Его вкусняшка. Astra Maore

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Ночной кошмар
• ГЛАВА 2. Плохой любовник
• ГЛАВА 3. Немыслимое
• ГЛАВА 4. Власть короля
• ГЛАВА 5. Рана
• ГЛАВА 6. Происшествие в гроте
• ГЛАВА 7. Традиции
• ГЛАВА 8. Дурной знак
• ГЛАВА 9. Игра
• ГЛАВА 10. Ритуал амири
• ГЛАВА 11. У подоконника
• ГЛАВА 12. Утро в шеннари
• ГЛАВА 13. Особый чай
• ГЛАВА 14. Введение в Род
• ГЛАВА 15. Тварь
• ГЛАВА 16. Заговор
• ГЛАВА 17. Розовый свет

АННОТАЦИЯ

Принцесса амири Камила никогда не мечтала оказаться в полной власти мужчины. Но ночью король шеннари Альдо влез в ее окно и решил за нее все.

   В тексте есть: властный и очень горячий мужчина, нежная и очень эмоциональная женщина, экзотика другого мира, эльфы, их страхи, обжигающие страсти и сомнения, много-много огня, яркая любовь и сумасшедшая ненависть, хэппиэнд.

ГЛАВА 1. Ночной кошмар

КАМИЛА

   Сквозь сон я пытаюсь повернуться на бок и чувствую, что не могу. Одеяло давит, оно невыносимо плотное, горячее и тяжелое, как в кошмаре. А еще оно тонко и неуловимо странно пахнет.

   Будто бы мужчиной.

   Мужчиной?! Мое одеяло?!

   В ужасе и недоумении я распахиваю глаза. В полной темноте я совсем ничего не вижу, но чувствую, что одеяло реально меня душит. Наяву.

   С ума я что ли схожу?

   Пытаюсь спихнуть одеяло и раскутаться – одеяло не поддается.

   Мамочки. Паника подкатывает к горлу, а сердцебиение молоточками стучит в висках.

   Слишком жарко и тяжело, я еле дышу.

   Одеяло как будто еще сильнее давит.

   Ребра начинают ощутимо болеть.

   Меня просто так возьмут и задушат, а я и пискнуть не успею?!

   Это явное нападение.

   Я напряжено вглядываюсь в черноту комнаты и вдруг упираюсь взглядом в очертания чужого лица.

   Что?!

   Все мое тело прошибает ледяной пот.

   Это не магическое нападение. Оно вполне реальное.

   Незнакомый наглейший мужик лежит прямо на мне и наверняка смотрит с кривой ухмылкой на мои жалкие попытки его сбросить!

   Всматриваюсь – и точно.

   Он улыбается.

   И тяжеленный такой! Все ребра мне отдавил.

   Светлая Кира, да как же так?! Кому настолько наглости хватило?

   Улыбку его вижу, а черты лица понять не могу.

   Вдохнуть получается с трудом, но я понимаю: кричать бесполезно.

   В мои личные покои просто так не зайдешь, за дверями надежная охрана. А если этот кошмарный тип спокойно сюда пробрался, да еще улегся на меня, мой крик его не спугнет. Маловато ему будет.

   А я и закричать уже не могу – язык прилип к небу.

   Он молчит, и с каждым мгновением мне все страшнее: что этому мужику надо вообще? Уж вряд ли просто прийти в моей постельке полежать.

   Только не паниковать. Только... спокойно.

   Сердце меня не слушается – остервенело ломает грудную клетку.

   Злить незнакомца нельзя. Сунуть мне под ребра нож — секундное дело. Целителей рядом нет, никто меня не спасет и не остановит кровотечение.

   Этот мужчина или опаснейший бандит, или еще более опасный сумасшедший, или...

   Меня, принцессу народа амири, похищают прямо из родного дворца?! Среди темноты, как в худших кошмарах, которыми пугают каждую приличную девушку.

   Спокойно. Я уже молодец, уже не ору. И сходить с ума от ужаса тоже не буду... наверное... Мое бедное сердце и так уже бьется на пределе. Я шепчу:

   — Ты... кто?

   Мужчина немного отстраняется, и в покоях словно становится чуточку светлее. Кстати, свет ночных ламп я не гасила. Это сделал он. Бандит этот.

   А когда я понимаю, зачем именно он так сделал, на мой раскрывшийся в немом крике рот ложится его крепкая ладонь. Ухо мгновенно обжигает тихий, полный презрения голос.

   — Ты знаешь.

   А меня накрывает волна сильнейшего, до ледяных мурашек, ужаса.

   А еще – ненормального возбуждения.

   Я вляпалась. И я действительно его знаю. Этого мужчину сложно не знать.

   Он король народа шеннари. На вчерашнем приеме я при всех опозорила его. Отказалась стать его женой.

   Гордо расправила плечи, надменно вскинула подбородок, и отец меня прекрасно понял. Мы и раньше говорили с отцом, что я не хочу замуж в шеннари, когда возможную цель визита их короля обсуждали.

   Отец мягко объявил королю, что я якобы подумаю. Но всем в зале стало ясно: это отказ. Окончательный и бесповоротный.

   Принцессы обязаны идти замуж за королей, но не за вызывающего дрожь Альдо же!

   Я даже не смотрела на короля шеннари в тот момент. Не то боялась, не то сразу подозревала в нем что-то опасное и решительное.

   То, что скупыми мазками отражают все его официальные портреты.

   Но только спокойный голос моего отца стих, будто какая-то злая сила заставила меня повернуть голову и взглянуть на отвергнутого «жениха».

   Голубые глаза могут обжигать холодом, а в этих я увидела свой приговор. Меня как могильной плитой заживо придавили одним лишь взглядом.

   «Ты – моя. Я тебя выбрал. Моя».

   Я потому никогда и не хотела за этого мужчину замуж. Никогда даже мысленно не звала его по имени.

   Надеялась на другую судьбу.

   Король шеннари пугает.

   Не внешне, нет. Внешне он красавчик, каких поискать. С правильными, хотя и хищными, породистыми чертами. С умными глазами, высокими скулами, чувственными губами.

   Он хорош собой. Настолько хорош, что сердце замирает.

   В Альдо из шеннари всего слишком. Ума, силы... Даже красоты слишком. Он непристойно, вопиюще красив.

   Мудрая жена обязана управлять мужем, а с этим мне никогда не сладить. Просто нереально.

   Я трезво оцениваю свои силы.

   У меня все время мурашки бегут даже от одного взгляда на его портреты

   Теперь, лежа под всей его тяжестью и вообще не в состоянии пошевелиться, я чувствую это еще ярче.

   Король убирает ладонь с моих пересохших губ. Хочет, чтобы я ему ответила, или опасается оставить на моем лице следы от своей лапищи?

   Не знаю. Нельзя его бесить, конечно, но кто дал Альдо право так со мной обращаться?! Меня трясет не только от страха, но и от злости.

   Я ему бесправная девка что ли?! Одна из служанок?!

   Один раз уступлю Альдо, и все... Он так и станет мной помыкать.

   Поймет, что принцесса амири слабачка, не достойная уважения.

   Надеяться теперь, что Альдо из шеннари от меня отстанет, наивно и глупо.

   Он не отстанет.

   Он меня хочет, это я его не хочу. И в мужья не хочу, и в своей кровати видеть не хочу.

   Я тихо, но твердо говорю:

   — Я сказала тебе «нет». Ты плохо понял? Как ты вошел сюда? Говори.

   Главное, сейчас на писк не сорваться.

   Не начать умолять Альдо меня пощадить.

   Это будет несмываемый позор.

   Я оскорбила его при всех, а он решил мне один на один ответить.

   И что ему в голову дальше придет, непонятно.

   Напугать он меня уже напугал.

   Рядом нет ни охраны, ни даже моего отца. Только грубое и безжалостное мужское превосходство.

   Его, этого блестящего самоуверенного короля.

   — Что ж, принцесса, значит, завтра ты скажешь мне «да». — меня накрывает бархатной волной его голоса.

   Низкого голоса. Обманчиво мягкого и спокойного. Расслабленного даже. Уверенного голоса.

   А мне хочется вцепиться в его наглое породистое лицо и разодрать его до крови ногтями, чтобы таким самоуверенным не был.

   Красивый порочный наглец.

   Думает, что мне ему и ответить нечем?!

   Хотя прямо сейчас, конечно, нечем. Но я придумаю и отвечу, как только смогу.

   Темнота почти рассеялась, и я вижу Альдо намного лучше.

   Ничего, он с меня слезет. И за хамство свое извинится. В ноги кланяться мне станет. И в страну к нам больше не попадет – только послов отправлять начнет.

   А пока я вынуждена лежать и терпеть, нагло придавленная его громадными мускулами. Мне жарко, душно и немного больно. Я все еще даже пошевелиться не могу.

   — Слезь, — требую, — ты огромный, а я маленькая. Много чести королю – меня раздавить.

   Король шеннари ничего не отвечает, зато в покоях становится еще светлее. Это не лампы. Я краем глаза вижу, что они по-прежнему погашены. Это...

   Светлая Кира... Это явно колдовство самого Альдо. Конечно, он сильный маг. Но я даже не представляю, насколько он сильный.

   И дышать мне становится легче, хотя Альдо не сдвинулся никуда.

   Мамочки. Волоски на коже встают дыбом.

   Он и физически меня сильнее, и как угодно сильнее. Физически ладно, он мужчина.

   Но и как маг он намного меня превосходит.

   Влипла. Я кругом влипла.

   Я как-то почти совсем не думала об Альдо из шеннари и не интересовалась им всерьез. Не изучала его достижения, хотя эти сведения не тайна.

   Я сразу, еще подростком, решила, что Альдо мне ужасно не нравится. Я слишком сильно переживаю, когда думаю о нем. И я любой ценой упрошу отца не выдавать меня за опасного Альдо замуж.

   Упросила вот. Только сейчас мне это мало помогает.

   Самое паршивое, что кажется, это только начало.

   Все мое тело покрывается мурашками.

   Я не верю, что жуткий Альдо сейчас просто встанет и уйдет.

   Ну ладно, пусть без извинений, но быстренько уберется отсюда и завтра же уедет к себе.

   Не верю. А значит... Он может сделать все.

   И то самое, чего боится любая приличная девушка — тоже.

   К щекам приливает жар, а по спине ползут ледяные мурашки. Альдо влез в мою спальню, чтобы заняться со мной сексом?

   Я не согласна!

   Я невольно пытаюсь сдвинуться, выползти из-под Альдо, но не могу.

   Жар накрывает меня с головой.

   У меня довольно мало познаний в мужской анатомии, одни теоретические, но то, как Альдо дышит, мне не нравится.

   И то, что он какой-то подозрительно твердый, вообще пугает. Это оно или не оно? Король шеннари что, очень сильно возбужден?

   А если да... что делать-то?

   Драться бесполезно. Орать – он мне рот заткнет. Укусить?

   Поздно. Или рано. Или...

   Ладонь Альдо вдруг несильно, но совершенно уверенно оглаживает и сдавливает мне грудь. Заострившийся сосок оказывается между крепкими мужскими пальцами, и его простреливает странная боль. Острая и непристойно сильная. На грани с мучительным удовольствием.

   Я вскрикиваю, но рука Альдо даже не дергается.

   Получается, вопить реально бесполезно…

   Я всего лишь в тонком ночном платье. Уж явно к встрече с блистательным королем не готовилась.

   Король шеннари вроде как в рубахе и брюках, насколько мне видно. Мы с ним оба не слишком одеты.

   Это чересчур.

   Я буду хорошо себя вести, Светлая Кира. Я попрошу отца щедро наградить твой культ, если ты меня защитишь. Только пусть демонский король шеннари от меня отстанет! Я не готова вот так… с мужчиной. Тем более – с этим.

   У меня от него и так непонятные острые мурашки по всему телу.

   Меня бросает то в жар, то в холод, а сердце колотится быстро-быстро. Я слишком нервничаю.

   Если Альдо продолжит, я совсем сойду с ума в этом полумраке, где есть он, его запах, его наглые руки, внушительная тяжесть его жесткого тела и абсолютно беспомощная я.

   — Знаешь, Камила… Я пришел через окно, а мог бы и через дверь, не таясь. Потому что на мне полог тишины. Любое твое слово услышу только я. Любой звук — тоже. Вопи на здоровье. Я постараюсь, чтобы ты кричала громко-громко. Ты так вкусно пахнешь, ммм…

   Теперь я совсем отчетливо вижу, как Альдо ухмыляется.

   Издевается надо мной. Называет меня по имени, без титула. Без капли почтения. Как будто я уже его любовница.

   И дальше будет только хуже.

   Я вся дрожу от унижения и злости.

***

АЛЬДО

   В приятной королевской жизни есть один минус. Зато уж очень существенный: ты обязан жениться.

   Загулять и наплодить бастардов может каждый идиот. А потом эти бастарды пойдут друг на друга войнами, перегрызут друг другу глотки и утопят страну в крови просто, чтобы заполучить все.

   В смысле выжженные пустыни и опустошенные моря вместо цветущих садов, полей и пастбищ.

   Магическая война не щадит никого и ничего, даже землю не щадит, мне ли не знать.

   Потому, как бы ни было противно и прискорбно, я Альдо Третий, законный король шеннари в четырнадцатом поколении, обязан обзавестись законными наследниками. На всякий случай даже не одним.

   Однажды мне предсказали, что сыновья у меня будут славные. Я тогда был юн и посмеялся на эти бредни. Посмеялся про себя, а так кинул колдунье увесистый кошель и велел проводить ее с почестями.

   Я сам маг, сын мага, и знаю, когда врут, а когда говорят правду, но старуха решила сделать мне приятно.

   Но теперь я вошел в возраст, когда неплохо бы этих сыновей зачать и вырастить.

   Королевская жизнь – сплошная скука. В ней очень мало неожиданностей, на все есть регламент.

   Конечно, я сразу знал и знаю всех потенциальных соседок, на которых я когда-либо мог жениться из соображений выгоды.

   Сведения об их странах и способностях их народов поступают ко мне регулярно.

   Осталось выбрать наименее противную внешне принцессу с наиболее покладистым характером, чтобы не мешала мне жить, но вызывала достаточно страсти.

   У моего народа есть интересная особенность: мы становимся сильнее, когда любим и наслаждаемся сексом.

   Жениться по расчету на той, которая не возбуждает до желания немедленно сорваться и отодрать ее, не рискнет никто из шеннари.

   Я отмел всех не подходящих по возрасту принцесс и окружил себя портретами тех, кто остался. Решил бездумно рассматривать картинки, пока не залипну на что-нибудь выдающееся.

   И залип. Очень быстро залип на рыжие волосы одной девицы. Писавшие эту принцессу художники будто сговорились изображать ее густые, слегка волнистые локоны рыжее пламени и осенних листьев.

   Мне моментально стало любопытно, какой их цвет на самом деле. Художники любят приврать, будет немного обидно, если они просто каштановые с рыжиной.

   А потом я вгляделся в глаза этой девицы. Зеленые, миндалевидные, с приподнятыми внешними уголками — на всех портретах Камилы, принцессы амири, были такие глаза.

   Кстати, не наследной принцессы. У девушки пять братьев, править амири она не будет ни при каком раскладе. Король амири воспитывал ее с целью удачно выдать замуж.

   Я решил воспользоваться своей особенностью и познакомиться с принцессой поближе. Тайно за ней понаблюдать.

   Я многому научился в этой жизни, и одно из самых полезных моих умений – быть невидимкой.

