Оглавление
АННОТАЦИЯ
Она появилась в их доме неожиданно. И он возненавидел ее с первого взгляда.
Но время шло, лес разрастался, звезды все так же подмигивали с небес, а девушка росла и хорошела. Да еще магией обзавелась и в школу, где он столько лет спокойно учился, надумала поступать... Никуда от нее не денешься!
«А я что? Я ничего! Не специально даже! Подумаешь, не сестра ему... Подумаешь, терпеть меня не может... Мне бы тихонечко свои синие розы выращивать и не общаться со всякими рыжими снобами, но, как говорится, у судьбы-злодейки на все свои планы».
ГЛАВА 1. Я тебя предупреждал!
Мне снился лес. Не тот спокойный, манящий и приветливый, по которому я любила гулять даже холодными дождливыми вечерами, а темный и чужой, из которого массово сбегали все лесовики и лешие. Прогулка по этому лесу не сулила ничего хорошего. Он пугал и прощался. Из него раздавались людские крики, полные гнева и жажды смерти. Я бежала из него, словно маленький олененок отставший от родителей. Загнанная, испуганная, потерянная и потерявшая… Я бежала, потому что больше ничего не оставалось, потому что он очень просил. Бежала, всхлипывая, но не плача, а сухие корни хватали меня за голые маленькие ступни; жесткие ветки хлестали по лицу, хохоча при этом, словно безумные. Лес в эту ночь сплотился с людьми, лес выбрал жертву…
– Проснись.
Чья-то прохладная рука ощутимо ударила меня по щеке. Я протестующее застонала, но проснуться у меня не получилось.
– Открой глаза! – требовательно произнес голос, и сильные руки грубо потрясли меня за плечи.
Я испуганно вскочила, хватаясь за грудь. Вся в холодном поту, растрепанная, с гудящей головой. Мелочи. Главное, что лес исчез.
Человеком, столь «заботливо» меня пробудившим, оказался мой названый брат Феникс. Он по-прежнему сидел на кровати. Хмурый, сосредоточенный, золотисто-рыжеватые волосы мокрыми прядями свисали с плеч, янтарные глаза не выражали никакого сочувствия, напротив – в них плескалась явная досада.
– Ты, как всегда, очень мил, – заметила я. – И пощечина у тебя такая легкая.
Иногда мне даже нравилось его злить. Он вспыхивал, словно искорка. Но в этот раз парень на провокацию не поддался, а лишь сердито поджал губы. Капли с его волос упали на мою безвольно опущенную руку.
– На улице что, дождь? – отстраненно спросила я, рассеянно следя за набегающей лужицей. Он был непривычно близок, и это вызывало напряжение. Каждый раз, когда он находился на таком расстоянии от меня, это приносило боль. Тут же захотелось отодвинуться, но я лишь устало опустилась на влажную подушку и отвернулась к стене. Голова болела нещадно. С чего? На мгновение я задумалась, но тут же поморщилась, быстро вспомнив.
– Там ливень, – прохладно ответил Феникс.
Так странно… Почти десять лет я потратила на то, чтобы просто научиться спокойно разговаривать с вредным братцем, и вот он пришел в лазарет…
– Что ты здесь делаешь, Феникс? Не боишься, что кто-то увидит тебя и узнает о мнимом родстве?
– Навещаю сестру. Нельзя?
Может, это все еще сон? Или я так сильно ударилась? Крайне осторожно, стараясь не шевелить головой, я повернулась к нему и неверяще посмотрела в лицо.
Врет. О нашем сомнительном, как я уже выразилась, родстве мало кто знает в этой дурацкой академии. С тонких губ того и гляди сорвется какая-нибудь колкость.
– Ко мне в комнату ворвалась некая мадам Гиацинта. Она сказала, что мою сестру доставили в лазарет в очень плохом состоянии, – признался наконец юноша. – Духу не хватило сказать данной истеричной особе, что мне, вообще-то, все равно.
И даже совсем не обидно. Ни капельки.
Но пришлось быстро отвернуться, чтобы братец не заметил, как изменилось мое лицо. Вот ведь зараза! Прекрасно понимаю, что он специально так делает, что это продолжается на протяжении всего нашего знакомства, но, черт, по-прежнему задевает. Признаться, я все еще верила, что в этом талантливом боевом маге, вечно ко всему равнодушном, саркастичном и красивом человеке скрывается симпатия к обычной травнице, коей я и являюсь. Увы, если хоть толика хорошего отношения и была у Феникса, то прятал он его весьма умело.
– Что ж, Феникс, ты соблюдаешь каноны вежливости и успешно играешь роль заботливого старшего брата, похвально. Достаточно, все убедились. Можешь идти и мокнуть дальше.
– Еще пять минут, а то не поймут, – сухо пообещал Феникс, постукивая пальцами по прикроватной тумбе. – А что тебе снилось?
– Сны – это личное, Феникс.
Брат криво усмехнулся.
– Боюсь, милая сестрица, ты уже все разболтала. Твои крики я слышал еще за дверью.
– Тогда зачем спрашиваешь? – Даже рассердиться нормально мне не хватило сил, сплошная апатия. – Лучше бы спросил, почему я здесь оказалась.
– О, это мне точно неинтересно, – отмахнулся Феникс. – То, что ты не можешь справиться с нападками будущих коллег, лишний раз доказывает наше с тобой несоответствие. Я не влезаю в неприятности. И у меня не может быть такой слабой сестры.
– Только не надо в сотый раз повторять, что я тебе не родная. Я это уже уяснила. Просто, будь добр, свали из моей палаты.
– Вот и умница. – Феникс приподнялся и шутливо отвесил поклон, обдавая новыми брызгами. – Надеюсь, у тебя хватит ума не сообщать о случившемся отцу?
Опять угрожает… Да сколько можно?!
– И не собиралась… Эй, Феникс…
– Да? – Парень замер возле двери и выгнул бровь в удивлении.
– Не забудь нацепить на себя маску печали, а то еще не поверят.
– Будь спокойна! О тебе волнуется только мадам Гиацинта, а уж с ней я как-нибудь разберусь. И да… Селена…
– М-м-м?
– Помнишь? Я ведь тебя предупреждал.
Поймав мой раздраженный и одновременно расстроенный взгляд, он мрачно покачал головой, будто показывая, что разочарован моим поведением. Или правда был разочарован? Вполне возможно, ведь он так печется о своем авторитете. Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как он выходит из палаты, и чтобы он не видел вдруг набежавшие слезы. После разговоров с ним всегда оставался горький осадок в груди.
– С ней все будет в порядке, мадам. Она сейчас сладко спит. – послышался за дверью его голос. Готова поклясться, что в этот момент братец очаровательно улыбался, а его необыкновенные глаза были полны сочувствия и сострадания. Тот еще лицемерный гад.
– Боги, я так испугалась! Они напали на нее со спины, но, к сожалению, их лиц я не видела.
Хм, а вот мне не повезло. Запомнила.
– Ничего-ничего, я с ними разберусь.
Ага, разбежится, чтоб его. Голоса постепенно утихали. Я осторожно потрогала повязку на голове. Авось, на мозги эта травма не повлияет, нужно срочно придумать, как разрешить конфликт, а то я так калекой останусь.
– Селена, дорогая, вам надо поспать. И на этот раз без сновидений.
Миловидная пухлая девушка в зеленой форме целителя сунула мне в руки дымящийся стакан. И смотрела взглядом коршуна до тех пор, пока я, морщась, не выпила его содержимое. Зелье подействовало мгновенно. Ну что ж, хорошо, я подумаю над проблемой завтра. Некстати вспомнилось, что он действительно меня предупреждал…
Четыре месяца назад
Крики раздавались по всему особняку. Да что там крики – настоящий ор. Сложно поверить, что мой аристократичный брат Феникс, который хоть и раскидывается неприятными словами, но голоса вообще не повышает, может издавать настолько громкие звуки. Ему обычно делать это незачем, ведь он и так может поставить на место кого угодно: лишь холодно усмехнется и посмотрит на тебя янтарно-огненными глазами, а уже хочется сжаться и опустить головушку. О, а это, кажется, Фирс орет. Еще один.
– Я сказал нет! Пошла к черту твоя любимица!
Вот оно что? Обо мне речь идет, значит.
– Феникс, не смей!
Трусливо вжать голову в плечи и удрать, пока не попала под горячую руку? Или возомнить себя неразумно смелой и подслушать, с чего сыр-бор? Второе, разумеется. Я такая отчаянная, что даже самой страшно.
С опаской сделала еще пару шагов по винтовой лестнице и остановилась напротив кабинета Фирса, в котором и надрывали связки эти двое.
– Посмею! Ноги ее не будет в этой академии! И я ей не нянька!
Блин. Вот просила ведь не говорить ему… Умоляла.
– Феникс, я тебя не отпускал!
Ой, я ведь только так удобно устроилась, а уже, кажется, пора.
Но я не успела отскочить, Феникс явно двигался быстрее. И особо не церемонился с мебелью. Меня, как таракана тапком, больно припечатало резко отворившейся дверью.
– Больно же, – пискнула я, хватаясь за ушибленный лоб и по инерции делая несколько шагов назад – навстречу коварным ступенькам.
Надо отдать должное Фениксу: он не стал орать еще больше, хотя при виде меня у него и раздулись ноздри, а рыжие волосы заискрились от еле сдерживаемой магии. Два широких шага, и вот он уже рядом, сердито сопит мне в лицо и придерживает за талию, не давая упасть. И двигаться. И смотрит как удав на кролика. Бездушно, но крайне заинтересованно. Сейчас сожрет.
