"Ящик Пандоры" для Наполеона. Сергей Соловьев

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Калькутта
• ГЛАВА 1 «Летний Цветок»
• ГЛАВА 2 Калькутта
• ГЛАВА 3 Новый день и новая беда
• ГЛАВА 4 Приём у губернатора. Звон шпаг
• ГЛАВА 5 Ящик Пандоры открыт.Египет и чумные бинты
• ГЛАВА 6 Майсурская война
• ГЛАВА 7 Ракеты Конгрива и станки для шерстяных тканей
• ГЛАВА 8 Холера . Смерть Джеммы
• ЧАСТЬ 2 ВЕЛИКАЯ БРИТАНИЯ
• ГЛАВА 1 Унылый Вестминстер
• ГЛАВА 2 В поход
• ГЛАВА 3 Непростое дело, сжечь Копенгаген
• ГЛАВА 4 Фейрверк Конгрива для Копенгагена
• ГЛАВА 5 Первая жертва Ящика Пандоры. ГИБЕЛЬ ЭЛЛЕН ОТ ХОЛЕРЫ
• ЧАСТЬ 3 Миссия в России
• ГЛАВА 1 Петербург
• ГЛАВА 2 Военное министерство
• ГЛАВА 3 Тройками до главной квартиры армии
• ГЛАВА 4 В ставке командующего
• ГЛАВА 5 Ракеты
• ГЛАВА 6 Чумные карты Акронда
• ГЛАВА 7 Опять Москва
• ГЛАВА 8 Следы чумных могил
• ГЛАВА 9 Смерть из ларца
• ГЛАВА 10 Неведомая смерть пришла в 57 полк
• ГЛАВА 11 Болезнь началась
• ГЛАВА 12 Ассенизаторы
• ГЛАВА 13 Фигнер в стане врагов
• ГЛАВА 14 Наполеон среди Москвы
• ГЛАВА 15 Мюрат встречает парламентёров
• ГЛАВА 16 Бонапарт въезжает в Первопрестольную
• ГЛАВА 17 Последний поход
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Роман затрагивает эпоху Наполеоновских войн. Предыстория: англичане, не имея средств вести войну, неоднократно прибегали к недопустимым методам — использовали в том числе и биологическое оружие. Распространяли болезни — чуму и холеру. Эти эпидемии, как по мановению волшебной палочки, разразившиеся в Молдавии в 1770 г. и в Египте в 1799 г. не выглядят случайными, как и загадочный мор при отступлении Наполеона из России.

   От автора: Потрясающая и своевременная книга. Все абсолютно верно изложено, пускай и в жанре романа

***

Одров я вижу длинный строй

   Пушкин, стихотворение «Герой»

ПРОЛОГ

Лорд Роберт Дженкинсон сидел в карете, следующей в Даунинг стрит, его резиденцию. Первый день службы в таком качестве. На сиденье, напротив него, лежал кожаный портфель, с полученными им документами. Он достал папку, и принялся подробно рассматривать бумаги...

    Всё началось после аудиенции у принца - регента Георга в Виндзорском замке. В резиденцию королей лорд Дженкинсон прибыл утром, недолго ожидая в приемной. Гвардейцы из полка Дворянской Гвардии стояли у дверей покоев принца, охраняя покой юного страдальца. Нелегко было жить с тем, что собственный отец объявлен сумасшедшим. Дженкинсон боялся и думать, вправду ли Георг III лишился расудка или был просто отстранён от власти. Не слишком счастливое правление было у короля- война в Американских колониях, бесконечная вйна в Европе.

   Но вот, вышел дворецкий, т ударом в пол жезла привлёк к себе внимание.

   - Лорд Дженкинсон! Вас ожидает принц-регент Георг!

   Названный, без шляпы, вошёл в кабинет будущего короля, и поклонился.

   - Присядьте. Разговор будет непростой. На вас выпал выбор в трудный момент... Спенсер Персиваль был убит, и я умаю, вы прекрасно справитесь с должностью Первого министра..

   Спенсер Персиваль был убит 11 мая. Джон Беллингэм, застреливший в здании Палаты общин, остался в глазах общества анонимным негодяем. Но, он понимал, в чём тут дело. Истинные правители Британии не желали мира с Наполеоном, того мира, который готовил Спенсер Персиваль. И руками этого глупца был устранен человек, мешавший политике правящего класса без малейших сомнений.

   - Сир. большая честь, но я ей очень рад

   - Отлично, отлично Дженкинсон. И то что вы из семьи Дженкинсонов, на пользу делу. У вашей семьи есть связи с фамилиями русских нобилей, например с Воронцовыми и Строгановыми?

   Энтони Дженкинсон был послом Англии в России, аж в 1566 году, при царе Иване Васильевиче Грозном. Как же это символично! Его семья разбогатела благодаря России, и имела там давние-давние связи... Были и письма, и полезные знакомства с этими русскими нобилями, то что нужно сейчас. Интересно, знает ли принц о славном предке лорда?

   - И ваш предок, родоначальник вашей фамилии, Энтони Дженкинсон был послом в России, почти двести петьдесят лет назад, - отметил принц, - так что это важно.

   - Да, переписка ведётся, - не стал отнекиваться первый министр.

   - Вот, Дженкинсон, посмотрите на карту, - предложил регент.

   Карта Европы пестрела французскими знаменами на столицах королевств и земель. Только Росийская империя да Швеция оставались непокорёнными.

   - Наши дела совсем плохи, если не лгать самим себе, - продолжил принц, - мы остались в одиночесте, и вести войну не сможем. Вопрос капитуляции- лишь вопрос времени.

   - Но, наша честь...

   - Честь при нас и останется, Дженкинсон. И выручить нас сможет лишь Россия. Наполеон скоро нападёт на Александра, а уповать на помощь Провидения- чистое безумие в этом случае.

   - Мы пошлём армию?

   - Рискованно... Пошлём советников. И, - Георг быстро посмотрел на лорда, - знающих людей, не боящихся служить своей стране и королю.

   - Простите, не очень понимаю...

   - Вот, посмотрите в этой папке, - и Георг придвинул документы, - только не пугайтесь и поймите правильно. У нас нет другого выбора. Англия разорена войнами. И шансов победить- всё меньше. А это принесёт успех, как в Египте.

    Роберт Дженкинсон с сомнением начал читать, покраснел и схвтился за шейный галстук. Он и не подозревал что такое возможно, и сам Уильям Пить не брезговал подобными вещами. Он отпил из бокала, собрался с мыслями, и понял, что принц-регент прав. Нет другого выхода.

   - Здесь есть данные на одного агента, - первый министр, - найдите в помощь ему людей. В таком деле нельзя обмануться. Денег не жалейте, всяко эти расходы меньше, чем нужда нанимать новые войска. Не буду вам мешать! Да, и на будущее, лорд Дженкинсон...Ради бога, не пейте сырой воды...Чай, кофе...

   Собесеника просто передёрнуло от этих слов , но лорд Дженкинсон раскланялся и покинул покои Георга, принца регента их королевства...

    Карету качнуло, и первый министр едва не выронил драгоценные документы. Лишь ловкость позволила избежать конфуза. Дальше ехали спокойно, и он мог подумать.

    Но, пока они в состоянии войны с Россией. Но замирение придёт, и скоро, ведь Наполеон уже готовится ударить, и сокрушить этого гиганта, Российскую империю. У русских отличная армия, генералы же куда хуже. И тот человек, о котором было написано в папке, и вправду мог решить дело. Главное, не повторить судьбу Спенсера Персиваля, убитого месяц назад...

    Шутка была в том, что Джон Беллингэм был его земляком. Но нет, он не был знаком с убийцей. И, нехорошее было в том, что убийца имел торговые дела в России, где даже успел посидеть в тюрьме. Дело решили другие люди, которых он и не хотел знать. Провидение помогло убрать все подозрения от него, и король Георг III, вернее принц- регент Георг, его сын, назначил его первым министром.

    А пока, пока он уже подъезжал к Даунинг-стрит, своей резиденции, где его ожидал тот агент, названный в папке, и помошник для него, отысканный самим Дженкинсоном в лондонской тюрьме. У него уж больно странно умерла жена, и первому министру было что предложить этому врачу...

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Калькутта

ГЛАВА 1 «Летний Цветок»

Бриг «Летний цветок» шёл к Малабарскому побережью Индии, такой прекрасной и знаменитой Калькутте, столице Британской Ост-Индии.

    Молодой человек в скромном тёмном камзоле, выдававшем недавнего выпускника одного из колледжей. Юноша нетерпеливо смотрел в небольшую подзорную трубу, силясь увидеть порт. Но, к его досаде, линза окуляра всё время запотевала, и её приходилось протирать платком. Денег у странника было немного, особенно в тот день, когда в Кейптауне, в лавке старьёвщика приобрёл эту штуку. Правда, пожилой человек рассказывал, что эта вещь принадлежала самому Васко да Гаме, и судя по сохранности, это было правдой. И ветер, друг всех путешественников и моряков, пожелал поиграть если не с медной трубкой, то уж точно с тёмными кудрями юноши. И он, сказать честно, был больше поход на испанца или итальянца, чем на англичанина.

   - Господин Уильям, - обратился к нему немолодой мужчина, и судя по наряду и обращению, слуга, - приготовить багаж?

   - Конечно, Джереми. Проверь замки на чемоданах, худо будет, если пропадут вещи. Неизвестно, удастся ли купить хороший медицинский инструмент, да и книги. И внимательнее за носильщиками! Да, принеси мою гитару!

    Джереми Смит был слугой юного мистера Хака, как и его отец, Эндрью Смит, который служил и сейчас отцу Уильма Хака, Джозефу Хаку. Собственно, Смиты из Вестминстера были в услужении у семьи Хак, как будто ещё с начала сотворения мира.

    Лакей кивнул, и удалился. Он был постарше на десять лет своего господина, двадцатипятилетнего выпускника Дублинского Тринити колледжа( учебное заведение Во имя святой Троицы). Впрочем, молодой путешественник не был счастлив, что находится здесь, и уж тем более, не жаждал оказаться в далёкой стране. Молодой врач, мистер Хак, ,следовал во владения Ост-Индской компании, что бы избежать суда, а вовсе не по своей воле.

    Мистер Хак, эсквайр, поправил старую шпагу на боку. Надо сказать, что именно это оружие было причиной путешествия, вернее, нелепая ссора с незнакомцем в кабачке Йорка, а затем и быстрая схватка. Обидчик испустил дух, по крайней мере, ему так сказали, а Уильям Хак должен был спасать свою душу здесь, и заодно жизни горожан в Калькутте и солдат Ост- Индской компании.

    Но бриг приближался к порту, и капитан Клиффорд Олбат дал команду поднять флаг, с тем, что бы капитан порта приготовился встретить их судно. Ещё спустя час были убраны паруса. С шумом упали якоря , и их бриг застыл на рейде, ожидая карантинного досмотра. Был опущен трап, а матросы, свободные от вахты, построились на палубе.

   - Вы в первый раз в Ост - Индии? - спросил мистера Хака Теодор Дайк Экленд.

   - Так и есть, уважаемый солиситор, - и врач коснулся своей шляпы, демонстрируя участие и вежливость.

   - Без сомнения, станете служить в больнице Ост- Индской компании?

   - Собственно да. Частной практикой заниматься мне было бы рановато, сэр... Надеюсь, приобрести немалый врачебный опыт в этой колонии. Далекая провинция, неизвестность...

   - Отсутствие жалоб в суд... - понимающе кивнул собеседник.

   - Я не был виновником смертей пациентов, сэр! - вспыхнул Уильям.

   - Я только сквайр, уважаемый мистер Хак. как и вы.... - тихо и примирительно ответил юрист, - но надеюсь, что генерал- губернатор лорд Моргингтон оценит мои и ваши усилия здесь, на краю света. Я квартирую на Чоуринг-роуд, недалеко от церкви Святого Иоанна.

   - Здесь есть церкви? - молодой человек старательно изобразил удивление.

    - Мы живём в вполне европейском городе. Теперь у нас стало спокойнее, мистер Хак. После того, как Калькутту отстояли от султана Майсура тридцать лет назад, цивилизация пришла в эти места навсегда. Мы не уйдём отсюда, на нас лежит бремя заботы о местных жителях.

   - В больницу принимают и туземцев? - пытался внести ясность врач.

   - Нет, - смутился солиситор, - индийцев лучше лечат индийцы. Не надо делать подобные вещи сразу. Может быть, лет через десять. ( Первый индиец попал в эту больницу лишь в 1873 голу)

   - Что же , надо следовать обычаям, - изобразил понимание Уильям Хак, - нельзя всё изменить сразу.

   - Конечно, - согасился собеседник, - церковь Святого Иоанна, возведена больше десяти лет назад, в 1787 году.. - продолжил воодушевлённый юрист, - великолепная архитектура! И, больница недалеко от этого собора. Из развлечений- редкие балы у губернатора. Впрочем, иногда собирается и приятное общество. Могу вас порекомендовать, если пожелаете вступить в «Азиатское общество Бенгалии». Станете вхожи в многие богатые дома города. Мы издаём и газету, Calcutta General Advertiser - Теодор Дайк Экленд, к вашим услугам, - наконец, назвался новый знакомый своим полным именем,

    Но тут раздалась барабанная дробь со шлюпки, приставшей к их бригу. Строгий сигнал, что прибыла досмотровая команда портовых служащих с тремя солдатами. Капитан и помошник, Генри Эйнсли, представились, а джентльмен в тёмном костюме и с саквояжем в руке, прошёл вдоль строя моряков, иногда приказывая раздеться наиболее подозрительным из них. Матросы неохотно снимали рубахи и штаны, врач внимательно осматривал покраснения на коже. Было видно, что эта неприятная процедура для лекаря важна, и он не собирался выполнять её формально.

