Сломленная. Игорь Павлов

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

АННОТАЦИЯ

Её продают, как самую дешёвую и никчёмную рабыню. Знатного покупателя цепляет абсолютное послушание и сломленный взгляд.

   Но скоро он поймёт, что приобрёл воина, которому не было равных во всей галактической империи.

ГЛАВА 1

– Я хочу эту рабыню, – раздаётся голос покупателя.

   Он даже не стал рассматривать моё обнажённое тело. Иначе бы его отпугнуло столько шрамов.

   Лишь раз взглянула в его синие глаза. И пожалела о своём любопытстве.

   Потому что ненавижу эту планету и не хочу здесь оставаться.

   – Именно её? Из двадцати мною предложенных ты выбрал не слабо потасканную и самую старую. Уверен? – Смеется работорговец, вздёргивая моё лицо выше за подбородок. – Олег, ты мой постоянный клиент. Поверь, она конченая.

   – Тогда зачем выставляешь её с остальными?

   – Для контраста, – отвечает мой хозяин и смеется сипло, убрав свои руки от меня. – Да и что ты в ней разглядел? Прямо впился, как ящер – кровосос.

   – Ящер – кровосос? Не самое страшное, что водится на этой планете.

   – Олег, – прерывает полемику хозяин. – Сейчас начнутся торги, иди к сборищу прочих или купи уже что – то. Их надо выставлять на смотр. Или я вместо первого продавца стану последним. Тогда за этот рейс ничего не продам.

   – Я же сказал, что хочу эту, – настаивает Олег.

   – Так что ты в ней нашёл, старый пройдоха? – Удивляется хозяин, давая знак помощнику с кнутом выводить всех остальных на подиум.

   – У неё взгляд такой… сломленный, – отвечает Олег.

   Тяжёлый выдох хозяина.

   – Сочувствием к «домашнему скоту» ты никогда не отличался, – говорит работорговец. – Эта дешёвка ничего толком не умеет. Она уже давно не девственница. Через месяц, а то и раньше ты начнёшь жалеть на неё еду. Что ж, это твой выбор. По старой дружбе отдам за треть стандартной цены. Большего не стоит.

   – По рукам, – раздаётся от моего нового хозяина.

   Прежний спешит на торги, оставляя нас за кулисами. Олег смотрит на меня, а я опускаю глаза, не смея встречать его взгляда.

   Мужчина лет пятидесяти с выгоревшими добела короткими волосами взволновал меня. Не мерзкий толстяк, как бывает обычно у рабовладельцев. Высокий, крепкий и широкоплечий, возможно, владеет боевым искусством, судя по мощным предплечьям. Насыщенные синие глаза говорят о том, что он не отсюда родом. Возможно, я могла его знать в прошлой жизни.

   В жизни до рабства.

   – Как твоё имя? – Спрашивает.

   – Какое пожелает мой хозяин, – отвечаю ровным тоном.

   – Как звал прежний хозяин? – Интересуется спокойно, удовлетворившись моим покорным ответом.

   – Крыса.

   – Почему же? Ты воровка? – Спрашивает с нажимом.

   – Нет, просто моё лицо напоминало ему крысиное, – отвечаю без утайки, как считал мой прежний хозяин.

   Олег рассмеялся. Я не выразила эмоций.

   – Сколько тебе лет по стандарту Коалиции? – Продолжает опрос, какой обычно и устраивают новые хозяева.

   – Тридцать два, хозяин.

   – Ты рабыня отроду или по принуждению?

   – По принуждению.

   – И как долго?

   – Девять лет, хозяин.

   – Сколько у тебя было хозяев до меня?

   – Пятнадцать.

   – Хм, обычно после стольких рук уже не живут, – заключает Олег. – А ну принеси мне кнут, рабыня.

   Получив команду от хозяина, рванула к рабской стене, выбрала плеть из десяти имеющихся. Сняла аккуратно с крючка зубами. Опустилась на четвереньки и пошла к хозяину, глядя ему прямо в глаза и прогибая спину, как любят мужчины.

   Строгий взгляд хозяина сопровождал неотрывно, пока ползла к нему. Двигаясь и не быстро, и не медленно. А как надо.

   Подползла к ногам, замерла, продолжая смотреть. Олег вдруг улыбнулся.

   – Ты взяла плеть, которая бьёт больнее прочих, – заключил, взяв их моего рта ненавистный предмет, и спросил с иронией: – Не боишься быть наказанной?

   – Боюсь, хозяин, – произнесла ровным тоном.

   – Это хорошооо, – раздаётся протяжное. – Я буду звать тебя Лиза, как мою первую покойную супругу. Ты её мне напомнила.

   – Как пожелает хозяин.

   – А теперь, Лиза, вылижи мои ботинки. Чтоб ни одной песчинки не осталось.

   – Да, хозяин…

   Наверное, это лучшее знакомство с новым хозяином. Потому как бывало, что опрос заходил гораздо дальше. Но не на все вопросы я могла ответить. Например, как стала рабыней.

   И кем была до рабства.

   Настаивая на ответе, прежние хозяева избивали меня до потери сознания, затем морили голодом. А когда я почти дохла, выхаживали и перепродавали дальше. Но синеглазому Олегу это ещё предстоит.

   Попытаться доломать меня до конца.

   – О! Виктор! Ты какими судьбами, путешественник? – Встречает хозяин по пути к торгам очередного знакомого.

   – Господин Олег, моё почтение, – отвечает невысокий старичок в форме капитана звёздного судна.

   Они обнимаются, хлопая друг друга по спинам. А я стою покорно в сторонке.

   – Что нового в империи? Есть ли им до нас дело? – Интересуется Олег.

   – До Тарханы – то? – Смеется Виктор. – Дыра дырой. Да и не всё спокойно у них, дружище.

   – Ну – ка, расскажи, а то со своим Оазисом, дальше голубых песков не вижу.

   – Борьба за власть там идёт между Домами. Как император скончался, так целый год не могут определиться, кто достойнее. Как бы войны не случилось между принцами. Тогда и сюда долетит, будь уверен.

   – Да, дела…

   Этим вечером господин Олег купил ещё шесть рабынь на общих торгах. Прогнал всех через осмотр, заплатив частной клинике при Доме аукционов немалую сумму. И на удивление выстрелило.

   У одной девицы выявили полный набор венерических заболеваний, несмотря на сертификат от аукциона, где весь товар проверяется организаторами. Как заведено, самая молодая и красивая «недевственница». Конечно, с таким точёным телом, совали в неё все кому не лень. Не удивлюсь, если прошлый хозяин сдавал её в аренду. А может, Олег намеренно взял рабыню у контрабандистов или космических пиратов.

   – Будем составлять претензию Дому аукционов? – Поинтересовался врач.

   – Нет, сам разберусь, – отмахнулся Олег, взял акт осмотра и вышел из здания.

   Пока девку лечили в капсуле, он где – то пропадал. А мы смиренно ждали в холе, выстроившись в ряд у стенки для рабов. Где есть и кольца, и цепи, и ассортимент плетей, кнутов и плёток от клиники. Стандартный набор для пользования.

   Забавно смотреть на перепуганные лица молодых рабынь, взирающих на аксессуары. Мы все обнажены и мурашки с тела не скроешь. И взгляды тоже не спрячешь.

   Так как я была куплена первой, весь аукцион, что под открытым небом, была подле нового хозяина. И сполна насладилась процессом, который длился часов пять, если верно определила по солнцу.

   Со мной ни одной девушки от моего прежнего хозяина, что не может не радовать. И только одна девственница с каштановыми волосами до задницы, за которую господин Олег выложил больше, чем за всех остальных вместе взятых. Элитная рабыня, похищенная с самой планеты Земля.

   Ох уж эта Земля… Неприкосновенная планета – заповедник, за которую империя порвёт любую Коалицию, а уж задницу какого – то там рабовладельца и подавно.

   Лот объявили завуалированно при полном зале торговцев. Матёрые покупатели сразу её распознали. На аукционе бились за девочку ожесточённо. Также ожесточённо обнажённую землянку на подиуме била истерика. Её даже утихомиривать кнутом не стали. Явно чтобы шкурку шёлковую не портить. Девочке шестнадцать лет. И скорее всего ещё вчера она была свободной.

   – Выходим, – раздалось с улицы от хозяина.

   И «стадо» двинулось за своим новым хозяином. Я не спешила, поэтому устроилась в конце цепочки, как раз за самой аппетитной попкой девственницы. Хм, вскоре все попки здесь станут аппетитными. Раскачаются от работы и беготни. А ещё загорят.

   Мерзкая планета. Ненавижу жару. Всё, что угодно, рудники, шахты, пилорамы, порка, только не долбаная парилка, от которой никуда не деться.

   – Господин Олег, – коротко кивает мужчина в экипировке наёмника, он ждал нас на выходе из зоны Дома аукционов.

   – Степан, – обращается к нему хозяин. – Всё готово к вылету?

   – Да, есть несколько безопасных маршрутов. Повстанцы бушуют.

   – С каждым готов всё хуже, – отвечает Олег на выдохе и кивает в нашу сторону. – Смотри в оба, особенно за красным ошейником.

   – Да, господин, – кивает наёмник Степан.

   Ковыляем дальше за хозяином. Степан замыкающий, дышит мне в спину. Высокий мужчина, лет тридцать навскидку. Вполне приятной наружности, я бы даже сказала –красавчик. Короткие тёмные волосы, забавно взлохмачены локонами вверх. Успела рассмотреть его экипировку: броня имперская, ручной сборки. Два пистолета стареньких и винтовка, похоже, снайперская. Всё времён имперских завоеваний.

   Вечереет. На стоянке два десятка гравитационных машин – местный транспорт, летающий на малых высотах и использующий реверсивные законы гравитации. В простонародье зовутся гравиками, подобная техника на планетах сплошь и рядом.

   На горизонте виднеются шпили космопорта, где нескончаемые вереницы кораблей спускаются со звёздного неба. И уходят в него.

   – Смотри под ноги, рабыня, – раздаётся за спиной угрожающе от наёмника.

   Затем он ускоряется, обгоняя меня и толпу рабынь.

   Путь нам преграждает делегация. Судя по шикарной одежде, в ней богатый господин. С ним три телохранителя, которые одеты и экипированы одинаково. Возможно, личная гвардия.

   – Олег, я приветствую тебя, – говорит богатый господин. Бородатый, седовласый старец, ещё вполне бодрый. Вероятно представитель власти здешний.

   – Взаимно, господин Кирилл, – отвечает Олег довольно сдержанно и пожимает поданную руку.

   Ох, и колец же у богача. На каждом пальце по перстню с драгоценными камнями.

   – Чем обязан? – Интересуется Олег, судя по настороженному тону ему что – то не нравится.

   А в тонах хозяев я хорошо разбираюсь. Это моя жизнь.

   – Олег, дружище, – начал Кирилл изворотливо и неуверенно. – Продай мне землянку, назови любую цену.

   – Ты же мог побороться со мной на аукционе, почему не стал? – Усмехнулся мой хозяин.

   – У меня были неотложные дела, я опоздал на торги, – развёл руками Кирилл.

   – Ну конечно, а может ты просто не хотел светиться? – Выпалил Олег.

   Кирилл поменялся в лице. Кажется, он едва сумел побороть ненависть, запрятав её подальше.

   – Три тысячи рин, – предложил Кирилл.

   Если учесть, что Олег купил её за две с половиной, это выгодное предложение. Но.

   – Она не продаётся, господин префект, – ответил мой хозяин.

   – Десять, – бросил Кирилл, кривясь. – И хорошо подумай прежде, чем отказать мне.

   Десять тысяч?! Это цена гравитационного транспорта, конечно, не с конвейера. Но ни одна рабыня столько не стоит. Даже с Земли. В среднем невольницу продают за триста рин, хорошую за пятьсот, девственницу от восьми сотен до полутора тысяч. Меня продали вообще за сто рин! С каждым разом всё дешевле стою. Скоро даром никому не сдамся.

   – И думать нечего, – хмыкнул Олег, всё же выдержав паузу. – Рабыня не продаётся. А теперь пропустите, господин префект.

   – Пожалуйста, – фыркнул богатый господин, но не сдвинулся с места. Только его свита расступилась, пропуская обходящего Олега.

   Потопали к гравику. Наш наёмник Степан подхватил под руку перепуганную до смерти землянку и повёл её у правого плеча Олега, будто рабыню недруги собрались вырывать силой.

   Вновь оказавшись последней, услышала, как префект прошипел себе под нос.

   – Ты пожалеешь…

   У белого гравика с синими полосами, нас ждал ещё один человек по имени Максим. Парень лет двадцати на вид вёл себя скромно, на рабынь вообще не смотрел. Судя по общению, возможно, родственник хозяина.

   Транспорт у Олега оказался огромный. Класса «средний», если не ошибаюсь. Двух самых дорогих рабынь укутали в плащи, забрав в салон, а нам пятерым и голым велели лезть в грузовой отсек.

   Там я устроилась на скамье у узенького иллюминатора, потеснив грудастую блондинку. Она даже не вякнула, потому что понимала: я – здесь самая прожжённая рабыня, которой уже нечего терять. Может и не понимала, только догадывалась.

   Гравик уже был заведён, и вскоре мы стали набирать высоту. Примерно семьдесят метров – на такой высоте летают гравики. Выше – опасно, да и по технологиям невозможно. Выше летают уже на ионных движках или чего круче.

   Вечерним городом полюбоваться и вспомнить, что изменилось, не удалось, мы взлетели с его окраины и стали уходить вглубь пустыни. Подальше от лётной зоны космопорта, что примыкает к нему. И не только потому, что запрещено пересекать воздушное пространство. Со стороны посадочных площадок песчаная дымка стояла столбом в высоту метров на сто, и казалось, что песчаная буря вот – вот накроет нас.

   Голубые пустыни – визитная карточка Тарханы. Когда – то я была на этой планете. В прошлой жизни. И уже видела бескрайнее песчаное море, что замерло, будто в разгар шторма. Голубые барханы с синими узорами более лёгких песчинок, что создавались ветрами, и блеском, словно от алмазной крошки – зрелище незабываемое.

   – Чему ты радуешься? – Спрашивает меня брюнетка, сидящая напротив.

   Вероятно, она разглядела невольную улыбку на моём лице.

   Я просто прожгла её взглядом, и она заткнулась. Но высказалась блондинка:

   – Я слышала, что хозяин имеет винодельню и много плантаций. Мы будем пахать под палящим солнцем, пока не подохнем.

   – А подохнем мы скоро, – выдала ещё одна паникёрша. – Хозяин владеет целым оазисом, куда сбегается вся хищная свора пустыни. Я знаю, о чём толкую. Мне повезло выжить в другом оазисе. Но я видела такое…

   Рабыни заохали. Ужас наполнял их сердца. Да, Тархана – это мерзкая планета, где тебя может убить жара или ящерицы. Коих здесь сотни разновидностей, как и способов у них убить человека.

   На редкость болтливые попались рабыни. Но это до первой порки.

   Спустя примерно час пути, когда шли над каньоном, нас встряхнуло. Движок тут же заглох, питание вырубилось. Сердце ухнуло, когда поняла, что падаем. Но гравик стал планировать и пошёл на снижение с креном вправо. В салоне оживление. Кажется, взвизгнула землянка, положив начало аварийной сигнализации.

   Рабыни запаниковали в темноте.Когда поняла, что падение неизбежно, приготовилась. Посадка вышла жёсткой, но всё же они умудрились посадить транспорт. Затишье длилось секунд пятнадцать, а затем над головой зазвучал рокот двигателей. К нам приближались два гравика.

   Суета, выстрелы с импульсных винтовок, звучащие всё дальше. Не удивлюсь, если хозяин сбежал с дорогим товаром, когда запахло жареным. Вскоре наступает тишина.

   В отсеке кислорода всё меньше. А ещё девки дышат учащённо. Кто – то идёт! Дверь выламывается. Фонарь бьёт прямо в глаза.

   – На выход дамочки! – Командует бандит на фоне продолжающейся перестрелки где – то неподалёку.

