   ― Ты, Злата, смогла спокойно прикасаться к Сандгрону в то время, когда от него исходило свечение. Это не причинило тебе ни боли, ни неудобств. Но это возможно только в том случае, когда Огненный Воин встречает свой Огненный Луч. Свою Избранную. Никто другой не способен без боли, ожогов и магического удара выдержать такое прикосновение. А уж разделить ложе с воином, впавшим в Огненное безумие ― так тем более.

   ― Ну, дела... ― Злата покачала головой. ― Выходит, Сандгрона до сих пор ни одна женщина не взяла в мужья, потому что опасались вот этой его особенности?

   ― Да. Сандгрон ― завидный жених. Жалованье высокое. Пост в армии далеко не последний. Дом большой и богатый. Но рисковать жизнью охотниц не нашлось.

   Сандгрон взглянул на Златку, и она увидела в его глазах ― в глазах сурового сильного воина ― беспомощность. Какую-то даже беззащитность. А Дагрон продолжил:

   ― Думаю, тебе следует знать еще кое-что. Теперь, когда Сандгрон встретил тебя ― свой Огненный Луч ― он уже не сможет и не захочет быть ни с какой другой женщиной.

   ― А что будет, если по каким-то причинам мы расстанемся? ― Злата все еще не могла решить, нужны ли ей целых три мужа, и от кого из трех в случае чего отказываться.

   ― Он умрет. Сгорит, как мог сгореть сегодня.

   ― А вот это совсем плохая новость, ― озвучила свое мнение Злата. ― Мало ли что может со мной случиться? Вдруг я каким-то чудом перенесусь обратно в свой мир? Или, например, заболею и умру? Все? Песец котенку?

   ― Прости, я не понял твоих последних слов, Злата. ― Эльф поджал губы. ― Но смысл один. Если вы расстанетесь, или если тебя не станет ― Сандгрона не станет тоже.

   ― Вот это мне и не нравится. Слишком много ответственности на одну маленькую меня, ― проворчала девушка.

   Тут вдруг заговорил Сандгрон:

   ― Прикажи, мой Огненный Лучик ― и я расстанусь с жизнью, чтобы не быть обузой для тебя!

   Злата аж подскочила:

   ― Тьфу ты, пропасть! Да не хочу я от тебя избавляться, Санд! Неужели еще не уразумел этого? Просто пытаюсь понять, как мне жить дальше и что делать сразу с тремя мужьями. Как-то не привычна я к такому, чтобы у одной жены несколько мужей было. Тебя выгонять нельзя ― это я уже поняла. Не нужен мне такой грех на душу, как твоя преждевременная смерть.

   ― Тогда распоряжайся моей жизнью, Лучик. Она в твоих руках! ― произнес торжественно второй муж.

   И своими словами напомнил Злате такую же фразу первого мужа: «Мы все ― в твоих руках, Злата, так или иначе» ... Ох, явно неспроста произнес Дагрон эти слова!

   ― Хорошо, Санд, все хорошо. Просто дай мне время привыкнуть к той мысли, что ты, мой муж, просто не можешь жить без меня.

   Мужчина смиренно склонил голову:

   ― У тебя будет столько времени, сколько пожелаешь, Злата. И еще: я буду счастлив, если ты позволишь мне позаботиться о том, чтобы у тебя было все необходимое. Наряды. Прислуга. Все, что попросишь.

   ― Ну, допустим, обеспечить жену и исполнить любой ее каприз могу и я, ― неожиданно для Златы заявил бледнолицый эльф.

   Мужчины впервые с момента знакомства взглянули друг на друга как соперники. Оскалились недобро. Злата мельком глянула на младшего мужа, и поняла, что тот собирается тоже влезть в этот спор.

   ― Зам-рр-ри! ― скомандовала девушка и хлопнула в ладоши.

   Мужчины вздрогнули, расцепили взгляды и все трое воззрились на нее.

   ― Значит, так. Я сама буду решать, кто, чем и когда меня обеспечивает! И если кто-то будет недоволен моими решениями ― это будут проблемы только самого недовольного! Всем ясно?

   ― Да, Луч Сиятельной Праматери. Все будет, как ты скажешь, ― послышался нестройный хор голосов.

   ― Вот и замечательно. А теперь, может, разойдемся по разным спальням и отдохнем? Я бы, если честно, еще и искупалась или душ приняла.

   ― Покои для тебя, Злата, уже подготовили, ― тут же отозвался черноглазый эльф. ― А еще через два часа прибудет кутюрье. Я взял на себя смелость пригласить его. Закажешь ему всю одежду и обувь, какую захочешь.

   ― И даже обувь? ― удивилась Злата.

   ― С кутюрье Габгроном работает лучший обувщик королевства. Ведь обувь должна подходить к твоим нарядам.

   ― Благодарю тебя за заботу, мой первый муж, ― послала мужчине воздушный поцелуй Злата и направилась к двери. ― И не вздумайте тут ссориться без меня! А то от всех троих откажусь, не разбираясь, кто прав, кто виноват! ― пригрозила напоследок.

   По мигом сжавшимся челюстям и напрягшимся скулам Злата поняла, что угрозу услышали и восприняли очень серьезно.

   В сопровождении милой девушки, которая представилась горничной Элизией, Злата поднялась на второй этаж, попутно размышляя над новой загадкой: как могло так выйти, что в доме холостого мага прислуживает юная и, видимо, незамужняя девушка. Неужто для нее не нашлось достойного мужа? Но на разговоры сил не было, и Злата решила расспросить служаннку позднее.

   Пройдя в предупредительно распахнутую Элизией дверь, бегло осмотрела предоставленные мужем покои, состоявшие из будуара, спальни и нескольких подсобных помещений. После чего с чувством глубокого морального удовлетворения отослала служанку, скинула одежду и занырнула в огромную, наполненную теплой водичкой ванну, выточенную из цельного куска какого-то полупрозрачного зеленоватого кристалла.

ГЛАВА 4

Младший муж

   Отмокая, Злата задумалась о том, что с мужьями ей, так или иначе, повезло. Пусть эльф мрачен, но зато умный и может ответить на любой вопрос. К тому же, явно способен обеспечить ее не только самым необходимым, но и окружить роскошью.

   Не то чтобы Злата так уж страдала по богатой жизни, но, раз уж выдалась такая возможность ― отчего б не порадовать себя чем-нибудь приятным? Тем более что и второй муж, Сандгрон, тоже готов был баловать ее любыми подарками. Бабушка, которая вырастила Златку, всегда говорила внучке: «Ты, детка, на чужое не зарься, не завидуй, но и своего не упускай. Дает жизнь ― принимай с благодарностью!»

   «Интересно, а мой рыжий котик не закомплексует на фоне своих старших и, видимо, более состоятельных соперников? Охотник вряд ли сможет похвастаться большим состоянием», ― подумала Злата.

   Ей еще предстояло узнать, как глубоко она заблуждается насчет своего третьего мужа...

   А пока Злата наслаждалась чувством полного удовлетворения. Да-да! Сегодня она впервые в своей жизни почувствовала, каково это ― быть полностью, абсолютно удовлетворенной. Сначала ее заманил своими глазами-безднами старший муж, затем завел, разгорячил до поджатых пальчиков на ногах Ольгрон. А потом средний муж подарил ей никогда ранее не испытанный, великолепный оргазм! И впервые она, лежа в роскошной ванной, не пыталась доделать собственными пальчиками то, что, в общем-то, входит в обязанности хорошего мужа...

   «И ничего я не озабоченная! Это ты, Тим, слабак и эгоист!» ― прошептала Злата, мысленно обращаясь к своему бойфренду ― теперь уж точно бывшему.

   Единственное, что по-прежнему сильно смущало девушку, так это что мужей у нее ― аж трое сразу. Нет, она читала забавные книжки, в которых описывалось попадание таких же современных девушек, как она сама, в мужские гаремы. Но там была сказка, неуемная авторская фантазия. А тут ― жизнь. Не гарем. И ее, Златы, представления о том, как все должно быть. Эти представления требовали от девушки выбрать только одного мужчину, отдать ему сердце и тело, а от двух других мужей отказаться.

   Но разве может она отказаться от старшего мужа? С его темной тайной в черных глазах? С его бледными прохладными пальцами и тонкой мучительной морщинкой между белесых бровей? С его страстным шепотом: «не уходи, дай надышаться тобой» ...

   Но и второго мужа она не сможет оттолкнуть. Ей было так хорошо с ним сегодня! И даже то, что он иногда светится, как лампочка, ей понравилось. Ведь в буквальном смысле слова «горит от страсти»! А без нее ― сгорит. Жалко... птичку.

   А младший муж? Да у нее рука не поднимется прогнать очаровательного рыжего котика! Такого ласкового, такого восторженного...

   «А может, оставить всех троих? ― допустила крамольную мысль Злата. ― Ну, не зря ж местная богиня мне трех мужей подсуетила? Раз в этом мире так принято, то кто я такая, чтобы менять чужие традиции? И вообще, со своим уставом в чужой монастырь не ходят!»

   Утешившись народной мудростью, Злата дала себе слово постараться больше пока на эту тему не думать.

   Потом ее мысли вернулись к более насущным вопросам, и она принялась планировать, какую одежду и в каких количествах себе закажет.

   «Минимум три выходных платья, три ― домашних, пару халатиков, пару пеньюаров и обязательно хотя бы одну пижамку! Интересно, а какое нижнее белье у них тут носят? В панталонах до колена я ходить не собираюсь. Во всяком случае, не постоянно!»

   От мысленного составления нового гардероба Злата отвлеклась только потому, что вода начала остывать, а можно ли ее подогреть, девушка поинтересоваться не догадалась. Хорошо, хоть додумалась спросить, где шампунь для волос, а где ― средство для мытья тела.

   Вымывшись, Злата закуталась в приготовленный для нее горничной банный халат и обмотала голову полотенцем, соорудив на голове тюрбан. Вышла в спальню и чуть не рассмеялась: на ее кровати, свернувшись калачиком, возлежал огромный пятнистый котяра.

   ― Так! ― поставила руки в боки Злата, старательно хмуря брови. ― Кто тебе разрешил пробираться в мою спальню и укладываться на мою кровать?!

   ― Мне-у моя-у жена разрешила, ― отозвался рыжий нахал. ― Сказала, что-у мы-у, мужья, можем заходить и выходить в любо-у-е время-у!

   ― Хм... Я так сказала? ― озадачилась девушка. ― Ну, вообще-то, я не подразумевала, что можно ломиться ко мне в спальню! И вообще, как ты сюда пробрался? Я же закрыла дверь на запор!

   ― У тебя-у окно открыто-у, и всего-у второй этаж, ― умильно глядя на Златку зелеными глазищами, промурлыкал Ольгрон. ― Не прогоняй меня-у, ладно? Я тихонько тут полежу, мешать тебе не буду...

   Выглядел бы Ол сейчас парнем, возможно, Злата все же выставила бы его за дверь. Но согнать с кровати няшного рыжего котяру у нее не хватило духу.

   ― Ладно. Лежи тут. Только тихо! Ко мне сейчас кутюрье Габгрон придет с помощниками. Не вздумай нас отвлекать!

   ― Я буду тих, как мышь! ― поклялся с самым честным видом кот, и Злата не выдержала ― захохотала.

   Занавесив балдахином кровать, она взяла щетку для волос, уселась у зеркала и принялась разбирать и расчесывать влажные локоны. Едва успела собрать их в косу, как в дверь постучали: прибыл мэтр Габгрон с помощниками.

   Тут же началась суета: служанка принесла невысокую табуретку, помощник мэтра попросил Злату раздеться, встать на табурет и взялся обмерять фигуру девушки.

   Надо сказать, фигурка у Златы была хоть и не модельная, но очень сексапильная: при среднем росте вместо стандартных 90-60-90 Злата имела 95-68-100, но выглядела не пышечкой, а очень спортивной и подтянутой девушкой. И вообще, к полноте особой склонности не имела. Грудь у нее была высокая и упругая, талия ― со всеми положенными изгибами, а вот ноги могли бы, по мнению самой девушки, быть и подлинней. Но зато идеально круглая попка позволяла с шиком носить джинсы, сидящие «на косточках», а длинноватая талия изящно изгибалась, когда девушка исполняла танец живота.