   - Согласитесь, странно, что нас так досматривают здесь, в Калькутте, как будто это в Англии или Кейптауне очаг оспы, - прошептал сквайр Теодор Экленд.

   Мистер Экленд был всё же местным обывателем, имевшим в Калькутте жену, троих детей и собаку. Для новичка Малабарское побережье уже казалось непростым, непонятным, скорее даже опасным местом для жизни.

    Но Уильям Хак предпочёл промолчать. С эпидемиями шутки плохи, а что могли подхватить матросы в кабаках Кейптауна или Лондона- одному Богу, или скорее, только дьяволу было известно.

   - Правда, в Индии, есть вещи и пострашнее чумы, - добавил разговорчивый юрист.

   - Неужто опять разразилась чума?

   - Есть такая штука, как холера. Хвала Разуму, такие как мистер Фрэнсис Э. Энсти, не дали пока этой напасти вырваться в Европу, особенно в старую добрую Англию. Но, вы, мистер Хак, скоро познакомитесь с доктором Энсти. Это настоящий адепт гигиены оздоровления. Врачей в Калькутте немного.

   Тем временем досмотр был закончен, и портовый служащий дал свой положительный вердикт, расписавшись судовых бумагах. Капитан Клиффорд Олбат рассчитывал на лучшее, но команде было дано распоряжение пройти двухнедельный карантин. Потянулись унылые дни на рейде порта. Ну а Уильям наконец смог взяться ща любимую гитару.

ГЛАВА 2 Калькутта

Уже у пристани врача Хака и его слугу Смита ожидали двое встречающих. Эти господа были не одни, или не совсем одни. На непривычный взгляд Уильяма компания этих людей представляла собой живописнейшее зрелище. Двое белых господ в светлых сюртуках и шляпах, и понятно, подобных же панталонах, в окружении туземных слуг. Полуголые прислужники держали над ними зонты от солнца, и рядом стояли два бравых индуса с саблями наголо. Один из англичан выступил вперёд и радушно улыбнулся:

   - Сквайр Уильям Хак? Я должен вас встретить и проводить. Доктор Джордж Аттфилд, а это доктор Филип Бернард Эйрес. Мы к вашим услугам!

   - Господа, очень рад знакомству! - и Уильям поклонился, и весьма вежливо.

   Всё же новые сослуживцы, с которыми предстоит провести здесь годы. О возвращении домой трудно было бы и мечтать, и это молодой человек понимал прекрасно.

   - Это двое ваших слуг, - продолжал Аттфилд, - Рамиш и Раджиш.

   Вперед вышло двое мужчин - индусов. Люди вполне себе приятные, кажется. Если учесть, что раньше Уильям никогда не видел индусов.

   - Господа... Моё жалованье не столь объёмно,что бы содержать ещё двоих слуг.

   - Нет, ваши апартаменты и слуг оплачивает Ост- Индская компания. И ещё вам положена коляска для выезда. Пешком по городу передвигаться для лиц нашего круга не принято. Ну, правда, больница, место вашей работы совершенно недалеко от вашего теперешнего жилья. И если необходимо, возьмёте рикшу.

    Что такое рикша новый врач не знал, но решил пока не спрашивать. Уильям Хак замолк, и протянул свои документы и рекомендательные письма сэру Аттфилду. Тот быстро посмотрел,, возвратил диплом, а письма оставил себе.

   - Всё в порядке, пойдёмте. Чемоданы понесут цветные.

   Сначала молодой врач не понял, затем увидел, что его вещи грузят в тележку и перевязывают ремнями. Затем Рамиш и Раджиш быстро покатили за ним. Объяснять ничего не пришлось.

    Мистеру Хаку досталось место в карете, а Джереми Смит разместился на козлах. Экипаж не спеша двинулся вперёд, прочь из порта, и улиц, к нему примыкавших. Было любопытно взлянуть на местный пейзаж, но Аттфилд и Эйрес сидели прямо, смотрели только перед собой,

   - Город очень красив. Вам, без сомнения, очень понравится. Через три дня генерал- губернатор приглашает нас в свою резиденцию.

   - Польщён.

   - Прошу вас, следите за контактами, мистер Хак. Общение со знатью наиров не возбраняется, а с остальными - нет. Здесь не принято здороваться за руку, и всё общество разделено на касты, - вещал Аттфилд. - лучше, месяц вообще не выходите из дома.

   Уильям глянул в окно кареты, и к его удивлению, Рамиш и Раджиш бежали за каретой, таща тележку на манер лошадей. Причём и не отставали.

   - Не беспокойтесь, рикши выносливые, - неторопливо объяснил Эйрес, - ну и жарко ... - и доктор Филип Бернард вытер лоб платком, - но здесь много отличных товаров. Ткани Индии просто бесподобны!

    Наконец, карета проехала по дороге к небольшому коттеджу, стоявшему в парке. Строение было не одно, неподалёку стояли шесть аккуратных домиков. Рядом, за аллеей, стояло трёхэтажное здание больницы из красного кирпича, правда, оно скорее угадывалось за деревьями. Ну а чуть дальше виднелась и церковная колокольня.

   - При доме имеется и прислуга. Кухарка и служанка.

   - А собственно...

   - Мистер Хак, английский они знают, ну, в разумных пределах, - был дан быстрый ответ на неназванный вопрос.

   Открылись двери кареты, и новый хозяин быстро пошёл по засыпанной гравием дорожке. Сад и верно, был ухожен, но скорее во французском стиле. Ровно постриженные кусты и деревья говорили о безукоризненной работе садовника. И, о чудо! Около парадной лестницы росли прекрасные розовые кусты с распустившимися ярко-красными бутонами, делая это место неповторимым. Душа молодого врача просто растаяла, увидев такую красоту. Теперь коттедж в далёкой Калькутте казался ему настоящим домом, а не местом унылой ссылки.

    Перед домом стояли слуги, встречая владельца дома. Главным, да и видно мажордомом, был индиец с короткой седой бородой. Собственно, ещё были две женщины, и встали позади всех знакомые ему Рамиш с Раджишем.

   - Итак, я буду здесь жить. Меня зовут Уильям Хак, - строго говорил лекарь, стараясь смотреть на лица слуг, - кто мажордом этого владения?

    Тут пожилой мужчина, стоявший впереди всех, почтительно поклонился, и на неплохом английском ответил:

   - Я Чахчан Дипат, садовник и ваш управляющий. Кухарка, Анананда, - назвал он женщину, стоявшую справа от него, - и Чакрика, служанка, - и кивнул на индианку, стоявшую слева.

   - Ну что, Джереми? У тебя осталось мало работы, - шепнул Уильям стоявшему позади него лакею.

   - С вами во дворец губернатора буду ездить, - нашёлся пройдошистый человек.

   И верно, куда же мистер Хак без лакея, ставшего почти членом его семьи. Надо было ещё привыкать к индийцам. Кожа их была почти чёрная, но черты лиц совершенно не негритянские, как показалось Уильяму. Юноша лихорадочно вспоминал, как вёл себя отец с прислугой. Здесь не было мелочей. Строгость и терпимость... Подумав, Уильям встал рядом с дворецкими выждав пару минут, произнёс со значением:

   - Покажите мне комнаты...

   - Как будет угодно сагибу, - чуть поклонился Дипат и повёл господина.

   - Джереми, иди за мной.

   Смит, не думая, пошёл вслед за хозяином. Собственно, для него лично тут складывалась непонятная ситуация. Кем он здесь станет?

   Тем временем Чахчан Дипат открывал двери очередной комнаты, объясняя их назначение.

   - Это- гардеробная, рядом комнаты для слуг. Далее- столовая, библиотека. Господская спальня, затем- гостиная. Прошу прощения, сагиб, - и Дипат замолчал.

   - Да, говори, - нетерпеливо разрешил говорить Хак.

   - А сагиб Джереми Смит???

   - Мистер Смит, это мой оруженосец, - резко повысил своего лакея Уильям.

   - Тогда рядом есть комната. Недалеко от господской гостиной.

   - А где же кухня?- поинтересовался новый хозяин, не увидев ни труб, ни печей Только камин в гостиной.

   - Кухня рядом с домом, это небольшой флигель. Что бы не пахло пряностями и не ощущалось запаха готовящейся еды.

   Хак оценил. Ну да, теперь же он не просто только отучившийся магистр медицины, а уважаемый господин. Настоящий сагиб.

   - И не волнуйтесь, сагиб. Ни змей, ни обезьян в саду нет. За этим я специально присматриваю, - то ли напугал, то ои обнадёжил дворецкий.

   Перед мысленным взором врача по тенистым дорожкам прошли строем обезьяны, проползли змеи. И с чего-то два слона. Вдруг подумал- а чего не три?

   - Чахчан. Вот ещё... - припомнил новый белый сагиб, - заведи кота в доме. Так мне будет привычнее, - и Уильям закончил речь этими словами, махнув рукой, - вряд ли это сложно.

    Подобный господский жест Хак видел в исполнении лорда Сент- Джон Симпсона. Сказать честно, увидев это давно, мечтал сделать нечто подобное, и что бы прислуга засуетилась, забегала, а он бы, присел в кресло и покровительственно наблюдал с стаканом хереса в руке. Как набоб. Чёрт! Да он же тоже почти набоб? Не хватало только одалисок. Но тут мистер Хак себя мысленно одёрнул. Нет, и здесь попасть в историю он не мог!

    И точно, Чахчан поклонился, сделал этот странный жест руками, приложив их ко лбу. Всё же было жарко, а ведь сейчас не лето, чуть встревожился врач, доставая платок. С некой тоской посмотрел на наряд своего дворецкого, его короткие штаны и лёгкую рубаху и задумался о подобной одежде. Нет, в больнице в подобном не походишь, но дома? Следовало о этом поразмыслить, что бы не истаять, как сливочное масло на сковородке.

   - Мистер Хак? - отвлёк его от таких мыслей Джереми, - теперь я при вас. Нужно мне и оружие какое. Сабля там, пистолеты... Что бы я мог исполнить мой долг!

   Уильям удивлённо воззрился на нового телохранителя. Лакей и вправду становился его оруженосцем. Правда, Джереми никогда не напоминал Паладина из рыцарских романов, ну скорее, Санчо Пансу. И единственное, в чем уступал сподвижнику бессмертного Дона Кихота, так величиной живота. Был слишком худым.

   - Ну, купи себе, что считаешь нужным . Оружейные лавки я тут видел, в Калькутте их множество.

   - Как будет угодно, - и новый телохранитель удалился.

   Слава богу, дело закончилось без целования руки, и стояния на коленях. Ну а молодой врач лихо развернулся на каблуках и зашагал к своему совсем не жалкому пристанищу.

ГЛАВА 3 Новый день и новая беда

Он проснулся, не веря самому себе, где находится. Широчайшая кровать с пологом от москитов была просто превосходна. И это точно не была его спальня в Вестминстере. Уильм спал там в некоем подобии деревянного шкафа. Там было тепло, и меньше тратилось дорогих дров для отопления жилища. Здесь такой проблемы не существовало.

    Так что оказался словно в покоях халифа из «Тысячи и одной ночи» Уильям встал, натянул на себя шёлковый халат и шёлковый колпак с кистью и глянул в зеркало. Такая одежда по английским меркам стоила бездну денег, но что это для набоба? Выглядел он просто великолепно. Не удержавшись, находясь в таком приподнятом настроении, врач взял гитару, и в задумчивости проиграл любимый мотив.

    Но, надо было умыться. Звонок в колокольчик. и в дверь вместо Джереми вошёл Раджиш. Вернее, въехал с такой тележкой, на который стоял кувшин и таз.

   - Доброе утро, сагиб, - поприветствовал индиец нового хозяина.

   - Умываться! - произнёс Хак, снимая колпак, халат и рубаху.

   Раджиш не спеша поливал водой ему на спину, а Уильям с удовольствием растирался. Затем он умылся и почистил зубы порошком из мела. Дело было сделано!

   - Завтрак готов, - добавил слуга.

   Хак глянул на часы, надел халат и прошёл в столовую У дверей стоял Джереми Смит с саблей и двумя пистолетами на боку. Врач не совсем понял, что это было, и даже протер глаза. Его телохранитель обзавелся красным хлопчатым мундиром мадрасских стрелков с найярским стальным щитом, висевшим у его правого бедра. Вид, сказать честно, был весьма необыкновенный. Наряд завершало некое подобие чалмы. Всё что смог сказать Уильям, было:

   - Тебе, пожалуй, идёт...

   - Я старалался, мистер Хак! - широко улыбнулся бывший лакей.

   Завтрак представлял собой классический вариант английской трапезы с овсяной кашей, сливочным маслом и свежим пшеничным хлебом. Дополнял кушанья свежевыжатый апельсиновый сок, а заканчивал это действо превосходный чай, но с молоком. Собственно, в Индии молоко было основным продуктом питания. Еду привозил на тележке Чахчан Дипат.

