Очень злая любовь. Карина Пьянкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Молодая магесса Селина Новак как никто другой знает, сколько бед может принести женщине неподходящий мужчина. Однако даже эта житейская мудрость не поможет избавиться от чувств, что въелись в самые кости.

   Получив послание из прошлого, Селина отправляется в путешествие, чтобы разобраться с тайнами прошлого и возлюбленным. Ведь даже если любовь очень зла, так легко от нее не избавиться.

ГЛАВА 1

Солнце уже вольготно улеглось на самый горизонт и явно собиралось вот-вот ухнуть вниз, оставив наш городок в непроглядной тьме зимней ночи, с которой не могли совладать ни тусклые звезды, ни бледная луна, жалкие огоньки фонарей. Небо залило багрянцем заката, что отражался в высоченных сугробах.

   Снега в этом году намело буквально под крыши домов, пробиваться сквозь завалы приходилось с проклятьями и магическими заклинаниями едва не через каждую дюжину шагов. Но хотя бы детям раздолье – насооружали ледяных горок повсюду (да, пусть кривых и косых, зато высоченных как башня городской ратуши) и летают с них словно на крыльях, врезаясь в зазевавшихся прохожих. Словом, веселья столько, что не продохнуть. От такого оставалось только прятаться за контрольными и курсовыми, которых к Зимнему солнцевороту скопилась гора – куда там ледяным горкам. Потому что сдать работу вовремя – это точно не для слабаков!

   – Профессор Новак! – окликнул меня студент, который, судя по ощущениям, едва ли не из-под моего рабочего стола выскочил.

   Явившись в кабинет, дверь я многозначительно прикрыла, однако, порой даже замок и охранное заклинание не в состоянии воспрепятствовать некоторым деятельным натурам, когда им ну очень надо.

   – Зых… опять вы! – простонала я и закрыла лицо руками.

   Это была уже седьмая попытка Яноша Зыха сдать мой предмет. Пока счет был семь-ноль в пользу предмета.

   – Профессор Новак, но сегодня я точно сдам! – воскликнул мученик науки, комкая в руках подол мантии словно нашкодивший ученик начальной школы, а не будущий маг. Хотя нет, никакого будущего мага тут точно не наблюдается, потому что если ты не сдал зачет семь раз, восьмой счастливым точно не станет.

   – Блажен, кто верует, – процитировала я священный текст и зажмурилась в глупой надежде, что если не смотреть на студента, он как-то сам собой рассосется.

   – Ну, профессор Новак, я же учил!

   Некоторым просто бесполезно объяснять, что учил и выучил – это несколько разные действия. Тем более, что, когда дело касалось Зыха, наверное, и не учил. Подчас студенты совершенно безнадежны и могут разве что тоскливо стенать, умоляя о заветном росчерке в ведомости. Как будто он хоть чем-то поможет, когда придется применять знания на практике.

   – Если бы мне платили по одному грошу, когда я слышала эту фразу, я бы уже накопила сотню злотых, – мрачно отозвалась я, прожигая вечно отстающего студента негодующим взглядом.

   Зых тяжело вздохнул, но остался стоять перед моим столом как дуб. Могучий, но ведь… деревянный!

   – Профессор Новак, ну, пожалуйста, меня же отчислят! – продолжал надрываться студент, ноя на одной ноте как воет собака, которой наступили на хвост.

   Я с тоской покосилась на окна. Солнце клонилось все ниже и в любой момент могло нырнуть за горизонт. И вообще-то мой рабочий день уже закончился, на что тонко намекали часы на башне городской ратуши, которые как раз начали бить.

   – Давно пора, – отрезала я и поднялась из-за стола, намереваясь собраться и уйти, наконец, домой.

   Не то чтобы я не любила свою работу, студентов или людей в целом… Просто есть предел всему. И моему терпению тоже. А чем ближе зимняя сессия, тем быстрей иссякает его запас.

   Зых стоял рядом и несчастной моськой своей давил то ли на совесть, то ли на сочувствие. Избытка что первого, что второго у меня не наблюдалось с детства.

   Когда я уже собиралась надеть теплый плащ и покинуть рабочее место, в кабинет влетел арбалетным болтом человек самого потрепанного вида в потертой форме гильдии гонцов. Сам посланец был невысок ростом, худ и бледен, будто всю жизнь провел, не видя солнечного света.

   Незнакомец настолько сильно сутулился, что его голова постоянно была опущена – и лица толком разглядеть не удавалось.

   Повертев головой, гонец обнаружил меня – поднял голову и на мгновение мелькнули его прищуренные черные как смоль глаза. После мужчина осведомился:

   – Панна Новак?

   В груди ёкнуло. Уже целую вечность никому не приходило в голову слать мне письма

   – Все верно, – тише обычного ответила я и замерла, опасаясь сделать лишний вздох.

   Неужели?..

   Нет… Нет-нет-нет! Пора бы уже выбросить из головы дурные мысли, Селина! Ты уже настолько не девочка, что страшно! Минуло четыре года!

   – Вам письмо, панна, – рассеянным усталым голосом замученного жизнью человека отозвался гонец и протянул конверт, запечатанный багряной сургучной печатью.

   Оттиск на сургуче был чрезвычайно прост и незамысловат. Буква «G» поверх буквы «L». Никаких завитков, никаких геральдических орнаментов. Лаконично и строго.

   Я сжала конверт с такой силой, что пальцы побелели.

   Четыре года ни единой строчки! Ни единого слова! И вот теперь…

   Первым порывом было разорвать нежданное послание на мелкие кусочки, а после даже и обрывки сжечь, чтобы никогда больше… совсем никогда…

   Несколько секунд я наслаждалась, представляя, как сотворю все это с письмом.

   И, разумеется, ничего подобного не сделала.

   Как я могла… Спустя столько времени.

   – Благодарю вас, – улыбнулась я, заслуженно гордясь своим самообладанием.

   Ни в лице не переменилась, ни голос не подвел – ну просто королева сцены.

   – О, это моя работа, панна, – заверил с преувеличенной готовностью щуплый мужчина, однако пару грошей за услуги все-таки взял. Хотя ему наверняка и без того щедро заплатил отправитель.

   Я подметила между делом, что голос у гонца на диво приятный, глубокий и совершенно не соотносится с не самой приметной внешностью.

   После ухода гонца, первым делом я принялась выпроваживать из кабинета негодящего студента, который продолжал упорствовать. Выставлять Зыха пришлось едва ли не пинками – настолько упорно он хватался за последний шанс продолжить обучение и дверной косяк.

   Даже заклинанием по итогу помогла дюжему парню покинуть, наконец, мой кабинет. Но и после того, как я захлопнула дверь и демонстративно повернула в замке ключ, отгораживаясь от всего остального мира, Янош Зых еще проколотил в дверь никак не меньше пяти минут.

   – Но, профессор Новак! – до последнего упирался студент. Зых всегда боролся с удивительным упорством.

   Вот только мне было не до того.

   Письмо словно жгло руки. Я имела полное представление, кто использует монограмму GL. Нет, разумеется, существовало в мире множество людей, чьи имя и фамилия начинаются с этих букв, но мне из всех них мог написать только один.

   Габриэль Ландре.

   Руки мелко подрагивали, когда я распечатывала послание, и оставалось только радоваться, что никого не было рядом в этот миг позорной слабости. И как хорошо, что он не может видеть меня в этот момент.

   Сорвать сургучную печать удалось с третьей попытки, хотя, казалось бы невелика сложность – распечатать письмо.

   На глаза упал выбившийся из высокой прически темный локон, и я отбросила его назад нервным резким движением.

   «Моя драгоценная Селина...»

   Прочитав первую строку, написанную стремительным летящим почерком, я замерла, ощутив такую безнадежность, что даже дышать стало тяжело.

   И он думает, что все еще может считать меня своей?!

   Возмущение вспыхнуло в груди яростным пламенем, но погасло быстро.

   Суровая правда заключалась в том, что я и в самом деле все еще оставалась его драгоценной Селиной, девушкой, что продолжала безнадежно и глупо любить Габриэля Ландре. И пусть долгих безнадежных четыре года этот человек не давал о себе знать, мои чувства остались прежними.

   Как нелепо.

   «Я понимаю, у тебя есть право не доверять мне...»

   О, благодарю, что разрешили, дорогой!

   Вновь вспыхнуло желание сжечь послание Ландре, однако, в последний момент все-таки сдержалась. Я все еще любила этого мужчину настолько же сильно, как и прежде, разве что к этому чувству прибавился слишком сильный привкус горечи.

   «Стража следит за тобой день и ночь, нам обоим о том известно...»

   И благодаря кому, позвольте спросить, это произошло? Я машинально принялась комкать исписанный лист бумаги, но все еще не решилась сделать последний шаг – уничтожить послание Ландре. Это было его первое письмо за четыре года.

   Проклятие! За четыре года! Я уже думала, он забыл! И как же я хотела того! Ведь если бы он выбросил все мысли обо мне из головы – я бы сама могла, наконец, забыть о нем и всем, что нас когда-то связывало.

   «Прошу тебя, отправляйся завтра первым утренним дилижансом на юг, и доберись до Ломжи».

   Пойди туда, не знаю куда.

   Первый раз за всю мою жизнь мужчине пришло в голову вызвать меня куда-то словно посыльного, а то и вовсе мелкую прислугу. Полное безумие… Даже ректор, не говоря уже о декане, общались со мной сдержанно и с той долей пиетета, которую выражают женщине, что одновременно обладает и умом, и чувством собственного достоинства, и красотой.

   Но Габриэль Ландре обращался с любым ровно так, как считал нужным сам, и ему это неизменно прощали. И я – тоже прощала. Хотя и не стоило.

   И вот теперь этот мужчина не просто написал спустя столько времени, так еще и осмеливается указывать мне, что и когда делать. Возмутительно! И совершенно в духе этого… месье Ландре.

   «Остановись в гостинице «Золотая корона». Сведи знакомство с как можно большим числом гостей и местных жителей...»

   Я читала и с каждой новой строкой все больше мрачнела.

   Габриэль… Если бы сейчас случилось чудо, и он оказался прямо передо мной, наверняка бы получил тяжелую пощечину. Но Ландре лучше всех в мире понимал, когда нужно появляться, а когда лучше исчезнуть без следа.

   Исчез же он, едва только за ним начали гоняться разом и люди короля, и Круг магов, и Орден Дракона… Кажется, дня не хватит, чтобы перечислить всех, кому однажды захотелось заполучить шкуру месье Ландре.

   Дочитав до конца послание, я изорвала его на мелкие кусочки, бросила на металлический поднос и щелкнула пальцами – обрывки тут же занялись ярким рыжим пламенем. Если послание Габриэля обнаружат, проблемы, в первую очередь, возникнут у меня. Тот, кто исчез один раз, с легкостью исчезнет и второй, а вот я…

   Пепел еще не успел остыть, как в дверь ударили, причем едва ли не ногой.

   Признаться, даже не удивилась. Разумеется, за мной следили денно и нощно в течение последних лет. Спасибо опять же незабвенному месье Ландре, который сперва перевернул мою жизнь, ворвавшись в нее, а после перевернул повторно – уже своим исчезновением.

   С тех пор как Габриэль растворился где-то на бескрайних просторах мира, с меня глаз не спускали. Считали единственной ниточкой, связывающей с Ландре. Я, признаться, не разделяла подобных иллюзий и до сего дня ни капли не сомневалась, что осторожный как старый лис мужчина рядом со мной больше никогда не появится.

   И все-таки письмо оказалось в моих руках.

   – Войдите, – дала я разрешение, которое никому и не требовалось. Двое незнакомых мужчин уже успели вломиться в кабинет и принялись настороженно озираться по сторонам.

   Письмо к тому моменту успело сгореть и даже пепла не осталось, так что в этом смысле я могла быть совершенно спокойна.

   Два дюжих молодых человека в штатском с выправкой служивых кинулись обыскивать помещение, а после, убедившись, что посторонних я не прячу, едва не под юбку полезли с проверкой. Не иначе как заподозрили, будто именно там скрывается пресловутый Габриэль Ландре.

   – Чем обязана? – с легким налетом томности осведомилась я у незваных гостей.

   Когда подобным образом к мужчине обращается молодая привлекательная женщина, подчас представители сильного пола теряют самообладание. Ненадолго, разумеется.

   – Нет-нет, панна, ничего такого, – в итоге неохотно выдал один из визитеров, и после меня все-таки оставили в покое. Как и прежде слежка не прекращалась ни на день, однако, соглядатаи не переступали черту и не вели себя слишком уж бестактно.

   Я только поморщилась, глядя вслед шпикам. Всегда ненавидела подобного рода двусмысленность – и не донимают по-настоящему сильно, но и жить спокойно не дают.

   Если бы мне пришло в голову отдать письмо Ландре соглядатаям, то… то, возможно, удалось бы выйти сухой из воды раз и навсегда, а заодно и привлечь на голову Габриэля столько громов и молний, сколько он и заслуживает. Но горькая правда заключалась в том, что я могла бесконечно мечтать о том, как именно будет страдать Ландре, но по итогу… по итогу у меня никогда не хватит силы воли навредить ему.

   Ходили слухи, что по жилам месье Ландре течет нечеловеческая кровь, которая и придает ему необоримое очарование. Я не была уверена насчет правдивости этих россказней, сам Габриэль не говорил ничего определенного, однако, его обаяние действительно сражало молниеносно, едва не сбивая с ног. Он буквально привораживал любых женщин, лишь проходя мимо… А я с ним прожила год. Безнадежный случай.

   – Будь ты проклят, – вздохнула я и, затушив свечи, покинула кабинет.

   Еду ли я или нет… Ладно, полно врать себе, еду… Сперва в любом случае следует вернуться домой и самую малость отдохнуть перед путешествием, которое гарантированно будет стоить мне дорого.

   Здание университета уже опустело, перед зимними праздниками никому и в голову не придет загружать себя дополнительными обязанностями и перерабатывать. Одна только я неизменно засиживаюсь допоздна. Ну а что такого? Живу одна, даже котом не обзавелась… Зачем спешить домой, если там никто не ждет? Разве что квартирная хозяйка может караулить под дверями, но это определенно не та персона, которую рвешься увидеть.

   Когда мужчина, которого я вроде как любила, исчез словно по щелчку пальцев, чувство опустошенности оказалось настолько сильным, что оставаться в том же городе стало просто невыносимо. Да и смотрели на меня косо. Поток приглашений иссяк, будто на его пути возвели плотину. Я попала в изоляцию.

   Что в итоге? Я уволилась с работы, сложила все дорогое и важное в багаж и унеслась едва ли через полстраны, надеясь убежать… наверное, от себя. Однако опыт показал, что куда бы ни отправился, себя все равно берешь с собой.

   На проходной корпуса сидела старая пани Гражина, седая словно полярная сова. Да и смотрела она на всех как хищная птица. А уж угол обзора у этого недреманного стража был на все триста шестьдесят градусов!

   – Хорошего вечера, пани Гражина, – попрощалась я с дряхлой привратницей. Ну, так, на всякий случай.

   Со старой пани разумней было дружить, причем как можно ближе. Во всем городе не удастся найти более зорких глаз, чутких ушей… и длинного языка!

   – И тебе хорошего, Селиночка, – несмазанной дверью проскрипела пани Гражина. – Не засиживалась бы ты на работе. А то бледная как снег. Все мучаешь себя почем зря.

   Я заверила пожилую даму, что перерабатывать больше уж точно не стану и, вообще, всеми силами начну заботиться о себе.

   Разумеется, однажды я буду вести себя именно так.

   Но начну точно не сегодня.

   С темного безлунного неба падал снег – густой, тяжелый, который наверняка к утру накроет город по самые крыши. Дворники и так не справлялись, а уж теперь и вовсе не осталось шанса, что сумеют расчистить улицы.

   А ведь четыре года назад я видела снег в таких количествах разве что на праздничных открытках…

   Так вышло, что моя семья жила в краях куда более теплых, на самом берегу моря. И я была вполне счастлива в родном городе. Там я закончила магический университет, получила престижную специальность, и, казалось, дальнейшая жизнь будет складывать все лучше и лучше…

   Кто-то на долгом пути спотыкается о камень, а после разбивает нос, ломает кости или вовсе сворачивает шею, я же споткнулась о мужчину. Но мужчины – это вечная кара небесная для любой женщины.

