Лизавета или Мери Поппинс для олигарха. Анна Кувайкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Есть люди, для которых на первом месте карьера. Есть те, кто любит деньги и не хочет работать. Есть те, у кого денег куры не клюют, и они думают, что могут купить всех и вся… А есть я, Елизавета, обычный воспитатель в не совсем обычном детском саду. У меня имеется любимая работа, маленькая уютная квартирка, мечты о скромном семейном счастье и вера в лучшее. Вот только…

   Один поход в клуб, и я оказалась в компании загадочного мужчины, в чужом доме и на должности няни для шустрого мальчишки. И я даже так сразу не могу сказать, за кем именно в этом странном месте мне действительно придется присматривать!

ПРОЛОГ

- Нет… Нет, нет, нет, нет, нет!

   Шмяк!

   Бодрый и отчаянный протест был прерван рулоном туалетной бумаги, метко треснувшим мне точно по лбу. Хорошо, что это – «Папья». Мягкая, как хлопок, с особой текстурой, четырехслойная, с тиснением с обеих сторон… «Папья» - потому, что я достойна большего! Да простят меня добрые люди за навязчивую рекламу, уже набившую оскомину, но, думаю, от крепкого рулона старых добрых «Набережных челнов», плотных и жестких, как наждачная бумага, наверняка остался бы синяк.

   - Бей её!! – команда главаря банды мелких террористов прозвучала радостно и зычно. Мой слабый писк безнадежно потонул в воплях команды мстителей в сандалиях, и со всех сторон моментально обрушился шквал метательных снарядов!

   Едва не взвизгнув, торопливо прикрыла лицо ладонями, чувствуя, как по макушке весело стучат все те же рулончики «элитной» попной бумаги. Вопли мини-индейцев - тоже, к слову, элитных, - мгновенно деморализовали противника в моем лице - слишком уж их было много.

   Тут же неподалеку послышался плеск воды и интенсивное хлюпанье, шелест разворачивающихся в полете рулонов одноразовых супер мягких полотенец… Кто-то скомандовал «огонь», и в ход пошла тяжелая артиллерия – шарики из сухого бассейна! Когда только их притащить успели?

   - Уи-и… - полузадушенным писком поплакалась я самой себе, едва не оглохнув от творившегося вокруг безобразия.

   Сорок минут… Сорок минут напрасной уборки моими трудолюбивыми ручками! И все пошло под то место, которое следует вытирать той самой бумагой, висевшей сейчас лентами везде, где можно и где нельзя! Даже на светильниках и стенах.

   И как апогей шалопайства и праздника непослушания – кто-то из особо ретивых соловьев-разбойников, издав пронзительный свист, и лихо махнув ногой, перевернул ведро с грязной водой!

   Волна с хлопьями серой пены тут же хлынула по полу, сметая и заливая на своем пути всё, что попалось, включая мои джинсы. Мои балетки, видавшие лучшие времена, мгновенно пошли ко дну, я дернулась, пылая праведным гневом, мелкие вредители замерли…

   - Всё! – не выдержав, я резко скинула с головы всё, чем ее закидали, и попыталась подняться. – Сейчас я буду зверствовать!

   - А-а-а-а!!! – с дикими воплями золотые во всех смыслах детки пяти лет от роду тут же бросились наутек. – Анна Николаевна, нас Лизка обижает!!

   Обидишь их, ага… Кто их обидит, три дня не проживет!

   Сердито пыхтя, я еще раз дернулась, поскользнулась на воде, и снова села в лужу, во всех смыслах этого слова. Грустно глядя на просторную уборную, численность населения в которой буквально за секунды сократилась до одного единственного человека – меня, вставать уже не стала. А чего дергаться-то? Всё равно джинсы уже не спасти.

   Мою репутацию, кстати, тоже.

   - Лизонька, что случилось? – раздался бодрый перестук каблучков, и в просторное помещение, отделанное дорогим ярким кафелем, гордо вплыла женщина в небольших годах, красивая и изящная, как принцесса Диана. Сложив руки на груди, на которой ярко переливался крупный кулон с синим камнем, до боли похожим на сапфир, она покачала головой. – Ох. Опять?

   - Угу, - грустно подтвердила, выставив локоть на колено, подперев подбородок кулаком. Мокрые джинсы неприятно липли к попе, но больше всего удручали не они, а предстоящий фронт работ. Серпантин из сухой и мокрой туалетной бумаги, бесформенные островки разодранных бумажных полотенец, разноцветные пластмассовые шарики, плавающие в грязной воде… Тяжелый вздох вырвался сам собой. – За что они меня так не любят, Анна Николаевна?

   - Ну, а что ты хотела, милочка? – аккуратно переступив через серую бумажную кашу на полу, женщина подошла к раковине, из которой уже не хлестала вода – сенсоры перестали работать. Одернув полы дорогого приталенного пиджачка, моя вроде как коллега, а по факту начальница, поправила свою элегантную прическу, глядя в зеркало, щедро измазанное жидким мылом. – Дети всё прекрасно понимают. Они всегда будут отвергать тех, кто не из их песочницы. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

   - Мне каждый день об этом напоминают, - пробурчала себе под нос, стаскивая с волос мокрые белые ленты с тем самым двойным тиснением.

   - Вот и чудненько, - стерев из уголков губ скатавшуюся там матовую, неброскую помаду, резюмировала мадам. Закончив прихорашиваться, она напоследок стряхнула с расклешенных классических брючек невидимые пылинки и, обернувшись, сморщила носик при виде беспорядка. – Убери здесь. И приведи себя в порядок, ради всего святого! Скоро детей начнут забирать, не хватало еще, чтобы такой позор увидели. Ты знаешь, родительский комитет особым терпением не отличается.

   Я просто кивнула, немножко приуныв. Золотые яблочки от своих венценосных деревьев недалеко падают, и даже на метр не укатываются. Уж я-то об этом знаю не понаслышке!

   Возведя глаза к потолку, небрежно фыркнув, Анна Николаевна гордо удалилась, цокая своими туфельками известного бренда, всем своим видом явно показывая, что она обо мне думает. И о ситуации в целом.

   - Господи, за что? – тихо вопросила я у пустоты, утыкаясь лбом в пучеглазую крышку зелененького унитаза в виде лягушки. И, вздохнув, потыкала пальцем в сгиб пупырчатой лапки. – Ну, хоть ты мне на этот вопрос ответишь, а?

   Конечно, бездушное фаянсовое земноводное молчало, воды в рот набрав. Так что пришлось мне, вздохнув напоследок, поправив сползшую на затылок цветастую косынку, снова приниматься за работу, попутно размышляя о своей горькой судьбе-судьбинушке.

   Впрочем, долго унывать я не умела, и вскоре уже весело мурлыкала себе под нос незатейливую современную попсовую песенку, отмывая зеркало от жидкого мыла приятного голубооко оттенка с перламутровым отливом.

   Если говорить честно, в моей ситуации вообще было грех жаловаться на жизнь.

   Да, я работала няней, или, как принято сейчас говорить, помощником воспитателя в детском саду. В не совсем обычном детском саду, а что ни на есть элитном, расположенном в коттедже на окраине города, в настоящем сосновом бору. Сюда сложно добраться… простым смертным сложно – у нас даже уборщицы имеют собственный транспорт, не говоря уже о дорогих внедорожниках, машинах бизнес-класса и, вроде бы, даже парочке лимузинов, прибывающих блестящей современной кавалькадой каждое утро к воротам. Часто опаздывая на непозволительное для установленного режима времени, но кого это может волновать кроме меня? Я, если честно, не особо разбираюсь в марках дорогих авто, никогда не отличу Гуччи от Версаче, и не увижу разницы между бриллиантами и стразами «Сваровски».

   Я обычный человек. Даже странно как-то, правда?

   Обычная девушка, студентка заочного отделения педагогического института, двадцати шести лет отроду… Живу в крошечной квартирке, зато своей, едва свожу концы с концами, но никогда не падаю духом, и очень люблю детей. Педагоги в нашей стране получают, увы, ничтожно мало, и это горькая правда. Чтобы сносно жить, а не существовать, нужно иметь высокую зарплату, а чтобы получать такую, необходимо найти приличную работу. А как это сделать с неоконченным высшим образованием и отсутствием всякого педагогического опыта? Просто бесконечный замкнутый круг, увы.

   Но я всегда считала, что рано или поздно человеку улыбнется удача, главное только вовремя ее заметить. Вот и мне повезло: моим золотым билетиком в другую жизнь стала невзрачная папка с какими-то документами, найденная на заснеженной улице полгода назад. Не знаю уж, как и почему я обратила на нее внимание, но, после недолгих раздумий, я ее все-таки подобрала. И уже дома, просмотрев содержимое, поискав в интернете по фамилиям, указанным в бумагах, вышла на этот самый детский сад.

   Его заведующая, к слову, весьма эпатажная и надменная дама, оказалась на редкость совестливой. И решила меня отблагодарить за возврат утерянного. Мы встретились тогда в кафе, я отдала документы, отказалась от вознаграждения, не видя в этом необходимости. Завязался разговор, слово за слово, ну и…

   С тех пор я работаю здесь. Конечно, это тяжело и непросто, местные золотые детки разительно отличаются от тех сорванцов, к которым я привыкла за время подработки в муниципальных садах. Что уж говорить об их родителях! Да и сам персонал детского сада тоже, лояльным отношением ко мне не отличался. Да, согласно распоряжению заведующей, меня приняли в штат, но, увы, не приняли нашу разницу положений. Чуть что, виноватой оказывалась я, за каждый промах ругали меня, всю грязную работу тоже заставляли делать меня…

   Но я не жаловалась, правда! И даже не думала унывать: ну где я еще найду в своем возрасте, и со своим скудным педагогическим стажем столь высокооплачиваемую работу?

   Удручало, правда, отношение детей. Но я их не винила, даже когда происходили инциденты, похожие на сегодняшний. Ведь в избалованности, капризах, отсутствии воспитания и уважения к кому бы то ни было, виноваты не сами дети, а их «дорогие» во всех смыслах родители, которые слишком заняты ведением бизнеса, позволяющего им самим и их чадам иметь все, что можно.

   И что нельзя.

   Я… не совсем люблю эту высшую прослойку современного, избалованного, самовлюбленного и надменного общества. Мне многое было непонятно, да я, если честно, и не силилась их понять. Разная жизнь, разные миры, разные приоритеты, разные цели и понятия о разумном, добром, вечном – моя дорога с их никогда толком и не пересекалась. Исключая, конечно, рабочие моменты. Но куда же без этого? Издержки производства еще никого не обходили стороной, увы.

   А в остальном было, как говорится, прекрасная маркиза… Всё хорошо, всё хорошо!

   Разве что исключением является наша уборщица, отпросившаяся сегодня для кого-то ужас какого срочного дела. То ли ручной той-терьер заболел, то ли на маникюр пошла – я не вдавалась в подробности, если честно. Я не знаю, что там, и как, это же не мое дело. А вдруг, я все неправильно поняла из ее телефонного звонка? Тем боле, для заведующей причина звучала совсем иначе, потому Нина Васильевна и была официально отпущена на сегодня. А все ее обязанности, естественно, перевалили на кого?

   Правильно, меня!

   Впрочем, мне не сложно. Я люблю работать руками, люблю, когда вокруг царит порядок, все чистенько и аккуратно, каждая вещичка остается на своем законном месте. Да, и если честно, люблю работать, особенно в тишине, когда никто мне не мешает, не указывает, что делать, и не обзывает всякими обидными словами, разнообразие которых достаточно велико для детей пяти и шести лет. Вот вроде подготовительная группа… а познания в обсценной лексике больше, чем у моих знакомых с факультета лингвистики!

   Куда катиться современная молодежь… ужас!

   - Ужас, Лизавета, - глядя в чистенькое зеркало, тихо хихикнула я, подмигнув самой себе. – Критика молодости и есть первый признак надвигающейся старости!

   На такой позитивной ноте я и закончила уборку, оставив красивейшую уборную, обставленную по последнему слову моды и техники. Унитазы-лягушата, такие же раковины и яркий дорогой кафель – это еще что! Вон, в соседней, младшей группе так вообще, горшки музыкальные. Говорят, детки на них могут сидеть часами, а некоторые даже засыпают прямо в процессе…

   Продолжая мысленно ворчать и сетовать на разницу поколений, я переоделась в раздевалке для персонала, сменив балетки на видавшие виды, но чистые кеды, в которых пришла утром на работу. Правда, пришлось влезть и в уличные бриджи, но другой альтернативы не нашлось. У меня «парадные» брючки, которые раньше на работу надевала, до сих пор еще от красок не отстирались! А мой гардероб, увы, не богат на вещи.

   Впрочем, я уже вроде говорила, что не жалуюсь? Главное, есть, чем попу прикрыть, а без «Дольчи» и тем более «Габаны» я уж точно как-нибудь проживу, не говоря уже о «Шанель» и прочих громких именах.

   Тряпки есть тряпки, ткань – всего лишь ткань, так какая разница, кто к их созданию приложил руку, верно?

   Трудолюбивые китайцы, в этом плане, кстати, очень даже ничего!

   - Анна Николаева, я всё, - доложила я воспитательнице, входя обратно в группу, в которой царил шум и гам. Дети уже успели сходить поужинать в столовой, и перед прогулкой занимались тем, что категорически была запрещено. А именно, прыгали на небольшом надувном батуте, установленном прямо в игровой зоне! – Можно выводить всех?

   - А? Что? Да-да, конечно, - невнятно отозвалась воспитательница, сидящая за своим столом, бесстыдно продолжая то, что опять же, не положено – пудрила лицо и обновляла макияж. Причем с особой тщательностью! И до меня, как и до детей, ей ровным счетом не было никакого дела…

   Я мельком взглянула на веселые разноцветные настенные часы… и вздохнула.

   Всё понятно!

   - Стасик, иди, собирайся, - мигом различив в яркой игровой комнате нужного мальчишку, который, в отличие от сверстников, спокойно сидел на полу, выстраивая из магнитного конструктора яркую машинку, негромко позвала я, улыбнувшись. – За тобой сейчас придут.

   Ребенок вскинул голову, моментально прищурившись, от чего его хорошенькое личико мигом приобрело слишком серьезное выражение, полное недоверия. Оставив конструктор в покое, он поднялся, отряхивая и без того чистые коленки, спрашивая, как мне показалось, без особого интереса:

   - Правда? А кто?

   - А ты угадай? – не смотря на не слишком-то приемлемую, в моем понимании, ситуацию, я не смогла не подыграть ребенку. Да, я не одобряла некоторые вещи, не понимала их… Но выразить свое неудовольствие не смогла. Как я могу его расстроить, когда он смотрит так внимательно, словно ожидая от меня маленького чуда?

   - Мама… - тут же замолчав, Стасик задумался. – Нет, они же уехали. Значит… Кирилл, да??

   Я посмотрела на Анну Николаевну, продолжающую наводить марафет… и, не выдержав, рассмеялась:

   - Да, ты прав. Ну, что, ты идешь одеваться или нет?

   - Бегу! – тут же просияв, ребенок рванул в раздевалку с такой скоростью, что темные вихры на макушке буквально встали дыбом. Украдкой посмеиваясь, я побрела следом, мысленно поражаясь.

   Непостижимы пути Господни… Нет, пожалуй, не так. Странна психика ребенка! Каким бы избалованным и странным он не был, он всегда тянется только к тому человеку, кто тянется к нему. И, чем младше ребенок, тем сильнее это проявляется. Вот, кто знает, почему маленький человечек будет улыбаться незнакомому, странному на вид человеку, в тоже время, когда от приветливого, заботливо на вид чужака будет прятаться за родителями? Вот и я не знаю. Чувствуют, наверное…

   Я, как «старая», прожженная жизнью тетка, не смогу этого понять никогда. Я не очень-то доверяю посторонним людям, особенно если они неприлично богаты и ужас, как влиятельны. Увы, это рефлекс, выработанный за время работы в этом детском саду, да и за всю жизнь в общем.

   В этом и основная проблема на сегодняшний день: я категорически против того, чтобы отдавать ребенка человеку, который для него никто. Но как поступить, если так приказало начальство, в обход всех правил и порядков, да и сам ребенок рад видеть этого мужчину, пожалуй, даже больше собственных родителей?

   Вот и сейчас, стоило только открыться двери в просторную, светлую и красиво оформленную раздевалку, как от счастливого детского визга у меня заложило уши:

   - Кир, ты пришел!

   - Ну, конечно пришел, - рассмеявшись, вошедший мужчина легко поймал подбежавшего к нему мальчишку и без видимых усилий подкинул его в воздух. – Ты сомневался во мне?

   - Да ни за что! – заливисто хихикал Стасик, довольно мотая ногами в воздухе.

   Я украдкой возвела глаза к потолку, присев на корточки около детского шкафчика, принимаясь складывать вещи в яркий детский рюкзачок. И едва не вздрогнула, когда меня поприветствовал мужской голос, низкий, глубокий, настолько мягкий и приятный, что даже не верилось:

   - Здравствуйте, Лиза.

   - Здра…

   - Здравствуйте, Кирилл Станиславович! – перебив меня, в раздевалку, подобно королеве, величественно вплыла Анна Николаева, оставляя за собой шлейф дорогих брендовых духов. – Как же приятно вас снова видеть!

   - И вас, - наверняка улыбнувшись, ответил ей тот самый Кирилл Станиславович, настолько вежливо, что у меня закралось подозрение, что он, как в стародавние времена, чинно приложится к ее ручке. Этот мужчина ведь, и правда, был весьма галантным и обходительным, чего не скажешь о других родителях.

   Не знаю, хорошо это или плохо… но лично меня немного сбивало с толку. Разве такие еще остались?

   - Вы так вовремя, - тем временем продолжалась заливаться соловьем моя коллега. – Я как раз хотела с вами поговорить о Стасике!

   - Неужели? Что-то случилось?

   - Ой, нет, что вы! Стасик хороший мальчик, это так, пустяк. Неурядица, на которую не стоит обращать внимания. Но сообщить о ней я обязана.

   - Лиз, - отвлекая меня от сборки вещей, неслышно подкравшийся мальчишка подергал меня за рукав кофты. – Нажалуется, да?

   - Конечно, нет, - повернувшись к ребенку, я взяла его за ладошки и, аккуратно сжав, улыбнулась, стараясь его поддержать. Говорили мы негромко, находясь в отдалении, так что вряд ли бы нас услышали. – Анна Николаевна просто обязана об этом сказать, такова ее работа. Ты же знаешь, что ты виноват, верно? Драться нехорошо.

   - Артем первый начал, - сморщил носик Стасик. – Он меня обозвал, знаешь как?

   - Знаю, - снова улыбнувшись, я погладила мальчика по голове. – Но ведь вы уже во всем разобрались, верно? Он был не прав, что обозвал тебя, а ты был неправ, что его ударил. Вы извинились и помирились. Все же закончилось хорошо, да? Ну вот видишь. Чего грустить тогда? Давай ка лучше собираться. Ты же хочешь домой?

   - Неа, - просияв лицом, Стасик хитро улыбнулся. – Мы с Киром идем в зоопарк! Он обещал!

   - Тогда тем более, - подмигнула я повеселевшему ребенку. Он предложил свою помощь и послушно держал раскрытым свой рюкзачок, пока я убирала туда его рисунки.

   Я знаю, что это не педагогично, но… Станислав Саркаев был моим любимчиком, каюсь, грешна.

   Просто он такой милый, добрый, смышленый и отзывчивый, что даже как-то не верилось иногда – уж слишком он выделялся на фоне остальных детей. И по этой же причине у нас в группе часто происходили конфликтные ситуации среди наших воспитанников: Стасик всегда отстаивал собственные интересы, был скорее ведущим, чем ведомым. Он был лидером по натуре, но, к сожалению, всем детям из богатых семейств с самого рождения внушали, что именно они самые лучшие. С одной стороны это, конечно, хорошо. Но с другой…

   Последствия были далеко не самыми приятными. Вот и сейчас, кажется, «золотые» ребятишки, воспользовавшись нашим отсутствием, снова принялись выяснять, кто же из них лучше, и чей папа богаче.

   - Да что ж такое! - услышав тоже, что и я, Анна Николаевна, все это время краем глаза следившая за детьми через распахнутую дверь, всплеснула руками. – Кирилл Станиславович, извините, я буквально на минуту.

   - Не страшно, я подожду, - понимающим смешком ответил мужчина.

   Отправив Стасика переобуваться, я молча продолжила свою работу. В шкафчиках у детей хранилось немало вещей: запасная одежда, физкультурная форма, кеды для нее, чешки для танцев, носочки, принесенные из дома игрушки… Передо мной встала непростая задача, как упаковать все это в крохотный рюкзак? А это нужно было как-то сделать, чтобы за время вынужденных каникул родители успели все постирать и привести в прядок. Хотя, конечно же, вряд ли это будут делать занятые бизнесом мамы… скорее горничные или же домработницы.

   Что, конечно же, уж совсем не мое дело.

   - Тяжело, наверное, работать с таким количеством сорванцов одновременно? – от негромкого вопроса, раздавшегося совсем рядом, я едва не подпрыгнула, лишь чудом не выронив стопку вещей из рук. Кое-как справившись с разбушевавшимися эмоциями, аккуратно ответила, стараясь сделать так, чтобы мой голос не прозвучал слишком резко:

   - Мы справляемся.

   - Это я вижу, - продолжая мягко улыбаться, заметил мужчина, непринужденно прислоняясь плечом к крайнему шкафчику. Видимо, актриса из меня была так себе, потому что следующий вопрос прозвучал без всяких обиняков. – Лиза, я вам не нравлюсь?

   Я с трудом сдержала рвущийся наружу вздох, поднимаясь:

   - Послушайте, Кирилл…

   - Станиславович, - услышав паузу, усмехнувшись, напомнил он свое отчество. Кажется, мужчина прекрасно понимал, что я специально его «забыла», но такая дерзость с моей стороны его только забавляла – я дышать перестала, когда увидела в его зелено-карих глазах насмешливые искорки!

   Да и если честно, дыхание перехватило совершенно от другого.

   Кирилл Станиславович был потрясающе красив. Длинноватые, едва закрывающие уши и касающееся основании шеи, густые русые волосы. Смеющиеся выразительные глаза с небольшим прищуром, довольно резковатые скулы, чуть впалые щеки. Прямой нос, высокий лоб, а на подбородке – легка щетина.

   На вид бы я ему дала лет тридцать пять. Подтянутая фигура, широкие плечи, сильные мышцы – сразу видно, что мужчина следит за собой. Аккуратная одежда, состоящая из летних брюк, бело-полосатой рубашки и тонкого пуловера, кажется на вид простой, но подобрана со вкусом, и, наверное, стоит огромных денег.

   Не удивительно, что перед его приездом прихорашиваться начинает не только Анна Николаевна, но и все остальные воспитательницы, вместе с нянечками и уборщицами!

   - Кирилл Станиславович, - все-таки вздохнув, я отвернулась, продолжая складывать одежду Стасика. – Поймите меня правильно, пожалуйста. Я ничего не имею против вас лично. Но мое отношение к ситуации вам известно.

