Девятый для Алисы. Дарья Волкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Человек я простой
• ГЛАВА 2. А жизнь – это серьезно?
• ГЛАВА 3. Растяни меха, гармошка!
• ГЛАВА 4. Видала я такую чепуху
• ГЛАВА 5. Эх, жизнь моя, жестянка!
• ГЛАВА 6. Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве
• ГЛАВА 7. Открой, Забава! Я теперь царь!
• ГЛАВА 8. Я вот сейчас, к примеру, два часа отчаивалась
• ГЛАВА 9. Нам, царевнам, жить приходится в неволе
• ГЛАВА 10. Она всегда давала себе хорошие советы
• ГЛАВА 11. Слова я знаю заветные
• ГЛАВА 12. План, что и говорить, был превосходный:
• ГЛАВА 13. Котик-мурлыка, муж работящий

АННОТАЦИЯ

Она молода, очень красива и совершенно несвободна. Он – тоже молод, чертовски харизматичен и абсолютно свободен.

   Это история о том, как один человек дарит другому свободу. Нет, не так. Как один человек показывает другому путь к свободе. А тот, другой, тому, первому – путь к любви. И там, где эти два пути пересекутся, нас ждет красивый и поучительный хэппи-энд – все, как вы и я любим.

ГЛАВА 1. Человек я простой

и скажу, не таясь, что такой красоты не видал отродясь.

   Никто бы не назвал жизнь Мишки Девятова скучной. Но все то, что случилось с ним этим летним днем, стало даже для него событием из ряда вон выходящим. И, возможно, в каком-то смысле, выдающимся.

   А ведь с утра ничего, как говорится, не предвещало. Миша занимался обычным для себя летним делом. Сегодня он мыл фасад в элитном жилом комплексе. Дело уже шло к одиннадцати, августовское столичное солнце начало показывать себя во всей красе – и Михаил решил сделать перекур. Курил он только летом. Брился, кстати, тоже.

   Зафиксировав себя в районе девятого этажа, Миха полез в карман за сигаретами. В этот момент глухо задернутые шторы на огромном французском окне начали разъезжаться в стороны. Это было настолько похоже на занавес в театре, что Миша так и замер с пачкой в руке.

   Шторы разъехались. За ними стояла девушка. Красивая. И обнаженная. Совсем. То есть, вот абсолютно.

   Пачка выскользнула из Мишкиных пальцев и полетела вниз. А следом за ней кувыркнулся и сам Михаил.

***

- Молодой человек! Молодой человек, вы в порядке?! Вы… вы живы?

   Мишка подтянулся на стропах до перил балкона.

   - Кажется, да.

   - Господи, как вы меня напугали!

   - Простите, ради бога… - прохрипел Миша, цепляясь пальцами за перила. – Я не специально, я тут работаю.

   - Я думала, вы упали! И… и разбились!

   - Не, - рискнул улыбнуться Миша. – Упали только сигареты.

   - Ну, это дело легко поправимое. Могу угостить. Будете дамские тонкие ароматизированные?

   - Буду, - решительно ответил Миша.

   Девушка исчезла за балконной дверью, а спустя минуту вернулась. И протянула Михаилу пачку сигарет. Прикурив и затянувшись вишневым дымом, Мишка рискнул попристальнее рассмотреть свою… благодетельницу.

   Девушка оделась. Правда, светло-голубой халат укрывал ее только до середины бедра и льнул к телу как вторая кожа. И, в общем-то, всей красоты ее фигуры нисколько не скрывал. Мишка даже головой помотал, прогоняя ненужную сейчас картинку в мыслях. Нет, это он потом будет вспоминать, при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас Михаил решил занять даму светской беседой.

   - А балкон тоже ваш, да?

   Оригинальность вопроса, кажется, девушку удивила. И даже слегка развеселила – судя по тому, что губы ее дрогнули. Красивые, крупные, светло-розовые. Такие целовать бы… Ну и гадость эти вишневые сигареты!

   - Да, вот эти два окна и балкон - моя квартира, - девушка махнула рукой. От этого движения халат слегка распахнулся и… И она его тут же запахнула и слегка порозовела.

   - А я тут… фасад мою, - пробормотал Михаил. «А мы тут, знаете ли, плюшками балуемся», - почему-то добавил внутренний голос.

   - Какие плюшки?! – уставилась на него оторопело девушка.

   Так. Вишневых сигарет больше не курить. У него от них голова совсем не соображает.

   - Да это я… - Миша не знал, как объяснить, но она его не дослушала.

   - А хотите, я вас кофе угощу?

   - А? – Мишка решил, что он ослышался.

   - Плюшек нет, но есть макаруны.

   - Нет, спасибо. В смысле, макарон не надо, а кофе я выпью. С удовольствием. Пожалуйста. Спасибо. Тьфу, черт!

   Она рассмеялась – звонко, запрокинув голову и показав красивую белую шею.

   - Никуда не уходите! Я быстро.

   Мелькнул и исчез голубой халатик. Мишка несколько раз крепко приложился к стене лбом. Ну а что, можно. Уже помыта. Остается надеяться, что это поможет перестать себя вести как идиот. Как будто впервые увидел красивую девушку.

   «Такую красивую и голую – впервые», – пискнул внутренний голос. Мишка лишь вздохнул. Это все от того, что работает второй месяц без продыху и личной жизни. У него летом всегда в личной жизни простой. У обычных людей лето – время отдыха, расслабона и секса. Но у Мишки все не как у людей. Летом не до личной жизни. И вообще, летом жарко, душно, пыльно и ничего не хочется. Кроме, разве что, пива. Но ничего, уже август, не за горами осень, а там… там и зима. И снег.

   - А вот и кофе!

   Мишка с подозрением покосился на крошечную тонкую чашку. На блюдце лежала пара кругляшей - зеленого и розового цвета.

   - А это пирожные, - с мягкой улыбкой добавила девушка. – Они так называются – макаруны. Почти как макароны.

   Точно. Девчонки в альпийских кафе по ним всегда с ума сходили. А он, идиот, забыл это дурацкое название.

   - Спасибо, - Мишка вытер пальцы о футболку и аккуратно взял блюдце. Чашка звякнула. – Я знаю про них. Просто… просто забыл.

   - Я вам не положила ни сахара, ни сливок, - спохватилась вдруг девушка. – Может, надо?

   Такие пирожные сладкие до жути, это Мишка помнил. А вот кофе он любил с молоком.

   - Да, молока можно. В смысле, сливок.

   - Я сейчас!

   Она снова умчалась, а Миха остался один. С кукольной чашкой в руке.

   Зашибись. Опять себя идиотом выставил. Как какая-то деревенщина. Да и вообще… Мишка оглядел себя. Старые спортивные штаны, футболка, которой лет десять, застиранная до неопределённого цвета, зато мягкая и не чувствуется совсем, растоптанные по ноге кроссовки, которым тоже уже не один год. Многодневная щетина, которой не дает стать бородой только жара, и волосы, наверняка, от пота торчком. Свободной рукой Мишка попытался причесаться пятерней – и резко опустил руку, потому что за балконной дверью опять мелькнул голубой халатик. Чашка снова тонко зазвякала.

   Сливки ему принесли в… господи, как это называется? Сливочник? Молочник? В общем, в таком крошечном кувшинчике. И доливала она ему сливки, сосредоточенно прикусив губу. А Мишка пялился в вырез ее халатика.

   Кроме этого кувшинчика она принесла вторую чашку – для себя. Так они и пили кофе. Молча. Она, облокотившись о перила, и он, болтающийся в воздухе в обвязке.

   - Еще чашечку? – девушка наблюдала, как Мишка сделал последний глоток и звякнул пустой чашкой о блюдце. Макаруны он мужественно сгрыз. Как и предполагалось, они были тошнотворно сладкие.

   - А вот обнаглею и скажу «да», - вдруг улыбнулся Мишка. Он вспомнил, что ему не раз говорили, что у него очень обаятельная улыбка. – Только, если можно, в таре покрупнее.

   В улыбке дело или нет, но кофе ему принесли. В нормальной чашке. И Мишка, обхватив ее всей ладонью и чувствуя тепло, вдруг сообщил.

   - Меня Михаил зовут.

   - Алиса, - когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки полумесяцами. - Не страшно на такой высоте работать, Михаил? – Алиса потянулась к пачке и, достав сигарету, прикурила.

   Миха имя мысленно покрутил так и эдак в голове. Ей оно шло. Такую необыкновенную девушку не могли звать Таней или Наташей. А вот Алиса… В ней было что-то сказочное.

   - Нет, не страшно, - спохватился Миша. – Я промышленным альпинизмом уже лет десять занимаюсь.

   - Это так называется? – изумилась Алиса. – Промышленный альпинизм?

   - Ну да, - Миша пожал плечами.

   - А я бы не смогла, - она свесила голову вниз, и ее светлые волосы опустились занавесами, скрыв на несколько мгновений лицо. А Мишка снова пялился на тонкую спину, узкую талию и округлый изгиб бёдер. – Это же такая высота! – она подняла голову, белокурые волосы взметнулись волной назад. – Страшно.

   - Совсем нет, это просто вопрос привычки, да и вообще…

   Мишку перебил звонок его мобильного. Телефон предусмотрительно пристегнут к карману на карабин.

   - Да. Примерно две трети готово. Хорошо, я понял. Ага, давай.

   Он отключился. Алиса смотрела на него без улыбки.

   - Вам надо работать, да?

   Что тут скажешь?

   - Да.

   - И мне тоже пора, дел много, - она взяла чашку.

   - Спасибо за кофе, - запоздало спохватился Мишка. – И за макароны.

   Она все-таки улыбнулась, сверкнув на прощанье ямочками-полумесяцами.

   - Пожалуйста. Хорошего вам дня, Миша.

   - И вам, Алиса.

***

- Короче, вискарь мой любимый не забудь. И все остальное – как обычно приготовь.

   - Хорошо, Володя.

   - Главное, ротик свой приготовь, - хохотнул мужчина на том конце трубки. – И другие сладкие дырочки тоже приготовь. Придется тебе поработать сегодня.

   - Конечно, Вовочка, конечно.

   - Ну все, мой крольчонок, пока. Жди и предвкушай.

   - Обязательно.

   Телефон Алиса не выдержала – швырнула в кресло. А потом закрыла руками лицо. Нельзя, нельзя так себя вести с Владимиром! Но все чаще и чаще вместо ласково выходило язвительно, вместо нежно – ехидно, вместо смирения – злость.

   Алиса наклонилась и подняла телефон. У нее и в самом деле куча дел сегодня. Через полтора часа ей надо быть в СПА-салоне - маникюр, педикюр, обертывания, скраб, массаж, косметолог. Раньше пяти вечера не освободится. А еще надо успеть вернуться домой и сделать Владимиру как обычно - мясо пожарить и греческий салат приготовить.

   Дел и в самом деле много. А самая большая нагрузки придётся на поздний вечер, когда Владимир поужинает, накатит три по сто вискаря и…

   … и сейчас Алиса об этом думать не будет! Девушка пошла одеваться. Через двадцать минут, в короткой джинсовой юбке, кроп-топе и босоножках на каблуке она вышла из дома. Как же хочется натянуть неприметный спортивный костюм, стянуть волосы в гульку, накинуть на голову капюшон и выйти незамеченной из дома. Но она идет, плавно поводя бедрами, летнее столичное солнце ласкает тронутою медовым загаром кожу, а мужчины от пятнадцати дог семидесяти пяти поворачивают ей вслед голову.

***

Владимир, наконец, уснул. И тут же захрапел. Алиса давно привыкла к его храпу. Да и отчим по пьяни храпел куда громче и противней, на всю их крошечную однокомнатную «хрущевку». Но сейчас этот храп раздражал до мороза по коже. Алиса плотнее закуталась в одеяло. Сейчас бы пойти покурить.

   Но Володе не нравится, когда она курит. Он ей несколько раз запрещал, грозил отхлестать по губам, если увидит с сигаретой. Но угрозу свою не выполнил, потому что Алиса не дала ему такой повод. Она курила, только когда Владимир не видит. Курила ароматизированные сигареты – после них не так сильно потом пахнет табаком. Прятала сами сигареты и пепельницу. Но Владимир наверняка догадывался. А, может, и нет.

   Как же хочется курить…

   Алиса аккуратно откинула одеяло и медленно опустила ноги с кровати. Обернулась. Храпит.

   Она встала. И храп вдруг прекратился.

   - Ты куда? – раздался хриплый голос.

   Вот поди ж ты! После виски и секса должен спать как убитый!

   - Я в туалет.

   - Воды мне принеси.

   - Хорошо.

   Алиса сходила на кухню и принесла стакан воды. Владимир пил шумно, потом стукнул на тумбочку пустой стакан. И спустя несколько секунд снова раздался храп.

   Медленно переступая босыми ногами, Алиса вышла из спальни.

***

Ночью в августе на балконе в тонком халате свежо. Но Алиса не стала возвращаться и искать более теплую одежду. Она согревалась теплым вишневым дымом. И вспоминала. Как сегодня, под лучами жаркого летнего солнца стояла здесь и тоже курила. А рядом, в воздухе, висел и тоже курил парень.

   Михаил. Миша.

   У него какие-то кошачьи глаза – с чуть вздёрнутыми вверх внешними уголками, светлые, желто-зеленые. Пронзительные. А еще - бритые виски и лохматый чуб русых, с рыжеватым, горящим на солнце отливом волос. Щетина на лице тоже светлая, песочная, и на вид мягкая. И татуировки. Везде. От шеи до кистей рук. Их так хотелось рассмотреть, но Алиса не рискнула слишком пристально его разглядывать. А все же интересно, он ими покрыт весь? Там, под футболкой, тоже? Наверняка – сложный рисунок на крепком бицепсе нырял под рукав. А грудь? Спина? А под штанами – тоже есть рисунки?

   Алиса тоже хотела бы сделать тату – но и это ей тоже Владимир не разрешал. Даже маленькую. И тут она не решилась ослушаться – тату, в отличие от сигарет, не спрячешь. Единственное, что было сделано на ее теле – две дырочки в ушах. Уши она проколола уже здесь, в Москве. Дома ей такая мысль даже не приходила в голову.

   Алиса подняла руку и потянула себя за серьгу. Сережки небольшие, но бриллианты в них – настоящие. Подарок Володи. Он богатый и щедрый мужчина. Его хватает и на двух жен – бывшую и нынешнюю, и на троих детей от двух браков, и на любовницу.

   Алиса прикурила новую сигарету. Последнюю – так она себе пообещала. А то вдруг щедрый мужчина проснется. Снова потянула себя за серьгу. Да, ей тоже перепадает от щедрот. Ювелирные украшения, брендовая одежда, люксовые часики. Она живет в элитном жилом комплексе – правда, в этой квартире Володя ее так и не прописал, и местом регистрации в паспорте Алисы по-прежнему значится Волгоград. И ездит она на ярко-красной «бмв» - но машина тоже принадлежит Владимиру. А Алисе не принадлежит ничего. Даже ее собственное тело – не ее.

   Девушка тряхнула головой, прогоняя ненужные, бесполезные мысли. И снова вернулась в сегодняшнее утро. И вдруг прыснула. Звук в ночной тишине вышел звонкий, и она зажала себе рот ладонью.

   Алиса и сама не знала, что на нее сегодня утром нашло. И почему она вдруг, стоя нагишом у окна – решила в таком виде раздвинуть шторы. Тяги к эксгибиционизму она за собой не замечала – напротив, ее бы воля, Алиса бы одевалась в мешковатые спортивные костюмы. Но Владимир любил выставлять ее тело напоказ. И при этом был паталогически ревнив – не дай бог посмотреть на кого-то пристальнее или, боже сохрани, улыбнуться. А вот сегодня… Если бы Володя как-то об этом узнал…

   Алиса вздохнула - и нарушила данное себе слово. Но эта - точно последняя.

   Судя по всему, она произвела на Михаила впечатление. У нее красивое тело, Алиса это знала. Знала – и все. Удовольствия ей это не доставляло. Кажется, никогда. Красота – это не всегда счастье. Гораздо лучше, если у тебя есть… например, семья. Или образование. Она хотела чему-то научиться – но Владимир и тут был против. «Зачем тебе чему-то учиться? - говорил он. – Готовишь ты нормально, сосешь тоже. А больше мне ничего не надо». Цинично. Но полностью обрисовывает ситуацию. Исчерпывающе. Вместо образования или хотя бы профессиональных навыков, ну хоть каких-то, хоть ноготочки уметь делать – у нее только шикарные сиськи, ноги и жопа. Владимир так как-то пьяный про нее и сказал своему знакомому: «Это Алиса, у нее отличные сиськи и жопа».

   У этого Михаила тоже красивое тело. Рабочая одежда это нисколько не скрывала – плечи и грудь широкие, руки крепкие. Он весь крепкий, спортивный. Неудивительно, если десять лет на верхотуре работает. Интересная у него работа. Необычная.

   Алиса вспомнила бледную с редкими черными волосинами грудь Владимира и его круглый пивной живот. В последнее время он стал еще больше, именно поэтому Владимир теперь предпочитал догги-стайл. Или чтобы Алиса была сверху. А чаще всего – минет. Он же не в курсе, что и ей теперь приходилось думать, как повернуть голову, чтобы подобраться к его паху.

   Послышался какой-то звук из-за прикрытой балконной двери, и Алиса поспешно потушила сигарету. Приоткрыла дверь и прислушалась. Тихо – не считая мерного, приглушенного расстоянием храпа. Надо идти в постель, не стоит искушать судьбу.

   Она еще зашла в ванну, почистила зубы, сбрызнула волосы духами – а после тихо юркнула в постель. И под стихающий храп все же уснула.

***

- Ну ты скоро?! Сколько можно тебя ждать!

   - Прости-прости, я уже все.

