Оглавление
АННОТАЦИЯ
Порождения тьмы, воплощения древних легенд и страхов вторгаются в уютный мир горного курорта, чтобы нести ужас смерть. Что может противостоять им – сила духа, любовь, дружба, верность себе? Кто может победить их, кроме тебя самого? Но главное, каким ты выйдешь из беспощадной схватки, сможешь ли уберечь ту, которую любишь? Сможешь ли сказать себе, что всё, наконец, закончилось и можно жить дальше...
ЧАСТЬ первая
«Допрыгался, горный козел… Доскакался! Привык себя считать юным архаром, которому ещё прыгать и прыгать. А болячки, тут как тут - не успеешь оглянуться, и подкрались. И вместо того, чтобы махнуть с ребятами на Тянь-Шань приходится со скорбным видом тащиться на воды. На воды! Как звучит-то… Впору удавиться».
Размышляя таким образом, Федор Воронов неуклонно приближался к месту своих мучений. Ноги бы его тут не было, если бы не школьный приятель, а по совместительству врач-ревматолог Кешка Брагин. Осмотрев пару месяцев назад вспухшее и несгибающееся колено Федора, он со зловещим видом покачал головой, поцокал языком и произвел ещё ряд мимических действий, которые должны были дать понять пациенту, что его дело - полный швах и кранты. Если бы Иннокентий был кардиологом или онкологом, Федор начал бы тут же прощаться с жизнью. Но тут ведь сущая ерунда - подумаешь, коленка разболелась. Не привыкать - и со скал падали, и на ледниках ночевали, видали и не такое. Но с негнущейся ногой в горах делать нечего, это факт.
- Артрит у тебя, братец, - трагически сообщил Брагин, близоруко вглядываясь в результаты анализов приятеля. - Артритик-с. Стареем, что поделать. В принципе, ничего страшного - недельку в постельке, таблеточки, укольчики, физлечение. Не боись, до пенсии дошкандыбаешь. И даже по девкам ещё побегаешь – если не очень далеко. Но - щадящий режим, без нагрузок и выкрутасов.
- Что значит, без нагрузок? - с нажимом спросил Воронов. - А горы?!
- А горы... что - горы. Обойдутся без тебя, - пожал плечами неумолимый эскулап.
- Они-то обойдутся. А я?! Ты же знаешь, я со школы, каждое лето, с восьмого класса…
- Двадцать лет, - мгновенно подсчитал Кешка. - Пора завязывать. Иначе рано или поздно тебя твоя коленка подведет во время восхождения, и тогда ситуация может выйти скверной.
- Та-ак… - Федор сменил тактику и засуетился. - Но ведь наверняка есть какие-то средства, лекарства самые лучшие или специалисты супер-пупер. Ты мне скажи, деньги не проблема.
- Я сам супер-пупер, - оскорбился Брагин. - Хотя можешь и по другим пробежаться, если деньги лишние. А я вот что тебе скажу. Артрит, Ворон, это такая мерзкая штука, которая излечивается редко. Но бывает, что проходит. Пара человечков у меня была таких. Только они не таблетками и уколами лечились, а в Тепловодск ездили.
- Рассказывай! - потребовал Федор.
- Есть такой городок на Кавказе. Не Минводы, и не Пятигорск. Мацесту вот все знают, а про тамошний источник мало кто слышал, он в стороне от известных курортов, да и дебет у него в сравнении с той же Мацестой - тьфу! Но вот странно - говорят, что он реально помогает и вылечивает, а не просто облегчение дает на время.
- Предлагаешь мне в санаторий двинуть? - скривился Воронов, с трудом натягивая брюки.
- Нет там никаких санаториев. Говорю же - дыра. И городок – дыра, и источник – просто дыра в земле. Так говорят, я сам не был. Там один ушлый абориген построил что-то типа гостинички с маленькой водолечебницей. Только…
- Договаривай уж, раз начал. - Федор плюхнулся на кушетку и вытер испарину со лба. Нога болела, и ощущение было такое, словно он сломал её в колене.
- Да я сам толком не знаю, но те, выздоровевшие, несли какую-то околесицу - дескать местные абхазские или черт знает какие духи там хулиганят. Так что надо им понравиться, тогда помогут. Вылечат.
- А если не понравишься?
- Тогда, видимо, не помогут, - развел руками Брагин. - Все это, естественно, предрассудки и мракобесие. Сам не знаю, зачем тебе все это выложил. Но вода хорошая, это научный факт.
- Наверное, выложил ты это для того, чтобы меня заинтриговать, - предположил Федор. - Наверняка ведь знаешь, что альпинисты – народ, слегка сдвинутый на всякой чертовщине.
- Ничего такого я не знаю, - на голубом глазу соврал Кешка. - Моё дело - предупредить, твое - решать, надо оно тебе или нет. А рецептик на мазь и направление на озокерит и КВЧ я тебе сейчас нарисую.
- Ладно уж, - вздохнул Воронов, - рисуй заодно и адрес этой богадельни. На всякий случай.
***
Вот так и вышло, что в разгар июня, когда все нормальные парни, обвешавшись крючьями, поднимаются по скалам, Федор Воронов повез свое злосчастное колено на воды. Выбора у него не оставалось - за прошедшее время сустав показал свой дурной нрав и воспалялся от каждого дуновения ветерка.
Поезд прополз вдоль склона горы, под которым плескалось лазурное море, потом миновал два тоннеля и с явным облегчением замер около здания вокзала, сложенного из туфа. Стоянка была недолгой, так что местные торговки спешили продать свой товар - сотовый мед, лепешки с завернутым в него мясом и жгучей приправой, орехи и сушеный инжир. Время фруктов ещё не наступило, а вот ягод было много - крупной алой клубники и розовой полупрозрачной черешни.
Воронов сошел на перрон, протолкался сквозь пеструю толпу и направился в здание вокзала. Хозяин пансиона "Горячий ключ" Артур по телефону сказал, что вышлет за ним машину, и водитель будет ждать его около справочного бюро. Ладно, сервис так сервис. Посмотрим, как будет дальше.
Спустя десять минут Федор уже катил в шустром японском минивэне по извивающейся ужом неширокой дороге. Кроме него в салоне сидела пожилая пара - сухощавый мужчина с седыми кудрями до плеч и его супруга - пышнотелая дама, представившаяся Анной Николаевной Зыбкиной.
- Мы приехали лечить Леонарду Леонардовичу суставчики, - при знакомстве сообщила она Воронову. Леонард Леонардович смущенно потупился, словно она выдала интимную семейную тайну.
Водитель Аслан, белозубый и энергичный, несмотря на возраст – а было ему никак не меньше пятидесяти, а то и шестьдесят - лихо крутил баранку, не снижая скорость даже на самых крутых виражах. Время от времени он улыбался – то ли пассажирам, то ли своим мыслям. Глубокий шрам на щеке делал этого славного представителя горского народа еще симпатичнее – так органично он вписывался в образ джигита. Да и вообще, Аслан обладал прямо-таки животным магнетизмом – сказал пару слов за всю дорогу, но пассажиры прониклись к нему симпатией.
Микроавтобус упорно, словно жук-бронзовка, забирался все дальше в горы. Осталось позади море, о чем Федор уже не раз пожалел, и шумный курортный городок, и, кажется, все блага цивилизации.
Тепловодск действительно оказался дырой - сонные улицы, штук пять двухэтажных домов постройки пятидесятых годов, раскидистые деревья, за которыми виднелись крыши «частного сектора» и карабкающиеся по склонам плантации мандаринов и виноградники. Ни ресторанов, ни казино, ни концертных залов. В качестве увеселительных заведений выступала чебуречная и клуб с афишей фильма, прошедшего неделю назад. Горы вокруг заросли густым лесом и с точки зрения альпинизма представляли нулевую ценность. Воронов печально вздохнул. Ну и как тут развлекаться?