   - Лиза, я понимаю, что иду против всех правил, - мужчина продолжал улыбаться, явно не задетый моим отношением. – И что вам нельзя отдавать детей тем, кого родители не указали в заявлении. Но родители Стаса вынуждены были срочно уехать, у них просто не осталось выбора.

   - И кроме вас, у них больше не нашлось других родственников? – поинтересовалась я, хотя уже знала ответ.

   - Я им даже не родственник, - развел руками Кирилл Станиславович, впрочем, ни капли не терзаясь угрызениями совести. – И вы об этом прекрасно знаете.

   Знаю, да. Только не понимаю, зачем он мне все это рассказывает! Ну, не будет же человек его статуса оправдываться перед какой-то нянечкой, верно? Такие, как он, за время моей работы в детском саду уже ни раз, и даже не два указали мне на мое место.

   - Знаю, - кивнула, стараясь застегнуть битком набитый рюкзак. – Поэтому и не понимаю, как вы уговорили заведующую отдавать вам Стасика, учитывая, что это незаконно. Хотя нет, как вы это сделали, я как раз четко понимаю. Я уже говорила, что дело не лично в вас, Кирилл Станиславович. Я просто не люблю, когда с помощью денег покупается все, что можно, и тем более все, что нельзя!

   От моих слов, излишне эмоциональных в конце тирады, левая бровь мужчины медленно поползла вверх…

   - Из-звините, - тут же стушевавшись, я машинально сделала шаг назад, сообразив что, а главное, кому я это сказала... Ой, мамочки, кто меня за язык тянул-то, а?! – Я не должна была этого говорить. Простите.

   - Меня сложно обидеть, Лиза, - шагнув вперед, мужчина спокойно забрал из моих рук рюкзак Стасика и одним легким движением застегнул непослушную молнию. – Но вы меня удивили. Не думал, что в наше время еще остались девушки, способные искренне возмущаться несправедливости. И напрямую говорить об этом.

   - У меня другое воспитание, - пытаясь не провалиться от стыда сквозь пол, с трудом выдавила, ругая себя последними словами. Чем я думала, высказывая ему все это? – Привили слишком сильное чувство справедливости. Извините еще раз. Это ваши дела, и я не имела никакого права в них вмешиваться.

   - Ну, почему же? – удивленно вскинул брови Кирилл Станиславович. – Это ваша работа, интересоваться, кому вы отдаете детей. В конце концов, я ведь на самом деле могу оказаться каким-нибудь маньяком. Знакомым Стасика, но маньяком. А кроме вас, похоже, об этом никто не задумывается.

   - Ну, ребенок к вам тянется, и это видно, - я попыталась сгладить неловкость, хотя лицо пылало от стыда. – Кроме того, вы привозите и забираете его уже две недели, и всё в порядке. Стасик не плачет, а наоборот, всегда рад вас видеть. Извините, но на поведение маньяка это не похоже.

   - Но вы не знаете, чем я на самом деле с ним занимаюсь, верно?

   - Так, стоп, - я тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. И с подозрением уставилась на хитро улыбающегося мужчину. – Кирилл Станиславович, вы сейчас пытаетесь меня убедить в том, что вы… плохой? Я правильно поняла?

   Неожиданно мужчина… расхохотался!

   - Что смешного? – я почти обиделась, чувствуя себя при этом маленькой девочкой, по возрасту едва ли старше Стасика, сражающегося сейчас с непослушными тонкими ремешками сандалий.

   Что такого я опять сказала?

   - Знаете, Лиза, - снова складывая руки на груди, усмехнулся Кирилл Станиславович, но как-то спокойно и совсем не обидно. – Я многое о себе слышал. Но плохим меня назвали впервые.

   - Ну… - протянула я, не зная, что на это ответить. – Все бывает в первый раз. Рада, что подняла вам настроение. А сейчас мне нужно идти, извините.

   - Лиза, - негромкий окрик заставил меня остановиться уже у входа в группу, в которой слышался укоризненный голос моей коллеги, мягко отчитывающей своих подопечных. – А до скольки вы сегодня работаете?

   - А? – опешила я от такой постановки вопроса. И, обернувшись, снова ляпнула, не подумавши. – А вам-то это зачем?

   - Кир? – переобувшийся, наконец, Стасик, просияв, взял мужчину за руку. – Ты с нами Лизку хочешь позвать, да?

   - Стас, для тебя она Лизавета Михайловна, - мягко поправил его Кирилл Станиславович. Ребенок серьезно кивнул, соглашаясь с мнением, как я поняла, авторитетного взрослого. – Но ты почти угадал. Скажем так… я был бы не против пригласить Лизу с нами на прогулку.

   Я от такой новости чуть не присела. Застыв, как вкопанная, переводила взгляд с ребенка на его близкого человека, и никак не могла понять, что это: шутка? Тонкая издевка? Или что-то другое?

   - Вы же это не серьезно? – недоверчиво посмотрела я на мужчину, неловко вытирая от чего-то вспотевшие ладони о карманы бриджей.

   - Ну, от чего же? – вопросительно вскинул брови Кирилл Станиславович. – На подобные темы я не имею привычки шутить.

   - Это невозможно, - покачала я головой. И, не зная, как объяснить, покосилась в сторону группы. – Нам запрещены отношения с родителями.

   - Ну, вы же сами знаете, любой запрет можно обойти, - очаровательно улыбнулся мужчина, ласково потрепав Стасика по волосам.

   И вот тут-то меня снова, мягко говоря, переклинило. Хорошее настроение и вроде как расположение к этому человеку исчезли так же быстро и неожиданно, как и появились!

   - Извините, Кирилл Станиславович, - прищурившись, ответила я, машинально распрямив плечи. – Но у меня нет таких денег. Я предпочитаю соблюдать установленные правила, а не выкупать их. А теперь простите, но мне нужно работать. Всего хорошего!

   И ушла в группу, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

   Уже многим позже, несколько часов спустя, когда я брела домой, слушая музыку в наушниках, снова и снова прокручивала в мозгу произошедшее.

   Я честно, не понимала, какая муха меня укусила. И сегодня, и двумя неделями ранее.

   Кирилла Станиславовича было сложно не заметить. Я помню, какое впечатление он произвел на всех, да и на меня тоже, когда впервые пришел забирать Стасика. Он был предельно вежлив, улыбался, и спокойно сообщил, что пришел за Саркаевым. Я хорошо знала родителей Стаса, как и их охранника и няню – именно они обычно привозили и забирали мальчишку. Больше в заявлении не был не указан никто, и не удивительно, что подобная просьба вызвала у меня сильное недоумение. Особенно когда выяснилось, что незнакомый мужчина чете Саркаевых не родственник, и даже не их работник! Друг семьи – ну как я буду объяснять это заведующей?

   Естественно, я вежливо отказала. Мужчина мягко, не непреклонно настаивал. Он не грубил, не кричал, не грозился расправой, вовсе нет! Но держался с уверенностью человека, знающего о своей правоте. Мне казалось, он даже забавлялся ситуацией и моей храбростью. Завязался нешуточный спор, привлекший внимание Анны Николаевне, которая и приказала мне собрать Стасика, попутно рассыпаясь в комплиментах и извинениях перед абсолютно чужим мужчиной.

   Он-то в итоге благополучно ушел, а я получила неофициальный устный выговор сначала от своей коллеги, затем и от выше стоящего руководства. Все мои возражения и возмущения канули в Лету – их просто никто не стал слушать, отмахнувшись, как от мухи. Да еще и улыбались так снисходительно, будто перед ними стояла какая-то малолетняя наивная дурочка, зачем-то решившая радеть за справедливость.

   С тех самых пор, целых две недели, я с трудом сдерживалась при виде этого «родителя». А он, как на зло, был вежлив, тактичен, и никогда не позволял себе ничего лишнего. Это сбивало с толку.

   Наверное, я всё воспринимала слишком близко к сердцу. Но таковы издержки моего воспитания. Меня всегда учили быть справедливой, не давать в обиду тех, кто меньше, соблюдать порядок везде, и если выполнять какую-то работу, то выполнять ее качественно.

   Поступать по совести меня учил дедушка, которым я очень дорожила. Они с бабушкой были добрыми людьми, и не воспитали во мне злобы и равнодушия. И мне нравилось жить честно, правда, нравилось!

   Но иногда, в реалиях современной, совсем не простой жизни, это совсем не помогало.

   - Лизка пришла!! – раздавшийся радостный вопль заглушил музыку, оторвав меня от прослушивания любимой группы, исполняющей мировые рок-хиты на виолончелях. Впрочем, наушники выпали из ушей, когда меня со всех сторон окружили дворовые ребятишки, наперебой здороваясь и пытаясь обнять.

   Все плохие мысли тут же выветрились из головы, стоило мне только увидеть знакомые, искренние улыбки. Я всегда любила детей, не чуралась их, и могла с легкостью принять участия в их играх. Погонять в футбол, поиграть в прятки, научить кататься на роликах или поработать судьей на игре в войнушку… почему бы и нет?

   Когда, конечно, находилось на это время.

   - Лизка, а давай с нами? – спросил Виталик, многозначительно подкидывая на руке прилично поюзанный футбольный мяч, из которого во все стороны торчали грязные нитки.

   - Не сегодня, - с улыбкой отрицательно покачала я головой. – Устала после работы. Завтра, ладно?

   Детвора ответила мне разочарованным гулом.

   - Всё, народ, расходимся, - махнул рукой Васька, самый старший из местной банды. – Нас надули!

   - Какие мы обидчивые, - я шутливо стукнула подростка по козырьку потрепанной кепки. – Лады, уговорили. Но только полчаса, не больше!

   - Уррра!! – радостные детские вопли на мгновение оглушили.

   Рассмеявшись, я стащила с плеч рюкзак и, кинув его на лавочку, потерла руки, предвкушая будущее развлечение. Да-да, я старая тетка, серьезная барышня, взрослый человек, ну или как там меня еще обзывают местные бабушки? И резвлюсь с детворой, будто мне самой двенадцать лет.

   И что с того? Моя жизнь, мое свободное время, так что, как я хочу, так его и провожу! Лучше уж так, чем бегать по клубам, не ночевать дома, а потом родить в пятнадцать от случайной связи. Ну или стать жутко известной, объявив об изнасиловании на всю страну…

   Уже поздно вечером, дойдя-таки до соседнего дома, поднявшись в свою квартирку, не раздеваясь, я рухнула на диван, не переставляя глупо улыбаться. А заодно и поражаться, насколько разными бывают дети.

   Те, из садика, родившиеся с золотой ложкой во рту, и наши, местные, живущие в частном секторе за моим домом – разница была огромной. И не совсем забавной, к тому же.

   Вместе с обычным сравнением, над которым я раздумывала каждый день после работы, в голове моментально всплыл образ мужчины, самого странного из тех, с кем мне довелось общаться.

   - Нет-нет-нет, - я ту же тряхнула волосами, отгоняя ненужные мысли. И, с удовольствием потянувшись, перевернулась на спину, закидывая руки за голову. – Никаких необычных родителей, их избалованных отпрысков и начальства, любящего нечестный заработок. Всё! Добби, наконец, свободен!

   И, правда: с завтрашнего дня детски сад закрывается на небольшой ремонт, всем работникам дан небольшой отпуск, а значит… Сво-бо-да!

   А главное, больше никакого загадочного Кирилла Станиславовича.

   Верно?

ГЛАВА 1

- Лиз, а Лиз… На танцы пойдешь?

   - Юль, не сейчас.

   Тишина… И через две минуты снова:

   - Лиз, ну Лиз… На танцы пойдешь, а?

   - Юль, я занята.

   К тишине добавилось интенсивное клацанье клавиш компьютерной мыши… но ровно на две минуты. А потом опять:

   - Ли-и-из… Ну Лиз!

   К равномерным щелчкам присоединилось мое громкое недовольное сопение.

   Юлька несколько притихла, продолжая сидеть на моем диване, обнимая огромного плюшевого Майка Вазовски, персонажа из мультфильма «Корпорация монстров». Но внимательным, настойчивым взглядом сверлить мою спину не перестала, начав возмущенно и настойчиво сопеть как раз тогда, когда я сама прекратила это делать.

   Не выдержав нескольких минут этой экзекуции, зверски действующей на нервы, я со вздохом развернулась в стареньком компьютерном кресле:

   - Ну, что тебе, покемон безобразный?

   - Чего это сразу безобразный? – обиделась подруга, машинально расправляя на груди ярко-желтую футболку с изображением лихо подмигивающего Пикачу – мечту любого подростка из конца девяностых. Правда, в те времена о таком приходилось только мечтать, довольствуясь синтетической маечкой с титаником… Но сейчас же, слава китайским интернет-магазинам, в которых можно найти не только открывающийся покебол, но и любого покемона в полный рост, а не только скромную футболку!

   - Согласна, Пикачу – лапочка, - фыркнула я, складывая руки на груди, чуть покачиваясь вместе с креслом.

   - Какая ты, а! – повторно обиделась на меня подруга, пыхтя, как насупившийся ежик. Не выдержав, я рассмеялась – натуральная блондинка в кепке козырьком назад, без макияжа, двадцати пяти лет от роду, но ведущая себя как тот самый человек пубертатного периода… Это действительно забавно! Хотя, в общем-то, должно казаться со стороны глупым и неестественным.

   Но ей это шло. Вдобавок, она выглядела максимум лет на восемнадцать-двадцать, так что еще никому просто не приходило в голову сказать, что девушки в ее возрасте так себя не ведут!

   - Ладно, Юлька-кастрюлька, - закончив потешаться над однокурсницей, с которой виделась не только во время сессия дважды в год, а по любому мало-мальски «важному случаю», я приступила к допросу. – Чего тебе надобно-то, старче? Ради какой сомнительной авантюры я на этот раз отвлеклась от горячо любимой работы?

   - Вот не надо, а? – Юльча возвела глаза к потолку, лихо спрыгивая с моего старого диванчика, застеленного новым красно-синим покрывалом. – Твоя любимая работа уже как неделю благополучно закрылась на ремонт, а все детки снова свалились на головы не успевших отдохнуть от них нянек. А это так. Халтурка!

   - Вот не надо мне тут! – справедливо возмутилась я, и, для пущей убедительности, обернувшись, даже постучала ногтем по монитору, на котором красовался очередной обнаженный мужской торс – обложка для электронной версии современного любовного романа. Поправка: не мною написанного. – За эту халтурку, как ты ее называешь, в месяц набегает неплохая сумма. Ты же знаешь, как они популярны сейчас.

   - М-да, - подойдя поближе, опираясь на край стола, выдала вердикт подруга, рассмотрев вблизи мое так называемое творчество. – И это сейчас в моде? Не знаю, что там в содержании… Но глядя на такую обложку, я к книге и на километр не подошла бы.

   - Это ты сейчас меня раскритиковала или современных авторов? – моментально прищурилась я. И, не сдержавшись, прыснула, прекрасно зная, что не обо мне речь шла. – Я сама не в восторге. Но кто платит, тот и музыку заказывает. В конце концов, мне не сложно найти самый красивый торс во всем интернете, конечно же, с самыми отчетливыми кубиками, и никак иначе. И так каждый раз.

   - У тебя двойные стандарты, ты в курсе? – нагло стащив мою кружку с недопитым чаем, констатировала Юльча, так и выпрашивая получить от меня по тому месту, который козырек кепки прикрывает. – Ты же не любишь, когда деньги решают все.

   - Я и свою работу не люблю, точнее, некоторые ее моменты, - пожала я плечами, не видя в предъявленных обвинениях ничего страшно обидного для себя. – Но без нее не будет средств даже на покупку этого самого чая, на который ты забегаешь время от времени. Да и куда забегать, к слову, тоже не будет – отберут квартиру за неуплату коммуналки. Так что… я всего лишь скромный реалист, готовый пойти на мировое соглашение с собственной совестью и поступиться некоторыми принципами ради банального выживания в реалиях современного мира.

   Уважительно присвистнув, Юля медленно стащила с головы головной убор:

   - Во загнула…

   Я только развела руками, улыбаясь и, протянув руку, закрыла фотошоп, благодаря знаниям которого и нашла себе простенький способ калымить небольшую денежку, которой вполне хватало на покупку вкусняшек и оплаты некоторых важных вещей вроде мобильной связи с интернетом.

   Что касается моей длинной, проникновенной речи, тут все просто: некоторые романы, для которых вдохновенно ваяла обложки в свободное время, я все-таки еще и читала, благо попадались среди них весьма неплохие работы. Их было немного, но все же. Для разгрузки уставшего мозга вечером, после работы – самое то.

   - Ладно, - вытащив из-за монитора ловко припрятанную там бутылку с газировкой, вызвав по-детски обиженный взгляд подруги, я перешла к сути дела. – Оставим в покое мою грешную душу. Что ты хотела-то, Юль?

   - А, ты про это? – жестом фокусника выудив из заднего кармана черных джинсов два билета, Юльча помотала ими в воздухе. – На танцы, говорю, пойдем?

   - Тебе выпала редкая удача, и ты где-то раздобыла приглашение на дискотеку тех, кому за пятьдесят? – удивилась я, не пустив возможности немножко поиздеваться над подругой. Любя, конечно же. – Или это пригласительные на бал дебютанток?

   - Да тьфу на тебя, - стоило мне только подняться, как проворная девушка моментально заняла мое место, да еще и предприняла попытку стащить мою любимый «Дюшес» в стеклянной бутылке. Из всего многообразия газировок, я предпочитала искать и пробовать все новые и новые вкусы исключительно в стекле – такой вот личный маленький фетиш. И потому, свое богатство я выдернула из-под ее руки в самый последний момент, отсев на другой конец стола. Юльча насупилась. – Жадина. И вообще, ты представляешь, кем должны быть мои родители и сколько они должны при этом зарабатывать, чтобы каким-то чудом попасть на современный бал, а уж тем более дебютанток?

   - Смутно догадываюсь, - вздохнула я. – К сожалению, я таких людей каждый день вижу.

   При воспоминаниях о работе перед глазами снова будто бы замаячил загадочный Кирилл Станиславович, никак не желающий последние дни выходить у меня из головы. И, хотя мне, не знаю почему, было интересно, появится ли он снова в детском саду, и что скажет на этот раз… я упорно старалась об этом не думать.

   - Ну а чего тогда? – снова водрузив кепку на голову, Юлька быстро прокрутилась вместе в креслом, вызвав у меня легкое головокружение, хотя сама она при этом оставалась бодра и весела. – Я еще вроде как сегодня с утра еще оставалась дочкой обычного водителя. Это всего лишь билеты в клуб.

   - А, ну если всего лишь в какой-то клуб…

   - Эй! – тут же возмутилась Юльча. – Между прочим, один из лучших клубов города!

   Я от такого заявления чуть не подавилась.

   - Это какой же? – на всякий случай, закрутив жестяную пробку, я отставила бутылку с газировкой от греха подальше, с подозрением глядя на подругу. – «Максимус»? Или, может быть, вообще «Анубис»?

   - Ыть! – Юляшу от такого заявления немножечко заклинило. – Это ты загнула, конечно! Всего лишь в «Пантеон». Но он тоже очень популярный! Они с владельцами «Максимуса» всегда конкурировали. И там, насколько я слышала, тусуются разные важные личности, вроде детей депутатов, их любовницы и многие, многие другие.

   - Важная публика, - поморщилась я. И тут же прищелкнула пальцами, припоминая. – Слушай… а этот не тот самый клуб, сисадмин которого якобы взломал почту «Максимуса» и запустил на всех компьютеры клуба какой-то новомодный опасный вирус?

   - Он самый, - кивнула подруга… и едва не свалилась с кресла. – Так, стоп. А ты-то откуда знаешь?!

   - О-о-о… - напустив таинственности, состроив самое серьезное выражение лица, на которое только была способна, я проговорила почти шепотом, наклонившись к Юле близко-близко. – А это важная, секретная информация, которой я не могу с тобой поделиться, потому что в ином случае, от меня тут же решат избавятся, как от лишнего свидетеля…

   И, не выдержав округлившихся глаз подруги, тихо хихикнула, выразительно постучав пальцами по монитору, выдавая одним простым словом, откуда узнала столь «страшный секрет»:

   - Интернет!

   - Тьфу ты, - ругнулась Юльча, глядя на меня обиженными глазами. – Тоже мне, развела тайны Мадридского Двора!

   - Это не я, это ты, - рассмеялась я, пожав плечами. И спохватилась, подозрительно глядя на блондинку. – Слушай… если этот клуб такой непростой, где же ты деньги на билеты взяла?

   - Вот все-то тебе скажи… - напустив загадочности, ввернула мне шутку подруга. И, сдавшись под моим выразительным взглядом, проворчала. – Ладно, ладно. Всё оттуда же, из интернета! Выиграла пригласительные за репост в ВК.

   - А разве таки розыгрыши реально что-то дают? – безмерно удивилась я.

   - Нет, сынок, это фантастика, - передразнила меня подруга, процитировав знакомую всем фразу из старой рекламы. – На самом деле, тут кому как повезет. Некоторые жмотятся на призы и разыгрывают фейковые, якобы вручая их подставным победителям. Кто-то обещают классные призы, а вручают всякую дрянь: знаю я девчонку, которая победила, а впарили ей бэушный телефон… А кто-то и нормально всё проводит. Это же реклама, Лизка! И реклама шикарная, посмотри, сколько репостов за несколько дней получается! Вот и я решила рискнуть, правда, особо не надеялась. Но повезло же, прикинь! Такой шанс выпал, там даже депозит оплаченный на алкоголь и закуску, не говоря уже о бильярде! Лиз, ну пойдем со мной, а? Пожалуйста!

   Я почесала нос, не пребывая в восторге от предложенного времяпрепровождения.

   Где я и где тусовка в ночном клубе? Что там вообще делать? Да и в бильярд я не играла никогда.

   - Ну как бы… А почему я?

   - Ну позязя, - состроив умоляющую мордашку, Юляша показательно затрясла нижней губой, хлопая ресницами. – Ты – моя последняя надежда! Степка на сутках, у Машки мама заболела и мелкого ей не с кем оставить, Оксанка вообще в командировку умотала… Ну, Лиз, я столько об этом мечтала!

   - Не знаю, - я вздохнула, до сих пор пребывая в сильных сомнениях. Вроде бы просьба подруги не несла за собой ничего криминального, но… - Я не люблю такой шум, как и алкоголь. Как раз все то, что есть в клубе.

   - Ну, Лиза-а-а-а… - на меня посмотрели натуральными глазками котика из «Шрека».

   - Да черт с тобой, - ругнулась я, так и не отыскав подходящей причины для отказа. Я же понимала, что в случае с этим упрямым созданием простое «не хочу» оправданием не является! – Но ты мне будешь должна.

   - Уииииии!!! – когда это нужно, Юля может вопить от радости громче, чем все мои воспитанники вместе взятые. – Всё, что угодно и когда угодно!! Ты – чудо!

   - Да прям, - рассмеялась я, прислоняясь бедром к краю стола. – Ты же еще не знаешь, что я попрошу у тебя взамен.

   - Например? – не смотря на мои слова, радости у кого-то не убавилось ни на миг.