   Он окинул ее пристальным взглядом – и раздражение в лице сменилось ухмылкой. Владимир обхватил ее за обтянутую кожаной юбкой ягодицу и притиснул к себе.

   - Ишь, вырядилась. Нагнуть бы и отодрать.

   Алиса прогнулась и хихикнула. Как много раз до этого. В зеркале около входной двери мельком отразилось ее лицо. Пустые глаза, а вместо улыбки – гримаса.

   - Пошли, - Владимир звонко шлепнул ее по коже юбки. Этим не удовлетворился, и облапал обтянутую молочного цвета трикотажем грудь. – Пошли уже, опаздываем! Отодрать я тебе всегда успею.

***

- Алиска, какой у тебя мастер шикарный! – соседка по столу тронула Алисин локон, а потом приложилась к коктейлю. – Дашь контакты его? Цвет отпад, и волосы такие мягкие. Моя крыса мне в последний раз сожгла волосы!

   - Конечно, дам, не вопрос, - пожала плечами Алиса. Она не стала говорить, что оттенок волос – заслуга не стилиста, а подарок от родителей. Скорее всего, от отца, которого Алиса не видела даже на фото. Потому что у матери был другой, гораздо более темный цвет волос.

   - Спасибо! – отозвалась девушка и снова потянулась к коктейлю.

   Они здесь все такие. Молодые, красивые, фигуристые, с выставленными напоказ телами, многие из них уже успели побывать под ножом пластического хирурга. Мужчины же рядом – все старше, блестящие лысины, животы – если не у всех, то у многих. И их спутницы – всего лишь куклы, красивые, тщательно слепленные куклы, которых трахают и иногда выводят в люди – как раз на такие вот сборища. Где нет жен, есть только любовницы. Они все здесь – любовницы богатых мужчин. И это еще очень хорошее слово – любовница. У него есть хороший, правильный корень. А если формулировать точнее – то содержанки. Лишь одна из них, Вика, питает какие-то надежды – на том лишь основании, что ее мужчина – не женат. В данный момент. И она думает, что может со временем занять место его жены. Пусть тешит себя иллюзиями. Но на таких, как Вика или как сама Алиса – на таких не женятся. Их… вот отодрать их всегда успеют.

ГЛАВА 2. А жизнь – это серьезно?

- О да, жизнь – это серьезно! Но не очень…

   - Что ты за моду взяла – капризничать?!

   - Да я не капризничаю, Вова, просто…

   - Я, блядь, сказал, что ты едешь со мной – значит, ты едешь со мной! И мне по хрен, что ты там себе придумала!

   - Я не придумала, - Алиса попыталась примиряюще погладить Владимира по руке – но он дёрнулся, отошел. – Просто… я ж не умею кататься на лыжах… что мне там делать?

   - Сосать и раком вставать умеешь – а больше ничего уметь не надо! – рявкнул Владимир. А потом вдруг взглянул в ее лицо – и смягчился. – Ну а захочешь – инструктора тебе возьмем, научит. Ну, крольчонок… – Алиса вздохнула. – Я тебя на курорт везу, а ты нос воротишь! Ты что-то стала такая сучка неблагодарная, девочка моя. Забывать стала?

   Алиса подавила вздох. Она в самом деле в последнее время радовалась, когда Владимир уезжал без нее. Один. Или семьей. А Алиса оставалась тут, предоставленная сама себе. Свободная и почти счастливая. Но нельзя быть неблагодарной. Нет. Ни в коем случае.

   - Прости, - она прижалась к крепкому животу. – Я просто боюсь… высоты… а там же горы…

   - Ну не хочешь - сиди в номере, - фыркнул Владимир.

   - Нет-нет, я обязательно будет заниматься с инструктором, - повинуясь какому-то внезапному порыву, отозвалась Алиса.

   Это шанс выучиться чему-то новому. Вряд ли это поможет ей в практической жизни. Но это лучше, чем только сосать и вставать раком.

   - Вот и молодец, вот послушная девочка, - Владимир вдруг опустил руку вниз, завозился с ремнём. – Давай-ка, крольчонок, поработай ротиком. Инструктора надо еще заслужить.

***

Горы. Горы. Горы-горы-горы. Горы!

   Алиса и представить себе не могла, что горы произведут на нее такое впечатление. Поначалу, пока они ехали на такси из аэропорта в горнолыжный комплекс, Алиса, как ребенок, восклицала: «Вова, смотри! Ой, она вся в снегу! Смотри, смотри, какая огромная!». А потом прилипла к окну и молча смотрела на проплывающие мимо гигантской зубчатой передачей белоснежные пики.

   Алиса увидела горы впервые. Она родилась и выросла в Волгограде, там какие горы – степь да говно, по выражению Владимира. Он был почему-то хмур – похоже, снова какие-то проблемы с делами, он звонил, наговаривал голосовые, писал. На Алису не обращал никакого внимания – и она этому очень быстро обрадовалась. И снова прилипала носом к стеклу и смотрела, смотрела, широко распахнув глаза. Словно вбирая в себя все это великолепие. Слово знакомилась с величественными вершинами, все так же безучастно проплывающими мимо.

   Алиса, познакомься, это горы.

   Горы, знакомьтесь, это Алиса.

   Ее потрясение продолжилось и когда они приехали в горнолыжный комплекс. Алисе казалось, что она попала на какую-то другую планету. Здесь другой пейзаж, другой воздух и люди – люди другие. Алиса в своей одежде – джинсы, короткая дутая курточка, кроссовки – чувствовала себя здесь инопланетянкой. Когда навстречу то и дело попадались люди в ярких куртках и штанах, в забавных шапках и блестящих на солнце круглых и тоже ярких шлемах. Они шли, забавно переваливаясь с пятки на носок, обутые в жёсткие пластиковые ботинки. Или же мягко шаркали по снегу в широкой, похожей на кожаные валенки, обуви. Многие из них несли на плечах или в руках лыжи или сноуборды. Алиса смотрела на все это, буквально распахнув рот.

   - Ну что ты встала, пойдем, - буркнул Владимир.

   Он снова был недоволен.

   - Володь, слушай, а у меня же одежды подходящей нет! – вдруг спохватилась Алиса. – Ты видел, как все эти люди одеты? Мы тут вообще не в тему.

   - За себя говори, - снова буркнул Владимир. Он с недовольным видом резал стейк.

   - У тебя есть все это, да? Здорово, - совсем не весело закончила Алиса. Выпрашивать у Владимира что-либо она так и не научилась. И тонкое искусство намеков тоже так и не освоила.

   - Да не кисни ты так, - хмыкнул Владимир. – Вам, девкам, только одно и надо – тряпки да цацки новые. Тут магазинов тьма – купим все, что надо.

   - Правда? – Алиса обрадовалась как ребенок. – А когда?

   - Ты что, на пожар торопишься? – фыркнул Владимир. – Успеем. Я с дороги отдохнуть хочу. Да и тебе не мешало бы… расслабить меня.

   - Да, конечно, - улыбка сама собой сползла с ее лица. А потом вернулась, но уже другая, приторная. – Я о тебе позабочусь, Вовочка.

   - Вот, другой разговор.

***

В магазин они выбрались уже в порядком послеобеденное время. На улице Алиса снова жадно вглядывалась в лица. Людей в гостиничном городке стало гораздо больше. Они возвращались после катания – поняла вдруг Алиса. С румяными, уставшими, но довольными лицами. Алиса так пристально разглядывала всех, кто попадался ей навстречу, что Владимир сделал ей замечание.

   - Что ты пялишься, как будто людей не видела?

   - Прости, - она рефлекторно опустила газа. – Просто смотрю, какую одежду тут носят. Ну… чтобы н не ошибиться с выбором.

   - Чего тут ошибаться – выберем, как обычно, где ценник выше.

   Ценники Алису повергли в шок. Она и предположить не могла, что одежда без кожи, меха, лейблов известных модных марок может столько стоить. Но она уже понимала, что это другой мир, здесь свои правила, своя мода и свои бренды.

   В магазине Алисе понравилось. Потому что вещи, которые они планировали купить, были абсолютно асексуальными. Правда, когда Алиса примеряла термобелье, взгляд заглянувшего в примерочную Владимира стал масляным. Это белье, светло-серого цвета, обтягивало Алису как вторая кожа. Но зато вся остальное одежда была именно такая, как у остальных, у тех, кто так заворожил сегодня Алису.

   - Девушка катается на лыжах и сноуборде? – угодливо спросил Владимира продавец-консультант. Он чувствовал, что этот покупатель оставит в их магазине значительную сумму денег.

   - Девушка катается на кожаной ракете, - хохотнул Владимир. У продавца округлели глаза. А потом на щеках стал проступать румянец. А Алисе хотелось провалиться сквозь землю. А ведь только что она чувствовала себя такой счастливой, глядя на себя в зеркало в светло-бирюзовых штанах и салатовой кутке. А теперь… - Девушка ни на чем не катается, - как ни в чем не бывало продолжил Владимир. – Учиться будет только.

   - А на чем планирует учиться? - прочистив горло кашлем, спросил продавец.

   - Не знаю, - пожал плечами Владимир. – Крольчонок, ты на чем будешь кататься? На лыжах, как я?

   Алиса думала про лыжи, да. Она на беговых лыжах в школе на уроках физкультуры каталась, и неплохо. Да и лыжи – это как-то понятнее. А сноуборд – как на нем вообще можно кататься – если две ноги связаны? Как инвалид. Но теперь, после слов Владимира… Как он – на лыжах?

   - На сноуборде, - твердо ответила Алиса.

    - Ишь ты, - Владимир хмыкнул. – Ну давай, дерзай. Давайте нам, короче, все для борда этого, - бросил он продавцу. Глаза консультанта снова радостно загорелись.

***

Утром следующего дня они стояли в холле гостиницы и отражались в большом зеркале. С каким-то непонятным злорадством Алиса отметила, что она внешне выглядит так, будто это именно она, Алиса, - она умеет хорошо кататься и своя в этом удивительном месте. Новая купленная одежда сидела на Алисе очень ладно, а больше всего ее завораживали ботинки – смешные, мягкие, с заковыристой шнуровкой. А еще - широкие штаны, длиной наплывающие на ботинки. В такой одежде и обуви даже походка становилась какая-то другая, пингвинья, вразвалочку - и при всем желании не повертишь задницей, как на каблуках.

   Владимир же, с натянутыми на животе лямками и в облегающих его как-то нелепо горнолыжных штанах казался Алисе смешным и неуклюжим. Но она это чувство маленького триумфа прятала где-то глубоко внутри.

   - Найдите нам инструктору по этому… - Владимир облокотился о стойку ресепшена. – По сноуборду.

   - Вообще-то, для поиска инструктора лучше обратиться в прокаты. Или в…

   - Вы что, вообще ничего не можете сделать для клиентов?! – настроение у Владимира ничуть не улучшилось, он по-прежнему готов был раздражаться по любому поводу. И сотрудница гостиницы это поняла.

   - Хорошо, сейчас, конечно.

   - Самого. Лучшего. Инструктора, - каждое слово Владимир припечатывал, словно пригвождая к стойке, подушечкой указательного пальца.

   - Да-да, я поняла, - девушка уже поспешно кому-то звонила.

   Владимир уткнулся в телефон, Алиса отошла к зеркалу – еще раз полюбоваться собой. Ей это было не свойственно, девушка привыкла относиться к себе и своей внешности как к некоей данности, которую просто надо поддерживать в определённой форме. Но сейчас она себе нравилась. Ужасно нравилась. В этой яркой необычной одежде Алиса казалась себе частью какого-то нового мира. Нового удивительного мира, где она может быть какой-то другой. Или кем-то другим.

   - Девятый, ты через сколько сможешь подойти? - донесся до Алисы приглушенный расстоянием голос девушки с ресепшена, говорившей с кем-то по телефону. - Да. Да, очень. Хорошо. Спасибо. Огромное спасибо, реально выручил. Рассчитываю на тебя, Миш.

   Алиса снова подошла к стойке.

   - Через пять минут подойдет инструктор по сноуборду Михаил Девятов. Он КМС по сноубордингу и прекрасный инструктор.

   - А Девятый – это чо, погремуха его? – неожиданно развеселился Владимир.

   - Погремуха? – страдальчески нахмурила брови девушка.

   - Ну, кличка, - снисходительно пояснил Владимир.

   - А, да, - с облегчением выдохнула сотрудница ресепшена. - Наши ребята-инструкторы часто придумывают себе забавные прозвища. Это… это часть их субкультуры, вы не подумайте ничего плохого!

   - Да что тут думать, - хмыкнул Владимир. – Все понятно. И прикольно. Пошли, крольчонок, с твоим Девятым знакомиться.

***

- Вы, наверное, меня ждете?

   - Да заждались уже, - буркнул Владимир, поднимая взгляд от телефона. – Нехорошо опаздывать, молодой человек.

   - Обычно на обучение ко мне заранее записываются. Просто тут раз такой случай… Я торопился изо всех сил. Михаил Девятов, - молодой мужчина со скупой и нейтральной улыбкой протянул руку. – Инструктор по сноуборду.

   - Владимир, - ответно протянул руку Вова.

   На протяжении всего этого краткого разговора Алиса пристально изучала своего будущего наставника. Он был из этих – из пантеона местных богов. Ярко-желтые с черными карманами штаны, темно-оливковая крутка, сноуборд в руке. На голове не шлем – неоновая голубая шапка из флиса. И великолепная небрежность в каждом движении.

   - Это моя ученица? – Михаил Девятов обернулся к Алисе и улыбнулся. - Я правильно понимаю?

   - Понимаешь верно, - снисходительно ответил Владимир. – Ну что, Алиса, принимай учителя.

   Алиса внутренне поморщилась этому барскому «принимай», а внешне улыбнулась - не слишком широко и лучезарно, чтобы Володя не заревновал. Было к кому – ее инструктор - парень молодой, высокий, плечистый, с модной густой бородой. Алиса еще улыбалась, когда встретилась с взглядом желто-зеленых кошачьих глаз. И улыбка застыла на ее губах.

   Его зовут Михаил. Михаил Девятов.

   Это борода ее в заблуждение ввела. И одежда – и одежда же совершенно другая. Но это абсолютно точно он – тот самый Миша, которого она поила кофе и угощала макарунами. Тот самый, который увидел ее обнаженной. Тот самый…

   Их обмен взглядами длился пару секунд. И Алиса по его взгляду поняла, что он точно так же узнал ее. И от того, что он сейчас скажет, зависит…

   - Добрый день, Алиса, - он широко улыбнулся. – Рад знакомству. Ну что, будем учиться?

   - Будем, - Алиса едва смогла сдержать вздох облегчения. Она остро чувствовала, что тот факт, что они уже встречались с Михаилом, надо во что бы то ни стало сохранить в тайне.

   - Вы на два часа хотели, так? – Михаил снова обернулся к Владимиру. А Алиса думала о том, как сильно борода меняет лицо мужчины, делая его почти неузнаваемым.

   - Ну вроде как на два, да, - вальяжно согласился Володя. – За девочку головой отвечаешь, Девятый, понял меня?

   Алисе в очередной раз захотелось поморщиться от хамского отношения Владимира ко всем, кого он считал обслугой. Михаила Девятова он явно причислил к этой категории.

   - Будьте спокойны, вверну Алису в целости и сохранности, - спокойно ответил Михаил. Улыбка с его лица исчезла. – Расценки вам известны?

   - Вот девочку мне вернёшь – и скажешь, сколько я тебе должен.

   - Вообще-то, я работаю по предоплате, - в голосе Михаила появилась легкая напряженность.

   - Вы не в церкви, вас не обманут, - хохотнул Володя. – Ну все, крольчонок, беги, седлай это чертову штуку, но смотри, слишком уже не уставай! Чтобы на другое силы остались!

   На прощанье он шлёпнул Алису по мягкому месту и ушел кататься с какими-то своими приятелями, которые отдыхали тут же. И Алиса остались с Михаилом вдвоем.

   Этот факт она осознать не успела – Михаил забрал у нее ее сноуборд.

   - Да я сама могу, - пискнула Алиса.

   - Силы лучше поберечь.

   Алиса почувствовала, что ее лицо розовеет – и совсем не от минусовой температуры.

   - Учебный склон там, - Михаил ткнул куда-то влево сноубордом. – Пойдем?

   - Пойдем, - вздохнула она.

   Некоторое время они шли молча. Алиса никак не могла подобрать слова, чтобы нарушить молчание. И первым заговорил Михаил.

   - Кто бы мне рассказал, что бывают такие совпадения, - он произносил слова, глядя перед собой, - я бы ни за что не поверил.

   Алиса резко остановилась. Остановился и сделавший еще пару шагов Михаил и обернулся. Они снова смотрели друг друга в глаза – в этот раз гораздо дольше пары секунд. А потом одновременно расхохотались. И с каждой секундой их смех становился все громче и заливистей. Алиса почувствовала, что на глазах уже выступают от смеха слезы, и может потечь тушь. Михаил рядом согнувшись хлопал себя по коленям. И, задыхаясь от смеха, они все же умудрялись произносить слова.

   - Господи, я как вспомню - первая мысль: «Упал и разбился насмерть!».

   - А я как дурак с этими макаронами! И ведь знал слово это, но вылетело из головы!

   - Я смотрю: человек в воздухе висит – а я ему кофе предлагаю!

   - Я смотрю на эту чашку и не знаю, как ее в руки взять и чтоб она не треснула!

   - А я тебе с бородой не сразу узнала!

   - Я тоже тебя в одежде не сразу узнал.

   На последней фразе они снова переглянулись – и захохотали еще громче. На них косились проходящие люди – но косились с улыбкой. Весело двоим людям: красивой девушке и спортивному высокому парню – так и прекрасно же.

   Они успокоились, в конце концов. Миша наклонился и подхватил брошенные сноуборды.

   - Да уж, ситуация из серии «Нарочно не придумаешь», - он кивнул Алисе. – Пошли?

