Купить

Седьмое правило академии Левендалль. Ульяна Гринь

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Я – маг? Да ни за что не поверю! Хотя своих родителей я никогда не знала.

   Теперь у меня есть шанс выяснить, кто они и почему оставили меня после рождения, а ещё – учиться в самой престижной академии империи, влюбиться до смерти во всех смыслах этого слова, оказать неоценимую услугу таинственному некроманту и выбрать свой путь.

   Да и сбежать уже не получится, так что только вперёд и не оглядываться!

   

ГЛАВА 1. Экзамен

— Дамы и господа, подъезжаем к Эммертауну!

   Вздрогнув от громкого крика второго кучера в маленькое окошко экипажа, я придвинулась ближе к дверце и выглянула в окно. Сельский пейзаж сменился домиками без сада, колёса запрыгали по камням мостовой вместо ямок насыпной дороги, а вдалеке замаячил шпиль храма с золочёным крестом.

   Эммертаун!

   Конец моего долгого пути. Столица империи, город, ослепляющий великолепием и богатством, манящая мечта всех девушек провинции… Я схватилась за застёжку лифа, с облегчением нащупала твёрдый квадратик и выдохнула, пытаясь унять биение сердца.

   Не забыла ли я чего-нибудь?

   «Держи вещи при себе».

   Первое напутствие, которое дала мне сестра Каллен, я выполняла неукоснительно. При выпуске мне дали саквояж, в который легко уложились немногочисленные вещи. К нему прилагалось портмоне в тон. Оба были в царапинах и потёртостях — откуда сиротам брать вещи, как не из материальной помощи монастырю, оказанной благотворителями и добрыми согражданами? Портмоне я спрятала на груди, предусмотрительно зашив несколько самых крупных монет в пояс платья, а саквояж держала на коленях всё время, пока ехала в тряском дорожном экипаже. Пассажиров было немного, всего трое, можно было при желании засунуть багаж под сиденье, а то и оставить на нём, но я свято исполняла наказ сестры Каллен.

   Она застращала меня так, что и самой страшно стало. При этом у неё на глазах я видела искренние слёзы — жалости, что любимая ученица едет так далеко от дома. Монашка боялась за меня, а я дрожала от нетерпения — так хотелось увидеть столицу империи, так хотелось вдохнуть немного воздуха свободы, прежде чем работа захватит меня целиком.

   «Ни с кем не разговаривай без нужды».

   Уж не думала ли сестра Каллен, что я стану болтать без продыху каждому встречному и поперечному о своей жизни? Нет, в приюте и пансионе нас приучили к скромному молчанию, и нарушать привычки я не собиралась. Все думали, что я приму послушание, а затем постриг в родном монастыре, но я не могла посвятить себя служению Скорбящей. Даже если это казалось наилучшей дорогой, по которой девушка без семьи и родных должна была пойти.

   У меня были другие цели.

   Я всегда хотела учиться и работать. Мир огромен и прекрасен — как можно запереть себя в монастыре? Моё призвание — служить людям, воспитывать детей, прививать им тягу к наукам и искусству. Поэтому мать-настоятельница дала своё святейшее благоволение попробовать поступить в столичный пансион гувернанток.

   «От вокзала иди на улицу Карспель, у храма поверни налево, и через минуту окажешься в пансионе».

   — Тпру-у-у!

   Первый кучер резко натянул вожжи, и лошади встали, храпя и глухо цокая копытами. Я крепче прижала к себе саквояж, вспомнила, что собиралась следовать примеру других пассажиров, и вжалась в сиденье, глядя, как мужчина с бакенбардами, сопя, вылезает наружу. За ним вышла и женщина, похожая на послушницу, потом молодой ремесленник, который всю дорогу бросал на меня заинтересованные взгляды. Ну, и мне пора.

   Святая жена, какой город! Высокие, в три этажа, дома! Лошади, лошади! И ни одной коровы! А людей сколько! Одеты как! Какие у дам платья! А у господ трости с вычурными набалдашниками…

   Я двинулась вперёд, следя за попутчицей — куда она пойдёт. Но женщина быстро скрылась в толпе. Сразу стало неуютно, как будто меня бросили. Надо встряхнуться и начинать привыкать. Ведь, если я поступлю в пансион, столица станет моим домом на долгие полтора года! Не дело шарахаться от напористых горожан и от больших карет! Ну же! Вперёд. Надо искать храм на улице Карспель.

   Но всё было зря.

