Купить

Зрелость волшебника. Александр Панин

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Рост мастерства волшебника вплоть до изменения реальности

   

***

Мы останемся жить навсегда-навсегда

   В этой лучшей из найденных стран.

   Вл. Крапивин

   

ГЛАВА 1 - Все смешалось…

Самолет приложился к бетонке аэропорта «Нариманово», подпрыгнул и покатился, гася скорость. Сашка вытащил из-под кресла раздутый портфель, застегнул шинель и потопал к выходу. По полосе мела поземка и Сашке показалось, что никуда он из Совгавани не улетал. Ветер усугублял небольшой в принципе мороз и Сашка с удовольствием влез в стоящий на площади перед аэровокзалом городской автобус. В нем было так же холодно, но зато отсутствовал ветер. Прислонившись к поручню на задней площадке (сидячие места были, но садиться на промерзлый дерматин почему-то не хотелось), Сашка начал считать, мысленно загибая пальцы.

   Точкой отсчета он взял построение перед штабом полка. Командир явственно поморщился, оглядев строй из пятнадцати теперь уже бывших солдат. Затесавшиеся в строй несколько «выпускников» так называемых офицерских курсов из-под Комсомольска, в числе которых был и Сашка, выглядели сущим диссонансом на фоне кондовых полковых дембелей. Разглаженные утюгом, а потом сморщенные в гармошку кирзовые сапоги на высоченных подбитых полосовым свинцом каблуках и офицерские полевые брюки вкупе с короткими бушлатами у тех, кто ехал в родную деревню (шинель с парадной формой в деревне не канали в силу непрактичности). Те, кто возвращался в город, имели расклешенные до опасного предела парадные брюки и шинели, напоминавшие полупальто (особенно ценились почему-то курсантские шинели, наверно из-за редкости, а также за ряд блестящих пуговиц на заднем шлице). Кроме того, все имели алюминиевые вставки под погоны, подкладки под кокарды, кембрик на подворотничках, офицерские зимние шапки и впечатляющий иконостас из разнокалиберных значков.

   Сашка вспомнил повара со своей точки, уволившегося полгода назад, единственного в полку обладателя боевой медали «За отвагу». Медаль он получил за то, что, будучи сильно нетрезвым (наверно щей перебрал), вышел в бурную осеннюю ночь для облегчения организма. Сортир стоял метрах в двадцати от уреза воды и в штормовую погоду волны Японского моря до него запросто добегали. Сейчас как раз был хороший шторм и, опасаясь, что сортир может быть унесен аж до Хоккайдо, повар пристроился подальше от наката.

   Уже застегивая штаны, он заметил на фоне светлеющего востока бредущие по берегу фигуры. В отравленном алкоголем и замполитом мозгу всплыло -«шпионы». Граница-то была вот она плюс еще двенадцать миль нейтральных вод. Будучи еще под воздействием винных паров, он побежал было в казарму, чтобы учинить тревогу, но, не добежав, узрел возле кочегарки за пожарной бочкой мирно дрыхнувшего часового в огромном тулупе. Решение пришло само собой – он реквизировал у часового автомат, а тот даже не проснулся.

   В общем, повар взял в плен пятерых японских рыбаков с выброшенной штормом на берег шхуны, получил медаль и десять дней отпуска. Самое интересное, что командир, который в это время спал, получил орден, замполита перевели с повышением, а часовой ничего не получил. Даже наряда вне очереди.

   Все это пронеслось в мозгу за доли секунды, а потом офицер сопровождения скомандовал «напра-во!» и «шагом марш!» и куцый строй отправился через КПП полка к ожидающему фургону. Дежурный по КПП завистливо потаращился в спину замыкающему. Фургон довез дембелей до парома, на котором они переправились через бухту. Сашка посмотрел с моря на город, в котором за время службы ни разу не побывал. Но смотрел недолго, паром пришвартовался и уже обычный городской автобус повез их в аэропорт.

