Лед его души. Yana NeTa

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35

АННОТАЦИЯ

Его жизнь круто изменилась в тот день, когда он увидел девушку своего старшего брата. И полюбил ее. Безответно. Отказаться от этой больной любви он не в силах.

   Она принадлежала ему лишь в его снах. Только там было счастье.

   Единственно правильное решение – уехать, чтобы изменить себя.

   Каким он вернется домой?

   Продолжение «А ты не такой?». Это история о Марате.

ГЛАВА 1.

Москва встретила Марата пасмурной погодой. Дождя не было, но казалось, что серое небо вот-вот расплачется. Настроение совершенно не напоминало отпускное, скорее, наоборот – словно впереди ждала каторга. Ему казалось, что он совершает ошибку, отрываясь от семьи почти на месяц. Марат так привык видеть любимую женщину каждый день, что и сейчас, глядя на часы, думал о том, что она делает в это время; нормально ли питается.

   «Стоп. У нее прекрасный муж, он позаботится обо всем и сделает это лучше меня. У них появится малыш… Мой брат заслужил свое счастье», – напомнил себе, заставляя отвлечься от мыслей о Янке и Мартине.

   Он сидел в зале ожидания и не реагировал на суматоху вокруг него. Привыкший много времени проводить в поездках, Марат не взял с собой много вещей: все поместилось в небольшой дорожной сумке. Прикидывая, стоит ли сходить в кафе перед полетом, вдруг почувствовал, как навалилась такая апатия, что не захотелось поднимать эту одну-единственную сумку, тащить ее с собой, стоять в очереди за чашкой вряд ли хорошего кофе.

   Какой-то возглас заставил его оглянуться: это девушка бежала навстречу парню, что-то радостно кричала, а потом запрыгнула на него, целуя в щеки, губы. Марат отвернулся. Все эти проявления эмоций вызывали болезненное отторжение. Неожиданно он встретился взглядом с молодой женщиной, сидевшей напротив него, которая заинтересованно улыбнулась. Ей явно понравился высокий стройный молодой мужчина с темными глазами, опушенными густыми ресницами, с длинными волнистыми волосами, торчавшими в разные стороны, словно никогда не знавшими расчески. А Марат вдруг представил Яну в подобной ситуации: она бы точно не смотрела так многообещающе на незнакомого мужчину.

   Он встал и направился в сторону магазинчика с печатной продукцией, автоматически купил какой-то журнал и вернулся в зал, только сел в другой стороне от женщины, проявившей к нему излишнее внимание. Марат остро почувствовал раздражение в ее адрес, но по-прежнему ощущал на себе назойливый взгляд. В былые времена он бы просто ждал, когда она сама подойдет. Ведь известное дело, что просто так никто не смотрит, но теперь его это совершенно не привлекало. А память упорно возвращала в тот вечер, когда он впервые увидел Яну. И потерял покой.

   «Это похоже на мазохизм. Ведь понятно, что никогда она со мной не будет. НИКОГДА. Она любит Мартина, моего старшего брата. Что же мне остается? Опять сны? Я так долго жил в них, что чуть не заблудился в своих фантазиях. Но ведь хочется по-настоящему! С ней… Нет, нельзя, надо все забыть».

   В груди саднило. Марат терпеливо переносил эту боль. Уже привык.

   Он вспомнил, как принял решение ехать именно в Бразилию. Ему это посоветовал хороший знакомый Мартина, тот самый владелец эко-парка, где была свадьба Яны. Он тоже был на побережье совсем недавно, несколько месяцев назад.

   «И тоже какие-то личные проблемы пытался утопить в волнах океана. Судя по настроению во время последней встречи, ему это не удалось. Правда, тогда там был другой сезон, погода лучше».

   Но Марата это беспокоило меньше всего. Пока ощущал лишь тоску расставания с любимой недосягаемой женщиной.

   Наконец, объявили его рейс; но он не спешил проходить регистрацию и контроль. У него никогда не было проблем при перелетах. И сейчас спокойно сидел и ждал, когда народ перестанет метаться около нужного ему «выхода». Досмотрев журнал, отложил его в сторону: мало ли, вдруг кто-то найдет ему применение? Марат встал, взял сумку и направился на регистрацию, потом сразу в следующую зону ожидания.

   «Совсем скоро улечу почти на месяц и каким вернусь? Нет ответа на этот вопрос», – думал, усаживаясь в кресло в салоне самолета, и сразу заметил ту самую, многозначительно смотревшую на него девушку.

   Она сидела чуть впереди и поэтому постоянно оглядывалась. Если бы кто-то спросил что-то про ее внешность, не смог бы подобрать ни слова для описания – просто пустота. Ему, наконец, надоело такое навязчивое внимание; он криво усмехнулся, покачал головой и отвернулся к иллюминатору. Оставались минуты до взлета. Вдруг его накрыло жгучее ощущение, что в груди натягивается какая-то нить, связывавшая его с Яной. Захотелось выскочить из салона и мчаться назад, домой. Но не шевельнулся, потому что понимал: там, рядом с ней, он окончательно зачахнет.

   «А на большом расстоянии должна появиться надежда, если не убить любовь, то хотя бы усмирить ее», – продолжал убеждать себя в правильности своего выбора.

   Однако, как только память подбрасывала воспоминания о ее светло-зеленых глазах, внутри начиналась мелкая колючая дрожь. Марат достал наушники, надел их и сразу же провалился в спасительный сон. Он ничего не ел в полете и, проснувшись, отказался от предложенного обеда.

   Приземлились по расписанию, полтора часа в аэропорту Мюнхена. Здесь назойливая спутница, печально посмотрев в последний раз, исчезла в толпе. И снова Марат на взлетной полосе. Непонятная нить в груди натянулась еще сильнее, стало тяжело дышать.

   «И это – только Европа, меньше половины пути. Что же будет ближе к Бразилии? Совсем разворотит душу?»

   И вот над океаном он почувствовал, как эта нить вырывает ему сердце. Марат понял, что привязан к Яне так сильно, что готов выдержать любую боль, только бы не потерять эту тонкую прочную паутинку. Казалось, что она натянулась до последней возможности! Вот-вот лопнет! Его чуть не выгнуло… А потом тихо, медленно отпустило. И получился первый вдох, и второй, и третий. Нет, эта связь не разорвалась, она повисла растянутой веревочкой. Даже наоборот, он понял, что Яна навсегда в его сердце. Только теперь чувствовал, как медленно оно бьется, словно ему не надо больше спешить. То ли от пережитых обжигающих ощущений, то ли от общей усталости, снова уснул.

   Полет подходил к концу и прошел нормально: недовольных пассажиров не было, плачущих детей и шикающих на них родителей тоже. Стюард объявил о погоде в Куритибе.

   «Хорошо, что тепло и без дождя. Хотя здесь эти месяцы обычно, как в Москве поздняя осень. Почти сутки в пути. Мюнхен, Лиссабон, Рио, Куритиба. Черт, надо бы еще похуже маршрут, да уже некуда, – слегка ворчал сам на себя, выходя в зал ожидания международного аэропорта, – и еще до побережья около сотни километров. Хорошо, что выспался в самом начале. Но как же ноет все тело».

   Он высматривал в толпе встречающих рыжую макушку родственника Максима Сергеева, владельца эко-парка, которого Марат знал исключительно по вопросам бизнеса. Когда Сергеев обратился за консультацией в проведении «светских раутов», выяснилось, что он хороший знакомый Мартина еще с армейских времен. Потом речь зашла об отдыхе Максима, который возник у него совершенно спонтанно из-за каких-то личных проблем, затем свадьба брата, где Марату предложили помощь в организации отпуска в Бразилии. Вот по такой длинной цепочке он и оказался в этом аэропорту. Кстати, Сергеев предупредил, что его ждет незабываемый сюрприз.

   Вдруг над толпой взметнулся плакат с огненно-красными буквами, сложенными в слово «МАРАТ». Обладатель имени двинулся в том направлении и даже позволил себе некое подобие улыбки на лице, решив, что незачем пугать незнакомого человека своим мерзким настроением. Но когда увидел того, кто держал плакат, его одолели сомнения, как будто что-то из прошлого кольнуло память. А невысокий кругленький мужчина улыбался во все свои тридцать два белоснежных зуба.

   – Сюрприз! – воскликнул он, направляясь к Марату с объятиями.

   Воспоминания детства хлынули потоком в мозг: золотисто-рыжий, кругленький, конопатый…

   – Солнышко! Санни! Санек! Ты?

   Тот бурно закивал головой, все же добравшись до гостя. Со стороны это выглядело забавно – Марат на голову выше, атлетического телосложения, лохматый брюнет, а встречавший его был чуть полноватым, подвижным, с прямыми «солнечными» волосами. Они обнялись, при этом Санни украдкой смахнул слезу.

   – Сколько мы не виделись? А? Помнишь? – спросил он бывшего одноклассника.

   – Не знаю. Лет пятнадцать, наверное.

   – Точно! Мы с родителями уехали, когда мне было тринадцать. А где твой багаж? – недоуменно спросил Марата, разглядывая сумку, висевшую на его плече. – Ты же на месяц приехал!

   – Чуть меньше. Это все мои вещи, мне больше не надо. Может, уже пойдем?

   – Да-да, идем.

   И яркий колобок покатился в сторону выхода. Марат со своими длинными ногами еле поспевал за ним. Вышли из здания аэропорта в сторону автостоянки, довольно долго добирались до оставленной там машины, по пути вспоминая детство и общих знакомых. На улице было хорошо, в меру тепло и даже безветренно.

   – Видишь? Для тебя необыкновенная погода наступила. Обычно у нас в это время не больше четырнадцати градусов, а сегодня двадцать! Но ночью все равно прохладно.

   Они уселись в автомобиль.

   – Так, сейчас в отель, потом в ресторан, – скомандовал Санни.

   – Стоп. Тебе Максим не сказал разве, что мне не нужен отель?

   Поерзав на водительском сидении, отвел глаза в сторону и в довершение картины покраснел. Стало ясно, что он хотел провернуть свои планы, но соврать на прямо поставленный вопрос не смог.

   – Сказал, – со вздохом признался солнечный человечек, – но я подумал, что это какая-то блажь. Домик на одного человека с минимумом удобств, без телевизора и при полном отсутствии людей – это кто такое мог придумать?

   – Санни, – стараясь держать себя в руках, начал Марат, – я специально просил Максима все устроить заранее. Только не говори мне, что ничего не готово.

   – Готово все, как мне было передано: в отдалении от крупных поселений, жилье на одного, с холодильником, туалетом, душем. Я нашел. Я просто, когда узнал, что это для тебя делаю, хотел наши красоты показать, полазить по разным местам. На водопады хоть поедешь?

   Гость посмотрел на его грустное лицо и кивнул.

   – Поеду. Недели через две. А пока мне надо отдохнуть. Очень надо. Ты лучше расскажи, как сам-то живешь?

   – Да что я? – сразу оживился Санни, выруливая на трассу. – Сюда только три года назад переехал. Родители в Рио остались. А мне уже пора отдельно от них пожить. Здесь хорошо, спокойно, чисто, люди не такие, как в столице. В общем, я не пожалел... А Максим в отеле жил. Тоже никуда особо не ходил. Не знаю, что там у него случилось. Он только сказал, что жена его – тварь последняя, предательница, изменщица. И кучу других гадких слов в ее адрес. Ты не знаешь, что у него случилось?

   – Нет, и не мое это дело. Он больше с братом общается. Я, честно говоря, даже не знал, что он женат.

   – Был женат. Наверное, уже развелся. Ну да ладно. Сам не знаю, к чему это вспомнил. Так, – продолжил он, – домик твой почти на берегу океана. Позади него только джунгли. Так что смотри там, осторожнее со всякой живностью. Днем можно прогуляться, но вечером не советую – цапнет какой-нибудь представитель фауны, опухнешь весь. Недалеко рыбацкая деревушка. Люди там миролюбивые, в основном, пожилые. Лезть к тебе никто не будет, они работают с утра до ночи. Рынок маленький тоже есть, магазинчик на пляже. В выходной, бывает, серферы наведываются. Скоро приедем, и я тебе на месте все покажу.

   Некоторое время ехали, не говоря ни слова. Санни следил за активным движением на дороге, Марат просто разглядывал окрестности. Вопрос, последовавший от друга, заставил его напрячься:

   – Как твои родители, семья?

   – Нормально все. Родители здоровы. Мартин женился недавно, Маринка тоже вышла замуж

   – О, я помню твоего брата. Интересно, какую он себе девушку нашел?

   – Хорошую, – спокойно ответил он, чувствуя в груди острый укол. – Добрая, красивая, любит его без памяти.

   – Молоденькая?

   – Нам с тобой ровесница… А ты женат, Санни? – переводя тему, спросил Марат.

   – Я? Да ты посмотри на меня! Кто за меня пойдет?

   – Почему это?

   – Я рыжий, маленький. Здесь таких мало. Я диковинка.

   – Все мы в чем-то диковинки. А ты глупости говоришь. Признайся, что не нашел подходящую женщину.

   – Ну, в общем-то, да, – быстро согласился Санни, – честно говоря, я еще не встретил никого, кто бы захотел быть рядом с помешанным биологом. Собственно, как вся наша семья. Каким чудом папа нашел маму, как ему удалось ее уговорить выйти за него? Да… Загадка.

   Они снова замолчали. Марат не хотел говорить о себе. Лучше вспоминать счастливое детство. Вот этим они и занимались всю дорогу до его отпускного пристанища. Смеялись до слез, вспоминая школьные проделки, общих друзей и знакомых, хотя о многих из них не было известно им обоим. Жизнь раскидала далеко бывших одноклассников.

   Почти два часа пути через «пробки», и наконец, Марат увидел берег океана совсем близко. Машину оставили в деревне и дальше пошли по пляжу.

   – Здесь начинается местный заповедник, – рассказывал Санни. – Это хорошо, потому что охрана и присмотр за твоей избушкой «на курьих ножках» будет. Да и не заходит никто так далеко вглубь, там ведь уже джунгли непроходимые, за твоим домиком. Думаю, скоро они поглотят его, если никто не вырубит эти лианы.

   – А можно?

   – Да тебе спасибо скажут! Там не так запущено, конечно, но… Да смотри сам.

   Кивком головы Санни показал куда-то в сторону. Марат не сразу нашел свое жилище, до того хорошо оно было спрятано среди местного ландшафта: небольшой домик размытого мятного цвета с одним окном, дверью и крохотной верандой, на которой стояла пара стульев.

   – Красиво здесь, – тихо сказал он.

   – Пошли осматривать помещение.

   И Санни заспешил вперед, утопая ступнями в песке. Потом пошла земля, проросшая всеми видами корней. Недалеко от входа в дом была видна скамейка и некое подобие барбекю. В общем, внешне Марату все понравилось, а если учесть провода, уходившие куда-то в сторону деревни, то вообще рай. Осталось выяснить внутреннюю обстановку.

   Достав ключ, Санни открыл замок и толкнул дверь.

   – Смотри: одна комната, кухня, если это можно так назвать, и санузел. Воды много не лей. Лучше душ возле океана, он тоже с пресной водой.

   – Разберусь, не волнуйся.

   – Холодильник я тебе заполнил, минимум посуды есть, туалет исправен. Что еще? Ах да! Интернет с большими перебоями. Хорошо ловит только в деревне. Телевизор ты не захотел, а русских книг у меня мало, да и те все по биологии. Вот. Что скажешь, Марат? Это то, что ты хотел?

   – Да, Санни. Все отлично. Спасибо большое. Тебе денег хватило?

   – Да, еще и остались. На водопады вертолетом полетим! Ой, забыл сказать: если глубже зайдешь в джунгли, там увидишь маленькое озеро. Туда никто не ходит. Только осторожно!

   – Мне не пять лет. Успокойся.

   – Ладно. Тогда я поехал?

   – Давай, – согласился Марат. – Мой номер телефона есть у тебя? Пиши, но лучше вечером. Днем я не буду его с собой таскать.

   – Договорились.

   Они пожали друг другу руки, и Санни ушел. Шорох его шагов по песку был слышен совсем недолго. И наступила тишина. Та самая тишина – без человека. Только шум волн, скрип деревьев за стеной, возгласы птиц и все.

   Марат прошел в комнатку, положил сумку на стул и сел на кровать. Тело было измучено до такой степени, что не хотелось шевелиться. Из последних сил он встал, потянулся и вышел на улицу, где уже вечерело. Закат необычной красоты в этом почти диком месте дарил ощущение, что это и есть край земли. И Марат дошел до этого края. Истерзанным, уставшим, с вывернутой на изнанку душой, но дополз. От осознания того, что смог, ему стало легче. Присел на скамейку, достал телефон и набрал сообщение брату:

   «На месте. Все отлично».

   Отправил, понимая, что с учетом разницы во времени Мартин не скоро ему ответит. Но телефон тут же завозился от входящего:

   «Хорошо. Рады за тебя. Отдыхай. Ждем фоток».

   – Рады. Ждем, – проговорил вслух. – Значит, она тоже обо мне думает, беспокоится?

   И сам же ответил на свой вопрос:

   – Конечно. Я же лучший в мире брат! Эх…

   Марат, поморщившись, встал и вернулся в дом. Закрыл дверь за собой, заглянул в холодильник. Есть не хотелось, но он понимал, что уже сутки на одной воде. Достал бутылку молока, нашел хлеб и все это съел без особого желания. Потом разделся, отложив вещи для стирки, и направился в душ.

   – Да уж, мне здесь не повернуться. Так что быстро, очень быстро.

   Вода потекла чуть-чуть теплая, но это было приятно уставшему телу. Помня об экономии, Марат лишь смыл с себя дорожную пыль. На завтра он наметил пробежку по пляжу. Заодно разведает обстановку и окрестности. Выйдя из душа, вытерся и абсолютно голый улегся в кровать. Ему даже не верилось, что он лежит, распрямившись во все свои метр девяносто. Мышцы гудели, в голове звенела пустота, вокруг ночные шорохи и звуки. Закрыв глаза, вздохнул и просто рухнул в сон.

ГЛАВА 2.

Горизонт едва-едва просыпался солнечным восходом, а Марат уже с час лежал, дожидаясь рассвета, слушая жизнь за стеной дома. Вчера не перевел часы на местное время и теперь соображал, который час здесь: выходило, что около семи утра.

   – Это я проспал часов десять-одиннадцать. Надо вставать. Да и, пожалуй, говорить вслух, а то совсем одичаю, – сказал сам себе и сел на кровати, свесив ноги.

   Потихоньку начал разминать шею. Его тренированное тело оказалось не готово к такому длительному времяпровождению в креслах самолетов, аэропортов, машин. К такому результату привели в спешке купленные билеты.

   «Хорошо хоть назад буду добираться другими рейсами, но об этом еще рано думать. Впереди четыре недели отпуска».

   Он встал, прошел в два шага свое жилище и оказался на кухне, через нее прошел дальше, в «место уединения и раздумий». Потом надел шорты, майку и босиком отправился на разведку близлежащих территорий. На улице было довольно прохладно, но солнышко уже пробивалось сквозь облака, и дождь пока не предвиделся. Марат дошел, аккуратно ступая, до пляжа. Посмотрел по сторонам – вообще никого. Лишь далеко в океане были видны рыбацкие лодки.

   – Разминка, зарядка, пробежка по песку – хорошее утро. Это не в кроссовках по асфальту или по стадиону, тут ноги вязнут, отталкиваться сложно, в общем, очень хорошая нагрузка на все группы мышц. – Через час такой работы он снова ощутил свое тело в нормальной форме. – Надо бы посмотреть озеро, про которое Санни говорил, а потом можно и поесть.

   Разговаривая сам с собой, Марат направился к домику. Спешить было некуда, и это было странно для него. Постоянный бешеный ритм работы держал его в напряжении и днем, и ночью. Слишком много векторов сходилось на нем. А теперь надо как-то приспосабливаться к новому темпу.

   – Жизнь – вот основное слово. Не сон, не мечты, которым не сбыться, а жизнь.

   Уже в доме обулся в кроссовки и, прихватив с собой полотенце, отправился в джунгли. Тропинка, по которой шел, была едва заметна. Ее почти поглотила буйная растительность. И это стало еще одной задачей для Марата – расчистить дорожку, чтобы можно было свободно дойти… куда? Он шел уже с полчаса, но озера не видел. Наконец, чуть повернув голову вправо, заметил водоем. К нему еще сложнее было подойти. Стало абсолютно ясно, что здесь вообще никто не бывает. И Марат решил не сильно-то обозначать тайную тропу к месту, которое нравилось ему все больше и больше по мере приближения. А еще отчетливо послышался шум воды.

   Когда открылся полный вид на «озеро», он замер, пораженный красотой водоема. Как называлось по-научному это чудо природы, не знал, но понял, что здесь его ждет рай каждый день, независимо от погоды. Маленькое озерцо, окруженное огромными валунами; водопад, высота которого была небольшой, выглядел тихим и успокаивающим. И все же для Марата это было необыкновенное зрелище. Как завороженный, он не отрывал взгляда от первозданной красоты дикой природы. И такая же дикая тишина, нарушаемая только шумом воды, даже жизни джунглей не было слышно.

   И вдруг поймал себя на том, что уже некоторое время не вспоминает о своей боли. Он весь погрузился в созерцание природы. Как будто сбросив с себя заклинание неподвижности, сделал осторожный шаг вперед и вздохнул полной грудью, до ломоты в легких.

   – Хорошо… – прошептал Марат, потому что любой звук, кроме шума звенящих струй, был здесь лишним.

   Раздвигая густую зелень руками, добрался до водоема. Спуститься к воде можно было только, либо нырнув, либо осторожно ступая по камням, цепляясь за них. Марат не стал рисковать, да и нарушать покой этого места не хотелось. Он положил полотенце, снял обувь, майку и, как паук, перехватывая выступы камней руками, оказался у воды. Потрогал ее ногой.

   – Вполне терпимо. А после тренировки – вообще мечта.

   С этими словами начал медленно заходить в озеро, а потом поплыл. Это была его стихия – вода! Марат плавал в этом маленьком водоеме, нырял, разглядывая каменистое дно, фыркал, как морской зверь. Но когда вылез на той стороне, где водопад, и встал под него, испытал настоящее наслаждение. Вода монотонно била его по голове, плечам, груди, словно смывая все ненужное и больное. Марат уже замерзал, а выйти из-под этой живительной влаги не мог. Казалось, оледенело все тело, холод пробирался под кожу, до самого сердца…

   «Зато никаких мыслей в голове. Вообще».

   Потом пришло осознание, что он здесь только первый день, и успеет еще насладиться этим тайным родником возрождения. Марат вышел из водопада, переплыл озерцо и вылез на камни. Его слегка потряхивало. От холода или от ощущения, что все-таки живой? Наконец, полный впечатлений и эмоций, он отправился назад. Впервые за долгое время ему захотелось есть.

   Не один раз уже Марат, разговаривая сам с собой, похвалил Санни. Все было предусмотрено по минимуму: электрическая переносная плитка на одну конфорку, кастрюля, сковородка, чайник на литр воды и маленький заварочный, тарелка, чашка, столовые приборы на одного, запас продуктов на пару дней. С учетом того, как мало ест Марат, ему хватит до приезда Санни. А потом они вместе сходят в местный магазин.

   – Ну что? Самое простое блюдо для первого раза. Надо опробовать свою технику в деле, – разговаривал он вслух с собой. – Значит, яичница. И чай, потому что растворимый кофе… А кто знает? Может, здесь он и хороший. Решено, пусть будет кофе.

   Очень старался не потерять то направление ощущений, что дал ему водопад, и пока не возвращался мыслями к прошедшим трем месяцам жизни и женщине, изменившей ее.

   Довольно быстро завтрак был готов. Марат, не спеша, поел и выпил кофе, признав, что он вполне переносим. Потом все убрал за собой, переоделся и отправился на пляж.

   Он медленно брел по песку в сторону деревни, вдыхая океанский воздух. Здесь, рядом с дикой природой, хотелось жить. Марат долгое время ощущал себя в каких-то тисках: нельзя никому показать, что ты чувствуешь, как тебе плохо или больно. Словно обездвиженный кусок льда, внутри которого бьется горячее, истекающее слезами сердце. И все же Мартин увидел его раненую душу, но не полез в нее ковыряться, выговаривать, успокаивать. Старший брат, как всегда, оказался на высоте. Марат не мог себе представить, чего стоило ему уехать на месяц и оставить Яну рядом с младшим, которого он знал, как никто другой, с самого рождения: неуправляемый нрав, неукоснительное подчинение «царю зверей», а если что-то не по его желанию – взрыв.

   Сколько раз в детстве Мартин вставал перед Маратом, закрывая его, пацана, собой. Лет с шести Марик начал получать от старших ребят в школе за нежелание кому-то поклоняться. А у него был один идол – старший брат, и никто другой рядом с ним не стоял. Потому и приходил маленький Марат домой побитый и растрепанный. Мама всегда пыталась пригладить его лохматую шевелюру, но даже волосы сопротивлялись какому-либо воздействию. Когда Мартину исполнилось пятнадцать, он начал учить брата давать отпор. Не драться до крови и синяков, а биться – осторожно, с умом, чтобы защитить себя и не навредить тем недоумкам, что иногда вставали на пути. Упертый характер помогал Марату постигать и терпеть. Потом Мартин позвал его с собой на некоторые занятия по единоборствам, конечно, с разрешения родителей и тренера. Брат смотрел на брата, не дыша: адская выдержка, отточенные удары, стремление узнать что-то новое, уважение к старшим, помощь слабым.

   Навсегда для Марата останется неизменным восхищение Мартином. Даже то, как он вел себя последние месяцы, зная, что младший сохнет по его девушке, теперь уже жене.

   Он остановился и зажмурился от вернувшейся тоски, что обожгла сердце и сдавила горло. Потом покачал лохматой головой, продышался и сел на песок. До деревни еще оставалась половина пути. Уже вдалеке стали видны лодки у берега, некоторые еще были в океане, людей нигде не наблюдалось.

   – Когда же это кончится? – ни к кому не обращаясь, снова заговорил вслух. – Ведь так хорошо было утром!

   Марат обхватил колени руками, и опустил голову. Потом решительно поднял лицо к небу и, рассматривая облака, тихо сказал:

   – Было бы просто здорово ничего не чувствовать: ни любви, ни желания. Только дружескую симпатию и братскую любовь. Ничего больше не хочу. Лучше жить с ледяным сердцем, чем уметь чувствовать и умирать от этого.

   Выглянувший лучик солнца резанул по глазам так неожиданно и колко, что заставил отвернуться в попытке вернуть зрение. Даже слезы проступили. Зато сразу стало легче. Уже спокойно выдохнув, Марат поднялся и отправился дальше. Торопиться ему было некуда. А с самим собой полезно поговорить.

   Пока он слабо представлял, как будет общаться с местным населением. Хотя не так часто, но все же придется обращаться к рыбакам. Санни предупредил, что здесь говорят только на португальском, а его Марат не знал. Молодежь еще понимала по-английски, да бывала здесь только по выходным дням. Тогда же появятся и серферы.

   Все это его не напрягало, он вполне мог обойтись без присутствия людей. Но считал, что надо появиться в деревне из уважения к местным жителям. Они ведь вчера видели, что приехал чужой человек. Поэтому и шел сейчас в сторону деревни.

   Вот и первые лодки показались. Возле одной из них что-то делал пожилой мужчина. Услышав шаги за спиной, он обернулся, выпрямился и внимательно посмотрел на гостя, прищурив голубые глаза, редкие для этого места. Потом приподнял соломенную шляпу в знак приветствия, на что Марат несколько раз кивнул. В молчании они созерцали друг друга.

   – Марат, – приложив руку к груди, первым заговорил молодой.

   – Диего, – проскрипел ему в ответ, старик, протягивая руку для приветствия.

   Гость с уважением пожал мозолистую рабочую ладонь. А дальше Диего что-то быстро заговорил в вопросительном тоне. Марату ничего не оставалось, как пожать плечами и отрицательно покачать головой. Но он сообразил, как задать свой вопрос: ткнул себя пальцем в грудь, потом показал на лодку и в довершение достал из кармана деньги. Кивнул в знак вопроса. Старик улыбнулся, показал пальцем на деньги и покачал головой – «нет». Потом похлопал ладонью по лодке и несколько раз кивнул – «да». Марат не знал, правильно ли он понял, что Диего отказывается от денег. Тот встал, подошел к нему и убрал руку с деньгами в карман шорт Марата. И похлопал его по плечу. Снова что-то произнес, указывая на деревню. Видя, что парень ничего не понимает, просто взял его за руку и повел за собой.

   Они пришли в местное кафе. Здесь старик что-то сказал пышнотелой женщине, сидевшей на стуле. Она ему кивнула. Встала, сходила куда-то и принесла стакан воды. А на салфетке написала карандашом «0 R$», улыбнулась от души и ушла к своему стулу. Старик похлопал Марата по плечу, призывая его сесть и, приподняв шляпу, откланялся.

   Женщина, которая принесла ему воды, казалось, забыла обо всем на свете: она читала какую-ту маленькую книгу, похожую на любовный роман. Марат чуть улыбнулся. Здесь было так спокойно и тихо, словно время остановилось. Людей вообще не видно, кроме двух уже знакомых ему. Вдалеке в океане покачивались на волнах лодки и катера.

   Другой ритм жизни, как другое измерение. Двигаться не хотелось, словно он боялся спугнуть эти застывшие секунды. Вдруг что-то мягкое или пушистое коснулось его голой ноги; от неожиданности даже вздрогнул и дернул ногой. Глянул вниз – на него зелеными глазами смотрел серо-полосатый крупный кот.

   Марат допил воду, поставил стакан на стол. Женщина заметила его движение, подняла голову от книги и снова улыбнулась. Он послал ей воздушный поцелуй и встал, собираясь уходить. А она изобразила, что поймала его поцелуй и приложила к щеке. Марат засмеялся, согласно покивал и, выходя на открытое пространство, помахал ей рукой. Кот увязался за ним. Он шел поодаль, как бы сам по себе, но от Марата не отставал. Так они и дошли до лодки, где по-прежнему сидел Диего и что-то делал с сетями. Завидев кота, он позвал его каким-то непонятным пощелкиванием языка. Пушистик остановился, посмотрел на нового друга, словно спрашивая его: «А ты пойдешь со мной?»

   Но отвечать не пришлось, потому что старик поманил его рукой. Марат подошел и присел на корточки рядом с лодкой. Диего показал пальцем на кота, потом на себя, что означало «мой». Затем махнул в ту сторону, откуда пришел гость, и проговорил что-то. Выходило так, что он разрешает забрать полосатого зверя с собой. Марат пожал плечами: ему это не надо было, но если четвероногий захочет, то пусть идет с ним. Хозяин кота улыбнулся. Еще помолчали.

   – Марат? – проскрипел Диего вопросительно.

   Тот согласно кивнул. Старик поднял большой палец кверху. Что ему понравилось: имя, сам Марат или его поведение, было непонятно, но приятно. Диего снова легонько похлопал его по плечу и показал на часы, показывая, что пора по домам. Марат послушно встал, протянул руку, пожал и направился к себе. Он прошел в задумчивости уже треть пути, когда услышал за спиной тихое чихание, и обернулся.

   – Ты зачем за мной идешь, хвостатый? – спросил кота.

   Тот сел перед ним и вздохнул, всем видом показывая, что устал идти по песку.

   – Я как-то с кошками не очень дружу, – предупредил Марат. – Так что не царапайся, если не понравится. Ну? Иди сюда.

   Он взял кота на руки и двинулся дальше. Так и дошли они почти до домика Марата. Там он опустил пассажира на землю, а сам повернул к океану. Сел прямо на песок и смотрел на волны, небо, горизонт. Зверь пристроился рядом с ним, грея бок.

   – И что ты за мной ходишь, а? Шефство надо мной взял? Тут уж решай сам. У меня и поживиться-то нечем.

   Так они сидели, созерцая мироздание.

   Марат посмотрел на часы – они все еще шли по московскому времени. Перевел их на шесть часов назад: надо жить в местном ритме, пока он здесь. Потом встал с песка и неспешно двинулся к домику.

   – Надо уже что-то перекусить, хотя не очень-то и хочется. – Оглянулся в полной уверенности, что пушистый друг идет за ним, и не ошибся. – Вот. Теперь еще тебя кормить. А чем? Откуда я знаю, что ты ешь? Может, к Диего вернешься?

   Кот серьезно посмотрел на него, обошел, запрыгнул на настил и сел у двери.

   – Значит, так, да? Ладно, живи, хвостатый. Надо спросить у Диего, как тебя зовут.

   Разговаривая с котом, Марат налил ему в блюдечко молока, чуть разбавив теплой водой: не хватало еще простудить животное. Раздумывая, как делить тарелки, потому что есть из одной посуды со зверем не очень приятно, не заметил, как блюдечко опустело, а довольный пушистый зверь уже облизывался.

   – Наелся? Тебе так мало надо? Знал бы ты, сколько ест Янкин Дракула!

   И воспоминание ударило в грудь. Марат замер, боясь дышать. Кот перестал «умываться» и настороженно следил за человеком. Потом подошел к нему и потерся о ногу, еще и еще, будто хотел перевести внимание на себя. И у него это получилось: Марат присел перед ним на корточки и погладил между ушками. Кот вытягивался за его рукой, требуя еще ласки, чем вызывал улыбку у человека.

   – Ах ты, жулик! Ты такой добрый? Царапаться не будешь?

   Марат выпрямился, снял футболку и повесил себе на шею кота. Тот не возражал.

   – А давай с тобой сфотографируемся и отправим моей маме? И брату. Как ты на это смотришь?

   Он взял телефон, настроил его и щелк – фото готово.

   – А теперь отправим, – сказал, снимая живой воротник и укладываясь на кровать.

   Несколько кликов по экрану и снимок улетел в далекие края, родителям.

   – А еще Мартину и Яне. Пусть покажут Дракуле, что есть нормальные дружелюбные коты. Да? – спросил, обращаясь к запрыгнувшему к нему на кровать миролюбивому созданию.

   Телефон завибрировал обратным сообщением – это София сразу же ответила. Написала, что младший сын стал совсем худым, надо поправляться. И еще сказала, что его любимая собачка Дуся очень скучает, на всех обижается и плохо ест. София заметила, что она начала вредничать, чего за ней никогда не наблюдалось. Все время пытается удрать и спрятаться куда-нибудь.

   Марат задумался. Кот улегся слева от него, прямо на самом краю.

   Хозяин кровати подвинулся, опасаясь, что свалит пушистого зверя, если тот останется на ночевку.

   – Похоже, что одиночество закончилось, не успев начаться. Ты никуда не собираешься уходить?

   В ответ послышалось тихое урчание.

   Разница во времени все еще давала о себе знать. И первый день отдыха, полный эмоций и знакомств, даже не перевалил в вечер, а Марату уже хотелось спать. Но надо было посмотреть, что находится за домом, какие инструменты нужны для вырубки растительности, пытавшейся поглотить это одинокое жилище. Он заставил себя сесть. Кот поднял голову с подушки и посмотрел очень серьезно, словно спрашивая, куда это его человек собрался.

   – Надо оглядеться, выработать план, рассчитать свои силы, подумать об инструментах.

   Полосатый хвост нервно задергался на кровати.

   – Что тебе не нравится? – спросил Марат, уже одеваясь в некое подобие дырявого спортивного костюма. – Мой голос? Или говор непонятный? Чем не доволен, а? Не хочешь идти работать? Не ходи. Маленьким надо отдыхать. Спи.

   Он вышел на улицу, где теплая погода менялась на прохладную. Осмотрел заднюю часть дома, но оказалось невозможным подойти к стене. Если не вырубить лианы, то скоро они просто замуруют это сказочное сооружение в джунгли. Марат ощупал толстенные стебли и ветки, словно толкающие домик в спину, и примерно понял, что ему нужно.

   – Надо позвонить Санни, пусть привезет топор, если найдет его в этих местах, или что-то на замену.

   Он снова пришел на берег и сел на песок почти у самой воды. Долго смотрел, как волна за волной набегает и откатывает назад. Ему так хотелось набраться смелости и заглянуть себе в душу; понять, что же делать с этой несбыточной и неистребимой мечтой по имени Яна. При этом постоянно ощущал, что предает брата такими думами. Эта война с самим собой и привела его туда, где он сейчас находился – на песке, на берегу океана, «у черта на рогах».

   Вдруг мысли его перескочили на Дусю: что с ней стряслось?

   – Ведь всегда была спокойной доброй собачкой. Неужели на нее так повлиял мой отъезд? Она еще и вредничать стала, прятаться, убегать. Вот подсунул маме подарочек. Она и так зашивается с отчетностью, а тут еще Дуся безобразничает. Нет, хватит слушаться мамочку, как школьник. Вернусь и найду ей помощника. На Яну теперь совсем не надо рассчитывать. Да и вряд ли бы она ушла со своей работы, там ее муж рядом…

   Марат снова и снова возвращался к своей ошибке – Яне. Он лег, закрыл глаза, раскинул руки в стороны и начал спокойно дышать. Все же вымотан был до самой последней капли. В теле остались только кожа, кости и мышцы. Все остальное сгорело, в попытках прогнать запретное чувство.

   – Ничего. Я справлюсь, – шептал он куда-то или кому-то в небо.

   Сколько так пролежал, Марат не знал. Но ему было легче на открытом воздухе. Потихоньку тиски, сжимавшие сердце, отпускали.

   Капли воды попали ему на лицо: то ли волна плеснула, то ли все-таки дождь надумал пойти. Он сел и осмотрелся. Солнце уже почти зашло, воздух становился холодным, но песок еще не остыл, поэтому-то и вставать с него не хотелось. Повернув голову налево, Марат удивился: недалеко от него сидел кот и тоже смотрел на волны. И было в его позе что-то такое, неприступное.

   – Пошли домой, хвостатый. А то сейчас промокнем с тобой. Я-то ладно, а у тебя шуба. Пошли, не отворачивайся. Уже совсем стемнело. Вот утащат тебя волки… или кто тут у вас водится.

   Он спешил к дому, на ходу отряхиваясь от песка, а капли дождя торопились его догнать. Последние метры они с котом уже бежали. Оба успели заскочить под навес, когда вода полилась, как из ведра. В доме Марат достал из тумбы полотенца: одним обмотал свою лохматую голову, а вторым начал вытирать кота, который терпеливо переносил заботу человека о себе.

   – Вот. Теперь ты не заболеешь, и Диего не расстроится.

   Сняв с себя мокрую одежду, повесил ее на спинку стула и пошел в душ, на ходу сказав:

   – Кот, скоро будем есть.

   Тот продолжил вылизывать себя, никак не среагировав на голос.

   На ужин у них были макароны с подкопченными сосисками. Оба остались довольны и сыты. Убрав со стола, Марат решил позвонить другу.

