Вход только в маске. Книга 2. Перед рассветом. Дарья Торгашова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31

АННОТАЦИЯ

Противостояние могучих скандинавских богов-эгрегоров продолжается. Инге и Торбьерну удается встретиться в загробном мире с автором Несбывшейся «Младшей Эдды» - и у отряда появляется реальный шанс спасти человечество и положить конец мировой войне живых и Несбывшихся. Но для этого Инга Воронцова должна принести огромную жертву.

ГЛАВА 1

Было очень жаль вещей, которые остались там снаружи на берегу - на базовом уровне «Асгарда». Торбьерн сокрушался об утраченной изумительной лодке. Однако хозяин неожиданно сказал:

   - Ваша лодка не пропадет. Если она такова, как вы говорите, это судно достойно занять место среди Несбывшихся вещей в хранилище Хозяйки.

   - Он говорит про музей фирмы! - догадалась Инга. У нее захватило дух.

   - То есть... если мы вернемся на нижний уровень «Асгарда» и доберемся до лодки, она может доставить нас прямиком в музей?

   - Наверняка. Пребывание в моем маленьком королевстве расширило ваши возможности.

   Снорри Стурлусон поднялся с места и подошел к викингу. Положил ему руку на плечо.

   - Я могу показать вам другой путь, прямо в верхний мир, - вы попадете в одно из тех мест, которые связывали с моим именем при жизни. И куда люди теперь приходят почтить мою память. Может, это будут руины моего настоящего дома, что некогда стоял в Рейкьяхольте; или церковное кладбище, где лежат мои кости! Или другое место! Все в воле Создателя!

   - Однако все эти выходы в Исландии, где до сих пор усиленно разыскивают твою книгу. И там везде теперь зима, - угрюмо заключил Торбьерн. - И повсюду слуги «Локи-Фрейра»... другие Несбывшиеся и хищники-убийцы, которые неуязвимы для обычного человеческого оружия.

   Автор «Эдды» кивнул.

   - Да!

   На мгновение Инга опять ощутила сильнейшее искушение остаться. Хотя бы ненадолго. Но преодолела себя.

   - Мы все равно уйдем... прямо сейчас, если можно.

   - Что ж, тогда давайте разопьем прощальную чашу.

   Хозяин принес и разлил по кубкам настоящее красное вино. В розоватом свете, лившемся из приоткрытой двери, оно отливало кровавым блеском. Инга и не заметила, как начало смеркаться. А если с наступлением ночи все добрые свойства этого места переменятся на противоположные - как в любимой иллюзии Константина?..

   - Неужели скоро ночь? - спросила Инга.

   - День здесь длится столько, сколько я пожелаю. Пока я не утомлюсь по-настоящему и не устанут мои гости, - откликнулся хозяин. - Вы могли бы переночевать у меня, но, раз вы уйдете, солнце еще долго не сядет!

   Инга пригубила терпкое вино. Чем Снорри может здесь заниматься? Уж точно не хозяйством - быть может, он разводит пчел или ухаживает за яблонями: делает то, что ему по душе, но не больше! Она посмотрела в испещренное морщинами лицо и догадалась. Снорри Стурлусон продолжает писать, сочинять - причем на такие темы, на какие никогда бы не осмелился при жизни! У него и материала такого не было... И его посмертные творения, конечно же, занимают почетное место среди Несбывшихся книг!

   Если бы они только могли получить одну-единственную книгу, осуществленную при жизни...

   Инга опять не утерпела.

   - Господин Снорри, вы думаете, что вашу Несбывшуюся «Эдду» опасно отдавать нам в руки? Или опасно отдавать ее... эгрегорам? Тем, кто сейчас делит между собою «Асгард»?

   - Без сомнения.

   Глаза скальда вспыхнули, он распрямился, сбрасывая груз прожитых лет.

   - Сам я - всего лишь скромный подмастерье. Господь вложил в меня немного таланта... но с помощью этого таланта я породил книгу огромной силы. Уж не знаю, Бог или дьявол старался тут больше, однако записанная мною «Младшая Эдда» может произвести страшные потрясения в верхнем мире и в мире мертвых. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы один из великих соперников завладел ею единолично. Это будет намного хуже, чем войны древних богов! Чем тот Рагнарек, который я наблюдал своими глазами и запечатлел!

   Инга и Торбьерн переглянулись. Потом снова уставились на хозяина, с одинаковым выражением. Снорри Стурлусон усмехнулся.

   - Вы теперь ломаете себе головы - не схитрил ли я, чтобы утаить мою книгу от всех, кто на нее покушается? Даже если так, я бы все равно ничего теперь вам не открыл!

   Старик соединил свои узловатые пальцы и вздохнул.

   - Но я сказал вам правду. В вашем мире моей Несбывшейся «Эдды» больше не существует. Списки с известной изначальной книги начали распространяться среди ученых людей еще при моей жизни, но это совсем другое!

   Инга кивнула. Больше добиться ничего было нельзя.

   - Мне с моим другом надо поговорить наедине. Можно нам выйти? - спросила она.

   Снорри Стурлусон с улыбкой развел руками.

   - Пожалуйста.

   Они вышли наружу. Солнце клонилось к закату - но будто застыло в этом положении, как на слайде.

   - Мне кажется, надо пробираться назад к лодке. Она осталась нашей, слышишь? - запальчиво сказала девушка. - А наверх - где зима и где повсюду рыщут эти... Ты, конечно, настоящий викинг, но ты не отобьешься от них в одиночку! И моей энергии не хватит, чтобы мы отыскали какую-нибудь новую дверь!

   Торбьерн погладил заросший подбородок.

   - То есть ты считаешь, что попасть в музей, который под полным контролем Хансена, - это для нас лучше?

   - А может, мы сразу угодим в русский филиал!

   - Конечно, всякое возможно... но это вряд ли.

   Инга притопнула ногой. Она уже озябла в своей футболке.

   - Торбьерн, если мы окажемся снаружи, я закоченею и умру до того, как мы придумаем что-нибудь еще. Уж лучше... назад к Хансену! По крайней мере, он не собирался нас убивать! И Вадим... и остальные наши до сих пор у него в руках!

   - Если окажется, что «Эдду» раздобыть нельзя, Хансен ведь может и не отпустить заложников. Возможно, как раз тогда он и решит вывести всех в расход, - современное выражение в устах Торбьерна прозвучало очень зловеще и веско. - Но я соглашусь с тобой, лучшего выхода не видно.

   Они вернулись в дом и объявили хозяину о своем решении. Тот кивнул и поднялся.

   - Весьма разумно! Не будем терять ваше время.

   Гости натянули свои шерстяные свитеры. Собрали вещи. После чего хозяин повел их дальше через комнату - не наружу, а в пристройку, сообразила Инга. Что же он там держит?..

   Посреди комнаты был столик, на котором горела толстая восковая свеча. Остальная часть помещения оказалась погружена во мрак; но света хватало, чтобы разглядеть бесчисленные бумаги, куски бересты и пергамента, разваленные без всякой системы. «В творческом беспорядке», как сказали бы теперь. Хозяин взял свечу со столика и поднял повыше.

   - Вон там у меня подпол, где я держу мед, пиво и вино. Через погреб должен открыться ход назад в вашу пещеру... или какую-нибудь другую. Вы же знаете, вся Исландия изрыта пещерами, - тут Снорри рассмеялся, словно удачно пошутил.

   - Но это окажется тот самый... нижний уровень Несбывшегося? Не верхний мир? - уточнил Торбьерн.

   - Разумеется. А теперь прощайте. Да пребудут с вами Бог и все ангелы.

   Исландец передал свою свечу Торбьерну, после чего нагнулся и откинул крышку люка, что вел в погреб.

   Открылись каменные ступеньки - похоже, фундамент был старше и более основательно устроен, чем сам дом... Торбьерн первым начал спускаться, и Инга за ним.

   Инга с трудом выносила подвалы - любила их не больше, чем пещеры. Там внизу было холодно, пахло как в могиле; и девушке сразу же показалось, что она слышит крысиный писк. Инга, дрожа от страха, поскорее поравнялась с товарищем. Но тут викинг сам остановился.

   - Видишь?.. Ход вон там!

   Каменная кладка стен скоро обрывалась - потом коридор становился земляным и сужался, как лисья нора. Когда они двинулись дальше, стало ясно, что там не так уж тесно; однако пройти со свечой не получилось бы.

   - Все равно нам ничего отсюда не вынести! - сказала Инга.

   Первым снова пошел Торбьерн. Он расширил проход для нее; а когда Инга полезла следом, швед просто схватил и вытянул ее за руку. А дальше был свет! И теплый день!

   Когда они выбежали из пещеры наружу, то с огромным облегчением узнали знакомый ландшафт: горы, и ущелья, и водопады. Они очутились в той же Несбывшейся Исландии, и теперь следовало пробраться назад к лодке.

   Найти свою стоянку им удалось часа через полтора - там все осталось нетронутым; и Инга неожиданно захохотала, глядя, как раскачиваются на ветру подвешенные на дереве связки рыбы.

   - Не чаяла я, что эти припасы нас дождутся!

   Торбьерн тоже засмеялся. А потом напомнил ей, что вряд ли что-то из еды удастся с собой взять. Тогда они поджарили немного оставшейся рыбы и поели впрок. Инга почувствовала, что скоро ее начнет мутить от такого рациона... Они все же захватили с собой рыбу, наполнили бурдюки водой и двинулись дальше на берег.

   Лодка была там - в целости и сохранности. А что, если ничего не выйдет? Если все пути для них окажутся отрезаны - что, придется и дальше играть в робинзонов?

   Торбьерн первым забрался в лодку и сел на скамью. С улыбкой протянул руку Инге. Она села рядом и взяла его за руку.

   А потом это случилось. Ворованная лодка не подвела! Берег завертелся вокруг них и утратил четкость: Инга почувствовала дурноту и припала к плечу своего защитника, который крепко прижал ее к себе.

   Они все еще сидели обнявшись, когда кружение прекратилось. Инга вскрикнула.

   - Получилось... мы в музее!

   - Тише ты!

   Торбьерн вскочил на ноги, схватившись за оружие и озираясь исподлобья. Это и вправду оказался выставочный зал музея в одном из филиалов «Асгарда» - посвященный эпохе викингов. И их лодка сама собой заняла почетное место посреди помещения. Под ними даже появился деревянный помост! Торбьерн соскочил вниз и помог спуститься девушке.

   - Теперь ни звука!

   Держась за руки, они направились к выходу. Попали в пустой зал, похожий на вестибюль. А потом девушка внезапно остановилась и ахнула, покачнувшись: пол под ногами просел. Инга поняла, что оказалась на верхней ступени лестницы, которая вела в какое-то новое подвальное помещение...

   Снизу донесся слабый стон.

   Инга с Торбьерном посмотрели друг на друга. Потом Инга первой устремилась вниз; Торбьерн поспешил за ней. Стон повторился, и у стены они различили скорченный силуэт человека... Здесь была тюрьма или застенок!

   Неожиданно ярко вспыхнул свет над головой. Сидевший на голом полу заключенный распрямился, болезненно щурясь; он поправил очки.

   - Кто здесь? Откуда?

   - Мы из отряда Константина Векшина! - воскликнула Инга. - Господи... неужели это вы, герр Лундберг?

   Они узнали смещенного с должности директора норвежского филиала. Но в каком он был состоянии! Без сомнения, он вынес множество физических и духовных истязаний. И прежде худой, сейчас он был совершенно истощен; его рубашка и брюки давно истрепались и загрязнились, в том числе кровью. В камере стоял запах миазмов и нечистот - будто в палате больного, про которого давно забыли санитары и врачи.

   Впрочем, здесь было не так уж и грязно. Притерпевшись, Инга поняла, что это место довольно опрятное для тюремной камеры. Однако помещение было стилизовано под темницу средневекового замка - каменные своды и пол, на котором было, несомненно, холодно сидеть; а потом Инга разглядела, что Арне Лундберг прикован за ногу к стене. Железная цепь тянулась от его щиколотки и крепилась к кольцу.

   - Да, - герр Лундберг усмехнулся, проследив за взглядом девушки. - У нашего... нового директора есть чувство стиля. Он большой поклонник культуры викингов и позднейшего средневековья. Допрашивали меня тоже старинными методами. Хансен хотел узнать, как попасть через Хельхейм в русский филиал, - только я могу создавать и уничтожать соответствующую иллюзию...

   Норвежец закашлялся.

   - Госпожа С. предусмотрительно наложила защиту не только на мое сознание, но и на речевой аппарат. Как раз на такой крайний случай - если я попаду в руки врагов и меня станут пытать. Сперва Хансен пытался взломать мой разум, как сейф... Пробовал вторгнуться в мое сознание напрямую, как он умеет, применял какие-то медикаменты... Потом использовал физические методы, чтобы развязать мне язык. Он испробовал на мне разные средства из богатого арсенала древних конунгов и ярлов.

   Лундберг угрюмо усмехнулся.

   - По большей части это, скорее всего, были иллюзии - Хансен вовремя сообразил, что я слишком большой неженка в сравнении с моими доблестными предками, и от физических пыток скончаюсь раньше, чем он добьется от меня толку. Иллюзии были очень убедительны, надо вам сказать... Я думал, что сойду с ума... Но он ничего не добился и в конце концов оставил меня в покое.

   - Я считаю, что вы очень мужественный человек, - горячо сказала Инга.

   - Благодарю вас.

   Лундберг снова закашлялся взахлеб, прижимая руку ко рту.

   - Кажется, в таких прекрасных условиях я заработал туберкулез... Или коронавирусную инфекцию... А может, все сразу! Лучше вам не приближаться!

   Инга отступила на несколько шагов, посмотрев на Торбьерна.

   - Мы можем для него что-нибудь сделать? Он же умирает!..

   - Да, можем.

   Поняв, Инга кивнула.

   - Я согласна. Давай!

   Она опустилась на колени рядом с узником, и Торбьерн тоже стал на колени, обхватив девушку за плечи. Другую руку он положил Арне Лундбергу на грудь.

   - Что вы делаете?..

   - Тише, герр Лундберг, - сказал Торбьерн. - Сейчас мы вам поможем.

   Так прошло секунд десять. Потом норвежец резко приподнялся, скинув с себя чужую руку.

   - Хватит!.. Я все понял, больше не надо!

   Он прижал руку к груди; глубоко вдохнул и выдохнул.

   - Мне гораздо лучше. Большое спасибо, друзья.

   Инга, наоборот, почувствовала слабость во всем теле. Торбьерн помог ей встать, и продолжал поддерживать, обнимая за плечи. Они оба посмотрели на Лундберга.

   - Мы могли бы теперь помочь вам бежать! Ваши оковы не выглядят такими уж прочными, - сказала Инга.

   - Нет, не вздумайте! Я запрещаю!

   Бывший директор поднялся на ноги, звякнув цепью.

   - Это слишком опасно для вас. Вы очень потратились на меня, и создать полноценную маскировку у вас не получится. Может быть, в другой раз...

   Инга с Торбьерном переглянулись.

   - Мы непременно вас выручим, - обещала девушка. - Мы теперь знаем, где вы!

   - Я вам верю. А сейчас уходите, быстрее!

   Инга и Несбывшийся направились к лестнице. Но когда они начали подниматься, Лундберг внезапно окликнул их.

   - Послушайте, ведь вы - русская Инга? Я только теперь вас вспомнил! Пожалуйста, подойдите!

   Инга быстро вернулась.

   - Вам опасно возвращаться в Россию и снова встречаться с Хозяйкой.

   - Но почему...

   - Вам известна тайна вашего имени и происхождения?

   Инга уже получала такое предостережение. Первым ее информировал друг Вадима, украдкой написавший Инге сообщение из изолятора, - но из уст человека, подобного Арне Лундбергу, это звучало куда убедительней.

   - Неужели вы думаете, что наша госпожа способна... Ведь вы преданы ей!

   - Я предан, Инга! Но не безоглядно! Конечно, госпожа Стормдален никогда не опустилась бы до таких приемов, как Хансен. Но в случае большой необходимости она тоже может быть безжалостна. Если наша королева решит, что для всемогущества ей не хватает одной вашей жизни, она возьмет ее!

   Норвежец пошатнулся и оперся на стену.

   - Вы человек, как и я... Я горд моей службой - но я шел на то, на что шел, с открытыми глазами, а вы совсем молоды и ввязались в эти игры богов почти вслепую. Вы стольким рискуете, помогая мне... и самое меньшее, что я могу сделать для вас, - это предостеречь. В вашей России она всюду вас отыщет, и держитесь от нее подальше!

   Инга сумела улыбнуться.

   - Спасибо, герр Лундберг. Я не забуду ваших слов.

   Они с Торбьерном поднялись наверх. Через несколько мгновений дверь в камеру исчезла, как и лестница.

   После тягостного молчания викинг опустил руку в карман джинсов - и извлек свой телефон. Тот не только оказался целехонек, а даже не разрядился!

   Инга с изумлением осознала, что в мире Снорри Стурлусона она не только быстро отвыкла от современной техники - а вообще почти не вспоминала, что такие приспособления существуют!

   - Константин в зоне доступа, - тяжело произнес Торбьерн, посмотрев на девушку. - И функция звонков снова работает!

   Сердце у нее пропустило удар.

   - Ну так позвони!..

   Сделать это Торбьерну хотелось меньше всего на свете. Даже памятуя о том, что от Константина Векшина, скорее всего, зависело их общее спасение. Но в конце концов Несбывшийся набрал номер и прижал аппарат к уху, дожидаясь ответа. И он услышал отклик.

ГЛАВА 2

Изумленная пауза на том конце длилась не больше секунды.

   - Где вы находитесь? - спросил Константин.

   Торбьерн быстро и по-военному четко доложил обстановку. Какое-то время слушал; после чего отключился. Посмотрел на Ингу.

   - Он приказал нам оставаться здесь и дожидаться. С ним Эспен Хегг - они вдвоем спустятся к нам.

   Эспен Хегг!.. Тот самый, который устроил им с Торбьерном такое приключение, - возможно, этот скользкий тип желал отомстить всему отряду Константина за оскорбление или спутать планы своего нового хозяина; но теперь...

   Если Константин сам еще не догадался о роли Эспена, заговаривать об этом точно не время.

   Они перешли обратно в скандинавский зал - но ни к одному из экспонатов не приближались. Впрочем, Инга слишком выдохлась, чтобы что-нибудь опять случайно активировать. Она села прямо на пол, и Торбьерн рядом. Они старались не терять бдительности.

   Однако же Константина и его сообщника оба не слышали до последней минуты. Даже Торбьерн почуял их только тогда, когда они уже были на пороге зала. Боец вскочил, схватившись за автомат. Инга тоже встала: едва удержавшись, чтобы не спрятаться за его широкую спину...

   Константин несколько секунд молчал, разглядывая пару. Он всегда был очень проницателен, и ему не требовалось лишних слов... Потом Константин перевел взгляд с Торбьерна на Ингу; темные глаза его потрясенно расширились, и русский Несбывшийся шагнул вперед.

   - Боже мой, Инга, на кого ты похожа!

   Он, конечно, почувствовал и ее энергетическую опустошенность.

   Инга впервые открыла рот.

   - Ты должен сказать спасибо Торбьерну, что я вообще жива. Если бы не он, я бы тут не стояла!

