Оглавление
АННОТАЦИЯ
Я – позор семьи!
Ну и что?
Подумаешь, волосы не такого цвета, как у всех.
Подумаешь, кот учит меня как жить, и зачастую верховодит. Лично меня это устраивало. И всё у меня было прекрасно, пока не умерла прабабка. Будь она не ладна!
На меня как из рога изобилия посыпались неприятности, что ни шаг, то новые злоключения. И сколько я могла это терпеть?
Оказалось, что и я умею проклинать.
А нечего было будить во мне ведьму!
ЧАСТЬ. «ЧУДО» КОТ И 33 НЕСЧАСТЬЯ
- Караул! Ограбили! – услышала сквозь сон вопли Варфоломея. – Раздавлю гада! Хребет ему переломаю! На одну лапу положу, а другой прихлопну. Нет, но это ж надо! При свете дня! При хозяевах!
– Варф, имей совесть, - воззвала к оной своего фамильяра, не открывая глаз и натягивая на голову лёгкое одеяло.
– Убью! – верезжал кот.
И как я могла забыть, что совести у кота нет и взывать к ней было бессмысленно.
– Алёна! – на грудь упало десять килограмм живого веса.
– Совсем обалдел! – резко села, скидывая с себя кошака.
– Маркиз мою сырокопчёную колбасу утащил, - пожаловался с пола Варфоломей. – Почти целая палка была!
Маркиз – хорёк, фамильяр моей младшей сестрёнки. Чёрный проныра вечно во всё сующий свой длинный нос, который мне не единожды хотелось прищемить, но я всякий раз терпеливо сносила все выходки Вероникиного фамильяра. В прошлый визит сестры Маркиз основательно погрыз мою тетрадь с записями зелий, над разработкой которых я трудилась ни один год. Мелкий мстительный гадёныш за то, что я по неосторожности восемь лет назад случайно пнула его, пакостил мне при каждом удобном случае: то драгоценности из шкатулки спрячет, то в цветочный горшок нагадит, то обивку на мягкой мебели порвёт. Случайно. Вроде как неудачно спустился… И чтобы не упасть зацепился когтями. Основательно.
А однажды, семь лет назад, этот мелкий паразит засунул дохлую мышь под дубовый шкаф, под плинтус, в небольшую дыру. Вонь в квартире стояла от разлагающегося тельца… А я шкаф отодвинуть не могла, потому что мелкий гад приклеил его к полу. Хотя… сестрёнка могла посодействовать своему любимцу. Горазда была она на мелкие пакости, да и поразвлечься любила за чужой счёт.
Вероника заявилась ко мне вчера, ближе к ночи с прискорбной вестью, что наша прабабка скончалась.
Восприняла новость, как погоду на завтра. Померла и померла, мне-то что с того? Я Агриппину Львовну от силы раза три видела. Жила старуха далеко, в каком-то захолустье, в чаще леса, сторонясь людей. Мать как-то говорила, что с головой Агриппина не дружила, гостей не принимала и имела весьма скверный характер.
Оказалось, что прабабка после смерти решила вручить свою тёмную силу, свой дар и свои умения одной из родственниц. Вернее, одной из четырёх совершеннолетних и незамужних правнучек, правда при условии их замужества в кратчайшие сроки.
По условию завещания мужем обязательно должен был стать человек, а не ведьмак! Магию применять запрещалось! Всё должно было произойти по обоюдному согласию и на всё про всё давалось лишь восемь дней! При этом в условии не говорилось о любви, а это означало, что обоюдное согласие сторон можно было получить как угодно. Но я так и не поняла, как из четырёх претенденток, если они в один и тот же день обзаведутся мужьями, будет выбираться та, которой всё достанется.
Тёмный дар мне был не нужен, я так и заявила сестрёнке, которая возликовала, радостно потирая ладошки, уж больно ей хотелось стать могущественной ведьмой, при этом не учась, а лишь щёлкая пальцами для получения желаемого. Только вот большая сила, подразумевала огромную ответственность, о чём я и сказала сестре, которая от меня лишь отмахнулась, как от назойливой мухи. Закатив глаза к потолку, Вероника заверила меня, что способна контролировать магическую мощь, и что все у неё по струночке ходить будут. Я не уточняла, кто именно, не до общения мне было. Мне хотелось побыстрее выпроводить родственницу, так как в полночь необходимо было добавить последний ингредиент в настойку. Моя гордость! Моя последняя разработка! Живительная капля! Нет, она никого не воскрешала, но должна была способствовать исцелению от болезней. Конечно же требовалось ещё найти подопытных, и каплей моей водички можно было вылечить лишь лёгкие заболевания, а на тяжёлые требовались литры зелья, но лиха беда начало! Я планировала совершенствоваться. А тут гости. Нежданные. Незваные. Мешающиеся. От нужных мыслей отвлекающие. В общем, я была несказанно рада, выпроводив сестрёнку за дверь.
– Общипанный задохлик! Плешивое недоразумение! – Варфоломей метался по комнате, словно тигр по клетке. – Скользкий, вонючий змей с лапами!
– Уймись, - растёрла лицо руками. Глаза закрывались, хотелось спать, но пока Варфоломей пребывал в возбуждённом состоянии ложиться было бесполезно. – Сегодня же зайду в магазин и куплю тебе колбасы, только не ори больше.
– Не орать?! – дымчатое пушистое облако со злющими жёлто-зелёными глазами уставилось на меня, прожигая. – Между прочим, я из-за тебя пострадал! – бросили мне в лицо упрёк. – Это ты с Маркизом воюешь, а я оказался на линии обстрела. Это ваша война! Зачем меня в неё вмешивать?! Где моя колбаса?! Я есть хочу!
На несколько мгновений прикрыла глаза, считая про себя до десяти.
– Не поможет! – раздалось в мозгу. Варфоломей с лёгкостью читал мои мысли, а я его. – Отрывай свою задницу от кровати и беги в магазин! Или ты хочешь, чтобы я от голода здесь скончался?! – промяукала моя животинка.
– Да тебя неделю можно не кормить, - открывая глаза, встала. Единственный способ заставить кота замолчать – заткнуть ему рот чем-то вкусненьким. В противном случае Варфоломей мог довести до белого каления.
– Ты меня ещё куском хлеба попрекни, - кошак насупился. Сев, Варфоломей отвернул от меня свою усатую морду и прикрыл лапки пушистым хвостом.
Обижаться Варфоломей любил почти так же, как и разговаривать без умолку.
– Ладно, давай мириться, - предложила, садясь перед котом на корточки.
– А мы с тобой и не ссорились, - морды в мою сторону Варфоломей так и не повернул. – Да и не обижаются на таких дур, как ты.
– Это обидно, – поднимаясь, подумала, а не обидеться ли мне на своего фамильяра, уж больно распоясался он в последнее время. И пользуясь случаем, не кормить его, а то ведь скоро в дверь не пролезет, превратившись из кота в телёнка.
– На правду не обижаются, - меня удостоили снисходительным взглядом. – Сестрица-то твоя подстраховалась, чары на тебя наложила.
– Какие чары? – ужаснулась, делая несколько шагов к зеркалу.
Из-за гладкой стеклянной поверхности на меня смотрело моё обычное отражение – огромные сапфировые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, аккуратный ротик, точёный носик, овальное лицо с белыми кудрявыми, всклокоченными волосами и довольно худенькое тельце, облачённое в пижаму.
«И вот какой смысл на себя смотреть?», - отвернулась от зеркала, протяжно вздыхая.
Я могла видеть на людях червоточины, тёмные сгустки энергии: проклятия, порчи или же сглазы, но в силу своей ущербности, разглядеть на себе такие «подарки» у меня никогда не получалось.
– Что со мной не так? – устремила взгляд на Варфоломея.
– Купишь колбасы, скажу, - заявил наглый шантажист.
Что поделать, если ведьма из меня никакая? Я – ошибка природы, белая ворона в семье, недоразумение, брак, синий чулок, чёрная овца. Бабушка всякий раз, глядя на меня, говорила, что в семье не без урода.
Да, я не такая как все! Я не умею нормально колдовать! Зато с лёгкостью снимаю наведённые сглаз и порчу (но не с себя). Не могу делать людям пакости и искренне не понимаю, как можно сделать кому-то гадость, получая от этого радость. Я всех жалею, всех оправдываю и помогаю каждому, кто ко мне обращается. Ненормальная. Не такая, как все. Некоторые даже говорили, что я сумасшедшая.
– Что застыла? Одевайся давай! – Варфоломей ударил головой мне в ногу, подгоняя.
– Шесть утра, – сообщила коту, взглянув на часы. – У тебя совесть вообще есть?
– У тебя её на пятерых. На улице, если ты не заметила, светло, супермаркет во дворе круглосуточный, чего ты артачишься? Иди давай, у меня уже желудок сам себя пожирает, а этот хорёк облезлый, небось, сейчас мою свежую вкусную колбаску поедает. Вонзает в её сочную мякоть свои зубки и рвёт кусок за куском наслаждаясь непередаваемым вкусом, божественным запахом и ароматом моей украденной прелести.
У меня аж у самой слюни на колбаску потекли.
Надев джинсы, синюю футболку и носки, пошла в коридор.
– Бери колбаску, которая потолще и посвежее, - наставлял меня Варфоломей, запрыгивая на стул и своей огромной тушей сдвигая рюкзак, который я всегда брала с собой на улицу. – А то ведь несколько раз приносила не пойми что. Тухляк будешь есть сама! Я ем только свежее!
– Заткнись, - попросила по-хорошему, склоняясь над животинкой, левой рукой крепко сжимая спинку стула, не иначе представляя, что это шея кота.