   - Пошли! – радостно улыбнулась она. Этот приступ совместного веселья словно что-то смыл между ними. То скользкое, что налипло на Алису от слов Владимира. И сейчас рядом шли, улыбались и переговаривались два человека, которые во второй раз случайно встретились. И эта вторая неожиданная встреча их… обрадовала.

   - Алиса, ты раньше каталась? – Миша приступил к выполнению своих обязанностей. Алису это и не огорчило. Ей нравилось слушать его голос, нравилось отвечать на его вопросы.

   - Нет, - с удовольствием ответила девушка.

   - Перворазница, что ли? – он повернул к ней лицо.

   - Как? Перво…что? – пролепетала Алиса. У нее почему-то возникли совершенно неприличные ассоциации с этим странным словом.

   - Ну, сегодня в первый раз будешь на доску вставать? – улыбнулся Миша.

   - А, да! – с облегчением выдохнула Алиса. – Но я в школе на беговых лыжах умела!

   - Ну, беговые нам тут вряд ли помогут, - Михаил поскреб пальцами заросшую щеку. Нет, мужчины специально придумали бороду носить, чтобы женщин в заблуждение вводить, точно! - Но ты девчонка вроде стройная, на вид спортивная. Фитнесом занимаешься?

   - Занимаюсь! – гордо ответила Алиса.

   - Отлично! Значит, все у нас с тобой получится быстро и сразу. Ну вот мы и пришли, - Миша бросил сноуборды к своим ногами креплениями вниз. – Значит так, Алис. Для начала – немного теории…

***

Два часа пролетели как один миг. Когда позвонил Владимир и спросил, где они, Алиса даже сначала не могла понять – как ей отвечать. Не потому, что она не могла сориентироваться на местности. А потому, что за два минувших часа она говорила так, как нельзя говорить с Володей. Она в это время была… была самой собой – вдруг поняла Алиса. А теперь надо надевать маску. На Мишино лицо, пока Алиса говорила с Владимиром, тоже опустился невидимый занавес.

   - Он сказал подойти к ресторану «Рестарт». То есть, - Алиса заметила тень, промелькнувшую на лице Миши, - он просил туда подойти. – Хотя, конечно, ни о какой просьбе речи не шло. Просить Владимир не умел в принципе. – Это далеко?

   Михаил повернул голову в сторону, прищурился.

   - Не очень. Минут пять… нет, десять пешком.

   Он снова взял оба сноуборда - и Алиса оценила этот жест. Потому что вдруг ощутила, как ноют натруженные ноги и руки. Она за эти два часа столько всего… нет, об этом потом. А сейчас она пыталась не отставать от Миши и думала о том, как бы сгладить очередной хамский поступок Владимира. Михаилу уже звонили, его ждали другие клиенты, но он вынужден идти искать Владимира. Теперь Алиса понимала, почему он работает по предоплате. Человек выполнил свою работу честно, а теперь еще и вынужден бегать за клиентом, чтобы забрать свою оплату. Алиса в очередной - бессчетный - раз ощутила свою беспомощность. Она даже оплатить услуги инструктора самостоятельно, без Володи, не может!

   - Спасибо тебе, - молчание стало совсем неловким, и Алиса не придумала ничего лучше, чем еще раз поблагодарить своего инструктора. – Ты очень здорово объясняешь!

   - Ты сама большая молодец, - Алиса с облегчением увидела, как он снова улыбается. – Все с первого раза понимаешь, можно сказать - схватываешь на лету. Я же говорил тебе, что ты сегодня сама поедешь. Ну, говорил?

   - Говорил! - с ответной улыбкой согласилась Алиса. Ей нравилось отвечать на улыбки Миши. – Но это потому, что ты и в самом деле самый лучший инструктор – как нам и сказали в гостинице.

   - Да ладно, не преуменьшай своих заслуг, - Миша словно не хотел уступать в этом споре – кто кого перехвалит. – Ты реально молодчина. Заниматься с тобой одно удовольствие.

   Алиса даже задохнулась немного от этого неожиданного комплимента, от которого стало внутри очень-очень тепло.

   - А вот и «Рестарт».

   И сразу словно потухло что-то внутри. А навстречу им уже шел Владимир. И он вдруг показался Алисе… омерзительным. Она никогда не считала Владимира красавцем – для этого надо было обладать серьезным дефектом зрения, а оно у Алисы было стопроцентным. Но Владимир обладал другими достоинствами. И на его внешность Алиса привыкла не обращать внимания. Но сейчас… сейчас он был так же отвратителен, как жирное пятно на белоснежной скатерти.

   - Ну что, научил мою девочку плохому? - хохотнул Владимир, и рука его опять облапала ягодицы Алисы. И ей впервые захотелось эту руку стряхнуть. Нет, такое желание у нее возникало периодически, но оно было мимолетным, примерно как отмахнуться от жужжащей мухи. А сейчас хотелось до зуда в руке.

   - Начало положено, - на лице Михаила была улыбка, но совершенна фальшивая, не такая, какими они с ним обменивались только что. – Алиса очень восприимчива.

   - К плохому-то? – снова хохотнул Володя. – Это она умеет. Ну что, ты всему научилась, крольчонок?

   Алиса поняла, что не может ему отвечать. Что не уверена в своем голосе. И поэтому лишь пожала плечами.

   - Ишь, ушатал девку, говорить аж не может, - Владимир, слава богу, убрал свою руку. – Что, правда, всему научил?

   - Как правило, одного раза бывает недостаточно. Лучше закрепить сегодняшние навыки еще одним занятием, как минимум, - ровно ответил Миша.

   - А как максимум? – хмыкнул Владимир.

   - А как максимум - нет предела совершенству.

   - Логично. Надо ж вам на что-то жить. Ну тогда завтра в тоже время забирай Алиску.

   - Завтра в это же время я не могу.

   - Как не можешь?

   - У меня на это время уже записан клиент.

   - Ну так отмени, - пожал плечами Владимир.

   Михаил покачал головой.

    - Это невозможно.

   Владимир смотрела на него с тем снисходительным и даже слегка презрительным выражением лица, с которым он обычно смотрела на людей, которых считал ниже себя. А таких было, по мнению Владимира, подавляющее большинство

   - Я двойную цену заплачу.

   Михаил еще раз качнул головой и повторил.

   - Извините, это невозможно. Я так не делаю.

   - Девятый, ты, видно, не понимаешь. Так я тебе сейчас объясню…

   - Володя! – Алиса словно очнулась. Она знала, к какому финалу могут привести такие вот интонации в голосе Владимира. – Да какая разница, в какое время! Михаил, у вас другое время какое-то свободное есть?

   Михаил ответил после паузы. И за эту паузу Алиса уже успела мысленно услышать «нет» и ужаснуться мысли, что больше не увидит его.

   - Да. Утром. Рано.

   - И охота тебе вставать ни свет, ни заря… - недовольно пробормотал Владимир.

   - Я согласна!

   - Ну короче тогда сами без меня договаривайтесь, - Владимир повернулся к ним спиной. - Крольчонок, жду тебя в ресторане.

   Алиса перевела взгляд на Михаила – и увидела его напряженный взгляд. Никакого вежливо-нейтрального выражения в нем не было. Владимир Михаилу явно не нравился, Алиса могла его понять! А еще…

   - Володя! – спохватившись, окликнула она Владимира.

   - Ну чего тебе? – он остановился, но не обернулся.

   - Надо же… расплатиться.

   С видом величайшего одолжения Владимир развернулся, медленно сделал несколько шагов назад, так же демонстративно медленно достал бумажник, не постеснявшись развалить его, демонстрируя наличные и банковские карты – и снова демонстративно отсчитал купюры.

   А потом развернулся, бросив:

   - Давай быстрее, я голодный.

   Миша сунул деньги в карман, даже не взглянув на них.

   - Тогда завтра в восемь я буду ждать тебя у гостиницы.

   - Хорошо, - растерянно кинула Алиса. Испанский стыд – так это, кажется, называется. Когда ты испытываешь неловкость за слова и действия другого человека. – Я могу подойти, куда тебе удобнее!

   - Не надо, - резко ответил он. – Все, до завтра, Алис.

   Подхватил свой сноуборд, развернулся и быстро пошёл.

   Ну да, его же ждут другие клиенты.

ГЛАВА 3. Растяни меха, гармошка!

Эх, играй, наяривай!

   - Юлька! Юльча, стой! Иди сюда, за жопку потрогаю!

   - Не ори так, - ткнул Михаил в бок Пашку. – У Юльки на выгуле модный столичный перец, она его обхаживает и делает вид, что нас не знает.

   - Думает, он ее в Москву заберёт? – ухмыльнулся Паша.

   - Не знаю я, что она думает, но лучше Юльке не мешай. За жопку ты ее в другой раз потрогать успеешь.

   - Тоже верно, - хохотнул Паша. – Я тебя с утра с такой лялей видел – я б ее за все места потрогал, какие можно. А особенно – за какие нельзя.

   - Не советую, - престал улыбаться Михаил. – У нее есть дядя, который ее трогает – с большим кошельком и паскудным характером.

   - Ох уж эти дяди… - Пашка снял шапку и отряхнул ее о колено. – Ладно, пошел я работать. Вон моя каракатица катится.

   К ним с довольным блеском в глазах, переваливаясь с боку на бок, торопилась пухленькая девушка. Пашка напоследок еще раз вздохнул, а потом натянул на лицо жизнерадостную улыбку и отправился работать.

   А Миша, взглянув на часы, понял, что у него есть еще двадцать минут свободного времени.

   В рюкзаке по обыкновению имелся термос с чаем. Но Мишка понял, что хочет кофе. «С макарунами», - ехидно встрял внутренний голос. «Без!» - решил Миша. Но с молоком обязательно. И даже, наверное, со сливками. И, вдруг захотелось – с сахаром.

   Мишка устроился за столиком в самом углу, по дороге успев кивнуть и поздороваться как минимум с пятью людьми. Несколько лет назад ему вдруг пришла в голову странная мысль - что его тут знают все. Буквально все. Эта истина открылась Мишке внезапно и поразила. И чем больше он думал, тем больше понимал, что это правда. Поначалу эта простая истина озадачила Мишку. И только потом Михаил понял, что иначе и быть не могло.

   Миша родился и вырос здесь. Впрочем, когда Михаил появился на свет - после долгих уговоров и танцев с бубнами, как любил рассказывать Мишкин отец о том, как супруга ходила беременной сорок одну неделю – так вот, в то время тут не было ничего, что сейчас составляло истинный облик его малой родины. Не было ни гостиниц, ни подъемников, ни прокатов, ни ресторанов и кафе. Зато горы – горы были. Стояли тут сотни тысяч лет. А в начале двадцатого века здесь появился поселок – горнорудный, шахтовой, рабочий. Добывали вольфрам и молибден, работал горнорудный комбинат. На этом комбинате, на экскаваторе, трудился Мишкин отец. А в комбинатовской столовой поварихой работала мать. За несколько десятков лет разработки запасы руды неумолимо иссякали, и комбинат начал постепенно сворачивать работу. Зато благодаря группе энтузиастов стала активно развиваться представленная поначалу парой чахлых турбаз сначала туристическая, а потом и горнолыжная инфраструктура.

   Мишка рос – и вместе с ним рос и горнолыжный комплекс. Поднимались из зарослей вековых елей гостиницы – сначала попроще, а потом все выше, все роскошнее. Как гребень на спине дракона, хребты ощетинились опорами подъемников.

   В семь лет Мишку взяли в горнолыжную секцию. В четырнадцать он сменил две лыжи на одну доску. А еще через три года комбинат, всю жизнь кормивший его родителей, был объявлен банкротом. Встал закономерный вопрос о том, что делать дальше.

   Мишка был с таким подходом категорически не согласен. Он не мог представить, что уедет отсюда. Здесь были горы. Здесь был снег. Здесь было все, что он любил, чем дышал, без чего не мог жить. Какое, на хрен, море?! Кому оно нужно?

   В Мишкиной войне у него оказался неожиданный союзник – тетя Лариса, незамужняя и бездетная подруга матери еще по столовой. К Мишке она всегда относилась с большой нежностью, а он сам ее считал второй матерью. Тетя Лариса сказала, что тоже сыта по горло жизнью в тени гор, как она это называла, попросилась в компанию и…

   Родители продали свою двухкомнатную квартиру, свою однокомнатную тетя Лариса переписала на Мишку - и они на троих купили, как и хотели – домик и кусочек земли. Прямо у синего моря. Ну, почти. Правда, все равно пришлось влезть в долги – цены на недвижимость у этого самого синего моря были совсем не те, что в поселке рудокопов. Но Мишка клятвенно уверил, что будет помогать деньгами. И это было не пустое обещание. Он уже вовсю подрабатывал – на канатке, в прокатах, брался за любую работу. И не прекращал заниматься в секции. А потом сдал на КМС, прослушал курсы, получил корочки инструктора – и все. Вопрос финансовой самостоятельности был тут же и сразу закрыт.

   Конечно, он не стал зарабатывать сразу и много. Но Мишка не боялся работать, умел ладить с людьми, быстро учился и делал выводы из своих ошибок. А главное – он получил то, что хотел. Он остался здесь, где чувствовал себя счастливым, родители тоже там в своем домике у теплого моря довольны – отец сменил экскаватор на экскурсионный автобус, мать и тетя Лариса снова вернулись в общепит, работы в этой отрасли у самого синего моря было в избытке. А еще все втроем они увлеченно ковырялись в земле. Все зашибись.

   С тех пор прошло десять лет. За эти десять лет Михаил Девятов обрел репутацию одного из лучших инструкторов по сноубордингу. К нему записывались с лета – чтобы попасть на обучение именно к нему, Михаилу Девятову. Он в прошлом сезоне провел за сезон две снежных школы. Его аккаунты в социальных сетях уверенно набирают популярность, к Михаилу стали обращаться тематические издания и спортивные магазины с предложениями о сотрудничестве. Долг за дом и землю уже на две трети выплачен. В квартире сделан ремонт и переустроено все так, как Мишке удобно. И на горнолыжном комплексе его каждая собака знает. Да, и собакены тоже. Особенно любили Мишку хаски, что живут у гостиницы «Голденберг».

   В общем, все реально за-ши-бись!

***

- Михаил, рад вас видеть!

   - Взаимно, - Миша привстал, чтобы пожать руку подошедшему мужчине. А тот уже устраивался со своим глинтвейном за столик. «Не спросив разрешения», - с раздражением подумал вдруг Миха. В такой популярности была обратная сторона. С твоим личным пространством никто на хрен не считается.

   - А я снова к вам на школу через две недели записался! - обрадовал Михаила его собеседник.

   - Ну здорово! – лучезарно и фальшиво улыбнулся Михаил. Он напрочь не помнил, кто это – но судя по словам, это один из его учеников, скорее всего, по одной из снежных школ – так называли групповые тренинги по совершенствованию техники катания. А «ученик», прихлебывая глинтвейн, увлеченно расписывал свои успехи, планы и все прочее про себя любимого. А Михаил прихлебывал безо всякого удовольствия кофе, кивал и думал о том, что этот человек ему напоминает Владимира. Нет, конечно, и в помине не было сейчас в общении этого откровенного хамского барства, собеседник Миши демонстрировал и словами, и поведением уважение к своему, как ни крути, наставнику. Бывшему и будущему. Но все равно – порода одинаковая. Белые столичные сагибы, хозяева жизни, которые уверены, что солнце встает ради них. И снег выпадает тоже для них. И горы появились из-за них. И вообще – все для них.

   - Извините, я, наверное, совсем заболтал вас.

   - Ничего страшного, - снова фальшиво улыбнулся и соврал Миша. – Но мне уже пора.

   - Девятый нарасхват, - понимающе усмехнулся его собеседник. – Ну что ж, не смею задерживать. Увидимся через две недели, Михаил!

   - Обязательно.

   И день снова покатился, понесся, полетел – люди, встречи, снег, снаряга, объяснения, шутки, еще чашка кофе, и снова - люди, снова снег, слова и улыбки.

***

- Девятый, запрыгивай! - его хлопнули по плечу.

   Михаил обернулся. И, улыбнувшись, сдернул с головы наушники. Если бы не они – он бы раньше услышал подъехавшего сзади Султана, одного из лучших местных снегоходчиков. И уж точно самого безбашенного. И самого любвеобильного. Песня из старого советского фильма «Если б я был султан…» у них в посёлке имела особый смысл.

   - Ты домой? – Миша подошел к снегоходу.

   - Ага, - Сул ловко спрыгнул с сиденья, забрал у Мишки сноуборд и стал приматывать его к багажному отделению снегохода.

   - Рано ты сегодня.

   - Не раньше тебя, - расхохотался Султан. – Отцу обещал в гараже помочь.

   Мишка понимающе кивнул. Если Сул обещал отцу помочь – умри, но обещание выполни.

   - Ну тогда погнали быстрее! – Мишка так же ловко, как и Сул, оседлал пассажирское сиденье. – Нельзя заставлять ждать Аюпа Джабраиловича!

   Султан широко и белозубо улыбнулся. Если он и любил что-то больше, чем красивых девушек – то это слова «Погнали быстрее!».

   Красный снегоход с утробным ревом рванул с места.

***

Мишка вышел из душа в одном полотенце на бедрах, прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю борща и поставил на плиту – супа там осталось не больше порции. Готовить Мишку научила мать – и у него оказался к этому делу если не талант, то определённые способности. Умением готовить Михаил удивлял всех – и друзей, и, больше всего, своих краткосрочных и многочисленных подружек. А сам Мишка не понимал, что в этом такого особенного. В приготовлении пищи нет ничего сложного, это даже может быть интересно. И, самое главное, ты ешь качественную свежую еду, про которую ты точно знаешь, как и из чего она приготовлена. А «Доширак» и курица-гриль – это жест отчаяния и удел тех, у кого руки из жопы растут.