Чета Зыбкиных подтвердила, что развлечений тут минимум, зато «воздух! горы! волшебная вода!» Они приезжают сюда второй раз. И будут ездить, пока достанет сил.
Нет, он - законченный идиот, а Кешка - подлая сволочь! Наверняка в пансионе «Горячий ключ» контингент составляют исключительно пенсионеры с «суставчиками», и только он, Воронов, будет там томиться белой вороной.
Не задерживаясь в Тепловодске, машина двигалась дальше - дорога снова пошла вверх и запетляла пуще прежнего. Пятнистые стволы платанов мелькали вплотную к машине, а под колесами то и дело оказывались камни и рытвины.
Минивэн свернул, и из-за поворота показалось двухэтажное строение.
- Приехали! - гаркнул Аслан и дважды победно просигналил.
«Пансион» - новомодное словечко, которое, видимо, нравилось владельцу заведения, потому что на вывеске у входа оно было написано вдвое крупнее, чем само название. Двери распахнулись, и в них показался усатый толстяк. Сверкнув черными глазами, он осклабился и поклонился. Потом подхватил чемоданы Зыбкиных и рюкзак Федора.
- Не надо, я сам, - попытался воспротивиться тот, но толстяк только хмыкнул и рысью бросился в дом.
Прежде, чем войти, Воронов огляделся. Здание было сложено из необработанного камня и без особых затей - просто довольно длинное строение с выдающимся вперед входом. Два этажа и, кажется, мансарда. Во всяком случае, в скатной кровле виднелись окна. И ещё было заметно, что построили пансион недавно. Не более десяти лет назад.
- Это жилой корпус, - сообщила ему Анна Николаевна. - А за ним ещё водолечебница, в неё отдельный вход. Идемте, скоро уже обед.
В холле было прохладно, хотя непохоже, чтобы тут имелся кондиционер. Из-за деревянной стойки приветливо улыбалась смуглая женщина в закрытом до самого подбородка платье и косынке с люрексом. Такие косынки у Федора прочно ассоциировались с цыганками.
- У вас люкс? - спросила она низким красивым голосом и сама же ответила: - Да, люкс, тринадцатый номер. Второй этаж.
- Вы не суеверны, Федор Алексеевич? - хихикнул Леонард Леонардович.
- Нет, - Воронов отчего-то разозлился. - Тринадцатый, так тринадцатый.
- Вот ваш ключ. Его можно не оставлять у дежурной и носить с собой. Но желательно не терять, - женщина снова улыбнулась. - Через полчаса можно спуститься в столовую, обед у нас с часу до трех. Желаю приятного отдыха.
- Спасибо, Фатима, - прочел Федор её имя на бэйджике. - А… процедуры?
- После обеда вас осмотрит доктор Кушнаренко. Он назначит вам время сеансов.
Внезапно улыбка сползла с лица приветливой дежурной и сменилась беспокойством.
- Куда вы, Семен Петрович? - вскричала она, глядя куда-то за спину Федора. Он обернулся и увидел старичка в полосатой пижаме. Тот крался к выходу под прикрытием пышного куста, росшего в деревянной кадке. - Вам не надо туда!
Старичок застыл на месте, затем скромно покашлял в кулак и послушно повернул обратно.
- Он что, хотел совершить побег? - заинтересовалась Анна Николаевна.
- Нет, что вы… - вздохнула Фатима. - Просто у дедушки с головой не все в порядке, присмотр нужен. С ним невестка приехала, но она не всегда может уследить.
Воронов молча взял со стойки ключ и пошел к лестнице. По дороге к своему номеру он встретил ещё троих обитателей пансиона «Горячий ключ» - согнутую в три погибели даму с клюкой, молодцеватого блондина лет пятидесяти в спортивном костюме, из которого выпирал приличных размеров «пивной» живот, и толстуху в розовых шортах и распашонке. Толстуха охала и едва ковыляла с обмотанным пуховым платком коленом. Коллега по несчастью…
Номер оказался на удивление приятным. Хотя вряд ли в нормальном отеле его сочли бы люксом. Небольшая квадратная комната с набором мягкой мебели, телевизором и холодильником-баром служила гостиной, в спальне - удобная широкая кровать и платяной шкаф. Туалет, ванная - самые обычные. Из окон открывался красивый вид на горы, который слегка портило приземистое строение из силикатного кирпича - наверное, та самая водолечебница. Справа метрах в трехстах от «Горячего ключа» на склоне виднелись маленькие домики - деревня.
Федор с удовольствием принял душ, надел светлые брюки, рубашку с коротким рукавом и легкие сандалии. Подумав, нацепил солнцезащитные очки. Настоящий курортник!
Захлопнув дверь номера, Воронов направился к лестнице.
***
Столовая пансиона "Горячий ключ" оказалась небольшой и уютной. Столики на четырех человек, накрытые клетчатыми скатертями, нарядные занавески на окнах. С кухни доносились аппетитные ароматы. Официантка Лаура, одетая гораздо более демократично и кокетливо, чем дежурившая на входе Фатима, указала Федору его столик.
Воронов уселся и начал досадовать на то, что пришел непосредственно к началу обеда. Педантичность хороша на службе – когда перерыв с часу до двух и ни минутой больше. А на отдыхе пунктуальность ни к чему.
Однако ждать пришлось недолго. Спустя пару минут Лаура принесла салат из помидоров с сыром и чесноком, дымящийся суп-харчо и лаваш, пообещав на второе подать тушеное мясо с молодой картошкой. Воронов с аппетитом принялся за еду и настолько увлекся, что едва не подпрыгнул, услышав женский голос:
- Приятного аппетита!
Федор даже не заметил, как подошла девушка. Поколебавшись, она уселась напротив него. Симпатичная, надо сказать, особа. Светлые волосы до плеч, стройная, носик немного вздернут. Не больше двадцати пяти лет, пожалуй, хотя определять на глаз возраст женщины – занятие неблагодарное.
- Спасибо, и вам, - поспешил ответить Воронов, неопрятно чавкнув, за что сильно на себя разозлился.
- Давайте знакомиться? – быстро спросила девушка.
- Федор, - слегка опешил Воронов. – Федор Алексеевич.
- Хорошо, хоть не Федор Михайлович, - усмехнулась девушка. – А я - Вероника. Можете называть меня Ника, хотя я предпочитаю полное имя.
- Очень приятно, Вероника...
- Взаимно, - она испытующе взглянула на него, склонив голову набок. - И, чтобы приязнь оставалась между нами и в дальнейшем, давайте условимся о двух вещах. Большая просьба не курить непосредственно перед обедом, а также перед завтраком и ужином – я не выношу запаха табачного дыма, даже в остатке. У меня на него аллергия. Вы же не хотите, чтобы я начала чихать и чесаться?
- Не хочу, - подтвердил Воронов, отметив про себя, что девушка говорит совершенно серьезно. Не успели познакомиться, как она уже от него что-то требует.
- И еще… Я приехала сюда отдыхать и лечиться, а не устраивать личную жизнь или развлекаться курортным романом.
- Понял, - со всей возможной серьезностью кивнул Федор. - Обещаю не обременять и не переходить рамки. Могу даже не ухаживать и подавлять в зародыше поползновения к легкому флирту.
- Хорошо. Понимаете, два предложения руки и сердца, которые я уже получила от двух старичков после первого же дня знакомства – это как-то чересчур. Так что будем просто соседями по столику. Договорились?
