Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ПРОЛОГ
- ГЛАВА. РЕШЕНИЕ НАЙДЕНО
- ГЛАВА. ВОТ ЭТО ЯВЛЕНИЕ
- ГЛАВА. ИСТОКИ
- ГЛАВА. РОКОВАЯ ВСТРЕЧА
- ГЛАВА. ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО
- ГЛАВА. НЕВИДАННОЕ ВДОХНОВЕНИЕ
- ГЛАВА. ВОТ ЖЕ ИДИОТ …
- ГЛАВА. ЭТО НЕПОСТИЖИМО
- ГЛАВА. КАК ЭТО НЕОЖИДАННО
- ГЛАВА. БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
- ГЛАВА. НАЧАЛО НОВОГО ПУТИ
- ГЛАВА. НЕУВЕРЕННОСТЬ
- ГЛАВА. СВЕРШИЛОСЬ
- ГЛАВА. ОН НЕ МОГ БОЛЬШЕ ЖДАТЬ
- ГЛАВА. ОБЪЯСНЕНИЕ
АННОТАЦИЯ
Жанр: СЛР.
Поджанр: Тайные загадки судьбы юной талантливой знаменитой аристократки. Семейные секреты. Романтика, любовь и жертвенность. Социальная психология. Драма. Роль писателя.
Эпоха: Америка – 21-тый век.
В воспоминаниях героини – Россия 19 век.
Знаменитый писатель в расстроенных чувствах осознаёт, что его потенциал истинного комика иссяк, истощился. Он многие годы успешно смешил людей своими юмористическими опусами. Независимо от того, в каком формате выходили в свет его произведения: в законченных книгах или журналах – имели огромные тиражи и спрос у читателей. Повсеместно любимцу публики сопутствовал большой успех. И вдруг такое… вдохновение покинуло его.
Кто явится на помощь в знак спасения талантливого мастера и что из этого дуэта появится на свет?
***
«Никто не может построить тебе мост, по которому именно ты сумеешь перейти через жизненный поток, – никто, кроме тебя самого».
Фридрих Ницше, немецкий философ
ПРОЛОГ
Писатель ни на минуту не мог сомкнуть глаз. Бесконечные картины, диалоги, новые герои и их судьбы мелькали перед глазами. Но единого плавного повествования и ясности в сюжетах не было, картины хаотично следовали одна за другой. Сочинителю не удавалось ухватить ведущую нить, которая помогла бы вникнуть в суть центральной идеи и начать излагать задумку на листе бумаги. Кроме того, ничего не устраивало и не подходило из первоначальных замыслов. Многое из того, что всполохами возникало в сознании, не соответствовало его задумке.
Нисколько не помогало найти затравку для нужного сюжета, который хоть бы намёком указывал на причастность к юмористическому журналу, где Гилберт Робертсон трудился много лет.
Он крутился, вертелся в постели, словно юла, но ни одна мысль не поспособствовала продвижению работы. Утром ему предстояло передать шеф-редактору рукопись нового рассказа на излюбленную тему. Ответственность за дело, которому он служил, съедала изнутри. Писатель не выдержал натиска и засилья бесконечного потока мыслей. Он присел на постели. Всунул ноги в комнатные тапки. Наспех набросил халат. Взял с журнального стола, который когда-то пристроил в изголовье кровати, сигарету и закурил. Подошёл к окну. Мозг работал напряжённо. И как продолжение мысленного монолога, спонтанно полились рассуждения.
«Майкл убьёт меня, четвертует и будет прав. Как я могу так подводить его? Мы дружим и сотрудничаем много лет. Что за наказание. В голову лезут только драматические сюжеты. Я всю жизнь писал смешные истории, облечённые в формат новеллы или романа. И все они безоговорочно имели успех у читателей. Журналы и книги с моими произведениями раскупались мгновенно, как горячие румяные пирожки на морозе. Что же случилось сейчас? Какая муха меня укусила? Почему так? – писатель метался по комнате с сигаретой в зубах, а ответа не находил. – Износился я. Выгорел. Пора кончать с писательством», – Гил полагал, что эти мысли явятся утешением для него и руководством к дальнейшему действию. Но не тут-то было.