    Уильям кивком поблагодарил дворецкого, и пошёл готовиться к первому рабочему дню. Платья в гардеробной были в полном порядке, и его наряд вполне соответствовал случаю- сюртук светлого серого цвета, такие же панталоны, отличные ботинки и непременная шляпа. Щегольский облик довершала неплохая трость с секретом - из деревянной палки можно было вытащить узкий и острый клинок отличной стали. Ещё раз посмотревшись в зеркало, мистер Хак остался доволен своим видом.

    Его уже ожидала повозка, около которой разгуливал Джереми Смит, на козлах сидел Раджиш, Рамиг присел на корточках. Уильям, с медицинским саквояжем в руках, присел на сиденье, и легонько ударил тростью по сиденью кучера. Они поехали. Смит стоял на подножках, Рамиш бежал позади, не отставая. Ехали не быстро, да и больница находилась в трёх сотнях шагов от дома врача. Двуколка, которой правил Раджиш, довезла Хака до парадного входа, где уже стояли старые знакомые- доктор Джордж Аттфилд, и доктор Филип Бернард Эйрес. Оба разговаривали с третьим господином, которому Уильям не был представлен.

   - О, мистер Хак! - радушно воскликнул Аттфилд, - познакомьтесь, это директор доктор Томас Армитидж.

   - Очень рад познакомится, сэр! - тут же ответил Уильям, поклонившись.

    Директор по одежде не слишком отличался от подчинённых . Тот же сюртук серого цвета, трость, шляпа. Обычный облик джентльмена. Скорее Армитидж был поражён экзотическим видом Джереми Смита, и Хаку показалась даже тень улыбки на лице начальника. Но директор промолчал, и лишь протянул руку молодому человеку.

   - Рад, что вы прибыли, Хак. Здесь неплохо, исключая жару. Пойдёмте и отпустите слуг. В охране мы тоже не нуждаемся.

   Уильям сделал знак рукой, и повозка поехала к его усадьбе . Рамиш так и бежал позади хозяйской двуколки.

    А новичка провели по палатам, где оказывали помощь стражущим. Всё это были служащие Ост- Индской компании, и ни одного индийца Хак здесь не заметил. В больнице туземцы исполняли лишь функции чернорабочих, принести и отнести. Стирка бел я, пригтовление пищи.

    Под наблюдением Армитиджа Уильям оказал помощь матросу со сломанной рукой, вправив кость и наложив лубок.

   - И опий, мистер Хак. Здесь он дешев, и человек не будет страдать.

   Нет, молодой врач знал об этом средстве от головной и мышечной боли. Правда, в Европе оно было весьма недёшево. Были побочные эффекты- некоторое привыкание пациента к приёму этого лекарства. Но тут Уильям дал склянку с настойкой опия больному.

   - Спасибо, сэр, - благодарил его моряк, - теперь и не болит. Рука у вас лёгкая!

    День выдался весьма насыщенным, и вечером, уже сидя в своей двуколке. мистер Хак с удовольствием вспоминал свою сегодняшную работу.

ГЛАВА 4 Приём у губернатора. Звон шпаг

В субботу, когда Хак был свободен от дежурства а больнице, он всё же решил прокатится по городу. Пускай новые знакомые говорили, что этого делать пока не стоит. Всё же новое место, и молодой человек ощущал себя если не первооткрывателем, как Кук или Васко да Гама, то уж путешественником точно. И, после завтрака, он поехал в город. Компанию Уильяму согласился составить Джордж Аттфилд, и показать красоты города.

    Экипаж молодого врача заехал за давним жителем столицы Ост- Индской компании. Ждать не пришлось, словно коллега по больнице уже ожидал визита. Аттфилд вежливо поздоровался с Хаком, и расположился на сиденье рядом. Кони неспешно тащили повозку по улицам города экзотического города. Хотя, если честно, эта часть застройки уже напоминала Англию, только парков было больше. Здесь имелись и церкви, даже одна армянская , притом, что построена была аж пятьдесят лет назад! Ну а церковь св. Иоанна была привычна жителям этой части .

   - Кулькутту отбили у французов в 1757 . Дело, судя по словам ещё очевидцев, было славное. В нашей армии , во главе с славным Робертом Клайвом. состояло всего 800 англичан и 2200 индусов. Ну а у французов было более тридцати тысяч.

   - Как сэру Клайву же удалось подобное? Нелегкая задача, - засомневался Уильям.

   - Быстрый натиск наших отважных воинов, и Роберт Клайв разбил противника по частям. Но и сейчас в Калькутте тревожно. Нам грозит уже третья война с майсурским государством. Лорд Ричард Уэсли собирает армию, и видно, скоро пойдёт в поход на Типу Сахиба. Правда, обыватели волнуются, не всегда победа была за нами в этих битвах.

   Рядом с ними прошёл разносчик газет, и Уильям заплатил за два экземпляра Calcutta General Advertiser. Было любопытно почитать новости, да и то, что даже здесь есть пресса, представлялось неким чудом.

    Тут экипаж подъехал к площади, на которую индийцы свозиди небольшие мешки. Толпились грузчики, укладывавшие товар на помост. Рядом стояли громадные весы, и торговцы со своими тетрадями для торговых записей, всё держали под присмотром. Собрались и служащие Ост- Индской компании, и судя по приготовлениям, здесь готовился аукцион.

   - Чем же торгуют? - не разобрался Уильям.

   - Опиум, опиум, - тихо проговорил Атттфилд, - самый ходовой товар компании, основа нашего благополучия. Этот товар продаётся в Кантон, китайцы платят звонким серебром и чаем за это. И мы можем содержать армию и развиваться. На службе Ост- Индской компании сорок восемь батальонов, и это стоит больших денег. Правда, к сожалению к нашему сожалению, император запретил продавать опий в Китае, нарушая правила свободной торговли, но храбрые мореходы компании доставляют его контрабандой.

   Хак, сказать честно не понял, из-за его сыр-бор. Лекарство оно и есть лекарство, помогающее снять боль. И в чем тут дело, не сильно разобрался. Правда, и город показался ему вполне европейским, если бы не обилие рикш, таскавших тележки с пассажирами. Но, побывав в Италии, видел портшезы, в которых по узким улицам четверо дюжих носильщиков доставляли местных нобилей, куда было указано.

    - Кстати, мистер Хак! Вспомнил, сегодня вечером приём у губернатора. Бал и банкет. Вот и ваше приглашение, - и Аттфилд протянул карточку Уильяму.

    И верно, надпись гласила- « Уважаемый мистер Хак приглашён в дворец губернатора, к семи часам пополудни»

    - Букингем Хаус, не забудьте, - заметил Джордж Аттфилд, - У нас всё так...Помпезно. Даже Калькутту в разговорах называют Санкт- Петербургом. Не бывали? Город дворцов и военных казарм. Очень любопытное место.

    Незаметно, в разговорах, повозка подъехала к дому Аттфилда, и он покинул экипаж. а дворецкий развернул упряжку, и через пятнадцать минут мистер Хак смог пройтись по дорожке у свого коттеджа.

   - Чахчан, вечером я должен быть в Букингем Хаус.

   - Как будет угодно. Ваши рубашки уж отглажены. Шёлковый камзол также приведён в порядок, - церемонно произнёс дворецкий.

   - Подготовь двуколку к половине седьмого. Кучером будет Раджиш.

   Индиец поклонился ещё раз, и исчез в дверном проёме. Всё же, Уильям заметил, как деловит и исполнителен этот человек.

   Время прошло незаметно, и молодой человек внимательно изучал состояние своего лучшего наряда. Сегодня не могло быть мелочей, всё было важно. Необходимо было произвести впечатление в калькуттском обществе. Пуговицы, материал, всё кажется, было в норме. На карманных часах была четверть седьмого, Уильям Хак вышел в парадные двери, распахнутые перед ним Рамишем. Повозка, и в качестве телохранителя Джереми Смит собрался сопровождать господина. Врач обошёл вокруг своего Паладина.

   - Ты думаешь, мне будет там грозить опасность?

   - Непременно, мистер Хак, Опасность есть всегда.

   Неприятно засосало под ложечкой, и Уильям непроизвольно сглотнул. Непонятное чувство тревоги чуствовалось внутри, и успокоится не было сил. Он даже встряхнул кисти рук, сбрасывая напряжение.

   - Джереми, мне портвейна.

   - Сейчас.

   Смит сбегал в дом, гремя доспехами, и вернулся с бокалом тёмного и густого вина. Молодой человек сделал глоток, и вкус был прекрасным, как всегда. Быстро допил, поставил бокал на песок, и постучал тростью по сиденью кучера. Повозка медленно двинулась по дороге. Уже начинало темнеть, и долгожданная прохлада дарила обитателям Калькутты желанный отдых. Прогуливавшихся дам и джентельменов на улицах было куда больше, чем днём, люди привыкли к такому сумеречному образу жизни. Но, всех сопровождали слуги.

    Стояла стража у ограды, закрывавшей проезд во двор Букингем Хауса. Местечко оказалось совершенно британским на вид, с непременными чугунными литыми решётками, стрижеными кустами и травой. Местный колорит дворцу придавали лишь деревья неизвестных пород, и пара павлинов, прогуливавшихся чуть в отдалении. Воины-индийцы, но тоже в красных камзолах, н коротких штанах и сандалиях, были наготове, с мушкетонами на плече. Сержант, с алебардой в левой руке, посмотрел на приглашение. не сказал ни слова, лишь кивнул подчиненным. Те пропустили повозку, но очень заинтересовались внешним видом телохранителя Смита. Заговорили, зашептались, ну а мистер Джереми лишь гордо поправил свой щит и меч. Всё же, все в Вестминстере знали семью Смитов, как совершенно твёрдых и невозмутимых людей, и Джереми не подвёл своих предков.

    Раджиш хлопнул поводьями, и с важным видом направил экипаж к парадной лестнице, где стоял нарядно одетый господин. Присмотревшись, Уильям Хак понял, что это дворецкий, и на нём был одет не камзол с позументами, а нарядная ливрея, а правая рука опиралась на церемониальный посох. Молодой человек вступил на лестницу, стараясь не торопится. Когда он поравнялся с дворецким, тот ударил посохом о камень лестничной площадки, и возгласил:

   - Уильям Хак, магистр медицины, эсквайр!

   Да, надо сказать, произнесено было с уважением. Повернувшись, Уильям увидел, как его слуг уводят, верно, в людскую. Отворилась дверь, и открылась роскошная зала. Под потолком горела люстра с зажженными свечами, ведь уже на улице сильно потемнело. Приглашённые говорили между собой, но Уильям стоял чуть в стороне, не желая лезть к незнакомцам, не будучи даже представленным людям. Были здесь и индийцы, в очень богатых одеждах, просто искрящимися драгоценностями. Но, туземная знать общалась в своём кругу, не подходя к англичанам. Лишь один индус разговоривал с знакомым Уильяма, доктором Джорджем Аттфилдом. Чуть поодаль стояла англичанка, лет сорока, и тоже смотрела на эту беседу.

    Хак посмотрел на стены, на потолок. Занять себя было нечем, но приличия- это было несомненно главным. Но тут мимо молодого врача прошёл весьма аристократичный господин, тихо переговаривавшийся с своими знакомыми, шедшими чуть позади. Этот человек всегда хотел быть впереди других, никого не считая ровней себе. Но тут, словно узнав Уильяма Хака, этот франт остановился, и чуть приподняв в знак приветствия шляпу, обратился к нему:

   - Не правда ли хороший вечер, мистер Хак?

   - Конечно, но простите, не знаю как к вам обратится?

   Тут один из спутников, видно исполнявший роль Роланда при Карле Великом, правда, не имевий волшебного рога, заговорил:

   - Лорд Сент -Джеймс, Арчибальд Клейн.

   - Уильям Хак, магистр медицины, - представился врач сам. Не было кому назвать его имя, кроме самого мистера Хака.

   - Нам вина! - требовательно изрёк лорд.

   Туземный слуга в ливрее быстро принёс поднос с бокалами, Сент- Джеймс неспешно пригубил напиток.

   - Всё хорошо в доброй старой Англии, вот только нет вина и хлеба... А удальцов, множество. Вот вы, к примеру, мистер Хак, смельчак?

   - Сложно сказать,- с трудом подбирая слова ответил Уильям, подозревая подвох..

   - Зачем же уходить от ответа? Я проверяю почту лорда Уэсли. Там сказано, какой вы забияка! - произнёс полушутливо Арчибальд, но пусть и улыбнувшись, зло сверкнул глазами на врача.

    Хаку показалось, что это два стальных острия пытались пронзить его насквозь. Непроизвольно Уильям выставил левую ногу вперёд и убрал левую же руку за спину.

   - Фехтовальщик, точно...А зачем, вам простите, телохранитель, дорогой эсквайр? С мечом, щитом! Наверно, он знаток калорипайата? И судя, по рыжим волосам, он ведь из наиров?

   После этих слов стоявшие рядом господа рассмеялись, а Уильям почувствовал, что краснеет от злости.

   - Не больно-то хорошо, лорд Клейн, вам так говорить о чужом слуге. Этим вы унижаете его господина!

   - Да? Вы этим так расстроены? Или, может быть, считает себя оскорблённым? Я просто уверен, что у вас не хватает больше смелости, после той давней дуэли.

