Кто украл кларнет?. Надежда Цыбанова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12

АННОТАЦИЯ

Что обычно обсуждают жители Тихого тупика? Погоду, сплетни, цены на молоко. Но сегодня утром привычный уклад был нарушен. В доме моего дядюшки произошло ограбление! Пропал кларнет из его коллекции. За дело берется сам уполномоченный по особо важным делам Поль Моранси. Человек редкого дара и отвратительного характера.

   Кто же рискнул совершить это преступление? Может жена? Служанка? Возможно, это был случайный вор? Или бабушка, увлекающаяся вязанием ажурных чепчиков? Или идеальная семейная чета? Или сосед-старик, который любит курить трубку и угощает всех соседей конфетами? Теперь спокойная жизнь в Тихом тупике под угрозой, ведь на свет полезли тайны приличных с виду людей.

   Преступник не уйдет безнаказанным!

ГЛАВА 1

Утро в небольшом домике, расположенном в Тихом тупике, последние полгода начиналось всегда одинаково. Я не спеша шла на кухню, чтобы приготовить сытный омлет на завтрак, заварить себе ароматный чай и с удовольствием расположиться возле окна, любуясь на умиротворяющий пейзаж. Сейчас как раз пора цветения и от этого кажется, что наша улочка утопает во всевозможных расцветках.

   Но сегодня мой ритуал был прерван самым наглым образом. Возле соседнего дома стоял врачебный мобиль! На его боку алел уроборос, намекая на бренность бытия.

   Я аж губу прикусила от желания вытянуть шею, чтобы лучше рассмотреть, кому же именно понадобилась помощь: моему милейшему дядюшке или отвратительной тетке – его жене.

   Но врачи уже зашли внутрь, и мне удалось только полюбоваться заинтересованным лицом Элоиз Мало в окне дома через дорогу. Милая старушка, обожающая вязать чепчики, тоже выражала всяческое переживание по поводу свежей сплетни, которая может пройти мимо. Что поделаешь, в Тихом тупике врачебный мобиль – повод порадоваться. Ведь, во-первых, не к тебе, а во-вторых, у соседей что-то случилось. Но у меня, в отличие от мадам Мало, было родственное преимущество внаглую зайти в гости к дядюшке.

   Окинув себя придирчивым взглядом в зеркало, я поправила выбившуюся из строгого пучка прядку. Суета суетой, а выходя из дома вдова, всегда должна выглядеть достойно. Даже если она разведенка.

   Необычный статус, понимаю. В первую очередь я вдова почтенного ученого, а уж потом женщина с позорным пятном в виде развода. В свои тридцать пять лет я научилась строго расставлять приоритеты.

   Тихий тупик упирался в величественный особняк четы Гренье. Справа от него и располагалось мое милое и скромное жилище, которое отошло мне по завещанию. Имелась между домами в заборе ажурная калитка, соединяющая обе территории.

   Я, кстати, тоже Гренье. Агата Гренье. И, строго говоря, родственники были не мои, а покойного мужа. Но это совершенно мне не мешало уважительно относиться к дядюшке Карлу и не переваривать тетушку Клару.

   Стоило тронуть дверной молоток, как горничная тут же распахнула дверь. Тетушка так их вымуштровала, что они даже спят с открытыми глазами, дабы явиться по первому вздоху хозяйки.

   – Что случилось? – спросила я у застывшей изваянием Эдит.

   Та моргнула, демонтируя, что жива, и тихо проговорила:

   – Хозяину плохо. У него врачи. Я уточню у мадам, сможет ли она вас сейчас принять.

   Клара могла только принять на грудь. Любила она это дело самозабвенно. Но тайно. То есть за ужином демонстративно выпивался максимум один бокал, а вот уже потом в спальне под одеялом уничтожалась остальная бутылка. А то и не одна. Все обитатели дома это знали, но делали вид, что пьяное пение из комнаты хозяйки – обычная галлюцинация. Когда я тактично поинтересовалась у дядюшки, не мешает ли ему увлечение супруги, тот только рассмеялся в ответ. Мол, чем бы жена не тешилась, лишь бы его мозг не клевала. А так поет себе песенки с довольным видом.

   – Не стоит, – я вежливо улыбнулась служанке. – Не откажет же она мне в беспокойстве о здоровье дядюшки Карла?

   Вопрос был риторический, и Эдит ничего не оставалось, как резвой козочкой устремиться к лестнице на второй этаж, по которой уже вальяжно спускался высокий сухопарый врач, с врожденной брезгливостью касаясь перил только самыми подушечками пальцев. За ним вперевалочку семенила упитанная тетушка. Не зря дядюшка ее в порыве нежности величал не иначе, как «ты моя уточка».

   Заметив меня, она наградила служанку недовольным взглядом и быстро извлекла из рукава белый платок, чтобы прижать его к совершенно сухим глазам.

   – Агата, дорогая, – она трагично всхлипнула. – У Карла случился приступ! И он чуть не умер!

   – Не преувеличивайте, – сухо бросил врач. – Мы успели вовремя. Теперь больному нужен покой и отдых. До паралича дело не дошло, поэтому обойдемся простыми микстурами. Также я бы рекомендовал отправить господина Гренье куда-нибудь на свежий воздух. В провинцию.

   – Да-да, – охотно закивала супруга. – Конечно, отправим. Думаю, Агата не откажется составить компанию любимому дядюшке. Все-таки не хотелось бы брать незнакомую дамочку в сиделки. – И тонко мне улыбнулась. Ну, чисто змея.

   – Увы, – я развела руками, улыбаясь не менее душевно, – у меня оплаченные дядюшкой курсы. Подозреваю, дядюшка не обрадуется, если столь пренебрежительно отнесусь к его заботе.

   Клара недовольно поджала губы. Тут я ее задела, можно сказать, за живое. Ведь когда она обратилась к супругу с просьбой выделить ей немного средств на обновление гардероба, тот отказал. А через час перевел внушительную сумму на мое «образование», причем совершенно не спрашивая моего мнения.

   Врач терпеливо дожидался окончания нашего обмена любезностями, не выказывая никаких эмоций. Ему не привыкать работать со змеями. А как еще людям его профессии добывать ценный яд, так необходимый при обезболивании. Вообще, врачам полезно иметь при себе мензурки, а то сцеживаем мы важный ингредиент совершенно бесцельно.

   – А что послужило причиной приступа? – несколько виновато спросила я. Все же у человека работа, другие пациенты, а он при утренней разминке языка присутствует. Это мы с Кларой зарядились энергией, а ему, может, неудобно.

   – Явно какое-то потрясение, – по-умному заявил специалист вышей категории, о чем говорил значок на лацкане сюртука. – Сейчас господин Гренье спит. Вот когда проснется, можно будет аккуратно расспросить. Но делать это лучше в присутствии…

   – Меня, – раздался властный голос спиной. – Позвольте пройти, мадам, – в мое плечо уперлось нечто твердое.

   Я медленно развернулась и со священным ужасом воспитанной тридцатипятилетней женщины уставилась на набалдашник трости, который снова надавил на плечо.

   – Да вы хам! – восторженно произнесла я, поднимая глаза на ее владельца.

   Мужественное лицо, уверенный взгляд карих глаз, квадратный подбородок, чуть посеребренные виски, идеальная прическа. Можно было мечтательно вздохнуть, будь мне лет на пятнадцать поменьше.

   – Благодарю, – скупо улыбнулся посетитель, словно ему отвесили комплимент.

   – А вы кто? – напряженно спросила тетушка, шаря взглядом по костюму визитера. Из весьма недешевой ткани.

   Проштрафившаяся служанка оперативно растворилась в недрах дома, чтобы не получить выговор за халатное исполнение обязанностей. Дверь за мной никто не запер.

   – Поль Моранси, – протокольным тоном объявил странный визитер и все-таки решил обойти препятствие в виде стройной меня. – Уполномоченный по особо важным делам.

   Мой взгляд помимо воли метнулся к манжетам сюртука. Вензеля, вышитые золотыми нитками, хищно блеснули, поймав косой солнечный луч. Вот так, дожив до солидного возраста, мне повезло встретиться с чтецом. Или не повезло.

   – К-ха? – подавилась Клара воздухом, не в силах облечь в слова восторг от неожиданного визита.

   Панику тетушки я всецело разделяю. Даже принялась глазом косить на выход. Лучше потом от соседей узнаю, что случилось в доме. Зато нервы целее будут.

   Я снова уставилась на вышивку в виде раскрытой книги с гербом королевства в центре. И, надо заметить, что эмоции от созерцания возникают неоднозначные. Как слабенький маг с совершенно невыразительным даром я испытываю чувство зависти, а вот как обычный человек – серьезно опасаюсь. А кто бы хотел, чтобы его тайные мысли стали достоянием другого? Этот класс магов хоть и не может залезть к вам в голову, но вполне способен понять, о чем вы думаете. Эмпаты, натренированные улавливать оттенки ваших эмоций. Но это еще не все. Их, как собак, дрессируют замечать даже мельчайшее движение глазных яблок оппонента, чтобы читать ложь, не прибегая к дару.

   Я нервно поправила прическу, припоминая, что схватила первые попавшиеся под руку чулки. А на них оказалась маленькая дырочка. Но времени поменять на целые я пожалела. Теперь вот стою перед чтецом и старательно не думаю о конфузе.

   – Карл Гренье связался со мной и заявил о пропаже, – строгий взгляд просканировал сжавшуюся тетушку.

   – Да когда он успел-то? – всплеснула она руками. – Его с утра нашли в кабинете без сознания!

   – Вот как раз перед тем, как упасть, – с толикой равнодушия заметил Моранси, – судя по грохоту.

   – Да, – с довольным видом подтвердил врач, наконец-то получивший реплику в этой мизансцене. – Господин Моранси сразу связался с нами. Поэтому оказать помощь больному мы смогли оперативно.

   – Вот оно что, – пробормотала Клара. – А я уж, грешным делом, подумала, будто вы так за простых людей переживаете, что явились буквально через пять минут после вызова.

   – Ну-ну, – мягко пожурил ее наглец, – что вы наговариваете. Какой Карл Гренье простой человек? Ученый, историк, коллекционер. Благодетель по праздникам. – Все это говорилось с нотками ехидства. – Он со Ставленником на короткой ноге.

   – Мы в курсе статуса дядюшки, – мрачно заметила я. – Хотелось бы чуть больше конкретики о произошедшем.

   – Дядюшки? – я снова попала под прицел карих глаз. Но в ответ только еле заметно усмехнулась. Агату Гренье больше ни один мужчина не очарует. Не в этой жизни.

   – Агата наша… родственница, – брезгливо бросила Клара. – Неродная. Супруга покойного брата Карла.

   – Вдова, – высокомерно подчеркнула я.

   – Разведенка, – не удержалась и каркнула тетушка.

   – И вдова, и разведенка, – не стала спорить я, наблюдая, как правильные брови Поля Моранси медленно ползут на лоб. – Гренье – фамилия покойного мужа. Дядюшка настоял, чтобы в следующем браке я осталась принадлежащей его роду.