   Ее возлюбленный опять посмотрел на соперника. Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза с одинаковым выражением тяжелой ненависти. Потом Константин усмехнулся.

   - Да, полагаю, у нас найдется, что сказать друг другу.

   Инге стало дурно. И одновременно ей захотелось дико расхохотаться над абсурдностью всей ситуации. Старо как мир - и совершенно ново: это не просто двое сильных соперников ссорились из-за женщины, это два вампира новой породы не могли поделить излюбленную жертву! И, уж конечно, ни один легко не отступится от своего!

   Она ощутила гнев, вытеснивший чувство бессилия. Инга шагнула между мужчинами, раскинув руки; будто ограждая их друг от друга.

   - Прекратите, вы, оба!.. Сейчас не время выяснять отношения!

   Константин первым опомнился.

   - Да, ты права. Сейчас не время.

   Он кивнул остальным. Все уселись на пол, в кружок. Инга давно уже не испытывала брезгливости, ведя себя подобным образом...

   Она опять первая взяла слово, перейдя к главному.

   - Константин, там внизу заключен Лундберг. Вы знали об этом?.. Мы с Торбьерном наткнулись на него случайно, я поделилась с директором энергией... но он все равно плох. Надо поскорее освободить его, а не то он умрет.

   Константин с Эспеном быстро переглянулись.

   - Нет, мы не знали, что Лундберга перевели сюда! Большая удача, что вы его нашли... или перст судьбы! Но вы предлагаете директору бежать без нас?

   - Да, Костя. Ты поможешь Лундбергу бежать, и Эспен будет третьим. Тебе, как и Лундбергу, нельзя попадаться в руки Хансену, ты слишком много знаешь! А мы... мы с Торбьерном вернемся к Хансену и снова сдадимся!

   Константин смотрел на Ингу, побелев как мел.

   - Что ты такое говоришь? Ты думаешь, я допущу...

   - Костя, сейчас не время играть в благородство! И, что бы ты ни решил, я все равно никуда не двинусь, пока здесь мой брат!

   Имелись и другие причины - но Инга не стала пока что их озвучивать...

   - А Вадим никуда не уйдет без меня и больного друга.

   - Возможно, твой Вадим сейчас тоже болен, - пробормотал Константин. На его аристократическом лице промелькнула тень вины. И сомнения. Он пригладил ладонью темные волосы.

   - Она права, - неожиданно вмешался Торбьерн. - Если у вас пока достаточно энергии, вы должны как можно скорее бежать втроем вместе с Лундбергом! Инга не выдержит такую дорогу!

   - Но тогда единственный ключ от Хель будет утерян... Однако госпожа проложит новый путь. Изобретательности ей не занимать.

   Константин кивнул.

   - Хорошо. Где Лундберг, показывайте!

   Инга провела товарищей в вестибюль. На сей раз дверь и лестница появились не сразу: но все же открыть проход удалось. Константин и Эспен Хегг, издав громкие возбужденные восклицания, бросились вниз; Торбьерн за ними. А Инга почувствовала, что у нее темнеет в глазах. Она прикусила язык, чтобы не свалиться в обморок.

   Она услышала снизу голоса, потом лязг цепи. Кажется, Торбьерн со своей силищей один разорвал оковы! Потом опять раздался шум, будто несколько мужчин поддерживали раненого или ослабевшего. И наконец все четверо вышли наверх.

   Арне Лундберг близоруко озирался по сторонам: как человек, который уже распростился с белым светом. Несмотря на обещание Инги, он, похоже, не верил, что его удастся спасти! Потом он заметил девушку и улыбнулся.

   - Спасибо, Инга! Теперь я навеки ваш должник!

   Инга сглотнула и улыбнулась в ответ.

   - Константин, не тяни. Идите! Ты отправишь нам сообщение, если... когда вы трое очутитесь по ту сторону!

   - Хорошо, дорогая.

   Константин быстро шагнул к ней и, обняв одной рукой, на мгновение прижался губами к щеке подруги.

   - Клянусь, я скоро тебя вытащу. Я вытащу вас всех.

   Потом трое мужчин вышли в следующий зал - как оказалось, там тоже располагалась библиотека, собрание бумажных книг. Видимо, все филиалы фирмы были устроены на один образец.

   Константин обернулся к Инге и еще раз улыбнулся ей. А потом трое беглецов исчезли - будто под плащом-невидимкой, который еще и глушил все звуки...

   Инга повернулась к единственному оставшемуся у нее товарищу и опоре. Они направились обратно в выставочный зал.

   - Будем ждать, пока Константин не позвонит или не напишет. Это путешествие через Хель... кажется вечностью, но не такое долгое, - сказала Инга.

   Они снова сели на пол, прижимаясь друг к другу. Спустя какое-то время Инга очнулась, поняв, что задремала, положив голову викингу на плечо. Она стыдливо отодвинулась, но позволила продолжать себя обнимать.

   - Я бы хотел, чтобы он никогда не позвонил, - тихо сказал Торбьерн у нее над ухом.

   - Прекрати!..

   И тут раздался звонок.

   - Мы в России. Мы справились, миновали все посты. Герр Лундберг просит передать, что никогда не забудет, чем обязан вам обоим, - проговорил Константин: голос его звенел радостью и напряжением. - Теперь... поднимайтесь, Хансен вас не тронет!

   - Надеюсь, что так.

   Торбьерн отключился, не позволив сопернику договорить. Некоторое время он и Инга молчали, осмысливая услышанное.

   Потом Торбьерн убрал телефон и встал, протягивая руку девушке.

   - Пошли. Теперь без двадцати три по местному времени.

   Они вышли наружу, после чего вознеслись наверх - на тот уровень, где располагались их временная квартира и госпиталь. Наверное, Алексея еще не успели выписать...

   Когда «лифт» остановился, Инга хотела выйти. Но Торбьерн неожиданно удержал девушку: горячая ладонь легла на ее шею и затылок.

   - Напоследок. Я хочу это запомнить!

   Он притянул ее к себе и страстно поцеловал, оцарапав своей бородой. Они несколько мгновений стояли, бурно дыша. А потом двинулись вперед.

   Дверь в нужное крыло открылась сама - обоим беглым членам отряда был объявлен «допуск третьей степени», на прекрасном академическом английском. Они дошли до первого угла, после чего их задержали.

   Их отвели прямо к Хансену - он был в директорском кабинете... Инга содрогнулась. И как только Константин с Лундбергом и Эспеном исхитрились бежать? И знает ли кто-нибудь об этом?..

   Эгрегор при виде пленных встал из-за стола, голубые глаза его вспыхнули алчной радостью.

   - Инга Сергеевна! Где же вы пропадали, мы вас обыскались!

   Правильный русский язык в его устах казался насмешкой над родной речью Инги; как и традиционное обращение по имени-отчеству.

   - Это не моя вина, вы же знаете, - сказала она как можно тверже.

   Эйнар Хансен кивнул. Он медленно обошел вокруг пленников, заложив руки за спину.

   - Вид у вас плачевный. Вам бы надо в изолятор, на карантин!

   - А что с Вадимом? С Алексеем?..

   - Ваш брат болен. Он очень переживал из-за вас, - Хансен укоризненно покачал головой. - А сейчас у него коронавирусная инфекция, и мы его положили в одну палату с товарищем!

   Инга перевела дух.

   - Вы позволите нам увидеться... или хотя бы поговорить?

   - Всему свое время, моя дорогая.

   Хансен кивнул охранникам, и пленных увели. Их развели с Торбьерном почти сразу; викинг успел улыбнуться ей, но потом его грубо подтолкнули и поторопили.

   Когда боец «Асгарда» ушел, Инга ощутила страшное одиночество, почти отчаяние... до сих пор она даже не сознавала, кем сделался для нее Торбьерн в эти дни. Как много значили для нее его близость и защита! Инга не позволила себе раскиснуть на глазах у охраны... она дотерпела до тех пор, пока ее не ввели в белый больничный бокс. И лишь оставшись одна, девушка села на пол и заплакала.

   Она плакала, пока не обессилела. Затем, посидев немного, встала и начала осматривать свою палату.

   Здесь был отдельный санузел - душ и туалет. Железная койка и тумбочка, стойка для капельницы, большое фальшивое окно... Через сутки в такой стерильной обстановке, как в камере-одиночке, она сойдет с ума!

   Но тут бесшумно открылась дверь.

   Вошла медицинская сестра в маске «Асгарда». Несбывшаяся! Она несла стопку свежего белья, слабо пахнувшего лавандовым стиральным порошком.

   - Добрый день, - сказала сестра по-английски: и, кажется, улыбнулась под своей маской. - Я принесла вам чистое белье и полотенце. Пожалуйста, переоденьтесь сейчас, я отвернусь.

   Покраснев, Инга подчинилась. Глядя в спину бесцеремонной Несбывшейся, она скинула с себя все и надела на голое тело халат. Она купалась совсем недавно - а уже ощущала себя слишком грязной и запущенной для этих новых вещей. Однако не все было новым: прочее белье, кроме халата и больничной рубашки, оказалось ее собственным сменным бельем, которое Инга выбирала по каталогу еще дома в России. В полиэтиленовом пакете обнаружились ее шлепанцы. Инга подавила истерический смех. Пока ее не было, эти... фашисты перетрясли все ее имущество, вплоть до самых интимных предметов!

   Когда Инга закончила, сестра невозмутимо нагнулась и подобрала грязный ком ее одежды. Другой рукой подхватила запыленные сапоги.

   - Через полчаса будет обед. Через час придет доктор и осмотрит вас.

   - Погодите! Я потеряла телефон... и теперь мне совершенно нечем заняться. Может, вы...

   Несбывшаяся кивнула, дежурно улыбнувшись под маской.

   - Я передам ваше пожелание администрации.

   Она ушла, снова оставив Ингу одну.

   Девушка отправилась в ванную комнату. На полочке под зеркалом нашелся полный набор новых туалетных принадлежностей - и дезодорант, и бритвенный станок, и шампунь: все немецкое и отличного качества.

   А из зеркала на нее смотрела незнакомка - загорелая и исхудалая, с настороженным и диким взглядом. Будто из джунглей! Инга поспешно отвернулась и, сбросив халат, залезла под душ.

   Намыливая волосы, она снова начала всхлипывать. Вадим... Надя... Отец с мамой - помнят ли они еще, что у них было двое детей? Как давно она не говорила с ними, ничего не знала о них, будто все люди из ее прошлой жизни превратились в призраков! Будто ее прежней нормальной жизни никогда не существовало...

   Потом принесли обед - картофельную запеканку с мясом и горошком, хлеб с отрубями, фруктовый чай. Инга поела, хотя ее подташнивало от переживаний. Вскоре явился врач - мужчина: тоже Несбывшийся и в маске, по-видимому, немец. Он обращался с нею как с неодушевленным предметом, и осматривал так дотошно, что вогнал в краску. Впрочем, в его профессиональной грубости не чувствовалось явного намерения оскорбить. В глубине души Инга даже была благодарна за такое внимание.

   А потом явился он.

   Эйнар Хансен был свеж и жизнерадостен. На нем опять был светлый льняной костюм - по-видимому, такие он предпочитал; и голубая рубашка. А в руке трость, с набалдашником из слоновой кости в виде орла.

   Хозяин непринужденно уселся на стул возле кровати.

   - Как самочувствие, Инга Сергеевна?

   Она выпрямилась, сидя на краю койки.

   - Неплохо. Спасибо.

   Хансен лучезарно улыбнулся.

   - Тогда, быть может, побеседуем?

   Ее на миг парализовало от страха. Снова так ярко вспомнился замученный Лундберг... Ингу затрясло.

   - Нет-нет, пожалуйста!

   - Ш-ш-ш. Не надо капризничать.

   Инга зажмурилась и застыла: по щекам заструились слезы. Впрочем, это насилие оказалось не хуже, чем при первом допросе, - больно и унизительно, но быстро. Она даже не потеряла сознания, как тогда.

   - Очень интересно...

   В голосе Хансена послышался ледяной гнев: он вскочил на ноги. Девушка вскрикнула и отодвинулась, вцепившись в край койки и глядя, как хозяин меряет шагами комнату. Она почувствовала, что жизнь ее и вправду висит на волоске.

   Но неожиданно старый демон успокоился и сел обратно. Поставил трость между колен.

   - Помогли ему сбежать - впрочем, он и так был для меня бесполезен... А теперь замок сломан и ключ выброшен! Ей тоже придется несладко в такой изоляции!

   Инга поняла, о чем речь и что его взбесило. Но, похоже, Хансен не собирался карать ее за содействие побегу Арне Лундберга.

   Потом она опять ощутила на себе пристальный испытующий взор нового властителя.

   - В вашей памяти ощущается некий досадный пробел, Инга Сергеевна. Где вы побывали после того, как высадились на лодке в Исландии? Только не юлить!

   Инга почувствовала, что солгать не сможет. Да и есть ли смысл в увертках?

   - Я и Торбьерн побывали в вечном доме Снорри Стурлусона... Это его чистилище или лимб(1), как я понимаю. Попасть туда из «Асгарда» получается редко. И хозяева «Асгарда» этого места не видят!

   Эгрегор сжал набалдашник трости, так что у орла чуть не треснули крылья.

   - Вы говорили с ним... спрашивали Стурлусона про Несбывшуюся «Эдду»? И что он сказал?..

   - Что сжег оригинал вместе с черновиками. Снорри Стурлусон, конечно, опасался преследований со стороны церкви... и понимал, какую разрушительную силу может иметь его исходная книга. И теперь, как сказал Снорри, этот артефакт мог бы уничтожить «Асгард» вместе с его обитателями. В чьи бы руки «Эдда» ни попала!

   Эйнар Хансен долго молчал, опершись лбом на руку, сжимавшую трость, - будто обратившись в статую. Потом едва слышно пробормотал:

   - Что ж... может, и это к лучшему.

   Он резко поднялся и вышел.

   Вечером Инге принесли то, что она просила. Конечно, нечего было и мечтать получить новый телефон; но ей дали видавший виды ридер, электронную читалку с неплохой подборкой англоязычных книг. Пленница даже смогла погрузиться в не дочитанный когда-то роман Агаты Кристи, когда пришла та же медсестра.

   Принесли ужин и лекарства - две белые таблетки. Сестра сказала, что это иммуностимулирующий препарат; и отказывалась уходить до тех пор, пока Инга не проглотила лекарство.

   Инга дочитала роман до половины, прежде чем получилось уснуть. Однако засыпала она не с такими уж скверными мыслями.

   1 Термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.

ГЛАВА 3

Вадиму позволили позвонить Инге на другой день - пришел охранник с телефоном. Разговор оказался коротким, но задыхающийся голос брата был переполнен чувствами. По словам Вадима, Алексей был «уже почти в норме», а он сам чувствовал себя вполне сносно. Брат страшно сожалел, что нельзя увидеться и поговорить нормально, - как будто все складывалось против них! Но он надеялся, что Инга не подцепила заразу и что в конце концов Хозяйка найдет способ их всех освободить...

   Инга вернула телефон охраннику с чувством облегчения - конечно, она была очень рада услышать голос брата; но они за эти дни слишком отдалились друг от друга. Вадим теперь тоже принадлежал к ее прошлой жизни - до путешествия через исподний мир!

   Инга даже радовалась, что об этом сейчас не придется говорить ни с кем из близких; пройдя через несколько кругов ада - в буквальном смысле! - она в чем-то бесповоротно изменилась... и в самом скором времени это должно было отразиться на ее судьбе.

   Она причастилась пищи мертвых. Она ощущала себя так, словно больше не принадлежала вполне миру живых...

   Инге назначили схему лечения или профилактики инфекции - медсестра соизволила сообщить, что, согласно результатам тестов, на данный момент Инга здорова, но карантин необходимо выдержать, как и восстановить энергетический уровень. Инга послушно принимала иммуностимуляторы и витаминные комплексы, а днем пациентке поставили капельницу с каким-то особым раствором.

   Вечером неожиданно ее навестила Сигрид Старфельт. Инга, несмотря ни на что, была рада видеть воительницу в добром здравии - а Сигрид обрадовалась еще больше. Она стиснула русскую в объятиях так, что чуть не задушила; и с жадным любопытством принялась расспрашивать о ее приключениях на нижнем уровне.

   Инга рассказала - сколько можно было рассказать; но ее чувства были трудноописуемы. Она спросила, как содержат саму Сигрид с Харальдом, как там Торбьерн?

   Сигрид понимающе усмехнулась, услышав это имя. И явно радовалась такому повороту событий. Она никогда не скрывала своего предубеждения против русского лидера группы...

   Оказалось, что троих скандинавских бойцов отряда содержали куда свободнее, чем людей. Торбьерна опять поселили вместе с товарищами на старой квартире, и им даже позволили регулярно тренироваться вместе и ходить на прогулки.

   - Торбьерн все рвется к тебе, но его пока не пускают, - значительно прибавила шведка. - Ты у нас слишком важная птица!

   Теперь Инге было бы слишком трудно видеть Торбьерна - она опять оказалась на распутье; а без Константина такие встречи означали бы измену. Пылкий древний воин не ограничится вздохами и разговорами, если принцессу наконец выпустят из башни, - он и так сдерживал себя очень долго!

   Сигрид ушла. Конечно, о планах высшего начальства она ничего не знала.

   На другой день к Инге привели повидаться Ивана. Мальчишка был неспособен заболеть по своей теперешней природе, но осунулся за время плена и выглядел неважно.

   - Меня тут пытались подружить с другими Безвременными детьми, - сообщил он. - У Хансена такие и правда есть, представляете? Но ни одного русского! А нос передо мной задирают, будто принцы! Я даже раз подрался...

   Гимназист шмыгнул носом и неожиданно обнял Ингу, очень ее растрогав.

   - Я ужасно рад, что вы нашлись... что не сгинули там! Знайте, я без вас никуда. Даже если вы решите остаться у Хансена и помогать ему, чтобы всех остальных отпустили. Я ведь тоже ценный!

   Иван неожиданно проницательно посмотрел ей в глаза. Инга очень смутилась: ее и вправду посещала такая мысль. Хотя своими сомнениями насчет Хозяйки она еще ни с кем в отряде не делилась. Один лишь Торбьерн слышал предупреждение Лундберга.

   - Спасибо, Ваня. Ты такой молодец, - наклонившись, она чмокнула парнишку в растрепанную русую макушку. - Я без тебя тоже никуда не уйду.

   - Может, вам разрешат выходить гулять. Я попрошу, - обещал гимназист. - Было бы здорово, если бы нас пускали вместе!

   Днем ей снова поставили капельницу. Лежа на койке с иглой в вене и с ридером в другой руке, Инга попыталась подсчитать, сколько времени прошло по календарю «Асгарда» с тех пор, как они очутились за границей. Полторы недели? Две?.. А по счету верхнего мира?

   Скоро она бросила эти попытки. Инга чувствовала себя полностью дезориентированной: как в открытом космосе. Что ждет их всех, и сколько на самом деле от нее зависит?..

   Спалось ей плохо, и утром девушка встала с головной болью. Может, она все-таки подцепила вирус?

   Инга позавтракала без аппетита, а потом опять взялась за чтение. К своему большому удивлению, в библиотечке ридера она обнаружила Библию - весь Новый Завет в английском переводе. Неужели Хансен может увлекаться такой литературой?

