Мой лучший Новый год. Лилия Малахова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49, заключительная

АННОТАЦИЯ

После развода я оказалась без денег. Колеся по городу в поисках вакансий, я случайно сбила на парковке владельца компании "Триангл" Александра Суханова. А спустя два часа я сбила его же второй раз! А он, вместо того, чтобы предъявить мне претензии, пригласил меня работать у себя секретарем. Думаете, это начало отношений? Я тоже так думала. До тех пор, пока однажды в конце ноября я не стала свидетелем нападения на Георгия Тегаева, который оказался компаньоном и другом Суханова. Я тихо млела от накрывших меня чувств, но предмет моих воздыханий не замечал моих страданий, поэтому приближающийся Новый год я готовилась встретить в одиночестве, а на корпоративе, мне стало так грустно, что я ушла на балкон. И представьте мое волнение, когда ко мне подошел Георгий! И с этого нового года началась череда прекрасных, тревожных, а иногда и страшных событий нашей жизни.

   Автор будет благодарен за комментарии

   Возрастные ограничения 16+ Драма

ГЛАВА 1

Выйдя из здания суда, я еще раз хлюпнула носом, а потом вытерла слезы, стараясь не размазать тушь, и встряхнула головой. Ну что, начинаем новую жизнь в качестве разведенной двадцатисемилетней блондинки?

   Я села в свою красненькую "Ноту", завела двигатель и осмотрелась. Вот понаставят машин, а тебе хоть перелетай через них. Ну я же не Карлсон! Придется сдавать задом. Я включила заднюю передачу, осторожно нажала педаль газа, машина тронулась и... Бах!

   Я выскочила из машины. Ноги у меня подкосились, во рту мгновенно пересохло, потому что, как оказалось, я сбила человека. Я бросилась к нему. Мужчина, одетый в черное драповое пальто, приподнялся на локте, а потом сел.

   - Ой, Боже, Боже мой... Простите, простите меня! - рыдала я, закрывая лицо руками. - Вы целы?

   - Девушка, ну что ж вы так на мужчин-то кидаетесь? - удивленно спросил он, встряхивая головой.

   - Вы ушиблись?

   - Есть немного, - ответил он и откинул волосы, закрывавшие лицо.

   Лет ему было тридцать пять, лицо приятное, слегка волнящиеся пряди светлых волос упали на высокий лоб, а серо-зеленые глаза смотрели спокойно и изучающе. И, несмотря на всю серьезность ситуации, он улыбался.

   - Простите меня, пожалуйста, я не хотела, честное слово, - слезы продолжали литься сами собой.

   - Да ладно, сам виноват, - ответил он, поднимаясь с асфальта. - Видел же, как вы садились в машину, надо было предполагать, что столь прекрасная блондинка мастерски владеет искусством сбивать пешеходов.

   - Вообще-то вы у меня первый, - обиделась я.

   - Даже так? - он почти смеялся. - Чем я вам так не понравился?

   - Вам смешно, а я очень испугалась! - ответила я, начиная сопеть от обиды. - У вас есть ко мне претензии? Сколько я вам должна?

   - Ладно, не сердитесь вы, - примирительно сказал он. - Нет у меня к вам никаких претензий. Вы меня тоже лишили девственности как пешехода, до вас меня еще никто не сбивал.

   И тут он извлек из кармана носовой платок и протянул мне. "О, Боже! - подумала я, - тушь!" Кажется, я даже покраснела. Пробормотав слова благодарности, я кинулась в машину и стала стирать черные разводы под глазами. Не день, а сказка! Удался на славу. Сначала итоговое судебное заседание, на котором бывший супруг вылил на меня тонну грязи, потом взяла и ни за что - ни про что сбила человека, и в заключении превратилась в зомби с черными кругами на лице, ну просто живая иллюстрация к "Восставшим из ада". Случайно глянув в зеркало заднего вида, я увидела, как сбитый мною мужчина садится в черный джип. Напоследок, прежде чем закрыть дверь, он обернулся и посмотрел в мою сторону.

   Джип отъехал, освободив мне место для маневра. Я развернулась и поехала по следующему из адресов, выписанных накануне на отдельный листочек. Это был список фирм, которые заинтересовались моим резюме и пригласили меня на собеседование. А решила я пытать счастья в должности секретаря. Не ахти какая денежная работа, зато это будет моя работа и моя зарплата, за которую никто не будет попрекать и которую я буду тратить, как хочу. Два часа спустя я вышла из здания фирмы "Триангл". Третье собеседование за день и меня ... не взяли. Не мой день сегодня, не мой. Пристально пялясь в зеркало заднего вида, я осторожнейшим образом стала сдавать назад - меня все еще подтрясывало от утреннего происшествия. Двое мужчин стояли на тротуаре, оживленно о чем-то болтая. И вдруг, когда я уже почти собралась нажать на тормоз, один из них, сделал шаг назад и... да, я его сбила.

   "Да что же это за день такой сегодня! - мысленно восклицала я, выскакивая из машины. - Сговорились они, что ли?!"

   - Вы целы? - голос у меня дрожал, а слезы брызгали, как у циркового клоуна - фонтаном. Мужчина на четвереньках отполз от моей машины и сел на асфальт.

   - Ну и за что вы меня так невзлюбили? - спросил он.

   - Вы?! - воскликнула я, опешив от такого совпадения - передо мной был тот самый человек, которого я сбила не далее, как два часа назад.

   - Вы нарочно под мою машину кидаетесь!

   - Нет, это вы нарочно преследуете меня, чтобы убить. Признавайтесь, на кого работаете? - то ли нападал, то ли защищался он.

   - Вы издеваетесь надо мной! - закричала я и не выдержала - села на асфальт рядом с ним и разрыдалась от души, выплескивая в слезы все, что накопилось за этот злосчастный день.

   Вдруг чья-то рука легла мне на голову. От неожиданности я даже перестала всхлипывать.

   - Ну что же вы так плачете-то? - спросил мой невольный собеседник. - Ничего же страшного не произошло.

   - Да просто все... кувырком сегодня, - неожиданно для себя пожаловалась я. - Суд сначала, потом вы, потом на работу не взяли, а сейчас...

   - А сейчас опять я, - закончил он мою фразу. - Да, удивительное совпадение. Хорошо, что обошлось.

   Он встал и протянул мне руку. Я поднялась с асфальта, отряхнула подол юбки и пробормотала еле слышное "спасибо". Было страшно неудобно, я выглядела полной дурой. Ну да, из-за таких, как я, и ходят анекдоты про блондинок за рулем.

   - Да уж, - согласился мужчина, - денек сегодня выдался на славу. Но главное - все хорошо закончилось.

   Он сделал шаг и тут же охнул:

   - Кажется, не все хорошо.

   На его лице была гримаса боли, он не мог опереться на ногу.

   - У меня что-то с коленом.

   - В больницу? - спросила я упавшим голосом. - Гаишников будете вызывать?

   - Да нет... - он для удобства оперся рукой о мою машину. - Знаете что, коли уж вы меня все-таки сбили, то отвезите меня домой, и будем считать инцидент исчерпанным.

   Разумеется, я согласилась. Он сел ко мне в машину и назвал адрес.

   - Только я вас умоляю, не сдавайте задом, вам это противопоказано! - добавил он.

   Я вырулила с парковки и поехала по указанному адресу. К чувству вины и неловкости примешивалась обида - этот тип откровенно посмеивался надо мной. Он пользовался тем, что я ему "должна" и не особо щадил мои чувства. Пока мы ехали, в машине царило гробовое молчание, чему я была рада, ведь мужчин хлебом не корми, дай поучить женщину машину водить. Но я всей спиной, всем затылком чувствовала, что он изучает меня. Я даже боялась взглянуть в зеркало заднего вида, чтобы не встретиться с ним взглядом и опять не разреветься. Через пятнадцать минут я остановила машину около двухэтажного коттеджа. Ничего себе, домик. Да с таким кирпичным забором, с фонарями на столбах, с кованой калиткой...

   - Это здесь? - спросила я.

   - Да. Поможете?

   Я открыла ему дверь, и, как только он покинул автомобиль, хотела тут же побыстрей уехать, потому что у меня не было никакого желания продолжать общаться с этим типом. Но, когда я увидела, с каким трудом он передвигается, у меня защемило сердце, а когда он ухватился за ствол дерева, чтобы передохнуть, я не выдержала. Я подошла к нему, взяла из его рук кейс и положила его руку себе на плечо.

   - Давайте уж, помогу вам...

   Он глянул мне в лицо и сердечно сказал:

   - Спасибо. В кармане пальто у меня ключ, достаньте, пожалуйста, надо открыть калитку.

   Не без опаски я сунула руку ему в карман, нашла там магнитный ключ и приложила его к считывателю. Замок щелкнул, калитка дернулась и медленно приоткрылась. Мы вошли в холл, доползли до бежевого кожаного дивана, и мой невольный попутчик с большим облегчением упал на него, вытянув вперед пострадавшую ногу. С минуту он просто лежал, приходя в себя, а потом попросил:

   - Не могли бы вы отвернуться? Мне надо снять брюки.

   - Пожалуйста, - дернула я плечом и отошла в угол к большому шкафу-витрине с резным стеклом. Стеснительный какой...

   - Все? - спросила я через минуту.

   - Да, можете поворачиваться.

   Я повернулась. Ого... Колено у мужчины было опухшим и красным.

   - Ой, неужели это я вас так?

   - Я, когда падал, весь вес пришелся на колено.

   - Может, к врачу? Вдруг у вас там перелом?

   - Да нет, думаю, ушиб.

   - Надо приложить лед, - вспомнила я статью из "Энциклопедии домашнего хозяйства". - Где у вас холодильник?

   - Вон там, - показал он, - встроенный. Да, этот.

   Я открыла морозилку, изучила ее содержимое.

   - А льда у вас нет. Зато есть курица.

   Я взяла пакет с курицей, сдернула со спинки стула полотенчико и подошла к пострадавшему. Он торопливо прикрылся подушкой. Ну что такого? Мужских трусов, я, что ли не видела?

   - Давайте ваше колено...

   Я накрыла колено полотенцем и сверху пристроила курицу. Он охнул в первый момент, а потом с интересом осмотрел "обезболивающее":

   - Это вы курицу вместо льда приспособили?

   - Да, а какая разница? Надо срочно охладить, и отек уменьшится, и боль утихнет, - ответила я, одновременно понимая, что он все время пристально смотрит на меня, как будто хочет что-то выискать и вызнать помимо того, что видит и слышит.

   - И сколько мне так сидеть с этой курицей?

   - Ну... - я пожала плечом. - Обычно пишут - минут сорок.

   - Вы врач?

   - Нет, я вообще-то секретарь-референт.

   - И ищете работу?

   - Да. А что? - его любопытство уже начинало раздражать.

   - Да так, ничего.

   - Простите, можно, я уже пойду? У меня еще куча дел.

   Он окинул меня взглядом с головы до ног. Ужасно неприятное чувство, когда тебя так разглядывают.

   - Идите, - согласился он.

   Я покинула его дом с чувством, что меня унизили. Лучше бы он вызвал гаишников, чем мне любоваться на это его колено, да еще и ухаживать за ним.

   Чтобы немного успокоиться, я заехала к подруге, поболтали о том, о сем, обсудили планы на лето... Про сегодняшние события я ничего не стала рассказывать, потому что Ленка дура и растреплет всем, и каждый встречный-поперечный будет меня спрашивать: "Ну как же ты так? И сильно ты его? А претензии предъявил?" и мне придется сто тысяч раз рассказывать, как именно я его, пояснять, что не сильно, что претензий нет... Но тем не менее Ленка меня развлекла, домой я вернулась слегка приободрившись и спать завалилась полная решимости с завтрашнего утра уже точно начать новую жизнь. И баста. Я найду себе мужчину! Обязательно! Красивого и доброго. И богатого. Последнее, конечно, необязательно, главное, чтобы добрый. Но если будет к этому еще и богатый - вообще замечательно.

   Утром я еще раз просмотрела свой список и вычеркнула три организации, в которых вчера получила отказ. Просто удивительно, чем руководствуются работодатели, нанимая секретарей. В фирме, которую я посетила первой, отбор проводила жена генерального. Естественно, я ей не понравилась. Думаю, что на эту должность возьмут даму лет шестидесяти и с бородавками по всему телу. Во второй фирме не понравился мой рост. Им нужна секретарша с внешностью модели, рост от ста семидесяти пяти сантиметров. Куда уж мне с моими сто шестьдесят с половиной. А что, нельзя было об этом написать в требованиях сразу? Я бы и не дергалась. А в третьей компании мне отказали просто без объяснения причин. Отбор проводила заместитель по кадрам, женщина лет сорока с небольшим, и мне показалось, что ее чрезмерно придирчивый взгляд был обусловлен тоже чем-то глубоко личным. Во всяком случае, другого объяснения ее реакции на меня я не видела - она просто сказала, что им не подхожу. Может, она жена директора, может, любовница... Что ж, буду пытать счастья в других местах, какие наши годы. Я помыла чашечку, прошла в прихожую, надела жакет и в поисках ключей от машины, которые у меня, как у любой порядочной девушки, постоянно теряются, сунула руки в карманы. Ключи от "Ноты" обрелись в левом кармане, а в правом... Не определив на ощупь вид предмета, я вытащила его на свет. Это был магнитный ключ. Я стояла и пялилась на него, соображая, откуда же он мог появиться в моем кармане. Ну конечно! Вчера, когда я тащила на себе этого чудака, он попросил меня открыть калитку, и я машинально сунула его в карман. Видимо, вчерашний день так и не закончился. Теперь придется ехать к нему и возвращать ключ. А хотя... Не поеду я никуда. Запасной возьмет... Или не возьмет... Но я не поеду... Или поеду? Нет, не поеду. Обойдется!

ГЛАВА 2

Итак, мой тщательно спланированный на сегодня график сбивался из-за моей собственной рассеянности. Я ехала и представляла себе, как выйду из машины, положу ключ в почтовый ящик и уеду... Положу в почтовый ящик и..

   ...И я нажала кнопку звонка. Ответили мне не сразу.

   - Кто там? - я без труда узнала голос моего вчерашнего знакомого.

   - Это я... Я вам ключ привезла, - к моему удивлению и досаде мой голос звучал неуверенно. Наверное, он подумает, что я нарочно унесла ключ, чтобы был повод вернуться.

   Замок щелкнул и калитка приоткрылась. Я чуть помедлила, вошла во двор и поднялась на крыльцо. За дверью послышались шаги, по которым я поняла, что владелец дома все еще хромает. Тяжелая металлическая дверь открылась.

   - Входите.

   Он впустил меня в прихожую.

   - Вот ваш ключ, - я положила вещицу на полочку шкафа. - Я его случайно прихватила... Извините.

   Возникла неловкая пауза.

   - Я пойду... - неуверенно продолжила я, но на самом деле эта фраза прозвучала как "Если вы больше ничего не хотите".

   - Вы торопитесь?

   - Нет, но... Тороплюсь. Да, тороплюсь.

   - Ну что ж. Спасибо за ключ.

   - Вам спасибо... Что не... В общем... - я запуталась в словах. Он улыбнулся, а я повернулась и ушла. Где-то глубоко-глубоко, на самом донышке души шевельнулось нечто, похожее на симпатию... До сегодняшнего дня я твердила себе, что не готова к новым отношениям. Но вот сейчас, когда я стояла в этой прихожей, нет-нет, да проскакивала мысль, что была бы я не против отношений именно с ним. Симпатичный, взгляд хороший. Судя по всему, не женат. Но... я ушла, а он не стал меня останавливать. Или я ушла так, что ему не захотелось меня остановить?

   Следующая неделя прошла в поездках и звонках. У меня не было опыта работы, точнее, он был, но слишком маленький - всего год. Именно столько я успела проработать до своего замужества. И пять лет перерыва отбросили меня далеко назад, на что сразу обращали внимание потенциальные работодатели. И к концу третьего дня на меня напало отчаяние. Я изъездила кучу бензина и так и не устроилась на работу, а в моем положении каждая копейка была на счету. В моем воображении уже рисовались страшные картины, как я стою на рынке и торгую картошкой и китайскими лифчиками. Едва не плача, я возвращалась домой, как вдруг затренькал сотовый. Это была Ленка. Я ответила на звонок.

   - Подруга, привет! - заверещала Ленка. - Сто лет не виделись. Ты там как, на работу устроилась?

   Я только собралась ответить ей, как с обочины в мою сторону шагнул синий силуэт, и полосатый жезл грозно нацелился в мою сторону.

   - Я перезвоню, - сказала я подруге и съехала на обочину. Настроение совсем испортилось.

   - Документы предъявляем! - сурово сказал гаишник, едва я открыла окно. - Разговариваем по телефону во время движения?

   - У меня важный звонок был, простите, пожалуйста! - попыталась я его умилостивить.

   - В машину проходите, - он ткнул жезлом в сторону полицейского автомобиля.

   - Ну, пожалуйста! - я торопливо шла за ним, с трудом удерживаясь от того, что бы не разрыдаться. - Я больше не буду!

   Вдруг рядом нами остановился джип. Открылось окно, и я просто не поверила своим глазам: это был мой случайный знакомый, которого я ухитрилась сбить дважды за один день.

   - Димон, привет! - окликнул он гаишника. Офицер подошел к машине и обменялся с водителем рукопожатием.

   - Что случилось?

   - Правонарушение, - пояснил гаишник.

   - Сбила кого? - тихо спросил водитель.

   - Да нет. Пользование телефоном во время управления автомобилем.

   - Ты со мной-то хоть нормальным языком можешь объясняться? У тебя в голове уже одни пункты и подпункты! - весело сказал мой незнакомец. - Дим, ладно тебе, не зверствуй, отпусти девушку.

   Гаишник стоял недовольный и молчал.

   - Отпусти, ну ладно тебе... Пешеходов лучше лови, а то вон, по проезжей части с авоськами бегают, движению мешают.

   Не оборачиваясь на меня офицер протянул мне документы. Пробормотав "спасибо", я рысцой, пока никто не передумал, направилась к своей машине, но черный джип преградил мне дорогу. Водитель с улыбкой смотрел на меня.

   - А мне "спасибо"? - спросил он.

   - Спасибо, - я опять почувствовала себя неловко.

   Он вышел из машины и встал напротив, немного насмешливо глядя на меня.

   - Как ваше колено? - спросила я для приличия.

   - Уже намного лучше. Что ж вы так по телефону-то болтаете за рулем? Денег много, штрафов не боитесь?

   - Боюсь. Денег как раз мало.

   - Работу так и не нашли, - он заглянул в мои права, - Полина Игоревна?

   Я покачала головой. Он покопался в машине, я видела, как он что-то пишет на листе бумаги, потом, сложив этот листок пополам, он передал его мне.

   - Вы же приезжали в компанию "Триангл"?

   - Да, но мне отказали.

   - Я в курсе. Вот эту записку передайте кадровичке, скажете, что от Суханова.

   - Вы работаете в этой компании?

   - Председатель совета директоров Александр Суханов.

   Ах, вот почему он знает, что я искала работу. Сразу сказать не мог. Я призадумалась, а потом где-то торкнуло и я спросила:

   - И что теперь, я вам за это что-то должна?

   Он как-то посерьезнел и ответил:

   - Ничего вы не должны. Не хотите - не приходите. Если завтра не придете, возьму другого человека.

    В "Триангл" я все-таки пришла. На следующее утро. Отдала записку кадровичке, той самой, которая неделю назад развернула меня без объяснения причин. Выражение ее лица только подтвердило мои подозрения. Она даже не пыталась скрыть своего раздражения и выразительно хлопнула какой-то толстой папкой по столу.

   - Пишите заявление! - она почти швырнула мне лист бумаги.

   Несколько ошарашенная таким приемом, я написала заявление и заполнила анкету.

   - Приступаете с завтрашнего дня! - почти выкрикнула кадровичка.

   С завтрашнего, так с завтрашнего.

ГЛАВА 3

На следующее утро без десяти девять я была на своем рабочем месте. В моем распоряжении был компьютер, большой стол, два шкафа с документацией, радиотелефон и самый важный инвентарь - корзина для бумаг. Когда-то я мечтала о такой работе. Сейчас это, скорее, необходимость, нежели воплощение юношеской фантазии. Ну, с чего-то надо начинать, а дальше будет видно. Вчера я уже просмотрела объявления о бухгалтерских курсах.

   Суханов появился в приемной около половины десятого, слегка прихрамывая, молча прошел мимо, и только едва заметная улыбка скользнула по его губам. Я только было собралась подумать, что "надо же, не поздоровался", как он по телефону вызвал меня к себе в кабинет.

   Дубовая дверь закрылась за мной, я встала у порога. Александр сел в большое кожаное кресло и наконец-то посмотрел на меня.

   - Добрый день. Поздравляю вас с первым рабочим днем в нашем дружном коллективе. У нас тут около семидесяти человек, постепенно познакомитесь со всеми. Вы подчиняетесь непосредственно мне. Вот вам первое задание, - он протянул мне листок, исписанный вручную, - в пяти экземплярах, пожалуйста, и мне на подпись.

   Пока я печатала распоряжение, ко мне потянулся народ. Под разными предлогами в приемную заходили мужчины и женщины. Меня забавляло то, насколько по-разному они смотрели на меня: мужчины с любопытством, женщины - так, словно оценивали мою конкурентоспособность.

   Первый день моей работы прошел несколько суматошно. Обилие новых впечатлений, новых лиц, телефон, трезвонивший каждый пять минут... В пять я вышла из офиса со слегка кружащейся головой, но счастливая. Я стояла и вдыхала прозрачный октябрьский воздух: работаю! Свободна! На радостях я позвонила Ленке и сообщила, что устроилась секретарем и, кажется, в неплохую компанию. Вечером подруга прибежала ко мне с бутылкой "Мартини", которую мы с ней и опустошили наполовину часа за два - пить ни я, ни она не умели.

   - Ну, ты мне скажи, - едва дослушав мой рассказ, спросила она, - с мужчинами там как?

   - Есть мужчины. Не со всеми еще перезнакомилась, но есть даже неженатики.

   - Ой, подруга... - игриво сощурила глаза Ленка, - ну ты смотри, не зевай там. А главный женат?

   - Не знаю.

   - Надо узнать. Запомни - твоя цель главный.

   Я усмехнулась. Ленка на мужчин смотрела как на рыбу на витрине - пальчиком ткнула и любой твой на выбор. Спорить с ней я не стала, ей все равно ничего не докажешь. Но она хоть и упертая, зато с ней весело. В отличие от меня, Ленка за словом в карман не лезла и мгновенно находила, что сказать, причем по делу и с юмором. Только вот тридцать один девке и не замужем... Вся ее рыбка оказывалась с душком - то женатики, то альфонсики, то просто любители переспать нахалявку, то старички из категории "беccексуалов". Ленка, кстати, тоже работала в фирме, правда, поменьше, чем "Триангл", бухгалтером. Судя по ее рассказам, она переспала со всем дееспособным персоналом мужского пола этой фирмы, но своего суженого так и не нашла, и по этой причине она между делом подыскивала новое место работы, где мужчин побольше.

   Мы проболтали и прохохотали до двух ночи, и я оставила Ленку ночевать - ну куда ее пьяненькую выталкивать в ночь? Тем более что дома ее ждал только кот, как говорила Ленка - единственный мужчина, хранивший ей верность. Утром я растолкала подругу, мы попили чаю и разъехались каждая на свою работу. Удивительно, но под влиянием Ленкиной болтовни, я вошла в офис с твердой уверенностью в том, что именно здесь я найду свое счастье, и не когда-нибудь лет через пять, а прямо сегодня. И почему-то эта уверенность была в моем сознании связана с Александром. Ожидание любви, особенно большой и красивой, делает женщину просто неотразимой, и когда Суханов появился в приемной, он почувствовал флюиды моего настроения и спросил, окинув меня взглядом:

   - Полина, что это вы сегодня прямо светитесь вся?

   Этим вопросом он застал меня врасплох. Не могла же я сказать ему: "Вы мне нравитесь, и я решила, что вы сегодня должны пригласить меня на свидание". Ленка, наверное, так и сказала бы, приправив сказанное задорным смехом, но я не Ленка, у меня так не получалось.

   - Не знаю, - ответила я, - просто мне кажется, что сегодня должно что-то очень хорошее произойти.

   Александр улыбнулся, ничего не ответил, и прошел в кабинет, но мне показалось, что в его улыбке было что-то такое... дающее надежду. И я подумала, что, наверное, надо просто подождать - пройдет несколько дней, недель, и он обязательно откроется в своих чувствах. Мужчинам ведь так тяжело признаваться в любви.

   Теперь мои дни превратились в период счастливого ожидания. Наверное, так проходит беременность - в задумчивых улыбках, в трепетном прислушивании, в мечтах о скором будущем... Часы на работе стали проходить быстрее, и каждый новый день я просыпалась с мыслью, что, наверное, это произойдет сегодня. Как на крыльях я бежала на рабочее место, чтобы вновь увидеть Александра, чтобы поймать его улыбку и улыбнуться в ответ. Но проходил один день за другим, а в наших чисто деловых отношениях ничего не менялось. Я надевала свою самую красивую одежду, делала безупречный макияж, моя коллекция духов и туалетной воды увеличилась втрое... Я перестала замечать других мужчин, весь мой интерес к противоположному полу был направлен на Александра, и я даже не задумывалась о том, что мои потуги могут быть слишком очевидны для посторонних наблюдателей. Хотя, по большому счету мне было все равно. Я была настолько опьянена вспыхнувшими чувствами, что мне было все равно.

   В конце ноября подморозило, и земля покрылась снегом. Еще чуть-чуть, и начнется зима. Первый снег у меня всегда вызывал щемящие воспоминания о детстве. Тогда были в моде настенные календари, у нас такие висели в каждой комнате. И как только выпадал первый снег, я начинала крестиком отмечать дни до Нового года. Да, тогда меня волновали совсем другие проблемы. В этот День Первого Снега мне пришлось чуть-чуть задержаться на работе, чтобы распечатать и разобрать документы и подготовить их к завтрашней отправке почтой. Я кликнула "печать", принтер загудел и начал выплевывать лист за листом, но на десятом листе запнулся и затих, а на панели замигала красная лампочка. Как всегда, в разгар работы закончилась бумага. Я сунулась в шкаф, но меня ждало разочарование: бумаги там не было. Придется идти в кладовую.

   Вооружившись канцелярским ножом на тот случай, если придется вскрывать новую упаковку, я прошла по пустому коридору - все уже разбежались домой. Ничего, это не страшно. Завтра уйду на полчаса раньше, Суханов разрешает так делать в случае внеурочных. Вот и кладовка. Я толкнула дверь и вздрогнула от неожиданности, потому что я этой дверью едва не ударила Александра, стоявшего к ней спиной, а рядом с ним я увидела Маргариту, ту самую кадровичку. Я видела их всего лишь мгновение, потому что Маргарита, как мегера, бросилась вперед и так захлопнула дверь, что с косяка полетела пыль, но этого мгновения мне хватило, чтобы понять, что у них там была совсем не деловая встреча. Они стояли слишком близко друг к другу, их позы были слишком свободными для начальника и подчиненной... Все теперь ясно, и эта ненависть Маргариты, и ее негатив в мою сторону... Она просто ревновала. Увидела во мне соперницу. Конечно, секретарь и начальник - классическая схема, поэтому она так воинственно и восприняла меня, испугалась за свое положение.

