Зрелость волшебника. Александр Панин

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1 - Все смешалось…
• ГЛАВА 2 - Набирая обороты
• ГЛАВА 3 - Не жизнь, а сказка
• ГЛАВА 4 - Слово надо держать
• ГЛАВА 5 - Философская…
• ГЛАВА 6 - Второй вариант
• ГЛАВА 7 - Выводы
• ГЛАВА 8 - Ступенька
• ГЛАВА 9 - Наш дом – наша крепость или предназначенье
• ГЛАВА 10 - И опять первый вариант
• ГЛАВА 11 - Суровая действительность варианта №2
• ГЛАВА 12 - Все тот же вариант №2
• ГЛАВА 13 - В этой лучшей из выбранных стран
• ГЛАВА 14 - Юбилей
• ГЛАВА 15 - Сон – не жизнь

АННОТАЦИЯ

Рост мастерства волшебника вплоть до изменения реальности

***

Мы останемся жить навсегда-навсегда

   Вл. Крапивин

ГЛАВА 1 - Все смешалось…

Самолет приложился к бетонке аэропорта «Нариманово», подпрыгнул и покатился, гася скорость. Сашка вытащил из-под кресла раздутый портфель, застегнул шинель и потопал к выходу. По полосе мела поземка и Сашке показалось, что никуда он из Совгавани не улетал. Ветер усугублял небольшой в принципе мороз и Сашка с удовольствием влез в стоящий на площади перед аэровокзалом городской автобус. В нем было так же холодно, но зато отсутствовал ветер. Прислонившись к поручню на задней площадке (сидячие места были, но садиться на промерзлый дерматин почему-то не хотелось), Сашка начал считать, мысленно загибая пальцы.

   Точкой отсчета он взял построение перед штабом полка. Командир явственно поморщился, оглядев строй из пятнадцати теперь уже бывших солдат. Затесавшиеся в строй несколько «выпускников» так называемых офицерских курсов из-под Комсомольска, в числе которых был и Сашка, выглядели сущим диссонансом на фоне кондовых полковых дембелей. Разглаженные утюгом, а потом сморщенные в гармошку кирзовые сапоги на высоченных подбитых полосовым свинцом каблуках и офицерские полевые брюки вкупе с короткими бушлатами у тех, кто ехал в родную деревню (шинель с парадной формой в деревне не канали в силу непрактичности). Те, кто возвращался в город, имели расклешенные до опасного предела парадные брюки и шинели, напоминавшие полупальто (особенно ценились почему-то курсантские шинели, наверно из-за редкости, а также за ряд блестящих пуговиц на заднем шлице). Кроме того, все имели алюминиевые вставки под погоны, подкладки под кокарды, кембрик на подворотничках, офицерские зимние шапки и впечатляющий иконостас из разнокалиберных значков.

   Сашка вспомнил повара со своей точки, уволившегося полгода назад, единственного в полку обладателя боевой медали «За отвагу». Медаль он получил за то, что, будучи сильно нетрезвым (наверно щей перебрал), вышел в бурную осеннюю ночь для облегчения организма. Сортир стоял метрах в двадцати от уреза воды и в штормовую погоду волны Японского моря до него запросто добегали. Сейчас как раз был хороший шторм и, опасаясь, что сортир может быть унесен аж до Хоккайдо, повар пристроился подальше от наката.

   Уже застегивая штаны, он заметил на фоне светлеющего востока бредущие по берегу фигуры. В отравленном алкоголем и замполитом мозгу всплыло -«шпионы». Граница-то была вот она плюс еще двенадцать миль нейтральных вод. Будучи еще под воздействием винных паров, он побежал было в казарму, чтобы учинить тревогу, но, не добежав, узрел возле кочегарки за пожарной бочкой мирно дрыхнувшего часового в огромном тулупе. Решение пришло само собой – он реквизировал у часового автомат, а тот даже не проснулся.

   В общем, повар взял в плен пятерых японских рыбаков с выброшенной штормом на берег шхуны, получил медаль и десять дней отпуска. Самое интересное, что командир, который в это время спал, получил орден, замполита перевели с повышением, а часовой ничего не получил. Даже наряда вне очереди.

   Все это пронеслось в мозгу за доли секунды, а потом офицер сопровождения скомандовал «напра-во!» и «шагом марш!» и куцый строй отправился через КПП полка к ожидающему фургону. Дежурный по КПП завистливо потаращился в спину замыкающему. Фургон довез дембелей до парома, на котором они переправились через бухту. Сашка посмотрел с моря на город, в котором за время службы ни разу не побывал. Но смотрел недолго, паром пришвартовался и уже обычный городской автобус повез их в аэропорт.

   Поздняя осень на Дальнем Востоке ясными днями не отличалась. Это Сашка помнил еще по временам ранней молодости. Обнаружив набитый народом зал ожидания и отложенные до позднего вечера рейсы на Хабаровск, офицер сопровождения сделал им ручкой и сказал:

   - Ну, дальше вы уж сами, - и отбыл.

   Основная масса дембелей стала устраиваться на подоконниках и даже на полу (которые в бушлатах), а Сашка с товарищем вышли на крыльцо.

   - Вообще-то у меня тут родственники, - сказал Сашка в пространство.

   - Так чего мы здесь стоим? – обрадовался товарищ. – Вон и такси подъехало.

   Товарищ окончил Донецкий университет по модной специальности «экономист-математик» и в уме считал на раз.

   Сашка связался с Тайкой, сказал, чтобы она не радовалась раньше времени, потому что обстоятельства оказались сильнее даже его таланта волшебника. Тайка посетовала на судьбу и отключилась, а такси повезло Сашку навстречу приключениям. Троюродных сестер он не видел восемь лет и, вспоминая дальневосточное гостеприимство, заранее ежился.

   Однако, все оказалось не так страшно и за пару часов отвыкший за время несения тягот службы от разносолов, деликатесов и водки разомлевший Сашка повествовал сестрам и их мужьям о полной опасностей жизни на границе державы. Сестры восхищались и ахали. Особенно понравилось им (ну и мужьям тоже) рассказ о том, как Сашка с Захаром (это не имя, это фамилия такая - Захаров) отправились на охоту на кабанов. Дело было в начале лета и, спустившись с сопки, на которой дежурили, они отправились вглубь отрогов Сихотэ-Алиня. Обратно к берегу охотники вышли через две недели, когда уже кончились патроны, которых в карабинах было аж двадцать штук. Вид у них был предосудительный и старшина роты чуть в обморок не упал, выдавая новое обмундирование. Об их охоте уже сообщили куда надо и двух придурков искали всеми доступными в армии средствами. Их даже зачислили в дезертиры, хотя никто не мог понять, куда можно было дезертировать в такой глуши и, главное, зачем. И что особенно хреново, в горах почему-то не работала связь, и Сашка не смог Тайке ничего передать. А потом оказалось, что они выполняли задание командования (ну, сами же вернулись) и их даже наградили. Бардак в армии царил страшнейший и наверно тот, кто подписывал приказ об отпусках, получил массу удовольствия.

   После окончания истории кто-то предложил немедленно выпить за фантазера Сашку. Сашка не обиделся и сказал, что бывают еще более фантастические истории, но больше ничего рассказывать не стал.

   В аэропорт поехали все уже на двух машинах. Зал ожидания мирно спал. Там даже свет выключили. Тетка в справочной шепотом объяснила, что все рейсы задержаны до утра. Сашкин товарищ стал осматриваться в поисках свободного места на полу, потому что все кресла, лавки и подоконники были уже заняты. Но тут старшая сестра заявила:

   - Фигня. Заночуете у меня.

   Выразилась она не совсем членораздельно, но все ее поняли правильно.

   Потом еще что-то пили и проснулся Сашка с такой чугунной головой, что даже волшебство плохо помогало. Но самое интересное оказалось припасено в аэропорту, куда они добрались после опохмелки и завтрака. Зал ожидания оказался девственно чист и готов к приему следующей партии пассажиров. Дежурная радостно сообщила, что всех скопившихся пассажиров поутру отправили на хрен (ну, то есть в Хабаровск).

   - Как же так? – спросил растерянный Сашка.

   - А вот так, - еще радостнее ответила дежурная.

   Но потом она снизошла и добавила, мол, вы, ребята не ссыте, сейчас прилетит самолет из Хабаровска, и мы вас всяко отправим.

   Самолет действительно прилетел и их действительно отправили. Сашка отошел от изумления только когда самолет подрулил к зданию с надписью: «Хабаровск».

   - Вот это весь мой Дальний Восток. Здесь есть свои правила и понятия зачастую диаметрально противоположные действующим в остальном Союзе.

   Когда они ввалились в зал ожидания, то обнаружили там всю дембельскую команду, улетевшую ранее. Теперь не выпускал Хабаровск. В этом аэропорту они провели два веселых дня. И даже в город раз выехали. Сашка последний раз был в Хабаровске в 1964 году (не считать же за посещение остановку по пути в армию, когда их даже из вагонов не выпустили). Тогда он видел город только в окошко такси на дороге от пристани к железнодорожному вокзалу. А теперь они даже по улице прошли. Правда, особых отличий Сашка не заметил. Да он их и не искал.

   На третьи сутки прилетело сразу много самолетов и собравшийся народ, которого набралось столько, что он устраивался спать даже на козырьках входных тамбуров, стали отправлять. И к обеду отправили всех. В том числе и Сашку.

   Следующим этапом оказался Свердловск. Там тоже пришлось задержаться почти на сутки, потому что, следуя традиционному Сашкиному везенью, самолет на Астрахань улетел как раз перед посадкой рейса из Хабаровска. Пришлось ждать еще почти сутки. Сашка еще раз порадовал Тайку, но та, обрадовавшись, сказала, чтобы он особо не переживал, потому что она сама сидит в Казани в ожидании вылета. Теперь Сашка смог переживать сразу за двоих.

   Отлично переночевав в сидячем положении, отчего заболело все, что могло, Сашка, почувствовав, что сидеть больше не может, побрел по полупустому, в отличие от Хабаровска, аэровокзалу Кольцово пока не набрел на буфет, где и провел время до вылета.

   В Уральске, где была промежуточная посадка, толпу пассажиров почему-то в здание аэровокзала не повели, а оставили ждать на поле. Шинельку продувало чуть ли не насквозь и Сашка, бегая вокруг самолета, искренне пожелал местному начальству аналогичного времяпровождения. Когда вместе с ним стали бегать чуть ли не все пассажиры и пассажирки, стало весело и даже не очень холодно. Сашка подумал и свое пожелание отменил.

   В общем, Сашка насчитал почти пять суток пути и даже пожалел, что не поехал на поезде. Да, это бы было немного дольше, но зато тепло и с комфортом.

   Тайка прилетела еще вчера, и Сашка категорически запретил ей себя встречать. Она только, типа, отзвонилась, чтобы удостовериться, что полет прошел нормально. Сашка представил себе, как жена бегает по дому, провожаемая ироническим взглядом кота, садится на несколько секунд, опять вскакивает и опять бегает.

   С трамвая он сошел возле «Детского мира», потому что ждать, пока тот повернет и проедет еще одну остановку, уже не было сил. Да, от «Детского мира» идти было дальше, но, с учетом трамвая, быстрее. Сашка пошел самым широким шагом.

    Бьет барабан, красотки смотрят вслед,

    В душе весна, солдату двадцать лет…

    (Ф. Лемарк)

   - Шалишь, - подумал Сашка, переходя на рысь. – Уже двадцать три. Боже! И Тайке тоже…

   Он ужаснулся. И принял для себя железное решение – Тайке всегда должно быть восемнадцать. И наружно, и внутренне. А паспорт пусть себе.

   Знакомая калитка заскрипела и Сашка поморщился. И тут же с крыльца рванулась знакомая фигурка в одном легком платьице. Следом, хвост трубой, мчался котище.

   - Тайка! – всполошился Сашка, но закончить фразы не успел.

   Подруга радостно завизжала и бросилась на грудь, кот заорал «ба-ум!» и с разбега прыгнул на плечо. Сашка отшвырнул портфель, одной рукой сгреб жену, другой кота и так и вошел в дом. Путешествие через всю страну было закончено.

   Что делает русская женщина первым делом при встрече своего мужчины? Ну конечно, после того как вдоволь навизжится, наойкается, наохается. Она начинает мужчину кормить. Естественно, сразу после того, как он попарится в бане, примет ванну или просто душ. Тайка здесь не была исключением. Тайка за последний год без Сашкиной волшебной поддержки достигла таких высот в кулинарии, что порой сама себе удивлялась. И сейчас, пока Сашка смывал с себя пыль дорог, жарила, парила и разогревала ранее приготовленное, и в темпе накрывала на стол. Хотя, что там было накрывать – основную картину она стала создавать, когда Сашка прилетел, а сейчас только дополняла ее разными мелкими деталями.

   Она даже ухитрилась, сбросив платьишко, залезть к Сашке под душ, отчего его помыв затянулся на целых двадцать минут. А потом Сашка воссел за стол и отдал должное Тайкиному кулинарному искусству. Конечно, набор продуктов был не чета тем временам, когда снабжением заведовал Сашка, но Тайка достигла если и не совершенства, то подошла к нему довольно близко. К тому же Сашка в последнее время не был избалован домашней кухней, а уж из Тайкиных рук… Он настолько благоговейно поедал щи, что Тайка, сидя напротив, подперев щеку ладошкой, только улыбалась радостно.

   А когда Сашка, набив живот так, что шевелиться не хотелось вообще, перебрался в приготовленное кресло «для общих собраний», Тайка залезла к нему на колени, прижалась и оба, синхронно вздохнув, замерли. Сашка подумал, что вот оно счастье – держать в объятиях теплую, любимую красавицу жену и твердо знать, что она по отношению к тебе чувствует то же самое. Тут Сашка краем сознания уловил логическую нестыковку: как жена может чувствовать то же самое, если она не держит на коленях, да, любимого (тут сомнений быть не может), но далеко не красавца, мужа. Этот диссонанс в рассуждениях мучил его минут пять прежде чем он смежил, так сказать, веки и благополучно задремал.

   Очнулись они одновременно почти через час. Сашка сказал:

   - Тайка, ты меня расслабляешь.

   Тайка выбралась из кресла самостоятельно. Сашку же пришлось вытаскивать.

   - А как там Надька? – осторожно спросил он.

   Тайка поскучнела.   

   - Да ничего, вроде. Почти полгода прошло. Она сейчас у родителей живет. Говорит, что не может жить одна в этой квартире. А работает, знаешь где? Ты не поверишь – в нашей старой школе.

   - Да ну! – изумился Сашка. – В младших классах, небось?

   - А вот и нет, - Тайка почему-то обрадовалась. – В девятых-десятых.

   - Вона как! Надо будет навестить ее.

   - Давай навестим, - Тайка казалась равнодушной. – У тебя какое расписание?

   - У меня военкомат, потом милиция. Паспорт надо получать. А у тебя сколько дней осталось?

   - У меня пять, - Тайка опечалилась. – А я так понимаю, что вместе мы не полетим?

   - Не полетим, - вздохнул Сашка. – Но я постараюсь за эти пять дней тебе так надоесть, что ты улетишь с надеждой меня еще полгода не видеть.

   - Давай, - обрадовалась Тайка. – Начинай надоедать.

   - Вот сразу видно, - сказал Сашка, - что человек ни дня в армии не был. Больно бойкий. Не надо торопиться выполнять приказ, потому что вскорости поступит следующий, отменяющий предыдущий.

   - Ах, так, - и Тайка повалила мужа обратно в кресло.

    - Пощады! – завопил Сашка.

   … Мать к ужину тоже подготовилась соответствующим образом. Сашка оглядел подготовленный стол и тяжело вздохнул. Когда закончились поцелуи и объятия, сестра, ставшая уже второкурсницей мединститута, попыталась затеять с Тайкой узкопрофессиональный разговор, но у нее ничего не вышло, потому что Сашкино повествование оказалось намного интересней.

   Сашка начал с того самого момента, когда он явился в часть после незапланированного отпуска. Он еще раз сходил на дежурство на сопку, но командир во избежание внеплановой охоты патронов им больше не давал. То есть, при встрече с крупной дичью, следовало направить на нее карабин и прокричать «бац-бац!». Сашка красочно описал, как они шли через долину горной речки и луга в пойме по дороге на сопку были желтые, а при дороге обратно – фиолетовые. Или взять облака. Иной раз они находились так низко и были такими плотными, что вершина сопки возвышалась над ними словно остров над гладью океана. И таких островов было множество. Столько сколько предгорий у Сихотэ-Алиня. Только одна сторона была свободна. Та, где под облачным покровом находилось Японское море. А пролетающий со скрытого в тайге аэродрома рейсовый самолетик проходил так близко к вершине, что в артиллерийскую буссоль запросто можно было разглядеть в иллюминаторах головы пассажиров. Правда, вверх ногами. Но даже это было поводом для веселья.

   Мать, что естественно, поинтересовалась, как на дежурстве было с питанием. В тайге да без патронов. Человеку, который прожил в тайге около двадцати лет, это действительно было интересно. Сашка сказал, что предыдущей смене патроны как раз дали, и они оказались более везучими, чем он с Захаром, так как умудрились завалить целого лося прямо у подножия сопки. Так что и сами они питались хорошо, и Сашкиной смене хватило и, насколько ему известно, следующая смена тоже не жаловалась.

   - Так у вас же холодильника не было, - встряла сестра.

   - У нас был естественный холодильник, - отбился Сашка. – Если спуститься с вершины метров на пятьдесят, то можно было увидеть, как из-под каменной осыпи бьет мощный ключ, ниже по течению которого был выкопан бочажок, где и хранилось мясо. Вода была чистейшая и холодная, чуть ли не на грани замерзания и мясо в ней прекрасно сохранялось. По крайней мере, Сашка об отравлениях ничего не слышал. Так что каждый день в меню было неизменное блюдо из перловки с лосятиной. Ну, или наоборот, из лосятины с перловкой. В зависимости от фантазии повара. Вот с третьим был напряг, потому что компот ни из перловки, ни из лосятины не получался.

   Но обо всех прелестях таежной робинзонады пришлось забыть, потому что пришел завоз. Завоз это такая штука, когда, как говорят в деревне, день год кормит. На рейде подальше от берега, чтобы успеть удрать в случае шторма, встал на якорь огромный транспорт. И с его борта на берег двумя десантными баржами стали возить технику взамен вышедшей из строя, бочки с горючим, мешки с крупой и мукой, ящики с консервами и все остальное прочее, учтенное умными интендантами, необходимое для существования точки целый год до следующего завоза.

   Для обслуживания завоза весь личный состав, за исключением наряда и занятых в боевом расписании, разбили на две смены четыре через четыре, приравняли это к боевым действиям и бросили на берег. После трех суток таких действий Сашка перестал соображать, что, где и когда, забыл, что он волшебник и пришел в себя, когда старшина велел собираться.

   - Куда? – тупо спросил Сашка, наблюдая как личный состав, подбадривая себя всякими выражениями, катит по гальке средний артиллерийский тягач, стоявший на берегу наверно еще с русско-японской войны.

   - Во Владивосток, - со значением сказал старшина. – Технику будешь сдавать, - подумал и добавил. – В ремонт.

   - Какой ремонт? – удивился Сашка, вспомнив, как они искали по берегу детали от разбитой штормом техники, и, прикладывая найденное к пустому месту, очередной раз с горечью убеждались, что опять нашли не то. – Ее же только на переплавку.

   - Сказано, в ремонт, - построжел старшина. – Значит, в ремонт. Развелось тут, понимаешь, умников. Небось, еще и инженер.

   - Инженер, - со вздохом признался Сашка.

   Командир был еще суровее старшины.

   - Мать перемать, - сказал он. – Это что за вид? Немедленно привести себя в порядок и собрать имущество. Вечером отбываете.

   Пароход, который по-честному был пароходом, то есть с натуральной паровой машиной, добирался до Владивостока трое суток. Команда, собранная со всех северных точек, с комфортом разместилась в пустом трюме на стеллажах из-под товара. Стеллажи были из неструганных досок, и поэтому особой популярностью пользовалась картонная упаковка от товаров. Сашкина точка была предпоследней и, понятное дело, северяне всю упаковку расхватали. Сашка пытался обратиться к их логике, говоря, что три слоя картона постель мягче не сделают, что хватит и одного и призывал поделиться, но ему почему-то отказали в грубой форме. Тогда он пошел в выделенную им секцию трюма, полез под самую нижнюю полку и стал выбрасывать оттуда одну картонку за другой. Когда он вылез обратно, весь в пыли и паутине, оказалось, что на его долю оставили самые потрепанные картонки.

   Зато кормили на пароходе словно на убой, что выгодно отличало его от ротной едальни. Солдат, чтобы не бездельничали, поставили нарядом на камбуз и Сашка с удовольствием в очередь, помогал двум веселым теткам-кокам и буфетчице.

   Через трое суток ясным солнечным днем пароход вполз в бухту Золотой Рог. Бухта была большая, и судов там скопилось много, но этому дали причал и уже на следующий день начали выгружать технику. Глядя на этот процесс, Сашка вспомнил слова старшины насчет ремонта. Технику брякали на причал так, что с нее осыпалось все, что не было достаточно надежно прикручено. А злополучный тягач, когда его подняли над высоким бортом, ухитрился оборвать стропы и кормой вперед рухнул на бетон, раскинув гусеницами.

   Пароход вообще-то шел в свой последний рейс, и после выгрузки предполагалось, что он уйдет на судоразделку, но, видно, в пароходстве изменились планы и через несколько дней пароход выгнали на рейд и там оставили. Команда, у которой тоже были планы, стала роптать. Про солдат же вообще забыли. Но кормили по-прежнему.

   После почти полумесячного ожидания директивы сопровождающий команду лейтенант, в котором расслабуха боролась с чувством долга и долг, похоже, победил, решил сам связаться с командованием. Результатом было то, что Сашка и еще два человека с верхним образованием в сопровождении сержанта, который был младше на четыре года, были срочно отправлены в полк. Лейтенант получил втык за бездеятельность, а остальные воины были оставлены на пароходе и об их судьбе Сашка больше ничего не слышал.

   Он каждый вечер перед сном связывался с Тайкой и рассказывал ей всякие смешные случаи, произошедшие за день. Случаев было мало и их приходилось выдумывать. Но теперь-то, отправляясь в путешествие, Сашка рассчитывал, что ему будет, что рассказать Тайке.

   И в своих предположениях он не ошибся. Сержант оказался большим затейником. Его оправдывало только то, что он честно делил с подчиненными все последствия своих затей. Подчиненным от этого было не легче и если бы не две малолетки в поезде Хабаровск-Совгавань, ехавшие до Комсомольска, то неизвестно, дожили бы они до полковой столовки. Но девчонки, которым сержант, будучи ненамного старше, усердно заплетал мозги, оказались славными и честно поделились с солдатами, которые смотрели на них не как на представительниц прекрасного пола, а как на источник еды, своим ужином. Сашка был им очень благодарен и, радуясь, что может сделать хоть что-то, наградил девчонок отменным здоровьем и красотой с отсрочкой исполнения месяца на два. А сам, с трудом дождавшись, когда освободится верхняя полка, потому что спали по очереди, залез на нее и выпал в осадок, предварительно проинформировав о сем факте Тайку.

   В полку, куда они прибыли, они оказались нафиг никому не нужны. Таких неприкаянных набралось целый десяток. Со всех точек свезли. Пока в штабе размышляли, куда их деть, предприимчивый старшина хозроты, у которого наверно сердце кровью обливалось при виде праздношатающихся воинов, приспособил их для ремонта полковой столовой. А когда они закончили перекрывать крышу, тут и вызов пришел. В штабе вздохнули облегченно, а старшина, который нацелился еще и отремонтировать свинарник, вздохнул огорченно.

   За два месяца прохождения курсов по подготовке офицеров запаса, как они официально именовались, Сашке пришлось переделать множество работ, никак не относившихся к курсам (там, собственно, ничего к курсам не относилось, разве только изучение карточной игры под названием «преферанс», которую должен был знать каждый офицер). Самым главным своим достижением Сашка считал оптимизацию системы вентиляции огромного подземного бункера. Вентиляция там попросту не работала, хотя все три больших вентилятора в отдельном помещении крутились изо всех сил. К помощи так называемых курсантов решил прибегнуть зампотех центра, гордо носивший академический значок. Он наверно думал, а чем черт не шутит, предполагая, что гражданские вузы готовят аналогичных лохов. Сашка был выбран им чисто случайно. Могли бы послать и Кольку-архитектора, и Гришку-математика, и Альмира-химика, и даже Ваську, окончившего институт физкультуры. И тогда бы зампотех оказался прав и торжествовал. Но послали Сашку, а с ним (вот совпадение-то) другого Сашку, который вовсе был промышленным электриком.

   Сашка открыл окно, предназначенное для очистки улитки и ротора, и скомандовал:

   - Пускай!

   И, как только ротор начал раскручиваться, поступила команда:

   - Останови!

   Сашка обратился к другому Сашке.

   - А сможешь перекоммутировать пускатели так, чтобы вентиляторы крутились в другую сторону?

   - Да как не хрен делать, - небрежно ответствовал другой.

   Через пятнадцать минут в вентиляторную прибежал начальник смены с криком:

   - Что у вас тут твориться? У меня со стола все бумаги сдуло!

   Зампотех долго приставал к Сашкам с вопросом:

   - Но как?

   Сашки загадочно молчали. И только Васька сделал высокоученый вид и произнес:

   - Не иначе, волшебство какое.