– З-з… здравствуй, Феникс…
Он фыркнул так, что на мой лоб попало несколько искринок. Вот что значит разозлить мага-огневика! Мне вдруг стало жутко неуютно в его горячих руках и под этим жестким взглядом. Когда-то он на меня уже так смотрел и тоже орал. В день, когда его дар впервые проснулся. Помнится, история закончилась не очень красиво.
– Привет, Селена, давно не виделись. Хотя, признаться, я не соскучился.
Три года. Мы не виделись целых три года, и за это время он изменился. Подрос, возмужал, уже не было той болезненной худобы, и волосы стал стричь короче. Я стояла очень близко к нему и беззастенчиво рассматривала длинные черные ресницы, нахмуренные брови, рыжеватую щетину, тонкие красивые губы, искривленные в язвительной усмешке. Раньше этот взгляд, усмешка и обидные реплики в мой адрес причиняли боль, а сейчас я обросла броней и молча уставилась в ответ, с удовольствием заметив, что он тоже проявляет интерес к моей скромной персоне.
– Все рассмотрела? – вкрадчиво поинтересовался братец, почему-то не торопясь разжимать свои обжигающие пальцы.
– Почти, – осторожно ответила я, пытаясь рыбкой выскользнуть из капкана рук.
– М-м-м… А все услышала?
– Да тут стараться не пришлось, – совсем занервничала я и испуганно дернулась из-за простого прикосновения к своему лбу. – Феникс, прекрати, ты меня пугаешь.
– Еще даже не начинал, – очень мило предупредил братец. – У тебя, между прочим, шишка выросла.
– Ну и пусть. Феникс, отпусти! Если Фирс увидит…
Я запаниковала.
– А ты не кричи, он и не увидит. – Мое маленькое тельце неожиданно приподняли и ощутимо встряхнули. – Ради Фирса прошу: не смей поступать в эту гребаную академию! Я тебя пугаю, говоришь? Так вот, девочка, там тебя будут пугать еще больше и еще страшнее. И не будет никого рядом, кто сможет защитить!
– Но…
– Тихо! – Грубая ладонь прикрыла мой рот. – Запомни хорошенько: если ты осмелишься туда сунуться, забудь, что знакома со мной. Я не твой друг, не твой знакомый и тем более не твой брат! Не глупи, Сели, ты там и неделю не продержишься. Просто подумай о Фирсе… Если что, я тебя предупреждал!
Слова Феникса были пропитаны нотками отчаяния, его руки разжались, а взгляд потускнел. Мы оба покосились на закрытую дверь кабинета Фирса. Я – с надеждой, что он сейчас выйдет и даст нагоняй сыну, посмевшему распустить руки, а Феникс – с явной опаской.
– Надеюсь, ты все поняла, девочка, – устало произнес красивый молодой человек, которого я сейчас сильно ненавидела.
– Надеюсь, тебе когда-нибудь станет стыдно, – едва сдерживала слезы я.
– Это ты зря. – Блеснув напоследок очаровательной улыбкой, Феникс удалился.
Я осталась одна. Растерянная, обиженная и немного испуганная. Да что не так с этим учебным заведением?
ГЛАВА 2. Что не так с этой академией?
Что именно с ней не так, предстояло узнать через месяц.
Я долго в нерешительности стояла перед большими железными воротами, любуясь красивым зданием. Высокое, в семь этажей и с двумя башнями под самое небо, окруженное со всех сторон многочисленными теплицами для травников, пристройками для редких зверей, тренировочными отсеками для боевых магов. Там было много всего, начиная от необыкновенных растений и заканчивая странными видами животных. Академия для Одаренных была открыта лет двадцать назад и являлась главной и единственной гордостью нашего тихого маленького городка. Думаю, ее специально построили в таком богом забытом месте, окруженном со всех сторон дикими непроходимыми лесами.
– Красота! – раздалось совсем рядом, и я оглянулась.
Позади с такой же огромной дорожной сумкой стояла девушка. Высокая, худая, с всколоченными короткими черными волосами, завернутая в черный плащ. Своим видом и забавно вздернутым кверху носом она почему-то напомнила мне скворчика.
– Мой дорогой папуля сказал, что я продержусь в этом сказочном месте месяц, – призналась она, щурясь на солнце. Глаза у незнакомки были прекрасные. Большие, нежного василькового цвета, в обрамлении шикарных густых ресниц.
– А мне братец дал неделю…
Она фыркнула и протянула тонкую изящную ладонь:
– Мари Скворушкина.
– Тебе подходит, – заметила я, осторожно пожимая руку. – Селена Зарница.
– Факультет целительства.
– А я травница.
– Ого, крутяк. Да мы почти коллеги. Ну что, пошли заселяться? Вдвоем не так страшно!
Не то чтобы мне нравился ее напор, но выбирать особо не приходилось, потому что в доме Фирса моими друзьями являлись немногочисленные слуги, единственный учитель, пес по кличке Волк и синие розы собственного производства.
Может, даже неплохо обзавестись нормальными друзьями? В итоге я попросила коменданта заселить нас с Мари в одну комнату. В полудреме, я решилась все-таки задать вопрос, мучавший меня долгое время.
– Послушай, Мари, а почему эту академию так боятся?
Раздалось сонное фырканье, а потом со второго яруса свесилась лохматая голова и язвительно поинтересовалась:
– Ты из каких лесов, Сели?!
– Из Странных, – честно призналась я и с грустью вспомнила, почему решила их покинуть.
– Ничего себе! – Соседка чуть было не спикировала вниз от этого известия. – Ну ты даешь! И молчала. Я-то думала, там уже давно нет никаких поселений!
– Есть-есть…
– Ух ты! Ну ладно, завтра все расскажешь. А по поводу школы – сама скоро все увидишь. И мой совет: давай не общаться со всякими снобами? Глядишь, тогда твой братец и мой отец окажутся не правы.
Сказала юная целительница и на следующий день познакомилась с самым отъявленным ловеласом школы. С него-то все и началось…
– Ты в принципе непоследовательна или только сегодня тупишь? – тихо прошипела я, хватая новую подругу за локоток, когда она, словно преданная, но побитая собачонка, устремилась вслед за высоким черноволосым парнем в форме боевого мага.
– Да не будь ты такой занудой! – вяло отмахнулась Мари. – Смотри, какой красавчик. Он всего лишь побудет нашим гидом один денек.
Гид нам, конечно же, был кстати, так как академия ужасала многолюдностью, необъятными коридорами и путаными винтовыми лестницами. Студенты в ней не отличались вежливостью, и мы уже час бродили не пойми где в поисках библиотеки, пока на нас не обратил внимание… как он там представился… ах да, Родриг.
Я сразу поняла, кто такие снобы и почему с ними не рекомендуется общаться таким простым барышням, как дочь булочника и дочь травника.
На них просто нельзя было не обратить внимания. Столько пафоса, напора, наглости, пренебрежения. Фу! В столовой они проходят без очереди за едой, форму могут не носить, на вопросы смертных не отвечают, а еще позволяют отпускать язвительные замечания в адрес юных первокурсниц.
– Их что, в детстве обидел кто-то? – искренне поинтересовалась я, когда очередной манерный тип крикнул мне в спину, что такие юбки уже не носят. Юбка как юбка.
– Все время забываю, что ты из Странных лесов, – покачала головой Мари. – Видишь ли, они богаты. Элита, так сказать. А раз богаты, значит, их родители готовы вкладывать большие деньги в бюджет академии. Ну а раз они деньги дают, значит…
– Значит, у них прав больше, – безнадежно продолжила я, понимая, наконец, о чем мне говорили Фирс и Феникс.
– Ага.
– И что, им тут все можно?
– Ну как… Экзамены они сдают одинаково, наверное, – неуверенно откликнулась девушка. – Учителя, по слухам, тут бешеные, спуску никому не дают, хотя и закрывают глаза на пропуски некоторых представителей голубых кровей.
– Веселенькие нас ожидают пять лет.
– И не говори.
Кстати, мой названый братец, которого я мимолетно видела в столовой, тоже входил в эту секту. Все как-то сразу встало на свои места, и стало жутко обидно за себя, но это же Феникс, он всегда умел унижать. А еще этот Родриг…
– Так, ребята, стоять!
– Да?
Воркующая парочка удивленно притормозила.
– Родриг, ты, конечно, очень любезен, спасибо и все такое, но на вас с Мари почему-то косо смотрит вон та стайка размалеванных девиц. Ты часом с ними не знаком?
– Ну не то чтобы… – виновато замялся красавчик.
– Родриг! – строго нахмурила я брови.
– Такая милая, когда сердишься, – снова попробовал сменить тему наш новый знакомый.
– На меня не действует, – покачала головой я. – Фаворитки, поди, твои?
– Да вы не обращайте внимания. Они как в музее – только любуются на меня!
И мне сразу же захотелось дать экспонату легкий подзатыльник.
– Ага, еще и суток не прошло, а мы уже врагов наживаем. Мари, идем.
– Ну Селена, не будь букой! Он нам все-все про академию расскажет.
Соседка по комнате вцепилась в красавчика, и они безмятежно устремились вперед. Ну что за легкомыслие?! Скрипя зубами и про себя проклиная парочку, я виновато улыбнулась преданным фавориткам. Не сердитесь, девчат, я тут ни при чем. Естественно, понимания не дождалась. А увидев, как нехорошо сузились глаза красоток, поспешила догнать новых друзей. Одной в этой академии вообще не по себе. Будто овечка среди тигров…
Родриг, впрочем, действительно оказался полезен. Рассказал о местных преподавателях, предупредил, на каких лекциях можно высыпаться, а на каких строго все записывать, поведал о днях, когда в столовой вкусно кормят, а когда не очень, довел до библиотеки и вообще оказался симпатичным, веселым и харизматичным парнем. Только одной встречей не ограничился и неожиданно втерся в нашу компанию, что и привело к большим неприятностям.
