Купить

Королевская школа магии и ритуалистики, или просто кошмар. Лёка Лактысева

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Из сельской глубинки – и в столичную академию магии? Казалось бы, мечта! Но не случайно Королевскую школу магии и ритуалистики коротко называют КоШМаР! Мои приключения начались сразу, стоило только переступить порог этого знаменитого учебного заведения. Моим напарником внезапно стал принц, куратором – горбатый маг с загадочным прошлым, да и в моем собственном прошлом, оказывается, скрывалось немало тайн. Но главной загадкой стало для меня мое собственное сердце, которое разрывается между юным прекрасным принцем и невзрачным куратором-горбуном!

   

ГЛАВА 1. Осенняя ярмарка

Над пыльным трактом, по которому шел небольшой, в десяток телег, обоз, разливалась песня.

   «Ой, дорог так много-много разных, от лужка ведущих до лужка. Как вчера я в дальнюю дорожку провожала милого дружка», – тянули женские голоса.

   Что еще делать в дороге, если не петь?

   Я сидела на передке телеги рядом с мамой, магичкой-природницей, и с удовольствием подпевала тетушке Феодосии – главной певунье нашего села Большие Озерцы.

   Ехали мы в Анттреф – стольный град графства Семистан, на ярмарку, что устраивает каждый год в начале первого месяца осени наш лендлорд, граф Сеймур Монтойя.

   Дороги в графстве, да и во всей империи Труонард, безопасны, так что особой охраны не требовалось: достаточно было хозяев, правивших телегами, и их сыновей, молодых сильных мужчин.

   Ехать предстояло еще около двух часов.

   По-осеннему ласковое солнышко время от времени игриво пряталось за редкими тучками, не предвещавшими непогоды. Впрочем, какая может быть непогода, если в дни ярмарки о том, чтобы с рассвета и до поздней ночи на каменные мостовые Анттрефа не упало ни дождинки, заботились сильные маги-погодники? Даже мой отец, маг-погодник Стефиан, при необходимости способен собрать или отогнать целую грозовую тучу, а при дворе у графа Монтойя погодники посильнее будут.

   Везли мы с родителями на ярмарку мед с собственной пасеки. Десять бочонков – настоящее богатство! А еще восковые свечи, простые желтые и ароматные цветные, изукрашенные росписью и блестками. Были среди наших товаров и прополис, и медовые пластыри, и нарезные медовые соты – любимое детское лакомство!

   Особые пчелы, которых вывела моя мама, магичка-природница, и мед приносили особый: густой, янтарного оттенка, он обладал способностью быстро восстанавливать утраченные силы, излечивать простуду и даже очищать нагноившиеся раны. Спрос на мед с нашей пасеки из года в год был отменный, почти все раскупали в первый же день постоянные клиенты, и лишь один-два бочонка оставалось для свободной продажи.

   – Эй, Орнелла! – окликнул меня Левон, сын старосты Больших Озерцов. – Яблоко хочешь?

   – Давай! – послала я парню благодарную улыбку.

   Левон старше меня на пару годков, плечи у него широченные, буйные кудри цвета спелой пшеницы отливают золотом, зеленые глаза с лукавым прищуром лучатся смехом.

   Хорош парень!

   Как гляну на него – сердечко в груди ёкает. Но я себя держу в строгости: нельзя мне обещания раздавать, пока с меня амулет, блокирующий магию, не снят, а уровень моих способностей не определен и не занесен в реестр магически одаренных граждан империи.

   – Держи! – Левон бросил в меня яблоком – наливным, белым, с тонкой полупрозрачной кожурой.

   Я ловко поймала тяжелый снаряд на лету, обтерла гладкие бока подолом и с хрустом впилась зубами в сочную мякоть. Люблю яблоки! В них силы и пользы для здоровья – почти как в меде!

   С Левоном мы с детских лет дружим. Он мне всегда покровительствовал, везде с собой брал, в обиду не давал. На дразнилки, что, мол, невесту себе нашел, не злился и не обижался. «Даст Триединый, станет Орнелла моей невестой», – отвечал спокойно на подначки своих друзей.

   Если не найдут у меня магии – так, видно, и сбудется его мечта. Родители у меня не бедные, приданое за мной хорошее дадут. Дом там же, в Озерцах, отстроим и заживем мирно да ладно. Из всех парней, что есть у нас в селе, Левон мне больше всех нравится: веселый, работящий, не зазнается, даром, что сын старосты.