   Хотя... сатана, без сомнения, знает своего врага в лицо. А языческие эгрегоры ведь не дьяволы - и даже не демоны в обычном понимании: они представляют некую третью неизученную силу!

   Она сидела, зачитавшись Евангелием от Матфея, когда услышала тяжелые шаги охраны. А потом физически ощутила присутствие этой самой «третьей силы». Инга подняла глаза.

   - Я вам помешал, Инга Сергеевна?

   «Локи-Фрейр», стоявший перед ней, обаятельно улыбнулся.

   - Я подумал, что вам не повредит свежий воздух. Я хочу предложить вам отправиться на прогулку.

   - С... вами?

   - Вы против моей компании?

   Что она могла ответить?..

   Хансен кивнул на сверток в руках охранника.

   - Вот ваша одежда и обувь. Жду вас снаружи через пять минут.

   Конечно, все эти вещи у нее отнимут после прогулки... Но сейчас Инга почти не в состоянии была думать. Трясущимися руками она переоделась: застегнула красную куртку, обмотала вокруг шеи шарф, надела шапку. Перчатки девушка сунула в карман. Эта исландская зима была мягкой... Или они отправятся куда-нибудь еще?

   Инга вышла наружу. Хансен приветливо ей кивнул.

   - Идемте.

   Он сам был одет в темно-синие джинсы и короткую дубленку с меховым воротником. Больше для имиджа, чем для тепла. Шапки норвежец не надел: рыжие волосы были собраны в хвост и переплетены тонкими косами - в целом очень стильно, как и всегда.

   Единственный охранник почтительно простился с ними у дверей приемной. Инга с Хансеном вышли в вестибюль, после чего легко вознеслись наверх.

   Ее ослепило солнце, взметнувшаяся снежная пыль заставила чихнуть.

   - Это снова Исландия. Уже другое место, название ничего вам не скажет, - произнес Хансен. Он с удовольствием жмурился на солнце - и вообще умел получать удовольствие от жизни... - Мы пробили собственный канал и теперь широко сообщаемся с Исландией, как вы с Россией. Чудная погода, не так ли?

   Инга промолчала, стиснув руки в кулаки. Эгрегор неспешно направился вперед. Но, без сомнения, чувствовал каждое ее движение. И она сама чувствовала его всей кожей - как живое темное солнце...

   Они немного прошли по проселочной дороге. Потом Эйнар Хансен приостановился, чуть пристальнее посмотрел на пригорок между двумя елями - и там появился деревянный помост со ступеньками. Как театральные подмостки для самодеятельности. Или место казни.

   Эгрегор поднялся по лестнице и сел на верхнюю ступеньку. Инга, помедлив, присела на ступеньку ниже. Во рту пересохло, ее охватила неконтролируемая дрожь. О чем сейчас зайдет разговор?

   - Какое сегодня число? - спросила Инга.

   - Пятнадцатое января. Вы находитесь у нас всего четыре земных дня. Удивительно, правда?

   - Да уж, - Инга кивнула. Она чувствовала себя теперь старше на целую жизнь...

   Некоторое время они молчали, разглядывая равнину. Солнце золотило подлесок, а на горизонте вздымались горы.

   - Похоже на ваши русские пейзажи. Но все же не то. Хотите домой? - вдруг спросил норвежец.

   Инга стиснула зубы, слезы вскипели на глазах.

   - Не смейтесь надо мной!

   - Я вовсе не смеюсь. Вчера после довольно напряженных переговоров мы достигли перемирия с вашей королевой. Ваше открытие, касающееся «Младшей Эдды», сыграло тут не последнюю роль.

   Инга резко повернулась к узурпатору, чуть не свалившись со ступеньки.

   Он кивнул.

   - Да, Инга Сергеевна. Это орлог - но судьба наконец улыбнулась вам. Госпожа Стормдален предоставляет вам и всему отряду возможность вернуться в Россию - и, более того: вы будете освобождены от службы в «Асгарде» на пять последующих лет. И получите солидную денежную компенсацию.

   - На пять... лет?..

   Инга вспомнила, что заключила с «Асгардом» бессрочный контракт... О чем же она тогда думала!

   - А за что мне компенсация?

   - Вы считаете, что ваши моральные и физические страдания не заслуживают вознаграждения? - Хансен приподнял брови. - Вы получите сорок тысяч евро, или более трех миллионов в русских рублях.

   Инга дрожащими руками поправила шарф. Сумма казалась астрономической, но если разделить на пять лет...

   И, так или иначе, этот долг будет взыскан с нее до копейки. Но уже не в денежном эквиваленте.

   - А по истечении пяти лет... меня призовут обратно на службу?

   - Да. Мы всегда держим слово, данное смертным. Когда мы вернемся, я покажу вам электронную копию соглашения к трудовому договору, за подписью госпожи директора и с печатью «Асгарда». Вы сможете тогда же поставить вашу электронную подпись и отослать назад готовый документ.

   Инга долго молчала. Никакие слова просто не шли на язык...

   - У меня есть для вас встречное предложение, - неожиданно произнес Хансен. - В буквальном смысле. Предложение руки и сердца от Торбьерна Олафсона.

   Эгрегор рассмеялся, видя ее лицо.

   - Как в старые добрые времена! Да, наш герой покорен вами и хочет на вас жениться. Более того, в таком случае мы сделаем вам шведское гражданство. Вы найдете жилье и работу в Швеции - а вы сами знаете, что качество жизни там значительно выше, чем у вас на родине!

   - Вы хотите сказать... работу наверху? В мире людей?

   - Конечно. Или можете совмещать ее с работой у нас. Если вы согласитесь на этот союз, я отпущу вас без всяких дополнительных условий.

   Инга молчала, комкая вязаную перчатку.

   - Вам так жаль покидать ваше отечество?

   Эйнар Хансен нахмурился.

   - Или, возможно, наш боец слишком прост для вас? Вы культурная, интеллигентная девушка - я понимаю. Или вы предпочитаете сохранить верность вашей первой любви... Константину Векшину, хотя ваши чувства охладели?

   - Нет!..

   Инга покраснела, на глазах выступили слезы стыда и отчаяния.

   - Нет, я не могу стать женой Торбьерна. И не из-за Константина. Если бы я вернулась в Россию... я, конечно, осталась бы с Костей, но я не вернусь.

   Эйнар Хансен некоторое время молчал. Потом склонился к ней и очень участливо спросил:

   - Почему?

   Инга молчала, закрыв лицо руками. Внезапно ей все стало ясно. И стало ясно, что такое орлог - скандинавский рок...

   - Расскажите мне. Я хороший слушатель, - поощрил ее эгрегор.

   - Константин и Торбьерн оба очень достойные мужчины, каждый по-своему... но они не люди. Они не могут иметь семью!

   - С человеческой точки зрения, это будет самый законный брак. Можно называть это... другой формой отношений, какие сейчас так распространены. Партнерством или донорством. Чем такой союз хуже семьи в привычном смысле слова?

   - У них обоих никогда не будет детей! И мне почти двадцать восемь лет. Скоро я начну стареть, а они останутся такими, как были!

   Инга сжала руки на коленях.

   - Но даже не в этом дело... Им обоим за пятьдесят - и через несколько лет, совсем скоро, они станут старшими. То есть будут способны на полное потребление человека... превратятся в настоящих вампиров!

   Инга помотала головой, плотно сжав губы.

   - Я не думаю, чтобы хоть один Несбывшийся мог изменить свою искаженную природу...

   - Почему же искаженную, Инга Сергеевна? Почему не усовершенствованную?

   - Вы сами знаете!.. Вот вам - вам самому разве никогда не хотелось ограничить рождаемость новых Несбывшихся? Если бы вы захватили власть над «Асгардом»? Сначала я горячо поддерживала такое начинание госпожи С. Я понимала, что неосуществленные дети ничем не хуже тех, кому повезло родиться! Но теперь, когда я вижу, чем это обернулось...

   Хансен выпрямился, не сводя глаз с Инги.

   - Я не хочу, чтобы она получила решительное преимущество. Силы эгрегоров должны быть уравновешены, ради всех нас, - голос девушки задрожал. - Я знаю... давно знаю, что может значить для Хозяйки Хель моя жизнь!

   «Локи-Фрейр» выглядел спокойным, но Инга ощущала, как яростно пышет и пульсирует его энергия. Он кивнул, побуждая девушку продолжать.

   - Я предлагаю себя в жертву вам!.. - закончила Инга, сжимая кулаки.

   Эти слова исчерпали ее мужество. Она ощутила холод смертной тени: на лбу выступила испарина. Но Инга знала, что назад дороги нет.

   Оба долго молчали.

   Потом до девушки донесся голос эгрегора.

   - Я восхищен вами. Вы давно нравились мне, Инга Сергеевна, но сейчас повторяю: я восхищен! Мой народ всегда умел ценить широту души и красоту поступка.

   Инга медленно обернулась: Эйнар Хансен улыбался ей. Глаза его сияли, как у влюбленного. Он был очень хорош в этот миг.

   Потом он посерьезнел.

   - Я понимаю, что вами движет. Но ведь вы пожелали... броситься в мои объятия еще и от безысходности? Вы верите, что вас так или иначе потребят - если не я и не сама королева, то один из ваших возлюбленных?..

   - Да. - Голос Инги зазвенел предельным напряжением. - И я знаю, что для человека быть поглощенным таким мощным и древним эгрегором, как вы, - это совсем не то, что пасть жертвой обычного ва... Несбывшегося. Кроме того, сейчас я могу пойти на это добровольно, пока я чувствую в себе мужество! Потом - не знаю, не знаю!.. Через пять лет - или даже через год меня могут застигнуть врасплох, и я умру как овца!

   - Я вас прекрасно понял. Подвиг - это пиковое напряжение духа, это не то, что откладывается на потом!

   Инга кивнула, кусая губы. На щеках расцвел румянец.

   - Выслушайте меня, я больше никому не могу сказать. Я совсем не такая героиня. Я эгоистка! Больше всего я думаю... о моей душе, господин Хансен. Вы понимаете?

   - Да.

   Он кивнул. Улыбнулся Инге, ободряюще коснувшись ее плеча: девушку охватили жар и трепет.

   - «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее»(2).

   Они еще помолчали. Инга дышала всей грудью, вбирая в себя бодрящую морозную свежесть этого ясного дня, чувствуя, как ветерок ласкает ее щеки и играет ее волосами. Потом она попыталась встать, но не смогла: ноги не держали.

   Эйнар Хансен поднялся и сошел по ступенькам, подав добровольной жертве руку.

   - Идемте, Инга. Мы это детально обсудим.

   Инга сделала несколько шагов, но потом пошатнулась; и тогда норвежец обнял ее за плечи и сразу перенес их обоих в свой кабинет.

   2 Евангелие от Матфея.

ГЛАВА 4

С этого момента все опять стало нереальным - каким-то фрагментарным. Инга внезапно обнаружила, что сидит в офисном кресле за хансеновским столом, и что ее куртка и шапка с шарфом лежат на диване. Когда она разделась? Она не могла припомнить...

   - Покажите мне соглашение к договору, - слова, слетевшие с ее губ, тоже прозвучали как будто со стороны.

   - Вот, смотрите.

   Узурпатор очутился у Инги за спиной и положил ей руку на плечо, заглядывая в монитор ноутбука. Странным образом это касание обнадеживало. Инга осознала, что сидит на собственном месте директора; это поразило и смутило ее, но лишь на минуту. Перед глазами побежали аккуратные строчки правильного русского текста - даже слишком тщательно выверенного.

   - Освобождение от службы на пять лет. Выплата денежного поощрения в размере тридцати тысяч евро. Все, как я и сказал.

   Палец Эйнара Хансена замер на размашистой твердой подписи «госпожи директора», поверх которой была оттиснута синяя печать с литерами «A» и «N». Та самая печать, которая горела у всех «валькирий» на левом плече...

   Инга кивнула и обернулась к хозяину кабинета, выдавив из себя улыбку.

   - Достаточно. Я вам верю!

   Инга откинулась в кресле и закрыла лицо руками, собираясь с духом. Неужели все это происходило с ней?.. Потом девушка глухо проговорила сквозь пальцы:

   - Я не смогу сейчас написать завещание, но у меня есть несколько просьб. Как... как полагается в таких случаях.

   Она отняла руки от лица и посмотрела в голубые глаза эгрегора. Эйнар Хансен теперь устроился напротив жертвы на стуле. Он кивнул, слегка улыбаясь.

   - Говорите. Это законно и свято.

   - Я прошу... Нет, я требую! Первое - чтобы деньги, которые должны были быть выплачены мне, выплатили моему брату. Эти несчастные три миллиона!

   Инга сжала кулак и с силой опустила его на столешницу. Она ощутила внутри неведомо откуда взявшуюся смелость, почти свирепость.

   - Второе - я требую, чтобы Вадим не узнал правды... о том, что случилось со мной! Заморочьте ему голову - профессионально, как вы умеете! Например, скажите, что я отправилась наверх и там пропала без вести, выполняя задание. Тоже ужасно, но все же не настолько!

   Норвежец кивнул, не сводя глаз с Инги.

   - И наши родители тоже не должны ничего узнать! Они ведь до сих пор под гипнозом, так?.. Вот пусть и поверят, что у них не было дочери, а только сын! Вадька будет молчать, он сумеет!

   Инга снова ударила кулаком по столу. В этот миг она ощущала себя не просто равной могущественному духу, в чьей полной власти находилась... она ощущала себя сильнее его.

   - Третье - я требую, чтобы Вадима не привлекали к работе на «Асгард» против воли. Может, он и захочет служить вам в дальнейшем. Но я что-то очень сомневаюсь.

   Она криво усмехнулась. Эйнар Хансен все так же глядел на Ингу, положительно улыбаясь, - с полным осознанием своего права. Когда боговдохновенный миг прошел, девушка почувствовала, что его власть над нею снова крепнет.

   - Дальше. Требуйте еще! - сказал эгрегор. - Необязательно ограничиваться тремя желаниями, как в сказках.

   - Больше ничего.

   У Инги мороз пробежал по коже. При этих словах она вновь ощутила, что все это происходит на самом деле - и отступать некуда. Она сжала руками голову и попыталась сформулировать какие-нибудь еще «последние просьбы осужденного», но мозг не хотел ничего выдавать.

   - Одна просьба - насчет меня самой... Пожалуйста, не надо никакой публичности. Никаких зрелищ.

   - Ну конечно, нет.

   «Локи-Фрейр» встал из-за стола. Он тоже успел снять верхнюю одежду и остался в джинсах и белом свитере. Инге на миг показалось, что она видит его в белом одеянии палача - слышит рокот барабанов, заунывный речитатив жрецов и гул толпы, собравшейся на казнь... Но потом наваждение исчезло, и они с Эйнаром Хансеном опять остались вдвоем. В комфортном современном офисе.

   - Это касается только нас двоих, никого больше.

   Инга поняла, что уже не выйдет отсюда. Затуманенным взором она проследила, как хозяин кабинета стоя разливает по бокалам красное вино. Потом он опять сел напротив и поднял свой бокал.

   - Ваше здоровье!

   Она закрыла глаза и выпила, ощутив терпкую сладость, - несомненно, это было дорогое коллекционное вино. По жилам заструился огонь, и Инга почувствовала себя лучше. Связь с реальностью снова окрепла.

   - Скажите, господин Хансен... Те, кого вы поглотили ранее, - ведь вы чувствуете их? Они сохранили свое сознание? Я однажды видела тех, кого потребила госпожа...

   - Разумеется, я их чувствую, Инга. Я давным-давно с полным правом могу говорить о себе «мы» - как римские императоры и русские самодержцы.

   Норвежец белозубо рассмеялся шутке, и она, не сдержавшись, фыркнула тоже.

   - А вы можете мне сейчас...

   Хансен, все так же улыбаясь, широко раскинул руки. Образ его расплылся на множество других - суровых и добрых, наивных; мужских и женских, молодых и старых; в доспехах, вышитых рубахах, платьях... Инга ощутила вихрь чужих страстей и отголоски разнородных стремлений, принадлежавших далекому прошлому; ей показалось, что она совершенно потеряла себя в этом море. Потом образы опять слились в одно.

   - Впечатляет, Инга Сергеевна?

   Инга кивнула, придя в себя.

   - Но ведь все они... Все они из средневековья!

   - Естественно. Последний человек, который отдал мне себя, жил в тринадцатом столетии и был норвежским герцогом и родственником короля. Тогда еще тайно отправлялись языческие культы, а меня почитали как бога!

   Инга, похолодев, сжала руки. Господи, что же она творит...

   - Так, значит, в нашем времени еще никто?..

   - Вы будете первая. Первый человек из современности - и с подобной мотивацией. И с таким уровнем осознания, - голос эгрегора стал глубоким и густым, как мед. - Быть может, мы с вами отныне станем нераздельны, как с другими моими избранниками. А может, вам уготована совсем иная участь, нежели им!

   «Хоть бы так! Ведь я делаю это ради других, ради всех людей... и сознаю, что он никакой не бог! Я понимаю, какова его природа!»

   Потом хозяин опять встал - и Инга поняла, что ее время истекло. Все случится сейчас!.. Она оперлась ладонями о стол и нашла в себе силы подняться тоже.

   - Ваше здоровье!

   Эйнар Хансен салютовал ей бокалом. Инга подхватила свой бокал с вином и сделала несколько больших глотков. Потом поставила обратно, чуть не расплескав остаток.

   Девушка выпрямилась, посмотрев эгрегору в глаза.

   - Иди ко мне.

   Он манил ее рукой и улыбался. Инга медленно обогнула стол и направилась к хозяину кабинета. Она больше не принадлежала себе. Шаг, еще шаг - и она опять оказалась в объятиях Хансена, который поддержал ее за талию и плечи. Инга взглянула на него снизу вверх.

   - Это больно?..

   - Нет. Совсем наоборот. Будет очень хорошо.

   «Ныне отпущаеши», - подумала Инга. А потом почему-то вспомнились слова Снежной Королевы, сказанные Каю:

   «От моего третьего поцелуя ты умрешь».

   Она закрыла глаза. Страх куда-то исчез, уступив место почти любовному томлению. Поцелуя она не ощутила - пришел всепоглощающий экстаз, похожий на оргазм, слияние с целым миром... Инга выгнулась в руках того, кто владел ею сейчас, застонала от блаженства - и обмякла. Все затопила чернота.

   Эгрегор еще некоторое время бережно держал жертву в объятиях. Потом поднял на руки и отнес на кожаный диван, где еще осталась верхняя одежда Инги. Он присел и отгреб вещи в сторону; затем уложил мертвую девушку и некоторое время любовался ею с мягкой улыбкой. Поцеловал Ингу в лоб.

   Потом «Локи-Фрейр» распрямился и отступил на несколько шагов, не сводя глаз с трупа. Еще мгновение - и Ингу охватило белое пламя. Мертвая в считанные секунды сгорела вся, целиком, вместе со сброшенной одеждой; не осталось никаких следов, и обивка дивана тоже не пострадала.

   Хансен некоторое время смотрел на опустевшее ложе, все с той же задумчивой нежностью; потом подошел к двери и, открыв ее, стремительно покинул кабинет. Он чувствовал себя способным на все, почти равным Господу Богу.