   – Санни, привет. Когда тебя ждать? Хорошо, что в пятницу. Вечером? До темноты? Да так. Приедешь, сам увидишь, – хмыкнул он, поглядывая на своего соседа. – Лучше скажи, чем можно вырубить этот лес за домом? Привезешь? Отлично. Слушай-ка, а из чего ты будешь есть? Где? Ну, ты хитрец! Ладно, до встречи. И тебе.

   Закончив разговор, проверил нижний ящик тумбочки и нашел там кое-какую посуду и приборы.

   – Теперь у тебя есть своя миска для еды, а блюдце оставим для воды.

   Разобравшись с посудой, Марат посмотрел на часы.

   – Ага, вот и вечер вторника закончился. Давай-ка спать, мой четвероногий друг.

   Он улегся к стене, кот запрыгнул на свое место с краю. Марат подумал немного и накрыл его краешком теплого одеяла – все-таки оба промокли, а в доме совсем не жарко. Полосатый зверь одеяло не сбросил.

   – Знаешь, что? Буду звать тебя Вторник. По типу Робинзона. Ты же нашелся во вторник? Вот потому им и будешь.

   Кот уже громко урчал, расслабляя Марата таким звуком. Еще какое-то время карие глаза с пушистыми ресницами смотрели в темноту, а потом закрылись. Под мерный стук дождя по крыше и урчание Вторника под боком уставший человек уснул.

ГЛАВА 3.

Солнышко едва-едва выбиралось из-за горизонта, разгоняя серые облака. Дождь закончился еще ночью, но было прохладно и сыро.

   Марат проснулся от жаркого соседства с котом: полосатый зверь совсем прижал его к стенке, развалившись на половину кровати. Чтобы не разбудить урчавшего от удовольствия гостя, осторожно слез со своего урезанного спального места и, взлохматив волосы, пошел выполнять утренние процедуры. Из душа вышел бодрый, продрогший, но настроенный на обычную пробежку и зарядку. Вторник продолжал спать.

   Марат надел только шорты и вышел на улицу. Снова босиком по пляжу, пока не стало жарко, затем комплекс упражнений, ведомых только ему. Солнышко грело, но о жаре речь и не шла – не тот сезон. Час времени был потрачен на ежедневные занятия, которые никто и никогда не отменял. Наконец он закончил и направился в дом за полотенцем, потому что отказать себе в удовольствии общения с водопадом не мог. Кот ждал его за дверью и сразу же выскочил на улицу, как только появилась щелочка.

   – И тебе привет, Вторник, – обратился Марат к удиравшему в кусты зверю. – Хорошо, что дотерпел, молодец!

   Он взял полотенце, набросил на плечи рубашку и направился в джунгли. Через какое-то время, услышав позади себя шорох, оглянулся.

   – Ну, конечно! Как же без надзирателя! Не страшно тебе тут? – обратился он к своему четвероногому другу. – Может, ты и плавать со мной будешь?

   Кот сел рядом с его ногой и спокойно посмотрел в глаза, будто каждый день ходил в эту глушь. Марат усмехнулся и продолжил путь. И снова то же ощущение восторга от дикой красоты озера и водопада. Все повторилось, как вчера: он плавал, нырял, фыркал, чем вызывал недовольство кота. И водопад… до дрожи и посинения. Но ему нравилось – в эти минуты он ничего не ощущал, кроме желания выстоять под жидким льдом. Чем дольше терпел, тем дальше уходили тоска и боль, оставляя за собой лишь изморозь воспоминаний.

   Марат уже заметил, что бывают минуты в течение дня, когда он совсем не вспоминает Яну: у него теперь были Диего, кот, водопад, и все это отвлекало его от тяжких дум. Нет, чувство к Яне не угасало, но отходило на второй план. И это была только среда.

   Вспомнив о коте, посмотрел в ту сторону, где оставил своего лохматого друга: Вторник так и сидел, ожидая, когда его человек закончит странное купание. Выйдя из водопада, Марат нырнул в озеро, поплавал еще немного и осторожно вылез недалеко от своего наблюдателя. Дотянулся до полотенца, вытерся и оделся.

   – Что, Вторник? Пошли завтракать?

   Кот спрыгнул с нагретого места и, неспешно перебирая лапами, побежал по тропке в сторону дома.

   Завтрак тот же, что и вчера. Марату было все равно, что есть. Главное – хоть что-то проглотить, потому что аппетита не было. Убрав за собой и за своим гостем, надел брюки и джемпер и вышел из дома. Кот – за ним по пятам.

   – Что скажешь, Вторник? Пойдем к Диего, прогуляемся. Так и день пройдет, и мысли в дурную голову не полезут.

   Не спеша, они добрели до деревни. Молчать с полосатым зверем было удобно: он ничего не спрашивал, значит, и отвечать не надо. Диего сидел на том же месте, ковыряясь в сетях. Завидев Марата, он улыбнулся одними глазами и приподнял шляпу в знак приветствия. Кот помчался к хозяину и начал что-то мурчать. Диего гладил его по голове, трепал за ушко. Довольный Вторник улегся у ног своего хозяина, величественно поглядывая на человека, которого взял под свою опеку. Марат, хмыкнув, подумал, что кот ему достался просто удивительный. Старик похлопал по бревну рядом с собой, приглашая гостя присесть. Тот кивнул, внимательно наблюдая, как скрюченные от работы пальцы ловко штопают сети.

   – Диего, – обратился он к пожилому мужчине, показывая руками на сети и предлагая свою помощь.

   Старик задумался, а потом повернулся лицом, видимо, для разговора. Он ткнул себя в грудь и показал один палец, потом подумал, усмехнулся и, кивнув на дремлющего кота, уточнил – двое. Затем то же самое проделал с Маратом, спрашивая жестами, одинок ли он? Взял его руки в свои, осмотрел их и сделал вывод, что парень не женат. Но для верности, обрисовав в воздухе женский силуэт, вопросительно поднял седые брови. Марат отрицательно покачал головой. Достал телефон из кармана брюк и, открыв галерею, показал родителей. Диего удивился, тыкая пальцем в светловолосого отца, а на фото Софии восхищенно поцокал языком.

   Потом был снимок с братом и сестрой, где Марина стояла в середине. Индейская внешность Мартина повергла старика в шок. Он пытался спросить, кто это? Марат понял его и, показав на брата, поднял руку выше себя, потом приложил ладонь к груди, и затем – на Марину, а рукой ниже себя. Диего «переспросил»: указал на Софию и показал три пальца – трое детей? Марат кивнул. Старик уважительно покачал головой.

   Фотогалерея сдвинулась, и показалось свадебное фото Марины и Ильи. Диего оживился, поцокал языком, восхищаясь невестой. Ткнул пальцем на светлые волосы Ильи и показал «перелистни назад», сравнивая с волосами отца. Покивал головой, посмеялся над шутками судьбы. А Марат не удержался и открыл фото со свадьбы старшего брата и Яны… И сразу дыхание перехватило, в глазах потемнело, сердце заколотилось где-то в горле и в висках. Пожилой человек забрал у него телефон и рассматривал фотку, пока не отключился экран. Сузив глаза, он глянул на Марата очень серьезно и помотал головой – нельзя так!

   – Я знаю, – шепотом сказал тот, понурив лохматую голову и забыв, что старик его не понимает. – Знаю. Но люблю! Никогда не помешаю брату. Я справлюсь.

   Твердая, как лопата, рука легла ему на затылок, потрепала за волосы и отпустила. Ему стало легче после этого признания, ведь его все равно никто не понял, а слова, произнесенные вслух, уже прошлое. Он поднял голову, страшась увидеть в глазах Диего осуждение или жалость, но нет: старик смотрел на океан, потом перевел взгляд на Марата, похлопал его по руке, словно говоря: «Все будет хорошо».

   Расчистилось небо, выглянуло яркое солнце, и стало еще легче. А тут и кот встал, выгнул спину, прогоняя сон, и направился в сторону кафе. Диего показал Марату, как раскладывать сеть, чтобы проверить, не нуждается ли она в починке. Все было предельно ясно, и заморский гость уже через полчаса выглядел, как заправский бразильский рыбак, вернувшийся с хорошим уловом. Постепенно причаливали другие лодки, мужчины кивали Диего и лохматому иностранцу и занимались своими делами, не проявляя никакого любопытства.

   Время перевалило далеко за полдень, когда старик, распрямив уставшую спину, показал, что ему пора домой. Марат «спросил», можно ли завтра прийти, и получил согласие.

   – Интересно у нас складывается, – тихо сказал он себе, провожая взглядом Диего и складывая сети рядом с лодкой, – мы оба не знаем языка друг друга, а все понимаем. Да… Глаза-то не обманешь.

   С этими словами направился в сторону своего жилища, не спеша, наслаждаясь дыханием океана. Кот шел следом за ним.

   Дни проходили одинаково, и это нравилось Марату. Он ощущал, как медленно, но все же успокаивалась его измотанная душа, утихала боль и растворялась тоска. А в пятницу, ближе к вечеру они с котом пошли встречать Санни. В деревне и на берегу было полно народу: пятница, конец рабочей недели, все стремились к океану. Марат почувствовал, как стремительно падает настроение, и решил отойти подальше от толпы; кот согласно потрусил за ним. Они присели на какое-то подобие бордюра. Видно было, что Вторнику тоже не по нраву человеческая суета. Через некоторое время он уже спал, приняв форму того места, где его настиг сон.

   Марат наблюдал за стоянкой, ожидая Санни, но когда увидел его, очень удивился: солнечный человечек вылезал из такой огромной машины, что ему пришлось спрыгнуть со ступени.

   – Зачем ему такая махина? – произнес вслух, вставая и направляясь к нему.

   Когда он подошел ближе, то понял: в багажнике были гидрокостюмы, какие-то сумки, а наверху машины доски для серфинга. Друзья поприветствовали друг друга рукопожатием.

   – Санни, откуда, ты узнал?

   – Звонил Максиму, а он спросил у твоего брата, чем ты увлекаешься. Вот я все и притащил. Тут много интересного. Как только это все перенести к тебе?

   – Да зачем так много?

   Изумлению Марата не было предела, Санни замялся, но потом сказал:

   – Я люблю поесть, а тут все равно нет привычной пищи, вот я и взял с собой. Я к тебе до конца воскресенья приехал. Не возражаешь?

   – Нет, конечно. Но домик-то совсем маленький, все не поместится. Давай для начала сделаем так: я понесу доски и костюмы, а ты – свою еду. Остальное завтра заберем. Согласен?

   – Да.

   Он огляделся в поисках кота, но его нигде не было.

   «Захочет, сам придет. Наверное, ушел к Диего. Все-таки Вторник его питомец. Хотя тут надо еще подумать, кто чей питомец».

   Из машины забрали почти все, осталась одна сумка. На них никто не обращал внимания, и они спокойно отправились из деревни.

   – Санни, ты специально для меня доску покупал?

   – Нет, конечно. Это обе мои. Я, знаешь ли, тоже обожаю волны. Очень удивился, когда услышал, что ты вообще умеешь на доске стоять.

   Марат усмехнулся, но ничего не стал говорить.

   – Расскажи мне, как твои брат с сестрой поживают. Столько лет прошло.

   – Все хорошо у них. Я говорил тебе: Мартин женился, Марина вышла замуж. Родители здоровы.

   Постепенно, шагая к домику, он вспоминал последние пятнадцать лет жизни своей семьи. Санни слушал, восхищался, смеялся, переживал за Маринку. Он-то ее помнил совсем крошкой. Про домашних животных тоже были веселые истории. Так, потихоньку они добрели до места. Кота нигде не было.

   – Располагайся, Санни, – хмыкнул Марат, – в тесноте, да не в обиде.

   Шустрый солнечный человек засуетился, мигом распихал по углам свои сумки. А ту, что с едой, отнес на кухню. Оттуда послышалось какое-то шуршание.

   – Марат, я привез с собой надувной матрас и камеру. Сейчас накачаю.

   – Санни, ты мой гость, ложись на кровати, а я на полу.

   – Неудобно как-то.

   – Все нормально. Ну, ты закончил свои припасы раскладывать? Пошли на берег, посмотрим на закат.

   – Пойдем. Завтра из машины надо забрать то, что ты заказывал. Я тебе привез и мачете, и топор. Чем удобнее тебе работать, тем и руби. И костюм там специальный для прогулок по джунглям. На работе взял. Вроде, твой рост.

   Они пришли к океану. Вроде бы и не штормило, но волна была большая. И ветер иногда налетал. Марат чувствовал, как его наполняют силы. Он старался не думать о том, что было с ним дома: пока не хватало сил. Есть только здесь и сейчас. Нет прошлого, и будущего еще тоже нет.

   – Красиво тут, – тихо сказал Санни. – Одиноко. Словно ты последний, оставшийся в живых человек. Рядом с мощью океана ощущаешь себя песчинкой, понимаешь мимолетность и скоротечность нашей жизни.

   Потрясенный Марат молчал: такие четко сформулированные мысли, очень похожие на его собственные.

   Когда совсем стемнело, они вернулись в дом. Гость сразу начал готовить – до того проголодался. А временный хозяин скромного жилища насосом накачивал свое новое спальное место. Но его отвлек звук телефона: поступило входящее сообщение. Он включил экран и удивленно смотрел на фото Дуси, сидевшей в углу, воткнувшись в него носом. И подпись Софии внизу:

   «Ни с кем не разговаривает, плохо ест, все время убегает. Жалуюсь!»

   – Да что такое-то? – недоумевал Марат. – Она же всегда была умницей.

   – Ты о ком?

   – Да собачка моя, йоркширский терьер, вернее, бивер-йорк; я на время отпуска маме ее отдал. И ведь не первый раз уже оставляю. Что стряслось? Не слушается, удирает.

   – У твоей собачки все признаки стресса.

   – Надеюсь, она все же успокоится. Ей еще долго придется меня ждать… Так матрас готов.

   Он лег на надувную «кровать», поворочался и сделал вывод:

   – Красота!

   – Иди есть, – позвал его друг. – Какие планы на завтра?

   Марат сел за маленький стол, уставленный тарелками и контейнерами. Есть не хотелось, но надо было что-то изобразить, Санни же старался.

   – Я хотел побыть несколько часов серфером, потом в деревню надо сходить – там у меня есть дела, да и вещи из машины забрать.

   – Ты рано встаешь?

   – Около семи по местному времени.

   – Меня раньше десяти не буди, не встану все равно.

   – У меня по утрам зарядка, потом водопад. Так что можешь высыпаться, набираться сил на завтра.

   – А зачем тебе водопад? – подозрительно спросил Санни. – Ты там купаешься? Это же ледяная вода!

   – Точно. Но мне нравится.

   – Ты, если не заболеешь, то превратишься в ледышку.

   «Вот бы, – убирая со стола, думал Марат, – ничего не чувствовать, ничего и никого не хотеть. Вот бы…»

   – Ты храпишь? – спросил солнечный человек.

   – Не знаю, – пожав плечами, ответил он. – Никто не жаловался.

   – А я иногда храплю. Ты толкни меня в бок, я перестану, – все это гость говорил уже сквозь дрему.

   «Надо же, пока я убирал, он постель перестелил: моя на матрасе, а у него все новое. Шустрый».

   Мысли Марата метались, как водомерки по глади пруда – не знаешь, в какую сторону унесет. Перед закрытыми глазами мелькали разные картинки: то Вторник, то Дуся, рыболовные сети, волны, Диего, джунгли… И только Яны там не было.

   Он встал с первыми лучами солнца, дальше все по заведенному в отпуске порядку. Санни спал, закутавшись с головой в одеяло, только нос торчал. Марат тихо вышел из домика.

   – Какая красота! Как можно спать в такое утро?

   В одних шортах начал бег по берегу под наступавшим теплом дня. Дождя не предвиделось, настроение было отличное. Казалось, что боль его отпускает потихоньку, но по-прежнему не позволял себе думать о Яне: не время, позже. А сейчас красота океана завораживала, и впереди еще водопад. Вот только ему не хватало Вторника. Хитрый кот так и не явился к своему подопечному человеку. Видно, у него были свои дела.

   Набегавшись и выполнив комплекс упражнений, вернулся в дом, взял полотенце и отправился в джунгли. Когда через полтора часа он заглянул на кухню, там уже хлопотал Санни, выставив кучу плошек на стол. Марат закатил глаза.

   – Я есть не хочу, – сказал он, – вот яичницу и кофе буду. Остальное – это не в моих силах.

   – Как это? – удивился Санни. – Да что тут есть-то? Это же для котенка.

   – Вот и ешь, а я все сказал.

   Солнечный человечек посмотрел на него, да так и застыл с круглыми глазами. Потом отмер и шепотом начал говорить, переходя на восклицания:

   – Ты побрился! Как будто другой человек! Лет на пять моложе. Тебе сейчас никто не даст двадцать восемь.

   – Да? Не обращай внимания. Через три дня я опять зарасту, как первобытный человек. Вот скажи мне, Санни, в кого я такой? Ну, с Мартином все ясно: он индеец, у них тело вообще гладкое, зато на голове, как конский хвост. С Маринкой равняться не буду. Родители, вроде не волосатые. А может, я подкидыш?

   Друг, хохоча, махнул на него рукой, уже слезы вытирал от рассуждений Марата. Но накормить его больше не пытался.

   Наконец, Санни закончил завтрак и потер свой животик.

   – Хорошо! – довольно прогудел он.

   – Ты ведь сейчас не сможешь на доске удержаться.

   – А я и не пойду, я на песочке посижу, за тобой понаблюдаю.

   – Да? Тогда идем.

   Они отошли немного подальше, где волна была больше. Марат сначала попробовал без гидрокостюма приноровиться к океану. Накувыркался, нахлебался, но был доволен. Санни снисходительно поглядывал на него: если это все, на что способен друг, то слабо и скучно. Но сам не собирался лезть в воду. В лучшем случае, завтра.

   Марат, тем временем, вышел на берег, переоделся в гидрокостюм и вернулся в океан. Мыслей в голове не было никаких, только чистейший адреналин: встать на доску, войти в волну и лететь в ней, пытаясь достичь света в конце этого туннеля. Все, как в его жизни сейчас: встать, удержаться, идти вперед и дышать, несмотря на боль. Сбило с ног? Захлебнулся? Выбирайся! Вставай на волну! Лети вперед…

   Он забыл о времени, о Санни, обо всем. Был наедине с океаном. Марат даже не чувствовал усталости, словно превратился в обитателя этого водного мира – хотел надышаться свободой, океанским воздухом, чистотой природы. Но главное – именно свободой, от себя самого и от измучившей его любви. Краем глаза заметил, что друг зовет его на берег, даже подпрыгивает от нетерпения. Пришлось возвращаться из любимой стихии. Он вышел и сел, чтобы отдышаться.

   – Марат! Ты чокнутый! – кричал на него Санни. – Разве так можно? Столько времени на волне! Завтра же все болеть будет.

   – Пусть болит. Зато, какой кайф!

   Мышцы дрожали, в висках стучало, но ему снова хотелось в океан. Марат понимал, что для первого раза достаточно. А вот завтра он и друга потянет за собой.

   – Ну? Пошли переодеваться?

   – Мне точно надо другие штаны, – недовольно проворчал солнечный человечек. – Не вздумай один, без меня…

   У него закончились слова и дыхание.

   – Обещаю, что один ни-ни. Да я с утра в деревню хожу, помогаю одному рыбаку с сетями, с лодкой.

   Они шли к домику, перебрасываясь словами.

   – Как же вы понимаете друг друга?

   – Не знаю сам, но понимаем нормально. Сейчас сходим туда, может, и увидим его. Он не очень-то любит толпу. Наверное, дома сидит или в кафе.

   Слегка помятый вид отпускника совсем не вязался с привычной формой одежды Марата. Здесь он сам себе стирал, а вот утюга не было, поэтому и выглядел несколько потрепанно. Когда они пришли в деревню, как ни странно, Диего сидел на том же месте и чинил сети. Увидев Марата, он улыбнулся и, как обычно, приподнял шляпу в знак приветствия. Общительный Санни тут же начал с ним разговаривать. Старик с интересом слушал, поглядывая на молодых мужчин, что-то сам рассказывал. Беседа между ними затянулась. Видно было, что светловолосый парень пришелся Диего по душе.

   Теплое пушистое поглаживание по ноге обратило внимание Марата на кота, который крутился около него. Так они и общались, двое на двое: Санни и Диего, Вторник и его подшефный.

   – Марат! – позвал его старик.

   – Что? – спросил тот и улыбнулся, вспомнив, что его язык не знаком Диего.

   Санни пришел на помощь.

   – Он сказал, чтобы ты приходил ему помогать. Ему нравится с тобой молчать. Можно и на лодке сходить на рыбалку, на его моторной лодке или на простой.

   – Скажи ему, что я обязательно приду.

   – И еще: его кот любит рыбу. Так что, тебе придется наловить ее самому.

   На часах было около трех, и Диего засобирался домой. Он похлопал по плечу сначала Марата, потом Санни и побрел в деревню. Кот, как собачонка, бежал за ним. Эта картина напомнила про Дусю, которая вот так же за ним везде бегала.

   Если бы он видел сейчас свою собачку, очень бы удивился…

ГЛАВА 4.

София ехала в клуб. Время близилось к девяти вечера, но на улице было еще светло. Она собиралась забрать документы, подготовленные для налоговой проверки.

   «А это можно сравнить с нашествием татаро-монгольского ига, нервы уже дрожат, как натянутые струны».

   София задумалась. Из тяжких размышлений ее вывело ворчание Дуси, сидевшей на переднем сидении.

   – Вот ты мне скажи, чем вызвано твое недовольство? А? Молчишь?

   Собачка огрызнулась.

   – Ну, пойми ты! Марату надо было уехать, ему нужен отдых. Ты же сама видела, как он устал, замучился.

   София замолчала, Дуся смотрела на нее неотрывно, словно понимала, о чем идет речь.

   – Он влюбился не в ту девушку. И страдал. Ведь ты же с ним жила? Значит, сама все видела, – она разговаривала с животным, как с человеком. – Он совсем себя извел. Безответная любовь так ранит.

   Дуся заскулила. София опомнилась: а вдруг она переусердствовала в увещевании собачки. Того и гляди, заплачет.

   – Ладно, малышка, не обижайся на нас. Марат приедет, и ты вернешься домой.

   Собачонка, казалось, вздохнула. София поставила машину на стоянку, открыла дверь и только начала вылезать, как Дуся, опередив ее, выскочила на улицу и побежала куда-то за угол клуба.

   – Господи! Да что же это за наказание! Куда ты помчалась? Вот непослушная какая!

   Она закрыла машину и поспешила вслед за Дусей, ругая ее на ходу.

   – Чтоб я еще раз взяла тебя к себе? Да ни за что! Маленькая плутовка. Откуда такой характер полез? У Дракулы научилась, не иначе. В следующий раз к нему и пойдешь жить. Вот я тебе задам…

   София вышла на аллею небольшого сквера, что был недалеко от клуба. Она поворачивала голову направо и налево, но шустрой собачонки нигде не видела.

   – Дуся! Дуся! Ты где? Марат же исстрадается, если ты потеряешься.

   Где-то сбоку послышалось тявканье, София свернула на тропинку и вышла к скамейке, на которой сидели две девушки, чем-то похожие друг на друга, и собственной персоной Дуся.

   «Сестры, наверное. У обеих красивые кудрявые волосы. Да и сами девчонки интересные», – промелькнули мысли, прежде чем начался разговор.

   – Вот ты где, безобразница. Я за тобой бегаю, а ты подружек себе нашла?

   – Это ваша собачка? – спросила одна из девушек, потому что вторая тихонько всхлипывала. – Она прибежала, запрыгнула к нам и сидит, высунув язык.

   – Запрыгнула? Сама? Вот хитрюшка! А дома ее надо поднять с пола и посадить, куда ее величество потребует. Так, Дуся, пошли-ка. Я спешу.

   София сделал к ней шаг, и Дуся зарычала… Впервые!

   – И что мне с тобой делать? Девочки, а может, вы мне поможете и доведете ее до клуба. Похоже, она от вас не хочет уходить.

   Они переглянулись, и та, что плакала, кивнула головой.

   – Конечно, – сказала первая. – А куда идти?

   – До «Фараона».

   – Ого! Вам повезло – такой классный клуб. Я там только один раз была, на празднике в честь выпускного.

   София поняла, что речь идет о клубном ресторане, а не о бойцовском заведении.

   – А что у вас случилось? Почему слезы? – спросила она у девчонок, чтобы отвлечь и познакомиться поближе, ведь, если Дуся их признала, значит, хорошие люди.

   Та, что все время молчала, наконец, подала голос:

   – Меня уволили. В один день. Без предупреждения.

   – Как так? Это же нарушение!

   – Я знаю. Но меня лично вызвал директор, сказал, что его попросили, и он не может отказать. Вот и все. А мне там нравилось работать, – она снова заплакала, – такая начальница хорошая. Все объясняла, помогала, а я, как свинья неблагодарная, молча собрала вещи и ушла. Она меня спрашивала, почему и куда меня понесло. А я ушла! Ни слова не сказала в ответ! Потому что не смогла ей соврать. Она такая светлая.

   – Беззаконие какое-то, – возмутилась София. – Это где такое творится?

   – На ***ком комбинате.

   – Ничего себе! У меня там сын работает и невестка. Может, она тебе знакома? Яна Ковальская.

   Девушка споткнулась и остановилась. Она смотрела на Софию, вытаращив глаза.

   – Это моя начальница, Яна Яновна.

   – Господи, как тесен мир!

   Они уже дошли до дверей клуба, но Дуся не давала прицепить ей поводок. Пришлось пойти на хитрость.

   – Кто-нибудь, возьмите ее на руки, а я зацеплю ее за ошейник.

   Так и сделали. Дуся возмущалась, но поняла, что ее поймали, и притихла.

   – А как вас зовут, девочки?

   Девушки представились:

   – Виктория.

   – Вероника. Мы сестры. Двоюродные.

   – Я уже поняла. Похожи вы. Значит, Вика и Ника?

   Они переглянулись и кивнули.

   – А я София. Сделаем так: вы дадите мне свой номер телефона, любой. Я все выясню и перезвоню. Хорошо? Как я поняла, одна из вас имеет экономическое образование. А вторая?

   – То же самое. Но я недавно окончила университет, опыта нет совсем. Только референтом работала в одной небольшой компании, а потом пришлось уйти из-за подготовки к защите дипломной работы.

   – Ясно. Тогда созвонимся. Я обещаю.

   Девушки закивали. Хоть немного, но настроение у них поднялось.

   – И спасибо за помощь с этой маленькой проказницей.

   А Дуся спокойно сидела у ног Софии и выглядела вполне довольной.

   – Вы где-то рядом живете?

   – Да, как раз за этим клубом. Мы уже домой шли, да вот засиделись в парке. За тем углом клуба есть проулок, как раз к нашему двору идет. Мы пойдем?

   – До встречи, девушки. Обязательно позвоню!

   – До свидания.

   София зашла в клуб и первым делом позвонила Яне. Но ей ответил Мартин:

   – Да, мам, привет! Яна уснула. Все переживает из-за работы. Вчера у них там что-то случилось, и вот до сих пор мучается.

   – Ладно, не буди ее. Просто скажи, пусть мне завтра позвонит. Мне надо с ней поговорить.

   – О чем?

   – Мартин! Ты что? Можем мы посекретничать?

   Он засмеялся.

   – Ну, конечно, мам! Просто беспокоюсь о здоровье Яны. Никак вес не набирает, тоненькая совсем. Хотя встала на учет, врач успокоил, что все нормально.

   – Не волнуйся. Она худенькая, но сильная. Все будет хорошо. А поговорить надо про девочку из ее отдела, которую недавно уволили.

   – Лохматенькая такая? Вот из-за нее Янка и переживает. Второй день уже. Ладно, я ничем тебе не помогу. Видел ее несколько раз, больше ничего не могу сказать.

   – Договорились, пусть завтра позвонит. Пока, сын.

   – Пока.

   У Софии в голове уже созрел план действий, но ей нужно было мнение Яны.

   «А ведь я хотела себе помощницу. Неужели кто-то услышал мою просьбу?»

   В это время в Бразилии Марат и Санни готовились к спасению жилища от цепких сил природы. Они забрали из машины оставшуюся сумку вместе с орудиями для борьбы с наступающими на домик джунглями и, не спеша, возвращались к себе.

   – О чем ты говорил с Диего?

   – Он рассказал о себе. У него два сына, которые живут в США со своими семьями. Диего давно их не видел. По сути, он одинокий человек. И, как сказал он сам, увидел в тебе одиночество. Ты ему понравился.

   – Да, Диего добрый человек. Даже кота своего со мной отпустил.

   – Зверя своего он зовет просто «кот», имени у него нет.

   Марата что-то кольнуло в сердце: так Яна называла Дракулу, потому что злодейское создание странно реагировало на первую кличку Кит.

   «Кажется, что это было в какой-то другой жизни, давным-давно. Только она в памяти упорно держится и ведь даже не знает, что люблю ее. Наверное, больше жизни люблю».

   – Марат! Зову-зову тебя! – возмущался Санни.

   – Прости, задумался. О чем ты говорил?

   – Про завтрашний день и следующие выходные.

   – С утра зарядка, и ты пойдешь со мной. Потом…

   – Потом пойдем знакомиться с местными серферами и их подружками. Они всей компанией только по выходным приезжают. Место-то хорошее, но далеко и долго добираться. Так. А в следующую субботу поедем к водопаду Игуасу, национальный парк все-таки. Надо тебе посмотреть.

   – Надо, значит, надо, – спокойно проговорил Марат.

   – А потом я не смогу тебя навестить: родители приедут из Рио. Давно их не видел.

   – Санни, о чем речь? Родители – это святое.

   – Только пообещай, что один в океан не полезешь. Прогноз погоды не очень хороший, даже шторм возможен.

   – Ты же видел своими глазами, что я в хороших отношениях с океаном. Не надо меня воспитывать. Я себе не враг.

   – Ладно, как скажешь.

   Следующий день прошел, как и планировали. Правда, после пробежки Санни еле мог дышать. Ни о каком озере и водопаде в джунглях он и слышать не хотел. Едва дополз до спасительного домика, ругая себя, что повелся на уговоры Марата пробежаться с ним утром. Но после завтрака подобрел, и они отправились на пляж в деревню. Быстро перезнакомились с молодежью, и уже все вместе пошли в океан.

   Как только Марат поймал волну, сразу забыл обо всем. Только сила природы, брызги, адреналин, восторг и азарт! Устоять и лететь! Чувствовать, дышать, жить!

   Он не замечал ни ребят на досках по соседству, ни девчонок, визжавших на берегу, ни Санни, демонстративно хватавшегося за сердце, нагнетая еще больше эмоций у зрителей. Ему-то было известно, на что способен его друг. Марату, конечно, было тесновато здесь: слишком много серферов собралось, но все равно выискивал промежутки, когда только он один летел на волне. Самым последним под аплодисменты и свист он выходил из океана, хлопая по пути рука об руку других любителей экстрима. Все признали этого русского своим.

   Позже, сидя в кафе, заметил, что местные девушки более раскрепощены. Они флиртовали, намекали, дотрагивались, восхищались. Все это не вызывало у него никаких эмоций, словно внутри стоял какой-то запрет на ощущения. Нет, Марат улыбался, общался на английском и фотографировался с девчонками и той самой хозяйкой кафе, которой посылал воздушный поцелуй. Но в душе был холод, и это нравилось ему.

   Уже вечером, перед отъездом Санни вручил ему костюм для прогулок по джунглям, а еще топор и мачете.

   На улице едва-едва начинало темнеть. Он проводил Санни до машины, они обговорили все детали следующей субботы, и солнечный активный человечек уехал, да и деревня опустела. Снова стало тихо и почти безлюдно.

   Заметив краем глаза какое-то движение, Марат повернулся в ту сторону: Вторник, торопливо перебирая лапами, спешил к нему.

   – Что, блудный сын? Вернулся? – спросил пушистого друга, поглаживая его по голове, спинке, ушкам.

   – Со мной пойдешь? Идем, если хочешь.

   И они отправились из деревни по пляжу: человек и кот, подопечный и главный по заботе. На них издали смотрел Диего, сидя на стуле возле своего дома, и улыбался каким-то своим мыслям. Старик знал жизнь и понимал ее без лишних слов. Он видел боль Марата, но надеялся, что природа, океан, его кот и он помогут парню выбраться из тяжелой ситуации. А то, что она была тяжелой, Диего не сомневался. Иногда в глазах русского парня была такая тоска, что хоть плачь, но он терпел, только вздыхал. И ведь выговориться кому-то нельзя – таким не делятся.

   «Да… Два брата любят одну девушку, но ее выбор в пользу старшего. Как часто такое случается!»

   Диего вздохнул. Ничего, завтра Марат придет, и они выйдут на рыбалку, если погода позволит...

   Так и прошла неделя: дни для Марата становились похожими один на другой. С утра – все по заведенному порядку. Потом рыбалка с Диего, и кот сидел с ними в лодке. После обеда борьба с джунглями. Правда, иногда Марат позволял себе нарушить слово, данное Санни, и выходил в океан полетать на волне. Все это время он мало ел, много работал, загорел до черноты и снова оброс. К концу недели уже с нетерпением ждал Санни и думал о водопаде, вертолете, о чем угодно, только не о ней, по-прежнему не подпуская близко мысли о Яне, отодвигая их на потом.

   «А когда – потом? Ведь все равно придется пройти этот путь, чтобы навсегда… Как навсегда? Я не смогу! – И сам себе отвечал, давясь воздухом. – Сможешь. Сможешь. Сможешь. Иначе нельзя».

   Санни появился поздно вечером в пятницу, друг уже ждал его в деревне. Вторник, увидев светловолосого парня, незаметно исчез.

   – Санни, привет. Ты что-то похудел, всего за неделю!

   – Рядом с тобой я чувствую себя колобком. Вот и записался в тренажерный зал. Теперь после работы туда хожу, потому и задержался. Так. Из машины берем только еду.

   Марат закатил глаза.

   – Только здоровая пища, маленькими порциями.

   – А порций ты сколько привез? Сумка великовата.

   – Все там нормально, диетолог за мной следит. Учти, завтра выезд очень рано, в восемь. Так что буди меня изо всех сил.

   – Если не встанешь, водой оболью.

   – Ясно, – со вздохом сказал солнечный человечек.

   Правда, утром обошлось без таких крайностей – он встал сам после сигнала телефона. Быстрый завтрак, дорога до вертолетной площадки – и полет!

   Марат не боялся высоты, но ощущения, когда у тебя под ногами только пол кабины вертолета, а под ним ревущий водопад, сравнить можно только с замиранием сердца и души. Друг похлопал по плечу.

   – Снимай! Чего ты застыл? Такая сила! Дома покажешь!

   Обзор был великолепный. Сколько было возможно, все снималось и фотографировалось. Вертолет дал пару кругов над водопадом, словно предоставлял возможность осмотреть небывалую дикую красоту этого места. Но когда они подлетели совсем близко, на Марата нахлынули совсем непонятные и незнакомые ему чувства. Почему-то именно в эту минуту, глядя на клокочущий водопад, понял, что дальше не удастся закрываться от самого себя. Этот момент настал: осознание, насколько ничтожно мал в сравнении с этой мощью. Кто он перед ней? Песчинка! Есть он на земле, или его нет, это ничего не изменит. Все так же будут падать тонны воды с высоты двадцати семи этажей. Рядом с этой дикой природой что-то в душе заскреблось – острое, больное, будто срывая корку с глубокой раны. Дышать стало тяжело, пульс бился во всех частях тела, которые еще ощущались. Марат продолжал съемку, но делал это автоматически, совершенно не видя того, что попадает в кадр. Хотя со стороны все выглядело нормально, да и Санни смотрел в другую сторону…

   «Яна…»

   Перед глазами возник миг их знакомства. Тогда она поразила его своей красотой, хрупкостью, растерянностью, как будто была не в своем мире. Словно ее забросило в этот зал из каких-то волшебных стран. Ему захотелось укрыть ее, защитить, успокоить. Но Яна встретила его настороженно, как маленький ежик, который уже почти свернулся в клубок. И только хвостик торчал, да носик выглядывал. Нет, она не грубила, даже послушно следовала за ним, но это была видимость ее покорности. Яна очень сильный человек, не склонивший голову ни перед чем. Просто она дала ему минутную возможность почувствовать себя обладателем необычного трофея. А потом ускользнула.

   Марату даже показалось тогда, что Яна ему привиделась. Но он не страдал галлюцинациями и знал, что эта девушка реальна. И хотел ее, как ничего и никого никогда в своей жизни не желал. А вскоре увидел Яну, игравшую с собакой сестры во дворе ее дома. Она была такая счастливая и красивая! И Марат уже ринулся к ней, но увидел спокойного Мартина, обнявшего эту неземную девушку. Их поцелуй загнал в сердце огромную занозу.

   «Вот оно! Вот откуда начала расти эта боль, с этого места и момента. А вытащить так глубоко засевший осколок было невозможно, да я и не пытался, все ждал чего-то. Дурак… Теперь эту занозу придется выдирать с мясом, с половиной сердца, если оно не умрет совсем, а выбора нет. Вот и приходит тот час, когда надо поговорить с собой честно».

   Полет над водопадом подходил к концу. Санни поблагодарил пилота за экскурсию, и они с Маратом направились на прогулку по национальному парку, пристроившись к какой-то группе. Чем ближе подходили к водопаду, тем сложнее было услышать друг друга. Шум и грохот заглушали все. Люди пытались перекричать природу, но это было невозможно.

   Стоя на деревянном помосте, Марат продолжил съемку. Вдруг рядом с ним выскочил какой-то пушистый крупный зверь, похожий на длинноносого енота, заметался из стороны в сторону и удрал в кусты. Кто это был, не успел понять, а обомлевшие женщины даже не смогли закричать.

   Совсем рядом с водопадом мысли ушли от Яны. Какое-то оцепенение нападало при взгляде на такую красоту. Группа удалялась по тропинке в парк, и Санни позвал Марата, махнув ему рукой. Сколько им еще оставалось гулять, неизвестно, но ни на секунду не появилось сожаления, что согласился на предложение друга. Не спеша, он шел последним. Шум водопада оставался все дальше за спиной, и сложно было представить, что где-то его не слышно. Казалось, что все гудит в голове. Боковым зрением заметил что-то черное, мелькнувшее в зарослях поодаль от дорожки. Он присмотрелся и увидел, как пантера тащила своего детеныша.

   Она пробиралась крадучись, чтобы ее никто не заметил. Человек старался не двигаться, продолжая снимать. Огромная кошка сделала не одну ходку, перетаскивая своих котят разной окраски.

