Оглавление
АННОТАЦИЯ
25 откровенных рассказов для взрослых, которые разбудят ваши фантазии и подскажут сюжеты для ролевых эротических игр.
***
Автор рисунков Стефан Золотов
Все права защищены © Андрей Райдер, 2017
Copyright © Andrey Rider, 2017
ISBN 978-5-00018-029-7
ПРОЛОГ
Наша СЕКСУАЛЬНОСТЬ – тайна за семью печатями, и мы сами не знаем, какие «черти» водятся у нас внутри. Собственные эротические фантазии порой вгоняют в краску, заставляя удивляться самому себе. Но этого не надо стесняться, и в этом нет ничего плохого, психологи рекомендуют фантазировать в постели. Серия Сборников рассказов «Взгляд сквозь шторы» подскажет вам интересные сюжеты.
Это 2-ой Сборник. Здесь студентка соблазняет доцента, здесь врач домогается до пациентки, здесь муж проигрывает в карты жену бандитам, здесь начальница наказывает сотрудника, здесь женщина доигрывается в биллиард до МЖМ … Все эти эротические рассказы очень реалистичны, всякое ведь бывает в жизни.
Все эти 25 рассказов написаны так, чтобы разжечь ваше воображение. Их цель – подсказать вам сюжеты возможных ролевых эротических игр или представить себя с партнером в необычной роли. Такой спектакль, разыгрываемый в голове или наяву, подарит вам новые эмоции, ведь нет ничего опаснее скуки в постели. Опаснее для любви и стабильности отношений, и не стоит убеждаться в этом на собственном опыте.
Серия «Взгляд сквозь шторы» предназначена для постоянных пар, желающих сохранить страсть в любви. Она состоит из восьми Сборников и включает 200 эротических рассказов.
ГЛАВА 1. Рассказ 26 «НОВОГОДНЕЕ ЧУДО»
Выполняя заказ, в квартиру приходит Дед Мороз. Застав там хозяйку, он волшебным образом исполняет ее желание.
Под Новый год они с мужем традиционно заказывали ребенку Деда Мороза. Ожившие сказки – это ведь всегда здорово!
И вот очередной раз близился конец декабря. Запах елки в доме, белые пушинки за окном, повсюду яркие гирлянды, радостная предновогодняя суета… Предвкушение праздника чувствовалось во всем, кружа голову и волнуя.
Дед Мороз должен был прийти к ним завтра вечером, после возвращения ребенка из садика. Нужно было к этому подготовиться – нарядить елку и прибраться в квартире, заканчивая предновогодние хлопоты. Хотя праздновать они уже, по сути, начали, устроив на работе пирушку с коллегами. И так все получилось весело, что ей и уходить не хотелось… но надо было, ведь они договорились об этом с мужем. Тот должен был забрать ребенка из садика и отвезти на новогоднюю елку во Дворец культуры, а у нее получался свободным вечер, чтобы разгрести семейные дела.
Вернувшись домой, она вздохнула и пошла переодеваться, готовясь начать уборку; хотя возюкаться со всеми этими делишками совсем не хотелось, настроение было явно не то. Полбутылки выпитого шампанского приятно кружили голову, и брать в руки швабру прельщало мало.
«А выпью-ка я еще бокальчик шампика! – мелькнула у нее шальная мысль. – Все равно уж открыли вчера. Стоит теперь в холодильнике, выдыхается. Ну а делами потом займусь…» – и она пошла на кухню (за день до этого к ним заезжала свекровь, и они пригубили шампанского в честь Рождества, та была католичкой).
Шипучие пузырьки приятно ударили в нос, и она рассмеялась. Заниматься уборкой еще больше расхотелось.
«А подумаю-ка я лучше, какое платье надеть на Новый год! А то ведь так и не решила еще» – осенила ее новая идея. Вопрос, конечно, был актуальным, и тянуть с ним дальше не следовало – до новогоднего банкета оставалось всего ничего.
«Так… Это… это… или, может, это… – перебирала она платья, задумчиво стоя в гардеробной и чувствуя приятное головокружение. – Шампик-то как хорошо пошел! Еще, что ли, немного налить... В офисе-то народ, наверное, вовсю гуляет. Жаль, что пришлось уйти… Нет! В этом меня уже видели, – повесила она назад выбранное платье. – Да и на заднице оно как-то не так сидит... А что если вот это?.. Да! Наверное, будет то, что надо… Только какое белье под него надеть? Подберу-ка лучше сейчас, чтобы потом не дергаться… Ну ладно, еще глоточек и все… – вновь потянулась она к бокалу. – Допью уж, коли налила…»
И только она разделась, собираясь надевать трусики, как раздался дверной звонок.
– Кто там?! – вздрогнула она от неожиданности. В дверь вновь настойчиво позвонили. Раз, и еще раз. – Здрасьте вам! Да кого же это принесло-то?! – и, торопливо накинув халат на голое тело, она побежала выяснять, кто так нежданно-негаданно явился.
Открыв дверь, она оторопела. Перед ней стоял… Дед Мороз.
– А вот мы и к вам пришли, подарочки принесли! – с ходу начал горланить тот, похоже, тоже был слегка выпивший. – На оленях прямо с Северного полюса примчались!
– Какие еще нафиг олени?! На завтра же вызывали! – удивленно уставилась она на него, хотя веселый вид подвыпившего Деда Мороза не мог не вызвать ответную улыбку.
– Ничего не знаю! Тут написано сегодня, – взглянув на какую-то бумажку, напирал Дед Мороз. – Значит, сегодня и должен поздравить! Куда пройти? Выводите ваших детишек!
От него приятно пахло уличной свежестью, а сам он весь излучал благодушие, словно на самом деле ожил из сказки.
– Да кого же ты тут поздравлять-то будешь, Дедушка?! Ребенка ведь нет еще! Говорю же, завтра тебя ждали! – рассмеялась она, сильнее запахивая накинутый впопыхах халатик. На пороге поддувало.
– Как кого?! Тебя тогда и поздравлю! Я же Дед Мороз, всех должен поздравлять. Девочек, мальчиков, мамаш, папаш… Для того и хожу по квартирам, – вновь широко улыбнулся нежданный визитер, потряхивая мешком с подарками.
– Ну ты даешь, Дедушка! Прямо не остановить тебя с твоим мешком.
– Так я же радость в дом несу! И тебя хочу порадовать. Все ведь мы не наигравшиеся мальчики, девочки. У тебя вон и глазки блестят. Праздничное настроение. От меня не скроешь! – продолжал балагурить Дед Мороз.
И тут, неожиданно для нее самой, ей вдруг захотелось подурачиться, вспомнив детство. Ситуация ведь на самом деле сложилась забавная, а настроение располагало к шалостям, верно подметил Дед Мороз.
– Ну заходи тогда, Дедушка, коли пришел. Что с тобой поделаешь! – весело хмыкнула она, пропуская его в прихожую. – Новый год как-никак! Грех Деда Мороза выгонять.
– Какой выгонять?! Шутишь, что ли?! Весь год тогда насмарку пойдет. Я ведь, можно сказать, посланник удачи.
– Посланник, говоришь?! – вновь рассмеялась она. Ватная борода Деда Мороза отчего-то смешила ее особенно. Какой-то она была забавно помятой, словно из сундука вынутой.
– Само собой! И подарки всем дарю. Да и шампанское пью, если угощают, конечно, – заговорщически подмигнул ей Дед Мороз. Похоже, он был мужиком без комплексов и дело свое любил. – За удачу с хозяевами выпиваю, и тогда она точно в наступающем году придет.
– Ну, это ты как раз вовремя! – тут же подхватила она идею. – У меня как раз открытое есть! Проходи! – ну, не одной же ей было пить шампанское, коли так складывалось. Ее потянуло и дальше дурачиться.
– Да с радостью! – и, шагнув внутрь квартиры, Дед Мороз оценивающе взглянул на нее, скользнув глазами вдоль халатика. Он ей очень шёл, она знала это. И хоть был он довольно откровенным, походя скорее на пеньюар, в такой ситуации и с таким настроением внимание гостя ей понравилось. Она, конечно, заметила этот взгляд «Дедушки».
Чуть игриво улыбнувшись в ответ, она пошла в гостиную, а Дед Мороз направился за ней. Приглядываясь сзади к хозяйке, он чувствовал, как настроение все больше поднимается. Уж больно соблазнительно та выглядела в этом своем халатике.
– А я вообще слышала, что Деды Морозы шампанским-то и отогреваются, – весело щебетала по дороге хозяйка, все сильнее увлекаясь игрой. – Не врут, Дедушка?
– Именно! Не чаем же нам отогреваться, на самом деле, – оценивал Дед Мороз ее попу, следуя сзади. Та аппетитно покачивалась перед его носом, просвечивая сквозь легкую ткань халатика. А трусики-то под ним не просматривались! Вдруг обратил он внимание… или на ней были надеты тонюсенькие стринги… начал приглядываться он.
Здоровое любопытство раздирало «Дедушку».
– И я так думаю, – на ходу обернувшись, она перехватила его изучающий взгляд и весело рассмеялась, таким это показалось забавным.
– Идет вам этот халатик, – улыбнулся ей Дед Мороз. – Очень даже идет. Взял бы вас в снегурочки.
– В снегурочки? Ха-ха-ха!
– Ага, – хитровато подмигнул ей «Дедушка».
Это его очередное подмигивание еще больше рассмешило ее. Ведь этот нежданный Дед Мороз с его ватной бородой застукал ее в ТАКОМ виде! Эти их шуточки, ударившее в голову шампанское, да еще и вот такие его взгляды – ну просто хохма, и только, было так его дразнить! Такие мысли крутились в ее голове, пока она наливала шампанское. Улыбка не сходила с ее лица.
Да и Деду Морозу такое все больше нравилось: и настроение хозяйки, и ее реакция на его разглядывания, и открытость общения с ней… Их игра получалась весело увлекательной, им было забавно и легко.
Глоточек, другой, третий… и, попивая шампанского, они продолжили дурачиться, видно, к этому располагало предпраздничное настроение.
– А скажи-ка, Дедушка, что у тебя за подарки в мешке? – осушив бокал, хихикнула она, ее состояние становилось все более раскованным, ей так и хотелось дальше шалить. Она почувствовала себя взрослой девочкой, увлекшись внезапной игрой.
– Ну… у меня там много чего есть. Я же Дед Мороз.
– А есть ли что-нибудь для хороших девочек? – шутливо надула она губки.
– А как же! Для хороших всегда есть, – весело хмыкнул Дед Мороз. – Я ведь очень люблю таких девочек.
Тонкий халатик все больше привлекал его внимание, ведь под ним не проступало и бюстгальтера. Похоже, под ним вообще ничего не было, стал он догадываться, чувствуя волнение. Он все же был нормальным мужиком.
– Ну и что же ты им обычно даришь? Куколок, наверное, каких-нибудь? – эти его нескромные взгляды все больше ее раззадоривали, видно, шампанское как-то особенно вставило. Ей вдруг захотелось сильнее подразнить забавного «Дедушку».
Узел пояса ее халатика чуть распустился, и, дернувшись было подзатянуть его, она вдруг передумала, позволив полам немного раздвинуться. Полоска голого тела приоткрылась посреди ее груди, она искоса наблюдала за реакцией «Дедушки». Все получалось невероятно забавно, она ощутила волнительный азарт, ее куда-то начало затягивать.
Бюстгальтера на ней точно не было, лизнув взглядом эту полоску, окончательно убедился Дед Мороз и радостно улыбнулся. Кому же не понравятся такие шалости! Любой нормальный мужик записался бы в Деды Морозы в подобной ситуации.
Заметив эту его реакцию, она невольно поежилась, было безумно приятно вот так играть. Играть и чувствовать в себе необычное раздвоение – быть одновременно и девочкой, и шлюшкой. Теперь они стали проявляться вместе, и это кружило ей голову необычностью состояния. Такое случилось с ней впервые и приятно волновало, она и дурачилась, и кокетничала одновременно, а слово шлюшка было здесь вполне уместно, она стала все отчетливей ощущать свою наготу под халатиком.
– Еще немного шампанского? Допьем уж, что тут оставлять? – взялся за бутылку Дед Мороз, чувствуя, как в штанах начинает пошевеливаться.
– Ну давай, Дедушка, что уж там, на самом деле? Наливай! – махнув рукой, протянула она бокал. Пола халата от этого движения сдвинулась в сторону, и в его щели мелькнул коричневый ореол соска. Это, конечно, не осталось без внимания, и Дед Мороз одобрительно хмыкнул. А она, так только ровнее села на барной табуретке, по-прежнему не поправляя халатик, эти дразнилки все сильней кружили ей голову. Ее куда-то продолжало затягивать и почему-то не хотелось сопротивляться этому.
Они располагались в столовой-гостиной, допивая открытую бутылку и продолжая прикалываться.
– Самое главное… девочка, не подарки, а исполнение желаний, – наливая шампанское, шутливо поучал ее «Дедушка». – За это давай и выпьем, шалунья моя.
– Ну… можно же чуть–чуть подурачиться под Новый-то год, – хихикнула она в ответ на эту его «шалунью».
– Не можно, а нужно! На то он и праздник, – заговорщически подмигивая, чокнулся с ней Дед Мороз.
– За исполнение желаний грех не выпить, – заливисто рассмеялась она. Это его очередное подмигивание в сочетании с ватной бородой было невероятно прикольным. Этот «Дедушка» все больше веселил ее.
– Тайных, заветных и сладких желаний. Они самые главные, – развивал он между тем тему, отхлебывая шампанское. Щеки у него покраснели, а в глазах замелькали искорки, это было совсем по-новогоднему. Дед Мороз словно наэлектризовывался. Она прыснула от этой мысли, заставив вновь улыбнуться «Дедушку». Его все больше радовало такое ее настроение.
– Ой! И как же это может быть? Чтобы и тайных, и сладких одновременно? – продолжала дурачиться она, ей было очень забавно видеть растущее возбуждение «Дедушки». Тому уже было жарко в красном зипуне-халате, а лоб его покрылся испариной. Волнение его чувствовалось, и это все больше провоцировало ее на шалости. Пояс халатика еще сильнее расслабился, но она вновь не стала его затягивать, продолжая заигрываться. Ей все это безумно нравилось, видно, шлюха выходила на первые роли. Новый год творил чудеса с ее сознанием, и она совсем ни о чем не думала, ей было очень хорошо и весело.
Еще один глоток шампанского, вновь удар пузырьков в голову, вновь подмигивание Деда Мороза и снова ее веселый смех в ответ… Тормоза все больше отпускали ее, в этом было что-то дурманящее, она была сама не своя.
– Скажи ка, Дедушка. А ты что, можешь вообще любые желания исполнять? Любые-любые? – продолжала она раздразнивать Деда Мороза, а заодно и саму себя. Язык у нее разошелся дальше некуда, а слово желание стало отдаваться приятной волной в теле, она отчетливо ощутила это.
– А как же! – радостно откликнулся «Дедушка». – Я ведь волшебник. Все могу. У меня и волшебная палочка для этого есть.
В штанах у него окрепло, их игра шла в правильном русле.
– Волшебная палочка! Ха-ха-ха! – заливисто расхохоталась она, уже и не замечая, что сосок то и дело выглядывает наружу от ее размахиваний. Между тем, он начал уже твердеть.
– А то! – назидательно понял палец Дед Мороз. – Что же я за волшебник без такой палочки.
– Ну хорошо! А вот если тебе не сказали, что это за желание? Если оно, например, тайное. Сам можешь догадаться, какое оно?
– Ну а как же?! Само собой, могу! Ну а тайные желания – самые заветные. Их интересней всего исполнять.