Я девушка тихая, мирная, спокойная, двадцати шести лет отроду и даже мухи не обижу, если она не жужжит над ухом и спокойно мимо пролетает, а тут… захотелось найти кляп.
– Я голодный! – заголосил Варфоломей, таким голосом, словно его убивают.
– Я тоже, но в отличие от некоторых, не ору об этом, - процедила, выпрямляясь и открывая дверцу прихожей, где находилась обувь.
Одна из полок, на которой у меня лежала всякая разная мелочь, упала на другую.
Несколько пузырьков покатились по полу.
– Растяпа, – прокомментировал сидящий на стуле Варфоломей. – Всё у тебя из рук валится.
– Да это не я, это полка! – стала оправдываться.
Разворачиваясь к коту, наступила на один из флакончиков, потеряла равновесие и, чтобы его восстановить, уцепилась за полку. За ту самую, которая упала и лежала на другой.
С грохотом рухнула на пол вместе с полкой.
Будь она неладна!
– Началось, – простонал Варфоломей.
– Что началось? – приподнявшись на локте, ухватилась за стул.
Пол, на котором я всё ещё возлежала, дрогнул и посередине коридора открылся портал.
Жёлто-оранжевая воронка в мгновение ока затянула меня в своё нутро. Очертания квартиры исчезли, я и рта раскрыть не успела, а уже полулежала у широкого озера со стулом, ножку которого я всё ещё продолжала сжимать.
– Зараза! – заорал не своим голосом Варфоломей, восседая на стуле. – Передай своей драгоценной сестрёнке «Спасибо»! Она тебя вчера на целых шесть дней невезением наградила. Так что получи и распишись! – верещал кот на всю округу.
Сердце потяжелело, словно наливаясь свинцом. Подлость самого родного в мире человека ударила ножом в спину.
«Я же никогда ей ничего плохого не делала, всё для неё, всё ради неё, а она…»
– Не ожидала, - произнесла сокрушённо. – Зачем она так? Я же пообещала ей.
Поднялась, держась за спинку стула.
– Стерва она! Беспринципная стерва, да к тому же ещё и ведьма с чернильно-чёрной душой. Хватит смотреть на сестру сквозь розовые очки! Разве ты не видишь, что Вероника для достижения своей цели перешагнёт через любого! А ты её всякий раз привечаешь, постоянно прощаешь, да ещё и потакаешь её капризам. Видишь, чем она тебе за твоё добро отплатила? Расставляй руки шире и принимай благодарность. Да здравствует командировка непонятно куда, насколько и без копейки денег! Вот скажи мне Алёна, почему ты, приобретя разовое портальное перемещение, оставила его в коридоре?! Почему не убрала куда-нибудь в потайное место? Этот чёртов портал баснословных денег стоит, а ты положила его рядом с каким-то хламом! Как? Ну вот как ты ухитрилась его активировать?
– Не знаю, - склонилась над котом. – Я ничего не знаю!
– Горе ты моё луковое! – простонал Варфоломей. – Жить-то мы с тобой на что будем и где? И за что мне всё это?! Я на такое не подписывался! Хочу обратно! Давай я тебя дома шесть дней подожду, пока с тебя чары не спадут. Готов пожертвовать некупленной колбасой! – верезжал во всё горло Варфоломей. – Ты змею на груди пригрела, а я страдай и мучайся?!
– Зачем животину мучаешь? – раздалось прямо над ухом.
Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило, а я словно в чём-то виноватая, скукожилась, опуская плечи и голову, но в следующую секунду меня схватили за шкирку и отодрали от стула.
Молодой мужчина, лет тридцати пяти от роду, с довольно внушительной мускулатурой, взирал на меня сверху вниз. Я-то росточку небольшого, всего-то метр шестьдесят пять в прыжке, худенькая и беззащитная, меня каждый обидеть может.
– Отвечай! – моё тельце встряхнули, да так, что клацнули зубы, между которых находился язык.
Сглотнула кровавую слюну при этом глядя полными ужаса глазами на гладковыбритого шатена со светло-карими злющими глазами. Сказать я ничего не могла – не получалось.
– В таком случае идём в полицейский участок, посидишь там денёк другой и заговоришь как миленькая. Ты ответишь за все свои злодеяния.
«Какие?» – заверещала мысленно.
Меня подтолкнули к тропинке, которая обнаружилась неподалёку.
– Отпустите, - удалось выдавить из себя.
– Протокольчик составим об издевательстве над животными, а там посмотрим, - меня подтолкнули в спину.
– Я ни над кем не издевалась, - остановилась, разворачиваясь.
– Разберёмся, - по мне полоснули холодным взглядом.
Внезапно мужчина замер, пошатнулся и замертво рухнул наземь.
Явственно ощутив, где находится сердце, которое застучало, как сумасшедшее, упала на колени и стала прощупывать пульс у пострадавшего.
– Он спит, - произнесла на выдохе, поднимая взгляд на Варфоломея, который сидя на стуле нервно мял передними лапами мягкую поверхность сидения.
– Я не знаю, как у меня это получилось, - начал оправдываться кошак, которому лишь единожды удалось проявить свой дар. – Не иначе с перепугу. Он хотел забрать тебя от меня, при этом бросая одного непонятно где! – возмущённо завопил Варфоломей. – От этого типа, между прочим, смертью пахнет!
– Замолкни, - попросила орущего во всю глотку кота, – а то на твои истошные вопли ещё кто-нибудь прибежит, – только я слышала в мяуканьях Варфоломея человеческую речь.
– А ты мне рот-то не затыкай! Лучше доставай мобильник, включай геолокацию и определяй наше местоположение. Валить надо отсюда подобру-поздорову! Что если здесь все такие ненормальные?
Поднялась на ноги. Варфоломей дело говорил.
Ладонь прошлась по карманам.
– Мобильник остался дома, - произнесла, еле шевеля губами. – Я даже такси не смогу вызвать.
– Вот дал же мне бог хозяйку. Мозгов, как у курицы.
– Знаешь что!.. – я может и бесхребетная, но ноги об себя вытирать никому не позволю.
– Знаю! – заорал Варфоломей, обрывая и не давая мне возможности закончить свою пламенную речь. – Обшарь мужика, у него наверняка телефончик при себе имеется.
– Я не буду воровать! – с возмущением глядя на кота, переплела на груди руки.
– О чём ты?! – Варфоломей постучал лапой по голове, намекая на то, что я тупее, чем он думал. – Воспользуешься мобильником и тут же его вернёшь.
– А если он проснётся, когда я буду его обшаривать? – руки расплела, склоняясь над молодым мужчиной.
– Скажешь, что хотела скорую вызвать. Алёна, не тормози! Давай уже! Действуй!
Мужчина лежал ничком, и в его задних карманах телефона не наблюдалось, пришлось перевернуть спящего, а после осторожно, двумя пальчиками, со всеми мерами предосторожности, выудить у него из кармана мобильник.
– Ну что ты там возишься? – верещал со своего насеста Варфоломей. – Копуша! Я бы и то быстрее справился! Алёна! Надо мной мошкара летает. Она меня уже БЕСИТ!
– Мобильник заблокирован, - сообщила своему питомцу, возвращая чужую вещь на место.
– Попробуй разблокировать! – не унимался кот. – Нельзя так быстро сдаваться!
– Я не хакер, - остудила пыл Варфоломея.
Только сейчас я удосужилась окинуть взором холмистую местность. Широкий пруд, на берегу которого мы стояли, уходил влево и там поворачивая терялся. Справа, метрах в пятидесяти от нас начиналась зона камышей, за которыми шло поле, переходящее в редкие посадки. На противоположной стороне озера, по которому плавали с десяток птичек, деревья стояли стеной, и за ними я не разглядела ни малейшего просвета.
– Предлагаю пройти по тропинке, - указала на оную. Тропинка бежала по заросшему травой полю, а оно поднималось на холм. – Здесь должен быть где-то населённый пункт. Попрошу кого-нибудь вызвать для меня такси.
– Куда ты собралась идти босая? – Варфоломей указал на мои белоснежные носочки, и я тут же их с себя сняла.
– Ничего страшного, земля тёплая, дойду, чай не неженка какая-то. Не стоять же здесь, дожидаясь пробуждения того, кто намеревался меня посадить, обвиняя непонятно в чём.
– И то верно, – согласился Варфоломей, наблюдая за тем, как я закидываю за спину рюкзак.
– Сколько он проспит? – указала на валяющееся тело.
– А я почём знаю? Можно подумать я каждый день мужиков усыпляю.
– Значит, лучше поторопиться. Пошли, - махнула Варфоломею, направляясь к тропинке.
– Стой! Подожди! – Пришлось остановиться и обернуться, вопросительно глядя на кота. – Я не пойду по этой траве, – заявил Варфоломей, задирая морду кверху, - там же наверняка полно клещей, да и земля грязная, а я только вчера когти отполировал, готовился продемонстрировать их, сидя у тебя на руках.
С шумом выдохнув, давая понять, что я обо всём этом думаю, вернулась и взяла на руки своего отожравшегося за несколько лет кота.
– А имущество здесь что ли оставим? – возмутился Варфоломей, указывая на стул. – Вещица добротная, за неё немалые деньги уплачены. Давай я сяду на стул, а ты понесёшь его, - предложил кошак. – И мне комфортнее будет передвигаться и наше добро при нас будет.
– И как я по-твоему в такси со стулом залезу?
– Не переживай, как-нибудь упакуемся, - заверил меня мохнатый. – Не дело это добром разбрасываться.
Посадив кота обратно на стул, подняла мебель с питомцем, сразу же ощутив тяжесть ноши.