   - Извините, - прошептала я, повернулась и побрела на свое рабочее место. Мое лицо полыхало, сердце быстро билось, а глаза и нос щипало. Я выключила принтер, на автомате погасила свет, оделась, вышла из офиса и села в машину. Какой же дурой я была! Точно как из того анекдота - мужчина только поздоровался, а девушка уже придумывает имена детям. Мне было не просто больно - мне было очень больно, так больно, что хотелось выть и кричать. Я повела себя просто как последняя идиотка. Вместо того, чтобы присмотреться, разузнать, что к чему, нафантазировала, настроила песочных замков. Ну, помог с работой, ну от гаишника защитил... Это же ничего не значит, ровным счетом ничего, просто ему нравится чувствовать себя сильным, властью своей пользоваться... Сама виновата, он ведь даже намеков не делал, я сама, сама все придумала! И я разрыдалась.

ГЛАВА 4

Первым моим желанием было не выходить завтра на работу. Уволиться и забыть этого Суханова с его Маргаритой. Но, немного остыв, я вспомнила, с каким трудом устроилась на должность, и если бы не Суханов, то точно бы торговала сейчас на рынке. Нет, увольняться не стоит. Надо просто абстрагироваться от этого, мужчин много, на Суханове свет клином не сошелся. Ну да, красивый, да, при деньгах, да, обходительный... Но не мой. Очень хотелось кому-нибудь пожаловаться на горькую судьбинушку, но абсолютно некому. Ленка с ее несерьезностью - знаю, что скажет - "Отбей!" Это ее рецепт на все случаи любви к занятым мужикам. Хотя самой еще ни одного отбить надолго не удалось. Нет, Ленке звонить не буду. Поеду домой и наплачусь там вдоволь. Кота, что ли, завести? У Ленки хотя бы кот есть...

   Следующее утро было первым за два месяца, когда мне не хотелось идти на работу. Ну как, как я сейчас улыбнусь Александру? Как он посмотрит мне в глаза? По моему потухшему взгляду все сразу станет ясно. Сказаться больной? Попросить отгул на пару дней? Да, а так, можно подумать, он не поймет, в чем истинная причина моего внезапного недуга. И эта Маргарита еще. До чего ж злобная тетка, да еще и ревнивая. Вцепилась в него крепко. Как он связался с такой фурией? Хотя, может, ему это нравится, может, у них стиль такой. Времени для размышления у меня было на одну чашечку кофе. Прежде, чем сделать последний глоток, я решила не подавать вида, что вчерашняя ситуация доставила мне боль. Улыбаться! Я буду улыбаться! А Александра надо просто забыть. Он мой начальник и не более того. И впредь мне следует научиться не бежать впереди паровоза.

   Больше всего я боялась встречи с Сухановым, но, на мое счастье, за весь день он так и не появился в офисе. Я вошла в рабочий ритм, общение с сотрудниками позволило мне отвлечься и обрести спокойствие. Рабочий день закончился мирно, можно даже сказать на позитивной ноте. И, выходя на парковку, я была почти спокойна. В холодном небе мерцали яркие звезды, снег хрустел под ногами. А ведь до Нового года меньше месяца. Волшебное время, хочется какого-нибудь чуда... И вдруг до моего слуха донеслись звуки какой-то возни. Я, напуганная, повернула голову и замерла: шагах в тридцати от меня несколько мужчин кого-то избивали. Увлеченные своим занятием, они не заметили меня, и моей первой мыслью было - удрать обратно в офис, чтобы не стать жертвой бандитских разборок, но, приглядевшись, я увидела, что все происходит около открытого джипа. Значит, этого человека подкараулили и напали на него, когда он выходил из машины или садился в нее. Я заметалась, а потом подошла к своей машине, как следует долбанула сумочкой по лобовому стеклу и спряталась за угол. Звонкая сирена огласила улицу. Нападавшие как по команде бросили свою жертву и уставились на мою "Ноту", отчаянно вопящую и моргающую всеми фарами. В холле офиса вспыхнул свет - это на звук переполошились охранники. Компания тут же без единого слова попрыгала в "Фольксваген", стоявший тут же, рядом, и умотала с места преступления, оставив избитого лежать на снегу. Я понадеялась, что охранник, чей силуэт мелькнул за дверью, поможет мне, но свет в холле погас. Пока я бежала, пострадавший поднялся на четвереньки и стоял так, отплевываясь.

   - Мужчина, вы как? - я присела рядом на корточки. Он ничего не ответил и сел, привалившись спиной к машине. Отдышавшись, он посмотрел на меня.

   - Ничего вроде, - наконец, ответил он.

   - Они что-то украли?

   - Нет, просто избить хотели.

   Он убрал с лица черные волосы и на его пальце сверкнул золотой перстень.

   - Спасибо за помощь, - добавил он.

   - Не за что. Надо, наверное, "скорую" и полицию вызвать? - предложила я. - Сильно они вас?

   - Не знаю, - пострадавший опять замолчал, видимо, прислушиваясь к себе. - Голова шумит.

   - Вы можете встать?

   - Надо попробовать, - он, цепляясь за машину, стал подниматься. Ему это удалось, хотя он и не смог выпрямиться полностью.

   - Послушайте, - начала я, глядя на его лицо, искаженное болезненной гримасой, - надо вызвать "скорую", вам же плохо.

   - Нет, пройдет. Сейчас, голова перестанет кружиться...

   И с этими словами он рухнул на снег.

   Я выхватила из кармана сотовый и вызвала "скорую". Потом я сняла с головы платок, свернула потолще и подложила мужчине под голову. Тут до меня дошло, что машина открыта, и в отсутствие владельца ее могут угнать. Ключа в замке зажигания не было, пришлось залезть к нему в карманы. Предположение оказалось верным, ключ нашелся в правом кармане. Я закрыла автомобиль и поставила его на сигнализацию. Тут послышалась сирена, синие всполохи забегали по стенам зданий, и подъехала "неотложка".

   Пострадавшего увезли. Я, все еще перевозбужденная от всего происшедшего, походила вокруг машины. Это был новый "Чероки" с московскими номерами. Странно, нападавших привлекал не автомобиль, не деньги - просто хотели избить. Почему? Что натворил хозяин этого джипа? Может, он бандит? Надо, пожалуй, домой ехать, а то вдруг эта компания захочет вернуться... Я сделала шаг и тут моя нога на чем-то поехала, да так, что я едва не села на шпагат. Кое-как удержав равновесие, я наклонилась - в снегу лежал какой-то прямоугольничек. Подняв его, я увидела, что это свидетельство регистрации транспортного средства. Владелец - Тегаев Георгий Ахсарович. Ого... Я убрала свидетельство в сумочку к ключам от "Чероки", потом выдрала из блокнотика листок и написала на нем: "Ключи от машины и свидетельство у меня. Полина". И приписала номер своего телефона. Записку я положила на переднюю панель машины так, чтобы ее можно было прочитать, не открывая автомобиль. И поехала домой.

   Полночи я не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок, и утром, когда прозвенел будильник, я его не услышала. Вместо восьми я вскочила в половине десятого и рванула на работу. Суханов, видимо, услышав, как я завозилась на рабочем месте, выглянул из кабинета.

   - Та-ак, Полина Игоревна, а что это вы сегодня с таким опозданием?

   - Извините, проспала. Вчера тут история такая случилась... - я вкратце пересказала вчерашний случай. Александр внимательно выслушал меня, а потом посмотрел в окно.

   - А это не его джип стоит?

   - Его.

   Лицо у Александра вытянулось.

   - И куда, вы говорите, его увезли?

   - Точно не знаю, не спрашивала. Вы его знаете?

   - Знакомый, - коротко бросил он и начал кому-то звонить.

   - Гошка, что хоть с тобой случилось? - почти закричал он в трубку. - Мне секретарь моя рассказала... Живой хоть? Сильно они тебя?..

   Я слышала, как Гошка что-то отвечал ему, но слов разобрать не могла. Зато потом Суханов обратил свой взор на меня. Видимо, разговор зашел о моем героическом поступке в деле спасения этого Гошки.

   - Да, да, - с легкой интонацией хвастовства говорил Александр. - Два месяца у меня работает... Да, да... Хорошо, хорошо. Да. Что тебе привезти?.. Сильно?.. Ну ты давай, это... хвост пистолетом там.

   Он сунул телефон в карман и сказал мне:

   - Быстро собирайтесь, поедем в больницу. Георгий хочет вас поблагодарить.

   В больницу мы приехали через полчаса. Нам выдали халаты, и мы прошли на второй этаж травматологического отделения. Георгий лежал в отдельной одноместной палате. Когда мы осторожно вошли, то он лежал с закрытыми глазами, видимо, спал. Александр подставил к кровати стул и предложил мне сесть. Я с интересом рассматривала Георгия. Черты его лица были аккуратные, четко очерченные, но в то же время не кукольные. Размашистые, как крылья, брови едва не сходились над переносицей, черные в синеву волосы оттеняли высокий лоб. Но больше всего заслуживала внимания его кожа. Смуглая, идеально ровная, с матовым оттенком - не каждая красавица могла похвастать такой кожей. Видимо, Георгий был выходцем из южных краев. И эта идеальная, слишком хорошая для мужчины кожа не позволяла даже приблизительно определить его возраст. Ему можно было дать и тридцать, и сорок. И тут Георгий, видимо, почувствовал наше присутствие и открыл глаза. Так получилось, что наши взгляды сразу встретились, и я замерла, пораженная редким сочетанием: при таком цвете кожи и волос я ожидала, что и глаза у него будут карие, но жестоко ошиблась - глаза у него были матово-голубые, как у сиамской кошки. Это было так необычно и так красиво, что у меня на мгновение замерло сердце. Бывают же такие красавцы не только на отфотошопенных картинках!

   - Гошка, здорово! - едва сдерживая радостный крик, поприветствовал его Суханов.

   - Не кричи, у меня голова болит, - тихо ответил Георгий и протянул ему руку.

   - По черепу настучали? - с сочувствием спросил Александр.

   - Они сначала оглушили чем-то, а потом били. Сотрясение поставили.

   - Георгий - друг мой старинный, - пояснил мне Александр, - уезжал в Штаты на год, сейчас вернулся. Не виделись давно. Ну, я, конечно, не ожидал, что такая у нас встреча будет. Ну, ты молоток, Гошка, вернуться не успел и сразу в историю влип. Тебя как хоть лечат-то?

   - Снотворное дают, чтобы спал, сказали полный покой на неделю, а дальше видно будет.

   И Георгий вновь обратил свой взгляд на меня.

   - Да, знакомьтесь, это Полина, - сказал Суханов, - Георгий... Вот, Полине ты обязан своим спасением.

   Георгий протянул мне руку. Я пожала сухую ладонь и улыбнулась.

   - Спасибо, - все так же тихо сказал Георгий. - Как мне вас отблагодарить?

   - Да никак, - ответила я, смущаясь и отводя взгляд в сторону. - Ничего особенного... Вот ключи от вашей машины, - я положила связку на тумбочку. - Я поставила ее на сигнализацию, чтобы не угнали. А вот свидетельство.

   - Спасибо, - повторил Георгий, - мы еще с вами встретимся, когда я выпишусь, - и он словно нехотя отпустил мою руку.

   Я попрощалась с ним и вышла из палаты, чтобы дать возможность друзьям поговорить без посторонних. Пока я ждала в холле Александра, все думала о Георгии. Я видела перед собой его лицо, и ловила себя на том, что Александр просто померк перед красотой своего друга. Ох уж эта моя влюбчивость. И что мне теперь делать? Хотя, о чем речь... Александр ведь несвободен, у него есть Маргарита. Георгий... Можно ли на что-то надеяться после пяти минут шапочного знакомства? Да, он сказал, что мы еще встретимся... Но это же ничего не значит. Он просто хочет отблагодарить за спасение и ничего больше. Он вообще может забыть о своем обещании. И вполне возможно, что через две недели он пройдет мимо меня и не вспомнит, кто я и что для него сделала... Лишь бы опять не накрутить себя, а то может оказаться, что Георгий вообще семейный человек. Опять буду рыдать в машине и корить себя за неосторожные чувства.

    Когда мы вернулись к офису, Суханов, выйдя из машины, подошел к моей "Ноте".

   - И как вы заставили сигнализацию сработать?

   - Сумочкой ударила по стеклу.

   Он улыбнулся, а потом наклонился ближе к стеклу и что-то поковырял пальцем.

   - А у вас тут трещина. У вас в сумочке кирпич был? Вы стекло разбили, придется менять, - он повернулся ко мне. - Не переживайте, Гошка... Георгий вам поменяет.

   Он окинул меня взглядом, в котором я увидела нечто большее, чем взгляд просто собеседника.

   - А вы молодец, догадались...

   Вот как. Два месяца он не замечал меня, а сейчас, когда я почти влюбилась в другого, он смотрит на меня совсем не как начальник на подчиненную! Или он заметил мой заинтересованный взгляд на Георгия и это его подстегнуло?

ГЛАВА 5

Через два дня Александр положил мне на стол конверт.

   - Георгий вам передал деньги на замену стекла.

   - Спасибо. Как он себя чувствует? - честно говоря, самочувствие Георгия меня не особо волновало, просто я таким вопросом решила чуть подстегнуть интерес Александра.

   - Скоро обещали выписать, - ответил Суханов. - Это тоже вам, - и он поставил на стол пакет, в котором угадывались очертания бутылки шампанского и коробки конфет.

   - Это уже от меня. За друга.

   - Спасибо, - я расцвела. Неужели все-таки мой интерес к Георгию его так расшевелил?

   - А кто напал на него, нашли?

   - Не интересовался, честно говоря. Вряд ли кого-нибудь найдут, сами понимаете, - его взгляд невольно скользнул на мою грудь. - Ну, ладно, пора работать, - добавил он и ушел в кабинет.

   Нет, все же я оказалась права. От него не укрылась моя симпатия к Георгию, и он решил немного подстегнуть коней. Ну что ж, посмотрим. Но тут я вспомнила о Маргарите. Иметь в соперницах такую злющую особу не хотелось. Если, даже не имея повода, она так относилась ко мне, то чего от нее ожидать, когда она узнает о том, что Александр начал ухаживать за мной? А в том, что он начнет, я уже не сомневалась - если уж мужчина смотрит на грудь, это точно о чем-то да говорит! Я опять воспряла духом. Видимо, Александр не торопится по каким-то веским причинам. Вероятно, дело в Маргарите. Столь ревнивая женщина не отпустит мужчину просто так. Ну что, будем ждать... Так прошла неделя, потом другая, но больше никаких знаков внимания от Суханова не поступало. Я злилась, переживала, иногда отчаивалась, но каждый раз говорила себе, что все будет, надо только подождать. Несмотря на то, что я изо всех сил старалась сдерживать свои фантазии, все равно в мечтах я рисовала себе картины нашей совместной жизни с Александром. И на фоне этих мечтаний улеглись и страсти по Георгию - все мои мысли были заняты Сухановым. Но этот Суханов был такой... Суханов... Так он никогда не женится.

   На календаре было семнадцатое декабря, наш офисный планктон готовился к новогоднему корпоративу, настроение у народа было разгильдяйское. Я сняла шубку, прошла за стол и замерла. На клавиатуре лежала большая ярко-красная роза. Я взяла цветок в руки. Бархатистые лепестки испуганно дрогнули, и тяжелая капля воды сорвалась вниз и разбилась о поверхность стола. Густой аромат распространился вокруг. Кто же это? Неужели все-таки Александр? Очень хотелось, чтобы это был он. Но его еще нет. Или он пришел в офис раньше и успел уехать? Презент сделан явно от души, но кем? Может, это Ваня? Тот еще ловелас, я замечала, какими глазами он на меня смотрит, но дарить цветы, по-моему, не его стиль. Олег? Тайно влюблен и не знает, как об этом сказать? Хм... Он такой тюфяк, что не отважится даже тайком сделать подарок - а вдруг все узнают и будут смеяться? Вот ужас-то. Костя? Нет, Костя женат, недавно родили второго ребенка. Я перебрала в уме всех мужчин офиса. Чисто теоретически это мог сделать любой из них. А вот практически... Ну хоть бы как намекнул. Может, что-то прояснится сегодня-завтра? Кто же этот воздыхатель? Но день не внес ясности в эту загадку. Роза стояла на видном месте, каждый, кто подходил ко мне, обращал на нее внимание, некоторые даже трогали, а другие некоторые даже спрашивали, кто это мне подарил, так что к концу дня в моем списке кандидатов в женихи были вычеркнуты все имена. Что касается Суханова, на которого я возлагала столько надежд, то он позвонил часов в одиннадцать и сказал, что его ни сегодня, ни завтра на работе не будет. И, что интересно, больше никаких знаков внимания ни от кого не поступало. И чей это был за всплеск эмоций, так и осталось загадкой. Окончательно убедив себя в том, что это не Суханов, я пришла на работу на следующий день немного расстроенная. Ну что же это за жизнь такая - и работаю в коллективе, где семьдесят процентов сотрудников мужского пола, но на моем семейном статусе это никак не отражается. Ленка как-то шуткой сказала, что надо устраиваться работать в автосервис. Я с обиды швырнула сумочку на стул так, что стул отъехал на своих колесиках на полшага в сторону.

   - Тренируетесь? - раздалось вдруг рядом.

   Недовольная тем, что кто-то застукал меня за таким проявлением эмоций, я повернула голову и...

   Ах, я утонула в этих голубых глазах... И ни один спасательный круг, ни все МЧС в мире не спасли бы меня... Это был Георгий. На нем была черная водолазка, которая весьма соблазнительно обтягивала каждый мускул его плеч и груди. Он был худощав, но эта худоба была спортивной, а не инфантильной. А поверх водолазки змеилась довольно широкая золотая цепочка, игравшая отблесками при каждом его движениями. Георгий смотрел на меня, не скрывая улыбки. Ну конечно, я ж блондинка, дура по умолчанию. Надо мной можно и посмеяться.

   - Здравствуйте, - продолжил он.

   - Здравствуйте, - пролепетала я, с трудом удерживая себя от того, чтобы панически не заметаться по приемной, а он, как нарочно, продолжал смотреть мне в глаза, и с каждой секундой я погружалась все глубже и глубже в эту океаническую пучину. Все, передайте Матроскину, что я утонула.

   - Напечатайте, пожалуйста, - он протянул мне лист с текстом. - Александра сегодня не будет, он через меня передал. Десять экземпляров и в мой кабинет отнесите, пожалуйста.

   - А где ваш кабинет? - мои мозги, превратившиеся в кисель от выброса гормонов, едва соображали.

   - По коридору прямо и налево. Рядом с релакс-кабинетом.

   До меня не сразу дошло, что релакс-кабинетом Георгий назвал комнату отдыха для сотрудников. Шутник. Издевается. Я отпечатала документ и понесла его Георгию. Чем ближе я подходила, тем сильнее билось сердце и подкашивались ноги. Перед дверью я немного постояла, пытаясь привести чувства в порядок, но они меня не слушались и жили собственной жизнью. Это очень плохо. Сейчас и войду в кабинет вся такая покрытая пятнами, пыхтящая как кипящий самовар. Я сделала несколько глубоких вдохов и открыла дверь. Георгий стоял у окна и с кем-то говорил по телефону. На звук моих шагов он обернулся, знаком показал, куда положить бумаги и кивнул. И отвернулся к окну. И все. Я положила файл на стол и ушла, плотно прикрыв за собой дверь. Все оказалось намного проще и намного обидней. Проще потому, что он, поглощенный разговором, не заметил моего волнения. И обидно потому, что он не заметил не только моего волнения, но и меня саму.

   И вот с этого дня для меня началось настоящее испытание. Мой интерес к Александру погас, и, анализируя отношения с ним, я пришла к выводу, что процесс завоевания его сердца был для меня чем-то вроде спортивного интереса. Оказав помощь, он как бы сам перекинул мостик и вроде как был "обязан" проявить ко мне личный интерес. Это как с котенком - спас - обязан взять. А вот что касается Георгия, то, как бы стыдно мне не было, я все же призналась себе самой: он привлекал меня именно как мужчина. Я пыталась бороться, я даже пробовала пить успокоительное, но ничего не помогало: как только Георгий показывался в поле моего зрения, у меня начинало стучать в висках, во рту наступала неприятная сухость, а лицо начинало полыхать, благо, спасал тональный крем. Я не знала, куда себя деть, чтобы он не заметил фонтанирующих из моего разбитого сердца чувств.

ГЛАВА 6

Время шло, а я тихо млела по Георгию. Он часто бывал в офисе, и я видела, как он общается с другими женщинами, и видела, какими глазами те смотрят на него. Конечно, ничего удивительного в этом не было, в такого красавца трудно не влюбиться. Вся женская часть нашего коллектива от двадцати пяти до пятидесяти пяти просто боготворила Георгия. Молодые женщины вились около него, а те, кто был постарше, просто кокетничали, и он не отказывал им в удовольствии чуть-чуть пофлиртовать с молодым красивым мужчиной, в рамках приличия, разумеется. Он умел сделать комплимент хоть нашей "аксакальше" старшей экономистке Валентине Семеновне, хоть молоденькой программистке Ксюше, хоть уборщице Гулянде. Он умел так поцеловать ручку, одарить таким взглядом, так улыбнуться, что женщины были готовы окружить его пожизненной заботой и вниманием. Но Георгий не выделял никого из коллектива, и понять, питал ли он к кому-нибудь из наших женщин нежные чувства, было невозможно. Он как будто был со всеми сразу и в то же время ни с кем конкретно. Во всяком случае, я не слышала о его романах с кем-либо из сотрудниц. Обручального кольца он не носил, но, скорей всего, у него была женщина, о которой никто не знал.

   На новогодний корпоратив я шла, испытывая противоречивые чувства. Мне хотелось увидеть Георгия, и в то же время я боялась, что именно в этот день меня постигнет Великое Разочарование: многие сотрудники собирались прийти со своими мужьями и женами. Вполне могло быть так, что и Георгий придет с женой. И вот тогда я уже точно не знаю, как переживу этот удар. Я немного опоздала к началу из-за пробок, но это, возможно, даже было и к лучшему - мое появление осталось незамеченным. В зале было много незнакомых людей, это, видимо, гости. Я довольно долго вглядывалась в лица, но напрасно - Георгия среди отдыхающих не было. Краем глаза я заметила Маргариту, которая смотрела на меня так, словно хотела испепелить меня взглядом. Ой, ну подойти, что ли, сказать ей уже, что Александр меня не интересует, чтобы она, наконец, успокоилась? Я походила по залу, на меня никто не обращал внимания. Не надо было вообще сюда приходить. Напиться, что ли, уж тогда? Я подошла к столу и попросила у официанта шампанского. Хотелось плакать. Нет ничего ужасней для женщины, чем чувствовать себя никому ненужной. Я выпила бокал одним махом, и зал затанцевал вокруг меня. Ох, не дружу я с шампанским... На автопилоте, с мыслью "только бы не упасть прямо здесь" я добрела до балкона и вышла на воздух. Приток свежего кислорода меня просто реанимировал. И на балконе было гораздо уютней, чем в зале. Пусть я была здесь одна, зато никто не мешал мне ходить с таким лицом, какое у меня сейчас было, и мне не надо было улыбаться и изображать веселье. Я постояла, повздыхала, полюбовалась видом вечерней московской улицы. Внизу копошились люди, проезжали машины. Я наблюдала за всей этой предпраздничной возней со стороны и думала, что нахожусь в каком-то параллельном мире. И как людям удается быть счастливыми и находить друг друга? Вдруг я услышала, как открывается дверь. Я обернулась. На балкон вышел... Георгий и встал рядом, облокотившись о парапет:

   - Добрый вечер.

   - Добрый вечер.

   - Скучаете?

   - Вышла проветриться. Там душно.

   - Шумно там, - пожаловался он.

   Его присутствие смущало меня. Я даже не сомневалась в том, что он догадывается о моих чувствах к нему. И зачем он пришел? И так ведь все понятно, а он, судя по всему, не собирается начинать со мной отношения. Или он надеется неплохо провести ночь? А он стоял рядом и смотрел на меня, и большие пушистые хлопья снега падали ему на волосы. Георгий снял пиджак и накинул его мне на плечи:

   - Холодно.

   От пиджака исходило тепло и запах одеколона, сразу стало как-то уютно, как будто обнял родной человек. Я уже и забыла, какой он, запах мужчины. "О, Боже, - подумала я, - как же давно... " и сама испугалась продолжения своих мыслей. Полгода. Полгода я ни с кем не разделяла ложе.

   - Спасибо.

   - Очень хороший вечер, - неожиданно сказал он, глядя в небо. - Очень красивый снег.

   - Красивый, - согласилась я. - Рождественская погода.

   - Вы верите в чудеса?

   - В чудеса? - я даже растерялась. Странные вопросы от мужчины.

   - Верю. И каждый год загадываю желание.

   Он с улыбкой посмотрел на меня. Я что, что-то не то сказала?

   - Сбываются?

   - Пока нет.

   Из зала донеслась медленная музыка.

   - Потанцуем? - спросил Георгий и, увидев в моих глазах согласие, протянул мне руку. Ой, кажется, что-то будет... Ой, это "потанцуем" не просто так...

   Мы медленно кружились в танце, снежинки падали на наши волосы и плечи, и все это было так сказочно, что я с трудом верила в происходящее. Погода, музыка, Георгий, мужчина моей мечты, здесь, со мной! Ну просто кино какое-то! Вдруг Георгий наклонился и прошептал мне на ухо:

   - Мой пиджак вам очень идет.

   Это было очень смешно, нашел, что сказать во время романтического танца... А ему, кажется, и самому было смешно, он смотрел мне в лицо и улыбался, и в его глазах я видела тепло. Но было ли это тепло адресовано лично мне или он смотрел так на всех женщин, заслуживших его внимания? А он взял мою руку и прижал к своей груди... "Да он просто соблазняет меня!" - единственная здравая мысль пробилась через толпу экстазирующих мыслишек, смысл которых мне не хотелось бы озвучивать...

   - Поехали ко мне, - вдруг предложил Георгий.

   - А я на первом свидании этим не занимаюсь, - ответила я, чувствуя, что мое лицо заливается краской.

   - Понял, - ответил Георгий после секундной паузы. - Давайте, вы просто поедете ко мне в гости. Я приглашаю.

   - Давайте, - согласилась я. Ау, здравая мысль, ты где?