   Марат был доволен тем, что удалось увидеть такую редкость. Экскурсовод говорила, что эти звери практически не показываются на глаза.

   Часа через два они вернулись к машине, уставшие, под огромным впечатлением.

   – Есть хочешь? – спросил Санни.

   – Нет, не особо.

   – Марат, ты вообще когда-нибудь хочешь есть?

   – Бывает такое. Но не сейчас. Если ты проголодался, давай заедем куда-нибудь, ты поешь, а я выпью кофе.

   Друг покачал головой, но спорить не стал. Знал, что это бесполезно.

   Перекусив перед обратной дорогой, они двинулись назад. За весь путь перекинулись лишь парой фраз: от усталости и пережитых ощущений говорить совсем не хотелось.

   – Я сейчас просто рухну и мгновенно усну, – пообещал Санни. – Лишь бы доползти.

   – Я тебя не брошу, – усмехнулся Марат, – на себе дотащу.

   Он чувствовал усталость, но спать не хотел. Там, над водопадом он поймал нить разговора с самим собой и теперь не хотел ее упустить.

   Санни, как и предупреждал, только успел раздеться, как тут же свалился и моментально уснул.

   «Все-таки за рулем долгое время провел, впечатлений много, да еще и диета. Но не нарушает ничего из предписаний диетолога. Молодец», – думал о друге Марат, надевая джинсы и рубашку, чтобы пойти на берег.

   Он шел один, даже кота не было поблизости. Думать никто не мешал.

   Звезды на небе не просматривались. Океан катил свои волны, а человек сидел неподвижно, устремив взгляд вперед. Затем встал, прошел по берегу туда-обратно, потрогал валуны, которые еще хранили тепло дня. Он улегся на них спиной и попытался вернуть себя в прошлое, но у него ничего не получалось. Пригревшись, Марат не заметил, как задремал. Сквозь полуприкрытые ресницы он видел диск луны на темном небе. Сознание то отключалось, то возвращалось вновь. Вдруг почувствовал что-то прохладное, коснувшееся его лица. Мгновенным броском руки поймал… тонкие женские пальцы. От неожиданности Марат поднял голову и сел. Перед ним в потоке лунного света угадывалась стройная фигура девушки, одетой в какую-то прозрачную ткань, которая слегка трепетала от дыхания океана. Ни ее лица, ни глаз он не видел, но она была очень похожа на Яну своим хрупким телосложением. Девушка спокойно стояла, несмотря на крепкий захват ее пальцев. Она подняла вторую руку и дотронулась до груди Марата – там, где была распахнута рубашка. До сердца дотронулась, словно хотела согреть. Ему это не понравилось, и ее вторая рука попала в плен сильных мужских пальцев.

   – Кто ты? – спросил он. – Яна?

   Незнакомка дернулась, пытаясь вырваться, но Марат не отпустил ее. Какая-то волна раздражения подкатила к сердцу.

   – Что тебе нужно? Почему пришла ко мне, если ты не та, кого я люблю?

   Она резко вывернула свои руки из его захвата, отпрянула и начала торопливо удаляться. Но ноги вязли в песке и быстро уйти не получалось. Марат пришел в себя, оттолкнулся от камня и в три шага догнал беглянку. Он схватил ее за локоть и рванул на себя. Девушка едва слышно вскрикнула и чуть не упала. Марат успел поддержать ее и прижал к себе, подавляя сопротивление. Нахлынуло воспоминание, как они стояли с Яной в коридоре клуба после боя Мартина, близко-близко друг к другу. И теперь кто-то очень похожий находился в кольце его рук. Он чувствовал ее вздрагивающее тело, все его изгибы…

   Девушка была на голову ниже, не доставала даже до его плеча. Может, потому что ноги утопали в песке, но она казалась чуть меньше ростом, чем Яна. Марат не чувствовал ее дыхания. Он медленно провел пальцами по девичьей спине, вызывая в ней трепет. Давно забытое чувство желания обладать какой-то женщиной, не Яной, проснулось в нем. И осторожность, которая была поначалу в его движениях, ушла.

   Рука Марата добралась по спине до волос девушки и крепко сжала их, разворачивая лицом к нему. Но ему так и не удалось разглядеть, кто перед ним, потому что туча или облако перекрыли лунный свет. Лишь глаза сверкнули в ночи… светлые. Голубые? Зеленые? В темноте не понять.

   Марат наклонился к ней и дотронулся до ее губ. Они были плотно сжаты и напряжены. Это раззадорило его еще больше.

   – Ты сама пришла ко мне, – прошептал он, прежде чем протолкнуться языком в ее рот.

   Девушка еще несколько секунд сопротивлялась, а потом начала отвечать на его поцелуй.

   Марат мгновенно слетел с тормозов. Он понимал, что это не Яна. С ней бы он так себя не вел – там была бы только всепоглощающая нежность. Здесь и сейчас он чувствовал животную потребность в женском теле.

   Не выпуская волосы из захвата, второй рукой Марат провел по спине девушки вниз до самых ягодиц. Сжал пальцы, почувствовал обнаженное тело под невесомой тканью… Все…

   Он выпустил ее губы, прижал истомившееся тело к себе на несколько мгновений, а потом опустил девушку на песок. Расстегнул молнию на джинсах, сдерживающих его возбуждение. Незнакомка привстала на локтях, пытаясь что-то изменить, но Марат уже был рядом с ней. Он взялся за ворот ее одеяния и рванул в разные стороны, разрывая одежду. Тихий вскрик!

   «Наваждение какое-то! Такая же тонкая, как Янка. Все косточки видны. Грудь маленькая, невинная какая-то…»

   Обрывки мыслей пунктиром простреливали его мозг, не касаясь сердца. Марат обхватил губами маленький сосок и чуть втянул его, лаская языком. Девушка застонала, подаваясь ближе к нему.

   «Если совсем легкие ласки так действуют на нее, то что же будет дальше?»

   Он все неистовее продолжал играть с ее грудью, доводя партнершу почти до экстаза. Еле слышные стоны и вскрики были для него удовольствием – тонкое девичье тело дрожало, как натянутая струна.

   Марат не стал проверять готовность партнерши к встрече с ним, он просто приставил свой орган к ней… и вошел… сразу… весь. Она замерла, даже и дышать перестала. Выдержав пару секунд, он начал двигаться и не мог уже остановиться. Марат чувствовал напряженность тела девушки, но ему было все равно получает ли она удовольствие. Когда схлынула первая волна эйфории от обладания, он начал прислушиваться к ее желаниям. А потом решил изменить позу: перевернулся, усадив девушку на себя и предоставив ей возможность вести. Но она, казалось, не понимает, чего он хочет от нее.

   Марат обхватил ее руками за талию, такую тонкую, что его пальцы едва не соединились друг с другом. Он приподнял ее чуть-чуть, и сам толкнулся в нее, потом еще, меняя угол, ища место, которое зажжет кровь в девчонке. Наконец, она вздрогнула и выгнулась в спине. Вот оно! Марат продолжил свой напор, ускоряясь, замедляясь, но все так же крепко удерживая уже содрогнувшееся в конвульсиях тело.

   Протяжный тихий стон, слабый вскрик, и девушка, взмахнув облаком волос, забилась в его руках. Она растворилась без остатка в Марате.

   Вдруг за ее спиной на фоне темного неба и яркой огромной луны он увидел нить, словно идущую от его сердца куда-то вдаль. В груди все заболело, зажгло! Он увидел силуэт девушки, удалявшейся от него. Это была Яна. Она уходила, не оглядываясь, все дальше и дальше. Почти исчезла, когда Марат в панике закричал во всю силу своего голоса и легких, забыв о девушке, что была с ним:

   – Нет! Яна! Не уходи!

   Он протянул руки вперед, пытаясь схватить эту нить… и проснулся.

   Марат лежал на спине около того камня, на котором задремал. Все, что еще недавно было расстегнуто, находилось в полном порядке. Ничего от девушки, которая была с ним, не осталось. Грустная луна освещала пустынный пляж – никаких следов на песке не было, кроме его собственных.

   Он сел, стараясь унять рвущееся из груди сердце. Посмотрел на часы: прошло всего десять минут, как он прилег на этот камень, а словно несколько часов.

   – Что это было? – заговорил вслух Марат. – Получается, что я изменил Яне. Неважно, во сне или наяву. Я смог быть с другой женщиной. А она ушла, не оглянувшись. Я ее отпустил? Ничего не понимаю.

   Он потряс лохматой головой, опустил ее вниз. Прислушался к себе: внутри была пустота. Боли не было. Но не было вообще никаких эмоций.

   – А нить? Нить осталась? – спросил он у кого-то.

   Марат посмотрел на небо, и ему показалось, что еще виден след нити, связавшей его с Яной.

   – Не порвалась. Осталась, – тихо сказал он сам себе и грустно улыбнулся.

   Марат уходил с пляжа. Океан и луна провожали его, подарив надежду и несколько волшебных мгновений. Он вернулся в домик, разделся и лег на свой надувной матрас. Санни спал, что называлось «без задних ног». Марат усмехнулся, считая своего друга счастливчиком. Про себя он знал, что не уснет совсем. Будет ждать, когда наступит утро, чтобы пойти к озеру и маленькому ледяному водопаду, поделиться с ним своей пустотой, а взамен получить еще немного холода и силы природы.

   Но одно Марат знал точно – ему стало легче.

   Ему казалось, что утро не наступит никогда. Воспоминания разных периодов жизни проносились в голове, не давая отключиться ни на секунду. То он вспоминал себя, маленького пацана, бегавшего везде за Мартином хвостиком. То всплывали какие-то женские лица, а имен Марат не помнил. То появлялась Яна, что вызывало в груди перестук сердца, словно оно спотыкалось. Потом вдруг на память пришла картинка, виденная им совсем недавно на пляже: как маленькую девочку, ставили, придерживая за руку, на ее первую в жизни доску, а она уже приседала в нужное положение, словно готовилась полететь на волне.

   «Вот оно! Ведь у Яны и Мартина скоро появится малыш, и я смогу с ним везде гулять, играть, кормить. Они же мне разрешат? Яна обещала, что я буду крестным. Сделаю из него настоящего серфера, будем вместе летать по волнам. Нельзя любить Яну, так буду любить ее дочку, мою крестницу. Не сомневаюсь, что будет девочка».

   Эти мысли обрадовали его. Марат вышел на пробежку в хорошем настроении, несмотря на прохладную погоду. А потом водопад, к которому он уже привык. Назад возвращался трусцой, потому что холод воды, казалось, проник в самые отдаленные уголки души и тела.

   Санни уже встал и, охая при каждом повороте, готовил завтрак. В деревню не пошли, кувыркались в волнах на своем пляже. Марат изредка посматривал в сторону валунов и ухмылялся. После обеда он отправился провожать Санни.

   – Марат, ты звони мне обязательно. Хотя бы перед моим приездом, ведь две недели почти будешь один.

   – Не совсем один. Буду ходить к Диего, на рыбалку, сети чинить, джунгли рубить. Вдруг еще надумаю приехать?

   – Приезжай! – попросил Санни. – Я так рад, что Максим тебя сюда направил! Столько времени провели вместе. Давай, в следующем году с девчонкой приезжай.

   – Шустер ты, братец! У меня и нет никого.

   – Найдешь!

   – И не собираюсь.

   Они попрощались. Марат долго стоял на месте, пока машина друга не скрылась из вида. И уже хотел повернуть домой, как заметил у своих ног Вторника, который сидел и смотрел на него светло-зелеными глазами.

   – Привет. Ты со мной? Тогда пошли.

   И снова Диего наблюдал от своего дома, как его кот сопровождал Марата. Ничего, завтра встретятся.

   В один из дней они уплыли подальше в океан, туда, где волна спокойная. Старик показал руками, что не надо закидывать сети, и приложил указательный палец к губам. Через некоторое время Марат наблюдал, как сначала один дельфин, а потом и еще несколько подплыли к их лодке, и кот помчался к ним. Было немного страшно наблюдать, а потом Марат понял, что это происходит не впервые: кот и дельфины были друзьями. Они терлись носами, Вторник трогал лапой гладкие головы своих друзей.

   Это поразительное зрелище, конечно, было снято на память. Диего со стороны наблюдал, как менялся русский парень рядом с животными. Он становился мальчишкой, счастливым, не обремененным какими-то внутренними переживаниями. Хотя в последние дни старику казалось, что Марат стал другим - отстраненным, каким-то застывшим. В его глазах больше не было тоски или боли, там зияла пустота. Диего это не нравилось. Он понимал, что произошел какой-то надлом, но спросить все равно не мог. Да Марат бы и не рассказал…

   Дни проходили за днями. Одинаковые, спокойные. В выходные дни, когда Санни не приехал, Марат с котом пришел в деревню. Вторник, видя, что подходят с досками большие люди, сразу же убежал к Диего. Два дня Марат наслаждался волнами и незамысловатым общением. И снова общие посиделки, песни, фотографии… Оставалась неделя отпуска.

   Домик был освобожден от «захвата» джунглями. До следующего года хватит. А в том, что Марат сюда вернется, сомнений у него не было. Здесь и Санни, и Диего, и Вторник. Они вызывали тепло в его замерзающей душе.

   В ночь с понедельника на вторник бушевала гроза. Молнии сверкали, гремел гром, не давая спать. К утру все стихло. И Марат решил не ходить к водопаду. Он отправился в просыпающуюся деревню, взял «ничью» лодку и вышел на рыбалку один. Кот остался на берегу и впервые истошно орал. Он даже пытался зайти в воду, но тут же отскакивал от волны. Уплывая все дальше от берега, Марат видел, как Вторник побежал в деревню.

   – Вот, ябеда! Я уже хорошо справляюсь с веслами на волнах.

   Правда, он обратил внимание, что ни одна лодка не отчалила от берега, да и рыбаков не было видно. Марат уплыл подальше от берега. Он забрасывал сети, но улова не было. В азарте охоты за рыбой и не заметил, как изменилась погода. Лишь, когда волна плеснула ему в лицо, Марат опомнился. Надвигавшийся шторм оказался совсем рядом.

   – Не успею до берега. Накроет. Понятно теперь, почему так орал Вторник. Вот я идиот! Ни одна лодка не вышла, а я полез!

   Разговаривая сам с собой, сел на весла. Физически сильный человек старался успеть, пока стихия не разметала его на клочки. Грести становилось все тяжелее. Мокрые ладони быстро покрылись волдырями-мозолями, которые лопнули и теперь горели от соленой воды. Но Марат, стиснув зубы, терпел эту раздражающую боль. На нем была рубашка и джинсы, все это уже промокло и мешало движениям, прилипнув к телу.

   Лодка еще держалась на плаву, но озверевшие волны все мощнее били ее то в бок, то в корму. Марат старался удержать ее на курсе к берегу. И все же стихия была сильнее. Намного…

   Издалека была видна волна, которая все увеличивалась, приближаясь к маленькому суденышку. Марат понял, что это – все. И приготовился к тому, что лодку перевернет. Он опасался удара по голове, тогда точно придет конец. И все же не прекращал грести изо всех сил. В эти минуты не думал ни о чем и ни о ком, мысли были только о выживании. Пришло осознание, что дороже жизни ничего нет. Не будет ее, и ничего не будет.

   Навалившаяся волна накрыла лодку. Марат, набравший воздуха полные легкие, не дышал. Он вцепился в борта и ощущал, как крутит суденышко во всех направлениях, ставя его почти вертикально, бросая из стороны в сторону. Но волна ушла, а он все еще был на плаву! Правда, лодка была уже наполовину затоплена. И все равно Марат воспрянул духом и огляделся. Ничего не видно, только бушующий океан: ни неба, ни берега, ничего. Пока он крутил головой, следующая волна подобралась со спины и выкинула его в океан.

   Он только успел чуть вдохнуть воздуха и закрыть тут же рот, чтобы не нахлебаться воды. Под водой не так швыряло, но надо было найти направление, куда всплыть, чтобы дышать. Вода мутная, неба не видно! Куда? Легкие жгло, давило, в глазах уже темнело.

   «Вот она, твоя любимая стихия, Марат! Она тебя и заберет… Нет!»

   Борьба за жизнь продолжалась. Его как-то вытолкнуло на поверхность, Марат с воем вдыхал воздух, смешанный с водой. Все звериные инстинкты проснулись в нем, сопротивляясь океану. Глаза, нос заливало водой, но Марат держался на воде. Он увидел, как ему показалось, где-то вдали лодку, бьющуюся в волнах.

   «Если она держится, значит, и я смогу!»

   Но силы человека не безграничны. Марат чувствовал, что слабеет. Все сложнее было сопротивляться шторму… В груди давило, горло жгло от соленой воды, руки и ноги немели от холода. Оглянулся и заметил очертания берега, очень близко! Но тут он увидел вдали приближающийся огромный вал взбесившегося океана и понял, что это конец – размотает так, что не найдут даже тела.

   Марат повернулся лицом к приближающейся смерти и ощутил, как в сердце натягивается и звенит, как струна, вызывая жуткую боль, та самая нить, что связывала его с Яной.

   – Яна!!! – закричал он, захлебываясь водой. – Держи меня! Ян…

   Удар обрушившейся волны почти лишил его сознания. Снова кругом вода, только в легких нет воздуха – он весь ушел на крик…

***

Рабочий день Яны подходил к концу, без нескольких минут пять. Но последние четверть часа она не находила себе места. Ее трясло, руки были ледяные, дыхание прерывалось. В груди болело так, что темнело в глазах. Яну словно кто-то звал, куда-то тянул. Взгляд упал на картинку девочки, что нарисовал ей Марат. Яне так нравилась эта девчушка, что она забрала рисунок на работу. И вот сейчас, глядя на нее, поняла, что беда случилась с Маратом.

   Яна вскочила, выбежала из своей комнаты в общий кабинет, где уже никого не было, и помчалась к Мартину. Распахнув дверь серверной, она увидела мужа, навалившегося руками на стол, с опущенной головой. Он посмотрел в ее сторону, и Яна обомлела – его глаза были черными. Она подбежала к нему, задыхаясь все больше. Ей не хватало воздуха, руки были влажными и холодными.

   – Марат… – прохрипела Яна, хватаясь за мужа.

   – Я знаю, – ответил он, обнимая и прижимая к себе Яну крепко-крепко. – С ним что-то случилось.

   Яна словно услышала, крик самого лучшего в мире брата, сама вскрикнула и вцепилась в руки Мартина, едва дыша. Она так сильно сдавила пальцы, что ему стало больно, но он терпел – значит, ей так надо. А синяки потом пройдут. Яна тянула Мартина на себя изо всех сил. Она почти потеряла сознание от невозможности протолкнуть воздух, когда он своим дыханием подарил ей капли жизни. Яна, наконец-то, вдохнула, но не выпускала руки мужа из своей хватки, глядя зелеными, как океан, глазами в глаза цвета горького шоколада... Сколько они так стояли, прежде чем их отпустило?

ГЛАВА 5.

На берегу океана лежал человек, в джинсах и рубашке. Волны то отступали, то накатывали на него. Он не двигался. Очередная волна плеснула ему в лицо, и послышался слабый стон.

   Марат медленно приходил в себя. Болело все тело, словно его пропустили через мясорубку. Спину жгло, будто его высекли. Горло саднило от соленой воды, которой он нахлебался. Вставать не хотелось. Да что там вставать! Голову поднять не хватало сил. Он открыл глаза – все плыло, какие-то размытые контуры. Но одно понятно: он не на своем пляже. А где?

   Вдруг рядом кто-то тихо чихнул. От неожиданности Марат резко повернул голову и привстал на локтях. Его тут же вывернуло, обжигая горло еще сильнее. Когда закончилось очищение желудка, Марат все-таки разглядел недалеко от себя кота, мокрого, как речная крыса, и сжавшегося в комочек. Это он чихал.

   – Бедный Вторник! – осипшим голосом прохрипел Марат. – Ты предупреждал, ругался, а я тебя не послушал. Прости меня, идиота.

   Кот посмотрел на него, казалось, с укоризной и снова чихнул.

   – Ты-то почему мокрый? Не ты же тащил меня из воды. Я как-то сам выбрался.

   Кот отвернулся от него, а потом и вовсе куда-то потрусил. Начинал накрапывать дождь, неприятно холодный. Марат встал, качаясь из стороны в сторону, но пошел за котом. Наверняка, тот в деревню навострился.

   Так они и шли: кот бежал впереди и постоянно оглядывался, проверял, идет ли за ним этот странный человек; и шатающийся, плохо соображавший Марат. Краем глаза он заметил лодку, на которой выходил на рыбалку: ее выбросило волной на берег, довольно далеко от воды. Но проверить, в каком она состоянии, сил не осталось – только бы дойти до домика. Где-то по пути стащил с себя рубашку, потому что она была мокрая, и под порывами ветра прилипала к телу, вызывая озноб. Ткань на спине была порвана какими-то клочками, будто ее кто-то драл когтями. Но Марат не задумался об этом, он просто брел по песку, мокрый и вздрагивающий. Сколько прошло времени, он не знал, и, когда показались знакомые валуны, почти заплакал от усталости и ужаса, который остался позади. Капли дождя смешивались с редкими горячими дорожками соленой жидкости, что выступала на глазах. Марат чувствовал, что подкатывает истерика.

   Он остановился, пытаясь продышаться, и увидел, как со стороны деревни к нему спешит Диего. Кот прижался к ноге, наверное, пытаясь согреться, но тепло от Марата не шло, и он рванул к домику, чтобы спрятаться под навесом.

   Старик качал головой, грозил пальцем, но улыбался. Он был одет в темный плащ с капюшоном, укрыт от дождя и непогоды, а Марат стоял перед ним в одних джинсах и покачивался, едва держась на ногах. Диего обнял его, погладил по голове, еле доставая рукой до макушки Марата. Он что-то говорил на своем языке и показывал в сторону деревни. Марат покачал головой и указал на домик. Старик вздохнул и кивнул головой. Он повернул его в нужном направлении и шел рядом с ним, контролируя каждый шаг. В доме заставил упрямого русского раздеться полностью и уложил на кровать. Марат периодически отключался, но краем уха слышал, как гремит что-то на его кухоньке. Он лежал на животе, укрытый одеялом, рядом расположился Вторник. Он довольно поглядывал на странного человека, и казалось, что уже простил ему все грехи.

   Марат слабо улыбнулся и закашлялся. Тут же подошел Диего с чашкой чего-то горячего и протянул ее, показывая, что надо сесть и выпить это.

   Сражаясь с собой и одеялом, все-таки сел и навалился спиной на стену дома. Ему стало больно, он поморщился. Жестами спросил у Диего, что там? Тот ему пояснил на пальцах, указывая на кота: показал, как тот прыгал у него на спине, выбивая воду из легких, когда нашел на берегу. То есть кожа горела от царапин. Марат с удивлением посмотрел на Вторника – вот это кот! Поэтому он был весь мокрый – на него так же накатывали волны, пока он скакал на непослушном человеке.

   Выпив все, что ему дал Диего, почувствовал, как клонит в сон. Старик кивнул ему, показывая на подушку. Когда Марат лег, он укрыл его всем, что нашел в этом аскетичном месте. Кот тоже закопался под одеяло. Через несколько минут оба спали. Диего устало опустился на стул и вытер проступившие слезы. Ему так нравился этот молчаливый парень, что потерять его было бы огромной трагедией. Что ему помогло спастись, одному Богу ведомо. Старик сидел, слушал частое дыхание Марата и молился, благодаря небеса за то, что этот чужеземный гость жив.

   Он провозился с Маратом до позднего вечера. Спросил жестами, остаться ли ему. Марат отрицательно покачал головой – нет, он справится сам. Кот тоже не пожелал уходить. Так Диего и отправился один домой, когда уже почти стемнело.

   Марат еще немного полежал и начал вставать. Ему было холодно, надо было одеться. Он нашел спортивный костюм, одел его на голое тело и поплелся на кухню. Кот возмущенно заурчал.

   – Да не ухожу я, – совершенно охрипшим голосом проскрипел Марат. – Просто чай хочу сделать. Тебе, кстати, тоже надо поесть. Ты уж прости, Вторник, рыбки я тебе не наловил. А так хотелось порадовать.

   Марат налил молочка в миску, разбавил теплой водой и покрошил туда белого хлеба. Кот, как ни в чем не бывало, спрыгнул с кровати и принялся уплетать за обе щеки, поглядывая на человека. Тот сидел на стуле, вздрагивая от озноба, и пил что-то, от чего поднимался пар.

   Потом они снова улеглись и проспали всю ночь. Рядышком. А рано утром у Марата начал разрываться телефон. Он не сразу сообразил, что мешает ему спать. Телефон замолчал, потом запел другим рингтоном, потом третьим.

   – Да что происходит? – еле ворочая языком, прошептал Марат.

   Он посмотрел на входящие звонки: Мартин, мама, Марина. Испуг пробежал по венам – у них что-то случилось… Марат позвонил старшему брату и не успел ни слова сказать, как услышал в трубке встревоженный голос Мартина:

   – Марат! Что у тебя произошло? Все вчера чуть с ума не сошли. Яна чуть сознание не потеряла, маму трясет, Маринка рыдает, а Дуся воет, как волчонок. Отзовись, брат!

   Марат, раздирая горло, все-таки смог сказать вслух:

   – Простыл, охрип, говорить больно. Пришлю сообщение. Нормально все.

   На этом голос закончился.

   – Ладно, молчи тогда, – строго сказал Мартин. – Но мне хоть не ври. Приедешь, отчитаешься. Я никому не скажу, и так все в панике. Осталось несколько дней до отъезда. Уж продержись там без фокусов.

   Марат только промычал в ответ. Разговор закончился. Просмотрев входящие звонки, он увидел много пропущенных. Марат понял, как напугал семью, и ему стало больно за них. Он быстро написал все, что сказал Мартину, добавив, что переохладился в океане, но уже все нормально, просто голос пропал. И отправил сразу всем, чтобы Мартин не возился с этим. Мысли переключились на дом.

   «Вот и среда наступила, отпуск почти закончился. Получил ли я то, что хотел? Да. Себе можно не врать: Яна навсегда в моем сердце. Эту связь не разорвать ничем, может, только смертью. Но теперь она не ранящая любовная, а родственная. Яна, как сестра, как идеал, рядом с которым все остальные меркнут… Ну, что же? Значит, быть мне одному. Не страшно. Куколки всегда найдутся. А вот такой, как Яна, больше нет. Девушки стали похожи на надувные игрушки, ничего своего, природного. К ним и относиться по-другому нельзя, только, как к куклам. Приеду: работа-дом, дом-работа, а в остальном разберемся по ходу дела».

   Марат встал, посмотрел на кота, который следил за ним настороженно, словно не знал, что еще выкинет этот странный человек. Да ничего нового делать не надо было – без утренних процедур не обойтись. А потом Марат, одевшись в спортивный костюм, открыл дверь домика. Вторник тут же соскочил с кровати и вперед него выбежал на улицу. Было довольно тепло, хотя облака гуляли по небу, и океан гнал небольшие волны.

   Марат вышел на пляж, а оттуда побежал в сторону, где видел вчера лодку. Кот, не спеша трусил за ним. Оказалось, что лодка довольно далеко от домика. Марату тяжело было бежать, потому что воздух раздирал горло. Было ощущение, что в нем все содрано чуть ли не песком. Но терпеть он умел.

   Он осмотрел лодку и, к своему огромному удивлению и удовольствию, не обнаружил серьезных повреждений, лишь ободрана в нескольких местах, но не пробита.

   «Как же тебя доставить в деревню без весел? Придется самому тащить вдоль берега по воде. Виноват, надо исправлять свои глупые ошибки. Но это после водопада. Хотя…»

   Марат разделся до плавок, костюм свернул и положил в лодку. И начал тянуть и толкать ее к океану. Кот метался возле него, как наседка. Он не был готов к новому рывку человека по океану. Но вот лодка на воде, и Марат зашел в волны. Вторник буквально взвыл и начал трогать лапой воду, но отскакивал от нее.

   – Иди ко мне, – прохрипел Марат и, выйдя на берег, поймал кота.

   Он посадил его в лодку, укрыл своим костюмом и пошел вдоль берега, крепко держа рукой суденышко. Идти было сложно – волна, хоть и небольшая, все же волна. Да и вода была холоднее обычного. Но до своего домика они добрались. Там Марат вытащил лодку на берег, кот выпрыгнул сам. Теперь в планах был водопад. Марат чувствовал, что ему еще далеко до нормального состояния, но все последние дни он решил провести так, как до шторма, не меняя ничего. Поэтому, взяв полотенце, направился в джунгли. Кот, поворчав, последовал за ним. Если Марату было все равно, позавтракал он или нет, то Вторник был не доволен таким пренебрежением к еде.

   Маленькое озеро и водопад, несмотря на постоянный озноб, все же придали Марату сил, и он вернулся домой в лучшем состоянии, нежели при пробуждении. Они позавтракали и снова отправились к лодке. Только теперь свою одежду Марат завернул в пакет, а кота укрыл пледом. Так они и «плыли» в деревню. Диего увидел эту странную процессию издалека, что-то крикнул кому-то и пошел навстречу упрямому чужеземному парню. Но не он один бросился к Марату: несколько рыбаков, бывших на берегу, опередили старика и прибежали раньше. Один из них тащил весла. Они показали Марату, чтобы он выходил из воды. Он подчинился, прихватив с собой кота и одежду. На берегу его обнимали, хлопали по плечу, приветствовали, как счастливчика. Он улыбался, кивал, но сказать ничего не мог. Подоспевший Диего погрозил ему пальцем, указывая на лодку, и еще недовольно покачал головой. Тут кот вывернулся из пледа и, спрыгнув на песок, побежал в деревню. Диего показал Марату, чтобы он укрылся и просох, прежде чем одеваться, и повел его в кафе, где хозяйка со слезами бросилась обнимать лохматого парня. Потом налила ему горячего молока с маслом.

   «Да… Видимо, везде методы лечения больного горла одинаковы. Черт! А я так не люблю пенку».

   Но он все выпил, посидел с рыбаками, слушая их быструю речь, наслаждаясь этим странным чувством, что ты жив, а ведь этот день мог и не наступить для него. Наконец, после трех часов он, как обычно, ушел домой. Где-то на середине пути его догнал запыхавшийся кот. Марат взял его на руки, так ему было теплее.

   Среда подходила к концу. Он написал Санни, чтобы тот купил для Диего хорошие сети и всякие рыболовные штуки, а еще весла. Фотку лодки, для которой они нужны, обещал прислать завтра. Да! И еще каких-нибудь вкусностей коту. Деньги – не проблема. Марат написал, что не может позвонить и поговорить, потому что охрип. На что Санни ответил: «Мне ты можешь не заливать про больное горло. Помню тебя с детства, и, повзрослев, ты не очень изменился. Приеду, все равно узнаю, что ты натворил!»

   Усмехнувшись, Марат лег спать прямо в одежде. Озноб не проходил, горло болело.

   Следующие два дня прошли в привычном режиме. Он вновь летал по волнам на своем пляже, ходил к водопаду, помогал Диего, кормил кота. Только все это делал молча. В четверг вечером с одним из рыбаков вышел в океан на катере, далеко от берега. Прощальный круг почета. Такую красоту не забудешь, и Марат обещал себе, что вернется обязательно. Через год.

   Несмотря на урок, полученный от океана, он не боялся его, а был благодарен за науку. В пятницу волн почти не было, и полежать на воде, чувствуя связь с природой, было наивысшим наслаждением. Уезжать отсюда не хотелось. Он так привык к этим людям, коту, океану… Но дома его ждали родные, ради которых он готов был на все. Находясь здесь, Марат понял самое главное – нельзя получить все, что тебе хочется. Надо жить так, чтобы любящие тебя люди были спокойны и счастливы. И для этого он сделает все. Самому Марату ничего не хотелось. Он добился того, о чем просил небо: ни любви, ни желания, только семья.

   Марат собрал свои вещи, сложил их в сумку, убрал домик и пошел к Диего. Кот, как верный оруженосец, следовал за молчаливым человеком. Горло продолжало болеть, но говорить еле-еле было можно. В деревне уже прибавилось народу, все же конец рабочей недели. Диего не чинил сети, а просто задумчиво сидел, поглядывая на вихрастого парня, загоревшего здесь до черноты. Ему жаль было расставаться с Маратом, но он понимал, что месяц на исходе и кому-то пора на родину. Такова жизнь…

   У Марата запел телефон.

   – Привет, я в деревне. Жду тебя, – проскрипел он.

   Санни сказал, что раньше ушел с работы и уже подъезжает. Через полчаса его машина припарковалась чуть поодаль от остальных, и солнечный человечек выпрыгнул из нее. Решительным шагом направился к Марату. Санни напоминал нахохлившуюся птицу, чем вызвал смех Диего и улыбку Марата.

   – Ты мне еще посмейся! – возмутился прибывший друг. – Что ты учудил? Зачем весла?

   Но ответа не было – Марат показал на горло и покачал головой.

   – Ладно. Раз так…

   И Санни обратился к Диего. Тот, конечно, размахивая руками, поведал всю историю рыбной ловли во славу кота. В красках, с эмоциями рассказал, как вся деревня с ума сходила, пока бушевал шторм, а этого парня нигде не было. Санни слушал, вытаращив глаза, то краснел, то бледнел, под конец вообще приложил руку к сердцу. А тут еще и Вторник вернулся, внимательно поглядывал на Диего, Санни и Марата. Если бы мог, он, наверное, добавил бы пару ласковых, но ограничился лишь мурлыканием. Когда рассказ закончился, Марат не знал, что и думать: Санни, казалось, сейчас заревет.

   – Хватит страшные истории на ночь слушать, – еле выговорил он. – Скажи Диего, что я завтра рано утром уезжаю. Так что прощаться будем сейчас. И еще – через год я вернусь, тоже ему скажи.

   Санни просветлел лицом и тут же затрещал быстро-быстро, объясняя Диего слова Марата. Старик встал, обнял чужеземного парня, к которому прикипел душой, смахнул слезу и пошел к себе домой. Кот вертел головой, не зная, куда ему податься, но все же побежал за Диего.

   – Марат, а вещи, которые я купил для него, когда отдать?

   – Давай сейчас все ему к дому отнесем, он все равно на стуле возле порога будет сидеть.

   Так они и сделали, порадовали старика. Он, как ребенок, разглядывал всякие рыболовные сюрпризы и благодарил обоих парней. Они ушли, оставив его уже не в таком грустном настроении. По дороге Марат попросил Санни навещать Диего, как только у него получится.

   – Да я и сам так хотел, – признался солнечный друг. – У меня ведь тоже никого здесь нет. Одна работа да спортзал. А выехать из города на выходные, это просто счастье. Что такое сто километров, если тебя кто-то ждет в конце пути.

   Марат подумал о том же, но в отношении себя – его точно никто не ждет, кроме родных. И это хорошо. Никому не должен, не обязан, не ответственен.

   Они рано легли спать, потому что выехать надо было в пять утра. Марат думал, что не уснет, но нет – он провалился в сон, как только голова коснулась подушки. Будильник в четыре утра показался ему палачом: он же только что лег! С другой стороны, в самолете выспится. Назад снова сутки в пути, только теперь другими рейсами на хороших самолетах.

   Быстро умывшись, собрав все вещи и остатки еды, они направились в деревню.

   – Ты точно приедешь? – спросил Санни.

   – Да, этого ничто не изменит. Это мое место. Я здесь ожил. Стал другим. Простые люди, природа, мой водопад… Не знаю, как буду без этого. А тебе, Санни, огромное спасибо за отдых и внимание.

   – Да ладно тебе, – засмущался солнечный человек. – Может, через год ты уже не один приедешь.

   – Это вряд ли. Санни, я буду звонить, и ты звони, когда будешь здесь. Все же увижу Диего.

   – Договорились.

   Они пришли в спящую деревню и направились к машине. А там стояли Диего и Вторник. Они все же пришли проститься с Маратом.

   Мужчины не плачут… А слезы душили…

   Марат крепко обнял худенького старика, потом поднял на руки кота, прижал к себе, потрепав его за ушки.

   – Вторник, береги Диего, – прошептал он.

   Долгие проводы, лишние слезы…

   Деревня осталась позади, впереди длинный путь домой.

   В аэропорту Куритибы Марат и Санни попрощались. Тяжелым было расставание, но оба знали, что по-другому нельзя. Следующая встреча только через год.

   Перелет Куритиба – Рио – Лиссабон – Москва на комфортабельных самолетах не принес столько мук и усталости, как дорога в Бразилию. Или уже Марат был другим? Везде, где бы он ни появился, он вызывал вздохи и томные взгляды слабой половины человечества. Но теперь они его не раздражали. Марату было все равно. Очень смуглый худой парень был словно закован в невидимую броню. Да, он похудел еще больше, но чувствовал себя отлично – заново рожденным, готовым ко всему, что преподнесет судьба.

   Пролетая над океаном, почувствовался холодок в груди. Может, только сейчас, глядя сверху не необъятный простор, Марат понял всю опасность своего необдуманного поступка.

   Зато, вылетая из Москвы, уже ощутил знакомое тепло нити, связавшей его и Яну.

   «Неужели приедет встречать? – улыбнулся он своим мыслям. – Почему-то кажется, что она будет в аэропорту».

ГЛАВА 6.

Мартин и Яна сидели в зале ожидания их единственного в городе аэропорта. Время перевалило за полдень. Жара на улице была устрашающей – больше тридцати градусов. А в здании прохладно и тихо. Яна положила голову на плечо мужу и вздохнула. Мартин сразу же спросил:

   – Что? Устала?

   – Нет. Просто не люблю ждать. Самолет еще не прилетел. И сколько времени досмотр займет?

   – Долго мучить не будут. В Москве уже все нервы вытрясли. Тем более, Марик уезжал с одной сумкой. У него и проверять нечего.

   Яна улыбнулась.

   – Так странно слышать детское имя по отношению к взрослому человеку. Я не представляю Марата маленьким. Мне кажется, он всегда был серьезным и ответственным.

   – Вот уж нет, – хмыкнул Мартин. – Мама столько раз порывалась его наказать!

   – А ты защищал его.

   – Само собой! Характер у него, конечно, не подарок, но он очень добрый и преданный. Он лев – во всем.

   Яна встрепенулась.

   – А когда у него день рождения?

   – Тридцать первого июля ему исполнится двадцать восемь лет.

   – Как двадцать восемь? – удивилась Яна. – Не двадцать девять?

   Мартин посмотрел на нее, хитро щуря глаза, и сказал:

   – Нет, именно двадцать восемь.

   – Но мы были у Марины в марте, а она тогда уже сказала, что ему двадцать восемь. Как так?

