Жизнь молодняка в Академии Драконов - лучшем учебном заведении двух миров - полна не только учёбой, но и приключениями! А как иначе, если одна из твоих лучших подруг - грозовой дракон - редкий, непредсказуемый, непоседливый и непомерно любознательный вид, к которому с опаской относятся все остальные. А вторая - зажигательная огненная, с большой готовностью поддерживающая грозовую во всех её авантюрах. Тут даже мне, благоразумной водной, иногда изменяет выдержка. Особенно, когда в поле зрения постоянно мелькает легкомысленный «воздушный бабник», старший брат одной из них, а новоприобретённый фамильяр вызывает слишком много вопросов. Но молодость бесстрашна, а женская дружба - крепка! Так что добро пожаловать в АД, студенты!
В книге есть:
- драконы
- студенческие будни
- приключения
- юмор
- романтика
- становление личности
- настоящая дружба
- очень загадочный фамильяр. ;)
Более крупный ознакомительный отрывок на сайте ПродаМан
Вечер опускался на горную долину, погружая её в плотный густой сумрак и окрашивая снежные пики в оранжево-багряный цвет. Завтра будет ветрено, так что практическое занятие по «Полётной аэродинамике» обещает быть интересным. А для кого-то даже опасным. Ведь не все молодые драконы, поступившие в академию, уже полноценно встали на крыло. Слишком разный уровень сил и способностей, влияющих на развитие животной ипостаси. Встречаются уникумы, у которых даже с оборотом нелады. Но это скорее большое исключение, и подобное отклонение проходит уже после наступления первого совершеннолетия.
Однако завтрашнее занятие и чужие проблемы волновали меня сейчас в последнюю очередь. Ведь сегодня состоится знаменательное и крайне волнующее событие: посвящение первокурсников! Моя соседка, смешная девчонка с рыжими косичками, сейчас металась по комнате, примеряя одно платье за другим. Её огненная драконица чуть слышно порыкивала от нетерпения и предвкушения, на что моя водная отзывалась понимающей усмешкой. Хорошо, когда сущности, несмотря на противоположные стихии, чувствуют друг друга и ладят. Иначе спокойной жизни нам с Агни было бы не видать.
Мы с ней даже внешне были чем-то похожи. Обе стройные, изящные и совсем ещё юные драконицы. Моё первое совершеннолетие – шестнадцать лет – я отпраздновала два месяца назад, тогда как у Агни оно должно было наступить только на следующей неделе. Может быть, поэтому я сразу стала относиться к подруге с толикой покровительственности, как старшая. И более разумная.
Вода, будучи преимущественно спокойной стихией, дарила мне рациональное мышление и умение сдерживать излишние эмоции, перенаправляя их в иное русло. Поэтому я давно уже натянула парадную мантию, зачарованную от порчи и грязи, и, сидя за столом, пыталась делать домашнее задание, краем глаза наблюдая за метаниями Агни. Правда, полностью сосредоточиться на уроках всё же не получалось. По мере приближения заветного часа мандраж нарастал всё больше, заставляя меня ёрзать, ежеминутно отвлекаясь от чтения параграфа по физиологии эльфийской расы.
В конце концов я тоже не выдержала и, отложив учебник в сторону, подошла к зеркалу, оттеснив от него уже порядком запыхавшуюся подругу.
– Агни, перестань глупить и надевай уже мантию, – посоветовала я, с удовольствием разглядывая своё отражение в форменной одежде, выдающей мою принадлежность к одной из лучших академий нашего мира. – Вряд ли на испытаниях тебе пригодится вечернее платье с пышными юбками и милыми бантиками.
– Испытания? – глаза девчонки тут же загорелись ещё большим азартом, косички дрогнули, а острый носик смешно дёрнулся, словно принюхиваясь к грядущим событиям. – Откуда ты знаешь, что они будут? Разве это не просто сбор и торжественное наречение нас студентами академии?
– Ну да, конечно! – не сдержала смешка я. – Именно для этого нам сказали собраться в полночь на чердаке самой старой, полузаброшенной башни академии. Причём в условиях строжайшей секретности. Наверняка старшекурсники придумали для нас что-то интересное. А может быть, даже жуткое… и опасное. Это же посвящение! Только самые смелые и достойные смогут его пройти.
Каюсь, я специально нагнетала обстановку, чуть приукрашивая действительность, чтобы поддразнить подругу. Хотя, по рассказам отца, иной раз в Академии Драконов во время посвящения действительно случались неожиданные события.
– А если кто-то не пройдёт?
В широко распахнутых глазах Агни светился восторг, смешанный с благоговейным ужасом. Сама она уже ловко натянула на себя мантию и теперь упихивала платья обратно в шкаф.
– Если не пройдёт… Не знаю. Вряд ли, конечно, отчислят. Но на уважение сокурсников можно будет не рассчитывать. Так что хочешь не хочешь, а нужно постараться преодолеть всё. На кону наша репутация и дальнейшее успешное обучение!
Рассуждая, я собрала свои длинные бирюзового цвета волосы с синими кончиками в тугую кичку и закрепила их шпильками. Кто знает, вдруг старшекурсники действительно что-нибудь этакое отчебучат? Лучше своим сокровищем не рисковать. Глядя на меня, Агни тоже распустила свои косички и тщательно расчесала волосы, упавшие на плечи огненно-рыжей волной с красноватыми «пёрышками». А потом ловко скрутила их на затылке в плотный пучок, из которого всё равно торчали отдельные прядки, создавая лихой и бесшабашный стиль. Всё же что ни говори, а стихия наших драконов проявляется во всём.
Но долго крутиться перед зеркалом мы не стали, ведь впереди предстояло куда более интересное дело – посвящение, первый шаг в обретении своего места среди молодых драконов. Ведь наверняка среди них будут обладатели всех известных мне стихий. Точнее, почти всех. И нам следовало не посрамить свой род и своего зверя, с честью пройдя положенное испытание!
Спустя полчаса мы уже не были настроены так оптимистично, поднимаясь по тёмной винтовой лестнице, ведущей на самый верх старой, давно заброшенной башни. Странно, мне казалось, что всё хозяйство Академии Драконов содержится в идеальном порядке, но, видимо, и здесь есть свои исключения. Иначе чем объяснить общий неухоженный вид этого помещения: истёртые каменные ступени, пыль, свисающую тут и там паутину, звук капающей воды где-то далеко внизу, на уровне подвалов? И скудный свет редких магических светляков, являющихся скорее заслугой устроителей посвящения, чем положенным дежурным освещением.
Добравшись до самой верхней комнаты, больше похожей на заваленный каким-то хламом чердак, мы оказались среди таких же настороженно озирающихся первогодок. Что характерно, все щеголяли парадными мантиями, явно готовясь к важному и торжественному событию. Поэтому теперь на лицах многих ребят и девчонок отражалась полнейшая растерянность, в то время как глаза оставшейся части студентов горели предвкушением и азартом.
Под потолком роились многочисленные разноцветные светляки, делая атмосферу чуть более праздничной. Шепотки с предположениями о том, что сейчас будет, нарушали тишину этого явно заброшенного места. Но ничего не происходило. На мгновение мне показалось, что у стены мелькнула невысокая фигура в мантии с накинутым на голову капюшоном, но, приглядевшись внимательней, я ничего не увидела.
В следующее мгновение мне стало не до того, потому что по комнате пронёсся стремительный порыв холодного ветра, загасивший все магические светляки. Противно скрипнув несмазанными петлями, захлопнулась массивная входная дверь. Из захламлённых углов медленно начала растекаться живая тьма.
Мы с Агни, стоящие в дальней от двери стороне, схватились за руки и застыли, боясь сделать лишний вздох. Остальные тоже молчали, настороженно озираясь, при этом старались сбиться в более плотную кучку, не зная, чего ожидать дальше. Нарастающий шорох, шепотки, а потом и вовсе заунывный, потусторонний вой заставили самых впечатлительных тихо заскулить от страха.
Когда в стрельчатой арке большого окна мелькнули красные угольки глаз, а потом на подоконник запрыгнуло что-то жуткое, противно завывающее на одной ноте и трясущее развевающимися на ветру лохмотьями, наши нервы не выдержали.
Первокурсники в едином порыве отшатнулись назад. Кто-то сдавленно вскрикнул, ойкнул, упал. А потом в темноте раздался противный хруст, треск, и уже несколько голосов завопили, словно от боли. Сгустившаяся на чердаке мгла осветилась потусторонними вспышками, и это стало последней каплей. Перепуганные студенты, вопя от страха, толпой ринулись прочь из башни, отпихивая друг друга руками и на бегу швыряя в дверь огненными шарами, чтобы проломить рассохшуюся деревянную створку.
Раздался оглушительный взрыв. Несколько заклинаний, столкнувшись, сдетонировали, напрочь вынеся не устоявшую перед таким напором преграду и опрокинув студентов ударной волной. Но лежали те недолго. Как только запахло дымом, а на стенах заплясали отблески пламени, на выход помчались с удвоившимся энтузиазмом.
Страховидла в окне, оказавшаяся очень качественным фантомом, мигнула, пошла рябью и исчезла. Видимо, тому, кто её контролировал, сбили концентрацию или его незамысловато помяли в образовавшейся у дверей давке. Слишком уж спешили перепуганные сокурсники покинуть страшное место, подгоняемые неизвестно откуда летящими молниями и разгорающимся пламенем, жадно лижущим старые сухие доски пола.
Некоторые особо глазастые, толкущиеся в последних рядах, увидев, что проём окна освободился, ринулись к нему. Выпрыгивали наружу, тут же обращаясь в драконов, и уносились прочь. Но таких было не так уж и много. Видимо, у остальных драконят всё ещё были сложности с оборотом, и они решили не рисковать, предпочтя менее травматичный и более надёжный способ спасения.
Я, словно со стороны, наблюдала за всей этой неразберихой, застыв соляным столпом. А когда опомнилась и, потянув за собой Агни, рванула к окну, случилось непредвиденное. Подруга не сдвинулась с места, будто корни пустила, намертво прилипнув к полу. Глаза её были широко распахнуты, и в них, как в зеркале, отражалось набирающее силу пламя. Огненная была заворожена буйством родной стихии, казалось полностью погрузившись в созерцание.
Что с ней произошло, я понятия не имела, но разбираться в тонкостях сейчас было не время и не место. Поэтому я постаралась просто оттащить подругу к окну, чтобы спрыгнуть вместе. В том, что, обернувшись, смогу удержать её в лапах и в безопасности доставить вниз, я была уверена. А вот в том, что мы успеем в такой толкучке выйти через дверь и при этом не попасть под шальной электрический разряд – совсем нет.
Однако несмотря на то, что Агни была младше меня и с виду довольно хрупкая, физической силы ей было не занимать. Протащить её дальше чем на два шага у меня не получилось. Я остановилась, в растерянности глядя на такой близкий путь к свободе, и уже было решила применить к подруге радикальный способ вывода из ступора, как вдруг рядом с моей ногой ударил особо сильный разряд молнии, оставив на досках чёрный выжженный круг.
Да откуда ж они берутся вообще?!
Обернувшись, я быстро обшарила взглядом всё пространство чердака. Окончательно развеявшаяся к этому времени мгла уже не была мне в том помехой. А когда увидела, что стало причиной хаотичной стрельбы молниями, застыла, не веря своим глазам.
Меня как пыльным мешком по голове приложило.
Грозовой дракон! В Академии? Невероятно!
Но ошибки быть не могло, коротко стриженные волосы чёрного цвета с краплением тёмно-фиолетовых «пёрышек» выдавали юную драконочку с головой! К тому же девчонка, хоть и была, как мы, одета в парадную мантию, на фоне остальных первокурсников казалась здесь неуместной. Слишком маленькой для поступления в академию. Слишком опасной, чтобы вообще находиться на территории АДа.
Грозовые драконы так редко появляются на свет, что их скорее можно причислить к страшным сказкам нашего мира. И вовсе не из-за того, что они злы и беспощадны. Просто уровень их силы с рождения слишком высок, и они не всегда могут справиться со своей разрушительной стихией. Именно поэтому их настолько мало. Из тех редких «счастливчиков», кого боги наделили этим даром, большинство погибает ещё в младенческом возрасте, порой унося с собой жизни своих близких.
Кроме того, почти у всех из них до первого совершеннолетия имеются проблемы с оборотом и более хрупкое телосложение. В свои шестнадцать грозовые могут выглядеть гораздо моложе, но, как правило, получив возможность регулярно сливаться со своей второй ипостасью, медленно, но верно идут в рост. А ко второму совершеннолетию, наступающему в двадцать один год, уже полностью овладевают своим даром и искусством полёта. Если доживают. И прилежно учатся.
Я знала обо всём этом не понаслышке. В нашей семье тоже поселилось такое счастье – мой младший братишка – Фулмо. Потенциально опасный, магически нестабильный и нежно любимый всем нашим семейством. Хотя, как и прочие счастливчики, в семьях которых рождались уникальные и талантливые детки с большим задатками, мы не спешили афишировать выбравшую его стихию. Не потому, что стыдились, просто не хотели лишнего внимания и нервозности со стороны чересчур мнительных соседей и агрессивных драконов, ратующих за «чистоту крови».
Папа говорил, что вся эта возня вокруг грозовых обусловлена банальным страхом перед их возможным могуществом. Ведь все выросшие и достигшие пика своей силы грозовые драконы оставили заметный след в истории нашего мира. Это их судьба. А уж принесёт ли грозовой славу своему роду и государству или станет великим разрушителем и тираном – зависит не от стихии, а от его воспитания, окружения и собственных внутренних ориентиров.
Именно папа, могущественный маг и увлекающийся учёный, не доверяя амулетам-накопителям, обязательным к ношению малолетними грозовыми драконами, нашёл другой выход. Создал заклинание, помогающее блокировать их нестабильную, вырвавшуюся из-под контроля силу. А потом научил ему всё наше семейство, заставив зазубрить до автоматизма и сделав таким образом всё возможное, чтобы обезопасить своих родных и любимых. Но за пределы семьи заклинание не ушло, опять же чтобы не привлекать лишнее внимание к причинам, побудившим заняться его разработкой.
Для того чтобы в свои юные годы овладеть таким высокоуровневым заклинанием, мне пришлось усердно заниматься и развивать свой резерв. В итоге я оказалась гораздо более подкованной в магии, чем мои сверстники, и прочла всё, что только нашлось о грозовых драконах. Кроме того, стабильный оборот в драконью ипостась начал удаваться мне задолго до первого совершеннолетия.
И вот теперь я с ужасом смотрела на скрючившуюся на полу девчонку, от тела которой во все стороны били яркие, мощные жалящие разряды. На её шее болталась длинная цепочка с висящим на ней кулоном. Точнее, теперь уже просто бесполезной оправой. Пустой. Похоже, именно в ней раньше был кристалл-накопитель, оттягивавший на себя излишки её магической энергии. Искрящаяся в свете пламени мелкая каменная крошка наглядно свидетельствовала о том, что починке он уже не подлежит. А значит, нечему сдерживать хлещущую через край неподконтрольную стихию перепуганной грозовой драконочки, грозящую не только иссушить её резерв, но и вытянуть жизненную силу из ауры.
Девчонку надо было спасать, и чем скорее, тем лучше. Или как минимум обезопасить от неё остальных всё ещё не покинувших башню студентов. Единственное, что меня сдерживало от использования папиной разработки, – это то, что источников воды рядом не было, а если я потяну воду из воздуха, то сделаю его суше, чем наверняка усилю пожар.
Но выбор был невелик.
И я решилась.
Отвесив Агни звонкую пощёчину, чтобы привести её в себя, я бросилась в сторону грозовой, на ходу скороговоркой читая вызубренные наизусть слова. Краем глаза заметила, что подруга пришла в себя и сейчас спешно делает какие-то пассы в направлении уже ползущего по балкам перекрытия пламени.
Стоило мне произнести заклинание до конца, как чуть было притушенный огонь с оглушительным треском взметнулся ввысь, отделяя нас стеной от выхода из башни. Агни испуганно взвизгнула, и отскочила назад, почти упираясь в меня спиной, но попыток если не остановить, то хоть немного сдержать родную стихию не прекратила. По её напряжённому лицу было видно, что ей приходилось нелегко, но несколько минут она всё же смогла нам выиграть.
За это время я поспешно сформировала вокруг лежащей на полу девчонки защитный кокон, не дающий её магии вырываться наружу. Делающий не столь опасной для нас. И теперь мучительно искала ответ на вопрос, как вытащить грозовую из горящей башни. Бросить её здесь мы не могли, но и самим погибать во цвете лет совсем не хотелось.
Разве что, обезопасив свои руки этим же заклинанием, попробовать доволочь бедолагу по полу и вытолкнуть в окно? Но в таком состоянии она точно не сможет обратиться и полететь. Даже если уже умеет. Да и полётных умений Агни я пока ещё не знаю: не принято у драконов спрашивать об этом в лоб при первом знакомстве. Одна же я всех в воздухе не удержу.
Жар бушующего вокруг огня иссушал кожу, жаля её горячими искрами. Капюшон мантии укрыл мои волосы, но совсем не защищал от едкого дыма, проникающего в лёгкие и заставляющего заходиться в надсадном кашле. По лицу Агни струился пот, вытянутые вперёд руки дрожали от напряжения, но она всё так же не подпускала огонь близко к нам. Надолго ли её хватит? Я не знала. Но помочь ничем не могла, удерживала водную сферу вокруг лежащей на полу однокурсницы, с долей облегчения увидев, что интенсивность искрения пошла на спад. Да и сама девушка, несмотря на сильную слабость и испуг, уже пришла в себя. Но свою магию под контроль взять так и не сумела. Видно, что без посторонней помощи ей не обойтись. Требовалось выждать время или как-то «заземлить» её. Последнее было бы самым надёжным вариантом. Но, увы, пока недоступным.
Увидев, что дело потихоньку идёт на лад, я понадеялась, что приступ пройдёт до того, как обвалится прогоревшая башня. И мы втроём сможем прорваться на выход. Если раньше не задохнёмся в дыму и останутся силы на последний рывок. Однако с каждой минутой эта надежда таяла. Слишком уж медленно шёл процесс.
Спасение пришло, когда я уже почти отчаялась.
Неожиданно стена огня расступилась, пропуская на небольшой свободный от огня пятачок воздушную сферу, в центре которой парил высокий парень с пепельного цвета волосами. При виде нашей живописной группы на его встревоженном лице на миг промелькнуло облегчение, а потом глаза сузились в очень нехорошем прищуре.
– Вилам, зар-раза мелкая! – заорал он, перекрикивая треск огня. – За каким демоном тебя сюда понесло? Выберемся, выпорю так, что неделю сидеть не сможешь! Родители мне только спасибо скажут!
Драконочка вздрогнула, но тут же упрямо возразила:
– Обломись, Венто! Мы уже не дома. Лучше вытащи нас отсюда поскорей! А то останешься без любимой сестрёнки. Кому тогда нервы будешь трепать?
Только после её слов я обратила внимание на их явное внешнее сходство. Однако к более глубоким размышлениям на эту тему ситуация не располагала. Благодаря окружившему нас воздушному кокону с фильтрующими свойствами дышать стало легче, но от жара и обрушения он уберечь не мог.
– Эй, герой! Ты нас спасать будешь или просто с сестрой поболтать заглянул? – вторя моим опасениям, раздался недовольный, чуть сиплый от усталости голос Агни, явно прячущей за грубостью испуг. – Тут жарковато становится!
– А вы что расселись, дурёхи? – тут же раздражённо отозвался Венто, переключившись на нас. – Бегом к окну, оборачивайтесь и улетайте!
– Я не могу, держу водный кокон вокруг твоей сестры, чтобы никого не убила и сама не выгорела. А Агни огонь сдерживает.
Услышав мои слова, парень взбеленился ещё сильней. Хотя куда уж больше-то?! Я явно услышала злое рычание его дракона, на которое тут же ответно ощерилась моя вторая сущность.
– Дура! Сама додумалась молнию водой останавливать или подсказал кто?
– Сам идиот! Это дистиллят, естественный диэлектрик! Сейчас она безопасна для окружающих, но я не могу её отсюда перенести. Сил не хватит.
Получи в ответ каменюку, умник! И сделай уже что-нибудь, наконец, чтобы всех нас спасти.
Венто меня не разочаровал. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы переварить информацию и сообразить, что делать дальше. Миг – воздушный купол вокруг нас исчез, зато вокруг лежащей на полу драконочки образовалось завихрение, поднявшее её в воздух, но при этом не мешающее мне подпитывать свою водную сферу. Ведь я всё ещё тянула по каплям влагу из окружающего пространства, чтобы не дать испариться защите.
Следующим резким движением парень раскинул руки в стороны, создавая мощный воздушный поток, буквально раздвинувший пламя, перекрывавшее нам путь к большому арочному окну. Я невольно восхитилась его выдержкой и умениями. Силён! Одновременно удерживать под контролем два заклинания не каждый молодой дракон способен. Но в следующее мгновение лишние мысли вымело из моей головы, потому что наш спаситель быстро подтянул воздушную подушку с сестрой, «привязывая» её к себе, обхватил нас с Агни за талии и, разбежавшись, сиганул из окна вниз.
Наш слаженный испуганный визг огласил округу, перекрывая даже рёв бушующего пламени и тревожный колокол, звонящий чуть в стороне. На конспирацию давно уже было плевать. Выжить бы! Я дёрнулась, чтобы вырваться и сменить ипостась, но дракон лишь крепче притиснул меня к себе, вдавливая в жёсткое, жилистое тело.
Зажмурившись от страха, я уже почти попрощалась с жизнью, как воздух вокруг нас уплотнился, замедляя свободное падение и мягко опуская в глухом углу пустынного академического парка. Ноги мои подкосились от пережитого испуга, но устоять помогла всё та же крепкая рука спасителя. Сам он полностью сосредоточился на том, чтобы максимально аккуратно опустить рядом свой «прицеп». Я же приготовилась при первой возможности снять заклинание, до сих пор тянущее из меня силы. Необходимость в нём почти отпала.
Стоило парню положить сестру на уже пожухлую траву, как обе сферы – водная и воздушная – лопнули, позволив грозовой «заземлиться» естественным путём. В воздухе тут же запахло озоном, будто только что над нами пронеслась гроза. Но не обычная, живительная, с громом и сильным дождём, а непредсказуемая, опасная, сухая.
А потом мы втроём как подкошенные рухнули на землю, где стояли, – видимо, и наш спаситель выложился по полной, только вида не подавал, а теперь позволил себе дать слабину. Я тоже не заморачивалась чистотой и без того испорченной мантии, пестревшей множеством крохотных дырочек, прожжённых не то огненными искрами, не то электрическими. Двигаться было лень. Разве что Агни опасливо отползла чуть в сторону от затихшей Вилам, движимая инстинктивным страхом драконов перед своими чересчур непредсказуемыми собратьями. Мне же было уже всё равно. По опыту общения с братом я усвоила, что после окончания приступа грозовые драконы некоторое время «пусты» и совершенно безвредны для окружающих. Причём чем сильнее был выброс, тем больше времени им понадобится на полное восстановление резерва. А до тех пор они ничем не отличаются от остальных драконов.
Минуты медленно текли одна за другой. На небе перемигивались яркие осенние звёзды. Полные бока почти круглой луны сияли как новенький золотой, заливая всё вокруг неверным призрачным светом. Время от времени по лику ночного светила пробегали рваные вуали лёгких облаков, гонимых пока ещё не слишком холодным восточным ветром. Но именно он, сменившись на северный, скоро принесёт дождевые, а потом и снеговые тучи, яростной непогодой отрезав Академию Драконов от внешнего мира.
Яркое зарево пожара уже потухло, оставив после себя противный, всепроникающий запах гари. Видимо, преподавательский состав быстро отреагировал на случившееся бедствие и принял необходимые меры. Теперь наверняка будет разбирательство и поиск виноватых. А может даже, первые отчисления.
Но сейчас меня это мало волновало.
Мысли текли лениво, вдруг накатила усталость и апатия. Умом я понимала, что пора вставать и идти в общежитие, приводить себя в порядок, устраняя последствия нашего ночного приключения. Но тело было словно мягкое желе: сказалось сильное эмоциональное напряжение и почти полностью растраченный резерв. И судя по тому, что Агни и Венто лежали рядом, так же молча пялясь в небо, их дела обстояли не лучше.
Зато у Вилам таких проблем, похоже, не было.
Мы всё ещё пытались прийти в себя и восстановить силы, а эта неугомонная грозовая уже вскочила на ноги, сияя широкой улыбкой. Деловито отряхнув такую же, как у меня, «дырчатую» мантию от налипших на неё травинок, она, ни к кому конкретно не обращаясь, с довольным видом провозгласила:
– Ну, будем считать, что посвящение в первокурсники мы прошли! Интересно, а на следующий год что-то такое для второкурсников планируется?
Ответом ей был наш с Агни слаженный стон и тихая ругань со стороны старшего брата.
Хихикнув, Вилам пожала плечами и тут же отвернулась, заинтересованная тихим шуршанием в соседних кустах. А я, почувствовав, как мою руку накрыла тёплая ладонь, повернула голову в сторону лежащего рядом парня. От его злости не осталось и следа. Более того, сейчас он очень старался быть обаятельным, легонько поглаживая мои пальцы и глядя с этаким лукавым прищуром, чем откровенно ставил меня в тупик.
– Меня Венто зовут. А тебя, красавица? – выдохнул он мягким, обволакивающим тоном.
– Фани, – непонимающе нахмурилась я, на всякий случай отодвигая руку и пряча её за спину.
Что-то меня настораживало такое резкое изменение поведения со стороны парня. Однако причина его стала ясна почти сразу, стоило тому снова заговорить:
– Ты ведь с Вилам на одном курсе учишься? Пригляди за моей сестрой, а я в долгу не останусь.
– Золотом, что ли, долг отдашь? – не иначе как с устатку съехидничала я, раскусив коварный план воздушного.
И тут же получила сдачу той же монетой:
– Нет, золота мало. Не накопил ещё свою сокровищницу, – делано печально отозвался жадный дракон. А потом с воодушевлением предложил: – Так что давай я с тобой лучше натурой рассчитаюсь.
Сбоку раздался тихий смешок Агни, явно забавляющейся нашим разговором, а у меня нервно дёрнулся глаз. Мне всего шестнадцать! Я сюда учиться приехала. О какой «натуре» вообще речь?!
– Это в каком таком смысле? – рыкнула нервно, стараясь отползти от этого ненормального подальше.
Но не вышло. Потому что Венто вдруг перекатился ближе и, опершись на локоть, почти навис надо мной, лукаво поблёскивая глазами.
– На свидание приглашу. Два… нет, целых три раза! Все девчонки тебе завидовать будут!
От такого щедрого предложения, высказанного с весьма самодовольным видом, я аж воздухом поперхнулась. Ясное дело, что почти все воздушные драконы по молодости в отношениях легкомысленные и ветреные натуры. Но чтобы так, в открытую себя предлагать, да ещё с полным осознанием собственной неотразимости!.. С подобным я лично ещё не сталкивалась. Но злиться не хотелось, стало просто смешно. Слишком уж это напомнило рассказы моей старшей сестры, Леды, о назойливых кавалерах, охлаждать пыл которых ей приходилось в прямом и в переносном смысле. Благо у ледяной в этом опыта и возможностей хоть отбавляй!
Так что, следуя её советам, я лишь хмыкнула и, стараясь не смущаться от слишком пристального внимания симпатичного парня, строго отмела:
– Перебьёшься! Лучше нам мантии новые раздобудь. Эти, как видишь, безнадёжно испорчены. От молний их зачаровать почему-то забыли.