   Голые пятки утопают в горячем песке. Очередной шаг и до середины голени засасывает. Метрах в пятидесяти начинается отвесная скала, которая утопает в песке. С другой стороны, чуть подальше такая же. Похоже, упали прямо в каньон, пузом пропахав на подушках безопасности метров сто, судя по борозде, что виднеется ещё. Да и сам гравик носом на треть погрузился.

   Минуту помедлив, парень достаёт рабскую верёвку с охапкой наручников и начинает связывать нас друг с другом. Закончив, лезет в салон поискать чего ценного.

   – Щегол, бросай этих сучек! У нас проблемы! – Раздаётся по старенькой рации. И парень мчит на зов своих товарищей.

   А мы стоим, как дуры, в расщелине. Смотрим на вечернее небо, на кровавый закат. И периодически вздрагиваем на выстрелы, что эхом разносятся по каньону.

   – Это песчаная река, – шепчет рабыня из местных. – С заходом солнца выйдет спутник Эрос, и тогда песок потечёт здесь, как в песчаную бурю. Нам не выжить, если останемся на дне.

   – Может, вернёмся в гравик? – Предложила блондинка.

   – Идиотка, мы разобьёмся.

   – Что делать? Что делать? Аааа, – началась коллективная паника.

   Тем временем, я поискала гравики нападавших глазами. Похоже, они высадились у подножья каньона, где – то наверху. Хм… метров шестьдесят до поверхности. Верёвку или десантные турбины использовали? За спиной парня грави – ранца я не увидела.

   – Идём к стене, где – то здесь должна быть верёвка, – заявила я.

   – Я не полезу! – Раздалось от одной рабыни. – Это бегство, не хочу быть беглой.

   – Да! Я тоже не хочу! – Подхватила другая. – Если поймают, выжгут клеймо на лбу!

   – И высекут так, что кожа со спины полосками сойдёт вся, – добавила третья. – Нет! Мы будем покорно ждать хозяина здесь.

   – Ага, и отрежут сиськи, – прошипела я.

   – Тебе легко рассуждать! – Взвинтилась блондинка. – Ты вся в отметинах и шрамах. А у меня ещё вся жизнь впереди. И хочется, чтобы хозяину было приятно со мной рядом. Не переживу, если он будет испытывать ко мне отвращение.

   – Я тоже не хочу шрамов, – завыли другие.

   Терпеть не могу рабынь, что рабыни отроду.

   – Так что вы предлагаете? – Развела руками я.

   Мы все связаны. Наручники не снять без ключа, а рабскую верёвку не разрезать о камень и не разгрызть зубами. Иначе бы не церемонилась.

   Тем временем выстрелы раздавались всё реже и стали едва слышны. Похоже, наш хозяин умотал от преследователей ещё дальше.

   – Пойдём за хозяином, – предложила местная. – Если его убьют, у нас будет новый. А мы окажемся рядом, нас даже искать не придётся.

   Гениально.

   Поплелись за местной рабыней, она как раз в связке первая. А я – последняя.

   Идём по песку, проваливаясь порой по самые колени. Пыхтим в стремительно надвигающемся мраке. Шума боя уже не слышно, но мы знаем направление. А я даже вижу следы, которые уже начинает заметать первыми порывами ветра.

   Вскоре находим первый труп нападавшего. Никто не издаёт ни звука, страх взял за горло. Проходим мимо. Любопытствую, похоже, только я – мозги ему вышибло прямым попаданием в голову из винтовки. Неужели Степан постарался? Неплохо.

   Неожиданно впередиидущая останавливается, и я чуть не врезаюсь в неё. Строй замирает. Местная, похоже, едва сдерживает крик, прикрыв рот ладошкой.

   Вижу. Впереди зверь! Лакомится вторым трупом шагах в двадцати. Кто там под ним – непонятно. Да это уже и не важно. Ящерица высотой в метр и весом килограммов в двести поднимает свою окровавленную продолговатую ряху и интересуется нами. Маленькие змеиные глаза под мощными губами поблёскивают синими гранями. А голубые чешуйки на шкуре переливаются перламутром от свечения на небе, ибо голубой Эрос уже показался с горизонта.

   Ящер поднимает перепончатый гребень на спине, угрожая наброситься.

   – Песчаная акула! – Визжит всё же блондинка и начинает пятиться. Падает, вязнет в песке, тянет других за собой.

   Хищник скалится, обнажая три ряда крючковатых зубов, и начинает медленно двигаться в нашем направлении. От первых порывов ветра лицо хлестнуло песком.

   И хорошенько отрезвило. Впервые за долгие годы рабства мне не хочется умирать.

ГЛАВА 2

Ящер настигает первую рабыню в нашей связке слишком быстро. Визг стоит не долго, хищник топит голову в песке. Заодно тянется и следующая жертва по верёвке. Умная тварь, надо отметить, не желает привлекать других песчаных акул.

   – Тяните, – шиплю на идиоток и отчаянно рвусь, дёргая соседку.

   Кое – как сумели вытянуть из песка труп! Но ящер опрокинул нас в очередной попытке, набросившись на вторую и придавив сверху.

   Стал терзать! Что от ужаса кровь застыла в жилах! Ох, а резвая же тварь.

   У меня была мысль кинуться и задушить его верёвкой, но острый гребень на спине легко вспорет мне голое брюхо. Да ещё и две оставшиеся визжат, не прекращая уже. Думать не дают. Вот же чёрная дыра!

   Третью рабыню хищник валит следом и сразу перекусывает шею, прерывая пронзительный визг. Бросается на мою соседку! Жадная скотина, доел бы первую…

   В двух шагах тварь терзает девушку, а я и убежать не могу. Кости хрустят, словно сухие ветки, ящер захлёбывается, с жадностью разрывая тягучую плоть.

   Переизбыток адреналина в крови, пытаюсь справиться. Никакой паники, только не сейчас.

   Дёргаю верёвку изо всех сил, утопая по колено в песке. Давай, давай, урод, кусай здесь, кусай… Получается, что труп соседки словно сам дёргает руками. Распробовавший кровь ящер преисполнен азартом. Купившись на уловку, он хватает якобы сопротивляющуюся жертву. Отгрызает ей кисть на раз – два да ещё и верёвку в придачу, высвобождая меня полностью.

   Сваливаю с такой прытью, что сама себе удивляюсь! Буря поднимается, песок больно хлещет в лицо, обжигая глаза. Это должно замедлить и хищника.

   На затылке волосы шевелятся, ноги быстро становятся ватными.

   Ну где ты… Ещё два рывка на внезапно обессиливших ногах, и вот он первый труп нападавшего. Шёл бой, и вряд ли у его дружков было время забрать всю экипировку. Песком его уже замело на треть. Раскапываю пробитый череп, буквально наощупь. Метёт так, что глаза уже не открыть.

   Есть, нашла! Хватаю защитные очки, спущенные на шею. Несмотря на дыру в башке, ремешок целый, снимаю очки через ошмётки мозгов вперемешку с кровью и песком. Надеваю, быстро подгоняя ремешок. Теперь видно гораздо больше.

   Оборачиваюсь быстро. Ящера нет… ну где ты, тварь?! Гребень! Замечаю его. Песчаная акула, говорите? О, да. Хищник погрузился в песок и движется в мою сторону, как рыба по воде. Только медленнее.

   Сердце долбит в уши, пока рывками обыскиваю труп. В наручниках сложнее обшаривать, но знаю, где искать. В кобуре на поясе нахожу пистолет! Проверяю заряд, отлично. Разворачиваюсь, готовая стрелять.

   Через мгновение передо мной взрывается песок! А вместе с ним подлетает труп мужчины, который, видимо, и не дал провести успешную атаку сразу. Меня откидывает назад, падаю на спину, сгруппировавшись. Не успела опомниться, надо мной нависает торжествующая тварь. Слюна капает кровавая прямо на стекло очков!

   Давлю на курок. Импульсный заряд пробивает башку ящера через нижнюю челюсть, и прямо в мозг, превращая его в месиво. Я даже не сомневаюсь в этом, ибо тварь замертво валится прямо на меня. Грудью чувствую, как сердце твари постепенно замедляется. И вскоре останавливается вовсе.

   Выбираюсь из – под туши, царапаясь о чешую. Стоило зазеваться на минуту, как замело уже наполовину. Подползаю к трупу мужчины, разгребаю песок на животе, дёргаю за пояс, что есть сил. До боли в пальцах давлю на застёжки, которые поддаются плохо из – за долбаного песка, что везде и всюду. Но мне нужен этот пояс! Я сразу углядела, что он с электроприводом и карабином. А значит верёвка из каньона точно где – то висит!

   Метрах в пятнадцати взрывается песок! А я не успеваю надеть экипировку. Новый ящер возникает с заметённым телом девушки в зубах. И эта тварь раза в полтора больше предыдущей. Пытаюсь прицелиться, но буря усиливается. Стреляю!

   Щёлк!! Мимо… Выпускаю ещё заряд – рикошет! Только снесла пару – тройку чешуек на лбу, а этому уроду хоть бы что. Третьим пробиваю гребень. Почуяв угрозу, ящер взбрыкивает в сторону и погружается в песок. Похоже, отступил. Но надолго ли?

   Ругаюсь на себя, ненавижу свои слабые руки и в особенности пальцы. Дёрнула курок, потому что немощь. Но не это не оправдывает того факта, что разучилась стрелять в упор.

   Не испытывая судьбу, накидываю пояс, вокруг тощей талии защёлкиваю основной ремень, кое – как регулируя на минимум, второй – завожу между ног. Застёгиваясь на ходу, рвусь обратно к гравику. Спасибо местной «луне» Эросу, под сине – голубым свечением ещё можно разобрать дорогу. По коже хлещет песок, обжигая до едва терпимой боли. Но это необходимость, убеждаю себя. Если бы не буря песчаная акула настигла бы меня в два счёта. А пока она несколько дезориентирована.

   Вдалеке показалась белая крыша гравика. И я ринулась к скале, моля Великий Квазар и всех богов, чтобы именно с выбранной стороны оказалась верёвка наверх.

   Изрезанная поперёк порода в некоторых местах походила на наждак, в других же – была отполирована, словно зеркало. Я прошла уже несколько десятков шагов, когда заметила поравнявшийся со мной порванный гребень, двигающийся параллельным курсом на расстоянии трёх – пяти метров.

   Вот же сука.

   Я уже прицелилась, когда тварь погрузилась полностью. Секунд десять ждала со взведённым пистолетом, затаив дыхание. Но больше времени тратить стало критичным. Буря усиливалась. Песок пришёл в движение, как раз в сторону трупов. На пир ящерам.

   Прошла метров сорок, минуя гравик. И отчаялась. Верёвки нет! Подумала уже прорываться на другую сторону через песчаный поток, что сравни с самоубийством. По краям, у скалы – ещё куда ни шло, с ног не сбивает, здесь и идти легче, его по колено только. И чувствуется внизу твердь.

   По затылку что – то бьёт. Не больно. Но от неожиданности чуть не обделалась. Да это верёвка! От порывов ветра её мотает в разные стороны. Вот почему не заметила. Хватаю за конец, когда её уже уносит очередным потоком.

   Верёвка не простая, а гранёная с зазубринами. Ничего не меняется. С этой мыслью, заряжаю её в карабин, нащупываю рычаг привода на поясе и с замиранием сердца давлю на рычаг.

   Защёлкали механизмы. Потянуло мне вверх! Тут же ободрала обе коленки до крови. И чуть не взвыла. Но какие варианты? Я голышом. И времени снять штаны с трупа у меня не было. Привод барахлит, проворачивается и тащит медленно. Помогаю ногами, острые камни едва не пропарывают стопу.

   Песок хлещет в бочину, и, кажется, что кожу уже сорвало к чёрной дыре на хрен. Стиснув зубы, терплю. Нельзя шуметь, тварь где – то близко. До спасительной поверхности ещё метров тридцать.

   Если бы не мерзкий скрип подо мной, так бы и не поняла! Ящер с когтями пытается взобраться по стене и настигнуть меня! Он уже ползёт какое – то время, и между моей пяткой и его мордой метра полтора.

   Прицеливаюсь в глаз и о чудо… попадаю в другой. Туша падает в песок с глухим стуком. И её уносит в потоке, постепенно заметая и говоря о том, что я вдвойне не прогадала, вовремя свалив оттуда.

   С горем пополам меня вытягивает до края. Куда нападавшие бойцы даже догадались воткнуть несколько штырей. Ого, да здесь использовалась пневматика горно – штурмовых отрядов. Регулярные войска? Наёмники бы и не спалились: оружие средней паршивости, какого на чёрном рынке завались, броня и экипировка, как у повстанцев. И даже с верёвкой и карабинами – не подкопаешься. А вот со штырями прогадали.

   Неужели префект Кирилл приложил к нападению руку?

   Выбравшись на поверхность, повалилась на прохладную скальную твердь, чтобы отдышаться. Здесь не дует ветер, и песок не дерёт кожу. На поверхности царит безмолвное спокойствие. Сдёрнула запотевшие очки с глаз, прокашлялась.

   Буря осталась внизу, как и море трупов. Вот только боль никуда не ушла, стоило пошевелиться, как кожа загорелась огнём.

   Стиснула зубы. Я умею терпеть телесную боль. Однажды меня кинули в яму к красным муравьям. Они думали, буду молить о пощаде. И выверну им душу наизнанку. Муравьи залезли мне даже во влагалище, вот там адская боль. Сейчас смешно жаловаться.

   Небо звёздное перед глазами. В стратосфере разноцветные огни мерцают и горят. Кораблей, как всегда тьма. Возможно, есть и путешественники с моей родной планеты. Хотя вряд ли, что им здесь делать? В этой клоаке на отшибе империи? Оно и к лучшему.

   Заурчал живот и заболел остро. Я не ела почти сутки. Работорговец перед аукционом специально нас не покормил, чтобы были послушнее.

   Сейчас бы чего – нибудь сожрать. Не побрезгую вцепиться и в сырое мясо.

   Скрипнул мелкий щебень неподалёку, и я встрепенулась. Вот это сюрприз. Целая стая ящерок взяла меня в кольцо. Размером с мелкую собачонку, двенадцать особей вероятно уже какое – то время тихо подбирались ко мне.

   Так как отдыхала я на твёрдой плите, площадью квадратов в восемь из песка им пришлось ставить свои лапки на породу. Тут – то они и спугнули меня.

   Мелкие твари сразу замерли, почуяв мою реакцию. Эти зелёные с синим отблеском, без гребня, однако когти сантиметра под два, ещё и на задние лапки поднимаются, как динозаврики. Смотрят, ждут.

   Кривясь от боли, встаю в полный рост. И сразу замечаю серый гравик, стоящий неподалёку! Бинго.

   Если бы всё было так хорошо. Заскрипел песок на плитке со всех сторон! Твари решили напасть одновременно. Но хватило долбануть разок, и все они, разбежались, как крысы.

   Нависнув над тушей убитого зверька, поняла, что ещё не способна вцепиться зубами в тёплое тельце. Быстро поборов рвотные позывы, увидела второй транспорт на другой стороне каньона. Надо же, значит, в любом случае я бы не прогадала. Двинулась к гравику в надежде укрыться.

   Лёгкий гравикар смахивал на полицейский или военный, судя по двум бортовым орудиям. Возможно, он им и был до перекраски и перерегистрации.

   Тьфу ты, чёрная бездна. Гравик оказался закрыт. Возвращаюсь к краю каньона и под строгим надзором стаи, ищу камень поувесистей. Мелкие хищники не решаются напасть, наблюдают издалека опасливо. А я вдыхаю запах палёной чешуи и злорадствую.

   Давно забытые чувства вдруг захлестнули меня.

   Лишь с третьего раза получается разбить боковое стекло. В кабине уютно и одновременно беспокойно. За девять лет рабства моя задница никогда не чувствовала под собой такой мягкой и податливой кожи. И не стоит привыкать. Через кабину прошла в десантный отсек. Небольшой, на шесть человек. Покопалась в багажнике. Нашла целых три бутылки с водой и восемь брикетов с армейским пайком, дотированные пятнадцатилетней давностью. Возможно, нынешние владельцы даже и не думали лезть в «НЗ». Пайки просрочены.