– А как ты сам о нем узнаешь? О таком тайном желании.
– Ну! Это не сложно для меня. Я же Дед Мороз, а не кто-то там еще. Хочешь, покажу как?
– Хочу, конечно! – нетерпеливо потерла она ладони, совсем заигрываясь. Ее куда-то все дальше несло, и было уже не остановиться.
– Тогда завяжем тебе сейчас глаза, и ты будешь его представлять.
– А зачем глаза-то завязывать?
– А чтобы ты не отвлекалась, представляя желание. Очень важно его хорошо представить. Представить так, будто оно уже исполняется. Чем сильнее представишь, тем лучше. – И Дед Мороз развязал свой кушак. – А, кроме того, что ты должна представлять свое желание, тебе нельзя за мной подглядывать. За мной и моей волшебной палочкой.
– А что это за палочка такая волшебная? – прыснула девочка, закрыв рот ладонью. Сосок шлюхи вновь выглянул из-под халата, буквально маня «Дедушку» своей коричневой шишечкой. Он словно шоколадка просился в рот.
– О-о! – поднял загадочно палец Дед Мороз. – Это очень хорошая палочка! Специальная, для желаний.
– Покажешь мне ее, Дедушка? – девочка действительно дурачилась, не задумываясь ни о чем, ее просто несло. А вот шлюха… Шлюха стала ощущать сладость предвкушения.
– Покажу, конечно! Но только потом, когда с желанием разберемся. Поворачивайся ка спиной. Завяжу тебе глаза. Помогай, придерживай кушак руками.
Дед Мороз стал завязывать ей глаза, и, поправляя кушак, она подняла руки. Узел пояса окончательно развязался, и халат распахнулся, открывая обнаженное тело спереди. Девочка даже не заметила этого, продолжая играть.
– Так… очень хорошо, – затянул «Дедушка» узел кушака на ее затылке. – Не давит?
– Да все хорошо… А теперь что, желание загадывать?
– Ну конечно! Представляй его как можно ярче. Во всех деталях и подробностях. Чем четче представишь, тем лучше.
И, шагнув в сторону, Дед Мороз увидел, что халат хозяйки распахнулся спереди, демонстрируя голое тело. От того, что занавес лишь раздвинулся, открывая только часть тела, оно выглядело еще более соблазнительно, словно специально дразня его. Часть груди до ореолов сосков.. живот… кучерявый холмик лобка… его пушок, уходящий в глубину расщелины между ног… У него перехватило дыхание, такая игра, ее шаг за шагом к вседозволенности, в этом было что-то невероятное, необычным образом возбуждающее его. Он одурел уже не меньше хозяйки от этой игры.
По-прежнему придерживая руками повязку, та между тем продолжала играть, не зная, что он ее рассматривает.
– Ой! Их так много, этих желаний! Даже не знаю, какое важнее, – дурашливо бормотала она, чувствуя, как растет ощущение предвкушения, все отчетливее всплывающего внутри. Это ее внутреннее раздвоение личности было крайне волнительным, все сильней возбуждая ее. Девочка теперь просто подыгрывала шлюхе, хоть по-прежнему и не думала об этом, отдавшись течению игры.
– А ты пофантазируй, что прямо сейчас хочешь, – продолжал Дед Мороз любоваться ее телом. Его собственное желание окончательно затвердело в штанах, а голос стал сиплым от возбуждения. – Именно… сейчас… что. Это… желание… и всплывет… отчетливей всего.
– Сейчас?! Вот так сразу?! – она почувствовала по голосу, что волнение Деда Мороза усилилось и, опустив руки, поняла, в чем дело. Пояс халата болтался на петельках, а сам он был распахнут спереди. – Э…э… – чуть замялась она, остро чувствуя эту свою обнаженность под невидимым взглядом Деда Мороза. – Представить… Ярко… – она ясно ощущала, как его глаза ее ощупывают, и голова у нее закружилась сильнее, будто она выпила залпом еще и рюмку водки. Она разом обалдела. Потянувшись было к поясу халатика, она вдруг вместо этого вновь подняла руки и еще раз поправила повязку, она как бы пряталась теперь за ней. Она ведь никогда не изменяла мужу, у нее даже не было об этом мысли, она и не собиралась изменять, просто это была сейчас не она, а какая-то другая женщина, заигравшаяся в конец. Это была теперь какая-то шлюха, девочка спряталась за повязкой.
Шлюха эта вожделела в предвкушении случки, ее тело мелко подрагивало, ее кожа покрылась мурашками, а соски совсем напряглись. Халат полностью распахнулся спереди, демонстрируя это возбуждение.
– Ах, какие они хорошие! – расстегивая штаны, любовался их откровением Дед Мороз. – Ты правильно думаешь, моя шалунья. Я же знаю, что говорю. Правильно. И вот настал черед волшебной палочки….
– В…волшебной п…палочки? – стал прерываться ее голос, а дрожь усилилась. Она почувствовала, что течет.
– Ну конечно! Как же без нее, с желаниями-то? – прошептал ей на ухо Дед Мороз, прижимаясь со спины и задирая халатик.
Одна его рука обхватила ее спереди, придерживая халат, а вторая чуть погладила ягодицы, в затем скользнула сзади между ног в промежность.
– Ну вот видишь, как тут ее уже ждут для чудес. Прямо с нетерпением ждут, и очень хорошо. Ага, вот так, умница, чуть нагнись вперед. Вот и желание у нас всплыло, как обещал, – приноравливаясь сзади, нашептывал «Дедушка».
Абсолютно не контролируя себя, она сильнее прогнулась, выпячивая зад навстречу чудесам.
– Ах! – и ловкий взмах волшебной палочки понес ее в небеса.
И каких только удивительных радостей не приносит нам Новый год!
ГЛАВА 2. Рассказ 27 «УСЛУЖЛИВЫЙ СТЮАРД»
Работая стюардом на частном самолете, он внезапно сталкивается с необычной пассажиркой, но должен обслуживать ее
Она была, конечно, неугомонной девушкой и вечно что-нибудь придумывала. Просто так заниматься любовью ей было неинтересно. У них даже скопилась целая коллекция эротических игр, да и из нее самой идеи сыпались как из рога изобилия, хоть массовиком затейником на курорт для взрослых отправляй. Вот такая Яну досталась подружка, сердцу, как говорится, не прикажешь. Да он и сам был не из ханжей и к своим тридцати погулял на славу, благо, что работал старшим стюардом в крупной авиакомпании и неплохо зарабатывал.
С Настей они были вместе уже два года, и девушкой она, в общем, была не ревнивой, но любимым ее занятием было выведать что-нибудь из его прежней личной жизни, интимной, имеется виду. Вот и в этот раз она как специально раздобыла где-то эротическую игру, в которой была куча разных вопросов на эту тему. Разговорами в ней дело, само собой, не ограничивалось, но начиналось все именно с них.
И вот они сидели на даче у камина субботним вечером накануне Рождества и, попивая глинтвейн, выполняли игровые задания. Было уютно, тепло и весело, сама атмосфера располагала к откровениям и близости.
– Ха-ха! – радостно хлопнула в ладоши Настя. – Это как раз для тебя.
В очередном задании ему выпало рассказать какую-нибудь остро-эротическую историю, в результате которой у него случился секс в необычном месте.
– Давай, давай! – довольно потирала руки Настя. – А то клещами из тебя ничего не вытащишь. Так хоть в игре придется вспомнить что-нибудь такое.
– Ага, не вытащишь! – возмутился Ян. – Да ты у меня уже все, что можно, выведала, шпион! Никаких тайн не осталось.
– Не верю! У тебя, да не осталось? Ха! Не смеши. Не отлынивай, давай, задание такое.
– Специально такую игру раздобыла. Знаю тебя жулика, – рассмеялся Ян, но что он мог поделать. Игра есть игра.
– Жуликом он еще меня обзывает! – шутливо возмутилась Настя. – Как говорится, игорный долг свят. Выпало задание – выполняй!
– Ну ладно, – сдался Ян. – Хорошо. Расскажу тебе один случай. Не хотел, но расскажу, коли выпало. В общем-то, история в тему. Как раз то, что надо! На всю жизнь запомнилась. Только просьба... Никому не передавай, ладно? Это ведь на самом деле было, и на работе причем. Узнают – сразу уволят. Договорились?!
– Кремень!
– Ну, тогда слушай, – и, вспоминая, тот случай, Ян на секунду задумался. Потом как бы про себя улыбнулся, сделал глоток глинтвейна и начал свой рассказ. Затаившая дыхание Настя сидела на диване, поджав ноги и, не отрывая от него глаз, слушала.
– А дело было так… Однажды меня вдруг поставили на один частный рейс. Есть у нас дочерняя фирма, обслуживающая частные самолеты. Она работает самостоятельно. Но там у них по какой-то причине, не знаю почему, на один из рейсов не хватало стюарда. Именно стюарда, а не стюардессы. Таков был запрос клиента. Предложили мне. Платят у них в два раза больше, отказываться – никакого смысла. Да и не спрашивал никто особо, поступила команда – и вперед.
Бизнес-джеты все красивые, а тот Falkon вообще супер был. Думаю, интерьер по индивидуальному заказу проектировали. Даже не представлял, что так красиво можно сделать… Пассажиров всего трое. Одного стюарда им достаточно за глаза и за уши. Могли бы и вообще без него обойтись, но... сама понимаешь, понты – дело серьезное.
Вылетаем, лететь – четыре часа ночью. В салоне нас четверо. Я, владелец самолета с женой и его партнер, тоже солидный джентльмен. А пассажирский салон разделен как бы на две секции. Ну, а кроме того – моя клетушка и туалет. Я у самой кабины пилотов располагаюсь. Дальше в сторону хвоста – бизнес-зона. В ней – кресла и стол для работы или переговоров. Затем что-то типа гостиной, отделенной от бизнес-зоны шторкой. Там – диван для отдыха и еще кресла. Ну, а в хвосте – зона туалета, довольно просторная: предбанник и сам туалет дальше за дверью. Все в самолете по высшему уровню: и отделка, и интерьер, и удобства. И жена у владельца тоже дамочка соответствующего качества. Холеная, красивая, разодетая, в общем, Голливуд, сама понимаешь. Фигура, походка, манеры, стиль, – все как надо. Знает владелец толк в самолетах и женщинах.
Первое время они сидели втроем в гостиной. Пили кофе, коньяк, болтали. Я обслуживал. Владелец с партнером очень вежливые и корректные джентльмены были, обоим около пятидесяти. Дамочка существенно моложе – в районе тридцати, наверное (вообще-то сложно было определить). И вот она-то с самого начала стала вести себя странно. С мужем – кошечка кошечкой: ласковая, смирная, покорная. Со мной – полная противоположность. Я – прислуга, и не более того. Принеси, подай, прикурить, налить, стряхнуть. И все без единого слова, жестами и кивками. Но потом чувствую – это игра. Не сразу понял какая, а потом врубился – дразнит. Незаметно для мужа, причем так, чтобы тот ничего не видел. Прохожу мимо – невзначай покажет ножку. Подойду – наклонится вперед, чтобы сверху открылся бюст. Ставлю чашку – коснется ненароком ладони. Издевается, в общем. А у меня, между прочим, секса уже две недели не было, с подружкой разругался. И начинают у меня, откровенно говоря, слюни течь. А она это видит, чувствует, тащится, похоже, от всего. Я уже холодной водой стал заходить умываться, аж вспотел слегка.
Через некоторое время джентльмены удалились в бизнес-зону. Достали бумаги и засели по делам. А дамочка, откинувшись в кресле с коньячком, увлеклась журналами якобы. Развернула кресло для удобства в сторону прохода, положила ногу на ногу и кайфует.
– Как это кресло развернула? – искренне удивилась Настя. – Разве в самолете такое возможно?
– Да. В этих – свободно. Кресла в таких самолетах специальные, можешь как угодно их устанавливать. Не перебивай, мелочи это, слушай. В салоне полумрак, запах коньяка, уют и покой. Игра в дразнилки продолжается. Позвала прикурить, наклонился, смотрю: приспустила бюстгальтер так, что ореолы сосков видны. Бросил взгляд, проглотил слюну – заметила. Следит за моей реакцией исподтишка. Подливаю коньяку, вижу: юбка до самого верха подтянута, выше чулок, аж трусики видны. Опять смотрит на реакцию. Прохожу мимо в хвост самолета – ножкой задевает. Жмет на кнопку, вызывает меня регулярно по всякой мелочи, но каждый раз что-то новенькое устраивает. Чувствую, уже не могу, аж колотит – так возбудился. А она знай свое: дразнит, играет. Дальше – больше. Захожу очередной раз в салон... Чуть в обморок не упал... Сидит ко мне вполоборота, смотрит журнальчик, а ножки чуть раздвинуты. Взгляд мой, само собой, вниз падает, а там трусиков уже нет, и видно все. Сняла она их, похоже, пока меня не было, только чулки и юбка остались. Чуть не упал, в общем, остолбенел от неожиданности. А она молча протягивает мне бокал – подлей, мол, коньяку, мальчик. Подливаю, а у самого капелька пота по лбу катится, и рука дрожит. Брюки уже топорщатся, чувствую – порвутся с минуты на минуту, ходить уже больно. А у нее взгляд отрешенный, как будто нет меня. Джентльмены-то за шторкой ничего не видят, деловую беседу ведут, а здесь – просто пыточная.
– Ни фига себе! – Настя глотнула вина. – Меня саму-то уже в жар бросило.
– А мне-то каково было, представь! Но слушай дальше. Вернулся к себе, перевожу дух, в себя пытаюсь прийти. Не знаю, что делать. Каждый раз прохожу мимо ее мужа, рукой бугор на штанах прикрывая. Только присел – опять лампочка мигнула: к ноге, значит. Глотнул холодной воды и опять туда, с подобострастной улыбкой, естественно. Сидит, откинувшись в кресле, в мою сторону не смотрит, молча протягивает руку с сигаретой – прикурить хочет. Достаю зажигалку, тянусь к сигарете, а она еще чуть сильнее откинулась. Один сосок полностью вывалился, второй выглядывает. У меня глаза не знают, что им и делать, бедные. Я их на сигарету направляю, а они вниз сами собой опускаются. Аж зубы сжал. Нагибаюсь дальше, тянусь с огоньком. Дыхнула – гаснет. Зажигаю, опять тянусь — задула «ненароком». Раз – и второй сосок выскочил. Напряженный уже, как и первый. Штаны у меня аж вздыбились. И что ты думаешь! Берет она мою руку с зажигалкой и, помогая, к сигарете подводит, меня чуть при этом притягивая. А вторая ее рука (я аж вздрогнул, как от удара тока) на член сверху ложится и сквозь брюки щупать его начинает.
– Ты не шу-утишь?! – у Насти аж глаза на лоб вылезли.
– Да куда уж там шутить?! Все на полном серьезе. Я аж остолбенел в шоке. Слушай! Дальше – больше. Расстегивает мне ширинку и ныряет туда своей холеной ручкой. Пробирается к члену и начинает его поглаживать. В то же время прикуривает и задувает мою трясущуюся зажигалку. Со вкусом затягивается, не спеша выпускает мне дым в лицо, наклоняется и берет в ротик. Я чуть не падаю, роняя зажигалку, хорошо хоть потухшую! Вцепился в потолок, зубы сжимаю, чтобы не застонать. А она чуть подвинула меня, чтобы шторку в бизнес-салон видеть, и отсасывает, посапывая от удовольствия. Затянется, выпустит дымок и опять заглатывает член. Вприсоску, так сказать, покуривает, – хохотнул Ян. – А мне-то на самом деле не до смеха, сама понимаешь. Стою на полусогнутых, обалдел совсем, сейчас, думаю, губу откушу себе.