– Мантии так мантии, – новая обольстительная улыбка. – Для тебя, Фани, хоть луну с неба. Вы ведь наверняка станете с Вилам лучшими подругами. Ты же такая ответственная, серьёзная и смелая…
– Не только мне, а нам трём! – оборвала я поток льстивых комплиментов, прекрасно понимая, что на самом деле стало их причиной. – И тогда я подумаю о том, чтобы приглядеть за твоей неугомонной сестрой.
Но как ни старалась я выглядеть суровой, сама уже понимала, что никуда теперь не денусь. Слишком уж напоминала мне эта непоседа младшего братика. За ней действительно глаз да глаз нужен. Грозовые, пережившие опасную пору младенчества, всегда отличались неистощимым любопытством, шебутным характером и открытым нравом. За что частенько и расплачивались. Так что я, не понаслышке знакомая с их особенностями и чуть ли не единственная из учеников умеющая им противостоять, не могла теперь бросить эту дракошку на произвол судьбы. Похоже, не проучившись и недели в Академии Драконов, я обзаведусь второй подругой. И подопечной в одном лице.
Не знаю как, но Венто будто прочёл мои мысли. Мигом растеряв свой образ рокового соблазнителя, он сверкнул широкой, довольной улыбкой. Тут же усилив сходство с сестрой. А мне как наяву привиделся образ захлопнувшейся мышеловки. Даже стук дверцы послышался.
– Договорились!
Подмигнув, воздушный легко поднялся – как только так быстро восстановиться успел? – и протянул одну руку мне, а вторую Агни.
– Вставайте, девчонки, провожу вас до жилого крыла, а там уж сами по комнатам разбредётесь. Лучше сейчас на улице не торчать, пока виноватых ищут. А то спустят на нас всех горгулий, будем потом доказывать, что не поджигатели, а герои!
Мысль показалась разумной. И всё бы хорошо, но сил у меня, как и у моей подруги, на такой подвиг пока ещё не нашлось. Так что пришлось снова в обнимку медленно ползти в сторону общежития. Венто явно забавляло то, что «в его объятиях» находятся сразу две девушки, и он не преминул об этом шутить всю обратную дорогу. Я сердито пыхтела, недовольная такой вольностью, Агни краснела, а Вилам, поддерживавшая меня с другой стороны, весело поддакивала брату.
И только на самом пороге жилого крыла академии я смогла выпутаться из порядком нервирующих объятий и отступить в сторону, привалившись к каменной стене. Вежливо поблагодарив Венто за помощь, я уже направилась было к себе, но так просто уйти не поучилось. Парень мягко, но настойчиво ухватил меня за руку и, дождавшись, пока Вилам и Агни зайдут внутрь, притянул к себе, шепнув на ухо:
– А о свидании всё же подумай. Не пожалеешь.
Вот ведь прицепился… бабник воздушный! Но и мы, водные, не менее упрямые. А ещё хитрые и изворотливые, так что для видимости можно и согласиться на свидание, чтобы он наконец-то отстал.
Мило улыбнувшись, я легонько похлопала свободной ладошкой по плечу Венто и пообещала:
– Обязательно! Когда с неба хлынет бриллиантовый дождь. А на горе расцветёт огнецвет, растопив её ледяную вершину.
После чего, не дожидаясь ответа, вывернулась и исчезла за дверью, успев, однако, услышать за спиной тихий, но какой-то подозрительно довольный смешок.
Обещание своё Венто сдержал. Причём в рекордно короткие сроки. Поздним вечером следующего дня, когда мы с Агни уже собирались готовиться ко сну, в наше открытое окно влетел небольшой свёрток и громко шмякнулся на пол. Подобных сюрпризов мы с подругой, мягко говоря, не ожидали, особенно учитывая, что наша комната располагалась ни много ни мало на четвёртом этаже общежития.
Но помня о том, где находимся, и о том, что сюрпризы могут быть не всегда приятными, а шутки – уместными, к неожиданному подарку даже не прикоснулись, обойдя его по широкой дуге. Вместо этого дружно подскочили к окну, выглядывая наружу в надежде увидеть дарителя.
Им оказался Венто, освещённый лишь светом полной луны. Весело помахав нам рукой, парень быстро создал воздушную сферу и уже через несколько мгновений завис напротив нашего окна.
– Хорошо, что вы ещё не спите. Быстро давайте сюда испорченные мантии, пока меня у ваших окон не застукали. В пакете найдёте новые.
Подобная оперативность немало меня впечатлила. Однако остался один вопрос.
– Две или три принёс?
– Две. С Вил я ещё днём поменялся. Ну же, чего встали? Давайте быстрее!
Пока мы суматошно вытаскивали из шкафа свёрнутые и запрятанные в самой глубине остатки былой роскоши, Венто так и висел напротив нашего окна, даже не пытаясь проникнуть в комнату. Первой найдя свою мантию, я отошла от шкафа, стараясь сложить её аккуратнее. Но увидев парящего снаружи парня, возмущённо зашипела:
– Ты чего там маячишь? Залетай сюда скорей, пока тебя никто не заметил.
– Не могу. Окна женского общежития зачарованы от проникновения извне мужских особей. Сразу сигналка сработает. Особенно строго с этим у первых двух курсов.
– Тебе-то это откуда известно? – хихикнула Агни, тоже справившаяся со своей задачей и незамысловато кинувшая в Венто своей скрученной в неаккуратный комок мантией. – Держи!
– Пусть это останется моим секретом, – обаятельно улыбнувшись, подмигнул ей воздушный, тут же нетерпеливо поторопив меня: – Фани, ну что ты там копаешься? Не на свидание собираешься. Шустрее давай!
За что и получил аккуратно увязанной в узел мантией в наглую рожу. Почему вспылила, и сама не поняла, но, увидев, что, попав своим метательным снарядом в цель, сбила воздушному концентрацию, отчего он чуть было не навернулся вниз, злорадно улыбнулась. После чего резким движением захлопнула ставни и задёрнула занавески. Хватит, проветрили комнату, пора ложиться спать.
– Знатно ты его подбила, – весело рассмеялась подруга и отчего-то лукаво посмотрела на меня. – Не боишься, что Венто мог упасть и пострадать?
– Нет, – небрежно хмыкнула в ответ, расчёсывая волосы и заплетая на ночь аккуратную косу. – Он воздушник, родная стихия не даст ему разбиться. Не переживай. Лучше поскорей ложись спать, не забыла, что завтра у нас практикум по взлётам и посадкам?
– Это у тебя сразу практикум, а у меня сначала теория по стабилизации оборота. А потом уже практика.
– Не переживай, ты быстро научишься. Тем более что на теории будешь не одна. У Вилам с оборотом проблема похлеще, чем у тебя, так что поддерживайте там друг друга. Глядишь, быстрее научитесь ладить со второй ипостасью. А я вам потом с практикой помогу.
Так, за болтовнёй о предстоящем дне и делах насущных, выходка воздушного отошла на второй план. А потом и вовсе забылась. Как и его предыдущее предложение о свидании, которое я восприняла как очередную мальчишескую глупую шутку.
День шёл за днём, стремительно пролетая в учёбе, новых знакомствах и интересных мероприятиях. То воздушные гонки среди старшекурсников объявят, на которые с удовольствием глазеет вся академия. То конкурс красоты среди девчонок. Ух какие страсти потом после него кипели! Не исключено, что кто-то в процессе конкурса обзавёлся недругами, а кто-то, наоборот, поклонниками. В общем, скучать нам не приходилось.
Выходных дней в АДе не было. Пять дней в неделю мы учились основным предметам, ещё день посвящался факультативу. Зато седьмой студенты могли потратить на своё усмотрение, но только в стенах Академии. Каникул тоже не планировалось, как и поездок к семье на праздники. Все пять лет обучения студенты не имели права покидать академию. Исключением было прохождение ежегодной практики за пределами Драконьей долины. Но та проводилась группами и только под присмотром преподавателей.
Вообще Академия Драконов была довольно своеобразным учебным заведением, в стены которого принимались исключительно драконы. Причиной её основания несколько сотен лет назад послужили затянувшиеся войны кланов, не щадившие даже потомство, что чуть не привело драконов на грань вымирания. Тогда впервые за долгое время Великий Дракон вновь показал своё могущество, приказав остановить кровопролитие. А затем объявил о необходимости создания нейтральной территории для юных драконов, пробил портал в один из сопредельных миров.
В том мире не было драконов, зато во множестве проживали иные сильные разумные расы. И чтобы обрести место под строительство Академии, нашим предкам пришлось основательно опустошить свои сокровищницы. Но дело того стоило! В результате у драконов появилась обширная долина, спрятанная глубоко в горах и получившая с тех пор название Драконьей. В ней и была основана Академия Драконов, в которую собирали весь драконий молодняк накануне первого совершеннолетия. Где обучали всему необходимому для долгоживущего дракона: полноценному слиянию со второй ипостасью, управлению выбравшей его стихией и другим важным жизненным премудростям. Причём независимо от стихии и предрасположенности всем настоятельно рекомендовались факультативные занятия: девушкам – ведение хозяйства, парням – боевые навыки. Потому что взрослая драконица должна уметь создать уют в своём гнезде, а дракон – уметь его защитить.
Разумеется, случалось так, что энергичные драконицы рвались в бой, а более спокойные по складу характера юноши предпочитали осваивать более мирные навыки. Но тогда расписание занятий согласовывалось лично с ректором, и такие студенты брали себе дополнительные дисциплины, а то и вовсе занимались по индивидуальному расписанию.
В этом Академия Драконов сильно отличалась от иных магических учебных заведений нашего мира. Как и в том, что в её стенах не было разделения на сословия. Будь ты наследником главы клана или ребёнком мастера из младшей ветви семьи, на пять лет это переставало быть важным, уберегая юные умы от социального неравенства и последствий клановых междоусобиц. Заодно обучая более взвешенно относиться к своим словам и поступкам. Ведь неизвестно, кто сидит рядом с тобой за одной партой или делит комнату на двоих. Все студенты приходили сюда с одним коротким именем, по которому к ним потом обращались все остальные, от сокурсников до преподавателей академии и даже самого ректора.
Кстати, у него одного хранился список всех студентов академии с полными именами их родов и кланов. Он же был единственным связующим звеном между учениками и их родителями, если последним в экстренном порядке требовалось пообщаться со своим чадом. Но только в случае, когда дело действительно не требовало отлагательств. По пустякам лорда Торменту старались не беспокоить. И только когда я увидела его поближе, поняла почему. Старый мудрый грозовой дракон, разменявший явно не одно тысячелетие и бывший бессменным руководителем Академии Драконов со дня её основания, поневоле вызывал уважение и трепет. Причём не только у родителей студентов, но и у нас самих, пока ещё молодых и глупых. Инстинкты просто кричали: злить такого – себе дороже. Зато и врагов для драконов на территории сопредельного «учебного» мира не нашлось.
Посещение этого мира другим драконам, не являющимся служащими академии или её студентами, было строго запрещено. Выпускники поголовно давали клятву о неразглашении координат и особенностей мира, в котором находится Драконья долина. Это было одним из основных условий местных рас при заключении соглашения. Эльфам, оборотням, вампирам и даже людям не было никакого резона пускать в свой мир более могущественных пришельцев, способных внести смуту в худо-бедно сложившееся равновесие сил. Поэтому все находящиеся на территории Ратана драконы были подконтрольны Академии, и именно она несла ответственность за любые их выходки.
Так что на пять лет всем студентам предлагалось забыть о встречах с родными. Что, учитывая драконье долголетие, было не такой уж и большой жертвой. Зато сколько всего интересного предстояло нам узнать и освоить! Тем более что учебный план был достаточно плотным, не оставляя времени для лени и праздных дел.
Осенью, зимой и весной – учёба, факультативы, дополнительные развлекательные мероприятия. Летом – практика, в том числе выездная. Студентов выпускали в Большой мир малыми группами под руководством куратора из преподавателей или аспирантов. В зависимости от направления стихии формировались и задачи. От изучения особенностей флоры, фауны и магических потоков этого мира до помощи местному населению во время природных катаклизмов. Недаром драконы считались самыми магически одарёнными существами.
На первом курсе практика составляла всего месяц. Зато начиная со второго – уже три месяца. А на пятом и вовсе длилась по полгода, проходя на территории одной из дружественных рас.
Пьянки-гулянки на территории академии запрещались настрого. Как и беспорядочные половые связи. Понятное дело, что кровь молодая кипит и девушкам хочется романтики, а парням чего посущественнее. Но с этим здесь было сурово. Поцелуи, объятия, ухаживания – пожалуйста. Но больше – ни-ни! Потому-то и ставилась такая защита на женское общежитие, а за попытки нарушения контура молодые ловеласы расплачивались трудовыми мозолями на руках. Старшие девчонки шептались, что парни, помимо тренировочных залов и полигона, могли «сбросить пар» только во время практики, тем более что до второго совершеннолетия все драконы не фертильны.
Единственное исключение делалось для старшекурсников. Если у кого-то вдруг складывалась постоянная пара, прошедшая обряд единения, их просто отселяли, предоставляя отдельный домик на территории академии. Союз, заключённый в стенах Академии, по окончании обучения расторжению не подлежал, даже если кланы супругов оказывались враждующими между собой. Поэтому иногда юные влюблённые сбегали сюда от семейной вражды в надежде соединиться, но составить пару могли далеко не все. Алтарный камень в Храме Великого Дракона соединял судьбы только истинно любящих друг друга. А таких было до обидного мало.
Но всем этим особенности нашего АДа не исчерпывались. Ещё здесь царила строгая дисциплина, которая, однако, не была помехой для обычных студенческих шалостей. Тех, кого ловили «на горячем», наказывали отработками. Не всегда приятными, но всё же выполнимыми. А вот чтобы тебя отчислили из академии, покрыв несмываемым позором, надо было совершить что-то поистине ужасающее: преднамеренное убийство, принуждение к близости или воровство из чужой сокровищницы.
Именно так. Сокровищница у каждого дракона в стенах академии была своя. Точнее, так назывался малый пространственный карман, прикреплённый к каждому студенту, куда можно было складывать свои сокровища. Поначалу таковыми являлись лишь созданные собственноручно или отданные в дар артефакты, но постепенно туда добавлялись найденные, заработанные или обменянные на магические услуги во время практики драгоценные камни, золото, украшения.
Поначалу карман был совсем маленьким. Так что тем, кто хотел прятать свои сокровища в безопасном месте, приходилось со всем прилежанием изучать дисциплины, включающие в себя работу с пространством: телепортация, свёртка, расширение. Зато наградой за труды и прилежание было то, что каждый студент, окончивший Академию Драконов, покидал её с собственным «приданым».
Всё это я узнавала постепенно, и в душе моей ни разу не колыхнулось недовольство таким порядком вещей. То, что все пять лет мы безвыездно проведём в академии, я знала. Родители предупредили меня об этом. А что касается плотного графика обучения и личных взаимоотношений… так я сюда учиться приехала и свой дар развивать, а не по свиданкам бегать.
Тем более что имелся у меня свой собственный секрет. Точнее, тайная не любовь даже, симпатия. Был один дракон, ещё в детстве поразивший моё воображение. Лорд Станза однажды навестил наши земли, помогая справиться с последствиями внезапного сильного землетрясения. В том числе достал из-под завала обвалившейся пещеры меня и мою сестру. Мы с Ледой в тот день обнаружили новое месторождение аметистов и оказались слишком близко к эпицентру толчков. Когда горы отозвались недовольным рокотом, а земля стала уходить из-под ног, мы спаслись только благодаря быстрой реакции Леды, тут же приказавшей мне притянуть к себе как можно больше воды и наморозившей из неё прочный ледяной защитный купол.
К счастью, нас нашли быстро, спасибо семейному артефакту и неоценимой помощи лорда Станзы – сильного земляного дракона. Уже к концу дня мы были дома под маминым заботливым крылом, а отец с гостем в числе других подоспевших на помощь драконов продолжали разгребать завалы в соседних селениях и спасать выживших.
По окончании спасательных работ лорд Станза ещё несколько дней гостил в нашем замке, отдыхая и обсуждая что-то с отцом. А потом улетел. Но меня, тогда ещё совсем девчонку, настолько поразил мужественный вид лорда, его мощная магическая аура и великолепная вторая ипостась, что отголоски этого восхищения я пронесла сквозь годы. И теперь, встретив своего героя здесь в качестве преподавателя старших курсов, обрадовалась неимоверно.
Пусть в его памяти не сохранилась молоденькая водяная дракошка, но меня это не огорчало. Просто было приятно иногда пересекаться в коридорах академии, смотреть на него издалека, слушать рассказы студентов о том, какой он замечательный преподаватель и куратор стихийников земли. И этого казалось достаточно, чтобы не чувствовать себя одинокой. Тем более что на фоне такого героического образа студенты-мальчишки выглядели неоперившимися птенцами, ещё толком не вставшими на крыло.
Агни тоже не особо стремилась к любовным победам, интересуясь больше активными тренировками по стабилизации второй ипостаси и полётными практиками.
Чего стоят посиделки на крыше! Когда однажды я буквально приползла в комнату, вымотанная после занятия с куратором по стихии, и обнаружила на кровати записку от Агни: «Мы с Вилам ушли на крышу смотреть горгулий!». Сначала я вообще не поняла, о чём речь и при чём тут злобные твари нашего мира. Но потом вспомнила, что на крыше центрального здания академии красуются каменные скульптуры этих страховидл, и ужаснулась.
Чтобы попасть на чердак, а оттуда на крышу, требовалось миновать аудитории, лекционные залы, подняться по боковой винтовой лестнице и пересечь преподавательский этаж. А там уже снова пройти пару пролётов и как-то открыть чердачную дверь. Точный маршрут я знала лишь по той причине, что раньше девчонки делились со мной идеей погулять по крыше и даже рассказали, как туда забраться. Но я была категорически против такого авантюризма, и вопрос оказался снят. Как я наивно думала, пока не нашла записку. Оказалось, неугомонные подружки лишь отодвинули исполнение своего плана на более удачное время. Например, когда я буду занята и не смогу помешать им осуществить его.
А записку оставили, скорее всего, для того, чтобы, найдя её, я смогла их подстраховать в драконьем облике. Ведь до сих пор из нас трёх стабильно совершала оборот и держалась в воздухе только я. У Агни после наступления первого совершеннолетия стали видны заметные подвижки. Но Вилам всё так же пыталась наладить связь со своей искристой драконочкой. Пока, увы, не слишком успешно.
И вроде бы всем их план оказался хорош, одного не учли девчонки. Что после занятий по стихийной магии мой резерв был практически всегда на нуле, а для смены ипостаси требовалось хоть какое-то количество магии. Вот и сейчас единственное, что я могла сделать для подруг, – добраться до них и заставить немедленно вернуться обратно, пока не случилось чего-то непоправимого, вроде незапланированного полёта с крыши на землю или дисциплинарного наказания за нарушение устава АДа.
Как я тогда, обмирая от страха, пробиралась сначала мимо преподавательских комнат, а потом и по пыльному чердаку, заваленному старыми вещами, вспоминать не хочется. Но всё это показалось несущественным, когда, выбравшись на крышу и найдя и отчитав своих подруг за безалаберность, я вернулась к ведущему на чердак окну и нашла его захлопнувшимся. Попытки отыскать другой выход с чердака тоже ни к чему не привели. Пришлось нам забиться в самое укромное место, где ветер дул не так сильно, и, сбившись в кучку, как стая нахохлившихся пичужек, ждать избавления.
Какого именно, я не знала. Но Вилам утверждала, что брат вскоре обязательно найдёт её. Точнее, всех нас. И спасёт.
Снова встречаться с самонадеянным воздушником у меня желания не было, но и голосить, сидя на крыше главного корпуса, в надежде, что нас услышат, снимут и представят пред грозные очи ректора, хотелось ещё меньше. Поэтому приходилось сидеть и ждать. Отгорел закат. Над долиной начали зажигаться первые звёзды. Ветер усилился, пронизывая насквозь даже в тёплом плаще. И всё, что мы смогли сделать, чтобы окончательно не замёрзнуть, – сесть плотнее, укрыв друг дружку полами, и прильнуть к Агни. Она, как носитель стихии огня, могла ненадолго повышать температуру своего тела без вреда для организма и теперь старательно нас грела. Но от начавшего опускаться с гор влажного тумана это не спасало.
Когда на крыше появился Венто, мне хотелось броситься ему на шею и расцеловать в обе щёки. Но этот порыв тут же угас, стоило нашему спасителю открыть рот и снова отчитать нас, как последних дурёх. При этом больше всего досталось почему-то именно мне, как самой старшей и ответственной в группе. Да у нас разница с подругами в возрасте всего три и пять месяцев! Тоже мне, старшую нашёл. Скинул на меня заботу о сестре и живёт теперь в своё удовольствие. А я – расплачивайся!
В общем, разозлилась я не на шутку. Но оправдываться не стала. И на подколки относительно своей «нелетабельности» не ответила. Просто холодно попросила спустить нас вниз ко входу в общежитие. А потом, когда он выполнил эту просьбу, так же сухо поблагодарила и ушла, не дожидаясь, пока Вилам попрощается с братом. И с этого дня твёрдо решила не обращать на него никакого внимания.
С девочками на следующий день тоже поговорила серьёзно. Обо всех авантюрах ставить меня в известность заранее. И без меня никуда ни ногой, ни крылом! Чтобы потом в идиотском положении не оказываться и незаслуженных насмешек не терпеть. Несмотря на свой шебутной и чересчур активный характер, обе, кажется, прониклись. И шалости прекратились.
Как оказалось, ненадолго.
Следующим приключением стало блуждание в подземельях замка, в которых мы – вот неожиданность! – умудрились заблудиться. На этот раз всё начиналось хорошо. О своём желании исследовать нижний уровень замка подруги сообщили заранее. Но стоило мне открыть рот, чтобы запретить им туда идти, как девчонки в два голоса заявили, что пойдут они в любом случае, потому что на привидения непослушных студентов посмотреть страсть как хочется. А вот будет ли эта прогулка совместной – решать только мне.
Переупрямить грозовую и огненную, когда они уже загорелись очередной безумной затеей, было делом безнадёжным. Поэтому я постаралась смягчить возможные последствия, согласившись пойти вместе. Но потребовала сделать это в выходной день, а перед тем тщательно подготовиться. Обрадованные моим согласием Агни и Вилам возражать не стали, и, видя их покладистость, я даже немного расслабилась.
А зря!
На прогулку по нижнему ярусу академии мы собрались так, как будто шли в серьёзную разведывательную экспедицию. Встали пораньше, проигнорировав привычку отсыпаться в выходной день, сходили на завтрак. Там умудрились умыкнуть несколько булочек, завернув их в салфетку и спрятав в сумку, где уже лежала фляга с водой и небольшой световой артефакт. Его Вилам подарил Венто в честь поступления в академию. Зачем – непонятно, но для успешного осуществления наших планов пришёлся он как нельзя более кстати. В том, что подвалы академии будут освещены, я сильно сомневалась.
Прихватив из комнаты плащи, мы вышли на улицу, старательно делая вид, что идём на прогулку. Тем более что погода этому благоприятствовала. Золото, охра и багрянец полыхали в кронах деревьев, превращая парк в сказочный лес, полный самоцветных камней. Опавшие листья ярким ковром устилали тропинки, сухо шурша под ногами, шелестели на ветру и падали сверху, плавно кружась в последнем танце.
Хмурившееся последние дни небо распогодилось, завораживая высотой и хрустальной чистотой воздуха. Неудивительно, что многие из студентов, уже вставших на крыло, не удержались от того, чтобы хорошенько размяться. Заметив, что чуть в стороне кто-то затеял воздушные салочки, я даже захотела присоединиться. Но этот порыв пришлось задавить, напомнив себе, что сейчас у нас есть куда более важное дело.
Немного покружив по парку, мы с подругами выбрались к той самой злополучной башне, в которой проходило наше посвящение. Вилам утверждала, что именно в ней начинается ход, через который мы сможем попасть в подземные катакомбы. На мой закономерный вопрос, неужели все преподаватели в случае нужды ходят в лаборатории нижнего этажа через старую башню, предприимчивая девчонка возразила, что есть и другие «официальные» ходы. Но они слишком хорошо запечатаны.
Откуда грозовая вообще знала столько всего об академии, для меня оставалось тайной. Сама Вилам лишь таинственно улыбалась и переводила тему, стоило её об этом спросить. Так что приходилось верить на слово.
Спустя месяц после неудавшегося посвящения башня так и торчала посреди парка мрачным почерневшим остовом, зияя провалами окон. И даже яркие краски осени не могли смягчить её пугающий вид. Запах гари, всё ещё витающий вокруг, заставлял морщить нос, а копоть на ступенях и стенах – идти осторожно, подбирая подол платья и прижимая к себе полы плаща, пока мы друг за дружкой спускались вниз по лестнице.
Первой шла Вилам, выставив вперёд световой артефакт, работавший почему-то только в её руках. За ней следовала Агни, чуть не подпрыгивая от нетерпения. Я же замыкала процессию, опасливо косясь по сторонам и испытывая большие сомнения в правильности принятого решения. Ведь даже верёвки не взяли на всякий случай или там нитки какой, чтобы привязать у входа. Вдруг подземелья окажутся обширнее, чем мы думаем?
Задумавшись над этой проблемой, я чуть было не навернулась с лестницы ускоренным ходом, оступившись на сколовшемся крае ступеньки. Удержалась, лишь уцепившись за шероховатую стену. И тут же недовольно скривилась, увидев, что руки испачканы чёрным. Неряшливость я с детства не любила, поэтому, привычным движением вытянув из воздуха немного влаги, наскоро «вымыла» ладони.
А в следующее мгновение меня осенила идея. Попросив подруг подождать меня, я быстренько поднялась на один пролёт вверх. Там разыскала один из оставшихся после пожара угольков и, сжав его в кулаке, вернулась назад. Теперь мне было чуть спокойнее.
Как только лестница закончилась и мы ступили на нижний ярус, впереди оказалась небольшая площадка с несколькими выходящими на неё дверьми. Они были не только заколочены досками, но и опечатаны магическими печатями, так что приближаться к ним мы не рискнули, не то что пытаться открыть. Зато, сделав несколько шагов вперёд, мы увидели уходящий дальше коридор, который через десяток шагов окончился первым разветвлением.
Девчонки оживлённо зашептались, не решаясь говорить здесь в полный голос, и после недолгого обсуждения выбрали правый ход. При этом вели себя так, как будто вообще ничего не боялись, и мне мало-помалу начал передаваться их азарт, вызывая мандраж, как будто мы делали что-то совсем запредельное.
Впрочем, так оно и было. Для меня. Всегда старательная и послушная, сейчас я сама себя не узнавала, поддаваясь влиянию подруг, своими чудачествами будивших во мне авантюрную жилку. И кажется, мне это нравилось! Поэтому я без лишних возражений свернула вслед за ними, не забыв, однако, нарисовать на стене перед развилкой стрелочку, указывающую направление нашего движения. И ещё одну после захода в правый коридор. Так или сами сможем по ним вернуться, если заблудимся, или облегчим работу поисковому отряду. Хотя я рассчитывала, что до второго варианта всё же не дойдёт. Это же всего лишь небольшая прогулка… исследовательская.
В то, что мы найдём здесь призраков, я не верила, но посмотреть на знаменитые подземелья академии было очень интересно. Чего только не рассказывали про расположенные на нижнем уровне лаборатории, ритуальные залы и таинственного назначения комнаты! До них мы ещё не дошли, однако то, что катакомбы были проплавлены с помощью магии прямо в толще скалы, уже внушало уважение и трепет.