   Прочие работы инженерных знаний не требовали, как и волшебства. На разгрузке угля было тяжело, но весело. Выдергивание из земли старых деревянных опор под антенны с последующей транспортировкой их по тайге выглядело вообще сущим отдыхом. А уж лишение жизни ротной свиньи, куда их позвали после того, как замполит оконфузился, проехав на этой свинье верхом в тщетной попытке засунуть ствол табельного пистолета ей в ухо, чтобы, значит, пристрелить. Свинью кончили штыком от АК-47, отняв его у дневального, которого от этого зрелища чуть не вывернуло. Еще бы, свинью завалили всем десятком будущих офицеров. Вооруженный штыком Васька бегал вокруг, опасаясь зарезать кого-нибудь из своих, и попал только со второго раза. Потом развернулся спор, как опалить труп. Все ж были городские. Колька, читавший в ранней юности книжку (художественную), выступал за соломенный жгут. Сашка, живший ранее в тайге (до города) и бывший неоднократным тому свидетелем, потому что там это было не в диковинку, стоял за паяльную лампу.

   Победил Сашка. И то только потому, что соломы не было, а стожок сена местный конюх защищал с оглоблей в руках. Нашли лампу. Потом Колька признал, что так даже быстрее. Всем участникам акта благодарный повар после отбоя предложил жареной свининки с картошкой. Никто отказываться не стал, а дневальный, чьим штыком воспользовались убийцы, стоял на стреме.

   Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. А это, пожалуй, было лучшее время в армии. В начале ноября паром, разбивая на Амуре ледяные забереги, переправил на правый берег поезд, идущий в Совгавань.

   Сашкин рассказ произвел впечатление на публику. Предложение немедленно выпить поддержала даже бывшая за рулем Тайка. А потом богатый стол подвергся опустошению чему его автор – мать только радовался.

   Домой отъехали поздно. Ужинать было некуда, но чаю попили. А потом Сашка крикнул «отбой!» и моментально разделся. А Тайка, заявив «я должна быть красивой», уселась перед зеркалом и стала расчесывать волосы. Сашка обалдел.

   - Таёна, да куда ж еще красивей? Ты и так практически ослепительна.

   Довольная Тайка, сказав, «ладно уж», встала и сбросила пеньюар.

   Около четырех утра, глядя на отключившегося мужа, приподнявшаяся на локте Тайка, сказала:

   - Слабак, - упала и моментально заснула.

   Сашка проснулся в восемь, удивился, что проспал вопль дневального «подъем!», вспомнил, что он не в армии, а вовсе даже дома, пошарил рядом и, не обнаружив жены, крикнул:

   - Таюшка! Ты где?!

   В квартире царила тишина. Со стороны кухни не долетало ни звука, ни запаха.

   Сашка, сразу подумав о плохом, пулей вылетел из-под одеяла и натянул штаны. В спальне уже было тепло, и это он отметил автоматически, пустившись на поиски. В гостиной было пусто, дрова в камине почти прогорели, образовав горку рдеющих углей. Столовая тоже наличием людей не радовала. Стол вообще был девственно чист. А вот из кухни, по мере приближения к ней, начал доноситься явственный запах горелого. Вбежав туда, Сашка обнаружил свою красавицу-жену сидящей за столом и безучастно смотрящей в окно. На плите все скворчало и булькало, от самовара шел пар как от паровоза.

   - Тайка! – крикнул Сашка. – У тебя горит!

   Подруга оторвалась от созерцания пейзажа за окном, вскрикнула и бросилась к плите. А Сашка, довольный, что его предположения не оправдались, опытным глазом определил, что халат на жене надет на голое тело, обнял ее сзади и попытался проникнуть за пазуху.

   - Не мешай, - сказала Тайка. – А то как дам!

   Сашка заканючил:

   - Солдат, можно сказать, пришел с фронта, где жизни не жалел, защищая любимую жену, а она…

   Тайка фыркнула, ловко расставляя тарелки.

   - Жизни он не жалел. А кто на пятнадцать килограмм поправился?

   - Это издержки, - смиренно сказал Сашка. – И потом, ты всегда любила толстых.

   - Я? – задохнулась от возмущения Тайка. – Толстых?

   - Ну, может не ты, - пошел на попятную Сашка. – Может мне где-то послышалось.

   - Где это тебе послышалось? – перешла в наступление Тайка. – А ну, давай кайся.

   - Каюсь, - примирительно сказал Сашка и опять полез за пазуху.

   И на этот раз удачно. Тайка замерла, прикрыв глаза, глубоко вздохнула и сказала с явственной хрипотцой:

   - Ну, Сашка. Ну, давай потом.

   - Давай потом, - покладисто согласился Сашка, убирая руку.

   - Ну не обижайся. Просто у меня м-м-м… аварийная ситуация.

   - Что ж ты сразу не сказала? – озаботился Сашка. – Нигде не болит? Как себя чувствуешь?

   - Так. Все. Хватит об этом. Садись за стол.

   - Я мигом, - заторопился Сашка и убежал.

   Через пятнадцать минут он явился умытый, одетый и даже причесанный.

   - Ух ты! – сказал он, увидев большую тарелку, на которую Тайка только что сгрузила со сковороды яичницу с беконом. – Вот только теперь до меня начинает доходить, что я не в армии.

   - Я уже заметила, - сказала Тайка, - что для тебя главное не красивая, любящая жена в постели, а яичница с беконом.

   - Ты в армии не служила, - безапелляционно заявил Сашка. – Тебе не понять. Солдат – это, прежде всего, желудок и ноги. Он все время ходит и ему все время хочется есть. Особенно первые месяцы. Вот голова солдату вообще ни к чему. Если только для шапки. Руки – это вспомогательный придаток для обслуживания желудка и ног. И когда солдат переходит от «кирзы со шпангоутами» на яичницу с беконом – желудок подает сигнал и включается голова, а руки переходят в подчинение к ней. Ну а дальше появляется интерес к женщинам и, в частности, к жене.

   - Демагог, - резюмировала Тайка.

   - У тебя прекрасно получается яичница, - примирительно сказал Сашка. – Где научилась?

   Тайка только рукой махнула.

   - Ну, не хочешь говорить и не надо, - сказал Сашка, орудуя ножом и вилкой. – Тогда расскажи, кто ты теперь и как там устроилась?

   Тайка, которая довольствовалась чашечкой кофе с бутербродиком, помолчала, раздумывая с чего начать. И Сашка услышал душещипательную историю о том, как бедная хрупкая девушка, волоча тяжелый чемодан, сошла на перрон маленькой станции. Как она, с трудом втиснувшись в переполненный автобус, где ей едва не оторвали ручку от чемодана, ехала через незнакомый город к расположенной на окраине районной больнице. Главврач, увидев высокую, красивую, изящную девушку, саркастически хмыкнул.

   Сашка в этом месте рассказа хмыкнул тоже.

   - И совершенно зря, - сказала Тайка. – Потому что главврач у нас - женщина.

   - Я больше не буду, - сказал Сашка покаянно.

   - И хмыкала она потому, - продолжила Тайка, - что думала, будто с такой внешностью я непременно окажусь никчемной пустышкой.

   - И каково же было ее разочарование… - не выдержал Сашка.

   - И каково же было ее разочарование, - согласилась Тайка, - когда это не подтвердилось.

   Для лучшего усвоения этого тезиса они немедленно поцеловались.

   - Но независимо от произведенного впечатления девушке выделили квартиру при больнице. Квартира состояла из одной комнаты и кухни и по сравнению с астраханским домом выглядела полным убожеством. Девушка очень сильно пожалела, что рядом нет мужа-волшебника.

   Тут Тайка потерлась щекой о Сашкино плечо, а Сашка обнял ее за плечи и мужественно сказал:

   - Ну-ну.

   - Вот, собственно, и все, - сказала Тайка. – Дальше два месяца трудовых будней, которые для нас без тебя вовсе и не праздники. А нахожусь я там в звании интерна и прав никаких не имею. Одни обязанности. Ну и платят, соответственно, копейки. Как ты и говорил, все трачу на еду. Хорошо, что там базарчик поблизости, потому что магазины гораздо беднее наших. Вот рыбы, к примеру, практически нет.

   Тайка подумала.

   - Зато осень там красивая. Липы – это нечто. А уж клены… И грязи совсем нет. Представляешь, сразу после дождя можно спокойно ходить и будешь просто мокрый, но уж никак не грязный.

   - Прям там, - усомнился Сашка, который действительно не представлял, как это после дождя нет грязи.

   - Не веришь? – тут же вспыхнула Тайка.

   - Верю, верю, - поспешил успокоить ее Сашка и спросил. – Мимо конторы не проходила?

   - Да я там теперь довольно часто бываю, - обрадовала его Тайка. – Я в доме культуры напротив в библиотеку записалась. Теперь по вечерам книжки почитываю. Умная стала – ужас. А в конторе я никого не знаю. Ну, бегает народ толпой. И кто там конкретно бежит – я не в курсе.

   - М-да, - Сашка задумался. – А я в твою квартиру помещусь?

   - С милой рай и в шалаше, - постным голосом сказала Тайка, но глаза ее смеялись. – Или ты против?

   - Ни боже мой! – испугался Сашка. – Как я могу быть против. С милой же. Я к тому, что, скорее всего, придется покупать домик. От вашего ведомства квартиры не скоро дождешься, да и я не на завод пойду, где с этим делом проще будет. А этот, - он похлопал ладонью по столу, - придется, похоже, продать. Ты там, случаем, не интересовалась?

   - А как же, - похвасталась Тайка. – У меня интуиция тоже хорошо развита. И о твоем желании я наперед догадывалась. Есть там очень хорошие домики. Но беда в том, что они на другом конце города и мне до больницы минут сорок ходу.

   - Нашла беду, - небрежно сказал Сашка. – Ты все время забываешь, что у тебя муж – волшебник.

   - Ничего я не забываю, - раздраженно сказала Тайка. – Это ты постоянно забываешь, что у нас интерн с машиной выглядит чуть ли не японским шпионом. Как, впрочем, и конструктор.

   - Ничего я не забываю, - сказал Сашка. – Я же не только волшебник, но и комбинатор. Правда, оговорюсь сразу, не великий. Так что все будет в лучшем виде. Москвич тоже продадим, а на месте якобы приобретем новый.

   - Ой, - спохватилась Тайка. – Машина-то сейчас у Надьки. Представляешь, как она будет огорчена.

   - А давай ее навестим, - загорелся Сашка и вопросительно посмотрел на жену. – Если ты не против, конечно.

   … Надежда Аркадьевна поднималась по широкой лестнице на второй этаж в учительскую. Мысли в голове были под стать погоде – невеселые. Очень они вязались с почетным званием вдовы. Перспектив Надежда Аркадьевна не видела от слова вообще. Да она, собственно, как-то и не старалась заглядывать вперед. На площадке она задержалась, пропуская сплоченную группу мальчишек, несущихся вниз, в буфет. Хлопнула входная дверь, и Надежда Аркадьевна подумала, кого это в такую погоду понесло на улицу. Но тут внизу послышались шаги и смутно знакомый голос произнес:

   - Удачно мы попали. У них сейчас перемена.

   Надежда Аркадьевна задумалась. Откуда она знает этот голос? И вдруг ее снизу окликнули:

   - Наденька!

   Классный журнал и стопка тетрадок выпали из ослабевших рук. Журнал тяжело брякнулся об пол, а тетрадки, расправив страницы, разлетелись по площадке вспугнутыми птицами. Надежда Аркадьевна, не веря своим глазам, смотрела на стоящего внизу улыбающегося парня. Держащуюся за его руку подругу она заметила позже.

   - Сашка-а! – завопила Надежда Аркадьевна, становясь снова Надькой и бросилась вниз, к ужасу и восхищению учеников, задирая на ходу чуть ли не до попы узкую черную юбку.

   Она с разбега бросилась на парня, обхватив его руками и ногами и, плача и смеясь, покрыла его лицо поцелуями, измазав в помаде и туши.

   - Ну ты, Надька, прямо неудержима, - сказала девушка, стоящая сбоку от Сашки.

   - Тайка! – Надежда Аркадьевна оставила ошеломленного Сашку и украсила остатками помады лицо девушки.

   - Юбку-то одерни, - шепнула ей на ухо Тайка. – Рано им (она имела в виду таращившихся учеников) еще на такую красоту смотреть.

   В машине Надька говорила, не переставая, словно боясь, что ее перебьют или вообще одернут. Говорила она весело и даже бесшабашно, но в зеркале заднего вида Сашка заметил в ее глазах слезы. Ему стало нестерпимо жалко эту красивую яркую девчонку, по всей видимости, совершенно одинокую и страшно боящуюся этого одиночества. Судя по тому, как она обрадовалась их появлению, у Надьки так и не было близких людей. Даже несмотря на то, что она жила с родителями. Она не довольствовалась простой близостью к друзьям, она хотела их ощущать, и поэтому положила руки им на плечи, и Сашка почувствовал даже через куртку тепло ее руки. А Тайка, та вообще накрыла Надькину руку своей и сидела, глядя перед собой, и кусая губы.

   Дома Сашка переодел Надьку в нестесняющий движенья короткий халатик, такой же, как у Тайки, и увлек девчонок на шкуру непонятного животного перед разгорающимся камином. Девчонки уселись по-турецки с бокалами ледяного шампанского в руках, а Сашка прилег на бок, подпершись рукой, и стал любоваться. А любоваться было чем. Грациозная, изящная как статуэтка Тайка, чью несколько холодную красоту очень оживляла немного робкая улыбка и яркая порывистая блондинка Надька, все еще тонкая в талии, но уже начавшая, по мнению специалиста, каковым Сашка себя считал (кстати, жена его так не считала, находя в себе многочисленные изъяны, которые он не замечал, называя ее совершенством), поддаваться возрасту. Особенно это было заметно на полноватых щеках, шее и слегка обвисшей, освобожденной от лифчика груди. А вот ножки у обеих девиц были выше всяких похвал.

   Девицы болтали, перебивая друг друга, но по мере того, как понижался уровень вина в бокалах, центр тяжести разговора все больше переходил к Тайке. Сашка слушал и одобрительно кивал. Его жена была для него не только практически эталоном красоты, но и очень умной женщиной. Сашка сделал это радостное открытие еще в первые дни так называемого знакомства. Еще когда Тайка носила свое знаменитое ситцевое платье, висевшее сейчас на плечиках в дальнем уголке гардероба в качестве реликвии. А Тайка говорила, и Надька внимала, приоткрыв рот, и в глазах ее разгорался восторг. Она вдруг одним глотком хватанула остатки вина, поставила бокал на шкуру, подползла на четвереньках к Тайке и влепила ей смачный поцелуй прямо в губы. Поза у Надьки была настолько вызывающая, что Сашка поспешил отвернуться, чтобы избежать конфуза. И решил отвлечь себя и девочек от намечавшейся эротики, сказав:

   - Деффки, обед сегодня за мной, и я буду оригинален.

   Девчонки не успели удивиться, как на шкуре появилась небольшая скатерть с тремя тарелочками, вилками, кучей всяких специй в бутылочках, баночках и вазочках, с клетчатыми салфетками. И наконец, вызвав дружный вздох, откуда-то сверху рухнула большая фаянсовая миска с дымящимися пельменями. Девчонки расхватали тарелки и полезли вилками в миску. Конечно, бокалом шампанского сыт не будешь, а время давно переехало за полдень. Кстати, насчет шампанского.

   - А чем бы запить? – спросила Надька с полным ртом.

   У нее получилось невнятно, но Сашка понял, и на скатерти появились три пол-литровых кружки пива, которые тут же запотели.

   - Прямо из Куйбышева, с завода, - гордо сказал Сашка. – Настоящее «Жигулевское». Нектар-с.

   - После шампанского - пиво, - сморщила носик Тайка.

   - Да вы, Таисия Александровна, как я посмотрю, аристократ-с, - сказал Сашка, сделав глоток и облизываясь.

   - А как же, - подтвердила Тайка. – В наших трущобах аристократ на аристократе. Вон, Наденька подтвердит.

   Рот у Надьки был занят, поэтому она просто кивнула.

   Праздник желудка длился примерно час. Миску пельменей пришлось повторить. Как и кружки пива. Сашка подумал, что древние греки, когда пировали лежа, были безусловно правы.

   Первой отвалилась Тайка. Она посмотрела на оставшийся десяток пельменей и простонала:

   - Не могу больше, - перевернулась на спину, поглаживая ставший выпуклым живот, и слабым голосом сказала. – Я, кажется, обкушалась.

   Сашка с Надькой добили оставшийся десяток, после чего у Надьки подломился локоть, на который она опиралась, и она воткнулась носом в шкуру, едва не попав в тарелку.

   - Очень удобно, - прошелестела Тайка. – И никуда идти не надо.

   - Слабаки, - сказал Сашка и вызвал себе еще одну кружку пива.

   Однако, одолел только половину.

   Проснулся триумвират только в девять вечера. Камин давно прогорел, и в гостиной было прохладно. Наверно это их и разбудило.

   - Может чайку? – спросила Тайка, садясь и прислушиваясь к организму.

   Организм просигнализировал, что от чая он бы не отказался. Надька протяжным стоном идею поддержала.

   - Щас, - сказал Сашка. – Мы его бесконтактным способом организуем.

   В камине тут же вспыхнул огонь. Перевернувшаяся на бок Надька, вздрогнула.

   - Вот почти шесть лет знаю о твоей второй сути, - сказала она жалобно, - а никак не могу привыкнуть.

   - Привыкнешь еще, - сказала Тайка многозначительно. – Какие твои годы.

ГЛАВА 2 - Набирая обороты

Встретили Сашку в конторе как какое-то высокопоставленное лицо. Только что почетный караул отсутствовал. Сашка понял, что он, похоже, единственный иногородний, кто вернулся после армии в местную тьмутаркань. Он уж не стал объяснять товарищам, что небольшой городок под липами очень понравился его жене, а то, что нравилось жене, безусловно, нравилось и ему.

   Тайка встречала его на перроне и респектабельной дамой опять не выглядела. Расстегнутая шубка и сбитая на ухо шапочка делали из почти совсем уже взрослой двадцатичетырехлетней женщины, без пяти минут врача, какую-то школьницу. И вместо того, чтобы степенно подойти и поцеловать она повисла на шее, болтая ногами, и измазала его в помаде. Впрочем, Сашка не возражал. Он так рад был видеть свою Тайку, что попенял ей только за расстегнутую шубку – мороз все-таки. В Тайке же радость просто била ключом. Она, кажется, рождена была для этой зимы, для этого снега, а годы, проведенные на слякотном юге, были просто подготовкой к настоящей жизни.

   Она потащила Сашку к автобусу, но тот уперся и сказал укоризненно:

   - Таюшка, к тебе же волшебник приехал.

   Когда Тайка лихо подогнала испытанный Москвич к небольшому двухэтажному домику, Сашка огляделся. В этом районе городка он до армии не был. Да он практически нигде не был, потому что до призыва провел здесь всего два месяца, да и те в районе собственного общежития.

   Тайкина квартирка поражала пустотой, неустроенностью и какой-то временностью. Нацеловавшись вдоволь со сбросившей шубку сильной, гибкой и в то же время нежной и податливой Тайкой, которая быстро рассказала, где что лежит и упорхнула в свою больницу, сказав, что она еще за тот отпуск не рассчиталась, Сашка по-хозяйски прошелся по комнате, заглянул на крохотную кухоньку и решил до прихода хозяйки ничего не трогать. Хотя, конечно, поле для деятельного волшебника тут было обширное. Сашка собрал все нужные документы, сложил их в сотворенную тут же красивую кожаную сумку, повесил ее на плечо и отправился в контору устраиваться на работу.

   Вот там-то его и встретили как блудного сына, вернувшегося, наконец, из дальних странствий. Сашка благородно отказался от общежития, гордо заявив, что у его жены здесь квартира. Похоже, что начальник отдела кадров этому известию про себя тихо порадовался. Потом из соседнего корпуса примчался начальник сектора, широкой улыбкой демонстрируя несказанное счастье. А уж в секторе народ устроил ему чуть ли не овацию. Причем в основном старались женщины и девушки, которых было явное большинство. Видать, весть о том, что Сашка женат, из соседнего корпуса к ним еще не дошла. В связи с тем, что стремительно приближался обеденный перерыв, Сашка, просительно глядя на начальника, спросил:

   - А ежели по чуть-чуть?

   Начальник заколебался. Видно, ему тоже хотелось по чуть-чуть. Правда, он не знал, что такое чуть-чуть в Сашкином исполнении. И он дал добро. Сашка сразу стал распоряжаться, словно это он был тут начальником. Самый младший с готовностью схватил пальто, деньги и умчался в ближайший гастроном. Торопился он не зря. Увидев то, что Сашка стал извлекать из сумки, старшие товарищи сразу захотели начать, не дожидаясь закуски. А извлек Сашка две плоские бутылки армянского коньяка без звезд, но с аббревиатурой КВВК и для дам-с бутылку муската. Мужики застонали, а дамы пришли в восторг. Причем, самые юные из них явственно нацелились на коньяк. А когда следом за бутылками на свет появился контейнер с черной паюсной икрой, самая чувствительная из дам едва не упала в обморок. Вообще-то и остальные тоже были на грани.

   Посланец вернулся шустро. Переводя дыхание, он объяснил, что всю дорогу бежал, а очереди, по счастью, не было. Добычу у него буквально вырвали и сразу несколько женщин стали делать бутерброды, а посланец, взглянув на алкогольное изобилие, понял, во-первых, что не зря бегал, а во-вторых, что не зря торопился.

   Наконец, разлили по первой. Выпив, мужики сразу стали какими-то задумчивыми, а бабы наоборот загомонили как на митинге. Сашка только слегка пригубил, отговорясь тем, что у него вечером капитальная пьянка. Но с кем не сказал, собираясь сохранить интригу хотя бы до завтра. Впрочем, к нему не приставали, а мужики даже обрадовались, что им больше достанется.

   В обед уложились, градус настроения поднялся и Сашка нисколько не сомневался, что работы сегодня уже не будет, а после нее многие (если не все) побегут догоняться. Но он свое дело сделал, в коллектив влился и со спокойной совестью, пообещав завтра приступить, отправился домой. Вернее, на квартиру к жене. По дороге он посетил базар и несколько торговых точек, но ничего интересного не увидел и только время убил. Дожидаясь, когда у Тайки закончится рабочий день, Сашка обошел квартиру и наметил места приложения сил, а потом, посмотрев на часы, спохватился и побежал встречать Тайку с работы.

   Тайка выпорхнула одной из первых, оглянулась по сторонам, увидела мужа и подбежала к нему, вся лучась радостью. Сашка просто не мог серьезно смотреть на ее задорное смеющееся личико и сам заразился от Тайки прекрасным настроением. Особенно предвкушая вечерние посиделки и последующие «полежалки». Тайка попыталась увлечь мужа в гастроном, но Сашка посмотрел на нее так укоризненно, что она смешалась.

   - Да, действительно, - а потом заявила. – А все потому, что тебя долго не было.

   Сашка немедленно почувствовал себя виноватым и заверил ее, что теперь-то уж все будет, как и раньше. Тайка опять пришла в хорошее настроение и немедленно потащила его домой. Едва закрыв дверь, она заявила, что ужин приготовит сама, так как соскучилась по этому делу. А на вопрос, как же ты жила все это время без ужина, запальчиво ответила, что готовить для себя – это одно, а для любимого человека совсем другое.

   - Тем более, - заявила Тайка, - что у меня в квартире такое чудо цивилизации, как газ, чего в астраханском доме нам так и не удалось достигнуть. Так что, товарищ волшебник, вот тебе список продуктов и пока я переодеваюсь, чтобы все было.

   - А чего так мало? – удивился Сашка. – Я вообще-то есть хочу.

   - А потому, - лукаво улыбнулась Тайка, - что ужин у нас сегодня будет легкий. Сам догадаешься или подсказать почему?

   Сашка воспринял это как недвусмысленное приглашение и потащил девушку из кухни. Причем неизвестно, кто кого больше тащил.

   Узкая кровать скрипела немилосердно, грозя вот-вот развалиться. Тайка потом сказала, что в этой квартире жили молодые специалисты, которые все поуезжали.

   - Наверно, как раз из-за кровати, - добавила она.

   Сашка, отдышавшись, высказал иную версию, что эти самые молодые специалисты кровать и разболтали.

   - А потом смылись, убоявшись ответственности.

   - А что, вполне может быть, - подумав, заявила Тайка.

   В связи с новыми обстоятельствами Сашка слегка расширил список продуктов, и Тайка соорудила намного более плотный ужин, чем намеревалась. Предавшись потом неспешному чаепитию, Сашка стал рассуждать, как можно обустроить Тайкину квартиру, чтобы она стала уютной норкой, а не мрачным логовом.

   Тайка закапризничала.

   - Может лучше завтра, - сказала она с намеком. – А пока сделай нормальную кровать. Чтобы мы поместились, и она не скрипела.

   Сашка знал, что Тайкиным капризам надо потакать до определенного предела, поэтому, не слушая жалобного писка, вытащил ее из-за стола и увлек в комнату.

   - Ну вот, - сказал он через десять минут. – Совсем же другое дело.

   Тайка моментально перешла от хныканья к победному воплю. А потом опомнилась и попросила Сашку поставить звукоизолирующую защиту. Убедившись, что защита стоит и действует, Тайка вообще потеряла берега и к полуночи даже охрипла. Уже ничего не соображающий Сашка укутал прижавшуюся к нему спящую возлюбленную и сам провалился в сон.

   Утром его разбудило радио, которое вкрадчиво произнесло:

   - Казан сейли. Исэнмесез, дуслар.

   Впрочем, из кухни тут же примчалось чудо с хвостом на макушке, набросилось на него, затормошило, многократно поцеловало и исчезло. И Сашка понял, что пора вставать. Он был очень удивлен наличием горячей воды в кране и даже пошел на кухню к Тайке выяснить, правда ли это. И, убедившись, что, правда, долго качал головой.

   А потом Сашка пошел на работу, сказав, что на обед не придет, потому что далеко, а вот вечером предполагает оторваться, и чтобы Тайка готовилась. А еще Сашка сказал, чтобы Тайка подумала, чем еще можно дополнить интерьер комнаты и кухни.