– Говорил тебе запишись в тренажёрный зал, за собой следить надо, зарядку по утрам делать, а не жевать с утра до ночи булочки, пиццу и бутерброды.
– Уж чья бы корова мычала, – фыркнула, - на себя в зеркало давно смотрел? Тебе как минимум втрое похудеть надо.
– У меня по крайней мере нет такой чудовищной отдышки, как у тебя, а ты ещё и ста метров даже не прошла.
Намереваясь скинуть со стула наглую усатую морду, сделала шаг и, ударившись ногой о камень, потеряла равновесие.
– Вот же гадство! – выругалась, поднимаясь и растирая ушибленную руку.
– И это только первые минуты твоего невезения, - промяукал Варфоломей, восседая на стуле. – Пожалуй, я дальше сам пойду. От тебя в ближайшую неделю лучше на расстоянии держаться. Вот что ты за ведьма такая, сама себя исцелить не можешь. Не хозяйка, а сплошное недоразумение!
– За что она так со мной? – поднявшись утёрла ушибленную конечность. – Неужели из-за прабабкиного дара? Но я же ей сказала, что он мне не нужен, и даже пообещала не принимать тёмную энергию.
– Малахольная ты, - сочувственно произнёс Варфоломей, - как можно видеть во всех только хорошее? Ведьма не может быть доброй и сердобольной!
– Может, - сообщила, продолжая движение. Стул решила не брать, целее буду, тем более в свете сложившихся обстоятельств.
– И почему мне так повезло-то с хозяйкой? – услышала позади жалобное.
– Поищи другую, раз со мной так плохо, - просопела обиженно.
– Ты без меня пропадёшь, - заявил шагающий за мной по пятам кот.
Минут через пять тропинка свернула в гущу леса, и нам пришлось идти среди высоких деревьев. При других обстоятельствах я бы непременно полюбовалась местом, в котором оказалась, сделала бы несколько снимков, а так, шла я, глядя под ноги, мечтая оказаться дома, в своей квартире.
– Ай! – остановившись, потёрла ушибленное место. – Что за…?
– Тебе на голову шишка свалилась, - проинформировал меня Варфоломей, который целых десять минут молчал. – Это конечно же не яблоко, и гениальная мысль на тебя навряд ли снизойдёт, но я всё же надеюсь, что эта шишка из тебя последние мозги не вышибла, а то совсем плохо будет.
Обиделась.
Конкретно.
Сверкнув в сторону кота глазами, сцепила зубы и, не проронив ни слова, быстрым шагом пошла по тропинке.
Остыла я так же быстро, как и завелась.
«Какой смысл обижаться на Варфоломея, который говорит то, что думает. Зато не держит камня за пазухой, - стала оправдывать кота. – И он меня не бросит».
– Ау-у! – сев, притянула к себе пострадавшую ногу. Из глаз брызнули слёзы, мешая рассмотреть торчащее из ступни стекло, на которое я ухитрилась наступить.
– Без комментариев, - произнёс Варфоломей, усаживаясь напротив меня.
– Я так долго не выдержу, - шмыгнув носом, смахнула слёзы, после чего осторожно извлекла из раны небольшой осколок. – Вот откуда он здесь взялся? – швырнула стекляшку в кусты.
– А в мусорку не дано выбросить или решила ещё раз по стёклышку пробежаться? – тут же прокомментировал мой поступок Варфоломей. – Или для кого другого бомбу замедленного действия подбросила? Не удивлюсь, если сама на ней и подорвёшься.
– Ты видишь здесь хоть одну урну? – кипела праведным негодованием, хотя и понимала, что поступила неправильно. Полоснула по коту раздражённым взглядом. – А кто рыбьи кости с балкона скидывал? – припомнила.
– Так они из помойного ведра на следующий день бы уже на всю квартиру воняли. Некоторые-то у нас неделями мусор не выносят. – Это был не камень, а целый булыжник брошенный в мой огород.
– От меня мало отходов не то что от некоторых, – проворчала, – только одной шерсти за тобой целыми совками выгребаю.
– Ну знаешь ли!... – кот поднялся, распушая хвост, а после резко повернул голову и замер.
Проследила за его взглядом.
Среди деревьев разглядела девчушку. Выглядела она лет на десять-одиннадцать. Со светлыми распущенными волосами до плеч и венком на голове, в свободном, лёгком платьишке, девчушка походила на нимфу.
– Наверняка Кикимора болотная, - не спуская взгляда с ребёнка, Варфоломей стал медленно пятиться.
– Кикиморы, как правило в виде страшных старух предстают, - напомнила.
– А кто злобному духу мешает перевоплотиться в девочку? – запрыгнув ко мне на колени, кот лёг, прижимаясь, при этом продолжая следить за передвижением ребёнка. – Вот запутает она сейчас все дороги и будем мы с тобой до скончания века по лесу ходить.
– Лесные тропинки путает Леший, а не Кикимора.
– Да все эти твари людей ненавидят и только и норовят нагадить. Смотри-смотри, она же босая по лесу идёт. Считаешь это нормальным? – действительно девочка шла босиком, а снятые босоножки держала в руке. – И трава у неё из головы торчит!
– Это венок.
– Да какая разница! Сути это не меняет. Бежим! – Варфоломей поднялся, а после бросил на меня сокрушённый взгляд. – Ты же инвалид и теперь разве что ползать можешь. А я тебя на себе не потащу, я же не ездовая собака.
По лесу разнёсся тоненький детский голосок, девочка пела.
– Каюсь, оплошал, девчонка не Кикимора, а Русалка, околдует сейчас нас своим пением и утопит в озере.
– Пение Русалок воздействует только на мужчин.
– А я по-твоему кто?! – взвизгнул Варфоломей. – Алёна! Не дай мне погибнуть во цвете лет! Я же ещё так молод и даже потомства не оставил!
Девчушка, продолжая петь, приближалась, и судя по всему нас она не видела.
«Может не заметит и мимо пройдёт? – Варфоломей пригнулся ещё ниже. – Алёна ложись! Твою голову из-за травы видно!»
Лечь не успела, меня заметили.
Встретившись со мной взглядом, девчушка перестала петь и слегка изменив траекторию движения, пошла в нашу сторону.
«Не повезло!» - простонал Варфоломей.
– Здравствуйте, - девочка, подойдя к нам, остановилась.
Варфоломей замер, настороженно поглядывая на ребёнка.
– Здравствуй, - поздоровалась.
– Какой хороший котик, - произнесла девчушка намереваясь погладить моего питомца.
– Убрала от меня свои руки! – зашипел Варфоломей, вздыбливая шерсть и поднимая вверх когтистую лапу.
– А что это он? – девочка отдёрнула руку.
– Испугался, - приобняв кота, погладила, пытаясь его успокоить, но тот вырвался и отскочил в сторону.
– Меня? – удивилась девочка. – Разве меня можно бояться?
– От тебя надо держаться как можно дальше, – ответил вместо меня Варфоломей. – Алёна, гони её! Скажи, чтобы топала туда, откуда пришла! А если ей нужна жертва, то пусть забирает того спящего мужика.
«Перестань, это обычный ребёнок».
«Вот никогда ты меня не слушаешь, а потом…»
«Помолчи! Я из-за твоей болтовни не могу сосредоточится». - выпалила в сердцах. От причитаний кота в голове стало стучать.
Меня наградили тяжёлым взглядом.
– А почему вы здесь сидите? - спросила у меня девчушка.
– Ногу поранила, – не видела смысла скрывать очевидную информацию.
– Так вам к Ивану Андреевичу надо, – в небесно-голубых глазах ребёнка плескалось сочувствие. – Я провожу. Подняться можете?
– Смогу, - встала на левую ногу и правую пятку.
– Отлично. Теперь потихонечку пойдёмте, - мне указали на тропинку.
Я не пошла – поковыляла хромая, дивясь крохе, которая не прошла мимо, а приняла активное участие в моём спасении.
– Как тебя зовут? – спросила с запозданием.
– Машенька, - тут же ответил идущий рядом ребёнок. Девочка внимательно наблюдала за моим передвижением.
– А я Алёна, - представилась. – Машенька, а почему ты одна по лесу гуляешь? Где твои родители?
– Отец в городе работает, к нам на несколько дней приезжает, а после снова в город уезжает, а мама в магазине. Она там допоздна работает, так что я предоставлена самой себе, - девчушка равнодушно пожала плечами.
– Лес не самое удачное место для прогулок, не боишься заблудиться?
– Это не лес, а посадка между полями, тут невозможно заблудиться, - заверила меня кроха. – Да и я тут всё знаю.
«А я в двух соснах заблужусь, – произнесла мысленно и бросила взгляд на кота. Он не отставал, шёл рядом, но судя по его молчанию, вздернутому носу и поднятому вверх хвосту, поняла – обиделся. – Ничего, на обиженных воду возят».
– Я бы на твоём месте с подружками поиграла дома или же возле него.
– Да я бы поиграла с Таней, но ей постоянно надо следить за братом, который нам всегда мешает. Артёмка ломает всё, что мы построим или сделаем. С ним не интересно. А старшие девочки меня не берут к себе в компанию, мелюзгой называют, говорят, что ещё не подросла, вот я одна и гуляю, - произнесла со вздохом Машенька. Девочке явно не хватало общения.
Тропинка, в очередной раз повернув, побежала через полянку к дороге, за которой на небольшом отдалении стояли дома. Однотипные одноэтажные домики выстроились параллельно дороге, которая поднималась на крутую сопку и за ней терялась.
– Степаныч! – от звонкого детского голоска схватилась за сердце. Кто ж орёт-то над ухом?