   – Это началось еще в нашем детстве. Марику было лет шесть, мне одиннадцать. Да, он только пошел в школу и начал приносить домой первые синяки. Но никогда не просил, чтобы я ему помог, защитил. Была у него одна фантазия – догнать меня по возрасту. Марат как-то высчитал, что половинка года от его дня рождения приходится на первое февраля, и с этого времени прибавлял себе год. Ну, например: ему шесть с половиной, мне одиннадцать, но он говорит, что ему семь, и тогда разница получается всего четыре года. И он так всех приучил к этим подсчетам, что мы тоже привыкли. Так что ему двадцать восемь уже с первого февраля, а исполнится только через десять дней.

   – Вот ведь, хитрец какой! Ой, Мартин, смотри! Это он, Марат!

   Янка легко поднялась с сиденья и побежала навстречу лохматому младшему брату, на заросшем лице которого сияла белозубая улыбка. Мартин тоже поднялся и неторопливо направился к ним. А Марат поймал Янку в объятия и закружил вокруг себя, благо, людей в аэропорту было мало. Старший брат наблюдал за этим баловством, наклонив голову набок.

   А Марат прислушивался к себе: не защемит ли страшной тоской сердце, не начнет ли оно снова ломать ребра, пытаясь вырваться из груди? Не возникнет ли желание к жене брата?

   В груди было тихо и спокойно. Холодно. Лишь легкая грусть воспоминаний о чем-то светлом и недосягаемом. Дикая, сжигающая все любовь переродилась в огромное братское чувство.

   Когда Марат остановил это кружение и прижал Яну к себе, он пересекся взглядом с Мартином. Улыбнулся и покачал головой. Потом прижался губами к ее макушке.

   – Привет, непослушный воробей! Скучала без лучшего в мире брата?

   Янка замерла, округлив глаза.

   – Ой, у тебя голос еще не восстановился? И почему я «непослушный»?

   – Пока хриплю еще. Пройдет! А непослушный, потому что ела бяку.

   – А почему воробей? – не отставала от него Яна.

   – Это сейчас у тебя волосы отросли. А когда мы встретились с тобой… у Марины, у тебя была короткая стрижка, и волосы торчали во все стороны, как у встрепанного воробья.

   – Согласна на воробья, – со вздохом и хитрой улыбкой сказала ему Янка.

   Он взял ее за руку и направился к брату.

   – Привет, Марик!

   – Мартин, – еле слышно прохрипел Марат, – я еще плохо говорю.

   Они обнялись, похлопав друг друга по плечам.

   – Ладно, поехали к родителям. Тебя все заждались. Собрались в полном составе, только без Дины и Дракулы. Дуся там извелась совсем. Чует, что тебя встречать поехали.

   Втроем они направились к выходу из здания. Яна взяла под ручки Мартина и Марата, и шла между ними, пританцовывая.

   На улице Марат сразу ощутил летнюю жару, от которой отвык в Бразилии. Там выше двадцати градусов ни разу не поднялась температура. Пока шли до машины, он сотню раз вспомнил свой маленький водопад.

   Салон «Патриота» тоже нагрелся. Проветрили немного и поехали – мужчины впереди, а Яна свернулась клубочком на заднем сидении и уже заснула. Марат оглянулся, и улыбка сама собой появилась на губах: у Яны и подушечка там была, и покрывало. Уютный домик.

   Мартин пояснил:

   – Она спит все время, если не работает. Как соня. До родителей ехать больше часа, вот она и устроилась в гнездышке. Это единственное проявление беременности. Огурцы с мороженым пока не просит. А ты давай, потихоньку рассказывай, что случилось во вторник.

   Марат показал на горло.

   – Ничего, – уверил его Мартин, – я услышу.

   Марик вздохнул и кратко доложил обо всем, что с ним случилось. Про кота рассказал, чтобы сгладить ситуацию, Диего вспомнил, Санни тоже. Но уловки не сработали. Мартин все понял. Костяшки рук, крепко держащих руль, побелели. Он повернул на мгновение голову к Марату. В глазах сдержанного индейца плескались боль и страх.

   – Ты же мог погибнуть, Марат.

   – Не знаю, Мартин. Но не погиб же.

   Помолчав немного, младший брат продолжил:

   – Знаешь, в какой-то момент я уже сдался, и тогда просто заорал во все горло. Я просил Яну о помощи. Сам не знаю, почему. Потом захлебнулся, сколько продержался без дыхания, не помню. Но мне казалось, что меня просто тянет и выталкивает на поверхность… Нахлебался я, конечно. Вот горло и болит. Сорвал и солью дожег.

   Мартин скосил на него глаза.

   – Она услышала твой зов.

   И он рассказал Марату о событиях того дня, потом обратил его внимание на синяки и ссадины на своих руках – это Яна так «спасала» младшего брата.

   – А потом пошли звонки от мамы, Марины… Я ощутил себя телефонисткой. Ты на звонки не отвечал. Долго. Все дошли до ручки. В общем, напугал ты всех.

   – Я понял уже. Больше такого не повторится.

   Мартин засмеялся легко и от души.

   – Я столько раз слышал эти слова за последние лет двадцать пять! Но снова тебе поверю. А как?

   И он кивнул головой в сторону Яны, спавшей, как сурок.

   – Все, Мартин, – твердо сказал Марат. – Только сестра. Я переболел и сделал выводы. Тебе не о чем волноваться.

   – Да я о тебе волновался. Ты же довел себя до жуткого состояния. Если говоришь, что все, значит, так и есть. Молодец.

   Они еще немного поговорили, но Марату это было сложно и болезненно, да уже и дом родителей показался.

   Машина остановилась перед воротами, которые медленно поползли в сторону. Как только показался маленький просвет, через него тут же просочилась Дуся с высунутым языком и съехавшим бантиком.

   – Что случилось с моей собачкой? – удивленно прошептал Марат. – Это не Дуся! Это разбойник какой-то!

   – Уверяю тебя, это она. Волк в шкуре ягненка! Мама сказала, что в следующий раз она возьмет Дракулу, а твою монстрочку отдаст нам. Вот так! Ты выходи, а то Дуся колесо отгрызет у машины.

   Яна спала, не слыша никакого шума. Мартин оглянулся, с улыбкой глядя на жену.

   – Как ее будить? Спит, словно малыш.

   Марат посмотрел на Яну.

   – Пусть спит. Сон – это сила. Значит, организму так надо.

   И вылез из машины… Что тут началось! Дуся вертелась, крутила хвостиком и ушками, вставала передними лапами на ногу хозяину. В общем, всячески просилась на ручки. Марат поднял ее, и тут же был облизан весь, несмотря на щетину. Дусю это не волновало – ее божество вернулось!

   – Ну, что ты, маленькая моя! Соскучилась девочка. Я тоже по тебе скучал.

   Он прижал ее к груди, и собачонка затихла, только прерывисто вздохнула. Совсем, как переживший беду человек. Марат гладил ее, нашептывал какие-то словечки, пока шел к дому. А ему навстречу уже шли родители и Марина с Ильей. Как только София подошла ближе, Дуся тихо зарычала. У Марата брови поползли наверх.

   – Дуся! Ты рычать умеешь?

   Она уткнулась ему мордочкой в грудь, будто ей стыдно.

   – Дай хоть тебя обнять, сынок, – с дрожью в голосе произнесла София.

   И пока все по очереди обнимали и целовали Марата, Дуся недовольно ворчала, иногда порыкивала.

   – Что случилось с моей маленькой девочкой?

   Он и забыл, что его голос, мягко говоря, пугает людей.

   – Ой, Марат! Что у тебя с голосом? Неужели так простудил горло? – с недоверием спросила София.

   – Перекупался и не заметил, как переохладился. Там не жарко было все время.

   Подошедший Мартин промолчал, не стал пугать близких подробностями отдыха. Яна терла глаза.

   – Простите, я опять уснула. Вообще, такое ощущение, что я могу уснуть, стоя, как боевая лошадь.

   Глядя на Яну, все потихоньку начали смеяться, доходя до хохота. Она непонимающе смотрела вокруг.

   – Что я такого сказала, что не смеются надо мной только муж и Дуся?

   Сергей ответил за всех:

   – Твое сравнение с боевой лошадью. Если только боевой жеребенок.

   Яна засмущалась.

   – Да ладно вам. Что я могу поделать? Все время хочу спать.

   – У меня так же было, когда я Мартина носила, – сказала София. – Я на лекциях спала с открытыми глазами, а стоило меня где-то привалить к стенке, все – потеряли, я уже спала. Так что, мне это знакомо. Месяц потерпи, и нормализуется твой сон.

   А дальше… Дальше, как обычно у родителей: шашлыки, фотографии в телефоне из отпуска, бассейн. Только сегодня плавали одни мужчины, кроме Сергея.

   Когда трое молодых мужчин разделись до плавок, девчонкам на ум пришло сравнение про три шоколадки: Мартин – молочный шоколад, или кофе с молоком; Илья – белый шоколад; Марат – горький шоколад или крепкий кофе. Видно было, что первые двое почти не были на солнце, а третий превратился в бразильского аборигена.

   Нырнули. И началось! Двое старших ловили младшего на воде, под водой, загоняя его в угол. Хохот стоял невообразимый. Дуся бегала по краю бассейна, рычала и лаяла на всех, но в воду не лезла.

   И вот Марат в углу, черно-смуглый, мокрый, со сверкающей белозубой улыбкой. К нему приближались, растопырив руки, Мартин и Илья. А Марат, вдохнув воздух, ушел под воду и оттолкнулся от стенки. Он хотел проплыть по самому дну между охотниками… И Мартин ему это позволил – младшим надо уступать, с детства приучен. Илья заметил это и хотел возмутиться, но взгляд индейца вовремя его остановил. Марат, довольный победой, вылез из бассейна и, подхватив Дусю на руки, направился в дом. Илья не стал задавать вопросов, зачем? Если Мартин так решил, значит, это правильно.

   За столом много расспрашивали об отпуске, но Марат уже не мог говорить, до того болело горло. Да и есть он столько не мог.

   – Марат, ты совсем похудел, – заметил отец. – Как мальчишка стал. Сколько весишь? Не говори, что не проверил в душевой, или сейчас туда пойдем.

   – Восемьдесят два при росте метр девяносто – это нормально. А есть не хочу, правда. Привык так уже.

   Отец покачал головой. София, чтобы сгладить ситуацию, заговорила о работе.

   – Марат, я в твое отсутствие взяла себе помощницу.

   – Очень хорошо, я об этом думал, и сам тебе хотел предложить. Мысли сошлись, – ответил он, поглаживая Дусю, уснувшую у него на коленках.

   – И тебе нашла референта.

   – Зачем? – не отрываясь от собачки, спросил Марат.

   – Я не знаю, как ты все успевал, – взял слово Сергей, – но я выл каждый день от количества бумаг, которые поступали. У меня все перепуталось. Если бы не…

   – Ну, взяли и взяли, – не обращая внимания на суть разговора, ответил Марат, – пусть работает. Но если не будет справляться, уволю без сожаления.

   – Да ты что! Девочка золото! – восхитился Сергей. – Все быстро делает, молчаливая, толковая.

   – Сережа, он сам все увидит, не нахваливай, – сказала София. – Ника и Вика…

   Дуся тут же подняла голову и завертела ей во все стороны, тявкнув тихонечко.

   – Что за реакция? – удивился Марат.

   – Так это она их нашла. Убежала как-то от меня в парк. Я искала ее по аллеям, а она с девчонками на скамейке пристроилась, уходить не хотела. Так и пошли вместе до клуба.

   – Ладно. Посмотрим по ходу, кого там Дуся припасла. Поедем мы, наверное? Устал, как черт. Сутки в пути. А завтра на работу.

   Он попрощался со всеми, потрепал чуть-чуть Маринку и пошел к машине с Дусей на руках.

   – Яна, пусти меня на свое место, а сама вперед садись. А?

   – Ладно уж. Только учти, место сонное. Сразу уснешь, – пугала его Янка.

   – Я согласен часок поспать.

   И он действительно проспал всю дорогу до дома. Собачонка так и не слезла с него. Только от тишины подземной стоянки Марат проснулся. Вместе зашли в подъезд, на втором этаже остановились.

   – За квартирой Яна следила. Цветы живы, чисто, пыли нет. Холодильник заполнили. Постельное белье заправлено. Отдыхай, Марат. А завтра жизнь побежит по новому кругу.

   В квартире было чисто до блеска. И тихо. На город опустился летний вечер, но ни звука не проникало в жилище холостяка.

   Марат опустил Дусю на пол, и она неторопливо направилась проверять дом, в котором не была почти месяц. Быстро нашла свою спальную корзину, оглянулась на хозяина и села в ожидании его дальнейших действий.

   – Значит, так. Я в душ и спать. А кормить тебя на ночь не буду, и так сегодня все вокруг тебя плясали. Ты всех запугала, маленькая бандитка? Вот Вторник так себя не вел. Жаль, не познакомить вас. Вы бы подружились! Или хочешь к Дракуле в гости?

   Собачка начала перебирать передними лапками, словно готовилась к бою. Марат засмеялся и пошел в ванную комнату. Он уже открыл дверь и вдруг заметил Дусю, которая почти уже проникла быстрее него за порог.

   – Э, нет, дорогуша! Ты девочка, я мальчик. Нельзя. Сиди за дверью, а лучше ложись спать.

   Она возмущенно залаяла на хозяина, вырываясь из рук. Но это не помогло: Марат оставил ее за дверью. Дуся еще поворчала, но смирилась и легла около порога, чутко реагируя на шум воды. Когда божество вышло из душа, она сидела, как пограничный пес на страже. Марат вздохнул, покачал головой и тихо сказал:

   – Пошли спать, упрямица. Не бойся, никуда я не денусь.

   Дуся сама запрыгнула на кровать, чему хозяин очень удивился.

   – Ты становишься бойцовым псом? Мне теперь с тобой никто не страшен, защитница моя…

   Будильник разбудил в семь утра, на работу к девяти, раньше ни к чему. Марат уж и забыл думать, что у него теперь есть помощник, и можно было не спешить. Для него это была пустая информация.

   Утреннюю пробежку он пока отложил, потому что воздух драл горло, а вот тренажерку в клубе решил посетить. Накормил Дусю, убрал за ней. Мысленно поблагодарил Яну и Мартина – такого порядка у него никогда не было, да и продуктов в холодильнике тоже. Посмотрел на часы: пора уже выходить.

   Как же он удивился, увидев Дусю у порога.

   – Ты со мной собралась? На целый день?

   С утра его голос был скрипучим и грубым, но уже все-таки не шепот. Собачка прижала ушки к голове и просительно посматривала на хозяина. Того и гляди, заплачет.

   – Ладно, поехали. Но будешь безобразничать, больше не возьму с собой.

   С Дусей на руках он спустился на парковку, к своему любимому «Мерсу». И снова мысленно поблагодарил брата, потому что машина блестела. И не скажешь, что она месяц пылилась на стоянке. До работы доехал, не спеша, привыкая к городскому ритму жизни. На парковке у клуба было много машин, в том числе авто Софии и Ильи. «Opel» Федора тоже ютился с самого края. Место Марата было свободно.

   «Все! Погнали по кругу», – с этими мыслями он зашел в свой клуб.

   Его встречали улыбками, приветствиями, кто-то рукопожатиями:

   – Марат Сергеевич! Наконец-то! Мы тут зашиваемся! – звучало со всех сторон.

   Он приложил руку к горлу, придерживая Дусю второй, и сказал хриплым голосом:

   – Всех рад видеть! В связи с частичной потерей голоса говорить по телефону не смогу, заходите лично. И благодарю за теплый прием.

   Марат сверкнул улыбкой, и женская часть работников хором вздохнула. А он уже уходил по коридору в сторону своего кабинета. И уже почти дошел до него, когда понял, что появилась еще одна дверь, которой раньше не было. Марат вернулся. А Дуся просто рвалась из рук. Он погрозил ей пальцем, собачка притихла. Дверь была новая, немассивная и почти сливалась с облицовкой стен. Табличка на ней гласила: «Референт директора».

   – О как! Что-то же мама вчера говорила про это. Надо бы вспомнить имя... Нет, не помню. Тут же раньше подсобка была. А окно там есть, интересно?

   Но в голове не было этой информации. Марат нажал на ручку и открыл дверь.

   Девушка, сидевшая за столом с каким-то документом в руках и сверявшая его с монитором компьютера, от неожиданности вздрогнула и встала.

   «Как школьница при появлении учителя. Ребенок какой-то в белом платьице. Да еще и рыжая. Хотя, какая мне разница?»

   Она была тоненькой, невысокого роста, с облаком волос вокруг головы. Казалось, что вот-вот вспорхнет с помощью рукавов, похожих на крылышки-фонарики. Свет, падавший из окна на нее со спины, не позволял разглядеть девушку внимательнее. А она смотрела на вошедшего Марата с Дусей на руках, не проронив ни слова. Смотрела, не отводя глаз.

   Он помолчал немного и прохрипел:

   – Здравствуйте. Давайте знакомиться, раз вы мой референт.

   Девушка чуть дернула бровью, но не стушевалась, а тихо и спокойно произнесла:

   – Здравствуйте, Марат Сергеевич. Меня зовут Виктория.

   Он немного поморщился, будто имя ему не понравилось, но ничего не сказал. Прошел по кабинетику, осмотрел его, убедился, что окно есть, хоть и всего в одну створку. Рядом с девушкой, которая продолжала стоять, он почувствовал себя гигантом: ее рост вряд ли превышал метр шестьдесят, а худобой она могла поспорить с Янкой. А еще Марат заметил, что у нее здесь находится его кофемашина. Или такая же?

   – Кофе теперь я сам готовить не буду, Виктория?

   – Нет, это моя обязанность, – все так же тихо и твердо ответила девушка.

   – Понятно. Хорошо. Через час мне кофе, и с докладом о своих обязанностях и проделанной работе.

   Он пошел к выходу, а Дуся снова начала вырываться.

   – В чем дело? – спросил ее Марат.

   – Она хочет косточку, – сказала Вика и, выйдя из-за стола, прошла к тумбочке.

   Достала оттуда пакет с кормом для собак в виде косточки и протянула Марату. Он взял из ее рук угощение для Дуси, буркнул «спасибо» и ушел.

   У девушки не осталось сил выдохнуть.

   – Господи… Какой он красивый!

   А Марат решил сразу посмотреть вторую, нанятую без него работницу, и прошел дальше по коридору, до кабинета матери. Из-за двери послышался смех Софии и еще чей-то. Открыв дверь, едва удерживая бесенка Дусю на руках, он вошел внутрь. Смех прервался.

   – О, Марат! Здравствуй, – сказала София и встала. – Дуся не отпустила одного на работу? Да она уж привыкла со мной ездить. То здесь спит в кресле, то к Вике бегает. Кстати, ты познакомился со своим референтом?

   – Да, видел уже. А это твоя помощница?

   Девушка, стоявшая рядом с Софией, чуть выпрямилась, но глаза отвела в сторону. Она чем-то напоминала Вику.

   «Такие же кудрявые волосы, – подумал он, рассматривая помощницу матери, – но и только. У этой широкое лицо, курносая и какая-то зашуганная. В глаза не смотрит, словно виновата в чем-то».

   – Да, это Вероника. Она раньше работала у Яны, теперь вот мой помощник.

   Ника молчала, она вспомнила этого мужчину: он приезжал как-то к Яне Яновне на работу, что-то ей привозил. Девчонки тогда не могли отдышаться от его красоты. Божество! Ника спокойно отнеслась к его внешности, ее этим не удивишь.

   – Доброе утро, Вероника, – сказал Марат, морщась от боли.

   – Здравствуйте, Марат Сергеевич, – последовал ответ.

   – Ладно. Я буду у себя. Дуся, со мной, и бегать по коридору не разрешено. Нечего баловать.

   Он вышел. София с Никой переглянулись.

   – Посмотрим, послушается ли она его.

   Марат в задумчивости направился в сторону своего кабинета, до которого так и не смог дойти с утра. Дуся неторопливо семенила рядом с ним. Но она пробежала мимо его двери, к комнатке референта.

   – Дуся, – строго протянул Марат.

   Она оглянулась, потопталась немножко и все же направилась к нему. В кабинете запрыгнула на кресло, в котором лежала какая-то подстилка для нее, покружилась немного и улеглась спать.

   Марат осмотрелся: и здесь чисто, ни пылинки нет, все убрано. Стол пустой, карандаши наточены, ручки цветные.

   «Осталось только пенал на стол положить. Как в школе».

   У него на столе всегда были проекты договоров, отчеты, рекламы, пригласительные, накладные… Да черта лысого там только не было! И то, если покопаться, и он сыскался бы. А теперь – пусто. И Марат не знал пока, хорошо это или плохо. Решил подождать доклада референта. Включил компьютер, ждал, пока загрузится. А сам перелистывал фотки отпуска, с тоской вспоминая своих новых друзей.

   Наконец, монитор показал ему какую-то странную таблицу. Марат точно этого не делал. Пригляделся: оказалось, это его расписание на две недели вперед, по часам. С кем, по какому вопросу, цена этого самого вопроса. Он и раньше все это вел, но в своем ежедневнике или в телефоне. А вот так, чтобы со звуковой напоминалкой, это было впервые. Звук как раз пиликнул, предупреждая о том, что через пятнадцать минут к нему с докладом придет снабженец. То есть у него есть время на кофе и референта.

   – Придется дернуть девочку пораньше: посмотрим, как она справится за это время.

   Он нажал кнопку вызова, на которой уже было обозначено ее имя. Наверное, для того, чтобы он не забыл.

   – Слушаю, Марат Сергеевич, – спокойно прозвучал голос Вики.

   – Кофе. И заходи с отчетом о проделанной работе.

   И отключился, не дав ей времени ни на одно слово.

   К его удивлению, не прошло и минуты, как последовал легкий стук в дверь.

   – Войдите, – превозмогая першение в горле, сказал Марат.

   Ручка медленно опустилась, дверь начала открываться, и Марат увидел, что девушка все это проделала с занятыми руками: она держала поднос, а планшет прижала локтем к телу. Было видно, что ей неудобно, но она упорно пробиралась в кабинет. Дуся подняла голову и хотела спрыгнуть навстречу Вике, но Марат ее окликнул, и она снова улеглась без возражений. Только изредка вскидывала свои мохнатые брови, поглядывая глазами-бусинками то на хозяина, то на Вику.

   Наконец, девушка добралась до его стола, поставила перед ним чашку с горячим кофе, розетку с печеньем и вторую с орешками. А еще небольшую баночку, на которой было написано «Липовый мед», и ложку. Сама стояла, ожидая приглашения сесть.

   Марат кивнул ей на стул рядом с брифинг-приставкой. Вика села, положив планшет перед собой.

   – Ничего, что я на «ты» перешел?

   – Нормально.

   – Хорошо. Так, теперь давай разберемся. Как ты смогла так быстро приготовить кофе?

   – Вы же сказали, что я через час должна зайти. А поскольку мне известно, что на это время назначена встреча, значит, доклад состоится раньше.

   – Логично. Ты рылась в моем компьютере, чтобы сделать этот рабочий календарь?

   Она густо покраснела.

   – Нет. Никто не рылся. Я со своего все сделала и вам подгрузила. Я здесь только пыль протерла, меня Сергей попросил.

   – Сергей? Мой отец?

   Девушка кивнула, справившись с обидой.

   – Интересно: меня по имени-отчеству, а моего отца просто по имени. Странно, не находишь?

   – И это была его просьба.

   – Ладно, проехали. Мед мне зачем? Мед и кофе – что за извращение?

   – Вы попробуйте, а потом решите про извращение. Вы же не хотите скрипеть, как старый пень.

   Сказала и снова покраснела. А Марат не знал, смеяться ему или ругаться. Перед ним сидел какой-то рыжий желторотик и сравнивал его… Стоп!

   – Ты же с утра была рыжая!

   Вика удивленно посмотрела на него.

   – Я никогда не была рыжей… А, поняла! Просто я стояла спиной к окну, и, наверное, солнечный свет исказил восприятие. Так я начинаю? А то скоро придет снабженец.

   – Давай.

   Марат и не заметил, как выпил кофе, съел печенье, сопровождая все это медом. Иногда закидывал орешек. А все из-за того, что девчонка очень интересно рассказывала о своих нововведениях. Она уже заканчивала свой доклад.

   – Ну и еще в мои обязанности входит организация встреч по указанию директора.

   Марат внутренне развеселился, сейчас он задаст важный для него вопрос.

   – Если я попрошу вызвать для себя эскорт, ты это сделаешь?

   Вика оторвала взгляд от планшета и перевела на него, снова розовея на глазах.

   – Если будут указаны предпочтения и адрес агентства, то сделаю. Просто я на предыдущей работе этим не занималась.

   – Ничего, надо же когда-то учиться чему-то новому.

   Глаза непонятного оттенка зелени больше не смотрели на него. Вика снова изучала планшет.

   – Я поняла. Будут еще какие-то указания?

   – Нет. Мне надо еще разобраться с тем, что у меня теперь красуется на рабочем столе. Ты свободна. Забери все. Я позвоню позже. На обед уходишь?

   – Когда как.

   – Ладно, иди. Спасибо.

   Вика просто кивнула в ответ, все собрала на поднос и пошла к двери. Ей неловко было открывать, но она справилась. Дуся спрыгнула с кресла и поцокала коготками по полу на выход вместе с Викой.

   – Дуся, на место, – строго прохрипел Марат.

   Но собачонка будто и не слышала. Тогда девушка, чуть наклонившись, что-то сказала Дусе, и собачка остановилась, а потом и вовсе запрыгнула в кресло. Только улеглась, отвернувшись от хозяина.

   Вика ушла.

   – Дуся, будешь капризничать, больше на работу не возьму. Я и так хотел тебя отправить к маме на время встречи, но, если ты выбрала другое место, иди. Только все делается с моего разрешения.

   Она вздохнула и села. Посмотрела на него, потом на дверь.

   Марат нажал вызов.

   – Забери Дусю к себе на время совещания.

   Вика зашла тут же, молча взяла Дусю на руки и, нашептывая что-то собачке, скрылась за дверью.

   Время на работе летело незаметно.

   Как и в том, что его референт проделала огромную работу, чтобы привести в порядок то, что отец слегка завалил. Мало того, что она создала ему рабочий календарь, еще и к каждому вопросу «прикрепила» все относящиеся к нему файлы. Не надо было теперь лопатить кучу бумаг, чтобы найти нужную. Сканированные документы находились в нужном порядке и с пометками.

   «Стоп! А чьи это тут комментарии сбоку?»

   Марат заглянул в каждую сноску и удивился – все было по делу. Кроме Вики этого никто не мог сделать. Он просмотрел ее личное дело, запросив его в кадровой службе.

   «Все понятно – высшее экономическое. Тогда, что она делает у меня в роли референта. Деньги нужны? А договор о неразглашении? Подписан. Ладно, пусть работает, если на большее амбиций не хватает».

   Поинтересоваться Никой ему и в голову не пришло, потому что для него это была лишняя информация. Тем более, Вероника работала не с ним, а в службе Софии.

   Ближе к концу дня он вспомнил про Дусю. Отвык от нее совсем. Стало стыдно. Марат встал из-за стола, потянулся, вспомнив о том, что вечером еще тренировка, о чем гласил его новый календарь, и вышел из кабинета. В два шага преодолел расстояние до соседней двери и толкнул ее. Вика все так же, как и утром, вносила данные в компьютер, обрабатывая документы. Она была очень сосредоточена и не сразу посмотрела, кто вошел. А когда увидела, застыла.

   Марат оглядел кабинет.

   – Где Дуся?

   – Здесь, – указывая глазами на свои колени, сказала девушка.

   Собачка подняла голову, посмотрела на хозяина и отвернулась, уткнувшись лбом в Вику.

   – Зачем ты ее балуешь? Она привыкнет к такому отношению. Что мне потом с этим делать? – возмутился он поведением собаки.

   – Она расстроилась, что вы о ней забыли. Скулила. Пришлось взять ее к себе.

   – Глупости. Все, Дуся, завтра дома останешься. Быстро пошли со мной.

   Собачка тихонько завыла, будто плакать собралась. Вика погладила ее и укоризненно посмотрела на босса.

   – Пусть она останется, ведь сейчас будет тренировка. Не одной же ей в комнате сидеть.

   У Марата закипело внутри – ему не подчинялась собака, обожавшая его раньше, еще и девчонка эта…

   – Обе – слушать меня, – на повышенном хрипе заговорил он, – Дуся – в мой кабинет, Виктория – домой.

   Девушка встала, отпустила собачку, которая, прижав уши, поплелась к Марату. Затем сохранила документ, выключила компьютер и взяла сумочку.

   – И еще, Виктория: сделай что-нибудь с волосами. Нельзя в таком виде ходить на работу. Как воронье гнездо на голове.

   Вика замерла, так и не найдя ключ в сумке. Она медленно подняла голову и, сузив зеленоватые глаза с темной каемкой по краю радужки, посмотрела на красавчика-босса. Марат почувствовал укол совести – не перегнул ли он? Но объяснить самому себе раздражение, которое вызывала у него эта ситуация, не мог. А потому продолжал сверлить хрупкую девушку взглядом.

   «Надо же, как обманчива внешность, – промелькнула грустная мысль у Вики, – глаза шоколадного цвета, кожа такая же, волосы… Лучше бы на себя в зеркало посмотрел, лохматый грубиян. Хорош! Только внешне…»

   – Марат Сергеевич, я не виновата в том, что у меня такие волосы от природы. Если вам это помешало работать, я что-нибудь придумаю. Всего доброго.

   Он видел, что у нее дрожат губы, руки, но она ни разу не отвела глаз от него. Вика вышла из-за стола, и стало заметно, как Дуся помяла ей белое платье. Марат стоял изваянием, пока его референт покидала кабинет. Собачонка сидела, тоже ни на что не реагируя.

   – Завтра на работу без опозданий. Ясно?

   – Да.

   Дверь тихо закрылась со стороны коридора. И сразу схлынуло с него ощущение недовольства собой. Он посмотрел на Дусю.

   – Все из-за тебя. Завтра дома останешься. Нечего всех от работы отвлекать. Перейдем на обычный режим. Пошли.

   Марат позвонил охране, чтобы закрыли кабинет Вики, и отправился на тренировку. Собачка плелась за ним. Она пролежала полтора часа в углу, не обращая внимания на шум, который шел с ринга, где Илья и Марат отрабатывали друг на друге удары. Помня о том, что Белый Тигр еще не вполне здоров, Марат не сильно его трепал. Зато Илья был под впечатлением.

   – Слушай, Марат, да ты просто зверь! Мартин бился очень красиво, технично. А ты, похоже, в раж входишь от запаха или вида крови?

   – Вот поэтому и не дерусь на ринге, – кивнул лохматой мокрой головой Марат, – не могу себя остановить. А без контроля, сам знаешь, можно влететь.

   Высушенный солнцем и пережитой болью, Марат выглядел моложе своего возраста. Он больше походил на юношу. Но только до тех пор, пока его взгляд не останавливался на собеседнике. Илья заметил, что Марат изменился, но спрашивать ничего не стал. Не его дело.

   – Как Марина? Беременность нормально проходит?

   Они сошли с ринга и направились в душевые.

   – Нормально все. Она заметно прибавила в весе, хотя срок на месяц меньше, чем у Яны. Такая спокойная стала! Только из-за тебя понервничала.

   – Извини, Илья. Но не о чем было волноваться, – соврал Марат. – Это хорошо, что все нормально протекает. Полгода же еще? Она с работы не собирается уходить?

   – Нет, даже не заикайся об этом. А как ты после отпуска? Сработался с Викой?

   – Пока не знаю. День только прошел. Но она толковая, вроде. Посмотрим…

   Домой вернулся ближе к десяти вечера. Все-таки пришлось задержаться, чтобы прикинуть все свои планы на неделю. Дуся не стала есть, ушла спать в свою корзинку. Марат перекусил тем, что заготовили для него Мартин с Яной, и рухнул спать.

   Собачка, которая раньше почти всегда спала со своим божеством, этой ночью не вылезла из спаленки и не пришла к Марату.

ГЛАВА 7.

Утром он встал пораньше, ощутил, что горло уже не так болит. Дышать легче, да и говорить тоже.

   – Дуся, иди есть, – позвал ее почти нормальным голосом.

   Она пришла, поела и ушла в корзинку.

   – Ну и обижайся. Будет все равно так, как я сказал.

   Марат прибыл на работу раньше на полчаса, а его референт уже была на месте. Дверь в ее кабинет осталась приоткрытой. Он заглянул. Вика стояла у окна, что-то сосредоточенно читая. Она была в черном платье, несмотря на жару, и с собранными волосами, которые все равно упорно вылезали из прически.

   Марат не стал ее отвлекать, прошел к себе и тоже погрузился в работу. Он заметил обновление своего календаря. В нем появилась незапланированная встреча с поставщиком.

   – Странно… К чему такая срочность?

   Марат начал читать договор и тихо свирепел: как можно было пропустить такое?

   – Чертов референт! Тут же чистое надувательство! Или она долю от этого поиметь собиралась? Выкину взашей с волчьим билетом!

   Он нажал кнопку вызова:

   – Иди сюда.

   Вика появилась почти сразу, с блокнотом и ручкой в руках.

   – Слушаю, Марат Сергеевич.

   – Какого хе** ты пропускаешь такие ошибки, а? Не рано ли решила руки погреть?

   Девушку залила краска. Со стороны это могло показаться признанием вины, на самом же деле Вика не переносила мат. Она вздернула подбородок.

   – Вам никто не давал права так разговаривать со мной и обвинять – уж тем более. На чем основаны эти подозрения?

   Марат слегка опешил. Он никак не ожидал от малышки такого отпора.

   – Новый поставщик. Ты поставила его встречу в сегодняшний график. Там полно дерьма!

   Она сжала блокнот так, что побелели пальцы.

   – Я сделала примечание в ячейке, где стоит сумма договора. Там разложены все риски. Вы открывали это примечание?

   – Какого… я еще должен в чем-то копаться?

   Марат уже понял, что был не прав, но признавать это пока не собирался.

   – Покажи, где ты спрятала пояснения.

   Вика обошла его стол, наклонилась перед лицом, чтобы дотянуться до мышки, и начала щелкать ей, открывая ссылки. А Марат задохнулся от аромата, идущего от девушки. Что-то знакомое, которое было совсем недавно. Что это? Словно океанский ветерок, свобода, полет на волне…

   – Вот, смотрите, – выбила его из непонятных мыслей Виктория, – здесь все, что мне показалось подозрительным. Поэтому и поставила его на сегодня, чтобы вы сразу пресекли эти происки. Но наверняка вы найдете больше подводных камней в этом предложении.

   Она отошла от него, а Марат, прочитав все, что выделила Вика, спросил ее:

   – Они пытались встретиться с отцом?

   – Да. Он отказал. Тоже понял, что хотят влезть в бизнес.

   – Ясно. Извини, нагрубил. Кофе принеси. С медом.

   Вика стояла и смотрела на мужчину, чей темперамент мог спалить до основания, а он бы этого даже не заметил. Была в нем какая-то напряженность и отстраненность от всех, как будто он говорил: «Не подходи близко, тебе же хуже будет!» Она знала, что ей надо уйти, но оторвать взгляд от него не могла. Марат тоже ее разглядывал. И чертыхался на себя: зачем надо было говорить что-то про ее волосы. Вот она собрала их в узел по его приказу, открыла лицо, и стало возможным разглядеть ее глаза.

   «Зеленые. Но не такие, как у Яны. У моей мечты зеленовато-синие глаза без особого акцента на ободок вокруг радужки. А у этой Вики контур радужной оболочки широкий и темный, зато середина светлая, как океанская вода, меняющая цвет от поверхности к глубине».

   Марат моргнул, отгоняя наваждение. Этого момента хватило Вике, чтобы развернуться и уйти. Она так резко это сделала, что черная расклешенная юбочка, что доходила до колена, взметнулась вокруг нее, обнажив едва тронутые загаром ноги. А вот того, что при виде всего лишь небольшой части женского тела, в нем проснется похоть, Марат не ожидал. И разозлился еще сильнее. На Вику. Хотя сам понимал, что ей осталось только мешок на себя надеть, чтобы он не психовал.

   «А ведь стоит разобраться, почему она меня так бесит? Неужели только из-за того, что ее взяли без моего ведома? Как и вторую – Веронику, кажется. Себе-то я могу признаться, что именно это и вывело из равновесия. Сложилось ощущение, что я не справляюсь, и мне тут кого-то подсунули, кто сразу облегчит мою жизнь. Бесит! Хорошо, хоть вторая на глаза не попалась, а то вдвоем побегут на меня жаловаться – плохой дяденька обижает!»

   Легкий стук в дверь отвлек его от хоровода мрачных мыслей. Вика принесла все то же самое, что и вчера. Поставила на стол и, не глядя на него, вышла из кабинета. Марат смотрел на дверь и думал, как лучше решить возникшую проблему с проснувшимися физиологическими потребностями. Наконец, он позвонил Мартину.

   – Да, Марат, приветствую, – послышался голос брата в трубке.

   – Привет. Ты не мог бы вечерком заглянуть ко мне на работу? Есть вопрос, который я не хочу обсуждать по телефону.

   – Заинтриговал! Приедем с Яной около половины шестого.

   – Буду ждать.

   В груди разлилось тепло, и улыбка сама собой тронула его губы. Встреча с Яной – это радость и грусть. В его чувстве больше не было дикой страсти, необходимости обладания, желания неисполнимых снов. Но видеть ее по-прежнему было приятно. От Яны тоненькими лучиками расходилась любовь. Ну и пусть, что не к нему, а к Мартину. Но в этой любви и Марату было тепло. Яна – это мечта. Уже не как девушка, а именно, как мечта.

   До обеда Марат не отрывался от телефона, встреч, переговоров. Вдруг вспомнил, что после утреннего кофе так ничего и не ел. Позвонил Вике, но ответом была тишина.

   – Где ее черти носят?

   Взгляд на часы все разъяснил – обеденный перерыв. Марат встал, размял затекшие плечи и глянул в окно: в сквере, напротив входа в клуб сидели Вика и Ника. И с огромным удовольствием уплетали мороженое. Он сравнил девушек внешне и чисто автоматически. Ника была более яркой, но, похоже, не замечала этого.

   «Странно, она круглолицая, хотя фигура худенькая. Вика рядом с ней блекнет. Да еще с этой прической, которую я сам заставил ее сделать, она вообще напоминает гимназистку».

   И еще он обратил внимание, что Ника вела себя раскрепощенно только с Софией и Викой. С остальными – так, словно чего-то боится. Или кого-то.

   В это время Ника обхватила губами верхушку эскимо и, втянув щеки, блаженно закатила глаза. Даже издалека было видно, как она «обрабатывает» мороженое. Марат хмыкнул, глядя на это неприкрытое вожделение кого-то. А Вика сосредоточенно разглядывала белую сладкую капельку, сползавшую по шоколадной глади бока. Она высунула язык и собрала эту капельку, не дав ей пролиться на одежду… А потом еще несколько раз облизала шоколадный столбик, находя все новые потеки лакомства.

