Купить

Мотылёк летит на свет. Зоя Ясина

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Я повернулась к нему и быстро прижалась губами. Поцелуй обжёг меня, заставил воспламениться и ухнуть в чёрную яму сердце. Влад мне не ответил. Наши губы соприкасались несколько секунд, за это время я прошла по грани между страхом, желанием и безумием, а этот холодный мужчина даже не шелохнулся.

   — Настолько не хочешь дядю и кредиторов вмешивать? — Влад меня не оттолкнул. Он проскользил губами по моему лицу выше, остановился на лбу и прижал к себе мою голову, запуская руку в волосы.

   Он старше меня на двадцать восемь лет — мне двадцать один. Я пришла к Владу с единственной целью — спасти крохи, оставшиеся от нашего семейного бизнеса и вытащить из тюрьмы своего жениха Марка

   Криминал, обсценная лексика (в меру) 18+ откровенные сцены секса, принуждение, двое очень разных мужчин, абьюзер будет наказан, ХЭ

   

ГЛАВА 1. Первая любовь

Так много пить нельзя. Но, чёрт возьми, я скоро выхожу замуж. За человека, который изменит мой мир навсегда. Я не знаю, что он сделает с моей жизнью, поэтому уже сейчас, сама — разрушаю её. Крошить по кусочкам свою реальность, заливаясь алкоголем, с ночи до утра зависать в клубе… Прожигаю жизнь… Если бы можно было так сказать про меня. Потому что я выхожу замуж за мужчину, который меня сожжет. Всё равно сожжёт, так какая разница, какой я ему достанусь — как сладкая конфетка или как измятый фантик?

   Боюсь ли я его, своего будущего мужа? Не знаю. Возможно. Когда он смотрит на меня, я в его власти. Полностью. Я как мотылёк, что летит на свет. На яркий, манящий свет. Но потом мотылёк сгорает в пламени.

   И если бы это было пламя страсти…

   Чувствую ли я к будущему мужу страсть? Он намного старше. То, что я испытываю, когда он смотрит на меня, чудовищно. Он подчиняет. Порабощает волю, лишает возможности говорить, ясно мыслить. Поэтому — какая разница, пусть мои мысли будут затуманены алкоголем. Вряд ли ему вообще есть дело до того, есть ли хоть что-то у меня в голове. Мне самой уже нет дела. А всё потому, что я продалась. Я отдала своё тело, свою душу, свою свободу — за деньги. Но если вы думаете, что я какая-то продажная тварь, то… возможно, вы правы. Но тогда вам следует знать, что я сделала это ради свободы своего жениха.

   Марк. Мой любимый. Мой прекрасный. Моё солнце. Парень с кристально-голубыми глазами, с волосами, в которые хочется зарыться пальцами. Я ждала своего часа, любила Марка со школы, вздыхала о нём издалека. Но он, к моему великому счастью, подошёл ко мне первым.

    Потом я ждала его с армии. Марк не смог поступить, или не захотел, сказал, что настоящие мужчины не боятся трудностей. И он пошёл отдавать долг Родине. Мой красивый, нежный голубоглазый бес. Он вернулся настоящим дьяволом. Страсть, в которую я погрузилась — отчаянная. После всех этих писем и слёз между строчек. Он был моим первым мужчиной. И я думала — первым и единственным. Но судьба распорядилась иначе.

   У моего отца не очень хорошо шли дела с его бизнесом. Он занимается вещами — у него несколько сетевых магазинов среднего ценового диапазона. В основном масс маркет и несколько бутиков с претензиями на люкс. Как у нас в городе и бывает, на него начали наезжать, а крышующие менты только разводили руками. Такого полёта птица, проще отдать бизнес.