   Прежней эйфории в секторе не было. Атмосфера была сугубо деловая. Остро ощущалась нехватка рабочих рук и голов. Поэтому Сашку, как только он получил пропуск со всеми необходимыми допусками, стали пристраивать к делу. Он, конечно, не рассчитывал, что ему с первых же дней поручат разработку чего-то сверхсложного, но то, что дали для начала, его, мягко говоря, убило. Где это видано, чтобы человека, практически инженера (ну, так в дипломе написано) сажали на извещения, где надо поменять одну букву чуть ли не во всех чертежах, выпущенных сектором. Хорошо хоть куратора дали симпатичного и относительно молодого (всего-то на год старше).

   Куратор честно отрабатывал свое кураторство, и Сашке по доброте душевной хотелось ее чем-нибудь вознаградить. Он только не знал, чем и как это сделать, чтобы не нарушать инкогнито. Инкогнито было священной коровой, и знать об этом могла только Тайка. А уж она-то могла хранить тайну лучше любого подпольщика.

   А тем временем приближался обед. Девчонки, проживающие в общежитии, собирались домой. Остальные, будучи местными, тоже жили недалеко и, соответственно, обедали дома. Сашке же бежать к Тайке на квартиру смысла не было. Туда-то он за двадцать минут, конечно, добежит, а вот обратно наетым надо идти не менее двадцати пяти минут. И что же – поесть за пятнадцать минут. Нет, Сашку это никак не устраивало. Он связался с Тайкой и объяснил ей создавшуюся ситуацию. Тайка сначала посочувствовала, а потом заявила безапелляционно:

   - Ну, ты, милый мой, лох. Ты же волшебник?

   - Ну, - тупо ответил Сашка.

   - Ну, так выйди со всеми, зайди за угол, сочини себе любую еду хоть в коробке, хоть в ведре. У вас комната пустая остается?

   - Нет, там дежурный, - сказал Сашка, уже тихо радуясь.

   - Так скажи, если спросит, мол, жена принесла, - Тайка хихикнула. - Любящая.

   - Таюшка, какая ты у меня умница! – воскликнул довольный Сашка.

   - Чего уж там, - ответила Тайка. – Обращайтесь.

   По заинтересованным взглядам дежурного Сашка понял, что с обедом он переборщил. Черный хлеб с селедкой и отварной картошечкой еще можно было понять. Но вот бутерброд с икрой и «Невское» пиво были явным перебором, и Сашка подумал, что надо быть скромнее. Он вечером так Тайке и сказал, когда она сгрузила ему со сковороды шипящую отбивную. Тайка согласно кивнула и попробовала вино из большого бокала.

   - Ты прав, - сказала она. – На публике надлежит не выделяться. А вот дома, - она отрезала себе кусочек и сделала глоток вина, зажмурясь от удовольствия, - будем делать что хотим. Верно, Мурзик?

   Кот, вытянувшийся на своем матрасике, поднял голову и кивнул.

   В первый же выходной, а была уже середина января, Сашка с Тайкой после завтрака вышли в город, чтобы и людей посмотреть и себя показать. Зима стояла просто классическая. Все по Пушкину и мороз, и солнце, и день чудесный. Сашка посмотрел на жену – и друг прелестный. Тайка выглядела просто замечательно. И дело было даже не в одежде, хотя она и подбирала ее очень тщательно. Дело было в лице, в нежном румянце щек, в блеске коричневых глаз, в изгибе тронутых бесцветной помадой и все равно очень ярких губ. И ее замечательная, немного робкая улыбка. Сашка снисходительно посматривал на окружающих, ощущая себя причастным к обладанию таким сокровищем. А сокровище с восторгом разглядывало окрестности, потому что в отсутствии мужа по городу она не ходила.

   Они гуляли больше двух часов и нагуляли хороший аппетит, который Сашка предложил реализовать в местном ресторане. Тайка заинтересовалась и согласилась. Ресторан без затей назывался «Волна», зал на втором этаже был большой и заполнен меньше чем наполовину. Официантка – толстая тетка с интересом посмотрела на Тайку и с гораздо меньшим интересом – на Сашку. Меню объемом и разнообразием не отличалось, но то, что тетка шустро принесла, было изготовлено добротно и вкусно.

   - А неплохо, - сказала Тайка, когда они, предварительно осчастливив официантку сказочными чаевыми, вышли на улицу. – А так вроде столовка и столовка

   - Ну да, - улыбнулся Сашка. – Мы и не такое видали.

   Тайка шутки не приняла.

   - Видали, - сказала она серьезно. – И еще увидим. Ведь верно?

   С понедельника Тайка, следуя давней договоренности, стала привлекать мужа к работе в поликлинике, куда она пристроилась медсестрой. Почти все врачи работали на полторы-две ставки, так что это нареканий не вызвало. Участок был небольшой, на окраине, но там был высокий процент пенсионерок, которые очень уважали лечиться, поэтому у кабинета всегда была небольшая, но очередь. Врач, при котором Тайка оказалась медсестрой, был сам пенсионного возраста и дорабатывал последние месяцы. Тайке он очень обрадовался, а когда узнал, что она после интернатуры собирается вернуться в городок и всерьез взяться за работу, воспылал к ней доверием и стал делиться богатым опытом, демонстрируя на старушках методы диагностики. Тайка призналась мужу, что, подрабатывая в поликлинике, она получает больше знаний, чем непосредственно в больнице.

   - Ты бы не надрывалась, - заботливо попросил Сашка, но Тайка только отмахнулась.

   Со всякой мелочью типа ОРЗ Сашка не связывался. Тайка заявила, что ему это не по чину и Сашка с ней согласился. Стрелять из пушки по воробьям действительно не стоило. Он каждый вечер после работы интересовался у Тайки ее делами, и она каждый вечер отвечала лаконично, что на фронте без перемен.

   На следующие выходные Сашка решил вывести свою уже совсем погрязшую в работе жену на свежий воздух. Девчонки, квартирующие в общежитии, и бывшие намного контактнее и мобильнее местных, посоветовали отличное времяпровождение. За городом буквально в километре среди леса находился старый овраг. Может это было русло какой-то давней речки – история об этом умалчивала. Факт тот, что овраг еще до исторического материализма превратился в широкую балку, склоны которой заросли кустарником и мелколесьем. На этих склонах и разворачивалась горнолыжная жизнь города.

   Сашка, конечно, сильно сомневался насчет жены, которая на лыжах не стояла ни разу. Он даже думал, что она будет сопротивляться, если он предложит ей такой способ времяпровождения. Сам-то он чувствовал себя довольно уверенно. Правда, с того момента, когда он последний раз стоял на лыжах, прошло уже десять лет, но Сашка полагал, что это как езда на велосипеде, если когда-то научился, то сколько бы лет ни прошло – сядешь и поедешь. Тем более, что он в ранней молодости не просто на лыжах стоял, а съезжал с высоких крутых сопок, лавируя между лиственницами (не всегда, правда, удачно), а через кусты багульника прорываясь напрямик, пользуясь скоростью и массой (хех).

   Как выяснилось, Сашка опять, уже в который раз недооценил свою жену. Он просто поражался – сколько еще талантов кроется под этой красивой оболочкой. Когда он сказал ей об этом, Тайка только загадочно улыбнулась. Оказалось, что Тайка обрадовалась лыжной прогулке потому, что получила возможность продемонстрировать себя молодежной части города (а там собиралась в основном молодежь) в новом качестве. Но не отчаянной лыжницы, а чем-то вроде модели, понимая, что мастерство спуска могут оценить один-два знатока, а вот яркую спортивную одежду увидят и оценят очень многие. И Тайка посвятила целых два вечера выбору фасона и расцветки, в то время как Сашка за пару часов управился с выбором лыж, ботинок и креплений.

   Выход семьи Баркашовых состоялся утром, примерно через час после раннего завтрака. Доктор Таисия Александровна все рассчитала, и Сашка строго соблюдал ее рекомендации. До окраины города (а там было всего метров двести) Сашка тащил две пары лыж и рюкзак. Рюкзак выглядел полным и тяжелым, но на самом деле был пустым и легким, потому что содержимое должно было появляться в нем по мере необходимости. Рядом с ним шла высокая девушка, затянутая в ярко-красный комбинезончик, обутая в высокие ботинки со шнуровкой. Длинные каштановые волосы ее были распущены и перехвачены широкой цветной вязаной налобной повязкой (Сашка возражал, но Тайка настояла). Она что-то объясняла навьюченному мужу, размахивая руками в цветных рукавичках.

   На них начали пялиться, как только они вышли из подъезда. Тайка ведь и Сашку не обделила своим вниманием, и он тоже выглядел ярко и необычно. За последними домами в лес уходили сразу две лыжни. Тайка бестрепетно встала на лыжи, и Сашка защелкнул у нее на ногах крепления. Тайка сразу рванула вперед, и Сашка открыл рот. Это, конечно, была очень не Галина Кулакова, но для человека, видевшего лыжи только на картинке и по телевизору, Тайка смотрелась просто потрясающе.

   Сашка опомнился, когда жена достигла ближних сосен, и бросился в погоню.

   - Опыт не пропьешь, - подумал он, настигая красный комбинезон.

   Тайка оглянулась, взвизгнула и наддала. Сашка так удивился, что опять отстал. А тут как раз и овраг появился, который балка. И на склонах было уже прилично людей. И когда Тайка эффектно появилась на краю, большинство взглядов обратилось на нее.

   - Суй палки между ног, - советовал ей Сашка, - садись на них верхом и съезжай.

   Тайка так и поступила. И прекрасно добралась до дна оврага, который балка. Сашка, спустившийся не по прямой, а по диагонали, подъехал к ней в окружении трех девчонок.

   - Мои сотрудницы, - представил он. – А это моя жена.

   Девчонки несколько поскучнели. Они, конечно, слышали про жену, но одно дело слышать и совсем другое увидеть воочию. Но скучали они недолго, Тайкин костюм им оказался интереснее. Они забросали владелицу вопросами, и на некоторые она не смогла сразу придумать ответ и жалобно посмотрела на Сашку. Он тут же пришел ей на помощь.

   - В Астрахани брали, понятное дело, - заявил он уверенно. – К нам кто-то, сдуру, видать, забросил целую партию. Но желающих мало, не очень-то у нас на лыжах походишь. Нет, в ближайшее время не поеду. Кто ж меня отпустит. Только на майские. И зачем вам летом лыжные костюмы? Ладно, мне не жалко.

   Девчонки, получившие надежду, как-то даже похорошели.

   К обеду накатались до одури. Тайка так капитально вывалялась в снегу, что и знаменитая водоотталкивающая ткань не справлялась, и Сашке пришлось применить все свое умение, чтобы ткань отталкивала воду нормально. Причем сделать это надо было незаметно для окружающих. Девчонки засобирались домой. Тайка, которой все было мало, поинтересовалась, мол, чего так рано. Обед, ответили ей, а обед у нас дома.

   - Так у нас с собой самобранка, - ответила Тайка. – И я вас приглашаю.

   Девчонки переглянулись, и по хитрому выражению одной из них Сашка понял, что они Тайке не поверили, но посмотреть, что она имеет в виду, решили.

   Оставив Тайку разбираться с девчонками, Сашка поднялся наверх, нашел подходящее местечко и приступил к реализации Тайкиного плана хорошего обеда. На облюбованной полянке как-то сам собой очистился от снега большой круг, в центре которого запылал костер, а по периметру легли два бревешка (причем было видно, что они не отпилены мотопилой «Дружба», а самые что ни на есть природные, вон даже следы волочения просматриваются). Когда девчонки, предводительствуемые Тайкой, поднялись наверх Сашка, поставив рюкзак на одно из бревен, извлекал из него двухлитровый термос, контейнер, коробку, буханку хлеба и пластиковую посуду. Последними Сашка достал шампуры из толстой проволоки в количестве ровно пяти штук.

   В контейнере оказалось замаринованное мясо. Девчонки, увидев такое незапланированное разнообразие, восхищенно ахнули и бросились помогать. Минут через десять на расстеленной скатерти лежало пять больших бутербродов с маслом и паюсной икрой, над удивительно быстро прогоревшим костром, прямо над рдеющими углями шипели пять шампуров с шашлыком, а Сашка разливал по пяти стаканчикам горячее вино из термоса.

   - Вперед, - сказала Тайка. – За наше здоровье!

   Здоровая усталость, свежий хвойный воздух, легкий морозец очень способствовали аппетиту, и от бутербродов и вина тут же осталась только посуда. Ну и приятное воспоминание. И тут очень вовремя поспел шашлык. С минуту слышались только восторженное сопение и чавканье. Раздав шашлык, Сашка достал из рюкзака еще и котелок и, набив его снегом, подвесил над ожившим костром. Девчонки не успевали удивляться. Впрочем, Тайка их умело отвлекала.

   Котелок быстро закипел, и Сашка сыпанул туда горсть заварки, после чего снял с огня и поставил рядом с углями – доходить. А сам присоединился к жующим девчонкам.

   - А как это так получилось, - спросила самая продвинутая из девчонок, - что вы прихватили еды именно на пятерых?

   Остальные перестали жевать и посмотрели на Сашку. Сашка не стал ничего говорить. Он просто молча повернулся к своему рюкзаку и достал из него еще пару стаканчиков и пару шампуров. Девчонки засмеялись, причем задавшая вопрос смеялась громче всех.

   Когда Сашка разливал чай, предупредив, что стакан лучше брать в рукавичках, на поляне появились трое представителей местного бомонда. Одетые с претензией они все равно выглядели по-деревенски. Девчонки сразу напряглись. Сашка же не выказал никакого беспокойства, взяв свой стаканчик и осторожно отпив содержимое.

   - Эй, пацан! – окликнул его, типа, главный. – Тебе не много будет девок на одного?!

   Сашка оторвался от стаканчика и посмотрел на говорившего.

   - Зависть, - сообщил он, - очень нехорошее чувство.

   - Чего?! – видимо, не подыскав другого слова, вопросил главный.

   - И вообще, шли бы вы мимо, - Сашка не обратил внимания на возглас.

   Из девчонок одна Тайка была спокойна и потихоньку цедила свой чай.

   А местные действительно пошли мимо. При этом на лице главного было написано такое удивление, что Сашка улыбнулся. Всех троих словно кто-то решительно, но аккуратно подталкивал в спину. Минута, и полянка снова была свободна. Девчонки только сейчас перевели дыханье и облегченно защебетали.

   После перекуса кататься как-то не хотелось и, поболтав еще полчаса, всей дружной оравой пошли домой. Возле Тайкиного дома компания распалась. Девчонки помахали и отправились к себе в общежитие.

   - Хорошие у тебя девчонки, - задумчиво сказала Тайка, глядя им вслед. – Веселые и контактные.

   - Ровесницы, - сказал Сашка. – С ними всегда легче. Возьми хотя бы на десять лет старше – уже не то. Они войну застали и у них другие понятия и несколько другие ценности.

   - Ты хочешь сказать, что те, которым сейчас по тринадцать, тоже имеют отличные от нас понятия и ценности?

   Сашка кивнул.

   - Да что там так далеко ходить – у моей сестры ценности уже отличаются от моих. А у нас разница всего в пять лет, и мы в одной семье воспитывались.

   Тайка покачала головой.

   - Надеюсь, у нас с тобой нет разницы в мировосприятии.

   - Есть, - сказал Сашка, скрывая улыбку. – Я тебя люблю сильнее.

   После ужина Сашка не стал вызывать кресло «для общих собраний», которое развоплощал каждый раз по окончании посиделок, потому что оно занимало много места в и так загроможденной комнате, а плюхнулся прямо на кровать. Тайка подумала и улеглась рядом.

   - Мы ведем асоциальный образ жизни, - сообщила она. – Никуда не ходим…

   - А куда идти? - лениво спросил Сашка. – В ДК на танцы? Так я сегодня уже натанцевался. Думаю, и ты тоже.

   - Почему обязательно на танцы? – возразила Тайка. – Можно пойти в гости.

   - Неожиданно, - признался Сашка. – И к кому ты собралась? Нас же вроде никто не приглашал. Да и знакомых таких нет, к коим можно вот так вот запросто завалиться. По крайней мере, у меня. Может у тебя есть?

   - У меня нет. А вот у тебя как раз есть. И не надо на меня так таращиться. Сегодняшние девчонки, чьи подруги?

   - Ну не подруги. Так, знакомые. Ну, еще сослуживицы, - Сашка был озадачен. – И что?

   - А то, что они меня пригласили заходить.

   - Ну, - облегченно рассмеялся Сашка. – Это обычная дань вежливости. Они, как отвернулись, сразу забыли. А ты тут целую интригу развела.

   - Зато я не забыла, - сказала Тайка. – И мы постараемся сделать так, чтобы они не пожалели.

   Сашка посмотрел на жену с подозрением.

   - Чего-то ты, любовь моя, не договариваешь. Ведь, признайся, не просто так ты в гости собралась?

   - Ах! – сказала Тайка. – Ну, до чего вы, господин мой волшебник, проницательны. Ну, ничего от вас не скроешь. Ладно, тебе скажу. По-моему, у Людмилы проблемы с сердцем. И я хочу посмотреть ее поближе и в непринужденной домашней обстановке.

   Собираться в гости на следующий день начали после обеда. Не сразу, конечно, а предварительно отдохнув. Чтобы вечер получился непринужденным, Тайка решила одеться попросту с минимумом косметики. Это отняло у нее около двух часов. С Сашкой было гораздо проще. Единственное, над чем он задумался, был выбор между ремнем для джинсов и подтяжками. Последние победили, так как не стесняли живот, потому что, глядя на составленный Тайкой список продуктов, Сашка понял, что просто так отсидеться не получится.

   Ко всему прочему, вечером решительно испортилась погода. Ветер усиливался с каждым часом, заставляя падающий снег лететь почти горизонтально. В вентиляции выло и ухало.

   - Может, не пойдем? – с надеждой спросил Сашка.

   - Испугался? – сказала Тайка. – Эх ты! А еще с Востока.

   - У нас в буран никто из домов не выходил, - стал оправдываться Сашка. – Даже собаки прятались. Представляешь, что будет, если стихия застанет там, где нет укрытия?

   - Верно, - ответила на это Тайка. – Значит, хозяева наверняка дома будут.

   Сашка только вздохнул, надвигая жене на уши меховую шапку и набрасывая сверху капюшон. Кокетливую короткую шубку он удлинил до колен, а когда Тайка решила перечить пригрозил:

   - Иначе будешь сидеть дома.

   - А сам-то, - попыталась возразить укутанная Тайка.

   - Я что? Я – расходный материал, и к тому же привычный, - отмахнулся Сашка. – А ты – сокровище. И тебя надо беречь.

   Тайка замолчала и всю дорогу посматривала на Сашку странно.

   Как только вышли из подъезда, ветер набросился на них и попытался растащить. Тайка вцепилась в Сашкину руку и крикнула, отворачиваясь от ветра:

   - Ух ты! Здорово!

   - Здоровее видали, - проворчал Сашка, и Тайка дополнительно украсилась толстым шарфом.

   За углом их ждал армейский вездеход типа УАЗ с работающим мотором.

   - Наш, - подтвердил Сашка Тайкину догадку, открыв переднюю дверь и заталкивая на высокое сиденье груду меха под названием Тайка.

   Тайка протестующе попискивала.

   Машину оставили у стены соседнего дома за ветром. Сашка надеялся, что за вечер ее не занесет по крышу. С заднего сиденья он с усилием вытащил здоровую сумку.

   - Не многовато будет? – спросил он с сомнением. – Тут, пожалуй, человек на десять.

   - А ты жадина, - констатировала Тайка и добавила. – Пойдем скорее, а то меня сдувает.

   Вахтерша посмотрела на них с подозрением, но Сашка ей умильно улыбнулся, и она промолчала. На площадке между первым и вторым этажами он привел Тайку в первоначальный вид, и она с облегчением расстегнула опять ставшую короткой шубку.

   - Давай вдвоем, - Тайка протянула руку к сумке.

   - Нет уж, - отказался Сашка. – Не пристало королеве носить что-либо тяжелее дамской сумочки.

   - А я - королева? – заинтересовалась Тайка и даже остановилась.

   - Пока да.

   - Что значит – пока? У меня что, есть перспектива?

   - Конечно, - удивился Сашка. – Ты разве не заметила? Совсем недавно ты была принцессой. Потом стала королевой. Следующий этап – царица. Потом – императрица.

   Тайка фыркнула.

   - Королева на УАЗе.

   - Я могу и карету подогнать, - обиделся Сашка. – Просто УАЗ надежней.

   - Ладно, - величественно сказала Тайка. – Пойдем, король.

   - Я не король, - возразил Сашка. – Я твой паж и оруженосец. Вот, сумку таскаю.

   На стук в дверь никто не отозвался. Зато из кухни выглянула Людмила и воскликнула:

   - Ой! Надька! У нас гости!

   Следом за ней в спортивных штанах и футболке показалась Надежда. Ее реакция была аналогичной.

   - Сашка! Тая!

   Девчонки пребывали в растерянности, и Сашка решил взять инициативу в свои руки. Он прошел на кухню, поздоровался с еще одной девочкой, посмотревшей на него с интересом, взгромоздил на подвернувшийся табурет свою сумку и вжикнул молнией.

   - Мы тут кое-что принесли.

   Скоро один из кухонных столов был завален продуктами. Сбоку скромно пристроились две бутылки вина и роскошный пузырь Ереванского коньячного завода. По мере того как Сашка извлекал это богатство, глаза зрителей раскрывались все шире и стали совсем уж вытаращенными. Даже у, казалось бы, вообще посторонней девочки.

   Сашка оценивающе посмотрел на получившуюся кучу пакетов, коробок и банок и сказал:

   - Вроде все. Но если покажется мало, я могу еще из машины мороженных пельменей принести.

   Девицы пребывали в ступоре и Сашка начал опасаться за их психическое здоровье. Выручила, как всегда, Тайка, которая уже сбросила шубку и шапку и осталась в простом до умопомрачения домашнем платьице от Гуччи. Внимание девиц сразу раздвоилось, а когда Тайка достала из кармашка на сумке консервный нож и стала с большим знанием дела вскрывать банки, они, наконец, вышли из своего сумеречного состояния. Стол был готов и ломился за какие-то пятнадцать минут. Тем более, что ничего варить и жарить было не надо, а только нарезать и разложить.

   Девчонки поглядывали на создавшееся изобилие с легким испугом, и Наденька робко предложила:

   - Может соседок позвать?

   - Вы здесь хозяйки, - неопределенно сказал Сашка.

   Людка тут же выбежала за дверь и практически сразу же появились еще три девицы, словно они стояли в коридоре. Одна из них оказалась знакомой по вчерашней лыжной прогулке. Девицы вбежали в предвкушении, но, увидев стол, замерли. Сидевший в торце Сашка, изображавший из себя радушного хозяина, помахал рукой:

   - Ну что встали? Особого приглашения ждете? Только стулья принесите.

   Последовавшая вакханалия никак не походила на картинку «девицы, вкушающие воскресный ужин». Уже через десять минут Сашка понял, что вина катастрофически мало и, с трудом выбравшись из-за стола, отправился якобы к машине. Жена проводила его понимающим взглядом. Вернувшись, засыпанный по-честному снегом Сашка стал выгружать из карманов бутылки (сумку с собой он не брал, чтобы не вводить в искушение вахтершу). Бутылок было четыре, и бурно обрадовавшиеся девицы не стали разбираться, откуда в машине такие винные подвалы.

   Пиршество продолжалось до девяти вечера. Пятеро девчонок уработали всю гору продуктов при минимальной помощи Тайки и Сашки. И, между прочим, выхлестали пять бутылок вина из шести, причем Сашка вино не пил, предпочитая коньяк. В девять Тайка шепотом сообщила, что она своей цели уже достигла и пора сваливать. Они тепло попрощались, причем девчонки, галдящей толпой пошли их провожать, переполошив все общежитие. Так, что пришли даже из мужской половины, интересуясь, не нужна ли помощь.

   На улице творился большой тарарам и даже УАЗ из-за заносов с трудом добрался до Тайкиного домика.

   - Ну что, чайку и спать? – спросил Сашка, когда они добрались, наконец, до своего уютного однокомнатного гнездышка.

   - Лучше сразу спать, - ответила отяжелевшая полусонная Тайка.

   В понедельник на работе к Сашке подкатилась Людмила. Выглядела она несмотря на молодость и раскраску опухшей и несколько помятой в отличие от Наденьки, которая была просто помятой.

   - Сашик, - спросила она. – Тебе Тайка ничего про меня не говорила?

   - Не-а, - отмазался Сашка. – Она считает, что я в медицине полный ноль (сам Сашка так не считал) и поэтому со мной не делится.

   Разочарованная Людмила отошла, а Сашка продолжил мучить извещение, разросшееся уже до десяти листов. А ведь жена еще утром поделилась с ним своим видением проблемы. У Людки по внешним признакам просматривался порок сердца, и Тайка хотела протащить ее через своего куратора, слывшего прекрасным диагностом, и доступный в райбольнице инструментальный контроль. И только потом подключить Сашку, как артиллерию резерва Главного командования. Сашку от такой перспективы слегка потряхивало, потому что жена запугала его до полной невозможности, хотя сама являлась «жертвою волшебного воздействия». Но Тайка заявила, что она не считается, потому что в ее случае волшебство играло второстепенную роль, а основная выпала на долю полового влечения, называемого любовью.

   Полюбовавшись на Сашкину ошарашенную физиономию, Тайка звонко расхохоталась и тут же доказала, что половое влечение действительно существует.

   Через неделю Тайка завлекла Людмилу к себе домой на ужин с довеском в виде Наденьки, чтобы не пугать девочку. Предварительно проинструктированный Сашка, считая, что в строении сердца он уже разбирается лучше жены, не без трепета приступил к финальной стадии. Девчонки сидели в комнате, а он оперировал из кухни, чтобы не отвлекаться. Через четверть часа он вышел с испариной на челе и сказал:

   - Ф-ф-у-х-х!

   Тайка тут же заявила, что надо немедленно выпить. Сашка понятливо кивнул и вернулся на кухню где, на минуту задумавшись, соорудил на всякий случай вино и виски. Когда он вернулся в комнату, Тайка посмотрела на виски удивленно, мол, это-то на хрена. Но девчонки обрадовались. Видно, никогда этой гадости не пробовали.