   Уильям Хак покачнулся, словно ему была нанесена пощёчина. Да, он был оскорблён, словами этого лорда! Но мог ли он принять его вызов, этот аристократ?

   - Ваш вызов я уже принял, - добавил Арчибальд, - сегодня, в парке, в половину одиннадцатого пополудни. Да, раз мы деремся, желаю называть вас по имени. Пойдёмте есть, Уильям, становится скучно.

   Спутники юного лорда лишь потеряно улыбались, и один из них попытался оставить своего патрона.

   - Роберт? Хочешь пойти понаушничать моему папе? Не стоит.

   - Нет, господин, - и мужчина быстро поклонился, - заметил знакомую, желал бы с ней поговорить. Дела...

   - Потом, потом....Это меня отвлечёт. Все к столу...

   Арчибальд Клейн не смотря на молодость, умел быть убедительным. Никто из спутников не посмел оставить лорда Сент-Джеймса . Но, увидев накрытый стол, Хак был слегка удивлён. Привычные яства присутствовали, но были и совершенно непривычные. Окорок, колбасы, перемежались с невероятными индийскими яствами.

   - Вот, попробуйте ананас... - предложил лорд.

   Уильям с интересом попробовал ломтик фрукта. Аромат был невероятный, да и вкус под стать аромату.. Рядом лежали и другие экзотические яства. Бананы он пробовал раньше, ещё в Англии, как и апельсины. Кусочек курятины показался необыкновенно вкусным, но язык просто горел от обилия пряностей. Молодой человек поспешно допил своё вино. Новый знакомый, он же будущий противник, пододвинул блюдо со следующим кушаньем. Слуга принес странный напиток, и ослепительно улыбаясь, стал разливать по большим бокалам, добавляя и колотый лёд. Уилям попробовал, и верно, потрясающе освежало.

   - Это шербет, - разъяснил один из спутников Клейна.

   Отказаться было невозможно. Так, в дегустации, и продлился такой странный вечер.

   - Не думаете, что нам пора? - наконец, спросил лорд Клейн, - Думаю, что Роберт приготовил клинки. Согласитесь, пистолеты, это слишком, для нас, для светских и утончённых людей. Холодная сталь более прилечествует утончённым господам.

   - Не против, - и Хак качнул головой.

   - Вы первый, ожидайте меня у парка.

   Уильям Хак поднялся, и неспешно покинул залу. Другие гости губернатора не слишком обращали внимание на медленно идущего к выходу молодого человека. У каждого могли быть свои резоны, и лезть в чужие дела считалось неприличным. Лакей всё также стоял у арки входа, поклонившись гостю, и открыв ему дверь.

   Среди деревьев царила прохлада, выводили свои мелодии цикады. Молодой человек был слегка взволнован, ведь опять рушилась его карьера, если лорд Арчибальд будет убит или ранен Уильям и не предполагал, что может не выиграть поединок.

    Но вот, рядом мелькнули три тени, и мистер Хак собрался с силами.

   - Мы тоже вовремя. Мой секундант - знакомый вам Роберт Боуни, а ваш же Огюст Мартен, очень толковый сотрудник администрации губернатора. Я думаю, что вы с ним подружитесь, если сегодня не умрёте...

   Арчибальд умел и жаждал быть в центре внимания. Казалось, он и в аду бы хотел шутить с чертями. И сейчас, в полумраке, его лицо просто горело от возбуждения.

   - Джентельмены, - и Хак кивнул обоим.

   Уильям пропустил мимо ушей эти уколы его лордства. Хорошо поживший джентельмен ведает , что одним из методов достижения победы на дуэли является великолепное взаимопонимание между господами и слугами. И умение пропускать мимо ушей колкости противника.

   Не торопясь Огюст и Роберт сравнили длину клинков, рукояти, и только тогда отдали шпаги в руки дуэлянтов, уже снявших камзолы. Прохладный ветер шевелил складки одежды, и было невероятно удобно стоять так, как показалось Уильяму. Лорд Сент Джон тоже был весел, размял колени и встал перед противником, сняв камзол и шляпу.

   - Вы видели йогов, Уильям? Они умеют выделывать такие штуки со своим телом, просто невозможно поверить! - зачем -то выдал Клейн.

   - Господа, не желаете ли примириться! - произнёс ритуальные слова Огюст, и выжидательно посмотрел на обоих дуэлянтов.

   Но оба бойца лишь отрицательно кивнули головами, и был отдан долгожданный сигнал к началу схватки. Арчибальд и Уильям начали сходится, и лорд Сент Джон сделал молниеносный выпад, впрочем, парированный Хаком. Обмен ударами, и противники опять отошли друг от друга, испытывая терпение. Снова сошлись, пробуя друг на друге свои умения во владении шпагой и быстроту. Но вот, клинки зазвенели снова, и Сент Джон получил укол в предплечье, и сам смог достать стальным острием плечо мистера Хака.

   - Господа, кровь пролилась. Можно прекратить дуэль! - призвал к Разуму Роберт.

   - Ну отчего же? - заметил Арчибальд, - мы на ногах...

   - Я считаю себя получившим сатисфакцию! - произнёс Уильям.

   - Я бы продолжил, - опять сказал Сент Джон, - только надо сменить рубашку, а то это становится неприличным. Или хотя бы сделать перевязку.

   Секунданты принялись перевязывать порезы обоим дуэлянтам , к счастью, неглубокие. Клейн был весел, видимо, эта ситуация только поднимала ему настроение. Но, этот индийский лорд с негодованием смотрел на свою рубашку, испачканную кровью. Именно это несказанно злило его.

   Но тут, среди деревьев внезапно показались слуги с фонарями, а за ними шёл сам лорд Ричард Уэсли с четыремя слонами Совета.

   - За шпаги взялись? - раздался голос раздраженного генерал-губернатора, - Скучно? Мало вам войн?

   - Некая случайность, лорд Уэсли, - заявил лорд Клейн, - всё произошло как-то само собой, - и совершенно невероятно улыбнулся, произнеся эти слова и подал плечами.

   - А что скажет мистер Хак?

   Слово «мистер» Арчибальд произнёс заведомо спокойно, будто старался поддеть своего противника, подчеркнув пропасть меду ними в общественном положении.

   - Скорее некий опыт, в наше тяжёлое время. Войны и здесь случаются часто, - и Уильям старался слова найти получше, что бы убедительно закончить фразу, - и вероятно, придётся поучаствовать в этом и самому?

   - Несомненно, Уильям Хак, вас, как настоящего храбреца, я возьму с собой в поход. Нечего герою в больнице прозябать. Вам представится случай отличиться в настоящем бою.

   - А Буонапарт не дойдёт до Индии. господин губернатор? - попытался шутить Арчибальд.

   - Сейчас у французов забот хватает. В Египте, в армии Директории Буонапарт с чумой теперь сражается.

ГЛАВА 5 Ящик Пандоры открыт.Египет и чумные бинты

Генри Акронд с двумя своими помошниками, Масахом и Фрэнком Стимом занимались странным делом, здесь, в египетской пустыне. Даже их проводник, нанятый за две гинеи, сидел в тени, раскинув свой необъятный плащ на забавные рогульки. И такая нелепая штука, на взгляд Генри, отлично спасала и от жары, и ночного холода.

   Слуги же короля Британии, а скорее, сэра Акронда вовсю работали лопатами, разгребая могилы старого кладбища. И Фрэнк, и Масах, дышавшие как загнанные лошади, утирали пот с загорелых лиц, капавшим в песок, выжженный яростным солнцем Африки.

    Фрэнк был англичанином, попавшим под амнистию, объявленную королём тем из разбойников, кто пожелает служить в армии. Условия были простыми: полное прощение за пять лет службы. Неплохая сделка, как думалось мистеру Рандту поначалу. Но здесь,он начинал думать, что сильно обманулся.

    Масах, копт являлся почти собственностью Генри. Тот выкупил сына Нила в тюрьме, уплатив этим долг несчастного в целых пять фунтов. Сколько это в пиастрах? Ну, порядка, шестидесяти.больших серебряых мнет.

    Так что оба работника были обязаны долговязому и тощему предводителю, изучавшему сейчас карту местности, этого далёкого и жаркого Египта, столь далекого от Англии.

    Нет, конечно, по местным понятиям было холодно, ведь сейчас февраль месяц, время, когда даже европейцу в Египте не так плохо. Ночью же приходилось кутаться от холода в два одеяла, а то и в три.

   - Ну что, эффенди? Нашли свои сокровища? - спросил проводник.

   - Мы уже близко к цели, Азим! - стараясь говорить веселее, ответил Экленд.

   - Я был честен с вами, не пора ли расплатиться? - неуверенно напомнил о деньгах араб.

   - Вот, третья часть, - и англичанин вложил в загорелую руку проводника гинею.

   Араб старался сдерживать чувства, не подобает настоящему мужчине бурно выражать восторг. Но его выдавали глаза, блестевшие подобно луне в безоблачную ночь.

    Генри вернулся к своим, нельзя было рисковать, оставляя работников наедине с ямой с сокровищами. Только всё выглядело не совсем так, как думалось Фрэнку Рандту и Масаху. Здесь находился не саркофаг, раскрашенный яркими красками, которых они видели множество на рынке в Каире, а лежали тела людей, один мёртвый на другом, со страшными язвами на шеях. Оба гробокопателя в испуге выскочили из раскопа. Акронд же невозмутимо смотрел на находку, и радостно потирал ладони. Они проверили пару мест, всё неудачно. И только сейчас им улыбнулась удача.

   - Уксус, - произнёс он, - руки вымойте уксусом, свои накидки сожгите, и опять вымойте руки. И принесите мой балахон.

    Работники бегом кинулись к палаткам, в яме, поодаль от лагеря запылал огонь, где без сожаления были сожжены одежды из грубого полотна. Из бутыли полилась остропахнущая жидкость, которой оба мужчины с наслаждением отмыли руки. Затем Фрэнк зашёл в палатку, из которой вытащил хитро сработанный ларец, и робу для их предводителя. Подумав, добавил к этому и кожаные перчатки, доходившие до локтя, и с таким скарбом отправился к краю старой могилы.

   - Спасибо, мистер Рандт, - ответил господин, и быстро обрядился в этот наряд, не забыв закрыть рот и нос плотной повязкой, и закрыв глаза очками с кожаными накоадками.

    Чутким пальцам было непросто в кожаных перчатках, но рисковать было нельзя. Фрэнк открыл ларец, и оставил Генри в одиночестве, среди мертвецов. Но умершие не смущали врача, окончившего Вестминстерскую школу. Только, когда он волновался, начинал побаливать шрам на боку, след недавней дуэли с сокурсником. Но, надо было сосредоточится, это дело не потерпело бы ошибки или неосторожности... Правда, и мертвецы здесь были больше похожи на ссохшиеся куклы, без особых признаков разложения. Привычным уже ножом принялся срезать с мёртвых куски одежды, затем, подумав, вскрыл и язвы, для верности нанес субстанцию на зараженную ткань. Затем, осторожно выкладывал находки внутрь ларца, не касаясь ни крышки, ни края этого нового вместилища смерти... Он не торопился, и старался всё делать осмысленно. Дышалось плохо, он потел, и сильно вымотался.

    Но вот, дело было сделано, и сэр Акронд лично засыпал яму. Отошёл подальше, и только тогда позвал помощь.

   - Масах! Ополосни ларец уксусом! - крикнул Генри.

   Сэр Генри Акронд вспоминал тот разговор с лордом канцлером, который и сейчас звенел в его ушах:

   « Понимаете сэр, невозможно вести войну в белых перчатках. Мы должны просто победить Наполеона, а мы имеем такую слабую сухопутную армию. Да мы просто не можем себе её позволить, все средства уходят на флот. И, если вы сможете организовать чуму в египетской армии Бонапарта, вы спасёте наши колонии, а значит, и наше благосостояние. Ведь без заморских территорий Британия раньше была очень бедной страной, в которой ничего не имелось, кроме олова. И потеря нами прекрасной Индии, к чему стремится Наполеон, чтобы захватить эту землю, гибельно скажется на судьбе нашего королевства. Я виду, вы смущены, и считаете это не благопристойным. Но, в Американских колониях при помощи оспенных одеял, удалось сокрушить силу могучих индейских племён, способных просто уничтожить поселенцев. Вспомните и неудачу русской царицы Екатерины на Балканах, когда её полководцам помешала чума, по воле Разума. Но, веление Разума исполнили мы, британцы, и смогли распостранить эту заразу. Русская армия ушла, болезнь докатилась до Москвы. И все! Победа превратилась в незначительный успех! Так что вся Британия рассчитывает на вас»

    Сейчас врач даже не помнил, что ответил на эти слова, или постарался забыть. Но если он здесь, в египетской пустыне, и творит всё это, видимо, он согласился.Он не смог отказаться.

   Приказ был выполнен полностью. Акронд же снял с себя заражённую одежду, сжег её, и также обтёрся усусусом. Пахло от него теперь немилосердно, но приходилось терпеть, ведь всё равно не было выбора.

***

Мулы не спеша семенили по пустынной, каменистой дороге. И хотя их спины были отягощены грузом и незнакомцами, купившими их на торге, всё же животные по-своему были этому рады. Вместо прелого сена им сегодня перепал ячмень, и животы больше не сводило от голода.

   - Беги быстрее, красавец! - сказал по- коптски один из незнакомцев, погладив большую голову своего мула.