   Этот танец Злата усердно разучивала, чтобы как-нибудь при случае порадовать и раззадорить Тима. Но бойфренд уехал, а подготовленный для него Златкой сюрприз так и остался невостребованным.

   «Ха! станцую как-нибудь для своих мужей и посмотрю, что будет! ― злорадно хмыкнула Злата, спрыгивая с табуретки. ― Надо только господину кутюрье соответствующий наряд заказать». Дразнить своих мужчин ей, честно говоря, понравилось.

   ...Что шить, в каких количествах, из каких тканей ― обсуждение заняло добрых полтора часа! Потом выяснилось, что кутюрье привез с собой пару готовых платьев. Девушке пришлось снова раздеваться, вставать на табурет и крутиться под опытным взглядом мэтра. Обсуждение очередной одежки прервал скрип и шорох, раздавшийся со стороны кровати. Правда, он был тихим и совсем коротким, но кутюрье и его помощник обладали хорошим слухом, так что тут же обернулись в нужную сторону с вопросом:

   ― Что это?

   К счастью, прямо за кроватью находилось приоткрытое по случаю отличной погоды окошко.

   ― А это порыв ветра, ― тут же нашлась Злата. ― Приоткрыл вон чуть шире створку. Мы закончили, мэтр Габгрон?

   ― Да, думаю, что на этом можно остановиться, ― тут же вернулся к самому главному мужчина. ― Кстати, через пять дней в королевском дворце состоится торжественный прием в честь десятилетия принца. Ваш муж, магистр Дагрон, дал указание, чтобы к этому дню были готовы два из пяти заказанных вами бальных платьев. Думаю, он собирается представить вас ко двору. Так что у вас есть пять дней на подготовку.

   ― А мне магистр Дагрон ничего не сказал. Ладно, это мы с ним еще обсудим, ― посуровела девушка. ― Благодарю вас, мэтр Габгрон!

   Быстро выпроводив мэтра, его помощника и служанку, Злата вновь заперла двери и направилась к кровати с твердым намерением устроить своему рыжему котяре хорошую трепку. Это ж надо! Чуть не выдал себя! Обещал же лежать тихо...

   Отдергивая полог, Злата набрала в грудь воздуха, чтобы разразиться гневной речью, но, увидев вместо кота молодого мужчину, резко выдохнула. Вид у парня был виноватый и несчастный.

   ― Прости, Лучик, прости! ― взмолился Ол, как только встретился с ней взглядом, ― мне пришлось перекинуться, а сделать это беззвучно не получилось...

   Злата припомнила, как прикрикнул на Ольгрона эльф, предупреждая об опасности застрять в звериной ипостаси при перевозбуждении.

   ― Ты такая красивая, Злата! Я наблюдал за тем, как ты примеряешь наряды, и... ну, в общем, моя страсть к тебе все росла и росла... а потом я понял, что еще чуть-чуть ― и ходить мне котом пару месяцев...

   ― Страсть, говоришь, росла? ― хмыкнула Злата. ― А ну-ка, повернись на спину, покажи мне свою страсть!

   Ол послушно перекатился на спину. Полы его килта с разрезом разошлись в стороны, ничего не скрывая.

   ― М-да. Страсть действительно велика и горяча, ― захихикала девушка, глядя на то, что у мужчин ниже пояса.

   «А ведь Ол ― единственный, кто остался не обласканным», ― напомнила Златке совесть.

   «Что ж. Пора исправить эту несправедливость», ― решила Злата и забралась на кровать с ногами.

   ― Раздевайся, муж, ― скомандовала парню.

   Тот не заставил себя просить дважды. Выпрямился, опираясь на согнутые в коленях ноги, расстегнул пару пуговок на поясе и отбросил в сторону килт. Стянул через голову рубаху ― и предстал перед девушкой во всей своей обнаженной красе.

   ― Ум-м-м... ― протянула Злата, чувствуя, что ее умиротворенное довольство тает и улетучивается, словно клочок тумана в погожий день. ― Кстати: без рук! Меня не лапать, пока сама не разрешу!

   Подсела поближе и протянула свои загребущие ручки к бедрам мужа. Начала их поглаживать ― медленно, плавно, с легким нажимом. От колен ― вверх до самых тазовых косточек. Там ― переход на крепкие, напряженные полупопия, которые так и просили, чтобы их пожмякали. Потом ― по задней стороне бедер ― обратно вниз, к коленям. И так ― несколько раз.

   Ольгрон от ее прикосновений откровенно сходил с ума. Шипел сквозь зубы. Сжимал кулаки. А Злата продолжила терзать его самообладание, перейдя к следующей забаве. Придерживая мужчину за бедра чуть выше колен, она высунула язычок и принялась все так же медленно водить им по самым чувствительным местечкам: по напряженным, подтянувшимся вверх яичкам, по тонкой коже чуть выше паховых складок, по твердому, перевитому синими набухшими венками члену. По его бархатистой головке.

   Последнего Ольгрон уже не выдержал: колени его подогнулись, и он с громким стоном завалился на спину.

   Злата хихикнула: уж больно растерянной выглядела в этот момент его симпатичная треугольная мордашка.

   ― Лежи-лежи, ― разрешила девушка. ― Мне так даже удобней.

   Злата давно подумывала о том, чтобы как-нибудь при случае попробовать ласкать мужчину с помощью губ и языка. Но с Тимом, бывшим бойфрендом, она этот фокус проделывать не стала: дулась на него за собственную неудовлетворенность.

   На Ольгрона ей дуться было не за что, а сам он казался таким сладким, что Злата уже не раз ловила себя на мысли, что порой ей хочется откусить от парня кусочек.

   Переступив так, что ее ноги оказались между бедер мужа, Злата вернулась к исследованию интересующего ее предмета. Изучала она этот предмет очень тщательно: ощупала и попробовала на вкус и на упругость каждый миллиметр. Сжимала, поглаживала, пощипывала пальчиками и губами, посасывала, как леденец и облизывала, как мороженое.

   Бедный Ол ерзал по скользкому атласному покрывалу, захлебывался, теряясь в волнах безумного, ни разу еще не испытанного наслаждения. То забывал дышать, то хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.

   Его темперамент и какая-то невероятная отзывчивость заводили Златку лучше, чем самые изысканные ласки. Чем ярче отвечал мужчина на ее прикосновения, тем сильнее ей хотелось завести и распалить его еще больше.

   Это была какая-то безумная гонка. Кровать поскрипывала и ходила ходуном от того, как метался, выгибался и вздрагивал лежащий на ней Ол.

   ― Я... сейчас... всё... ― срывающимся голосом простонал он в какой-то момент.

   ― Угу, ― согласилась Злата и быстрее заработала язычком, лаская самую чувствительную точку у края головки.

   ― Мма... ххоо-ох... у-ум-мм... ― замычал Ол, выгибаясь, выплескивая из себя толчками мужское семя.

   Любознательная Злата собирала его губами и языком, невольно продляя удовольствие мужа. Раньше девушка только читала о том, какова на вкус эта белесоватая жидкость, а теперь вот и сама решилась попробовать. Вкус был довольно приятным: сладковатым и чуть пряным.

   ― А ты и правда сладкий, котик, ― промурлыкала девушка, поглаживая своего третьего мужа по нижней части живота. ― Оправдал мои ожидания.

   ― Я тебе нравлюсь? ― обрадовался парень.

   ― Нравишься, рыжий, ― не стала скрывать Злата.

   ― Ты мне тоже очень нравишься, Лучик! И... я ведь больше уже не девственник, да? Меня уже можно считать мужчиной?

   ― Еще как можно! ― заверила его Злата. ― Считай, боевое крещение состоялось!

   Злата улеглась, прижалась к боку мужа и пристроила голову на его плечо. Но долго сохранять спокойствие ей не удалось: во-первых, она сама завелась, лаская мужа. Во-вторых, девушку не оставляло любопытство: чему же учат будущих мужей в храмах Сиятельной Праматери?

   ― Ол? ― мурлыкнула Злата, как самая настоящая кошка. ― А расскажи-ка мне, будь другом, чему тебя научили в Храме Сиятельной?

   ― Давай я лучше покажу тебе, Лучик? ― тут же зашевелился парень. ― Позволишь мне тебя порадовать?

   ― А почему бы и нет? ― не стала отказываться Злата.

   Очень скоро ее халатик оказался где-то на полу, а мурчащий даже в человеческом облике Ольгрон раздвинул бедра Златки пошире и проник своим шустрым шершавым языком в самые интимные уголки девичьего тела. Его руки тоже не бездействовали, а гуляли по плавным изгибам, изучали их, то чувствительно сжимая налившиеся тяжестью груди, то поглаживая животик, то помогая языку...

   Надо сказать, что ни один из двух Златкиных бойфрендов не ласкал ее языком там и так, как делал это сейчас Ол. Девушка охала, ойкала, ерзала бедрами и постанывала, прикусывая ребро ладони, чтобы не закричать. Наконец, короткая вспышка первой разрядки окатила ее живот и ноги жаркой волной. За первой волной последовала вторая, третья...

   Наконец, пронзительные молнии разрядов утихли, и Злата, вконец обессиленная, вдохнула глубоко и томно.

   Ольгрон улыбнулся ей своей самой солнечной улыбкой, повозился, улегся так, чтобы чувствовать девушку не только плечом и боком, но даже ногами. Прижался щекой к ее маковке. Помолчал немного. А потом вдруг вздохнул и выдал:

   ― А знаешь, Лучик, я ведь тоже больше не смогу без тебя...

   ― Это еще почему?! ― Злата приподнялась на локте, заглянула в зеленые глаза, опушенные длинными медно-рыжими ресницами.

   ― Мой зверь, иргуар, признал в тебе свою пару, Злата. А пара у оборотней одна на всю жизнь.

   Ольгрон был абсолютно серьезен, произнося эти слова, так что Злата ему сразу поверила.

   ― А твоего зверя не смущает, что у меня еще два мужа? ― поинтересовалась девушка.

   ― Не смущает. Они ведь не оборотни. Вот если бы на тебя решил претендовать кто-то из наших ― мне пришлось бы вызвать этого оборотня на бой. И сражаться с ним насмерть. Потому что никто ― слышишь? ― никто не посмеет поставить тебе метку! Я этого не допущу!

   ― Какую еще метку?

   ― Метку, означающую, что ты ― моя пара. Я получу право на такую метку, когда ты примешь в себя мое семя. И лучше сделать это до бала. Там будут другие оборотни. Если они не учуют на тебе мою магию, то могут решить, что ты свободна для нашего народа, и попытаются тебя выкрасть и отвести в круг Сиятельной, чтобы сделать своей женой.

   ― То есть меня могут еще и выкрасть?!

   ― Мы с Дагроном и Сандгроном не допустим этого, Лучик! ― попытался успокоить девушку Ольгрон. ― Вряд ли кто-то решится пойти против верховного мага Тьмы, огненного воина и наследника клана Золотых Котов!

   ― Так ты еще и наследник клана? ― Злата рухнула обратно головой на плечо мужа и закатила глаза. ― А я-то, глупая, переживала, что ты будешь стесняться...

   ― Чего стесняться? ― не понял Ольгрон.

   ― Что Дагрон и Сандгрон ― богатые родовитые аристократы, а ты ― простой охотник.

   ― Это они пусть стесняются! ― засмеялся парень. ― Мой клан, который я возглавлю после отца, очень богатый и влиятельный. А мои родители будут счастливы, что у меня появилась ты, моя кошечка. Моя пара!

   Ольгрон улегся на бок. Закинул на Златку руку и ногу, прижимая девушку к постели. Склонился к ее лицу, поймал пальцами за подбородок и запечатлел на губах девушки самый настоящий собственнический поцелуй!

   ― Это чтобы ты не сомневалась, Лучик: пока я жив ― ни один оборотень не посмеет прикоснуться к тебе! И вообще, больше никто, кроме меня и двух старших мужей!