   Напившись вдоволь, промыла раны на коленях. К счастью, к аптечке нынешние хозяева гравика отнеслись серьёзнее. Обработав раны, залепила нано – пластырями колени, кожа должна быстро восстановиться.

   Раскурочила паёк, большую часть брикета просыпала, но кое – что в рот попало. Привкус пыли, что – то от халвы. Рву второй аккуратнее. Губы растрескались, щиплет, но я всё равно жую за обе щёки. Крошки попадают в трахею от спешки, кашляю.

   В прошлой жизни я бы даже близко не подпустила этих ящериц, разорвала бы их пасти голыми руками. Ещё бы и плюнула в глотку.

   Умопомрачительная, дерзкая и непокорная. Непобедимая.

   Забавно вспоминать, будто это была и не я вовсе. А какая – то сказочная супергероиня, которая вдруг плохо кончила на пике карьеры.

   От того, как кончила, бросает в неконтролируемую дрожь. Лучше бы я тогда сдохла…

   – Ник, Велес? Приём? – Раздаётся в рубке из приёмника, а у меня чуть сердце не остановилось.

   И так несколько раз.

   – Мы на подходе. Велес? Твою ж мать…

   Рефлекторно отползаю от кабины к задней двери. Проверяю заряд в пистолете. Индикатор – выстрелов на десять ещё.

   Слышу шаги. Они приближаются!

   – Надо и вас грохнуть, – раздаётся незнакомый мужской голос неподалёку от гравика, в котором я и сижу.

   – А как же сейф в моём доме? – Распознала голос хозяина. – Двести тысяч рин и драгоценности? Неужели упустите такой шанс?

   – Предлагаешь лететь в твой Оазис? Где полно охраны, за дураков нас держишь? – Смеется второй мужчина.

   – Как скажет бос, так и поступим, – раздаётся ещё один голос!

   Похоже, нападавших осталось трое.

   – Вы получили своё, валите, ублюдки, – раздался ещё один голос, кажется, этот ранен. Наёмник Степан?

   Рада, что он жив. Он мне понравился.

   – А ты сученок, так просто не отделаешься, – шипит нападавший. – За пятерых товарищей заберу тебя с собой и буду пытать, пока не потеряешь рассудок.

   Щелчок замка! Сразу обе двери в десантный отсек распахиваются. Предо мной предстаёт чернобровый лысый и довольно крупный мужчина, которого вижу впервые. В крутой имперской броне, увешанный оружием, боеприпасами и гранатами. Ошалелый взгляд карих глаз ничего доброго не предвещает. Даже несмотря на то, что он у меня на прицеле.

   – А это что за чучело?! – Ахает мужчина спустя секунду и вскидывает пистолет.

   Я стреляю первой. Всё на уровне рефлексов, потому даже не думала. Заряд пролетает через глаз навылет. Тело падает, как подкошенное, открывая мне картину. Двое нападавших в тёмной экипировке попроще, у каждого по две винтовки за плечами, стоят с поднятыми руками. Потому что я в них целюсь. А так как сижу у края, углы сектора обстрела у меня хорошие, в сторону не успеют убраться.

   С ними пленники. Мой хозяин Олег на привязи в связке с землянкой, у которой на голове мешок. Девка трясётся, ноги у неё подкашиваются, вот – вот упадёт. Рядом на привязи Степан, к которому за пояс привязаны носилки, что соорудили из плаща. На них парень, который встречал нас на стоянке. Сейчас он, похоже, без сознания. У самого Степана рукав полностью пропитан кровью, да ещё и рука висит плетью, похоже, серьёзно ранен в плечо.

   – Рабыня? – Подаёт голос нападавший, что постарше и матёрее на вид. – Может, хочешь свободу? Если опустишь оружие и дать нам закончить дело, мы отпустим тебя. Даже не так. Снимем ошейник, удалим из всех баз Коалиции. Ты станешь свободна, как ветер в пустыне. Что скажешь?

   – Мы даже дадим тебе триста, нет, пятьсот рин, – добавляет второй и скалится, как идиот.

   Молчу.

   – У нас очень влиятельный наниматель, твой бывший хозяин уже не жилец, – добавляет матёрый. – Ну же, опусти пистолет.

   Наши взгляды с Олегом встречаются. Он строг, и ничего не просит. Он готов меня растерзать, если ему развяжут руки…

   – Приказывайте, хозяин, – говорю решительно.

   – Убей обоих, – раздаётся спокойный ответ Олега.

   – Стой, стой! – Кричит матёрый.

   Но я без сомнения стреляю. Заряд пробивает грудную клетку в районе сердца, потому что от выстрела в упор такая броня не спасает. Тело заваливается на бок, задевая носилки головой.

   Второй дёргается, чтобы достать пистолет. Поэтому следующим выстрелом я лишь ранила его в плечо. А затем добила в голову.

   Ни секунды не помедлив бросилась развязывать хозяина. Наручники, вот же чёрная дыра. Меня накрывает паника.

   – Ключ у этого, – кивает Олег на труп матёрого. Хозяин быстро теряет терпение.

   Обыскиваю труп. Дрожащими руками освобождаю Олега, затем Степана.

   И получаю пощёчину от своего хозяина. Валюсь без сил на песок прямо лицом к лицу с убитым мною последним. Глаза остекленели, и в них отражается мой рабский ужас. Всё как всегда.

   – За что ты её? – Ахает Степан, вероятно пытаясь вмешаться.

   – Не лезь! – Шипит Олег, переполненный злостью. – Выполняй лучше работу, за которую тебе плачу!

   Первый же удар сапогом приходится под дых. Я бы сказала довольно неожиданный. Нестерпимая резь пробирает до самого позвоночника. Второй удар получаю чуть выше, в солнечное сплетение. Загибаюсь и выблёвываю всё, что съела. Пока бьюсь в спазмах, хозяин ждёт. Чтобы не испачкать сапог. Следом удар наносится по коленкам, которые, как оказалось, нисколько не зажили. Последний удар выхватываю по переносице и лбу. Такой силы, что меня переворачивает на спину. И все мышцы расслабляются мгновенно.

   – Господин, вы её убьёте, – раздаётся где – то за кадром сквозь звон в ушах.

   Хозяин нависает надо мной. Мне сложно сфокусироваться, плыву… Хороший вышел нокаут. Дышать тяжело, слышу собственный сип. Кажется, сломан нос.

   – Знаешь за что? – Спрашивает мой хозяин, присев рядом на корточках.

   – За промедление, – шепчу.

   – Громче, рабыня, – рычит Олег, готовый вбить мою голову в песок.

   – За промедление! – Вырывается из меня с истерическим смехом.

   – Вот сука, – шипит, поднимаясь. – Смеешь улыбаться? Тебе мало?

   – Как пожелает мой хозяин, – отвечаю не без сарказма. Продолжаю улыбаться голубому Эросу и звёздному небу.

   Тут же получаю ногой по челюсти. И сознание проваливается в безмолвную черноту.

ГЛАВА 3

Очнулась я только в Оазисе. Прямо на плече Степана, который лично принёс мою худую тушку во врачебный пункт поместья. Как он это сделал с одной единственной функционирующей рукой, надо ещё умудриться.

   – Господин распорядился вылечить эту рабыню полностью, – раздался голос наёмника, когда он бережно опустил меня на кушетку.

   – А с вами что, господин Степан?

   – Я подожду.

   – Что ж, вами займётся медсестра, – ответил врач, тяжело вздохнув.

   Видимо, он знал, что с этим наёмником спорить бесполезно.

   – Лариса? А ну сюда бегом! – Позвал помощницу врач, нависая надо мной, и спросил вдруг: – ну, рабыня, какие жалобы?

   – Никаких, господин, – отвечаю гундосо. А голова раскалывается…

   Врач усмехнулся, осмотрел меня с ног до головы, ужаснулся и скомандовал помощникам:

   – Снять с неё эту штуку и в капсулу, да поживее.

   Два крепких раба живенько содрали с меня пояс скалолаза и уложили в мед капсулу. Где пролежала в анабиозе часа три – четыре. Примерно столько нужно, чтобы устранить последствия сотрясения мозга, отремонтировать на черепе хрящ, нарастить два передних зуба и восстановить кожу.

   Очнулась чуть раньше окончания процедур. И слышала голоса через заслон. Поначалу не могла разобрать слов, но вскоре распознала речь Степана.

   – Вы сам не свой, всё же в порядке? – Поинтересовался он.

   – У неё столько следов внутренних повреждений, – отвечает врач с неким хроническим волнением в голосе. – Я взял на себя смелость провести глубокую диагностику. Из чистого любопытства. Знаете, Степан, исследовав скелет, я пришёл в серьёзное замешательство.

   – От чего же?

   – Исходя из картины предполагаемых повреждений, что она получала в процессе жизнедеятельности, не выживают в ста процентах случаев. А таких у неё десятки. Вы где нашли её?

   – Вы меня простите, господин Ибрагим, – взвинтился Степан. – Но это не вашего ума дело. Делайте свою работу и не задавайте лишних вопросов.

   – Ой, кажется, она очнулась, – спохватился врач. – Мы как раз заканчиваем.

   Вскоре тёплые лучи прекратили ласкать мою кожу. Стекло разъехалось, и свет ослепил глаза.

   – Чего разлёживаешься, рабыня?! – Раздался сварливый женский голос.

   Я живенько поднялась, практически наощупь вылезла, в конце даже придержал меня кто – то. Слабые ноги, как после мышечной судороги держали едва – едва. Меня шатнуло, но врач подстраховал. Сперва прищурилась, затем распахнула глаза.

   Высокая круглолицая тётка с пепельными кудрями в каре в серебристой тунике смотрела на меня карими глазами с нескрываемой иронией и надменностью. Хотя у самой на шее рабский ошейник.

   – Одевайся, – женщина протянула мне бежевый свёрток.

   Это оказалась туника до самых пят. Да ещё и пояс, ой, как замечательно. С ощущением чистоты после процедур в мед капсуле, да ещё и свежевыстиранная ткань на коже. Уххх.

   – Слушай внимательно рабыня и запоминай, – начала женщина важно, дождавшись пока облачусь.

   Степан, стоящий позади, кивнул мне и ретировался. Его светло – зелёные глаза смотрели так открыто, будто он пытался разглядеть во мне что – то.

   – Ты прибыла в Дом Ромовых, – продолжает женщина, сложив за спину руки в замочек. – Хозяином Оазиса Ромовых является господин Олег и госпожа Ирина Ромовы, а также их трое сыновей и одна дочь. Я – старшая рабыня Дома Альбина. Для тебя госпожа Альбина.

   Альбина продрала горло и дальше с выражением, смакуя каждое слово:

   – Ты подчиняешься хозяину, его супруге и их детям с ведома хозяина. И самое главное, что ты должна уяснить: ты подчиняешься мне. В Доме Ромовых не терпят обманов, халтуры и воровства. Если ты будешь выполнять все правила беспрекословно, проявлять рвение в работе, у тебя будет всегда мягкая постель, крыша от солнца и сытый желудок. В противном случае... хм, пошли.

   Оказавшись на улице, я смекнула, что уже отнюдь не раннее утро. И ахнула от обилия зелени вокруг. Вот тебе и оазис!

   Густые пальмы, зелёная трава. Цветы! Море самых разноцветных цветов!! Каких я лет пять не видела, существуя да прозябая на космических станция, промышленных планетах и в трюмах круизных лайнеров. А ещё услышала журчание воды. Здесь фонтан?! О Великий квазар, я даже заметила берег пруда!!

   Но Альбина не дала сполна поглазеть на красоты. Сразу повела с территории, за светло – серое здание медпункта. Где по вымощенной синим камнем дорожке я пошлёпала босыми ногами до сплошной бетонной стены высотой метра под четыре, в которой врезана арка. Путь через неё преграждала кованая калитка. Альбина отворила её, поднеся руку к встроенной настенной панели.

   За забором начиналась голубая пустыня. Да, здесь тоже имелась сплошная ограда от излишнего песка, но значительно ниже, и даже колодец красовался. Но не это мне хотела показать старшая рабыня.

   А два ряда подвешенных на столбы чёрных, что смоль, клеток. С каждой стороны по десять штук. И в одной из них томилась рабыня, свесив наружу и ноги, и руки, уже порядком обгоревшие.

   – В противном случае ты проведёшь день под палящим солнцем в одной из этих клеток, – продолжила старшая свою мысль, кивая на бедняжку. – А если снова провинишься, то два дня, и так далее. Поняла меня, рабыня Лиза?

   – Да, госпожа, – кивнула я, сглотнув.

   Это для меня что – то новенькое.

   – Раз уяснила, – усмехнулась Альбина довольная эффектом. – Пошли…

   Мы вернулись, обогнули парк по самому краю до одноэтажного длинного здания. Старшая попутно объяснила, что в парк без особых поручений нельзя.

   Здание оказалось рабским бараком, где мне указали идеально застеленный матрац среди трёх десятков таких же. Внутри здания прохладно и, как поняла, имеются и подземные этажи.

   В бараке никого. Лишь одна рабыня прошмыгнула мимо с двумя баллонами воды. Ещё и успела поздороваться:

   – Госпожа Альбина, – прочирикала кивая.

   – Иди уже, Марта.

   Судя по румяным щекам, у девочки здесь курорт. Упитанная, крепкая, совершенно не дёрганная.

   Показав всё, Альбина повела к другому зданию, назвав его столовой. Попутно рассказывала, куда мне соваться нельзя, а куда вообще запрещено под страхом смерти.

   Как раз в особняк хозяина ни ногой, если сам не позовёт.

   А ещё я уяснила, что Оазис пронизывают центральные дороги господ, прямые и кратчайшие, их легко узнать по ширине и клумбам редких шикарных цветов. Там маячить рабыням тоже недозволительно. Тогда как господа свободные могут гулять и по любым прогулочным. Ведь Оазис весь принадлежит им. Рабы – это обслуга, которая не должна мешать комфорту.

   Альбина завела в столовую, где вовсю шли приготовления, усадила меня за продолговатый стол на продолговатую лавку.

   – Лилия, покорми новенькую, а потом ко мне приведи в кабинет, – скомандовала старшая.

   – Хорошо, госпожа! – Раздалось звонкое. И меня на время оставили в покое.

   Невысокая, голубоглазая худенькая тётечка лет сорока принесла мне огромную тарелку каши, пол батона свежеиспечённого хлеба и стакан молока!

   Уселась рядом, глазеет.

   – Что застыла? – Выдала строго и кивнула. – Ешь, кожа да кости.

   – Спасибо, госпожа, – произнесла и накинулась.

   Ох, как накинулась! Я столько еды за последние три года не видела. А ещё хлеб свежий, хрустящий. Ммм…

   – Да какая я тебе госпожа, – ответила на выдохе тётечка после недолгой паузы. – Ты откуда хоть к нам? Кожа белая, а цвета глаз такого вообще никогда не встречала.

   Ну да, голубой с рыжим – цвет моих глаз, который разглядеть не так просто. Потому как обычно зрачки расширены от недостатка света. А здесь вполне светло.

   Я и забыла, какие у меня глаза.

   – Меня привезли с торгового порта на Ибисе, – ответила с набитым ртом.

   – Ой, а это где?

   – Другая система. Примерно шестьсот парсек отсюда, – выдала я, что знаю.

   – Ого, а это много?

   – Через гипер – врата два скачка, а если своим ходом, то двадцать суток по стандарту Коалиции, – ответила.

   – И нравилось тебе там? – Поинтересовалась Лилия.

   – Конечно. Нравится там, где желает хозяин, – ответила и впилась в батон.

   Повариха качнула головой, посмотрев с укором. И поспешила на кухню, где вовсю шло приготовление обеда, судя по всему.

   Доев, я сидела ещё очень долго, пока не вспомнили обо мне. Стройная черноволосая девочка отвела в отдельно стоящий домик, неподалёку от столовой, что примыкал к большой зелёной лужайке.