   - Только из офиса выйдем по одному, чтобы сплетен не было. Идет?

   Я пожала плечом. Странная конспирация.

   - По одному так по одному.

   - Я сейчас спущусь вниз, буду прогревать машину. Вы минут через пять выходите и сразу ко мне. Давайте, я жду.

   Он ушел. Я с балкона видела, как он сел в машину, как от выхлопной трубы пошли сизые клубы... Нет, я не девочка, конечно, но прежде мне не приходилось пускаться в такие авантюры, и я не представляла себе, что буду делать в гостях у Георгия. Тут я вспомнила про вездесущую Ленку и набрала ее номер. Она ответила не сразу, и, судя по игривым ноткам в ее голосе, она была не одна.

   - Лен, слушай, скажи мне, если мужик приглашает к себе домой типа как просто пообщаться, это что, с ним потом обязательно переспать надо?

   - Ой, подруга, - понимающе протянула та. - Ты что, кого-то завела?

   - Да нет еще, завела б - не спрашивала. Просто меня пригласили, ну сначала вроде как в постель, но я сказала, что на первом свидании не буду. Но я так чувствую, что ему со мной просто чаи гонять интерес не велик. Если я откажу, это как, все?

   - Смотря какой мужчина. С некоторыми можно и на первом, а некоторым можно спокойно отказать и отношения сохранить. Ты сама смотри по обстоятельствам, так, чтобы не вспугнуть, и чтобы дешевкой не выглядеть. Порядочный хоть мужик-то?

   - Да на первый взгляд - да.

   - А, ну тогда не парься, если порядочный, то настаивать не будет.

   - Понятно. Ну, давай.

   Я убрала сотовый в сумочку, оделась, спустилась вниз и пошла к "Чероки". Георгий вышел навстречу, открыл дверь и даже подал руку, чтобы я смогла забраться в высокий автомобиль.

   - Ваш пиджак, - сказала я. - Наденьте, а то простудитесь.

   - Спасибо, - он оделся, и мы поехали по вечерней улице, сверкающей тысячами огоньков и манящей разукрашенными витринами.

ГЛАВА 7

Я полагала, что наш путь будет недолгим, но Георгий по закоулкам выехал на шоссе, и автомобиль быстро понесся в сторону области.

   - А куда мы едем? - спросила я.

   - Да тут недалеко, не переживайте. У меня дом в деревне, - пояснил он. - Захотите уехать - отвезу или такси вызовем.

   Такой ответ несколько обнадеживал. Георгий не выглядел похотливым самцом и понимал мою настороженность, и я успокоилась. И когда минут через сорок мы вошли в загородный дом, я не чувствовала страха, и где-то в глубине души пошевеливался азарт и интерес, что же будет дальше?

   Дом был двухэтажный, но небольшой по площади, рассчитанный на проживание одного, максимум троих людей. Практически весь первый этаж был сплошным холлом, где было место и потанцевать, и посидеть на диване перед телевизором, или помедитировать в кресле перед большим камином в стиле шале. Небольшой угол был отделен непосредственно под кухню, где располагался неплохой кухонный гарнитур из темного дерева и круглый стол на ножках, изображавших львиные лапы.

   - Располагайтесь, - он кивнул на диван. - У меня есть хорошее сухое вино, есть "Шериданс", есть мартини, коньяк, водка. Что будете?

   - "Шериданс", если можно.

   Георгий улыбнулся, наверное, мой выбор был для него предсказуем. Он разжег камин, поставил на журнальный столик несколько бутылок с алкоголем, вазу с фруктами, блюдечко с мясной нарезкой, менажницу с печеньем, орешкам и конфетами.

   - Прошу, - он передал мне фужер с моим любимым ликером и сел на диван на почтительном расстоянии от меня, видимо, желая подчеркнуть, что никаких поползновений с его стороны не будет.

   - С Новым годом? - спросил он.

   - С Новым годом! - фужеры звонко стукнулись друг о друга. Мы выпили, Георгий включил телевизор, изрядно сократив звук, чтобы он не мешал разговаривать.

   - Вы один живете здесь? - спросила я.

   - Да.

   - Вы же вроде недавно из США вернулись. И уже успели купить дом.

   - Да нет, дом уже был. Ему уже восемь лет. А когда я уезжал, то пустил сюда знакомого пожить с женой, чтобы присматривали.

   - А кто же сейчас убирается?

   - Приходит раз в неделю местная бабушка. Плачу ей, она довольна.

   Он не женат? Одинок вообще? Надо прояснить эту ситуацию, а сейчас как раз удачно сложился разговор. И я спросила:

   - А вы не женаты?

   - Сейчас нет, - ответил Георгий и внимательно посмотрел мне в глаза.

   - Развелись? - с сочувствием спросила я.

   Он покачал головой.

   - Несчастный случай.

   - Простите.

   Он качнул головой, словно хотел сказать "ничего страшного", но было видно, что он переживает.

   - Десять лет уже прошло. У меня был другой дом, в другом месте. А после того, как все случилось, я его продал и построил этот.

   - Понимаю, я бы тоже так сделала, - кивнула я, прикидывая в уме возраст Георгия. Сколько же ему лет, если он уже десять лет вдовеет? Тридцать пять? Тридцать семь? Сорок?

   - А дети?

   - Детей нет. Сначала решили подождать, а потом... - он тяжело вздохнул. - А потом уже все закончилось. С тех пор долгосрочных отношений я не заводил.

   Вот как... Зачем же он меня сюда привез? Включить в свой список женщин, которыми можно легко воспользоваться или, напротив, мне выпала честь стать той, с которой он хочет завести первые за десять лет долгосрочные отношения? И сколько же ему, все-таки, лет? И я решила задать вопрос напрямую:

   - Георгий, а сколько вам лет?

   - Тридцать девять.

   Ого... Я думала, ему не больше тридцати пяти. Хорошо выглядит. Значит, он овдовел в двадцать девять. И если за все это время он не женился, значит, не хотел. Мужчина при деньгах и с такой внешностью без труда может найти себе жену в любой момент, значит, он намеренно избегал брака. И, раз он так разоткровенничался, значит, он видит наши с ним отношения перспективными. И я решила рассказать ему о себе, облегчив ему процесс знакомства.

   - А я в разводе. Детей тоже нет, работаю вот секретарем. И мне двадцать семь.

   Он внимательно выслушал меня, улыбнулся и наполнил наши фужеры.

   - Вот и познакомились.

   - Георгий, а можно спросить: у вас такая фамилия... редкая. Вы откуда-то с юга?

   Он улыбнулся над моими потугами быть деликатной.

   - У меня папа осетин, а мама русская, а я вот такой мутант получился - жгучий брюнет с голубыми глазами.

   - Вы из Осетии?

   - Нет, я родился здесь, в Москве. Родители вместе учились в институте, ну и по молодости решили наплевать на обычаи предков, любовь там какая-то необыкновенная была. Но отцова родня русскую невестку не приняла, жениться им не разрешили, да еще и зачали вне брака - позор, предал свой род и все такое.

   - И вы с ними поддерживаете отношения?

   - Да не принимают они меня. У отца своя семья давно, там уже внуков штук пятнадцать. Я как-то приехал туда, они меня не выгнали, конечно, кавказское гостеприимство, но смотрю - отец напрягся, жена его напряглась, родители жены сразу прибежали, лопочут на своем языке что-то, чувствую по интонации - недовольны. Ну и на следующий день я на самолет и в Москву. Не хотят, так не хотят, набиваться я не буду.

   - А мама не с вами живет?

   - Мама в США. Проблемы у нее со здоровьем, я поэтому туда и уехал. Лечили ее там. Купил ей там домик небольшой, чтобы если что - клиника под боком.

   - А сейчас как же она одна?

   - Да не одна. Я нанял патронажную сестру, живет с ней, присматривает. Я там не могу жить постоянно, у меня же бизнес.

   - А вы разве не в "Триангле" работаете?

   - Нет. У меня своя фирма. А с Сухановым у меня партнерские отношения и мы в доле друг у друга.

   - И чем вы занимаетесь?

   - Девелопмент. Слышали такое слово?

   - Слышала, пару раз попадалось в документах, но я не знаю, что это.

   - Это вот что: допустим, есть город. На окраине города есть пустырь. Я покупаю по бросовой цене у города этот пустырь, ищу инвесторов, и строю на нем здания, например, гостиницу, стадион, торговый центр и продаю эту землю вместе со зданием по очень большой цене. Или выкупаю старое здание какой-нибудь фабрики, реконструирую его под супермаркет, например, и продаю или сдаю в аренду.

   - Понятно. А тех, кто на вас напал, не нашли?

   - А чего их искать. Я прекрасно знаю, кто это сделал и по чьей наводке.

   - Выходит, это был заказ?

   Георгий кивнул.

   - Я тут в одном подмосковном городке построил теннисные корты. Вложил уйму денег, и своих, и чужих. И, когда я стал сдавать их в эксплуатацию, меня вдруг вызывают в городскую администрацию и намекают, что я должен подарить городу эти корты. То есть это мне придется отдавать мои деньги тем людям, кто вложился в эту стройку. Мне пяти жизней не хватит, чтобы расплатиться. И мне тогда под какими-то предлогами начинают тормозить ввод в эксплуатацию. Ну, понятно, давят. Думали, я испугаюсь. А я подал в арбитражный суд. Дело я выиграю, это однозначно, до арбитража у них ручки не дотянутся. А они, видимо, в какое-то очень глубокое место засунули бюджетные деньги и решили за счет моих кортов закрыть дыру.

   - О, Боже... Георгий, вас же могут убить.

   - Ну, я не думаю, что дойдет до убийства. У меня уже было такое в другом городе. Через суд признал неправомерность действий администрации, и они заткнулись.

   - Все равно... Будьте осторожны...

   При этих словах голос у меня дрогнул, Георгий, конечно же, заметил это и посмотрел на меня с интересом и какой-то надеждой. Эта едва уловимая слабость мелькнула и сразу пропала, но сказала мне о многом.

   - Давайте, о чем-нибудь более приятном поговорим, - предложил он. - Вы как отдыхаете?

   Мы проболтали с ним часов до двух ночи. Потом я заметила, что Георгий порядком устал и попросилась спать. Он отвел меня на второй этаж и показал спальню.

   - Располагайтесь.

   - А вы где будете спать?

   - Внизу на диване.

   Я окинула взглядом большую двухместную кровать... И представила себе все недолгосрочные связи Георгия...

   - Может, я лучше внизу лягу?

   - Я сюда никого не вожу, - словно прочитал мои мысли Георгий. - А двуспальная потому, что я люблю большие кровати. Раскинуться есть где. Постель здесь, - он открыл шкаф. - Спокойной ночи.

   - Спокойной ночи.

   Он ушел, я застелила кровать и плюхнулась на большие мягкие подушки. Ой, ну до чего ж хорошо, можно расслабиться! Я лежала, смотрела в темный потолок и думала. О том, что, может, я зря отказалась от интима. Уж больно хорош был Георгий. Трудно находиться под одной крышей один на один с таким мужчиной и не желать его. Но с другой стороны, как мне показалось, Георгий относился к типу мужчин, которые как раз таки ценят женщин, не раздвигающих ноги по первому писку первого встречного. Нет, наверное, это все-таки правильно, что я отказала. И вдруг за дверью послышались шаги. Георгий приближался к спальне. Я замерла и единственная мысль, появившаяся в моей голове, настойчиво шептала на ухо: "Если он войдет, то я не буду сопротивляться, я ему отдамся!" Но шаги проследовали куда-то вглубь коридора, потом через минуту - в обратном направлении. Я слышала, как Георгий спустился на первый этаж и затем все стихло. Эх, не получилось отдаться. Ладно, придется потерпеть. И с этой мыслью я кое-как заснула.

ГЛАВА 8

Я проснулась от того, что солнечный лучик, пробившийся через занавески, защекотал мне ухо. Я посмотрела на сотовый - одиннадцать. Полежала, потянулась - ой, ну как же хорошо! Пора вставать, что ли? Чем там, интересно, Георгий занят? Я встала, осмотрелась - ночью было не до этого. В комнате были две двери. Одну я помнила - входная. А вот вторая? Я немного постояла, прикидывая, что за помещение может скрываться за это дверь, а потом осторожно открыла ее. В глаза сверкнуло солнечным светом, и я на миг зажмурилась. Это была ванная комната в ярких салатово-желтых тонах, с джакузи, душем и скромно прячущимся в дальнем уголке унитазом. По уму сделано, как в Европе. Молодец Георгий. И кафель такой жизнерадостный, прямо весной пахнуло. Приняв душ, причесавшись и подкрасившись, я осторожно спустилась вниз. Но моя осторожность, как оказалось, была излишней. Георгий уже не спал, он в задумчивости ходил по кухне, изучая содержимое холодильника и шкафов.

   - Доброе утро, - сказала я.

   - Полина, доброе утро. А я вот ищу, чем бы позавтракать.

   - А что у вас есть?

   - Вот, - он посторонился. Я заглянула в холодильник, потом во все шкафы.

   - Слушайте, у вас же есть вообще нечего. Как вы живете-то?

   - Кафешки выручают.

   - На кафешках далеко не уедешь, да и разориловка одна. Так, это молоко?

   - Да.

   Я порылась в холодильнике и наскребла пять яиц.

   - Соль хотя бы у вас есть?

   - Вон, на столе.

   - А сковорода?

   - Вот здесь, - Георгий открыл духовой шкаф.

   Я выбрала сковороду, нашла миску и взбила яйца с молоком.

   - Омлет, думаю, вас устроит.

   - Устроит.

   - Вы же кавказский мужчина, вы должны уметь готовить.

   - Я кавказский только наполовину.

   - По горизонтали или по вертикали?

   - А как вам хочется?

   "Сильно!" - чуть было не ляпнула я. Вообще я немного на него злилась. Нет, я понимаю, что я сама (и кто меня за язык тянул?!) сказала, что на первом свидании ни-ни, но он-то мужик или нет? Почему не настоял? Почему не добился? Не покорил меня своим мужским обаянием, чтобы одежда с меня сама слетела? Не, мужики тупят, кончено. Не понимают, что если женщина говорит "нет", это значит "да, но чуть попозже". А теперь придется держать марку до конца. Сам не предлагает, а мне что, первой на него кидаться? Поэтому я перевела тему разговора:

   - А хлеб у вас есть?

   - Вот, - он показал четверть буханки черного. - Можно еще кофе сварить.

   Через двадцать минут благодаря нашим совместным усилиям образовался вполне сносный завтрак из омлета с хлебом и кофе в сопровождении бутербродов с сыром. За едой мы опять мило поболтали, потом я стала мыть посуду, и, домывая последнюю тарелку, подумала: "Ну вот и все. Романтическое приключение закончилось. Он отвезет меня домой и... И, скорей всего, вычеркнет этот день из своей жизни. Упустила я свой шанс. Тупо упустила". Я поставила тарелку в сушилку, вытерла руки и повернулась к Георгию. Он стоял в шаге от меня и как будто ждал моего решения.

   - Ну, мне пора, - сказала я. - Спасибо за приятный вечер. Все было очень здорово.

   Здорово... А что ж у тебя голос-то так подрагивает, а?

   Я думала, что Георгий сейчас тоже скажет какие-то обтекаемые слова о чудесном вечере, но вместо этого он спросил:

   - Вас кто-то ждет дома?

   - Нет, никто не ждет.

   - Может быть, останетесь?

   Я подняла на него глаза. Говорит ради приличия? Шутит? Издевается? Нет, он смотрел на меня с надеждой и даже умоляюще.

   - А... - я заволновалась и начала стряхивать с платья несуществующие крошки. - Это удобно?

   - А кто вас осудит? Вы у меня в гостях. И я прошу свою гостью задержаться еще.

   - Ну... Хорошо... Только у вас еды никакой нет...

   - Тут есть магазин, поехали, купим все, что нужно.

   День я провела замечательно. Это был лучший день изо всех, прожитых мною. Георгий провел экскурсию по заснеженному саду, и я с удивлением заметила несколько кормушек для птиц, развешанных на спящих яблонях. Потом мы с ним прогулялись по деревне, которая мне тоже очень понравилась своей культурой. Это был какой-то современный поселок, старых домов было штуки три, а все остальные - современные коттеджи. У многих домов стояли дорогие автомобили, деревья и сами дома щедро украшены гирляндами. Те из обитателей деревни, кто уже успел проспаться, радостно приветствовали нас, наперебой приглашали зайти в гости на шашлыки и "махнуть по стопарику", но Георгий благодарил и отказывался. На обед у нас была жареная курица с картофельным пюре и свежими овощами. Георгий был доволен, он отдыхал, много смеялся, рассказывал всякие интересные истории. Я слушала его и понимала, что больше всего на свете не хочу уходить отсюда, что хочу каждый день видеть его, слышать его, быть рядом с ним, готовить ему завтраки и обеды и просто быть его женщиной.

   Вечером перед сном мы решили еще попить чаю. Георгий опять вспомнил какую-то историю, случившуюся с его знакомыми, и рассказывал ее мне.

   - И подходит гаишник к нему и спрашивает: "Вы почему за рулем водку пьете?", а он ему говорит: "А вы где у меня руль видите?". Они ехали на праворульной машине, первая в районе была!

   Я рассмеялась, представив себе лицо гаишника, и вдруг в коробочке с печеньем на полочке над головой Георгия что-то зашуршало, и ему на плечи просыпались крошки. Он повернул голову, вгляделся и удивленно воскликнул:

   - Мышка!

   И точно - серенькая тень с сумасшедшей скоростью стрельнула в сторону и исчезла в какой-то щели.

   - Пора кошку заводить, - резюмировал Георгий.

   - Она вас обсыпала крошками, - сказала я и стала стряхивать крошки с его плеч, и вдруг поняла, что уже глажу его по плечам, и не просто глажу, а ласкаю и обнимаю, и мне уже не до крошек. Георгий повернулся, наши взгляды встретились, он как-то выпрямился, приблизился ко мне и тихо спросил:

   - Скажите мне, вы хотите этого?

   У меня сердце билось в горле, я не могла говорить, поэтому только кивнула в ответ.

   - Полина, скажите мне, - настаивал Георгий, - да или нет?

   - Да, ну конечно, да! - я подняла на него затуманенные глаза. Он только мгновение смотрел в них, а потом с жарким поцелуем припал к моим губам...

   Утром я проснулась от легкого прикосновения. Георгий осторожно, едва прикасаясь, гладил меня по спине. Я повернулась к нему - он улыбался довольной улыбкой, и в этих взбитых простынях он был похож на отдыхающую после удачной охоты пантеру.

   - Привет, - он поцеловал меня. Его палец заскользил по моей щеке.

   - Привет.

   - Скажи, ты не будешь говорить, что я тебя соблазнил? - он говорил едва слышно, словно боялся нарушить атмосферу близости, царившую в комнате.

   - Ну и мысли у тебя... Нет, не буду - я сама хотела этого. И не просто хотела, а именно с тобой.

   Он прикоснулся губами к моему плечу, провел ладонью по груди.

   - Надо, пожалуй, вставать, а то я сейчас опять на тебя полезу, - несколько смущенно улыбнулся он, но я поняла - он был не против повторить и прощупывал почву.

   - Полезь, - предложила я.

   - С удовольствием...

   Из постели мы выбрались часов в одиннадцать, делать ничего не хотелось. Мы доели остатки вчерашней курицы и плюхнулись смотреть телевизор, только теперь сидели, прижавшись друг к другу, и Георгий обнимал меня и сам нежно прижимался то щекой, то губами к моим волосам.

   - Оставайся у меня, - предложил он. - На работу только десятого. Что ты там в этой своей квартире одна будешь делать? Да и я долго не смогу без тебя. Я не выдержу и притащу тебя сюда.

   - Ладно, я останусь, - согласилась я. На самом деле я боялась, что он выпроводит меня, но теперь была уверена, что нет.

   Всю неделю мы провели как на курорте. Мы ровным счетом ничего не делали, валяли дурака, смотрели телевизор, пили и ели и каждый день предавались любви, и когда выходные закончились, и мне настало время возвращаться, я ожидала, что Георгий предложит мне переехать к нему, но он этого не сделал. Он отвез меня домой и, прощаясь, сказал:

   - Полина, только, я прошу тебя, чтобы в офисе никто не знал о нас с тобой. Хорошо?

   - Почему? - мне было обидно. Ну от кого и что он скрывает?

   - Так нужно. Просто поверь мне, что так нужно. В офисе я буду обращаться к тебе на "вы", и ты ко мне тоже, хорошо?

   Я кивнула. Странно. Он что-то скрывает. Но что?

ГЛАВА 9

Я пришла на работу в первый день нового рабочего года с двоякими чувствами. Вроде все было прекрасно, я провела чудесные девять дней с любимым мужчиной, но радость от этого события омрачало то, что он никак не желал афишировать наши отношения. Если человек честен - зачем скрываться? Может, в офисе работает какая-то из его прежних пассий? Или еще лучше - может, он старается на два фронта? Все решится в ближайшие дни. Если он позвонит мне, значит, все в порядке. А если не позвонит... То меня тупо раскрутили на постель. Красиво, эффектно, с подачей, но просто раскрутили. Я сидела за столом и вздыхала, как Лохнесское чудовище. В приемную заглядывали сотрудники, о чем-то спрашивали, чего-то просили, я на автомате отвечала. Потом приехал Суханов, поздоровался и прошел мимо, но потом вернулся и спросил:

   - Полина, а куда вы пропали с корпоратива?

   А, он еще и наблюдал за мной?

   - У меня разболелась голова от шума, я уехала.

   - Очень жаль, - сказал Суханов и ушел к себе.

   Жаль ему... И дальше что? Я за вашу жалость, господин Суханов, замуж не выйду, и детей она мне тоже не наделает. Жаль ему...

   Время шло уже к вечеру, Георгий так и не позвонил. Я нервничала, злилась и на нервной почве отправляла в рот конфетку за конфеткой. Вдруг в приемную вошла Людочка из отдела инвестиций, моя ровесница, подгребла ко мне и спросила:

   - Привет. А чего-то ты с корпоратива удрала?

   Я подняла на нее глаза. Как-то она подленько ухмыляется.

   - А у меня голова заболела. Наверное, выпила слишком много.

   - А, ну да, да, - согласилась она, - ты же одна, только напиться и осталось. А у меня вечер прошел замечательно. Сначала танцевали, потом пили, а потом... - она сделала многозначительную паузу, - я поехала к одному человеку домой. Угадай, к кому?

   Да-а-а-а... Знаешь, Людочка, прям вот ночь не спала, сгорала от желания узнать, к кому ты поехала удовлетворять свою похоть!

   - Даже не могу себе представить, - с сарказмом ответила я.

   Людочка посмотрела на меня со снисхождением учительницы начальных классов к дошкольнику, гордо покачала головой и торжественно объявила:

   - К Тегаеву!

   Я чуть не подавилась конфеткой.

   - Да-а? Вот уж повезло, так повезло... - подыграла я ей. - Ну и как? Все срослось?

   - Еще как срослось! - по ее взгляду я видела, что она ожидает от меня какой-то негативной реакции. - Такой мужчина! - она мечтательно подняла глаза к потолку. - Сказка. У него такой большой дом... Все так красиво... Кровать такая большая-большая! И с балдахином!

   Тут я расхохоталась. Никакого балдахина над кроватью у Георгия не было. Ясно, что Людочка никогда не была у него в доме.

   - А что ты смеешься? - настороженно спросила Людочка.

   - Я не смеюсь, я за тебя радуюсь. Ты чего хотела-то?

   - Да хотела у тебя спросить - жидкости для снятия лака у тебя нет случайно?

   - Случайно нет.

   Людочка ушла, а я смотрела в закрывшуюся за ней дверь. И что это было? Припадок ревности? Она знала о моих чувствах к Георгию и решила посмеяться надо мной? Или она видела, что я садилась к нему в машину, и из зависти захотела так поиздеваться? Или просто хотела унизить меня, потому что видела, как я через час убежала с вечеринки? Это поэтому Георгий просит не афишировать наши отношения? Неужели он боится этой пустышки? Ну это просто смешно. Но Людочка Людочкой, а Георгий мне так и не позвонил. Дома я весь вечер просидела в кресле, укрывшись пледом и, чего уж там скрывать, даже всплакнула. Ну что же это такое? Показалась звезда, махнула хвостом и исчезла. Обидно до ужаса.

   Следующий день начался для меня довольно уныло. Что если он и сегодня не позвонит? И что мне думать? Ох, эти мужчины... Да позвонил бы в любом случае, хоть бы сказал, что, мол, извини, ничего не будет... Я бы и не мучилась этой неизвестностью. Вдруг чья-то тень легла на клавиатуру. Я подняла голову. Это был Георгий! И его глаза просто светились счастьем. Он на миг приложил палец к губам, открыл кейс, извлек из него большую темно-красную розу и положил мне на клавиатуру. Точь-в-точь, как тот раз... Так вот, кто тогда оказал мне знак внимания! А Георгий наклонился, поцеловал меня в губы, подмигнул и исчез так же быстро, как и появился. Я даже ничего не успела сказать, нахлынувшие чувства закружили меня и полностью выбили из рабочего настроения. Я поставила розу в вазочку и не могла отвести от нее глаз. Она казалась мне самым прекрасным цветком на свете. О, Боже, он хочет продолжать наши отношения, он никуда не исчез! Был, наверное, занят и не мог позвонить. Голова у меня слегка подкруживалась от обрушившегося счастья. Весь день я пропорхала как на крыльях а за час до окончания работы мне пришла смс без подписи: "Я приеду за тобой в семь. Будь готова". Надо ли говорить о том, что я мчалась домой на всех парусах! В душ, накраситься, переодеться - на все у меня было полчаса. Я даже не успела поесть. Каждые тридцать секунд я поглядывала на часы... И с без пяти семь начала психовать. Две минуты до семи, одна... Семь ровно, а Георгия нет! Семь ноль одна... Семь ноль три... Я уже была готова биться головой о стену, как в дверь позвонили. Это был Георгий.

   Он привез меня к себе, и эту ночь мы посвятили друг другу. Все было замечательно, если не считать того, что утром мы оба невыспавшиеся еле-еле встали.

   - Я вызвал такси, - сказал Георгий после завтрака. - Он отвезет тебя на работу, а с работы тоже домой доедешь на такси. И я прошу тебя - никому ничего не говори. Я понимаю, что тебе это может быть обидно, непонятно, странно, но иногда в жизни так складываются обстоятельства, что приходится скрывать даже очень хорошие вещи.

   - Это из-за Людочки?

   - Людочки? - удивленно переспросил Георгий. - Какой Людочки?

   - Ну, у нас работает в инвестициях.

   Георгий с полминуты вспоминал, о ком речь, а потом спросил:

   - А что она, что-то говорила?

   - Да, представь себе, она стала мне рассказывать, как классно было на корпоративе, и что ты повез ее потом к себе, и что у тебя такая большая кровать с балдахином...