   - Например, ангажирую у тебя Стёпку на несколько часов без возможности амнистии…

   Вы думаете, ее как-то разочаровала новость о том, что придется на некоторое время поделиться собственным женихом, с которым они счастливо живут уже почти как целый год? Да как бы не так!

   - Тю-ю! – махнула рукой подруга. – Ты же знаешь, сколько угодно, в любое время дня и ночи. Что на сей раз учудила?

   - Шторы, - со вздохом признала я, указывая кивком головы на большое удобное кресло, стоящего в углу почти вплотную к стене с окном, над которым из стены слегка свисала выдранная оттуда розетка. – Погладила…

   - Ну, ты даешь, - присвистнула Юля. Перебравшись на мягкое кресло, она руками осторожно вставила розетку обратно… естественно, та мгновенно выпала, повиснув на проводах, не порвавшихся только чудом еще в первый раз. – Как?

   - Я одну штору погладила, доску отставила, - пришлось мне каяться в содеянном. – Решила сразу повесить, чтобы не мешалась, встала на подлокотник, а когда спускалась, наступила в кресло… Ну и на кабель заодно. Итог ты видишь.

   Подруга ни нашла ничего другого, кроме как медленно поаплодировать последствиям моих приключений, качая при этом головой:

   - Это ты молодец… Это надо уметь!

   Хм. Как будто я с этим спорю… Не зря же дедушка всегда называл меня осью травматизма, за привычку собирать на себя все возможные неприятности и ударяться о самые немыслимые вещи!

   Как бы то ни было, но мои страдания не стали напрасными. Договорившись об аренде бесплатной рабочей силы в лице жениха подруги за относительно небольшую услугу, мы принялись собираться.

   Юля, как чувствовала, что у меня нет на сегодня планов, поэтому зашла на чай как раз к вечеру, именно в тот самый день, на который были оформлены пригласительные. Что-то мне подсказывает, что сначала подруга обзвонила всех, кого можно и кого нельзя, и когда никто не согласился, побежала ко мне от безвыходности.

   Я была не в обиде, честно. Юльча знала, как я не люблю подобные заведения – она была со мной тот единственный раз, когда я была в клубе, и как потом описала это место, в каких красочных эпитетах и не совсем цензурных метафорах. Ко мне она обратилась действительно только потому, что больше ничего не оставалось. Но! Если б я все-таки каким-то чудом любила такого рода заведения, подруга позвонила бы мне первой…

   В конце концов, долгие и нудные сборы под громкую музыку завершились успехом. Пока я была в душе, Юлька сбегала домой переодеться, благо жили мы почти в шаге друг от друга. Оставались мелочи: вызвать такси, обуться, да подкрасить губы. И подруга справилась со всем этим куда быстрее, уже влезая в изящные туфли-лодочки на приличном каблуке. Я же надолго зацепилась у зеркала, пытаясь прицепить к волосам накладные синие пряди так, чтобы они ни в коем случае не отцепились, и зажимы от них не было видно.

   Хотя, спрашивается, кто их там в темном клубе будет рассматривать-то?

   - Слушай, я завивалась быстрее! – мазнув прозрачным блеском по губам, пристроившись сбоку от меня, возмутилась Юльча, показательно тряхнув идеальными кудрями. – И красилась тоже… И потом, почему именно синий? И что за внезапная дискриминация плойки?

   - Я всегда хотела что-нибудь эдакое, - фыркнула я в ответ на обвинения, не отрываясь, впрочем, от своего занятия. – А в садик в таком виде ходить нельзя. Приходится довольствоваться накладными, спасибо тебе, господи, за вовремя сотворенный Али-экспресс…

   - Ты неисправима, - сморщила носик девушка, поправляя свою маечку, идущую в комплекте к белым узким джинсам и перчаткам из серебристой искусственной кожи с обрезанными пальцами. – Всё! Как я выгляжу?

   - Ты знаешь… - повернувшись, я окинула подругу взглядом с головы до ног и задумчиво констатировала. – Вполне так…гламурненько.

   - Айщ! Ненавижу это слово!!

   - Знаю, - рассмеявшись, я полезла в шкаф за своим последним приобретением с того же чудо-сайта. Вынув оттуда коробку, извлекла на свет новенькие черные кеды на танкетке, с яркими желтыми шнурками и такой же полосой по низу, испытывая к Юльке-кастрюльке небывалое чувство благодарности.

   Если б не она со своим нетипичным предложением, когда бы я еще выгуляла новую обувку?

   - И тут ты должна простонать, нежно их поглаживая: «моя пре-е-е-елесть!», - глядя на то, как я с удовольствием обуваюсь, прокомментировала подруга. И, спохватившись, подпрыгнула вместе с телефоном, поползшим по краю тумбочки в коридоре. – Ой, такси!

   - Я все, - быстренько завязав шнурки потуже, я сунула в один карман телефон, в чехле которого хранилась карточка с деньгами, во второй хотела запихать ключи, но передумала. Заперев дверь, я просто кинула связку в крошечную сумочку подруги, расшитую бисером - она-то как раз любила подобные аксессуары, в то время как я терпеть не могла, когда у меня что-то болталось в руках.

   Вниз по лестнице и до такси мы бежали с хохотом, умудрившись где-то по дороге подхватить хорошее настроение.

   Наверное, сказалось чувство предвкушения яркого события, долгого и ожидаемого, возведенного чуть ли ни в ранг далекой и не совсем сбыточной мечты. А я же, скорее всего, просто заразилась от Юльки – та не переставала щебетать все время, лихорадочно блестя глазами.

   А уж когда мы добрались до места…

   Если б я вовремя не закрыла кому-то рот ладонью, оглохла бы не только я, но и таксист, случайные прохожие, очередь в клуб и даже работники на входе!

   - Если ты в состоянии говорить, а не визжать, просто кивни, - давясь смехом, попросила я, наблюдая за бешено вращающимися глазами подруги, тихо попискивающей от восторга. Но кивнуть, она все-таки кивнула, а после того, как я убрала ладонь, просто таки сорвалась с места, утаскивая меня за собой:

   - Все слова потом, а сейчас я просто хочу вну-у-у-утрь!!

   Ну, если честно, я ничего не имела против, не смотря даже на то, что руку мне чуть не оторвали.

   Ночной клуб «Пантеон» представлял собой шикарное, завораживающее зрелище. Большое здание, стоящее особняком от остальных строений, рядышком к торговому центру, и в значительном отдалении от жилого массива, было сложно не заметить, даже просто проезжая мимо. Летом темнеет поздно, но даже в закатных сумерках яркая неоновая вывеска шрифтом, стилизованным под Древнюю Грецию смотрелась потрясающе. Как и внешняя облицовка из темного матового стекла с незаметно встроенной подсветкой.

   Впрочем, впечатляла и длинная очередь в пух и прах разряженной молодежи. И не только: некоторые посетители, возраст которых был далеко за тридцать, проходили и просто так, минуя длинную вереницу людей. И их пропускали!

   - Это випы, - пританцовывая от нетерпения, сообщила мне Юлька, обмахиваясь нашими пригласительными. – Им закон не писан. Везет, да?

   - Так это, - отобрав красивые бумажки, вовремя кое-что вспомнив, я внимательно вгляделась в печатный шрифт. – Мы же тоже, разве нет?

   - Так-то оно так, - фыркнула подруга, забирая у меня билеты. И, неуверенно глянув на длиннющую очередь, сморщила нос. – Но какие их нас випы? По виду не тянем. Да и вообще... вдруг ты права, и билеты ненастоящие?

   - Пока не попробуешь, не узнаешь, - пожала я плечами… а потом, не долго думая, потащила Юльчу вперед, мимо всех людей! Наверное, в этот момент меня покусал дух авантюризма, не иначе!

   В обычной жизни я не слишком смелая. Напролом не лезу, не ругаюсь, терпеливо жду своей очереди… Но если уж выпал такой шанс, почему бы им не воспользоваться? И уж тем более, если я решилась на поход в клуб, нужно как следует использовать все открывшиеся перспективы, верно?

   Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Я, конечно, к алкоголю отношусь не очень, рисковать не люблю, но стоило первый раз попробовать… И у нас получилось!

   Едва взглянув на билеты, нас торопливо пропустили с вежливым приветствием и даже каким-то подобием улыбки, не смотря на скептичные взгляды, которыми нас одарили, едва мы только встали перед громилами из фейс-контроля.

   Я в свою удачу не сразу поверила, если честно.

   А уж когда мы с такой же ошарашенной Юлей оказались внутри, миновав раздевалку и получив заветные браслеты… Ощущение того, что я попала в какой-то совершенно иной мир, только усилилось!

   От белого, сверкающего неона сильно рябило в глазах. Яркие вспышки в такт битам разрезали пространство, искажая движения беснующейся на танцполе толпы. Много зеркал, яркая подсветка ослепительно-белого цвета, блеск хрома и металла… и дикий, невообразимый хай-тек в интерьере и архитектуре, разительно отличающийся от впечатления и стиля, на который намекала вывеска с названием клуба.

   Если – это храм всех богов, то эти боги очень… современны. Все, что осталось от первоисточника – лишь официантки, бегающие в тонких белых туниках на манер то ли греческих, то ли римских. Одна из таких (не туника, конечно. Официантка!) и поймала нас сразу у дверей, и повела куда-то по краю танцпола, не размениваясь на лишние слова. В них просто не было никакого смысла: расслышать их в таком адском шуме можно только, если собеседник будет кричать тебе прямо в ухо.

   Не знаю, как девушки, все как одна, модельной внешности, работали в такой атмосфере без вреда для здоровья, но свое дело они явно знали. Ловко лавировали среди нетрезвых людей с полными подносами, разнося закуски и напитки, они как-то умудрялись принимать заказы, а главное, работали гидами: основное пространство с двумя барными стойками было предназначено для основного потока гостей, а вот для випов…

   Чтобы попасть на балкон, предполагалось подняться по лестнице, у подножия которой стояла охрана. Но дело в том, что таких лестниц было около десятка, и изгибались они под такими немыслимыми углами, что их число будто бы множилось на глазах! Плюс хромированная поверхность, отражающая свет и зеркально увеличивающая пространство… у меня, при подъеме по одной из таких, самым настоящим образом закружилась голова.

   Балкон, кажущийся снизу единым целым, идущим по периметру всего огромного зала, на самом деле был разделен на секции, в каждую из которых можно попасть только по «своей» лестнице. При этом не было никаких табличек и опознавательных знаков, так что я совершенно не представляла, как здесь ориентируются работники, а уж подвыпившие гости – тем более!

   - Вот ваш бильярд, - открыв единственную дверь в секции, официантка завела нас внутрь достаточно просторного помещения, в которым, к слову, уже кто-то был. – У вас оплачен депозит, принести что-нибудь сейчас или позже?

   - А, несите все сразу! – рассмотрев предоставленные нам «апартаменты», Юля тут же дала отмашку на будущий кураж, едва ли не потирая руки в предвкушении.

   Понятливо улыбнувшись, официантка удалилась, а я, еще раз осмотревшись, пристроилась на странном подобие стула из прозрачного пластика, беззлобно усмехнувшись:

   - Вип, да?

   - Ну… - покосившись на вторую часть комнаты, зеркально повторяющую нашу, подруга фыркнула. – Ну, подумаешь, соседи! Зато мы не внизу, в толпе.

   - Тут я даже спорить не буду, - рассмеялась я.

   Действительно, хоть на огромном мониторе на стене и транслировалось происходящее на первом этаже, с той же самой музыкой, здесь она звучала фоном, достаточно громко, но не оглушая. На бильярдном столе ровной пирамидой были уже выставлены разноцветные шары, в углу притулился вместительный металлический столик с несколькими стульями, стоял мини-бар, стены были украшены хаотичными мазками все той же неоновой подсветки…

   В противоположном конце комнаты было всё то же самое, разве что в зеркальном потолке отражались не мы, а тройка молодых парней, хохочущих во все горло. На нас они, конечно, покосились, и явно обсудили наше появление между собой, но знакомиться не торопились, что несказанно радовало меня лично.

   Хотя, что-то мне подсказывало, что еще далеко не вечер!

   Подарочный депозит, кстати, тоже оказался вполне ничего, хоть и изрядно позабавил. Видимо, сэкономить на рекламе местное руководство все-таки решило. Нам достались: немного крошечных канапе, мясное ассорти, тарелка в фруктами, небольшая бутылка виски, такая же мартини и по паре разноцветных коктейлей в высоких бокалах. А, ну и бутылка колы, как без нее! Все остальное уже за дополнительную плату.

   Но мы даже не подумали расстроиться: нам всего принесенного хватило за глаза. Только пепельницы попросили унести, ведь ни я, ни Юлька не имели такой пагубной привычки, как курение.

   - Ну, поехали! – завладев своим бокалом, озвучила первый тост виновница сегодняшнего торжества, богиня удачи, баловень судьбы… ну и все другие прозвища, которыми я наградила подругу за этот вечер. И не только я одна – как и ожидалось, и часа не прошло, как к нам пришли знакомиться «соседи». К счастью, они оказались достаточно трезвыми и культурными, чтобы спокойно удалиться после первого отказа.

   А вот когда пришли повторно, для отказа не совсем трезвыми оказались уже мы…

   Нет, в целом все происходило культурно. Мы, хоть и чувствовали себя навеселе после коктейлей, которые потягивали целый час, впадать в буйство вовсе не собирались. Да и ребята оказались на редкость приличными. Они не отпускали пошлых шуточек, не распускали руки, даже когда учили нас играть в бильярд, ни на что не намекали, и не лезли в личное пространство. Они шутили, мы смеялись, два стола как-то вдруг оказались сдвинуты, и уже в большой компании мы неплохо проводили время…

   Естественно, без приключений не могло не обойтись. Ну, как это, ось травматизма в моем лице, да еще после легкого алкоголя, да еще и без происшествий? Такое возможно только в параллельной вселенной!

   За бесконечными, не стихающими рассказами парней об их прошлой студенческой жизни, под общий громовой хохот, я умудрилась совсем расслабиться. Хихикнув в очередной раз, потянулась к ближайшей бутылке, чтоб попить, привычно скрутила металлическую пробку, хлебнула из горла…

   Ядреная жидкость мигом обожгла губы, рот, гортань и фонтаном чуть не хлынула обратно!

   - Лизка, блин!! – подруга, сидящая напротив меня аж подскочила, в то время, как парни, успев только удивиться, моментально попадали от смеха кто куда. – Ты обалдела, это же вискарь!

   Думаете, я сама этого не поняла?! Да у меня слезы хлынули из глаз! Сразу после того, как эти глаза чуть не выпали!!

   - Во дает, - расхохотавшись, один из парней, Ярослав, торопливо подсунул мне стакан с колой. – Кто ж так вискарь пьет-то? Его мешать надо, там градусов, как в водке!

   - Да не пьет она его, - пока я тщетно пыталась прокашляться и восстановить дыхание, пояснила подруга, сердито пихая Вадика локтем в бок, чтобы тот перестал ржать. – Она газировки пьет из таких бутылок, вот и хлебнула машинально. Лиз, ты как??

   - Жить буду, - с трудом просипела я, отодвигая стул, пытаясь вылезти из-за стола. На языке стоял противный привкус самогонки, которую я хлебнула еще в детстве, схватив первую попавшуюся стопку со стола во время семейного праздника, желудок сжимался в конвульсиях, а горло драло самым зверским образом. – Наверное…

   И, не добавив ничего больше, явно побледнев, стремительно кинулась за дверь, зажимая рот ладонью, под громовой хохот изрядно развеселившихся парней.

   Вниз я неслась со скоростью урагана, судорожно цепляясь за перила, боясь упасть с достаточно крутых ступеней. Но еще больше я боялась, что меня вывернет наизнанку до того, как я добегу до уборной. Не хватало еще опозориться прямо посреди танцпола, в толпе всех этих людей, через которых и протиснуться было сложно! У меня даже не оставалось сил и мыслей, чтобы обругать руководство клуба, не удосужившееся оборудовать туалет на втором этаже, оттеснив его в самый дальний конец первого, обустроив сразу за раздевалкой.

   И уже потом, извините за подробности, избавившись от алкогольной гадости в своем желудке, устало привалившись к кафельной стенке, я сообразила, что, скорее всего, в остальных випках уборные есть. А в наиболее бюджетном зале с двумя бильярдными, лишняя комната просто не поместилась…

   Как бы то ни было, но неловкой ситуации удалось избежать.

   С трудом продышавшись, морщась от неприятных остаточных ощущений, я кое-как привела себя в порядок, чувствуя, как все еще сжимается желудок. Но тошнота вроде отступила, так что я, вооружившись бумажными салфетками, глядя в огромное зеркало такой же огромной уборной, привела в приличный вид размазавшийся макияж.

   И, поразившись очередной раз манерам местных обитателей, вышла в холл, пытаясь разгадать загадку если не века, то поколения. Зачем… зачем нужно фотографироваться в зеркале туалета? Я если и достала телефон, то только для того, чтобы отправить Юльке смс, сообщая, что со мной все в порядке, и я скоро вернусь!

   Хотя, если честно, я уже не была так уверена, что вернусь надолго. Организм, не принимающий крепкий алкоголь, да и никогда его не пробовавший, среагировал неоднозначно – стоило только вернуться на танцпол, как меня стало мутить с новой силой. Яркие вспышки плясали перед глазами, от них закружилась голова, а громкие, тяжелые басы нешуточно давили на уши. По-моему, меня даже качало! Как и сотню остальных людей вокруг меня.

   Лестницы с подсветкой буквально прыгали перед глазами, нагло раздваиваясь, стоило мне только присмотреться к ним пристальнее. Обхватив себя руками за плечи, я осторожно пробиралась сквозь толпу, изо всех сил пытаясь вспомнить, какая из этих металлических, качающихся сооружений нужная.

   Вроде бы я шла в верном направлении, хотя охранника, как назло, не оказалось, чтобы уточнить мое местонахождение. А вот единственная дверь показалась вроде бы знакомой. Добредя до нее, я повернула ручку, поддавшуюся без усилий, вошла…

   И поняла, что попала не туда!

   Это был совершенно другой зал. Размером такой же, но куда шикарнее обставленный. Здесь бильярд был куда новее, да и судя по шарам – русским. Стол стоял один, но уже деревянный, полированный, а по обе стороны от него находились диванчики с высокими спинками, обтянутые дорогой белоснежной кожей. Светильники на стенах относились уже к более классическому стилю, да и все остальные предметы интерьера тоже. Сам стол, кстати, был шикарно накрыт, а в дальней стене виднелись две настежь распахнутые двери, за одной из которых расположился самый настоящий деловой кабинет.

   Судя по всему, я случайно попала в апартаменты руководства, в котором как раз только что накрыли «поляну». По крайней мере, это объяснило незапертую дверь: здесь явно кого-то ждали, даже бутылки с алкоголем были запотевшими. Все, кроме одной единственной, с до боли знакомой этикеткой…

   При виде злосчастного виски меня снова чуть не вывернуло!

   Тошнота скрутила желудок с такой силой, встав комом во рту, что я, не соображая, что делаю, мгновенно бросилась вперед и в угол, там, где виднелась предусмотрительно установленная уборная.

   Да, это было глупо с моей стороны. Но что еще мне оставалось? Я прекрасно понимала, что до первого этажа уже не добегу, а за испорченное ковровое покрытие на балконе меня просто выставят из клуба на глазах у сотни свидетелей!

   Организм требовал свое, так что внутрь отделанного темным кафелем помещения влетела, даже толком не прикрыв за собой дверь.

   Все, что происходило со мной дальше, думаю, лучше оставить за кадром…

   - Я больше не пью, - сидя на полу, прислонилась я лбом к уже закрытой крышке унитаза, слыша, как стихает журчащая вода после смыва. – Никогда раньше не пила, вот и начинать не стоило…

   Ситуация была глупее не придумаешь. Мало мне выпитого по ошибки виски, мало блужданий по клубу и пользования чужой уборной… Так думаете, на этом всё закончилось? Как бы не так!

   Конечно, для полноты картины мне не хватало, чтобы именно в тот момент, когда я буду выходить из туалета, в вип-зал вошел директор клуба со своими гостями, и мы встретились лицом к лицу.

   Но должно же было мне, в этой абсурдной ситуации, хоть немного повезти, верно?

   Мне и повезло. Я едва успела коснуться дверной ручки, как с той стороны послышались громкие мужские голоса!

   - Да брось, Ларионыч, что ты как не родной? Посидим, поговорим… Давно не виделись.

   - И еще столько же не видеться, Роман. Еще бы столько же… Ну да черт с тобой. Наливай, пока я добрый.

   - Вот это уже деловой разговор!

   Слыша, как глухо вылетела пробка из бутылки с шампанским, я медленно осела на пол, прижимаясь к дверному косяку, зажимая рот ладонью. Только не это…

   Вот таких приключений мне как раз и не хватало!

   Я понятия не имела, как поступить. Подслушивать чужие разговоры – некрасиво, да и вообще, малоприятно. Казалось бы, что тогда думать? Встать, выйди, извинись, да покинь помещение, в котором тебе в принципе делать нечего, и в которое наверняка запрещен вход посторонним.

   Но как я объясню свое присутствие? Простым «перепутала»?

   Кто в такое поверит? Тем более, здесь же кабинет руководства, там точно есть какая-то важная документация, деньги и все остальное. Ладно, если подумают на шпиона от конкурентов. А если меня в краже обвинят и вызовут полицию? Всё, тогда о работе в садике можно забыть!

   Да и вообще… здесь должны быть камеры видеонаблюдения, удивительно, как до сих пор меня никто не обнаружил. Мужчины-то, занятые разговором, едой и алкоголем – это понятно, им меня из-за прикрытой двери не видно. Но куда смотрит охрана у мониторов?

   Все эти мысли в голове скакали галопом, мешая сосредоточиться на чем-то одном. Ладони вспотели, волосы прилипли к затылку, я сидела, ни жива, ни мертва от страха, изо всех сил пытаясь не вслушиваться в то, о чем говорили неподалеку. Слава богу, тошнота хоть отступила, решив, видимо, что с меня на сегодня приключений достаточно.

   И вдруг…

   - А теперь поговорим о деле.

   Вроде негромкая фраза, не имеющая абсолютно никакой причины о ней задумываться… но мои уши моментально заработали как локаторы. Не стоило мне смотреть детективы по телевизору, ох, не стоило… А еще явно не стоило поддаваться на уговоры подруги и вообще идти в этот клуб!

   Если честно, из сказанного я понимала мало. Какие-то имена, суммы, рынки, таможня, граница… Сначала мне показалось, что это просто разговор двух партнеров по бизнесу. Но когда в речи двух мужчин стали появляться слова вроде «дурь», «толкнуть», «грамовка», я, наконец, сообразила, в какой ад попала на самом деле из-за собственной глупости и невезения.

   Речь шла о наркотиках. Наркотиках, которые сбывали прямо в «Пантеоне»!!!

ГЛАВА 2

Эта ошеломляющая новость буквально выбила из легких весь воздух.

   В кой-то веки я не верила собственным ушам. Разве такое вообще возможно?! Прямо здесь, у всех на виду?