Писатель нервно сбросил халат на стул, сел, вынул ноги из тапочек и лёг. Сна не было.
– Что будет – то и будет. А теперь спать. Сейчас крайне важно отдохнуть, – категорично заявил он и перевернулся на другой бок.
ГЛАВА. РЕШЕНИЕ НАЙДЕНО
Но долго отдыхать ему не дал зазвонивший телефон.
Мужчина с трудом открыл глаза, посмотрел на будильник, стоявший на журнальном столике, и возмутился:
– Кому это я понадобился в семь часов утра? – Гил разозлился не на шутку, но к трезвонившему без умолку аппарату подошёл. Нервно снял с рычага трубку и сказал:
– Не могу вам пожелать доброго утра. Не могу, и всё.
– Гил, дружище, ты сегодня не с той ноги встал?
– Майкл, я всю ночь промучился, сна не было. А теперь ты меня поднял. Зачем? Дай поспать, а? Потом успеем наговориться. Что за мода звонить чуть свет? – он злился в первую очередь на самого себя. Но выговориться хотелось. И каскад недовольства обрушился на Майкла.
– Ты что, действительно не в себе? Мне сегодня сдавать материал в типографию. Как я сдам без твоего нового шедевра? Ты хочешь зарубить мне продажи?! – негодуя, отреагировал шеф-редактор и продолжал трещать в трубке.
– Смею тебя огорчить. Не рассчитывай на меня в этот раз. Ничего не написал, ни строчки, – доложил писатель.
– Почему?!
– Догадайся сам.
– Вдохновение подвело, так я тебе его быстро организую.
– Как ты мне его организуешь, когда у меня в голове одни драмы и трагедии.
– Драмы?! Трагедии?! Я не ослышался? Гил, ты в своём уме? Как такое может быть? Ты – шут! Своими остротами призван смешить людей. Столько лет люди умирают от смеха, хватаясь за животы, наслаждаясь искромётным юмором, который ты им даришь. Гил, ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе стоит сходить к врачу?
– Не выдумывай, физически я здоров.
– И что ты мне прикажешь делать? Только благодаря твоему таланту у нас в издательстве самые высокие тиражи и отличные продажи. Ты хочешь, чтобы нас закрыли?! – зашумел шеф-редактор.
– Не о том речь, Майкл. Вот ты меня обозвал шутом. А это несправедливо. Роль шута при дворе или высокопоставленном господине – совершенно иная. Да, он призван своими остротами, шутками отвлекать внимание короля от нападок со стороны, уводить от печальных мыслей. Но, в тоже время, шут оголяет правду, показывая льстецов без личин и масок, которые любой ценой, посредством интриг, склок, наговоров и закулисных игр стремятся заполучить для себя выгоду и власть.
Между прочим, этот персонаж мне очень интересен и чем-то близок. Если проанализировать судьбу шутов – такие драмы и трагедии откроются. Вот о чём писать надо. А ведь это судьбы человеческие. Спасибо за идею, но я ещё не достиг уровня шута. Дорасти бы. Я просто-напросто веселил людей. Но обязательно займусь, пора проанализировать эту тему и личность Шута.
– Гил, ты что, обиделся на меня?
– Зачем мне на тебя обижаться? К сожалению, до Шута в моём понимании ещё расти и расти. Вот и всё.
– Ответственно тебе заявляю, ты давно дорос и перерос, Гил. Для наглядности могу привести примеры из твоих шедевров.
– Не надо, Майкл. Я стараюсь не читать ранее написанных произведений.
– Что так?
– Каждое произведение связано с определённым периодом жизни, а он не всегда весёлый. Не исключаю, что юмором я прикрывал ноющие раны. Ты, видимо, запамятовал, в каком состоянии я был, когда много лет тому назад мы с тобой познакомились и начали сотрудничать?