   – Конечно, – взвилась Клара. – Бедняжка наша выбрала проходимца…

   – Ти-хо, – трость резко стукнулась о паркет. – Во-первых, отпускаем врача. – Тот благодарно кивнул и рысью потрусил на свободу. Он семейные драмы видит в день по пять раз, а то и чаще. – Во-вторых, говорим только после моих вопросов. И, в-третьих, пропал кларнет из коллекции Карла Гренье. Тот самый. Работы непревзойденного мастера Агюста Жоркланда.

   Мы с тетушкой переглянулись.

   – Так у мужа копия же, – неуверенно проговорила Клара.

   Я ее сомнения полностью разделяю. Да, реалистичная версия, но дубликат. Не настолько ценная пропажа, чтобы озаботился сам уполномоченный по особо важным делам.

   – Вы так думаете? – он иронично осмотрел нашу застывшую композицию. – Дубликат как раз хранится в музее. У господина Гренье в коллекции был оригинал, стоимость которого исчисляется в районе пятисот тысяч золотых.

   Тетушка решила покинуть наше общество и с грохотом, достойным серванта с посудой, рухнула на пол. В холле стало подозрительно тихо.

   Поль Моранси в два шага приблизился к Кларе и чуть склонился над телом. Он бы еще тростью потыкал.

   – Надо же, – восхищенно заметил визитер, – не притворяется. – На меня взглянули с хитрым прищуром: – Не желаете присоединиться к родственнице?

   – Спасибо, воздержусь, – машинально бросила я. – Вы тут натоптали. Эдит! Нюхательные соли для госпожи Гренье!

   – И побольше, – усмехнулся Моранси. – Пуд сразу.

   Я сделала неуверенный шаг вперед, все еще прибывая в легком ступоре. Не каждый день узнаешь, что в соседнем доме хранилось целое состояние. Нет, дядюшка не бедствовал и счет в банке у него имелся на очень внушительную сумму. Но осознание, что какая-то трубка с дырками стоит столько же, сколько весь Тихий тупик с землей и людьми, будило во мне все самое плохое – очень хотелось громко и некультурно завизжать, топая ногами. А потом пойти домой, запереться в кладовке и шепотом выругаться.

   От входной двери раздался радостный лай. Я, наученная не одним годом общения с этой любвеобильной и добродушной собакой, резко развернулась и выставила перед собой ладони:

   – Нельзя!

   Дядюшка ее хорошо выдрессировал. Точнее, на отлично она знала только эту команду. Но неунывающее животное быстро нашло себе новую цель для облизывания. Тетушка так удобно лежала на полу, что по ней можно было и потоптаться. Куцый хвост радостно вертелся с бешеной скоростью, пока собака упорно тащила к своей жертве болтающуюся на другом конце поводка служанку Денизу.

   – Клара! – сурово рявкнула я. – Сидеть!

   Поль Моранси удивленно взглянул на меня. Но в отличие от мужчины, я прекрасно понимала, кто станет следующей жертвой. Точнее, что. А покушение на трость господина уполномоченного это статья или нет?

   Эту команду собака уважала чуть меньше, но, видимо, мне удалось в голосе достичь нужного посыла. Нехотя неуемное создание примостило свою кучерявую попку прямо рядом с лицом хозяйки.

   – Постойте, – визитер удивленно посмотрел, как робко шершавый язык все же прошел по щеке мадам, – Клара?

   Служанка соль донести не успела. Слюнявая нежность собаки сделала свое дело. Тетушка открыла глаза и заголосила.

   – Эдит! – крикнула я, пытаясь быть громче импровизированной сирены. – Воды!

   Служанка, застывшая в двух шагах от хозяйки с ларчиком в руках, раздраженно закатила глаза. Но быстро спохватилась и с порозовевшими щеками побежала на кухню. Я про себя только усмехнулась, будто никто не в курсе, что она прихвостень тетушки. Регулярно на всех стучит. Поэтому и задержалась в доме дольше остальных слуг.

   – Ти-хо! – опять отбил по паркету Моранси.

   Хозяйка даже про истерику забыла, так гневно сверкнула глазами на порчу имущества. Зато у Денизы появился шанс утащить упирающуюся собаку вглубь дома.

   – На воротник пущу! – грозно пообещала тетушка.

   – Это вряд ли, – усмехнулась я. Дядюшка свою прелесть в обиду не даст никому. Кстати, появилось это гавкающее чудо в доме с моей подачи. Подарок я Карлу сделала на его юбилейные семьдесят лет, заодно и добавила стимула для ненависти тетушки.

   – Кличка собаки Клара? – повторил свой вопрос Поль, пока Эдит пыталась поднять хозяйку с пола и не разлить при этом стакан с водой, который она держала в правой руке. Мне аж поаплодировать ее балансу захотелось.

   – Да, – мои губы сами растянулись в улыбку. – Дядюшка у нас шутник. Ему нравится призывать Клару к ноге.

   – Гадкая девчонка, – поморщилась тетушка.

   – Спасибо за комплимент, – расцвела я. И, пока Моранси скупо удивлялся, добавила: – Вы тоже, дорогая, неплохо сохранились. Для своего возраста.

   А нечего было сетовать подружкам, что трудно жить рядом с развратной особой. Мне потом эти якобы уважаемые матроны лекции пытались читать. В их понимании развод хуже торговли своим телом. Несмываемое пятно на репутации. А по мне, так лучше сохранить жизнь и рассудок, чем этот эфемерный статус «приличной» дамы.

   – Да-мы, – отбила трость с укором. – Команды «фас» не звучало. Сначала пройдемте на место происшествия. Где хранился кларнет?

   – В кабинете, – вяло махнула рукой Клара. – Муж там держит всю коллекцию. Я вас провожу.

   – Вместе проводите, – приказным тоном бросил мужчина. – Мне еще показания с домочадцев нужны.

   – Она здесь не живет! – взвизгнула Клара. – У нее свой дом по соседству.

   Поль Моранси раздраженно поморщился и взмахнул тростью, словно отсекая лишнее. Эдит округлила глаза, когда мимо ее носа просвистел побитый железом кончик, но стакан из рук не выпустила. Тетушка очень нервно относится к битью посуды, вычитая из зарплаты сразу за весь сервиз, даже если кокнули маленькое блюдце.

   – Обе идете со мной. Нечего по дому шляться, пока мои ребятки не приехали.

   – Это так-то мой дом, – слабо возразила Клара, но ее проигнорировали.

   В кабинет дядюшки Карла можно попасть только через гостиную. Помню, как тетушка хвасталась, что для проектировки своего дома они специально приглашали какого-то заморского гения архитектуры. Хотя дядюшка использовал несколько иное слово, более некультурное. И как я радовалась, когда выяснилось, что мой домик проектировал не он. По крайней мере, я могу уединиться в ванной комнате, не опасаясь, что сейчас откроется какая-нибудь дверь и войдут гости. Почти все помещения в доме четы Гренье проходные. Это лишь для Клары хорошо. Можно бегать свободно по дому. Собаке, естественно. Но есть парочка, в которых действительно только один вход. Вот дядюшка и забрал такую комнату себе под кабинет.

   – Вот, – тетушка раздраженно махнула рукой на дверь из светлого дерева. – Это здесь.

   – Хм, – Моранси обежал взглядом гостиную. Я бы ее общий стиль назвала «в цветочек». Противный такой, мелкий. От него еще рябит в глазах. – А эти двери? – он указал по очереди тростью на два выхода, расположенных на противоположной стене.

   – Задняя веранда. Но она закрыта. И комната прислуги. Через нее можно выйти в кухню.

   – Ясно, – коротко бросил мужчина и строгим тоном приказал: – Вы стоите здесь.

   Я в немом изумлении уставилась на набалдашник трости, который указывал на стену рядом с кабинетом. То есть, даже не сидите в кресле или на кушетке, а стойте, как две провинившиеся девочки? Это оскорбление, комплимент или обещание?

   – А почему не в углу? – фыркнула я.

   – Можете встать в угол, – широким жестом разрешил Поль Моранси. – Кто я такой, чтобы лишать даму радости?

   Я вместо ответа невозмутимо улыбнулась. Прошло то время, когда меня могли смутить слова мужчины. Теперь-то я прекрасно знаю, что ехидное молчание в ответ зачастую злит их куда больше, чем колкие фразы.

   Про меня тут же забыли, но я-то заметила, как недовольно дернулся уголок мужских губ.

   Уполномоченный по особо важным делам тронул тростью дверь и внимательно осмотрел замок и ручки.

   – Явных следов взлома не наблюдаю, – задумчиво констатировал он. – Дверь запирается на ключ?

   – Кабинет всегда заперт, – буркнула недовольная тетушка. – У него же там коллекция, – причем на последнем слове у нее отчетливо скрипнули зубы.

   – У кого есть ключи? – спросил Моранси, не спеша переступать порог святой обители Карла Гренье. Он словно взглядом сканировал пространство.

   – У Эдит, – сдала свою протеже хозяйка. – Она ответственная за уборку.

   – А у вас? – он быстро стрельнул глазами в сторону Клары, чтобы поймать ее недовольную гримасу.

   – Есть… – с заминкой созналась тетушка. – Где-то. Запасные дубликаты от всех дверей.

   – Распорядитесь, чтобы принесли все, – коротко приказал уполномоченный и вошел в кабинет.

   Мы с тетушкой вытянули шеи, нужно же получше рассмотреть происходящее. Нет, не из любопытства, ведь это чувство несвойственно воспитанным дамам, а исключительно образования ради. Когда еще увидишь работу уполномоченного по особо важным делам.

   Поля Моранси две заинтересованные мордашки, торчавшие в дверном проеме, не волновали. Он не спеша прошелся вдоль окон, трогая каждую раму тростью.

   – Они не открываются, – не выдержала тетушка. – У супруга много редких книг, сквозняк для них губителен.

   Письменный стол заинтересовал Моранси ровно на полминуты. Идеальный порядок, который любил педантичный дядюшка Карл, поддерживался здесь неукоснительно.

   Шкафы со стеклянными дверцами мужчина тоже основательно обстучал. Я даже поморщилась от раздражающего звяканья.

   – Они все противоударные, – хвастливо заявила Клара, словно самолично сначала изготовила их, а потом установила.

   Моранси никак не прокомментировал реплику, а только бросил насмешливый взгляд в нашу сторону.

   Естественно, в шкафах дядюшка хранил не самые ценные экспонаты коллекции. Для вещей подороже имелся сейф, который тоже обстучали со всех сторон и даже подергали за ручку, чуть не переломав трость.

   – Что он делает? – полушепотом спросила у меня тетушка. – Руками его открывать гораздо удобнее.

   – Отпечатки не хочет стереть, – авторитетно заявила я. – Или просто брезгливый.

   – Второе, – мне послали хищную улыбку. – Мало ли кто с ним тут обнимался. А вы, мадам Гренье, случайно не в курсе шифра для открывания?

   Клара помрачнела лицом. Дядюшка старательно держал ее подальше от своих ценностей. И от кошелька. И от счета. Она его искренне считала жлобом, а он ее – транжирой. Но в целом у них была крепкая семья, построенная на не одном годе тихой ненависти, переходящей в желание свернуть ближнему шею.