   - А коньяк лучше, - сказала, отведав виски, простодушная Наденька.

   Сашка немедленно с ней согласился и отправился на кухню, где у него стояла початая бутылка «Арарата» как раз для такого случая.

   Утром за завтраком Тайка сказала ему, что Сашка теперь должен будет наблюдать за Людкой в течение хотя бы двух недель. И обо всем сообщать ей, Тайке.

   - Таюшка, - сказал Сашка. – Вот мы живем вместе, я уже со счету сбился, сколько лет, а ты до сих пор держишь меня за обычного человека. Я волшебник, Таюшка.

   Тайка посмотрела непонимающе. Но на всякий случай положила свою нежную ручку на Сашкин сжатый кулак. У того все, что он хотел сказать, тут же вылетело из головы и он только пробормотал:

   - Хорошо.

   А на работе навесил на Людку датчик, который снимал и записывал все параметры организма в зависимости от физической и психической активности. Тайка, когда увидела в конце дня представленные результаты, сначала обрадовалась им, а потом, подумав, потребовала у мужа установку таких датчиков на тех пациентов, которых она ему укажет. Сашка заметил ей, что, если она такое творит, будучи только интерном, что же будет, когда она станет полноценным врачом. Всеобщее оволшебливание населения?

   - Неплохо бы было, - мечтательно заметила Тайка, после чего повалила мужа на кровать и попыталась над ним надругаться.

   Сашка не стал препятствовать попытке и после третьего надругательства оба благополучно отключились.

   До конца зимы, который произошел в марте сразу после масленицы, они еще два раза ходили кататься на лыжах и последний раз девчонок из общежития скопилось уже шесть человек. Но Сашка подозревал, что так и будет, да и Тайка возможности не отрицала, поэтому на Тайку и навесили второй рюкзак, выглядевший большим и тяжелым. Рюкзаки скрыли под елками, наложив сверху заклятье, а сами пошли кататься. Девчонки, завидев пустого Сашку, несколько приуныли, но вида старались не показывать. Зато и радость их, когда Тайка, взглянув на часы, сказала, что пора бы и пообедать, была неподдельна. Сашка тут же отправился вперед обустраивать поляну и подтянувшиеся девчонки, увидев два больших рюкзака, все поняли.

   На этот раз Сашка разложил над углями походную жаровню, которую, ясное дело, не в рюкзаке принес и нажарил стейков из мяса, которое прежде тоже в рюкзаках отсутствовало. Каждой из девчонок он сбросил на бумажную тарелку шипящий кусок говядины. Одна, самая дотошная, поинтересовалась, сколько может стоить такой праздник желудка.

   - Да практически копейки, - ответил Сашка, переглянувшись с женой.

   - Как так? – удивилась девчонка.

   - Две буханки хлеба, лук и две бутылки вина. Ну еще гвоздика и мускатный орех. Я в день больше зарабатываю.

   - А мясо? – как ей показалось, хитро спросила девчонка.

   - Это вон жене один благодарный пациент принес, - и, глядя на вытянувшиеся физиономии девчонок, пояснил. – Бесплатная медицина действительно существует. Насморк, простуду и даже воспаление легких лечат на раз. А вот если грозит лишиться трех четвертей желудка, бесплатно, конечно, а отделываешься пригоршней таблеток, то тут не только кусок мяса принесешь и будешь умолять, чтобы взяли…

   Девчонки с уважением посмотрели на Тайку   . А Людка покраснела. Сашка понял ее правильно.

   - Даже не думай об этом, - сказал он ей.

   Когда все было съедено и выпито, ублаготворенные девчонки расселись у костра (кататься как-то не хотелось) и опять завели разговор о медицине. Но на этот раз о ее специфическом направлении. Инициатором опять выступила та самая дотошная девица, которая была из Иванова, то есть могла рассуждать о столице, так как находилась к ней ближе всех из присутствующих.

   - А я вот слышала, в Москве делают операции по коррекции внешнего облика, - сказала она.

   - Да, - согласилась Тайка. – Есть такое. Пластическая хирургия называется.

   - А ты такое не можешь? – осторожно спросила Наденька.

   Ее можно было понять – Надежда обладала некоторой э-э лопоухостью, о чем страшно жалела.

   Все девчонки как одна посмотрели на Тайку. Все они считали, что в той или иной мере обладают дефектами внешности. Тайка тоже не считала себя идеалом и с известной осторожностью относилась к высказываниям Сашки о том, что она самая красивая в мире.

   - Я же не хирург, девочки, - сказала Тайка. – Я терапевт.

   Девчонки разочарованно вздохнули. Но Тайка еще не закончила.

   - Не люблю ножики. Особенно, когда лицо режут. Тут другие методы нужны, - и замолчала.

   А девчонки же все были продвинутые – они приняли Тайкино молчание как определенный знак и на следующий же понедельник Сашка стал подвергаться планомерной осаде. Из шести бывших на прогулке лыжных девиц с Сашкой работали только двое. Они и начали доставать Сашку, чтобы он разузнал у жены об упомянутых ею других методах пластики. Сашка в этом плане еще мог понять Наденьку, но Людку, у которой лицо было вполне нормальным, понять не мог. Пока она не проговорилась, что выражает интересы других девчонок. Оказалось, что в тему посвящена почти вся женская половина общежития. Даже состоящие в браке. Хотя уж им-то чего было еще желать. Впрочем, Сашка понять чужих жен и не пытался. Он и свою-то временами не мог понять.

   Когда он рассказал Тайке о поднятой ею волне, и спросил, а, собственно, на кой ляд, Тайка только загадочно улыбнулась, как она умела, но не ответила. И Сашка стал мучиться неизвестностью. Долго Тайка ему мучиться не дала, опять употребив его умение на благо человечества. Сашка не зря описал девчонкам случай с операцией по поводу язвы желудка. Тайкин куратор, осмотрев пациента, стал настаивать на операции. Мужик лет пятидесяти действительно выглядел крайне хреново, и Тайка готова была с авторитетом согласиться, но Сашка, с которым она поделилась, загорелся попробовать.

   - Все равно, - сказал он, - резать сразу не будут. Пока подготовят, то, сё.

   Тайка согласилась и взялась Сашку инструктировать. Мужика тем временем уже упрятали в палату и люди в белых халатах занялись подготовкой. В этот момент Сашка, тоже в халате, вошел в палату с независимым видом и через пять минут вышел. И тут же Тайка отправилась к завотделением с просьбой еще раз просветить мужика рентгеном. Тайке не мог отказать даже главврач, что уж говорить о завотделением. Мужика повезли и просветили. Обратно он уже шел сам, а следом рентгенолог тащил мокрый снимок. Мужика, как феномен, оставили для обследования. Тайка подверглась допросу с пристрастием, но Сашку не выдала. А мужик потом целовал Тайке руки и благодарил со слезами. Но мяса не дал. Здесь Сашка промахнулся.

   Но тут приблизились майские праздники и Сашка, как и обещал, отправился в Астрахань навестить родителей. Кроме того, надо выписать Надьке доверенность на продажу дома и машины. Потому что Сашка дом на устраивающем Тайку участке подыскал не без помощи того самого бывшего язвенника. Так что о мясе он с женой больше не говорил.

   Встречи с Надькой Сашка, честно говоря, побаивался. Надька была девушкой предсказуемой в том плане, что она была совершенно непредсказуемой. Писала она строго раз в неделю и за, казалось бы, обычными фразами письма скрывалось чудовищное нетерпение. Прямо так и виделось, как, перекосив красивое лицо, Надька сжимает кулачки и скрипит зубами. Так что у провожающей Тайки не зря был печальный вид и глаза на мокром месте. Она так и простояла, прижавшись, до самого отправления, а потом взглянула так, что у Сашки внутри все перевернулось и продолжало переворачиваться за все время полета. А когда самолет сел и Сашка, укрывшись за углом, готовился вызвать себе автомобиль, Тайка вышла на связь и после обычных слов привета замолчала так выразительно, что у Сашки все стало переворачиваться в обратном направлении.

   Дома его встретили, словно путешественника, вернувшегося из дебрей Африки. Когда его уже и ждать перестали. Как только стихла буря объятий и поцелуев, мать стала тащить его к столу, отец в кладовку к крючкам и блеснам, а сестра просто висела на шее, и он таскал ее туда и обратно. Потом, делая приятное матери, он съел все, что она ему подсовывала, попутно повествуя о полной опасностей жизни советского конструктора, ежеминутно рискующего наткнуться на остро заточенный карандаш и о начале блестящей карьеры доктора Баркашовой уже сейчас с трудом отбивающейся от толп благодарных пациентов с живыми курами, яйцами и бутылками самогона в качестве подношений. В этом месте сестра почему-то пришла в сильное возбуждение. Потом он пошел к отцу рассматривать новые орудия рыбной ловли, которые отец делал сам, считая магазинное уделом полных лохов. Там он продолжил свой рассказ, дополняя его всяческими бытовыми подробностями. Мать с сестрой пошли за ним и сидели рядом на полу, ахая и восхищаясь.

   Потом был общий обед и Сашку опять затащили за стол, после чего двигаться он уже не мог и прилег отдохнуть. Через два часа он подскочил как встрепанный. Времени было навалом и Надька из школы, скорее всего, уже ушла. Встречаться с ней дома на глазах у ее родителей Сашке не хотелось совершенно, и он с легкой душой решил встретить ее завтра на демонстрации. Надькин класс будет первым, и она должна быть во главе. Сашка представил, как он обезглавит колонну и ему стало весело.

   Надьку надо было встречать по высшему разряду. Она была своей и этим все сказано. Поэтому Сашка соорудил себе черный смокинг и нацепил бабочку на белую рубашку. А под задницу подложил Мустанг Купе 1974 года, сделав цвет неброским, считая, что автомобиль среднего класса не будет сильно выделяться среди многочисленных Волг и к тому же среди всеобщего праздничного бардака гаишникам будет не до него.

   Надьку он перехватил на Свердлова, где формировалась колонна школ города. Ее соломенная голова была видна издалека. Сашка нагло полез, чуть ли не в середину колонны. Хорошо, что ему уступали дорогу, похоже, из-за непривычного вида. Добравшись, он тронул девушку за локоть. Надька, не оборачиваясь, отмахнулась как от мухи. Сашка улыбнулся и тихо позвал ее:

   - Наденька.

   Надька повернулась так резко, что Сашка даже отшатнулся. Мгновение она смотрела непонимающе, потом глаза ее расширились, и в них зажегся синий огонь. Но Надька на этот раз не заорала на всю улицу, как Сашка опасался, а тихо спросила:

   - Ты за мной?

   Сашка кивнул и, взяв ее за руку, стал выбираться из толпы. Надька шла за ним безропотно, похоже, не видя и не слыша ничего вокруг. Хотя ее вроде как окликали. Пройдя за спинами многочисленных зрителей и ведя за собой девушку, словно на буксире, Сашка свернул на узкую улочку, ведущую к Красной набережной, где он оставил машину. Людей здесь было совсем немного. Сашка остановился и повернулся к Надьке. Девушка молчала, и глаза ее медленно наполнялись слезами.

   - Наденька, - сказал Сашка, обнимая ее и прижимая к себе.

   Надька, как сомнамбула, медленно подняла руки, забросила их Сашке за шею, так же медленно опустила веки, из-под которых скатись по щекам две слезинки. И только Сашка коснулся горячих губ, как девушка тихо ахнула и потеряла сознание.

ГЛАВА 3 - Не жизнь, а сказка

В начале июня Сашка провожал жену. Тайка ехала почти на две недели, и это был огромный срок. За май развившая бурную деятельность Надька продала и дом, и машину. Позвонив, она сообщила, что у нее на руках скопились огромные по нынешним временам деньги – почти тридцать тысяч. Поэтому Тайка, собиравшаяся жить у родителей, везла с собой подробные инструкции.

   В последний вечер перед отъездом, когда все уже было обговорено по многу раз, и они уютно расположились в доработанном по Тайкиным замечаниям кресле «для общих собраний» (Сашка с удивлением заметил, что кресло действительно стало удобней) Сашка вдруг сказал, с сожалением оторвавшись от Тайкиных губ:

   - Знаешь, Таюшка, может это выглядит ненормально, но мы с тобой вместе уже скоро семь лет и по идее должны давно привыкнуть друг к другу, а у меня такое ощущение, что я люблю тебя еще сильнее. Да, конечно, ты изменилась, ты стала намного красивей, но по-прежнему остаешься той немного наивной и очень искренней девочкой из десятого класса.

   Тайка молчала и только выразительные глаза ее подозрительно заблестели. А Сашка продолжал, глядя куда-то в угол:

   - Ты такая красивая, Тайка, что мне порой становится страшно. И не только потому, что ты можешь прельститься кем-нибудь более значительным, более смелым, да более красивым, наконец, и уйти. Но еще и оттого, что я не могу предоставить тебе то, что тебя достойно. И не потому, что не хочу или не умею. Просто ты сама знаешь, про обстоятельства. Ты должна жить в столицах и блистать, а ты живешь в глухой провинции с самым обычным человеком. Пусть он даже и волшебник.

   - Поцелуй меня, обычный человек, - вдруг попросила Тайка.

   Сашка наклонился к ее губам, и она прошептала ему прямо в лицо:

   - А ты помнишь, что я сама выбрала эту провинцию и давно уже блистаю… - Тайка на секунду умолкла, - или блещу? исключительно для тебя. И чтобы я больше не слышала ни о ком, потому что более достойных просто не может быть. Как можешь ты – давший мне жизнь, сомневаться во мне?

   Ошеломленный ее страстной тирадой Сашка чуть ли не благоговением коснулся упругих губ.

   - Глупенький мой волшебник, - прошептала Тайка.

   Больше они не сказали друг другу ни слова, и им стало так тепло и спокойно, что они уснули в кресле и только беспристрастный будильник разбудил их рано утром.

   Тайка улетела, и Сашка замкнулся в себе. Он отсиживал положенные часы на работе и даже что-то там рисовал и улыбался шуткам девчонок и даже по-прежнему в обед ходил за угол и приносил контейнер с едой, объясняя дежурному, что это жена принесла. Хотя девчонки откуда-то прознали, что Тайка уехала и смотрели на Сашкин контейнер большими глазами и черт знает, что себе думали. А вот по вечерам он усаживался в кресло, которое, по его мнению, хранило тепло Тайкиного тела, и размышлял на разные темы, сводящиеся рано или поздно к Тайке. Так получилось, что, даже отсутствуя, она заполняла все его дни, а часто и ночи.

   Но один раз, когда уже прошла неделя и горечь расставания стала уступать радостному ожиданию, тем более, что подруга в очередном сеансе связи отрапортовала, что она теперь полноценный врач Сашка, порадовавшись вместе с Тайкой и за Тайку, в первый, похоже, раз задумался над собой и своим даром. Нет, раньше он тоже задумывался, особенно, когда в нем прорезались новые навыки, самым главным из которых он по-прежнему считал возможность влиять на здоровье людей (и тут опять главенствовала Тайка). Он собирался посвятить этому жизнь, считая, что нашел себя, и не зря судьба соединила его с Тайкой. Все же остальное он считал просто приложением к главному. К стержню или к вектору. Он знал, что Тайка одобрит его решение, а это было для Сашки особым стимулом.

   На работе почти сразу заметили, что Сашкино настроение переменилось. От расспросов он элегантно уклонился, но догадливые девчонки, поразмыслив в узком кругу, пришли к выводу, что это, скорее всего, связано с Сашкиной женой. Ну а так как ранее было известно, что она уехала, то, значит, теперь возвращается.

   Тайка специально приурочила свой приезд к субботе, чтобы Сашке не надо было отпрашиваться на работе. Самолет из Астрахани прилетел ближе к обеду, но Сашка отправился в Казань с утра пораньше. В качестве транспорта он выбрал черную Волгу, решив, что роскошный Кадиллак, на котором он первоначально намеревался встретить Тайку, будет на улицах выглядеть слишком уж вызывающе и привлечет ненужное внимание. Зато салон он обтянул темно-коричневой кожей почти в тон кузову, а кресла сделал мягкие, чтобы девочке было комфортно. Ну и мотор под капот поставил другой. Раза в полтора мощнее. Просто чтобы был.

   Трасса была пустой, и Сашка с удовольствием втоптал педаль до пола. Спидометр предусматривал полторы сотни. Сашка подержал его там и сбросил до сотни. Особо торопиться не следовало. Все равно, самолет еще не вылетел из Астрахани.

   В аэропорту Сашка провел незабываемые два часа. Он сначала ходил по залу, каждую минуту глядя на часы и на табло. Больше всего он боялся увидеть надпись: «Рейс задерживается до…». Но прошло полчаса с момента вылета, а надпись не появлялась и Сашка немного успокоился. Потом прорвалась Тайка с сообщением, что у них все нормально.

   - У кого это у них? – подумал Сашка с недоумением, а потом до него дошло, что жена летит с Надькой.

   - Опа! – сказал сам себе Сашка и мысли его резко изменили направление.

   Наличие на борту Надьки меняло весь расклад. Сашка, вначале бегавший по залу ожидания, с получением известия шаг умерил и стал задумчив. Ситуация требовала осмысления. Они с Тайкой, конечно, давно уже сговорились взять Надьку к себе. Ну, невозможно было смотреть, как на глазах медленно гибнет лучшая подруга. А как она обрадовалась тогда их появлению в школе. Это была почти совсем прежняя Надька – легкая, раскованная, яркая (и даже влюбленная – Тайка это заметила сразу же, а вот Сашке потребовались дополнительные разъяснения). Надьке тогда ничего твердо не обещали, но ей хватило и намека. И, если бы ее забрали через пару-тройку месяцев, Надька была бы полностью счастлива. Но в силу разных обстоятельств Сашка встретился с ней только через полгода и прежде чем окликнуть ее, увидел, как изменилась девушка.

   Сашка не заметил за воспоминаниями и размышлениями, как прошло время, и даже вздрогнул, когда услышал объявление о прибытии рейса. Он, сгорая от проснувшегося нетерпения, рысью помчался к дверям, через которые должны были войти пассажиры, и успел сделать два круга по обширному помещению, потому что стоять на месте не было никакой возможности. Наконец через стекло он увидел, как из подошедшего автобуса одними из первых вышли две высокие стройные девушки чем-то неуловимо похожие друг на друга. У обеих длинные волосы (темно-каштановые и светло-соломенные) были собраны в хвосты на затылке, обе одеты в почти одинаковые белые блузки с короткими рукавами и расстегнутыми верхними пуговками, демонстрирующими ложбинку между грудей. Только девушка с каштановыми волосами была одета в обтягивающие бедра элегантно потертые джинсы, а та, которая с соломенными в вызывающе короткую и тоже обтягивающую черную юбку. Реакцию встречающих мужиков нетрудно было предугадать. Сашка даже ощутил нешуточную гордость, как человек в какой-то степени причастный.

   А тем временем двери открылись, и толпа пассажиров хлынула внутрь. Тайка первая увидела Сашку. От ее улыбки, похоже, даже в зале стало светлее, а когда к ней присоединилась и Надька, так впору было надевать темные очки. Девчонки энергично протолкались сквозь толпу, и Тайка с разбегу бросилась на шею и, прежде чем впиться в губы, украсила Сашкино лицо несколькими красными отпечатками. Надька как-то робко остановилась в шаге от них, продолжая улыбаться искренне и немного смущенно.

   - Ну а ты чего как неродная? – полуобернулась к ней Тайка.

   Сашка высвободил правую руку и протянул ее Надьке и та, словно решившись, не подошла, а скользнула вперед и просто-таки припала к стоящим обнявшись Сашке и Тайке. Она обняла их обоих крепко-крепко и закрыла глаза. И тогда они поцеловали ее: Сашка в упругие губы, а Тайка в щеку. Они втроем долго простояли, обнявшись. Уже ушли все пассажиры и встречающие, когда Сашка спохватился:

   - Багаж-то у вас есть?

   - А как же? – удивилась Тайка. – Разве могут приличные девушки летать без багажа?

   - Ого! – сказал Сашка, стаскивая с транспортерной ленты два внушительных чемодана. – Наденьку я еще могу понять, а ты чего тащишь?

   - Там мое платье, - сказала Тайка, и Сашка сразу понял, какое платье она имеет в виду. – Ну и маманя нагрузила.

   Девчонки шли впереди, весело щебеча, а Сашка, пыхтя, волок за ними два чемодана.

   - Лакей, - подумалось ему. – Чисто лакей.

   - Ну, - обернулась к нему Тайка. – На такси?

   - Щас, - ответил Сашка, останавливаясь и с облегчением опуская чемоданы на асфальт. – Да чтобы я своих девушек на такси возил! Вон стоит черная Волга.

   - Да тут три черных Волги, - недоуменно сказала Тайка.

   Сашка пригляделся.

   - Наша самая новая и блестящая, - сообщил он и, в ответ на скептический взгляд, добавил. – Наше всегда самое новое и блестящее.

   Машина вырвалась из города и Надька попросила:

   - Дай порулить.

   Сашка посмотрел на нее с сомнением, но место уступил, а сам сел рядом, якобы для того, чтобы показывать дорогу, хотя что там показывать, дорога-то одна. Тайка просунула голову между спинок кресел и смотрела на несущийся навстречу асфальт. Сашка, удостоверившись, что у Надьки все получается, спросил жену:

   - К тезке не заходила?

   - С Надей перед самым отъездом заехали. Слушай, девочка – загляденье. Она в нашем меде учится на курс старше Инки. Говорит, что родители до сих пор ничего не знают и мать хронически удивлена. Младшая сестра заканчивает школу. Мы ее видели мельком. Совершенно непохожа. Как будто и не кровные.

   Сашка хмыкнул понимающе.

   - Ну и хорошо, что хорошо. А то теперь мы далеко и не поможем если что.

   - Сами управятся, - убежденно сказала Тайка. – Сама Тайка – девочка не чета мне. Она, скорее, характером похожа на Надю, а сестра у нее вообще мальчишка в юбке. Прорвутся.

   Сашка кивнул и скомандовал:

   - Так, Наденька, подъезжаем. Сейчас направо, потом налево и прямо до площади.

   Волга остановилась возле Тайкиного дома.

   - Строение невидное, - сказала Надька, выглядывая в окошко. – А домик уже присмотрели?

   Сашка хотел ответить, но Тайка его опередила.

   - А как же, - сказала она. – Завтра сама посмотришь. Ты уже думала над обстановкой?

   - Не-а, - легкомысленно ответила Надька. – Мне как-то не до того было. А вообще-то то, что было у нас, мне нравилось.

   Они поднялись в квартиру. Сашка втащил чемоданы.

   - Есть хочу, - заявил он.

   - Потерпи уж, - сказала Тайка. – Сейчас мы с дороги ополоснемся, и будем обедать.

   - Так обеда ж нет, - возразил Сашка.

   - Зато есть ингредиенты, - сказала Тайка. – Ну и ты еще поможешь, - и она отправилась в ванную.

   Сашка сходил вниз к машине за какой-то несущественной мелочью, вернувшись, услышал на кухне звуки приготовления обеда, и Тайкин голос и совершенно без задней мысли отправился в ванную. Под струями воды стояла голая Надька. Увидев вошедшего Сашку, она ойкнула и прикрылась ладошками. Сашка, пробормотав, «прости, пожалуйста» спиной открыл дверь и вывалился в коридор.

   Тайка на кухне в чалме из полотенца и в халате сооружала из имеющихся ингредиентов что-то наподобие обеда.

   - Там Надька, - сообщил ей Сашка, имея в виду ванную. – Голая.

   Тайка фыркнула.

   - А что она, по-твоему, душ должна одетой принимать?

   - Но она меня испугалась и попыталась прикрыться.

   - Это она от неожиданности, - успокоила его Тайка и хихикнула. – И учти на всякий случай, - Тайка открыла крышку и сыпанула в кастрюлю какую-то хитрую смесь, - что Надьке сейчас не секс важен, а вовсе даже любовь, нежность и ласка.

   Сашка посмотрел на нее подозрительно.

   - Это она сама тебе сказала?

   - Эх ты. А еще волшебник. Я же вижу.

   Сашка поискал доступ и, отогнув воротник халата, поцеловал Тайку в шейку. В это время открылась дверь ванной, и жалобный Надькин голос попросил:

   - Дайте кто-нибудь полотенце.

   У Сашки в руках тут же появилась целая махровая простыня.

   - Дай сюда, - сказала Тайка. – Я сама отнесу. А ты последи за кастрюлей.

   Сашка пробурчал что-то невнятное, мол, я и сам горазд, а кастрюля и так никуда не убежит, но Тайка не стала его слушать. Со стороны ванной послышался шепот, потом сдавленное хихиканье и обе девчонки удалились в комнату. А Сашка остался один на один с кастрюлей.

   Обед был средней тяжести. Тайка сварганила жиденький супчик с вермишелевой засыпкой и позволила Сашке изготовить три десятка пельменей (не больше). Ну и три бутылки холодного пива. Вино (и остальные спиртные напитки) решено было отложить на вечер. Тайка сказала, что позже предоставит Сашке список необходимых продуктов для приготовления ужина. Сашкины поползновения насчет готового ужина были категорически отвергнуты с заявлением, что нас теперь двое. Сашка возразил, что, мол, на нашей кухне и один с трудом помещается, но его не стали слушать.

   Обедали в комнате. На кухне втроем они никак не помещались. Сашке было велено создать обеденный стол, что он и сделал. Но стулья уже не влезали и пришлось сократить кровать.

   - Все-таки удобно иметь дома своего волшебника, - сказала Тайка, занося супницу.

   - Очень удобно, - пробурчал Сашка. – А если бы он был еще глухонемым и не шлялся, где попадя…

   - Ну да, - сказала Надька. – А то стою я в чем мать родила, никого не трогаю и вдруг врывается мужик. Я-то думала – изнасилует и уйдет. А потом смотрю, а это Сашка.