   По дороге впервые увидела сразу двух мощных охранников с довольными широкими рожами. Судя по ошейникам на шеях, это рабы. Ого, им даже оружие доверяют, пистолеты на поясах, и плётки. Куда же без этого. Казалось, что они шатались без дела. Прогуливались, рассматривая меня пристально.

   Ступеньки. Холл. Кабинет. Альбина что – то изучает в планшетке. Надо отметить, информационные технологии у них здесь вполне современные, несмотря на то, что планета отсталая.

   – Так, рабыня Лиза, – начала задумчиво и, подняв на меня глаза, спросила: – Чем занималась у прежних хозяев? Отвечай честно, я всё равно узнаю по базе.

   Не узнаешь, усмехнулась про себя я.

   – Прислуживала и развлекала, как все рабыни, – ответила.

   Альбина поменялась в лице, сделав угрожающий вид.

   – Поконкретнее, рабыня.

   Я тяжело выдохнула и выдала ответ:

   – К примеру, меня использовали как стол, и когда я валилась от усталости, меня использовали, как грушу для битья, а затем бросали в карцер два на два метра, где я сидела без еды и света несколько суток. А ещё хозяин любил класть на меня ноги, иногда я лизала его ботинки, он обожал…

   – Хватит, – прервала Альбина.

   Глаза её забегали. Больше она на меня не смотрела.

   – Что умеешь делать? – Спросила, уткнувшись в сверхтонкий планшет.

   – Таскать воду, всякие другие грузы, – пожимаю плечами, после недолгой паузы.

   – У нас грави – телеги, – отвечает на выдохе Альбина. – Еще?

   – Ну, там… ублажать мужчин, – говорю неуверенно.

   Альба смотрит на меня. А затем начинает ржать.

   – Ты себя видела? – Выдаёт сквозь смех.

   Прикусываю губу. Мне совсем не смешно.

   – Она умеет убивать, – раздаётся с порога от Степана!

   – Господин наёмник, – кривится женщина. – У нас здесь охраны предостаточно. Тем более доверять оружие новому рабу, кх… Вы, если путное что хотите сказать, я готова выслушать и учесть ваши пожелания. Естественно, если настаиваете, то только с согласования хозяина.

   – Мне нужна помощница по хозяйству в моём домике, – раздалось за спиной.

   – А чем вас не устраивают регулярные уборки и трапеза с доставкой на веранду? – Запела ехидно старшая рабыня.

   – У меня своеобразный график работы. И мне нужна рабыня, которая будет под него подстраиваться вопреки общему режиму Оазиса, – ответил Степан.

   – Я спрошу разрешение у господина, но по возможности…– запела было женщина.

   – Я сам, – обрубает Степан. – Лиза, пошли.

   – Но господин, – вскакивает женщина.

   – Под мою ответственность, – говорит и буквально вздёргивает меня на ноги. Берёт за предплечье и уводит из дома.

   Иду послушно, наёмник не выпускает, тащит, как провинившуюся. Через парк двигаемся. Вдалеке виднеется огромный белый особняк. Не сомневаюсь, что там и живёт семья Ромовых.

   Вдоль обрамлённого гранитом водного канала, клумб красных роз и кустарников белых лилий проходим. Что – то внутри ахает, когда вижу бабочек с разноцветными крыльями и жужжащих насекомых на бутонах.

   Домик наёмника под пальмами обосновался. И дворик свой есть и беседка даже. И сюда дугой заворачивает канал, и через него даже мостик деревянный есть. Когда подошли к калитке, я разглядела в воде стайку красных рыбок!

   Восторгу моему не было предела. Заметив мой интерес, наёмник остановился.

   – Ну, погляди, что уж тут, – выдал с иронией.

   – Простите, господин, – спохватилась.

   – Да это не уловка, у нас есть время, можешь посмотреть.

   Я резко присела. Да тут ещё и зелёные рыбки! И синие! А вот какая здоровенная плывёт. И ведь не боится же! Шириной канал метра полтора, по глубине непонятно. Но вода прозрачная, видно, что дно устлано песочком золотого цвета. Какого на Тархане просто так не сыщешь.

   – А можно руку в воду? – Спрашиваю, глядя на него снизу вверх.

   – Конечно, – кивает, улыбаясь.

   Опускаю руку. Ощущая давно забытое.

   – А ну не балуйте мне тут рабынь! – Раздаётся сварливый голос Альбины, которая, похоже, за нами шла.

   Отдёрнулась, как от огня. И поднялась. Старшая пролетела мимо, как ураган, прострелив меня взглядом. Похоже, она очень спешит в особняк.

   – Ладно, пошли, – выдыхает Степан.

   Домик у него двухэтажный, облицовка – будто из пальмовых стволов сложен, на втором хорошая лоджия. В холле чистота и порядок. Проходим дальше, и спускаемся в подвал. А там по стенам оружия видимо – невидимо! Чего только нет. И имперский раритет, и экспериментальные модели Коалиции, и современное, и древнее стрелковое (под толстым стеклом). А ещё мечей да ножей полный набор. Я так рот и раскрыла.

   – Нравится? – Спросил, обгоняя и к столу. Уселся довольный.

   Спохватилась. Посерьёзнела. Отрицательно мотнула головой.

   – Давай, иди сюда, – раздалось деловитое.

   Присела напротив, куда показал. Пистолет разобранный лежит. Кажется, чистил.

   – Это имперский «ДИК – 4», – начал Степан. – Дезинтегратор имперский корабельный, четырёхтактная батарея. Старая и самая надёжная модель пистолета, какую знаю.

   Я тоже знаю…

   – Но с ним одна проблема, – выдохнул наёмник. – Не могу собрать, какую – то деталь потерял. Замучался уже. Может, попробуешь, с лёгкой женской руки?

   Ох, уж этот щенячий взгляд.

   Он сам подал мне каркас. Затем я приняла блок во вторую руку.

   О, Великий Квазар, понимаю, что это развод. Но пальцы сами захотели. И я не удержалась.

   Соединила детали, пазы вошли с первого же раза. Разомкнула рычажок, вставила третью деталь. Четвёртую… Вскоре полностью собрала пистолет. Передёрнула затвор два раза, поставила на предохранитель и положила на стол.

   Степан усмехнулся. В глазах его загорелся азарт. Хрен знает откуда на столе появился второй такой же «ДИК»!

   – Спорим, я разберу быстрее? – Заявил хитрец. И приготовился!

   Я не хотела поддаваться. Честно не хотела. Но он начал первым разбирать! И пальцы мои сами начали разборку.

   Я отстала лишь на пол секунды.

   – А теперь сборка! – Объявил.

   Вот, же… я ринулась собирать и собранные пистолеты на стол мы положили почти одновременно.

   – У тебя кровь, – спохватился наёмник, заметив на указательном пальце каплю.

   – Ничего страшного, царапина, – отмахнулась я, растирая.

   Подумаешь, порезалась о деталь. Раньше, такое бывало, когда мои нежные ручки двенадцатилетней девочки только начинали осваивать подобное.

   Но Степан не стал и слушать. Достал из бокового кармана пластырь и налепил мне на палец.

   У меня слов нет. Они в горле застряли.

   Какая – то неловкость появилась между нами. Минуты две мы молчали. А затем он вдруг спросил тот самый вопрос, после которого всегда начинался мой ад.

   – Кем ты была до рабства?

   Глубоко вздохнув и опустив глаза к пистолету, ответила:

   – Никем.

   – Я настаиваю, – попытался надавить наёмник, который уже было начал мне нравиться.

   – Можете наказать меня, а затем продать дальше, – ответила, как отвечала всем прочим.

   – О, как. А я – то думаю, откуда такой послужной у тебя, – выдал Степан. – В базе Коалиции ты рекордсмен по наказаниям. Одна из самых низко рейтинговых рабынь, ниже тебя только старушки. Провела восемьдесят процентов своей жизни в карцерах, ямах и клетках.

   Хы, а они ещё и базы какие – то ведут. Не знала.

   – Мне плевать, – бросила.

   Степан глубоко вздохнул. Наши взгляды встретились.

   – Послушай, я не собираюсь тебя наказывать. Не хочешь, не говори. Но если господин Олег заведёт эту тему, он выбьет из тебя всё, что захочет.

   Посмотрела в потолок мечтательно. Наивные.

   – Допустим, нет, – правильно понял меня наёмник. – Но какой ценой? Давай придумаем легенду?

   – Нет.

   – Так себя ненавидеть, – произнёс Степан задумчиво. – И стоит?

   – Да.

   – Прошло уже девять лет. Может пора начать новую жизнь? – Его ладошка накрывает мою.

   Опускаю глаза. Я пружина. Такие забавы хозяев мне хорошо знакомы, вызвать жалость к себе, а потом насмехаться. Нет уж.

   – Как тебя зовут на самом деле? – Спрашивает.

   – Я не скажу, – отвечаю.

   – Ладно, Лиза, – произносит на выдохе. – Ты спасла мою жизнь. Если Олег бы выкрутился, то меня точно пустили бы в расход. Поэтому обязан тебе жизнью. Прими долг воина. Сейчас же.

   Его рука отпускает мою ладонь лишь для того, чтобы предложить рукопожатие.

   – Я давно уже не воин, – вырывается из моих губ.

   Спохватываюсь. Зажимаю рукой свой поганый рот. Сжимаю челюсть яростно до скрипа в зубах. До боли… до той самой боли в душе. Слёзы брызжут из глаз. Предательские твари. Жмурюсь. Давлю их к чёртовой матери. Ничего от меня не осталось.

   Открываю глаза. Степан смотрит, хмурясь. Он пытается понять. А я выдыхаю. Это мимолётный приступ.

   – Простите, я не в себе, – комментирую.

   И мысленно хватаюсь за голову. За все девять лет я не позволяла себе таких вольностей, как сейчас.

   – Я видел, как ты держала пистолет, как сосредоточен был твой взгляд, как горели твои глаза. Как ты даже не моргнула, выстрелив, – попытался вновь расшатать меня наёмник.

   – Вам показалось, шок от ранения, так бывает.

   – Принимай долг воина, – раздается в ответ беспринципное.

   Степан смотрит строго. И рука его протянута.

   Долбаная насмешка.

   – Да пошёл ты, – шиплю в ответ.

   Борьба взглядов длится секунды три. Степан опускает свои светло – зелёные глаза. И поднимается. Идёт к стеллажу со старыми винтовками. Берёт целую охапку. И вываливает на стол передо мной.

   – Вон там принадлежности, – кивает на тумбу неподалёку. – До вечера почистишь всё это. И… – идёт к другому стеллажу, собирает пистолеты, и, рассыпая на столе небрежно, добавляет: – и эти все. И чтобы ни песчинки. Плюс, проверь заряды в аккумуляторах. Где недостаточно, дозаряди, вон станция. Задача ясна, рабыня?

   – Да, господин, – отвечаю негромко. А ком из горла так и лезет.

   Степан оставляет меня наедине с оружием. Дверь нервно захлопывается, слышу щелчок замка.

   Как ты посмел…

   Сжимаю кулак, выдавливая через пластырь каплю красной густой крови. Как так получилось?! Теперь и не знаю, кого ненавижу больше. Себя или этого хитрого наёмника, что узнал обо мне за день больше, чем все хозяева за девять лет моего рабства.

   Злая, как бешеная собака, приступаю к разборке первой попавшейся винтовки.

ГЛАВА 4

Степан появился спустя три часа, судя по механическим настенным часам – раритету, коих уже и на чёрном рынке не сыщешь. Уходил в военной экипировке, а вернулся в тренировочном сером трико, хорошо подчеркивающим рельеф фигуры. А подчёркивать есть что.

   К этому времени я уже разобралась со всеми винтовками и приступила к пистолетам.

   – Весьма продуктивно, – говорит, спускаясь, и добавляет деловито. – А если проверю качество чистки?

   – Я не увидела у вас рабской стены, – хмыкнула. – Позовёте госпожу Альбину с самой большой плетью.

   – Воины не бьют женщин, – выпалил, пересчитывая свои винтовки.

   – Во – первых, я не женщина, а рабыня. А во – вторых, можно поручить это Альбине, – выдала, собирая очередной пистолет.

   Надо отдать должное, у наёмника все пушки в хорошем состоянии. Только две винтовки нуждались в чистке, и они же в подзарядке. Хотя на стеллажах заметила индикаторы, а значит, питание подведено прямо к местам хранения. Похоже, Степан, просто решил меня вздрюкнуть.

   Уселся напротив довольный. Волосы от пота вздыбились локонами вверх, и только подогревают его харизму.

   – Расскажи, как ты уцелела, мне очень интересно, – заявил вдруг.

   – То есть вы в курсе, что остальных рабынь убили песчаные акулы? – Спросила на всякий случай.

   – Да, полиция уже нашла истерзанные тела по маякам на ошейниках. Господину Олегу обо всём доложили ещё утром.

   – Один из нападающих вывел нас из гравика и связал… – начала рассказ и выложила всё, как есть.

   Степан слушал, не скрывая изумления. И после даже задумался.

   – А вы как умудрились положить пятерых на открытой местности? – Спросила, и тут же диву далась собственному невежеству.

   – Всё просто, им нужна была землянка живой, поэтому опасались стрелять на подавление огня, – ответил и спохватился.

   Я первой увела взгляд. И этот, как оказалось, не прочь сболтнуть лишнего.

   Мы немного помолчали. Казалось, что ему нравится наблюдать, как легко в моих руках разваливается на детали его двадцать пятая по счёту пушка.

   – Принесли обед, там на двоих, не составишь компанию? – Раздалось от него, что я чуть слюной не поперхнулась.

   Рабыня никогда не ест за одним столом со свободным. Это что – то из ряда вон. Дикость!

   – Если так желает господин, – проговорила тихо.

   – Конечно, желает, пошли, – ответил и, взяв за предплечье, потянул за собой.

   На выходе из подвала заметила красные лучи в дверном проёме. А вот и детекторы. Оно и понятно. Надо быть идиотом, чтобы первую встречную рабыню оставить со своим боевым арсеналом. Не сомневаюсь, что и скрытые камеры есть. И генератор подавления имеется, который в своём поле нейтрализует всё энергетическое оружие.

   Но Степан и виду не подал, что переживает по поводу того, что я могла бы умыкнуть хотя бы ножичек.

   Помыли руки в его умывальнике на первом этаже. Сперва он, далее заставил меня последовать примеру. Привёл на второй этаж, прямо на лоджию. А там стол накрыт на двоих! От ароматов слюнки потекли ещё с подвала. На столе и салаты, и мясо...

   И над всем этим ещё ветка пальмы нависает.

   Встала, как вкопанная, рот раскрыв.

   – Поздний обед скорее, чем ранний ужин, – прокомментировал Степан с какой – то неловкостью в голосе. – Прошу, не стесняйся. Выбирай, где нравится, и присаживайся.

   – Как пожелает господин, – ответила и присела спиной к парку со всеми видами.

   – Может наоборот? Сюда? – Предложил Степан свой стул, что напротив.

   Подорвалась.

   – Ладно, ладно, сиди, – спохватился.

   Поиздеваться решил? За кусок мяса может изгаляться, как хочет.

   Сижу с прямой спиной, как натянутая струна. Не знаю, что они там в мед капсуле мне сделали, больше ничего не болит, как раньше.

   Степан наяривает из тарелки, что загляденье. Но вскоре замечает моё замешательство.

   – Почему не ешь? – Спрашивает.

   – Простите, господин...

   – Мы одного возраста. Может, перейдём на «ты» хотя бы в неформальной обстановке?

   – Как пожелает господин...

   – Моё имя Степан, – представился, протянув руку через стол.

   Неуверенно протянула в ответ. Пожала тоже неуверенно.

   – Долг воина принят, – выдал!

   Отдёрнула брезгливо. Вот урод.

   Рассмеялся.

   Борясь с лежанием воткнуть вилку в очаровательный глаз, приступила к освоению блюда. К которому даже забыла, как подойти с вилкой и ножом.

   Первый же самый маленький кусочек лёг в рот. И от умопомрачительного вкуса захотелось стонать в голос.

   Степан сделал вид, что не заметил моей реакции. Хотя я заметила, как он пытается подавить улыбку.