   Разумеется, мой «камень на пути» выделялся среди прочих. Я еще с пеленок отличалась высокими стандартами и внимание бы обратила исключительно на «принца». Поскольку «принцев» вокруг в избытке не водилось, а точней, их не имелось совершенно, жизнь моя текла в относительной безопасности и покое, и мужчины не трогали моего сердца, пусть и старались изо всех сил.

   Меня выделяла среди прочих молодых женщин поистине злосчастная красота – яркая, буквально кричащая. Подчас я даже завидовала томным светловолосым и светлокожим прелестницам, которых сперва нужно было заприметить. Сама я от рождения была темноволосой с глазами цвета сапфира, что насмешливо посверкивали из-под длинных ресниц. Такую не хочешь, а заметишь. Иногда я и желала стать для мужчин невидимкой, однако, приходилось иметь дело с тем, что есть.

   Не уродовать же себя, в самом деле, ради счастья приватной жизни?

   И вот среди круговерти наскучивших кавалеров возник мужчина, который не спешил поклоняться моей красоте как идолу. Причина для того имелась веская – этот пан и сам был чудо как хорош. Особенно красила его некая… «нездешность». Элегантные манеры и со вкусом подобранный костюм не бог весть какие отличительные черты в том кругу, где я имела привычку вращаться, однако, Габриэль Ландре всегда умудрялся оставаться иным, особенным.

   И он не волочился за мной словно побитый щенок. О, вовсе нет, у этого мужчины имелось чувство собственного достоинства, которым он не собирался жертвовать даже ради прекрасных женских глаз.

   Вероятно, именно это я и заметила в нем изначально – молодой маг не входил в сонм моих обожателей и общался запросто, как с коллегой. Сперва подобное отношение почти… шокировало. Потом вызвало живой интерес и даже тщеславное недовольство – пусть поклонники и ощутимо утомляли, однако, я привыкла к безусловному обожанию.

   Вот так женщины и попадаются на крючок – сперва недоумение, затем интерес, а потом навязчивое желание вернуть все на круги своя и сделать из своенравного мужчины преданнейшего воздыхателя.

   До сих пор могу лишь гадать, было ли произошедшее далее частью хитроумного плана месье Ландре или же все вышло само собой и умысла Габриэля тут не имелось и в малой степени. Возможно, правда затаилась где-то посередине этих двух крайностей.

   И вот спустя пару недель после знакомства с приезжим импозантным паном я уже всеми правдами и неправдами добивалась его внимания. Месье Ландре улыбался тонко и, как стало ясно много позже, со снисходительностью, какую допускают в отношении неразумного ребенка. Однако, тогда мои глаза были слепы, и истинного отношения мага я попросту не видела.

   Прошло не так уж много времени до того момента, когда мой натиск принес плоды, и Габриэль занял неизменное место подле меня. Однако я уже стала жадной и жаждала заполучить его целиком – тело, мысли, самую душу.

   Спустя четыре года урок был окончательно усвоен: если отчаянно стремишься кем-то завладеть, вероятней всего, сам попадешь в неволю.

   Родители не единожды пытались внушить мне, что сама суть отношений с Ландре разрушительна… Однако влюбленная девица редко верит словам кого бы то ни было помимо предмета ее чувств.

   Вот и я никому не верила, никого не слушала и влипала в свою любовь словно муха в мед. Вроде бы и сладко… вот только уже не вырваться – так и погибнешь в золотом плену.

   Остается только гадать, как бы все обернулось, не исчезни Габриэль из моей жизни сам. Что поделать, я никогда не была особенно хороша в предсказаниях. Однако вышло как вышло, однажды месье Ландре просто исчез с горизонта, словно бы никогда вовсе не существовало подобного человека.

   А я оказалась наедине с таким количеством проблем, а заодно без работы. Так что оставалось только уложить свою жизнь в чемоданы и уехать за многие сотни лиг туда, где шума моря никогда и не слышали. Зато и о скандале, в котором я была замешана с головой, никто здесь толком и не знал.

   Городок, где я нашла себе убежище, находился в горах, которые отделяли его от всего прочего мира. Поселение изначально строилось вокруг одного из старейших магических университетов – этакий идеальный кампус, куда до крайности сложно попасть людям, что не интересуются всерьез магической наукой.

   И вот, когда я вросла корнями на новом месте, обзавелась какими-никакими, но знакомствами, месье Ландре снова дает о себе знать и даже изъявляет желание, чтобы я отправилась куда-то исключительно по его хотению. В надежде увидеть Габриэля хотя бы мельком.

   Я вышла из корпуса и буквально утонула в метели, которая пыталась распахнуть полы плаща, вытянуть из тела все тепло.

   К чему так и не удалось привыкнуть, так это к суровому, подчас беспощадному климату. Для уроженки юга зимой покинуть стены теплого дома – подлинный подвиг. Но приходилось.

   Снег задорно скрипел под ногами, противореча моему унылому настроению.

   В голове метались перепуганными птицами мысли.

   Я никуда завтра не поеду!

ГЛАВА 2

На рассвете я, то и дело позевывая, с поспешностью собирала чемодан, попутно пытаясь написать внятное письмо декану с просьбой о внеочередном неоплачиваемом отпуске. Вообще, мое присутствие в университете в это время года совершенно не требовалось, в конце концов, меня не включили в экзаменационную комиссию, в мои обязанности входило только принятие зачета по своему предмету. И зачет я приняла у всех. Ну, почти у всех.

   Но Зых – отдельная песня, которую слушать уже не осталось сил. Да и, учитывая, сколько раз он бился головой о гранит науки… Словом, пришло время сдаться. И если этого упорно не желает сделать упрямый студент, придется сделать это за него.

   Просто… Просто я должна поехать. Вот и все.

   Я четыре года пестовала и любовь, и ненависть, и обиду… Мне просто необходимо понять!

   Что именно понять – пока и самой оставалось неясно.

   Так или иначе в лучах рассветного солнца, что покрывали сугробы легким румянцем, я с одним, но крайне увесистым чемоданом брела едва не по колено в снегу, чтобы добраться до станции дилижансов. Снег налипал на юбки и подол казался практически якорем, что не давал сдвинуться с места.

   Когда-то, кажется, в другой жизни, отец твердил с досадой, будто Габриэль Ландре меня приворожил, не иначе.

   Не знаю уж, сколько в подозрениях родителя было от правды, однако, сложно найти иную логичную причину для неожиданного путешествия, в которое я сорвалась после единственного послания от бросившего меня несколько лет назад возлюбленного.

   Если только он когда-то вообще любил меня.

   Письмо в университет я отправила по пути с мальчишкой-газетчиком, который несмотря на суровую погоду сновал по улицам, пытаясь сбыть обывателям листки со скудными местными новостями.

   Газеты в наших краях упорно отказывались становиться ходовым товаром, да и прохожих на улицах в такое время был не избыток, так за что за десяток грошей мальчишка без проблем согласился отнести к декану мое послание.

   Меня же ожидала долгая дорога.

   Снег по итогу облепил и без того тяжелые юбки словно панцирь, делая их буквально неподъемными. Впору позавидовать представителям сильного пола, которые могли безо всяких проблем носить брюки, высокие сапоги и не мучиться из-за дурного настроения природы так сильно как мы, женщины.

   И все же несмотря на все неудобства, я продолжала упорно брести вперед с твердым намерением успеть на тот самый первый дилижанс.

   Кто бы сказал прежде, что гордая Селина Новак вот так запросто бросится в путь по первому же слову мужчины. А ведь именно так и вышло.

   На станции я оказалась первым и, надо сказать, единственным пассажиром. Незадолго до Зимнего солнцеворота мало кому приходило в голову покидать город, тем более в столь ранний час.

   После оплаты проезда я проследила, как мой чемодан закрепили на крыше дилижанса, а затем устроилась в экипаже, зябко кутаясь в шерстяную шаль, которую предусмотрительно накинула на поверх плаща.

   Как же в горах холодно зимой!

   А на сердце было еще холодней.

   Увижу ли я на самом деле Габриэля? Или это только очередной трюк, который хитроумный месье Ландре решил использовать к собственной выгоде? Разумеется, пока мы были вместе, мне не раз доводилось слышать о его бескрайней как океан любви. Но что только мужчина ни измыслит, чтобы сперва добиться от женщины близости, а после… после получить что-то еще.

   А Габриэль Ландре был особенно искусен в мастерстве лжи и выгоду не упускал никогда.

   В любом случае, не сомневалась я только в одном – если сейчас выброшу все из головы, не откликнусь на призыв человека, которого любила и вопреки здравому рассудку продолжала любить по сей день, буду жалеть об этом до конца своих дней. Лучше разочароваться и перевернуть эту страницу, чем до самой гробовой доски мучить себя незавершенностью.

   Дилижанс простоял не менее получаса, прежде чем тронулся с места. Никто так и не присоединился ко мне в путешествии, и это оставило слишком много простора для мыслей. За пустым ничего не значащим разговором проще всего спрятаться от себя… Однако еще один пассажир сел в дилижанс уже на следующей станции.

   Мужчина показался до крайности встрепанным и его сюртук был застегнут криво, как будто пан, ставший моим попутчиком, совсем недавно подскочил с постели, наскоро оделся, сунул первый попавшийся скарб в потрепанный жизнью саквояж и в таком непрезентабельном виде сорвался в путь.

   Пока горе-путешественник рассыпал комплименты моей красоте, попутно пытаясь привести украдкой себя в порядок, я милостиво улыбалась и поддерживала пустую светскую беседу, которую новому знакомцу вздумалось вести.

   И все же любопытно, что попутчик второпях прихватил с собой? Возможно, что и сменного белья при нем не найдется. Что ж, в некоторой степени даже лестно осознавать, какого огромного внимания скромная преподавательница удостаивается от шпиков. Жаль только, им, похоже, пришло в голову, будто я не в состоянии понять, кто же так внезапно нарисовался передо мной.

   – Но куда же вы отправились посреди зимы в полном одиночестве? – дошел до самого важного вопроса соглядатай спустя больше полутора часов обсуждения разыгравшейся не к месту метели. Что поделать, горы были действительно суровы. – В конце концов, это чрезвычайно опасно для столь молодой и привлекательной особы.

   Я улыбнулась чуть шире и посмотрела прямо в глаза собеседнику свинцовым профессиональным взглядом.

   – О, я склонна пускаться в подобные путешествия время от времени. И для мне они не настолько уж и опасны.

   Под моим взглядом мужчина замер испуганным сусликом, я же, чтобы усилить эффект, еще и старательно не мигала, хотя глаза понемногу начинали гореть.

   Попутчику все больше и больше становилось не по себе.

   – Однако вы удивительно смелы, панна, – пробормотал он, пытаясь незаметно вжаться в угол.

   Ну хотя бы в общих чертах он в курсе, с кем связался по долгу службы.

   Так уж вышло, что моей основной специализацией стала некромантия. Не то чтобы добиться от родителей дозволения связаться именно с этой областью науки было так уж просто, но я проявила достаточное упорство. А еще способности именно к некромантии у меня имелись от природы.

   Первые три года моей учебы, матушка стеснялась говорить знакомым о том, кем я стану, потому как не дело благовоспитанной молодой панне из уважаемой зажиточной семьи бродить среди могил и якшаться с мертвецами. Потом… потом как-то все улеглось само собой. Ну, почти само собой.

   А некроманты бывают какими угодно, вот только не беззащитными.

   И мой попутчик об этом прекрасно осведомлен.

   – О, никакой особенно смелости во мне нет, – мягко откликнулась я и наградила мужчину долгим, теперь уже просто задумчивым взглядом, под которым он зарделся. – Просто я немного склонна к авантюрам.

   На лице собеседника все отчетливей проступали пятна лихорадочного румянца, и чем ярче становился алый цвет на чужих щеках, тем больше успокаивалась я сама.

   Ну что такого, самом-то деле? Пусть я и пошла на поводу у Ландре, однако все еще осталась собой. Прежней собой, настоящей.

   – Разве? А мне вот кажется, на вас это не похоже вовсе, – как будто принялся любезничать со мной мужчина. Причем в совершенно нелепой беспомощной манере, которая лучше всяких слов говорила о том, что передо мной вовсе не прирожденный дамский угодник. А еще он не считает себя подходящим ухажером для такой женщины как я. И в последнем совершенно прав.

   – И все же как вас зовут, пан?

   Неслучайный попутчик смутился. Очевидно, подготовить легенду на случай расспросов у мужчины не хватило то ли времени, то ли ума… То ли и того, другого.

   Что же, еще одно резкое отличие от Габриэля Ландре – тот всегда знал, кому и что сказать, и лгал при этом на удивление гладко. Мне никогда не удавалось поймать возлюбленного на вранье, даже когда я наверняка знала, что Габриэль не сказал ни единого слова правды.

   После неловкой паузы мне сдавленно сообщили:

   – Вуйчик! Владек Вуйчик, панна! Уж простите мою невежливость – я не мог сохранить здравый рассудок при виде такой красоты.

   Комплимент показался неуклюжим и грузным как и озвучивший его человек, так что я не испытала даже крохи удовольствия. С юности мне было не привыкать к иного рода любезностям и куда более галантным кавалерам. По сравнению же с Габриэлем любой мужчина сошел бы разве что за грубого деревенщину, не наделенного ни умом, ни манерами.

   – Селина Новак. Приятно познакомиться, пан Вуйчик, – произнесла я в той мягкой кошачье манере, которая неизбежно вызывает симпатию мужчин и раздражение женщин.

   – О, это мне приятно, панна! Мне и только мне! – поспешно принялся уверять в своем полном восторге попутчик.

   Возможно, он и в самом деле звался Владеком Вуйчиком. Кто знает? Впрочем, мне не было до шпика ровно никакого дела. Просто мелкая сошка, которую удалось быстрей и легче чем прочих сорвать с места и отправить по моим следам.

   Мужчине я улыбалась вполне благостно. Почему бы и нет? Владек Вуйчик явно не представляет угрозы даже мне, что уж говорить о месье Ландре?

   – Куда же вы направляетесь? – беззастенчиво и в лоб принялся вести допрос непрошеный попутчик.

   Надеюсь, этого человека действительно приставили ко мне случайно, а не просто посчитали, будто я законченная идиотка. Нет, разумеется, связь с Габриэлем, тем более, настолько долгая, – вовсе не аргумент в пользу великого ума… Но что только не находит, подчас, на женщин, когда приходится иметь дело с невероятно обаятельным мужчиной.

   – Никакого четкого плана, – пожала я плечами с легкомысленной улыбкой. – В последнее время меня мучает невыносимая скука, пан Вуйчик. Решила ее немного разогнать.

   Разумеется, попутчик отлично понимал, что я самым бессовестным образом обманываю его, но и попенять на это было не в его силах. Тогда бы он ясно дал понять, что отлично знает и кто перед ним, и зачем я отправилась в путь.

   Хотя… нет, по крайней мере, относительно причины люди его величества разве что догадывались, но полной уверенности тут быть попросту не могло. Все-таки мало кто способен поверить в то, что спустя столько времени у меня остались хоть какие-то чувства к Ландре. Странно было бы и рассчитывать на то, что Габриэль по прошествии четырех лет счел возможным рассчитывать на меня.

   – О… Так вы, получается, авантюристка! – натужно обрадовался моей взбалмошности пан Вуйчик.

   Я поглядела на него долгим взглядом из-под ресниц. Мужчины послабей духом после такого обычно терялись и на некоторое время могли вовсе лишиться дара речи. Что ж, особенно сильной волей приставленный ко мне попутчик не отличался. Да уж, вот что значит «форс-мажор» – отправили то, что было.

   – Если только самую малость, пан, – откликнулась я и тонко улыбнулась.

   Этот человек передом мною даже как враг казался неизбывно скучным. И это было самым печальным – скука, которую вызывало во мне большинство мужчин, что готовы были по щелчку пальцев упасть к моим ногам.

   Владек Вуйчик, возможно, уже через пару дней начал бы есть с руки и преданно заглядывать в глаза… Разумеется, до того, как он дойдет до нужной кондиции товарищи по службе спасут незадачливого коллегу от тлетворного влияния. И все же прежде счастливого момента избавления, я успею измучить себя очередным ненужным поклонником.

