Трехликая. Битва первородных. Ясмина Сапфир

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Рина с дочкой почти умерли, но родились заново. В будущем, где переплетаются наука и магия, а оборотни и колдуны соседствуют с людьми. Теперь у обеих особенная магия и необычные ипостаси оборотней, что делает их желанной добычей. Но у Рины и ее дочки есть защитники. Загадочный маг с обожженным лицом и уникальный гибридный оборотень.

ГЛАВА 1

Бриолис суетился где-то неподалеку, оставив меня наедине с переживаниями. Лишь изредка косился внимательным взглядом, качал головой и возвращался к делам.

   Я беспомощно распласталась на мягком диване, слезы катились просто безостановочно, сердце колотилось тревожно и рвано, дышать нормально не получалось. Тело сотрясалось от беззвучных рыданий, в горле застрял колючий комок.

   Я снова теряла дорогого мужчину? Может, это рок, проклятье, порча? В голове крутились тысячи мыслей, паника рождала глупейшие объяснения. Может, я просто не создана для счастья, и Вселенная громко об этом намекает? Но разве это вина Ковалля? Он жил без меня сотни веков. Помогал другим, радовался рассветам. Разыскал внучку и выдал ее замуж, теперь вот ожидал появления правнука. И на свою беду встретил трехликую!

   Неужели это я приношу всем несчастья?

   Меня скрутило от рыданий и спазмов. Но внезапно словно эхом пришло успокаивающее: «Рина, любимая! Ты не виновата! Даже не думай! Ты ни при чем. Олтрикс давно готовил восстание. Сколачивал войско, вербовал сторонников. Создавал тысячи убийственных заклятий, прятал мятежников на Сварайе и в космосе. Он жаждал отомстить, вернуть свою силу, а ты лишь попалась под горячую руку. Без тебя наше неизбежное противостояние просто принесло бы мне неприятности, а сейчас его скрасила надежда на счастье… Такое, о котором я и забыл… Уже не рассчитывал ощутить подобное… Рина, ты дала мне намного больше, чем дали сотни веков до этого…»

   Ковалль? Я попыталась немедленно сосредоточиться, включить забытую магическую рацию. Он еще жив? Он может услышать? Вдруг удастся отговорить первородного? Все-таки убедить бежать…

   Я осторожно приподнялась на локте — на нервной почве голова закружилась, но я постаралась не думать о самочувствии. Старательно сосредоточилась на аурной рации, вспомнила, как она активируется и как выключается. Ощутила, как по прочному каналу связи полились энергия, информация, фразы и… все исчезло как не бывало. Абонент недоступен, телефон выключен. Так это называлось в моем прошлом.

   Я попыталась связаться снова. Вложила в импульс побольше энергии, эмоции полились по магической рации — все, что я чувствовала, что переживала. Но вернулось в ответ только шипение… То ли рация отключилась, то ли Ковалль достучался до меня как-то иначе.

   Черт! А я ведь всегда знала, что с планеты на планету связь не работает, нужна иная, более мощная. Такой у меня нет и не было. Первородный как-то умудрился направить короткое послание сквозь пространство и время. Не факт, что оно прилетело мгновенно… Может, Ковалля уже нет в живых? От этой мысли меня снова скрутило. Спазмы и слезы, паника и отчаяние. Внутри разлился могильный холод, и я затряслась словно в лихорадке.

   Но на сей раз очень выручил Бриолис. Подошел, осторожно коснулся плеча, и я будто пробудилась от страшной грезы.

   Села на диване как по команде. Головокружение, слабость и дрожь оставили тело за считанные мгновения. Я выпрямила спину и чуть успокоилась… Бриолис дал мне немного энергии. Не так, чтобы полностью восстановиться, скорее поддержал с помощью техномагии. Я читала про куски замороженной энергии, которая мгновенно пополняла ауру. Их использовали агенты на длительных заданиях.

   Напротив развернулось облачко-экран, и в израненной душе вспыхнула надежда. Я даже подскочила на своем ложе. Но вместо Ковалля в видеофоне появились красивые мужчина и женщина.

   Я знала обоих, и даже неплохо. Лично встречаться пока не доводилось, но я читала про них в интернете. Да и инфополе подкидывало сведения. Эту пару я узнала бы где угодно.

   Рыжеволосая девушка, похожая на лисичку, в серой униформе агентов Бриолиса, с собранными в тугую косу локонами, лишь слегка отличалась от своих фотографий. Похоже, недавно прошла омоложение, как и положено оранжевой химере. Мужчина же словно сошел в реальность прямо с трехмерных снимков из сети.

   Высокий, крупный, грациозный лельдис с черной гривой и пронзительными глазами, похожими на два голубых сапфира. Одновременно аристократичный и какой-то диковатый. Словно пират благородных кровей с небольшим шрамом возле переносицы, видимо, от сильного магического воздействия. Серая униформа, как и у женщины, впечатления не сглаживала, скорее подчеркивала эдакий контраст между внешностью оборотня и строгими порядками ведомства Бриолиса.

   За спортивными фигурами химеры и лельдиса перекрещивались ветками лесные деревья. Над их головами серели сумерки и плыли белесые призраки облаков, подсвеченные звездами и лунами Сварайи.

   — Тайна, Таврис! Приветствую, ребята. Тайна, ты еще ощущаешь Ковалля?

   Химера свела тонкие брови, задумалась и вскинула взгляд к небу. Я чувствовала, как сердце колотится в горле, и замерла в ожидании ответа. Глотать и дышать нормально не получалось. Каждая минута тянулась вечность, напряжение в воздухе только нагнеталось.

   — Он еще жив, но в большой беде, — наконец произнесла внучка первородного. Ее лицо почти окаменело, а губы поджались как у маленькой девочки. Тайна переживала, но старалась держаться. Боже! Какая же она все-таки славная! Так я и представляла близких Ковалля. Хрупкими внешне и несгибаемыми внутренне, способными пережить многие неприятности и сопереживать как никто другой. Я много читала про подвиг Тайны во время первого восстания магов и знала, что эта сильная женщина не забьется в рыданиях и не отступится. Даже если жизнь подбрасывает испытания вроде возможной гибели деда. Постарается выручить, спасти, посодействовать. Еще несколько долгих секунд внутри теплилась глупая надежда, что Тайна сделает для деда то, чего не смогла бедовая трехликая… Деда… Как же странно это звучало… Как сложно привыкать к новой реальности, где дедом мог называться мужчина — внешне почти юноша, мудрец душой, лучший из всех, кого я знала.

   — Вы закончили с миссией? — заговорил Бриолис, когда пауза начала затягиваться. В его голосе ясно слышалось напряжение, черты лица резко заострились. Я видела, как Нос сжал кулаки, но спрятал их в карманы брюк — кажется, стремился не подавать виду, что очень беспокоится за судьбу первородного. Он тоже не хотел гибели Ковалля, и это обнадеживало меня сильнее…

   — Как могли, — вместо Тайны ответил Таврис. — Как выяснилось, у мятежников тут много становищ. Причем на разных концах планеты. У Ковалля сейчас, наверное, день. А у нас, как видите, почти вечер. Один лагерь преступников мы обезвредили, два других нашли, туда и проследуем. Но остальные затерялись на просторах Сварайи. На сей раз мятежники тщательно подготовились, действовали почище службы разведки. В каждом отдельном лагере преступников про то, где другие, ничего не известно. Но в том, что становищ несколько десятков, увы, сомневаться уже не приходится. Армия анархистов набралась немалая. В лагерях царит паника, сатанинская злоба. Они страшатся вашей сыворотки и готовы на все, чтобы ее уничтожить. Этим преступники на сей раз и воспользовались. Как следует запугали магов-нарушителей, владельцев разных подпольных бизнесов, всяких нелегалов среди чародеев. Внушили, что вскоре магические тюрьмы практически прекратят свое существование. А за любую мизерную провинность чародеев начнут лишать магии. Бред, естественно, но страшилка подействовала. Многие из тех, кто и не думал выступить, не собирался связываться с правительством, все-таки присоединились к новому восстанию. Так что бои предстоят кровавые.

   — Хорошо, — как-то совсем неожиданно отреагировал на новости Бриолис. — Можете сейчас переместиться к Коваллю? Настроить портал на его энергетику. И рвануть в северную часть болот. Приблизительно в двадцать пятый сектор. С оставшимся лагерем потом разберемся. Это сейчас не главная проблема.

   Тайна и Таврис переглянулись. Химера заметно поникла, расстроилась, губы ее начали вздрагивать, правое плечо слегка подергивалось. Тайна переживала почти так же сильно, как я, но это совсем не радовало… Таврис попытался успокоить любимую, взял ее руку, мягко пожал, а затем приобнял химеру за талию.

   — У нас нет порталов, — вздохнула Тайна после недолгой мучительной паузы. — Я ужасно переживаю за деда, но пока не знаю, что предпринять. Мы ведь в другой части планеты. Добираться придется очень долго. Недопорталами и перебежками.

   Тонкие длинные пальцы Тайны с усилием стиснули ладонь мужа, лицо побледнело, а губы поджались.

   — Мы взяли только недопорталы, чтобы не слишком фонить магией. А они приведут на нужное место не раньше, чем через несколько часов. Боюсь, что будет уже поздно, — добавил Таврис тише прежнего. — Но жена уже планировала пробовать.

   — Не надо! — жестко отрезал Бриолис. — Это лишь рассредоточит наши силы. Пока вы начнете прыгать по планете, преступники из последнего обнаруженного лагеря успеют благополучно сделать ноги. Провалите сразу обе миссии и увеличите количество врагов. Тайна, постарайся ощущать Ковалля. Если станет совсем плохо, сразу выступайте и двигайтесь как сможете. А пока продолжайте работать по плану. Чем больше становищ мы обезвредим, тем больше шансов у вашего деда выжить в предстоящем сражении и восстании. Ковалль — источник нашей сыворотки и главная мишень перепуганных заговорщиков. Мятежники нацелились на первородного, и его давний враг активно помогает…

   Химера хотела возразить начальнику, впервые за их недолгую беседу позволила себе сильные эмоции — всплеснула рукой, подалась вперед, будто могла очутиться рядом, прыгнуть к нам сквозь облачко связи… Но в эту минуту видеофон мигнул черным и пошел рябью.

   — Мы… все равно… надо… пробовать… Когда закончим нынешнюю миссию… Буду отслеживать… Не отключаюсь… Если вдруг что, рвану к деду… — донеслось до нас сквозь шипение. И последнее: — Магическая буря близко… Или другая магическая стихия… Боюсь, скоро будет страшно… Деду надо уходить с болот… Иначе придется бороться с ненастьем… Не только с мятежниками и мерзавцем Олтриксом…

   Связь выключилась — облачко схлопнулось в пространстве. Я только сморгнула, осознавая, что Коваллю не поможет даже внучка и ее муж — сильный лельдис, отличный агент и бесстрашный воин. Тот, кто сметал все преграды на пути к товарищам и любимой женщине. Об этом я тоже читала в сети. Увы… Они слишком далеко от первородного и просто не успеют добраться вовремя. Даже у магии есть ограничения, даже волшебство не всемогуще.

   Счет идет на какие-то минуты… Черт! Что же делать? Как действовать?

   У меня внутри словно что-то оборвалось, сердце заколотилось как безумное. Я знала Ковалля несколько недель — ничтожно мало для близкого знакомства. Мы еще не строили совместные планы, не говорили про надежды на общее будущее, даже почти не обсуждали отношения. Но я знала сейчас одно: без этого мужчины мне не хочется ни наслаждаться благами техномагии, ни прогуливаться по цветущим планетам будущего, ни обучаться способностям трехликой. Я не представляла, как останусь без Ковалля. И не хотела даже проверять это.

   Взгляд бездумно скользил по комнате, словно я интуитивно искала нечто, но что именно — еще не сориентировалась.

   Растерянность граничила с истерикой, безумием. Я действовала, кажется, на чистом адреналине. Он струился по венам, взвинчивал пульс, спутывал мысли, но толкал на подвиги, такие непривычные для женщины из прошлого, что воевала исключительно с жилищниками, когда отключалась вода, электричество. И то — лишь строчила жалобы и возмущалась ситуацией в воздух…

   Сейчас же я чувствовала нечто иное…

   Так израненный воин на поле брани бросается в последнюю свою атаку, даже понимая, что товарищи сгинули и нападение закончится плачевно…

   Даже не представлю, что нашло на меня. Не знаю, почему Бриолис допустил это. Он высился у дивана и не двигался. Но я заметила на столе Носа замороженные и запакованные порталы. Мы выбирали из них, собираясь на миссию. Какие лучше — дальнего действия, ближнего, большие или на пару существ. В итоге взяли и те, и другие. И несколько штук остались невостребованными.

   Я схватила плотную аурную упаковку, на ощупь удивительно похожую на пластиковую. Вспомнила, как Ковалль активировал ее. Послала горячий импульс, потом второй. Упаковка нагрелась и стала мягче. Расползлась с оглушительным для меня звуком, похожим на гудение воды в трубах. Портал стремительно вырвался на волю. Запульсировал в руке черной кляксой. Я создала длинные аурные щупальца, развернула портал как конфету — и выбросила в пространство, словно мячик.

   Почему Бриолис тогда не препятствовал, я не поняла. Заметила только, что он создает второй видеофон. Не видела, с кем пытается связаться Бриолис, — не смотрела в экран-облачко.

   Задала порталу цель по памяти.