   ― Вот странное дело получается с вами, моими мужьями, ― заметила Злата. ― Вроде бы по воле Сиятельной я имею право отказаться от любого из вас. Но при этом, как выяснилось, для тебя и Сандгрона это будет конец всему, а не просто расставание с шансом жениться на другой женщине. Надеюсь, хоть Дагрон переживет, если я вдруг решу, что он мне не подходит?

   ― Это вряд ли, ― Ол вновь улегся на спину, но пальцы своей свободной руки переплел с пальчиками Златы.

   ― А с ним-то что не так?!

   ― Все не так. ― Мужчина вздохнул. ― Надеюсь, Дагрон не будет злиться, что я взял на себя смелость рассказать тебе о его трудностях. Ему самому признаваться в хоть в каких-то слабостях ― а их у него почти нет ― очень сложно. Он ведь очень гордый, как все темные эльфы.

   ― Ну, не томи уже, ― поторопила Ольгрона Злата. ― Объясняй.

   ― В общем, Дагрон ― сильнейший маг. Он работает с Тьмой. А эта его Тьма ― она вроде как разумная. И не любит соперниц. Во всяком случае, до сих пор не приняла ни одной. А ведь Дагу почти тридцать пять! Всего через четыре месяца он выйдет из того возраста, когда Сиятельная Праматерь посылает своим сыновьям Зов, означающий, что у них есть шанс обрести жену.

   ― Значит, если я откажусь от него сейчас ― он еще успеет найти другую жену?

   ― За пятнадцать лет ты ― первая, кто смог быть с ним рядом. Да и Зов Сиятельная Праматерь посылает всего два раза в году. Так что ― нет. Не найдет.

   ― И что будет, если Даг останется один?

   Ольгрон сел. Посмотрел на Златку пристально и мрачно:

   ― Знаешь, Лучик, об даже думать страшно. Во-первых, если мужчина до тридцати пяти лет так и не обрел жену ― считается, что он неугоден Сиятельной. А значит, не может занимать никакие серьезные должности.

   ― А должности тут причем?

   ― А притом, что неугодный Праматери ― несчастен сам и приносит несчастья другим! И чем больше разумных от него зависит, тем больше несчастья он может принести своей стране. В общем, если ты откажешься от Дагрона ― король останется без своего первого советника. Магистериуму придется избирать нового главу. А Дагу предложат уехать куда-нибудь в глубинку ― отлавливать нежить.

   ― А его гордость сильно пострадает, потому что он привык к власти, ― договорила Злата.

   ― Дагрон не держится за власть, Лучик. Это власть держится за него. И на нем. Если он исчезнет ― начнутся интриги. Склоки. Кто-то будет бороться за место советника. Кто-то ― за право руководить магами. К тому же, Дагрон уже раза три предотвращал заговоры и покушения на короля и его семью. Ему никто не может противостоять, Злата. Но на балу в честь десятилетия наследного принца он должен представить тебя, свою жену. Иначе король лично вынужден будет отправить Дага в ссылку.

   Злата немного помолчала, обдумывая услышанное. По всему получалось, что от того, останется ли она женой своего мрачного первого мужа, зависит многое.

   ― А во-вторых? ― окликнула она Ольгрона, который тоже погрузился в какие-то явно невеселые мысли.

   ― Во-вторых? ― переспросил тот.

   ― Ну, ты сказал, что, во-первых, Даг не сможет и дальше оставаться на своей должности. А что во-вторых?

   ― А-а... вон ты о чем. Во-вторых, Злата, темные эльфы, конечно, те еще высокомерные снобы, но любить умеют. А без любви рано или поздно сходят с ума. А теперь представь себе, что будет, если сильнейший темный маг нашего времени лишится разума?..

   Злата прикинула и аж передернулась: не хотела бы она увидеть нечто подобное в действительности... Бррр!

   ― И еще, Злата...

   ― Да?

   ― Если вдруг однажды ты вновь окажешься в Круге Сиятельной ― помни: никто, ни один мужчина не может силой заставить тебя пройти обряд и взять его в мужья. Просто не смотри на обнажившегося перед тобой мужчину. Не позволяй ему прикоснуться к себе и не дотрагивайся до него сама. Праматерь защитит тебя и не позволит свершиться насилию!

   ― Благодарю за предупреждение, Ольгрон. Я запомню его. ― Злата сжала руку мужчины и улыбнулась ему ласково: ― Все будет хорошо, Ол. Я не откажусь ни от одного из вас. Но давай пока об этом будешь знать только ты? Я хочу сама выбрать, когда и как рассказать о моем решении Дагрону и Санду.

   ― Договорились, Лучик.

   Заканчивать беседу на этой мрачной ноте не хотелось, так что Злата потянула мужа на себя и отвлекла от грустной темы долгим сладким поцелуем. Правда, при этом потихоньку поглядывала на барометр его желания, расположенный ниже пояса. Как только стрелка этого барометра слегка напряглась и приготовилась ползти вверх, девушка заигрывания прекратила.

   ― Не кажется ли тебе, Ол, что нам пора спуститься вниз? Что-то мне подсказывает, что если мы не сделаем этого сами, то нас очень скоро пригласит хозяин дома.

   Рыжему трудно было оторваться от своей красивой, соблазнительной и такой податливой жены. Он все еще не мог поверить, что обрел ее. Но приходилось считаться с тем, что он у нее ― не единственный.

   ― Да, Злата, пора, ― вздохнул рыжий и сделал «бровки домиком», ― но ты ведь позволишь мне прийти к тебе на ночь?

   ― Ох и быстрый же ты, котик, ― усмехнулась Злата. ― Я подумаю.

   Кокетливо похлопав ресничками, она выскользнула из объятий рыжего нахала и принялась одеваться в новое и очень милое платье.

ГЛАВА 5

Вечерние разговоры

   Они спустились со второго этажа вместе ― Злата и довольный, как кот, съевший миску сметаны, Ольгрон. «Хотя, почему ― как кот? Котяра он и есть!» ― подумала Злата, искоса стрельнув глазками на вышагивающего бок о бок с ней младшего супруга. «Интересно, у меня сейчас такая же довольная физиономия? ― спросила себя девушка. ― Даже неловко представать перед двумя старшими мужьями: сразу, небось, поймут, как мы отдыхали...»

   Ольгрон распахнул перед ней дверь в гостиную и чуть склонился, пропуская вперед.

   Злата вошла ― вся такая свежая после душа, со свободно собранной косой на плече. В длинном легком платье фисташкового цвета с пояском высоко под грудью и с довольно глубоким круглым вырезом...

   Дагрон, увидев жену, тут же поднялся с оттоманки, рассыпав по полу стопку бумаг, которые держал на коленях. Не обращая внимания на разлетевшиеся по комнате листы, стремительно подошел к девушке, протянул ей руку, предлагая опереться, и повел к невысокому, но широкому и явно очень мягкому креслу, стоящему у высокого эркерного окна.

   Лицо старшего мужа не дрогнуло ни единым мускулом, но Злата была готова поклясться, что прочла в его взгляде одобрение своему внешнему виду. Словно эльф и хотел любоваться ею, и не позволял себе этого, а потому спешил усадить к окошку, где она окажется вне поля его зрения, когда мужчина вернется на свою оттоманку.

   Пока Даг сопровождал Златку к креслу, Ол бросился собирать рассыпавшиеся бумаги.

   ― Только не вздумай читать, кот, ― холодно предостерег парня белобрысый эльф. ― Некоторые знания могут стоить головы своим слишком любопытным носителям.

   ― Пффф, ― зафырчал рыжий. ― Больно мне нужны ваши государственные тайны. И вообще, мы теперь ― одна семья, и интересы у нас ― общие!

   ― Совместные интересы мы обсудим, когда вернется Сандгрон. И когда Злата будет отдыхать. Незачем ей забивать свою красивую головку всякой мутью.

   ― А где он? Куда уже подевался? ― тут же заинтересовалась Злата.

   ― Сказал, что должен отлучиться по делам, обещал к ужину вернуться. Так что скоро появится, ― сообщил Даг.

   ― А меня, значит, от участия в семейном совете решили отстранить? Хороши мужья! Что в моем мире, что в этом ― с женским мнением считаться нигде не хотят! ― надула губки Злата и прищурилась в адрес эльфа, состроив недовольную мину.

   ― Злата, мы обсудим между собой варианты нашего совместного будущего, а потом обязательно озвучим их для тебя, ― заявил бесстрастный, словно каменный идол, эльф. ― Без твоего одобрения мы ничего предпринимать не станем.

   Знала бы девушка, каких усилий стоил Дагу этот нейтрально-вежливый ответ. Ему, сильнейшему темному магу, первому советнику короля, возражают в собственном доме! А еще этот недовольный прищур, от которого больно екает сердце, стосковавшееся по совсем другим взглядам...

   «Смири гордыню, надменный сын эльфийского племени, ― приказал себе мужчина. ― Тебе нужна эта женщина. Нужна ее любовь. И ты будешь полным придурком, если не сумеешь завоевать ее расположение. Другого шанса Сиятельная уже не даст!»

   Он забрал из рук Ольгрона собранные в стопку документы. Вновь устроился на оттоманке и принялся раскладывать листы в одному ему известном порядке и делать на них какие-то пометки.

   Ольгрон уселся на толстую пушистую звериную шкуру у ног жены, и Злата тут же запустила пальчики в его рыжие кудри.

   ― Может, мне обернуться котом? ― предложил Ол.

   Злата неожиданно зависла на этом вопросе. С одной стороны, кота, конечно, наглаживать приятнее. С другой ― если ей захочется что-то спросить, Ольгрону в кошачьем облике ответить будет сложнее. А отвлекать по пустякам явно ушедшего с головой в работу эльфа не хотелось.

   ― Кстати, Ол, ― заинтересовалась она в результате. ― Ты владеешь навыком частичной трансформации?

   ― А это как? ― не понял рыжик.

   ― Ну, ты умеешь превращаться в кота не полностью, а отдельными частями тела?

   ― А зачем? ― обалдело уставился на нее тот. ― Никогда не пробовал!

   ― Так попробуй! ― предложила Злата. Теперь в ее глазах разгорелся уже знакомый старшему и младшему мужьям исследовательский интерес. ― Попробуй изменить уши, выпустить когти и отрастить хвост!

   Кошак хмыкнул и принялся крутиться на ковре, пытаясь отрастить указанные части тела. Выглядел он при этом настолько забавно, что Злата тут же принялась сначала хихикать в кулак, а потом уже и откровенно ржать. К счастью, Ол обижаться даже и не думал. Ему, наконец, удалось превратить в мягкие пушистые лапки верхние конечности и даже обзавестись хвостом. Только уши так и не пожелали изменяться отдельно от головы.

   Скроив невинную рожицу, рыжий нахал запустил свой длинный пушистый хвост под подол Златкиного платья и принялся щекотать её ножки. Злата возмущенно фыркала, отбивалась и пыталась, не вставая с кресла, добраться до боков и подмышек своего игривого супруга. Тот ловко отбивался от нее бархатными подушечками и громко мурчал, выражая полнейший восторг от затеянной возни.

   Дагрон время от времени вскидывал на шумную парочку нечитаемый взгляд, на который молодежь, увлеченная флиртом пополам с игрой, не обращала никакого внимания. Досадливо поджатые бледные губы старшего мужа также были проигнорированы.

   Даг злился. И больше всего его бесили не шум и не хохот, а собственная зависть и желание присоединиться к этой дурашливой бессмысленной возне.

   Злата на первого мужа не смотрела нарочно. Она и так чувствовала кожей его темные обжигающие взгляды, от которых волоски на обнаженных выше локтя руках вставали дыбом.

   «Ничего-ничего, ледышка бледная, ― бурчала она про себя. ― Я тебя еще расшевелю. Будешь у меня скакать не хуже рыжего!»

   Поднятый Златкой и Олом шум перекрыла громкая птичья трель.

   ― Это что? ― уставилась девушка на первого мужа.

   ― Это твой второй муж явился.

   Эльф встал и пошел встречать гостя. Хотя, уже не гостя. Члена семьи.

   ― Санд наш огненный явился, и, поди, не запылился! ― пропела Злата и таки схватила толстый полосатый хвост, пока рыжик отвлекся.