   - С балдахином? - лицо Георгия приобрело беспомощное выражение.

   - Да, с балдахином. А ты не знал?

   - Нет... - покачал он головой. - А что, есть балдахин?

   - Я не заметила.

   Он помолчал, обдумывая услышанное, а потом сказал:

   - Ну, я думаю, ты теперь все правильно понимаешь.

   Ему позвонили на телефон - приехал таксист. Георгий проводил меня до машины, расплатился с водителем и дал мне визитку:

   - Вот, его номер, позвонишь с работы, он тебя заберет. Я уже все оплатил. Ну, давай, - мы поцеловались.

   И с этого дня мы стали встречаться. Мне хотелось, чтобы Георгий всегда был со мной, но сейчас я вкусила, что такое быть женщиной бизнесмена. Это жизнь в режиме ожидания. Иногда он пропадал на два-три дня в командировках, не всегда отвечал на звонки, писал смс "перезвоню" и не перезванивал. Зато, когда он появлялся, начинался праздник: всегда с букетом цветов, любящий, не желающий отпускать меня ни на шаг. Наши встречи проходили на его территории, где нас никто не беспокоил. Честно говоря, я хотела бы переехать к нему жить, все-таки, мы встречались уже несколько месяцев, но Георгий не предлагал, а напрашиваться самой было как-то неудобно. Видимо, его устраивал именно такой вариант.

ГЛАВА 10

В конце мая Георгий отметил сорокалетие. Мы не стали собирать гостей, Георгий грустил, чувствовал себя не в своей тарелке.

   - Гоша, ну что ты такой, - не выдержала я, наблюдая, как он завис над любимым пирогом, уныло ковыряя его вилкой.

   - Да чего-то как-то, - он нахмурился, - пятый десяток мне пошел, вот что, - наконец, признался он.

   - А ты думай по-другому, что тебе не пятый десяток, а только сорок.

   - Да, - он поморщился. - Жизнь проходит. Проходит и проходит.

   - Гош, а, может, тебе ко мне переехать? - спросила я, подумав, что сейчас самое время прояснить этот вопрос. - Все чаще бы виделись.

   - Я не смогу жить в городе. Я и так устаю от него за день. Тишины хочется.

   - А, может, мне к тебе переехать?

   При этих словах он немного оживился.

   - Тебе сюда? Понимаешь, меня часто не бывает по несколько дней дома. Как ты тут одна будешь? Да и до работы далеко добираться.

   Упрашивать я не стала, хотя и была несколько разочарована. Но вместе с тем здравое зерно в его рассуждениях было - чтобы доехать до офиса отсюда, требовалось в три раза больше времени. А вечером Георгий полностью реабилитировал себя:

   - Полина, я предлагаю на эти выходные съездить в один отель... Тут, в Подмосковье. Там очень хорошо. Там можно нанять официанта, он шашлычка нам пожарит, посидим, вечерок проведем. А то я, как ни приеду, ты все у плиты прыгаешь.

   В пятницу вечером мы приехали в отель. Он стоял среди сосняка, воздух здесь был легкий и прозрачный, а под ногами повсюду расстилался земляничник. Где-то в вершинах деревьев перекликались птицы, уютные коттеджики в прованском стиле производили очень приятное впечатление. Нас проводили в один из таких домиков. Георгий сразу отправился смотреть спальню и потащил меня за собой. Спальня была на втором этаже, она весь этаж и занимала. Из нее был выход на балкон, а с балкона - прекрасный вид на цветущее поле, по которому ходили две лошади.

   - Ну, как? - спросил Георгий.

   - Чудесно! А кровать какая большая!

   - Вечером опробуем.

   Георгий открыл-закрыл балконную дверь.

   - Закрывается плотно, можно орать, как хочется, - сказал он с улыбкой.

   В отеле было тихо и спокойно, видимо, потому, что сезон еще не начался. Редкие постояльцы были представлены бабушками со внуками, нянями с детьми и парочкой молодых мамаш с колясками. Мы, кажется, были единственными постояльцами среднего возраста и без детей. Поужинав в полупустом ресторане, мы прогулялись по берегу неширокой, но очень быстрой реки, покормили лебедей на искусственном озере и вернулись в наш коттедж, когда было уже темно.

   Следующие два дня прошли в томной неге ничегонеделания. Мы слонялись по отелю, пили чай на балконе, наслаждаясь свежим воздухом, слушали, как поют птицы. Это было здорово. Мы жили в атмосфере удивительного единства, каждую минуту, каждую секунду посвящая друг другу. Мы постоянно обнимались и целовались, а стоило нам оказаться в спальне, как балконная дверь плотно закрывалась, а одежда летела на пол, и "пусть весь мир подождет"! В воскресенье после очередной порции взаимных ласк Георгий сказал:

   - Что-то я оторваться от тебя никак не могу. Как-то сладко прямо сегодня, что-то особенное.

   - Если все хорошо, то чего отрываться-то?

   Он поцеловал меня, а потом сказал:

   - Я завтра вечером я улетаю в Германию на две недели.

   - Так долго...

   - Это по работе. Так нужно. Ждать меня будешь?

   - Конечно, буду. Мог бы и не спрашивать.

   Георгий поцеловал меня в нос.

   - Тогда я тебя сегодня отвезу к тебе домой. А когда вернусь, то встретимся.

   - Угу, - согласилась я. - А пораньше нельзя никак?

   - У меня билеты и сроки фиксированные. Не могу.

   Я вздохнула. Две недели в одиночестве. А я ведь уже не мыслю жизни без Георгия. Пусть такой, суматошной и неопределенной, но ведь возможность любить и быть любимой ни в какое сравнение не шла с любой неустроенностью.

   К ночи я была уже дома, сразу легла спать, но никак не могла заснуть: в голову лезли всякие мысли по поводу самолетов. Я страшно их боялась, до потери пульса. Один-единственный раз я отважилась еще с бывшим мужем слетать в Турцию и, думаю, что это событие отняло у меня лет десять жизни. Ну семь точно. Нет, никаких экстремальных ситуаций не возникало, просто во время взлета и посадки у меня сердце проваливалось куда-то в область пятой точки, и я от страха едва не теряла сознание. Меня вдруг начал терзать сильнейший страх за Георгия, я стала припоминать, когда последний раз случались катастрофы, сколько выжило. И в итоге я так и не сомкнула глаз и к утру была похожа на не выспавшуюся сову. Георгий, видимо, готовился к командировке, ни разу мне не позвонил, и только в четыре вечера от него пришла смс: "Посадку объявили. До встречи". Я сначала написала ему в ответ "Береги себя", но потом подумала, что в самолете хоть обберегись, если он рухнет, то даже скафандр не спасет. И отправила: "Люблю, целую, жду". Мне в ответ пришел улыбающийся смайлик. А потом телефон стал недоступен.

   Утром я получила еще смс: "Все в порядке". Значит, все хорошо. Осталось только дождаться его возвращения. Легко сказать - осталось дождаться. Мне казалось, что все часы мира остановились, а время перестало двигаться. Дни проходили в жутком унынии. Мне все время хотелось плакать. До этого момента мы не расставались больше, чем на три дня, и в это время обменивались смс-ками, чтобы знать, кто где находится и как себя чувствует. А сейчас было полное молчание и это доводило меня до отчаяния. Но все когда-нибудь заканчивается, прошла и эти мучительные четырнадцать дней. И когда Георгий позвонил и сказал, что через час заедет за мной, с моей души свалилась пара Эверестов. Я быстренько собралась, а надо было еще забежать в магазин, потому что у Георгия как всегда - в холодильнике мышь повесилась, предварительно застрелившись. В магазине я взяла хлеба и фруктов, попутно покидала в тележку стиральный порошок, колбаски, грудинки, сырку, молока, сметанки, приглянувшиеся тапочки, потом вспомнила, что Георгий просил купить копченой скумбрии, и направилась в рыбный отдел. Я уже рисовала в своем воображении жирную сверкающую полосатым масляным боком тушку, как вдруг... Не знаю, что произошло - мне в лицо ударил отвратительный запах копченой рыбы. Настолько отвратительный, что у меня начались спазмы где-то под челюстью, и я поняла, что меня сейчас вырвет. Бросив тележку, я пулей вылетела из магазина и минут пять не могла отдышаться на улице. Ноги дрожали, воздуха не хватало. Что такое, раньше я никогда не замечала у себя подобной реакции на рыбу. Может, у них там тухлятина какая? Продышавшись, я решила вернуться за тележкой. На этот раз гадкая вонь настигла меня еще на полпути к рыбному. Заткнув нос, я кое-как добралась до своей тележки, еле-еле выстояла очередь в кассу и вырвалась на свежий воздух. "Ноги моей в этом магазине больше не будет", - подумала я, покидая злосчастный супермаркет.

   Георгий через пять минут подъехал к магазину. Я бросилась ему на шею, он крепко обнял меня.

   - Соскучилась?

   - Очень!

   - Я тоже!

   Он закинул сумки в багажник, и мы поехали в деревню.

   Георгий был очень уставший после перелета, и, когда я закончила мыть посуду, он уже лежал в постели.

   - Иди ко мне, - позвал он.

   Я разделась и легла рядом, прильнула к нему, прижалась всем телом.

   - Хорошо здесь, да? - спросил Георгий.

   - Угу.

   - Я вот думаю иногда - сделать стеклянный потолок. Чтобы ночью видеть звезды. Лежишь и смотришь в небо.

   - А если полная луна, то она мешать спать будет.

   - А на этот случай раздвижные ставни сделать. Кнопочку нажал - закрылись. Нажал - открылись. Как ты думаешь?

   - Я думаю, что будет очень романтично.

   Он чуть помолчал, а потом спросил:

   - Как ты тут без меня была?

   - Очень скучала. Не поверишь - ревела каждый день. Такая тоска без тебя, сама не ожидала, что меня так ломать будет.

   - Мне тебя тоже очень не хватало. Привык я к тому, что ты рядом.

   - Не уезжай больше так надолго.

   - Не могу обещать. Не все от меня зависит. В офисе все тихо?

   - Да. Никто ничего не знает. Может, кто-то и догадывается, но никаких сплетен не слышала.

   - И хорошо.

   Я хотела еще что-то сказать, но вдруг начала пыхтеть, как паровоз, словно мне перекрыли воздух. Я вскочила с кровати и кинулась к окну. Георгий следом подошел ко мне, наполовину высунувшейся из окна и жадно хватающей воздух ртом.

   - Ты что, Полина?

   Я даже не могла ответить, потому что у меня опять появились спазмы под челюстью. Наконец, минуты через три все закончилось.

   - Что с тобой? - опять спросил Георгий.

   - Не знаю, перегрелась, наверное, сегодня.

   - Иди, ложись, - Георгий помог мне дойти до кровати, лечь и даже накрыл меня одеялом.

   - Ты как?   

   - Да все прошло.

   - Может, врача вызвать?

   - Да нет, не надо. Если что, то я схожу к врачу сама.

   - Ну, смотри.

   Он лег рядом, и мы заснули в обнимку. Точнее, первым заснул Георгий, почти мгновенно. А я еще полежала рядом, купаясь в неге и вдыхая запах своего счастья. Все-таки все отдашь за право обнимать любимого человека!

ГЛАВА 11

На следующий день первый раз за все время Георгий подвез меня до работы. Правда, мы договорились, что он высадит меня на соседней улице, и до работы я пройдусь пешком. Мне эта конспирация очень не нравилась, а еще больше не нравилось то, что Георгий упрямо обходил эту тему и не желал пояснять свои действия.

   Я разобрала утреннюю почту, потом стала разбирать то, что с вечера положил на стол Суханов. И тут в приемную просочилась Людочка.

   - Привет, - непринужденно сказала она.

   - Привет, - ответила я. Ну, сейчас опять будет небылицы рассказывать.

   - Ну как у тебя? - спросила она.

   "Подружка нашлась", - мысленно фыркнула я.

   - У меня по-прежнему, - ответила я, и это было правдой. - А у тебя как с Тегаевым?

   - Все хорошо. Выходные вместе провели. И прошлые выходные тоже вместе.

   Ну что я говорила? Людочка в своем репертуаре.

   - А, - понимающе кивнула я, - балдахин не рухнул?

   - Ой, - заулыбалась Людочка, - ну ты скажешь!

   Она повернулась и побрела к двери. Нет, она определенно о чем-то догадывается.

   - Людочка! - не выдержала я. - Тебе врать не стыдно?

   - В смысле? - повернулась она.

   - Тегаев две недели был в командировке в Германии. Не могла ты с ним выходные провести.

   - А ты откуда знаешь?

   - А я секретарь. Я все знаю, - парировала я.

   - Ну не хочешь - не верь, - ответила она.

   - А ты чего хотела-то? - спросила я.

   - У тебя прокладки, случайно, нет лишней?

   - Нету. Аптека рядом, сходи да купи.

   Людочка удалилась. Вот глупая! И чего добивается? Бывают же такие. Кстати, о прокладках. Я открыла свою сумочку, расстегнула тайный кармашек. Мой стратегический запас был на месте. Я посидела, подумала, потом посмотрела число на сотовом. Нет, не может быть. Я что-то путаю. Я ткнула курсором в уголок экрана. Нет, не путаю. День икс миновал пять дней назад... Я села на стул. В памяти всплыли и выстроились одна за другой все странности, случившиеся со мной на этой неделе. Как меня тошнило в рыбном, непонятный приступ удушья в доме у Георгия, и, наконец, это... Ой, нет... Этого не может быть... Точней, этого не должно было быть, я же всегда считаю дни, а мой женский организм работает как часы, и даже Георгий выучил мое расписание...

   В обеденный перерыв я поскакала в аптеку.

   - Дайте мне, пожалуйста, тест на беременность.

   Пожилая аптекарша посмотрела на меня поверх очков и вручила розовую коробочку. Вернувшись на рабочее место, я изучила инструкцию. Ох, оказывается, им надо пользоваться по утрам... Ждать до утра! Я ж не выдержу! Остаток дня я провела как на иголках. Больше всего я боялась, что Георгий позвонит и назначит встречу, но к моей немалой радости, он не позвонил. Первый раз за полгода я радовалась тому, что не увижу сегодня Тегаева!

   Утром я вскочила аж в пять и помчалась в ванную. Дрожащими руками я воткнула тест в баночку... Пока я ждала, раз семьсот перечитала инструкцию. Так... А теперь кладем тест на ровную поверхность... Я сидела на бортике ванной и сверлила глазами полосочку, от которой, казалось, сейчас зависело все мироздание. Наступила пауза, а потом... на тесте появилась вторая полоска, сначала бледная, но потом она начала розоветь, как утренняя заря, и через несколько секунд она уже просто полыхала пред моими глазами. Две! Две полоски! Поздравляем, мамочка!

   Теперь надо было как-то сообщить об этом Георгию, а, главное, пережить его реакцию. И было непонятно, как он отнесется к новости. Судя по опыту подруг, бой-френды далеко не всегда испытывали восторг по поводу перспективы стать отцом. Кое-кто устранялся, мол, ты рожаешь, ты и занимайся, а некоторые вообще линяли в неизвестном направлении. Становиться матерью-одиночкой очень не хотелось, но еще больше не хотелось разочаровываться в любимом мужчине, от которого посчастливилось забеременеть. Я с трудом дождалась семи. Дрожащими руками я взяла телефон и набрала номер Георгия. Он ответил после третьего гудка:

   - Да, мой золотой.

   - Георгий... Нам надо встретиться, - я не узнала своего голоса.

   - Что-то случилось? - он встревожился.

   - Нет, не случилось. Надо кое-что обсудить. Срочно...

   - Ну, хорошо. Я к девяти буду в "Триангле", там и поговорим.

   Когда я приехала, он уже был на месте. По моему лицу он понял, что разговор предстоит серьезный, провел меня в комнату отдыха и запер дверь на ключ.

   - Что случилось?

   - Гоша... - я не знала, как начать. - У меня задержка. И я купила тест... Две полоски.

   Георгий внимательно выслушал меня, а потом сказал:

   - Полина, я в этих ваших женских делах ничего не понимаю. Ты можешь сказать мне нормальными словами - что это значит?

   И тут я разревелась так, что перепугала Георгия. Сквозь слезы я пыталась сказать, что беременна, но вместо слов у меня получалось нечленораздельное "бе-бе-ме", так что Георгий слегка запаниковал, он бегал вокруг меня, не зная, что предпринять, потом догадался налить мне воды. Я сделала несколько глотков, это помогло. Я, наконец, собралась с силами и сообщила:

   - Я беременна!

ГЛАВА 12

- Фу, блин, - Георгий выдохнул и вытер испарину со лба. - Я уж думал, случилось что... Так, подожди... Ты беременна?!

   - Да!

   - И давно?

   Я пожала плечами.

   - Недели две...

   Георгий, видимо, прикидывал свое местонахождение две недели назад.

   - Помнишь, это были выходные, а в понедельник ты уехал в Германию...

   - Да, помню... - он заулыбался. - Мы с тобой в том комплексе развлекались... Я еще сказал - как-то уж очень сладко сегодня было... А это мы с тобой ребеночка заделали...

   Я подняла на него глаза.

   - Так ты не против?

   Он улыбнулся, приобнял меня, посадил на диван, а сам присел на корточки.

   - Как я могу быть против? Дитя зачать - святое дело, новая жизнь, человек родится.

   Он смотрел на меня, и в его взгляде была невиданная прежде мягкость. Я и не знала, что мужчины могут быть такими. А Георгий сгреб меня в охапку и осторожно прижал к себе, а сам положил голову мне на плечо. Мы посидели так с минуту, а потом он встал, прошелся по комнате и выпил два стакана воды. Видно, я здорово его напугала своей истерикой.

   - Так, - Георгий остановился передо мной. - Теперь я, как честный человек, должен на тебе жениться.

   У меня мгновенно просохли все слезы.

   - Ты делаешь мне предложение?

   - Пока еще нет, - он покопался в своем кейсе и подошел ко мне с красной бархатной коробочкой в руке. Он встал передо мной на одно колено, открыл коробочку и сказал:

   - А вот сейчас - делаю. Полина, я прошу тебя стать моей женой.

   От избытка нахлынувших чувств я кинулась ему на шею и опять заплакала. Георгий мягко отстранил меня:

   - Леди, плакать будете потом. А сейчас будьте любезны ответить мне: вы согласны?

   - Да, согласна! - я убрала с лица волосы.

   Георгий извлек кольцо из коробочки и надел мне на безымянный палец.

   - А сейчас вставайте, сударыня, надо ехать.

   - Куда?

   - Что значит "куда"? В ЗАГС.

   По дороге Георгий спросил, хочу ли я пышную церемонию и как вообще я вижу нашу свадьбу.

   - Честно говоря, я не хочу никакой церемонии. Это очень тяжело, а куда мне сейчас все эти "горько-сладко" выслушивать?

   - Ну, я, в принципе, с тобой согласен. Мне-то уже тем более это не интересно, молодежные развлекали эти.

   - А как быть с родственниками?

   - А у тебя их много?

   - Нет: сестра, мама, тетя с мужем, ну еще там пара троюродных братьев.

   - И у меня примерно так же. Для родственников можно просто собрать приватный обед. Перед фактом поставим. Твои не обидятся?

   - Не знаю, может, и обидятся. А твои?

   - Думаю, что нет. Они как-то со мной почти не общаются, думаю, моя личная жизнь их мало интересует. Ну, что делать будем?

   - Не знаю, Гош. Давай, сначала заявление подадим, а потом решим.

   В ЗАГСЕ нам назначили дату росписи аж через три месяца. Я расстроилась, работница загса уперлась и ни в какую не хотела поискать "окно". Но Георгий покрутился-покрутился, зашел к заведующей, а когда через три минуты вышел, поманил меня.

   - У тебя паспорт с собой?

   - Да, в сумочке.

   - Давай.

   Мы вошли к заведующей, она встала из-за стола, выдержала торжественную паузу и сказала:

   - Я иду вам навстречу, молодые люди, но минимум формальностей соблюсти придется. Долго мучить не буду, не переживайте. Дмитриева Полина Игоревна, вы согласны выйти замуж за Тегаева Георгия Ахсаровича?

   - Согласна.

   - Вступаете в брак без принуждения, добровольно?

   - Добровольно и без принуждения.

   Она кивнула.

   - Георгий Ахсарович, вы согласны взять в жены Дмитриеву Полину Игоревну?

   - Да.

   - Вступаете в брак добровольно, без принуждения?

   - Да.

   Ну, мужчины, конечно, отличаются красноречием.

   - Объявляю вас мужем и женой. Кольца-то у вас есть?

   - Есть, - Георгий достал из кармана вторую коробочку, и я надела ему кольцо.

   - Поздравляю! - объявила заведующая. - Счастья вам!

   - Спасибо! - хором откликнулись мы.

   - Через полчасика зайдите за свидетельством о браке. Жена будет брать фамилию мужа?

   Георгий повернулся ко мне:

   - Ты возьмешь мою фамилию?

   - Да.

   - Но это ведь осетинская фамилия.

   - Ну и что?

   - Ты на всю жизнь станешь Тегаевой. Мне, например, иногда эта фамилия доставляет неудобства.

   - А ты хотел бы, чтобы я взяла твою фамилию?

   - Да.

   - Ну и все. Беру.

   Георгий повернулся к заведующей:

   - Да, жена берет фамилию мужа. Мы подойдем попозже.

   Когда мы вышли на улицу, я спросила:

   - Георгий, а откуда у тебя кольца были?

   Он немного смутился и ответил:

   - Да, честно говоря, в выходные хотел сделать тебе предложение. Кольца вчера купил. Хотел сюрприз сделать. Но жизнь внесла свои коррективы. Ну, пойдем, отметим наше событие. Свадьба, как-никак. Да и новость нашу тоже отметить надо. Нас же теперь трое.

    Он отвез меня в кафе. Мы заказали "праздничный" завтрак, Георгий попросил официанта принести свечи. Мы позавтракали в этой уютной утренне-вечерней атмосфере. Я видела, что Георгий в некоторой растерянности, хотя и старается не подавать вида.

   - Ну, ты осознал, что ты отцом станешь? - не выдержала я.

   - Ты знаешь, у меня такое состояние сейчас... Подвешенное. Я понимаю, что будет ребенок, но как это будет - не представляю. У меня это первый раз.

   - Какое совпадение, у меня это тоже первый раз! И я тоже слабо себе представляю, как это будет.

   - Значит, будем учиться вместе.

   Георгий немного подумал и сказал:

   - Полина, я думаю, что тебе надо оставить работу. Тебе сейчас надо больше отдыхать.

   - Гош, а мне не хочется уходить. А то дома у меня совсем мозги набекрень съедут. Когда работаешь, это тебя дисциплинирует, подтягивает, не хочу превратиться в клушу.

   - Ну, смотри сама. Если вдруг передумаешь, то я "за".

   Я видела, что Георгий не имеет ничего против малыша, но хотелось услышать это от него, у нас же, женщин, орган любви - уши. Поэтому, не дождавшись от него самостоятельной подвижки, я спросила:

    - Гоша, ну ты скажи мне, ты рад?

   - А что, разве не видно? - удивился он.

   - Нет. Ты молчишь.

   Он наклонился ко мне поближе и сказал:

   - Я очень рад. Только не заставляй меня танцевать джигу-джигу.

   Я улыбнулась и погладила его по голове.

   - Мне кажется, ты немного озадачен.

   - Есть такое, - кивнул он. - Но это не потому, что я недоволен или не рад. Я просто не знаю, что я должен делать в этой ситуации. Я озадачен не твоей беременностью, а своим новым положением. Я же теперь не просто любовник, я теперь муж и отец.

ГЛАВА 13

На работе я весь день витала в облаках. Точней, в своем животе. Я все время прислушивалась к тому, что происходит внутри меня, а работа валилась у меня из рук. Мне очень хотелось хоть как-то почувствовать кроху, но он пока никак не давал о себе знать. Я, как полная дура, ходила по офису с блаженной улыбкой и отвечала на вопросы невпопад. Как же я рвалась домой, к Георгию! Я еле-еле дождалась конца рабочего дня и сорвалась быстрей на "нашу" улицу, где он обычно ждал меня.

   Вечером после ужина Георгий подошел ко мне сзади и, сунув руки мне под кофточку, стал тискать мою грудь, а потом вдруг сказал мне на ухо:

   - А ты и правда беременная. У тебя сисечки такие горячие... И, по-моему, они больше стали.

   Я в шутку шлепнула его по руке:

   - Гошка! О чем ты думаешь? Одни сиськи на уме!

   Он засмеялся, чмокнул меня в щечку и пошел мыть посуду, но потом вернулся и объявил:

   - Но с сегодняшнего дня ты у меня живешь!

   Ну, наконец-то!

   Мне, конечно, хотелось, чтобы весь мир знал о моем счастье. Мне хотелось распахнуть окно в приемной и на всю улицу заорать: "Люди!!! Я вышла замуж!!! У меня будет ребенок!!!" Мне хотелось похвастаться перед сотрудниками, но Георгий опять просил меня никому ничего не говорить. На мои настойчивые просьбы пояснить, что происходит, он пообещал рассказать попозже, но мы закрутились, и я сама забыла про этот разговор. А потом как-то случайно я услышала, как одна из сотрудниц, которая собиралась в декрет, жаловалась другой, как ее достали с идиотскими вопросами, я подумала, что, наверное, и хорошо, что никто не знает обо мне.

ГЛАВА 14

Когда моему пузику исполнилось пять недель, я пошла сдаваться в женскую консультацию. Врач выписала направление на УЗИ. Когда я сказала об этом Георгию, он вызвался пойти со мной вместе, а я была очень даже "за". Узистка была моя ровесница, может, чуть постарше. Когда мы вдвоем прошли в кабинет, она сразу указала Георгию на стул рядом с кушеткой:

   - Молодой человек, сюда, пожалуйста.

   Гель неприятно холодил живот, я морщилась, но терпела.

   - Показывать там сейчас особо нечего, пока еще мало что видно, - пояснила узистка, - но общее представление будете иметь.

   Неудобней всех было мне. Я изо всех сил вытягивала голову и косила глаза, чтобы хоть что-то увидеть. А вот Георгию, наоборот, все было видно очень и очень хорошо, и я, чтобы понять его реакцию, стала смотреть на него. Надо сказать, что занятие оказалось довольно увлекательным. Сначала Георгий ничего не понимал. Потом я увидела, как его глаза стали круглыми, а челюсть слегка отвисла.

   - Вот голова, вот тельце, - поясняла врач, - ручки-ножки еще плохо видно. Рост два с половиной миллиметра.

   - Гоша! - взмолилась я. - Что там хоть?

   - Да... Так... - неуверенно ответил Георгий. - Червячок какой-то...

   Узистка немного повернула монитор в мою сторону. Она нажала какую-то клавишу и на экране появилась мерцающая красная точка.

   - А это что? - спросила я.

   - А это - сердце. Уже бьется, - она прибавила громкость и кабинет наполнил часто пульсирующий звук.