   Я подумал, что, если навещу принцессу утром, днем спокойно вернусь домой. Зато сразу пойму, достойна ли она моего внимания. Или лучше, не теряя времени, переключиться на других кандидаток.

   Почему навещу утром – а характер с утра лучше видно. К вечеру девушка или уставшая, или уже добрая и довольная. А с утра, как наорет на служанок, видно, стерва она или нет.

   Орет на служанок – будет пытаться помыкать и мужем. Понятно, что я помыкать собой жене не дам, но заранее допускать такую жену не стоит.

   Регламент регламентом, себе я устроил жизнь без четкого распорядка. Как раз чтобы была возможность взять да куда-нибудь сорваться. Или выйти тайно поглядеть, как живет мой народ из тех, что попроще.

   Одним росистым утром я тихо выбрался из своего дворца, сделав для подданных вид, что ужасно занят в кабинете. А когда я так занят, отвлечь меня могут лишь оболтусы, которым жить надоело.

   Нас с амири разделяет море, плыть туда или лететь не вариант, быстро не обернешься. Я воспользовался частным порталом – создать такой умеют все мало-мальски опытные маги шеннари.

   Когда я в прошлый раз был с визитом у короля амири, его дочка была настолько мала, что ее ни к каким королевским обязанностям еще не приобщали. Тогда я вообще ее не видел.

   В любом случае для эльфов, а и шеннари, и амири, и некоторые другие народы – это эльфы, наша разница в возрасте абсолютно не существенна.

   Для невидимки пройти через любую, даже самую шикарную охрану – пустяк. Мне оставалось выяснить, где же покои принцессы, и тихо туда влезть.

   У амири, как и у нас, дома разделены на мужскую и женскую половины. На мужской другие традиционные цвета, мебель и обстановка построже, растений поменьше. А на женской всего много: красок, безделушек, ковров, кресел и диванчиков, цветочных горшков.

   Хотя если придираться, украшения на мужской половине в среднем стоят дороже, пусть их поменьше. И вместо неудобных стульев у нас комфортные ложа, где можно растянуться во весь рост.

   Женскую половину королевского дворца амири я нашел быстро. И задумался. Проходившие по коридору в этот момент служанки с большими попами мысли немного сбили, но я взял себя в руки.

   Мать принцессы Камилы умерла. Поскольку она родила достаточно наследников, жениться король амири больше не стал.

   То есть на женской половине дворца живут как всякие не пристроенные замуж родственницы короля, так и его многочисленные официальные любовницы, и, собственно, дочь.

   Король амири не рыжий, это я хорошо помню. Его родственницы вряд ли рыжие. Мать Камилы да, светло-рыжей, пожалуй, была.

   Итого, шанс, что король западает на рыжих и селит каждую с почестями, большие.

   Как мне найти Камилу, когда я не уверен, что она в самом деле выглядит, как живой огонь?

   Я приготовился к долгой изматывающей, зато пикантной охоте: занятно обойти весь дворец по периметру и поглядеть на чужих любовниц, которые о тебе даже не подозревают.

   Но все вышло иначе.

   Я стоял в коридоре около очередной богато украшенной лепниной и драгоценностями двери, когда оттуда выпорхнула демоница.

   Быстрая, как ураган, рыжая до рези в глазах и очень злая.

   Обдала мой невидимый нос сладким облаком духов и стремительно поплыла – иначе не скажешь – прочь.

   А у меня как по команде встал так, что аж больно. Не из-за ее фигуры обалденной, которую я прекрасно рассмотрел сквозь утреннее синее платье. А из-за чего-то уникального, которое – она одна.

   Силуэт. Запах. Быстрые плавные движения. Блеск злых зеленых глаз.

   Я понял, что подался за Камилой следом, не разбирая дороги, по всем коврам вдоль просторного светлого коридора. Побежал раньше, чем понял, куда.

   А как понял, что сам не свой, остановился.

   Меня обогнали несколько служанок принцессы, за ней поскакали.

   А я так и застыл посередине коридора с колотящимся невидимым сердцем и диким любопытством узнать, что так принцессу взволновало.

   А еще с напугавшим меня самого дичайшим желанием зажать принцессу амири хоть прямо в коридоре. Отодрать ее прямо на полу, ничего не соображая от дикой похоти. Утащить к себе и брать сутками напролет.

   Жениться, разумеется.

   Другие кандидатки вмиг меня интересовать перестали. Только эта. А в мозгах занозой засела мысль: она девственница или нет?

   Шеннари невинными никогда замуж не выходят, зато амири – когда как.

   Только я представил, что кто-то еще касается этого стройного подтянутого тела с аккуратными, но очень выразительными формами, меня пронзила дикая ненависть. От ревности перед глазами почернело и помутилось.

   А проверить ее невинность возможности никакой. Король амири скорее всего хотел бы дочь замуж девственной отдать. Но сколько эльфиек обманывали отцов и мужей?

   Я вернулся в свой дворец и до самого вечера не мог успокоиться.

   То рыжие волосы вспоминал, то яркие розовые губы, а то и приподнятую аккуратную грудь в широком вырезе платья.

   Любовниц приглашать не стал, мне портретов Камилы хватило.

   Художники врали – она раза в три в жизни горячее.

   И все же я решил не свататься с наскока – сначала снова тайком проведать принцессу.

   Хотя уже понял: если не женой, любовницей она мне точно станет.

ГЛАВА 2. Плохой любовник

КАМИЛА

   Все это время мне ужасно хотелось заорать, и хоть этим Альдо спугнуть. Ну, я понимаю, что глупо, но хотелось.

   А теперь орать я не буду ни в коем случае.

   Мои гордые предки наверняка не орали, а чем я хуже?

   Тихо и, надеюсь, уверенно я говорю:

   —Ничего я тебе больше не скажу. Уходи сейчас же, — сердце предательски быстро и громко бьется.

   Надо было сказать «пошел вон!», но мне смелости не хватило. Меня и так уже колотит. Особенно от мысли, что Альдо из шеннари снова погладит мою грудь, и это будет настолько унизительно приятно.

   Альдо не может не чувствовать мою дрожь: мы вжаты друг в друга, как масло в хлеб бутерброда.

   — Ммм... — ноздри Альдо хищно подрагивают. — Ты мягкая. И очень приятно пахнешь. Наверняка ты ужасно вкусная.

   Он опять за свое, да еще настолько бархатным голосом, что у меня немного плывут мысли.

   Как это я – вкусная? Он собирается меня съесть? Вот этими порочными губами?

   Ладонь Альдо так и лежит на моей груди. Мне ее не скинуть. Я практически руки по швам лежу.

   Ужасно унизительно и беспомощно.

   Бархат предательски обволакивает мне уши:

   — Я буду с тобой нежен. Помнишь особенность шеннари, Камила?

   Опять просто Камила. Без титула.

   Альдо – гад. Конечно, он намеренно зовет меня так фамильярно. Понимает, что я ничегошеньки ему сейчас не сделаю. Даже укусить его не смогу. Не дотянусь.

   Альдо специально так сгруппировался, чтобы и держать меня, и ничего своего не подставить под атаку. Меня немного учат драться, я такие вещи вижу.

   А особенность шеннари помнят все. Это их странная магия, которая защищает девушек от насилия.

   Если девушке любого народа от близости с мужчиной шеннари по-настоящему хорошо, и телом, и душой, у них обоих на внутренней стороне плеча распускается одинаковый красный узор под кожей. У каждой пары свой. Цветок любви, как шеннари это называют.

   Говорят, этот узор держится несколько дней, а потом тускнеет и растворяется. Или, если пара постоянно проводит время в страсти, цветок не проходит никогда. Прям романтика.

   Поэтому перед брачной церемонией шеннари обязательно показывают свои одинаковые цветы жрецу.

   Если девушка обесчещена, цветка у нее, естественно, нет... Тогда мужчину ждет суровое наказание.

   Только зачем пугающий король шеннари говорит мне об этом?

   Он может меня взять. Может разрушить мою жизнь. Но никакого цветка он с меня не получит! Еще чего захотел!

   Я пытаюсь хоть как-то вывернуться, но тщетно. Вертеться я уже могу, боли и тяжести больше нет, а скинуть обнаглевшего короля с себя не получается.

   — Завтра все увидят твой цветок, Камила. Сочный, свежайший и ярко-красный. И твой отец увидит, и все подданные увидят. Все и каждый поймут, что ты отдалась мне добровольно, да, вкусная? — в низком голосе Альдо ласковый приторный мед.

   — Я тебе добровольно? Да ты чокнулся!

   — А говорила, больше не скажешь ничего… Молчи, Камила. Хорошая жена – это покорная жена.

   — Женись на ком-нибудь еще! А с меня слезь и вали отсюда!

   — Не хочешь меня?

   — Конечно, не хочу! Сколько раз тебе еще повторить?!

   — Ммм, посмотрим…

   Он сошел с ума. Это уже явно не тянет на шутку, даже на дурную.

   Может, король шеннари решил нам отомстить за что-то? Мне самой не за что, а вот моему отцу или моему народу – с Альдо станется.

   Кто знает, что у опасного короля в голове.

   Его тело очень горячее и твердое, и мне даже как-то не холодно.

   А еще самое кошмарное, что мне нравится запах кожи Альдо. Сам Альдо мне категорически противен, а вот аромат его тела, как духи.

   Ужас какой-то.

   Если он не остановится, сейчас мне придется… перетерпеть.

   Я всю жизнь буду ненавидеть Альдо за жестокость. За боль и за унижение.

   Я не почувствую ни капли удовольствия от своего первого раза с мужчиной.

   На глазах набухают слезы.

   Я не хочу так. Так я боюсь. Я не настолько храбрая.

   Хотя, говорят, первый раз часто никакой. Просто терпимый.

   Во всяком случае, он не приносит удовольствия.

   Надеюсь, мне повезет, и будет, как у большинства. Терпимо и не больно.

   Потому что получить цветок шеннари на плечо от того, кому я при всех отказала – это дикий позор.

   Получится, что никакая я не хозяйка своим словам. А принцессам такое не прощают.

   Мой народ перестанет меня уважать.

   В следующий миг мне по глазам бьет ярчайший свет. Словно все лампы и люстры в покоях вспыхивают одновременно.

   — Больно!

   — Прости. Но ласкать девушку в темноте — это лишать себя и ее половины удовольствия, ммм?

   Уши щиплет от смущения.

   — Я не хочу никакого удовольствия с тобой!

   — Ты пока не распробовала. Тебе очень понравится.

   Меня заливает жаром от самого звука голоса Альдо. Он безумно волнующий и при этом говорит такую дичь.

   Мое ночное платье длинное, но оно сшито из тонкой гладкой ткани. Очень мягкой и приятной на ощупь. Розовой.

   Я будто лежу под Альдо из шеннари совсем голая. А он мне не жених. Он мне враг. Наглый, забравшийся в мое окно бандит.

   Внезапно я с ужасом слышу треск ткани платья.

   Вся она резко расходится посередине, открывая меня Альдо.

   Мою вздрагивающую от безумного сердцебиения грудь, живот, волосы на лобке... Девушки амири никогда их не удаляют. Это делает муж в первую брачную ночь, показывая, что юная жена теперь готова к удовольствиям.

   Пульс одуряюще бьется в ушах и в запястьях. От неожиданности я ору:

   — Прекрати! Не смей!

   Альдо отпустил меня, чтобы уничтожить на мне платье несколькими рывками. Руками его разорвал. Совсем с ума сошел, как дикий зверь.

   Зато мои руки теперь свободны, и я пытаюсь закрыться, хотя руки отдавлены и плохо меня слушаются. Как бесполезные кульки, которые колют миллионы мелких иголочек.

   Я перевожу взгляд на короля и замираю. Пульс так и бьется в ушах, в горле, в запястьях – всюду.

   Альдо сложен, как опытный воин. Высокий, широкоплечий, мускулистый. С узкими бедрами и сильными ногами. Элегантный, но при том очень мощный.

   У него высокие скулы и хищные густые брови.

   А в его глазах что-то настолько темное, что меня хватает посмотреть в них на миг и тут же отвести взгляд.

   Я не могу смотреть в его лицо. Даже просто в лицо не могу.

   Мне до раскаленных щек и горящих ушей стыдно.

   Я не чувствую больше ничего, кроме пожара, будто вся моя кожа горит и плавится под мужским острым взглядом.

   Как король меня назвал? Вкусная?

   Он меня жрет. Одними глазами пожирает так, что не чувствовать невозможно.

   Каждую венку. Каждый изгиб.

   Под его взглядом у меня напрягаются соски, и от этого становится еще стыднее.

   Альдо не смеет меня видеть. Не смеет неотрывно разглядывать, как будто я — изысканная еда на его столе.

   Я неловко закрываюсь, и вся дрожу. Мне слишком страшно, и волнительно, и стыдно одновременно.

   Я никогда не чувствовала такого с мужчинами. Никто из них даже не видел меня голой.

   А теперь меня видит этот наглый враг.

   Альдо вскидывает бровь.

   — Ты — моя. Я так решил. И я буду играть с тобой, когда сам захочу. И как захочу, раз уж женой мне ты быть не хочешь, — в бархатном голосе ни тени сомнения.

   Его... вещь. Игрушка. Рабыня.

   Нет. Я не согласна. Нет!

   Сжимаю ослабшие ноги и сильнее сдавливаю грудь непослушной рукой.

   То, что плещется в синих глазах короля — это похоть. Уязвленная гордость, смешанная с одуряющей похотью.

   Я продолжаю закрываться, прижимая к себе обрывки ткани платья.

   Альдо лежит рядом, слишком близко. Полунависая надо мной, опираясь на локоть.

   Синие глаза беспощадно сверлят мое тело. Я как ожоги чувствую там, куда король шеннари смотрит.

   А он разглядывает все с явным удовольствием, не стесняясь.

   Ласкает меня одними глазами. Ощупывает. Пробует.

   Только мне неоткуда ждать помощи. Альдо ясно дал понять: меня не спасет никто.

   Все слишком поздно, когда сильный мужчина лежит прямо на тебе, а его твердое колено между твоих ног. Комната под пологом тишины, и никто даже не подозревает, что здесь творится.

   Я как-то это вытерплю. Никто никогда не увидит на моем плече цветок шеннари короля Альдо.

   Лучше уж боль, чем такой позор.

   Иначе я не только перед своим народом гордо выходить не смогу, я даже на наглейшего короля шеннари не смогу глаза поднять.

   Получится же, что он прав.

   Надо попробовать оттянуть время. Заболтать Альдо, пока не наступит рассвет. Пока служанки не придут одевать меня к завтраку.

   Надежда очень глупая, но крохотный шанс есть.

   Король ведь не просто насиловать меня собрался – это дело пары мгновений… Он же обещал устроить мне позорный цветок.

   — Ты меня не любишь, Альдо из шеннари. Зачем я тебе? Зачем этот фарс и брак? — в глаза Альдо не смотрю.

   Они слишком близко. Как темные омуты, куда провалишься и уже никогда не выплывешь. Так и пропадешь навсегда.

***

АЛЬДО

   В следующий раз я решил навестить свою потенциальную невесту после обеда. В это время наши благородные девицы собираются вместе рукодельничать и сплетничать. У амири скорее всего так же.

   План был простой: подслушать, о чем говорит Камила и подкинуть ей кое-какие мысли.

   Читать я мысли не умею, зато внушать – немножечко да. А дальше дело сделано. Жертва сама выбалтывает, что думает на заданную тему. Только слушай.