   Осилив лишь половину стейка, снова выпрямилась, в ожидании очередной команды.

   – Этот чайник с холодным зелёным чаем, этот с чёрным. Выбирай, наливай, пей. Чего сидишь, привыкай к самостоятельности.

   Легко сказать. За любое неверное движение или излишнюю инициативу от хозяина я получала, как следует. Да по любому поводу. Пусть я – садомазохистка в некотором роде, но только в принципиальных случаях.

   Надо же, у меня ещё остались принципы? Самой смешно.

   Пробую оба чая, наливая на донышке. И тот и другой отлично утоляют жажду, освежают и бодрят.

   Мой язык давным – давно забыл что такое вкусное и сладкое, а рот, что такое прохладное и освежающее.

   Наверное, поэтому я поддалась чувствам и раскисла.

   – Может десерт? – Спросил вдруг. – В холодильнике есть солидный кусок торта, имеется мороженое, ах да, ещё пирожное осталось со вчерашнего ужина. Очень вкусное, моё любимое.

   – Спасибо господин...

   – Степан, – поправил, улыбаясь.

   – Спасибо, Степан, но если мне дан выбор, можно откажусь? – Спросила неуверенно.

   – Почему же? – Удивился.

   Выдохнула. Потому что нельзя баловать рабынь!

   – Мне достаточно, – ответила другое.

   – Может, вина? Отпраздновать наше спасение, а?

   – Если позволит хозяин Олег, – осекла.

   – Ой, точно, – выдохнул. Призадумался. – Тогда я сам, а то нервы после каждого приключения с господином Ромовым ни к чёрту.

   Метнулся, достал бутылку. Суетливо так, будто боится, что куда – то сбегу. Наливает, пьёт до дна.

   – Хорошо, – выдаёт протяжно. – Зря отказалась, зря...

   Наливает ещё. Теперь смакует.

   – А ты хорошо держишь удар, – раздаётся от наёмника.

   Повеселел как – то быстро.

   – Нет, – не соглашаюсь.

   – А улыбаешься только, когда тебя бьют? – Выдаёт неожиданно серьёзно.

   Опускаю глаза.

   – Ты ни разу не улыбнулась. Ни на одну мою шутку. Неужели я так плох?

   Делаю глубокий вдох. Что ж.

   – Господин Степан, вам стоит только пожелать, и уверена, хозяин не будет против, – говорю ровным тоном.

   А у самой мурашки по коже. Вот же чёрная дыра. Что со мной?

   – Овладеть тобой? – Уточняет, а на лицо, будто туча надвинулась.

   – Именно, – выдерживаю этот взгляд.

   Тяжело вздыхает. Поднимается, на меня не глядя. Подрываюсь следом.

   – Сиди, сиди, – отмахивается, продолжая на меня не смотреть.

   Выходит, оставляя одну.

   – Туалет около умывальника, если что! – Раздаётся с первого этажа.

   Выходит из домика. С лоджии прекрасно видно, что он направился к особняку.

   Он что... действительно пошёл спрашивать у хозяина?

   Даже смешно. Меня трахали пальцами без ведома хозяев их дружки, а у одного сподобилась подруга. Это в первые три года моего рабства, пока я не растеряла всю привлекательность.

   Привлекательность... да что ты во мне нашёл, наёмник? Что может привлекать в этом крысином лице, или в фигуре без сисек и задницы.

   Хочешь секса? Здесь куча сладких молодух.

   Или хочешь быть благодарным? Если так, не трогай меня. Просто не трогай. И в душу не лезь, воин долбаный.

   Сижу, ожидаю смиренно. Разморило так, что не заметила, как уснула.

   Открыла глаза от мягкого прикосновения к плечу. Вскочила, как ошпаренная, уронив назад стул. Степан смотрит с иронией.

   – Простите, господин, – вырвалось из меня сиплое.

   – Давай, присядь, – скомандовал.

   Стул подняла, послушно присела. Сердце долбит, как у зайца.

   – Так, – выдал несколько растерянно, оглядел стол, взял его за оба края, и прямо с едой переставил в сторону.

   Присел к моим ногам.

   – Ногу выпрями, – скомандовал.

   Выполнила, а он мне сандалию стал надевать!

   У меня слов нет. Не понимаю, что происходит.

   – Отлично, с размером угадал, – выдал. – Давай вторую... вооот, а то в Оазисе ты сейчас единственный босяк. У нас так не ходят.

   – Простите, господин, – прошептала.

   – Опять ты за своё, – выдохнул тяжело и поднялся. – Ладно, моя вина, что так наседаю со своими порядками.

   Молчу. Сверлю взглядом. Но, опомнившись, утыкаюсь в пол. Никогда без приказа нельзя смотреть в глаза господина. За такую дерзость однажды мне чуть не выжгли глаза, расплавив к хренам и ресницы и брови.

   – Отныне ты ночуешь в этом доме, со мной, – заявляет вдруг. – Господин Олег не возражает.

   – Как пожелает мой господин, – проговорила ровным тоном.

   Степан схватился за голову, потёр виски. Выдохнул, сказал:

   – Иди за мной...

   В отдельной комнате господская кровать, как раз двухместный вариант на бурную ночь. Степан подтолкнул меня первой.

   Чувствую его тепло за спиной. Что ж. Развязываю пояс, скидываю тунику, обнажая бледное тело.

   Позади с хлопком закрывается дверь. От неожиданности вздрагиваю. Что?!

   Оборачиваюсь, пребывая в некотором замешательстве. Степан вышел, оставив одну. Обиделся что ли? Или передумал, увидев меня сзади? О, чёрная бездна, отголоски обиды так и рвутся.

   Но нет. Выдыхаю, злюсь. Наёмник просто издевается. Интересно, когда он начнёт ржать мне в лицо, раскрыв мои наивные глаза?

   Не дождётся. Стою на месте голая, жду его возвращения. Долго жду. До боли в стопах. Но его нет, и команд не дал никаких. Это испытание? Наблюдает за мной по камерам? Озираюсь, ищу. Комнатка небольшая, стены бревенчатые, вкусно пахнет деревом. И навивает...

   Сажусь на колени. Жду дальше. За окном уже вечер. Тишину изредка прерывает болтовня, что доносится из приоткрытой щели. Голоса то мужские, то женские. То далеко, и сложно разобрать. То близко, и о чём болтают непонятно. Рабский быт, беготня по поручениям, шутки патрулирующих охранников. Всё что угодно, кроме...

   Я так и не услышала ни криков боли, ни свиста кнута.

   И как же забавляются хозяева с рабами здесь? Может, это что – то пострашнее. Вспомнила девочку в клетке. Нет, здесь уж точно не курорт для невольников.

   Оазис большой, судя по первому впечатлению, площадью не меньше тридцати гектаров. Возможно, где – то в глубине зарослей и наказывают. Просто не слышу. Или в пыточных подвалах забавляются.

   Замечаю электронное табло на стене. Как странно. Это часы, но готова поклясться, что их не было раньше.

   Эрос озаряет голубым светом часть комнаты. Попадает и на меня, сидящую обнажённой на тунике, которую мне дал хозяин.

   Почему Степан не вернулся? Что он затеял? До трёх ночи я ждала, а затем уснула в той позе, которой и сидела. О да, я и не в такой умею засыпать.

   Проснулась там, где уже точно не засыпала! Ужас мгновенно накрыл с головой, когда ощутила спиной мягкое, а голой грудью тёплое и податливое. Вскочила, скидывая одеяло!

   Фух, нет, я не тону в испражнениях или не перевариваюсь в желудке гигантского зверя. Меня не душат, и нигде не подвесили.

   Я просто в кровати. И, похоже, меня туда кто – то переложил. На тумбочке у изголовья уже какое – то время бренчит прямоугольная кнопка.

   Поднесла палец. Штука прекратила вибрировать, засветилась зелёным. А затем оттуда раздался голос Степана:

   – О, ну наконец, проснулась. Хорошо тебя вырубило.

   – Простите, господин, я так и не получила указаний, – ответила с хрипотцой и продрала горло.

   – А, ну не вопрос! Одевайся, умывайся, испражняйся, на веранде завтрак, кстати, который уже давно остыл. Но тарелки с подогревом, попробуй разобраться. На всё про всё сорок минут. Затем спускайся и жди в беседке, я подойду. Конец связи.

   Напротив кровати возникло то самое табло. Время: начало десятого утра. Ничего себе, я задула!

   Со всеми задачами справилась вдвое быстрее, даже не пытаясь совать свой нос в смежные помещения, двери в которые были нараспашку.

   В беседку уселась, наслаждаюсь запахами цветов, жду наёмника.

   За двадцать минут мимо домика по дорожке пронеслась туда – обратно дюжина рабынь. И каждая посчитала своим долгом рассмотреть меня, совершенно не стесняясь.

   Пигалицы все загорелые, щёки розовые, чёлки взмыленные. Веет полнейшей занятостью. От чего чувствую себя не в своей тарелке.

   Перед приходом Степана ко мне наведались два охранника. Подошли вальяжно и засунули головы в беседку.

   Встала по струнке, поприветствовала:

   – Доброго дня, господа.

   – Новенькая, смотри мне, – хмыкнул первый здоровяк, окинув меня строгим взором с ног до головы.

   – И мне смотри, – усмехнулся второй и дальше уже серьёзно: – Вздумаешь бежать из Оазиса, знай: до ближайшего поселения сто километров по пустыне, кишащей акулами, кровососами и прочим зверьём, падким на человеческое мясо.

   Да хватит меня пугать, так и подмывает сказать этим рабам.

   Но я отвечаю другое:

   – Дом рабыни там, где хозяин.

   – Ага, и его станция управления твоим ошейником, – подкалывают, собираясь убраться.

   Молчу. А что тут скажешь? Если бежать, то лишь в случае, если знаешь, как избавиться от ошейника, или как его сломать.

   Я никогда не пыталась бежать. Даже когда предоставлялся случай. Вчерашний тому пример.

   – Идите на периметр, бездельники! – Раздался издалека голос Степана.

   Кажется, он встретил этих двоих.

   – Да, господин. Будет исполнено, господин, – запели верзилы.

   Взволнованная, подскочила резко.

   Встретила его перед беседкой, стоя покорно, уткнувшись в землю. Но успела разглядеть, пока шёл. Сегодня наёмник предстал в бежевой тренировочной экипировке со вшитыми щитками для ближнего боя. Судя по мокрым волосам, уже с кем – то потренировался. Тонкий запах свежего мужского пота мне даже понравился.

   – Доброго дня, господин, – поклонилась я, как полагается рабыне.

   А он в упор подошёл, даже шага между нами нет. Смотрит сверху вниз. На целую голову меня выше. Не пойму, сарказм или что это за ухмылка? Быть может всё дело в том, что я без его ведома помыла голову? Обычно пакши на башке меня вполне устраивали.

   Сегодня же всё началось с того, что посмотрела на себя в зеркало, и вдруг решила сполоснуться прямо в раковине. А ещё быстро расчесалась его расчёской. Волосы у меня едва доходят до плеч, в беседке досохли в два счёта.

   – Да ты, оказывается, блондинка, – выпалил. – И ведь можешь, когда хочешь. Вот только не пойму, почему пахнет моим гелем для бритья?

   Упс. Кажется, это был не шампунь.

   – Простите, господин.

   – Степан, просто Степан. Хм... не знал, что у тебя такие светлые волосы.

   Гипнотический взгляд зелёных глаз. Секунда, две. Сдаётся.

   – Давай за мной, покажу тебе достопримечательности нашего Оазиса.

   Через мостик пошли вглубь парка, стороной от мраморного особняка. А то и самого что ни на есть дворца. Этажей семь в нём вверх, интересно, а сколько вниз? Похоже, на крыше посадочная площадка.

   – Так, сильно не глазей, – предостерёг. – Когда можно будет, сам скажу.

   – Да, господин... Степан.

   Иду за наёмником, как собачонка по дорожкам из белого камня, напоминающего мрамор вперемешку с лунным камнем. Клумбы цветов, каких в жизни никогда не видела, ровно стриженые кустики с плотной непроглядной листвой, фигурные фонтанчики и деревянные беседки с ручной резью плотника. Очень много тени, которую создают широкие листья необычных пальм, что растут здесь на каждом шагу. Рабыни встречаются не часто, прошмыгивая быстро с глазами в землю и пропискивая при этом «господин». А Степан вообще на них внимания не обращает. А вот охранников, вьющихся у фонтанов, несколько раз согнал.

   Прогулка по зарослям парка заняла не больше двадцати минут, и мы вышли к мраморной платформе. Которая напоминала больше облагороженный камнем берег реки. А дальше всё уходило вниз метров на сорок, словно там дно большого высохшего озера, за малой разницей, что всё кажется идеально сглаженным. В низине площадью хрен знает какой большой ровными рядами стоят прямоугольные бежевые блоки, пронизанные белыми рёбрами. Они напоминают теплицы, но скорее всего, имеют обратный эффект, защищая от солнца.

   По всей площади на равных расстояниях стоят здания с крышами в виде белоснежных полушарий. В монументальных стенах, что обрамляют зону, врезаны арки с воротами, некоторые открыты. А ещё заметила, будто вросшее наполовину, здание, смахивающие на центр управления орбитальной станцией. Полукруглая морда рубки с сотней окон вряд. Но это ещё не всё. На стыке стен и земли тянется сплошная канава, из которой торчит верхушка, не иначе как заслона. Который сейчас опущен.

   Разглядывала бы ещё долго. Мы ведь к краю подошли. И не заметила, как сама облокотилась на кованые, выкрашенные в бежевый цвет, перила.

   – Это плантация, – раздался голос Степана, устроившегося рядышком и тоже взирающего на всё это великолепие.

   Масштабы поражают. Искусственная долина...

   – Здесь собраны сотни сортов лучшего винограда с шести планет Коалиции, – продолжает. – Видишь вон те круглые комплексы? Это водозаборы. Самый важный элемент Оазиса. Воду достаём с глубины под семь километров.

   Выдохнул с иронией продолжил:

   – М – да... господин Ромов один из самых богатых людей Тарханы. Если бы захотел, давно бы вошёл в правящую палату, а то и стал председателем. Но его интересует только этот райский уголок в самом центре голубой пустыни.

   – Можно вопрос, господин? – Спросила, воспользовавшись паузой.

   – Степан, меня зовут Степан. Да, спрашивай, конечно.

   – Здесь так мало рабов... – начала, но язык прикусила.

   – А ты ожидала толпы невольников? – Усмехнулся.

   Кивнула, продолжая любоваться плантацией, и чувствуя на себе его взгляд.

   – К винограду допускают только обученных специалистов для контроля процесса. А засев и сбор – полностью роботизирован. В Оазисе примерно пять сотен рабов, и большая часть работает на водозаборах и в самих винодельнях, которые как раз под землёй. В основном женщины, они стараются лучше, как считает господин Олег. Мужчин рабов используют в охране, это если есть хороший послужной, или в системах водоснабжения, где необходимо вручную истреблять мелких паразитов. Сама понимаешь, женщины на такое малоспособны. Также у нас есть слуги по домам господ, повара различных категорий, садовники, уборщики...

   В процессе разговора он пригласил прогуляться по «набережной» вдоль комплекса. Рассказал, что Оазис полностью окружён не только бетонной стеной высотой в пять метров, но имеет и автоматические охранные системы, а также по периметру ещё пущен электрический ток, дабы ни одна даже самая мелкая песчаная акула не прошмыгнула сюда. При этом стен с внутренней стороны не видно, потому что они замаскированы где – то естественной зелёной лозой, а где – то маскировочной сеткой. Поэтому, чтобы понять, что дальше не пройти, нужно подойти чуть ли не в упор.

   Я с удовольствием слушала и восхищалась, как много он знает об этом Оазисе.

   Но хорошему всегда приходит конец.

   Степан прервался на самом интересном, поднял палец вверх, глядя перед собой сосредоточенно.

   – Да, госпожа? – Произнёс ровным тоном. – Готовы? Иду, госпожа. Пятнадцать минут. Ага, да, хорошо.