   Рыжий возмущенно мяукнул. Учитывая, что оставался он при этом по большей части все же человеком, его громкий мяв прозвучал неожиданно и совсем не по-кошачьи. Злата затряслась в очередном приступе хохота и даже сползла с кресла. Подол ее милого платьица задрался выше колен, открывая взорам мужчин ― два старших мужа как раз входили в гостиную ― очаровательные женские ножки.

   Мужчины замерли. Три пары глаз в едином порыве прилипли к округлым голым коленкам. Злата, проследив за направлением взглядов, в которых явно проступали нехорошие плотоядные мысли, тоже уставилась на свои ноги с проклюнувшимися волосками. «А брить-то нечем будет, ― загрустила девушка. ― Надо срочно разузнать, как тут у них от лишней растительности на теле избавляются».

   Молчание затягивалось.

   ― Кхм-кхм, ― покашляла с намеком девушка, напоминая, что у нее, помимо ног, еще и голова есть. На плечах.

   ― Э-э... Доброго вечера, ― проговорил Сандгрон, гулко сглотнув.

   ― Ты с моими ногами здороваешься? ― поинтересовалась Злата. ― Поверь, они очень рады тебя видеть, Санд.

   Мужчина, наконец, сообразил, что откровенно пялиться на женщину, даже если это твоя собственная жена, в данной ситуации не совсем уместно. Вслед за ним осознали эту несложную, в общем-то, идею, и Даг с Олом.

   Ол вскочил, протянул Златке руку. Ой, не руку ― все еще лапу.

   ― Позволь тебе помочь, Лучик, ― предложил со всей возможной галантностью.

   Злата приняла помощь, выпрямилась, оправила подол, устранив тот раздражитель, который все не давал начаться дельной беседе.

   ― Что у тебя с руками? ― уставился на рыжика Огненный воин. ― О! так у тебя еще и хвост?!

   ― А что? ― тут же вскинулся парень. ― Я все-таки кот! Мы со Златой отрабатывали навык частичной трансмуррр... трансфыррр...

   ― Трансформации, ― подсказала Злата, делая вид, что поправляет очки на носу.

   К сожалению, этого ее жеста мужчины не поняли. Видимо, стеклянные окуляры были в этом мире не в ходу, и о ботанах-заучках тут тоже не слышали.

   Эльф, стряхнув с себя наваждение в виде стройных девичьих икр, окинул присутствующих пристальным взором. Убедился, что все стоят на своих ногах и выглядят пристойно (Ол уже вернул себе нормальные руки и избавился от пятой, лишней для человеческой ипостаси конечности). Приказал тоном, не терпящим возражений:

   ― Пройдемте в столовую, дорогие родственники. Там наверняка уже подали ужин.

   Возражать старшему мужу, явно намеренному взять на себя обязанности главы семейства, никто не посмел. Златке так и вообще не больно-то хотелось спорить по пустякам. К тому же, активные упражнения с рыжиком, сначала ― в спальне, а затем ― на ковре в гостиной, поспособствовали пробуждению аппетита. Можно сказать, зверского.

   За столом прислуживал все тот же лакей. Такой же надменный, как и его хозяин. Правда, на Златку он посматривал настороженно. Мало ли какую еще пакость придумает эта Дочь Сиятельной! Лакей был немолод, вдов, и женщины его интересовали не более, чем бабочки за окошком: ну да, нарядные, порхают красиво. Только пусть бы порхали в другом месте, чтоб ему меньше хлопот доставлять.

   Злата, успевшая освоиться с обществом трех своих мужей, мыслями пребывала уже во дворце, на королевском приеме. Пила игристое вино из изящных бокалов. Лакомилась фруктами, танцевала... Представив, как закружится в вальсе с бледным эльфом или смуглым мачо ― огненным воином, Злата вдруг поймала мысль, которая не просто вернула ее в реальность, но еще и приложила сверху булыжником.

   ― Так! У меня созрел вопрос! ― объявила девушка и мужчины дружно воззрились на нее, позабыв о соблазнительных сочных стейках, поданных при очередной перемене блюд. ― Когда у меня начнутся занятия по дворцовому этикету и по вашим местным бальным танцам?

   Мужчины молчали и лишь продолжали таращиться на Златку, рискуя заработать пучеглазие.

   ― «Крикну, а в ответ тишина», ― пропела Злата, бессовестно фальшивя и постучала пятизубой вилкой по краю бокала: ― Внимание, внимание! На королевский прием прибыла жена магистра темной магии, первого королевского советника Дагрона, она же жена военачальника первого ранга, огненного воина Сандгрона, она же ― жена княжича Ольгрона, наследника клана Золотых Котов. Девушка оказалась столь невоспитанной, что не понимала, какой вилкой полагается есть омара, и какой ложкой ― карамельный пудинг! Окончательно девушка опозорила своих мужей, когда начались танцы, поскольку не знала ни одного движения и весьма неловко наступила на ногу его королевскому величеству Мейогрону Строедубу, имевшему несчастье пригласить деву Злату на танец!

   ― Это что было? ― испуганно выдавил из себя рыжик.

   ― Это было примерное содержание статьи, которая выйдет в главной газете королевства уже наутро после грядущего приема ― в случае, если мои мужья не позаботятся о том, чтобы просветить меня по поводу этикета и танцев.

   ― Эм... наверное, нужно нанять наставника? ― предположил Санд.

   ― Я бы предпочла наставниЦУ, во всяком случае, по этикету, ― подчеркнула свои пожелания Злата.

   ― Но мы не можем позволить Лучу Сиятельной выходить из дома до дня королевского приема. И не можем позволить чужакам посещать мой дом. Это небезопасно! ― первый муж, как всегда, был сдержан, но категоричен.

   ― Вы бы предпочли, мой досточтимый супруг, ― язвительно заговорила Злата, ― чтобы ваша новоиспеченная женушка опозорила вас и ваш древний эльфийский род? Или вы сами возьметесь показывать мне, как следует кланяться королю, как ― королеве, и как ― наследному принцу? А может, вы, мой дражайший супруг, готовы преподать мне несколько уроков бальных танцев?

   ― Ну, допустим, Лучик, заняться с тобой танцами могу я, ― тут же предложил свои услуги Ол. ― Танцевать я умею!

   Дагрон засопел громко и возмущенно, пытаясь свои черным давящим взором донести до жены все свое недовольство ее высказываниями. Намечалась большая битва взглядов. И не факт, что победителем из этой битвы вышел бы маг. Но, к счастью, второй муж оказался не только великим воином, но и прирожденным дипломатом.

   ― А кто сказал, что наставники нашего Лучика должны покидать твой дом, Дагрон? Пусть они поживут здесь оставшиеся четыре дня. Как раз и времени для занятий будет больше.

   Это была разумная мысль. Правильная. И Даг в глубине души признал это сразу же. Но эльфу было очень непросто смириться с тем, что в его доме, помимо двух младших мужей, будут целых четыре дня мельтешить совершенно посторонние люди. Он привык жить затворником. Одиночество вросло в него и пустило цепкие корни.

   ― Хорошо. ― Неохотно согласился он. ― Я попрошу жену мэтра Габгрона обучить Злату правилам дворцового этикета. Эта семья мне обязана, так что вряд ли посмеет отказать. А в качестве наставника танцев пригласим мэтра Цисгрона.

   ― Этого любителя крепких мужских задниц?! ― возмутился Санд.

   ― Надеюсь, Санд, ты способен защитить свое мягкое место от посягательств мэтра, ― голос эльфа прямо-таки сочился иронией.

   ― Не был бы ты, темный, мужем моей жены, ― у Златки от этой формулировки вскипели мозги, ― я вызвал бы тебя на дуэль! Ты посмел думать, что я стану марать свое огненное оружие той тухлой водицей, которая течет по жилам Цисгрона?!

   ― Так! ― Злата решила, что пора вмешаться, пока мужчины от слов не перешли к делу. ― Дагрон, Сандгрон, брейк! Разошлись по разным углам!

   ― Что? По каким углам? ― мужчины начали неохотно подниматься из-за стола.

   Злата вот совсем не ожидала, что мужья воспримут ее слова буквально. Просто ее второй бойфренд любил смотреть бокс и пытался привить свое увлечение подружке. Но Злата, как любая настоящая девочка, игравшая в детстве в принцесс и розовых пони, предпочитала более изящные развлечения. Что не помешало ей запомнить несколько специальных терминов и даже их значение.

   Сейчас, когда мужья проявили неожиданную покорность, Злата не растерялась и тут же указала пальчиком:

   ― Ты ― в тот, а ты ― в этот! Носом в угол! Постойте и подумайте о своем поведении.

   Когда в столовую вернулся лакей, с опаской толкая перед собой столик с десертами, он застал там картину, поразившую его воображение. Двое самых влиятельных мужей королевства ― главный маг и главный (после самого короля) военачальник ― стояли в противоположных углах комнаты, спиной к присутствующим, и о чем-то усиленно размышляли.

   «Снова эта... Дочь Сиятельной что-то учудила!» ― лакей взглянул на Златку едва ли не с мистическим ужасом. Та и бровью не повела! Дождалась, когда он справится со своими обязанностями и тут же махнула ручкой:

   ― Свободен!

   Смакуя самый низкокалорийный, по ее прикидкам, десерт ― на ночь наедаться все же не хотелось ― девушка поинтересовалась у оставшегося вместе с ней за столом рыжика:

   ― А вот то, что Даг и Санд меня послушались ― это тоже как-то связано с вашими местными традициями?

   ― Да, Лучик, ― подмигнул Ол. ― Мужчина обязан удалиться из-за стола, отвернуться или выйти из комнаты, если женщина этого требует. Так что ты очень удачно придумала, как остановить ссору.

   ― Да! Я способная! ― тут же без излишней скромности закивала девушка.

   Ей, правда, хотелось еще расспросить рыжего о наставнике танцев: личность мэтра Цисгрона ее заинтриговала. Но допытываться об этом, да еще в присутствии двух старших мужей, ей показалось жутко неудобным. «Попробую позже расспросить горничную», ― пообещала себе Злата.

   Закончив ужинать, она встала из-за стола и протянула руку тут же поднявшемуся вслед за ней младшему мужу:

   ― Проводишь меня в сад? Я бы хотела прогуляться перед сном.

   ― Разумеется! ― тут же согласился Ольгрон.

   ― Доброго вечера, Дагрон, Сандгрон, ― кивнула спинам наказанных мужей Злата и удалилась, гордо неся приподнятую голову. ― Надеюсь, они не обязаны оставаться каждый в своем углу после того, как я ушла? ― уточнила она на всякий случай у рыжика, когда они вместе вышли за дверь.

   ― Нет, не обязаны. Уверен, они уже снова сидят каждый в своем кресле.

   Злата, пользуясь тем, что осталась наедине с Ольгроном, решила задать еще один вопрос, который по-прежнему не давал ей покоя.

   ― А вот объясни мне, Ол, ― заговорила она, с удовольствием опираясь на сильную руку младшего мужа. ― Тогда, во время ритуала на арене...

   ― Извини, Лучик, что перебиваю тебя, но это не арена, а Святилище Сиятельной Праматери. Его еще называют «Круг Сиятельной».

   ― Хорошо, ― терпеливо кивнула девушка. ― Тогда, в Круге Сиятельной, ты был единственным, кто решился предложить мне уйти. Почему ни Дагрон, ни Ольгрон не сделали этого?

   ― О, это еще одно веление Праматери, ― отозвался Ол. ― Никто из мужчин не имеет права уводить женщину из Круга, пока она сама не пожелает уйти.

   ― Получается, ты нарушил одну из заповедей вашей богини?

   ― Не совсем так. Я ведь не уводил тебя силой, а только подсказал, дал понять, что ты можешь уйти. К тому же, я видел, что ты уже взяла себе до меня двух мужей.

   ― А если бы ты пришел первым? ― заинтересовалась Злата.

   ― Не знаю, ― честно признался Ол. ― Наверное, все равно постарался бы выманить тебя из Круга. Пусть недолго, но хоть несколько недель или месяцев ты была бы только моей!

   Злата ласково погладила взволнованного оборотня по руке, а про себя задумалась: наверное, непросто ему, с его темпераментом, быть не единственным, да еще и младшим...