   Я понял, что в прошлый раз мне ужасно повезло, и даже списал это на некий знак: дверь, из которой выпорхнула Камила, когда я ее впервые увидел, оказалась не случайной дверью. Она как раз вела в Камилины покои из общего коридора.

   Это я еще тогда выяснил. Подумал, что раз принцесса отсутствует, то изображу-ка я сквозняк, и, может, увижу, что в комнатах ее разозлило.

   Комнаты ответ не дали. Там оказалась, во-первых, спальня. Естественно, я выглянул из окна и оценил ее расположение относительно дворца и окружающей местности, а заодно понял, что принцесса спит одна. При спальне обнаружилась комната для служанок с парой кушеток, значит, в худшем случае принцессу сторожат за дверью. Еще нашлись столовая, гостиная и купальная. Из чего я понял, что принцесса может поесть и принять гостей у себя, а на прогулки куда-то выходит.

   Ну и самое главное: днем ее никто не сторожит.

   Я прощупал помещения и заметил, что мужчины туда почти не заходят.

   Зато у общей двери в покои ими так фонит, что аж воняет.

   Принцессу караулят ночью со стороны коридора. Окно спальни считают безопасным. Ясно дело: поклонники к ней не шастают.

   Я не смог сдержать довольной ухмылки: скорее всего Камила девственница еще. Вот и развлекается невинно.

   Я это исправлю.

   А если девица не девица и встречается с любовниками где-то еще, я это тоже пресеку.

   Только со мной встречаться будет. Мне ее горячий темперамент пригодится.

   «Сквозняк» навестил принцессу, когда Камила ела овощной суп.

   Ничто в ее обеде меня не удивило: что шеннари, что амири избегают мяса. Овощами и травами питаются.

   Принцесса амири видимо не исключение, а вот я – да.

   Впервые я попробовал полузапретное мясо из любопытства. Ведь лучший способ справиться с пороком – это поддаться ему, вдоволь наесться им и в итоге разочароваться.

   В какой-то момент даже страшные пороки становятся простой обыденностью. Больше не вызывают особых эмоций.

   Приходится искать новые шалости.

   Но послушная жена в моем случае – это суровая необходимость.

   А то будет какая-нибудь дура мне мозги долбать по мелочам. Мяса не ешь, веселящие настойки не пей, травы не кури, к врагам будь милостив.

   Я же долго не вынесу: прибью несчастную.

   И хотя я понимаю, что покладистость не то, что стоит ждать от рыжих, я настолько запал на внешность и какую-то неуловимо притягательную пылкость Камилы, что решил дать девице шанс.

   Прокрался мимо обеденного стола за пышную занавеску и сел на широкий прочный подоконник подслушивать.

   Неплохой подоконник, кстати. Для секса удобный.

   Выяснилось, что на служанок Камила не орет. Да и не откровенничает с ними – хорошее качество для королевы, которая всегда окружена чужими.

   Но не зря же я отвлекся от дел и влез в ее покои! Я активно стал внушать принцессе амири мысль позвать каких-нибудь болтливых подружек, раз со служанками она не секретничает, и… поговорить о мужчинах.

   А еще лучше пусть девицы поболтают обо мне. Интересно же, что у амири обо мне неофициально думают.

   В конце концов мое терпение принесло плоды. Служанки унесли посуду, Камила перешла в гостиную – мне тоже пришлось сменить подоконник и укрыться очередной пышной цветастой занавеской – и к моей почти-невесте явились какие-то девицы с целью вместе вышивать. На девиц я особо смотреть не стал, а с Камилой не удержался. Приоткрыл занавеску и стал нагло на принцессу пялиться.

   Есть в ней порода. Правда, чем больше я смотрел на вызывающе огненные волосы, тем сильнее хотелось намотать их на кулак и жестко вдалбливаться в Камилу сзади.

   Так, чтобы она прогнулась в пояснице и вскрикивала от каждого удара. Чтобы ждала их. Чтобы просила и умоляла меня взять ее. Чтобы обильно текла от одного предвкушения, что и как я с ней буду делать.

   Я изучал красивое лицо Камилы с пухлыми розовыми губами, и сам не понимал, что в ней так раздражает и притягивает меня одновременно.

   Девица как девица, разве что глаза больно хитрые, но для меня сам ее вид стал, как вызов.

   Я еще не осознавал, за что, но мне все больше хотелось Камилу наказать.

   За гордость, за дерзкий разлет бровей, за непокорное своеволие, которое я чутьем чуял.

   Сидел, как идиот, на подоконнике уже пару часов. Как приклеенный одержимый пялился, а уйти не мог.

   Эта девица вошла в мысли, точно заноза. Надо бы ее выдернуть, но жалко даже отвернуться, чтобы что-то важное не пропустить.

   Я смотрел, как Камила ловко управляется с вышивкой, слушал бесполезные сплетни о не знакомых мне раздражающих эльфах и настойчиво продолжал внушать ей мысли обо мне.

   Камила больше слушала сплетни, чем сама говорила, изредка вставляла замечания, и я понял, что голос у нее хотя высокий, меня не бесит и не злит.

   Тонкий такой. Девичий. Подходит ей.

   — Альдо, их король? — я нервно сглотнул, услышав вдруг свое имя, когда разговор моими стараниями повернул хотя бы на шеннари. — Король шеннари плохой любовник. Если уж спать с шеннари, то только не с ним!

   Я крепко сжал челюсти. Принцесса вроде не тупая, мне хватило возможности понять. Она или настолько неопытная, или намеренно меня оскорбляет?! На мнение ее подружек мне глубоко плевать, но все же…

   — Почему? У шеннари же их хваленые магические цветы, дар богини! Там любого халтурщика сразу видно! – сисястая подружка Камилы решила заступиться за мою честь? Я понял, что не дышу, ожидая ответ принцессы.

   — Ха, цветы! — Камилла презрительно фыркнула. — Он же не простой шеннари, а король! Если какой-то девушке с ним плохо или никак, чьи это проблемы? Уж явно не блистательного короля! — голос Камилы разлился в воздухе, наполняя мою кровь отборным ядом. — Девушки что угодно с собой сделают ради цветка на плече, чтобы король их наградил. Хоть возбуждающих зелий обопьются, хоть кого угодно будут на его месте представлять, кого на самом деле хотят. Вы же видели его лицо. Такого добровольно никто не полюбит!

   — Думаешь, он настолько эгоист? — влезла еще одна подружка, длинноносая, даром, что эльфийка.

   Камила слегка наклонилась к ней и понизила голос, будто подозревая, что я слышу:

   — Ходят слухи, что да. Альдо знай себе приказывает придворным девушкам его ублажать, а сам ни на что не годен, — Камила звонко хихикнула, а у меня перед глазами в кровавой пелене заплясали демоны.

   Захотелось не то грубо и совершенно непристойно заткнуть ее при идиотских подружках, напугав их всех до смерти, не то... Я не стал воображать подробности.

   Стиснул кулаки и чудом остался на месте, призвав всю свою силу воли.

   Ну смешно же королю в четырнадцатом поколении кидаться на какую-то идиотку. Что она понимает?!

   Я уже знал, что поступлю намного жестче. Но позже.

   А Камила заявила:

   — Такому, как Альдо, девственность отдать — это худшее проклятье. Лучше сразу с демоном пойти, чем с ним!

   Я мысленно усмехнулся. С демоном, значит? И рыжая демоница все еще реально девственница?

   Я почти выжег в мозгах девок этот вопрос, и сисястая поддалась напору, смущенно пискнула:

   — А ты еще... ну... это… ни с кем?

   Камила сделала большие глаза.

   — Ты что, конечно нет! Я выйду замуж честной девушкой. И потом спустя хоть сотню лет законный муж не сможет меня упрекнуть, что я поддалась страсти и кому-то невнятному уступила!

   Я невольно стиснул кулаки. Надо же, какая предусмотрительно расчетливая рыжая стерва.

   Страсти она поддаваться не хочет, а оскорблять меня, приравнивая к немощным импотентам и сексуальным отбросам – да.

   При том, что искренне довольные женщины – гордость каждого мужчины шеннари.

   Меня так никто и не видел. Никто даже не подозревал о моем присутствии.

   Я остался сидеть на подоконнике с застывшей на губах холодной улыбкой.

   Больше девицы ничего интересного мне не обсуждали, но я сидел и пропитывался звонким щебетанием Камилы, как смертельным ядом.

   И уходить не хотел, и голос ее слушал, как журчание отравы по венам, и обдумывал детали, как с ней поступить.

   Хорошей жены из Камилы не будет – язык у нее откровенно поганый.

   Покладистости ноль, зато злости с лихвой хватает. Нежная трепетная принцесса умеет за глаза осудить и попортить чужую репутацию.

   Ну что ж…

   Языку ее я другое применение найду. Будет мне прилежно сосать и вылизывать.

   И насчет девственности своей пусть не беспокоится – недолго этой «честной», мать ее, девушке осталось.

ГЛАВА 3. Немыслимое

КАМИЛА

   Я замираю. Сама не знаю, чего жду. Какой именно ответ.

   Я же уболтать Альдо хочу, а не удостовериться в отсутствии его нежных чувств ко мне.

   Даже как-то оскорбительно, если Альдо ничего ко мне не испытывает. Или нет?

   Король шеннари говорит:

   — Разумеется, я тебя не люблю. И не полюблю, — он хмыкает и выплевывает: — Это политический союз, глупая. Каждая моя любовница умелее тебя, зажатой мыши. Думаешь, мне нравятся женщины, которые могут только трястись и таращиться на меня? Нет. Но наследника ты мне родишь. Даже нескольких. У тебя хорошая кровь, качественная, — пальцы Альдо ожогом ложатся мне на щеку и ведут вниз, к шее.

   Что?! Что он сейчас посмел произнести?! От злости у меня перехватывает горло.

   А этот мерзавец заявляет:

   — Станешь обращаться ко мне на «вы», как пристало послушной жене, и сама будешь охотно вставать на колени и подставлять свой прелестный ротик, чтобы пососать мне. Настоящие женщины, в отличие от тебя, это любят. И прекрасно умеют.

   — Ты совсем чокнулся?! Совсем совесть потерял?! Я тебя ненавижу, и сам ты – мышь поганая позорная! Сам будешь себе рожать! Извращенец!

   Мое лицо горит, словно обожженное кипятком.

   Девушек амири немного учат, как доставлять удовольствие мужу, но с каждым мгновением, с каждым тревожным ударом сердца я понимаю: король шеннари не станет мне мужем никогда. Даже если родной отец меня заставит, я лучше сбегу и начну жить последней нищенкой, чем добровольно выйду замуж за Альдо!

   Я отпускаю бесполезные обрывки платья и изо всех сил толкаю короля шеннари... но только впечатываюсь в его крепкий торс.

   Его дыхание тяжелеет.

   — Горячая принцесса. Отборная кровь... — Альдо внезапно понижает голос, вызывая непрошеные мурашки внизу живота.

   И пытается меня поцеловать. Пытается, потому что я резко отворачиваю лицо.

   Как он смеет меня целовать после того, что заявил?! Мышь! Я ему покажу мышь! Он специально меня что ли подначивает?!

   Я чувствую горячие настойчивые губы Альдо прямо на шее.

   Дергаюсь прочь, но это бесполезно. Альдо клеймит меня невероятно жаркими поцелуями.

   Ниже. И еще ниже. Шею. Плечи. Верх груди.

   Жарко и быстро, как сумасшедший...

   Как путник, нашедший воду в пустыне.

   Бесцеремонно, без сомнения, властно...

   Меня окутывает странная слабость. Внизу живота безумно жарко. Все – чего мне хочется – извиваться.

   То ли прижаться к порочному королю, то ли убежать от него без оглядки.

   Нет, так нельзя… Иначе дикий позор.

   Может, у меня уже начинает проявляться ужаснейший цветок удовольствия?! Он разрушит всю мою жизнь.

   Я теряюсь и вообще перестаю двигаться.

   Губы Альдо будто знают мое тело лучше меня самой. Каждое место, куда он меня целует, отзывается теплом и дрожью.

   Я не понимаю эти ощущения. Я не хочу их ощущать.

   Сердце колотится быстро-быстро, а в голове странная пустота.

   Король шеннари использует какую-то особенную магию, чтобы считать мои слабые места?!

   Почему мне настолько приятно от того, что он делает?

   Альдо все-таки не эгоист, а опытный любовник, с толком перепробовавший кучу женщин?

   Альдо почти не видел мое тело, сразу накрыл его своим, но прямо сейчас увидит ничем не прикрытую грудь.

   Он целует все ближе к ней.

   Я пытаюсь увернуться от его наглых настойчивых губ и со стыдом понимаю: я сделала только хуже. Ткань совсем сбилась. Теперь королю шеннари все видно.

   Мою светлую, всегда защищаемую от солнца кожу. Некрупные, но очень чувствительные соски. Саму грудь — среднего размера, красивую. И родинку в виде крохотной красной звездочки прямо у левого соска тоже.

   Жар заливает меня до самых корней волос.

   — Милая родинка. Очень милая. Вкусная.

   Губы Альдо смыкаются вокруг моего соска.

   Горячо. Странно. А меня как молнией бьет.

   Это пугающе сильно.

   Настолько, что я прикусываю губу, чтобы не застонать. Или не закричать. Я не понимаю себя. Думать не могу. Вся дрожу.

   Я как будто уже не здесь и сейчас. Я как будто далеко, где жарко, остро и... хорошо.

   От того, как язык Альдо нагло облизывает мой сосок, я чувствую, словно внизу живота скручивается пружина.

   Ох нет, нет… Чуть больше этого жара и напряжения – и я начну метаться по кровати, кусая губы.

   Альдо не соврал: он действительно нежен.

   А меня разрывает от стыда и наслаждения.

   Я не закрываю глаза. Я все вижу. И его красивое хищное лицо вижу, и чувствую, как соски набухают и поддаются касаниям языка и ласке явно опытных губ.

   Королю мало – он явно хочет все и больше, ничего не оставляет без внимания. Лижет и втягивает губами то один сосок, то другой. Жадно целует грудь и крохотную родинку-звездочку тоже целует.

   Наверное, стоит схватить его за густые черные волосы, оттащить и ударить по лицу… Порядочная женщина сделала бы так.

   А я не могу так. Я боюсь.

   Даже не боли боюсь – чего-то куда более жуткого.

   Альдо показал, что мое сопротивление для него ничто. А сейчас он забавляется, хотя в любой момент может сломать меня.

   Он ведь так и сказал.

   Кажется, мое тело сошло с ума и живет своей собственной жизнью.

   Реагирует на все прикосновения Альдо.

   Я чувствую себя ужасно: и дико приятно, и пугающе странно. Ни за что не отвечаю и не могу сопротивляться.

   Король шеннари впервые видит меня настолько близко. Скольких женщин он перетрогал, чтобы вот так безошибочно определять, кого как надо ласкать?!

   Чтобы им стало... хорошо. Непристойно. Упоительно... хорошо…

   Чтобы думать связно было все сложнее...

   Я снова кусаю губу и сдерживаю всхлип.

   Позор жуткий.

   — Ты уже моя, Камила. Этой ночью я просто возьму свое, да? — Альдо прекращает поцелуи, но продолжает касаться моей кожи горячими губами.

   Что бы я ни сказала, все бесполезно.

   Сегодня мне не удастся спастись. Чуда не будет. Альдо при всех объявит меня своей. Посмеется над моим отказом.

   — Делай, что хочешь, король шеннари. Я не прощу тебя.

