Я тебя сберегу. Ольга Вознесенская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Таких как мы зовут берегинями, всего нас 9 сестёр, но сестры мы не по крови, а скорее по предназначению. Каждая из нас по-разному приходит в этот мир. Я не помню своей прошлой жизни, но знаю лишь то, что у меня есть особое предназначение: служить Таре - богине природы и лесов, очищая их от неупокоенных душ и разной нечисти. Я уже свыклась со своей новой жизнью, но в день Ивана Купалы по старой памяти пустила по реке венок, и он привёл меня к лежащему возле берега умирающему мужчине. Он мой суженый или судьба снова надо мной пошутила?

ГЛАВА 1

Таких как мы зовут берегинями, всего нас 9 сестёр, но сестры мы не по крови, а скорее по предназначению. Каждая из нас по-разному приходит в этот мир.

   Яснима уже родилась со своим даром, ей повезло больше всех. Руфина стала берегиней после того, как однажды утонула в нашем озере, за которым и стоит наша небольшая изба, где мы втроем живем. Я же помню о своей прошлой жизни лишь свое имя и, что умерла в лесу, но как это произошло и кто был моими родителями мне вспомнить не удалось.

   Сказать, что некоторые из нас полноценно живые сложно, скорее мы духи леса и природы в человеческом обличие, состоящие из плоти и крови только для того, чтобы доказать свою полезность и, возможно, через несколько веков упокоиться, передавая другим девушкам нашу нелегкую ношу.

   Нас призвала Тара - богиня природы и лесов, чтобы мы очищали их от неупокоенных душ и прочих зловредных существ.

   Когда перерождается новая из берегинь к нам всем приходит во сне ее образ, примерное время суток и место, где ее еще бесчувственное тело должно снова вдохнуть воздух. Мы все собираемся возле нее и с помощью ритуальных песен наш голос помогает заблудшей душе найти новый путь.

   Берегини носят белые длинные платья, они символизируют чистоту наших мыслей и намерений, а на волосах у нас обычно венок из полевых цветов и трав. Он, своего рода, оберег от нежити и, в то же время, любимое украшение.

   Какую бы мы пользу не несли, люди нас все равно боятся из-за нашей силы, иногда нас сравнивают с русалками - за любовь к воде и ведьмами - за умения варить целебные снадобья и разбираться в травах.

   - Есения, скорее, - Руфина вбежала затемно в избу и стала тараторить, пытаясь отдышаться от долгой дороги, - в одном из домов кикимора разыгралась. Когда он баловалась с веретеном и одежду ткала лишь бы как, хозяйка еще молчала, но постоянные перестукивание, разбитая посуда и передвинутая мебель кого угодно с ума сведет, но последней рвущейся ниточкой было обстригание скота и выдёргивание перьев у куриц.

   Я озадаченно на нее посмотрела, а затем стала проверять запасы трав и заговоренной воды, - Видимо хотела выгнать жильцов из их собственного дома, а потом сделать себе подстилку помягче, чтобы на скамье возле печи было удобнее спать. Вот же проказница.

   Ясмина отвлеклась от вышивания новой скатерти, - Вместе пойдём? Или вы сами справитесь? - она опустила свои большие изумрудные глаза, на ее плечи спадали шелковистые локоны медового цвета.

   - Можем и сами. Я так понимаю, ты помогаешь с приданным своей младшей сестре?

   - Да, ей уже почти 16. Хотелось бы доделать начатое, чтобы почувствовать какового это готовиться к предстоящему браку. Ты же знаешь, что такую как я навряд ли кто-то в жены возьмет, - голос Ясмины стал печальнее, она тяжело выдохнула.

   - Ладно. Оставайся, - я понимающе погладила ее по макушке, - Руфина, нам нужен можжевельник, настой из корня папоротника и плакун-трава. Помоги мне все собрать.

   Девушка послушно кивнула, отправляя нужное в плетёную корзинку из ивы.

   Мы пробирались через спокойный и в тоже время пугающий своей невозмутимостью лес. Когда появлялись едва различимые шорохи за нами, я хваталась за свой небольшой клинок, готовясь в любой момент им воспользоваться.

   На пороге нас встретила беспокойная женщина с грудным ребенком на руках, - Пожалуйста, помоги. Я уже 3 ночи не могу уснуть, дочка с сыном стали капризнее, почти ничего не едят, много плачут. Одному мужу все равно, - хозяйка едва ли не затащила нас внутрь.

   Уже в доме взгляд моих светло-голубых глаз скользнул на Руфину, я заметила между нами определенную схожесть. Наши длинные, волнистые волосы были пшеничного оттенка, мои немного светлее и непослушнее. А ее глаза своей синевой напоминали холодную зимнюю речку.

   Наши лица были бледными, а руки чаще всего холодными.

   Может это и совпадение, что все берегини выглядят примерно одинаково, но я в это не верила. Слишком много случайностей не бывает.

   - Могу я попросить вас выйти из избы вместе с детьми? - я осмотрела небольшую полуземлянку на следы прибывания кикиморы.

   - Мамочка, мне страшно, - протяжно произнёс пятилетний мальчонка с золотистыми волосами прикрывающими уши, ближе прижимаясь с ногам и так еле стоящей от усталости и недосыпа матери.

   - Ничего сынок, эти добрые женщины сейчас нам помогут и скоро все закончится, - она взяла на руки мальчугана, и кивнув мне, вышла на улицу.

   Меня еще не называли доброй женщиной, мне привычнее было слышать в свой адрес проклятая ведьма.

   Только в чем нас не обвиняли: в засухе, смерти скота, непрекращающихся дождях. Люди почему-то думали, раз мы может избавляться от упырей, значит и с погодой справимся.

   Я несколько раз постучала по столу, не услышав ответа, стала делать оплетение из веток можжевельника для солонки, чтобы той было больше не повадно таскать соль. Настоем из корня папоротника вместе с Руфиной стали брызгать на глиняные горшки и тарелки.

   В восточной стороне полуземлянки над дверью я закрепила венок из плакун-травы и вербы.

   Оставалось только ждать, когда почуяв чужое присутствие она начнёт избавляться от раздражающих ее предметов.

   Обычно кикиморами по поверьям становились умершие насильственной смертью люди, иногда самоубийцы или похищенные нечистой силой дети.

   Мое терпение начинало сходить на нет и я ближе подошла к печи, мое внимание привлекает лежащая под лавочкой колючая куколка из веток - заговоренная недоброжелателями, скорее всего завистниками.

   Я взяла в руки предмет и сильно сжала.

   Из ниоткуда выбежала тощая низенькая безобразная девушка с длинной черной косой, у нее были длинные тонкие ноги. На её голове красовались два небольших, но острых рога, похожих на козьи. Ее выпученные карие глаза злобно меня сверлили.

   Истошно заорав, она заметалась по избе.

   Руфина заблокировала дверь, и кикимора стала от ярости бросать в стены и емкость с чистой водой посуду.

   Чтобы её утихомирить я стала напевать нашу одурманивающую и сбивающую с толку нечисть песню.

   Кикимора на несколько секунд окаменела, и я смогла набросить на её шею веревку.

   - Не нужно, только не убивайте меня. Пожалуйста, я вернусь в свое логово и больше никогда не появлюсь среди людей, - взмолилась кикимора, упав на колени.

   Я решила проверить свою теорию, обездвижив ее руки, на ее спине углем из печи нарисовала руну рока и помолившись своей богине, брызнула в нее заговорённый водой из озера, обладающего целебными свойствами.

   Кикимора стала быстро крутиться, словно ею повелевал невидимый поток ветра.

   Руфина от удивления разинула рот, - Как ты это сделала?

   - Этой ночью я во сне увидела эту руну, - я пожала плечами, не до конца понимая мотивы и последовательность своих действий.

   На нас смотрела молодая девушка с растрёпанными выбившимися из косы волосами.

   Осмотрев свои руки, она сквозь слезы заикаясь произнесла, - Спасибо.

   Мы с сестрой освободили ее, и девушка похрамывая пошла в неизвестном направлении.

   В избу вбежала женщина, принявшаяся на радостях нас расцеловывать, - Получилось?

   - Да.

   - Вы не представляете как я вам благодарна, - лучась от счастья, она протянула нам корзинку с красными яблоками.

   - Спасибо, но не стоило, - сказала Руфина, как и я опасаясь человечьих подношений и угощений.

   - Еще как стоило. Может вам молока налить или еще чего-нибудь? Я бублики сегодня пекла, - женщина уже бежала к столу.

   - Еще раз спасибо, но мы лучше пойдём, - отрезала я.

   - Темно же за окном. Может хоть переночевать остались бы. Лавочек в доме много, - хозяйка прикоснулась ко мне и тут же отдёрнула руку от холода моей.

   Замотав головой, мы с сестрой вышли в непроглядную темноту.

ГЛАВА 2

Проснулась я раньше обычного от громких песен и плясок, эхом проносившихся по всему лесу от озер и рек.

   Я пробежалась встревоженным взглядом на вытаращивших глаза сестер.

   - Сегодня ровно неделя до солнцестояния, - пожимая плечами сказала Руфина, мягко улыбаясь, словно не понаслышке понимая, что этот день значил для всей водной нежити.

   - Совсем забыла, - я протёрла свои еще закисшие глаза и вышла на улицу, чтобы умыться.

   Едва я миновала порог избы, как оцепенела, забыв что только что хотела сделать.

   Мавки, лоскотухи, водяницы и другие водные жительницы с венками из кувшинок на голове выбирались из озёр и рек, чтобы повеселиться возле берегов, видимо, специально поближе к нашему дому, словно дразнили. Распоясавшиеся русалки резвились в белых сорочках. Они пели, хохотали, кача¬лись на деревьях, некоторые расселись на траве, чтобы расчесать свои длинные волосы зеленоватого оттенка.

   Хвостов у них не было, поэтому они не хуже людей водили хороводы, но против часовой стрелки от мира светлых Богов к миру Нави.

   Только я хотела к ним подойти, как одна из лохлотух попыталась меня защекотать, оттолкнув ее рукой я вернулась в дом, чтобы набрать полыни и чеснока.

   Стала я полынью размахивать, как лоскотухи снова бросились в озеро.

   Мавкам же было все не почем. Сама как-то раз видела, как одна из них через железную цепь перешагнула, смеясь. Даже она не смогла ее удержать.

   Лицо мавки было такое миленькое. А ножки стройные, как у живых. Только красота эта мертвая. Нельзя на нее полагаться, обманет. Сердце у девушки уже давно не бьётся, легкие зелёные, а органы от воды разбухшие.

   Мавка попросила у меня расчёску и я уже много раз пожалев, дала ей свой лучший гребешок, навечно с ним распрощавшись.