   Это вроде бы невинное действие вызвало такой прилив в паху, что Марат даже застонал, часто задышал и крепко прижал своего агрессора рукой.

   Марату тоже захотелось… холодное мороженое. Он уже и забыл про больное горло. Вернулся за стол, нашел в компьютере номер телефона Вики и набрал его, а сам наблюдал из окна, как она подпрыгнет от его звонка.

   Но Вика, посмотрев на экран, сбросила соединение. Марат еще дважды пробовал ей звонить – тот же эффект. Он просто кипел от злости на эту шмакодявку!

   – Ну, сейчас ты получишь! Референт чертов!

   Всего за один день Марат привык к тому, что ему кто-то приносит кофе, разбирает документы, готовит план работы на завтра. Ему все казалось, что эта девчонка ничего не делает.

   И, как только он услышал, что Вика вернулась на место, тут же вызвал к себе. Она зашла, как обычно, с блокнотом и ручкой.

   – Ты почему не отвечаешь на мои звонки?

   – Я ходила на улицу в обеденный перерыв. Погреться на солнышке.

   – Прям, как змея, – пробурчал Марат себе под нос, но было слышно и ей. – Я тебе звонил, а ты сбрасывала соединение.

   – Так это вы были? Но откуда я могла знать? Я на незнакомые номера не отвечаю.

   И Марату не на что было злиться, все правильно она сделала.

   – Запиши себе мой номер. Мало ли, вдруг я тоже захочу мороженое.

   Виктория кивнула, слегка покраснев.

   – Сходи в кафе, купи мне что-нибудь перекусить. Вот деньги.

   Она взяла протянутую купюру и вышла. Вернулась быстро с подносом в руках: кофе, мед, пирожки, сдача. Все это поставила перед ним и вышла. Марат смел все, что было принесено.

   Около половины шестого он вышел в коридор, где как раз появились Мартин и Яна, державшиеся за руки. И Вика выглянула из своего кабинета, собравшись идти домой. Она опешила, когда увидела взгляд, которым встречал ее злющий босс красивую молодую женщину рядом с большим мужчиной экзотической наружности. На Вику никто не обратил внимания, и она спокойно наблюдала и слушала. В конце концов, поняла, что это брат Марата со своей женой, той самой Яной, что была начальницей Ники.

   – Пока вы обсуждаете свои вопросы, – начала говорить Яна, – я поищу Нику. Она где-то здесь работает.

   И тут она заметила Вику.

   – Девушка, не подскажете…

   – Подскажу. Идемте.

   Вике хотелось скорее уйти, потому что взгляд Марата на нее был не сравним со взглядом на жену брата: на Яну он смотрел с нежностью, улыбкой… А на Вику, как на пустое место.

   Мартин глянул им вслед.

   – Твой референт?

   – Да. Но сейчас не об этом. Если коротко, то мне нужен телефон того агентства, откуда к тебе приходили… те самые девушки.

   Бровь Мартина медленно приподнялась вверх.

   – Что это вдруг? Ты же никогда не пользовался такими услугами.

   – Это лучший вариант: никому никаких надежд. Отработала – ушла. И мне хорошо: никто не лезет в душу, не заявляет на меня права, не требует к себе внимания.

   Мартин помолчал, разглядывая брата, но отговаривать не стал.

   «Сам же это делал. А Марат всегда брал с меня пример. Пусть попробует. Для Марика это точно будет встряской. Он – не я. У него ранимая душа, как бы он ни старался показать из себя бесчувственную машину. И потом, он еще совсем мальчишка: что такое двадцать восемь?»

   – Я номер не помню, мне он давно не нужен. Но сайт назову. Только учти, Марат, мозгов там нет. При любой внешности в голове пустота. Как себя поведешь? Вспомни ту историю после моего последнего боя. Ведь ума хватит сюда не вовремя притащиться. Но дело твое. Только не спеши. Когда и где ты собираешься этим заняться?

   – Да здесь, наверное, в нижних комнатах, вечером. Не в отель же ехать. Время тратить.

   – Это правильно. На своей территории лучше. И все-таки еще подумай.

   Они пошли по коридору в поисках Яны. И нашли всех в кабинете Софии, которая теперь все реже появлялась на работе. Девчонки над чем-то смеялись.

   Яна оглянулась на вошедших мужчин.

   – Все уже? Переговорили? А мы тут вспоминаем разные курьезы с нашей работы. Ника, ты не пожалела, что ушла?

   – Нет, – твердо сказала Вероника, – мне бы там все равно не дали работать.

   – Кто не дал бы? – удивленно спросила Янка.

   – Теперь это не имеет значения.

   – Яна, поехали, – позвал ее Мартин.

   Он не хотел, чтобы она снова разволновалась, как было при увольнении этой самой Ники.

   – Ладно, девочки, мне пора. Вика, приятно было познакомиться.

   – Мне тоже, – с улыбкой ответила Виктория.

   Яна пошла к мужу, а он задержал свой взгляд на Вике, потом перевел его на жену, глянул на Марата и только усмехнулся…

   Дни становились похожими один на другой. Марат быстро втянулся в ритм, его запросы становились все жёстче. Он и раньше не был мягким руководителем. Всегда требовал беспрекословного подчинения, надеялся только на себя. Все делалось во благо семьи. И тут Марат готов был разорваться на части, чтобы только его родные не знали ни в чем недостатка.

   Женщины… Он никогда не запоминал их имен, лиц, рода занятий. Все были одинаковыми. А в последнее время он вообще терпеть не мог каких-то «добавлений» к природе. Переделанные губы, груди, скулы ему не нравились, все это напоминало надувных кукол. Поэтому даже «ночную бабочку» выбирал, чтобы она была «натуральной». Просмотрев видеоряд кандидатур, он набрал номер телефона референта.

   – Я тебе сейчас скину номер телефона. Позвони, закажи мне на сегодня, на девять вечера.

   – Что заказать? – с недоумением спросила Вика.

   – Не что, а кого. Поняла? – тишина в трубке была гробовой. – Поняла?

   – Да, – ответила она тихо.

   Но через минуту перезвонила:

   – Марат Сергеевич, там спрашивают название отряда. Вы номер правильный дали? Пионерлагерь какой-то из прошлого.

   Он хохотнул в трубку, представив этих девиц в галстуках.

   – Извини. Назови номер двадцать четыре.

   – Ясно.

   На электронную почту ему пришло сообщение от референта: «Сделано».

   Марат хмыкнул. Девочка всем видом пыталась показать свое «фи». А ему до этого не было никакого дела…

   Вика сидела в кабинете и смотрела в монитор на номер двадцать четыре. Она искусала внутреннюю сторону щеки, чтобы не заплакать. Все-таки ей нравился Марат со всеми своими ледяными тараканами. Видела его целеустремленность, честность, преданность семье. И это все ей было близко. Но Вика видела и ощущала на себе и его другую сторону: там не было чувств, тепла, заботы. И, как убедилась она сейчас, не было уважения к женщинам вообще, за исключением его матери, сестры и Яны. Виктория помнила взгляд Марата, когда он смотрел на жену старшего брата: столько тепла и нежности она не знала никогда в своей жизни.

   Вика не заметила, что слезы побежали дорожками по щекам. А на нее с экрана смотрела, словно насмехаясь, номер двадцать четыре. Хорошо, что до конца дня референта никто больше не потревожил. Она спокойно подготовила документы для корректировки календарного плана. Выполнив свою работу, ровно в пять тридцать ушла домой.

   Вика медленно брела по вечернему городу, который все еще задыхался от жары. И прогноз погоды не обещал снижения температуры. Настроение было поганое, и Виктория решила зайти в магазин, чтобы отвлечься. На входе ее встретила девушка, взгляд которой профессионально скользнул по ее волосам. Она подошла к Вике и предложила:

   – Добрый вечер. У нас акция сегодня: покупаешь два средства для волос, третье бесплатно.

   – Любые средства?

   – Да.

   – Это именно то, что мне нужно! – с хитро-ядовитой улыбкой проговорила Виктория и зашла в магазин.

***

Марат предупредил Илью, чтобы он проводил гостью в бывшую комнату Мартина, где тот расслаблялся после боев. И сам после тренировки отправился туда же. Принял душ и в одном полотенце на бедрах зашел в комнату, где его уже ожидала «номер двадцать четыре». Она сидела на диване, закинув ногу на ногу, в суперкоротком белом платье, больше похожем на футляр, через которое все просвечивало.

   «Сама невинность в белых одеждах. Так коряво смотрится на ней. Как в таком виде можно перемещаться по городу? Или она на собственном транспорте? Все равно даже перед Илюхой стыдно. Элита, ёпт… Дешевка».

   А девица плотоядно его рассматривала, облизывая ярко-красные губы.

   – Помаду сотри, – низким хриплым голосом приказал Марат.

   Она вздрогнула, на миг улыбка скисла, но тут же вернулась, прилипнув к губам клоунским оскалом.

   – Да ладно тебе, не будь букой, – проворковала девица.

   – Со слухом плохо? – еще тише прорычал Марат. – Убери это дерьмо с лица.

   Наконец, до нее дошло, что клиент не шутит. Она достала из сумочки салфетки, зеркальце и сделала, как ей было велено, недовольно поглядывая на Марата. Он показался ей таким душкой, а оказался грубым. Она таких не любила. Ею должны восхищаться! Похоже, ей светит сегодня только работа и никаких послаблений.

   Марат наблюдал за ней со стороны, и ему захотелось вернуться в душ, чтобы смыть с себя ее липкие взгляды. Он пожалел, что не послушал брата: надо было не спешить, а все обдумать. Теперь отступать поздно. Да и не привык Марат давать заднюю.

   – Раздевайся.

   – Прямо так сразу? И не угостишь девушку шампанским?

   – Нет. Долго ждать?

   Девица взялась за верх платья и стянула вниз по ногам, переступив через него, оставшись абсолютно голой и в туфлях на шпильках. Марат мысленно плюнул на этот заезженный образ. Но в целом ему было уже все равно – не этого он ожидал. Все-таки хотя бы минимум интереса должно быть. А после Яны…

   – Коленями на диван. Руками в спинку упрись.

   Она выполняла все команды, уже подрагивая от предвкушения. Девица поняла, что все будет без прелюдий, и это ее вполне устраивало. Она почти легла грудью на спинку дивана, подставив ягодицы ближе к нему. Марат скинул полотенце с себя, воспользовался презервативом и, взявшись одной рукой за гладкое бедро, второй направил свой орган в путешествие по влажным протоптанным тропам… И чуть не взвыл от ощущения женского тела, к которому не прикасался четыре месяца.

   Марат ухватил ее за волосы и потянул на себя, одновременно все сильнее толкаясь вперед. Она изогнула шею и теперь смотрела на него, закусив губу, пытаясь не отстать от заданной клиентом скорости. Ее лицо, перевернутое наоборот, не нравилось Марату, и он отпустил волосы. Взялся обеими руками за талию и все чаще-глубже вдалбливался в нее. Девица решила проявить самостоятельность и выпрямилась, пытаясь руками прихватить Марата за волосы или шею. Но он резко впечатал ее лицом в спинку снова.

   – Делай, как сказано, – жестко сказал он, не сбиваясь со своего раскачивания…

   Сколько продолжалось это совокупление, никто из них не засекал. Но девица уползала весьма довольная собой и щедрым, хотя и жестким клиентом. До выхода ее по-прежнему сопроводил Илья, которому жутко захотелось курить при виде этой девицы.

   «Зачем Марату это дерьмо? Полно приличных девчонок! Да хоть эти две новенькие! Нет же. Полез в навоз…»

   Он сокрушенно качал головой, провожая взглядом слегка качавшуюся девицу в белом платье, через которое все было видно. Она села в машину и через пару минут уехала.

   Марат же долго еще не выходил из душа, пытаясь смыть с себя ощущение липкости и мерзости, в которую окунулся. Словно что-то светлое потерял, запачкал его этой красной помадой, продажной девкой и ее готовыми ко всему органами. Ему было не по себе. В конце концов, он успокоился, взял себя в руки, собрался и поехал домой.

   Дуся вышла его встречать и уж хотела вернуться в спальню, но потом подняла одно ухо и стала пристально следить за хозяином.

   – Хреново мне, малышка, так хреново! До тебя дотрагиваться не могу. Иди, только покормлю тебя.

   Потом все-таки позвонил Мартину, несмотря на двенадцатый час ночи. Тот ответил сразу:

   – Что случилось? Марат? Ну, не молчи.

   – Не могу я так, Мартин. С этими девками не могу. Противно. От самого себя противно. До тошноты. Будто в грязи испачкался и отмыться не получилось. А ты ведь как-то справлялся.

   – Что ты сравниваешь, Марик! Сам знаешь, мне было все равно, пока Янка не появилась. А у тебя всегда были девочки из приличных семей. Я же говорил – не спеши, не валяйся в этой клоаке.

   – Да ну их всех! Один буду.

   – Ну-ну… Лучше одному, чем с кем попало. Ты дома уже?

   – Да.

   – Сейчас приду к тебе.

   – А как же Яна?

   – Она спит. До утра теперь не шевельнется, – с нежностью сказал Мартин.

   Отключив телефон, старший брат сидел на кухне, глядя в темное ночное окно. Вдруг тонкие пальцы пробежались по его спине, разлетаясь к плечам. Влажные губы коснулись шеи. Мартина слегка тряхнуло. Он резко повернулся к Яне, которая мило улыбалась сонными глазами.

   – Кто это тут будит во мне страшного зверя? – с напускной строгостью спросил он, целуя жену в кончик носа.

   – Это я, очень смелый человек.

   А потом серьезно спросила:

   – У Марата что-то случилось? Сходи к нему. Помоги. Ты ему нужен. Просто так он не позвонил бы.

   – Ты все слышала?

   – Нет. Я проснулась от звонка. Пока сообразила, который час, вы уже закончили говорить. Да мне и не важно, о чем речь. Главное, что ты ему нужен. Иди.

   – А ты?

   – Пойду досыпать.

   Янка обняла свое счастье, прикоснулась в поцелуе к пухлым губам и вернулась в спальню. Черный кот по имени Дракула посверкивал глазками из своего укрытия, наблюдая за бодрствующими хозяевами. Мартин надел футболку, спортивные брюки и направился к двери, попутно предупредив кота:

   – Пока можешь лечь к Яне. Приду, прогоню в домик.

   С тем и вышел, закрыв за собой дверь. Черная клякса просочилась на кровать, на место хозяина, поближе к животу Яны, где явственно ощущалась жизнь…

   Мартин спустился на этаж и увидел Марата, сидящего на ступеньках за порогом своей квартиры.

   – Извини, не сразу вышел. Пока оделся. Да Яна проснулась.

   Марат встрепенулся.

   – Как же? Тогда иди к ней.

   – Она уже спит. Сама к тебе отправила. Похоже, она чувствует, когда тебе плохо.

   – Плохо, брат. Хреново прямо.

   Они зашли в квартиру и расположились на кухне.

   – И почему нас так и не научили выпивать? – с грустью спросил Марат.

   – Все очень просто: от алкоголя помощи никакой, а минусов много. Забудь об этом. Рассказывай, что тебя так выбило из колеи.

   – Лучше ты мне скажи, как у тебя получалось с девицами этими? Ты никогда не придавал этому значения.

   – Вот ты сам и озвучил: я не придавал этому значения. Понимаешь, ты был очень молод, когда тебе пришлось начинать наш бизнес. Что ты видел сам-то? Учеба, бессонные ночи, постоянные встречи и переговоры с кем-то, больницы для Марины, организация моих боев, постоянное напряжение и переживания. В перерывах между делами какие-то перепихоны, где придется: есть девочка – хорошо, нет – и не надо. Твои ровесники в это время отжигали по полной, а ты?

   Мартин помолчал, а младший брат сидел, внимательно его слушая, будто хотел что-то для себя понять, разложить жизнь на составляющие.

   – Понимаешь, Марат, нас нельзя сравнивать. Тебе же было всего двадцать. Мне двадцать пять. Ты был занят одними вопросами, я другими. И если женщины крутились около тебя из-за твоей яркой внешности и богатства, которое они себе рисовали, то я вызывал интерес только, как экзотика. Приблизительно, как снежный человек.

   – Да ладно тебе! – удивился Марат.

   – Точно! Проверено неоднократно. И когда я понял, что выступаю лишь трофеем в какой-то дурацкой гонке, сразу решил, что лучше пусть будет продажный секс, чем вот это – ощущение своей «уникальности», в смысле, первобытности. Как ты сам сказал: отработала – ушла. И с их стороны честно, и с моей. Но это моя ситуация, где «ночные бабочки» выглядят лучше, чем те, которые ставят зарубку на спинке кровати: индеец в моем списке тоже был. Я это прошел. До Яны. Она смыла из памяти все, как чистый горный ручей. Я забыл уже тех, чьих имен и не спрашивал. А ты другой. Пойми, Марат, не во всем надо брать с меня пример. Мы разные, но в одном, пожалуй, схожи: не было никаких отношений ни у меня до Яны, ни у тебя.

   – Это точно. Мне кажется, я больше двух-трех раз ни с кем и не встречался. Но сегодня...

   – Стоп. Ничего страшного не произошло. Ты хотел секса, попробовал, не понравилось, сделал выводы. В чем катастрофа? И хорошо, что не понравилось. Зато больше не захочется пользоваться этими услугами. Просто ты еще не окреп после болезни, не привык к разнице во времени, на работе изменения. Почему так близко к сердцу все принял? Или есть кто-то, кому не стоило бы об этом знать?

   Марат повернулся к брату и в недоумении на него посмотрел.

   – Нет никого. И не хочу. Пока уж точно. Как вспомню этот липкий взгляд! Вот точно, тошнит, как девочку.

   – Все, Марик, оно было, и этого уже не изменить. Любой опыт нужен и важен, чтобы потом не совершать этих ошибок.

   Мартин похлопал его по плечу.

   – Сделай чай, что ли. Чего уж просто так сидеть.

   Марат кивнул лохматой головой и принялся готовить легкий ужин.

   – Расскажи про свой отпуск, – попросил старший брат.

   Он понимал, что Марату нужно как-то отвлечься, очиститься. Да и интересно было, с какими ощущениями уезжал и с какими вернулся младший. И Марат не заметил сам, как начал говорить о своих первых впечатлениях от места отдыха, какие его терзали мысли. Не забыл он и про Вторника, и про Диего. Со смехом сказал, что Дракуле не помешало бы знакомство с умнейшим бразильским сородичем. Слова Марата о чувствах, которые он испытал на водопадах, поразили Мартина. Он смотрел на своего младшего брата и понимал, как все-таки тяжело ему далось расставание с мечтой.

   «А теперь что? У него нет мечты? Как же так? Опять работать на семью, и ничего для себя? Совсем ведь закроется, и никто не пробьется сквозь эти заслоны. Эх, Марат, Марат, угораздило же тебя. Надо прийти в себя, оглядеться, привыкнуть к новой жизни. А там, глядишь, и что-то изменится».

   Потом Марат честно рассказал про свой косяк перед штормом и о тяжелых последствиях. Как его искали всей деревней и встретили, чуть ли не плача. И даже кот принимал участие в спасении бестолкового туриста. Мартин не перебивал, не задавал вопросов. Он давал Марату вылить всю свою боль прошлого, осознать себя, настоящего, и шагнуть дальше, не оглядываясь на небольшой сегодняшний промах.

   – А давай Санни позвоним? – вдруг спросил Марат. – У него только начинается вечер.

   – Давай, звони, – согласился Мартин.

   Видеосвязь быстро появилась, и Санни с сияющей улыбкой почти прыгал от радости, что Марат не забыл о нем. А когда еще и Мартин появился, солнечный человечек вообще замер.

   – Мартин! Ты такой… нет слов! – почти прошептал Санни. – Как кинозвезда!

   Все смеялись, шутили, сопровождая словами «а помнишь?» И детство вспомнили, и снова отпуск.

   – Я завтра к Диего поеду. Мы тебе позвоним уже вместе. И не забывай, ты обещал язык учить! И к нам через год приехать!

   – Раз я обещал, значит, так и будет, – широко улыбаясь, ответил Марат.

   Они попрощались. А тут еще и Дуся, все время сидевшая на кухне и наблюдавшая за хозяином, куда-то сбегала и принесла ему свою любимую игрушку – мячик. Положила перед ним, и сама села, заглядывая в глаза Марату, словно говорила: «Не расстраивайся! Я с тобой! Возьми мячик!»

   Братья рассмеялись, глядя на такую доверчивую и щедрую преданность. Мартин понял, что младшему стало легче. Это самое главное.

   – Спасибо, брат, – словно почувствовав взгляд на себе, сказал Марат. – С самого детства ты со мной, как нянька. Лет с шести мои воспоминания, когда дубасить меня начали. И до этого какие-то отрывки есть в памяти. Но ты всегда казался мне большим и сильным. А я – так, букашка мелкая.

   – В детстве всегда так видится. Но ты не был для меня малышом. Сколько тебя помню, всегда с открытым забралом. Если бы стал бойцом, точно носил бы имя Львиное сердце. Таким и оставайся, Марат.

   Они молчали. Два брата, внешне такие разные, но близкие по духу, готовые помочь, несмотря ни на что.

   Вдруг Марат тихо засмеялся.

   – Знаешь, что я в последнее время полюбил? Только не падай… Кофе с медом.

   – Кто тебе такое присоветовал? – с осторожностью спросил Мартин.

   – Вика, мой референт. Я назвал это извращением, а она все равно приносила. Вот смотри, даже голос вернулся, и горло не болит.

   Мартин скосил на него глаза, чуть заметно улыбнулся, но промолчал.

   – Спасибо тебе, старший брат. Ты помог мне. Теперь я точно заново родился.

   На губах Марата появилась улыбка, следы легкой усталости видны были в глазах.

   – Не за что, Марат. Ты заслуживаешь самого лучшего в жизни. И самой лучшей – для тебя. И еще. Я ведь тоже лет шесть вместе с Янкой проработал, прежде чем понял, что она моя единственная. Смотри, не прогляди свое счастье. Оно может быть совсем рядом.

ГЛАВА 8.

В пятницу Марат в прекрасном настроении приехал с Дусей на работу. Собачка простила своего хозяина, вернулась к нему на кровать и вообще выглядела послушной девочкой с бантиком. А потому была взята в приличное общество.

   Сказать, что Марат был доволен оплаченным сексом, это слишком преувеличить. Он точно знал, что не повторит больше такого приглашения. Спасибо Мартину, что смог вычистить из его души всю грязь, которую Марат слишком поспешно туда запихнул. После разговора со старшим братом он чувствовал себя спокойнее и увереннее.

   Когда босс затребовал свою чашку кофе с медом, Виктория зашла, поздоровалась, глядя на довольную физиономию Марата. Он был гладко выбрит, от этого выглядел совсем молодо. Для Вики была ясна природа его улыбки: еще бы, с такой дамочкой вчера время провел! Ей было невдомек, что Марат улыбается просто, потому что у него хорошее настроение после разговоров с братом. Она с наслаждением наблюдала, как медленно улыбка сползала с его лица, а брови полезли куда-то под лохматую челку.

   – Доброго утра и приятного аппетита, Марат Сергеевич.

   Расставив все перед ним, сделала вид, что не замечает его изумленного взгляда.

   – Ты считаешь это утро добрым? Виктория, что у тебя с головой?

   – А что случилось? Голова на месте.

   – Я про волосы! – повысил он восстановившийся голос.

   – Знаете, что, Марат Сергеевич, – Вика смело вздернула кверху нос. – В должностной инструкции не указано, какого цвета должны быть волосы, а также их укладка или другая прическа. Положения о дресс-коде в вашей компании тоже нет. Так какие ко мне претензии?

   – Но она у тебя фиолетовая! – закипал Марат. – И кудрявая!

   – И что? Вам не нравятся выпрямленные волосы, не нравятся кудри. А кудри – это у меня от рождения. Господи, да какая красота – вымыла, посушила и пошла. Не надо выпрямлять, вытягивать, время тратить. Что касается цвета… Надоест, другой выберу.

   – Какой другой? Здесь цирк, что ли? – почти орал ее начальник. – Ты еще в морковку превратись!

   – Обязательно. Так и сделаю. Ко мне еще есть вопросы?

   – Чтобы завтра пришла в нормальном виде! – гремел Марат.

   – Завтра суббота, – не сдавалась Вика, отстаивая свою позицию.

   Он замолчал. Загар на лице слегка побледнел, желваки ходили ходуном. Было видно, что взрыв вулкана уже близок. Виктория дала деру, довольная собой и тем, что вывела этого робота на эмоции. Дуся умчалась за ней, прижав уши.

   – Сбежали, как две нашкодившие курицы, – констатировал Марат.

   Ближе к обеду он совсем успокоился, но решил не уступать. Чтобы привести себя в норму, позвонил в Бразилию.

   – Привет, Санни! Ничего не изменилось у тебя? Тогда до вечера. На связи!

   Вика, собиравшаяся зайти к нему, чтобы забрать грязную посуду, остановилась, услышав, что Марат кого-то называет «солнышком» на английский манер. Стало мерзко на душе. Она повернула назад, к своему кабинету.

   А Марат сам собирался вызвать Викторию, но услышал в коридоре ее голос:

   – Ты что здесь делаешь, а? Опять приперся Нике жизнь портить? У, змееныш!

   – Отвали от меня, Вика! Все равно она здесь работать не будет!

   – А где ей работать? Где? Ей с голоду умереть? Ты идиот, Сергеев! Что ты к ней пристал? Сам же ее выгнал! Чего еще надо? Добить? Я тебе не позволю над ней издеваться, папенькин сынок!

   Марат не видел, что там происходит, но, судя по всему, его референт ринулась в рукопашную. Там же разрывалась Дуся своим писклявым лаем.

   – Я тебя сама лично прибью, придурок!

   – Пусть ее содержит любовничек! Нашла же, с кем связаться – с официантом! Прямо в подсобке! Шлю**!

   Звук пощечины подбросил Марата из кресла. Он рванул к двери, открыл ее и обомлел – Максим Сергеев стоял, держась за щеку, готовый испепелить Вику взглядом. А она, еще больше растрепанная, чем утром, стояла чуть не в боевой стойке. Кудри шевелились на голове, как фиолетовые змеи. И вся эта картина до того была комичной, что Марат готов был просто ржать в голос. Высокий, светловолосый, элегантно одетый мужчина почти модельной наружности выглядел очень бледно перед малышкой Викой.

   – Максим, какими судьбами? – сдержав свой порыв, спросил он.

   – По делу. А эта фурия у тебя работает?

   – Сам дурак, – тут же ответила ему Вика, так и не убирая зажатые кулачки от груди.

   – Боксер Виктория – в красный угол ринга! То есть в свой кабинет. Быстро!

   Вика, зыркнув еще раз на Сергеева, прошла между мужчинами, открыла дверь, ожидая, когда Дуся проскочит туда. Но собачонка остановилась на пороге и еще порычала немного на Максима.

   Марат пригласил его к себе.

   – Откуда ты знаешь Вику и Нику? – спросил он, разглядывая багровую щеку Сергеева.

   Тот вздохнул, потер лоб и сказал:

   – Ника моя жена, а Вика ее двоюродная сестра.

   Марат присвистнул.

   – Ты извини, Максим, но Санни мне что-то рассказывал про твои проблемы с женой. Я каюсь, не слушал его. Со своими бы разобраться. Но помню, он говорил про измену и предательство. Нику я мало видел, но представить о ней что-то плохое не могу.

   – Я тоже не мог, пока сам не увидел, собственными глазами.

   – Иногда видишь одно, а оказывается совсем наоборот. Ты не поспешил с выводами?

   – Нет! Я готов был стереть ее в порошок! А она смотрела на меня невинными глазами, хлопала ресницами и изображала, что ничего не понимает.

   – Ну, я тоже ничего не понял, – сказал ему Марат.

   Он видел, что всегда спокойный до безразличия Сергеев вот-вот разнесет все, что попадется ему под руку. И не понимал: если выгнал, как сказала Вика, тогда какое ему дело сейчас до бывшей жены? Или не бывшей?

   – Так ты развелся?

   – Нет еще. Некогда все. Но надо найти время. Снова жениться хочу.

   Марат чуть не подавился воздухом.

   – Максим! Ты даешь, однако! Не пожалеешь, что поспешил?

   – Нет. Аллу я знаю давно. Честно говоря, я ее бросил ради Ники. И вот оказался в дураках. Но Алла простила меня.

   – Я ничего не понял. Санта-Барбара какая-то. Когда ты работать успеваешь?

   Макс криво усмехнулся.

   – Да я живу уже в этом парке. Домой не хочу ехать. Там всю обстановку надо менять, видеть не могу… Ладно, это длинная история. А я приехал поговорить с тобой. И просить, чтобы ты уволил, выкинул к чертям собачьим эту шкуру!

   Марат смотрел, как мгновенно заводился Макс от одного разговора о Нике, и понимал, что лучше не лезть в их историю. Да и не любил он этого.

   – К сожалению, Максим, не смогу тебе помочь. Девчонок на работу принимала моя мать. Я к этому отношения не имею. Вика – моя подчиненная. За пощечину могу наказать. А Ника в экономической службе, и, как я понял, она хорошо работает. Хочешь, сам разговаривай с матерью. Извини.

   – Ладно, – сказал, вставая Макс. – София на месте?

   – Наверное. Она хотела к обеду приехать.

   – Дальше по коридору?

   – Да, ее дверь последняя. Ты пока не ходи: с такой щекой только позориться.

   Макс дотронулся до пылающего лица и поморщился. А потом улыбнулся.

   – Вот стервенок! Она меня все время запугивала, с самой свадьбы: если я обижу эту…, то она меня уничтожит. Всегда защищала Нику, до последнего. А ведь она младшая из них.

   Марат слушал его, давая выговориться, хотя его не особо волновали родственные связи референта.

   – И часто тебе прилетало от Вики? – спросил он, чтобы поддержать беседу.

   – Это первый раз. Я не ожидал такого от нее. Одно дело пальчиком грозить, а другое – вот так, наотмашь. И ведь как допрыгнула-то! Вот надо бы разозлиться, да не могу. Слушай, Марат, мне показалось, или она фиолетовая была?

   – Не показалось. Не знаю, что на нее нашло. Сделал на днях замечание по поводу торчащих волос, так получил фиолетового референта.

   – Да… Ладно, пойду я к Софии. А то сейчас взорвусь от злости. Пока.

   – Стой, Максим. Завтра у нас, после длительного перерыва, открытие сезона. Приходи. Я билет тебе отправлю.

   – О, хорошо. Отдых лишним не будет.

   И он стремительно вышел. А Марат приготовился услышать отголоски боевых действий, ибо знал, что София не даст в обиду девчонок. Так и вышло.

   Сергеев дошел до кабинета Софии, страшась столкнуться с Вероникой. Но не встретил жену, на его или ее счастье. Он стукнул костяшками пальцев по двери и, услышав «войдите», так и сделал.

   София сидела в кресле, читая «Налоговую политику и практику». Она оторвалась от журнала и посмотрела на вошедшего.

   – Максим! Здравствуй! – с улыбкой начала она. – Какими судьбами? Как твой парк? Процветает?

   – Добрый день, София, – спокойно ответил он. – С бизнесом все хорошо, чего не скажешь лично обо мне. Я с большой просьбой.

   – Слушаю тебя.

   София видела, что он нервничает, но почему, пока не понимала.

   – Ты садись, Максим, – как можно мягче предложила ему.

   Она не очень хорошо знала Макса, но для нее он был по возрасту близок к сыновьям, и его волнение передавалось ей. Он сел, положив руки на стол и сцепив их в замок. Дорогой костюм, белая рубашка, золотые запонки – все было безукоризненно. Голубые глаза молодого мужчины смотрели внимательно и задумчиво. София ждала, не представляя, что же на уме у Макса.

   – София, – медленно начал он, – здесь работает моя жена. Мы расстались из-за ее измены и предательства. Я не хочу, чтобы она работала. Вообще! Пусть живет на содержании у своего…

   Его тон становился все выше, руки, сжатые в кулаки, побелели. София удивилась: если расстались, откуда такие эмоции.

   – Я не дам ей работать! Она узнает, как опускать Максима Сергеева.

   Лихорадочный и злой блеск глаз напряг Софию.

   – Максим, ты так и не сказал, о ком идет речь, – попыталась спокойным голосом остановить бурю.

   – Что тут непонятного, София? У вас несколько Сергеевых тут работает? Это Ника. Моя жена.

   Тишина была такой ледяной, что весь пыл Макса остыл моментально.

   – Кто? Ника? – переспросила она. – Ты хочешь сказать, что Вероника тебе изменила и предала?

   – Да, я сам видел.

   Снова молчание, покрытое инеем. Наконец, София заговорила:

   – Вот, что я тебе скажу, господин Сергеев. Нику я выгонять не собираюсь.

   Макс вскинулся на ее слова, но она продолжила без колебаний:

   – Я не знаю, что между вами произошло. Никогда не спрашивала и не буду этого делать. Но я не верю твоим словам. Что ты там видел – это твои проблемы. Ника признала твои обвинения?

   – Я с ней не разговаривал. Просто выгнал эту мразь подзаборную.

   – Так, – сказала она, поднимаясь из-за стола. – Считаю разговор законченным. Я не позволю никому оскорблять моих подчиненных. Уходи, Максим.

   Он сидел, как громом пораженный.

   – Надеюсь, у тебя хватит достоинства не вмешивать в свои дела моих сыновей.

   – Это отказ? – в полной прострации спросил Сергеев.

   – Окончательный и бесповоротный. И на будущее тебе – никогда не смешивай личные дела с бизнесом. Так ты испортишь отношения с людьми, которые тебя пока еще нормально воспринимают.

   София продолжала стоять, ожидая, пока Макс уйдет. Он посидел некоторое время, потом встал и направился к выходу. У двери остановился и обернулся.

   – Ты не представляешь, что я видел. Я ее ненавижу.

   И ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

   София повалилась в кресло. Так мерзко ей давно не было. Она не верила, что Ника способна на то, о чем говорил Сергеев. Работая с ней рядом, София видела застенчивую тихую девушку, которая о чем-то все время тоскует. Ника редко улыбалась. Разве, только с сестрой. Да вот недавно стала чуть более открытой с Софией. Лезть в душу к девочке не хотелось.

   В коридоре послышался лай Дуси. София поспешила выйти из кабинета. То, что она увидела, ее просто поразило: в углу, закрыв голову обеими руками, зажалась Ника. К ней спиной, преграждая к сестре дорогу, стояла Вика, растопырившись, как маленький фиолетовый ежик. А рядом с ее ногой «бросалась в бой» Дуся.

   – Что здесь происходит? – строго спросила София. – Максим, я же тебе все сказала.

   – Я просто хотел с ней поговорить, – сквозь зубы прошипел он.

   – Да? – взвилась Вика. – Поговорить? Для этого надо дергать ее за руку так, что суставы хрустят?

   – Не преувеличивай!

   – Уйти отсюда, Сергеев, – громко и четко проговорила Вика. – А то еще раз по морде дам!

   У Софии рот открылся от неожиданности, а Ника выглянула из-под руки в сторону своей сестры.

   – Вали-вали! Ты все, что мог, уже сделал, – не обращая внимания ни на кого, гнала его фиолетовая девчонка, а собачонка ей подтявкивала.

   Макс постоял с полминуты, разглядывая свою жену, забившуюся за спину дерзкой девчонки, потом развернулся и быстро ушел.

   – Фух, – выдохнула Вика и села прямо на пол.

   Рядом с ней приземлилась Ника, обняла сестру и заплакала. Слезы большими градинами капали из глаз, сопровождаемые жутким молчанием. София совсем растерялась. Только Дуся металась между девчонками, не понимая, кому нужнее ее утешение.

   – Да что сегодня за день такой? Где этот чертов референт? – бубня себе под нос, из дальнего кабинета вышел Марат.

   Когда он повернулся и увидел «поле боя», то замер так же, как и София. Но все-таки быстрее пришел в себя.

   – Виктория, сколько надо звонить? Обеденный перерыв уже закончился. Что ты расселась тут? Полы и без тебя есть кому помыть. Встала и быстро в мой кабинет. Мама, а ты забирай свою плаксу.

   – Марат! – возмутилась София. – Откуда столько цинизма?

   – Рабочий день еще не закончился. Только половина прошла. А свои проблемы сюда тащить не надо. Всех касается.

   Вика встала, отряхнула платье, заложила обе руки за спину и, опустив фиолетовую кудрявую голову вниз, как арестант, прошествовала в кабинет директора. За ней следом, так же повесив голову и прижав уши, перебирала лапками Дуся. Она и хвостик спрятала между задних лап. Словно боялась, что ей настучат по хвосту ремнем. Весь ее сгорбленный вид говорил о том, что она готова принять ту же участь, что и Вика. Глядя на них, Ника и София начали хихикать. А Марат – злиться. Ему так и хотелось взять девчонку за шкирку, приподнять и встряхнуть, как следует, чтобы не вела себя, как клоунесса. Дуся прошмыгнула в открывшуюся щелку быстрее Вики.

   Он закрыл за собой и дружной компанией дверь, отрезая их от наблюдателей.

   София подала руку Нике, помогая подняться.

   – Идем ко мне, – сказала она, поворачиваясь в сторону своего кабинета.

   Ника вздохнула и пошла за ней.

   – Присаживайся, – указывая ей на небольшой диванчик в углу, сказала София.

   Сама же прошла к маленькому холодильнику, достала апельсиновый сок, налила в два бокала и вернулась к Нике.

   – Вы меня уволите? – безразличным голосом спросила девушка.

   – Еще чего! – возмутилась София. – Я никогда не шла на поводу ни у кого. А тут какой-то золотой мальчик, которому все в клювике принесли его родители, будет мне указывать, кого увольнять? Бегу, теряя тапки!

   Ника смотрела на нее во все глаза. Она не верила, что кто-то может не подчиниться Сергееву. А София продолжила:

   – Я не очень хорошо знакома с самим Максимом, больше знаю его отца. Да и то – чисто по деловым вопросам. Мой старший сын с Максом дружен уже несколько лет. Понимаешь, Ника, Сергеев все получил в подарок. Ничего не хочу сказать, он с детства тоже варился в семейном бизнесе, но сам ничего не добивался. В отличие от моих сыновей… Ладно, это длинная история. Не сейчас. Ты успокоилась?

   – Да…

   Ника вздохнула и посмотрела на Софию, а потом заговорила:

   – Я, наверное, должна объяснить хоть что-то?

   – Как посчитаешь нужным.