   Твёрдые выпуклые камни улицы непривычно отдавались в ступнях через тонкие подошвы ботинок. Люди спешили мимо, не заботясь о том, что я на пути, толкали, не извинялись и бежали дальше. Зазевавшись, чуть не попала под копыта лошади, хорошо, что кучер вовремя осадил и сердито выругался, помянув мою мать и всех женщин в родне до седьмого колена. Оскал жёлтых зубов вредной коняги прямо у лица заставил меня отскочить в сторону с резвостью горной козы. Сама я горных коз не видела, но сестра Каллен рассказывала на уроке естествознания, что прыгают эти животные — будь здоров!

   Экипаж резко тронулся, за ним проехал второй, окатив меня грязью из-под колёс. Ах, вот несчастье! Юбку забрызгал! И оттереть нечем! Как же я в таком виде покажусь приёмной комиссии?

   Мне стало холодно, потом бросило в жар. Аж слёзы из глаз от такой несправедливости! Я отошла чуть в сторону, прислонилась к каменному парапету, раскрыла саквояж и растерянно перебрала пожитки. Платочки в пансионе не полагались. А блузку пачкать жалко! И уж тем более смену белья…

   — Поберегись! — крикнули над ухом, и я, подхватив саквояж, снова отскочила неизвестно куда. А над головой полыхнуло голубым светом, раздался громкий хлопок, и на парапете появился молодой человек в щегольском тёмно-синем мундире с золотыми лампасами и золотыми же эполетами. Поправив фуражку с ярко блеснувшей кокардой, он посмотрел на меня сверху вниз с прищуром, а я, наморщив лоб, перебралась ещё дальше. Мужик, на которого я наткнулась, буркнул:

   — Ходют тут всякие, понаехали… Чё ходишь под порталом, а ну сметёт голову?!

   — Простите, пожалуйста, — испугалась я. — Я никогда не видела порталов! Только приехала в столицу… Простите!

   — Спаситель простит, — пробурчал мужик. — Иди, иди, не стой тут! Храм подальше будет, иди.

   Я кивнула раз, второй, и двинулась задом от портала. Чем думала? Наверное, головой, но это не точно. Потому что весьма ожидаемо наткнулась на кого-то, кто там стоял. Ойкнула, извинилась, обернулась.

   Молодой офицер фыркнул:

   — Первый день в столице?

   — Да, — кивнула покаянно. — Тут так… Суматошно.

   — Вы правы.

   — А ещё вот… — я указала на юбку платья и вздохнула: — Грязью облили.

   Он ещё раз фыркнул — кстати, получалось у него это очень изящно! — и достал из кармашка мундира белоснежный платок с кружевной обвязкой. Красивый… И мне протянул:

   — Вытрите.

   — Ой, я же его испачкаю, — растерялась, вертя в пальцах тонкий батист.

   — У меня ещё есть, — он приподнял свой блестящий новенькой кожей буйволицы саквояж, показал мне, будто красуясь.

   — Спасибо.

   Я даже покраснела. А молодой человек указал саквояжем на парапет:

   — Порталом прибыли?

   — Что вы! Я по-простому, дорожным экипажем.

   — Смотрите, он сейчас снова откроется.

   Я вскинула голову, уставившись на каменные рога портала — здоровенные какие, целая почтовая карета меж них проехать может! И вдруг воздух подёрнулся сизой дымкой, как будто поле парило под солнцем, заколебался, полыхнул синим пламенем, и между рогов зажёгся яркий диск цвета васильковых лепестков. Я даже отшатнулась от неожиданности, а молодой человек рассмеялся — весело и громко:

   — Смотрите, смотрите!

   Я смотрела. И ахнула во весь голос, когда увидела — из диска вышел пожилой мужчина, по виду негоциант. Отряхнул голубое свечение с плеч пальто и спустился с парапета, пошёл по улице как ни в чём не бывало.

   — Чудо чудное… — выдохнула и подняла взгляд на молодого человека. Он усмехнулся самодовольно, а потом галантно козырнул указательным пальцем:

   — Ну, прощайте.

   — И вы, прощайте.

   Он удалился по площади, а я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. И спохватилась:

   — А платочек-то? Как вернуть?

   Потом глянула на платок и рассмеялась. Эх, не вернуть никак. Ну, останется на память. И принялась оттирать грязь с ткани юбки.

   Улица Карстель оказалась широкой и длинной. Я почти бежала по ней, выискивая взглядом купола храма. Что за улицы в этом городе такие? Вот у нас в городке маленькие, всё видно! А тут устанешь, пока с одного конца на другой дойдёшь!

   Ох!

   Вот он!

   Я торопливо перекрестилась, задрав голову на золочёные шишки храма, и повернула направо. Минуту пешим ходом, и я буду на месте!