   – Ты бы, доченька, парня-то не обнадеживала раньше времени, – вздохнула рядом мама. – Тебе, конечно, самой решать, но ведь и без магического дара не обязательно простой селянкой становиться. Мы с папой достаточно денег отложили, чтобы ты хорошее образование получить могла.

   – Да на кого ж мне учиться? – засмеялась я, стреляя глазами в Левона и слизывая стекающий по губам кисло-сладкий яблочный сок.

   Глаза у парня тут же потемнели, из груди его вырвался протяжный вздох. Я знала: Левон вспомнил наш первый и единственный поцелуй, который я ему позволила всего седмицу назад, на празднике урожая, после прыжков через костер.

   – А хотя бы и на наставницу. Вон, в высшую школу наставников Анттрефа определишься, выучишься – будешь детишкам науки разные преподавать. Все лучше, чем на грядках горбатиться да за скотиной ходить, – мама ласково погладила меня по плечу.

   – Так у нас в Озерцах как раз наставник нужен в помощь метрессе Ульфат. Думаешь, не примут меня? Не хочу я от вас далеко уезжать.

   – Примут, дочка, как же не примут. Только за четыре года мало ли что изменится. Может, дождется тебя Левон, а может, и нет. На него многие девицы засматриваются, подолами перед ним метут. Да и ты перерастешь свою детскую влюбленность, повзрослеешь, глядишь – и другого жениха себе сыщешь.

   Веселье мое после слов матушки поутихло. Я невольно задумалась.

   Магическим Даром Триединый наделял нас, своих детей, нередко, но случайным образом. Щедро одаренный силой маг мог родиться в любой семье, независимо от богатства и сословия. Хотя, надо признать, если у магически одаренных родителей рождался такой же одаренный ребенок, то чаще всего он наследовал талант отца или матери. Получается, если у меня обнаружат Дар, то, вернее всего, быть мне погодницей, как отец, или природницей, как матушка.

   Впрочем, какой силы и какого рода Дар не обнаружился бы, в любом случае, мне придется отправиться в КоШМаР – высшую Королевскую Школу Магии и Ритуалистики. Об этой школе, которая только называется школой, а на самом деле является самой крупной магической академией империи, в народе ходят очень неоднозначные слухи. Проверять их на себе я особо не стремилась, жить в большом городе тоже не хотела. Что-то во мне противилось даже мысли о том, чтобы покинуть родное село, а уж обитательницей дворцовых палат я себя и вовсе представить не могла.

   – Ну, что ты запечалилась, дочка? – матушка приобняла меня, чмокнула в щеку и улыбнулась. – Мне казалось, тебе нравится учиться…

   – Очень нравится! Только уезжать от вас боязно. И на сердце неспокойно: все кажется, что случится со мной что-то страшное, и домой я уже не вернусь...

   Матушка утешать меня отчего-то не стала, вместо этого сама потемнела лицом, отвела взгляд, между бровей ее пролегла глубокая морщинка.

   – Все мы под Триединым ходим. Что пошлет Он нам – никому не ведомо. Ты только помни, Нель, что мы с папой всегда тебя любили и будем любить, и, если на помощь позовешь – бросим все и приедем. И ты к нам всегда вернуться можешь: примем тебя любую, что бы ни произошло.

   Тут у меня и вовсе слезы на глазах проступили. Я уткнулась носом в материнское плечо, всхлипнула раз, другой, стараясь не разрыдаться в голос. Ох, как же страшно отчий дом покидать! А ведь как ни крути – все одно придется.

   Учиться мне всегда нравилось, науки легко давались, и на память я никогда не жаловалась. В то время как мои сверстники только-только письму и счету учиться начинали – я уже и читала свободно, и сложение с вычитанием освоила. Метресса Ульфат все восемь лет начальной школы со мной отдельно занималась, задания дополнительные давала. «Кому много дадено – с того многое и спросится – повторяла она строго. – Учись, Орнелла. Потом пригодится!»

   Раздумья о грядущем полностью захватили меня, и отвлеклась я от них, только когда на горизонте шпили да колокольни Анттрефа завиднелись, и стал слышен доносящийся с тех колоколен мелодичный перезвон: в стольном граде уже вовсю отмечали праздник медово-яблочного Спаса, к которому и была приурочена ярмарка.