   Ну папа как-то выкручивался. Ездил на встречи, говорил с людьми. Вроде временно что-то уладил, начал кому-то больше платить. Я никогда не знала нужды в деньгах, но вдруг резко почувствовала, что в нашей семье что-то идёт не так. Мама в слезах. Постоянно прячет от меня эти слёзы, наша расстроенная экономка Роза Георгиевна, вечно бегающая со счетами и какими-то записями. Кредиторы. Звонки. Ночные разговоры. Я всё это слышала, и мне было тревожно. Но… Марк не так давно вернулся с армии, и ночами я конечно сбегала в его объятия.

   Бежала из своего роскошного дома в его убогую, разбитую квартирку. В его постель с нестиранными, несвежими простынями. Я не хотела быть для него девушкой, которая занимается его бытом, пусть лучше я буду той, с которой он днями и ночами занимается любовью. Но… тут даже моё напрочь влюблённое сердце не выдержало.

   У Марка нет стиральной машинки. И я возила его белье в прачечную. Но не к себе домой же тащить!? Как-то мне пришлось стирать на руках его носки и рубашку. И я сделала это с удовольствием, в котором никому не признавалась. Я была влюблена как кошка, я везде ловила его запах. Первая любовь. Да ещё и такая взаимная.

   У Марка не было денег. Поначалу он отшучивался. Потом стал злым, раздражительным. Всё чаще намекал на то, что мне не понять, ведь я из состоятельной семьи. А такие как он…

   Ещё я переживала, что за время службы в армии он куда-то съездил по контракту, но не рассказывал мне. Воображение рисовало ужасные картинки. Мой Марк, прекрасный, чувственный, нежный. Он возмужал, стал резким, сильным. Он так преобразился, и всё это сводило меня с ума.

   И вот уже сама не понимаю как, но я прошу за Марка своего отца. Прошу устроить своего парня на работу. Мой отец поднял на меня уставшие глаза. Он измучен, плохо спит. Но он за меня переживает.

   — Еся, пожалуйста, хотя бы ты не создавай мне проблем!

   — Пап… — я кусаю губы, я не знаю, как объяснить. Я влюблена как кошка, и это бесполезно скрывать. — Марк хороший, очень хороший! Ты же знаешь. Ты помнишь его? Он мой одноклассник.

   Всеми школьными делами занималась мама. Уверена, папа никого из моих одноклассников и друзей не помнит.

   — Да. Что-то такое крутится. Марк, да? Такой скользкий тип…

   — Нет, пап. Это не про него. Марк очень надежный. Очень добросовестный. В армии отслужил. Вернулся. Ищет работу…

   — Еся, ты что, не ходишь в университет?

   — Пап!

   Отец потирает лоб, он хмурится, он раздражен. Его телефон постоянно пиликает, его отрывают, отвлекают. Я чувствую себя непутёвой дочерью.

   — Еся, мы с мамой хотим, чтобы ты доучилась. Хорошо? Наши проблемы это наши проблемы. А твоё будущее — оно твоё.

   — Пап. Моё будущее — это Марк!

   — Если ты снова начнешь ходить в университет, я пообещаю подумать насчёт работы для Марка. Договорились?

   Отец серьёзен. Он всегда серьезен со мной. Говорит что думает. Я глотаю слёзы и каваю. Папа сдаётся.

   — Ладно, присылай ко мне этого твоего Марка. Подумаем, куда его определить.

   Это было началом конца….

   

ГЛАВА 2. В подсобке

Я летела к Марку как на крыльях. Для меня согласие отца помочь Марку с работой было радостной важной новостью. Я думала, что и для Марка тоже. Но он встретил меня прохладно, сказал:

   — Мне не нужны подачки от твоей семьи.

   — Это не подачки! — начала протестовать я. — Это просто возможность, Марк. Все так делают. Считай это по дружбе, по знакомству!

   Почти по родственному — хотела добавить я. Но никак не решалась. Мне хотелось отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас. Чтобы уговорить, чтобы услышать, что он согласен. Он по моим глазам понял, чего я хочу.