Ребёнок, даже не повернув в мою сторону головы, бросился к дороге, по которой шла пегая кобыла, таща за собой телегу.
– Степаныч, подождите! – замахала руками девочка. – Нам нужна помощь!
Кобылка остановилась. На телеге восседал дедок, которому навскидку было лет восемьдесят с хвостиком, большим таким хвостищем. Худенький, щупленький, со сморщенным лицом, напоминающим печёное яблоко, он улыбнулся Машеньке ровными белоснежными явно вставными зубами. Штук сто белых длинных волосинок старика были аккуратно зачёсаны назад, не иначе стараясь прикрыть сверкающую лысину.
На выцветшей клетчатой рубашке с короткими рукавами сверху не хватало двух пуговок и благодаря этому жители деревни могли полюбоваться кучерявой белоснежной растительностью на усохшей груди деда.
– Что случилось?
– Алёна ногу повредила, - рука малышки указала в мою сторону. – К доктору надо.
– Это можно, - закивал дед. – Раз по пути, от чего ж не подвести-то. Садитесь, - нам указали на дно деревянной телеги.
– Залезайте, - говоря мне это, Маша проворно забралась в повозку.
Подойдя, оценила антисанитарию. На дне валялась недоубранная солома, железные прутья и куски чего-то ещё непонятного. Некоторые доски, из которых была сколочена телега, почернели, а на одной из них явственно сверкал окаменевшей грязью след от чьего-то сапога.
Глянула на Варфоломея, который брезгливо сморщился от перспективы поездки на столь древнем и ни разу не видавшего дезинфекции транспорте. Заметила, как котика моего передёрнуло, после чего он, несколько раз стукнув себя хвостом по бокам, поднял его трубой. Бросив на меня взгляд, в котором выражал всё, что обо мне думает, Варфоломей затрусил вдоль по дороге.
«Ну и пожалуйста! - крикнула ему мысленно, забираясь на край телеги. Варфоломей на мою реплику даже ухом не повёл. – Пробегись немного, тебе полезно».
– А ваш котик разве с нами не поедет? – Машенька явно расстроилась.
– У котика вредный характер, - наябедничала. – Раз он надумал прогуляться, лучше ему не мешать, но как только лапы у него начнут заплетаться, мы его обязательно подберём, - пообещала.
Телега медленно тронулась с места.
– А я смогу его погладить? – лицо девочки осветилось надеждой. – Я никогда прежде таких больших котиков не видела.
– Не могу ничего обещать, - развела в стороны руки. – Для того чтобы Варфоломея погладить, надо улучить момент, поймать его благодушное настроение, а сейчас он на меня обиделся, а если учесть, что я его ещё и не покормила… - вспомнила.
«Когда я теперь куплю ему колбасы? Денег-то у меня с собой нет, - оплатить такси я намеревалась, предварительно поднявшись в квартиру».
– А если я его покормлю? - не унималась Машенька. – Он разрешит мне себя погладить?
– Не знаю, - качнула головой, - но я обязательно скажу тебе, как только будет можно.
Телега медленно ползла по просёлочной дороге, которая и знать не знала, что такое асфальт.
Кобыла старика на поверку оказалась самой настоящей клячей. Животинка еле-еле передвигала копытами. В какой-то момент мне даже захотелось спрыгнуть с телеги и подтолкнуть её, дабы придать скотине хоть какое-то ускорение.
«М-да, с такой черепашьей скоростью мы за час хорошо если километр проедем».
На очередной кочке телегу ощутимо подбросило, и я сильнее вцепилась в деревянный край, за что и получила занозу в палец.
Уцепив ноготками верхний край занозы, потянула его на себя.
Гнилая древесина порвалась, оставляя одну из своих частей под кожей.
Прикрыв глаза досчитала до десяти. Не помогло. Хотелось ругаться. Очень. Хотя я этого и не любила. Но у меня горело высказать Веронике всё, что я о ней думаю.
«Как она могла, зная о том, что я не смогу снять с себя порчу, навлечь на меня несчастья? Это ж какой бессердечной стервой надо быть? Да, находясь в городе, я могла обратиться за помощью к сильной ведьме и избавиться от «подарка». Но как она могла осознанно пойти на то, чтобы раз за разом причинять мне боль?»
В сердце защемило. Боль разочарования и предательства оказалась настолько сильной, что к глазам стали подбираться слёзы, пришлось часто-часто моргать, прогоняя их.
– Ты учишься? – обратилась к Маше, решив отвлечься на пустые разговоры.
Варфоломей, продолжая молчать, бежал рядом с телегой.
– Сейчас каникулы.
– Знаю. Я всего лишь хотела узнать, у вас тут школа есть?
– Да, за церковью. В моём классе целых восемь человек учится. А выпускников в этом году трое было.
– Ясно, - буркнула.
– Вы к нам надолго? – полюбопытствовал Степаныч, присоединяясь к нашему разговору.
– Нет. Я здесь проездом, - ответила старику.
«Будь моя воля ноги бы моей в этой глухомани не было, - это я уже мысленно. – Кстати, неплохо было бы узнать куда меня занесло?»
– Машенька, а вот если ты потеряешься, сможешь сказать полицейскому свой адрес? Знаешь его? – навострив ушки, повернула голову к девчушке, которая сложив ноги по-турецки, держалась правой рукой за край телеги.
– Конечно, знаю. Пятьсот двадцать восьмой округ, село Кучерявое, улица Светлая, а здесь меня уже все знают, - простодушно заявил ребёнок. – Я даже мамин номер телефона наизусть выучила. – Маша произносила цифры, но они пролетали мимо сознания, которое сосредоточилось совершенно на другом, квартирка-то у меня находилась в одиннадцатом округе.
«Не одно такси так далеко не повезёт, а даже если и повезёт, то у меня всё равно не будет столько наличных, чтобы расплатиться за поездку. Надо покупать билет на поезд и точно не на один. Будет как минимум две пересадки, одна в столице, а другая уже в Сухаревке на пригородный поезд. Вопрос: «Где взять деньги?»
– Алёна, вы что уснули? – детский голосок вернул к действительности, где я находилась без денег, без крыши над головой, без налички, без карточек и без мобильного телефона.
– Задумалась.
– Смотрите! – Маша ткнула куда-то мне за спину.
С холма, на который мы поднялись, отлично просматривалась невысокая, выкрашенная в голубой цвет церквушка. Она расположилась на таком же холмике, с которого мы начали спускаться.
– Там за ней моя школа.
– Пешком ходишь? – спросила, поддерживая беседу, хотя хотелось схватиться за голову и заорать: «За что мне такое наказание?» Я же отказалась от дара, мне он был не нужен.
Прямо над нами словно упрекая прогремел гром. Я вздрогнула, открывая глаза, которые в какой-то момент ухитрилась закрыться. Маша смотрела на небо, а Степаныч крестился, благо, что кобыла не понесла, не иначе оглохла от старости.
«Что это, насмешка природы или же знак от Агриппины Львовны», - я больше склонялась ко второму варианту.
– М-да, - а что тут ещё скажешь? Впору было начать ругаться, посылая проклятия на голову той, чьё тело уже готовили придать земле.
– Приехали, - Маша трясла меня за плечо. – Вы опять что ли задумались?
– Угу, - промычала, фокусируя взгляд на длинном одноэтажном салатовом строении.
Варфоломей, тяжело дыша, лёг на травку. Он приоткрыл рот, жадно хватая воздух. Полукилометровый забег дался ему нелегко. Он ни разу в жизни на такие длинные дистанции не бегал, да ещё и с его комплекцией и мехом в жару…
Стало стыдно, ведь я могла взять Варфоломея на руки, а я…
– Иван Андреевич! Иван Андреевич! – заголосила Маша. Девчушка спрыгнула с повозки и побежала в открытую настежь дверь.
– Спасибо! – поблагодарила Степаныча. Аккуратно спускаясь, встала на здоровую ногу, а после пристроила рядом повреждённую.
– Всегда пожалуйста, - заулыбался старик. – Обращайтесь.
Телега медленно покатилась дальше, а я поковыляла в местную больничку.
– Вот она! – долетел до меня звонкий голосок Маши.
– Давайте я вам помогу, - из здания мне навстречу выскочил совсем ещё молоденький парнишка, которому было от силы лет восемнадцать. – Можете облокотиться на меня. – Рука паренька легла на талию.
– Да я бы и сама, - стала отнекиваться, краем глаза подмечая, что Варфоломей несмотря на то, что продолжал дуться и отмалчиваться, нехотя поднялся и последовал за мной.
«И вот что я за хозяйка-то такая, сначала вдосталь поиздевалась над животным, вынуждая бежать кросс, а теперь вот не имела понятия, как выпросить прощение за свой проступок».
Дёрнулась и резко остановилась.
Край футболки каким-то невероятным образом зацепился за торчащий из стены гвоздь. Ткань не просто порвалась, из неё выдернули клок, который остался висеть на гвоздике.
– Давно надо было его выдернуть, всё никак руки не доходили, - парень лишь слегка ослабил удерживающую меня руку, но мне этого хватило для того чтобы потерять равновесие и начать заваливаться на спину.
Ваня дёрнул меня на себя.
Зря.
Пострадавшая нога врезалась в стеллаж и мне на голову упала скрученная в рулон марля, благо что кусок был небольшим.
Глубоко вздохнув, поймала на себе выразительный взгляд Варфоломея.
«То ли ещё будет, - прочитала его мысли, – это только начало, так сказать цветочки. Ягодки от твоей сестрёнки тоже последуют. Нравится тебе? Мучайся! Не забудь погладить Веронику по голове, журя за шалости», - Варфоломей облюбовал для себя место на подоконнике, подальше от меня.