   – Ну вот, почитай, и прибыли, – оглянулся на нас с матушкой мой отец, правивший повозкой. – Сейчас приедем на ярмарку, я стану с товаром в медовый ряд, а вы ступайте сразу в маговскую обсерваторию на пробы. Чем скорее узнаем, есть ли у Орнеллы Дар, тем меньше будем терзаться от неизвестности.

   Мы с матушкой согласно кивнули: не о чем спорить.

   Отец вздохнул, потрепал меня ладонью по прикрытой подолом платья коленке:

   – Не переживай, дочка. Что ни даст Триединый – все во благо...

   Эх, напрасно старается батюшка меня взбодрить и утешить: вижу, ему и самому тревожно отчего-то, и думы тяжкие его, как и матушку, угнетают. Только и он молчит о своей тревоге. Неужто что-то скрывают от меня мои родители?

   

ГЛАВА 2. Маговская обсерватория

Обсерватория располагалась на краю ярмарочной площади, у самой крепостной стены, ограждающей графский замок. Ее круглый, крытый матовым металлом купол виднелся издалека – не пропустишь. Пройдя по дорожке вдоль стены, мы с матушкой поднялись по ступенькам каменного портика и вошли в приветливо распахнутые двустворчатые двери.

   – Здравы будьте, мистрис, метресса! – поприветствовал нас молодой мужчина, стоявший за конторкой справа от входа. – Вы к нам с познавательными целями заглянули, или юная мистрис желает пройти проверку уровня Дара?

   – И вам здоровьичка, – вежливо кивнула матушка, а я изобразила легкий книксен. – Моей дочери шестнадцать полных лет с месяц назад исполнилось, так что мы на проверку.

   – Тогда ступайте вдоль зеленой дорожки: она вас как раз к нужной зале приведет, – кивнул мужчина на выложенный мраморными плитами пол.

   Только тогда я и заметила, что часть плит имеет зеленый оттенок и образует узкую тропу, уходящую куда-то в глубь здания обсерватории.

   Вежливо поблагодарив юношу, мы с матушкой зашагали в указанном направлении, свернули в первый же слева коридор и уперлись в единственную здесь дверь. Только я подняла руку, чтобы постучать, как дверь отворилась, а из-за нее раздался бесстрастный мужской голос:

   – Пусть войдет только тот, кому предстоит впервые познать силу своего Дара.

   – Иди, Нель. Я у входа тебя дожидаться буду, – матушка ласково подтолкнула меня к распахнутым створкам, и я нерешительно ступила внутрь залы. Двери за моей спиной тут же бесшумно закрылись.

   В центре просторной затемненной комнаты без окон виднелся невысокий алтарь, который венчала прозрачная хрустальная сфера.

   – Назови свое имя, мистрис.

   – Орнелла инг Сельтон, дочь Стефиана и Мирайи инг Сельтон, – произнесла я негромко, но отчетливо.

   – Сними амулет, запирающий дар, Орнелла, и оставь его на столике справа от тебя.

   Я оглянулась, увидела простой письменный стол. Вытянула из-за пазухи тонкий плетеный шнур с крепящимся к нему каплеобразным кулоном, сняла через голову, аккуратно положила, куда велено.

   – Теперь, Орнелла, подойди к алтарю, положи обе ладони на сферу, закрой глаза и постарайся в точности представить себе все, о чем я буду говорить.

   Как только я выполнила очередное указание, голос, доносившийся будто бы отовсюду сразу, заговорил:

   – Прислушайся к своему дыханию. Ощути свое тело. Забудь обо всем, что знаешь и помнишь. Представь, что ты находишься на узкой тропе где-то в предгорьях...

   Перед моим внутренним взором тотчас предстала мирная картинка: я стою среди невысоких, поросших мхом и невысокими деревцами скал. Мои волосы треплет ласковый ветерок, под ногами – каменистая тропинка. Оглядевшись, я зашагала по ней, направляемая Голосом.

   Вскоре передо мной предстал горный уступ в два моих роста, с которого низвергался хрустальными струями бурный водопад. Его воды собирались в прозрачное чистое озерцо. Следуя указке Голоса, я вошла в озеро, встала под искрящиеся струи – неожиданно теплые и ласковые.

   Сияние, исходящее от родниковых вод, охватило мое тело, начало впитываться в кожу, даруя мне ощущение небывалой легкости и силы. Я впитывала эту силу, как губка, наполнялась ею вся – от маковки до пят. Чудесное сияние очищало и умиротворяло, и мне хотелось раствориться в нем, стать его частью!