   Эйнар Хансен сдержал слово, данное Инге, - Вадим в своем изоляторе так и не узнал, какая участь постигла старшую сестру; они с Алексеем ничего не заподозрили. Но среди остальных посвященных и членов отряда новость распространилась быстро. Трое викингов узнали о смерти Инги в числе первых - к вечеру того же дня.

   Обстоятельства случившегося не разглашались - но догадаться было не так уж трудно. А Торбьерн не гадал: он сразу понял, без всяких сомнений!

   Боец уверился, что нынешний хозяин, с коварством истинного Локи, обольстил Ингу Воронцову. Вместо того, чтобы передать русской возлюбленной Торбьерна его благородное брачное предложение, он вынудил девушку отдать жизнь «на общее благо» - а точнее, ради собственной выгоды!..

   Заложников теперь содержали свободно - но оружия никому в руки еще не давали. Однако Торбьерна это не остановило.

   Выбежав в коридор, он нанес сокрушительный удар в челюсть растерявшемуся охраннику; и вырвал у него автомат. Он убил этого Несбывшегося и с ревом помчался дальше по коридору, расстреливая всех хансеновских волков, которые попадались по пути. По Торбьерну почти сразу открыли огонь; но, уже смертельно раненный, он несся вперед, как берсерк, обезумев от боли и бешенства, и успел прикончить еще троих врагов. Его изрешетили пулями, и наконец викинг упал мертвым.

   Он бежал в направлении директорского кабинета - хотя, конечно же, Торбьерн должен был знать, что Эйнар Хансен абсолютно неуязвим для оружия смертных. Еще в большей степени, чем любой старший Несбывшийся! А тем паче теперь, когда в его жилах играла жизнь Инги!

   Но, должно быть, Торбьерн Олафсон уже не повиновался голосу разума.

   Когда директор узнал о случившемся, он пришел посмотреть на побоище - и долго стоял, взирая на мертвые тела с видом сожаления и гнева. Ему уже доложили, что четверо из застреленных Торбьерном бойцов были старшими и успели потребить человека - и, хотя бунтовщик прицельно палил им в голову, они ожили и оправились. Еще трое были младшими, но их раны оказались не смертельны. Троих викинг убил.

   Сам Торбьерн еще не успел стать «потребителем», и воскреснуть не мог.

   - Все здесь убрать, трупы кремировать. И этого тоже, - наконец распорядился хозяин, пригладив свою аккуратную бородку.

   - А остальных, господин? Взять под стражу?..

   Хансен махнул рукой.

   - Остальных не трогать. Они... будут благоразумны.

   Сигрид с Харальдом заняли женскую спальню почти сразу после того, как Инга потерялась на нижнем уровне. Несмотря на все тревоги, они почти каждую ночь занимались любовью - и были счастливы друг с другом. Но сегодня «мисс С.С.» явилась домой за полночь, и от нее пахло спиртным. Похоже, воительница крепко выпила, но алкоголь ее не брал.

   Она плюхнулась на кровать рядом с Харальдом.

   - Слезай, - Сигрид зло пихнула любовника в плечо. - Сегодня я буду спать одна!

   Харальд сразу послушался и устроился рядом на полу. Конечно, спать Сигрид не могла - как и он сам; Харальд в темноте видел, как вздрагивают ее плечи, и слышал, как она горько и зло всхлипывает. Ему хотелось утешить подругу, но викинг боялся обнаружить собственные слезы.

   Наконец Сигрид не вытерпела - свесившись с койки, она окликнула Харальда. Любовники долго горячо шептались, негодовали и скорбели. Они очень жалели Торбьерна; но о смерти Инги Сигрид уже успела составить собственное мнение. Конечно, отчасти они тоже винили в этом Хансена, - однако Сигрид чувствовала, что все обстоит сложнее, чем представлялось несчастному влюбленному.

   - Я знала, что она не так слаба, как кажется, - Сигрид в последний раз промокнула глаза простыней и сухо улыбнулась в темноте. - А теперь я ею восхищаюсь. Жаль, что она этого уже не услышит!

   - Может, и услышит, - негромко заметил Харальд.

   Сигрид вытянулась на постели, подложив руки под голову и глядя в потолок.

   - Не будем гадать, дружок. Даже и не знаю, как для нее было бы лучше...

   Они долго лежали без сна, предаваясь каждый собственным мыслям.

   Ночь кончилась.

   Вернулось сознание - и осознание. На смену ночи пришли сумерки - однако до рассвета было далеко, и серое сумежье казалось таким же бесконечным.

   Когда вернулось ощущение тела, Инга Воронцова почувствовала себя почти так же, как во время путешествия через Хель в Норвегию. Но все же здесь было не так безнадежно: ей больше не казалось, что она истаивает и вот-вот превратится в тень, обреченную на вечные терзания. Плоть Инги казалась такой же вещественной, как прежде, и никто больше не покушался на нее. Удивительно! Ведь это, конечно же, не могло быть ее... ее прижизненное бренное тело?

   И сама она сейчас - живая или мертвая? Или в каком-то пограничном состоянии?..

   Когда Инга наконец осмотрелась, то обнаружила себя посреди каменистой пустоши, которая тонула в тумане. Подувал промозглый ветер, и Инга замерзла: окинув себя взглядом, девушка увидела, что на ней привычные джинсы и голубой свитер, но никакой верхней одежды. Она потыкалась из стороны в сторону, не зная, куда идти; и наконец присела на большой валун.

   И тут же с необычайной ясностью вспомнила, что предсказывал ей эгрегор: будто они могут отныне стать единым целым - как «Локи-Фрейр» слился с первыми жертвами, простодушно почитавшими его своим божеством! Инга истово перекрестилась.

   - Господи, как же хорошо, что этого не произошло! - прошептала она.

   Девушка окрепла духом и даже повеселела. Что бы это ни было за место, она найдет выход! Она встала и энергично растерла плечи ладонями, возвращая тепло. А потом до ее слуха донесся жалобный детский плач.

   Инга напряглась: да, без сомнения, где-то рядом плакал младенец, брошенный матерью!.. Уже не раздумывая, она двинулась на этот зов.

ГЛАВА 5

Пробираясь к ребенку, несколько раз Инга едва не упала; девушка потянула ногу и чудом не сломала, когда та угодила в щель между камнями. Мертвая или нет - а она была все так же способна и испытывать боль, и получать травмы! Что же тогда говорить об этом неизвестном малыше?

   Он затих было, но потом начал плакать с новой силой. Будто почувствовал, что помощь близко.

   - Потерпи, еще чуточку, - пробормотала Инга. - Я тебя найду, маленький, и мы отсюда уйдем...

   Куда?.. Это сейчас не имело значения.

   В конце концов Инга отыскала ребенка.

   Это был совсем крошка - месяцев пяти от роду или еще меньше; он лежал в неглубокой земляной ямке между камнями на подстилке из свежей соломы, как будто его бросили совсем недавно. И бросили умирать! Но что за изверг мог такое совершить?..

   Как в древние времена увечных или больных - и просто «лишних» детей оставляли на съедение диким зверям или на голодную смерть. У тех же викингов, как у спартанцев, подобное было в порядке вещей!

   Хнычущий малыш увидел Ингу и сразу затих. У нее так и замерло сердце; девушка присела и осторожно подняла ребенка. Он был голенький и теплый. Инга увидела, что это девочка - с каштановыми волосиками и серьезными голубыми глазами.

   В личике малышки Инге почудилось что-то знакомое; но она не могла сразу понять, что именно. Она только понимала, что девочку надо поскорее унести отсюда - позаботиться как следует, обогреть и накормить.

   Инга стащила свитер, оставшись в одной футболке, и закутала младенца. Холод сразу пронял ее саму до костей. Но девушка встала, держа ребенка на руках, и огляделась в поисках выхода.

   Кругом все так же стелился туман, вился около ног Инги. А вдруг там впереди пропасть - или крутой склон, и Инга покатится вниз и уж точно убьется вместе с ребенком?.. А вдруг будет еще хуже - если Инга в самом деле умерла и снова умереть ей невозможно; и она, покалечившись, так и останется мучиться на веки вечные?

   - Нет. Нельзя так думать. Мы выберемся, - сквозь зубы обещала Инга девочке. Она поцеловала ее в макушку и осторожно двинулась дальше, нащупывая дорогу ногами в сапогах. Инге стало ясно, что она спускается вниз с горы; а потом туман разошелся, хотя небо осталось пасмурным. Сквозь облака упал бледный луч света. Инга ахнула, крепче прижав ребенка к плечу.

   - Ты видишь? Это же Хель! Не море мертвых, а тот самый скандинавский берег... или уже наш берег! Очень надеюсь, что наш!

   Руки у Инги начали уставать; девочка весила не так уж мало. Тем скорее надо было выбираться отсюда. Инга вспомнила, каким образом Константин попал в головной офис «Асгарда» - через картину, укрепленную в ветвях сухой ивы. Однако теперь, когда Константин бежал вместе с Арне Лундбергом, этот путь должен быть закрыт! Госпожа С. смогла заключить мир с Хансеном только потому, что противник утратил ключ от врат и не смог нанести удар!

   Спустившись в лощину, Инга осмотрелась по сторонам. У нее уже зуб на зуб не попадал от холода. И девочка, как Инга ни кутала ее, снова начала хныкать. Может, хотела есть, - а она ведь еще совсем грудная!

   Инга двинулась дальше. Она брела, не разбирая дороги, лишь бы не стоять на месте; а потом внезапно пробудилось чувство направления. Как тогда, когда они странствовали вместе с Торбьерном!

   Никакой картины Инга не нашла. Она обнаружила вход в пещеру - и именно туда ее тянуло зайти и укрыться. Инга терпеть не могла пещер, еще сильнее, чем раньше; и уж ребенку точно неполезно там быть. Но если дверь находится внутри...

   Сил у Инги оставалось все меньше. Вот будет забавно, если она, даже умерев, окажется способна подхватить бронхит или пневмонию!

   Инга, собравшись с духом, шагнула в пещеру. Та оказалась вулканической, как в Исландии, - и своды ее переливались всеми цветами радуги. Но никакого выхода не было видно. Инга присела у стены, устроив девочку на коленях.

   Это какая-то дурная бесконечность - из одной реальности в другую, которая ничем не лучше!

   Может, надо заслужить это самое «лучше»?.. Но разве она, Инга Воронцова, не заслужила? А малышка?

   Инга опять встала на ноги и положила ребенка на пол. Надо было обследовать пещеру, как это ей ни претило!

   - Подожди тут, хорошо? Мама сейчас придет, - обещала Инга малышке. Она понятия не имела, что за мать бросила свое дитя умирать среди камней; но внезапно ощутила уверенность, что никакой другой матери, кроме нее, у этого найденыша не осталось - и не предвидится.

   Инга опустилась на колени и с щемящей нежностью поцеловала девочку. Потом встала и направилась в обход зала. Без всякого фонаря, без инструментов; почти вслепую. А потом пришло новое озарение - эта пещера была повторением пещеры Константина, в которой когда-то укрывался весь отряд! Именно там они отыскали «сокровища Фрейи», утраченные в последней битве эгрегоров! А что, если...

   Вскоре Инга и в самом деле нашарила такой же проход, который вел в боковое помещение. Она стиснула зубы и полезла.

   А обойдя этот второй зал, Инга нашла то, что и ожидала найти. Плоский деревянный ящик с бесценными сокровищами.

   И ящик сам по себе уже был сокровищем! Его крышку покрывала искусная резьба - руническая вязь, с золотой и серебряной инкрустацией, подобной сквозной листве. Инга подхватила ларец, не решаясь открыть прямо на месте; и с большой осторожностью стала пробираться обратно.

   - Вот и я! - сказала она девочке, оказавшись в главном зале. Инга опять ужасно запачкалась, и не решалась прикасаться к ребенку. Она села рядом и поставила ларец на колени.

   - Давай-ка посмотрим, что у нас тут внутри...

   Очень осторожно Инга подняла крышку.

   В глаза ей что-то ослепительно сверкнуло - она даже не успела разглядеть, что именно: из ларца хлынул белый свет, который застил все. Инга успела только одной рукой привлечь к себе малышку; и снова лишилась чувств.

   А потом они вдвоем вывалились куда-то, на жесткую искусственную поверхность. Инга, вскрикнув, инстинктивно прижала к себе спасенную девочку. Она ощутила, что вся ее одежда куда-то исчезла: и сама Инга, как и этот младенец, осталась в чем мать родила!.. Господи, да что же это такое?

   - Наконец-то!

   Чья-то сильная уверенная рука подхватила Ингу под локоть, поднимая на ноги. А потом у нее отняли младенца.

   - Дайте мне ее!..

   Инга рванулась к ребенку, не понимая, что происходит; потом она опять осознала свою наготу - и увидела, что находится в директорском кабинете, а рядом с ней сама хозяйка. И еще тут была какая-то женщина в зеленом докторском халате и шапочке, которая и забрала у Инги ребенка.

   Инга с девочкой оказались дома, в русском филиале!

   - Это... Это вы?

   - Да, я. Поздравляю, Инга.

   Хозяйка Хель улыбалась ей. Инга благоговейно ощутила исходившую от госпожи нездешнюю силу - но страха не испытала. Привычного ожидания, что ее вот-вот потребят, больше не было.

   Госпожа С. накинула на обнаженные плечи Инги неведомо откуда взявшийся светлый махровый халат.

   - Это иллюзия, - предупредила она. - Когда вернетесь к себе, переоденетесь в нормальную одежду.

   Инга запахнулась в халат и, босиком подойдя к дивану, присела.

   - Ничего не понимаю... Вернусь к себе... Так, значит, я не умерла?

   - Умерли, - заверила хозяйка. - Но последствия этого еще не до конца ясны.

   - А как же девочка?

   - О ней позаботятся. Не беспокойтесь.

   Инга перевела взгляд на медичку, державшую на руках спасенного ребенка; и тут же ахнула, подскочив с дивана.

   - Взгляните на нее!.. Она как будто бы... Боже мой, она уменьшается!

   Так и было: девочка на глазах стала еще меньше, как будто деградировала обратно - к своему рождению! Вот ей на вид стало месяца два, а потом...

   - Agneta, raskere(3), - резко приказала директриса. Медичка кивнула и сразу же вышла, унося девочку. И сама начальница, и Агнета нисколько не были удивлены этой метаморфозой.

   - Что все это значит? - с ужасом прошептала Инга. Она подняла руку, чтобы перекреститься. Но тут до нее дошло.

   - Я вытащила девочку из Хельхейма! Получается, она...

   - Да. Это самый настоящий Несбывшийся ребенок, - госпожа Стормдален кивнула. Улыбка тронула ее губы, отразившись в прекрасных глазах. - Все Несбывшиеся бывают очень милы, когда мы спасаем их! Сейчас вашу девочку отнесут в инкубатор, где положат на доращивание. У нас отработанные технологии.

   - Но сколько же ей... месяцев на самом деле?

   - Столько, сколько было, когда произошел выкидыш у матери. Вряд ли более месяца-двух от зачатия.

   Хозяйка Хель смотрела на свою подопечную так странно и значительно, что Инга ощутила слабость в коленях. Она опустилась обратно на диван.

   - Вы хотите сказать, что это мой собственный ребенок? Мой ребенок - Несбывшийся?.. Но как же я могла?

   - Так же, как и все.

   Директриса села рядом с Ингой на диван.

   - Выслушайте меня. Вам была дарована в своем роде уникальная возможность, как уникален и ваш собственный случай! Вы знаете, что при спасении Несбывшихся детей мы никогда еще не поднимались на уровень настоящего, верхняя граница для нас - начало двадцатого века! Вы первая современная женщина, которая смогла вытащить из ада собственное дитя!

   - Боже мой... - Инга откинула назад спутанные темные волосы. - Но тогда моя нерожденная дочь такая же, как и все эти... то есть будет такая же! Она вырастет и сделается вампиром, потребительницей живых людей!..

   - Еще неизвестно, как все обернется, Инга. Разумеется, эта девочка не принадлежит миру живых, как не принадлежите больше и вы сами. Она Несбывшаяся, но ее перспективы еще предстоит изучить.

   Инга почувствовала, что очень устала. И голодна. В какой бы реальности все это ни происходило! И война богов еще далеко не окончена - даже умерев, Инга осталась ее участницей!

   - Можно мне вернуться назад в мою квартиру? Мне нужно отдохнуть...

   Директриса благосклонно кивнула. Она с мягкой улыбкой коснулась плеча Инги, после чего кабинет вокруг исчез. Инга очнулась, почувствовав себя сидящей на койке - посреди девичьей спальни. Это была ее старая комната, которую она делила с Надей и Кариной!

   А потом раздался вопль:

   - Inga! Damn me, if it isn't you!..

   На нее таращилась Карина Виртанен. Она все так же красила волосы в разные цвета и была одета в безразмерную футболку с принтом; и при виде этого у Инги стало спокойнее на душе. Хоть что-то в их безумном мире осталось неизменным.

   - Привет, - Инга улыбнулась финке как можно непринужденнее. - Где тут моя одежда? Мне надо в душ, а потом поесть! Умираю от голода!

   - Ясно... сейчас что-нибудь соображу. - Карина, еще не отойдя от шока, кивнула. - Твои вещи мы не трогали. Нади нет, но она скоро вернется.

   Карина протянула к Инге руку, но дотронуться не решилась. Неужели так заметно, что она больше не живая... не такая же смертная, как ее подруги?..

   - Иди мойся, а потом ты нам все расскажешь, о'кей?

   - Хорошо. Только не прямо сейчас!

   Инга нашла еще один комплект белья, белую футболку и спортивные штаны. Запасные тапочки тоже имелись. Несчастные джинсы остались там... на ее настоящем мертвом теле. Нет, лучше об этом не думать!

   В ванной, сняв халат-иллюзию, девушка взглянула на себя в зеркало. Она приоткрыла от изумления рот. Ее татуировка на плече исчезла!

   Подсознательно она ожидала подобного - тем, кто полностью принадлежал «Асгарду», внешние атрибуты этого не были нужны. У Несбывшихся тоже не имелось никаких татуировок...

   Инга долго стояла под горячим душем. Вымыла голову, пожалев о своей навеки утраченной заколке. Какие глупости иногда тревожат, когда случаются глобальные катастрофы!

   Она вышла из ванной. Карина сказала, что заказала пиццу; тренерша великодушно подарила русской приятельнице несколько резинок для волос, но смотрела на нее с непривычной опаской. И обращалась без прежней снисходительной фамильярности. О да, это превращение было очень заметно...

   Принесли две большие пиццы - грибную и с сыром и оливками; а еще две бутылки минеральной воды. Инга со зверским аппетитом уничтожила три куска пиццы, запив минералкой. От расспросов она отмахнулась - ей бы самой привести мысли в порядок!

   И, кстати, как там девочка? Ее Несбывшаяся дочка, если верить госпоже С.?..

   - Кристина, - прошептала Инга.

   Она поняла, что назовет ребенка именно так. «Кристина Воронцова». Это могла быть только ее дочь от Артема Черных - от ее первого смертного мужчины: видимо, они с Артемом зачали ребенка, еще когда Инга была на гормональных таблетках, и у нее произошел случайный выкидыш. Как побочный эффект противозачаточных средств. А Инга свое кровотечение списала на месячные!

   Вероятно, у нее и менструаций никогда больше не будет. Мертвые неспособны давать жизнь...