– Пришли ко мне лечить ногу, и ухитрились поранить бок, порвать футболку и ударить голову.
– Да она на всю голову давно ударенная, - промяукал Варфоломей, вроде как и не мне.
– Давайте-ка мы с вами присядем на кушетку, - предложил парень, направляя меня к ней. – Пока мы ещё во что-нибудь не врезались.
– Давайте, – согласилась, неприятностей мне на сегодня уже хватило.
Посадив меня на кушетку, парень склонился над моей раненой ногой.
– Ничего серьёзного, - сообщил мне паренёк разгибаясь. – Сейчас рану промоем, обеззаразим и наложим повязку. Через несколько дней бегать будете, только желательно в обуви, а не босиком, - мне подарили обаятельную улыбку.
– А вы действительно врач? – спросила у парня.
– Иван Андреевич – доктор! – сообщила мне крутящаяся неподалёку Машенька. – Он всех-всех у нас лечит. Он добрый, хороший, - нахваливала паренька девчушка. – Если вы не будете плакать, он угостит вас конфеткой.
«Уж лучше бутербродиком, - произнесла мысленно. – Я же вчера так и не поужинала», - вспомнила.
– Обязательно угощу, - подмигнув мне, парень улыбнулся ещё шире и у него на щеках появились ямочки.
– Иван Андреевич, позвольте полюбопытствовать, какое именно учебное заведение вы заканчивали? – ноги с кушетки свесила. Становиться подопытным кроликом я не собиралась, да и вообще, я была в состоянии сама себя излечить. Мне бы только попасть в свою лабораторию.
– После одиннадцати классов с отличием закончил медицинский колледж, отучившись в нём три года и десять месяцев. Уже практически два года я – практикующий фельдшер, - отчитался передо мной Ваня. – Хотите бумаги посмотреть или может лучше приступим к обработке раны? – на меня смотрели с усмешкой. – Даже пустяковая рана может воспалиться и загноиться.
– Алёна, я пока к маме сбегаю, - Маша направилась в сторону двери. – Я не люблю вида крови, - сообщила она мне доверительным шёпотом, после чего мигом скрылась за дверью. – Я чуть позже приду! – долетело уже через окно, с улицы.
– Алёна, Алёна, что же вы так не аккуратно-то? – моя под раковиной руки, парень бросил на меня взгляд из-под полуопущенных ресниц.
– Так получилось, – буркнула.
– Ничего страшного, до свадьбы заживёт, - Иван занялся моей ногой, а я пригорюнилась.
«Куда идти? На что жить? Где ночевать? И вообще, что делать? Надо где-то раздобыть денег, - ответила себе. – Вопрос «где»? Банк ограбить или в займы взять? Только вот банков здесь наверняка нет, да и я не воровка и не мошенница, а под честное слово мне в лучшем случае дадут сотню рублей, на которую я смогу купить себе лишь воды в магазине. Надо искать работу», - поняла очевидное. Только что я умела? Разве что лечить.
В сердце занозой застряла любовь к Веронике, сестра выросла на моих глазах. Последнюю её выходку нельзя было оставлять без наказания. Веронику следовало проучить и самый действенный способ не дать ей то, что она так жаждала заполучить.
«Раз она обрекла меня на шестидневные страдания, я забираю назад данное ей слово».
Выныривая из мыслей, услышала приглушённые раскаты грома.
«Так тому и быть. Найду здесь парня и выйду за него замуж».
Сконцентрировала взгляд на Иване, который сидя на стуле не отводил от меня взгляда.
– О чём можно так сильно задуматься и совершенно не реагировать на окружающее?
– О жизни, - поведала, глядя на перебинтованную ногу и обработанную царапину на боку. – Мне нужна работа, крыша над головой, немного наличности в долг на пропитание и какая-нибудь обувка. – Вывалила на парня часть своих насущных проблем. – Помоги-а? – практически взмолилась, устремляя взгляд в васильковые глаза. – Боюсь, если не ты, мне уже никто не поможет. – Решила надавить на жалость, поняв, что парень сердобольный. В любом случае, попытка не пытка, а терять мне было нечего.
Мы около минуты смотрели друг другу в глаза, и я не то что видела, а практически слышала, как в голове у местного доктора шуршат мысли, цепляясь одна за другую. Паренёк что-то решал, прикидывал и рассчитывал, и это вселяло надежду, так как взаимовыгодное сотрудничество всегда лучше, чем одностороннее соглашение.
– Во-первых, я ничего не обещаю, - произнёс Иван, продолжая смотреть на меня, - но сделаю для тебя всё, что только смогу, а в обмен, ты будешь здесь убираться, готовить, и с пациентами помогать, ну и расскажешь о себе. Кто ты? Откуда? Каким ветром тебя к нам занесло? Лады?
– Договорились, - пожала протянутую руку.
«Вот это я понимаю мне повезло!»
– Ну что молчишь? Рассказывай, – парень откинулся на спинку стула.
– Если коротко и по существу, то я ведьма и сюда попала случайно. Меня невезением наградили.
– Злая мачеха? – уголки губ парня дрогнули.
– Сестра из-за прабабки, будь она неладна, - машинально прислушалась, не прогремит ли и в этот раз гром.
Не прогремел.
– И как долго ты планируешь здесь у нас оставаться? – местный доктор не смущаясь разглядывал моё лицо.
– Тебе только это интересно? То, что я ведьма ты пропустил мимо ушей? – я и сама не заметила, как мы с Иваном перешли на «ты».
– Так практически все особи женского пола в той или иной степени ведьмы, - на полном серьёзе заявил мне Ванечка. – Так что меня этим не напугать, я и с вампирами встречался.
– Их не существует, - возразила.
– Ошибаешься, - отлепившись от спинки стула, парень склонился ко мне. – Подойдёт к тебе дядечка или же тётечка милой наружности и улыбаясь что-нибудь спросит или же скажет. Пообщается с тобой минуту-другую, уйдёт, а у тебя вскоре голова так разболится, что ни одна таблетка не поможет.
– Энергетические вампиры, - мне тоже доводилось с такими сталкиваться. Я-то думала парень о настоящих кровососах говорит.
– Они самые, - закивал головой Ванечка. – Так что с разной нечестью я знаком не понаслышке.
Смотрела на парня и не могла понять, издевается он надо мной, насмехается или же оскорбляет, называя нечестью?
– Так сколько планируешь у нас пробыть? – вновь откинувшись на спинку стула, Иван переплёл на груди руки.
– Да я бы уже сегодня сбежала, - сообщила, глядя на Ивана, который явно ждал продолжения. – Но в свете последних событий погощу у вас дней шесть-восемь, а после уж домой вернусь. Хочу выполнить условие по завещанию, да и денег надо подзаработать.
– Какое условие? – заинтересовался Ваня, его васильковые глаза аж засветились.
– Надо выйти замуж по обоюдному согласию.
– За восемь дней? – бровь парня поползла вверх.
– Да хоть за один. Слушай, а давай я за тебя замуж выйду, - подавшись вперёд схватила парня за руки.
– Э-нет, - Ваня отчаянно закачал головой, вырываясь из захвата. – Мы так не договаривались.
Поднявшись со стула, парень отошёл от меня, что смахивало на бегство.
– Не убегай, насильно заставлять жениться не буду, - по губам пробежала горестная улыбка.
– Для тебя замужество шутка что ли? Хочешь влюбить в себя кого-то, а потом просто бросить?
– Да я изначально не собиралась в себя никого влюблять! – сцепив в замок пальцы, стала разглядывать их. – Я ни у кого ничего не просила, но прабабка указала меня в своём завещании как одну из наследниц. – Тяжело вздохнула, продолжая невидящим взором разглядывать руки. – Моя сестра на почве обогащения похоже совсем умом тронулась, она навела на меня порчу на неудачу и невезение, благо хоть только на шесть дней, а не на всю оставшуюся жизнь, но эти шесть дней прожить ещё надо.
– Похоже, что твоя сестрёнка решила выйти замуж раньше тебя, - догадался Иван.
– Да, - подтвердила, кивая. – Она мечтает получить силу прабабки.
– А ты?
– Я мечтаю об уединении и покое, - вскинув голову, встретилась с васильковым взглядом. – Хочу работать в своей лаборатории. Хочу помогать людям.
– Раз хочешь помогать, значит будешь. Ко мне частенько за помощью заглядывают, а пока давай-ка подумаем, во что тебя обуть. У тебя какой размер?
– Тридцать пятый, но могу носить и тридцать шестой.
– У меня сорок третий, и значит вся моя обувка будет тебе как ласты. Тебе скорее детская обувка подойдёт. М-да, - произнёс многозначительно парень, хватаясь пальцами за подбородок и гипнотизируя мою ступню. Я тоже на неё посмотрела. Ходить целую неделю босиком не хотелось.
«Может, приобрести тапочки? По дому перемещаться пойдёт, а на улицу я могу и не выходить».
– Не вешай нос, что-нибудь обязательно придумаем, - подмигнув, Ваня вышел из смотровой. Я-то думала он пошёл обувку искать, а он оказывается наливал в миску воды.
Под моим изумлённым взглядом, парень поставил воду перед Варфоломеем.
– Пей, дружище, тебе в такую жару в шубе нелегко ходить, - Иван погладил кота, и тот даже не зашипел на него. Бросив в мою сторону выразительный взгляд, Варфоломей стал с жадностью лакать воду.
«А я даже не подумала о фамильяре, - мысленно настучала себя по голове. Дома-то и утром, и вечером коту воду меняла, а тут... – Хорошо, что Иван сам догадался».
– Жди здесь, я скоро, - Ваня пулей выскочил из смотровой, а я осталась сидеть на кушетке.