– Мама родная! Представляю картинку!
– Так оно реально все и было. Вдруг легкий шум за перегородкой. В бизнес-салоне кто-то из джентльменов поднялся с кресла. Она тут же откинулась с сигаретой и, как ни в чем не бывало, журнальчик схватила. Шторки раздвигаются, и входит муженек. Так я еле успел в другую сторону развернуться. Стараясь сохранять спокойствие, спиной к нему ухожу в туалет с торчащим из ширинки колом члена. Все чинно и спокойно, полет полетом: мужчины занимаются делами, барышня читает журнальчики, стюард обслуживает. Закрываюсь, заправляю член, делаю глоток холодной воды прямо из-под крана и с каменным лицом выхожу из туалета. Так сказать, к вашим услугам, господа, извините, что пописать захотелось, больше не буду. Они о чем-то мирно беседуют, он чмокает ее в щечку (за которой только что мой член был) и, попросив ему с партнером налить коньяка, уходит за шторку. Я – за ним. Прохожу мимо, а она сзади щипает мне, между делом, попу. Только что не подпрыгнул от неожиданности. «Вот сучка!» – думаю. Принес бокалы господам, возвращаюсь к себе, пытаюсь с огромным трудом расслабиться. Получается, честно говоря, не очень.
– Еще бы!!!
– Вновь загорается лампочка вызова. Не сидеть же, скучая, барышне. Любезно извинившись, просачиваюсь мимо джентльменов с зажигалкой в руке на всякий случай. Захожу, а там – никого, пусто. Лампочка только сверху на столик с пустым бокалом светит. Подлить бы, мол, надо. Беру бутылку, наклоняюсь, а в бокале маленький красный пакетик лежит. Я чуть не поперхнулся, врубившись, что это. Презерватив в уже надорванной упаковке!
– Во, блин! – не выдержав, матюгнулась Настя.
– И я о том же! Открыв от изумления рот, беру в руки бокал и вижу боковым зрением, как шторка в хвосте качнулась. Мне аж по башке шарахнуло. Кровь от сердца так в разные стороны и ударила – в голову и в член.
Дальше можно и не рассказывать ничего.
Она в туалете уже готовая стояла, спиной ко мне, руками в стенку упершись. Юбка задрана, бюстгальтер приспущен, прогнулась, попка приподнята, ножки расставлены. Бери, не теряй время. Думал, с ума сойду, как взорвался. Зубы сжал, чтобы не хрипеть как животное, и засаживаю как можно глубже. Все сильнее и сильнее, чаще и чаще, обезумел просто от похоти. Она сама палец закусила, сдерживая стон, течет, подмахивает, сучка, насаживается на член. Через минуту-две, не больше, кончили оба. Сперва я, а через секунду – она. Причем молча, сжав зубы, в конвульсиях. Похоже, играя, ничуть не меньше меня возбудилась. Буквально сразу она меня развернула, толкнула на стульчак и вон из туалета. Сижу на унитазе обалдевший, в себя не могу прийти. Отдышался за пару минут, застегнулся, вышел – мало ли, может, босс позовет, а я тут от работы отлыниваю.
– А что она? Как она-то?! – аж заерзала от любопытства Настя.
– Догадайся с трех раз, – усмехнулся Ян и вновь глотнул вина, видно эти воспоминания подвыбили его из колеи. – Прохожу мимо – головы не повернула. Все чинно и правильно: губки подкрашены, сидит, читает журнальчик, в руке сигарета. Как будто не было ничего. Мираж.
Вот и вся моя история, – поставив пустой бокал, Ян расслаблено откинулся на спинку дивана. – Потом выяснилось, что рейс она по просьбе мужа заказывала, а значит, стюард был ее идеей. Мальчиков предпочитает, оказывается, ветеранам бизнеса.
– Да-а, «мальчик», – ошарашено-восхищенно протянула Настя. – Ну и история с тобой приключилась! Слышала, конечно, про секс в туалете. Но чтобы ТАК!
– По работе, что поделаешь, – развел руками Ян.
– И куда только профсоюзы смотрят?!
– Не говори… Хотел было обратится, да ладно, думаю. Простим на первый раз.
– Но, я надеюсь, у тебя так не на каждом рейсе?!
– Тогда бы точно в профсоюз обратился, – улыбнулся Ян.
– Смотри у меня! – грозно пригрозила ему пальчиком Настя, – и, от души посмеявшись, они продолжили свою игру.
ГЛАВА 3. Рассказ 28 «ДАЧНЫЙ АТТРАКЦИОН»
Ей всегда нравилось загорать голой и, приехав на дачу, она села нагишом почитать книжку в кресло-качалку. Это увидел сосед.
Она любила иногда расслабиться на даче. После городской суеты такое было особенно приятно. Деревенская обстановка, спокойная тишина леса, щебетание птиц в тени деревьев, запахи природы… Все это и успокаивало, и давало энергию одновременно. Обычно достаточно было просто пару дней почитать книжку, валяясь в кресле-качалке, которое она любила с детства, и силы вновь наполняли ее, а накопленный стресс бесследно улетучивался.
В этот раз все складывалось особенно удачно. День выдался солнечным, а вся родня собралась ехать на аттракционы в город, она оставалась на даче одна. Ее тоже пытались агитировать на эту поездку, но она не любила все эти качели-карусели, да и глупо было уезжать с дачи в такой хороший день ради каких-то аттракционов.
Бибикнув на прощание, машина скрылась за поворотом, и приятная тишина заполнила опустевший дом.
«О, боже, как хорошо!» – сладко потянулась она и пошла за книжкой. Это был роман «Маска» Андрея Райдера, эротический и философский одновременно, именно такие книги она любила больше всего.
«А позагораю-ка я нагишом! – мелькнула у нее свежая мысль. – Уж коли никого нет, надо ловить момент». Откровенно говоря, она любила загорать голой, была у нее такая слабость, жаль, что возможность для этого представлялась редко.
Прихватив бокал розового вина со льдом, она перетащила кресло на лужайку около веранды, сбросила с себя одежду, надела темные очки и устроилась там с книжкой, подставляя ласковым лучам обнаженное тело. Ощущение райского блаженства стало наполнять его, заставляя млеть от удовольствия. Ароматы раннего лета кружили голову. Такие минуты ценишь в жизни больше всего.
Роман был волнующе-эротическим, тепло летнего солнышка приятно грело промежность, и, наслаждаясь, она пошире раздвинула ноги, подставляя себя язычкам нежных лучей. Холодное вино чуть заметно кружило голову, сладкие грезы оживали в ней вместе с героями романа; все это приятно волновало, вызывая ощущение, что и она вовлекается в водоворот интригующих страстей.
Сюжет романа стремительно разворачивался, любовь персонажей сминала влажные от пота простыни… она почувствовала себя в роли героини, забывшей о приличиях в угоду жажде похоти. Все мы порой мечтаем о таком. Еще глоток вина, голова закружилась сильнее, опустевший бокал упал на газон, и ее рука сама потянулась вниз, к набухаюшим половым губам. Палец сладко заскользил вдоль их влажной щели, подбираясь к напрягшемуся бугорку клитора, а внизу живота приятно запульсировало теплом…
Еще минуту, и она бы, наверное, кончила, но внезапно что-то стало смущать ее; ей показалось, будто на нее кто-то смотрит. Скосив прикрытые темными очками глаза, она увидела, что за ней действительно подглядывает сосед, прячущийся в густоте зарослей кустов акации. Судя по удочкам в руке, он возвращался с рыбалки, проходя по тропинке между их участками и, увидев ее, не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за обнаженной женщиной. Фигурой она обладала аппетитной, и соседа можно было понять.
Замерев было сначала в растерянности, она быстро справилась с эмоциями и сделала вид, что не видит его. Да и глупо было бы в такой ситуации дергаться, словно застуканной за «нехорошим» девочке.
Спокойно убрав от промежности руку, она закинула ногу на ногу и «продолжила невозмутимо читать книжку». Темные очки скрывали ее глаза и, похоже, ей удалось не выдать себя; бесстыдник сосед не заметил, что его застукали за подглядыванием, и теперь она также наблюдала за ним.
Жадно подсматривая за ней, он явно облизывался. Ситуация сложилась пикантная… и тут у нее мелькнула шальная мысль, ведь появилась возможность незаметно дразнить его. Она почувствовала, что эта идея возбуждает ее, видно, в ней проснулось что-то эксгибиционистское, и, расслабленно откинувшись в кресле, она вновь раздвинула ноги, открывая его взору промежность. Бедолага сосед аж высунулся из-за кустов, вытягивая шею, и она закусила губу, сдерживая смех, выдавать себя раньше времени не хотелось. Похоже, он был реально озабоченным, а впрочем, многие мужчины любят подглядывать.
Ситуация становилась все интереснее, и она почувствовала, что увлекается, а возбуждение ее растет, хоть она уже и не ласкает себя. Эта игра затягивала ее. Такое с ней приключилось впервые, она сама не ожидала от себя этого.
Еще чуть «почитав», она «задремала», уронив книжку, и еще шире раздвинула «во сне» ноги, провоцируя тем самым соседского мужчину. Со своей стороны, тот все сильнее волновался, проявляя признаки возбуждения, по-видимому, она разбудила в нем желание этими своими «дразнилками».
Все это становилось все более забавным, и она чуть заметно улыбнулась «во сне», как, вдруг, не отрывая от нее взгляда, сосед тоже полностью разделся, оставив лишь шляпу на голове. Обычная бы женщина в такой ситуации испугалась, забавного в этом было уже мало, ведь, с мужиком явно творилось неладное, он откровенно заводился. Но сосед был приличным мужчиной, и такое его поведение лишь рассмешило ее, видно, сочетание розового вина с эротическим романом сделало свое дело; она с трудом сдержала смех.
На цыпочках выйдя из-за кустов, сосед между тем потихоньку приблизился. В руке он по-прежнему держал удочки, видно, совсем одурел, бедолага, от такого ее представления. Голый, в шляпе, с болтающимся полунапрягшимся членом и удочками, он выглядел словно Чарли Чаплин в немой эротической комедии. Она вновь закусила губу, еле сдерживаясь, чтобы не прыснуть но, совладав с собой, продолжила игру в дразнилки, которая, впрочем, становилась все непредсказуемей, а может, ей и самой уже хотелось чего-то ТАКОГО.
Постанывая «во сне», она вновь положила на промежность руку и начала потихоньку ласкать себя пальцем, как будто ей снился эротический сон. Не отрывая от ее ладони глаз, сосед, словно загипнотизированный, подошел совсем близко, и она, протяжно вздохнув, «уронила» руку, открывая его взору свое «сокровище». Все это по-прежнему происходило с ней якобы «во сне», а он был настолько эротическим, что половые губы были уже набухшими, приоткрывая влажный вход во влагалище.
Ее возбуждение манило своим откровением, словно магнитом притягивая обалдевшего соседа. Тот судорожно облизнул пересохшие губы, а его член стал на глазах напрягаться, увеличиваясь в размерах и крепчая. Это было завораживающее зрелище набирающего силу мужского желания, она вдруг почувствовала это и задержала дыхание, ощущая, что теперь по-настоящему течет.
И сосед не выдержал, это было выше его сил; она его окончательно загипнотизировала своим желанием. Отставив в сторону удочки, он опустился на колени и стал ласкать ее между ног языком. Сначала робко чиркнув вдоль половых губ самым его кончиком, он постепенно стал делать это все смелее и активнее, увлекаясь, входя во вкус и начиная жадничать. Эта его жадность становилась все более явной, отдаваясь мелкой дрожью у нее внутри, но, сжав зубы, она упорно делала вид, что не просыпается, настолько увлекла ее развернувшаяся игра.
С каждой минутой язык становился все более сладким, а ее дыхание «во сне» учащалось; притворяться спящей было все сложнее, и она вцепилась в поручни кресла, изо всех сил стараясь сдерживаться. Вообще-то, она обожала куннилингус.
А сосед оказался мастером этого дела, кто бы знал, что такие водятся рядом. Его ласки становились все более изощренными, а язык был явно умелым, он разбудил бы им и каменную Афродиту. Все нежнее, все чувствительнее, все слаще, слаще и слаще… и когда, засосав нежным поцелуем клитор, он начал часто-часто теребить его кончиком языка, она не выдержала, желая ощутить твердость члена внутри. Протяжный стон вырвался из ее груди, и она судорожно выгнулась, поднимая согнутые в коленях ноги.
Она теперь откровенно предлагала себя, не в силах сдерживаться, она не могла больше играть роль спящей красавицы, она превратилась в похотливую, истекающую желанием самку, ее просто вывернуло наизнанку от желания; и, вскочив с колен, сосед вошел в нее. Нетерпеливо, сильно, одним мощным глубоким толчком он до упора загнал в нее стоящий колом член, видно, у него тоже не было никаких сил сдерживаться. Так резко войдя в нее, он на минуту замер, подрагивая, наверное, для него это тоже был настоящий шок.
Ощущая эту его дрожь внутри, она обхватила соседа ногами и руками, почти повиснув на его шее. Она была уже настолько разогретой, что чувствовала, что вот-вот кончит, столь возбуждающей оказалась вся эта их игра. И тогда, подняв ее, он сам сел в кресло, удерживая ее на члене, и она оказалась наездницей, насаженной на горячее седло жеребца.
Солнце палило все жарче, ароматы рая все сильней кружили голову, а поскрипывающее кресло ритмично качалось, отдаваясь сладкими толчками в ее влагалище. Этот дачный аттракцион ей невероятно нравился.
ГЛАВА 4. Рассказ 29 «СТРОГАЯ НАЧАЛЬНИЦА»
Для того чтобы не быть уволенным, провинившийся менеджер позволяет своему боссу-женщине делать с собой все, что угодно.
Ему никак нельзя было потерять свою работу. НИ ЗА ЧТО! Все что угодно, только не это, но ведь проштрафился-то он серьезно. Сорвать такой выгодный контракт – это надо было умудриться! Он сам не понимал, как такое получилось, но фирма серьезно пострадала из-за него. Поэтому, когда он шел «на ковер» к начальнице, его поджилки мелко тряслись; предстояла серьезная взбучка.
Такого босса-женщину надо было еще поискать! Волчица, и только! Кого угодно сожрет, не поперхнется, таких только в фильмах про садо-мазо снимать, с шипованной плеткой. На фирме давно ходили слухи о ее жестокости, она никогда не прощала ошибок, но он решил, что вытерпит любое унижение, ведь это было единственным шансом, и выхода не было.
Войдя к ней в кабинет, он аж вспотел от страха. Похоже, она готова была убить его, выражение ее лица красноречиво свидетельствовало об этом, выражая неприкрытую ненависть.
– Виноват! Знаю, что виноват, – проскулил он, чувствуя, как дрожат поджилки под ее испепеляющим взглядом. – Только не увольняйте, прошу.
– Не увольнять?! – злобно рыкнула она. – А что делать прикажешь? Что с тобой делать, урод?!
– Все что угодно, – чуть не заплакал он. – Все! На коленях готов просить! – и он действительно грохнулся на колени, ощущая, что ноги сами подогнулись от страха.
– Что «все»?! Да тебя убить мало! Такую свинью нам подложил, гад! – продолжала размазывать его начальница.
– Христом Богом прошу! Хоть туфли готов лизать, – буквально взмолился он, хлюпая носом и уже не понимая, что несет. – Только не увольняйте…
– Ха! – злобно усмехнулась она. – Ну тогда лижи! Действительно лижи, скотина! – не вставая из-за стола, вдруг протянула начальница ногу, подхватив его мысль, и он, униженно стелясь, пополз к ней, чувствуя, что ей нравится вот так унижать его. Ей ни в коем случае нельзя было перечить.