   Прекрасная девушка с зелёными волосами и большими неестественно серыми глазами улыбнулась хитрой улыбкой, мгновенно скрывшись за деревьями.

   Ее дивная внешность была последним подарком богини воды за ее трагическую неразделённую любовь и судьбу утопленницы.

   Стоило мне ближе подойти к камышам и рукою по ним провести, как на меня устремились вечно недовольные обиженные тёмно-синие глаза страшной старухи.

   - Нечего тебе здесь смотреть, берегиня. Иди в свою избу, а то водяного на тебя натравлю, - выплевывала лобаста скрипучим голосом, скорее от обиды, что из-за своей ненависти на весь белый свет, даже один день не может беззаботно порезвиться с другими русалками.

   - Ну хорошо, продолжай дальше прятаться, завистливо смотря на своих подружек.

   Вот я и умылась, вода с озера от разгневанного удара ладонью русалки по озеру всплеском прилетела мне в лицо.

   Я вытерла подолом платья глаза и пошла в избу. Пока на самого водяного не нарвалась.

   В такие дни он чувствовал себя еще большим хозяином ловных мест.

   Он мог часами на дне рек и озер выжидать карпов, лещей и сомов внушительного размера.

   Не знаю, к счастью ли, но водяного мне не разу не доводилась видеть.

   Ясмина рассказала о его внешнем обличие, услышав легенду о нем из уст матери, а та узнала еще от своей бабки:

   Говорят у него большой живот и рыбий хвост, все тело окутано тиной и водорослями. Якобы, вместо рук у него гусиные лапы, глаза пучеглазые, тёмные, борода и усы - зелёные. Говорили, что нам всеми водными девицами от неоспоримую власть имеет. Но с дочерями он совладать не может, и они себе в удовольствие проказничают: могут сети рыболовные и снасти портить, красивых юношей своими песнями завлекать и с ума сводить.

   Днём Водяной обычно спит в тишине темных омутов, а ночью может от скуки утопленниками повелевать. Может и зазевавшегося паренька на дно утащить, чтобы тот, пока у него жил развлекал его рассказами и сказками.

   Если Водяной разозлиться, может не только плотину разрушить, но и целые дома затопить.

   - Ох уж эти мавки, никакого от них житья-бытья нет, - я разгневанно пнула ногой лавку, ударившись об нее мизинцем, поморщилась от резкой боли, которую я не должна была чувствовать.

   - Потерпи, скоро этот день закончится и они немного стихнут. Ты же знаешь, что в наших обязанностях убивать их в самых редких случаях, а так, мы как может их сдерживаем и успокаиваем всеми возможными способами, чтобы они не причинили людям вреда, - Руфина пригладила свои блестящие волосы пшеничного оттенка.

   День Ивана Купала

   Этот особенный праздничный день из года в год был самым любимым для меня, тёплые обрывки о моей прошлой жизни, подсказывают, что так было всегда. Еще с самого детства.

   День Ярило всегда самых жаркий, солнце последний день прогревает землю со всех сторон в полную силу, а затем побеждённое Мораной - богиней смерти и снежного холода, уходит на зиму.

   Сегодня в реках и банях полно людей, они очищаются телесно и духовно, не боясь потревожить нежить.

   Празднование Ивана Капала начинается с хоровода, который выстраивается из трёх кругов людей, взявшихся за руки и движущихся в разных направлениях. Внешний круг образуют люди самого старшего возраста, средний круг - молодые юноши и девушки, а самый маленький, ближний к огню круг, составляют маленькие ребятишки.

   В этот особый день мы вместе с сёстрами и людьми перепрыгиваем через костры, а потом с разбегу погружаемся в заботливые объятья реки, течение которой символизирует ход времени. Как растения и цветы изменяются с годами, так и человек проходит через перемены. Огонь очищает его душу, а вода - тело.

   В купальную ночь разведённые костры горят сразу в трех мирах – в Яви, Нави и Прави. Любой огонь в эту ночь является мощным проводником темного и светлого.

   Взявшись за руки мы с Руфиной и Ясминой, ходим по углям, через эти мелкие обжигающие искорки мы очищаемся от дурных мыслей, бесов и лявры, которые за год нашей активной работы могли к нам почти невидимо привязаться.

   Моей любимой частью праздника всегда было плетение венков из огневицы, хоть нам и не суждено выйти замуж, я по старой памяти хочу снова испытать эти трепетные чувства. Слабую веру, что венок из полевых трав пущенный в деревянной лодочке по воде со свечой в центре сможет добраться до моего суженного.

   Сестры скептически на меня смотрят, но я осторожно вплетаю каждую травинку и цветочек, загадывая при этом самое сокровенное желание - стать прежней девушкой, живущей среди людей, а не упырей и русалок.

   Кто-то из молодых девиц уже оправился за цветущим в эту ночь огненно-красным цветком папоротника, в надежде его отыскать. Уже состоявшиеся семейные пары разбрелись по уединённым местечкам в лесу искренне веря, что в этот день можно зачать здорового и крепкого духом ребенка.

   Те, что помоложе еще играли в горелки.

   А я не слушая отдаляющиеся голоса родных мне по предназначению берегинь, бегу за стремительно отделяющимся от меня вниз по течению венком.

   Я пробегаю свой дом с обратной стороны, сама не знаю на что надеюсь, но очень хочу узнать куда ведёт меня этот маленький цветочный огонек надежды во тьме.

   Я замираю когда венок останавливается возле края берега, где две худощавые русалки с синюшным оттенком кожи о чем-то спорят, протягивая свои тощие пальцы к какому-то большому невидимому в ночи живому холмику.

   - Какой же он хорошенький, он будет моим. Я первая его увидела, - искривлённое от усмешки лицо русалки с волосами пепельного цвета осветилось от пламени свечи.

   - Нет, мой. Я ближе к нему, - та что с противным визгливым голосом уже хотела выпрыгнуть на берег, но я подошла к своей лодочке и взяла свечу, чтобы разглядеть предмет их спора.

   Одарив меня ненавистным взглядом, они погрузились в воду, только 4 зелёных глаза не переставали за мной наблюдать, ожидая когда я потеряю бдительность и они смогут мне отомстить за своих сородичей.

   Повернувшись головой к реке, лежал без чувств молодой коренастый парень. Его русые волосы были запачканы кусочками земли.

   Первым делом я проверяю его пульс.

   Он еще дышит.

   Осторожно переворачиваю его тело, моя рука скользнула по липкой и вязкой крови, медленно вытекающей из раны на животе. Я разрываю ткань, стараясь не капнуть на и без того измученного, покалеченного парня воском. Едва я касаюсь травмированного участка кожи, как ко мне приходит ведение:

   Это образ мужчины, лица которого я не виду, он крепок и селен, у него злое сердце и дурные помыслы.

   Ведение так же резко исчезло, как и появилось. Значит это дело рук человека, а не нежити? Но зачем делать такое с себе подобным?

   Я снова сосредотачиваюсь на еле живом парне, его рана напоминает след от стрелы, которую кто-то сразу же вытащил и забрал с собой совсем недавно.

   Нужно срочно доставить его к нам в избу и обработать все, пока рана не загноилось и он не умер от потери крови или повреждения важных органов.

   Я посмотрела в сторону русалок.

   - Кто это сделал? Вы видели? - не знаю зачем я жду от них ответа, наверно, я в отчаянии.

   Как я и полагала - разговаривать они со мной не стали, вместо этого скрылись на глубине реки.

   Тащить до дома я его одна не смогу, да, даже если бы могла. Это его убьет.

   Хорошо, что в этих лесах у меня был друг. Я сложила губы дудочкой и, набрав в легкие побольше воздуха свистнула.

   Листья на деревьях тут же по-своему зашептались от пронесшегося по ним ветра, даже трава взволновалась - леший был уже рядом.

ГЛАВА 3

Из лесной чащи вылезло похожее на великана существо, внешне напоминающее высокого старика.

   У лешего были длинные седые волосы ниже лопаток и борода закрывающая грудь. На голове он поправлял коричневую остроконечную шляпу, покрытую листьями и сушеными грибами. На чрезмерно волосатом лесном хранителе был длинный серый балахон, опоясанный на бедрах, доходящий почти до самых щиколоток, открывая надетые наоборот лапти.

   Потерев усы, леший без слов подошел к неподвижно наполовину лежащему на моих коленях парню, - Надо торопиться, ему недолго осталось, - пробасил он, прикладывая свою огромную руку к его еле тёплому лбу.

   От его хриплого, но громкого голоса выглядывающий из-за кустов заяц бросился наутек, а птицы перелетели на дальнее дерево.

   - Спасибо, - это всё что я могла сейчас сказать. Счет шел даже не на часы, а на минуты, если не на секунды.

   Он как младенца бережно положил голову мужчины на согнутую в локте руку, а второй поддерживал безжизненно свисающие ноги. Тяжёлыми шумными шагами лесной хранитель понес паренька в мою избу. Его сопящее дыхание было таким громким, что я иногда вздрагивала, слыша странный свистящий звук в его носу.

   Мне казалось, что мы шли не несколько минут, а целую вечность.

   Освещаемый звездами и полной луной лес сегодня был зловещее обычного, совы пугающе ухали. За нашими спинами от одного дерева к другому скользили скрытые во тьме тени, я слышала каждый их почти беззвучный шорох.

   Со строгой периодичностью я прикладывала к груди юноши ухо, и всякий раз мое сердце бешено случало, пока я не убеждала себя, что еще не поздно все обратить вспять.

   Дверь дома со скрипом отворилась, и ко мне сразу же подбежали перепуганные сестры, готовящиеся ко сну.

   Леший положил парня на указанную мною свободную кровать и, поклонившись всем сказал, - Мне пора, надеюсь, вы еще сможете его спасти.

   Мы поклонились в ответ, и он с ещё большим шумом поправил покренившуюся от старости дверь.

   Мне показалось, что парень дернул пальцами, и я тут же к нему подбежала с чашкой воды и марлями.

   - Это еще кто, живого парня в дом притащить не могла, чтобы он нас смешил и истории всякие рассказывал? - затянувшееся молчание первой нарушила Руфина.

   - Он живой, - чуть тише сказала, словно боясь, что от моих слов зависит его судьба, - Мой венок привёл меня к нему.

   - Как это символично, когда умершей и, только богам известно почему воскресшей берегине, достался доходяга с зияющей дырой в животе, - Руфина скрестив руки на груди, села на лавочку.

   Может, при других обстоятельствах я бы нахамила ей в ответ, но не сейчас, когда я должна была сосредоточиться на его ране.

   - Прекрати, опять ты за свое, - приглушенно слышала, как меня защищает Ясмина.