– Ничего я не забыл, – буркнул Майкл.
– Думаю, пришло время оголить старые раны. Не зря ведь меня преследуют сюжеты драм и трагедий.
– Полагаю, дружище, ты ошибаешься в своих выводах. Напридумал ерунду и культивируешь её.
– Майкл, небылицы на пустом месте не для взрослых мальчиков. Повзрослей, а?
Ищи мне замену, друг, а я пока буду отдыхать, и писать драму. Надеюсь, это временно. Если же нет – совсем уйду из писательства.
– Гил, не дури и не обманывай сам себя. Ты до последнего вздоха будешь писать. Я тебя хорошо изучил.
Всё, поговорили, мой лимит исчерпан. Пошёл с повинной головой к руководству и соучредителю моему. Молись, чтобы меня не уволили. Дома шесть ртов, не считая жены.
– Майкл, встряхни мозгами, Говард Скотт – не самоубийца. Тебя он не отпустит от себя ни на шаг, ибо знает, что за тобой охотятся конкуренты. Сколько раз тебя пробовали перекупить, забыл? А ты не поддавался искушению. Говарду Скотту несказанно повезло, ты оказался на редкость порядочным человеком, что в издательском и в любом другом бизнесе является небывалой находкой и редкостью. Ведь не зря вы соучредители.
– Ладно, дружище. Пошёл, хочу услышать, что он скажет.
– Майкл, постой, не суетись, я вспомнил. Кажется, нашёл выход. Озарение явилось мне. Ты, наверное, забыл, сколько разных заготовок я тебе привозил. Скомпонуй из них несколько миниатюр, придай законченную форму, и у тебя будет материал для нового выпуска. Что будет дальше – одному Богу известно.
– Гил, ты гений! Снимаю шляпу перед твоим талантом.
Я спасён. Всё сделаю. Пошёл работать. Пиши, что хочешь, до следующего выпуска. А я с руководством все вопросы улажу. Пусть эти мелочи тебя не заботят. Будь здоров.
– Спасибо, друг. И тебе не хворать.
– Погоди, Гил. С этим изданием голова идёт кругом, совсем забыл сказать. Издательство выделило тебе личного секретаря и редактора в одном лице. Прелестная леди, она приедет к тебе часам к двум. Будь дома. И обрати внимание – я не зря употребил слово «леди» и акцентировал его. У девушки аристократические корни, и воспитание она получила соответствующее. Веди себя прилично.
К тому же, наша леди прекрасно подкована в литературе и в издательском бизнесе.
У тебя теперь всегда будет отменный советчик и помощник.
– Благодарю, Майкл. Наконец, мне не придётся строчить свои тексты. А то я по старинке работаю. С машинкой сроднился. Никак руки не доходят до компьютера. Я и не стремлюсь. Меня всё устраивает.
Спасибо за советы, приму к сведению. С аристократками пока не приходилось иметь дело.
– Вот и учти мои замечания. Гил, на этом всё, мне некогда. Дай мне этот выпуск сформировать и сдать в типографию. Потом поболтаем.
– Тебя понял, умолкаю, – и писатель положил на рычаг трубку.
После разговора Робертсон испытал облегчение.
– Слава Всевышнему, выход нашёлся. Словно гигантская глыба свалилась с души. Столько лет в писательстве, а подводить так и не научился. Надо было мне раньше вспомнить о черновиках, которые когда-то строчил без остановки. Пригодятся сейчас мои наработки. Майкл что-нибудь из них слепит. Он мастер создавать конфетку из ничего. Приму душ и выпью кофе, иначе не проснусь. Успею к приходу редактора привести в порядок квартиру и себя в надлежащий вид. Не каждый день меня навещают аристократки. Всё успею. Время есть.
***
Муза в женщине — жемчужина, одухотворённая рукой Творца.