   - Думаешь, он понимает по -коптски? Мы же купили его у арабов? - спросил один из путников другого.

   - Каждая божья тварь понимает доброту, - изрёк первый.

   Третий же, болезненно худой человек, только поглядел на обоих глубоко посаженными голубыми глазами. Он ничего пока не говорил, не вмешиваясь в разговор, будто впитывая в себя произнесённые слова. Дорога вилась и вилась между гор и холмов.

    Они разминулись с прошедшим караваном сирийских торговцев, поприветствовавших бродячих монахов. И трое христиан подошли под благословение, и самый высокий иерей перекрестил путников. Читал молитву священник громко, не запинаясь, на хорошем арамейском языке. Даже арабы-мусульмане слушали это, и не мешали. Наконец, караван отправился дальше, а монахи остались здесь и разбили место для ночлега. Двигались быстро, однако и отдохнуть было необходимо.

    Палатка заняла своё место, и небольшой костерок согревал воду в котле. Монахи уселись рядом, и высокий священник неспешно вращал рукоять ручной мельницы, иногда бросая внутрь коричневые зёрна. Монах - копт выудил из вьюка турку, затем и лист белеза, и принялся священнодействовать. Вскоре аромат свежесваренного кофе порадовал трёх усталых людей. Ужин вышел весьма нехитрым- похлебка, сухари и бодрящий напиток, что бы укрепить силы. Монахи были молчаливы, ни до, ни после трпазезы не произнесли ни слова, но и на молитву, как видно, сил у них не было тоже. Просто путники улеглись спать, и один из них, по очереди, берёг покой своих товарищей. И общий скарб, и что важнее- четырёх мулов.

    Последним, уже под утро, заступил высокий и худой монах. Было холодно, и он укутался в одеяло. Но, что странно, рядом с сбьой человек положил продолговатый футляр. Потрескивал костерок, на небе потихоньку угасали звёзды, а на востоке уже занималась заря. Лишь луна оставалась недвижимой, ярко освещая землю. Человек не спеша хворостиной поворачивал угли костра, стараясь сберечь еду пламени. Дело увлекало монаха, но чуткий слух уловил шорох камней рядом. Он подтянул коробку к себе поближе. Из-за камея показались двое, в бурнусах с саблями в руках.

   - Монах, - начал один, - отдай нам мулов и добро, и останетесь жить, - начал свою немудреную речь по- арабски разбойник.

   - Не медли, а то встретишься с Богом уже сейчас! - поддержал его товарищ

    Разбойниками были полны дороги, и предосторожность монахов не была лишней. Но всё же, они были бы ограблены...

    Но вдруг тишину предрасветного утра разорвал звук двух выстрелов, и тела незадачливых злодеев повалились на землю. Высокий монах откинул капюшон, бросил разряженные пистолеты, и вытащил отличный кинжал. Несколько шагов к лежавшим на земле разбойникам, затеи он острием кольнул каждого, но предосторожность была напрасной. Оба были мертвы. Пуля в сердце одному, другой получил свинец в голову. Но тут подбежали два монаха, также, что было невероятно, с оружием в руках. У каждого имелось по двухствольному пистолету.

   - Быстрее собирайте палатку. Мы уходим. И заройте трупы, - командовал почти по-военному аысокий и худой священнослужитель.

   - Конечно, сэр Экленд, - с готовностью ответил смуглый мужчина в сутане.

   - Надо торопится, Масах.

   Сам сэр Генри Акронд, спустился по склону, и увидел коней разбойников, весьма неплохих. Он, не чинясь, проверил вьюки, забрал деньги и мешок с ячменем. Подумав, расседлал лошадей, и хворостиной отогнал их. Брать такую добычу было нельзя, тавро на крупе выдало бы их сразу. Генри поднялся к лагерю, а погребение для злодеев было закончено, мертвецы спрятаны относительно глубоко в горячий песок. Фрэнк с любопытством осматривал клинки арабов.

   - Выбрось подальше.

   - Но сэр Акронд! - возмутился Рандт, - богатая вещь! Продадим!

   - Этим ты только себе веревку на шею купишь! Где же ты видел сабли у монахов, Фрэнк! Лучше возьми это, - и он протянул требник, найденный во вьюках убитых арабов.

    Мужчина только вздохнул, и спрятал книгу с молитвами в монашескую суму. Всё же разбойничье прошлое этого человека давало о себе знать. Через полчаса скромные и очень молчаливые египетские монахи ехали по дороге в Яффу.

***

Армия французов шла в походном порядке, в богатую Сирию. И хотя солдат было не так много, но это были закалённые в боях и походах двадцать пять тысяч воинов. Да и маршировать в это время, в феврале, было куда легче, чем иссушающим и страшным африканским летом.

   Наполеон следовал со своей свитой, верхом на лёгком арабском жеребце. За ним, не отрываясь, скакали верные мамлюки из его конвоя. Первый консул умудрялся читать книгу в пути, теперь его «Илиадой» стал томик Арриана с описанием похода Александра Македонского.

   - Господин Первый консул, - опять спрашивал Бертье, - мы идём освобождать Иерусалим? Слава крестоносцев воссияет перед нами!

   - Нет, нам нужен порт. Сначала Яффа

   Офицер замолчал, и опять поправил платок, спрятанный за обшлагом мундира. Кажется, не было очень жарко. да и ветер с моря дарил не то что прохладу, а и вправду был если не пронизывающим. то уж холодным точно. Наполеон опять достал подзорную трубу, пытаясь рассмотреть стены поселения. Правда, видны были только коричневатые холмы, за которыми и прятался от чужих глаз древний город. Правда, корсиканец давно понял,насколько седая древность, рассказами о которой он зачитывался, не похожа на реальность. А реальность это пыль. грязь и развалины, и редко можно было оценить былое великолепие. От прекрасной Александрии, великого города Птолемеев осталось непонятное, пусть и полное тайн место. Ничего, кроме Помпеевой колонны он не увидел. Генерал только вздохнул с сожалением.

   - Авангард подходит к Яффе, мой генерал! - лихо рапортовал Богарне, уже капитан.

   - Вышлите парламентеров. Если сдадутся, то милость Франции прибудет с ними. И смерть их сегодня минует.

   Молодой офицер с искренней любовью смотрел на Бонапарта, их генерала. В нём французов восхищало всё: храбрость. ум, честность, И, их герой так красиво умел излагать свои мысли!

   - Ты останься при мне, Евгений! - жестко закончил полководец, - для поручений!

    К стенам города были посланы офицер и барабанщик, храбро отбивавший дробь сигнала. Ворота открылись, парламентёры зашли внутрь Всё же нет ничего тяжелее ожидания. Тысячи солдат ожидали возвращения товарищей. Спустя час на укрепления Яффы раздались ликующие крики, а тм ответили крики ярости и боли из французского лагеря. На стену водрузили колья с отрубленными головами парламентёров.

    Наполеон увидел это, головы убитых вестников, и чуть повернув голову к Бертье, произнёс железным тоном:

   - В плен никого не брать!

   - Я понял. мой генерал!

   Пушки французов дали три залпа, ворота рухнули, и пехота ринулась на приступ. Бонапарт стоял в зоне попадания ружейных пуль. За ним стояли несколько вестовых в их числе, один очень высокого роста. Вдруг пропела турецкая пуля, и великан стал оседать на песок.

   - Уже второй раз меня спасает небольшой рост, - громко сказал консул Франции, обернувшись к офицерам.

   Завязались бои в предместье, которые не продлились долго. Гарнизон пытался держаться, затем турок опрокинули, что не заняло много времени. Но армия республики берегла порох, и часто пехотинцы пускали в дело только штыки. Французские солдаты в едином порыве захватили город, но албанцы, арнауты, то есть турецкие солдаты, укрепились в цитадели Яффы, не желая сдаваться, или хотели спасти свою жизнь.

    Богарне, на свой страх и риск с пятью добровольцами и переводчиком подошёл ближе к воротам укрепления. Капитан, щуря глаза, смотрел на зашитников, пытаясь понять, удастся их уговорить сложить оружие? Было бы куда выгоднее не допускать штурма,

   - Скажи им, пусть сдаются, - сказал приёмный сын Наполеона.

   Со стен неприятели что-то яростно закричали в ответ, размахивая ятаганами. Причём, вопли были яростными, но совершенно непонятными для капитана Богарне. Молодой офицер хотел было спрятать правую руку за отворот мундира, но поспешно одёрнул себя.

   - Хотят, что бы вы обещали им жизнь. - ответил, решив не обращать внимания на ругательства осаждённых, переводчик.

   Капитан внимательно посмотрел на подчиненного, на солдат, что были в ярости из-за гибели своих товарищей. Ситуация была непростой, и офицеры легко шли против воли солдат. Хотят убить, так пусть убивают. Но сейчас был другой случай.

   «А что бы сделал Наполеон?»-вдруг подумалось его приёмному сыну, - Ведь это славно и благородно, взять крепость и пощадить врагов. Очень в стиле столь любимого им Александра Великого...»

   Подобная обстановка была впервые для Богарне. Он должен решать сам, не перекладывая этот вопрос на нового и славного отца.

   - Передайте им, что мы сохраним им жизнь! Пусть сдаются! Я обещаю им жизнь!

   И капитан твердым шагом пошёл к воротам. За ним двинулась рота пехотинцев. Но, арнауты открыли ворота, и группами, а то и по одному, проходя мимо французов, складывали оружие. Молодой офицер был просто преисполнен восторга в эту минуту, ему показалось, что словно сама богиня Ника распростёрла над ним свои крылья. Он смотрел на эти ряды сдавшихся солдат, уже предчувствуя свой триумф.

    К Богарне подошёл ещё батальон солдат, уже собиравшихся попросту переколоть пленных.

   - Назад, солдаты! - крикнул Богарне, - свяжите их и отведите в лагерь!

   Приказание было выполнено, хотя и неохотно. И к палаткам поплёлся целый караван пленников. Они с трудом переставляли ноги, уныло смотря в песок.

    Так, Яффа была взята седьмого марта 1799 года. Новый триумф гения Бонапарта.

***

- Первый консул! - радостно рапортовал Богарне, - город взят! Арнауты сдались в плен под обещание сохранить им жизнь!

   Наполеон переглянулся с Бертье, тот лишь качнул головой, не выдавая эмоций. Бонапарт же улыбнулся, и положил руку на плечо юноши.

   - Горжусь тобой, мой сын. Ты заслужил эту славу!

   Богарне всё же был приёмным сыном Наполеона, ведь его женой стала Жозефина Богарне, светская красавица Парижа, его краса и гордость.

   - Пойдёмте посмотрим, господа, - приказал или предложил генерал Бонапарт.

    Свита Наполеона проходила по лагерю солдат, радостно приветствовавших своего любимого предводителя. Видно было, что и корсиканец рад этой любви и жаждет её. Но вот. живое лицо Наполеона изменилось, лицо сделалось надменным, едва он увидел пленных. Бертье подал командующему и тетрадь с записями, тот перелистал несколько страниц и вернул.

   - Ну что делать? Зря ты им обещал жизнь, мой сын....

   - Но как же? - не понял Богарне.

   - У нас просто нет хлеба. Вот в чём дело. Нечем их кормить, а отпустить тоже нельзя, ведь они не египтяне.

   Взятых в Яффе в плен египтян Наполеон отпустил, следуя обещанию, что теперь стал покровителем Египта. И это приносило свои плоды. Добровольцев в армии стало куда больше, хотя в основном это были копты-христиане, но и арабы начинали вступать в ряды французской армии.

   - Расстрелять не можем, - шепнул генералу Бертье, - патронов мало. Пороха совсем нет.

   - Ну так сделайте что-нибудь! - теряя терпение, приказал Бонапарт.

   Пленных арнаутов штыками погнали к морю, не давая выбраться из воды. Многие кидались на стальные острия, надеясь на быструю смерть. Но эта ужасная гекатомба заняла солдат до самого вечера, прежде чем всё было кончено.

    К вечеру, по своей привычке, а скорее следуя примеру Александра Великого, Наполеон отправился в лазарет, навестить раненых солдат. Он принес нехитрые гостинцы, раскладывая их на матрацы страдающих людей. Присев, принялся помогать перевязывать фельдшеру руку молодого солдата.

   - Я видел, ты держался молодцом, - подбадривал Наполеон юношу, - товарищи хвалиои тебя.

   - Спасибо мой генерал! - и лицо воина осветилось улыбкой.

   Бонапарт ободряюще похлопал раненого по здоровой руке, и пошёл дальше, по коридору старого злания лазарета. Это было одно из монастырских зданий, и не мудрено, что генерал заметил здесь трёх монахов, менявших повязки раненым. Это была весьма колоритная группа. Один, очень высокий и худой, говорил по- французски своему товарищу:

   - Масах, лучше накладывай повязку. Она не должна сбиваться.

   Наполеон лишь улыбнулся, и не заметил яростного взгляда священнослужителя из-под капюшона, совершенно не смиренного и христианского. Но Бонапарт отвлёкся, увидев бежавшего к нему Ларрея, главного врача армии. И то, что он услышал, повергло его в ужас.

   - Сударь! уходите немедленного! В лазарете началась чума!

   Но, Наполеон не был бы Наполеоном, если бы испугался даже чумы. он лишь поправил перевязь, знаком руки приказал свите остаться. И. качнув рукой, подозвал к себе монахов.