   – Нет. Его вообще никто, кроме Карла, не знает.

   Наконец мужчина обратил внимание на подставку в середине кабинета. На тонкой ножке располагалась специальная подушка для демонстрации. Сейчас на ней стоял футляр от кларнета. Совершенно пустой.

   И пока я пристально наблюдала, как уполномоченный чуть не обнюхивает каждый миллиметр, тетушка сделала подлость – ущипнула меня за бок. Только врожденное чувство такта и прокусанный от неожиданности язык удержали меня от порочащих даму слов. Но глазами я высказала ей все, не стесняясь в выражениях.

   – Помочь не хочешь, неблагодарное создание? – зашипела Клара, стреляя взглядом на футляр.

   Я поморщилась, понимая, чего именно добивается родственница. Но, в отличие от меня, Моранси не был в курсе моих совершенно невыразительных способностей.

   – О чем это вы? – он выгнул одну бровь.

   – Так она же барахольщица! – всплеснула руками тетушка.

   – Ретромант! – не удержалась и автоматически поправила Клару я.

ГЛАВА 2

   – Мадам, неужели вы с ним сроднились? – иронично заметил Моранси после моего получасового обнимания с футляром.

   Меня хватило только на раздраженное фырканье. Голова уже гудела от бесконечного мелькания картинок.

   А еще сам футляр обильно присыпали пудрой для снятия отпечатков пальцев, и теперь моя одежда местами поседела.

   «Ребятки» явились с помпой. Эдит рухнула без сознания, когда два типа угрожающего внешнего вида, одетые в черные одежды, грозно спросили, не тут ли сейчас пребывает господин уполномоченный по особо важным делам. Бедняжка решила, что Поля Моранси собрались прирезать именно в доме четы Гренье, а быть свидетелем – та еще морока. А так вопросов к ней не будет – лежала себе тихонько в холле, ничего не видела.

   Амбалы не растерялись и просто перешагнули через девушку. Заметив нас в гостиной, они повторили вопрос. Тетушка нервно икнула, а я светским тоном поинтересовалась, с какой целью молодой человек интересуется: если планируются всякие противоправные методы в адрес указанной персоны, то попросила бы выйти из дома, поскольку тут сейчас идут следственные мероприятия.

   И пока амбалы переваривали вопрос, озадаченно пыхтя и краснея, между ними проскользнул маленький юркий тип. Он прищурился и стал похож на крысу. Меня тут же окрестили «язвой», и резво просочились в кабинет.

   Еще в компании ребяток прибыл парнишка важного вида. Учитывая, что он выглядел, как молодая копия уполномоченного, я сначала подумала, будто это его сын. Но после высокомерного представления «Флоран Пинар, помощник господина Моранси», тут же нашла тысячу отличий во внешности. Аура серьезного человека рассеялась, и я перед собой увидела щенка, а не бойцового пса. Он так преданно смотрел на начальника и столь старательно его копировал, что не умилиться было невозможно.

   Неназванный юркий малый быстро пробежался по кабинету с баночкой пудры и кистью. За пару минут все поверхности были щедро присыпаны.

   Амбалы встали напротив нас, подозрительно сверля меня взглядами, словно точно знали, кто плюнул тетушке в чашку с чаем. Нет, воспитание мне такое позволить не могло, но мечтать никто не запрещал.

   – Ребятки, – мило улыбнулась я охране, – а присесть дамам можно?

   – Приказа не было, – раздалось ехидное из кабинета. – Жак, Жан, следите за дамами внимательно. Особенно за этой… в фиолетовом. Я пока не определился, это опасная преступница или важная свидетельница.

   Я раздраженно оправила юбку. Тетушка в коричневом платье послала мне злорадную улыбку.

   – Пытки запрещены законом, – мрачно известила я уполномоченного.

   – Да? – иронично отозвался Моранси. – Надо пересмотреть закон. Жак, организуй дамам стулья.

   – Мы в гостиной, – я закатила глаза. – Тут и без стульев есть куда присесть.

   Как можно понять, что мужчина доведен до состояния «мадам, а не пошли бы вы… в сад цветы понюхать!»? Вот если из другой комнаты отчетливо слышен скрип его зубов, то все – цель достигнута. Кажется, кто-то растерял свою невозмутимую уверенность. Или ее и не было, судя по тому, как оперативно втянули головы в массивные плечи наши надзиратели.

   Совесть робко поскреблась где-то в глубине души. К сожалению, не настолько глубоко, чтобы ее проигнорировать. Человек тут работу выполняет. Преступников ищет. А я со своим плохим настроением и ненавистью к самодовольным и надменным мужчинам…

   – Простите, – миролюбиво произнесла я. – Это все от переживания за дядюшку.

   Амбалы удивленно переглянулись и нахмурились. Теперь за мной следили с еще большей настороженностью.

   – Агата, – прошипела тетушка, не размыкая губ. – Возьми себя в руки. Нашла кому хамить…

   Но договорить ей не дали. Поль Моранси широкими шагами покинул кабинет и тростью сдвинул охранников в сторону, чтобы встать напротив нас.

   – А почему мне хамить нельзя? – сладким тоном поинтересовался мужчина. – Это ущемление моих прав как свободной личности. А сидеть в гостиной я вам не разрешил не по причине врожденной вредности, – тут амбалы заулыбались, – а чтобы вы не испортили улики. Жером! После кабинета в гостиной отпечатки проверь. И заметьте, – мне послали хитрую улыбку, – я не намекал, будто ваша – он тростью очертил в воздухе женскую фигуру, акцентировав внимание на нижней ее части, – красота настолько огромна, что способна нанести вред следствию. Что вы, что вы. Ни в коем разе. Просто есть порядок следственных мероприятий. – В этот момент, когда решалась судьба его лица, потому что воспитание воспитанием, а ноготки у меня ухоженные, острые, к нам спешно подбежала Эдит, звеня ключами, как узник цепью. – О, это все связки? И какой ключ от двери на веранду?

   Служанка удивленно хлопнула ресницами:

   – Но мы ей не пользуемся.

   – А я хочу с дамами побеседовать на свежем воздухе, – иронично искривил губы уполномоченный. – Имеете что-то против?

   Краски пропали с лица служанки в мгновение ока. Она трясущимися пальцами стала перебирать ключи.

   – Довольно, – Моранси неприязненно поморщился, когда одна связка выпала из рук девушки на пол. – Отдайте их. Хозяйка мне подскажет, раз вы не в курсе.

   Только вот успела я заметить, как он незаметно пытается уловить реакцию служанки. Опасные люди эти чтецы.

   Но брать протянутые связки мужчина не спешил. Повелительным криком «Флоран!» в нашу компанию был призван помощник. Парень вытащил из папки белый лист и двумя пальцами переложил на него ключи. После чего Поль Моранси внимательно принялся их осматривать и разве что не обнюхивать. В результате одну связку из трех ключей сдвинули в сторону.

   – Это чьи? – улику передали в руки подоспевшего Жерома.

   – Денизы, – невинно похлопала ресницами служанка. – Она за Клару отвечает. – На тетушке сошлись взгляды. – Собака которая.

   – От каких дверей ключи?

   – Входная дверь. Спальня хозяина. И комната Клары. Собаки, – добавила поспешно Эдит. В этом доме благодаря шутке дядюшки все привыкли уточнять.

    – Спальня Карла? – заинтересовался Моранси, пристально разглядывая нахмурившуюся тетушку.

   – Да, – резко бросила супруга, которая не забывала раз в месяц строго пятого числа устроить мужу истерику на эту тему. – Псина ночью, бывает, скулит. Если пустить ее к Карлу – успокаивается.

   – Ясно, – коротко заключил Моранси. – Ну что, дамы, побеседуем? Хотя зачем я спрашиваю? Ах да, из вежливости. Жак, ты идешь с нами. Что-то я опасаюсь оставаться наедине с ней. – Трость без зазрения совести указала в мою сторону. – Флоран, будешь записывать. Мадам Гренье, извольте открыть нам дверь.

   Обычно на веранду позади дома мы ходили в обход. Мотивировалось это тем, что в доме, где много открытых дверей на улицу, безопасности нет. Даже черный ход и наружный спуск в подвал дядюшка держал запертыми. Но, к моему удивлению, ключ легко повернулся в замке, и дверь при открывании даже не скрипнула. Заинтересовал этот момент и Моранси.

   – Карл у меня педант, – с трагическим вздохом поведала Клара. – Раз в две недели у нас бывает мастер, в обязанности которого входят все ремонтные работы по дому. В том числе и замки с петлями.

   На веранде располагался столик с тремя плетеными креслами. Я уже имела представление о манерах Поля Моранси, поэтому чуть ускорилась и оперативно заняла одно, с деловым видом разглаживая ткань юбки. Да так увлеченно, что нарочито пропустила деликатное покашливание уполномоченного. Я ему что, институтка, стоять перед преподавателем и краснеть? Когда аккуратный намек перешел в последнюю стадию чахотки, я мило улыбнулась и спросила нежным голоском:

   – Приказать, чтобы вам подали стакан воды?

   – Обойдусь, – на меня посмотрели, словно на церковную побирушку. – Сначала я поговорю с мадам Кларой Гренье, затем со слугами, а вас, несравненная Агата Гренье, оставлю на сладкое.

   Уточнять, что много сладкого вредно, от него зубы выпадают, я, как разумная женщина, не стала.

   – Итак, – уполномоченный по особо важным делам уселся в кресло, одернув ткань брюк двумя пальцами. Флорану указали тростью на третье посадочное место, оставив тетушку стоять. В общем, любви ко мне у нее не прибавилось. – Расскажите, что случилось в вашем доме сегодня утром.

   Помощник уже вытащил очередной лист и замер с самописным пером на изготовке. Моранси же, в свою очередь, подтянул к себе папку, которую до этого с рвением дракона охранял парень, и достал из нее какие-то документы. Я как бы невзначай облокотилась на ручку кресла, чтобы иметь возможность заглянуть в них хоть одним глазком, но мебель предательски скрипнула. Мужчина бросил на меня насмешливый взгляд и перевернул листы, скрывая информацию.

   – Мой муж, – нехотя начала Клара, – каждое утро протирает кларнет специальной тряпочкой. Но сегодня инструмента на месте не оказалось. Хорошо, что он успел крикнуть Эдит раньше, чем потерял сознание.

   – Хотелось бы больше информации, – намекнул Моранси. – Где были вы в этот момент?

   – Отдыхала после завтрака, – пожала плечами тетушка. Она вообще не любитель рано вставать, но супруг у нее требовал обязательного присутствия за столом во время приема пищи. Она потом шла досыпать еще пару часиков.

   – Что-то необычное было? Например, визитер?

   – Да нет, – Клара покачала головой. – Все, как обычно. Кроме того, что у нас пропал кларнет, который стоит очень-очень много денег. – Это было произнесено с такой обидой, что мне даже утешить родственницу захотелось.

   – А вчера вечером, – равнодушным тоном спросил Моранси, – происходило ли что-то странное или непривычное?

   – Меня дома весь вечер не было, – пожала плечами Клара. – Пришла к ужину в девять. Поели и разошлись по спальням.