   Наёмник непривычно быстро ускорил шаг, еле поспевала. Мы стали вновь углубляться в парк. Только пошли по ещё не хоженым тропам в другом направлении. Мимо лужайки, вдоль канала с рыбками, едва не дошли до искусственного водоёма. Голубые просветы через длинные зелёные листья – шикарный вид, которым не успела насладиться, ибо повернули в чересчур густые заросли. Степан стал продираться, как воришка. Несколько раз мне досталось веткой по лицу. Раз пять шарахнулась от ящерок, размером с ладонь, что смотрели на меня с веток нагло и бесстрашно. Или ползали под ногами, шурша в траве.

   За всё время пути наёмник не проронил ни слова.

   Выбрались на тренировочную площадку, завешанную со всех сторон высокими кустарниками.

   Нас встретила довольно взмыленная смуглая девушка в спортивно – тренировочном облачении, как у Степана. На вид лет пятнадцать.

   Синие волосы убраны в скрутки тугих кос по бокам. По синим глубоким глазам поняла, что скорее всего это родня хозяина. Похоже, его дочь. Ростом метр пятьдесят пять, не больше. Крепкая, дерзкая, красивая. Курносый нос, пухлые губы, тонкие брови. Молодая аристократка.

   – Стёп, ну... – надула щёки. – И зачем привёл рабыню? А если отцу расскажет?

   – Госпожа, – поклонилась я, выражая почтение.

   Но на меня внимания никакого.

   – Это моя помощница Лиза, ничего и никому она не расскажет, – ответил Степан, поглядывая на меня с ироничной улыбкой.

   – Новенькая значит, – хмыкнула девочка, одарив меня подозрительным взглядом.

   По бледной коже и дураку понятно, что я новенькая.

   – Ах да, не представил, – спохватился наёмник. – Это госпожа Катерина Ромова, дочь владельца Оазиса. Самый младшей ребёнок в семье и самый непослушный.

   Катерина закатила глаза.

   – Ой да брось. Сегодня еле выбралась. И остыла с разогрева совсем. Давай тренироваться уже.

   – Лиза, принеси, пожалуйста, инвентарь, – вдруг обратился ко мне наёмник.

   Так неправильно обратился...

   Пока озиралась в поисках. Господа отошли на позицию, от меня подальше, что – то обсуждают. Высунулся мужчина с гладковыбритой ряхой прямо из кустов.

   – Вот, госпожа, – сказал вроде бы и мне, опуская грузный сверток на стриженый газончик прямо к моим ногам.

   – А ну вернись на пост! – Раздалось писклявое, но грозное от Катерины. – И смотри в оба. Чтоб ни одна ящерка не проскочила, особенно мои братья.

   – Лиза, поторопись, – слышу от Степана оклик. – Два длинных муляжа выбери из деревянного материала, нам пока достаточно.

   О чём речь, не пойму. Нахожу застёжки ремней. Жму, кнопочки от песка скрипят. Хм... только сейчас заметила, что в траве предостаточно голубых песчинок. Разворачиваю бежевый полог, раскладывая широкую ленту инвентаря прямо на траве. Предо мной полтора десятка предметов. Глаза разбегаются. Пластиковые дубинки, деревянные кинжалы, мечи... самое длинное выбираю. В руки беру первую же деревяшку, и дух перехватывает, когда вдруг понимаю, что это.

   Имитация обоюдоострого клинка со скошенным остриём и длинной рукоятью. Это же... клинок Зээдан.

   Такими когда – то тренировалась и я.

   Из обессиленных рук падает деревяшка. Эмоции волнами... вдыхаю глубоко, а кислорода не хватает.

   Когда – то мне не было равных в искусстве клинка Зээдан. Ни среди женщин, ни среди мужчин. Именно это оружие я отчаянно пыталась забыть все эти годы.

   – Да что с тобой? – Одёргивает наёмник. Похоже, он раздражён. И, кажется, окликал меня несколько раз безрезультатно.

   Берёт два муляжа сам, окинув меня недобрым взглядом. И возвращается к девочке.

   – Кажется, рабыня испугалась наших палок, – смеётся Катерина.

   – Прошу серьёзности, – отвечает Степан, подкидывая ей муляж. – Чемпионат юниоров не за барханами Тарханы, госпожа.

   Девочка ловко ловит за рукоять.

   – Я готова, как никогда. Для старшего братца будет сюрпризом.

   – Но если узнает господин Олег, я не при делах, – выдаёт наёмник и встаёт в стойку. – Атакуй!

   Катерина бросается яростно. Бьёт в прыжке. Её удар хорош! Это каких – то три зээ до мастера! Стучит дерево, ахает в моей груди. Это не баловство господ. Нет... не баловство. Так биться могут, тренируясь годами. Вскоре фигуры в смертельном танце размываются.

   Не могу сдержать слёзы. Льются предатели и суки.

   А всё потому, что эта девочка идёт по моим стопам. Она хочет участвовать в турнирах Зээдан. Самых престижных турнирах Империи, которые перевернули мою жизнь несколько раз.

   Потерянный муляж падает слева от меня, едва не задевая ногу. Опомнилась.

   – Потеря оружия, минус десять баллов, госпожа! – Раздаётся от наёмника, который запыхался, похоже, больше Катерины. – Вам стоит потренировать хват отдельно.

   Опускаюсь на корточки и беру в руки муляж. Пальцы сжимают рукоять. Они ещё помнят.

   – А она правильно взяла, – смеется Степан, обратив на это внимание.

   – А ну – ка дай свой клинок, – говорит Катерина, пятясь обратно, ибо была уже на полпути ко мне.

   Глаза у неё как два сапфира горят.

   – Она же без защиты, госпожа, – переживает за меня наёмник.

   – Давай, давай, – настаивает девочка, принимает муляж у тренера и идёт на меня.

   – Катерина, без травм, она мне сегодня ещё понадобится! – Восклицает с опаской наёмник.

   – Стёп, спокойно, я просто преподам ей урок, чтобы больше не тормозила. С ней ничего не случится, к тому же это просто рабыня. Защищайся!

   – Как пожелает госпожа, – отвечаю негромко.

ГЛАВА 5

Деревянный клинок Катерины летит мне прямо в плечо с бокового замаха!

   Да ты издеваешься? Отбиваю легко, чем вызываю бурю эмоций со стороны Степана. Он смеётся!

   Конечно, если бы девочка не устала со спарринга, такой бы номер не прошёл без ущерба моей ослабшей кисти. Плюс ко всему сработал эффект неожиданности.

   – Ого, – удивилась Катерина, отпрыгнув.

   Надо отдать должное, она не открылась после неудачного выпада.

   – А если так? – Произнесла девочка и напала снова!

   На этот раз выпад прямой и более точный. Но руки помнят. Отбиваю, но на этот раз едва не роняю палку. Приходится ещё и в сторону уходить с линии атаки. Лодыжку прострелило, кое – как устояла. Но намёк от организма ясен, я – полная развалина. Тело уже не то.

   – Ох – хо – хо!! – Не сдержал и на этот раз эмоций Степан.

   – Думаешь, победила меня, рабыня? – Разозлилась девочка, молниями из глаз стреляя.

   – Катерина, хватит, – попытался вмешаться Степан. Даже подошёл к ней.

   Но дочь хозяина, видимо, решила, что гордость её задета. И рванула на меня, как на злейшего врага, отнявшего конфетку.

   Два удара отбила, стиснув зубы. Кисть немеет, пальцев не чувствую. От третьего увернулась, крутанувшись, как в старые добрые времена. Замерла на миг, дернувшись вперёд. Ложный выпад вышел не плохой, почти поверила.

   Вижу, что готовит необычный приём: носок поворачивает, переносит центр тяжести. Бросается на меня! Снизу, с разворота, ещё и с корпусом. Извернулась так, что уйти невозможно.

   Ага, если бы я не знала, что это за приём. Сделала полшага в сторону! Стиснула челюсти от острой боли в той же лодыжке. Ещё и в коленке хрустнуло, что чуть не увело. Повернув корпус на последних морально – волевых, парировала древко, легким скольжением своего. Обвела, миновала зону её гарды и обозначила своё древко у горла оппонентки.

   Мы обе замерли. Ещё секунды полторы Катерина соображала, что произошло, тяжело дыша. У меня самой сердце долбило, выламывая рёбрышки.

   – Что это за приём? – Ахнула и повернулась к Степану: – ты уверял, что уйти от этого удара невозможно. А она... она ещё и поразила меня.

   Наёмник в шоке. Рот раскрыл, сказать ничего не может.

   Катерина издаёт рык, бросая палку в кусты, и быстрым шагом уходит в заросли.

   Мы остаёмся вдвоём.

   Теперь выражение его лица излучает некий укор. Пожимаю плечами виновато. Заулыбался.

   Убираю деревянный меч обратно в гнездо к другому инвентарю, хромая на левую ногу, как побитая.

   И колено, и стопа. Чувствую себя старой бабкой. А чего я хотела? Исполнить секретный приём мастера Зээдан без подготовки? Без разминки! Спустя десять лет.

   – Думаю, Катерина рано сдалась, – выпалил наёмник, глядя, как ковыляю, направляясь за вторым мечом, который рукоятью торчит из кустов.

   – Всё верно, господин, – соглашаюсь спокойно.

   – Что это был за приём, никогда такого раньше не видел? – Спрашивает, пока достаю меч из куста. Ох, хорошо сидит, зацепился за что – то.

   Вытащила, скривилась от боли в стопе. Развернулась, и чуть не столкнулась с наёмником, который подкрался ко мне сзади неожиданно быстро. А теперь нависает надо мной, как хищный зверь, готовый проглотить целиком.

   – Я задал вопрос, – проговорил негромко, но с нажимом.

   Трёхсекундную паузу выдержала. А затем ответила с тяжестью в груди:

   – Искусство Зээдан постичь полностью не надо никому и никогда. А тот, кто осмелился решить, что постиг, рискует потерять себя.

   Десять ударов сердца Степан прожигал меня взглядом. А затем отступил.

   – Прости меня, – выдал, опуская глаза.

   – Вам не за что извиняться, господин. Я всего лишь рабыня, – ответила, и стала заворачивать инвентарь обратно в связку.

   – Оставь, сам сделаю, – отодвинул меня, взяв за оба плеча.

   Принялся заматывать. Собрались, двинулись к домику. Инвентарь первой попавшейся рабыне отдал вообще без слов.

   Еле плетусь по вымощенной дорожке за мужчиной. Уже и не рада прогулке.

   А наёмник о своей пигалице трещит, иногда оборачиваясь:

   – С малых лет она увлеклась, насмотрелась имперских турниров и давай меня мучить. Научи да научи. Сперва решил, что загоняю на тренировках, дурь из башки уйдёт. А она упёртая оказалась. И, кажется, у неё есть талант. Есть? Ведь так?

   – Нет у неё никакого таланта, – бросила я. – В таком возрасте ученицы храма Зээдан все мастера, а кто не мастера – выгнаны с позором. В лиге юных, где мечи из дерева и защита полная, она ещё может выжить. Полезет дальше, в лигу мастеров, её убьют, кем бы ни был её отец.

   Я закончила. Степан тяжело выдохнул. Вдруг, остановился, повернулся и выдал:

   – Помоги мне.

   – Всё, что пожелает мой господин, – ответила безрадостно, встав столбом.

   – Помоги в обучении Катерины.

   – Нет.

   – Всё, что пожелает мой господин, – передразнил Степан, как маленький.

   – Когда рабыня так говорит, это значит, что она покорна телом.

   – Секс?

   – Не только, скорее любые действия в угоду и по прихоти хозяина. Поэтому, – выдохнула и продолжила устало: – Если хочешь, чтобы я обучала госпожу, пусть мой хозяин даст мне это поручение.

   Степан ухмыльнулся.

   – Это невозможно.

   – Ну, если для господина невозможно, что может хромая, полудохлая рабыня, – выдала я.

   – Ты себя недооцениваешь.

   – Сто рин моя цена, – бросила, не отрывая взгляда от его чарующих зелёных глаз.

   Увёл свой взгляд первым. Выдохнул.

   До домика дошли в гробовом молчании. Назло ему старалась не отстать, а он, похоже, специально ускорился.

   – Обед уже принесли, – прокомментировал Степан вкусные запахи, когда вошли. – Умывай руки и на веранду поднимайся. Я в душ, начинай кушать без меня.

   – Да, господин, – произнесла ему в след.

   Чувствую себя виноватой.

   При подъеме на лестнице поняла, что лодыжка распухла. Вот же чёрная дыра.

   Последние полгода по трюмам кораблей с дурной гравитацией, мышцы не атрофировались до конца лишь потому, что порой сокращались от ударов кнута. Но связки, похоже, всё. Дохлый номер.

   Если бы не мед капсула, последствия ночных приключений я бы ещё долго расхлёбывала.

   Трапезу неуверенно начала в гордом одиночестве. Аппетит разыгрался после прогулки. Картофельную запеканку со сметаной заглотила, даже не запивая.

   Когда Степан поднялся одетый в боевую экипировку наёмника, насторожилась.

   – Так, я позже поем, – начал на бегу. – Давай, допивай быстренько, господин Олег вызывает нас с тобой.

   В груди похолодело. Попыталась скрыть беспокойство. Но увы.

   – Не переживай, ничего не случилось, – добавил, когда обозначила готовность выходить. – Прибыла полиция из города. Хотят допросить тебя, эээ...нас по случаю нападения.

   – Поняла, господин, – кивнула. – Мне стоит о чём – то умолчать?

   – Эм, нет, – ответил неуверенно. – Господин Олег не инструктировал по этому поводу.

   До особняка дошла с дикой болью. А ещё эта полуденная жара добавляла острых ощущений. На крыльце Степан заметил неладное, головой помотал с укором.

   – Почему не сказала, что всё настолько хреново?

   – Рабыня никогда не жалуется.

   – Дура. У меня в доме походная аптека, хотя бы обезболили.

   – Мне не больно, господин.

   – Рабыня не должна лгать, – укорил.

   – Простите, господин, – кривлюсь, поднимаясь по ступенькам. И уже не чувствуя стопу, а лишь один сплошной сгусток боли.

   Ничего, бывало и хуже.

   – Времени нет, – фыркнул. А затем схватил вдруг! Оторвал от земли, как пушинку. Перекинув через плечо, понёс в дом хозяина!

   Холл в коврах, убранство блещет предметами искусства. Веет цветочной прохладой и запахами свежей выпечки.

   Дальше меня перенесли в шикарно обставленную гостиную, где как раз и ждали представители закона и сам хозяин.

   Степан без зазрения совести поставил меня прямо перед диваном, на котором в узорном бело – голубом камзоле восседал господин Олег.

   – Перетрудилась и сломала лодыжку, – прокомментировал наёмник.

   – Доброго дня, хозяин, – выразила почтение, опустившись на колени и уткнувшись глазами в пол.

   Похоже, Олег даже не посмотрел на меня. И никак не отреагировал.

   А я, пока усаживалась, успела рассмотреть и трёх полицейских в белых мундирах, что вальяжно сидели неподалёку на трёх креслах, расположившись полукругом и распивая чаи, и ещё одну рабыню, стоящую на коленях в центре их внимания. Ту самую землянку, которая выглядела ещё более жалкой и забитой, чем вчера. Подбородок её трясся, а глаза блестели от прорывающихся слёз.

   Мне было её нисколько не жаль. Почему Олег вообще терпит эти слёзы? Достаточно выпороть разок за истерику, и вся сопливая дурь исчезает даже из самой нежной.

   – Неуклюжая, – подал, наконец, голос хозяин, выражая насмешку.

   – Простите, хозяин...

   – Хороших рабынь сожрали, а этой почему – то побрезговали, – продолжил, явно получая от этого удовольствие. – Как думаешь, Степан, почему?

   Кожа туго заскрипела, наёмник уселся рядом с хозяином. Взглянула украдкой – совершенно другой человек.

   – Я думаю, здесь всё очевидно, господин, – начал отвечать Степан, но хозяин перебил:

   – Акулы не дураки жрать просроченный продукт, – выдал и рассмеялся.

   Шутник хренов.

   – И что ты нашёл в ней? – Спросил хозяин своего наёмника.

