К вам белочка пришла! Инна Демина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5 - Эмерт
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8 - Эмерт
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18 - Эмерт
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24 - Эмерт
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Иногда белочка приходит незваной и на трезвую голову, и жизнь начинает играть новыми красками и радовать неожиданными поворотами. Как я, например. Итак, позвольте представиться — Шелларин Аэрт, вампир по прозвищу Белка, прошлое криминальное, настоящее вполне цивильное, легкий налет мошенничества не в счет. Ну, девушке нужно на что-то жить! И вот живу себе, никого не трогаю (ну, почти!), но нет, надо ж ворваться в мою жизнь и начать ультиматумы ставить: или сотрудничаешь, или все узнают о твоих неблаговидных делишках, а заодно и о твоей принадлежности к нежити! Сразу видно — офицер Имперской Магической полиции. Симпатичный. И вкусный, наверное... Только привела его ко мне отнюдь не служебная необходимость, а личный интерес, да такой, что я тоже заинтересовалась — и неожиданно свалившимся на голову офицером, и самим интересом. Пытаюсь разобраться, и не отпускает меня ощущение, что вообще вся эта ситуация — один большой привет мне из прошлого. Но к чему это все? В общем, ребята, к вам белочка пришла, будем решать проблемы вместе...

ПРОЛОГ

Миаствер,

   За пару месяцев до описываемых событий...

   На стойку с тихим стуком легли две золотые монеты.

   Девушка-архивариус с удивлением подняла глаза на вошедшего, но лица разглядеть не смогла — его скрывал низко надвинутый капюшон тяжелого плаща, слишком теплого и плотного для летнего вечера.

   - П-простите? — подала голос она.

   Голос сорвался на противный писк, а по позвоночнику почему-то побежал холод.

   - Это Вы меня простите за вторжение, госпожа! — негромким, каким-то бесполым, напоминающим шорох опавших листьев, голосом пропел запоздавший посетитель, наваливаясь на стойку. — У меня к Вам небольшая просьба!

   Ей почему-то показалось, что он улыбается. И смакует ее испуг, будто дорогое вино.

   - Рабочий день закончен! — архивариус, несмотря на бившую ее дрожь, взяла себя в руки с старалась говорить твердо. — Приходите завтра!

   Индивид^Обобщенное название для всех жителей Империи, обусловлено проживанием на ее территории представителей большого количества разных рас^ в плаще отрицательно качнул головой.

   - Решим нашу проблему сегодня, — ответил он, двумя пальцами пододвигая монеты поближе к сотруднице архива.

   На руках посетителя, кстати, были надеты перчатки, но дело тут точно не в холоде. Просто он всеми силами старается остаться неузнанным. И, наверное, у него есть для того причины.

   На стойку поверх монет легла обычная картонная папка с завязками, уже изрядно потрепанная, с выцветшими пятнами чернил. В архиве почти все такие, машинально отметила архивариус.

   - Что это? — осмелилась спросить девушка.

   - То, что Вы, госпожа, должны добавить к списку сведений, запрошенных... — после секундной паузы указательный палец загадочного посетителя уперся в один из пользовательских формуляров, лежащих на рабочем столе архивариуса. Каждый со списком необходимых к завтрашнему утру документов. — Вот этим индивидом.

   Девушка, помедлив, кивнула. Просьба, конечно, необычная, но, вроде, ничего криминального. В конце концов, никто, даже престарелые мегеры, работающие в столичном отделении государственного архива едва ли не со дня основания — а случилось сие эпохальное событие больше трех сотен лет назад! — доподлинно не знают, какие сведения можно в нем найти. Мрачное здание на Малой Незабудковой улице хранит в себе еще много тайн.

   - Вот и хорошо! — выдохнул загадочный посетитель, как показалось служащей архива, с едва заметным сожалением. — Рад, что мы поняли друг друга.

   Еще одна золотая монета легла поверх папки.

   - А это за то, что Вы, госпожа, не будете совать свой очаровательный носик в содержимое этих документов. Вас оно не касается, да и вообще... — индивид в капюшоне понизил голос, и теперь в нем отчетливо слышались угрожающие нотки. — Меньше знаешь — жизнь спокойнее. А то и дольше... Доброй ночи!

   И, не оборачиваясь, покинул архив.

   Девушка, сглотнув, перевела дух, быстро спрятала деньги, потом повертела в руках принесенную индивидом в капюшоне папку, однако открыть ее так и не решилась. Мало ли... Во всяком случае, угроза от незнакомца чувствовалась вполне реальная. Архивариус предпочла не рисковать. В конце концов, неизвестно, кто какие игры затевает, и какие дела делает. А у нее жизнь одна! И планы на эту самую жизнь! Да и золото придется весьма кстати...

ГЛАВА 1

14 сентября,

   Усадьба Филлибрис

   У всех вампиров есть звероформа – как правило, летучая мышь или ворон, реже змея. Я же выделяюсь на их фоне тем, что моей звероформой стала белка. Такая вот хорошенькая пушистая белочка, рыжая, с глазками-бусинками и задорно торчащими кисточками на ушках. Правда, во рту у этого милого и, на первый взгляд, безобидного создания вместо крупных резцов, предназначенных для разгрызания орехов, полный набор вампирских клыков! Как-то сама себе в зеркало улыбнулась, так что с уверенностью могу сказать: выглядит жутко! Настолько, что выражение: «Лечу от запора. Взглядом» в моем исполнении звучало бы: «Избавлю от пристрастия к зеленому змию. Улыбкой». М-да, может, когда-нибудь займусь оказанием подобного рода услуг. «Грр, к вам белочка пришла! Поделитесь кровушкой!» И улыбочку пошире! А глаза красным огнем так и полыхают! Ладно, шучу, кровь пьяного я пить не буду – во-первых, я себя не на помойке нашла, и, во-вторых, несварение от того мне обеспечено. А с жертвой такого лечения, кстати, и разрыв сердца случиться может! М-да, не выйдет из меня лекаря...

   Ох, сколько насмешек и подколов, беззлобных и не очень, мне пришлось в свое время вынести от брата и сестры по гнезду! Да и от других вампиров, с которыми меня свела судьба за девяносто два года, прошедших с момента моего обращения, тоже. Но я не жалею. В конце концов, беличья ипостась – одно из немногого, что осталось мне от человеческого прошлого. Белка, воспоминания, скромный магический дар да имя – Шелларин Аэрт, или просто Шелли.

   Впрочем, я уже давно живу под другим именем. Именами. Меняю их раз в десять-пятнадцать лет, как и место жительства, легенду-прикрытие и род занятий. Наверное, я даже могла бы попытаться работать на спецслужбы вроде Тайной стражи^Государственная структура, ответственная за обеспечение государственной безопасности Империи, а так же за раскрытие преступлений, обстоятельства или фигуранты которых так или иначе имеют отношение к межрасовым и международным связям Империи.^ или Имперской Магической Полиции^Государственная структура, ответственная за раскрытие преступлений с магическим следом, совершенных магами либо с применением магии.^ в качестве осведомителя, внештатного сотрудника или — чем Храрг^Повелитель демонов в местном пантеоне, является в виде огромного черно-красного храргота (тигра)^ не шутит? — агента под прикрытием, тем более, опыт имеется, и, ходят слухи, для освоения Проклятых земель^Обширные территории к юго-востоку от Империи. Много веков назад были обитаемы, но после вследствие невыясненных событий поражены энергией некроса (смерти), бесплодны, не освоены, заселены разнообразной нежитью. Почти половина имперской армии сосредоточена на границе с ними: заградительные полки базируются вдоль границы в самих Проклятых землях, штурмовые — на землях Империи. Первые нужны для на сдерживания нежити, вторые — для зачистки не-мертвых, которым удается проникнуть на территорию живых. В настоящее время граница их сдвинута на несколько сотен километров вглубь Проклятых земель, идет активное освоение ревитализированных территорий.^ объявлен негласный набор из бойцов-вампиров... Снова шучу! Ни за что в жизни не свяжусь с подобными структурами — не жалуют они не-мертвых, какие бы лозунги не провозглашали, и это мягко сказано. Сказать по правде, сложно винить их в этом, вспоминая многочисленные прорывы некроса, последний из которых случился чуть больше сотни лет назад^Имеется в виду Старое кладбище в Наргонте. Знаменито тем, что там, прямо на окраине города, поселилась нежить, и выдавить ее оттуда до сих пор не получилось. В настоящее время закрыто от посещений и по назначению не используется — призраки и зомби против.^, что немного даже по меркам живых, и специфику охраны границы Проклятых земель.

   Но доля правды в шутке есть: в этом мире даже вампиру приходится зарабатывать на жизнь. Если он, конечно, хочет жить в комфортной и обжитой империи, среди живых индивидов, а не в пустых и бесплодных Проклятых землях. Я и зарабатываю. И, по честности, не всегда законными методами. Под крылом моей второй, вампирьей матери, а после и в начале самостоятельной жизни промышляла кражами на заказ, однако быстро поняла, что скользкая дорожка не по мне. Потом почти тридцать лет скиталась по Империи, пробуя себя в разных начинаниях (спектр которых для не-мертвой весьма и весьма ограничен!), пока судьба не занесла меня в бродячий цирк. Как оказалось, самое место для нежити на полулегальном положении!

   И, конечно, мне приходится скрывать свою принадлежность к расе вампиров. Потому я и покинула свой дорожный фургончик этой необычно холодной для ранней осени ночью и бегу по лесу, широким кольцом окружившим Миаствер, столицу Империи, в поместье Филлибрис. Именно там, согласно данным сразу из нескольких источников разной степени надежности, находится то, что мне нужно.

   Мягкая лесная земля, поросшая мхом и усыпанная опавшей листвой, легко ложится под лапки. Ветви мощных раскидистых дубов, упругих берез, сучковатых вязов и серебряных осин пружинят подо мной, придавая скорости и легкости прыжкам, а густые пока еще кроны надежно скрывают от случайного взгляда. Серебряная же луна освещает путь. Легкий ветерок, шурша листьями, скрывает звук моего стремительного бега. Более того, за все время пути мне не встретилось ни одного хищника – в звероформе неясыти, горностаи и прочие любители бельчатины по-прежнему воспринимают меня как добычу. А после ТАК удивляются, когда попадают на клыки к той самой добыче... Впрочем, кровь животных я не люблю, питаюсь ей только в самых крайних случаях. Если ранена, например. Да, с вампирами тоже такое случается!

   Магический охранный контур поместья не среагировал на маленького зверька, да и я умудрилась, перепрыгивая высокую каменную ограду, попасть в небольшой просвет в его ячейке, так что потом даже самый искусный маг не сумеет считать с него отпечаток моей ауры. И лаз в вентиляционную шахту, через который я намеревалась проникнуть внутрь особняка, оказался как раз там, где и был предусмотрен согласно плану здания. Будем считать, что судьба благоволит мне сегодня!

   Узкая металлическая труба под наклоном уходила вниз, под крышу двухэтажной каменной коробки. Внутри пыль, паутина, плесень… И, само собой, пауки, мокрицы и прочие насекомые. Фу, мерзость! Но делать нечего – белку, лезущую в дом через дверь, окно или дымоход, легче заметить. Так что вперед, по воздуховоду!

   Правда, на входе в вентиляционную шахту меня ждал неприятный сюрприз: в узкий лаз я протиснулась с большим трудом, оставляя клочья шерсти на его стенках. Видимо, за последнее сытое и спокойное десятилетие белочка подросла и округлилась! Как такое возможно?! Неужели дело в том, что я благодаря одному хитрому зелью могу с пользой для себя есть и обычную еду?! Эх, увлеклась я что-то ореховым печеньем, вафлями, пряниками и прочими вкусностями, которые на досуге с удовольствием печет старая орка Бур-За, работающая в цирке-шапито маэстро Геррицхоффа одновременно смотрителем животных, кашеваром и вышибалой! М-да... Дело в том, что пару лет назад я снова начала чувствовать вкус еды смертных, а кулинарный талант тетушки Бур-Зы воистину стремиться к небесам. Вот и я оценила... До такой степени, что стала тайком пробираться к ней на кухню и подъедать то, что осталось после вечерней трапезы! Разумеется, в облике белки. И вот результат! Надо бы по возвращении что-нибудь из старой одежды примерить, а то вдруг мне предстоит стать не только первым вампиром с необычной звероформой, но и с лишним весом? В балахонистых-то платьях, которые я ношу, пребывая в образе балаганной предсказательницы, и десяток лишних килограммов проглядеть можно! Опять выделюсь на общем фоне, сама того не желая… Так, что-то я не о том думаю! Шелли, соберись!

   Как так вышло, что вампир, хоть и разумная, но все же нежить, спокойно употребляет то, что ему по умолчанию не положено, да еще и вкусовые рецепторы у него работают? Все дело в том, что я уже давно каждый день принимаю настой из так называемого Красного Камня. Не знаю, чей именно алхимический гений породил это чудо, какими путями шел к его созданию, и из чего именно изготавливают эту субстанцию, но у нее целый ворох полезных свойств. А еще при длительном употреблении Красный Камень придает неживому свойства живого. Именно поэтому я по виду ничем не отличаюсь от обычной девушки, причем не только для живых, но и для охранных заклятий с противонежитевым уклоном, что и позволяет мне вести привычный образ жизни. Разве что кожа остается бледной, но для рыжеволосых такое в порядке вещей.

   Но, самое главное, принимая его, я избавлена от проклятия всех вампиров — жажды. И, как следствие, сократилась необходимость охотиться до одного-двух раз в год. При этом не исчезают все вампирские расовые особенности вроде физической силы, нечеловеческой ловкости и скорости, повышенной остроты слуха, ночного зрения и, конечно, способность чувствовать кровь на расстоянии!

   Цена этого алхимического чуда поистине заоблачная — десять золотых за унцию! Но почти нормальная жизнь того стоит. Правда, мне со свой цирковой зарплаты приходится год откладывать, а потом еще и искать каналы сбыта, так как приобрести концентрат зелья легально для того, кто не имеет отношения к целительству, лекарскому делу, не состоит на службе в особых подразделениях органов охраны правопорядка, не имеет лицензии алхимика и не входит в число высокопоставленных шишек, очень и очень непросто. Но обычно мне удается находить лазейки или посредников, не связываясь при этом с откровенным криминалом. Везет, наверное.

   Однако сейчас ситуация изменилась. В прошлом месяце в цирке случился пожар. Увы, последствия для места, где все, в основном, из дерева и ткани, плачевны, но это еще полбеды! К величайшему сожалению, без пострадавших не обошлось: сын дрессировщика и одна из девочек-акробаток получили серьезные ожоги, и, чтобы позволить им дожить до прибытия целителя, я поделилась с ними своими запасами зелья из Красного камня. А после отдала еще часть концентрата, чтобы облегчить выздоровление. Конечно, под большим секретом. И далеко не все. Однако мне самой оставшейся доли хватит только до конца года — не-мертвому ведь нужно больше, чем живому, даже сильно раненому. Вот и приходится пополнять запасы.

   Пробираясь через вентиляцию в слегка сплющенном состоянии, я очень жалела, что не додумалась перед тем, как лезть внутрь, разведать местность на предмет иных тайных входов в здание. Однако, стоило мне оказаться внутри, настроение мое моментально улучшилось – я буквально каждым нервом, каждой клеточкой тела чувствовала: цель моего вторжения где-то здесь, неподалеку.

   Чутье не подвело: в комнате, которую, судя по обилию алхимического оборудования, вытравленной в паркете системе из пента-, гекса- и октограммы, базовых для ритуалистики, и целого стеллажа с инструментами артефактора, вполне можно было назвать лабораторией, обнаружилось искомое. В сейфе, наверняка закрытом не только на ключ. Кроме того, от охранного заклятия, защищавшего лабораторию от вторжения незваных гостей у меня шерстка дыбом встает. Но, к счастью, поражающее действие его рассчитано на кого-то покрупнее белки, так что охранный контур я миновала спокойно. И мне очень повезло, что хозяин поместья решил сэкономить на магической защите, ограничился стандартным контуром по типу «Стены, пол, потолок и одно перекрестье». Расщедрился бы на «вьюнок» или «сетку», и я осталась бы я куковать в магической ловушке до его прихода. А так проскользнула, не задев ни одну из незримых магических линий. Пришлось, правда, попрыгать... Подобравшись вплотную к стальному ящику, перекинулась — как ни хорош облик белочки, а для открытия кодовых замков с хитрой системой рычагов человеческие руки более приспособлены.

   С сейфом я провозилась недолго — опыт и сноровка имеются, слух чуткий, а кодовый механизм сейфа явно нуждается в чистке и смазке. А внутри... Ого, как я удачно зашла! Целая литровая банка Красных камней, каждый с фалангу мизинца размером! Все бы утащила, если б могла! Увы, возвращаться снова придется в облике белки, а тот к переносу поклажи не приспособлен. Но и четырех таких концентратов мне на год хватит! Итак, открутить крышку, достать нужное количество оранжево-красных комочков, перекинуться обратно в белку, спрятать добычу за щеки (в последний момент не удержалась и цапнула-таки еще парочку!) и дать деру! И снова здравствуй, осенний лес, шорох листьев под лапками, свежий, звенящий от холода воздух, луна и хмельное, кружащее голову чувство свободы! Все обошлось... на этот раз. Ну, почти, не считая того, что на подъем по трубе воздуховода я потратила больше сил, чем рассчитывала, а на выходе неловко оцарапала щеку о край трубы. Ранка зажила почти мгновенно, но сам факт! Не стоило мне жадничать, четырех камней хватило бы... А, да что теперь! Не обратно же нести.

   М-да, завязала, называется, с преступной деятельностью! Ну, с той, что по-крупному... С другой стороны, с того дня, когда я преступила закон в прошлый раз, прошло уже больше шести десятков лет, так что те, кто расследовал ту кражу, уже или отправились на заслуженный отдых, или в мир иной, и волноваться мне не о чем. Но откуда тогда взялось это царапающее чувство тревоги внутри? Или это нервы расшалились? Неудивительно — несколько недель до того напряженными выдались! Такое даже с вампиром случается... Эй, меня нельзя назвать живой, но и окончательно мертвой я не являюсь!

   Несмотря на предчувствие неприятностей, до своего фургончика на стоянке цирка я добралась без приключений. Спрятав свою добычу в укромное место, я начала готовиться к новому дню. Если б я только знала, что в ту ночь запустила цепь событий, которым суждено навсегда изменить мою жизнь! А что бы я сделала, если б знала заранее? Наверное, уже ничего...

ГЛАВА 2

1 октября,

   Курзон

   Как я уже говорила, бродячий цирк — идеальное место, чтобы спрятаться. Мобильность высокая, из-за постоянных гастролей нигде дольше пары-тройки недель не задерживаешься, подтверждения личности не требуют, документальным оформлением трудовых отношений, как и бюрократией вообще, не заморачиваются. А где тут архив-то держать? В клетке с хищниками - двумя молодыми храрготами^Представители семейства больших кошек, ближайший аналог - тигр, с той лишь разницей, что окрас серый с черными полосками. Обитает преимущественно в лесах юго-восточной части Империи^, медведем, пятью дрессированными собаками и шестью кошками? О, да, они будут рады! Правда, от документов мало что останется.

   В фургончике хозяина цирка? Он будет не рад — почтенный Геррицхофф небольшого роста, а вес его давно перевалил за сотню кило, так что для меня загадка, как он сам ухитряется жить в небольшом деревянном ящике на колесах. Ему ж там не повернуться! Впрочем, раз живет, значит, пока еще помещается. Ко мне? Нет, ни за какие коврижки! Да и кто хранит бумаги в крохотных деревянных помещениях без ящика с песком или более эффективных (и дорогих, что уж там!) средств тушения пожаров?

   Минус — зарплата сдельная и не всегда в полном объеме. Но кто это без ведения финансовой отчетности отследит? Все налоговые документы делаются бегом, на коленке, с кучей помарок, совершенно нечитаемо, и, главное, директору лишнего не приписать (знаю, сама как-то делала, при том, что специального образования у меня даже близко нет!). Уехать в тот раз цирк успел раньше, чем фискальная служба спохватилась. Зато на следующий год Герицхофф получил по полной. Но меня это, к счастью, не коснулось.

   Социальных гарантий, понятное дело, никаких, но для меня этот вопрос не принципиален.

   Зато народу много, крик, шум, гам — и это без учета зрителей и приходящих торговцев! То, что все у всех на виду, лишь иллюзия, а на деле цирковые личное пространство, свое и чужое, очень уважают. Иначе и нарваться можно. Та самая мутная вода, где удобно спрятаться. Даже такой как я.

   И левые приработки не возбраняются и никак документально не фиксируются, чем я порой пользуюсь. Вампиру тоже нужны деньги. И не только на дорогостоящие алхимические ингредиенты! Женщина я, в конце концов, или нет? Кроме того, надо уже откладывать на новую порцию Красного камня.

   Вот в качестве такого приработка сегодня мне предложено выступить в акробатическом номере вместо так и не выздоровевшей до конца Дайси, гимнастки из нашей труппы.

   - Как это — премьерное выступление в новой точке маршрута и без гвоздя программы?! — экспрессивно вопрошал господин Герцихофф, стоя у лестницы, ведущей в мой фургончик. С удовольствием ввалился бы внутрь, да у меня дверь уже и лестница хлипче, чем в его жилище. — Выручай, Эншел! Ты ж умеешь по канату ходить, я видел, как ты с акробатками разминаешься! А Дайси за тебя в шатре полчасика посидит. Все равно туда никто не заходит, пока идет представление.

   Эншел — это имя, под которым я живу сейчас. Просто Эншел. На этот раз оно даже созвучно с настоящим.

   Я мысленно помянула владельца цирка недобрым словом, но, подумав, согласилась. И потребовала оплату за внеплановое выступление вперед. Иначе господин Герицхофф может и «забыть» об обещанных деньгах — плавали, знаем.

   Так что на сегодняшнем представлении, ровно в половине восьмого в перекрестье света шести ярких магический фонарей я шагнула на туго натянутый на высоте семи метров трос. Прошлась по нему, пританцовывая и легкомысленно помахивая двумя яркими веерами, туда-сюда. Изящно швырнув свою ношу партнерше по номеру, несколько раз сделала колесо. Дальше сальто назад, сальто вперед, снова назад. Колесо, прыжок на месте, поперечный шпагат. Картинно делаю вид, будто вот-вот сорвусь, однако, в последний момент удерживаюсь на одной руке, пролетаю под тросом, подтягиваюсь и усаживаясь на жесткую, туго натянутую веревку, как на стул, закинув ногу на ногу и прогнувшись в спине. Именно в тот момент шпильки перестали удерживать мою прическу, и волосы медно-рыжей волной рассыпаются по спине и плечам. Красиво, наверное, на фоне золотистого сияющего трико.