– Хороший он парень, - произнесла, глядя на Варфоломея, а тот демонстративно от меня отвернулся и, перестав пить, стал смотреть за окно. – Давай мириться, - предложила. Кот и ухом не повёл в мою сторону. – Извини, была не права, - протянула ветвь мира. – Вот такая у тебя хозяйка непутёвая и забывчивая. Прости, у меня стресс.
Варфоломей повернул в мою сторону голову, взглядом давая понять, что стресс не у меня одной.
– Иван! – раздалось от двери, и вскоре в смотровую влетел бородатый мужик в кожаном переднике. Тёмно-карий взгляд пробежавшись по помещению остановился на мне. – Где он?! – пророкотало.
– Вышел, сказал, что скоро вернётся, - сообщила. – Вы присаживайтесь, – указала на один из стульев.
– Я постою, - меня припечатали взглядом. Мужчина держал одной рукой другую. Присмотревшись, заметила волдыри, которые бывают после сильного ожога.
«У меня же есть мазь», - только сейчас я вспомнила о рюкзаке, который всё это время находился у меня за плечами.
Я всегда носила с собой мини-аптечку, в которую входили несколько мазей моего собственного производства, зелья и эликсиры. Этим я зарабатывала на жизнь. Кого-то лечила на дому, но чаще продавала готовые лекарства от простуды. У меня даже появились постоянные клиенты, которые ухитрялись простывать по нескольку раз в год.
Скинула рюкзак и достала на свет нужную баночку.
Зажав в ладони лекарство, аккуратно спустилась с кушетки.
– Я могу помочь, - шагнула в сторону мужчины. Больная нога каким-то невероятным образом подвернулась. Пытаясь не упасть, ухватилась за столик, а тот на колёсиках…
Сильная рука ухватила меня за подмышками и не дала встретиться с полом.
– Спасибо, - поблагодарила, восстанавливая равновесие.
– Зачем встала, если нога больная? – отчитали меня.
– Хотела помочь, - развернулась к мужчине, всем своим нутром ощущая идущее от него негодование.
– Разбив себе голову? – теперь мужчина ещё и злился.
– Стойте ровно и не двигайтесь! – скомандовала, пропуская последнюю реплику своего спасителя мимо ушей.
Раскрыв баночку, осторожно, тонким слоем нанесла мазь на один из пострадавших участков кожи, наблюдая за тем, как практически мгновенно восстанавливается поражённый участок.
Больше всего пострадала ладонь, на некоторых участках кожа лопнула и обуглилась. Здесь я уже наносила мазь более толстым слоем. Работала аккуратно, представляя, какую боль от каждого моего прикосновения испытывает мужчина. Несколько раз, когда рука дёргалась, дула на ладошку, это конечно же помогало мало, но всё же.
За всё то время, что я возилась с рукой, пациент не проронил ни слова.
– Здесь всё, - сообщила, отпуская уже здоровую руку мужчины. – Вторая рука пострадала? – для того чтобы встретиться взглядом с пациентом, пришлось изрядно задрать голову. В дяденьке было под два метра супротив моих метра с кепкой.
– Ты ангел?
– Я – Алёна.
– Юрий, – представился мужчина.
Тёмно-карие глаза как-то странно на меня смотрели, изучающе что ли? Почувствовала себя неловко.
– Где ещё надо намазать? – потрясла баночкой, беря себя в руки. – Есть ещё повреждённые участки кожи? – придала голосу более строгий тон. – Какая-нибудь ещё часть тела пострадала?
– Сердце, вы умеете лечить сердечные раны? - со мной явно заигрывали.
– Алёна, ты что столбом стоишь? Хватай мужика и беги с ним венчаться, пока он тёпленький, и пусть твоя сестрица своей ядовитой слюной захлебнётся от злобы и завести, что тебе удалось опередить её с замужеством, - посоветовал Варфоломей, снимая с себя обет молчания.
«Хочешь, чтобы у мужика прямо здесь сердечный приступ случился?» - бросила мысленно деятельному коту.
Глянула на пристально разглядывающего меня мужчину.
«Он для меня слишком старый», - сообщила коту.
– Так ты ж его не варить собираешься. – Зафыркал Варфоломей, давясь со смеху. – Хватай его и беги в церковь, а после уж мы разберёмся, что с этим приобретением делать. В любом случае месяц его так уж и быть потерпим, а там вышвырнем за ненадобностью.
– Кот твой?
– Мой, - ответила мужчине, обдумывая как бы мне склонить своего пациента на фиктивный брак, предложить-то для заключения сделки мне было нечего.
– А ты стребуй с него в благодарность за лечение, - посоветовал Варфоломей.
– Что он так орёт? Больной что ли? – Мужчина устремил взгляд на Варфоломея.
– Ушибленный он, – произнесла, пытаясь подавить улыбку (стул-то я уронила, на котором он сидел).
– На себя посмотри, - не остался в долгу кот.
Переступив с ноги на ногу, поморщилась от боли.
«Как я могла забыть, что у меня в рюкзаке всегда лежала аптечка. Я же себя ещё там в лесу могла исцелить».
– Алёна! Не смей впадать в маразм, тебе ещё рано. Если ты ещё больше потупеешь, то мне впору будет повеситься.
– Алёнка, что у тебя кот на всю округу надрывается? – донёсся с улицы голос Ивана. – Валерьянки у меня вроде нет. Ты ему что на хвост наступила, и он теперь возмущается?
Ванечка с беленькими кроссовочками в руках залетел в смотровую, да так и замер с отвисшей челюстью.
Мужчины прожгли друг друга взглядами, после чего незнакомец вышел, довольно громко хлопнув дверью.
«Ну и дела. Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?» – но что-то мне подсказывало, что сейчас задавать этот вопрос не следует.
– Зачем он приходил? – спросил Иван, присаживаясь и примеряя мне на здоровую ногу кроссовок.
– О! На тебя уже белые тапочки надевают, - тут же прокомментировал Варфоломей.
«Это не тапочки, а кроссовки», - ответила коту мысленно.
– Всё едино, - отмахнулся от меня кот.
– Так зачем приходил Юрий? – повторно задал вопрос Ваня.
– У него был ожог, который я сняла, - покрутила кроссовок, который идеально сел на ногу.
– Рассказывай.
В общих чертах сообщила Ване о произошедшем.
– Не может быть, - произнёс парень, вглядываясь в моё лицо, не иначе ища признаки того, что я солгала.
Полезла в рюкзак. Достала мазь от порезов, после чего размотала наложенную на ногу повязку и продемонстрировала действие одной из своих мазей. Наглядный пример всегда лучше любого рассказа.
Под шокированным взглядом убрала баночку в рюкзак.
– Тёмные они здесь, - Варфоломей, развалившись на подоконнике, занял собой всё пространство.
Мою излеченную ступню приподняли и тщательнейшим образом ощупали, после чего вернули на место.
– Я тоже такую мазь хочу! – в васильковых глазах появился маниакальный блеск. – Какой там состав? Как долго делается?
– И расскажу, и помогу приготовить, - пообещала, надевая второй кроссовок, – раз уж ты этого так хочешь.
– Очень хочу! – закивал Ванечка головой, как болванчик. – У тебя есть ещё что-нибудь подобное?
– Есть всего понемногу, - указала на рюкзак. – Всегда с собой на всякий случай ношу.
На несколько секунд парень замер, а после побежал к столу, извлёк из него лист бумаги и ручку. Мы с Варфоломеем внимательно наблюдали за его действиями.
– Диктуй что надо.
– Для чего надо?
– Для того, чтобы у меня из лекарств было всё тоже самое что и у тебя, но в гораздо большем количестве. Моя лаборатория в твоём полном распоряжении, а я всегда на подхвате. Живу я здесь, для тебя койка тоже найдётся, так что можем даже ночами работать.
Поскребла в затылке, посмотрела на смотрящего в окно Варфоломея, тяжело вздохнула, а после начала перечислять компоненты своих мазей, зелий и настоек. Кров и пропитание надо было отрабатывать.
Я уже минут пятнадцать-двадцать, монотонно перечисляла то, что нам может потребоваться, когда услышала тяжёлые шаги в коридоре.
В смотровую зашёл Юра.
– Это тебе, - на колени легла коробка шоколадных конфет. – Спасибо за помощь.
– Пожалуйста, - ответила Юрию. – Только вы уж в следующий раз будьте поаккуратнее.
– Всенепременно, - пообещали мне, улыбаясь кончиками губ. – Со мной первый раз такое произошло.
– Надеюсь, и в последний. – Конфеты положила на кушетку, на которой я так и продолжала сидеть.
– Я тоже надеюсь, - произнёс мужчина многозначительно, при этом Юрий демонстративно игнорировал Ивана, словно его и не было в помещении.
– Алёна! Вы ещё здесь? – Маша забежала в смотровую. – Вас уже полечили?
– Да, - ответила широко улыбаясь.
– А конфетку дали?
– Мне подарили целую коробку, - приподняла её, демонстрируя.
– Вкусные, наверно.
Увидев глаза девочки, я тут же открыла подарок.
– Угощайся, – протянула раскрытую коробку.
– Спасибо! – глаза девчушки засветились внутренним светом, и я ощутила идущее от ребёнка тепло и радость. – А можно я ещё по конфетке для Тани и Артёма возьму?
– Ну конечно же, – тут же разрешила. – Бери на всех. Только давай мы твои конфетки во что-нибудь положим, а то они у тебя в руках растают, пока ты их донесёшь. – Бросила вопросительный взгляд на Ивана, но тот отрицательно покачал головой, давая понять, что пакетиков у него нет.