Воронов уставился на бесцеремонную девицу во все глаза. Тоже, нашлась неотразимая красавица! Нет, хороша, конечно. Но главное в женщине все же не внешность, а характер. А он у Вероники, по всему видно, не сахарный. И почему она решила, что он вслед за старичками кинется делать ей предложение?
- Да, кстати, я вообще не курю. Спортом занимаюсь, - довольно резко сообщил он. – И тоже не собирался устраивать охоту на девиц.
- Вот и отлично. А то ведь сюда приезжают и от импотенции лечиться. И как только почувствуют сдвиги, вот тут и начинается…
Федор едва не подавился харчо. Откашлявшись, он буркнул:
- У меня артрит коленного сустава. И лечить я приехал только его.
- Охотно вам верю и нисколько не сомневаюсь. Но мне, в общем-то, все равно.
Девушка, казалось, потеряла к Воронову всякий интерес и принялась помешивать ложкой суп, который ей принесла расторопная Лаура. А Воронов начал жевать мясо, будучи в редкой степени раздражения. Ну надо же, не успел порадоваться приятному соседству, как оказалось, что девушка, которая сидит с ним за одним столиком, наделена столь отвратительным характером. И почему, что ни красивая женщина – то стерва?
Он украдкой огляделся. В столовой, кроме них уже было человек шесть. И все - пенсионного или предпенсионного возраста! М-да, веселые двадцать дней ему предстоят.
***
Доктор Кушнаренко, лысый улыбчивый толстячок, осмотрев колено Воронова, оптимистично заявил, что для полного выздоровления, или, во всяком случае, для достижения состояния устойчивой ремиссии потребуется, вполне вероятно, всего один курс лечения. Не так все плохо – только запущен, запущен артрит... Однако в первый день никаких процедур доктор не назначил – надо хотя бы немного акклиматизироваться, отдохнуть с дороги. Воронов спорить не стал, хотя какая уж акклиматизация для колена? Но врачу виднее.
Никаких коллективных развлечений для обитателей пансионата до вечера не предвиделось – впрочем, вряд ли общество Леонарда Леонардовича и его супруги способно скрасить досуг. Нет, санаторий, да еще такой, куда едут специально, а не по "горящей" или случайно доставшейся путевке – место своеобразное. Но сидеть в номере было просто глупо. Поэтому после трапезы Федор решил погулять и осмотреться. В первую очередь он направился не в деревню, а в сторону гор – мимо водолечебницы, через сад. Тут в изобилии росли кизил, а также персиковые и гранатовые деревца, покрытые зелеными завязями плодов.
Окна купальни были до половины закрашены белой краской – по всей видимости, чтобы с улицы нельзя было увидеть раздетых пациентов. Хозяин сэкономил на зеркальных стеклах – хотя собственно жилой корпус был вполне приличным...
В саду никого не было – после обеда пациенты или отдыхали, или принимали процедуры. А многие, наверное, только собирались в столовую. Впрочем, народу здесь явно немного. Человек двадцать-тридцать. Больше жилой комплекс просто не вместит. А вот купальни довольно велики – видно, строились на перспективу.
Гравий прогулочной дорожки хрустел под ногами. Где-то далеко, в деревне, блеяли овцы и кричали петухи. Откуда-то пахло дымом и, немного, сероводородом. Федор уже почти обогнул здание купальни, когда внезапно раздался приглушенный стенами женский крик.
Воронов резко развернулся. Кричали не на улице – сразу понятно. Значит, в купальне. Что произошло? Может, кому-то плохо? Или дикие горцы набросились на женщину? Воображение рисовало какие-то невразумительные картины.
В несколько прыжков Федор вернулся и, оглядевшись, заметил приоткрытую форточку в одном из окон. Скорее всего, крик донесся именно оттуда. За закрытым окном ничего не было бы слышно.
Влезть на высокий фундамент, а с него на подоконник для бывшего альпиниста не составило никакого труда – несмотря на то, что колено слегка побаливало. Ухватившись за раму, Федор сунул в форточку голову.
Обложенное белым кафелем помещение с небольшим бассейном, куда вполне могли поместиться человека три. Рядом с ним спиной к окну стояла совершенно голая толстушка – похоже, та, с которой он столкнулся в холле сегодня утром. Её пышное складчатое тело было интенсивно-розового цвета.
- Что случилось? Это вы кричали? – чувствуя себя идиотом, негромко спросил Федор.
Женщина повернулась. Лицо ее было искажено от страха. Она вновь завопила, и Федору стало ясно – да, и первый крик принадлежал ей.
- Сгинь, пропади! – выдавила, наконец, женщина.
Федор поспешно спрыгнул с подоконника. Женщине явно ничего не угрожало – может быть, просто поскользнулась, или обожглась. А, может, нервы не в порядке. Испугалась чего-то.
- Слушайте, Федор Алексеевич, да вы, похоже, просто маньяк какой-то, - раздался голос позади. Воронов вздрогнул – в который раз за день. Наматывая на палец светлую прядь, на дорожке стояла Вероника. Подошла она совершенно бесшумно.
- Вы о чем, Ника? – покраснел Воронов.
- Ну, я все понимаю, конечно... Жажда женского общества и все такое. Но за Зиной подглядывать – это как-то совсем уже чересчур. Закажите лучше Аслану дисков с порнофильмами, он привезет из Тепловодска. В люксе ведь наверняка ди-ви-ди плеер имеется?
- Да не собирался я подглядывать! Больно надо... Она кричала. Я решил посмотреть – что случилось.
- А я почему-то никаких криков не слышала...
- Нет, правда, просто вопила. Но, похоже, с ней все в порядке.
- У Зины-то все в порядке... А вот вы странный тип, Федор Алексеевич.
- Может быть. Но и вы, Вероника, не так просты, как кажетесь. Имя отчество мое сразу запомнили, о том, что я в люксе поселился, осведомлены...
- Что ж тут запоминать? Вас зовут, как слабоумного брата Петра Великого. Запоминается элементарно.
- Великолепная ассоциация, - скрипнул зубами Воронов.
- Какая уж возникла, - она пожала плечами. – А насчет люкса – так мне официантка сказала – дескать, посадили вам за столик пациента из люкса. Вы что, здесь инкогнито, Федор, Алексеевич?
Сплюнуть Воронову помешало только хорошее воспитание. Нет, ну надо же было так влипнуть! Сейчас эта вредная девица еще начнет рассказывать всем, что он маньяк и подглядывает за голыми пациентками...
- Ладно, извините, мне пора, - Федор поклонился и довольно невежливо повернулся к девушке спиной.
- Удачной прогулки, - фыркнула Ника. - Смотрите, не заблудитесь.
Шагая между деревьев, Воронов рассуждал вслух, чего прежде с ним никогда не случалось:
- Надо же, навязалась на мою голову. Нет, ну надо же, какая дрянь! Не кури, не разговаривай, в окно случайно заглянул – и тут поймала! Надо держаться от нее подальше...
Дорожка вскоре вывела его к керамической трубе, внутри которой журчала вода. На ощупь труба была теплой.
Что ж, вполне понятно – вода в купальню подводится с горы, скорее всего, откуда-то из подземного источника. Прямо на источнике строить ванны незачем – фундамент может просесть, да и захочешь потом почистить что-то – технику в здание не загонишь. Гораздо проще подвести воду по трубе. Интересно, сам источник можно увидеть? Или труба просто уходит под гору – и все?