Начиналось все с обычных переговоров. Ну как. Это Ариса считала, что ее строгое заявление можно назвать переговорами. Для нас же оно прозвучало как угроза.
Просто однажды во время ужина к нам за столик подсела высокая красавица. Томный взгляд с поволокой, длинные ресницы, кукольные локоны до поясницы, фигура – на зависть остальным. Она дружелюбно улыбнулась, показывая белые зубки, но постукивающий о столешницу палец с ярко-красным ноготком выдавал напряжение.
– Меня зовут Ариса. И уверяю: Родриг только мой!
Я удивленно приподняла брови, а Мари вмиг покраснела.
– Меня зовут Селена. И я тебя уверяю: мы не претендуем, – успокоила ее я, пиная Мари под столом. – Родриг просто хороший товарищ.
– Для вашего же блага пусть так и остается. – Ариса вновь доброжелательно улыбнулась и покинула нас, оставив после себя приторный аромат ландышей. К ней тут же присоединилась целая свита разномастных щебечущих девиц.
– Ненавижу эти цветы, – буркнула Скворушкина, с тоской провожая длинные стройные ноги.
– Тебя что-то расстроило? – притворно удивилась я, прекрасно понимая, что между этими двумя уже давно мелькают искры, которые никак не могут разгореться. Одна ни в какую не признается, что уже давно и безнадежно влюблена, а второй просто привык считать себя отменным ловеласом и не собирался слушать внутренний голос.
– Нет, что ты, – отмахнулась Мари. – Ариса ему очень подходит. Говорят, она одна из лучших в школе. Боевой маг, специализируется на воздухе. Ураган способна вызвать. Куда мне до нее.
Видимо, Родриг так не считал. Потому что, кроме милых улыбок и комплиментов, между ними ничего не было. Я толком и не поняла, кто именно подлил масла в огонь. То ли Мари себя выдала, то ли Родриг отшил красотку, ссылаясь на симпатию к первокурснице, но начали происходить странные вещи. Сначала Мари кто-то запер в теплице с ядовитым папоротником, выпускавшим вредные пары. Опасности в этом не было, так как любой уважающий себя целитель носит с собой перчатки и маску, но девушка пробыла там почти два часа, пока дверь не открыл лаборант, который еще долго икал и сторонился Мари как мог (видимо, встретила она его не очень дружелюбно). Дальше страшнее. Кто-то наколдовал перед дверью нашей комнаты маленькую тучку. Возможно, она предназначалась Мари, но под град и ливень угодила я. Пришлось просить о помощи.
– Хм, кто-то хорошо постарался, – с видом профессионала заявила Мара, работающая секретарем на кафедре боевых магов. – Сильная магия. Кому-то вы насолили, девчонки.
Да чего тут гадать? Мы с Мари переглянулись. Обе подумали об одной и той же знойной красотке с кукольными русыми локонами.
– Но зачем? – удивлялась Мари, расхаживая по комнате и сбивая вещи. – Что мы ей сделали?
– Не мы, а ты, – спокойно поправила я, расчесывая волосы. – Ты нравишься Родригу, а Родриг нравится ей. Мстит она тебе.
– Но я ведь никого не отбиваю. Он меня даже на свидание не приглашал.
– Но угрозу-то она все равно от тебя чувствует. Ох, не нравится мне это. Может, расскажем нашему другу?
– Ты что?! – вспыхнула Скворушкина. – Сами разберемся! Вернее, сама. Не хватало еще, чтобы ты под раздачу попала.
Но самой разобраться Мари не удалось, а под раздачу я периодически попадала. После того как мелкие пакостничества сменились настоящей угрозой (на физической подготовке кто-то заговорил лошадь Мари, и та чуть было не сбросила наездницу), у меня промелькнула шальная мысль рассказать все Фениксу. Но он ходил по школе в окружении многочисленной толпы и никогда не удостаивал меня никаким, даже ничтожным, вниманием. Мадам Гиацинта, куратор наших факультетов, помогла бы, но ходили слухи, что она старается не связываться с факультетом боевых магов из-за какой-то некрасивой истории в прошлом. Секретарь Мара без доказательств ничего делать не стала бы, а доказать что-либо было крайне сложно. Еще ни разу Ариса не действовала открыто, возможно, даже беззастенчиво пользовалась своей свитой, среди которой кого только не было, в том числе и ведуны, способные заговорить любое животное. Единственные, кто мог помочь, – новый ректор академии, который, кажется, был неплохим мужиком, и Родриг. Но Мари упиралась всеми руками, ногами и рогами.
– А если тебя серьезно покалечат? – расстроенно спрашивала я, но та лишь отмахивалась.
– Ничего, Сели, я скоро сварю одно снадобье, эта красотка отстанет.
До снадобья дело не дошло. Случилась встреча с восторженным профессором Незабудкой, которая упоенно рассказывала про редко цветущие растения и пригласила желающих посетить западную теплицу, где ровно в полночь должны зацвести синие остролисты, способные восстанавливать зрение. Конечно же, мы решили сходить и обсуждали это за обедом, но вечером Мари вспомнила про доклад и на всех парусах убежала в библиотеку. Я честно ждала, а потом решила пойти в академию одна, надеясь застать подругу уже в теплице.
Путь был неблизкий. Сначала через коридор общежития в западный корпус, потом наверх по длинной винтовой лестнице. На пути мало кто встречался, лишь бледные некроманты проходили пару раз да спешащие куда-то девушки-стихийницы. Привыкшей бродить по лесам, мне было абсолютно не страшно идти по ночной и тихой академии, но неясная тревога не покидала меня. Я зачем-то накинула капюшон своего зеленого плаща, и перекинула через плечо сумку. Потом услышала неясный шум, будто где-то поднимается ветер, и остановилась прислушаться. Маленький, но неожиданно сильный смерч легко поднял мое стройное тело, перенес на десяток ступеней вверх, а потом неожиданно отпустил. Падая, я слышала женские голоса.
– Зачем так сильно, с ума сошла?! Да не та девчонка. Эта блондинка. Всевышний, Агнеса, чем ты слушала?
– Прости, Ариса, но они обе собирались в теплицу…
Удар на удивление был не таким сильным, как ожидалось. Возможно, тот же смерч подхватил меня, не дав разбиться. Лишь голова беспомощно стукнулась о деревянные перила…
– Хватит с нее, позови людей, скажи, что нашла без сознания.
Дальше пустота. Очнулась я уже в лазарете. Одно утешало: что бы там ни пророчил Феникс, мне удалось продержаться больше недели.
ГЛАВА 3. А у тебя что, брат есть?
Нет ничего скучнее, чем лежать в лазарете… Я рассеянно наблюдала, как божья коровка лениво ползет по одеялу.
– Милочка, вам надо есть! Если будете хорошо питаться и не выливать тайком сонное зелье, то я вас выпущу через пару дней. – Передо мной снова оказалась массивная тяжелая кружка с дымящейся настойкой и тарелка с овощным рагу.
Я сморщилась. Ни есть, ни пить не хотелось.
– Дайте хоть книжку почитать? – снова начала я канючить.
– Никаких книжек и магии! – отрезала девушка в белой мантии. А еще говорят, что целители добрые. Врут безбожно. Мне досталась настоящая злючка, которая постоянно пытается меня усыпить. Начинаю подозревать неладное.
– Поймите, во мне и так почти нет магии. Я травница, и мне скоро зачет сдавать.
– Будет лучше, если вы перестанете напрягаться, – с абсолютно каменным лицом заявила Герцогиня (так за глаза называли неприступную хозяйку лазарета).
– А еще лучше, если я заберу ее домой, – послышался рядом усталый голос, и я так резво подскочила, что бедное насекомое врезалось в стенку.
– Фирс? – недоверчиво уставилась на него. – Что ты здесь делаешь?
Отцом я его звать не могла, да и сам он никогда на этом не настаивал. Я окинула постаревшего мужчину напряженным взглядом, отмечая круги под глазами и бледную кожу. Сердце сжалось от предчувствия какой-то беды или ожидания выговора. В последнюю нашу встречу мы, к великому удовольствию Феникса, разругались в пух и прах. Фирс яростно противился моему поступлению в Академию для Одаренных, а я, нисколько не уступая ему в упрямстве, настаивала на том, что мои внезапно проснувшиеся способности необходимо обуздать.
– Ректор написал о случившемся, – тихо ответил Фирс, осторожно присаживаясь на мою кровать. – Я был обеспокоен.
– Со мной все в порядке! – быстро ответила я, виновато опуская глаза. – Не стоило…
– Нет, стоило, – отрезал мужчина, вылавливая из-под одеяла мою бледную руку и крепко сжимая. – Когда ты уже поймешь, что дорога мне?
Я посмотрела блеснувшими глазами на седовласого мужчину, чей янтарный взор был полон участия и заботы, и не выдержала – прильнула к крепкому плечу.
– Я скучала.
Мужчина судорожно вздохнул и осторожно погладил меня по длинным светлым волосам, игнорируя повязку.
– Ты… не хочешь вернуться?
– Нет, – твердо ответила я.
– Ты расскажешь мне, что произошло?
– Нет! – Ответ прозвучал резче, чем полагалось. Я со вздохом отстранилась. – Прости, Фирс, но это мои дела. И я сама с ними разберусь, даже не думай впутывать в это Феникса.
Несколько минут мы смотрели друг на друга. Седой высокий широкоплечий мужчина и маленькая хрупкая девушка.
– Ладно, – нехотя улыбнулся он. – А знаешь, у меня для тебя хорошая новость. Желтая роза все-таки распустилась, и появились какие-то синие маленькие цветы, названия которых я не знаю. Они заполонили пол огорода, Марта ругается, недобрым словом тебя вспоминает. Как их извести, не подскажешь?