   Но… где же еще можно продавать подобное, если не в клубе, где всегда найдутся десятки желающих попробовать что-то новое? Особенно если гости этого клуба состоят по большей части из тех, чей доход намного выше высокого?

   И теперь-то понятно, почему меня до сих пор не обнаружили благодаря камерам: кто ж будет включать запись во время подобного разговора! А если в чужие руки попадет?

   Камера… Камера… Камера!

   Вот, что бы сделал любой нормальный человек на моем месте? Наверное, сидел бы, сжавшись в комок, сотрясаясь от страха, и тихо молился о том, чтобы его не заметили. Свидетели долго не живут, а свидетели событий и разговоров такого рода – тем более. Это понимала даже я, будучи в некоторой степени наивной.

   Но что в итоге сделала я? Конечно, все вышеперечисленное. Страшно было так, как никогда раньше! Но кроме того, я достала телефон, отключила звук… включила камеру и стала снимать все происходящее в бильярдной, высунув часть мобильника из-за неплотно прикрытой двери!

   Это было самым идиотским поступком в моей жизни.

   Я сидела, абсолютно не понимая ничего из сказанного, не стараясь даже переварить поток информации, достаточно скудной, по крайней мере, для того, кто в этом не разбирается и вообще ничего не соображает от страха. И все равно, продолжала снимать, следя за тем, чтобы мужчины не пропали из поля зрения камеры. Руки уже устали и тряслись, мокрые пальцы скользили по гладкому корпусу, а сердце так лихорадочно билось в груди, что отдавалось самым настоящим грохотом в ушах.

   Но я, как могла, перебарывала в себе острое чувство паники. И только когда заметила, что разговор стал подходить к концу, прекратила занятие, которое, возможно будет стоить мне жизни. Об этом я старалась не думать, лихорадочно сохраняя запись на облачном хранилище, молясь, чтобы и дальше никому не взбрело в голову посетить мое ненадежное убежище.

   Однако на том, что меня не заметили сразу, мой лимит везения, похоже, был исчерпан.

   Я расслышала только одну фразу: «Если что, звони», а потом тяжелые шаги стали приближаться в мою сторону…

   Меня моментально захлестнула такая паника, что я едва не потеряла сознание. Пальцы предательски дрогнули, телефон не вошел в чехол, и с громким стуком упал на кафель, раскидав вокруг все составляющие: корпус, заднюю панель, батарею.

   Я почувствовала, как сердце дрогнуло и перестало биться совсем, рухнув куда-то с обрыва в бездну… И в этот момент рывком распахнулась дверь.

   - Какого.. х*я? – после секундной паузы вопросил мужской голос, принадлежащий одному из мужчин. Я не знала, как ответить на этот вопрос, не знала, как на него отреагировать, более того! Я даже головы поднять не успела, как меня схватили за волосы, рывком подняли на ноги и что есть силы швырнули в сторону бильярдной. – Я не понял, это что за херня?!

   - Ларионыч, я… - от неожиданности, хозяин клуба, к ногам которого я свалилась мешком, больно вывихнув левое запястье, кажется, охрип. – Я понятия не имел, что здесь кто-то есть!

   - Мудак, млять! - выплюнул второй. Стремительным шагом подойдя ближе, он неожиданно со всей силы зарядил директору клуба кулаком в лицо, повышая голос. – Ты понимаешь, что она все слышала? Ты понимаешь, что бля, именно она слышала?! Дебил херов… Молись, что б она оказалась не из ментуры!

   - Ларионыч, я разберусь, - опираясь рукой на край стола, морщась от боли, хозяин «Пантеона» вытер кровь из разбитой губы. – Не кипятись!

   - Что б сегодня же выяснил всё! - тяжело дыша, переводя яростный взгляд с меня на второго мужчину, приказал Ларионыч. – Пока не разберешься с этим дерьмом, никаких поставок не будет! И если, б*ть, она успела записать хоть что-то, тебе конец, Рома!

   - Я же сказал, млять, что разберусь!

   - Я на это надеюсь, - ткнув пальцем в грудь директора, мужчина быстрым шагом удалился, громко хлопнув дверью так, что у меня внутри все перевернулось, и я вздрогнула, не сумев сдержаться. Было очень страшно, но еще страшнее стало тогда, когда оставшийся в одиночестве Роман, резко вытащив из кармана телефон, почти не глядя набрал номер и, едва дождавшись ответа, проорал в трубку. – Ко мне, живо!!

   И, отшвырнув мобильник на диван, выругался. Резко дернувшись, он схватил со стола первый попавшийся стакан, одним глотком осушил содержимое… а потом, не сдержавшись швырнул его в стену!

   От звука разбитого стекла я, кажется, вскрикнула, сжавшись в комок, зачем-то закрывая голову руками, продолжая лежать на полу. Сердце колотилось с бешеной скоростью, руки тряслись, а в голове было пусто – от страха я не могла даже думать.

   - Шеф, что случилось? – я вздрогнула еще сильнее, когда распахнулась входная дверь, и в бильярдную вошел охранник в классическом костюме и с рацией в руках. Оглядевшись, он моментально повернул запор на ручке, блокируя вход, и вскинул брови. – Это что?

   - Это я у тебя, бл*ть, должен спросить, что случилось! – рыкнув, владелец клуба развернулся. Он был в такой ярости, что не удержавшись, подхватив первую попавшуюся бутылку со стола, швырнул ее в сторону охранника. – Ты где, сука, был?!

   Когда раздался очередной звон разбитого стекла и на пол посыпались осколки, я зажмурилась, начиная дрожать уже всем телом. И вскрикнула, когда Роман, неожиданно подойдя ко мне, наклонился и схватил за волосы на затылке, заставив повернуть шею так, чтобы охранник, увернувшийся от бутылки, увидел мое лицо:

   - Как она, млять, сюда попала?!

   - Так это, - неуверенно промямлил мужчина. – Вместе с вами, Ларионыча встречал с черного входа. Вы ж сами сказали…

   - А сразу журналистов я позвать не просил, случаем?! Вместо себя оставить кого-нибудь ты не догадался?! – заорал Роман, отпуская мои волосы с рывком вниз, специально ударяя меня головой об пол. Я успела повернуться только чудом. И вместо разбитого лица и сломанного носа, черепная коробка взорвалась такой болью…

   На несколько долгих минут мое сознание помутилось.

   Как сквозь вату я слышала крики и маты владельца клуба. Угрозы убить бесполезную охрану, какие-то попытки оправдаться, что-то еще… Последнее, что я помню отчетливо – это отрывистый приказ осмотреть туалет, где я пряталась, затем шаги и щелчок, скорее всего, зажигалки.

   Не совсем, что я делаю, я попыталась подняться… и замерла, наткнувшись взглядом на Романа, сидевшего прямо передо мной на корточках.

   - Ну? – выпустив струйку дыма, усмехнулся мужчина. Вроде бы не зло, как-то спокойно, даже задумчиво. Но мне стало жутко. – И что мне с тобой делать?

   - Ни… - мой голос заметно дрожал, и не только он. С трудом справившись с заиканием, я прошептала едва слышно. – Ничего не надо. Пожалуйста. Я ничего не видела…

   - Да ты чё? – усмехнувшись, владелец клуба стряхнул пепел прямо на пол. Уголек упал на тыльную сторону моей ладони, на миг обжигая, и сразу же потух. – Может, и не видела. Но наверняка слышала.

   - Нет, - я замотала головой так, будто бы от этого зависела моя жизнь. И ведь на самом деле, так оно и было! От осознания этого душу сковал животный страх. – Нет, нет, нет! Я ничего не слышала! Обрывки… только обрывки слов и ваши голоса. Но это всё!

   - Допустим, я тебя поверю, - затушив окурок прямо о ковролин, сунув его под подошву ботинка, Роман вдруг протянул руку и схватил мое лицо за подбородок, внимательно всматриваясь в глаза. – Но как же ты здесь очутилась, а?

   - Случайно, - чувствуя, как по щеке скатываются предательские слезы, с трудом выдавила я из себя. Меня начинало трясти, и голос звучал очень тихо, едва слышно. – Выпила лишнего и перепутала лестницы. Я…

   - Шеф, я нашел! – перебив меня, обратно в комнату влетел охранник, скорее всего, с моим телефоном в руках. – Эта тварь засняла весь ваш разговор и сохранила на облаке!

   - Случайно, значит? – как-то странно усмехнувшись, мужчина перевел взгляд на мое лицо, прищурился… и от сильнейшей пощечины я грохнулась обратно на пол, ударившись головой о ножку бильярдного стола!

   Несколько следующих минут мне показались бесконечным, непрекращающимся адом. Удары сыпались со всех сторон, то тут, то там, впиваясь в тело. Поясница, ребра, плечо, ноги… Роман бил, не глядя, пытаясь выместить свою злость. А я…

   Все, что оставалось мне, это крепко зажмуриться, закрывая голову руками, катаясь по полу с боку на бок, пытаясь инстинктивно избежать нового пинка в тяжелом ботинке, за которым каждый раз следовала все новая и сильная боль.

   Я не пыталась сбежать, не плакала и не просила прощения, не умоляла меня отпустить. Прошла минута, может меньше – всего лишь. Но я думала, это никогда не закончится, а в голове набатом билась одна единственная мысль, не желавшая уходить до тех пор, пока я не потеряла сознание.

   Только бы выжить. Только бы выжить…

   Сознание возвращалось медленно и с явной неохотой.

   Первым, что я почувствовала, был холод. Вторым – я лежала щекой на чем-то влажном и мягком, очень похожим на траву. Третьим же я ощутила полное непонимание происходящего, даже когда, наконец, открыла глаза.

   В предрассветных сумерках было холодно.

   Сначала я увидела свою собственную руку, вытянутую вперед. Она была вся в грязи и в потеках крови, и лежала на земле, в лужице битого стекла. Я попыталась пошевелить пальцами, и это получилось – слава богу, рука все еще была связана с моим телом, и у меня не пропала возможность двигаться!

   С трудом согнув руку, опираясь на локоть, я привстала, оглядываясь вокруг. Сзади была узкая тропа, заваленная мусором, редкие кусты, слева тянулись длинные ряды гаражей, а справа высокий бетонный забор. Лежала я прямо на земле, чудом угодив щекой на островок травы, а впереди маячил просвет с не заасфальтированной дорогой…

   Кое-как собравшись с силами, я постаралась сесть, и чуть не упала, сжимая голову ладонями, когда перед глазами вспыхнули миллиарды искр. Она болела, кружилась. Меня мутило и качало даже в положении сидя, и все равно, воспоминания о случившимся медленно, но верно возвращались на свое законное место.

   Я помнила все, что произошло накануне. Помнила клуб, виски, помнила, как ошиблась лестницей, и что произошло потом. Перекошенное от злости лицо Романа, удары, боль… и потеря сознания.

   Помню, как очнулась от негромких разговоров, и как чуть не скатилась с заднего сидения, когда машина парковалась задним ходом и резко остановилась. Помню недолгий спор двух мужчин на переднем сидении, помню, как один куда-то вышел, вроде купить еды. Потом, вроде, второй, пару раз посмотрев на меня и, убедившись в моем бессознательном состоянии, тоже отошел. Недалеко – буквально на десять метров до ближайшего темного угла за зданием мини-маркета, построенном на заправочной станции…

   А что было дальше, я помню уже смутно.

   Как, перестав притворяться, собравшись силами, открыла дверцу и выпала из машины. Как рванула в ближайшие кусты, потом в дырку в заборе, как позади раздался крик охранника, пытающегося справиться с молнией на брюках. Как бежала сначала по какой-то старой стоянке с ржавой грузовой техникой, как очутилась в жилом массиве, как бежала по темным дворам…

   Все это смешалось в череду ярких вспышек, сверкающих, быстро сменяющих друг друга событий, словно те долгие минуты вдруг превратились в крутящийся калейдоскоп. Я вообще не понимала, как у меня это получилось, как со всеми травмами я не осталась там же, у заправки. Как неслась по переулкам, чувствуя, как бешено колотится сердце, не ощущая ни боли, ни усталости. Ноги сами несли меня вперед до тех пор, пока легкие не начало разрывать от недостатка воздуха и не заболело все тело разом. Казалось бы, такой забег в таком состоянии просто невозможен! Но…

   Я всего лишь очень хотела жить.

   И только оказавшись в значительном отдалении, очутившись почти в совершенно другом районе города, я забрела в этот гаражный массив… и рухнула, как подкошенная, потеряв сознание.

   Судя по стремительно наступающему рассвету вокруг, пролежала я на голой земле около часа, очнувшись потом от банального холода. Летом тепло даже ночью, на мне были надеты джинсы с джинсовкой, и все равно, это спасало мало.

   Поморщившись, я попыталась встать, и голову тут же раскололо тысячью осколков боли. Болело и все тело, которое мне почти не подчинялось. Тихо поскуливая от боли, сцепив зубы, я кое-как поднялась и, переместившись, прислонилась спиной к стене, пережидая, пока искры перестанут плясать перед глазами, а окоченевшие конечности начнут хоть немного слушаться.

   Что делать дальше, я не представляла себе совершенно.

   Я, как местный житель, хорошо знала город, особенно эти два района, между которыми сейчас и оказалась. Пешком, по короткой дороге. тут вряд ли бы получился километр, на машине, конечно, выйдет в десятки раз больше, если ехать по объездной. Многие водители во время пробок срезали путь через этот гаражный массив, но дорога здесь была настолько ужасная, что могли проехать или джипы, или те, кому ни капли не было жаль свое авто. Да и тем, кто ни разу тут не был, заплутать в многочисленных поворотах легче легкого. Кроме того, не все водители вообще знали об этом проезде…

   Так или иначе, отсюда до моего дома оставалось совсем немного. Только… немного – для здорового человека. А для меня?

   Адреналин закончился, сил не было, да и плана по спасению тоже. Все, что мне оставалось, это ждать, пока боль в каждой клеточке тела хоть немного отступит, да облизывать пересохшие, потрескавшиеся и разбитые губы, чувствуя, как сильно хочется пить.

   Пить…

   Кажется, где-то здесь должна быть колонка. Я помню, Стёпка набирал в ней воду, когда мы ехали к ним на дачу. У него и гараж здесь, и работает он не так далеко – в травмпункте, всего в квартале от моего дома. Осилю ли я сейчас такой длинный путь… я не знаю.

   Но больше мне идти некуда. Без денег, телефона и ключей от квартиры, да еще когда меня наверняка ищут по всем закоулкам – возвращаться в собственную квартиру смерти подобно.

   Мне нужна медицинская помощь, а затем полиция. Но опять же, как я могу знать, что в первом же попавшемся отделении окажутся честные и любящие свою работу сотрудники? Кто-то же крышует клуб, у него не может быть покровителей! Что если… что если я попаду не к тем людям?

   С моим-то очевидным «везением» именно так оно и будет!

   Рассеяно проведя ладонью по волосам, спутавшимся в невнятный комок, я попыталась встать с земли, опираясь на стену. Конечно, получалось очень медленно, но все-таки получалось, хотя мое состояние было не описать словами. Упираясь одной рукой в стену, второй держась за бок, я короткими шагами продвигалась вперед, чтобы потом свернуть в узкий проход, и из него уже выйти на широкую, ухабистую дорогу между гаражами. Я смогла пройти всего десять метров вдоль вереницы одинаковых красных ворот, и поняла, что всё.

   Силы на этом закончились.

   Прислонившись спиной к прохладному металлу, пережидая тошноту и головокружение, я совершенно не слышала, что происходило вокруг. И пропустила посторонний, приближающийся шум, слишком похожий на шуршание колес по земле…

   В глаза, мгновенно ослепив, ударил слишком яркий свет фар остановившейся напротив меня машины.

   Наверное, именно в этот момент я поняла, почему кролики застывают посреди дороги, глядя на мчащийся на них автомобиль.

   Я не смогла даже шевелиться, когда хлопнула дверца. Пульс резко сократился до одного-единственного удара в минуту, спина похолодела, пальцы на руках задрожали…

   - Эй, ты чего тут забыла? – раздался возмущенный женский голос.

   Не сумев сдержать стона облегчения, я медленно осела на землю, чувствуя, как меня больше не держат ноги. Рассмотреть, кто ко мне приближался, было невозможно - свет фар до сих пор слепил. Но одно я поняла точно, чувствуя, как меня потряхивает от нереального облегчения.

   Это были не мои преследователи.

   - Эй, я с тобой разговариваю! – подошедшая девушка наклонилась, едва коснувшись рукой моего плеча. – Ты что забыла у моего гаража? Эй, я с тобой говорю! Эй! Э…эй.

   Больше она ничего не смогла сказать. Похоже, вид моего лица напрочь отбивал всякое желание разговаривать, и я вполне понимаю, почему.

   - Так ты это… - около меня на корточки опустилась девушка лет двадцати пяти на вид, по крайней мере, так мне показалось. Снова коснувшись моего плеча рукой, она спросила скорее с недоумением, чем со злостью. – Тебя избили что ли? Ограбили? Вот суки, а!

   Несмотря на все мое состояние, я не смогла сдержать короткого смешка – уж слишком забавной была реакция незнакомки, и слишком быстрый переход от одной эмоции к другой.

   - Сейчас, секунду! – подскочив, не дожидаясь моего ответа, девушка убежала в сторону машины и вернулась уже с бутылкой воды в руках, успев выключить фары. – Вот держи, попей. Как же тебя так угораздило, а?

   - Да… вот так, - невнятно пожала я плечами. Вода на самом деле оказалась минеральной, и разбитые губы мгновенно защипало так, что я скривилась. Но от неожиданной боли, не такой тупой и нудной, растекающейся все это время по телу, сознание чуть прояснилось. Я вроде ка даже попыталась слабо улыбнуться. – Неудачно сходила в клуб.

   - Охренеть, - девушка почесала бровь, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Сходила так сходила! Ты как себя чувствуешь вообще? Кто это был, помнишь? Описать сможешь? Хотя нет, не отвечай! Сейчас я поставлю машину, мы доковыляем до моего дома и там ты все расскажешь. О-о-опа! Вот так, стоишь?

   - Спасибо, - тихо благодарила я, когда незнакомка с трудом, но помогла мне подняться, и отвела на несколько шагов влево, заставляя прислониться к соседним воротам. Мне было неудобно, но…

   Отказаться я не могла. Не в моем положении сейчас думать о приличиях и прочем – тут бы в обморок снова не свалиться.

   - Вот нашла, за что благодарить, - фыркнув, сдувая с носа тонкие прядки пушистых русых волос, девушка сбегала до машины за ключами и принялась отпирать гараж. – Что я, не человек, что ли? Так, всего лишь полурослик по имени Катя. Айн момент, стоять, не падать! Я сейчас.

   На то, чтобы загнать машину и запереть двери, у нее ушло минуты две, не больше.

   В это время я и могла только стоять там, где меня поставили, испытывая странные чувства. Я, конечно, боялась об этом думать, чтобы не сглазить! И всё же – почему-то наблюдая, как девушка суетливо звенит ключами, я ощущала нереальное чувство облегчения. Мне почему-то стало казаться, что вот теперь я по-настоящему в безопасности.

   Казалось бы, как так? Девушка на вид была маленькой и хрупкой, с длинной челкой, постоянно закрывающей глаза. Тряпичные кеды, джинсовые шорты, белая майка, да тонкий расстегнутый кардиган до колен длиной ни капли не скрывали худощавость моей спасительницы, и она даже в моем раздваивающемся зрении казалась почти подростком.

   Но кто бы мог подумать, что именно она, закончив со всеми делами, закинут мою руку себе на плечи и, приобняв, с упорством небольшого тягача потащит в сторону своего дома, не слушая никаких возражений?

   Оказалось, что живет она в двух шагах. Всего-то нужно было свернуть в следующий широкий проход, спуститься на тропинку, идущую через поваленный кусок бетонной стены, пара метров, и вот он – дом. Только свернуть за угол, а там нужный подъезд сразу. Правда подниматься пришлось на второй этаж, и как мы это делали, после того как медленным ползком преодолели весь предыдущий путь – лучше не рассказывать…

   Хорошо хоть в пять утра, даже летом, свидетелей таких передвижений не нашлось – это же только я лезу туда, куда не надо, и куда меня вовсе не просят.

   - Ну вот, - когда мы, наконец, очутились в квартире, порядком вспотевшая Катя бросила ключи на тумбочку. И, стянув кеды, метко откинув их в сторону, шикнула на меня, увлекая вперед. – Да иди ты! Потом полы помою.

   - Извини, - мне оставалось только подчиниться - к этому времени сил не оставалось даже на то, чтобы испытывать хоть какие-то угрызения совести. Держась одной рукой за стенку, второй за хозяйку квартиры, я добрела по длинному коридору до спальни и уже там, осторожно опустившись на мягкий диван, застонала, крепко зажмурившись.

   Каждое мое движение отдавалась новой болью. Причем разобраться, какая именно часть тела болела сейчас, уже не представлялось возможным.

   - Я от тебя это уже раз пятнадцатый слышу, - хмыкнула девушка, щелкнув выключателем. Неяркий, теплый свет мгновенно комнату типичной кирпичной хрущевки, заставив меня зажмуриться. – Нашла, блин, за что извиняться. Я и не такие перлы видела от людей в более хреновом состоянии. Так, я сейчас вернусь, ложись. Да, вот так, голову повыше, на подушку. И не вздумай спать!

   Легко сказать! Как только мое тело оказалось в горизонтальном положении, глаза стали закрываться. Конечно, сложно было найти подходящее положение, в котором ничего бы не болело. По-моему, в моей ситуации выход был только один.

   Не двигаться вообще.

   К счастью, хозяйка квартиры вернулась быстро и, пощелкав пальцами перед моим лицом, всмотрелась в мои глаза. Попросила проследить взглядом за пальцем, который она перемещал вверх, вниз и в стороны, осторожно пощупала мою многострадальную голову и, видимо, сделав какие-то выводы, цокнула языком, нахмурившись. Пристроив в районе моего затылка грелку со льдом, Катя ловко пододвинула к дивану лакированный журнальный столик. На него тут же был водружен огромный пластиковый чемодан, с которыми обычно приезжают врачи на дом…

   Закатав рукава кардигана, девушка собрала волосы в небрежный пучок на макушке, и с деловым видом щелкнула клипсами.

   - Ты врач? – тихо спросила, наблюдая, как девушка осматривает многочисленное содержимое чемодана, которое при всем желании не тянуло на обычную домашнюю аптечку. На положительный ответ я не надеялась просто потому, что так повезти мне не могло в принципе.

   Но вышло серединка на половинку:

   - Нет, я всего лишь медсестра. В травмпункте работаю, тут, неподалеку. Как раз со смены возвращалась, смотрю – ты. Уже подумала, что снова мою зимнюю резину спереть решили! Джинсовку, кстати, сними.

   - Я бы при всем желании ее не унесла, - вяло улыбнулась я, пытаясь стянуть с себя джинсовую куртку. Именно пытаясь – никогда бы не подумала, что такие простые действия вдруг окажутся мне непосильными. До меня даже не сразу дошло, как в очередной раз судьба выкрутила все мои планы и намерения: ведь в этом же самом травмпункте работал Степка, к которому я собиралась идти за помощью…

   А помощь неожиданно сама меня нашла.