Федор пошел вдоль трубы. Метров через тридцать он добрался до каменного массива – по нему можно было бы даже полазить, хотя покорить скалу высотой метра в четыре - небольшая заслуга. В естественной выемке между камней булькала и пузырилась желтоватая мутная вода. От выемки и начиналась труба. Сильно пахло тухлыми яйцами – аромат сероводорода забивал все запахи, и даже свежий ветерок не мог разогнать его полностью.
Склонившись над мутным озерцом, Воронов попробовал воду рукой. Теплая, почти горячая! Градусов сорок, не меньше... Наверное, здесь тоже можно принимать лечебные ванны. Местные, должно быть, так и делали до того, как Артур построил свои купальни. А, может, и сейчас купаются. Хотя ведущая сюда тропинка не слишком натоптанная – известное дело, москвичи не ходят на Красную площадь, жители приморских городов редко купаются в море – так почему обитатели деревни, названия которой он пока не выяснил, должны быть исключением?
Но люди тут все же бывали - неподалеку валялась водочная бутылка, осколки ещё одной и какой-то мусор. Кто-то тут недавно пикник устроил. Нашли место…
Голова вдруг закружилась – чего с Федором прежде никогда не бывало.
Стало как-то не по себе, словно бы за ним кто-то наблюдал. Пристально и недобро. Такого острого чувства чьего-то взгляда Воронов прежде не испытывал – даже в горах, где, как известно, бывает всякое...
Неожиданно Федор осознал, что он – чужак на этой земле. Люди жили здесь испокон веку, уже не одну тысячу лет. Но это были не его предки. Чужие люди со своими обычаями и культурой. И сейчас это почему-то показалось ему очень важным.
И уж точно не стоило тут бутылки бить.
Встряхнувшись, Воронов зашагал обратно. Наверное, он просто устал с дороги. Нужно полежать, поужинать. Хорошо бы купить в деревне местного самогона, настоянного на травах. Или домашнего вина. Предложить за ужином Веронике. То, с каким негодованием будет воспринято подобное предложение, Федор мысленно представил. Ему стало веселее.
***
Неожиданно сбоку послышался шорох - словно в колючих зарослях терновника кто-то подбирался к тропе. Или крался параллельно ей. Федору снова стало не по себе, хотя чего ему, молодому, сильному мужику бояться - солнечным днем на курорте? Шорох стал громче, и Воронов быстро наклонился и поднял первое, что подвернулось под руку - камень размером с кулак. Распрямившись, он заметил, как зашевелились ветки, и прямо перед ним на тропу выскочила собака, обычная деревенская собака.
Почти обычная. Пес был крупный, худой, неопределенной бурой масти, с наполовину обрубленным хвостом. Он глянул на Федора разными глазами: одним оранжево-янтарным и вторым, белым и мутным. Бельмо. Ввалившиеся бока собаки подрагивали в неслышном рычании, а вздернутая губа обнажала желтоватые клыки.
- Попробуй только укуси! - Воронов взвесил камень в ладони и замахнулся.
Но пес никак не отреагировал на это, он продолжал стоять и в упор смотреть на человека. Такое поведение было странным - обычно собака или убегает или нападает.
Внезапно с ветки росшего неподалеку дерева слетела крупная птица. Федор невольно поднял глаза, а когда вновь быстро глянул на тропу, собака исчезла. При этом он готов был поклясться, что это произошло бесшумно и молниеносно - был пес, и не стало. Конечно, это бред - животное просто мгновенно скрылось, достойно уклонилось от схватки.
Переведя дыхание, Воронов прислушался. Может быть, собака затаилась в кустах и ждет, когда он окажется к ней спиной? Потом ему стало смешно. Оказывается, его может напугать обычная бродячая дворняга. Да ещё с бельмом на глазу. Наверняка она была неопасна, и только его больное воображение подсказало, что пес собирался ни с того ни с сего напасть на мирного отдыхающего.
Он пошел дальше, размышляя об этом. И чем дальше уходил, тем более уверялся в мысли о том, что у страха глаза оказались слишком велики. Подумаешь - собака. Ерунда все это!
Тем не менее, пальцы продолжали сжимать камень, а спина и затылок явно чувствовали чужой взгляд. И этот взгляд был холодным, равнодушным и презрительным.
Дойдя почти до самого пансиона, он заметил, что в одном месте тропа раздваивается. Один её отрезок уводил в знакомый уже сад, а второй огибал куст олеандра, усеянный розовыми пахучими цветами, и поднимался вверх по склону.
Поразмышляв, Федор решил посмотреть, что там. Удивительно, но после лазания по подоконнику и прыжкам колено почти перестало болеть.
Он прошел с полкилометра и оказался на каменистой площадке, от которой поднималось несколько засаженных фруктовыми деревьями террас. Жужжали пчелы, и пахло чем-то томительно-сладким. Из-за деревьев поднимался дым и раздавалось не то бормотание, не то пение.
Обогнув увитую виноградом каменную стену, Федор поднялся по вырубленным в скале ступеням и увидел под раскидистым сливовым деревом печь, а на ней большой чан, в котором что-то варилось. Около печи стояла немолодая женщина в длинном, до пят черном платье и помешивала варево деревянной лопаткой.
Заметив гостя, женщина негромко вскрикнула и взмахнула рукой, словно запрещая ему подходить. Воронов послушно остановился.
Положив лопатку на край плиты, хозяйка направилась к нему. Из-под низко надвинутого на лоб платка её глаза смотрели настороженно, но без испуга. Скорее, с недовольством. На вид ей было лет шестьдесят. Мелкие часто посаженные пуговицы застегивали платье от пояса до шеи, а ещё фланелевая жилетка, длинные рукава - как она не задохнется в такую жару около плиты?
- Что тебе надо? - гортанным голосом спросила она.
- Я… я прогуливался, - стал оправдываться Федор. - Собаку встретил. Это не ваша собака, с обрубленным хвостом? Чуть не кинулась на меня.
- Собака? - женщина задумалась. Потом пронзительно взглянула и нахмурилась. - Глаз белый?
Воронов кивнул.
- Не ходи больше сюда, - резко произнесла хозяйка. - Не ходи. Это плохая собака. Кто встретил, может скоро умереть.
Потом, словно уже не для гостя, а для себя, добавила:
- Давно её не было… Ой, давно. Кто-то адау разбудил, кто-то агызмалом стал.
Ничего не понимающий Федор слушал молча. Видя его непонятливость, женщина махнула рукой в сторону скал, где был источник.
- Нельзя туда ходить. Понял? Теплая вода здоровье дает, а жизнь отнимает. Адау не любит, когда его беспокоят.
- Кто это - адау?
- Чужим лучше не знать, беды меньше будет. Уходи, возвращайся к Артуру и сиди тихо, лечи ногу. Тогда хорошо будет.
- Я хотел только узнать, где тут можно вина купить.
- У меня нельзя, - отрезала женщина. - У старого Али есть, но сегодня он в город уехал. Зайди завтра. Или Аслану скажи - он принесет.
- Спасибо. До свидания, - неловко попрощался Воронов.
- Иди, иди, - она повернулась к нему спиной и засеменила к печи. - Иди.
Федор проводил её задумчивым взглядом. Интересно, откуда она знает, что он приехал лечить именно ногу?
***
Вернувшись в пансион, Воронов наткнулся в холле на ту самую толстуху. Зина, кажется… Вот уж кого ему совсем не хотелось видеть. Но раз уж так вышло…
- Вы меня извините, - покаянно произнес он, подходя. - Я совсем не хотел подглядывать за вами, просто вы так громко кричали, что я решил - что-то случилось.