   Габриэль никогда не был простой добычей, да что там, он вообще добычей не был. Поэтому с ним я никогда не скучала.

   И поэтому он в итоге бросил меня. Ну, или, по крайней мере, оставил на четыре года.

   К вечеру мы добрались, наконец, до села с крайне говорящим названием Глушица. Находилось оно и правда в настоящих непролазищах, в чем я успела убедиться никак не меньше десяти раз. Глушица стояла на весьма специфической магической аномалии и обладала обширным погостом. Сочетание этих двух факторов не раз и не два подбрасывало мне работы.

   – Панна Новак! – обрадовался моему появлению как родной хозяин постоялого двора.

   Вообще, к некромантам обычно относятся с долей настороженности и подсознательно ожидают исключительно злых дел. Но если тебе то и дело приходится вилами и граблями отбиваться от покойных родственников, которым спокойно в могилах не лежится, то некромант внезапно становится лучшим другом.

   Большинство бед Глушицы решилось бы, если бы местные просто сжигали своих мертвецов, однако, селяне упорно продолжали цепляться за дедовские обычаи, даже несмотря на то, что непосредственно деды то и дело ходили под их окнами во плоти. Прогнившей и пованивающей плоти.

   – Добрый вечер, пан Мазур! – поприветствовала я старого знакомого. – Номер для меня найдется?

   Пан Мазур всплеснул руками.

   – Для вас, прекрасная панна, найдется номер, даже если кого-то придется выселить в сугроб! – заверили меня настолько решительно, что я даже прониклась до самой глубины души.

   За спиной топтался как не ко времени разбуженный медведь Владек Вуйчик.

   – А этот пан с вами? – недоуменно уточнил Мазур, настороженно глядя мне через плечо.

   Соглядатай мялся, жался и пытался изо всех сил казаться меньше, хотя сам был не так уж и низок. Пожалуй, пан Вуйчик был не ниже Габриэля Ландре, а тот мужчина пусть и не считался великаном, однако, и карликом его бы в жизни никто не назвал.

   – Нет-нет, не со мной, – со смешком покачала я головою, поспешно отмежевавшись от непрошеного попутчика.

   Владек Вуйчик после такого решительного отказа от его общества самую малость сник. Как будто действительно осмелился надеяться хотя бы просто жить со мной в одной комнате. Нелепость какая!

   – Понял вас, панна, – кивнул с хитрый прищуром хозяин постоялого двора. А вот пан Вуйчик удостоился сочувственного взгляда. – Не желаете ли отужинать?

   Разумеется, отужинать я желала, хотя обычно старалась не набивать желудок на ночь глядя. Фигура требует множества жертв, в конце концов. Однако, с самого утра у меня во рту и крохи не было, да и завтрак обилием не отличался. Кому, вообще, может полезть кусок в горло, когда отправляешь на встречу собственной судьбе?

   – Ужин отправить вам в комнату или вы спуститесь в зал, панна Новак? – с чуть заискивающими интонациями осведомился Мазур. Его подобострастие стало за последние два года настолько привычным, что практически не раздражало.

   – Спущусь в зал, – откликнулась я, бросив украдкой взгляд через плечо. Вуйчик покорно топтался рядом с тоской во взоре.

   Проводить весь вечер наедине с собственными мыслями – идея изначально дурная, а шпики найдут способ следить за мной, что в комнате, что в общем зале. Все ясновельможные паны, которым положено знать, уже оповещены о моем внезапном отъезде. А заодно и о том, что прошлым вечером мне доставили некое таинственное письмо.

   – Столик для вас накроем в обычном месте. Не извольте беспокоиться, панна, все будет в лучшем виде!

   Словно мне было о чем беспокоиться. Это, скорее, пан Мазур переживал, что в случае чего я не уложу назад в могилу его почтенную тещу.

   Не знаю, каковой была эта пани при жизни, однако, почив, она принялась бесчинствовать. Восставала из могилы Мазурова теща с завидной регулярностью – каждые три-четыре месяца. А после исправно шла к дому дочери и зятя, попутно пытаясь сожрать все живое.

   Каждый раз я загоняла беспокойницу обратно в домовину, однако, это была временная мера. Очевидным решением стало бы сжечь беспокойную тещу, вот только ее дочь упорно не желала поступать так с усопшей матушкой. Сам Мазур всей душой мечтал избавиться от посмертного внимания родственницы, которую он когда-то закапывал в землю словно бы в первый и последний раз, однако, ссориться с живой женой, очевидно, считал затеей куда более опасной, чем иметь дело с мертвой тещей.

   – Благодарю, пан Мазур, – улыбнулась я хозяину постоялого двора. – Хорошего вечера, пан Вуйчик.

   Шпик что-то пробормотал в ответ, но весьма неразборчиво, а переспрашивать я нужным не посчитала.

   На постоялом дворе мне отдали лучшую комнату, как обычно и бывало. Правда, на этот раз из нее как будто кого-то спешно выселили. Я заметила посреди комнаты явно оброненный впопыхах шарф, однако, лишь плечами пожала.

   Не мои проблемы.

   Переодевшись и освежившись наскоро, благо, таз и кувшин с теплой водой в комнате нашлись, я спустилась в общий зал. Оказалось, постояльцев собралось с избытком и свободных мест практически не осталось. Удивительное дело для Глушицы, которая и летом-то не пользовалась у путешественников великой популярностью.

   – А что у вас так многолюдно сегодня? – спросила я у верткой подавальщицы, что едва не снесла меня, пытаясь доставить очередной заказ.

   – Да как будто лавина сошла с гор, тракт завалило. Да и метет люто. Словом, все кто собирался просто мимо проехать, у нас подзадержались. Не продохнуть сегодня.

   Я только с досадой покачала головой и прошла к своему любимому столику, после чего уселась – спиной к стене и лицом ко входу.

   Народа набивалось все больше и больше и буквально через несколько минут в зале не осталось ни единого свободного места кроме тех, что были за моим столом. И тут в зал как раз вошли еще двое – первым оказался пан Вуйчик, а второго молодого человека прежде я не видела.

   Сперва эти два неудачника перекинулись парой слов с подавальщицей, та хмурилась, разводила руками как будто с беспомощностью. А после все трое поглядели на меня. Точней, на мой столик, за которым было аккурат два свободных места.

   Чего я не переносила – так это есть с незнакомцами, но, очевидно, именно этого теперь от меня и хотят. По крайней мере, троица подошла именно к моему столику.

   – Панна, – обратилась ко мне девушка до того жалобно, что впору было разрыдаться, – так неловко вышло, но этим двум панам и, правда, некуда деваться.

   Моему возмущению не было предела, однако, подавальщица продолжила меня улещивать.

   – Они быстро поедят, панна, вы не думайте! Ничего особливо не сделают! И совсем-совсем не побеспокоят!

   Я поглядела на шпика, на его невольного товарища, что топтался рядом, пожирая меня глазами так, словно впервые в жизни видел женщину, и поняла, что еще как побеспокоят.

   – А разве они не могут поесть у себя? – осведомилась я, памятуя о том, что пан Мазур предложил мне, если на то будет желание, отужинать в комнате.

   Подавальщица развела руками.

   – Так у них же только пара коек под самой крышей, панна! Там не развернуться и стола не накрыть! Никак неудобно!

   То есть единственный выход в данной ситуации – мне уйти?!

   – Поговорите с паном Мазуром, – бросила я девице. – Он в курсе, что я терпеть не могу трапезничать с незнакомцами.

   Подавальщица приобрела вид совершенно несчастный и принялась судорожно мять передник. Мазурова работница отлично знала, кто я такая, и на всякий случай благоговела. Ну и ужасалась самую малость.

   – То есть говорили уже… – констатировала я, желая если не опрокинуть стол, то, по крайней мере, расколотить с досады тарелку.

   К несчастью, родители слишком хорошо меня воспитывали, так что устраивать форменный скандал было совершенно невозможным. По крайней мере, не в данной не заслуживающей внимания ситуации.

   – Ладно, пусть садятся. Но мои услуги будут стоить для пана Мазура дороже, – нашла я компромисс между чувством собственного достоинства и возмущением.

   Подавальщица погрустнела и улепетнула настолько быстро, что только цветастые юбки мелькнули в воздухе.

   Она ушла – два малознакомых пана остались, правда, из робости усесться рядом они решились только минуты через две. По-видимому, взгляд у меня был поистине ледяной.

   – Простите, что побеспокоили, панна Новак, – в итоге пробормотал шпик и первым примостился на один из табуретов.

   Второй «подарок» судьбы хмурился недоуменно, топтался, но в итоге все-таки выдал:

   – Ян Орлик. Приятно познакомиться, панна.

   Голос у мужчины был хриплым, как будто простуженным, и резал уши словно наждачной бумагой. По сравнению с ним пан Вуйчик мог сойти за соловья.

   Я вполне любезно произнесла пресловутое «взаимно», однако, новый знакомец явно не спешил верить. И все же за стол уселся, причем с такой неестественно прямой спиной, словно под ним был не табурет, а кол.

   Интересно, он товарищ Вуйчика по службе или все это просто совпадение?

   Я украдкой рассматривала Орлика из-под ресниц. Вроде бы на шпика не похож. Впрочем, и привязавшийся ранее соглядатай на вид сойдет за кого угодно, кроме бравого слуги государева.

   Впрочем… Какая разница? Верить в моем положении так и так нельзя никому. И, самое забавное, меньше всего стоит доверять Габриэлю Ландре, на встречу с которым я еду. Ну, предположительно, разумеется. Как оно все выйдет по итогу я даже гадать не бралась.

ГЛАВА 3

Ужин прошел совершенно ужасно. Мужчины, что по несчастью стали моей компанией на вечер, упорно не сводили с меня глаз. Пялились. И пусть внимание сильного пола давно стало привычным, однако, сложно расслабиться и насладиться трапезой, когда тебя настолько пристально разглядывают.

   Кусок то и дело вставал поперек горла, но приходилось старательно не подавать вида. Почему? Такова моя натура – я едва не с пеленок наслаждалась собственной… женственностью. Даже если стоишь в разрытой могиле, руки у тебя в крови по локоть и только что ты собственноручно лопатой снесла голову чересчур юркому беспокойнику, можно и нужно оставаться прекрасным видением. Хотя это и непросто.

   Сперва думалось, будто все это ради мужчин. Потом выяснилось, что… для меня не составляло затруднений существовать и без мужчины подле себя, и все равно оставаться все той же панной Селиной Новак, что вызывала восхищенные вздохи.

   Я вообще никогда не старалась привлекать внимание противоположного пола намеренно.

   Пока не появился Габриэль.

   Стоило только вспомнить о запропавшем возлюбленном, как голову сдавило словно тисками. Ничего необычного.

   – Панна Новак, вы такая бледная, – первым заметил неладное Вуйчик. Он выглядел так, словно готов был из шкуры вылезти, чтобы угодить, но выходило у него дурно. – Быть может, вам лучше пойти к себе?

   Ну, или соглядатай просто хотел сослать меня в номер и расслабиться. Никому не нравится работать круглые сутки. И шпикам – том числе. О том я знала наверняка.

   Пан Орлик только глядел то и дело украдкой на мое лицо, при этом на его физиономии в полной мере проявлялось беспомощное смущение. Кажется, у кого-то совершенно нет опыта общения со слабым полом. Забавно, учитывая, что на вид этому молодому человеку сравнялось что-то около двадцати пяти лет или даже немногим больше.

   – Все в порядке, пан Вуйчик. Вам совершенно не стоит беспокоиться, – мягко откликнулась я, собираясь продолжить ужин вопреки всему. Это стало уже делом принципа. Никто не сумеет испортить мне трапезу.

   Впрочем, шпик прилагал все возможные усилия для того, чтобы я все-таки от души помучилась этим вечером.

   Он начал осыпать меня на редкость топорными комплиментами.

   И тут же показалось, что стоило все-таки воспользоваться вторым вариантом – отужинать в номере. Нет, я продолжала любезно улыбаться выслушивая кошмарно безвкусные любезности, однако казалось, что лицо застыло в улыбке. Почему только Вуйчика не заменили на кого-то… более умного? Того, кто хотя бы мог сойти за приятного собеседника на один вечер?

   Или я прошу слишком много?

   – А что вы делаете в Глушице, пан Орлик? – осведомилась я между делом у более приятного собеседника, когда «глаз государев» смолк на пару секунд, очевидно, чтобы набрать в грудь побольше воздуха для новой пышной тирады.

   Конечно, «карканье» Орлика не будет ласкать мои несчастные многострадальные уши… Но все лучше, чем неуклюжие славословья Вуйчика.

   – Хотел, признаться, проехать дальше, в Беч, но через перевал сейчас никак не перебраться, – посетовал над своей горькой судьбой Орлик и расстроенно вздохнул. Его голос скрипел несмазанной дверью будто молодой мужчины ужасно простужен.

   Рассказывать долгую и трагичную историю о том, что именно заставило его ехать посреди зимы в Беч, путь до которого никто бы не назвал близким, случайный знакомый тактично не стал. И я поняла, что он все же способен вызывать симпатию.

   Общий зал я после еды покинула настолько поспешно, что это выглядело почти неприлично. Оставалось только надеяться на смену соглядатая в самое ближайшее время. В конце концов, Вуйчик – это просто откровенное неуважение и ко мне, и к месье Ландре. Он явно заслуживает большего внимания и предельной осторожности.

   Быть может, это Орлик как раз должен стать моим новым сопровождающим? Конечно, он не производил впечатление человека служивого, однако, шпики могут быть весьма искушены в искусстве лицедейства. Самое неприятное, что сейчас из Глушиц не завалена снегом только одна дорога, и Орлик в любом случае отправится завтра вместе со мной. Деваться ему даже при желании некуда.

   Треклятая лавина! Как же она невовремя! Или, напротив, слишком уж вовремя? На самом деле, не так уж сложно вызвать ее сход, будучи умелым магом.

   Еще немного – и стану законченным параноиком.

   Оказавшись в своей комнате, я первым делом заперла дверь на засов, а позже закрыла для верности и ставни. Чему в первую очередь обучил меня Габриэль – так это осмотрительности. Он не относился к числу тех мужчин, что стремились вопреки всему – в первую очередь, здравому смыслу – доказать собственную лихость и отвагу. Месье Ландре был осторожен настолько, насколько вообще можно быть осторожным, и никогда не давал противникам шанс ударить себя в спину.

   Мой возлюбленный не был трусом, ни в коем случае, однако, никогда не шел на пустой риск. Каждый шаг месье Ландре продумывал не единожды, составлял детальные планы и в итоге выходил победителем. И то, что он провернул четыре года назад, – лучшее тому доказательство. Причем не просто провернул, но после еще и эффектно исчез, словно его никогда и не существовало.

   Шпики пришли в полное отчаяние.

   Я тоже не обрадовалась.

   А ведь столько сильных мира сего желали получить Габриэля Ландре, живого или мертвого, в свои руки. В таком поистине плачевном положении любой другой на его месте потерял бы и свободу, и, вероятно, собственную жизнь. Вот только мой возлюбленный умудрился не только выскользнуть из рук врагов, но еще и выскользнуть с добычей.

   Такое вполне могло сойти за эпический подвиг, и я бы наверняка восхитилась хитроумием Габриэля Ландре, если бы только… он не оставил меня словно ненужную вещь.

   Он отбрасывал все мешающее ему, как ящерица отбрасывает хвост. Видимо, ненужной вещью в тот раз оказалась я сама. Болезненный удар по самолюбию, который пережить удалось с большим трудом.

   Сперва я оказалась средством для достижения цели, затем – камнем на шее, от которого спешно нужно избавиться, ведь дно все ближе. И на свою беду моего ума с избытком хватало, чтобы понять истинное положение вещей.

   Вот только разлюбить изворотливого мерзавца не получилось.

   Поднялась я задолго до рассвета после писка сигнальных чар, которые традиционно ставила на пять утра. Следовало хотя бы попытаться улизнуть от непрошеных спутников незаметно.