   Промыв рану, я обеззаразила ее настоем полыни и багульника. Приложила повязку с истолченными листьями подорожника и отваром из коры ивы. Оставалось менять ее каждые два часа и ждать пока он очнётся.

   Уже уставшая облокотилась о печь, чувствуя как мой организм сигнализирует мне о требуемом отдыхе.

   Хотела расстелить постель и погасить лучину, но не тут-то было.

   В окно 3 раза сильно постучали, и я услышала молящий о помощи женский голос.

   Ясмина, проругавшись вслух, отворила дверь.

   Я схватилась за голову, увидев двух молодых девушек в белых сарафанах с красной вышивкой.

   - Пожалуйста, спасите мою младшую сестру. Я нашла ее в таком виде недалеко от озера. Она почти не передвигала ногами и мне, в основном, приходилось ее тащить, - запыхавшимся голосом пробормотала незнакомка.

   Девушка не повернула голову, когда я заговорила и хлопнула в ладошки рядом с ее лицом. Словно ее тело было еще на нашей стороне, а разум уже где-то далеко.

   - Что случилось? - спросила Ясмина, помогая посадить на лавочку пострадавшую, подкладывая под ее поясницу подушку.

   Старшая сестра облегченно выдохнула, разминая плечи.

   - Это я во всем виновата, - девушка стала потирать глаза, из которых вот-вот стремились политься слезы сожаления и отчаяния.

   - Успокойтесь, - я подвела ее к столу и жестом руки указала, чтобы она присела, пока Руфина подготавливала для нее горячий настрой из мяты, который должен был ее хоть немного успокоить.

   Отпивая обжигающий глоток, она продолжила выдавливать из себя дрожащим голосом слова, - после того как мы поиграли в горелки и пустили по реке свои венки, онааа, - девушка стала заикаться, ища поддержку в моем сочувствующим взгляде, она посмотрела на меня и для храбрости сжала мою руку, - она пошла искать этот проклятый папоротник «Перунового цвета». По поверьям, этот цветок должен был открыть прошлое и будущее, осветить путь к кладам, научить понимать язык животных, и она в это поверила. Взяла нож, чтобы круг от нечистых духов очертить, белую скатерть, чтобы расцветающий в полночь цветок сорвать и накрыться ей.

   Я перебила девушку, - Вы хотите сказать, что ваша сестра его все-таки нашла и когда убегала, обернулась на зовущие ее в ночи голоса и из-за этого рассудка лишилась?

   Я и раньше слышала сказки о дивном цветке папоротника, но до этого случая в них не верила.

   Наши предки говорили, если обнаружить это цветок:

   Духи злобные будут кричать страшным голо¬сом, заколеблется и задрожит земля, засверкает молния яркая, загремит гром, ветер пугающе зашумит, и грохот жуткий совсем рядом послышится, обдаст красным пламенем и удушливым запахом окутает. Но если через все пройти - откроется великая сила.

   - Возможно это и так, - я подошла к младшей сестре девушки и стала рассматривать ее ладони, на них был красно-оранжевый след, - да, она его нашла. Но, видимо, духам леса удалось его забрать. Вам нужно выйти. Пока мы будем проводить ритуал возвращения ее чувств, - я указала на дверь, и она послушно вышла.

   Следующие полчаса мы, взявшись за руки, ходили кругами вокруг девушки, напевая раз за разом ритуальную песню, пока она наконец-то не пришла в себя.

   Она тут же подскочила и стала озираться по сторонам.

   - Что произошло, как я здесь оказалась? - протараторила горе-травница.

   Услышав знакомый голос, в дом вбежала старшая сестра, - Елена, ну наконец-то. Я так за тебя переживала. Спасибо вам, - девушка благодарно улыбнулась и принялась обнимать сестру.

   - Алена, я такая дура, что тебя не послушала. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти.

   Я громко прокашлялась, нарушая их идиллию, - если вы не против, то поговорите об этом на улице. А мы будем спать.

   Сестры еще раз нас поблагодарили и довольные отправились домой.

ГЛАВА 4

Всю ночь мне снились кошмары:

   Я была в лесу и стоило мне только повернуться назад, как длинные тонкие руки со скрюченными, похожими на крючки пальцами до крови царапали мою спину, они превращали мое невинно-белое легкое платье в рваные ошметки. Я бежала, пряталась за деревьями, но эти руки были по всюду. Я в отчаяние падала на колени, призывая богов, но они от меня отказались. Оставили совершенно одну с окружающим меня безумством. Рука невидимого мне хозяина уже была на моей шеи, он так сильно ее сдавливал, что мне оставалось недолго. Из темноты раздался победный, устрашающий смех.

   Я из последних сил пятилась назад, когда одна моя нога погрузилась в тину, а вторая последовала за ней, его хватка ослабла. Я уже погружалась с головой в ледяное озеро. Мои лёгкие готовы были отказать от недостатка воздуха, а тело дрожало от холода, но я продолжала цепляться за жизнь. Всего несколько секунд и я бы сдалась, поддавшись одурманивающей меня слабости, пророчащей мне свободу.

   Вынырнув, я обнаружила, что вокруг меня кроме животных никого не было.

   Я обессиленно упала на землю, изо рта вместе с кашлем выходила вода, голова все еще кружилась, меня всю трясло.

   Я проснулась в холодном поту посреди ночи и как ошпаренная вскочила на ноги, пытаясь восстановить дыхание, меня до сих пор не покидало ощущение, что меня кто-то душит.

   Сестры беззаботно посапывали. Я на цыпочках подошла к постели раненного незнакомца. Моя ладонь коснулась его лба, он был горячим, как и все его пропотевшее тело. Мужчина бубнил что-то невнятное себе под нос. Я хотела сменить ему повязку, дотронулась до живота и его рука дёрнулась, ударяя меня по подбородку, а глаза широко распахнулись. От неожиданности я потеряла равновесие, оступившись о стоящий за мной деревянный сундук. Пытаясь за что-нибудь ухватиться руками, я повалила глиняную посуда, она с грохотом разлетелась на полу. А я продолжала лежать среди осколков, потирая затылок, на который пришелся удар.

   Такой шум и мертвого разбудит. Неудивительно, что сестры уже сидели возле меня, осторожно собирая остатки горшков и мисок, а еще несколько часов назад бывший живой-труп стал задавать вопросы.

   Руфина зажгла горелку.

   Лицо мужчины исказилось от боли, когда он с трудом наклонив вниз голову, осмотрел перемотанный живот.

   - Воды, - еле слышно попросил он.

   - Ясмина, принеси пожалуйста со стола сок тысячелистника с медом.

   Я интуитивно поглаживала парня по голове, ласково повторяя, - Потерпите, сейчас станет легче. Всё хорошо, вы в безопасности, - словно это могло ему хоть как-то помочь.

   Вместе с Руфиной помогли ему присесть, подкладывая подушку под его спину.

   Его глаза цвета молодой зелени с подозрением скользнули на стакан, но он послушно стал жадными глотками отпивать из него заживляющий раны элексир, морщась в конце.

   - Как я здесь оказался? Почему я ранен? - его брови нахмурились.

   - Вы совсем ничего не помните?

   - Последнее что я помню, это как меня выбрали воеводой на вече, потом я пошел рассказывать о своей радости отцу, а потом все как в тумане, - он закрыв глаза, потирал виски.

   - Я нашла вас этой ночью в лесу уже раненым, я думаю, что вы могли пострадать от стрелы. Может вам мог кто-то желать зла?

   На лице парня появились красные пятна, трясущимися руками он сжал кулаки, - Данислав, вот же стервец. Неужели, он настолько сгнил изнутри, что решил отомстить за то, что не его выбрали, а меня, - выплёскивал он свой гнев, его ноздри раздувались, губы оттягивались, открывая зубы, - все в округе знают, что он хорошо из лука стреляет, почти никогда не промахивается. Ох, сейчас бы я его, - мужчина попытался встать, но тут же схватился за бок.

   - Вам нельзя нервничать. Утро вечера мудренее, - на всякий случай придерживала его большие руки.

   Неожиданно для меня он улыбнулся и уже спокойнее спросил, - Как зовут мою спасительницу?

   - Есения, а вас? - на моих щеках появился румянец.

   - Красивое имя. Я его навсегда запомню. Спасибо тебе, красна-девица. Я обязан тебе жизнью. И как только окрепну, да на ноги встану, проси что хочешь. Я, Беломир.

   - Да ничего не нужно. Это моя работа - людей спасать, - я машинально накручивала на палец прядь волос.

   - Так ты не обычная девица? А знахарка, целительница или даже ведьма? - из его уст вырвалась усмешка.

   - Наверно, все сразу. Таких как мы берегинями величают.

   - Как мне повезло, я с детства слышал о вас истории, какие вы храбрые и сильные девушки. С вашей красотой могла сравниться лишь сама богиня - Джива, - его глаза заблестели.

   - Спасибо, но я не считаю нас какими-то особенными. Хоть у нас и есть дар, но все же мы по-своему прокляты. Раз просто не умерли однажды, - с горечью в голосе выдавила.

   Ясмина бросила на меня обиженный взгляд.

   - Разумеется, все кроме тебя сестрица, - извиняясь, улыбнулась.

   - Вы важны для всей матушки-земли. Если бы не вы, как бы люди спокойно выходили из своих хижин, не боясь погибнуть от резвящихся от скуки русалок, наткнуться на опасных и всегда агрессивных упырей или до смерти наслушаться сладких песен кота-баюна?

   Его слова заставляют меня задуматься пока я меняю ему повязку, - Спасибо, но вам пора отдыхать. Вы еще слишком слабы для таких бесед.

   Я потушила горелку и присоединилась к уснувшим сидя на кровати сестрам.

   Когда я проснулась во второй раз, не на шутку перепугалась, обнаружив пустую кровать, в которой должен был находиться Беломир.

   К моей радости, искать его долго не пришлось, я едва не пришибла его дверью, выскакивая на улицу.

   Парень как не в чем не было сидел на крыльце и смотрел в даль леса, щурясь от утренних солнечных лучей, минующих густые верхушки деревьев.

   Он поправлялся даже быстрее, чем я думала. Его сильное тело не привыкло долго лежать без дела. Если бы не боль, думаю, нашла бы его уже где-нибудь в поле с серпом в руках.

   - Доброе утро, как у вас здесь девственно красиво и спокойно, - заметив меня, произнес парень, улыбаясь.

   - Доброе утро. Зачем вы так рано встали, вам лучше сейчас не двигаться, чтобы рана быстрее заживала, - встревоженно пробормотала, - что красиво, согласна, но вот такая подозрительная тишина в этих краях, обычно, предвестник беды. Неужто мавки снова на центральную площадь отправились назло девушкам их женихов соблазнять своими дивными речами и мертвенно-бледной красотой юного лица.