- А, это вы были... Понятно. Ладно, ничего страшного, - махнула она рукой. - Я действительно орала, как резаная. Меня потом Лиана валерьянкой отпаивала. Ужас какой…
- А что случилось? - из чистой вежливости поинтересовался Воронов, украдкой погладывая по сторонам. Если его с Зиной заметит Ника, то непременно решит, что он кадрит толстуху. Хотя о романе с этой пышнотелой дамой он мог мечтать только в кошмарном сне.
- Ужас… - повторила Зина. - Черт меня сегодня в бассейн понес. Я до этого только обычные ванны принимала. А тут Лиана сказала, что бассейн свободен, вот я и соблазнилась. Все же плавать хоть в небольшом, но бассейне, интереснее, чем в ванне лежать. Там с головой окунаться можно, для кожи лица полезно.
Она дотронулась до уже изрядно увядшей щеки.
- Вот я и нырнула… И меня под водой кто-то схватил - за шею. Представляете?
Толстуху передернуло.
- Действительно, ужас, - посочувствовал Федор, размышляя, не является ли его собеседница пациенткой психиатра.
- Схватил, - зачастила Зина, - и вниз тянет. Я чуть не захлебнулась. Уж не знаю, как и вывернулась. Выскочила пулей. Ну и заорала. А потом ещё вы в окне… Мне неизвестно что померещилось, – шепот женщины стал доверительным. – Показалось, что кто-то двухголовый лезет...
- Простите ещё раз, я не хотел вас напугать. Наверное, отражение в стекле таким получилось. Эти форточки...
- Ничего, я уже пришла в себя. И я не психопатка, - она криво усмехнулась. - Я бухгалтером работаю, а в бухгалтеры сумасшедших не берут.
- Зина, привет, - раздалось с лестницы.
Нехорошие предчувствия Воронова материализовались. По ступеням спускалась Вероника. На ней была короткая кофточка, оставлявшая открытой часть загорелого живота, и пестрая юбка.
- Привет, Ника. На процедуры?
- Ага.
Девушка самым внимательным образом оглядела Зинаиду и растерявшегося Федора, и в её глазах мелькнули лукавые бесенята. Но, слава богу, она промолчала, только улыбнулась и прошлепала мимо желтыми сланцами.
- Я почему ещё испугалась, - внезапно шепотом произнесла толстуха. - Мне одна знакомая, которая тут раньше отдыхала, рассказывала, что нечисто с этим источником. Время от времени творится вокруг него всякая чертовщина.
- В смысле? Какая чертовщина?
- Два года назад тут утонул один парень. Ну, знаешь, - она перешла на ты. Чего церемониться, раз Федор уже имел счастье созерцать все её прелести? - из этих, братков без извилин. По пьяни пришло ему в голову залезть прямо в источник. Сначала купался в нем, потом мочиться начал. В смысле – с берега... И никак приятели его оттуда увести не могли – так и оставили отдыхать, а сами смылись. Нашли его только на следующий день. И… - тут она округлила глаза и зашептала почти беззвучно, - он почти сварился в горячей воде.
- Как сварился? - удивился Федор, который совсем недавно пробовал температуру воды в источнике.
- Ну, не совсем, конечно… Но выглядело это жутко. Весь распух, побелел… Потом, конечно, сказали, что у него сердце не выдержало, но местные тогда галдели, что это ему наказание было - за неуважение к источнику. Так-то вот.
Она замолчала, наблюдая какое впечатление произвел её рассказ на Воронова. Тот пожал плечами:
- Всякое бывает. Могло и сердце, а мог и просто захлебнуться в пьяном виде. Зиночка, а во сколько тут ужин? - спросил он, чтобы сменить тему разговора.
- В шесть. - Она наклонилась, поправляя сползшую повязку на колене. - И кормят вкусно. Я вот худеть собиралась, так разве ж с такой едой похудеешь? И на прогулки не очень-то походишь - в первые дни лечения боли обычно усиливаются и только потом стихают.
Душераздирающе вздохнув, толстуха заковыляла к лестнице, явно ожидая, что Федор последует за ней. Но ему продолжать общение с болтливой дамой не хотелось, поэтому он направился к стойке, за которой Фатима вязала что-то из невесомо-белого пуха. Спросил первое, что пришло в голову:
- А свежая пресса у вас есть?
Дежурная молча кивнула на кресла и столик у стены. На стеклянной поверхности лежали журналы и пара газет. Но внимание Воронова привлекли не они. На стене над столиком висела картина. Лилово-синие горы, сумеречное небо, знакомый источник на переднем плане. А за ним… за ним в клубящемся тумане угадывалась какая-то странная несообразная фигура. Присмотревшись, Федор понял, что его смутило в этой фигуре - у неё было две головы.
"Первобытная мистика, - решил для себя Воронов - Народные верования. Древние легенды. Да и написано не ахти, сразу видно кисть дилетанта".
А ведь про двухголового он только что слышал - от Зины…
***
Ужин проходил в дружеской, непринужденной обстановке. Способствовала этому бутылка красного вина - хозяин поставил по одной на каждый столик - и вкусная еда. Больше всего Воронову понравились прямо-таки волшебного вида и запаха хачапури – не те, что продают в городах, а настоящие, с пышным тестом, запеченным яйцом поверх сыра - так готовят только на Кавказе.
Вероника, выпившая бокал красного вина, начала лукаво улыбаться и приставать к Воронову:
- Не могли бы вы, Федор Алексеевич, поменяться местами с Александром Ивановичем?
- Не могу. Вернее, не хочу, - хмыкнув, отвечал Воронов. Еще до начала ужина Ника сообщила ему, что Зина расспрашивала её и Фатиму о новом курортнике, который, по всему видно, ей приглянулся.
- Неужели так трудно проявить отзывчивость? - не унималась девушка. – Вы так мило беседовали с Зиной в холле, почему бы не продолжить приятное знакомство?
- Уж не ревнуете ли вы? - не преминул поддеть её Федор.
- Вы себе льстите. Просто что может быть лучше, чем устраивать счастье других людей?
- Не нужно устраивать мое счастье, я вполне женат, - соврал Федор.
- Разве?
- А вы думали?
- Почему же кольцо не носите?
- Жарко...
- Ах, ну да, мужчинам на курорте всегда жарко в обручальных кольцах... Как я могла забыть? - Вероника уткнулась в свою тарелку и замолчала.
Толстушка бросала на нового знакомого призывные взгляды – ее столик располагался не очень далеко, и Зина сидела к Федору в профиль. Рядом с ней Александр Иванович, тот самый блондин с «пивным» брюшком, отрешенно поглощал хачапури. На безымянном пальце его сверкал перстень с крупным бриллиантом, скорее всего, заменяющий обручальное кольцо. Наверное, Александр Иванович был примерным семьянинам. Или эта "золотая рыбка" оказалась Зине не по зубам и на приманку не клюнула.
И все же после ужина Воронову удалось без помех улизнуть в свой номер. Там он запер дверь с твердым намерением не открывать ее до утра. Захочется погулять – в окно можно вылезти. Второй этаж – ерунда. Сердце Федора чуяло, что где-то в коридоре Зина устроила засаду и ждет не дождется, когда дичь попадет в её жаркие объятия..
Немного посмотрев телевизор, Воронов прилег на диван и как-то незаметно для себя уснул. Проснулся он от криков.
Телевизор бормотал еле слышно – источником звука был явно не он. К тому же, показывали какой-то старый добрый мультик – его герои просто не могли вопить так громко и отчаянно. Ну, кричат, и кричат. Мало ли, что случилось. Воронов взглянул на часы. Пять минут первого. Пора перебираться в постель. Тем более, с утра рано вставать – перед завтраком доктор назначил ему пенно-солодковую ванну – не для колена, для укрепления иммунитета. А через два часа после завтрака – купание в целебной воде.