Проплутав по ним какое-то время, но так и не найдя больше ничего интересного, – видимо, куда-то не туда каждый раз сворачивали – мы уже было решили возвращаться. Как вдруг грозовая с возгласом «Там что-то есть!» пробежала несколько шагов вперёд и, резко свернув, буквально прошла сквозь стену.
Мы с Агни остались одни в кромешной темноте. Наш слаженный визг и жалобное «Вилам, вернись!» разнеслись по коридорам и громким эхом отразились от стен. Когда же эхо улеглось, мы сумели расслышать сдавленное кряхтение и тихий голос подруги:
– Я не могу развернуться, тут слишком узкий проход. Поползу вперёд, может, там найду место пошире?
Зловещая темнота, окружившая нас со всех сторон и ставшая вдруг подозрительно густой и будто живой, плохо сказалась на наших умственных способностях. Иначе отчего бы мы с воплем: «Подожди! Мы с тобой!» ринулись вперёд к тому месту, где в последний раз видели грозовую и, нащупав неширокий разлом в стене, по очереди втиснулись в него следом.
Глупо поступили, да. Но в тот момент это казалось единственно возможным вариантом. Слишком уж страшно было остаться одним без света в пугающих подземных катакомбах.
И только ползя по узкому лазу на четвереньках вслед за Агни, я поняла, что где-то потеряла свой спасительный уголёк. Осталось надеяться лишь на то, что дальше лаз будет идти без разветвлений, пока не выведет нас… куда-нибудь.
Ползти пришлось довольно долго, время от времени поворачивая вслед за извивающимся как змея тоннелем. Страху я за это время натерпелась – не передать сколько! Тут же вспомнилось, как мы с сестрой попали под обвал и несколько часов сидели в обнимку друг с другом, надеясь, что помощь скоро придёт. Но там была Леда – взрослая, надёжная, хладнокровная старшая сестра. Здесь же были только мы, три безголовые дурочки, решившиеся на очередную авантюру. Даже если нас станут искать, то не скоро, и вряд ли начнут делать это с подвалов.
Подруги, ползущие впереди, тоже заметно притихли. Больше не было ни шуточек, ни перешёптывания, лишь сосредоточенное сопение нарушало подземную тишину. Подол платья мешался, отчаянно путаясь в ногах. Плащ поникшими крыльями волочился сзади, периодически за что-то цепляясь, из-за чего натягивался у горла, мешая нормально дышать. Чресплечная сумка так и норовила сползти на бок, приходилось раз за разом перекидывать её обратно на спину. А жёсткий, сухой, чуть шершавый каменный пол добавлял неприятных ощущений непривычным к такому способу передвижения коленям.
Мне казалось, прошла целая вечность, прежде чем лаз закончился и мы буквально вывалились в большую пещеру. Потолок её терялся где-то высоко в темноте, свет артефакта Вилам не мог до него дотянуться, высвечивая лишь многочисленные сталактиты. Пол пещеры покрывал мелкий сухой песок, скрипевший под подошвами сапог. Принесённый нами свет рассеял темноту, заставляя тени пугливо жаться по углам и принимать причудливые формы. Но я их не боялась. Куда важнее оказалось то, что теперь у нас появилась возможность встать в полный рост, расправить плечи и потянуться!
Облегчение, накатившее волной, вырвалось из груди радостным, пусть и немного нервным, смехом. Мы смогли! Через мгновение ко мне присоединились подруги, и наш громкий хохот заметался под высокими сводами пещеры. Так мы и стояли, обнявшись, чтобы найти опору друг в друге, и сбрасывая пережитое напряжение. Через некоторое время веселье пошло на спад, зато дала знать о себе жажда. Кроме того, со всеми этими блужданиями, ползаниями и переживаниями молодой растущий организм не на шутку проголодался.
Требовалось подкрепить силы и немного отдохнуть перед обратной дорогой. Хотя, по правде говоря, лично у меня не было никакого желания снова соваться в узкий лаз, но других вариантов возвращения у нас не было.
Больше не заботясь о чистоте одежды, мы расселись на широком плоском каменном выступе и, «вымыв» руки, в считаные минуты уничтожили весь взятый с собой продуктовый запас. Я старалась жевать медленно, чтобы чувство насыщения было более полным. Но сама не заметила, как буквально заглотила свою булочку, с трудом удержавшись от того, чтобы следом не облизать пальцы.
Вода тоже закончилась до обидного быстро. Одной небольшой флягой на троих разве толком напьёшься? Я могла бы помагичить, вытягивая воду из окружающего пространства, и напиться вволю. Но это отняло бы у меня значительную часть сил, которые следовало поберечь на обратную дорогу. А пока мы просто сидели рядом и отдыхали, делясь впечатлениями о пережитых событиях.
Говорили уже в полный голос, не опасаясь быть услышанными. И через некоторое время я заметила, насколько хорошая здесь акустика. Замолчав, прислушалась к гулким, звонким голосам подруг, а когда они умолкли, вопросительно взглянув на меня, тихо запела.
Обожая петь, я всегда испытывала слабость к просторным помещениям с высокими потолками, где любой звук усиливался и словно становился более объёмным. Вот и здесь я, не удержавшись, затянула тягучий, красивый мотив старинной баллады о любви. Сначала несмело, а потом всё более уверенно, завораживающе.
Мне не раз говорили, что мой голос похож на журчание чистого звонкого ручья или звон капели, высокие ноты давались мне легко. На втором куплете ко мне присоединились ещё два голоса: более грудной и мягкий Агни и неожиданно низкий – будто затихающие раскаты грома в дали – Вилам.
Плавный, тягучий напев раскрывался во всей красоте, расцвечиваясь нашим трёхголосьем. Я закрыла глаза, наслаждаясь чистым звучанием. И в какой-то момент реальность словно сдвинулась. Показалось, что мы не в пещере, а в древнем храме, из-под купола которого на нас смотрит сам Прародитель, благостно внимая обращённой к нему молитве. Даже почудилось, что кто-то наблюдает со стороны. По спине пробежал холодок, я передёрнула плечами, и ощущение чужого взгляда пропало. Впрочем, как и всё волшебство момента.
Открыв глаза, я посмотрела на подруг и увидела у них такое же озадаченное и чуть испуганное выражение, которое, полагаю, было написано на моём лице. Последний куплет мы допели уже намного тише. А закончив, не сговариваясь собрались и двинулись в обратный путь. Подгоняло ещё и то, что световой артефакт стал светить намного тусклее. Видимо, был не рассчитан на такое долгое непрерывное использование. Остаться же под землёй в кромешной темноте никому из нас не хотелось.
В этот раз я опять была замыкающей, но само преодоление лаза прошло гораздо быстрее. Словно что-то подталкивало нас в спину, торопя скорее покинуть необычную пещеру и вернуться в безопасную и ставшую уже родной академию.
И всё же немного мы не успели. Стоило нам друг за другом выползти из расщелины в коридор замковых катакомб, как артефакт, пару раз мигнув на прощание, потух. Наш строенный стон разочарования вышел каким-то слишком уж громким. А руки помимо воли нашли стоящих рядом подруг, вцепившись в них мёртвой хваткой. Вилам в этом от меня не отстала, ответно стиснув мою руку, а вот Агни удивила нас, решительно заявив:
– Спокойно, девочки! Сейчас я призову пламя. Будет нам фонарик, пусть и ненадолго.
Зная её успехи по управлению огнём и те неожиданности, которые порой случались у нетерпеливой огненной во время занятий по овладению своей стихией, я напряглась. Сдерживать стену пламени в башне и призвать небольшую его часть, неся в руках – совершенно разные вещи.
– Агни, а может, не надо рисковать? Огонь – не игрушка, а ты ещё плохо контролируешь свою стихию. Да и где ты его тут добудешь? Открытых источников нет, а до магмы тебе не дотянуться. Надеюсь…
Последнее слово добавила уже шёпотом, действительно надеясь на то, что импульсивная подруга не попытается воззвать к недрам земли, попросив себе частицу огненной крови мира, и не устроит ещё и извержение. Сил на это у неё вряд ли хватило бы, маленькая ещё, но какие-никакие, а последствия точно были бы. И явно небезопасные для нас.
Однако попытка образумить подругу разбилась о её твёрдую уверенность в себе.
– Увидишь! Так, девочки, отпустите меня и отойдите на три… нет, на четыре шага назад, чтобы я вас случайно не задела.
Этот совет мы с Вилам выполнили беспрекословно. Если огненная драконица просит тебя не мельтешить под ногами во время «добывания» огня, лучше послушаться. То, что мы увидели следом, заставило меня неверяще округлить глаза, а грозовую восхищённо выдохнуть.
Тишину подземелья нарушил шумный выдох, а следом её тьма разрезалась тонкой струёй пламени, вырвавшейся изо рта Агни. Причём сама она в этот момент оставалась в человеческой ипостаси. Разве что нижняя часть лица и губы покрылись чуть заметной чешуёй. Пока мы ошарашенно пялились на подругу, огненная времени не теряла, тут же закрутив добытое пламя в небольшую огненную сферу, похожую на мерцающий золотисто-оранжевыми нитями клубок. И гордо провозгласила:
– Вот! Видели, как я могу?
– Да!
– Но как ты это сделала?!
Наши с Вилам ответы прозвучали одновременно, вызвав на лице Агни ещё более широкую улыбку. Но томить нас неизвестностью она не стала.
– Частичная трансформация. Только на днях освоила. Магистр Бранд меня очень хвалил. Говорит, она редко удаётся у тех, кто ещё не достиг полного контроля над своим драконом. А у меня вот вышло. И нам теперь так вовремя пригодилось.
– И не говори, – согласилась я, искренне радуясь успехам подруги. Но тут же напомнила: – Надо поспешить назад, пока у тебя резерв не закончился. Да и времени уже прошло довольно много. Как бы на обед не опоздать.
Напоминание о еде вызвало у всех нас голодное урчание в желудке. Молодые драконы вообще много едят, когда растут, совершенствуя своё магическое мастерство. Так что возражений на моё предложение не последовало. И мы бодро потопали по коридорам обратно к башне, ориентируясь по моим предусмотрительно нарисованным на стенах стрелкам.
Уже дойдя до площадки перед ступенями лестницы, мы спохватились и наскоро отряхнули друг друга, чтобы своим пропылённым видом не привлекать излишнего внимания со стороны. Причём Агни мы с Вилам отряхивали в четыре руки, так как подруга всё ещё держала огненную сферу. И погасила её только тогда, когда по мере приближения к выходу сумрак, царящий на лестнице, стал рассеиваться, давая нам возможность самостоятельно разглядеть ступени.
Из башни мы буквально вывалились, с наслаждением вдыхая свежий, бодрящий воздух, щедро сдобренный пряными запахами осеннего парка. Яркое солнце слепило глаза, так что пришлось их на некоторое время прикрыть, привыкая к смене освещения. Поэтому, когда сбоку от нас неожиданно раздался насмешливый голос, испугались мы знатно.
– Смотри-ка, на ловца и зверь бежит! Ну что, девочки, нагулялись по катакомбам? Побезобразничали?
С трудом проморгавшись, я сумела разлепить слезящиеся глаза и увидела перед собой троицу парней, судя по нашивкам на форменных куртках – третьекурсников. Но придумать достойный ответ не успела, меня опередила бойкая на язык подруга:
– Что? – изобразила праведное возмущение Агни, привыкшая не лезть за словом в карман. – Какие катакомбы, о чём вы? Мы вообще по парку полдня гуляли. Вот, набегались, устали и решили немного у башни отдохнуть.
– Ну да, а пока гуляли, так загорели, что даже цвет лица сменился на коричневый. И платья слегка поистрепались. Девчонки, вы себя хоть в зеркало-то видели?
Не дожидаясь ответа на свой вопрос, один из парней, оказавшийся водником, быстро сделав несколько пассов, сформировал три небольших водных зеркала напротив каждой из нас. А потом уже все трое, не скрываясь, хохотали над нашими вытянутыми в шоке лицами.
Ну что сказать, насчёт коричневого – он, конечно, преувеличил, но кожа, покрытая тонким слоем пыли цвета тёмной охры, всё равно была далека от естественного тона. Волосы частично защитил капюшон плаща, но сам он, как и платье, явно побывал в передряге и совсем не выглядел чистым. Так что наша легенда о чинной прогулке в парке провалилась с треском, похоронив под собой все надежды выйти сухими из воды.
Отпираться дальше было глупо. Пришлось повинно склонить голову и последовать за своими конвоирами.
Как оказалось, парни наткнулись на нас не случайно, они целенаправленно шли в башню за нарушительницами общественного порядка. Может быть, не такого уж долгого отсутствия трёх первогодок никто бы и не заметил, но наше пение в пещере каким-то образом было услышано в самой академии. Причём на нежные девичьи голоса это было похоже в последнюю очередь, больше напоминая вой разгневанных банши.
Переполох получился знатный. Сначала даже подумали, что произошло нападение на академию, и всех студентов в срочном порядке собрали в одном из самых её защищённых мест.
– Так что будет вам сейчас разбор полётов, девчонки, крепитесь!
– Так мы, того, и не летали же ещё… – на этот раз робко возразила огненная, всё больше нервничая.
– Главное, из академии не вылетите, остальное – ерунда, – продолжал запугивать нас остряк из воздушных, чьи шуточки начали вызывать во мне чувство глухого раздражения.
Только третий из парней, земляной дракон, был молчалив, спокоен и настроен нейтрально, в противовес своим ехидным спутникам.
– За самовольные прогулки по подземельям из академии не выгоняют, – уверенно отрезала я, первым делом при поступлении изучившая устав Академии Драконов от корки до корки.
– За прогулки нет. А вот за устроение массовых волнений и злостное пренебрежение дисциплиной – могут и сделать исключение. Это уже лорду Торменте решать.
Дальше до самого ректорского кабинета мы шли в гордом молчании. Сопровождающие нас парни тоже на беседе не настаивали, о чём-то шушукаясь между собой и иногда тихо посмеиваясь. Наверняка обсуждали наш непрезентабельный внешний вид или возможные варианты наказания. Гады!
На душе было неспокойно, словно впереди поджидали новые серьёзные неприятности. Чтобы хоть немного ослабить нарастающее напряжение, я тихонько спросила у идущей рядом подруги:
– Вилам, лорд ректор твой куратор по стихии, так что ты его лучше знаешь. Как думаешь, нам сейчас сильно влетит?
– Как повезёт, – философски пожала плечами непривычно молчаливая грозовая и неожиданно тяжело вздохнула. – Раз на раз не приходится.
От её ответа нехорошее предчувствие лишь усилилось. С везением у нас сегодня не заладилось с самого утра.
Интуиция меня не обманула.
Гнев ректора был страшен! Лорд Тормента не орал, не топал ногами и не стрелял в нас электрическими разрядами, но его тяжёлый взгляд и резкий, как удары хлыста, голос, в котором нам слышались отдалённые громовые раскаты, произвели на нас неизгладимое впечатление.
Сильное настолько, что мы безропотно и во всех подробностях рассказали обо всём, что случилось с нами после спуска на нижний ярус башни. Не утаили даже сомнений. Так я с удивлением узнала, что не у меня одной возникло то самое ощущение внимательного цепкого взгляда в спину, заставившего нас неприлично быстро покинуть только что найденную красивую пещеру.
Внимательно выслушав всех трёх, лорд ректор устроил нам короткий, беспощадный разнос за «безголовое» и в высшей степени безответственное поведение, после чего отправил к куратору курса за получением дисциплинарного наказания. Но перед этим настоятельно рекомендовал привести себя в надлежащий вид, чтобы не позорить себя и стены достойного учебного заведения.
Оказавшись за дверьми ректорского кабинета, мы дружно выдохнули, отпуская скопившееся напряжение. И тут же, не теряя времени, поспешили уйти подальше от места, где только что над нами пронеслась буря.
– Я думала, он нас прибьёт! – поёжилась Агни, обхватив себя руками за плечи.
– Или исключит… – согласно кивнула я, неосознанно повторяя её жест.
– Ай, ерунда всё это! – легкомысленно отмахнулась Вилам, отчаянно стараясь казаться храброй. – Лорд Тормента даже не разозлился толком. Он хорошо владеет своим даром.
– А молнии в глазах и громовой голос? – возмутилась огненная. – Я чуть в обморок от страха не упала! Или в окно не выпрыгнула, невзирая на нестабильный оборот.
– Показуха. Чтобы таких безголовых студентов, как мы, пугать. Чтобы впредь головой думали. А не хвостом, богатым на приключения. Будь лорд Тормента по-настоящему зол, на спецэффекты размениваться бы не стал. Просто влепил бы огромный штраф родителям или выгнал нас из академии. Но это уже за совсем серьёзный проступок. А мы вроде как ничего страшного не натворили.
– Пока… – мрачно согласилась я, шагая по коридору в сторону жилого крыла и мысленно давая себе обещание больше не идти на поводу шебутного характера девчонок, рискуя собственным будущим.
Но, скосив взгляд на идущую рядом подругу, вмиг забыла о недовольстве и напряглась. На груди грозовой появилось сияющее даже через одежду пятно.
Это могло означать только одно.
– Вилам, у тебя накопитель светится. Полный под завязку! Есть запасной?
Грозовая охнула, вытащив из-под платья медальон и увидев мерцающие на тёмном камне беловатые прожилки. Словно бесшумные разряды молний, раскалывающих тёмное небо. Любопытный визуальный эффект. Красивый, завораживающий и явно сигнализирующий о немалой угрозе для его обладательницы.
– Есть. У брата. Надо к Венто забежать, поменять на пустой. Мы не рассчитывали, что этот так быстро наполнится.
– Ещё бы! – хихикнула уже успокоившаяся неунывающая Агни. – Вряд ли твой братишка мог предсказать, в какое приключение мы попадём и сколько эмоций оно у тебя вызовет. Кстати, а куда он девает энергию из полного артефакта?
– Не знаю. Говорит, она ему нужна на занятиях по артефакторике. Помогает тестировать изготовленные амулеты. Мне не жалко. Тем более что именно он делает для меня накопители.
– Сам? – пришёл мой черёд удивляться.
Не каждый дракон в таком возрасте может сделать качественный артефакт. У некоторых уходят десятилетия, чтобы овладеть этим искусством. А тут третий курс академии – и уже такие серьёзные результаты.
– Ага! – в голосе Вилам явно прозвучала гордость за брата. – У Венто прирождённый талант! Он вообще разносторонне одарён. Кроме владения своей стихией, успешно осваивает магию иллюзий и артефакторику. Ему прочат большое будущее, и даже недавно намекнули, что будут рады видеть его после окончания обучения в аспирантуре.
– Здесь ещё и аспирантура есть? – а вот это оказалось для меня новостью.
– Да, но туда редко кого приглашают, только самых одарённых. Поэтому и не афишируют особенно, чтобы честолюбивые не рвались. Не каждому стоит быстро развивать дар почти до максимума. Некоторым нужно время и жизненный опыт, чтобы научиться использовать свою силу во благо себе и остальным. А слишком большое могущество при отсутствии ответственности за него или чрезмерных амбициях приносит лишь горе. Так папа говорит.
– А твой братишка, значит, обладает всеми необходимыми чертами характера для быстрого развития дара? – фыркнула я, неожиданно уязвлённая её словами.
Чем меня зацепило, и сама понять не смогла. Наверное, это возмутилось во мне чувство справедливости. Легкомысленный, любвеобильный, несдержанный на язык дракон ну никак не подходил под образ того талантливого и перспективного студента, про которого с искренним восхищением рассказывала подруга.
– Конечно! – с непоколебимой уверенностью отозвалась та. – Венто очень хороший! Сильный, ответственный, добрый, талантливый, справедливый. Если кто и достоин продолжить обучение, так это он!
Судя по горящему в глазах грозовой воодушевлению, я поняла, что брат для неё абсолютный кумир. Поэтому даже не пыталась больше возражать, хотя у меня самой сложилось об этом воздушном совершенно иное мнение. Но я оставила его при себе. Тем более что мы уже покинули пустующий административный этаж и народу вокруг прибавилось. А обсуждать достоинства других драконов за их спиной прилюдно я лично считала дурным тоном. К тому же, помимо бессмысленных споров, у нас имелись и более важные дела. О чём я не преминула напомнить Вилам:
– Ладно, беги сейчас к брату за артефактом, а потом приводи себя в порядок, и пойдём отрабатывать наказание. Раньше начнём, раньше закончим.
Вилам унеслась в сторону мужского крыла общежития, заставляя попадавшихся ей навстречу драконов шарахаться в сторону от светящейся грозовой. А мы с Агни поспешили в свою комнату. Мне не терпелось поскорее снять с себя запачканное платье и смыть с кожи ровный слой пыльного оранжевого «загара». На косые взгляды студентов старалась внимания не обращать, но всё равно чувствовала, как горит лицо от повышенного внимания и несущихся вслед шепотков. Агни же, напротив, шла, гордо задрав нос и всем своим видом показывая, что всё так и было задумано!
Огненная авантюристка, что с неё взять?!
Едва оказавшись в комнате, я сразу бросилась снимать одежду и первая заскочила в душ. Благо все необходимые удобства в каждой комнате были свои. Струи тёплой, почти горячей живительной влаги омыли, казалось, не только тело, но и душу, пополняя резерв и резко улучшая настроение. Я стояла, закрыв глаза, и наслаждалась этим ощущением не менее десяти минут, прежде чем взялась за мыло и мочалку. Могла бы и больше, но помнила, что кроме меня есть ещё желающие помыться. Так что уложилась достаточно быстро. Зато обратно в комнату я вышла уже распаренная, довольная и умиротворённая.
Агни тут же юркнула в душевую за своей порцией счастья. А я сменила полотенце на любимый шёлковый халатик, подаренный мамой специально к поступлению в академию, и села сушить волосы. Можно было бы сделать это быстро с помощью магии, просто оттянув всю воду, заставляя быстро стекать в миску или сформировав водную сферу. Но мне всегда казалось, что волосы ложатся лучше и выглядят более здоровыми, если сушить их постепенно, промакивая полотенцем и бережно расчёсывая отполированным до блеска деревянным гребешком.
Для каждого дракона волосы являются богатством, за которым тщательно ухаживают. Ведь именно по ним можно с первого взгляда определить стихийную принадлежность. Кроме того, они являются естественным накопителем магии из окружающего пространства. И чем более длинные и ухоженные волосы, тем сильнее дракон.
Хотя есть и исключения. Те же грозовые, наоборот предпочитают носить короткую стрижку, как у Вилам. Является ли это следствием того, что при проявлении стихии их волосы частенько подпаливаются, или причина в необходимости жёсткого контроля над своей силой без превышения посильного лимита – неизвестно. Но даже лорд ректор убирал свои чёрные как смоль волосы с серебристо-фиолетовыми прядями в замысловатого плетения косу длиной чуть ниже лопаток. Хотя его уровень силы и огромный резерв ни у кого не вызывали сомнений. Как и стальной характер.
Вздохнув при мысли о полученном наказании, я задумалась о том, какая нам теперь предстоит отработка, и не сразу услышала стук в дверь. Впрочем, спустя пару мгновений он повторился, но уже более настойчиво. Даже нетерпеливо. Никого, кроме Вилам, я в гости не ждала, поэтому, удивившись про себя скорости, с которой грозовая успела справиться со всеми делами, пошла открывать дверь.
О чём тут же пожалела, увидев на пороге не подругу, а её разгневанного старшего братца. Брови Венто были сурово нахмурены, глаза метали молнии почти как у ректора, являя собой облик разгневанного дракона. Разве что дым из ноздрей не валил. Зато причёска была в беспорядке, будто волосы разметало сильным порывом ветра, а потом их спешно собрали в кривое подобие хвоста.
Первым моим желанием было немедленно закрыть дверь обратно, но, увы, не получилось. Твёрдая и неожиданно сильная ладонь парня тут же заблокировала створку, не давая сдвинуть её с места. В следующее мгновение он шагнул вперёд, вынуждая меня попятиться, и тут же заговорил, зло выталкивая слова сквозь зубы.
– Три малолетние идиотки! За каким демоном, спрашивается, вас на этот раз понесло в подземелья?! Ну ладно, они две – те ещё искры: огненная и грозовая. Но ты – водная! Я тебе сестру доверил! Хоть у тебя-то мозги должны быть на месте. Спокойная же стихия! Мало в огне купались и на крыше ночь коротали? Где планируете самоубиваться в следующий раз? Озеро? Жерло вулкана? Снежная лавина?! Отвечай!
Последние слова он буквально прокричал, привлекая ненужное внимание соседок, уже начавших с любопытством заглядывать в открытую дверь. А у меня к смущению, что мужчина застал меня в таком виде, добавилась ещё и обида за несправедливые упрёки. Малое чувство вины, что действительно не удержала подруг от очередного сумасбродства, сменилось волной раздражения на подобную бесцеремонность и хамское поведение.
– Во-первых, перестань на меня орать! Я тебе такого права не давала, – ответить постаралась спокойно, хотя так и подмывало тоже высказаться на повышенных тонах. – А во-вторых, ты преувеличиваешь. Ничего страшного не случилось. Ни тогда, ни сейчас. Все живы-здоровы. Поэтому нечего тут вламываться в комнату к посторонним девушкам и устраивать скандал с открытой дверью. У меня, между прочим, волосы мокрые. Продует – заболею, будешь потом виноват! Закончу с сушкой, потом и поговорим о закидонах твоей сестры. В более спокойной обстановке.
Зачем про волосы ляпнула, сама не поняла. Но, видимо, это стало последней каплей для и без того взбешённого парня. Потому что того, что он выкинул потом, не ожидал никто, как и моей ответной реакции на его дикую выходку.
Взрыкнув: «Волосы? Мокрые?!», – Венто вскинул руки, и меня чуть не снесло сильным порывом горячего ветра, от которого моя бирюзовая гордость не только мгновенно высохла, но и встала дыбом во все стороны. А халат не распахнулся только благодаря моим рукам, прижавшим его к телу в стратегически важных местах. Хотя с плеч шёлковая ткань всё же соскользнула, заставив меня побагроветь от стыда и гнева.
В глазах потемнело, а в следующее мгновение стихия взяла надо мной верх! Зря воду считают спокойной и уравновешенной, забывая, что она может являть себя и в разрушительных явлениях. Ох, зря! Венто пришлось убедиться в этом на собственной шкуре.
Одновременно с испуганным Агниным «Ой!» из распахнувшейся двери ванной комнаты вырвалась тугая водная струя, впечатавшаяся в наглеца и буквально вынесшая его из нашей комнаты, под визг разбегающихся соседок. Звучно приложив парня о противоположную стену, вода схлынула, вымочив его до нитки и оставив ошалело хлопать глазами посреди большой лужи.
Я же поставила финальную точку, злобно рявкнув: «Охладись!», – и захлопнула нашу дверь. Ещё на замок заперла на всякий случай – кто этих бешеных парней знает, что им ещё в голову придёт, – и обессиленно рухнула на кровать. Эмоциональный всплеск, подкреплённый выплеском магии, растратил большую часть без того пока ещё невеликого резерва. Так что теперь я чувствовала себя уставшей и опустошённой. Хоть снова под душ становись. Но времени на это уже не осталось. Следовало ещё привести волосы, ставшие похожими на стог сухой соломы, в более или менее приличный вид.
Недавно такое хорошее настроение испарилось без следа, ещё больше усугубляя мою неприязнь к воздушному. Хотя, казалось бы, уж куда больше-то? Та благодарность, которую я испытала к нему за спасение нас во время неудавшегося посвящения, постепенно истаяла под напором дурного характера спасителя. И сегодня погасли её последние отголоски.