   – И где же вы были? – мужчина при этом почему-то посмотрел на меня. Мою реакцию проверяет на слова тетушки?

   – У подруги, – быстро ответила Клара. – Мы чай пили.

   – Да? – внимание Морнаси снова перешло на родственницу. – И сколько вы вчера проиграли?

   Я мысленно злорадно расхохоталась. Могла бы и вслух, но Моранси еле заметно покачал тростью, явно на что-то намекая. Вот основная причина нелюбви к тетушке. Она вечно всем рассказывает о моем недостойном поведении, а сама таскает деньги у мужа из кошелька, чтобы предаваться порочной страсти, неприемлемой для воспитанной дамы. В общем, двуличная она. Да еще и алкоголичка.

   – Да что вы… – задохнулась от мнимого негодования Клара.

   – Мадам, – взмах трости оборвал тираду на самом интересном месте, – позвольте я сразу отвечу на стандартные вопросы. Кто я? Поль Моранси, уполномоченный по особо важным делам. Что я себе позволяю? Все, что необходимо для расследования. Кто мне дал право? Ставленник, личным приказом о назначении. Теперь вернемся к интересующим меня вопросам. Сколько вы вчера проиграли?

   – Почему сразу проиграла, – проворчала тетушка, сверля меня злым взглядом. И когда я, по ее мнению, успела бы поделиться информацией с Моранси? – Выиграла.

   – То есть вы на радостях вчера заложили брошь в виде лилии в ломбарде, расположенном на Быстрой улице? – мужчина иронично хмыкнул. – Да еще по такой цене. Да тут и половины реальной стоимости нет.

   – Лилия? – ахнула я. – Да как вы посмели? Это же реликвия семьи Гренье.

   Дядюшка любил рассказывать, что ее пожаловали их прабабке за заслуги перед короной. При этом Карл чуть заметно краснел, и о роде работ становилось все понятно.

   – Да, – выплюнула женщина. – Моей семьи. Так что имею право.

   – Думаю, дядюшка с вами не согласится, – холодно заметила я.

   – Да выкуплю я ее! – в сердцах вскрикнула Клара. – Отыграюсь и выкуплю.

   Некоторое время мы слушали только тишину и скрип самописного пера Флоранса.

   – И большой у вас долг? – как бы между делом спросил Моранси.

   – Сто золотых, – буркнула тетушка.

   Уполномоченный удивленно приподнял брови и весело хмыкнул:

   – Мое мнение вы точно не захотите знать. И оно к нашему делу никакого отношения не имеет. Пока можете быть свободной. Жак, проводи мадам Гренье до ее комнаты и пригласи служанку, которая с ключами прибегала.

   Стоило только тетушки скрыться за дверьми дома, сердито топая под конвоем, Поль Моранси закинул ногу на ногу и обольстительно улыбнулся мне:

   – Я смотрю, у вас с родственницей взаимные теплые чувства. Можете что-то интересное рассказать о ней?

    Захотелось тяжело вздохнуть и сочувственно потрепать мужчину по плечу. Если раньше девицы и млели от его очарования, то сейчас чего нет, того нет.

   – Это зависит от того, что у вас там записано, – я кивнула на перевернутые листы.

   – Не хочу подрывать авторитет ведомства, но настолько подробную информацию мы не собираем, – криво усмехнулся Моранси.

   – Предлагаете мне заложить ближнего своего? – не менее криво улыбнулась я. – Это вроде называется помощь следствию, да? Что ж, вам и служанки тоже расскажут. Пьет у нас мадам Гренье. И не только воду, а чего покрепче.

   – Хм, – веско бросил уполномоченный и сразу потерял интерес к моей персоне.

   Полагаю, мне следовало обидеться за показательно разыгранный флирт. Только Моранси просчитался, меня больше интриговала пропажа кларнета, чем его однозначно не самая приятная личность. Поэтому я без труда сымитировала легкую невменяемость, свойственную дурочкам, и мило оскалилась. В ответ мужчина только покрепче перехватил трость.

   Эдит, заметив меня в кресле по соседству с уполномоченным, скуксилась, но быстро исправилась и даже рискнула бросить призывный взгляд на Жака. Амбал взял мою тактику на вооружение и тоже изобразил невменяемость, таращась в одну точку перед собой. И уж слишком отработано он этот делал. Есть подозрение, что в мордоворотах часто ищут спасение от начальства.

   Служанка на вопросы отвечала односложно, но быстро. Она также ничего необычного не заметила ни вчера, ни сегодня. Именно Эдит нашла Карла без сознания в кабинете, когда пошла туда, заслышав хрипы. Она тут же кликнула хозяйку и попыталась привести дядюшку в чувство.

   – Как вы относитесь к чете Гренье? – Моранси задумчиво поигрывал тростью. Выглядел он, конечно, как лощеный вельможа на балу невест: оценивал, приценивался и замуж брать никого не собирался.

   – Нормально, – Эдит захлопала ресницами. – Как и положено к хозяевам. С уважением.

   – Конфликты с ними у вас какие-нибудь были? Например, удержание из зарплаты?

   – Вы что? – возмущенно вспыхнула служанка. – Как можно. Клара Гренье очень справедливая и понимающая женщина.

   Ну, я фыркнула. Не удержалась. За это и заработала злой взгляд от Эдит.

   – Есть что сказать, Агаточка? – лениво поинтересовался Моранси.

   Какой он молодец, одним вопрос вверг нас всех в шок. Даже Жак от удивления рот приоткрыл, а Флоран уронил самописное перо. Какое неслыханное хамство величать меня по имени, да еще и в такой фривольной форме! Чем дальше собрался удивлять присутствующих уполномоченный по особо важным делам? Прилюдным раздеванием?

   – Господин Моранси, – чопорным тоном старой девы проворчала я, – вы, кажется, слегка забылись. Мы с вами не в будуаре после страстной ночи в неглиже беседуем. – Жак подавился воздухом, а Эдит сдавленно пискнула. – Поэтому извольте держать свое дурное воспитание в узде.

   – О, – непонятно чему обрадовался мужчина, – характер определенно прелесть. Одного мужа до могилы довели, второй счастливец сбежать успел. Но тут вы правы. Прошу прощения, мадам, увлекся. В фантазиях я с вами уже в будуаре был.

   У меня появилась новая мечта. Заветная. Сломать трость Моранси об его хребет. Зачем мужчина выводит мою персону на эмоции – сплошная загадка.

   – Так с чем вы были не согласны, мадам Агата? – повторил свой вопрос скучающим тоном мужчина.

   – Клара Гренье весьма строга со слугами, – нехотя созналась я. – Они у нее вымуштрованы. Вообще, в доме надолго задержались только Эдит и Дениза. Остальные двое уволились месяц назад, хотя до этого проработали всего ничего, и новых тетушка никак подобрать не может. Ну, еще повар здесь работает больше двадцати лет. Но Матильде слово попрек не скажи, норов у нее почище тетушкиного будет. Так что… – я передернула плечами, стряхивая ложь Эдит.

   – А как к слугам относится Карл Гренье? – заинтересовался уполномоченный.

   – Никак, – развела я руками. – Главное, чтобы у него под ногами не путались. Разве что Денизу выделяет, потому что она с Кларой возится. Собака которая.

   – Ясно, – кивнул мужчина и зашелестел листами. – Скажите, Эдит, за что вы были уволены с предыдущего места работы?

   Девушка отчаянно покраснела:

   – Не сошлись характерами с хозяевами.

   – Да? – Моранси игриво пошевелил бровями. – Странно. А вот у меня сведения, будто вас поймали на краже.

   Служанка сжала губы так, что они превратились в невидимую полоску. Уполномоченный терпеливо ждал ответа, пристально следя за девушкой.

   – Действительно, – выдохнула Эдит. – Я не хотела, но так получилось. Сын хозяина приставал ко мне самым гнусным образом. Соглашаться на его низкое предложение я не собиралась. Тогда он пригрозил, будто подставит меня. А на следующей день в моих вещах нашли хозяйский кошелек с деньгами. Мадам Гренье в курсе этой истории и взяла меня на службу из жалости, поэтому я стараюсь тщательно выполнять свою работу, чтобы оправдать ее доверие.

   Когда Жаку приказали отвести девушку в дом и порадовать нас компанией Денизы, Моранси откинулся на спинку плетеного кресла и задумчиво спросил:

   – Думаете, она говорит правду?

   – Не исключено, – пробормотала я. Это хотя бы объясняло ее преданность тетушке.

   – А я вот уверен, что врет, – в голосе уполномоченного зазвучали грозные нотки. – Не выглядит она целомудренной девицей. Вон Жака чуть не облизала взглядом всего. Знаете, у кого она работала до этого? Жирар. – Тут и я удивленно вскинула брови. Там сынок… как бы это сказать языком воспитанной дамы… очень приличный и скромный мальчик. Невысокого ростика, щупленький, и в очках. Он у первого мужа часто в гостях бывал на научных диспутах. Неприличное предложение от него может получить разве что энциклопедия. – Вижу, вы сделали правильные выводы, – удовлетворенно заключил Моранси.

   Дениза пришла вместе с Кларой. Собака которая.

   – Простите, – пролепетала служанка, – я не могу ее сейчас без присмотра оставить. Она начнет в комнату к хозяину ломиться, а тревожить его покой никак нельзя.

   Уполномоченный по особо важным делам посмотрел на Клару, словно примеряясь, с какой стороны начать ее допрос. Но после поморщился и махнул рукой:

   – Пускай собака побегает. Она же с закрытого двора сбежать не может.

   – Гав, – задорно согласилась с ним Клара. Она у нас очень общительная.

   Дениза в плане информативности оказалась еще более бесполезной, чем Эдит, ведь все время служанки посвящено уходу за питомцем. Но Поль Моранси не из тех, кто просто сдается.

   – Скажите, все служанки спят в одной комнате?

   – Не всегда, – замялась Дениза. Не будет же она объяснять взрослому мужчине, что у людей может быть личная жизнь. По ночам. – Я, например, могу оставаться в комнате Клары, когда она совсем не в настроении.

   – Хозяйки или собаки? – нахмурился Моранси.

   Служанка удивленно захлопала ресницами. Провокационный вопрос, между прочим. Я ехидненько подсказала:

    – Тетушку она бы назвала «мадам Гренье».

   – Знаете, мадам Агата, – холодно заметил мужчина, – вы заставляете меня мечтать о непозволительном. О кляпе.

   – Главное, чтобы тряпочка была чистой, – назидательно сказала я, наблюдая, как Клара, высунув язык, развалилась под кустом. В аккурат на клумбе со свежевысаженными цветами. А я давно говорила тетушке, что клумбу нужно перенести отсюда. Собака сразу облюбовала это место для релаксации. Но отдавать завоеванные территории ни одна из сторон не спешила.

   Дениза тихонько хохотнула. В отличие от Эдит девушка была веселого нрава, и простая в общении. Наверное, этим и расположила хозяина к себе.

   – А эту ночь где вы провели? – суровый взгляд уполномоченного выбил все хорошее настроение из служанки.

   – В нашей спальне. И Эдит, и Матильда, наш повар, спали все на своих кроватях.