Слава Богу, туфли были не уличные, а офисные, без явной грязи. Точнее, не туфли, а босоножки, поэтому он скорее лизал пальцы ее ног, а не обувь, ему повезло.
– Ну ладно, хватит слюнявить тут! – пнула она его с отвращением. Слава Богу, хоть не попала в лицо.
– Высеките меня! – выбравшись из-под стола, повернулся он к ней задом и нагнулся. Надо было не терять инициативу, самому подсказывая наказание.
– А и точно! Высеку! – поднялась она из-за стола, схватив подвернувшуюся под руку линейку.
Услужливо поставив ей стул посреди кабинета, он вновь наклонился, предлагая наказать себя.
– Тогда штаны снимай, засранец! Что так-то жопу подставляешь? Снимай! – скомандовала она.
Удары линейкой были чувствительными, но, сжав зубы, он терпел.
– Ремень возьмите! – выдернул он из брюк пояс. – Ремнем меня!
– Давай сюда! – и, выхватив из его руки ремень, начальница стала хлестать им по его заднице.
– Я большего заслуживаю, – приспустил он и трусы, продолжая проявлять инициативу в надежде разжалобить эту стерву. – Сильнее меня накажите. Сильнее!
Задница уже вовсю горела. Похоже, начальница вошла во вкус. Вскочив со стула, она вовсю лупцевала его ремнем. Шлепки становились все яростнее. Он уж и не рад был своей идее, закусив губу от боли.
– Гранату тебе в жопу надо бы сунуть за это! – стала оглядываться она в поисках чего-нибудь подходящего.
Он похолодел. Кто знал, что на уме у этой злобной суки, и шутит ли она. Обернувшись, он понял по выражению ее лица, что та озверела и сейчас действительно сунет ему что-нибудь в зад, садюга. Так просто ему было, похоже, не отделаться: ситуация обострялась, и надо было что-то срочно предпринимать.
– А… д..давайте… – начал со страху заикаться он. – Д…давайте… Давайте я лучше залижу вину, – пошел он ва-банк, рискуя.
– Залижешь?!.. – удивившаяся начальница даже не ожидала от него такой прыти. – Залижешь, говоришь?!.. – похоже, ему повезло, и эта идея понравилась ей. – И как?
– В прямом смысле залижу. Между ног, – вновь грохнулся на колени он. – Садитесь в кресло.
В углу кабинета стояло удобное широкое кресло, и он махнул в его сторону рукой. Сам потом удивляясь своей находчивости, он в тот момент был, похоже, в ударе, будто боролся за свою жизнь.
– А давай! Заслужил! Я как раз утром душ не успела принять. Вот и подлижешь мне задницу. – Было непонятно, серьезно говорит эта извращенка или нет, но выражение лица у нее было хищным. – Ну-ка давай сам садись в кресло! Я тебя вместо биде использую, поганца.
Придерживая сползающие штаны, поскуливая и потирая горящую попу, он просеменил к креслу. Член у него почему-то начал вставать, и, заметив это, начальница криво усмехнулась. Ничего хорошего ее усмешка не предвещала. Как бы она не вздумала оторвать ему яйца! И от этой мысли он вновь похолодел. Надо было прогибаться вовсю.
Откинувшись в кресле, он с покорной готовностью высунул язык, демонстрируя его. Это было, конечно, полной жестью, но его находчивость давала шанс.
– Вот так-то! Будешь теперь знать, как контракты срывать! – сняв трусы, начальница приподняла юбку и взгромоздилась на него сверху, подставляя себя языку. Он стал торопливо-услужливо лизать ей промежность в надежде заслужить индульгенцию.
Сначала ягодицы… анус (слава богу, зад у нее оказался подтертым), затем паховая зона... Половые губы... одна… вторая… Он очень тщательно вылизывал все это, старательно прорабатывая языком каждую складочку и участок. Ему было неудобно, но, умея делать куннилингус, он вовсю старался не подкачать, ставки были слишком высоки. Сначала самым кончиком языка, затем всей его лопаткой, немного губами, опять языком. Лизнуть… как бы помассировать… еще раз лизнуть… нежно пощекотать… чуть пососать… вновь лизнуть… постараться забраться кончиком языка чуть глубже… несколько раз клюнуть… поцеловать…
Не обращая внимания на боль в затекающей шее, он старался, как только мог, и, наконец, все стало получаться! Половые губы над его лицом начали набухать, клитор потихоньку наливался кровью, а во рту появился привкус ее соков, начальница стала постанывать. Похоже, появился шанс не потерять работу.
– Ах, как лижешь-то хорошо, засранец… Ах, как хорошо! – с дрожью в голосе выдохнула она. – Умеешь, похоже... хоть и раздолбай. Давай, давай, лижи дальше. Зализывай свою вину, – и она еще чуть ниже присела над ним, опираясь на подлокотники кресла.
Продолжая вовсю вылизывать ее, он почувствовал, что его член все сильнее напрягается, наряду с бугорком клитора под его языком. Тот стал уже совсем упругим и плотным, а начальница начала дрожать, часто дыша при этом. Казалось, она вот-вот кончит, и его мучения закончатся, но не тут-то было; она вдруг захватила в руку его член, ощупывая его.
– А хорошо стоит! Крепкий какой! – в ее голосе звучало одобрение. – И яйца у тебя, смотрю, налитые. – Чуть сжала она теперь его мошонку, и он невольно вздрогнул, приостановившись. – Лижи, лижи, давай, не отвлекайся! Не ссы, не оторву, хотя надо бы за то, что натворил.
Ощущая свои яйца в ее кулаке и понимая, что только мастерство языка спасет его, он продолжил вовсю обрабатывать ее клитор, тешась надеждой, что тот вот-вот взорвется от таких ласк.
– Ой… черт! – хрипло застонала начальница, вновь начав массировать рукой его член. – Язык у тебя, блин! Да и кол – что надо. Трахну-ка я тебя, пожалуй, за все про все. А ну-ка помоги сесть сверху! – и она задрала сильнее юбку, опускаясь на колени в кресле.
Услужливо придерживая начальницу снизу руками за бедра, он помог ей пристроиться поудобней, и, нащупав головкой вход во влагалище, та оседлала его сверху. Слава Богу, член у него стоял как вкопанный, не подвел в ответственный момент.
– А…ах! – протяжно выдохнула она, насаживаясь на него. – Может, и не убивать тебя все-таки, а? Хоть ты и конченая скотина.
Эта тварь оказалась ненасытной сукой, все трахала его и трахала, словно дорвавшись, а он вжался в кресло, вцепившись в его подлокотники и сжав зубы. «Только бы не кончить раньше времени! Только бы не кончить прежде нее!..» – пульсировало у него в мозгу.
***
ВНИМАНИЕ! Этот рассказ не пропагандирует сексуальные домогательства! Он писался лишь в качестве СЦЕНАРИЯ к ролевой игре для семейных (постоянных) пар, желающих разогреть свой увядающий секс путем повышения его эмоциональности.
ГЛАВА 5. Рассказ 30 «ПОХОТЛИВЫЙ АГЕНТ»
Показывая клиентке квартиру, агент по недвижимости предлагает ей убедиться, насколько хороша в ней мебель. В результате они оказываются в кровати.
Вообще-то он был опытным агентом по недвижимости и умел работать с клиентами, но тут ему пришлось столкнуться с особым случаем, такое встречается нечасто. Эта расфуфыренная дамочка, похоже, сама не знала, чего хочет, он безрезультатно возился с ней уже целый месяц. Вот и теперь они уже третий раз встречались в квартире, которую неоднократно смотрели, и, честно говоря, она его порядком достала, то ей не так, это не эдак, просто какой-то кошмар! Просила ведь найти вариант с такой мебелью, а теперь придиралась к мелочам и капризничала, словно испытывая его терпение.
– Но послушайте! – еле сдерживал он уже раздражение. – Давайте посмотрим на все трезвым взглядом. Квартира же вам понравилась. А мебель вполне приличная, на мой взгляд, в том стиле, как вы хотели. Не до самой смерти с ней жить собираетесь?
– Да нет, в общем, – фыркнула дамочка, скептически рассматривая обеденный стол. – Но…
– Вот и я о том же! – нетерпеливо перебил он ее. – Заедете, присмотритесь… и поменяете постепенно то, что не понравится. Зато сейчас в этой квартире все есть, и думать на первое время ни о чем не надо.
– Так-то оно так… – продолжала привередничать клиентка. – Но вот этот стол, например…
– Ну а чем он плох? – матюгнувшись про себя, подошел он к обеденному столу. – Как-то однобоко вы на вещи смотрите. Смотрите, какой прочный! Да на него можно даже лечь или встать.
– Так это же обеденный стол! Зачем на него ложиться или вставать? – удивилась клиентка.
– Ну как это «зачем»?! – окончательно разозлившись, решил поиздеваться в ответ он. – А если любовью на нем захочется заняться или потанцевать?
– Шутите, что ли? – недоуменно подняла она брови.
– И не думаю! – парировал он. – Вы же весело, надеюсь, живете?
– Ну, в общем… да, – поморщилась клиентка, не ожидая такого поворота в разговоре. – Но ведь…
– А что тут такого? – продолжал он прикалываться, закусив удела. – Не доводилось, что ли, стол для этих целей использовать?
– Да… как-то… – замялась она.
– Серьезно не доводилось? Попробуйте, рекомендую, – и он с видом знатока похлопал по крышке стола. – Мне лично очень нравится любовью на столе заниматься.
– Э…э… – покраснела она.
– Извините, если смутил вас. Но мы же взрослые люди! Нормально должны на вещи смотреть. Вы ведь в этой квартире полноценно жить собираетесь?
– Полноценно, конечно, – хмыкнула клиентка, еще больше заливаясь краской.
– Так и смотрите на вещи реально. Отличный, на мой взгляд, стол! Давайте по-другому эту обстановку оценим.
– Ну… давайте… – она была явно огорошена его взглядом на обычную мебель.
И, все больше входя во вкус, он продолжил в таком ключе расхваливать мебель, подтрунивая в душе над этой капризной дамочкой, коли она сама на это напросилась.
– Теперь стулья.
– Но ведь обивка на них потертая! – вновь стала канючить клиентка.
– И что такого?! Поменяете. Зато прочные. Двоих выдержат.
– Двоих-то зачем? – опять не схватила его мысль она.
– Как зачем?! А если вдвоем поерзать на стуле захочется? Понимаете, к чему я?
– Э…э…
– И на стуле не пробовали, что ли?
– Ну… как бы…
– И что? Не важно, чтобы стул прочным был? А если сломается в самый ответственный момент? Представляете?
– Представляю, – наконец, немного отойдя от первоначального шока, усмехнулась клиентка, по-видимому, никак не ожидавшая от него таких шуточек.
– Не хотелось бы, наверное, да? – допытывал он ее, провоцируя на пикантную откровенность.
– Да… честно говоря… нет.
– А говорите «обивка». Прочность в первую очередь надо смотреть! А эти стулья прочные. Значит, годятся.
– Оригинальный взгляд на вещи, – впервые улыбнулась она.
– И, главное, правильный! А теперь вот это кресло, – повел он ее дальше по квартире. – Ну и что с того, что старомодное? Вы только посмотрите, какое оно удобное! Широкие подлокотники, удачные размеры… Сядьте, покажу вам его преимущества.
Вновь усмехнувшись, клиентка опустилась в кресло, а он встал на колени напротив нее.
– Не подумайте ничего плохого. Просто обратите внимание, какая правильная высота. Видите, как я удобно по отношению к вам располагаюсь. У вас муж какого роста?
– А что?
– Ну, какого? Поясню сейчас идею, – и, специально наглея, он придвинулся к ней ближе, почти вплотную. – Не догадываетесь, что ли?
– Примерно вашего, – прыснула она, начиная понимать, на что он намекает, и, похоже, ей начал нравиться такой его подход к оценке мебели. – А вы, я смотрю… как бы это сказать?.. Затейник.
– Ну а как же! Я всегда мебель так оцениваю. Мало ли, где на секс потянет, – заговорщически подмигнул он клиентке, видя, как меняется ее реакция на его шуточки.
– Да… всякое, конечно, бывает, – вновь растянулась в улыбке она. Ему явно удалось убедить ее взглянуть на вещи по-своему.
– Вот и оцените теперь это кресло с такой точки зрения. Смотрите, какая удачная высота сиденья, – и он прижал запястье ладони к своему лобку, направив в сторону ее промежности пальцы и как бы изображая стоящий член. – То, что надо, не так ли?
– Пожалуй… вы правы. Неплохое кресло… А вы, я вижу, человек опытный, – оценивающе посмотрела она на него с улыбкой.
– А как без этого-то? – прищурился ей в глаза он.
– Вот уж и не думала так мебель оценивать. Спасибо, подсказали, – рассмеялась она.
– Ну а теперь давайте еще раз взглянем на кровать, – открыл он дверь в спальню. – Кажется, вас не совсем устроил матрас?
– Жестковат, на мой взгляд. Я предпочитаю помягче.
– Думаете? А ну-ка попробуйте лечь.
– Вы серьезно?
– Конечно! Нужно же разобраться с мебелью как следует, прежде чем покупать квартиру. Цена-то немаленькая. Попробуйте, не стесняйтесь.
– Ну хорошо, – и, присев на край кровати, она стала надавливать рукой, проверяя ее упругость.
– Нет, так вы не поймете! Лягте и подвигайтесь на нем. Поерзайте, пошевелитесь на спине, на животе. Как следует почувствуйте. Матрас – очень важная вещь. Согласны?
– Согласна… пожалуй, – и она откинулась на спину.
– На мой-то взгляд, этот – то, что нужно. Вы как, активно сексом занимаетесь?
– Занимаюсь… вообще-то.
– Как-то вы неуверенно говорите. «Вообще-то». Любите это дело?
– Кто же его не любит? – с улыбкой хмыкнула она, и ее глаза блеснули.
– Я так, честно говоря, и подумал. Сразу видно чувственную женщину, – и он подсел к ней на кровать, в то время как, распластавшись на спине и покачивая попой, она пробовала матрас. – Давайте-ка лучше вдвоем ляжем. Нужно реально убедиться, подходит ли вам жесткость.
– Вы вообще-то… не слишком?
– Ну а как иначе проверишь? Вы ведь не одна в этой кровати кувыркаться будете.
– Не одна… конечно.
– Я и хочу помочь разобраться как следует, – и он прилег с клиенткой рядом, все больше смелее. Как-то вдруг ему показалось, что такое с ней можно. – Тут уж явно вдвоем нужно. Иначе как поймешь-то?
– Ну…наверное, – в ее голосе появились особые нотки, он обратил на это внимание, как человек, с женщинами опытный.
– Не «наверное», а точно, – и он придвинулся к клиентке, проверяя ее реакцию на такое свое поведение.
Чуть заметно вздрогнув, та лишь немного отодвинулась в растерянности. Эта ее заминка почувствовалось, и у него шевельнулось в штанах.
– Тестировать, так уж тестировать, – и он придвинулся к клиентке вплотную.
– Интересный… тест мебели… необычный… – голос у нее вдруг задрожал, и, почувствовав это волнение, он обнял ее за талию, понимая, что выходка эта наглая, но не в силах уже остановиться. Дамочка эта его все сильнее влекла.
– Но… послушайте! Что… вы… себе… позволяете?.. – как-то неуверенно попыталась она возражать, видно, не зря он был таким смелым.
– Ну… подождите. А как же вы одна поймете, что тут за кровать?.. – начал он второй рукой поглаживать ей живот, постепенно опускаясь все ниже.