   Похоже, господин Олег уже довольно пьяный. О, о... Страшнее пьяных хозяев, только пьяные хозяйки.

   – Она спасла наши шкуры, господин, – ответил Степан. – И это стоит признать.

   – Да? – Удивился хозяин. – Не помню такого. И за свой век не припомню, чтобы я своей жизнью был когда – либо обязан какой – то рабыне. Это же вещь. Ты купил вещь и спас себя, воспользовавшись ею. Вот и всё... Лиза?

   – Да, хозяин.

   – Вот ты сама, как думаешь?

   – Рабыне нельзя думать, хозяин, она выполняет, – ответила.

   – Во! – Удовлетворился ответом Олег, пошатывая пьяной головой. – Понял?

   Степан кивнул.

   – Мы закончили с этой, господин Ромов, – раздалось от полицейского за спиной наглым тоном. – Будьте любезны, рабыню Лизу, регистрационный номер...

   – Иди, – махнул рукой хозяин. И я буквально на одной ноге поскакала к полицейским на ковёр, провожая взглядом землянку, которую выводили двое охранников. Присела на коленки. Жду смиренно.

   – На меня смотри, рабыня! – прогремел тот, что восседает посередине. Поднимаю глаза послушно.

   Щекастый брюнет лет сорока, выглядит, как тот ещё скользкий тип, судя по отличительным знакам, целый следователь. А двое других – помощники. Один совсем пацан, второй наоборот, худощавый старик.

   – Ты видела нападавших? – Начал допрос.

   – Да, господин.

   – Скольких видела?

   – Шестерых, если учитывать два трупа, – ответила. Полицейские переглянулись.

   – А раньше видела кого – то из нападавших до нападения?

   – Только одного, в Доме аукционов накануне. Он следил за хозяином, – ответила.

   Господин Олег вскочил, как ошпаренный.

   – Почему я об этом не знаю?! А, рабыня?!

   Повернулась к хозяину.

   – Простите, хозяин. Я виновата, хозяин, – произнесла смиренно.

   – Я тобой ещё займусь, – бросил угрожающе и хмурый вышел из гостиной.

   Допрос длился ещё не долго. Больше ничего существенного от меня не услышали.

   Ковылять из гостиной пришлось самой, потому как следующим стали допрашивать наёмника. А меня выгнали в шею.

   На улице дождалась Степана. Почему – то он вошёл крайне обеспокоенный. Не глядя в глаза, взвалил на плечо и понёс.

   Прямо в медпункт.

   А там врач по имени Ибрагим на меня смотрит, как на нечто из ряда вон. Глаза вытаращил. Засуетится излишне. С медсестрой меня оставил, а сам наёмника подозвал в уголок. По вороватому взгляду понимаю, что обо мне речь.

   Не думала, что слух острый ко мне вернётся. После капсулы так и случилось. Поэтому я все слова их разбираю без напряга.

   – Степан, дело касается вашей подопечной, – заговорил, и уши я навострила.

   – Что с ней не так? – Спросил наёмник недовольно.

   – Знаете, мне не давало покоя то, что увидел после диагностики. И я занялся некоторыми исследованиями. Как оказалось, травмы прошлого она пережила не по счастливой случайности. Структура мышц и кистей у Лизы несколько отличается от тех, что встречаю повседневно.

   – И что это значит?

   – Её ткани плотнее, а кости на порядок прочнее костей обычного человека с Коалиции. Она имперка.

   – Охренеть…

   – Степан, я вынужден доложить господину Олегу, – заявляет врач шёпотом.

   – Сколько вы хотите за молчание, Ибрагим? – Выдал вдруг наёмник, и они зашептались бурно.

   – Я больше двенадцати лет верно служу Ромовым, – отбрыкнулся врач.

   – Десять тысяч рин, – предлагает наёмник, и у меня уши вянут.

   – Тридцать, – говорит свою цену врач, и падает в моих глазах мгновенно.

   – Хорошо, но мне нужно время…

   Делаю вид, что не обескуражена их разговором. И тем, что врач так быстро вычислил, что я не с Коалиции. То, что принадлежала древнему роду, знаю и сама. Зря наёмник так впрягается. Хозяин всё равно ничего не добьётся.

   Может лишь выставить меня, продав уже за пятьдесят рин, а то и даром.

   Сколько суеты в последнее время вокруг «конченой» рабыни, даже на смех пробирает.

   Вылечили мою ногу довольно быстро. Всю дорогу до домика меня мучал вопрос, зачем наёмнику выкладывать целое состояние, чтобы скрыть обо мне такое?

   Степан шёл впереди, ни слова не проронил. А в доме вдруг заявляет:

   – Тебе нужно восстанавливать физическую форму. Два дня – два похода в медчасть, это хреновая статистика. Поэтому завтра с шести утра ты идёшь в столовую, в распоряжение Лилии. И дальше уже по её графику. Ночуешь здесь, доступ я тебе сделал. Вопросы?

   Посмотрел на меня строго. Я на него безропотно.

   Вот и закончился наш конфетно – букетный, подмывало сказать. Но ответила:

   – Как будет угодно господину...

   – Да, и Альбина проявила вредность. Коль у меня ты, она больше не будет присылать служанку. В связи с этим теперь уборка, прачечные дела в доме и обеспечение меня едой на тебе.

   – Как будет угодно господину, – ответила, особо не расстроившись.

   Сверлю его взглядом.

   – Я не сильно требовательный, – продолжил с неловкостью в голосе. – Ну, там, хотя бы раз в неделю пыль протереть.

   После официального тона это прозвучало забавно.

   Он, что стесняется?

   – Ты улыбнулась! – Воскликнул, ещё и пальцем показал на меня.

   – Нет, господин, – ответила, отчаянно пытаясь состроить серьёзное лицо.

   – Улыбаешься, вижу, вижу, – укорил.

   И такое лицо смешное сделал. Не специально, скорее непроизвольно.

   – Что вы, господин, – отвечаю и прыскаю.

   На смех пробирает, сейчас лопну. Давлю отчаянно.

   Продираю горло. Делаю серьёзный вид.

   – Простите, господин.

   Опять делает это лицо. Выдыхаю три раза.

   – Ну всё, всё, – улыбается. – Давай, займи себя чем – то. Или отдыхай в свой крайний выходной.

   – У рабынь не бывает выходных, господин.

   Вздыхает. Посерьёзнел.

   – У наёмников тоже, – говорит и добавляет: – Вечером я уеду. Господин Олег запланировал выезд в город. Скорее всего, на всю ночь.

   Кивнула. Степан в оружейную свою пошёл, а я, не получив конкретных указаний, поковыляла в комнату, что мне определил.

   Рабыня не должна путаться под ногами и мозолить глаза господину.

   Села на пол у кровати на коленки по старой привычке. Руку на заправленное покрывало положила. В груди теплота. Отчего же так. Зачем же так.

   Сжимаю пальцы до боли, комкая одеяло. Злюсь на себя.

   Прекрати рабыня, не расслабляйся. Не привязывайся к нему.

   До ужина так и просидела. Позвал на лоджию, быстрее меня перехватил с тарелки и выскочил собираться в путь. Вид серьёзный, озадаченный.

   Из подвала поднялся. А я у выхода стою, подкараулила. Экипировался по полной: очки с тактической линзой, пистолеты, ножи, энергоблоки по всей разгрузке, гранаты, ловушки, мини – дроны, винтовка с тепловизором за спиной.

   Похоже, не простая это прогулка.

   Наши глаза встречаются.

   – Всё высмотрела? – Ворчит, приблизившись.

   – Да, господин, – ответила грустно.

   – Что скажешь? Ничего я не забыл? – Спрашивает, не скрывая сарказма.

   – Сейчас посмотрю, господин, – отвечаю вполне серьёзно и обхожу его вокруг.

   Ждёт. А я быстро делаю выводы, что намечается...

   – Судя по всему, вы будете штурмовать здание в городской черте, – излагаю свои доводы. – Пистолеты импульсные я бы заменила на дезинтеграторы, они стреляют без шума и не портят мебель, а ещё взяла бы протонный резак.

   – Точно! – Спохватился. – Спасибо, Лиза, дельный совет.

   Последнее уже сказал, направляясь обратно.

   Вернулся спустя три минуты. Пистолеты сменил. Резак прицепил, компактный, современный. Я таких никогда не видела. Протонный вообще может не только пластик и металл резать, ещё и нано – волокно.

   – Теперь порядок, – улыбнулся. – До встречи Лиза.

   – До встречи, господин.

   В проходе остановился. Секунды две думал, стоя спиной. Обернулся.

   – Как твоё имя, ну, настоящее? – Спросил.

   Прикусила губу. Глаза опустила. Слышу, уходит. Дворик прошёл, по камню на дорожке, через мостик...

   А если он уже не вернётся? Мысль поганая задавила в груди невыносимо.

   Ринулась! Из дома выбежала. А сердце бьётся часто – часто.

   За кустарником скрылся уже. Бегу за ним, ноги сами несут. За клумбу по дорожке завернула и чуть в него не врезалась! Стоит, смотрит на меня вопросительно. Ждёт!

   Встала в шаге от него, отдышаться не могу. Опомнилась, будто пелена с глаз сошла. Вечер прохладный, тихий, умиротворённый, ветерок ветки тревожит робко и тёмную чёлочку его. Голубое свечение Эроса сквозь них пробивается и тень по щеке с щетиной даёт, прям боевой раскрас. А сердце всё бьётся, не могу от глаз зелёных оторваться.

   – Что случилось? Транспорт ждёт, прости, – произнёс негромко.

   – Иветта, – произношу, и мурашки по коже. – Так родители назвали меня при рождении.

   Ком в горле. Опускаю глаза. Их щиплет до рези. Закрываю совсем. Слышу...

   – Я обязательно вернусь, Иветта. Не вздумай и думать иначе.

   Продолжаю стоять с закрытыми глазами, удаляются шаги, с каждым негромким, почти бесшумным ударом протектора о мрамор ахает в груди. И земля из под – ног уходит.

   Как хочет не отпускать. Просто не отпускать. Но что может рабыня?

   Она не может даже попросить. Только сокровенно мечтать. Пожалуйста, живой вернись.

ГЛАВА 6

Так и не уснула. В два ночи подорвалась и занялась уборкой, нашла инвентарь и все принадлежности, перемыла все комнаты и выгребла кучу мусора.

   Утром с тремя помойными пакетами пошла в столовую к Лилии. Потому что не знала, куда их выкинуть.

   Главная кухарка встретила меня с распростёртыми объятиями. Показала, где утилизатор, озадачила в варочном цехе, где уже вовсю кипела работа. Я стала на подхвате у пяти поварих. Метнулась до домика, завтрак в контейнере принесла наемнику. А его всё нет. Оставила еду на веранде или лоджии, или как там её... всё одно, балкон.

   К полудню уже с ног валилась. Обед наёмнику принесла, в надежды, что вернулся. Завтрак нетронутый забрала. В столовую с тяжестью на сердце вернулась. Нет Степана, а спросить не могу. Я ж рабыня.

   После обеда перерыв объявила Лилия часа на полтора. Так я прям в цехе и уснула, уткнувшись носом на разделочном столе.

   Разбудила кухарка.

   – Ты сильно не усердствуй. А то разогналась. Мы всё успеваем, нет причин спешить.

   Я и сама понимала. Нас на подхвате шестеро. Ещё и официантки доставляют еду.

   Вместе с ужином наёмнику меня отправили отдыхать до утра. С холодеющей грудью зашла в домик.

   Не вернулся.

   Успокаиваю себя. Это всего лишь очередной свободный человек, ворвавшийся в жизнь рабыни. Подкупил добрым отношением и смылся. А я и размякла. Лучше бы выпорол.

   Ночью вырубилась без задних ног. Утром Степан не вернулся. И днём не появился, и вечером не пришёл.

   Наступил новый день. Работа на кухне хорошо отвлекала от дурных мыслей. Несмотря на периодическую духоту от готовки, мне нравилось на кухне. Никто никого не подставляет, работаем слаженно, делая общее дело. Рабыни не кривятся лицом, когда что – то спрашиваю, подсказывают охотно, помогают советом. Подозреваю, что Лилия им про меня наплела каких – нибудь страстей.

   Очередной, уже четвёртый день в столовке, не предвещал неожиданностей. Но во время обеда Лилия с перепуганным лицом обратилась ко мне:

   – Лиза, Жанне нужна помощь. Хозяева заказали много еды и срочно.

   – Да, госпожа, – покорно отозвалась я.

   – Есть нюансы, Жанна всё объяснит, – добавила Лилия с тяжестью в голосе, что меня насторожило.

   Жанна ждала на заднем дворике столовой, где уже висели в воздухе две серые грави – тележки с контейнерами еды. Такие агрегаты видела впервые.

   Сама девушка выглядела сногсшибательно. Высокая блондинка лет двадцати на вид с большими голубыми глазищами, распущенными длинными волосами и атлетически сложённой фигурой. Короткая серебристая туника, а вернее платье на ней из явно не дешёвого материала, доходило лишь до середины бёдер, облегая и хорошо подчеркивая фигуру. Особенно задницу. Ох, а эти рельефные ноги...

   Залюбовалась.

   – Ты новенькая, Лиза, – прощебетала рабыня. – Вот, переодевайся, господа не должны ждать.

   Протянула мне тунику, похоже, из такого же материала, что на ней.

   Не сомневаясь, скинула своё замызганное одеяние и отложила в сторонку. Напялила платье живенько. Тоже короткое и облегающее, удивительно, что под мои размеры. Похоже, саморегулируемое.

   – Мдя, не густо, – прокомментировала Жанна, глядя на мою тощую фигуру. Или она имела в виду грудь?

   У неё самой размер третий пышет. Это явно секс – рабыня. А я на что?

   Но вопросы задавать – привилегия господ.

   – Всё, покатили, давай за мной, – скомандовала, взяла за ручки и потолкала телегу первой. А сандалии – то у неё на платформе.

   Попробовала и я. Ни в какую...

   – Большие пальцы на синие круги, да, да, на ручке, – подсказывает.

   Активировала, стала толкать следом. Легко идёт, я бы сказала – плывёт.

   Катим через сад, где ещё не бывала, и куда, кстати, Альбина запрещала ходить самостоятельно. Деревья вокруг с плодами разными. Чуть за ними грядки под навесами с тонкими ножками, где несколько рабынь копошатся. Ещё одну замечаю, плоды собирает в корзину, попутно ест.

   Слышу, птички даже поют, цепляя струны давно забытого в душе. Невольно улыбаюсь.

   Выехали из сада, началась цветочная полянка, где, похоже, специально не следят за растительностью, оттого здесь куча сорняков. Дорожка стала расширяться, и Жанна замедлилась, а вскоре поравнялась со мной.

   – Ходит молва, тебя Стёпочка к себе в дом забрал, – говорит с ехидством.

   Кивнула.

   – И как он? – Спрашивает, глазищами таращась.

   Молчу. Смотрю на дорогу.

   – Лиза? Здесь так принято, рабы могут спокойно болтать о господах. Можешь не бояться, никто не пойдёт доносить.

   – Мне нечего сказать, – ответила, на неё не глядя, но чувствуя, как она сверлит меня.

   – А Стёпа хорош, – продолжила мечтательно, и дальше выдала: – Он с хозяином уже третьи сутки отрывается в особняке на нижних уровнях. С какими – то знатными гостями из столицы. Забрали почти всех элитных рабынь Оазиса. Одна вот отдуваюсь с сыновьями. Этим тоже ударило в голову пикник устроить внезапный...

   Дальше уже не слушаю. Степан вернулся в Оазис три дня назад? Вот козлина. Не пойму, откуда такая злость.

   Я всего лишь рабыня. Он и не должен передо мной отчитываться.

   Жанна болтала всю дорогу, рассказывая о том, о сём, о сыновьях Олега... Но прикусила язык, как только выкатились к озеру на бережок. Вблизи водоём впечатлил меня значительно больше. Никогда не видела такой голубой воды, возможно из – за песчаного дна. Райский уголок для свободных, которым всё это давно приелось.