   – Достаточно! – остановил меня Голос, когда я, кажется, пропиталась силой и сиянием вся насквозь и вот-вот готова была раствориться в бурлящем потоке. – Выходи из Источника, Орнелла, и возвращайся на тропу к тому месту, с которого начала свой путь. Как вернешься – открывай глаза.

   Уходить от Источника не хотелось, но я сделала над собой усилие, выбралась на берег и пошла обратно по тропе, а через пару мгновений открыла глаза и обнаружила себя снова в затемненной зале.

   Хрустальная сфера под моими ладонями была наполнена серебристым сиянием, которое пронзали бледно-фиолетовые, почти белые молнии.

   У меня на глазах молнии сложились в изображение руны, название и значение которой мне были неведомы. Руна всплыла к поверхности сферы и впиталась в мою левую ладонь.

   – Поздравляю, мистрис Орнелла инг Сельтон! Ты признана магически одаренной. Твое имя внесено в реестр. К концу первоосеня тебя будут ждать в Высшей Королевской Школе Магии и Ритуалистики! – доселе бесстрастный голос прозвучал торжественно и почтительно.

   – Позвольте проводить вас к выходу, мистрис, – раздался в тот же момент у меня за спиной другой мужской голос – бархатный, ласкающий слух. Я такого еще ни у кого из мужчин не слышала!

   По спине пробежали мурашки удовольствия, я резко развернулась, чтобы взглянуть на говорящего, и с трудом удержалась от вскрика: мне предлагал опереться на его руку сутулый блеклый мужчина с выцветшими глазами, сероватой кожей и огромным горбом за спиной.

   Заметив мой невольный испуг, он растянул губы в кривой усмешке – беззлобной, но нерадостной, однако протянутую ладно не убрал, и я, преодолев себя, все же оперлась на его согнутый локоть. Под пальцами неожиданно ощутила стальные мышцы. Рука мужчины оказалась гораздо сильнее, чем можно было ожидать, глядя на его внешность.

   – Достаточно ли у вашего семейства средств, мистрис инг Сельтон, чтобы вы смогли без затруднений добраться до академии? – ведя меня ко вновь распахнувшимся дверям, поинтересовался горбун.

   – Благодарю вас, – я с трудом удержалась от того, чтобы попытаться прямо на ходу сделать книксен. – Мои родители – не самые сильные, но все же маги, так что я хорошо обеспечена.

   – Замечательно. Тогда позвольте вручить вам новый амулет взамен блокирующего.

   – И каковы его свойства?

   – Этот амулет не будет подавлять ваш Дар, а лишь станет поглощать избытки магических выплесков. Вы будете носить его до тех пор, пока не овладеете в полной мере контролем над своей силой.

   Мужчина остановил меня, извлек прямо из воздуха подвешенный на серебряной цепочке кулон-капельку со встроенным в нее фиолетовым кристаллом.

   – Позвольте помочь вам, мистрис, – негромко произнес он, заходя мне за спину.

   Я замерла, не зная, следует ли мне возмущаться той близости, которую позволил себе незнакомец. Его горячие пальцы несколько раз задели мою кожу – над ключицами, потом – как раз там, где выступает у основания шеи позвонок.

   Застегнув цепочку, мужчина со вздохом отступил, затем снова предложил мне свой локоть. Остаток пути к выходу мы проделали в молчании. Мужчина о чем-то напряженно раздумывал, хмурился и время от времени протяжно вздыхал. Пару раз он словно порывался заговорить, но сдерживался и лишь кривил свои тонкие бледные губы.

   Наконец, мы вышли на каменные ступени портика и я, отпустив руку своего провожатого, бросилась к матушке.

   – Мама, вот и я!.. – я замерла, увидев, как потемнело родное лицо, когда женщина обнаружила висящий у меня на груди новый кулон.

   – Значит, все-таки Одаренная… – радостной Мерайя инг Сельтон не выглядела.

   – Да, у вашей дочери, несомненно, имеется сильный Дар, – раздался у меня из-за спины голос горбуна. – Надеюсь, вы понимаете, что юные маги с высоким потенциалом нуждаются в серьезном обучении.

   – Разумеется, магистр… – матушка обняла и прижала меня к себе, будто защищая от пристального взгляда водянистых глаз горбуна. – В установленный законами империи срок моя дочь прибудет в академию.