   Перед крыльцом приёмной комиссии встала как вкопанная, оглядела себя, докуда взгляд дотянулся, и снова перекрестилась. Ох, помоги мне, Спаситель, помоги, Скорбящая! И решительно поднялась по ступенькам.

   Длинный гулкий коридор напугал.

   А из угла раздался голос:

   — Ну? Что? Опоздала, да?

   — А я опоздала? — ахнула, приложив ладони к щекам. — Да как так-то? И что, уже всё?

   — Всех уж прослушали, протестировали, — покачала головой женщина с пучком седых волос на макушке, одетая в коричневый балахон, сидевшая за столиком под лестницей.

   — А может, ещё можно, а? — взмолилась я, глядя на неё сквозь пелену. Протёрла глаза — слёзы. Нет, только не плакать! Решительно промокнула рукавом глаза и переступила ногами по мраморному полу, спросила: — Можно хоть попытаться?

   — А! — женщина поправила очки и махнула рукой. — Давай! Как зовут-то тебя?

   — Адриана вед-Камли!

   Женщина взяла чистую бумажку из стопки, прицелилась к ней пером и вывела моё имя. Сунув мне бумажку, указала на коридор:

   — Беги, если не ушли ещё, успеешь!

   Я побежала, прижимая к груди саквояж. Так быстро я ещё никогда в жизни не бегала! И молилась только, чтобы не поскользнуться и не растянуться на ровном месте. Спохватилась, что куда бежать — и не спросила, но мчалась из последних сил.

   Притормозить не успела, как разогнавшийся жеребёнок, так и влетела в раскрытые двери в конце коридора. Ах!

   Огромная комната — что в длину, что в высоту, потолки какие, метров пять, наверное! И стол на сорок персон стоит. Скатертью белоснежной застелен, а на скатерти листы исписанной бумаги. За столом трое. Женщина в чёрном вдовском платье и в маленькой шляпке на белоснежных волосах, завязанных в узел. Старик с клочкастой бородой серого цвета. Мужчина лет тридцати с орлиным носом и горящим взглядом увлечённого своим делом.

   Я встала перед столом, пытаясь унять дыхание, и ничего не смогла сказать, только протянула листочек.

   Женщина вытаращилась на меня и спросила тихим смешным голосом говорящей куклы:

   — А вы к кому, барышня?

   — Я… Ох… Я поступать… Простите, пожалуйста…

   — Опоздали, барышня, — проквохтал старик. — Уже закончили экзамены.

   — Приходить надо вовремя, барышня, — промурлыкала женщина ласково.

   — Я два дня ехала, уважаемая госпожа, — умоляюще протянула я. — А на самой площади меня грязью забрызгали, не могла же я грязной перед приёмной комиссией появиться! Простите меня, пожалуйста! Дайте мне шанс, прошу вас, именем Скорбящей!

   — Ишь! — фыркнул старик и закашлялся. Потом жестом указал на остальных: — Как все решат. Коллеги?

   — Пожалуйста!

   Женщина колебалась, качая головой, но за меня неожиданно вступился мужчина. Он взмахнул руками и предложил задорно:

   — А я бы протестировал барышню!

   — К чему, аор-Лерри? — женщина осуждающе оглядела меня с головы до ног. — Пунктуальность — главное качество наших студентов! А барышня им явно не обладает!

   — Я обладаю! — воскликнула и прикусила язык — лучше промолчать, чем перебивать!

   Старик поднял кустистые брови и протянул медленно:

   — Гвен, мы же хотим выбрать лучших из лучших, не так ли? А пунктуальность привить легче, чем выработать способности.

   — Позволяете, профессор? — Лерри вскочил, снова взмахнув руками. — Маленький тест, шанс для барышни?

   — Прошу, аор-Лерри, — милостиво кивнул старик. — Гвен, скажите, что там с бюджетом по питанию студентов?

   Они отвлеклись на разговор, а господин Лерри подскочил ко мне:

   — Барышня, как вас зовут?

   — Адриана вед-Камли, — ответила я, опустив глаза. Спаситель, неужели у меня всё же получится? Теперь главное — не сплоховать, чтобы не жалеть об этом всю свою жизнь! Я же была лучшей в пансионе, что по чистописанию, что по точным наукам!

   — Возьмите!

   Он положил мне в руку шарик из материи, похожей на тончайший шёлк, и я сжала его, не понимая. Господин Лерри указал мне на стену:

   — Видите цель?

   Цель?