   И все это под гром аплодисментов, восторженные возгласы, испуганные ахи-охи, топанье ногами, вздохи — завистливые, восхищенные, исполненные вожделения, а то и неприкрытой похоти. Ну да, стройная девушка в одежде, светящейся и облегающей, будто вторая кожа — слишком суровое испытание для сонного провинциального городка. Чувствую, страсти сегодня закипят под крышами домов почтенных семейств... Ну и я сама развлеклась, развеялась немного. Неплохо для старушки, которой сегодня, так, на минуточку, сто девять лет исполнилось? И даже поздравить некому...

   Впрочем, чей-то взгляд из толпы меня просто прожигал, и было в нем столько всего, что я даже не возьмусь выделять компоненты этого «коктейля» по отдельности — там и злость, и ярость, и отвращение, и восхищение, и интерес, правда, непонятно, какого рода. Похоже, психа какого-то сюда занесло. Впрочем, за себя я не боюсь — сам себе враг, если попытается напасть. Кроме того, у меня маска на лице, так что узнать меня не так уж просто. А вот девчонок наших надо бы предупредить — мало ли...

   Пока парни-акробаты демонстрировали публике свои умения, девочки из той же группы настойчиво уговаривали меня выступать с ними и дальше, ведь их подруга Дайси, та самая, что пострадала при пожаре, еще не скоро восстановится и сможет освоить столь сложную программу. Я так же шепотом ответила, что подумаю, если с Герицхоффом в цене сойдемся. Девочки как-то сразу поскучнели — о скупости директора цирка они знали не понаслышке. Ну, плату не только деньгами взять можно... Нет-нет, я не питаюсь там, где живу! И в качестве пищи предпочитаю кровь молодых мужчин. Но уборку, стирку и прочие хозяйственные дела, которые отнюдь не всегда хочется делать собственноручно, никто не отменял. Кстати, это миф, что вампирам нравится жить в склепах и спать в гробах! Мы комфорт в повседневной жизни очень даже ценим. И, если б у меня была возможность осесть где-нибудь в тихом месте, в собственном доме, я ухватилась бы за нее руками и ногами. Но пока что мечта остается мечтой.

   Выход на поклон, совмещенный с подбрасыванием, прыжками и традиционной пирамидой, а после поспешное бегство через черный ход из большого циркового шатра на свое рабочее место — в один из малых шатров, самый темный из всех и, одновременно, подсвеченный изнутри — для большей таинственности и притягательности. Вывеска над входом гласила: «Госпожа Мелекзалла, провидица и предсказательница». Собственно, это я и есть! Только в гриме, балахонистом платье и соответствующем антураже.

   Внутри было жутковато — темно, лишь мерцающий розоватый свет от большого стеклянного шара, по сути, главного атрибута творящегося в шатре представления, отражается от деталей обстановки, прохладно, в воздухе плотным облаком висит дым благовоний. Вокруг чего только нет — старые канделябры с оплавленными свечами, статуэтки необычного вида, поломанные куклы, деревянные марионетки, курительницы разных форм, шкаф со склянками, чучела сов и воронов, другие псевдоэкзотические штуковины непонятного назначения... В общем, декорации. Настоящих магических предметов тут нет, да и зачем они мне? Посетители за представление платят, а не за реальную помощь. Правда, понимают они это потом, когда цирк уже уехал, а приворотные зелья не сработали. С другой стороны, ко мне редко с чем-то серьезным приходят...

   Дайси, подменявшая меня, медленно поднялась, с наслаждением сняла парик, почесала голову и стала стягивать балахон. Скованность ее действий бросалась в глаза, а спрятать страдальческую гримасу не смог скрыть даже толстый слой грима. Неудивительно — с ожогом-то в половину туловища!

   - Ну, наконец-то! — акробатка не скрывала радости. — Эншел, как ты тут сидишь?! Я вот всего за неполный час уже готова выкинуть все твои благовония, распахнуть шатер, чтобы впустить свежий воздух, и взяться за метлу!

   - Зато посетители с порога верят, что тут все серьезно, — с улыбкой ответила я, бросаясь ей на помощь. — Иначе я не заставлю их раскошелиться.

   Дайси вздохнула, но промолчала.

   - Как ты? — спросила я.

   Девушка только рукой махнула и бледно улыбнулась:

   - Твоими молитвами и снадобьем — более-менее. Обхожусь уже неделю без обезболивающих. Могло быть и хуже.

   И, помедлив, порывисто обняла меня.

   - Спасибо тебе, Эншел! Если б не ты, не знаю, что было бы со мной!

   Я осторожно погладила ее по спине, стараясь не трогать обожженную сторону и пообещала:

   - Все будет хорошо, Дайси! Ты только про лечение не забывай.

   В тот момент я не кривила душой и не пыталась подсластить пилюлю. Я точно знала, что черная полоса в жизни акробатки закончилась, что за грехи предка девушка расплатилась сполна: смертью матери, предательством отца, жизнью в приюте, несчастливой первой любовью, преследованием властных структур из-за побега с цирковой труппой (Дайси на тот момент была несовершеннолетней), этими жуткими ожогами и потерей любимого дела. Увы, больше ей под купол не подняться. Не знаю, чем так нагрешили ее предки, главным образом, по отцовской линии (да, собственно, и знать не хочу!), но испытания на долю девушки выпали суровые. Радует, что теперь удача повернется к ней лицом — и от ожогов благодаря Красному Камню следа не останется, и новая любовь встретится, и новое дело найдется. Не сразу, конечно, года за два-три. Теперь ей главное выдержать этот период становления и не сломаться.

   - И Патиму напоминай, что Бина мазать не реже двух раз в день надо, — попросила ее я. — И внутрь настойку принимать, иначе лицо мальчика так и останется изуродованным.

   Сейчас у меня почему-то возникла уверенность, что сама я по какой-то причине этого делать не смогу. С чего бы?

   Магический дар проявился у меня в семь лет. Иногда, стоило мне коснуться индивида или принадлежащей ему вещи, меня посещало видение из его прошлого или настоящего. Не всегда, нет! Видение возникало непроизвольно и независимо от моего или индивида желания. Казалось бы, с таким даром, можно найти свое место в мире и всегда заработать на хлеб с колбасой и сыром, если, конечно, развивать его. Однако мой развитию не поддавался — проявлялся спонтанно и отнюдь не так часто, как хотелось бы наставнику. А если и появлялся, то всегда не к месту. Только много лет спустя я смогла хоть как-то контролировать его, задавая правильные вопросы. А в детстве... Даже вспоминать не хочу!

   Мало того: просто видеть прошлое для больших заработков мало, надо еще и уметь повлиять на настоящее — дать совет, например, или скорректировать будущее ритуалом. Это мне, увы, недоступно. Все, что я могу — это посоветовать обратиться к богам или к магу-ритуалисту. А иногда не могу и этого, потому что одновременно с видением приходит знание о запрете любого вмешательства.

   Так, например, сын циркового дрессировщика Патима, Бейнар, пострадал от огня не просто так. Если Дайси достало воздаяние за грехи предков, то для мальчика и его отца это было предупреждением и предостережением для дальнейшей жизни. О чем? Это от меня скрыто. Так себе у меня дар! С таким меня даже в частном порядке обучать никто не стал бы, не говоря уж о государственном магунивере. А склонности к другой профессии я, как назло, не проявляла. Разве что к ведению домашнего хозяйства и управлению семейным бюджетом. Наверное, при должном обучении, могла бы податься в экономки или в управляющие. Увы, жизнь распорядилась иначе...

   Мне было восемь, когда я осталась сиротой. Отца своего я не знала, он испарился с горизонта, едва узнав о беременности мамы. Из родни только троюродная тетя, вот они и приютила меня — тетушка жила в деревне, имела в собственности ферму, где работа, как известно, не переводится никогда. Она радовалась появлению еще одних рабочих рук и еще одного источника дохода — маленький домик в пригороде Миаствера, оставшийся мне в наследство, она сдала почти сразу. Надо ли говорить, что те деньги шли куда угодно, только не на меня?

   Впрочем, у тетки я прожила недолго — заболела, и достаточно серьезно. Не смертельно, нет, но лечение требовалось долгое и дорогостоящее. Тратиться на меня опекунша не собиралась, лечить, кстати, тоже — это ж сколько я, бесполезная, в лекарне бока отлеживала бы?! А потом еще и к морю на специальный курорт вози... Нет уж, следовало избавиться от подопечной, да так, чтобы еще и в убытке не остаться. Так я и оказалась в местечке под названием Байэ, у мэтра Забатти в качестве расходного материала для его магических опытов. Нет, так-то все выглядело красиво: частная школа с экспериментальным лечением и полным пансионом, а на деле... Так, стоп! Не надо вспоминать сейчас события почти что столетней давности!

   Дайси дала обещание, что от Патима и его жены, Рейи, не отстанет. Вот и отлично! Чувствую, теперь я могу быть спокойна за мальчика.

   - Как обстановка? — осведомилась я, облачаясь в балахон.

   - Как ты и предполагала, — был ответ. — Народ на представлении, в твое отсутствие никто не заходил.

   Я кивнула, поблагодарила Дайси за то, что подменила меня (на самом деле, мы с ней подменили друг друга, но это уже частности!), а после дала девушке совет:

   - Попробуй рисовать декорации. Для руки полезно.

   Дайси пожала здоровым плечом и, пожелав мне удачи, убежала. А я выпила травяного чая, нахлобучила на голову парик с шелковым тюрбаном и копной черных волос, и устроилась за своим рабочим столом. Представление вот-вот закончится, и сюда снова потечет ручеек желающих заглянуть в будущее с помощью госпожи Мелекзаллы, а то и подправить его. Можно, конечно, пойти долгим и более затратным — во всех смыслах! — путем: обратиться в храм, принести жертву Ализелле, богине Судьбы, и, если та сочтет повод весомым, а подношение достаточным, подарит встречу со свой служительницей, а там уже возможны варианты. Однако цирковая предсказательница и проще, и понятнее, и дешевле. Результат не гарантирован? Так и у богини тоже!

   Вечер потек как всегда: индивиды молодые и не очень, пары и одиночки, все хотели узнать свое будущее, просили погадать на любовь, купить амулетик на удачу (простенький браслетик из грубых шерстяных ниток с жестяной висюлькой, их Бин на досуге плетет), кое-кто хотел приворотное зелье. Я, конечно, продавала... безобидный травяной отвар в красивом флакончике, с подробной инструкцией по применению, растянутой на два месяца — цирк господина Герицхоффа уедет гораздо раньше, и предъявлять претензии к качеству товара будет уже некому!

   Впрочем, был и один трегнич^Тегничи — раса человекоподобных индивидов. От людей отличаются более высоким ростом, тонким телосложением, удлиненными по сравнению с человеческими конечностями, более плотной кожей. Лицо, как правило, тоже удлинено. Волосы рыжие или светлые. Живут до ста двадцати - ста пятидесяти лет, способности к магии в процентном отношении такие же, как и для человеческой расы — десять-пятнадцать процентов от популяции. Могут иметь совместное потомство с людьми. Имена у них по традиции двойные.^ средних лет, желавший привлечь денежную удачу и ради такого дела раскошелившийся на серебряный амулет, который я сделала собственноручно из лома от одного моего знакомого столичного ювелира. Ну, продаст его, если что, хоть половину стоимости приема у гадалки отобьет.

   И храгын^Храгыны — человекоподобная раса индивидов, хотя генетически ближе к эльфам, как ни странно, оркам. Считается искусственно созданной на основе трех указанных рас. Отличаются невысоким ростом, изящным телосложением, серой кожей (оттенок может разниться), волосы черные, жесткие, для глаз так же характерен черный или темно-карий цвет. Череп вытянут к затылку, нижняя челюсть выдвинута вперед, клыки вдвое крупнее человеческих. Продолжительность жизни до ста двадцати лет. Способности к магии — до двадцати процентов на популяцию.^ средних лет, которому я посоветовала обратиться к лекарям, а не надеяться на помощь амулета при лечении геморроя. Мысленно удивляясь, почему он со столь деликатной проблемой пришел сюда, а не в лекарню.

   И эльф неопределенного возраста (да они, в общем-то, все такие!), просивший указать ему место, где зарыт клад. Тому я прочла короткую лекцию о том, что самое главное и ценное наше сокровище — это наши близкие и любимые, а поиск кладов всегда дело рискованное. Уж не знаю, дошло до него или нет.

   И женщина средних лет, уверенная, что на нее навели порчу. Ей я подтвердила, что так оно и есть, и дала «рецепт» по избавлению от магического воздействия — целый ритуал расписала, на полгода рассчитанный, где с самого утра надо идти в лес и совершать комплекс неких действий, которые не только навсегда очистят ее от враждебной магии и, при определенных условиях, дадут пожизненную защиту от проклятий. Ничего невыполнимого, даже голым задом на муравейник ей садиться не придется (хотя, желание дать такую рекомендацию было велико!). Но времени потребует много. И якобы проклятая страдалица, а на деле крайне склочная особа и энергетическая вампирша (почти родственница мне, только, будем смотреть правде в глаза, зла за свою жизнь способна натворить столько, что среднестатистическому вампиру и не снилось!), направит свою неуемную энергию на ритуал, тем самым оставив семью дочери в покое. На полгода, за которые зять этой женщины догадается схватить жену и ребенка в охапку и спешно отбыть на другой конец империи, иначе теща развалит их семью.

   И еще одна молодая особа, о которой стоит сказать отдельно. Дело в том, что она, во-первых, пришла ко мне с необычным вопросом, и, во-вторых, стоило мне взять в руки ее носовой платок (касаться ее самой мне упорно не хотелось, и, как показали дальнейшие события, это нежелание было вполне себе оправдано), как меня неожиданно посетило видение, смысл которого вполне отвечал на заданный посетительницей вопрос.

   - Ты не сможешь родить своего ребенка, и на то есть причина, — ответил ей я. — потому что ты виновна в смерти другого ребенка, брата или сестры.

   Молодая женщина, сидящая напротив, сверкнула глазами и сжала кулаки. В тот миг она не желала ничего иного, нежели вцепиться мне в волосы и разбить моим лицом стеклянный шар. А я прямо мечтала, чтобы ее злость и ярость взяли верх над осторожностью, и она все-таки на меня напала. Тогда я точно ввалила бы мерзкой твари от всей души!

   - Ты сознательно подлила матери зелье, вызвавшее выкидыш, — изрекла я, прожигая ее взглядом поверх стеклянного шара. — Так не хотелось делить любовь матери и отца с кем-то еще, да? Конечно, родители на тебя до четырнадцати лет надышаться не могли, ты ни в чем отказа не знала! А потом вдруг конкурента тебе родить вздумали! Но не тут-то было: ты к ведьме побежала за зельем! Страшно было, да появления брата или сестры ты больше боялась! Золото... Какое золото? А, гарнитур из серег, колечка и подвески с жемчугом, обещанный тебе на день Рождения! Ты боялась, что папа не купит тебе его из экономии семейного бюджета, ведь в нем теперь появится дополнительная статья расходов! Твоя рука не дрогнула, подливая отраву матери... Забавно, но гарнитур тебе так и не купили! Потому что отложенные на него деньги ушли на ее лечение, кстати, бесполезное — она недолго прожила после того, и ты тоже в том виновата. Стоило оно того?

   Посетительница сначала хотела броситься на меня с кулаками, однако, услышав про золотой гарнитур, потрясенно замерла, прижав руки к груди. А после опрометью вылетела из шатра.

   - Иди в храм, замаливай грехи! — крикнула я ей вслед.

   Хотя отлично знала, что не поможет. И я ей не помогу. Да и не хочу помогать! М-да, услышать из уст нежити подобный совет — это из серии: «Нарочно не придумаешь».

   Вот так и живем...

   Я откинулась на стуле, помассировала виски, испытывая сильное желание вымыться или хотя бы умыть лицо. Увы, образ... Ничего, время близится к десяти вечера, индивиды уже расходятся по домам. Еще чуть-чуть, и я свободна.

   Но почему, интересно, меня так задела эта посетительница? Ведь мне доводилось встречать на своем жизненном пути индивидов, совершивших и более тяжкие преступления, причем не под давлением жизненных обстоятельств, но и по велению души, так сказать. Наверное, дело во всколыхнувшихся воспоминаниях о тех временах, когда я еще была живой, любила и была любима, думала о свадьбе, планировала семейную жизнь, думала о детях. Мне было шестнадцать. А в день моего семнадцатилетия от моего маленького уютного мирка не осталось камня на камне, мой любимый и мои друзья погибли, а я... а я стала тем, кто я есть теперь. Ненавижу свой день Рождения! Ненавижу тех, кто сломал мою жизнь! Ненавижу... Если б я только знала, кем были те индивиды в масках!..

   Усилием воли я сморгнула слезы, заставила себя разжать кулаки и, тяжело дыша, откинулась на стуле. Осталось потерпеть всего ничего, скоро этот вечер закончится. Тем более, судя по знакам, которые подавала мне Дайси через тайное окно в пологе, осталось всего двое посетителей, причем зайдут они одновременно. Еще одна парочка. Что ж, завершу этот день на позитивной ноте, пожелав индивидам счастья!

   Вошедшие, однако, на влюбленную парочку походили меньше всего. Скорее, на бабушку с внуком. Или даже прабабушку с правнуком — столь велика, на первый взгляд, была их разница в возрасте.

   Сгорбленная под тяжесть прожитых лет старушка опиралась на клюку. Ей явно было тяжело стоять, и она сразу направилась к стулу. Молодой мужчина, поддерживая ее под локоть, помог ей дойти и сесть, и только тогда удостоил меня вниманием.

   - Мне нужна Ваша помощь.

   Вот так, сказал, как рубанул. С трудом сдерживает раздражение. Такое чувство, будто пришел сюда из-под палки. Не иначе как нелюбимая родственница на сеанс предсказаний затащила! Впрочем, нет, они не родственники — чем дольше я смотрела на них, тем больше крепла моя уверенность в том. Во всяком случае, не кровные. Вампиры способны почуять родство смертных. Не все, конечно, но сам факт! Уж не знаю, откуда и, главное, для чего им эта способность...

   - Помощь какого рода? — осведомилась я, склоняясь над шаром и исподтишка рассматривая посетителя.

   Выше среднего роста, коротко стриженный брюнет. Крепкий, мускулистый, причем не ради одной только внешней привлекательности мышцы накачивал — готова золотой поставить, что он военный или, как минимум, бывший военный (причем стал таковым сравнительно недавно). Выправку, повадки, привычку двигаться плавно и бесшумно, и одним взглядом оценить обстановку не вытравить! А уж если еще и реальный боевой опыт имеется, то и подавно.

   Писаным красавцем его тоже нельзя было назвать: сочетание глубоко посаженных глаз, нависающих над ними тяжелых бровей и идеально квадратной с точки зрения геометрии нижней челюстью портит первое впечатление. Это потом уже замечаешь и болотно-зеленые с янтарно-желтыми крапинками глаза, и красивый изгиб губ, и ровный открытый взгляд, да и, в целом, надежность этого мужчины. Каменная глыба, которую трудно сдвинуть с места, но, если он поставит себе цель, то в достижении ее горы свернет — примерно такое ощущение возникло у меня от него. Да и вообще, ощущение правильности, ответственности, верности — долгу, семье, стране. Легкого отношения к жизни от него не дождешься, но на такого всегда можно положиться. Идеалист? Возможно. И это все осложняет... Но вообще, редкий экземпляр! По крайней мере, меня с подобными индивидами жизнь сталкивала нечасто.

   Хорош, этого не отнять! Я б такого с удовольствием попробовала... в смысле, укусила. А, будь я до сих пор живой, молодой и не замужем, вполне могла бы и попытаться познакомиться поближе. Но не сложилось. Так что буду получать только эстетическое удовольствие — настрой мужчины таков, что общение с ним сейчас будет, увы, неприятным. Кроме того, под манжетой куртки на миг холодно блеснул брачный браслет. Ого! Неужели платина? Дорогая игрушка! Повезло его жене. Наверное... С другой стороны, все относительно, и то, что одному хорошо, для другого может стать пыткой. Хм, что-то меня ни к месту на философию потянуло...

   Да и вообще, его одежда, нарочито скромная и неприметная, на два таких шатра, как у меня, тянет — разумеется, с полной начинкой! Ой, одежда ли? Скорей, экипировка. На нем не просто кожаный костюм, который за легкость и прочность так любят охотники, это же самая настоящая армейская легкая броня, летний комплект! Правда, в иной цветовой гамме, нежели стандартная экипировка для бойцов в Проклятых землях, да и стилизована под гражданскую, но начинка-то та же — и материальная, и магическая. И я, кстати, больше, чем уверена: он вооружен. С кем он собрался воевать здесь? Или защищаться? От меня? Ну, не от бабушки же — вон она, сидит себе спокойненько, глаза прикрыла, будто дремлет. Одета чисто, добротно, аккуратно, в новое, но обычно. Отнюдь не столь... дорогостояще.

   Так вот, чуйка на неприятности и жизненный опыт подсказывали мне, что нагнетание обстановки обычными приемами предсказательницы низкого пошиба вроде таинственного шепота, разговоров о себе в третьем лице или ослепления светом шара через хитро установленные под потолком зеркала должного впечатления на него не произведут, наоборот, разозлят сильнее. Может, подключить тяжелую артиллерию и вампирских ноток в голос добавить для легкого очарования? Хм... Мысль, конечно, интересная, но я, пожалуй, повременю — сейчас мужчина к неформальному общению не расположен.

   - Я хочу, чтобы Вы, госпожа Мелекзалла, помогли мне найти одного индивида, — произнес посетитель, медленно усаживаясь на свободный стул напротив меня.

   На самый краешек, чтобы быстро вскочить. И руки, уверена, держит на коленях.

   Мой псевдоним в его устах звучал насмешкой.

   Я незаметно перевела дух и сухо ответила:

   - Поисковая магия мне не подвластна. Вам лучше обратиться к магу подходящей специализации. Или в городскую стражу.

   Губы посетителя изогнулись в снисходительной ухмылке, а в зеленых в крапинку глазах мелькнуло торжество.

   - Я уверен, мне поможете именно Вы! – с нажимом произнес он. – И это будет проще, чем кажется!

   Я изогнула бровь в недоумении. Ну, осень, у сумасшедших обострение… Даже жалко – такой экземпляр!

   - Насчет стражи не волнуйтесь – ее не будет. А вот Имперская Магическая полиция уже здесь, – и сверкнул жетоном, окончательно меня запутав. И заинтриговав, что уж там. – Майор Эмерт Рейнлесс, отдел по борьбе с преступлениями против собственности.

   Ого, целый майор на мою голову! Только почему один, без напарника и группы поддержки? Не считать же таковой столетнюю бабушку! Или эта бабуля еще мне, вампиру, фору даст?

   - Чем обязана? – поинтересовалась я нейтрально, лихорадочно соображая, как вести себя дальше.

   Обвинения в мошенничестве в моей практике уже случались, и я всегда удачно делала ноги, меняла имя, дислокацию и начинала все заново. Но это явно не уровень ИМП! Потому что в моих амулетах и зельях нет ни капли магии, как и вокруг – одна сплошь оптика, физика и капелька театральности. Правда, причем тут преступления против собственности? Хм…

   Плохо другое – если за меня взялись импы (так за глаза в империи называют сотрудников сей структуры), они быстро установят мою принадлежность к не-мертвым, и тогда добьют без суда и следствия, если я, конечно, не успею сбежать. Храрг! В такой ситуации я еще не оказывалась! И что же мне делать?! Так, спокойно, Шелли, надо, для начала, прояснить ситуацию!