   Что-то чтец уловил в словах девушки, потому что, подавшись вперед, уточнил:

   – И ничего странного вы не заметили?

   Дениза прикусила губу и неуверенно посмотрела на меня. Приятно, что во мне человек видит личность гораздо более важную, чем Поль Моранси. Или тут что-то другое?

   – Эдит выходила ночью из комнаты, – нехотя созналась девушка.

   – У вас такой чуткий сон?

   – Работа такая, – пожаловалась Дениза. – Клару нужно выводить по первому требованию. Знаете, сколько стоят ковры в доме?

   – И не представляю, – наигранно удивился уполномоченный. – Ну, вышла служанка ночью по нужде. Что в этом такого?

   – Ее часа два точно не было, – тихо призналась Дениза.

ГЛАВА 3

   – И часто Эдит совершает ночные моционы? – заинтересовано приподнял брови Моранси.

   – Последний раз около недели назад был, – равнодушно пожала плечами служанка.

   – Может, вы знаете, куда она ходила? – уполномоченный еле заметно улыбнулся, словно заранее знал ответ.

   – А чего знать-то, – Дениза потеребила фартук. – Свидание у нее было.

   – Прямо в ночной рубашке пошла? – удивленно округлил глаза мужчина. Играл он на публику весьма умело.

   – Скажете тоже, – фыркнула Дениза. – Она платье заранее подготовила. Быстренько одела, и все.

   – И даже знаете, с кем встречалась Эдит?

   – Нет, – недовольно поджала губы девушка. – Знаю, что это длится на протяжении пары лет, но личность она разглашать не хочет. Да и не подруги мы с ней. Вообще, Эдит ни с кем, кроме хозяйки, и не общается в доме. Так, слова цедит.

   – То есть, она скрытничает, – довольным тоном заключил Моранси. – Причина? Боится, что кто-то уведет ухажера?

   – Скорее того, что ее уволят, – небрежно махнула рукой Дениза, и Клара заинтересованно подняла морду, ожидая команды. – Мадам Гренье не поощряет личную жизнь слуг. Мне прямо заявили, если заведу шашни в ущерб работе – сразу вылечу.

   – Сурово, – прищурился Моранси. – И вас это условие устраивает?

   – Пока – да, – девушка стрельнула глазками в сторону Жака. Тот отлично изобразил полное непонимание намека, уставившись стеклянным взглядом в одну точку. Ровно так же он повел себя ранее с другой служанкой.

   – Но не Эдит? – коварно уточнил уполномоченный.

   – Я же говорю, – повела плечом девушка, – мы не подруги. Она со мной мыслями не делится.

   – И хозяйке вы про ночные отлучки Эдит ничего не говорили? – с ноткой недоверия уточнил Моранси. Явно же, что служанки друг друга недолюбливают. А тут такой шанс сделать пакость.

   – Да ну, – отмахнулась Дениза. – Потом ор будет стоять… Да и не в курсе она, что я знаю про ночные свидания. Предпочитаю притворяться спящей. А то вдруг ей тоже захочется покопаться в моем грязном белье…

   – А оно есть? – тут же сделал стойку мужчина.

   Девушка замялась и старательно принялась разглядывать Клару, которая, польщенная вниманием, завалилась на спину и раскинула лапы. Даже мне стало понятно – сейчас будут врать.

   – А у кого их нет, – еле слышно пробормотала Дениза. – Я, к примеру, иногда сдачу, которая остается после покупки вкусностей для Клары, трачу на себя. Булочку сдобную беру.

   – Страшное преступление, – охотно согласился Моранси. Заглянув в листы, каким-то обволакивающим тоном продолжил: – Конечно, у вас в семье ведь каждая монетка на счету, да? – Дениза побледнела. – Тяжело, наверное, такой маленькой девочке с пороком сердца. Бедная ваша сестра. Отец еще семью бросил. – Глаза служанки яростно заблестели. – Мать аж на трех работах трудится. И улицы убирает, и за больными ухаживает, и швеей подрабатывает. Трудно ей одной тащить трех дочек и двух сыновей. А за что вас уволили из салона мадам Жозиль? Там вроде духи продают?

   А я только тихо сидела и переваривала тот факт, что у него есть досье на каждого жителя города. Вот это людям заняться больше нечем, называется. Их бы трудоспособность, да на фабрики…

   – Да, – резко выдохнула Дениза. И совершенно напрасно. Между прочим, на нее теперь Жак смотрел куда более заинтересованно, чем до этого. Кажется, у нас обозначился герой, который нашел свою даму в беде. – Духи. И платили там хорошо. За вот это, – она обвела рукой симпатичное личико. – А хозяйка у нас вообще красавица была. И муж у нее очень ревнивый имелся. Так вот. Один раз я мадам Жозиль застукала в кладовке с любовником. Естественно, с меня взяли слово молчать, да еще и пару монет в виде премии накинули. Только все равно супруг узнал об регулярных изменах. А хозяйка обвинила во всем меня. Мол, это я рассказала. Ну и уволила. Но этого показалось мало. Мадам у нас личность была весьма общительная, круг знакомых имела обширный. В общем, меня больше ни в какие салоны не брали. Пришлось идти в служанки, чтобы помочь маме. Повезло, что я Кларе сразу понравилась. Мадам Гренье пыталась против чего-то сказать, но супруг ее слушать не стал.

   – Но на лечение для сестренки вам денег все равно не хватает, – заключил Моранси. – И в ссуде банк отказал.

   Дениза вздернула подбородок и гневно фыркнула:

   – Ничего, мы дождемся очереди на лечение. Моника девочка сильная, пару лет вполне продержится.

   Только вот поводок, который она сжимала пальцами левой руки, сердито скрипнул в кулаке.

   Мне повезло с первым мужем. Пусть он был сухарь, ученый и зануда, но благодаря его нравоучениям у меня имелся капитал. Небольшой, но счет приятно радовал количеством нулей. Не зря он мне втолковывал про вклады и доходность. Надо будет узнать поточнее о сестре Денизы. Думаю, смогу чем-то помочь.

   Отпустил Поль Моранси служанку быстро, ведь Клара уже начала всячески намекать, что неплохо бы подкрепиться. Чуть-чуть и начнет жалобный вой. Манипуляторша она у нас еще та.

   Жак пошел обменять Денизу на повара. Только я заметила, как он старался держаться к девушке поближе.

   – Не стоит удивляться, – мягко проговорил уполномоченный по особо важным делам, стоило парочке исчезнуть. – У Карла Гренье хранится ценная коллекция. И кларнет. Конечно, на людей в этом доме нами собраны подробные досье.

   – И на меня? – неожиданно для себя кокетливо поинтересовалась я.

   – На родню тоже, – скупо улыбнулся Моранси.

   Очень захотелось заглянуть в листочки, сложенные на коленке уполномоченного. Интересно, а какие тайны он раскопал про меня? Хотя можно не гадать, самая большая гадость в моей жизни – второй супруг.

   Матильда к нам явилась в фартуке с кровавыми разводами. Бледный Жак держался от милой женщины в почтительных шагах пяти.

   Поль Моранси подался вперед и крылья носа мужчины затрепетали. У комаров появилась серьезная конкуренция.

   – Опять томатный сок? – я покачала головой. – Знаете же, что господин Гренье его не переносит.

   – Зато полезно, – припечатала Матильда. Сколько лет служит, столько лет и ведется борьба за здоровье хозяина. А он от нее отбивается руками и ногами. Я как вспомню зеленую жижу в стакане, которую мне пытались подсунуть под предлогом очищения организма, так сразу тянет в ванную комнату. Работает, значит. – Давайте свои вопросы побыстрее. Мне еще прозрачный бульон варить для хозяина.

   Приготовившись в очередной раз услышать, что ничего странного в доме не происходило, мы с Моранси оказались слегка шокированы резким ответом повара:

   – Как ничего не случилось? Сегодня завтрак задержали почти на сорок минут. А это, знаете ли, нонсенс. Хозяин всегда требует подачу блюд в одно и то же время. А тут…

   – Хм, – трость чуть заметно покачнулась в руке мужчины, – расскажите поподробнее об этом.

   – А что тут рассказывать? – рубанула рукой воздух Матильда. Таким же приемом она лишает куриц голов, к примеру. Или кости перерубает ударом ножа. – Вчера вечером хозяйка согласовала омлет с грибами на завтрак. А когда я уже собиралась отнести блюдо на стол, она пришла на кухню и потребовала жареные колбаски. И, как назло, они именно сегодня закончились. Пришлось мне срочно бежать в мясную лавку. Поэтому завтрак и задержался.

   – А что на это сказал Карл Гренье?

   – В восторг не пришел, – хмуро созналась Матильда. Дядюшка у меня человек, не приветствующий конфликты, но если уж повышает голос, то все – пока не выговорится, остановить нельзя. Причем слова Карл в такие моменты не подбирает. А вокабуляр у него весьма подходящий для рабочих на фабриках, обширный и ругательный. – У хозяина какая-то встреча была запланирована после. Боялся, что не успеет.

   – Интересно, – протянул Поль Моранси. – Давайте поговорим о вас, Матильда. В доме вы служите уже без малого лет пятнадцать, так?

   – Двадцать, – строго поправила его кухарка.

   – Да вы, можно сказать, родственница, – с уважением заметил мужчина. – Неужели за все это время не думали сменить работу, ведь мадам Гренье обладает не самым приятным характером?

   – А то я не в курсе, – всплеснула руками Матильда. – Но на меня она голос не повышает. Если что, хозяину пожалуюсь, и он супругу приструнит.

   Я про себя усмехнулась. Тут и чтецом не надо быть, чтобы услышать, как она с придыханием произносит «хозяин» и как грубеет ее голос, когда речь заходит о Кларе Гренье. Нежные чувства к дядюшке Матильда скрывать не умела или не хотела. Мне вот всегда было интересно, когда же кончится терпение у тетушки.

   – Скажите, – Моранси снова откинулся на спинку плетеного кресла, словно гончая после удачной охоты, – а спите вы крепко?

   – Проведя целый день на кухне? – насмешливо уточнила Матильда. – Само собой.

   Я от удивления приоткрыла даже рот, но быстро его захлопнула, поймав косой взгляд уполномоченного. Чета Гренье состоит из двух человек. Гостей дядюшка не любит. Сыновья их появляются раз в несколько месяцев. Необходимости в постоянной готовке нет.

   – А что вы думаете о мадам Агате? – трость нагло указала на меня.

   И пока я жадно рассматривала позолоченный набалдашник, втайне мечтая о недозволенном, эта неприятная личность еще посмела улыбнуться.

   Матильда озадаченно наморщила лоб:

   – Агаточка? Хорошая девочка. В еде непривередливая, и вежливая.

   Кстати, о Кларе, которая собака, она отзывается так же. Правда, еще добавляет «дружелюбная». Не очень-то и приятно уступать четвероногому. Тут же захотелось проявить себя с хорошей стороны, но порыв быстро увял только от одного взгляда на Моранси. И правильно, потому что этот хам дальше объявил:

   – А теперь сладкое! Жак, проводи повара до рабочего места. Затем жди меня вместе с Жаном в доме. Флоран, мальчик мой, ты не замерз? А то на улице свежо. Иди тоже в дом, погрейся.