Выскочившая в одном полотенце и пылающая праведным гневом Агни, увидев моё плачевное состояние, тут же остыла. Забегала по комнате, спешно вытираясь, одеваясь и несколькими заковыристыми пассами высушивая свои огненные кудри. Правда, после магической сушки легли они не мягкими волнами, а почти таким же гнездом, как у меня, но подругу это мало волновало.
Метнувшись на небольшую кухоньку, имеющуюся на нашем этаже для желающих потренироваться в готовке, она буквально через несколько минут принесла на подносе заварной чайник с травяным отваром и три чашки. Рядом стояла ещё вазочка с печеньем, несколько конфет и баночка яблочного варенья. На мои вопросительно приподнятые брови подруга с усмешкой подмигнула.
– Девчонки с третьего курса передали. Вместе с благодарностью за преподнесённый Венто урок. Он их тоже уже порядком достал своими выходками, да шанса поставить его на место не было. Больно силён. А ты его одной левой! И как только смогла? Тебя теперь уважают. Хотя кое-кто намекнул, что можно было просто скинуть халатик и брать красавчика тёпленьким. Пошлячки!
– Да уж, одной левой, – пробурчала я, с трудом перебираясь с кровати за стол, пока подруга разливала чай по двум чашкам. – Урок преподала, зато сама теперь на дохлую медузу похожа. Нет уж, надо как-то по-другому парней на место ставить, иначе совсем сил на учёбу не останется. Я сюда не воевать и не соблазнять пришла, а дар свой развивать и дракона воспитывать. Своего. Так что давайте хоть некоторое время обойдёмся без новых эскапад, ладно?
Окинув меня, сжавшуюся на стуле и греющую ладони горячими боками чашки, жалостливым взглядом, Агни покаянно вздохнула и кивнула. Пришедшая позже Вилам подтвердила её обещание, явно испытывая чувство вины за то, что из-за неё брат устроил тут безобразное представление. Ведь она совсем не собиралась рассказывать ему о произошедшем. Но Венто как увидел её внешний вид после катакомб, тут же затащил к себе в комнату и вытряс все подробности их приключения. Сначала сильно разозлился, потом выдал ей новый накопитель, а затем куда-то убежал. Вилам и в голову не могло прийти, что брат рванёт выяснять отношения ко мне, как к «старшей» в нашей группе.
Зла на подруг за то, что втянули меня в эту авантюру, я не держала. Однако слово больше так не поступать с них всё же стрясла. Договорились, что сначала поднатореем в магии и усилим связь со своими драконами, стабилизировав обращение во вторую ипостась, а потом уж дальше любопытствовать будем. Тем более что летом у нас планируется месячная практика в долине. Но до неё, как и до новых открытий, было ещё далеко. Так что мы посидели, повздыхали, допили тонизирующий отвар и, собравшись, отправились к своему куратору по курсу за назначением дисциплинарного наказания.
К счастью или нет, но курировал первокурсников магистр Бранд. Сильный огненный дракон, по совместительству являвшийся куратором стихийников огня. Агни восхищалась им безмерно, со свойственной ей эмоциональностью, и убеждала нас, что сильно наказывать он не будет. А вот я к магистру относилась с разумной осторожностью. И дело даже не в том, что наши стихии были противоположны и с его уровнем пламени он легко мог «иссушить мой родничок», сколько в обоснованном подозрении, что характер огненного дракона может быть очень вспыльчивым.
До сих пор куратор был с нами корректен и терпелив. Даже после «огненного посвящения» сильно не ругался, лишь сделал строгое внушение «не дурить» в будущем. А то наказание за проказы нам не понравится. Так и сказал! Не уточнил, что именно придумает ослушникам, но фантазии драконам в принципе не занимать. Поэтому основания для волнения по дороге к нему за назначением отработки у меня были.
Так мы и шли…
Агни с улыбкой и полной уверенностью, что ничего страшного не случится. Ещё бы! Ведь магистр Бранд сам её недавно хвалил за успехи в освоении стихии. К тому же в критической ситуации Агни смогла самостоятельно использовать недавно освоенный навык частичной трансформации. Так что тут не наказывать надо, а хвалить!
Я – беспокойно хмурясь и представляя себе многообразие вариантов наказания: от самых жутких до чисто символических. В последние почему-то верилось мало, хотя умом я понимала: слишком строго первокурсников наказывать не должны. Мы же для них, взрослых, совсем ещё дети. Тем более – девочки. С другой стороны, и проступок – не шуточка, разыгранная над однокурсником. И даже не коряво слепленное заклинание, нанёсшее лёгкий урон имуществу. Та шумиха, что невольно устроили мы, переполошив всё население академии, тянула как минимум на серьёзную физическую отработку. На этот счёт в правилах было строго написано. Мол, если нет мозгов, но есть излишек энергии, которую некуда деть, академия с радостью поможет вам трудотерапией на благо любимого учебного заведения. Ясное дело, формулировка была более канцелярская, но смысла послания это не меняло.
Вилам же вообще вела себя странно. Шла молча, улыбалась и время от времени кидала на меня загадочные взгляды. Но увидев, что я вопросительно смотрю на неё в ответ, тут же отводила глаза и делала вид, что ничего не случилось. К тому времени, как мы дошли до преподавательского этажа, где располагались личные апартаменты нашего куратора по курсу, такое поведение подруги уже изрядно меня нервировало. Создавалось впечатление, что она опять что-то задумала. И это что-то мне явно не понравится.
Но проверять свои подозрения сейчас было не время. Мы уже подошли к нужной двери, и Агни, выступив вперёд, решительно постучала в дверь. А получив разрешение войти, ободряюще нам подмигнула и, открыв дверь, смело вошла первой.
Магистр Бранд сидел в гостиной на диване, расслабленно откинувшись на спинку, и явно наслаждался положенным ему в выходной день отдыхом. Вот только в комнате он оказался не один. Увидев его собеседника, расположившегося в стоящем напротив кресле, я на миг оторопела. А потом словно рухнула в прошлое.
Магистр Станза! Вот уж кого я не думала увидеть, придя к куратору, оказавшись при этом провинившейся стороной. И теперь с любопытством смотрела на своего кумира во все глаза. Земляной дракон, казалось, совсем не изменился: всё такой же большой, спокойный и… красивый. Теперь я оценила его более взрослым взглядом, отмечая правильность черт благородного лица, рельефы тренированного тела и уверенный, чуть ироничный взгляд тёмно-зелёных глаз. Ожившая сказка, а не дракон!
Пока Агни и Вилам, перебивая друг дружку и больше хвастаясь, чем испытывая чувство вины, рассказывали, за что нас прислали сюда, я стояла и молча улыбалась непонятно чему. А когда заметила, что герой моих детских грёз с неменьшим интересом смотрит на меня, и вовсе возликовала. Лёгкая промелькнувшая в уголках губ улыбка, теплота во взгляде и еле заметный кивок сказали мне больше тысячи слов. Узнал! Невероятно, но он действительно узнал меня. Хоть и не показал это остальным. Устав академии запрещает раскрывать инкогнито обучающихся, афишируя родственные и иные связи, имеющиеся между студентами и преподавателями.
На сердце явственно потеплело, и я словно вживую почувствовала омывшую меня волну счастья. Он помнит меня. Маленькую стеснительную драконочку, которую когда-то сам нёс на руках домой, вытащив из-под обвала. Мой спаситель. Мой герой!
В себя привёл тычок острого локтя в бок, полученный от Вилам, отчего-то смотрящей на меня с возмущением. Притушив глупую сияющую улыбку, я перевела взгляд на куратора и попыталась было снова принять виноватый вид. Но получалось это плохо. Тем более что отчитывающий нас сейчас магистр Бранд делал это явно потому, что так велел ему долг преподавателя, в то время как в глазах его светилась настоящая гордость. То ли за свою способную ученицу, проявившую полезные качества в критической ситуации. То ли потому, что сам в юности ещё и не так куролесил и чисто по-драконьи мог понять наше неудержимое любопытство и жажду деятельности. Огненные в этом деле легко сто очков форы другим драконам дадут! Впрочем, как и грозовые. Только последние в этом никогда не признаются.
Так мы и стояли, внимая речам куратора и старательно изображая, что полностью осознали свою вину. А когда воспитательный момент был закончен и нам огласили наказание, и вовсе чуть не рассмеялись от облегчения.
Сгрести в парке листья и сжечь! Что может быть проще? Огненная Агни у нас есть. А Вилам наверняка сможет договориться с Венто, чтобы он помог нам воздушной стихией. Не бросит же он младшую сестрёнку в беде? И пусть лично мне лишний раз пересекаться с этим горлопаном не хотелось, но ради такого дела можно немного потерпеть. Иначе своими силами мы там и за неделю не управимся. Парк пусть и не слишком большой, но разнообразной растительности в нём на полноценный лес наберётся. Поэтому и листьев нападало, что называется, «с горкой». Сами сегодня гуляли, шуршали ими с удовольствием. К тому же с каждым днём их будет всё больше.
Видимо, похожие мысли пришли в голову и подругам, потому что Агни с Вилам переглянулись и подмигнули друг другу. А потом с обожанием уставились на магистра Бранда, искренне благодарные за такую лёгкую отработку. Я постаралась скопировать их выражение лица, хотя глаза нет-нет да и пытались скосить взгляд в сторону земляного дракона, а губы – растянуться в прежней глупой улыбке.
Подстава пришла откуда не ждали.
– Мой друг, – голос магистра Станзы раздался в тот момент, когда куратор уже готов был нас отпустить. – Не сочти за вмешательство в воспитательный процесс. Но на твоём месте я бы не стал так легко прощать этих юных красавиц. Один раз сойдя с верного пути и не получив за это подобающего наказания, в следующий раз они не будут бояться последствий своих авантюр. И могут подвергнуть настоящему риску себя или кого-то из своего окружения.
– И что ты предлагаешь? – с интересом оглянулся на своего гостя куратор. – Не грузить же первогодок непосильной работой? Особенно девочек. Надорвутся ещё.
– Что ты, совсем нет. Я просто предлагаю чуть усложнить твоё задание. К примеру, запретить использовать во время уборки листьев магию, как и привлекать помощь со стороны. Неспешная, вдумчивая работа граблями сродни медитативной практике. Свежий воздух, размеренные движения и масса времени, чтобы поразмыслить об обстоятельствах, приведших на этот путь.
– Разумно, – усмехнулся куратор, глядя, как медленно вытягиваются наши лица.
– А ещё я думаю, что сжигать материал, который может стать прекрасным перегноем, – просто кощунственно. Пусть лучше перенесут листья в компостную кучу. Ту, дальнюю, за оранжереей. Совместят, так сказать, полезное с приятным.
Он что, издевается?! Оранжерея ведь находится в противоположной от парка части академии! И как мы будем перетаскивать эти гадские листья? Охапкой в руках, что ли?
– Да что тут приятного? – разделяя моё возмущение, возопила Агни.
Что характерно, насчёт пользы не спросила. Она и так была очевидна. Хитрый земляной дракон, ловко используя подвернувшийся момент, решил нашими руками обеспечить свои обожаемые насаждения удобрением на всю долгую зиму.
– Осознание того, что твой труд пойдёт на общее благо. Ведь редкие травы для целителей и приправы для поваров академии выращиваются именно у нас. Так что ваш вклад в общее дело будет отмечен по достоинству.
И замечен, ага. Когда мы будем метаться через пол-академии с охапками прелых листьев в руках. Вот остальные-то над нами посмеются. Представив себе эту картину, я погрустнела настолько, что даже попыталась надавить на жалость, взывая к эмоциям магистра и его хорошему ко мне отношению.
– Магистр Станза, но ведь парк большой, листьев много, а оранжерея так далеко. Только представьте, сколько раз нам придётся бегать туда-обратно, чтобы перенести все листья. Это ещё не говоря о времени, потраченном на то, чтобы их сгрести. А ведь совсем скоро погода испортится, начнутся проливные дожди, и мы просто не успеем закончить свою отработку.
Голос я постаралась сделать как можно более потерянным и робким, хлопая ресницами в сторону куратора стихийников земли, смотрящего на нас с преувеличенным вниманием. То, что наш огненный не вмешивался в разговор, явно развлекаясь за наш счёт, оптимизма не добавляло. Но я всё равно попыталась разжалобить хотя бы одного из них.
Впрочем, безрезультатно.
– Я понимаю ваши опасения, студентка, и даже считаю их разумными. Но всё, чем могу помочь, – это предложить воспользоваться складом садового инвентаря, на котором вы сможете найти не только необходимые вам грабли и мётлы, но также замечательную садовую тачку. С её помощью дело у вас пойдёт намного быстрей, и вы наверняка успеете закончить свою отработку до того, как погода окончательно испортится.
– Согласен! – тут же хлопнул в ладоши магистр Бранд, оглашая не подлежащий обжалованию приговор. – Не вешайте нос, дракошки, парк не такой уж и большой. К тому же наши погодники обещают, что солнечные деньки продержатся ещё с неделю. Так что, если не будете терять время и приступите к отработке прямо сейчас, за неделю успеете сделать многое! Будете хорошо стараться – возможно, не придётся убирать весь парк.
Последняя фраза, вероятно, была сказана для того, чтобы вселить в нас трудовой энтузиазм, но уловка не сработала. При одной только мысли о том, что, начиная с сегодняшнего дня, всё свободное от занятий время мы будем проводить, сгребая листья и тягая тяжёлую тачку через академический двор, появилось желание убежать к себе в комнату и спрятаться под одеяло. К такому времяпровождению в академии меня дома не готовили.
Куратор тем временем продолжал давать указания:
– За инвентарём зайдите к завхозу. У него же получите рабочую одежду. Вам всё понятно?
При мысли о том, что нас ещё и в рабочие робы оденут, захотелось натурально взвыть. Увы, ответ от нашего притихшего трио ожидался один-единственный:
– Да, магистр Бранд.
Но оказалось, это было ещё не всё.
– И учтите, если будет замечено использование магии для облегчения труда или вы привлечёте помощь со стороны, время наказания будет увеличено вдвое. Свободны!
За дверь мы вымелись ещё быстрее, чем из кабинета ректора. И лишь отойдя на несколько шагов, остановились и, горестно переглянувшись, выдохнули: «Гады!». Стоит ли говорить о том, что в этот момент от моего восхищения магистром Станзой не осталось и следа? Какой герой? Садист натуральный! Это ж надо было всё испортить, придумав нам такое позорное наказание! Да над нами вся академия смеяться будет!
– Ну, будем считать, что нам повезло, – неожиданно улыбнувшись, выдала неунывающая грозовая. – Могли бы и на кухню заслать, выносить отбросы. Или клетки в бестиарии чистить.
От такой перспективы меня замутило. А страх того, что за промедление наше наказание могут изменить на подобное, придал сил и решимости.
– Ну, что встали? Побежали получать одежду и приступать к отработке. Раньше начнём – раньше закончим!
Желающих возразить не нашлось.
Выданная нам завхозом форма оказалась грубыми, но тёплыми суконными штанами, такой же рубахой и стёганой жилеткой. Сверх того нам добавили безразмерные рабочие рукавицы, объяснения, где можно взять необходимый садовый инвентарь, и пожелания удачной отработки.
Чтобы «кусачее» сукно не раздражало кожу, вниз пришлось надеть полотняные штаны и рубаху. А чтобы всё это село более или менее удобно, поверху перетянуть талию ремнём. Изящества и красоты нам подобный наряд не прибавил, что явно было одним из аспектов полученного наказания. Зато можно было не бояться замёрзнуть. Особенно если не стоять без дела, а активно махать граблями и мётлами.
Первый день отработки был ужасен! Пусть он и продлился всего несколько часов, но дался совсем не легко. Завтрак был давно, а обед мы пропустили, гуляя по катакомбам и получая нагоняй в кабинете ректора. Съеденные в пещере булочки тоже уже переварились, так что работать приходилось под голодное бурчание в животе. Даже болтать не хотелось.
Зато на ужин бежали чуть ли не первыми, до того аккуратно вернув инвентарь на место и наскоро переодевшись в повседневную одежду. Аппетит не испортили даже шепотки и тихие смешки за нашими спинами. Вкусная сытная еда и возможность отдохнуть, вытянув ноги, перекрыли всё остальное, оставив нас равнодушными к насмешкам однокашников.
Однако справедливости ради надо отметить, что откровенно злорадствующих над провинившимися первогодками не было. Каждый понимал, что однажды и он за какой-нибудь проступок может оказаться на нашем месте. Или, возможно, уже побывал на нём. А учитывая, что студентов в академии не так уж и много, наживать себе недоброжелателей из-за пустого злорадства было бы неразумно.
Кто-то из старшекурсников даже несильно хлопнул меня по плечу, проходя мимо. А когда я удивлённо подняла на него глаза, с широкой улыбкой сообщил, что давно в академии не было такого переполоха. Так что мы – молодцы! И ещё раз поздравив, ушёл, весело насвистывая, чем озадачил до крайности.
После сытного ужина нас так разморило, что до комнаты мы с Агни добирались, как помирающие черепашки. Вилам же, щуря сонные глаза и поминутно зевая, ушла сначала отметиться у брата. В кровать я упала совсем без сил. Даже на вечернее умывание потратила всего несколько минут, вместо долгого стояния под душем. Сон навалился, как только голова коснулась подушки, а спустя несколько мгновений раздался сигнал подъёма.
Утро в полной мере показало, что у тяжёлой физической работы бывают обязательные последствия. Особенно у тех, кто изначально не был к ней подготовлен. Как, например, три молодые драконочки, всю свою жизнь прожившие в холе и ласке под крылом любящих родителей.
Реальность оказалась сурова! Боль, скрутившая перетруженные мышцы, вызвала тихие стоны и кряхтение, делая нас с подругой похожими на древних человеческих старух. Так что утренние сборы на занятия заняли значительно больше времени, чем обычно.
Бросив на нас всего лишь один взгляд, магистр Вайю, преподающий физическую подготовку и полётную практику, тут же отправил меня, Агни и Вилам в лазарет. При этом строго наказал присоединиться к группе на занятии, как только нам окажут необходимую помощь. Пришлось подчиниться и ползти к целителям. Хотя при мыслях о новых физических упражнениях становилось не по себе. О продолжении отработки думать было и вовсе страшно.
На наше счастье, в лазарете нас встретила не кто иная, как магистр Лея. То, что мой куратор по стихии – сильная целительница, я уже знала. Но сегодня мне впервые представилась возможность ощутить это на собственном опыте.
Диагностика заняла у изящной водной драконицы с длинной лазоревого цвета косой всего пару минут. После чего, окинув нас сочувствующим взглядом, магистр выдала каждой по флакончику с зельем, наказав выпить половину сейчас, а остаток допить вечером, перед сном. После того как мы послушно выполнили первую часть указания, магистр Лея сделала замысловатый пасс, и меня словно тёплой волной омыло, унося боль и напряжение. Судя по довольным лицам подруг, им тоже заметно полегчало: плечи распрямились, на лицах заиграли улыбки.
– Девочки, сейчас я сняла вам крепатуру мышц, а вторая порция зелья поможет разогнать остатки молочной кислоты. Заодно хорошо бы принять горячий душ перед сном. И постарайтесь на будущее не давать такую резкую нагрузку на мышцы. Можете надорваться. Вы же не парни, в конце-то концов.
Общий вздох сожаления и раскаяния вышел столь слаженным, как будто мы репетировали его часами.
– Отработка…
– Наказание…
– Тачка…
А потом посыпались жалобы. Найдя участливого и благодарного слушателя, мы просто не смогли промолчать:
– Сегодня снова после занятий парк убирать пойдём… а там листьев опавших – море!
– Грабли тяжёлые, и шерстяная одежда даже сквозь полотняное исподнее кусается…
– И тачка колёсами по булыжникам гремит, того и гляди на бок завалится. Неудобная – жуть!
– Ну-ну-ну… – ласково прервала наши жалобы магистр Лея. – Не надо так переживать. Уверена, скоро всё обязательно изменится к лучшему. Зато полученный урок пойдёт вам только на пользу.
Она оказалась права. Перемены к лучшему не заставили себя ждать. Уже после обеда, когда мы с подругами собирались переодеваться и приступать к отработке, нас вызвали к ректору. Признаться, идти туда снова я немного побаивалась, хотя понимала, что сделать мы ничего страшного не успели, а за нытьё во время лечения нас отчитывать вряд ли будут. Да и не верилось мне, что магистр Лея стала бы жаловаться лорду Торменте.
Однако причина, по которой нас позвали, вызвала у меня оторопь. Оказалось, нам решили отменить наказание. Точнее, заменить физический труд на дополнительные занятия с куратором по стихии. То есть практически дали нам статус личных учеников.
Сами присутствующие здесь же магистры Лея и Бранд, судя по улыбкам, против «довеска» в виде меня и Агни не возражали. Вилам же, числясь единственной ученицей лорда Торменты, ибо, кроме них, грозовых драконов в академии больше не было, тоже попала под надёжное крыло.
Но на этом сюрпризы не закончились. Следом нас уведомили, что с этого дня мы втроём будем жить в одной комнате на верхнем этаже общежития. А пока мы ошеломлённо переваривали эту новость, каждой из нас со словами «За заслуги перед Академией!» вручили по небольшому, но тяжёленькому бархатному мешочку, в котором что-то приятно пересыпалось.
Не сдержав любопытства, мы тут же запустили руку каждая в свой мешочек и, вытащив немного содержимого, прямо-таки запищали от восторга! На ладони переливалась горка полудрагоценных камней разнообразной огранки. Причём у каждой драконицы они были свои. У Агни – гранаты, у Вилам – аметисты. Мне же достались чистейшей воды аквамарины, от которых я просто не могла отвести глаз. Королевский подарок!
В чём именно состояли эти самые столь щедро оценённые заслуги, мы узнать не успели. Слишком быстро нас выставили за дверь собирать вещи для переезда, сделав напоследок строгое внушение. С этого момента нам под страхом отчисления было запрещено спускаться на нижний ярус академии.
Переезд прошёл весело и активно. Вилам обрадовалась ему больше всех, потому что теперь не будет жить одна: с начала семестра у грозовой так и не появилось соседки. Другие драконицы опасались проживать с ней в одной комнате, да и вообще не слишком-то стремились к общению. Так что мы с Агни остались её единственными подругами.
Комната, находящаяся на самом верху, практически под самой крышей женского общежития, оказалась намного более просторной, так что разместились мы с комфортом. А наличие сразу трёх окон с крохотными балкончиками позволяло в будущем рассчитывать на свою собственную взлётную площадку. Красота!
Незаметно подкралась и вступила в свои права зима. Укрыла белоснежным покрывалом академию и прилегающие к ней территории. Зажгла льдистые искры, бриллиантовой крошкой играющие на солнце, придающие нашему учебному заведению праздничный и торжественный вид. Засыпала снегопадами, закружила метелями, под завывание которых так уютно было сидеть за столом в библиотеке, недалеко от большого камина, готовя очередной реферат. Или секретничать с подругами в комнате за чашкой ароматного травяного настоя.
В учёбе и новых интересных занятиях время пролетало незаметно. Магистр Лея и раньше вызывала у меня уважение своими магическими способностями в области стихии воды. Но стоило ей начать заниматься со мной в индивидуальном порядке, делая упор на развитии моего целительского дара, мои эмоции переросли в искреннее восхищение.
Сколько же всего она знала, умела – не перечесть! И как щедро делилась этой информацией со мной, мало-помалу приоткрывая, развивая, лелея мои неокрепшие пока ещё способности. Лёгкая в общении, улыбчивая, звонкая, как ручеёк, и вместе с тем спокойная, основательная, уверенная в себе, как полноводная равнинная река, она увлекала меня в неизведанный мир новых знаний, тактично поддерживая и помогая в освоении родной стихии.
Мысленно я тысячу раз поблагодарила лорда ректора за такой щедрый подарок. Полудрагоценные камешки, припрятанные в личной сокровищнице, конечно, радовали тоже, но возможность стать личным учеником оказалась неизмеримо важнее. Не знаю уж, чего мы такого важного сделали или открыли во время памятного блуждания по катакомбам, но результатами той эскапады я осталась вполне довольна.
Воспоминания о так толком и не начавшемся наказании притупились, потеряли свою остроту. Но помня о том, как прошёл единственные день отработки и какие последствия он имел наутро, в авантюры мы больше не ввязывались. Мысль о том, что после очередного провала нас обяжут разгребать в академии весь снег, пугала до нервного озноба.
И в то же время я понимала, насколько действенным оказался полученный нами урок, предостерегающий от повторных глупостей. Поэтому не держала зла над подшутившими над нами магистрами. И если к огненному дракону я относилась всё так же со спокойным уважением, то мысли о земляном мало-помалу начали меняться, приобретая романтический окрас. Что поделать, для меня он так и остался героем моего детства, когда-то спасшим мне жизнь. И никакие обиды не могли этого изменить.
Тёплый клубочек, поселившийся в груди, постепенно разрастался всё больше и больше. Становясь похожим на маленькое, но яркое и ласковое солнышко, радостно вспыхивающее при виде магистра Станзы. Я не искала с ним встреч специально, боясь показаться навязчивой, но искренне радовалась каждой случайности, сталкивающей нас в коридорах академии. Хотя вида старалась не показывать. Приветствовала преподавателя вежливым кивком и, пламенея щеками от иногда прорывающегося смущения, спешила по своим делам дальше.
Я затруднялась дать определение чувству, расцветившему для меня мир и сделавшему краски ярче, еду вкусней, а желание как можно быстрее овладеть собственными силами – почти нестерпимым. Но берегла его, не выставляя напоказ и не рассказывая о нём даже подругам. Это было слишком личное.
Но Агни всё же что-то заметила и не упускала случая по-дружески подшутить над моими «сверкающими, как звёзды, глазами» и рассеянным видом, резко сменяющимся чересчур активной деятельностью. Всё пыталась выяснить, кто явился причиной таких перемен, отслеживая моё поведение и поочерёдно намекая то на одного, то на другого студента. Но я молчала, как горный камень, крепко храня свой секрет.
Зато Вилам, наоборот, не расспрашивала ни о чём, но у меня сложилось стойкое ощущение, что она знает, о ком я вздыхаю, мечтательно глядя на перемене в окно. И кого выискиваю взглядом среди народа, шастающего и летающего по территории академии. Но даже если это было и так, грозовая молчала, ничем не выдавая своей осведомлённости. Просто хмурилась и тяжело вздыхала. А несколько раз довольно резко ответила Агни, когда шутка подруги оказалась слишком уж вольной, чем удивила нас обеих.
Мы наконец осознали, что наша весёлая, бесшабашная, жизнелюбивая и страшно любопытная подруга, которую мы в шутку прозвали «шаровой молнией», на самом деле является легендарным грозовым драконом. Точнее, драконицей. Пусть пока ещё маленькой и нестабильной, но обещающей вырасти в могущественного мага с впечатляющим потенциалом.
Занятия под руководством ректора не прошли для неё зря, постепенно помогая овладевать своими способностями и держать дар под контролем. И лишь во время редких, но сильных вспышек раздражения Вилам могла сыпать искрами во все стороны, преодолевая даже действие своего накопителя. К счастью, при этом она довольно быстро брала себя в руки, прекращая незапланированный фейерверк. Пострадать никто не успел. Но охоту у Агни подшучивать надо мной в её присутствии она этим всё же отбила. С тех пор огненная изводила меня своими догадками только наедине.
Не знаю, во что бы моё неожиданное чувство могло вылиться впоследствии, если бы не случилось событие, полностью перевернувшее мой мир и заставившее резко повзрослеть.