© Yuliana Nosova
ГЛАВА. ВОТ ЭТО ЯВЛЕНИЕ
В назначенный час раздался звонок у входной двери. Писатель поспешил открыть. Перед ним стояла пленительной красоты изящная девушка с тонкими чертами лица, с ослепительным взглядом – её глаза миндалевидной формы, напоминали сочные маслины. Высокая, стройная жгучая брюнетка – мечта Голливуда!
Гилберт Робертсон обомлел. Первое, что пришло ему на ум:
«И как с такой женщиной работать? Все мысли перемешались от восторга».
– Вы мистер Гилберт Робертсон, если не ошибаюсь? – спросила девушка, сомневаясь. – Или я не туда попала?
Он собрался с духом.
– Всё верно, мисс. Вы пришли по адресу. Проходите, пожалуйста. Гил Робертсон – это я, будем знакомы. Можно в разговоре опустить слово «мистер». Я – писатель и обычный человек.
– Мистер Робертсон, это слово употребляется, чтобы выразить уважение к человеку, понимаете? – объяснила она.
Девушка, держа в руках стопку журналов, прошла в квартиру.
– Позвольте, я поухаживаю за вами.
– Благодарю вас.
Первым делом, она передала ему журналы.
– Мне сегодня нужно будет успеть отвезти эти издания новому спонсору. Мы поработаем с вами, и я поеду к нему, – предупредила редактор.
Она сняла тонкие перчатки и вложила их в сумочку.
– Если вас не затруднит, подержите, пожалуйста, – гостья протянула ему предмет женского туалета.
– Да-да, конечно, давайте вашу вещицу.
Девушка аккуратно подобрала локоны, водопадом струящиеся по спине, и, сняв макинтош, передала его писателю. Он тотчас пристроил вещи на вешалке в прихожей своей холостяцкой квартиры.
– Прошу вас, мисс, пожалуйста, проходите по коридору в гостиную. Я сейчас.
Гостья прошла по коридору, периодически останавливаясь и рассматривая на стенах картины и фотографии.
– Увлекаетесь живописью? – спросил писатель, возвращаясь.
– С детства приобщили, да я и сама очень люблю. Леонардо да Винчи, Рембрандт, Клод Мане, Ренуар, Микеланджело Буонарроти – хороший выбор.
– Это не подлинники, репродукции.
– Я вижу. А вот из комнаты доносится бессмертная музыка Сен Санса «Умирающий лебедь».
– Дальше на пластинке его же неподражаемое рондо-каприччиозо и многое другое, включая произведения Паганини.
– У вас знатный вкус. Любите скрипку?
– И скрипку тоже. Благодарю вас на добром слове. Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил писатель, чувствуя себя довольно скованно в присутствии такой роскошной дамы. – Давайте познакомимся. Майкл сказал, что нам с вами предстоит вместе работать.
– Вас правильно проинформировали. Утром я только успела переступить порог издательства, как услышала от секретарши, что меня вызывал к себе руководитель нашего учреждения. В той беседе он поручил опекать вас и всячески помогать. Вы на хорошем счету, мистер Робертсон.
– Мне очень приятна его забота. Правда, в присутствии прелестной леди ещё не приходилось работать. Я ремесленник-одиночка.
– А вы не думайте обо мне, как о леди. В данном случае, мы с вами – коллеги. Пока я буду помогать вам, воспринимайте меня как своего соратника. Я ведь не на свидание к вам пришла, – и она, после сказанного, смутившись, опустила глаза, – работа – это совсем другое. Не так ли, мистер Робертсон? – добавила гостья, не поднимая взгляд, будто бы рассматривала пол.
– Да, конечно, мисс. Работа на первом месте для меня. И всё же, назовите своё имя, а то как-то неудобно. Не знаю, как к вам обращаться.
– Зовут меня Этель. Можно коротко – Эти. Фамилия Ламберт. Я – наследница князя и княгини. Мои предки из далёкой России. Семьи родителей жили в разных городах. Матушкины родственники – в Санкт-Петербурге. Отца – в Москве.