Скинула половину конфет в крышку от коробки.
– Держи, - протянула девчушке оставшиеся в коробке конфеты.
– Спасибочки! – с сияющим лицом Машенька убежала.
– Может чаю попьём? - предложила Юрию, надеясь на то, что у Ивана найдётся чайник и заварка.
– Предложи ему лучше прогуляться до церкви, - промяукал кот. – Если не пойдёт, я его сзади подгонять буду, – приподняв лапу, Варфоломей продемонстрировал свои коготочки.
– Как-нибудь в другой раз, - Юрий бросил на Ивана долгий нечитаемый взгляд. – До встречи, - со мной попрощались и вышли.
– А что если тебе за Юрия выйти? – предложил Ванечка, при этом как-то странно на меня поглядывая. Аж не по себе стало (взгляд акулы готовой проглотить свою жертву).
– Что с ним не так? – спросила осторожно.
– Он брат моей возлюбленной. И он не отдаёт за меня Любашу, - пожаловался Ваня, - мотивирует это тем, что через голову не прыгают, что прежде он сам должен жениться, а уж после – Люба. Так может этого… того… - не иначе не находя подходящих слов парень начал жестикулировать. – Поможем друг другу? Я даже неприготовленными зельями готов пожертвовать.
– Хочешь я догоню и доставлю тебе этого пещерного человека? - подскочив, кот стал нетерпеливо перебирать лапами.
«Не надо», - тормознула Варфоломея, поняв, что речь шла о Юрии.
– Алён, а почему у тебя кот всё время орёт?
– Он не орёт, а разговаривает и терпеть не может, когда ему затыкают рот.
– И вы друг друга с полуслова понимаете? – усмехнулся парень, переводя взгляд с кота на меня.
– И даже с полувзгляда, - просветила, только мне не поверили. – Ты мне лучше скажи, твоя возлюбленная совершеннолетняя?
– Ей двадцать.
– В таком случае почему вы не вместе, если конечно друг друга любите? Вам никто не указ. У тебя есть и крыша над головой и работа, которая прокормит, - я не понимала проблемы.
– Мы-то любим, - потупив взор, Ваня переплёл пальцы. – Любочка не хочет отступать от традиций. Хочет, чтобы всё по-людски было. Я уже не единожды предлагал ей сбежать.
– Она тебя не любит, - констатировала. – С таким раскладом, твоя Любаша просидит в девках до пенсии.
– Она меня любит! – возразил Ванечка, подскакивая со стула и чуть ли не опрокидывая его, метая в мою сторону гневные взгляды.
– Возможно, она всего лишь влюблена, а ты выдаёшь желаемое за действительное.
– Нет! Ты ошибаешься! – Ваня пронзал меня взглядом, не иначе пытаясь убедить в своей правоте.
А мне-то что? Пусть хоть на крокодилихе женится, лишь бы она была человеком хорошим. Добрая он душа, отзывчивый парень и очень даже симпатичный. Захотелось пристроить Ванечку в хорошие руки.
«Надо бы познакомиться с его пассией».
– А-а-а! – донёсся с улицы душераздирающий вопль.
Мы с Иваном не сговариваясь бросились к окну.
Находящийся в отдалении от нас мужчина, сидя на земле, пятился, а на него с кочергой в руках наступал Юрий. Мужчина что-то говорил, но слов я не разобрала.
Внезапно Юрий замахнулся, вскидывая кочергу. Тот, кто сидел на земле скукожился, ожидая удара, но его не последовало. Юрий, держа над головой железку, ухватил её второй рукой за другой край, а после согнул. Превратившуюся в петлю кочергу Юрий швырнул на землю после чего размашистым шагом направился в только ему известном направлении.
Рядом с местом потасовки уже собрались зеваки, которые тут же начали обсуждать инцидент.
– Ванечка, - произнесла тихо, продолжая смотреть в окно. – Вот этого вот, - указала на удаляющуюся спину Юрия, - во временные мужья мне больше не предлагай.
– Поддерживаю, - сев Варфоломей оплёл хвостом лапы. – Я передумал загонять его в церковь. Этот сам кого хочешь загонит, при этом ещё и наваляет, и накостыляет. Я ещё пожить хочу. Пусть идёт себе с миром и больше к нам не возвращается.
«Ты его ещё перекрести», - предложила.
– Если поможет, то запросто.
– Ты права, - горестно вздохнув, Ваня присел на свободный от Варфоломея край подоконника. – Юрий не согласится на фиктивный кратковременный брак. И что же мне делать?
– Брать судьбу в свои руки, - отойдя от окна, села на угол столешницы, так чтобы оказаться напротив парня. – Как вариант можете переехать отсюда куда-нибудь в другое место. Если вдруг окажетесь в моих краях, то на какое-то время можете остановиться у меня, - предложила, замечая, как Варфоломей закатывает к потолку глаза.
– Ничему тебя судьба не учит. Невозможно помочь всем. Алёна! Когда же ты научишься отказывать?
«Ваня меня приютил, а ты…» – бросила упрекающий взгляд на кота.
– Иван Андреевич, Вы здесь? – раздалось от двери. Теперь уже Ваня закатил глаза.
Переглянувшись с котом, повернулись к вошедшей.
– Что у вас на этот раз болит, Клавдия Матвеевна?
Темноволосая женщина в цветастом платке и в простом ситцевом платье, зайдя в смотровую, тут же уставилась на меня цепким, всё подмечающим взглядом.
– Да, я так, мимо проходила, решила заглянуть. Слушок по деревне прошёл, что к тебе гостья приехала. Невеста? Познакомишь?
– Это сестра. У неё отпуск. Приехала меня повидать, - Ваня встал так чтобы собой загораживать меня от заглянувшей на огонёк женщины.
– А почему она к тебе в том году не приезжала?
– Проблемы у неё были семейного характера, теперь она свободна от всех обязательств и в активных поисках мужа.
– Да ладно, - женщина сместилась так, чтобы у неё появилась возможность ещё раз на меня взглянуть. – А что городские-то ей не подошли что ли? – не унималась любопытная женщина, фотографируя меня взглядом.
– Одни альфонсы, да женихи за приданным, - Ваня безрезультатно пытался оттеснить Клавдию к выходу, наступая на женщину мелкими шагами. – Ловеласы и проныры.
– А он мне нравится, - проронил Варфоломей. – Врёт, как дышит. Какая мимика! Жесты! А как он возмущается! Браво! Даже я бы ему поверил. Алёнка, давай отвадим от него его зазнобу. Выставим девчонку в неприглядном свете и заберём себе парня. Я его даже полгода терпеть смогу. На нём же можно большие деньги поднять, если он с таким же энтузиазмом, твои настойки продавать будет, можно цену на них раз в шесть завысить.
– А чей это котик? - указательный пальчик Клавдии Матвеевны ткнул в сторону Варфоломея.
– Мой, - произнесла, отмирая и отлепляясь от стола, на который до этого облокачивалась.
– И чем же ты его родимая кормишь-то, что он у тебя такой необъятный-то? – женщина руками изобразила огромный шар.
– На колбасе разжирел, - глядя на женщину, переплела на груди руки, готовая защищать своего питомца.
– А я всегда говорила, что колбаса — это сплошная химия, и этот кот прямое тому доказательство, - потрясла Клавдия Матвеевна рукой. Наши-то коты питаются мясом в чистом виде и все как один стройные. Так что отправляй своего кота мышей ловить, они у нас экологически чистые.
– Спроси, будет ли она для меня тех мышей, которых я поймаю, свежевать? Мой нежный желудок не в состоянии переваривать шерсть грызунов, к тому же там сплошные микробы. Эти твари где только не бегают.
Благо что кроме меня Варфоломея никто не понимал. Мышей мой котик терпеть не мог, и на дух не переносил, вот и сейчас сморщил мордочку и начал отфыркиваться.
– Клавдия Матвеевна, мы с сестрёнкой давно не виделись, нам о многом надо поговорить и раз у вас ничего не болит, - Иван уже открытым текстом просил женщину покинуть помещение, но та усиленно делала вид, что намёков не понимает.
– Как тебя звать-величать-то, красавица? – обогнув Ивана по дуге, женщина остановилась напротив меня.
– Я – Алёна, - представилась.
– Хорошее имя, - Клавдия вцепилась в меня взглядом, как голодный бульдог в кость. – Кем работаешь или ещё учишься?
– Я тоже лечу, - ответила, не вдаваясь в подробности.
– Семейное, значит, - Клавдия мелко закивала каким-то своим мыслям. – А почему ты на брата совершенно не похожа? Ты светлая и голубоглазая, а Иван сероглазый с каштановыми волосами.
Можно конечно же было свалить всё на гулящую мать, но мамочка у меня была не такая.
– Я волосы покрасила и линзы в глаза вставила. Мне не нравится носить очки, да и не идут они мне.
Взяла со стола бутылку с водой.
Крутанула крышку…
Фонтан газированной воды облил чуть ли не с головы до ног. Больше всего досталось лицу, благо, что я была не накрашенной.
– Ну вот и умылась, – поржал надо мной Варфоломей. – Повезло, что не сладкой водичкой.
– Что же вы так не аккуратно-то? – Стоящей рядом Клавдии Матвеевне тоже досталось, женщина водила рукой по мокрому пятну.
– Ничего страшного. – Ваня забрал у меня из рук бутылку. – Сейчас тепло, быстро высохнет.
Слух уловил быстрые приближающиеся шаги.
– Иван Андреевич, там маме совсем плохо, - забежавшая к нам девчушка тяжело дышала. – Она лежит на полу и не может подняться.
– Уже бегу, только сумку свою возьму.