   - Я уже сказал: помогите мне найти кое-кого.

   - Кого же? – осведомилась я, мысленно прикидывая пути к бегству.

   А мне будет проще улизнуть из шатра, правда, не исключено, что придется засветить вторую ипостась. Не такая уж большая плата за свободу и жизнь! Ладно, не-жизнь, но сути это уточнение не меняет!

   - Некую Шелларин Аэрт, – огорошил меня он.

   У меня потемнело в глазах, и я впервые за девяносто два года ощутила, что вот-вот упаду в обморок. Давненько меня никто посторонний не называл этим именем!

ГЛАВА 3

Там же…

   Пока я, хлопая накладными ресницами и вцепившись в холодную поверхность своего «орудия производства», приходила в себя, майор, напустив на себя скучающий вид, перечислял, будто пункты досье, основные вехи моей жизни до отправки к мэтру Забатти: год и место рождения, имя матери, дату и причину ее смерти, установление надо мной опекунства, болезнь, переезд в Байэ… В общем, я поняла, что досье на меня-живую у импов все-таки есть. А, возможно, и на меня не-мертвую!

   Так себе актер из него, кстати. Взгляд выдает — острый, пристальный, колючий. И правая рука невольно тянется к поясу, где наверняка в замаскированных ножнах прячется кинжал, а то и оружие посерьезнее. Готов к нападению. Впрочем, в ранее составленное впечатление о нем это вполне укладывается.

   - Думаю, этого достаточно! — жестко закончил он. — Итак, давайте приступим к розыскным мероприятиям. Снимите парик! И сотрите уже этот клоунский грим с лица! А то губы... Меня так и тянет Вас чем-нибудь из магического арсенала приложить! И без глупостей!

   Наверное, он активировал какой-то боевой амулет, потому что в ту же секунду у меня мороз по коже пробежал от ощущения тяжелой боевой магии, нацеленной на меня. Ого! А серьезно майор подготовился! Уж не знаю, кого он намеревался встретить тут под личиной скромной цирковой предсказательницы и акробатки на полставки, но, думаю, никак не меньше гхедешша^Гхедешш — один из самых крупных видов нежити, обитающей в Проклятых землях. От шести метров в длину, от четырех — в высоту. Огромная белесо-серая туша на шести мощных лапах, тело покрыто псевдо-костяным панцирем, состоящим из подвижных сочленений, четыре ядовито-зеленых глаза с желтыми вертикальными зрачками, длинный подвижный хвост, оканчивающийся шишковидным наростом. Полный набор когтей и клыков в наличии. Плотоядный.^ или иного огромного и опасного порождения некроса. Что ж, не буду его злить. По крайней мере, пока. Подозреваю, я уже была бы мертва окончательно, если б он того хотел. Но ему что-то от меня нужно. Что ж, давай поговорим, майор!

   Я, секунду подумав, стянула яркий шелковый тюрбан с нашитыми на него изнутри черными, искусственно взлохмаченными прядями, потом провела салфеткой по лицу, отклеила накладные ресницы. Вроде и выполнила требование такого вкусного, то есть, бравого майора, но он все равно недовольно нахмурился. И подал мне новую салфетку. Рассматривал он меня с большим любопытством, кстати, и, как мне показалось, с затаенной насмешкой — его явно забавляли мои ужимки и гримасы в процессе очистки лица. Эй, он же, вроде, женат, так чего удивляется? Ни разу не видел, как госпожа Рейнлесс косметику смывает? Тогда не советую ему смотреть, как та красится — во избежание культурного шока, так сказать.

   - Довольны, майор? — чуть усмехнулась я своим мыслям. — Итак, еще раз: чем обязана Вашему визиту?

   Однако прежде, чем имп успел хоть что-то сказать, о своем присутствии напомнила приведенная им старушка:

   - Шелли! Дорогая! — громко и радостно воскликнула она голосом, силу которого невозможно было предположить в столь тщедушном, старчески высохшем теле. — Ты ничуть не изменилась! Такая же, как и в нашу последнюю встречу... Да ты, никак, не узнаешь меня?

   Я ошалело замотала головой, подтверждая: не узнаю. Я вообще понятия не имею, кто она и зачем имп ее сюда притащил. Это ведь он ее привел, да? Или поход в цирк — бабушкина инициатива? Кто она? И откуда знает меня? Причем меня-живую...

   - Да, все такая же! А меня время не пощадило, изменило сильно...

   Старушка ненадолго замерла, прикрыв глаза и опустив голову. Нам с майором даже показалось, что она впала в дремоту, как то бывает с очень пожилыми индивидами, и тот, поколебавшись потянулся к ней, намереваясь тронуть бабушку за плечо. Однако та вдруг открыл глаза и пристально уставилась на меня исподлобья.

   - А так узнаешь? — хитро спросила она каким-то странным дрожащим голосом, неестественно растягивая гласные.

   Я так и замерла с открытым ртом: сейчас глаза ее, прежде старческие, бесцветно-водянистые, удивляли теплым янтарно-желтым цветом и прямоугольным зрачком, бледная сморщенная кожа поросла короткой белой шерсткой, а на лбу появились маленькие острые рожки. А голос... голос вдруг напомнил мне козье блеяние! И я вдруг вспомнила, что среди тех, с кем мне довелось столкнуться на жизненном пути, была девочка, маленькая трегни, волей судьбы, богов и мэтра Забатти обретшая вторую ипостась — маленькую белую козочку. Неужели это она?! Но... Но почему она тогда такая старая?! Да, прошло девяносто два года с момента нашей последней встречи, но для трегни это не такой уж большой срок. Ей на момент нашего расставания было девять... Или восемь? Всяко не больше десяти! А у расы трегничей гарантированный запас прочности лет на сто пятьдесят... Неужели то — последствия вмешательства целителя излишне, хм, прогрессивных взглядов? Вылечить тело, но сократить срок жизни? Не знаю. Я вообще в магии не особо разбираюсь, тем более, в целительной.

   - Хаш Малу? — нерешительно предположила я, во все глаза глядя на старушку. — Неужели это ты?!

   Старушка беззубо улыбнулась и закивала, возвращая себе обычный вид.

   - Было время, когда я и полностью в козочку обернуться могла, и даже несколько дней так провести, но с годами это становилось все труднее. А теперь вот, еле-еле, кое-как... А в детстве я Тео и Рику два дня по лесам несла, пока до Карасьей Заводи добралась. Помнишь, мы туда за покупками ходили?

   Я машинально кивнула. Конечно, я помню маленький рыбацкий поселок на другом берегу реки! Я такой вкусной рыбы больше нигде не ела! Но и ходить туда было далековато...

   - Рика-то сама по себе медленная, а Тео, помнишь, ногу подвернул, когда мы от замка до пещеры с тайным ходом бежали? — продолжила старушка вспоминать самый страшный день в моей жизни.

   И в своей, видимо, тоже.

   Я обхватила себя руками, чувствуя, что дрожу, и снова кивнула, не в силах справиться с охватившими меня эмоциями. Какое счастье, что младшим пациентам, по сути, воспитанникам мэтра Забатти удалось уцелеть в тот страшный вечер! Хоть в чем-то сердце мое отныне спокойно!

   - Он потом на ногу наступить не мог, а после и на лапку. Даже оборот не облегчил его положения. Оказалось, перелом. Тео маленький еще был, ему ведь не объяснишь, что потерпеть надо. И Рика... она ж змейка, и даже не ядовитая, так, ужик... Вот я и взяла их на спину... А там, в Карасьей Заводи, нас Лис нашел и к Юго-Восточному тракту вывел. Оттуда мы уже вместе до города добрались...

   Не успела я порадоваться тому, что Лэрис по прозвищу Лис, смешливый парнишка четырнадцати лет, не по годам смышленый и самый хитрый из всех воспитанников лесного целителя, еще один из моих друзей детства и юности — настоящих друзей, а не вампиров, увы! — выжил в той мясорубке, как вдруг Хаш Малу закатила глаза и, захрипев, начала заваливаться на пол. Майор метнулся к ней и успел подхватить легкое сухонькое тельце.

   - Что с ней? — обеспокоенно, даже растерянно спросил он, шаря свободной рукой по карманам доспешной куртки. — У меня тут нюхательная соль есть...

   - Не поможет! — зло оборвала его я, тоже бросаясь к старушке. — У нее сердце вот-вот остановится!

   В этом мне можно верить: любой, даже новообращенный вампир, который еще не умеет контролировать собственную жажду, способен чувствовать ток крови и биение сердец тех, кто находится в радиусе нескольких шагов. Поначалу это просто сводит с ума не хуже жажды, потом становится подспорьем в охоте, но со временем учишься воспринимать эту способность как фоновый шум. А уж если надо проникнуть куда-нибудь в охраняемое помещение, или, как сейчас, диагностировать инфаркт...

   - Храрг! Остановка сердца! — ахнула я.

   Майор оказался понятливым, кроме того, у него явно был опыт оказания экстренной помощи: он первым делом выхватил кинжал и сделал изрядную прореху в стене шатра, пока я бережно укладывала Хаш Малу на ковер. А после, оттеснив меня, начал делать непрямой массаж сердца. И даже силу воздействия определил точно — ровно настолько, чтобы заставлять остановившееся сердце сокращаться, и не проломить хрупкие старческие ребра. И даже искусственным дыханием не брезговал. О, Хаш, что же с тобой произошло, раз твой организм в столь плачевном состоянии?!

   - Нет уж, госпожа Бриоцце, не вздумайте уходить! — приговаривал имп, энергично сдавливая грудную клетку престарелой трегни. — Что я Вашему внуку скажу? Он же мне и так за то, что привлек к участию в своей затее его бабушку, всю кровь выпьет, если узнает! — и на меня многозначительно косится, будто комментария ждет.

   Я, разумеется, промолчала. Но не потому, что все еще надеялась сохранить свою принадлежность к не-мертвым — я пыталась противно трясущимися пальцами вытащить пробку из маленького флакончика со своей суточной порцией раствора Красного камня. Редко меня собственное тело не слушается! Но я и подобные «приветы из прошлого» не каждый день получаю!

   - А если Вы умрете, — продолжил бормотать тем временем майор, обращаясь к Хаш Малу. — То и вовсе на ленточки порежет! А потом не поскупиться на услуги ритуалиста, чтобы вытащить Вас из-за Грани, и не дать покоя в посмертии. Одолеет нотациями, как Вы были не правы, соглашаясь помочь мне, да еще и несмотря на его прямой запрет...

   И ведь у него получилось! К тому времени, как я справилась с пробкой, ему удалось восстановить синусовый ритм, как сказали бы мои знакомые лекари. На деле это означало лишь то, что сердце старушки хоть и заработало вновь, но все же недостаточно для длительного поддержания жизни. Майор на миг остановился, переводя дыхание. Взмок, бедный, запыхался. А пахнет все равно вкусно! Тьфу, Шелли, нашла время! Я разозлилась на себя.

   - Помоги! — потребовала я резче, чем требовали обстоятельства. — Подержи ей голову!

   И влила в рот Хаш Малу содержимое пузырька. Хорошо, что настойка впитывается через слизистую! Теперь шансы моей бывшей подопечной дожить до встречи с внуком существенно возросли. Вроде, даже в сознание приходит, вон, задышала глубже, и ресницы дрожат. Секунду подумав, я легонько похлопала ее по щекам.

   - Шелли... — слабо улыбнулась Хаш Малу, едва пришла в себя. — Как же я рада, что ты выжила!

   Я не стала ее поправлять. Только спрятала под балахон пустой флакончик, взяла за холодную морщинистую руку и, как девяносто два года назад, погладила ее по голове. И мельком подумала: не зря щеки чуть не лопнули во время недавней вылазки в Филлибрис. Как чувствовала, что Красный камень пригодится!

   - Все хорошо, милая. Просто надо отдохнуть немного.

   - Я позову лекаря, — подал голос майор.

   А сам взгляда с меня не сводит. Пристального, оценивающего. Наверняка раздумывает, стоит ли поворачиваться ко мне спиной и оставлять без присмотра. Чувствую, мог бы убить (по крайней мере, попытаться), но ему что-то от меня нужно. От Шелларин Аэрт, раз уж он для установления моей личности не поленился найти Хаш Малу и притащить ее сюда.

   - Там Дайси должна быть неподалеку, моя помощница, — посоветовала я, стихийно перейдя на «ты». — Она точно знает, где цирковой лекарь. И пошлет кого-нибудь в ближайшую лекарню.

   «Выкать» ему, даже целому майору ИМП, после экстренных реанимационных действий на пару уже как-то глупо.

   Майор кивнул и, не скрывая радости поспешил на выход из шатра. Самое забавное, что он даже не поинтересовался, как Дайси выглядит! Ладно, не маленький, разберется. В импы абы кого не берут.

   - Шелли! — негромко выдохнула Хаш Малу, слабо улыбаясь мне. — Снова меня спасаешь? Не стоит, милая, мой срок уже подошел.

   - Не говори так! — возмутилась я. — Не вздумай умирать! Сейчас лекарь придет!

   Но она меня, казалось, не слышала. Смотрела куда-то сквозь меня и улыбалась. Я даже попыталась рассказать ей, кому она на самом деле обязана своим спасением, однако бесполезно.

   - Я так жалела, что ты не ушла с нами в лес тогда, — говорила будто сама себе старушка. — Я плакала, звала тебя пойти с нами, уговаривала... Я боялась не справиться без тебя с малышами, мне ж было всего одиннадцать! Ведь это ты заботилась о нас там, в доме мэтра Забатти! А я не знала, куда бежать, что делать... Я приехала в Байэ шестилетней и почти ничего не помнила о жизни в большом мире, а лечение и последующие эксперименты мэтра Забатти проредили мне остатки памяти.

   Я тоже невольно содрогнулась, вспоминая, как тот перестраивал мое тело, приживляя вторую ипостась. Я все-таки была на тот момент постарше Хаш Малу, уже почти подростком, так что запомнила гораздо больше. Например то, что зверооблик прижился не сразу, далеко не сразу, и даже не с первой попытки — мэтр Забатти-то хотел создать искусственного оборотня, так называемую химеру, на основе большой, сильной и хищной зверюги вроде медведя или кого-нибудь из больших кошек, но получались у него только звериная мелочь: лис, коза, уж, енот, белка, бурундук, хорек и, для разнообразия, пони. То ли настройки были не те, то ли с материалом не везло — не было среди живших в его особняке детей хищников по натуре. Разве что Нур, Лэрис и Рика, но и то... Ну, первый по сам по себе полный... хорек. Второй хитрый и рыжеволосый, такой же объект для обкатки методики, как и я. А вот Рика от рождения была лишена подвижности, и передвигаться могла лишь ползком на животе, наверное, потому и змейка. Не ядовитая. И это только те, кто остался в Байэ!

   А были и другие дети, которым, в отличие от нас, было, куда возвращаться — их, больных, обездвиженных, а то и вовсе едва живых, тайком привозили мэтру Забатти, а после увозили с длинными списками рекомендаций по реабилитации и клятвой о сокрытии второй ипостаси. А кое-кто уходил и на своих ногах. Первопроходец нетрадиционного целительства — вот кем был мэтр Забатти, а вовсе не безумным ученым-экспериментатором. А то, что я в свое время послужила подопытной для его эксперимента... Сейчас понимаю, что десятки, если не сотни исцеленных детей, которые испытали гораздо меньше неудобств, чем я в свое время — вполне достойная цена за его старания и мои мучения.

   - Прости, Хаш Малу! — ответила я, хоть и понимала, что прощения за то, что фактически бросила детей на произвол судьбы, мне быть не может. — Понимаю, я должна была отвести вас в безопасное место, в ту же Карасью Заводь например, но... Но я не могла оставить Сэмми! Я должна была помочь выбраться и ему. Он в тот вечер, как и обычно, работал в лаборатории мэтра Забатти, а именно туда пришелся первый удар нападавших. Это потом уже они рассредоточились по лесу в поисках выживших, и я всю жизнь молилась, чтобы вы к тому времени успели уйти достаточно далеко...

   Я на миг прикрыла глаза, прикусила губу и запрокинула голову, смаргивая непрошеные слезы. Сэмми, милый мой мальчик! Моя первая и единственная любовь, моя боль... Как же мне не хватает тебя! Как не хватало все эти годы! Я не смогла помочь ему в тот вечер — это, увы, было не в моих силах. Он умер у меня на руках. Я смогла лишь поймать его последнее дыхание поцелуем и закрыть ему глаза. Прости... Наверное, мне следовало сразу бежать к нему, а не сопровождать детей к тайному ходу. Но тогда Хаш Малу не смогла бы донести туда повредившего ногу Тео, и кто-то из детей, находившихся в тот злополучный вечер ночь в окрестностях Байэ, точно погиб бы — нападавшие тогда стреляли во все, что движется, не разбирая, кто перед ними. Так погибли Сэмми, служивший там лаборантом, мэтр Забатти, до последнего защищавший свою лабораторию, Нур и Нидла, его ассистенты... А меня догнал арбалетный болт, когда я попыталась сбежать...

   - Сэмми! — протянула старушка с досадой и недовольно поджала губы. — Ох уж этот Сэмми! Столь же двуличный, сколь и смазливый!

   Я вскинула брови, донельзя удивленная ее словами.

   - Как ты можешь так говорить о нем?! Сэмми не сделал ни тебе, ни кому-либо из нас ничего плохого! Вспомни, сколько игрушек он вырезал тебе, Рике и Тео! Рика училась ходить, опираясь на костыли, сделанные им собственноручно! А тебя он лично учил плавать! Вспомни, как ты боялась воды! Но Сэмми хватило терпения и такта, чтобы помочь тебе преодолеть этот страх и поплыть, а на это, на минутку, ушло почти все лето! А...

   Хаш Малу слабо сжала мою руку.

   - Этого не отнять, конечно, — ответила она мягко, будто успокаивала. — Сэмми был добр к нам, детям. Но, Шелли, он собирался поступить плохо по отношению к тебе. Он собирался бросить тебя.

   Я тряхнула головой.

   - Какая глупость! Быть того не может! Мы собирались пожениться...

   Еще один грустный вздох сорвался с губ старушки. Она сочувственно накрыла сморщенной рукой, больше похожей на птичью лапку, мою ладонь.

   - Мне жаль, Шелли, но это правда. Я сама слышала, как они с Нуром обсуждали детали побега и своей жизни в большом городе. Они намеревались сбежать, прихватив с собой деньги из сейфа мэтра, а после затеряться в столице. Специально ждали, когда целитель закончит с той девочкой, попавшей под карету — богатые родители ему заплатили более чем щедро за то, что он поставил их дочку на ноги. Нур, успевший к тому времени побывать в городе и, оставшись без контроля целителя и Нидлы, завалиться в бордель, с таким жаром описывал Сэмми свои похождения, что даже мне стало понятно: врет, как сивый мерин. А вот Сэмми, дурачок, и рад уши развесить! А голос дрожал от предвкушения, тьфу! Они не собирались брать с собой ни тебя, ни кого-либо еще. А Сэмми... он как-то разоткровенничался — после того, как они с Нуром тайком распили бутылку вина, украденную все у того же мэтра Забатти! — мол, поднадоела ты ему, напор твой, забота постоянная, будто ты ему не подружка, а мамочка.

   У меня внутри все похолодело. Нет, это не может быть правдой! Нет, Хаш Малу была маленькой девочкой, она, услышав часть разговора, наверняка все неправильно поняла — это и со взрослым могло произойти, уж мне ли не знать... Но, вместе с тем, отринуть ее слова полностью мне не давала собственная память: в последние недели перед роковым днем я действительно чувствовала некоторое охлаждение со стороны Сэмми, пыталась вывести его на разговор о том, что происходит, но безуспешно — мой любимый отговаривался занятостью, усталостью, отшучивался. Хотя, мэтр Забатти действительно повысил его с подсобного рабочего до лаборанта, в помощь Нуру, и работы у Сэмми прибавилось...

   - Милая, ты, наверное, что-то не так поняла, — как можно мягче сказала я. — Это неудивительно, если услышать только часть разговора...

   - Шелли, я была не такой уж маленькой, и уж тем более не глупой! — глаза Хаш Малу гневно сверкнули. — Бросаться голословными обвинениями не в моих правилах!

   - Тс-с! — перебила ее я. — Тихо! Тебе нельзя напрягаться!

   - Я не просто подслушала один разговор! — Козочка будто не слышала меня. — Я следила за ними... Долго, целый месяц! Так вот, эти разговоры Нур и Сэмми вели частенько, так что правильно я все поняла: они хотели сбежать, чтобы никогда больше не возвращаться в Байэ, предварительно обчистив мэтра Забатти. Да, этот поступок меня отнюдь не красит, но и позволить Сэмириэлю разбить тебе сердце и оставить нас без гроша в преддверии зимы я не могла! Да, тогда я так и не придумала, как поступить с этим обрушившимся на меня знанием — просто не успела. Те индивиды в масках и доспехах решили за нас... Шелли, мой мир тогда тоже рухнул! Я долго не могла поверить в это...

   Я не сразу нашлась с ответом — как будто ненадолго лишилась дара речи. Внутри бушевали эмоции, сомнение боролось с болью, причем последняя, увы, побеждала. Сейчас я почему-то поверила Козочке.

   - Знаешь, зачем я тебе все это рассказываю? — спросила она, пока я приходила в себя.

   Я только и смогла, что головой покачать. Нет, не знаю! Я еще не могу уложить в голове слова Хаш Малу о нашем общем прошлом, а она мне уже новую загадку подкинуть хочет!

   - Потому что не хочу, чтобы ты была одна, Шелли!

   Я моргнула. Вот то поворот! Обгадить светлые воспоминания из моей жизни ради гипотетического «не быть одной»?! Бред!

   - Эмерт рассказал мне кое-что о тебе, когда уговаривал приехать сюда, — продолжала Хаш Малу. — О том, что ты одна, ни с кем особо не сближаешься. Так вот, это не правильно! Ты, в отличие от меня, молода и полна сил, тебе бы любить, а ты будто прячешься от мира. Уж не знаю, что случилось с тобой за эти годы, да и, признаться, знать не хочу. Но, думаю, одна из причин твоего одиночества, если не главная, то очень весомая — это сравнение каждого претендента на твою руку и сердце с Сэмми, естественно, в пользу последнего!

   Возразить мне было нечего — тут Хаш Малу права целиком и полностью. Конечно, за эти годы были мужчины, пытавшиеся добиться моего расположения — и живые, и не-мертвые. А кое-кто даже предлагал сочетаться узами брака, но никто из них не дотягивал до Сэмми. И сердца моего не тронул, что уж. Да я и сама помыслить не могла о новых отношениях — в сердце еще жила любовь к нему, не оставив места для нового чувства.