   Насладившись кафией, старшие мужья тоже вышли в сад. В руках Дагрона обнаружилась невесомая ажурная шаль. Он помог Златке накинуть ее, да так и замер рядом, приобняв жену поверх легкой накидки. И в этом его молчаливом жесте, в том, как обхватил мужчина ее плечи, девушке послышалось «не уходи» ― так, будто Даг снова произнес эти слова вслух.

   Мама часто говорила девушке: у каждого человека есть чувства, и с ними необходимо считаться. Правда, мать оправдывала этими словами свое нежелание жить с дочерью и заниматься ее воспитанием. Намекала на свою несчастную судьбу и неустроенную личную жизнь.

   Тем не менее, сейчас Злата подумала, что, пожалуй, в чем-то мать была права и ей, Златке, стоит воспользоваться полученным советом, если она хочет наладить отношения со своим первым мужем. Злату, конечно, смущала пропасть между ними, которую усугубляла ощутимая разница в возрасте ― почти четырнадцать лет, шутка ли? Но она чувствовала, что Даг тянется к ней. Это обнадеживало.

   Так что Злата позволила себе маленькую хитрость: постепенно, незаметно она прислонилась к телу обнимающего её мужчины, откинула голову на его грудь. Ладони Дага съехали с плеч девушки и обхватили ее талию. Он чувствовал исходящее от кожи девушки тепло: оно мягко согревало его вечно зябнущие пальцы, через грудь и живот проникало внутрь тела. Этого тепла хотелось еще и еще. Так и стояли они, не шевелясь, и любовались игрой водных струй в фонтане, мельтешением радужных стрекоз и медленно темнеющим небом.

   Сандгрон и Ольгрон, переговорив о чем-то, подошли к Злате и Дагу.

   Санд извлек из-за пазухи небольшой кожаный футлярчик синего цвета, украшенный серебряным тиснением:

   ― Злата, жена моя, позволь преподнести тебе брачный браслет, ― без лишних предисловий заявил он.

   Злата потянулась рукой, приняла подарок, открыла футляр. Браслет выглядел довольно необычно: он состоял из трех темно-синих кожаных ремешков, украшенных таким же тиснением, как и на футляре. Ремешки соединялись между собой кольцами из светящегося металла, в которые были вставлены прозрачно-алые кристаллы, ограненные в форме шара. Подсвеченные сиянием, исходящим от металлической оправы, они светились, словно угольки в костре.

   ― Это... это что-то необыкновенное! ― воскликнула пораженная и восхищенная Злата.

   ― Ты права, Лучик, ― улыбнулся Сандгрон. ― Это фамильная драгоценность, передаваемая каждой следующей жене, входящей в мой род. Раньше это украшение носила моя мать, до этого ― моя бабушка... Позволишь мне надеть его на твою ручку?

   ― Пожалуйста, ― девушка подала Санду браслет и позволила обвить украшением свое тонкое запястье. По ее предплечью пробежали угасающей волной огненные сполохи и разлилось приятное тепло.

   Застегнув хитрый замочек, Санд притянул пальчики жены к губам и поцеловал ― нежно и одновременно почтительно:

   ― Браслет подтвердил, что моя родовая магия принимает тебя, Злата. Хотя после того, что произошло, у меня и так не было никаких сомнений...

   ― Вот и хорошо, Санд. ― Злата ласково улыбнулась воину.

   ― А теперь, ― неохотно отпуская руку жены, проговорил мужчина, ― я прошу у тебя разрешения уйти. Обещаю явиться завтра к обеду.

   ― Я, наверное, тоже пойду? ― неуверенно спросил Ол, словно ожидая и надеясь, что девушка остановит его. У Ольгрона, как выяснилось, тоже имелись дела, которые не терпели отлагательства.

   Зов Сиятельной вынудил этих трех мужчин бросить все и отправиться в Круг. Законы их мира гласили, что прозвучавший Зов до утра следующего дня освобождает мужчину от любого занятия, где бы он ни находился и что бы ни делал. Но теперь Санд и Ол надеялись хотя бы отчасти наверстать запланированные дела.

   ― Что ж, идите, ― кивнула им Злата. ― Доброй ночи.

   ― До завтра, ― поддержал ее Дагрон.

   Златке почудилось даже, что он вздохнул с облегчением.

   После того, как младшие мужья ушли, Даг как будто еще больше расслабился. Его объятия стали теснее.

   ― Однажды, ― заговорил он, ― если ты, Злата, не откажешься от меня, я отвезу тебя в свой родной город. Познакомлю со своим прадедом. Он ― единственный из моих ближайших родственников, кто все еще жив. Я покажу тебе поющий фонтан, который украшает главную площадь Фейтауна. Поверь, ты будешь поражена его великолепием! Я проведу тебя по эльфийскому саду, в котором цветут самые прекрасные цветы этого мира...

   Мужчина внезапно замолчал. Вдохнул так, что стало ясно: его горло перехватил спазм. Злата понимала, что, пока она не пообещает Дагу не прогонять его, он так и будет мучиться неопределенностью. Но еще не была готова сказать ему о своем решении. Они знакомы всего-то несколько часов ― не покажется ли ее обещание слишком поспешным и легкомысленным этому взрослому и явно неглупому эльфу?

   ― Мы побываем там, Даг, ― проговорила она негромко и погладила сжимающие ее талию длинные красивые пальцы. Потом развернулась прямо в кольце сильных рук. Заглянула в темные, словно ночное небо, глаза: ― Пойдем в дом, муж?

   ― Да. Пойдем.

   Прямо у порога пожелав мужчине доброй ночи, Злата поднялась к себе. Переоделась в пеньюар, оставленный для нее мэтром Габгроном. Извлекла из рюкзака планшетник и устроилась на постели. К счастью, заряда должно было хватить еще минимум на час-полтора. «Надо бы завтра не забыть подзарядить его», ― сделала зарубку в памяти.

   Читать не хотелось, а вот послушать музыку и полистать картинки перед сном показалось неплохой идеей.

   Отсутствие электрической сети девушку не смущало. Однажды она узнала, что существуют компактные солнечные батареи, от которых можно преспокойно заряжать мобильные устройства. Сразу же оформила заказ в интернет-магазине. И с тех пор, как получила покупку, заряжала свой планшет только от этих батарей, а потому всегда носила их с собой.

   Немного послушав музыку и погрустив, Злата улеглась спать, но уснуть не успела. В коридоре раздались шаги. Щелкнул запор на двери гостиной. Злата опустила веки, делая вид, что спит, и принялась ждать полуночного гостя.

   Как она и предполагала, визитером оказался старший муж. Он вошел в ее спальню так тихо, что, если б не слабый свет магического шара, который нес в руке эльф ― она бы и не догадалась, что он уже здесь. Теперь Златке не нужно было открывать глаза. Она и так чувствовала мужчину. Его взгляд прикасался к ней, словно был материальным. Поглаживал скулы. Касался губ. Скользил по шее, очерчивал обтянутую тонкой тканью пеньюара грудь. Злата тихо и ровно дышала, притворяясь спящей. Ей было интересно, что станет делать мужчина дальше...

   Дагрон постоял. Посмотрел. И собрался уйти. Злата поняла это по его чуть слышному, полному сожаления вздоху. Девушка открыла глаза. Поймала мужа за руку.

   ― Тебе не обязательно уходить, Даг, ― шепнула негромко и выпустила холодные пальцы, предоставляя ему самому решать, хочет он уйти или остаться.

   Дагрон не привык себе лгать. Направляясь в комнату жены, он прекрасно понимал, что ищет своему визиту оправданий. Пытается успокоить себя тем, что просто беспокоится о том, как Злата устроилась и не нужно ли ей что-нибудь. На самом же деле ему просто хотелось видеть девушку. Убеждаться каждую минуту, что она ему не приснилась. Ощущать рядом ее тепло. Слышать дыхание.

   Он прокрался в спальню жены, чувствуя себя глупо и неловко. Долго стоял у постели спящей девушки, пытаясь насытиться созерцанием ее милого личика, мягких губ, соблазнительно-округлых очертаний груди. Злата спала ― и он не смел нарушить ее сон своими прикосновениями. Пора было уходить. Назад, в свою спальню. В одинокую постель, неуютную, холодную, в которой он почему-то все время мерз.

   Вздохнув, Даг сделал шаг назад, отступая, отодвигаясь, отказывая себе в очередной раз. Ему не привыкать. Он не будет тревожить Лучика.

   Но жена неожиданно распахнула глаза, поймала его за руку и задержала около себя. Предложила остаться. Это было слишком хорошо, чтобы происходить в реальности. Но Даг все же рискнул переспросить:

   ― Ты позволишь мне возлечь с тобой, жена?

   ― Да.

   ― И ты... примешь мое семя?

   ― Да.

   Эльф разделся, прилег рядом со Златкой. Опираясь на локоть одной руки, другой прикоснулся к ее лицу, как прикасаются художники или слепые люди. Он словно считывал Златку пальцами. Запоминал форму носа и бровей. Высоту лба. Податливость губ.

   Ласки Дага были медленными. Скорее нежными, чем чувственными. В них не было напора неистового огня, но была неспешная настойчивость лесного ручья, терпеливо шлифующего камушки. Злата невольно подчинилась магии прохладных рук, медлительных касаний.

   В свете магического огонька лицо мужа уже не смотрелось неестественно-бледным. А вот его глаза, казалось, стали еще темнее. Из них на девушку смотрела Тьма ― глубокая, бархатистая и совсем не страшная. Скорее, притягательная. Девушке хотелось утонуть в этой тьме так, чтобы она окутала тело со всех сторон, приняла в свои объятия.

   Пальцы мужа очертили плавную линию Златкиного подбородка и заскользили ниже. Потянули бретельку с одного плеча, потом ― с другого. Все так же томительно-неспешно. Все так же изучая ― впадинки над ключицами. Изгибы плеч. Изящные полушария грудей. Девушка чувствовала себя в руках старшего мужа драгоценным и хрупким произведением искусства, которое опасаются повредить неаккуратным обращением. Это было новое и по-своему прекрасное чувство.

   Повинуясь непонятному желанию, Злата в какой-то момент принялась отвечать мужу такими же легкими, едва ощутимыми прикосновениями. Погладила его лицо и губы. Провела пальчиками по выступающему кадыку. Помассировала ключицы.

   Похоже, именно в такой вот тихой, ненавязчивой и ни на что не претендующей ласке и нуждался ее муж. Он словно поверил во что-то. Доверился жене. Ее рукам. Внимательному теплому взгляду. И, неожиданно застонав, потянулся губами к напряженным соскам, выглядывающим из-под выреза ночной сорочки.

   Эльф наслаждался Златкиной грудью бесконечно долго. Девушка с трудом удерживалась, чтобы не поторопить его. Но слишком были похожи на священнодействие прикосновения его жестких губ ― одновременно и жадные, и бережные. Так припал бы к чаше со святой водой истощенный путешествием по пустыне паломник...

   И все же тлеющий уголек желания разгорелся и превратился в пламенный костер страсти. Обычно прохладная кожа мужчины стала горячей. Дыхание ― жарким и прерывистым. Все чаще его бедра вздрагивали от соприкосновений с дразняще обнаженным, откровенно жаждущим близости женским телом. Все плотнее прижимался он к восхитительно гладким ножкам жены.

   Затем приподнялся, раздвинул их коленом и улегся на Златку сверху. Она тихонько застонала, приподняла попку. Этого безмолвного призыва оказалось достаточно: эльф с ответным стоном вошел в девушку: плавно, но мощно. Замер, задохнулся от непривычных острых ощущений.

   «Мадонна миа! Это же у него первый раз!» ― вспомнила Злата, и потянулась к мужу с поцелуем, чтобы поддержать и ободрить его. Он принял поцелуй с благодарностью и, не размыкая губ, словно вдыхая через них решимость, которую дарила ему жена, задвигался вновь. Сначала ― медленно и осторожно. Затем ― все ускоряясь, теряя голову, отдаваясь на волю древним инстинктам...