   У озера уже вовсю отдыхают господа. Оба старших сына Олега купаются и плескаются с тремя обнажёнными рабынями, которые то и дело визжат по любому поводу. На берегу, на качелях сидит Катерина в свободном белом платье, уткнулась в планшет. Синие волосы распущены и вьющимися каскадами падают по спинке и груди. Позади качелей, за спиной девочки раб и две рабыни в туниках дорогих. Сидят коленками на зелёном газоне вокруг полотна метр на полтора и что – то на нём старательно рисуют.

   Около них принадлежности и ещё грави – телега с рулонами полотен.

   На нас Катерина внимания даже не обратила.

   Жанна первой кинула поклажу и побежала к берегу на доклад. Один из братьев отвлёкся от тисканья рыженькой рабыни и отдал указания, где накрывать на стол. При этом очень подозрительно на меня посмотрел. Что поделать, я среди этих красавиц тот ещё сорняк.

   Жанна засуетилась. Из маленького цилиндрика, не больше ладони, разложила огромный стол практически самостоятельно. Я даже не успела сообразить, как так вышло. А затем вместе мы разложили и стулья из ещё меньших цилиндров. Стали накрывать, выкладывая ароматные, горячие блюда из контейнеров.

   Всё, будто только с плиты. Корочка на мясе блестит, жареная картошка едва не скворчит, а выпечка вышит. Да, и фрукты искусно нарезанные, словно вот – вот с дерева. Не то что бы ни заветрелись, ни капли сока не вытекло.

   Изголодавшиеся хозяева стали выходить на берег и рассаживаться ещё до того, как мы закончили. Из воды вышли в плавках, так и за стол присели. И им не показалось странным, что рабыни, у которых из одежды только ошейники, тоже расселись.

   На загорелых точёных телах мокрые капли. Ведут себя раскованно, вальяжно. У рыжей грудь просто огромная, мясистая, а сама худенькая. Дальше по убывающей: третий и второй размеры у девок. Соски торчком с прохладной водицы, формы отпад. Олег знает толк...

   Рассматриваю сыновей украдкой, стараясь не встречаться взглядами. Жанна уже всё про них выложила. Старшему Ивану двадцать восемь. Брюнет под метр девяносто, большие карие глаза, аккуратная короткая стрижка, великолепная спортивная фигура. Здоровенный, красивый, бицепс сразу бросился в глаза.

   Второго зовут Андрей, ему двадцать пять, тоже брюнет, но волосы подлиннее, часть локонов осветлена. Ростом пониже, но не намного. Глаза тоже карие, но щурится постоянно, хотя сидит в тени, оттого хитрее смотрится. И у этого прокаченный торс, пресс кубиками, но брату мышечной массой явно уступает. Оба пошли в мать, по словам той же Жанны. Красавцы, глаз не оторвать. Главное, не слушать, что изрыгают их рты, тогда отторжения никакого не будет.

   Разливаю вино по бокалам. Рабыни хлещут, как свободные женщины. Рыжая девка лет восемнадцати на вид, сиськи на стол положила, меня рассматривает своими выразительными зелёными глазами. Веснушек по щекам рассыпано, но ей идёт.

   – Катя? Ты идёшь? – Зовёт сестру старший брат.

   А синеволосая к этому времени уже за огромным мольбертом устроилась, который ей разложили рабы. А теперь они же ей и позируют на фоне озёрных видов.

   – Занята! – Отозвалась.

   – Потом дорисуешь свой шедевр, иди вина хоть попробуй, – смеётся второй брат.

   – Рано ещё, – осекает Иван.

   Катерина продолжила малевать, глаз не поднимая. Очень надеюсь, что и дальше меня замечать не будет.

   Закончив сервировку, Жанна уселась напротив Ивана без разрешения, как свободная. Мне махнула:

   – Всё, иди.

   Я попятилась, понимая, что до меня вообще дела нет. Но тут вмешался Андрей.

   – Не не, пусть останется, отец таких уёбищ ещё не покупал, – выдал.

   – Да, да, – рассмеялся Иван, обратив на меня внимание. – Иди сюда, ближе. Полюбуемся на тебя.

   Послушно возвращаюсь.

   – Вот сюда становись, – указал Иван место у стола со стороны озера и скомандовал весело: – Раздевайся.

   – Да, господин, – ответила и сняла платье без промедления.

   Встала, жду. Вылавливаю брезгливые и жалостливые взгляды участников застолья. Что ж, любуйтесь.

   – Покрутись – ка, – прозвучала новая команда от Ивана.

   Делаю оборот. Ещё один.

   – Что у неё со спиной? – Слышу от рыжей – Фу, какая мерзость.

   Встаю лицом. Принимать «комплименты» нужно именно так.

   – Что за уродская кожа? – Кривится Андрей. – Тебя что по камням возили? Или с такой гадкой кожей родилась?

   – Нет, господин, – отвечаю спокойно.

   – Это шрамы, дурачок, – отвечает Иван, сделавшись неожиданно серьёзным, и уже мне: – одевайся, рабыня.

   – Вот именно, нечего портить аппетит, – добавил Андрей, сделав брезгливую мину.

   Оделась. Жду дальнейших указаний. Жанна на меня посматривает виновато, жалость в выражении проскакивает.

   А мне смешно.

   Иван ближе подзывает. Просит к уху наклониться. Выполняю, вся внимание.

   – Мне нужно, чтобы ты сделала кое – что, – шепчет.

   – Всё, что пожелает господин...

   – Я дам тебе ключ от одной комнаты в особняке, – начал и в груди моей похолодело от такого интригующего тона. – Там сидит рабыня, которую отец привозил с тобой. Ты единственная из нас знаешь, как она выглядит. Она тоже тебя знает, поэтому послушается. Проведёшь её сюда, посмотрим хоть, кого от нас папаша прячет.

   – Там охрана, – подключается рыжая рабыня, сидящая рядом, и шепчет ему во второе ухо. – Она не пройдёт, а за ключ спросят. Ведь хозяин уверен, что дубликатов от его кабинетов у тебя нет.

   Она говорит очень тихо, вероятно, чтобы не слышала я.

   – Согласен, – отвечает ей Иван, немного подумав, добавляет: – вместе пойдёте, отвлечёшь охранника. Заодно избавишь меня от объяснений, где именно находится комната. Ты ведь помнишь?

   Рыжая кивнула. Она больше не выглядела сияющей. Вид озадаченный. Ещё бы, если нас застанут в особняке за этим делом...

   Возможно, рабыня не до конца осознавала, как опасно попадать меж двух огней. Но после слов Ивана:

   – Не вздумайте проболтаться, кто вас послал, если поймают.

   Рыжая не на шутку встревожилась. Облачилась в серое короткое платье с заметной нервозностью и позвала за собой.

   Направились к особняку, что задним двором примыкал к озеру с противоположного берега. Там и набережная мрамором облагорожена, и перила, и беседки. Даже пристань с прогулочными лодочками имеется. Само озеро вышло не такое большое, как показалось на первый взгляд. Километра два по периметру. А идеально круглая форма не оставила сомнений о его искусственном происхождении.

   – За что тебя истязали так? – Спрашивает по дороге рабыня. – Хозяин был жесток или ты что – то ужасное сделала?

   Больше всех смеялась надо мной сучка, а теперь решила заговорить.

   – Боишься, что и тебе когда – нибудь так шкурку попортят? – Злорадствую.

   – Нисколечко! – Взвизгнула аж. – Наш хозяин хоть и своенравный, но кнут использует в очень редких случаях. Это надо быть полной дурой, чтобы полезть на рожон. Или нарушить правила Оазиса.

   – Ага, или выкрасть рабыню по поручению господина Ивана, – гнусавлю. – Мне – то всё равно, шкура порченая, а тебе есть что терять.

   – Замолчи, у нас нет выбора, – прошипела Рыжая.

   Мне понравилось, что она нервничает. Нечего было рот свой открывать.

   – Почему же? – Хмыкнула я. – Можно прямо сейчас пойти к хозяину и всё рассказать. Ты ведь рабыня господина Олега?

   – Все рабы в Оазисе его, – произнесла Рыжая на выходе. – Но...

   – Но ты не хочешь расстраивать господина Ивана, – продолжила я.

   – Всё ты верно понимаешь. Знаю, ты тоже не хочешь портить отношения с господами.

   – У меня ни с кем отношений нет. Я рабыня, – обрезала. – А вот ты, похоже, питаешь некоторые иллюзии.

   – Никаких иллюзий не питаю, – завелась рыжая. – Я не просто рабыня, а элитная, очень дорогая. К тому же, Ваня не может без моей ласки и дня. Он меня любит, и обещал в скором времени выкупить у отца, сделав свободной.

   Гадкого смеха сдержать я уже не могла.

   – Больно же ты падать будешь, элитная рабыня, – произнесла на выдохе, подавив хохот.

   – Ты же не расскажешь о наших планах хозяину? – Спохватилась глупая.

   – Нет, конечно, – ответила я уже беззлобно. – Ты ещё молода и не знаешь жизни. Смирись с тем, что ты – вещь хозяина, иначе возвращение в реальность будет для тебя болезненным. Мужчинам рано или поздно надоедают любые, даже самые красивые женщины, это их природа. Имея деньги и возможности, господин Иван вряд ли ограничится только тобой. Ты надоешь – тебя продадут. Или просто перестанут звать, начнёшь работать, как другие, потеряешь статус элитной.

   Рыжая захлопала влажными глазами. Слова протестов, похоже, застряли в горлышке. Но я уже не могла остановиться.

   – А ещё немаловажно понимать, что время начинает работать против тебя. Ты стареешь. Вскоре твои большие, сочные сиськи начнут обвисать, и уже не будут так привлекать господина. На смену тебе придёт другая, более молодая элитная с тугими дойками и пухлыми губёшками.

   – Прекрати, – простонала рыжая, шмыгая. – Ты злая! Страшная и злая.

   – Как и сама жизнь рабыни, – парировала.

   Рыжая прикусила губу. Мы как раз приблизились к особняку. По крыльцу главному не стали подниматься. На входе двое рабов охранников. Уверена, ещё и камеры здесь есть. Рыжая в обход повела, к техническому входу для рабов. Вниз по ступенькам к закрытой дверке. Провела рукой по сенсору, она и открылась, въехав в стену.

   Иван дал доступ, не иначе. Ах да, на пальце прозрачное, тоненькое кольцо замечаю. Это и есть «ключ от всех дверей».

   Рыжая повела узким коридором по цоколю до технической лестницы, дальше по ней на четыре этажа поднялись. Вышли в зал солидный через нишу. Притаились. В соседней комнате активные женские разговоры.

   – Это хозяйка, госпожа Ирина, – прошептала рабыня. – Похоже, с жёнами гостей. Ей лучше на глаза не попадаться.

   Прошмыгнули по ковровым дорожкам в соседнее крыло, как самые настоящие налётчики. Дальше рыжая пошла важно и уверенно. Я последовала её примеру. Хотя никто на пути не встретился до самых кабинетов хозяина.

   У одной двери, как раз и стоит охранник. Верзила метра под два.

   – Давай за угол, – шепчет мне, в проход высовываясь перед холлом. – Я отвлеку, а ты проскочишь. Только сандалии сними, чтобы не шуметь. У тебя будет не больше двух минут. Ах, да, чуть не забыла.

   Протягивает прозрачное колечко. Принимаю, отступаю за угол, прижимаюсь к стенке.

   Рыжая выходит в холл. Проходит мимо охранника, как ни в чём не бывало и дальше идёт в смежную комнату.

   – Эй, туда рабыням нельзя! – Возмущается охранник.

   – Господин Иван попросил поискать одну настольную игру, – ответила и скрылась в проходе.

   – Какую игру?! Это же кабинет хозяина. А ну назад! – Рявкнул верзила и пошёл за ней!

   Кажется, там ещё много смежных комнат. Рыжая, похоже, решила сыграть в догонялки. Не теряя ни секунды, я рванула к двери, что он охранял, и поднесла кольцо к сенсору. Щелчок! Дверь распахнулась. Осознавая, что рискую оказаться в клетке на солнцепёке, всё же вошла.

   Похоже, это гостевая спальня, с добротной широкой кроватью, диванчиком, столиком, на котором лежит нетронутая еда. Землянки нигде не вижу. Даже под кровать заглянула. Увидела ещё одну дверь. Открыла, это ванная комната с совмещённым туалетом. Девочка с распущенными каштановыми волосами сидит, забившись в углу.

   На меня волком смотрит своими серо – голубыми глазищами. Белки в красную паутинку говорят о том, что ревела недавно. Нос красный, сама опухшая. Одета в тунику серую, которая сидит на ней мешком. Похоже, пояс забрали, чтобы не повесилась.

   Что они с ней церемонятся?

   – Я Лиза, мы с тобой вместе были на рынке рабов, если помнишь, – вступаю в контакт, ибо нужно чтобы она добровольно пошла, а не завизжала, привлекая внимание верзилы.

   Землянка, будто опомнилась. Захлопала глазами. Давить не хотелось, но время неумолимо таяло.

   – Не хочешь прогуляться? Расскажешь, что у тебя стряслось, – выпалила я и протянула руку.

   – Я хочу сбежать отсюда, – прошептала, прожигая взглядом. – Ты поможешь мне?

   – Да, но сперва нужно осмотреться, – ответила, стараясь скрыть спешку.

   Девочка неуверенно подала свою лапку. Помогла подняться, тяжело встала, похоже, долго здесь сидит. Дёрнула было на выход из туалета, а та встала, как вкопанная.

   – Скажи мне, где я? Что за отсталый мир? Почему держат здесь? Почему не дают связаться с родителями? И почему этот мерзкий ошейник никак не снимается?!

   Хотела я сказать, что мы на Тархане, худшей из планет, объединённых в Коалицию отсталых миров, на отшибе галактики, куда даже преступники империи, порой, брезгуют сбегать.

   Но тяжело вздохнула. Похоже, её похитили относительно недавно. И для девочки станет шоком, если расскажу, как есть. Тогда она уж точно со мной не пойдёт.

   – Почему молчишь? – Трясёт меня нервно. – Тот старик с синими глазами обещал помочь и пропал. Но я не верю этому варвару, они убили всех тех девушек. Да, они были странные, но это не повод…

   – Давай поболтаем на улице? – Предложила, мягко вытягивая из туалетной комнаты.

   – Обещай, что поможешь? – Тараторит.

   – Тс! – Прервала я, расслышав снаружи шум.

   Девочка кивнула. Но выдала шёпотом:

   – Моё имя Риллита ад эс Гротт, мой дедушка Гим ад эс Гротт – канцлер при дворе императора, мне запретили об этом говорить, пригрозив вырвать ногти, но я подумала, что ты должна это знать. У него много власти, если попрошу, он тебя хорошо наградит.

   От сказанного накрыл лёгкий шок. И волосы на холке зашевелились. Я замерла, переваривая сказанное. До этого был детский лепет. А теперь уже не шутки.

   Выкрали кровную родню члена правления совета Империи. Да ещё и принуждают к рабству.

    О, сожри этот мир Чёрная дыра!! Но они попали. Все, кто причастен! И работорговец, и Олег, и его Оазис! Возможно, хозяин понял, кого прикупил, уже после покупки. Но это ничего не меняет.

   Если Империя узнает об этом, сюда нагрянет звёздный флот Айякса как минимум, и Тархана будет расцеплена на атомы. А Коалиция жалких шести планет превратится в зону астероидов.

   – Почему дверь открыта, кто здесь? – Донесся с холла грозный голос охранника!

   В груди что – то обвалилось. Похоже, я попала по – крупному.

ГЛАВА 7

Рванула в туалетную комнату, успев скрыться от глаз. Через мгновение верзила возник в проходе! Я это задницей почуяла. Оставленная мною землянка, явно оторопевшая от моих действий, вскрикнула при виде охранника.

   – Кто ещё в покоях? Отвечай живо, рабыня, – прогремел охранник.

   – Я не рабыня, сколько повторять, что вы ошиблись! – Взвизгнула Рилитта и тут же разревелась.

   Слышу, как приближаются шаги! Охранник идёт в ванную. Лихорадочно