   Обнаружила, что он словно бы оцифровывает, работая как компьютер или программа. Заклятье напоминало трех аллигаторов, которые соединялись и двигались внутри плотной, черной и блестящей субстанции. Я чувствовала, что звери меня поняли. Во всяком случае, уловили направление.

   Портал быстро растекся в пространстве, резко обрел плотность и трехмерность, раскрылся длинным черным туннелем.

   Я прыгнула… несколько раз кувыркнулась — некому было меня удерживать. Я больше не чувствовала руку Ковалля, его поддержку, тепло и заботу… Я сама должна позаботиться о маге… Если хочу испытать подобное еще хотя бы раз, заново…

   Я приземлилась в центре полянки. Крохотной, округлой, с неровной почвой…

   Вокруг — куда ни кинь взгляд — никого из знакомых не обнаружилось. Только болото, которое чавкало, издавало странные громкие звуки, похожие на утробный зов кита, выбрасывало в воздух гигантские пузыри. И те лопались, разбрызгивая жижу.

   Пахло гнилью и тиной, водорослями и камышами.

   Но ни полянки, созданной Коваллем, ни спиральных дорожек, сделанных Олтриксом, я нигде вокруг не увидела.

   Черт! Промахнулась! Не смогла правильно сориентировать портал в пространстве и времени! Надо было лучше учиться пользоваться сложной техномагией агентства Бриолиса!

   Понимала, что просто времени не представилось. Я ведь не отдыхала на пляжных курортах, не смотрела телевизор и не лентяйничала… Но все равно себя осуждала.

   Беспомощно оглядывалась, нервно вздрагивала, больше не в силах ничего предпринять, и честила себя мысленно на чем свет стоит.

   Почему-то вспомнилось далекое прошлое…

   …Клубы дыма — черные, как вороны, — кружат над головой оголтелыми стаями. Горячий воздух забивается в нос, обжигает легкие и будто пытается разорвать изнутри, расплавить внутренности, отравить пеплом и строительным мусором. Боль… боль… и еще раз боль. Такая, что даже плакать и ныть не хватает сил, не то что сражаться. Каждое движение, мизерный рывок тысячекратно прибавляет страданий. Каждая секунда преумножает их. Глаза слезятся, напирает рыжее месиво — стена огня пожирает людей. Лижет их, словно на вкус пробует, вначале касается почти робко, и жертвы заходятся в боли и плаче. Затем сжимает кулак из пламени — и человек превращается в факел. Вопли, стенания, плачь затихают… уступают место тихому потрескиванию — пожар смачно заканчивает пиршество, будто гурман костями похрустывает…

   Танюшка жмется к ногам все сильнее… Беспомощная, маленькая, родная и живая… Зажмуренные до покраснения веки, пепел на растрепанных каштановых косичках, черные зевы подпалин на платье…

   И это для меня самое страшное. Погибнуть самой — несправедливо, ужасно, но знать, что и дочка лишится жизни… Такая маленькая, такая веселая, игривая и замечательная девочка…

   Перед глазами проносятся кадры...

   …Прозрачная кювета для новорожденных в дорогом, комфортабельном платном роддоме — муж подсуетился — «любимые девочки» должны получать все самое лучшее. У изголовья новенькой кровати расположились две кнопки: красная и голубая. Красная для вызова медперсонала, голубая от приборов, что меня сканируют.

   С потолка светят длинные лампы — чуть голубоватыми мягкими лучами. Малышка сопит на белой простынке. Такая сильная, пусть и крошечная, — она кричала после рождения так, что у меня уши едва не заложило. И одновременно такая хрупкая — даже на руки брать боязно. Самая родная… самая красивая… моя доченька, моя Танюшка. Только недавно пиналась в животике — и вот уже рядом, сладко посапывает. Хочешь прижми, хочешь укачивай, хочешь целуй в носик-кнопочку…

   …Ходунки с колесиками тихо поскрипывают, и Танюшка задевает стул, падает. Я хватаю свое земное сокровище — баюкаю малышку и успокаиваю. Еще трясусь от животного страха, а дочка уже задорно хихикает — играет с моими непокорными локонами…

   …Я чем-то отравилась. Вызывала скорую. Выворачивало и мутило, хоть волком вой. Слабость разлилась по телу испариной, руки и ноги казались ватными. В голове плыл туман перед обмороком… А тут еще промывание желудка. Врач скорой — суровый, серьезный мужчина, вливает соленую воду литрами. Не дает ни вздохнуть, ни сказать, ни опомниться, ни передохнуть после экзекуции… Снова и снова заставляет пить… и все опять выходит наружу… И моя маленькая растрепанная девочка в розовой пижамке с красивыми феечками, что носится вокруг, обнимает, стискивает… «Мама, мама! Немедленно обещай, что ты выживешь и полностью вылечишься!» Именно она меня и вернула к жизни, а вовсе не старания врача скорой…

   …И вот теперь у меня не получалось помочь дочурке, спасти, вытащить. Она меня всегда так поддерживала… В любой самой тяжелой ситуации светила ясным маячком надежды и веры в то, что все образуется… А я… оказалась плохой матерью…

   Нет ничего страшнее и ужаснее, чем знать, наблюдать, как гибнут близкие…

   Танюшка выжила, но вот Ковалль… Неужели я его потеряю?

   Накатило глухое, глубокое отчаяние. Сердце стукнулось о грудную клетку и, казалось, окаменело, больше не бьется.

   Захотелось лечь на влажную землю и свернуться клубочком до лучших времен. Безнадежность растеклась по телу слабостью. Желания оставили, мысли выветрились. Я ведь использовала свой шанс, другого, думаю, уже не представится. Я не смогла добраться до Ковалля… Просто ничего у меня не получилось. Портал работает в одну сторону. Наверное, уже растворился за ненадобностью. А я застряла посреди болота. Не то что Ковалля — себя не выручу. Деваться некуда — вокруг топи. Земли неведомой, враждебной Сварайи. У меня же ни карты, ни заклятья ориентирования, ни новых порталов для дальних прыжков. Теперь я не только не найду первородного, но и сама отсюда не выберусь…

   Как? Летать химеры не способны. Кочки в болоте выглядят скользкими, в любой момент готовыми развалиться. Скакать по топи — тот еще квест. Выходит, я тоже в беде. Беспомощная, растерянная посреди болота. Мало остальным головной боли. Тут еще трехликая, что не умеет даже корректно пользоваться порталами!

   Все-то у меня вечно наперекосяк!

   …Я повела в ресторан дочку, и я же решила прыгнуть порталом. Всегда и везде я виновата! Плохая мать, непутевая трехликая… Просто неумеха, каких свет не видывал.

   Секунду или больше я предавалась унынию… Но затем случилось нечто невероятное. То ли это Танюшка вернула мне уверенность, то ли я все еще чувствовала Ковалля, просто не так четко, как внучка первородного… Теплая волна прокатилась по телу, согрела разом и мышцы, и душу. Словно кто-то погладил издалека — заботливо, ласково и с любовью… Озарение пришло вспышкой молнии, и в голове резко прояснилось.

   Спокойно! Я ведь не простая колдунья! Уникальная трехликая химера Дарина. Я подчиняю себе заклятья, умею разговаривать с ними и уговаривать…

   Я встряхнулась, рывком убрала со щеки волосы и поймала уходящий в небытие хвост портала.

   Нет уж, голубчик! Дудки! Если я по силе равна первородным, то и тебя доделаю, починю, подлатаю, стану сама себе компасом и навигатором.

   Я запрыгнула в черную кляксу портала, что постепенно становилась плоской.

   Тело словно сдавило тисками. Казалось — очутилась между бетонными плитами, и те сжимаются, пытаясь расплющить.

   Эх! Сейчас бы обратиться! В теле химеры я гораздо сильнее, легче выдерживаю любые нагрузки. Но в таком положении, зажатая порталом и его магией, я ничего не могла поделать.

   Пространственный коридор схлопывался: давил, плющил, вытягивал. Руки и ноги словно дергали в противоположные стороны, ребра трещали, а голова раскалывалась. Чернота вокруг вспыхивала фиолетовым.

   Я прикрыла глаза, сдаваясь чужой магии. Секунды казались вечностью. О том, что стряслось на злополучной полянке, где остались Ковалль с агентами, думать не хотелось. От одной мысли сердце заходилось, дыхание сбивалось окончательно. Поэтому я загоняла панику, дурные мысли и эмоции подальше, поглубже. Старалась сконцентрироваться на настоящем. Прошлое осталось в прошлом. Что случилось, то уже случилось. Мне этого не изменить. Остается только рассчитывать на лучшее и готовиться к решительным действиям.

   Э-эх… что бы ты понимал, дорогой портал. Мне безумно нужно срочно к Коваллю, туда, где остался сражаться первородный. Он еще жив, если верить Тайне. Возможно, в эту самую секунду дорогой мне мужчина уже умирает. А меня нет рядом — ни помочь, ни утешить. Неужели не поможешь, аурное животное? Неужели ты настолько бесчувственное?

   Внезапно давление резко ослабло. Я почувствовала, что магия прислушалась. Чернота со всех сторон стала какой-то живой и почти осязаемой. Синее рогатое чудище, похожее на помесь единорога и оленя, потянуло ко мне лобастую голову. Меня с ног до головы обдало сочувствием… Что? Заклятья умеют сопереживать? Действительно обладают эмоциями, как животные? Поэтому особенные химеры с ними и общаются… Умудряются убедить, расположить к себе, успокоить…

   Но на размышления о сути заклятий времени не оставалось совершенно… Я вошла в контакт и поняла, что порталу не хватает энергии, к тому же он частично уже повредился. Некоторые заклятья запрограммированы на самоуничтожение — сразу после выполнения миссии. Просто потому, что не способны питаться самостоятельно — им требуется такая прорва энергии, какой из окружающей среды не выудить… Не знаю откуда, но силы нашлись — я бросила в портал кокон энергии. Аурный зверь заглотил послание, приободрился, немного восстановился и будто запросил новые координаты. Я попробовала четко представить полянку. Второй ошибки допустить нельзя.

   …Ровный земляной овал с пожухлой травкой, топь, покрытая зеленой паутинкой ряски, спиральные дорожки неподалеку, на которых расположилась армия заговорщиков. Камыши: справа густые и бархатистые, слева облезлые, лысые и поломанные. Сероватое небо, агенты Бриолиса. Мей, Лайгиллар и его небольшой отряд…

   В вышине тревожно гогочут птицы, так, будто зовут кого-то на помощь. Слышится натужное «гите»… «гите»…

   И запах — даже его удалось вспомнить. Не такой, как тут, — скорее затхлый, чем гнилостный, сырой, но чуть менее насыщенный… С примесью чего-то еще… Как бы вспомнить… Ах да! С примесью сильного запаха лилий… Хотя цветов неподалеку я не видела. Наверное, скрывались за стеной камыша.

   Портал понял — во всяком случае, так мне почудилось.

   Расширился и двинулся куда-то…

   Меня закрутило как никогда прежде. Такие кувырки и кульбиты даже циркачи не всегда выполняют под куполом. За считанные секунды я передумала все. Металась от одной панической мысли к другой. «Боже, я больше ни секунды здесь не выдержу!» — мелькало в голове, когда швыряло так, что желудок сжимался и пытался изрыгнуть содержимое. «Я смогу, я вытерплю, все получится!» — думалось, когда становилось полегче. Портал не нарочно меня так испытывал. Он старался, просто энергия стремительно иссякала, и аурная конструкция очень торопилась, стремилась «выполнить заказ» на совесть, пока не растворилась в пространстве окончательно.

   Я вращалась то вправо, то влево, взмывала вверх и падала в бездонную пропасть, моталась из стороны в сторону. Во рту пересохло, горло словно наждачкой терли. Я жадно глотала разреженный воздух — пространственный коридор наполнялся вакуумом.

   Дыхание прерывалось ежеминутно, боль растекалась по телу спазмами, каждую мышцу сводило судорогой. Перед глазами плыли черные пятна. Я думала — все, отключусь окончательно. Но где-то на границе бессознательного меня вытаскивала энергетическая пуповина. Та самая, что вела к Танюшке. Она включалась словно неосознанно, без нашего желания — моего и дочки. Так инстинктивно отдергиваешь руку, если коснулся горячей сковородки. Так бросаешься бежать, едва ощутив опасность. Еще не понял, что вообще происходит, откуда идет неведомое ненастье, но уже мчишься прочь сломя голову.

   Внезапно по сторонам замелькали картинки, словно включились невидимые проекторы и транслировали на портал изображение. Я только дергалась в ужасе, ощущая, что балансирую на грани беспамятства.