Я облегченно улыбнулась. Я любила этого человека. За понимание, внимательность и просто за то, что он разделил со мной те страшные годы.
***
Под вечер ко мне снова пришел гость. Вернее, гостья. Вся какая-то помятая, тоже мокрая, а еще и зареванная. Я только-только проводила Фирса и порядком устала, но при виде вошедшей издала радостный крик.
– Мари, я уж думала, ты про меня забыла.
Высокая девушка с короткими, вечно взъерошенными черными волосами тоскливо подняла яркие, как васильки, глаза. Плечи ее понуро опустились. Я тяжко вздохнула. Итак, сейчас начнет самобичевание. Раз, два…
– Прости меня!
Ну вот и началось…
– Мне никто не сказал.
Интересно, а кто мог ей сказать, кроме Феникса и Гиацинты? Мы так и не обзавелись друзьями.
– Это все из-за меня!
Услышав душераздирающий вой, в палату заглянула удивленная целительница.
– Кошмары опять, – поспешно сказала я, боясь, как бы строгая Герцогиня не выгнала подругу.
– Принесу еще настойки, – заявила женщина, и невезучая я тяжко вздохнула.
– Мари, из-за тебя меня снова напоят сонным зельем.
– Выльем его в цветок, – быстро предложила девушка.
– Ты что? Это ведь горе-кактус! Он и так лишен каких-либо свойств, кроме защиты, а ты предлагаешь сделать его участь еще более никчемной.
– Прости меня! – тут же завопила моя единственная подруга.
Я закатила глаза.
– Хорошо, только не ори, пожалуйста, голова болит.
– А-а-а! Это я во всем виновата. Прости меня…
И снова здравствуйте…
– Если ты не замолчишь, эта фурия в белом и тебя зельем напоит. Лучше скажи, а почему вы все такие мокрые заходите? Что там с погодой?
– О-о-о, это все твой братец Феникс. Он меня буквально вытащил на улицу, и, конечно же, я промокла. А ты знаешь, что я за тебя контрольную почти сделала? Очень классный доклад про одуванчик получился. А почему ты так побледнела? Эй, Сели, что такое? Тебе плохо? Сестра! Селене плох…
В последний момент мне удалось заткнуть болтушке рот.
– Так, Мари, а ну-ка обратно. Откуда ты знаешь про Феникса?
– Это он сам ко мне подошел! Теперь, кстати, об этом все в школе знают. И Родриг особенно. Что? Опять плохо? Сестра!
В общем, нагоняй и настойку я все-таки получила, и лишь после долгих уговоров Герцогиня разрешила Мари остаться. Та пообещала, что притащит из теплицы какой-то редкий вонючий кактус, а целительница, видно, питающая к этим колючкам слабость, потребовала сразу два ростка. И вот юная торговка, путаясь и постоянно отвлекаясь, вела рассказ:
– Значит так, сижу я в библиотеке…
К слову, именно там мы с Мари проводили почти все свободное время. Фирс предупреждал, что в Академии для Одаренных учиться будет трудно, и я, пробыв здесь пару недель, поспешила исправить «трудно» на «адски сложно». Каждую неделю что ни зачет, то запоминающаяся практика. Через день всех юных травников и целителей ждал срез по теории полевых цветов, и Мари вот уже почти час, щурясь и постоянно откидывая назад черные волосы, переписывала целебные свойства простого, казалось бы, одуванчика. Черт бы побрал этот солнечный цветочек! Рука устала, нервы были на пределе, а свойства все не заканчивались. А ведь впереди еще растения посложнее вроде успокой-травы или голубой ромашки. Мари устало подперла голову рукой и прикрыла слезящиеся глаза, позволяя себе минутку передохнуть.
– Эй… Это ты Мари Скворушкина?
Кто-то бесцеремонно плюхнулся рядом. Кто-то, судя по форме, являющийся боевым магом. В последнее время девушка представителям данного отделения не очень доверяла, поэтому поспешила отодвинуться.
– Допустим, – все-таки кивнула травница, разглядывая незнакомца.
От него пахло хвоей. И был он весьма недурен собой: высокий, подтянутый, золотистые, как солнце, волосы растрепанными волнами прикрывали шею, губы были сжаты в тонкую линию, а необычные глаза янтарного оттенка смотрели на девушку неожиданно сурово. Добавить бледную кожу и высоко поднятый упрямый подбородок и можно получить немного презрительное, но красивое лицо аристократа.
– Ты ведь живешь в одной комнате с Селеной Зарницей?
Травница насторожилась еще больше, готовая или драпать сломя голову, или вцепиться в незнакомца ногтями. Подругу она не видела со вчерашнего вечера и только сейчас начала волноваться.
– Селену в обиду не дам. Ты кто такой вообще?
Незнакомец, лишь усмехнувшись ее смелому выпаду, поспешил объясниться.
– Меня зовут Феникс. Феникс Зарница. Так уж вышло, что эта сумасбродка является моей сестрой. Она ничего не рассказывала?
– Нет, – изумленно покачала головой Мари, краем уха улавливая шепот за спиной. Ох, скоро по школе разлетится, что известный всем Зарница (и как только она сразу не признала красавчика!) скрывал все это время существование своей сестры. Ладно Мари с ним не была знакома, но Селена. Ведь она с ней в одной комнате живет.
– Вы не очень-то похожи…
– Так она не родная, – Феникс нахмурился, покосился на сплетников и тихо предложил: – Поговорим в другом месте?
Да с таким куда угодно!
Правда, тот факт, что юноша выведет Мари прямо под дождь, немного остудил ее пыл.
– Ты меня куда ведешь? – Пытаясь выдернуть из мертвого захвата свою руку и надеть капюшон на голову (вторая была занята сумкой), первокурсница резко притормозила.
– В лазарет, конечно же, – почему-то удивился Феникс, останавливаясь. – Она ведь расскажет тебе, кто это сделал?
– Что?!
Янтарные глаза блеснули пониманием, к огромному облегчению Мари, потому что она окончательно запуталась.
– Ты когда в последний раз свою соседку видела?
– Вчера после лекций она отправилась в западную теплицу, – испуганно прошептала Мари, чуя недоброе, и, полюбовавшись сдвинутыми на переносице бровями Феникса, зачем-то добавила: – Синие остролисты цветут либо вечером, либо ночью, и я не особо ее ждала…
– Ясно, – недовольно хмыкнул он. – Тогда тебе нужно знать. Вчера кто-то столкнул ее с лестницы, и теперь Селена с пробитой головой лежит в лазарете.
Дождь не переставал лить, но побледневшая целительница так и не надела капюшон, придавленная неожиданным известием.
– У меня к тебе только один вопрос: кто мог это сделать?
Голос звучал очень требовательно и зло, как будто он уже заранее подозревал ни в чем не повинную Мари, а кончики его пальцев заискрились. Запястье Мари обожгло, и девушка, глухо вскрикнув, попятилась.
– Прости, – моментально отпустил ее Феникс. И уже мягче снова задал тот же вопрос: – Кто это мог быть? Сама скажешь или у нее пойдешь спрашивать?
Испуганная Скворушкина сипло прошептала:
– У Родрига лучше спросить…
Дальнейшие события развивались стремительно. Феникс вдруг изменился в лице и заискрились не только его пальцы, но и волосы. А еще в глазах вспыхнул нехороший огонек. Прорычав что-то вроде «Опять он за свое!», он, обогнув застывшую девушку, до которой с опозданием дошло, что он мог понять ее неправильно, помчался обратно к школе. Мари, немного поколебавшись, побежала за ним, истерично крича вдогонку:
– Да не приставал он к ней! Это не он! Это его фанатки!
Но где там… Разгоряченный боевой маг, едва заприметив черную макушку в коридоре мужского общежития, сжал кулаки. Мари только взвизгнула, когда клубок из двух крепких парней едва не размазал ее по стенке.
– Мари?! – прохрипел Родриг, удерживая Феникса на расстоянии. – Что происходит? Чего надо этому ненормальному?
Но ненормальный вдруг заехал ему в ухо, и на разговоры не осталось времени.
Мари запоздало отметила, что эти двое мутузят друг друга, совершенно забыв про магию.
***
– Не может этого быть! – Я даже с кровати подскочила, хотя сонное зелье уже начинало действовать, и веки становились все тяжелее и тяжелее. – Ты мне точно о Фениксе рассказываешь? Он не такой! Он ко мне заходил только потому, что его мадам Гиацинта заставила.
– Видимо, плохо ты его знаешь, подруга, – хихикнула Мари. – Если бы не пятикурсники, то не знаю, чем бы все закончилось. Но Родригу хорошо досталось. Феникс орал, чтобы он не смел прикасаться к его сестре и…
Тут травница виновато шмыгнула носом.
– Ох, – тяжко вздохнула я, – не бери все на себя. В конце концов Родриг тебя простит, если ты пойдешь с ним на свидание.
– Ага! И тогда эти стервы меня точно закопают! И тебя… Ведь это они были?
– Они, – согласилась я. – Но от меня не избавиться обычной подножкой. Мы придумаем, что с ними сделать. Что было дальше?
– Выговор от ректора, серьезный разговор с вашим отцом. Кажется, парням обоим (бедный Родриг) на месяц дали отработку. Еще легко отделались…
– Да уж, – я снова улеглась, и Мари заботливо укутала меня одеялом.
– Расскажешь, почему три месяца ты молчала о самом Зарнице? О, духи леса, как я не догадалась! Ведь фамилия одна!
– Это длинная история.
– А мы торопимся? За отросток еще одного вонючего кактуса Герцогиня разрешит мне остаться здесь.
– Прости… Завтра… Я засыпаю…
– Да сохранит тебя лес… – Послышался тихий шепот подруги.