   — Делать то, что я хочу? Ты уверена, вкусная Камила? Не боишься, что я услышу твои страстные стоны наслаждения? — Альдо из шеннари усмехается и выгибает бровь.

   Гад. Ему идет.

   Он слишком красивый и наверняка он это знает. Пользуется внешностью, чтобы очаровать побольше женщин и выяснить, как сделать нам хорошо.

   А теперь все его умения и весь его опыт достанутся мне одной.

   — Никогда, Альдо из шеннари. Я тебя не боюсь!

   — Если ты так уверена, вкусная, я больше не стану тебя щадить. Ты забудешь себя. Все, во что ты верила, ты забудешь и проклянешь. Но ты сама этого захотела, Камила, сама, — Альдо шепчет, не отнимая губ от моей разгоряченной кожи, рождая волнующую щекотку. Многообещающе жутко.

   Сразу же что-то в воздухе меняется. Сам воздух будто начинает пахнуть иначе.

   Приятно, очень томно... Как на уроках удовольствия, когда служанки воскуривают особенные масла для настроения.

   Это темная магия. Игра в подчинение.

   Скоро я совсем перестану соображать и уже точно не смогу ничему сопротивляться.

   Масла просто создают настроение, зато Альдо, похоже, решил меня всерьез одурманить…

   Усилить мои и без того ошеломляющие ощущения…

   Мамочки…

   Одна часть меня в ужасе замирает и умоляет заплакать и начать упрашивать короля шеннари срочно прекратить все это. Пообещать ему все на свете.

   Хотя… что я могу ему обещать?

   Альдо не возьмет деньги. Ему нужно мое тело – тело Альдо и берет.

   Это война. Не просто искушенные ласки мужчины, а самая настоящая битва характер на характер.

   Если теперь я покажу, что испугалась чужого оружия, да пусть хоть проклятой магии, я позорно проиграю.

   — Я хочу увидеть и услышать, как ты кончаешь, Камила. Уверен, мне сильно понравится. Мы повторим это еще и еще. Много раз, — бархатный голос нежно ласкает мне уши.

   А большие ладони на моих бедрах приятно теплые.

   На абсолютно голых бедрах.

   От моего ночного платья остались одни бесполезные обрывки.

   — Обними меня, Камила.

   Я не хочу Альдо трогать! Я никогда не буду его добровольно трогать! Никогда! Я не собираюсь прощать ему мышь! Мне не нужен цветок Альдо на плече!

   А мои ладони уже движутся сами.

   Король шеннари слегка приподнимается на локтях, чтобы мне стало удобнее, а дальше происходит немыслимое.

***

АЛЬДО

   Домой я вернулся совсем бешеный. Смотреть на бесстыжую демоницу и не иметь возможности ее коснуться стало для меня изощренной пыткой.

   И я знал, что ее не касается никто. Это почему-то особенно с ума сводило.

   Я не люблю девственниц. Я не вижу ничего привлекательного в том, что девка зашугана, боится и вообще не знает, с какой стороны подойти к мужчине.

   Хотя таких странных девственниц наверняка и нет нигде. Ведь пока что-то не знаешь, испытываешь к этому больше любопытства, чем когда все известно.

   Я до полной одури и до боли в яйцах хотел сделать Камилу своей. А ее девственность прямо вопила, что она еще ничья. Своя собственная.

   Мне аж панические мысли полезли, что пока я тайно высиживал на подоконнике, кто-то более умный или более наглый пришел и открыто попросил у короля амири руки его дочери.

   Я весь извелся, ошалевая и не понимая, что со мной происходит. Какого хрена я настолько зациклился на почти случайно выбранной девке.

   Но я знал: трахну ее, и меня отпустит. Скорее всего, раза не с первого. С пятого может. Или с десятого. Но отпустит.

   Рыжие не мой фетиш, зеленоглазые тоже не фетиш. У меня и пристрастий особых нет.

   Просто эта конкретная Камила зацепила сильно.

   Первым делом, когда я собрал мозги в кучу, я созвал совет.

   И с совершенно спокойной мордой объявил, что намерен жениться. Кого, мол, посоветуете, уважаемые? Особенно я «заинтересовался» мнением Марко, моего главного советника.

   Я понимал: каким бы больным одержимым до прелестей Камилы я ни стал, подданным об этом знать незачем.

   Иначе Камила будет моим официальным слабым местом.

   Да и для нее это опасно.

   Безусловно, король шеннари обязан любить свою королеву и очень регулярно ее трахать, демонстрируя всем свежесть магических цветов, но с ума при этом он сходить не должен.

   Король еще же за гарем свой отвечает. Гарем потихоньку набирается у каждого неженатого принца и так и доживает в каком-то составе до его свадьбы.

   А потом все зависит от королевской семейной жизни. Бывали случаи, когда короли раздавали всех до единой гаремных женщин замуж. А бывало, что продолжали наведываться к ним сами.

   Король по повериям шеннари наделен особой милостью богини Киры. Чем больше женщин он «облагодетельствует», тем лучше.

   Так или иначе, я о своем гареме думать всерьез пока не мог. Плевать мне было, что девицы скажут о моем желании жениться.

   На Марко и других советниках я техники внушения мыслей не применял: они опытные, могли бы и почувствовать. Просто ждал, когда почтенные эльфы назовут имя Камилы из амири, и «заинтересовался» ей вместе с охотно впихиваемой мне советниками Эммой из седари.

   Ничего такая Эмма, возможно, породниться с седари мне было бы выгоднее, но… мне не хотелось немедленно поставить Эмму на колени и шлепнуть ей налитой головкой члена по губам. Не хотелось трогать наверняка прелестную Эмму и даже с ней разговаривать.

   Зато с одной рыжей стервой хотелось пообщаться прямо до зуда. И послушать, что она скажет в свое оправдание дерзкими розовыми губами.

   В итоге мне надоело изображать несуществующие раздумья, я поблагодарил совет и заявил, что вечером следующего дня вместе с подданными приду порталом к амири свататься.

   — А если девица откажет, мой король? — Марко я простил наглый вопрос. В конце концов, зачем мне иначе советники, не только же для вида.

   — Если захочет пококетничать – откажет. Благочестивая девица не должна с наскока соглашаться на предложение почти незнакомца, верно?

   Я сказал, а сам задумался: при таком-то паршивом отношении, как у нее, Камила гарантированно мне откажет. Еще и посмеется надо мной при всех.

   Этого я ей не прощу.

   Но я и так уже ее прощать не собирался. Она слишком засела у меня в мозгах, чтобы куда-то ее отпустить.

   Пусть подданные считают меня самоуверенным – я дал всем понять, что неприязнь принцессы станет просто частью моего плана.

   И распорядился начинать свадебные приготовления. Они долгие, раньше объявишь – подданные быстрее управятся.

***

Перед встречей с Камилой я раз двадцать проверил свою одежду. Все ли блестит, нет ли где пылинки, аккуратно ли лежат волосы.

   Тупость какая-то, и не первая же встреча – я Камилу уже видел.

   А считай, как первая.

   Камила меня раньше только на портретах видела. И я глупо захотел показаться ей живьем лучше, чем на любой льстивой мазне.

   Не знаю, на что я в самом деле надеялся.

   Но я зациклился на том, чтобы все сделать по форме. Хотя совсем по форме самому не ездить, а сватов послать с подарками.

   Подарки я тоже с собой взял. Редкости и ценности, больше интересные отцу Камилы, чем ей самой. Выкуп.

   Я понимал: неприглядную правду о наших отношениях с Камилой будем знать только мы с ней.

   Всем остальным нужна красивая сказка, достойная обоих королевских домов. Непременно про любовь и согласие.

   Они ее получат.

   А я приготовился получать свой ушат помоев.

   Или в лицо Камила не осмелится меня оскорблять?

   Тогда я в ней немного разочаруюсь.

   Хотя… мудрость королевы в сдержанности.

***

Тронный зал дворца амири сиял до зайчиков в глазах. На светильники они явно не поскупились, мне даже на миг представилось, что это лекарская комната, где операции делают. Только очень большая.

   На этот раз вскрывать собрались меня.

   Принимали, однако, с почетом. Амири нарядились в свои лучшие одежды и украшения, чтобы не упасть в грязь лицом перед шеннари, и выглядели очень достойно. Впрочем, как и мы.

   Ну, войны амири с нами явно не хотят, но догадывались ли они, зачем я с подданными к ним явился?

   Я сразу и не понял, потому что Камила в зале была, как и все ее братья. А поскольку наследный принц там один, остальные могли бы не приходить.

   Но сидели и меня ждали. И на меня смотрели внимательно и спокойно.

   Не так, как эта рыжая нахалка.

   Камила, принцесса амири, вроде бы находилась в зале, одетая в шикарное алое платье с большим и очень нескромным вырезом. Но смотрела она куда угодно, только не на меня.

   Я ни одного ее взгляда не поймал. Ни робкого, ни дерзкого, ни равнодушного – просто никакого.

   Нагло я, естественно, не пялился, так не положено, но боковым зрением отметил: великолепная, ослепительно красивая рыжая сучка намеренно меня игнорирует.

   Взгляда ей даже жалко.

   Ничего. Посмотрю, как она будет извиваться и скулить от ужаса, когда увидит все, что я для нее приготовил.

   Мои вены уже пропитались ядом, а ее тихое сопротивление лишь подписывало Камиле жесткие приговоры один за другим.

   Я не отпущу ее.

   Я женюсь на ней ради политической выгоды.

   Но Камила из амири за все ответит.

   За то, что меня завела. За то, что вообразила себя хитрой интриганкой, способной со мной тягаться.

   Эта ночь расставит все по местам. Последующие дни и ночи тоже.

   Король амири сказал мне, что его дочь якобы «подумает». Открыто ссориться со мной не стал.

   Ну что ж, такие слова даже облегчали мне задачу.

   «Подумает» – это обычно «да», девушки ведь любят для приличия и для интриги поломаться.

   А Камила на меня так и не посмотрела, пока ее отец со мной беседовал. Сидела гордая, как изваяние.

   Я наплевал на все. Не сдержался. Поза ее равнодушно-горделивая меня задела, наверное.

   При всех послал Камиле мысленный приказ посмотреть на меня.

   Передавил, мог быть обнаружен, но каяться не собирался.

   Длинные густые ресницы Камилы дрогнули. Зеленые глаза испуганно заглянули мне прямо в душу.

   Клянусь, принцесса побелела несмотря на то, что как все рыжие, она и так на редкость белокожая.

   А я удовлетворенно улыбнулся про себя: ты еще не знаешь ужас, вкусная. Но ты его узнаешь.

   А я спросил у короля амири, сколько его дочь собирается думать. Король немного замялся, не ожидал от меня такой «непонятливости». Думал сразу и сплавить меня прочь порталом.

   Но заявил, что к завтрашнему вечеру ответ мне дадут. Сутки, значит, на размышления трепетной девице.

   А поскольку был уже поздний вечер, амири разместили меня с подданными в парадных гостевых покоях. Естественно, находящихся безмерно далеко от комнат принцессы.

   На всякий случай, не иначе. Я ведь прибыл только с одними мужчинами.

   Стражу к дверям амири не приставили, это было бы слишком нагло настолько не доверять гостям. Но мне бы и стража не помешала: зачем выходить через двери, когда есть окна?

   А если амири думают, что король шеннари настолько изнежен или самолюбив, что побрезгует ими воспользоваться, амири сильно ошибаются.

   Когда стало достаточно темно и поздно, я переоделся во все черное и пошел на штурм принцессиного окна.

   Ночной холод немного остужал разгоряченные нервы, но ни одна сила в мире не была уже способна меня остановить.

   Я слишком хотел то ли саму Камилу, то ли почувствовать свою власть над ней и стереть ее глупые мысли о моем мнимом бессилии, то ли меня вело что-то еще, о чем я пока не собирался думать.

   Принцесса как будто меня ждала: оставила окно незапертым.

   Ну, не ждала конечно, просто проветривала комнату.

   Еще не забираясь внутрь, я магией пригасил все ночные светильники – окно принцессы наверняка просматривается с разных углов, а оставаться невидимкой я уже не собирался.

   Я осмотрел свою жертву: нежная, беззащитная, розовые губы невинно приоткрыты. Из-под одеяла высовывается аккуратная ножка.

   Я больше не медлил.

ГЛАВА 4. Власть короля

КАМИЛА

   Черная магия Альдо полностью подчиняет меня.

   Я с любопытством глажу литые плечи короля шеннари. Сама. Своими руками глажу.

   Мне интересно, мне хорошо, мне приятно на ощупь...

   Альдо красивый сильный мужчина, и я не чувствую ни капли смущения. Одно любопытство.

   Я хочу видеть, как Альдо будет откликаться на меня. Как он еще больше возбудится, ведь он и так на грани и еле сдерживается.

   Просто Альдо не хочет меня напугать. Хочет, чтобы мне было очень приятно.

   Сейчас я абсолютно в этом уверена.

   Я в предвкушении прикусываю губу. Увы, пока свою. А хочется его.

   Мне… нравится гладить Альдо. Мне приятен он весь целиком.

   До дрожи, до мурашек, до волнующего жара приятен.

   Нежно произношу его имя вслух:

   — Альдо…

   Не узнаю свой полный сладострастия голос. Чувственный, будто я ласкаю любимого словами.

   Мамочки… Позор-то какой.

   Остатками разума я выныриваю из вязкой дурноты сладострастия.

   Я своими собственными руками глажу бандита, который мне что-то там внушает.

   Жуткий мрак!

   К счастью, я сквозь свободную черную рубаху его глажу, не касаюсь пальцами его смуглой кожи, но мне вполне хватает понять, насколько король тренирован.

   Он не мальчик. Мужчина. Молодой, красивый, на пике силы.

   Что-то в глубине души предательски замирает. Я снова прикусываю губу, удовлетворенно замечая, как еще больше темнеют его синие глаза.

   Альдо меня сильно хочет, он сам околдован мной.

   Я удовлетворенно улыбаюсь. Пусть хочет. Пусть мучается, предвкушает и ждет, когда я ему разрешу себя трогать.

   А мне хочется приласкать его голову.

   Черные густые волосы где-то до плеч, они очень мягкие и слегка вьются. Их хочется коснуться еще и еще раз.

   Что?!

   Я упоенно ласкаю врага?!

   Этого мерзавца, для которого я жалкая, зажатая мышь?!

   «Все, во что ты верила, ты забудешь и проклянешь. Но ты сама этого захотела, Камила, сама» – как наяву слышу шепот Альдо.

   Ох, нет. Нет!

   Как завороженная, я перебираю его черные пряди сквозь пальцы и не могу остановиться.

   Словно мне это по-настоящему нравится. Будто сам король шеннари мне нравится, и мне безумно хорошо и приятно с ним.

   Нет!!!

   Внезапно он усмехается:

   — Что ж, ты хотела поиграть со мной, Камила? Желание принцессы достойно исполнения. Видишь, тебе приятно, и тебя все устраивает. Ты же этого хотела? А теперь давай сыграем по-настоящему. Удовлетворим и мои желания тоже.

   И он, Альдо, король шеннари, начинает целовать меня всюду.

   Совсем всюду.

   Жадно, настойчиво и жарко целует мне лицо, шею и грудь. А его теплые нежные ладони мягко гладят мои бедра со всех сторон, но не касаются волос между ног.

   Я дрожу от накатывающего сумасшедшими волнами, дичайшего, одуряющего возбуждения.

   Я не хочу поддаваться этому.