   …Поляна, палатки с зигзагами коммуникаций… Мейдрис застыл каменным истуканом. Лайгиллар напрягся в боевой стойке. Его подчиненные — тоже… Агенты готовы и ждут лишь команд василиска…

   Ковалль… Изящная паутина заклятья, что разрастается над всем болотом. Огромная — не остановить, не укрыться. Мятежники ошалело оглядываются… Пятятся, шарахаются, сталкиваются. Но деваться с земляных спиралей некуда — кругом раскинулись топи, готовые сожрать все живое… Чавкают, радостно предвкушают свидание…

   Шар энергии в ладонях Ковалля продолжает активировать, усиливать заклятье. Оно расцветает пестрыми узорами. Синими, фиолетовыми, зелеными, оранжевыми… Где-то нити энергий утолщаются, а где-то распускаются яркими соцветиями. Заклятье растет, ширится, оживает. Наполняется непобедимой энергией космоса, вместе с магией и кровью Ковалля. Из пальца первородного катятся шарики — крохотные, алые, словно бусинки, медленно, но верно распределяются по заклятью. В узлах, в сочленениях сложного орнамента блестят будто спелые зерна граната. Каждая тонкая нитка конструкции пропитывается кровью и магией первородного…

   Ковалль выпускает на волю энергию — не всю, как я почему-то полагала, — колдун постепенно усиливает заклятье. Вначале по центру, а затем и на периферии. Паутина становится толще и ярче, начинает пульсировать неоновым светом. Замысловатое кружево из розовых нитей превращается в плотный оранжевый кокон, от которого исходит такая угроза, что сомневаться в действенности магии не приходится…

   Заклятье накрывает армию Олтрикса. Маги и оборотни замирают в ужасе, но их вожак сдаваться не собирается. Бросается на стену между Коваллем и мятежниками с лицом не человека, скорее зверя. Глаза сверкают неистовой ненавистью, губы поджались, а подбородок выпячен. Бледное лицо самого Ковалля кажется теперь прекрасней прежнего. Сейчас колдун напоминает ангела, героя, что готов погибнуть, спасая жизни. Сердце сжимается в груди камнем.

   Меня закручивает внутри портала. Картинки пропадают, снова появляются, я вижу мозаику света и образов. Единственное, что радует, — я приближаюсь.

   Олтрикс пытается спалить преграду мощной струей магического пламени. Тонкая стена трещит и… рвется… Почти скулит как настоящее животное… Первородный похож на иллюзиониста. Выбрасывает вверх пузырьки с жидкостью — с той самой, которой опасаются преступники. Сывороткой, что избавляет от магии и здорово ослабляет ауру двусущих, ненадолго лишая их возможности обращаться.

   Флаконы рассыпаются поверх заклятья, тугие струи вырываются наружу, встречаются с каплями крови первородного и превращаются в бурные ручьи. Текут, наполняют участки конструкции, и кокон прямо на глазах уплотняется.

   Олтрикс рычит, снова атакует. Преграда истончается, лопается, срастается…

   Реки лишающей магии субстанции медленно впитываются в заклятье первородного. Каждая нить светится по-новому, становится похожа на расплавленный сахар, что застывает тонкой паутинкой.

   Олтрикса охватывает плотная субстанция. Он дергается, рвется и вдруг останавливается. Ковалль падает на землю бесчувственно… Я замираю, едва вдыхаю…

   Первородный тяжело поднимается на ноги. Энергия в его руках еще пульсирует. Сгусток теперь совсем маленький. Еще немного, еще капельку — заклятье сработает, а Ковалль погибнет. Я понимаю это отчетливо. Смотрю, молюсь и зову первородного… Он не впадет в кому, а просто умрет — сообщает космический источник информации… Как будто я и сама уже не догадываюсь! Лучше подсказал бы, как сейчас выпутаться!

   …Портал мигает черными всполохами, изображение раскалывается на сотни составляющих. Я вижу лишь крохотные части мозаики, но даже они становятся мутными. Тают вокруг снежными комьями и бесследно растворяются в черном пространстве…

   …Внезапно возникают другие картины…

   Ковалль, что сидит над моей кроватью в лаборатории злосчастного Валтаря…

   Держит за руку, что-то шепчет на ухо, передает энергию и уверенность… Он ведь даже тогда меня поддерживал…

   Ковалль, что выносит жену из пламени, с обожженным лицом, телом и… сердцем. Взгляд первородного — свирепый и загнанный, русые брови сдвинуты над переносицей, из горла вырывается глухое рычание. Так хищник реагирует на потерю потомства…

   …Мейдрис и Бриолис о чем-то договариваются. О чем? Я догадываюсь: о слежке за химерой — непредсказуемой трехликой Дариной. Мейдрис выглядит спокойным, расслабленным — еще не знает, что я его пара. Готов на все ради… свободы брата…

   Ковалль… Валтарь… Бриолис… Мейдрис… Тайна… Ковалль… и снова Бриолис…

   Лельдис и первородный у магического пламени, в котором Ковалль схоронил свою Эйли…

   Ковалль и Бриолис скрепляют контракт — аурными, реальными и ДНК-подписями.

   Те самые пункты, что цитировал первородный, когда выдворял агентов из поместья.

   Пункты о том, что Ковалль вправе творить, что захочет, на своей территории. Прятать любого, даже преступника, если тот не опасен для города и планеты. Никто — даже члены правительства Земли — не может запретить этого первородному. Взамен он дает магию, энергию, кровь, чтобы создать знаменитую сыворотку. Дает ровно столько, сколько потребуется. В любое время дня и ночи.

   И даже если потребность в сыворотке вдруг перестанет стоять так остро, договор с Коваллем действует пожизненно — пока первородный дышит.

   Пункты резко устремляются вниз, сливаются в пестрый узор из символов… Образы прошлого и будущего смешиваются, сбивают с толку, лишают покоя.

   Что происходит сейчас с Коваллем? Он погибает или побеждает? Первородный жив? Или уже сгинул? Портал, ну давай, ну скажи, ну пожалуйста!

   Мозаика рассыпается на крошечные осколки, и те превращаются в пестрые брызги. Словно конфетти разлетелись в пространстве.

   Ну же, миленький! Еще немножечко! Мне бы только досмотреть сцену с Коваллем… Там же совсем каплюшку осталось…

   Пространственный коридор беспомощно мигает — энергии на передачу информации, образов у аурного зверя, увы, не осталось. Правда, приближается точка выхода. Так сообщает мне инфополе. Я задыхаюсь, стараюсь успокоиться. Я опоздала? Или еще нет? Ковалль, услышь меня! Олтрикс, отступай! Ведь все равно твоя песенка спета!

   Ну же, портал, покажи окончание! Мне нужно узнать, что же там дальше…

   Но вместо ответа пришло объяснение. Прежние кадры, изображения, образы — следствие искажения портала в пространстве. С момента нового скачка по болотам он повредился и работал со сбоями. Захватывал сведения из пространства и времени, словно наказывал за мое самоуправство. За то, что заставила действовать по-своему. За то, что не дала раствориться полностью. Раненый портал начинал бредить, как умирающий биться в агонии.

   И еще неизвестно — что там за образы. Возможно, уже отблески прошлого — того, что случилось здесь, на болотах. Возможно, предсказание скорого будущего. А то и кадры из альтернативной реальности. Инфополе не скупилось на предположения. Портал перемещался, постепенно рассеиваясь и вытягивал из пространства и времени сведения. Насколько корректные и насколько достоверные, даже Вселенная отказывалась ответить.

   Я сжала кулаки, стиснула челюсти и только ждала точки выхода. Сердце колотилось и останавливалось, паника отступала и снова накатывала… Я успокаивалась и впадала в истерику… Секунды показались длиннее вечности…

   …Новые картинки только путали. Внезапно из глубокой черноты портала выскакивало бесчувственное тело Ковалля. Олтрикс неподалеку светился от радости. Но не успевала я даже расстроиться, как изображение менялось кардинально. Теперь у ног победителя первородного лежало бесчувственное тело Олтрикса…

   Армия мятежников, лишенная магии, металась по болотам как заполошная. И сразу же возникало другое грядущее — заклятье сворачивалось в руках Ковалля, и он о чем-то договаривался с Олтриксом…

   А еще я увидела мощного оборотня… Сфинкса, вожака, как подсказало сразу инфополе. Мейдрис склонился над безжизненным телом сородича, а мы с Коваллем застыли неподалеку. Аурная вспышка ослепила, как солнце. Я увидела энергетического сфинкса… Он плыл над полумертвым двусущим… Рядом возник гигантский лельдис…

   И новая вспышка скрыла изображение…

   Мне демонстрировали возможное будущее… Значит ли это, что оно еще не свершилось? Есть время что-то изменить, исправить? Черт! Я запуталась, распереживалась…

   Энергия закрутилась вокруг вихрем, все забурлило, и я зашаталась. Казалось, через тело бедной трехликой проходят мириады аурных нитей, пространство и время продолжают меняться, скручиваться и разворачиваться каждую минуту…

   …Портал остановился — резко и внезапно, — дал мне немного живительного кислорода и вытолкал наружу из последних сил. Действовал аккуратно, почти бережно. Я решительно ступила на рыхлую землю. Даже не пошатнулась и не вздрогнула.

   Портал запульсировал, подмигнул и схлопнулся. Энергия пространственного коридора иссякла. Я приоткрыла свинцовые веки, боясь, что опять промахнулась с координатами. Тем более, новой попытки не предвидится. Других порталов у меня не осталось… Даже не подумала захватить у Бриолиса. Вот ведь растяпа! Чего мне стоило-то? Сунула портал в аурные карманы — и носись себе по топям Сварайи, пока не отыщешь своего первородного… Но хорошие мысли приходят постскриптумом. Когда надобность в них уже отпадает. Особенно если руководствуешься паникой. Прямо как я в офисе Носа…

   Ладно, пора выяснять диспозицию… Ковалль где-то там, умирает… или…

   Первое, что я ухватила взглядом, — первородный, который беседовал с Олтриксом. Мой Ковалль! Целый, живой и здоровый. Остальные маги стояли поодаль. Я быстро подскочила к своему первородному.

   Ковалль схватил и прижал так, что я задохнулась от чувств и объятий. Кажется, из груди вышел весь воздух.

   — Ожидаю на четвертые сутки. В это же время, в долине оборотней. В той, где состоялась эпическая битва между двусущими и магами-анархистами. Уверен, ты знаешь, о чем я толкую! Там и случится последнее сражение, — сквозь зубы процедил хмурый Олтрикс.

   Я взглядом обследовала остальную обстановку. Армия врагов отодвинулась от полянки. Лайгиллар, его оборотни и маги оставались целыми и невредимыми. Мейдрис не пострадал тоже.

   Олтрикс фыркнул, покосился со злостью и мгновенно ушел недопорталом. Медленно начала отодвигаться и армия. Мятежники уходили подземными переходами — пришла внезапно нужная информация. Просто ныряли в песчаные полянки — и моментально скрывались из виду. На нас старались даже не коситься, видимо, еще страшились заклятья.

   «Так им и надо!» — подумалось с радостью. — «Нечего трогать моих близких!»

   Я посмотрела на живого Ковалля.

   — Они побоялись лишиться магии, — пренебрежительно усмехнулся первородный. Его чувственные губы презрительно скривились. — Заклятье со мной, заморожено, спрятано. Энергию я, естественно, не растратил. Осталось только активировать конструкцию. Поэтому мы договорились на сражение. Относительно честное — при нынешних обстоятельствах. Нам дали время сколотить армию. Ты слышала — приблизительно трое суток. Решающее сражение состоится на поле, где мы с внучкой и дружественными оборотнями сражались с местными магами-анархистами и задали тем приличную трепку. А после уничтожили их логово. Олтрикс полагает, что мы распереживаемся. Схватка тогда выдалась кровавой, и мы едва ее не проиграли… Если бы не вмешались посторонние силы. Но это место нашей фортуны. Сама земля сулит нам победу. Я в этом совершенно уверен.

   — Но откуда ты возьмешь настоящее войско? Разве что его пришлет Бриолис? — От испуга я почти зашептала. Я знала, что Нос поможет, чем сможет. Уж он-то своих в беде не бросает. В этом я успела не раз убедиться. Но слишком уж сроки казались короткими, чтобы лельдис сколотил огромную армию, да еще и переправил ее на Сварайю. Для мобилизации потребуется время. Нужно собрать не только солдат — припасы, оружие, форму, провизию. Все это делается, увы, не за сутки. И даже нескольких вряд ли хватит. В спешке перекинуть сотни агентов, конечно, возможно, но безопасно ли? Тогда ведь Бриолис «подставит» Землю. И если мятежники рванут туда, планету защитить будет уже некому. Как ни крути, а везде «засада». Порталы на Сварайю тоже не резиновые. Чтобы переправить сюда армию, судя по данным инфополя, потребуется не меньше пары недель. Любой такой вариант обречен.

   Я замерла в руках первородного. Смотрела на него и не верила в то, что все хорошо закончится. Зато Ковалль казался вдохновленным и совершено не обескураженным. Я оглянулась на агентов Бриолиса — они тоже выглядели обнадеженными. Так… похоже, я чего-то не учитываю… Не хватает мне важной информации…

   — У меня на Сварайе хорошие связи, — широко и тепло улыбнулся первородный — слишком устал, чтобы сдерживать эмоции. Внезапно наклонился и поцеловал — так, будто не надеялся больше увидеться. Будто шел ко мне через годы, невзгоды, преодолевал немыслимые препятствия, взбирался на горы и переплывал океаны. Я вся отдалась этому поцелую. Он жив, он мой, и я его не оставлю. Не знаю, почему за считанные недели Ковалль стал настолько мне близок. Прежде сочла бы это неправильным. Поспешным и даже неосторожным. Но переоценить первородного вряд ли возможно. Он ведь практически отдал за нас жизнь — за всех мирных жителей Земли и Сварайи. Даже Мея собирался отправить в безопасное место, в офис Бриолиса. Хотя знал, что я — пара гибридного оборотня. Мало ли, может он попытается воспользоваться ситуацией, если Ковалль погибнет или впадет в кому. Не вечно же мне горевать или ждать пробуждения…

   Я мало знала первородного как человека, но видела его лучшие и худшие стороны. Ковалль не послушался призывов товарищей, оставил и мои мольбы без ответа… Действовал по-своему, импульсивно и эгоистично, не думая о том, какие страдания выпадут на долю тех, кто его потеряет. Но в то же время я не знала никого добрее, честнее и лучше для себя и Танюшки. Черт! Надеюсь, в итоге мы выкарабкаемся.