   - Вы же позаботитесь о моих солдатах, святые отцы?

   - Без сомнения, - смиренно произнёс высокий и худой священнослужитель, не поднимая своего лица на собеседника, - мы обязаны заботится о страждущих, - Масах, перевяжи этого воина, - попросил один монах другого.

    Вскоре армия Наполеона покинула Палестину и вернулась в Египет. Вторжение было сорвано эпидемией чумы.

ГЛАВА 6 Майсурская война

Отряды Ост - Индской компании выступили к владениям Фатиха Али Хана, или просто Типу Сахиба, «Тигра Майсура». Уильям Хак был вторым врачом экспедиционных сил, его начальником считался Джеральд Бомфорд. Ехал врач верхом, и лошадка, кстати, попалась недурственная, а неутомимые Раджиш и Рамиш бежали за господином. Уильям хотел, собственно, сейчас проверить лекарские повозки, да фургоны для раненых. Сэр Бомфорд совершенно не обращал на это внимания.

   - Поверьте, мистер Хак. С нами сегодня идут в поход только туземцы. Совершенно не стоит тратить на них силы. И запомните, - и лицо доктора Бомфорда сделалось злым, - ни под каким предлогом не касайтесь заболевших! Здесь и не принято, что бы представитель высшей касты касался низшего. И риск заболеть просто невероятный. Вы ведь привились от оспы?

   - Да, собственно, - кивнул Хак в ответ, - мой отец врач, и меня привил.

   - Очень верное решение. Болеют здесь чёрт знает чем, пять лет назад здесь бушевала чума. Индусы сжигают своих мёртвых, в отличие от мусульман. И болеют они меньше. Так что, увидите труп с почерневшими железами- не стесняясь, бегите. Никаких рукопожатий с местными, пускай даже это будет брамин.

   Уильям в ответ только протёр выступивший пот на своём лбу. Сказать было нечего. Да, здесь было непросто, хотя имелись и плюсы, например, общество Уильяма Конгрива.

   - Здравствуйте, господа, - поздоровался с ними артиллерийский офицер, - всё- таки пошли в поход, мистер Хак? Зря поддались на уколы лорда Арчибальда Клейна. Всё же этот чиновник вас оскорбил !

   - Ну я с ним дрался, сэр Конгрив. Даже на на шпагах, как захотелось ему. И, как врач, оказал ему помощь.

   - Всё же, он пустил в вас свою парфянскую стрелу, и вы пустились в поход с нами!

   - Губернатор сам ведёт солдат. Я не мог остаться при больнице.

   Уильям Хак только чуть повёл плечом, и коснулся свой шляпы, выказывая уважение словам хорошего товарища. Но, он и сам желал сходить на войну. Кто знает? А производство в рыцари не было бы лишним для него!

   - Ну ладно, господа! Я к своим орудиям! И помните о «Майсурских Стрелах»!

   Офицер повернул своего прекрасного жеребца и поскакал за вестовым, посланным его командиром.

   -Что за «Майсурская Стрела», Бомфорд? - не понял Уильям.

   - Ракеты. Только не шутейные, не из салюта или фейрверка, а боевые. Ими воины Типу Сахиба убили сотни наших солдат. Бьют в два раза дальше наших пушек.

   Тем временем, отряды солдат, тех же индийцев, но одетых в красные мундиры королевской армии, под командой английских офицеров и сержантов, строились в колонны, и под грохот барабанов шли к месту боя.

   Это были знаменитые мадрасские сипаи, в коротких штанах, но красных мундирах. Вид их был невероятен для непривычного человека. Облик дополняли сандалии, на манер древнегреческих. Но мистер Хак только потел и терпел. Немного завидовал, но всё же считал, что такая одежда не подобает джентльмену.

   Грохот битвы был не сравним ни с чем. Их медицинских обоз стоял в двух милях , с тем, что бы случайное ядро не поразило раненых и больных, да и врачей и фельдшеров армии. Бой шёл уже давно, уж часа два. Но раненых не было, видно не послал в тыл, а те, кто пострадал сами дойти были не в состоянии. Первый мадрасский туземный полк Всего двенадцать мадрасских батальонов.

    Уильям Хак крутил уже свою подзорную новую трубу, пытаясь рассмотреть поле сражения. Только всё заволокло дымом. Да и видно было немного. Но вот, небо прочертил целый ряд грязно-белых следов, и Джеральд Бомфорд приложил ладонь, прикрывая глаза от солнца

   - Бежим. вот в эту яму! - крикнул он.

   - Я на посту, сэр, - рявкнул Хак.

   - Не время геройствовать! Быстро!

   И дальновидный начальник увлёк подчиненного в укрытие. А на их обоз упало с десяток или больше «Майсурских стрел». Фургоны загорелись,заряды ракет взрывались, раня и убивая возчиков, прислугу и солдат. Трое несчастных упали с разорванными животами, оглашая воздух своими криками. Уильям поднял голову, желая увидеть виновницу этого ужаса. Ракета была подобна гигантскому копью с трёхфутовым железным лезвием. И на это лезвие, словно рябчики, были нанизаны два возчика из обоза. Вдобавок, тела сильно обгорели. Врач поспешно отвернулся, не в силах видеть подобное. Впрочем, и запах обгорелых трупов не давал забыть об этом обстреле.

    И тут. на обоз напал с десяток майсурцев. Вперёд выскочил Джереми Смит, выпалив из своего мушкетона и свалив троих неприятелей. Затем в дело пошли и щит и сабля. Уильям не мог быть в стороне, и бросился на помощь своему сквайру. На следующий день Уильм рассказывал, что убил троих, ещё через день- что четверых, но на самом деле майсурцы ретировались, увидев солдат из взвода охраны. Только Джереми смог управится в рукопашной схватке с одним врагом.

    Кажется, всё стихло, и Джеральд Бомфорд зычным голосом сзывал солдат и служителей обоза, напоминая им о их долге, ну а затем и повышенном жалованье. Так или иначе, призывы подействовали, и разрушенный лагерь стали восстанавливать, причём быстро. Уильям поверил в силу убеждения в этот тяжкий день. Ну, скорее, звон золотых монет.

   - Вы храбрецы, - громко похвалил Джеральд Бомфорд Уильяма Хака и его верного Паладина, -Сумели отбить атаку майсурских бандитов. я доложу о вас лорду Уэсли. А теперь к делу, господа! Мы не пехотинцы, а лекари!

    Кстати, Бомфорд напомнил о долге вовремя. Одна за другой подъезжали фургоны с ранеными, и о чае и кофе врачам и фельдшерам пришлось забыть до глубокой ночи.

    Уильям дожидался, пока носильшики принесут раненого офицера. Врач облил свой кожаный фартук водой, а фельдшер протер щёткой, смывая кровь. Хак только что провёл ампутацию руки, и ушах ещё стоял противный скрежет и хруст кости несчастного. И это было не в первый раз сегодня, так что его предплечья уже онемели.

   - Ну что? - нетерпеливо спросил он.

   - Уже сейчас... Сэр Джеймс Бретуэйт...

   Два солдата- индийца принесли раненого офицера. Голова была залита кровью, походе, от сабельного удара, и левый рукав камзола набух от крови. Сундучок врача был наготове, и Зак в себе не сомневался. Взгляд словно случайно упал на проверенную короткую хирургическую пилу.

   « Если кость раздроблена, придется пилить... И так пальцы устали, - с тоской подумал врач, - но надо взглянуть на рубленую рану»

   Помошник проворно избавил раненого от камзола и рубахи, обтирая тело губкой, смоченной в уксусе. Идея с уксусом принадлежала сэру Бомфорду. Но голову промыли просто водой. Бритвой пришлось удалить час водой, и Хак посмотрел на рану. К счастью, удар не был слишком сильным, и кость черепа выдержала. Зашил шёлковой нитью и полюбовался на свою работу.,И вышло ведь неплохо! Но тут пострадавший очнулся.

   - Доктор, не пилите руку, прошу вас, - зашептал он, и схватил здоровой рукой фартук Уильяма.

   - Сэр... Если кость раздроблена...

   - Я отплачу...Не пожалеете, доктор... Я умею быть благодарным!

   - Что это вы... Это мой долг, сэр!

   И Хак взглянул на раневое отверстие. Ранение слепое, и для начала он извлёк пулю, положив её на столик. Бретуэйт едва дышал, и фельдшер дал ему выпить настойки опия. Уильям подождал, пока глаза раненого потускнеют, и начал дело дальше. Старался извлечь всё осколки кости, примотал шину. Промыл уксусом, приложил тонкую хлопковую ткань. Зашивать пока было нельзя, рана должна была очиститься.

   Пришёл ординарец офицера, и пытался поглядеть в глаза врача, узнать судьбу Бретуэйта. Сержант так и стоял рядом, смотрел на работу Уильяма, и наконец, не выдержал и спросил:

   - Сэр, наш офицер отличный командир и мы надеемся...

   - И я надеюсь. Он останется у нас, до выздоровления, но за раненым надо присмотреть.

   - Я буду следить за командиром!

   Ординарец и солдат отнесли своего офицера в медицинский фургон обоза армии. А Хак теперь помогал раненому сержанту. Время было немного, прежде чем раны загнояться.

***

Обоз армии так и стоял недалеко от знаменитого Серингапатама, столицы Майсурского государства. Хак, как и Джеральд Бомфорд, были заняты с утра до самого вечера, не давая умереть раненым. Но, не смотря на усилия обих, и тяжкий труд, скончался каждый третий страдалец из медицинского обоза. Привыкнуть к подобному было непросто, и хотя у лекарей сердца давно мхом поросли, наблюдать подобное неприятно для всякого.

    Но вот, Уильям наконец, нашёл время, что бы пройтись и размять уставшие ноги. Мимо тащили упирающихся овец, чтобы накормить раненых. Рядом прошли солдаты, учтиво поздоровавшиеся с врачом. Всё же, он был нестроевым, а не офицером, и честь отдавать ему солдаты были не обязаны. А у фургонов с ранеными вовсю работали цирюльники, за небольшие деньги приводившие в порядок лица и прически солдат и офицеров.

    Сейчас, в плетёном кресле сидел один, с рукой на перевязи, и с видимым удовольствием подставлявший свою щёку цирюльнику. Тот же лихо и быстро, на потеху охающей и вздыхающей публике, творил своё опасное ремесло. Стальная закалённая пластина срезала волосы, покрытые белейшей мыльной пеной. Выглядело всё настолько соблазнительно, что и Хак коснулся своей щеки, покрытой рыжеватой щетиной.

   - А, господин врач! Я так рад! - закричал офицер, - подождите меня!

   Уильям стоял недолго, но вот и сэр Джеймс Бретуэйт подошёл к нему.

   - Выгляжу прекрасно, и с рукой, - похвалился раненый, - я вам обязан, сэр... Вечером позвольте нам нанести визит в ваши куши, мне и брату, сэру Гилберту.

   - Если вам угодно.

   - Ручаюсь, вы не будете разочарованы.

   Ну а Хак, подумав, тоже сел в кресло брадобрея, и задумчиво посмотрел в зеркало. На него глядел усталый человек, с загорелым лицом. И да, немалой щетиной.

   - Сейчас вы будете выглядеть великолепно, сэр, - обнадёжил его мастер ножниц и бритв.

    Когда всё закончилось, и вправду Уильям почуствовал себя отдохнувшим, словно скинувшим тяжкий камень с груди. Мир казался теперь куда более прекрасным.

***

В палатке Уильяма Хака священнодействовал Джереми Смит, стараясь приготовить и пристойно сервировать стол для гостей. На песке лежал трофейный ковёр, другой украшал полотняного шатра. Складные индийские кресла и резной столик, и даже кальян делали убежище врача комфортным и приятным. Вышло вполне неплохо, но лакей, а теперь щитоносец, явно нуждался в одобрении.

   - Всё прекрасно, Джереми. Отличная пабота!

   - Всегда к вашим услугам. Я старался.

   - Прислуживать будут Рамиш и Раджиш.

   - Как угодно, - и Смит чуть поклонился.

   - Приносить кушанья, когда прибудут гости,

   - Всенепременно, сагиб.

   Наконец, щитоносец оставил врача, и тот с наслаждением сел в кресло и выиянул ноги. Гостей принимал Уильям впервые, тем более, в походных условиях. Он успел набить и выкупить трубку, прежде чем услышал подъехавший экипаж. Джереми Ситт встречал офицеров :

   - Добрый вечер сэр. Добрый вечер сэр. Вас ожидают.

   Вдруг Смит запнулся, и послышался смех Бретуэйта. Джереми Смит закашлялся, и произнёс:

   - Рады вам, мисс...

   Уильям вскочил с кресла, лихорадочно застегнул камзол, и перед зеркалом гребешком принялся выправлять сбившиеся волосы, с благодарностью вспоминая работу цирюльника.

   - Лейтенант Джеймс Бретуэйт, лейтенант Гилберт Бретуэйт и мисс Джемджаниш!

   Уильм встал со своего места и снял шляпу, приветствуя гостей. Вошли два офицера и индуска, в туземном наряде, с роскошной шалью на плечах, и полуприкрытым шёлковой вуалью лицом. Множество украшений украшали гостью, помимо обычного ожерелья на шее. Звенящие серьги, кольца на висках, даже со лба свисало колечко с крупным камнем. Браслеты были не только на руках, но и ногах, даже косы девицы удерживал золотой гребень.