   Поздняя осень на Дальнем Востоке ясными днями не отличалась. Это Сашка помнил еще по временам ранней молодости. Обнаружив набитый народом зал ожидания и отложенные до позднего вечера рейсы на Хабаровск, офицер сопровождения сделал им ручкой и сказал:

   - Ну, дальше вы уж сами, - и отбыл.

   Основная масса дембелей стала устраиваться на подоконниках и даже на полу (которые в бушлатах), а Сашка с товарищем вышли на крыльцо.

   - Вообще-то у меня тут родственники, - сказал Сашка в пространство.

   - Так чего мы здесь стоим? – обрадовался товарищ. – Вон и такси подъехало.

   Товарищ окончил Донецкий университет по модной специальности «экономист-математик» и в уме считал на раз.

   Сашка связался с Тайкой, сказал, чтобы она не радовалась раньше времени, потому что обстоятельства оказались сильнее даже его таланта волшебника. Тайка посетовала на судьбу и отключилась, а такси повезло Сашку навстречу приключениям. Троюродных сестер он не видел восемь лет и, вспоминая дальневосточное гостеприимство, заранее ежился.

   Однако, все оказалось не так страшно и за пару часов отвыкший за время несения тягот службы от разносолов, деликатесов и водки разомлевший Сашка повествовал сестрам и их мужьям о полной опасностей жизни на границе державы. Сестры восхищались и ахали. Особенно понравилось им (ну и мужьям тоже) рассказ о том, как Сашка с Захаром (это не имя, это фамилия такая - Захаров) отправились на охоту на кабанов. Дело было в начале лета и, спустившись с сопки, на которой дежурили, они отправились вглубь отрогов Сихотэ-Алиня. Обратно к берегу охотники вышли через две недели, когда уже кончились патроны, которых в карабинах было аж двадцать штук. Вид у них был предосудительный и старшина роты чуть в обморок не упал, выдавая новое обмундирование. Об их охоте уже сообщили куда надо и двух придурков искали всеми доступными в армии средствами. Их даже зачислили в дезертиры, хотя никто не мог понять, куда можно было дезертировать в такой глуши и, главное, зачем. И что особенно хреново, в горах почему-то не работала связь, и Сашка не смог Тайке ничего передать. А потом оказалось, что они выполняли задание командования (ну, сами же вернулись) и их даже наградили. Бардак в армии царил страшнейший и наверно тот, кто подписывал приказ об отпусках, получил массу удовольствия.

   После окончания истории кто-то предложил немедленно выпить за фантазера Сашку. Сашка не обиделся и сказал, что бывают еще более фантастические истории, но больше ничего рассказывать не стал.

   В аэропорт поехали все уже на двух машинах. Зал ожидания мирно спал. Там даже свет выключили. Тетка в справочной шепотом объяснила, что все рейсы задержаны до утра. Сашкин товарищ стал осматриваться в поисках свободного места на полу, потому что все кресла, лавки и подоконники были уже заняты. Но тут старшая сестра заявила:

   - Фигня. Заночуете у меня.

   Выразилась она не совсем членораздельно, но все ее поняли правильно.

   Потом еще что-то пили и проснулся Сашка с такой чугунной головой, что даже волшебство плохо помогало. Но самое интересное оказалось припасено в аэропорту, куда они добрались после опохмелки и завтрака. Зал ожидания оказался девственно чист и готов к приему следующей партии пассажиров. Дежурная радостно сообщила, что всех скопившихся пассажиров поутру отправили на хрен (ну, то есть в Хабаровск).

   - Как же так? – спросил растерянный Сашка.

   - А вот так, - еще радостнее ответила дежурная.

   Но потом она снизошла и добавила, мол, вы, ребята не ссыте, сейчас прилетит самолет из Хабаровска, и мы вас всяко отправим.