События десятилетней давности
Человек по имени Фирс вот уже несколько минут сосредоточенно всматривался вдаль и морщил нос, улавливая запах гари. Нехороший это запах, да и стемнело уже, а они так и не нашли что искали.
– Господин Фирс, псина чем-то недовольна, – заметил один из его людей, и Фирс внимательно посмотрел на собаку. Могучая серая овчарка обеспокоенно рычала и не сводила глаз с густых зарослей папоротника.
– По-моему, там кто-то прячется, – задумчиво проговорил мужчина, доставая на всякий случай кинжал. Второй рукой он провел по воздуху рукой и создал изящный знак, и к нему в ладонь медленно опустился светящийся шарик. – Выходи, или мы напустим на тебя Волка.
Кусты, будто нехотя, зашевелились. Сначала в поле видения Фирса показались тонкие исцарапанные руки, а потом уже и сам ребенок. Девочка. Лет восьми. Светлые длинные волосы были всклочены, льняное голубое платье изодрано во многих местах, ноги босые. Вдобавок ко всему на ее щеке виднелся большой порез, а в огромных, на пол-лица, глазах, затаились невыплаканные слезы.
– Боги, да это ведь дочь травника! – вскрикнул седовласый мужчина, дворовый лекарь. – Дитя, что случилось?!
Ребенок не ответил, но пухлые губы задрожали.
– Волк, не трогать! – заметив, как подкрадывается к девочке пес, окликнул его хозяин, но зверь лишь ласково лизнул ее в колено, проявляя симпатию. Детская ладонь осторожно дотронулась до мокрого носа. Весь вид девочки выражал горечь и страх, но тонкий голос прозвучал на удивлении твердо и глухо. Будто она все уже давно поняла, но еще отказывалась верить.
– Они подожгли дом. Что-то страшное случилось с отцом.
Люди, обступившие девочку, тревожно зашептались. Фирс стремительно подлетел к ней, схватил за руки и наклонился, внимательно вглядываясь в лицо.
– Ты уверена в этом?
– Да, – ответила она, смотря на мужчину не моргая..
Фирс не смог отвести взгляд. Он почувствовал, что в этот момент только одинокая маленькая девочка понимала его. Они оба что-то безвозвратно потеряли. А глухой лес торжествовал, впитывая в корни могучих деревьев тоску и печаль раздавленных людей. Дорога назад заняла ровно трое суток. Никто не разговаривал. После того как они обнаружили пепелище вместо когда-то уютного домика и мертвое тело вместо последней надежды, ни у кого больше не возникало желания о чем-то говорить. Никто не осмеливался взглянуть в глаза своему господину, разом потемневшему и постаревшему.
– А что делать с ребенком? – прозвучал один-единственный вопрос.
– Возьмем с собой, – устало ответил Фирс, украдкой бросив взгляд на девочку, молча стоявшую у свежей могилы.
Она даже не сопротивлялась, когда старый лекарь посадил ее к себе в седло. Она вообще была очень тихой и молчаливой.
– Папа! – Рыжеволосый кудрявый мальчишка скакал им навстречу. – Папа, ты привез целителя? Мама совсем не спала сегодня, я все слышал, хотя Марта и…
Он резко осекся и удивленно уставился на девочку, которую снимал с лошади его отец.
– Это что, и есть целитель?
Люди прятали глаза, стараясь не смотреть на парня, лишь Фирс подошел к нему и, опустив руки на плечи, произнес:
– Феникс, сын мой, прости, я не смог выполнить обещание.
Разочарованное лицо сына ранило.
– Но ведь мама все равно поправится, верно?
Отец почему-то не спешил с ответом, а девочка вдруг прижалась к нему, будто поддерживая.
– Верно, Феникс. Я в это верю.
Его жена умерла через три дня. Девочку он оставил у себя. Свое имя она так и не назвала, и поэтому после долгих раздумий Фирс дал ей новое. Селена. В честь луны, чей свет освещал их первую встречу.
ГЛАВА 4. Студенческие будни
Вскоре все вернулось на круги своя. Утро, в которое меня должны были наконец-то выписать из лазарета, началось с сюрпризов. Я только продрала глаза, как увидела возле окна задумчивого ректора.
– Господин Силантиус?! – крайне удивилась и испугалась бедная я, смущенно прикрываясь одеялом.
– Аккуратнее, – досадливо поморщился он. – Не вставай.
Про ректора ходили разные слухи. Некоторые поговаривали, что он в чем-то провинился в столице, и за это его отправили сюда. Ведь не мог добровольно такой молодой, красивый и способный человек приехать в эту глушь.
– У меня к тебе пара вопросов, Селена Зарница. Готова на них ответить?
Хм, он правда думает, что я могу отказать? А так можно вообще? Дождавшись моего осторожного кивка, мужчина продолжил:
– Видишь ли, та перепалка, что произошла между твоим братом и учеником Родригом, приезд твоего разгневанного отца, который так и не смог поговорить с сыном, а также допрос некой Мари Скворушкиной, который не дал никаких результатов, навевает на меня нехорошие мысли.
– Какие, господин ректор?
Силантиус долго и внимательно смотрел на меня своими глубокими черными глазами. Даже жутко стало.
– Ходят слухи, что в академии есть некая группа, которая не принимает правила нашего заведения и действует, как заблагорассудится. Даже если эти действия опасны для жизни и здоровья других студентов. Что вы скажете об этом, Селена?
– Впервые слышу, господин ректор, – нагло соврала я, опуская глаза. Не надо на меня так смотреть, я никогда не была стукачкой и не буду. Даже Феникса никогда не сдавала, хотя он постоянно напрашивался.
Мы помолчали. Силантиус тяжело вздохнул, и я уже было приготовилась к новой атаке, но он лишь пожал плечами.
– Не буду давить, это ваша жизнь. Но если вновь произойдет что-то подобное и вы снова случайно запнетесь на лестнице, то… – он многозначительно скривил губы, – вспомните, пожалуйста, что в этой академии есть ректор, который хочет вам помочь.
Он меня оставил не попрощавшись. Видимо, я его разочаровала.
Из лазарета меня выпустили в этот же день, отдохнувшую и выспавшуюся на год вперед. И повседневность с выращиванием волшебных растений, походами в теплицы, постоянной беготней в ближайшие лески за недостающими ингредиентами и ворожбой над исцеляющими зельями вновь захватила нас, юных первокурсников, в свои объятья. Мы и раньше с Мари до позднего вечера засиживались в библиотеке, пропуская ужин, а перед еженедельными срезами и вовсе не спали по ночам. Специальности у нас немного разные, но лекции общие. Она помогала мне, я – ей. У меня не было времени думать о будто в воду канувших Фениксе и Родриге. А тут еще обнаружилась одна неприятность: за моей скромной спиной вдруг стали шептаться, что вовсе не делало пребывание в этой академии краше. Вот и сегодня, когда мы с Мари собрались обедать и, как всегда, выбрали самый незаметный, казалось бы, стол, где-то сбоку раздалось:
– Эта травница и есть сестра Зарницы? Интересно…
– Ага, интересно, что Феникс о ней не рассказывал.
– Я спросила у Родрига, тот сказал, что они неродные.
Я лишь головой покачала, без энтузиазма зачерпывая ложкой суп-пюре и думая, что было куда спокойнее, когда никто ничего не знал. Мари злобно воскликнула:
– Нет, ну что такое! Нигде без этого прохвоста не обойтись!
– Действительно, – поддержала я. – Как он, кстати? Даже на глаза не попадается.
– Не попадается, потому что ему ужасно стыдно.
И неожиданно рядом, бесцеремонно отодвигая Мари, плюхнулось большое мужское тело. Одежда третьекурсника была подпалена, и пахло от него чем-то горелым и сладковатым; под правым глазом светился огромный фингал, переливающийся всеми оттенками синего и зеленого, а одно ухо казалось немножко больше, чем второе.
– Всевышний, что с тобой? – синхронно ахнули мы.
– Вы про лицо или одежду? – невозмутимо осведомился Родриг, быстро выуживая из тарелки Мари кусочек вяленого мяса и с наслаждением отправляя его в рот.
– Про запах! – демонстративно зажав нос, девушка отодвинулась.
– А, это мы зомби спалили, – остервенело жуя, откликнулся парень. – С полигона я. А над лицом Феникс постарался. Только у него оно тоже теперь не такое смазливое.
– А что, залечить это никто не может? – удивленно спросила Мари, с каким-то нездоровым интересом рассматривая его огромное ухо.
– Ректор Силантиус запретил, – поморщился друг. – Сказал, чтоб в следующий раз, прежде чем кулаками махать, вспомнили об этом.
– А он шутник! – хохотнула девушка.
– Вы сильно накостыляли друг другу? – напряженно спросила я. Мне как-то было не до шуток. Но маг лишь фыркнул.
– Да не боись, все будет нормально с ним. А вообще… Прости меня, детка, – огромная, перемазанная чем-то ладонь мягко обхватила мои тонкие пальцы и ласково пожала их. – Я не думал, что все так серьезно. Ни одна из этих неадекватных девиц к вам больше не подойдет. Я подвел вас, девчонки, и мне очень-очень жаль…
Я встретилась с карими глазами и вздохнула. Чего уж там, нравится он мне. Я на ловеласа зла и не держала.
– Шел бы ты от нас, – неожиданно насупилась Мари. – Именно с тебя все и началось…
– Да причем здесь Родриг? – вздохнула я, плавно убирая свою руку. – Все нормально. Жива, и ладно!
Парень облегченно улыбнулся и тут же нахмурился, встретившись с кем-то взглядом. Я чуть повернула голову и, наткнувшись на знакомый взгляд столь редкого янтарного цвета, почувствовала, что моментально краснею. Феникс презрительно поджал чуть припухшие рассеченные губы и прошествовал мимо нас, даже не кивнув. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.