   Я боюсь Альдо из шеннари. У него слишком много власти надо мной.

   Я не хочу изгибаться и плавиться в его слишком умелых руках, понимая, что это то ли из-за его магии, то ли из-за опыта с сотнями женщин.

   Не хочу!

   Его губы опять нежно втягивают мой сосок, я чувствую бесконечно приятные прикосновения горячего гладкого языка, и... как со стороны слышу свой полный искреннего удовольствия стон.

   Это не я. Не могу быть я. Мне нельзя...

   У меня на плече появится цветок, и все станут считать меня жалкой подстилкой Альдо. Решат еще, что я ползаю у него в ногах, вымаливая ласку.

   Ужас просто.

   В голове все плывет.

   — Громче. Не сдерживайся. Вот так, — теперь это страстный шепот. Нетерпеливый. Подчиняющий. Такой, словно Альдо по-настоящему увлечен то ли ласками, то ли мной самой.

   Хотя меня король шеннари никогда не полюбит.

   А тело словно живет отдельно от меня.

   Оно само выгибается, подставляя грудь под мужские крепкие поцелуи так, чтобы стало еще чувствительнее. Еще приятнее.

   Бесстыдно и жадно. Требовательно.

   Словно Альдо лучший любовник во всем мире. Как будто я всю жизнь только о нем и мечтала.

   Я закидываю руки за голову, сейчас мне так хочется, а его горячие поцелуи уже на животе.

   Все ниже и ниже. Нетерпеливее.

   Безумнее. Острее.

   Чье это нетерпение? Его или... мое?

   Альдо хочет меня. Альдо пришел меня взять.

   Он быстрым плавным движением разводит мне колени, и его лицо оказывается прямо там.

   Сейчас он видит все. Вообще все.

   То, что никто, кроме мужа, видеть не должен.

   Я всхлипываю и шире раздвигаю ослабевшие ноги. Меня совсем ведет, и отказаться от ласки Альдо мне сейчас хуже, чем умереть.

   Мысли тонут в вязком мороке наслаждения.

   Позор страшный.

   В самом кошмарном сне я не представляла, что окажусь перед Альдо из шеннари настолько жалкой игрушкой.

   Голой, с призывно раздвинутыми ногами, в порванном платье.

   Изнемогающей от наслаждения, которое дарит он.

   Игрушкой, которой настолько хорошо от преступной ласки, что на все наплевать.

   Прямо, как Альдо и обещал своими порочными губами.

   — Приподними ладонями грудь. Давай, моя хорошая. Отдайся мне сама. Ты так хочешь...

   Хочу, дико хочу.

   Перед глазами все плывет. Я ошалело чувствую собственные непослушные пальцы на сосках.

   Облизываю пересохшие губы.

   Это не я ласкаю свои соски. Это не я свожу груди вместе, делая между ними красивую ложбинку.

   Это чужая магия, но я не могу ей противостоять.

   Я не хочу ей противостоять.

   Я хочу показывать себя. Хочу соблазнять этого красивого сильного мужчину до крайней точки его кипения. Хочу наслаждаться им... Сейчас...

   — Отменная шлюха. Как сладко ты будешь ласкать меня... Но сначала я попробую тебя.

   Хлесткие слова бьют по нервам. Мне больше не стыдно. Мне от всего хорошо.

   Шлюха... Для мужа можно быть шлюхой. Даже нужно стать очень развязной и ненасытной, чтобы он ни на каких других женщин не смотрел.

   Мои щеки горят, все тело горит.

   Только Альдо из шеннари мне не муж.

   Он мой злейший враг.

   Я задыхаюсь от негодования. Это кошмарное унижение.

   А распутный язык Альдо неумолим.

   Когда я урывками прихожу в сознание, выныривая из блаженно-острого дурмана, то понимаю, что пытаюсь кусать свое запястье, чтобы даже не стонать — чтобы не кричать в голос от того, что его страстный язык со мной вытворяет.

   Когда я смотрела на портреты короля шеннари, то этого и пугалась: все сжигающей страсти, которую в нем подозревала.

   Теперь я сгораю в этой страсти без остатка.

   Я хочу кричать так громко, что, если бы не полог тишины распутного короля, о моем стыде и позоре знал бы уже весь дворец.

   Я приближаюсь к неизбежному. От дикой, непристойно изощренной ласки языка я чувствую сумасшедший жар внизу живота и мне невыносимо хочется облегчения.

   Я хочу умолять короля никогда не останавливаться... Чтобы еще... И еще... Я стискиваю зубы.

   Шеннари не читают мысли.

   Главное, не кончить. Нужно сдержаться, нужно как-то отвлечься, чтобы только не появился позорный цветок.

   Язык Альдо движется быстро-быстро, по моей крайне чувствительной точке.

   Я больше не могу это выносить.

   Мне слишком горячо. Я вся дрожу... Слишком остро и почти больно, насколько я хочу... его хочу... Чтобы Альдо прямо это... Сейчас...

   Мир взрывается в оглушительной тишине, вспыхивая сполохами конфетти.

   Я не успеваю в себя прийти... Меня еще продолжает выгибать от пережитого наслаждения, а перед глазами плывет туман, когда я чувствую чужую плоть между своих широко разведенных ног.

   Я не знаю, когда Альдо из шеннари успел раздеться, но продолжаю вполне удовлетворенно наблюдать, как этот мужчина приподнимает меня за попу, так что мои ноги оказываются очень высоко.

   Непристойно. Отвратительно... Сладко.

   Так сладко и так правильно, ведь я хочу его в себя целиком.

   Сама хочу.

   Как последняя шлюха.

   И я чувствую давление между ног, все сильнее... Каждой клеточкой тела ощущаю, как Альдо из шеннари наполняет меня.

   Мягко, бережно, зацеловывая мои горящие лицо и шею.

   И когда я на короткий внезапный миг ощущаю резкую боль, его поцелуи только становятся жарче и нежнее.

   — Моя...

   Альдо произносит это при каждом болезненно сладком, лишающем воли и надежды толчке в меня.

   Моямоямоя... Бесконечно...

   Егоегоегоего...

   Я хватаю его за плечи и царапаю.

   А когда Альдо врезается в меня, чтобы излиться от переполняющего его наслаждения, я исступленно обнимаю его крепко-крепко, пока моя душа плачет от позора.

   Я не хочу смотреть на свое плечо. И так знаю: после всего, что случилось, там ярко пламенеет стыдный цветок.

   Наверняка красный. Ослепительно алый, как моя отданная Альдо девственная кровь.

   И утром, когда об этом узнают все, меня ждет еще большее унижение.

   Король шеннари продолжает ласково меня обнимать.

   Все закончилось, но он никуда не уходит. Только слегка отстраняется, его плоть уже не во мне, мы больше не одно целое.

   Я прислушиваюсь к себе и ощущаю: ничего нигде не болит и даже не тянет.

   Так, словно все только что произошло по реальной любви.

   Будто я была настолько мокрой, что Альдо не причинил мне ни капли вреда.

   Я и была… Думать об этом не могу.

   Даже та боль, что я почувствовала на мгновение, когда потеряла девственность, уже кажется мне совсем нереальной.

   Меня с головой накрывает нестерпимый, чудовищный стыд.

   Шеки, уши и, кажется, даже грудь горят.

   Стыд затапливает каждую клеточку моего тела, пока я бессильно продолжаю лежать, обнимая Альдо, короля шеннари.

   Того, кто обманом и магией забрал мою честь.

   И дал такое... Нет, вот об этом мне думать слишком невыносимо.

   Я же себя предала. Все забыла и улетела с Альдо в наслаждение. Полностью ему отдалась.

   Врагу.

   Наглому бандиту.

   Тому, кто меня никогда не полюбит.

   Мне хочется реветь от разочарования и унижения.

   И кто во всем виноват? Я сама.

   Я и только я…

   Альдо внезапно целует меня в висок.

   — Мне очень понравилось, Камила. Ты была такая горячая. Восхитительная, такая отзывчивая... Отборная кровь. Пожалуй, некоторых своих любовниц я отпущу. После тебя с ними будет скучно. Но не всех.

   — Заткнись. Ты мне уже надоел со своими оскорблениями. Молчи, проклятый! – я не успеваю договорить. Оказываюсь прижата к постели одним только враз потемневшим пронизывающим взглядом короля.

   Жутким. Продирающим до костей.

   А мой подбородок фиксируют крепкие пальцы Альдо.

   — Нет, Камила. «Вы» и «муж мой». Только так. На остальное ты еще не заслужила право. И, возможно, ты никогда его не заслужишь. Исключение одно. Те моменты, когда я буду ласкать тебя... Мне нужны сыновья, а дети, зачатые в страсти, сильнее и крепче. Да и цветок любви надо обновлять регулярно.

   — Никогда, Альдо из шеннари. Ты обманщик! Твоя магия ужасна! А добровольно я никогда не дамся тебе! Иди вон отсюда!

   Его раскаленные пальцы продолжают удерживать мое лицо.

   — Это уже не первое лживое и бесполезное «никогда» за сегодня. Впрочем, я и не ждал, что ты будешь умной. А я свое слово держу. — большой палец короля с нажимом проводит по моей нижней губе. — За каждую дерзость ты будешь отдаваться мне, пока не забеременеешь. Ты уже поняла, Камила, что будешь хотеть меня сама от всей своей души. Чем сильнее ты станешь меня проклинать, чем острее будут твои желания. Начнешь ерзать при всех, изнемогая от вожделения. Будешь трогать себя на виду у служанок и придворных. Начнешь вслух умолять меня тобой овладеть...

   Я замираю от ужаса и даже не потому, что я верю Альдо. Ну, что я начну при всех извиваться и стонать.

   Я и так уже опозорена хуже некуда.

   А вот то, что дыхание Альдо снова тяжелеет, пугает меня по-настоящему.

   Сейчас он снова возьмет меня, а я опять покорно отдамся ему?

   Я юная и слабая девушка. А он взрослый мужчина. Вряд ли ему достаточно одного раза... Он наверняка сейчас только вошел во вкус.

   Мамочки…

   Но звать Альдо мужем я не смогу.

   Муж должен любить жену, а не вот это все…

   Если Альдо набросится на меня уже без магии, мне все-таки придется перетерпеть?

   Кончики пальцев покалывает от неимоверного напряжения, а в висках пульсирует боль.

   Я жду чего угодно, но не готова к смешку в тишине.

   — Опять решила мне отдаться? Моя ненасытная вкусняшка... Нет, милая, я хочу, чтобы утром ты выглядела свежей и довольной. Хотя все, что мне на самом деле сейчас хочется — попробовать тебя снова. Не умоляй.

   Светлая Кира, как же стыдно…

   Альдо теперь любое мое молчание будет за желание ему отдаться принимать?!

   Еще чего не хватало!

***

АЛЬДО

   Когда в твоих руках роскошная полуобнаженная девушка, которая умопомрачительно пахнет, оставаться трезвым сложно.

   Жажда мести рвет вены, затмевает разум и приказывает овладеть ей немедленно.

   Сам себя торможу: нельзя. Мне нужен ее цветок любви, а невинная и одновременно расчетливая девица вряд ли потечет от явной грубости.

   Ей будет больно, и вся моя затея провалится.

   Я ненавижу Камилу из амири и тем сильнее хочу, чтобы она сошла с ума от собственных стонов наслаждения.

   Женщину сложно сломить страданием. Но они готовы ползти, сбивая колени в кровь, за тем, кого любят. За тем, кто дал им почувствовать нереальное удовольствие, а затем выкинул вон.

   Я заставлю Камилу кончить столько раз, сколько она сможет, покажу всем ее цветок, увезу из ее дома к себе… а дальше уже смогу делать с ней все, что захочу.

   Я стараюсь больше ласкать ее, чем разговаривать, ведь у женщин – и безусловно у Камилы – есть мощнейшее оружие. Они сами не всегда грамотно оценивают его силу.

   Это слова.

   Именно острые слова Камилы распалили меня настолько, что я стискиваю ее роскошную задницу и помечаю кожу частыми поцелуями. Она сладкая. Нежная. Безумно вкусная.

   У меня в голове мутится от того, насколько это наказание прекрасно.

   Я рискую сойти с ума и увлечься всерьез. И тогда…

   Я уже сказал Камиле слишком много. Все свои планы выболтал насчет ее души и тела.

   Но я придумаю новые. Прямо сейчас.

   Играть Камилой, использовать ее в своих целях и в интересах шеннари – я ведь этого хочу?

   Остервенело трахать ее, растягивая собой.

   Сейчас я соображаю слишком мало, когда строптивая принцесса подо мной, и никуда ей не деться. Она голая, ослепительно красивая, но слишком меня ненавидит.

   А мне нечего ей сказать, чтобы успокоить.

   Я не люблю ее. Я не собираюсь ее любить. Совру в этом, навлеку на себя еще больше проблем.

   Камиле мало моих даже самых страстных поцелуев. Она совершенно неопытна, не искушена, не привыкла к мужчинам, да еще и напугана. Она не только не кончит, но даже не расслабится.

   А мне это позарез нужно. Нужен ее проклятый цветок на плече.

   В насилии меня, конечно, публично не обвинят. Замуж король амири свою дочь всяко отдаст.

   Но чужие рты не закроешь, сплетни расползутся по всем ближним и дальним землям, и мое имя покроет несмываемый позор.

   Терять мне совершенно нечего, и я колдую.

   Заклятие темное и опасное, оно лишает жертву воли, начисто сбивает контроль разума и выпускает наружу ее самые глубинные желания.

   Если я когда-либо мог бы понравиться той не оформившейся пока женщине, которая живет внутри Камилы, эта часть ее души проснется.

   Проснется и пылко ответит мне, как бы это ни было противно самой принцессе.

   Я жду ее весь взмокший, с дико колотящимся сердцем. Отсчитываю мгновения и почти не верю, что чудо случится.

   Только эта женщина, внутренняя суть Камилы, сможет спасти меня.

   Ее зеленые глаза загораются желанием. На чувственных губах расцветает улыбка, и я понимаю: магия сработала.

   Теперь Камилой управляет ее жадная до приключений и удовольствий часть. А уж удовольствие я ей обеспечу.

   Если сама Камила будет потом себя же ненавидеть и проклинать – я переживу.

   Призрачной женщине внутри нее на все плевать: на порванное платье, на то, что я грубый захватчик, на то, что Камила практически сказала мне «нет».

   Она плавится от удовольствия, трогает меня, шире разводит ноги и совершенно меня завораживает.

   Я хочу ее. Ее – безумно хочу.

   Сам проваливаюсь в бездонный порочный морок, где даже нет меня, есть только чистое желание.

   Прихожу в себя, понимая, что, как безумный, шепчу: «моя».

   Кто моя? Камила из амири или этот призрак?

   Призрак снова улыбается, ее белоснежные зубы кажутся мне оскалом:

   «Не твоя, Альдо. Не твоя».

   Посмотрим, демоница. Посмотрим. Я вызову тебя снова, уже без магии.

   Буду вызывать раз за разом и снова и снова покорять, когда уже не девственная Камила будет мне отдаваться.

   Наслаждение слишком острое, оно переполняет меня.

   Я изливаюсь в Камилу, а потом соображаю, что жениться нам надо немедленно. Если ребенок появится после этой ночи, он не должен считаться бастардом или недоношенным. Мне не нужны паршивые слухи.

   Смотрю на Камилу: она все еще в моих объятиях, а на ее белом плече пламенеет цветок.

   В глазах принцессы амири больше нет удовольствия.