В тот день я уже почти дошла до своей комнаты, возвращаясь после факультативного занятия с куратором по стихии, как вспомнила, что забыла уточнить один важный вопрос. Решив, что она наверняка всё ещё находится в лаборатории, я поспешила обратно.
Но там магистра Леи уже не оказалось. Зато прибиравший помещение лаборант подсказал, что видел, как днём заглядывал магистр Станза и просил её подойти после уроков в оранжерею. Видимо, хотел посоветоваться по поводу системы орошения своего любимого «садика». Может, в другом случае я и не стала бы беспокоить куратора после окончания рабочего дня. Но при одной мысли о том, что я могу под благовидным предлогом вновь увидеть героя своих грёз, а может даже, и перекинуться с ним парой слов, ноги сами понесли меня в сторону огромной стеклянной теплицы.
Увидела. И остолбенела, на миг даже забыв, как дышать.
Оба магистра действительно были в оранжерее. Но обсуждали они там явно не рабочие моменты. Иначе с чего бы раскрасневшейся водной драконице, сидя на скамейке у миниатюрного фонтанчика, растерянно хлопать глазами на вставшего перед ней на одно колено дракона. Который чуть сбивчиво, но решительно произносил явно заранее заготовленную речь.
Присыпанная опилками дорожка заглушила шаги, поэтому меня не заметили. А я стояла как громом поражённая, выслушивая первое в своей жизни признание в любви. От дракона, к которому я испытывала глубокие и нежные чувства. Вот только сделанное, увы, не мне.
Ноги словно приросли к полу, и я стояла не шелохнувшись, украдкой выслушивая пламенную и такую пронзительно искреннюю речь мужчины, открывающего свои чувства любимой женщине. Предлагающего ей создать брачную пару. И встретившего полную взаимность от не менее влюблённой в него женщины.
От резкого осознания происходящей несправедливости меня словно громом поразило! Резко развернувшись, я побежала прочь, чувствуя, как глаза заволокло пеленой пока ещё не пролитых слёз. Сердце пронзила боль и горькое разочарование. Ширясь и разрастаясь, именно они гнали меня вперёд, куда угодно, лишь бы подальше от счастливой парочки, растоптавшей все мои мечты!
Выскочив на улицу, я бросилась в сторону большого фруктового сада, растущего прямо за оранжереей. Заснеженный и безлюдный, он был единственным местом, где я точно не могла наткнуться на случайных свидетелей моего горя. Бежала, отчаянно всхлипывая, не разбирая дороги, продираясь сквозь ветви плодовых кустов и глубокие сугробы. А потом, выскочив на открытое пространство и резко сменив ипостась, рванула в высокое, холодное, впервые показавшееся таким равнодушным небо.
Витки, спирали, даже штопор облегчения не принесли. Боль всё ширилась и разрасталась. Углядев внизу небольшое озеро, я рванулась к нему. Камнем рухнула на его берег, лишь в последний момент притормозив, чтобы не разбиться. И снова обернувшись человеком, упала на лёд, захлёбываясь горькими рыданиями.
Как я могла не замечать их отношений раньше?! Почему мне никто не сказал? Почему вообще всё так несправедливо?!
Родная стихия холодила руки и щёку, которой я прижалась к замёрзшей, как и моё сердце, воде. Я сама казалась себе сейчас всего лишь куском льда, в котором по какому-то недоразумению всё ещё теплится жизнь. Никогда не думала, что сердечные страдания могут причинять столько боли.
Слёзы закончились нескоро, оставив после себя гулкую пустоту в душе и полное безразличие. Я ещё некоторое время полежала, свернувшись в плотный клубок, отгородившись от всего мира капюшоном и полами плаща. Не желая возвращаться обратно и снова видеть… хоть кого-то.
Но постепенно звуки внешнего мира начали пробиваться через мой «кокон» к сознанию. Тихий шорох снежной крупы по поверхности плаща, тоскливое завывание ветра в голых ветвях деревьев. Потом пришёл холод. Озноб накатил волной, половина тела, лежащая на льду, выстудилась, а руки почти потеряли чувствительность.
Именно это немного привело меня в себя. Гробить свою жизнь из-за одного-единственного, пусть и сокрушительного разочарования я не собиралась. К пустоте, подвинув её в сторону, присоединился здравый смысл и холодный расчёт. Мне нужно возвращаться в академию. Взять паузу. Подумать, как жить дальше. Но сделать это в безопасном тепле. Не здесь, посреди заснеженного озера, рискуя подхватить воспаление лёгких или отморозить конечности.
И я попыталась встать. Не учла лишь того, что пролежала на льду слишком долго, чуть подтопив его теплом своего тела. Одежда успела слегка примёрзнуть к ледяной корке, а сверху меня присыпало набирающей силу метелью, образовав небольшой сугробик. Тело тоже слушалось с трудом, так что пришлось постараться, чтобы подняться хотя бы на четвереньки.
Только встав в полный рост, я поняла, насколько сильно разыгралась непогода. О смене ипостаси не могло быть и речи. Взлететь при таком ветре и думать было нечего. Не с моими умениями. Стоит только раскрыть крылья, и буран подхватит меня, закрутит кубарем и в лучшем случае протащит сквозь лес. В худшем – вышвырнет за пределы долины и приложит о скалы.
Перспектива добираться до академии пешком тоже радости не вызывала, но иных вариантов не было. По мере того, как я упрямо шла вперёд, тараня сугробы и пригибаясь под порывами грозящего сбить с ног ветра, моя апатия сменялась раздражением, а потом и вовсе злостью. На мир, решивший устроить злую метель именно сейчас. На себя, поддавшуюся эмоциям настолько, что позабыла о здравом смысле и чувстве самосохранения. На ситуацию в целом, когда осознала, что из-за всего этого могу и вовсе не дойти до цели, глупо сгинув на снежной целине почти под самыми стенами академии.
Тело замёрзло вконец, ноги передвигались с трудом, плащ больше не защищал от пронизывающего ветра и снега, забившегося, казалось, во все имеющиеся в одежде щели. Но я двигалась вперёд на чистом упрямстве. Прекрасно осознавала, что надолго его не хватит, однако сдаться просто так тоже не могла. Все недавние мысли о бренности существования и нежелании длить жизнь, наполненную сердечной болью, выдуло из головы вместе с жалостью к самой себе. Сейчас я боролась за выживание, как никогда чётко осознавая: я молода! Я хочу жить, учиться, любить! А не окоченеть по собственной дурости в сугробе, подобно героине дурацкого слезливого романа.
До замка осталось уже совсем немного, даже за круговертью метели я различала вдали его очертания, когда силы совсем оставили меня. Упав на колени, я упёрлась руками в снег, давая себе обещание, что вот сейчас передохну немного и снова продолжу путь. Но минута проходила за минутой, холод начал медленно отступать, сменяясь уютным теплом, а меня всё больше накрывало непреодолимой сонливостью. Я сама не заметила, как снова оказалась лежащей на снегу, свернувшейся в уютный клубочек. Понимала, что спать нельзя – замёрзнешь, но веки словно налились свинцом.
Громкий трубный драконий рёв, перекрывающий даже вой метели, заставил в последнем усилии приоткрыть глаза. И я увидела опускающуюся с неба огромную тушу, похожую на светло-серую тучу, почти теряющуюся на фоне взбесившейся стихии. В следующее мгновение моё тело аккуратно обхватили сильные цепкие лапы и подняли в воздух.
Сопротивляться и удивляться тому, что меня нашли, сил совершенно не осталось. Кричать я тоже не могла, ветер швырял в лицо острые крупинки снега, мешая не только говорить, но даже дышать. Оставалось надеяться только на то, что схватил меня кто-то из своих. Хотя откуда взяться чужим в Драконьей долине?
На этой мысли я выключилась, скользнув в тёплую манящую темноту. А пришла в себя уже в лазарете, где меня старательно раздевали, растирали и поили какими-то не слишком приятными на вкус снадобьями. Знакомая ласковая согревающая волна магии дала понять, что я нахожусь в заботливых руках магистра Леи. Но никаких негативных эмоций по этому поводу я не испытала. Слишком вымоталась и хотела только лишь одного – спать. Поэтому, когда меня наконец-то оставили в покое, накрылась одеялом с головой и уплыла в сладкую и теперь уже абсолютно безопасную для жизни дрёму.
Открыв глаза, в первые несколько мгновений не могла сообразить, где нахожусь. Комната не моя, кругом темнота, разгоняемая лишь слабым светом ночника, подруг рядом нет. Но испугаться толком не успела, вернулись воспоминания о том, как я оказалась в лазарете академии. Следом вспомнилась и причина моего безрассудного поступка.
Как ни странно, но боли и отчаяния больше не было. Эти переживания перекрыла борьба за выживание в снежной буре, притупив остроту эмоций. Наглядно показав, что ничего действительно ужасного не случилось и я отчаянно хочу жить, даже если в моей судьбе больше не будет одного героического дракона.
Тем более что злиться или обижаться мне на него не за что. Лорд Станза не давал мне никакой надежды на возможность личных взаимоотношений, относясь ровно и спокойно, как к остальным студентам. Да и я сама испытывала к нему больше платонические чувства: гордость, любование, симпатию, восторг. Всё то, что свойственно первой, ещё детской влюблённости, но никак не зрелому глубокому чувству.
Ни о какой страсти или ревности не было даже речи. И прояви магистр ко мне какие-нибудь личные чувства или намерения, выходящие за рамки учебного процесса, я первая испугалась бы таких перемен. Для меня этот земляной дракон действительно был героем, недостижимой грезой, о которой приятно подумать или пофантазировать, наблюдая за ним издалека. Дать волю романтическим чувствам, переполняющим юное сердечко, уже робко мечтающее о любви. Он был безопасным.
Тогда почему же я так бурно отреагировала, увидев его с другой? Ведь ситуация была более чем приличной. Я не застала своего кумира в компрометирующей обстановке, пачкающей его светлый облик. Напротив, оказалась случайным свидетелем одного из самых волнующих моментов в жизни каждого дракона: обретения своей пары. Но вместо того чтобы порадоваться за своего куратора и спасителя, поддалась отчаянию, чуть не угробив себя в снежной буре.
У меня не было ответа на этот вопрос. Да и не хотелось копаться так глубоко в своих чувствах. Ковырять едва схватившуюся корочку на месте недавней ранки. Всё, что мне оставалось, – просто принять свершившийся факт и жить дальше. Тем более, положа руку на сердце, приходилось признать, что если я кому и могла доверить своего кумира, так это своему куратору по стихии: доброй, ласковой, талантливой, красивой водной драконице. Даже тогда, несмотря на испытываемое потрясение, я не могла не заметить, как хорошо они смотрятся вместе. А теперь могла добавить, что их стихии гармонично дополняют друг друга. Земля и вода: опора и живительная влага. Надеюсь, у них будет счастливый и плодотворный союз.
А я… я буду жить дальше. Учиться, осваивать стихию, тренировать вторую ипостась. И ждать свою любовь. Настоящую, искреннюю, пылкую. Нечего расходовать сердечный жар на ни к чему не обязывающий флирт с молодыми скучающими в стенах академии драконами. Лучше бросить все силы на самосовершенствование, чтобы однажды меня встретил и полюбил такой же прекрасный, могучий дракон, как лорд Станза!
Приняв важное для себя решение, я лежала и пялилась в тёмный потолок, пытаясь проникнуться торжественностью момента. Но тут возвышенные мысли прервал совершенно неблагородный звук – урчание голодного желудка. Оно и понятно: ужин я проспала, сил сначала на факультативе, а потом скитаясь в буране потратила много. Плюс эмоциональное напряжение. Ничего удивительного, что молодой растущий организм настоятельно требовал восполнить потраченную энергию.
Пришлось признать не оценённую ранее правоту сестры, когда-то с задумчивым видом поделившейся со мной житейской мудростью: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда!».
Но съесть было нечего. Поэтому, напившись из оставленного на тумбочке стакана воды, перевернулась на бок и постаралась снова заснуть. Так и силы восстановлю, и время до завтрака пролетит быстрее. Как оказалось, с чистой совестью и покоем на душе засыпается удивительно быстро. Да и сны приходят на редкость приятные.
Утром, заметив на руке магистра Леи полускрытую рукавом форменной мантии татуировку брачного браслета, я приняла ситуацию окончательно. Раз алтарный камень в Храме Великого Дракона посчитал пару истинно любящей и соединил их судьбы, то иных доказательств предназначенности этих драконов друг другу не требуется. А мне оставалось только мысленно от всей души пожелать им счастья и долгих лет совместной жизни!
У природы нет плохой погоды,
Всякая погода – благодать.
За учёбой быстро пролетают годы,
Главное – зря время не терять!
На все вопросы подруг и кураторов, как меня угораздило потеряться в метели, я отвечала, что просто ушла гулять, задумалась и не заметила начавшейся непогоды. И если Агни с Вилам лишь понимающе переглянулись, то магистр Лея наградила меня более проницательным взглядом. Однако лезть в душу не стала, за что я была ей очень благодарна.
Наказания мне не назначили, по причине отсутствия проступка. Как оказалось, рассеянность и личная безголовость таковым не является, при условии, что никому от этого хуже не стало. Можно ли так сказать о небольшом переполохе, вызванном моим исчезновением и повлёкшем за собой спасательную операцию, – не знаю. Но как оказалось, он действительно был.
Когда подруги заметили моё долгое отсутствие и с каждой минутой ухудшающуюся погоду, они первым делом обежали все места, где я могла бы быть. А не найдя, взволновались не на шутку. Но к ректору, как и к кураторам, обращаться не стали, опасаясь нового наказания. Вместо этого Вилам метнулась к брату, рассказав о пропаже. Венто, поддавшись уговорам сестры, к руководству академии тоже не пошёл. Вместо этого поднял на крыло своих друзей, и они втроём прочесали все прилегающие к академии территории.
Кстати, именно этот воздушный нашёл меня, замерзающую в сугробе неподалёку от академии. Как он умудрился разглядеть меня сквозь бешеную снежную круговерть, ума не приложу. Но Вилам уверенно заявила, что брат не иначе как с ветром договорился. Что она имела в виду, я толком не поняла, но уточнять грозовая не стала, тут же переведя тему разговора на другое.
Мне же осталось только поблагодарить Венто за столь своевременную помощь.
Однако, когда на следующий после выписки из лазарета день я нашла его в академии и попыталась поговорить, он прервал меня сразу же после «Спасибо…». И коротко бросив: «Сочтёмся. Приглядывай за сестрой», – ушёл.
Догонять, что-то добавлять я не стала. Не хочет разговаривать – как хочет, бегать за ним не буду. Просто пожала плечами и выбросила воздушного из головы.
От занятий по овладению стихией меня всё же на несколько дней освободили. Как сказала куратор, чтобы полностью восстановиться и набраться сил. Она же посоветовала хорошо есть, побольше спать, а прогулки на свежем воздухе ограничить пределами академического парка. Что я и делала, понимая всю пользу таких рекомендаций и давая себе возможность постепенно перестроиться, привыкнуть к изменениям в своей жизни.
А спустя уже три дня с удивлением обнаружила, что ничего смертельного не случилось. Я прекрасно живу и без возвышенно-прекрасного чувства к взрослому дракону. Хотя нет-нет да и ёкало привычно сердечко, если я видела его где-то мельком. Но потом прошло и это. Тем более что магистр Лея, будто восполняя упущенное время, начала активно обучать меня не только стихийному направлению, но и азам целительского искусства. Именно к этой специализации у меня оказалась наибольшая предрасположенность.
Учёба шла своим чередом. Мы постигали новые знания, учились лучше понимать себя и свою природу, налаживать взаимосвязь со второй ипостасью, осваивали факультативные занятия. Заодно много времени уделяли физической подготовке, для чего много гуляли на свежем воздухе. Расчистив памятное мне озеро, катались на выданных академией коньках, бегали по парковым сугробам на лыжах.
Ещё строили снежные крепости и каждый выходной устраивали в них сражения без применения магии. А под надзором преподавателей уже и с применением оной. В этом деле особенно ценились водники, ледяные и воздушники. Первые быстро создавали защитные сооружения, вторые укрепляли их, а третьи успешно отправляли совместно налепленные снежки точно в цель.
Причём участвовали в таких забавах не только «недолётки», но и драконы остальных курсов. Иногда даже устраивались турниры и осады крепостей. В таком случае команды формировались из студентов разного возраста и стихийных направлений. Нередко в состав входил один из кураторов, наблюдающий за соблюдением правил и по мере необходимости дающий ценные советы своей команде.
Вот тогда простой штурм превращался в поистине эпическое сражение, от которого у нас захватывало дух! В такие моменты для первогодок было главное не показать свои умения, – куда там! – а хотя бы просто не мешаться под ногами у основного состава команды и не подставляться под шальной удар.
Учитывая, что свободного места в долине было более чем достаточно, снежные крепости строились с поистине драконьим размахом и находились на удалении друг от друга. Так что вместо банальной перекидки снежками в нашем случае зимние игры превращались в настоящие военные компании, пусть и с ограниченным числом участников. Думаю, ушлые учителя таким образом совмещали полезное с приятным, попутно обучая студентов тактике, стратегии и фортификации. И дисциплине.
Мальчишки-драконы в таких военных играх сбрасывали дурную застоявшуюся энергию, а драконочки имели возможность почувствовать себя под надёжной защитой смелых воинов. Впрочем, и среди девчонок находились такие, кто смело рвался в бой, несмотря на запреты и попытки удержать их в глубоком тылу. Одной из таких оказалась и наша Агни. Огненная стихия неугомонной дракошки требовала выхода и полезного приложения.
При этом, прекрасно понимая, что со старшекурсниками ей не тягаться, Агни предпочитала не столкновения лоб в лоб, а ловкую диверсионную деятельность. Учитывая, что по стечению обстоятельств, мы всегда были в одной команде, стоит ли говорить, что мы с Вилам во всём поддерживали подругу, действуя сообща и через некоторое время создав сработавшуюся тройку, на которую опасливо поглядывали «противники» и с гордостью взирали «свои».
Чего только стоили наши «мины» – снежки, начинённые слабой искоркой электрического разряда, окружённые плёнкой диэлектрика и верхней оболочкой из снега? Серьёзного урона такие подкидываемые нами «подарки» не наносили, но наступивший на них счастливчик получал не только лёгкий щелчок тока по телу, но и чувствительный удар по самолюбию.
Нередко к нашей тройке присоединялся Мист – однокурсник из числа туманных. В равной мере сочетающий в себе водную и воздушную стихии, он уступал по уровню «чистым» стихийникам, зато имел все шансы стать сильным менталистом. По крайней мере, притуплять бдительность противника, отвлекая внимание от нас, у него получалось очень даже успешно. Так что наши «налёты» на «вражеские» крепости проходили молниеносно в прямом смысле этого слова. Незаметно подкрасться, протопить брешь в стене, забраться внутрь, накидать «подарков» и быстро смыться, запечатав проделанный лаз, – было нашей коронной фишкой. Поймать нас во время игры не получалось, а выяснять отношения и выставлять претензии вне её считалось дурным тоном. Поэтому всё остальное время по академии мы ходили спокойно, не опасаясь мести со стороны обиженных нашими проказами «счастливчиков».
А ещё в нас развивали стремление к творчеству и чувство прекрасного, объявив конкурс ледяных скульптур, на всю зиму украсивших большой вымощенный булыжником двор академии. Чего там только не было: и миниатюрные домики, и словно созданный из хрусталя лес, и разнообразные мифические существа, причём не только прекрасные, но и нагоняющие откровенную жуть своим реалистичным исполнением. Эти шедевры магистры переставили в дальний угол экспозиции, чтобы не пугать самых впечатлительных студентов. Но всё равно нашлись шутники, время от времени зажигающие иллюзорные светящиеся огоньки в глазах притаившихся в уголке монстров. И судя по сдавленному хихиканью Вилам при взгляде на эти «художества», у меня имелись определённые подозрения, что это её рук дело.
Постепенно трескучие морозы отступили, вновь сменившись сырыми, наполненными влагой ветрами. Но в этот раз аккомпанементом им был не шорох опавших листьев, а частый звон капели и перекличка радующихся наступлению тепла птиц. Солнце всё чаще сияло с высокого, голубого, начисто умытого неба. В воздухе запахло весной. Зажурчали ручьи, стаял снег, озеро разлилось, чуть подтопив берега. А потом, когда просохла земля, снова вернулось в свои пределы. Лопнули набухшие на деревьях почки, выпуская наружу первые листочки и накрывая парк зеленоватой туманной дымкой. Бело-розовой ароматной шалью укутался яблоневый сад.
Пришла пора проведения контрольных, сдачи зачётов и практических работ. Чтобы как можно быстрее рассчитаться с заданиями и успешно закончить этот год, мы с девчатами удвоили усилия. Ведь впереди нас ждала первая практика!
Весна в учебных заботах промелькнула незаметно. Словно платком расписным махнула и обратилась в тёплое ласковое лето. Все первогодки уже уверенно встали на крыло и теперь совершенствовали искусство полёта, играя в воздушные салочки возле академии или исследуя с воздуха довольно обширную территорию Драконьей долины. Но за её пределы не вылетали. Сдерживал запрет и магический купол, ограждающий территорию не только на вход, но и на выход.
Для нас с подругами время, проведённое в академии, прошло не зря. Было чем похвастаться друг перед другом и чему сообща порадоваться.
Вилам к этому времени отработала контролируемый оборот и теперь активно налаживала связь со своей животной ипостасью. К тому же благодаря мудрому терпеливому наставнику и регулярным медитациям мало-помалу начала контролировать свой «искроносный» дар. Своё первое совершеннолетие она встретила зимой. Но как-то его праздновать не захотела, сказала, что не любит всего этого. Только на весь выходной день исчезла куда-то со своим братом, а к вечеру вернулась счастливая и загадочно улыбающаяся, притащив с собой большой кулёк леденцов. С ними-то мы и почаёвничали вечерком, отмечая день рождения подруги.
Агни освоилась с родной стихией настолько, что перестала «залипать» на горящий огонь. А ещё достаточно уверенно стала использовать частичную трансформацию. Пусть ненадолго и всего несколько вариантов, но наше восхищение этим она принимала вполне заслуженно. Как и похвалы магистра Бранда, довольного успехами своей талантливой ученицы.
Видя трудолюбие, любознательность и неуёмную энергию нашей подруги, куратор даже предложил Агни попробовать свои силы на дополнительном факультативе, посвящённом боевому искусству. В основном его посещали парни, но девушкам запрета на прохождения курса не было. Так что с энтузиазмом ринувшаяся на факультатив подруга оказалась там не единственной боевито настроенной драконицей.
К нашему с Вилам удивлению, непоседа и хохотушка Агни не только смогла удержаться на факультативе, регулярно сдавая положенные нормативы по общей физической подготовке, но и приступила к освоению холодного оружия. Больше всего ей пришёлся по душе лёгкий одноручный меч. Потом Агни перешла на парные кинжалы. А когда она загорелась занятиями с двулезвийной глефой, уже сам магистр Вайю охладил пыл разошедшейся огненной, заявив, что для начала пусть она освоит один вид холодного оружия, а потом уже берётся за остальные.
Однако нашедшую себе занятие по душе драконицу так легко было не остановить. Когда уговоры, просьбы и даже один небольшой скандал не принесли нужного результата, хитрая девчонка пошла окружным путём. Уговорила Вилам походить вместе с ней на факультатив, обосновав это необходимостью уметь защитить себя в любой ситуации. А когда грозовая, начавшая регулярно посещать тренировки, тоже вошла во вкус, выбрав для себя парные и метательные кинжалы, тут же отправилась к самому ректору.
Не знаю уж, что она ему наговорила, подозреваю лишь то, что наверняка давила на необходимость для единственной личной ученицы ректора уметь владеть оружием. Мол, ситуации бывают разные, грозовых драконов боятся многие, а Вилам ещё так молода и беззащитна… Но в результате вышла очень довольная собой, сжимая в руке бумагу с личным указанием лорда Торменты максимально посодействовать студенткам Агни и Вилам в изучении боевого мастерства с использованием всех необходимых им видов оружия.
Магистр Вайю зубами поскрипел, но противоречить приказу лорда ректора не осмелился. Однако и на поводу у хитрой дракошки не пошёл, оставив Агни уже выбранные ранее меч и парные кинжалы. А вместо глефы на первое время выдал более безопасный шест. Вилам же оказалась более скромной в запросах и, прилежно освоив азы работы парными кинжалами, чтобы подруге было с кем тренироваться в спарринге, почти полностью переключилась на метательное оружие. Чем вызвала полное одобрение воздушного дракона, являющего любителем подобных смертоносных штучек.
Меня к своему увлечению они приобщить так и не смогли.
Во-первых, у меня было много других интересных занятий на факультативах, а львиную долю оставшегося после учёбы времени занимало личное ученичество у магистра Леи. На первом курсе я под её чутким руководством штудировала теорию: травоведение, анатомия различных рас, зельеварение, бестиарии, акупунктура. Во время первого летнего месяца планировалось добавить практические занятия.
А во-вторых, я просто не хотела драться. То ли стихия не располагала к излишнему членовредительству, то ли мой спокойный, миролюбивый характер. Объяснить это боевито настроенным подругам я не смогла, пришлось на практике продемонстрировать, что я не так беззащитна, как кажется на первый взгляд. Нескольких нажатий на ключевые биологически активные точки, полностью обездвиживающих ту или иную часть тела или отправляющих в кратковременную отключку, им вполне хватило для того, чтобы успокоиться на счёт близкого контакта. Но оказалось недостаточно, чтобы совсем отвадить их от мысли научить меня самообороне. Пришлось выучить несколько базовых приёмов рукопашного боя и после этого потребовать оставить меня в покое.
Когда были сданы все зачёты и экзамены, пришло время практики. Но не для всех. Студенты пятого курса, закончив обучение, покинули академию и вернулись в родной мир. На смену им осенью ожидался приход новых первокурсников. Из-за того, что популяция нашей расы в родном мире ещё полностью не восстановилась, количество студентов на каждом курсе было небольшим. От десяти до пятнадцати драконов. Иногда – меньше. Как это произошло с однокашниками Венто. Их на курсе было всего восемь.
Зато качество образования в Академии Драконов было великолепным. Опытные преподаватели, хорошо оснащённые лаборатории, обустроенные залы и полигоны для физических тренировок и учебных поединков. Имелась даже лётная полоса препятствий для желающих довести свои полётные навыки до совершенства или просто испытать острые ощущения.
К этому добавлялись хорошие условия проживания, сытная еда, богатая библиотека и интереснейший выбор факультативных занятий. Так что скучать во время обучения нам не приходилось, даже несмотря на то, что общения с близкими мы были лишены. Нет, переговорить с родителями по кристаллу связи, установленному в кабинете лорда ректора, было возможно, но разрешалось это нечасто. Да и то по достаточно вескому поводу.
Из-за не слишком большого количества студентов и оторванности от родного мира наши преподаватели и кураторы по стихиям уделяли гораздо больше времени каждому ученику, чем это было принято делать в учебных заведениях иных рас. Об этом я знала не понаслышке, старшая сестра последние три года работала преподавателем в Межрасовой академии магии, находящейся на человеческих территориях, и часто рассказывала о принятых там порядках.
Поэтому я прекрасно осознавала всю прелесть и выгоду того обучения, которое досталось мне. И искренне старалась взять от него всё, что только возможно. При должном старании и нацеленности на результат это оказалось совсем не сложно. Особенно учитывая драконью любознательность и прекрасную память.