– Да… вы… – хотела было что-то сказать клиентка, но вдруг осеклась на полуслове, чувствовалось, что она теряет над собой контроль под напором его настойчивости.
– Надо бы как следует покачаться на ней вдвоем, – начал он задирать ей платье, видя, что она уступает. – Тогда точно поймете, подходит кровать или нет.
– Ну… – стала сдаваться клиентка, позволяя ему стягивать с нее трусики.
– Вот увидите, вам очень понравится этот матрас, – расстегнул он ширинку.
Когда они наконец как следует «опробовали» кровать, стало ясно, что зря она придиралась к матрасу. Оставалось только прийти сюда еще пару раз, чтобы убедиться в том, что и другая мебель тоже подходит.
ГЛАВА 6. Рассказ 31 «УДАЧНЫЙ ШОПИНГ»
Устраивая шопинг, женщина даже не предполагает, что он обернется сексом с продавцом в примерочной кабинке.
Не то, чтобы она была заядлой шмоточницей, но этот магазин ее очень привлекал, и она периодически устраивала в нем шопинг, имея скидку как постоянная клиентка, да и продавец ей нравился. Он был симпатичным и внимательным мужчиной, неформально относясь к своей работе, всегда звонил ей при поступлении новых коллекций, между ними даже образовалась какая-то симпатия.
Вот и в этот раз он уже ждал ее, специально отложив некоторые вещи, как только их привезли в магазин, он хорошо знал ее вкусы. День заканчивался, почти все покупатели разошлись, и у примерочной кабинки никто не толпился.
– Спасибо, что позвонили, – благодарно улыбнулась она. – А то уже соскучилась по вашему магазину.
– Всегда рад вам, – мягко пожал он ее протянутую руку. – Думаю, многое вам понравится. Сегодня есть что показать. Проходите в кабинку, а я буду подносить вещи. Смотрите, вот эти очень интересные, на мой взгляд, – и он показал ей на отложенную для нее одежду. – Размеры пока все есть, так что смело выбирайте, что приглянулось.
– Вы через полчаса закрываетесь? – взглянула она на часы.
– Я не спешу, времени у вас достаточно. Не торопитесь.
– Отлично! – и, прихватив целую охапку одежды, она пошла в кабинку.
Наслаждаясь самим процессом, она примеряла одну вещь за другой. Одно платье, второе, блузка, джинсы, юбка… Что-то ей нравилось, что-то нет, где-то нужно было посмотреть другой размер… Все сильнее увлекаясь и любуясь на себя в зеркало, она вошла во вкус, потеряв счет времени. Примерка новой одежды – дело азартное, многие женщины обожают это.
Между тем, магазин уже закрылся, и продавец повесил на дверях табличку. Теперь она оставалась единственной покупательницей, и ему можно не отвлекаться, уделяя ей все свое внимание. Он уносил и приносил одежду, помогая ей подбирать размер и советуя, а она его уже почти не стеснялась, увлекшись примеркой, да и вкусы их во многом совпадали. В общем, им обоим это, похоже, нравилось, и ей было приятно такое его внимание, все бы так относились к покупательницам…
Отдергивать и задергивать шторку кабинки быстро надоело, и теперь она уже переодевалась, лишь повернувшись ко входу спиной, чтобы не терять даром времени. Не догола же она раздевалась, на самом-то деле, хоть порой на ней и оставались лишь нижнее белье да чулки.
Постепенно она совсем расслабилась, доверившись продавцу, и он начал помогать ей надевать вещи, застегивать молнии, крючки, пуговицы… Примерка есть примерка, а в магазине никого больше не было; смущаться в такой ситуации бессмысленно, да она и не брала себе это в голову, ведь они знали друг друга уже давно.
Работа работой, но, между тем, руки продавца все больше смелели. То ли он совсем увлекся этой примеркой, то ли… В какой-то момент почувствовав это, она тут же отогнала дурные мысли в сторону. Честно говоря, ей было просто не до этого, ведь они подбирали размер офигенного платья.
Захватывающая примерка продолжалась, продавец приносил и приносил новые вещи, но с каждым разом его прикосновения становились все более нескромными, приближаясь к грани дозволенного. Она хотела было сделать ему замечание по этому поводу, но вдруг подумала, что это будет выглядеть глупо. А может, она сама себя обманывала, и ей в душе нравилось такое внимание, ведь она сама испытывала к нему симпатию. В общем, постепенно их примерка стала принимать особый характер, и они оба чувствовали это, хотя и делали вид, что ничего не происходит, подбирая вещи. Это была уже какая-то игра, затягивающая их.
– Вот здесь бы я немного подшил у портного, – ладони продавца обнимали ее бедра. – Видите, как хорошо получится, – тронул он ее ягодицу. – Как выигрышно смотрится попа в этой юбке. Аппетитней не бывает, – в его голосе появились нотки волнения.
– Ну… да… – она почувствовала это изменение и улыбнулась, чем-то такое было даже забавно, вот так подразнить его. – Мне тоже… нравится.
– Давайте еще одну юбку померим. А эту снимем. Снимаем? – и он стал расстегивать ей молнию сзади, расценив ее улыбку как дозволение. До этого она снимала все сама.
– Но… – потянулась было она к его руке, но как-то нерешительно; и, заметив это ее колебание, он продолжил расстегивать молнию.
– Да не стесняйтесь, что вы? Я же просто хочу помочь вам.
– Ну… только что… – и она не стала отводить его руку.
Расстегнув до конца молнию, продавец стал стягивать с нее юбку.
– Юбочка плотно сидит, – прокомментировал он. – Как влитая. Не так-то просто ее снять, – и его ладони ощутимо заскользили вдоль ее бедер.
– Ну… да, – согласилась она, так же почувствовав признаки волнения, ведь он, по сути, раздевал ее, хоть это и была примерка. Она вдруг осознала это, и осознала абсолютно ясно.
В этот день на ней были весьма откровенные трусики, она даже забыла об этом, и вот теперь, когда он снял с нее юбку, она ощутила себя почти голой рядом с мужчиной. Чиркнув вдоль ее почти обнаженной попки, его глаза задержались на ней, и она отчетливо увидела, как в них мелькнула искра. Он стоял позади нее, отражаясь в зеркале.
– Теперь давайте эту померим, – с трудом оторвал он взгляд от ее ягодиц и потянулся к другой лежащей на пуфике юбке.
– Давайте, – с трудом сдержалась она, чтобы не прыснуть. Эта его реакция на ее стринги была невероятно забавной.
– Надевайте, – наклонился он, держа в руках раскрытую юбку. – Помогу вам. Вставляйте ноги.
– Х…хорошо, – и, придерживаясь за его плечо, она шагнула внутрь юбки. В этом было уже что-то интимное, и она еще сильнее почувствовала волнение.
Надевая юбку, его руки медленно скользнули вверх вдоль ног и бедер, она ясно ощутила их шершавое тепло.
– Ну вот, видите, – застегнув молнию сзади, любовался ее задом продавец. – Эта еще лучше сидит, – и он еще смелее погладил ее попу. – Просто как влитая. Будто на вас сшита.
– Ну… да… – обернувшись, рассматривала она в зеркало свой зад, старясь не выдать волнение и чувствуя, как начинает кружиться голова, возможно, от того, что в кабинке стало немного душно.
– Смотрите, как она выигрышно подчеркивает форму, – вновь чувствительно провел он рукой вдоль ее попы, словно ощупывая ее. – Как бы добавляет вам выпуклости. Очень хороший фасон. Точно ваш.
– Беру, – выдохнула она, пытаясь справиться с растущим волнением.
– Тогда снимаем, – и он снова начал раздевать ее. Причем, именно раздевать, в этот раз она особенно ясно почувствовала это, так откровенно он вел себя. Явно неспешно, наслаждаясь самим процессом, он стягивал с нее юбку очень медленно и постепенно, сантиметр за сантиметром обнажая ее попу, бедра, верхнюю часть ног до резинки чулок… Его пальцы скользили вдоль ее обнаженной кожи, как бы нервно подрагивая и изучающе. И ощущение этого подрагивания теперь остро воспринималось ею, отдаваясь отголосками внутренней дрожи где-то в середине груди. Чувствительность ее кожи возросла.
Она хотела было что-то сказать, но вновь промолчала, и продавец, конечно, заметил это. Присев позади нее на корточки, он продолжал снимать с нее юбку. Подняв глаза, она увидела отражение его лица в зеркале. Теперь оно выдавало признаки желания, и она аж задержала дыхание от осознания этого его состояния. Он тоже взглянул в зеркало, и их взгляды пересеклись. Им обоим все стало ясно: их игра подходила к опасной грани, и почему-то ей было сложно разорвать этот взгляд.
Снятая юбка упала на пол, и она заторможено подняла сначала одну, а затем вторую ногу, позволяя ему вытащить ее из-под себя. Продавец по-прежнему сидел сзади на корточках, а у нее начала кружиться голова. Бросив юбку на пуфик, он не стал подниматься, а начал гладить ее обнаженный зад.
– Что… вы?.. – слова застряли у нее в горле, и дрожь начала вырываться наружу.
– А без юбки ваша попка еще очаровательнее, – и он нежно поцеловал ее ягодицу. Ее голова закружилась еще сильнее. – Такая упругая, округлая, приятная на ощупь. Руки просто наслаждаются ею… никак невозможно оторваться…
Кабинка в ее глазах поплыла, а между ног стремительно потеплело. Говорить что-либо стало сложно.
Одна его рука продолжала гладить ее ягодицу, а пальцы второй поползли в промежность, сдвигая в сторону трусики.
Чувствуя, как желание лишает ее сил к сопротивлению, она непроизвольно расслабила бедра, пропуская туда его руку. Ей захотелось, чтобы он в нее вошёл.
Когда его член коснулся ее сзади, она уже сама не могла сдерживаться и, поставив на пуфик одно колено, согласно прогнула спину, чуть наклоняясь при этом вперед…
ГЛАВА 7. Рассказ 32 «ПРОБА НА РОЛЬ»
Молодая актриса жаждет получить роль, и режиссер устраивает ей полноценную пробу.
Она была начинающей актрисой и пока снималась только во второстепенных ролях, но ей очень нравилась эта работа, и мечты о славе не покидали ее. Канны, Оскар… Все это, безусловно, было впереди. Но больше всего ее увлекала ковбойская тема, наверное, это были отголоски детства, когда они со старшим братом играли летом на даче в борьбу американских индейцев с колонизаторами. Впрочем, не важно, в чем причина, но ей очень, очень хотелось сняться в каком-нибудь ковбойском фильме.
И вот такой шанс представился. Известная киностудия запланировала снимать целый сериал на эту тему, объявив о наборе актеров. Просмотр кандидатов проводил режиссер, уже имевший интересные фильмы такого плана, можно было только мечтать о работе с ним. Следовало понравиться ему во что бы то ни стало, ей позарез хотелось получить одну из ролей.
Наведя справки об этом режиссере, она решила одеться на просмотр немного вызывающе – ходили слухи, что он был любителем женского пола. Нравственность нравственностью, а жизнь жизнью, следовало смотреть на вещи реально, если она хотела сниматься в заветном сериале. Торговать своим телом она, конечно, не планировала, но немного пококетничать, намекая на возможный шанс, сам бог велел.
И вот наступил день просмотра, проба на желанную роль.
– Можно? – заглянула она в дверь кабинета, где проводил предварительное собеседование режиссер.
– Заходите, конечно! – приветливо пригласил он ее.
Стараясь сходу произвести на него нужное впечатление, она зашла в кабинет, чуть кокетливо покачивая бедрами и открыто глядя ему в глаза. На ней была короткая обтягивающая юбка и довольно откровенная блузка. Бюстгальтер она также надела открытый сверху, тот, который выигрышно подчеркивал ее грудь. Судя по его заинтересованному взгляду, режиссер тут же заинтересовался ей, что, собственно говоря, и требовалось.
«Yes! Зацепило!» – незаметно сжала она кулак, продолжая смотреть ему в глаза и подходя ближе.
– Садитесь, пожалуйста, – мягко улыбнулся режиссер, гостеприимно указывая на стоящий около его рабочего стола стул.
– Спасибо, – и она постаралась занять наиболее выигрышную позу, располагаясь напротив него. Нога закинута на ногу, спина ровно выпрямлена, грудь высоко поднята, губы чуть приоткрыты, а вся она – воплощение восхищения и готовности… Похоже, это тоже не осталось без внимания. Взгляд режиссера стал еще более заинтересованным.
– Я посмотрел вашу анкету и собранную моим помощником информацию, – начал он собеседование, скользнув глазами по ее коленке. – Опыта у вас, конечно, маловато.
– Зато есть желание, – мягко парировала она. – Очень хочется поработать с вами над этим фильмом.
– Желание – это всегда хорошо, – теперь он бросил взгляд в вырез ее блузки. – Но в нашем случае этого мало. Нужны еще и способности.
– Я способная и легко подстраиваюсь. Да и с детства мечтала сняться в ковбойском фильме. Обожаю эту тему, – и она перекинула ноги с одной на другую, понимая, что от этого движения юбка сдвинется чуть выше.
– Я тоже многое обожаю, – это задирание юбки вверх, несомненно, было замечено. – Но понимаю при этом, чего я стою, когда пытаюсь набить цену. Откуда я знаю, что у вас за способности? У вас ведь были только эпизодические роли.
– Все с чего-то начинали. Дайте мне шанс. Дорогу осилит идущий, – и, якобы потянувшись вниз к стоящей на полу сумочке, она наклонилась вперед, сильнее открывая его взору откровенный вырез блузки. Режиссер вновь заглянул в него.
– Шанс, конечно, дать нужно, – заинтересованность в его взгляде продолжала расти. – Кто-то же должен помогать набираться опыта молодым актрисам.
– Очень надеюсь на вашу поддержку, – и она облизнула губы, показав ему розовый кончик языка.
– Ну что же… Уж коли так хочется получить роль… Нужно посмотреть, на что вы способны. Давайте проведем предварительную пробу. Прямо сейчас, время у меня есть.
– Давайте, конечно! – и она вновь изобразила беспрекословную готовность, иначе не была бы актрисою.
Позвонив секретарше, режиссер попросил его на сегодня больше не беспокоить, и они начали работу.
– Вам придется выполнить несколько тестовых заданий. Без этого – никак.
– Само собой, – согласно кивнула она.
– Но вы в курсе, что в фильме будут довольно откровенные сцены? – во взгляде режиссера явно мелькнула искорка. – Вас не смущает эротика?
– Да, читала сценарий. Такое меня не смущает, – с улыбкой прищурилась она ему в глаза. Эротику она и на самом деле любила.
– Отлично! – выйдя из-за стола, режиссер поставил свой стул ближе к середине комнаты, чтобы сидеть свободней. – А то, знаете, некоторые начинающие актрисы начинают робеть. Стесняются и при этом еще претендуют на роль.
– Я не из таких, – чуть заметно подмигнула ему она.
– Ну и правильно! Искусство, оно ведь знаете… Ему не нужны границы.
– Конечно! – вновь согласилась она. – Даже смешно говорить об этом.
– Очень хорошо, что вы это понимаете! Ну что же, тогда приступим. Но учтите! Я даю вам лишь общее задание. Вы сами проявляете инициативу, выполняя его. Это важно! Оценивается ваша раскованность, ваша внутренняя свобода. Мне нужно увидеть, как вы можете раскрыться. А то, знаете, дойдет потом до откровенных сцен, и вылезет какая-нибудь зажатость. Так что, учтите, сейчас вы не экзамен держите, а как бы творите. Чем больше вольностей, раскованности и экспромта, тем лучше. Ясно?