   У меня дернулся глаз. И задергался он еще сильнее, когда помощник бросил в мою сторону подозрительный взгляд. Жак явно был поумнее него, и шустро увел Матильду.

   – А вот теперь поговорим, – проурчал мужчина низким голосом, стоило нам остаться наедине. – Вы мне подходите.

   – Что, простите? – я высокомерно задрала подбородок.

   – Я бы с вами с удовольствием поговорил о чем-нибудь возвышенном, типа нового сочинения Жан-Люка, но, когда чудная новость о пропажи кларнета дойдет до Ставленника, он потребует голову преступника, с формулировкой «еще вчера надо было».

   – Очень сочувствую вашему горю, – с иронией нараспев сказала я. – Но в этом и заключается суть работы уполномоченного по особо важным делам. Разве не так?

   – Ваш добрый нрав отлично вас характеризует, – тонко улыбнулся в ответ Моранси.

   – Конечно, – я позволила восхититься собой. Но недолго. Полминутки вполне хватит. – Я прямо золото. Тут, главное, слиток на ногу не уронить – перелом обеспечен.

   Поль Моранси с видом очень терпеливого человека подпер щеку кулаком, и скучающее протянул:

   – Вы говорите, мадам, говорите. Я вам дам такую возможность, чтобы потом не было пустой болтовни. Мужчина же должен быть снисходителен к маленьким женским слабостям.

   – Раз говорила, что вы хам, повторяться не буду, – мрачно заключила я.

   – Отлично, – уполномоченный насмешливо блеснул глазами. – Как я сказал, вы мне нужны, мадам Агата, как человек из близкого окружения Карла Гренье. Вы вхожи в дом. Вы в курсе всех дел. Да еще и ретромант.

   – Извините, – я тяжело вздохнула, – но мои способности вряд ли помогут делу. Понимаете ли, меня поздно взялись обучать, когда навык уже полностью сформировался. Я не смогу увидеть конкретный период, только всю историю вещи целиком. И то как набор хаотичных картинок.

   – Жаль, – скривился Моранси. – Все было бы куда проще. А почему затянули с обучением? Ведь если ваша сила вышла бы из-под контроля – разума бы вы лишись в течение пары дней.

   – Родители не захотели тратиться, – равнодушно бросила я, скользя взглядом по цветущим клумбам. – Рассчитывали выдать меня замуж в шестнадцать и переложить ответственность на супруга.

   – Что-то пошло не так? – в голосе мужчины скользнули нотки не то чтобы сочувствия, скорее понимания.

   – Скажем так, очереди из желающих не было, – грустно усмехнулась я. – Мне не повезло. Поздний цветок хоть и хорош, но уже не так востребован. Похвастаться красивой внешностью я не могла. Дело легко бы исправило приличное приданое, но у меня есть старший брат. Гордость родителей. По совместительству кутила и мот. В общем, я просидела на скамейке для невостребованных невест до восемнадцати лет. И если вы собирали досье на всех окружающих Карла Гренье, неужели там нет информации обо мне? Вы же сами только что сказали, будто изучили всю родню, – я заинтересованно наклонила голову.

   – Я предпочитаю живое общение, – намекнул на свои способности чтец. – А так… есть, конечно, информация. Но, мадам, я вас все же заставлю нежно обнять футляр. Так что готовьтесь.

   – Своих кадров нет? – ворчливо спросила я, зябко ежась. Головная боль мне обеспечена.

   – Ретромант недопустим рядом с уполномоченным по особо важным делам, – голос Моранси звучал сухо. – Подсказать причину, или сами додумаетесь?

   Мой взгляд помимо воли метнулся к его трости. Сколько тайн может рассказать обычный на вид предмет. А есть же еще много других вещей. Самописное перо. Булавка для шейного платка. Перчатки. Этим-то и опасен наш дар в бесконтрольном состоянии – трогать нельзя вообще ничего! Я пыталась достучаться до родителей, но они от меня только отмахивались. Парочка книг на эту тему, взятых в библиотеке, тщательно пряталась под подушкой, но, не имея основ, все, что я могла – гасить вспышки. Спасибо первому мужу и его интересу к перелому сформированной способности. Это было основной причиной, почему из всех свободных восемнадцатилетних девушек старик на пороге смерти выбрал именно меня. Я его воспринимала исключительно в роли доброго дедушки. А как иначе относиться к человеку, которому только исполнилось восемьдесят? Откровенно говоря, жена ему вовсе не была нужна. А вот секретарь, сиделка и слушатель – да. И, несмотря на все чаянья моих родителей, супруг прожил еще двенадцать лет, оставив меня вдовой с домиком в наследство. А самым большим потрясением для них стало то, что по завещанию муж раздал все свои деньги. А они их уже, между прочим, мысленно потратили. А вот о том, что у меня могут быть свои сбережения, родители тогда даже не подумали.

   – И наемного не найти? – вынырнула я из воспоминаний. Кажется, все это время Моранси пристально изучал мое лицо.

   – А если его кто-то подкупит? – уполномоченный неприязненно поморщился. – Я хоть и чтец, но рисковать не могу. А вот вы другое дело, мадам Агата. Полчаса общения хватило, чтобы полностью узнать ваш характер. Поэтому вы и подходите. Мне нужен свой человек в этом доме.

   – И какая от меня может быть польза? – хмыкнула я.

   – О-о, не надо недооценивать истинную женскую натуру, – покачал на весу тростью Моранси. – Например, вы отлично провоцируете людей на правду, поскольку врать в присутствии человека, который легко может опровергнуть слова, глупо и опасно. И не надо думать, будто это предложение. Я вас ставлю перед фактом. Чем быстрее найдем кларнет, тем меньше мы проведем времени вместе. Отличная мотивация, я считаю.

   – Может, и причину спешки обозначите? – со вздохом сдалась я. Хотя, если честно, уговаривать меня ему совершенно было не надо. Самой жутко интересно.

   – Ну как же, – мужчина покачала головой, сетуя на мою недогадливость. – Все очень просто. Если в газетные листы просочиться новость о том, что пропал оригинал, а не копия, то повсеместно всколыхнется уровень краж. Мало ли у кого что в коллекциях хранится. А вдруг там тоже не копии. В общем, Ставленник нам даст максимум пару дней на расследование, а он пока займет чем-нибудь другим журналистов. Но лучше найти кларнет как можно быстрее.

   Я задумчиво отбила пальцами ритм на коленке.

   – А почему вы грешите на домочадцев? Может обычный вор ночью пробрался в дом.

   – А кто сказал, что кларнет пропал ночью? – насмешливо изогнул бровь Моранси.

   – В смысле? – удивленно захлопала ресницами я. – А когда?

   – В том-то вся и загвоздка, – на меня посмотрели в упор, – что утром. Точнее, в промежутке, пока Карл завтракал. Занятная картина вырисовывается. Завтрак, который из-за супруги сдвинули по времени. Важная встреча, которую пропустить Карл не хотел. Каждодневная привычка натирать кларнет. Все было разыграно как по нотам. И даже предугадали, что Карл не уберет в сейф свой главный экспонат коллекции, если его прервать в процессе, а просто закроет кабинет на ключ. Человек, организовавший все это, должен отлично знать вашего дядю.

   – Но тогда тетушка самый очевидный вариант, – хмуро заметила я.

   – Да, – согласился со мной Моранси. – И это-то и настораживает. Обморок от новости, что кларнет не копия, был у нее самый настоящий. Да и эмоции врать не будут – она сильно удивилась, а не испугалась. Да и такую вещь просто не толкнешь, нужны связи в определенных кругах. А этих людей мы негласно контролируем. Мадам Гренье замечена в общении хоть с одним не была.

   – А меня вы опросить не хотите? – строгим тоном уточнила я. Не моя же работа, почему тогда приходиться напоминать о соблюдении процедуры?

   – Вы вчера прогуливались в парке. Затем зашли в чайную на Объездной улице. Провели там час. После не спеша дошли до салона мадам Клодит. Долго выбирали шляпку, но так ничего и не купили. По дороге домой разговаривали со стариком из дома в начале тупика. Ни поздним вечером, ни сегодня с утра вы из дома не выходили. – И замолчал, сверкая улыбкой.

   Наверное, мне тут полагалось что-то сказать, но приличных слов для описания своего восторга я не находила, поэтому предпочла помолчать.

   – И что, даже не поинтересуетесь, откуда сведения? – Моранси удивленно посмотрел на мои сжатые кулаки, словно догадываясь, чью шею я представляю в жарких мечтах.

   – Чем же я так заинтересовала ваше ведомство, что за мной слежку установили? – попыталась ровно произнести я. А это весьма проблемно, потому что горло постоянно перехватывал спазм от невысказанных ругательств. А ведь очень вредно держать все в себе.

   – Не вы, мадам. Не вы, – покачал головой уполномоченный. – Стефан Клермон нас интересовал.

   Тут я озадаченно нахмурилась. Как бы тетушка не желала обратного, но все мое распутство заключалось в бесконтрольном поедании сладостей. От чего неумолимо росли, увы, не извилины в голове. И мужчин в моем окружении вовсе не столько, чтобы не помнить чье-то имя.

   – Ах, да, – Моранси небрежно махнул трость. – Вы его знали как Реми Мартена.

   Второй муж много чего нового привнес в мою жизнь, от маленьких семейных радостей до попытки убийства. Но вот внимание Моранси стало самым отвратительным бонусом к браку. Пускай и бывшему.

   – Я его уже несколько месяцев не видела, – раздраженно повела плечом. – И в будущем пересекаться не планирую.

   – Но его планы вполне могут не совпадать с вашими, – мягким тоном порадовал меня мужчина. – Вскрылось еще несколько афер, в которых он был замечен вместе с друзьями. Клермон что-то почуял и залег на дно.

   – О, это он умеет прекрасно. Тот еще скользкий тип, – зло усмехнулась я. – А от меня-то что ему нужно? Попытка отомстить? Так есть предписание властей, запрещающих бывшему супругу приближаться ко мне. Пересидеть у меня в доме? Я скорее его сама придушу, чем позволю переступить порог. Денег попросить? Он еще мне не всю компенсацию и штраф выплатил. А уж в порыв нежных чувств я точно не поверю.

   – И правильно, – Моранси неуловимо поежился. – Нет, заявиться к вам он способен с вполне конкретной целью. Даже находясь в разводе, он может получить дарственную на дом от вас. Это так… для примера. Но в свете пропажи кларнета меня его персона особо интересует, ведь в отличие от Клары Гренье, у Стефана Клермона есть связи среди рисковых скупщиков краденого. Скажите, а ваш бывший супруг в каких отношениях состоял с Карлом?

   – В очень плохих, – честно созналась я. – В гостях мы с ним были от силы раз пять. Да и то, что дядюшка настаивал, чтобы я осталась Гренье, Клорансу… или как его там, не понравилось.

   – Странное требование, не так ли?

   – Дядюшка сказал, это для защиты моего имущества и сбережений, – я пожала плечами. – Он обещал своему брату Анатолю позаботиться обо мне, ведь вокруг столько жуликов. И оказался прав.