С приходом лета у первого курса началась практика межстихийных взаимодействий. На ней мы, под руководством кураторов, учились работать в парах и тройках с представителями других стихий. Узнавая слабые и сильные стороны взаимодействия, наиболее перспективные связки и варианты обмена энергий. Отрабатывали комбинированные заклинания, обменивались опытом и тонкостями работы со стихиями.
Это было невероятно интересно и познавательно! За целый месяц мы изучили много нового, подняли уровень личного владения родной стихией и заметно сплотились своим курсом.
Агни вновь с головой ушла в тренировки, я же занялась более мирными и милыми сердцу вещами.
Занятия по домоводству, в котором я достигла немалых успехов, мне очень пригодились. Так, например, на свой день рождения я самостоятельно смогла испечь большой вкусный пирог. И пригласить на чаепитие весь наш курс, единственный, оставшийся к этому времени в долине. За прошедшее время мы успели если не сдружиться, то наладить вполне товарищеские взаимоотношения, так что празднование прошло довольно весело. Я даже получила несколько приятных и полезных мелочей в подарок, часть которых с чувством огромного удовлетворения тут же упрятала в свою личную сокровищницу. Пусть полежат там до лучших времён, потом найдётся им достойное применение.
Второй месяц лета я не занималась с магистром Леей. Она вместе с магистром Станзой отлучилась в родной мир, чтобы познакомить родных с мужем и самой войти в его семью. На это время я присоединилась к стихийникам земли, помогая им возиться со сбором трав, ягод, сортировкой гербариев и прочими полезными мелочами. Было интересно и познавательно проходить то, что зимой изучала только в теории по травникам.
Заодно грело приятное чувство, что собранные нами съедобные дары леса пойдут на кухню, превращаясь в различные заготовки. Именно ими нас будут баловать всю долгую и холодную зиму. Но это касалось только грибов, ягод, орехов и трав, найденных в лесу или выращенных на академическом огородике. Охота на животных на территории Долины Драконов была запрещена. Особенно для студентов.
Допускаю, что кто-то из преподавателей мог вылететь за её пределы, размять крылья и спустить накопившийся боевой задор, заодно пополняя кладовые замка свежим мясом, но это не афишировалось. Все продукты закупались через торговцев, у которых с академией был заключён договор. А то, что «добывали» мы, преподносилось не как суровая необходимость, а как совмещение полезного с приятным. Скорее, некого рода традиция для первокурсников.
Лето в долине было тёплым, ласковым, без изнуряющей жары или частых гроз. Поэтому, помимо занятий, мы много гуляли, летали, купались, загорали на солнце, чередуя двигательную активность с длительными медитациями в тенистом саду или на берегу полюбившегося уже озера. Сначала втроём, а на второй месяц остались только мы с Агни. Вилам вместе с лордом Торментой, как своим куратором по стихии, улетела в Большой мир, где было больше возможностей для грозовых найти поле приложения своей магии.
Но как только последний месяц лета вступил в свои права, вернулись не только молодожёны, но и грозовые драконы. Да не одни. Вилам притащила с собой мелкую лупоглазую странного вида ящерицу тёмно-синего цвета и заявила, что лорд ректор разрешил ей завести себе домашнего питомца. Видя, с какой гордостью она на него смотрит и как сама ящерка жмётся к довольной своей зверушкой грозовой, мы с Агни возражать не стали. Единственное, что я сделала из предосторожности, так это покопалась в библиотеке и нашла в справочнике описание этого вида живности, именуемого «геккон». Убедившись в том, что пресмыкающееся не ядовито и хоть отчасти разумно, на этом я успокоилась. Как позже оказалось, зря.
Но в то время я была слишком занята активно начавшимися практическими занятиями с магистром Леей, поэтому пропустила зарождение конфликта между Вилам и её питомцем, которого она поначалу торжественно именовала фамильяром!
Вечер плавно перетекал в ночь. Тёплую, тёмную, напоённую ароматом трав и цветов, которая бывает лишь в конце последнего летнего месяца. Ещё чуть душноватую, но уже неуловимо напоминающую о том, что где-то совсем близко осень. Сначала ласковая, праздничная, украшенная багрянцем и золотом. Потом прохладная, сырая, с дождями и сильными ветрами, срывающими с деревьев последний увядший покров. А после и вовсе голая, хрустальная, зябкая, покрывающая белоснежными крошками изморози пожухлую траву и затягивающая лужи хрустящим ледком.
Но до этого времени было ещё далеко, и природа наслаждалась всё ещё длящимся теплом. Громко пели сверчки, перекликались ночные птицы, в дальнем озере плескалась на отмели рыба. В небе серебрились звёзды, перемигиваясь друг с другом и словно потешаясь над незадачливой студенткой, засидевшейся за написанием отчёта по практике.
Вилам потёрла глаза и сладко зевнула, не удосужившись прикрыть рот рукой. Всё равно её никто не видит: Агни убежала к соседкам послушать истории-страшилки, а Фани задержалась у куратора. Сегодня у них в расписании стояло факультативное занятие, связанное с какой-то очередной редкой живностью, ведущей исключительно ночной образ жизни.
Водную драконицу Вилам уважала, искренне ей восхищаясь. Для неё Фани была недостижимым идеалом. Редкостная умница, старательная, аккуратная, все отчёты и рефераты она всегда сдавала вовремя, полностью раскрывая заданную тему. У неё никогда не было такой ситуации, в которой сейчас оказалась Вилам, затянувшая с выполнением задания куратора по стихии. Отчёт по практике надо было написать к завтрашнему утру, а у неё там даже грифон не валялся!
Впрочем, стоит ли удивляться, если практику в этом году она проходила впервые. Да ещё не только в Драконьей долине, как все остальные первокурсники, но и в Большом мире, куда её, как единственную подопечную, взял с собой лорд Тормента. И Вилам ни на секунду не пожалела о том, что не осталась с подругами отдыхать в долине после месяца отработки практики межстихийных взаимодействий.
То, что довелось делать ей, было в тысячу раз интересней!
За прошедший месяц два грозовых дракона не только много летали, тренируя силу и выносливость молодой драконочки, но и смогли повидать мир. Правда, больше с высоты драконьего полёта, изредка посещая небольшие городки. Ходили по ярмаркам, заглядывали в храмы местных божеств, наглядно знакомились с многообразием рас, населяющих этот мир.
Но больше всего Вилам нравились практические занятия, позволяющие окунаться в родную стихию. Сколько восторга испытывала она, когда вместе с лордом Торментой наблюдала грозы, купалась в тяжёлых дождевых тучах, под завязку наполненных влагой. Ловила пробегающую по чешуе статику, ежась, как от щекотки, и радостно смеясь. А ещё училась усмирять чрезмерно разошедшуюся непогоду, хотя за неимением сил и навыков больше наблюдала со стороны за действиями куратора, чем принимала участие сама.
Однако ночевать они неизменно возвращались на один и тот же постоялый двор. Он стоял на оживлённом торговом пути, чуть в стороне от небольшой деревеньки. Там вкусно кормили, недорого брали за постой. А ещё всегда было много путников, чьи рассказы так интересно было слушать по вечерам, неторопливо ужиная вместе с куратором.
За свою безопасность Вилам не волновалась. Рядом с могущественным грозовым драконом она чувствовала себя абсолютно защищённой. И даже несмотря на то, что драконы не афишировали свою расовую и стихийную принадлежность, другие посетители предпочитали лишний раз к ним не обращаться. Не то что пытаться как-то задирать. Поэтому и в отдельной комнате, расположенной рядом с комнатой лорда Торменты, она жила вполне спокойно.
Но как теперь описать это всё на бумаге, Вилам понятия не имела. Она уже несколько раз начинала отчёт, но каждый раз что-то не ладилось и очередной скомканный в порыве раздражения черновик улетал на пол, пополняя собой ряды своих предшественников.
Нужная мысль никак не хотела находиться.
За несколько дней, прошедших после возвращения в академию, эмоции от первой практики уже поблёкли. А воспоминания о самом интересном, благодаря многочисленным пересказам и обменам историями с сокурсниками, заметно притупились. Только сейчас Вилам стал понятен совет Венто, настоятельно рекомендовавшего писать хотя бы краткие путевые заметки, чтобы по ним потом было легче восстановить в памяти все произошедшие события.
Но от мудрого совета брата она отмахнулась, самонадеянно решив, что и так всё прекрасно запомнит. За что и поплатилась, безуспешно пытаясь воссоздать из ярких хаотичных отрывков воспоминаний полную, логичную и последовательную картину. А потом изложить её на бумаге.
Увы, подробности практики систематизироваться в единый отчёт никак не хотели.
Зато вспомнилась ходящая в тех местах страшилка о «мёртвых стражах», являющихся припозднившимся путникам на дорогах в ночь оранжевой луны. А ещё драка, случившаяся на постоялом дворе, когда перебравшие посетители не сошлись во мнении о том, несут эти создания зло людям или, наоборот, охраняют их от нечистых сил?
Угольный грифель сам скользнул в руку, стоило грозовой драконице увидеть забавную картинку перед мысленным взором. Пальцы, давно привыкшие к рисованию, летящими движениями заскользили по листу, оставляя на белой поверхности быстрые штрихи, чёрные линии, размытые серые полутона. Мрачноватый набросок голых полей у перекрёстка дорог, виднеющегося вдали возле леса погоста, тёмные силуэты деревенских изб. Звёздная россыпь на чёрном небе, стелющийся над землёй туман и большая зависшая в небе луна, играющая бликами на несуразных, чуточку страшноватых фигурах.
Критически посмотрев на получившееся художество, Вилам шкодливо улыбнулась и, взявшись за перо, красивым витиеватым почерком старательно вывела под картинкой фразу, услышанную от слишком впечатлительного рассказчика: "А вдоль дороги – мёртвые с косами стоят. И тишина…".
Но на этом не остановилась. Вскоре остаток свободного места испещрили мелкие буквы, ложащиеся в чуть кривовато рифмованные строчки:
И пустота.
А в окнах света нет – все спят. Зря пропадает красота…
Лишь крутобокая луна с ночных небес
Скользит по кромке острия, что смотрит в лес.
Роняет блики то на кость, то на металл,
Туманит пустоту глазниц, щербит оскал.
Венков обрядовых круги все в светлячках,
И в косы пакля сплетена на головах.
Стояли чучела в полях, кто из чего,
И гнали прочь предвечный страх. Ату его!*
(*стихи автора)
Дописав стихотворение, Вилам довольно улыбнулась и подняла руки вверх, с удовольствием потягиваясь. Покачалась из стороны в сторону, разминая шею и спину, уставшую от долгого сидения за письменным столом. А судя по тому, что к основной части отчёта она ещё так и не приступила, сидеть за ним ещё предстояло до-олго…
В поисках вдохновения драконочка посмотрела наверх, но на потолке подсказки, о чём писать дальше, не нашла. Дверь и стена тоже не порадовали новыми идеями. Зато стоило взгляду мазнуть по распластавшемуся на кровати маленькому геккончику, как в голову грозовой пришла совершенно неожиданная мысль!
А почему бы не описать в отчёте, как у неё появился питомец? Ведь привезла-то она его именно с практики. Из «большого мира», расположенного за пределами Драконьей долины.
И так эта мысль Вилам понравилась, что она тут же принялась за её исполнение, старательно выводя строчку за строчкой. Перо скрипело по бумаге, чернила таинственно поблёскивали в рассеянном свете магического артефакта, а раздававшиеся время от времени смешки заставили придремавшего геккона поднять мордочку и заинтересованно поглядеть на увлечённо пишущую девушку.
Отчёт получался, мягко говоря, не стандартным. Но Вилам это не беспокоило. Недаром лорд Тормента частенько повторял ей, что грозовые драконы отличаются не только большим потенциалом, но и непредсказуемостью, вкупе с творческим подходом к делу. Именно за это их большей частью и побаиваются остальные драконы: банально не могут просчитать ответной реакции на свои действия. А учитывая разностороннюю одарённость и непрерывно растущий резерв грозового, ввязываться с ним в ссору осмелится далеко не каждый.
Но могущество имеет две стороны: не только возможности, но и обязанности. Необходимость укрощать собственную своевольную стихию, контролировать действия, сдерживать порывы, способные привести к открытым конфликтам с представителями других стихий. Усмирять непомерную гордость, рождённую эфемерным ощущением всемогущества.
На последнем пункте учитель остановился особенно. И в голосе его при этом звучала горечь, пополам с виной. Вилам это настолько потрясло, что она старалась быть примерной ученицей, в точности выполняющей все указания и рекомендации своего куратора. Но юность и шебутной характер не давали ей стать примерной заучкой, то тут, то там прорываясь мелкими шалостями или вот таким нестандартным подходом к выполнению поставленных задач.
Лорд Тормента не ругал её за это, просто принимал как данность. Зато очень поощрял её любовь к рисованию и пению, поясняя, что в её возрасте именно таким образом лучше всего выражать яркие эмоции и сублимировать плещущую через край энергию. На посещении факультатива по боевому искусству, где молодая грозовая драконочка увлечённо училась метанию кинжалов, куратор предпочитал внимание не заострять, пряча своё неодобрение за молчаливым укором. Но и запрещать не пытался.
Поэтому сейчас Вилам вдохновлённо творила, превращая стандартный доклад по практике в увлекательную повесть.
О том, как ближе к окончанию практики случайно заметила, что лорд Тормента куда-то уходит с постоялого двора поздно вечером. Сначала подумала, что у него там есть дама сердца, потому-то их неизменным местом ночёвки и стал этот трактир. Но пару раз понаблюдав за возвращающимся через несколько часов куратором, заметила, что он не сияет от счастья, а выглядит усталым и огорчённым. Так что гипотеза о насыщенной личной жизни лорда ректора отмелась сама собой. Именно поэтому Вилам решилась однажды пойти следом и разузнать, где он пропадает ночами и почему совсем не рад этим отлучкам.
О том, как, следуя за куратором, старательно скрывалась, использовав подсмотренное у Миста ещё зимой заклинание отвода глаз. Как страшно и вместе с тем захватывающе было ей идти сначала через тёмные поля, а потом в одиночку красться за идущей впереди фигурой по старому кладбищу. О своих сомнениях и догадках, зачем лорда Торменту вообще понесло на погост. И даже о сожалениях, которые настигли её, когда она поняла, что ничего волшебного или захватывающего здесь не планируется.
Разочаровании, продлившемся ровно до тех пор, пока, прячась за одним из надгробий, случайно не увидела выскочившую на крышу старинного, замшелого, почти наполовину вросшего в землю склепа юркую ящерку. Маленькая, иссиня-чёрного цвета, она осталась бы незамеченной даже под ярким сиянием ночного светила, если бы не крохотные искорки, блестящие на чешуйках и делающие её похожей на живой, подвижный кусочек звёздного неба. С большими, выпуклыми глазами-лунами, невероятно яркого золотисто-оранжевого цвета.
На этом месте Вилам остановилась и прикусила кончик пера, чтобы в голос не рассмеяться, вспоминая о том моменте, когда её словно что-то легонько толкнуло в спину и она побежала вперёд, прямо к склепу, мимо опешившего лорда Торменты. А добежав, с визгом радости ухватила остолбеневшую ящерку в руки и прижала к груди, умилённо щебеча: «Ой, какая ты миленькая, какая красивенькая! Просто чудо!». Потрясённый взгляд широко раскрытых глаз лорда ректора она забудет нескоро. Как и его неверие в то, что пойманная его ученицей ящерка вовсе не торопится убегать, вместо этого затихнув на девичьей груди. Практически не подавая признаков жизни.
Как оказалось, у последнего явления были свои вполне логичные причины: слишком уж радостно Вилам прижала к себе хрупкое тельце, нечаянно, но ощутимо его при этом помяв. И ящерку, впоследствии оказавшуюся одной из разновидностей гекконов, пришлось потом едва ли не откачивать. Причём реанимационные мероприятия она проводила самостоятельно. Наставник наотрез отказался даже близко подходить, мотивируя это тем, что раз сама набедокурила, значит, сама и исправлять должна.
В результате всё закончилось хорошо. Геккон, оказавшийся на диво живучим, вскоре пришёл в себя. Но по неизвестной причине всё равно не спешил спасать свою жизнь бегством. Вместо этого прочно обосновался на плече драконочки, забравшись под плащ и ухватившись за ткань рубахи не только лапками, но и, кажется, зубами.
И лорд Тормента разрешил Вилам оставить зверька себе. Больше того, взять его с собой в академию в качестве домашнего животного. Или личного фамильяра. Обычно студенты-драконы не заморачивались заведением живности, но в этом мире домашние питомцы были достаточно широко распространены. А люди, наделённые магической силой, зачастую держали возле себя созданий, помогающих им в колдовском ремесле или служащих доверенными посланниками.
Впоследствии оказалось, что геккон вовсе не девочка. А настоящий самец с достаточно вредным характером, который он старательно прятал до самого возвращения в академию. И только попав на её территорию, начал проявлять его с завидной регулярностью. То исчезал куда-то, то появлялся в комнате посреди ночи, будя Вилам активным топтанием по груди или в области солнечного сплетения. Не иначе как изображал из себя домашнего кота – забавного пушистого зверька, виденного в одном из человеческих городков и наиболее часто выступающего в роли фамильяра. То прятался на шкаф, то, наоборот, настойчиво требовал ласки, при этом не делая особого различия между ночью и днём. С одинаковой ловкостью бегал по стенам, потолку и даже по зеркалу, оставляя на нём крохотные следы. Привередничал в еде, пока выведенная из себя драконочка не отказалась его кормить вообще, сославшись на то, что в дикой природе гекконы умеют выживать самостоятельно, а охотничьи угодья возле академии достаточно богатые. Взять хотя бы ту же оранжерею.
Зато Торден, как предложил назвать питомца лорд ректор, – сокращённо Тор – любил погреться на солнышке, зорко приглядывая за своей хозяйкой, когда она уходила с подругами позагорать, искупаться и помедитировать на берегу озера.
Всё это Вилам не только вспоминала, но и старательно переносила на лист, описывая повадки нового питомца. Его умения, качества характера, привычки, предпочтения в еде. Словно почувствовав, что речь идёт о нём, Тор стремительной ртутной каплей покинул кровать, за несколько секунд переместившись на колени к Вилам. И пока она дописывала, с интересом сунул любопытную мордочку в лист, будто понимал, что там написано.
А стоило гордой своим трудом девушке поставить последнюю точку, выкинул невероятное! Драконочка и глазом моргнуть не успела, как геккон вспрыгнул на стол, шустрыми лапками протоптался по отчёту, смазывая только что написанные строки, и напоследок вильнул хвостом, задев им чернильницу. Подхватить её, спасая стол и учебники от чернильного разлива, Вилам успела, но чёрная капля, всё же выплеснувшаяся наружу большой уродливой кляксой, расплылась прямо по центру листа, сводя на нет все её труды.
– Ах ты ж... тварюка неблагодарная! – не своим голосом завопила Вилам, потрясённая вероломством питомца.
В воздухе ощутимо запахло озоном, а повернувшийся к хозяйке тылом геккон получил в зад крохотный разряд тока, вырвавшийся из пальца разъярённой драконицы. Взвизгнув от боли и неожиданности, он подскочил на месте и был тут же перехвачен в воздухе, после чего недрогнувшей рукой запулён обратно в сторону кровати. В стену, впрочем, не впечатался. Меткая грозовая зашвырнула его ровнёхонько на середину покрывала и угрожающе рыкнула:
– Тор, сиди там! Иначе следующий полёт у тебя будет из окна! Ты меня понял?
Ответа не последовало, впрочем, Вилам его и не ждала. Сердито пыхтя, она вновь повернулась к столу и с остервенением скомкала напрочь испорченный отчёт, швырнув его на пол к другим черновикам. Время давно перевалило за полночь, а сдавать утром было по-прежнему нечего! Разве что постараться хоть как-то, хотя бы в общих чертах, по памяти воспроизвести только что написанное. Но уже, увы, без рисунка и стихотворения. Вдохновение ушло, а без него восстановить утраченное вряд ли получится.
Прикрыв глаза, девушка глубоко вдохнула, затем выдохнула, усмиряя бушующую внутри стихию и возвращая себе утраченное спокойствие. И только почувствовав, что снова может себя контролировать, взяла новый чистый лист. Решив, что начинать надо с фразы, подтолкнувшей её к написанию в прошлый раз, старательно начала выводить: "А вдоль дороги – мёртвые с косами стоят. И тишина…".
Она так увлеклась этим занятием, что даже не заметила лёгкого прикосновения крохотной лапки к своей ноге. Почувствовала только, как внезапно потяжелела голова, веки налились свинцом, а руки сами легли под щёку опустившейся на столешницу головы. Через несколько мгновений Вилам уже сладко спала крепким, здоровым магически наведённым сном.
Стоящий возле стула Тор, как-то недобро сверкнув глазами, ловко вскарабкался по ноге девушки. Юркнул на колени, а с них на столешницу и подбежал к листу с не успевшими просохнуть чернилами. Следующие его действия могли бы показаться странными со стороны, но удивиться им было некому. Резкий хлопок лапкой по бумаге, и чернила начали расплываться, меняя очертания букв, складывая их совсем в иные слова. При этом почерк ничуть не изменился. Второй хлопок – чернила мгновенно высохли, закрепляя написанное. Тихое прерывистое шипение геккона, больше похожее на злорадный смех, огласило тишину комнаты и почти сразу же стихло. А сам мелкий вредитель с видом полного удовлетворения стремительно спустился со стола на пол и неторопливо потрюхал к кровати грозовой драконицы. Где с самым наглым видом свернулся клубочком прямо на подушке, пачкая белоснежную наволочку чернильными следами. Ярко-жёлтые глаза с узким вертикальным зрачком прикрылись подвижным нижним веком. Спустя минуту новоявленный фамильяр уже мирно спал, впервые за долгое время не беспокоясь о том, что с ним будет завтра.
Едва слышно скрипнула дверь, пропуская в полутёмную комнату полоску света из коридора. Вернувшись с факультатива, я прошла в комнату и не смогла сдержать улыбки при взгляде на Вилам, сладко посапывающую прямо за столом. Световой артефакт сиял вполсилы, освещая царящий в комнате беспорядок. На полу валялись шарики скомканной бумаги, судя по всему – черновики, и разлетевшиеся листки с набросками. Щека грозовой драконицы, как и пальцы, была перепачкана чернилами, а лежащее рядом перо – обгрызено чуть ли не наполовину, что явно выдавало напряжённую работу мысли его хозяйки. Мысли, так и не нашедшей своего логичного завершения, судя по чистому листу, на котором аккуратным почерком была выведена одна-единственная строчка: "А вдоль дороги — мороки с козами. Летят. Вот красота!".
То, что нам пришлось вытерпеть от этой мелкой ящерицы в последующие две недели, заставило меня понять, почему фамильяры не приживаются у драконов. А ещё всерьёз задуматься о том, как можно незаметно избавиться от такого подарка судьбы. Причём, судя по всему, мои подруги были со мной в этом полностью солидарны. Единственное, что спасало Тора от того, чтобы «случайно» потеряться – это просто фантастическое везение. А ещё – заступничество ректора академии.
Стоило Вилам один-единственный раз в порыве эмоций обернуться драконицей и унести геккона на дальний край долины, оставив ящерицу там, как уже спустя час её вызвали в кабинет ректора, где она имела долгую и обстоятельную беседу. Вернулась грозовая с неё, прямо скажем, не радостная. И за чашкой травяного отвара поведала нам, что лорд Тормента обязал её заботиться о новоявленном питомце, уж коли она сама его сюда принесла. Более того, подруга должна была оставить попытки вновь переселить его в дикую среду и найти место для проживания в нашей комнате. А ещё по возможности часто идти с Тором на тактильный контакт.
Озвучив последнее указание, Вилам ощутимо передёрнулась. И словно в насмешку, к её стулу тут же подбежал геккон. Ловко взбежал по деревянной ножке на спинку, перепрыгнул на стол.
Но мелкую тварюшку это ничуть не смутило. Судя по ехидной мордочке, именно на этот результат он и рассчитывал. А добившись своего, неспешно протопал по столешнице, юркнул под лежащую на ней открытую ладонь Вилам, да там и затих.
Глядя в этот момент на растерянную грозовую, раздираемую желанием проучить нахала и не смеющую нарушить прямой приказ, я уже не знала, смеяться мне или плакать. Одно поняла точно: скучно нам с этим питомцем не будет.
И как в воду глядела.
Более непредсказуемого создания я ещё не встречала. Тор не сидел всё время в комнате. Неизвестно как выбираясь из неё, он мог пропасть на несколько часов, а то и дней. Но потом вновь появлялся и начинал усиленно ластиться к Вилам. А получив свою «порцию тактильного контакта», становился вредным и пакостливым. Хотя границ, за которыми его ждала безоговорочная расправа, благоразумно не переступал.
Если гадил, то по мелочи. То под ноги неожиданно юркнет, заставляя терять равновесие. То печеньки, оставленные на столе, пообкусывает. То в ванную комнату попытается прокрасться вслед за одной из нас. И ладно бы это «девочка» была, мы и ей в раковине совместное купание устроили бы. Но делить душевую с «парнем», пусть и ящерицей неразумной, казалось уже слишком.
К слову сказать, чем дальше, тем больше неразумность Тора вызывала у меня сомнения. Но обсуждать это с девочками я пока не стала, они и без того поглядывали на геккона не слишком дружелюбно. Вилам так и вовсе нарисовала своего питомца в полный рост, а вечером унесла рисунок в тренировочный зал – метать в него кинжалы. Агни потом смеялась, что меткость грозовой при этом возросла многократно.
Меня же смущал ещё один момент. Судя по найденному описанию, гекконы являлись крайне нежными и хрупкими существами с определённым рационом питания и весьма прихотливыми в уходе. Это же исчадие Бездны было не только всеядным, но и удивительно живучим, не раз и не два с лёгкой руки Вилам отправляясь в полёт подобно отбитому мячику. А вот нечего было свешиваться с занавески и пытаться заглядывать грозовой в вырез халата.
Вдобавок ко всему Тор, оказалось, умел ещё и летать!
Ну как летать… Скорее, парить, потому что полноценным полётом это было назвать крайне сложно. Зато однажды это умение спасло ему жизнь.
В тот день, вернувшись из лаборатории, где магистр Лея учила меня готовить противопростудный эликсир, я застала Вилам за письменным столом. Подруга что-то старательно переписывала в конспект из лежащей перед ней огромной книги. Видимо, выполняла очередное задание куратора, от старательности даже высунув кончик языка.
Почерк у грозовой, несмотря на характер, был красивый, почти каллиграфический. Переписанный текст ложился ровно и изящно, а на полях темнели карандашные наброски. Судя по изображениям, трудилась Вилам над бестиарием. Точнее, той его частью, которая была посвящена различным видам нежити.
Остановившись рядом, я залюбовалась портретами различных страховидл, представленных в учебном пособии и тщательно перерисованных в конспект. Именно поэтому не сразу заметила нависшую надо всей этой красотой опасность. Да и кто бы мог подумать, что мирно дремлющий на подоконнике геккон совсем потеряет остатки совести и инстинкта самосохранения.
Лёгкий ветерок, проникающий сквозь раскрытые створки окна, мягко шевелил занавески. Солнышко любопытно заглядывало в комнату, вытягивая свои лучики, поднимая всем настроение и давая мелкой ящерице понежиться в столь необходимом ей тепле. Поэтому у нас даже мысли не могло возникнуть, что в такой умиротворённой атмосфере одновременно с приёмом солнечных ванн Тор замыслил очередную гадость.