   – Я расскажу, – отпивая глоток прохладного напитка, будто набираясь сил, начала она. – Мы с Викой двоюродные, наши мамы родные сестры. Когда мы были маленькие, жили все в одном городе, здесь. Вика младше на два года, но всегда была моей защитницей. Вот сколько себя помню, она, такая маленькая, то совочком кого-нибудь отгоняла, то прутиком замахивалась на мальчишек, которые всегда хотели отнять у меня игрушки. Не знаю, почему так. Я какая-то замедленная, что ли: не вижу, когда опасность приближается. Все думаю, что никто не хочет сделать мне плохо. Не верю в подлость.

   Она помолчала, погружаясь все дальше в прошлое. София не мешала, только поражалась, как можно что-то плохое подумать про эту наивную девушку.

   – Учились мы в разных школах, но почти каждый выходной наши семьи встречались. Мне вообще всегда казалось, что мы с Викой родные сестры. Все было нормально до окончания школы. А потом наши родители одновременно, словно сговорились, развелись. Я как раз поступила в институт. Отец с новой семьей уехал из страны, мама перебралась в другой город со своим мужем. Тут не очень далеко, сто двадцать километров. Но я не навещаю их. Там маленький ребенок… В общем, маме не до меня. Она так и сказала: «Я сделала все для тебя. Дальше сама». Нет, она не отказалась от меня, мы созваниваемся. Иногда. Родители продали квартиру здесь, мне дали часть денег. Я положила их в банк, пусть копятся – может, «однушку» себе куплю.

   Она снова отпила глоток сока.

   – У Вики чуть лучше ситуация: ее отец дал часть суммы на квартиру, а остальное добавил отчим, и теперь у нее есть двухкомнатная квартира, в которой мы с ней и живем. Купили прямо с мебелью, с хорошим ремонтом. Куда уехал ее отец, я не знаю, а мама с новой семьей живет в пригороде. Собственно, Вика тоже только звонит родителям… Теперь о Максиме. Мы познакомились в эко-парке около года назад. Я там работала в бухгалтерии и даже не знала, что он владелец. Просто как-то поздно вечером стояла на остановке, ждала автобус, а он выезжал с территории парка, остановился, предложил подвезти. Я отказывалась, но он уговорил. Так и началось наше общение. Что скрывать, я сразу в него влюбилась. Не буду утомлять подробностями, да и ни к чему это. В общем, первого октября мы поженились. Я переехала к нему. Вика говорила, что я спешу, но я не слышала ее. Мы прожили с Максимом несколько месяцев, как в раю. Он был против того, чтобы я работала и дальше, но вышло по-моему. Я осталась в бухгалтерии, хотя ко мне уже относились по-другому. Но это тоже детали… Все случилось на новогодних каникулах. Была какая-то встреча с партнерами. Я обычно появлялась минут на десять и уходила потом – я не очень люблю это лицедейство и двуличие. Поэтому и в тот вечер я, поприсутствовав положенное время, вышла и направилась в кабинет Максима, чтобы проверить документы на поставку мебели для парка. Мы уже тогда готовились к открытию. Я не помню, сколько времени прошло. Наверное, много, потому что я почувствовала усталость от неподвижной позы в его огромном кресле. С бумагами в руке я встала, обошла стол, и в этот момент дверь резко открылась. Я еще подумала, что в стене вмятина останется. Влетел Максим с такими бешеными глазами, что я испугалась. А он замер, буквально испепеляя меня взглядом. Я ничего не понимала. Смотрела, как он приближается ко мне, и чуть дышала от страха. Не представляла, что он может быть таким! Он подошел совсем близко, вырвал из моих рук бумаги, обозвал меня… плохим словом и замахнулся. Я отпрянула от него, но оступилась и зацепилась каблуком за что-то. Упала назад, ударившись головой о стол или тумбу – не помню. Все поплыло перед глазами, во рту появилась кровь – я прикусила щеку. А Максим стоял и смотрел на меня, не пытаясь помочь. Потом сказал, чтобы я убиралась. Развернулся и ушел. Я ничего не смогла ему сказать: и голова кружилась, и во рту кровь, и вообще – ничего не поняла. Через некоторое время я попыталась встать, но все качалось перед глазами. И тут дверь снова открылась, зашел какой-то парень, официант. Он бросился мне помогать. Общими нашими усилиями я встала. Потом он куда-то меня вел, мы ехали на машине. Я все время плакала, что-то ему говорила, пытаясь у него узнать, почему так со мной обошелся муж. Но парень только пожимал плечами. Наверное, он привез меня к себе. Дал что-то выпить, и все. Я проснулась только ранним утром. Уже светало. Парня я нашла в другой комнате, он спал на диване, отвернувшись к стене. А я так и спала одетая. Не стала будить хозяина квартиры. Нашла его телефон, хорошо, что он был без пароля. Вызвала такси, позвонила Вике и поехала к ней. У меня ничего с собой не было: ни денег, ни документов, ни телефона. Вика меня встретила, заплатила за такси. Вот и все, что я помню о том вечере.

   – И ты не пыталась спросить у Сергеева, что случилось?

   – Я звонила один раз с Викиного номера, но он был вне зоны доступа. Потом Вика сама позвонила, но ей было сказано больше не мешать ему, а мои документы и телефон можно получить в его городском офисе. Я не поехала за ними. И тут Вика помогла.

   Ника замолчала, совсем выпав из реальности. Глаза наполнялись слезами.

   – Ника… – тихо начала говорить София. – Максим позволял себе поднимать на тебя руку? Ну, хоть как-то: толкал, дергал?

   У девушки округлились глаза, она часто-часто замотала головой.

   – Нет! Никогда! Он был очень нежным. Казалось, что боится дышать в мою сторону. Никогда ни на чем не настаивал, с пониманием относился к моей неопытности. Я думала, что он меня любит.

   Слезы снова закапали из глаз, делая девушку совсем беспомощной и слабой.

   – Так, – сказала София, пытаясь остановить новую волну страданий, – ясно, что кто-то подставил тебя перед Сергеевым. И сделал это так ловко, что он уверен в своем решении.

   Ей не хотелось пересказывать Нике слова Максима о том, что он своими глазами видел «нечто».

   – Раз прекратил с тобой всякое общение, значит, и ты забудь все это. Хватит страдать и гадать, что там ему в голову ударило. Все. Поняла?

   Ника кивнула, а София закончила эту тему словами:

   – Все тайное когда-то станет явным.

   Она встала и прошла за свой стол. Ее мысли крутились вокруг завтрашнего раута. Ника тоже начала вставать, но София остановила ее.

   – Ты посиди еще, успокойся. А я пока кое-что обдумаю.

   Так и просидели они в тишине минут десять.

   – Значит, так, Ника, – уверенно начала София, – вы с сестрой еще не со всеми направлениями деятельности нашего клуба знакомы. Но все постепенно. Вот завтра, например, у нас будет «Открытие сезона». Ну, это условное название. Просто пока мои дети женились-выходили замуж, а Марат был в отпуске, клуб не работал. Только ресторан функционировал. Вот пора возвращаться на «арену». Завтра мы все работаем.

   – В субботу? – переспросила Ника.

   – Да, за двойную оплату. Твоя задача – выглядеть красиво, спокойно, уверенно, прислушиваться ко всему, что происходит вокруг тебя. Будет много новых знакомств, полезных и нет. Но! В основном, все приходят парами, и это не обязательно жены… Как в случае с Максимом.

   Ника смотрела удивленно и открыто на Софию, словно она не понимала, о чем речь.

   – Я видела списки приглашенных. Там был Сергеев «плюс один». Я же не знала, что вы женаты. То есть тебе надо быть готовой увидеть его с женщиной.

   – Я поняла, – прошептала Ника, но слез на глазах не было.

   – У тебя есть платье, в котором он тебя не видел?

   Девушка грустно усмехнулась.

   – Все мои вещи остались у него. Вика мне помогла первое время своей одеждой, хоть и маловат мне ее размер. А теперь я и сама могу себя обеспечить. Есть у меня новое платье, нежно-розовое.

   – Очень хорошо…

   Марат не был столь любезен с Викой, как София с ее сестрой. Он сидел за своим столом, разглядывая девушку. Сказать, что она о чем-то жалеет, было нельзя. Виктория спокойно смотрела прямо перед собой, ожидая вердикта руководства. Дуся притихла в кресле, изредка поднимая то одну лохматую бровь, то другую, поглядывая на молчавших людей.

   – Виктория, – начал Марат, – если ты хочешь здесь работать, то поумерь свой пыл. Все личные вопросы, какими бы они ни были, вы с сестрой решаете за порогом этого здания. Если еще раз ты позволишь себе подобное поведение, а именно: распускание рук, оскорбления, клоунаду, будешь уволена в один момент. Я ясно высказался, или есть вопросы?

   – Мне все ясно, – ровно ответила она. – Вопросов нет.

   – Тогда продолжим рабочий день. Так как ты не взяла с собой блокнот, бери лист бумаги и карандаш. Записывай.

   Вика сделала, как ей было сказано. Марат произнес все то же самое, что говорила София Нике, за исключением нарядов. Здесь его речь отличалась.

   – Начало в двадцать ноль-ноль. К этому времени ты должна быть готова: одета, накрашена, причесана… Ну, не знаю, что там еще надо для лоска и блеска. Твоя задача – находиться рядом со мной, записывать основные моменты всех рабочих разговоров. Запоминать всех, с кем я буду общаться. Если что-то заметишь, чего быть не должно, сообщаешь мне.

   – А чего быть не должно? – серьезно спросила Вика.

   – Например, одиноких женщин. Все приглашены парами. И даже если чья-то половина не может присутствовать, второй приглашенный должен обеспечить себя партнером.

   – А?

   – К персоналу это не имеет отношения.

   – Ясно.

   – Если надо такси, чтобы съездить куда-то или за какой-то необходимой вещью, оно будет оплачено. В общем, это рабочие детали. Думаю, София уже все рассказала и пояснила твоей сестре.

   Вика кивнула головой. Ничего сложного в этом для нее не было. Только вот наряд…

   – Еще кое-что, – тихонько хлопнув по столу рукой, продолжил он. – Завтра Сергеев будет с какой-то дамой. Прошу вести себя, как цивилизованный человек, а не как рыночная торговка. Ясно?

   – Да.

   Он заметил, как Вика сжала пальцами карандаш – того и гляди, сломает деревянную вещицу.

   – И последнее – просьба… Сделай что-нибудь с головой: я говорю о цвете волос. В понедельник можешь прийти хоть красная, но завтра будь обычной, серой. Пожалуйста.

   Она медленно повернула к нему голову, силясь не сузить глаза от желания что-нибудь сказать, но сдержалась, просто кивнула головой.

   – Все. Свободна.

   Вика встала, складывая листок бумаги вдвое, и направилась к двери. Дуся намылилась спрыгнуть с кресла за ней, но…

   – Дуся! Сидеть! – окрик хозяина расставил все по своим местам.

   Девушка вышла из кабинета. Собачка проводила ее взглядом, но не осмелилась нарушить приказ.

   – Завтра останешься дома. Тут будет светопреставление, наступит еще кто-нибудь на тебя.

   До конца рабочего дня он больше не пересекался ни с кем, чему был очень рад. Дел по горло, и разбираться с личными проблемами персонала никак не входило в его планы. Он только надеялся, что не будет скандала. Почему-то в своих подчиненных он был уверен, а вот в Сергееве – нет. Марат мало общался с Максимом, но то, что тот сгорает от злости или ненависти, видел, как никто другой. Сам недавно так умирал, только от любви. И если ему отпуск в Бразилии пошел на пользу, то Максу он не помог.

   «Но ведь я и не по жене страдал. Даже наоборот – возжелал жены ближнего своего… С Максом стоит и сравниваться. Черт знает, что между ними случилось. Лучше не лезть, сами разберутся».

   Поздно ночью ему позвонил Санни, и это стало для Марата каким-то глотком беззаботности и покоя. Диего улыбался, обнимал Санни, похлопывал его по плечу. Марату даже показали Вторника, который вертел головой, слыша голос своего друга-человека, но не находил его. А Дуся с этой стороны экрана мучилась от звуков кошачьей песни, все пыталась найти Дракулу, пробравшегося на ее территорию.

   – Санни, ты здорово похудел, – поддержал солнечного человечка Марат. – Молодец! Отлично смотришься.

   – Марат, тут Диего говорит, что ты выглядишь совсем молодо, когда бритый. И еще – он очень скучает без тебя, неугомонного.

   – Я тоже! Ничего, время летит быстро. Скоро встретимся. Санни, а ты где будешь ночевать? До домика ведь далеко ходить.

   – Я у Диего буду гостить. Завтра на рыбалку пойдем. И Вторник с нами.

   – Завидую белой завистью!

   Они договорились созваниваться хотя бы раз в две недели. Скучали все…

ГЛАВА 9.

Время неумолимо отстукивало секунды и минуты до восьми часов субботнего вечера. Максим Сергеев в сопровождении своей давней подруги Аллы ехал в клуб «Фараон» по приглашению. Он понимал, что велика вероятность встречи с Вероникой. Был ли готов к этому? Сам не знал. Сердце сбивалось с ровного ритма. Дрожал каждый нерв в теле, как натянутая тетива индейского лука, до звенящей тишины в ушах.

   Алла пыталась его развлечь ничего незначащими разговорами, но Макс попросил ее помолчать, чем вызвал недовольное ворчание. Однако девушка быстро от него отвязалась и уткнулась в телефон. Она вообще много времени проводила в нем, даже в ущерб работе. Но Максим закрывал на это глаза.

   «Почему я на это не реагирую? Да потому что ко мне меньше пристает… Память, неподкупная с*ка, упорно возвращает в тот мерзкий вечер, когда рухнул мой мир, – сжимая руль, думал он, забыв на какое-то время о пассажирке. – Нет, не просто рухнул, он был уничтожен до самой мелкой частицы, взорван на триллионы осколков, которые, при всем желании, невозможно собрать в единое целое, чем когда-то была моя любовь к Нике. Я обожал ее! Боялся рядом с ней показаться старым, грубым, жестким – плохим, одним словом. Она, как невиданная снежинка, опустилась на мою ладонь тогда, летом, когда я увидел ее на остановке. Куда это все ушло?»

   Максим погружался в прошлое…

   Был один из обычных вечеров, где присутствовали партнеры по бизнесу, или те, кто хотел попасть в их ряды. Ника, «отбыв свою трудовую повинность», как она это называла, куда-то ушла. Макс проводил ее горящим взглядом. Он все время хотел свою молодую жену. Сколько раз в день и где только они «это» ни опробовали! Ника сначала стеснялась своей неопытности. Конечно, Максим-то был несказанно рад тому, что оказался ее первым мужчиной. Но она была зажатой, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть как-то ее раскрепостить…

   Грустная улыбка сама собой тронула его губы: воспоминания были сладкими и горькими одновременно. Алла, занятая телефоном, ничего не замечала…

   Белое платье жены скрылось за дверью. Обсуждение продолжилось. Через час Максу кто-то позвонил с незнакомого номера, но женский голос тут же извинился и как-то многообещающе попрощался. Стало не по себе. Он заметил, что все гости заняты друг другом, и можно отлучиться на некоторое время. Ему очень хотелось немедленно поцеловать Нику! О большем и не мечтал, хотя вполне вероятно…

   Макс шел по темному коридору в сторону административных корпусов и думал о том, как хорошо, что они все предусмотрели еще на стадии проектирования, соединив все здания сетью коридоров, переходов и галерей. Никого из персонала в это время уже не было, за исключением охраны и уборщиков. Весь состав бухгалтерии Максим отправил на учебу в Питер. Приедут только послезавтра. Нику с ними не пустил, да она и не рвалась без него никуда. Алла со своей службой подбора персонала тоже уехала. Этих он отослал в Москву. Им еще предстоит набрать много работников разных направлений. К началу деятельности парка все специалисты должны быть подготовленными и обученными.

   Его мысли были рядом с Никой, ее белым платьем с пышной юбкой и открытыми плечами, когда Макс услышал какие-то стоны, исходившие из подсобного помещения, где хранился хозяйственный инвентарь. Кто бы сейчас там ни находился, он нарушал трудовой распорядок и нормы поведения. Максим сделал шаг назад и уже хотел открыть дверь, когда услышал:

   – Давай-давай, учись, глубже… – последовал протяжный мужской стон и какой-то хлюпающий звук. – Да что сегодня с тобой? Торопишься куда-то, что ли?

   Сергеев сглотнул. Он понимал, что сейчас увидит, и еще не знал, как на это реагировать: все-таки люди занимались оральными утехами прямо в рабочем пространстве, пусть уже и в свободное от трудовой деятельности время. Кто такой смелый?

   В коридоре, где он находился, было почти темно, а в подсобке светлее, так как единственное узкое окно под самым потолком выходило во двор, как раз туда, где тускло светил уличный фонарь. Поэтому Макс аккуратно приоткрыл дверь и вгляделся в… ужасающую сцену. В тот момент ему показалось, что бег планеты остановился, случился какой-то катаклизм, потому что он не мог дышать. Еще секунда, и его легкие лопнут, голова разлетится или закипит... Но жизнь продолжалась, а его жена, стоя на коленях перед каким-то официантом, держала его за голую задницу и старательно обрабатывала ртом. Максим, словно загипнотизированный, смотрел на это омерзительное действо: рука мужика вцепилась в кудрявую шевелюру Ники, а другая поддерживала ее за подбородок. Белое платье пышным облаком лежало вокруг ее колен на полу.

   Макс почувствовал, как рыдание разрывает его грудь. Он задыхался! Тихо отошел от этого кишащего тварями ада и направился дальше по коридору в поисках выхода на улицу, словно слепой. Сколько времени он простоял на морозе, вдыхая в себя стужу, не помнил. Потом, когда дрожь тела превратилась уже в конвульсии, как-то пришел в себя и обратил внимание, что в его кабинете горит свет.

   «Странно. Кто бы это мог быть? Там некому находиться», – думал Сергеев, шагая назад по тому же коридору, как пьяный, не обращая внимания на двери, повороты, углы.

   Его трясло, скорее всего, от пережитого шока, усиленного длительным пребыванием на улице. Если бы кто-то столкнулся с Максимом сейчас, вряд ли узнал в нем своего босса или партнера: безумный, налитой кровью взгляд, багровый румянец, сжатые челюсти. Голубые глаза превратились в черные от расширившихся зрачков.

   В таком виде он и ввалился в свой кабинет. Ника… Дальше все было, как в тумане. Макс помнил, что приблизился к ней, хотел взять ее так же, как держал тот официант – за волосы, и поставить на колени, чтобы сделала то, о чем он даже не осмеливался заикнуться. Но она дернулась от него, как от чудовища, упала. Максим ничего не чувствовал: ни жалости, ни боли. Он был почти в бреду. Последнее, что помнил: попросил ее убраться из его жизни. Ника молчала, не возражала. Чтобы не сделать еще хуже, Макс ушел.

   Ему хватило сил предупредить гостей, что он заболел, о чем красноречиво говорил его вид. Но его недомогание никоим образом не должно влиять на интересы бизнеса, поэтому он просто покинул всех, оставив в их распоряжении зал заседаний и переговорную. А сам ушел в свои апартаменты в соседнем здании. И снова – как долго там пробыл, не помнил. Очнулся, когда в дверь постучал начальник охраны, который и сообщил, что Ника уехала в одном платье с каким-то парнем. Максим пришел в себя, насколько мог. Его знобило и крутило, тело ломило, голова трещала, как старый советский телевизор. Тем не менее, мозг продолжал работать, выстраивая логические цепочки: по номерам машины определили владельца и его адрес. Максим поехал сам, без сопровождения. Хотя чувствовал себя совсем плохо. Ему вообще казалось, что он во сне все делает.

   Машина со знакомым номером стояла во дворе дома по найденному адресу. Вход в подъезд был свободный. Сергеев, пытаясь удержать себя в сознании, поднялся к нужной двери и позвонил. Ему открыл парень, видимо, только из душа, потому что на бедрах было полотенце.

   Как добрался до своей городской квартиры, он не помнил. Да и вообще, следующие две недели почти выпали из памяти. Периодически появлялись перед глазами люди в халатах, капельницы, родители… Максим ничего не чувствовал: ни боли, ни горя, ни радости, когда пошел на поправку после двусторонней пневмонии. Как сказал врач его матери: «Даже при хорошем уровне жизни, питании, отсутствии вредных привычек человек «вдруг» получает пневмонию. А ваш сын всего лишь много работал и мало отдыхал. Да еще и переохлаждение при определенном стечении обстоятельств – огромный фактор риска…»

   Дальше Макс не слушал. Он ждал, когда врач уйдет, чтобы потребовать свой телефон, хотя знал, чувствовал, что там ничего не увидит. Так и оказалось: ни звонка от Ники, ни сообщения, ни голосовых сигналов. Ни-че-го. Просто ушла.

   «Так сам же выгнал! Но она даже не попыталась что-то объяснить. А зачем?»

   И после больницы его персональный ад продолжился. Но вспоминать об этом сейчас ему не хватило сил. Надо выдержать сегодняшний вечер. Показать, что теперь ему все равно. Все-таки слова Софии возымели действие, и Макс решил больше не преследовать Нику. Пусть живет, как хочет. А он попробует жить, не оглядываясь на прошлое. Тем более, Алла рядом с ним… уже столько лет, что надоела до тошноты! Зато никаких переживаний, ревности, вообще мыслей о ней.

   «Черт! Может, и правда, жениться на ней? И все же хорошо, что я ей ничего не обещал».

   – Дорогой! Уже приехали, – прошелестела Алла ему в ухо, чем вызвала недовольную гримасу Максима.

   – Вижу. Пошли.

   Как обычно, в помещение клуба можно было зайти с двух сторон: один вход для персонала, членов семьи и их друзей, а также бойцов с командами; второй – тот, что был со стороны ресторана – только для гостей.

   Максим тоже знал о первом входе, но не захотел делиться этим с Аллой, а потому они прошли в ресторан, где в это время было уже многолюдно. Несколько минут у зеркала в холле, еще несколько минут на копошение в сумочке, и Макс начал заводиться.

   – Сходи в дамскую комнату, сделай все, что тебе нужно, и возвращайся. Я здесь подожду, – отдал он приказание.

   Она кивнула и исчезла минут на десять, чтобы вернуться с какой-то подругой. Девушка была высокой, стройной, красивой, с копной кудрявых волос и ярко-красной помадой на губах. Платье золотисто-коричневого цвета облегало ее фигуру, как вторая кожа, и чем-то напоминало змеиную расцветку. Гостья начала озираться, надула губы и уже собиралась заплакать. Максим с недоверием смотрел на этот спектакль.

   – Что случилось? – поинтересовался он ради приличия.

   – Мой… молодой человек меня не дождался, а карточка у него. Как мне теперь пройти?

   Алла просительно смотрела на Сергеева, которому были безразличны обе.

   – Ладно. Пошли. Но учтите, лучше сразу найти своего… молодого человека, или выведут. Таковы правила этого клуба для женщин, и директор не делает исключений. Никому, – сказал Макс и отвернулся.

   Он не заметил алчный блеск во взгляде «подруги», и злорадный – в глазах Аллочки.

   Они благополучно миновали преграду в виде раздвижной панели и направились по коридору, который и привел в огромный зал. Здесь новоявленная подруга оставила их и как-то очень быстро растворилась среди гостей. Лишь то здесь, то там мелькала ее ярко-красная помада.

   Максим посещал пару раз это заведение, но только, когда были бои Орки. Да и то, в качестве хорошего знакомого Мартина, приходил один. Алла озиралась по сторонам. Она была здесь впервые, и ей очень нравилось такое времяпровождение – ощущалось какое-то превосходство над серой массой, оставшейся там, за тайной раздвижной панелью этого элитного клуба.

   Огромные двери в другом конце зала были закрыты, по периметру, не очень-то скрываясь, перемещались представители охраны – статные мужчины, как на подбор. Незаметно возникали, словно из воздуха, и так же исчезали официанты, тоже только мальчики. Вообще, Алла не заметила обслуги женского пола. Она подняла глаза повыше и начала рассматривать дизайн помещения: лепнину, шторы, балконы.

   Стоп… На одном из них она увидела Нику. Девушка в нежно-розовом платье спокойно смотрела на движущихся внизу гостей.

   Алла непроизвольно дернула рукой, которой держала под локоть Сергеева, и он обратил на нее внимание, потом проследил за ее взглядом и отвернулся. Не мог смотреть на жену, не складывался ее облик с тем, что он видел тогда. Но ведь видел!

   Через несколько секунд он посмотрел туда вновь, но Ника стояла уже боком, в компании Софии, Яны и Марины. Всех этих дам Максим знал: кого-то давно, а кого-то – со дня свадьбы Мартина. Но он смотрел только на Нику. Даже издалека видел родинку на ее левом виске, которую целовал, наверное, миллион раз. Макс почувствовал, как полыхнул под кожей пожар. Дыхание слегка сбилось. И вдруг острые ногти впились ему в бицепс. Он поморщился от боли.

   – Ты спятила? – тихо спросил свою спутницу.

   – Это ты спятил! Уставился на бывшую, как придурок! На меня смотри!

   – Замолкни. Быстро. Или сейчас уйдем отсюда. Еще скандала не хватало.

   Но Аллочка не унималась, уже возомнив себя невестой Сергеева. Она представила, как смотрела бы на всех сверху, с этого балкона. Даже платье сейчас на ней было белое, обтягивающее каждый изгиб точеной фигуры. И волосы длинные, завитые в тугие мелкие кудри, как у этой Вероники, которую ненавидела всей душой. Ее нервные подергивания, наконец-то, надоели Максу, и он, очень медленно повернув голову в ее сторону, посмотрел ледяными глазами так, что вышиб из нее дух и все фантазии мгновенно.

   – Еще один звук или жест, и ты уволена с той же минуты, – чеканя каждое слово, проговорил он уверенно и жестко. – Все понятно?

   – Да.

   Она поняла, что висела на волоске от полного своего уничтожения.

   «Нет, видно, рано я решила, что он уже мой. Надо еще побороться. С ним. Не с этой дурой. Хватит идти ему навстречу: «не время еще, я не готов, давай потом». Он становится совсем неуправляемым. Мужик без секса превращается в сухарь. А что он видел-то от этой тупенькой телушки?»

   Максим безразлично взял ее под локоть и отвел под балкон, чтобы ни самому не видеть Нику, ни давать повод спутнице для безобразного поведения. Там они и стояли, когда к ним подошел Марат в своей обычной офисной парадной одежде. Его сопровождала невысокая худенькая девушка, почти девочка, в платье светло-персикового цвета. Длинные волосы пепельно-серого тона были уложены в нечто похожее на скрученную косу. Сергеев с трудом узнал в ней Викторию.

   Она открыто смотрела на него глазами необыкновенного зеленого оттенка, на дне которых плескалось неприкрытое презрение. Вика была ниже Аллы на полголовы, но это никак не умаляло ее перед ней. Наоборот, взгляд Виктории буквально пригвоздил эту парочку к месту. Марат почувствовал сложность момента и поспешил разрулить ситуацию.

   – Максим, приветствую! С Викторией ты знаком. Может, представишь свою спутницу?

   – Да, конечно. Это Алла, мой заместитель по персоналу.

   Девушка стрельнула в него глазами, ожидая продолжения своих регалий, но Макс замолчал. Марат слегка наклонил голову в знак приветствия.

   – Приятно познакомиться. Меня зовут Марат. Не буду вам мешать отдыхать. У нас с моим референтом еще много работы.

   Вика кивнула, переводя взгляд суженных глаз с Аллы на Макса. Затем она проследовала за своим начальником.

   – Это еще что за су*онка? – прошипела Аллочка. – Чего она так пялилась на нас?

   – Это сестра Ники. И осторожнее с ней: она молниеносна, как змея, и рука у нее тяжелая.

   – Эта пигалица?

   – Хочешь проверить? – Максим ухмыльнулся и с удовольствием наблюдал, как округляются от недоверия и страха глаза Аллы.

   Марат следил за гостями: пока было все нормально, как всегда. Сюда ходили одни и те же люди, их вкусы не менялись. Каждый находил для себя что-то интересное даже в отсутствие главной составляющей этого закрытого клуба. А еще он кожей ощущал за своей спиной странную девушку Викторию. Никак не мог ее понять, хотя и не очень-то пытался. Но сегодня вечером, когда обе сестры появились в зале до приезда первого гостя, Марат был поражен: они похожи и не похожи. И даже не смог бы сказать, кто из них красивее. Однако Виктория удивила его больше: это была сама нежность, стеснительность. Где тот отчаянный фиолетовый ежик, который двинул Сергееву по физиономии? Нет, его здесь не было. И Марат не знал, рад он этому или огорчен. Но и сильно задумываться над этим у него не было времени, потому что начали появляться приглашенные. Теперь только силы нужны и внимательность. В какой-то момент он сказал Вике:

   – Подожди здесь. Никуда не уходи.

   Она наблюдала, как босс приблизился к барной стойке, где сидела жена его брата, Яна. Вика вновь наблюдала со стороны полный нежности взгляд Марата. Она не слышала, о чем они говорили, но было похоже, что на них нахлынули воспоминания…

   Марат неслышно подошел к Яне и произнес, как тогда:

   – Добрый вечер.

   Она вздрогнула от неожиданности, но, повернувшись к нему, подхватила его игру:

   – Добрый вечер.

   – Вы здесь одна?

   – Нет.

   – А где же ваше сопровождение?

   И тут Янка не выдержала и начала смеяться.

   – Да ну тебя, Марат! Что ты меня снова пугаешь?

   – Пугаю?

   Ему было приятно с ней общаться, тепло и уютно. На каком-то подсознательном уровне понимал, что любит Яну всем сердцем, но… Это было в другой жизни.

   – Мартин отошел куда-то на минутку, сейчас придет и мы, наверное, поедем домой. И так уже долго здесь находимся. Я спать хочу, – добавила она шепотом.

   – Ясно. Ладно, пойду я. Мартин уже идет.

   Он помахал брату и вернулся к Вике, которая что-то высматривала в толпе и выглядела напряженной.

   – Что ты там увидела? Словно призрака встретила.

   – Вы не поверите, Марат Сергеевич, – начала она встревоженно, – но здесь ваша пассия.

   – Кто?!

   – Номер двадцать четыре.

   Вика утопала в глазах своего босса и думала только о том, чтобы он не прочитал в них ее глупейшую влюбленность. Она прикрывалась излишней эмоциональностью, бравировала своим якобы боевым характером, а на самом деле, как дурочка, замирала от каждого его слова или взгляда. Судя по его поведению, Марат пока ни о чем не догадывался. И даже наоборот, считал ее зловредным существом.

   – Виктория! Ты слышишь меня? Я второй раз спрашиваю: ты не ошиблась?

   Он смотрел на нее с высоты своего роста, прожигая глазами цвета горького шоколада.

   – Нет, не ошиблась. Можете обернуться и увидите ее рядом с Аллой, что сопровождает Сергеева.

   – Какого черта? Стой здесь.

   Марат тихо вызвал Илью, который был где-то в периметре:

   – Илья, возьми Федора и быстро ко мне. Третья колонна налево от входа.

   Далее Вика наблюдала аккуратные «проводы» гостя без пригласительного билета. И хотя девица всячески пыталась зацепиться за Марата и привлечь к себе внимание, охрана ей этого не позволила. Крупные мужчины прикрыли «безбилетного зайца» со всех сторон и вывели из зала. Тем не менее, босс вышел за ними следом. Вика на какое-то мгновение перевела взгляд на Аллу и увидела смесь злорадства и досады на ее лице.

   «Вот, оказывается, в чем дело! Это было сделано специально – для скандала! То есть испортить вечер в клубе, где работает Ника? И неважно, что Сергееву, как и ей, могут закрыть вход сюда насовсем? Фу, как мелко мыслит эта кукла! Интересно, неужели у Аллы есть такой круг общения? А Максу все равно, что ли?»

   Она посмотрела на Сергеева, но тот просто пожирал глазами Нику, от которой не отходил фотограф, судя по аппарату на его груди. Было заметно, что сестра в смущении, и все же продолжала общаться с симпатичным молодым мужчиной, не обращая никакого внимания на мужа. На все еще не бывшего мужа. А Виктория сделала запись на полях своего блокнота, пусть не для босса, а для себя.

   Марат, тем временем, стоял в коридоре, ведущем к выходу через ресторан. Сдерживая себя изо всех сил, чтобы не сорваться на охрану, он решил сначала узнать, как пробралась сюда эта девица. Но она не замечала ничего, кроме красивого мужчины, которого, по скудости ума, уже считала своим самым важным и лучшим клиентом. Прочитать его эмоции она была не способна. Попытка положить ему руки на грудь не увенчалась успехом – он брезгливо выставил ладонь перед ней. Но и это ее не остановило: она томно облизала кроваво-красные губы и подмигнула ему.

   – Пойдем, мой директор, поработаем в кабинете.

   И тут до него, наконец, дошло: девица вычислила, кто ее приглашал в прошлый раз, и решила, что он очень лакомый кусочек.

   «Вот идиот! Мартин же предупреждал меня…» – вынес вердикт самому себе Марат.

   Тем не менее, он должен был узнать, как она попала внутрь: неужели снова кто-то из охраны купился? Тогда Илья плохо с ними работает.

   – Сначала скажи мне, как ты сюда попала? Приглашение я тебе не посылал. Так кто тебя провел?

   «Номер двадцать четыре» решила для себя: чем быстрее она все расскажет, тем раньше этот сладенький мальчик окажется с ней.

   – Я просто стояла в женском туалете и ждала, когда кто-нибудь из гостей зайдет туда, чтобы разыграть сценку «мой парень меня не дождался, можно я пройду с вами?» Наверное, полчаса там торчала, пока не зашла та девушка – Алла, кажется. Я начала ей втирать, но она меня сразу просекла и сказала, что возьмет с собой, если я скажу правду. Вот я ей и выложила, что пришла только ради тебя. Она что-то там себе долго думала, а потом согласилась.

   – То есть ты ее не знала до этого? Просто надеялась, что кто-то тебя пожалеет? Так?

   – Так. Ну, пойдем уже!

   Марат смотрел на нее и поражался – везет же таким.

   «Ведь получилось же у нее все, что она планировала. Хотя, конечно, главного она не добилась».

   Он настолько задумался, что она уже успела схватить его за руку, а вторую прижала к его молнии на брюках. Это и привело Марата в чувство. Он вывернулся из ее цепких лап и сказал:

   – Если еще раз я увижу тебя хотя бы рядом со своим клубом, ты не найдешь работу «по специальности» в городе уж точно. И тогда тебе дорога… даже не знаю, куда. Ведь ты больше ничего не умеешь! Я выразился ясно?

   Она смотрела на него непонимающим взглядом и уже начала надувать губы, когда Марат спросил:

   – Звонить в агентство? Я вижу, до тебя плохо доходит. Ладно, мне некогда.

   Он подозвал стоявшего неподалеку Илью и сказал:

   – Вывести, внести в черный список. Следить, чтобы и рядом не было.

   Дальнейшее его не интересовало. На Илью он мог положиться.

   Марат вернулся через пятнадцать минут. Злой, как черт.

   – Чертово агентство! Распустили своих… Я им устрою!

   – Зачем связываться с ними? Себя же испачкаете, – склонив голову набок, сказала Вика.

   – Ты еще меня поучи.

   Вдруг послышался шум микрофона, а потом тихий голос Мартина объявил:

   – Дорогие гости, предлагаю всем желающим потанцевать немного. Такой чудесный вечер. Благодарность организаторам. А я, например, приглашаю свою жену.

   Послышались аплодисменты, и на небольшое открытое пространство вышла пара: высокий мужчина с волосами, собранными в хвост, и невысокая худенькая девушка в белом брючном костюме. Свет в зале слегка приглушили, и сразу стали образовываться пары из танцующих. Марат разглядел в полутемном зале родителей, Маринку с Ильей, который уже вернулся и предварительно кивком головы спросил, можно ли ему отвлечься на пару минут. Чуть поодаль в танце кружилась Ника с известным фотографом.

   Марата, словно кто-то толкнул в грудь. Он протянул руку Виктории и спросил:

   – Потанцуем, референт?

   Она кивнула и вложила свою ладонь в его. Он прошел несколько шагов, повернулся к ней и обнял, прижал к себе. Вика сглотнула. Она ощутила его ладонь у себя на спине, потом ниже, еще ниже… Рука была горячей, казалось, что она оставит огненное клеймо на пояснице. Ткань платья тоненькая, и любое шевеление пальцев посылало по телу обжигающие волны. Второй рукой Марат обнял Вику где-то сбоку, рядом с трепещущим сердцем. Через грохот в ушах до нее доходило, что и он, вероятно, чувствует ее бешеный пульс. Вика едва касалась пальцами лацканов его пиджака.

   Марат, конечно, ощущал, как дрожит девушка в его руках, как боится она дышать, как бьется ее сердечко. И ему даже стало жалко эту маленькую девчонку, которая хочет казаться смелой и решительной, а на самом деле боится мужских прикосновений. Он еще теснее прижал к себе Вику, другой рукой он накрыл ее пальцы. У нее полетели красные шары перед глазами. Ни музыки, ни слов Вика не слышала. Ее тело парило где-то на грани между реальностью и мечтой.

   – Спасибо, – наклонившись к ее уху, прошептал Марат, сам теряясь от вдруг нахлынувших на него воспоминаний океана.

   Оказывается, музыка уже закончилась, а они все стояли рядом: она, оглушенная его близостью, и он, потерявший над собой контроль, стоило только прижать поближе это юное гибкое тело… Что-то знакомое крутилось в голове, но никак не складывалось в нужную четкую картинку. Да тут еще его взгляд вырвал из толпы глаза Сергеева, следившего за Никой, которую под руку провожал к выходу из зала все тот же фотограф. Макс так и не пошел танцевать со своей спутницей, чем она была очень недовольна.

   – Вика, – все так же на ухо прошептал Марат, касаясь губами ее пышных волос, – побудь с сестрой. А я послежу за Максимом. Во избежание скандала, так сказать.

   Она только кивнула. На большее у нее не хватило сил. Марат проводил Викторию туда, куда вышла Ника. Краем глаза заметил, как немного расслабился Макс, увидев, что Вика идет следом за его женой.

   Марат зашел туда же и был удивлен – он просто забыл о нововведении. Оказалось, что здесь небольшая уютная комната для караоке. А Вика встрепенулась, бросилась к сестре с блестящими глазами.

   – Ника! Ты хочешь петь? Да? Ника? Спой! Пожалуйста!

   В комнате были только четверо: две сестры, фотограф и Марат, который передумал уходить. Ника обвела всех взглядом, словно страшась увидеть насмешку. Но даже суровый босс одобрительно кивнул ей головой. И она решилась.