   - М-да, - осмотрев мои руки, Катя присвистнула, набирая в шприц какое-то лекарство. – Тебя хоть в музей Хохломы сдавай, все экспонаты переплюнешь. Сколько их было-то?

   - Двое, - укол, впившийся в вену, почти не чувствовался, на фоне общих многочисленных ощущений.

   Что до остального… Врать я не любила, да и не умела никогда. Теперь вот пришлось, глядя куда угодно, только не на свою спасительницу.

   Было стыдно.

   - Уроды, блин! Ничего, сейчас я тебя чуть-чуть в чувство приведу, потом вызовем «скоряк», а дальше по накатанной. Я с тобой поеду, свидетелем пойду, когда менты придут, – ругнувшись, зло проговорила девушка, откладывая пустой шприц. Открывая второй, она, наконец, спохватилась. - Как тебя зовут-то, горе луковое?

   - Лиза, - выдохнула я, прикрывая глаза, когда почувствовала очередной укол. На несколько долгих минут воцарилась блаженная тишина, усилившая головокружение… а потом я, неожиданно для самой себя заговорила. - Только… это было не ограбление. Прости.

   Реакция последовала неожиданная.

   Катя просто хмыкнула:

   - И почему я не удивляюсь? Ну, что молчишь? Рассказывай!

   - Не могу, - я едва заметно мотнула головой, чувствуя, как в уголках глаз скопились непрошеные слезы. – Я не могу рассказать, прости. И в полицию мне тоже нельзя.

   Девушка молчала долго, по всей видимости, не сводя с меня внимательного взгляда, размышляя над сложившейся ситуацией. И я бы не удивилась, если бы она тут же выставила меня вон, ну или сдала на руки врачам скорой помощи, а потом благополучно забыла.

   Но, к моему удивлению, Катя отреагировала совсем иначе.

   Негромко сматерившись, она просто начала обрабатывать мою руку там, где были многочисленные порезы от стекла. И уже потом, когда я чуть не отключилась, девушка, закончив перевязку, уселась прямо на край стола с необычным вопросом и совершенно спокойным тоном:

   - Ну и? Что делать-то будем?

   - Я думала, ты меня выгонишь, - я с недоверием посмотрела на медсестру, не сразу поверив в сказанное. Даже слипшиеся намертво глаза открылись как-то сами собой.

   Она что… серьезно?

   - Ты во мне когда монстра разглядеть успела? – вскинула брови та. И, сложив руки на груди, усмехнулась. – Я клятву Гиппократа давала вообще-то. В Китае вообще есть занятная традиция: тот, кто спас кому-то жизнь, должен потом пожизненно заботиться об этом человеке. Я, конечно, не житель Поднебесной, но гнать изувеченного человека – это не мой профиль. Это все равно, что тебя добить. Слабый сотряс мозга еще можно вылечить в домашних условиях, да вот рентгена и аппарата для МРТ у меня в кладовке, извини, не завалялось. К тому же, не слишком промахнусь, если скажу, что у тебя сломано пара ребер. Тебе нужно в больницу, Лиз. Вызвать «скорую» лишь вопрос времени, я все равно это сделаю.

   - Я понимаю, - с трудом сев, выдавила я из себя.

   - Уйдет она, ага, - закатила глаза Катя. – Ты только из-за укола сейчас шевелиться можешь, а ведь это ненадолго. И вообще, на что ты рассчитываешь? Если ты каким-то образом влипла в криминальную историю – а ты в нее влипла – так просто всё не закончится. Тебя наверняка будут искать, в ментуру идти опасно… а влиятельных друзей у тебя, как я понимаю, нет? И денег скорее всего тоже.

   - Почему ты так легко говоришь об этом? – благодаря временному прояснению в голове, мыслить я могла довольно четко. И не могла не заметить, насколько Катерина играючи восприняла всё сказанное, не испугалась и даже не слишком-то удивилась, если честно.

   Либо она не верила в мою версию событий, либо…

   Когда-то уже с этим сталкивалась.

   - Знаешь, - девушка не стала ничего отрицать. Только усмехнулась как-то невесело. – Так сложилось, что в нашей стране все, кто играет значительную роль, получает ничтожно мало. Полиция, медики, учителя, воспитатели…

   На этот месте я тихо хмыкнула, правда, тут же поморщившись – дышать было тяжеловато, видимо, все-таки мои ребра пострадали. Но против высказывания Кати я не имела ничего против, сама знала об этой ситуации не понаслышке.

   - Благо у меня есть отец, который хоть и живет отдельно с моей мачехой. Он помогает время от времени, хотя мне стыдно брать у него деньги: я ведь вроде как взрослая девочка и все такое. Но обслуживание машины, хоть и старой, коммуналка, бензин, еда и вообще… Да что я рассказываю, сама знаешь! В общем, вопрос денег стоит остро. Как, собственно, и всего среднего класса.

   - И как ты его решила? – я чуть поменяла положение тела, чувствуя, как меня начинает потихоньку колотить озноб. В углу дивана лежал аккуратно свернутый плед, но я не решилась в него завернуться. Во-первых, не была уверена, что хватит сил, а во-вторых, я и так сидела на мягкой обивке в грязной одежде, свесив ступни в кедах, стараясь ничего не испачкать.

   Хотя состояние оставляло желать лучшего, доставлять девушке лишнее беспокойство мне вовсе не хотелось.

   - Еще на последнем курсе и во время ординатуры ко мне часто забегали подростки с нашего двора и не только, - пожала плечами Катя. – Ну, там, разбитый нос подлечить, ссадину обработать, ну и прочие мелкие травмы купировать, чтобы предки дома не спалили и по ушам за драки не надавали. Потом пошли травмы покрупнее, и пацанва уже носилась ко мне в травмпункт, умоляя заштопать раны, выписать таблетки от сотряса или дать справку для универа. Я сначала отказывалась, да и шить раны – это скорее к врачу. Но отказать тем, с кем росла, как-то было неудобно, тем более когда, в благодарность они стали таскать сначала шоколадки, а потом и деньги подсовывать. Немного, но все же. Врач, с которым я работала тогда и сейчас, ничего не имел против – жить как-то надо. Хоть копейки получали, но ему хватало детям на киндер, а мне на лишний литр бензина в бак.

   - Это же не криминал…

   - Верно, - на этот раз Катя усмехнулась. И, ругнувшись, потерла переносицу ладонью. – Млять… а потом ко мне с необычной просьбой подкатили два рослых лба, живущих по-соседству. Оба работают в органах, а там, сама понимаешь, всякое бывает. Не сами пострадают, так знакомые-друзья-кенты-коллеги. Мужики же! Показать свои травмы коллегам религия не позволяет, вот и шли ко мне тихим сапом обрабатываться, чтобы младшая сестра не увидела следы их приключений. И остальных таких же за собой волокли. Постепенно получился чуть ли не постоянный поток клиентов: кому травму, полученную на учениях, ликвидировать, кому последствия побоев убрать… Криминальную. По любому избиению мы обязаны обращаться в полицию. Можешь меня ненавидеть и презирать, но за небольшую плату мы умалчивали подобное. И многое другое.

   Промолчала и я, не зная, что сказать.

   Конечно, я почти ненавидела такое, когда деньги решали все. Однако Катин рассказ вызвал совершенно противоречивые чувства. Если подумать, она не сделала ничего плохого, так или иначе помогая людям, пусть и без разрешения государственных органов. И брала деньги не только, чтобы заработать, а скорее, чтобы просто выжить.

   К сожалению, на бюджетную зарплату прожить очень сложно, кому об этом не знать, как не мне? И да, я нашла, как еще можно заработать. Но если подумать, я ведь тоже это делала в обход закона, без уплаты налогов и прочего!

   Может, конечно, я сейчас просто искала оправдания, пытаясь обелить мою спасительницу. Да только я не пыталась ее оправдать – я просто все прекрасно понимала. В конце концов, это ее личное дело, и хуже, как человек, Катя от этого не стала. Для циничной, «продажной» женщины она повела себя нетипично, подобрав в гаражах избитую незнакомку и притащив ее к себе домой.

   - Кать, я ничего не имею против, - я осторожно покачала головой. – Не совсем одобряю, но и не вижу никакого криминала, правда. Каждый пытается жить, как может.

   - Ну, и на этом спасибо, - поставив челку дыбом, невесело отозвалась девушка. – Вообще не понимаю, почему я тут вдруг разоткровенничалась… Короче! Как бы то ни было, те самые два соседи как раз те, кто может тебе помочь. Других полезных знакомств, увы, у меня нет.

   - У меня вообще их нет. Как и выбора.

   - Ну, почему? - вскинула брови Катя, доставая из кармана джинсовых шорт телефон. – Если не хочешь ввязываться, можешь сбежать куда подальше, никому, ничего не рассказывать и просто жить дальше. Только не факт, что тебя рано или поздно не найдут.

   - Я уже поняла, что выбор у меня небольшой, - глядя прямо перед собой, тихо произнесла я. Конечно, в этот момент я еще просто не догадывалась, какие конкретно последствия меня ждут… Но бежать мне определенно было некуда.

   - Не волнуйся, они хорошие люди, - уже набрав номер, прижимая трубку к уху, вдруг улыбнулась Катюша. – В обиду не дадут… Алло, Вень-Вень? Здравствуй, дорогой, не спишь?

   Видимо, собеседнику такое прозвище пришлось не очень-то по душе, но девушку не особо это волновало:

   - Ой, да ладно, какие мы нежные! Ладно, Веник, оставим шутки и юмор на потом. Давай серьезно, мне помощь твоя нужна. Ты дома?.. На дежурстве? Блин, засада… Да, случилось. Нет, не у меня. Да, серьезно, ты же знаешь, я просто так в шесть утра не звоню. Да, Вень-Вень, конкретно приперло, нужна конкретно твоя задница, с твоей конкретной профессией, связями и возможностями! Я понимаю, что раньше чем через сутки ты не освободишься... Но у меня дома лежит избитая девушка, которую нужно сдать в больницу, причем сделать это так, чтобы ее потом там же не грохнули. О, дошла, наконец, вся серьезность ситуации? Нет, подробностей не знаю, думаю, сама вам расскажет… Ага, ладно, поняла, сейчас схожу. Спасибо.

   - Ну, что, - завершив вызов, Катя постучала телефоном по бедру, поднимаясь на ноги. – Младшенького нет дома, зато старшенький на месте. Это даже лучше. Отец этих двоих великовозрастных балбесов – городской прокурор. Под такой защитой, думаю, тебе нечего будет бояться. Им можно верить.

   - Надеюсь, - тихо вздохнула я, все-таки дотягиваясь до пледа.

   И, пока Катя вышла, я постаралась стянуть обувь, и хоть как-то укрыться. Что делать, чего ждать, чем это все закончится… я не знала.

   И уже сильно жалела о том, что вообще решилась снимать разговор двух наркоторговцев. Я не знаю, что на меня тогда нашло, правда, не знаю. Как помутнение какое-то, секундная блажь, не совсем осознанное решение, просто… рефлекс какой-то. И задумываться над истинными причинами такого опрометчивого поступка сейчас хотелось меньше всего.

   Я почти задремала, когда в комнату в сопровождении Катерины вошел мужчина средних лет. Крепкого телосложения, с короткими волосами, чисто выбритый, в просторной футболке и спортивных штанах – он был меньше всего похож на работника органов.

   Я попыталась приподняться, но была остановлена коротким:

   - Лежи, лежи.

   Взяв стул, мужчина легко перенес его поближе к дивану и, развернув его спинкой к себе, сел, широко расставив ноги, не сводя с меня внимательного взгляда. Вроде бы спокойного, с ноткой любопытства и без каких-либо других эмоций, но у меня от чего-то мороз прошелся по коже. Пришлось получше закутаться в плед, подавив в себе желание спрятать невесть от чего замерзший нос.

   Было неуютно.

   - Значит, ты и есть Лиза? – сложив руке на спинке перед собой, поинтересовался мужчина. Еще раз взглянув на мое лицо, он едва заметно искривил губы. – Да уж. Похоже, тебе крепко досталось.

   - Да, - я согласилась со всем и сразу. И робко спросила, чувствуя себя как на допросе у следователя, хотя находилась в симпатичной квартире, а не в казенных стенах прокуратуры. – А вы…

   - Меня зовут Дмитрий Александрович Араньев, - тут же представился собеседник. – Думаю, Катерина уже сообщила, где я работаю и кем.

   - В общих чертах.

   - Пока этого будет достаточно, - кивнул Дмитрий. – Пойми меня правильно, Лиза, я не занимаюсь рядовыми преступлениями. Для того чтобы я смог тебе помочь, я должен для начала узнать всё. Ты понимаешь?

   - Я расскажу, - тихо пообещала я… и запнулась, глядя на Катю, незаметно притулившуюся около книжного шкафа. Араньев проследил за моим взглядом, хмыкнул и вопросительно изогнул одну бровь.

   Катерина, прекрасно уловившая намек, только фыркнула. Возведя глаза к потолку, она опустила руки, сложенные на груди, но все-таки вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь, пробормотав напоследок что-то вроде «вот и спасай людей после этого»!

   - И так, я слушаю, - мужчина снова обернулся ко мне. Он не давил, не настаивал, он просто констатировал. И, наверное, именно поэтому я все и рассказала сразу, не став торговаться или что-то выяснять. Да, может быть, я и рисковала, вываливая всю правду абсолютно незнакомому человеку. Только к тому времени я уже так устала, что мне было почти всё равно…

   Я рассказала обо всем без утайки. Не пыталась обелить себя, не преувеличивала, не называла фамилий, не добавляла какие-то свои суждения и мысли. Просто тихо и спокойно, шаг за шагом, поведала обо всем, что произошло с того момента, как я попала в клуб, и чем это в итоге закончилось.

   Дмитрий Александрович слушал молча, не перебивая и не задавая лишних вопросов. Даже после того, как я замолчала, он еще долго ничего не спрашивал, медленно прокручивая в пальцах обычную черную зажигалку. И лишь потом, когда я стала заметно нервничать, негромко произнес:

   - Да уж…

   - Вы… - я невольно сглотнула, обеспокоенная такой реакцией. Даже в горле пересохло. – Вы мне не верите?

   - Ну, почему же? – как-то невесело усмехнулся Араньев. – Доказательства, так сказать, на лицо. Извини. Дело в том, Лиза… У меня нет причин тебе не верить. О том, что в «Пантеоне» организовывают хранение и сбыт наркоты, я давно в курсе. Роман Мармеладов давно у нас под наблюдением, как и его поставщик, Константин Илларионович Ларин. Только здесь, как в анекдоте: все всё знают, но доказать не могут. Приятно видеть твою веру в родную полицию, но, увы, мы не всесильны. Всегда найдется кто-нибудь выше нас по рангу, званию и положению. Если не приказом «свыше», так другим путем нам перекрывают все возможности взять этих двоих с поличным. И то, что видела ты – просто чудо. Если взять твои показания, как основные, добавить пару внезапных обысков и всё остальное – не буду загружать тебя лишними подробностями – то эту контору можно прикрыть. Но это будет невероятно сложно.

   - Но возможно же? – я с надеждой посмотрела на мужчину. – Вы же можете это сделать, правда?

   - Если постараться, смогу, - криво усмехнулся мужчина. – Но не уверен, что одних твоих показаний будет достаточно, чтобы дать делу ход. Ты уверена, что видеозапись не сохранилась?

   - Там остался мой телефон, - невольно вздохнула я. – Я не успела никому отправить запись, она просто не успела бы загрузиться. А с «облака» ее тут же удалили. Но…

   - Но? – вскинул брови Араньев.

   Я не стала ничего объяснять. С трудом, но всё же сев, запустила руки в волосы, нащупывая накладные пряди. Конечно, найти нужную было сложно, я толком и не помнила, какую использовала тогда, в туалете. Пришлось непослушными пальцами отцеплять все синие прядки, одну за одной, до тех пор пока, наконец, на моей ладони не оказалась крохотная флешка с телефона.

   - Я закончила снимать до того, как меня обнаружили, - сжав ее в кулаке, едва слышно призналась я, не глядя на удивленного мужчину. – Успела сохранить дубликат и вытащить флешку. Возьмите. Мне она не нужна.

   - Это невероятно, - забрав у меня крошечный прямоугольник пластмассы, Дмитрий взял с края дивана прядку и, щелкнув зажимами, повторил мой нехитрый трюк – микро SD легко скрылась под тонкими зубчиками, став абсолютно невидимой. – Как тебе это в голову пришло?

   - В таком виде мне эти пряди пришли, - слабо улыбнулась я, снова кутаясь в плед. – Когда заказываешь у китайцев товары через интернет, никогда не знаешь, что тебе придет в итоге. Не тот цвет, не тот товар, пустой пакет или абсолютно другая вещь... Мне в подарок пришла флешка.

   Я не знаю, почему ночью в памяти всплыла именно это воспоминание. Кажется, тогда я хотела сунуть съемный носитель куда-нибудь в туалете, но побоялась, что его найдет уборщица. Прятать на себе было опасно, время поджимало… Мозг снова сработал за меня. Нащупать клипсу, расстегнуть, сунуть флешку, и застегнуть – это заняло всего несколько секунд. И то, я едва успела - волосы поправляла уже, когда раздались шаги мужчины, идущего в мою сторону. А вот спрятать телефон обратно в чехол, увы, не получилось…

   - Ты позволишь? – поднимаясь, задал вопрос Дмитрий, доставая из кармана телефон.

   Я лишь равнодушно пожала плечами, прикрывая глаза. К этому моменту я не чувствовала уже ничего: ни гордости за свой поступок, ни жалости к себе, ни страха.

   Ни-че-го.

   Кажется, я начала отключаться, потому как через несколько долгих минут, после того, как Араньев просмотрел видео, его голос прозвучал откуда-то издалека. Видимо, он разговаривал с кем-то по телефону:

   - Доброе утро. Да, я. Да, я прекрасно помню, что ты в отпуске. И что обещал не дергать... Да-да, козел, мудак, и всё остальное – расскажешь потом. Я не на рюмку коньяка тебя зову, нужна реальная помощь… Да, по твоему профилю, угадал. Ко мне в руки случайно попала одна интересная запись… Да, очень интересная. Я наконец-то смогу прижать Мармеладова с Лариным, и прижать крепко. Но нужно спрятать единственного свидетеля. Ты лучше меня знаешь, что под опекой «наших» она долго не проживет. Девчонке и так порядком досталось… Спасибо. Я твой должник. Адрес, надеюсь, ты помнишь? И еще, возьми машину попроще, хотя не мне тебя учить. Жду.

   Я мало что поняла из сказанного. Сознание гуляло и плавало, заставляя меня находиться в полусне – полуяви. Я то засыпала, то просыпалась, то находилась в какой-то мутной полудреме, похожей больше на вязкий кисель. И так продолжалось до тех пор, пока меня не разбудила Катя, слегка тряхнув за плечо:

   - Я кому говорила не спать?

   - Прости, - я с трудом разлепила непослушные веки, возвращаясь в этот бренный, порядком опостылевший мир. – Это… сложно.

   - Да знаю я, - на меня махнули рукой. И безапелляционно сунули в рот две таблетки, одну за другой, следом поднеся к губам кружку с водой. – Запей. Да пей, пей, хуже не станет. Тебе осталось продержаться совсем чуть-чуть, сейчас в больничку поедешь, там за тобой приехали. Нет, не бойся, всё в порядке, Димыч сказал, что мужик надежный, как раз на охране специализируется.

   - Можно? – приятный мужской голос раздался как раз в тот момент, когда я допила воду и устроилась обратно на подушке. Глаза снова закрывались, сознание уплывало…

   Но тут же вернулось обратно, когда где-то на краю памяти поврежденного мозга, не сразу, но всплыло-таки какое-то подобие узнавания.

   Сонливость как рукой сняло, и я повернула голову в сторону входной двери, распахивая глаза. Голос вошедшего, поддающийся узнаванию, еще можно было списать на игру больного воображения. Да только внешность мужчины, вошедшего в комнату вместе с Дмитрием, я не смогла бы спутать ни с кем и никогда!

   От удивления у меня, кажется, даже самочувствие улучшилось. По крайней мере, я даже смогла привстать, опираясь на руки, вдыхая первое, что от удивления и шока в голову пришло:

   - Вы?!      

ГЛАВА 3

- Я так понимаю, знакомить вас уже не нужно? – переводя взгляд с меня на мужчину, просто спросил Араньев. Казалось, он происходящим не был никак удивлен…

   Мое же состояние просто не поддавалось никакому описанию. В реальность происходящего верилось с трудом, хотя бы потому, что подобное совпадение в принципе не могло произойти! Никак!

   Кирилл Станиславович же, спокойно присаживаясь на край дивана около меня, своего отношения никак не показал. Разве что едва заметно покачал головой:

   - Никогда не думал, что мир настолько тесен.

   - Вас это забавляет? – не смогла я сдержаться, еще сильнее кутаясь в плед, стараясь сделать это как можно аккуратней. Не получилось – любое неосторожнее движение вызывало боль, как и при сильном вдохе. Дышать было по-прежнему тяжело.

   Наверное, я все-таки поморщилась, потому что сидящий возле меня мужчина мгновенно нахмурился:

   - Сейчас не время для сарказма. Дима рассказал мне, что случилось. Тебе придется поехать со мной, Лиза, и надолго. Ты же это понимаешь?

   - Да, - я неловко комкала края пледа непослушными пальцами, стараясь не смотреть на самого странного из моих… знакомых. И не скоро решилась спросить. – А… куда?

   - Для начала в больницу, тебя должны осмотреть, - пояснил Кирилл Станиславович, протягивая руку, видимо, чтобы коснуться моего лица. Не знаю, зачем он это сделал, но я отреагировала машинально, едва не дернувшись в сторону.

   Я всегда не с особой охотой подпускала к себе посторонних людей, не любила, когда вторгались в мое личное пространство. А после всего случившегося, так и вовсе – чужие прикосновения вызвали у меня самый настоящий страх. Хотя бы потому, что я не знала, что ждать от этих людей.

   - Я сделала, что смогла, - осторожно вмешалась Катя. – Пока она вполне транспортабельна, но тянуть я бы не советовала. И еще: я хоть всего не знаю, но уверена точно – в обычную больницу ей нельзя. Надеюсь, у вас есть кто-нибудь на примете, кто сможет помочь, потому что я такими знакомствами, увы, не располагаю. Точнее как: адресок могу дать. Но не гарантии.

   - Я думаю, с этим мы разберемся, - отозвался Араньев. – Кирилл специализируется как раз на охране людей и, поверь, он в этом лучший. Что же касается медиков… кажется, я знаю выход.

   - Кощей? – обратился к нему с вопросом «специалист по охране». В чем, кстати, лично я очень сильно сомневалась! Где вы видели такого охранника?

   А если он даже владелец охранной фирмы… то и они выглядят совсем по-другому! Не приносит ЧОП огромных денег, по крайней мере, я о таком ни разу не слышала.

   И может, если бы мне было чуточку получше, я бы, быть может, и удивилась всему этому…

   Но после всего случившегося я, скорее всего, перестану удивляться вообще.