И только когда стоящая на подоконнике ваза, с пышным букетом полевых цветов оказалась на самом краю и покачнулась, готовая упасть прямо на стол, я заметила неладное. Но сделать уже ничего не успевала. Реакция Вилам оказалась быстрее. Грозовая молниеносно наклонилась вперёд, но вместо того чтобы попытаться удержать вазу, схватила и прижала к груди бесценный фолиант, уберегая его от порчи. Так что вся вода, которую вмещала ёмкость, со смачным плюхом низверглась прямо на свеженаписанный конспект.
Ошарашенные произошедшим, мы замерли, не веря своим глазам и беспомощно наблюдая за растекающейся по столешнице лужей, в которой яркими корабликами плавали ошмётки листочков и лепестков. Дойдя до края столешницы, вода закапала вниз, прямо на колени Вилам, заставив подругу вскочить на ноги и отойти от стола.
Однако растерянность наша продлилась недолго. Внимание привлёк странный звук, раздающийся с подоконника: то ли сип, то ли попискивание. Переведя взгляд на его источник, мы увидели геккона, перевернувшегося на спину и весело сучащего в воздухе лапками. Более того, я готова была поклясться, что эта гадина над нами смеялась. Не хохоча в полный голос, а издевательски подхихикивая.
– Ты… – не хуже змеи зашипела подруга, отодвигая в сторону стул и укладывая на него закрытую книгу, пока я приходила в себя от осознания произошедшей пакости. – Это твоих лап дело?
На это Тор лишь расплылся в ехидной улыбочке, покачал хвостом, явно намекая, что не в лапах тут дело, а потом демонстративно облизал языком глаза. И ни капли раскаяния на наглой морде. Лишь непоколебимое чувство собственного превосходства.
Это настолько разъярило уже умеющую себя держать в руках грозовую, что её медальон-накопитель аж полыхнул, поглощая огромный выброс чистой силы. Но магию Вилам сдержать удалось, зато темперамент – нет. Схватив уверенного в своей безнаказанности и оттого замешкавшегося геккона в кулак, она с криком: «Я тебя предупреждала!» размахнулась и со всего размаху зашвырнула Тора в распахнутое окно. А потом, даже не взглянув на испорченный конспект, в расстроенных чувствах выскочила из комнаты. Наверное, снова ножи метать, стресс сбрасывать.
Мне же осталось убирать растёкшуюся по столешнице воду. Чувствуя себя неуютно, я тем не менее призвала стихию, с её помощью быстро устранив последствия небольшого потопа. Только с тетрадью ничего поделать не смогла, плотные листы уже впитали в себя влагу, напрочь смазав наброски и оставив вместо букв чернильные кляксы.
Скорбеть о непутёвой ящерице я и не думала, хотя иррационально животинку было всё же жаль. Да что толку? При падении с пятого этажа такая мелочь точно не выживет, так что появилось у нас теперь под окнами размазанное по брусчатке живописное пятно. Впрочем, сам виноват, целенаправленно ведь нарвался. Что уж теперь сожалеть?
Вот только попереживать на эту тему я не успела. Двор за окном огласил пронзительный вопль: «ки-кей-ями!». Это было настолько неожиданно и странно, что в первое мгновение я аж за сердце схватилась. Зато в следующее под новый заливистый крик уже метнулась к соседнему окну, высунувшись из него чуть ли не по пояс.
Как оказалось, источником буквально ввинчивающегося в мозг звука оказался не кто иной, как Тор, собственной мелкой персоной. Живой и совершенно невредимый геккон с гордым видом расхаживал по крыше небольшого флигеля, пристроенного к общежитию, и оглашал окрестности возмущёнными криками.
Насчёт того, как ящерица умудрилась не только выжить, но и найти себе посадочное место чуть в стороне от изначальной траектории полёта, объяснение у меня было одно. Тор явно умел планировать. В книге про гекконов я встречала описание некоторых представителей этого вида, имевших небольшие кожистые складки. Но за нашим питомцем мы такого раньше не замечали. Он опять оказался полон сюрпризов!
И опять не слишком-то приятных. Я даже не представляла, что у такой мелочи может быть такая лужёная глотка, способная переполошить всё население академии. К счастью, большинство её обитателей всё ещё были на практике, но из окон комнат сокурсников уже слышались возмущённые окрики, требующие упокоить залётную тварь.
Не дожидаясь, пока нам влепят наказание за нарушение общественного спокойствия, я быстро спустилась вниз и, обернувшись драконицей, попыталась снять с крыши наше недоразумение. Но юркая мелочь раз за разом ускользала от моих лап, прячась за множеством архитектурных излишеств, украшающих крышу флигеля. При этом не переставая надрывно верещать. Помощь услышавшей вопли и подоспевшей на помощь Агни толку тоже не принесла. Даже вдвоём мы не смогли изловить фамильяра.
Чувствуя, что ещё немного, и я озверею от всего этого, я рыкнула Агни найти Вилам, чтобы она немедленно угомонила своего питомца. Подруга, понятливо кивнув, спикировала вниз и унеслась в сторону тренировочного корпуса. А я осталась караулить геккона, чтобы он опять куда-нибудь не сиганул, заставляя нас разыскивать его по всему замку.
К счастью, долго ждать не пришлось. Не прошло и нескольких минут, как Вилам высунулась из окна нашей комнаты. Хмуро поглядела на царящий внизу бедлам и приступила к решительным действиям.
Цацкаться с провинившимся фамильяром грозовая не стала. Видимо, до сих пор ещё от злости не отошла. Высунувшись из окна нашей комнаты, она сформировала крохотную шаровую молнию и метко запулила ею в геккона. Мелкий попытался было в очередной раз скрыться, но заклинание, на его беду, оказалось самонаводящимся. Да вдобавок куда более шустрым, чем Тор. Удивиться такому уровню владения стихией на первом курсе я не успела, ужаленный молнией в зад геккон коротко взвизгнул и рефлекторно подпрыгнул вверх. Тут уж я не упустила момент, стремительно, но бережно сцапав его лапами, словно хрупкого мотылька.
Осторожно подлетев к окну, я передала свою ношу принимающей стороне и взмыла в небо. Требовалось немного успокоить нервы после всего пережитого, и полёт для этого подходил лучше всего. Сделав несколько кругов над замком, я не удержалась и развернулась в сторону озера. Густо-синяя водная гладь сверкала, отражая солнечный свет. Манила к себе, завлекала. И я не стала противиться искушению, сложив крылья и стрелой войдя в прохладную воду.
Родная стихия приняла меня ласково: огладила чешую, смыла напряжение, вернула душевное спокойствие. Захотелось остаться здесь подольше, но проснувшийся прямо-таки зверский голод потянул меня обратно к замку. Близилось время дневной трапезы. Однако желание вернуться сюда позже осталось со мной.
Не знаю, что произошло за то время, пока я летала, меняла ипостась и поднималась в комнату, но к моменту моего возвращения вид у геккона стал понурый и несчастный. Свернувшись клубочком на полке с книгами, он с видом безвинно обиженного существа пристально смотрел на нас большими влажными глазами и тяжело вздыхал.
Вилам, роняя схожие вздохи, пыталась хоть как-то просушить свой конспект, подсчитывая пронесённые потери. В то время как Агни, завалившись на свою кровать, уже погрузилась в чтение увлекательного трактата, чудом спасённого от потопа. На геккона обе подруги не обращали ни малейшего внимания. Видимо, полный игнор нахала являлся частью его наказания. Я сомневалась, что подобные меры помогут угомонить несносное создание, но вмешиваться в чужой воспитательный процесс не стала. Вместо этого предложила подругам сходить после обеда на озеро: позагорать, отдохнуть, развеяться. Вода всегда помогает смыть дурное.
Так мы и сделали, мстительно заперев геккона в комнате одного. Пусть посидит, подумает о своём поведении.
И вроде такая тактика даже сработала. Но надолго послушания Тора не хватило. Хотя больше он не пытался предпринимать такого откровенного саботажа. Пакостил больше исподтишка, по мелочи. Но так надоедливо, что однажды и моему терпению пришёл конец.
Стоило Тору в очередной раз начать ночные гонки по стенам и потолку, разбудив шлёпаньем, сопением и тонкими взвизгами, я не выдержала. Щелчком пальцев зажгла световой артефакт, нашла взглядом нарушителя порядка, прицелилась и запустила в него тонкой водной струйкой. Хотела просто немного угомонить, но оказалось, что чуть не контузила. При попадании воды лапки геккона тут же потеряли цепкость, и он звучно шмякнулся с потолка на пол. Да так и замер, вывалив язык набок.
У меня аж сердце пропустило несколько ударов, прежде чем я, метнувшись к нему прямо в ночной сорочке, убедилась в том, что ничего страшного с вредной ящеркой не случилось. Просто притворяется убитым. Но стоило геккону увидеть моё обеспокоенное лицо, тут же ожил и снова нарочито медленно и издевательски облизал оба глаза. Именно тогда создалось впечатление, что для него это не столько физиологический процесс, сколько показатель превосходства над нами, убогими. Или неприличный жест.
Но я это стерпела, поняв, что, кажется, нашла его слабое место. Просто пристально посмотрела в его наглые жёлтые глаза и холодно объявила:
– Будешь нам гадить, пакостить и мешать спать по ночам, станешь купаться чаще, чем планировал. И учти, Тор, достанешь Агни, в следующий раз получишь не прохладную водичку, а крутой кипяток. Никакое заступничество лорда ректора не поможет. Спишем на несчастный случай. Ты уверен, что готов стать варёной ящерицей? Или всё же будем вести себя как добрые соседи?
После моих слов наглое выражение сползло с мордочки геккона, сменившись задумчивым. Наша дуэль взглядов продолжилась ещё несколько секунд, затем он кивнул. Медленно, не слишком уверенно, но вполне однозначно. И тут же ещё больше ошарашил меня, протянув лапку, словно предлагая заключить мир. Чувствуя какую-то нереальность происходящего, я тем не менее её пожала, подтверждая достигнутую договорённость.
На этом мы и разошлись. Я – досыпать дальше в тёплой кровати, Тор же забился в какой-то угол, да там и затих до утра.
С этой ночи наши отношения, как ни странно, улучшились. Откровенно пакостить он нам перестал, хотя всё так же время от времени требовал внимания Вилам. То на плечо ей заберётся и сидит, пока она делает уроки. То на коленях клубочком свернётся, пока мы болтаем о своём, девичьем. На рожон не лез, но и ушки явно держал на макушке, несмотря на их отсутствие. Не раз и не два я ловила его задумчивый взгляд, обращённый на подругу. Но больше он ничем не выдавал своей исключительной разумности. А я почему-то смолчала о нашем с ним странном ночном «разговоре».
За две недели до начала осени и прибытия первогодок вернулся с практики третий курс. А вместе с ним, к вящей радости Вилам, и Венто.
У сестры с братом явно была какая-то особенная связь. Потому что стоило нам почувствовать сильный всплеск магии, появляющийся только в случае открытия портала в Большой мир, грозовая тут же встрепенулась. А в следующее мгновение, отбросив в сторону книгу, которую увлечённо читала, сорвалась с кровати и, впопыхах натянув ботинки, рванула на выход. Тор, до того вполглаза дремавший у Вилам на животе, еле успел юркнуть на плечо хозяйки. Уцепившись за него всеми конечностями, он суматошно озирался, ища причины внезапного переполоха. А когда грозовая рванула на выход с радостным криком: «Венто вернулся!», успел только сдавленно пискнуть в ответ. Через секунду их обоих и след простыл.
Агни, вошедшая с чайным подносом и чудом разминувшаяся в дверях с подругой, оторопело посмотрела ей вслед. Но узнав, что та побежала встречать прибывших с практики третьекурсников, грохнула свою ношу на стол и тоже понеслась к портальному залу за Вилам. Мне осталось только недоумённо похлопать им глазами вослед.
Нет, Вилам я ещё понимала, почти трёхмесячная разлука с братом далась ей непросто, хотя виду она не подавала. Но я чувствовала её тоску по родному дракону. Видела, как она тайком считает дни до его возвращения, даром что понятия не имела, когда именно оно должно случиться. Но Агни-то куда так шустро рванула? Не терпится послушать рассказы «из большого мира»? Или приглянулся кто-то из старших?
В последний вариант верилось слабо. Несмотря на горячий темперамент, присущий всем огненным, Агни личной жизнью пока не особо интересовалась, бросая все силы на учёбу и тренировки с оружием. Никогда бы не подумала, что эта задорная девчушка скрывает в душе столь глубокую страсть ко всяким колюще-режущим предметам. Да ещё с успехом учится ими владеть, мечтая совместить боевое искусство с магическим. И я даже не сомневалась, что рано или поздно это у неё обязательно получится. С таким-то упорством и волей к победе!
Значит, к третьекурсникам она побежала чисто из любопытства. Вытянув в своё время всё, что только возможно, о том, что находится за пределами Драконьей долины, из Вилам, Агни жаждала получить новый источник информации о мире, в котором ей уже следующим летом предстоит проходить практику.
Меня же любопытство обошло стороной. В следующем году увижу всё своими глазами, так даже интересней будет! К тому же с Венто я предпочла бы лишний раз не пересекаться. Не сложилось у нас с ним общение. Сначала он заигрывал и подначивал, затем пытался права качать, а потом и вовсе игнорировать стал. Странный он парень. Хорошо, что мне не требовалось поддерживать с ним хорошие отношения даже ради подруги. Сама же Вилам предпочитала встречаться с братом на нейтральной территории.
Так что пока девчат не было, я спокойно заварила в чайничке витаминный сбор, сервировала стол на троих и красиво разложила в вазочке свежеиспечённую сдобу. Булочки на этот раз получились просто объедение! С маком, с корицей и с мёдом – именно такие, как любит каждая из нас.
Вскоре вернулась Агни, неся в руках не слишком-то довольного Тора. На мой вопрос, почему теперь она является переносчиком этой заразы, подруга рассмеялась и сгрузила свою ношу на пол. Геккон, обиженно вильнув хвостом, с самым независимым видом прошлёпал до кровати Вилам, где и распластался в изножье, демонстративно повернувшись к нам спиной.
Агни тем временем быстренько вымыла руки и пристроилась у стола, наливая в чашку ароматный отвар.
– Ой, ты себе не представляешь, что сейчас произошло! – уцепив румяную булочку с маком, подруга с удовольствием откусила большой кусок. – М-м-м… вкуснотища! Фани, ты непревзойдённый кулинар!
– Спасибо, – улыбнулась я, польщённая похвалой.
И замолчала, терпеливо ожидая продолжения истории. Огненная нередко отвлекалась или перескакивала с одной темы на другую, потом неизменно возвращаясь к самому для неё интересному.
Так вышло и в этот раз. Стоило Агни доесть булочку, как она продолжила рассказ:
– Так вот, прибегаю я в портальный зал, а там народ толпится вокруг кого-то. Ну, я протиснулась вперёд и вижу: стоит наша грозовая напротив брата и держит в руках фамильяра. А Тор с Венто друг на друга разве что не рычат. Точнее, Венто набычился, а Тор уже шипеть начал, как заправская кобра. Видно, не понравились парни друг другу.
– Надеюсь, до драки дело не дошло? – усмехнулась я, в свою очередь надкусывая булочку с корицей и запивая её чаем.
– Не успели. Вилам их окоротила. Сначала от Венто потребовала, чтоб не пугал её фамильяра, а потом велела Тору возвращаться со мной в комнату, чтобы дать ей пообщаться с братом. И знаешь, вот хочешь – верь, хочешь – нет, но как только эта мелочь услыхала, что Венто – брат Вилам, тут же сдулась и дала себя унести. А до того чуть ли не зубами был готов за неё цепляться.
Отчего же не верить? Вот что-что, а повышенную разумность Тора я уже успела заприметить. Однако его реакция на «конкурента» добавила мне пищи для размышлений.
Зато его хозяйка, вернувшаяся через полчаса, своей новой идеей озадачила куда больше.
Едва зайдя в комнату, Вилам хмуро оглядела притихших за столом нас и решительно заявила:
– Венто что-то задумал. И я хочу знать, что именно!
– Ты о чём? – тут же полюбопытствовала Агни.
– О том, что мой братец явно замыслил что-то интересное, а меня в свои планы посвящать отказался. Более того, просто попытался перевести тему разговора, как с маленькой!
– Может, тебе это показалось? – осторожно уточнила я, драконьим хвостом чуя нависшие над нами неприятности.
– Скажешь тоже! – фыркнула в ответ грозовая, подходя ближе и устраиваясь за столом. – Я Венто знаю как облупленного! Да и дружки его косвенно подтвердили, что что-то намечается.
– Да не томи ты уже, скажи толком, что происходит! А то недомолвки одни. Ничего не понятно, – вышла из себя нетерпеливая огненная.
Привычным жестом подогревая отвар в заварном чайнике, она чуть перестаралась, вызвав сильное бурление. Вырвавшийся наружу пар заставил фарфоровую крышечку подпрыгнуть и с тихим звяканьем опуститься на место. Агни тут же отдёрнула руки и сделала вид, что она тут ни при чём. Я же неторопливо налила горячего отвара в чашку Вилам, пододвинула к ней медовые булочки и мягко попросила:
– Выдохни, Вил. Угощайся, а потом расскажи всё по порядку. Что ты узнала и что тебя так возмутило?
Отказываться от любимого лакомства подруга и не подумала. Пока она жевала, с мрачным видом глядя перед собой, я с присущим всем водным терпением ждала. Зато любопытная огненная вся извелась, ёрзая на стуле и бросая на грозовую поторапливающие взгляды.
Когда с первой плюшкой было покончено, мы наконец узнали, что так взбудоражило подругу. Оказывается, Венто отказался провести завтрашний день с сестрой, сославшись на какие-то важные дела. Но какие именно, уточнять не стал. Да и вообще вёл себя слишком странно.
– Представляете? Задумал что-то, а меня с собой не берёт! И ещё друзья его так многозначительно на меня посмотрели, мол, маленькая ещё. Я обиделась, ушла. А когда они подумали, что я уже не слышу, Теро сказал шёпотом: «Вылетаем после завтрака», а Аэр добавил, чтобы Венто какой-то походный набор не забыл. Девочки! Мы должны за ними проследить!
От последнего восклицания я аж поперхнулась неосмотрительно сделанным глотком отвара.
Пока пыталась откашляться и выразить своё неодобрение подобного предложения, Агни уже активно поддакивала, готовая с энтузиазмом влезть в очередную авантюру.
– А как мы это сделаем?
– Проще простого! Позавтракаем раньше всех и сядем в засаду.
– Где?
– На крыше. Оттуда обзор хороший, сразу углядим, куда они там собрались.
– А потом полетим за ними?
– Да, но на безопасном расстоянии, чтобы не засекли.
– Стоп-стоп-стоп! Подождите! – мне наконец удалось справиться с дыханием и обрести голос, чем я и поспешила воспользоваться. – Девочки, это же неразумно. Ну зачем вам эти мальчишеские тайны? Мало ли, какие у них там секреты?
– Какие могут быть секреты от родной сестры?! – искренне возмутилась Вилам. – Подумай, Фани, а вдруг они глупость какую затеяли? Кто их спасёт, кроме нас?
– Ага, и тоже вляпается в эту самую глупость по уши. Действительно, больше некому!
Ехидство, которое я и не подумала скрывать, ясно указывало на моё отношение к этой затее. Но, с другой стороны, я уже прекрасно понимала, что отговорить неугомонных дракошек вряд ли получится. Осталось только просчитать наиболее безопасные варианты исполнения задуманного и безопасные пути отступления. Поглядев на насупившихся подруг, я со вздохом согласилась:
– Ладно, Вил, пока принимаем твой план. А там уже решим по ходу дела.
Радостный визг и двойные объятия, чуть не снёсшие со стола сервировку, были слабым утешением. Но выбора не было: бросить Агни и Вилам одних в новой дурацкой затее я бы не смогла. Оставалось надеяться только на то, что ректор не узнает, а Венто не поймает. Авось пронесёт!
Погода, как и я, с самого утра была не в духе. Небо затянуло плотными облаками, порывы не по-летнему прохладного ветерка пытались проникнуть под одежду, трепали выбившиеся из причёски пряди волос.
Встав ни свет ни заря, мы быстро собрались и первыми прибежали в едва открывшуюся столовую. Быстро поев, знакомым путём пробрались на крышу, где и провели в засаде последние полчаса. Всё те же унылые каменные горгульи глядели на нас с укоризной, явно не понимая, что мы забыли здесь. Но укрытие давали хорошее. Особенно в тандеме с заклинанием отвода глаз, которое Вилам держала наготове. Почему-то именно ей легче всех давалось взаимодействие с чужой стихией. Но мы списывали это на общую уникальность грозовых.
Я уже начала сомневаться в здравости нашей идеи и потихоньку завидовать оставленному в комнате Тору, когда снизу раздалось хлопанье крыльев. А через несколько секунд над крышей замка взмыли в небо три разноцветных дракона: серый с перламутровым отливом, мшисто-зелёный и лазурный. При этом первый сжимал в лапах довольно объёмный узелок.
Мы тут же прижались друг к другу и замерли, глядя на мир через чуть заметную глазу плёнку маскирующего заклятия. А драконы, сделав круг над замком, шустро замахали крыльями в сторону дальней части долины.
– К озеру полетели… – почему-то прошептала Вилам, хотя вряд ли брат мог услышать её с такого расстояния.
– Ага, на дальний край, не там, где обычно купаются, – согласно кивнула Агни. – За мыс потянулись. Явно задумали что-то втихаря учудить. Летим за ними?
Обе посмотрели на меня, ожидая команды к действию. И я не стала их разочаровывать. Правда, внесла некоторые коррективы.
– Летим. Но не за ними, а только до леса. Там перекинемся и пешком пойдём. Знаю я, куда они направились. С той стороны только один более или менее удобный спуск к воде имеется. Мы там с магистром Леей и травниками из земляных пыльцу рогоза ранней весной собирали. Так что укромной лесной тропой проведу. Путь получится чуть длиннее, зато надёжнее. Иначе точно заметят.
Возражающих не нашлось. А так как парни уже скрылись из поля зрения, нам тоже следовало поспешить с отправлением. Не рискуя испытывать крышу академии на прочность, мы обернулись прямо в воздухе, по очереди спрыгивая вниз, и дружным клином рванули к лесу.
К тому времени, как мы кружным путём добрались до озера и устроились в засаде, парни успели не только удобно расположиться на укромном бережку, но и знатно отдохнуть. Увы, не искупаться, позагорать или устроить пикник. Хотя корзинка для него имелась, так же как небольшая скатёрка, расстеленная прямо на земле. Но то, что помимо скудной закуски из зелени, овощей и ломтиков жареного мяса, стояла ещё и грубо сработанная глиняная бутыль с откупоренным горлышком, наводило на неприятные мысли.
Судя по недомолвкам и конспирации, парни умудрились-таки притащить с практики запрещённый в академии алкоголь. Молодая кровь взыграла, а мозги отказали напрочь в поисках новых впечатлений! Оно и понятно, во время пребывания на практике за молодыми драконами ведётся строгий надзор, там не забалуешь. Особенно на третьем курсе. У пятого чуть больше вольности, но с них и спрос другой. А за безголовым ещё молодняком следят в оба глаза. И судя по тому, свидетелями чего мы стали, – не зря.
Скудная закуска была почти нетронута, зато бутыль опустела чуть ли не треть. И теперь веселье перешло на новый уровень. Ещё на подступах к бережку до нас донеслись весёлые голоса, смех, а потом и вовсе дружное пение. Вот только репертуар был откровенно кабацкий.
Одна принцесса мечтала о принце,
О том самом принце на белом коне.
Но принцы не едут и кони не скачут.
Да, этот сюжет знаком вам и мне.
Устала принцесса сидеть в старом замке,
Открыла бутылку хмельного вина,
Глоток за глотком, бокал за бокалом,
И в небе с драконом кружится она!
In vino veritas,
Крутится – вертится,
Шаг за шагом, глоток за глотком.
In vino veritas,
Даже не верится,
Что лучше принца – обычный дракон.
Нет, что у драконов даже в пьяном состоянии голоса могут быть мелодичными и приятными, я могла догадаться. У нашей расы вообще хороший музыкальный слух и склонность к прекрасному. Сокровищам, например. Но в то, что ветреный братец Вилам оказался ещё и довольно талантливым музыкантом, верилось уже сложнее. И тем не менее пришлось принять и это.
Небольшая флейта пела и переливчато смеялась под его ловкими пальцами, выводя задорную, бесшабашную мелодию. Друзья, радостно горланившие песню рядом, поддерживали Венто кто во что горазд. Земляной дракон похлопывал по бокам корзинки для пикника, отстукивая ритм. А второй воздушный задорно звякал небольшим металлическим стаканчиком о пузатую глиняную бутыль, иногда прерываясь, чтобы разлить по новой порции напитка в стаканчики собутыльников.
Очередной тост, глухой металлический лязг столкнувшихся боков стаканчиков, и песня полилась дальше:
Один добрый рыцарь объездил полмира,
Молва пронеслась об успехах его,
И злато! И слава! Но где же любовь?
Не мог себе рыцарь найти никого.
Однажды он встретил злую колдунью,
Но ей тоже очень хотелось любить.
В вино ему приворотное зелье
Она подлила и просила испить.
In vino veritas
Крутится – вертится,
Шаг за шагом и поворот,
In vino veritas,
Даже не верится –
Рыцарь теперь от неё не уйдет.
После второго куплета парни внезапно оживились, подскочили и, не сговариваясь, дружно взмахнули руками, явно призывая свои стихии. Тут же раздалось тихое постукивание камней, держащих тот же самый ритм, что и земляной дракон до этого. А ветер, пронёсшийся над шелестящим у воды камышом, немыслимым образом превратил прошлогодние сухие хворостинки в природную флейту. Которая звучала пусть более глухо, но всё же довольно уверенно выводила ту же самую мелодию. Драконы же уже в три глотки с энтузиазмом горланили продолжение:
Одна королева устала от власти,
От мужа, престола, аж жизнь не мила.
Спустилася в погреб, открыла бутылку
И выпила залпом. Такие дела.
И вот король не такой уж и гадкий,
Богатства несметные радуют глаз!
Смотрит король, смеётся украдкой,
"Вот дура чумная, и так каждый раз!!!"
In vino veritas
Крутится – вертится,
Шаг за шагом, играй свою роль!
In vino veritas,
Даже не верится –
Королева пьяна, а смеётся король.
Никогда не видела ничего глупее, чем парни, водящие на берегу озера хоровод. И хотя мотивчик песни был приятным, слова её вызывали во мне возмущение. Это ж надо додуматься! Считать спиртное панацеей от всех бед. Вот уж глупость, каких поискать! Но, увы, так считала только я. Трое друзей самозабвенно веселились. А мои подруги ехидно хихикали, глядя на всё это безобразие. Хорошо хоть песня, кажется, подходила к концу.
In vino veritas,
Множество истин,
Множество истин, а правда одна:
Если тебе очень грустно и плохо –
Просто возьми и выпей вина!*
(*Сны Саламандры – In vino veritas)
Ветер шелестел в кронах, вода отзывалась мягким плеском, в воздухе разносилась чарующая мелодия. А на укромном бережку, скрытом от чужих глаз, происходило самое настоящее непотребство. Мало того что смотреть на пьяных парней было, мягко говоря, не слишком приятно, так ещё я единственная из присутствующих могла достоверно предсказать последствия этого «пикника».
– Ой, кому-то грустно и плохо будет, когда он проспится…
– Почему? – обеспокоенно спросила Вилам, поворачиваясь ко мне.
Агни в это время зажимала себе рот рукой, чтобы не расхохотаться в голос, наблюдая за танцующими и прихлопывающими в ладони парнями.