   Миша взял телефон со стола, чтобы проверить ленту новостей и сообщения, и в этот момент с улицы раздалось:

   - Девятка! Де-вя-тик! Свет мой ясный, выгляни в оконце!

   Мишка улыбнулся – и пошел на лоджию.

   Квартира тети Ларисы была со всех точек зрения примечательной и замечательной. Во-первых, она располагалась на первом этаже, а для человека со снаряжением это был огромный плюс. Во-вторых, она располагалась на центральной улице, в доме, что стоял вдоль дороги, ведущей от автомобильной трассы к горнолыжному комплексу. Путь всех, кто ехал кататься, проходил мимо Мишкиных окон. И многие знакомые, ехавшие или шедшие мимо - мимо не проезжали и не проходили. А еще в квартире была довольно просторная кухня, на которой Мишка умудрился разместить даже диван и телевизор – и огромная лоджия, из которой Мишка устроил склад снаряжения и ремонтную мастерскую. А в комнате расположился сам Михаил – с кроватью, шкафами и рабочим столом с ноутбуком.

   Идеальная берлога.

   Он открыл дверь на лоджию. За стеклом торчала лысая голова Сани Мурзина по прозвищу «Мурза».

   - Здорова!

   - Здорова, Мурза, - Мишка отодвинул в сторону стекло и ввинтился плечами аккурат в створ распахнутого окна застекленной лоджии.

   - Эй, чего это ты сразу проход закрываешь?! – возмутился Мурзин. Он стоял на наметённом под домом сугробе и практически равнялся в росте с Мишкой. Многие его нетерпеливые друзья зимой предпочитали входить в его дом именно таким путем – сугроб-лоджия, ленясь обходить дом, чтобы попасть в подъезд. Проще под окнами поорать.

   - Я не закрываю, я проветриваю, - хмыкнул Мишка. За окном явно было уже прилично за минус, но холода он не чувствовала. Прохолодившие мимо вдоль дороги девушки засмотрелись на светящего в проеме лоджии голыми плечами парня. Мишка им помахал рукой. Они заулыбались и замахали в ответ. Мурзин недовольно обернулся.

   - Девятик, отодвинься.

   Мишка не сдвинулся с места. Не из-за вредности. Просто эту братию нужно периодически приземлять – иначе совсем на шею сядут.

   - Девятый, это у тебя, как обычно, вкусной жратвой пахнет? - принюхался вдруг Мурзин.

   - А ты жрать, что ли, пришел?

   - Да у тебя грех не пожрать. Эх, Миха, сколько раз предлагал тебе – выходи за меня замуж!

   Мишка не выдержал - и расхохотался. Но с места по-прежнему не двигался, ему было интересно, что еще скажет Саня, прежде чем Мишка решит пустить его в дом.

   - Девятка, хорош ржать, у тебя там горит, кажется, что-то.

   Резко развернувшись и ловя полотенце, Мишка бросился спасать борщ. А Саня, подтянувшись на руках, перемахнул в лоджию.

   Спустя десять минут друзья ели разделенную на двоих порцию борща, в мультиварке подходил сварганенный на скорую руку омлет, в желтом чайнике заваривался чай. А Мишка с удовольствием слушал Санин рассказ о его путешествии по Алтаю.

   В общем, вернуться мыслями в перипетии сегодняшнего рабочего дня у Мишки получилось, только когда он лег в постель. Собственно, он именно в постели чаще всего и вспоминал об Алисе. Ну или под душем.

   Да, он вспоминал ее. Удивительно, но так. Он не помнил имен и лиц большинства девушек, которые проходили через его жизнь и постель. Даже если они занимали в ней гораздо больше времени, чем Алиса. А эта девушка, которую он видел от силы пятнадцать минут…. Да, но зато какие это были пятнадцать минут! Особенно первые несколько секунд встречи были… запоминающиеся.

   И не то, чтобы Михаил красивых девушек не видел раньше. Да видел, наверное. Просто… Да не мог Мишка сравнивать девушек. Будто дел у него других нету! Но вот ее – ее запомнил так, будто это что-то важное.

   Белая кожа, такая… не как снег белая, а белая и теплая. Груди торчком. Соски на белой коже кажутся розовыми ярко. Талия тонкая, ребра слегка торчат, а изгиб бедра такой крутой, что прямо до зуда в ладонях – чтобы прихватить за эту тонкую талию и к себе прижать. Вот тем самым местом прижать, где она вся такая гладенькая, что…

   Мишка застонал. Как говорится, никогда не было и вот опять… Алиса была его личным порно-роликом для самоудовлетворения. Когда хочется по-быстрому перед сном, Мишка закрывал глаза и вспоминал. Как разъезжаются, словно в театре, портьеры и показывается женская фигура. А потом фантазия несла его дальше, и вот он уже кладет ладони на тонкую талию и прижимает к себе гибкое податливое тело. В фантазиях у Мишки с воображаемой Алисой и до секса как такового дело успевало дойти не всегда - часто рука срабатывала быстрее, и мозг резко преставал думать.

   Вот и сейчас… А сейчас кое-что изменилось. Мишка встретил ее снова. Девушку из своих фантазий, про которую он был уверен, что никогда ее больше не увидит. И что ее смело можно трахать в своих фантазиях в любых позах.

   А оказалось, что эту девушку в самых разных позах трахает пузатый мужик с брюзгливо поджатыми губами и по имени Владимир.

   Михаил не думал о том, чем занимается красивая девушка Алиса, которая угощала его кофе с макарунами. Как-то мелькнула просто мысль, что раз девчонка живет в элитном жилом столичном комплексе, то они с Мишкой явно разного поля ягоды. Ну и ладно. Фантазировать это не мешало.

   А вот сегодня…

   Сначала позвонила Анька: «Девятый, помогай, выручай!». Любого другого Мишка бы, наверное, послал – он не любил таких вот спонтанных клиентов, уже привык работать совсем по другой схеме. Но все дело в том, что когда-то он у Аньки стал первым. Правда, было это лет восемь или десять назад, Анька с тех пор успела закрутить пару романов, выйти замуж и даже развестись. Но Мишка почему-то чувствовал какую-то дурацкую ответственность за Аньку. Утирал ей сопли после разрывов с бойфрендами. Отпаивал коньяком на своей кухне после развода. И даже пару раз прокатил на своей шее ее сынишку. При этом - безо всякого интима, такая мысль даже не приходила в голову ни ему, ни Аньке. Но вот решил он почему-то, что раз был у Аньки первым – то отвечает за нее. Если больше пока за нее отвечать некому. Вот и в этот раз. Раз уж так совпало, что когда Аня позвонила, у Мишки было окно – поперся в эту гостиницу. А там – Алиса.

   Это Мишка молодец, конечно - сам себя не похвалишь, никто не похвалит – что ничем себя не выдал. Это было очень правильно. Заколебались бы они оба с Алисой объяснять, откуда друг друга знают. Да и объяснение бы вышло… вот Мишка б такому не поверил.

   Но это было только начало. Мужик у Алисы – мудак. Уже то, что у Алисы есть мужик – почему-то коробило. Хотя чтоб такая красивая девчонка – и одна, это маловероятно, конечно. А она же не просто красивая, она… Она просто дико сексапильная – понял вдруг Мишка то, что от него ускользало. Из той породы девушек, которые просто созданы, чтобы их трахали. Которые сочатся соблазном. Которые всем своим видом будто просят: «Трахни меня».

   Нет, Мишка не понимал все так буквально. Между тем, что тебе кажется, и тем, что происходит на самом деле - есть разница, и он ее четко осознавал. И то, что он видел в этой девушке соблазн и приглашение к сексу – Мишка это реализовывал в своих фантазиях. А вот этот Владимир – в реальности.

   И что она такого мудака выбрала, а?!

   Впрочем, было понятно, чего. Этот дядя мог бы содержимым своего кошелька, одними только наличными, Мишкину квартиру со всем ее содержимым купить, наверное. Белый столичный сагиб и его девочка, которую он в любых позах имеет, и за все места, которые можно и нельзя, трогает. В этом ее роль и место. Не жена, явно видно. Просто девочка для развлечения.

   Эх, Алиса, Алиса…

   Мишка прикрыла глаза, но вместо рукоблудия унесся мыслями в сегодняшний день. В те два часа с Алисой.

   У нее невероятно яркие глаза. Кажется, в них отражается все небо, целиком. И смех – звонкий, заразительный, такой, что от него мурашки по груди, будто куртку распахнул, термуху сдернул – и голой грудью в снег. И улыбка… такая, что мозги напрочь отшибает, и забываешь, что есть какой-то Владимир, и просто хочется улыбаться в ответ, подать руку, чтобы помочь подняться, а потом дёрнуть на себя сильнее, прижать плотнее – и поцеловать.

   Но это уже в фантазиях. Мишка прикрыл глаза, положил руку на пах. Ну, понеслось…

***

Владимир спал. Не просто спал – храпел. И Алиса рискнула встать с постели. Привычно замерла около – но храп не прекратился. Она на цыпочках прошла в соседнюю комнату, накинула на плечи куртку и аккуратно открыла дверь балкона. Оттуда пахнуло морозным воздухом. И Алиса шагнула в телепорт в другую реальность.

   Где огромное звёздное небо над головой – в городе нет таких звезд. Где пахнет снегом и хвоей. И где-то там, в этой удивительной реальности, живет и существует человек по имени Михаил Девятов. КМС по сноубордингу. И просто нереально интересный и привлекательный парень.

   Алиса засунула руку в карман куртки, достала оттуда контрабандой купленную пачку сигарет и с наслаждением прикурила.

   Он вообще нереальный. В нем все нереально - начиная с момента знакомства. А оно было таким… мягко говоря, необычным. Но зато Алиса сразу уверилась, что они больше никогда не увидятся, поэтому и о том, что этот парень видел ее голой, не слишком беспокоилась. Подумаешь. И вот теперь…

   Именно теперь…

   Она вспомнила о начале их знакомства только сейчас, стоя в темноте на балконе. А сегодня, в те два часа, что они были вместе, Алиса поверила, что все было не так. И сегодня утром она впервые познакомилась с очень привлекательным и талантливым инструктором по сноубордингу Михаилом Девятовым. И они провели вместе два совершенно потрясающих часа.

   Алиса зажмурилась сильнее, вспоминала. Его очень понятные объяснения. Шутки и смех. Его протянутая рука и голос: «Давай, Алиса, вставай». И так хотелось вслед за этой рукой не только встать, а прижаться. Поднять к нему лицо и…

   Сигарета обожгла руку.

   Нет никакого «и..», Алиса. Есть Владимир. Он просто есть – и все. Это в твоих фантазиях его нет. А реальности он есть. Вон, храпит.

   Затушив окурок, Алиса отнесла и смыла его в унитаз.

   Но перед тем, как уснуть, она думала о том, что реальность еще и такова, что завтра они опять встретятся с Михаилом. Натянув на себе одеяло до самого носа, Алиса уснула.

***

- Доброе утро, Миша!

   - Ты героиня, если для тебя в восемь утро - доброе.

   - А для тебя?

   - А я привык.

   В разговоре повисает пауза. Они смотрят друг на друга. Ни он, ни она не догадываются, но оба любуются. Он – яркими голубыми глазами, изгибающимися в улыбке губами, выбивающимися из-под вязаной шапочки белокурыми волосами. Она – кошачьими каре-зелеными глазами, модной ухоженной бородой, которая ему невероятно идет, широкими плечами в ярко-желтой куртке.

   - Как ноги, Алис?

   - Нормально, - слега недоуменно отвечает она. – А что с ногами?

   - Не болят? – уточняет Миша.

   - Нет.

   - Какая ты молодец!

   Она заливается румянцем смущения от его комплимента, а он забирает у нее сноуборд.

   - Пошли?

   - Пошли.

   Алисе хотелось, чтобы эти два часа никогда не кончались. Не кончалось это голубое небо, Мишин смех, крепкие руки, касания, которые несли совершенно определённые практические и обучающие нагрузку и смысл, но волновали ее до дрожи в коленях. Протянутые руки, его тело, прижимающееся к ее, чтобы показать какие-то движения, и снова смех, раскатистый, запрокинутая голова.

   И два часа все-таки кончаются.

   - Ты просто умничка, Алиса!

   У него совершенно искренний тон, улыбка, слова. А ей хочется плакать – от того, что это прекрасное времяпрепровождение кончилось.

   - Не знаю-не знаю, - Алиса из последних сил старается не показать настигшее ее разочарование. – Я в себе совсем не так уверена.

   - Ты и в самом деле большая молодец, - увлеченно кивает Миша. – Ты просто родилась для сноуборда.

   - Мне кажется, ты просто меня перехваливаешь… - она кокетничает. Она это знает. Он это знает. Но с удовольствием включается в игру.

   - Нет. Я говорю правду.

   - А ты… ты будешь меня дальше учить? – вдруг совершенно без кокетства и абсолютно серьезно спрашивает Алиса.

    - Буду, - так же серьезно отвечает он.

   Они договариваются о следующей встрече, на завтрашний день. Сегодня у Алисы есть деньги, чтобы расплатиться, правда момент передачи денег все равно выходит несколько неловкий. А еще более неловко то, что Алиса не представляет, что скажет на эти ее инициативы Владимир.

***

- Крольчонок, ты в олимпийскую сборную готовишься? – хохотнул Владимир, когда Алиса озвучила ему свою просьбу. А просьба эта заключилась в том, чтобы Алиса позанималась с инструктором в оставшиеся три дня.

   - Нет, - как могла безмятежнее и мягче ответила Алиса. Она не знала, как и какими словами ей говорить об этом с Владимиром. Знала лишь одно – ей очень надо уговорить его согласиться на эти встречи. – Просто ты каждый день несколько часов катаешься с друзьями. Я бы могла в это время… ну… тоже… Я просто пока еще не очень уверенно себя чувствую…

   Алиса начала запинаться. Владимир посмотрел на нее, прищурившись.

   - А, может, ты на этого… Девятого… запала? А что, он мужик молодой, здоровенный, конь-огонь с яйцами.

   Алиса уже привыкла к вспышкам его ревности. Но все-таки внутренне похолодела. Сейчас ей надо быть как можно убедительной.

   Она прижалась к Владимиру, положила голову ему на плечо и стала гладить по руке. Сосредоточилась Алиса при этом на том, что и как говорит, а свои действия и ощущения от прикосновений постаралась задвинуть подальше и поглубже.

   - Ну, Вовочка… Ты же сам сказал, что мне надо позаниматься с инструктором. Ты мне сам этого инструктора нашел. Что ты такое говоришь, хороший мой. Это просто инструктор, которого ты мне нашел - и все.

   После ощутимой паузы рука Владимира легла на ее ягодицу – и сжалась.

   - Ладно уж. Ты у меня вроде не совсем дура, хоть и блондинка, берега должна видеть. Давай, занимайся со своим инструктором. Главное, не убивайся сильно, чтобы на меня силы оставались.

   - Обязательно! – она звонко чмокнула его в щеку. – Можешь не сомневаться.

   В этот момент Алиса остро почувствовала, что ступает на скользкий путь лжи. Но не испытала по этому поводу ни малейших сомнений или сожалений.

***

- Алиса, подожди меня чуть-чуть, - голос Михаила в трубке телефона слегка запыхавшийся. – У меня тут небольшая накладка случилась, я сейчас наверху. Но через пять минут я буду у гостиницы.

   - В смысле – наверху? – не поняла Алиса.

   - Ну наверху горы.

   Алиса задрала голову. Вершина казалась такой далекой, совершенно недосягаемой.

   - Через пять минут?! – осознав в полной мере услышанное, ахнула Алиса.

   - Ну да, про пять минут я загнул. Через три. Все, я встёгиваюсь, Алис. Три минуты.

   Постояв пару секунд, Алиса быстро подхватила сноуборд и поспешила в сторону склона. Она хотела увидеть, как Миша спускается. Очень хотела.

   Алиса едва успела. Добежала до края, начала вести взглядом вверх по склону - и вот он! Настоящая желтая молния! Алиса даже предположить не могла, что возможно так двигаться. Настолько быстро и… Слов не находилось для описания. Его движения казались легкими, естественными. Миша словно летел над склоном, не касаясь. Несколько секунд – и он уже притормаживает перед Алисой, взметнув снежный веер. Даже не запыхался.

   Алиса вдруг отчетливо осознала, насколько неуклюжи и смешны ее собственные движения. И остро захотела когда-нибудь вот так же, как он, лететь, лететь… И никогда не упасть.

***

Они сидели на Мишином сноуборде, перевёрнутом креплениями вниз. Сидели, отдыхали, смеялись. Сидели близко, иногда касаясь бедрами или коленями. От этих случайных касаний у Алисы натурально кружилась голова.

   - Миш, скажи, пожалуйста, - Алиса поправляет сбившуюся шапку. – А что ты делал в Москве? Ну, тогда… летом? Ты же рассказывал, что родился и живешь тут. Ну... в поселке под горой.

   - Работал, - пожимает плечами он. Снимает с головы шлем и устраивает его на согнутое колено. – Не справляются московские специалисты по промышленному альпинизму с объемом работ. А платят там нормально, жилье предоставляют, кормят. Так что я в солидном плюсе остался. Ты мне лучше вот что скажи: почему без шлема катаешься?

   Вопрос прозвучал неожиданно серьезным тоном. Алиса неуверенно пожала плечами.

   - А зачем мне он? Я же катаюсь очень медленно. Мне шлем не нужен, потому что я чайник. Кипящий.

   В конце она рассмеялась, но Миша не поддержал ее веселье.

   - Кипящему чайнику в первую очередь нужна крышечка, - тон его был по-прежнему серьезным, несмотря на иронию в словах.

   - А что, управление теряют только лыжники? – зачем-то спросила Алиса. Михаил много ей рассказывал о том, что не было непосредственно связано с техникой катания, но напрямую касалось жизни на горнолыжном курорте. А сейчас он ее чуть ли не отчитывал.