   Там ужас. Там стыд. И там вызов.

   Дерзкий. Отчаянный. Желанный.

   Я люблю вызовы. Кажется, я попался.

   Камила очень предсказуемо обзывает меня и говорит, что уже ни на что не согласится по доброй воле.

   Но в глубине ее глаз я вижу глубокую усмешку призрака.

   Отлично.

   Я посмотрю, как ты переживешь хотя бы эту ночь, принцесса. Сможешь ли уснуть рядом со мной? Я ведь не собираюсь никуда уходить.

***

Когда до Камилы доходит, что ближайшую сладкую ночь мы проведем вместе, она пугается. Но сразу берет себя в руки, а мне забавно смотреть на ее меняющее выражения лицо.

   — Я не уйду, принцесса. Я твой любящий жених. Сражен твоим великолепием и не в силах отпустить тебя ни на мгновение, — поясняю, улыбаясь.

   Камила бледнеет. Потом краснеет. В красивых глазах вспыхивает ярость.

   — Выйдите вон. Сейчас же.

   Ммм, лапушка. Вот как ты заговорила. Решила все же звать меня на «вы»? Опасаешься, что иначе превратишься в похотливую течную самку?

   Я преувеличил: такого заклинания нет. Вернее, оно наверняка есть, но уж слишком жесткое. По головке не погладят даже короля, вздумай кто из нас такое использовать.

   Потому что ты в самом деле немощен, раз не можешь заставить женщин хотеть тебя без трюков.

   Но Камилу я не собираюсь разубеждать. Пусть боится хамить мне.

   — Если я куда и выйду дорогая, то лишь помочь тебе принять ванну после танца нашей страсти. Как ты на это смотришь?

   Девушка теряется. Как еще она смотрит?

   Ищет глазами одеяло, а я его сразу сдернул и на пол кинул, когда в комнату влез, чтобы не мешалось.

   Камила держит ноги вместе и прикрывает грудь распущенными волосами. Дурочка, ну зачем так стискивать коленки?

   А потом она вскидывает подбородок, чему-то дерзко улыбается и отвечает:

   — Никак. Обойдусь без вашей помощи.

   Нет так нет. Было бы забавно, если бы «да».

   Но страха я в невесте уже не вижу. Это интригует.

   Кровать у Камилы широкая, даже просторная. Я лежу, закинув руки за голову, и разглядываю свою трофейную принцессу в упор.

   В лицо она мне не смотрит. На тело тоже не смотрит – ну ясно, я же так и голый. Наготы не стыжусь, после секса в тряпки не кутаюсь.

   Принцесса грациозно – клянусь, специально – встает с кровати, скидывает с себя обрывки чего-то розового, в чем спала, а я и не посмотрел на ее одежку, прежде чем порвать, и выходит в соседнюю дверь.

   Там у нее купальная.

   Наверное, я мог бы пойти за Камилой следом, но зачем?

   Пусть она сполоснется. Пусть в конце концов поплачет.

   Выход из купальной один – в спальню. Если там только тайных дверей нет.

   Но далеко Камила со своим цветком шеннари все равно не убежит: его не скрыть даже магически, не говоря о простой косметике. Потому мы, шеннари, очень хорошо думаем перед тем, как изменять официальным партнерам: по узору цветка все видно.

   Я встаю с кровати и перестилаю простыню так, чтобы под нами была чистая сухая ткань, никаких пятнышек крови. Поднимаю одеяло с пола и отряхиваю его. Одеваюсь в свои сброшенные вещи, ложусь и накрываюсь одеялом.

   Завтра предстоит разбираться с королем амири. Разыграю по нотам безумную любовь с его дочерью. А познакомились мы якобы раньше, я к ней порталами бегал.

   Лежу и сердце не на месте: чего там моя невеста застряла? Проверять нельзя. Напугаю ее с концами, никаких мне больше цветов любви никогда: Камила даже рядом стоять со мной не сможет от ужаса, и весь спектакль накроется.

   Магией я ее больше принуждать не собираюсь точно.

   Смотрю в стену, а когда перевожу взгляд, чуть не вздрагиваю: Камила уже около постели стоит, закутанная в одни лишь волосы.

   Подошла бесшумно, точно призрак. Буду иметь в виду, что она так умеет.

   Красивое лицо полыхает гневом, прямо завораживает.

   Я честно пытаюсь не смотреть на курчавые рыжие завитки между ее стройных ног. Только в лицо.

   — Вы так и не ушли?

   Ее голос – бальзам для моих ушей.

   — И не уйду, вкусная. А завтра скажу твоему отцу, что между нами давно любовь. Перечить мне не советую. Я, знаешь ли, умею выигрывать в переговорах. Не хочешь спать – тебе же хуже. Все решат, что тебя утомила наша страстная ночь, — не знаю, отчего невеста меня настолько бесит. Привлекает и дико злит одновременно. Я умею быть галантным, но с ней я почему-то какой есть. Без прикрас. Откидываю уголок одеяла приглашающим жестом. — Ляжешь со мной, принцесса?

   Она фыркает, но отбрасывает одеяло со своей половины целиком. Осматривает простыню, на миг удивляется ее чистоте и… юркает под одеяло.

   Голая, ослепительно прекрасная. И… на сегодня ей точно хватит, болван.

   — Так и будешь смотреть в потолок? — интересуюсь, когда проходит несколько мгновений, а Камила все еще лежит, вытянувшись струной. Изваяние, а не юная дева.

   — Мне не о чем с вами говорить.

   Мир перед глазами вмиг чернеет.

   Не знаю, что со мной. Почему простые слова, сказанные именно ее розовыми губами, настолько меня жалят.

   Срываюсь. Снова произношу пару магических фраз.

   Посмотрим, как тебе понравится это особое заклинание, Камила из амири.

ГЛАВА 5. Рана

КАМИЛА

   Я чувствую себя довольно паршиво.

   Повоевала, называется.

   Обесчещена мужчиной, который меня презирает.

   Это вчера он жениться хотел. Сегодня он хочет только, чтобы я любовницей ему стала. И чтобы рожала ему детей, поскольку кровь у меня отборная.

   Нашел тут племенную кобылу!

   Ненавижу короля шеннари.

   Не понимаю, чего он как разлегся на моей кровати, так и лежит. Торсом своим завидным сверкает.

   Альдо же получил меня, так чего не убирается восвояси? Ему же выделили покои переночевать.

   А так он может теперь гордиться, что мою девственность забрал. Цветок позорный всем гордо показывать.

   У меня опять от стыда горят уши.

   Надо как-то переодеться и помыться. Я вся в следах Альдо. В его поцелуях. В сперме.

   И от моего ночного платья одни обрывки остались.

   Просто жуть.

   Не так я представляла свой первый раз с мужчиной.

   Без любви, зато с какой-то чернейшей магией, от которой я стала сама не своя.

   Полный кошмар.

   Главное, верить, что это все от магии было. Иначе я окончательно потеряю остатки самоуважения.

   Я унизила Альдо, зато Альдо так унизил меня, что мне дико хочется прореветься.

   Но не при нем же.

   Я закрываюсь волосами и стискиваю вместе колени. Ощущение между ногами странное, хотя это и не боль.

   Мне холодно и тоскливо.

   Только мысль, что я принцесса из древнего славного рода амири, придает мне сил. Я все выдержу и как-нибудь справлюсь.

   Ты не заставишь меня ненавидеть себя саму, Альдо из шеннари.

   — Слушай, король. Когда ты уже свалишь, а? Мы переспали, чего тебе от меня еще надо?!

   На порочных губах Альдо появляется кривая улыбка.

   — Я не уйду, принцесса. Я твой любящий жених. Сражен твоим великолепием и не в силах отпустить тебя ни на мгновение.

   Это он-то любящий?! Да он меня впервые сегодня увидел! Ну, может, раньше видел, на портретах. Кого он мог любить, свои грязные фантазии с моим участием что ли?

   Стоп. Жених?!

   Альдо из шеннари все еще собирается на мне жениться?

   Чтобы дальше меня изводить своими магическими фокусами?

   Ах да.

   Политический союз.

   Дети ему нужны.

   Ему, но не мне. Меня родители не растили для замужества по расчету.

   Все, что хочу я – оказаться от опаснейшего короля как можно дальше. Теперь я уже точно знаю, насколько Альдо из шеннари коварен.

   Сбежать он мне не даст, но… он говорил звать его на «вы»?

   Это создаст между нами стену. Идеально!

   — Выйдите вон. Сейчас же.

   Альдо деланно широко улыбается.

   — Если я куда и выйду дорогая, то лишь помочь тебе принять ванну после танца нашей страсти. Как ты на это смотришь?

   Никак не смотрю. Еще чего не хватало!

   Похоже, мой тон и мое «вы» задели короля. Вот он и «любезничает» в ответ.

   Я довольно улыбаюсь и вскидываю подбородок.

   — Никак. Обойдусь без вашей помощи.

   Мне ужасно больно и неприятно, вся душа горит. Но я не хочу, чтобы Альдо это видел.

   Он и так меня достаточно унизил. Не хочу давать ему новые поводы надо мной поиздеваться.

   А детей у меня не будет, пока я сама на них не решусь. Альдо никогда не заставит меня рожать ему. Все мои дети родятся от того, кто меня искренне полюбит.

   Нужно разыскать поутру знахарку и попросить у нее снадобье с запасом на будущее. У шеннари мне такое не приготовят. К счастью, я знаю, к кому обратиться.

   Я оглядываюсь. Одеяла поблизости нет, завернуться мне не во что.

   Нужно срочно решить, какую роль я буду играть для всех: жертвы этого порочного короля, который вальяжно развалился на моей постели, даже не потрудившись прикрыться… или другую роль.

   Жертв жалеют. Но их никогда не уважают.

   Я могу говорить что угодно про нападение, про магию, про принуждение... Любую мою правду перекроет проклятый цветок шеннари.

   Придется сделать вид, что… я сама захотела Альдо.

   Что я подумала ночь, подумала утро и всерьез решила пойти замуж именно за него.

   Не знаю, куда меня заведет эта ложь.

   Я расправляю плечи, стряхиваю с себя остатки платья на пол и иду в купальную, до боли надеясь, что порочный король за мной не пойдет.

   Мне и так слишком много его этой безумной ночью.

   Ванну мне, наверное, нельзя принимать. Да и жутко: она, как клетка, заполненная водой.

   Я сама уже в клетке. Попалась в искусно расставленную западню короля шеннари.

   Я включаю душ и встаю под раскаленные бьющие наотмашь струи воды. Меня знобит и колотит. Меня трясет. Боль выходит из тела, заставляя меня согнуться пополам и беззвучно выть.

   Пусть весь страх и вся беспомощность, которые я сегодня пережила, выйдут со слезами.

   Только стыд ничем не смыть.

   Мой первый раз оказался не таким, как у всех.

   Он был совершенно непристойно восхитительным. Магия или не магия, какая разница.

   И от этого еще горше.

   Для Альдо я навсегда останусь проигравшей ему и сгоревшей от сильнейшей страсти женщиной.

   Меня снова трясет и колотит.

   Я не умею проигрывать.

   Не знаю, как мне теперь быть, как смотреть Альдо в глаза и как с ним разговаривать.

   Лучше всего молчать, наверное? Или не лучше?

   Хотя Альдо обещал наказывать меня за дерзости непристойным вожделением у всех на виду… Какая гадость. Придумает тоже!

   Кожа уже вся красная и горит, но я не сбавляю температуру.

   Что делать, если Альдо сейчас так и не уйдет?

   Вдруг он реально захочет взять меня снова? Просто чтобы показать, что он может… Или потому, что он меня реально хочет…

   Думать не могу о том, что король шеннари снова меня коснется. Его кожа, как угли. Одно ее касание – и я пропаду…

   Я упираюсь лбом в стену, крепко обнимаю себя руками и плачу.

   Альдо не уйдет. Я внезапно поняла его план.

   Он явно хочет, чтобы нас с ним застали вместе. В одной постели. С одинаковыми цветами.

   Тогда у моего отца не останется никакого повода Альдо в браке отказать.

   Каждая мысль болью впивается в виски. Я стискиваю себя еще крепче.

   Даже если останутся синяки, им никто не придаст значения.

   Но если я буду в купальне слишком долго, Альдо решит, что я тут утонула, и явится разбираться.

   Не надо мне его участия!

   Я заканчиваю мыться, тщательно растираюсь полотенцем, а для волос использую простейшее заклинание, чтобы их высушить.

   Увы, я только такие бытовые заклинания знаю. Умела бы возбуждающую магию применять – Альдо бы у меня поплясал!

   Кутаться в полотенце, а потом думать, куда в кровати его мокрое девать, глупо. Я решила, что не буду изображать жертву. Не стану сжиматься и стесняться – это уже не поможет ничему.

   Пойду голая. Как есть.

   Я расчесываю волосы, и они пышными волнами покрывают мне спину и плечи. Вот так – хорошо.

   Бесшумно выскальзываю из купальни и замираю.

   Альдо меня не видит. Он смотрит куда-то в сторону и как будто весь в своих мыслях. Черные брови сведены к переносице, на лбу злые складки, чувственные губы крепко сжаты.

   Король шеннари выглядит грозным, решительным и – мне на сердце словно падает капля шипящего масла – ему будто бы больно.

   Ему – от чего?

   Чем вообще этот мужчина живет?

   Я не хочу об этом думать. Начну Альдо сочувствовать – упаду еще ниже.

   А в моей пропасти и так уже нет дна.

   Я смотрю на хищное лицо Альдо, на его красиво сложенное атлетическое тело и тихо приближаюсь к постели.

   Альдо замечает меня и весь подбирается.

   Опасается? Меня?!

   Я чувствую крохотное, но очень горячее удовлетворение, яркой кометой мазнувшее по сердцу. Альдо все-таки считает меня стоящей реального внимания? Кого попало же не опасаются.

   — Вы так и не ушли?

   — И не уйду, вкусная. А завтра скажу твоему отцу, что между нами давно любовь. Перечить мне не советую. И, знаешь ли, умею выигрывать в переговорах. Не хочешь спать – тебе же хуже. Все решат, что тебя утомила наша страстная ночь. Ляжешь со мной, принцесса?

   Бесит!

   Кровать большая. Мне не придется касаться короля, если только он сам не ляжет ко мне вплотную.

   Лягу. Но не с ним, а на кровать. Не на полу же мне спать.

   Я откидываю одеяло, и меня заливает стыд: на простыни сухо и чисто. Будто бы здесь совсем ничего не происходило.

   Альдо все убрал. Альдо вспоминал, как сильно я текла.

   Почему мне настолько стыдно думать об этом? Уши снова горят.

   Я не смогу уснуть с Альдо рядом. Просто не смогу.

   Лежу и слышу, как гулко колотится мое сердце.

   — Так и будешь смотреть в потолок? – а королю-то какое дело?! Почему он ни на миг не хочет оставить меня одну и врывается даже в мысли?!

   — Мне не о чем с вами говорить, — отвечаю ледяным тоном.

   А больше не вижу и не слышу ничего. Мир схлопывается в кромешную черноту.

***

Утро обрушивается на меня во всей безжалостной яркости.

   Я открываю глаза и понимаю, что Альдо насильно заставил меня уснуть.

   Опять околдовал!

   Я лежу, закутавшись в одеяло, слышу из открытого окна пение птиц и понимаю: служанки вот-вот войдут в дверь.

   Альдо рядом. Он так никуда и не делся.

   Пялится на меня блестящими голубыми глазами и скалится:

   — Доброе утро, невеста.