   - А так это ты, поэтому визжала и прикрывалась? – обрадовался Сашка.

   - Ну да, - согласилась Надька. – На моем месте так поступила бы любая добропорядочная девушка. А то, что это получается за насилие, ежели не визжать.

   Тайка слушала и улыбалась.

   После обеда девчонки унесли посуду, а Сашка пустил в распыл стол со стульями и поставил на его место кресло «для общих собраний», творчески его доработав, потому что сидельцев теперь стало трое. Однако, вернувшимся девчонкам конструкция не понравилась и кресло пришлось перевыпустить.

   - Дом надо покупать, - сказал Сашка. – А то я так весь потенциал на мебель потрачу.

   - Завтра идем смотреть, - успокоила его Тайка, поудобнее устраиваясь в кресле и разворачивая толстый пушистый плед. – Пристраивайся, Наденька. Это у нас такой послеобеденный отдых.

   Надька долго возилась, садясь поудобнее, а потом робко склонила голову Сашке на плечо и замерла. А он обнял ее за плечи и притянул к себе. Надька как-то облегченно вздохнула и просунула руку за Сашкину спину. А потом, через некоторое время, угревшись под натянутым до самого подбородка пледом, осторожно погладила свободной рукой обнимающую Сашкину руку. Сашка вздрогнул и это почувствовала прижавшаяся к нему с левого бока Тайка. Она приподняла голову и посмотрела. Удовлетворенная создавшейся идиллией она опять прижалась к Сашке и закрыла глаза.

   Послеобеденный отдых затянулся почти до ужина и, если бы не Надька, они бы и ужин проспали.

   - Это все пиво, - сказала Надька, выбираясь из-под пледа. – Ужасно сонный напиток. Если бы не мочевой пузырь, так бы и спала.

   - Не задерживайся там! – крикнула вслед Тайка. – Другие тоже хочут.

   - А давайте, съездим, искупаемся, - предложил Сашка, когда кресло было уже убрано. – Всего шесть часов. А ужин я потом вам сделаю, что каждая захочет.

   Надька, которая к такому отношению к приготовлению пищи, мягко говоря, не привыкла, согласилась сразу. А вот Тайка, не желавшая уступать Сашке кухню, медлила.

   - Соглашайся, Таюшка, - стали уговаривать ее в два голоса Сашка и Надька.

   Тайка, наконец, махнула рукой. Надька радостно взвизгнула и бросилась к своему чемодану.

   - У меня там купальник, - пояснила она Тайке.

   - Зачем тебе купальник? – удивилась Тайка. – У нас же есть Сашка. Он тебе моментально сделает какой захочешь.

   - Я наверно еще долго буду привыкать, - смутилась Надька.

   Сашка остановил машину на краю пляжа. Песок был еще горячий, хотя солнце и клонилось к закату. Народу на пляже было мало, несмотря на выходной день. Так что эпатировать было некого, и девочки правильно выбрали модные закрытые купальники, которые из-за обилия всяких фигурных вырезов, больше походили на бикини. Имеемые на пляже мужчины зрелище входящих в воду великолепных девиц без внимания не оставили. Но, типа, познакомиться никто не подошел. Сашка, памятуя инциденты на пляжах, был настороже. Но, видимо, черная Волга и маячившая возле нее мужская фигура смущали желающих рассмотреть поближе неизвестных красавиц.

   Сашка тоже отправился поплавать, но поплавать не получилось, потому что девчонки стали вести себя весьма фривольно, причем инициатива принадлежала Тайке. Надька держалась гораздо скромнее, но Сашка прекрасно помнил ее раскованной и где-то даже необузданной и понял, что девушка стесняется своего нового положения, которое, похоже, определено только для Тайки. Свалка прекратилась, когда Тайка захотела сдернуть с него плавки, но Сашка уже был начеку и моментально приделал к ним лямки. Тайка почему-то обиделась и заявила, что она так не играет.

   - Ну и ладно, - сказал Сашка и предложил ехать домой.

   Надька с радостью согласилась, а вот Тайка все еще дулась.

   Вернувшись домой, улучив момент, когда Надька уединилась в туалете (пиво продолжало сказываться), Сашка спросил шепотом у Тайки, как, по ее мнению, он должен вести себя в постели. Тайка перестала дуться и задумалась. Сашка опасливо оглянулся на дверь санузла, Надька должна была вот-вот выйти. Наконец Тайкино лицо просветлело. И в это время зашумела вода.

   - А давай напьемся в дым.

   Сашка думал не больше мгновенья.

   - Таюшка! – воскликнул он шепотом. – Это тебе надо быть волшебником, а не мне.

   - О чем это вы тут шепчетесь? – с подозрением спросила Надька, входя на кухню.

   - Меню обсуждаем, - нашелся Сашка. – Сегодня же у нас праздничный ужин как-никак. Ты вот чего бы хотела?

   Заставь женщину озаботиться выбором, и она мигом забудет все свои подозрения. Может, конечно, потом и вспомнит, но это будет сильно потом и неактуально.

   Надька задумалась. Сашка поспешил приземлить ее, чтобы она не уехала сильно далеко.

   - Наденька, ты выбирай такое, чтобы я знал или ты могла бы мне внятно объяснить.

   После этого Надька задумалась еще глубже. А Тайка заявила:

   - Так как приготовление ужина теперь не подразумевает топтание у плиты, рекомендую семье пройтись, чтобы растрясти остатки обеда.

   - Я только за, - поддержал ее Сашка. – Но я все-таки не советовал бы дамам обувать шпильки. Давайте остановимся на кроссовках. Ну и платьица предлагаю легкомысленные и коротенькие. Ну, чтобы мне все завидовали.

   - Давай, платьица мы сами выберем, - сказала Тайка.

   - Да ради бога, - ответил Сашка. – Но обязательно, чтобы мне все завидовали.

   - Они не будут завидовать только в одном случае, - Надька сделала паузу, чтобы заинтриговать собеседников и, надо сказать, своего добилась.

   - Ну? – нетерпеливо спросил Сашка.

   Тайка подтвердила вопрос красноречивым молчанием. Надька прищурилась.

   - Если мы наденем паранджу.

   Тайка захохотала. Сашка разинул рот. А потом представил себя с закутанными в черное фигурами и тоже захохотал, только смех его быстро прервался, потому что краешком сознания он ухватил что-то связанное с такими фигурами. Что-то мерзкое и кровавое.

   - Нет, - сказал он быстро. – Паранджу не надо.

   Девчонки моментально ухватили перемену в Сашкином настроении и тревожно переглянулись. Но Сашка тему не развил, и они успокоились.

   На прогулку коллектив вышел, имея женскую часть, одетую просто вызывающе. Их легкие летние платьица мало того, что были коротки до неприличия, так еще и с длинными узкими вырезами, обнажавшими груди, потому что лифчики по странной причине они обе забыли надеть. Ветерок играл распущенными волосами. Сашка шел посередине, сдерживая улыбку, когда видел разинутые рты встречных мужиков, и наоборот, улыбаясь девчонкам, смотревших на его спутниц с нескрываемым восторгом.

   Променад длился целых полчаса, потому что шли не торопясь, интенсивно дыша воздухом, напоенным ароматом цветущей липы. Сашка предлагал на площади повернуть и дойти до конторы, но девчонки заартачились, утверждая, что от обеда уже ничего не осталось, и потребовали банкета. Пришлось идти обратно. А вот здесь уже не торопясь не получилось.

   В общем, Сашка соорудил в комнате стол, очередной раз потеснив кровать, усадил подруг и стал выслушивать и исполнять заказы. На столе появился нарезанный хлеб, вазочки с черной и красной икрой, масло. Девчонки замешкались, и Сашка решил добавить кое-что от себя. И стол украсило блюдо с исходящей паром горкой отварного картофеля, а рядом пристроилась хрустальная селедочница, естественно, с селедкой, посыпанной кольцами лука. Девчонки вытаращились, и словно в противовес нарисовалась мисочка с солеными рыжиками. Сашка воспользовался паузой и с краешка, но прочно встали нарезки балыка кеты и осетра.

   - Мясо! Почему нет мяса! – басом воскликнула Надька.

   Сашка кивнул, и с другой стороны появились аккуратно порезанные на ломтики буженина, ветчина и карбонат.

   - А чего ты все оперируешь холодными закусками? – с подозрением спросила Тайка, когда Сашка дополнил натюрморт тремя видами колбасы.

   - Так я жду, - ответил Сашка покладисто и перед сотрапезницами возникли тарелки, сбоку от которых легли вилки и ножи.

   Пока девчонки, шепчась между собой, вырабатывали общий план, Сашка украсил стол высокой вазой с фруктами, добавил шоколад и конфеты и напоследок букет цветов.

   - Плов по-узбекски, - сказала Надька.

   - Стейк, - сказала Тайка и значительно посмотрела на Сашку. - Прожаренный.

   - Исполнено, - сказал Сашка торжественно, а себе сделал свиную отбивную в две ладони.

   Откуда ни возьмись в его руках появилась бутылка шампанского, хлопнула пробка, и Сашка разлил вино по высоким бокалам.

   - Осторожно, - сказал он. – Ледяное.

   - Сегодня, - сказал Сашка, - мы чествуем присоединившуюся к нам Надежду Аркадьевну. Салют, Наденька.

   Разрумянившаяся Надька встала и раскланялась.

   - Берем пример с нашего врача, - не умолкал Сашка, подливая в бокалы. – Вон как быстро она выхлестала шампанское.

   Тайка покраснела.

   - Не смущайся, Тайка, и помни, что брют надо закусывать черной икрой.

   Надька, нацелившаяся было на соленый рыжик, переориентировалась на икру.

   После шампанского еще что-то пили. Сашка только успевал подливать, зачастую не попадая в створ бокала, и поэтому сделал их пошире. Со стола смели почти все. Девчонки уже лыка не вязали, но кофе потребовали непременно с ликером. Сашка сам был хорош и, хотя передвигался с трудом, себя контролировал. Кофе пришлось варить в кофемашине, потому что Сашка решил с волшебством не связываться, подозревая, что ничего приличного из этого не выйдет.

   Кофе подруг немного привел в себя, хотя и был с ликером. Тайка попробовала встать, но шлепнулась обратно и залилась бессмысленным смехом. Надька попыталась ей вторить, но чуть не упала лицом на стол. Сашка понял, что пора заканчивать, пока подруги не заснули прямо за столом. Сам он тоже был практически в дрова, но кусочек сознания еще мог рассуждать здраво, хотя сигналы к мышцам шли по довольно замысловатым траекториям. Свой волшебный дар Сашка применять остерегался, справедливо опасаясь наколдовать спьяну такого, в чем они потом, будучи трезвыми, разобраться даже втроем не сумеют. И это при том, что Сашка отдавал должное нетривиальному уму своих подруг.

   Но деваться-то было некуда. Он с трудом, больше всего боясь уронить, переместил девчонок на имеемый огрызок кровати. Потом, сосредоточась, убрал стол со всем, что на нем еще оставалось. Потом, отдохнув, взялся за кровать. Он обнял обеих девчонок, чтобы они никуда не делись, и пожелал большую кровать, примерно обозначив ее габариты. Кровать оказалась во всю комнату. Сашка даже слегка протрезвел, когда увидел, как она аккуратно огибает шкаф и тумбочку, точно повторяя их контуры. Но оторопь прошла, и он порешил, что лучшее враг хорошего и что пусть все так и остается до лучших времен.

   Так как ориентация тел на постели теперь не играла никакой роли, Сашка положил девчонок поперек (ну, потому что так ему было удобно) и укрыл их легким покрывалом. Раздевать он их не стал, боясь что-нибудь повредить. Да они и так дрыхли без задних ног. Последним усилием он выключил везде свет, упал рядом с Надькой, которая оказалась крайней, и моментально вырубился (слово «заснул» здесь никак не подходило).

   Пробуждение было ужасным. Очнувшись, и даже не разлепляя глаз, Сашка первым делом подумал, что Тайкино предложение, конечно, было неожиданным, исполнение весьма приятным, а вот последствия никуда не годились. Пошарив вокруг, он обнаружил, что лежит на огромной кровати в одиночестве и ему даже стало стыдно. Стимулировать организм при помощи волшебства Сашке мешало только чувство солидарности – сначала подруги, а уже потом он сам. И Сашка, скрипя и подвывая, сполз с кровати. Укрепившись на плохо держащих ногах, он махнул рукой и кровать опять стала прежней. В это время открылась дверь ванной и оттуда появилась замотанная в полотенце Надька. На обнаженных плечах блестели капельки воды, а на красивом лице не было ни следа ночных излишеств. Сашка очень удивился. Себя, даже не обращаясь к зеркалу, он ощущал совершеннейшей развалиной.

   - Доброе утро, Наденька, - проскрипел Сашка. – Как ты себя чувствуешь?

   Звуки с трудом проходили через пересохшее горло.

   - Ой, Санечка, - обрадовалась Надька и пожаловалась. – Вообще-то ничего. Голова — вот только…

   Сашка подошел и со словами: «Извини, от меня наверно перегаром прет» поцеловал ее влажное плечико. А потом спросил:

   - А ты чего в одном полотенце?

   - Мне что, без полотенца лучше? – кокетливо спросила Надька.

   - Ну, судя по тому, что я видел, однозначно лучше, - не стал смущаться Сашка.

   Для смущения у него просто не было сил. Надька посмотрела на него и вздохнула:

   - Ладно уж, пожалею твои седины.

   Тайка сидела на кухне тоже в одном полотенце с рассыпавшимися по плечам мокрыми волосами и, морщась, пила капустный рассол, поставленный вчера в холодильник заботливым Сашкой.

   - Ага, - обрадовалась она, увидев сильно помятого Сашку. – Так вот кто у нас главный алкаш.

   - Неблагодарная, - горько сказал Сашка и потер кулаком сухие глаза. - Пока я ночью убирал квартиру, вы благополучно дрыхли. Когда я вас укладывал, вы даже не проснулись. И я же теперь алкаш?

   - А почему ты нас не раздел? – с подозрением спросила Тайка.

   - Я боялся вас разбудить, - неуверенно ответил Сашка.

   - Ты? Боялся? Разбудить двух без памяти влюбленных девочек? – Тайкин голос прямо сочился сарказмом.

   - Именно этого я и боялся, - вздохнул Сашка. – Я боялся, что не смогу соответствовать.

   Сашка не стал напоминать Тайке о том, что вообще-то это была ее идея – надраться до поросячьего визга. А потом вдруг понял, что умница Тайка пытается таким замысловатым образом реабилитировать и его и себя. Он улыбнулся ей вымученной улыбкой и спросил:

   - Ну что, девочки, как желаете снять синдром похмелья? Волшебным способом, или же естественным, природным?

   - Я, пожалуй, естественным, - сказала Надька.

   - Я, наверно, тоже, - подумав, заявила Тайка.

   - Присоединяюсь, - кивнул Сашка. – Тогда я пойду по-быстрому сполоснусь, а вы, пожалуйста, поменяйте полотенца на что-нибудь более подходящее к завтраку.

   - Кресло расслабляет, - заявил Сашка после завтрака, во время которого все трое избавились от синдрома похмелья, а кофе придал бодрости и тяги к свершениям. – Поэтому давайте просто посидим, да и поедем.

   - Ах, да, - вспомнила Тайка. – Мы же хотели посмотреть дом. Давайте тогда собираться.

   - Предлагаю одеться проще и приличнее, - сказал Сашка. – Я не хочу, чтобы хозяева отвлекались на ваши прелести.

   Надька фыркнула:

   - Ну, жарко же.

   - Наденька, - терпеливо объяснил Сашка. – Я же не предлагаю запаковаться в скафандр. Достаточно надеть легкие брюки и рубашку.

   - Это у нас на примете есть, - обрадовалась Надька.

   - М-да, - сказал Сашка, посмотрев на то, что ему показали. – Может, лучше платья.

   - Нет! Это! – твердо сказала Тайка.

   Сашка вздохнул, еще раз посмотрел на то, что ему показали, скорчил гримасу, которую можно было принять и за высшую степень восхищения, и за такую же степень отвращения, и сказал:

   - Ну, кто у нас первый?

   - Давай я, - сказала Надька, - пострадаю за общество, - она подмигнула Тайке и сбросила халатик.

   Сашка взглянул на задорно торчащие груди и отвел глаза. Надьку он видел голой только один раз, да и то мельком, но общее представление успел составить. И это общее представление ему очень понравилось. А сейчас, за исключением самого интересного, которое было прикрыто кружевными трусиками, он мог наблюдать ее сколько угодно. Надька стояла перед ним открыто, совершенно не смущаясь и не закрываясь руками. Мало того, она еще и улыбалась совершенно откровенной улыбкой. А еще он заметил ее быстрый взгляд, брошенный в сторону Тайки и, судя по всему, ответный взгляд был одобрительным.

   - Вон даже как, - подумал Сашка, а вслух сказал: - Лифчик забыла надеть или специально обнажилась? Учти, в том, что вы выбрали, соски будут выделяться. А это для местных убойный моветон.

   Надька задумалась.

   - Ладно, - сказала она. – Давай лифчик, - и пожаловалась. – Сам бы поносил эту сбрую.

   - Надо было мальчиком родиться, - назидательно сказал Сашка, и великолепные Надькины груди скрылись под кружевным французским изделием, которое само по себе было конечно красиво, но то, что оно скрыло, было, безусловно, намного красивше.

   Надька в новом костюме тут же помчалась к зеркалу, а ее место заняла Тайка. Вот Тайку Сашка знал всю. И визуально, и тактильно. В ее теле для него не было тайн. Почему же сердце опять заколотилось и ладони вспотели. Сашка машинально вытер их об штаны. Тайка улыбнулась чуть смущенно, и Сашка поскорее одел ее, слегка поменяв фасон и цвета. Ощутив на себе костюм, Тайка тоже ринулась к зеркалу, где крутилась Надька. Чтобы избежать конфликта, Сашка соорудил рядом второе зеркало и вдоволь насладился видом таких одинаковых и в то же время таких разных красавиц.

   Естественно, что из дома они вышли только через четверть часа. Блузки на обеих модницах были на грани прозрачности, а белые и бежевые брюки так плотно обтягивали попы и бедра, что по требованию Тайки еще дома Сашка убрал с них трусики, потому что уж очень они выделялись. Девчонки осмотрели друг друга и остались довольны. А вот Сашка, выйдя из дверей подъезда и подойдя к машине, остался недоволен, потому что двух колес с правого бока как не бывало.

   - Бардак, - сказал Сашка и тут же в форточку выбрался кот, который, не задумываясь, махнул со второго этажа.

   - Ну, ты порядок уже знаешь, - сказал ему Сашка и кот важно кивнул.

   Надька смотрела во все глаза и даже рот приоткрыла, а привычная ко всему Тайка уже открыла водительскую дверь и вопросительно посмотрела на мужа. Сашка заторопился.

   -Сейчас, сейчас.

   Он наклонился к коту, который тщательно обнюхивал пустые ступицы и даже подложенные под оси кирпичи. Наконец кот дал знак и из Сашкиных рук вырвался и стал подниматься вверх обычный голубь. Кот, сделав свое дело, отправился назад и как заправский скалолаз долез по стене до форточки, а Сашка повернулся к машине, тут же обретшей все четыре колеса.

   Надька, похоже, еле дотерпела и, усевшись в машину, тут же задала вопрос:

   - А что теперь будет?

   Вопрос предполагал расширенный ответ, потому что чувствовалось, что Надька простой отмазкой удовлетворена не будет. К тому же она, как член стаи, должна быть подробно информирована. Да и Тайка наверно сгорает от любопытства, хотя и не подает вида. В общем, Сашка, усевшись рядом с водителем (водительницей) и полуобернувшись назад, стал рассказывать:

   - Кот, который на все лапы мастер, определил запах злоумышленников и передал информацию птичке, именуемой искателем. Птичка уловит в воздухе даже одну молекулу запаха и безошибочно вычислит местообитание нехороших людей. Потом доложит мне.

   - А почему голубь? – спросила Тайка. – Ведь прошлый раз была летучая мышь… - она взглянула на Надьку и осеклась.

   Но Надька не придала значения ее оговорке.

   - А что ты сделаешь с супостатами? – спросила она и глаза ее загорелись.

   Но Сашка сначала ответил на Тайкин вопрос.

   - А где ты видела днем летучую мышь, а ночью голубя? Вот то-то, - а потом повернулся к Надьке. – А что бы ты хотела?

   Надька была крайне кровожадна.

   - Избить до потери сознания, - сказала она. – Ну, или сломать что-нибудь. Причем, чтобы знали за что.

   Сашка посмотрел на нее уважительно.

   - Тебе, Наденька, только волю дай, ты всех супостатов изведешь.

   - Мне бы твои возможности, - мечтательно сказала Надька.

   - Всегда к вашим услугам, - обозначил поклон Сашка.

   - А мы уже приехали, - сказала Тайка, останавливая машину.

   Дом был последним в ряду, потому что назвать это улицей как-то рука не поднималась – так, несколько домиков в относительную линию, типа, «кто в лес, кто по дрова». Причем, с одной стороны. На другой стороне был уже слегка замусоренный условно кондовый лес. Дом был совсем новый на высоком фундаменте. Этакий пятистенок под железной крышей. На участке соток в восемь просматривались надворные постройки и непременная баня.

   - Да это дворец! – радостно воскликнула Надька, вылезая из машины.

   - Вот только местность вокруг как-то не того… - скептически отозвалась Тайка.

   Сашка промолчал. Обе подруги были правы. Он позвякал щеколдой, вызывая хозяина.

   Хозяин, мужик слегка за сорок был крупен и угрюм. Лицо его слегка прояснилось, когда девочки вошли в отворенную калитку. Он, похоже, специально пустил их первыми на высокое крыльцо, чтобы полюбоваться обтянутыми тонкой тканью ножками. Когда Сашка увидел хозяйку, он понял, почему мужик так поступил.

   Хозяйка была полной противоположностью мужу. Ростом с девчонок она была болезненно худа с нездоровым цветом лица и суетливыми движениями. Роднило ее с хозяином только угрюмое выражение лица, которое, когда она увидела девчонок, поменялось на кислое.

   Как бы ни выглядела хозяйка, но дом она вела отменно. Чистота и порядок были изумительны. Девчонки даже переглянулись и слегка порозовели. А потом начался процесс торговли. Причем процесс этот больше напоминал театр абсурда, где продавец с покупателем поменялись местами. Цена на дом была назначена такой, что все трое покупателей едва не поехали крышей. Свой дом в Астрахани они продали по цене вдвое выше. Понятно, что он был немного больше и с отделкой, но все-таки. Назвав цену, хозяин и хозяйка посмотрели на Сашку, видя в нем главного этой странной компании, вопросительно. Мол, не многовато ли запросили. Сашка понял, что они готовы снизить цену. Это показалось странным. Девчонки тоже насторожились, а тихая и, словно бы никем не замечаемая Тайка, спросила напрямую:

   - А чего так мало? Вы что-то скрываете?

   Теперь хозяева переглянулись, явно занервничав. А Тайка, на которой теперь сосредоточилось общее внимание, сказала:

   - Вы не стесняйтесь. Мы в принципе ничего не боимся. Даже нечистой силы, - тут она улыбнулась, а Надька с тревогой посмотрела на Сашку.

   - Что вы, что вы, - замахала руками хозяйка. – Какая нечистая сила! – а хозяин вдруг возьми и бухни. – С соседом у нас нелады.

   - С каким это? – спросил Сашка и спохватился. – Ах, да…

   Но тут в полемику вступила злобно обрадовавшаяся Надька. Помня свой разговор с Сашкой насчет изведения супостатов, она спросила:

   - Чем же он так вам насолил?

   И они услышали такое, что даже Надька чуть струхнула, а у Сашки создалось строгое впечатление, что в соседях у четы поселилась семья то ли упырей, то ли вурдалаков, а может и тех и других. Они принялись дружно успокаивать хозяев: Тайка с научной позиции; Сашка с позиции крутого мужика; а Надька просто с позиции крутого. Надька, конечно, выглядела не очень убедительно, но Сашка не стал разубеждать хозяев. Для них даже Сашка не выглядел убедительно.

   В общем, никто из троицы успехов не достиг.

   - Хорошо, - сказал Сашка. – Если не уедете из города, заходите через месяц. Сами все увидите.

   Договорились, что хозяева съедут через неделю, Сашка отслюнявил задаток и достал из сумки бутылку коньяка и мускат для девочек.

   - Ой, - засмущалась хозяйка. – Мне нельзя пить.

   - Уже можно, - туманно сказал Сашка, стараясь не ёжится под укоризненным взглядом жены.

   А мужик хватанул стакан коньяка, помолчал, сказал «однако» и опять подставил посуду.

   - Ну а теперь поедем, узнаем, - сказал Сашка, садясь за руль, - кто у нас колеса попер.

   Впрочем, девчонки не обратили на его слова внимания, занятые на заднем сиденье обсуждением дома и участка при нем. Сашка прислушался. Разговор был актуальным. Сначала говорили о стилях отделки. После недолгого спора решили гостиную и кухню-столовую отделать во французском стиле, а спальню и кабинет – в английском. Будуар решили оставить на потом, а пока порыться в журналах. Участок тоже уже распланировали вплоть до пород деревьев, которые предстояло высадить.

   - Жаль, что сейчас лето, - посетовала Надька. – Надо будет ждать осени.

   Тайка была более оптимистичной.

   - Ты опять забыла, кто у нас муж, - сказала она. – На следующий же день там будет сад с яблоками.

   Надька так поразилась, что даже не заметила, что Тайка употребила слово «муж» применительно к ним обеим. А вот Сашка заметил и печально вздохнул, смиряясь.

   - Сколько же они помещений насчитали? – спохватился он. – Ой, не миновать мне заниматься достройкой и перепланировкой. Да еще с соседями разбираться.

   Впрочем, с соседями все оказалось до банальности просто. Когда они вернулись домой, Мурзик донес данные разведки.

   - Какой, какой адрес? – поразился Сашка.