   - Ну, милая, мертвый в таких делах завсегда живому проиграет, — добродушно улыбнулась Хаш Малу, подтверждая мои выводы. — Потому что недостатков не имеет, плохое забывается, а воспоминания о хорошем возносят его на невероятную высоту. Так ты и попадаешь в ловушку одиночества, выбраться из которой очень и очень непросто.

   Я не нашлась с возражениями. Да и не ожидала я услышать такое от той, которую до сих пор воспринимала как маленькую девочку из воспоминаний о своей далеком прошлом.

   - Дай себе шанс, Шелли, — посоветовала напоследок старушка. — Себе и кому-нибудь еще. Одиночество съедает, иссушает, выпивает соки из жизни. Ведь радость ощущается едва ли вполовину, если ее не с кем разделить.

   Она явно хотела сказать что-то еще, но в тот момент в шатер вбежали лекари во главе с майором Рейнлессом и бросились к Хаш Малу. Наконец-то!

ГЛАВА 4

Все там же...

   Я, не желая мешаться под ногами, отпрянула в сторону — как раз в руки так вкусно пахнущего майора. М-да, кажется, я стала гурманом — предпочитаю употреблять в пищу исключительно кровь хороших парней. И у меня от переживаний аппетит разыгрался, причем отнюдь не на пищу смертных. Эх...

   А Эмерт еще, как назло, подцепил меня под локоть и потянул в дальнюю часть шатра, так что от запаха его, манящего, завораживающего, пробуждающего в моей душе непривычные желания, мне не было спасения. Оставалась лишь надежда на собственную силу воли. Ну и, разумеется, на то, что майор сейчас озвучит причину, по которой явился ко мне вместе с Хаш Малу, и я забуду и о голоде, и о словах постаревшей воспитанницы, и об возбуждающем аппетит (и не только) аромате.

   Там, среди плотно заставленных всякой всячиной шкафов, невнятных статуэток, свитков, подвесных плетеных ерундовин и прочих атрибутов рабочего места предсказательницы, Эмерт и поведал мне о цели своего визита. Отчасти предварительно капнув ядом. Но уже что-то. Итак разговор наш начался с того, что он защелкнул на моем запястье... наручники?!! А, нет, всего лишь тоненький браслетик из светлого металла. А звук такой, будто это наручники! Ну да, один раз я все-таки попалась в лапы закона, так что знаю тот особый тихий лязг, остро отдающий безнадегой! Спасибо, семья вытащила, иначе мне было бы совсем невесело. Давно это было...

   - С днем Рождения, Шелли! — Эмерт расплылся в фальшивой улыбке, больше похожей на оскал.

   Готова поклясться, ему совсем не нравится собственный поступок.

   Я рассматривала украшение. Хм, какое интересное плетение! Что-то оно мне напоминает, но не могу понять, что именно. И сам металл... Неужели серебро? Дарить серебро вампиру — это не то чтобы вызов (вызов был бы оборотню!), но верный способ испортить отношения. Не для меня, конечно, меня оно не обжигает, так как регулярный прием настойки Красного камня сделал мой организм невосприимчивым к традиционным способам выявления не-мертвых и борьбы с ними (конечно, кроме осинового или серебряного кола в сердце или отрубания головы, но тут и живому выжить проблематично).

   - Симпатичный браслетик, — я даже изображать благодарность не стала. — Наверняка с «начинкой».

   - Следилка привязана, чтоб ты снова не сбежала, — не стал отрицать майор. — Но ты права, симпатичная вещица. Специально для тебя заказал, знал, что может тебе понравиться.

   И смотрит так, выжидательно. Будто ждет, что я оценю. А я отметила, что застежки на браслете не видно, а длина его как раз совпадает с диаметром моего запястья, значит, снять его самостоятельно я не смогу. Если только попытаться порвать его кусачками... Впрочем, с артефактами всегда сложнее, у них запас прочности повышен. Ну, посмотрим, не слетит ли он с тоненькой беличьей лапки?

   - Откуда все это, Шелли? — спросил Эмерт, оглядывая обстановку. Ответа от меня он не дождался, поэтому решил нарушить затянувшееся молчание. — Лавку старьевщика ограбила?

   Вообще-то, он правильную тактику поведения выбрал — на меня она подействовала как холодный душ. Заставила вспомнить, что симпатичные парни вполне могут стать врагами, попытаться пленить, подчинить себе или убить. И задуматься о своих действиях на ближайшее будущее.

   - Почему ограбила?! — возмутилась я. — Я все это барахло за два золотых купила! Переплатила, конечно, но зато с доставкой до цирка. Расставить все правильно, минимум света, максимум таинственности — вот тебе и шатер предсказательницы.

   И замолчала, прикусив губу. Вот насмешливое хмыканье Эмерта меня разозлило.

   - Да? А я думал, хищение чужого имущества для тебя — привычный путь решения проблем!

   На этот раз я решила промолчать, просто смерив его ледяным взглядом. Щеки, увы, вспыхнули огнем, смазав впечатление.

   - Ограбление усадьбы Филлибрис — твоя работа, — констатировал он. — Украла бриллианты из драгоценностей жены хозяина, статуэтку работы какого-то древнего мастера, и кое-что из дорогостоящих ингредиентов. Ингредиенты-то тебе зачем?

   - Ч-что?! — задохнулась от возмущения я. — Какие бриллианты?! Какая статуэтка?! Зачем мне это все?

   - То есть, кражу ингредиентов ты признаешь? — ухмыльнулся он, хитро прищурившись. — Про бриллианты и предмет искусства я сразу подумал, что брехня. А вот концентрат Красного Камня — это правда. И я, пообщавшись с цирковыми, даже знаю, зачем. Очень благородно с твоей стороны позаботиться о пострадавших в пожаре артистах, но это не меняет дело: преступление есть преступление.

   Я фыркнула, но промолчала. Кажется, в разговоре с ним самое лучшее — молчать, ни в чем не признаваться, все отрицать, а заодно и отойти подальше. Иногда, увы, слова излишни.

   - Наследила ты там, — пояснил Эмерт в ответ на мой вопросительный взгляд. — Оставила кровь и шерсть на трубе воздуховода. Образец твоей крови хранился среди документов и артефактов, изъятых Тайной стражей по делу некоего Алексиса Марона Забатти, которое не так давно по стечению обстоятельств попало мне в руки. Достаточно было просто сравнить их, причем на мысль сделать это меня навела та самая беличья шерсть: все в том же деле Забатти содержалось досье на всех его подопытных... Ну, по крайней мере, тех, кто жил в поместье Байэ постоянно. На тебя тоже, Шелли!

   Сердце пропустило удар. Тайная стража?! То есть, девяносто два года назад на Байэ напали не бандиты?! Тут уровень повыше, значит... Храрг! Почему я не подумала о спецслужбах, когда майор про досье на воспитанников мэтра Забатти заговорил?! Бандиты-то учет не ведут и к документам относятся наплевательски.

   - И именно из него ты узнал, что моя звероформа — белка, — закончила я, едва шевеля помертвевшими губами. — Сложил, образно выражаясь, два и два... А потом не поленился найти Хаш Малу, которая могла бы подтвердить мою личность — упоминание о ней наверняка нашлось все в тех же материалах по делу мэтра Забатти. Надо думать, ты не просто так, попав в стражу за драку, до майора ИМП дослужился!

   Я не хотела язвить. И поддевать его упоминанием анекдота^Иванов попал в полицию за драку и дослужился до майора (анекдот).^ тоже. Так само собой получилось. Разволновалась,и с языка слова вперед мысли сорвались.

   - Как я до майора дослужился, не беличьего ума дело, — усмехнулся Эмерт. — А найти госпожу Бриоцце было несложно, мы с ее внуком в Первом Штурмовом служили, и это он помог мне в ИМП устроиться.

   - И даже авантюру с бабушкой одобрил? — ехидства в моем голосе добавилось вдвое.

   Эмерт, сверкнув глазами, промолчал. А я, чуя его слабину, пошла в атаку.

   - О чем ты вообще думал, когда ее сюда тащил?! — сварливо осведомилась я, машинально уперев руки в бока. — Девочке в ее возрасте ни к чему такие встряски! Итог закономерен! Чудо, что сердечный приступ, тобой спровоцированный, ее вообще не убил! Еле откачали!

   Он потер лицо и нервозным жестом взъерошил волосы, пытаясь скрыть досаду.

   - Мне пришлось рискнуть. Сама сказала: мне нужен был кто-то, кто подтвердил бы, что ты — то ты. Шелларин Аэрт. Я не мог рисковать. И так слишком много времени потратил на поиски. А нет у меня этого времени! Нет!

   И только я понадеялась, что теперь-то он, наконец, перейдет к цели своего визита, как он снова заговорил не о том:

   - Экспертус, который сравнивал образцы твоей крови — новый и тот, почти столетней давности, который был в деле мэтра Забатти! — заметил еще кое-что, что его насторожило. Только не сообразил, что такого особенного в образце с места преступления. Шутил еще, мол, какая резвая старушка, уж больше ста лет, а чужие особняки грабит, как молодая. Он и сам молодой еще, опыта маловато... А я сразу понял, что ты вампир, Шелли. Я уже видел такое раньше: те изменения для крови не-мертвых характерны. Вернее, для крови единственного вида нежити, похожего на живых.

   Я невозмутимо заправила за ухо упавшую на лицо прядь и демонстративно покосилась на часы на верхней полке одного из шкафов. Поторопила. Пока еще вежливо.

   - А теперь представь, Шелли, что будет, если твой маленький секрет узнают все вокруг! А заодно и о твоей причастности к ограблению усадьбы Филлибрис! Кроме того, я проанализировал кое-какие нераскрытые кражи из прошлого и, думаю, смогу доказать твою виновность и в них. Твоя спокойная жизнь здесь, в Империи, накроется медным тазиком! Придется возвращаться обратно в Проклятые земли и скрываться там ближайшие лет двести! И, уж поверь мне, даже в случае моей смерти эта информация попадет, куда надо, что тоже СИЛЬНО осложнит тебе жизнь. И охоту.

   Я разглядывала его, склонив голову к плечу. Абсолютно спокойная, даже безмятежная. Делая вид, будто его угрозы мне безразличны. Хотя мне было очень неприятно!

   На самом деле моя жизнь измениться не так уж сильно, как воображает себе Рейнлесс. Да, придется бежать из цирка, в котором мне в кои-то веки повезло с коллективом, и я уже стала своей, ближайшие десятилетия держаться подальше от городов, а то и вовсе два-три года скрываться в Проклятых землях среди себе подобных. Да, там не будет привычного комфорта, резко изменится качество общения, скука одолеет, а поток подколок, а то и откровенных издевок от вампиров традиционной закваски меня просто захлестнет. Но для потенциально бессмертного, вечно молодого существа, коим я и являюсь, цена не так уж высока. Так что угрозами майор меня не проймет. А вот кое-чем другим... Нет, не флакончиком крови! Хм, как-то я неудачно выразилась... Скорее, дело в том, что он меня заинтересовал. И не только он сам, но и причина, по которой он провел много дней, а то и месяцев в архивах, лабораториях, в бесконечных разговорах со свидетелями. Причина, по которой он потратил кучу времени и сил на поиски меня. И по которой он пришел в мой шатер с одной лишь только Хаш Малу, без группы захвата и сильного боевого мага или жреца Ану, чтобы развоплотить нежить на месте, как того требует должностная инструкция. И это не только женское любопытство — мне почему-то кажется, что это очень важно. Важно лично для меня. Хм... Снова проявление моего дара предвидения? Что-то разгулялся он сегодня.

   А сам Эмерт... Заинтересовал и как мужчина, не буду лгать. Но он, во-первых, женат, что табу для меня, и, во-вторых, знает, кто я, так что точно не рассматривает меня как женщину. Как врага, чудовище, кровожадного монстра, с которым вынужден заключить временный — временный, подчеркиваю! — союз ради какой-то значимой для него цели. А так бы он наверняка убил бы меня, ведь для живых, особенно пострадавших от порождений некроса или тех, кому довелось защищать империю от нежити, обитающей в Проклятых землях, единственно возможное состояние вампира — это его окончательная смерть. И, положив руку на сердце, трудно винить живых за такую нетерпимость. Знаю, что способны сотворить вампиры, не сумевшие обуздать жажду, зомби или личи в оставшемся без защиты селении живых...

   - Может, уже хватит ходить вокруг да около?! — спросила я, наверное, слишком резко.

   Во всяком случае, сам майор невольно вздрогнул, а один из лекарей, совсем юный храгын, чуть не уронил импровизированную капельницу и начал с любопытством коситься в нашу сторону.

   - Чего ты хочешь? — понизила голос я, жестом показав любопытному парню, что все в порядке.

   - Я уже сказал: мне нужна твоя помощь, — был ответ.

   Эмерт вновь жестом, выдающим беспокойство крайнюю степень внутреннего напряжения, взъерошил и так стоящие дыбом волосы.

   - А поконкретнее? — я перешла на свистящий шепот.

   Секунда сомнений и борьбы с собой, окончательного убеждения себя в том, что избранный им путь — единственно верный. И ответ, удививший меня донельзя:

   - Я хочу, чтобы ты отвела меня в Байэ.

   И на мой ошарашенный взгляд пояснил:

   - После того, как отряд бойцов специального назначения Тайной стражи завершил выемку документов и прочие первичные следственные действия в поместье мэтра Забатти, выяснилось, что вернуться туда никто из них, а также кто-либо из тех, кто не входил в число постоянно живущих там, не может. Водит их магия, крутит, дорогу запутывает, но в само поместье не пускает. По всему выходит, что не может войти в Байэ тот, кому покойный ныне мэтр Забатти лично через особый ритуал привязки разрешение на это не дал. Из таковых жива и в относительном здравии только ты.

   О том, что я уже не совсем живая, он деликатно умолчал.

   Я заморгала, обдумывая услышанное. Тайная стража все-таки? Неужели это правда? Однако...

   Никогда бы не подумала, что мэтр Забатти вообще озаботился защитой своего поместья и, главным образом, лаборатории! Его, как мне казалось, не волнует ничего, кроме исследований, ведь даже питанием всех обитателей Байэ сначала по своей инициативе занималась Нидла, такая же пациентка-подопытная, только старше меня на пару лет, а после и я, когда мэтр повысил ее до своей личной ассистентки! Самое то для, как мы шутили, бессмертной пони. Хотя... Я вдруг вспомнила, что мэтр все-таки заставил меня участвовать в каком-то ритуале, только суть его я тогда так и не уловила (и неудивительно — я тогда только-только от искусственного обретения второй ипостаси отходить начала!). Возможно, это и был ритуал на свободный допуск в поместье, по крайней мере, после у меня не было никаких проблем с тем, чтобы попасть туда или выйти оттуда. И у остальных тоже.

   И еще я вспомнила, что жители окрестных деревень, где мы покупали продукты, одежду, стройматериалы и прочие необходимые в хозяйстве вещи, никогда не приходили в поместье сами, предпочитая общаться с его обитателями на своей территории. Может, они и не могли войти в Байэ, просто не говорили мне о том, уверенные, что я в курсе?

   Но, если все так и было, как тогда в поместье проникли тайнюки? Неужели их впустил кто-то из... своих?! Но зачем?! И, как ответ, в голове всплыли слова Хаш Малу о запланированном Нуром и Сэмми побеге. Могло ли такое случиться, что кто-то из них заранее написал анонимный донос или подговорил на то родителей маленького пациента мэтра Забатти? Или кого-то, кому мэтр отказывал? Но почему тогда они оба, и Сэмми, и Нур, были убиты бойцами спецназа?! Почему оказали сопротивление, если сами все и подстроили?! Ничего не понимаю...

   Делиться с Эмертом своими мыслями я, конечно, не стала.

   - Зачем тебе туда? — поинтересовалась я, не особо надеясь на ответ.

   Майор был слишком взвинчен для диалога. Но порой можно обойтись и без него.

   - Заканчивай свои дела здесь и собирайся, — выдал ценные указания он. Безапелляционно, сразу отрезая возможность возразить. — Через три дня я приеду за тобой, и мы отправимся в путь. И не вздумай сбежать или выкинуть какой-нибудь фокус! Надеюсь, мне не надо заново рассказывать о последствиях.

   Я нехотя кивнула. М-да, такой большой, а такой наивный... Я почти десять лет прожила в Байэ, и много раз ходила по обеим дорогам, ведущим туда, так что с удовольствием скорректировала бы его намерения, но, думаю, сейчас он меня не услышит. Поговорим позже, в более спокойной обстановке.

   - Раз так, до встречи, Шелли!

   И направился к лекарям, намереваясь помочь переложить Хаш Малу на носилки и, судя по хрупкой комплекции обоих сотрудников скорой лекарской помощи, донести ее до их экипажа. Правильный такой весь из себя...

   Я проводила его хмурым взглядом. Встретимся, майор, не сомневайся! Только на моих условиях. И после того, как я узнаю весь расклад и приму решение. Ты меня заинтересовал, конечно, но своя жизнь мне дороже. Ладно, не-жизнь, но сути это не меняет!

   Машинально потеребила браслет на запястье. Нет, не серебро. Мельхиор, наверное, или подобный ему сплав. Но, должна признать, тонкая работа, со вкусом сделанная вещица! Мне нравится! Несмотря на магическую начинку. Кстати, приглядевшись, я поняла, что вязь браслетика сделана в виде крохотных гроздьев лесных орехов. Самое то для искусственно созданного оборотня-белки! Снова намек. Хм... Очень личный подарок, действительно! Как раз для меня. А у Эмерта, похоже, есть чувство юмора! Своеобразное, правда... Ладно, разберемся.

   Маленький обрывок ткани, будто бы сам собой перекочевавший из кармана в мою руку, буквально жег пальцы — незаметно оторвала его от рукава мужчины, столь беспардонно вторгшегося в мою жизнь, пока мы с ним Хаш Малу откачивали. Ну, не только у него руки ловкие... Можно было, конечно, оторвать клочок плаща, но рубашка-то ближе к телу, с нее и информации получить больше можно!

   Я еле дождалась того момента, когда майор Рейнлесс вместе с Патимом, которого привела в мой шатер все та же Дайси, подхватили носилки с Хаш Малу и, следуя за лекарями, вышли на улицу — желание узнать причину, по которой правильный Эмерт, отринув чувство долга, пошел на сделку с противным ему порождением некроса, буквально грызло меня изнутри. Более того, отчасти я уже предполагала ответ: из-за женщины. Ну... Так себе ответ, если вдуматься. Хотелось бы больше конкретики. Да, таков дар предсказательницы... Но он — невиданное дело! — похоже еще не исчерпал себя на сегодня. Хотя, обычно, мне после одного сеанса ясновидения приходилось восстанавливаться несколько дней — отсыпаться в темноте и уединении. Потом, правда, еда смертных вновь обрела вкус и пользу для меня, так что дело пошло быстрее.

   Вызвать видение мне удалось лишь через четверть часа, когда шатер опустел окончательно. Да, действительно, причина, по которой капитан Рейнлесс явился сегодня ко мне — женщина. А что то за женщина? Я напряглась, вычерпывая собственный магический резерв до дна, и, похоже, все-таки сумела получить ответ на свой вопрос. Ого! И даже так?! Очень интересно...

ГЛАВА 5 - Эмерт

2 октября, вечер,

   в трех днях пути от Наргонты...

   Во дворе родового особняка семьи Ивин, несмотря на вечернее время, царило оживление: ремонт поместья был в самом разгаре. Запланированный на весну, Храрг его задери! И в части финансов тоже! Храрг! Четыре дня назад, когда он покинул дом, отправляясь на поиски Шелларин Аэрт, ничего такого даже не планировалось, а сейчас... И как теперь заткнуть эту денежную прорву?! Жалованье майора особого отдела Имперской Магической полиции, конечно, весьма достойное, но не настолько, чтобы на него отреставрировать древний особняк, который ремонта требует уже лет сто как. А свободных денег от наследства отца осталось не так уж много, и то в банке на вкладе, до весны просто так не изъять. Эмерт с досадой ударил себя кулаком по колену. Общеимперским языком ведь объяснил матери: пока что таких денег у него нет, и ей придется придержать свое стремление почувствовать себя хозяйкой ветхого особняка, за которым, по сути, ничего нет, кроме истории древнего аристократического рода! Наверное, надо было объяснить в более жестких выражениях и с описанием перспектив столь затратной и несвоевременной затеи, но Эмерт щадил ее. А Аттиния Рейнлесс всегда делала так, как хотела, не считаясь ни с окружающими, ни с обстоятельствами. Последствия того разгребал сначала отец, Рикар Рейнлесс, а теперь эта «почетная» обязанность легла на плечи Эмерта. И тот кредит, который ему придется брать, чтобы заплатить строителям, уже далеко не первый за последние несколько лет...

   Увы, матушка после гибели Эрнанда, старшего брата Эмерта, и вовсе погрузилась в какой-то свой мир, в котором не было места ни привязанностям, ни деньгам, ни, как все чаще стало казаться майору Рейнлессу, даже семье — там осталась только сама госпожа Аттиния и ее желания. Ну и память об Эрнанде, конечно.

   По подсчетам Эмерта, в ремонте особняка мать умудрилась задействовать не менее двух десятков рабочих, и разобрать, кто из них чем занимался, майор ИПМ не смог бы, даже если бы хоть что-то понимал в строительстве. Кто-то копал траншеи во дворе, кто-то спешно сколачивал леса, кто-то уже влез на них, едва возведенных, и старательно отскребал и так уже облупившуюся от времени краску со стен и пытался стамеской отодрать какие-то особо ценные медальоны с наличников, кто-то возил в тележке кирпичи, кто-то... Полный перечень выполняемых одновременно работ явно оставался открытым, и в перечислении их он не видел смысла. Мало того! Немногочисленным служанкам тоже нашлось дело во дворе — часть их старательно отмывала в принесенном из подвала корыте какие-то плитки, часть скребками сдирала вековую грязь с внешней стороны окон. Садовник с помощником тоже не остались в стороне — стаскивали строительный мусор в большую кучу. Тут же неподалеку нашлись и кухарка с поваренком — готовили что-то в огромном котле на открытом воздухе. Шум, гам, крики, ругань...

   И посреди этого Аттиния Рейнлесс, управляющая всем этим хаосом. Высокая, сухопарая, прямая, с надменным выражением лица и гордо вскинутым подбородком, в светлом платье из парчи и, несмотря на довольно теплый для октября вечер, длинной меховой шубе (и не жарко ей?!), с диадемой в уложенных в затейливую прическу волосах, здесь она смотрелась чужеродным элементом. Как будто не может смириться с переездом в глушь. Хотя, инициатива исходила, главным образом, от нее — очень уж маме захотелось помещицей стать... Зачем? Она ж всю жизнь в городе прожила! И тут потянуло... Может, целителю ее показать? Говорят, так старческое слабоумие начинаться может. Вроде бы рано — не настолько мать стара. Хотя, смерть мужа, сына и болезнь внучки любого подкосят...