   Инге ужасно захотелось опять увидеть своего ребенка. Посмотреть, как работает вся «фабрика по производству Несбывшихся». В ближайшее время она как следует в это вникнет, и запретить ей хозяева не смогут!..

   На часах было около пяти: немного погодя пришла Надя. Карина позвонила второй русской приятельнице, сообщив счастливую новость.

   Надя Литвинова, конечно, тоже была потрясена и обрадовалась подруге: они с Ингой обнялись. Но отношение Нади к вернувшейся героине стало таким же опасливым, как и у Карины, хотя Инга еще ничего им обеим не рассказывала!

   А где-то через час пришла сама Хозяйка. Она велела двум остальным девушкам оставить их с Ингой наедине.

   Госпожа С. рассказала самое главное. Оказывается, Инга была мертва более недели! За это время они урегулировали отношения с Эйнаром Хансеном; отважный и безрассудный поступок Инги стал известен госпоже Стормдален... и она могла понять ее мотивы. Двое эгрегоров теперь разделили власть над «Асгардом». Хотя, разумеется, не поровну - основная власть по-прежнему была сосредоточена в руках самой Хозяйки.

   - А как там Вадим?

   - Он почти здоров. Мы сообщили, что вас переправили обратно домой, - но в каком вы состоянии, он еще не знает. Вашему брату пока опасно путешествовать.

   - А в каком я состоянии? Я ведь не Несбывшаяся, нет?..

   - Нет. Это невозможно. Мы могли бы назвать вас Безвременной, вроде Ивана и всех тех детей, которых мы спасаем уже подросшими. Но пока даже я затрудняюсь сказать! Вы, как и ваша дочь, нуждаетесь в обследовании и длительном наблюдении.

   Госпожа С. откинула за спину тяжелые белокурые волосы, заплетенные в прихотливую косу.

   - Мы сообщили о вашем возвращении Константину Векшину. Он теперь в Германии, но завтра будет здесь.

   3 «Быстрее» (норв.)

ГЛАВА 6

Инга сама взялась наблюдать за собой - и даже начала вести дневник, чего никогда раньше не делала. В тот же вечер, сразу после разговора с Хозяйкой, она вышла и купила в писчебумажном киоске толстую тетрадку, расплатившись зарплатной картой Mastercard, которая осталась среди вещей Инги в ее сумке.

   И на Ингину карту было исправно перечислено жалованье за первые месяцы работы в фирме - разумеется, по их собственному времени и по количеству реально отработанных часов. Карина выяснила подробности по телефону. Инга ощутила минутное удовлетворение, услышав это. Все было без обмана! Но почти сразу девушка подумала, что эти деньги были перечислены еще живой Инге Воронцовой, и радость померкла.

   Конечно, с одной стороны, это было прекрасно - что в «Асгарде» не существовало окончательной смерти и что слова об «убивающих тело, души же не могущих убить»(4) подтверждались фактами. (Во всяком случае, это было справедливо для Несбывшихся, к которым не применили диссоциацию, и для смертных, которых не потребили обычные вампиры.) Но продолжение существования на земном плане несло множество проблем.

   Не стоило обольщаться: то, что случилось с Ингой, не было клинической смертью. И не было чудесным воскресением из мертвых, обещанным милосердной и всеобъемлющей христианской религией. Ингу Воронцову вернули к жизни совсем другие силы... если не оппозиционные христианству, то уж точно по-другому ориентированные и себе на уме! Без сомнения, это было преображение на всех уровнях: как физическом, так и энергетическом, и духовном, - и подобное перерождение преподнесет Инге и ее близким еще не один сюрприз. Даже если у нее не возникнет потребности питаться энергией простых смертных, всенепременно проявится что-нибудь другое!

   И ее Несбывшийся ребенок. Да. Вот о ком теперь она будет думать и печься постоянно...

   Она укладывалась в постель одновременно с Надей и Кариной - около одиннадцати вечера, как раньше. Но спать Инга не могла. Она долго сидела в кровати и строчила в дневнике при свете маленького ночника. Девушка писала, пока не устала рука; и только тогда прервала свое занятие.

   Она до сих пор ощущала себя бодрой и возбужденной. Насколько изменилась ее физиология и все прочее - и как изменится в дальнейшем?..

   Инга почувствовала на себе чей-то взгляд. Надя, которая спала ближе, проснулась и теперь не сводила с нее глаз. Инга ощутила мимолетную жгучую зависть к живой подруге; а потом раздражение. И некоторое чувство вины.

   - Я тебя разбудила?

   Надя качнула головой. Отбросила волосы на сторону.

   - Я сама.

   Было видно, что она очень хочет о чем-то спросить, но не решается. Инга усмехнулась.

   - Надежда, давай начистоту. Ты меня теперь боишься?

   - Нет.

   Надя опять качнула головой. Ее губы тронула легкая улыбка.

   - Или, если начистоту... то немного боюсь. Но я не отступлюсь от тебя - мне понятно, что тебя саму пугает это. Если бы я чуралась таких вещей, я бы не пошла сюда работать!

   Инга печально и благодарно улыбнулась.

   - Надежда, я ведь умерла. Я была мертва девять дней.

   - Я знаю, Инка. То есть я еще не выясняла точно, но я это почувствовала!

   Инге стало легче.

   - А как?

   - У тебя теперь другая аура. Какое-то излучение, которое воспринимается иначе. Я постоянно работаю с Безвременными детьми - и я навострилась отличать их от живых и от Несбывшихся... но у тебя излучение сильнее и другое, хотя и похоже.

   - Спасибо тебе.

   Инга улыбнулась. Она подумала, сколько ее еще ждет проблем с живыми людьми - с живыми, которые будут гораздо хуже информированы и куда менее деликатны, чем Надя. Но подруга не собиралась ее бросать, и уже одно это значило очень много!

   - Думаю, Карина тоже догадывается, - Надя кивнула в сторону дальней койки, где из-под одеяла торчали всклокоченные черные волосы. - И мы обе знаем, что ты совершила большой подвиг там в Исландии. Ведь правда?

   - Ну... отчасти, может быть.

   Внезапно Инга почувствовала себя очень усталой. Она даже не нашла в себе сил рассказать о ребенке.

   Насколько ее поступок был геройством - а насколько самоубийственной попыткой убежать от всей этой сумасшедшей действительности, как и от самой себя?..

   Что ж, теперь она убедилась, что таким путем от проблем не уйти. Придется разруливать все и за все содеянное отвечать. Еще далеко не «отпущаеши раба Твоего», боец Воронцова!

   - Спасибо, - сказала она. - И... давай будем спать. Я ведь пока еще не работаю?

   - У тебя отпуск... заслуженный, - Надя кивнула, улыбнувшись. - Подробности узнаем завтра. Спокойной ночи, Инка.

   Инга легла, закрыв глаза. Заслуженный отпуск - это сколько?.. Соглашение на освобождение от службы на пять лет она ведь так и не подписала. И это соглашение касалось опять-таки живой Инги - а не той, которая являлась детищем «Асгарда»!

   - Нет. На сегодня хватит, дамы и господа, - пробормотала Инга.

   Она натянула на голову одеяло и уснула.

   Разбудила ее все та же Надя.

   - Я тоже взяла отпуск на два дня. Чтобы помочь тебе снова адаптироваться... и вообще. Мы ведь работаем не в обычном режиме.

   - До сих пор?

   - Некоторые ограничения сохраняются. Например, мы все еще занимаемся группами, живем тоже вместе под усиленной защитой и стараемся не покидать квартиру без необходимости. Хотя, конечно, теперь у нас внизу стало гораздо безопаснее, чем до вашего похода.

   Завтракать они пошли в столовую. Карина уже отправилась с утра пораньше вести свои занятия по боевым искусствам - как подозревала Инга, чтобы поменьше сталкиваться с ней, возвращенкой с того света...

   Они с Надей взяли морковное суфле со сметаной, апельсиновый сок и овсянку. Аппетит у Инги был такой же, как при смертной жизни. Однако она уже заметила еще одну странность своего нового организма - справлять нужду хотелось гораздо реже: со вчерашнего дня Инга не ходила в туалет ни разу. Должно быть, пища и энергия теперь усваивались по-другому: как и у двух уже известных «Асгарду» разновидностей живых покойников. Инга определенно представляла какой-то новый третий вид...

   Когда они вернулись назад, Инга изложила Наде свои приключения - вкратце, но этого хватило. По ходу повествования Надины глаза раскрывались все шире и шире, хотя она работала гораздо дольше Инги и навидалась на службе всякого.

   И больше всего - после самого факта воскрешения Инги, потребленной эгрегором, - Надю поразила новость о Несбывшемся ребенке подруги.

   - Что же ты молчала! - воскликнула Надя. Как будто у Инги было много возможностей признаться. - Ты видела девочку со вчерашнего дня?

   Инга качнула головой.

   - У меня ведь даже допуска в это отделение нет... хотя я непременно его выбью.

   - У меня тоже нет. Но я тебе помогу. Если там твоя собственная дочь, тебе не имеют права отказать!

   Им обеим дали допуск в «особую зону» в тот же день, еще до обеда, - достаточно оказалось одного звонка заместителю директора. Но допуск был очень ограниченный; и по времени тоже, всего на пятнадцать минут. Здесь было не место для экскурсий.

   Пришла за ними та же медичка в зеленом халате, которая забрала дочку Инги, - Несбывшаяся по имени Агнета Виллиг, оказавшаяся заведующей отделением. Она без улыбки кивнула Инге и ее бывшему куратору и пригласила следовать за собой.

   Они вышли в приемную и попали через противоположную дверь в больничное крыло. Отделение для Несбывшихся младенцев, как помнила Инга, располагалось по другую сторону от госпиталя.

   - Сюда, пожалуйста, - заведующая, говорившая по-английски с сильным акцентом, остановилась напротив одной из белых дверей. Номерных табличек на них не было - как сотрудники вообще здесь ориентировались?..

   Дверь отъехала в сторону, и все трое вошли.

   Инга увидела казавшийся бесконечным ряд стеклянных боксов - перегородки, разделявшие их, не доходили до потолка, и внутри просматривалась какая-то жутковатая аппаратура, подсоединенная к стеклянным ванночкам. В этих ванночках, несомненно, и содержались эмбрионы. Инга необычайно отчетливо вспомнила сцену из «Матрицы», где Нео впервые предстали плантации, на которых поработившие человечество машины выращивали новых младенцев...

   - Подойдите, - сказала Агнета Виллиг обеим девушкам.

   Каким-то непостижимым образом она определила, какой из бэби-боксов им нужен, хотя опознавательных знаков не было видно и здесь.

   Инга посмотрела туда, куда указывала женщина. За двойной стеклянной стенкой было видно достаточно. Там не было ничего похожего на «Кристину»,какой Инга воображала ее себе; ничего похожего на вчерашнюю спасенную хорошенькую девочку. И вообще ничего, что напоминало бы человеческого ребенка! Какая-то крошечная красная ракушка или свернувшийся головастик в прозрачном растворе. Это создание трепыхнулось, развернулось и опять скрутилось. Инга разглядела, что к тельцу «головастика» подсоединено нечто вроде тонкой трубочки...

   - Почти все операции по жизнеобеспечению эмбрионов автоматизированы, - донесся до Инги голос фру (или скорее фрекен) Виллиг. - Подобной аппаратуры нет больше нигде. Вмешательство человека требуется только на определенных этапах.

   Инга резко повернулась к женщине.

   - Вмешательство человека? Может быть, вмешательство Несбывшегося?..

   - Да, - подтвердила медичка со спокойной гордостью. - Несбывшиеся - лучшие диагносты состояния своих взрослых собратьев и будущих поколений. Мы также распределяем и точно дозируем нужную для эмбрионов энергию. Я люблю мою работу, - прибавила она.

   Инга опять впилась глазами в происходящее за стеклянной стенкой бокса. И на сей раз она узнала эту картину, несмотря на всю ее противоестественность. Так выглядели зародыши на экранах УЗИ-аппаратов: именно так и должен был выглядеть полуторамесячный эмбрион, уютно свернувшийся внутри женской матки... Кристина деградировала до своего изначального состояния!

   - Время посещения вышло, - произнесла заведующая. Инга, сделав над собой усилие, оторвалась от чарующего и пугающего зрелища.

   - Спасибо, доктор, - Инга протянула шведке руку.

   - Пожалуйста, - Несбывшаяся крепко и искренне пожала ее пальцы. - Я все знаю про ваш уникальный случай и рада за вас. И за это дитя.

   Их с Надей вывели обратно. Девушки молча вернулись к себе, слишком потрясенные, чтобы обсуждать увиденное. Инга два часа писала в дневник; а потом сидела опустошенная, все еще не в состоянии говорить. Надя подсунула подруге свой ридер, чтобы та могла отвлечься. Но читать она тоже не могла, голова горела огнем...

   Сегодня должен был приехать Константин, вспомнила Инга. Как они теперь посмотрят друг на друга? И что там с Торбьерном, оставшимся на «той стороне»?

   Инга еще никого не спрашивала, не осмеливалась спросить о Торбьерне - но чувствовала все большую уверенность, что с беззаветно влюбленным берсерком произошло что-то ужасное. И часть вины лежала на ней...

   После обеда Инга отправилась в спортзал. Разумеется, одна: теперь она всюду могла разгуливать свободно. Существовала какая-то хорошая древняя пословица на этот счет - ах, да: ворон ворону глаз не выклюет.

   В зале Инга встретилась с Кариной - инструкторша поздоровалась с бывшей ученицей сдержанно и уважительно, на расстоянии. Инга увидела и других знакомых по группе, но заниматься предпочла одна. Тренажеры действительно помогли от дурного настроения; и Инга обнаружила, что это новое тело, по крайней мере, находится не в худшей форме, нежели старое.

   Приняв душ, она переоделась - это была последняя ее чистая футболка. Потом вернулась к себе на квартиру.

   И там ее ждал тот, кого она сама так ждала - и с кем боялась встретиться вновь...

   - Здравствуй, - Константин поднялся с офисного кресла. Он был одет тоже в спортивном стиле, но элегантно.

   Инга попыталась улыбнуться, но не получилось.

   - Инга, - качая головой, ее бывший возлюбленный шагнул к ней. - Иночка!..

   Инга поняла, что хотя бы самое главное ему объяснять не нужно... Они обнялись.

   Потом Константин серьезно посмотрел ей в глаза, положив руки на плечи.

   - Я тебе купил новый смартфон. «Nokia», какой был у тебя, - выбрал самый лучший... И еще купил ридер.

   Он кивнул на две картонные коробки на столе.

   - Я так и не узнал, когда у тебя день рождения.

   - Костя, день рождения у меня был вчера! С этим ты подгадал!

   Они рассмеялись сквозь слезы и снова обнялись. Хотя прежние отношения не вернутся, это было ясно обоим. Но теперь их отношения вышли на новый уровень, и им друг от друга уже никуда не деться.

   - Инга, - Константин, волнуясь, начал снова. Как водилось у мужчин, он сразу перешел к главному! Инга не дала бойфренду договорить, мотнув головой.

   - Костя, мы продолжим с тобой встречаться. Нам по-другому никак, я это тоже знаю... теперь уж точно никак. Но не задавай мне вопросов, на которые я не готова ответить!

   - Хорошо. - Он тяжело вздохнул. - Будете ждать окончания войны и эпидемии, Инга Сергеевна? Думаю, это еще очень надолго.

   - Просто подождем.

   Инга примирительно поцеловала его, и Константин смягчился.

   Они еще немного поговорили - им трудно дался этот разговор, слишком много было пережито порознь. Оказалось, что Константин знал о ребенке Инги. Он поздравил подругу с материнством без всякой ревности и задней мысли, сказав, что это «большое счастье, которое он не чаял когда-либо с ней разделить». Инга почувствовала прилив теплоты и надежды. Если ничего не стрясется, возможно, у ее девочки будет не самый плохой из отцов...

   Потом они вместе посмотрели подарки Константина. Воодушевившись, как любой мужчина, увлеченный своими техническими игрушками, Константин показал Инге все функции и возможности нового навороченного смартфона и ридера. Он спохватился, только когда вернулась Карина, заставшая их вдвоем. Было поздно, время ужина прошло; и Инга нуждалась в отдыхе.

   Они поцеловались на прощанье, и Константин ушел к себе.

   Инга не пошла в столовую, поужинав остатками вчерашней пиццы. Внезапно она подумала, что Константин, хотя и называет себя христианином, едва ли посещал церковь хоть раз в жизни. Весьма возможно, что он вынужден обходить храмы десятой дорогой, а священных предметов боится, как классические вампиры!

   И, кстати сказать, какие отношения со Всевышним и церковью теперь у нее самой? Инга раньше посещала православный храм, но креститься так и не удосужилась. А теперь, мягко говоря, поздно. Ее - и ее будущую дочь теперь с тем же основанием, что и Константина, можно отнести к «нечистой силе»...

   Еще больше, чем мысль о церкви, Ингу расстроила мысль об отце с матерью - те будут отныне бояться дочери, даже если удачно вывести их из состояния гипноза и не пытаться внушить, что у них был только один ребенок. И от Инги начнет шарахаться и шипеть любимая кошка. Если, конечно, ожившая покойница вообще сможет хоть когда-нибудь появиться дома!

   Что ж, все это им предстоит выяснить опытным путем. Слово «вечность» из льдинок сложилось у Герды, а не у Кая, - но это оказалось только началом.

   4 Евангелие от Матфея.

ГЛАВА 7

Они выяснили, что Инге предоставили отпуск в две недели. Запоздалые зимние каникулы...

   И, кстати сказать, что там с денежной премией? Действительно ли то устное соглашение, которое Инга заключила с Эйнаром Хансеном перед своим потреблением? Если «Локи-Фрейр» обжулит ее в этом... значит, не было никакого перемирия между хозяевами и жертва Инги оказалась напрасной?

   Инга была глубоко потрясена этой мыслью - что, возможно, она пожертвовала своей человеческой природой и даже бессмертной душой так задешево; и она опять забыла всякий страх. Поздно ночью, когда Надя с Кариной спали, Инга позвонила по новому смартфону заместителю госпожи С. и потребовала соединить ее с самой Хозяйкой. Вот и выяснится - правда ли, что госпожа директор ночей не спит, трудясь на благо подданных?..

   Однако, узнав, кто звонит, ее соединили с директором без проволочек. Сердце у Инги ушло в пятки, когда она вновь услышала этот мелодичный и сильный голос.

   Набравшись храбрости, Инга задала вопрос насчет пресловутых трех миллионов. Будут ли они выплачены ей по уговору?

   Директриса ответила, что деньги уже лежат на ее карте, Инга может проверить баланс. Госпожа С. вежливо пожелала подопечной спокойной ночи и сразу отключилась.

   Инга, опять чувствуя себя как во сне, запросила баланс по телефону. Прилетело сообщение, содержавшее сумму, которая выглядела просто баснословной.

   Инга пошла спать, боясь верить чему бы то ни было. Кредитные и дебетовые карты, распространенные теперь повсеместно, были очень удобны, спору нет, - но так же лишали почвы под ногами, как электронная документация. Что будет, когда Инга попытается обналичить эту сумму - или хотя бы часть ее в каком-нибудь городском банке? Может, пользоваться картой в верхнем мире теперь попросту не получится? Или сотрудники банка при появлении такой клиентки дружно спрячутся под столы, а потом позовут батюшку, чтобы окропить помещение святой водой?..