   Мы помолчали. Точнее, я пустым взглядом изучала кроны деревьев, а Моранси величественно позволял мне это делать.

   – В общем, как ни посмотри, вы для меня весьма полезны, мадам Агата, – закончил паузу для воспоминаний уполномоченный. – Сейчас вас ждет свидание с футляром. А затем пообщаемся с соседями. Кстати, что скажете о них?

   – В нашем тупике живут исключительно милые люди, – надменным тоном сказала я, горделиво задирая нос.

   Моранси загадочно пошелестел бумагами и еле заметно улыбнулся:

   – Думаю, я смогу вас удивить.

ГЛАВА 4

   – Больше не могу, – выдохнула я сквозь сцепленные зубы. Ощущение, словно в висок ткнули раскаленной спицей. – Футляр хоть и не новый, но никто, кроме дядюшки и мастеров, его не касался.

   – И что это значит? – веселым тоном спросил Моранси у потолка. – Тот, кто украл кларнет, был в курсе ваших способностей, мадам Агата. Впрочем, я об этом уже догадывался после снятия отпечатков пальцев. Трогал футляр только Карл Гренье. И не надо так грозно надувать щеки, – мне послали насмешливую улыбку. – Главное в нашем деле – все тщательно проверять.

   – Вы бы еще Кларе дали его понюхать. Собака которая, – недовольно проворчала я. Боль потихоньку отступала, но приятней от этого не становилось. – Она вроде как охотничьей породы.

   – Чтобы собака преступника зализала? – уполномоченный выгнул одну бровь. – Это новое слово в законодательстве просто. Думаю, тут мы результата получим еще меньше, чем от вас. Она сразу к хозяину побежит. Ладно, зайдем к вам домой, а после пройдемся по соседям.

   – Как вы восхитительно приглашаете сами себя в гости, – умилилась я, с трудом поднимаясь на ноги.

   В очередной раз Моранси продемонстрировал отсутствие воспитания и даже не подал руки. Наверное, на моем лице отобразилось нечто ехидно-осуждающее, потому что мужчина кивнул одному из амбалов. Как он различает этих двоих, ума не приложу, но встать в итоге мне помогли.

   – Вот еще, – отмахнулся Моранси, – я прихожу без приглашения. И обычно туда, где меня не ждут. Но сегодня мы сделаем исключение. Вы же, мадам, захотите переодеться. Не пристало приличной женщине появляться перед соседями в таком виде. Вы же выглядите, словно на тюки с мукой упали.

   То, что он хам, я отметила еще в первые минуты знакомства, поэтому удивляться не стоит. Хотя и очень хочется.

   Открывая дверь в мое уютное жилище, я судорожно перебирала в уме детали своего завтрака. Врачебный мобиль так заинтересовал меня, что посуду-то я не убрала. Да и пыль в гостиной сегодня не смахивала. В общем, незваные гости попали, можно сказать, на горяченькое.

   Я бросила нервный взгляд через плечо на компанию из уполномоченного, его помощника и Жана. Теперь тетушка может смело распространять новую волну сплетен о моей распущенности – привести в дом сразу троих мужчин.

   Моранси в ответ по-особому тонко улыбнулся. Я не чтец, но издевку понять в состоянии.

   – Ребятки, – мурлыкнул уполномоченный, – обождите нас снаружи. Не будем смущать мадам Агату.

   Флоран озадаченно наморщился, видимо пытаясь сопоставить в одной фразе мою персону и смущение. Жан же, наоборот, облегченно выдохнул. И чего он так ко мне предвзято относится? Я же милая.

   Но шагнуть через порог собственного дома я не успела. Трость самым наглым образом перегородила мне путь.

   – Позвольте, – меня оттеснили в сторону.

   – Конечно, – сладко пропела я в мужскую спину. – Чувствуйте себя как дома. Только прошу, ноги на чайный столик не кладите. Негигиенично это.

   – Уверяю вас, мадам, – в тон отозвался Моранси, – негигиенично – это труп в доме. Все остальное пустяки.

   – И вы у меня его искать собрались? – проворчала я, следуя за нахальным гостем, который, не стесняясь, сначала заглянул на кухню, затем в гостиную, а после и вовсе потопал по лестнице в святая святых – женскую спальню.

   – Я хочу убедиться, что чистоту вашего дома не нарушит ваш же труп, мадам Агата. – Заметив, что я собралась грудью встать на защиту будуара, меня снова подвинули тростью. – Если взять за теорию, что преступник не успел убежать до поднятия Карлом и Эдит шума, то вполне можно предположить попытку скрыться в другом доме. Из Тихого тупика незамеченным выбраться проблемно. Особенно, если соседи прильнули к окнам из-за приезда врачебного мобиля. А ваши дома разделяет условный забор с незапертой калиткой.

   – Постороннего в моем небольшом доме заметить несложно, – неуверенно сказала я.

   Сейчас меня сильнее волновало белье, развешенное в будуаре на стульях. Только вчера занималась переборкой и до конца не убрала все на место. А Поль Моранси вовсе не тот человек, которому хотелось бы его продемонстрировать.

   – Спокойно, – меня окончательно отодвинули от двери. – Я просто хочу убедиться, что придется расследовать одно дело, а не два.

   Если же обычный закон можно попробовать обмануть при помощи взятки, то закон подлости неумолим.

   Я взмахнула руками в попытке ухватиться хоть за что-то. Пальцы нащупали настенный светильник. Раздался оглушительный треск и небольшой коридорчик погрузился во тьму. Дальше я заваливалась назад вместе с оторванной лампой.

   Но мою неласковую встречу с полом пресекла молниеносная реакция уполномоченного по особо важным делам.

   Едва не касаясь затылком досок, я сдавленно хрипела ругательства. Культурные и не очень. Наверное, полагается поблагодарить мужчину, но это затруднительно сделать, когда его кулак сжимает ткань моего платья на груди.

   – Извините, – меня рывком вернули в правильное состояние относительно пола. Причем сделали это все так же за платье. – Я стараюсь не касаться людей без рабочей необходимости. – Виноватых ноток в голосе Моранси не было, только сухая констатация фактов.

   – Понимаю, – пробормотала я, прижимаясь к стене. Всплеск адреналина до сих пор заставлял мои коленки легко дрожать.

   Самое умное, что я могла сделать в такой глупой ситуации – начать прикладывать светильник обратно к стене. А то, что крепления вырваны, так это пустяки.

   – Мадам? – озадачился Моранси. – Вы столь усердно сопите, что мне становится страшно. Отдайте лампу и идите переодеваться.

   Но, прежде чем я, как послушная девочка, выполнила указания, мужчина быстро заглянул в будуар и спальню. А я и слова против не сказала, вот что с людьми временная контузия делает.

   В себя я пришла со свежим платьем фиолетового цвета в руках, напряженно вглядываясь в запертую дверь. В коридоре происходило что-то странное. Судя по звукам, мне ломали стену.

   Не знаю, была ли это уловка, но переодеться я умудрилась за рекордные десять минут. Даже почувствовала себя виноватой перед другими женщинами, выходя из комнаты. Не стоило прическу идеально укладывать.

   В коридоре неожиданно было светло. Лампа располагалась на привычном месте. Я бы обязательно восхитились его мастеровитостью… Да что там восхитилась – я бы удивилась, но голос Жана, добрыми эпитетами награждающий всяких криворуких девиц, который отчетливо слышала через дверь, развеял всю интригу сразу.

   Моранси обнаружился в гостиной. Один. Мужчина развлекался тем, что, развалившись в кресле, толкал тростью корзинку для вышивания. Специально ее держу на видном месте, чтобы редкие гости не сомневались – я рукодельница. Сверху демонстративно лежит вышитый платок, приобретенный у одной из швей. Да-да, именно так нас учат поступать на курсах, которые щедро оплатил дядюшка. Кругом обман.

   – Мадам Агата, – уполномоченный удивленно приподнял брови, – вы, как сотрудник, нравитесь мне все больше и больше. Только вот меня тревожит вопрос: аккуратно подпиленная доска пола на втором этаже — это случайность или покушение?

   – Что? – я замерла на пороге комнаты.

   – Ну, там, где вы оступились, – набалдашник трости указал на потолок. – На доске ровный след от ножовки. Кстати, шестая ступенька на лестнице тоже подпилена. Но недостаточно глубоко. Кто-то очень хотел видеть вас, мадам, прикованной к постели. Имейте в виду, и внимательно смотрите под ноги. А теперь пойдемте по соседям, – сухо закончил наставления Моранси.

   И начать он, конечно же, решил с дома напротив. Элоиз Мало на радостях, заметив нашу процессию, чуть вставную челюсть не потеряла. Она-то, бедная, все утро в окно выглядывала, пытаясь понять, что же происходит в доме Гренье, а тут я сама иду к ней в руки.

   Арьергард нашего небольшого отряда ее совершенно не смутил, но мне все же достался укоризненный взгляд. Мол, слишком много мужских персон на одну скромную разведенную вдову. Элоиз хоть в открытую и не высказывалась о моей якобы распущенности, но неодобрительно шамкать вставной челюстью никогда не забывала. Однажды мне не повезло стоять в очереди у молочника прямо за ней. Вот тут я о вседозволенности молодого поколения наслушалась сполна. Правда, беседу Мало вела не со мной, а со своей подругой, но впечатлений хватило надолго.

   Но обижаться на эту трогательную старушку с увлечением в виде вязания чепчиков трудно. Есть в ней какое-то обаяние. Кстати, свои изделия она отправляет в детские дома для малюток.

   Встречала нас хозяйка на крыльце, держа наготове спицы. Так торопилась, что забыла избавиться от них. Об этом аккуратно намекала длинная нить, идущая от ряда петель на одной спице куда-то за дверь.

   За моей спиной тоскливо вздохнул Жан. Что поделаешь, бабушки опасные личности.

   – Агаточка, – она расплылась в блаженной улыбке, – дорогая. Я так волновалась… так волновалась… Что же приключилось у милейшего Карла? Или это у Кларочки беда со здоровьем? А я ей говорила – ешь свеклу, она для сердца полезна. Прямо сырую, так витаминов больше сохраняется…

   Экскурс в основы полезного, но невкусного питания прервала трость Поля Моранси. Меня ею сдвинули в сторону. Почему-то даже удивляться этому жесту перестала. Вот что общение с хамами делает.

   – Мадам Элоиз Мало? – строго спросил мужчина. – Позвольте представиться: уполномоченный по особо важным делам Поль Моранси. У нас к вам есть парочка вопросов.

   Зря я негативно относилась к трости. Оказывается, это очень полезный предмет. Например, им можно сбить спицы, которые в тебя метнула немощная старческая рука. Моя челюсть плавно отвисла, а вот зубы Элоиз вслед за бросковым движением вылетели изо рта. Сама же старуха громко хрустнула всеми суставами и замерла в скрюченной позе.

   – Мда, – протянул Моранси, – такого изощренного покушения на меня еще не было. – Он носком сапога отодвинул вставную челюсть. – Теряете хватку, мадам Ночная Лилия. Жан, помоги уважаемой распрямиться.