   — Ты ебливая сучка, да? — со смехом сказал он. Я испугалась. Я не была испорченной девочкой, он мой единственный. Он никогда раньше не говорил мне грязных слов. Но он так смотрел в мои глаза, на всю мою фигуру. Ел меня взглядом.

   Он схватил меня за волосы, притянул к себе. Заставил облизывать его грудь. Одну мою руку сразу запихнул себе в штаны.

   — Скажи это, скажи, что ты моя сучка! Скажи! — стонал он, пока я скользила по его мужскому естеству ладонью. Щёки горели от стыда, а сама я вся горела от желания.

   Марк повернул меня, наклонил, заставив опереться ладонями на тумбочку в коридоре. Стянул с меня джинсы.

   — Скажи мне. Скажи что ты моя ебливая сучка. Что ты готова сношаться где угодно.

   — Всё так и есть, Марк! — простонала я, пока он блуждал в моих трусиках пальцами. — Я твоя сучка, я сделаю всё, что ты скажешь.

   Но толком говорить я не могла. Я захлебывалась в собсвенных стонах, пока он игрался со мной.

   — Скажи, что хочешь, чтоб я тебе вставил. Чтоб грубо отымел тебя прямо здесь, в коридоре.

   — Хочу, чтобы ты отымел меня прямо здесь! — простонала я. — Вставь мне. Марк, вставь!

   — Молодец, — Марк сильнее схватил меня за волосы. — Будь послушной девочкой. Так и быть, я, может, загляну насчёт работы.

   — Это здорово, Марк.

   — Если ты хорошенько удовлетворишь меня.

   Не знаю, когда он стал таким. Я кончила прямо там, я тряслась в его руках. Я боялась только того, что он бросит меня там в коридоре и уйдёт в ванную. Такое уже случалось. Поэтому сразу после секса я поднялась, хотя ноги тряслись и не слушались, я обняла Марка, бросилась ему на шею, принялась целовать.

   — Отстань, — смеялся он. — Я не любитель этих нежностей.

   Но когда-то он именно эти нежности и любил. Мы могли долго целоваться после школы, мы держались за руки. И он не приставал ко мне. Когда он стал таким? Но и таким он мне нравился. Он заставлял всю меня содрогаться только от мысли, чтобы быть с ним. Заставлял изнемогать от желания. Он такой… — говорила я себе. — Он просто вот такой. Это тот самый твой нежно любимый Марк. У него такой период в жизни. Всё наладится. В ваши отношения вернётся нежность, это не будет лишь сексом. Всё будет хорошо. И я в это верила и продолжаю верить.

   Марк встретился с отцом. Тот устроил его на работу в один из магазинов охранником. Лучше ничего не нашлось. Марку не понравилось, но он согласился. И работал, видимо, не пойми как. Я заходила к нему туда, в тот филиал магазина. И он демонстративно при девочках-консультантах из зала и при продавщицах потащил меня в подсобку. Там меня отымел, естественно, не сдерживаясь в действиях и выражениях. Я выходила оттуда красная, как рак. Мне было очень стыдно. Этих девушек и тетенек, работающих у отца, я знаю давно, и вот они увидели меня такую. Одна из них, Светлана, аккуратно подошла, спросила, не нужна ли мне помощь? Может, надо позвонить? Кому? Охране? Отцу? Я испугалась и покачала головой, смахивая слезинки. Призналась, что Марк — мой парень. Что у него просто сложный период в жизни и он недоволен, что его устроили всего лишь охранником.

   — Глядите-ка, какая важная птица! — покачала головой Светлана. Но всё же ничего советовать мне не стала. Просто тихонько пожала мою руку. Дескать, крепись, девонька! Я также молча поблагодарила её кивком и взглядом и вышла за Марком. Он решил покурить на крыльце магазина.

   — Ты раньше не курил так много! — напомнила я, прижимаясь к нему.

   — Не курил, а теперь курю, — Марк сжал мою попу, довольно болезненно. Со стороны это могло показаться страстным. И это так и было. Я тут же почувствовала, как по телу разливается тягучее, горячее желание. Марк это мгновенно понял.