   Инга угрюмо засмеялась, повернувшись лицом к стене. Может, она попросит братца ей помочь. Уж Вадим ей кое-чем обязан! И Константин - он же как-то находит общий язык и с банками, и с торговыми центрами? Правда, насколько она поняла, ее возлюбленный куда чаще отоваривается за границей, чем дома...

   Инга заснула.

   На другое утро она проснулась с уже знакомым неприятным ощущением, будто часть ее органов атрофировалась - во всяком случае, большая часть выделительной системы. В сортир не хотелось с прошлого вечера. Обычному человеку в таком случае назначили бы кучу анализов и обследований, проверили бы почки и кишечник. Да только в животе было пусто. Все, что потребила Инга, уже ушло куда-то - хоть бы не во зло!

   По крайней мере, на аппетите это не сказывалось. Они с Надей опять отправились в столовую, где взяли овощной винегрет с зерновым хлебом и сыром. Инга быстро расправилась со своей порцией и смотрела, как ест Надя, - и вдруг осознала, что воспринимает подругу как-то по-другому. Если сосредоточиться и настроиться, она чувствовала Надины энергетические токи. Могла определить, здорова та или больна - и на что в ее состоянии обратить внимание. А еще Инга могла...

   Нет. Хватит!.. Инга осознала, что действительно способна стать вампиром; но если хоть раз поддаться этому желанию, остановиться будет невозможно.

   У Несбывшихся это было потребностью, заложенной в их искаженную природу. У нее, возможно, тоже... но потребностью зачаточной. И пока еще она могла держать это в узде.

   Несбывшиеся учились со временем контролировать свой голод - вернее, Голод. Но они, так или иначе, должны были получать свое, чтобы жить. А Инга... если предположить, что она не впадет в зависимость от своей способности использовать человеческую энергию, а сможет употребить этот дар во благо?

   Но пока об этом слишком рано говорить.

   Когда они с Надей вернулись к себе, неожиданно зазвонил телефон Инги. Ее вызывали в госпиталь. Врачам «Асгарда» было поручено провести комплексное обследование воскрешенной.

   Вот, значит, какой отпуск за счет фирмы ей организовали! Что ж, Инга и сама была бы не прочь разобраться в своем теперешнем устройстве...

   Она пошла в госпиталь, где ее поместили в изолятор. Ингу полдня осматривали, просвечивали и сканировали со всех сторон; использовали томографы, УЗИ-аппараты и еще какие-то мудреные приборы, названий которых пациентка не знала. Собрали целый консилиум Несбывшихся специалистов. Обед ей принесли в палату, и после проделали еще несколько тестов. Инга, томясь от тоски и неизвестности, осталась на ночь в изоляторе; и на другое утро врачи сообщили предварительные результаты исследований.

   Ее физиология была теперь подобна физиологии Безвременных возвращенцев. Точно так же по-особому работала вся выделительная система, включая кожу, почки и кишечник; репродуктивная система больше не функционировала, как у постклимактерических женщин. Как Инга и предполагала. Заниматься сексом она могла - но теперь уже совершенно безопасным.

   «Безопасным»! Это слово точно отражало современную философию... и вообще отношение к жизни, от которой надо брать все. Многие Ингины ровесницы очень бы обрадовались, услышав такой медицинский приговор.

   Если бы в комплекте с этим не шло многое другое...

   Инга прямо спросила докторов - нет ли у нее теперь чего-нибудь общего и с Несбывшимися тоже? Специалисты «Асгарда» на несколько мгновений смутились; а потом ответили, что у мисс Воронцовой и вправду появилась способность потреблять человеческую энергию, нехарактерная для Безвременных детей и даже взрослых. Но эта способность неразвитая и пока что опасности для окружающих не представляет.

   Инга покинула больничное крыло, ощущая себя сразу измученной и удовлетворенной. Она еще успеет все это обдумать.

   Вернувшись домой, Инга обнаружила у себя в вайбере сразу несколько сообщений от Константина - он скучал и очень хотел встретиться.

   Они договорились на девять вечера. Инга теперь спокойно могла и прийти в гости к своему бойфренду, и даже остаться ночевать.

   В ее гардеробе не было ничего подходящего для романтического свидания - и она только заново причесалась и переодела футболку. Константин, который зашел за ней, показался заграничным принцем. Одет он был... куда более стильно.

   Ингу еще сильнее смутил тот факт, что Константин сделал комплимент ее красоте и держался как всегда по-джентльменски. Все же из чувства такта он и сам мог бы одеться попроще! Ведь знает, пижон, в каком состоянии ее гардероб и почему! Девушка была рада, что им никто не встретился по дороге.

   В спальне Константина их ждали дорогое шампанское, фрукты и коробка шоколада. Они чокнулись, выпили и закусили конфетами. А потом Константин сразу привлек Ингу в объятия и стал целовать. Она обняла его и честно попыталась ответить на его страсть; но внутри будто вся застыла.

   Секс был не ахти. Собственно говоря, такой неудачной близости у них не бывало еще никогда. Конечно, Константин получил удовлетворение; но он не мог не почувствовать, что Инга отдавалась ему, будто вновь приносила себя в жертву. Это тошнотворно напоминало «супружеский долг», хотя они не были женаты и едва ли скоро поженятся. «Думай об Англии», значит?.. Им-то такое зачем - чего ради теперь?..

   - Расскажи мне все, - тихо велел он любовнице, которая сидела отвернувшись от него и натянув на плечи одеяло.

   - Что рассказать? - отозвалась Инга, не поворачиваясь.

   - Ты знаешь.

   Инга посмотрела на него. Горько и понимающе улыбнулась.

   - Я расскажу. Только, предваряя мою историю... он, скорее всего, теперь мертв - и мертв из-за меня. Ты все еще хочешь услышать, что у нас было?

   Константин побледнел, напрягся.

   - Я обязан знать. Между тобой и мной не должно оставаться таких недомолвок!

   Инга рассказала. Любовник слушал ее, глядя остановившимися темными глазами, - он напоминал портрет из фамильной галереи своих дворянских предков. Хотя на словах Несбывшийся никогда этим не гордился, предпочитая называть себя «кухаркиным сыном».

   Когда Инга закончила, Константин все так же тихо произнес:

   - Наверное, тебе лучше сейчас уйти. Я провожу.

   Инга встала и без единого слова оделась. Константин проводил ее до квартиры.

   Весь следующий день он не звонил и не объявлялся в мессенджере. Инга занимала себя как могла. Она ощущала себя отверженной - казалось, что все нити, связывавшие ее с прежней жизнью, были оборваны; и никто еще не говорил, какие у начальства планы на Ингу, какую работу ей поручат теперь и когда вообще ей можно будет выйти наружу.

   И, кстати, какая обстановка там снаружи - в Краснодольске и во всей России? Конечно, официальная сводка по ковиду Инге была доступна. Но насколько все плохо на самом деле - какова статистика потреблений и нападений на живых людей, что есть самое главное? Кто из обычных смертных в курсе того, что происходит, - а такие непременно должны появиться: во властных структурах, в службах госбезопасности и среди духовенства так точно?.. И договорились ли хозяева «Асгарда» между собой о каких-то совместных действиях?..

   Константин позвонил поздно вечером.

   Он сообщил то, о чем Инга в глубине души уже знала.

   - Торбьерн Олафсон убит. Якобы в случайной перестрелке. Обстоятельства гибели от нас скрываются... но, по крайней мере...

   Константин издал сухой смешок и не договорил.

   - По крайней мере, его не диссоциировали, - закончила Инга.

   Она вдруг обнаружила, что плачет.

   - Даже не знаю, где... как...

   То, что Торбьерн не мог умереть, - даже если жаждал покончить со всем, нарываясь на пулю! - неожиданно вдохнуло в нее силы. Они с этим викингом по-прежнему части целого, и Торбьерн по-прежнему нуждается в ней. Возможно, даже больше, чем раньше.

   - Костя, извини, я должна побыть одна.

   - Конечно, дорогая.

   Константин сразу же отключился.

   Инге пришло в голову, что ее прекрасный принц, возможно, не так уж и страдает из-за того, что она не захотела стать его женой и полностью разделить с ним жизнь. Может, именно благодаря своей интеллигентности Константин был большим индивидуалистом - куда большим, чем командный игрок Торбьерн; и куда более сложной натурой. Любовные свидания по графику ее бойфренда пока что вполне удовлетворяли...

   Инга долго плакала, закрывшись в ванной, вспоминая все то, что утратила.

   Вернувшись в спальню, Инга увидела сообщение от Константина, в котором он предлагал опять встретиться - не завтра, а послезавтра. Она согласилась.

   На другой день Инга попыталась снова увидеть дочь. Но когда она позвонила заведующей отделением, та отказала довольно жестко.

   - У нас соблюдается строжайший режим, посторонним вход воспрещен. Для вас сделали исключение как для матери, но постоянного допуска в отделение вы не получили. Извините.

   - А как долго развиваются эмбрионы, которые поступают к вам на доращивание?

   - Зависит от каждого конкретного случая. Как правило, столько же, сколько и в естественных условиях. Бывает, что можно ускорить процесс, но вам ждать еще не менее семи месяцев.

   Инга, стиснув зубы, поблагодарила доктора Виллиг и дала отбой.

   Она одолжила у Нади верхнюю одежду - к счастью, у них был один размер обуви; и отправилась побродить по «зимней иллюзии», где отдыхали спортсмены «Асгарда». Девушка обнаружила, что гораздо меньше мерзнет в стужу, чем раньше. По крайней мере, часть дополнительной энергии расходовалась очень рационально...

   Вернувшись, Инга в первый раз после воскрешения позвонила брату. Он был очень рад ее звонку - и одновременно испуган. Неужели догадался, что случилось с Ингой и чем все это чревато?

   - Через пару дней мы с Лехой вернемся. Он уже давно здоров, а я на подходе, - сказал Вадим. - А ты там как?..

   - Более-менее.

   Если Вадим еще не понял, что с ней, при встрече просечет моментально... Но, конечно, он не отвернется от нее, как и Надя.

   - Вадька, тебе надо наверх. Сдавать сессию и вообще налаживать жизнь опять, - серьезно сказала она. - Ты об этом думал?

   - Естественно. Весь мозг сломал. Но я не представляю, что там с родителями - и как мы будем дальше! В такой обстановке!

   - Справимся, Вадим.

   Неожиданно брат представился ей единственным оставшимся связующим звеном между «Асгардом» и реальностью. Удерживать его внизу они не имеют права! Это условие Инга тоже выторговала, за свободу Вадима она заплатила даже слишком дорого!..

   На другой день вечером Константин снова пришел за ней. Они опять отправились к нему на квартиру.

   Шампанское дожидалось любовников, коробка конфет тоже была едва почата. Инга, присев на стул, взяла пластиковый стаканчик с вином, но лишь пригубила его. Она ждала, какими будут первые слова ее бойфренда.

   Наконец он произнес:

   - Мне очень жаль.

   Инга взглянула на него.

   - Да. Мне тоже. Мне теперь кажется... что я никогда его не разлюблю.

   «Если он не поймет - или оскорбится, или начнет выпячивать свое эго, я встану и уйду. Несмотря на все, что у нас было раньше!» - подумала Инга почти с ожесточением.

   Но Константин понял.

   - Конечно, Торбьерн достоин твоей любви и памяти. Хотя тех, кого больше нет, идеализировать гораздо легче, - Константин невесело усмехнулся. - Но здесь... в нашем печальном царстве смерти... обнажается суть вещей, и любовь значит гораздо больше, чем на земле.

   Они выпили. «За упокой души» Торбьерна Олафсона. На земле эти слова утратили свой смысл даже для верующих. А здесь в «Асгарде» больше некуда было скрыться от того, что они наблюдали своими глазами. Если обуреваемая страстями душа викинга и обретет покой, это произойдет еще очень нескоро!

   И теперь он как будто встал между ними третьим, наблюдая за любовниками. Инга так отчетливо ощутила холодное присутствие мертвого, что даже оглянулась через плечо. Ее восприятие потустороннего обострилось... а теперь, после перерождения, еще сильнее.

   И Константин тоже оглядывался, смущенный тем же самым чувством. Желание близости пропало. Конечно, Инга еще не раз вспомнит того, кто спас ее жизнь и честь; но на свиданиях они поминать его больше не будут.

   В конце концов Инга попросила:

   - Расскажи мне, что происходит наверху. Ты ведь там был? Не только в Берлине и Лейпциге, но и у нас?

   - Хорошего мало. Эпидемия набирает обороты... и, что гораздо хуже, немногие из обычных смертных понимают, какие силы этим пользуются. А те, кто догадывается, отмахиваются от своих догадок как от диких суеверий. Видишь ли, наш просвещенный век чрезвычайно удобен для дьявола тем, что большинство образованных людей не верит в его существование.

   Инга проглотила готовый сорваться с языка язвительный комментарий. Она взяла из коробки конфету и раскусила: та оказалась со сливочной начинкой.

   - Вкусно... - Инга улыбнулась. А потом серьезно попросила:

   - Давай поговорим о том, что происходит в моем городе.

   Константин кивнул.

   - Я и сам собирался это обсудить.

ГЛАВА 8

Госпожа продолжала свою первоначальную политику - «перерезать пуповину» тем старшим Несбывшимся, кто, оказавшись наверху, стал потребителем человека. Утрачивая связь с «Асгардом», преступники теряли и способность пожирать людей полностью: хотя могли продолжать вампирить в меньших дозах и становились асоциальными элементами.

   - В Краснодольске еще достаточно спокойно, сравнительно с крупными городами, - сказал Константин. - Со времени, когда были зафиксированы первые нападения, преступность в вашем городе возросла еще раза в полтора, и заболеваемость коронавирусом примерно вдвое. Но если брать статистику по Москве - я хочу сказать, нашу статистику, а не верхнего мира...

   Константин только покачал головой.

   - То есть фатальных перемен к худшему у нас дома не случилось, - заключила Инга. Ей это известие принесло немалое облегчение - хотя она помнила, что по счету верхнего мира они с Вадимом провели в «Асгарде» менее трех недель. - Я знаю, что у нас работает ваш патруль. Значит, в столице и в других городах России такую службу не учредили?

   - Проблема нехватки кадров, Иночка. Острой нехватки, - Константин опять печально засмеялся. - Нас ведь не так и много - что врагов, что защитников! Госпожа С. предпочитает сосредотачиваться на локальных задачах, а не рассеивать усилия. И локальные задачи наш директор выполняет с блеском.

   Инга кивнула. Что верно, то верно.

   - Но преступникам даже в одиночку или небольшими бандами действовать куда легче, чем нам их останавливать. В Москве и Питере для них просто раздолье, пир для души!

   - И твои собратья успевают потребить многих невинных и несведущих, прежде чем утрачивают эту способность, будучи отрезаны от «Асгарда», - заключила Инга. - Господи! А ведь даже один такой случай... перевешивает все то...

   - Что перевешивает, Инга?

   Любовник приподнялся, глядя на нее холодно и почти враждебно. Она сжала губы.

   - Ничего. Проехали.

   Инга взяла из коробки еще одну конфету. Беспокоиться о лишних килограммах ей теперь тоже не придется, ведь правда?..

   - А как обстоят дела у Хансена - в Норвегии, Дании и Исландии? И в других странах, с которыми работает «Асгард»? Хозяйка опять взяла все под контроль, и во всех филиалах проводится единая политика?

   Константин кивнул.

   - Да. Хансен очень умен, при всех своих амбициях... ты ведь, конечно, заметила? Как бы он ни жаждал верховной власти и отмщения, он умеет действовать в общих интересах - и понял, что, если продолжать внутреннюю войну, развалится все. А в остальных филиалах нет никого, кто был бы сопоставим по уровню с хозяевами. Вот преимущество... естественной аристократии и абсолютной монархии.

   Инга сделала еще глоток шампанского.

   - Пожалуй. Но, Костя, меня давно смущает, что эта война темных сил имеет какой-то очень уж национальный колорит. А теперь в нее вовлечен весь мир, правда? «Асгард» приобрел мировое значение... за такой короткий срок?

   Константин хмыкнул, пригладив волосы.

   - Тебя же не смущает, скажем, лидерство арабов на нефтяном рынке... или то, что английский язык теперь самый интернациональный? Рано или поздно какая-то нация становится монополистом в определенной сфере.

   - Так, получается, древнескандинавские эгрегоры стали монополистами в самой важной сфере... загробной? Почему они - а не какие-то другие языческие духи, если уж на то пошло?

   - Скандинавское язычество было исторически самым поздним и при этом кровавым... энергоемким, если ты меня понимаешь. Национальный дух викингов был очень силен. Вот они и заняли эту нишу, оставшись вне конкуренции в наши дни! И поставили себе на службу новейшие технологии!

   Константин сделал глоток вина.

   - Впрочем, я отнюдь не исключаю, что существуют другие реальности, подобные нашему Несбывшемуся, оставшиеся еще с библейских времен и подвластные другим архангелам-эгрегорам. Загробная сфера необъятна! Но с настоящим эти миры не соприкасаются.

   Инга вспомнила, что когда-то давно уже обсуждала эту тему с Надей - тему соперничества эгрегоров разных древних религий. Когда Инга только начала работать в «Асгарде»... но тогда они говорили об этом как о чем-то абстрактном. А не как о чем-то, что может нести угрозу всему их существованию!

   - Значит, в нашей современности конкурентов у Хозяйки нет?

   - Может, и есть, но они пока себя не обнаружили. Или она их уничтожила, - усмехнувшись, ответил Константин. - Чему лично я был бы только рад. Монополия на неприкаянные души и их приватизация - это вовсе не так плохо. Хозяйка Хель настоящая мать всем своим детям и благородная правительница. На ее месте мог бы оказаться кто-нибудь гораздо хуже. Разрушитель, а не творец!

   - А не ты ли недавно говорил про дьявола - и про то, как ему удобно, что люди в него не верят и недооценивают? А дьявола ты как впишешь в общую картину... так сказать, квинтэссенцию мирового зла? Если, конечно, ты выражался не фигурально?

   Константин чуть улыбнулся.

   - Впишу так же, как и Бога. Помимо белого и черного, есть еще множество полутонов.

   Он замолчал, глядя на подругу. Инга ощутила, что они опять одни в комнате - совершенно одни. Настроение неуловимо изменилось.

   Девушка сделала еще глоток шампанского, чувствуя, как разгорелись щеки и как жар разливается по телу. Она без слов потянулась к любовнику, взявшись за воротник его рубашки-поло и неловко пытаясь другой рукой задрать свою футболку.

   В глазах Константина вспыхнуло радостное понимание и предвкушение. Он быстро избавил Ингу от футболки и, погрузив пальцы в ее волосы, приник к губам страстным поцелуем. Они перебрались в постель, и Константин продолжил раздевать Ингу; он жадно целовал ее обнаженные плечи, грудь, живот, перехватывая инициативу, вновь завоевывая девушку.

   В этот раз все было гораздо лучше. Новое тело Инги вспомнило ласки и страсть этого мужчины, и никто третий больше не помешал им.

   Потом Константин сразу уснул, прижимая к себе Ингу, - холостяцкая кровать была тесновата для двоих. Инга, улыбнувшись, подумала, что никогда еще не проводила с ним целую ночь. Раньше она бы просто побоялась. Любовь вампира и донора тоже может быть счастливой, но очень уж специфична...