   - Нет. Сноубордисты тоже, - Миша взъерошил слегка влажные волосы. Солнце сегодня было ярким, а небо - безоблачным. И в свете солнца его волосы отливали золотом. – Но лыжники опасны своими ботинками. Да-да, - он кивнул на удивленный взгляд Алисы. – Ботинками. Жесткими, пластиковыми. Мне один раз вот сюда, - Миша похлопал себя по затылку, который только что ерошил, - прилетело горнолыжным ботинком. Шлем треснул. А не было бы шлема – треснул бы череп. А я, между прочим, просто стоял у посадки на канатку. Горнолыжная трасса – место повышенной опасности. Шлем – это маст хэв, Алис.

   - Хорошо, я поняла, - медленно кивнула она. История, рассказанная Мишей, поразила ее, на самом деле поразила. А Миша наконец рассмеялся, протянул руку и вдруг поправил ей шапку. Они замерли. Его большой палец касался ее скулы, и Алисе нестерпимо хотелось повернуть голову и прижаться губами к его ладони. Настолько сильным было это желание, что она уже начала поворачивать лицо, но тут Михаил резко отнял руку.

   - За тобой идут.

   Через несколько секунд перед ними притормозил Владимир. И Алиса некстати вдруг поразилась тому, как неуклюжи были его движения. Михаил по горе летел. Как птица. Владимир казался переваливающейся жабой. А он так любил хвастать, как хорошо катается. По сравнению с Михаилом он казался таким же неуклюжим, как и сама Алиса.

   - Ну как успехи у моей девчули? - Владимир даже не взглянул на Алису, он обращался исключительно к Михаилу. Миша не торопясь поднялся со сноуборда, подал Алисе руку. Она тоже встала, старательно убеждая себя, что это сгущающееся напряжение ей только кажется.

   Конечно, кажется. Мужчины пожали друг другу руки.

   - Алиса большая молодец, - на лице Михаила появилась дежурная улыбка. – У нее прекрасная координация, и она очень быстро все схватывает. Я думаю, ей уже можно пробовать подниматься наверх. Не одной, с вами, конечно.

   - Да делать мне больше нечего, как возиться с ней, - фыркнул Владимир. – Пусть лучше еще подучится. Тебе деньги платят – ты с ней и возись.

   Алису затопило чувство внутреннего ликования. Ей было плевать на поведение Владимира, на испанский стыд, на его откровенное пренебрежение в свой адрес. Главное – что Владимир согласен, чтобы она и дальше занималась с Михаилом. Это сейчас было самым главным!

   - Хорошо, - спокойно кивнул Миша. – Только у меня к вам, Владимир, будет просьба.

   - Что, денег мало? – скривил губы Владимир. У Алисы засосало под ложечкой. Все же испанский стыд никуда не делся.

   - Нет, с деньгами все в порядке, - так же спокойно отозвался Михаил. – Я вам могу даже скидку сделать, как постоянным клиентам. Купите Алисе шлем, пожалуйста. На склоне полно дебилов, которые не умеют кататься, но считают себя очень крутыми. Не дай бог врежется в Алису… Безопасность превыше всего.

   Впервые за все то время, что Алиса была знакома с Владимиром, ей показалось, что ему стало стыдно. Ну если не стыдно, то неловко.

   - Ладно, куплю. Надо ж знать… – он словно оправдывался, – какой покупать. Нам в магазине не сказали, гондоны, про шлем.

   Алисы чувствовала, что щеки начали пылать. Владимир снова вел себя откровенно хамски.

   - Если хотите, я сам выберу Алисе шлем, у меня есть знакомые в местных магазинах.

   - Самый лучший только! - Владимир как-то неловко махнул палкой. – На цену не смотри.

   - Хорошо, - нейтрально улыбнулся Миша. - Мы тогда можем сегодня вечером пойти, примерить и купить.

   Владимир хмуро кивнул. И через несколько секунд их трио распалось.

***

- Нормальный он вроде пацан, - Владимир вышел из душа в одном полотенце. – С пониманием, уважительный.

   Алиса смогла только односложно поддакнуть. Она сегодня осознала, насколько сильно ее выбивает из себя, когда она оказывается в обществе Владимира и Михаила одновременно. Ее словно разрывало.

   - Давай-ка крольчонок, - Владимир дернул в сторону полотенце и похлопал себя по бедрам. – Шлем надо отработать.

***

Алиса стояла у гостиницы и ждала Михаила. И боролось с желанием вытереть губы. В бессчётный раз. А потом в надвигающихся сумерках увидела фигуру Миши – и губы, вместо того, чтобы снова быть яростны вытертыми, сложились в улыбку.

   - Привет. Я опоздал?

   - Нет, это я вышла раньше.

   Они стояли и молча смотрели друг на друга. Миша выглядел точно так же, как днем – только вместо шлема на голове снова была ярко-голубая шапочка на оранжевом флисе, а на ногах, место сноубордических – обычные спортивные ботинки.

   - Пойдем?

   - Пойдем, - кивнула Алиса. – А где твои вещи? Ну… сноуборд… рюкзак…

   - Доску я обычно в прокате бросаю – если не надо подшаманить что-то, дома у меня целая мастерская, - он усмехнулся. – И рюкзак там же бросил, надоел за день. Домой поеду – заберу.

   Алиса уже знала, что живет Михаил в поселке, который находится у подножия горы. И многое - из своего скромного личного имущества - отдала бы, чтобы посмотреть на его жилье. Но это, увы, нереально.

   Они медленно шли к зоне магазинов мимо многочисленных сувенирных лавочек, которые и не думали сворачивать свою работу. Людей только прибывало, и вся зона горнолыжного комплекса была ярко подсвечена иллюминацией.

   - Наверное, перед Новым годом здесь очень красиво…. – заворожённо произнесла Алиса.

   - Да, неплохо, - слегка снисходительно ответил Миша. – Только не протолкнуться.

   - Как в Альпах, наверное.

   - Примерно так, ага.

   Пораженная внезапной мыслью, Алиса остановилась.

   - Ты был в Альпах?

   - Был, - как о чем-то самом обыкновенном, ответил Миша. – Несколько раз.

   - Ой… - ее почему-то это поразило. Хотя, с другой стороны, что в этом удивительного? Просто Миша ей казался простым парнем, а Альпы… это же типа для элиты? Или нет? – А где ты еще был, расскажи! – Алиса неосознанно схватила его за рукав куртки. Ее саму Владимир лишь один раз вывез в Эмираты, в самом начале их отношений. И там практически не выпускал из постели.

   - Расскажу, - Миша согнул в локте руку. – Держись, тут скользко. Извини, что сразу не предложил.

   От такого предложения Алиса была не в силах оказаться. Она взяла Мишу под руку с четким ощущением, что просто-таки совершает грехопадение. Но так здорово было идти с ним мимо сувенирных лавок в ярких огнях, с таким красивым, высоким и очень своим в этом удивительном мире, и слушать его рассказ.

   - Да я много где был. На Хибинах, на Урале, на Алтае, на Камчатке. В Альпах был – немецких и французских. В Болгарии и Черногории был.

   - Ух ты! - совершенно искренне восхитилась Алиса. – Круто!

   - Ну надо же понимать, на что равняться, - Мише явно льстило его восхищение. – Вот до Нового Света не добрался – дорого очень. А вообще у меня мечта – в Новой Зеландии катнуть.

   - А что, там есть горы? – ахнула Алиса.

    - Еще какие! - энергично кивнул Миша. – Я тебе покажу видосы, которые мне товарищи присылали, которые там два года назад катали. Это космос. А, вот мы и пришли. Нам сюда.

   Это был другой магазин, не тот, в котором Алиса с Владимиром покупали ей снаряжение. Но какая, в конце концов, разница? Главное, что Владимир закинул ей денег на карту. Алиса искренне надеялась, что этих денег хватит.

   В магазине их приход вызвал почти фурор.

   - Девятый! – девушка-продавец кинулась к Мише на грудь. – Ты где пропадал, сто лет тебя не видела, совсем не заходишь. Забыл!

   Алиса смотрела, как Мишина рука обнимает тонкую спину девушки, и желание оттереть, резко до боли, губы вернулось. Девушка наконец отлипла от Миши. Она была не то, чтобы слишком красивой – но спортивной и подтянутой. А самое главное, она имела права и возможность висеть у Михаила Девятова на шее. С полным удовольствием.

   - Привет, Кать. А мы тут шлем пришли выбирать.

   - А. Здравствуйте, - Алиса видала, как на смену радостной улыбке приходит другая, дежурная. – Отлично. Давайте, я вам покажу…

   От Алисы не укрылась и небольшая пантомима между Мишей и девушкой-консультантом Катей. Они пару секунд смотрели друг другу в глаз, а потом Михаил едва заметно кивнул. И они втроем пошли к стойке со шлемами.

   Миша оказался занудой. Он заставил Екатерину пять раз бегать на склад, а сама Алиса сбилась со счета, сколько шлемов она перемерила. В зеркало она на себя старалась не смотреть, хватило первого раза. Алисе казалось, что в шлеме вид у нее совершенно дурацкий.

   - Конечно, дурацкий, - пресек ее нытье Михаил. – Потому что без всего остального. Когда всю снарягу наденешь, будет совсем другой вид. Ну-ка помотай головой.

   И Алиса послушно мотала головой, пару раз Миша постучал ей палкой по шлему – под ее возмущенный писк.

   Но в конце концов идеальный шлем был выбран. К большому огорчению Алисы, брутального черного цвета. А она хотела яркий.

   - Пофиг на цвет, - снова отмахнулся от ее нытья Михаил. – Зато он самый легкий, на голове сидит как влитой и под очки подошел. У меня самого шлем этого же бренда.

   Это заставило Алису смириться с цветом шлема. Хотя у Миши он ярко-салатовый.

   Взгляд на цену заставил Алису страдальчески поморщиться. Как может этот круглый кусок пластика столько стоить?!

   - Денег хватает? - раздался прямо над ухом Мишин шепот. Алиса вздрогнула, чувствуя, как покрывается мурашками.

   - Да, - тоже шепотом почему-то ответила она.

   Денег и правда хватало, но впритык. А Алиса рассчитывала, что, может быть, они после магазина зайдут выпить кофе и… А теперь ей и на кофе не хватит - с местными-то ценами.

   - Мишаня, у тебя есть наша карта? – они стояли у кассы.

   - Обижаешь! - фыркнул Михаил. – У меня есть все карты всех магазинов.

   - Как я забыла, - рассмеялась Екатерина. – Ты же наш золотой клиент!

   - Бриллиантовый!

   Сумма, высветившаяся к оплате после применения дисконтной карты, Алису обрадовала. Так, пожалуй, на кофе хватит.

   - Носите с удовольствием.

   - Спасибо! – совершенно искренне ответила Алиса.

***

- Ну что? – коробку со шлемом Михаил держал подмышкой. – Чтобы покупка приносила пользу и удовольствие, надо что?

   - Что? – широко заулыбалась Алиса. Она интуитивно почувствовала, что сейчас скажет Миша. И ужасно радовалась, что не она первая озвучила эту мысль. А теперь вроде бы как он ее приглашает. И это ужасно приятно.

   - Надо обмыть! Приглашаю на чашку кофе, - и добавил чуть тише и глядя прямо в глаза. – Я угощаю.

   Алиса чувствовала, что заливается румянцем. Он все слишком хорошо понимал. Но кивнула молча.

***

Сидеть с ним в кафе и пить кофе – это оказалось даже лучше, чем проводить с Мишей время на склоне. Алисе даже не слишком испортило настроение то, что официантка обратилась к Мише по имени и улыбалась ему явно ласковее, чем обыкновенному клиенту. Такое впечатление, что его здесь знают все.

   - Мне иногда тоже так кажется, - ничуть не обескураженно рассмеялся Михаил на ее слова. – Я же здесь родился и всю жизнь прожил.

   Он рассказывал. Сначала немного – о своих родителях. Потом, гораздо подробнее – о проводимых им снежных школах, о путешествиях, о разных происшествиях и интересных людях. Алиса слушала его, забыв о кофе. Она даже не представляла, что есть люди, которые живут вот так. Что существует такой мир, в котором происходят такие события. Ей казалось, что перед ней распахнулась дверь. И она увидела, что за той дверью… космос. Другого слова не подобрать.

   - Ага, космос, - согласился Михаил. Он как раз показывал ей видео, снятые его друзьями в Новой Зеландии. – Самая моя большая мечта – тоже там побывать. Ничего, скоро за дом и землю родительские окончательно рассчитаемся, и можно будет на Новую Зеландию замахиваться.

   - Удивительно, - выдохнула Алиса. Вот это мечты у человека. Улететь на край земли, туда, где облака, кажется, цепляются за белоснежные вершины, и можно спуститься с горы прямо к океану. Это же… до мурашек. А о чем мечтает она сама, Алиса? – Удивительно, - повторила со вздохом. Поняла, что просидела неизвестно сколько времени неподвижно, завороженная рассказом Миши. Алиса попробовала поменять положение ног – и вдруг поморщилось. Ноги отозвались неожиданной острой болью.

   - Что, ноги? – спросил Миша, внимательно смотревший ей в лицо.

   - Ага, - согласилась Алиса и принялась растирать ладонями бедра. – Странно.

   - Ничего странного, - не согласился Михаил. – Ты дала на ноги такую нагрузку, которую никогда до этого не давала.

   - Я регулярно хожу в тренажерный зал! – возмутилась Алиса, продолжая растирать бедра.

   - Там совсем другие движения, - Миша явно был уверен в своей правоте. А Алисе просто нравилось с ним говорить. О чем угодно. А о себе – приятнее вдвойне.

   - А почему сейчас? А не сразу, после первого же раза?

   - У всех по-разному, - пожал плечами Миша. – Тут как раз общая физическая форма сказывается. Есть те, кто после первого же раза встать с кровати не могут. А у тебя форма физическая хорошая, видишь, ноги только на третий день пощады попросили, - Миша улыбнулся. – Ты ванную горячую с морской солью сегодня прими, завтра будешь снова в строю.

   - Хорошо, - Алиса ответно улыбнулась. – Так и сделаю.

   - А потом, если будешь регулярно кататься - ноги привыкнут. Будешь летать и не уставать.

   - Я не верю, что когда-нибудь смогу так же, как ты! – вдруг призналась Алиса в своем потаенном желании. – Вот ты летаешь, это просто необыкновенно красиво! А я так никогда не смогу.

   Миша снова улыбнулся. У него удивительная улыбка. А ещё Алиса вдруг обратила внимание, что борода скрыла наползающее на шею тату. Из всех рисунков на его теле видно лишь сложной формы то ли звезду, то ли снежинку на левой кисти.

   - Обязательно сможешь! – уверенно ответил Михаил. – Если хочешь - непременно научишься! У тебя все данные для этого весь, и форма хорошая, и координированность.

   Алиса слабо улыбнулась. Если бы все зависело только от ее желания… Мало ли чего она хочет…

    - А по повод ног, знаешь еще что, кроме ванной с солью, можно сделать… - начал Миша, но его прервал телефонный звонок. Они бросили одновременные взгляды на телефон Алисы, лежащий на столе. Она не смогла сдержать недовольной гримасы. А выражения лица Михаила она не успела разглядеть, Миша резко обернулся и перехватил за локоть проходившую мимо официантку. Алиса еще успела услышать, пока принимала звонок: «Счет принеси, пожалуйста».

   - Ну ты где там? – раздался в трубке недовольный голос Владимира. – За это время Змею Горынычу можно на все три башки шлемов накупить.

   - Я уже возвращаюсь, - у Алисы не нашлось сил, чтобы ответить иначе. А ответ вышел сухой и короткий.

   - Ну давай, - так же коротко ответил Владимир и отключился.

   Когда Алиса положила телефон на стол, им уже принесли счет.

   Больше они не сказали в кафе друг другу ни слова. Заговорили они только уже снаружи. На улочках толпа заметно поредела – люди расходились по номерам отелей, по кафе и ресторанам или даже клубам – были тут и ночные клубы.

   - Я провожу тебя до гостиницы, - как-то неловко произнес вдруг Миша.

   - Не надо, - так же неловко ответила Алиса. Ей нужно было это время в одиночестве, чтобы прийти в себя. Стереть с лица идиотскую мечтательную улыбку. Вернуться к той себе, прежней – к которой совершенно не хотелось возвращаться. Но выбора у нее нет.

   - Хорошо, - не стал спорить Михаил. – Держи, - вручил ей коробку со шлемом. – До завтра, Алис.

   - До завтра, Миша.

   Самым неуместным в этой ситуации было захлестнувшее ее вдруг желание податься вперед и коснуться губами щеки. И проверить – насколько колючая его борода. Вместо этого Алиса резко развернулась и быстро пошла в сторону своей гостиницы.

***

- Ну что, поедем сегодня наверх?

   - На самый-самый верх? – Алиса задрала голову.

   - Именно туда.

   Она повернула лицо к Михаилу. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

   - Поехали!

   Ехать в кабинке фуникулера оказалось нестрашно – страшно было садиться в двигающуюся кабинку. Если бы еще надо было сноуборд пристраивать – Алиса бы точно не успела. А вот Миша в одно движение сунул обе доски в специальный отсек для снаряжения снаружи кабинки и даже успел Алису за локоть придержать, когда она на входе споткнулась. А потом она снова прилипла к стеклу кабинки и смотрела. Чем выше они поднимались, тем удивительнее открывались виды. Если горы завораживали Алису, когда она смотрела на них снизу, то сейчас, поднимаясь все выше и выше, не сравниваясь ними, но все же немного приближаясь – у нее просто захватывало дух. А когда она все-таки оторвалась от стекла и посмотрела на Мишу, по его глазам она увидела – он понимает. Он все понимает. И ее детский восторг, и то, как захватывает дух и не хватает слов. Понимает и даже, наверное, разделяет.