   - Это сердце? - переспросил шокированный Георгий.

   - Да, сердечко бьется. Человечек там у вас живой.

   - Сердце? - опять переспросил Георгий. - Там же рост два миллиметра.

   - А что вы хотите? Чудо жизни, - с улыбкой ответила врач. - Все у вас в порядке. Тонуса я не вижу, размеры соответствуют сроку беременности, никаких отклонений и угроз нет. Я вам фотографию дам на память.

   Едва мы вышли из кабинета, как Георгий прижал меня к себе. Он был потрясен. Я услышала, как он пару раз шмыгнул носом.

   - Гош, ну что ты, - стала я его успокаивать, но внутри вся сияла от того, что мой мужчина вот так эмоционально отреагировал на нашего малыша.

   - Я не знал, что это так... Я никогда не думал об этом. Я вообще беременных боялся. А, оказывается, вам такая возможность дана - носить в себе новую жизнь! Это же... - он не мог подобрать слов.

   Дома я достала водочки и налила Георгию сто грамм. Он благодарно посмотрел на меня и одним махом опрокинул стопку.

   - Молодец ты, понимаешь, - оценил он мою заботу, нашел на столе фотографию с УЗИ и стал рассматривать. Я присоединилась к нему.

   - Обалдеть, - наконец, сказал мой муж, - два миллиметра, и уже бьется сердце.

   - Как ты думаешь, мальчик или девочка?

   - Мальчик, - уверенно сказал Георгий.

   - Почему?

   - А вон, торчит чего-то, - ткнул он пальцем в фотографию.

   Я расхохоталась.

   - Гоша, да у него еще и ручек-то толком нет, а ты уже торчалку разглядел.

   Георгий слегка покраснел, глаза у него заблестели.

   - Ну и что? Для мужика это важней, чем руки! Руки потом вырастут! Нет, если будет девочка, я тоже ничего не имею против. Но мне почему-то кажется, что это мальчик.

   - Ладно, - согласилась я. - Мальчик, так мальчик.

ГЛАВА 15

С этого дня наша жизнь превратилась в сплошное счастливое ожидание. Георгий стал гораздо чаще звонить мне, и спрашивал уже не "как ты себя чувствуешь", а "как вы себя чувствуете" и вообще в его сознании наша семья уже состояла из трех человек. Когда он возвращался домой, то первым делом целовал меня, а вторым - гладил мой еще совсем плоский живот и здоровался с малышом. Я продолжала ходить на работу. В офисе по-прежнему никто ничего не знал, кольцо я сняла, начитавшись в интернете всяких ужасов по поводу отеков, а моя фигура все еще сохраняла девственные формы. В июле установилась страшная жара, и даже мне с моими восемью неделями было нелегко. Мне частенько не хватало воздуха и все время хотелось пить. Я ставила кондиционер на минимально безопасную температуру, так что приходилось набрасывать на плечи жакетик. Добавляло положительных эмоций то обстоятельство, что Георгий после того, как узнал беременности, стал гораздо чаще появляться в офисе, иногда он, проезжая мимо, просто забегал, чтобы посмотреть на меня и перекинуться парой фраз. Хорошо, что Суханов почти на весь июль свалил в отпуск, и у меня было гораздо меньше работы. Но все когда-нибудь кончается, закончился и отпуск у Суханова. В первый рабочий день он появился в офисе в довольно боевом настроении, а это предвещало кучу работы для меня. Не успел он войти в кабинет, как следом за ним в приемную вошел Георгий.

   - Полина Игоревна, а что это у вас тут холод такой? - спросил Александр.

   Я хотела ответить, что очень душно, но тут в голове у меня все поплыло, и я сама не поняла, как оказалась на полу. Я помнила только, что Георгий нес меня на руках по коридору, который никак не хотел заканчиваться, потом ощутила спиной прохладную поверхность дивана. Сосредоточиться никак не удавалось, и я все время проваливалась в какую-то безмолвную бездну. Наконец, в голове прояснилось. Я смогла открыть глаза и увидела перед собой женщину в медицинской форме. Георгий стоял рядом с диваном на коленях и держал меня за руку.

   - Она беременна, - сказал он врачу.

   - Вы муж?

   - Да.

   - Все посторонние, выйдите, пожалуйста, - громко сказала врач.

   О, да тут еще и посторонние есть... Наверное, пол-офиса сбежалось посмотреть на мой обморок. Я, насколько смогла, глянула по сторонам и увидела Александра и двух девчонок из бухгалтерии. Ну, теперь весь офис будет знать, что я беременная, и, главное, от кого! Весело. "Посторонние" вышли, со мной остались только врач, медсестра и Георгий.

   - Срок какой у девушки? - спросила врач.

   Георгий повернулся ко мне:

   - Какой срок? - он не понял, о чем спрашивает врач.

   - Восемь недель, - ответила я.

   - В консультации наблюдаетесь?

   - Да, встала на учет.

   - Сходите к терапевту, скажите, что бывают обмороки. Пусть больничный даст, чтобы вы могли дома посидеть. Не надо вам сейчас на работу ходить. Дома, если что, полежать можно в любой момент.

   - А от чего это так? - спросил Георгий.

   Врач пожала плечами.

   - Беременность, молодой человек. Вы думаете, легко ребенка-то выносить? А в первой половине часто давление падает без предупреждения. У нее сейчас девяносто на шестьдесят, значит, было еще меньше. Нужна спокойная тихая обстановка, полежать, о ребеночке подумать, без нервов. Это одно. А другое - срок еще у вас маленький, вы еще не поняли, что беременны. Вы посмотрите, какой у вас тугой пояс у юбки, у меня два пальца еле пролезают. Ни в коем случае нельзя стягивать живот, от этого и обморок мог быть. Кровообращение нарушается. Только свободная одежда, никаких поясков, ремней, резинок. Тем более что сейчас такая жара стоит.

   - Да я думала, срок еще маленький...

   - У беременности маленьких сроков не бывает, она либо есть, либо ее нет. А если есть - надо выполнять все требования, с первого дня. Да и восемь недель это почти два месяца. Не так уж это и мало.

   Врач еще раз померила мне давление и поднялась с дивана.

   - Мы поехали, здоровья вам, берегите себя. Старайтесь не напрягаться и как можно больше отдыхать. А вы, молодой человек, - повернулась она к Георгию, - супругу свою должны беречь, как хрустальную вазу.

   Георгий проводил медиков и вернулся ко мне.

   - Слышала? У тебя есть свободная одежда?

   - Нет. Я же никогда не была беременной.

   - Значит, надо купить. Сегодня же поедем вечерком и все купим. Где это продают?

   - Магазины есть специальные.

   - Ты пока узнай, где они находятся, чтобы не искать. А сейчас я тебя домой отвезу, тебе полежать надо. Где твои вещи?

   - Там, на рабочем месте.

   Георгий помог мне сесть и ушел, а через минуту в комнату вошел Александр. Он некоторое время молча смотрел на меня, а потом сказал:

   - Ну что, Полина Игоревна, вас можно поздравить?

   - Да, - ответила я, и подумала, что в его голосе нет радости.

   - И что же, свадьбу играть будете?

   - Да мы уже женаты.

   - И давно?

   - Как только узнали, что малыш будет...

   Александр помолчал.

   - Простите, может, я не то что-то спрошу... Мне казалось, что вы ко мне имеете интерес.

   Я слегка смутилась.

   - Вы же не подавали мне никакой надежды... А если женщина видит, что не интересует мужчину, она начинает искать другого, которому будет интересна. А потом... вы же с Маргаритой...

   - Маргарита - моя двоюродная сестра.

   Ничего себе... Вот это новость.

   - А я-то откуда это могла знать? Со стороны ваши отношения воспринимались не как родственные.

   Александр вздохнул.

   - Я маху дал... Честно говоря, подумал, что торопиться некуда. А вы быстро сориентировались... Ну что ж, Полина Игоревна, всех вам благ. Георгий хороший человек, он будет достойным мужем и отцом.

   И он быстро вышел из комнаты.

   Скоро вернулся Георгий. Он помог мне встать и под руку повел к двери.

   - Выйдем вместе, не по одному? - спросила я.

   - Весь офис гудит. Гошка Тегаев женился, жена беременная, - немного нервно усмехнулся он. - Теперь уже нет смысла скрывать наши отношения.

   В коридоре, и, правда, царило необычное оживление и было слишком много народа, особенно женщин. Новость, похоже, произвела фурор. Нас разглядывали в упор и на лицах многих женщин я видела выражение досады. Кажется, теперь понятно, почему Георгий скрывал наши отношения. Вот уж точно - достаточно людей, которые за нас не порадуются.

   - Куда тебя отвезти - на квартиру или в деревню? - спросил Георгий.

   - Гош, давай сейчас на квартиру, а то тебе долго добираться до меня будет, а потом обратно в город в магазин.

   Он кивнул.

   Попав домой, я сразу переоделась в халатик и почувствовала себя намного легче. Действительно, пора забыть о приталенных платьях и так любимых мною поясах. Георгий никак не хотел уходить, видно, боялся оставить меня одну. Я едва выпроводила его за дверь.

   - Если что - сразу звони мне, - довольно сурово сказал он.

   - Конечно, если что - сразу позвоню. Давай, - я чмокнула его в небритую щеку. - И не забудь - ты обещал вечером со мной за одеждой!

   Честно говоря, я еле-еле дождалась вечера. Мне так хотелось побыстрее поехать в магазин, чтобы выбрать себе "пузатенький" наряд, и обязательно вместе с Георгием, с мужем, чтобы все видели. Вот бзики-то беременные начались. Ожидание несколько скрашивали звонки от Георгия. Он позвонил мне три раза, беспокоясь о моем самочувствии. Наконец, в половине шестого он позвонил в дверь.

   - Ну, ты как? - с неподдельной тревогой спросил он.

   - Гош, ну не надо так переживать. Я же не при смерти, я всего лишь беременна. Замечательно себя чувствую. Иди, поешь, и поедем.

   Через час мы были в магазине. Георгий довольно решительно переступил его порог, но, едва он окинул взглядом витрины, как весь его боевой настрой улетучился, и он в растерянности завертел головой по сторонам.

   - Вам помочь? - спросила продавец, миленькая девушка воробьиного росточка.

   - Девушка, подберите, пожалуйста, нам, то есть моей супруге, мне не надо, что-нибудь симпатичное, - сказал Георгий. - Чаевые будут.

   Продавец окинула его смешливым взглядом.

   - Я уж догадалась, что вам подбирать ничего не надо, - ответила она и повернулась ко мне:

   - Что хотите - платье, сарафан, брюки, блузки?

   - Я не знаю, что понравится, - ответила я.

   - Муж пусть тут посидит пока, а вы проходите.

   Георгий послушно сел на диванчик и погрузился в чтение каких-то журналов. А я занялась увлекательнейшим делом - выбором одежды. У меня разбегались глаза - все было такое женственное, такое миленькое... Хотелось все.

   - Ну, вы откладывайте пока, а потом уже с мужем решите, что будете брать, - посоветовала продавец, видя мои муки. - Примерьте вот это платье, я думаю, что оно будет вам к лицу.

   Платье было великолепно. Простенькое, из тонкого трикотажа, в стиле ампир, перехваченное под грудью атласной ленточкой с бантиком... И мягкая струящаяся ткань на удивление подчеркнула живот, которого, как я считала, у меня пока еще не было. Да и грудь в нем казалась размера на полтора больше, чем на самом деле. Я решила показать платье мужу и вышла из примерочной.

   - Гоша, посмотри, как?

   Он отложил журнал, подошел ко мне, расправил какую-то складку на платье, отступил на шаг, а потом произнес с искренним удивлением:

   - Полина, да у тебя уже живот видно!

   - Тебе нравится?

   - Да. Вот теперь видно, что беременная женщина. Давай, еще что-нибудь там подбери. И бери все, что понравилось.

   Из магазина мы вышли с охапкой пакетов, а я была в том самом трикотажном платье, в которое просто влюбилась. Георгий, гордый моей беременностью, с большим удовольствием разместил покупки в багажнике, а потом помог мне сесть в машину.

   - Ну вот, другое дело, - сказал он. - Вот сейчас я чувствую себя отцом семейства. Моя жена с животиком! - и он ласково обнял меня. - Полин, я хотел спросить - может, ты уволишься с работы? Ну чего ты там будешь нервы себе мотать? Тебе сейчас покой нужен. Жить будем в деревне, тебе с малышом там хорошо будет, воздух свежий.

   - Гош, я подумаю, хорошо?

   - Ладно, подумай.

   Как только мы вернулись домой, он попросил меня перемерить всю купленную одежду. Он весь был в восторге, его глаза просто светились счастьем, под конец показа мод он не выдержал, сгреб меня в охапку и крепко прижал к себе.

   - Знаешь, о чем я сейчас думаю? - спросил он. - О том, что беременность - это высшее воплощение любви. Представь себе - внутри тебя другой человек и ты защищаешь его собой во всех смыслах. Вот мне сейчас хочется тебя запихать внутрь себя, чтобы ты была там, чувствовать тебя всем телом, защищать всем телом, каждой клеточкой.

   - Гош, ты такой молодец у меня... Спасибо тебе за все.

   Я благодарно поцеловала его.

ГЛАВА 16

Утром мы приехали на работу вместе. Скрывать что-либо уже не было смысла, потому что наши отношения уже были известны всем, да и живот не спрячешь, тем более в таких платьях. Георгий держал меня под руку, а я гордо вышагивала рядом с ним, выставив вперед микроскопическое пузико. Георгий решил проводить меня в приемную и на полпути мы встретили Суханова. Мужчины пожали друг другу руки, и в действиях Александра я заметила какую-то сдержанность по отношению к Георгию. Еще не хватало, чтобы они из-за меня поссорились. Я стояла рядом с Георгием, не слушая, о чем они говорят, и мой взгляд блуждал по стенам и дверям, как вдруг...

   Я не сразу поняла, кто же это смотрит на меня так. О, Боже мой! Это Маргарита. Дверь в ее кабинет была открыта, она сидела за столом и просто испепеляла меня взглядом. Я хотела сказать Георгию, что надо уходить, но в этот момент Маргарита сорвалась со своего места и с диким рыком кинулась ко мне, и в ее руке что-то сверкнуло. Я вскрикнула и спряталась лицом в спину Георгию.

   Дальше все происходило стремительно. Георгий успел оттолкнуть меня и закрыл собой. Маргарита по инерции врезалась в него так, что они оба упали. Что-то небольшое отлетело от них и, со звоном ударившись о стену, упало на пол. Не переставая дико кричать, женщина, сидя верхом на Георгии, одной рукой держала моего мужа за горло, а второй с остервенением наносила ему удары в грудь, а Георгий пытался спихнуть ее с себя и хоть как-то защититься. Александр с выбежавшими на шум сотрудниками пытались оттащить ее, но она сопротивлялась так, что несколько мужчин не могли с ней совладать. Наконец, кто-то из мужчин ударил ее в челюсть, и она свалилась на пол. Когда Маргариту оттаскивали в сторону, из ее руки что-то вывалилось. Александр поднял этот предмет. Канцелярский нож. Лезвие было выдвинуто на всю длину, возможно, именно это и спасло Георгия от серьезной травмы или даже гибели - хрупкое лезвие сломалось от первого же удара, и в рукоятке остался малюсенький кончик. Георгию помогли сесть, он был в шоке. Кто-то по сотовому вызвал "скорую" и полицию. В голове у меня шумело, на ватных ногах я подошла к мужу. На пиджаке на левом клапане кармана был порез. Я расстегнула пиджак и заглянула под рубашку. Нет, он не ранен. Даже царапины нет. Георгий, все еще тяжело дыша, обнял меня.

   - Господи, Гоша...

   - Ничего, все нормально, - он вымученно улыбнулся. - Испугалась?

   Да нет, блин, обрадовалась! Иногда этих мужиков прибить хочется. Одним ударом и всех сразу. Георгий встал. Судя по месту, куда пришелся удар, Маргарита метила мне в живот. Мы прошли в комнату отдыха.

   - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - спросила я. - Это поэтому ты конспирировался, чтобы в офисе никто не узнал?

   - Да, - после небольшой паузы сказал Георгий. - Маргарита - двоюродная сестра Суханова. Он ее взял на работу, женщина одинокая, не сложилось у нее с личной жизнью. В общем, влюбилась она в меня, года четыре назад это было. Может, у нее какие-то бзики начались от одиночества... Она решила, что я должен на ней жениться. Был период, она мне прохода не давала, сцены устраивала. Если видела, что я с какой-то женщиной поулыбался, поговорил - все: а чего ты с ней, а что у тебя с ней, крики, слезы, истерики...

   - А у тебя с ней что-то было?

   - В том-то и дело, что ничего не было. Я с ней, как со всеми. Ну, поговорил, ну, улыбнулся... Потом я уехал в США, Александр говорил, что она тут всем рассказывала, что когда я вернусь, мы поженимся, что я звоню ей каждый день, письма шлю... Я думал, что она забудет меня за это время, может, найдет себе кого. А нет, не успел вернуться - все сначала началось. Ты меня бросил, ты уехал, ничего не сказал, ты обо мне не подумал... Угрожать мне начала - если ты с кем-то что-то, я и ее убью, и тебя убью, делить тебя ни с кем не буду. Я не думал, что до такого дойдет. У нее же совсем крыша поехала.

   Тут в комнату вошел Александр.

   - Ребят, приношу свои извинения... Извините, неудобно перед вами страшно. Вы как?

   - Ничего, нормально, - ответил Георгий.

   Александр посмотрел на порез на пиджаке.

   - Хорошо, что карман тут... Несколько слоев материала, не смогла пробить. И лезвие обломилось. Повезло.

   - Сумасшедшая женщина, - отозвался Георгий. - А если бы Полина одна была? Я тебе когда еще говорил, что Марагариту надо врачу показать?

   - Гош, как я ее покажу? У нас лечение добровольное, сама она не поедет. Я сколько с ней говорил на эту тему...

   - Она ж убить Полину могла, и меня могла убить. Она где сейчас?

   - Увезли ее, по ходу, в желтый дом. Там полиция приехала - заявление будешь писать?

   - Да, буду, - мрачно отозвался Георгий. - Извини, Саша, я все понимаю, родственница, но она могла убить Полину или меня.

   Он поднялся с дивана, но тут же со стонами схватился за сердце.

   - Гоша!!! - заорала я, кидаясь к нему.

   Он выставил вперед руку.

   - Тс-с, тс-с, тихо, тихо, - он осторожно снял пиджак и расстегнул рубашку. У него на груди было несколько вспухших красных пятен, штук десять, в центре которых были подкожные кровоподтеки.

   - Фига се, - присвистнул Александр. - Это она ручкой. Ребра целы?

   - Ай, не знаю, - Георгий морщился от боли. - А могла ведь отвертку взять. В сердце ведь метила. "Скорая" уже уехала?

   - Да. Что, вызвать еще?

   - Ладно, не надо. Ментов позови сюда.

   Часа на два работа офиса была парализована. Полиция опрашивала свидетелей, меня, Георгия, фотографировала место преступления, тот самый нож, синяки и ссадины у Георгия на груди и на шее. Пиджак его забрали как вещдок. Что меня тронуло - наши женщины принялись ухаживать за мной, держали за ручку, успокаивали, приносили попить. Не подошла ко мне только Людочка. Из коридора она с неприязнью посмотрела на меня и удалилась.

   Наконец, полиция уехала, народ более-менее успокоился. Георгий вызвал водителя - он был в таком состоянии, что сам не мог сесть за руль. Нас отвезли домой и, едва переступив порог, Георгий лег на диван. Я подсела к нему, и он сразу потянул меня к себе, и я легла рядом.

   - Гоша... - я погладила его по голове. - Бедный...

   Он вздохнул и положил руку мне на живот.

   - Как малыш? - Георгий едва мог говорить.

   - С ним все хорошо, - успокоила я мужа. - Он даже не испугался.

   - Она могла вас убить... - сказал он после паузы.

   - Это ты спас нас. Если бы не оттолкнул меня... Ты закрыл нас собой.

   - Я умру за вас без раздумий. Только бы с вами все было в порядке.

   - Я только не могу понять - ты же сильный мужчина, как ты не смог ее стряхнуть с себя?

   - Когда ты закричала, я подумал, что она тебя ударила, и на меня ступор напал. Такая слабость навалилась, сил не было сопротивляться. Я очень боялся, что с тобой что-то плохое случилось. Знаешь, как говорят - парализовал страх. Вот я теперь знаю, что это такое. Ты-то сама как?

   - Испугалась страшно. Я боялась, что она тебя убьет.

   Георгий помолчал, подумал.

   - С одной стороны ее жалко даже. Явно же нездоровый человек. Если бы семья у нее была, может, и не дошло бы до такого. Но с другой стороны - она же опасна для общества. Мне даже страшно представить себе, что произошло бы, если бы меня там не было рядом. Это же... - он замолчал.

   - Я завтра подам на расчет. Ты прав. Не надо мне работать.

   - Ну, наконец-то! Я тебя отвезу, а то мало ли, кому еще что в голову взбредет.

   Он хотел повернуться, но едва не закричал от боли. Я подскочила на месте:

   - Гоша!

   - Ничего, ничего...

   Он ворочался на диване, ища оптимальную безболезненную позу.

   - Надо так натыкать... - Георгий наконец-то устроился поудобнее. - Как болит, а...

   - Сейчас, у меня обезболивающее было, - я покопалась в своей сумочке, нашла таблетку и дала ему. - Это должно помочь.

   Георгий выпил обезболивающее, и минут через двадцать заснул. Я посидела рядом, потом прилегла к нему под бок и тоже заснула.

   Утром я открыла глаза с чувством охватывающего меня холодного страха. Мне приснилось, что Георгий умер. Моя явь, все ужасы прошедшего дня плавно переместились в мой сон, и мне приснилось, что я просыпаюсь от того, что Георгий лежит рядом со мной, холодный и неподвижный, и я прекрасно помнила, как я рыдала во сне. Я резко подняла голову. Нет, Георгий живой, теплый, мирно дышащий, тут, рядышком... Живой... Бедный мой муж... Я посмотрела на часы. Шесть утра. Вот это мы проспали! Почти четырнадцать часов. Вот что значит стресс. Я соскользнула с дивана, прошмыгнула в ванную и встала под душ. Струйки воды приятно стучали по спине. Хорошо! Люблю, любима, жду ребенка... С мужем все в порядке... А ведь не всем такое счастье дается... Я опять вспомнила Маргариту. Да, Георгий, конечно, прав, ее можно понять, но это не говорит о том, что ее не надо изолировать от общества. Я посмотрела на свой живот.

   - Привет, малыш! - поздоровалась я. Вот он, тут, в пока еще маленьком, только-только начинающем округляться животике...

   - Ты, наверное, тоже перепугался вчера... Но у нас все в порядке. Папочка наш жив. Немножко приболел, но скоро поправится... Мы тебя очень-очень ждем.

   Я погладила животик мыльной рукой. Почему-то я была уверена, что смысл всего сказанного дошел до малыша. Мне очень хотелось, чтобы это так и было.

   Выйдя из душа в прекрасном настроении, я взяла с собой чайник, вазочку с печенюшками и отправилась на второй этаж, чтобы не разбудить Георгия. Там я устроилась на балконе с книжечкой и чашечкой ароматного зеленого чая. В яблонях пели птицы, где-то далеко прошумела электричка. От утренней росы исходила прохлада, как от речки... Вот оно, счастье!

   Георгий проснулся в восемь. Он пришел ко мне на балкон по-джентельменски: в трусах, в рубашке и со своей чашкой.

   - Вот ты где... А я просыпаюсь - тебя нет. Елки, думаю, без меня, что ли, уехала. А главное, чайник зачем-то с собой прихватила. Ну, думаю, совсем женщину на почве беременности переклинило. А потом слышу - печенюшки хрустят... Ага, думаю, вот, где мышка засела! - он поцеловал меня.

   Я налила ему чаю.

   - Ты как? - спросила я.

   Он отвернул полочку рубашки. На груди у него был приличный отек, расцвеченный сине-багровыми разводами.

   - Бедненький... Болит?

   - Да ночь поспал, благодаря таблетке твоей. Но за руль не сяду, водителю позвонил. Мне сегодня надо на судебно-медицинскую экспертизу ехать.

   - А мне в офис.

   - Значит, сначала в офис заедем, а потом на экспертизу.

   - А я тебя там ждать буду?

   - А ты не хочешь?

   - Честно говоря, нет. Вдруг там душно? Опять в обморок свалюсь.

   - Тогда завезем тебя в квартиру, а на обратном пути я тебя захвачу. Ну-ка, дай мне печенек-то...

   После офиса меня завезли на квартиру, где я, пока ждала мужа, протерла пыль, пропылесосила, собрала два пакета своих вещей, чтобы увезти их к Григорию домой, попила чаю, посидела в интернете... Что-то Георгия слишком долго нет. Я, чтобы скоротать время, опять полезла в интернет, но спустя еще час стала переживать. Попробовала позвонить - телефон не доступен. Это еще больше взвинтило меня. Мне рисовались страшные картины, что Маргарита сбежала из психушки, напала на Георгия и в этот самый момент, когда я тут сижу и ничего не знаю, медленно убивает его калькулятором. Или степлером. Я километрила по квартире, в сотый раз переставляла чашки в шкафу, в тысячный раз смотрела за окно, и с каждой минутой все сильнее и сильнее нервничала. И, когда мои нервы были уже на пределе, раздался телефонный звонок, от которого я вздрогнула так, словно меня ударили. Хватая телефон, я была уверена, что звонят из полиции сообщить, что обнаружено тело моего мужа. Но это был Георгий.

   - Полина, через три минуты будь готова, - сказал он. Я с облегчением выдохнула: нет, Маргарите не удалось сбежать из психушки. Но вот если я так буду себя накручивать, то скоро поселюсь с ней в одной палате. Будем по ночам душить друг друга.

   У меня было много вопросов к мужу, но он сам стал рассказывать, почему так задержался. Эксперт заподозрил перелом грудной кости и отправил его на рентген. Снимок показал трещину. С этим снимком пришлось вернуться обратно на экспертизу и заключение уже написали с учетом этой травмы.

   - Представляешь, дали больничный на десять дней. Я на больничном никогда не был, даже не представляю, что мне с ним делать. Что на больничном делают?

   - Отдыхают, Гоша. Это хорошо, что у тебя больничный, хоть побольше дома побудешь. Да и полежать тебе надо с такими травмами.

ГЛАВА 17

Несмотря на то, что травмы Георгия были довольно болезненны, и временами ему даже было больно дышать, он, непривыкший к пассивному образу жизни, маялся от безделья и все время порывался что-то делать. Чтобы он не навредил себе еще больше, на третий день так называемого "больничного" я предложила ему наконец-то сделать то, что надо было сделать еще с полгода назад - познакомиться с моей семьей и заодно решить вопрос с приватным типа свадебным обедом. Чтобы наш визит не был совсем неожиданным, я для начала позвонила сестре. Наташка взяла трубку и вроде даже обрадовалась:

   - Полина, где тебя носит, непутевую?