   – Хорошо. Только, если найду ту песню, которая мне нравится.

   Фотограф вызвался ей помочь. Они там что-то колдовали, а Марат с интересом наблюдал за Викой, которая едва дышала, будто боялась спугнуть смелость сестры. Никто из них не обратил внимания на то, что в большом зале нет музыки: там все снова разбрелись по своим интересам. Благо, и угощений было много, и ночь только начиналась. Едва слышно заиграла музыка когда-то популярной песни. Ника что-то мурлыкала себе под нос, глядя на экран монитора.

   «Интересно, почему так важна для нее именно эта песня? – размышлял Марат. – Наверное, что-то есть в словах? И почему так трепещет Вика? Послушаем-послушаем. Могу я расслабиться на десять минут?»

   И он не пожалел, что остался.

   «Давай проводим ночь, прогоним прочь за речку, за леса,

   Я всё смогла, и сможешь ты забыть мои зелёные глаза».

   Голос Ники звучал сначала тихо, но с каждой строчкой обретал силу и наполненность. Он взлетал к потолку, рвал что-то в сердце, рождая надежду, что все будет иначе. Что возможна жизнь после расставания…

   «Когда созреет вишня в моём саду, ты станешь в жизни лишним, и я уйду.

   Я позову неслышно прохладу дня. Когда созреет вишня, уйду ли я?» (Е Есенина)

   Что сама Ника представляла, когда пела, знала только она, да еще Вика, которая почти плакала от счастья, что сестра снова ожила. А в большом зале тоже все молчали, слушая необыкновенно красивый и мелодичный голос кого-то, кто спрятался в караоке-зале.

   И еще один человек знал, кто это поет. Потому что раньше она пела только для него. Ника стеснялась даже Максима, но он окружил ее таким теплом и вниманием, что она научилась не смущаться перед ним. А теперь его жена пела в комнате для других людей. И смысл слов песни ему не нравился.

   Когда прозвучали последние аккорды музыки, оба зала взорвались аплодисментами. Ника испугалась, покраснела, но Виктория кинулась обнимать и тормошить ее, и скованность ушла. Марат с улыбкой вышел из комнаты.

   – Ну, хоть кто-то сегодня счастлив, – пробормотал себе под нос.

   Он видел, как Сергеев спешно покидает мероприятие, и Аллочка еле поспевает за ним. Оно и хорошо. Все-таки удалось избежать скандала. Но с Максом разговор впереди: зачем он позволил пройти лишнему человеку?

   До четырех часов утра, когда клуб покинул последний посетитель, больше никаких волнений не было. Марат отпустил девчонок домой около часа ночи в сопровождении Федора. Родители и Марина уехали в то же время. Илья работал до конца. В целом все прошло хорошо. Наметанным глазом Марат видел недочеты в обслуге и охране. Надо было подумать о пресечении попыток проникновения без пригласительных. Сегодня его репутация и честь клуба болтались на краю пропасти. Хорошо, что никто не заметил ничего. Но все это позже. А завтра к родителям. И там он будет один. Просто отдых. От всего и от всех. А от себя?

ГЛАВА 10.

Единственный выходной пролетел быстро. Можно сказать, что Марат и не успел отдохнуть, но он уже давно привык жить в таком ритме. Все его мысли были посвящены работе, так как в следующую субботу будет первый бой после большого перерыва. И он должен быть зрелищным. Но здесь ему хоть немного помогал Илья, у которого остались хорошие связи в той среде. А вот в другой сфере Марату была нужна помощь брата, но он пока не решался на разговор с Мартином. Необходимость усовершенствования системы защиты клуба назрела давно. Для этого нужен хороший программист. Просить брата уволиться с градообразующего предприятия в пользу семейного бизнеса казалось Марату провальной затеей, но хотя бы совет нужно было получить.

   Скоро в полную силу заработает «Школа» для подрастающего поколения бойцов, хотя и там еще куча недоработок. А пока подростки с огромным рвением занимались физподготовкой, и с каждым днем ребят становилось все больше. И везде Марат хотел успеть сам, все держать под своим жестким контролем. Времени на себя у него не оставалось. Единственное, что он мог позволить, это тренировки. И все. Казалось бы, с появлением референта ему станет легче на работе. Но нет, этого не произошло, потому что и объем задач вырос. И пока не состоялся разговор с Викторией о еще одной сфере деятельности клуба.

   Марат понимал, что он все делает для семьи, и это придавало ему сил. А скоро у него появятся племянники! Поэтому надо еще больше работать. Нескончаемый бег по кругу. Если бы София не сказала сыну, что в среду у него день рождения, он вряд ли бы это вспомнил.

   – Мам, давай, как обычно? На работе в обеденный перерыв всем торт или пиццу, чай-кофе, по желанию. И не надо больше ничего. Времени нет. Да и в выходные не получится заехать к вам. Под завязку загружен.

   – Как скажешь, Марат. Я передам Вике.

   – А она здесь при чем?

   – Она, наверное, все организует, а я ей помогу.

   Мысли Марата не задержались на Вике. Хотя и было ощущение, что внутри шевельнулось что-то теплое, будто подснежник своим непокорным колокольчиком хочет пробить снежно-ледяной наст, отрезавший цветок от жизни. Но эта минутная эмоция была задушена на корню. Зато в понедельник, после требования кофе с медом, все его внимание было сосредоточено на этой странной девчонке, когда увидел ее новый образ. Казалось, даже Дуся замерла.

   – Виктория! Ты хочешь меня заикой сделать? Или это – объявление войны? – строго спросил Марат, пытаясь вспомнить, где в жизни так нагрешил, и за что ему достался этот ужас.

   – Доброе утро, Марат Сергеевич. Что-то не так? Какая-то беда?

   – У меня беда с тобой, – повысил он голос, указывая карандашом на снова фиолетовую голову.

   Только теперь красные и рыжие всполохи появились в этом облаке волос.

   – Вроде не осень на дворе, – с ухмылкой произнес Марат.

   – Готовлюсь заранее, – вполне спокойно ответила Вика. – Так вы и сами сказали: «хоть в красный цвет». Вот, я выполняю указание руководства.

   Она расставила на его столе все, что принесла, и, опустив поднос, направилась к двери.

   – Стоять, – тихо скомандовал он.

   Вика замерла почти вплотную к двери, но открывать ее не стала. Она стояла, не поворачиваясь к нему, почти упершись носом в дверное полотно. Ей было слышно, как начальник встал из-за стола и приблизился к ней. Марат стоял так близко, что его дыхание попадало ей на макушку, и пушистые волосы, шевелясь, гнали мурашки от шеи вниз по позвоночнику. Тонкое летнее платье едва ли могло скрыть ее напряженность. А он ничего не делал, просто стоял сзади. Вика сама не знала, чего ждать от него, но все равно не поворачивалась к нему лицом.

   Марат видел, как в такт ее зашкаливающему пульсу быстро-быстро подпрыгивают разноцветные кудряшки. Ему так хотелось запустить руку в эту копну волос, повернуть голову непокорной малышки к себе и попробовать на вкус ее губы. Почему-то на ум пришла лесная малина, умытая летним дождем. Марат прямо видел, как Вика, еще маленькая девочка, поедает эту ягоду с куста, вся уже промокшая и смеющаяся. Захотелось прижать ее к этой чертовой двери, просто вдавиться в нее, чтобы почувствовать всем своим телом этот трепет, дрожь, ответное желание, услышать тихий стон, возглас, шепот, обращенный только к нему…

   – Вика, – чуть севшим голосом тихо сказал он, – иди к себе. Иди, пока поздно не стало. А еще лучше, беги.

   Она помедлила несколько мгновений, точно собираясь с силами уйти от него, а потом вышла из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь. Марат смотрел перед собой, на то место, где была Виктория, и снова возводил ледяные крепости вокруг своего сердца. Несколько раз боднул лбом дверь, потом вернулся в кресло под пристальным взглядом молчаливой Дуси. И пока хозяин что-то перекладывал на столе, сам не зная, для чего, пытался пить остывший кофе, собачонка не сводила с него глаз. Она подвигала своими мохнатыми бровями, словно намеревалась высказаться.

   – Что? Дуся, хоть ты меня не изводи. А то покрашу тебя под цвет референта. Будете с ней на пару…

   За прошедшие несколько месяцев Марат так привык бороться с собой, загоняя свои желания в дальний угол, что и сейчас легко усмирил лаву, кипевшую под толстой коркой льда. Но все равно понимал, что когда-то вся эта мощь вырвется наружу и сметет того, кто окажется на пути. И чем кончится это извержение, он даже не мог предположить, а потому выбивал все свои эмоции на тренировках, пробежках и работе до поздней ночи.

   После обеда Марат решил позвонить Максиму, пригласить его на разговор. Но не успел даже взять телефон, как к нему, пару раз стукнув по двери, вошел сам Сергеев.

   – О, на ловца и зверь бежит, – приветствовал хозяин гостя.

   – Привет, Марат. Да, надо поговорить.

   Макс был одет несколько странно: в обычной одежде, без галстука и костюма он выглядел моложе своего возраста. Хотя и совпадающие по цветовой гамме вещи, но не в его стиле, сделали из него другого человека. Бежевый пиджак в мелкую клеточку, того же цвета рубашка-поло, светлые брюки – все это шло ему, но на этом фоне сильнее выделялось измученное лицо и запавшие глаза, под которыми залегли темные тени. Таким Марат его вообще никогда не видел.

   Дуся сначала зарычала, а потом отвернулась к спинке кресла, всем видом демонстрируя свое отношение к гостю.

   – Мне бы хотелось услышать от тебя хоть что-то в оправдание появления здесь в субботу человека без приглашения, – начал говорить хозяин кабинета. – Я не особо верю, что у Аллы есть такие знакомые, как эта...

   Сергеев кивнул и рассказал в том, что было до начала вечера, и как девица пристроилась к ним. Сказанное им полностью совпадало с версией «номера двадцать четыре». Но не спешил говорить об этом Максу, просто внимательно его слушал.

   – Знаешь, Марат, у меня появились какие-то подозрения по поводу этой девицы только, когда вы ее вывели. А до этого момента я ее и не видел. Она зашла с нами и сразу куда-то исчезла. Но потом то, как она вела себя с тобой, натолкнуло меня на подозрение, что она «не девушка из высшего общества».

   Марат согласился кивком головы, а Максим, казалось, и не заметил этого. Он словно вернулся в позавчерашний день.

   – Когда вы уводили эту гостью, я посмотрел на Аллу и заметил такую досаду, что был поражен. Оставалось предположить одно: Алла сразу поняла, что собой представляет эта "гостья", и специально взяла ее с собой.

   – А знаешь, зачем? – навалившись грудью на стол, спросил его хозяин «Фараона». – Чтобы создать проблемы моей семье, учинить скандал на открытии сезона, пошатнуть репутацию клуба и мою. Почему? Потому что моя семья поступила по-своему, не так, как кто-то хотел – мы не уволили твою жену. Вот Алла и решила помочь той даме, чтобы воплотить в жизнь свои планы. А когда это не сработало, вся досада и вылезла на лице. И именно это ты увидел.

   – Знаю. Я заставил Аллу во всем признаться.

   Марат помолчал, но потом все же задал вопрос, который не давал ему покоя:

   – Максим, а ты не много ли позволяешь своему заму по персоналу? Так, кажется, называется должность Аллы?

   – Я не позволяю. Просто не за всем могу уследить. Но теперь придется предпринять кое-какие меры. Доверие подорвано.

   – Доверие? – переспросил Марат. – Чем Алла заслужила большее доверие, чем твоя жена?

   Вопрос ударил наотмашь. Это то, о чем думал Максим после того, как вернулся в субботу в парк, где жил последние полгода. Алла поехала с ним, хотя он сразу сказал, что это ни к чему. Но то, что последовало потом, заставило его, наконец, осмотреться: кого же он оставил возле себя?

   Она попыталась еще в машине «снять напряжение» Максу, но он оттолкнул ее. Сказал, что не хочет, не готов. Ее действия воскресили в памяти события того самого вечера, когда он прогнал Нику. Алла взбесилась, требовала, чтобы он исполнял мужские обязанности, иначе она найдет кого-то помоложе. А вот эта фраза, словно что-то переключила в его голове, и Максим посмотрел на свою «подругу» так, что Аллочка сразу притихла. Так они и ехали: он разглядывал ее, а она отвернулась к стеклу автомобиля и что-то выискивала в ночи. Тем не менее, подозрения Сергеева только усиливались. Он еще не понимал, что это, но очень не хотел упустить появившееся ощущение.

   Вторая попытка Аллы пристать к нему в кабинете также провалилась. Тут Максим вообще разозлился и выгнал ее, полуголую, за дверь, сказав, что очень серьезно подумает о возможности их обычного дружеского общения. Она визжала, хватая по пути свои босоножки, бюстгальтер, платье. Но Макс был неумолим: «Пошла вон».

   И вот теперь он приехал к Марату.

   – За помощью я к тебе.

   – И в чем она может заключаться, моя помощь?

   – Понимаешь, я просмотрел все видеозаписи, со всех камер за тот день, когда мы с Никой расстались. Но часть их была уже почему-то уничтожена к моменту, когда я вышел из больницы, хотя записи с камер наблюдения должны храниться три месяца. Оставшиеся мне ничего нового не сказали. Да и не они меня интересовали. Понимаешь, Ника была в моем кабинете, когда я туда ворвался. В компьютер встроена камера, которая фиксирует все, что происходит перед ней. Так вот, там осталась запись только того, как она встала из-за стола, а когда она туда пришла, этого не было. Кто-то поработал и там. В общем-то, у меня есть своя IT-служба, но я не хотел бы, чтобы кто-то знал о моих поисках. У тебя же есть такие спецы, которые могли бы полазить в памяти моего компьютера. Может, хоть какую-то зацепку найдут.

   – Ну, лучше-то Мартина все равно никого нет.

   – Точно! – сказал Макс, хлопнув себя по лбу. – Как я про него забыл? Ладно, тогда этот вопрос снимаю. Позвоню ему.

   – А вот у меня есть к тебе вопрос, Максим. Хотя мы с тобой не самые близкие друзья, все же спрошу: когда ты последний раз отдыхал? Когда навещал родителей? Когда говорил с Санни?

   Макс нахмурился, не понимая, к чему клонит Марат.

   – Да мне совсем некогда было с открытием парка. После болезни долго приходил в себя, бизнес-то ждать не будет. Потом пытался Нику забыть, в отпуск ездил.

   Он потер лоб, прикрыл уставшие глаза и продолжил:

   – Да, ты прав. Это все не оправдание. И Санни я не звонил давно… Я все понял, Марат.

   – Это хорошо, что ты понял. Дороже семьи ничего нет. Будут еще вопросы?

   – Скорее, просьба, – замялся Сергеев. – Я бы хотел поговорить с Никой. Но она от меня шарахается, а Вика вообще убить готова. Вот, хотел просить тебя поспособствовать.

   – Каким образом?

   – Пригласи ее к себе в кабинет. Я могу и при тебе с ней поговорить.

   – Нет уж, увольте. Разбирайтесь сами.

   Но, глядя на осунувшееся лицо Макса, он все же пожалел его. Сам недавно был похож на тень, сгорая от любви к Яне. Отголоски этого огня что-то пробудили в его памяти.

   – Сделаем так. Ты обещаешь мне, что впредь не приведешь в клуб Аллу. Если придешь с кем-то другим, отвечаешь за каждый шаг своего гостя. Больше поблажек с моей стороны не будет, несмотря на ваше хорошее общение с Мартином. Брат не в курсе всего произошедшего, но я уверен, что он согласился бы со мной. Что скажешь?

   – Согласен полностью. Да и не буду больше никого с собой брать. Хватило одного раза.

   – Что касается Ники. Я готов предоставить свой кабинет. Если Ника согласится с тобой говорить, пожалуйста, пользуйтесь. Но она может Вику позвать. Ты готов к этому?

   – Мне все равно.

   Марат позвонил Нике и в нескольких словах обрисовал ей сложившуюся ситуацию.

   – Хорошо, – тихо сказала девушка. – Я иду.

   Мужчины сидели в тишине. Марат наблюдал за Сергеевым и видел, как тот нервничает. Легкий стук в дверь заставил его вздрогнуть. Ника заглянула в кабинет.

   – Можно?

   – Да, заходи, – сказал Марат, слегка улыбнувшись. – Если нужна Вика, давай ее позовем.

   Ника отрицательно покачала головой.

   – Не надо ей мешать. Я думаю, сама смогу… поговорить. Только не очень долго, у меня работы много.

   На ней были черные джинсы в обтяжку и белая блузка. Максим заметил, что она похудела. Он встал и поздоровался с женой. Она ответила тем же. Марат не заметил ничего агрессивного. Он позвал с собой Дусю и вышел из кабинета.

   – О чем ты хотел поговорить? – спросила Ника, не отходя от двери.

   – Может, присядешь? – спокойно спросил Макс.

   Она чуть приподняла бровь, как бы ставя под сомнение его слова, но все же прошла к столу. Ника не любила скандалов и ссор. Они ее пугали.

   – Ника, расскажи, что ты делала в тот вечер, когда уехала от меня. С момента твоего ухода с приема. Пожалуйста.

   – Зачем это сейчас нужно? Столько времени прошло. Раньше тебя это не волновало. Хорошо, я расскажу. Там и говорить-то особо нечего.

   Ника сидела перед ним, такая родная, любимая… И такая далекая! У Максима в голове стало горячо – он с предельной ясностью понимал, что разрушил все сам.

   А она, положив руки на стол, начала тихо говорить:

   – Когда я удалилась с приема, сразу пошла в твой кабинет. Я смотрела присланные каталоги с мебелью. Сколько там сидела, не помню. Но у меня затекли плечи, спина, шея. Просто увлеклась, там было много интересных вариантов. Потом я встала, решив хоть так немного размять уставшие мышцы. И тут появился ты. Я ничего не поняла. Ты протянул руку ко мне. Я испугалась и оступилась, ударилась головой, прикусила до крови щеку. Ты меня выгнал, и сам ушел. А я никак не могла встать. Потом заглянул какой-то официант, помог мне. Мы вышли из здания. Вернее, он меня вел или тащил. Посадил в машину, куда-то вез. В квартире дал что-то выпить, и все. Я проснулась рано утром, одетая, укрытая одеялом. Сам парень спал в другой комнате. Я взяла его телефон. Без пароля. Нашла такси-приложение. Вызвала, адрес сам определился. Предупредила Вику. И в одном платье зимой оказалась у сестры. Все.

   Максим внимательно слушал, с каждым словом осознавая, что кто-то прошелся по ним катком. Но как и кто?

   – Ты вообще не выходила из моего кабинета?

   – Нет.

   – Не хочешь спросить, что тогда случилось?

   – Нет, – усиливая свое отрицание, качнула она головой. – Это не имеет значения. Что бы тогда ни случилось, ты обвинил меня. Значит, ты мне не верил, живя со мной. А говорил о любви. Разве она такая?

   Ника с грустью смотрела в глаза своему мужу. Она любила его больше всех на свете, а он…

   – Извини, мне надо работать, – сказала ему, вставая.

   Максим тоже встал. Он не пытался к ней приблизиться. Его льдисто-голубые глаза были полны горечи и понимания случившейся с ними беды.

   – Прости меня, Ника. Я виноват. То, чего я боялся больше всего, именно это и случилось – я оказался не достойным тебя…

   День рождения в среду прошел бы, как обычно, если бы Вика не пришла на работу в «светлой голове» с голубыми и розовыми прядями. Почему никто не реагировал на нее так, как Марат, было непонятно. Всем сотрудникам нравился ее креативный подход к своим прическам. Особенно на фоне сурового босса Вика выглядела, как кудрявый разноцветный ежик, всегда приветливая и в хорошем настроении. Она не была совсем уж маленького роста: метр шестьдесят вполне средний рост, просто ее худоба добавляла ощущения «незаметности фигуры». А вот Марата трясло при виде ее разноцветных кудряшек или волн.

   С утра ему не довелось с ней пересечься, он договаривался о предстоящей встрече с одной из команд, которая должна была появиться после обеда, вторая – через два часа после них. Все должно быть отлажено до минуты. Этим Марат и занимался. Но его отвлекали постоянные звонки с поздравлениями: родители, Мартин с Яной, Маришка. Илья с утра на работе «отметился». И еще Санни.

   «Бедный! У него же шесть утра. Это у нас полдень, а он ради меня проснулся в такую рань».

   Но, конечно, было приятно, услышать добрые слова от любящих людей. Он даже Яну слышал в телефоне, когда звонил брат – она что-то прокричала ему о любви и удаче. Тепло снова разлилось в груди Марата. Он таял… Однако звонки по работе быстро привели его в норму.

   Около половины первого его пригласили в «Комнату приема пищи для персонала», чтобы официально поздравить от коллектива. Все уже знали, что Марат не любит привлекать к себе внимание. Он всегда ограничивался трехминутным присутствием, и потом покидал всех, чтобы люди могли нормально поесть, не стесняясь своего грозного директора. Но сегодня…

   Марат чуть не открыл рот при виде своего референта, которая, как ни в чем не бывало, выразила от лица всего персонала пожелания процветания, здоровья и т.д., и т.п. Пока она говорила, Марат сквозь пряди своих лохматых волос, почти закрывавших его глаза, рассматривал подчиненных в поисках возмущения на лицах от красочной головы референта. Но ничего, кроме улыбок и радости, не заметил. Он поблагодарил и ушел через несколько минут. Дал Вике время съесть торт или пиццу и вызвал ее «на ковер».

   – Виктория! Скажи, чего ты добиваешься? Тебе волосы свои не жалко? Вылезут же все!

   – А! Уже просто «волосы»? Не воронье гнездо? – сузив глаза, задала она вопрос боссу.

   Марат разглядывал это трехцветие и думал, как девушка отреагирует на бойцов, которые скоро подъедут для ознакомительной встречи. В обморок не упадет?

   – Марат Сергеевич, считайте это подарком ко дню рождения – всего лишь прядки окрасила оттеночным шампунем, а могла бы вся зеленая прийти.

   А ему нравился ее несгибаемый характер. Марат понимал, что сам толкнул девчонку на такое поведение своей грубостью. Но признавать этого не хотел.

   – Спасибо за подарок, – говоря, он чуть склонил голову, – мне это льстит. И много у тебя еще?

   – Чего?

   – Оттеночных шампуней.

   – До Нового Года хватит.

   – Господи, где же я так нагрешил-то? – деланно сокрушаясь, простонал Марат.

   – Да ладно, я пошутила!

   Вика засмеялась, махнув рукой в его сторону. Он тоже усмехнулся.

   – Ну, если у тебя хорошее настроение, то пора познакомиться с основным направлением деятельности нашего клуба. Пошли.

   Она не стала задавать лишних вопросов, хотя для нее заявление начальника прозвучало несколько неожиданно. Через несколько минут они оказались в том самом зале, где проходил вечер. Только на этот раз большие двери были открыты. Туда и шел босс, а Вика за ним. Он оглянулся, остановился.

   – Готова?

   – К чему? Что у вас там? Пыточная, что ли?

   Марат так давно не смеялся. Он встряхивал лохматой головой и снова хохотал. Вика спокойно смотрела на него, ожидая, когда же босс придет в себя. Наконец, он смог говорить:

   – Хотя, можно и так сказать. Заходи. Не бойся, тебя пытать не будут.

   Она зашла за ним в полутемный зал и замерла…

   – Бои? Здесь проходят бои? – спросила Вика. – А ко мне это имеет отношение?

   Марат удивился ее спокойствию.

   – Просто хотел тебя предупредить, что иногда тебе придется заниматься подготовкой встреч с представителями команд. Чтобы ты не упала в обморок от их внешнего вида.

   Вика фыркнула.

   – Не дождетесь! Это моя работа. А как они выглядят, меня не интересует. Все? Можно идти работать?

   – Можно. А как Ника отреагирует, если увидит кого-то из них?

   – А вот это – проблема, – со вздохом сказала она. – Но я с ней поговорю и успокою. И потом, это же не каждый день будет происходить?

   – Нет, два-три раза в месяц, по выходным.

   – Понятно.

   – В эту субботу начало. Поэтому в пятницу работаем до упора. И может, стоит пересмотреть свою боевую раскраску? Чтобы не привлекать внимание крупногабаритных, иногда агрессивных мужчин?

   Он специально запугивал Вику, чтобы она, наконец, вернулась к своему нормальному серому цвету и «вороньему гнезду».

   – Я подумаю, – важно ответила девушка.

   Когда они возвращались по своим кабинетам, в коридоре появились мужчины с татуировками на руках, шее, а у некоторых даже на лице. Они остановились в ожидании Марата. Вика шла за ним следом, и ей хотелось слиться со стеной, чтобы ее не заметили.

   «Все-таки босс прав – хватит менять расцветку, как хамелеон, а то напугаю больших мальчиков», – успокаивала она себя, потому что немного боязно было проходить между этими «колоннами». Она уже почти добралась до своей двери, когда Марат остановил ее.

   – Виктория, подожди.

   А дальше он обратился к гостям:

   – Это мой референт Виктория. Все вопросы, которые могут возникнуть в процессе подготовки к бою, она сможет решить в рабочем порядке быстро и точно.

   Мужчины покивали, рассматривая необычную расцветку волос девушки. Их заинтересованные взгляды окончательно убедили Вику расстаться со своими экспериментами. Она решила понаблюдать, как босс воспримет ее «смирение».

   После встречи с первой командой у Марата оставалось еще пятнадцать минут до прибытия второй. Но он не хотел, чтобы ребята столкнулись друг с другом в коридоре. И тут интересная идея пришла ему в голову, после чего последовал звонок:

   – Вика, сейчас к тебе зайдут молодые люди. У них есть некоторые вопросы по субботней встрече. Помоги им, пожалуйста.

   Марат уже мысленно потешался над ситуацией: как четыре здоровенных мужика поместятся в ее кабинетике? Что она будет делать?

   Он проводил гостей до двери референта и пошел встречать следующую команду. Еще три гиганта прибыли ровно в означенное время. Марат рядом с ними смотрелся тонкой гибкой лозой, но никто из знающих его людей не верил этому обманчивому облику. Тем более что в бойцовском сообществе такие данные, как у Марата, сложно скрыть.

   Непринужденно общаясь, хозяин с гостями уже почти прошли мимо комнаты Вики, когда из-за двери послышался просто оглушительный мужской хохот, который проще было бы назвать «ржач».

   – Извините, – обратился к мужчинам Марат, – я отвлекусь на несколько секунд, а вы проходите в мой кабинет, располагайтесь.

   Гости зашли в соседнюю дверь, а он заглянул к Вике. И замер. Она стояла посреди своей маленькой комнаты с телефоном в руках, а четыре татуированных «быка» смотрели через ее плечо на экран и ржали до слез. Вика каждому из них была по грудь, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: она дирижер этого «квартета»! Никто из них даже не заметил Марата, до того все увлеклись просмотром чего-то.

   – Вика! Это шедевр! – сказал «дядя» с тату на лысине. – Скинь, а? Буду перед боем смотреть.

   Почему-то этот мужик был уже без майки.

   – Скину, если победа будет твоей.

   Марат тихо закрыл дверь и прислушался к себе: его не просто поразило увиденное, он был в шоке!

   «Уже на «ты»?! И что она им показывала? Да они уже все готовы с ее ладошки есть! Лиса! Хамелеон! А почему лысый был без одежды? Татухи показывал?»

   Затолкав возмущение поглубже, он прошел к ожидавшим его представителям второй команды. Начался процесс обсуждения всех спорных моментов с доведением их до совершенства. На это ушло еще два часа. За все время не звонил референту и не приглашал ее. Почему-то у Марата больше не возникло желания отправлять мужчин к ней в кабинет.

   Во избежание взрыва от самого себя сам не захотел видеть Вику тем вечером.

ГЛАВА 11.

Четверг и пятница прошли в работе, практически без отдыха. Вика выглядела уже как-то непривычно в естественном сером цвете. И Марат не мог понять, что опять-то ему не так? Ведь сам хотел, чтобы она не выделялась своим оперением.

   Усталость накапливалась. Марат видел, что у Вики под глазами залегли тени, и он решил, что даст ей дополнительный день отдыха в понедельник. Она и так ему здорово помогла при подготовке к первому бою.

   А Вика только рада была находиться все время рядом с ним, помогать, готовить ему перекусы, тихонько наслаждаться.

   Она не боялась огромных мужчин-бойцов так, как боялась его, а вернее, своих чувств к нему. Порой ловила себя на том, что неодолимая сила тянет к нему, хочется прижаться губами к его шее, погладить непокорные лохматые завитки волос, провести рукой по кубикам, которые она видела, когда Марат тренировался. Он обычно был в одних шортах, тело блестело, движения стремительные, как бросок змеи… Вика плохо спала той ночью, а утром, как результат, темные круги под глазами.

   В пятницу вечером, уже около девяти, когда на улице стемнело, Марат отпустил ее домой.

   – Спасибо за помощь. Ты молодец! – сказал ей. – Хотел предложить тебе дополнительный день отдыха в понедельник. Как ты на это смотришь?

   – Не знаю. Неожиданно так. Подумаю. До свидания, Марат Сергеевич.

   Мысль о том, чтобы не видеть его целый лишний день, неприятно отозвалась в сердце. Вика задумалась, стоит ли послушаться босса, или сделать по-своему.

   – Пока, Виктория.

   Она даже не успела закрыть за собой дверь, а Марат уже с головой провалился в документы по следующему бою. Вика понимала, как мало значит для него. Пробить эту стену равнодушия ей не удастся никогда. Только любоваться, помогать и просто находиться рядом. Дуся весело помахивала хвостиком, стоя на кресле. Вика улыбнулась ей и ушла. Но через десять минут собачонка спрыгнула с кресла и бросилась к двери, лая и пытаясь лапой открыть ее. Она металась от двери к Марату и обратно. Бантик снова съехал набок.

   – Дуся, в чем дело? Тебе приспичило? Подожди минутку.

   Марат что-то исправлял, глядя на монитор компьютера. Но собака не замолкала, наоборот, еще яростнее лаяла и даже рычала.

   – Все-все, идем. Что на тебя нашло?

   Он открыл дверь, и Дуся пулей полетела к выходу, что вел сразу на улицу. Марат вызвал по связи Илью и сказал ему:

   – Я вышел с собакой на улицу. Кабинет не закрыт.

   Собачонка кидалась на входную дверь так остервенело, словно готова была пробить ее своей грудью.

   – Да что такое-то? Дуся!

   Он выпустил ее на улицу, и она с лаем и рычанием понеслась за угол здания, туда, где был проход на другую улицу. Марат, не спеша шел за ней, думая о том, кто и чем накормил его питомицу, что ее так распирает. Но лай и за углом не прекратился, а только стал яростнее. Оттуда послышался мат и крики. Вот тут уже и Марат прибавил скорости.

   Он завернул в подворотню, и, напрягая глаза в полутьме, увидел жуткую картину: четыре здоровых парня зажали к стене какую-то девчонку, рвали на ней платье и ржали, говоря друг другу, что они с ней сделают все по очереди или сразу вместе. В темноте уже белела почти голая спина их жертвы.

   Дуся металась у них под ногами, но на нее никто не обращал внимания. Стоял дикий гогот и пьяный мат. Вдруг один из них взвизгнул:

   – С*ка! Кусаться будешь? Да я тебя вы**у во все щели!

   – Долбани ее об стену, чего ждешь? Уже яйца болят.

   – Не боись, всем хватит! Ишь, бьется как!

   Марат что-то тихо сказал, приложив ладонь к левому уху, а потом пронзительно свистнул, привлекая к себе внимание и делая шаг вперед, чтобы свет от единственного уцелевшего фонаря падал на него. Среди беснующейся молодежи возникло какое-то непонимание – откуда свист?

   А Марат продолжил, очень громко:

   – Эй, козлы вонючие! Не много вас на одну-то? Тьфу… падаль.

   И он смачно сплюнул в их сторону.

   – Чо ты сказал, пе*ик?

   Марат наклонил голову в одну сторону, потом в другую, разминая шею до хруста.

   «Видимо, тренировка сегодня здесь пройдет».

   Промелькнувшая мысль не ослабила его внимание, а наоборот – запустила адреналин по венам, пока лишь самую малость. От копошащейся кучи отделился один здоровяк. Марат оценил его на полбалла, и то только за размеры. Пацан, видно, накачался не столько «железом», сколько стероидами. Он прибавлял шаг по направлению к Марату, матерясь на все лады и качаясь, как пьяный боцман. Его попытка ударить в живот свидетеля их бесчинств закончилась вывернутой до щелчка рукой, диким воем и разбитой о кирпичную стену перекошенной мордой. Нападавший замолк, рухнул, как мешок, и больше не шевелился. Дуся воспользовалась моментом и помочилась на него, поглядывая на хозяина: дескать, я все правильно делаю?

   – Умница, Дуся. Ты и для остальных прибереги.

   В это время еще двое отделились от стены, где терзали девчонку, и рванули на Марата. А вот теперь он почувствовал взрыв адреналина и вместе с ним ту самую жуткую волну ярости, из-за которой он не выступал на ринге. Марат стоял, не двигаясь, чуть расставив ноги для лучшей устойчивости. Он просто ждал, какое движение последует первым от противника.

   Бежавший на него здоровяк решил сбить Марата с ног, но еле заметный глазу легкий удар в кадык спутал его планы. На полном ходу отключившись, он споткнулся о своего подельника и рухнул на него, к спокойной радости Дуси, продолжившей свое «мокрое» дело. При этом она поглядывала на хозяина, словно спрашивала одобрения.

   – Так, Дуся, так этих ублюдков!

   Третий был не очень пьян и более осмотрителен: он не бросился на Марата, а выжидал его реакции. Но даже трусость не уберегла его от поражения. С виду худой мужчина в элегантном костюме, стоявший перед ним, двигался в разы быстрее и был очень силен. Несостоявшийся насильник и не понял, как и когда его схватили за капюшон толстовки. Он только почувствовал за спиной твердое мужское тело… Сознание начало медленно гаснуть от нехватки кислорода – обмотанный вокруг шеи капюшон душил его. Он пытался подсунуть пальцы под ткань, оторвать ее хоть на сантиметр от горла, но ничего не получалось. Когда послышались хрипы, Марат выпустил и этого, свалившегося кучей дерьма к двум "соратникам". Дуся тут же окропила и его, одобрительно тявкнув.

   А вот за последним Марат не уследил. Тот отпустил девчонку, напоследок еще раз стукнув ее о стену, и выдернул из кармана что-то, через мгновение ставшее ножом. Он широко расставил ноги и приготовился к броску. До цели ему оставалось около метра. Резко взмахнул ножом слева направо, словно хотел разрезать пополам человека, помешавшего им развлечься, и полоснул со всей пьяной дури по ненавистной спине в пиджаке. Если бы в этот момент Марат не наклонился вперед, чтобы проверить полузадушенного им хулигана, ранение было бы серьезным. И все же левую сторону спины прожгло, будто раскаленный шампур приложили. Он резко шагнул вперед, уклоняясь от следующего удара… которого не последовало, потому что последний нападавший вдруг почувствовал адскую, острую, жгучую, разрывающую яйца боль. Он выронил нож, завизжал, как резаный поросенок, и рухнул на колени. Он корчился от боли и выл, у него даже не было сил собрать буквы в слова, чтобы обматерить эту мелкую с*чку, заехавшую ему сзади между ног острым носком туфель.

   Дуся и тут оставила свои «пять копеек» в жидком виде.

   Марат моментально оценил случившееся и только хотел поблагодарить девчонку, как услышал:

   – Марат… Сергеевич…

   – Вика???

   Она стояла в разорванном платье, удерживая ткань на плече и навалившись на кирпичную стену. Разглядеть в темноте, что с ней успели сделать эти уроды, Марат не мог.

   – Ты цела? Руки-ноги не сломаны?

   – Все нормально… Дуся, малышка! Откуда в тебе столько… водички?

   И это было последнее, что она сказала. Марат успел подхватить ее на руки, прежде чем девушка рухнула на землю. Он чувствовал, как промокает от его крови пиджак на спине, и не хотел испачкать Вику.

   Где-то поблизости послышалось завывание сирены. В проулке появился Илья. Он смотрел, как Марат несет на руках девушку в оборванном платье.

   – Марат, ты никого не убил?

   – Нет. И даже не покалечил. Может, Вика лишила последнего из уродов возможности стать отцом.

   – Вика? – с изумлением переспросил Илья.

   – Да. Ты встречай полицию, оформляй этих сволочей, а я пока отнесу ее к себе. Потом для составления протокола приведешь, кого надо. Все. Действуй.

   Он уже обошел Илью, когда тот сказал ему:

   – Марат, у тебя спина… порезана. Крови много.

   – Знаю. Ничего страшного – кожу поранил, потому и льет. Это потом. Сейчас переоденусь, надо успеть до появления полиции. Ни к чему такое внимание клубу. Растеряем клиентов из-за этих ублюдков.

   Навстречу ему вышли еще двое из охраны.

   – Дверь подержите, – сказал Марат. – И Илье помогите там. Собаку к себе возьмите, потом заберу.

   Он посмотрел на Вику: ее открытые глаза и еле заметная улыбка слегка успокоили его.

   – Ну, ты что, референт, так пугаешь начальство? Сейчас приведем себя в порядок и будем ждать добрых полицейских, да?

   Марат разговаривал с ней, как с маленькой. А Вика поймала себя на том, что так же говорила с Никой, когда ту обижали.

   Голова слегка кружилась, царапины саднило, плечи и шея ныли от ударов и толчков, но все это мелочи в сравнении с тем, что могло произойти.

   Марат остановился перед кабинетом, нажал локтем на ручку и толкнул плечом, ощутив сразу же боль в порезанном месте. Да и дверь испачкал. Он занес Вику в кабинет, положил на диван и укрыл пледом, который хранился почему-то в «баре». Сам быстро прошел к кулеру, намочил салфетку и протер дверное полотно. Потом вернулся, открыл шкаф, достал темный джемпер и бросил его на стол. Оглянулся на Вику: она сидела, укрывшись, и смотрела на него неотрывно.

   – Я, конечно, понимаю, что деваться некуда, но предупреждаю – не подглядывай! – пошутил Марат. – Сейчас будет небольшой стриптиз.

   – А почему только небольшой? – подхватила его шутку Вика.

   – Для большого ты еще не выросла.

   – Вот так всегда. На самом интересном месте!

   Она возмущенно фыркнула.

   – На самом интересном, говоришь? – переспросил Марат. – Уж не стриптиз ли ты смотрела, когда лысый без майки перед тобой крутился?

   – А вы откуда? Подглядывали? Ай, как нехорошо! Нет, просто я попросила посмотреть… все тело, – краснея, договорила Вика.

   – Прямо ВСЕ?