   Я нервно сглатываю и отворачиваюсь. Альдо же решил вчера разыгрывать невиданную любовь. А мне что, надо подыгрывать ему?!

   Дверь открывается, и я вся невольно сжимаюсь. Меня вот-вот разоблачат и заклеймят позором.

   Ничего надумать не успеваю.

   На пороге появляется улыбающаяся Эва, моя служанка. Миг – улыбка сползает с ее миловидного лица.

   — Вы?.. — она спрашивает то ли меня, то ли Альдо. Он сверкает перед Эвой полуголым торсом. Одеялом прикрыты только его сильные бедра. Альдо вроде бы в брюках и рубахе, но все его мощное отлично тренированное тело видно.

   Он намеренно меня бесит, или его цель соблазнить и перепортить всех амири?!

   Альдо нагло заявляет:

   — Мы провели жаркую ночь с моей невестой, девушка. Можешь растрепать новость, что принцесса выходит замуж по всему дворцу. Ступай и приведи сюда других девушек одеть мою невесту.

   Я молча хлопаю глазами, нервно натянув одеяло до самого подбородка.

   Глупо и отчаянно надеюсь, что отец узнает о моем позоре позже всех, когда я буду хотя бы одета и причесана, а король шеннари уйдет к себе.

   Но надежде не суждено сбыться: дверь комнаты с грохотом врезается в стену, и в тот же миг я оказываюсь прижата к раскаленному боку Альдо в тесном кольце его наглых рук.

   Отец смотрит на нас. В его взгляде немой укор и тысяча вопросов.

   У меня отнимается язык. Я не могу врать отцу и не знаю, что ему говорить.

   Почти умираю от стыда, когда слышу над ухом бархатное:

   — Доброе утро, будущий тесть. Видите, моя малышка вчера просто кокетничала. Любая победа слаще после борьбы. Правда, милая? — и Альдо нежно целует меня в висок.

   Если сегодня мне и было стыдно, то сейчас я готова провалиться под землю на месте. И еще поганее мне от ласковой улыбки короля шеннари, которая яснее ясного говорит: этот гад понимает все мои чувства! Все мое смятение и нестерпимый стыд!

   Альдо тихо, на грани слышимого шепчет:

   — Что, вкусная, ты даже не узнавала, с кем собралась поиграть? Бедняжечка.

   На отца я не смотрю. Не в силах поднять глаза. Мне до ужаса стыдно.

   Он говорит:

   — Хорошо, Альдо. Будь по-вашему. Камила станет вашей женой, если она сама так решила.

   Мне резко становится нечем дышать. Воздух просто не поступает в легкие – нет силы сделать вдох.

   Папа меня отдал.

   Не мог уже не отдать, но я чувствую себя замурованной заживо.

   И понимаю: все еще впереди.

   Самое опасное ждет меня, когда я окажусь с Альдо один на один в землях шеннари.

   Его мрачная предвкушающая улыбка не оставляет мне шансов.

***

АЛЬДО

   Свадебные празднования длятся приблизительно неделю. Сначала прекрасную невесту отпускают во взрослую жизнь ее родители и прочие родственники, а еще жрецы и жрицы Светлой Киры. Невесту бегло готовят к роли жены и матери. Всякие ритуалы проводят, и в том числе магические, чтобы девица поняла: отныне не гулять ей так свободно, как прежде. Теперь она не листик на огромном родовом дереве, а корешок, который должен дать жизнь новым деревьям.

   Затем родня невесты закатывает грандиозный пир. На пир уже приезжает жених, отводит невесту в храм и получает благословение богини на брак. Через жрецов, разумеется. Сама богиня до простых эльфов не нисходит.

   В храм парочка добирается одна, без родни с чьей-либо стороны. Родня невесты на пиру их дожидается.

   Дальше одобренная богиней пара возвращается домой к теперь уже юной жене и бурно отмечает событие.

   А в завершение ночи на брачной повозке муж увозит жену в свой дом.

   Там с утра проводятся ритуалы принятия жены в род, ее знакомство с родней мужа, и пир новой сложившейся семьи.

   Жена всегда живет у мужа, с его домочадцами или без – тут по-разному бывает.

   В неделю все это укладывается, а дальше идет привыкание, притирание и так далее. Обычная жизнь юной семьи, счастливая или не очень.

   В нашем с Камилой случае дело осложняется тем, что она амири, а я шеннари. Богиня Кира у нас общая, но на церемонии амири про цветок не спросят. А нашим жрецам необходимо его предъявить.

   То есть на брачной повозке мужу шеннари полагается отвезти жену сперва не к себе домой, а в храм на земле шеннари. Отчитаться о цветах.

   Срок у цветов неделька, к концу они совсем вянут. Блекнут и стираются с кожи.

   Учитывая обстоятельства, все это значит, что мужчине шеннари стоит овладеть своей женой или у нее дома в течение пира, или в брачной повозке, или еще где-то как-то овладеть, чтобы жрецы Киры убедились, мол, связь сердец и тел цветуща и прекрасна.

   А коронация дело совсем отдельное. Королеву публично объявляют королевой еще через недельку после свадьбы.

   Я морщусь от боли. Проклятая магическая рана, нанесенная монстром из Синих земель, не дает мне покоя. Дурная вышла охота, очень дурная.

   Обычным зрением ее не видно, но благодаря магическому ясно, что площадь поражения тела понемногу разрастается. Как клякса на бумаге.

   Эта хрень доставляет много неудобств и частенько сильно тянет или ноет.

   С ранами от монстров не угадаешь: у одних эльфов они смертельны, а у других быстро зарубцовываются и исчезают почти без следа.

   Я видимо какой-то третий случай, но очень не хочу быть первым. Со свадьбой и наследниками мне явно стоит поторопиться.

   Я вздыхаю и снова морщусь. Жжет-то как.

   Вытягиваю ноги, сидя в кресле в собственном кабинете дворца. Тут тихо, просторно и уютно, но ни разу не спокойно.

   Кажется, придется звать Сильву из седари. Только ее мастерство немного облегчает мне муки.

   Я оглядываю кабинет – все в нем из дерева разных пород и других живых, «дышащих» материалов, вызываю камердинера и прошу его привести мне Сильву.

   Несколько лет назад эта эльфийка из седари встретилась мне на охоте. Собирала особые растения в лесу. Я взял ее в свой гарем, а она ничего не имела против. У Сильвы никогда не было мужа, ее родня осталась в седари. Сильва с юности странствовала по разным краям, применяла травы, шептала заклинания и помогала тем, кто в ней нуждался.

   Я тогда посмеялся, что уж скорее я помогу ей, чем она мне, но в последние полгода ситуация изменилась.

   Пожалуй, Сильва будет первой из гарема, кто узнает, что я женюсь, от меня самого. Не тешу себя иллюзиями, будто другие наложницы не знают – подготовка к свадьбе идет полным ходом, а где длинные уши, там и длинные языки.

   Высокие створки двери, инкрустированные янтарем, распахиваются. Камердинер кланяется в дверной проем и тут же скрывается. Из-за его спины выплывает Сильва в узком, чересчур плотно облегающем ее фигуру, синем бархатном платье. Сильва высокая и стройная, но крепкая. Хрупкой ее не назовешь. Лицо с правильными крупными чертами. Губы средней пухлости, с приподнятыми уголками. Не красива, но очень привлекательна, а уж ее темпераменту позавидуют тысячи эльфиек.

   Чем мне заплатить ей за услугу? Еще одной ночью?

   — Здравствуй, мой король, да будут долги твои дни! — Сильва останавливается в паре шагов от моего кресла, кивает и мягко улыбается. — Зачем ты позвал меня?

   Да, я разрешаю ей называть меня на «ты». И не только ей одной.

   Но только Сильва и очень немногие лекари в курсе моего магического ранения.

   Обычная рана от когтей монстра зажила быстро. О магической я узнал потому, что боли в голени с каждым днем становились сильнее, хотя на коже не осталось даже царапины.

   — Нога, моя Сильва. А еще я женюсь.

   — В гареме говорят об этом, — улыбка сползает с ее лица.

   — Гарему придется делить меня с женой, это правда. Иди сюда, — я закатываю штанину.

   Сижу так, чтобы происходящее не было видно шпионам из окон, вздумай кто подсмотреть. Невидимка в кабинет не влезет – против них по периметру расставлены особые сети. А вот если кто вломится в дверь, ему покажется, будто Сильва на коленях стоит перед креслом и ублажает меня одним из приятнейших способов.

   Пару раз так и случалось, а сегодня я даже не знаю, чем Сильве заплатить. Все равно вместо ее каштановых волос буду мысленно представлять огненно-рыжие. Такие, что аж смотреть больно.

   Я расстался с Камилой вчера днем, когда мы соблюли все традиции и покинули с моими подданными королевский дворец амири.

   С тех пор мысли постоянно возвращаются к этой холодной демонице. Она явно не трепещет от желания со мной быть. Я выбрал лучшую невесту из возможных, ай да я!

   — Позволь, мой король…

   Нежные теплые пальцы аккуратно касаются лодыжки и чертят на коже магические символы. Красные подкрашенные губы шепчут заклинания.

   Я пытался найти других лекарей. Искал и у седари. Никто мне больше помочь не смог, а Сильва может. Но платить ей сексом я не хочу.

   Попробую отшутиться:

   — Пока не женюсь, все мое целомудрие принадлежит невесте. Тебя устроит просто поцелуй как плата за лечение?

   Говорю и осекаюсь.

   Я понятия не имею, каковы на вкус губы Камилы.

   Я еще ни разу не поцеловал ее!

   Все ее тело зацеловал, лицо зацеловал, а губы – ни разу. Эта рыжая стерва мне не далась! Все отворачивалась.

   — Как скажешь, мой король. Но тогда я буду лечить тебя менее усердно. В цену маленького поцелуйчика, — Сильва ослепительно улыбается, а я с облегчением понимаю: шутит.

   — Хочешь, я компенсирую разницу? Деньги? Сокровища? Впечатления? Еда? Что-то еще?

   — Поцелуев достаточно, мой щедрый король. Ни одна женщина в гареме не корит тебя за скупость, наоборот.

   — Уверена? – я правда люблю баловать своих женщин, и что бы Сильва ни ответила, найду, чем ее порадовать.

   Она это знает. Многозначительно улыбается, глядя на меня снизу вверх.

   Надо же. Яркая и умная женщина у моих ног. Восхитительная любовница, всякий раз угадывающая мои желания с полумысли.

   А ничего даже не шевелится.

   Сегодня я, к демонам, нарушу все ритуалы. Сделаю то, что запрещено и у шеннари, и у амири.

   Ближе к ночи, когда разберусь с государственными делами.

   Меня преследует паршивая мысль, что осталось мне не сильно долго, хотя стараниями Сильвы раздражающее жжение в голени совсем пропало.

   — Там все сильно плохо? Есть ухудшения?

   — Стабильно плохо, мой король. Рана не растет, но и не исчезает.

   — Иди ко мне, — приглашаю, когда Сильва заканчивает лечение.

   Притягиваю ее к себе и резко врываюсь в ее рот. Жестко, с напором, ровно так, как она любит. Сильва взвизгивает и начинает извиваться у меня в руках. Касается мягкой грудью, приникает бедрами. Она точно без белья.

   Я хочу ее. Не Сильву. Рыжую стерву.

   Я понятия не имею, где Камила из амири сегодня, но я это выясню. Я оставил на ней метку.

   Конечно, какие-нибудь колдуны могут мою метку снять, но могут и не осмелиться, поняв, кто ее наложил. Метка – это не преступление. Они не запрещены.

   Сильва запыхавшаяся, раскрасневшаяся, тяжело дышит. В серых глазах дымка вожделения.

   Я снова целую ее грубо и жадно, а затем мягко отстраняю.

   Плохо. Отвратительно плохо. Кажется, я потерял интерес к гарему.

   Когда Сильва уходит, я опять зову камердинера и прошу не передавать мне никакие вести от любовниц и не пускать ко мне обитательниц гарема, захоти они меня навестить.

   У шеннари нет жестких правил обращения с женщинами. Мы ходим друг к другу, когда захотим, а еще чаще шлем записки.

   Я принимаю миллион посетителей, делаю еще миллион важных и срочных дел, ловлю сводный отчет по приготовлениям к свадьбе и коронации, отправляю Сильве в подарок очень дорогие и очень удобные туфли для ее пеших прогулок…

   А сам – сплошное ожидание. Скоро закончатся посетители, пройдет ужин, наступит ночь… и тогда меня уже ничто не остановит.

   Я напряжен больше, чем монстр из Синих земель – вооруженное когтями и клыками существо, напоминающее прямоходящую, покрытую густой бурой шерстью обезьяну.

   Три раза кричит ночная птица, и я стрелой ныряю в портал.

ГЛАВА 6. Происшествие в гроте

КАМИЛА

   При отце я решила не плакать и не жаловаться на судьбу. Расстраивать отца всяко без толку.

   Мой папа, король амири, в основном отец мальчиков. У меня целых пять братьев, а я хоть и долгожданная дочь, но все же…

   Всю жизнь я равняюсь на братьев, а они у меня стойкие и крепкие. Наверное, это сделало меня замкнутой. Мои слезы обязательно выслушают, никто меня за них не осудит, мне даже скажут что-то ласковое.

   Отец и братья меня любят и хотят, чтобы все у меня складывалось хорошо.

   Но они меня не поймут. Мама, возможно, поняла бы, но ее уже нет в этом мире…

   Я не буду доставлять проблемы своему отцу: да и зачем, если все решено.

   В конце концов, амири может быть выгоден политическо-экономический союз с шеннари.

   У меня за все получит сам Альдо. Решил на мне жениться – пусть меня терпит.

   Разводов в наших народах нет. Альдо не сможет законно от меня избавиться.

   Несчастливая пара чаще всего заводит любовников. Иногда даже не прячет их друг от друга.

   У короля шеннари явно уже есть гарем. Большой или не очень. К горлу подкатывает дурнота, и я нервно сглатываю.

   Ревновать незнакомых женщин к Альдо я не собираюсь, но себе врать незачем: мне неприятно, что эти женщины есть и что они живее всех живых.

   Муженек станет всех их трогать своими руками, целовать губами, член в них пихать.

   А потом ко мне пойдет. Меня начинает мутить от отвращения.

   И не даваться Альдо нельзя: жена спать с мужем как бы обязана.

   Когда пара счастливая, король обычно распускает гарем. Но мне с Альдо счастье не светит.

   Сейчас я осталась совсем одна: разогнала служанок, не звала компаньонок и собираюсь к знахарке.

   От нее зависит моя дальнейшая жизнь.

   Пока что Альдо меня отпустил. Ушел из спальни практически следом за моим отцом. От его прощального поцелуя я увернулась, и теперь увижу короля шеннари только, когда мы отправимся в храм Светлой Киры подтверждать намерение пожениться перед богиней.

   Меня снова передергивает от отвращения и негодования: служанки, пришедшие меня одевать, прятали завистливые – клянусь! – взгляды.

   Некоторым женщинам Альдо очень нравится. То ли за внешность, то ли за дела, то ли не знаю уж, за что.

   Я оглядываюсь по сторонам, а сердце дико колотится. Знахарка живет прямо во дворце и лечит женщин из гаремов моего отца и братьев. Пойти к ней после того, как я сама стала женщиной – вроде и ничего такого, даже нужно. Мама бы меня сразу к знахарке отправила и проследила бы за этим.