   Когда глаза мужа, цепкие, внимательные, вдруг затуманились, потеряли свою режущую ясность, Злата поняла: вот оно! Наконец-то мужчина почувствовал, что такое настоящее, ненасытное, алчное вожделение. Наконец-то отдался, покорился силе более великой, чем сама тьма.

   Теперь Злата была уверена, что все получится как надо и придет к желанному для обоих финалу. Она чуть опустила веки и пустилась на поиски собственного удовольствия, которое было совсем близко. К счастью, к освобождению они пришли одновременно, и эльф, захваченный непривычной силой собственных ощущений, даже не сразу понял, что его жена взлетает к облакам вместе с ним.

   ...Даг и не догадывался, что его тело может подарить ему такие невероятные ощущения. Что оно может быть таким чувствительным. Таким живым. Не подозревал, что кровь может бурлить в венах и заставлять кипеть все внутри, напрочь отключая мысли, избавляя от груза забот. Ему казалось, что в момент освобождения он взорвался, разлетелся на мельчайшие осколки. И теперь не знал, как собрать себя воедино. Да и надо ли... Было странно и непривычно чувствовать себя внутри женщины даже сейчас, когда семя излилось и в паху вместо вечного тянущего томления воцарились легкость и пустота. Но разъединяться не хотелось. Поэтому он замер, навалившись на жену нижней частью тела и чуть опираясь на согнутые в локтях руки. Склонил голову и принялся покрывать быстрыми поцелуями ключицы и ямочку между ними, с восторгом и удивлением понимая, что это доставляет ему удовольствие. Не только ей ― ему!

   Хотелось что-то говорить взахлеб. Хотелось выплеснуть из груди внезапно заклокотавшие там чувства. А еще... еще хотелось присвоить себе девчонку. Чтобы никто, никто кроме него не смел прикасаться к этой тонкой чуть солоноватой коже. К совершенным в своей полноте и округлости грудям. Чтобы никто не мог прижаться к этому восхитительно жаркому и тесному лону так, как сейчас прижимался он.

   «Моя! ― кричало что-то внутри него. ― Только моя!»

   Ничем и никогда не дорожил Даг так сильно, ничем не желал владеть в одиночку так страстно, как гибким, стройным, податливым телом девушки, которая нежилась сейчас в его объятиях...

   Скатившись со Златки, он схватил ее в охапку. Обвил руками и ногами. Вжал в себя.

   Злата понимала, что с эльфом что-то происходит. Все-таки обычно мужчины после того, как все закончится, ведут себя несколько иначе. Так подсказывал девушке ее небольшой, в общем-то, опыт, обогатившийся всего за сутки сразу ― небывалое дело! ― на трех замечательных, внимательных, ласковых и темпераментных любовников...

   «Не знаешь, что делать ― не делай ничего», ― припомнила она одну из многочисленных мудростей, которыми снабжала ее мама-русовед, собирательница народных поговорок и сказаний. И Злата решила не сопротивляться мужу, которого обуревали какие-то непонятные ей эмоции. Но совсем без ответа его не оставила: принялась поглаживать подушечками пальцев затылок и шею под косичкой. Успокаивая, убаюкивая, утешая...

   И это сработало: мужчина невольно поддался накатившей вдруг приятной усталости. Непривычному теплу, от которого разомлело его вечно скованное ледяной броней отстраненности тело. Ритмичным движениям пальчиков, приятно массирующим напряженный затылок. Даг не заметил, как погрузился в сон. Расслабился, раскинулся по смятой постели. Задышал ровно, глубоко и свободно.

   Злата еще полежала немного, заново переживая в воспоминаниях приятные моменты соединения со старшим мужем. Потом прижалась к его боку и тоже уснула.

ГЛАВА 6

Утро нового дня

   Злата была из той породы людей, которую высоко ценят начальники и преподаватели, и сильно недолюбливают все остальные люди. В особенности ― соседи в студенческих общежитиях и родственники, живущие под одной крышей. Проще говоря, Злата была жаворонком. Она рано и легко просыпалась по утрам, чувствуя себя при этом бодрой и веселой. Мигом включалась в любые дела и разговоры, начинала ясно мыслить и быстро соображать, даже не подстегивая мозг чашкой кофе.

   Но старший муж Златы превзошел даже ее саму. Когда она проснулась, мужчины рядом не было, зато на соседней подушке вместо вмятины от головы красовался какой-то местный цветок с длинным чуть ворсистым стеблем и крупным красивым бутоном. Внешние лепестки бутона имели приятный кораллово-розовый оттенок. К центру цвет лепестков постепенно смещался в желтую сторону, так что в самой серединке бутон выглядел солнечно-желтым.

   Злата потянулась к цветку и обнаружила надетое на стебель колечко ― оно свалилось прямо в ладошку девушки, словно намекая: срочно примерь меня!

   ― Какая прелесть! ― умилилась девчонка. ― Оказывается, даже темным магам не чужда романтичность.

   Примерила колечко на средний пальчик левой руки и обнаружила, что оно ей как раз впору. Отставила руку подальше и залюбовалась: изящный ободок кольца состоял из двух взаимно переплетающихся полосок желтого и белого металла.

   ― Золото ― оно во всех мирах золото! ― хмыкнула Злата.

   К ободку кольца крепились два четырехлепестковых цветка ― тоже из белого и желтого золота, а сердцевинами соцветиям служили два довольно крупных камушка, идеально ограненных и имеющих форму «Эмеральд».

   ― Лучшие друзья девушек ― это брилли-а-а-нты! ― пропела Злата, любуясь великолепными прозрачными камнями, имеющим желтоватый оттенок.

   Ювелирные украшения, если говорить начистоту, интересовали ее больше как произведения искусства, чем как статусные вещи. В старших классах школы девушка даже подумывала пойти учиться на ювелира, но для этого пришлось бы ехать в другую область. Оставлять без присмотра большую квартиру в центре города, добродушную пожилую соседку и собственного попугайчика не хотелось. Да и рисование Златке не особо давалось. Так что она взвесила все трезво ― и поступила в университет, до которого от ее дома можно было дойти пешком минут за десять.

   Отбросив неуместные воспоминания о соседке и детских увлечениях, Злата выбралась из-под легкого, но теплого одеяла, поежилась от утренней прохлады и отправилась умываться.

   ― Утро начинается, начинается! Солнце поднимается, поднимается! ― напевала она, нимало не заботясь о том, что не попадает в ноты.

   Наверное, такая беззаботность и почти полное отсутствие переживаний по поводу перемещения в новый магический мир могли бы показаться со стороны признаком чрезмерного легкомыслия. Но Злата не испытывала особых сожалений о том, что оказалась здесь. И за близких не беспокоилась. В конце концов, у старухи-соседки, с которой она неплохо общалась, есть внуки, у мамы ― новый муж, осчастлививший Златкину родительницу двумя падчерицами-близняшками пятилетнего возраста. Даже своего питомца, волнистого попугайчика, девушка перед отъездом умудрилась пристроить на передержку к подруге ― такой же любительнице этих ярких и шумных птичек. В общем, искать Златку и сильно горевать по ней в родном мире было некому. А вот в этом, как ни странно, она оказалась нужна сразу трем мужчинам, за каждого из которых в ее мире девчонки мгновенно передрались бы между собой!

   Из ванной комнаты девушка выбралась вовремя: горничная как раз вошла в будуар, неся перед собой большой плотно загруженный поднос.

   ― А вот и завтрак! ― порадовалась Злата.

   Элизия собралась уже кланяться, не выпуская из рук тяжелой ноши, но Злата вовремя остановила ее:

   ― Стой! Сначала поднос поставь, потом кланяться будешь, если это так необходимо.

   ― Ну как же! Вы же, альда Злата, хозяйка дома и жена магистра Дагрона!

   ― А почему «альда»?

   ― Потому что ваш старший муж ― эльф. А все человеческие жены эльфов получают титул альды.

   ― То есть, у меня теперь и титул есть! А насколько он высокий?

   ― Один из самых высоких, ― округлила глаза Элизия.

   ― Даже не знаю, нравится мне это или нет, ― сморщила носик Злата.

   ― Как же такое может не нравиться? ― изумилась служанка.

   ― Ну... понимаешь... Я выросла в стране, где аристократов и титулов нет.

   ― Но это же ужасная страна?! ― то ли испугалась, то ли изумилась горничная.

   ― Это еще почему?

   ― Ну, как же: если в государстве нет благородных семейств, то кто будет хранить понятия чести и благородства, защищать своих вассалов и поддерживать короля?

   ― Так у нас и короля нет. А ты так хорошо разбираешься в вопросах государственной власти, Элизия? Откуда бы?

   Горничная ― с виду ровесница самой Златы ― зарделась, опустила голову, принялась комкать фартук.

   ― Я ведь сама из хорошего рода. И образование какое-никакое получала, пока мачеха не отказалась от моего отца и не выгнала нас с ним из дома. Отец поступил на службу и живет в казарме, а меня взял в услужение ваш супруг, магистр Дагрон.

   ― А если бы не взял?

   ― Мне пришлось бы стать прислужницей при храме Сиятельной. Но это настоящая каторга! ― горничная даже содрогнулась при мысли о той участи, которой ей с трудом удалось избежать.

   ― Я рада, Элизия, что мой муж сумел помочь тебе. Благодарю за завтрак.

   ― Что вы, альда Злата, для меня счастье помогать вам! Так я могу хоть немного отблагодарить хозяина за его доброту!

   ― Хорошо, ты можешь пока идти. ― Отпустила служанку Злата.

   А когда та выскользнула за дверь, Злата задумалась о том, что, наверное, неплохо было бы сблизиться с Элизией, подружиться с ней. Все-таки верная подруга ей куда нужнее, чем горничная.

   «Как там было у юных аристократок в Англии восемнадцатого века? ― взялась вспоминать Злата. ― Бедные родственницы становились наперсницами и компаньонками? Надо предложить девчонке что-то подобное. Все-таки статус повыше будет, и она сможет сопровождать меня на всякие светские мероприятия...»

   Был и еще один момент, который смутил Златку. Она никак не могла понять, почему отец Элизии и сама девушка оказались едва ли не на улице после того, как от мужчины отказалась его жена?

   Мучимая этим вопросом, Злата засобиралась вниз ― пытать вопросами кого-нибудь из мужей. Для встречи с ними переоделась в свежее дневное платье, на этот раз ― бледно-желтое, с широкими рукавами, скромным узким вырезом и длинным струящимся подолом. К платью прилагались мягкие домашние туфельки без задника и с открытыми пальчиками. «С педикюром и маникюром тоже придется что-то решать», ― отметила про себя девчонка. Наконец, убедившись, что выглядит прилично по местным понятиям и даже нарядно ― по меркам своего мира, она вышла из будуара и спустилась на первый этаж.

   Мужей в доме не оказалась. Ни одного!

   Злата уж было собралась слегка обидеться на них за такое невнимание к собственной персоне, но тут ливрейный лакей с поклоном вручил ей поднос ― фаянсовый, с росписью ― на котором сидели три лягушки, похожие на стеклянные статуэтки.

   ― Что это? ― девушка воззрилась на лягушек с недоумением.

   ― Это ― эль-гухи, магические вестники, отправленные вам мужьями. Хотите прослушать послания, альда Злата?

   ― Пожалуй. Что для этого нужно сделать?

   Злата лягушек не то чтобы боялась, но относилась к ним с некоторой брезгливостью: слышала, что от них на руках бывают бородавки. А что это за девушка с бородавками на руках? Фу!..

   ― Чтобы вестник заговорил, вам достаточно прикоснуться к нему.

   Златке показалось ― или в глазах вредного прислужника мелькнул огонек злорадства? Не желая, чтобы надменный старикашка слышал адресованные ей послания, Злата схватилась за поднос покрепче:

   ― Вы можете быть свободны. В дальнейшей помощи не нуждаюсь.

   И с самым независимым видом направилась в гостиную. Лакей вежливо отворил перед ней дверь, а потом так же аккуратно закрыл.

   Пристроив поднос на невысокий столик, Злата присела на оттоманку и принялась разглядывать вестников.

   Первый эль-гух был заполнен тьмой, словно в стеклянную статуэтку заключили клочок ночного неба. Тьма казалась живой: ворочалась, переливалась, закручивалась воронками. В ней проблескивали огоньки, словно звезды пытались проглянуть сквозь облака.