   Кот посмотрел на него как на дебила, но адрес повторил.

   - Девочки, - обратился Сашка к подругам. – А ведь наш сосед по новому дому оказался простым вором. А я-то понадеялся, что там не меньше вурдалака.

   - Выжечь гадючье кубло! – эмоционально заявила кровожадная Надька.

   - Лучше тяжело травмировать виновников, - сказала гуманная Тайка.

   Сашка сгреб обеих, поцеловал по очереди и сказал:

   - Ну, до чего вы свирепы, девочки. Вас бы в войско, да на штурм – вот бы вы повеселились.

   - А ты можешь? – спросили обе с надеждой.

   Вечером воскресенья новый Сашкин сосед отправился в сарай за снятыми ночью колесами. Днем он договорился с клиентом и собирался выгодно распорядиться товаром. Каково же было его горькое изумление, когда он увидел шины, порезанные в лохмотья, а диски, смятые, словно ударами гигантской кувалды. Последовавшие разборки в семье наверно доставили бы удовольствие и кровожадной Надьке, и ее менее свирепой подруге. Но примененные методы, которые даже в гестапо носили название жестоких пыток, результатов не дали. Сашка был отмщен и остался безвестным.

   Через неделю, заплатив оставшиеся деньги, Сашка с девчонками переехал в новый дом. Тайкина квартира была оставлена в первозданном виде, то есть, каковой была до Тайкиного вселения. Сашка только сантехнику немного подремонтировал.

   Сашка с трудом вытащил из квартиры два больших чемодана. Надька так и вилась вокруг, норовя помочь, задевая Сашку при этом, то грудью, то бедром. Тайка смотрела на это с грустной, но доброй усмешкой, а Надька, временами оглядываясь на нее, слегка смущалась. Чемоданы забросили в багажник, Надька уселась за руль, безоговорочно присвоив себе функции водителя, и Волга отчалила.

   Новый дом девчонки принялись осваивать с невероятным рвением. Сашка не успевал потакать их прихотям, для начала учинив со стороны леса капитальную пристройку почти с основной дом величиной. В пристройке поместились спальня с будуаром и кабинетом. Для ванной и туалета пришлось городить пристройку с другой стороны. В соответствии с пожеланиями дом был отделан в английском и французском стилях и насыщен всей имеемой на то время бытовой техникой. Сашка был против техники, но девчонки настояли, мотивируя тем, что Сашка может отбыть в командировку, а им придется погрязнуть в грудах нестиранного белья. Сашка, подумав, согласился и устроил под домом обширный подвал, где разместил бытовое помещение, а свободное место занял бассейном и небольшим спортзалом. Девчонки радостно заахали и полезли целоваться одновременно.

   С соседом ситуация разрешилась в первые же выходные, когда, пользуясь жарким днем, девчонки вышли позагорать на травку. Расстелив покрывало, они улеглись, подставив солнцу спины, не отягощенные завязками лифчиков и тут к высокому забору, разделяющему участки, со своей стороны подкрался сосед. Наверняка он что-то подставил, потому что забор был выше человеческого роста. Девчонки (вид сверху – сзади) выглядели весьма завлекательно, особенно если учесть отсутствие лифчиков и невиданные в городе минимальные трусики, почти обнажающие ягодицы. Так что распустивший слюни сосед не выдержал и издал неучтенный звук. Тайка подняла голову, увидела торчащую над забором башку соседа, но не стала визжать, а крикнула:

   - Мурзик, разберись!

   Развалившийся на крылечке кот исходящей от соседа опасности не ощущал, но, тем не менее, лениво встал, сполз с крыльца и подошел к забору. Сосед на кота не смотрел, потому что Надька в этот момент приподнялась, давая возможность увидеть и оценить свои груди. А кот посмотрел снизу вверх, и вдруг спросил:

   - Ну, чо уставился?

   Глаза соседа расширились, а рот разинулся. А кот для пущего эффекта добавил:

   - Ща глаз вырву!

   Голова соседа исчезла, и с той стороны забора послышался звук падения тела. Кот подождал немного, удовлетворенно кивнул и отправился обратно. А девчонки, прикрыв лица, дружно перевернулись на спину.

   Воду Сашка провел от колонки под покровом ночи. Для получения горячей воды в ванной был навешен столитровый емкостной нагреватель. Правда, как потом выяснилось, Надька была большой любительницей поплескаться. А так как ранее у нее такой возможности не было, то теперь она наверстывала упущенное и запросто сливала все сто литров. Зато Тайка обожала попариться и Сашка, хотя и не очень уважал баню, мужественно махал над ней веником, нагоняя пар. Тайка это ценила, и Сашка удостаивался прямо в бане. В отличие от Тайки, Надька жара не любила и, помывшись, выскакивала в предбанник, где и дожидалась остальных. Зато потом все втроем они осушали полуведерный самовар и отползали на кровать. Тайка тут же отключалась, а относительно свежая Надька требовала свое и, вдоволь наоравшись, благополучно выпадала в осадок. Причем Сашка успевал это сделать раньше.

   Утром Сашка просыпался, когда никого кроме него в постели уже не было, а с кухни через две двери доносились обалденные запахи. Сашка шел на запах и обнаруживал своих девиц, свежих, умытых и причесанных, сидящими за утренним кофе. Его тут же прогоняли умываться, но он успевал заметить, чем его собирались кормить на завтрак. А потом водитель Надька развозила их по рабочим местам, а сама отправлялась в свою школу.

   Надьку сначала хотели сделать домохозяйкой, но она затосковала и Тайка, уже пользовавшаяся некоторым авторитетом, пристроила ее в новую школу, которая имела один недостаток – она была расположена на окраине, и сразу за ней начинался лес. Надьке, имеющей личный транспорт, было наплевать, но встала другая проблема – Надька для учительницы была слишком яркой и броской, и хоть ей достались младшие классы, старшеклассники могли предаться бесплодным мечтаниям. А это отвлекало. Пришлось выдумывать для Надьки новый образ, сочетающий одежду и макияж. В результате получилась этакая ботаничка в мешковатом платье, с небрежным узлом на затылке и очках в толстой оправе с обычными стеклами. Надька теперь у преподавательского состава ничего кроме жалости не вызывала. Реакции же учеников надо было ждать после начала учебного года.

   А пока шел август. На выходные Сашка снаряжал девчонок, и они отбывали в марийские леса на озера. Причем сначала, как все добропорядочные люди, ехали на йошкар-олинском поезде до какого-нибудь глухого полустанка, а потом, отойдя в лес, Сашка прихватывал к себе девчонок, взлетал и над самыми вершинами направлялся к определенному по карте объекту. Девчонкам нравилось купаться голышом при лунном свете, сидеть у костра и ночевать с комфортом на обычной кровати, но под брезентовой крышей.

   Ну а для демонстрации фигур и купальников они раз слетали в Москву, и целый день провели на столичном пляже, восхитив избалованную московскую публику. К ним даже пробовали приставать, но девчонки быстро разделались со слишком назойливыми ухажерами, даже не привлекая Сашки. Ну и разговоров потом было на целую неделю.

   А Тайка даже напомнила Сашке про его обещание показать ей мир. Радостно замирая от предвкушения, ее поддержала Надька, которая видеть мир предпочитала исключительно на пляже, и чтобы этот мир смотрел на нее, а не она на мир. Сашка, понятное дело, пообещал. Уж больно сказочную жизнь устроили ему девчонки, чтобы не отблагодарить их любым доступным ему способом.

ГЛАВА 4 - Слово надо держать

От августа осталась неделя, когда Сашка на традиционных вечерних посиделках, пока они еще не перешли в «полежалки», в занявшем наконец стационарное место кресле «для общих собраний», спросил уютно устроившихся красавиц:

   - А что, деффки, не махнуть ли нам на несколько дней в Европу?

   Послеужинную дремоту с девчонок снесло как крышу с сарая. Сначала был единый восторженный вопль, затем посыпались конкретные вопросы, главным из которых был, как Сашка и предполагал, что надеть.

   - Нет, милые, - твердо сказал Сашка. – Так не пойдет. Вы посмотрите на себя. Вы уже почти совсем взрослые женщины. Одна вон народ лечит, а другая так вообще подрастающее поколение воспитывает. А ведете себя как школьницы из начальных классов. Вон, Наденька знает, как.

   Наденька порозовела. Тайка опустила глаза.

   - Сначала надо разобраться, что мы хотим посетить, определить, так сказать, пути подхода и отхода, потом избрать способ достижения цели, разработать легенды для работы (мы ведь не можем просто так смыться), соответствующим образом подготовить дом (вдруг кому взбредет в голову нас навестить) и только потом думать о том, что надеть. Кстати, в последнем я могу оказать вам неоценимую услугу.

   - Какую? – хором спросили оживившиеся девчонки.

   - Увидите, - таинственно улыбнулся Сашка.

   Насчет точки на карте у девчонок вышел спор. Спор был не принципиален, без таскания за волосы, расцарапывания лиц и криков «а ты кто такая?». Девчонки просто поспорили куда лучше сначала и предъявили Сашке сразу два пункта.

   - Ого! - сказал Сашка и добавил. – Хорошо, что не пять, а то бы пришлось тратить на каждый не более двух часов.

   Тайка с Наденькой переглянулись, и стали что-то быстро чиркать на бумажке.

   - Не, - сказала, наконец, Тайка. – Нормально будет.

   - Хорошо, - Сашка посмотрел на нее, прищурясь. – А теперь скажите мне, Таисия Александровна, сможете ли вы обеспечить мне больничный на три дня, считая с понедельника. ОРЗ я предоставлю самое натуральное. Ну и себе заодно на это же время. Наденьке, слава богу, не надо, потому что мы вернемся до первого сентября.

   - Спасибо, друх, - сказала Наденька и поцеловала Сашку в щеку.

   А вот Тайка задумалась и, наконец, сказала:

   - Больничный тебе не проблема, хоть ты и не на моем участке, а вот для себя я постараюсь выбить отпуск за свой счет.

   - Ага, значит, как надо кого вылечить то «Сашенька, милый», а как больничный, то «ты не на моем участке», - Сашка картинно шмыгнул носом.

   Тайка растерялась.

   - Ну, Сашка, это просто мысли вслух. Все тебе будет.

   Сашка просто не мог видеть растерянную, оправдывающуюся Тайку. Он прижал ее к себе и прошептал в ушко:

   - Ну, прости, Таюшка.

   И Тайка из растерянной превратилась в надутую Тайку.

   Когда, наконец, разобрались с больничными, с трудом вернув к диалогу надутую Тайку, стали разбирать предложенный Сашкой путь достижения цели. А Сашка предложил начало путешествия запланировать на пятницу, потому что имеется чудный вечерний рейс Москва-Одесса.

   - С работы придется уйти часа в три, - сказал он. – Наденька, в три ты забираешь Тайку, вы мчитесь ко мне, а потом домой. Стартовать будем отсюда. Наденька, ехать будешь быстро, но осторожно. Здесь, в связи с отсутствием движения, народ шляется по улицам как попало.

   - Мы полетим? – спросила Наденька, заранее обмирая.

   - Непременно. Как же нам не полететь. Не поездом же ехать.

   - А что с собой брать?

   - Ну, Наденька, ты меня удивляешь. Зачем что-то брать, когда есть я.

   Первая часть плана прошла гладко. Наденька доставила всех домой, поставила машину и заперла ворота. Кот, получивший инструкции еще вчера, задал единственный вопрос:

   - А пожрать?

   Сашка открыл холодильник и продемонстрировал содержимое.

   - Все. Вопросов больше нет, - заявил кот.

   В четыре часа пополудни из-за дома взмыла в воздух летающая тарелка.

   - Почему тарелка-то? – удивилась Тайка необычной форме летательного аппарата.

   Наденька подругу единогласно поддержала.

   - То есть, ты считаешь, что летящие по небу мужчина с двумя девушками гораздо привычнее для нашего обывателя? – задал Сашка встречный вопрос и сам себе ответил. – А так все как всегда свалят на пришельцев.

   Тарелка по дуге обогнула городок и, перемахнув Волгу, взяла курс на Москву.

   Примерно через час полета Сашка сказал:

   - Садимся. Минут пятнадцать всем побегать и размяться.

   Тайка, провисевшая целый час под Сашкой, очень обрадовалась, а Наденька, которой предстояло висеть следующий час, исходя из ее опыта, попросила умильно:

   - Сашик, а сделай ремни пошире. Я все-таки тяжелее Тайки на целых два килограмма.

   Еще через час из парка в районе Внуковского аэропорта вышли трое приличных молодых людей и направились в здание аэровокзала.

   - А как же билеты? – забеспокоилась Тайка, увидев очередь в кассы.

   - Таюшка, - укоризненно сказал Сашка, и Тайка пристыжено замолкла.

   Наденька, та вообще ничего не спрашивала. Она, держась за Сашку, безмятежно двигалась вперед и только головой крутила, с любопытством озираясь вокруг. Тайка остро ей позавидовала. Сама она все время ожидала от жизни всяких гадостей, постоянно беспокоясь за Сашку и за себя. И то, что муж могущественный волшебник никак не уменьшало ее беспокойство, поводы, для которого всегда находились. Она вся напряглась, когда они проходили на посадку. Сашка почувствовал, как сжались ее пальцы на его руке. Он наклонился к ней и прошептал:

   - Спокойней, Таюшка.

   И действительно, они, никем не задержанные, дошли до автобуса. Наоборот, им улыбнулись, как лучшим друзьям. Наденька, в отличие от Тайки, тихо восторгалась. Но делала это про себя. В салоне тоже никаких проблем не возникло, и они заняли как для них предназначенные три свободных кресла в хвосте самолета. Наденька сразу прилипла к иллюминатору, а Сашка, дождавшись взлета, убрал разделяющий кресла подлокотник, обнял Тайку и задремал.

   В город из Одесского аэропорта они не поехали, а, отойдя в темноте подальше, взлетели и, сформировав на этот раз нечто снарядоподобное, отправились на запад.

   Через пару часов полета Сашка сказал:

   - Мой навигатор подсказывает мне, что поблизости город Тимишоара. Кто-нибудь знает, где это?

   - Это в Румынии, - подсказала Наденька из-за спины. – А вообще, куда мы летим?

   - Ну как заказывали, - ответил Сашка. – В Монте-Карло.

   - А за ночь успеем? – спросила Тайка, по опыту предыдущего полета пристроенная в специальном ложементе.

   - Боюсь, что нет, - вздохнул Сашка. – Нам бы до Генуи добраться, а там поездом. Да и поспать надо бы. Все-таки летать – это тяжело.

   Капсула резко пошла на снижение. Девчонки взвизгнули.

   - Перекур, - сказал Сашка.

   Добраться успели до Венеции. Восток уже светлел, и Сашка счел это предзнаменованием.

   - Деффки, вы как хотите, - сказал он, - а мне надо вздремнуть. Да и вам наверно тоже. Поэтому вот вам мое предложение – сейчас идем в отель, там спим до обеда, потом, собственно, обед, полдня болтаемся по городу (каналы, гондолы, площадь святого Марка), а вечером на поезд и до вашего вожделенного Монте-Карло. Как вам?

   План был хоть и не на «ура», но принят. Девчонки, конечно, для порядка немного побухтели, но они прекрасно понимали, что их волшебнику надо отдохнуть. Сами-то они выглядели посвежее, потому что в полете успели вздремнуть, но бродить по Венеции без Сашки посчитали делом недостойным.

   Отельчик был заштатным, но зато в тихом месте. В комнате было прохладно, кровать была широкой. Девчонки зашторили окно, уложили своего волшебника, сами пристроились рядом и, что самое странное, моментально уснули.

   Сашка проснулся ровно в полдень. Он с усмешкой посмотрел на распростертые тела девчонок, которые еще несколько часов назад непритворно ужасались:

   - Как же так! Спать?! Это же Венеция!

   Он не стал их будить, пока не умылся сам и не сервировал завтрак, типа, обед на большом подносе, который пока поставил на тумбочку (стола в номере не было). И только потом похлопал спящих по аппетитным попкам. Надо отдать им должное, девчонки проснулись сразу. Сашка покорно выслушал несколько обвинений вроде «какого черта?!»… и предложил позавтракать, чем он послал. Все обвинения были тут же сняты, и коллектив расположился на кровати, с которой только что слез.

   Потом девчонки пожелали, чтобы их одели соответственно моменту и, наконец, все выбрались на маленький кусочек тротуара перед отелем. Дальше была грязная вода канала.

   - А где же гондолы? – растерянно спросила романтичная Тайка.

   - Наверно в центре кучкуются. – предположила Наденька.

   Поинтересовались у какого-то венецианца, где тут у них центр. Венецианец сделался груб и послал их по-итальянски. Он наверно думал, что, судя по обличью, это какие-то туристы, которые ни фига по-итальянски не петрят. Насчет туристов он не ошибся, но вот насчет итальянского был неприятно удивлен, когда Наденька с неаполитанским произношением послал его еще дальше.

   Центр пришлось искать самим, но на счастье подвернулась порожняя пирога, то есть, конечно, гондола. Развернуться в узком канале она не могла, и пришлось плыть обратно мимо отеля и дальше. Пока не вышли в большой канал. И тут гондольер оторвался. Видно его подбадривало восхищение девчонок. Но девчонки сил на восхищение много не тратили, а вот гондольер скоро выдохся. И пришлось Сашке для компенсации отсыпать ему увеличенное количество лир.

   Площадь святого Марка и мост вздохов на Сашку особого впечатления не произвели, хотя Тайка чуть ли не глаза закатывала в экстазе. Они с Наденькой непрерывно щелкали своими «кодаками», изводя неимоверное количество пленки. Хорошо, что скоро стемнело, и съемка стала невозможной.

   Поезд отправлялся в полночь, и они еще насиделись в уютном ресторанчике уже на коренном берегу недалеко от вокзала Венеция-Местре.

   В поезде Сашка опять отключился, несмотря на сидячие места. А девчонок ничего не брало. Они, не глядя на ночь, смотрели в окно и угомонились только к утру. Но к приезду в Монако они были, образно выражаясь, на ногах и готовы к встрече с прекрасным. Прекрасное заключалось в пляже Ларвотто, который считался самым центровым в Монте-Карло. Как выяснилось, не все ехали туда посещать знаменитое казино, очень многие не прочь были омочить тело в лазурных водах Средиземного моря. А вот девчонкам, у которых глаза разбежались, надо было поспеть везде. Еще бы, просидеть больше двадцати лет в Астрахани и вдруг сразу Венеция, Монте-Карло. Сказка!

   Пляж Сашку, прямо сказать, не впечатлил. Вернее, сам пляж, конечно, впечатлил, а вот публика как-то не очень. Ну, во-первых, он ожидал, что народу будет значительно больше, а во-вторых, думал, что коль Франция, то женщины будут красивы, в крайнем случае, изящны и максимально обнажены. Разочарование, постигшее его, было хоть и не жестоким, но довольно таки чувствительным. А с другой стороны, Сашка понял, что не зря он считал своих девчонок лучшими в мире. Теперь он получил этому зримое подтверждение.

   А Тайка с Наденькой, не теряя времени, уже высматривали с помощью маленького бинокля женский экземпляр, одетый в подходящий, по их мнению, купальник. И, найдя таковой, указали на него Сашке. Сашка купальник оценил, а вот его носитель ему не понравился, но девчонки торопили, уж очень им не терпелось. Сашка проследовал за ними в кабинку для переодевания, откуда через пять минут вышли и направились к воде две совершенно сногсшибательные девушки. На выбравшегося следом из женской кабинки Сашку никто и внимания не обратил.

   Они провели на пляже почти три часа. Сашке вполне хватило получаса на солнце. А потом он, как истый северянин, перебрался под большой стационарный зонт и возлег на шезлонг, для колорита соорудив себе широкополую соломенную шляпу, которую надвинул на глаза и так затененные темными очками. Рядом с шезлонгом возникла большая сумка кубического формата, в которой немедленно появились холодные воды разных сортов. Оповещенные девчонки, до этого успешно демонстрировавшие фигуры у самой кромки воды, слетелись к нему как мухи на мед.

   Трепетная блондинка Наденька, не выдержав интенсивного солнца, как она сказала, скоро пристроилась рядом под зонтиком и, пошарив в сумке, разочарованно спросила:

   - А поесть?

   - Тебе что? – лениво поинтересовался Сашка.

   - Что-нибудь солененькое.

   Сашка приподнял очки.

   - Ты случаем не беременная, Наденька?

   - Вот еще, - фыркнула Наденька. – Не дождетесь.

   Сашка опустил очки обратно.

   - Там контейнер, сообщил он. – А в нем то, что тебе надо.

   - Но там же ничего не было, - не поверила Наденька, опять запуская руку в сумку. – Ого! – сказала она, извлекая алюминиевую коробку, а, открыв ее, завопила на весь пляж. – Тайка-а!

   Тайка, бродя по мелководью, общалась сразу с тремя монакцами разного возраста на сложной смеси французского и итальянского. Она недовольно оглянулась на Наденькин вопль, но, увидев, что та уже что-то жует, извинилась по-русски и направилась к зонту, под которым Наденька, расположившись на втором шезлонге, уже буйно пировала. Наденька помахала половинкой чебурека.

   - Присоединяйся, - произнесла она невнятно, потому что рот был занят. – А то не хватит.

   - Не стесняйся, Наденька, - сказал Сашка. – Там на всех хватит.

   Наденька встретила его заявление взрывом энтузиазма и немедленно затолкала в рот бутерброд с холодным мясом и зеленью. Тайка шлепнулась на Сашкин шезлонг, вынудив того подвинуться, и немедленно присоединилась к жующей Наденьке. Сашка покачал головой, удивляясь.

   - И куда в вас только лезет?

   - Много ты понимаешь в женском организме, - сообщила Наденька, облизывая пальцы.

   - Немного, - согласился Сашка. – Да и то только снаружи.

   Тайка чуть не подавилась, а Наденька засмеялась, даже не вынув пальца изо рта.

   Дав девчонкам немного полежать для усвоения проглоченного, Сашка решительно встал.

   - Пойдемте, милые, нам надо еще отелем озаботься. И, тут некоторые хотели посетить казино.

   - Казино, казино, - захлопала в ладошки Тайка, а Наденька ее поддержала. – Быть в Монте-Карло и не сыграть – да я такого себе никогда не прощу.

   После этих слов они встали, показывая Сашке, что готовы. Такси с набережной доставило их к небольшому отельчику, расположенному то ли на третьей, то ли на четвертой линии от моря. Портье удивился, но номер один на троих выдал беспрекословно. Девчонки тут же, сбросив одежду, полезли под душ, а Сашка плюхнулся на кровать и стал созерцать потолок. По потолку змеилась трещина, и Сашка понял, что отель переживает не самые лучшие времена. Хорошо еще, что плату вперед не потребовали. Впрочем, состояние временного пристанища его заботило мало, но он подумал, что трещина на потолке может не понравиться девочкам. Трещина тут же исчезла, и потолок стал девственно белым. Сашка удовлетворенно хмыкнул и нехотя слез с кровати. Надо было смыть с себя соль и пыль и отправляться в казино.

   Честно говоря, он не горел желанием идти в этот храм разврата. Но, во-первых, нужны были легальные деньги, а во-вторых, девочки этого хотели, аж повизгивали. Им хотелось именно в храм разврата. Вечерние платья, сияние драгоценностей, светские дамы, богатые бездельники – им хотелось именно этого. Хоть ненадолго, но прикоснуться к столь чуждой для них жизни. Хотя они и имели неизмеримо больше всех этих аристократов вместе взятых, но только здесь они могли продемонстрировать это. Смешно даже подумать, что Тайка явится к себе в больницу в вечернем платье или Наденька будет втюхивать мальцам «Родную речь» осиянная блеском бриллиантов. Сашка представил себя в смокинге, не спеша фланирующим по центральной улице под руку с двумя дивами, только что взятыми прямо с королевского приема и фыркнул.

   - И чего это мы тут расфыркались? – спросила вышедшая из ванной замотанная в полотенце Наденька.

   Полотенце было узковато и Надьке приходилось его придерживать, но оно на ходу все равно открывало сбоку длинную ногу до самой подмышки.

   - Да так, - сказал Сашка и перевел разговор на другую тему. – Тайка там скоро?

   - Буквально вот-вот, - ответила Тайка, выходя.

   В отличие от Наденьки, прикрытием наготы она не озаботилась, а полотенце было наверчено на голове. Надька посмотрела на нее, сказала:

   - И то верно, - и тоже сдернула полотенце.

   Сашка постарался побыстрее скрыться за дверью ванной. Посещение казино требовало сил, а после того, что он увидел, сил могло и не остаться.

   Портье за своим прилавком максимально выпучил глаза и уронил челюсть на грудь, когда по лестнице спустились две потрясающие молодые женщины в совершенно изумительных платьях. В ушах и декольте звездами сияли бриллианты, волосы были уложены в простые без вычурности прически – золотая у одной дамы и цвета темной бронзы у другой.

   Блестящих красавиц оттенял не менее блестящий джентльмен в строгом черном смокинге с льдисто поблескивающими манжетами и воротничком белой сорочки. Светлые волосы средней длины были разделены посередине прямым пробором.

   Добило портье то, что у стеклянных дверей со скрипом тормозов остановился темно-дымчатый «Роллс-Ройс». Это здесь, где Фольксваген раз в год проезжал (не надо думать, что Монте-Карло – это сплошные богачи, кто-то же должен и унитазы мыть). Портье был каменно неподвижен до тех самых пор, пока дамы, а, скорее, даже девушки, не выпорхнули через услужливо открытые перед ними джентльменом двери (швейцар в отеле в целях экономии не был предусмотрен). Автомобиль тронулся и портье выдохнул. Оказывается, он все это время не дышал.

   - Кто это, месье? – дернул его за рукав мальчик-посыльный.

   - А? Что? А-а, - наконец-то обрел дар речи портье. – Это постояльцы.

   Храм игры выглядел точно так же, как на фото в каком-то глянцевом журнале. Там он преподносился как образец элегантности и стиля. Сашка еще подумал:

   - Может и правда это стиль такой.