   - Красиво, правда? – почему-то шёпотом спросила Алиса, хотя в кабинке они были вдвоем.

   - Красиво, - серьезно согласился Михаил. – Знаешь, когда видишь это каждый день, поневоле привыкаешь. Но… В общем, спасибо, что напомнила. Смотри, - он подвинулся почти вплотную к Алисе, - вон там, там, видишь? Про эту вершину есть интересная местная легенда – про трех братьев и сестру.

   Алиса слушала легенду, а сама гадала – коснется ли ее Мишина рука, когда он, сидя так близко, активно жестикулировал. Алиса каталась уже довольно уверенно, и теперь Михаил не прикасался к ней столько, сколько в первые занятия. Алиса об это сожалела.

***

Ее восторг резко померк, когда они выгрузились из фуникулера и подошли к началу линии спуска. Точнее, одной из трасс, что прорезали вершину. Гостиничный комплекс, кафе, рестораны, прокаты, все, что было у основания горы – все это казалось отсюда не больше, чем россыпь спичечных коробков.

   - Миша…

   - Что?

   - Кажется, я боюсь высоты…

   Он рассмеялся. А потом внимательнее посмотрел в ее лицо - и стал серьезным.

   - Так. Не паникуй.

   - Миша… - Алиса его не слушала. Она смотрела туда – вперед и вниз. - А мы что… вот прямо туда… вниз… сами?..

   - Конечно, сами. Ножками, ножками.

   - Нет, я не смогу.

   - Да ну, Алиса, престань.

   Вместо ответа Алиса вдруг шагнула к Михаилу и прижалась к нему.

   - Я не смогу! Мне страшно.

   Она и в самом деле испугалась. Миша обнял ее за спину и почувствовал дрожь. Он на несколько секунд прикрыл глаза и попытался вспомнить свой первый спуск с вершины. И не смог. И что такое чувство страха и беспомощности - он не знал. Но сам факт того, что Алисе страшно – он понимал. Тихонько погладил по спине, по плечу.

   - Алис, не бойся. Все будет в порядке. Ты вполне способна спуститься сама. Я буду рядом.

   Она посопела ему в куртку. И даже сквозь куртку Миша чувствовал ее руки на своей пояснице. И это было невероятно приятно.

   - Будешь рядом? Всегда? Точнее, весь спуск?

   - Весь спуск буду рядом. Руку протянешь – и коснёшься. Упадёшь – помогу встать. Все. Будет. Хорошо. Веришь мне?

   Она подняла лицо от его куртки, и Миша ослеп от яркости отливающих синевой ее глаз. Словно здесь, чуть ближе к небу, ее глаза стали еще ярче. А она – еще красивее. Только молчала.

   - Ну, - он поправил выбившуюся из-под шлема прядь. Щека у нее мягкая, капец. – Дать тебе хлебнуть пятьдесят грамм для храбрости?

   - А у тебя есть? – он все-таки смог вызвать у Алисы какие-то другие эмоции. Кроме паники.

   Миша стянул с плеч рюкзак и выудил оттуда фляжку.

   - Держи.

   - Что здесь? – Алиса с подозрением смотрела на фляжку.

   - Не «што», а «Штро», - непонятно ответил Миша. – Пей. Маленький глоток. Понравится – сделаешь еще.

   Они уселись на краю склона, лицом к спуску. Алиса держала в руке фляжку и смотрела перед собой. Собиралась с духом – на спуск. И на то, чтобы глотнуть из фляжки.

   И все же сделала глоток.

   - Ух! – шумно выдохнула она. – Крепко!

   Перед ее носом оказалась шоколадка. А после того, как Алиса съела пару долек, она сделала еще глоток. И еще – а потом фляжку у нее отобрали.

   - Ну как, прошел страх? – Миша не сводил с нее внимательного взгляда.

   Алиса замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.

   - Прошел! – кивнула решительно.

   - Ну вот видишь, сработали духоподъёмные капли, - Миша легко встал и протянул ей руку. - Ну тогда – поехали.

***

Сердце колотилось где-то в горле. Ноги теперь, уже в самом низу, вдруг предательски задрожали, пальцы на руках – тоже - когда Алиса, наклонившись, расстегивала трещотку на креплении. А потом она разогнулась и подняла голову вверх.

   Солнце било прямо в глаза, слепило. Вершина горы казалась далекой и абсолютно недосягаемой. И сейчас совершенно не верилось, что она, Алиса, была там.

   Алиса повернулась к Михаилу. Он смотрела на ее с каким-то очень странным выражением лица. Как будто пытался улыбнуться, но что-то ему мешало. А Алиса все-таки сделала то, чем грезила последние несколько дней. Она бросилась Михаилу на шею. И прижалась губами к щеке. Борода колола в губы, но как-то приятно. Словно покалывало в ноге, которую отсидела, а потом туда стала возвращаться чувствительность. Словно снова вдруг стала чувствовать.

   Михаил промедлил совсем немного. А потом Алиса почувствовала, как вокруг ее талии сомкнулись руки, ноги оторвались от снега - и ее закружили.

   Алису впервые в жизни кружили. Миша крепко прижимал ее к себе, Алиса запрокинула голову и… И все вращалась, быстро, ярко - небо, сосны, крыши гостиниц выше по склону. И ей казалось, что с каждым витком она сама поднимается туда, вверх, в небо…

   Ее ноги коснулись снега под трель Мишиного телефона.

   - Да? Да, конечно, все в силе. Пять минут – и я буду у вас.

   Неужели время уже вышло?! Резко и вдруг захотелось плакать, но Алиса заставила себя улыбнуться. И отступить на крошечный шаг назад.

    - Беги, - она еще шире растягивала губы. - Михаил-который-нарасхват.

   Он усмехнулся все с тем же странным выражением лица.

   - До завтра, Алис.

   - Мы завтра поедем на самый верх?

   - Обязательно.

   Она еще улыбалась, глядя вслед уверенно шагающей широкоплечей фигуре со сноубордом в руке. А завтра – последний день.

   А назавтра Алиса удостоилась разноса от своего наставника.

   - Ты что творишь?!

   - Что? – Алиса опустилась на колени и задрала очки на шлем. – Что не так? Я же быстро еду.

   - Слишком быстро! - рявкнул Михаил. Он не опустился на склон, так и стоял над ней, уверенно балансируя на заднем канте. – Ты же уже не контролируешь свои движения!

   А она была так горда собой. Ей казалось, что еще чуть-чуть – и она полетит. Так же, как Миша. А на нее орут.

   - Но я же… - дальше говорить не получилось. Алиса почувствовала, как глупо и по-детски начинает дрожать подбородок. Вот зря она вчера в ванной не поплакала. Решила, что не плакала лет шесть - и нечего начинать. А слезы все же накопились и просят выхода.

   Миша нагнулся, выстегнул одну ногу, уперся в склон и протянул ей руку.

   - Вставай.

   Алиса вернула очки на место. Так слез, если они все-таки польются, видно не будет. И решительно протянула руку.

   - Не гончи, Алиса, - голос его звучал чуть мягче. Алиса смотрела на свое отражение в его очках. Оно было крошечным и искривленным. – Аккуратнее. Больше внимания работе ногами. Центральная стойка, плечи развёрнуты поперек склона, направление взгляда - вперед и постоянная вертикальная работа, помнишь?

   - Помню.

***

- Ну не дуйся.

   - Я не дуюсь.

   Но настроение упало куда-то вниз. Алиса не знала, чего ждала от их последнего занятия. Но уж никак не выволочки. На периодические грубости от Владимира она давно перестала реагировать, но Миша… И эта фраза дурацкая – «Ну, не дуйся». Она тоже слышала ее в исполнении Владимира. Правда, чаще, когда он говорил ее по телефону своей жене. Алисе же дуться было не положено.

   - Алис… - Миша вздохнул и взял ее за локоть, поворачивая лицом к себе. – Я просто волнуюсь. Ты лихачишь. Это очень опасный период в обучении катанию. Когда что-то начинает получаться, и от этого слегка сносит голову. А там и до травмы недалеко. Я за тебя просто переживаю, за твое здоровье.

   Очень мило. За ее здоровье волнуются. Нет, правда, наверное, мило, но…

   - Извини, если я тебя обидел.

   Она вскинула на него глаза. А вот это уже не мило, это… это… Когда перед ней извинялись?

   - Слушай, я голодный, как волк, - улыбнулся Миша. – Давай пообедаем?

   - А у тебя разве не… - Алиса растерялась. От его извинений. От его предложения. – Разве нет следующего клиента?

   - Да я специально… то есть… ну в общем, у меня окно, - Миша ненадолго отвел глаза в сторону. – Ну так как, ты проголодалась?

   - Очень! - широко улыбнулась Алиса.

   - Ну тогда пошли, - он привычно подхватил оба сноуборда. – Я угощаю.

   - Нет! - Алиса, начав идти, встала. – Я угощаю!

   Владимир проявил невиданную щедрость и закинул ей денег на карту с запасом – видимо, его впечатлило, как на шлем денег хватило впритык.

   - Даже не спорь, - усмехнулся Миша. – Я виноват, что накричал на тебя – значит, я угощаю.

***

Глядя на цены в кафе. Алиса в очередной раз ужаснулась. И это даже не ресторан, а просто кафе самообслуживания, где еду надо набирать самому, почти столовая. А цены тут… Раньше вопрос цен Алису не волновал вообще, на все деньги давал Владимир. Но теперь восприятие вопроса поменялось. Но, наверное, Миша в курсе и ему по карману. В конце концов, этот человек в Альпах отдыхал.

   - Какой редкий гость к нам пожаловал! - рассмеялась звонко пышная девушка на раздаче. – Что, опять будешь нас за борщ ругать?

   - Посмотрим, - улыбнулся Миша. А потом обернулся к Алисе. – На самом деле, здесь неплохо готовят, есть можно.

   - Не верьте ему, девушка! - откуда-то из глубин служебных помещений показалась еще более дородная повариха. – А ты, Мишка, не дерзи, а то мамке пожалуюсь! - А потом обернулась к Алисе. – У нас очень вкусно, деточка. А этот Девятый – Галя булована.

   Миша расхохотался.

   - Как скажите, теть Валь. Ну тогда накормите нас вкусно.

   - Так, этому проглоту винегрет, солянку и гуляш с гречкой. Девочке – овощную нарезку, бульон с гренками и куриную котлетку с рисом.

   - А блины-ы-ы-ы?! – возмутился Миша.

   - И блинов!

   - Мне чур со сгущёнкой!

   - А девчушке твоей – с кедровыми орешками и медом, - отрезала поварихи и кивнула на раздачу. – Выполняйте.

***

- Слушай, а про борщ правда? – Алиса с аппетитом доедала бульон с гренками. Чесночные, вкусные. Запах, правда, после них будет, наверное, тот еще. Ну и ладно, ей же не целоваться. По крайней мере, не раньше вечера, да и то…

   - Ой, один раз замечание сделал – до сих пор припоминают, - Миша уже приступил ко второму. - У меня ж мать повариха, я не Галя булована, а просто знаю, какой должен быть настоящий борщ. Даже в общепите.

   - Да ты отчаянный! – рассмеялась Алиса. – Поварихам замечания про борщ делать. – А потом решила подначить Михаила. - Еще и сам, наверное, готовишь,

   - Конечно.

   Алиса поперхнулась гренкой. Она считала себя совершенно неумелой в плане кухни. Хотя стейки жарить научилась. А Мишка ее добивал.

   – У меня борщ вкуснее, чем у них.

   - Я не верю! – выпалила она.

   - Вот если бы тебе не уезжать завтра – я б тебя накормил своим борщом, - ухмыльнулся Миша, пододвигая к себе тарелку с блинами. А потом улыбаться перестал.

   Михаил вслух озвучил то, что витало над ними все сегодняшнее занятие. Оно последнее. И больше они не увидятся.

   Это их последняя встреча.

    - Обязательно попробуй блины, они у них тут в самом деле вкусные, - выражение лица Миши противоречило его словам. Блины он ел с совершенно кислым выражением лица. А у Алисы вообще кусок в горло не лез. Обед они завершили в молчании, так же молча вышли из кафе.

   Остановились у стойки со снаряжением.

   - Ну… - Миша протянул ей руку, потом зачем-то вытер ее о штанину, потом и вовсе спрятал в карман куртки. – Я был очень рад знакомству, Алис. Точнее, снова встретиться рад. И…

   - Я тоже, - тихо ответила Алиса, когда неловкое молчание стало затягиваться. – Спасибо тебе за все. Ты на самом деле очень талантливый инструктор.

    - А! – Миша как-то неловко махнул другой рукой. Нахмурил лоб, шумно выдохнул. – Ладно, пусть будет так. В общем, ты, Алис, если что – пиши, звони. Я номер твой сохранил.

   - Хорошо, - кивнула Алиса. Ей вдруг захотелось убежать. Вот сейчас. Чтобы избежать этого неловкого прощания. Но агония еще продлилась.

   - Но, всего хорошего тогда, - он все же вытащил руку из кармана – и коротко коснулся ее локтя. – Желаю удачи в освоении доски.

   - Спасибо. Все, Миш, побегу я.

    - Ага, давай. Пока, Алиса.

   - Пока, Миша.

***

Она уединилась где-то между елок, и минут пять позволила себя поплакать. Не рыдать, а почти чинно поплакать, задыхаясь холодным воздухом и время от времени шепча самой себе: «Ну, все, все, хватит». А потом вдруг вспомнила его слова: «Я твой номер сохранил». Весь смысл сказанных слов дошел до Алисы только сейчас. Сколько у него таких, как она? В смысле клиентов? Никакой памяти телефона не хватит. А ее… ее сохранил… Значит…

   Зазвонил ее телефон. Владимир.

   Ничего это не значит.

   - Ну, ты где? Нам еще вещи собирать! Самолет завтра с утра.

   - Да, Володь, уже иду в гостиницу.

   Алиса наклонилась, зачерпнула в горсть снега – и растёрла лицо. Пусть лучше все лицо будет красное, чем только глаза и нос.

   Может, это ничего и не значит. Но на душе почему-то стало немного легче.

***

Утром в такси они молчали. Владимир молчал хмуро. Алиса прощалась с горами. Проезжая через поселок, она гадала, какой из домов, мимо которых они едут – Мишин. Он рассказывал, что его дом стоит на главной улице. Кирпичная пятиэтажка. Тут все такие.

   По радио заиграла песня. Низкий хриплый голос.

   И есть еще белые, белые дни,

   Белые горы и белые лед…

   Вот они, за окном – эти белые горы. И белые дни – теперь в жизни Алисы были эти белые дни.

   - Уберите эту муть, - недовольно бросил Владимир.

   Водитель послушно переключил трек. Но перед этим Алиса успела услышать:

   Но все, что мне нужно, это несколько слов

   И место для шага вперед.

   Несколько слов.

   И место для шага вперед.

ГЛАВА 4. Видала я такую чепуху

по сравнению с которой эта – толковый словарь

   Московская жизнь потянулась привычной колеей. Только теперь Алису не отпускала мысль, какой пустой и никчёмной эта жизнь была. Чем заняты дни Алисы? В квартире должен быть идеальный порядок – и это обязанность самой Алисы, ни о какой приходящей уборщице Владимир и слышать не хотел. Причина такого отношения – Алиса была в этом совершенно уверена - в том, что в свою жизнь с любовницей Владимир хотел посвящать как можно меньше людей. Хотя не стеснялся брать ее на некоторые дружеские встречи с друзьями – или кем они ему там приходятся, эти мужчины. Которые точно так же приходили с постельными подругами. Для встреч с женами были другие места и другое время. Если они, конечно, были, эти встречи. В семейную жизнь Владимира Алиса старалась не лезть и не вникать. Хотя первое время он этого явно опасался – и это Алису даже забавляло. Что он опасается огласки – со стороны Алисы. Да зачем ей это нужно?

   Что еще было в ее жизни? Ну, квартиру содержать в чистоте нетрудно, ей это и дома вменялось в обязанность. Тут, в этой квартире, с новым ремонтом и прекрасной обстановкой, поддерживать порядок не утомительно и даже приятно. Готовить – вот это да, тут пришлось попыхтеть. Впрочем, жарить стейки из хорошего мяса, делать овощной салат, нарезать сыр и колбасу, открывать вино - не самая сложная наука. А другие виды пищи Владимир оставлял для других мест, наверное. А самой Алисе вполне хватало каши по утрам и отварной куриной грудки с овощами и гречкой. Она давно привыкла быть непритязательной в еде.

   Что еще? Ну уборка, ну, готовка, ну закупка продуктов – как правило, с доставкой. Да, и еще за собой следить. Владимир требовал от нее безупречного внешнего вида. И на это не скупился. Поэтому тренажерный зал – но тот, на который он указал. Скорее всего, там за Алисой приглядывали – чтобы не заглядывалась ни на кого. Она не заглядывалась, ходила как на работу. Салоны красоты – волосы, ноготочки, педикюр, эпиляция, обёртывания и прочее, и прочее. Чтобы быть идеальной гладкой красивой куклой.

   Алиса сглотнула невесть откуда взявшийся комок - и пошла на балкон курить. Вот было бы здорово, если бы там сейчас оказался человек в обвязке, который моет фасад. Но это невозможно. Человек этот – далеко отсюда, на горнолыжном курорте. Да и не моют фасады зимой.

   Вот у него дни забиты под завязку, в них нет пустоты. Человек работает. Человек делом занят. А ты…

   Пиликнул телефон. Алиса поморщилась. Опять Владимир со своими ценными указаниями.

   На разблокированном экране красовалась тарелка борща.

   Михаил: Если угостить не получилось, то хотя бы покажу.