   Я видела перед собой только стену. Белую. На которой вдруг проступил нарисованный будто светящейся краской круг. Протёрла глаза кулаком — да, точно круг!

   — Вижу, — неуверенно ответила.

   — Ваша задача, барышня, добросить шарик до цели. Вам понятно?

   — Вполне.

   Физическая подготовка в пансионе была не слишком плохой. Конечно же, будущие гувернантки и экономки не бегали каждое утро на плацу, как курсанты, но мы умели бросать шары в кольца. Игра такая есть — керлих. Наша любимая в пансионе. Развивает меткость, точность и силу рук!

   И в ней я всегда была если не первой, то второй.

   Поставив саквояж на пол, я закусила губу, прикинув расстояние до круга на стене. Шарик в моей руке внезапно потяжелел и словно налился свинцом, оттягивая ладонь к полу. Я изумлённо глянула на него, потом на господина Лерри. Тот хитро улыбнулся, сделал жест, поторапливая меня.

   Вздохнула, настраиваясь на удачный бросок, и размахнулась. Гибкая кисть — залог попадания. Замах из-за плеча. И-и-и…

   Бросила.

   Шарик должен был полететь прямо в цель с приличной скоростью, но он будто в густой кисель попал. Монашка сестра Эсти готовила нам такой. Ложка стояла. Вот и шарик замедлился, как крался… Так не может быть! Так не бывает!

   Я запаниковала, сцепив пальцы, и выбросила ладони вперёд, словно это могло помочь:

   — Лети же!

   И оторопела.

   С кончиков пальцев сорвались тонкие нити света, стремительно ускоряясь, достигли шарика и подтолкнули его, опутали, донесли до стены и впечатали точнёхонько в середину нарисованного круга. Который и сам воссиял, довольный.

   А я не поняла, почему холодный каменный пол вдруг оказался у моей щеки. Больно же…

   — Барышня, у вас отличный удар! Ох, барышня, что это с вами?

   — Воды, Лерри! Плесните ей в лицо воды! — мяукающий голос ввинтился мне в виски, и я сморщилась от резкой боли в голове, села, перебирая ослабевшими руками:

   — Спасибо, не надо плескать. Уже всё в порядке!

   Господин Лерри протянул мне ладонь:

   — Я помогу. Как вы сказали? Вед-Камли? Я не знаю такого рода, кто ваши родители?

   — К моему огромному сожалению, — я виновато улыбнулась, поднявшись благодаря твёрдой руке господина Лерри, — мне это неизвестно. Я воспитывалась в пансионе при монастыре Роудвиля с самого рождения. Это имя мне дали монашки.

   — Профессор! — воскликнул господин Лерри. — Вы же видели этот превосходный посыл? Вы видели?

   — Видел, — ворчливо отозвался старик. — Давненько не видел такого посыла… Однако откат слишком велик!

   — И глазомер несовершенен, — добавила своим смешным голосом женщина. — Три десятых сантиметра левее центра.

   — Вы придирчивы, Гвен, — обиженным тоном ответил господин Лерри. — Такой великолепный посыл! Я считаю, надо дать абитуриентке вед-Камли шанс!

   Он вытянул ладонь по направлению к шарику, висящему на стене, и тот неохотно отлип, медленно полетел к руке и впечатался в неё. Я смотрела на этот трюк широко распахнутыми глазами, а потом спросила:

   — Простите, пожалуйста, я не думала, что будет такое задание… Я бы очень хотела узнать… Означают ли ваши слова, что я принята?

   Господин Лерри выразительно взглянул на профессора. Тот повернулся к госпоже Гвен. Она нервно поправила шляпку и нехотя откликнулась:

   — Делайте, как сочтёте нужным, профессор. Под вашу ответственность! Вед! Подумать только… Какие-то там вед в стенах столь почтенного заведения…

   Это высказывание слегка покоробило меня, но только слегка. Я привыкла к своему положению. И сестра Каллен, и матушка-настоятельница уверили меня, что происхождение из самых низов и приставка «вед» к выдуманной фамилии никак не повлияют на приёмную комиссию столичного пансиона.

   — Что же… — пробормотал старик. — Посыл и впрямь был редчайший. Поздравляю вас, абитуриентка вед-Камли! В виде исключения вы приняты в королевскую академию магии и магических наук Левендалль.

   — Куда? — растерялась я, подхватив саквояж.

   — Возьмите, — господин Лерри протянул мне подписанный профессором листок с моим именем.

   — А что мне с этим делать?

   — Обратитесь к госпоже Пимпи, она выдаст вам все необходимые направления. Всего хорошего.