   При этой мысли она провалилась в сон.

   Открыв глаза, Инга обнаружила, что лежит одна. Ну конечно: Константину в его возрасте требовалось гораздо меньше отдыха, чем человеку, а у нее эти потребности все еще человеческие! Потом Инга почувствовала беспокойство и быстро села в смятой постели, обхватив руками колени.

   Да, им было хорошо вдвоем - но чего-то теперь не хватало! Раньше Константин всегда подзаряжался от своей девушки, когда они занимались любовью, - а теперь он будет вынужден делать это на стороне. Инга невольно рассмеялась. Вечная проблема жен и любовниц, только наизнанку! Что самое забавное, изменять Инге как мужчина Константин как раз не стал бы - слишком порядочен; и от недостатка секса еще никто не умер. А вот если ее бойфренд начнет «ходить налево» за другим...

   Тут ее ноздри защекотал запах кофе, и Инга радостно улыбнулась, устыдившись своих мыслей. Она вскочила, завернувшись в простыню и разыскивая взглядом сброшенную одежду.

   Вошел Константин: полностью одетый, бодрый и свежий. Он устремился к ней и поцеловал в щеку.

   - Я сварил кофе. Иди прими душ, а потом мы позавтракаем.

   Инга кивнула. По лицу бойфренда она поняла, что график у Константина плотный и она будет ему мешать. Он-то ведь не в отпуске.

   - Будешь программировать?

   Он с облегчением кивнул.

   - Да. Новые срочные задачи. Но, если я тебе понадоблюсь...

   Инга мотнула головой.

   - Я не собиралась тебя отвлекать. Я правильно понимаю, что теперь мы можем... так сказать, сменить мечи на орала? Сформирована регулярная патрульная служба, и от каждого Несбывшегося больше не требуется защищать «Асгард» и жителей верхнего мира с оружием в руках?

   - Да, Иночка. Хотя в целом ситуация стала хуже, частично мы взяли ее под контроль и теперь опять можем вернуться к работе по специальности.

   Инга приняла душ; потом оделась, морщась от своего затрапезного вида. Константин накрыл стол в кабинете - сварил настоящий кофе, приготовил тосты с сыром и ветчиной. Все было вкусно и заманчиво, но сам Константин ел мало. Старался, как видно, больше ради нее.

   Потом они торопливо распрощались, и Инга с облегчением вернулась к себе. Нади и Карины уже не было. Инга опять осталась в одиночестве, решив потратить время с пользой.

   Первым делом она подсчитала, сколько дней отпуска уже отгуляла. И какой сейчас день недели. Впрочем, в «Асгарде» это последнее особого значения не имело.

   Инга вычислила, что пошел восьмой день с ее возвращения - половина отпуска долой! Она вытащила свой планшет, которым почти еще не пользовалась. Тот показал половину десятого утра семнадцатого января. Это, значит, такой день и час теперь наверху?..

   Ее потребили пятнадцатого января - в среду... Она умерла всего двое реальных суток назад!

   Инга стиснула зубы и заставила себя не думать об этом. Она присела с планшетом в кресло. Сейчас она закажет себе обновки, начиная с верхней одежды. Заодно и выяснится, сколько стоят ее деньги. Шапку с шарфом, перчатки и куртку она может выбрать в интернет-магазине без примерки; а вот сапоги или боты однозначно придется примерять.

   По-видимому, это окажется первая покупка, которую она сделает наверху!

   Инга просидела с планшетом часа полтора, складывая подходящие варианты одежды в корзину, прицениваясь и просто бродя по сети. Потом поставила гаджет на зарядку. Сделала гимнастику.

   Она позвонила брату. Голос у Вадима был странный - будто он не ожидал звонка сестры и теперь по какой-то причине опасался общаться с нею. Вадим сказал, что их всех отправят обратно послезавтра; и это уже точно. Придется снова нырять в Хель. Никаких временных каналов между Россией и Норвегией больше не создавалось - Хозяйка не ослабляла бдительности.

   - Боишься моря мертвых? - спокойно спросила Инга.

   Вадим сглотнул.

   - Нет. Чего мы там не видели? Все будет нормально, Инка.

   - Тогда ладно. До встречи.

   Инга дала отбой и улыбнулась, сжав телефон в руке. Кажется, Вадим понял... или начал понимать, в чем дело, хотя не решается задать прямой вопрос. Во всяком случае, полной неожиданностью для него случившееся не станет.

   Инга вскипятила электрический чайник, но пить чай не стала. Ее осенила идея, казавшаяся одновременно ужасной и прекрасной. И очень своевременной.

   Она села в кресло и, глубоко вздохнув, мысленно произнесла молитву. Хотя ни одной канонической молитвы целиком не знала, интересуясь церковной обрядностью лишь поверхностно; а теперь тем более не представляла, поможет ли обращение к Богу хоть сколько-нибудь.

   Инга набрала внутренний номер кабинета директора.

   Никаких секретарей в приемной у госпожи С. не было - как и собственно приемной; и тем, кто желал поговорить с Хозяйкой, приходилось звонить ей напрямую. Едва ли таких смельчаков набиралось много. А Инга уже во второй раз «злоупотребляла служебным положением».

   Директриса сняла трубку после четвертого гудка. Конечно же, она поняла, кто звонит.

   - Что на сей раз, Инга Сергеевна?

   Инга покраснела от собственной дерзости; и, вместе с тем, парадоксальным образом ощутила себя в своем праве.

   - Извините, что опять беспокою вас, госпожа. Но через семь дней заканчивается мой отпуск... и у меня появилась идея насчет моего трудоустройства. В связи с... - Инга кашлянула в кулак, - изменившимися обстоятельствами.

   Хозяйка некоторое время молчала. Потом произнесла:

   - Я жду вас в моем кабинете в час тридцать.

   Когда Инга приблизилась к кабинету в час двадцать пять, у нее затряслись все поджилки. Пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Что она, в самом деле, о себе возомнила?..

   Ей казалось, что она не выдержит целых пяти минут ожидания. Но тут дверь приглашающе открылась. Инга заставила себя отлепиться от стены и, глубоко вздохнув, вошла в кабинет.

   Хозяйка сидела на диване, вытянув длинные ноги, - на ней был тот самый черный брючный костюм, в котором Инга увидела ее в первый раз. Она кивнула Инге, улыбнувшись уголками губ.

   - Можете сесть. Что у вас?

   Инга воспользовалась милостивым разрешением. Пришлось сесть на диван рядом с эгрегором, а от этого соседства ее храбрость вновь вся куда-то улетучилась. Но Инга заставила себя говорить, и выпалила единым духом:

   - Я бы хотела получить работу в отделении для Несбывшихся младенцев.

   Некоторое время стояла тишина. Потом госпожа Стормдален стремительно поднялась, и Инга была вынуждена тоже встать.

   - Вы хотите устроить диверсию?

   - Ч-что?..

   Инге показалось, что она ослышалась. Но разве такая ужасная идея в самом деле не мелькала у нее - идея раздавить врага в зародыше, в буквальном смысле слова?..

   Лицо Снежной Королевы было еще ужаснее. Температура в кабинете упала градусов на десять.

   - Я понимаю, почему ты пошла на сделку с Хансеном, - тихо проговорила госпожа Стормдален. - Ты боялась, что падешь моей жертвой, если тебя не потребит он! Хотя это далеко не худшая участь, которая может ждать человека!

   Хозяйка рассмеялась. Инга, застыв под взглядом ее голубых глаз, почувствовала, что сейчас заледенеет до самого сердца.

   - Худшая участь ждет тебя, если ты предашь мое доверие. Мне также известно, что ты разочарована моей политикой и с некоторых пор мечтаешь сократить количество Несбывшихся, считая их врагами человечества. Если ты посмеешь тронуть моих детей... ты тысячу раз пожалеешь, что сама родилась на свет!

   Хозяйка сделала шаг к Инге, нависнув над девушкой.

   - Ты будешь умирать бесконечно долго, но умереть не сможешь. Избавление больше не придет! Я могу устроить тебе вечный ад, ты поняла меня?..

   - Поняла, госпожа.

   Огромным усилием Инга заставила себя заговорить. Она склонила голову.

   - Конечно, вы видите меня насквозь! Я и в самом деле мечтала сократить количество... количество потребителей людей, но не за счет этих нерожденных детей!

   Она отважилась опять посмотреть Хозяйке в лицо.

   - Все они - тоже бесценные человеческие души... Они еще ни в чем не повинны. Я никогда бы не тронула их... и хочу получить постоянный допуск в отделение прежде всего ради своей дочери. Ни у кого из этих бедных искусственников нет такого шанса - расти рядом с матерью. А моя Кристина...

   Госпожа Стормдален прервала ее.

   - Так вы считаете, что можете быть там полезны?

   Она опять резко сменила тон, в своей манере. Но враждебность почти исчезла из голоса властительницы «Асгарда», уступив место заинтересованности. Инга приободрилась.

   - Ваши тесты показали, что у меня появилась способность использовать человеческую энергию, как у Несбывшихся. Может быть, я выучусь на медсестру? Или хотя бы на техслужащую или санитарку, я согласна начать с самой низкоквалифицированной работы...

   Хозяйка подняла руку, останавливая ее.

   - Я обдумаю ваши слова. Сейчас можете идти.

ГЛАВА 9

Вечером Инга сообщила Константину о том, что попыталась добиться работы в «особой зоне». Любовник похвалил ее смелость и инициативу; однако от комментариев воздержался, будто не одобрял этого или ожидал неких непредвиденных осложнений в будущем.

   На другой день с утра он позвонил сам, но ни словом не обмолвился о ее желании работать с Несбывшимися детьми. Константин неожиданно предложил своей подруге после обеда сходить на разведку в город.

   Инга страшно разволновалась.

   - А можно?

   - Ну конечно. Пока что нет никаких причин опасаться эксцессов с твоей стороны - как и наоборот. Мы могли бы сходить в обувной магазин, купить тебе сапоги, - предложил он.

   Инга прикрыла глаза на мгновение.

   - Спасибо. Это было бы замечательно, - поблагодарила она упавшим голосом.

   Константин снова заставил ее встретиться лицом к лицу с безжалостной правдой: мир живых отныне не для нее, она может появляться там только набегами. Инга почувствовала, что это ей «перережут пуповину», выпуская наружу из «Асгарда». Но надо же когда-нибудь это сделать!

   - Спасибо, милый, - еще раз поблагодарила она.

   - Пожалуйста. Тебя устроит, если я зайду за тобой в четыре? Наверху будет около двух часов дня, пятница семнадцатого.

   - Да, конечно.

   Константин понимал ее мандраж - и, конечно, не позволит натворить ничего непоправимого...

   Инга отправилась в общий офис, где села за свой стационарный компьютер и пару часов тестировала старую программу по учету потреблений. Потом вернулась домой. Надя была в кабинете и занималась уборкой, протирая влажными салфетками все поверхности.

   Она радостно повернулась к подруге.

   - Привет! Тут без тебя была доставка, принесли твою новую одежду.

   - Уже?..

   Инга быстро вытащила телефон и проверила баланс карты. Так и есть, списано около двадцати тысяч. Сердце неприятно кольнуло при мысли о том, что доставка в «Асгарде», хотя и очень быстрая, обходится без товарных чеков и накладных, - как и в первый раз, ни в каких бумагах расписываться не понадобилось. И даже не вернешь и не обменяешь, в случае чего...

   Надя указала рукой на вместительную картонную коробку.

   - Сказали, что это еще не все. Верхняя одежда придет вечером или завтра, - пояснила она.

   Инга присела и быстро отлепила клейкую ленту, распаковав коробку. Она улыбнулась, перебирая пакеты внутри. Новые джинсы, полосатый джемпер, юбка-карандаш... Блузка с отложным воротником... Подхватив коробку, Инга направилась в спальню.

   Она перемерила все вещи - и все, на удивление, оказалось впору. Когда она вертелась перед зеркалом, подвешенным в простенке между псевдоокнами, вошла Надя.

   - Вот, держи подарок. Знала, что ты забудешь заказать, - она протянула подруге блестящую заколку для волос. - Прекрасно выглядишь!

   Инга рассмеялась и обняла ее.

   - Спасибо, Наденька. По крайней мере, я все еще отражаюсь в зеркале, - пошутила она.

   Во время короткого объятия она ощутила что-то странное - то же, что и в тот раз, когда они с Надей обедали вместе. Какую-то пульсацию или пустоту у подруги в области груди. Отступив на несколько шагов, Инга пристально всмотрелась в Надю, задействовав недавно обнаруженное в себе «второе зрение».

   - Что? Со мной что-то не в порядке? - спросила Надя, нахмурившись.

   - Пока в порядке... У тебя ведь U-индекс опять поднялся до первоначального уровня?

   Надя кивнула.

   - Но тебе надо беречь легкие, они ослаблены. Если ты сейчас подхватишь даже обычный ковид... это может быть очень серьезно, хотя ты еще совсем молодая.

   - Спасибо, Инка. Буду беречься. - Надя скупо улыбнулась. - У тебя теперь глаз-рентген!

   Надя ушла обратно в офис - поливать цветы, которые заказала некоторое время назад. Фиалки и фикус были как будто бы самые настоящие, «с воли». Надя тоже не появлялась наверху и не давала одинокой матери о себе знать уже очень давно...

   Константин явился ровно в четыре. Инга ждала его, сидя в офисном кресле, одетая в Надино полупальто и пуховый платок, окутывавший голову и шею.

   - Готова? - спросил Константин.

   Она кивнула и поднялась. Сердце сжалось при воспоминании, как они отправлялись в свой судьбоносный поход и Константин точно так же зашел за ней...

   А потом ее кавалер вытащил из кармана пакет с медицинскими масками.

   - Зачем это?

   Инга достала одну маску - белую маску с черным лейблом «Асгарда» в уголке... Ну конечно. При контакте с живыми наверху она теперь тоже должна соблюдать правила безопасности, установленные для Несбывшихся.

   Инга надела маску, и Константин тоже. Потом они взялись за руки и направились к выходу.

   В приемной повернулись друг к другу лицом.

   - Я боюсь, Костя.

   - Я знаю.

   Он больше ничего не прибавил, но Инге полегчало. Они вознеслись наверх.

   Они очутились посреди детской площадки, залитой солнцем.

   Там было почти пусто, но не совсем: какая-то бабушка гуляла с внуком.

   - Обойдемся без иллюзий?.. - спросила Инга.

   - Пока обойдемся. Внимание: это самая простая маскировка, с минимумом затрат, но сейчас я нас с тобой раскрою. Если понадобится, снова спрячемся. Ты должна научиться маскироваться и сама, я буду тебя регулярно тренировать.

   Инга и ее бойфренд направились прочь со двора. Свежий снег похрустывал под ногами. Они шли и почти наслаждались прогулкой, но внутри Инга была напряжена как тетива. Как на нее будут смотреть прохожие? И как сама она будет их воспринимать?..

   - А где наш патруль? Они маскируются?

   Константин кивнул.

   - Само собой. И наши стражи порядка... и правонарушители. Тут уж кто кого.

   Навстречу попалась парочка - юноша и девушка. Они держались за руки точно так же, как Константин с Ингой, и были поглощены друг другом. Теперь Инга никакой разницы в своем восприятии людей не заметила. Может, «второе зрение» включается избирательно?

   Они вышли со двора и свернули на улицу, и очутились в потоке прохожих. И вот тут Инге стало плохо. Глядя на массу людей, в масках и «безмасочников», спешащих по своим делам, она увидела...

   Константин подхватил девушку под локоть и быстро отвел в сторону.

   - Что такое?..

   - Я сейчас видела не людей. Или, вернее, просто восприняла их, без посредства глаз, - прошептала она. - Как сгустки энергии... целую реку. На любой вкус!

   - На любой вкус, именно так, - карие глаза ее кавалера сузились над маской. - Но ты научишься это контролировать. Постой немного, подыши.

   Инга постояла, глядя в сторону - рассматривая занесенные снегом клумбы за чугунной оградкой и мусорные баки в углу своего двора.

   - Вроде отпустило...

   Переведя взгляд на людей, Инга с облегчением поняла, что теперь может воспринимать их почти как раньше. Кивнула Константину.

   - Идем.

   Она знала неплохой обувной магазин через четыре квартала. На улице Ленина. Они шли, лавируя между людьми; несколько раз Инга ощутила почти болезненно сильный всплеск чужой энергии - как избыток жизненной силы, так и «пустоты», сигнализирующие о болезни. Но теперь получалось от этого отвлекаться.

   Вот наконец и магазин. Тот работал в прежнем режиме - Инга и ее спутник поднялись по ступенькам и открыли застекленную дверь.

   Полная немолодая кассирша уставилась на посетителей поверх маски - спущенной ниже носа, разумеется. Инга подавила усмешку и поспешила пройти мимо, потянув за собой Константина.

   Кроме них, других посетителей в зале не было. Впрочем, в разгар рабочего дня это и неудивительно. И, будь здесь не обувной магазин, а, скажем, супермаркет...

   Инга побродила некоторое время между рядов, вдыхая полузабытый крепкий запах натуральной кожи и обувного крема. Потом остановила свой выбор на черных полусапожках с мехом. Она почти не мерзла, хотя температура была сильно минусовая; однако действовала по привычке. Такие сезонные пристрастия все еще привязывали ее к обычной жизни.

   Инга выбрала еще светлые туфельки на небольшом каблуке и вернулась к своему кавалеру. Присела рядом на пуфик и примерила обе пары. Они оказались как раз по ноге.

   - Ну, как я тебе?..

   - Прекрасно. Бери смело!

   На кассе ей упаковали покупки. Инга с замиранием сердца достала карту. А вдруг не удастся пробить по терминалу?..

   Пусть не с первого раза, но расплатиться получилось. Потом кассирша возилась довольно долго, складывая коробки с сапожками и туфлями в одноразовый пакет. Она не поднимала глаз, и Инга ощутила волну недоброжелательности, которая шла от женщины. А еще... еще Инга почувствовала другое.

   - Спасибо, - вежливо поблагодарила она, забирая пакет.

   Они с Константином вышли наружу. Инга остановилась, посмотрев на мужчину.

   - У нее проблемы с печенью и давлением. А U-индекс, похоже... около пяти.

   - Я оцениваю в шесть единиц. Достаточно, чтобы почувствовать неладное, но мало, чтобы испытать суеверный ужас, - Константин усмехнулся под маской. - У подавляющего большинства людей U-индекс не выше четырех, и они тебя не испугаются.

   «А у папы с мамой?..»

   Они той же дорогой направились обратно. Два квартала прошли спокойно. А потом напрягся уже Константин; едва не оттолкнув Ингу, он сунул руку под куртку. Однако ничего так и не произошло.

   - В чем дело? - воскликнула Инга.

   - «Потребитель». Он уже скрылся, вон там, - Константин кивнул в сторону торгового центра. - Ты ничего не почувствовала?

   - Я не успела. А у тебя, что ли, с собой оружие? Какое?..

   - То самое, дорогая. Я больше не состою в дозоре, но право на ношение оружия у меня осталось.

   Они двинулись дальше. Но немного погодя Инга свернула на бульвар и опустилась на скамейку под фонарем, вынудив своего спутника тоже сесть.

   - Значит, если мы столкнемся с «потребителем», ты пустишь диссоциатор в ход... без суда и следствия?..