   - Работала, - уклончиво ответила я. - Я хочу приехать завтра вечерком, а то давно не виделись. Дома будете?

   - Будем, канеш! Тока маман не в настроении, - на последних словах она понизила голос.

   - А что случилось?

   - Серега свалил уже месяц как.

   Ах, понятно. Серега - это гражданский муж мамы. Ну, мама кому хошь мозги вынесет. Как это Серега продержался у них почти четыре года. У мамы теперь депрессия и все плохо. Я понадеялась, что мои новости развеселят ее, тем более, что она давно поговаривала о внуках, стоило мне закончить школу, так нет-нет, да она заводила песнь несостоявшейся бабушки: "Вот вышла бы ты замуж, родила бы мне внучка..." Ну что ж, обрадую.

   На следующий день водитель отвез нас к моей маме. Готовились мы к встрече тщательно. Я надела кольцо, испекла тортик, Георгий по пути лично купил букеты для мамы и сестры. В шесть мы были у них.

   Дверь открыла Наташка.

   - Ой, привет, - мы поцеловались, и тут сестрица масляными глазками начала стрелять в сторону Георгия.

   - Здра-австуйте, - пропела она, принимая от него букет. - Какие цветы красивые-е... Наташа, - кокетливо представилась она и протянула ему руку. Я думала, что он по своему обыкновению поцелует ей ручку, но Георгий обошелся рукопожатием. Видно, он тоже заметил блеск в глазах моей сестренки.

   - Ма-ам, - протянула Наташка в глубь квартиры, - Полька с парнем приехала!

   Мама моя любила разыгрывать из себя обиженную девочку, все ее фокусы я знала наизусть. Она поэтому и не вышла нам навстречу - сидела, дула губки в комнате, ждала, когда я подойду к ней, начну спрашивать, в чем дело, а она мне со слезинкой в голосе поведает о своей тяжелой судьбинушке. Однако новость, что я приехала с парнем, вынудила ее оставить свои игры и выскочить в коридор.

   - Добрый день, - Георгий протянул ей букет.

   Мама, замерев, смотрела на него, как на заморское чудовище, так что букет пришлось принять Наташке.

   - Мам! - она толкнула родительницу под бок.

   - Добрый день, - наконец, ответила мама напряженным голосом. - Полина, можно тебя на минуточку?

   И она, вцепившись мне в руку, утащила меня в комнату.

   - Ты где его нашла? - зашипела она мне в ухо, как только за нами закрылась дверь. - Ты спятила? Он же грузин!

   - Мама, он не грузин! У него мама русская, а папа из Осетии.

   - Из Осетии! Еще лучше! Ты... ты с ума совсем сошла! Они же людей взрывают! Да у него, наверное, уже целый гарем из таких дур, как ты! Какая ты по счету любимая жена?

   - Мама, перестань! - я уже едва сдерживала слезы.

   - Да ты посмотри на него!

   - Что мне на него смотреть? Я его каждый день вижу! Его зовут Георгий, мы любим друг друга! И он не парень мне, он мне муж, законный муж, мама! - я сунула ей под нос руку с кольцом. - И у нас, мама, будет ребенок! Нравится тебе это или нет! - кричала я в голос.

   Мама опять схватила меня за руку.

   - Я - мать, я плохого не посоветую. Уходи от него, уходи немедленно, пока он тебя не зарезал!

   - А ну тебя! - я вырвалась из ее рук и быстро вышла в коридор. - Гоша, поехали от сюда! - слезы у меня лились ручьями.

   - Попомнишь еще меня! - кричала мне вслед мама. - Еще вернешься ко мне! На порог не пущу!

   На улице я разрыдалась, и Георгий был вынужден успокаивать меня. Он заботливо вытирал мне слезы, потом принес из машины бутылку с водой и стаканчик, дал мне попить.

   - Ну, все? - спросил он, когда я чуть подуспокоилась. - Поехали?

   Я кивнула.

   В машине я села поближе к мужу, насколько позволяли ремни безопасности, и прильнула к его плечу. Он обнял меня, и тихонько поглаживал по голове, а дома спросил:

   - Ну как, ты еще не отказалась от идеи приватного обеда?

   Этот вопрос причинил мне душевную боль, я старалась для своих людей, хотела поделиться радостью, а получила такую дозу негатива, что настроение испорчено на пару дней точно.

   - Для кого собирать? Чтобы мне там сидели с унылыми лицами и гадости говорили?

   - А я, что, правда, на грузина похож? - спросил Георгий.

   - Ты все слышал?

   - Вы так кричали, что глухой бы услышал.

   - Честно говоря, я не знаю, чем грузин внешне отличается от осетина. Думаю, что для нее все кавказцы грузины. Она просто других слов не знает.

   Георгий больше ничего не стал спрашивать, походил туда-сюда, повздыхал, выпил бокальчик вина, а потом сказал:

   - Я тебе говорил, что моя фамилия доставляет мне неудобства. Да и лицо тоже.

   - У тебя такое не первый раз?

   Он кивнул.

   - Кем только не называли. И как только не называли.

   - Обидно, наверное?

   - Да не сказал бы. Я просто пропускаю все мимо ушей. Но сегодня за тебя реально обидно было. Хотя у меня самого мама такая же. Любит на пустом месте из лучших побуждений скандал устроить. Не расстраивайся. Женщина в возрасте, жизнь не сложилась, себя жалко, а тут ты со своим счастьем. Подожди еще, внук родится, рада будет, - он наклонился ко мне и заглянул в глаза.

   Я пожала плечами и вздохнула.

   - Ну, успокоилась?

   - Вроде да.

   - Пойдем, погуляем по саду. Там хорошо сейчас.

   Он взял меня под руку, и мы прошли вглубь сада, где у сухого ручья стояла плетеная беседка, увитая розами.

   - Садись, - Георгий провел меня в беседку. - Сейчас чайку попьем, и все пройдет, все твои горести.

   - Гош, спасибо тебе, - я опять захлюпала носом.

   - Так, плакать не надо. Перестань. Я с тобой, а это значит, что все хорошо!

ГЛАВА 18

На следующий день Георгий все же выпросился съездить в свой офис, проверить, как идут дела. Ну что поделаешь, пришлось отпустить. Я, пользуясь одиночеством, закинула в стирку белье, помыла полы на кухне и решила посмотреть какой-нибудь фильм. Диски Георгий хранил в большой длинной тумбочке, которая больше была похожа на очень низкий комод с обилием ящиков. Заглянув в один, я поняла, что диски не рассортированы по жанрам, и решила исправить это, потому что частенько Георгий сам не мог отыскать нужный диск в своей видеотеке и всегда нервничал по этому поводу. И я стала раскладывать все это богатство. Комедии, драмы, боевики, триллеры, ужастики, семейное видео, съемки с охоты... На это занятие ушло часа три. Наконец, остался самый последний ящик. Я стала вытаскивать из него диски и внезапно обнаружила, что под дисками лежит фотоальбом. Судя по его состоянию, ему было много лет, и его давно никто не трогал. У меня несколько тревожно забилось сердце. Я немного помедлила, размышляя, стоит ли открывать его, но потом любопытство взяло вверх, и я все-таки открыла обложку.

   Фотографии были сделаны давно и уже немного потеряли в цвете. На всех снимках присутствовали люди, в основном молодежь лет по двадцать пять. Я долго рассматривала лица, прежде чем узнала в одном из молодых людей Георгия. На снимках у него были длинные до плеч волосы, и он был очень-очень худой - скулы просто выпирали на лице. Просмотрев несколько фотографий, я обратила внимание на то, что на всех без исключения снимках присутствует молодая девушка, на вид тоже лет двадцати пяти, высокая, немного пониже Георгия, и очень красивая благородной аристократической красотой, похожая на топ-модель с обложки журнала. О, Господи... Это его жена. Когда я поняла это, то неожиданно для себя почувствовала укол ревности. Глупо ревновать к человеку, которого уже больше десяти лет нет в живых, скорее, это была ревность к чувствам Георгия. Он и его жена выглядели очень счастливыми на снимках, без лишних слов было понятно, что они нежно любили друг друга. И моя ревность была вызвана опасением, что Георгий до сих пор мог любить ее, свою первую жену, а брак со мной был вынужденной мерой, по принципу "надо же когда-нибудь жениться". Я вытащила несколько фотографий. Некоторые из них были подписаны с обратной стороны незнакомым мне почерком. "Мы на Алтае, май 2006". "Петергоф, лето 2003". "У Суханова на шашлыках". Было там и несколько снимков с празднования двадцатипятилетия Георгия. Странице на четвертой весь интерес у меня прошел, я осознала, что мне очень неприятны эти снимки, и я быстро пролистала весь альбом. За шесть листов до конца снимки заканчивались. Закрыв альбом, я некоторое время в раздумьях сидела на полу, решая, что предпринять. Положить его обратно и сделать вид, что ничего не случилось? А я смогу так? Наверное, нет. Устроить скандал? Из-за чего? Из-за того, что Георгий в укромном месте хранит альбом с фотографиями женщины, которую он любил и, возможно, любит до сих пор? Верх глупости и самый надежный способ испортить отношения, а я этого не хочу. Просто попросить его уничтожить этот альбом? Имею ли я на это право? Ведь это часть его жизни. Попросить его убрать альбом? И в чем разница? Он просто будет лежать в другом месте, и в один прекрасный момент я опять найду его. В общем, поразмышляв, я поняла, что причиной всех этих порывов была моя боязнь того, что Георгий мог до сих пор любить свою первую жену. А ведь раньше, пока я не нашла этот альбом, это не волновало меня. Но он же его почему-то хранит!

   В итоге я вернула альбом на место. Хорошее настроение пропало, я сидела в кресле, уныло ковыряя пальцем шов на обивке. Я сидела и убеждала себя, что нет, не может быть, чтобы Георгий относился ко мне как к предмету для интерьера. Он же так старается, такой предупредительный, такой... да, любящий. Но дурацкая ревность ворочалась в душе с тихим шипением и не подчинялась никаким самым разумным доводам. В мыслях я репетировала свою встречу с Георгием. Вот сейчас он войдет, спросит, что случилось. Что я ему скажу? И не могла придумать ничего умного. Время было около двух, когда я услышала звук подъехавшего автомобиля. Через минуту Георгий вошел в дом.

   - Привет, милая, - он поцеловал меня.

   - Садись за стол, - пригласила я.

   - Да, сейчас, только в душ зайду, а то такая жара на улице.

   Через пять минут он позвал меня в ванную комнату. Я зашла.

   - Помажь мне, пожалуйста, - он протянул мне тюбик мази, которым мазал свои синяки. Я намазала ему грудь, закрыла тюбик и не выдержала:

   - Гош, а можно тебя спросить?

   - Да, конечно, - он был удивлен и слегка насторожился.

   - А как погибла твоя жена?

   Он сразу посерьезнел.

   - А зачем тебе это?

   - Ну... Просто. Хочу знать.

   - Хорошо, я скажу. У меня был пистолет Макарова. Она зачем-то взяла его, повернула дулом к себе и нажала на курок. Меня в этот момент не было дома. Это обстоятельство спасло меня от отсидки за убийство, потому что экспертиза вынесла двоякое заключение, что выстрел мог быть сделан как ею самой, так и посторонним лицом, а на пистолете были только мои и ее отпечатки. Мне тогда почти никто не поверил. Ее родственники обвиняли меня в том, что я купил следствие, хотя все знали, что я в этот момент был вообще в другом городе, и свидетели были, и билеты у меня были, и командировка была на работе оформлена, как положено. И это было не самоубийство, это был несчастный случай. Она просто не умела обращаться с оружием. С тех пор я оружие в доме не держу.

   Я молчала, потому что не знала, что сказать. С одной стороны, этот рассказ был ужасен, и мне было больно за Георгия, пережившего этот кошмар. А с другой стороны, судя по тому, насколько спокойно он рассказывает об этом - все давно перетерто и забыто, и очевидно, что никаких чувств к своей погибшей супруге он уже давно не испытывает. И вдруг Георгий спросил:

   - Ты не ревнуешь, случайно?

   - Нет, Гоша. Просто я нашла альбом.

   - Какой альбом?

   - Там, в ящике, под дисками.

   - Под дисками?

   Вот как. Он даже и не помнил об этом альбоме.

   - Да, вон там. Я сегодня решила разобрать все диски и нашла альбом, - я вытащила альбом и подала Георгию.

   - Ах, этот...

   Он быстро пролистал его.

   - Думаю, что его можно сжечь. Когда-то он представлял большую ценность для меня, но время проходит, все меняется. Я не брал его в руки лет семь, видишь, даже забыл, куда его засунул. Нельзя все время жить прошлым.

   Он немного помолчал, а потом добавил:

   - Полина, ты только не ревнуй меня к моей прошлой жизни. Ни к жене моей, ни к женщинам, которые у меня были... Этой жизни больше нет. Я живу для тебя, я твой и только твой.

   И он положил альбом в камин.

   После обеда мы оба прилегли отдохнуть, и получилось так, что синяк на груди Георгия, оказался прямо перед моими глазами.

   - Гош, у тебя тут прямо картина импрессиониста.

   Он скосил глаза и улыбнулся:

   - Точно. Всеми цветами радуги играет.

   - Тебе уже не так больно?

   - Да, легче намного.

   Я поцеловала Георгия в губы. Он ответил на поцелуй, а потом приподнялся на локте и спросил:

   - Вот скажи мне, когда ты меня так целуешь, это ты чего-то хочешь или просто целуешь?

   - Иногда просто, иногда чего-то хочу.

   - А мне как это отличить? А то вдруг ты на что-то рассчитываешь, а я туплю? И будешь на меня потом обижаться.

   - А ты мне за спину посмотри. Если крылья за спиной белые, значит, просто целую. А если черные и рожки прорезались, значит, рассчитываю.

   - Скорей, если глаза горят... Ух, вы, беременные! К вам не знаешь, как подойти, - с опаской сказал он и поцеловал меня в живот. Первый раз. Я расцвела от счастья и широко заулыбалась.

   - Ты чего? - спросил Георгий.

   - Знаешь, как приятно, когда мужчина животик целует и с ребеночком разговаривает?

   - Приятно в смысле приятно? Или приятно в смысле - ? - он пошевелил пальцами.

   - Нет, приятно в смысле эмоций. Просто так я вижу, что ты тоже ждешь его, что это не мне одной нужно. Знаешь, как женщины обижаются на мужей, которые так не делают?

   - А что ж ты раньше не сказала? Я бы давно так делал.

   - Сказать - это не интересно. Надо, чтобы ты сам этого захотел, чтобы это от тебя шло, по твоей инициативе.

   - А-а, - протянул Георгий.

   В такие моменты, когда я приоткрывала ему тайны загадочного мира женской души, судя по выражению его лица, он испытывал растерянность. А мне он таким очень нравился, всегда сразу хотелось его обнять и приласкать, как ребенка. Я всегда таяла под взглядом его молочно-голубых глаз. Этот необычный для человека цвет глаз удивительно гармонировал с его смуглой кожей и черными волосами и ресницами. И сейчас, когда Георгий немного жалобно смотрел на меня, я погладила его по голове.

   - Спасибо, - вдруг сказал он.

   - За что?

   - За то, что у нас с тобой все вот так вот... За ребеночка... Ты знаешь, когда все произошло, я закрылся... Я уничтожил все, что напоминало мне о прежней жизни, потому что это причиняло мне очень сильную боль. Я чуть до психушки не дошел. Сашка меня спас.

   - Суханов?

   - Да. Он меня вытаскивал несколько месяцев. Даже к психотерапевту со мной ездил. Пить мне не давал. Он заставил меня продать старый дом и построить новый. Но я тогда решил, что ни с кем никаких отношений больше, чем на одну ночь, заводить не буду, чтобы не мучиться так потом, если что.

   - Со мной ты тоже хотел на одну ночь?

   - Ты знаешь, честно говоря, когда я тебе подарил розу первый раз, это была просто благодарность. А на следующий день я увидел, как ты сумку свою на кресло швырнула, и подумал, что вот, какая девушка энергичная, живая, непосредственная... Мне захотелось с тобой пообщаться. Но, честно говоря, не решался подойти. А потом вижу - вроде нравлюсь девушке... Ну и на корпоративе повод нашелся, да и выпил малость, храбрости набрался... А когда начал разговаривать с тобой, понял, что тепло-тепло мне вот с этим человечком... И подумал, что хочу остаться с ней на всю жизнь.

   - А зачем ты тогда ночью на второй этаж поднимался?

   Георгий засмеялся.

   - Ну как - зачем? Хотелось, елки-палки... Девчонка рядом, а я на другом диване сплю... Но ты молодец, конечно. Я так и не рискнул к тебе войти, туда-сюда прошелся и баиньки. Нет - значит, нет, я ж не буду против твоей воли...

   Я припомнила ту ночь и то, как маялась в одинокой постели, и как мой изголодавшийся организм требовал немедленного мужского вмешательства. Смешно... Знал бы Георгий, как я тогда хотела, чтобы он вошел! Но говорить ему об этом я не буду...

   Георгий опять положил ладонь мне на живот.

   - Гош, он пониже, вот здесь, - я сметила его руку на несколько сантиметров вниз.

   Он задумчиво погладил живот, а потом спросил:

   - А говорят, что они шевелятся. Это как?

   - Сама не знаю. Везде написано, что недель с восемнадцати можно почувствовать.

   - А сейчас сколько?

   - Девять.

   - Долго еще, два месяца...

   - Хочется движения почувствовать?

   Он кивнул:

   - Я не представляю себе, как это. Мой мозг не в состоянии этот вместить. Внутри человека другой человек, и не просто, а еще и шевелится, и думает, наверное.

   - Они там и зевают, и пальчики сосут, и спят.

   - Когда у тебя будет следующее УЗИ, я с тобой пойду!

   - Обязательно. Пойдем в душ, а?

   После душа нам стало совсем хорошо, мы валялись на кровати и слушали, как в вечереющем саду поют птицы, и когда затрезвонил телефон Георгия, я страшно разозлилась.

   - Гош, ну не отвечай!

   - Это Суханов, - сказал он, глянув на экран, - не могу, надо ответить.

   Я обиженно засопела. Георгий взял телефон.

   - Да, Сань...

   И я увидела, как он зажмурился и вскрикнул:

   - Ой! Господи! - и нервно заходил туда-сюда по комнате.

   - Гоша, что случилось?

   Он положил телефон на стол, немного посидел на кровати, а потом сказал:

   - Маргарита покончила с собой.

   - Как? - теперь уже вскрикнула я.

   - Сашка сказал, что ее куда-то вели в больнице, и она спрыгнула в лестничный проем. С третьего этажа на первый.

   - Ой, мамочки! - у меня зашлось сердце, руки и ноги задрожали. - Ой, Гоша, дай воды быстрее!

   Георгий в панике кинулся на кухню, принес целый кувшин воды, но забыл стакан. Пришлось пить прямо из графина. Я сделала несколько глотков, вернула графин Георгию, и он выпил почти всю воду.

   - Гоша, ты только себя не вини.

   - Я не виню себя, но мне очень неприятно, что я в центре этой истории оказался. Да что ж за неделя такая...

   - Поедешь помогать?

   - Нет. Сашка сказал, что там родственники все организуют. А мне зачем туда - человек, из-за которого она с собой покончила?

   - Гош, давай, я тебе валерьяночки накапаю, - предложила я, видя, что он очень сильно переживает.

   - Ты лучше мне накапай чего-нибудь покрепче.

   Я пошла на кухню.

   - У меня там в баре коньяк есть открытый! - крикнул мне в след Георгий.

ГЛАВА 19

На похороны Георгий тоже не пошел, а на следующий день после погребения к нам приехал Александр. Он рассказал, что, оказывается, у Маргариты было психическое расстройство, о котором знали только она и ее родители, и ото всех это тщательно скрывалось. Раз в полгода Маргариту надо было госпитализировать, но пожилые родители уже не могли справиться с ней, и она несколько лет не лечилась, и в итоге болезнь обрела острую форму и вылилась в навязчивые мысли и агрессию, и все это закончилось вот таким припадком и самоубийством.

   - Саш, мне очень жаль, - сказал Георгий, выслушав эту поистине трагическую историю.

   - Я сам в шоке, - сказал Суханов. - Я ничего не знал. Они все скрывали. Родители, конечно, убиты. Единственная дочь, пусть хоть такая... В офисе я ничего говорить не стал, некролог повесили, написали, что скоропостижно.

   - Я понял. Я никому не скажу. Давай, что ли, за упокой помянем, - предложил Георгий. - Какая бы она ни была - все равно человек... Полинушка, будь добра, сделай нам тут закусить что-нибудь такое. Колбаски там, мяса... Еще чего-нибудь...

   Я стала накрывать на стол, Александр с минуту смотрел на меня, а потом спросил:

   - Ну, вы тут как? Ждете?

   - Ждем, - ответил Георгий, хотя вопрос в большей степени был адресован мне. - На УЗИ ходили, представляешь, там человечек, рост два миллиметра и уже сердце бьется.

   - И ты тоже смотрел? - удивился Суханов.

   - Да, а чего? Интересно же.

   - Да ну, в эти их дела лучше не лезть. Помнишь, Мишку Кирсанова?

   - Ну?

   - Так он на роды с женой поперся, а потом развелись. Говорит, насмотрелся, и не смог он потом с ней ничего.

   - Ну ты чего хоть лопочешь-то? - обиделся Георгий. - Я ж не на роды пошел, а на УЗИ, там все цивильно, датчиком посмотрели, все показали. И на Мишку твоего мне наплевать, куда он там поперся. Я на тебя посмотрю, когда у тебя свой будет. Сам же вперед жены на УЗИ побежишь.

   Тут они разом замолчали и повернулись в мою сторону.

   - Что? - спросила я.

   - Полин, ты нам собери все в корзинку, мы в беседку пойдем, - сказал Георгий.

   Понятно. Мужики решили поболтать по душам. А для меня это даже лучше, не придется им подавать. Я положила в широкую корзину закуску, тарелки, вилки, салфетки, хлеб и вручила корзину Георгию. Александр взял на себя доставку спиртного и бокалов. Они ушли, я прибралась и решила прилечь. Я только настроилась на отдых, только взяла в руки пульт, как зазвонил мой сотовый. Наташка! Сестрица родная решила вспомнить обо мне.

   - Алло?

   - Полина, приве-ет, - пропела она. Хм, я ее знаю, как облупленную. Значит, ей чего-то надо. Мои туфли, мою косметичку, мое платье щегольнуть перед ухажером...

   - А что ты не звонила давно?

   - А ты что не звонила?

   - Да я вся в делах, в делах... Я ж работаю.

   Ага. Знаю я твою работу. Две недели в одном киоске, три недели в другом и всегда не везет с хозяином - платить не хочет, работать заставляет, да еще и домогается.

   - Ну а ты-то как там? - спросила она.

   - Нормально.

   - А как твой этот... Автандил?

   - Георгий. Он Георгий, не так уж трудно и запомнить. С ним все хорошо.

   - С тобой там сейчас?

   - Нет, на работе.

   - Работает? Шаурму продает?

   - Да нет, у него своя компания.

   - Компания? - в голосе сестры я услышала удивление. - Цветы возит?

   - Нет, что-то по строительству.

   - А-а, то-то я смотрю, он на такой машине ездит... Они новые по три миллиона... Ну так у вас все хорошо?

   - Да, у нас все хорошо.

   - Ну и хорошо, что хорошо.

   - Наташ, ты чего-то хочешь?

   - Да нет, просто думаю, дай, позвоню старшей сестренке... давно не общались...

   - После того скандала, честно говоря, особо не хочется общаться.

   - Да ладно, забей. Всякое бывает. Погорячилась маман.

   - А что мешает позвонить и прощения попросить?

   - Что-то мешает, наверное. А ты где сейчас живешь-то?

   - У Георгия.

   - В квартире?

   - Нет, у него дом в деревне.

   - Избушка? - засмеялась Наташка.

   - Да нет, двухэтажный коттедж.

   В трубке на мгновение повисла тишина, Наташка переваривала информацию.

   - Полин, а, можно я к тебе в гости приеду?

   Э-э-э-э...

   - Ну это вообще-то не мой дом, это дом Георгия...

   - Ну а что Георгий, родную сестру своей жены на улицу выставит? Ну пожалуйста! - заныла она. - Ну так хочется посмотреть, как богатые люди живут!

   - Ну хорошо. Давай в следующие выходные. Только я тебя не повезу, сама доберешься.

   - Доберусь-доберусь, - заверила Наташка, - ты не беспокойся.

   И она положила трубку. Мама, наверное, попросила ее позвонить и узнать, не зарезал ли меня муж. Значит, мама все еще пылает гневом по поводу моего замужества. Может, прав Георгий - родится внук, смягчится? Но что-то мне подсказывало, что Наташка позвонила не просто так. Все-таки она чего-то хотела. Чего? Весь наш разговор свелся к вопросам о Георгии. О ребенке даже не спросила ничего, коза.

   Я наконец-то включила телевизор. Иногда из сада до меня доносились обрывки слов - Георгий и Александр что-то бурно обсуждали. Хорошо, что из-за Маргариты они не рассорились. Хотя, если у них столько лет дружбы за плечами, вряд ли они поссорились бы из-за выходки психически больной женщины. Александр не виноват в том, что у него была такая родственница.

   Минут через тридцать Георгий позвонил мне на сотовый.

   - Полина, ты там не скучаешь? - судя по голосу, он уже был пьян.

   - Я отдыхаю, Гоша.

   - Если хочешь, иди к нам.

   Нет уж, мне, беременной, совсем некстати идти в компанию двух подвыпивших мужиков. Я с детства не выносила пьяных - отец, сколько его помню, сильно любил поддать, и все выходные у нас стабильно проходили в скандалах, пока мама, наконец, не подала на развод. Но, по-моему, Георгий просто ради приличия звонит, не обижаюсь ли я на то, что он оставил меня одну.

   - Да нет, Гоша, я лучше полежу.

   - Ну, хорошо. Если надумаешь - приходи, - весело ответил он и положил трубку. Ну, я так и подумала. Проверяет.

   Я сидела, смотрела телевизор, слушала пение птиц и воркование двоих пьяных мужиков, доносившееся временами из беседки, потом начала зевать и заснула. А проснулась среди ночи в тишине, нарушаемой лишь трелями цикад. Где хоть Георгий-то? Я осторожно спустилась на первый этаж и невольно заулыбалась - мужчины спали вдвоем на диване, расположившись валетом и накрывшись банными полотенцами. Наверное, с пьяных глаз ночью не нашли покрывала. Я достала из тумбочки большое хлопковое покрывало и накрыла их. Потом глянула на стол, но на столе было чисто. Вот артисты. Со стола прибраться могли, а на покрывало уже сил не хватило. На полу отражался голубоватый лунный свет, и мне захотелось выйти из дома. Я прокралась в прихожую, накинула на плечи палантин и вышла на крыльцо. Воздух был густой, прохладный, насыщенный ароматом цветов. Где-то неподалеку пару раз крикнула ночная птица.