   - Именно, - подтвердил Дмитрий, доставая телефон. – У него, насколько я помню, частная клиника. Думаю, он не откажет. В истории с Ариной им удалось все провернуть незаметно.

   - Такие случаи уже были? – я не могла не спросить, не смотря на то, что начала испытывать к происходящему некоторую апатию. Сознание было вялым и сонным, голова болела, мысли текли лениво и неохотно, а еще мне очень хотелось спать. Но… Просто сама мысль о том, что такое уже было… она наводила на ужас.

   Это же дикость! В нашем современном мире, когда первобытный строй и даже лихие девяностые давно уже остались позади!

   - Не совсем такие, - уточнил Кирилл Станиславович, пока Араньев, отойдя к окну, разговаривал по телефону с неведомым Кощеем. – В результате одной некрасивой истории пострадала девушка, но ублюдка, сделавшего это, удалось наказать, не смотря на все его связи. Надеюсь, что и в нашей ситуации, все закончится благополучно.

   - Надеюсь... – эхом повторила я.

   - Лиза, ты должна понимать, - окончательно перейдя на «ты», мужчина вдруг негромко и серьезно проговорил. – Это все очень опасно. И чтобы защитить тебя, в первую очередь, ты должна во всем меня слушаться. А во-вторых, ты должна мне доверять.

   - Я думала, вы скажете: не задавать лишних вопросов, - кисло улыбнулась я.

   - Ну, почему же? – вскинул брови Кирилл Станиславович. – Я не могу тебе дать гарантии, что отвечу на все вопросы… Но я постараюсь ничего от тебя не скрывать. А ты, в свою очередь, пообещай делать все, что я скажу. Договорились?

   - Боюсь, у меня нет выбора, - едва слышно вздохнула я.

   - Что ж, можем ехать, - подвел итог нашим разговорам Араньев. – Кощей будет ждать нас в клинике и предупредит врачей.

   - Хорошо, - кивнул Кирилл Станиславович… и потянулся, чтобы взять меня за руки. Естественно, я была категорически против, чтобы меня куда-то тащил малознакомый мне мужчина! И предприняла попытку отказаться, попытавшись самостоятельно спустить ноги с дивана:

   - Не надо, я сама. Ой…

   И тут же едва не согнулась пополам, когда весь живот опоясало болью до головокружения и разноцветных мушек в глазах.

   - Что я говорил о доверии? – напомнил о нашем договоре мужчина. И, явно подавив вздох, объяснил спокойно и доходчиво, как маленькому ребенку. – Лиза, не в твоем состоянии геройствовать. Спуск по лестнице сейчас для тебя будет настоящим испытанием.

   - Да, Лизок, ты бы не выеживалась, - Катя вставила свои пять копеек. – Это я тебе как медик говорю. Нет, ты, может быть, и доползешь до машины, но лучше тебе от этого не станет. Так что скажи добрым дядям спасибо за помощь и покорно сложи лапки, покуда я добрая. Андестенд?

   - Йес, - машинально выдохнула я. И виновато посмотрела на Кирилла, неловко сцепив пальцы. – Извините. Просто я не привыкла и… боюсь.

   - Поверь, из всех твоих знакомых, я последний, кто бы хотел причинить тебе вред, - заверил меня мужчина, вставая с дивана. И, протянув руки снова, предупредил. – Придется немного потерпеть.

   Потерпеть действительно пришлось, не смотря на то, что Кирилл Станиславович явно пытался делать все как можно аккуратнее и медленней. И все равно, приходилось сжимать зубы, крепко жмурясь, пережидая, когда боль в боку перестанет взрываться разноцветными искрами перед глазами. И, быть может, в другой момент я бы и удивилась тому, насколько легко мужчине удалось меня не только взять на руки, спустить по лестнице, но и усадить на заднее сидение простого черного седана, но сейчас мне было далеко не до этого.

   В достаточно глубоком сидении, обтянутым мягким велюром, оказалось достаточно удобно сидеть, однако желание свернуться в клубок так никуда и не делось.

   - Чудище голову не открутит? – кивнув в сторону машины, почему-то усмехнулся Араньев, который спускался с нами, помогая придерживать и открывать двери. Катя же осталась дома, ей запретили выходить, чтобы не привлекать к себе внимание.

   - Ты просил машину попроще, - отозвался в ответ Кирилл Станиславович, легко и почти беззвучно захлопывая заднюю дверь машины. И тут же открыл переднюю, водительскую. – А что может быть неприметнее Тойоты девяносто второго года? Их не меньше двадцати по городу. К тому же, Рыж на Маврикий с Богданом.

   - А, ну теперь понятно, почему ты такой смелый, - негромко рассмеялся Араньев, занимая пассажирское место спереди. – Поехали.

   То, что для них означало простое «поехали» для меня прозвучало как «добро пожаловать в ад». Наши дороги, как известно, для простых-то водителей означают не самое лучшее из удовольствий, а для меня же…

   О, в тот момент я, кажется, прокляла все на свете!

   Нет, я не сыпала проклятиями в прямом смысле этого слова, не ругалась, не ойкала и даже не шипела сквозь зубы. Я только сжалась в комок, крепко зажмурившись, про себя повторяя, как мантру: поскорее бы все это закончилось, поскорее бы все это закончилось…

   Дорога, на самом деле занявшая по пустынному, еще не проснувшемуся городу, от силы минут пятнадцать, для меня показалась нескончаемой поездкой по бездорожью в какую-то далекую, далекую деревню…

   Но всему рано или поздно приходит конец, в том числе и моим мучениям. Казалось, я не успела даже открыть глаза и вздохнуть с облегчением, как меня уже осторожно вынули из машины и снова понесли на руках, но на этот раз уже в сторону неприметного здания, на котором не было вообще никакой вывески.

   И не сразу я сообразила, что заходили мы в частную, насколько я поняла, клинику, с черного входа, предназначенного для персонала и поставщиков медикаментов.

   И все-таки это была клиника, с ее чистейшими коридорами, свежим ремонтом и тем самым, характерным, неуловимо знакомым запахом больницы.

   - Дмитрий Александрович, - недалеко от входа нас уже ждали. Высокий, жилистый брюнет, довольно молодой, с заспанным лицом, протянул руку одному из мужчин. – Доброе утро. Кирилл Станиславович… Кхм. Неожиданно. Ну и на кой хрен я вам сдался в такую рань? Оп-па…

   - Претендуешь на звание мистер красноречие, Кощей, - Араньев усмехнулся, по-дружески треснув молодого человека по плечу. На вид ему было, наверное, около тридцати… Но черные джинсы, футболка с оскалившимся черепом и серьга в ухе, вкупе с тяжелыми ботинками, немного сбивали мою оценку его возраста.

   В традиционной больничной обстановке, уставившийся на меня парень выглядел так… нестандартно, что я всерьез начала подозревать, что где-нибудь на парковке с другой стороны стоит полноценный мотоцикл.

   - Варька к предкам усвистела на выходные, Марья на мне, - вяло огрызнулся Кощей, собственной пятерней поставив волосы почти дыбом. – Ща у медсестер досыпает. Ну, теперь я хоть догоняю, что за внезапность и секретность. Мне стоит спрашивать о том, что произошло?

   - Можно подумать, только ты имеешь право прятать от властей избитых девушек, - спокойно поддел его Кирилл Станиславович.

   Брови парня взлетели вверх… и он хмыкнул, как мне показалось, довольно:

   - Сказал бы я вам… Да печень не казенная. И Рыж потом застебает. Ладно, идем, док уже ждет.

   Я в очередной раз поняла, что… ничего не поняла. И боюсь, что дело тут было вовсе не в моем плачевном состоянии.

   Впрочем… как бы мне не хотелось, спрашивать о чем-то, не было никаких сил, ни желания. И все, что мне оставалось, это покорно ждать своей участи, которая в скором времени объявилась в лице пожилого доктора, облаченного в идеально белый халат. Он ждал нас в приемном покое и, едва поздоровавшись со всеми, сразу велел положить меня на каталку, чтобы потом склониться, осмотреть мое лицо и проверить реакцию зрачков, попутно спрашивая:

   - Так, смотрим на меня… ага, вот так. Что произошло?

   - Девушку избили, - решил за всех ответить Араньев. И, подойдя ближе, протянул какую-то бумажку. – Взгляните, может, окажется полезным. Ее уже осмотрел медик.

   - Угу, - забрав, по всей видимости, записку, написанную Екатериной, врач принялся в нее вчитываться, повторяя. – Угу… угу, угу. Что ж, ясно. МРТ, затем рентген, и дальше будет ясно. Макс?

   - Понял, - словно из ниоткуда, точнее из-за спин остальных мужчин, появился молодой сотрудник, который тут же меня проворно куда-то покатил, ободряюще улыбаясь. Он казался каким-то странным, все время улыбался и лучился позитивом, разговаривал вежливо и даже ласково. Но совсем не надоедал своей болтовней.

   И это было кстати, потому что все осмотры и процедуры и так вымотали меня до невозможности. Хотя казалось, куда уж хуже? И, когда, наконец, все было закончено, и я оказалась в одной из местных палат, лежа под капельницей, в полнейшей тишине и одиночестве…

   Я наконец-то смогла просто выключиться.

ГЛАВА 4

Просыпалась я с трудом.

   Никак не хотели открываться глаза, чуть болела голова, и очень хотелось спать. Но характерный дискомфорт внизу живота, почти на грани боли, настоятельно рекомендовал проснуться и сходить, куда нужно. И я ничего не имела против, даже смогла осмотреться, благо спала я в полусидячем положении…

   И осознала сразу несколько вещей.

   Во-первых, я уже была не в больнице – в квартире. Просторной, можно сказать огромной, стильно обставленной, с хорошим ремонтом и панорамными окнами. Не думала, что в нашем городе вообще есть такие квартиры…

   Во-вторых, судя по тишине и темноте кругом, я была в гордом одиночестве, и, к тому же, на дворе уже царила ночь. Похоже, я проспала весь день и вечер. Но как я сюда попала?

   И, в третьих… из одежды на мне остались только джинсы, да тугая повязка от подмышек до талии. И всё.

   Вопросов накопилось много, да только задать их, увы, было некому.

   Однако когда я, с трудом, но все же сползала куда нужно и обратно (именно сползала, потому что по-другому описать мои медленные, осторожные передвижения строго по стенке нельзя), и даже взгромоздилась обратно на диван, из коридора раздался звук отпираемого дверного замка.

   Я даже смутно догадывалась, кто сейчас войдет в просторный зал… И потому поторопилась натянуть обратно мягкий клетчатый плед.

   В своих подозрениях я не ошиблась: и минуты не прошло, как на пороге под аркой действительно появился Кирилл Станиславович.

   - Уже проснулась? – спокойно поинтересовался мужчина, пристраивая на свободном кресле кучу пакетов с разнообразными логотипами.

   - Да, - неуверенно отозвалась я, кутаясь в плед, не сводя глаз с моего вроде как охранника. Благо хоть света луны и фонарей, проникающего сквозь огромные окна, вполне хватало, чтобы не пугаться незнакомца в темноте. – Где мы?

   - У меня дома, - потянувшись к настенному выключателю, Кирилл Станиславович, словно прочитав мои мысли, зажег небольшое точечное освещение в дальнем конце комнаты. И, пока я болезненно щурилась, опустился на край диван рядом со мной. – Точнее сказать, в квартире Кощея, которую я временно занимаю. Как ты себя чувствуешь?

   - Сносно, - тихо ответила я. И, еще раз оглянувшись, лишь бы не смотреть ему в глаза, спросила как можно равнодушнее. – Что… что сказал врач?

   - Не волнуйся, ничего серьезного, - так же мягко и спокойно ответил мужчина. – Легкое сотрясение, два сломанных ребра, множественные синяки и ссадины. Жить будешь. Тебе повезло.

   Я невольно хмыкнула, едва сдерживаясь, чтобы не сложить руки на груди.

   На фоне моего общего самочувствия, перечисленных травм и самой ситуации, в которой я оказалась… последнее заявление звучало почти как издевательство.

   - Лиза, пойми меня правильно, - мое отношение от проницательного охранника, судя по всему, не укрылось. – После такого – не выживают. И дело даже не в травмах. Свидетели никому не нужны. Тебе действительно повезло, что ты смогла, во-первых, выжить, во-вторых, сбежать, в-третьих, попасть к Катерине, которая свела тебя с Араньевым. Ты же это понимаешь?

   - Понимаю, - на этот раз я уже тихо вздохнула, невольно начиная чувствовать себя виноватой. – Извините, просто… Мне немного не по себе. Я ведь совсем вас не знаю, да и Дмитрия Александровича тоже. Не знаю, как тут оказалась. Да и что дальше будет, тоже не знаю.

   - Думаю, все это я как раз смогу тебе объяснить, - просто улыбнулся мужчина. Устроившись поудобнее, он сцепил пальцы в замок под подбородком, выставив локти на колени. – Начнем, пожалуй, с того, что я позаботился о твоей бабушке. Ее уже увезли за город, через пару дней она полетит отдыхать куда-нибудь в теплые страны, куда именно – решите сами.

   - Вы… вы знаете о ней? Откуда? – от удивлении я, кажется, даже привстала. Новость была не то, что неожиданной… Она была просто шокирующей!

   - Лиза, я знал все о тебе с тех самых пор, как ты отказала мне отдавать Стасика, - он снова улыбался, причем так, как будто не видел в таком поступке ничего зазорного! – Не волнуйся, я не маньяк, и среди моих привычек нет слежки за каждой понравившейся девушкой. Простое любопытство, и только.

   - Кто вы такой? – тихий, но резкий вопрос вырвался у меня еще до того, как Кирилл Станиславович успел сказать еще что-либо. – Разве простой охранник располагает такими возможностями? Мы с бабушкой прописаны в разных квартирах, в разных концах города, а кроме нее, у меня больше не осталось родственников. Как вы могли это узнать?

   - Успокойся, пожалуйста, тебе нельзя нервничать, - спокойно попросил меня мужчина. Потерев переносицу пальцами, он хмыкнул, глядя куда-то вдаль. – Я понимаю твое возмущение, и уважаю право на личное пространство. Возможно, я поступил некрасиво. Возможно! Но некоторые привычки сильнее меня, и на этот раз они только сыграли нам на руку. Время работает против нас, и я мог просто не успеть спрятать ни твою бабушку, ни твою подругу.

   - Вы и Юлю нашли? – мои глаза против воли полезли из орбит, а всю оставшуюся сонливость словно рукой сняло.

   И, возможно, я уже об этом говорила или думала, но… Разве такое возможно в нашей современной жизни? По-моему, все это больше напоминает бюджетный американский детектив! Главное, правда, чтобы он не превратился в любой момент в боевик или триллер…

   - Успел, слава богу, - кивнул Кирилл Станиславович. – Точнее, не я, а мои ребята. Видишь ли, Лиза… Я не совсем обычный охранник. Я владелец элитного охранного агентства. Мои услуги стоят много, и не каждый может себе их позволить. Ко мне обращаются, как правило, люди, наделенные определенной властью, и имеющее влияние в той и иной сфере. Поэтому, у меня достаточно возможностей, чтобы надежно спрятать и тебя, и тех, через кого на тебя могут влиять.

   - Я… - чем больше я слушала, тем ниже опускала голову, испытывая желание сползти по подушкам, и свернуться в клубок. К сожалению, тугая повязка мешала не только привычно дышать грудью, но и сильно затрудняла движения, так что мне оставалось только продолжать комкать пальцами многострадальный плед. – Спасибо, но… Я не уверена, что смогу оплатить все ваши услуги. Не сейчас, ни когда-либо вообще. У меня просто нет таких средств. И…

   - Лиза, перестань, - слегка поморщился мужчина. – Даже если бы меня не попросил об этом Араньев, вряд ли бы я сам остался в стороне. Не в моих правилах обходить стороной девушек, попавших в беду. Тем более такую. Как ты поняла, в деньгах я нуждаюсь меньше всего. И еще, если ты во мне сомневаешься, ты всегда можешь просто погуглить. Мое полное имя - Громов Кирилл Станиславович. Думаю, информации в интернете ты поверишь больше, чем любым моим словам.

   - Кирилл Станиславович…

   - Думаю, просто Кирилл в нашей ситуации будет звучать лучше, - перебил меня мужчина, чуть улыбаясь. И от этой улыбки, как и от тембра голоса, по спине скользнули мурашки. Вот же!

   Только таких мыслей мне сейчас, конечно, и не хватало.

   - Хорошо, - я неуверенно кивнула. – А вы… то есть, ваши ребята, как бабушка и Юля им поверили?

   - Они не первый год у меня работают, - пожал плечами Кирилл. – Умеют подобрать нужные слова. К тому же, договориться удалось только при условии, что ты сама им завтра позвонишь.

   - Вы дадите им позвонить? – безмерно удивилась я.

   - Почему нет? – брови мужчины снова взлетели вверх. – Тем более, если это является единственным способом убедить их на время уехать за границу. Твои родные под присмотром моих людей, телефон у них есть. Ты будешь звонить с моего… Но давай договоримся сразу. Никаких звонков на другие номера, никому другому, ни на работу, никуда. Более того, я привезу тебе ноутбук с интернетом, но ни в какие соцсети ты выходить не должна. Ты это понимаешь?

   - Да, конечно, - я вздохнула с видимым облегчением. Действительно, с души просто камень свалился! Отсутствие соцсетей и телефона – это мелочь по сравнению с тем, что моя бабушка и Юлька находятся в полной безопасности. Не знаю, как Кирилл Станиславович и его люди объясняли, в какую беду я попала, и как уговорили поехать с ними…

   Но слава богу, что им это удалось!

   О том, что мужчина может меня обманывать, мне почему-то даже в голову не приходило.

   - Жаль только, что заказы пропадут, - невесть от чего пригорюнилась я, вспомнив о других последствиях такого запрета. – Ну, вы, наверное, и это знаете, да?

   - Знаю, - и снова эта мягкая, очаровательная улыбка, о которую просто спотыкаешься взглядом, забывая как дышать. – Но по-другому никак. Что знаю я, могут узнать и другие. Тем более, у твоих… недоброжелателей, назовем их так, остался твой телефон со всеми контактами и аккаунтами. Придется немного пожить отшельницей, пока Араньев все не уладит. Как ты понимаешь, это процесс не быстрый, может занять и полгода, и год, и несколько лет.

   - Так долго? – ахнула я.

   Мужчина только развел руками, подтверждая свои слова.

   И я, конечно, понимала, что ввязалась в страшную историю, но… похоже, когда доставала телефон в клубе для съемки, не совсем осознавала последствия того, что делаю! Точнее сказать – совсем не осознавала. Но, повторись такая ситуация, смогла б я пройти мимо и ничего не сделать, зная, что толпы молодежи травятся наркотиками, убивая себя и своих близких, а кто-то на этом зарабатывает… Я не знаю. Пока однозначно ответить на этот вопрос я не могу.

   - Я буду жить здесь? – осмыслив новую информацию, хоть и с трудом, неловко поинтересовалась я, снова пряча взгляд. – С… с вами?

   - Лиза, я не такой страшный, - тихо усмехнулся Кирилл, и совсем не зло. – Но пока да, ты будешь находиться под моим присмотром здесь. Как я уже говорил, это старая квартира Кощея. Туда, где я живу сейчас, я не могу тебя отвезти, по крайней мере, не в таком виде. Как минимум, потому, что Стасик напугается. Как только выздоровеешь, думаю, мы сможем перебраться ко мне домой, чтобы ты окончательно не сошла с ума в закрытых стенах. Там безопаснее, да и этому шалопаю нужен присмотр. Совместим приятное с полезным... Надеюсь, ты не против?

   - Как бы мое мнение здесь играет последнюю роль, - тихо усмехнулась я. – Но да, я не против. Стасик, правда, всегда мне нравился больше остальных детей. Хоть это и не педагогично. Скажите… а он правда вам не родственник? Извините, если лезу не в свое дело.

   - Правда, - кивнул мужчина, улыбнувшись уже не краешком губ, а совершенно открыто. – И не извиняйся, я ничего не имею против здорового любопытства.

   - Ну, хоть что-то во мне должно остаться здоровым, - не совсем уместно, но все же попыталась пошутить я.

   Кирилл Станиславович все-таки рассмеялся, поднимаясь с дивана.

   Подойдя к креслу, отыскав среди гор пакетов сумку, он достал из нее ноутбук, одновременно продолжая разговор:

   - Если шутишь, значит, идешь на поправку. Это хорошо. Врач сказал, что ухудшение состояния не предвидится. И, раз уже речь зашла об этом… В клинике зафиксировали все побои, более того, пока ты спала, подъехал мой знакомый судмедэксперт, который официально их засвидетельствовал. Конечно, он мог не приезжать, и выдать результаты на основании справки, но я посчитал, что так будет надежнее. Это просто для информации, чтобы ты знала, что происходит вокруг, и не волновалась лишний раз. Делу уже дан ход.

   - Спасибо.

   - Не за что, - откликнулся Кирилл. Оставив на столе ноутбук, он принялся разбирать остальные пакеты, в одном из которых оказалась целая гора каких-то лекарств. Несколько таблеток тут же были протянуты мне вместе с небольшой бутылкой негазированной минералки. – Что же касается Стасика… Здесь нет ничего криминального, как тебе казалось раньше. Дело в том, что у меня есть племянница примерно твоего возраста. Родители Стасика жили с ней по-соседству, мы хорошо общались, она часто сидела с мальчишкой, когда ему было еще два или три года. Да и потом они часто виделись. Поэтому, когда семье Саркаевых пришлось срочно уехать в Штаты на неопределенный срок – какие-то трудности с получением наследства – Стасика оставили именно моей племяннице. Точнее, хотели оставить, но она с мужем уехала в свадебное путешествие. Саркаевы не хотели оставлять ребенка на няню, других родственников у них нет, а я как раз в отпуске… Всё сложилось как-то само собой. Признаться честно, я даже оглянуться не успел, как меня втянули в эту авантюру.

   Он всё говорил, говорил, говорил…

   А меня, убаюканную тембром его голоса, все больше и больше клонило в сон. Казалось, я уже совершенно не разбирала ничего из сказанного, мысли путались, глаза закрывались…

   Проснулась я уже утром. Сама. Яркое солнце било в панорамные окна, вызывая головную боль, но уже какую-то легкую, хотя и слегка нудную. Хотя бы на этот раз виски уже не кололо, не разрывался затылок, а значит, все уже не так плохо.

   Да и в общем, я чувствовала себя на удивление сносно, хотя каждое неосторожное и необдуманное движение до сих пор причиняло боль в ребрах. Но организму, в общем-то, было наплевать на все мои неудобства, и мои поползновения по стенке до уборной пришлось исполнять на бис.

   Было в это утро и еще несколько хороших новостей, но и плохих тоже. Одним из плохих стало то, что тело под повязкой начало чесаться, ужасно хотелось принять душ. Увы, я понимала, что это вряд ли возможно, и решила ограничиться хотя бы простыми утренними процедурами. И вот тут, к счастью, я обнаружила что-то хорошее, а именно: новую зубную щетку, еще в упаковке, новую расческу и даже флакончик с пенкой для умывания, тоже новую.