   — Хочешь ещё? — спросил он, ухмыляясь. А я сама не понимаю, чего хочу. Он так странно на меня действует. Мне нужно проявить характер, гордость. Сказать, что мне сейчас некогда, мне пора уходить. Но вместо этого я целую Марка в ухо. Он сжимает мою ягодицу ещё сильнее, заставляет меня тереться об его ногу.

   — Пошли!

   — Обратно в магазин? — пугаюсь я.

   — Нет. Зачем? — смеётся Марк, и просто тащит меня в переулок.

   Он задирает мою юбку, стаскивает вниз трусики. Я несколько секунд думаю только о том, что они падают на грязный, заплёванный асфальт. И больше я их никогда не надену, поэтому я вышагиваю из них и отбрасываю ногой. Марку нравится. Он опять блуждает по мне руками, залазит под футболку, под лифчик, сминает мне грудь. И сам тихо и довольно стонет, начиная орудовать своим членом. Он сначала долго дразнит меня, но улица, весь этот её шум, возможность того, что нас могут застукать, увидеть. Что прямо сейчас за нами кто-то наблюдает.

   Марк возбужден очень сильно, он толкается в меня резко, делает мне больно. Я послушная, как воск в его руках. Мне никто больше не нужен, кроме него. Я доверяю этому мужчине полностью. И даже когда какой-то бомж останавливается, чтобы отпустить пару колких замечаний, а после начинает подбадривающе улюлюкать, я сначала дергаюсь, чтобы вырваться из рук Марка, чтобы убежать, а потом мне становится всё равно. Не важно, что кто-то смотрит. Я в объятиях любимого. Он может делать с моим телом всё что угодно. Поэтому я опять кричу, с каждым новым толчком, с каждой новой волной желания — всё сильнее и сильнее. Я кончаю, обессиленная. Упираюсь руками в стену. Понимаю, что домой придется ехать без трусиков, а я в короткой юбке. Марк целует меня и выводит обратно к дверям магазина.

   — Ну что, пока? — спрашивает он. — Увидимся вечером? — и добавляет. — Мне, в отличие от некоторых, вообще-то работать надо.

   Я только киваю, быстро целую его на прощанье и ухожу. Уже за углом вызываю такси, сажусь в салон осторожно. Я понимаю, что у меня распухшие губы, смятая футболка. Что у меня ненормальным огнем горят глаза, и я совсем не знаю, что чувствовать. Я хотела ехать после встречи с Марком в универ, но теперь уже поеду домой. Главное — не попадаться никому на глаза. И мне везёт. Мне чертовски везёт. Я пробираюсь в свою комнату, и внезапно меня просто накрывает потоком слез. Я валяюсь на кровати, смотрю в потолок и плачу, плачу.

   

ГЛАВА 3. От тюрьмы и от сумы

Дела у отца шли всё напряженнее и напряженнее. Мама плакала всё чаще, и я уже не могла игнорировать то, что происходит в моей семье. Я слышала краем уха, что отец подумывает обратиться за помощью к какому-то Владу, и это меня настораживало и пугало. Я всё-таки кое что слышу и понимаю, что это очень серьёзный криминальный авторитет, и если уж к нему приходится обращаться, значит, дела совсем плохи.

   Я понимаю, что лучше не лезть в бизнес отца. Он с этим всем сам как-нибудь разберется. Но я всё же улучила момент, обняла папу и попросила не связываться с криминалом.

   А потом оказалось, что криминал связался с нами сам.

   Марка посадили в тюрьму. Мне просто сообщили ночью, по телефону. Звонок от общего знакомого. Конечно, чтоб нашли адвокатов, чтоб отец разобрался. Наезжали на него, на весь его бизнес. Марк и другие вечером охраняли бутики, и заодно взяли халтуру по охране всего ТЦ. Ну и…. Кто-то на них наехал, там что-то случилось. Заварушка, кого-то ранили. Я общалась с адвокатом. Сейчас Марку шьют разбойное нападение по предварительному сговору, и, может так получиться, что с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Тот, к счастью, жив. Но денег не берет, ему, видимо, уже заплатили больше.