– Видала, как я его? – прошептал Родриг, щекоча мне ухо. – Он мне в глаз, а я ему губы разбил, хотя целился, конечно, в нос…
Мари демонстративно закатила глаза, а я неожиданно легко рассмеялась. Вообще я редко смеюсь, как-то не научилась, но сейчас накатило. Подумаешь, по-прежнему не здоровается, зато глаз не сводит… Не то чтобы меня это сильно волнует; так, радует немножечко.
– Не знаю, какая кошка между вами пробежала и почему он снова тебя не признает, но ты ему явно небезразлична, – со всей серьезностью заявила Мари. – А учитывая твою идиотскую реакцию на его пронзительный взор, он тебе тоже.
***
Мари как в воду глядела. После того события, о котором студенты шептались еще пару недель, Феникс все время оказывался рядом. Нет, разговаривать его высочество со мной не спешило, да и на удивленно-вопросительные взгляды парень лишь пренебрежительно пожимал плечами. Мол, просто так мимо проходил. Выглядело это странно и, признаться, сильно напрягало. Сначала он приходил в библиотеку. Это не удивило, ее все рано или поздно посещают. Особенно, если сессию сдать хотят. Я и раньше примечала рыжеватую макушку возле книжных стеллажей. Но не каждый же день, ох, всевышний… И садился братец так, чтобы оказаться за моей спиной.
При его появлении девчонки начинали восторженно шептаться, а я мрачнела и спешила уйти. Мне все время казалось, что спину буравят тяжелым взглядом. Затем он начал наведываться в теплицы. Да еще и не один, а в компании своих друзей-старшекурсников. Юные скромные травницы едва в обморок не попадали, когда он появился там впервые. Одной мне было не до смеха. И приходил он без особой причины. Якобы полюбоваться на цветочки. И это Феникс-то? Парень, который безжалостно уничтожал все мои сорняки? Это стало повторяться чуть ли не каждый день. Из-за его странного поведения у меня даже воображение разыгралось: возвращаясь как-то в комнату поздним вечером, я краем глаза заметила длинную тень. Но когда повернулась, никого рядом не было. После странного видения вечерами старалась не бродить по коридорам.
Но последней точкой стал урок по физической подготовке. Однажды сияющий профессор Гарад радостно объявил:
– Дорогие девушки, сегодня вместо меня пару проведут студенты четвертого курса факультета боевой магии. Они вызвались показать вам некоторые приемы самообороны. Селена Зарница, а вы куда, душечка?
– Душечке нездоровится! – рявкнула я, но тут же устыдилась своей вспышки. Профессор Гарад был человеком исключительно мягким и вежливым, хотя и пугал всех своими мышцами. – Простите, господин Гарад, но мне сегодня не до самообороны. Я потом обязательно отработаю.
Проходя мимо Феникса, я намеренно задела его плечом и успела заметить, как губы рыжего тронула усмешка. Его, судя по всему, моя реакция лишь забавляла. Дождавшись окончания занятия, я перехватила его возле выхода.
– А ну пойдем со мной, дорогой братец, – крепко схватив запястье Феникса, я потащила парня в пустой зал. Феникс не стал сопротивляться. Лишь кивнул своим друзьям, весело пояснив:
– Соскучилась сестричка, видать. Я скоро, ребята.
В помещении я шумно выдохнула, запрокинула голову и, встретив насмешливый взгляд, обвиняюще ткнула парня в грудь:
– Верни все как было.
– Что, прости? – он удивленно вскинул бровь.
– Говорю, давай ты снова меня тихо ненавидишь и делаешь вид, что у тебя нет сестры! – помедлив, я на всякий случай добавила: – Пожалуйста. У тебя же ее и так нет.
Феникс хмыкнул, явно не купившись на вежливость.
– Ладно, – я снова вздохнула, собираясь с мыслями. – Тогда просто ответь, ради кого ты стараешься? Фирс чем-то подкупил? Или ректор разнос устроил?
– Считай как хочешь, – ответил сводный брат, скрещивая руки на груди.
– Меня пугает твое спокойствие, – покачала я головой. – Верни прежнего Феникса! Здесь свидетелей нет.
– Селена, прекрати. – Он недовольно поморщился. – Делаешь из меня какого-то негодяя.
– Но ты и есть негодяй, – удивилась я. Между нами повисло тягостное молчание. На этот раз про вежливость я решила не вспоминать. Он ни разу передо мной не извинился за все нападки, почему я должна?
– Если у тебя все, то я пошел, – наконец хмуро произнес Феникс, резко разворачиваясь к выходу. – Ах да, на твоем месте я бы самообороне все-таки подучился. Такая хлипкая на вид, вот честно.
Ну хоть в чем-то он остался самим собой. А я-то уж надеялась.
В комнату я брела в плохом расположении духа. И настолько витала в своих мыслях, пытаясь разгадать логику поведения братца, что не сразу заметила группу девчонок, карауливших меня возле двери.
– Вон она! – радостно воскликнула незнакомая блондинка, когда я резко затормозила, едва в них не врезавшись.
– А точно она? – засомневалась другая, недоуменно меня разглядывая. – Они с Фениксом совсем не похожи.
– Она! Я специально фамилию уточнила. Селена Зарница, все верно ведь?
Интересно, у кого это она там фамилию уточняла. Я осторожно кивнула.
– Ты нам очень нужна! – Блондинка так резво подскочила ко мне, что я испуганно попятилась.
– Помоги, будь другом! – залебезила вторая.
– Понимаем, что свидание с ним ты нам вряд ли устроишь, – запричитала третья.
– Но хоть письма передашь, да? А то он нас избегает! – заканючила четвертая.
Я и опомниться не успела, как в моих руках оказались зажаты четыре конверта. Догадаться, кому они предназначались, не составило труда.
– Девушки, так вы под дверь его комнаты подбросьте, – предложила я, пытаясь впихнуть им письма обратно, но четыре красотки синхронно спрятали руки за спины, будто специально репетировали это движение.
– Он там какую-то ловушку установил, – вздохнула блондинка. – Все письма сразу же превращаются в пепел, увы.
– Такой талантливый, – мечтательно заметила вторая, кудрявая шатенка.
– Но мы с ним почти не общаемся, – попыталась я откреститься от роли посыльного.
– Но вы же родственники! – округлила глаза третья девушка.
– Ты уж нам помоги, – похлопала меня по плечу четвертая, и я не успела глазом моргнуть, как фаворитки Феникса покинули коридор общежития.
– И что мне с этим делать? – недоуменно спросила я саму себя, сжимая злополучные конверты. О том, чтобы пойти разыскивать рыжего, не было и речи. Я окончательно решила делать все, чтобы избегать его общения. Так гораздо спокойнее.
– Выкинуть, сжечь, порвать, – ответила проходящая мимо староста Алика. – Вот придумала проблему. Сдались тебе эти записульки?
Эта чудная девушка обладала таким резким нравом, что ее побаивался весь факультет травников и целительства, поэтому и ответ не удивил. Впрочем, может, она права? Делать мне больше нечего, чем любовные записки ему таскать. И вообще, как эти подружки его делить собрались, мне интересно? Хмыкнув, я все-таки спрятала письма в карман студенческой мантии и полезла за ключом от комнаты. Завтра разберусь.
***
Осталось каких-то пару дней до полного освобождения от наказания, и Феникс был несказанно этому рад, потому что еще неделю в компании этого оболтуса Родрига он не переживет. Сегодня им предстояло убрать аудиторию после обрядов некромантов. Плевое дело, если бы можно было применить магию. Но наказание в том и заключалось: работать без магии, а в процессе думать над своим поведением. Оценив масштаб трагедии, парни хмуро переглянулись.
– Я придумал! – сверкнул зубами Родриг, зачем-то поднимая с пола мел.
– Придурок, – беззлобно фыркнул Феникс, наблюдая за тем, как Родриг старательно выводит линию на полу, тем самым разделяя аудиторию на две половины.
– Это твоя половина, а это – моя. Я придурок, но честный, в отличие от некоторых, – так же беззлобно ответил одногруппник. Весь запал они растеряли еще после первой стычки, убедившись, что силы почти равны. Драться на кулаках им больше не хотелось, а за магический поединок новый ректор и отчислить мог. Кроме зубоскальства ничего другого парням не оставалось.
– Проясни? – потребовал Феникс, мстительно кидая в водника ведро с тряпкой. – И воду наколдуй, будь любезен.
– Чего тебе прояснять, рыжий? – удивился Родриг, но, сделав неуловимый жест рукой, ведро водой все-таки наполнил. – Селена сколько здесь учится? Верно, уже почти семестр. Почему в тебе только сейчас проснулась забота о сестренке?
– Зато в тебе, я смотрю, заботы через край. Не по твоей ли вине она в неприятности и попала? – Феникс с такой злостью опустил швабру на пол, что деревянный инвентарь едва не заискрился.
– Я не отрицаю свою вину, – пожал плечами Родриг. Он, напротив, мыл свою половину очень старательно, не оставляя разводов. – Извинения девочкам я принес, с Арисой мы все обговорили. Но я друг, а ты – старший брат.
– Она мне не сестра! – невольно вырвалось у Феникса. Вода в ведре начала закипать.
– Что? – одногруппник удивленно замер. – Как не сестра? А кто же тогда?
– Никто, – тихо пробурчал боевой маг, шумно вздыхая. – Забудь, что ты услышал. Иначе снова в ухо дам. И вообще, какая дружба между мальчиком и девочкой?
– У тебя какие-то предубеждения на этот счет, рыжий, – весело фыркнул Родриг.
– Мой лучше, но молча, – неожиданно сдержанно попросил его Феникс, не вступая больше в разговор.