   Все это лежало на полочке над раковиной, практически не оставляя сомнений в том, для кого все это было предназначено. Кроме того, на стиральной машинке я обнаружила упаковку с новой пижамой, и уж ей-то обрадовалась больше всего!

   И тут же немного расстроилась – надевать мягкую ткань на грязное, вспотевшее тело не хотелось. Но и выбора не оставалось. Не могла же я продолжать ходить перед малознакомым мужчиной почти без одежды!

   На то, чтобы натянуть просторную пижамную кофту, ушли все силы, я даже не сразу заметила, что она мне точно по размеру.

   Я здорово переоценила свое состояние, и из ванной уже почти выползала. Услышав шум со стороны кухни, оценив расстояние до нее, затем до дивана, и выбрала наименьшее из зол, принимаясь так же передвигаться аккуратно по стеночке. До комнаты я бы просто не дошла…

   Мое «эпичное» появление на просторной кухне было встречено фанфарами – стеклянной салатницей, грохнувшееся на пол, и не разбившейся только чудом. Похоже, едва переставляющая ноги девушка, бледная как смерть и с подбитым лицом – это не то зрелище, что привык видеть Кирилл Станиславович поутру.

   Однако, как оказалось, возмущался мужчина совершенно не по этому поводу:

   - Лиза, зачем ты встала?!

   - Так получилось, - попыталась я оправдаться, с трудом дыша. Договаривать не пришлось, меня тут же усадили на мягкий диванчик кухонного уголка, не слушая возражений. И только убедившись, что я никуда падать не собираюсь, мой охранник поднял салатник и выключил воду, текущую из крана в раковину, где лежала зелень и овощи. Видимо, ее шум и помешал мужчине расслышать мои помывочные процедуры.

   Кажется, Кирилл Станиславович собирался меня отругать за легкомыслие и самонадеянность, но рассмотрев мой жалкий внешний вид, видимо, передумал. Вместо этого он, свободно перемещаясь по кухне, явно чувствуя себя, как дома, налил кружку крепкого, сладкого чая и, поставив ее передо мной, сел напротив, вздохнув:

   - Ну и что мне с тобой делать?

   - Извините, - еще раз вздохнула я, аккуратно поднося кружку ко рту. К счастью, чай оказался не слишком горячим и удивительно вкусным, и уже через пару глотков мне стало значительно легче.

   - Давай договоримся так, - поднявшись, мужчина достал из огромного хромированного холодильника тарелку с бутербродами, поставил ее на стол, пододвинув ко мне поближе, и сел обратно. – Ты больше не будешь сама бегать по квартире, по крайней мере, пока не почувствуешь себя лучше. Если что-нибудь понадобиться – любая мелочь – ты позовешь меня. Любая, Лиза. Хорошо?

   - Мне неудобно, - неуверенно повела плечом, но сдалась под внимательным взглядом, жалея, что не могу ссутулиться и уткнуться в кружку носом. Отчего-то стало очень стыдно, как будто маленькую несмышленую девочку отчитывают. – Извините. Я постараюсь больше так не делать.

   - Я не ругаю тебя, - мягко заметил мужчина, пододвигая тарелку еще ближе. – Но с твоим сотрясением мозга ты можешь рухнуть на пол в любой момент. За тебя и за твое состояние сейчас отвечаю я, ты же помнишь. Ешь.

   - Я не хочу, - отрицательно качнула головой, так как к еде испытывала на данный момент самое настоящее отвращение. – Знаю, что надо… Но я не хочу, правда.

   - Второй раз давать тебе таблетки на пустой желудок я не могу, - укоризненно посмотрел на меня Кирилл. И кивком головы указал в сторону варочной поверхности, на которой в небольшой кастрюльке что-то варилось, вроде как извинился. – Тебе нужно что-то полегче, но бульон пока не доварился.

   - Вы… умеете готовить? – наверное, это было глупо, но я удивилась.

   При всем моем уважении, мне как-то даже в голову не приходило, что человек его статуса не только умеет кашеварить, но еще и будет это делать для кого-то другого! Особенно если этот «другой» - объект его охраны.

   Впрочем… покупка зубной щетки, пижамы и остального тоже вряд ли входили в его должностные обязанности.

   Извиниться в очередной раз я попросту не успела – Кирилл Станиславович, завладев еще одной кружкой, все это время стоящей неподалеку, просто пояснил:

   - Я только вернулся из армии, когда на моем попечении оказалась несовершеннолетняя племянница. Сложно сказать, кто из нас тогда о ком на самом деле заботился. Пришлось всему учиться на ходу. Рыж до сих пор говорит, что по первости моей едой можно было пытать неугодных.

   - Рыж? – не знаю, была ли в его словах скрытая «реклама», но от бутерброда я все-таки откусила. Свежий батон, ветчина, сыр, соус и лист салата – это было действительно вкусно, и я даже почувствовала что-то, похожее на аппетит, хотя челюсть немного побаливала, и ранка на губе давала о себе знать.

   - Моя племянница, - усмехнулся Громов. – Невыносимая рыжая оторва. Думаю, ты еще с ней познакомишься. Это прозвище ей подходит, как нельзя лучше. Она ненамного старше тебя.

   - Да, я помню, вы вчера, кажется, говорили о ней, - я неуверенно кивнула. Ополовиненный бутерброд, к сожалению, больше не лез, как бы я не старалась себя заставить, и каким бы вкусным он не был. Запив еду чаем, я вздохнула, набираясь смелости, и собралась поблагодарить мужчину за заботу. – Кирилл, я хотела…

   И уже по сложившейся традиции договорить не успела. В тишине кухне телефонный звонок прозвучал настолько резко, что я вздрогнула.

   - Не стоит волноваться, - вытащив мобильник из кармана серых домашних штанов, Кирилл улыбнулся, едва взглянув на дисплей. – Думаю, это тебя.

   - Меня? – я не успела даже удивиться, как аппарат уже оказался в моих руках, а мужчина вышел из кухни, на прощание едва коснувшись ладонью моей макушки, словно пытаясь меня успокоить.

   Не зная, чего ожидать, я неуверенно сдвинула зеленую иконку… и охнула, увидев знакомое, любимое лицо, пронизанное глубокими морщинами на экране:

   - Бабушка?!

   - Лиза, девочка моя, где ты? Что с тобой, что с твоим лицом, Боже!

   - Бабушка, со мной все в порядке, - я едва сдержалась, чтобы не заплакать от облегчения. Конечно, я помнила, что Кирилл обещал, что мы сможем поговорить. Но не думала, что возможность представится так скоро! – Пожалуйста, не волнуйся за меня, хорошо?

   - Что значит не волнуйся? – возмутилась бабуля, жестко глядя в камеру. – Да ты в своем уме? Да у тебя же все лицо разбито в кровь, синячища какие, губы… А бледная какая! Что врач сказал, говори сейчас же! Почему ты вообще не в больнице?

   - Мне нельзя в больницу, - отрицательно мотнула я головой, крепко сжимая телефон вспотевшими пальцами. От долгого сидения в фиксирующее повязке стало неудобно и больно, так что я аккуратно сползла на пол, прислонившись к стенке. Бабушка все это время молчала, не сводя с меня взгляда, видимо, ожидая дальнейших объяснений. И, не дождавшись, тихо спросила:

   - Всё настолько серьезно?

   - Очень, - я закусила губу, чтобы не заплакать. И не зная, что добавить еще, попросила. – Уезжай, ладно?

   - Девочка моя, да ты в своем уме? – бабушкины тонкие брови изогнулись немыслимой дугой, а изображение дрогнуло. – Как я могу уехать? Как я могу тебя бросить?

   - Ты не бросаешь, прекрати, - укоризненно посмотрела я на нее. – Тебе же Кирилл всё объяснил, верно? Это всё очень опасно. Я пострадала, не хочу, чтобы с тобой и Юлькой случилось то же самое. Бабуль… у меня, кроме вас никого нет. Пожалуйста, делайте всё, что вам скажут. Тайланд, Вьетнам или еще куда – не важно. Просто уезжайте, хорошо? Так мне будет спокойнее. За меня не беспокойся, обо мне позаботятся. Я под надежной охраной, в месте, где меня не найдут.

   - Ты доверяешь этому человеку?

   Вопрос был не в бровь, а в глаз. Никакого логического объяснения или доказательств у меня, конечно, не было… Но я ни на миг не сомневалась в своем ответе:

   - Да, бабуль. Кирилл Станиславович хороший человек. Он меня спрятал, и это главное. Всё будет хорошо, правда.

   Бабушка молчала долго. И в тот момент, когда я уже была окончательно готова разреветься, и начать умолять ее послушаться, она тяжело вздохнула:

   - Грехи мои тяжкие… Будь жив дед, всем бы головы пооткрутил. И мне заодно – единственную внучку уберечь не смогла. И бросила на чужого человека.

   - Перестань, бабуль, - я не знала, смеяться мне или плакать. Скорее второе, чем первое. – Ты меня не бросала. Просто так нужно. Это все временно. Мы обязательно будем созваниваться. Со мной все будет хорошо.

   - Да уж, будет, - вроде как недовольно проворчала бабуля, поджав губы, и отключилась, больше не сказав ни слова.

   Я бессильно уронила руки, едва не стукнув телефон о пол. Сил после короткого разговора не осталось, эмоций тоже…

   Я знала, что бабушка на самом деле не злилась. И что ее слишком быстрое прощение было не от равнодушия, а совсем наоборот. Она очень за меня боялась, переволновалась и наверняка винила себя в произошедшем. И чем дольше мы разговаривали бы, тем хуже бы стало, расплакались и она, и я. А ведь ей ни в коем случае нельзя волноваться из-за слабого сердца, мне – из-за сотрясения…

   Главные слова мы друг другу сказали, удостоверились, что обе в порядке, подробности произошедшего же, кажется, ей уже объяснили, за что я была бесконечно благодарна Кириллу Станиславовичу.

   Пожалуй, говорить об этом с бабулей я бы не смогла. Мне и так… хватило эмоций.

   Я даже не заметила, как по моим щекам из прикрытых глаз потекли непрошеные слезы. Похоже, впервые за все время у меня наконец-то случился самый настоящий отходняк…

   Я слышала легкие шаги, но не обратила на них внимания. С трудом подтянув колени к груди, кое-как их обхватила руками и, уткнувшись носом, тихо роняла слезы. Их сдержать уже было невозможно.

   Наверное, я только сейчас поняла, во что впуталась на самом деле, как подставилась сама, и как подставила близких мне людей. Благодаря моему странному порыву, бабушке и Юльке теперь придется бросить все, уехать неизвестно куда, неизвестно насколько, с неизвестными людьми, переживая каждую минуту и потихоньку сходя с ума от неизвестности и беспокойства за меня.

   Нет, подруга-то может и адаптируется со временем. Но вот бабушка, в ее-то возрасте, с ее здоровьем… как она там будет? О себе я уже и не говорю…

   - Лиза…

   Я не ответила – я даже признаков жизни не подала, так и оставшись сидеть на полу, обнимая колени. В такой позе было больно, было неудобно, было тяжело… Но больше всего остального мне просто хотелось реветь в голос.

   Не знаю, как Кирилл Станиславович всё это понял. Может, просто человек такой, а может у него просто богатый опыт общения с такими, как я – жертвами обстоятельств и собственной глупости. Во всяком случае, он не стал больше ничего говорить, добавлять, успокаивать меня или уверять, что все будет в порядке. Просто в какое-то мгновение я оказалась у него на руках, причем не почувствовав никаких неудобств или дискомфорта от внезапного перемещения. А желание воспротивиться такому поведению исчезло в тот же миг, как и появилось.

   Вот оно было, вот его уже нет, и вот – я уже сижу на коленях у мужчины, расположившегося на диване в зале.

   Он так и не сказал ничего, просто осторожно прижимал к себе, ласково поглаживая меня по волосам, словно давая понять то, что так было мне необходимо. Что я не одна.

   Не знаю, насколько это странно, насколько правильно – вот так обниматься с посторонним человеком, плакать, дрожа, уткнувшись в его грудь. Но это лучшее успокоительное средство, которое я когда-либо испытывала на себе. И чувство опустошения и одиночества, глухой волной заполнившее, казалось бы, всю мою душу, вскоре сменилось на банальную, нечеловеческую усталость.

   По-моему, на моих щеках и ресницах еще не успели высохнуть последние капли слез, как я уже плавно отключилась, так и оставшись сидеть на чужих коленях, прислонившись к крепкой, надежной мужской груди…

   Следующие же несколько дней прошли как в тумане.

   Я по большей части спала, а если и просыпалась, то ненадолго, чтобы поесть, да выпить лекарства. А потом, немного полежав в тишине, снова заснуть. Но чем больше проходило времени, тем больше я бодрствовала, меньше спала, и все больше и больше размышляла.

   И с каждым разом размышления эти не приводили ни к чему хорошему. Я начинала чувствовать себя странно и, кажется, все больше впадала в депрессию. Особенно, когда Кирилл Станиславович находился в квартире.

   Стоит заметить, что мужчина не дежурил у моей постели круглосуточно. Он… как бы объяснить…

   Он вроде бы остался прежним. Тактичным, вежливым, заботливым. Спокойным. Несмотря на произошедшее, он сохранял дистанцию, никак не пытался ее сократить. Иногда он работал в кресле у окна на ноутбуке, разговаривал с кем-то по телефону на кухне, курил на балконе, иногда куда-то уезжал. Спал же он на другом диване, на душевные разговоры не напрашивался, заставлял вовремя принимать лекарства, готовил вкусную еду и не забывал интересоваться моим самочувствием.

   Между нами воцарилось какое-то странное общение, которое можно назвать даже дружеским. И вот именно это казалось мне странным. Слишком… слишком благородным было поведение этого мужчины.

   Не знаю, как не замечала этого раньше. Может, первое облегчение от чудесного разрешения проблем помешало, а может, просто голова работала недостаточно ясно. Точнее, она не работала вообще.

   Но теперь, когда мне заметно полегчало, а синяки на лице стали откровенно желтеть, невеселые мысли посещали меня все чаще и чаще. И вот когда их скопилось уже слишком много, не выдержав, я все-таки полезла в интернет, воспользовавшись отсутствием Кирилла Станиславовича, и ноутбуком, оставленным в мое личное пользование. Нет, не тем, на котором работал мужчина, а другим, который привезли именно для меня, поставив тем самым еще пару галочек в и без того не малом списке подозрений.

   Раньше я если и пользовалась сетью, то только чтобы включить какой-нибудь фильм, как правило, ненадолго – не в силах сосредоточиться на событиях, разворачивающихся экране, я быстро засыпала, ну или включала сама, как только замечала первые признаки головной боли.

   Теперь же моей целью стал всемогущий и всезнающий Гугл. Правда, как оказалось, и он знал далеко не все на свете!

   Я сначала недоумевала, почему Кирилл Станиславович вот так просто взял и все рассказал о себе. О своей работе, финансовом положении, бизнесе и родственных связях. Но, как оказалось, на самом деле мужчина не рассказал мне ровным счетом… ни-че-го. Только общеизвестную информацию.

   Да, его действительно звали Кирилл Станиславович Громов. Да, он на самом деле являлся единственным владельцем популярного, элитного и зарекомендовавшего себя охранного агентства, чьими услугами пользовались – точнее, чьи услуги могли себе позволить – банкиры, олигархи, миллионеры, миллиардеры и депутаты. Агентство было официально зарегистрировано, в интернете о нем нашлось немного информации, но все же, она была: дата основания, где и кем, история развития, отзывы о работе.

   Нашлись даже фотографии мужчины… и всё. Ни адреса, ни упоминаний о его семье, увлечениях или еще о чем-то! Вроде бы известный миру человек, и в то же время, неизвестный никому. Даже многочисленные статьи желтой прессы или иных интернет-изданий не могли поведать ничего конкретного, кроме слухов и сплетен. По большей части это были предположения, взятые из воздуха, да и только!

   Да, мне он сказал о том, что у него есть племянница, и какие у него отношения с родителями Стасика. Но тут, никаких имен или фамилий, никаких подробностей. Вот и получается, что он рассказал о себе вроде бы многое, а по факту – абсолютно ничего, кроме той информации, которую о нем мог узнать каждый.

   И осознание этого факта угнетало меня вдвойне.

   - Лиза, с тобой все в порядке?

   - А? Что? – с трудом и, кажется, далеко не с первого раза услышав зов, я моргнула, прогоняя с глаз туманную пелену, и уставилась на мужчину, застывшего в дверном проеме, как на приведение.

   - Ты уже полчаса так сидишь, - кивком голову указав на мою позу, заметил Кирилл, опираясь плечом на дверной косяк, складывая руки на груди. Я моргнула еще раз, присматриваясь…

   И поняла, что за окном уже стемнело, что звука открываемого замка я не слышала, как и шагов. Судя по витавшему в комнате запаху кофе и чуть уловимому табачному дыму со стороны балкона, легкому пиджаку, повешенному на спинку стула и закатанным рукавам рубашки, мужчина действительно вернулся минут двадцать тому назад. А то и раньше.

   - Ничего, - я легко мотнула головой, вытягивая порядком затекшие ноги под пледом. – Извините. Задумалась.

   - Судя по тому, как ты ушла в себя, задумалась ты о чем-то серьезном, - без лишних предисловий мужчина легко подхватил стул и, поставив его около дивана спинкой к себе, уселся верхом, сложив руки на спинке поверх собственного пиджака. – Что ж, рассказывай.

   - Не думаю, что вам это будет интересно.

   - Лиза, - от укоризненного тона мне на миг стало стыдно. Правда, не до такой степени, чтобы залиться краской и промолчать. Конечно, я заговорила не скоро, но не потому, что собиралась с мыслями, набиралась решимости или что-то в этом духе.

   Я просто не знала, буду ли я говорить в пустоту, или на этот раз дождусь правдоподобных, подробных ответов.

   - Кирилл Станиславович, скажите… - как бы я не старалась себя заставить, на мужчину я все же не решилась посмотреть. – Почему вы мне помогаете?

   - Я так понимаю, несколько дней тишины дали тебе время подумать и ты стала сомневаться в моих добрых намерениях? – мягко и как-то понимающе усмехнулся Кирилл, заставив тем самым меня на него посмотреть.

   Я удивилась его проницательности, правда! Но если и смутилась, то только совсем немного. Мне стало неудобно: вроде как он мне помогает, ухаживает за мной, а я в нем сомневаюсь. Да только желание узнать правду все же пересилило.

   - Нет, не так, - теперь я уже пыталась подобрать слова. – Поймите меня правильно. Я вам действительно благодарна за все, что вы делаете. Но я не понимаю, зачем это вам. Вы ведь владелец элитного охранного агентства, и если занимаетесь какой-то благотворительностью, то вряд ли она заключается в защите первой попавшейся девушки с улицы. Вам же это никакой выгоды не принесет. А люди вашего статуса не делают ничего, что не приносит им никакого дохода. Вы отправили мою бабушку и подругу за границу на долгое время, а это большие, даже огромные деньги, и вряд ли я когда-нибудь смогу с вами расплатиться. Вы говорили, что вам это и не нужно… Но так же не бывает. Это слишком сказочно.

   - Лиза, я понимаю, что тебе нелегко пришлось, и ты теперь не слишком доверяешь людям, - мужчина, как это ни странно, говорил спокойно, как будто его на самом деле не задело мое недоверие. – Но в моих словах нет никакого подвоха. Мне действительно не нужны твои деньги, хотя бы потому, что я понимаю, сколько у тебя уйдет времени, чтобы собрать такую сумму, и чем придется пожертвовать. Я давно в бизнесе, это правда. Но я не настолько жажду денег, и не настолько закостенел, чтобы заставлять няню детского сада и ее бабушку продавать их крохотные квартиры только потому, что хочу срочно получить свои честно заработанные деньги. И в тоже время ты слишком… романтизируешь ситуацию. Не обижайся, и не воспринимай это на свой счет, но во всей этой истории у меня действительно есть корыстный расчет, и направлен он не в твою сторону. На самом деле всё гораздо проще, чем кажется. Всё дело в Араньеве. Он занимает далеко не последний пост в правоохранительных органах, как и его брат. Не говоря уже о том, что их отец – городской прокурор.

   - Кажется, я уже слышала об этом, - невольно нахмурилась я, пытаясь припомнить. – Катя, вроде, говорила что-то такое. Я уже и забыла.

   - Ну, в твоем состоянии не мудрено, - снова не удивился Кирилл. И, привычно протянув мне таблетки с минералкой, взятые со стола, продолжил разговор. – Хотя, признаться, я удивлен. Не думал, что вообще начнешь рассуждать на эту тему.

   - Я просто не верю в благородство, - выпив лекарства, я поморщилась, когда одна из таблеток неприятно размазалась по горлу. Пришлось запить еще, чтобы перебить неприятный привкус во рту. – В современной жизни опасно быть наивной. Хоть иногда и хочется побыть немножко глупой.

   - Лиза, я ни разу не говорил, что ты глупая, - неожиданно улыбнулся мужчина. – Просто для своего возраста и воспитания ты рассуждаешь слишком… рассудительно. Извини за тавтологию.

   - Я же не подросток, - укоризненно посмотрела я на мужчину, испытывая странные чувства. Вроде мы только начали разговор и ничего еще толком неизвестно… а я уже начала расслабляться, ощущать, как потихоньку уходит недоверие.

   Это странно, да?

   - Так и я не подросток, - усмехнулся Кирилл. – И даже не молодой парень. Можно сказать, что я уже старый, проживший жизнь мужик. Но не будем о грустном. Как я уже сказал, в первую очередь я помогаю Араньеву, мы работаем с ним достаточно дано. Видишь ли, в сфере моего бизнеса, жизненно необходимо иметь полезные связи, тем более среди властей города, юристов и среди правоохранительных органов.

   - Для хорошей жизни нужно, чтобы у тебя среди знакомых были мент, врач, юрист и киллер, - согласно кивнула я, вспоминая старый анекдот.

   - Наверное, здесь я должен пошутить о том, что такой набор знакомых у меня есть, - коротко хмыкнул мужчина. И тут же улыбнулся – у меня даже от сердца отлегло. – Но не буду. Хотя, почти весь набор у меня действительно имеется. На самом деле, всё очень просто, Лиза. Сегодня я помогу Араньеву, а завтра, кто знает? Возможно, помощь понадобиться мне, или кому-нибудь из моих парней, не говоря уже о других знакомых. В конце концов, если меня часто не бывает в России, то здесь, у Араньева под боком, живет и работает моя племянница. И хотя у ее мужа так же хватает полезных знакомств, помощь никогда не бывает лишней. Тем более, что замужество – это далеко не гарант пожизненного счастья и безопасности. Развод – в чем, конечно, я сильно сомневаюсь – или, не дай бог, несчастный случай, и у Рыж снова останусь только я.

   - Связи, - вздохнула я, в очередной раз сполна осознавая простую, незыблемую истину. – В этом мире все решают деньги и связи.