– Я с тобой, - решила напроситься, оставаться с Клавдией совершенно не хотелось.
Закинула за плечи рюкзак, а после подвернула вовнутрь футболку, так чтобы дырки на ней было не видно.
– И вот не сидится тебе на месте, - проворчал кот, семеня следом за мной. – Лучше в магазин или же в кафе сходили бы. Поели бы, подождали. Но тебе как всегда больше всех надо.
«Для того, чтобы что-то купить нужны деньги, а у нас их нет», - напомнила.
«Так попроси у «братика» немного налички, чай не обеднеет».
– И что за молодёжь-то пошла, - возмущалась Клавдия, наблюдая за тем, как Иван закрывает на замок медицинский пункт. – Старики с утра до ночи на огороде, да в поле горбатятся и ничего, а на молодых ветерок подует, они уже и заболели. Чахлые задохлики, - Клавдия всё ещё ворчала, оставаясь позади, в то время как мы быстрым шагом шли за девчушкой.
Начало третьего месяца лета выдалось жарким и сейчас, несмотря на то что солнцу было ещё далеко до своего зенита, на улице уже было душно.
«О кондиционерах здесь, в глубинке, наверное, и не слышали, - покрутила головой осматривая ближайшие сделанные словно под копирку дома. – М-да, - произнесла, сочувствуя себе. – Как они здесь живут?»
«Не знаю, как они, но я в своей шубе уже сварился в крутую, – на этот раз Варфоломей обратился ко мне мысленно. – Буду выходить из дома только по ночам».
«Хочешь я тебя побрею? - предложила. – Не до кожи, разумеется. Оставим тебе ворс миллиметра три-четыре», - на меня посмотрели, как на сумасшедшую.
«Себя можешь побрить хоть наголо и ходить, сверкая лысой черепушкой, а я со своей прекрасной лоснящейся шёрсткой ни за что не расстанусь. А вот расчесать меня уже давно следовало, а ты, Алёнка, пренебрегаешь своими прямыми обязанностями в угоду непонятно кому. В первую очередь ты обязана заботиться обо мне, а уж потом о всех прочих, а ты меня не чешешь, не кормишь, я уж не говорю, чтобы ты меня погладила или же на ручки взяла», – посыпались в мою сторону упрёки.
«Сегодня утром я тебя на руки брала», - напомнила.
«На пару секунд? Это не считается!»
Пройдя через калитку, мы оказались во дворе дома.
Небольшая чёрно-коричневого окраса собачка, волоча за собой цепь, бросилась на нас с лаем.
– Ш-ш-ш! – шикнул на неё Варфоломей и незадачливый сторож, поджав хвост, поспешно скрылся в будке.
«Будет знать на кого лаять», - вскинув морду и подняв хвост трубой, мой котик царственно прошествовал по двору к дому.
Пройдя по коридору, мы разулись и прошли в одну из двух комнат. Молодая женщина лежала на полу, вокруг неё ползал ещё не умеющий ходить малыш, а девочка лет пяти-шести сидела на полу у изголовья матери.
– Мама, мамочка, я привела доктора, - девчушка присела на корточки возле матери.
– Спасибо, моя хорошая, а теперь забери братика и сестрёнку в другую комнату, а меня пока осмотрят, не стоит вам у доктора под ногами крутиться.
– Лиза, пойдём, - позвала старшая младшую сестрёнку и, подхватив братишку на руки, направилась в сторону одной из дверей.
Иван, встав на колени, стал осматривать молодую женщину. Я ему не мешала, мгновенно определив, что у многодетной мамочки радикулит, причём в острой форме.
Осмотрелась.
У глухой стены выстроились несколько шкафов, рядом расположились два узеньких кресла и журнальный столик. Раскладывающийся диван примостился у другой стены, рядом с детской кроваткой и ещё одним шкафчиком. У стены с тремя окнами стоял большой стол, который занимал достаточно большое пространство, вокруг него насчитала шесть стульев. В комнате ещё был телевизор и люстра.
«М-да, не густо, - подвела итог. – Хотя каждому своё. Мне-то вот для нормального существования кроме кровати и лаборатории, в которой я могу и дневать, и ночевать, ничего не нужно. Хотя, нет, необходим ещё телефон с выходом в интернет, ну и компьютер с удобным креслом, а также холодильник, свет, вода, канализация и газ в доме и много ещё чего другого».
«Зажралась ты», - долетело от Варфоломея.
Мысленно показала коту язык.
– Тут больно? А тут? А если вот так? – допытывался Иван, щупая спину пациентки.
У молодой женщины болело везде.
– У вас, Светлана, радикулит, - определил Ванечка, поднимаясь с пола. – Сейчас укол сделаю, боль уйдёт, но это заболевание требует лечения, и я вам это уже говорил.
– Да у меня на себя времени не остаётся, - стала оправдываться Светлана. – К вечеру ни рук, ни ног не чувствую. Хочется побыстрее до кровати добраться. Выспаться.
– Моё дело предупредить, но потом не плачьте, если неделю вот так вот, пластом проваляетесь, - открыв чемоданчик, Иван достал ампулу, шприц, перчатки.
– Подожди, - теперь уже я склонилась над больной женщиной. – Давай лучше я.
Скинув рюкзак, достала из него плоскую баночку.
Эта чудодейственная мазь была моей гордостью, я её больше года разрабатывала. Она мгновенно снимала любую боль и благодаря тому, что в её состав помимо редких ингредиентов входил заговор на исцеление (это происходило не сразу, от месяца до года и излечивала она далеко не все болезни), Светлана в скором времени могла забыть о своём радикулите, как о страшном сне.
– Вам сразу же полегчает, - сообщила Светлане, втирая в поясничный отдел тонким слоем довольно жирную мазь. – Но вы ни в коем случае не должны себя перенагружать. Вы должны найти в своём плотном графике домашних дел время для отдыха.
– Это мне отдых нужен, после тяжёлой, двенадцатичасовой смены, - в комнату зашёл темноволосый мужчина лет тридцати пяти. – А она и так бездельничает, и половины по хозяйству не сделано.
Отодвинув от стола стул, хозяин тяжело на него опустился. Светлана было дёрнулась, намереваясь подняться, но я не позволила ей этого сделать.
– Лежите, - приказала. – Вам пока ещё нельзя подниматься.
– Да мне надо на стол накрыть, мужа покормить, - Светлана сделала очередную попытку встать. – Мне уже значительно легче. Я позже отлежусь. Боль уже отступила.
На этот раз удерживать не стала, так как всё что могла, я уже сделала.
– Петечка, прости, меня спина проклятая опять подвела. Сегодня так сильно скрутило, что даже подняться с пола не смогла. Пришлось Катеньку за доктором посылать. – Светлана засуетилась, накрывая на стол.
– Больше физически работать надо, тогда и болеть ничего не будет, - заявил Пётр, поднимая во мне волну негодования. Да я бы такого мужа не то что кормить, на порог бы не пустила.
– Вам следовало бы поберечь свою жену и помогать ей по хозяйству, а не понукать, как скотину, - вырвалось прежде, чем я успела прикусить язык.
– Тебя забыл спросить, что и как мне делать в своём доме. Брысь отсюда, - мне указали на дверь.
Метнув в сторону Петра выразительный взгляд, дала понять мужчине всё, что о нём думаю.
Пётр резко нагнулся, а в следующую секунду в меня полетел ботинок.
Машинально увернулась, а Варфоломей не успел. Находясь за мной, он толком ничего не видел и не ожидал такой подставы.
– Мяф-ф! – задетый башмаком, кот отскочил в сторону. – А я-то вообще тут причём?
– Что бы духу вашего здесь больше не было! – Пётр взял в руку второй ботинок.
– Я сваливаю, – проорал кот, первым сиганув к двери.
– Взрослый мужчина, а ведёте себя…
Второй ботинок полетел следом за первым, но на этот раз никого не задел.
– Воо-он! – мужчина подскочил на ноги. – Не то вышвырну!
Зная не понаслышке, что с такими типами лучше не спорить, только нервы зря трепать, быстрым шагом направилась к выходу.
«В чужой монастырь со своим уставом не ходят, - отправил мне мысленный посыл Варфоломей. – Этого детину не перевоспитать, а девка сама свою судьбу выбрала, любит она его. Он для неё как солнце, с которого она пылинки сдувает».
«А он об неё ноги вытирает», - выйдя из дома, наступила на нижнюю из двух ступеней. Доска под ступнёй хрустнула, нога провалилась в пустоту, а сама я полетела ничком вниз.
Успела выставить вперёд руки и не встретиться лицом с каменной землёй.
– Как нога? – Ваня аккуратно извлёк из плена мою конечность.
– Перелома нет, так что до дома доковыляю, - сообщила осторожно поднимаясь.
«Повезло, что голову не проломила, вон посмотри, – Варфоломей указал на валяющийся в нескольких сантиметрах от меня булыжник. Вероника была бы счастлива».
«Зачем ты так? – осторожно наступила на пострадавшую ногу. – Она же не знала, что я могу так упасть».
«Зато она знала, что ты будешь страдать и мучиться, к тому же не редки случаи, когда всякого рода неприятности приводят к летальному исходу».
«Не нагнетай», – попросила.
«А ты давай, продолжай оправдывать Веронику. Между прочим, твоё невезение и меня зацепило. Знаешь, как «приятно» в морду грязным ботинком получать».
«Тебя по задней лапе ударило», – внесла уточнение.
«Это не имеет значения», – обогнав, Варфоломей побежал впереди.
Собачка на нас не лаяла, более того, даже носа из своей будки не высовывала.
– Подождите, - с крыльца сбежала Светлана. – Спасибо вам огромное и простите Петра, - попросила