Но крик повторился. Зацокали под окном каблучки, хлопнула дверь. Откуда-то издали раздался тоскливый собачий вой, а потом – рычание, лай, словно дралась целая стая собак.
Федоров выглянул в окно.
- Доктора! Доктора! – заходилась в крике какая-то женщина.
- Александр Иванович! Александр Иванович! – вторила ей другая.
Хотя они находились в пансионе санаторного типа, не похоже было, что доктор спешит на помощь женщине, или неизвестному пострадавшему, или Александру Ивановичу – слишком уж с большим надрывом произносила это имя неизвестная женщина. Кушнаренко, похоже, жил в городе, а сюда приезжал каждое утро. Медсестра же, если она и была, справиться с ситуацией не могла. Забыв о своем обещании никуда не ходить, Воронов побрел к двери – хорошо, хоть раздеться не успел - как заснул перед телевизором в спортивном костюме, так и был в нем.
Жилой комплекс словно вымер. Все или спали, или не хотели ввязываться в неведомые приключения. В холле тоже никого не было.
Распахнув тяжелую входную дверь, Федор оказался под бездонным черным небом. Ароматы южной ночи опьяняли. Но он вышел во двор не для того, чтобы наслаждаться ночью. Кто кричал? Где?
К купальням вела освещенная редкими низкими фонариками дорожка. Воронов зашагал по ней, когда ему навстречу выбежала Фатима. Лицо женщины было искаженным и бледным.
- Туда! Туда! Помогите, пожалуйста! – бросилась она к Федору. Наверное, от волнения, акцент ее, прежде незаметный, стал таким сильным, что Воронов едва понял, чего она от него хочет. Сначала он решил, что женщина разговаривает с ним по- абхазски.
Следом за Фатимой Воронов пошел по скупо освещенному длинному холлу купальни. Поворот – и они оказались в зале с бассейном. На его кромке стоял, раскачиваясь, Аслан. В углу всхлипывала, прижавшись к стене, женщина лет тридцати. «Лиана» - значилось на её бейджике. Другая женщина, пожилая, в черном сатиновом халате, неподвижно сидела в пластиковом кресле. Глаза ее были устремлены в одну точку. На полу валялось пластиковое ведро и швабра.
- Что случилось? – спросил Воронов.
- Вон, - Аслан кивнул в бассейн.
Федор подошел ближе и только тогда увидел, что в бассейне что-то плавает. Точнее – кто-то. И лежит он лицом вниз, явно не собираясь поднимать голову. В воде колыхался синий шелковый халат, из под него торчали голые ноги с белесыми, с желтизной ступнями....
- Может, он еще жив? – выдохнул Воронов. – Нужно попробовать откачать.
- Не может он быть жив. Фаина его пятнадцать минут назад нашла... Пока Фатима пришла, пока я прибежал... Но надо вытаскивать. Наверное...
Воронов вздрогнул. Вытаскивать утопленника из воды... За полночь... Когда неизвестно, что здесь, вообще говоря, произошло...
- Это ваш пациент? – спросил он.
- Да. Александр Иванович Лисовец, - отозвалась Лиана. – Халат его. И только ему Артур разрешал вечером в купальню ходить.
- А где хозяин? – ухватился за идею предоставить принимать решения тому, кто и должен этим заниматься, Федор. – Почему нет Артура?
- Он куда-то ушел, - мрачно ответил Аслан. – Или уехал. Его нет в пансионате.
- Я "скорую" из города вызвала. И милицию... – проговорила Фатима.
- А Артура? У него что, нет мобильного телефона?
- Он не отвечает, - как-то слишком поспешно объявил Аслан. – Надо вытащить тело...
- Может, лучше ничего не трогать до приезда милиции?
- Нехорошо. Сварится он. Расплывется, - прошептала Лиана. – А его ведь еще домой везти...
Воронов крякнул, скинул куртку спортивного костюма, разулся.
- Так что, будем вытаскивать? – проклиная свою неравнодушную жизненную позицию, спросил он. Вот Леонард Леонардович человек умный, у себя в номере тихо сидит – и никто его с трупами возиться не заставляет.
- Не надо, - раздался голос со стороны двери. Хозяин появился бесшумно, словно хищный зверь. Выглядел он ужасно – будто бы после жуткого похмелья. Отекший, глаза красные, волосы всклокочены. – Ему уже ничем не поможешь. Подождем, пока милиция приедет...
***
Конечно, никакую солодковую ванну с утра Воронов принимать не стал. Его милиционеры долго не терзали – но все равно выразили настойчивое желание пообщаться. Поэтому спать он лег в три часа ночи, уставший и злой. Нет, чтобы уснуть вчера и ничего не слышать. Тогда явился бы к нему молодой лейтенант перед завтраком, или немного позже, узнал, что ничего пациент не слышал и не видел – и пошел бы себе дальше.
Артур выступил перед собравшимися в столовой, рассказал, что в пансионе произошел крайне неприятный несчастный случай – пациент упал в бассейн с водой и утонул. Поэтому все процедуры отныне и впредь – только под присмотром врача. Оно и прежде так было, но теперь – удвоить осторожность. Целебная вода может не только лечить, она воздействует на весь организм, в том числе и на сосуды мозга и сердца. Купальни – это вам не ванная комната у себя дома. Но за безопасность всех пациентов он, как хозяин, несет личную ответственность. Беспокоиться не о чем.
- Не закроют ли лечебницу? – обеспокоено осведомился Леонард Леонардович. – Мы только начали курс...
- За что же нас закрывать? Пациент Лисовец сам пробрался в купальню, сам споткнулся или поскользнулся, ударился головой о край бассейна – и утонул, - мрачно ответил хозяин. – Бассейн будет тщательно вымыт с хлоркой, вода меняется регулярно. Так что на вашем лечении это никак не скажется.
Вероника сидела, насупясь.
- Сам пролез, сам упал, сам ударился... Вы верите в эту чушь, Федор?
- Почему нет?
- Хотя бы потому, что Александру Ивановичу Артур единственному разрешал пользоваться купальней в любое время. Вот вы в люксе живете, а Лисовец апартаменты занимал из трех комнат. Не знаю уж, почему он в общую столовую обедать ходил – чтобы веселее было, наверное. Мог бы и деликатесы из ресторана в Сочи заказывать. Возили бы.
- Пусть так. Но почему вы считаете, что он не мог споткнуться или поскользнуться?
- Мог, конечно. Только кто будет досконально разбираться в этом? Следователя Артур наверняка подмазал. И вся здешняя милиция заинтересована в том, чтобы хозяина нашего пансиона никто не тронул – они у него вторую зарплату получают. Так что если что и не так было – люди об этом не узнают. А в бассейн после этого я ни ногой - страшно.
- Приятного мало, - не стал спорить Воронов. – Но можно и обычными ваннами обойтись. Так ведь?
- Так-то оно так, - хмуро бросила девушка и внезапно оживилась: – Интересно, а почему этот тип тут без телохранителей жил? Как говорится - такие люди и без охраны…
- А вы уверены, что Лисовец был такой уж важной и состоятельной персоной? - покачал головой Воронов. – Мало ли кто из себя что изображает.
- У меня нюх на таких, - повела плечом Ника. – Вы его часы видели? А я видела. У моего бывшего босса похожие были. Полсотни штук баксов стоили. А ещё мне мало верится, что педантичный Александр Николаевич, который и за перила всегда держался, когда по лестнице шел, так вот упал и так вот ударился... Да и что его понесло в купальни, на ночь глядя? Я бы поняла, если в восемь вечера... Ну, в девять. А в полночь?