   Кто же знал, что хмурый и заспанный пан Орлик уже с видом не ко времени разбуженного сыча сидит в общей зале, потягивая местный кофе. Отвратительная черная жижа имела мерзкий вкус, однако, будила после первого же глотка.

   Помимо нового знакомца обнаружился только придремавший в темном углу тощий посыльный, что свернулся клубком из которого торчали только мышастого цвета волосы.

   – Доброе утро, панна Новак! – почти радостно прокаркал новый знакомец. Его глаза откровенно слипались.

   – А вы жаворонок, как я погляжу, – со вздохом произнесла я.

   Мужчина покачал головой и поспешно прикрыл рот рукой. Впрочем, зевок был слишком широким и ладонь его никак не могла скрыть.

   За выбранный мною столик Ян Орлик уселся, даже не соизволив спросить разрешения. Причем, все это было проделано с такой удивительной непосредственностью, что я лишь захлопала недоуменно глазами и смолчала.

   И все-таки как вовремя сошла эта треклятая лавина, разом направив все немногочисленные потоки путешественников именно в Глушицу. Аккурат к моему приезду.

   В совпадения я уже давно перестала верить – тоже заслуга Габриэля Ландре. Он всегда подозревал чью-то волю за любым важным событием. Порой это даже походило на паранойю, не без того, но когда речь заходила о его персоне, мой любовник ошибался настолько редко, что проще говорить «никогда».

   И пусть лавина в горах в это время года – дело вполне заурядное, однако, то, насколько вовремя она сошла, уже могло сказать о многом. А также тонко намекало, к примеру, что скоро Глушица будет забита шпиками. Если уже не забита. К примеру, с чего так рано подрываться пану Орлику, если только должностные обязанности не вменяют ему следить за мной в оба глаза? Он явно не из тех, кто встает засветло ради удовольствия и по доброй воле.

   – Говорят, часа в три кого-то отправили проверить перевал и попытаться расчистить тракт, – между делом сообщил донельзя сонный мужчина. – Но пока новостей нет.

   Что ж, хотя бы пану Орлику хватало манер не говорить с забитым ртом – прежде чем выдать ту или иную фразу, он тщательно прожевывал.

   Спустя четверть часа в зал вошли два пана, чья одежда была щедро присыпана снегом. Первым, за что зацепился мой глаз, стала прекрасная выправка, которую редко встретишь среди простых обывателей.

   Ну вот и «кавалерия» прибыла. Даже не пытаются скрываться. Возмутительно.

   – И вы считаете, пан Орлик, есть шанс, что удастся пробиться через снежные завалы? – продолжила я беседовать с мужчиной.

   Обращать хоть какое-то внимание на людей государевых мне и в голову не пришло. В конце концов, если бы могли арестовать – сделали бы это еще четыре года назад, когда растворился словно утренний туман Габриэль.

   Значит, оснований нет. Ну и на свободе я представляю куда больший интерес.

   – Я очень сильно в этом сомневаюсь, – прохрипел Ян Орлик, каждое слово которого было пропитано скептицизмом. – Если только не вызовут на подмогу магов-стихийников. Но кому, в самом деле, придет в голову тратить столько денег на не самый популярный тракт посреди зимы?

   Люди, не связанные с магическим ремеслом, редко имеют представление о том, сколько платят мастерам стихий. Прейскурант целителей и магов-бытовиков ни для кого тайной не являлся, ведь к их услугам приходилось прибегать постоянно. Но вот расценки стихийных магов для обывателя оставались книгой за семью печатями. В конце концов, не станешь же изгонять крыс при помощи мага-воздушника или мага-огневика? Такие специалисты разбираются с проблемами иного толка.

   – А вы смыслите в магии, пан Орлик? – осведомилась я с проблеском интереса.

   Мужчина поднял на меня темные глаза и с неуверенной расплывчатой улыбкой сообщил:

   – Что-то вроде того. Преподаю теорию магии в школе.

   Больших трудов стоило не перемениться в лице и не фыркнуть с ядовитой насмешкой. Потому что большего неудачника с дипломом мага вообразить было сложно. Разумеется, если пан Орлик не лжет.

    Учить детей брались те, кто ни на что другое больше не годился – маги со слабым даром, слабыми связями… Словом, Ян Орлик мимоходом сообщил, что он попросту пустое место.

   – И как успехи?

   Сарказма в моих словах не слышалось, сарказм, в конце концов, – это грубо. Однако он точно подразумевался. Потому что… как иначе?

   Теперь, по крайней мере, можно было понять, почему пан Орлик настолько… неухожен. Встрепан, словно воробей. И темные волосы всклокочены, и одежду не мешало бы погладить. Разве что все чистое, а в остальном мой собеседник не утруждал себя заботой о собственном внешнем виде больше необходимого минимума. Он в самом низу пирамиды – ни достойного заработка, ни уважения окружающих. Отсутствие амбиций плачевно отражается на внешнем виде.

   – Вполне достойно, – улыбнулся мужчина словно бы даже с гордостью. Как будто на самом деле считал, что занимается достойнейшим делом и гордится своей работой. По-настоящему, гордится, а не старательно делает вид, чтобы не выглядеть в глазах окружающих совсем уж жалким.

   Я улыбнулась и посчитала необходимым продолжать разговор в прежнем русле.

   – А вы тоже собираетесь сегодня уезжать? – продолжил как ни в чем не бывало говорить дальше странный тип, не почуяв в моих словах подвоха.

   – Да, разумеется, – отозвалась я с улыбкой. – Глушица – это точно не то место, где хочется провести праздники. Или хотя бы задержаться дольше необходимого.

   Тут стоило бы и закончить, однако, словно бес за язык дернул:

   – Хотя, конечно, когда почву морозом прихватывает, здесь становится поспокойней.

   Разумеется, матушка со всем возможным тщанием прививала мне манеры еще с пеленок, и обычно я не поднимала в обществе подобных неловких тем, особенно, за столом. Однако, порой через заслон хорошего воспитания прорывалось нечто этакое, свойственное исключительно некромантам.

   – Что вы имеете в виду? – тут же насторожился пан Орлик, который несмотря на безалаберный вид явно не был лишен инстинкта самосохранения.

   Однако удивление моего собеседника показалось искренним. Значит… Значит, ему прежде не доводилось бывать тут, в Глушице. Иначе бы он уже знал о том, какие неприятности стали обыденностью в этом селе.

   Я чуть нервно кашлянула и ответила со всей возможной прямотой:

   – Когда почва промерзает, беспокойникам из могил так легко не выбраться.

   Маг-теоретик слегка спал с лица и… и как будто весь съежился. Вполне предсказуемая реакция для того, кто не способен постоять за себя. Возможно, даже слишком предсказуемая.

   – Тут… тут мертвецам спокойно не лежится? – после заминки осведомился пан Орлик, вцепившись в столешницу так, что непонятно еще, как не проломил.

   Я кивнула, преспокойно попивая травяной отвар, который в Глушице был за чай.

   – Не лежится.

   Некоторое время пан Орлик молчал, а потом задал вопрос:

   – А у вас какая профессия, панна, если мне позволено спросить?

   Я пожала плечами и сообщила как ни в чем не бывало:

   – Некромант.

   В глазах мужчины засветился робкий огонек надежды.

   – Панна Новак, можно мне уехать сегодня с вами?

   Не так уж часто магу моей специальности приходится слышать такие просьбы. Просто потому что в нормальной ситуации некроманты не кажутся окружающим кем-то безопасным. Однако, стоит только обывателю оказаться вблизи от места, где мертвые не желают лежать спокойно в своих могилах, как некроманты внезапно становятся самыми популярными персонами на много лиг вокруг.

   С некоторой долей настороженности я поинтересовалась у потенциального спутника:

   – Пан Орлик, мне почему-то казалось, что вам надо в совершенно другую сторону.

   Мужчина без колебаний кивнул. При этом лицо у него стало уже не белым даже, а серым. Глушица у учителя и прежде не вызывала особенных восторгов, однако, сейчас село пану Орлику очень сильно не нравилось.

   – Но в свете новой информации… Мне нужно куда угодно подальше отсюда. А перевал останется непроходим еще бес его знает сколько времени.

   Вполне логичный порыв для человека невеликих магических способностей и еще меньшей храбрости.

   – Я всего лишь слабая женщина. Разве путешествие в моей компании может быть безопасным? – попыталась я увильнуть от нежеланной компании, не сказав напрямую «нет».

   Пан Орлик пожал плечами.

   – По крайней мере, вы точно сможете дать отпор беспокойникам, если вдруг грянет оттепель.

   Аргумент показался чрезвычайно весомым в нашей непростой ситуации. Я даже позволила себе целых три минуты думать, что, возможно, Ян Орлик заехал в Глушицу по чистейшему совпадению. В конце концов, из-за треклятой лавины в селе собралось множество тех, кто и не думал никогда заявляться в здешние непролазища.

   – Но на зимних дорогах куда чаще можно встретить лихих людей, а не восставших из могил мертвецов, – напомнила я и улыбнулась.

   Мужчина расстроенно вздохнул, признавая, что разбойников нынче развелось и правда свыше всякой меры.

   – Что поделать, панна. Но, думаю, в случае чего вам и разбойники не так уж и страшны, – тут же заявил Орлик безо всякого смущения.

   Прежде передо мной мужчины стремились продемонстрировать отвагу и удаль, показать себя, так сказать, с самой лучшей стороны. Однако пан учитель явно куда больше желал выжить, чем пустить пыль в глаза.

   – Ну… может, и не так страшны, – хмыкнула я, не став рассказывать сказки о том, что слаба и беззащитна сверх всякой меры. – И все-таки вам не стыдно?

   Последнее я спросила исключительно из любопытства. Ведь и так очевидно, что не смущается новый знакомец и самую малость.

   Пан Орлик с готовностью закивал, да так, что непонятно еще, как голова не отвалилась.

   – Стыдно, панна! Очень стыдно! Но все-таки боюсь я больше, чем стыжусь.

   Такая откровенность, пожалуй, даже в какой-то мере подкупала. Хотя бы если нам действительно придется отправиться в путь вместе, паника этого человека в критической ситуации не станет неприятным сюрпризом.

   – Но зачем, в таком случае, мне нужны вы? – задала я с ехидцей вопрос, который просился на язык с самого начала. – Постоять за себя я могу сама… А вы, получается, станете обузой.

   На миг в глазах пана Орлика мелькнуло подлинное смятение.

   – Но вы в любом случае нуждаетесь в хорошей компании! – воскликнул он, едва только его озарило.

   И меня – тоже озарило. Поглядев повнимательней на этого школьного ментора, я осознала, что даже если хорошей компании из этого человека не выйдет, он сгодится для другой цели.

   – Что ж, пан Орлик, считайте, вы меня уговорили, – поспешила я обрадовать навязавшуюся обузу. Пока обуза не передумала. – Надеюсь, вам не потребуется много времени, чтобы собраться в путь?

   Новый знакомец как по щелчку подорвался на ноги и поспешно заверил, что вещи он уже уложил и осталось только забрать чемодан из комнаты. Приняв это к сведению, я отправилась выяснять, что там с дилижансом.

   Как ни странно, большого количества желающих покинуть Глушицу не нашлось, так что договориться с возницей и получить два места труда не составило. Прочих пассажиров как будто вовсе не наблюдалось.

   – А почему вдруг люди не хотят уезжать из села? – спросила я как бы между прочим.

   Все это выглядело настолько странно, что, пожалуй, Ян Орлик мог бы гордо носить звание самого нормального человека в окрестностях. Как раз он реагировал максимально правильно – хотел унести ноги из места, где при первой же оттепели могут выбраться из земли мертвецы. При этом выбрал пан учитель для себя самого безопасного попутчика.

   – Так неспокойно нынче на дорогах, прекрасная панна, – развел руками, слегка погрустнев, кудлатый возница, чьи усы понемногу обметывал иней. – Волки лютуют, разбойники опять же бесчинствуют… И как только тем лиходеям не боязно в такое время соваться в лес! Тут же сожрать могут!

   Да. Могут. И не факт, что только волки. Зима, конечно, в горах лютая и зверье в самом деле оголодало страшно и может броситься и на человека. Да только нежить – она и удивлять горазда.

   – А вам, стало быть, не боязно ехать? – осведомилась я с лукавой улыбкой.

   Дедок на козлах героем из легенд определенно не выглядел, но все-таки был готов отправиться в путь через чащу безо всяких колебаний. Его похоже, ничего не страшило и даже не заботило.

   – А мне, прекрасная панна, давно уже ничего не боязно, – сощурившись, с широкой улыбкой сообщил возница, посмеиваясь и достал из кисета видавшую виды трубку.

   Мужичку почему-то я сразу поверила.

   С другой стороны… мне тоже было особо нечего бояться. По крайней мере, волки и разбойники не казались такими уж серьезными противниками. Да и что они вообще могут сделать, если за мной тянется длинный хвост шпиков? Эти бравые ребята любого врага могут просто затоптать, в таком количестве они за мной несутся. Куда уж там разбойникам и лесным зверям.

   – Ну вот и я не боюсь, – хмыкнула я в ответ и отдала свой чемодан.

   Отправляться следовало непременно сегодня, иначе не успею к сроку, который указал Габриэль. А успеть необходимо.

   Спустя не более чем пять минут ко мне присоединился и Ян Орлик – да разрумянившийся, тяжело дышащий. Очевидно, очень спешил. Беспокойные мертвецы – отличная мотивация.

   – Мы же не вдвоем поедем? – осторожно уточнил мужчина, убедившись, что в дилижансе больше никого нет.

   Ответить я не успела – как из под земли выскочил Вуйчик и залез вслед за нами в дилижанс. Как и прежде до крайности не опрятный и застегнутый на разные пуговицы. И это было даже не слишком смешно.

   – О, панна Новак, пан Орлик! – обрадовался нашему обществу с такой нарочитостью шпик, что ему не поверил, похоже, даже простофиля-учитель. – Какая удача, что мы отправляемся вместе!

   Орлик осмотрел Вуйчика с ног до головы с колоссальным недоумением.

   – Вы багаж забыли, – неописуемым тоном сообщил Ян Орлик шпику. При этом взгляд у пана учителя был что у малого ребенка – чистый и прозрачный.

   Свою промашку Вуйчик заметил только в этот момент, саквояжика при нем действительно не наблюдалось. Точно из молодых да ранних. Зачем только его такого на службу приняли?

   Шпик охнул, выпрыгнул из дилижанса и опрометью бросился прочь. Очевидно, надеялся подхватить свой скарб и успеть обратно.

   – Панна Новак, вам не кажется, что пан Вуйчик слегка… подозрительный? – озадаченно осведомился пан учитель.

   Я только развела руками.

   – Да что вы, пан Орлик. Ничего подобного.

   Когда Владек Вуйчик вылетел наружу уже с саквояжем, вслед за ним в объятия метели вышел еще кто-то. Разобрать лица тощего невысокого человека не удалось.

ГЛАВА 4

Когда дилижанс двинулся с места и снег заскрипел под полозьями.

   Никто не проронил ни единого слова.

   Мы только смотрели друг на друга. Причем я глядела на нахохлившегося Вуйчика, Вуйчик во все глаза пялился на меня, а Орлик вертелся на месте как сова на ветке, переводя взгляд с одного попутчика на другого.

   По всему выходило, именно он меньше всех представлял, что именно сейчас происходит. Или же пан Орлик из нас троих обладал поистине превосходным талантом к лицедейству.

   – Вы решили провести праздники в более приятном месте? – через полчаса решился подать голос шпик, очевидно, пытаясь хоть как-то улучшить воцарившуюся атмосферу. Вопрос был невпопад, однако, лучшего ожидать от этого типа не приходилось.

   Пан учитель с самого отправления растеряно молчал (какое счастье!), а мне бы и в голову не пришло вести пустые беседы и развлекать того, кто против меня злоумышляет. Так что пану Вуйчику пришлось как-то самому бороться с тишиной.

   – Все верно, – с улыбкой отозвалась я, решив до последнего держаться за вежливость.

   Когда-то, кажется, целую жизнь назад, Габриэль сказал «Лучше всего человек обманывает себя сам. Не отвечай на вопросы. Просто поддакивай». Именно эту тактику я и предпочитала использовать. Сбои она если и давала, то крайне редко.