   Эмерт тяжело вздохнул в предчувствии больших неприятностей. Кроме того, он по долгу службы он прекрасно знал, к каким последствиям может привести столь неосторожная демонстрация украшений и достатка, и не раз вел беседы с матерью на эту тему, но та не слышала его. Не хотела слышать. Увы, он не отец. И не Эрнанд...

   - А, Эмерт! — госпожа Рейнлесс наконец-то заметила сына. — Ты как раз вовремя! Нужна помощь в разборе старой конюшни, она обрушилась!

   И жестом вдовствующей императрицы указала куда-то за особняк. Эмерт медленно выдохнул, подавляя вновь всколыхнувшееся внутри раздражение. В последнее время справляться с ним стало все труднее.

   - Два дня назад она была целой, — Эмерт спешился, вручив поводья мальчишке-конюху. — Что случилось?

   Аттиния Рейнлесс пустилась в пространные объяснения, общий смысл которых сводился к тому, что она второй день трудится без сна и отдыха, не покладая рук, руководит стройкой и рабочими, строит всех вокруг, всем дает поручения и строго требует их неукоснительного исполнения — и все для того, чтобы ремонт особняка была завершен до снега, благо, зиму в этом году маги-погодники обещают позднюю. М-да, в качестве прапорщика на границе его матери цены бы не было — и расслабиться никому не даст, и армейским ревизорам так мозги запудрит, что те и миллионную недостачу не заметят. А как ловко она обходит вопросы сына о том, зачем она вообще начала весь этот бедлам сейчас, а не весной, как было обусловлено! Эмерт поаплодировал бы, если б не острое желание придушить маменьку. Храрг! Она всегда была такой, пора бы привыкнуть... И ему казалось, что он за прошедшие двадцать семь лет своей жизни уже привык воспринимать ее как неразумное дитя, но, как показывает его внутреннее состояние, не сегодня. Наверное, все дело в том, что он никак не может прийти в себя после встречи с Шелларин Аэрт.

   Весьма интересный персонаж! Столько всего пережила! Ей, наверное, впору романы писать. И, не будь она вампиром, Эмерт не отказал бы себе в удовольствии пообщаться с ней. Нет, ничего такого — он женат и намерен хранить верность Кларенс, пока смерть не разлучит их. По крайней мере, эту клятву они оба принесли в Храме Всех Богов шесть лет назад. А клятва богам для Эмерта была не пустым звуком, а очень даже веским поводом сдержать ее. И дело тут не в страхе перед высшими силами или религиозности. Просто его отец так воспитал: дав слово, держи. Умри, но держи. Ибо честь и верность своему слову для мужчины — превыше всего. Даже если дал его вампирке.

   Насмешка судьбы: его новая знакомая и, что уж там, его надежда на спасение самого дорогого его сердцу существа — вампир! Нежить! Существо, которому он, будь ситуация иной, с удовольствием снес бы голову, а после забил бы в сердце деревяшку побольше, и плевать из осины она или из другого дерева! Потому что прекрасно знает, на что способны эти твари. И потому, что каждому, кого судьба хоть ненадолго заносила в Проклятые земли, сразу становилось понятно: хорошая нежить — окончательно упокоенная нежить. Да, эта рыжая кажется вполне адекватной, но ей уже больше сотни лет, и страшно подумать, сколько крови невинных на ее руках. И клыках.

   Шелли... Звучит как шелест листвы под цепкими беличьими лапками... И произносится, будто кусочек чего-то вкусного во рту. Или как... Сразу и не подберешь нужное сравнение. Вот, вроде, и не разговаривали особо, и позицию свою сразу обозначил, и последствия ее несговорчивости расписал, и артефакт со следящим заклятием нацепил (при одном воспоминании о сумме, в которую обошлась нарочито простая вещица, Эмерт испытал новый всплеск эмоций, и на этот раз самой яркой среди них оказалась злость!), и вообще, вел себя так, чтобы сразу дать понять, кто хозяин положения. А все равно не мог избавиться от ощущения, что ему, во-первых, любезно сделали одолжение, во-вторых, на что-то развели, и, в-третьих, он сам уже что-то должен той рыжей!

   Еще и память, как назло, постоянно подсовывала картину: стройная девушка в облегающем золотистом одеянии, выделывающая трюки на канате, и длинные рыжие волосы, в какой-то момент тугой волной падающие на ее плечи. Храрг! В какой-то момент Эмерту показалось, что она вот-вот упадет, и он сам не понял, как оказался рядом с ареной, готовый ловить акробатку. И выбежал бы туда, не перехвати его какая-то орка-верзила. Девушка не сорвалась, продолжила выступление.

   Охваченный эмоциями, он тогда не сразу заметил, что поисковый артефакт — металлическая подвеска на цепочке, ориентированная на поиск единственного индивида, той самой не к ночи помянутой Шелларин Аэрт — нагрелся, реагируя на близость цели. И чем ближе к арене, тем горячее... Эмерт с досады готов был разнести тут все, когда до него дошло: единственная женщина, к которой он впервые за долгое время начал испытывать интерес — вампир. Храрг побери! У судьбы есть чувство юмора! Черного! Слава богам, во время разговора надетый на ней балахон, клоунский грим, больше размазанный по лицу, нежели смытый, сердечный приступ госпожи Бриоцце и постоянное, буквально ежеминутное напоминание самому себе о том, по какой причине он вообще вынужден искать сотрудничества с Шелларин, помогли совладать с собой. И Эмерт очень хотел верить, что наваждение, нахлынувшее на него вчера, не вернется. Всего-то и надо, что сблизиться с женой. Всего-то...

   Внутренний голос ехидно осведомился: как это он собирается за два дня это сделать, если за предыдущие шесть лет не сильно в том продвинулся? Увы, изначально любви между ними не было — симпатия, не больше. И вырастить ее у молодых людей все никак не получалось. Почему?Сложно выделить какую-то одну причину: тотальная занятость Эмерта, не позволявшая уделять время молодой жене, холодность Кларенс, которая, снисходительно принимая знаки внимания от мужа, даже не пыталась скрыть, что до сих пор любит Эрнанда, мать, ее родители, то, что чуть больше года назад разделило жизнь супругов на «до» и «после», мелкие противоречия, крупные противоречия, частая невозможность достичь компромисса, взаимное недовольство, раздражение... Целый клубок обстоятельств! Змеиное кубло причин!

   И, если до беременности Кларенс они еще как-то делили постель, то после интимная жизнь супругов постепенно сошла на «нет». Потом, правда, были попытки вновь все наладить, все с его стороны, а Кларенс, поначалу вяло поддерживая их, после использовала любой предлог, чтобы избежать общения с ним. И речь даже не о физической близости, особенно в последние два года — об элементарном общении! Храрг...

   - Где Кларенс, кстати? — спросил он несколько резче, чем стоило. — Что-то я не вижу ее.

   Аттиния Рейнлесс недовольно поджала губы, но высказывать сыну свое неудовольствие от его неподобающего тона при всех не стала. Ничего, Эмерт точно знал, что неприятный разговор состоится, как только они с матерью останутся один на один.

   Однако он ошибался: на этот раз причиной недовольства леди Рейнлесс стал не только он.

   - Женушка твоя еще до рассвета сбежала в старую часовню! — рот матушки и вовсе превратился в нитку и некрасиво скривился, а между бровей залегла глубокая складка. — Все молится! Грехов на ней, видать, как блох на дворовой шавке!

   Громко, четко, чтобы все слышали. Эмерт не сдержал тяжелого вздоха. Не любит Аттиния невестку, и с каждым годом, не встречая сопротивления с ее стороны, все больше чувствует свою безнаказанность и демонстрирует эту нелюбовь все сильнее. Как будто не понимает, что лишь себя выставляет в неприглядном свете! Совсем как ребенок — хочу, и все равно, что там дальше будет... Эмерт, как мог, защищал жену, стараясь при этом не обидеть и мать, что, сказать по правде, было храргово сложно. В такие моменты он сам себе напоминал муху, попавшую между молотом и наковальней. И миновать опасное место целой и невредимой «мухе» удавалось далеко не всегда... Кроме того, после переезда сюда, в «Ивовую печаль», майор дома-то бывал лишь наездами, что опять-таки развязывало матери руки. Как и благородное молчание жены. Храрг побери! И это в такое время, когда семья, наоборот, должна сплотиться, чтобы справиться с общей бедой!

   - Мама, ты прекрасно знаешь, что Кларенс пытается вымолить жизнь для Аданны, — Эмерт еще старался говорить спокойно, но рычащие нотки уже прорывались в голос. — Для нашей дочери и твоей, между прочим, единственной внучки! Увы, это пока что все, что мы можем сделать для Данни! Ты не хуже меня знаешь, что целители и жрецы от нее отказались, и что...

   И замолчал — горло перехватило спазмом. Больно! Как же больно! Данни не заслуживает такой судьбы! Боги! Ей же всего четыре, а сил у организма осталось не так уж много. Максимум год, сказал светило целительской магии всея Миаствера. Главный жрец столичного Храма Всех Богов дал его дочери и того меньше — всего восемь месяцев. Увы, лекари, маги и даже боги бывают бессильны против черных родовых проклятий, тянущихся из глубины веков. Особенно когда действие тех проклятий достигает максимальной силы и концентрируется на ком-то одном. На маленьком ребенке...

   - Уже вымолила бы, желай боги спасения вашей дочери! — отмахнулась Аттиния, правда, понизив голос. Все-таки иногда она вспоминает о приличиях. Жаль, не о тех. — Или если б была усерднее. Еще неизвестно, чем она занимается днями напролет в той часовне! Уходит еще до рассвета, возвращается с закатом, голодная как стая оборотней, и уставшая, будто на ней пахали! Ест и сразу спать убирается! Нет бы помочь, тем более, эта развалюха — ее приданое...

   Мужчина прикрыл глаза. А ведь до того, как они с Кларенс поженились, матушка относилась к леди Ивин, в то время невесте Эрнанда, с поистине материнской нежностью. И именно она где давлением, где манипуляциями, а где и непривычной Эмерту лаской, коей на долю младшего сына Аттинии выпадало крайне мало — любимцем матери всегда был Эрнанд! — убедила Эмерта жениться на Кларенс. Потому что они с Эрнандом, увы, не дотерпели до свадьбы, и после гибели жениха номер один девушка считалась обесчещенной. Глупость по нынешним временам, если вдуматься. Однако родители, да и вся родня у Кларенс строгих нравов, сама она воспитывалась в пансионате при храме, в общем, ей сейчас две дороги — или замуж за Эмерта, который обязан исполнить долг погибшего брата, или в омут головой. «Ах, бедная девочка, я полюбила ее, как дочь! Она так несчастна, так страдает!»... Это потом выяснилось, какое за Кларенс дают приданое — дворянский титул, который, правда, по женской линии не передается, и загородное поместье. Вот эту развалюху. А Аттинии хотелось почувствовать себя аристократкой.

   - Вот именно, мама! — тихо, но четко, едва ли не по слогам выговаривая каждое слово отрезал Эмерт, сам от себя того не ожидая. — Этот дом, который ты с таким азартом ремонтируешь, приданое Кларенс! Она в два счета выставит тебя отсюда, если пожелает, а я возражать не стану. Помни об этом.

   Аттиния вспыхнула, открыла рот, и тут же закрыла. Обретя очередную игрушку, она совсем не желала ее лишаться. Кроме того, Эмерт подумал, что Кларенс вполне могла подтолкнуть свекровь к скоропостижному ремонту в надежде, что та или надолго увлечется и отстанет от нее, или свернет себе шею на разобранной лестнице. Супруга его почему-то к собственному имуществу интереса не проявляла. М-да... Когда, в какой момент все полетело под откос?! Потом, конечно, затормозило — на самом краю пропасти! — и замерло в шатком равновесии. Наверное, после смерти отца, которому удавалось сдерживать и маму, и Эрнанда, пока тот был жив. А он, Эмерт, как не старается, так и не может совладать с ситуацией. Это как плотина, которую вот-вот прорвет: заткнешь одну течь — тут же новая появляются две новых! Правда, семейные неурядицы померкли перед болезнью его девочки, его маленького солнышка, жена и мать отошли на задний план, и теперь он понимал, что пойдет на все, чтобы спасти Аданну. На сделку с вампиркой, например. Или даже на смерть, что, кстати, приравнивается к договоренности с Шелларин.

   - Эта твоя Кларенс даже ради собственного блага поработать не хочет! — как ни в чем ни бывало продолжила ворчать Аттиния.

   С такими честными глазами и незамутненной и тенью сомнения уверенностью в собственной правоте, что Эмерту осталось только удивляться ее самообладанию и тому, куда оно девается, если госпоже Рейнлесс что-то нужно, а заодно и украдкой сомневаться в том, что предыдущая часть разговора ему не почудилась. М-да, избери маменька актерскую стезю, точно примой стала бы. Увы, она предпочла устраивать театр дома. С цирком напополам! Так, не надо про цирк...

   - И нянька, которую ты нашел, тоже хилая оказалась! — продолжала, вновь распаляясь, матушка, не встретив нового призыва к соблюдению приличий. — И косорукая! Невделина настоящая! Всего-то и попросила ее портьеры с окон первого этажа снять, а она... Порвала портьеру, разбила витражное стекло, лестницу сломала! Одни убытки! Эта дрянь теперь должна год бесплатно работать, чтобы нам ущерб возместить!

   Эмерт на миг прикрыл глаза рукой. Окна в холле первого этажа больше двух метров в высоту, портьеры к гардинам, по словам Кларенс, прикручены намертво, и Аттиния не могла о том не знать. И все равно заставить пожилую женщину, вес которой уверенно приближается к сотне кило, лезть на шаткую конструкцию, стремянкой именуемую, и отдирать тяжеленную бархатную тряпку от древнего карниза — это за гранью понимания! Не только Эмерта, но и общеиндивидового вообще. Вот что у матери в голове, а? Желание начальствовать затмевает разум? А ведь у Верлинды есть прямые обязанности, среди которых участие в общем дурдоме под названием «Ремонт» отнюдь не числится! Данни нельзя оставлять одну больше, чем на десять минут!

   - ...Так еще и сама ногу сломала! — выцепил он в потоке словоизлияний Аттинии — Теперь от нее вообще никакого толку! Давит теперь койку в лекарне... И эта твоя Минти с ней поехала, да так и не вернулась. Загуляла, точно тебе говорю! Мне эта оторва никогда не нравилась. Даром, что целительница будущая...

   Эмерта прошиб холодный пот.

   - Верлинда сломала ногу, — медленно, прилагая огромные усилия, чтобы не сжимать кулаки, произнес он. — Минти уехала с ней. Остальная прислуга здесь. Кларенс в часовне. Ты командуешь всем этим бедламом. А Данни с кем?

   - Пф! — закатила глаза маменька, но тут же опомнилась. — Да ничего с ней не будет! Она...

   Однако Эмерт не дослушал, решив перенести разговор на потом, и со всех ног бросился в детскую. Бросился, ага... Путь, обычно занимавший минуть пять-семь, на этот раз растянулся едва ли не на четверть часа, чему способствовали частично разобранные полы и лестница, загроможденные ящиками со стройматериалами и еще невесть чем коридоры, и снующие туда-сюда индивиды. Да и паника — плохая советчица... А Эмерт, пока преодолевал эту стихийно возникшую полосу препятствий, чего только не надумал, а видения мертвой дочери буквально одолевали его. Так что к тому времени, как он ворвался в детскую, страх почти лишил мужчину способности соображать. И как такое может быть, что тот, кто не пасовал во время рейдов вдоль границы, выискивая залетную нежить из Проклятых земель, или в тот день, когда ему в составе летучего отряда пришлось участвовать в отражении натиска целой армии нежити, атаковавший базу Третьего Заградительного полка, едва не терял рассудок при мысли о том, что с его малышкой Данни случилось что-то плохое, о чем и подумать страшно? Неизвестно.

   Однако, реальность превзошла самые жуткие картины, порожденные воображением. Еще открывая дверь, Эмерт услышал тихое пение, а, ворвавшись в детскую, в царящей там полутьме увидел, что посреди комнаты, прямо на мягком пушистом коврике боком к нему сидит та самая рыжеволосая вампирка! На этот раз она сменила балахон цирковой гадалки на белую рубаху и кожаный дорожный костюм из штанов и жилета, а волосы оставила распущенными. Держит на коленях неподвижную Данни и, едва заметно покачиваясь, напевает что-то грустное и нежное. Услышав звук открывающейся двери, Шелли подняла голову и, вперив в него взгляд цвета шоколада, отрицательно покачала головой и тихо шикнула. А в уголке ее губ даже в тусклом голубом свете ночника явственно виделась кровь...

ГЛАВА 6

Там же...

   Секундный ступор, напавший на Эмерта при виде меня в обнимку с его дочерью, прошел. Понимаю, появление мое в его доме стало для майора Рейнлесса полной неожиданностью, но я, раз уж захотела провести разведку на местности, в смысле, заявиться к нему в гости и осмотреться, и только после этого принять окончательное решение, стану ли помогать ему в его безумной затее, не смогла отказать себе в удовольствии пощекотать ему нервы. В конце концов, это же он вломился в мою жизнь со своими угрозами!

   И так уж вышло, что единственной, с кем мне удалось не то что познакомиться, а перекинуться хоть парой слов в этом доме, оказалась женщина, ради которой Эмерт пошел на нарушение закона и сделку с совестью — Аданна, его дочь. Малышка четырех лет от роду, совсем одна, лежала на полу в огромной, плохо протопленной детской, и медленно задыхалась. Няня куда-то пропала. Уже потом я узнала, что она сломала ногу и сильно ударилась головой, так что сегодня к девочке точно не вернется, а наемная целительница, еще студентка, отправилась с няней в лекарню в качестве сопровождающей. Замену им найти никто не потрудился, так что Данни незнакомой тете, приведшей ее в чувство, обрадовалась, как родной. И блюду с пирожками, которые я нагло утащила с кухни, тоже. Очень скоро я была осведомлена о всех произошедших в поместье событиях, конечно, в рамках понимания четырехлетки («Мне зимой уже пять лет исполнится!»), мне продемонстрировали все игрушки и платьица, поделились нехитрыми мечтами и желаниями, главным из которых было:

   - Я хочу, чтобы папа и мама приходили чаще.

   Родители, увы, не баловали малышку своим присутствием. Папа приходил только по вечерам, а мама появлялась всего раз в несколько дней и ненадолго. Да что говорить — я провела с Аданной часов пять, не меньше, и за то время никто так и не сподобился заглянуть к ней! Ситуация, определенно, наводит на размышления. И на нехорошие мысли.

   Если Эмерта я еще могла понять, то его жену — нет. Потому что сама, зная, что мой ребенок может уйти в любой момент, старалась бы проводить с ним как можно больше времени. А Данни — чудесная малышка. Честно сказать, за те несколько часов, что я провела с ней, я ее уже полюбила.

   - А ты хочешь быть здоровой? — меня задать тот вопрос не иначе как сам Храрг дернул.

   Но и обойти эту тему я тоже не могла, потому что прекрасно слышала неровный, даже какой-то рваный ритм биения маленького сердца и ощущала затрудненный ток крови. И, увы, не изначальные дефекты организма были тому причиной — коснувшись малышки, я увидела, что что-то черное и отвратительное опутало ее ауру целиком, проникнув в тело. Храрг... Теперь я понимаю Эмерта: наверняка ему и целители, и жрецы, и все, к кому он обращался с просьбой сделать хоть что-нибудь для Данни сообщили, что помочь девочке ничем не могут. Вот он, как утопающий за соломинку, схватился за попавшую к нему в руки информацию о методах мэтра Забатти! Правда, я не уверена, что ей это поможет — не припомню, чтобы покойный мэтр брался за проклятия, он работал лишь с последствиями травм либо с, так сказать, природными дефектами организма. А это именно проклятие, Храрг побери! Сильное, наложенное, что называется, от души, да еще и максимально концентрированное. М-да, неслабо предки малышки нагрешили, похлеще, чем родня Дайси! А грехи предков часто падают на головы потомков...

   - Мама говорит, что я не смогу, — тихо ответила девочка — Что мне будет хуже, и скоро я уйду на небо.

   У меня защемило сердце. А желание вправить мозги излишне болтливой жене Эмерта стало столь острым, что руки сами собой сжались в кулаки. Остановило меня лишь нежелание оставлять Данни одну. Безусловно, она права — сама по себе, без посторонней помощи, вернее, без настоящего чуда, девочка не выздоровеет. Но зачем ей об этом говорить? Или при ней?

   Немного успокоило меня то, что прием настойки Красного камня сказался на состоянии Данни благополучно — сердечко успокоилось, ток крови выровнялся, и даже сил хватило на второй пирожок. Да, ненадолго, ведь проклятие не отступило, ему от той настойки ни жарко, ни холодно. Но при постоянном приеме Красного камня у девочки и ее отца будет больше времени на поиск средства спасения. Даже странно, что сам Эмерт или кто-то из его семьи до того не додумался!

   А что до самого проклятия, то появилась у меня одна мысль, но ее, во-первых, надо обдумать, и, во-вторых, получить консультацию знающего специалиста...

   - Отпусти ребенка! — шипение, сорвавшееся с губ Эмерта, слилось с шелестом извлекаемого из ножен клинка и треском боевого заклятия из разряда высшей жреческой магии, способной разметать в пыль любую нежить.

   Готов защищать дочку. Зря, я бы никогда не причинила зла ребенку. Тем более тому, которого уже успела полюбить.

   Я нахмурилась, метнула в боевито настроенного папашу сердитый взгляд и, раз уж Данни наконец-то заснула, так же прошипела:

   - Дурак что ли?! Убери, Данни напугаешь!

   Конечно, Эмерт меня не послушался. Но сразу в атаку не бросился — соображает. Глаза... Взгляд такой, будто мир перевернулся или небо упало на землю... А там и Данни проснулась — треск белоснежного пламени, объявшего левую руку майора, разбудил ее.

   - Папа!!! — взвился под потолок звонкий детский возглас.

   И малышка неловко слезла с моих колен и бросилась к майору. Никогда еще не видела, чтобы кто-то развеивал боевое заклятие и прятал оружие в ножны так быстро и, главное, одновременно!

   - Данни! Девочка моя! — Эмерт прижал дочь к груди, но тут же, несмотря на сопротивление малышки, отстранил и принялся быстро осматривать ее на предмет повреждений, то и дело кидая на меня яростные взгляды.

   Я фыркнула и гордо отвернулась. Больно надо!

   - Зайчонок, тетя тебя не обижала? — спросил он девочку чуть более спокойным тоном, не найдя следов укуса.

   - Шелли? Нет, Шелли со мной играла! — сообщил звонкий голосок ему в ответ, очаровательно картавя. — И пирожки принесла! С вареньем! И белочку показать обещала! Да, Шелли?

   - Конечно, милая! — подала голос я.

   Вот, зачем-то пообещала показаться ей во второй ипостаси, причем как-то незаметно для себя! Придется ведь теперь выполнять обещание! Надеюсь, домашние Эмерта и прислуга спокойно отнесутся к появлению здесь еще одной белки. Тем более, поместье находится в лесу, где полно всякой живности.