   Неделя прошла после возвращения с курорта. Алиса не раз и не два порывалась написать Мише. Но так и не решилась. Не знала, что написать. Она изучила, где можно покататься на сноуборде в окрестностях Москвы. Хотела попросить у него совета – хотя была почти уверена, что ей катание все равно не светит. Вряд ли Владимир одобрит. Вряд ли это останется незамеченным. Она никогда ничего от Владимира не скрывала и вот теперь даже не представляла…. В общем, она думала, думала много – о Михаиле, о том, под каким предлогом ему написать, о чем. Алиса никогда не инициировала общение с мужчинами сама. Вот в том, как отбривать – в этом она была почти профи. И вот теперь… теперь Миша написал ей сам. Первый.

   Алиса торопливо погасила сигарету и вернулась в квартиру.

   Алиса: Мне кажется, я даже чувствую аромат.

   Михаил: Тебе только кажется)) Ты как, каталась после возвращения?

   Алиса: Нет. Я не знаю, где. У тебя спросить хотела, где лучше.

   Михаил: Спрашивай. Я, конечно, в ваших московских пригорках не эксперт, но кое-что про них слышал.

   Опомнилась Алиса только когда зазвякал ключ в замке. Но успела быстро напечатать: «Мне надо бежать, потом напишу», выключить звук и сунуть телефон в карман.

   Черт. У нее ужин не готов! Как же незаметно пролетело время…

   - Привет, крольчонок, - Владимир привычно облапил ее за ягодицы.

   - Привет, Володя, - она старательно выговаривал слова. – Ты прости меня, я с ужином припозднилась.

   - Я ж тебя предупреждал, что приеду сегодня… - медленно протянул он.

   - У меня жутко разболелась голова и…

   - Детка, - он смотрел на нее, прищурив глаза. – У тебя не должна болеть голова. Ты берега-то не путай.

   - Да, я понимаю, я сейчас, я быстро…

   - В спальню иди. И раком вставай. У тебя штрафной, крольчонок.

***

Пока Михаил переписывался с Алисой, борщ остыл. Ну надо же, как заболтался. Миша оставил тарелку и потянулся за чистой. Смысл разогревать, если на плите стоит полная кастрюля горячего супа?

   Миша принялся за борщ, но ложка то и дело замирала – то в тарелке, то у рта. И про отрезанный кусок хлеба забыл.

   О чем они говорили с Алисой? Да так, ничего важного. О местах в Москве и Подмосковье, где можно покататься на сноуборде. О погоде. О борще даже. В общем, ни о чем, на самом деле. Об этом можно одним пальцем писать. Но Миша ухнул в переписку с головой, забыв обо всем. А потом это внезапное: «Мне надо бежать, потом напишу».

   Михаил сразу понял, что причина резкого завершения диалога – в нем, в этом Владимире. А сам Мишка пускает слюни на девушку, которая явно живет с этим Владимиром в качестве любовницы.

   Жизнь на горнолыжном курорте научила Мишку не удивляться ничему. И таких пар он видел не одну. Молоденькая хорошенька она и лысеющий он – с пузцом и деньгами. Юльча таких называла «кошелек с ножками». В общем, картина не особо удивительная и где-то даже обыденная. Ели бы не одно «но». Если бы речь не шла об Алисе.

   Об Алисе, на которую у Мишки стояло. Нет, с этим у Михаила проблем отродясь не было. Сейчас стояло как-то не так. И где-то не там. А то ли стеснением в груди, то ли комком в горле. Он же ее чуть не поцеловал тогда, после первого спуска с самого верха, когда она кинулась ему на шею. А Мишка кружил ее, хмельную от адреналина. Кружил, чтобы не зацеловать. А потом позвонил… этот. А, нет, тогда Мишкин телефон зазвонил. А вот сегодня в их общение с Алисой Владимир встрял.

   Мудак этот Владимир. И вовсе не потому, что имеет права и просто имеет девушку, на которую и Мишка сам запал. Точнее, не только поэтому. Просто мудак. И к Алисе относится по-скотски. У него на пальце обручальное кольцо есть, у нее нет. И все тут понятно. Там где-то есть жена, семья, наверное, дети. А Алиса – так, для разжигания увядающего либидо.

   Миша встал и пошел заваривать чай. Но думать не перестал.

   По этому скотскому отношению видно, что никакими чувствами там и не пахнет. С его стороны точно. Да и Алиса… Странно было бы предположить, что она с этим Владимиром, потому что любит его. Таких жаб только в сказках любят. Значит, из-за денег.

   Мишка зашипев, нечаянно плеснув себе на руку кипятком. Так, чайник залей – а потом дальше страдай!

   Да ну нет, какое страдание? К варианту «девушка с мужиком из-за денег» Мишка относился спокойно, без лишнего ханжества. Мало ли как у людей жизнь складывается? А денежных мешков полезно для них самих же подоить – чтобы они от бабла не треснули. Бог велел делиться. А в самом Мишке где-то очень глубоко сидел Робин Гуд, наверное. Да вон, чего далеко за примером ходить – взять хотя бы Юльчу. Она - самая яркая и отвязная девчонка из их инструкторской банды. Как начал к ней клинья подбивать клиент из числа белых столичных сагибов - и все, Юльча их не знает, при встрече нос воротит, чтобы не скомпрометировали ее неосторожным словом или еще чем. А если вдруг позовет ее с собой в Москву или вдруг замуж предложит – так и поедет за ним, Мишка не сомневался. Женщинам вообще природой заложено мужчину рассматривать как источник благосостояния.

   Если бы речь не шла об Алисе!

   Мишка лег на кровать, задрал ноги на стену, а чашку с чаем устроил на животе. Опасная композиция, но он не будет терять концентрации и слишком далеко уплывать в своих мыслях.

   Да, если бы речь не шла об Алисе.

   Однако думать связно уже не получалось. Кровь отлила от головы к полному желудку, и Мишка вместо размышлений предался мечтам. И вспоминал. Выбивающиеся из-под шлема белокурые пряди, яркие как небо голубые глаза, улыбка… у нее невероятно красивая улыбка. И смех такой звонкий и заразительный, что, когда она смеется, кажется совсем девчонкой, школьницей. Только тело у нее красивое уже совсем по-взрослому. С таким телом надо делать очень взрослые вещи.

   Так. Кровь от желудка потекла еще ниже. Ага, сейчас прямо. Нет, с этими привычками прыщавой малолетки «пожрал-подрочил» надо завязывать. Дел еще куча. Почту разгрести. Сегодня надо кровь из носу обязательно давно обещанный отзыв на доску накатать. Завтрашнее расписание проверить. Посмотреть данные по январско-февральской снежной школе, которые Леопольд прислал. Пост в социальные сети запилить. И шмотки в стиралку закинуть, а то вчера забыл. Все, подъем всему организму, а не его отдельным частям!

   Чашку с чаем со своей груди Миша поймал в последний момент - выручила молниеносная реакция, которой Михаил не без оснований гордился, а его отец обычно сопровождал фразой «Реакция есть, дети будут». На этой спасительной мысли и прихлебывая остывший до приемлемой температуры чай Михаил направился к компьютерному столу – реализовывать свои грандиозные планы на остаток вечера. А сидеть и ждать, когда ему снова соизволит написать Алиса, он не будет. И думать, чем она там занята – тоже.

***

Алиса написала ему только на следующий день. Миша как раз в этот момент поднимался на вершину с клиентом – прилично катающимся мужиком средних лет, который упорно стремился к какому-то, на Мишкин взгляд, мифическому совершенству в технике катания. Ну да ладно, хозяин – барин, главное, чтоб деньги платил.

   Алиса: Привет. Я решила попробовать на выходные выбраться в «Крылатский».

   Михаил: Почему бы и нет? Хороший выбор. Желаю хорошего катания.

   Алиса: А ты где сейчас?

   Михаил: Поднимаюсь наверх.

   Алиса: Пришли фото.

   Михаил: Фото гор?

   Алиса: Себя и гор.

   Алисе улетело селфи с подъемника. Она долго-долго всматривалась в экран. Теперь у нее есть фото Михаила. Теперь можно не только представлять его лицо, воскрешая в памяти. Можно посмотреть на фотографию. Когда станет совсем хреново – как вчера, например. И это ничего, что на фото он хмурый. Алиса помнит, как он улыбается. Но все-таки…

   Алиса: А ты чего такой хмурый?

   Михаил: Работаю.

   Алиса: Ладно, не буду отвлекать.

***

Потом он, конечно, корил себя за сухость. И что ему стоило быть чуть общительней и многословней? И улыбнуться в камеру телефона. Но обиделся как мальчик. Что его девочку за косичку дёргает кто-то другой. Да только Мишка уже не мальчик. И девочка не его. И дёргают ее не только за косички.

   Он так и не придумал, чем загладить свое последнее сухое «Работаю». Но обязательно придумает. Потому что не думать об Алисе не получалось.

***

- Какой, на хер, Крылатский?!

   - Там прекрасный зимний парк – каток, горнолыжный склон, тюбинг.

   - Крольчонок, - тон Владимира был тот, что Алису в последнее время до головной боли бесил. До головной боли – потому что свое недовольство никак нельзя было проявлять. – Я не понял - ты в олимпийскую сборную, что ли, собралась?

   - Нет, просто…

   - Вот именно – просто. Все, блядь, просто! Вставать раком и сосать! А тюбинги-шмубинги – это не для тебя, поняла меня?

   - Да.

   - Вот и молодец. В спальню пошли.

***

Новый год она традиционно, как и последние пять лет, встречала одна. Владимир проводил это время с семьей. Первый раз или два Алисе было это дико. А потом… потом она кайфовала от этих новогодних праздников в одиночестве. Открывала бутылку брюта, резала себе тазик оливье, тарелку бутербродов с икрой – и днями наполет смотрела по телевизору старые советские комедии. В которых все было так одновременно не по-настоящему – и по-настоящему.

   Но в этом году было все иначе. Алиса вдруг ощутила одиночество. Одиночество, которое было ей таким сладким в новогоднюю ночь в прошлом году, и в позапрошлом, и в позапозапрошлом - сейчас горчило. И оливье горчил, и икра, и брют. И первое лицо страны еще не окончило свое поздравительное слово, еще не начали бить куранты, отмеряя последние секунды старого года – а Алиса уже натягивала пуховик и шапку.

   У нее на телефоне всегда включена геолокация – по требованию Владимира. Но сейчас – плевать. Придумает какие-нибудь объяснения – зачем она выходила на улицу в новогоднюю полночь. На салюты смотреть. Мусор выносить. Голова заболела. Ах, да, у нее не должна болеть голова. Да плевать!

   В воздухе пахло дымом. Оглушительно гремели салюты, лаяли собаки, кричали дети, пьяно смеялись женщины и что-то выкрикивал мужчины. Здесь, в толпе на улице, было чуть легче. И желание позвонить и прошептать в трубку «С Новым годом, Миша!» почти поддавалось контролю.

***

- О-ей-о-ей-о-ей! – вопли били по ушам. И фейерверки били по ушам. Шампанское было кислым, мандарины уже осточертели. Но Мишка улыбался, размахивал руками, в одной – пластиковый стаканчик с шампанским, в другой - бенгальский огонь. Новый год в горах – это аттракцион, это шоу. И сам Михаил – ездовая лайка в этом забеге. Обучай, развлекай, работай! Поэтому он сейчас, в новогоднюю ночь под горой пьет – точнее, делает вид, что пьет - шампанское и изображает веселье – надо же развлекать гостей курорта. Новогоднее время – сезон большого бабла. Только успевай поворачиваться. А потом – небольшой передых, а за ним - снежные школы. Которые, если повезет, совпадут со снегопадами. Еще два месяца работы без продыху, но эта работа – в кайф. А там и весна. И уже другая работа – весенний горнопляж, девчонки в бикини на сноубордах и горных лыжах, шашлыки днем и коктейли вечерами, вечеринки у бассейна в отеле. А потом сезон закроется и настанет лето. Вот такой план на наступающий год.

   Работаю.

   Не буду тебя отвлекать.

   Идиот. И что ему стоило не быть таким надменным ослом?! Он так и не придумал, о чем ей написать. Фотку борща он ей уже присылал. Разве что плов намутить…

   - Девятый!!! – оглушил его женский не совсем трезвый визг. – Мишка! Давай целоваться!

   Он обернулся. Юльча.

   - А что, твой принц столичный менаж а труа одобряет? – Миша едва успел поймать потерявшую равновесие Юлю за рукав.

   - Пошёл он… - неприличное направление движения Юля буквально выплюнула. – Хочу с тобой целоваться, Миха!

   Миша поднял руку, водрузил ее на Юлины плечи и прижал ее к себе плотно.

   - Обнять могу. Целоваться – это к Пашке или к Мурзе. Или к Сулу – он вообще прямо профессионал.

   - А у тебя что – целибат? – фыркнула Юля, но к плечу прижалась.

   - А я коллег не ебу.

***

На Новый год Владимир подарил ей айфон последней модели. Подарок Алису не обрадовал, но она наскребла в себе сил изобразить многословную благодарность. Но на это все силы и ушли. Сил на то, чтобы хотя бы стонами изобразить страсть - уже не нашлось. Но Владимир этого, кажется, не заметил – так заскучал за новогодние праздники.

   А потом он лежал и пыхтел одышкой после секса. А Алиса смотрела в потолок и вяло размышляла о том, что ее может обрадовать. Вот последний айфон не радует. И очередная цацка золотая не обрадует. И новая шмотка брендовая – тоже. Что там говорил Ходжа Насреддин про вкус халвы?

   - Крольчонок, - Владимир похлопал ее по бедру. – Сообрази-ка мне вискаря со льдом.

   Подавив раздражение и накинув халат, Алиса пошла исполнять распоряжение.

   И под виски со льдом Владимир, сам того не понимая, вдруг вернул Алисе вкус халвы.

   - Алиска, а как насчет того, чтобы снова махнуть на лыжах покататься?

   Она не сразу поняла, что ей сказал Владимир. Сначала как-то по-детски обрадовалась, что ее назвали по имени, а не ненавистным крольчонком. И только потом осознала все.

   - Что?! – получилось громко.

   - Ну ладно, я, как человек, на лыжах, а ты на своей доске, - ухмыльнулся Владимир, отхлебывая виски. – Ты ж хотела перед Новым годом в этот Крылатский. Там-то, на курорте, покруче Крылатского будет, а? – он пихнул ее в бок.

   - Да я просто… - пролепетала Алиса. Она была настолько не готова к тому, что то, о чем она не смела даже мечтать, вдруг вот так раз – и сбудется. Она боялась в это поверить.

   - Что, не соскучилась по своему красавчику-тренеру? – хохотнул Владимир. И это вдруг враз привело Алису в чувство. Так. Главное сейчас – ничем не выдать затапливающий ее обморочный восторг.

   - Володь… - Алиса аккуратно поправила ему одеяло на груди. – Ты же сам мне нашел этого тренера. Если по нему кто и соскучился – то ты. Я в принципе уже вполне научилась сама кататься, мне тренер не требуется.

   - Ладно, это я так, в шутку. Ты у меня девка понятливая, глупостей делать не будешь, - Владимир приложился к бокалу. – Ну все тогда, собирай вещи к пятнице. На неделю, не больше.

   Неделя. На Новый год ей судьба подарила неделю счастья.

***

Алиса не сообщила Мише о своем приезде. Она просто не знала, как об этом написать. Нет, не так. Она хотела увидеть его глаза, когда они встретятся. Чтобы понять что-то для себя важное.

   Уже по приезду выяснилось, что катание – не основная причина приезда. У Владимира была запланирована здесь встреча. Точнее, переговоры. С каким-то человеком, который был важен для Владимира. Алиса не вникала в его дела, но за пять лет наблюдений и случайно услышанных разговоров все равно кое-что знала о нем и его делах. Человек, с которым Владимир планировал проводить переговоры, был крайне важен для Владимира. Точнее, Владимир хотел что-то от этого человека получить. Убедить его в чем-то. Речь шла то ли о сотрудничестве, то ли об инвестициях. Впервые Алиса задумалась о том, что, похоже, у Владимира какие-то проблемы в бизнесе – и это при том, что она старалась не лезть в его дела. Меньше знаешь – крепче спишь, этот принцип в отношении Владимира казался Алисе самым правильным.

   Однако, то, что у Владимира здесь дела, только обрадовало Алисе. Значит, у него будет меньше времени к ней лезть.

   Утром Алиса собиралась тщательно. Нет, не внешним видом она была озабочена. А тем, чтобы не выдать ничем своего предвкушения от встречи с Мишей. Кажется, получилось.

   Они с Владимиром распрощались возле гостиницы, и Алиса долго смотрела вслед его коренастой ковыляющей фигуре с лыжами на плече. А потом глубоко вздохнула.

   Свобода! И деньги, которые Владимир, сделав выводы из предыдущей поездки, закинул ей на карту. Весьма щедро, надо отдать ему должное. Алиса поправила шлем, широко улыбнулась – и двинулась вперед.

   Найти одного конкретного человека на огромном горнолыжном курорте – задача непростая. Но Алиса была преисполнена оптимизма. В крайнем случае, она может ему позвонить или написать. Но для начала проверит одно место.

   Место это называлось инструкторской биржей – пятачок в самом низу, у самого крупного проката, который делил большое стеклянное здание с рестораном.

   Мишу она увидела сразу. Со спины узнала его высокую широкоплечую фигуру в знакомой бирюзовой куртке и желтых с черным штанах. Он стоял и о чем-то оживленно разговаривал с двумя сноубордистами, по виду – тоже инструкторами.

   Сердце бухнуло в горле. Алиса сделала еще один глубокий вдох и пошла вперед. Ее приближение первым заметил один из собеседников Михаила – он стоял лицом к подходящей Алисе. Был он невысокий, щуплый и тоже, как и Миша, бородатый – только борода у него была неаккуратная какая-то, клочками. Но он улыбнулся во все свое бородатое лицо, и Алиса поняла, что сейчас он что-нибудь скажет – и Миша обернется. А Алиса была уже совсем близко. Она приложила палец к губам и прибавила шагу.