   Орлик сидел рядом и продолжал хранить молчание. При этом казалось, будто ему крайне неловко находиться в компании меня и шпика. Даже любопытно стало, что же думает прямо сейчас школьный учитель про все происходящее. Наверняка пребывает в полной растерянности.

   – Вы собираетесь увидеться с родными? – через некоторое время придумал следующий вопрос Вуйчик.

   Я пристально поглядела ему прямо в глаза. Семья – тема опасная. Особенно для тех, кто спрашивает.

   – Нет, – обронила я, надеясь, что на этом шпик уймется.

   Размечталась.

   – Почему же?

   Орлик чуть нервно кашлянул.

   – С родными я в ссоре.

   И ведь даже не солгала. Отношения с родителями испортились еще в тот момент, когда начался мой роман с Ландре. Прочие родственники также старательно выражали неодобрение.

   Когда же история дошла до кульминации, мой любовник испарился вместе с моей карьерой, а я решила уехать из родных краев в поиска лучшей доли, родные предпочли исчезнуть из моей жизни. С тех пор мы обменивались разве что открытками по случаю праздников.

   И шпикам наверняка это было известно.

   Следующий вопрос мог бы звучать так: «Почему же?». Вуйчик оказался достаточно бестактен и… неумен в проявлении любопытства.

   – А откуда вы родом, панна Новак? – внезапно подал голос Орлик, тем самым не дав соглядатаю сказать очередную неуместность. Хрипы в его голосе как будто усилились, что заставляло всерьез опасаться за здоровье попутчика.

   Я усмехнулась и переадресовала вопрос:

   – А вы?

   Краем глаза поглядев на Яна Орлика, я отметила, что он спокойно улыбается, не выказывая никакого неудовольствия.

   – Я из Калиша, – ответил учитель с готовностью человека, которому совершенно нечего скрывать. Впору позавидовать такому простодушию.

   – Вот как, – протянула я, а после повернулась к соглядатаю. – А вы, пан Вуйчик?

   Ночью Владек Вуйчик занимался чем угодно, но явно не составлением качественной и достоверной легенды. Поэтому ляпнул бездумно:

   – Я тоже из Калиша.

   Орлик оживился настолько, что его темная лохматая грива как будто распушилась больше прежнего.

   – О! Так мы земляки!

   Спустя десять минут пан Вуйчик понял, что совершил огромную ошибку… Потому что заставить учителя замолчать оказалось задачей практически невыполнимой, но это было не худшим – Ян Орлик то и дело задавал вопросы о своей родине и жителях Калиша. Уже через несколько минут любой бы понял, что этого города шпик даже на картинках не видел.

   Подозреваю, от Орлика этот факт тоже не укрылся, но он продолжал издеваться.

   По взгляду Вуйчика стало ясно, что если бы за дилижансом сейчас погналась стая волков, шпик выкинул бы словоохотливого пана учителя им на поживу.

   Во время остановки, которую пассажиры решили потратить на то, чтобы размять ноги, а возница метнулся в ближайшие кусты, пан учитель заговорщицким шепотом возвестил мне:

   – Панна Новак, мне думается, пан Вуйчик очень странный! Он явно не тот, за кого себя выдает!

   Вот именно это и следовало называть профессиональной непригодностью! Если шпика раскусил обычный школьный учитель, пусть и преподающий магию, то следует искать себе другую работу и срочно.

   – Вам так кажется? – округлив глаза, переспросила я.

   Ян Орлик с неожиданной для него решительностью кивнул.

   – Он все врет! И он точно не из Калиша! Этот человек даже не представляет, что это за город и где он находится!

   Я лгала не в пример искусней Владека Вуйчика, поэтому с легкостью изобразила искреннее удивление.

   – Неужели?!

   Учитель нервно глянул на Вуйчика через плечо.

   – Именно так, панна! Он точно не тот, за кого себя выдает! И он наверняка задумал недоброе! Иначе зачем бы врать?! Не доверяйте ему! Он точно нехороший человек!

   Да уж, выходило все более чем забавно. Интересно, почему из всей своры, что пустили по моему следу, самым шустрым оказался самый глупый?

   – Он с первой же встречи показался мне подозрительным!

   Пан Орлик снова поглядел на шпика. Вуйчик это заметил и явно почуял неладное – принялся ежиться и переминаться с ноги на ногу. Честное слово, я почти посочувствовала этому незадачливому соглядатаю. Ну… секунд на десять.

   – Он наверняка следит за вами! – продолжал, тем временем, теоретизировать пан учитель.

   Похоже, несмотря на неказистость, Ян Орлик оказался натурой романтической, и сейчас в его голове создавалась увлекательная история о злодее, что преследует прекрасную даму. Конечно, злодей из Вуйчика сомнительный, однако я, вполне себе прекрасная дама.

   – С какой же это радости? – спросила я с озадаченностью. – Пан Орлик, я же всего лишь преподавательница в университете. Кому я могу быть интересна? Может быть, следит он за вами.

   Фантазия учителя, которой подрубили крылья, упала и разбилась. Орлик искренне расстроился. И озадачился. Потому что себя он достойным объектом преследования не считал.

   – Да кому я нужен! – махнул рукой мой попутчик.

   Он озадаченно нахмурился, пытаясь создать новую историю. Вот только то, что случилось со мной на самом деле, превосходило все самые смелые выдумки. Такая история пану Яну Орлику даже во сне не приснится. Он живет в куда более нормальном мире, там все иначе.

   – Лгать можно по самым разным причинам. Но я уж точно не могу представлять какого-то особенного интереса, – с легкомысленной улыбкой продолжила я. – Думаю, он просто прячется от кого-то вот и лжет напропалую, чтобы его не обнаружили.

   Орлик задумчиво покачал головой, очевидно, не желая вот так запросто полагаться на мои слова. Подозревать Вуйчика было куда интересней. Ну, что же, если неуемный характер нового знакомца доставит неприятности незадачливому шпику, то так тому и быть.

   И тут порыв ветра донес ржание коней.

   Неужто сослуживцы Вуйчика догоняют? Или все же не они?

   Когда из-за поворота дороги вылетело несколько всадников самой что ни на есть бандитской наружности… лично я даже не удивилась. Просто потому что именно разбойников и не хватало для полного абсурда в сложившейся ситуации – шпик-неудачник, школьный учитель и магесса-некромант собрались зимой посреди леса.

   Вероятно, бедолаги совсем уж отчаялись, если решили захватить один захудалый дилижанс.

   Возница вышел из кустов, с видом усталого философа пожал плечами и как ни в чем не бывало полез на козлы. Потрясающего самообладания мужчина, не иначе. Вот тот же Орлик спал с лица и начал нервозно озираться, очевидно, в поисках убежища. Что ж, изначально не приходилось сомневаться, что пан учитель никаким место не эпический герой и кидаться навстречу опасности не станет.

   На самом деле, оно и к лучшему. Хотя бы не кретин – вытаскивать из передряги, рискуя собой, точно не придется. Наверняка Орлик закопается в какой-нибудь сугроб и просидит в нем, пока разбойники не уберутся.

   Вуйчик явно не понимал, что делать дальше и делать ли вообще. Тоже не боец… И где же та «кавалерия» задерживается, когда она так нужна?

   Вечно приходится все проблемы решать самой! Впрочем, именно так часто и случалось, когда приходилось иметь дело с мужчинами. С большинством мужчин, если быть точной. Габриэль с затруднениями разбирался исключительно сам, не привлекая меня даже в малом.

   Правда, обычно проблемы из-за него и возникали!

   Разбойники подъехали вплотную, довольно пересмеиваясь. Ну да, что им могли противопоставить два хилых мужчины и одна молодая женщина? Наверное, ничего.

   – Эвона какая девка! – обрадовался главарь, как следует меня разглядев. – Вы двое – карманы выворачивайте. А с тобой, красотка, мы и без денег договоримся.

   Я с недобрым прищуром поглядела на дюжего мужика в седле. Определенно, на «договоримся» он не вдохновлял.

   – А может, разъедемся по-хорошему? – предложила я с легкомысленной улыбкой.

   В конце концов, надо же людям дать шанс? Вряд ли бандиты, конечно, им воспользуются… Ну а вдруг? Случаются в жизни и чудеса.

   – Гляжу, ты шутница! – загоготал главарь и наклонился, намереваясь подтянуть меня на седло.

   И вот тут все пошло не по плану. Причем, даже не по моему плану!

   Внезапно в глаз главаря влетел на полной скорости огненный шар. Он был совсем уж крохотный, с перепелиное яйцо, однако в этот раз все решал не размер, а меткость.

   Разбойник взвыл от боли, дернул за поводья – конь поднялся на дыбы, молотя в воздухе копытами и заехал по другой лошади. Словом, оставалось только метнуться назад, чтобы не зашибли ненароком. А после меня вообще рывком втянули в дилижанс.

   Возница, не будь дурак, щелкнул кнутом – и мы рванули с места так, что дух перехватило. Бледный как снег Орлик, вцепился в меня намертво. Погеройствовал – а после снова стал отъявленным трусом.

   – А вы с выдумкой, – нервно хохотнула я. – Такого не ожидала, пан Орлик.

   Вуйчик тоже успел залезть в экипаж. Живучий.

   – Ну, – развел руками пан учитель, все-таки выпустив меня из рук, – когда способности невелики, приходится брать смекалкой.

   Я не удержалась и зашлась в хохоте. Уж больно потешно вышло – несуразный Ян Орлик умудрился разметать банду крохотным огненным шаром, который бы и кошку не напугал!

   – И где вам приходилось брать смекалкой? – решила докопаться до истины я. В конце концов, это было действительно любопытно!

   Такая скорость реакции не может возникнуть просто так. Ну не по подворотням же в свободное время бродит скромный пан учитель ради острых ощущений? Вроде бы он не той комплекции, чтобы влезать в драки ради развлечения. Или кого там тянет помериться молодецкой силушкой в злачных местах?

   – Школа, панна. Школа не для слабых духом, там выживают исключительно сильнейшие, – с убийственной серьезностью сообщил Орлик под ошалелым взглядом шпика.

   Кажется, пан Вуйчик после триумфального выступления учителя вообще испытал сильнейшую за всю жизнь моральную травму. Потому что конкретно он, слуга государев, не сообразил, как лучше поступить в критической ситуации, а вот наставник юной поросли по щелчку нашел решение. И провернул все более чем успешно!

   Я даже представлять не хотела, что именно творят нынешние дети в школах, если их несчастным менторам приходится учиться настолько быстро и четко реагировать на любую опасность.

   – Остается только посочувствовать вам и вашим коллегам, – с изрядной долей уважения пробормотала я, глядя на пана Орлика.

   Тот нервно закашлялся и пожал плечами, как будто мои слова до крайности его смутили. Я подметила, что на щеках пана учителя расцветал румянец. Это было почти что… мило. Почти что. Жаль только, умиление не то чувство, которое хочется испытывать, глядя на взрослого мужчину.

   Впрочем, хватит мне уже чувств и мужчин. И одного оказалось достаточно, чтобы обратить жизнь в форменный хаос. Мне просто нужно встретиться с Ландре, хотя бы просто посмотреть в глаза – а там уже можно будет и задуматься о новом увлечении. Но, разумеется, более презентабельно, чем скромным пан Орлик.

   – Однако как это печально, что на дорогах творится такое безобразие, – все-таки подал голос Вуйчик. – Куда только смотрит стража?

   Для меня эта фраза показалась самым глупым началом разговора из возможных, учитывая работу этого человека… Но вряд ли шпик понял, что я уже давно его раскусила. Вуйчик определенно не из догадливых.

   – Думаю, сейчас стража смотрит на огонь в камине, – проворчал вполголоса пан учитель.

   Да уж, после этого досадного инцидента у Яна Орлика появилось изрядное количество вопросов, которые он бы хотел задать стражникам.

   До следующей большой остановки, что в селе Зомбки, ехади до самого вечера. Густой снег изрядно замедлял скорость дилижанса.

   Название «Зомбки» веселило меня каждый раз, как я его слышала, но в отличие от Глушицы услуги некроманта в этом селе не потребовались ни разу. Благодатное место, тихое, спокойное… Разве что медведи тревожили жителей села, да и то изредка.

   Когда дилижанс затормозил, первым выпрыгнул наружу и подал мне руку пан учитель. Элегантности при этом он не продемонстрировал, но старательность я все же оценила. Вот Вуйчик не стал оказывать мне знаков внимания – то ли еще, то ли вообще.

   Манеры наставника подрастающего поколения были до боли провинциальны, да и как такового опыта в ухаживании за дамами у этого мужчины явно не имелось, однако, в сложившейся ситуации я была настроена снисходительно. Скажем так, несмотря на общую неказистость, Ян Орлик умудрился произвести приятное впечатление предпринятым решительным маневром.

   Постоялый двор в Зомбках размерами не вышел, но и гостей в нем собралось не так чтобы много, проблем с комнатами не возникло. Правда, на этот раз владелец уже пытался выяснить, какой из двоих мужчин, приехавших со мной, мой любовник.

   Пан Орлик после таких расспросов был красней свеклы и то и дело заходился в нервном кашле. Ну да, воспитателям юной поросли предписывалось являть собой образец нравственности и порядочности. Похоже, кто-то преуспел и в том, и в другом. По крайней мере, одна лишь мысль об отношениях с привлекательной женщиной вне брака напрочь выбила добрейшего пана учителя из равновесия.

   На этот раз, наученная горьким опытом, я предпочла отужинать в комнате. Компания малознакомых мужчин за последние два дня изрядно утомила. Еще один долг Габриэля Ландре передо мной. Другое дело, мой возлюбленный не из тех кто отдает долги. Любые долги.

   Пока я ужинала, смотрела в окно и предавалась воспоминаниям. «Кавалерия» прибыла примерно спустя час после того, как меня проводили в комнату. Удивительная некомпетентность или же на редкость наплевательское отношение к службе. И почему шпики так не берегут важного свидетеля? Ведь охранка по сей день свято уверена, что я единственная ниточка, которая протянута к месье Ландре.

   Или считают, будто сама отобьюсь? В этом случае, конечно, не ошибаются.

   Дюжина молодцевато выглядящих всадников спешилась, и все это было сделано без особой спешки. Надо же какая вальяжность!

   Возмущаться втихомолку можно было еще долго, хоть до следующего утра, однако в дверь неожиданно постучали, и пришлось отвлечься от столь увлекательного занятия.

   Отворив дверь, я с некоторым изумлением уставилась на красного как маков цвет пана Орлика. Он мялся на пороге, явно плохо понимая, что делать и делать ли вообще. Позади него по коридору прошел невысокий худой как жердь мужчина. Учитель, заслышав шаги, бросил взгляд через плечо и зарделся еще больше.

   – Вам что-то нужно? – недоуменно осведомилась я, когда стало окончательно ясно, что первым мужчина точно не заговорит. Похоже, у него от смущения язык отнялся.

   – Там люди приехали, панна Новак, – с очевидным трудом выдавил Ян Орлик. – Я видел их в Глушице. Они как будто следили за вами. И вот теперь – тут.

   Понемногу я начала подозревать, что пан учитель отличается любовью к приключенческим романам и теперь ищет приметы подобных историй в реальности вокруг себя. Люди иного склада характера нашли бы с десяток куда более вероятных причин для появления шпиков в Зомбках. А вот Ян Орлик всей своей незамутненной душой рвался к приключениям, вот и пытался их углядеть. По итогу попал пальцем в небо. Теперь бы переубедить...

   – Ерунда, – с легкомысленной улыбкой отмахнулась я от тревог мужчины. – Из Глушицы сейчас не так-то легко выбраться. Возможно, проходима вообще только одна дорога.

   Орлик как будто выдохнул.

   – Но вы точно уверены, что за вами не следят?

   Я от души рассмеялась.

   – Разумеется, уверена. Идите отдыхать и не думайте о всяческих глупостях.

   Верить Орлик не спешил, это читалось на его лицо совершенно явственно, но и дольше донимать даму в столь поздний час своими волнениями он посчитал делом совершенно невежливым и удалился. Однако женская интуиция тонко намекала, что этот неугомонный пан сам не угомонится и попытается разузнать, что да как.