   Злата протянула руку с выставленным вперед наманикюренным пальчиком («Девушка всегда должна следить за своими ногтями!» ― учила Златку родительница в один из нечастых приездов). Потянулась к магическому вестнику, явно оставленному для нее старшим мужем ― темным магом. В последний момент решимость покинула девчонку и она, сдавленно пискнув, отдернула руку, так и не коснувшись эль-гуха.

   «А-а-а! Ну почему не бабочка, не птичка? Почему лягушки? ― взвыла она про себя. ― Как эти твари вообще сюда добирались? Прыгали по мостовой? Ныряли в зловонные лужи? Выглядят-то как новенькие... Да чего я голову себе ломаю... Они же магические!»

   Уговаривая себя, что от магических эль-гухов бородавок быть не может, и что на ощупь они наверняка не такие мокрые, скользкие и холодные, как обычные представители бесхвостых земноводных, Злата вновь подняла руку и быстро ― пока не передумала ― ткнула указательным пальчиком в темного эль-гуха. Тот квакать не стал. Вместо этого кашлянул и заговорил голосом эльфа:

   ― Злата! Жена моя! Я вынужден покинуть тебя ненадолго. Некоторые дела требуют моего присутствия во дворце. Да и с супругой мэтра Габгрона лучше договариваться при личной встрече. Так что мне пришлось уйти, но я унес твой несравненный образ в своем сердце. Встретимся за обеденным столом, Луч моего... кхм...

   На этом послание оборвалось, а эль-гух лопнул, словно мыльный пузырь. Темное облачко рассеялось в воздухе.

   ― Ну, не так страшен черт, как его малюют! ― сказала себе Злата и уже с куда большей смелостью дотронулась пальчиком до второго, золотистого в бурую крапинку эль-гуха.

   Приготовилась услышать голос второго мужа ― Сандгрона ― и не прогадала.

   ― Мой дражайший Огненный Луч, ― раздались мерные, четкие слова, будто второй муж толкал торжественную речь перед строем воинов, идущих в последний бой. ― Мое сердце замирает от тоски, ведь я расстался с тобой вчера вечером, а увижу только сегодня во второй половине дня. Прости, что по долгу службы я не смог явиться к тебе утром, чтобы пожелать доброго дня и припасть поцелуем к твоим прекрасным ручкам. Обещаю исправиться и явиться к обеду.

   Второй эль-гух схлопнулся, золотистое мерцание медленно погасло.

   Злата решительно ткнула в третьего вестника, цветом напоминавшего зеленые глаза оборотня Ольгрона.

   ― Привет, Лучик, ― услышала прочувствованный, полный эмоций голос самого младшего мужа. ― Это ужасно: знать, что ты есть, и не иметь возможности быть с тобой рядом неотлучно. Еще сложнее скрывать от близких свое счастье... Но придется потерпеть до королевского бала. Чтобы немного развеяться, я умчался на охоту. Обещаю добыть для тебя пяток ласхоров, шкурки и хвосты которых украшают женские одежды не хуже бриллиантов, а из мяса этих зверюшек готовят великолепнейшее рагу. Обещаю с добычей в зубах быть у твоих ног к обеду!

   Третий эль-гух лопнул, зеленоватое облачко струйкой дыма вытекло в приоткрытое окно.

   «Так-так. И сколько там до обеда? ― задумалась Злата. ― Заняться бы чем-нибудь полезным. Только вот чем? Не диплом же дописывать...»

   Тут мысли девушки потекли в правильном направлении. Она сообразила, что говорить-то по-местному ее вроде как обучили. А вот сможет ли она читать и писать?

   «Не попробуешь ― не узнаешь!» ― сказала себе девчонка, встала, подошла к свисающему вдоль дверного косяка бархатному шнуру сонетки и подергала за его. На зов хозяйки дома явились и лакей, и горничная.

   «Какие расторопные!» ― порадовалась девушка.

   ― Мне бы хотелось что-нибудь почитать и записать кое-какие мысли, ― объявила она прислуге.

   Лакей, всем своим видом демонстрируя холодное неодобрение, отказался помогать Златке в решении этой задачи:

   ― Я не смею брать что-либо в кабинете хозяина без его дозволения. А бумага и письменные приборы имеются только у него! Могу я забрать поднос?

   ― Забирайте и можете быть свободны. Кстати, подайте сюда, в гостиную, какие-нибудь освежающие напитки, ― отпустила его Злата.

   Как только лакей вышел, Элизия с заговорщицким видом заявила:

   ― Лакей, Флангрон, не умеет ни читать, ни писать. И страшно завидует всем, кто умеет. Он и меня недолюбливает с тех пор, как узнал, что я помогаю магистру Дагрону вести некоторые счета.

   ― Так что ― с чтением и письмом я пролетаю? ― надулась Злата.

   ― Простите? Что значит «пролетаю»?

   ― Облом.

   ― Где?! ― Элизия испуганно заозиралась по сторонам.

   ― Вот здесь! ― со страдальческим видом прижала руки к груди Злата. ― Мое сердце просто заходится от горя, ведь я так хотела освоить вашу местную письменность!

   ― А-а, ― догадалась горничная, услышав прочувствованную речь своей хозяйки. ― Вы расстроены, что Флангрон отказался принести вам перо и бумагу?

   ― Да, моя верная Элизия! Я весьма огорчена! ― подтвердила Злата, не забывая изображать на лице глубочайшую скорбь.

   ― Все сейчас будет! ― принялась утешать хозяйку доверчивая служанка. ― Я вам из личных запасов выдам и бумаги, и чернил. А еще у меня пара свитков есть с благонравными поучениями для Лучей Сиятельной Праматери. Будете читать?

   Читать поучения Златке не так чтобы мечталось. Она бы предпочла любовный роман, модный глянцевый журнальчик или, на худой конец, местный светский вестник со свежими сплетнями... Но надо же с чего-то начинать?

   ― Да, неси. И... я тебе признательна, Элизия.

   ― Ой, да я же от всего сердца! ― тут же смутилась горничная и метнулась к дверям.

   Уже через пару минут Злата была обеспечена всем необходимым: бумагой, остро отточенными перьями, склянкой-непроливайкой с чернилами и даже фартуком и нарукавниками.

   «А вдруг капельку уроните ― да прямиком на ваше чудесное платье?» ― пояснила Элизия, завязывая поясок вокруг стройного Златкиного стана.

   ― Присядь рядом, Элизия, ― позвала девушка, устроившись у столика. ― Будешь мне подсказывать, если что.

   Горничная послушалась и скромно примостилась на краешке пуфика, который сама же для себя и придвинула. Злата покосилась на девушку, подумала ― и настаивать на том, чтобы горничная сидела подле нее на оттоманке, не стала. Не все сразу. Пусть пока хотя бы к роли наставницы привыкнет.

   Первым делом Злата решила проверить, как у нее дела с чтением пойдут. А дела пошли преотлично: уж кто его знает, того темного эльфа, что он там намешал в свои пилюли, но воспринималась местная письменность так же просто, как родная русская.

   А вот с начертанием букв все было сложно. Злата и на русском-то почти разучилась писать, потому что все больше на компьютере печатать приходилось. А тут еще вместо привычной шариковой ручки ― перья какие-то...

   В общем, до обеда девушка занималась тем, что тренировалась выводить кружочки да палочки. С переменным успехом. За этим занятием и застал жену темный эльф. Вошел без стука, без разрешения ― как и просила Злата. Смутил своим внезапным появлением бедную Элизию, которая тут же вскочила, словно ужаленная, склонилась низко в знак почтения:

   ― Доброго здоровья, магистр Дагрон.

   ― Доброго, Элизия, ― кивнул тот.

   ― Может, я пойду? ― тут же обернулась горничная к своей хозяйке.

   ― Погоди. Забери, будь добра, бумагу, перья и остальное. Думаю, муж меня обеспечит собственными. ― Злата с намеком взглянула на мужа и из вредности не стала ему улыбаться. Произнесла с таким же надменным и холодным видом, как у самого эльфа: ― Доброго здоровья, магистр Дагрон. Вы соблаговолили вернуться?

   Эльф, видимо, ожидал совсем другого приема, потому что тут же заморозился еще больше. Особенно после того, как обнаружил, что подаренное им кольцо на руке у Златки отсутствует.

   ― Вам не по нраву мой подарок, дорогая жена? ― поинтересовался он, хмурясь больше обычного. ― Вижу, вы не надели кольцо, которое я оставил для вас на подушке вместе с цветком локама?

   «О-о! ― сказала себе девушка. ― Кольцо-то я сняла!»

ГЛАВА 7

Семейный обед

   «О-о! ― сказала себе Злата. ― Кольцо-то я сняла!»

   Ей, конечно, хотелось слегка подразнить мужа, но вот огорчать его всерьез, выказывая пренебрежительное отношение к подарку, она не планировала.

   «Ну, и как выкручиваться будем?» ― спросила сама себя. Припомнила, что подвесила колечко на цепочку и спрятала за ворот платья. Решила тут же сыграть на этом.

   «Лучшая защита ― это нападение!» ― подбодрила себя и воззрилась на мужа с видом оскорбленной добродетели:

   ― Как вы могли подумать, мой дорогой супруг, что я посмею не оценить по достоинству ваш подарок? Он с первого же взгляда стал мне настолько дорог, что я укрыла его на своей груди! ― Злата демонстративно потянула вниз край ворота платья одной рукой и принялась извлекать из-под него цепочку ― другой.

   Эльф наблюдал за этим действом постепенно расширяющимися и темнеющими глазами. Дагрону вдруг показалось, что там, в ложбинке между упругих полушарий, пряталась частичка его самого. И сейчас, теплая, пропахшая нежным ароматом женского тела, она явилась на свет и легла на его ладонь. Прикосновение Златкиных пальцев обожгло прохладную белую кожу. Дагрон схватил протянутую к нему изящную ручку. Притянул жену к себе. Сжал ее плечи и впился в удивленно округлившиеся губки...

   ― Злата-а-а... ― простонал страстно, позабыв о сдержанности и хладнокровии. ― Жена-а-а... ― и вновь приник к зовущему, манящему рту.

   Вот против поцелуев Злата не возражала! Такое жаркое примирение ее вполне устраивало ― оно вполне совпадало с намерением девушки растопить ледяную броню эльфийского высокомерия. Так что целовалась она с Дагроном долго и с удовольствием. Пока оба не начали задыхаться и искать опору для тел, не способных и дальше удерживаться на слабеющих ногах.

   ― Там... оттоманка... присядем... ― в перерывах между поцелуями прохрипел мужчина и почти понес разомлевшую от удовольствия девушку к диванчику.

   Уселся, пристроил жену к себе на колени. С сожалением взглянул на встопорщившиеся в известном месте брюки-галифе.

   ― Не успел переодеться, ― вздохнул горестно.

   Возбужденному мужскому естеству в плотных штанах было тесно и неуютно. И стало еще более неуютно, когда Злата положила поверх выдающегося продолговатого холмика свою теплую ладошку и погладила его.

   Эльф заскрипел зубами.

   ― Никогда не думал, что скажу это, но ты лишаешь меня всей моей выдержки, Злата. Я не в силах касаться тебя ― и не желать продолжения.

   ― Было бы печально, если бы было наоборот, ― с философским спокойствием пожала плечами Злата.

   Впрочем, и дальше испытывать выдержу мужа на прочность она не стала.

   «Злата! ― взялась как-то в порыве откровения поучать девушку ее маман. ― Помни: твой мужчина должен быть всегда чуть-чуть голодным! Не настолько, чтобы пойти искать утешения на стороне. Но достаточно, чтобы спешить вечером в твою постель, и не думать ни о чем другом!»

   Девушка сочла текущий момент вполне подходящим, чтобы применить полученный совет на практике. Соскользнув с колен Дагрона, уселась рядом, сложила ручки на коленях, словно невинная школьница, и ловко перевела общение в совершенно новое русло:

   ― А скажи, мой дорогой супруг, есть ли у вас в мире какие-то другие приспособления для письма, кроме птичьих перьев?