- Тело уборщица Фаина обнаружила, как я понял. Может, оно там плавало с вечера.
- Может быть... Но все равно - странно все это.
Воронов был вынужден согласиться - странно. И ужасно неприятно - в первую же ночь такое вот происшествие.
- Мне пора на процедуры, - он встал и направился к выходу из столовой. Зина уже ушла, так что можно было спокойно ретироваться.
***
Мутноватая вода, в которую Федор был погружен, приятно разогревала кожу. Вскоре тело покраснело, а мышцы расслабились, словно перед сладким сном. Знал бы он, что это так приятно – ездил бы в отпуск в Долину Гейзеров на Камчатке. И по горам полазить можно, и в источниках покупаться...
Правда, запах у лечебной воды был весьма и весьма отталкивающий – особенно в узкой ванне в небольшой комнате, где особой вентиляции не было. Сероводород, еще какие-то неприятные ароматы... Лежа в теплой воде, Воронов размышлял – не мог ли Александр Иванович отравиться вредными испарениями? Вдохнул слишком много сероводорода, или угарного газа, который, как известно, не имеет ни цвета, ни запаха, но вполне может встречаться в такой воде – и потерял сознание. А дальше – головой об угол, лицом в воду – и конец. Ведь даже у него, спортсмена, голова около источника закружилась.
- У вас все нормально? – преувеличенно бодрым голосом, в третий раз за пять минут заглядывая в дверь, осведомилась молоденькая медсестра Наташа.
- Да. Только скучно, - улыбнулся Федор. – Не хотите присоединиться ко мне?
- Ванна тесная, - кокетливо засмеялась Наташа. Пациент шутит – стало быть, происшествие его не слишком напугало. А если все испугаются – лечебница закроется. И все сотрудники потеряют хорошую работу...
- Сколько мне ещё осталось? - он взглянул на песочные часы, стоящие на подоконнике.
- Десять минут.
Треть песка пересыпалась в нижнюю часть колбы. А хорошо бы действительно подремать. Ничего, вот вернется в номер и отоспится.
- Наташенька, а вы местная? - спросил он, когда черноглазая медсестра в следующий раз заглянула, чтобы проверить его самочувствие.
- Нет, у меня тут тетка живет. Я сама с Украины, работы там нет, вот и приехала сюда. - У меня мама абхазка, а отец вообще полутатрин-полунемец. А вы правда спортсмен?
- Разве не заметно? - Федор вытащил из воды руку и согнул её, демонстрируя мощные бицепсы.
- Заметно, - хихикнула девчонка и снова исчезла за дверью. Да, работы ей теперь прибавилось - мечется между ванными, как белка. Небось, раньше посиживала тихонько за столиком да книжку читала. А ведь хорошенькая эта Наташа, хоть и глуповатая. Вот с кем надо курортный роман затевать, а не с этой колючкой Никой.
Растеревшись досуха полотенцем и облачившись в спортивный костюм, Федор вышел из лечебницы. Томная расслабленность внезапно сменилась легкостью и бодростью, казалось, что за плечами выросли крылья. Сейчас бы взмыть и полетать над горами орлом или хотя бы вороном. Колено не болело совсем!
В холле, куда он вошел со стороны купален, было довольно многолюдно. Дежурная - отработавшую сутки и пережившую ночное потрясение Фатиму сменила грузная и величественная Аида - регистрировала вновь приехавших. Около стойки их собралось сразу пятеро - три жизнерадостные дамы бальзаковского возраста, робкий старичок с баулом на колесиках и молодой брюнет. Сообразив, что даже самые минимальные нормы приличия не позволяют ему первым записаться в амбарную книгу дежурной, брюнет отошел и плюхнулся в кресло. Повертев головой, он заметил Федора и сразу же оживился.
- А я уж думал, тут сплошная богадельня! - бесцеремонно вскричал он. - Ну, нормалёк! Есть хоть с кем бутылочку раздавить.
Федор помахал ему полотенцем, показывая, что понял, что обращаются именно к нему. Но брюнет ему не понравился - повидал он на своем веку таких жуков приблатненных. И всех их отличала бесцеремонная прилипчивость.
- Мужик, погоди! - видя, что Федор собрался подниматься на второй этаж, кинулся за ним брюнет. - Меня Костяном зовут. Ты из какого номера?
- Из тринадцатого, - вынужден был ответит Воронов. - Федор.
- Отлично, Федя, сейчас я заселюсь, тогда и сообразим, что дальше делать. - Константин потряс его руку и громким шепотом поинтересовался: - А насчет телок тут как?
- Чего? - не понял Федор, размышлявший о том, как бы отвязаться от настырного типа.
- Ну, насчет бабцов. Есть подходящие кадры или все, как эти? - Костян кивнул через плечо в холл, где дамы активно выясняли, кто из них будет жить в двухместном номере, а кто - в одноместном. - Они мне, пока сюда дотюхали, все мозги пропарили. Представляешь?
- Представляю, - прищурился Федор. - А кадры… есть кадры. Могу с одной познакомить, очень темпераментная особа. Вероникой зовут. Ты сразу её опознаешь, она за моим столиком обедает.
- Молодая? Симпотная?
- Все при ней, - заверил его Воронов, мстительно ухмыляясь. Отольются кошке мышкины слезки, ой отольются. Будет знать, как подкалывать его Зиночкой!
- Договорились! - обрадовался Константин. - О, пора мне к тетке за ключом маршировать!
Он поспешил к дежурной, а Воронов - в свой номер.
***
К обеду он спустился без опоздания. На этот раз в столовой было более многолюдно. Его приветствовали Леонард Леонардович и Анна Николаевна, Зина, завидев его, призывно заулыбалась, но потом, спохватившись, что рядом с ней пустует место так нелепо погибшего вчера Александра Николаевича, опустила очи долу. У окна оживленно щебетали три новенькие дамы, а за соседним столиком устроился Семен Петрович и рыжеволосая женщина, наверное, та самая невестка, призванная надзирать за склонным к побегам старичком.
Лаура сновала между столиками, подавая тарелки. На её озабоченном лице не было ничего, кроме желания вовремя всем угодить. Если кому-то нельзя было острое, подавался протертый овощной суп, а любителям кавказской кухни предлагалось отведать чанахи. Федор охотно согласился и на чанахи, и на пряные голубцы с чесночным соусом.
- Чревоугодничаете? - раздалось позади. Федор был готов к появлению Вероники и только любезно улыбнулся, вскакивая и отодвигая для неё стул. Девушка взглянула на него в некотором удивлении.
- Приятного аппетита, - с чувством пожелал Воронов, когда официантка принесла Нике салат и минеральную воду.
- И вам, - девушка заглянула в его тарелку и повела носом. - Это вкусно?
- Очень. Рекомендую.
- Здрасти! - к столику, крутя на пальце ключ от номера, подошел Константин. Не спрашивая, свободно или нет, по-хозяйски уселся и уложил локти на скатерть. - Ух, какая цыпочка!
Брови Вероники поползли вверх. Она уничижающим взглядом окинула новый персонаж и отвернулась.
- Киса, как тебя зовут? - Константин ухватил из хлебницы кусок батона и впился в него зубами. - Ну чё ты такая грустная, киса? Хочешь, я тебя утешу?
- Пожалуй, я лучше пересяду, - пробормотала Вероника. - Или…
Она поманила к себе Лауру и что-то ей прошептала. Девушка нахмурилась, потом кивнула и быстро убежала. Спустя несколько минут, которые Константин употребил на поедание хлеба и приставания к Веронике, к столику поспешно подошел Артур.
- Что случилось?