   Вот не живется кому-то спокойно…

   Я заперла дверь, закрыла ставни и улеглась в постель. Сон упорно не шел – его успешно теснила вереница мыслей.

   Габриэль все предугадал. Как обычно, впрочем. Мой возлюбленный видел окружающих насквозь, да и этим его таланты не ограничивались. Месье Ландре по щелчку пальцев мог практически любого заставить поступать так, как выгодно было самому Габриэлю. Мне не повезло стать исключением из этого правила.

   То письмо… В нем любовник заранее предсказал, что шпики появятся у меня практически одновременно с его письмом, предсказал, что даже в дилижансе со мной окажется соглядатай. Многомудрый месье Ландре буквально в красках описал пана Вуйчика, как будто видел его собственными глазами.

   Но я уже перестала удивляться.

   Просто Габриэль – это Габриэль. Таким он был с первой встречи – хитрым, изворотливым и почти всезнающим. Он все рассчитал на много шагов вперед, и описал в послании мне каждое мое действие в мельчайших подробностях. Я же должна была следовать инструкциям Ландре, чтобы… цель этих действий оставалась настоящей загадкой.

   Габриэль не посчитал нужным посвящать меня в свой план целиком. Опять же в том не было ничего нового.

   Я предстояло стать чем-то вроде… дымовой завесы. Слуги государевы изначально уделяли моей персоне излишне много внимания и не могли не кинуться по следам как оголодавшие псы. Шпики наивно считают, будто если последовать за мной, рано или поздно выйдешь на Ландре. Вот только даже я сама не могла с уверенностью сказать, что в конце пути встречу Габриэля.

   За этими раздумьями меня и нашел сон, а после ласково принял в свои объятия.

   Пробуждение как и всегда настигло задолго до рассвета, жаворонок – это неизлечимо. Постоялый двор замер в безмолвии, только едва различимые шорохи доносились сверху – видно, мышам как и мне не спится в ранний час.

   Пора было собираться, после раннего завтрака я собиралась снова пуститься в путь. Если очень сильно повезет, поеду в одиночестве. Но в последнее время удача ко мне редко заглядывает. В чем я уверилась уже в который раз, когда спустилась в общий зал.

   Пан Орлик, что то и дело закрывал глаза и как будто задремывал, уже изволил завтракать под ошалелым взглядом единственной встрепанной и позевывающей подавальщицы, что, очевидно, и поднялась в такую рань сугубо ради одного лишь проголодавшегося постояльца. Хотя нет, не одного. В углу сидел еще один мужчина, как будто посыльный. Хлебал суп, низко опустив голову.

   – Доброе утро, панна Новак! – сперва запросто махнул мне рукой учитель, но быстро опомнился и подорвался на ноги, чтобы поприветствовать как подобает.

   Все-таки манеры у Орлика были… неутешительные. Но он старался.

   Очень хотелось сказать, что это утро затруднительно посчитать добрым, но, разумеется, в ответ я улыбнулась и также пожелала знакомцу доброго утра. И даже согласилась сесть за один стол с паном учителем. В конце концов, манеры важны.

   Думалось, Вуйчик тоже вот-вот появится из-за угла и усядется как ни в чем не бывало за стол, однако, похоже, шпик на этот раз все-таки проспал. Оно и неудивительно. В конце концов, Владек Вуйчик мог с гордостью и полным на то правом носить звание недоразумения.

   – И куда вы теперь направляетесь? – между делом осведомился пан учитель.

   Была бы кошкой – вздыбила шерсть и зашипела бы. Тут же пульс начал частить – настолько сильно я насторожилась. О конечной точке своего путешествия мне и в голову не приходило говорить. Облегчать шпикам жить? Да не дождутся.

   С чего вдруг пан учитель стал настолько любопытным?

   – Понятия не имею. Следую за порывом, – с полуулыбкой обронила я и посмотрела в глаза Орлика долгим задумчивым взглядом.

   Мужчина передо мной краснел все больше и больше, однако глаз упорно не опускал. Забавно, право слово. Что же это за неведома зверюшка за мной увязалась? Он настолько наивный или все-таки настолько хитрый?

   – Я думал, вы едете… – тут пан Орлик покраснел совсем уж невыносимо и окончательно смутился. – К кому-то.

   Улыбка на пару мгновений на моем лице застыла словно неживая. Вот тебе и пан учитель. Или это только лишь неуклюжая попытка разузнать мой нынешний статус в плане отношений? Кажется, и этот мужчина весьма чувствителен к моим чарам.

   – Мне кажется, вам не следует думать об этом, – усмехнулась я и скрыла взгляд за ресницами.

   – Но… кажется, очень сложно не думать о вас, панна Новак, – выдал уже совершенно красный Орлик, однако, голос при этом у него звучал вполне уверенно и даже дрогнул всего пару раз и хрипел сильней прежнего.

   Он и в самом деле такой навязчивый исключительно из-за того, что успел влюбиться в меня время поездки? Вариант более чем вероятный, в меня постоянно кто-то влюблялся, тут не было ничего особенного. Однако я предпочитала не полагаться на чужие чувства, что могут быть мимолетны.

   – Я решил, что поеду в Ломжу. Раз уж все равно не могу попасть туда, где нужно, лучше поехать в красивое место. Быть может… быть может, вы отправитесь вместе со мной? Если вас никто не ждет.

   Это точно какое-то безумие. Или часть чьего-то плана.

ГЛАВА 5

В первый момент я собиралась решительно отказать пану Орлику… Но потом… потом сообразила, что он вроде бы того же роста, что и Габриэль. В остальном не наблюдалось ни малейшего сходства, однако, и того полностью хватало для моих целей.

   Поэтому я улыбнулась чуть шире и нежно пропела:

   – Почему бы и нет? Ломжа – место живописное и приятное.

   Прежде ни один мужчина не получал моего согласия настолько быстро. Даже если дело казалось всего лишь совместной трапезы. Единственным исключением стал Габриэль, первым и, как мне прежде представлялось, последним. Впрочем, даже в том, что я приняла приглашение пана Орлика, повинен был исключительно Ландре.

   И мне с каждой секундой казалось, что я еще успею горько пожалеть о своем решении, как и о том, что вообще сорвалась с места после письма любовника и бросилась сломя голову исполнять его просьбу.

   На этот раз Ян Орлик не позволил мне донести вещи до дилижанса – дошел до моей комнаты, забрал багаж и спустил его самолично. Ну прямо образцовый кавалер.

   Разумеется, нет.

   Но пока пригодится мне и такой неуклюжий и местами наивный. Главное, чтобы он больше не проявлял чудес наблюдательности.

   Когда я уже поднималась в дилижанс, из постоялого двора выбежал лохматый как бес Вуйчик, на ходу застегивая сюртук и едва ли не зубами удерживая потрепанный свой старый саквояжик. В этот раз хотя бы поклажу не забыл.

   – Он тоже едет в Ломжу? – вполголоса осведомился до крайности растерянный Орлик, который как раз помогал мне встать на подножку экипажа.

   – Готова поспорить, что да, – легкомысленно откликнулась я, про себя проклиная судьбу, которая не дала шпику проспать.

   Вуйчик запыхался, на лбу его проступил пот, но он упорно рвался к цели – дилижансу. Ума нет, но хотя бы упорства не занимать.

   – Доброе утро! – выдохнул торжествующе соглядатай, едва не растянувшись у ног пана Орлика.

   Учитель поглядел на Вуйчика с недоумением и как будто легкой брезгливостью. Ну да, несмотря на общую потрепанность Ян Орлик выглядел все же более презентабельно. Да и потом от него не несло как от коня после скачек.

   – Фух, успел! – продолжил брызжать радостью шпик, поднимаясь на ноги. – Вы куда едете?

   На мгновение брови пана учителя сошлись на переносице, выражая беспримерную угрюмость, но уже через секунду все исчезло, словно и не было. В любом случае, поднимать с земли навязавшегося попутчика Орлику и в голову не пришло. Он только осведомился пустым голосом:

   – А вы куда едете?

   Я едва не покатилась со смеху от той нелепой гримасы, что проступила на физиономии Владека Вуйчика. Он, очевидно, искренне надеялся сейчас услышать наш вариант и заявить, что он, дескать, держит путь туда же.

   Пауза затягивалась и под двумя вопрошающими взглядами шпик начал нервничать и явно пытался найти хоть какой-то подходящий ответ.

   – Ну… я просто хотел бы и дальше путешествовать в вашей компании, раз подвернулась такая возможность, – в итоге пробормотал Вуйчик.

   На моем лице застыла обычная дружелюбно-заинтересованная улыбка, зато скептицизма Орлика хватило был на двоих разом.

   – А вдруг мы не хотим путешествовать в вашей компании? – спросил холодно пан учитель. И глаза Вуйчика сверкнули победным блеском.

   Моя улыбка стала чуть шире. Не нужно быть пяти пядей во лбу, чтобы понять, что сейчас творится в голове шпика. По крайней мере, пан Орлик на этот раз явно пришелся к месту.

   – Именно, – кивнула я. – Всего хорошего.

   После этого мы сели в дилижанс, и тот тронулся с места.

   С одной стороны, избавиться от навязанного охранкой до крайности утомительного спутника оказалось по-настоящему приятно, словно с шеи ярмо сняли, однако, и в этой ситуации имелся один нюанс – я осталась один на один с Орликом. С мужчиной, который во мне явно заинтересован. А что если…

   Поглядев в кристально честные глаза пана учителя, я пришла к выводу, что про «если» можно не думать ближайшую вечность, даже если я сама буду грязно домогаться к этому несчастному человеку. Потому что в процессе самых честных правил наставник лишится чувств если не от восторга, так от ужаса.

   – И сколько времени вы желаете провести в Ломже? – поинтересовалась я, чтобы заполнить паузу пустым разговором. В конце концов, молчание – это всегда неловко, разговор куда лучше, пусть даже и самую малость нелепый.

   Орлик пожал плечами.

   – Думаю, что-то около недели.

   Занятно. Что-то около недели. Практически до конца зимних праздников, а, стало быть, и каникул. Очевидно, куда бы там ни собирался ехать прежде Ян Орлик, он по итогу окончательно передумал и теперь намеревался провести все каникулы в Ломже. В идеале, со мной. В идеале для пана учителя, разумеется. Мои планы… они были несколько иными.

   Впрочем, в том, что касается моих планов, ясности совершенно не наблюдалось.

   – А что насчет вас, панна Новак? – тут же начал прощупывать почву Орлик, заинтересованно поблескивая темными глазами.

   Я отвела взгляд, хитро улыбаясь.

   – Вы слишком прямолинейны.

   Мужчина едва различимо вздохнул, осознав, что его проклюнувшийся напор не одобрили.

   – И так не годится? – уточнил он очевидное. Чего делать также не следовало.

   Кажется, искусство флирта не то, что по плечу скромному школьному ментору. Этот предмет ведь нигде не преподают.

   – Требуется объяснения? – ответила я вопросом на вопрос.

   Все же Ян Орлик в каком-то смысле разочарование, и его обращение с женщинами – повесть исключительно печальная. Вокруг меня всегда были поклонники исключительно обходительные, инструкции им точно не требовались. На подобном фоне новый знакомый выглядел сущей нелепицей.

   – По-видимому… – пробормотал более хрипло, чем прежде пан учитель. – Вероятно… Не составите ли вы мне компанию в этом путешествии?

   Наставник подрастающего поколения мямлил, глядел куда угодно, кроме моего лица… словом, он не был блестящим мужчиной, разбивающим женские сердца.

   Я снова ответила неодобрительным взглядом, но решила не требовать от этого несчастного невозможного и сменила гнев на милость, хотя и ужасно не хотелось.

   – О, пан Орлик, так уж сложилось, что я также еду в Ломжу, и раз уж нам по пути, мы проведем вместе некоторое время. Однако, сколько времени мне захочется провести в Ломже… Кто знает? – мягко протянула я, подарив каплю надежды. И при этом не дав ни единого обещания.

   Все, что нужно, мужчина придумает сам, главное, не мешать.

   Ударом милосердия для Яна Орлика стал мой долгий задумчивый взгляд. На взгляды я никогда не скупилась.

   Несколько секунд спутник собирался с мыслями.

   – Т-тогда я рад… я счастлив!

   Некоторые мужчины совсем как дети, если не хуже. И как же с ними такими скучно.

   «Кавалерия» все же взялась за работу и нагнала нас уже ближе к вечеру. Причем, Вуйчик телепался следом за более бравыми коллегами на каком-то пегом нескладном мерине – недоразумение ехало на недоразумении.

   – Вы и теперь скажете, что мне все только кажется и за вами никто не следит? – поинтересовался пан Орлик, взирая на новоприбывших через окно. Мы как раз ужинали после долгого утомительного пути.

   – Ну… – вздохнула я, осознавая, что ситуация становится все более и более очевидной и убедить в собственной лжи не удастся даже доверчивого пана учителя. – По-видимому, за мной все же действительно кто-то следит. Ума не приложу, зачем им могло это понадобиться…

   Во взгляде Яна Орлика проступил здоровый скептицизм. Ну да, он же не круглый идиот, в конце концов. Разве что наивный.

   – Правда, не знаете? – уточнил мой спутник, задумчиво разглядывая мое «сопровождение».

   Я кивнула и затрепетала ресницами. Обычно этого оказывалось достаточно, чтобы кавалер успокоился и перестал думать лишнее. И думать вообще. Пан Орлик еле заметно вздохнул и снова поглядел за окно. Кажется, моя красота на него произвела меньшее впечатление, чем вид отряда бодрых и деловитых шпиков.

   – И даже не догадываетесь? – с подозрением снова обратился ко мне пан учитель.

   – Разумеется, нет, – не поддалась я на провокацию.

   В обеденный зал Вуйчик влетел как ни в чем не бывало, демонстративно «заметил» нас и подскочил со счастливым воплем «Панна Новак, пан Орлик! Какое приятное совпадение!».

   Сразу стало ясно, что незадачливый шпик еще не в курсе, что в плане номеров здесь повторилась ситуация с Глушицей. Яблоку негде было упасть. А мы с паном учителем заняли единственную свободную комнату.

   Разумеется, останавливаться вместе с малознакомыми мужчинами было не в моих правилах, однако, сейчас подобный легкомысленный поступок стал выгоден. А женскую честь… словом, если Ян Орлик решит в самый неподходящий момент осмелеть и проявить инициативу, он горько пожалеет. Уж это гарантировать я могла.

   – Правда приятное? – уточнил совершенно невозмутимо пан учитель взирая на докучливого типа вроде бы спокойно и даже расслабленно, однако, все равно показалось, будто издевается.

   Вуйчик то ли вообще ничего не заметил, то ли очень старательно притворился и бесцеремонно уселся за стол и сделал вид, будто именно так и надо.

   – Разумеется, приятное!

   Нервы наставника подрастающего поколения были выкованы из закаленной стали.

   – Никогда бы не подумал, – обронил он, едва заметно прищурившись. – Да и на совпадение не особенно похоже.

   Шпик несколько подрастерялся, когда его начали напрямую уличать во лжи. И кто? Скромный пан учитель. Вот уж от него никто не ожидал, даже я.

   – Н-но… Это и в самом деле всего лишь совпадение! Все прочие дороги заметены, можете сами убедиться! – зачастил Владек Вуйчик, изрядно спав с лица.

   Подумалось, что нечего одному Орлику отдуваться в этом разговоре, пора бы и мне показать характер.

   – Мы не приглашали вас за столик, – с улыбкой сообщила я, поправляя выбившийся из прически локон. – Тут еще есть, где сесть. Пожалуйста, пан Вуйчик, оставьте нас одних.

   «Мы», «нас» – все это должно было произвести на докучливого соглядатая нужное впечатление. Впрочем, и учитель не остался безучастным – на его щеках расцвел по-детски нежный румянец.

   Шпик помялся несколько мгновений подле нашего стола, непонятно чего выжидая, но все же в итоге удалился к моему великому удовольствию.

   И я осталась один на один с Яном Орликом, которому демонстрация нашей с ним близости, разумеется, польстила, но при этом и порядком озадачила. Причем второе переживание пересилило первое.

   – Панна Новак, мне почему-то кажется, что я вас совершенно перестал понимать, – с откровенным недоумением выдал пан учитель и поглядел на меня, явно ожидая объяснений. Любых.