   - Вижу, у вас полно дел. Не смею вас больше отвлекать, - он уже спустился в низ на узкую тропинку, но пошатнулся, сгибаясь пополам.

   - Идёмте в дом. Я кашу березовую с редькой приготовлю. Позавтракаем вместе. А потом уже посмотрим, когда вам можно к родным возвращаться, чтобы они не переживали, - я помогла ему подняться по ступенькам.

   - Мои старики привыкли меня по несколько дней не видеть, просто не хочу быть для вас обузой и лишним ртом, - парень опустил глаза.

   - За это вообще не стоит переживать. Еды у нас много. Часто нам её приносят в благодарность за нашу помощь. Раз пока никто не прибежал с жалобами за разыгравшихся духов, мы свободны, - я уже накрывала небольшой деревянный столик белой скатертью с растительными узорами и орнаментами красного цвета.

ГЛАВА 5

Пока я варила кашу, а Руфина измельчала редьку, Ясмине не терпелось побольше узнать о крепко сложенном молодце, прибывшим в нашу избу ночью:

   - Беломир, а как вы оказались в нашем лесу в столь поздний час? Вы должно быть очень смелый, раз не испугались местных неупокоенных существ? - девушка разливала по деревянным кружкам горячий медовый сбитень с корицей, гвоздикой, хмелем и мятой, с интересом, невзначай, поглядывая на молодого парня.

   Мужчина потер затылок, - Если честно, то я уже не знаю, почему выбрал именно эту дорогу, словно мои ноги сами для чего вели в эти края. Что скажешь, наверно, судьба была у меня такая - за малым дух не испустить возле проклятой реки и встретить вашу сестру.

   Я, не поворачиваясь к нему, улыбнулась.

   - А что их бояться. Благодаря вам их стало гораздо меньше, те, что остались лишний раз себя не выдают - жить-то любой твари хочется, - он усмехнулся, перебирая пальцами свисающую бахрому скатерти.

   Я разложила из кашника еду по мискам и довольная уселась за стол.

   У меня внутри уже было неприятное предчувствие, словно кровь застывала, замерзая в венах от неминуемой опасности, поэтому я стала быстрее других орудовать деревянной ложкой, не обращая почти никакого внимания на любопытство сестер.

   В стороне города раздался странный грохот, будто-то что-то огромное свалилось на землю, отчего по ней прошлись во все стороны вибрации, за ними последовали человеческие крики и стоны. Опрокинув стул, я подбежала к окну, но ничего не смогла разглядеть кроме того, как полупрозрачные водиницы от испуга попрыгали воду, оставляя на ее поверхности ровные круги.

   Без объяснений я выбежала на поляну, сестры и Беломир последовали моему примеру.

   - Что это? - первой нарушила молчание Руфина, наблюдая, как с гор сыплются мелкие камни, продолжая куда-то как заколдованные катиться.

   - Я... Не знаю. Нужно это срочно выяснить, - я быстрым шагом направилась в сторону источника звука.

   Мужчина, придерживая живот, старался за мной поспевать.

   Я остановилась, перегораживая ему путь, - Вам нужно здесь повернуть. Там может быть небезопасно, - мое выражение лица стало серьёзным.

   - Тем более, вам не помешает пара рук. Есения, я пойду с вами, - его голос звучал твёрдо.

   Как легкую пушинку он поднял меня на руки и отодвинул в сторону, чтобы пройти вперед, словно не чувствуя боли.

   Я разочарованно выдохнула.

   Он ускорял шаг, мы с сестрами едва за ним поспевали.

   Наконец-то мы миновали заросли леса и нашему взору открылись деревянные избы, из окон которых выглядывали испуганные люди.

   Мы шли по следам размазанной на узкой тропинке крови и витающим в воздухе куриным перьям.

   Чем ближе мы были, тем сильнее в наших ушах звучали отчаянные возгласы, заглушенные свирепым шипением.

   Стоило мне увидеть мертвый скот, как я догадалась, кто мог учудить такой беспорядок. Но решила себя проверить.

   Я наклонилась к бездыханно завалившейся набок рыжей с белыми пятнами корове и стала осторожно ее ощупывать.

   Сестры скривились, а Беломир не зная, что я ищу, стал мне молча помогать.

   - Вот оно, - мои пальцы нащупали две крошечные дырки на шеи животного.

   Все трое вопросительно на меня уставились, - Это Аспид спустился с гор, проголодался видимо. Нужно его найти, пока он не захотел человечиной поживиться.

   - Гигантский черный летающий змей? - недоверчиво уточнил мужчина.

   - Да, разведите большой костер и заготовьте побольше огненных стрел, я постараюсь заманить его в ловушку.

   - Может мы с тобой? - хватая меня за руку, спросила Ясмина.

   - Нет, здесь от вас больше пользы. Я попробую сначала с ним поговорить. А когда не получится его убедить - не съедать всю нашу деревню, побегу сюда.

   - Стой. Возьми это, - Беломир окликнул меня, бросая мне сверкающий меч с серой рукояткой.

   - Он мне мало чем поможет, но все же лучше, чем ничего, - я сделала подобие улыбки, стараясь хоть как-то себя приободрить перед возможной гибелью, на этот раз уж точно навсегда. Если я погибну неестественной смертью, больше не смогу переродиться, но, в любом случае, моя душа наконец-то успокоится.

   Тихой поступью я пробиралась между деревьями, я знала что уже близко, поэтому старалась не выдавать своё присутствие. Но мой запах сделал все еще задолго до того, как я столкнулась лоб в лоб с чудищем.

   Аспид проклят, поэтому ему нельзя ступать на землю, но под его лапами за ним повсюду следуют камни, выстилая для него дорожку.

   - Вот ты где, - тихо прошептала, сильнее сжимая рукоять меча.

   На коленях перед змеем рыдала умоляющая женщина, она грудью закрывала своего сына от неумолимого взгляда жёлтых глаз с узкими удлиненными значками.

   Чудище высунуло свой острый раздвоенный язык, упиваясь приближающимся пиром.

   На его черном теле как самоцветные камни переливались два больших крыла, они состояли из пластин сапфиров и изумрудов.

   У монстра был птичий клюв и два жадно втягивающих воздух хобота.

   - Аспид, - крикнула я, заслоняя собой женщину.

   Увидев меня, она благодарно кивнула и, едва сдерживая слезы, попятилась назад под ближайшее крыльцо.

   - Так, так, так. Берегиня решила попытаться меня остановить с этой зубоковырялкой, - человеческим голосом заговорило чудовище, не переставая шипеть на конце каждого слова.

   Своей чешуйчатой лапой он выбил из моей руки меч, усмехаясь, как я едва не упала от его удара.

   - Я поговорить пришла, я слышала, тебе совсем одиноко стало одному в горах, думала, может, тебе компания нужна. Если оставишь этих людей и животных, я могла бы ровно на один год стать твоей собеседницей, - я хитро улыбнулась, - существо ты Аспид умное и мудрое, но что толку от этого, если тебя кроме камней и гор больше ничего не окружает. А мы могли бы с тобой хоть каждый день разговаривать.

   - Не нужны мне твои жалкие слова и подачки, знаю, что все равно обманешь, плутовка, - прошипел змей, взлетая в воздух.

   Он сделал вокруг меня круг, показывая всю свою мощь и грацию в одном полёте и остановился передо мной.

   - Ну что ты, зачем мне тебя обманывать? - удивляясь своей смелости, я сама поближе к нему подошла, смотря в его янтарно-желтые глаза.

   Думаю, еще немного и он бы согласился, и я увела его за собой через то место, где его уже поджидали мои сестры. Но за нами треснула ветка и, Аспид за мгновение развернулся к источнику шума.

   - Обманщики, - он с остервенением одной лишь когтистой лапой вырвал высокий ясень, за которым притаился Беломир.

   - Беги, - крикнул он мне, отвлекая его безобидными для него стрелами.

   Несколько секунд замешкавшись, я все же побежала, прекрасно осознавая, что он мог погибнуть и на этот раз из-за меня. Но он сам выбрал свой путь. Я не просила его геройствовать.

   Мысленно пожелав ему удачи, я со всех ног бежала. Слышала, как за моей спиной сотрясают воздух огромные крылья.

   Я обернулась, мужчина бежал за мной.

   Аспиду он был не интересен, поэтому тот не стал тратить на него свои усилия.

   Мне оставалось только завернуть за угол, как летающий змей меня настиг. Я упала на подоспевшие для его лап камни, ударяясь об них левым локтем, острые когти хищника рвали мое плечо, а из двух заострённых клыков стекал яд. Они уже были почти возле моей шеи. Я зажмурилась, толи от боли, толи от того, что должно было быть дальше. Как почувствовала, что что-то упало рядом со мной. Больше не слыша горячего дыхания над своим ухом, я распахнула глаза.

   Восемь мужчин тащили наброшенную на змея сетку, пропитанную мать-и-мачехой, вербой и крапивой. Его когти и тело не могли ее разорвать, как он не брыкался.

   Я приложила ладонь к порванным сухожилиям и мышцами, от запаха крови и невыносимой боли у меня закружилась голова.

   Перед моими глазами все плыло. В лёгкой дымке, пока Беломир рвал свою рубаху, чтобы перевязать мою руку, я заметила, как одним ловким движением в грациозном прыжке Руфина отрубила Аспиду голову, а один из мужчин бросил ее в костёр, остальные поволокли податливое тело свирепого монстра в огонь.

   От вони горящей плоти меня затошнило. Мое ноги больше не могли держать мое тело. Я не увидела, как радостные люди стали выходить из своих убежищ. Я проводилась в обморок, последним что я рассмотрела - были большие и сильные руки Беломира на моем плече.

ГЛАВА 6

- Вам не обязательно столько сидеть возле ее постели, вы и так уже помогли, - сквозь почти развеявшийся сон я слышала стоящий на своем голос Руфины.

   - Я лучше останусь. Вдруг понадоблюсь, когда она очнётся.

   Я приоткрыла глаза, не привыкшие хоть и к тусклому, но свету лучины, они тут же закрылись.

   Попробовала пошевелить онемевшей рукой, но сделала только хуже. Вернулась ноющая боль в плече.

   Мой туманный взгляд метался по мужественному лицу с острыми скулами, ровным носом, тонкими розоватыми губами. Верхняя была разбита, с правой стороны застыла запекшаяся капелька крови. Его твёрдый подбородок был слегка опущен. А изумрудные потерянные глаза молили меня выдавить из себя хоть слово.

   Я приоткрыла рот, и его согнутая спина расправилась. Лежащие на коленях ладони коснулись моей травмированной руки.

   Я слабо улыбнулась, - Давно тут сидишь?