   Самолет действительно прилетел и их действительно отправили. Сашка отошел от изумления только когда самолет подрулил к зданию с надписью: «Хабаровск».

   - Вот это весь мой Дальний Восток. Здесь есть свои правила и понятия зачастую диаметрально противоположные действующим в остальном Союзе.

   Когда они ввалились в зал ожидания, то обнаружили там всю дембельскую команду, улетевшую ранее. Теперь не выпускал Хабаровск. В этом аэропорту они провели два веселых дня. И даже в город раз выехали. Сашка последний раз был в Хабаровске в 1964 году (не считать же за посещение остановку по пути в армию, когда их даже из вагонов не выпустили). Тогда он видел город только в окошко такси на дороге от пристани к железнодорожному вокзалу. А теперь они даже по улице прошли. Правда, особых отличий Сашка не заметил. Да он их и не искал.

   На третьи сутки прилетело сразу много самолетов и собравшийся народ, которого набралось столько, что он устраивался спать даже на козырьках входных тамбуров, стали отправлять. И к обеду отправили всех. В том числе и Сашку.

   Следующим этапом оказался Свердловск. Там тоже пришлось задержаться почти на сутки, потому что, следуя традиционному Сашкиному везенью, самолет на Астрахань улетел как раз перед посадкой рейса из Хабаровска. Пришлось ждать еще почти сутки. Сашка еще раз порадовал Тайку, но та, обрадовавшись, сказала, чтобы он особо не переживал, потому что она сама сидит в Казани в ожидании вылета. Теперь Сашка смог переживать сразу за двоих.

   Отлично переночевав в сидячем положении, отчего заболело все, что могло, Сашка, почувствовав, что сидеть больше не может, побрел по полупустому, в отличие от Хабаровска, аэровокзалу Кольцово пока не набрел на буфет, где и провел время до вылета.

   В Уральске, где была промежуточная посадка, толпу пассажиров почему-то в здание аэровокзала не повели, а оставили ждать на поле. Шинельку продувало чуть ли не насквозь и Сашка, бегая вокруг самолета, искренне пожелал местному начальству аналогичного времяпровождения. Когда вместе с ним стали бегать чуть ли не все пассажиры и пассажирки, стало весело и даже не очень холодно. Сашка подумал и свое пожелание отменил.

   В общем, Сашка насчитал почти пять суток пути и даже пожалел, что не поехал на поезде. Да, это бы было немного дольше, но зато тепло и с комфортом.

   Тайка прилетела еще вчера, и Сашка категорически запретил ей себя встречать. Она только, типа, отзвонилась, чтобы удостовериться, что полет прошел нормально. Сашка представил себе, как жена бегает по дому, провожаемая ироническим взглядом кота, садится на несколько секунд, опять вскакивает и опять бегает.

   С трамвая он сошел возле «Детского мира», потому что ждать, пока тот повернет и проедет еще одну остановку, уже не было сил. Да, от «Детского мира» идти было дальше, но, с учетом трамвая, быстрее. Сашка пошел самым широким шагом.

    Бьет барабан, красотки смотрят вслед,

    В душе весна, солдату двадцать лет…

    (Ф. Лемарк)

   - Шалишь, - подумал Сашка, переходя на рысь. – Уже двадцать три. Боже! И Тайке тоже…

   Он ужаснулся. И принял для себя железное решение – Тайке всегда должно быть восемнадцать. И наружно, и внутренне. А паспорт пусть себе.

   Знакомая калитка заскрипела и Сашка поморщился. И тут же с крыльца рванулась знакомая фигурка в одном легком платьице. Следом, хвост трубой, мчался котище.

   - Тайка! – всполошился Сашка, но закончить фразы не успел.

   Подруга радостно завизжала и бросилась на грудь, кот заорал «ба-ум!» и с разбега прыгнул на плечо. Сашка отшвырнул портфель, одной рукой сгреб жену, другой кота и так и вошел в дом. Путешествие через всю страну было закончено.