   Амбал с опаской, бочком подошел к милой старушке. Пока проводились реанимационные процедуры, и поднималась челюсть с земли, я тихо спросила у уполномоченного:

   – Она точно уважаемая?

   – В определенных кругах – да, – Моранси придирчиво следил, как протирает тряпочкой зубы Элоиз. – В не самых законопослушных.

   – Не свисти, – грубо бросила Мало, стоило только челюсти занять положенное место. – Я давно не при делах.

   – Это да, – легко согласился мужчина. – От последнего любовника вы ушли на пенсию лет тридцать назад?

   Я не могла промолчать, это была моя месть сразу всем показушным моралисткам.

   – Любовника? – прохрипела я, прижимая ладони к груди. – Какой кошмар! Как вы могли? Это же позор!

   Моранси еле заметно покачал головой и насмешливо спросил:

   – Мадам Агата, вы о карьере артистки случайно не думали?

   – Вот еще! – возмущенно фыркнула я.

   – И правильно, – голос мужчины сочился патокой. – Такой бездарной игры даже любительская сцена не потерпит. Не ваше это, мадам, не ваше.

   Я только возмущенно надула щеки. Ведь доведет Моранси до греха святую женщину в моем лице. Я, может, и воспитанная, но укусить за нос могу.

   – Итак, Элоиз Мало, – с издевкой произнес имя уполномоченный. – Сегодня в доме Гренье была совершенна кража. Что вы можете нам сказать по этому поводу?

   – На Эмиля намекаете? – скабрезным тоном спросила старуха. – Так зря. Ты сам сказал, что я давно не при делах, пес Ставленника. Да и Эмиля вроде как на тот свет отправили лет десять назад. Какие ко мне могут быть вопросы?

   – Разные, – абсолютно ровным тоном ответил Моранси. Затем повернувшись ко мне, решил уточнить: – Ночная Лилия в свое время была переходящей любовницей. Люди обычно чахотку друг другу передают, а теневые короли – ее.

   – Считалось, что я удачу в делах приношу, – гордо заявила Элоиз, поправляя рукав платья.

   Но уполномоченный предпочел не заметить бахвальства, и продолжил:

   – Последний ее любовник – Эмиль Лавье. Известный вор. У мадам вполне могли сохраниться связи в картеле карманников и домушников.

   – Но-но-но! – Мало грозно потрясла пальцем. – Я к рабочим моментам всегда непричастна была, моя сфера несколько иная, и распространялась она лишь на постель. Или стол. Или кресло.

   Если бы, завидев врачебный мобиль, я могла бы предугадать, что жизнь уже никогда не будет прежней, то с удовольствием проснулась бы завтра.

   Я была замужем. Два раза. Причем один с полноценным супружеским долгом, но все равно покраснела. Неудобно стало именно перед Флораном, хотя парнишка демонстрировал гордость духа и чуть заметно заалевшие кончики ушей.

   – Не хвастайтесь, – махнул тростью Моранси. – Раз вы здесь, а не в тюрьме, то доказать ничего не могли.

   – Могу дать руку, – пожала плечами старуха. – Я не вру.

   – Обойдусь, – уполномоченный неприязненно наморщил нос. – Сегодня мы здесь по другому вопросу. Начнем с привычного. Что вы делали утром?

   – Да как всегда, – Элоиз с кряхтением опустилась в кресло-качалку. Обычно она сидит и вяжет в нем целый день, поскольку с ее крыльца открывается прекрасный обзор на весь Тихий тупик. – Встаю я рано. В моем возрасте много спать вредно, жизнь стремительно укорачивается. Позавтракала. Сходила в молочную лавку. Зашла к пекарю. Потом домой. Через час увидела врачебный мобиль. И Агату в окне соседнего дома. Затем она пошла к родственникам, а я стала ждать.

   Я покосилась на Флорана, который на весу прямо на папке шкрябал самописным пиром по листу. Интересно, а если ему ночью в руки вложить пишущие принадлежности, он глаза-то откроет, прежде чем начать работать?

   – А вчера вечером? – Моранси внимательно следил за тем, как старушка наматывает на ладонь нитки. Правильно, неизвестно, откуда она еще спицы вытащит.

   – Мальчик, – иронично бросила Элоиз, – у меня дни все похожи один на другой. Вяжу, пью чай и иду спать. Все. Какие развлечения в мои-то годы?

   Уполномоченный по особо важным делам стойко продолжал игнорировать наигранную фамильярность. Мне почему-то показалось, будто Мало специально ведет себя вызывающе.

   – А что-нибудь необычное или интересное вы заметили? – терпеливо продолжил задавать вопросы Моранси.

   – Допустим, – блеклые губы старухи растянулись в тонкой улыбке. – Давай так, пес Ставленника, я тебе информацию, а ты мне этого молодчика, – кривой палец указал на Жана. – Ненадолго, буквально на тридцать минут.

   Амбал сошел с лица. Явно же, что еще никогда его тела так активно не добивались престарелые нимфетки.

   – Сделка? – хитро прищурился Моранси. – Сделки я люблю. Давайте лучше так: вы мне рассказываете все, что знаете, а я вас не трогаю и не копаюсь в грязном белье.

   – Тьфу ты, – Элоиз цыкнула сквозь вставные зубы. – Ушлый какой. Тебе что, помочь старушке жалко? Мне буквально пару досочек прибить надо. От парня не убудет.

   – Чем вам не угодили наемные мастера? – показушно удивился Моранси.

   – Дерут втридорога, – не стала юлить старуха. – Зато я буду сама любезность.

   – Хм, – мужчина окинул придирчивым взглядом Мало. – Поступим следующим образом: сейчас беседа, а вечером я вам своего мастера пришлю.

   – Годится, – Элоиз снова стала милой соседкой. – Я ночью вставала… в общем, зря выпила две чашки чая перед сном. Решила в окно на луну полюбоваться, раз уж проснулась. А тут из дома Гренье выскочила их служанка. Эдит. А ее уже ждали. Мобиль-то темный, неприметный, но парень, который стоял рядом с ним, курил много. Лицо часто озарялось. Они там обжимались.

   – Про ночные свидания мы в курсе, – заметил Моранси. – Может, и парня опознаете? Не зря же вы уточнили, что видели его лицо.

   – Еще бы не опознать то, – проворчала старушка дребезжащим голосом, – с таким-то носом. – Она поднесла раскрытую ладонь к лицу.

   Я сразу встрепенулась. Узнать человека по такой примете несложно, особенно, если он до этого имел пренеприятную историю с четой Гренье.

   – Серьезно? – я удивленно посмотрела на Мало. – Он же сейчас вроде где-то на юге.

   – Не смеши меня, Агаточка, – отмахнулась Элоиз. – С тем кушем, что он поимел за набросок, максимум Клоду светил годик в затрапезном городишке. И то, если сильно экономить.

   – Клод? – нахмурился Моранси и пытливо посмотрел на меня. – О ком идет речь?

   – Племянник Клары, – я не удержалась и поморщилась. – Клод Демари. Два года назад он украл из дома дядюшки набросок углем художника Жози. Я тогда еще была замужем, и жили мы на другом конце города. О происшествии узнала только спустя месяц. Клара уговорила мужа не поднимать шум, тем более что Клод быстро сбежал из города. Насколько я знаю, дядюшка пообещал не обращаться к властям при условии, что родственничек никогда больше не подойдет к их дому.

   – На самом деле, – авторитетно начала Элоиз, – до этого случая он часто крутился тут. В гости к тетке наведывался раз в неделю точно. Но вот за обжиманиями с прислугой замечен не был. Клара бы сразу девицу наглую уволила. Она побродяжку в семье не потерпит. – Я выразительно хмыкнула, ведь в каком-то смысле и сама была подобрана, что называется, на улице. – В общем, Клод это, я точно уверена.

   Поль Моранси задумчиво пощипал левой рукой свой подбородок:

   – Сколько длилось свидание, мы в курсе. Пару часов.

   – Ага, – с довольным видом подтвердила Элоиз. Вот человеку по ночам не спится. – Только мобиль проторчал в нашем тупике до самого утра. Я несколько раз вставала и видела его.

   – Может, просто сломался? – с умным видом человека, который мобиль воспринимает исключительно с пассажирского сидения, предположила я.

   – А потом резко починился? – Моранси кивнул на пустую дорогу. – Ведь сейчас его нет. Жан, нужно узнать номер мобиля Клода Демари, и также пробить, не обращался ли он в мастерские. – Амбал сосредоточенно кивнул, грозно сдвинув брови. Я немного начала переживать за неподъемную работу для мозга бедняги.

   Моранси перекинул трость из одной руки в другую и хитро прищурился:

   – Это ведь не все, что вы хотели сказать, мадам Мало?

   – Чтец, – она неприязненно искривила губы. – Вот нашла ты с кем спутаться, Агата. А Карлу скажи, чтобы он лучше следил за Кларой. А то она с утра бегала по улице без надзора. Не дело это. На прохожих кидалась.

   – Э-э, – я озадаченно посмотрела на мужскую часть нашего отряда. – Прямо кидалась?

   – Да, – кивнула старушка. – Так и норовила кого-нибудь завалить и облизать.

   Пока мое воспаленное воображение представляло тетушку верхом на случайном мужчине, который отбивается от нее руками и ногами, Моранси громко расхохотался:

   – И часто у вас такая путаница бывает?

   – Случается, – вздохнула я. Благодаря юмору дядюшки, казусные ситуации теперь у нас регулярные явления. – То есть, вы хотите сказать, что собака утром бегала по улице? А где была Дениза в этот момент? – я от возмущения зашипела. Клара редкая дурища, и легко могла попасть под колеса мобиля. Или вообще сбежать. Естественно, собака которая. Хотя и Клара Гренье недалеко ушла в интеллекте от животного.

   – Меня вот тоже интересует этот момент, – мурлыкнул уполномоченный. На ум сразу пришел образ сытого кота после хорошей мышиной охоты. – Благодарю за беседу, мадам Мало. Вечером к вам прибудет мастер.

   Но стоило нам выйти за калитку небольшого заборчика, как Жан стартанул в направлении дома дядюшки. Мне оставалось только порадоваться прыти подчиненного Моранси и тихо спросить:

   – А вы разве не почувствовали, что Дениза нам врет о сегодняшнем утре?

   – Скорее недоговаривает, – покачал головой уполномоченный. – Иногда человеку нужно позволить расслабиться, чтобы эффективнее разыграть имеющийся на руках козырь. А теперь пойдем дальше. По списку у нас чета Алари. Симона и Огюст. Что скажите о них?

   – Милые люди, – пожала я плечами. – Вежливые. Добряки, в общем.

   – Вы так думаете? – Моранси весело улыбнулся. – Мадам Агата, а вы в курсе, что эта улица до того, как предок Гренье приобрел здесь землю, называлась Опасным тупиком?

ГЛАВА 5

   Я с сомнением смотрела на невысокую девушку с крепкой, сбитой фигурой и никак не могла уложить в голове пошатнувшуюся картину мира. Стояла она навытяжку и демонстрировала навык Жака, бездумно смотря в одну точку перед собой. Супруг, или кто он там, держался за женщиной, и старался уменьшиться в размере, чтобы полностью скрыться за ее могучими плечами.