   Не знаю в какой момент мы перешли на ты, но возможно, если бы он не отвлек Аспида, я бы здесь не лежала, вдыхая запах лаванды, мяты и воздушных свежеиспеченных сестрами маковых булочек.

   - И, да и нет. Прошло только около трех часов, но мне показалось, что целая вечность. Я испугался, что в твою кровь мог попасть его яд, но к счастью, все обошлось, - его заботливый голос подобно чарующей арфе ласкал мои уши.

   Всего на секунду закрыла от тяжести уставших век глаза, и в темноте передо мной возник мой венок из васильков, ромашек и других полевых цветов.

   Мой веночек знал куда больше, чем я.

   Сейчас, когда я смотрела на этого мужчину, я уже не видела умирающего юношу, передо мной был закалённый охотой и сражениями воин, каждый шрам на его теле служил напоминанием о его мужественности.

   - Значит, у судьбы на меня другие планы, - сказала измученным, но уже более бодрым голосом.

   - Есения, ты была призвана богиней для великого дела. От твоей судьбы зависят и все наши. Я с тобой знаком даже больше, чем ты думаешь, - увидев мой удивленный взгляд, продолжил, - еще когда был совсем мальчишкой, слышал как одна из берегинь победила само лихо-одноглазое. Еще в детстве мать, когда я дурачился и не хотел ей помогать по хозяйству меня им пугала. Мол, если я не буду слушаться, придет лихо-одноглазое и меня съест. Я тогда безумно боялся и делал в два раза больше, чем она просила. Издавна по деревне ходили легенды, что этот злобный худощавый дух горя может сидеть на шее и от него не избавиться, даже если прыгнуть в реку-смородину, его цепкие пальцы могут расцепиться только, если его подарить кому-то вместе с подарком.

   Понимая, что он будет рассказывать дальше, я в предвкушении услышать о своём подвиге из его уст, пригладила помятые подушкой волосы.

   - Был в нашей деревне такой мужик хороший, работящий, было у него шесть дочерей. До поздней ночи он в поле работал, чтобы семью прокормить.

   Как бы он не уставал, всегда был жизнерадостным. Но в один день его словно подменили. Видимо, лихо давно его присматривал. Мужик стал на глазах слабеть, впал в уныние. Этот дух же страхами и негативными эмоциями питается, а хоть человек тот и улыбался. Но каждый день про себя гневил всех Богов за свою жизнь. Вот кормилец семьи и стал похож на тень. Перестал работать, целыми сутками на лавке лежал. Все хорошие воспоминания и светлые чувства лихо запер в своем амулете, - Беломир задумчиво почесал подбородок, словно вспоминая, что было дальше.

   - Помню я того мужика, я тогда можно сказать только переродилась и этот случай был вовсе несложным. Всего-то нужно было мужичка снова развеселить или амулет лихо разбить. Так как я никогда не слыла весёлой девицей, я выбрала второе. Стал он как прежде семью кормить. Самый обычный случай, - я развела руками, не поминая чему тут восхищаться.

   - Так лихо-одноглазое простые смертные не видят, если он сам этого не захочет, а ты смогла его как-то выследить и надежно спрятанный амулет отыскала.

   - Ладно. Если ты перестанешь вспоминать эту историю, я с тобой соглашусь, - я засмеялась, закрывая пальцами лицо.

   - Тебе пора отдыхать, а мне к матушке с отцом, - он задвинул за собой табуретку.

   - Останься, не нужно тебе ночью через лес идти, - моя рука тянулась за ним, но тело было настолько слабым, что она тут же, как плеть упала на кровать.

   - Не волнуйся, скоро встретимся.

   Я слышала как скрипнула дверь, а потом я снова провалилась в сон.

   Беломир

   - Где ты был 3 дня, мать твоя вся извелась, глаз ночами не смыкала, а ты просто берешь и садишься за стол без объяснений? - отец скрестив на груди руки, сверлил меня своим отчитывающим взглядом.

   Было бы мне сейчас хотя бы 10, он бы сорвал тонкую хворостину и хорошенько бы ей прошелся по моим ягодицам, как это бывало сотни раз, я уже даже не спрашивал в чем был виновен, молча принимал свое наказание.

   - Всеволод, остынь. Сыночка живым вернулся, радоваться надо, аппетит хороший - значит, здоров, - мама, как всегда, приобняла меня за плечи, словно заслоняя собой от отцовского гнева.

   - Отец-мать, меня выбрали воеводой.

   - Радость-то какая. Только лучше бы тебе было, вообще, без этих походов. Зачем нам другие земли, своей и так достаточно. Сыты, одеты, да и ладно.

   Матушка поправила длинную русую косу, ее голубые, как ясное небо глаза бегло скользили от меня к отцу.

   - Прекрати, - мужчина ударил кулаком по столу, брусничный морс пролился на белую скатерть, оставляя красные круги возле стаканов, - нечего из него мямлю делать. Может, хоть сейчас мужиком станет. В бою характер только закаляется. А если еще и жив останется, значит хорошим воином стать успеет.

   Глаза матери заблестели от слез.

   - Жив или мёртв, тебе, в любом случае, все равно на меня отец.

   Лицо Всеволода покраснело, на шеи вздулись жилы, - Да как ты вообще смеешь так со мной разговаривать. Проваливай туда, откуда вернулся и не смей объявляться, пока язык свой не закусишь, - он бросил в мою сторону глиняный кувшин, который тут же разлетелся об стену.

   - Всеволод, миленький, сжалься. Нельзя же так. Куда наш сыночек ночью пойдёт? - мама отчаянно хватала меня за рубашку.

   - Мне все равно, если его вурдалаки сожрут - сам виноват будет.

   Больше я не смог произнести ни слова, когда я выходил из избы, слышал как отец кричал на мать, стараясь хоть как-то выплеснуть пар. А та уже навзрыд рыдала, если бы она не боялась мужа, уже бы за мной побежала.

   Я шел куда ноги несли, от темноты глаза ничего не могли разобрать. Я на ощупь пробирался между деревьями, думая как бы не угодить в яму или небольшой, но глубокий водоем. Тонкие ветки царапали мне лицо, было слишком тихо.

   Сейчас я был легкой добычей для выжидающей в ночи нечисти. Но какая-то неведомая мне сила меня хранила. Вскоре, я добрался до небольшого пустующего сарая, сена в нем было еще достаточно, чтобы вздремнуть и вокруг никого не было, по крайней мере, я так думал.

ГЛАВА 7

Все хорошие воспоминания о моем беззаботном детстве в семье становились обжигающим пеплом. Последний разговор осадком горечи медовухи на губах. Он застревал в горле, не давая мне закричать, обвиняя его в чёрствости и скупости на добрые слова, что я почти не слышал пока рос, хотя так в них нуждался. Я был ужасно на него зол. Но больше все же на себя, что не послушал свой внутренний голос и не промолчал, уступая ему в споре. Мне было жалко мать, из-за нашей брани она снова не сомкнет глаз, в который раз пропитывая подушку слезами отчаяния и сожаления.

   Я уснул, подминая под себя сено и, накидывая его сверху своего тела. Ночь была настолько холодной, что я, просыпаясь дышал на свои ладони, чтобы их согреть, растирал холодные руки, пока они не начинали покалывать от жара и краснеть.

   В солнечных лучах над желтым еще не покошенным полем я увидел образ прекрасной юной девушки с бледной молочной кожей, на ее щеках был румянец, две пшеничные косы спускались ниже поясницы. На голове был венок из подсолнухов. В её голубых глазах читалась тоска и тревога, светло-коричневые полукруглые брови были нахмурены, а бледно-розоватые губы что-то беспокойно шептали. Это полупрозрачное создание в белом платье словно парило в нескольких метрах от земли. Я не мог разобрать ее слов, пока ее горячая рука не скользнула по моему лицо, она нагнулась ко мне, прижимая свои мягкие губы к моему уху, только тогда я ее узнал. Размытые черты ее лица стали четче и услышал такое знакомое - проснись.

   Образ Есении как и сон развеялся. Было раннее утро, сарай был ещё плохо освежен из-за отсутствия окон, слабый свет проникал через щель между деревянными, местами прогнившими досками.

   Я почувствовал горячее дыхание возле моих пяток и тут же поджал под себя ноги. Я не мог разглядеть зверя, его внушительная лапа с острыми когтями оставила глубокий след на моей голени.

   Я попятился назад, вжимаясь в стену. Казалось, что это конец, слышал, как он неспеша ко мне приближается. Мои пальцы нащупали что-то холодное, металлическое и полукруглое в сене, когда зверь предупреждающе зарычав, на меня бросился, я рассек серпом воздух, раздался неприятный звук рвущейся плоти, чудовище истошно застонало, что-то упало на сено рядом со мной. Он протяжно завыл и наваливаясь своей массой на дверь, бросился в лес.

   Я поспешил за ним. Огромный черный волк на трех лапах пытался от меня скрыться. Из места, где теперь не хватало одной отрубленной мною лапы на траву капала темно-алая кровь.

   Я спрятался за большим деревом, внушая ему безопасность. Волколак осмотрелся по сторонам, а затем перекувыркнулся через пень, обращаясь в зрелого обнажённого мужчину.

   Накинув на себя какие-то лохмотья он выругался, - Проклятый человек, как я теперь без руки охотиться буду, навряд ли смогу ее после этого неумелого оборванца со всей своей силой отрастить или пришить, чтобы она как прежняя прижилась.

   Я не знал, что мне делать. Часть меня хотела обезопасить людей от оборотня, а вторая умоляла остановиться. Я был недостаточно силен чтобы сразиться с колдуном, владеющим запретной магией обращения в волка для того, чтобы черпать силу от убийства людей и животных. Зато, я знал как его убить. Но если бы я сделал это простым орудием, он бы в том же месте через время восстал в теле упыря. И уж точно мне бы отомстил. У меня не было с собой ни серебра, ни выструганного кола из боярышника, тем более рубашки из крапивы и освещённой воды.

   Самым верным решением было рассказать о нем берегиням, а сейчас тихо уйти, не выдавая свое присутствие, пока он вновь не обратился в волка или медведя.

   Пока колдун был занят перевязыванием остатков руки, я на пригнувшись прятался в высокой траве, чтобы незаметно его обогнать.

   Я ничейно задел лежащий рядом с моей ногой небольшой камень и он под наклоном прокалился со склона в его сторону. Мужчина озадаченно обернулся как раз на то место, где я еще недавно стоял и его высматривал, но я чудом успел лечь на траву. Не заметив ничего подозрительного, он продолжил свое занятие, а я смог отползти на безопасное расстояние, и выпрямившись побежал к дому Есении, запоминая место, где последний раз видел волколака.