   Что делает русская женщина первым делом при встрече своего мужчины? Ну конечно, после того как вдоволь навизжится, наойкается, наохается. Она начинает мужчину кормить. Естественно, сразу после того, как он попарится в бане, примет ванну или просто душ. Тайка здесь не была исключением. Тайка за последний год без Сашкиной волшебной поддержки достигла таких высот в кулинарии, что порой сама себе удивлялась. И сейчас, пока Сашка смывал с себя пыль дорог, жарила, парила и разогревала ранее приготовленное, и в темпе накрывала на стол. Хотя, что там было накрывать – основную картину она стала создавать, когда Сашка прилетел, а сейчас только дополняла ее разными мелкими деталями.

   Она даже ухитрилась, сбросив платьишко, залезть к Сашке под душ, отчего его помыв затянулся на целых двадцать минут. А потом Сашка воссел за стол и отдал должное Тайкиному кулинарному искусству. Конечно, набор продуктов был не чета тем временам, когда снабжением заведовал Сашка, но Тайка достигла если и не совершенства, то подошла к нему довольно близко. К тому же Сашка в последнее время не был избалован домашней кухней, а уж из Тайкиных рук… Он настолько благоговейно поедал щи, что Тайка, сидя напротив, подперев щеку ладошкой, только улыбалась радостно.

   А когда Сашка, набив живот так, что шевелиться не хотелось вообще, перебрался в приготовленное кресло «для общих собраний», Тайка залезла к нему на колени, прижалась и оба, синхронно вздохнув, замерли. Сашка подумал, что вот оно счастье – держать в объятиях теплую, любимую красавицу жену и твердо знать, что она по отношению к тебе чувствует то же самое. Тут Сашка краем сознания уловил логическую нестыковку: как жена может чувствовать то же самое, если она не держит на коленях, да, любимого (тут сомнений быть не может), но далеко не красавца, мужа. Этот диссонанс в рассуждениях мучил его минут пять прежде чем он смежил, так сказать, веки и благополучно задремал.

   Очнулись они одновременно почти через час. Сашка сказал:

   - Тайка, ты меня расслабляешь.

   Тайка выбралась из кресла самостоятельно. Сашку же пришлось вытаскивать.

   - А как там Надька? – осторожно спросил он.

   Тайка поскучнела.   

   - Да ничего, вроде. Почти полгода прошло. Она сейчас у родителей живет. Говорит, что не может жить одна в этой квартире. А работает, знаешь где? Ты не поверишь – в нашей старой школе.

   - Да ну! – изумился Сашка. – В младших классах, небось?

   - А вот и нет, - Тайка почему-то обрадовалась. – В девятых-десятых.

   - Вона как! Надо будет навестить ее.

   - Давай навестим, - Тайка казалась равнодушной. – У тебя какое расписание?

   - У меня военкомат, потом милиция. Паспорт надо получать. А у тебя сколько дней осталось?

   - У меня пять, - Тайка опечалилась. – А я так понимаю, что вместе мы не полетим?

   - Не полетим, - вздохнул Сашка. – Но я постараюсь за эти пять дней тебе так надоесть, что ты улетишь с надеждой меня еще полгода не видеть.

   - Давай, - обрадовалась Тайка. – Начинай надоедать.

   - Вот сразу видно, - сказал Сашка, - что человек ни дня в армии не был. Больно бойкий. Не надо торопиться выполнять приказ, потому что вскорости поступит следующий, отменяющий предыдущий.

   - Ах, так, - и Тайка повалила мужа обратно в кресло.

    - Пощады! – завопил Сашка.

   … Мать к ужину тоже подготовилась соответствующим образом. Сашка оглядел подготовленный стол и тяжело вздохнул. Когда закончились поцелуи и объятия, сестра, ставшая уже второкурсницей мединститута, попыталась затеять с Тайкой узкопрофессиональный разговор, но у нее ничего не вышло, потому что Сашкино повествование оказалось намного интересней.