- Извините, Артур, но я приобретала путевку в «Горячий ключ» не для того, чтобы выслушивать за обедом пошлости, - отчеканила Ника. - Попросите, пожалуйста, вашего постояльца выбрать другой столик, мест тут вполне достаточно.
- Ты чё, цыпа? - оскорбился Константин. - Я же со всей душой. Ща похаваем, потом хряпнем по рюмашке…
- Господин Суслов, - мгновенно оценил ситуацию Артур, - Этот столик уже занят, мы для вас зарезервировали вип-место, у окна с видом в сад. Для такого уважаемого гостя…
- Хочу сидеть тут, - отрезал Константин. - Ты что, тут главный?
- Главный, - начал наливаться раздражением Артур. - И я не хочу конфликтов. Дама не желает с вами общаться, и вы не можете навязывать ей свое общество.
- Дама, - заржал Костян. - Тоже мне, дама из Амстердама! Ишь, фифа!
Он вскочил, едва не опрокинув стул и, нарочито не спеша, направился к столику у окна.
Раздался осуждающий шепот. Один только Семен Петрович чему-то обрадовался.
Продолжение обеда прошло в гробовом молчании. Федор размышлял над тем, что шутка его не очень-то удалась – Костян оказался еще более грубым и назойливым, чем казался. Вероника продолжала кипеть от возмущения. Во время десерта за их столиком появился старичок, приехавший утром, представился Наумом Иосифовичем и тоже замолчал, чувствуя общее настроение.
***
После обеда делать оказалось абсолютно нечего. Федор решил, что раз уж он стал курортником, то ежедневный моцион совсем не помешает.
Выйдя в сад, он опять направился по знакомой тропе.
- Эй, Федя, погоди, - раздался сзади знакомый голос. Его нагнал Костян. Выглядел он ничуть не менее жизнерадостным и активным. - Ты куда намылился?
- Да вот, пройтись хочу. Сначала к источнику, а потом…
- Я с тобой, - решил Суслов. - Прогуляюсь, осмотрюсь.
Странно, но разговоров о Веронике он больше не заводил – видно, крепко на нее обиделся - только расспрашивал Федора о порядках в пансионе. Пожаловался на то, что весной «руку надорвал», вот и приехал лечить.
Они дошли до скалы. Удивительно, но мусора и осколков около источника уже не было - кто-то успел их убрать.
- Вонючая какая, - задумчиво произнес Костян, глядя на воду. - И горячая… Прям самовар. Хорошо бы окунуться. Ты как?
- Не советую, - покачал головой Федор. - Вчера один отдыхающий утонул. Правда, не тут, а в бассейне. Но все равно - опасно.
- Отдыхающий? - насторожился Костян. - Фамилию не знаешь?
- Лисовец. Александр Николаевич Лисовец. Было ему уже около пятидесяти, но выглядел крепким мужиком.
- Ни хрена себе… - протянул Суслов и сплюнул в воду. - И как он, того?...
- Похоже, поскользнулся и ударился головой. А потом свалился в бассейн. Но странно - говорят, он был очень осторожный товарищ.
- А точно утонул? Ты сам видел?
- Точно, плавал лицом вниз, в халате.
- Не, я не к тому... Может, ему помогли утонуть? А? Хозяин какой-то тут подозрительный. Тебе не показалось? Авторитетный, по ходу...
- Не знаю. Хозяин, как хозяин. А как этот Лисовец тонул – я не видел. Да и никто другой. Если бы видели – вытащили бы, наверное.
- Или не вытащили. Оно всякое бывает, - хмыкнул Костян. - Вот ведь блин… Живешь, живешь, а потом бац - и кранты настали. Перо под ребро засунули, или виском о каменный угол... Он опять смачно плюнул в воду.
Воронов пожал плечами. Он давно понял, что жизнь имеет свойство прерываться внезапно. И относился к этому философски. Но компания Костяна тяготила его все сильнее. Особенно эти плевки в источник.
Обратно они вернулись, не заходя в деревню, просто прогулялись по склону. Всю дорогу Суслов скакал козликом, но несколько раз Федор замечал, что он о чем-то усиленно размышляет. А ещё новый знакомый цепким взглядом оглядывал окрестности, словно прикидывая что-то.
***
Настроение обитателей пансиона «Горячий ключ» после вчерашнего происшествия почти не изменилось. Да, собственно, кому было дело до смерти практически незнакомого человека? Даже в бассейн Леонард Леонардович после обеда отправился – не пропадать же процедурам из-за того, что там вчера кто-то утонул? Воду заменили, бассейн вымыли. Каких только ужасов не случалось за всю историю человечества в том самом месте, где мы спим и едим, работаем и отдыхаем... В Ялте, как слышал Федор во время последней поездки на этот курорт, переоборудовали под гостиницу бывший морг. И ничего, живут люди, да еще и радуются, наверное. Центр города, как-никак.
Но все равно, пансион уже не казался таким уютным, как раньше. А после процедур Воронову постоянно хотелось на воздух – словно целебная вода не только лечила, но и душила. Как говорила старуха-абхазка: тело лечит, а жизнь отнимает? Не так, конечно, чувствовал он себя хорошо – только было отчего-то грустно. То ли от недосыпа в прошлую ночь, то ли оттого, что хотелось дружеского общения – а вокруг были чужие, не слишком добрые люди. Этот пошлый Костян, самонадеянная эгоистичная Вероника, приставучая Зина, жеманная госпожа Зыбкина и ее супруг, Леонард Леонардович – вроде бы, и неплохой всем мужчина, но какой-то аморфный, словно бы ненастоящий... Седой кудрявый серафим.
Вот и гулял Федор по саду, думая о пациентах пансиона, а еще о том, что осенью здесь, наверное, еще лучше, чем в начале лета. Размышления его прервал рык:
- Проститутка!
Потом послышалась звонкая плюха, визг, топот... Растрепанная Вероника вылетела на дорожку из-за кустов. Следом мчался Костян – на щеке его хорошо угадывался отпечаток пятерни и были видны свежие царапины.
- Стой, гадина! – орал он.
- Эй, эй, ты чего? – Воронов загородил Суслову дорогу. – Совсем с ума сошел?
- Я тебе покажу, с ума сошел, - прошипел Константин, уже замахиваясь для удара, но вовремя опомнился. – Не лезь не в свое дело!
- В какое еще дело? Ты что на женщин нападаешь? – Воронов начал злиться.
- Я на нее нападаю? Да она меня первая по морде... а потом, кошка драная, расцарапала вот! Попадешься ты мне еще...
- Подонок! – прошипела из-за плеча Воронова Ника.
- Я тебе сейчас покажу подонка! Ты у меня...
- Стоп, стоп! Константин, ты же сам говорил – хозяин в авторитете... Ты вылететь отсюда хочешь? – попытался объяснится с молодым человеком на его языке Федор.
- Хозяином грозит, - вновь подала голос Вероника. – Нет, чтобы самому женщину защитить.
- Да что мне с ним, драться, что ли? – возмутился Федор.
- Нет, можно просто посмотреть, как он меня будет насиловать и убивать! Вы не стесняйтесь, Федор Алексеевич!
Тут в поведении Константина произошла разительная перемена. Он словно бы что-то вспомнил, плюнул себе под ноги и сказал:
- Ладно, я ее пальцем не трону. Только пусть больше под ноги не попадается!
- И не подумаю от тебя прятаться! Это ты меня десятой дорогой обходи...
- Ну, я сказал. Что не так – пеняй на себя.
Константин развернулся и ушел куда-то вглубь сада.
- Видели, сволочь какая? – возмущенно спросила Вероника. –