   Значит, придется как-то вывернуться.

   Вломились в зал с радостным гиканьем и прочие шпики – эти как на подбор широкоплечие, крупные, пышущие здоровьем и жаждой жизни. Вуйчик рядом с ними смотрелся инородным телом. Да и без того тусклый пан учитель выцвел еще больше.

   Увидев эту новую публику, подавальщицы тихо сомлели от восторга, и взгляд их заволокло томной мечтательностью, какую частенько вызывают в слабых женских сердцах видные мужчины. Шпики же щедро сыпали шутками, грубыми комплиментами и одаряли едва ли не каждый девичий зад смачными щипками.

   Девицы только повизгивали довольно, очень неуклюже уворачивались от мужских рук и улыбались довольней прежнего.

   Я тонко улыбнулась и продолжила трапезу. Разговор с паном Орликом занимал куда больше прибывшей «кавалерии». Что от этих господ можно ожидать, я знала преотлично.

   – О чем вы? – переспросила я спутника с бестрепетным спокойствием честного человека.

   Мне тоже за жизнь пришлось стать искусной лгуньей.

   – Чего ради вы дали понять этому пану Вуйчику, будто бы мы с вами…

   Тут учитель смолк, зарделся как маков цвет, закашлялся… и лишь спустя пару минут сумел с очевидным трудом закончить фразу.

   – …будто бы мы с вами пара?

   Я поглядела на Яна Орлика, измышляя подходящую случаю ложь.

   – Но как же? – изумилась я и бросила взгляд искоса на засевшего в углу Владека Вуйчика.

   Мужчина нахохлился ну точно сыч на пне. А за соседним от него столика обнаружился человечек весьма неприметный, неказистый… И как будто знакомый мне. По крайней мере, именно так показалось.

   Вот только тот мужчина держал голову опущенной.

   А пан Орлик глядел на меня, ожидая продолжения.

   – Я желала сделать так, чтобы у этого невыносимого типа не осталось поводов думать, будто он в состоянии добиться моих симпатий, – изобразила я беспомощную улыбку, чтобы только унять беспокойство попутчика.

   Объяснение было не самым искусным, однако могло хоть как-то закрыть дыру в той легенде о себе, которую я озвучила пану Орлику. Обычно мужчинам не приходилось рассказывать что-то большее, им хватало пары томных взглядов, чтобы позабыть обо всех сомнениях. Взглядов у меня имелось в избытке и на них я не скупилась.

   Пан учитель дрогнул, однако ценой великих усилий и душевной борьбы сумел взять себя в руки.

   – Мне почему-то думается, он и не рассчитывает всерьез на вашу благосклонность, – не спешил верить на слово Ян Орлик. – Ему определенно требуется от вас что-то иное.

   И чего это наш добрый ментор оказался чересчур сообразительным? Какая незадача.

   – Вы так думаете? – поразилась я и расстроенно вздохнула, опустив глаза. – Вероятно, женское тщеславие меня обмануло…

   Тут пришел черед использовать маску беспомощности и смущения. Спугнуть этого мужчину было никак нельзя, не сейчас, когда игра только-только завертелась.

   – Простите, если я своими словами поставила вас в неловкое положение. Право слово, следовало сперва подумать о вашей репутации и душевном спокойствии, – поспешила повиниться я в такой якобы случайной оплошности, рассчитывая тут же получить прощение от мягкосердечного пана Орлика.

   Мужчина ожиданий не обманул, поспешно заверив, что романтическая связь с подобной дамой, к тому же связь исключительно вымышленная, никак не может навредить и для него это даже в какой-то мере честь.

   Все-таки красота – дар провидения. Конечно, если использовать ее с умом. Получи же привлекательность особа неумная, так и себя погубит и всех вокруг утянет в адские бездны. Все той же красотой.

   Грядущая ночь представляла определенного рода неловкость: все же спать в одной комнате с мужчиной, когда не имеешь намерений позволять ему хоть что-то, – затея чреватая множеством неприятностей.

   Я сомневалась, что пан Орлик позволит себе излишнюю настойчивость, да и вообще какую бы то ни было настойчивость, но он неизбежно ощутит сильное разочарование, когда осознает, насколько с блюда правила приличия.

   Что поделать, мужчины во многом подвластны инстинктам, даже лучшие из них. Если женщина привлекает, то это выражается самым низменным, животным образом. Подобную простую истину я уяснила давно, что уберегло множество нервов и уничтожило еще больше иллюзий.

   Без иллюзий жить проще.

   Кровать в небольшом номере имелась лишь одна, однако в углу притулился и продавленный диван, который был короток даже для не самого долговязого пана учителя. Впрочем, изначально подразумевалось, что это скромное ложе займет именно Орлик. Потому что дама должна спать в постели и только в постели.

   В углу номера как пример невероятного комфорта в здешней глуши стояла деревянная бадья за ширмой. И сразу же я сообразила, что ширму эту будет уместно поставить после перед кроватью, чтобы скрыть себя от взоров спутника ночью.

   – Вероятно, вы устали, панна. Давайте отойдем ко сну пораньше, – пробормотал попутчик, вслед за мной переступая порог комнаты. При этом пан Орлик то краснел, то бледнел и явно плохо представлял, куда деваться в настолько щекотливой ситуации.

   – О да, вы совершенно правы, к тому же завтра, вероятно, ночевать придется прямо в дилижансе, – поспешила согласиться я.

   Путешествие в Ломжу было нелегким, с какой стороны ни посмотри. К тому же часть дороги проходит через гористую безлюдную местность, где никому и в голову не придет поселиться. И самая тяжелая часть пути начиналась как раз завтра.

   – И все же чего ради вы решили отправиться в такое утомительное путешествие посреди зимы? – спросил озадаченный Ян Орлик, раскладывая на слегка покосившейся полке свой нехитрый скарб. При этом он старательно держался спиной ко мне, то ли давая обманчивое ощущение приватности, то ли не желая показывать в такой момент собственное лицо.

   – Просто порыв, – мягко откликнулась я. – И, верно, очень глупый.

   Неужели спутник все это время всерьез размышлял над моими мотивами? Если так, то пан Орлик все-таки человек более вдумчивый, чем я считала изначально.

   – И за этим порывом ничего не стоит? – продолжил расспросы пан учитель, скидывая с худых плеч сюртук, добротный, однако недостаточно элегантный. Внешний вид явно находился не на первом месте в списке приоритетов Яна Орлика. Да и атлетическим телосложением он не отличался.

   – А должно? – весело хмыкнула я.

   Если не можешь ответить на чужой вопрос, задай свой. Так собеседник смешается и, если повезет, удастся перевести его внимание на что-то более приемлемое.

   – Разумеется. Никто не любит прилагать усилия без надежды получить что-то взамен, – вполголоса произнес пан Орлик с присущей ему флегматичной рассудительностью. – Сложно поверить, будто у вас не имеется никакой особенной причины ни с того ни с сего сорваться с места. Да и за вами тянется «свита»…

   Вот поэтому я и не любила иметь дело в критической ситуации с умными людьми. Слишком много вопросов возникает. Или я настолько подурнела в своей глуши, что больше не удается производить обычного ошеломляющего эффекта на мужчин?

   Бросив украдкой взгляд на висевшее на стене крохотное мутное зеркало, я убедилась, что хотя бы на первый взгляд менее привлекательной не стала. Значит, какой-то изъян кроется в моем нынешнем спутнике? Или же я просто где-то неверно себя повела?

   Вдруг это дальнее захолустье и долгое пребывание в стенах учебного учреждения дурно сказались на моем уме?!

   – Ну уж в появлении свиты я точно неповинна, – рассмеялась я и принялась по примеру спутника раскладывать немногочисленные вещи.

   Одна беда – в присутствии мужчины толком и не расслабишься. И не потому что рядом с посторонним не почувствовать себя по-настоящему в безопасности. Просто далеко не все можно показывать мужчине. Даже если не имеешь на него вообще никаких видов. Распущенные волосы и ослабленная тесьма корсета – это точно слишком.

   Между тем, у меня весьма чувствительно зачесалось между лопаток. Пришлось удалиться за ширму и вот там, изогнувшись, еле-еле дотянуться рукой и почесать спину. Действие совершенно неутонченное, но подчас жизненно необходимое.

   – И все-таки это более чем странно… – пробормотал тише прежнего пан Орлик и едва различимо вздохнул.

   Если он засомневается во мне, если сейчас решит, что путешествовать в моем обществе более нежелательно… То, конечно, выкрутиться удастся, но это потребует некоего количества дополнительных сил. А если я начну менять кавалера за кавалером, «хвост» может заподозрить неладное, и все точно пойдет не по плану.

   Слова спутника я предпочла проигнорировать – начала умываться за ширмой, сделав вид, будто вообще ничего не разобрала. Иногда молчание становится лучшим выходом.

   Ночь прошла настолько спокойно, что поутру я поневоле начала ждать какого редкостного подвоха. Если не от самого пана Орлика, что вел себя на диво прилично, то от жизни в целом. Таков был мой от рождения неспокойный характер – всегда ждала худшего и изрядно беспокоилась, если дела шли излишне гладко.

   Физиономия спутника «радовала» взор изрядной помятостью. Ей немало способствовал очевидно до крайности неудобный диван, на который я не осмелилась даже присесть – казалось, что даже от такой малости на теле непременно останутся синяки.

   Ян Орлик неубедительно пожелал доброго утра, но сетовать на тяготы прошедшей ночи даже и не подумал. Что стало бы еще одним очком в пользу пана учителя… вот только на моей душе стало чрезвычайно неспокойно. И спутник начал казаться излишне идеальным. Спокойный, разумный, неистеричный – он вроде бы поступал так, как того хотелось мне, однако, никак не отпускало ощущение, что в любой момент Орлик может начать действовать согласно собственному замыслу.

   Я было даже заподозрила, что нынешний кавалер мой – все-таки шпик. Но для человека государева он оказался излишне самостоятельным. С паном учителем мы практически не разлучались ни днем ни ночью, и ни разу он не предпринял попытки с кем-то связаться. Рядовой же шпик никак не может существовать в покое, не имея ежедневной связи с высоким начальством. Подобной формации люди думать не приучены – они приказы выполняют.

   Оставался, разумеется, еще и тот вариант, что пан Орлик как раз-таки не рядовой… Вот только на служивого в чинах он никак не походил. От тех чувство идет особое, властью несет за пару лиг.

   Или… Ох уж это треклятое «или», никакого от него спасения нет.

   – Вы всегда поднимаетесь так рано? – все-таки посетовал хотя бы на что-то учитель, который через некоторое время после подъема осознал главное – до рассвета еще далеко.

   Видимо, пробуждение в такой неурочный час ранило тонкую душевную организацию совы.

   – О да, обычно именно в такое время и просыпаюсь, – откликнулась я с самую малость насмешливой улыбкой. – А вы разве нет? Мне казалось, занятия в школах начинаются рано.

   Пан Орлик с нескрываемым расстройством вздохнул и руками развел.

   – Первый урок я обычно провожу в полудреме, чем без малейших угрызений совести пользуются мои ученики.

   Пока пан учитель говорил эти слова, вид он имел прескорбный.

   Ну как тут было удержаться от смеха? Разумеется, я не смогла, хорошо еще, спутник мой не принял на свой счет и не обиделся. Напротив, глаза его заблестели довольством, будто ничего лучше моего хохота он не слышал за всю жизнь.

   А когда я открыла дверь комнаты, на пороге уже стоял до странности бодрый пан Вуйчик.

ГЛАВА 6

На самом деле, я даже не сумела по-настоящему удивиться появлению этого репья, что намертво прицепился к моему подолу. Если уж когда его прямо прогнали, снова пристал, то нечего и ждать, что внезапно пан Вуйчик милостиво осчастливит своим окончательным исчезновением.

   – Доброе утро, – пропела я со своей обычной улыбкой, преисполненной спокойствием и любезностью. – Чему обязаны?

   Соглядатай заегозил, как будто пытаясь заглянуть мне за спину. В комнату рвался, не иначе.

   – А, пан Вуйчик! – воскликнул спутник, что, оказывается, подобрался ко мне поближе.

   Я ощутила, как моей шеи касается теплое дыхание.

   – Пан Орлик! – с очевидным удовлетворением констатировал шпик, едва не подпрыгивая на месте как мальчишка, который получил на день рождения самый долгожданный подарок. – Как я рад вас видеть!

   И ведь в самом деле рад! Глаза так и сияют торжеством! Значит, моя задумка обрела успех.

   – Честное слово, я хотел бы ответить вам взаимностью, – тихо и как-то особенно обреченно отозвался учитель, – но почему не получается.

   Очевидно, учить детей – дело далеко не легкое и не спокойное. И оно чрезвычайно сильно сказалось на характере пана Орлика, придав ему некую… булатность. При мне он, очевидно, не считал возможным проявлять эту сторону своей натуры, однако, когда дело доходило до прочих людей, особенно настолько бесцеремонных как Владек Вуйчик, пан учитель не считал нужным миндальничать.

   – Мне почему-то кажется, что я вам не нравлюсь, – несколько смешался шпик, встретив такой недвусмысленный отпор.

   Ян Орлик ну очень выразительно хмыкнул.

   – А вам вовсе и не кажется.

   Положительно, начало нового дня задалось.

   Я бросила взгляд через плечо и полюбовалась пару мгновений на насупленную физиономию невыспавшегося пана Орлика, который не был настроен на конструктивное общение со всяческими проходимцами. Вот что значит – человек рано встал.

   Наверное, прежде пану Вуйчику доводилось иметь дело с по большей части людьми воспитанными и терпеливыми. Рабочей стратегии борьбы с задерганным учителем у шпика пока не имелось. Да и чего ради прилагать лишние усилия? Все нужное Владек Вуйчик уже узнал.

   – Ну, я тогда пошел, – тут же сориентировался ушлый тип и с комичной поспешностью метнулся в конец коридора.

   Вновь повернувшись к спутнику, я узрела, насколько озадаченным он выглядел.

   – Что это вообще было? – осведомился пан учитель.

   Я с готовностью отозвалась:

   – Понятия не имею.

   Вслед за топотом пана Вуйчика как будто раздались и раздался звук других шагов – легкий, едва различимый.

   «Кавалерия» уже дежурила у выхода, ожидая только моего появления. Ну и пана Орлика, разумеется, куда без этого.

   – Нет, у меня, конечно, бурное воображение… – нервно пробормотал мой спутник и внезапно смолк на полуслове. Очевидно, его самого не воодушевляло возможное окончание фразы.

   Я вообще со своей пышной «свитой» едва не поздоровалась. Ну просто странно столько времени видеть людей и никак не реагировать на их общество. Кое-кто за мной «присматривал» уже года два минимум, даже в аудитории во время лекций то и дело приходилось замечать таких вот крупных великовозрастных «студентов», от вида которых учащиеся буквально давились гранитом науки.

   – Ой, не обращайте на них внимания, – махнула я рукой. – Сами отвяжутся.

   Разумеется, нет. Не отвяжутся. Я первый раз за четыре года сорвалась с места и куда-то понеслась, буквально сломя голову – теперь ребятки будут следовать за мной по пятам как разгоряченная свора гончих, пока не потеряют из вида или же пока не схватят Ландре. Хотя на последний вариант, подозреваю, мало кто всерьез рассчитывает. Моего ушлого любовника кто только ни ловил – и все безрезультатно.

   – А если не отвяжутся? – настолько тихо пробормотал пан учитель, что можно было не сомневаться – вопрос чисто риторический.

   В то время как Ян Орлик заботился о нашем багаже и договаривался с возницей, шпики споро седлали коней, не доверяя этой важной работы местному конюху. И правильно делали, кстати.

   Однажды Габриэль в момент особенного воодушевления поведал, как за пару монет сребролюбивый работник подрезал подпруги на седлах у служащих охранки, которые бросились за месье Ландре. Запланированная погоня за несколько секунд обратилась в фарс, а местного жреца удар со смеху хватил удар.