   - Увы, - развел руками Кирилл. – Но, даже если отбросить в сторону обычный расчет, все равно остается много факторов. Во-первых, мы с Араньевым действительно работаем достаточно давно, и наши отношения давно переросли в дружеские. И, как бы пафосно это не звучало, но друзьям я помогаю всегда, и меньше всего меня волнует, сколько при этом я потрачу сил, времени и денег. Помимо всего прочего, сестра Араньева и моя племянница давно дружат… Как видишь, причин, чтобы помочь ему, а следовательно, и тебе, уже предостаточно.

   - Я не знала, - я неловко теребила плед, опустив глаза. Уверенность в своей правоте ушла давно, и облегчение, к сожалению, тоже. Стало стыдно.

   Вот такая вот я… совестливая. Уж не знаю, к сожалению это или наоборот, к счастью!

   - Ты не могла знать, - пожал плечами мужчина. – После первой эмоциональной реакции на какое-либо событие, всегда приходит осмысление ситуации. И это – нормальная человеческая реакция. Если бы ты не начала задавать вопросы, я бы заподозрил тебя в инфантильности.

   - У вас еще и талант психолога есть? – невесело усмехнулась я.

   - Иногда приходится, - не став отрицать очевидное, улыбнулся Кирилл Станиславович. – Такова специфика моей работы.

   - Извините, что заставила вас работать во время отпуска.

   - Не стоит, - отрицательно качнул головой мужчина. – У меня есть люди, которые получают за это зарплату. Да и потом, хоть кое-что я делаю сам, мне это не составляет никакого труда. Я не привык сидеть без дела.

   - Я тоже, - не знаю почему, пошла я на откровения. – Непривычно. Я всегда была чем-то занята, если не работой, то подработкой. И дети. Меня всегда окружали дети. Наверное, это смешно прозвучит, но я всегда играла с соседскими ребятишками. На работе, вечером, даже в выходные…

   - Дети – твое призвание, - согласился со мной мужчина, мягко, как-то по-особенному улыбаясь. – Я давно это заметил. Да и Стасик от тебя в восторге.

   - Как он там? – при воспоминании об этом сорванце я не могла не улыбаться.

   - Рвется обратно в сад, дома ему скучно, - охотно поделился Кирилл. И, немного подумав, добавил. – Это пока не точно… Но я всерьез обдумываю через некоторое время нанять тебя на должность его няни. Рыж вернется нескоро, а мой… друг, который сейчас за ним присматривает, явно не справляется.

   - А это не опасно? – не то, чтобы меня такая перспектива не устраивала… я была только «за», даже очень! Но здоровые опасения и боязнь перед будущим, увы, никуда не делись.

   - Видишь ли, - сцепив пальцы в замок, мужчина начал объяснять, расставляя все точки над «i». – Как бы это жестоко не звучало, но у тебя, да и у всех нас, просто нет выбора. Ты, твоя бабушка, как и твоя подруга вскоре перестанете существовать. Не пугайся, Лиза. Это только на бумагах. Они не могут находиться за границей вечно, да и тебя всю жизнь я прятать не смогу. К сожалению, даже если Араньев посадит верхушку наркодилеров, а он их посадит, я в этом не сомневаюсь, все равно на свободе у них останутся помощники, которые, возможно, захотят отомстить. Смысла в этом, конечно, мало, но иногда поступки озлобленных людей не поддаются никакой логике. Поэтому, чтобы обезопасить вас, придется, во-первых, слегка изменить внешность. Думаю, не мне тебе говорить о том, как одежда и другой цвет волос меняет человека. А, во-вторых, сменить фамилии, не говоря уже о местах жительства и работы. Ваши квартиры будут проданы в кратчайшие сроки, естественно, с дальнейшей покупкой новых и, скорее всего, в другом городе, подальше отсюда. Я постараюсь оставить за вами право выбора везде, где это только возможно. И пока будет идти следствие, предлагаю тебе работу, чтобы не киснуть в четырех стенах. А дальше решай сама: остаться здесь со Стасиком, пока он не подрастет, или уехать сразу, как решатся все вопросы.

   - Вот как, - слова давались с трудом, а на полюбившемся теплом пледе я, наверное, уже прожгла дыру взглядом. То, что было озвучено, никак не желало укладываться у меня в голове.

   Получалось, что в скором времени мне предстоит начать новую, не мою, чужую и неизвестную жизнь. От другого имени. В другом городе…

   Мне предстояло просто забыть всё. Свое прошлое. Свою работу. Свой город, свой дом. Своих соседей и друзей. Себя…

   - Зачем я пошла тогда в этот клуб… - тихий стон вырвался как-то сам собой. Запустив пальцы в волосы, с силой потянула за них, мгновенно забыв о больной голове. – Зачем?..

   - Ты не могла знать, чем это все закончится, - попытался меня успокоить Кирилл. – Лиза, не нужно себя винить.

   - А кого? – эхом откликнулась я, все-таки поднимая голову. Но в глазах мужчины неожиданно для себя я увидела отнюдь не жалость. А сочувствие. Настоящее, неподдельное сочувствие. – Кого я должна винить? Если бы я не согласилась пойти в клуб, если бы я не хлебнула виски, если бы не перепутала лестницы, не подслушала разговор, не стала бы снимать… Всего этого просто не было бы! Я бы спокойно сидела дома, занималась подработкой и ждала, когда можно будет выйти на работу, к детям. Бабушка бы спокойно смотрела телевизор, Юлька со Стёпкой поехали бы на дачу... А теперь им придется все бросить. Из-за меня. Так кого я на самом деле должна винить во всем, Кирилл Станиславович?

   - Я не буду тебя переубеждать, Лиза, - явно подавив вздох, он поднялся. – Скажу лишь только, что история не терпит сослагательных наклонений. И то, что может произойти, обязательно произойдет благодаря череде случайных событий, за которые лично ты не несешь никакой ответственности. Примеров тому тысячи.

   - Это каких, например? – хмыкнула я почти со злостью. Мне было больно и грустно, и в тоже время едва ли не смешно. – Не «Пункт назначения» же вы имеете ввиду?

   - Я не настолько молод, чтобы путать сказки с экрана с неприятной действительностью, - отрицательно качнул головой Кирилл. А после предложил то, что сначала мне показалось нелепостью. – Давай ты сейчас немного успокоишься, я сделаю чаю, и мы спокойно посидим и что-нибудь посмотрим для отвлечения. Хоть тебе и стало легче, волноваться лишний раз все же не стоит. Согласна?

   Я только неопределенно пожала плечами, не говоря ни «да», ни «нет». Да и что я могла сказать-то? Когда в душе все выворачивалось при мысли о том, что я натворила на самом деле или сколько жизней сломала?

   Надо было мне тогда об этом думать, когда телефон доставала из кармана…

   Чай показался отвратительной горячей водой, а сидеть рядом с мужчиной, вернувшимся с кухни несколько минут спустя, было неприятно. Почти как в том анекдоте: купила успокоительный чай… а пить его не могу, бесит его и запах, и вкус!

   Но я постаралась промолчать, поджав губы, наблюдая за тем, как Кирилл спокойно включает ноутбук, находит в интернете какой-то фильм, включает его, а потом откидывается на спинку дивана, располагаясь со всеми удобствами. И ведь он имел на это полное право, в конце концов, уж Громов точно не был ни в чем виноват.

   Дико раздражающая, обидная и даже болезненная для меня ситуация в скором времени приняла неожиданный оборот. С первых минут, как только кино началось, я оказалась удивлена – это был не развлекательный фильм, и даже не мелодрама. Это было документальное кино, и о чем? О гибели известного всему миру «Титаника»!

   Конечно, я слышала о нем, да и кто не слышал? Но все мои познания ограничивались знаниями вроде «корабль-ночь-айсберг» и всё. Я даже нашумевший фильм Кемерона не смотрела – мне не особо нравился главный актер, Леонардо Ди Каприо…

   Но этот фильм неожиданно увлек. Без лишнего пафоса, без громких заявлений вроде «скандалы, интриги, расследования!», без глупых версий вроде нападения пришельцев, морских чудовищ и проклятых фашистов, он просто повествовал о событиях более чем ста летней давности. Речь шла от лица пожилого журналиста, присутствовавшего тогда на борту – зрителю вроде как показывали записи из его путевого дневника, его чувства, мысли и наблюдения от первого лица. Этот человек был настолько приятен, что буквально создавалось присутствие рядом этого человека. И в тоже время его речь разбавлялась всякого рода исторической информацией вроде подробностей о строительстве, скорости, обустройстве корабля, членах экипажа и остальном. Не говоря уже о постоянных вставках о перемещения «Титаника» относительно самого айсберга и отсчета времени до их рокового столкновения.

   Я правда не заметила, как увлеклась… И только потом, когда фильм закончился, поняла, к чему, собственно, всё это было.

   - Вы специально включили этот фильм, да? – тихо спросила я, едва стала затихать музыка из финальных титров.

   - М? – слегка повернувшись, мужчина пытливо изогнул бровь, словно спрашивая, что я имею ввиду.

   Глубоко вздохнув, набирая воздуха, я принялась просто перечислять всё, что запомнила:

   - Если бы капитан не затеял перестановки в экипаже прямо перед отплытием, ключ от сейфа не забыли бы передать и у вперед смотрящих были бы бинокли, и они смогли увидеть айсберг намного раньше. Если бы радист не был так занят частными телеграммами, он бы обратил внимание на последнее ледовое предупреждение с точными координатами опасной зоны. Если бы капитан не гнался за рекордами и снизил скорость, «Титаник» бы успел совершить маневр. Если бы айсберг незадолго до этого не перевернулся подтаявшей прозрачной стороной, его белая поверхность была бы заметна на большом расстоянии. Если бы в ту ночь не было штиля, на айсберг бы указали «белые» барашки на волнах вокруг него. Если бы в ту ночь светила луна, вперед смотрящий увидел бы даже темный айсберг раньше. Если бы старший помощник не скомандовал «стоп-машина», корабль успел бы повернуть еще на несколько градусов. Дальше продолжать?

   - Не стоит, - усмехнулся Кирилл. Протянув руку, он захлопнул ноутбук, не выключая браузер и, откинувшись обратно на спинку, констатировал. – Похоже, ты идешь на поправку. Следов сотрясения стало гораздо меньше.

   - У меня хорошая память, - вынуждена была согласиться я… и продолжила стоять на своем, снова желая докопаться до правды. – Я ведь права, так? Выбор на этот фильм пал не случайно?

   - Нет, не случайно, - усмехнувшись, констатировал мужчина. – Но как мне кажется, я с ним не ошибся, верно? Вся наша жизнь, Лиза – это череда случайностей, совпадений и всякого рода «если бы». История «Титаника» - самый яркий тому пример, где каждое из незначительных, казалось бы, событий могло предотвратить трагедию. И все же не предотвратило. Выжившие люди, как и ты, после много раз укоряли себя: если бы я не купила билеты, если бы в последний момент отказалась плыть, если бы шлюпок было больше… И так далее. Но ты ведь понимаешь, что все эти мысли уже не изменят ничего? Люди погибли и их уже не вернешь. Причем погибли по абсолютно независящим от них причинам. И пострадали тоже. И те, кто пострадал, прошлого изменить не могут. Только свое будущее. Так и ты, Лиза. Ты уже не можешь изменить то, что было. Но свои мысли, поступки и действия ты можешь направить на то, чтобы тебе стало только лучше.

   - Если опять не возникнет череда этих самых случайных совпадений, - саркастично хмыкнула, вроде бы как не веря в сказанное. Но разумное зерно в душе, не так давно метавшейся в панике и самобичевании, уже было посеяно, и этого я не могла не заметить.

   - Я повторюсь, но… Вся наша жизнь – это цепочка случайностей, которая от нас никак не зависит. Если суждено произойти чему-то, о чем ты не знаешь, это обязательно произойдет. Человек, конечно, сам кузнец своего счастья. Но некоторые вещи он изменить не в силах. Особенно вещи из прошлого. Их нужно просто оставить там, позади. И жить дальше. Что толку задаваться бессмысленными вопросами? Чтобы переосмыслить – да, безусловно, разбор своих действий и мыслей, безусловно, полезен. Однако просто так… зачем? Чтобы дать себе лишний повод для негатива? Зацикленность на своих проблемах и бедах еще никогда не приводила ни к чему хорошему.

   - Кирилл Станиславович, а вы… - немного помолчав, решила я спросить. – А вы бы хотели изменить что-то в своем прошлом?

   - Я? – удивленно вскинул брови мужчина. И, почти не задумываясь, тут же ответил. – Знаешь, пожалуй, нет. Жизнь не может быть только позитивной. Но и только плохой тоже. Я предпочитаю радоваться хорошему, а на плохом учиться. Раз уж прошлое изменить не в силах, я предпочту извлечь из него урок. Должен же и негатив приносить хоть какую-то пользу.

   - Вам бы в школе работать, - фыркнула я, сползая обратно на подушки и кутаясь в плед. – Или в институте. Из вас бы получился хороший историк или философ. Правда.

   - Изначально я собирался стать как раз историком, - неожиданно улыбнулся Кирилл, поднимаясь. – Но судьба распорядилась иначе. И на самом деле я рад, что получилось именно так, а не иначе. А теперь предлагаю свернуть наш философский вечер, тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи, Лиза.

   - Спокойной, - негромко пробормотала я, закрывая глаза, делая вид, что действительно собираюсь спать. Хотя на самом деле я сильно сомневалась, что, не смотря на усталость, смогу заснуть в ближайшее время.

   Мне… было о чем подумать.

ГЛАВА 5

- Ну, вот и всё, птичка моя, - закончив осмотр, тот самый врач, к которому я попала когда-то не по своей воле, уселся за свой рабочий стол. Мужчина, имя которого, к своему стыду, я не запомнила, принялся что-то писать в бумагах, а я, спешно натянув футболку, поинтересовалась с недоверием:

   - Всё? Лечение закончено? Правда?

   - Ну, а что ты хотела? – не отрываясь от белых листков, добродушно усмехнулся доктор. – Сотрясение у тебя было среднее, лечением ты не пренебрегала. Что удивительного в том, что оно прошло? Побольше бы таких примерных пациенток, право слово! Перелом ребер несложный, за месяц косточки уже срослись. Смысла в дальнейшем лечении я не вижу, повязка больше не нужна. А бледность твою легко исправить. Усиленное питание, разумные нагрузки, курс витаминов, гимнастика… и будешь красивее, чем раньше. Главное, не увлекайся физической нагрузкой и будь осторожней, не допусти повторной травмы.

   Я послушно кивала, пристроившись на краешке кушетки, сунув замерзшие ладошки между ног – в кабинете было прохладно. Но мысленно то и дело поправляла доктора: это не я послушная, это Громов умеет убеждать, и вовремя проследить. Да и пациентка из меня так себе, я о собственном лечении постоянно забывала. Даже не помнила толком, какие таблетки и когда пить, а повязку так вообще, мне Катя меняла…

   Под ее же присмотром я принимала душ, и она же учила меня специальной дыхательной гимнастике, которая вроде как помогала выздоровлению.

   Врач, кстати, не соврал. С моего первого посещения этой клиники действительно прошел месяц. Даже странно как-то, настолько быстро и незаметно он пролетел. Наверное, все дело в том, что в хорошей компании время течет незаметно. А компания у меня действительно была, что надо!

   С того самого вечера, после того, как я посмотрела документальный фильм, а Кирилл поработал кризисным психологом на добровольных основах, многое изменилось. Волей-неволей я пересмотрела свое отношение к ситуации… Не сказать, что я с ней смирилась или продолжила себя корить, но жить стало все же немножечко проще.

   Неопределенная будущая жизнь уже не казалась такой ужасной, и будущие изменения не слишком-то пугали. Хотя может все дело в том, что я так и не осознала в полной мере всё, что происходит со мной, и насколько это опасно.

   Нет, умом-то я всё понимала. Иногда даже чувствовала, как на меня волнами накатывает необъяснимый страх. Но такие моменты были редкостью. Чем лучше становилось мое физическое состояние, тем больше на работе пропадал Кирилл, и тем чаще появлялась Катя. Иногда она приходила не как медицинская сестра, а просто так, чтобы составить компанию. Мы действительно сдружились за это время.

   А еще, как только голова перестала меня беспокоить, всё чаще и чаще стал появляться Араньев. За этот месяц я уже, наверное, подписала целую гору различных бумаг. Заявление, какие-то показания, договора и доверенности… причем я даже не всегда понимала, для чего это нужно!

   Нет, разумеется, прежде чем что-то подписывать, я всегда интересовалась содержимым документов. И мне охотно и подробно объясняли и рассказывали, никогда не отказываясь, не игнорируя мою просьбу, и не пытаясь отделаться общими фразами. Проблема заключалась только в том, что моя глупая голова, как бы я не старалась, так и не сумела запомнить весь нескончаемый поток юридических терминов, щедро приправленных огромным количеством канцеляризмов! Они забывались ровно через две минуты после всех объяснений…

   Наверное, это все-таки не мое. Но как бы то ни было, самое главное я все-таки уяснила: того, кто меня избил, уже задержали, предъявили обвинение сразу по нескольким статьям, и следствие идет полным ходом.

   Казалось бы – живи да радуйся!

   Да только не все так просто. Если с дачей показаний мужчины как-то разобрались, оформив протоколы на месте, не выходя из квартиры (как им это удалось, я в подробности не вникала), то личной поездки в суд было не избежать. А я на данный момент являлась единственным свидетелем…

   И все равно, в суматохе дней, в окружении знакомых людей, даже при условии нахождения в четырех стенах, чувство страха я испытывала все меньше и меньше. Всё происходящее казалось какой-то игрой.

   Юлька со Степкой, прожарившиеся на побережье Турции до цвета местного населения, звонили часто, тоже не особо печалясь вынужденному отъезду. А может, просто еще так и не осознали, что возвращаться им придется не в родной город, где им знакома каждая улица и каждый камень. Подруга заверяла меня, что все в порядке, что она не держит на меня зла, что самое главное, что я жива и здорова… Я ей верила – девушка всегда была легкой на подъем и грезила путешествиями, вечно ввязывалась в какие-то авантюры, а Степка ее всегда поддерживал.

   И все равно, изнутри меня иногда съедали угрызения совести. Бабушка тоже ни в чем меня не винила, попутно покоряя Великую Китайскую стену… С ней мы созванивались реже, а сейчас она и вовсе пропала на неделю, в последнем разговоре тонко намекнув на какой-то сюрприз. И я понятия не имела, что такого она задумала… главное, чтобы это не был Великий Китайский дед, а остальное я как-нибудь переживу!

   С Кириллом, кстати, у нас установились странные отношения. Безусловно, дружеские! Но я скорее назвала бы его своим опекуном, нежели братом.

   - Вот, держи, - протянув мне справку, сообщил врач. – Не знаю, понадобится ли тебе эта выписка или нет, но лишним точно не будет. Если что, отдай тому, кто тебя сопровождает, думаю, он найдет этому применение.

   - Спасибо большое, - забрав бумажку, кивнула я, уже не обращая внимания на то, что фамилии и имена в этой клинике предпочитают не называть, по крайней мере, в таких случаях, как у меня или им подобным. – До свидания.

   И, едва сдерживая радость, практически выбежала в коридор, наверняка сияя от нетерпения и удовольствия. С одной стороны, казалось бы, чему радоваться? Если я свободна от больничных оков, это совсем не значит, что я освободилась от всего остального, вроде преследования, мести и тому подобного, возможно ожидающего меня со стороны любителей нелегального бизнеса.

   Но с другой… окончание больничного, для меня, значило многое. Мне не нужно было больше принимать опостылевшие лекарства, я могла снова ходить самостоятельно, не было никакой нужды в повязке, а значит, не нужно было звать Катю для того, чтобы принять обычный душ! Конечно, всё еще кое-какие ограничения оставались, но на фоне всех предыдущих дней они казались настолько мелочными, что не стоили ровным счетом никакого внимания!

   Окрыленная такой новостью, я вылетела в коридор, желая поделиться с Кириллом своей радостью… и замерла, заметив что-то не то. Мужчина, ожидающий меня прямо у двери, сидя на мягких стульях, выглядел странно. Одной рукой он прижимал мобильник к уху, пальцами второй он сжимал переносицу, кусал губы и, кажется, старался не рассмеяться, продолжая при этом внимательно вслушиваться в речь собеседника.

   Заметив меня, Громов мельком оглядел пустующий коридор, в котором царила полнейшая тишина и полумрак, он жестом указал на соседнее сидение, прося подождать. И лишь спустя пару секунд, наконец, ответил, с трудом сдерживая смех:

   - Хорошо, я тебя понял. Нет, премии не жди. И даже надбавку за вредность. Хорошо, об отгуле я подумаю. До связи.

   Сбросив вызов, провернув смартфон между длинными пальцами, Кирилл посмотрел на меня смеющимися глазами:

   - Лиза… оказывается, мне стоило начать охранять тебя намного раньше. Как ты жила все это время?

   - О чем вы? – не смотря на его хорошее настроение, я заметно насторожилась.

   - Ну как же, - усмехнулся мужчина. – Знаешь, мои парни многое повидали за время работы… Но то, что на них будет кидаться старушка… Стало неожиданностью!

   - Ой, - испуганно ойкнула я, кажется, начиная понимать, о чем идет речь. – Ваши ребята ко мне домой ездили, да?

   - Именно, - подтвердил мои опасения Громов. Я едва не застонала вслух, отчаянно пытаясь не покраснеть. Было стыдно и неловко… Представляю, что с ними там могло случится! – Они действительно поехали в твою квартиру забрать оставшиеся документы. Один из них давно уже распустил слух, что ты съехала в связи с болезнью бабушки, уж прости, пришлось сказать так. Для людей он теперь новый владелец, и, можно сказать, он там примелькался – по крайней мере, его появление уже не вызывало никаких вопросов. И вот, вышли бедные парни сегодня на твой балкон покурить, буквально раза два за время, пока искали документы и вещи, которые ты просила. И они никак не ожидали, что в темноте и тишине раздастся из ниоткуда громкий гневный вопль, цитирую: «Да вы меня достали, я из-за вас уже который час заснуть не могу! Если не заткнетесь, я сейчас молотком поднимусь!».

   Я не знала, то ли смеяться мне, то ли плакать… а потом, не выдержав, всё-таки расхохоталась, прикрывая пылающие от стыда щеки ладошками.

   - Тебе смешно, - укоризненно посмотрел на меня Кирилл, поднимаясь. – А бедные парни, кажется, хором бросили курить. Они ожидали кого угодно… но только не бодрую старушку с молотком.

   - Она всё-таки поднялась? – тут я уже испугалась всерьез, поднимаясь следом за мужчиной на ноги.

   - Не волнуйся, они отбились, и даже обошлось без жертв, - шагая по длинному коридору, в котором гулко разносилось эхо шагов. В столь поздний час, конечно же, все пациенты частной клиники уже и спали, как и большинство персонала. Бодрствовало только приемное отделение круглосуточного травмпункта, но нам не нужно было даже проходить мимо него – для всё той же конспирации, мы снова прошли через служебный вход, к тому же, в десять вечера.

   А сейчас, после длительного приема у врача, так и вовсе, на улице уже стемнело. Вдохнув полной грудью прохладный, невероятно свежий после дождя воздух, я с сожалением забралась на переднее сидение