– Яснее и быть не может, – и она встала со стула.
Ее юбка при этом слегка задралась, но она не стала ее одергивать. Надо было демонстрировать внутреннюю свободу. Судя по взгляду режиссера, это удалось. Можно считать, первое задание она с успехом выполнила.
– Красивая юбка. Идет вам, – одобрительно хмыкнул режиссер. Понятно, в каком направлении заработал его мозг. – Давайте и разовьем эту тему. Задание следующее. Представьте, что снимается эпизод фильма, в котором вы должны как можно откровенней продемонстрировать ножки. А делается все между делом, ненавязчиво. Поехали! – и он с довольным видом откинулся на спинку стула, наблюдая за ней.
И началось.
Выполняя это задание, она для начала поправила чулок, подтягивая вверх его резиночку и как можно выше задирая юбку. Все это было сделано неспешно, словно в легком раздумье. Затем, пройдя по комнате, повернулась к режиссеру спиной и нагнулась поправить ремешок босоножки, незаметно при этом поддернув вверх юбку, из-под которой в результате выглянула прикрывавшая промежность часть трусиков, не то что нога. Наконец, она вновь села на стул напротив режиссера и, якобы о чем-то размышляя в пол-оборота к нему, закинула ногу на ногу так, что из-под юбки выглянула попа. Ну а поскольку она была в стрингах, то его взору открылся низ ее обнаженной ягодицы во всей своей аппетитной привлекательности. Так что это задание она даже перевыполнила.
– Браво! – зааплодировал режиссер. – Годится! Ну а теперь у нас стало жарко. Влажная от пота блузка просто прилипает к телу… Играйте.
Вытирая со лба «испарину» и обмахиваясь журналом, она расстегнула одну верхнюю пуговицу, затем, отдуваясь, вторую. Подула в вырез… расстегнула последнюю… помахала отворотом блузки, словно веером, пытаясь охладить грудь. Не помогало, по-прежнему было жарко (кислая мина режиссера была тому свидетельством). Пришлось снять блузку совсем. Вид ее открытого бюстгальтера взбодрил режиссера, но, к сожалению, не добавил в комнате прохлады, и она вновь стала обмахивать грудь журналом. Получалось недостаточно сильно, и, передав журнал режиссеру, она придвинулась к нему с высоко поднятой грудью и как бы прося помочь. Рассмеявшись, тот помахал веером журнала, охлаждая ее, и вновь зааплодировал, сглотнув при этом слюну, она четко видела это.
– Тоже неплохо! Весьма даже, – похвалил он ее. – И давайте уж тогда продолжим тему раздевания, коли начали. Так сказать, динамично разовьем сюжет. Вы – модель, демонстрирующая последнюю коллекцию нижнего белья. От вас во многом зависит ее популярность. Задание модного дома крайне ответственное. Я – потенциальный закупщик крупной партии. Действуйте, убеждайте.
Неспешно и стараясь делать это красиво, она сняла юбку и начала «прохаживаться по подиуму». Покачивая на ходу бедрами, дефилируя перед режиссером то в одну, то в другую сторону, поворачиваясь перед ним и так, и этак, выгибаясь, наклоняясь и красуясь, она демонстрировала ему белье. Ей показалось, что он как-то недоверчиво присматривается к ткани бюстгальтера, и, подойдя вплотную, она предложила ему пощупать ее, чтобы убедиться в качестве.
– Чашечки удобные? Не давят? – с видом знатока захватил он в ладонь низ ее груди и чуть сжал пальцы. – А то бывает такое. Смотря, где сошьют.
– Бывает, – улыбнулась она, мгновенно поборов смущение. – Но эта модель – то, что надо.
– Уверены? – не убирал он руки. – Вот здесь не трет? – и его палец скользнул под чашечку бюстгальтера, заставив ее еле заметно вздрогнуть.
– Нет, все хорошо, – вновь мило улыбнулась она, не подавая виду, хоть режиссер явно наглел. – Очень комфортно сидит.
– И в этом месте комфортно? Не сильно обжимает? – и, оттянув чашечку, он провел пальцем вдоль груди так, что тот скользнул вдоль ореола соска, выглянувшего при этом наружу. – Не давит?
– Нет, ни капельки, – опять не подала она виду, что ей что-то не нравится.
– Знаете, сама модель очень хороша. Но я как-то сталкивался, что швы бывают грубые, – совсем увлекся режиссер. – Снимите-ка его, я их на всякий случай проверю. Не хочется, чтобы покупательницы потом жаловались.
– Проверьте, конечно! – ей никак нельзя было сплоховать с заданием, и она расстегнула застежку бюстгальтера.
Стараясь выглядеть непринужденно, она справилась с рефлекторным желанием прикрыть грудь и спокойно протянула ему снятый лифчик, приподнимая при этом выше обнаженный бюст.
«Уж играть, так играть, – приободрила она себя в уме. – Рилэкс, подруга, а то фиг роль получишь! Какое уж тут может быть стеснение».
Судя по одобрительному взгляду, режиссер оценил этот ее профессионализм, и уж он-то, совсем не стеснялся ее рассматривать, откровенно оценивая грудь. У нее аж соски напряглись от такого его внимания, что, впрочем, было весьма своевременно. Режиссеру такая ее реакция, безусловно, понравилась. Он откровенно лизнул глазами сосок.
– А знаете что! – мелькнула у него в голове свежая мысль. – С этим заданием вы тоже отлично справились… – он явно вошел в творческий азарт, – и, думаю, стоит перейти ко второму этапу пробы. Не откладывая. Возможно, я сразу отдам именно вам эту роль.
Звучало весьма обнадеживающе, и она аж порозовела от удовольствия. Получить такой комплимент было приятно, ведь она знала, что претенденток на рассматриваемую роль набралось немало.
– Ну, конечно, давайте! – забрала она протянутый им бюстгальтер, чтобы надеть его.
– Нет, нет, не надо! – остановил он ее движением руки. – Все равно вам придется переодеться.
– Переодеться? – чуть опешив, удивилась она, но тут же изобразила на лице готовность, ей ни в коем случае нельзя было выражать сомнение!
– Ну да! Следующее задание будет уже ближе к роли. В фильме есть эпизод, где танцовщицы одеты в ковбойские костюмы, а вы как бы задаете тон. Это – сценка в баре.
– Да вы что?! – «приятно» удивилась она. Вообще-то она внимательно читала сценарий, и такого эпизода там не было, но возражать режиссеру было глупо. – Как интересно!
– Вот вам костюм, переодевайтесь, – и он протянул ей пакет со сценической одеждой. – Можете вон там, за ширмой, – и он небрежно махнул рукой в сторону стоящей в углу комнаты складной перегородки.
Одеждой этот костюм можно было назвать весьма условно. По сути, это оказалось эротическое белье, причем, эротичней некуда. Особенно это относилось к его нижней части. Поначалу она даже подумала, что в пакет забыли вложить трусики, но, присмотревшись, поняла, что так и задумано. В этом и заключалась идея «ковбойского» костюма. Промежность у него была полностью открытой. Оставалось только не очень широко раздвигать ноги, потому что отказаться надевать его означало провалить второй этап пробы.
– И еще наденьте это на голову, – протянул он ей широкополую ковбойскую шляпу, когда она, решительно выдохнув (так, словно ныряла в прорубь), вышла из-за ширмы переодетой.
Режиссеру явно понравилось, как на ней сидел ковбойский порно-костюмчик, он не скрывая любовался ею. И как она ни старалась побороть смущение, выглядя расслабленно, румянец на щеках все же выдал ее.
– А что вы краснеете? Как сниматься-то будете? Там же есть сцены, где вы голая, – пробежал режиссер взглядом вдоль ее полуобнаженного тела. – Да и зря вы вообще стесняетесь, выглядите великолепно!
– Спасибо, – справилась она с эмоциями. – Я, в общем-то, не стесняюсь. Не обращайте внимания. Просто, не совсем еще вошла в роль. Это же только проба.
– Правильно оцениваете ситуацию! Абсолютно правильно, – добродушно усмехнулся режиссер, продолжая облизывать ее глазами, – В вас живет настоящая актриса. Давайте работать дальше.
– Давайте, конечно! – дала она самой себе отмашку, отбрасывая скромность. Кому она была тут нужна.
– Итак, у нас шоу. Зрители – подвыпившие ковбои. Грубые мужики, и им не нужна слюнявость. Они платят деньги за реальное шоу, а не за детский утренник. Вот вам кобура с пистолетом, вот стул. Играйте.
Нужно было вовсю постараться, и она стала вытворять все, на что способна. На ходу придумывая действо, импровизируя, пританцовывая и стараясь выглядеть максимально соблазнительно, незаметно она сама увлеклась игрой.
Режиссер же просто вошел в азарт. Видно было, как все сильнее начинают гореть его глаза, его щеки порозовели, а на лбу проявилась испарина, он уже ерзал и привставал на стуле… чувствовалось, что он откровенно возбуждается, и это стало волновать ее саму. В ней всплыло что-то эксгибиционистское, и ее перестала смущать откровенность костюма. Если сначала она старалась как бы ненароком прикрываться, ведь ее лобок был полностью открытым, то, войдя во вкус, просто забыла об этом, и ее движения стали абсолютно раскованными. В ней, наконец, проснулась настоящая актриса, полностью вошедшая в роль.
– Прекрасно! Очень хорошо! – бурно поддерживал ее режиссер. – Браво! Ковбои рукоплещут, они заводятся, им хочется большего. Смелее! Еще смелее!
И, все сильнее заводясь, она совсем перестала скромничать, демонстрируя свое тело и бесстыдничая. Режиссер пожирал ее глазами.
– Еще смелее, еще! Подвыпившие ковбои палят в воздух! Они вопят от восторга! Они беснуются и жаждут увидеть все! – подначивал и провоцировал он ее, нетерпеливо потирая руки в азарте.
Вытворяя уже немыслимое, она чувствовала, что дуреет под его напором; не давая ей очухаться, он буквально гипнотизировал ее. Она чувствовала себя ковбойской шлюхой. Ни о каких приличиях не могло быть уже и речи.
– Стул – ваша лошадь. Вы – оседлавший ее ковбой! – продолжал развивать он порно-сюжет с горящими глазами. – Садитесь лицом к спинке стула и задом к публике. Демонстрируйте себя и гарцуйте, гарцуйте на стуле! Ковбои мечтают о таком зрелище. Они рукоплещут и свистят!
Сев на стул, она стала изображать наездницу, привставая и покачиваясь на нем. Ее и саму целиком захватила эта роль. Она буквально возбудилась от такой игры.
– Нет, не так! – вскочил режиссер. – Ковбоям не все видно! На фиг им на стул ваш смотреть?! Вы что?! Им ваш зад нужен, а не стул! Сейчас покажу. Давайте!
И, подскочив, он поставил ее на корточки прямо на сиденье стула.
– Держитесь руками за спинку стула и гарцуйте. Покачивайтесь в полу-приседе. Вы как бы сами теперь лошадка! Спину прогните сильнее, а ягодицы выпятите. Вот что нужно ковбоям! Они хотят ЭТО видеть! – и, лапая ее за попу, режиссер стал выставлять ее на стуле так, как ему казалось правильным. Неизвестно, как вели бы себя подвыпившие ковбои, но уж он-то точно завелся по полной. Штаны у него уже вовсю топорщились, глаза горели, а руки дрожали, видно было, что он не на шутку кипит.
– Так, да? – покачивала она выпяченным задом, стоя на полусогнутых ногах. – Так?!
– Не совсем! – буквально брызгал слюной режиссер. – Активнее! Ярче! Вы же гарцующая лошадка! У нас же ковбойский фильм! Давайте я помогу вам! – и, вновь схватив ее руками за ягодицы, он начал вовсю ее покачивать. Промежность в этом положении растянулась, а ягодицы сильнее раздвинулись. Она вдруг почувствовала, что начинает намокать.
А ладони режиссера все откровенней бесстыдствовали. Он мял и тискал ее ягодицы, чуть ли не истекая уже слюной от возбуждения. Она ясно чувствовала это его состояние, хоть он и был за спиной.
– Так лучше? – увлеченно подыгрывала она ему. – Лучше, да?
– Да, да! Именно так! Так и гарцуем! Гарцуем, гарцуем! – все сильней заводился он. – Ковбои хотят именно это видеть. Сильнее зад выпячиваем! Откровенней! Хоп! Хоп! Хоп! – и он стал пошлепывать ее по голой попе, как бы задавая темп. – А это к вам, не выдержав, подскочил ковбой из зрителей. Хоп! Хоп! Хоп! Он как бы начал подгонять лошадку. Хоп! Хоп! Хоп!
Режиссер шлепал ее по попе не очень сильно, но чувствительно, и по тону его вскрикиваний было ясно, что, войдя в роль пьяного ковбоя, он уже себя не контролирует. Он прямо излучал жар страсти, и она сама стала закипать желанием, чувствуя, как закружилось в голове. Ноги у нее начали подгибаться, да и стояла она не в самой удобной позе.
– Надо поддержать лошадку! Она уже устает. Это нехорошо! – заговаривался очумевший режиссер. – Ковбой ясно видит это! Надо помочь ей вот так гарцевать! Дать ей еще одну точку опоры. Помочь! Ей нужно помочь! – она даже не поняла, о чем он там бормочет сзади, как тут же вскрикнула. Он резко вогнал в нее член. Внезапно, сильно, глубоко и грубо, режиссер засадил ей по самые яйца. Ее словно током ударило.
– Ах! – задохнулась она, содрогнувшись. – Ах! – вновь судорожно выгнуло ее. – Ах! – хватанула она широко раскрытым ртом воздух… Режиссер начал остервенело трахать ее.
Когда он успел расстегнуть штаны, она даже не заметила.
Шанс получить заветную роль стремительно возрастал.
***
ВНИМАНИЕ! Этот рассказ не пропагандирует сексуальные домогательства! Он писался лишь в качестве СЦЕНАРИЯ к ролевой игре для семейных (постоянных) пар, желающих разогреть свой увядающий секс путем повышения его эмоциональности.
ГЛАВА 8. Рассказ 33 «ПЛЯЖНАЯ ИНТРИГА»
Загорая на пляже, женщина заигрывает с лежащим неподалеку мужчиной, и это в итоге приводит к внезапному сексу в кабинке для переодевания.
Пошла уже вторая неделя ее отдыха, и погода наконец-то установилась идеальной. Можно было как следует позагорать, не хотелось возвращаться из отпуска бледной. Собравшись на пляж пораньше, пока народ еще завтракал, она вышла из гостиничного номера. Все места были еще свободны, никаких детей или строгих взглядов. Наконец-то появилась возможность спокойно и не стесняясь поваляться топлесс, без верхней части купальника. Помазавшись кремом и надев темные очки, она разлеглась на шезлонге и, нежась под мягкими лучами, расслабилась в состоянии сладкой полудремы, теряя ощущение реальности.
Шелест волн убаюкивал своей размеренностью, запах моря навевал приятные грезы, безмятежное утро погружало в нирвану расслабленной неги, вызывая состояние блаженства. Закинув руки за голову, она чувствовала, как солнце ласкает теплом ее грудь, а дуновение ветерка омывает нежным опахалом кожу, и от этого приятного ощущения у нее начали напрягаться соски. Так в полудреме-полусне она наслаждалась своим состоянием, как вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Похоже, кто-то наблюдал за ней, подсказывал внутренний голос, и, скосив приоткрытые глаза, она увидела, что неподалеку на шезлонге лежит мужчина. Видно, он только пришел и, так же, как она, был в темных очках, но то, что он втихоря разглядывает ее, не вызывало сомнений. Она ясно чувствовала это, но не выдавала себя и не шевелилась, притворяясь спящей; темные очки на глазах у них обоих надежно маскировали взаимное подглядывание. Началась своеобразная игра, и в этом было что-то увлекательное, она даже удивилась самой себе.