– Вот оно что. Богатая родословная досталась вам в наследство.
– Да, я горжусь ими. Они заслуживают всяческого почитания и любви.
Гил посмотрел на неё и подумал:
«Какая девушка! Мне бы так».
Но вслух не произнёс ни слова.
– Ну вот, знакомство состоялось. Теперь можно поговорить о деле. Но прежде, скажите, чем я могу угостить вас? Может быть, вы хотите выпить чашечку ароматного кофе с шоколадными конфетами?
– Благодарю вас, мистер Робертсон. Кофе может подождать. Сначала работа, – девушка старалась держать дистанцию, и Гил это почувствовал.
– Тогда пойдёмте в мой кабинет.
– Пойдёмте.
– Квартира у меня небольшая. Но основные службы для работы и бытовых нужд имеются. Я не выбирал особо. Время поджимало. Посмотрел эту квартиру, она мне подошла, отдал хозяину взнос за первый месяц и вселился.
– Я обратила внимание, что квартира не ваша. Вы здесь один живёте?
– Конечно, один. Семьёй пока не обзавёлся.
– Не горюйте, у вас всё впереди.
– Я об этом не думаю. Меня больше работа занимает. Когда выпадает перерыв, еду за город к отцу, дышу свежим воздухом и ловлю вдохновение. На природе оно является без приглашения. Пишется легко.
– Вот оно что. А я не знала об этой особенности. Показывайте, над чем работаете сейчас.
– Мисс Эти, сожалею, показывать нечего. На меня напал творческий кризис. Первый раз за долгие годы ничего не подготовил для очередного номера юмористического журнала. Боялся подвести Майкла. Он не только мой покровитель – лучший друг. Счастье, что вспомнил о старых записях. Когда-то привозил ему целую связку своих наработок, из которых можно создать милые миниатюры для журнала. Надеюсь, они выручат Майкла на сей раз. Не пойму, что со мной. Ни одной мысли не появилось для журнального произведения.
– Бывает. Это пройдёт. Вам нужна Муза, чтобы на своих крылышках по ночам приносила вдохновение и новые идеи.
– Муза, мисс Ламберт, или лучше к вам обращаться, сударыня?!
– Как вам будет угодно.
– Так вот, Муза для меня – роскошь. У меня никогда не было муз. Вдохновение навещало, не скрою. А вот Музы… такого не было.
– Значит, теперь будет.
– Мисс Эти, я – прагматик. Откуда ей взяться?
– Вы пессимист, мистер Робертсон?
– Не сказал бы. Но Музу точно негде взять.
– И всё же, вы неисправимый пессимист. Ну, давайте, я буду вашей Музой, временно. Хотите?
– Вы?! Шутите?
У писателя от неожиданности перехватило дыхание. Гил очень нервничал. Такого предложения даже он – известный писатель – не ожидал услышать в свой адрес.
– Нет. Я серьёзно. У меня всегда в голове океан идей для всевозможных произведений, причём, в любом жанре. В университете угощала ими сокурсников. Они были очень рады. Бегали ко мне постоянно за идеями. Бедняги, никак у них не получалось выполнить задание. Прибегали ко мне, и я помогала.
– И какое жалованье Музе платят, вы знаете?
Гостья изменилась в лице.
– Этим вопросом вы хотели обидеть меня или унизить?! – спросила девушка собранным, но потухшим голосом.
– Побойтесь бога. Нет-нет, что вы, нет. Просто я растерялся от вашего щедрого предложения. Прежде не приходилось встречать на своём жизненном пути таких добрых людей. Простите меня, простите, видит бог, не хотел обидеть.
С большим энтузиазмом принимаю ваше предложение и благодарю.
Гила трясло от волнения. Получить такое предложение даже он не ожидал.