   Я обвела их взглядом и поняла, что лучше будет сейчас покинуть помещение. Выйдя в коридор, я прошла несколько шагов и остановилась, прислонилась спиной к стене. Королевская академия магии! Я же в пансион ехала поступать! А тут такое…

   Что же мне теперь делать?

   

*** Велет Селейн

Лошади устало брели по равнине, покрытой засыхающей травой. Воздух колебался у горизонта, ни с одной из сторон света не было видно ни гор, ни леса. Будто караван запыленных всадников двигался по поверхности стола…

   Мужчина во главе каравана вдруг выпрямился, вытянул руку ладонью вниз, направил лошадь чуть влево. Остальные потянулись за ней, нюхом, ослепшие от нескончаемого пути. Мужчина проехал ещё несколько метров и натянул повод, хрипло крикнул:

   — Стой!

   Караван остановился. Лошади потянулись мордами к траве, а всадники напряжённо смотрели на впереди едущего. Тот закрыл глаза, превратившись в недвижную статую, вдохнул жаркий воздух полной грудью и усмехнулся.

   — Нашли!

   — Нашли, нашли… — радостно зашелестели голоса сзади.

   Мужчина спешился, бросив повод одному из товарищей, и направился вперёд, сбивая сапогами бурую пыль с травы. Ящерки бросились врассыпную с большого плоского камня, затаились в укрытии, пережидая, когда угроза уйдёт. Но она не ушла. Теперь уже путник вытянул обе руки, будто хотел ладонями почувствовать нечто незримое, или хотя бы тот же колеблющийся воздух, поднимающийся от раскалённой земли. Обошёл по кругу, отмечая каждый из камней. Они были разложены кругом, словно ребёнок великана начал строить домишко для своей куклы, но бросил на первом ряду венца.

   Из круга поднимался к небу прозрачный и невидимый глазу, но сильный, постоянный столп магической энергии. Мужчина выдохнул с облегчением. Его долгий путь окончен. Именно здесь, посреди чистого поля, под палящим южным солнцем. Здесь будет построен город. А на месте каменного круга будет вырыт источник.

   Пятый по счёту.

   Другие караваны, другие маги найдут, возможно, ещё источники, магия которых будет питать артефакты, а велет Селейн, один из немногих «черпающих силу», свой источник уже нашёл. Мысленным взглядом он видел высокую башню из серого камня, построенную над кругом, которая станет символом его власти на долгие годы. А потом власть примут потомки, тоже велеты, и род Селейнов будет править вечно людьми, что поселятся в городе.

   — Велет, — обратился к нему один из товарищей, — прикажете ставить лагерь?

   — Ставьте. Этот лагерь я назову именем моей жены, — усмехнулся Селейн. — Эммер. Как думаешь, годится такое имя для будущей столицы?

   — Да как вам угодно будет, — почтительно склонился мужчина. — Слать гонца с новостью?

   — С утра пошлём. Всем — и людям, и лошадям — нужен отдых.

   — Я вас понял, велет.

   Селейн обвёл горизонт взглядом, сменившимся с торжествующего на задумчивый. Много, ох много работы… Доставить лес, глину для кирпичей, провести воду от реки. А сначала найти эту реку! Но ничего. Не зря он один из самых сильных магов, да и товарищи его много знают и умеют.

   Всё получится.

   Город для любимой Эммер вырастет на голой равнине, которую они превратят в цветущий оазис, поросший лесами и распаханный полями плодородной земли.

   А будет это к концу сего года, триста сорок второго от Прихода магии.

   

ГЛАВА 2. Тернистый путь

Госпожой Пимпи оказалась та самая женщина с пучком седых волос, которую я увидела первой. Она оставила свой пост у входа и уже спешила ко мне с ласковым выражением лица:

   — Ну, как прошло? Приняли?

   — Приняли… — ответила я, всё ещё растерянная, и поспешно добавила: — Мадам.

   — О, не зови меня «мадам»! Я госпожа Пимпи. Давай-ка свой экзаменационный листок.

   Отобрав у меня бумажку, подписанную профессором, она внимательно вгляделась в него:

   — Так, так… Ну, пойдём. Вед-Камли, я запомнила! Пойдём, я дам тебе все необходимые направления.

   — Скажите… госпожа Пимпи, это и правда королевская академия магии? — уточнила я, чувствуя, как гулко бьётся сердце в унисон нашим шагам по мрамору пола. Женщина кивнула, не оборачиваясь:

   — Самая большая, самая известная в империи и самая престижная. Да ты и сама всё увидишь. Ты не местная, так ведь?






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

119,00 руб Купить