Его взгляд словно ощупывал ее грудь, живот, бедра, ноги, скользил вдоль кожи, изучал округлость форм… раздевал догола, снимая трусики. Возможно, это были лишь ее фантазии, но именно эти ощущения вдруг стали всплывать в ее теле, отозвавшемся волной мурашек в ответ на такое недвусмысленное внимание. Нет, он не нагло пялился, а просто наслаждался видом ее тела, делая это как бы незаметно, но она внезапно почувствовала, что это начинает возбуждать ее, и такое с ней было впервые, ведь раньше она не замечала за собой эксгибиционистских наклонностей.
Якобы потянувшись во сне, она выше подняла грудь, выставляя ее для лучшего обозрения и ощущая, как соски все сильнее напрягаются, а между ног начинает теплеть. Приятное возбуждение все отчетливей растекалось по телу, наполняя его предвкушением желания и начиная кружить голову. Эта игра все сильнее затягивала ее, навевая эротические фантазии. Ей показалось, что и у мужчины появился бугор, а он сам как-то заволновался, хоть и пытался выглядеть непринужденно, откинувшись на шезлонге.
У нее возникло ощущение, что между ними пробежала какая-то волна. Вожделения, наверное.
Вдруг кто-то вскрикнул и громко засмеялся. Мир возвращался к своей реальности, приподнимая занавес их интриги. Вокруг стал собираться народ, саранчой распределяясь по шезлонгам и говорливо суетясь. К сожалению, это был не закрытый пляж на курорте для взрослых.
«Похоже, пора охладиться, – вздохнула она. – Пойду искупаюсь», – и, «проснувшись», она приподнялась с шезлонга, краем глаза замечая, что мужчина по-прежнему наблюдает за ней. Эта ситуация по-настоящему раззадорила ее, и, хоть людей на пляже уже загорало немало, надевать верхнюю часть купальника не хотелось, чтобы и дальше продолжить дразнить его.
Мужчина потянулся за бутылкой воды, делая вид, что ему захотелось пить, но она-то чувствовала, что это лишь отвлекающий маневр, и он не собирается прекращать игру в подглядывание.
«Он же не видел, как я намазывалась первый раз! – мелькнула у нее шальная мысль. – А устрою-ка я мини-шоу», – и она вновь достала защитный крем.
Как бы ненароком поворачиваясь в его сторону наиболее выигрышным образом, она стала не спеша обрабатывать себя, втирая крем в кожу. Приподняв повыше бюст – грудь и живот, по-кошачьи выгнув спину – поясница и ягодицы, вытянув ножку и чуть прогнувшись – бедра и икры… Медленными, скользящими движениями она себя почти ласкала, поглаживая, массируя, растирая. Краем глаза она видела, что тайно наблюдающий за ней мужчина буквально раскрыл рот. В какой-то момент она даже чуть не прыснула и закусила губу, настолько все это получалось забавно. Но, кажется, он стал догадываться, что это устроено для него, и улыбнулся, ведь, не выдержав, она пару раз бросила взгляд в его сторону.
Но игра есть игра, не хотелось разрушать ее интригу, и, все так же делая вид, что не замечает его, она пошла купаться. Ее глаза по-прежнему прикрывали темные очки. Проходя мимо, она игриво покачивала бедрами, приостановившись, поправила трусики и, нагнувшись по дороге (попой в его сторону), прихватила с песка камешек… В общем, продолжала свою дразнилку, явно войдя в азарт. Стринги купальника выгодно подчеркивали округлость ее ягодиц, и, заходя в воду, она отчетливо чувствовала его взгляд на своей попе. И не ясно, отчего по телу пробежали мурашки – от холодной воды или от ощущения этого ощупывающего взгляда.
Когда, возвращаясь, она проходила мимо, то краем глаза заметила, что бугор на его плавках существенно вырос, и это внезапно взволновало ее. Сев на шезлонг, она невольно задержала дыхание, ощущая, как возбуждение всплывает вновь, а соски стремительно напрягаются, предательски выдавая ее. Холодная вода не очень-то и остудила кровь. Откинувшись на шезлонге и закинув руки за голову, она попыталась было расслабиться, но, чувствуя, что он продолжает ощупывать ее взглядом, поняла, что не может справиться с возбуждением: ее соски затвердели, словно каменные. Это становилось неприличным (ей даже показалось, что народ на нее уже косится), и она надела бюстгальтер, пытаясь скрыть от посторонних взглядов свое возбуждение и чувствуя, как ткань невероятно чувствительно трет соски. Слава богу, что влажные от купания трусики не могли выдать, что она сама намокла между ног.
Между тем, близилось время обеда, и пора было уходить, переодевшись в сухое белье. Накинув пляжный халат, она нашла глазами ближайшую кабинку для переодевания. И надо же! Та как специально находились неподалеку от наблюдавшего за ней мужчины. «Декорация театральной сцены в спектакле на двоих», – улыбнулась она про себя и направилась в сторону этой кабинки. Проходя мимо него, она изо всех сил старалась не смотреть в его сторону, но помимо воли что-то вдруг заставило ее оглянуться в последний момент, и их взгляды на мгновение встретились. Именно на мгновение – она тут же отвела глаза, но при этом ясно ощутила, что и он задержал дыхание.
Зайдя в кабинку, она облегченно выдохнула. До чего же наэлектризовала ее вся эта игра! Немного постояв, она, наконец, отдышалась, по-прежнему чувствуя, как от возбуждения кружится голова, и слегка дрожат руки. Это было очень странное состояние, казалось, что она немного пьяна. Даже не заметив, что, волнуясь, забыла закрыть кабинку, она повесила на крючок халатик, сняла купальные трусики и стала промокать себя внизу полотенцем.
Чуть заметное дуновение ветра, и дверь за ее спиной открылась. Она испуганно обернулась назад. На нее молча смотрел тот самый мужчина, держа полотенце в руках. Она мгновенно увидела затвердевший бугор его плавок. Встретившись глазами, они несколько секунд смотрели друг на друга, и вдруг она ощутила, как что-то происходит с ней. Происходит помимо ее воли, как это бывает во сне, когда ты не можешь сопротивляться, осознавая отстраненность разума. Она просто-напросто потеряла голову, так, будто в ее мозгу что-то внезапно выключилось. Выключилась мораль, выключился инстинкт самосохранения, выключилось понятие о приличии, выключилось абсолютно все, что могло бы ее сдерживать. Сдерживать ее желание, сдерживать ее жажду совокупления, сдерживать приступ похоти, сдерживать животное начало потекшей от возбуждения самки. Она вдруг почувствовала, как все это оглушительно ударило ей в голову, и она не может сдерживаться.
Все так же, ничего не говоря, она молча повернулась лицом к стене кабинки и оперлась об нее руками, чуть отставляя назад ноги и прогибая спину. Она откровенно предлагала себя.
Зайдя внутрь кабинки, мужчина запер за собой дверцу…
ГЛАВА 9. Рассказ 34 «ДИПЛОМНАЯ РАБОТА»
Оказавшись в безвыходной ситуации, студентка соблазняет доцента.
Эта история приключилась с ней давно, во время защиты дипломной работы в университете, но она часто вспоминала ее. Такое не забывается, будет, о чем рассказать внучкам на старости лет.
История та приключилась, конечно, увлекательная и с годами вспоминалась, скорее, с юмором, но тогда, в девичьи годы ей было вовсе не весело, ведь нужно было самой пробиваться по жизни, набивая болезненные шишки.
А произошло все следующим образом.
Будучи студенткой, она никогда особо не отличалась трудолюбием и училась без всякого энтузиазма, а диплом ее — и вовсе халявой оказался. На ее бюджетном отделении подобных раздолбаек уже давным-давно поотчисляли. Держалась только она одна, и весь курс удивлялся, как у нее такое получалось. А секрет был простым — близкие отношения с деканом, втайне, конечно, от окружающих. Мужчина он был еще не старый и вполне симпатичный, и как только еще на первом курсе она заметила явно не отеческий взгляд, брошенный им на ее ножки, решение приняла мгновенно. Удобный случай подвернулся быстро, и на всю последующую учебу она получила надежный патронаж. А что, скажите, оставалось делать простой приезжей девчонке (а она была из провинции) в большом и не очень-то дружелюбном городе? Корпеть над учебниками и подрабатывать вечерами, тратя на это лучшие годы?
Особых хлопот ей эта «дружба» не доставляла, декан больше всего на свете боялся, что его застукают. Человек он был женатый, планы на карьеру в университете имел далеко идущие, и запалиться ему с ней было хуже смерти. Да и сама она прекрасно понимала пикантность ситуации, уж на это ума хватало. Ясное дело, если бы кто об их романе узнал, из универа ее бы тут же вышвырнули, нравы в те времена были строгие. В общем, складывалось все очень даже прекрасно. Свидания их происходили нечасто, а лучшей «крыши» для скромной студентки и представить себе было сложно.
И все бы хорошо, да медленно, но верно надвигалась сдача дипломной работы. Естественно, ее научным руководителем оказался любящий наставник-декан — кому бы ещё он доверил ее, ненаглядную? Вот и расслабилась она к тому времени совершенно по-наглому. Не то, что содержание диплома не знала, название-то с трудом помнила: даже декан волноваться начал, уговаривал работу почитать, хотя бы перед самой защитой.
И тут случилась беда! Попал ее дорогой наставник в серьезную автокатастрофу. Сам живой, слава богу, остался, но поломало его основательно, и в больницу он залег на два-три месяца, а до защиты-то оставалось чуть больше недели. Она как узнала — чуть в обморок не грохнулась: ну, думает, жопа теперь наступила полная, и шансов выкрутиться — круглый ноль.
Передали ее вместе с халявным дипломом какому-то доценту, а ей со своим папиком даже не связаться, не созвониться: говорить не может — плох совсем, бедолага. Господи! Что оставалось делать бедной девочке? Времени-то ни на что уже не было… И схватилась она, несчастная, за голову: нужно либо паковать чемоданы и возвращаться коров доить в провинцию, либо срочно что-то предпринимать.
Доцент, к которому ее перенаправили, очень правильным мужчиной слыл. Ни в чем никогда со студентками замечен не был. Семья, дети, наука, работа — все, как и должно быть у приличного преподавателя. Все бы так! Но шанс у нее был только один, без всяких вариантов. И пришла она к нему знакомиться в короткой юбочке, с тонюсенькой блузкой на голое тело, как летом, хоть и холодрыга стояла на улице, — а что оставалось делать, спрашивается. Возбуждаться нужды не было — соски от холода под тканью торчали, словно большие мурашки, как нельзя лучше прорисовываясь. Очень дразняще получилось, что, собственно говоря, и задумывалось, грудь-то у нее была соблазнительной. И, кто бы мог подумать — сработало! Новый руководитель оказался вполне здоровым мужчиной, глаза его сами к ее сиськам приклеились, еле оторвал их, бедолага, сделав видимое усилие.
Но все было не так-то просто, и предложить ему ЭТО дело в лоб она не решалась. Репутация у него сложилась железная, подруги и пробовать не советовали: только хуже можно было сделать, не видать бы ей тогда диплома как своих ушей. В ночные клубы доцент не ходил, в загулах замечен не был. Шансов подцепить его — никаких. Впрочем, как и шансов защитить диплом самостоятельно, с ее горе-знаниями. Оставалось пойти ва-банк, напросившись на индивидуальную консультацию, а там просто рискнуть.
У доцента, кроме нее, было еще несколько дипломников, времени на дополнительную работу не хватало катастрофически. Он и так уже месяц трудился по субботам, бедолага, оставался только святой день — воскресенье, и она в слезах уломала его на такой подвиг, причем слезы выжала самым натуральным образом.
— Что поделаешь, надо вас выручить, — сломался разжалобившийся доцент. — Придется открыть кафедру, нарушить приказ ректора. Но только приготовьтесь работать плотно, устроим настоящую предзащиту.
«Устроим, устроим, еще как устроим! Коли тебе так сиськи мои понравились, как не устроить?!» — потирала она про себя руки, слушая его разглагольствования и согласно кивая.
И созрел у нее грандиозный план, благо девушкой она была смекалистой и уроки жизни прекрасно усвоила, годы учебы не зря прошли. Как говорится, хорошим девушкам рады на небесах, а плохим — где угодно.
Наступило воскресенье, и она стала собираться на судьбоносную встречу. Диплом подготовить возможности уже не было, оставалось приготовить… тело. Ваксинг, клизма на всякий случай (кто знал, какие предпочтения у доцента), силиконовый лубрикант в оба места заранее, ну а из одежды: пояс с чулками, сапоги, шуба на голое тело и больше НИЧЕГО. Абсолютно ничего! Вот такой она придумала ход и теперь была готова к предзащите.
Воскресенье, утро, факультет закрыт, и внутрь ее без доцента никто не пускает. Стоит она на улице, ждет его в своем одеянии, дрожит, зуб на зуб не попадает, посинела вся, шуба-то хоть и длинная, а снизу конкретно поддувает. Мороз ведь, как назло, лютый.
Смотрит — идет ее ненаглядный наставник, кутается, тоже замерз. Аж кинулась она от радости к нему навстречу, пришел, слава богу, сдержал слово.
— Давайте только, — предлагает она, — сначала кофе выпьем, а то я позавтракать не успела: поздно легла, диплом штудировала. Быстренько кофейку выпьем, и за работу. Да и зябко очень, хочется горяченького чего-нибудь.
Строго так посмотрев на часы, доцент нехотя соглашается, ведь и вправду зябко на улице. А на самом-то деле в кафе она его повела, чтобы расслабить слегка и подготовить к представлению.
И пока они вдвоем кофе пьют, она прямо лапочка такая, уютно-домашняя. Как будто это все продолжение семейного завтрака. Кошечка молоденькая только с постельки встала, кофеек с ним попивает и мурлычет. Видит, млеть потихоньку начинает доцент ее, не торопится уже никуда, шубу снять предлагает:
— Давайте, — говорит, — повешу ее, а то вам, наверное, жарко.
«Нет уж, дорогуша, рано еще, — хихикает она про себя. — Мне-то что, а вы тут тогда с барменом хором в обморок грохнетесь, если я шубу сейчас сниму».
— Нет, — отвечает, — спасибо. Что-то я еще не совсем согрелась, смотрите, какие пальцы холодные. — И сует ему свои ладони в руки, доверчиво так. Видит — начинает расслабляться доцент, определенно приятно мужику. Девушка такая хорошенькая, просто умиляет своей непосредственностью. А еще в придачу наивно и открыто ему улыбается, глядя прямо в глаза и хлопая ресницами.
— А давайте, — предлагает она, — по глинтвейну еще выпьем, чтобы лучше согреться. Один глинтвейнчик исключительно на пользу пойдет. В Австрии, например, и Германии всегда зимой глинтвейн пьют, чтобы не простыть. Друзья рассказывали. Пьете глинтвейн? А то у меня, по-моему, насморк начинается, а перед дипломом никак простывать нельзя. Как думаете? — и доверчиво так ему опять в глаза смотрит, словно дочь любимому папочке.
Видит, включается потихоньку в голове у доцента то, что надо, входит он в роль, окончательно расслабляется. Хорошо ему холодным зимним утром тут в теплом кафе с симпатичной девушкой ворковать, берет природа свое, родимая. Никуда тут не денешься, хоть и пытается еще доцент сам себе сопротивляться.
— Ну что вы?! — отвечает он. — Как можно?! Глинтвейн я бы, конечно, выпил, но нам же еще работать.