   ― А... да-а. Есть. ― Слегка опешил от такого поворота Даг. ― Магические стилусы. Я не думал, что они тебе потребуются...

   ― Ты думал, твоя жена не обучена ни письму, ни грамоте? ― если бы Злата стояла, то обязательно уперла бы руки в боки. А так ― лишь насупилась обиженно. ― Я, между прочим, университет закончила! Оставалось только диплом защитить!

   В этот момент Дагрон взглянул на свою жену по-новому. Ему и в голову не приходило, что женщина может получать образование наравне с мужчинами. Домашнее обучение ― еще ладно. Особенно для благородных и магически одаренных женщин, но университет?!

   ― И... какая у тебя специальность? ― немного даже робко поинтересовался супруг.

   ― Я ― культуролог и политолог! ― задрала свой очаровательный веснушчатый носик девчонка.

   ― То есть, ты разбираешься в культуре и... в политике?! ― эльф окончательно растерял свое высокомерие перед лицом таких неожиданных открытий.

   ― Представь себе! ― добила его Злата.

   От потрясения магистр Дагрон на время, кажется, даже разучился говорить. Он сидел, смотрел на подаренную ему Сиятельной жену, и растерянно хлопал белесыми ресницами. От необходимости что-то еще говорить по этому поводу эльфа спасла птичья трель.

   ― Похоже, кто-то из младших мужей явился. Я открою. ― Мужчина встал и направился к дверям.

   Не дожидаясь возвращения Дагрона, Злата самостоятельно перебралась в столовую: знала, что вскоре все три ее мужа явятся туда. Гостей ждали чуть позже. Устроившись у окна, Злата наблюдала за лакеем, который пришел, чтобы сервировать стол, и составляла в уме список вопросов, которые продолжали размножаться и выскакивать в самых неожиданных местах, как резвящиеся на лужайке кролики.

   Лакей, справившись со своими обязанностями, встал у порога, отворил дверь и провозгласил на весь дом:

   ― Кушать подано!

   «Идите жрать, пожалуйста!» ― добавила мысленно Злата.

   Ей вдруг нестерпимо захотелось посмотреть любимую комедию. Жаль, но девушка не стала загружать память своего планшетника видеофайлами ― всегда считала, что киношку можно и онлайн посмотреть.

   «Кто ж знал, ― в очередной раз вздохнула незадачливая попаданка. ― Вот интересно: у них тут хотя бы театры есть? А может, даже бродячие циркачи имеются? Я бы сходила на представление...»

   Тут в приоткрытую лакеем дверь друг за дружкой по старшинству прошли трое мужчин, и Злата, в очередной раз любуясь на их килты с разрезами, решила, что, пожалуй, цирка ей и дома хватает. Бесплатного.

   «И когда успели нарядиться в эти свои юбочки?» ― подумала мимолетом.

   Выстроившись в ряд, мужья церемонно приветствовали девушку, она же, стараясь изобразить из себя благовоспитанную леди, кивала им со скромной вежливой улыбкой.

   ― Проходите, мои дорогие и уважаемые мужья, разделите со мной трапезу, ― закончив приветствия, повела она рукой.

   Правда, не учла того, что сама все еще сидит у окошка. Зато мужья, желая проявить заботу и учтивость, все трое одновременно бросились к ней, протягивая руку. И ― что вполне ожидаемо ― столкнулись плечами. Ольгрон, как самый мелкий, шустрый и верткий, успел скользнуть вперед, но при этом зацепился за ногу Сандгрона, сделав тому нечаянно подсечку. Падать начали оба, но Ол мигом обернулся котом и встал на четыре лапы. Тут же на его хвост наступил не успевший притормозить Дагрон. Рыжий котяра взвился с громким мявом, вынудив отшатнуться и без того потерявшего равновесие эльфа.

   Злата только успела пару раз моргнуть, как на ковре у ее ног распластались огненный воин, а поверх него ― бледный эльф. Рядом с ними, вылизывая свой отдавленный хвост и жалобно подвывая, сидел Ол в своем кошачьем облике. Злата уже открыла рот, чтобы выдать что-либо язвительное, но тут же подавилась кашлем, потому что огненный воин, забыв о том, что он не в казарме, выдал такое!

   ― Слезь с меня, бледная немочь, ― ругнулся Санд на эльфа. ― Пристраиваться сзади к мэтру Цисгрону будешь!

   Дагрон мигом взвился на ноги, зарычал, поднял ладони перед грудью. Между ними заклубилась тьма, которая в этот раз выглядела отнюдь не теплой и не бархатной...

   Огненный воин рывком перевернулся на спину, увидел летящий в него шар тьмы, сорвавшийся с рук разгневанного Дага, и тут же выставил огненный щит.

   Злата охнула, вскочила с желанием оказаться как можно дальше от этих опасных безумцев и... взлетела к самому потолку. А потолок, надо сказать, был высокий ― метра четыре.

   «Как? Что?!» ― девушка дернула головой, пытаясь увидеть свою руку, но вместо нее увидела покрытое рыжевато-коричневыми перьями крыло.

   Крыло?!

ГЛАВА 8

Совиное Меню. Мышки, кролики, улитки...

   «Как? Что?!» ― девушка дернула головой, пытаясь увидеть свою руку, но вместо нее увидела покрытое перьями крыло.

   Крыло?!

   Продолжая махать рукам謬― крыльями ― она заорала во всю глотку:

   ― Помогите!!!

   ...но из ее горла вылетел странный птичий клекот. «Мамочки-мамочки-мамочки! Скажите кто-нибудь, что мне это просто снится!» ― взмолилась про себя Злата, пытаясь совершить посадку на антресоль высокого серванта.

   И поняла: нет, не снится, когда увидела, что кот, заслышав ее клекот, сначала сделал охотничью стойку, а потом, припав к ковру пузом, начал медленно, ползком подбираться к серванту, на котором она устроилась.

   Будь Ольгрон обычным домашним котейкой ― он вряд ли стал бы пытаться подпрыгнуть на высоту трех метров. Но этот рыжий котяра своими размерами походил скорее на ягуара. И преодолеть три метра в высоту мог даже без разбега!

   Заверещав, испуганная Злата вспорхнула и в поисках спасения бросилась к Дагрону. Подлетела. Не сумев прицелиться, вцепилась не в плечо, как собиралась, а в аккуратно заплетенную белую косу на затылке. Кот неторопливо поднялся и с интересом уставился на птичку.

   «Ма-а-ав!» ― сказал он протяжно.

   «Поиграем?» ― услышала Злата в его голосе.

   Отчего-то играть ей не хотелось совершенно. Она вновь заверещала, захлопала крыльями.

   К счастью, Даг, увлеченный противостоянием с Сандгроном, не сразу понял, что с него пытаются снять скальп, и не шарахнул по новому, подкравшемуся со спины врагу, тьмой. Но проигнорировать впивающиеся в голову птичьи когти было невозможно, так что эльф мигом убрал клубящуюся меж ладоней тьму и поднял руку, чтобы схватить наглого летуна.

   Злата сама ни за что не догадалась бы, что делать в такой ситуации. Но совень, в которую девушка превратилась, имела собственные инстинкты. Именно они заставили птицу отпустить многострадальную косу эльфа и перепорхнуть на предоставленный в ее распоряжение новый насест в виде руки.

   Даг слегка содрогнулся, когда острые когти сомкнулись на его предплечье, до крови раня кожу. Медленно опустил на уровень глаз согнутую в локте руку. В немом удивлении воззрился на совень-сипуху ― крупную, красивую, с песочно-рыжим оперением и белой головой.

   Сандгрон, которого появление совени избавило от необходимости держать щит, тут же поднялся с ковра и тоже воззрился на невесть откуда нарисовавшееся крылатое чудо.

   ― Ну, что уставились? Расколдуйте меня уже! ― потребовала Злата, и с отчаянием убедилась, что из ее клюва по-прежнему вырывается только недовольный птичий клекот. ― Да что за напасть! ― Высказалась она. Эта фраза прозвучала как уханье.

   Надо отдать должное эльфу: все это время он, почти не морщась, терпел крепкую хватку птичьих когтей и внимательно разглядывал сипуху.

   Когда совень чуток успокоилась и перестала махать крыльями, Дагрон оторвал от нее взгляд. Осмотрелся кругом. Нашел Ольгрона, который, все еще в облике кошака, сидел и с явно гастрономическим интересом посматривал на птицу. Увидел замершего в двух шагах Сандгрона. А вот жены ― жены не обнаружил!

   ― Злата? ― тихим, страшным голосом произнес он. ― Где Злата?

   Кот и огненный воин быстро окинули взглядами столовую и с растерянностью в глазах вновь воззрились на Дага. А тот, в свою очередь, уставился в упор на сидящую на его локте сипуху.

   ― Злата? ― обратился эльф к птице.

   «Ну, наконец-то! Хоть кто-то догадался!» ― обрадовалась девушка.

   ― У-гу, ― сказала она. И для верности попыталась кивнуть головой. Тело повело вперед, и ей пришлось замахать крыльями, чтобы восстановить равновесие.

   ― Тише девочка, тише, ― длинные бледные пальцы легли на ее голову, ласково погладили встопорщенные перышки.

   ― Зла-а-та-а... ― о, а это уже и Сандгрон, кажись, начал догадываться, что происходит.

   Испуганный исчезновением жены, Ол быстро перекинулся в человека и подошел к мужчинам.

   ― Где Злата? ― задал главный для себя вопрос. ― И что это за птица у тебя, Дагрон?

   ― Эта совень и есть Злата, ― задумчиво процедил эльф.

   ― Злата?! ― рыжик потянулся к сипухе, чтобы потрогать ее перышки.

   Девушка, недолго думая, мстительно клюнула молодого оборотня прямо в протянутый палец. «А вот нечего на меня охотничью стойку делать!» ― подумала она.

   ― У-уйй! За что?! ― обиженно взвыл Ол и сунул в рот раненый палец.

   ― Значит, заслужил! ― буркнул Сандгрон. ― Как такое могло случиться, что наш Лучик птицей обернулась? И что теперь делать?

   ― Кло-кло-кло! ― защелкала клювом сипуха и повертела головой, пытаясь объяснить, что она и сама не знает, что с ней такое приключилось.

   ― Как ― это мы потом выясним, ― пресек ненужные вопросы эльф. ― Сейчас главное понять, как помочь Злате снова человеком стать. ― Злата, ты же раньше совенью не оборачивалась?

   Птица вздохнула, повертела головой и даже слегка приподняла крылышки ― словно развела руками.

   ― Не знает, ― правильно понял пантомиму Дагрон. ― Значит, и способ обратного превращения нашей девочке не известен.

   ― Так, может, ей вон как Ольгрону попробовать? Ол, ты как в кота перекидываешься и обратно? Давай, объясняй! ― потребовал Санд.

   ― Не знаю... ― растерялся рыжий. ― Оно само получается. Мы ж с трех лет уже начинаем оборачиваться. Все само выходит как надо.

   ― А вертишься во время оборота зачем? ― продолжал расспросы дотошный воин.

   ― Ну... во время движения оборот легче идет. Неподвижному телу сложнее принять новую форму. ― Совершенно по-кошачьи почесал затылок парень.

   ― Слышишь, Злата, ― обратился Санд к совени, ― попробуй, что ли, тоже кувыркнуться в воздухе и одновременно представляй, что в девушку превращаешься.

   Злата ответила Сандгрону скептическим взглядом. Жаль, мужчина по совиной морде читать не умел, а потому Златкиного недовольства не почувствовал.

   «Я и так с трудом на двух лапах балансирую, и летать толком еще не научилась. А он мне кувыркаться предлагает. Не знала бы, что я ― его Огненная Пара, решила бы, что Санд моей смерти хочет».

   ― Погоди ты с кувырками, ― осадил Даг товарища. ― Во-первых, надо, чтоб Лучик на что-то мягкое кувыркалась, а то расшибется еще... Во-вторых, Злата, ты не просто желай снова девушкой стать, а представляй, что становишься. Понимаешь?

   ― Ух-ху-у, ― печально согласилась Злата.

   Она уже догадывалась, что просто не будет. Но пытаться была настроена до тех пор, пока своего не добьется. Не век же ей совушкой летать?