   Сашка начал с того самого момента, когда он явился в часть после незапланированного отпуска. Он еще раз сходил на дежурство на сопку, но командир во избежание внеплановой охоты патронов им больше не давал. То есть, при встрече с крупной дичью, следовало направить на нее карабин и прокричать «бац-бац!». Сашка красочно описал, как они шли через долину горной речки и луга в пойме по дороге на сопку были желтые, а при дороге обратно – фиолетовые. Или взять облака. Иной раз они находились так низко и были такими плотными, что вершина сопки возвышалась над ними словно остров над гладью океана. И таких островов было множество. Столько сколько предгорий у Сихотэ-Алиня. Только одна сторона была свободна. Та, где под облачным покровом находилось Японское море. А пролетающий со скрытого в тайге аэродрома рейсовый самолетик проходил так близко к вершине, что в артиллерийскую буссоль запросто можно было разглядеть в иллюминаторах головы пассажиров. Правда, вверх ногами. Но даже это было поводом для веселья.

   Мать, что естественно, поинтересовалась, как на дежурстве было с питанием. В тайге да без патронов. Человеку, который прожил в тайге около двадцати лет, это действительно было интересно. Сашка сказал, что предыдущей смене патроны как раз дали, и они оказались более везучими, чем он с Захаром, так как умудрились завалить целого лося прямо у подножия сопки. Так что и сами они питались хорошо, и Сашкиной смене хватило и, насколько ему известно, следующая смена тоже не жаловалась.

   - Так у вас же холодильника не было, - встряла сестра.

   - У нас был естественный холодильник, - отбился Сашка. – Если спуститься с вершины метров на пятьдесят, то можно было увидеть, как из-под каменной осыпи бьет мощный ключ, ниже по течению которого был выкопан бочажок, где и хранилось мясо. Вода была чистейшая и холодная, чуть ли не на грани замерзания и мясо в ней прекрасно сохранялось. По крайней мере, Сашка об отравлениях ничего не слышал. Так что каждый день в меню было неизменное блюдо из перловки с лосятиной. Ну, или наоборот, из лосятины с перловкой. В зависимости от фантазии повара. Вот с третьим был напряг, потому что компот ни из перловки, ни из лосятины не получался.

   Но обо всех прелестях таежной робинзонады пришлось забыть, потому что пришел завоз. Завоз это такая штука, когда, как говорят в деревне, день год кормит. На рейде подальше от берега, чтобы успеть удрать в случае шторма, встал на якорь огромный транспорт. И с его борта на берег двумя десантными баржами стали возить технику взамен вышедшей из строя, бочки с горючим, мешки с крупой и мукой, ящики с консервами и все остальное прочее, учтенное умными интендантами, необходимое для существования точки целый год до следующего завоза.

   Для обслуживания завоза весь личный состав, за исключением наряда и занятых в боевом расписании, разбили на две смены четыре через четыре, приравняли это к боевым действиям и бросили на берег. После трех суток таких действий Сашка перестал соображать, что, где и когда, забыл, что он волшебник и пришел в себя, когда старшина велел собираться.

   - Куда? – тупо спросил Сашка, наблюдая как личный состав, подбадривая себя всякими выражениями, катит по гальке средний артиллерийский тягач, стоявший на берегу наверно еще с русско-японской войны.

   - Во Владивосток, - со значением сказал старшина. – Технику будешь сдавать, - подумал и добавил. – В ремонт.

   - Какой ремонт? – удивился Сашка, вспомнив, как они искали по берегу детали от разбитой штормом техники, и, прикладывая найденное к пустому месту, очередной раз с горечью убеждались, что опять нашли не то. – Ее же только на переплавку.

   - Сказано, в ремонт, - построжел старшина. – Значит, в ремонт. Развелось тут, понимаешь, умников. Небось, еще и инженер.