– На первый раз прощаю, мистер Робертсон. Но впредь, пожалуйста, следите за собой. Я понимаю, вы привыкли общаться с сокурсниками или сотрудниками таким образом. Меня подобное отношение обижает.
– Буду знать. И следить за собой. Обещаю. Хотя, признаюсь вам, очень непривычно. Раньше не задумывался, что на духу, то и говорил. Но в общении с вами буду осторожничать.
– Мистер Робертсон, у вас большая библиотека, глаза разбегаются. «Сага о Форсайтах» Голсуорси, «Американская трагедия» Драйзера. Надо будет детально изучить вашу библиотеку и все сочинения великих писателей. А вдруг найду то, что ещё не читала, – осмотрелась гостья по сторонам и мастерски перевела разговор на другую тему.
– Мой отец очень любил книги. Часто покупал, и читал запоем, не останавливаясь. В этом отношении я в него. Переехав сюда, для библиотеки выделил отдельный кабинет. Отец сам предложил мне забрать всё. У него ухудшилось зрение и читает редко. Все эти книги он по несколько раз перечитывал.
– Я тоже очень люблю читать.
– Вот здесь я работаю, за этим столом пишу. Но иногда ночами меня настигает вдохновение, хватаюсь за ручку и судорожно наспех записываю мысли в рабочем блокноте, который всегда и везде со мной. Боюсь потерять то, что вдохновение принесло.
– Похвально. Так и следует делать, чтобы ничего не упустить.
***
«Балет – это не техника, это душа!»
Анна Павлова
ГЛАВА. ИСТОКИ
И всё-таки, в каком жанре вам хотелось бы поработать?
– Последнее время меня преследует идея написать драму или даже трагедию.
– Трагедию я бы не советовала. А вот драмы сейчас очень хорошо покупают. Статистика показала, книги в этом жанре имеют успех. Советую. Пишите.
– Мисс Эти, так дело в том, что даже завязки сюжета у меня нет.
– Не беда. Главное – желание. Сейчас я расскажу вам о судьбе моей прабабушки. Даю слово чести, мистер Робертсон, вы будете строчить без остановки. Готовьте машинку.
– Вот же она перед вами на столе под чехлом.
– Что так? Почему под чехлом? Сэр, соизвольте ответить, – она укоризненно посмотрела на него.
– Давно ничего не писал.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Берите свой блокнот и ручку, и готовьтесь к очень необычному сюжету. Но ручаюсь, если вам действительно удастся из него создать завораживающую драму, произведение, от которого нельзя будет оторваться, ваши дивиденды взлетят немедленно и многократно.
– Должен сказать, вы меня тонко и грамотно интригуете.
– Объясняю, что мне от вас нужно.
– И что же…
– Чтобы произведение получилось ярким, захватывающим и с надрывом. Пусть читательницы плачут над вашей книгой.
Надеюсь, вы понимаете, что наши подготовительные беседы значения для публики не имеют. Это писательская кухня.
– Мисс Эти, я в боевой готовности и нетерпении. Слушаю вас, а параллельно буду делать наброски плана.
– Мне нравится ваш настрой.
Итак, речь пойдёт о моей прапрабабушке – княжне Марии Стружевской – известной балерине. В кругу семьи и друзей девочку называли Мари. Забегая вперёд, скажу вот что. Спустя годы, при поступлении на службу в Мариинский театр, ей дали псевдоним – Изольда Стружевская. Никаких обоснований для этого не было. Руководство, посовещавшись, так решило. Очевидно, они полагали, что Мария – имя расхожее в России, тем более, что сам театр был назван в честь императрицы Марии Александровны – супруги Александра II. А Изольда – редкое имя.
– И как отнеслась к этому танцовщица?
– Согласилась. Тогда не спрашивали. Но речь сейчас пойдёт не об этом. Не отвлекайтесь, пожалуйста.
Немного биографических сведений, чтобы познакомить вас с героиней. Мари родилась и выросла в уважаемой в обществе семье князя и княгини Стружевских.