   Вдруг я услышала за спиной движение, но не успела обернуться - Георгий обнял меня.

   - Гош, ты что не спишь?

   - Услышал, как хлопнула дверь. А ты что вскочила?

   - А я выспалась. Я же заснула часов в восемь, пока вы там с Сухановым колбасились. Хорошо посидели?

   - Нормально, - засопел Георгий, запуская руки под палантин. - Где там мои козочки...

   - Гош, ну ты что, Суханов же здесь!

   - Да я так, я ничего, потрогать только... руки погреть...

   - Гошка, ты сопишь, как ежик! - засмеялась я. Георгий ничего не ответил и молча показал куда-то в сторону. Я посмотрела в том направлении и замерла - по траве неспешно передвигался еж. Мы зафыркали. И тут за нашими спинами раздался голос Александра:

   - Вы что тут?

   Георгий отпустил меня, я потуже закуталась в палантин, Александр отвел взгляд в сторону.

   - Помешал вам? Извините.

   - Да мы ничего, - сказал Георгий. - Мы на ежа смотрели.

   - Ага. Ну я так и понял, - кивнул Суханов. - В два часа ночи-то только и дел, что на ежей смотреть.

   - Да там, правда, ежик, - сказал Георгий, пошел к кустам, повозился и принес в ладонях колючий клубок. У Суханова брови поползли вверх:

   - Ну вы даете, - сказал он и ушел. Георгий проводил его взглядом, а потом шепотом сказал мне:

   - У меня ощущение, что он то ли завидует, то ли ревнует.

   - Кого ревнует? Тебя, что ли?

   - Да не меня, а тебя. Меня-то что ревновать - у меня с ним ничего не было! - улыбался Георгий.

   - А у него нет подруги?

   - Постоянной нет. Так он...

   - Наверное, тоже семью хочется.

   - Я тоже так думаю. Все-таки к сорока годам приходящие девушки уже не устраивают, хочется стабильности. Смотри-ка, развернулся!

   Ежик на руках у Георгия перестал топорщиться и выставил влажный блестящий носик.

   - Какой хорошенький! - я погладила острую мордочку. - Но пахнет от него!

   Георгий выпустил ежонка и отряхнул руки.

   - Пойдем, надо досыпать.

   Войдя в холл, мы обнаружили, что Суханов, завернувшись в покрывало, развалился на весь диван.

   - Придется мне к тебе, - сказал Георгий. - Ничего? А то от меня же алкоголем пахнет.

   - Ну что ж с тобой делать, идем. Только целоваться не лезь.

   Георгий очень быстро заснул, а я лежала и думала о Суханове. Конечно, я тоже замечала боль в его глазах, когда он видел нас с Георгием вместе. Я не сомневалась в том, что и с Александром мне было бы очень хорошо, но... Но так распорядилась судьба, что с ним ничего не вышло из-за его пассивности, и пока он думал, я встретила другого, которого полюбила по-настоящему и который сделал меня счастливой. Но и Александра было жалко. Непросто было ему смотреть на то, как женщину, которая ему нравится, обнимает другой.

ГЛАВА 21

Я заснула только часа в четыре утра, когда начало светлеть, а проснувшись, обнаружила, что и Суханов, и Георгий уехали. Вечером, когда муж вернулся, я, выждав благоприятный момент, сказала:

   - Гоша, к нам моя сестра хочет приехать.

   Георгий оторвался от газеты и посмотрел на меня.

   - Надолго?

   - Просто поболтать, говорит, соскучилась. Жить у нас она не будет.

   - Ну, пусть приедет. А когда?

   - В субботу.

   - Угу, - ответил Георгий и вновь погрузился в чтение.

   - Гош, если ты против, я ей откажу.

   - Я не против, - отозвался он из-за газеты. Я подошла к нему и отодвинула газету в сторону. Он поднял на меня глаза.

   - Я же сказал - я не против.

   Наташка приехала около двенадцати по полудни. Шлепнула на стол тортик, с ногами залезла на диван и крутила головой, с завистью рассматривая холл.

   - Ну и домище! - наконец, протянула она. - А где твой?

   - Сейчас придет, к соседу пошел по делу.

   - Ой, блин, Полька, ну везет же тебе! Ну такой дом! А диван какой! А почему не кожаный? - она потыкала кулаком в обивку.

   - Георгий не любит кожаные диваны - зимой холодно, а летом потеешь на них.

   - А я б кожаный взяла... Это ж престижно!

   Вот балаболка.

   - Вот выйдешь замуж и купишь себе диван, какой захочешь.

   Тут ее взгляд скользнул по моей фигуре.

   - Что-то у тебя еще ничего не заметно.

   Я пригладила платье и показала ей маленький животик.

   - Одиннадцатая неделя только.

   - Еще не узнавали, кто?

   - Нет, УЗИ еще не было. Мы когда первый раз ходили, было только пять недель, еще ничего не видно.

   Тут через дверь, выходящую в сад, в дом вошел Георгий. Он прошел ко мне, поставил на стол корзину с грушами и яблоками:

   - Держи, соседка передала тебе, говорит, будущей мамочке полезно, - и, как мне показалось, немного демонстративно поцеловал меня.

   - Ты им рассказал, что ли?

   - Да они видели тебя вчера, и спросили - у вас Полина в таком платье ходит, малыша, ждет, наверное? Пришлось сказать, отнекиваться некрасиво как-то. И они так порадовались.

   Все время нашего разговора Наташка не сводила с Георгия блестящих глаз, а он не торопился ее замечать. Когда дальнейшее промедление было бы уже неприличным, я сказала:

   - Гоша, а к нам гостья приехала.

   Он повернулся в ее сторону и наконец-то поздоровался:

   - Добрый день.

   - Здра-авствуйте... - Наташка не могла скрыть своего восхищения. - А у вас такой дом красивый...

   - Спасибо. Я старался для семьи. Так, дамы, с вашего позволения я отъеду на часок, не скучайте тут без меня.

   И он ушел. Несколько озадаченная таким побегом, я, тем не менее, ничего не сказала и поставила чай.

   - Где ты такого мужика нашла? - спросила Наташка. - Красавец какой! Глазищи какие - как у кошки!

   - А ты знаешь, я его на самом деле нашла. С работы выходила, а на него бандиты напали. И я их вспугнула. Георгия побили сильно, он сознание потерял, а я вызвала "скорую". А потом он начал за мной ухаживать.

   - А как тебе удалось так быстро его женить на себе?

   - Он сам сделал мне предложение. Я его не заставляла.

   - Как романтично-о-о... Ну ты мне дом-то покажи хоть...

   - Ну, пошли.

   Я провела ее на второй этаж. При виде большой кровати у Наташки вспыхнули глазенки, и она несколько раз нажала на матрас.

   - Хо-ро-ошая... Представляю себе... Он, небось, и в постели о-го-го?

   - Тебя не пригласить, чтобы ты оценила? - съязвила я.

   - Ну ладно тебе... такой мужик красивый, он и в этих делах красавец должен быть.

   - А у тебя фильтр должен быть между мозгами и языком.

   - Да ладно, дай позавидовать-то... Отхватила ты, конечно, и красивый, и богатый... У него брата нет?

   - Нет, один он у мамы.

   - А здесь что? - она сунула нос в ванную комнату. - Ого! Ничего себе! Какой кафель! Ой, джакузи! Как же здорово! А тут что?

   Мы вышли в коридор, и Наташка открыла дверь во вторую комнату рядом со спальней.

   - Здесь пока просто комната, но Гоша хочет переделать ее под детскую и сделать дверь в спальню.

   - А здесь что? - она открыла дверь в кладовую и замолчала, пораженная запасами вина.

   - Это кладовка.

   - Сколько вина у тебя... Я возьму пару бутылочек? - и она, не дожидаясь разрешения потянулась за вином.

   - Наташка! - я оттеснила ее в коридор. - Это Гошино вино, не надо здесь ничего хватать без разрешения.

   - Да он и не заметит!

   - Так, пошли чай пить, - я взяла ее под руку и утащила вниз.

   - Нет, подожди! Покажи мне сад сначала!

   По саду Наташка ходила, вздыхая и ахая. Баня, беседка, цветник - все приводило ее в унылый восторг. И когда мы все же добрались до кухни и начали пить чай, она сидела с грустным видом, поджав губы, и продолжала ахать:

   - Ну как вы живете! Нет, ну как вы живете! Это как в романах... Сад, дом, беседка, куча денег... Я вот недавно читала роман, там дом был у героев - очень похож на ваш.

   - Наташ, надо не романы читать, а собственную жизнь строить.

   - Ты знаешь, чего... Когда у тебя мелкий родится, я приеду к тебе жить. А что? Буду тебе с ребенком помогать, спать буду в детской, вы мне там диванчик поставьте. И телевизор побольше.

   Я чуть не подавилась чаем.

   - Я думаю, что Георгий не согласится.

   - А ты что, спрашивать его будешь?

   - А как ты думаешь?

   - И что? Тебе же помощник нужен будет.

   - Наташ, не надо к нам лезть. Строй свою жизнь, ищи себе мужчину с домом и наслаждайся.

   - Ага... Пока найдешь, состаришься. А я тоже хочу в таком доме жить. И вообще, - он вдруг посмотрела мне в глаза, - счастьем надо делиться.

   - Может, мне с тобой и мужем поделиться?

   - Поделись. Он, наверное, только "за" будет.

   Я несколько мгновений молчала, потеряв дар речи.

   - И ты еще спрашиваешь, почему я не звоню? - наконец, немного придя в себя, спросила я. Теперь понятно, почему Георгий уехал. Он давно психанул бы и вкинул мою сестру на лицу за шкирку.

   - Ты вообще хоть немного соображаешь, что несешь? Тебе двадцать пять, а ты дура дурой. Неудивительно, что от тебя мужики как от огня шарахаются.

   - Да ладно, я пошутила! - фальшиво заулыбалась она.

   Я ничего не ответила. В напряженном молчании мы допили чай, и Наташка засобиралась домой.

   - Матери привет передай, - сказала я, когда она выходила из дома. Наташка ничего не ответила и быстро пошла по дороге в сторону автобусной остановки.

   Да уж, Наташка пошла характером в маму. Они обе умели испортить настроение, как никто другой. Я позвонила Георгию.

   - Гош, ты где?

   - Я тут неподалеку.

   - Приезжай, я жду.

   - Через полчасика.

   Я перемыла яблоки и груши, среди которых еще нашла и баночку с земляникой. Надо познакомиться с соседями, а то я их толком и не знаю. Заметила движение за забором, я взяла корзину, положила в нее бутылочку сухого вина из Гошиных запасов и пошла знакомиться.

   Соседи - пожилая пара москвичей - под ручку гуляли по саду. Я окликнула их, они подошли к забору.

   - Добрый день, - сказала я, - большое вам спасибо за фрукты. Вот вам ответный презент по поводу знакомства, - и передала им корзину с бутылкой.

   - Спасибо вам, Полиночка, - сказала соседка. - Не стоило беспокоиться. Мы с вами еще не общались, меня зовут Татьяна Григорьевна, а это мой муж, Сергей Сергеевич.

   - Мне очень приятно.

   - Нам тоже очень приятно. Георгий сказал, что у вас будет ребеночек, мы очень рады за вас, поздравляем!

   - Спасибо.

   От этих людей исходило облако позитива. Надо было познакомиться с ними раньше!

   - Мы знакомы с Георгием очень давно, еще как он начал тут строить дом. Сколько это, лет девять, да? - повернулась к мужу Татьяна Григорьевна.

   - Да, с две тысячи седьмого, кажется, - подтвердил тот. - Мы купили дом в две тысячи шестом году, а он на следующий год.

   - И он все время один. Мы поначалу думали, что, может быть, у него семья в Москве, а потом он нам сказал - нет, семьи нет... Мы очень жалели его, потому что ему было уже тридцать девять лет, а он все один, а потом на Новый год Сережа мне говорит: "Ты знаешь, я видел Георгия, он с девушкой гулял по деревне, кажется, наш старый холостяк все-таки женится". Мы так видели вас мельком, но все не представлялся случай пообщаться. Вчера мы вас видели, и я говорю Сереже: а девушка у Георгия в таком просторном платье на кокетке, просто так такие платья не надевают. Это у них, наверное, будет маленький. А сегодня Георгий пришел к нам, я смотрю, а у него обручальное кольцо. "Гоша, - говорю, - вы все-таки женились! Я видела вашу жену, и она была в таком красивом платье для будущих мам." А он гордый такой, так смотрит на меня и говорит: "Я не только женился, но и скоро стану отцом". И вы знаете, у него глаза просто сияют, очень приятно видеть его таким счастливым.

   - Спасибо, - искренно поблагодарила я.

   - Заходите к нам, мы все время дома. А то Георгий постоянно в разъездах, вам, наверное, бывает скучно.

   - Спасибо. Вы тоже как-нибудь приходите. Вы очень красивая пара.

    И тут к нам подошел Георгий.

   - Добрый вечер!

   - Добрый вечер, Георгий. А мы познакомились, наконец-то, с вашей очаровательной супругой.

   - Я очень рад. Заходите к нам в гости, поговорим, попьем чайку.

   - Непременно как-нибудь зайдем.

   - Нам сейчас надо идти, всего вам хорошего!

   Мы ушли в дом.

   - Какие приятные люди, - сказала я. - Десять минут поговорила с ними, и столько позитива.

   - Это вымирающий вид московской интеллигенции, таких сейчас осталось мало. Он - военный финансист в отставке, она - преподаватель не помню чего. Литературы, что ли. Налей чайку, пожалуйста, пить хочется.

   Пока разогревался чайник, я достала из холодильника мисочку с земляникой и поставила перед Георгием на диван.

   - Соседи? - спросил он.

   - Да.

   - Иди сюда, - позвал он меня. - Садись. Давай вместе есть. Пообщалась с сестрой?

   - Пообщалась.

   - Что-то ты не очень довольна?

   - Да ну ее.

   Он усмехнулся и обнял меня:

   - Не расстраивайся, - и поцеловал пахнущими земляникой губами. Я посмотрела ему в глаза - он опять смотрел на меня с видом несчастного ребенка. Я погладила его по голове, заправила за ухо прядку волос.

   - У меня иногда такое ощущение, что ты меня жалеешь, - сказал Георгий.

   - Так и есть. Мне часто бывает тебя жалко.

   - Почему?

   - Не знаю. Ты иногда так смотришь, как будто тебе плохо. И мне всегда хочется тебя обнять и приласкать.

   Он посмотрел на меня, а потом со вздохом обнял и положил голову мне на плечо.

   - Ты что, Гош? - спросила я. - Случилось что-нибудь?

   - Нет, ничего не случилось. Просто захотелось, чтобы обняли и приласкали.

   - Бедный ты мой... Ну, давай, я тебя пожалею, - полушутя сказала я, гладя его по голове. - Как у тебя ребра, все еще болят?

   - Бывает, иногда в груди поноет. Врач сказал, что боли до полугода могут быть.

   Он посидел так с минуту, а потом вообще лег, положив голову мне на колени, и уставился в одну точку на полу.

   - Гоша, а у тебя все в порядке?

   Он не ответил.

   - Гоша, ты не заболел?

   - В понедельник в суд, - наконец, сказал он.

   - По какому поводу?

   - Да из-за кортов этих.

   - Ты до сих пор судишься?

   - Год. Это мало. Суды по пять лет могут идти.

   - А подвижки-то есть?

   - Ну да. Дело-то я выиграю, это без сомнений. Просто устал. В отпуск хотел уйти до судов до всех, чтобы отдохнуть, а не получилось. Опять нервотрепка.

   - А почему нервотрепка, если ты знаешь, что выиграешь?

   - Потому что очень много времени отнимает. А ты знаешь, как я ценю время. Да и рожи эти не могу уже видеть.

   - Гош, а почему ты мне ничего не рассказываешь?

   - Не хочу тебя волновать.

   - Ну как же так, я же твоя жена, мне кажется, я имею право знать, что с тобой происходит.

   - Да если я начну тебе все рассказывать, ты навоображаешь себе что-нибудь страшное, будешь переживать. Да и ты половину слов, которыми я пользуюсь, не знаешь.

   - Мне не нужны технические подробности. Мне важно знать, как ты себя чувствуешь, о чем переживаешь. Вот сказал, что рожи видеть не можешь - я все поняла, я могу хотя бы посочувствовать.

   - Да я не привык делиться. Если что, у меня Суханов есть для таких разговоров.

   - Суханов? Он тебе ближе, чем я?

   Георгий сел и пристально посмотрел на меня.

   - Ты обиделась, что ли?

   - Да, я обиделась, - я встала с дивана и пошла разливать чай по чашкам.

   - Да почему? Это наши с ним мужицкие разговоры, тебе это зачем?

   - Здорово, Гоша. Значит, Суханову ты скажешь, что устал, заболел, переживаешь, что тебе плохо, а мне нет. Я должна догадываться.

   - Да причем здесь это? Я имел ввиду, что для разговоров о бизнесе, - он подошел ко мне.

   - Все, что нужно, я тебе говорю. Я же сейчас сказал.

   - Потому что я спросила. А не спросила бы - не сказал бы.

   - Полина, не обижайся. Ну, понимаешь, мы, мужики, такие. Нам трудно о своих чувствах говорить. Нас спрашивать надо. А потом... Если я тебе буду на все жаловаться, я ж лицо свое потеряю... Я же сильным должен быть. Иначе ты сама скажешь, что муж у тебя тряпка, по каждому пустяку жаловаться бежит. Сама подумай - я тебе каждый день буду плакаться, что не так у меня на работе. Ты же сама от этого устанешь скоро. Мужику иногда просто помолчать в тишине гораздо полезней, чем сопли распускать. Тем более, перед женой. Не обварись, - он отобрал у меня чайник и поставил его на стол. - Ну не сердись, - его лицо опять приобрело беспомощное выражение. - Ну, правда, я очень ценю то, что ты так заботишься обо мне. Мне очень приятно, когда ты жалеешь меня, это поддерживает. Просто есть разговоры с тобой, а есть разговоры с Сухановым. Они разные, не надо их смешивать. У тебя ведь тоже есть какие-то чисто женские темы, которые ты не будешь обсуждать со мной, а пойдешь к подругам. Ну? - он обнял меня. - Не сердись, пожалуйста. Тебе не идет.

   Я посмотрела ему в лицо. Он изо всех сил старался придать своему лицу жалостливое выражение, но улыбка предательски ползла по его губам. Мне стало смешно.

   - Гошка! Не могу с тобой.

   - Ну, другое дело! Давай, садись, тебе сколько сахара положить?

   - Нисколько.

   - Что так?

   - Не знаю, стало мутить от сладкого.

   Мы сели за стол. Я наблюдала за Георгием, как он размешивает сахар в своей чашке, а потом он быстро стрельнул глазами в мою сторону, и взгляд у него был серьезный, я бы даже сказала чуть жесткий. Для меня это было ново, и я подумала, что не могу сказать, что знаю Георгия на сто процентов. Я знаю его только таким, каков он со мной, таким, каким он хочет, чтобы я его видела.

   - Гош, - спросила я, - а какой ты на самом деле?

   Он посмотрел на меня - удивительно, но на его лице опять было выражение трогательной беспомощности.

   - В смысле?

   - В том смысле, что я сейчас видела твое лицо... Как будто другой человек передо мной.

   - И какой?

   - Хитрый.

   Он усмехнулся.

   - Да, есть, конечно... Но, понимаешь, одно дело быть хитрым, а другое дело - пользоваться этой хитростью.

   - Сейчас же ты попользовался.

   - Сейчас - да. А как мне еще с тобой помириться? Я же не обманул тебя, я просто к тебе подмазался.

   - Мне кажется, это нечестно.

   Георгий придвинулся ко мне.

   - Может быть, - согласился он. - Но семейная жизнь это политика. Иногда приходится хитрить, чтобы успокоить свою вторую половинку.

   - Но это же предполагает обман.

   Георгий откинулся на спинку стула.

   - Понимаешь, весь вопрос упирается в то, готова ли ты мне доверять. Если ты готова принять факт, что я могу где-то прибегнуть к хитрости по отношению к тебе ради блага нашей семьи, если ты готова понять это, простить мне это и принять это как необходимую меру, то у нас с тобой все будет хорошо. А если ты будешь себя накручивать, будешь думать: "А в чем он еще меня обманывает? А что еще он скрывает? А не изменяет ли он мне?", то это очень быстро разрушит наши отношения. Супружество строится на до-ве-рии, - по слогам произнес он последнее слово. - Потому что любую ситуацию можно довести до абсурда. Например - ты весь день одна дома. Я понятия не имею, чем ты тут занимаешься. Это можно раскрутить, ты сама понимаешь, в какую сторону. Но - я тебе доверяю. Я не ищу в тебе обман. И ты, пожалуйста, не ищи во мне обман. Вся моя хитрость - она там, - Георгий махнул рукой куда-то в сторону. - Здесь - только мое сердце. Я тебе уже говорил - если что - я умру за тебя без раздумий.

   И он посмотрел на меня так, что у меня кольнуло сердце. Я встала и обняла его, прижала к себе и несколько мгновений просто гладила его по волосам.

   - Ладно, - тихо сказал Георгий. - Давай чай пить, а то остынет.

   - Гош, а, может, ты уйдешь в отпуск? Все нагрузка будет меньше. Я считаю, что тебе отдохнуть надо. Ты же загонялся.

   - Да я вроде и так на больничном.

   - Ну и соедини. Полтора месяца лучше, чем один.

   - А я не могу столько отсутствовать на работе. Я, если и ухожу в отпуск, то максимум на две недели. И я хотел с тобой обсудить кое-то. Через месяц будем отмечать семь лет предприятию, будет большой корпоратив.

   - И? Я что-то должна сделать?

   - Да.

   - Что? - я даже немного испугалась.

   - Быть со мной на этом корпоративе.

   Это было неожиданно. Я вспомнила корпоратив у Суханова, представила себя в моем нынешнем положении на нем...

   - Гош, а можно я не пойду?

   Он вздохнул.

   - Понимаешь, есть некий этикет, который надо соблюдать, иначе мои действия будут превратно истолкованы. Руководители должны быть с женами. Это ненадолго, я обещаю тебе. Я прекрасно понимаю, что тебе сейчас тяжело. Там есть мой кабинет, в котором можно отдохнуть. Как только ты почувствуешь, что пора домой - мы сразу уедем. Но я должен сказать там торжественную речь, без меня никак, а я никак без тебя.

   Я прикинула. Через месяц будет пятнадцать недель. Если самочувствие у меня будет такое же, как сейчас, то, наверное, это не очень страшно. Тем более, что отдохнуть есть где.

   - Ну, хорошо, - сказала я. - Я пойду с тобой.

   Георгий благодарно накрыл своей ладонью мою.

   - Спасибо. Я попросил спланировать сценарий так, чтобы мое выступление было ближе к началу, чтобы ты не устала. Ни о чем не переживай, все будет хорошо.

ГЛАВА 22

Не могу сказать, что я сильно переживала по поводу предстоящего корпоратива. Георгий держал слово - раз он сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет. А очень скоро произошло событие, которое вообще задвинуло мои переживания по поводу праздника на дальний план.

   Это случилось утром, число я помню до сих пор - тридцать первое августа. Я проснулась около семи утра от того, что меня что-то разбудило, и я лежала и смотрела в потолок, и никак не могла понять, что именно послужило причиной столь раннего побуждения. И тут это повторилось. Новое, странное ощущение внизу живота, не похожее ни на что, мне известное. Как будто кто-то внутри меня быстро перебирал крошечными лапками... Лапками? Нет! Ручками или ножками! Это он, наш малыш первый раз дал о себе знать! Это он разбудил меня! И я безжалостно растолкала мужа.

   - Гоша! Гоша!

   Он поднял голову и посмотрел на меня одним глазом:

   - Что?

   - Он шевелится!

   Георгий понял все сразу и тут же положил руку мне на живот.

   - Я ничего не чувствую, - сказал он.

   - Наверное, он еще слишком маленький, чтобы толкаться так сильно, чтобы его снаружи можно было почувствовать. У меня же внутри, поэтому я его ощущаю. А тебе придется подождать еще немного.

   - Это несправедливо, - сказал Георгий. - Я же тоже старался.

   - Ну, Гошенька, ничего не поделаешь. Потерпи, милый. Зато, когда он родится, он тебя узнает по голосу.

   - Это как?

   - А детишки мужские голоса различают лучше, поэтому папы тут в приоритете.

   - Все равно, - ответил Георгий, вставая с постели. - Это же все-таки какое особое назначение - быть матерью, дитя в себе носить.

   За завтраком я все еще размышляла о том, что сказал мой муж о материнстве и о том, что он достаточно трепетно для мужчины относится к этому. Но...

   - Гоша, - спросила я, - а когда ты со своей мамой последний раз общался?

   Он замер на секунду и ответил:

   - Давно.

   - А позвонить ей не хочешь?

   - Полина, видишь ли, в общении с мамой есть некоторые трудности.

   - Вы поссорились?

   - Нет. У нее старческая деменция, и она меня не узнает. Как только я появляюсь рядом, она начинает кричать, что пришли воры и хотят ее убить. Я отвез ее в США, ее там обследовали, но сказали, что это необратимо. Можно задержать, но вылечить нельзя.

   - А почему ты оставил ее там? Ведь здесь есть частные дома престарелых с хорошим уходом.

   Георгий покачал головой.

   - Дело не в этом. Когда ее обследовали там, нашли у нее в мозгу что-то... Забыл, как называется. С сосудами что-то. В общем, ей нельзя летать на самолетах. Они удивились, как она вообще выдержала перелет. И я не стал рисковать. Пусть лучше она там. Она все равно не понимает, где находится, с этой точки зрения ей все равно, ностальгии она не испытывает, меня не помнит.

   - А ты не скучаешь по ней?

   Георгий посмотрел мне в глаза.

   - Чего ты хочешь, Полина? Чтобы я слетал к ней туда? Проведал?

   - Не знаю... Только как-то неправильно, по-моему.

   - Я знаю, что неправильно. Но так получилось. Мне самому это не нравится, мне это неприятно... Но я ничего не могу с этим поделать. Я разочаровал тебя?

   - Огорчил.

   - Я сам не думал, что все будет вот так. У нее, конечно, характер был не легкий, но тем не менее... Все равно мы общались. А сейчас она живет в собственном мире. За ней там следят, лечат... Я в этом плане спокоен. Я плохой сын?

   - Нет, я не считаю тебя плохим сыном. Думаю, что ты сделал для мамы все, что смог. А то, что она там, а не здесь - ты тоже не виноват в этом. Если бы ты знал, что ей нельзя летать, ты ведь не повез бы ее туда?