   Эмерт поморщился и что-то проворчал сквозь зубы о белках вообще и одной конкретной, которая та еще циркачка, и вообще артистка, но, раз уж Данни навострила любопытные ушки, вдаваться в подробности не стал. Увы, того, что было сказано, оказалось достаточно: девочка решила, что, раз белочка — артистка, она непременно сделает сальто, станцует и покажет ей фокус. Эмерт криво усмехнулся. Я тихо фыркнула. И, раз уж ребенок с его подачи настроился на представление со мной в главной роли, я не удержалась еще от одной маленькой мести: подала девочке идею поиграть с папой в лошадку. И не прошло и пары минут, как бравый майор Рейнлесс гарцевал на четвереньках по комнате не хуже пони, на спине его, визжа от восторга, сидела дочка, крепко вцепившись в ворот служебного кителя, а я, не в силах сдержать коварную улыбку, подсовывала «лошадке» то одну, то другую игрушку в качестве барьера и восклицала:

   - Алле-оп! — и щелкала воображаемым кнутом.

   «Лошадка» метала в мою сторону взгляд — поначалу хмурый, а после и вполне себе развеселившийся, видимо, радость Данни передалась и ему — но все-таки преодолевала препятствие. Однако продолжался «заезд» недолго — Эмерт быстро проявила сообразительность:

   - Данни, солнышко, а ты уже делала прическу Шелли? Надо непременно сделать ее еще красивее!

   К счастью майора, наездница воодушевилась новой забавой, более того, сама вспомнила, что хотела заплести мне косу, так что слезла с «лошадки» и побежала за гребешком и лентами. Пришла моя очередь быть главным участником игры, и я заранее почувствовала, как трещат мои волосы. Мрачно глянула на Эмерта — тот медленно, слегка морщась, разгибался и тер колени, однако тут же ехидно ухмыльнулся. Один-один. Я фыркнула и отвернулась. Вечер-то еще только начинается...

   Зачем мне осложнять ему жизнь? Да просто так, чтобы не расслаблялся! В конце концов, он первый начал! М-да, в обществе Данни так и тянет объяснять свои поступки детскими аргументами...

   - Ты не кусала Данни, — шепотом констатировал Эмерт. — Конечно, у тебя есть на то свои причины. Но все равно спасибо тебе!

   - Ты за кого меня принимаешь?! — так же шепотом возмутилась я.

   - За вампира, кем ты и являешься, — одними губами ответил он.

   Я прожгла его взглядом. И пока что придержала крутящиеся на языке слова. Вместо этого сочла нужным пояснить:

   - Я детьми не питаюсь!

   А после, оскалившись на мгновение, с милой улыбкой добавила:

   - Предпочитаю молодых симпатичных парней!

   И замолчала многозначительно. Пусть теперь ходит и оглядывается! Вдруг мне перекусить захочется... Но вообще, насколько я смогла понять за недолгое время нахождения в «Ивовой печали», здесь и без меня есть охотницы его кровь попить — правда, в переносном смысле. И не только его.

   Эмерт помрачнел. Наверное, подумал о том же.

   - Откуда тогда кровь у тебя на губах? — не унимался он, благо, Данни все никак не могла решить, лента синего, красного или зеленого цвета будет лучше смотреться в моих волосах, и у нас было время перекинуться парой слов — Нашла себе пищу среди моих домашних?

   Кровь? Я машинально облизнула губы и ощутила сладость.

   - Клубничный джем, — пояснила я, едва сдерживаясь от того, чтобы снова пощекотать ему нервы рассказом о том, как половину слуг загрызла. — Пирожки с ним были. Единственная еда, которую мне удалось найти на кухне. Вчерашние. Кухарке сегодня не до супа и каши, ей рабочих кормить приказали.

   Не знаю, устроило ли его такое объяснение, но Эмерт промолчал. «И я все равно тебе не доверяю, потому глаз не спущу!» — несказанные слова мокрой тряпкой повисли в воздухе.

   - Я думал, такие, как ты, не могут войти в чей-то дом без приглашения...

   - Твои более чем настойчивые попытки втянуть меня в свои дела я расценила как приглашение к более близкому знакомству, — я, как не старалась придержать собственные эмоции, не смогла согнать с лица довольную улыбку. Правда, тут же сообразила, что слова мои прозвучали несколько двусмысленно, и исправилась. — В смысле, тесному.

   А вот так тебя, шантажиста!

   Не рассказывать же ему все нюансы и тонкости жизни вампиров! Там целый свод правил и исключений из них! Неписанный, конечно, но вполне себе рабочий. Потому что самой природой нашей расы обусловлено — у разумной нежити запретов больше, чем у живых, если вдуматься!

   - А как нашла мой дом? — продолжал допрос Эмерт. — Не помню, чтобы я тебе свой адрес давал! И вообще, я тебе что велел? Заканчивать свои дела и ждать меня в цирке! А ты зачем-то сюда притащилась...

   Грубость я проигнорировала, вопросы тоже — просто сделала честные глаза и развела руками. Молчать, однако, не стала:

   - И явилась очень даже вовремя. Успела спасти Данни от очередного приступа! Когда я пришла сюда, бедная малышка лежала на полу, совсем одна, и у нее просто не было сил пошевелиться, не то что подняться. Еще немного, и их стало бы недостаточно, чтобы дышать.

   Скрежет зубов Эмерта в тишине детской был сродни раскату грома — даже Данни отвлеклась от выбора ленточек и начала с любопытством прислушиваться. Но пока не подходила — пыталась отвязать с шеи плюшевой белочки еще одну ленточку, на этот раз желтую.

   - И ты... Ты дала ей ту настойку, которой поила госпожу Бриоцце, бывшую акробатку и мальчика, сына дрессировщика! — догадался он. — Я слухи пособирал в цирке перед тем, как идти на встречу с тобой... Уж не из того ли Красного Камня ты ее делаешь?

   Я кивнула.

   - Надо ли объяснять, почему эти невзрачные на вид камушки стоят так запредельно дорого? — я чуть улыбнулась. — Потому что его действие на организм сродни вливанию жизненной силы мага-целителя, только принцип несколько иной и эффект постоянный. При регулярном приеме, конечно.

   - Тебе помогает, да? — догадался он. — Поэтому и солнечный свет тебя не обжигает, и жажду сдерживать проще, и... Действительно, раз Красный камень благоприятно действует на нежить, на живых и подавно... Поэтому ты его и крадешь!

   На этот раз Данни услышала — вон, перестала возиться с непослушной лентой и внимательно смотрит в нашу сторону. Вопросов теперь не оберешься... Вот и будет повод папе пообщаться с дочкой! Мне и самой очень интересно будет послушать, как он объяснит ей свои слова.

   - Спасибо за браслетик, кстати! — продолжала тихонько ехидничать я, продемонстрировав запястье с украшением. — Красивый, мне очень нравится, даже несмотря на «начинку». Платина, пусть даже и сплав! Не поскупился для нежити!

   Сегодня утром я, разорившись на два портальных перехода, перед визитом в «Ивовую печаль» завернула в Наргонту, где показала подарочек магу-артефактору, так что теперь прекрасно осведомлена и о материалах, из которых изготовлен браслет для белочки, и о его примерной стоимости. Я в первый момент даже ушам своим не поверила! Кстати, настолько дорогих подарков мне никогда не делали! Потенциальные партнеры явно стремились на мне сэкономить. А вот Эмерт расщедрился... Нет, я не обольщалась, понимая: это вынужденная необходимость. Но, не скрою — приятно.

   - Иначе артефакт разрядился бы через сутки, — подтвердил он мои выводы. — И ты избавилась бы от него при первой же смене облика.

   Я промолчала. Что верно, то верно — артефакт изменил размер вместе со мной, плотно обхватив лапку. Не мешал, даже не раздражал. Но сам факт его наличия слегка нервировал. Как и сведения о том, что снять его может лишь тот, кто его надел. Мера предосторожности и гарантия моей сговорчивости... Тем более, Эмерта я едва знаю.

   - Мне жаль, но это необходимо, — констатировал майор.

   Я ненадолго замолчала. Он тоже.

   - Я знаю твою ситуацию, — я взглядом указала на девочку, которая уже шла к нам, таща за собой белку с так и не поддавшейся ей ленточкой. — Знаю, почему ты пошел на это.

   - Откуда? Кого-то из слуг по жесткому варианту допросила? Или... — начал, было, Эмерт, но тут тоже заметил дочь и осекся.

   Ну да, трудно не заметить, что тебе под нос суют большую игрушку, которую, кстати, было бы неплохо почистить, и требуют что-то от нее отвязать. Ладно, не требуют, просят, но с таким умильным выражением личика, что отказать духу не хватит.

   Хорошенькая девочка. Глаза папины, такого же цвета, и взгляд из серии «Я вас насквозь вижу!», наверное, тоже. Ей это даже идет. Волосы пока что светло-русые, но с возрастом, возможно, потемнеют. А вот черты лица ей достались не от папы — очень миленькая, что хорошо для женщины. Забавно: почему-то у меня и тени сомнения нет в том, что Данни вырастет и повзрослеет — я сама приложу к тому руку!

   Вот и Эмерт покорно взял игрушку и занялся распутыванием хитрого узла на ленте. Тяжело вздохнул, правда, и проворчал, что спасу нет от этих белок. Я прямо умилилась! Это от меня-то спасу нет?! Эй, это он ко мне заявился!

   И Храрг меня дернул открыть рот в этот момент!

   - Я хочу помочь, — сказала я, переведя взгляд с капитана на Данни.

   Эмерт недоверчиво прищурился. Надеюсь, он понял, о чем я, потому что продолжить разговор о совместном сотрудничестве на почве снятия проклятия с малышки у нас в ближайшее время не получится — не при ней же!

   Зато Данни приняла мои слова на свой счет.

   - Шелли, да! Выбери ленточку для себя!

   Настала моя очередь вздыхать. Я эти ленты с детства не люблю! Предпочитаю более удобные эластичные заколки!

   - Может, пусть папа выберет? — предложила я, жалея, что Эмерт коротко подстрижен, совсем не по последней моде.

   Данни, однако, меня не поддержала.

   - Папа все равно ничего не понимает в красоте! — заявила она, явно копируя кого-то.

   Рты мы с майором распахнули одновременно, но слов возражения так и не нашли. А после я выбрала-таки желтую ленточку — исключительно для того, чтобы Эмерт не зря распутывал хитрый узел.

   И тут в детскую заглянула одна из замковых служанок и сообщила, что ужин вот-вот будет подан. Любопытный взгляд обшарил комнату, натолкнулся на меня и тут же загорелся предвкушением — не пройдет и пяти минут, как она запустит сплетню обо мне и о моих отношениях с Эмертом. И такого насочиняет, что всем тошно станет... Ну, не правду же ей рассказывать! А так... Муж (или сын) хозяйки притащил, наплевав на законную жену, сюда какую-то девицу и... А дальше — на сколько фантазии хватит. И все равно, что Эмерт с девицей играли с Данни, находясь друг от друга на почтительном расстоянии — правда не возымеет нужного служанке эффекта и не возвысит ее над остальными товарками. М-да...

   Не хозяин — это точно, судя по поведению, статус майора Рейнлесса в этом доме гораздо ниже.

   Эмерт, велев поставить дополнительный прибор для гости, то есть, для меня, отослал служанку. Мрачнел он на глазах, видимо, его посетили те же мысли.

   - Тебе придется как-то объяснить мое присутствие домашним, — констатировала я, пока довольная Данни расчесывала гребешком мои волосы.

   - Да понял уже, — едва заметно поморщился он. — Ты привезла с собой вещи? Надо переодеться к ужину.

   - Конечно, — я, несмотря на детские пальчики в своих волосах, попыталась усмехнуться ехидно. — Я рассчитывала на теплый прием.

   Эмерт дернул уголком рта и откланялся под предлогом необходимости привести себя в порядок. А Данни, обрадованная, что я буду ужинать с ними, уже предлагала мне помочь с выбором красивого платья.

   - У тебя ведь есть платье, Шелли? Давай выберем самое красивое! — захлопала в ладоши Данни.

   И смотрит щенячьими глазами. И как тут отказать? Впрочем, я и не собиралась отказывать, тем более, платья у меня всего два, так что долго выбирать не придется. Но веревки из себя вить тоже не позволю, благо, опыт есть. А у Данни для того папа имеется!

ГЛАВА 7

Поместье «Ивовая печаль»,

   час спустя...

   Ужин проходил в напряженной обстановке, однако не мое появление было тому причиной. Увы, проблемы и внутренние противоречия в семье Эмерта уже накопились в таком количестве, что еще чуть-чуть, и рванет... Непременно рванет, вопрос лишь в том, что именно и где. Или его жена, Кларенс, бледная и тихая женщина, едва ли не ежеминутно подвергаемая нападкам свекрови, выгонит ее пинками из этого дома, а заодно и майора, или сам Эмерт сбежит, прихватив дочь и дражайшую матушку. Сама же Аттиния Рейнлесс поместье покинет только силой, и то будет искать возможности вернуться сюда. Интересно, чем же пожилую даму так прельщает эта развалюха? Историей? Ну, версия, конечно, сомнительная... Впрочем, мало ли что у подобных индивидов в голове.

   М-да, распоясалась Аттиния! Настолько, что, не стесняясь снующих туда-сюда слуг и меня, представленную Эмертом как коллегу из смежного отдела, остановившуюся у него проездом, начала клевать невестку. Сначала завуалировано, а после, осушив пару бокалов вина, и в открытую. Майор, к его чести, пытался защитить жену от тех нападок, свести их к шутке. В принципе, попытки были неплохие, но должного эффекта не возымели и цели своей, соответственно, не достигли. Просто Эмерт раз за разом совершал одну и ту же ошибку любящего сына: был слишком вежлив и старался не ссориться с маменькой. Увы, настолько обнаглевшие от злости и безнаказанности индивиды понимают только язык силы.

   Кларенс кротко терпела, потупив взгляд, но внутри у нее бушевала такая буря эмоций, что я поневоле озаботилась состоянием здоровья женщины. Бледная, с глубокими синими кругами под глазами, исхудавшая настолько, что модное платье висит на ней мешком. А еще недавно, это была красивая цветущая женщина, наверняка вращалась в высшем свете — вон, привычка ухаживать за собой осталась даже здесь, в глуши: завитые локоны уложены в красивую прическу, легкий макияж, маникюр, духи, со вкусом подобранные украшения... Увы, то, что призвано подчеркнуть женскую красоту, сейчас подчеркивало лишь нездоровый вид. Хм... А если Кларенс потрудилась накрасить глаза и губы, то почему бы ей не подправить цвет лица? Впрочем, мало ли, какая может быть на то причина. Переживания за дочь и каждодневные молитвы от рассвета до заката никому не идут на пользу. Но есть у меня ощущение, что дело не только в этом. Вампирская экспресс-диагностика подсказывала мне, что с ее кровообращением что-то неладно, вот только не пойму, что именно. Хм... По моим ощущениям, ее кровь какая-то непривычно громкая. Во всяком случае, ее ток я ощущаю сильнее, чем ток крови остальных присутствующих. Эмоции? Не исключено. Надо бы сказать Эмерту, чтобы показал жену целителям. М-да, не везет семейству Рейнлесс... Впрочем, аппетит у нее лучше, чем у здоровой — вон, третью порцию уминает с хлебом вприкуску. И взвара выпила столько, что служанка уже третий кувшин с ним вносит. А от вина отказывается наотрез. Неужели действительно весь день в посте провела? А ведь молитва — я имею в виду истинное воззвание к богам, а не бормотание заученных текстов в коленопреклоненной позе! — дело крайне энергозатратное. Ведь это, по сути, добровольная жертва им собственных сил — жизненных, физических, молодости, часов, дней и даже месяцев жизни — просто ради того, чтобы высшие сущности тебя выслушали! Впрочем, ради своего ребенка еще и не на такое пойдешь.

   В любом случае, мне было жаль эту молодую и, несмотря ни на что, красивую женщину. И так положение незавидное — ребенок тяжело болен, жизнь в постоянном стрессе в собственном доме, да и муж, похоже, нелюбимый. Вот так бывает: женятся индивиды не по любви, надеясь со временем притереться друг к другу, мол, стерпится-слюбится, а потом, когда этого не происходит, начинают маяться, сожалеть, раздражаться, обижаться и придираться, что называется, на ровном месте, а потом все это перерастает либо в отчуждение и холодность, либо в ненависть. А уж в ситуации, в которой оказалась чета Рейнлесс, общее горе либо сплачивает семью, либо разваливает окончательно. Так вот, Кларенс сейчас как раз в стадии отчуждения: за все время трапезы она не перемолвилась с мужем ни словом, даже не взглянула на него и даже непроизвольно отодвигалась, если тот пытался коснуться ее, наполнить бокал или положить вкусный кусочек.

   Кстати, ухаживал Эмерт за женой не напоказ, а уже привычно, естественно — уж у меня-то глаз наметан. А заодно за матерью, дочкой и за мной. Больше всех за Данни, конечно — у него взгляд теплеет от вида малышки, как будто светом наполняется, и губы сами собой разъезжаются в улыбке. А уж от того, с каким аппетитом она ест, степень умиления у папы возрастает. Мне, кстати, тоже достается порция теплоты, видимо, в благодарность за Красный Камень, да и вообще за то, что оказалась в нужное время с единственной любовью Эмерта. Что ж, буду наслаждаться семейным уютом, пока есть возможность. И, пожалуй, обнаглею немного.

   Впрочем, уютом в этой семье не пахнет уже давно. Возможно, никогда не пахло...

   Правда, смутило меня то, что Кларенс внимания Данни уделяла ровно столько же, сколько и мужу — как будто не замечала девочку, отвечала односложно, если та обращалась к ней, и не с первого раза, а только после того, как Эмерт повторял ей вопрос дочери. Хм... У нее свекровь с мужем и то больше эмоций вызывают, чем Данни! И, при этом, она каждый день возносит истинную молитву о ее спасении... Не понимаю! И даже на тот случай, когда матерью двигает не любовь, а чувство долга, не похоже.

   Спасать вечер светской беседой пришлось мне. Я, на ходу выдумывая себе легенду, отвечала на вопросы госпожи Аттинии, а Эмерт корректировал мои ответы через сложную систему пинков под столом. Я уже минут через десять разговора научилась его понимать: один пинок — «хватит вдаваться в подробности!», два пинка — «смени тему!», два-три интенсивных — «замолкни!». И это все с такой неестественной улыбкой, будто у него в челюсти какой-то сустав заклинило. Смотрелось забавно — это даже Данни понимала, и громко смеялась, наблюдая очередной «сеанс односторонней связи». А мне скоро стало не до смеха — нога начала болеть! У вампира, да...

   Мать Эмерта наблюдала за всем этим с выражением крайнего неудовольствия и, как мне показалось, едва сдерживалась, чтобы не встать и не постучать ложкой по лбу всем участникам забавы — сыну, внучке и мне. И невестке, вновь не замечающей вокруг себя ничего, кроме тарелки с едой — за компанию! Но светское воспитание не позволило, пришлось улыбаться гостье... совершенно змеиной улыбочкой.

   А я ее еще вопросами о ремонте и местных новостях завалила, так что очень скоро знала и про цены на продовольствие местных фермеров, и про постоялый двор в десяти милях к северу отсюда. Узнала, что город-порт Аргель, из которого родом госпожа Аттиния и ее покойный ныне муж, ни в какое сравнение не идет с Миаствером, где они прожили большую часть жизни, что поместье «Ивовая печаль» находится ужасно далеко от городов, да и от всех более-менее значимых поселений, и любой выезд отсюда — это не только праздник, но и долгий-долгий путь...

   Тут я не выдержала и спросила, почему бы им, в таком случае, не перебраться в пригород той самой Наргонты, где и до лекарни ближе, и до всех прочих благ цивилизации. В ответ получила ледяной взгляд, поджатые губы и шипение:

   - Это наше личное дело, милочка! Релла, десерт!

   Перевожу вопросительный взгляд на Эмерта — тот едва заметно морщится и, подавив тяжкий вздох, взглядом указывает сначала на Кларенс, а после и на свою мать. Чувствую, что это важно, прямо зудит в груди. Я сделала себе заметку задать ему тот же вопрос наедине, и тут же начала злиться: он вообще хоть что-нибудь решает в этой семье или его место под плинтусом?! Он понимает, что его дочь постоянно нуждается в помощи целителя, которого в этой «Печали» и ее окрестностях днем с огнем не сыщешь?! Конечно, есть среди домашнего персонала четы Рейнлесс студентка-целительница, в обязанности которой входит контроль состояния здоровья Аданны и оказание ей первой помощи в виде поддерживающих заклятий — на это умений третьекурсника целительского факультета магунивера вполне хватит. Вот только где она? Неужели больше некому было отвезти няню в лекарню? И потом, разве та студентка, Минти, кажется, уже не должна была вернуться? Неужели не понимает, что лишится работы? Или... Вдруг с ней что-то случилось? Надо бы Эмерту навести справки по своим каналам — у импов наверняка есть средства для связи на расстоянии.

   На какое-то время в столовой воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим стуком столовых приборов. Даже Данни, осоловевшая от непривычно обильной трапезы, не осилила и половины порции яблочного пирога — тихонько засопела, прижавшись к моему локтю, благо сидели мы с этим чудом рядышком. А минут через пять Кларенс, наконец, промокнула салфеткой губы и первой встала из-за стола.

   - Что ж, позвольте откланяться. Я ужасно устала и хотела бы лечь пораньше. И Данни тоже пора в кроватку.

   О! Впервые за весь вечер про ребенка вспомнила!

   Возражений ни у кого не нашлось, кроме, разве что Аттинии — той очень хотелось привлечь невестку к ремонту. Однако ей на этот раз пришлось держать их при себе — судя по взгляду Эмерта, он готов был убить на месте любого, кто разбудит его дочку. Тут даже я невольно язык прикусила, хотя уже открыла рот, намереваясь предложить свою помощь в укладывании Данни спать.

   Он как раз успел аккуратно взять на руки девочку и покинул столовую. Задержал лишь взгляд на мне, дав понять, что нам еще предстоит разговор. Я в ответ чуть заметно качнула подбородком — нам точно есть, что обсудить, но лучше не сегодня. Надо бы осмотреться, ознакомиться с местностью — так, на всякий случай. Нужно ведь учиться на ошибках... Заодно и по дому пройдусь, посмотрю, послушаю. А то беспокоит меня что-то. Понять бы только, что именно!

   Кларенс направилась следом за мужем. Секунда колебания, и я тоже подскакиваю со стула и делаю шаг ей наперерез, лучезарно улыбаясь.

   - Я очень рада познакомиться с Вами, госпожа Рейнлесс! Майор так много рассказывал о Вас!

   Кларенс впервые за весь вечер взглянула на меня. Ого, прямо море в шторм! Или грозовое небо! А вот белки глаз мне не понравились — розоватые от множества капиллярных кровоизлияний. А сами веки бледнее, чем должны быть... М-да, ей точно пора с молитвами заканчивать, иначе долго не протянет. Организм живых имеет предел, как бы им порой не хотелось обратного.