Уборку они закончили в полной тишине. Пусть Родриг и бросал на него любопытные взгляды, но об услышанном больше не спрашивал, проявляя удивительную тактичность. Хоть что-то в этом воднике не вызывало раздражения. Друг, ага. Не надо ей таких друзей.
События десятилетней давности
Девчонка кралась по коридору тихо как мышь, но он все равно услышал и вышел из своей комнаты, чтобы проследить за ней. Он и так долго ее игнорировал, пора бы, наконец, с ней разобраться. Задумавшись о том, что именно он хочет ей сказать, Феникс не сразу заприметил тонкую фигурку. А заметив, чертыхнулся и остановился. Нежданная гостья, босая, стояла в коридоре в одной длинной ночной рубахе. И смотрела на него в упор. Выжидая.
– Чего ты пялишься? – злобно спросил юноша, специально задевая ее плечом. Она отступила, растерянно захлопав ресницами. – Спрашиваю, чего ты пялишься? И молчишь? Немая, что ли?
Он вовсе не это собирался сказать. Но запланированная речь как-то быстро забылась, стоило взглянуть в серые бездонные глаза. Фениксу было не по себе от этого взгляда. Будто не девочка смотрит, а умудренная жизнью женщина… Что с ней не так? Какого черта отец оставил ее здесь?
– Знай, что тебе здесь не рады! – в сердцах бросил он ей в лицо и, резко развернувшись, ушел восвояси.
Селена так и не промолвила ни слова. Она и потом старалась с ним не разговаривать.
ГЛАВА 5. Письмо
Проблема с любовными записками разрешилась сама с собой. Феникс заявился сам.
– Ты очень странная девушка, – именно с такими словами без стука к нам в комнату он ворвался на следующий день, заставив нас с Мари подскочить с кроватей и вытянуться по струнке. Огневик полыхал и искрился.
– Здравствуй, Феникс, – осторожно проговорила я, на всякий случай хватаясь за кувшин с водой. – Потуши, пожалуйста, огонь, фиалки его не очень любят.
– И еще ты безголовая!
Огонь парень усмирил, затем без приглашения бухнулся на свободный стул, потревожив огромный фикус ярко-тигрового окраса. Фикус обиделся и неожиданно брызнул в непрошенного гостя оранжевой вонючей жидкостью.
Мари, не удержавшись, довольно хмыкнула, а я испугалась, что особенно опасный сейчас Феникс подпалит наш совместный проект.
– И комната у тебя тоже странная, – брезгливо сморщился огневик, оглядывая маленькое помещение, больше напоминающее джунгли. В углу, в огромной клетке, копошилась хищная росянка, в другом углу жили несколько хомяков, на подоконнике росли странного вида помидоры в крапинку, а стол заставлен многочисленными горшочками с фиалками, геранью, кактусами и прочей флорой. На полу расстилался самый настоящий моховой ковер, а по стенам вились лианы. Плюс ко всему повсюду были книги.
– Это ты еще у ведунов не был, – вздохнула я, отодвигая фикус подальше. – Между прочим, его зовут Милан, он отзывается на наши голоса и может заплевать едким выделением любого, кто ему не понравится.
– Корпус ведунов находится в лесу, с какой стати я буду их там навещать? И, между прочим, мне все равно, какую дрянь вы выращиваете. Хоть галлюциноген, – огрызнулся Феникс. – У меня к тебе серьезный разговор.
Не знаю даже, радоваться или огорчаться, снова увидев злобного и язвительного братца.
– И у меня к тебе тоже. На вот, возьми, фаворитки твои принести. – Быстро, пока парень не успел опомниться, я впихнула ему в руку конвертики и облегченно вздохнула. Выполнила обещанное «милым» барышням.
– Это что еще такое? – проговорил Феникс, с недоумением разглядывая почту.
– Ну тебе же адресованы, ты и читай.
Открыв один конверт наугад, рыжий пробежался по строчкам мимолетным взглядом, поморщился, тяжко вздохнул и небрежно махнул рукой. Любовные записки жалобно вспыхнули пламенем и осыпались красивым пеплом на наш фикус.
– Ты жесток! – восхитилась Мари. – Мне выйти, ребята?
Скворушкина выглядела даже немного испуганной, и я ее понимаю. Уж больно Феникс казался суровым и искрящимся.
– Нет. – сказала я.
– Было бы здорово, – очаровательно улыбнулся братец, бросая на нее внимательный взгляд. – Беседа личная.
– Нет! – с нажимом произнесла я, скрипнув зубами. – Мари никуда не пойдет. Это моя комната, а ты здесь гость непрошеный. К тому же ты еще ужасно невоспитанный, наглый и мне очень не хочется с тобой разговаривать.
– Ты тоже далеко не милая, – фыркнул Феникс. – В общем, слушай. Сегодня мне написал отец. – Порывшись в униформе, блондин достал порядком измятое, а местами даже подпаленное письмо. – Читай, сестренка. Читай, и пусть тебе будет стыдно.
Зло сверкнув своими замечательными глазами, Феникс отобрал у меня кувшин и насильно впихнул в мои руки конверт.
Из моей груди вырвался тяжкий стон, Мари посмотрела на меня с сочувствием, а Феникс встал напротив, скрестив руки на груди и всем своим видом показывал, что не уйдет, пока я не прочту и не покаюсь. Знать бы в чем, правда. Хоть сам цитировать не стал…
«Дорогой сын! Недавно я приезжал в академию, и мне рассказали, как грубо и некрасиво поступили с твоей сестрой. К сожалению, нам не удалось увидеться, иначе бы я обязательно высказался лично.
Да-да, я знаю, что ты сейчас сморщишься и проговоришь, что она вовсе не твоя сестра, НО… Я встретил ее в самое трудное для нас с тобой время, и мы помогли друг другу. Столько лет я потратил на то, чтобы ты просто принял ее, чтобы перестал видеть в ней врага, но все напрасно… Ты огорчаешь меня, сын. Мало того что не отвечаешь на письма, так еще и прячешься от визитов. Как так можно?»
На этом месте я прервала чтение и с любопытством посмотрела на Феникса.
– Где же ты прятался, не подскажешь?
Братец презрительно фыркнул, но ответил:
– Вообще-то, я отбывал наказание. Все по твоей милости.
Мне, конечно, хотелось напомнить, что я вовсе об этом не просила, но какой смысл. Назовет неблагодарной, поссоримся еще сильнее. Я вздохнула и продолжила читать.
«Уважай мое право любить ее и считать своей дочерью. Уважай меня и мою просьбу: оберегать ее, странную тихую девочку из Странных лесов. Помогать ей. Хоть сейчас, когда мне не так много осталось. Защити ее, сын, облегчи мне уход…»
Я прочитала один раз. Затем второй. Беспомощно перевела взгляд на усердно размышляющего Феникса, потом оглянулась на притихшую Мари, которая с жадным любопытством рассматривала мага, и прочитала в третий раз. Нет, конечно, Фирс не был молод, ведь прошлой осенью ему исполнилось пятьдесят шесть, но он вовсе и не дряхлый старик, чтобы серьезно задумываться об уходе из жизни. Если только на это нет определенных причин, которые я, травница по призванию, чувствующая боль и запах смерти на расстоянии, каким-то образом прошляпила. Какого, спрашивается? Куда я смотрела?
Сердце начало выбивать странный и незнакомый ритм, и в комнате неожиданно стало нечем дышать.
– Ты в порядке? – удивленно и даже обеспокоенно спросил Феникс, глядя на то, как смятое письмо красиво падает на моховой ковер.
Я умоляюще подняла на него глаза. Да, ты меня терпеть не можешь, но ради Святого Леса, скажи, что он так шутит? Что проклятая старуха с цепкими лапами еще не скоро придет за ним и не отнимет вновь самое дорогое?
Надо отдать должное, Феникс понял все без слов. Сначала тонкие черные брови изумленно приподнялись, а потом в его янтарных глазах промелькнуло что-то похожее на жалость. Чувство, которое он никогда раньше ко мне не проявлял.
– Я думал, ты знала… Он давно болен, Селена, мне очень жаль…
Непривычная мягкость в обычно язвительном голосе полоснула не хуже ножа. Лучше бы ты и дальше насмехался… И вообще не стоило тебе меняться и рушить мой привычный мир. С этими переменами пришло много того, с чем я бы не хотела мириться.
Понимая, что мне надо срочно на воздух, я в домашних легких штанах и мятой рубахе стремительно пошагала к двери. Кажется, Мари что-то прокричала, кажется, Феникс попытался меня перехватить, а на пороге неожиданно нарисовался Родриг и загородил мне проход, но уже через пару минут я была на улице. Погони не наблюдалось. Это хорошо, надо обо всем подумать в одиночестве.
ГЛАВА 6. Предсказание
Думаю, многие обращаются к Всевышнему лишь в момент великой боли. Вспоминают его тогда, когда немеет сердце, но в душе еще теплится надежда на чудо. Мой момент настал сегодня. Я упала на колени перед самым могучим и старым дубом, не обращая внимания на холод, обхватила руками вырезанное на стволе лицо древнего идола, уперлась лбом в его лоб и заревела. Громко так заревела, с подвыванием, как не плакала уже многие годы. Травники и целители испокон веков поклонялись Святому Лесу, и эта академия не являлась исключением. Здесь тоже была роща с живыми деревьями. Им делали подношения, возле них плакали, их о чем-то просили. Я подошла абсолютно к каждому: к тонкой гибкой осине, молодой красивой березе, можжевельнику. Съела черную смородину, сорвала волчью ягоду и помяла ее в пальцах. Провела пальцем по стволу и размазала смолу сосны, прикоснулась губами к листьям земляники, глубоко вдохнула запах дикой розы, повязала ленточку на кедр и вытерла слезы дубовыми листьями.