   – Будем ждать, метресса инг Сельтон. Скажите, возможно, вы или ваш супруг происходите родом из Вастоуна или Реглеодора?

   – Нет, мы с мужем не имеем никакого отношения к этим королевствам.

   – А ваша дочь?

   – Что за странные вопросы, магистр? – как-то не слишком искренне возмутилась матушка. – Если ритуал Распечатывания Дара завершен, то, полагаю, мы можем быть свободны?

   – Да, конечно. – мужчина окинул матушку холодным цепким взглядом. – До встречи, мистрис инг Сельтон.

   Горбун отдал нам с матушкой один на двоих поклон, развернулся и ушел в сумрак обсерватории.

   – Поспешим же к батюшке, Нель. Он тоже с нетерпением ждет известий! – поторопила меня мама, и я, уцепив ее под локоть, послушно зашагала рядом, время от времени искоса поглядывая на взволнованную и задумчивую мать.

   Что-то мне подсказывало: вопросы горбуна заставили матушку забеспокоиться, и сейчас она пыталась прийти к какому-то решению. За шестнадцать лет жизни у меня ни разу не возникало ощущения, что со мной и моей судьбой может быть связана какая-то тайна, но теперь я насторожилась: неужто все эти годы родители что-то от меня скрывали?

   

ГЛАВА 3. Тайна рождения

Отец завидел нас с матушкой издалека, махнул нам приветственно рукой и вернулся к разговору с покупателем. К тому моменту, как мы оказались рядом, он как раз закончил торговаться, принял оплату и попрощался с довольным горожанином, который приобрел у нас трехлитровый бочонок меда и несколько квадратов медовых сот.

   – Вижу, дочка, у тебя новый амулет, – обернулся ко мне батюшка. – Значит, Дар твой проявился, и судьба на ближайшие годы определилась…

   – Да, отец. Мне сказали, что у меня сильный Дар, и что к концу месяца меня ждёт КоШМаР.

   – Что ж, сильный Дар – это милость Триединого и пропуск в элиту магического сообщества, – попытался подбодрить меня батюшка, а сам бросил на матушку вопросительный взгляд.

   – Вечером обо всем поговорим, – решительно мотнула головой она.

   – Значит, вечером, – согласился отец.

   – О чем поговорим? – не выдержала я.

   – О тебе, дочка. О том, как тебе добираться до академии, как жить дальше… – отводя в сторону затуманенный взгляд, пояснила мама.

   Я поняла, что больше я из родителей ни слова не вытяну, пока не настанет назначенный час, и смирилась. Ждать-то не так уж и долго осталось.

   До вечера мы с родителями стояли за прилавком в медовом ряду. Товар разбирали хорошо. К концу дня стало ясно, что уже завтра наши запасы разойдутся окончательно, и у нас появится еще пара-тройка свободных дней, чтобы погулять по ярмарке, посмотреть представления клоунов, развлекавших публику в цирковом балагане, прикупить необходимых в хозяйстве мелочей.

   Как только поток покупателей стал редеть, отец свернул продажи и дал команду отправляться на постоялый двор: ужинать и вести важные разговоры.

   Аппетит у меня от волнения пропал, да и родителям, хоть они и пытались делать вид, что ничего особенного не произошло, кусок в горло не лез.

   – Ну, ладно. Перед сном почаевничаем, – наблюдая, как я размазываю по тарелке мясную подливу, сдался батюшка. – Идемте наверх, в номер. Там говорить будем.

   Мы с матушкой тут же отодвинули тарелки и отправились вслед за ним.

   На знакомом постоялом дворе за нами в ярмарочные дни всегда был закреплен самый просторный номер с гостиной и двумя спальнями: моей и родительской.

   В гостиной мы и уселись. Точнее, уселись я и матушка, а отец отошел к окну и встал к нему боком, искоса поглядывая на нас.

   – Так что ты хотела мне сообщить, мама? О чем говорить будем? – поторопила я.

   Мне не нравилось, что родители выглядят озабоченными и будто бы даже испуганными.

   – Орнелла, дочка… Мы со Стефианом должны тебе кое в чем признаться. Раз уж Триединый наделил тебя большим Даром – значит, рано или поздно ты все равно узнаешь…

   – Узнаю – о чем? – снова не сдержалась я. Сердце в груди встрепенулось, зачастило, и я прижала руки к груди.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

149,00 руб Купить