   - Надеюсь, только хорошее, — госпожа Рейнлесс тоже вежливо растянула губы в улыбке, но во взгляде ее мне почудился страх.

   Ого! Интересно, это на меня у нее такая реакция или на что-то другое? Например, на то, что кто-то дотронется до нее?

   Весь облик Кларенс — поза, положение тела в пространстве, нетерпеливые взгляды, бросаемые в сторону выхода из столовой — говорили о том, что ей очень хочется сбежать отсюда, подальше от меня, свекрови и всех остальных. Но от меня так просто не отделаться, особенно, если мне что-то нужно. А мне нужна какая-нибудь ее вещь, хоть ленточка от платья, хоть висюлька от украшения, лишь бы с кожей соприкасалась какое-то время. Еще хорошо было бы подержать ее за руку минутку-другую, но это в наших обстоятельствах уже перебор! Обломанный ноготь или прядь волос тоже подойдут, но их добыть будет еще сложнее. Кроме того, меня после этого точно отсюда выставят.

   - О, конечно! — ответила я, изображая романтично настроенную барышню. — Он так Вас любит!

   От этих слов госпоже Рейнлесс стало совсем кисло — взор, и так блуждающий по всей столовой, потупила, губу прикусила и начала бочком протискиваться мимо меня к двери.

   - Прошу меня простить, госпожа... э-э...

   Ну да, Эмерт, представляя меня домашним, фамилию мне так и не придумал, а светить свою настоящую мне не хотелось.

   - О, называйте меня просто Шелли! — воскликнула я — Давайте без официоза, Кларенс!

   Та торопливо закивала и продолжила свой путь.

   - Эмерт обмолвился, что Данни нездорова, а ты, я вижу очень переживаешь за девочку! — я, по-прежнему изображая девицу с полным отсутствием понятия личных границ, подалась к ней, намереваясь взять за руку или за запястье. — Очень сочувствую вашему несчастью! Но верю, что с Данни все будет хорошо! Она чудесная малышка!

   Кларенс отпрянула от меня, как от огня, врезалась в стену, а после, поняв, что слишком уж дала волю чувствам, извинилась сквозь зубы и выбежала вслед за мужем. Я молча проводила ее взглядом. Ничего, есть и другие способы просмотреть ее. Ну, или хотя бы попытаться. Зачем мне это? Да потому что увидела я кое-что, пока Данни спала у меня на руках, что теперь требует уточнения.

   - Скорбная на голову! — ехидно усмехнулась госпожа Аттиния, наблюдавшая эту сцену, и уткнулась в чашку с отваром.

   Уточнять, кого именно из нас она имела в виду, мать Эмерта не стала.

   Тут же ко мне подошла служанка и пригласила следовать за ней в отведенную мне комнату. Я, пожелав Аттинии доброй ночи (ну, за качество ее отдыха поручиться не могу — вдруг захочу и бабушку для полноты картины «продиагностировать»?), поспешила за девушкой. Однако толком расположиться в большой, но холодной и неуютной комнате я не успела: не прошло и пяти минут после ухода неразговорчивой девушки, как в дверь неуверенно поскребся Эмерт.

   - Шелли, там Данни проснулась, — понуро мялся он на пороге. — Она отказывается спать без тебя, плачет. Я... Прошу, побудь с ней часок, пока она не уснет, потом я тебя сменю. Я бы сам, но... Шелли, она требует только тебя.

   Я, если честно, ничуть не удивилась. Для Данни я новое лицо, симпатичное, мы с ней так здорово играли, да еще девочка, как и все дети, почувствовала мою искреннюю симпатию к ней. Удивило другое: во-первых, то, что уставший и плотно поужинавший ребенок проснулся раньше утра, и, во-вторых, то, что Эмерт просит побыть с дочерью меня, жуткую вампирку, а не кого-то из служанок!

   - Мы с Кларенс повздорили немного... — окончательно стушевался офицер ИПМ и даже начал переминаться с ноги на ногу.

   Мне захотелось стукнуть его по лбу, а потом еще и жене его урок улаживания семейных конфликтов преподать — на первый раз в устной форме, без подкрепления непечатными речевыми оборотами и кулачными аргументами. Нашли время и место для выяснения отношений! До спальни дотерпеть не могли?!

   Эмерт тяжело вздохнул, с силой потер лицо, посмотрел на меня, потом снова отвел взгляд. Будто нашкодивший школьник, пойманный строгим директором за учинением какой-нибудь пакости! Еще чуть-чуть, и ногой шаркать начнет... М-да, вид его, еще вчера строгого и героического, сегодня умилял. И на что только не пойдет мужчина ради женщины, которую любит... Даже на сделку с вампиркой. Которая, кстати, тоже своего не упустит!

   - С удовольствием посижу с Данни! — улыбнулась я. — Можешь за нее не боятся, я уже сказала, что не причиню ей зла.

   - Я верю тебе, — помедлив, признался он. — Ребенка ты, похоже, действительно не обидишь. И себя контролируешь.

   Я сердито шикнула на него. Совсем что ли?! А если б за углом кто-то из слуг уши грел?! Он бы меня еще во всеуслышание вампиром объявил! И пришлось бы поставить жирный крест на возможности помочь Данни!

   Втягиваю его в комнату и захлопываю дверь. И плевать мне в этот момент на его репутацию! И на свою тоже... Да не обо мне речь — я в «Печали» не задержусь. А вот ему тут жить и жить... Или нет?!

   - Не обижу и даже помогу по мере сил! — сердито ответила я.

   А после, все еще злая, съязвила:

   - Надо же! Ты, бывший боевой офицер, сам просишь жуткую нежить присмотреть за твоей дочерью! Мир перевернулся! Сколько ты прослужил в Проклятых землях?

   Эмерт прислонился спиной к стене возле двери, скрестил на груди руки и, склонив голову к плечу, воззрился на меня с насмешливым прищуром.

   - Сам до конца поверить не могу. Но жизнь порой и не такие выверты выдает. Боевых офицеров бывших не бывает, особенно тех, кто на границе служил. А я той службе шесть лет жизни отдал — сначала срочная, потом сверхсрочная... Только не в самих Проклятых землях, а в Первом штурмовом полку, в поселке Зомбеевый-1. Патрули, зачистки гнезд нежити, время от времени вылазки в пораженные некросом земли, а незадолго до завершения военной карьеры даже в большом сражении поучаствовать довелось — тогда на базу Третьего Заградительного целая армия нежити напала. Жарко было, думал, все, отвоевался. Но нет, спасли нас жрецы тогда. В отставку вышел... Вот ровно год назад, когда проклятие Данни проявилось. Она и Кларенс полгода безвылазно провели в лекарне, а я разрывался между ними, новым местом службы и собственными поисками. И, в итоге, нашел информацию о том безумном целителе, Забатти, его экспериментах и подопытных. Мне повезло.

   Я, копируя его позу, прислонилась к стене с другой стороны двери.

   - Мало кто считает встречу с вампиром везением! — я улыбнулась, демонстрируя выпущенные ради такого случая клыки.

   Эмерт уже привычным жестом взъерошил волосы.

   - Мало кто оказывается в подобной ситуации. Мне повезло найти индивида, способного провести меня в запечатанное поместье. А ее расовая принадлежность — это уже частности. В конце концов, у всех свои недостатки.

   Я только глазами хлопала. Всегда поражалась тому, как смертные переобуваются в прыжке! В смысле, в момент меняют свое мнение, убеждения, жизненную позицию. И вот я уже не жуткая нежить, подлежащая немедленному развоплощению на месте, а вполне подходящая кандидатура для того, чтобы доверить мне самое дорогое!

   - Может, уже пойдем к Данни? — Эмерт, как мне показалось, разглядывал меня совсем уж беззастенчиво. Как будто не к ребенку приглашал, а сразу в койку!

   Хм... Давненько я столь откровенных взглядов не удостаивалась, с тех пор, как в цирк Герицхоффа устроилась. Один на один, я имею в виду — вчерашнее выступление в качестве акробатки не в счет.

   Что это с майором? Вроде, вина за ужином не пил. Может, успел выпить или принять что-то в промежутке между уходом с ужина и визитом ко мне? Ага, на глазах у дочери... Ну, адреналин в крови у него сейчас точно повышен, и гормон стресса тоже. Нет, на вино не похоже. Последствия ссоры с женой? Возможно. Семейные проблемы, увы.

   - Идем, конечно, — согласилась я.

   Если б речь не шла о ребенке, я бы еще поупрямилась, поторговалась, заставила бы себя уговаривать и под это дело вытребовала бы себе какие-нибудь плюшки. А так...

   - Только распорядись насчет ванны, а то ваша служанка мою просьбу точно проигнорировала.

   Эмерт пообещал мне ванну в лучшем виде, правда, завтра — особняки старый, водопровода нет, а вручную пока натаскаешь, пока нагреешь, а на дворе уже ночь... Надеюсь, не обманет.

   Сказать, что Данни обрадовалась мне — ничего не сказать. Скакала на кровати, как щенок, визжала от восторга, а после бросилась мне на шею. Хотя до того сидела на кровати, с головой закутавшись в одеяло, маленькая и очень грустная.

   - Шелли! Шелли пришла!

   - Конечно, зайчонок! — улыбнулась я и подхватила ее на руки. — Я пришла рассказать тебе сказку! Твой папа меня попросил. Сказал, что ты не хочешь засыпать без меня.

   - Папа? — Данни чуть поскучнела. — Он снова будет кричать на маму?

   Я метнула строгий взгляд в мявшегося на пороге Эмерта, и тот, пожелав нам спокойной ночи, предпочел ретироваться. Ох, мужчины... Готовы на что угодно, лишь бы не выяснять отношения!

   - Нет, не будет, — пообещала я. — По крайней мере, сегодня. И при тебе.

   Девочка на секунду задумалась, накручивая на пальчик светло-русую прядь, а после спросила:

   - А мама будет кричать на папу? Если не будет, папа тоже не будет кричать.

   - Сначала кричала мама? — уточнила я.

   Данни кивнула.

   - Так громко! Она меня напугала! — сказала девочка. — Мама рассердилась из-за тебя. Почему?

   - Думаю, она просто устала, — я выбрала самую дипломатичную и, с другой стороны, понятную ребенку причину. — Ночью мама отдохнет и завтра снова будет улыбаться.

   Я ощутила укол совести: получается, я стала причиной ссоры Эмерта с женой, да еще и такой некрасивой, в присутствии Данни. И еще у меня все не шла из головы странная реакция Кларенс на мою попытку дотронуться до нее. Определенно, стоит добыть ее вещь.

   - Нашей зайке, кстати, тоже пора отдохнуть! — я, решив не переодеваться, прилегла на кроватку Данни и обняла ее.

   В груди защемило. У меня ведь тоже могли бы быть дети, если б не спецотряд Тайной стражи... И Сэмми... Не могу уложить в голове слова Хаш Малу! Просто не могу поверить!

   - Расскажи сказку! — потребовала Данни, доверчиво прижимаясь ко мне.

   И я начала рассказывать — ту, которую сама очень любила в детстве. Забегая вперед, скажу, что одной сказкой дело не кончилось. Пришлось рассказать еще парочку, потом ответить на добрый десяток вопросов. Однако Данни, в итоге, уснула, только после того, как я пообещала, что утром, сразу после пробуждения, сюда придет белочка, покажет небольшое представление, а сама девочка покормит ее орешками. Где мы возьмем орешки? Думаю, на кухне они точно есть...

   Свои обещания надо выполнять, особенно если опрометчиво дала их ребенку. Так что я, едва девочка засопела, бесшумно встала с кровати, разделась, перекинулась в белку и отправилась на поиски кухни. Заодно и в спальню к Эмерту загляну, а то обещанный час уже прошел, а его все нет и нет...

   Спальню супругов Рейнлесс я, ориентируясь на звуки скандала, нашла быстро и даже понаблюдала немного, благо ветка старой ивы протянулась почти до самого окна. Причем скандалила-то Кларенс (откуда только силы взялись?!), а Эмерт в попытке успокоиться высунулся из окна и на миг прижался лбом к каменному подоконнику. За спиной его в тот миг возникла жена с такой яростью на лице, что я испугалась за майора — в тот миг она еле-еле справилась с желанием схватить его за ноги и выбросить в окно, головой на вымощенную камнем подъездную аллею. И сдержалась, подозреваю, не из-за того, что муж ей дорог, а потому что побоялась, что сил не хватит быстро перебросить через подоконник взрослого мужчину. М-да, на месте Эмерта я бы к ней спиной не поворачивалась... А в чем причина такой ненависти? Хм... И не кроется ли ее корень там же, где и холодность к дочери — нелюбовь к Эмерту она перенесла и на Данни?

   - Немедленно выставь отсюда свою шлюху! — прошипела Кларенс, хоть так дав выход клокочущей в ней ярости. — Даже птица в своем гнезде не гадит, а ты... Тащишь сюда всякое...

   И тут у Эмерта кончилось терпение.

   - Шелли не моя и уж тем более не шлюха, — холодно и тяжеловесно, будто обвинение подозреваемому предъявлял, произнес он, глядя прямо на жену. — Она добрая и порядочная! И согласилась помочь мне спасти Данни, нашу дочь, на минуточку!

   Кларенс вмиг потухла, как задутая свеча. Ох, как бы я хотела увидеть выражение лица Эмерта сейчас! Прямо жаль, он ко мне спиной стоит! А я уже и добрая, и порядочная, и вообще... Но, не скрою: приятно, что он защищает меня, даже в груди потеплело.

   - Она останется, сколько сочтет нужным. И закончим этот разговор. Переночую в детской.

   Он почти покинул комнату, когда Кларенс, опомнившись, бросилась за ним и схватила за рукав. Эмерт отстранил ее. Похоже, сейчас он все-таки пойдет к дочери, и я могу спокойно сходить за орешками.

   Кухня, насколько я успела запомнить, находится с другой стороны особняка. Добравшись до черного хода туда, я увидела, как оттуда, кутаясь в пальто, вышла госпожа Аттиния и, оглядываясь, быстро пошла по тропинке в сад на заднем дворе. Если вообще можно назвать садом эти дикие заросли всего и сразу, самым чудным образом переплетенные между собой!

   - Эрни... Эрни... — донеслись до меня ее всхлипывания через несколько минут.

   Все ясно: железная женщина ищет укромный уголок, чтобы погоревать о сыне, старшем брате Эмерта, погибшем шесть лет назад. Даже представить себе не могу ту боль, что терзает ее! Впрочем, она все равно могла бы быть помягче с младшим сыном и невесткой, и замечать внучку хоть иногда! Вообще, я не собиралась учить ее жизни, да и встревать в их внутрисемейные отношения. Но вот Эмерта с Данни мне жалко. Так что могу и передумать...

   На кухне я потратила минут десять, чтобы найти мешок с орехами. Маленький, не больше килограмма, и завязан так крепко, что беличьим лапкам не справиться. Но перекидываться здесь, чтобы развязать тугой узел, я не стала. Решила отнести мешочек в детскую, благо, белка я крупная и мне это вполне по силам. По крайней мере, так мне показалось, пока я тот мешочек на спину не взвалила. А потом... Нет уж, я лучше волоком!

   И надо ж в этот момент кухарке в свои владения войти! Крупная статная женщина в ночной рубашке до пят и теплой шали вошла так тихо, что я заметила ее только когда та, поймав меня на месте преступления, тихо-тихо отставила керосиновую лампу на стол, так же тихо, с ловкостью бойца специального назначения вытащила из металлической подставки лопатку для выгребания золы из очага и замахнулась на меня.

   - Обнаглела, гадость мелкая! — голосом, в котором четко слышался отзвук похоронного марша, сыгранного для меня лично, прорычала она. — Приманил вас Риф, уже мешками тащите! У, разожралась на наших харчах! Ну, сейчас я тебя успокою...

   Я заметалась по кухне, уворачиваясь от ударов. Правда, мешок так и не выпустила, разве что зубами перехватила. Многочисленная разномастная утварь со звоном, лязгом и грохотом полетела на пол — я с грузом тот еще снаряд и орудие массового разрушения, пусть даже локального масштаба. Что не сломалось при падении, было разбито мощными ударами лопатки и увесистой дубовой скалки, которую схватила уже в процессе отвоевывания у меня мешка с орехами. У-у, орешков белочке пожалели! И нечего на лишний вес намекать!

   - Стой, зараза!!! У-у, не белка, а слониха!

   М-да, какие уж тут намеки?!

   В какой-то момент, когда кухарка выдохлась и перестала закрывать мощной спиной выход из кухни, я со всех лап бросилась туда, в коридор. Искала лестницу на второй этаж, однако на этот раз способность ориентироваться в пространстве меня подвела, и я каким-то образом попала во флигель, где жили строители. Ох! Сколько ж они выпили-то! У меня с одного вдоха голова закружилась и пол под лапками закачался. А глаза заслезились от рези — я аж замерла и, выпустив мешок, принялась их лапками тереть. И это несмотря на приоткрытое окно!

   В коридоре послышался топот кухарки — несется по моему следу со скалкой. Лопаточку для выгребания золы она сменила на тяжелую чугунную сковороду... Надо уносить ноги! Как раз окно приоткрыто.

   Мешочек с орешками я так и не бросила. Затащила его на стол под подоконником, а сама принялась открывать окно нараспашку. За работяг я не волновалась — сейчас кухарка прибежит и разбудит их, а те, в свою очередь, закроют окно.

   Однако кто-то там наверху решил, что мои злоключения на сегодня еще не закончены. Именно в тот момент, когда я, распахнув тяжелую створку, схватилась за свою добычу, проснулся прораб, чья койка стояла как раз рядом со столом. Медленно поднялся, сев, и оказался лицом к лицу со мной.

   - Белка... — еще сонно выдохнул он, обдав меня такой волной перегара, что я едва на лапках устояла. — Здоровая какая!

   И надо было мне улыбнуться? Да-да, во весь свой вампирский оскал! И глаза, видимо, засветились.

   Прораб заорал так, что стены затряслись. И тут же попытался меня схватить. Именно в этот момент во флигель ворвалась кухарка во всеоружии и, увидев наглую похитительницу, обрушила на нее сковородку. Вернее, на то место, где я только что сидела.

   Столик, не выдержав удара, с треском сломался. Прораб, на голову которого сковородка не опустилась лишь чудом, резко замолчал, подался назад и, судя по звуку и сдавленной ругани, перевалился на пол с другой стороны койки. В дальнейшую перебранку я уже не вслушивалась, лихорадочно оглядывая задний двор особняка в поисках укрытия — у меня почему-то не было и тени сомнения в том, что эта парочка последует за мной, а то и остальная бригада тоже. Храрг! С этим мешком по деревьям не больно-то попрыгаешь! В сад бежать? Ага, не хватало еще мать Эмерта до инфаркта довести! Хотя, она сама кого хочешь до инфаркта доведет... Тем не менее, сад — не вариант. Хм...

   Взгляд мой упал на слегка покосившийся амбар и пристроенную к нему низкую сараюшку. Почему бы нет? Подожду там, пока беготня во дворе прекратиться, и вернусь в детскую...

ГЛАВА 8 - Эмерт

«Ивовая печаль»,

   пару минут спустя...

   Шум, донесшийся с первого этажа, напомнил Эмерту о боевых действиях — примерно такие же звуки сопровождают бой с нежитью в замкнутом помещении. Неужели?!.. И почему он, Храрг побери, так рад этому?!

   - Там что-то происходит! — мужчина, не без усилия отцепил неожиданно сильные пальцы жены от собственного запястья. — Пойду посмотрю! А ты иди к Данни, запритесь и не выходите, пока я не разрешу.

   Но Кларенс, казалось, не услышала него. Она, только что требовавшая выставить Шелли вон с такой настойчивостью, что Эмерт своим глазам не верил. Ревнует? А ему уже начало казаться, будто жена к нему совершенно равнодушна. Впрочем, другие особы женского пола и приятной наружности, прибывающие на постой в «Ивовую печаль» волей начальства ИМП, в последние месяцы экономящего на всем, на чем только можно (в том числе и на командировочных), столь острой реакции у нее не вызывали — тех Кларенс вообще не замечала. А при виде Шелли ее прямо прорвало! И это при том, что никакого особого отношения к вампирке он не выказывал, по крайней мере, сам того не помнил. Разве что смотрел на нее, наверное, больше, чем следовало. Но это-то как раз объяснимо: она нежить и, какой бы паинькой не казалась, присматривать за ней все равно нужно! Самому Эмерту и нужно, для собственного спокойствия. Да, он доверил ей Данни, но и то только после рассказов госпожи Бриоцце, бесед с цирковыми артистами и когда лично увидел ее нежное отношение к девочке. И не было там никаких вампирских фокусов — он это точно знал. Поисковый артефакт у него на шее предупредил бы о чем-то подобном. Просто Шелли смогла расположить его дочь к себе. И позаботиться о ней лучше матери и бабушки. И, будем смотреть правде в глаза, лучше него самого — папы-то постоянно нет рядом...

   Кроме того, дело еще и в самой Шелли — в том, что она так явно наслаждается жизнью в любом ее проявлении, будь то акробатические трюки на канате, игра с Данни или обычный прием пищи, что аж зависть берет. Каждым мгновением. Вампирка, да... Видимо, слишком долго ей были недоступны простые радости живых. И это, Храрг побери, притягивает, даже завораживает! Она сама по себе привлекательна. И красива. И... Бред! Не мог же он всерьез влюбиться в нежить! Пусть даже очень и очень милую и привлекательную... Бред! Просто симпатия, как и к любой красивой девушке, ну, максимум, с примешавшейся капелькой вожделения. Или... Да кого он обманывает?! Запал, что называется. И что теперь с этим делать?!

   - Я своего мнения не изменю! — высокий от ярости голос Кларенс, казалось, ввинчивался в мозг прямо через черепную коробку и ударами молотка пробегал по нервам. — Этой... Этой здесь не место!

   Эмерт сжал кулак и медленно, про себя считая до десяти. Ему сейчас огромного напряжения силы воли стоило не заорать на нее, не отшвырнуть или не сделать еще чего-нибудь, о чем он тут же пожалеет. И тот шум внизу... Да он расцеловать готов его источник, даже если он не совсем живой! Вернее, она... Так, стоп! Сначала во всем разобраться!

   - Если эта рыжая в постель к тебе не залезет, так сопрет что-нибудь! — продолжала надрываться Кларенс, в пылу этой необъяснимой ярости даже не подумав отправиться к дочери. — А здесь ценные вещи есть!

   В тот момент Эмерт все-таки не справился с гневом.

   - Ты б сама пускала меня в свою постель хотя бы раз в пару недель — не пришлось бы опасаться посторонних в моей! — прорычал он — И вообще, вспоминала бы иногда, что у тебя муж есть! И дочь!

   Кларенс дернулась, как от удара.

   - Это я-то не помню о дочери?! — каким-то звенящим, не предвещавшим ничего хорошего шепотом осведомилась она. — Да ты...