   – Марат Сергеевич! Ну, хватит меня смешить.

   – А я и не смешу. Я возмущаюсь. В рабочее время полуголый мужчина устрашающей наружности…

   – Чего это – устрашающей? Очень милый мужчина. У него, между прочим, доченька маленькая есть.

   Марат, удовлетворенный ее спокойствием, быстро скинул испорченный пиджак, расстегнул пуговицы рубашки и повернулся спиной к Вике. Она округлила глаза и прикрыла ладошкой рот, словно не дала крику вырваться. Он оглянулся на нее через плечо.

   – Что там? Не подсохло еще?

   Она замотала головой.

   – Тебя от вида крови не тошнит?

   – Нет.

   – Тогда будешь медсестрой.

   Он все делал быстро, потому что понимал – полиция не будет долго грузить уродов по машинам, и скоро явится сюда. Достал аптечку, из нее извлек вату, бинт и пластырь. Соорудил нечто, похожее на тонкую подушку и подошел к Вике.

   – Приложи к ране и заклей пластырем, чтобы не протекло при ментах. Только очень поторопись, – сказал, присев на диван к ней спиной.

   Марат чувствовал, как она аккуратно приложила к ране ватно-бинтовую прокладку и начала крест-накрест приклеивать пластырь.

   – Все, – с выдохом сказала Вика. – Там не очень глубокий порез, но длинный.

   – Ясно. Разберемся.

   Он встал, взял джемпер и снова повернулся к девушке.

   – А теперь одень меня, – поигрывая бровями, прошептал ей.

   – Да легко! – покраснев, ответила она так же.

   Вика помогала ему одеваться, прикасаясь к горячей смуглой коже и чувствуя, как тепло его тела передается ее холодным дрожащим пальцам. А он даже не вздрагивал от ее ледышек.

   Наконец, Марат сел рядом с ней.

   – Скажи мне, пожалуйста, – начал он, – какого черта тебя понесло в эту подворотню?

   – Мы с Никой там всегда ходим. Да и не мы одни. Здесь самая короткая дорога к нашему дому. А что делать? Идти на остановку, чтобы объезжать три квартала? Тут до дома десять минут, а на транспорте полчаса!

   – Сэкономила время?

   – Нет.

   – Покажи свои боевые раны.

   Вика вздохнула и отодвинула волосы с правой стороны лица.

   – Ох, черт… Пожалуй, я останусь без референта на всю неделю!

   – Почему? – испуганно спросила она.

   – Там синяк будет. Ссадина уже видна, а синяк скоро нарисуется. Давай, что ли, лед приложим.

   Он осторожно встал и прошел к маленькому холодильнику в углу комнаты, достал бутылку воды, лед в пакете и вернулся к Вике.

   – Держи. И салфетку возьми, а то сейчас вся мокрая будешь.

   Открыв бутылочку воды, Марат начал жадно пить прямо из горлышка. На лбу выступила испарина.

   – И я хочу пить, – тихо сказала Вика.

   Он оторвался от воды и произнес:

   – Прости. Сейчас стаканчик возьму.

   – Не надо, я так.

   Марат протянул ей бутылку. Ему было интересно, протрет ли она после него бутылку? Не протерла.

   Дверь резко открылась, и в кабинет вошли два представителя закона в сопровождении Ильи.

   – Тааак. Отдел полиции номер три. Нам поступил вызов от вашего работника, но, что удивительно, пострадавшие оказались с другой стороны. И где же тут бешеная девица, что напала на четверых хрупких мальчиков? – с усмешкой спросил тот, что постарше.

   – Вот я.

   Вика встала с дивана, слегка качнувшись, и сбросила с себя плед.

   – Ох, ёпт…

   Никаких усмешек больше не было. Марат дернулся от ее вида, и сразу захотелось вернуться на улицу к тем отморозкам и, не щадя уже их…

   Платье было порвано во все местах, где только можно, бюстгальтер висел тряпкой. Вика придерживала одежду только на груди, все остальное было на виду у присутствующих мужчин. На спине, руках, плечах – везде были синяки, царапины.

   – Как так можно? – прошептал совсем молоденький полицейский. – Почему все содрано?

   – Били о кирпичную стену.

   Голос Вики звучал спокойно, но тихо.

   – Садись, девочка, – сказал старший. – Рассказывай.

   Она села рядом с Маратом, который укрыл ее снова, да так и оставил руку у нее на плече, словно хотел согреть или защитить. Он чувствовал ее мелкую дрожь, но Вика говорила ровно.

   Рассказ вышел коротким. На все ушло минут десять, но в конце Марат взял слово:

   – Я хотел просить ваше руководство оказать содействие в воспитании этих… молодых людей.

   Когда он закончил излагать свое предложение, смеялись уже все. И Вика кивала в полном согласии со своим боссом. Полиция покинула клуб около одиннадцати, пообещав переговорить с руководством, за некоторое вознаграждение.

   – Поехали? – спросил Марат. – Отвезу тебя, да самому надо к врачу заехать.

   – Лучше я на такси.

   – Нет уж. Хватит. Чтобы еще и таксисту плохо стало? Я виноват, что задержал тебя. Пока ты у меня работаешь, я буду решать, как тебе домой добираться. Все, закончили разговор.

   Он подошел к шкафу, открыл его, что-то там поискал и достал женскую спортивную кофту.

   – Я это не возьму, – сказала она.

   – Это вещь моей сестры. Правда, Марина выше тебя. Но лучше это, чем твои лохмотья. А в моих вещах ты вообще утонешь.

   Конечно, Вика сначала решила, что это шмотки какой-нибудь бывшей, но оказалась не права.

   Марат позвал Илью и предупредил:

   – Никому ни слова, Маринке тоже. И всему персоналу скажи. Услышу разговоры – уволю к хренам собачьим. И поищи там нож. Его надо найти раньше, чем менты вернутся. Его же пока не нашли?

   Через пять минут «Мерс» выруливал от клуба, Вика сидела впереди, а Дуся сзади. Собачка была спокойна, будто и не воевала полчаса назад с хулиганами. Бантик она потеряла и без него выглядела растрепой. Марат думал о том, чем мог закончиться сегодняшний вечер, и ощущал себя волком, у которого вздыбилась холка, и оскалились зубы. Ужас и бешенство одновременно скручивали его. Вдруг с соседнего сиденья послышались всхлипывания, а с заднего скулеж. Марат посмотрел на Вику, которая сжалась в комочек и дрожала, плакала, качала головой.

   «Отходняк».

   Он съехал с дороги и включил аварийку. Одним движением пересадил девушку к себе на колени, прижал, поглаживая встрепанную шевелюру и обнажившуюся в съехавшей кофте спину.

   – Тихо-тихо, Вика, все хорошо. Шшш… – Марат покачивал ее, как маленького ребенка. – Все закончилось. Больше такого не повторится. Я тебе обещаю.

   В тишине они просидели минут пять.

   – Все. Все. Я успокоилась, – сказала она со вздохом куда-то в шею Марату, разгоняя горячую волну непонятных ощущений.

   – Вот и умница. Садись-ка на место.

   Доехали за пятнадцать минут. Во дворе никого не было, машин мало, что удивило его. Марат взял Дусю на руки и помог Вике выйти из машины. Она почему-то с сомнением посмотрела на собачку, а потом хитро улыбнулась.

   – Идем, Марат Сергеевич?

   – Идем, конечно, тебе надо раны обработать. Дома все есть для этого?

   – Есть.

   Они поднялись пешком на третий этаж, Вика открыла дверь и включила в коридоре свет.

   – Кто пришел? Вика? Ника? Где тебя носит? Черт знает, что такое!

   Марат замер от непонятного пронзительного голоса, напоминающего старушечий.

   – Ты с бабушкой живешь? – шепотом спросил он.

   Она рассмеялась. Дуся начала рваться с рук, и Марат отпустил ее. Собачонка осторожно пошла из коридора, и все двинулись за ней.

   – Кто пришел? Кто пришел? Черт тебя побери!

   Дуся шла на кухню, а ей навстречу, переваливаясь, выходил попугай, белый, большой, с желтой короной перьев на голове. И если собачка просто остановилась, то попугай начал пятиться, бегать из стороны в сторону, кричать:

   – Помогите! Ужжас! Кошшмарр!

   Вика присела перед ним на корточки.

   – Успокойся, Гоша. Это гости. Понимаешь, гости!

   Он так метался, что казалось, сейчас упадет в обморок, но при этом не забывал ругаться, как портовый грузчик. В какой-то момент увидел себя в отражении стекла духовки и испугался. Тут уже Марат не выдержал: он смеялся до слез, морщился от боли в спине и снова смеялся.

   – Нет! Мне все-таки везет на необычных зверей и птиц. У моего брата абсолютно неуправляемый кот, который за свое бандитское поведение был переименован в Дракулу. Теперь еще и попугай с хулиганской лексикой!

   – Он раньше нецензурно ругался, но я его долго перевоспитывала. Сейчас почти не говорит таких слов. Иногда бывает, проскакивает у него. Главное, не обращать на это внимание. Сейчас я его спать уложу, а то разгуляется, не успокоишь потом.

   Она присела перед попугаем, взяла его в руки, погладила, что-то пошептала и засунула в клетку, что стояла на столе у окна. Гоша только открыл клюв в порыве высказаться, но Вика накрыла его покрывалом. Попугай что-то проворчал и затих.

   – Откуда у тебя такое чудо? Редкая же птица.

   – Достался вместе с квартирой и мебелью. Хозяин продал все сразу. И Гоша стал моим.

   Говоря все это, Вика повернула назад из кухни и чуть не налетела на Марата.

   – Ой, извините, пожалуйста, – проговорила она, покраснев.

   – Вика, мы с тобой такое сегодня выдержали, что эти условности уже ни к чему. Пойдем, помогу тебе раздеться.

   – В смысле?

   Она схватила себя за кофту и сжала кулачки на груди.

   «Да… Придется ее выводить из этого состояния, а то начнется еще страх перед мужиками», – думал он, поглядывая на своего потрепанного референта.

   Только мысли эти были больше похожи на самовнушение, потому что душой понимал, как не хотелось видеть ее испуганных глаз, сгорбленной фигурки, сцепленных в замок рук. Ему нравилась эта сильная девчонка своей непокорностью и мягкостью, открытостью и добротой. Ему было тепло с ней.

   – В том смысле, что тебе сейчас будет больно руки поднимать, а я осторожно сниму кофту, потом обработаю раны, накормлю тебя и уложу спать. Завтра ты никуда не пойдешь, я приеду проведать тебя после боя. В воскресенье и понедельник тоже останешься дома. Все понятно?

   – Да. Но я не во всем согласна с предложенным планом действий.

   – Да ты что? – изумился Марат. – Интересно послушать. А пока пошли в комнату. Найди какую-нибудь майку, не футболку. Кстати, где аптечка?

   – А можно Дуся со мной останется? – вдруг спросила Вика, опустив глаза в пол.

   Дуся, так и не шевельнувшаяся еще после встречи с Гошой, посмотрела на хозяина, потом на Вику, подошла к ней и легла рядом. Марат усмехнулся – похоже, боевая команда девочек подобралась.

   – Можно. Я бы ее завтра дома оставил. Не до нее будет. А с тобой ей веселее. И тебе не скучно.

   Он понял, что Вика боится остаться одна. Пока Марат искал все необходимое в скудном арсенале медикаментов, Вика нашла майку и осторожно села на диван в ожидании предстоящей экзекуции. Она почувствовала головокружение, но виду не подала.

   – Так, – сказал севший рядом Марат, – повернись ко мне спиной, чтобы не смущаться. Поднимай осторожно руки. Кофта большая, легко снимется. Вот и готово. Сама справишься с этими лохмотьями?

   – Нет, наверное. Вообще не понимаю, как все это снять.

   – Платье испорчено. Давай я его просто разорву, и не надо будет руки поднимать, как думаешь?

   – Согласна.

   – Вставай. Сейчас пойдем в ванную, умоешься, руки тоже надо промыть.

   Вика поднялась и, качнувшись, сделала первый шаг. Марат не стал ждать, пока она упадет, просто взял ее на руки и отнес сам. Осторожно опустил на пол. Порез на собственной спине неприятно дернул нервы.

   «Наверное, там все присохло уже. Сейчас опять кровить начнет».

   Но гораздо больше его волновала Вика.

   – Голова кружится?

   Она просто кивнула.

   – Мой руки, умывайся. Держи полотенце.

   – Можно я встану боком к зеркалу? Не хочу на это смотреть.

   – Конечно, – согласился он, подумав, что и ему теперь ничего не будет видно.

   Потом взялся за рваный ворот платья и спросил:

   – Готова?

   Вика просто кивнула.

   Марат осторожно начал рвать платье. Какое-то воспоминание зашевелилось в памяти, но он не смог его ухватить, потому что его взгляду начало открываться обнаженное тело девушки.

   «Какая тоненькая! Все косточки видны, позвонки пересчитать можно».

   Тряпка, бывшая когда-то платьем, сползла на пол. Вика стояла спиной к Марату в одних трусиках, хорошо, что не стрингах. Как бы он еще и это перенес? И так чувствовал давление на ширинку. Но этого нельзя показывать испуганной девушке. И все же…

   – Я сейчас возьму полотенце, намочу его и немножко оботру тебя, а потом обработаю ссадины. Договорились?

   Она снова кивнула, не говоря ни слова. Марат сделал, как сказал – осторожно протер мокрым полотенцем открытые участки тела. Ее склоненная голова совсем не нравилась ему. Он заметил, как Вика мелко дрожит. Это стало совсем невыносимо, и Марат, не отдавая себе отчет, просто обнял ее, прижав к груди вздрагивающее тело.

   – Все позади, – сказал ей в макушку, – успокойся. Здесь только я.

   Она была такая тоненькая, что Марату показалось, что он держит Янку в руках. Но Вика была меньше ростом, поэтому видение быстро улетучилось. Держал ее до тех пор, пока не прошла дрожь.

   – Вика, ты мне доверяешь?

   – Да, – сразу же ответила она.

   Он наклонился к ней и прикоснулся губами к плечу – ничего не смог с собой поделать. Она тихо вздохнула. Если бы Марат видел, что она закрыла глаза, может, и не стал бы больше ее трогать. Но он не видел. Осторожно провел губами по шее, чувствуя, как ускоряется ее пульс.

   «Какая нежная кожа».

   Она казалось тонкой, как лепестки розы, и навевала воспоминание об океане, волнах, ветре и дожде. Все это перепуталось в голове от близости к девушке. Усилием воли заставил себя отстраниться.

   – Бери с собой полотенце, пойдем в комнату.

   Вика прикрыла себя длинным полотенцем, прижав его к груди. Марат чувствовал, как его тянет к этой девчонке, все сильнее и сильнее. Лишь появление Дуси в комнате вернуло ему самообладание. А собачка устала ждать, когда попугай снова будет кричать, и ушла от него. Она посмотрела на хозяина и быстренько потрусила во вторую комнату. И вдруг Марат вспомнил.

   – А где Ника?

   Этот вопрос, как холодный душ подействовал на них обоих. Вика почти рухнула на диван, слегка повернув голову к боссу.

   – Она за город уехала, с друзьями.

   – С какими друзьями? – спросил Марат, обрабатывая ей ссадины перекисью водорода.

   Девушка втянула в себя воздух сквозь зубы, даже зашипела тихонько.

   – Терпи, еще чуть-чуть осталось. Так, с кем уехала твоя сестра?

   – С фотографом.

   – Что? А вы знаете, что он женат и у него маленький сын?

   – … и его семьей. Вы даже не дали мне договорить! Он пригласил Нику, потому что ему нужен ее образ для какой-то летней коллекции. Его жена взялась подготовить Нику, позаниматься с ней. Что тут такого?

   – Ничего, все нормально. Я подумал, что Ника может им увлечься, а это ему совсем не надо. Он серьезный семейный человек. Хорошо, что все так.

   Он не закончил свою мысль, потому что Вика перекинула волосы вперед, совсем оголив спину.

   «Что она делает? Я же не смогу сдержаться!»

   Как зачарованный, Марат поцеловал ее склоненную шею, чуть лизнув кожу. Вика дернулась.

   – Ты боишься меня? – спросил он тихо.

   – Нет.

   – Мне остановиться?

   – Нет.

   Сказала «нет», а у самой все поджилки тряслись от страха и желания ощущать его прикосновения. Даже спиной к нему, закрыв глаза, Вика видела его чувственные, красиво очерченные губы. На работе она всегда наблюдала их плотно сжатыми, редко улыбающимися. А сейчас эти губы трогали ее нежно и трепетно, словно собирали нектар с цветков, боясь повредить их или сломать. Горячее прерывистое дыхание Марата оставляло на коже следы, сравнимые с арктическим холодом, спаянным со зноем пустыни. Вику будто простреливало каждое его прикосновение. И не о пресловутых мурашках речь – их не было! Даже они не смогли выглянуть, потому что для Вики все это было впервые. Именно все: и нападение, и побои, и мужские ласки. А тут – столько событий и эмоций за один вечер.

   И вдруг ей на ум пришло сравнение: кожа плавилась от высокой температуры. То же самое ощущала она. Вика почти отключалась от близости Марата: огненные реки его поцелуев сжигали ее оголенные нервы. Сознание никак не отпускало страшные картины вечера, а к ласкам губ уже добавлялись мужские руки. Контраст ледяного ужаса и огненной лавы разрывали ей легкие в невозможности крика. Вика лишь тихо задыхалась, изредка позволяя себе вздох.

   Марат же контролировал себя все меньше и меньше. Перед глазами все плыло. Когда последний раз ему так хотелось женщину? Живую, настоящую, не эфемерную из сна. Воспоминание о Янке прорезало болью грудь, отрезвляя его, но тихий вздох Вики снова бросил его в костер желания. Ему казалось, что он не сможет насытиться прикосновениями к ней.

   «Такая тонкая кожа, гладкая, чистая, какая-то невинная, как первый снег или молодая зелень. – Где-то на окраине сознания мигал красный свет: «опасность». Но Марат не мог взять себя в руки. Красный свет стал мигать все быстрее… – Что я делаю? Ведь ее такое пришлось пережить, а я лезу своими лапищами».

   Все увещевания себя самого умирали где-то на подходе к барьеру, перевалить через который не получалось. Он чувствовал, как в нем поднимается штормовая волна, похожая на ту, что чуть не убила его. Еще несколько секунд, и невозможно будет ничего изменить. Марат подхватил Вику вместе с полотенцем, которое она судорожно прижимала к груди, и посадил к себе на колени, откинувшись на диван. Так хотелось провести руками по всему ее телу. По всему…

   Жгучая боль полоснула спину! Марат почувствовал, как прилипшая к ране, запекшаяся, пропитанная его кровью «прокладка» сдвинулась с места, и снова стала сочиться кровь. Он, не контролируя себя, застонал и дернулся вперед. Вика соскочила с колен и повернулась к нему лицом.

   – Что? Больно, да? Забыли совсем! Вам же к врачу надо, Марат Сергеевич!

   – Черт, – прошипел он, сползая с дивана. – Посмотри, я там мебель не испачкал?

   Вика бросилась в другую комнату, быстро натянула на себя шорты и майку и вернулась назад.

   – Все нормально. Давайте, я помогу встать.

   Марат резко дернул головой и встал, скрипя зубами, не показывая девушке, как ему больно.

   – Вика, я же не умираю. Но вот приготовить тебе ужин я точно не успею.

   – Да какой ужин! Ночь совсем.

   – Сделай себе чай с медом, а лучше просто теплую воду размешай с ним. Выпей и ложись спать. За Дусей завтра кого-нибудь пришлю. А вечером, после боя, сам заеду, проверю твое самочувствие. Когда Ника приедет?

   – В воскресенье вечером.

   – Испугается она.

   – Да, но ничего, переживем.

   Он смотрел на девушку, которую целовал еще пять минут назад, и чувствовал, как ледяной узор возвращается. Да и она отводила взгляд в сторону.

   – Ложись спать. С Дусей не страшно. Она согреет.

   Вика кивнула, не поднимая на него глаз.

   – Я тебя обидел? Ты не смотришь на меня.

   – Нет! Что вы! Просто как-то не по себе. Все хорошо… Марат Сергеевич, вам пора.

   И она прошла в коридор. Он смотрел ей вслед: маленькая худенькая девочка, столько пережившая за один день.

   «Да, пора уходить от греха подальше» – подумал он, догоняя Вику.

   – Пока. До завтра, референт.

   – До завтра, босс.

   Закрыв за ним дверь, она уперлась в нее лбом. Вика осознавала, что была всего лишь в миге от того, чего еще не было в ее жизни. И она точно знала, что сегодня не была готова к этому.

   «Хорошо, что ничего не случилось. Не сейчас».

   Вика чувствовала жуткую усталость, физическую и моральную. После ухода Марата особенно сильно. Просто навалилась на нее все сразу. Девушка прошла на кухню, съела ложку меда и запила теплой водой. Сил не было даже на душ. Она добрела до своей комнаты и осторожно улеглась на кровать, где ее ждала Дуся. Вика залезла под одеяло и свернулась клубочком. Собачка тут же привалилась к ней под бочок.

   – Дуся, у нас с тобой на завтра грандиозные планы, – засыпая, прошептала она. – Только твоему хозяину это знать не обязательно.

   Одно ухо собачонки поднялось, сама она, наклонив голову набок, долго смотрела на крепко спавшую непослушную девчонку. Потом вздохнула и, повозившись, тоже уснула.

ГЛАВА 12.

Марат сидел в машине и смотрел на окна квартиры Вики, ждал, когда она выключит свет. И опять на ум пришло воспоминание, как он когда-то стоял во дворе дома Яны. Наконец, свет погас сначала на кухне, а потом и в комнатах. Марат положил руки на руль и только заметил, что они у него дрожат.

   – Черт. Что бы это значило? От кровопотери, что ли?

   Он никак не хотел признаваться даже самому себе, что к Вике у него какое-то странное отношение. Да и разбираться в этом не спешил. Его мысли переключились на больницу, куда ему нужно было уже давно поехать.

   «Надо все сделать так, чтобы на ножевое ранение не вызвали полицию. Лишних людей незачем привлекать».

   Подумав, он все же позвонил Илье. Тот сразу взял трубку.

   – Где ты, Марат? Был у врача?

   – Вот поэтому и звоню тебе. Ты же в город приехал после операции? Значит, у тебя здесь есть знакомые врачи-хирурги? Только не болтливые. Сам понимаешь.

   – Да все я понимаю. Еще в клубе хотел тебе предложить адрес больницы, где работает подходящий хирург, но ты был занят Викой. Кстати, как она?

   – С виду все нормально. Отвез, оставил ей Дусю. Дал на понедельник выходной. Ладно, это все потом. Ты не звонил врачу? Вдруг, совершенно случайно сегодня дежурит именно эта больница, а заодно и врач?

   – Звонил. Дежурит. Предупредил, что ты можешь подъехать. Только, Марат, это не он, а она.

   – О! Вечер перестает быть томным? Кидай адрес и имя.

   – Ты не забудь там, что ранен. Девушка огонь!

   – А ты откуда знаешь? Пробовал, что ли, до Маринки?

   – Нет, не рискнул. Но я же не слепой.

   – Ладно, я шучу. Короче, высылай. А я поехал, а то и не посплю сегодня совсем. Предупреди еще раз, что я скоро буду.

   Через минуту пришло сообщение с адресом больницы и именем врача – Карина. В скобках было указано «рыжая». Марат так понял, что это для него дополнительный ориентир, чтобы он не ошибся. Или к цвету волос относилось ее сравнение с огнем? Адрес указывал направление рядом с его домом.

   «Хоть это хорошо. Не очень далеко ехать после экзекуции».

   Входя через некоторое время в приемный покой, он больше всего волновался, чтобы на темном джемпере не проступила слишком заметно кровь. Обратился к медсестре, та обещала вызвать врача. Марат даже садиться не стал, чтобы не испачкать скамейку. Так и стоял около двери, когда в коридоре показалась высокая рыжеволосая женщина в белом халате. Чем ближе она подходила, тем сильнее Марат напрягался. Да и она тоже замедлила ход.

   «Вспомнил! Года три назад? Или больше? Сколько раз я с ней встретился? Два? Один? Вот это попал».

   – Ну, здравствуй, Марат, – сказала Карина, не слишком добро на него глянув.

   – Здравствуй, Карина. Если не хочешь помогать, я уеду. Ничего страшного, поищу другого врача.

   Она вздохнула.

   – Иди за мной. Куда уж тебя отпускать. Илья сказал, ножевое ранение. Штопать надо. А ты неплохо держишься, как я посмотрю.

   – Стараюсь.

   Карина зашла в процедурную комнату приемного покоя и закрыла за ним дверь на ключ.

   – Раздевайся, показывай, с чем пожаловал.

   Ему был неудобно просить ее помочь, поэтому сам стаскивал с себя джемпер. От этих движений снова все загорелось и задергалось на спине. Но Марат все-таки справился. Он не видел, что Карина все это наблюдала со стороны, но облегчить ему страдания не торопилась.

   – Садись на кушетку ко мне спиной. Где же ты так загорел?

   – В отпуске. Ёпт…

   Не особо церемонясь, она начала отклеивать пластырь. Марат сжал кулаки. Он надеялся, что врач в ней возьмет верх над обиженной женщиной. Вдруг совсем перестал ощущать ее руки. А потом она вообще встала и отошла от него. Марат скосил глаза в ее сторону, слегка выдохнув. Просто ждал, что дальше будет. Карина резко повернулась в его сторону.

   – Сволочь ты, Марат. Так хочется тебе больно сделать! Но никакая физическая боль не сравнится с душевной. А тут я бессильна. Души у тебя нет.

   Он повернулся к ней лицом.

   – Я тебе что-то обещал? Нет. Я тебя соблазнял? Нет. Я что-то сделал против твоей воли? Нет. Какие ко мне претензии?

   – Все верно. Все так ты говоришь. Но ты мне нравился! Я влюбилась, как дура!

   – В этом есть моя вина?

   – Нет. Я надеялась…

   – Ты же помнишь наверняка, что я говорил тебе перед тем, как лечь в постель? Пусть это прозвучит грубо, но это правда – я всем говорил одно и то же: меня сложно чем-то удивить. Поэтому уж точно путь к моему сердцу не откроет секс. Вам всем нужен был я? Нет. И тебе, Карина, нужен был статус, а не моя душа, которую ты теперь клянешь… Пустой разговор. Делай, что хочешь – или ремонтируй, или я поехал дальше.

   – Действительно пустой разговор. Для тебя всегда существовала только твоя семья: брат, сестра, родители. Все остальные…

   – Хватит. Семья для меня – самое важное в жизни. Все. Спасибо за помощь.

   Он встал, взял джемпер, но Карина остановила его.

   – Сядь. Я все сделаю. Мы не поймем друг друга никогда. Да и поздно теперь об этом.

   Марат сел, ожидая дальнейшей боли. Но нет, все было терпимо. Карина осторожно сняла повязку, рассмотрела поближе рану.

   – Ничего страшного. Неглубокий порез. Наверное, в пиджаке был, как обычно?

   – Да.

   – Сейчас промою, пару уколов сделаю, зашью. Шрам останется. Ничего, кто-нибудь загладит-зацелует.

   Он промолчал. Не оттого, что нечего было сказать, просто устал. А ведь еще и домой ехать надо. Через двадцать минут Карина провожала его из приемного покоя.

   – Я позвоню Илье, скажу, когда будет моя смена. Сейчас точно не знаю. Пока, Марат.

   – Слушай, Карина. У тебя же кольцо на руке, ты замужем. Почему злишься-то?

   – А может, я за тебя хотела замуж? Ты не думал об этом?

   – Нет, не думал. Прости. До свидания.

   Он спустился по ступенькам, она вернулась в здание.

   «Ну, что же? Ничего нового сегодня я не узнал о женщинах. Хотя…»

   В памяти возник образ худенькой спины, губы сами потянулись ее снова целовать, хотелось коснуться кожи, чтобы снова ощутить волну и простор океана. Марат почувствовал возбуждение.

   – Только этого мне сейчас и не хватало. А ведь Вика – единственная, кого я целовал сам.

   Он загнал машину на подземную стоянку и шел домой, еле передвигая ноги от усталости. Проглотил обезболивающее, что дала ему Карина, запил водой, снял с себя испорченную одежду и заполз на кровать. Уснул сразу же, лежа на животе, что для него было большой редкостью. Никаких сновидений. Казалось, что вообще за всю ночь не шевельнулся ни разу, затекло все тело. В этом почти бессознательном состоянии буквально ощутил, как мозг «просверлил» телефонный звонок. Марат дернулся и тут же лег назад, от боли закусив губу. Он совсем забыл про вчерашнее происшествие. Потихоньку дотянулся до телефона, звонил Илья:

   – Привет, босс. Ты там жив? Время почти двенадцать, а от тебя ни звука. Ты приедешь?

   – Уже еду.

   Ответ был коротким, сборы быстрыми, завтрак пропущенным. Только где-то на середине пути он вспомнил, что у Вики нет корма для Дуси. Придется собачке питаться тем же, чем питается его референт – цветочной пыльцой. Марат хмыкнул про себя:

   «А почему тогда Вика такая невесомая?»

   И воспоминания нахлынули на него, обдавая словно кипятком. Стало жарко. Губы помнили ее кожу, глаза видели почти обнаженное тело, руки хотели дотронуться вновь. Марат тряхнул головой, прогоняя видения.

   «Нет. Впереди трудный день. К ним заеду поздно вечером. Может, позвоню. Все».

   А те, кого он только что вспоминал, давно уже были на ногах. Правда, Вика тоже «отбивалась» утром от своих чувств и ощущений, которые то вгоняли ее в краску, то манили в неизвестность. Она понимала, что вчера босс всего лишь поддался минутному порыву, и не надо это принимать близко к сердцу. Такой, как он, слопает ее и не подавится. На этой «оптимистичной» ноте девушка решила вставать с кровати и сразу же вспомнила и другое событие, от которого ныло все тело. Дуся поблескивала глазками из-под упавшей на глаза челки.

   – А надо вставать и заниматься делами, чтобы в голову не лезли ни ужасы, ни любовь. Ой, что я говорю?

   Вике надо было накормить свой зверинец. И если у Гоши была еда, то Дусе пришлось предложить молочко с булочкой. Она не возражала, но и восторга особого не показала. Ела лишь за компанию, косясь в сторону кухни. Вике удавалось пока развести подопечных по разным комнатам, но было понятно, что встреча неизбежна. Попугай находился на кухне, а собачка не спешила покинуть комнату, где спала всю ночь.

   Однако Гоша, наевшись, решил показать, что в доме хозяин он, и начал командовать:

   – Вика, полей цветы.

   – У нас нет цветов.

   – Полей цветы, полей цветы.

   – Гоша! Сколько раз говорить? У нас нет цветов!

   Попугай замолчал на несколько минут, а потом продолжил свои требования. Вика вздохнула, прошла на кухню, села на пол и начала строить пирамидки из пластмассовых фигурок. Соорудив несколько штук, она встала. Потом прошла в комнату, взяла Дусю на руки и крикнула, повернувшись к кухне:

   – Гоша! Я пошла в магазин. Занимайся делами.

   Обулась и быстренько выскочила из квартиры. В зоомагазине, куда они пришли через пять минут, знакомая продавщица поинтересовалась:

   – Ты взяла себе и собачку? Как же твои питомцы уживаются?

   – Мне на время ее дали, – ответила Вика, – а Гоша сейчас занимается строительством.

   – Ясно. Опять все крушит. Что будешь брать?

   – Корм для этой собачки, поводок и бантик. Для нее. Ох, и лоток с наполнителем.

   Дусе, конечно, не понравился поводок, но она подчинилась, за что и получила новый бантик, который, наконец, спас ее глазки от челки. Вика дотащила все покупки до дома, ощущая уже легкое головокружение. Это лишний раз напомнило ей о том, что случилось вчера около клуба. И о том, что могло произойти дома. Она гнала все эти мысли от себя. Тем более Гоша постоянно требовал, чтобы с ним играли, будто ревновал хозяйку. Он уже не кричал при виде Дуси, что его убивают. Наоборот, он решил ее обязательно потрогать и медленно к ней подкрадывался, пока она делала вид, что не замечает его. Но стоило ему протянуть к ней лапку, собачка переходила на другое место. И так до бесконечности. Вика была и этому рада: хорошо, что не ругаются, и она может спокойно заняться своими делами. А они были намечены на вечер.

   Во вчерашней схватке больше всего пострадали руки, спина и плечи. Синяки, ссадины – этого никто не должен увидеть. Все остальное можно скрыть косметическими ухищрениями. Учитывая то, что Вика хотела остаться не замеченной, а может и не узнанной, она надела черное платье с длинными рукавами, черные чулки, выпрямила волосы и накрасилась не так, как обычно. За ее манипуляциями наблюдала Дуся, по-прежнему спокойно игнорирующая Гошу. Но и он так же настырно ее преследовал.

   – Так, мои хорошие. Гоша, иди в клетку, пока я строю тебе пирамиды. А потом выпущу. Но дома будешь один. Мы с Дусей уйдем на пару часиков.

   – Дуся! Дуся! – тут же выдал попугай новое слово.

   – Зачем я сказала это вслух? – задала себе вопрос Вика, запуская попугая в клетку.

   Пока она строила пирамиды, собачка не присела. Она волновалась, бегала около девушки, словно хотела ее отговорить от задуманных планов. Вика ее поняла, но сказала:

   – Я обещала, что приду и буду болеть за него. А слово надо держать. Он скоро за мной заедет. И ты, Дуся, можешь пойти со мной или остаться здесь. Что ты выбираешь?

   В это время телефон подал сигнал.

   – Да! Привет. Ага, я буду ждать около въезда во двор. Уже выхожу!

   В коридоре она обулась и посмотрела на собачонку. Та нехотя протопала к ней и громко гавкнула. Из кухни тут же послышалось:

   – Черти полосатые! Помогите! Спасите!

   Вика потерла виски и все же взяла поводок в руку.

   – Дуся, ты со мной?

   Через три минуты Вика стояла на тротуаре в ожидании машины, выпустив до этого Гошу из заточения. Дуся сидела рядом на поводке, всем своим видом показывая недовольство. Казалось, она предупреждала о неминуемой катастрофе эту непослушную лохматую девчонку. Большой черный Land Cruiser остановился рядом с Викой. Дверь со стороны водителя открылась, и из машины выглянул бритоголовый татуированный боец, с которым знакомство состоялась в среду. Он вышел, открыл заднюю дверцу и сделал пригласительный жест рукой.

   – Вика, запрыгивай. С тобой там уже мечтают познакомиться. А это кто такой?

   Он присел на корточки перед Дусей и спросил ее:

   – Тебя как зовут? Мне кажется, или я знаю, кто твой хозяин?

   – Да, босс попросил Дусю присмотреть за мной, – ответила Вика за собачку. – И мы идем с ней болеть за тебя.

   – Отлично! Забирайтесь в машину.

   А там их ждала жена бойца, такая же маленькая и хрупкая, как Вика, девушка. Только черноволосая с раскосыми темными глазами.

   – Знакомьтесь, девушки. Не буду вам мешать.

   Он завел машину, развернул ее и, посигналив, поехал к клубу. Его жена сразу встрепенулась.

   – Тиша, не спеши! Нам надо вернуться к малышке живыми и невредимыми.

   – Живыми точно вернемся, а насчет второго не обещаю.

   Он хохотнул и переключил внимание на дорогу. Его жена повернулась к Вике и представилась:

   – Наташа. Ты уж извини, что тебе пришлось пожертвовать своим вечером ради меня. Но я, правда, так давно никуда не выходила. Дочке всего полгодика. Сижу дома, как привязанная. Подружек и знакомых здесь у меня нет, а находиться одной среди орущих быков страшно… Вика, а мне покажешь видео про попугая?

   Девчонки смеялись всю дорогу до клуба. Наташа понравилась Вике, как и ее огромный муж по кличке Тихий Буйвол. Разве могли его родители представить, кто вырастет из их сыночка, когда давали ему имя Тихон? При первой и единственной встрече Вика сразу почувствовала к нему чисто человеческую симпатию. Он с таким воодушевлением рассказывал, что умеет его дочка! А как хохотал над проделками Гоши! Такой человек не мог быть плохим. Поэтому, когда он попросил Вику сопровождать его жену в субботу вечером, она не смогла отказать. Ведь завтра они уже уедут к себе домой, в другой город. Она понимала, что рискует нарваться на неприятности с боссом, но для самой оправдание у нее было: Тихон пригласил ее на бой в среду, а происшествие случилось только вчера. Но слово-то уже было дано, и забирать его назад не по-честному. Только Вика понимала, что такое объяснение Марат отметет, как былинку.

   Когда подъехали к клубу, она словно впала в какое-то бессознательное состояние, до того боялась, что ее увидят и отволокут к боссу на расправу. Но все прошло быстро и аккуратно: Тихона ждали ребята из его команды, они окружили девочек со всех сторон, и так все вместе зашли в здание. Даже Дуся, сидевшая на руках у Вики, не подала ни звука.

   А вот, как дальше быть с собачкой? Не брать же ее с собой в зал. Кто-то из ребят предложил оставить ее в «раздевалке» и дать мячик – захочет, поиграет. Вика сомневалась, но выбора не было. Дуся осталась одна. Было похоже на то, что она приняла свою участь и только ждала, когда же их безобразие раскроется. Вся команда уходила и с ними Вика. Она оглянулась у двери: Дуся лежала, спрятав нос в лапы.

   Зал, который еще вчера был просто помещением, сейчас казался похожим на улей гудящих пчел разной величины и расцветки. Женщины – как с обложек глянцевых журналов, с горящими глазами. Сопровождающие их мужчины выглядели так, будто явились на прием к английской королеве.

   «И все они здесь, чтобы смотреть, как двое сильных мужчин будут бить друг друга. Во все времена – хлеба и зрелищ! Если бы Тихон не попросил, я бы не пошла на этот мордобой ни за что. И этот рев, свист, первобытное поведение. А сейчас еще и кровь будет».

   Бой был тяжелым для Тихого Буйвола. Он не успевал за более юрким соперником.

   – Не выспался, – сказала на ухо Вике Наташа, пытаясь перекричать адский шум, – он вообще мало спит из-за дочки. А вчера не смог уснуть, потому что его мама позвонила и сказала, что у малышки первый зубик прорезался. Вот и результат.

   Она опустила голову и прошептала:

   – Не могу смотреть, как ему больно.

   Вика хотела помочь, но чем? Все быки вокруг что-то кричали Тихону, но в этом ужасе понять было невозможно даже самого себя. Она начала следить за боем, словно на себя примеривала каждое движение Буйвола. И в какой-то момент, зал ахнул, ожидая его поражения, а Вика закричала, что