   - Уильям, это тебе от нас, подарок! - объяснил Джеймс, - ты мне спас руку, я твой должник на всю жизнь!

   - Верно. Вы, сквайр Хак сделали доброе дело, а девица- лишь часть нашей благодарности.

   - Это неподобающе! - и Уильям вскочил, покраснев от негодования, - я и моя семья против рабства!

   - Да не кипятитесь, дорогой друг. Девушка попала в плен к мусульманам. а мы отбили её в Серингапатаме. Домой вернуться она не может, по их законам она обесчещена и ей одна дорога на погребальный костёр. Джемджаниш будет вам благодарна.

   - Ну если так... - подумал Хак.

   Отправлять своими руками на смерть девицу не было никакого желания. Притом, такую красавицу. Дома, где Уильям родился, на Сент-Олбанс-стрит, Пэлл-Мэлл, Вестминстере, молодой человек и не встречал подобных ей. Прекрасные чёрные глаза, милое лицо, блестящие волосы, ладная фигура это привлекало внимание молодого человека.

   - А губернатор? Собственно, я был послан сюда после дуэли с сэром Эклендом. Не хотелось бы нарваться на неприятности.

   Братья Бретуэйт переглянулись и рассмеялись, узнав о такой наивности врача.

   - У лорда Уэсли тоже имеется туземная девица, которую он называет воспитанницей. Здесь это в порядке вещей. И у нас тоже есть дамы из местных. Правда, по-английски она не понимает, так научится! Да кстати, можешь звать её вместо Джемджаниш просто Джеммой.

   Девушка вопросительно посмотрела на Гилберта, затем на Джеймса. и наконец на Уильяма, и полностью открыла лицо. Хак почуствовал себя так, словно опять попал под обстрел майсурских ракет. Но этим только порадовал братьев Бретуэйт.

    Хак позвонил в колокольчик. Смит пришёл быстро, ожидая приказаний.

   - Джереми, относится впредь к Джемме как госпоже. Разбейте для неё отдельную палатку, принесите кровать, одеяла. И Рамиша и Раджиша передупреди. Понятно?

   - Всё сделаю. Накрывать стол к обеду?

   - Конечно. Кофе- по звонку в колокольчик, не раньше.

    Через пару минут Рамиш и Раджиш принесли угощение и вино. В запасах Хака оставался неплохой портвейн, которым он с радостью угощал новых товарищей.

   Индийская красавица сидела здесь же , скромно опустив глаза . До Хака доносился аромат её восточных духов, от которых просто кружилась голова. Джемма ела не спеша, не используя столовых приборов. Но до того грациозно и прелестно, что Уильям засмотрелся, и отвлёк его только голос Гилберта:

   - И мы ворвались в разрушенные ворота. Султан погиб в рукопашной схватке, тело Типу сахиба нашли под убитыми телохранителями майсурского владыки. Ну а лорд Уэсли въезжал в город на белом коне. Добыча была богатейшая, командующий дал войскам четверть от богатств султана. Вот, посмотрите, - и он подал Уильяму жемчужное ожерелье.

    Прекрасный розовый жемчуг, как показалось врачу, стоило не менее десяти тысяч фунтов. Такая вещица подошла бы жене или дочери лорда на их родине, да и не факт, что у аристократа нашлись бы наличные деньги на это. Лорды жили за счёт милости короля, получая арендные платежи с одного из районов Лондона, подаренных королём ещё их предкам. А вот земли в графствах зачастую давали лишь расходы, а не доходы.

   - Мы богаты только благодаря его лордству, губернатору Ост-Индской компании. Сможем восстановить имение в любимом Девоншире, а вы можете приехать к нам из своего Вестминстера, доктор!

   - Надеюсь, что так и будет, дорогие друзья!

    Курица приготовленная по- индийски была превосходна, отличный рис и фрукты дополняли угощение. Под занавес Рамиш принёс кофейник и чашки, и непременный кальян. Да, это была не Англия с её овсянкой, ячменным хлебом и нечастой солониной. Пшеничного хлеба было мало, Англия- всё же не Россия с её богатствами!

    Затягиваясь от мундштука и с наслаждением пуская дым яблочного табака, Уильям отдыхал. Дым от кальяна не обжигал горло, как табак из трубки, а был просто мягким, ароматным и приятным.

    Он видел, что Джеймсу и Гилберту, тоже нравится подобный прибор для курения. Но тут Бретуэйт достал карманные часы, и покачал головой.

   -Нам, верно, пора. Служба. Завтра заступать в караул.Были рады посетить вас, и ожидаем с ответным визитом.

   - Рад, что пришли, господа, - ответил радушный хозяин, и проводил гостей к выходу.

    Вскоре пришёл Джереми, и повёл Джемму, что бы показать её покои. Сказать честно, Уильям надеялся, что девица, оставшись в своей палатке сбежит, и к общему счастью лишит его своего общества. Однако, вышло совсем по другому.

   Когда он залез под полог, спасавший от москитов в этих местах, зашелестели полы его палатки. Уильям потянулся к писооету, лежавшему рядом. Слышал он здесь о секте душителей -тугов, убивавший иноземцев при помощи шёлкового шнурка.

   - Так просто не возьмёте, - и Уильям вскочил с кровати и потянулся к штанам.

    Погибать в таком виде ему решительно не хотелось. Это было совершенно недостойно джентльмена. Но, это был не убийца, и пришлось поспешно прятать пистолет.

   Джемма, как он про себя начал называть индуску, влезла в его полог, и прижалась к нему всем телом. Штаны из руки врача упали на коврик рядом. Сейчас они ему были решительно не нужны.

ГЛАВА 7 Ракеты Конгрива и станки для шерстяных тканей

Казалось, ну что такого, женщина в доме? Собственно Уильяму неплохо жилось здесь и раньше, а Чахчан был отличным дворецким, что не было преувеличением. Но Джемджаниш была просто отличной хозяйкой. Анананда готовила хорошо, но Джемма смогла сподвигнуть кухарку на новые подвиги. В доме появились потрясающие заедки из слоеного теста, пахлава. Курица, подаваемая к обеду, приобрела необычайный вкус. А кажется, что пряности и припасы те же, ан нет, выходило всё куда лучше. Молоко, даже простое молоко для чая и кофе, оказалось, бывает ещё лучше.

    Даже Джереми Смит, гордый медалью, данной самим губернатором за храбрость при спасении обоза, теперь стал бриться каждый день, но взялся отращивать невероятные усы, делавшими его похожим на настоящего, рыжего найяра.

    Уильям полюбил играть вечером на своей гитаре, сидя на ковровых подушках. Джемма садилась рядом, брала индийский ситар, и вместе они выводили прекрасные мелодии. Было хорошо? Даже слишком, особенно после чашки масала. Этот чай прогонял тоску и сон,и после него губы Джеммы казались ещё более сладкими и манящими.

   Но вот, однажды днём, вошёл телохранитель Смит, и доложил о визите Арчибальда Клейна.

   - Сэр, прибыл экипаж лорда Сент Джон....

   - Ну, зови, - неохотно пробурчал нерадостный гостю Уильям.

   Сейчас хозяин особняка решительно не желал видеть визитёров. И без них было очень хорошо. А Джемма вышла, оставив после себя стойкий аромат восточных ароматических масел. Молодой человек с удовольствием посмотрел вслед удаляющейся возлюбленной, и затянулся дымом из кальяна.

   -Ну, зови...- повторил он Смиту.

   Хак так и лежал на шёлковых подушках, не желая вставать. Да какого чёрта! Он у себя дома!

   - О, сэр Уильям! Лежит, изволит скучать! - весёлым голосом заметил Арчибальд.

   Лорд, вошедши, не чинясь,не спрашивая разрешения, уселся в мягкое кресло напротив хозяина дома.

   - Превосходные духи...Я бы сказал нотки розы, сандала, перца...Превосходный вкус.

   Уильям только поджал губы. Лорд Сент Джон решительно был подобен ложке карри в вишнёвом компоте. Этот гость мог быть совершенно не к месту.

   -Не грусти, Уильям. Я же приехал тебя развлечь. Это, конечно не охота на тигра или слона, но весьма интересное зрелище. Собирайся.

   Лорд Клейн был несносен, но если он зовёт его на прогулку, следует согласится. Сент Джон чурался обыденности, как домашний кот воды в медном тазе. Взять с собой Джемму? Но это было невозможно.

   - Джереми, - и Хак зазвонил в колокольчик, - едем на прогулку, - заявил он пришедшему телохранителю.

   Колеска врача ехала вслед карете его лордства. И, надо сказать, на дороге было кроме них, с десяток экипажей. Всё двигались к пустоши, находящейся в десяти милях от города.

    Караул солдат встречал кареты, сержант показывал, где можно оставить экипажи. А публика шла к поляне с корзинками полными провизии. Все ожидали зрелища на закуску к пикнику.

    Уильям Хак и лорд Клейн прошли мимо весёлых и жизнерадостных обывателей, и тут врача окликнул сам сэр Конгрив.

   - Дорогой сэр, подойдите ко мне!

   Хак кивнул его лордству, и сопровождаемый Смитом, пошёл вслед артиллерийскому офицеру. Лорд Сент Джон сидел чуть поодаль, набивая трубку столь любимым виргинским табаком. Лакей услужливо добыл ему огня. Джекил Эндрюс был любопытнейшим для наблюдения субъектом. Этот, теперь вернейший слуга его лордства, до пятидесяти годов служил в шотландской гвардии, и притом, в гренадёрах. И перевязь с дымящимся фитилём всегда находилась на его широченной груди, и не пользуясь огнивом, он разжёг Арчибальду трубку. Клейн находил это презабавным, подкуривать от гренадёрской ладанки.

    - Только не подходите с огнём к моим ракетам! - обеспокоенно закричал артиллерийский офицер своим знакомым.

   Арчибальд сделал забавный жест руками, скопировав его у индийских йогов, выражая покорность. и опять сел в своё кресло. Огюст нагнулся к уху покровителя, и что-то прошептал. Его лордство изволил рассмеяться.

   Хак не мог усидеть, и пошёл рассмотреть эти диковинки нового, только что начавшегося девятнадцатого века. Всё же век Просвещения, восемнадцатый, дал свои плоды, а век последующий, без сомнения, должен был стать, и уже становился веком научных открытий. И молодому врачу нравилось быть в гуще событий своего времени.

    Уильям наблюдал за Конгривом, хлопотавшим вокруг своего нового увлечения, пороховых ракет. Джереми Смит, как бессменный оруженосец, находился рядом, со всей своей военной амуницией. Врач медленно обошёл станки для ракет, больше напоминавшие видимые им раньше китайские воздушные змеи. Однако, железные трубки ракет выглядели очень внушительно и основательно.

   - Сэр Уильям, - вдруг вспомнил Арчибальд Клейн, - я вас покидаю, приехал генерал- губернатор!

    И лорд Клейн, быстрыми шагами, в сопровождении Роберта Боуни и Огюста Мартена, поднялся на холм, где стала располагаться свита Ричарда Уэсли

   Лорд Уэсли выделил офицеру с десяток майсурсцев-индусов, хорошо знавших эти пороховые диковины. И сейчас они вместе готовили четыре здоровенные трёхдюймовые ракеты к запуску с деревянных направляющих. Они деловито, подобно муравьям, сновали вокруг этого сооружения, готовя их к запуску.

    Лорд Уэсли, теперь названный маркизом Моргинтоном за завоевание Майсурского султаната, сидел в походном кресле. Рядом с этим титулованным аристократом сидел и лорд Веллингтон. Собственно, милость его Величества коснулась и Уильяма Хака, он был произведён в рыцари, и теперь именовался сэр Хак. Храбрость в битве при Серингапатаме оказалась не забытой. Всё же, это приятно, не чувствовать себя хуже других. Быть частью избранного сословия- несомненно хорошо.

   Огромные железные трубы были готовы к запуску. Не деревянные, не картонные или бамбуковые. Правда Уильям с опаской поглядывал на эти ракеты. Хак испытал силу этого оружия, к счастью, не на себе, но видел разрушительную мощь человеческого гения. Причём, совсем близко. Но вот, лорд Уэсли махнул платком, и Конгрив лично, удалив помошников, зажженным факелом подпалил фитили. Нещадно дымившие, они несли огонь к новому оружию....

    С оглушительным свистом ракеты полетели в небо, оставив белый след. Губернатор взялся за любимую подзорную трубу, наблюдая за результатом. Было видно, что изобретатель волнуется, ожидая резолюции высокого покровителя. Артиллерийский офицер, надеялся на лучшее, но знал, что «майсурские стрелы» часто не попадают в мишени, если ветер сильный.

    Ричард Уэсли дождался , пока ракеты достигнут цели наконец, и закрыл её, встал и направился к Конгриву, вытиравшему лицо от порохового дыма. . Не сказав пока ни слова, губернатор пожал руку обрадованному офицеру. Затем, видимо подумав, произнёс:

   - Наверное, за этим оружием будущее. Снаряды пролетели две с половиной мили. и поразили мишени. Я напишу об этом Его Величеству. Успех, немалый успех, сэр Конгрив! Есть и другой успех. господа! Герберт Дэвис обнаружил целый индийский ткацкий станок для выделывания шерстяной ткани!