— А мы попросим бармена некрепкий сделать. Уж больно хочется немножко глинтвейна! Ну чуть-чуть, ладно? — гнет она потихоньку свое и так ласково-просительно ему в глаза заглядывает.
Ну и что, не сломается нормальный мужик от подобных штучек? Конечно, сломается!
— Ладно, — соглашается доцент, — договорились: и правда ведь, холодно на улице.
И вот сидят они дальше. Хорошо, тепло, уютно, отогрелись совсем. Почти воркуют уже, душевненько так глинтвейнчик попивают, никуда не торопятся. Она даже сама не ожидала, что так хорошо все получится. Смотрит ему в глаза — определенно созревает ее новый куратор к работе над дипломом. Пора, думает, идти, пока глинтвейн не выветрился, да и действительно жарко уже в шубе становится. Кто горячий глинтвейн зимой пил, знает, как он сразу парами в голову бьет.
Идут они вдвоем под ручку, на улице скользко, сапожки у нее на шпильках, специально такие надела. Заботливо так придерживает ее доцент, надо же, конечно, девушку подстраховать. Да и она ему так доверчиво, крепко в руку вцепилась, прижимается, чтобы не упасть.
— Ой, держите! — говорит, — меня. Что-то с сапожками сегодня не рассчитала. Надо было валенки надеть.
Идут, посмеиваются над ее шпильками, все ближе и ближе, похоже, становятся. И голос у доцента, и повадки нужным образом прямо на глазах меняются. Чувствует она, тает совсем мужик, хоть голыми руками теперь бери. Если бы время не поджимало, можно было бы и не спешить, а потихонечку его охмурять, растягивая удовольствие. Но нет, защита, считай, через неделю, опасно затягивать, да и халява с ее дипломом, если планы нарушить, однозначно ему откроется. Лучше делать все как задумано, коли уж ситуация столь идеально складывается.
Идут они по темному коридору к кафедре, а доцент увлекся и сам не замечает, что по-прежнему ее под локоток поддерживает, хотя льда под ногами давно уже нет. Ну и она свою роль играет, продолжает к нему доверчиво прижиматься, как будто неуютно и боязно ей в полумраке здания. А в нем — никого, только охранник дремлет на входе, и все. Тишина, как в старом замке, а вместо факелов — дежурное освещение горит, даже романтично как-то все получается.
Медленно закрывают они за спиной тяжелую дверь кафедры и заходят в большой кабинет декана, где консультации обычно проводятся: там тепло и уютно, старая мебель, запах кожи и книг, огромный резной стол под зеленым сукном, которому, наверное, лет сто, не меньше. На окнах полузадернуты тяжелые складчатые портьеры, словно скрывая все от посторонних глаз. Так и хочется зажечь свечи или камин, бросив в него для растопки никому не нужный диплом. Словно уловив ее настроение, доцент оборачивается к ней и чуть смущенно улыбается, ситуация-то складывается необычная.
— Ну что, займемся, наконец, дипломом? — голос его становится немного хриплым; ясно, что нужно действовать не откладывая.
«Да ты волнуешься, похоже, робеешь! Еще тот, смотрю «мачо». Расслабься, дружок, сама все сделаю» — и с этими мыслями она подходит ближе, стараясь справиться с собственным волнением, момент-то наступает крайне ответственный.
— Помогите, пожалуйста, раздеться, — и, глядя в глаза доценту, она медленно подносит руку к верхней пуговице шубы.
Ее отвороты еще закрывают начавшее дрожать от волнения тело, а шелк подкладки впитывает нервную испарину. Она решительно выдыхает, и представление начинается.
Потихоньку распахиваясь, темный мех шубы все больше удлиняет светлую полоску обнаженного тела, открывающуюся перед доцентом. Отказываясь верить своим глазам и еще не осознавая, что происходит, он протягивает к ней руки, желая помочь раздеться, и… в нерешительности замирает. Пуговица за пуговицей, неотрывный взгляд глаза в глаза… Полоска обнаженного тела все расширяется, и становится видно, как начинает одуревать доцент, до него постепенно доходит происходящее. Она облизывает губы, он проглатывает слюну… Все – молча; она начинает не спеша раздвигать полы шубы, у него невольно приоткрывается рот… становится слышно их дыхание. Грудь, живот, пояс для чулок, лобок, полоска ее интимной прически, бедра, ноги в ажурных чулках… Глаза у него загораются все сильнее. Она чувствует себя развратной шлюхой, но почему-то это дико возбуждает ее.
Занавес окончательно падает, и в воздухе повисает тишина, у них обоих перехватывает дыхание. Широко распахнутая шуба полностью открывает обнаженное тело; она предлагает его доценту. Тот – в шоке. Выпучив глаза, он стоит в растерянности с приоткрытым ртом и не знает, что делать. Его словно ударили обухом по голове, и она вдруг понимает, что это невероятно забавно — устроить такую игру. Ее собственное волнение мгновенно проходит, ей невероятно хочется просто трахнуть его, независимо ни от какого диплома.
Присев на корточки, она неспешно расстегивает оцепеневшему доценту ширинку и заглатывает в рот член. Ее куратор судорожно всхлипывает, словно это обжигает его.
Постепенно его член твердеет, она умеет делать ЭТО. Пососать и лизнуть, заглотить поглубже и пройтись лопаточкой языка вдоль ствола, подразнить кончиком языка уздечку и покрутить им вокруг головки… И все это — нежно массируя ладонью мошонку… Она хорошо усвоила такое искусство. «Дружба» с деканом не прошла даром, тот многому научил ее.
Доцент все сильнее постанывает, его член задеревенел окончательно, можно, наверное, обойтись и минетом, но вдруг — вспышка, потрясение, потеря рассудка… Словно животное начало взрывается в мозгу у доцента, а инстинкты овладевают его разумом. Он набрасывается на нее, будто голодный кобель на текущую сучку. Завалив ее спиной на стол декана и задрав вверх раздвинутые ноги, он грубо овладевает ею, с силой загоняя в глубину член. Не ожидая такого напора, она аж захлебывается от остроты ощущений, ее будто током бьет.
— Ах! — перехватывает ее дыхание. — Ах! — вздрагивает она от следующего толчка, — Ах! Ах! Ах!.. — вскрикивает она, доцент начинает ее жадно трахать, все сильнее и сильнее заводясь.
Рычание, стоны, всхлипывания, а затем восторг, восхищение, радость... Но ей нельзя давать ему опомниться, нужно проводить всю эту сумасшедшую «предзащиту» именно в таком формате. Переходить к обсуждению диплома в ее планы не входит, следует выжать доцента по полной. Как только он кончает, она опять берет у него в рот, чтобы вновь поднять член и продолжить трахаться.
Очумевший доцент будто год не имел уже женщины и, наконец, дорвался. Он имеет ее долго и жадно, наслаждаясь доставшимся телом и растягивая удовольствие, он просто сходит с ума от похоти, она сама кончает и не раз…
Звонок телефона, и они возвращаются к реальности. Жена доцента разыскивает его.
Хриплым голосом сообщив, что уже заканчивает, он обещает ей скоро быть дома, пора сворачивать предзащиту.
Диплом она тогда защитила нормально, никто ее особо вопросами не мучил, видно, доцент постарался, да и кому они были нужны, эти вопросы, если студентка оказалась настолько примерной.
***
ВНИМАНИЕ! Этот рассказ не пропагандирует сексуальные домогательства! Он писался лишь в качестве СЦЕНАРИЯ к ролевой игре для семейных (постоянных) пар, желающих разогреть свой увядающий секс путем повышения его эмоциональности.
ГЛАВА 10. Рассказ 35 «РАСПУТНАЯ ГОРНИЧНАЯ»
Расслабившаяся горничная невольно соблазняет постояльца гостиницы, убираясь у него в номере.
Эта командировка получилась какой-то особо затянувшейся. Сначала он планировал справиться за неделю, затем – за полторы, а в результате просто завис, и не ясно было, когда удастся вернуться домой. Вопросы сыпались один за другим, и голова уже реально шла кругом. Кто бы мог предположить, что все окажется так сложно, видно, босс чего-то не рассчитал. Но что поделаешь, работа есть работа, выхода не было, оставалось только вкалывать, настроившись на результат.
В гостинице к нему уже привыкли как к своему, так долго в ней обычно никто не останавливался. Персонал рецепции, официантки, бармен, горничные… Все относились к нему уже как к настоящему гостю, а не обычному постояльцу.
И все бы ничего, но трахаться уже хотелось свыше всяких сил, так долго он уже давно не воздерживался, и, как назло, никто не подворачивался, хоть дрочи. Проститутками пользоваться он всегда брезговал, а познакомиться с кем-нибудь не получалось, да и времени, честно говоря, не было, работать приходилось с утра до ночи, считай, без выходных, хотелось побыстрее все завершить.
Работа работой, но зубы уже сводило от желания, ему даже стали сниться похабные сны. А тут еще, как специально, в его номере стала появляться крайне соблазнительная горничная, сменившая пожилую женщину, которая заболела. Как ни придет к нему убираться эта новенькая, у него аж слюни начинают течь от одного ее вида. Коротковатый фирменный халатик, с трудом прикрывающий попку, чулки… Не ясно, зачем было так одеваться на работу, но видно, ей самой это нравилось. У него даже возникло ощущение, что новая горничная нарочно дразнит его, хотя это, безусловно, было выдумкой, видно, затянувшееся воздержание начало сносить ему крышу.
«Специально, что ли, так наряжается, чертовка? Прямо хоть в порножурнал фотографируй, ни стыда, ни совести у девки», – про себя возмущался он, еле сдерживаясь, чтобы не ущипнуть ее аппетитный зад, когда она крутилась у него перед носом. Слава богу, хоть пересекались они не так часто – номер обычно убирали, когда он уходил на работу.
В этот раз он никуда не торопился и решил спокойно просмотреть прессу, повалявшись немного в номере, коли выпал такой день. Любит он вот так, иногда, по старинке полистать обычные газеты, было в этом что-то расслабляющее. И только он развалился на кровати с «Комсомольской правдой» в руках, как будто назло, заявилась она.
– Здрасьте! Уберусь? – заглянула она в номер. Все тот же коротковатый халатик, все тот же соблазнительный видок.
– Ну, заходите, коли пришли, – вздохнул он и перебрался в кресло, давая ей застелить кровать.
– Не помешаю? – поставила она рядом с ним ведро со шваброй и приветливо улыбнулась.
– Да нет… в общем, – кивнул в ответ он.
И горничная начала убираться в номере. Похоже, она никуда не спешила и в этот раз делала все особенно тщательно, а может, просто наступило время генеральной уборки, ведь обычно на все про все у нее уходило пять-десять минут.
…Он, конечно, пытался читать газету, но с каждой минутой это становилось все сложнее. Протирая пыль, подметая, возюкаясь с тряпкой, она будто специально дразнила его. То прогнется, как кошка, то вызывающе наклонится перед самым его носом, то чуть ли не позу примет. Это становилось невыносимо, его глаза сами начали следить за ней, как он ни пытался с ними справиться. Газета у него в руках стала подрагивать, он начал сбиваться со смысла статьи и, встав, достал бутылку тоника из мини-бара.
– Давайте помою, – взяла она с журнального столика стакан, из которого он вчера пил воду перед сном. Наклонившись, горничная потянулась за ним, в щели халатика мелькнул верх ее открытой груди, и его глаза тут же сами туда нырнули.
– Помойте, – выдохнул он, с трудом отрывая от ее сисек взгляд. Именно так – сисек, по-другому такое было не назвать!
Горничная пошла в ванную, а он вновь невольно проводил ее зад глазами. Она словно специально виляла булками у него перед носом. В штанах зашевелилось, а ведь он, как назло, сидел в трениках, не хватало еще, чтобы она увидела растущий бугор.
Когда она принесла стакан, он сидел в кресле, «небрежно» прикрывшись газетой и якобы продолжая читать. На самом же деле дурные мысли все упорней лезли ему в голову, мешая сосредоточиться на информации.
Поставив стакан на столик (его глаза вновь стрельнули в щель халата), горничная продолжила убираться.
– Спасибо, – буркнул он, чувствуя, что голос стал сиплым.
– Да не за что. Это же моя работа – комфорт вам создавать, – вновь улыбнулась горничная, беря в руку тряпку.
Пытаясь продолжить читать, он исподлобья подглядывал в ее сторону. Округлая попка словно магнитом притягивала глаза, а член с каждой минутой крепчал, наливаясь кровью. Газетные строчки начали расплываться, читать стало совсем невозможно. Попытавшись еще немного побороться с собственными глазами, он понял, что это бесполезно, и окончательно сдался. Делая вид, что читает, он теперь на самом деле просто следил за горничной, словно кот за мышью; он ничего не мог с собой поделать, это все сильнее захватывало его.
Протирая низкий подоконник, она вновь выгнулась, и он обратил внимание на пышнось ее груди, ощутив зуд в ладонях; забираясь тряпкой под кровать, встала на четвереньки, и он проглотил слюну, облизывая глазами ее аппетитную попу; встав на стул, потянулась с тряпкой на антресоли, и задравшийся до предела халатик продемонстрировал ему белизну голой ноги от резинки чулок до самых трусиков… У него зашумело в голове. Он все сильнее чувствовал, что дуреет, а газета уже реально дрожала у него в руках, похоже, он начал маньячить.
И тут горничная стала застилать постель. Пока она еще меняла белье, куда ни шло, он держался, но когда, поправляя покрывало, она вытянулась вдоль кровати к нему спиной с оттопыренным задом, стало просто невыносимо смотреть. Ее халатик задрался, открывая напоказ трусики-стринги, которые и трусиками-то можно было назвать условно, ее попка была практически голая. Она выпятилась налитыми булками сочных ягодиц, разрумянилась аппетитнейшим образом, явно и беззастенчиво напрашиваясь прямо в руки. Кровь ударила ему в голову, он сжал кулаки и почувствовал, что сейчас взорвется. Колом стоящий член, словно перископ подводной лодки, оттопыривал его штаны, трусы терли обнажившуюся головку, а газета вывалилась из рук. Он был на грани, расслабившаяся горничная серьезно рисковала.
А она знай себе продолжала поправлять декоративные подушки, виляя при этом попой и словно издеваясь над ним. Забравшись с ногами на кровать и потянувшись рукой к подушке, она стояла теперь на четвереньках, не одернув платье, задом к нему и как бы немного выгнувшись. Он ясно увидел ее чуть прикрытую полоской белых трусиков промежность, словно магнитом манящую его.
И, не выдержав, он взорвался. С ним случилось что-то типа умопомешательства, мгновенно превратившего его в обезумевшего кобеля. В его мозгу словно что-то вспыхнуло. Отбросив газету, он зарычал, вскочив с кресла, и резко накинулся на горничную сзади; та и рыпнуться не успела, оторопев. Вцепившись руками ее в ягодицы, он начал их жадно тискать, мять, кусать, целовать и лизать. Затрепетавшая, словно пойманный голодным волком зайчик, горничная сделала было жалкую попытку вывернуться, но тут же сникла под его диким напором, ведь он реально был словно бешеный. Грубо сорвав с нее трусики и завалив на живот, он резко подтянул ее к краю кровати и вдул по самые яйца. На мгновение замер, чуть приноровился поудобней и давай ее вовсю трахать.
Сама ведь напросилась, сучка такая!
***
ВНИМАНИЕ! Этот рассказ не пропагандирует насилие! Он писался лишь в качестве СЦЕНАРИЯ к ролевой игре для семейных (постоянных) пар, желающих разогреть свой увядающий секс путем повышения его эмоциональности.