   - Инженер, - со вздохом признался Сашка.

   Командир был еще суровее старшины.

   - Мать перемать, - сказал он. – Это что за вид? Немедленно привести себя в порядок и собрать имущество. Вечером отбываете.

   Пароход, который по-честному был пароходом, то есть с натуральной паровой машиной, добирался до Владивостока трое суток. Команда, собранная со всех северных точек, с комфортом разместилась в пустом трюме на стеллажах из-под товара. Стеллажи были из неструганных досок, и поэтому особой популярностью пользовалась картонная упаковка от товаров. Сашкина точка была предпоследней и, понятное дело, северяне всю упаковку расхватали. Сашка пытался обратиться к их логике, говоря, что три слоя картона постель мягче не сделают, что хватит и одного и призывал поделиться, но ему почему-то отказали в грубой форме. Тогда он пошел в выделенную им секцию трюма, полез под самую нижнюю полку и стал выбрасывать оттуда одну картонку за другой. Когда он вылез обратно, весь в пыли и паутине, оказалось, что на его долю оставили самые потрепанные картонки.

   Зато кормили на пароходе словно на убой, что выгодно отличало его от ротной едальни. Солдат, чтобы не бездельничали, поставили нарядом на камбуз и Сашка с удовольствием в очередь, помогал двум веселым теткам-кокам и буфетчице.

   Через трое суток ясным солнечным днем пароход вполз в бухту Золотой Рог. Бухта была большая, и судов там скопилось много, но этому дали причал и уже на следующий день начали выгружать технику. Глядя на этот процесс, Сашка вспомнил слова старшины насчет ремонта. Технику брякали на причал так, что с нее осыпалось все, что не было достаточно надежно прикручено. А злополучный тягач, когда его подняли над высоким бортом, ухитрился оборвать стропы и кормой вперед рухнул на бетон, раскинув гусеницами.

   Пароход вообще-то шел в свой последний рейс, и после выгрузки предполагалось, что он уйдет на судоразделку, но, видно, в пароходстве изменились планы и через несколько дней пароход выгнали на рейд и там оставили. Команда, у которой тоже были планы, стала роптать. Про солдат же вообще забыли. Но кормили по-прежнему.

   После почти полумесячного ожидания директивы сопровождающий команду лейтенант, в котором расслабуха боролась с чувством долга и долг, похоже, победил, решил сам связаться с командованием. Результатом было то, что Сашка и еще два человека с верхним образованием в сопровождении сержанта, который был младше на четыре года, были срочно отправлены в полк. Лейтенант получил втык за бездеятельность, а остальные воины были оставлены на пароходе и об их судьбе Сашка больше ничего не слышал.

   Он каждый вечер перед сном связывался с Тайкой и рассказывал ей всякие смешные случаи, произошедшие за день. Случаев было мало и их приходилось выдумывать. Но теперь-то, отправляясь в путешествие, Сашка рассчитывал, что ему будет, что рассказать Тайке.

   И в своих предположениях он не ошибся. Сержант оказался большим затейником. Его оправдывало только то, что он честно делил с подчиненными все последствия своих затей. Подчиненным от этого было не легче и если бы не две малолетки в поезде Хабаровск-Совгавань, ехавшие до Комсомольска, то неизвестно, дожили бы они до полковой столовки. Но девчонки, которым сержант, будучи ненамного старше, усердно заплетал мозги, оказались славными и честно поделились с солдатами, которые смотрели на них не как на представительниц прекрасного пола, а как на источник еды, своим ужином. Сашка был им очень благодарен и, радуясь, что может сделать хоть что-то, наградил девчонок отменным здоровьем и красотой с отсрочкой исполнения месяца на два. А сам, с трудом дождавшись, когда освободится верхняя полка, потому что спали по очереди, залез на нее и выпал в осадок, предварительно проинформировав о сем факте Тайку.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

80,00 руб Купить