   Я постучал, но никто мне не ответил. Тогда я отворил дверь. Но внутри было пусто. Видимо они уже помогали кому-то другому. Я хотел подождать их возвращения на крыльце, но со стороны озера услышал женский заливистый смех и знакомый сладкий голос окликающий одну из сестер, - Руфина, если догоню - брошу в твои волосы вот эту миленькую лягушку.

   - А ты сначала догони, - игриво сказала вторая, послышались брызги воды, а за ними еще более озорной смех всех троих девушек.

   Радуясь, что они рядом, я со всех ног подбежал к озеру. Но едва увидел ее, остановился как вкованный, не смея отвести взгляд от ее природной красоты. Ее влажные волосы падали на спину, спелая большая грудь просвечивалась сквозь белое полупрозрачное платье, ее широкие бедра и округлые ягодицы обтянула мокрая ткань, подчеркивая каждый изгиб юного тела. Обнаружив мой взгляд, она залилась багрянцем, прикрывая руками затвердевшие от холодной воды коричневые соски. Я тут же стал рассматривать траву, словно никогда раньше ее не видел.

   Есения

   Что его привело к нам в такое раннее время, неужели кто-то пострадал? Хоть бы это был не он. Я осмотрела его с ног до головы, но не заметила новых увечий. И почему он так странно на меня смотрит. Я никогда раньше не видела такой взгляд. Так мог смотреть только мужчина на то, что он пылко желал или чем восхищался. Я не сразу поняла, что после купания мое платье полностью промокло и через него просвечиваются мои прелести, которые не должен до свадьбы видеть не один мужчина. Жутко засмущавшись, я тут же прикрылась руками и не своим, довольно растерянным голосом спросила, - Беломир, что ты здесь делаешь?

   Он не смея поднять свой не менее обескураженный взгляд в мою сторону, присев на траву произнес, - Я видел волколака недалеко от деревни.

   - Не может быть, - их уже больше 60 лет никто не мог заметить. Мы уже думали, что всех истребили, - мое выражение лица стало задумчивым, я почесала подбородок.

   - Если пойдём сейчас, есть шанс его выследить. Я отрубил ему руку. Думаю, по следам крови сможем попасть в его логово.

   - Нет. Он же наполовину человек. И к тому же, уверена, не глупый. Он не будет сидеть и ждать на одном месте, пока ему не отрубят голову или не вонзят кол в сердце. Я предлагаю ещё покупаться. А потом приготовить все необходимое для его поимки и ночью всем вместе отправиться на его поиски. Так у нас будет больше шансов его одолеть, - я протянула руку, приглашая его окунуться в озеро.

   - Ну хорошо, как знаешь.

   Он стал снимать рубаху и портки, аккуратно скрадывая их друг на друга на земле.

   Мои сестры уже перестали плескаться, нагло поглядывали в его сторону и перешёптывались.

   Я зашла поглубже в воду, примерно по шею, чтобы нам обоим не было неловко.

   Он осторожно ступил одной ногой в озеро и тут же сделал шаг назад, все его тело от прохладной воды покрылось мурашками.

   Хитро улыбнувшись, он немного согнул туловище и вытянул вперед руки, соединив вместе ладони. Парень с плеском нырнул в озеро, проплыл под водой и вынырнул возле меня, - Вот теперь я согрелся, - он широко улыбнулся и в мое лицо полетели брызги воды. Я не осталась в долгу. Отплывая назад, сильнее плескалась в него слегка мутноватой водицей.

   От наших игр и громкого смеха две русалки вынырнули со дна и недовольно на нас прикрикнув, ударили нас своими рыбьими хвостами по спине, затем снова скрылись в водной пучине.

   - Видимо, мы нарушили их покой. Еще несколько минут в таком темпе и одна из них нас точно притопит, думаю, пора на берег, - я взяла Беломира за руку, и мы вместе вышли из воды.

   Его изумрудные глаза смотрели на мои губы, когда он поворачивался, чтобы мне ответить, - А я думаю, из них выйдет очень вкусный рыбный суп.

   Мы напоследок громко засмеялись. Юноша запустил в воду большой булыжник, словно подтверждая свои слова.

   Мы сели на полянку, Бедомир накинул на мои плечи свою рубашку, заметив, как посинели мои губы, а тело стало слегка трястись.

   Сестры последовали за нами на берег.

   Мы все вместе разглядывали как в сине-голубой воде отражаются кроны деревьев и какое-то время молчали, наслаждаясь звуками леса.

ГЛАВА 8

Я тебя сберегу от холодных дождей,

   Если ты в свое приоткроешь мне дверь.

   Едва солнце зашло за горизонт, как мы насытившись пирожками с ягодами, покинули избу.

   Пока мы не приблизились с тому сараю, в котором ночевал Беломир, мы вели оживлённую беседу.

   - И многим упырям вы отрубили голову? - толкая меня в плечо, усмехаясь спросил юноша, видя что я все еще морщусь от боли он извиняясь описал кончиками пальцев круг ниже того места, где меня ранили, уже виновато опустив уголки губ.

   - Все в порядке, оно почти зажило, - я слабо улыбнулась, - мы не считали, но думаю несколько десятков.

   - Ты хотела сказать сотен, - поправила меня Ясмина, потуже затягивая на плече тряпичную сумку.

   - Это ещё ладно, ты бы видел, сколько мы девушек из нашего озера выловили. Только листья на деревьях начинают желтеть, как они туда чуть ли не колонной идут, плача от несчастной любви. Мы сначала думали, что это сезонная хандра, но оказалось дело не обошлось без наших старых недобрых полуденниц и мавок вместе с болотными кикимарами, - поддержала беседу Руфина, она сделала паузу, проверяя, что поблизости никого нет из перечисленных, - эти проказницы в особую фазу луны оказывается, научились принимать человеческий облик, не только женский, но и мужской. Только юная красавица спешит на встречу к своему жениху, как видит, что он целуется с другой, безумно на нее похожей девушкой. Или признается в любви возлюбленному, а он ее отвергает. Говорит, что она внешностью не вышла и, вообще, он полюбил другую. Та же не выдержав такого горя, бежит к озеру или на реку топиться, а довольные мавки, зная что их ряды скоро пополнятся, возвращают свой облик, и пока девушка оплакивая свою несчастную любовь заходит в воду, те её как родную сестру успокаивают, тянут к ней свои мертвенно-бледные холодные руки.

   - Иногда мы успевали, мы уже наизусть выучили все песни бывших утопленниц, которыми они заманивают новых девушек и кто-то в такие дни из нас периодически дежурил возле водоема, но, к сожалению, не всех удалось вовремя вытащить. Иногда мавки бывают очень убедительны, - я опустила взгляд, обвивая свое тело руками, - но за тех, кого мы все же отговорили, подводные жительницы нас ненавидят. Они давно строят планы как нас извести, но пока что у них ничего из этого не вышло. Видимо, ум их умер вместе с ними. А с помощью одной мести сложно что-то путнее придумать.

   - Звучит жутковато, - Беломир остановился недалеко от входа в сарай, вспоминая в какую сторону он дальше от него побежал, - сколько же женихов могли остаться без своих невест, если бы не ваши старания. Я бы хотел себе такую жену, которая за время моего отсутствия не только могла за себя постоять, но еще и пол деревни спасла, - он поднял на меня свои зелёные глаза, я заметила, как сестры между собой переглянулись.

   Я не знала, что ответить на его слова, поэтому молча последовала за ним, пока он жестом руки нас не остановил.

   - Вон за тем деревом я его видел в последний раз, - шёпотом указал на место.

   Я осмотрелась, на высокой траве в некоторых местах остались следы засохшей крови, - Разделимся или все вместе пойдём?

   - Он довольно здоровый, крупный зверина, чтоб этому мужику снова превратиться в чудовище, стоит разок перекувырнуться через пень или 12 ножей, и тогда, навряд ли кто-то из нас с ним сможет по-отдельности справиться. Не хотелось бы, чтобы волколак застал нас врасплох, - Беломир протянул мне кол из боярышница, как более опытной в связанных с убийствами нечисти делах.

   Сам же взял в руки рубашку из крапивы, а Ясмине с Руфиной передал серебряные монеты и освещённую воду.

   Согласившись с мужчиной, я вышла вперед. Коснувшись травы пальцами, я присела на корточки и зажмурила глаза. Я не умела колдовать как обо мне и моих сестрах думали люди, но мой дар сам меня вёл туда, куда я желала попасть, едва я представила описанного Беломиром громадного волка, как в полной темноте возник столб света, его видела только я, но этого хватило, чтобы понять в каком направлении идти.

   - Нам туда, - я указала на север и со всех ног побежала.

   Я не останавливалась, пока свет не поменял цвет с оранжевого на ярко-желтый - мы были близко, слишком близко, чтобы даже перешептываться.

   Перед нами стояла небольшая покосившаяся лачуга, из окна которой не исходил свет, словно внутри было пусто или все легли спать, но это было лишь приманкой. Стучать было не самой хорошей затеей, поэтому мы обошли дом со всех сторон на наличие другого, более безопасного входа. С задней стороны был небольшой погреб, который следовало, в первую очередь, осмотреть. Мое чутье меня редко когда подводило, я осторожно приоткрыла дверь и стала спускаться вниз, было слишком темно. Внизу пахло чем-то спертым и очень знакомым. Я не сразу поняла, что этот запах мне напомнил человеческую кровь и плоть, заготовленную на неурожайные времена. Не успела моя нога встать на последнюю ступеньку, как кто-то или что-то потащило меня вниз.

   Я закричала, падая на землю. Расстояние было маленьким, но я умудрилась удариться затылком об ступеньку и еще об что-то твердое локтем.

   Пока я приходила в себя, Беломир уже спрыгнул вниз, а за ним спустились сестры.

   - Не будь трусом, выходи. Пока я тебе вторую лапу не отрубил, - грозно процедил Беломир.

   - Я вас ждал, - низким грубым голосом произнес незнакомец, поджигая лучину.

   Его лицо осветилось желтым цветом. На вид ему было не больше 45 лет, тёмные волосы, длинная черная борода и неестественно светло-карие глаза призрачной красоты. На нем был коричневый балахон, в оставшейся руке он сжимал нож.

   Мужчина нахмурил брови и сморщил нос, уставившись на нас полным ненависти и презрения взглядом, - Кто из вас первым хочет стать моим ужином? - злобно зарычав, он вонзил 12-й нож в пол и перекувыркнулся через ножи, превращаясь в оборотня.

   Нужно было срочно выбираться из западни. Я прихватила один из ножей, зная, что ему без него нельзя обратно превратиться в человека.

   - Вода, скорее, - крикнула сестре.