   Девчонки – молодцы, даже не думали теряться, а вели себя просто и раскованно, словно зашли в обычную забегаловку. А ведь уже по площади перед казино, заполненной Ламборджини, Феррари и другими не местными марками было понятно, что эта забегаловка сильно не обычная. А вот обслуживающий персонал, в отличие от портье второразрядного отеля, при виде девчонок и сопровождающего их Сашки изумленными вовсе не выглядели

   - То есть, - сделал вывод Сашка, - они и не такое видывали.

   Девчонки, похоже, никаких выводов не делали. Они просто таращились по сторонам, не забывая напускать на себя вид пресыщенный и беспечный. При этом, пресыщенный лучше всего получался у Тайки, а беспечный у Наденьки.

   На пути к игорным залам, как напоминание о том, для чего, собственно, сюда ходят, стояла монументальная касса, напоминавшая, скорее, маленький филиал какого-то богатого храма. Троица остановилась и пока девчонки с интересом озирали окрестности, Сашка, демонстративно порывшись в карманах, извлек и положил перед страшно респектабельным кассиром, по внешнему виду больше похожего на какого-нибудь графа, десять золотых соверенов, собрав их в аккуратный столбик. Кассир, не дрогнув ни одной черточкой породистого лица, но с должным почтением забрал золото и, понажимав кнопки на невидимом калькуляторе, выложил перед Сашкой несколько разноцветных фишек. Сашка посмотрел на номиналы, кивнул и сгреб их в ладонь.

   Одетая во все черное элегантная молодая женщина у дверей зала хотела им, видно, что-то сказать, но передумала и молча посторонилась.

   - Богато, - подумал Сашка. – Но на спокойствие душевное как-то не настраивает.

   - У нас дома лучше, - шепнула Надька уголком губ. – Но вот ту статуэтку я бы на камин поставила.

   Сашка взглянул на указанную статуэтку и кивнул.

   - Девочки, - сказал он вполголоса. – Не отвлекаемся. Мы сюда пришли за деньгами. Пойдемте вон к тому столу с рулеткой.

   - Как интересно, - сказала Тайка. – Ты их грабить будешь?

   - Ну, практически да, - перед девчонками Сашка старался быть кристально честным.

   Они постояли возле рулеточного стола, посмотрели пару мини спектаклей под одинаковым названием «Игра». А потом Сашка, выждав момент, поставил всю стопку фишек на двадцать один. Колесо завертелось, шарик заскакал, девчонки замерли, непроизвольно стиснув руки.

   - Двадцать один, - объявил крупье. – Красное. Нечет.

   Все посмотрели на Сашку, а он спокойно принял от крупье коробку с фишками и опять стал глядеть на стол.

   - Ну и чего мы тянем? - шепотом спросила Тайка. – Раздевай их уже.

   Наденька вполне была согласна с подругой, тем более, что какая-то увешанная драгоценностями бабушка, похожая на новогоднюю елку, только что удвоила свой десяток фишек.

   - Не торопитесь, девочки, - сказал Сашка. – Насладитесь сопричастностью. Будет что потом вспомнить долгими зимними вечерами. А вот и наше время подошло, - и Сашка опять поставил на двадцать одно все свои фишки.

   Среди участников и зрителей прошел легкий гул. А бабушка, похожая на елку, присоединилась к Сашке. Но умеренно. А Сашка ей поощрительно улыбнулся и даже подмигнул. Бабушка махнула рукой и успела удвоить ставку. И сразу же крупье сказал:

   - Игра сделана.

   Он наверно очень старался, чтобы не выпало двадцать одно. Опытные крупье знают массу приемов. Они, конечно, не могут заставить шарик заскочить в нужную ячейку. Но положить его в нужный сектор – запросто. Но не ему было тягаться с Сашкой.

   - Двадцать один. Красное. Нечет, - возгласил крупье, и голос его слегка дрогнул.

   Сашка получил свое, сказал громко:

   - Не стоит искушать судьбу, - и отошел.

   Народ за столом с рулеткой понятливо заулыбался. Крупье, получив свою фишку, улыбаться не стал, но и особо расстроенным больше не выглядел.

   В кассе Сашка попросил чек. Кассир удивился, но спорить не стал.

   - В Париже открою счет, - сказал Сашка ждущим от него разъяснений девушкам. – И будут у нас за границей совершенно легальные деньги. А отелю на этот раз придется довольствоваться волшебными деньгами.

   - А счет-то зачем? – спросила любопытная Надька.

   - На всякий случай, - таинственно ответил Сашка и оглянулся.

   Девчонки захихикали. Сразу видно, к Сашкиной затее они серьезно не отнеслись. Когда усаживались в машину (Сашка решил покатать девочек по вечернему Монте-Карло), Тайка поинтересовалась:

   - Я и прошлый раз хотела спросить, да как-то из головы вылетело. Скажи, зачем в Роллс-Ройсе волговский салон и управление?

   Сашка не смутился. Он, похоже, ждал этого вопроса.

   - Привычка, - ответил он. – Пересаживаться с Роллса на Волгу как-то стремно, а вот если ничего не меняется, то и на душе спокойнее.

   Тайка покрутила головой.

   - Сложно, - сказала она. – Я-то думала, что ты просто так шалишь, а у тебя, оказывается, целая концепция выстроена.

   Сашка скромно промолчал.

   Вечерний Монте-Карло был потрясающ. Весь в огнях, начиная от горных вилл и кончая яхтенной мариной, со своими непередаваемыми запахами и все это на фоне едва слышного шума Средиземного моря. Роллс-Ройс медленно катил по авеню и эспланадам, девчонки сидели тихо и почти не дышали. Сашка, отдавая дань моменту, старался держаться подальше от центра, где даже ночью не затихало автомобильное движенье.

   К отелю подъехали в полночь.

   - Ночь любви в Монте-Карло, - сказала Наденька, потягиваясь. – Звучит? А?

   - Еще как звучит, - скучно сказал Сашка. – На твои звуки весь отель сбежится. Да еще, небось, полицию вызовут – подумают, что не иначе убийство, уж очень похоже кричит жертва.

   Наденька немного смутилась.

   - Ничего не могу с собой поделать, - призналась она. – Пусть вон Тайка с подушкой наготове будет. Она у нас сдержаннее.

   - Конечно, конечно, - обрадовался Сашка. – Тайка намного молчаливей. Только я не успеваю погрызенные наволочки менять. Все. Выходите из машины.

   - Ну, неужели ты не можешь поставить какой-нибудь барьер тишины? – спросила Тайка, сбросив с себя прямо на пол вечернее платье и голышом направляясь в ванную.

   - Могу, - сказал Сашка, стараясь не глядеть в ее сторону. – Только вот эту девицу, - он показал на полуобнаженную Наденьку, - никакой барьер не выдержит.

   Проснулись поздно. В дверь никто не стучал, по батарее, в связи с ее отсутствием, тоже. Из чего Сашка сделал вывод, что его мастерство в деле установки барьеров значительно выросло, потому что Наденька своими воплями запросто могла переполошить половину княжества Монако.

   Девчонки тоже проснулись, но упорно делали вид, что спят. Сашку это возмутило. Вместо того, чтобы бегать вокруг и всячески угождать своему господину они, похоже, ждут, что этот господин сам будет бегать вокруг. Сашка так прямо и сказал.

   - Правильно мыслишь, - заявила Тайка, не открывая глаз.

   Наденька ничего не сказала, но по тому, что она приняла завлекательную позу, видно было, что с подругой она согласна.

   Громко ворча о неблагодарных бездельницах, которым все наряды, драгоценности, балы…

   - И мужчины, - добавила Наденька с ложа, поощрительно улыбаясь.

   - И мужчины, - согласился Сашка, натягивая изготовленные по этому случаю драные шорты и отправился в ванную.

   После скудного завтрака глухо ропщущих девчонок повезли на пляж на гордости итальянского автопрома Фиате-124.

   - Откуда здесь наши Жигули? - заинтересовалась Наденька.

   Пришлось Сашке обстоятельно рассказывать историю создания «копейки».

   - Это ж надо, - удивилась Надька. – Великих вех не знать. Ты слышишь, Таёна?

   - Я есть хочу, - сказала Тайка капризно.

   - Перед пляжем есть вредно, - просветил ее Сашка., отчаянно бибикая какому-то слишком наглому монакцу.

   Ничего принципиально нового на пляже в этот день не было. Так же вроде бесцельно перемещались люди в разной степени оголенности. Визжали дети. Исключительно по-французски орали мамаши. На шкале оголенности девчонки занимали одну из крайних позиций. Сашка даже удивлялся, откуда у скромных девушек, подвергнутых суровому советскому воспитанию, такая тяга к эпатажу. Оно, конечно, девчонки напрочь забивали и субтильных француженок, и наглых американок, которые тоже наличествовали и отличались бесцеремонностью и откормленностью. Сашка удивлялся, но ему было приятно являться обладателем таких сокровищ (но это с какой стороны посмотреть, кто тут обладатель).

   И чтобы показать перед публикой, кто в доме хозяин, Сашка послал обеим дивам сигнал, что их ждет ланч (с Наденькой связь была установлена почти сразу же после ее приезда). Реакция была незамедлительна. Тайка перестала бродить по мелководью, подняла голову, и Сашке даже с такого расстояния стало видно, как в глазах ее зажегся нехороший интерес. Наденька же, окруженная толпой из сразу четырех поклонников, что-то им сказала отчего они поскучнели и величественно направилась к Сашкиному зонту, где он уже расположил для своих девочек два шезлонга.

   Надо отдать им должное, девчонки не набросились сразу на еду, хотя и были голодны. Они чинно поцеловали Сашку, чинно расселись и Сашка, достав из бездонной сумки, поднес им разовые тарелки. А на них чего только не было. После такого ланча никто купаться уже не захотел. Полежали с часок, а потом Сашка сказал «пора», выдал девчонкам по монете и те побежали бросать их в море, очень надеясь когда-нибудь вернуться. Сашка пообещал, что он продумает этот вопрос.

   Такси доставило их в аэропорт «Монако» и через час здоровенный DC унес их в сторону Парижа. Едва только они сошли с трапа самолета в Орли, Сашка сказал:

   - Девочки, у нас чуть больше суток на этот чудный город. Потому что послезавтра плюс еще ночь нам надо будет добраться до своего городка и как ни в чем не бывало появиться на работе, а Наденьке в приличном виде быть на первом звонке. А посему эту ночь мы разгулу не посвящаем и просто спим. К тебе, Наденька, это в первую очередь относится. Знаю я твои шалости.

   Наденька притворно насупилась. Но это была вся реакция. Ночь прошла на удивление тихо. Девчонки сделали все, чтобы Сашке было тепло и уютно. Ну и себя, конечно же, не забыли. Поэтому и проснулись свежими и бодрыми. Тем более, что Сашка для ночевки выбрал совсем скромный отель, похоже, даже семейный, на каких-то задворках вдали от «шума городского». Пожилая женщина за стойкой (скорее всего хозяйка) подробно, со знанием дела расписала все значимые достопримечательности и маршруты. Сашка ее искренне поблагодарил и оставил совершенно несуразные чаевые.

   Начали, естественно, с Монмартра. Уличные художники вызвали у девчонок тихий восторг. Они непременно захотели заполучить свои портреты, и Сашка с трудом оттащил их, пообещав, что в следующем турне они задержатся подольше. Дальнейший маршрут был сложным и зигзагообразным. Сначала Сашка пребывал в состоянии неопределенности. С одной стороны, совсем рядом находилась такая туристическая Мекка, как Лувр, а дальше Эйфелева башня, а с другой стороны (совсем с другой) знаменитый перекресток Вавьен - пересечение бульваров Монпарнас и Распай с его кафе «Ротонда», с которым были связаны имена такой толпы знаменитостей, какого Эйфелева башня уж точно не знала.

   Девчонки тоже были знатоками еще покруче Сашки и их даже перекосило от такого выбора.

   - Значит так, - заявил он непререкаемым тоном. – День посвящаем достопримечательностям, известным даже в Америке. Ну, там Лувр, Эйфелева башня и прочие рю, авеню и плясы, а вечером, строго по Хемингуэю, будем сидеть в «Ротонде» и наблюдать гуляние на бульварах.

   Девчонки согласились безоговорочно. И понеслось. Все закружилось. Сашка понимал, что Париж, он не для туристов. Париж надо принимать медленно, маленькими порциями. И наслаждаться.

   Опомнились они, уже сидя в плетеных креслах «Ротонды». В ней давно уже не было прежних завсегдатаев. И даже дух их незримый выветрился. Но название и расположение до сих пор завораживало. И они принялись попивать легонькое винцо и старательно наблюдать гуляние на бульварах, прекрасно понимая, что того, что видел Хемингуэй, им уже никогда не увидеть.

   Они просидели в кафе часов до десяти, а потом отправились бродить, выбрав для начала бульвар Монпарнас. Когда повернули на бульвар Сен-Мишель, рядом остановился патрульный автомобиль и вежливый полицейский сказал:

   - Медам, месье, по ночам ходить опасно.

   - Ах, офицер, - ответила лучше всех владеющая французским Тайка. – Мы всего на два дня в Париже и не хотим терять ни минуты, чтобы потом в России было, что рассказать. И вы за нас, пожалуйста, не беспокойтесь.

   Полицейский выслушал ее, улыбнулся, козырнул и сел в машину.

   - Это русские, - услышал Сашка. – Они и раньше ничего не боялись.

   Как потом выяснилось, беспокоиться стоило. Квартала за три до Сены навстречу попалась компактная группа из пяти арабов, скорее всего, алжирцев. Ну попались и ладно. Прошли бы себе мимо. Так ведь нет. Они загородили дорогу и на плохом французском прошлись по девочкам. Французский был не настолько плох, потому что покраснела даже Наденька и поудобнее перехватила ремешок висевшей на плече маленькой сумочки, в которой тут же появилось полкило свинцовой дроби. Сашка взял ее за руку.

   - Не спеши, Наденька. Они сейчас и так разбегутся.

   Наденька посмотрела недоверчиво, а Тайка предвкушающее. И эффект не замедлил. Один из арабов с досадой обернулся, а на вырвавшийся из его горла нечленораздельный вопль обернулись и остальные. Сзади их шеренги стоял огромный, со среднюю собаку, рыжий скорпион и вкрадчиво трогал вопящего впечатляющей клешней. Когда заорали все пятеро, скорпион отскочил, будто испугался и встал в боевую стойку, подняв клешни и красиво изогнув хвост с черным крючком на конце. Смельчаков среди арабов не нашлось. Громко крича, они бросились наутек, едва не налетев на Сашку с девчонками. Надька, увидев скорпиона, спряталась за Сашку, а привычная Тайка успела попасть одному из пробегавших мимо противников сумочкой по хребту. Тот хрюкнул и сразу занял лидирующее положение в группе. Скорпион постоял немного, как бы раздумывая. Сашка махнул рукой, и он исчез.

   - Старое испытанное средство, - сказал Сашка. – Действует безотказно. Причем на всех. Наденька, вылезай.

   Посрамленная Наденька, все еще вздрагивая, вышла из-за его спины.

   - Да ну тебя, - сказала она, будучи вся красная. – Предупреждать же надо.

   К трем часам ночи они находились так, что ноги гудели. Искать отель в такое время Сашка счел нецелесообразным и стал подыскивать место для ночлега.

   - Я читала, - заявила Тайка, что местные бездомные для ночлега облюбовали подмостовое пространство. А что, крыша надежная. Правда, с отоплением проблемы.

   - Интересная мысль, - сказал Сашка. – У нас в пределах видимости целых три моста. Неужели в Париже столько бездомных, что они могли занять все.

   Бездомных оказалось действительно много и относительно свободное место они нашли только под вторым мостом.

   - Наденька, - шепотом сказал Сашка. – Будешь теперь рассказывать ученикам, как ночевала в Париже под мостом. И ведь никто не поверит, хотя это чистая правда.

   Ночевать Сашка любил с комфортом – девочки приучили (собственно, комфорт был только для них), поэтому на тщательно очищенном месте с самого края подмостового пространства воздвиглось не очень широкое (метра два) в отличие от обычных трехметровых, ложе. Ложе было оборудовано всеми подобающими аксессуарами: мягким матрацем, подушками, легким одеялом (Сашка посчитал, что легкого хватит). А чтобы, значит, если, паче чаяния, кто-то из окружающих проснется раньше, так, чтобы не завидовал, все это было скрыто под якобы брезентовой палаткой, в которой от брезента был только цвет. Поэтому все спокойно разделись и улеглись, причем Сашка улегся с краю, чтобы не впадать в грех соблазна. Хотя какой тут соблазн. Едва головы коснулись подушек, все вокруг сразу перестало существовать.

   Сашка проснулся от осторожного шороха. Кто-то скребся у входа в псевдопалатку. Сашка глянул на часы. Семь десять. Он позавидовал девчонкам, дрыхнущим без задних ног. Через минуту в вентиляцию на крыше выпорхнул невзрачный серый воробышек. Облетев палатку, он тем же путем влетел обратно. Еще минуту спустя, Сашка имел полную картину того, что творилось вокруг. А вокруг, собственно, ничего не творилось. Просто два плохо одетых субъекта толклись у входа в палатку с непонятными намерениями. Впрочем, Сашка тут же узнал о намерениях, едва высунул из палатки лохматую голову.

   Субъекты вначале испуганно отскочили, но потом, видимо, поняв, что бояться нечего, приблизились и самый смелый сказал:

   - Месье, же не манж…

   Сашка радостно выпучил глаза и закончил:

   - Па сис жур.

   Смельчак поглядел удивленно и поправил:

   - Нон сис. Труа.

   - Ну это же в корне меняет дело, - сказал Сашка, покопался в кармане и протянул разинувшему рот смельчаку жменю мятых франков.

   - Э-э, - сказал тот, заикаясь. – Спасибо, месье. Век не забуду, месье.

   Сашка сделал жест ладонью и оба субъекта понятливо испарились.

   - Девочки, - позвал Сашка. – Подъем. Не забывайте, что мы все еще в Париже.

   Однако, Парижем они наслаждались всего только часа три. А потом подвернулся самолет до Стамбула и Сашка сказал, что такой удачей грех не воспользоваться. Девочки чуть не плакали и даже не обратили внимания на то, что все прошло крайне удачно и у них даже документов не потребовали. Хотя какие у них документы.

   Из Стамбула, понятное дело, никто в Союз не собирался, и Сашка решил лететь самостоятельно. Взлетать из огромного города днем было не комильфо, турецкого никто не знал. Поэтому купили план города, поймали такси и, показав шоферу карту, ткнули в самую северную окраину. Шофер не удивился и на пальцах показал цену этого удовольствия. Сашка пришел в замешательство – курс местной лиры он не знал – и, достав из кармана, показал шоферу бумажку с портретом Франклина. Шофер заулыбался, согласно кивнул и они поехали.

   Дождавшись, когда такси отвалит, Сашка стартовал, сразу приняв образ летающей тарелки. Черное море он перемахнул полетом ворона, взяв курс на Ялту и никуда не сворачивая. Шмякнувшись на самую кромку яйлы, он долго отдувался.

   - Силы уже не те, - пожаловался он хлопотавшим вокруг девочкам.

   До симферопольского аэропорта добрались уже в сумерках. Билетов, естественно, никуда не было. Шли последние дни августа, и большинство отдыхающих старались попасть домой к первому сентября. Пришлось опять изображать отсутствие присутствия на рейс до Горького. Места почему-то были, но в разных концах двух салонов. Однако, перед обаянием Тайки и Наденьки никто устоять не мог. Сашка предпочитал скромно молчать и, уронив голову на плечо севшей рядом Тайки, моментально заснул. Да так, что его с трудом растолкали, когда самолет уже катил к аэровокзалу.

   Сашка встряхнулся, а так как дело было уже ночью, то взлетел прямо из района аэропорта. Ориентир внизу в виде реки Волга просматривался даже ночью. По дороге он сделал две остановки на левом менее людном берегу. Лететь было уже тяжеловато. Девчонки смотрели сочувственно, но облегчить себя уже не могли.

   - Может ты сначала Наденьку отвезешь? – предложила на последней остановке самоотверженная Тайка. – А за мной потом вернешься?

   - Чего это меня? – тут же возразила не менее самоотверженная Наденька.

   - А потому что ты тяжелее, - безапелляционно заявила Тайка.

   Наденьке нечем было крыть, и она надулась.

   Сашка послушал перепалку своих девочек и заявил:

   - Я двух брал, двух и верну.

   Впереди показался железнодорожный мост через Волгу.

   - Прилетели, - сказал Сашка, и тарелка резко пошла на снижение.

   Облетать городок по периметру Сашка не стал, уповая на то, что в это время спят даже астрономы. Он не учел преступный элемент, который как раз подверг осаде их усадьбу. Кот мужественно отбивался на крепостной стене, то есть, заборе, но его было слишком мало. Кот уже подумывал отступить к донжону, то есть, к дому и оборонять дверь, но тут во двор шлепнулась летающая тарелка, моментально распавшись на трех пришлецов.

   Проникший на подворье преступный элемент в количестве трех супостатов (их было вообще-то пятеро, но двое сильно пострадали в процессе боевых действий) вмиг преодолел забор в обратном направлении, подбадривая себя воплями ужаса. Кот с победным мявом бросился их преследовать и вернулся только, сильно подрав последнего.

   Сашки хватило только на то, чтобы объявить коту благодарность перед строем и пообещать его по-королевски наградить. После чего он, шатаясь, добрел до спальни, рухнул поперек кровати и захрапел. Девчонки, благоговейно следовавшие по пятам, бросились его раздевать. Кот, вдохновленный благодарностью и обещанием, а также эпической победой, энергично путался под ногами и давал советы.

   Затолкав раздетого Сашку под одеяло, девчонки посмотрели на часы. Было пять утра. На календаре значился четверг двадцать девятое августа 1974 года. Ложиться спать было бессмысленно. Да и не хотелось, ежели честно. Привыкнув к полетам, они успели вздремнуть в пути от Горького. Тем более, что волшебник Сашка летел абсолютно беззвучно. Так что относительно того же Сашки они были абсолютно свежими. А посему они пошли на кухню, решив скоротать время до работы. Тайка занялась приготовлением кофе, а Наденька полезла в холодильник. Холодильник был девственно чист, не считая притаившейся в дальнем углу баночки с маринованными огурцами.

   Наденька извлекла баночку и с подозрением посмотрела на кота. Кот упорно глядел в сторону. Потом выдавил из себя:

   - Я был не один.

   Тайка, управившись с кофемашиной, подошла, посмотрела на пустой холодильник, на баночку огурцов в Наденькиных руках и тоже повернулась к коту. Кот заторопился:

   - Ну, были домовой, банный, дворовый и машинный.

   - Ничего себе, орава, - восхитилась Наденька. – Теперь понятно. Эти могли и два таких холодильника стрескать. Чего же огурцы оставили?

   Кот совсем скис. Это был уже не торжествующий победитель.

   - Ну, шеф же огурцы любит, - пробормотал он.

   Обе девицы грохнули. Кот уставился на них непонимающе.

   - Кофе с огурцами, - выдавила Тайка.

ГЛАВА 5 - Философская…

Погода за окном была премерзкая. Нудный дождь, зарядивший еще со вчерашнего вечера, дополнился ветром исключительно северных румбов, что как бы намекало на скорый переход оного дождя в снег. Сашка сидел дома один. Ну как один. Из кухни до него доносились азартные, едва сдерживаемые вопли участников карточной баталии. Кот, домовой, банный и дворовый рубились в подкидного, выбрав для этой цели кухню из-за близости к холодильнику.

   Сашка покачал головой и обратился к пишущей машинке. Вообще-то он болел гриппом и находился на бюллетене, что при наличии жены-врача и, будучи волшебником, было совсем нетрудно. Сашка сидел за пишущей машинкой, потому что возомнил себя писателем и взялся сразу не за что-нибудь, а за мемуар, что в двадцать пять лет было несколько самонадеянно. Но Сашка хотел донести до широких читательских масс процесс становления волшебника, надеясь, что это поможет людям, ощутившим у себя дар и или не сознающим это, или не знающим, что с этим делать.

   Тайка, уловив основную идею, Сашкино занятие одобрила и поддержала. Наденька же держалась позиции, что Сашка уникален и других таких просто не может быть. А Сашкин труд будет рассматриваться читателями как городское фэнтези, но без гномов и эльфов. Хотя, конечно, эльфийки там будут (она естественно имела в виду себя с Тайкой). На этой почве у них с Тайкой случился спор (не по поводу эльфиек, тут Тайка была полностью согласна). Тайка, опираясь на свой полугодовой опыт участкового врача, утверждала, что Сашкин случай не является уникальным, но примеров привести не могла. Наденька же на основании собственной интуиции утверждала обратное, но тоже не могла привести ни одного примера. В общем, спор у них вышел чисто теоретический и Сашка легко их помирил, сказав:

   - А давайте мы Таюшку выкрасим в блондинку, а Наденьку в шатенку.

   Девчонки посмотрели на него ошеломленно, но потом идея их захватила, и они совсем забыли о чем спорили.

   Вообще-то жизнь в странном доме протекала на удивление мирно, если учесть сколько там жило странного народа. Кот, будучи широкой душой, привечал всякого, кто заглядывал на огонек. К нему даже лесные обитатели заглядывали. Особенно это участилось поздней осенью, когда в лесу стало голо, сыро и промозгло. А в очень удачно стоящем доме с приветливыми хозяевами было сухо, тепло и уютно. Хозяевами, кстати, считались не Сашка с девчонками, а кот, домовой, банный и дворовый. Машинный днем бывал в отъезде и хозяином считался номинальным.