   Успела. И закрыла Мише глаза руками. Только сказать ничего не смогла.

***

- Девятый, для твоего же блага советую спросить «Серега, это ты?», - хохотнул Пашка.

   Подлец. А мог бы и намекнуть. Мишкины глаза закрывали явно женские руки – небольшие, мягкие, пахнущие тем, чем обычно пахнут женские руки – гелем для душа там, или кремом. Миша поднял руку и накрыл теплые ладони на своем лице своей ладонью. Вряд ли это Юлька – ей такие фокусы не свойственны. Катя? Маша? Вероника?

   А потом вдруг в череде женских имен возникло одно – и затмило все остальные. Михаил сильнее сжал руку – и услышал за спиной тихий вздох.

   Да быть не может…

   И он резко обернулся.

   А дальше…. Дальше он просто обхватил ее за талию, прижал к себе – и закружил. Как когда-то, после первого спуска. И она так же смеялась. И смотрела на него огромными голубыми глазами.

   - Как ты тут оказалась?!

   Миша поставил Алису на снег. Но голова у него по-прежнему кружилась. И рук с ее талии он по-прежнему не убирал.

   - Ну вот так, - она тоже не переставала улыбаться. Если она и дальше будет так улыбаться – то голова у Мишки не перестанет кружиться никогда. – Приехала. Совершенствовать технику катания.

   - Я так понимаю, это не Серега, - сбоку без всякого намека на деликатность образовался Пашка. – Девятый, познакомь меня с барышней.

   - Это Павел Сотников, инструктор по сноуборду, - сухо отозвался Михаил. – А это Алиса. Моя ученица.

   - Надо полагать, любимая, - хмыкнул Пашка. И получил-таки локтем в бок. Охнул. – Эй, ты чего, прямо в печень.

   - Береги печень, Сотников, - Миша наклонился, подхватил Алисин сноуборд. – Пошли, Алис.

   Одной рукой он держал сноуборд, другой – ладонь Алисы. И чувствовал себя необыкновенно счастливым.

***

Они устроились на скамейке у дальней стороны проката. И некоторое время просто молчали, глядя друг на другу и улыбаясь – глупо и немного смущённо.

   - Ты бы хоть предупредила, что приезжаешь, - неловко кашлянул Мишка и заставил себя отвести взгляд от ее лица. Смотрел бы и смотрел.

   - Сюрприз хотела сделать, - Алиса тоже отвела взгляд.

   - Тебе удалось, - рассмеялся Михаил, окончательно сбрасывая неловкость. А потом полез за телефоном. – Так, сейчас я посмотрю, кого можно подвинуть.

   Он уткнулся взглядом в экран, сосредоточенно хмуря лоб.

   - Миш, это не обязательно… - раздалось рядом неуверенное.

   - Ну надо ж проверить, чему ты научилась.

   - Да я ничему не научилась, - вздохнула Алиса. – Я не каталась. Разучилась, наверное.

   - Ну надо ж посмотреть, чему ты разучилась, - Мишка не отрывался от переписки в телефоне, а, завершив ее, решительно убрал гаджет в карман. – Все, с тринадцати ноль-ноль я освободил тебе два часа.

   - Спасибо!

   - Ну, тогда до тринадцати?

   - До тринадцати ноль-ноль! – широко улыбнулась Алиса. А потом подалась вперед и коснулась его щеки поцелуем. Наморщила нос. Мишка, слегка ошалевший от этого невинного, в общем-то, поцелуя, поскреб щеку.

   - Колючий?

   - Немного. Ты все-таки немного непривычный… с бородой.

   - Да я это… - на Михаила вдруг напало косноязычие, с которого началось их знакомство. Тогда он был без бороды, а она – без одежды. – Зимой и бриться некогда, и это… теплее.

   - Да ладно? – рассмеялась Алиса. Ой, он забыл, как на него действует ее смех. Как работать-то теперь? Как дожить до тринадцати ноль-ноль?!

   - Угу, - пробормотал Мишка. – Согревает в холода борода.

   Спас Михаила его телефон. Очередной клиент. «Пока», – прошептала Алиса ему одними губами, помахала рукой и оставила с телефоном, в котором уже что-то с минуту говорят – а он все смотрит вслед уходящей девушке и ни хрена не слышит.

   - Повторите, пожалуйста, какие-то помехи в связи.

***

Он вообще не помнил, как прошли те два часа. С тринадцати ноль-ноль. Нет, Мишка держался молодцом. Давал советы, поддерживал, подавал руку, что-то рассказывал, веселил. В общем, как обычно, профессионально выполнял свою работу. Только вот не помнил, как это делал. В памяти остались только голубые как небо весной глаза, звонкий смех, ее рука в его руке. И как потом долго не мог сообразить, что ему делать, когда эти два часа кончились.

   - Я тебе про завтра напишу, ладно? – им все же надо прощаться. Михаила ждет очередной ученик. А ему остро нужен повод, чтобы вернуть еще и виртуальное общение. Без этого просто никак в наше время. А ему просто – никак. – Я вечером спокойно посмотрю, кого могу двинуть – и напишу тебе про завтра, хорошо?

   - Хорошо.

   Уже привычно их прощание прерывает звонок его телефона. И Алиса достает свой телефон, и Миша сразу понимает, зачем. «Никаких денег», - безапелляционно говорит он, и Алиса после паузы кивает. Она уходит первая, улыбнувшись на прощание. А он остается стоять и смотреть ей вслед. Как дурак. Или как мальчик. Что, впрочем, одно и то же. А телефон все надрывается. Все снова повторяется, второй раз за день.

***

Радовало в этой ситуации только одно. Последний на сегодняшний день клиент - из числа тех, с кем приятно работать. Очень небедный дядя, который совершенно не выставлял свой уровень достатка. Он приезжал в горы с одной конкретной целью – получать удовольствия от катания. А для этого, как он абсолютно правильно понимал, нужны определённые навыки. Вот за этими навыками он и приезжал, чтобы освоить их с помощью оного из лучших инструкторов этого горнолыжного курорта. Относился к занятиям достаточно серьезно, слушал внимательно, рекомендации выполнял. С учетом того, что обладал этот человек вполне пристойной для своего возраста физической формой, заниматься с ним было удобно и приятно. А самым важным было, пожалуй, то, что этот человек понимал, что не все в жизни укладывается в схему «заплатил-получил». И не может быть так, что ты заплатил лучшему инструктору и сразу автоматически получил все необходимые навыки. Нет, нужно личное участие и твои собственные усилия. И понимание этого простого, кажется, правила, было для Михаила очень важным качеством в клиенте.

***

- Михаил, я прошу прощения, но слегка припаздываю – встретил знакомого, заговорился. Буду минут через десять.

   Такому повороту дел Миша только обрадовался – ведь он и сам уже опаздывал к началу занятия. Но какой человек, а? Несмотря на то, что именно он платит деньги - извинился за опоздание перед Михаилом. Вот бы все такими были. Но значительная масса богатых – и не только богатых - клиентов – считают, что покупая услуги, они покупают и человека. И ведут себя, если называть вещи своими словами, как хамоватое быдло.

   - Ничего страшного, Антон. Значит, через десять минут жду вас в условленном месте.

   Михаил убрал телефон в карман и подхватил сноуборд. Лучше прийти заранее на место, чем опоздать.

***

Своего клиента Михаил увидел, как только тот спустился с подъемника. Но оказалось, что его сопровождал еще один человек. Тоже, как выяснилось, знакомый Михаилу.

   - Я успел за семь минут, - Мише протянули руку. – Добрый день, Михаил. Рад видеть.

    - Взаимно, Антон, - Михаил ответно пожал руку. Несмотря на то, что Антон был старше Миши лет на пятнадцать, а то и все двадцать, тот просил называть его по имени. Однако внимание Миши было приковано к спутнику Антона.

   - Какая неожиданная встреча, Девятый,- немного нарочито рассмеялся Владимир и тоже протянул руку для пожатия. Пауза была крошечная, заметная только Мише. Наверное. А потом он все же ответно протянул руку.

   - Здравствуйте.

   Михаил не стал называть его по имени. Пусть думает, что Миша не помнит, как его зовут. Но Мишке напомнили.

   - Знакомы? – вежливо поинтересовался Антон. – Впрочем, чему я удивляюсь – вас, Михаил, по-моему, знают тут все.

   - Есть такое мнение, - Антону Михаил улыбнулся широко и демонстративно доброжелательно. Он ничего не мог поделать с этой детской демонстрацией своего отношения к Владимиру. Не мог и не хотел.

   - Михаил и в самом деле лучший в своем деле, - Антон тоже улыбнулся. – А ты что же, Володя, решил сменить две лыжи на одну доску? – он кивнул на горнолыжные ботинки Владимира.

   - Я – нет, я уж как-нибудь так, на лыжах.

   Миша вдруг понял, что Владимир ведет себя совсем иначе, чем в прошлые их встречи. И причина, это совершенно очевидно, - в Антоне. Во Владимире заметно поугасла позиция хозяина жизни, появилась какая-то подобострастность, суетливость, говорил он, обращаясь к Антону, с заискиванием.

   Однако.

   - У меня на сноуборде училась эта…. – тут Владимир замялся и неожиданно обратился к Михаилу. – Алиска тоже тут, не видел свою ученицу?

   Их могли видеть вместе. Случайно. Это, конечно, было бы дичайшим совпадением, учитывая территорию катания. Но все же, есть вероятность, что Владимир знает, что они с Алисой встречались. Однако очень-очень маленькая.

   - Нет. Я весь день с утра работаю. Привет ей передавайте.

   Вот молодец. Спокойно. Вежливо. Равнодушно.

   - Ну ладно, Антон, пойду я, не буду вам мешать заниматься, - спохватился Владимир, протягивая руку для рукопожатия. Мише руку тоже пожали, и он понял, что это действие вызывает практически отвращение. Хоть бы больше не видеться с этим… Владимиром.

   Мишка стоял и смотрел вслед удаляющейся от них коренастой фигуре в «богнере» с песцовой оторочкой и белоснежных обтягивающих штанах. Интересно, он себя вообще в зеркало видел? Как нелепо выглядит?

   - Я бы не пускал людей в белой одежде на территорию комплекса.

   - Я помню вашу лекцию на эту тему, Михаил, - рассмеялся Антон, демонстрируя великолепные зубы. – Следуя вашим заветам, купил себе оранжевое на этот сезон.

   - Прекрасный комплект, - одобрительно кивнул Михаил, глядя на Антона. Оранжевое у него было все – куртка, штаны, шлем, перчатки и даже сноуборд. Просто человек-апельсин! Мишка все-таки улыбнулся. – Ну что, пойдем?

   - Пойдем! – кивнул человек-апельсин.

***

Домой Мишка решил пойти пешком. От горы до поселка путь не самый близкий, но вполне покрываемый на своих двоих, особенно с учетом, что идешь все время под гору. Доску Михаил оставил в прокате, шел налегке, по снегоходной дорожке, которая существенно спрямляла путь от комплекса до поселка, распахнув куртку и дыша полной грудью. Несколько раз его нагоняли ребята на снегоходах, которые вели свою технику по гаражам, традиционно предлагали подвезти, но Мишка раз за разом отказывался. Ему нужно было пройтись. Подумать. Или просто подышать. Хождение всегда оказывало на него медитативное действие. В общем - хелихоптер нихт, попистофали!

   Поэтому, Мишка шел, дышал, думал, даже устать успел, пока до дома дошел. И слегка замерзнуть.

***

Сообщение от Алисы пришло около девяти вечера.

   Алиса: Миш, ты про меня помнишь?

   Алиса: Или не получилось время выкроить?

   Алиса: Ничего страшного, забей.

   Он долго смотрел на эти сообщения, когда вышел из душа. Но никак не мог заставить себя написать ответ. А ведь Алиса ждет ответа, она видит, что сообщения прочитаны.

   Миша скинул полотенце и пошел одеваться в домашнее.

   Встреча с Владимиром ударила как обухом по голове. И теперь, натягивая трикотажные штаны и футболку, Мишка себя за это ругал. Ну вот о чем он думал? Что себе вообразил? Что Алиса приехала одна, без своего папика? Что, нафантазировал, может быть, что Алиса к ТЕБЕ приехала?

   Идиот. Трижды кретин. И болван.

   Как пацан повелся на закрытые женскими ладонями глаза. На сюрприз, сделанный, как ты вообразил, тебе. Хрена с два! С другим она приехала, и вовсе не к тебе. Мальчишество и глупость было такое даже подумать. Кто же денежных мешков просто так бросает?

   Гуляш с гречкой остыл, съеденный лишь наполовину. А Миша резко протянул руку и взял лежащий на краю стола телефон. Мало ли что он повел себя как дурак и напридумывал себе то, чего и в помине нет. Это его проблемы, и ничьи больше. Но Алисе он пообещал. А раз пообещал - держи слово, так Мишку отец воспитал. Еще десять минут ушло на перекраивание завтрашнего плана.

   Михаил: Я тебе освободил самое шикарное время – десять утра. Удобно?

   Ответила Алиса не сразу, минут через десять,

   Алиса: Да. Спасибо большое!

   Михаил погасил экран телефон. Ну и все. Подогреть остывший ужин, заварить чаю и еще часок поработать – на этот раз мозгом. Если получится.

***

Миша стал чужой. Впрочем, он и никогда не был ее. Близким. Это Алиса все себе сама придумала. Потому что других близких не было. Потому что, так уж вышло в ее дурацкой жизни, что ближе, чем этот парень, с которым она познакомилась полгода назад при весьма пикантных обстоятельствах, ее инструктор по сноуборду, местная звезда и тот-кого-все-знают – самый близкий для Алисы человек. Сейчас. Вообще. Когда-либо.

   А он сегодня стал чужим. Нет, он улыбался. Он был очень вежлив и предупредителен. Он был образцово-показательным инструктором – насколько Алиса могла об этом судить. Только вот, подав руку, едва только Алиса поднималась – тут же разжимал пальцы. И улыбка напоказ и ненастоящая. И шутки все дежурные. А ведь ей показалось, что у них есть что-то свое. Что-то только для них. Особенные улыбки. Лишь одним им понятные шутки. Прикосновения, от которых сердце начинает биться в горле.

   Как тогда, когда Миша кружил ее. Это же было вчера. Чуть больше суток назад. Алиса помнила все до мельчайших подробностей. Как его слегка шершавые и горячие ладони накрыли ее. Как потом они же, эти ладони, обхватили талию. Как кружил и смеялся. Глаза его, совершенное шальные от радости, помнила. Что же, получается, показалось?!

   Радость показалась, удовольствие, даже счастье – от того, что они снова увиделись, - тоже показались? Алиса думала, что это все настоящее. И его эмоции – отражение ее. Но куда они тогда делись? Почему все поменялось? Почему он сегодня другой? Вежливый, улыбчивый, чужой.

   Сколько бы Алиса об это ни думала, объяснения найти она так и не смогла. А когда ее время закончилось, она спросила:

   - Мы завтра увидимся?

   - Конечно. Если хочешь.

   Вежливо и равнодушно. Ах, зачем он добавил это «Если хочешь»?! Значит, сам он не хочет. Ей бы стоило проявить гордость. И сказать… сказать что-нибудь вроде: «Нет, спасибо, не смею больше занимать твое драгоценное время». И уйти. Угу, гордо. Волосы назад. Вот только навыка такого у Алисы не было – уходить, так, чтобы волосы назад. Да и просто гордо уходить, пусть и с волосами на своем месте.

   И поэтому она просто кивнула. А вдруг завтра что-то изменится? Ну а вдруг?!

   Но на завтра ничего не изменилось. Даже стало, пожалуй, хуже. Миша был какой-то мрачный и задумчивый, сразу сказал, что времени у него всего час есть. Алиса совершенно растерялась, она вообще перестала понимать поведение Миши. Зато, как ни странно, прекрасно понимала его слова и наставления. И в конце он вдруг неожиданно похвалил ее – вполне искренне. И улыбнулся – но уже как-то вымученно.

   - А про завтра я тебе напишу, хорошо?

   - Хорошо.

   Алиса осталась на горе до окончания работы подъемников. Ей не хотелось возвращаться в гостиницу – тем более, что и сам Владимир возвращался обычно поздно и мрачный. Видимо, его переговоры шли не очень удачно. И думать о причинах поведения Михаила ей тоже уже не хотелось. Потому что не получалось и потому что от этих мыслей, не приносивших никаких результатов, Алиса уже устала. Поэтому она просто каталась. Оттачивала полученные уроки, чтобы завтра ее наставник был ею доволен. И ей снова стало казаться, что еще чуть-чуть, еще вот-вот – и она тоже полетит птицей по склону. Как он.

   Чувство полета оказалось иллюзией.

ГЛАВА 5. Эх, жизнь моя, жестянка!

Да ну её в болото!

   - Где ты шлялась?!

   Алиса даже запнулась за порог. Она совершенно не ждала этого окрика, этого тона. Если честно, Алиса и про Владимира-то за эти часы просто забыла. Была гора, был снег, были движения, которые она старалась совершать правильно. Были все равно мысли про Мишу. А Владимира – не было.

   А вот теперь он был. Стоял в дверях спальни.

   - Ты бы написал, что ждешь – я бы пришла раньше, - спокойно ответила Алиса.

   И ответила она, как тут же выяснилось, совершенно не то.

   - Я тебе, блядь, не обязан ничего писать! Я тебя зачем сюда взял?! Чтобы сидеть и ждать, когда ты, в конце концов, явишься?!

   Алиса ошарашенно смотрела на Владимира. Он, конечно, никогда не отличался особой деликатностью поведения. Но для его недовольства всегда прослеживался повод. Сейчас