   Я ощущала мягкие губы первородного — почти юношеские, чувственные и горячие. Он углубил поцелуй, заметно возбудился, но затем с явным усилием отстранился. Очень медленно и неохотно, продолжая придерживать меня за талию. Всмотрелся в глаза, будто впервые увидел.

   — Ты думала, что уже меня потеряла? — улыбнулся мягко и почти безмятежно, словно забыл о грядущей кровавой битве.

   Я только сглотнула, коротко кивнула и зарылась лицом в толстовку первородного.

   — Постараюсь, чтобы такое не повторялось. Дарина, нам сейчас нужно решить самое главное. Ты отправишься домой, пока мы воюем? Ты убедилась, что мы в целости и сохранности… Мы можем каждый день с тобой связываться. Так или иначе, докладывать Бриолису… В деталях рассказать обо всем после битвы…

   Я резко вскинула голову, прошлась взглядом по лицу первородного — его черты совсем заострились. Я еще не привыкла к изменениям Ковалля. То он выглядел совсем юношей — влюбленным и опьяненным взаимными чувствами, то казался древним и уставшим, а то — мудрым и сосредоточенным на миссии. Вот сейчас как раз проступило третье. На лбу появились глубокие морщины, такие же рассекли гладкую переносицу, глаза резко изменили выражение — теперь на меня смотрел полководец. Бывалый, прошедший огонь и воду. Тот, кто не раз отправлял на смерть подчиненных, вел за собой в атаку товарищей и союзников, но и сам никогда за их спинами не прятался. Мужчина, что повидал такое, о чем другим даже подумать страшно.

   Я понимала, чего ждет Ковалль. Практически ощущала его просьбу. Хотя первородный смотрел молча, просто вперился и не произносил ни звука. Мысли заметались как мячики в пустой комнате.

   Так… Здесь состоится настоящая бойня. В этом сомневаться уже не приходилось. Схватка будет не на жизнь, а на смерть. Никого не пощадят мятежные оборотни во главе с Олтриксом и сильными магами. Их цель — уничтожить нас и Ковалля. Вряд ли они перед чем-то остановятся. Это война — настоящая, не игрушечная. Не роман и не фильм. Мне придется ежеминутно рисковать жизнью, подставляться под удары боевой магии, испытать шкуры химер на прочность. Понять — насколько прав Олтрикс, считая, что противник из меня опасный даже для довольно мощного мага, как он.

   Я видела лишь единичные боевые заклятья. Наблюдала замороженные — в здании Бриолиса. Но никогда лицом к лицу с ними не сталкивалась. Хотелось бежать куда глаза глядят. Вернуться к Танюшке и ждать известий. Но я почему-то не могла это сделать.

   Я вовсе не ощущала себя бессмертной, всесильной, крутой попаданкой из романа в жанре фэнтези, какие хватают меч и рубят противника, даже если прежде в руках оружия не держали. Нет, я чувствовала себя лишь слабой женщиной. Но силы наполняли тело и ауру при мысли о цели нашей миссии.

   Нам нужно обезопасить мирных жителей, и мою Танюшку прежде всего. Убрать угрозу их жизням, здоровью. Вот ради чего мы сейчас стараемся.

   И я не могла оставить Ковалля. Не сейчас, когда почти потеряла его. Казалось, отвернусь — и нет первородного. Растает как дым, исчезнет призраком. Окажется лишь моей смелой фантазией о том, каким должен быть настоящий мужчина…

   Я приоткрыла рот и негромко ответила:

   — Ковалль, я собираюсь с вами остаться. Драться наравне с магами и оборотнями.

   Лицо Ковалля сразу потемнело. На заднем фоне запротестовал Мей.

   — Рина! Ну что за детские глупости! Ты не понимаешь, во что ввязываешься! Ты ведь не солдат и не боевой оборотень. Ты никогда не сражалась с помощью магии. Даже со стороны таких драк не видела… Твоя смелость заслуживает уважения. Но все равно граничит с безрассудством!

   — Тебе нужно срочно вернуться к Бриолису. Не дело так подставляться и так рисковать! — вторил гибридному оборотню Ковалль.

   Мужчины выступали на редкость единодушно, когда речь заходила обо мне и Танюшке. И даже в их разногласиях ощущалось одинаково трепетное к нам отношение.

   — Я не собираюсь тобой рисковать! — продолжал давить Ковалль аргументами. — Я… просто не могу тебя потерять… — Добавил вдруг таким тоном, что у меня сердце сжалось, и на глаза навернулись слезы.

   — Ну правда, Рина, отправляйся на Землю! — немедленно поддакнул Мей первородному. — Я лично прослежу за твоим информированием. Да и Бриолис нас просто так не оставит — начнет следить за каждым приготовлением и, разумеется, за самой битвой.

   Они что-то еще говорили, убеждали. Но я слушала вполуха, даже не вникая. Когда же мужчины иссякли, я просто сказала:

   — Я остаюсь. Ребята, напрасно вы меня уговариваете. И если заботитесь о моей целостности, обучите магии как следует. Кстати, я соединила ипостаси и теперь могу все три использовать.

   — Это все очень хорошо, Рина. Ты молодец, что смогла справиться. Но я не хочу подвергать тебя риску. Лучше уж самому тогда сгинуть. — Первородный никак не унимался. Даже губы его слегка вздрагивали, в голосе ясно слышалось волнение, крепко замешанное на страхе потери.

   — И я совершенно согласен с Коваллем. Неразумно бросать тебя в будущую схватку, — снова вступил Мей в диспут. — Ты не представляешь, что нас ожидает… Это не детские игры в войнушки, не тренировочные обмены боевыми заклятьями… Грядет настоящее адское месилово… Враги пойдут на все, чтобы нас уничтожить… А мы — на все, чтобы их перебить… в такой бойне женщинам не место… Во всяком случае, не женщинам из прошлого, которые еще «пороха не нюхали», как выражались раньше полководцы.

   Я опять выслушала кучу аргументов. О том, что я всего лишь слабая женщина, о том, что научиться боевой магии за считанные сутки просто невозможно, о том, что меня ждет дома Танюшка. И я должна о ней позаботиться. Выслушала, покивала… и ответила:

   — Ребята! Вы меня уже не отговорите. Я знаю — у химер непробиваемая шкура. Серьезные проблемы мне не угрожают. Есть вы, и вы меня защитите. И если хотите, чтобы я выжила, так обеспечьте победу в нашем сражении…

   Ковалль собирался продолжить уговоры, Мей что-то там пробубнил вдогонку… Но оба почему-то резко замолчали.

   — Она не откажется, зря стараемся, — послышался расстроенный голос Мея. — Ладно, мы сумеем ее защитить.

   Ковалль заключил меня в объятия снова, поцеловал в щеку, в шею, в волосы. И замолчал, тяжело вдыхая. Он переживал, и я это понимала. Вспоминал, как потерял любимую женщину, чувствами возвращался к старой трагедии.

   Наверное, я поступала неразумно. Вполне возможно, что еще пожалею. Но я женщина, а женщинам это свойственно — бросаться на амбразуру ради любимых. Не могла опять потерять Ковалля. Страшилась угрозы жизни первородного. Я не хотела терять обретенное и почему-то интуитивно ощущала, что решение приняла более чем правильное.

   Не чувствовала ни малейшей ложной всесильности, не считала себя супергероиней. Не думала, что смогу все преодолеть, любому «навалять по самое не хочу», как говаривали всякие Мэри Сью из плохих книжек. Но ведь сражались же химеры Нины? Разгромили противника и вернулись на Землю. Ни одна из них тогда не погибла! Я трехликая — самая мощная химера. Способная видеть любые заклятья: простейшие, сложные, живые и мертвые, раненые и даже очень далекие. Я умею управлять сложной магией, внушать аурным животным разные эмоции, сбивать их с толку и лишать воли. Пусть ненадолго, но это уже немало. Я гораздо сильнее любой существующей химеры. И глупо сейчас этим не воспользоваться.

   Если рассуждать без лишних, ненужных эмоций и руководствоваться исключительно логикой, я должна сражаться лучше химер Нины. Они ведь тоже не обучались военному делу. Тренировались лишь зачистке от магии. Впервые выступили боевыми оборотнями и смели противника подчистую. Остается надеяться, я такая же. Теоретически так и должно быть.

   Надеюсь, помогут мои замечательные спутники. Ковалль и Мей подучат сражаться. Учителя из них весьма неплохие.

   Лайгиллар и его агенты-оборотни молчаливо ждали нашего решения. Не вмешивались и не высказывали мнения. Но когда пауза здорово затянулась — Ковалль молчал, буравя пытливым взглядом, Мей нерешительно переминался с ноги на ногу и, похоже, нервничал все сильнее, — правительственные агенты сочли возможным вмешаться.

   — Не хочу прерывать ваши выяснения отношений, но нам бы пора уже выдвигаться. Ты планируешь отправиться к оборотням Дарлия? — обратился Лайгиллар к первородному.

   Ковалль словно только что очнулся от сна. Изобразил театральную улыбку, почти гримасу боли и радости одновременно. Кажется, именно это он сейчас и испытывал: радовался моему участию и беспокоился. Ладно, привыкнет. Химеры — сильные, самостоятельные и очень упрямые. Судя по тому, что писалось про них в сети, эти женщины не подчиняются мужской воле.

   Мей скривился, но промолчал.

   Первородный нехотя чуть отстранился, с усилием убрал руки с моей талии и рывком раскинул их в стороны. Перед нами появилась широкая тропа. Она петляла и вихляла по болоту, раздвигала плотные заросли камыша, уплощала высокие земляные кочки.

   — Да, мы направляемся к Дарлию! — заявил Ковалль с металлом в голосе. Обернулся в мою сторону, подал руку и произнес: — Я тебе про него расскажу. — Почему-то оглянулся на Мея, словно оборотни чем-то связаны. Гибрид понял, снова скривился и отвел взгляд куда-то в сторону. Ага, у них общие проблемы с Дарлием, возможно, неприятности или печали. Ладно, мне обещали все объяснить. Выдвинемся, немного обсудим обстановку, а как найдется минутка — потренируемся и обязательно свяжемся с Танюшкой. Она должна знать, что я в порядке. Ковалль тоже жив и здоров. Я почему-то была уверена, что дочка все чувствует — через нашу энергетическую пуповину. Но хотелось сообщить Танюшке лично. Моя девочка уже теряла близких. Не стоит подвергать ее новому стрессу…

ГЛАВА 2

Некоторое время мы двигались молча. Земляная тропинка казалась твердой, вокруг чавкало и булькало болото, плюясь гигантскими зловонными пузырями. До нас брызги, по счастью, не долетали. Стекали по невидимой стене энергии, какие очень любил создавать первородный. В небе прерывисто кричали птицы, впечатления усиливались странным ощущением. Словно на грудь давила тяжесть — наверное, так чувствуют себя космонавты, выйдя на планету с высокой гравитацией. Воздух с трудом втягивался в легкие, и чудилось — кислорода в нем немного. Поэтому дышать приходилось часто.

   Впрочем, я чувствовала себя довольной, спокойной, словно направлялась вовсе не на битву, по крайней мере, не готовиться к страшному сражению. Пока меня устраивала даже обстановка.

   Большая теплая ладонь первородного сжала мою, согревая пальцы. Ковалль твердо вышагивал рядом, и я наслаждалась его присутствием. Будто отходила от пережитого шока. Я ведь почти его уже потеряла! Думала, никогда больше не увижу. Практически распрощалась с надеждой на счастье … Он моя половинка, он мой мужчина, и никакого другого мне не нужно.

   С каждой минутой жизни в будущем я узнавала о Ковалле все больше. Любопытные, шокирующие, всегда неожиданные новости поступали из разных источников. Первородный оказался шкатулкой с сюрпризами.

   Дедушкой, что выглядит совсем юношей, древним существом — опасным и мощным, тем, кто не утратил за века существования ни способности любить, ни способности сочувствовать.

   Ковалль поглядывал на меня с интересом. Мей вышагивал сзади, в ногу с Лайгилларом, и в нашу идиллию больше не вмешивался. И я была очень признательна оборотню. Жаль, что так вышло, и я его пара. Но что тут поделать? Сердцу ведь не прикажешь!

   Первородный покосился на меня, слегка улыбнулся и первым нарушил затянувшееся молчание:

   — Давай расскажу тебе про Дарлия, Рина.

   Я вдруг встрепенулась и почти прошептала:

   — Ковалль, я рада, что с тобой все в порядке.

   Глаза первородного сверкнули сапфирами, он чуть напрягся, выпустил мою руку, обнял за талию и притянул. Теперь мы шагали совсем близко.

   — Я тебя больше не оставлю, Рина. Ты — мой новый смысл существования. И, естественно, наша замечательная Танюшка.

   Он замолчал, позволил отодвинуться, снова пленил мои пальцы своими, а я совсем не находилась с ответом. Казалось, не женщина — юная девушка, которой признался в любви мужчина. Сильный, отважный, красивый до невероятности, тот, о котором давно мечтала, но даже подумать не смела об ухаживаниях.

   В груди колотилось часто и восторженно, в животе порхали неуемные бабочки. И болота внезапно расцвели красками. Камыши казались покрытыми бархатом, пузыри вдруг напомнили мыльные, запах я практически уже не воспринимала. Птичий гомон походил на детскую перекличку.

   — Ну давай, расскажи уже мне про Дарлия, — проговорила я после долгой паузы.