   Я была в шоке. В таком шоке, что не передать словами. Конечно, копали под моего отца. Садили многих его людей. Ему намекали, но он держался, говорил с правозащитниками, с крышей, с ментами, платил деньги. Мне было очень страшно. Посадили Марка, и я не переживу, если с отцом что-то случится. Но… Марк всё для меня. Он мой свет. И он сейчас в тюрьме.

   Его держали в СИЗО пару месяцев, потом мне разрешили свидание. Адвокат выбил. Думаю, без взятки не обошлось.

   Меня проверили на входе, обыскали с металлоискателем, заглянули в сумку. Изъяли разрешённые сигареты. Я чуть не расплакалась, но сдержалась. Мне просто жизненно важно было увидеть любимого.

   Я зашла в маленькую серую комнатку. Окна высокие, и на них решётки. Стены и пол бетонные, посередине стол с прикрученными ножками и два стула. У двери охранник. Не зная, что делать, я прошла и села.

   Я очень постаралась нарядиться. Конечно, я надеялась, что другие заключенные меня никак и нигде не увидят. Я думала только о Марке. Я надела светлую блузку с коротким рукавом, красную юбку-солнце в белый горошек. Я помню, что Марку нравится, когда я ношу юбки. На ноги надела босоножки. Накрасилась, сделала прическу. И с замиранием сердца ждала.

   Он вошёл. Мой любимый. На лице щетина, и сам он какой-то озлобленный, только голубые глаза сияют ясно и грозно. Увидев меня, он плотоядно улыбнулся. Сразу подошёл, подхватил меня, сжал, вцепился в губы.

   — Эй, не положено, — начал было охранник.

   — Тебе заплатили, чтоб ты вышел, — как будто он здесь хозяин, ответил Марк. Охранник хмыкнул и действительно сразу вышел. И ещё даже не закрылась дверь, как Марк сразу же рывком сорвал с меня блузку. Я охнула, закрыв грудь руками. Он убрал мои руки и сорвал чашечки кружевного бюстгальтера вниз.

   — Такая красивая. Постаралась. Подготовилась к встрече, — прохрипел он.

   — Марк, как ты? — начала я, всматриваясь в его лицо. — Тебя здесь не обижают? Тебя кормя..?

    — Заткнись! — он закрыл мне рот рукою, не дал договорить. Перевернул меня, продолжая рвать мой лифчик, сжал груди, уложил меня животом на стол.

   — Марк, мне больно! — пожаловалась я. Он проигнорировал. Подтянул меня к себе поближе, раздвинув мои ноги, поднял их, устроил их у себя на бедрах. Долго мусолил ладонями мою пышную юбку, мял её, больно захватывая ягодицы, оттягивал трусики. Наконец, откинул юбку и порвал на мне и трусики тоже. Я осталась лежать на столе в таком виде, с обнажённой грудью, ниже пояса полностью голая. Марк гладил мои ноги, внутреннюю поверхность бедер, а потом резко схватил меня за волосы и их тоже сначала долго тянул и мял, разрушая прическу, наматывая мои пряди себе на кулак. А потом он придавил меня лицом к столу. Мне было очень неприятно лежать на этой грязной столешнице голой грудью, прижиматься к ней щекой. Но в это время по мне гуляли руки Марка. Моего любимого. Он может делать со мной всё что хочет. Он — всё для меня. Так я старалась думать, зажмуриваясь. Потому что Марк вошёл в меня. Грубо втолкнул свой член и сразу начал двигаться и возбуждённо хрипеть. Он быстро наращивал темп, вжимая меня всё глубже, насаживая на себя. Я схватилась руками за край столешницы, Марк держал меня за ноги, не давая опустить их и двигал меня, помогая себе толкаться. Я захлёбывалась от непонимания и ужаса, ведь это мой любимый Марк, но он сейчас такой грубый! Он и раньше делал мне больно, но не так остервенело, всё сводилось к животному сексу, но то, что он делает сегодня…

   Марк довольно быстро кончил. Он измял мои ягодицы так, что они горели. Когда он вытащил член, просто отошёл, подтягивая штаны и поправляя свою одежду. Я кое-как сползла на стул, попробовала собрать на себе лохмотья блузки.