Роща была старой, немного затоптанной, но сохранившей атмосферу нереальности и абсолютного спокойствия. Будто на время скрываешься в зеленой крепости со звукоизоляцией.
– Что же мне делать, Святой Лес? – спросила я тишину, садясь на каменный, поросший мхом алтарь, куда ученики складывали свои дары, состоящие из мелких монеток, чаш с водой, цветных ниток и прочей абсолютно ненужной лесу дребедени. Иногда его использовали для медитаций – верили, что если отпустить свое сознание, оно выйдет из тела и познакомится с истинными жителями этого места, которые дадут ответы на вселенские вопросы. Мало кому удавалось, да и я, сколько мне ни показывал в детстве отец, считала все это бредом и не научилась по-настоящему расслабляться. Как отпустить сознание, если камень под тобой холодный, муравьи кусаются, а трава щекочет нос?
Может, стоило лучше стараться, кто знает…
Я выросла в таком же месте, где люди вырезали на стволах деревьев лица, боялись их рубить и вязали на ветви не цветные, а темные ленты. В деревне под названием Странные леса. Моя мать была местной знахаркой, умевшей заговаривать мелкие раны, чирьи и снимать сглаз с младенцев. Тоненькая красивая девушка с добрым сердцем, как говорил отец. Она была совсем молодой, когда забеременела мной, но ничего не предвещало дурного. Папа, слывший лучшим травником в округе и обладавший редким даром выращивать живое из ничего, не почувствовал приближение смерти своей любимой. Она родила меня ночью, поцеловала, прижала к груди, а утром не проснулась.
Сероглазого младенца выхаживали всей деревней. Папа старался.
Очень. Я хорошо помню смеющиеся карие глаза, ловкие длинные пальцы и обломленные черные ногти. Он все время возился с землей и снадобьями. Мы целыми днями и ночами пропадали в лесу в поисках очередного редкого или поздно цветущего растения. Когда я уставала, он сажал меня на плечи. Когда замерзала – разводил костер и рассказывал дикие сказки. О моем детстве сохранились исключительно хорошие воспоминания, ведь нам было уютно вдвоем. А потом неожиданно заболел сын старосты деревни, которого было не спасти, и в его смерти горем убитый папаша обвинил моего травника. Они пришли за ним ночью, сказали, что просто хотят поговорить. Будучи ребенком, я не сразу поняла, что дела принимают какой-то серьезный оборот, но он последний раз сжал мою руку и шепнул: «Беги к тетке Матильде. Люблю тебя».
Соседка спрятала меня под кроватью, потом тайком выпустила и подгоняя крикнула: «Беги, деточка, беги. Ссорятся люди в лесу, дом ваш горит… Ох, не к добру все это. Уходи не глядя. Да сбережет тебя Святой Лес».
Лес никого не берег в ту ночь, он смеялся и жаждал крови.
Я бежала, постоянно оглядываясь на горящую родную избу.
Потом была встреча с Фирсом. Он быстро привел в порядок деревню. Призвал стражников, чтобы они расследовали дело. Все вокруг наперебой уверяли, что с отцом произошел несчастный случай. Мол, побежал за ребенком в горящую избу. Но мне была известна правда. И Фирс мне поверил. Он пообещал, что во всем разберутся, а затем его люди похоронили моего отца. Рядом с мамой. Меня никто не спрашивал, хочу ли я уезжать с незнакомым рыжебородым человеком, все получилось само собой. Мы будто должны были разделить свое горе вместе. В Странные леса я больше никогда не возвращалась.
Воспоминания детского кошмара плавно подхватили меня, веки тяжело опустились, дыхание замедлилось, сердце медленно сделало пару стуков и остановилось. Кажется, я умерла. Секунда, другая. Я смотрю на себя, лежащую на алтаре. Абсолютно спокойно отмечаю, что на светлой рубашке не хватает пары пуговиц, что влажные светлые волосы некрасиво облепили камень, а кожа покрылась мурашками от холода. Кто-то засмеялся, зашептался, все вокруг пришло в движение.
– Ну здравствуй, травница, – приветливо улыбнулся мне бородатый великан.
Кажется, знакомый дуб, которому я недавно плакалась. Удивления почему-то не было. Я всегда подозревала, что у меня когда-нибудь получится это сделать.
– Мы тебя заждались, – подтвердила догадку тонкая кудрявая девчушка в белом платье. Береза, я так полагаю.
– Редко к нам гости заходят, – строго поведал крепкий парень с красивыми ярко-зелеными глазами. Кедр, наверное.
Их было много. Кого-то было легко узнать, кого-то сложно. Кто-то улыбался и хлопал меня по плечу, а кто-то хмурился и скрещивал руки на груди. Никто не стал знакомиться и объясняться, а томная красавица с розовыми волосами резко и колюче бросила в мою сторону:
– У тебя мало времени, спрашивай.
И я не заставила долго ждать госпожу розу. Вопросы уже давно норовили вырваться.
– Фирс действительно серьезно болен? Есть возможность его спасти?
Обращалась я ко всем, но взгляд сам тянулся к бородатому великану. Он снова добродушно улыбнулся и кивнул.
– Да. На все твои вопросы. А как спасти, ты знаешь сама.
– Не знаю! – испуганно крикнула я, боясь, что мое видение исчезнет. Нет ничего страшнее, чем сначала получить надежду, а потом ее потерять.
– Знаешь, – успокаивающе кивнула красивая женщина с кучерявыми волосами. – Нужно лишь найти место, где пролились слезы отчаяния. Из них выросло что-то, дающее жизнь.
– Что? – выдохнула я непонимающе. Не этого я ожидала услышать.
– Увидишь, дарующая жизнь, – загадочно прошелестело возле уха, и на мою ладонь мягко опустилась красная ягодка. – Возьми на память.
– И у меня, – хмыкнула знакомая колючая красавица, протягивая розовый нежный бутон.
– Я не понимаю…
– Поймешь. Вспомнишь. Место, где лились слезы отчаяния. Дорога тебе знакома.
– Но…
– Сохрани дары. Пригодятся.
– Помни о нас. Зови, когда нужно будет.
– Пора! – властно сказал бородатый.
– Приходи еще, – ласково попросил зеленый старичок.
– Да, приходи к нам, – мягко согласилась кучерявая красотка.
– Удачи, травница, – раздалось вокруг меня, и я почувствовала, как вновь тяжелеет тело.
– Удачи, дарующая жизнь!
Они прокричали это вместе, но я услышала лишь отдаленный шепот. Сердце издало радостный стук, и мои глаза резко распахнулись, встретившись с серьезным янтарным взглядом.
«Слезы отчаяния, только не забыть бы», – подумала я.
ГЛАВА 7. Побег
– Живая, – равнодушно констатировал Феникс. Я не поняла, рад он этому событию или нет. Моя голова лежала на коленях у парня, а его чуткие пальцы щупали мой пульс, потому что запястью внезапно стало горячо.
– Я говорила ему, что тебя нельзя трогать, – с тоской простонала Мари, сидящая у моих ног. – Но этот дурень снял тебя с алтаря, прервав контакт… Ведь был же контакт?
– Был, – не стала отнекиваться я, с трудом вспоминая свое странное видение.
– Так байки не врут, – раздался откуда-то сбоку восхищенный голос Родрига. – Это ж надо! Травники и правда умеют соединяться с лесом! Расскажешь, Сели?
– Все вопросы потом, – мрачно отрезал Феникс. Он поднялся, держа меня на руках.
– Куда? – возмутилась я.
– В лазарет, – последовал весьма недовольный ответ.
– Нельзя. – возразила Мари, и я согласно кивнула. – Ей просто надо поспать. Неси к нам комнату.
– Не надо меня нести! Все со мной нормально!
Феникс нахмурился еще сильнее, но все-таки поставил меня на землю.
– Что это было? – требовательно спросил Феникс. А потом брат снял с себя пиджак и накинул мне его на плечи. Галантный жест. Какой-то неправильный с его стороны.
– Долгая история… Мари права, потом поговорим. – Я не стала спорить, лишь поплотнее укуталась в мягкую ткань, хранившую его запах. После получения письма некогда было думать о том, что на улице становится холодно. Братец ринулся мне помогать, начал застегивать пуговицы на пиджаке.
– Ты будешь в норме?
– Если перестанешь меня трясти, то, конечно, буду, – заметила я.
– Прости. – Он убрал руки и отошел на пару шагов, все еще хмуро меня разглядывая. Еще никогда я не видела его таким обеспокоенным. Но мне было не до размышлений над поведением своего сводного брата. Мне хотелось спать.
Не помню даже, как добралась до комнаты. А когда проснулась в своей постели, прикрытая цветастым пледом и теплым одеялом (еле вылезла из-под этого, честно), вдруг четко осознала, как надо действовать дальше. Будто кто-то из жителей святой рощи дал мне конкретную инструкцию, а не выражался загадками.
Итак, действие первое. Собраться тихо, чтобы не разбудить мирно посапывающую Мари. К слову, это было несложно. Меня часто мучили кошмары, и нередко я просыпалась с криками, но целительница никак на них не реагировала. Вот и сейчас, пока я, пошатываясь от слабости, сползала со своего ложа, сбив прикроватную тумбочку и все на ней находящееся, Мари лишь мило всхрапнула и поменяла позу спящего младенца на позу смертельно уставшей студентки.
Тихо пробираясь по комнате, освещаемой тусклой магической лампой, я аккуратно собрала необходимое в дорожную сумку, которую довольно долго и шумно искала в нашем единственном шкафу. Даже не спящий по ночам хомяк взмолился о тишине; в стенку постучали соседи, а Мари лениво взмахнула руками и повернулась на другой бок, свернувшись уютным калачиком. Покосившись на это чудо, я стащила со стола толстый справочник по растениям леса и бросила его на дно сумки. На всякий случай, так