– Потому что похмелье будет жестокое, – пробурчала я недовольно, не видя в этом ничего смешного. – Неужели эти придурки не в курсе, что гномий самогон несовместим с организмом молодых драконов?
– Почему? – на этот раз возглас был сдвоенный, а тревога неподдельной. – И откуда ты знаешь, что они пьют именно его?
– Всё просто. Мы тему алкогольной интоксикации недавно с магистром Леей проходили. Только в состав гномьего самогона входит особый сорт грибов, произрастающих исключительно под землёй и имеющих весьма специфические свойства. Самим гномам он добавляет веселья и удали. У других рас «самогномка» вызывает сильное опьянение, а в некоторых случаях даже кратковременную амнезию. Зато на молодых драконов, не прошедших второе совершеннолетие, действует особым способом: добавляет веселья, вызывает галлюцинации и ложное ощущение всемогущества. Вот! Я же говорила. Идиоты!
Последняя фраза сорвалась с губ, когда я увидела, как парни, закончившие песню, вдруг с весёлым гиканьем рванули к озеру. Причём прямо в одежде и сапогах. Не знаю, что перемкнуло у них в голове, но, когда двое воздушных с воплем: «Я могу ходить по воде!» создали вихревую прослойку и побежали в нескольких сантиметрах над водой, я просто ругнулась. А вот когда увидела, что за ними, не иначе как повинуясь стадному инстинкту, рванул смутно знакомый земляной дракон, то не мешкая ринулась на помощь.
Вывалившись из кустов, я во весь опор понеслась вдоль берега, на ходу призывая родную стихию. Земляного, уже успевшего плюхнуться в воду именно там, где скрывался глубокий разлом, и теперь неловко барахтающегося в попытке не утонуть, волной вынесло на берег, при этом ощутимо приложив головой о мшистый валун. Копошения тут же прекратились, но переживать на тему того, не перестаралась ли я, было некогда. Остались ещё два пьяных дракона, несущихся через озеро с весёлым гиканьем, чья магия могла отказать в любой момент.
На ходу крикнув бегущим за мной подругам, чтобы занялись земляным, понеслась дальше, стараясь хоть немного сократить расстояние. Я успела сформировать водяную петлю и обхватить ею одного из воздушных в тот момент, когда он неожиданно споткнулся, потеряв опору, и уже летел носом в воду. Резкий взмах рукой, рывок, и вот уже вторая контуженная соприкосновением с твёрдой землёй «птичка» разлеглась на берегу, недалеко от товарища по несчастью. Или дурости, смотря как посмотреть.
Я же, выругавшись самым страшным подслушанным у старшекурсников словом, уже срывала с себя через голову платье и скидывала сапожки. Чтобы через несколько секунд нырнуть с обрыва вслед за ушедшим под воду Венто. Глубина на этом краю озера была не слишком большой, так что я надеялась, что всё же успею вытащить дурня до того, как он захлебнётся. Или до того, как воздух закончится у меня самой. Всё же жабры мне природой положены не были, а любовь к плаванию и умение задерживать дыхание чуть дольше, чем остальные, большой форы не давало. Оставалось уповать только на собственную магию и везение.
Водная стихия помогла мне стремительно преодолеть разделявшее нас расстояние, и я мысленно выдохнула с облегчением, увидев впереди не безвольно дрейфующее в толще вод тело, а крупный воздушный пузырь, в центре которого сидел и пьяненько улыбался вполне себе сухой парень.
Воздуха в лёгких осталось не так уж много, поэтому я не стала терять времени даром. Подплыла ближе, обдумывая, как бы вытолкнуть пузырь ближе к поверхности, чтобы потом отбуксировать его к берегу. Вплавь Венто в таком состоянии доберётся вряд ли. Чудо, что парень ещё вообще способен контролировать свою магию, но, судя по безвольно опущенным рукам и общей вялости позы, плавать он будет не лучше, чем камень. Вот только и у меня резерв не бесконечный, сил осталось только на что-то одно, надо ещё самой на берег выбраться.
Однако стоило мне почти вплотную приблизиться к стенке пузыря, дабы жестами показать Венто, что надо всплывать, как парень неожиданно оживился. Глаза заблестели, взгляд стал осмысленным. А в следующее мгновение он с радостным возгласом: «Русалочка!» резким движением рванулся вперёд. Схватил меня за руки и затащил к себе в сферу, умудрившись при этом не повредить её.
В первый момент я даже обрадовалась, получив возможность сделать глубокий вдох. Но уже в следующее мгновение рот мне запечатали крепким поцелуем. Большей гадости со мной в жизни не случалось! Слюнявые губы, жадные руки, шарящие по моему телу, и сивушный запах алкоголя, забивающий нос, были отвратительны! Сжав зубы и стуча кулаками в плечи неадекватного парня, я отбивалась как бешеная!
Однако силы были неравны. Зато, когда Венто чуть ослабил хватку, чтобы перевести дыхание, я воспользовалась этим по полной. Резко прогнувшись назад, от души влепила наглецу звонкую пощёчину. А пока он оторопело хлопал на меня глазами, привычным движением нажала на его шее пару энергетических точек, отправляя в отключку.
Я едва успела сделать глубокий вдох и закрыть нос и рот Венто, прежде чем воздушная сфера лопнула, выйдя из-под контроля дракона. Дальнейшее было уже делом техники. Собрав остатки магии, я вынесла нас на поверхность и лёгкой волной погнала к берегу. На траву выползала уже буквально на четвереньках, бросив свою ношу на мелководье, где её тут же подхватили под руки Агни и Вилам.
Третьего беспамятного положили рядом с его друзьями, а я всё так же лежала на земле, глядя на проплывающие по небу облака, и беззвучно плакала.
Сволочь! Это был мой первый поцелуй. И он его у меня украл. Нагло! Пьяный! Скотина!
Сил на то, чтобы злиться, не осталось, все они ушли на спасение безмозглых, упившихся гномьей самогонкой парней. Зато обида нарастала приливной волной. Да что ж мне так не везёт-то в личной жизни! То влюблённость глупая, то – грабёж. И ведь даже не поплачешься никому, не поделишься – стыдно.
Утопая в жалости к себе, я не сразу услышала обеспокоенный голос Вилам, зовущий меня по имени. Лишь когда к подруге присоединилась Агни, настроенная более решительно, и принялась стаскивать с меня мокрую сорочку, я немного пришла в себя.
– Давай, Фани, нечего разлёживаться на берегу дохлой рыбой. Снимай свою мокрую рубаху и быстро переодевайся в платье, а то простудишься. Тебе ещё этих дурней спасать. Что-то они пока не сильно подают признаки разумной жизни.
Жалость испарилась, как не было. Зато злость полыхнула с новой силой. Я спасу… Я сейчас так всех спасу – мало никому не покажется!
Переодевание, обувание и сборы заняли считаные минуты. Несмотря на то, что вымоталась я знатно, силы на оборот остались, а вот на магическую диагностику – уже нет. Поэтому я лишь бегло осмотрела лежащих на бережку парней. Удостоверившись, что их жизни ничего не угрожает, оставила подругам инструкции: мокрых – раздеть до исподнего, набрать в лесу хвороста и разжечь костёр. Огонь пригодится не только для того, чтобы их обогреть и просушить одежду, но и для приготовления горячего питья.
После этого, обернувшись, я полетела к замку, воплощать в жизнь задуманное. План мести созрел в голове достаточно быстро, хотя я предпочитала называть его воспитательными мерами.
Обратно я не торопилась, давая подругам время справиться с оставленными им заданиями. Заодно и сама хотела немного побыть одна, чтобы хоть немного унять бушующие внутри раздражение и обиду. О том, что парни придут в себя в моё отсутствие, я не беспокоилась. После гномьего самогона быстро в себя не приходят, особенно если перед этим намагичиться вдосталь, а после ещё и в отключку уйти с чужой помощью.
Добравшись до комнаты, я первым делом наскоро приняла горячий душ, тщательно промыв волосы, и переоделась в тёплый брючный костюм. Штаны, рубашка и короткая курточка прекрасно защищали от прохладного ветра и холода, тянущего с воды. Затем собрала в сумку необходимые мелочи. Волосы же, просто тщательно промокнув полотенцем, расчесала, заплела в свободную косу и оставила досыхать так. Магию следовало экономить.
Хоть драконы и считались могущественными существами с огромным магическим резервом, но всё это относилось только к взрослым особям, уже перешагнувшим столетний порог и путём постоянных тренировок развивающим свою магию. В то время как у молодняка, ещё не отметившего второе совершеннолетие, резерв был до смешного мал, расширяясь и укрепляясь по мере налаживания связи со своей второй ипостасью и овладевания родственной стихией.
Выдыхались мы достаточно быстро, но так же быстро восстанавливались, прокачивая тем самым свой резерв. Это было частью стратегии обучения: на практических занятиях опустошать резерв почти полностью, а потом отдыхом и медитациями восполнять его к следующему учебному дню. С одной стороны – это делало нас уязвимыми, с другой – в академии нам опасаться было некого, а на практике каждую группу обязательно сопровождал взрослый и опытный куратор.
Ещё одной особенностью молодых драконов была привязка оборота к наличию магии в резерве. Перемагичил, растратился? Ходи на двух ногах, пока хоть немного не восполнишь энергию! А учитывая, что умение правильно рассчитать свои силы тоже приходит с опытом, такие случаи у нас бывали довольно часты. Особенно на первом-втором курсе.
После прохождения второго совершеннолетия такая привязка ослабевала, а с возрастом и вовсе сходила на нет. Но до этого времени надо было ещё дожить. Думаю, это было ещё одной причиной, почему драконий молодняк на время взросления изолировали в закрытой академии. Не только ради обучения, но и ради сохранения жизни.
К счастью, моим куратором была по-настоящему талантливая драконица. Помимо лекарских дел, магистр Лея активно занималась созданием новых лечебных средств и эликсиров, используя для исследований превосходно укомплектованную академическую лабораторию. Именно магистр показала мне некоторые интересные и полезные составы быстрого действия, способные пригодиться во время будущей летней практики за пределами долины, но по стечению обстоятельств понадобившиеся прямо сейчас.
Метнувшись в лабораторию, где, к счастью, никого не было, я сгребла в сумку нужные склянки с собственноручно приготовленными накануне зельями. К ним добавила пару пакетиков с порошками. Достав с полки ещё один флакончик, накапала из него несколько капель в принесённую с собой флягу с водой и снова убрала её в сумку. А из последнего взятого там же с большой осторожностью отпила сама, почувствовав на языке вяжущую горечь с чуть кисловатыми нотками.
Дальше мой путь лежал в столовую. Замок ещё толком не проснулся. Вернувшиеся накануне с практики студенты явно решили дать себе полноценный выходной и отоспаться вволю. Как и преподаватели. По этой причине пустовали не только коридоры академии, но и почти все столики в столовой. Зато повариха без возражений выдала мне полностью укомплектованную корзинку для пикника, рассчитанную на большую компанию. Тащить её было тяжело, но недалеко, только до выхода из замка во двор.
Для драконьей ипостаси взятая с собой ноша почти ничего не весила, так что обратно к озеру я долетела быстро. Но от увиденного на полянке утихшее было раздражение вспыхнуло с новой силой.
Подруги сидели на краешке покрывала, привалившись плечом к плечу, и о чём-то глупо хихикали, вытирая со щёк катящиеся слёзы. Рядом на том же покрывале, возле сдвинутой в сторонку еды, лежали в рядок так и не пришедшие в себя парни. Полуголые, продрогшие, начавшие покрываться не только пупырышками, но и нездоровой синевой. Мокрая одежда вперемешку с обувью была свалена тут же, одной неопрятной кучей. А рядом со всей этой «идиллией» возвышалось аккуратно обложенное камнями кострище со сложенными домиком дровами. Но без огня.
Зато печально знакомая бутылка теперь стояла слишком близко к веселящимся девчонкам. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
– Та-а-ак, и вы туда же?
Голос, каким я это произнесла, не предвещал подругам ничего хорошего. Они, почувствовав это, синхронно втянули головы в плечи, глядя на меня с опаской. И затараторили наперебой.
– Да мы не пили!
– Честное слово!
– Только понюхали.
– Так, из интереса.
– На будущее…
– Чтобы потом случайно не хлебнуть.
– По незнанию.
То, как ловко они договаривали друг за другом, а пуще того яркий румянец на щеках и лихорадочный блеск глаз лишь утвердили меня в подозрении.
– Только понюхали, говорите? – посмотрела на них, хмуро сдвинув брови. – А потом ещё и лизнули для полноты ощущений. Так?
– Мы только кончик языка смочили.
– Не больше! Клянусь!
Клясться было не обязательно, я и без того видела, что дальше поверхностной дегустации они не зашли. Иначе сейчас были бы совсем в другом состоянии. При условии, что я вообще нашла бы подруг там, где их оставила.
Но моего раздражения это не умаляло, как и злости на всю эту ситуацию. Вот только дать им волю я сейчас не могла, приходилось быстро действовать, чтобы не допустить ещё более неприятного исхода. Первым делом достав из принесённой с собой корзины один из двух пледов, накрыла им основательно подмёрзших парней. Вид натюрморта из пупырчатой худобы в подштанниках эстетического наслаждения не вызывал.
Хотя, если совсем честно, то приходилось признать, что молодые драконы почти всегда больше жилистые, чем крепко сбитые. И лишь к приближению второго совершеннолетия набирают мышечную массу и раздаются в плечах. Но сейчас про Венто со товарищи мне не хотелось даже думать хорошо. Доходяги – они доходяги и есть! Пусть даже на лицо симпатичные. С лица-то воду не пить, да и мышцы наработать можно. А вот характер…
Оборвав себя, прекратила мысленное ворчание и занялась более полезными делами. Для начала плеснула из фляги в чистый стаканчик немного разведённого в воде зелья и заставила Агни и Вилам выпить по глотку. При том мизерном количестве «унюханного» спиртного им должно было хватить и такой малости. А потом отправила их развешивать мокрую одежду парней по ближайшим кустам, строго-настрого запретив в ближайшие два часа использовать магию.
Сама же занялась костром. Для быстрого розжига безжалостно вылила остатки самогона на хворост. Искру высекла с помощью находящегося в наборе артефакта, с которым уже приловчилась обращаться во время лабораторных работ. Спустя некоторое время над весело потрескивающим костром уже висел котелок, наполненный чистой озёрной водой. Пришедшие в норму подруги расставляли продуктовый припас на втором, вытащенном из моей корзины и расстеленном на траве пледе. А я, сидя на его краешке, сосредоточенно сортировала принесённые с собой порошки и склянки, распределяя, что за чем буду использовать.
Стоило воде закипеть, тут же закинула в котелок первую порцию трав и, прикрыв его крышкой, отставила в сторону – настаиваться. А мы втроём приступили к приведению парней в себя. Долго разлёживаться здесь им смысла не было, погода продолжала неуклонно портиться, постепенно подтягивая со стороны гор более тяжёлые, напоённые влагой тучи. Но и заявиться в замок в таком виде – прямая дорога в лучшем случае на дисциплинарную отработку. А то и вовсе незачёт по практике могут поставить за грубое нарушение Устава Академии.
Поэтому предстояло с ними повозиться, чтобы привести в более или менее приличный вид. Заодно и проучить немного, в надежде, что в будущем эти драконы будут просчитывать последствия своих эскапад заранее. И не творить по пьяной лавочки никаких идиотских поступков!
Спустя почти полчаса мы смогли любоваться плодом наших усилий в виде троих парней, кутающихся в один не слишком-то широкий плед. В таком виде: дрожащие, морщащиеся от головной боли, стыдливо прикрывающиеся от ехидных взглядов веселящихся девчонок, они вызывали скорее жалость, чем гнев. Но моя рука не дрогнула, когда, разлив по чисто вымытым стаканчикам отвар, я заставила их выпить его до дна.
Жажда и холод сделали своё дело: мучающиеся похмельем парни тут же выпили тёплое питьё до последней капли. Но порадоваться хоть небольшому облегчению не успели, почти сразу же изменившись в лице. А я с мрачным удовлетворением наблюдала, как Венто с друзьями, отбросив плед, подскочили на ноги и стрелой рванули в сторону леса.
Прислушиваться к доносящимся оттуда звукам я уже не стала, деловито занявшись костром. Поворошила угли палкой, подкинула ещё хвороста и пошла мыть котелок из-под рвотного отвара. Теорию первой помощи при отравлении я знала назубок: сначала очищение, потом уже всё остальное. Вот этим остальным и займёмся, когда невольные пациенты вернутся назад.
К тому моменту, как они по очереди потянулись обратно, я уже снова сидела у костра, пристроив над огнём котелок с водой, полный почти до краёв. Поэтому никто не мешал шатающимся, как былины на ветру, драконам спуститься к озеру и умыться, прежде чем снова плюхнуться на плед. Сгорбиться, обняв колени руками и уперевшись в них лбом.
Я же снова деловито наполнила три стаканчика. На этот раз из фляги.
– Выпейте, это антипохмелин. Полегчает, – сказала вполголоса, щадя обострённый слух страдальцев.
Подняв голову, Венто окинул меня мрачным взглядом и угрюмо процедил:
– Спасибо. Приняли уже из твоих рук лекарство. Больше не хочется. Оставь для других подопытных.
Друзья поддержали его невнятным мычанием, сверля меня столь же недружелюбными взглядами. Но я лишь пожала плечами и поднялась, небрежно бросив в ответ:
– Сперва надо было вывести яд из организма. Скажите спасибо, что не послабляющее дала.
После этих слов недоброе выражение лиц парней сменилось на опасливое, а я с чистой совестью отправилась в лесок. Для тонизирующего отвара нужны были свежие травы, которые я видела по пути сюда. Знала бы, что они мне так скоро пригодятся, собрала бы заранее. Но сейчас приходилось обходиться тем, что имелось в наличии.
Когда вернулась к костру, стаканчики оказались пусты, а парни выглядели не в пример лучше: ушла бледность и лихорадочный блеск глаз, прошёл озноб. Зато уши и щёки подозрительно пламенели, выдавая крайнюю степень смущения. Судя по хихикающим девчонкам, Вилам не пощадила брата и его друзей, вместе с Агни в лицах рассказав им о случившемся на озере. И теперь новоявленные пьяницы не знали, куда деть глаза, старательно отводя от меня взгляды.
В груди шевельнулось чувство мрачного удовлетворения. Прониклись, ты смотри! Может, и правда запомнят полученный урок хоть ненадолго? Как знать…
Приготовленный и настоявшийся тонизирующий отвар пили уже все вместе. К этому времени съестные припасы, расставленные на импровизированном столе, уже заметно поредели. У нас с подругами завтрак был давно, а ребята старательно восполняли запас сил, благо действие моего чудесного зелья убрало последние симптомы похмелья. И теперь у парней, растративших весь магический резерв, прорезался прямо-таки драконий аппетит.
А ещё им явно было неловко сидеть перед девчонками почти голяком. Плед, прикрывающий нижнюю часть тела, не мог скрыть влажных пятен от сырых подштанников. Но снять с себя последнее, чтобы хоть немного просушить их, бедолаги явно стеснялись. О запрете на использование магии вплоть до завтрашнего утра я Венто предупредила, пригрозив тем, что в противном случае последствия могут быть самыми неприятными: от оттока энергии из ауры до разбалансировки системы восполнения резерва. О своём просчёте, повлёкшем за собой аналогичный запрет, но на более короткий срок, Вилам поведала брату сама. Теперь воздушный краснел за обоих: за себя и за сестру, за которой не только недоследил, но и сам подал дурной пример.
Разговор, сначала не слишком клеившийся, постепенно оживился. Немного согревшиеся, сытые и повеселевшие парни обрушили на нас всё своё обаяние и красноречие. И если в случае с Вилам и Агни, затаив дыхание слушавшими о драконьей практике за пределами долины, это сработало, то я по-прежнему сохраняла невозмутимость. Слишком уж сильно зацепил меня досадный эпизод в глубинах озера, неожиданно разбередивший едва поджившую сердечную рану.
Так что в общем разговоре я не участвовала. Лишь отметила для себя, что из парочки незнакомых мне до того драконов обаятельного воздушного с лукавыми смешинками в глазах звали Аэр. А спокойного с доброжелательной улыбкой – Теро. Именно его я уже видела во встречающем патруле, когда мы по осени выбрались из башни после блуждания по катакомбам. Только он тогда не язвил и не подшучивал над нами, ограничившись просто сопровождением до кабинета ректора. И это вызывало к нему невольное уважение и симпатию.
Пока остальные, наевшись, болтали сидя у костра, я упаковала посуду и ополоснула котелок. Следовало поскорее возвращаться обратно в замок, если мы не планировали промокнуть повторно. На этот раз под дождём.
– Пора собираться. Погода портится. Будет дождь, – обронила я, сгоняя подруг с покрывала и начиная аккуратно его складывать.
– Если скоро, то всё равно вымокнем, пока будем добираться до замка, – вздохнул Аэр, окидывая тоскливым взглядом хмурящееся тучами небо.
– Да уж, оборот нам пока не светит, а пешком обратно не меньше часа добираться, – добавил Теро, но с пледа, пусть и неохотно, поднялся.
– Мы вас отнесём! – решительно заявила Вилам. – Вас трое и нас трое. Не такие уж вы и тяжёлые, как-нибудь дотащим, правда, девчат?
– Запросто! – тут же широко улыбнулась Агни. – Вы не бойтесь, у нас и с оборотом, и с полётами уже полный порядок. Точно по дороге не уроним.
– А как же запрет на магию? – нахмурился Теро, явно рассматривая перспективу поскорее добраться к себе. – Фани, у них с резервом сейчас как?
– Не совсем полон, но на оборот хватит, – ответила, приступая к складыванию следующего пледа. – Поэтому и запретила им магичить несколько часов, чтобы побочки после спиртного не было и не пришлось обратно на своих ногах идти. Так что да, донести вас до академии мы вполне в силах.
Но Венто наш порыв великодушия не оценил. Подойдя к кусту с развешанными на ветках штанами, скептически хмыкнул и отмахнулся:
– Да ладно вам, девчонки, одежда всё равно толком не высохла, так что сухими нам в любом случае не быть. А если попадём под дождь, хотя бы не придётся объяснять, почему в одежде купались.
– Ну, если только в этом дело…
Для себя я уже решила, что воспитательная работа не должна заходить слишком далеко, угрожая здоровью или репутации воспитуемых. Поэтому, обратившись к родной стихии, просто согнала с одежды и обуви всю воду, оставив их абсолютно сухими.
– А тебе можно магичить?!
Изумлению парней, как и подруг, глядящих на дело рук моих, не было предела.
– Конечно, – пожала плечами я, небрежно смахнув с рукава несуществующую пылинку. – Я-то уже выпила зелье восстановления.
Дожидаться реакции на своё откровение не стала, тут же приняв вторую ипостась, и нетерпеливо рыкнула на замешкавшихся драконов. Те намёк поняли. Оделись парни в рекордные сроки. Вскоре три грузовые драконицы друг за другом поднялись в небо и устремились в сторону видневшегося вдалеке замка.
Мне в попутчики достался Венто, Вилам – Аэр, а Агни – Теро.
Усердно махая крыльями и крепко, но бережно неся свою ношу, я вдруг испытала острое чувство узнавания. Несколько месяцев назад Венто нёс меня в замок, чудом отыскав среди злого снежного бурана. И пусть и без того зыбкие воспоминания о том моменте уже стёрлись из моей памяти, но почему-то я была уверена, что всё происходило точно так же. Теперь он попал в беду, а я стала его невольным спасителем.
Всё возвращается в этой жизни. И хорошее, и плохое.
Стоило нам по очереди приземлиться во дворе академии, как с неба на каменные плиты упали первые крупные капли дождя. Так что в разные стороны разбегались мы шустро. Мальчики – налево, девочки – направо. Каждый в своё крыло общежития.
На ужин Венто, Аэр и Теро не пришли. И неудивительно, наверняка после всего случившегося их свалило в беспробудный сон. Оно и к лучшему. Так силы и резерв быстрей восстановятся. Утром снова будут полны слабоумия и отваги!
Но для себя я решила, что просто забуду этот инцидент. Обижаться, как и долго держать зло на кого-то, я считала глупым, но и сближаться с компанией Венто не хотелось. Так же как общаться с ним самим. И без того интересных дел хватало.
Однако, судя по всему, у брата Вилам было совсем другое мнение. На следующий день он отловил меня в одном из коридоров, чтобы поблагодарить. Не знаю, за что именно, я не дослушала. Потому что снова накрыло то самое чувство дежавю, заставившее непроизвольно отзеркалить поведение Венто зимой. Прервав его после вступительного «Спасибо…», я коротко кивнула, буркнула в ответ «Сочтёмся!» и ушла.
Следующие несколько дней я с позволения магистра Леи провела почти безвылазно в лаборатории. Штудировала взятые в библиотеке книги, раз за разом варила недавно разученные зелья, доводя своё умение до совершенства. Противопростудные, обезболивающие, кровоостанавливающие, тонизирующие. И конечно же, показавший прекрасный практический результат – антипохмелин. Перетирала в порошки высушенные в этом году травы. Переписывала в свой конспект рецепты мазей, припарок, компрессов, настоек. Пыталась усовершенствовать некоторые рецепты, и за старательность даже получила похвалу от куратора по стихии. А ещё хорошую новость.
В этом году, как мне намекнула магистр Лея, в учебном плане второго курса отводилось довольно много часов на классификацию и составление противоядий. Ядовитыми веществами нас обещали снабдить вернувшиеся с практики земляные. Так что теперь я с нетерпением ждала совместного курса «Яды и противоядия». Руководство академии всячески поощряло практику проведения междисциплинарных занятий, на которых могли встречаться представители разных стихий и направлений. На них нас учили не только продуктивному взаимодействию в плане магии, но и взаимодополнению специализаций.
С подругами я виделась мельком: в столовой или случайно сталкиваясь в коридорах и переходах академии, куда с каждым днём стекалось всё больше народа. Студенты старших курсов возвращались с практики. Утром я поднималась первой и уходила ещё засветло. А возвращалась в комнату, когда Агни и Вилам уже спали. Даже Тор дисциплинированно сопел на кровати грозовой, прекратив свои ночные пробежки. Стоило мне войти, лениво приоткрывал один глаз, а потом, признав соседку, снова смыкал нижнее веко.
Но вскоре терпение подруг иссякло.
Стоило только в один из дней установиться хорошей погоде, как меня просто-напросто не отпустили учиться, заявив, что этот день мы проведём вместе! И что вечером они приготовили мне сюрприз: вечерние посиделки на берегу озера. С песнями и костром. А ещё с кувшином вкусного ягодного морса. С меня тоже требовался вклад в общее дело в виде собственноручно выпеченных плюшек. Мол, уж больно вкусные они получаются! А я давно уже их не пекла.
Ради возможности полакомиться любимой выпечкой девчата даже вызвались быть добровольными помощницами. И вместе мы напекли столько сдобы, что я закономерно опасалась, что съесть всё это втроём и при этом не лопнуть нам будет не под силу.
Впрочем, как оказалось, сомневалась я напрасно. Потому что едоков на наши плюшки нашлось более чем достаточно.
Лишь прибыв вечером на обозначенное место, я узнала, что посиделки были запланированы не в чисто женском кругу, а в смешанной компании. У ярко горящего костра нас уже ждала неразлучная троица: Венто, Теро и Аэр.
Разворачиваться и возвращаться обратно было уже как-то неловко. Однако и смириться с подобным «заговором молчания» показалось неправильным. Но мой возмущённый
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.