   И замолчала, не в силах выразить словами охватившие ее чувства.

   Мужчина тяжело вздохнул.

   - Клер, давай вернемся в город, а? Хотя бы до весны? Данни там будет лучше, да и этот дом не самое лучшее место, чтобы перезимовать, ты сама это понимаешь. Мама... Да пусть остается здесь и командует ремонтом, а мы уедем! Холод ее вернее образумит, чем я... Ну, если не хочешь возвращаться в Миаствер, можем пожить в Наргонте или еще где-нибудь...

   Судя по взгляду, брошенному женой напоследок, даже если б он обругал ее последними словами, не смог бы нанести большего оскорбления. Да, он не прав, но он, Храрг побери, тоже живой и не может постоянно жить в напряжении и вести себя, как сапер на минном поле! Работа нервная, да еще и, по ощущениям самого Эмерта, совершенно ему не подходящая, дома тоже... Если б не болезнь Данни и не вызванная ею необходимость быть рядом с малышкой и искать способы ее спасения, он ни за что не ушел бы из армии — там хоть и непросто, но все понятно. А здесь... А, да что там!

   Кларенс молча захлопнула дверь спальни. Пойти к Данни она и не подумала. Храрг...

   Эмерт, выругавшись сквозь зубы, поспешил к лестнице на первый этаж. Поведение жены просто не укладывалось у него в голове! Нежной матерью Кларенс никогда не была, но она сама по себе индивид сдержанный, малоэмоциональный — заботиться будет, но всякие обнимашки-щекотушки-поигрушки — это не к ней. Однако с тех пор, как проклятие начало действовать в полную силу она так старательно не замечает Данни, что у Эмерт нет-нет, да и мелькнет мысль, что та свою нелюбовь к нему перенесла и на дочь — это Эрнанда Клер любила, а за него вышла просто потому, что родители и несостоявшаяся свекровь на нее надавили. Плюс воспитание — ей с детства вдалбливалась в голову какая-то чушь из позапрошлого века: один муж и на всю жизнь, замуж только девственницей, ведь женщина именно этим и ценна... Сейчас-то, после смерти отца и матери, Клер понимает, что это чушь, а тогда... Чуть ли не в ногах валялась, умоляя спасти ее от позора. И как тут отказать, тем более, мать его предварительно обработала. Сам виноват — пожалел убитую горем от гибели Эрнанда и раздавленную обстоятельствами девчонку. И с тех пор не мог отделаться от ощущения, будто совершил огромную ошибку сам, собственными руками вырвал изрядный кусок своей жизни — безумной любви к Клер у него не было, только сочувствие и жалость. Так себе фундамент для создания семьи. Впрочем, рождение Данни примирило его с действительностью — его девочка уж никак не может быть ошибкой!

   И непонятно, с чего Кларенс взяла, что Шелли воровка? Случайная оговорка? Желание уязвить мужа посильнее? И почему она решила, что у вампирки к нему какой-то интерес, кроме обычного любопытства? Наверное, прислуга насплетничала. Шелли наверняка явилась сюда из любопытства и вполне объяснимого в ее ситуации желания попортить нервы шантажисту. И, как ему показалось, искренней симпатии к Данни. И дочка-то к вампирке потянулась! Впрочем, маленькие девочки всегда восхищаются красивыми взрослыми тетями. А Шелли, как он уже неоднократно отмечал, красива...

   Мысли его со ссоры с женой снова перескочили на вампирку. Которая, если подумать, даже цену за свою помощь не озвучила! Неизвестно, сможет ли он с ней расплатиться... Что, интересно, может заинтересовать вампира? Кровь? Охота? Жертвы? Или рыжая хитрюга что-нибудь повеселее придумает? Сейчас Эмерту было все равно, лишь бы чудодейственная методика покойного ныне мэтра Забатти спасла его дочь. Лишь бы все было не напрасно... Есть, конечно, еще один путь, но там слишком высока цена. И успех предприятия всего пятьдесят процентов. Либо поможет, либо нет... В этом свете выписки из лабораторного журнала, каким-то чудом попавшие ему в руки, выглядят более надежными.

   Шум на первом этаже переместился уже на задний двор, и, судя по разрастанию той какофонии, количество народа, вовлеченного в ночную забаву, увеличилось. Эмерт постучался в комнату к матери, намереваясь попросить ее побыть с внучкой, пока он наводит порядок во дворе, однако, к удивлению его, та не открыла дверь. Хм... Заперто, судя по бряканью разболтанной створки, только снаружи, а ключа в замке нет. Неужели Аттинии нет в ее покоях? Хм... Шум во дворе начался относительно недавно, а мать скорей умрет, чем покажется посторонним не при параде! Не успела бы она одеться и причесаться так быстро! Значит, либо не уходила в спальню, либо ушла до всего этого бедлама. А куда, интересно?

   Отловив в коридоре запоздавшую к общему развлечению служанку, майор отправил ее присматривать за Данни, наказав:

   - Чуть что — сразу за мной! Головой отвечаешь!

   Служанка и пискнуть не успела. И радовало, что дочка продолжала сладко сопеть в своей кроватке. Вот что значит детство!

   Во дворе царило оживление. Вернее, дурдом на выезде. Кухарка в одной ночной рубашке с огромной чугунной сковородой в одной руке и скалкой в другой, строительная бригада с прорабом во главе, садовник с помощником, пара служанок — все кричат и, вооружившись всем, что под руку попало, бегают по заднему двору и ищут кого-то.

   Эмерт заметил притаившегося рядом с крыльцом задней двери в кухню поваренка — тот, лузгая семечки, с интересом наблюдал за творящимся здесь бедламом, и вообще выглядел самым адекватным среди находившихся здесь (за исключением, конечно, самого Эмерта).

   - Нарс, что здесь происходит? — спросил он.

   - Белок ловят! — был ответ. — Белка ко всем пришла! Разом! С кошку размером! И с клыками! Орехи мешками ворует! И даже, вроде загрызть прораба пыталась. Ну, тут я ее понимаю — Махтир тот еще жук... Прямо жаль, что белка та не настоящая!

   Эмерт на миг прикрыл лицо ладонью. Поваренок даже представить себе не мог, насколько в своем предположении близок к истине. С той лишь оговоркой, что белка самая что не есть настоящая. И клыки ее тоже.

   - Что ж там за вино было? — чесал затылок помощник кухарки — Наши, вроде, по чуть-чуть приложились, а каков отходняк! Хорошо, что я не пил! Не оставили, гады... Зато, вот, цирк наблюдаю бесплатный!

   Эмерт тяжело вздохнул. Про цирк Нарс точно подметил!

   В этот момент взгляды всех участников веселой игры под названием «Поймай белочку!» сошлись на старом амбаре и пристроенном к нему сарае.

   - Там эта тварь, зуб даю! — возопил прораб, указывая на ветхие строения.

   Как ни странно, Эмерт был с ним солидарен: раз Шелли не нашли до сих пор, значит, она прячется либо там, либо в саду. Впрочем, есть вероятность, что она, воспользовавшись суматохой, уже прошмыгнула тихонько обратно в дом. Но в детской ее точно не было... В любом случае, проверить хозпостройки надо. И выручать вампирку, скорей всего, тоже, потому что вооруженная чем попало, в том числе деревянными дрынами и кусками камня, группа уже направилась к амбару. Наверняка пройдут через сарай, где вооружатся еще и вилами. М-да... Он, в недавнем прошлом майор вооруженных сил Империи, шесть лет прослуживший на границе с Проклятыми землями, идет спасать нежить! Пару дней назад сам бы у виска покрутил, скажи ему кто-нибудь о чем-то подобном. А теперь...

   - А ну прекратить этот цирк!!! — командным голосом взревел Эмерт. — Всем стоять!!!

   И мысленно вновь помянул Храрга: дался ему этот цирк! Хотя, без циркачки тут точно не обошлось.

   Его голос пророкотал над задним двором, растекся низким, отлично слышным каждому эхом. Никто не проигнорировал. Ну да, опыт! В Проклятых землях и приграничной области еще не так заорешь, когда увидишь, что духи прямо в засаду нежити прут. Или когда ловушку не-мертвых замечаешь. Или... А, вспоминать можно до бесконечности! И вот опять приходится горло драть из-за нежити. Ради нежити. Сказать кому — не поверят!

   - Р-разойтись!!! Все по местам!!!

   - Но там... — попытался возразить прораб.

   - Всем отдыхать! — рявкнул майор ИМП, в недавнем прошлом майор Первого штурмового полка регулярной имперской армии. — За учиненные беспорядки сегодняшний день вам оплатят только наполовину! А тем, кого злобная белка покусала, не заплачу ничего!

   Конечно, народ попытался возмутиться. Однако Эмерт пасовал только перед матерью и женой, а вот в отношении остальных мог быть очень жестким. А тут и стараться особо не пришлось — достаточно было пары крепких выражений и доходчивого объяснения: да, договаривались вы, ребята, с моей матерью, однако деньги-то вам плачу я — у Аттинии Рейнлесс нет ничего, кроме выделенного отцом содержания. Которого на оплату всех хотелок матери точно не хватит (но это уже про себя).

   Народ, еще минуту назад рвавшийся в бой, разом растерял боевой пыл и быстро отчалил восвояси.

   Внутри все выглядело еще хуже, чем снаружи — грязь, гниль, паутина целыми пологами, щели в стенах с палец толщиной, под ногами угрожающе скрипят доски пола... Непонятно, как это строение до сих пор стоит, и крыша не провалилась — все стропила жучком источены. Зато сразу понятно, что ремонтировать его нет смысла, правильней будет просто сжечь к Храрговой бабушке!

   Эмерт двигался медленно, осматриваясь. Шелли нигде не было видно, однако окликать вампирку он не спешил. Шаг, другой... На восьмом слух мужчины уловил шорох сверху, который почти сразу перерос в громкое испуганное цоканье. Тело действовало быстрее разума — рвануло в сторону. И вовремя: там, где только что стоял Эмерт, на пол рухнул увесистый полотняный мешок. А с потолочной балки прямо над тем местом на него испуганно смотрела белка. Причем испуганное выражение на рыжей шкодной мордочке тут же сменилось сначала на радостное, а после на растерянно-виноватое. Нашлась пропажа! Спускаться, кстати, даже не собирается.

   Гнев, до того клокотавший в мужчине, как кипящая вода в чайнике, вмиг улетучился, уступив место спокойствию и даже какой-то легкости.

   Эмерт, подобрав мешок, взвесил его в руке. Навскидку килограмм, максимум полтора. Голову не пробил бы, но сотрясение мозга организовал бы запросто. Не порвался и не развязался, что примечательно. А внутри, судя по ощущениям, те самые пропавшие с кухни орехи, из-за которых и начался сыр-бор.

   Другой вопрос: как Шелли в образе белки этот мешок тащила?! И не потеряла, не выронила в творившейся здесь суматохе?! Он же с нее размером! Вот это воля к экспроприации чужого имущества! М-да, на краже концентрата Красного Камня из Филлибриса она на том же прокололась. Но иначе он бы никогда не нашел ее!

   - М-да... — Эмерт, тяжело вздохнув, поднял голову и навел артефакт-фонарик на сидящую на балке Шелли. — Белки нынче без песца не приходят! Только на пару.

   Та коротко цокнула. Хихикнула, как ему показалось.

   - Проголодалась? — он подбросил в ладони тот злополучный мешок. — Иного объяснения твоему поведению я не нахожу!

   Белочка покачала головой, а после, встав на задние лапки, развела передними и процокала в ответ что-то малопонятное. Судя по интонации, объясняла что-то. Или оправдывалась.

   Память услужливо подсунула воспоминание о том, что за ужином вампирка с удовольствием отдала должное каждому блюду. А с каким аппетитом уплетала мясо с чесночной подливкой! И кухарку благодарила. Нет, вроде, не должна быть голодной. Если это, конечно, не вампирский голод, вернее, жажда. Но согласия кормить ее за счет кого-то из своих людей Эмерт не давал.

   И тут его осенило: Шелли, в отличие от остальных своих собратьев по расе, чувствует вкус обычной еды! Вот это да! Неужели дело все в том же Красном Камне? Сколько она уже принимает его? Десять, двадцать, тридцать лет? Или с самого обращения? Тогда получается, что у зелья не просто постоянный, а накопительный эффект! И со временем, когда уровень вещества в ее организме достигнет нужной отметки, ее вообще будет от живой не отличить, ни внешне, ни внутренне. И, возможно, потребность в том зелье у нее вообще отпадет. Это ж принципиально новый вид нежити получится! Или уже не нежити? Надо бы подкинуть мыслишку умникам из аналитического отдела... И, может, тот же Красный Камень если не поможет Данни, то хотя бы продлит ее жизнь, пока папа разбирается с методами мэтра Забатти?

   - Я все равно ничего не понял, — признался он, когда белка замолчала. — Слушай, не проще ли было достать несколько орешков?

   Белка присвистнула сверху и, выпрямившись, продемонстрировала ему свои верхние конечности.

   - Понял: у тебя лапки!

   Эмерт невольно улыбнулся — столь мило и забавно выглядела Шелли в своей звериной ипостаси. Она и в человеческой очень мило улыбается — невинно и, одновременно, с затаенной хитрецой... Впрочем, он тут же вновь собрался, усилием воли настроив себя на деловой лад.

   Белка согласно кивнула.

   - А перегрызть веревку не пробовала?

   Оказывается, белки умеют фыркать. Ну, или эта конкретная. И как расшифровать этот звук? Означает ли он, что Шелли считает ниже своего достоинства грызть завязки на мешке, что не додумалась до столь простого выхода, пожадничала или ей банально не хватило времени? Ничего, у него еще будет возможность выяснить.

   Эмерт, подбросив мешочек в руке, с улыбкой осведомился:

   - Надеюсь, ты не жалеешь, что он мимо моей головы пролетел.

   Белка сердито цокнула и отвернулась. И как ее понимать?

   - И вовсе ты не с кошку размером! — продолжил он. — Поменьше. Ну, крупнее раза в полтора-два, чем твои лесные товарки. Всего-то. У страха глаза велики... Перепугала ты народ, а?

   Белка молчала, даже скрылась из виду за балкой. Обиделась. Однако остановиться в неведомо откуда взявшемся желании подколоть мелкую вредину Эмерт уже не мог.

   - Ничего, еще пара таких выходов, и ремонтная бригада пить бросит! — закончил он. — Отработаешь методику и всегда сможешь заработать себе на кусок хлеба. К предсказаниям в довесок. А если уж совсем голодно станет, то и старое ремесло вспомнишь.

   Белка цокнула громко и емко, так, что Эмерту сразу стало интуитивно понятно, куда и каким заковыристым путем ему идти. Ну кто его за язык тянет?! Не хватало еще и с вампиркой поругаться.

   - Ты не могла бы принять более подходящий для разговора облик? — попросил он. — А то я, извини, в нюансах беличьей речи не разбираюсь.

   Шелли почему-то громко возмутилась на это предложение и снова скрылась с глаз. Да как вампиры вообще друг друга понимают, если один ультразвуком пищит, другой каркает, а третья цокает?!

   - И что же с тобой делать-то? — вздохнул майор ИМП.

   Вопрос был риторический. Шелли, однако, не просто обиделась — рассердилась. Настолько, что забыла о необходимости дуться и держаться на расстоянии от мужчины. Молниеносно сорвалась с места и, спустившись по стропилу, прыгнула на плечо Эмерту, оттуда перебралась на руку, в которой был зажат фонарик, и прежде, чем тот успел сориентироваться, ловко выхватила артефакт, запихнула в рот и одним прыжком улетела куда-то в середину амбара.

   Фонарик она, кстати, тут же погасила. И Эмерт остался стоять в темноте. Как дурак с орехами!

   - А у тебя, видимо, и в деле карманного воровства большой опыт! — съязвил он. — Я даже понять ничего не успел!

   - Ну, ты же хотел поговорить, разве нет? — раздалось с той стороны, куда убежала белка.

   Делиться с ним подробностями собственной жизни Шелли не собиралась. И подковырку пропустила.

   - Хотел, — не стал отрицать Эмерт, невольно вытянув руку перед собой. — Но не думал, что свет тебе помешает.

   Удивления своего он тоже не скрывал.

   - Сейчас помешает! — усмехнулась Шелли, а после пробурчала под нос что-то неразборчивое. — И мне, и тебе, думаю, тоже.

   Удивление Эмерта возросло. Хотя, казалось бы, куда уж сильнее.

   А вампирка, как и в чем ни бывало, излагала свою версию событий этого вечера:

   - Итак, во избежании неясностей сразу говорю: за орешками пошла, потому что Данни хотела после пробуждения покормить белочку, а потом представление посмотреть. Уснула только на этих условиях. Вот я и решила сбегать на кухню. А тут кухарка, на беду, проснулась... Остальное ты знаешь. Ой, Данни! Она же одна! После настойки Красного Камня, конечно, организм пришел в норму, но мало ли...

   В голосе Шелли слышалось неподдельное беспокойство, и Эмерт поспешил ее успокоить:

   - Не волнуйся, я с ней Ирис оставил, присмотрит часок-другой.

   - Служанку? — удивилась та.

   Эмерт чуть слышно скрипнул зубами. Вот так она, сама того не желая, ткнула его в больное место. Или желая?

   - Слушай, раз уж выдалась возможность поговорить без лишних ушей, давай обсудим пару моментов, — заговорила Шелли, не дождавшись ответа и мудро не развивая болезненную для Эмерта тему.

   Мужчина с готовностью согласился. И снова удивился, на этот раз вопросу.

   - У тебя есть какой-нибудь план?

   Включать фонарь она по-прежнему не торопилась.

   - Какой план, Шелли? — Эмерт тряхнул головой и с силой потер лицо свободной рукой.

   На него вдруг разом навалилась усталость предыдущих недель, и голова отказалась соображать.

   - Ну, приведу я тебя в Байэ, — терпеливо начала она. — А дальше что? Я о том, как именно лечил детей мэтр Забатти, ничего не знаю, только в общих чертах. И я понятия не имею, с чем мы там столкнемся — поместье почти век пустовало!

   - А, ты об этом, — Эмерт подавила зевок и встряхнул головой. Адреналин в крови пошел на спад, кроме того, темнота делала свое дело, так что его неудержимо тянуло в сон. — Есть кое-что, но это пока еще наметки.

   - В смысле?! — теперь настала очередь вампирки удивляться.

   - Часть выписок из лабораторного журнала, касающихся самого процесса исцеления, была мне не понятна, — он попытался покороче сформулировать историю своих изысканий за последнюю пару месяцев. — Пришлось привлечь экспертов. Мага-ритуалиста, целителя, артефактора, системного аналитика и даже историка. Не напрямую, конечно, завуалировано. Выдавая каждому лишь ту часть головоломки, которая касается его области познаний, чтобы никто из них не свел все воедино и не понял, что я замышляю.

   Тяжелый вздох донесся из темноты.

   - Иначе не получилось бы, — произнес он — Я не мог идти туда вслепую.

   - Я понимаю, — хмуро ответила Шелларин. — Без риска никак.

   И замолчала. И как у некоторых получается даже молчать обвиняюще?!

   Эмерт и сам понимал, что, чем больше индивидов осведомлено о его планах, тем выше риск, что они полетят к Храргу. Как ни крути, а то, что он собирается в одиночку, вернее, в компании с вампиркой проникнуть на засекреченный и магически запечатанный объект — не совсем законно. Более того, могут найтись и другие желающие наведаться в Байэ. Шелли права: неизвестно, с чем им предстоит там столкнуться. И что будет с Данни, если они потерпят неудачу, он тоже прекрасно понимал... Хм, отправиться в неизвестность в компании с нежитью и не подстраховаться, оставив кому-то из близких указания, где тебя искать, если что... Вот уж поистине безумная затея!

   И как же так вышло, что он, дожив до двадцати семи, не обзавелся тем, кого можно считать по-настоящему близкими индивидами? Считать таковыми мать и жену Эмерт не мог. Да и отца, кстати, тоже — тот был для сына, скорее, жестким экзаменатором, нежели отцом. Эрнанд... Тут и говорить нечего. Данни еще слишком маленькая. Друзья-приятели? Увы, Эмерт по характеру закрытый, малообщительный, а в детстве так и вовсе бука букой, слова не вытянешь, как со вздохом причитала мама. Полная противоположность брату. В отрочестве, юности и взрослой жизни эта его черта, хоть и смягчилась, но не намного. В общем, он всегда тяжело сходился с людьми. Плюс банальное невезение, когда судьба все никак не повернется к тебе правильным местом, и ты вынужден долгим и упорным трудом выгрызать у жизни блага, а у родителей — право на самостоятельные шаги. Так что нет у него друзей, только бывшие сослуживцы и коллеги, доверять которым всецело он тоже не мог. Зато вынужден доверить собственную жизнь и жизнь дочери вампирке, не-мертвой, порождению некроса, да еще и с криминальным прошлым! Самоубийца! Подстраховался, конечно, но везде соломки не подстелешь, увы. С другой стороны, выхода у него все равно нет.

   Данни, кстати, тоже общительной не назовешь — в папу пошла характером. И как Шелли умудрилась за короткий срок разговорить ее и стать девочке едва ли не лучшей подружкой?!

   - Ой, как хорошо, что у тебя есть знакомый ритуалист! — обрадовалась оная нежить. — Толковый?

   Эмерт нехотя признал: толковый. Один из лучших, и это не пустые слова. Жаль, Эмерту помочь так и не смог, хотя очень старался.

   - Устрой мне с ним встречу! — потребовала Шелли и, Эмерт готов был поклясться, что она едва сдержалась от того, чтобы захлопать в ладоши. — В счет оплаты моих услуг проводника.

   Вспомнив разговор с тем самым ритуалистом неделю назад и мысленно прикинув кое-что, Эмерт сказал, что это возможно. Все равно собирался перед экспедицией наведаться во второй по значимости город Империи — экипировка, артефакты, зелья, прочие нужные в опасном путешествии вещи...

   - Еще я хочу ознакомиться с документами, которые у тебя есть, по событиям в Байэ.

   Это Эмерт тоже мог ей обеспечить. Правда, не сразу — сказал, что столь ценную информацию он не стал хранить дома, доверился банковской ячейке.

   И тут майор не удержался:

   - Это весь размер твоего вознаграждения за помощь мне?

   Тихий коварный смешок донесся из тьмы.

   - Конечно же нет, — вкрадчивым, каким-то обволакивающим голосом ответила Шелли. — Это только часть его. Весьма и весьма небольшая.

   Она что, флиртует? Или ему кажется?

   Мужчина только фыркнул. Точно, не расплатится он с ней...

   Глаза его понемногу привыкли к темноте, и зрение уже начинало воспринимать очертания предметов. Вот и очертания тела Шелли показались ему какими-то слишком... Даже словами не передать. Зато через пару минут такого созерцания-подглядывания он понял, почему она у него фонарик отобрала. И снова удивился, на этот раз тому, почему сам не дошел до такой, в сущности, простейшей догадки. У вампиров, как и у оборотней, смена ипостаси