   Ковалль опять слабо улыбнулся.

   — Дарлий — вожак племени сфинксов, один из самых влиятельных двусущих. Глава совета племен оборотней, которые сотрудничают с земным правительством. Не подчиняются ему и не служат, но вступили в нечто вроде коалиции. Справедливый, мудрый, отличный вожак. Мы с ним давно и плотно сотрудничаем. Я собираюсь просить его помощи. И почти уверен, что Дарлий не откажет. А еще он лишился единственной пары…

   Я тотчас ощутила взгляд Мея — прямо спиной, словно интуитивно, и догадалась о проблемах Дарлия прежде, чем первородный решил их озвучить.

   — Его пара полюбила другого?

   — Она моя внучка и тоже химера, — Ковалль выдержал недолгую паузу, словно позволял мне привыкнуть к информации, что у него уже взрослая внучка. Даже не взрослая, скорее уж древняя. Я ведь читала о Тайне. Эмоции первородного меня окутали. Тревога, беспокойство, желание понимания. Похоже, он волновался — что я подумаю. Еще бы! Мужчина-то выглядел молодо! Но я первый шок уже переварила и больше не удивлялась истории Ковалля, его особенностям и возрасту.

   — Я знала, что у тебя взрослая внучка. Читала о ней в сети, на станции. Пока меня заперли в замкнутом секторе, делать все равно было решительно нечего. И я надумала заняться просвещением. Кстати, когда ты меня выбросил — ну, с поляны, подальше от Олтрикса, — Бриолис связался с Тайной и Таврисом. Так что теперь я знаю их лично.

   Первородный чуть приподнял бровь и кивком предложил мне продолжить объяснения.

   — Я читала про Тайну, жену Тавриса. Лельдиса, которого она полюбила. Но про Дарлия в сети ничего не писалось.

   — Об этом, на самом деле, мало кто знает. То, что случилось когда-то на Сварайе, так и осталось на этой планете. Могу лишь сказать, что Дарлий — умница. Вожак и настоящий, правильный мужчина. Кстати, без Дарлия и его сфинксов Тайна и Нина погибли бы на Сварайе. Да и я вряд ли вернулся бы на Землю… Дарлий пытался ухаживать за Тайной, но в итоге отпустил ее на Землю, с Таврисом, и даже помог вернуться обратно.

   Я удивленно вскинула брови, по-прежнему чувствуя взгляд Мея и ощущая волнение первородного — оно окутывало мощной энергией и передавалось мне нервозностью.

   — Если любишь кого-то, умей отпускать. — Ковалль произнес это таким тоном, что я поняла — про что он раздумывал, когда соперничал за меня с Меем. Готовился морально от меня отказаться. — Борются до последнего лишь эгоисты. Те, что не слушают сердце другого, — внезапно тихо добавил первородный и снова вернул меня к прежним мыслям.

   Я улыбнулась — тепло и мягко, напоминая, что мы почти пара, хотя у колдунов такой не существует. Ковалль внезапно расцвел улыбкой — широкой и практически естественной, человеческой.

   — Дарлий помогал очистить Сварайю. Поддерживал правительственные программы на планете. И помогал нам отлавливать мятежников. Теперь вот придется с ними сразиться. Но думаю, Дарлий и сам захотел бы. У него с мятежниками свои счеты. Они загрязняют планету магией, не заботятся о том, как она выживает. А оборотни живут в гармонии с природой. Сжигают остаточную магию специальным образом. Пусть не таким действенным, как химеры, но достаточно, чтобы планета процветала.

   — Хорошо, что у нас такие союзники, — ответила я от всего сердца. — А почему ты не мог вернуться на Землю? — Вдруг вспомнилась короткая ремарка первородного. — Я думала, твоя магия на все способна.

   Ковалль усмехнулся и погладил мои пальцы.

   — Рина, ты порой такая еще девочка!.. Нет магии, которая со всем справилась бы. Природа не терпит всемогущества. И это правильно, очень разумно. Когда-то существовало много первородных. Подобные мне рождались сотнями, причем в семьях самых обычных смертных. Затем мы начали практиковать магию. Бродили по мирам как по комнатам здания. Но выяснилось, что это не совсем правильно. Границы между вселенными не просто придуманы. Не сразу, но постепенно они менялись и выработали против нас ответную магию. Словно иммунитет к нашим порталам.

   — И как тебе удалось выбраться со Сварайи?

   — Я воспользовался кровью и аурой внучки. Капли достаточно для изменения магии. И границы больше меня не узнавали.

   — А теперь они снова стала иммунными?

   — Нет, для этого потребуются тысячелетия и постоянные перебежки туда и обратно.

   — А граница к любому так относится? В смысле противится любой энергетике?

   — Нет, только мощной, как у первородных. Видимо, считает, что наша аура, энергия и магия очень опасны. Отчасти, признаюсь, это правда. Поэтому словно бы сама природа пытается ограничить нас в перемещениях, будто защищает миры и вселенные. Остальные могут ходить сколько захочется. Вот только для этого им требуются порталы. А их создать, увы, очень непросто. Под силу подобное лишь мощным магам, причем работать они должны сообща. В общем, остальным нечасто доводится пересекать границы между измерениями.

   Внезапно Ковалль заметно насторожился. Остановился и торопливо огляделся. Следом притормозили оборотни, моментально выстроились полукругом, словно закрыли меня стеной из тел. Я еще с минуту ничего не понимала. Напряжение буквально повисло в воздухе, давило предчувствием грядущих неприятностей.

   Вдруг прямо из-под земли на песчаной полянке-островке в болоте появились… черные драконы. Самые настоящие, как в старых сказках! Я настолько не привыкла к высшим двусущим, способным обращаться в мифологических тварей, что слегка опешила и даже ойкнула.

   Размеры драконов оказались впечатляющими — каждый с двух человек, а то и больше. Мои спутники обратились моментально — я даже не заметила, как они сбросили одежду. Мей принял любимую форму крылатого сфинкса. Василиск Лайгиллара не уступал драконам величиной, хотя аурным представлялся намного меньше. Черные лельдисы выглядели столь же внушительными. Рядом с ними зверь Мея казался уже не таким и громадным. Но я понимала, что дело тут не в размерах. Сила оборотня — в мощи его ипостаси. Помнится, сравнительно небольшие химеры побеждали и драконов, и василисков, и вообще любых других двусущих.

   С этой мыслью я скинула одежду и обратилась сразу в трехликую. Спутники ощутили это — синхронно обернулись.

   Ковалль в центре шеренги из диковинных тварей выглядел не столь и впечатляющим, но так казалось лишь поначалу — пока не становилась очевидна мощь первородного. И тогда уже чудилось, что это не он маленький и слабый, а громадные звери, застывшие рядом.

   Я обогнула плотный строй спутников и встретила драконов рядом с Коваллем. Первородный посмотрел осуждающе — впервые наши глаза оказались вровень. Но я сделала вид, что ничего не заметила. Ковалль вздохнул, а Мей недовольно фыркнул. Но я и шагу назад не сделала. Не надо меня защищать и оберегать. Я достаточно овладела своими ипостасями и собираюсь показать это противнику.

   Видимо, включились инстинкты хищницы. Я больше не чувствовала себя слабой женщиной — скорее зверем: сильным, яростным и опасным. Потревоженным в самую неудачную минуту. Впервые я испытывала нечто подобное. Азарт близкой схватки будоражил нервы, адреналин разливался по венам, и хотелось поскорее пойти в атаку… Не сбежать, не защититься — напасть, победить!

   Драконы без предупреждения ринулись в наступление. Тела, шкуры, крылья и когти мелькали по сторонам, сверху и снизу. Я плохо соображала, как и зачем действую. Скорее всего, заработали животные инстинкты. Свирепо полосовала когтями нападающих, рвала плоть острыми клыками химеры и прожигала шкуры аурным пламенем. Я различала своих и чужих по энергетике, но кто кого побеждает — пока не видела. Ковалль выбрасывал во враждебных драконов заклятья. То нечто вроде вертушки-мельницы с острыми топорами на каждой лопасти. То похожих на турбины аурных тварей, которые перемалывали все — и тело, и энергетику.

   Первородный не оставлял попыток окутать меня непроницаемым энергетическим куполом. Но не удавалось поймать мгновение — слишком быстро перемещалась по полю брани.

   Раньше я ужасно страшилась любых кровопролитий. Не представляла, что такое — сражаться. Да и в человеческой ипостаси не сумела бы, чувствуя себя слабой, уязвимой, растерянной. Но в шкуре трехликой дралась неплохо. Животные инстинкты праздновали победу. Оранжевая химера билась азартно, стремилась к победе, как спортсмен на чемпионате, словно и не жизнью рисковала — медалью. Черная — убивала без малейших сожалений, совершенно хладнокровно и даже жестоко, желтая старательно восстанавливала тело. Все вместе работали четко и слаженно. Сейчас не существовало доминанты и омеги, никто не командовал — все действовали. Каждая давала то, в чем сильнее.

   Вскоре меня начали всерьез опасаться. «Месилово» первых мгновений схватки, когда каждый рассчитывает на быструю победу, уступило место тактике и стратегии. Мы с врагами кружили, отступали, прикидывали… И я наконец-то оценила их численность. Нападавших оказалось несколько десятков. Неравные силы, но мы не дрогнули. Никто не собирался бежать и сдаваться.

   Ковалль швырялся боевыми заклятьями. А если не успевал создать очередное — просто атаковал огнем или иглами, созданными из льда и аурной энергии. Оборотни перегрызали драконам шею — там обнаружилось их слабое место. Ящеры падали и начинали задыхаться, обращались в людей и только дергались. Если враги удачно оборонялись — так, что до шей агенты не доставали, — наши разрывали им сухожилия на лапах. Я подметила этот способ вывести из строя противника и принялась активно им пользоваться.

   Когти не оставляли следов на шкуре химеры, аурное пламя не позволяло приблизиться, пока я не готова к ближнему бою. Мощные удары гасились энергетически — желтая химера расстаралась на славу. И каждому давлению противопоставляла ответное.

   Я представлялась себе неуязвимой. Почти, но все-таки практически бессмертной. Кажется, Коваллю это не нравилось, Мей кидал неодобрительные взгляды. Но на сомнения времени не оставалось.

   Схватка продолжалась — жаркая, кровавая. Нападающие сменяли один другого. Безжизненные тела устилали поляну. Распластанные в разных позах драконы напоминали гигантские сломанные игрушки. Некоторые медленно обращались в людей, другие так и оставались животными…

   Наши пока выглядели целыми. Практически, не считая легких ранений. Все же обученные агенты Бриолиса куда сильнее обычных, диких оборотней. Они до миллиметра рассчитывали удары, не разменивались на бесполезные размахивания лапами, не пытались атаковать с неудобной позиции, заведомо зная, что она проигрышная. Агенты работали как машины для убийства.

   В воздухе отчетливо запахло кровью, жижа под ногами окрасилась бордовым и неприятно чавкала, «подпевая» болоту. Птицы кричали в небе: «П-щайте». И мне неизменно слышалось прощание.

   Но нас все равно оставалось меньше. Драконы окружали и стремились взять в оцепление. Ковалль всякий раз разбивал осаду. Но силы утекали словно вода в барханы. Я чувствовала, как ноги предательски подкашиваются, как слабость разливается по телу отчаянием. Черт! Другие агенты Бриолиса выглядели сейчас немногим лучше. Начали уставать, пропускать удары. Лупить не прицельно — так, отмахиваться.

   Драконы постарались сомкнуть кольцо. На меня запрыгнули сразу трое — спустились сверху, используя крылья. Я пригнулась, понимая, что уже не сдюжу. Живая масса навалилась сверху — враги прессовали внушительными телами. На аурное пламя сил не хватало, дернуться не позволяло давление сверху. Каждое движение вызывало судороги. Драконы определенно разбирались в химерах и просто изматывали меня, выжидали. Темнота и тяжесть давили и плющили. Кости трещали, а шкура лопалась. Сверху послышалось рычание Мея и настолько свирепое предупреждение Ковалля, что даже я вздрогнула от неожиданности:

   — Отпустите химеру, иначе умрете!

   Голос первородного звенел металлом, в нем чувствовалась такая яростная угроза и одновременно мощь древнего мага, что в воздух взвились опасливые возгласы…

   Драконы зашевелились — видимо, раздумывали. Я задыхалась под чужими телами. Едва умудрялась шевелить лапами, мышцы затекали, ныли и покалывали. Внезапно поляну прорезало рычание. Дышать стало резко легче и свободней.

   Я обнаружила, что драконы отступили. Мои мучители последовали за сородичами.

   На поляне появились рыжие сфинксы. Всего с десяток, не очень-то и много. Вряд ли они изменили бы диспозицию, сыграли решающее значение в битве… Однако именно они все изменили.

   — Дарлий! Наведи порядок на территории! — выкрикнул Ковалль не без осуждения.

   Один из самых крупных самцов-сфинксов резко превратился в мощного мужчину. Красивый, хищный, слегка простоватый, с разметанными по плечам рыжими волосами и зелеными словно изумруды глазами, он понравился бы почти любой женщине.

   Нагота двусущих меня не смущала — уже привыкла к подобным ситуациям. Единственное, что немного обескуражило, — передо мной застыл тот самый оборотень, который мелькал в недавних видениях. Именно его показал мне портал, и Мея, и двух аурных животных, что выглядят как вторые ипостаси двусущих...