   - Конечно, нет. Это как в той поговорке - хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Ну ладно, я поехал. До вечера.

   Теперь Георгий жил ожиданием того момента, когда сможет почувствовать, как шевелится малыш. Он просто не спускал руку с моего живота. И кроха не стал испытывать нервную систему отца - через две недели, когда мы в выходные прилегли отдохнуть после обеда и Георгий по обыкновению обнял мой живот, малыш довольно сильно толкнул меня. Георгий почувствовал этот толчок и убрал руку. Круглыми глазами он посмотрел на меня, а потом спросил:

   - Это что было?

   - Это тебе привет от маленького.

   Он сел на колени и некоторое время смотрел на меня, а потом осторожно руку приложил к моему животу - в нем как раз началось веселье. Глаза у Георгия стали еще больше. Он молча встал, перешагнул через меня и направился вниз.

   - Ты куда? - крикнула я ему вслед.

   - Мне надо выпить, - коротко ответил он уже с лестницы.

   Я спустилась вниз и застала его поглощающим хорошую порцию коньяка.

   - Гош, ты что? Испугался?

   - Нет, - ответил он, проглотив коньяк и переведя дух. - Это очень... волнительно!

   Я подошла к нему, а он сел на стул:

   - У меня даже ноги дрожат.

   Он смотрел на меня, и я видела в его огромных голубых глазищах целый букет чувств: страх, удивление, растерянность.

   - Гоша, что же ты так переживаешь?

   - Ну, Полина, у меня такое первый раз в жизни. Я, конечно, умом-то понимаю, что у меня жена в положении, что будет ребенок... А тут, получается, мы с ним потрогали друг друга. Это как из другого мира сообщение. Одно дело - знать, что он будет, другое дело - почувствовать его. Ты понимаешь, мы же, мужики, народ грубый, для нас эти все нежности так, не очень-то и нужно. У нас и тело-то, ты посмотри, - он протянул вперед свои руки, - мослатые, волосатые, заквадраченные. Не предназначены мы для нежности. И когда вот с таким сталкиваешься, то не знаешь, как себя вести.

   - Неправда, - сказала я. - Кто мне недавно говорил, что хочется, чтобы приласкали и пожалели? Ты вполне можешь быть нежным, не надо на себя ярлыки вешать и закрываться не нужно. Со мной хотя бы ты можешь свои чувства проявить. Дай руку.

   Он протянул мне руку, я прижала ее ладонью к животу. Поначалу была тишина, малыш как будто прислушивался, а потом последовал слабый, но вполне ощущаемый толчок. Георгий вопросительно смотрел мне в глаза.

   - Пообщайся с ним. У тебя же хорошо получалось.

   Я убрала свою руку. Георгий некоторое время сидел молча, а потом спросил:

   - А, можно, я помолчу? Мы, мужики, друг друга и без слов понимаем.

   - Мы, мужики?

   - Да мальчик там.

   Я не стала спорить, потому что увидела, что взгляд у мужа стал какой-то сосредоточенный и устремленный куда-то внутрь себя. Этот немой разговор длился с минуту, а потом Георгий погладил и поцеловал животик. На его лице была довольная улыбка.

   - Там мальчик, - со спокойной уверенностью сказал он.

   - Откуда ты знаешь?

   Он поднялся со стула и пошел в ванную.

   - Знаю, - не оборачиваясь, ответил он.

   Когда он вернулся, я отметила, что он в хорошем настроении и чувствует себя бодро.

   - Завтра поедем покупать тебе платье для нашей пирушки, - сообщил он.

   Ах, да, корпоратив же... А я и забыла о нем, увлекшись своими новыми переживаниями беременности.

   - Во сколько?

   - Часа в четыре. Ты, давай, тут сильно не перетруждайся, отдохни перед поездкой. Я пришлю водителя, он отвезет тебя к магазину, я буду ждать там.

   - А ты со мной хочешь?

   - Да. А ты против?

   - Нет, я очень рада, что ты со мной будешь. Мне это очень приятно.

   Он улыбнулся.

   - Ну и хорошо.

   На следующий день без десяти четыре приехал водитель.

   - А куда мы едем? - спросила я его, полагая, что еще придется и колесить по городу в поисках вечернего платья для беременных.

   - А Георгий Ахсарович будет вас ждать, он уже нашел какой-то магазин.

   Вот не могла бы подумать, что мой муж будет интересоваться магазинами женской одежды. Примерно через час мы подъехали к сверкающему золотом и зеркалами магазину. "Мама-шик" - прочитала я на вывеске. Оказывается, существовали магазины вечерней одежды для беременных. Георгий уже был на месте. Отпустив водителя, мы вошли в магазин. Я пролагала, что Георгий, как прошлый раз, устранится от процесса, но ошиблась. К моему удивлению, он лично просмотрел всю одежду и отобрал несколько платьев. Я перемерила их все, и Георгий остановил свой выбор на бархатном глубокого синего цвета, при этом ворс на ткани был заглажен в разные стороны, и ткань играла различными оттенками, создавая очень красивый эффект. Платье было очень миленьким, но уж очень акцентировало внимание на моем животе.

   - Посмотри, - он смотрел на мое отражение в зеркале. - По-моему, самое то. Женственное. Тебе нравится?

   Я была не уверена. Мне хотелось спрятать живот, а Георгий, похоже, наоборот, желал похвастаться моей беременностью.

   - Не нравится? - спросил он, видя мои сомнения.

   - Гош, я в нем такая... беременная вся...

   - Тебя это смущает?

   - Понимаешь, меня там никто не знает. Все и так будут на меня пялиться, а тут еще и пузо выпирает.

   - Ну и пусть пялятся. Я хочу, чтобы все видели, что моя супруга в положении.

   Я так и знала. Он хочет похвастаться.

   - Для тебя это важно?

   Георгий посерьезнел, подумал, а потом сказал:

   - Да. Очень.

   Мужская гордость, что ли? Мальчишество какое-то.

   - Если не нравится, то, давай, подберем что-нибудь другое, - пошел он на попятную. Я молчала.

   - Скажи - чем конкретно оно тебе не нравится? Цвет нравится?

   - Да.

   - Фасон?

   - Нравится.

   - То есть только из-за того, что оно подчеркивает твое положение?

   - Да.

   - Не понимаю, почему это надо скрывать.

   - Я стесняюсь.

   - Чего? Того, что беременна от законного мужа?

   - Ты не поймешь, наверное. Это чисто такое... Женское.

   Георгий пожал плечами.

   - Ну, смотри сама тогда.

   Я выбрала еще несколько платьев, перемерила их, но ни одно не сидело на мне так, как синее. Походив туда-сюда, я вновь надела его, долго крутилась перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон, приглаживая платье на животе... Платье очень хорошее! А, ладно! В конце концов, Георгий прав - что такого? Можно и похвастаться пузом - пусть завидуют.

   - Ну, выбрала? - спросил муж, когда я вышла из примерочной.

   - Да.

   - Какое?

   - То, которое выбрал ты.

   Он немного удивленно посмотрел на меня.

   - Ты не будешь говорить, что я тебя заставил?

   - Нет. Оно на самом деле очень красивое и идет лучше всех. А насчет живота - это мои тараканы. Я надела его еще раз и поняла, что оно лучше всех других.

   Георгий заулыбался, а у меня камень с души свалился при виде его радости. Ну и что я уперлась, в самом деле? Не ошибся же он с выбором. И ему приятно будет.

   К платью мне подобрали туфли и сумочку, но на этом наши похождения по магазинам не закончились, муж повез меня в ювелирный, где купил комплект - серебряные с жемчугом серьги, перстень, диадему и колье.

   - Я хочу, чтобы моя жена была королевой на этой вечеринке, - сказал он, примеряя мне диадему. - По-моему, очень хорошо.

   - Очень красиво, - подтвердила продавщица. - Какой у вас муж заботливый.

   Я заулыбалась. Приятно, когда твоего супруга так хвалят. Георгий расплатился, забрал покупку, и мы наконец-то поехали домой.

ГЛАВА 23

За три часа до корпоратива к нам на дом приехала стилист, уложила мне волосы и сделала макияж. Я удивлялась тому, как Георгий заботился о моем внешнем виде. Хотя, это было понятно - жена генерального должна блистать. Наконец, все приготовления были закончены, и мы направились в офис. Чем ближе мы подъезжали к Москве, тем страшней мне становилось - это был мой первый "выход в свет" в офисе Георгия. Я еще ни разу там не была, никого там не знала, и меня там никто не знал. Наверняка сотрудникам фирмы, особенно женщинам, будет интересно взглянуть на жену их начальника, тем более с учетом того, что его женитьба почти в сорок лет была для всех как снег на голову.

   - Полина, ты сильно волнуешься, - сказал Георгий.

   - Как ты догадался?

   - Посмотри, как ты сжала мне руку.

   На запястье у Георгия были красные следы моих пальцев.

   - Ой, Гоша... Извини, пожалуйста, - я погладила его руку. - Я на самом деле очень волнуюсь.

   - Я уже вижу. Не надо так переживать, ты опять накрутила себя. Люди там адекватные, никто в тебя пальцем тыкать не будет. Ты просто будь рядом со мной.

   - Гоша, только обещай мне, что ты не оставишь меня там одну, - умоляюще сказала я.

   - Нет, не беспокойся. Меня могут замотать, но ты старайся не терять меня из вида. Ты только всем улыбайся, если что-то будут спрашивать, давай обтекаемые ответы, о нас с тобой ничего не рассказывай. Хотя, что я тебя учу, ты сама все прекрасно знаешь, найдешь, что сказать. Главное - не показывай им, что тебя задевают их взгляды и вопросы. Будь независимой.

   Когда мы вышли из машины, охранники почтительно открыли перед нами двери. Мы прошли в небольшой холл. Кругом сновали люди, к Георгию то и дело кто-то подходил, здоровался, его постоянно окликали. Я ловила на себе любопытные взгляды. Нет, конечно, как сказал Георгий, пальцем в меня никто не тыкал, но без преувеличения - взгляды всех неизменно обращались на меня, и если мужчины еще как-то гасили это любопытство и даже с радостью поздравляли нас с ожидающимся прибавлением, то женщины осматривали меня придирчиво, ревностно, а кое-кто даже и с презрением. Все это было крайне неприятно, но я помнила советы Георгия и старалась улыбаться всем. Но прошло совсем немного времени, как Георгий, погрузившись в праздничную атмосферу, как будто забыл о том, что рядом с ним нахожусь я. Он носился по офису, а я едва поспевала за ним, и в какой-то момент я уже не смогла придерживаться его темпа и отпустила его руку. А он этого даже не заметил. Я осталась одна среди толпы незнакомых людей. Я была в полной растерянности. Побродив по коридорам, я неожиданно оказалась перед дверью с женской фигуркой на табличке. Неплохо, как раз сюда мне и нужно. Заодно и успокоюсь.

   В туалете было прохладно и тихо. Я обтерла руки холодной водой, чтобы освежиться. Куда мог исчезнуть Георгий? В здании два этажа, а он как сквозь землю провалился. Ведь обещал же! Я набрала его номер, но он не ответил на звонок. Странно. И тут у двери послышались шаги и разговор. Я юркнула в кабинку, чтобы никто не увидел меня расстроенную. Судя по голосам, в туалет вошли две женщины. Они начали прихорашиваться у зеркала, и через секунду одна из них продолжила разговор, начатый еще в коридоре.

   - Ну ты видела? С брюхом приперлась.

   - Она точно беременная?

   - Да точнее не бывает. Пузо торчит, такое не спрячешь.

   - Когда он успел-то?

   - Успел... Наш Георгий Ахсарович... - зло говорила одна из них. - А, главное, я понять не могу - зачем он ее сюда притащил? Что он этим хотел сказать? Что он теперь семейный человек? Налево ни-ни?

   - А ты-то что переживаешь? Ну и женился, тебе-то что?

   - Из-за такого мужика переживать не грех. Георгий Ахсарович у нас - мужчина с большой буквы. Точней - с большим... талантом. Художник, можно сказать, мастер своего дела. Черт, я из-за него с мужем развелась.

   - Любовь была?

   - Да какая там любовь... Постель у нас с ним была. Фантастическая, космическая, улетная постель. После него на других мужиков смотреть не захочешь.

   - Да ты что?

   - Я тебе говорю. Вот я после него на мужа смотреть и не захотела. А он догадался сразу.

   - Ой, блин, попробовать бы хоть раз такого...

   - Да возьми, да попробуй.

   - Да у него жена теперь.

   - Жена - не стена. Подвинуть можно. Поверь мне - я его знаю, как облупленного. Тем более у него жена беременная, особо не поскачешь. А ему ж тоже по старой памяти горяченького, поди, хочется. Не верю я в его добропорядочность, понимаешь - не верю! Хочешь, совет дам? Он всегда западает на грудь. Ему торчащие соски нравятся.

   С этими словами они удалились.

   Я сидела в кабинке еще минут двадцать. Меня трясло от услышанного, первым моим желанием было убежать с этого проклятого корпоратива и больше никогда не видеть Георгия. "Развод! Развод!" - стучало у меня в голове. Как можно жить после такого? Я чувствовала мучительную сухость во рту. Собравшись с силами, я встала, вышла из кабинки и добралась до раковины. Руки у меня дрожали, голова плохо соображала, я даже не сразу смогла открыть кран. Я намочила ладони холодной водой и приложила их к горящим щекам. Потом выпила воды прямо из-под крана. Это немного освежило меня. "Не рыдать! Не рыдать!" - приказывала я себе, хотя удержаться было очень трудно. Совладав с эмоциями, я решила для начала найти Георгия. Сделав несколько глубоких вдохов, я вышла в коридор.

   Комната за комнатой, помещение за помещением - я, как мне казалось, обошла уже весь офис, но Георгия нигде не было. Я уже не знала, что и думать, но, наконец, догадалась пройти в помещение охраны. Чоповец, увидев меня, встал с места.

   - Здравствуйте, у вас тут на камерах все помещения видно?

   - Да, все.

   - Вы можете найти Георгия Ахсаровича? Я - его жена.

   Охранник немного помялся, но не решился возражать, жестом предложил мне сесть и стал щелкать по клавиатуре. Прошло минуты две томительного ожидания, прежде чем он сказал:

   - Вот он, в своем кабинете, - и повернулся ко мне с немного растерянным выражением лица. - Только он... с женщиной.

   Я впилась взглядом в экран. Кабинет прекрасно просматривался. Георгий стоял у окна, а рядом с ним стояла высокая темноволосая женщина в мини-юбке и пестрой под леопарда блузке. И она стояла, положив руки на плечи моему мужу.

   - Где этот кабинет? - едва не задыхаясь, спросила я.

   - На втором этаже, прямо и направо.

   Я поднялась по лестнице, постоянно уговаривая себя не бежать. Прямо и направо. Я медленно шла по коридору. В висках стучало, сердце колотилось в горле, пред глазами мелькали темные пятна, но я должна была туда войти. Прямо и направо...

   Дверь кабинета была приоткрыта, и я могла прекрасно видеть все, что происходит внутри. Георгий уже сидел в кресле, а леопардовая блузка стояла рядом, прижимаясь ногами к ногам Георгия и слегка нависая над ним. Я слышала голоса, но не могла разобрать слов.

   - А так лучше? - вдруг достаточно громко спросила она, и я узнала ее по голосу. Это она в дамской комнате возмущалась тем, что Георгий пришел сюда со мной. И я увидела, как она села верхом на моего мужа, закинув длинные ноги на подлокотники кресла. У меня помутилось в голове, чтобы не упасть, я схватилась за дверь, которая от этого движения приоткрылась еще больше. Женщина обернулась и нехотя слезла с моего мужа, а он, наконец-то увидел меня, встал с кресла, подошел ко мне, взял за руку и провел в кабинет. Его партнерша с невозмутимым видом, на ходу застегивая блузку, прошла мимо, даже не взглянув на меня, и скрылась за дверью, а Георгий с покрытым красными пятнами лицом подошел ко мне, отвел меня на диван и, пытаясь успокоить, поглаживал по руке и тоже молчал.

   - Что это было, Георгий? - наконец, стуча зубами, спросила я.

   - Полина, ничего не было.

   - Георгий!

   - П-поверь мне, - он даже начал заикаться.

   - Ты можешь мне объяснить, что это было?

   - Ничего не было. Она приставал ко мне.

   - Это я сюда вовремя вошла. А если бы нет?

   - Да не было бы ничего. Ты уж меня совсем, что ли, животным считаешь? Что я должен был сделать? Ударить ее? Ну, пристает баба, мне что делать? Драться с ней?

   - Ты что, переспал со всем офисом?

   Георгий покачал головой.

   - Нет, не совсем.

   - Спасибо за откровенность.

   - Полина, я прошу тебя, не накручивай. Не со всеми, но с некоторыми, да, было.

   - И с этой в том числе?

   - Полина, я просил тебя не ревновать меня к прошлой жизни. Это все в прошлом. Я понимаю, что та сцена, которую ты увидела, оскорбительна для тебя, но можешь ты перебороть свою обиду? Ты сейчас свою боль переносишь на меня, понимаешь? А мне и тоже паршиво, ты не думай, что мне все равно. Тебе надо успокоиться, тебе нельзя волноваться! Пожалуйста, пусть я виноват, но наш ребенок ни при чем.

   - Зачем ты привел меня сюда?

   - Я хотел, чтобы ты была со мной.

   - А почему ты оставил меня? Я же просила тебя - не оставляй меня одну! Я здесь никого не знаю! А ты оставил меня, ты ушел! Я искала тебя по всему офису!

   - Милая, я должен был уйти. Я не назначал ей свидание здесь, я клянусь тебе. Мне нужно было зайти сюда по своим делам. Она выследила меня, пришла сама, я не звал ее. Она еще и датая хорошо.

   Я слушала его и не верила. Конечно, он сейчас наговорит... Еще придумает, что она его связала. Его лицо полыхало, но я не могла понять, это краска стыда или краска волнения. И тут вдруг Георгию позвонили. Он ответил на звонок.

   - Привезли? Спасибо, я сейчас.

   Он сбросил звонок и набрал номер.

   - Саш! Подойди в кабинет, пожалуйста.

   Через минуту вошел Суханов.

   - Александр, у меня к тебе большая просьба - побудь с Полиной, мне очень нужно отойти.

   Суханов кивнул и сел напротив меня в кресло. Я не плакала, но меня трясло нервной дрожью, я никак не могла успокоиться.

   - Саш, он всегда такой был?

   Суханов без пояснений понял, о чем я говорю.

   - Ну, вообще - да.

   Я не выдержала и легла на диван. Александр накрыл меня своим пиджаком.

   - Полина... ты немного неправильно все воспринимаешь, - заговорил он. - Понятно, что тебе обидно... Но тебе придется с этим смириться - ты не единственная женщина в его жизни. Я имею ввиду, что до тебя у него были связи. Сейчас он тебе не изменяет. Но до тебя - да, были и много.

   - Господи, что ж вы так шляетесь-то беспросветно...

   - Полина, а как ты считаешь, что он должен был делать десять лет после смерти первой жены? Извини за откровенность - узелком завязать? Так все несемейные мужчины живут. И у меня все точно так же. Да и семейные-то многие из нашего круга, как ты говоришь, шляются. Да, мы нашли такой выход из положения. Может, это неправильно, но у нас так сложилось.

   - Откуда ты знаешь, что он мне не изменяет?

   - Из разговоров наших. Он же делится со мной. И я с ним делюсь. Он тебя любит. Я точно знаю, что он тебе не изменяет.

   Александр чуть помолчал, а потом добавил:

   - Он очень ждет ребенка. Он мне тут даже сказал, что боится, что с ним что-нибудь случится, и он не доживет до того, когда ребенок родится. Только не говори ему, что я сказал тебе это.

   В кармане у Суханова запел телефон.

   - Да? - ответил он. - Хорошо, - и убрал сотовый.

   - Полина, Георгий просит, чтобы ты пришла в зал. Пойдем.

   Он помог мне встать и, взяв под руку, повел по коридору.

ГЛАВА 24

Я понятия не имела, зачем я понадобилась Георгию, и не очень хотела идти. Но не пойти не могла. Александр привел меня в зал, я увидела, что Георгий стоит на сцене с микрофоном. Он что-то говорил. Суханов подвел меня к сцене и остановился неподалеку, держа меня под руку. Заметив нас, Георгий сделал паузу. Я обратила внимание на то, что он расстроен. Это, конечно, непосвященным, наверное, не бросалось в глаза, или могло быть истолковано как усталость, но я очень хорошо знала мужа. Он переживал и был очень расстроен.

   - И у каждого человека должен быть источник, из которого он будет черпать вдохновение и силы для работы, - продолжил Георгий. - Знаете, как говорят - плохая жена обламывает мужу крылья, а хорошая жена дарит их.

   Публика взорвалась аплодисментами. Из глубины сцены Георгию поднесли большой букет огромных белых лилий. Он передал микрофон ведущему, взял букет и, глядя мне в глаза, тихо сказал:

   - Полина, прости меня.

   И, не дождавшись ответа, с отчаянием добавил:

   - Пожалуйста... Хочешь, я встану на колени?

   Нет, это уже было слишком. Он был готов унизиться перед всеми своими подчиненными ради того, чтобы вымолить прощение. Этого нельзя допустить. И, хотя мне было очень больно, и я с трудом боролась с желанием причинить ответную боль, я приняла у него букет, обняла и поцеловала. Из зала донеслись крики "Горько!" Мы посмотрели друг на друга.

   - Придется целоваться, - сказал Георгий. И мы поцеловались под аплодисменты, вопли и подсвистывания. И вдруг все вокруг меня завертелось, и я стала падать. Георгий подхватил меня и, почти потерявшую сознание, на руках отнес в свой кабинет. Вокруг меня суетились люди, а я лежала на диване и наблюдала за ними как будто со стороны. Не знаю, сколько времени прошло, когда в кабинет вошли врачи. Их слова доносились до меня сквозь гул в голове, я поняла только несколько слов: "давление" и "нужна госпитализация". Мне сделали укол в вену, от которого несколько минут спустя в голове прояснилось.

   - Я не хочу в больницу, - сказала я.

   Врач посмотрела на меня, подумала и спросила:

   - У вас часто такие приступы бывают?

   - Первый раз. Это на почве стресса.

   - Если сердцебиение хорошее, то посмотрим. А если плохое, то без разговоров в больницу, если вам ребенок нужен.

   При этих словах Георгий метнулся к двери и стремительно вышел из кабинета, шарахнув кулаком по косяку. Врач приложила стетоскоп к моему животу. Она несколько раз перемещала стетоскоп, внимательно глядя мне в глаза, и, наконец, сказала:

   - Сердцебиение в норме. Давление мы вам снизили сейчас, но я все-таки советую лечь в больницу понаблюдаться.

   Я не успела ответить. За дверью раздался шум нескольких голосов, какие-то выкрики, дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Георгий. За руку он тащил ту самую особу в леопардовой кофточке и, войдя, почти швырнул ее на середину кабинета. Следом в кабинет вбежал Суханов и еще несколько мужчин.

   - Гоша, Гоша! - кричали они, пытаясь его остановить.

   - Смотри! Смотри! - закричал Георгий. - Смотри, что ты сделала! Чертова шлюха! - он шагнул к ней со сжатыми кулаками. - Если с ней или с ребенком что-нибудь случится, я тебя удушу к чертовой матери! - и он, схватив ее сзади за шею, толкнул в сторону. - Я тебе башку размозжу!

   - Гошка, Гошка! Остынь! - мужчины оттащили его от нее и увели в сторону.

   - Да оставьте меня! - крикнул Георгий, вырываясь из их рук. - Я в порядке!

   - Я шлюха, да? - с угрозой в голосе переспросила обладательница леопардовой кофточки. - Как со мной развлекаться, пока жены не было, так я хорошая была. А теперь ты женился, а я шлюхой стала? - она подошла к нему вплотную, немного постояла так и вдруг со всего размаха влепила ему пощечину.

   - Мразь! - прошипела она. - Я тебе это припомню, - и вышла из кабинета.

   Георгий кинулся было за ней, но его удержали, усадили на стул. У него носом пошла кровь. Увидев это, я села, но врач взяла меня за руку:

   - Тихо, тихо, а то опять поднимется давление. Холод приложите к щеке, - обратилась она к окружавшим Георгия мужчинам.

   Суханов открыл замаскированный под створку шкафа холодильник, покопался в нем и принес пакет со льдом.

   - Помогите ему, - попросила я врача.

   - Только вы тут сидите спокойно, - предупредила она и направилась к Георгию, у которого уже вся рубашка была залита кровью.

   В гробовой тишине врач оказывала помощь Георгию. Кровотечение было сильным, остановить его не могли минут десять. Наконец, врач отошла от Георгия. Суханов отвел его все к тому же шкафу, где, как оказалось, была еще и раковина, снял с него пиджак, рубашку, помог умыться. Остальные мужчины потихоньку разошлись, в кабинете, кроме нас с Георгием и медиков, остался только Александр. Врач вернулась ко мне, еще раз измерила давление.

   - Сто тридцать на девяносто. Ну, в принципе, терпимо. Ну что, в больницу поедете?

   - Нет.

   - Хорошо, тогда напишите вот здесь отказ... подпись... Будете плохо себя чувствовать - сразу к врачу, не ждите. Выжидать тут нечего. Пойду, мужу вашему давление померяю...

   У Георгия давление было тоже слегка повышено, но опасений не вызывало.

   - Так, молодой человек... Сегодня покой, не пить, не курить. А дальше - по самочувствию.

   И с тяжелым вздохом врач покинула кабинет, и за ней следом ушла и медсестра. Мы остались втроем.

   - Так, давайте, я вас отвезу домой, - предложил Суханов.

   Георгий молча надел пиджак на голое тело, выбросил в урну окровавленную рубашку с майкой, надел куртку и подошел ко мне с моей курткой в руках. Он чувствовал себя виноватым и избегал смотреть мне в глаза. Я оделась, и мы, ни слова не говоря друг другу, через запасной выход, чтобы не маячить перед глазами взбудораженных корпоративщиков, спустились к парковке.

   Суханов на своей машине отвез нас в дом.

   - Гош, я с твоего позволения, у вас в бане переночую, - сказал он, положив на стол лилии.

   - А чего в бане-то? Здесь внизу ложись, - предложил Георгий.

   - Да нет. Вам наверняка есть, что сказать друг другу... Свидетели при таких делах не нужны. Дайте мне с собой пожевать чего-нибудь и выпить.

   Георгий открыл холодильник:

   - Бери.

   Суханов отрезал несколько ломтиков копченой говядины, колбасы, сала, хлеба, взял лимон, початую бутылку водки и ушел в баню. Минут через пять из трубы пошел дым - он растопил печь.

   Георгий занавесил окна, поставил чайник и снял пиджак. В свете лампы было видно, что волосы на груди у него слиплись