   А сердце предательски выстукивает лихорадочный ритм. Я дико боюсь, что меня поймают и обвинят в нежелании Альдо рожать.

   Мне такое зелье или заклинание позарез нужно.

   Хотя я даже не представляю, как выкручусь: бесплодных королев не бывает. Не было за всю историю наших народов.

***

Я тихо – отчаянно боюсь привлекать внимание, хотя кто тут на меня смотрит? – замираю на пороге у Мальвы. И сразу кусаю губы: я позорная трусиха. Настолько, что даже руки у меня дрожат.

   Но ведь никто-никто не узнает, зачем на самом деле я сюда пришла.

   Потому я решительно толкаю дверь, слышу звон приделанного над ней колокольчика и оказываюсь внутри покоев.

   Здесь царит полумрак и как-то по-особенному пахнет. Не бодряще и не успокаивающе, но очень характерно.

   Наверное, это запах трав и снадобий, хотя как все наши знахарки, Мальва использует заклинания. Умеет их правильно петь.

   Когда я была маленькой, Мальва говорила, что сами слова не так важны, как интонации, которыми их произносишь. А в целительстве звук имеет такую же силу, как лекарства. Знахари поют по-особенному, когда лечат. Их голоса то взмывают вверх, то достигают самых низов.

   Вход в покои Мальвы – небольшая комната с парой кресел. Здесь можно устроиться и подождать, если знахарка принимает кого-то, кто пришла раньше. Она только с женщинами работает.

   Из этой комнаты в другие ведет проем, закрытый занавесом. Он довольно плотный. Изнутри не слышно ни звука.

   Я сажусь в кресло и нервно стискиваю пальцы.

   Наверное, я выгляжу очень жалко: на лице вышедшей из-за занавески Мальвы вспыхивает озабоченное выражение.

   — Девочка моя!

   Мальва высокая и худощавая, хотя у эльфов вообще не бывает полных. У нее очень светлые волосы и высокие выраженные скулы. Внешность довольно строгая, но для меня от Мальвы веет уютом.

   — Да, Мальва, это я... Сегодня Альдо из шеннари, — говорю глуше, иначе боюсь сорваться и расплакаться, — сделал меня своей женщиной. Скоро я выйду за него. Давай проверим, все ли у меня там в порядке...

   Светлые брови Мальвы взмывают вверх.

   — Светлая Кира… Король был груб?

   — Нет... У меня даже появился их цветок, цветок шеннари, видишь? Но, Мальва, клянусь, я не хотела так... Он меня вообще не любит!

   Я не выдерживаю. Слезы прорываются, как водопад. Какое-то время я просто трясусь от слез, а Мальва крепко обнимает меня и гладит по спине.

   — Девочка, моя... Может, не поздно все отменить? Твой отец, наш король милостив...

   У Мальвы в глазах такое сильное отчаяние, что на мгновение я готова с ней согласиться. Но все же тихо говорю:

   — Нет. Уже каждая служанка во дворце знает, что король шеннари был со мной. Если я откажусь выйти за него, кем меня посчитают? Его игрушкой? Я не переживу такой позор.

   — Милая… — Мальва продолжает крепко меня обнимать, — но он же может быть просто твоим любовником. Наши женщины не заводят гаремы напоказ, но ты же знаешь: у большинства любовники есть.

   В чем-то знахарка права.

   Я тяжело вздыхаю.

   — Нет, Мальва. Я никогда не стану настолько «взрослой», чтобы позволять мужчине неуважение к моему телу. У меня не будет никаких любовников по моей доброй воле. Все «взрослые игры» придумывают те женщины, которые на самом деле себя не слишком ценят. Отдавать себя без обязательств кому-то, кто не жаждет их взять – просто мерзость.

   — Но король шеннари тебе не нравится. Как ты будешь жить с ним? — Мальва отпускает меня и садится рядом. Ее плечо тесно прижимается к моему.

   — Я что-нибудь придумаю. Стану с Альдо намеренно ссориться и ругаться. А если ничего не выйдет, мне необходимо надежное средство от беременности, Мальва. Травы или заклинание. Что лучше?

   Знахарка охает, прижимает ладонь к губам и смотрит на меня круглыми глазами.

   — Ты настолько ненавидишь короля?

   Я в который раз произношу короткое и четкое:

   — Нет. На него мне наплевать. Он вторгся в мою жизнь и захотел себе. А я слишком люблю себя, чтобы позволить ему это. Понимаешь? Так травы или заклинание? Или, может, оба способа? Что надежнее?

   Мальва нервно оглядывается. В комнатке никого, кроме нас, но мы сидим практически у дверей. Почти под колокольчиком.

   — Пойдем внутрь. Я осмотрю тебя.

   Я встаю, оправляю юбку и прохожу в смотровую.

   Через какое-то время и не самые приятные ощущения Мальва говорит:

   — Там все в порядке. Зачатия не случилось. Заклинание я поставить не могу.

   Мое сердце подскакивает к горлу.

   — Почему?

   — Его покажет любой магический осмотр. С травами и меньше, и больше риска: их могут найти, тебе придется взять с собой много… Но травы не будут висеть, как яркий огонь, в твоем поле.

   Я стискиваю зубы.

   — Дай мне побольше, Мальва. И научи, какая именно трава нужна и как ее готовить. Наверняка она растет и у шеннари, я сама буду пополнять запасы.

   Мальва учит меня, а затем я выскальзываю из ее комнат с пустыми руками. Травы она передаст мне потом под благовидным предлогом. Сейчас любые мои вещи могут обыскать шеннари.

   Возможно, я перестраховываюсь, но лучше так.

   Теперь мне пора в грот послушать наставления от жриц Светлой Киры.

***

В грот я иду без служанок – нечего им делать при такой интимной процедуре. Наставления – это разговор с глазу на глаз.

   Грот находится не особенно далеко от дворца. Надо пройти через сад и его ухоженную часть с ровными аллеями, засаженными изысканными цветами и изящными деревьями, затем через дикую часть, где травы и ветки деревьев целуются друг с другом, и свернуть налево.

   Когда ты принцесса, ничто важное не находится слишком далеко.

   Я любуюсь сочной зеленью, яркими головками цветов и задумываюсь о словах Мальвы.

   «Просто любовник». Да, пожалуй, я кину это в лицо Альдо при случае. И у меня хватит смелости сказать это правильно. Любовник – это никто, это пыль. Не достойный мужчина.

   Конечно, это не относится к моему отцу и братьям, которые пока не женились.

   Но Альдо очень даже подходит. Я мстительно улыбаюсь и натыкаюсь на брошенный вскользь взгляд охранника.

   Воины амири повсюду в саду. Просто стараются быть незаметными, чтобы женщины короля чувствовали себя в безопасности.

   Мы можем гулять и сплетничать, но за нами зорко следят.

   Зато в гроте не следит никто: там только жрицы богини и та, кого они пригласят. То есть я.

   А еще прекрасная чистая вода, в которой нужно будет совершить омовение. Мальва сказала, что это не опасно.

   Я вхожу под каменный свод, тут мрачновато и тихо. Это рождает в груди чувство особой величественности.

   Сам грот не большой и не маленький, примерно с половину дворцового зала.

   Солнце скоро сядет, и наступит сказочное время – сумерки.

   Жрицы сажают меня на жесткий табурет, расчесывают мои волосы, и одна за другой рассказывают мне поучительные истории, пока совсем не темнеет.

   Я смотрю на колеблющиеся отражения факелов в воде и слушаю.

   «Мир – это полное снега время. Снег падает на нас, пронзая сотнями копий. А под ногами – твердь земли – гора. Мир ледяной и продрогший. Мужчина одет в плотный плащ, но плащ не спасает его от холода. Под плащом у мужчины женщина. Она обвивает его своими тонкими руками и нежно, но крепко прижимается к его сильному телу. Женщина для мужчины – и то, что нужно оберегать, и его сила, и его тепло. С ней под плащом он выстоит любую снежную бурю. Покорит любую гору. Женщина – это вдохновение».

   Ха, не греть дурацкого шеннари – отличный план. И пусть он себе замерзает на горе всемирного успеха, продуваемый всеми ветрами.

   Хотя, если я отступлю, под плащ влезет другая женщина. Возможно, мне, наоборот, стоит прижаться к королю покрепче – тогда и любой нанесенный в его сердце удар станет больнее.

   Мышь. Подумать только.

   Мышь, которую он никогда не полюбит!

   Наконец, вызывающие разные интересные мысли истории заканчиваются.

   Теперь я должна полностью раздеться и войти в темную воду – пройти путь невесты. Темная вода – как не изведанная еще жизнь. Отражения факелов – как огни знаний, которые мне передали. Они подсветят дорогу.

   На той стороне грота меня ждет просторный черный плащ – одеяние посвященной. В плаще я задумчиво вернусь домой и лягу спать.

   Пройти воду и облачиться в плащ – символическое испытание.

   Здесь неглубоко и пусто – вода примерно мне по пояс. Но я чувствую себя дико неуютно.

   Щеки отчего-то горят, а в висках пульсирует и грохочет.

   Наверное, я переслушала малопонятных историй. Говорят, иногда их истинный смысл постигаешь потом. Иногда во сне. А иногда они так и остаются загадкой, но в этом мало кто признается.

   Жрицы уходят, оставляя меня совсем одну.

   Я слышу тихий плеск воды, а на плечи ложится давящее ощущение.

   Не понимаю, что именно, но что-то здесь очень неправильно.

   Я захожу в воду – она слегка холоднее, чем хотелось бы. Действительность, мягко говоря, не сказка. Она отрезвляет. Наверное, невеста должна именно это подумать.

   Я иду вперед, стараясь скорее добраться до плаща, оставленного на табурете впереди. Вся кожа уже в мурашках, меня знобит.

   И вскрикиваю: на расстоянии вытянутой руки от меня возникает… сам Альдо из шеннари!

   Он призрак? Это магия места такая? Еще одна проверка невесты или новое обучение?

   Альдо делает шаг мне навстречу. Я совершенно голая, а он явно тоже голый. По пояс – точно. Светит опять своим шикарным торсом.

   И я отчетливо понимаю: Альдо сильно возбужден, даже несмотря на то, что вода прохладная.

   Что за идиотский призрак!

   В следующее мгновение я оказываюсь прижата к Альдо всем телом.

   Он горячий, как пламя, ужасно твердый и совершенно живой.

   Я не успеваю даже испугаться.

***

АЛЬДО

   Я медленно, но необратимо схожу с ума.

   Понимаю, что превращаюсь в одержимого, способного на любую тупость. Мной владеет этакий священный транс, который одолевает во время битвы и охоты.

   Глупо хотеть узнать, какой вкус у поцелуя моей невесты.

   Безумно ради этого нарушать магические ритуалы.

   Но остановиться я не могу. Чувствую себя бессильным идиотом, которого рыжая стерва водит за нос.

   Губы – ворота души.

   Эта мерзавка настолько наглая, что думает, будто король шеннари – пес, бросающийся на кости. Думает, что мне достаточно покорно раздвинутых ног.

   Тело женщины – лишь храм ее души. Я вновь ощущаю себя оболваненным идиотом, который пробился в руины храма и наткнулся на пустоту: все реликвии вынесены или надежно спрятаны в недоступных тайниках.

   Поэтому я решаюсь на дерзость.

   Никто и никогда не вмешивается в брачные ритуалы. Мало ли чем это чревато.

   Но, может, я и так проклят смертельной раной и потому подсознательно чувствую, что терять мне нечего, а, может, по иной причине, я выслеживаю Камилу как самую желанную добычу на свете.

   Я обязан застать ее одну, где бы она ни оказалась.

   Если снова придется влезть в ее спальню, я влезу.

   Но Камила не в спальне. Она в гроте богини среди жриц. Задумчивая и до одури прекрасная.

   Значит, вот она какая, когда от меня не прячется.

   Жрицы рассказывают что-то глубокомысленное, но их я не слушаю. Я слежу за игрой эмоций на лице Камилы. Она грустит, из-за чего-то злится. А иногда коварно улыбается.

   Любопытно, о чем она думает.

   Ее розовые губы – как маяк. То, к чему я стремлюсь.

   Не знаю, как далеко все зайдет: малейший звук в гроте кажется громче.

   Я мечтаю лишь, чтобы жрицы скорее убрались. А еще ревную к тому, как свободно они трогают волосы Камилы, а она не морщится.

   Мне она точно так не позволит.

   Расчесывание волос – это причесывание и укладывание мыслей. Поскольку я король, то знаю о ритуалах даже больше, чем мне хочется.

   Я терпеливо жду, сидя рядом с плащом. Камила оденется в него, когда выйдет из воды.

   Плащ ее обнимет, а должен бы я.

   Собственно, что мне мешает?

   Единственное, чего я опасаюсь – что Камила громко заорет, станет меня проклинать, на ее крики сбегутся все подряд, и возникнет ну очень двусмысленная ситуация.

   Посмотрим.

   Я выжидаю бесконечный ритуал, и затаив дыхание, смотрю, как Камила начинает раздеваться.

   Просто голое женское тело не вызывает возбуждения. Но когда женщина раздевается ради таинства – это больше, чем таинство.

   В спальне я толком не успел разглядеть Камилу, она была слишком близко. А теперь жадно раздуваю ноздри.

   Я вижу то, что вроде как мне не предназначается.

   Камила знала, что придется снять все и выбрала удобное платье с завязками спереди. Они легко зашнуровываются и расшнуровываются, когда ты девица и не сгораешь от нетерпения избавиться от тряпки.

   А меня ведет, когда я думаю, что под платьем у Камилы наверняка ничего нет.

   Утром всю ее оставленную одежду соберут жрицы и сожгут. Сожженные вещи – символ разрыва с прошлым.

   Платье светло-бордовое. На таком темном изысканном фоне ослепительно-рыжие локоны сияют еще ярче.

   Камила вся тонкая и хрупкая, но плечи у нее не узкие – средние. В них нет неприятной худощавой угловатости, как у мальчика. Принцесса амири истинно женственна.

   У нее длинная тонкая шея и вызывающие умиление и трепет ключицы. Такие тонкие хрупкие косточки. Я помню, как их целовал. А ей нравилось, хотя Камила не отдавала себе в этом отчет.

   Я пришел к ней, как вор, но так и ни о чем не жалею. Когда-нибудь Камила поймет, какой подарок для ее чувственности я сделал.

   Лифа, на принцессе, как я и думал, нет. Сердце начинает стучать быстрее.

   У нее высокая грудь. Высоко расположенная, круглая, груди на среднем расстоянии друг от друга, а розовые соски немного смотрят в стороны.

   Я одобрительно киваю своим мыслям. Родинка в форме звезды у шеннари считается счастливой.

   Я помню вкус этой груди. Чистая нежность.

   Такую грудь можно красиво уложить в лиф, сделав приятную ложбинку.

   Я видел столько тел, что легко представляю их одетыми и раздетыми. И в наиболее подходящих им соблазнительных нарядах – тоже.

   Камила стягивает платье наполовину, и я залипаю на ее талию. Длинная, узкая, вытянутая. Тонкая.

   Я помню ощущения от нее. Кожа мягкая и нежная, бархатистая. Очень светлая с теплым подтоном – словно внутри играет живой огонь.

   Живот. Длинный, впалый, бесконечно прекрасный. Я успел влюбиться в красоту ее живота.

   Платье скользит ниже и открывает мне бедра.

   Длинные, постепенно расширяющиеся книзу. Чуть более полные, чем ожидаешь от такой субтильной фигурки.