   Я что-то предвидела на пути к Коваллю. И это касалось Дарлия с Мейдрисом. Вероятно, касалось оно и битвы с мятежниками. Впрочем, видения могли быть и ложными. Они ведь менялись и преображались. То Ковалль побеждал в схватке с Олтриксом, то Олтрикс почти убивал Ковалля… То заговорщики напрочь лишались магии благодаря судьбоносному заклятью первородного. Но Ковалль ведь так его и не задействовал…

   Я решила забыть о недавнем видении. Впереди маячили проблемы посерьезней. Настоящие, а не фантомные сражения.

   Кто же знал, что именно в этом случае портал действительно «глаголет истину»?

   — Вы обалдели? Гостей не узнали? — резкий и негодующий крик Дарлия пронесся по поляне испуганной птицей.

   Драконы начали немедленно обращаться. Сильные мужчины, крупные женщины, все как один с бронзовой кожей. Сфинксы и агенты последовали примеру. Бросилось в глаза, что оборотни с Земли выглядели бледными рядом с загорелыми двусущими со Сварайи. Они напоминали цивилизованных европейцев рядом с индейцами из дикого племени… Но действовали все почти одинаково, словно исполняли заученный ритуал или подчинялись неведомому закону. Из аурных карманов доставали одежду. Натягивали и оставались на месте.

   — Это Ковалль! Первородный колдун! А это Лайгиллар и его помощники. А это… — Дарлий почему-то осекся. Я уже полностью обратилась в женщину, надела униформу агентов Бриолиса, но вожак продолжал странно «гипнотизировать» взглядом. Не двигался, только быстро сглатывал… Выручил Ковалль.

   — Дарина Трехликая. Правительство создало новые виды. Мейдрис у нас теперь не единственный.

   Из группы драконов выступил мужчина. Высокий, жилистый, с хищным профилем и черными как смоль длинными волосами, собранными в тугую замысловатую косу.

   — Простите за атаку, — произнес с чувством. — В последнее время здесь неспокойно. На этой территории орудуют бандиты. И мы просто не разобрались в ситуации.

   Он обращался определенно к нам, вот только смотрел в сторону Дарлия и даже чуть наклонил голову, как животное, что подставляет шею — альфе, вожаку, сильнейшему в стае.

   Дарлий нахмурил рыжие брови, сверкнул глазами и прорычал:

   — А если бы вы кого-то покалечили? Отдали бы свои органы и конечности? Поделились плотью и кусками ауры? Я буду думать, что с вами делать. Но наказание последует непременно. А ты, Тарвальд, обязательно явись на ближайший большой совет старейшин. Завтра днем, скорее всего, и соберемся. Есть что решить и есть что обдумать.

   Я думала, дракон разразится возражениями, но он лишь поклонился и отступил в сторону.

   Дарлий приблизился, странно покосился и произнес, уже обращаясь к Коваллю:

   — Идемте, передохнете в моем племени. Кажется, я знаю, зачем вы пожаловали. И готов всецело в этом содействовать.

   Оборотни из нашей маленькой команды странно переглянулись, но промолчали. Лайгиллар кивком поздоровался с Дарлием, будто встретил хорошего старого знакомого. И на этом ритуалы оказались закончены.

ГЛАВА 3

Я думала, отправимся дальше, по болотам. Вместо этого Дарлий и его сфинксы окружили нас, пока драконы один за другим сбрасывали одежду и ныряли прямо в песок, на полянке, откуда недавно и появились. Три шага, прыжок — и нет оборотня.

   На то, чтобы нападавшие скрылись из виду, ушло минут двадцать, если не больше. Отряд оказался весьма внушительным. Более многочисленным, нежели думалось.

   Впрочем, в пылу кровопролитного сражения трудно адекватно оценивать ситуацию. В особенности мне, впервые участвовавшей в самой настоящей бойне между оборотнями…

   Последним на полянке оставался Тарвальд. Он обернулся скорее на Дарлия и виновато пожал плечами. Стянул одежду, аккуратно сложил ее, засунул в готовый аурный карман, быстро обратился и нырнул в песок.

   Ковалль усмехнулся в сторону Дарлия.

   — Стремитесь к цивилизации, даже окультуриваетесь? Раньше вы одеждой не заморачивались.

   Сфинкс ответил невеселым смешком — кажется, иного от него не дождешься. Было нечто такое в оборотне… не знаю даже. Надломленное, отчаянное. Не такое, как у самоубийц-трусов или тех, кто чувствует себя ниже плинтуса, — забитых, опасливых и одиноких. Скорее, как у тех, кто безвозвратно утратил самое дорогое, что имел в жизни. Не понимает, как теперь существовать дальше… Но существует усилием воли — ради родственников, друзей, потребностей племени. Исполняет свой долг, потому что уйти, сдаться, не жить — это ведь легче легкого. Сильные легких путей не ищут, не кидают тех, кто на них рассчитывает. Они делают выбор в пользу трудного, но правильного. Вот именно так я воспринимала Дарлия.

   Вожак косился так странно и с болью, словно именно я, заезжая химера, напоминала ему о горечи потери — о том, что возвратить невозможно в принципе.

   И у меня складывалось стойкое ощущение, что остальные спутники все понимали. Но мне пока почему-то не рассказывали. Ладно, попозже у Ковалля выясню.

   — Исполняем договор с Земным правительством, — после недолгой паузы ответил Дарлий. — Они помогают очистить Сварайю, вернуть планете прежнюю природу, а мы стараемся поддерживать порядок. Ловим мятежников, что бегут от расплаты в надежде скрыться на просторах Сварайи. Пытаемся подавить очаги восстания, насколько возможно в нынешней ситуации. Не претендуем на северные территории, которые земные чиновники выделили под экспериментальные тюрьмы для заговорщиков, секретные правительственные лаборатории, полигоны для испытания всяческих заклятий и прочие подобные им штуковины.

   — Как вы смирились с этим на Сварайе? Помнится, ты чуть ли не шашкой размахивал! Протестовал против полигонов! Да и лаборатории особо не жаловал… Не говоря уже о тюрьмах и колониях-поселениях… — тотчас вклинился в диалог Лайгиллар.

   Дарлий усмехнулся, пожал плечами.

   — Я не дикарь, как многие думают.

   — Хм… А раньше земное правительство пыталось купить вас новыми технологиями, работой, продуктами, одеждой и обувью, — задумчиво протянул Лайгиллар.

   — Они ошибались, — заявил Дарлий. — Мы сами способны всего добиться. Наши технологии хуже земных, но с помощью магии разрыв ликвидируется. Главное, чтобы другие не мешали. А так… Оказывается, и на Земле полно лабораторий, темниц и полигонов. При нынешней защите — ничего страшного. Только бы сильных магов-анархистов приструнить, отловить и обезвредить. Их еще немало бродит по планете. Земляне в этом нас тоже поддерживают. В целом мы весьма довольны сотрудничеством. И никаких претензий не имеем.

   Пока Дарлий беседовал с агентами, шесть оборотней, что его сопровождали, — мускулистых, с каштановыми и светлыми волосами, простыми, открытыми, округлыми лицами — ждали молча и практически не двигались. Когда короткая беседа закончилась, сфинксы без предупреждения сбросили одежду и нырнули в песок вслед за драконами.

   Я опасливо оглянулась на Ковалля.

   — Не бойся. Подземных ходов несколько. Уверен, драконы ушли другим. Дарлий не стал бы заставлять нас нервничать, — ободряюще произнес первородный и ласково погладил мои пальцы. Агенты Бриолиса тем временем обнажились. Я последовала их примеру. И под перекрестными взглядами Ковалля с Мейдрисом — жадными, голодными и очень красноречивыми — крепко зажмурилась и нырнула в песок.

   Секунду чудилось — он забивается повсюду: в уши, в глаза, в пасть и в нос. Дышать совсем нечем, хотелось расчихаться и закашляться. Но уже в следующее мгновение под ногами возник каменный пол. Теплый и немного шершавый. Я открыла глаза и поразилась. Сфинксы уже стремительно одевались. Мои спутники агенты-оборотни тоже. Ковалль приземлился совсем рядом. Я еще не так навострилась прятать и доставать одежду из аурных карманов, поэтому сейчас немного замешкалась и ощутила взгляды первородного с Мейдрисом. Прямо и откровенно они не пялились, делали вид, что заняты созерцанием стен. Но я чувствовала, что мужчины сосредоточились и сфокусировалась на мне полностью.

   В одежде сразу стало комфортней.

   И только теперь я огляделась.

   Дарлий и его спутники не торопили, позволяя нам оценить обстановку. Мы находились в теплом подземелье, которое подогревали специальные заклятья. Я видела их по всем стенам, потолку, полу и крутым сводам, что соединяли отдельные гроты. Тонкая энергетическая паутина светилась оранжевым и фиолетовым.

   Чудища с огромными золотыми глазами, похожие на скорпионов с львиными головами, медузы с длинными щупальцами спрута и знакомые уже охранники-тарантулы пялились на меня с любопытством и дружелюбием. Почувствовали трехликую в первое же мгновение. Я наконец-то входила в полную силу. Любые заклятья сразу узнавали и демонстрировали доброе отношение.

   Освещалась пещера довольно неплохо — у потолка мерцали округлые светильники. Как и на территории поместья Ковалля, зависли в воздухе, ничем не закрепленные, и время от времени меняли расположение. Так, чтобы нужная часть пещеры освещалась, а остальные тонули во мраке. Оригинально и красиво по-своему.

   Вначале нашу группу вел Дарлий. Затем один из его сородичей, очень крупный, жилистый, довольно красивый, похожий на эдакого деревенского богатыря — кровь с молоком, да и только, — вышел вперед, а вожак притормозил. Поравнялся с Коваллем, подозвал Мейдриса.

   Я двигалась почти в ногу с первородным, и, если отставала хотя бы на шаг, маг неизменно замедлял движение. Поэтому мы выстроились в шеренгу. Прочие агенты остались за спинами.

   Дарлий опять смерил меня взглядом. Так смотрят на то, что напоминает о потере. Так женщина, у которой случился выкидыш, косится на здоровенького карапуза, который с удовольствием лопает молоко. Так вперится ребенок из детдома, заметив на улице счастливых родителей, с которыми вприпрыжку бегут дети. Все это было в глазах Дарлия. Боль, острое ощущение утраты и что-то еще… Отсутствие надежды? Полное, безграничное и неисцелимое отчаяние? Почему этот сильный мужчина отчаялся? Что бы ни утратил он в жизни, можно вернуть или найти новое. Тогда я еще не осознавала…

   Мей резко выдохнул, заметно ссутулился, мазнул по мне красноречивым взглядом и почему-то сосредоточился на Дарлие. Тот кивнул, словно все понял.

   Ковалль лишь покрепче сжал мою руку, будто разгадал пантомиму оборотней. Но прежде чем я успела что-то спросить, Дарлий начал беседу о деле:

   — Как только прибудем в наше поселение, пошлю Латниса — моего бету, пусть вызовет вождей на большой совет. Мы объединились с другими племенами в некую общую коалицию двусущих. Она покрепче прежних союзов. Всем хочется окончательно избавиться от мятежников. Они очень неудобны на Сварайе. Проблемы преступников с земным правительством — меньшее, что нас сейчас волнует. А вот постоянное загрязнение планеты, которую мы с адским трудом реанимируем, — попытками создавать боевую магию, остаточными боевыми заклятьями заговорщиков — вот это вот для всех настоящая проблема. И решать ее мы готовы радикально. Как в случае с безнадежно больным органом. Удалить к чертям — и вся недолга!

   Дарлий не стеснялся говорить откровенно, не пытался красоваться перед гостями, не стремился выглядеть преданным и лояльным. Не рисовался, но вызывал уважение. И мне это в нем очень понравилось. Вообще глава совета племен производил самое приятное впечатление. Мне все больше хотелось ему посочувствовать, какая бы беда со сфинксом ни приключилась. Верить, что все у него наладится. Кто знает, возможно, наше появление — ключ к разрешению ситуации Дарлия. Тогда я еще не знала — насколько права и насколько ошибаюсь в своих предположениях.

   — Значит, мою войну вы поддержите? — так же в лоб уточнил Ковалль.

   — Коалиция поддержит тебя однозначно! Даже если бы не проблемы с мятежниками, не их вандализм и разбой на Сварайе, я в любом случае тебя поддержал бы. И некоторые племена оборотней тоже. Сам знаешь, Ковалль, мы в долгу перед вами. Но не обещаю всеобщее содействие. Именно в плане участия в битвах. Любая вещественная, медицинская помощь вам от двусущих обеспечена без вопросов.

   Первородный отмахнулся — и Дарлий умолк. Ковалль усмехнулся и произнес:

   — Дарлий! Я знаю тебя отлично и столько лет, сколько не живут. Давай начистоту и без расшаркиваний. У нас ведь давние приятельские отношения. Говори — на сколько двусущих и магов мы в реальности можем рассчитывать.

   — Точную цифру я не назову...

   — Мне нужно прикинуть обязательный минимум, чтобы решать, как действовать дальше.

   Я видела заострившийся профиль Ковалля и ожидала ответа Дарлия с не меньшей нервозностью и нетерпением. Даже сердце начало немного частить. Все понимали — от помощи оборотней зависит наша жизнь и благополучие на Земле. Свободные двусущие и маги Сварайи — последний форпост и заслон от мятежников, как бы пафосно ни прозвучало. И либо местные помогут нам выпутаться, либо закопают еще глубже. На битву выйдем в любом случае… Ковалль обещал, а Олтрикс потребовал.