   - Эти твари уже сами себя осудили и приговорили. Если я перейду черту, я тоже моментально окажусь вне закона. «Скогармадр»(5) - так подобных преступников называли во времена викингов. Прогнать их в лес у нас больше возможности нет, но в остальном мы поступаем согласно древней правде.

   Инга молчала, глядя на Несбывшегося во все глаза. Она просто не знала, что на это отвечать...

   - Этот, который скрылся, потребил не менее трех человек, - спокойно сказал Константин. - Чем дальше, тем Голод сильнее. Как каверна, которая раскрывается все шире.

   - Ладно. Не стану спорить.

   Инга справилась с собой. Но порадовалась, что сама оружия больше не носит; хотя, возможно, еще придется.

   Проходя мимо своего дома во второй раз, девушка отвернулась. Потом опять посмотрела на железную дверь подъезда. Инге мимолетно захотелось, чтобы наружу вышла мать или отец; но нет, даже просто увидеть родителей издали было бы слишком тяжело.

   В «Асгард» она возвращалась с чувством, что ее настоящий дом теперь там.

   Вечером Инга отправилась в спортзал и занималась там до самозабвения. Ночью она спала беспокойно. А утром увидела сообщение в вайбере от Вадима.

   Брат писал, что их отряд выступает в путь - и он будет в России часа через два.

   «Ты помнишь, где я живу? Приходи, как только устроишься», - написала Инга.

   Ожидая брата, она не находила себе места. А если Вадим не доберется, если море мертвых не пропустит его? Вдруг с ним случится что-нибудь пострашнее, чем с ней самой?..

   Но через три часа Вадим снова объявился в мессенджере.

   «Мы с Лехой на месте, остальные тоже. Пожрали, помылись, все в порядке. К тебе идти сейчас или как?»

   Инга ответила, чтобы брат приходил немедленно.

   Она достала и надела маску, запас которых ей оставил Константин. Эта маска должна избавить ее от объяснений, если они еще нужны...

   Вадим вошел, одетый в джинсы и худи. Он выглядел очень повзрослевшим, хотя внешне мало изменился.

   Несколько мгновений они с сестрой смотрели друг другу в глаза - одинаковые голубые глаза. Потом Вадим опустился прямо на пол.

   - Я так и знал, - тихо проговорил он. Уткнулся лбом в колени и некоторое время сидел неподвижно.

   А потом попросил, не поднимая головы:

   - Сними маску. С девчонками ты же ее не носишь.

   Инга присела на корточки и внимательно осмотрела брата с ног до головы, пытаясь прощупать «слабые места». Она ощущала огромное облегчение - но и отчуждение, которое уже никуда не исчезнет. Но потом все-таки сняла маску.

   - Сядь, Вадим. Расскажи, что с тобой было.

   Вадим поднялся и сел на стул. Но мотнул головой, отказываясь говорить о себе.

   - Сначала ты давай колись. С тобой явно случилось много чего покруче!

   И Инга рассказала все - все самое существенное. Вадим слушал, почти не шевелясь. Только пару раз у него вырвались громкие междометия.

   Новость о ребенке сестры поразила его сильнее всего, как и Надю.

   - Ни... себе! Значит, ты здесь будешь торчать еще семь месяцев - ждать, пока она родится?

   - Вадим, я здесь пробуду гораздо дольше, мое место теперь в «Асгарде». И домой я уж точно не вернусь... во всяком случае, очень долго не вернусь. А вот ты должен.

   Инга протянула руку и погладила брата по плечу. Он не отстранился.

   - И ты должен взять половину моей премии. Вам с родителями деньги очень нужны.

   Вадим так и подскочил на стуле.

   - Ты за кого меня принимаешь?.. Взять деньги у тебя... после всего этого? Ни за что!

   Он встал, сунув руки в карманы серой толстовки и выпятив подбородок.

   - Все твои деньги останутся тебе и девчонке. Я бы сам тебе еще дал, если бы мог. Я же понимаю, что ты это сделала ради нас!

   - Спасибо, Вадька. Я тебя люблю.

   Они обнялись и оба прослезились.

   Было решено, что Вадим поднимется наверх послезавтра. До этого времени с родителями Воронцовых проведут дополнительную работу, чтобы те оказались готовы встретить сына. Сам Вадим до сих пор не осмеливался даже звонить домой, опасаясь разрушить легенду и поколебать душевное равновесие отца с матерью.

   Директриса позвонила Инге на другой день после возвращения Вадима. Госпожа С. сообщила, что принято решение дать ей допуск в «особую зону» минус первого уровня, где Инга пройдет стажировку в качестве техслужащей. Ее научат работе с аппаратурой, поддерживающей жизнь эмбрионов.

   5 «Живущий в лесу» (др.-сканд.): это выражение обозначало изгнанника, объявленного вне закона и лишенного всех прав.

ГЛАВА 10

Первоначальная легенда, внушенная Сергею и Лидии Воронцовым, была подкорректирована. Но оказалась максимально близка к истине. Хотя Вадим до сих пор испытывал отвращение к методам «Асгарда», он не мог не восхищаться профессионализмом и ответственностью сотрудников глобальной корпорации. Наплевательское отношение к своим обязанностям, столь распространенное наверху (во всяком случае, в России) их уж точно не отличало.

   А может, дело было в том, что за свои просчеты подданным госпожи С. приходилось расплачиваться непосредственно - а не отсроченно, как в мире живых? Ад был прямо у них под ногами, готовый разверзнуться когда угодно... Они были исчадиями древнего языческого ада - и как никто знали, что это не выдумка и нужно без устали карабкаться вверх, чтобы только не упасть в бездну, на вечную муку. А чтобы подняться выше, к свету, надо упираться вдвое сильнее!

   Так думал Вадим, собираясь домой. Дни, когда он поправлялся в норвежском изоляторе после похода, приучили его к сосредоточенным отвлеченным размышлениям. Парню оставили рюкзак со всей экипировкой, как память о приключениях в «Асгарде». Как будто он и без этого мог забыть хоть что-нибудь!

   Однако, когда Вадим отворял тяжелую железную дверь подъезда, ему вдруг ужасно захотелось поверить, что все пережитое им было сном и теперь наконец-то можно вернуться к нормальной жизни. Даже несмотря на то, что случилось с сестрой; несмотря на Ингину огромную жертву и теперешнее призрачное существование - там, где она балансировала на канате между землей и адом.

   «Сволочь, - сказал себе Вадим, - сволочь, предатель, как ты можешь? Где твоя благодарность? Ты хоть чему-нибудь научился, пока там был?..»

   А он вообще «там» был, или все это только одна большая супериллюзия?..

   С Алексеем Вадим простился у себя во дворе, у колодца, - где они вышли наверх из «Асгарда». В настоящем было около восьми вечера - по-прежнему пятница семнадцатого. Они с закадычным приятелем больше ни словом не перемолвились о том, что с ними случилось, но Вадим ясно видел: Леха будет счастлив забыть перенесенные испытания как страшный сон. Леху втянули во все это против воли, и друг был морально слабее него: Вадим теперь мог честно себе признаться.

   И он сам был бы рад предоставить Лехе возможность зажить как прежде - да вот только не выйдет.

   Вадим медленно поднялся по лестнице на третий этаж. Прислонился лбом к двери, обитой дешевым коричневым дерматином. Постоял так, унимая бешеный стук сердца; потом нашарил ключ от квартиры в кармане своей компактной студенческой сумки.

   Вадим открыл дверь. Другой рукой поправил лямки рюкзака на левом плече... Он ступил внутрь. Голова закружилась от домашнего запаха: с кухни тянуло овощным рагу с мясом.

   Вадим сбросил рюкзак на пол и некоторое время стоял, не в силах заставить себя двинуться дальше, встретиться лицом к лицу с матерью. Но тут Лидия Павловна появилась в коридоре сама.

   - Сынок, ты пришел?..

   Ее нежный встревоженный голос достиг его слуха, как сквозь воду; Вадим привалился к двери, чтобы не упасть.

   - Вадя? Тебе плохо?

   - Все нормально, ма.

   Лидия Павловна была уже совсем рядом. Вадим поспешно вскинул руку, отстраняя мать.

   - Мне надо умыться, я же только что из инфекционки. Не подходи пока.

   Ну конечно: та самая легенда, которую втюхали родителям насчет него. И почти что правда, надо сказать!

   Мать опять быстро ушла на кухню, не заглянув к отцу: может, у нее что-нибудь там на плите подгорало или она хотела, чтобы Вадим первым поздоровался с папой.

   Парень разделся и прошел в ванную. Он тщательно вымыл руки и лицо, прополоскал горло. Потом быстро вернулся в прихожую, сгреб сумку и рюкзак и унес все это в свою комнату.

   Теперь уже - только свою...

   Вадим затолкал рюкзак под кровать. Вот так. Теперь у предков лишних вопросов не возникнет. Если, конечно, они еще способны нормально соображать после всех промывок мозгов, которые им устраивали...

   Вадим сжал руки в кулаки и переждал приступ острой ненависти к «фашистам». Он глубоко вдохнул и выдохнул. Этим делу не поможешь.

   Наконец Вадим нашел в себе силы пойти на кухню к матери. Лидия Павловна как раз выключала газ под конфоркой.

   Она накрыла крышкой шипящую сковородку.

   - Я так и чувствовала, что ты в это время придешь!

   Вадиму опять стало дурно. Какие еще сюрпризы преподнесет интуиция матери?.. Пересилив себя, он подошел и поцеловал ее.

   - Я так соскучился по дому.

   Это была святая правда. Но дом никогда уже не станет для него по-настоящему своим.

   - Иди позови папу, будем ужинать, - с улыбкой сказала мама.

   Вадим медленно направился в спальню родителей, с чувством дежавю, - точно так же он звал отца за стол, а потом врал в глаза ему и матери, когда Инга в первый раз пропала в «Асгарде». Пропала, но еще не насовсем увязла.

   Когда сестра была еще живой!

   О чем тогда они говорили? Ах, да: будто бы Ингу отправили на курсы повышения квалификации в Москву. А сейчас он будет заливать, что Инга нашла себе работу в столице. Случаются же в жизни чудеса - даже для «понаехавших», даже в эпидемию!

   Вадим сдержал нервный смех и вошел в спальню.

   - Привет, пап.

   Отец, как обычно, сидел на диване за компьютером и даже не сразу среагировал. Но потом встал и подошел к сыну, взъерошив ему волосы. Будто они и не расставались.

   - Здорово, спортсмен. Как самочувствие?

   - Отлично. Уже никаких симптомов.

   - Так держать. Ты смотри, что-то побледнел и отощал на больничных харчах, - Сергей Витальевич сдвинул брови, оглядев сына.

   - В меня в первую неделю ничего не лезло. Помнишь - я же просил мне передачи вообще не носить, - подыграл Вадим, полностью входя в роль. Сергей Витальевич улыбнулся.

   - Скажу матери, чтобы опять тебя откормила.

   Вадим перевел дыхание, повернувшись спиной; он направился впереди отца на кухню. Счастье, что папаня с этой работой стал таким интровертом и живет в виртуальном мире, подумал он. Как сам Вадим до недавнего времени...

   Когда они втроем сели за стол, Вадим первым осторожно завел речь об Инге, но распространяться не стал. Ждал, как отреагируют родители. Парень с трудом заставлял себя есть, хотя еще недавно слюнки текли от запаха маминой стряпни.

   Никакой катастрофы не произошло: вторая легенда естественно вплелась в первую, отец с матерью твердо верили, что Инге улыбнулось счастье и теперь она покоряет Москву.

   Способность критически оценивать ситуацию к родителям так и не вернулась, подумал Вадим. И они оба - как бы это сказать - эмоционально отупели. Снизилась способность волноваться за детей, прежде всего за Ингу...

   Что ж, это, наверное, к лучшему. Если бы им приоткрылась хоть часть правды, папа с мамой сошли бы с ума!

   После ужина Вадим помог Лидии Павловне убрать со стола. Затем направился в свою комнату, чувствуя себя чужаком в собственном доме. Так, наверное, жили работники всяких спецслужб в советское время, мрачно сыронизировал Вадим: кагэбэшники были вынуждены скрываться прежде всего от своих близких.

   Он стянул с правого плеча футболку и пощупал татуировку. Синее клеймо «Асгарда» оказалось на месте; и Вадим неожиданно обрадовался, что это так.

   Из угла появилась кошка Дунька - она села на расстоянии от Вадима и протяжно, настороженно замяукала. Он усмехнулся.

   - Привет, животное.

   Он сел за стол и включил компьютер. Потом, отвлекшись от монитора, парень обвел глазами комнату, все до боли знакомые предметы. На кровати так и валялись наушники, на полу пылились гантели; и груда одежды на стуле тоже осталась нетронутой. Кошка подошла и, выгнув спину, потерлась о ножку его кресла; Вадим наклонился и погладил ее.

   Потом он вытащил из кармана мобильник и набрал номер сестры.

   Когда Вадим позвонил Инге на следующий день, сутки спустя, его переполняли новости. Собственно, он и забыл, что в настоящем столько всего происходит. Он уже оказался загружен так, что вздохнуть некогда.

   - Инка, представляешь, преподы мне и полслова не сказали, даже больничный не потребовали. Может, их обрабатывали как наших родителей... но сильно сомневаюсь!

   - Я думаю, им просто пофиг, где ты был и лечился ли где-нибудь вообще. Они с этой дистанционкой с ума сходят, никто и не думает всех отслеживать, - ответила Инга. - Скажи спасибо, что ты уже не в школе! Вот где столпотворение!

   - Это уж точно. Но я сейчас реально сдохну, если не нагоню остальных.

   Инга рассмеялась.

   - Учись, студент. Кстати, я собиралась тебе сказать, - на тебя опять наложена постоянная защита. Односторонняя иллюзия. У папы с мамой U-индекс четыре единицы, им в этом повезло. А ты, выходя на улицу, будешь невидимым... ну, для всех охотников, кроме самых продвинутых старших.

   - Супер. Спасибо, - осторожно отозвался Вадим. Он облизнул губы. - А Леха как же?

   Инга вздохнула.

   - Уж извини, на Леху ресурсов не хватило. У нас своя бухгалтерия и строгий учет энергии, ты же знаешь. И индекс у него всего пятерка.

   Вадим долго молчал, сжимая губы, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. Потом опять поблагодарил старшую сестру.

   - А как ты там сама? Слушай, у вас ведь должно было пройти целых восемь суток! - вспомнил он. - Ты устроилась, куда хотела... в детское отделение?

   - Да, устроилась. Только учти, Вадька, это военная тайна, - в голосе Инги зазвучала наигранная строгость, и парень улыбнулся.

   - И чем ты там занимаешься?

   - В двух словах не расскажешь. Работа рутинная - я занимаюсь техобслуживанием аппаратов жизнеобеспечения зародышей и слежу, чтобы ни один из приборов, которые на мне, не вышел из строя. Хорошо, что сами операции несложные, это не программирование.

   - Как на заводе, что ли? На конвейере?

   - Есть что-то общее. Тут главное - внимательность и точность.

   - Понятно... То есть с самими детьми ты не работаешь?

   - Это еще не дети - будущие дети. Конечно, меня к ним не подпускают. Я пока только наблюдаю за процессом и тренируюсь использовать энергию разного рода. Кроме меня, у нас трудятся еще двое техников-стажеров, парень и молодая женщина, но они оба люди.

   - А другие русские у вас там есть?

   - Конечно. Это ведь наш филиал - и, кроме моей Кристинки, у нас все Несбывшиеся происходят из дореволюционной России. Но русские работают в отделениях для уже родившихся детей - в грудничковой и старшей группах. Там, конечно, работа более сложная и квалифицированная, но ответственность в целом пониже. А здесь у нас все иностранцы, кроме меня.

   - Ладно... Ну, давай держись. И племяшка пусть растет большая.

   Вадим усмехнулся и хотел отключиться, но сестра остановила его.

   - Вадька, ты должен креститься.

   - Что ты сказала?..

   - То, что ты слышал. Сделай это как можно скорее.

   - Типа как дополнительная защита, да? Думаешь, это поможет?

   - Гарантии тебе никто не даст. Это даже мелко и оскорбительно для христианства - видеть в кресте панацею и носить его как язычники свои амулеты. Но ты должен сделать то, чего в свое время не сделала я!

   Вадим перекинул телефон в другую руку, прижав к левому уху.

   - Но ведь я все равно не стану ничего соблюдать! Я знаю, к этим... к новообращенным в православии ужасно много требований. Посты, исповеди и прочая хрень. Я так жить однозначно не смогу!

   - Не сможешь - не живи. Значит, тебе это пока не надо, раз душа не требует. Ты сделай главное.

   - Типа если я крещусь, остальное за меня сделает Бог? А если я в Бога тоже не особо верю? Я Его нигде ни разу не видел, только всех этих аццких мудаков, с которыми мы боремся! Думаешь, добрый и всемогущий Бог такое бы позволил, если бы Он был?..

   - Верить тебя тоже никто не просит, Вадим.

   Они помолчали.

   Вадим опять переложил телефон в другую руку.

   - Значит, ты думаешь, Инка... с тобой бы ничего этого не случилось, если бы ты успела креститься?

   - Нет. Думаю, что я сделала бы все то же самое! Но что-то важное изменилось бы к лучшему!

   - Ладно, понял... Я постараюсь вклиниться, Инка, и схожу в церковь, если время найду.

   - Не тяни с этим. И Леху своего тоже привлеки, если он некрещеный.

   - Он-то как раз крещеный. Хорошо, я тебя понял. Давай, пока.

   Убирая телефон, Вадим подумал, что, когда они с сестрой свяжутся в следующий раз, в «Асгарде» опять пройдет не менее восьми суток... И Ингина дочка по счету верхнего мира созреет всего за месяц! Как и все остальные зародыши - ее ровесники!

   Смена для теперешних человекоубийц вырастет гораздо быстрее, чем можно было представить. Но можно ли что-нибудь с этим сделать? Вот вопрос, который Вадим первым бы задал Инкиному Богу.

   Он придвинулся к столу и зарылся в свои конспекты.

   Назавтра Инга, рассчитав время, позвонила сама. В эти сутки Вадим не отрывался от компьютера и едва ли вспоминал, что «Асгард» вообще существует. Темный древний колосс маячил на заднем плане его сознания, но казался все менее реальным.

   Вадим спросил у Инги, как у нее дела, и она ответила сдержанно и прохладно. Инга стажировалась в том же отделении, на той же работе. У парня мелькнула мысль, что сестра попросту не хочет грузить его своими проблемами. Но это не значило, что у них там все о'кей.

   И, тем не менее, он попросил Ингу не звонить ему дня три, пока он не разделается с самыми большими «хвостами», - если, конечно, не произойдет чего-то ужасного.

   - Хорошо. Как скажешь, Вадим, - так же ровно и холодно ответила Инга.

   Про церковь она больше не напоминала. Вадим вспомнил сам, но тоже не стал поднимать эту тему. Три дня - это больше трех недель для подземного мира, подумал он немного виновато; но, тем не менее, ничего не прибавил.

   Они попрощались, и трое суток Вадима никто не беспокоил. А на четвертый день Инга вместо того, чтобы позвонить, объявилась собственной персоной.

ГЛАВА 11

В четверг двадцать третьего января, около