   Сэр Уильям Хак видел это устройство, и сумашедшую радость счастливого Герберта. Секрет же был в самой нити, где в центре была шёлковая нить, служившая основой для шерстяной нити. Целиковая шерстяная нитка рвалась, шерсть с шёлком - нет, и переносила нагрузки при прядении и ткачестве, и особенно в ткацкой машине. Теперь вместо сукна в распоряжении англичан была шерстяная ткань, принесшая затем баснословные прибыли Великой Британии.

   - Можно сделать ещё два пуска, если вы позволите , маркиз Моргинтон! - обратился к лорду Уэсли сияющий триумфатор.

   - Отчего бы и нет? - обернувшись к свите, ответил губернатор Ост-Индии, - надо закрепить успех!

    С повозок индийцы принесли ещё пару железных ракет и установили их в станки. Хлопотали долго, но наконец, пуск состоялся. Правда, одна из «майсурских стрел» неохотно сошла со старта, пронзительно шипела, словно предупреждая. И поднявшись в небо на сорок футов взорвалась, оставив ослепительную вспышку после себя.

    Лорд Уэсли не проронил поначалу ни слова, но затем, собравшись с мыслями добавил:

   - Не беспокойтесь, сэр Конгрив. Из-за малой неудачи я не изменю своего мнения. Его Величество узнает обо всём в положительном свете.

    Правда, в отличие от маркиза Моргинтона, его свита была изрядно напугана, да и Уильям Хак побелел, вспоминая тот бой под Серингапатамом. Он даже вытер платком лоб, но всё же нашёл силы улыбнуться, переглянувшись с Джереми Смитом. Сквайр стоял рядом, но так и бросив своего оружия.

ГЛАВА 8 Холера . Смерть Джеммы

Жизнь в Калькутте отлично налаживалась, правда лорда Уэсли отозвали в Лондон. Возведение нового дворца губернатора вышло боком маркизу, парламент королевства посчитал, что дело связано с многочисленными хищениями. Но здание, построенное Чарльзом Уайтом, вышло превосходным, и достойным 19 века, без сомнения нового века Британии!

    Уильям побывал там на прощальной аудиенции маркиза Моргинтона. Прекрасное общество. друзья и соратники лорда Уэсли собрались в новой резиденции, где был дан бал в честь покидающего Индию аристократа.

    Сегодня же его пригласили на открытие колледжа в Форт Уильямс. Сам новый директор этого учреждения, почтенный Клавдий Бьюкенен, послал ему весьма приятное письмо, и нельзя было отказаться.

    Колледж в бывшем форте- это было так необычно! Но, воспитанники, без сомнения попали в хорошие руки! Уильям иногда стал задумываться о детях, которых ему подарит Джемма. И Калькуттский колледж был бы неплохим местом, для начала карьеры. Доктор Хак уже поинтересовался о сумме, требуемой колледжем за услуги, и остался доволен.

   Вернулся Уильям Хак весьма в благостном настроении, хотел увидеть Джемму, которой привёз забавные подарки. Но пришёл Чахчан, и сам стал сервировать стол. Ни Чакрики, ни Джеммы не было. И это было немного странно.

    Кстати, именно недавняя пленница навела не толко порядок, но и уют в усадьбе. Хак даже стал доверять разговорам о спосоьности некоторых, именно некоторых женщин, к числу которых относилась и Джемма, вести дом и хозяйство.

   - Что такое, дворецкий? - благодушно спросил врач.

   - Всё по обычаю, сагиб, - уверенно ответил Дипат, - так принято.

   Ну, обычай, значит обычай. Тем более, что ужин был ещё лучше обеда.

    Поутру в больнице, всех врачей собрал лично директор доктор Томас Армитидж.

   - В Калькутте эпидемия, холера. Признаки- диарея, стул больных напоминает рисовый отвар. Умирают обычно на пятый день от обезвоживания. Принять все мера, нужные, что бы не допустить распостранение болезней среди европейцев. Возможные средства для излечения- это только уксус и водка... А более всего- избегать заболевших.

   - Опять холера... - затянул унылую песнь Филип Эйрес, - а затем, вспомните меня, оспа придёт. Намучаемся мы, и прибавится постояльцев на кладбище в Парк-стрит.

   - Да хватит вам, - раздражённо бросил Джордж Аттфилд, - не вносите уныние, а то от ваших стонов свечи погаснут.

   А Уильям, как самый молодой, просто рассмеялся, не слишком веря в плохое.

   Вечером, когда Джемма опять не вышла к ужину, Уильям был не на шутку обеспокоен. Особенно после разговоров в больнице. Он позвонил в колокольчик, и пришёл дворецкий Чахчан Дипат.

   - Чахчан, где госпожа Джемма? Отчего она не вышла сегодня к ужину?

   Хак даже бы не поверил, что так бывает. Загорелое лицо его дворецкого, почти коричневое от жаркого солнца, вдруг стало пепельного цвета.

   - Госпожа больна. Распорядилась никому к ней не заходить, и вам, сагиб, тоже.

   - Что? - не понял Уильям, и вскочил с кресла, - ты что, дворецкий, я здесь господин!

    В ярости англичанин собрался обломать бамбуковую палку о плечи индуса, но бросил её на пол, и быстро побежал на женскую половину дома.

   - Холера? - тихо, словно против воли произнёс напуганный Уильям.

   Кухарка кивнула головой. Теперь Хак понимал, отчего еду ему приносит лично Чахчан. Слуги пытались скрыть болезнь в доме, считая её скверной.Он только закрыл глаза в изнеможении, и без сил просто сел на пол.

   «Да они просто убили её! В начале ей помог бы простой уксус! А теперь, спустя три дня! Ничто её не спасёт... » - такие мысли бились в голове несчастного.

   - Уксус, быстро. И всем в доме каждый день пить по ложке уксуса. Ты меня поняла, женщина? - он тихо приказал кухарке.

   - Да, сагиб. Как будет угодно сагибу... - бормотала Чакрика, пятясь к двери комнаты.

    Он остался здесь, заботясь о умирающей, не отходя от её постели ни на минуту. Джемме не помог ни уксус, ни водка, ни соляной раствор. Через два дня девушки не стало, но больше в его доме никто не умер.

   Уильям Хак шёл за катафалком, отвозившим тело любимой им женщины в её последнее пристанище. За гробом шли только его слуги, больше он никому не сказал об этом, и говорить не собирался. Всё было как в тумане- могильная яма, служители, гроб, ныряющий в землю, словно тонущий корабль в морскую бездну. И вместо живого, прекрасного человека на поверхности земли остаётся лишь жалкий могильный камень.

    На службе он держался, не сказал никому ни слова. Но лишь написал письмо маркизу Моргинтону, с просьбой отозвать его в Британию. В Калькутте Уильям больше не хотел оставаться, где в прекрасной усадьбе всё напоминало ему о прекрасной Джемме. И вот, через год, пришло письмо, что он наконец, мог вернуться в Англию

    Двуколка, которой правил сам Джереми Смит, привезла сэра Хака к кладбищу Парк-стрит.

   - Джереми, подожди меня здесь, - попросил Уильям.

   - Конечно, сэр...

    Все домашние любили Джемму, и корили себя, что так вышло. Бывает, что люди стараются делать как лучше, а выходит всё совсем плохо, и изменить ничего уже нельзя.

    Молодой человек шёл по этой печальной аллее, между могил с надгробиями и без таковых. Вот, и знакомое место...Он стоял перед могильной плитой Джеммы. И сказать хоть что-то не было сил. Уильям лишь кивнул на прощанье, и ушёл, что бы никогда не вернуться.

ЧАСТЬ 2 ВЕЛИКАЯ БРИТАНИЯ

ГЛАВА 1 Унылый Вестминстер

Уильям смотрел в окно своей спальни на Сент-Олбанс-стрит, Пэлл-Мэлл, Вестминстер. Англия, милая Англия... Вместо шахской кровати в Калькутте, молодой врач выбрался из шкафа для ночлега, где провёл ночь. Отец, Хак - старший, экономил на дровах, и домашним приходилось мёрзнуть в холодном доме. С другой стороны, а на чём можно было сберечь лишний пенс? Не на портвейне же и не на хересе? Иначе и жить ведь незачем, если нет рядом бокала доброго вина!

    Молодой человек закутался в шёлковый стёганый халат, поправил блестящий, шитый золотой нитью шёлковый же колпак. На полу лежала шкура тигра. Он рассказывал, что убил громадного хищника метким выстрелом из ружья, во время охоты в Бенгалии. «Седло на слоне качнулось при выстреле, но он попал зверю прямо в глаз...» Ну, такой рассказ для благодарных слушателей, а на самом деле Джереми купил шкуру у держателя зверинца в Калькутте. Кстати, и вышло недорого, управился сего в три гинеи.

   Тревожно поглядел на любимый кальян, который отец грозился спрятать в дальней конуре подвала.

   « Да, пожалуй покурить бы не помешало» - подумал грустный хозяин этой комнаты.

   Но, после вчерашней встречи с Арчибальдом Клейном, и его шумными друзьями, и так побаливала голова. Дегустация коллекции портвейна из подвалов лорда Сент Джона была, несомненно отважным мероприятием, но и рискованным. Особенно, головной болью наутро. Правда, Арчибальд обещался нагрянуть сюда, что бы вытащить друга. что бы вместе помтрелять по фазанам.

    Однако, сегодня он был занят. Да и ссорится с отцом, Джозефом Хаком и расстраивать свою мать, урождённую Мэри Брентон, любящий сын не хотел. Когда похоронил любимого человека, терять близких уже не было желания. Тут Уильям глянул на бронзовый сундук, закрытый на три хитрых замка. Там хранилось всё, что осталось от незабвенной Джеммы, её покрывало, шаль, и кое что из драгоценностей. А ларь украшало изображение нежного девичьего лица, впрочем, он говорил домашним, что это богиня Лакшми. Да прекрасная Джемджани и стала для него новой Лакшми в Калькутте. Он опять тяжело вздохнул. вспоминая любимую. Сегодня ночью она опять снилась несчастному возлюбленному.

   Но время неумолимо приближалось к восьми утра, поре завтрака. А его отец неумолим блюл традиции, и не терпел опозданий. Надо было умываться. Он позвонил в колокольчик.

    Смит опять вернулся к своим обязанностям, был лакеем при молодом господине, и сейчас постучался в дверь. Принадлежности для умывания были при отважном слуге, только сейчас его саблей стал медный таз, а щитом- кувшин с водой.

   - Здесь холодно и уныло, сэр Уильям, куда хуже, чем в Калькутте.

   - Что делать, Джереми... - пробурчал молодой человек, и раздевшись до пояса, начал не спеша поливаться холодной водой.

   Шум воды, падающей в медный таз, словно пробуждал его. И, что странно, будто становилось лучше слышать. Тяжеловато всё же прошёл прошлый вечер...

    Растирание и холодная вода привели его в чувство, и молодой врач сбежал вниз по лестнице, в трапезную . Во главе стола сидел в резном деревянном кресле, хозяин дома, Джозеф Хак. Мужчина, не сморя на свои шестьдесят лет, был безукоризненно выбрит, но без парика. Здесь было прохладно, и не давал замёрзнуть подарок сына- изделие искусных мастеров Индии, стеганый шёлковый халат. Дома теперь Джозеф старался не снимать прекрасную вещь, настолько удобную и красивую. Подобная одежда украшала теперь и мать Уильма сидевшую рядом. Дополняла наряд немолодой, но красивой женщины, роскошная индийская шаль. В углу комнаты , украшая помещение, блестели роскошные калькуттские бронзовые вазы.

   Но более всего Хака-старшего радовал дворянский герб сына, который красовался на воротах их небольшого дома.

    Прислуживал за столом лакей отца. Эндрью Смит-старший, отец Джереми. Пожилой статный мужчина, украшенный бакенбардами, обладал всеми достоинствами лакея- невозмутимостью и исполнительностью. Ещё, этот человек умел многозначительно молчать и умело поддакивать, чем особенно радовал Джозефа, особенно тогда, когда грустный хозяин дома подписывал счета подрядчикам.

   - Доброе утро отец, матушка, - поздоровался Уильям, не забыв по заученной привычке прижать ладони к груди.

   Поначалу отец злился, сейчас просто улыбался. И сейчас только подвинул любимую тарелку с кашей сыну. Тот кивнул, и тоже приступил к завтраку. Было грустно без апельсинового сока, но присутствовал любимый сыр. Да и масалу Эндрю делать не умел, так что этим занимался сам молодой врач.

   - Послушай, Уильям, - наконец приступил к делу Джозеф, - Роджер Эймонт продаёт практику. Ты бы отлично справился с твоим опытом.

   - Если ты так считаешь, отец.

   - Адвокат Альфред Олпорт подготовит документы, - и Джозеф довольно заулыбался, - и через две недели станешь врачом ближайшей сельской округи. Ты ведь знаком с его преподобием Френсисом Бутом?

   - В церкви Святой Троицы я бываю.

   - Ну и хорошо...

   Джозеф, как он считал, очень незаметно и тактично, толкнул локоть своей жены, Мэри. Женщина сделала непонимающее лицо, затем, будто вспомнив, улыбнулась.

   - Завтра к обеду приедут наши соседи, Эктоны. - Теодора и Луизу ты видел не раз в нашем доме. И. - она уже весело продолжала. - У них есть