   Кто знает, на какие новые подлости способен второй возрожденный первородный. Олтрикс жаждал убить Ковалля, остальные заговорщики хотели того же. Они объединились под этим флагом, дабы не лишиться магии окончательно…

   Теперь главные цели мятежников несколько отличались от предыдущих. Не только захватить власть над планетами, не только узаконить право сильного, но еще и уничтожить главную угрозу — мага, что способен сделать смертными даже самых сильных колдунов во Вселенной. Кажется, теперь сыворотка Ковалля — главный ночной кошмар заговорщиков и любых чародеев вне закона. Прежде они опасались лишь правительства, и то — слегка, всех не переловят, соратники помогут бежать из тюрем, а если не выгорит — тоже не трагедия. Отбыли наказание — и взялись за старое. Маги живут бесконечно долго, на их век возможностей хватит… Сыворотка стала для многих приговором, практически равным смертной казни. Сейчас заговорщики объединились в армию не только ради власти и денег, но еще и ради сохранения магии. И все это преотлично понимали. Ковалля просто так со Сварайи не отпустят. Олтрикс способен на что угодно. Убивать, пытать, уничтожать природу, лишь бы противник вышел на бой. Поддержка нужна нам практически как воздух… И каждый союзник на вес золота…

   Лайгиллар выглядел суровым и сосредоточенным. Мейдрис уперся взглядом вперед, но было заметно, что он вслушивается, ловит каждое слово Дарлия.

   — На четыре с половиной сотни оборотней вы можете рассчитывать в любом случае, — твердо произнес глава совета. — Еще две-три сотни двусущих — плюс-минус — пока у меня под вопросом. На данный момент я практически уверен, что два-три племени воевать откажутся. Однако, чтобы не выйти из коалиции, поддержат нас медикаментами и припасами.

   — Вы знаете, сколько на Сварайе мятежников? — Ковалль пристально уставился на Дарлия. Сфинкс растерянно пожал плечами.

   — К сожалению, их численность для нас под вопросом. Мы часто сталкивались с небольшими группками. По десять-двадцать магов и оборотней. А это заставляет предположить…

   — Что их на деле несколько сотен, — закончил мысль за Дарлия первородный. — И мы упираемся в нехватку точных сведений. Как о твоих бойцах, так и о войске преступников.

   — О моих-то уже сегодня все прояснится. Вечером, на большом собрании коалиции. А вот что касается армии заговорщиков… Здесь я тебе не слишком помогу. Расположения их лагеря, увы, не знаю. И не уверен, что он единственный. Вместе мятежники собираются порталами. Из разных заброшенных местных территорий.

   — Толково придумано! — вздохнул Мей, который до этого только слушал. — Так сложнее оценить численность противника.

   — Мятежники дураками никогда не были! — свирепо оскалился в никуда Дарлий. — Они всегда были идиотами. А это уже совсем другое заболевание. Хотя точно так же ничем не лечится.

   — Да, они и раньше готовились на совесть. А теперь, видимо, и вовсе расстарались. Боятся сыворотки, боятся заключения, боятся окончательного поражения восстания. Подняться после такого вряд ли удастся, а тем более — снова замутить подобное. Думаю, эта попытка последняя. По крайней мере, из самых масштабных и опасных.

   Ковалль кивнул, словно поддерживал. Мей только пожал плечами. Я вслушивалась в беседу мужчин о заговорщиках и очень хотела бы верить в лучшее. Верить в первородного, Дарлия, Мейдриса, Лайгиллара, Бриолиса и всех наших…

   — А что это за сплетни о первородном, которого ты частично лишил силы? Мои лазутчики как-то подслушали, — нахмурил рыжие брови Дарлий. Похоже, он сталкивался с силой первородного и осознавал — насколько та убийственна.

   — Олтрикс! — почти прорычал Ковалль, здорово удивив и Мея, и сфинкса.

   — Тот, что убил твою смертную женщину? — губы Дарлия скорбно скривились. Он явно терял и понимал, что это.

   Первородный покрепче сжал мою руку, обернулся так, словно ждал поддержки. Я постаралась ласково улыбнуться.

   — Да. Я лишил Олта руки и частично избавил от сил первородного. Потом, в схватке на космической станции — недавно, после похищения Дарины, — я повредил этого гада как следует. Но затем пришлось его полностью восстанавливать. Таковы были условия сделки, которую Олтрикс так и не выполнил.

   — Восстановить отрубленную магией руку? — Дарлий вскинул густые брови. — Разве такое вообще возможно?

   — Правительство разрабатывает революционные методы лечения, — сказал Ковалль очень размыто. А я мысленно поблагодарила первородного. Даже у друзей, соратников и помощников Ковалль не забывал о самом главном — хранить нашу с Танюшкой тайну. Я почему-то верила Дарлию. Не ощущала от него угрозы. Но лучше особо не распространяться. Порой и у стен есть глаза и уши. По подземелью путешествуют разные оборотни. Кажется, местные подземные переходы — вроде трасс и мостов на Земле. Аборигены в основном так и перемещаются.

   — Что ж, если разведка не получится, сразимся с врагом имеющимися силами. Мы ведь с тобой ни разу не проигрывали! — слишком спокойно заявил Дарлий. И что-то такое мелькнуло во взгляде, на лице вожака и даже в жестикуляции, словно он ждал подходящего часа и радовался, что сражение близко.

   Хм… удивительно, тревожно и странно. Ладно, попозже хорошенько обдумаю.

   И это «попозже» подкинуло сюрпризы — да такие, что я только диву давалась.

   То, что задумал в подземелье Дарлий, не предполагал даже Ковалль, а уж как в итоге все завершилось… Жизнь умеет иногда удивлять. И в плохом, и в хорошем понимании слова.

   Наш поход завершился внезапно, сверху пролился луч света, словно открылся какой-то люк. Оборотни молча скинула одежду, спрятали ее и обратились. Один за другим начали прыгать в яркое пятно белого света. Я собиралась повторить за собратьями, но Ковалль уверенно взял за руку и заговорщически улыбнулся. Мне нравилось, что в последнее время в общении со мной он выглядел человеком. Демонстрировал живую мимику юноши, улыбался не вымученно, а по-настоящему. Хотелось почаще видеть первородного таким: молодым, сильным, энергичным. Даже предстоящее сражение казалось уже не настолько страшным и кровавым.

   Ковалль привычно развел руки в стороны — и под нашими ногами образовалась невидимая, но довольно плотная летающая подушка. Мы неспешно поплыли наверх, к свету, и вынырнули посреди леса.

   Дарлий, Лайгиллар и их отряды уже ждали в полном облачении. Одевались и раздевались оборотни моментально — пожарным и военным из моего прошлого такое даже не снилось.

   Плотные поросли курчавых деревьев выглядели молодыми, даже юными. Самые высокие едва ли дотянулись бы верхушками до крыши одноэтажного дома. Но пышные кроны с резными листьями самых разных размеров и форм — от похожих на кленовые до десятков сердечек, соединенных на тонкой палочке, — говорили о том, что растениям живется вольготно.

   Под ногами стелилась мягкая травка с редкими высокими стебельками-колосьями, усыпанными пухлыми семенами и цветочками.

   Стена из черного монолитного камня, метров шесть в высоту, видимо, огораживала поселок Дарлия и его сфинксов. Выглядел забор совершенно гладким, глянцевым и без единого стыка, малейшего следа соединения блоков. Это не технологии — чистая магия! То, о чем говорил Дарлий.

   Я больше не напрягалась, чтобы видеть энергию. Охранные заклятья, что опутывали стену в несколько рядов, походили на помесь ядовитых змей с колючей проволокой. Даже старый анекдот вспоминался.

   Думала, Дарлий подаст сигнал, опознавательный знак или нечто подобное. Но аурные звери оказались умнее тех, что мне прежде встречались, — узнали хозяев самостоятельно и моментально пришли в движение. Гигантский зелено-розовый клубок зашевелился, медленно распутываясь: заклятья изучали нас мириадами глаз — ярко-оранжевых, с вертикальными зрачками. Я послала рептилиям по аурному каналу дружелюбие. Дарлий оглянулся, посмотрел удивленно, когда колючие призрачные охранники приветливо полыхнули в мою сторону.

   — Рина особенная! — внезапно не без гордости произнес Мей, опередив Ковалля. — Она общается с любыми заклятьями примерно как мы — с домашними животными.

   Дарлий едва заметно дернулся.

   — Все, кто нам дорог, невероятны и удивительны. Все, кого любим, единственные и уникальные, — сказал с отчетливым оттенком горечи, которая порой неожиданно прорезывалась в низком, бархатистом голосе сфинкса.

   Тем временем заклятья освободили дорогу. Внезапно на гладкой поверхности ограды появилась дверца и отъехала в сторону.

   Поселение смахивало на коттеджный поселок с приземистыми домами из яркого камня — розового, зеленого и голубого, — обширными огородами и полисадниками. Все здесь цвело и благоухало. Деревья пестрели сочными грушами, яблоками и плодами, похожими на манго. Крупные черешни, сливы, малина буквально облепляли невысокие поросли. По аккуратно сколоченным бревнам ползли огуречные лозы, усыпанные плодами. Рядом зеленели и краснели гроздья небольших пухлых помидорок-черри. Цветы всех видов, размеров и форм благоухали на весь поселок. Наделы разных семей огораживались невысокими заборами из черного камня. Среди них змеились брусчатые дороги. Между плотно сколоченными мелкими камушками пробивались изящные стебельки былинок. Похоже, их здесь никто не пропалывал.

   — Сварайя возрождается, — просиял Лайгиллар.

   Дарлий кивнул и слабо улыбнулся.

   — Мы добились восстановления планеты. Спасибо земному правительству и Бриолису.

   — Нос у нас такой! — усмехнулся василиск. — Стремится сделать как лучше, как надо. Хотя и у него не всегда получается. — Он оглянулся на меня, на Мея и закончил намеком: — Некоторые намерения — пускай и благие, но ведут в ад.

   — Мы уже все выяснили с Мейдрисом, — почувствовала я острую необходимость немедленно разрешить все сомнения и противоречия.

   Оборотни дружно обернулись в мою сторону, а Ковалль остановил на мне внимательный взгляд, полный тревоги, надежды и ревности. Как же приятна его реакция! Здорово, что первородный ревнует! Здорово, что я ему настолько небезразлична! Я постаралась собраться с мыслями и продолжила монолог почти торжественно:

   — Я понимаю решение Бриолиса и теперь нисколько на него не в обиде. Мои способности непредсказуемы и — в недобрых руках — очень опасны. Я умею общаться со всеми видами магии и могу ненадолго вывести из строя, дезориентировать любое заклятье. Беспокойство Носа вполне объяснимо. Как и желание меня контролировать, убедиться, что не натворю ничего плохого.

   Дарлий издал непонятный звук — стон или вздох, я не уловила.

   — Химеры на редкость разумные и справедливые, — сказал так, словно обсуждал вовсе не меня, а кого-то другого…

   Мей кивнул, и шарики желваков почти одинаково прокатились по скулам гибрида и вожака, словно синхронизировались. Лайгиллар скрасил неловкую паузу натянутой улыбкой и резюмировал:

   — Ну, раз никто не в обиде на Носа, я предлагаю забыть о недоразумении.

   — Я уже забыла! — сказала я всем, но непроизвольно покосилась на Мейдриса.

   — Вот и хорошо, — без энтузиазма ответил гибрид куда-то в сторону.

   — На Земле начали создавать оборотней с несколькими сущностями и аурными телами? — сменил тему разговора Дарлий — на менее скользкую и болезненную.

   — Это была вынужденная мера, — отозвался Мейдрис уже спокойней.

   — Ты погибал, и сущность лельдиса восстановила сущность сфинкса? — заломил рыжую бровь Дарлий.

   — Угу.

   — А обращаешься в помесь?

   — Могу и в каждую ипостась по-отдельности.

   — Интересно, — задумчиво протянул Дарлий. — Слышал о подобных экспериментах, но лично гибридов еще не встречал.

   — Я тут далеко не самый интересный. — Мейдрис посмотрел в мою сторону, и почти сразу же покосился Дарлий — уловил суть намека гибрида. — Вот трехликая… Отдельная тема…

   — Видел уже во время обращения. Три химеры в одной. А способности общие? — Казалось, вожак старательно избегает смотреть мне в глаза даже при общении.

   — Способности меняются. Я еще не научилась вызывать все в одной ипостаси, — откровенно ответила я Дарлию. — Поочередно выходит неплохо, но приходится словно бы переключаться, обращаться то к одной, то к другой химере…

   — Думаю, это вопрос времени, — вклинился Мей — как главный специалист. — Теоретически должно получиться. Я совмещаю обе ипостаси, пользуюсь способностями каждого зверя в одном, общем гибридном теле. Уверен, Дарина так тоже сумеет. Просто ей не хватает практики. Шутка ли — научиться обращаться за пару недель, уже взрослой, да еще пользоваться новыми возможностями…

   — За две недели? — удивился Дарлий. — Да у трехликой настоящий талант! Я видел ее в битве с драконами. И не скажешь, что едва овладела ипостасями. Не сомневаюсь — все у Дарины получится. Химеры вообще уникальные женщины… — Сфинкс осекся и замолчал.

   Беседа оборвалась резко и внезапно, с моей точки зрения — без видимой причины. Но спутники опять так переглядывались, будто понимали гораздо больше.