   Она, выпучив глаза, трясущимися руками плеснула ее в волка. Волколак взвыл, оголяя свои острые клыки, он ринулся в сторону Беломира, говоря срывающимся человеческим голосом, - Ты их привел. Тебя я первым и разорву на мелкие кусочки своими зубами, что не съем за раз - заставлю собрать в бочку твоих подруг. А затем, по очереди перегрызу их тонкие, но такие сочные шеи, - из его пасти стекала слюна, от предвкушения он облизнулся.

   - Сейчас, - дал команду Беломир, и мы окружили зверя со всех сторон, набрасывая на него рвущуюся на части рубашку, которая должна была его удержать, но только разозлила.

   Пока он над нами смеялся, Ясмина умудрилась затолкать в его пасть серебро. От очередного запланированного превращения он ослаб, Беломир держал его руки, и я успела вовремя вонзить в его сердце кол, пока он не прошептал какое-нибудь необратимое заклинание.

   Я тяжело выдохнула, облокачиваясь о ступеньки, никто не пострадал. Но я была сильно вымотана и еще больше испугана. Беломир приобнял нас. А затем, закинув мертвого мужчину себе на плечо, понес его на открытую поляну, - он тяжелее, чем я думал, - произнес юноша.

   - Конечно, внутри него жило громадное чудовище, - усмехнулась Руфина.

   Мы наломали веток и соорудили хороший костёр, в котором вскоре горел еще один поверженный берегинями и их новым другом зверь.

ГЛАВА 9

В последние дни все было слишком спокойно, но Беломир все равно каждый день к нам захаживал. Помогал домашнюю утварь починить, да на ужин иногда оставался.

   Один раз зачем-то принес мне огромный букет моих любимых полевых цветов. Они были настолько яркими и пёстрыми, что я не сразу смогла отреагировать на непривычное ко мне внимание.

   - Это кому? - потирая шею, спросила.

   - Тебе, - как всегда лучезарно улыбнувшись ласково произнёс он, протягивая пахнущие летом и жизнью цветы.

   У нас с ними было много общего, и все не сводилось к простой красоте, мы застыли едва распустившись, какое-то время они простоят в вазе, а затем завянут и больше никто не почувствует их дивного запаха и не улыбнётся, рассматривая яркие и такие нежные лепестки. В один день и я уйду так и не постарев, я не оставлю после себя ни семечка, мой стебель не пустит не единого бутона. Я просто исчезну, не оставив после себя никого живого, кроме бессмертных бессмысленных перевираемых легенд о моем опостылом существовании.

   Я морщусь, когда он подходит ко мне еще на один шаг ближе, а затем, уставившись на цветы, запинаясь, роняю, - Ззачем мне цветы? Разве их не дарят на праздники или, если хотят порадовать свою невесту или жену?

   - Да, так оно и есть, - его глупый взгляд сводил меня с ума.

   - Но я тебе не невеста и сегодня обычный день, - я стояла на своем, отказываясь принимать эти цветы.

   - Есения, извини, если я поставил тебя в неловкое положение. Но ты мне очень понравилась с нашей первой встречи. И дня не проходит, чтобы я о тебе не думал. И этот букет, и мое присутствие - это лишь меньшее, как я могу проявить свои чувства к тебе.

   - Спасибо за цветы. Но тебе лучше уйти, - я отвернулась, не желая видеть его опечаленное лицо.

   - Почему? Что плохого в том, что один человек что-то чувствует к другому? Или я тебе настолько противен, что ты больше не можешь меня видеть - он повернул меня к себе, ища поддержку в моих глазах, но я не смела их поднять. Я боялась, что мои эмоции возьмут верх и это нас обоих со времен погубит.

   Его пальцы нежно казались моей щеки, но даже это не смягчило мой ответ, в произнесенных мною словах я выплеснула всю ту несправедливость, что я годами носила на своей шеи, не смея никому возродить, - Да ничего хорошего с этого не выйдет, человек-то может и чувствует, но ты, наверное, забыл, что я однажды умерла и, как минимум, я уже другая. Я уже сама не знаю кем я стала, но я навсегда останусь такой, пока на смену мне не переродится новая девушка, - я уже кричала, а из глаз начинали лениво капать слезы, - это может быть через год, а может через 100 и более лет. Ты мне не противен, нет, - я взяла его за руки, - я не рассказала тебе, что меня к тебе привёл венок на Ивана Купалу, если бы не обстоятельства, то я бы решила, что ты мой суженый. Но такие как я не становятся невестами и уж тем более женами, в основном, мы умираем еще до свадьбы. Я не хочу, чтобы ты видел, как я во второй раз умру, а еще больше не хочу видеть, как ты слабеешь, стареешь и болеешь с годами, а я остаюсь полной сил. Это еще хуже. Прости, но у судьбы для меня далеко не счастливые планы.

   Его лицо покраснело, а голос стал жестче, - я не понимаю, зачем ты так со мной, но если ты хочешь поругаться, то у тебя получилось. Но если ты решила всю жизнь посвятить борьбе с нечистью и делить одну крышу с неродными сестрами, то я тебя разочарую. Я просто так не сдамся,- бросив на меня разгневанный взгляд, он вышел за дверь, бросая на пол цветы, которые я сразу же прижала к сердцу.

   Я так и осталась сидеть одна. Пока с реки не вернулись мои названные сестры.

   - Есения, ты в порядке? Твоя собственная тень и то ярче, - Ясмина приложила ладонь к моему лбу, проверяя температуру тела.

   - Я уже сама не знаю, - я опустила плечи, мои руки безвольно болтались.

   - Рассказывай, что случилось? Если бы твоё унылое выражение лица могло заговорить, оно было бы куда красноречивее, - ближе ко мне подвигаясь, спросила сестра, она старалась улыбаться, но я видела как ее беспокоило мое состояние.

   У меня жутко болела голова, мои попытки сделать вид, что все в порядке не увенчались успехом, моя фальшивая вспыхивающая и тут же исчезающая улыбка меня выдавала.

   В моей голове крутились мрачные мысли: Ну вот и все. Он ушел и больше никогда не придет. Я сама все испортила. Как я не была морально истощена, Ясмину бы не удовлетворил мой короткий ответ. Обнажать чувства перед той берегиней, которая не знала, что такое потеря себя и самого дорого, что может быть у человека - его опоры, семьи, своих истоков, прошлого, было не самой лучшей затеей. Но у меня не было выбора.

   - Мы повздорили с Беломиром, - сухо пробормотала, сводя вместе брови, мой поверхностный вдох едва оказался громче, чем я думала.

   Ясмина приобняла меня сбоку, - Думаю, ты хочешь рассказать куда больше, чем сейчас позволяешь.

   Ее слова и понимающий взгляд послужили для меня толчком и все то, что я держала в себе несколько часов, сидя наедине с собой вырвалось вместе со сдавленными всхлипами, - Он, оонн ушел, - я запиналась, руки дрожали, а ком в горле мешал говорить, - он принес мне цветы, просто так, от души, а я вместо того, чтобы их с благодарностью принять еще и накричала на него.

   К утешительному разговору присоединилась Руфина, - Есения, я не думаю, что он мог воспринять близко к сердцу твою реакцию. Тебе раньше не делали подарки.

   - Дело не в подарках, он можно сказать мне в лоб признался в любви, а я сказала, что у нас нет будущего. По крайней мере, у меня. Я не хотела его обидеть, для меня важно его счастье. Но боюсь, наполовину живой мертвец, за которым уже давно зарегистрировано место в склепе среди других берегинь, не сможет его осчастливить, - шум в ушах начинал сходить на нет, но взгляд все еще был мутным от застилающих глаза слез.

   Ясмина напряжённо наполовину улыбнулась, слегка наклонив голову набок. Искоса на меня посмотрев, она сочувственно нахмурилась, и утешающе произнесла мягким голосом, - Это не первая и не последняя ваша ссора. Если вам Богами предначертано быть вместе. То хоть небеса упадут на землю, вы все равно будете с ним встречаться вновь и вновь, - она похлопала меня по спине, проникаясь чувствами.

   - Спасибо, - выпрямляя сгорбленную спину, тихо поблагодарила.

   Руфина на мгновение приложила руку к сердцу и тут же опустила, качая головой. Она протянула ко мне ладонь, но так и не коснулась, ее рука замерла в воздухе, а затем снова опустилась на колено, - Я думаю, ты должна первая с ним заговорить. Ты знаешь, где он живет? Может тебе следует его навестить?

   Я приподняла глаза, оставляя в покое василек, который я все время крутила в руках, - Ты права. Я так и сделаю. Я примерно знаю в какой части деревни он мог жить. А дальше я уже спрошу. Спасибо вам, девочки, если бы не вы, я бы и дальше плакала, - я обняла сестер, а затем умылась.

   Позволила Ясмине заплести свои длинные волосы в косу по кругу головы и оставить часть лежащих на спине локонов. Я переодела свежее воздушное белоснежное платье с ветвистыми узорами намного ниже колен и сделала из части подаренных цветов новый венок, закрепила его на макушке.

ГЛАВА 10

Шаркающей походкой я плелась точно не знаю куда, в моих глазах не было блеска, только застывшие слезы от мысли, что он не захочет меня слушать. Меня мучало непреходящее ощущение тяжести внутри, словно я несла непосильную ношу.

   Увидев на пол пути знакомый силуэт вдали на пустой дорожке, я, все еще не веря, закрыла глаза, закачала головой. На моем лице медленно проступила улыбка.

   Какое-то время мы оба стояли как в плохо замешанном тесте неумелой, еще неопытной хозяйки, не смея сделать шаг навстречу.

   От его почти немигающего взгляда искрящихся молодой зеленью глаз, мое лицо засияло. А на щеках проступил румянец. Он долго изучал меня своим ищущим взглядом. Его пунцовые припухлые губы изогнулись в сладостной улыбке.

   Сильной рабочей ладонью он провел по жидкой рыжеватой бороде и, разладив лоб, произнес надломленным голосом, звенящим в моих ушах журчащими по весне ручейками, в его порывистом тоне слышалось облегчение, - Ты передумала, - он громко выдохнул и сделал неуверенный шаг мне навстречу.

   К моему телу вернулась подвижность, и я побежала в его объятья. Ни секунды не колеблясь, я запрыгнула к нему на руки, и моя хрупкая ладошка утонула в его огромной мозолистой руке, ощутив всю шершавость его натруженной кожи.

   - Я не могла иначе, - сказала бархатным голосом, перебирая пальцами его курчавые, отдающие желтизной волосы, - я была не права, - эти слова мне дались тяжелее.

   Но стоило почувствовать опору его богатырской бугристой груди, как я уже не могла сомневаться в сказанном.

   Глупо ухмыльнувшись, я постаралась от него отстраниться, но он только сильнее меня к себе прижал.