   — Марк, что на тебя нашло? — кое-как просипела я. Он подошёл. Поднял меня, качающуюся, крепко взял моё лицо в свои ладони. Заглянул в глаза.

   — Ты не понимаешь. Я тут два месяца без бабы. Я соскучился. Как с цепи сорвался.

   — Я понимаю, Марк, но… — начала мямлить я.

   — Вытащите меня отсюда! Слышишь, Еся! — он внезапно постучал по моей голове и опять начал сверлить меня своим неистовым взглядом. — Я здесь из-за твоего отца! Из-за его делишек. И все эти статьи мне и парням шьют тоже из-за него. Понимаешь меня?

   Я кое-как кивнула. Голубые глаза горели огнем.

   — Ничего ты не понимаешь! Я в тюрьме гнить не хочу! Послушался тебя, дурак, пошёл работать к твоему бате! А у него проблем с криминалом выше крыши. Загребли меня. Он-то на свободе, а? А я в тюрьме! Получается, Еся, ты меня подставила! Такая, значит, твоя любовь? — он придвинулся ещё ближе и ударил ладонью по столу. Я зажмурилась и начала шептать, что не хотела. Что мы обязательно его вытащим.

   — Уж постарайтесь, — прохрипел Марк, снова гуляя по мне плотоядным взглядом. — Жаль, времени мало, а то я бы ещё раз… Ты не блядствуй, Еся, поняла меня? Чтоб дождалась!

   — Марк, что ты такое говоришь? — быстро зашептала я. — У меня никогда не будет никого кроме тебя!

   — Знаю я вашу породу бабскую. И мне всё равно донесут, поняла? — он схватил меня за подбородок. — А узнаю, убью. Мне терять нечего.

   — Марк, разве это ты? — вдруг взыграли во мне остатки гордости. — Разве ты такой? Ты же говорил, что любишь меня, что доверяешь мне!

   — Вот и веди себя соответственно, не крути хвостом, — он схватил меня за правую грудь и начал мять, довольно постанывая. — Сейчас охранник зайдет, жаль, времени мало, — он сжал пальцами мой сосок, и у меня из глаз брызнули слёзы.

   — Не надо, я не люблю этих соплей, ты же знаешь, — Марк убрал руку с моей груди и переместил на лицо, оттягивая мою нижнюю губу. — Еся, Еся. Кто же знал, что ты из такой гнилой семьи? Личико ангельское, фигурка как у Афродиты, а гены гниленькие. Из-за тебя человек в тюрьме сидит. А говоришь, я твой единственный, говоришь — любишь!

   — Я тебя дождусь, Марк! — я вытерла слёзы, поймала его руку, поцеловала несколько раз и прижала к своей щеке. — Я тебя очень люблю и сделаю всё, чтобы тебя выпустили.

   Довольный, Марк вышел. Зашёл охранник. Сразу начал пялиться на меня, нисколько не удивившись тому, что увидел. Привычные они здесь к такому?

   — Мне нужно переодеться, — сказала я.

   — Переодевайся, — спокойно ответил охранник, даже не думая отворачиваться. Я решила, что хуже уже быть не может, и лучше мне переодеться здесь, чем в таком виде идти по тюремным коридорам и искать казенный туалет. Вздохнув, я открыла сумку, достала простой комплект белья, джинсовые короткие шорты и хлопковую тонкую футболку.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

89,00 руб Купить