   Оборотни Дарлия одевались в свободные холщовые брюки, туники и сарафаны, изредка перед глазами мелькали футболки и джинсы, спортивные штаны и трико. Каждый встреченный по пути сфинкс кланялся вожаку, подставляя шею, как поступали все двусущие, а затем просто кивал Коваллю, Лайгиллару и Мейдрису. Всегда именно в такой последовательности. Остальные участники нашей маленькой процессии обменивались с поселянами только короткими приветливыми взглядами. Я делала так же, стараясь соблюдать местные порядки, традиции и правила. Ковалль заметил, подмигнул и улыбнулся. Снова первородный выглядел и действовал как юноша, что недавно вступил в отношения с любимой девушкой и просто наслаждается ситуацией. И мне это все больше и больше нравилось — вдохновляло, волновало, вселяло надежду. Рядом со мной Ковалль менялся: сбрасывал годы, мудрость веков, тяжелое бремя многих потерь и просто наслаждался жизнью.

   До места назначения мы шли дольше, чем думалось. Но два гигантских дома из голубого и розового камня с крышами в виде куполов и стрелами шпилей я заметила сразу же. Постройки обступили невысокие хвойные деревца — словно игрушечные охранники — аккуратненькие такие, пушистые и почти идеальные. Чуть дальше на обширной территории распускались, благоухали и зрели цветы, плоды и ягоды.

   Возле входа в голубой коттедж высились деревянные истуканы-сфинксы — настоящие произведения искусства, хоть сейчас в музей отправляй. Даже подшерсток — и тот выглядел как настоящий.

   Мы миновали черную каменную ограду — миниатюрную копию той, что окружала поселение, только без замков и защитных заклятий, с деревянной калиткой и двумя щеколдами. Похоже, сфинксы очень друг другу доверяли, и вряд ли здесь боялись нападений, грабежей или чего-то подобного.

   Стоило приблизиться к голубому коттеджу, как навстречу выскочили две женщины. Добежали до истуканов и словно окаменели, преклонив одно колено перед Дарлием и традиционно подставив альфе шею.

   Как и многие женщины из племен оборотней, за исключением хрупких лис, худощавых и жилистых волчиц и лельдисок, сфинксы походили на спортсменок из команды по легкой атлетике. А порой даже и по тяжелой.

   Плечистые, крепкие, очень высокие, они не выглядели мужиковато — по крайней мере с моей точки зрения. Я находила в прекрасной половине племени сфинксов своеобразную привлекательность. Как и в знаменитых Брунгильдах из племен викингов, что рубились мечами на поле брани не хуже отцов, мужей и братьев.

   Густые соломенные волосы соплеменницы Дарлия забирали в низкие хвостики. Других причесок они не носили.

   Тяжелую бронзовую дверь в голубой дом испещряли узоры, в которых угадывались стилизованные изображения сфинксов в звериной ипостаси.

   — Хочу представить моих домохозяек тем, кто с ними еще не встречался, — провозгласил Дарлий с явным намеком на то, что некоторые из нашей компании уже пользовались его гостеприимством. — Алиста и Кастия, — поочередно указал вожак на женщин с зелеными и карими глазами. — А это — наши гости и союзники, — обвел он рукой наш небольшой отряд.

   Домохозяйки окинули меня странными взглядами, обменялись еще более красноречивыми и ракетами метнулись в голубое здание.

   М-да… Ковалля ждут долгие и тщательные расспросы. Кажется, абсолютно всем местным сфинксам я о чем-то или о ком-то напоминала. Хотелось бы выяснить. Порой чудилось: я здесь уже гостила — только в другой жизни — и просто забыла. Но интуиция подсказывала, что вовсе не я, а именно сущность химеры будила в местных воспоминания о давних событиях.

   О тех, что не только важны для Дарлия, но и судьбоносны для всего племени.

   Чудилось — дело во внучке Ковалля и в ее неудавшихся отношениях с альфой. Но разве может одно фиаско с женщиной сделать такого, как Дарлий, несчастным надолго? Да к нему же очереди должны выстраиваться! Такому хватило бы и года, чтобы утешиться с новой зазнобой… У меня совсем ничего в голове не складывалось. Ну потерял пару, не срослось — так чего страдать, найди следующую… К чему подобные драмы, переживания, все эти выражения лица, интонации, словно тебе больше жизнь не мила? Ерунда какая-то получается.

   Нет, надо усиленно пытать Ковалля.

ГЛАВА 4

Дом вожака сфинксов выглядел очень просторным, светлым, спартанским и… одиноким. Словно Дарлию не хватало чего-то или кого-то, и это ощущалось буквально во всем.

   В коттедже царила атмосфера ожидания — долгого, страстного и абсолютно безнадежного… Я чувствовала это кожей и замечала по мелким деталям, что говорили больше самых длинных объяснений.

   Справа от порога вытянулась вешалка-рогатина высотой больше двух метров — мне едва дотянуться. Но под основными «рогами» торчали еще несколько — на таком уровне, что и мне вполне сгодится.

   Возле окна притулился стул, ровно в таком положении, чтобы удобно было наблюдать за поселком. На краю стола сиротливо стояла большая белая кружка, явно сделанная на заказ, с изображением двух химер — рыжих, как одна из моих сущностей.

   Голубая бархатная подушка на одном из кресел — единственная подобная вещь в гостиной — усиливала впечатление.

   Чудилось — сейчас войдет некто, повесит плащ на рогатину, на один из крючков для невысоких существ, нальет в чашку чай или молоко и сядет к окну, приветствуя утро.

   А потом, утомленный от созерцания, возьмет книжку и устроится в кресле с подушкой.

   Ковалль посчитал взглядом те же предметы, поднял глаза на Дарлия и покачал головой, будто говорил: «А вот это ты зря…»

   Сфинкс заметил, нервно отмахнулся, но не проронил ни слова. Молчаливый диалог первородного с вожаком заставил остальных замереть на месте. Оборотни не комментировали и никого не поддерживали. Прикидывались, будто заняты созерцанием. Мейдрис вперился взглядом в окно. Словно там, где гнулись под спелыми плодами ветки деревьев, происходило нечто невиданное и неслыханное. То, от чего глаз не оторвать…

   Мебель оказалась деревянной: в доме упоительно пахло свежими бревнами и нарезанными огурцами. Весь первый этаж занимала гигантская гостиная с несколькими пухлыми диванами, парой кресел и столом, рассчитанным то ли на большую семью, то ли на много посетителей. Предметы обстановки выглядели аккуратными, добротными и аутентичными. Ни тебе узоров, ни лакированных поверхностей-дверок, ни стеклянных полочек. Ничего, что не служило бы удобству и комфорту.

   Кажется, в этой комнате уместились бы десятки оборотней, а людей — и вовсе под сотню.

   Дарлий небрежным жестом указал в сторону широкой лестницы, что вела на второй этаж. Массивные каменные ступени, балясины толщиной с ногу человека — размах чувствовался во всем.

   — Комнаты справа — гостевые, — сказал хозяин дома. — Занимайте любые. Если не хватит или не понравится — на третьем этаже комнат вдвое больше.

   Он даже не стал распределять между нами жилье — настолько хорошо знал Ковалля, и, видимо, Лайгиллара тоже.

   Дарлия не смущало количество постояльцев. Он явно относился к тем существам, что либо доверяли безоглядно и полностью, либо просто не пускали в дом и в свою жизнь. Именно такие мне всегда импонировали. Первородный и василиск поблагодарили за гостеприимство.

   — Пока занимайте помещения. Алиста и Кастия накроют на стол. — Вожак мазнул взглядом по окну и оглянулся на Ковалля. — Я знаю, что Тайна и Таврис на Сварайе. Почему они не пришли вместе с вами? — Голос вожака звучал очень необычно. Вздрагивал от волнения, и одновременно что-то теплое, ласковое слышалось в каждом слове.

   Первородный нахмурился.

   — Не мучай себя, Дарлий. У них другое задание. Возможно, еще прибудут на битву. Возможно, отправятся с пленными на Землю. Тут уж как Бриолис распорядится. Это вы — вольные птицы Сварайи. Мы же — все как один на службе у правительства.

   — Другое задание? Опасное? — Вожак потемнел лицом — остального монолога Ковалля он будто и не услышал.

   Первородный затих, отвернулся и поймал мой взгляд, словно искал поддержки. Горячая ладонь Ковалля крепко сжала мои пальцы. Похоже, маг тревожился за внучку гораздо больше, чем стремился показывать. Но помочь ей оказался не в силах. Дарлий сильнее нахмурился, и тишину холла разорвал такой вздох, словно вожак мог потерять единственное и любимое существо, все, ради чего дышал и вставал утром. Лайгиллар сделал вид, будто не заметил. Мейдрис уперся взглядом в пол, исследуя грубые квадратики и прямоугольники синего паркета. Остальные агенты выглядели отрешенными, собранными и задумчивыми.

   Хотелось бы понять, что вообще происходит. И что за странное напряжение возникает всякий раз, когда речь заходит об истоках переживаний вождя сфинксов? Но возможностей пока не предвиделось. Ковалль торопливо рванул на лестницу и потянул меня за собой. Остальные последовали примеру.

   Дарлий остался в гостиной и распоряжался домохозяйками.

   Мы миновали два широких пролета и оказались в овальном холле. По всем стенам выстроились двери — деревянные, высотой под два с половиной метра по моим прикидкам.

   Свернули направо, и Ковалль обернулся к Лайгиллару, словно давал карт-бланш размещаться где пожелает. Сам вошел в первую же гостевую.

   Мы попали не в комнату, а в мини-квартиру, как и в доме Ковалля. За парой дверей в коридоре прятались кухня и ванная. Меблировка напоминала ту, что мы видели в гостиной.

   Белый холодильник подпирал потолок. Четыре шкафчика, глянцевая плита — прямо как новенькая, мойка, квадратный стол и стулья вокруг оставляли много свободного места.

   Ванна очень впечатляла. Просторная, округлая, она вмещала, наверное, нескольких оборотней. Здесь же обнаружилась пара шкафчиков, белых, как холодильник. Шампунь и мыло на деревянных полочках пахли чем-то терпким, но довольно приятным.

   Плиту, водопровод и канализацию обслуживали техномагические заклятья-монстры. Тут их оказалось куда больше, нежели в зданиях Мейлимира, где технологии здорово превосходили местные.

   — Освежимся перед едой? — Ковалль обернулся и смотрел так, что я только сглотнула. Казалось, нет ничего прекрасней, восхитительней женщины, на которой остановился взгляд первородного. Она — центр вселенной, высшее существо, созданное, чтобы ее холить и лелеять. Так смотрел на меня когда-то муж… Я помнила о нем, но не хотела смешивать нынешние эмоции с прежними. Максим всегда в моем сердце, но теперь там нашлось место и другому мужчине.

   Первородный облизал заалевшие губы и переступил с ноги на ногу.

   — Вместе помоемся или отдельно?

   Я пожала плечами.

   — У меня нет сил на новые страстные подвиги, — сказала вполне искренне. — Очень измоталась за последние сутки. Но если потрешь спинку…

   — Любой каприз для моей женщины, — улыбнулся первородный, но выглядел очень взбудораженным. Голубые глаза сверкают, на щеках — юношеский румянец, мышцы натянуты канатами. — Потру спинку и голову вымою.

   Внезапная мысль заставила немного отвлечься.

   — Ковалль? А во что мы тут переоденемся? Используем запасную униформу?

   Вместо ответа первородный потянул в спальню. Огромная кровать предполагала, кажется, не только обычный отдых. Два стула, прямоугольное зеркало в деревянной раме у двери на стене и гардероб дополняли интерьер.

   Ковалль устремился к шкафу и распахнул дверцы. Здесь обнаружилось несколько наборов рубашек, туник и брюк, правда, размера сфинксов — мне дважды обернуться. Внизу выстроились босоножки.

   — Я отрегулирую магией под нас, — пообещал первородный. — Униформа еще в бою пригодится. Думаю, освежимся и спустимся к Дарлию. Похоже, он готовит нам пиршество. Оборотни умеют принимать гостей.

   Мои мысли опять устремились к загадкам вождя.

   — Ковалль, почему он так на меня реагировал? Дарлий, в смысле. И что случилось между ним и Тайной?

   Первородный отвернулся, вытащил с верхней полки гардероба полотенца и банные халаты, такие же гигантские, как и все остальное. Я уже думала, Ковалль не ответит, и решила больше не ворошить старое, когда маг тихо обронил:

   — Тайна — единственная пара Дарлия. Как и единственная пара Тавриса. Но у оборотней шведских семей не бывает. Поэтому Дарлий навсегда останется одиноким. Не заведет ни семью, ни детей!

   Так вот почему они так переглядывались с Мейдрисом! Оборотни видят родственные проблемы! Мне стало не по себе от того, что и сама причинила гибриду страдания. Выходит, что, полюбив однажды, двусущий не способен найти замену паре? Какой жестокий закон жизни! Получается, что пара — счастье и проклятье… Очень жаль, что стала причиной проблем Мейдриса… Он заслуживает лучшего — взаимности, настоящей семьи и детей… Но выхода, увы, не оставалось. Я всем существом тянулась к первородному, именно с ним хотела разделить новое будущее. Сердце пополам разорвать не получится.

   Когда Ковалль обернулся, взгляд его говорил обо всем: о сомнениях, долгих раздумьях, надеждах, страданиях. Меня окатило эмоциями мага — так, что на минуту остановилось дыхание. Густой воздух застревал в горле и не хотел проходить дальше. Я открыла рот, но не смогла выдавить то, что планировала. Зато Ковалль с силой сжал полотенца — толстая ткань слегка затрещала, — приблизился и произнес с чувством:

   — Дарина. Ты