   Я уже не замечала, как из высоких камышей за нами кто-то наблюдал, приоткрыв свой рыбоподобный рот. Мои мысли спутались. Мне хотелось только одного - касаться его горячей кожи, чувствовать твердость его груди и силу рук обвивающих мое тело.

   - Ты правильно сделала, обещаю. Ты не пожалеешь о своем выборе, - он присел на полянку, а меня усадил к себе на колени, своими загорелыми огрубевшими пальцами он медленно провёл от одной моей шеи к другой, касаясь подбородка, мне стало щекотно, но я не успела засмеяться. Он уже запустил свою мозолимую ладонь в мои мягкие волосы и ближе притянул к себе мое лицо. Всего на мгновение наши взгляды встретились, в его было желание и еще что-то мне еще незнакомое, в моем - скорее смятение и любопытство. Его овальный, немного заострённый подбородок коснулся моего, и я почувствовала его жаркие сочные губы на своих губах. Это был мой первый поцелуй. Я не знала что делать, поэтому просто закрыла глаза, доверившись опыту его ласкающих губ. Сначала поцелуй был более нежным, но страсть только нарастала, его любопытный язык изучал мой рот. Мы упали на траву, и вот я уже оказалась снизу. Он целовал мою шею, мои ключицы, поглаживал бедра. Беломир уже тяжело дышал, но он не мог продолжить, по его возбужденным горящим желанием глазам я все понимала, поэтому не стала спорить, когда он внезапно от меня отпрянул, усаживаясь рядом.

   Тяжело выдохнув, он положил голову на согнутые колени, - я очень сильно этого хочу, но не так. Ты слишком чиста, чтобы я мог тобою здесь попользоваться. Пока ты не станешь моей женой, я больше не дотронусь не до чего, кроме твоих манящих губ.

   Я пригладила растрёпанные волосы, - Так будет правильнее для нас обоих, но я не хочу торопиться со свадьбой. И, вообще, ты мной не пользуешься. Я сама была не против этого.

   - Есения, - немного растерянным голосом произнес, не поднимая взгляда.

   - Что, Беломир? - я одарила его нежной и мягкой улыбкой.

   - Извини, что еще вчера не сказал. Я не смог. Знаю, ты меня сейчас, возможно, возненавидишь. Но я не мог найти нужных слов, чтобы о таком сообщить.

   Я напряглась, опираясь ладонью о землю, привстала.

   - Мне нужно оставить тебя на какое-то время, - он сделал паузу, рассматривая свои пальцы.

   - И на сколько же? Если пару дней, то ничего. Я найду чем себя занять. Знаешь же, упыри любят преподносить внезапные сюрпризы, - оптимистично произнесла, не подозревая, что я близко не догадывалась, о чем шла речь.

   - Есения, это займет не несколько дней, а скорее месяцев. Помнишь, я говорил, что меня выбрали воеводой, скоро у нас намечается военный поход, уже все припасы и оружие собрано, - он попытался меня приобнять, но я отдернула руку.

   - И когда? - сжимая кулаки, процедила.

   - Завтра на рассвете, - низко произнес, тяжело вздыхая, - я сам этого теперь не хочу, когда встретил и уже пылко полюбил тебя, но долг есть долг. У меня нет другого выбора. Надеюсь, ты меня дождешься, и мы сразу посватаемся. Мои родители будут в восторге от такой невестки. Особенно матушка. Она всегда мечтала о дочке.

   Я, казалось, его не слышала, - Так у нас всего одна ночь?

   - Да.

   - Пошли, - я потянула его за руку, повернувшись в сторону дома.

   - Куда? - он, вытаращив глаза, замер.

   - Оберег хочу тебе в дорогу сделать - берегиню. Это маленькая тряпичная куколка...

   - Знаю, которая будет меня оберегать, и у нее нет лица. Я ценю это, но, может, мы лучше побудем наедине. Я ничего не имею против твоих сестёр. Но мне хотелось бы больше никого этой ночью кроме тебя не видеть.

   - Вот сделаю куклу, и пойдём, куда захочешь.

   Мы не шли, а бежали до нашей избы.

   Пока сестры ошарашенно на меня глядели, я вывалила из сундучка все ткани, что у меня были и трясущимися пальцами стала перебирать пока не нашла любимые лоскутки - алые с белой вышивкой, белые и светло- зелёные как его глаза.

   Я взяла 7 лоскутков ткани и стала их рвать до нужных размеров, а затем складывать из них куколку, белый цвет был ее головой, туловищем и руками, платье было красным с зелёным фартуком, когда я почти закончила, обмотала вокруг шеи и рук нити, на голове завязала салатовый платочек - талисман был готов.

   Я осторожно положила маленькую куколку на его ладонь, - Только не потеряй. Она будет тебя вместо меня беречь от ран, будет охранять твой сон и напоминать обо мне.

   - Спасибо, ни за что не потеряю, - он бережно повесил куколку на шею под рубахой.

   Пока сестры не засыпали нас расспросами, мы пошли туда, где впервые встретились. В обнимку наблюдали как такое большое Ярило, багряно-красного цвета прощается с жарким днем, ласково даря нам последние лучи, перед тем как скрыться в зелени высоких деревьев, отражаясь в реке.

   Мы делились сокровенными воспоминаниями и как давние знакомые смеялись, пока не вспоминали о тех жалких часах, что нам посчастливилось остаться вместе перед жестокими, холодными месяцами долгой разлуки. Мы постоянно целовались до боли и сбитого дыхания, чтобы не забыть этот сладкий малиновый вкус на губах, ставшей нашем общем послевкусием горькой ягоды на устах.

ГЛАВА 11

- Ты меня дождешься? - томно спросил он, зарываясь носом в мои волосы, - не отдашь другому свое сердце?

   Сначала я подумала, что он подшучивает, но его выражение лица было серьезным, уже светало, поэтому я могла разглядеть каждую родинку на его теле, каждый незаживший до конца шрам, покрытый белым грубым рубцом, новые ссадины, про себя их подсчитывала и надеялась, что за время его похода новых не прибавится.

   Я посмотрела на небо и про себя помолилась:

   Тара, ты даровала мне жизнь, о которой я не просила, пожалуйста, сохрани его, сбереги его за меня, пока меня не будет рядом. Я тебя прошу, не дай ему умереть.

   - Глупый, конечно, дождусь. Кому кроме тебя нужно мое уже однажды остановившееся сердце, которое даже мои руки и ноги толком не может согреть? - я потрепала его по щекам и впервые сама поцеловала, от неожиданности он широко раскрыл глаза, отвечая на поцелуй.

   - Надеюсь, что никому. Эти месяцы быстро пролетят, и я вернусь. Как же я завидую каждому упырю и нечистому духу, которого ты пронзишь своим клинком, - в его долгом взгляде читалось безумство соразмерное с его любовью.

   - Нашел чему завидовать, - я сдержанно засмеялась, хоть и хотела плакать. Но старалась его не расстраивать, чтобы и без того тяжёлую дорогу не делать еще невыносимее.

   Он обнял меня за поясницу, а мои руки не отрывались от его шеи и плеч.

   Мы могли ещё долго так стоять, но один из юношей в доспехах его окликнул, и он в последний раз кротко меня поцеловав, присоединился к другим мужчинам, а я, вытирая пальцами льющиеся рекой слезы, опустив голову, побрела к сестрам, надеясь найти утешение в их словах.

   Я чувствовала его полный страдания взгляд на своей спине, но так ни разу не обернулась, чтобы расталкивая всех, не броситься ему на шею, проклиная чертову службу.

   Прошла только несчастная неделя, но она тянулась как год. Я не знала, жив ли он, здоров. Хоть мое чутье и подсказывало, что он в порядке, но я до конца ему не верила, боясь, что он мог потерять мой оберег. И уже лежит голодный совсем один среди непроходимого леса или тонет в зыбком болоте, истекает кровью от руки наших недругов.

   Мое воображение рисовало жуткие картины, а сны были еще хуже моей обычной жизни без него.

   Хоть я каждую ночь и видела его такое родное лицо, крепкие руки и гордый стан, он на моих глазах превращался в безобразного упыря жаждущего моей крови, и как я не пыталась от него убежать и не искала способы снова обратить его в человека, мне приходилось его убивать собственными руками. Раз за разом я вонзала меч в сердце своего любимого и всего на несколько мгновений, пока у него оставались последние крупицы жизни, он становился собой. Из его рта вытекала густая темная кровь, но он все равно улыбался, обещая снова ко мне вернуться.

   Так продолжалось каждую ночь. Не один эликсир и мазь, нанесенная в несколько толстых слоев под глазами, не могли скрыть тёмные мешки и следы недосыпа.

   Пока я его оплакивала, ухудшилось мое состояние. Я почти не ела. Прежние платья еще больше на мне весели. Даже пояс не спасал. Моя кожа стала бледнее, чем у только что новоиспечённых мавок, неуклюже ступивших со дна озера в другой мир.

   Вместе со сном и внешней красотой ухудшилось и мое здоровье, у меня появился сухой кашель непонятной природы.

   Я была одной из старших, поэтому сестры забеспокоились, заметив в моих волосах седой волос.

   - Это дурной знак, ты слабеешь. Нужно срочно собирать всех берегинь, пока мы тебя не потеряли, - Ясмина вертела в руках переливающийся на солнце серебром волосок.

   - Не нужно никого собирать. Если богиня так хочет - я уйду. Это естественный процесс. Возможно, мне на смену должна вот-вот переродиться новая девушка. А нас и так уже девять. Видимо, мне уже пора уступить свое место новой избранной, - я провела пальцами по своим бледным, синеватым губам.

   - Нет уж, мы просто так от тебя не откажемся. Иди, поешь, - Руфина пододвинула ко мне еще неостывшую кашу, от которой исходил приятный, сладковатый запах.

   - У меня нет аппетита, - я отложила в сторону ложку.

   Но сестры и не думали сдаваться.

   - Вот вернется твой молодец и не узнает тебя, не боишься, что перепутает с утопленницей и её вместо тебя в жены возьмет, - схитрила Руфина.

   Пока я задумалась, она как опытный родитель завлекающий сказками и звонкими звуками своего нежелающего есть ребенка, успела запихнуть в меня ложку каши, которую я нехотя не до конца прожевав, проглотила, запивая теплым молоком, чтобы успешно ее протолкнуть.

   И правда, я же берегиня. А значит, как бы все плохо не казалось, я должна верить.

   - Спасибо, уголки моих губ растянулись в слабой улыбке.

   Я взяла миску и еле как вместила в себя еще несколько ложек.

   На следующей день мне стало еще лучше и мне захотелось тушеной говядины.

   Еще через день я вернулась к привычному укладу своей жизни, и сестры немного успокоились.

   Наступил чистый четверг. Все подготавливали баньки, чтобы хорошенько отпариться.