   Надо сказать, что гости были необременительны, вежливы и людям старались на глаза не попадаться. Кот это ставил непременным условием и строго блюл. Впрочем, маленький народец был покладист и ни в какие конфликты, тем более с котом, старался не встревать. Пользуясь этим, кот потребовал объявить Сашке, Тайке и Наденьке режим наибольшего благоприятствования как в городе, так и в лесу в связи с их повышенной полезностью. А на вопрос одного из дальних домовых в чем эта полезность выражается, был получен краткий, но емкий ответ – в холодильнике. Смельчака после этого едва не изгнали из сообщества, потому что слава о Сашкином холодильнике вышла далеко за пределы городка, и не знать об этом было просто стыдно.

   За предоставляемый сервис маленький народец расплачивался информацией, и кот прекрасно знал обо всем, что творилось в городе и окрестностях. Начальник милиции за такую информацию наверно заложил бы бессмертную душу, но кот милицию почему-то не жаловал и на начальника тоже собирал досье.

   Сегодня в связи с наличием Сашки дома, большой сбор был отменен. Лесные, конечно, были. При такой мерзкой погоде кот никому не отказывал. Но они тихо сидели в подвале и довольствовались тем, что над ними не капало, и температура была выше, чем на улице, и отсутствовал ветер. Ну и из холодильника, ясное дело, кое-что перепало. Сашка, когда кот еще только начал свою вербовочную деятельность (не считая, естественно, эксцесса при поездке в Европу), благодушно воспринимал жалобы Тайки и Наденьки. Но когда хищения приняли регулярный характер, он имел задушевную беседу с котом и тот под угрозой выволочки во всем признался. Сашка подумал, кота простил и стал наполнять холодильник перед завтраком и ужином. Закрома и сусеки, где были заложены на зиму овощи, фрукты и другая картошка, кот обязался в дело не пускать.

   - Мурзик! – позвал Сашка.

   На кухне притихли. Через минуту в дверь всунулась голова кота. Кот ожидал выговора. Ну, действительно, хозяин работает, а на кухне совсем края потеряли. И все этот нецивилизованный дворовый. Дать ему как следует по треуху.

   - Мурзик, ты помнишь эпизод, когда мы жили еще в домике у Тайки?

   Кот ощутимо расслабился. Выговор отменялся. Дворовый тут же был забыт. Кот вошел в кабинет целиком, уселся, обвив лапы хвостом, и начал вещать. Особо он упирал на роль Наденьки. Сашка записывал. Потом он задумался, устремив взгляд в природу за окном. Кот посмотрел туда же и ничего хорошего там не увидел. Он подождал еще минут пять, хозяин был созерцательно неподвижен и кот, посчитав себя свободным, смылся, не подозревая, что дал Сашкиным мыслям определенное направление.

   Наденька вошла в их семью как дорогой клинок в сшитые мастером ножны. Сашка как-то уже не представлял себя и Тайку отдельно от красивой, нежной и в то же время сильной и веселой девочки. Характер у Наденьки был переменчивый, как погода в мае: она то была серьезной как в ранней молодости в школе (но ни в коем случае не угрюмой и мрачной); то просто брызжущей весельем, заражая даже тихую, романтичную Тайку. У нее был только один недостаток – Наденька легко впадала в неконтролируемую ярость, если замечала, что кто-то посягает на ее любимых Сашку или Тайку. В этом состоянии она становилась просто страшна. Начитанная Тайка как-то сказала, что Наденька в этом обличье похожа на богиню мщения – Эринию, красивую, неистовую и беспощадную. И ведь никому даже в голову не могло прийти, что нежная, хрупкая (ну ладно, относительно хрупкая) девушка может в мгновение ока превратиться в кошмарное существо с вздыбленными волосами, образующими ореол вокруг головы, горящими синими глазами, искривленным ртом, в котором особо впечатлительные видели клыки, и скрюченными пальцами, увенчанными острыми ногтями. Добавьте к этому запредельный, на грани ультразвука, визг и перед вами предстанет картина типичного оборотня.

   Сашка мог припомнить только два таких случая, причем один со слов Тайки. А вот второй произошел совсем недавно. Примерно месяц назад. Вечер стоял прекрасный. Этакая картинная поэтическая осень. Всем троим одновременно (что, кстати, было крайне редким явлением) вздумалось прогуляться в парке под липами. И на свою беду на них в темноте вышли трое не очень трезвых юношей. Погода располагала, в парке было безлюдно, винные пары туманили мозги, если, конечно, таковые присутствовали, девушки были очень красивы, а Сашка, не выглядевший атлетом, конкурентом не казался. В общем, все сложилось. Слова были излишни, и трое тут же приступили к делу.

   Расслабившийся Сашка сразу получил в глаз, но устоял и прикрыл собой не воинственную Тайку. Прикрыл чисто инстинктивно, совершенно забыв, что никто не смог бы причинить ей вреда. Тайку прикрыл, а вот Наденьку не успел. А когда повернулся, увидел, что прикрывать ее не надо – Наденька выглядела так, что даже Сашка содрогнулся. Что же говорить о неподготовленном преступном элементе. Наденька набросилась на того, кого считала главарем этой гнусной шайки насильников. Парень был самым рослым и широкоплечим, но и он же оказался самым впечатлительным, потому что, увидев вблизи Наденькино лицо и ее горящие жаждой убийства глаза, тут же грохнулся в обморок. Наденька немедленно оседлала жертву и вцепилась ей в рожу. Подельники, стоя рядом статуями, издали слабый звук, но, когда Наденька повернула к ним лицо, резко протрезвели и оставили после себя только быстро удаляющийся топот.

   Сашка с трудом оторвал девушку от распростертого тела. Наденька на полном серьезе хотела вырвать ему глаза и, если бы не помощь Тайки, она бы свое намерение, хотя бы частично, но выполнила. Подняв на руки трепыхавшуюся девчонку, которая, почувствовав родное тепло, сразу затихла, Сашка поспешил к оставленной невдалеке машине. Запоздало испугавшаяся Тайка пнула напоследок валяющееся тело и побежала следом.

   В машине Наденька расплакалась, и Тайка принялась ее утешать. Впрочем, дома Наденька успокоилась и за вечерним чаем это была прежняя благовоспитанная девочка.

   Сашкины воспоминания прервал короткий автомобильный гудок. Он встрепенулся, вылез из-за стола и пошел открывать ворота, захватив в сенях большой зонт. На кухне уже никого не было. Кот сидел на подоконнике и бдел. Сашка вполне мог биться об заклад, что домовой сейчас наводит порядок в подвале, банный начищает шайки, а дворовый в саду собирает налетевшую из леса палую листву. Сашка отодвинул засов и открыл тяжелые створки. Во двор плавно вкатилась черная Волга вся в мелких капельках дождя и тут же спряталась под навес. Выбравшиеся девчонки перебежали к Сашке и он, прикрывая их зонтом, как наседка крыльями, повел к крыльцу. Оказавшись в сенях, обе повернулись, повисли на Сашке и так висящими въехали в дом. Навстречу важно вышел кот и стал тереться об ноги, выражая расположение. Тайка погладила кота и дернула его за хвост, а Наденька, поднатужась, подняла здоровенную тушу и поцеловала ее в нос. Повернувшийся Сашка подметил редчайшее явление – кот улыбнулся.

   Дом тут же наполнился суетой, голосами, звуками шагов. Сашка понял, что его писательскому уединению пришел конец и закрыл машинку чехлом.

   На кухне ему позволялось присутствовать в трех случаях. Праздного зрителя в коей ипостаси он сейчас и пребывал; главного потребителя, к чему он готовился и наполнителя холодильника. В последнем качестве его рассматривали не только девчонки, но и кот, а через него масса народца, счета которого он не знал (да и никто наверно не знал).

   Ни Тайка, ни Наденька (да и Сашка тоже, который что-то там перехватил) у себя на работе полноценно не обедали. Конечно, когда Сашка выходил на работу, девчонки строго следили, чтобы он обязательно брал с собой обед в большом термосе, где помещалось и первое, и второе. С компотом выходил конфуз – он получался горячим, а брать с собой отдельный термос Сашка категорически отказывался, на все упреки отвечая: «На себя посмотрите. Одна врач, другая тоже – педагог. Чем думают?». Девчонки умолкали, потому что Сашка был прав.

   Вот поэтому-то семейный ужин был мероприятием капитальным, призванным компенсировать недостатки обеда. Начинался он пораньше, чтобы к моменту отхода ко сну все успело утрястись. Тайка была ответственной за основные блюда, а Наденька, будучи девицей легкомысленной, отвечала за легкие закуски, аперитивы и вина. Ну и также за кофе, фрукты, коньяк и ликеры. Причем, по последней позиции часто требовалась Сашкина консультация.

   Ужинали обычно в столовой. Так как здесь была не кухня, то Сашка допускался к сервировке, но при этом процесс обязательно контролировала Наденька. Единственное, что Сашке позволялось делать самостоятельно, это настраивать видеомагнитофон. Это была новинка от JVC и девочки ее откровенно побаивались. Зато они не побаивались в выборе фильмов, и Сашка вынужден был иногда по несколько раз пересматривать слезливые американские мелодрамы. Хорошо, что Тайка, снизойдя к Сашкиным, как она считала, извращенным вкусам, установила жесткую очередность выбора фильмов и тогда раз в три дня столовая наполнялась грохотом выстрелов и лязгом стали. А вообще-то семейные ужины проходили в самой мирной и добропорядочной обстановке. Как вот сегодня.

   Фильм подходил к концу. Наденька принесла на подносике дымящийся кофейник (вечерний кофе не доверяли кофемашине), Сашка разлил в рюмки величиной с наперсток итальянский ликер и армянский коньяк. Все дневные события уже были обсуждены и Тайку, как самую романтичную особу, вдруг потянуло на обобщение.

   - А вот скажи мне, кудесник, - начала она слегка заплетающимся языком, - куда клонится индекс, точнее индифферент твоих посягательств?

   Наденька вытаращилась непонимающе. Сашка переждал серию револьверных выстрелов из телевизора, сегодня была его очередь выбора фильма и проворчал:

   - Аксенова начиталась, небось.

   - Ты не сползай с темы, - потребовала Тайка и, лихо махнув ликер, протянула рюмку. – Налей.

   Наденька хотела повторить ее подвиг, но закашлялась.

   - Какой там индифферент, - сказал Сашка. – Нет у меня никакого индифферента. А насчет посягательств… Так у тебя все перед глазами, - он широко повел рукой.

   Наденька согласно кивнула. Но Тайка не успокаивалась.

   - Ты же волшебник? – полуутвердительно спросила она. – И, небось, всемогущий?

   - Ну-у, - задумался Сашка. – По первому вопросу твердое «да». А вот второй тезис достаточно спорный. Что, по-твоему, значит всемогущий? Сразу говорю, путешествие по миру не предлагать.

   - А, по-моему, путешествие по миру и есть признак всемогущества, - подкинула дров в костер Наденька.

   Тайка посмотрела на нее задумчиво и выдала:

   - Изволь. Если, по-моему, то всемогущество состоит в изменении реальности.

   Сашка вытаращился не хуже Наденьки.

   - Чаво? – спросил он потрясенно.

   … Утро выдалось сумбурным. Проспали все. И если бы не заглянувший погреться дворовый, разбудивший кота, так и продрыхли бы до обеда. Конечно, виновата была погода. Так все и объяснили. Потому что кот, к примеру, вообще не пил и в споре о Сашкином всемогуществе заполночь не участвовал. А дрых, между прочим, на равных. И хотя в его функции не входило служить будильником, его все равно сделали крайним и кот принял это как должное. В общем, девчонки, мечась между ванной, кухней и прихожей, собрались, и черная Волга с ревом выпрыгнула на улицу. Замешкавшийся машинный вынужден был прыгать на ходу.

   А Сашка остался дома. Он честно бюллетенил третий день и готов был предоставить в качестве доказательства полноценный кашель и нужную температуру. Он очень продвинулся в деле написания мемуара, но сегодня, после вчерашнего Тайкиного демарша, процесс застопорился и Сашка погрузился в размышления. Разгоревшийся вечером спор истину не родил. Тайка затеяла полемику с Наденькой о смысле Сашкиного существования как волшебника, и они пришли к выводу, что любят его вовсе не за то, что он волшебник, и его дар просто идет как приятный бонус.

   Сашка пытался повернуть увлекающихся девчонок к обсуждению Тайкиного тезиса, но они отмахивались, а потом вовсе обнялись и зашмыгали носами. Но при этом, заметив, что Сашка вознамерился убрать со стола ликер, громко возражали. В общем, все закончилось достаточно сумбурно и от слов и взаимных клятв перешли к делу, и дело это продолжалось в течение нескольких часов. И это было наверно основной причиной того, что проспали. И кот здесь был вообще не при чем. Хотя почему же он проспал. Однако, загадко.

   Но Сашку мучила загадка совсем другого плана. Поэтому он призвал кота и сказал:

   - Чтоб было тихо. А то всех уволю.

   Кот ответил: «Яволь» и удалился строевым шагом.

   А Сашкин взгляд упал на верхнюю страницу мемуара, выхватив строчки:

   «По стеклу ползли капли косого дождя, а за стеклом мотались по ветру безлистые ветви. Зато дома было тепло и уютно. Сашка это понял сразу, потому что обнаружил себя сидящим за столом в трусах и в футболке с короткими рукавами. А с двух других сторон стола, и вот тут Сашка реально впал в прострацию, сидели и улыбались друг другу и Сашке две красивейших девушки, в которых запросто можно было узнать Тайку и Надьку».

   - Эге-ж, - сказал Сашка вслух, припомнив всю эпопею. – А не есть ли оно оно?

   Он схватил всю пачку листков, засунул ее в появившийся портфель и вышел в прихожую. Время было практически обеденное и со знакомыми из конторы встречаться не хотелось. Поэтому Сашку облек длинный черный клеенчатый плащ, физиономию укрыла борода, которая бы сделала честь домовому, а на уши он надвинул широкополую шляпу.

   - Мурзик, - позвал он. – Я ухожу.

   В прихожую вышел кот. Увидев Сашку, он сказал: «О, господи» и трижды сплюнул через левое плечо.

   - Шеф, ты решил податься в шпионы?

   - Смейся, смейся, - ответил ему Сашка и вышел под дождь.

   Через минуту в открывшиеся ворота, стрекоча мотором, выбрался горбатый Запорожец и покатил по улице. Тайка, выбежавшая на зов из дверей поликлиники, стоя под козырьком, с недоумением вглядывалась в пустую улицу, пока из стоящего совсем рядом Запорожца не выбрался незнакомец с портфелем. Она точь-в-точь повторила слова кота, когда распознала в бородатом незнакомце Сашку.

   - Глянь-ка, - Сашка достал из портфеля рукопись. – Помнишь этот эпизод?

   - Еще бы, - Тайка утвердительно кивнула.

   - Как думаешь, подходит это под твое определение насчет изменения реальности?

   - Ну-у, - протянула Тайка. – В какой-то мере, да. А что это ты вдруг всполошился? Не мог подождать до вечера? У Надьки наверно тоже есть что сказать.

   - Вечером мы учиним проверку. Вот такую же. Только уже втроем.

   - Меньше знаешь – крепче спишь, - выдала сентенцию Тайка и посмотрела насмешливо. – И еще, во многих знаниях многие печали.

   - А я отвечу тебе, - сказал Сашка. – Предупрежден, значит, вооружен. И еще. Знание – сила. Ладно. Беги, а то замерзнешь. Вон, ножки в туфельках. Форсишь, Тайка. Ох, доберусь я до тебя, будешь в валенках ходить, как наш домовой.

   Тайка показала Сашке язык и убежала, а он, усмехаясь, залез в тесную кабину Запорожца и отчалил. Когда он добрался до дома, дождь уже кончился, но солнце так и не появилось. От крыльца послышался тихий посвист.

   - Кто-то стоит на шухере, - усмехнулся Сашка. – Совсем обнаглели. Я им уже и не волшебник всемогущий. Вот сейчас пойду и всех уволю.

   Между ног, надвинув треух, проскользнул дворовый.

   - Почему не на посту?! – запоздало крикнул Сашка и вошел в дом.

   На кухне никого не было. Кот благоразумно спрятался под стол и помалкивал. Сашка огляделся. Увольнять было некого. Он заглянул в холодильник, потом посмотрел на часы.

   - Щец нешто похлебать. А что тут у нас стоит?

   У нас стояла банка с бобами в томатном соусе. Сашка живо представил себе свиную отбивную с бобами по-клондайкски. Рот наполнился слюной. Свиные отбивные прекрасно получались у Тайки. Причем, она лупила их не специальным молотком или новомодным приспособлением под названием «тендерайзер», а обухом боевого ножа. Но Сашке было не до таких тонкостей, и хрен знает, чем отбитый кусок мяса, зашипев, шлепнулся на сковородку. В воздухе распространился одуряющий запах. Из-под стола вылез кот и умильно посмотрел на Сашку. Сашка демонстративно не обратил на него внимания. Кот потерся о его ногу. Сашка сделал вид, что только что его заметил.

   - Явился, - сказал он. – Ни стыда у тебя, ни совести.

   Кот согласно мяукнул. Сашка налил себе щей и сел за стол. Потом посмотрел на смиренно стоящего кота, физиономия которого изображала глубокое раскаяние. Сашка хмыкнул, и в кошачьей миске появилась мелкая рыба. Кот посмотрел искоса на миску, и медленно, всем своим видом показывая, что, мол, недостоин, направился к ней. Сашка добил щи, кот расправился с половиной рыбы. После щей пришел черед отбивной, которая успела слегка остыть и уже не шипела столь завлекательно. Сашка сгрузил ее на тарелку и вывалил туда же полбанки бобов. Взяв вилку и нож, он посмотрел на композицию, и вдруг ему в голову пришла свежая мысль. Повернувшись к хрустящему рыбьими косточками коту, он спросил:

   - А может перестать вас кормить?

   Кот посмотрел испуганно и прикрыл остатки рыбы лапой. Но Сашка уже отвернулся, взявшись за отбивную.

   - Нет, это не наш метод.

   Чей это метод, кот так и не узнал, потому что Сашка очистил тарелку, налил себе стакан компота и удалился в кабинет. Входная дверь тут же приоткрылась и в нее просунулась голова в треухе.

   - Ну как он? – шепотом спросил дворовый.

   - Сказал, что кормить не будет, - мстительно ответил кот.

   - Хреново, - поскучнел дворовый. – А я шишками не запасся. Голодно теперь будет.

   - Во-во, - сказал кот, облизываясь.

   К мемуару Сашка так и не приступил. Он достал рукопись из портфеля, положил на стол и на этом его работа над ней на сегодня закончилась. Он с нетерпением посмотрел на часы, до того времени, когда вернутся девчонки, оставалось около двух часов. Сашка походил из угла в угол. В голове было пусто как в космосе. Он опять посмотрел на часы. Прошло ровно семь минут.

   - Нет, ну так невозможно, - сказал Сашка вслух и связался с Наденькой. – Ты где, радость моя?

   Наденька его порадовала.

   - А я у Таёны в кабинете. У нее сегодня больных нет. Вот сидим, болтаем.

   - Так может, вы отъедете пораньше? – обрадовался Сашка.

   - Сейчас спрошу, - с сомнением ответила Наденька.

   Но вместо нее в «эфир» вышла Тайка.

   - У тебя что-то случилось?

   - У меня все в порядке, - поспешил заверить ее Сашка. – Просто я подумал, что, если у тебя нет больных, так вы приедете пораньше.

   - Никак не могу, милый, - ответила Тайка. – А вдруг кто придет, а меня нет. Что я скажу - любимый заждался? Ты уж потерпи. Тут всего-то час остался.

   - Хорошо, - печально сказал Сашка. – Я потерплю, - потом спохватился. – Только ты Наденьке не говори. А то она потом машину гнать будет.

   Сашка пошел в гостиную, растопил камин, зная, что девчонки сразу полезут греться. Час до конца Тайкиной работы означал, что дома они будут не раньше, чем через полтора часа, потому что будут завозить домой Тайкину медсестру. Но тут его уединение нарушил кот, который, задыхаясь и сбиваясь, доложил, что примчался дворовый с известием, что кто-то ломится в ворота. Кот тут же смылся организовывать оборону, а Сашка вскочил, пожалуй, даже обрадовавшись.

   Когда он в чем был, выбежал на крыльцо, из-за забора донесся смутно знакомый голос, оравший с непередаваемыми интонациями:

   - Да откроет кто-нибудь эти ворота, мать-перемать! Всех нахрен на ноль помножу!

   Перед воротами выстроились побледневший даже под треухом дворовый с граблями наперевес и банный с мочалками в обеих руках. Сашка оглянулся. В дверях стоял решительный домовой с веником. Кот уже перевесился через забор, чтобы разглядеть противника. Вдруг он спрыгнул во двор, и устало сказал дворовому:

   - Открывай.

    А сам, развесив уши и волоча по земле хвост, направился к Сашке.

   Створка ворот распахнулась, едва не сбив, успевшего отскочить дворового, и во двор ворвались Тайка с Наденькой. Сашка разинул рот. Девчонки целеустремленно преодолели расстояние до крыльца, и Тайка бросилась ощупывать ничего не понимающего Сашку, а Наденька обхватила его за шею и разрыдалась.

   Уже потом успокоившиеся девчонки, сидя перед пылающим камином и все еще критически поглядывая на Сашку, рассказали, что сначала Наденьке, а потом и Тайке послышались в Сашкином голосе некие безнадежные нотки. Как будто Сашка очень хотел, чтобы они приехали, но не решался сказать это впрямую. Прекрасно зная своего друга и его отношение к собственному здоровью, стоявшее на принципе «само пройдет», они всполошились. Но не сразу. Был бы там кто-то один, все бы обошлось, но их было двое, и они в течение пары минут так накрутили друг друга, что обе буквально подпрыгнули и, едва не застряв в дверях, выбежали на улицу.

   Наденька гнала как сумасшедшая. А сидящей рядом Тайке все было мало, и она толкала подругу в бок со словами ободрения «что же ты медлишь, корова!». Наденька нарушала все имеемые правила, и менты за ней не погнались только потому, что она их не встретила. Непривычные пешеходы отпрыгивали почти из-под колес, а автомобили лезли чуть ли не на тротуар. На поворотах Наденька скорость не снижала и машина, визжа покрышками и становясь на два колеса, отправлялась в занос.

   - Мы там что-то боком задели, - небрежно сказала Наденька, совершенно не чувствуя себя виноватой.

   Последнее препятствие в виде запертых ворот было и последней каплей. Наденька пришла в ярость. У нее даже голос изменился. Она нагнала страха на всю дворовую братию и теперь смиренно просила не наказывать дворового и кота, которые слишком близко к сердцу приняли незапланированное появление амазонок на Волге. Умиленный Сашка, конечно же, пообещал.

   Он держал девчонок за руки или они держали его и Сашка оставшимся кусочком рационального сознания подумал, что вот он момент наиболее полного слияния если не тел, то душ, когда может прозреваться будущее, но тут Тайка взглянула на часы.

   - Надька! – воскликнула она. – Хватит млеть! Время ужина. Надо кормить этого бездельника.

    - Чего это, бездельника? – попытался возмутиться Сашка, но Тайка, чмокнув его в район уха, уже встала и пошла переодеваться в домашнее.

   Наденька со вздохом сожаления вылезла из-под Сашкиной обнимающей руки и последовала за ней в спальню, а Сашка остался сидеть на шкуре, имея глупый вид и сожалея о несбывшемся.

   Приготовленный подругами ужин несколько примирил его с действительностью. Девчонки же совсем расслабились и болтали о совершенно постороннем, видно, вспоминая то, о чем не успели договорить в Тайкином кабинете. До ужина Сашка лично загнал Волгу под навес и машинный заверил его, что помятые задние крылья и двери к утру будут как новенькие. Сашка с сомнением спросил, что может вообще машину заменить на новую, но был заверен в том, что не стоит, так как у этой и мотор приработавшийся и все трущиеся части притершиеся.

   - Ну и ладно, - сказал Сашка, доверившись авторитету специалиста.

   А еще, пока девчонки готовили ужин, Сашка поручил коту пригласить дворового. Кот удивился, но поручение выполнил, сказав при этом:

   - Шеф, но он же из лучших побуждений.

   Сашка промолчал.

   Дворовый долго вытирал галоши в прихожей и заранее снял треух, обнажив обширную лысину. Войдя в гостиную, он разинул рот и стал осматриваться. Потом заметил стоящего Сашку, низко поклонился и замер, поедая его глазами. А потом даже присутствующий кот обалдел от потока обрушившихся на дворового милостей. Дворовый, который теперь звался Пафнутием, вышел из гостиной, разглядывая висящую на шее блестящую медаль «За заслуги», и едва не споткнулся о порог. Кот тоже не был обойден милостями, но медаль не получил и это его огорчило. Но Сашка сказал, что полководец вообще-то достоин ордена, а орден давать за разовую акцию как-то не принято и кот согласился подождать.

   А вот после ужина, пользуясь тем, что девчонки отяжелели, потеряли активность, и их стало клонить ко сну, Сашка для начала переместил их к камину, а когда посчитал, что они дошли до кондиции, подтащил поближе кресло «для общих собраний». Креслом, с целью определения будущего, он не пользовался уже несколько лет и не совсем представлял себе размещение в нем участвующих фигур. Конечно, для «просто посидеть» кресло использовалось довольно часто. Примерно раз в месяц возникали вопросы, требующие вдумчивого, неспешного, общего обсуждения. И расположение фигур здесь особой роли не играло. Главное, чтобы было удобно и уютно.

   Для осуществления «воспоминания о будущем», по мнению Сашки, главным был контакт между участниками. По крайней мере, прошлый раз таковой наличествовал. В конце концов Сашка перестал ломать голову и решил, что девчонки, которые всегда умеют устраиваться удобно, сами найдут оптимальное положение. И не прогадал, оказавшись обложенным нежными, гладкими телами. Сашка не стал размышлять над тем, как у них это получилось, он только настоятельно рекомендовал им оставить лифчики, потому что такого количества обнаженных грудей он не смог бы выдержать ни физически, ни морально.

   Камин был пригашен, форточки в гостиной открыты и в ней довольно быстро установилась температура на несколько