   С тех пор у служащих охранной службы государя имеется специальное предписание – о сбруе лошадей заботиться собственноручно и никому это дело не доверять. Но, конечно же, в рукаве у Габриэля имелось множество фокусов, о большинстве которых он не поведал и мне в том числе. Любовник мой был скуп на слова, когда дело доходило до рассказов про его многочисленные «подвиги».

   Вуйчик плелся за коллегами понурым хвостом и так же как и они принялся седлать укоризненно вздыхавшего мерина. Даже эта кляча считала, что хозяин ее занимается сущей ерундой.

   Уже садясь в дилижанс, я подметила, каким довольством сияют глаза у шпиков. Похоже, теперь они по-настоящему уверились в том, что сопровождает меня в этом путешествии сам Габриэль Ландре и никто иной.

   Значит, страдала этой ночью я не зря.

   Вероятно, мой замысел был бесчестен по отношению к неудачливому пану учителю, но если он на самом деле шпик – все просто пойдет прахом, а если он именно что скромный обыватель Ян Орлик, то охранка в конечном итоге быстро раскроет его истинную личность. В любом случае большого ущерба добропорядочный подданный его величества не понесет… А недобропорядочному так и надо.

   Между тем, пан учитель начал что-то подозревать. Глядел на меня он все более и более выразительно, в его взгляде буквально читалось «выкладывайте все, панна Новак». Вот только откровенность не входила в мои планы на ближайшую вечность. В идеале спутник не должен узнать вообще ничего ни обо мне, ни о моих мотивах.

   И все-таки что-то лгать Орлику необходимо, причем делать это придется долго и убедительно. В конце концов, нужно любой ценой удержать Орлика при себе еще несколько дней, пока… Вот же незадача! Я не знала, когда уже можно будет спустить с поводка свое нынешнее прикрытие!

   В письме возлюбленный просил общаться с как можно большим количеством мужчин, а кого-то следовало и вовсе держать при себе постоянно, таким образом заставив шпиков думать, будто это и есть он сам, Габриэль.

   По всему выходило, будто месье Ландре… сменил облик. Или, по крайней мере, заставил именно так думать многочисленных работников охранки. Но по силам ли ему на самом деле провернуть подобный фокус? Тут я не могла ничего сказать наверняка. Всех своих секретов Габриэль мне никогда не раскрывал. Да что там! Я и половины не знала!

   Но если шпики так забеспокоились из-за того, что рядом со мной появился мужчина, схожий с Габриэлем единственно ростом, то охранке известно больше, чем мне самой.

   На горизонте возникла еще одна задача – требовалось изыскать некий способ пообщаться по душам со шпикам и выведать имевшуюся у них информацию. Потому как любовник в своем судьбоносном послании практически ничего не сообщил. Он, скорее, дал ряд указаний и инструкций, которым требовалось следовать.

   Вот только как бы подловить поудачней кого-то из приставшей «свиты?». Причем так, чтобы пан учитель не крутился рядом. Некоторые вещи определенно не предназначены для его ушей. Подчас неведение идет исключительно во благо.

   Однако Ян Орлик предпочел держаться поближе ко мне и всю дорогу старательно развлекал разговорами. И вроде бы все хорошо, пусть даже голосом мужчина походил на ворону, а не на соловья, беседа доставляла удовольствие, но понемногу начинало казаться, будто пан учитель стал уже в чем-то меня подозревать и поэтому не выпускает из поля зрения ни под каким видом.

   Ну, или он тоже из охранки.

   Что ж, появление Габриэля Ландре всегда доставляет неприятности, пусть даже такое опосредованное появление.

   – И все же у вас должна иметься веская причина для того, чтобы настолько внезапно отправиться в путешествие, панна Новак, – завел разговор на не самую удобную для меня тему пан Орлик, когда дилижанс остановился на станции для смены лошадей и появилась возможность размять ноги.

   Место было глухим, ни постоялого двора, ни харчевни, заночевать придется в дороге, прямо в дилижансе. Не слишком спокойно ехать посреди ночи, но я полагалась на «кавалерию», что ехала следом на приличествующем расстоянии. Убить меня они не позволят. Пана учителя, подозреваю, – тоже. Пока они точно не выяснили, что он за человек, будут следить как за зеницей ока.

   – Вы явно меня переоцениваете, – тихо рассмеялся я, упорно не расставаясь с личиной молодой барышни, очаровательной в своей легкомысленности. – Иногда мы отправляемся в путешествие просто чтобы отправиться в путешествие.

   Шпики бы такое объяснение точно не проглотили – с паном Орликом еще шансы оставались. Ему-то неоткуда знать, что легкомыслие никогда не считалось моей отличительной чертой. Конечно, после того, как начался мой роман с Ландре, находились те, кто говорил о моей великой дурости, однако то – дело другое.

   – Думается, прекрасная панна, – с очевидным расстройством вздохнул Ян Орлик, – переоценить вас слишком сложно. Импульсивные дурочки не получают в конечном итоге диплом некроманта.

   Ну, такая улика могла сойти разве что за косвенную.

   – А вдруг я солгала вам, что некромант? – рассмеялась я. Следовало увести разговор в иное русло, более выгодное и безопасное.

   В просвете ветвей в ближайших кустах компрометирующе заблестел чей-то глаз.

   Что ж, «кавалерия» уже нагнала, засела поблизости и стоит теперь на страже. Ну, в данном конкретном случае сидит.

   Я сочла за благо «не заметить» соглядатая. Пусть порадуется немного.

   – О нет, вы определенно не солгали. По вам видно, что некромант. Практически на лбу написано, – весьма скептически откликнулся пан Орлик и повел меня обратно к дилижансу.

   Возница как раз махал рукой, подзывая. Лошадей он уже успел сменить и пора было снова пускаться в путь. Как этому сивому мужичку на козлах удается не спать сутками, можно было только гадать.

   Пан Орлик помог мне сесть в дилижанс, устроился рядом сам, и мы тронулись в путь.

   В итоге я задремала и открыла глаза только утром, когда уже занимался рассвет. Ночь мне довелось провести, как выяснилось, на предоставленном мужском плече, правда, костлявом, худом и на редкость неудобном. Не то чтобы я не оценила галантность жеста, однако, от вопиющего нарушения личных границ стало определенно не по себе, да и шея порядком затекла.

   Впрочем, мысль о том, что ближе к вечеру мы уже окажемся в гостеприимной и веселой Ломже, в тепле и уюте, порядком успокаивала. В городе я планировала снять просторный номер, в котором удалось бы разместиться вместе со спутником с надлежащим комфортом. Благо, средств для этого имелось в достатке.

   Родители мои были из мелкопоместного дворянства, однако, отец, устав от скромных доходов, решительно наступил на горло родовой чести и нашел себя в торговле. Причем негоциантом он стал настолько успешным, что если бы пришлось выбирать между титулом и торговлей, мой родитель, человек сугубо практичный, без долгих раздумий выбрал бы торговлю, так как поместье наше было крохотным и большого дохода не приносило.

   Я же, поступив на службу, всегда получала приличное жалование – и на родине, и после в университете. А вот тратить деньги последние годы было категорически не на что. Так что в Ломже я могла позволить себе кутить, как только душа пожелает.

   Душа как назло не желала совершенно ничего помимо встречи с Габриэлем Ландре. Но при этом я понятия не имела, как поступлю, если все-таки удастся посмотреть в глаза возлюбленному.

   Быть может, просто попытаюсь его убить.

   Ломжа, пусть и находилась куда северней моих родных мест, где зимой не видели снега, а летом воздух гудел от жары, все же стояла на берегах того же моря и тут слыхом не слыхивали о вьюгах и морозах, что изводили меня в горах.

   И ветер в Ломже пах солью…

   Когда дилижанс прибыл, я, сноровисто подхватив юбки, выскочила наружу первой. Ждать помощи от спутника не было ни малейшего желания. Море было совсем рядом, я ощущала его каждой частичкой тела! И ничего похожего на снег вокруг!

   – Вы кажетесь невероятно счастливой, панна Новак, – тихо произнес пан учитель, что вышел из дилижанса следом за мной.

   Мы как будто сблизились в дороге, однако, я все еще не дала Орлику право звать себя по имени. Пусть даже «панной Селиной», а не просто «Селиной».

   Возница с кряхтением снимал с крыши наш багаж. Причем звуки он издавал такие, словно мы путешествовали с двумя огромными сундуками, а не скромного размера чемоданами.

   – Разумеется, я счастлива! – со смехом откликнулась я, раскинув руки так, словно хотела обнять небо. – Я обожаю море!

   – Так чего ради живете настолько далеко от него? – закономерно выказал недоумением пан Орлик.

   Я только пожала плечами. Это был один из тех вопросов, ответ на который оказался бы слишком пространным, пожелай я вообще отвечать. Спутник верно оценил молчание и тактично сменил тему.

   Жить мне хотелось непременно в гостинице, из окон которой можно было бы увидеть море. Все прочие не казались подходящими. Когда я сообщила об этом, пан учитель несколько смутился.

   – Я сама оплачу двухместный номер, – со смехом успокоила я спутника. И Ян Орлик смутился еще больше – даже красными пятнами пошел.

   Он был из тех мужчин, что искренне считают, будто именно сильный пол обязан платить за все. Вот только номер в лучшем отеле Ломжи на берегу моря явно был не по карману скромному пану учителю. Жалованье университетского преподавателя все же на порядок больше, да и родители лишили меня внимания, но не содержания.

   Смешно. С Габриэлем мне вообще не нужно было думать о деньгах. Как и о том, откуда мой возлюбленный их получает. Ландре деньгами сорил с такой легкостью, что любому становилось не по себе. Но к такой жизни привыкаешь быстро.

   – Разве же так можно? – смущенно забормотал мужчина, пытаясь как-то избежать очередного удара по самолюбию. Но, что поделать, я всегда ценила комфорт и даже некий налет роскоши, а Ян Орлик требовался мне в качестве компаньона, чтобы сбить с толку шпиков.

   Пока деятельные работники охранки видят в пане учителе Габриэля Ландре, они не станут искать моего любовника. Ведь будут уверены, что он у них и так под носом. Надеюсь, пока я пускаю эту дымовую завесу, Ландре провернет все необходимое… и по итогу даст мне хоть какие-то объяснения. Впрочем, насчет последнего точно нельзя надеяться, ведь мой любовник не из тех, кто соответствует ожиданиям.

   – Разумеется, можно, – от души рассмеялась я. Настроение с каждой секундой становилось все лучше и лучше. – Это мое желание. Желание женщины – закон.

   Никто еще в моем присутствии не вздыхал так драматично как пан учитель. Расставаться со мной он не желал, это было очевидно, жить за мой счет он считал невозможным.

   Пока Орлик страдал, пытаясь найти какой-то выход из морального тупика, я просто взяла его за руку и повлекла в сторону ближайшего экипажа. Не идти же до гостиницы пешком, в самом деле?

   – Но это все равно ужасно неловко, – вполголоса причитал Орлик, однако, не приходилось сомневаться, что скоро он прекратит сопротивление рано или поздно.

   – Ловко. Так что не страдайте из-за чепухи. Считайте, что вы у меня в гостях.

   В гостиницу «Корона» я вошла как полновластная хозяйка и тут же вдохнула полной грудью. Знакомый, почти родной запах богатства окружал со всех сторон. По нему я скучала едва не больше, чем по морю, которое я обожала до умопомрачения. Аскетизм крохотного городка посреди гор не пришелся по душе. Что поделать, меня с пеленок баловали – сперва родители, после еще и многочисленные обожатели.

   Пан учитель понуро плелся следом. Бросив взгляд через плечо, я подметила, что с каждым шагом мужчина все больше и больше съеживается. Окружающая роскошь производила на спутника сильное деморализующее впечатление. Да уж, чего только ни творит с мужчиной маленькое жалованье. Или Ян Орлик от рождения такой… скромный?

   К стойке регистрации я проплыла словно лебедь по глади озера. Пан учитель топал следом так тяжело, будто у него в руках наш багаж и еще пара тяжелых мешков. Вот только чемоданы еще у входа забрал услужливый молчаливый лакей. В таких заведениях гостям принято угождать и в большом, и в малом.

   – Пани желает заселиться? – понятливо поинтересовался портье с такой услужливой улыбкой, что непонятно, как еще патока не закапала на стойку.

   – Верно. Номер на двоих с ванной комнатой, будьте так добры. И непременно вид на море, уважаемый, – озвучила я свои пожелания с легкостью человека, который может себе позволить если не все, то многое.

   – Этот пан будет проживать с вами? – кивнул в сторону моего спутника в портье, не сумев скрыть некоего пренебрежения.

   Что поделать, Ян Орлик не производил впечатление хоть сколько-то состоятельного человека. К таким служащие заведений подобных «Короне» неизбежно относятся далеко не с уважением.

   – Да. Он мой гость, – просияла я улыбкой, решив не смущать пана учителя еще больше.

   А ну как сбежит?

   После молниеносной регистрации нас со всеми возможными почестями отвели в номер.

   Пан учитель переступил порог наших комнат попытки с третьей – сперва он только поднимал ногу, замирал, а после ставил ее обратно. Это выглядело до умиления потешно. Когда у мужчины все-таки хватило духу войти, он тут же принялся озираться, как бездомный кот, которого каким-то чудом заманили в человеческое жилище.

   Судя по тому, как щурился Ян Орлик, обрушившаяся со всех сторон роскошь, спутника буквально слепила.

   Номер полностью соответствовал моим вкусам – красное дерево, лепнина, позолота и шелковая обивка мебели. Я любила чувствовать себя принцессой сказочного королевства и не хотела себя ущемлять теперь, когда появилась редкая возможность оказаться вновь в родной среде обитания. На той квартире, что я нанимала, работая в университете, не было и близко чего-то похожего.

   Как же все-таки славно – пожить немного в свое удовольствие.

   Однако следовало все же уделить внимание вконец растерявшемуся спутнику.

   – Располагайтесь, пан Орлик. Чувствуйте себя как дома, – произнесла я, и самой не удалось понять, я больше пытаюсь успокоить кавалера или все-таки подтруниваю над ним.

   В конце концов, как можно не потешаться втихомолку над этой провинциальной оторопью?

   – Мой дом никогда не выглядел… вот так, – едва слышно откликнулся мужчина и поставил на пол свой чемодан, который он до того отвоевал все-таки у лакея. Ну или чемодан просто выпал из ослабевших пальцев пана учителя.

   Снисходительно улыбнувшись, я скользнула к дверям, за которыми скрывалась одна из спален. Наконец-то смогу закрыть дверь перед сном мужчины и провести ночь с уверенностью, что на меня никто не станет смотреть.

   – Я немного освежусь, а вы пока располагайтесь, – произнесла я, бросила лукавый взгляд через плечо и мягко притворила за собой дверь, оставив Орлика наедине с собственными мыслями.

   В конце концов, надо дать несчастному немного прийти в себя.

   Через полчаса, которые я всеми возможными способами прихорашивалась, в дверь робко поскреблись.

   Я выглянула в гостиную. Разумеется, потревожил меня пан учитель и, против всех ожиданий, не казалось, что он взял себя в руки. Скорее уж, Орлик был еще более смущен и растерян.

   – Что такое? – осведомилась я, отбросив назад распущенные волосы.

   Ян Орлик проследил зачарованно за моим движением, да так и застыл, словно окаменел.

   – Да что случилось? – не унималась я, желая разобраться, почему спутнику пришло в голову меня побеспокоить.

   Через несколько секунд дар речи вернулся к мужчине, и пан Орлик куда более хрипло, чем прежде, сообщил:

   – Там… там вам прислали… что-то.

   Я удивленно охнула и метнулась вперед, желая разобраться, что же доставили в номер. Учитывая мою бурную биографию, могли и ядовитое подбросить.

   На столе посреди гостиной лежало бессчетное множество коробок разной величины в оберточной бумаге. Вот так сразу разобраться, что именно находится внутри, не выходило.

   – Надеюсь, вы не вскрывали? – с опаской спросила я Орлика. Возможно, он такой заторможенный, потому что успел надышаться какой-нибудь дряни?

   Мужчина покачала головой.

   – Как можно? Доставили для вас.

   Я с облегчением выдохнула и сперва запустила поисковый импульс, пытаясь засечь проклятие, вздумай кто его наложить. Никакого результата не последовало. Хотя бы обошлось без вредоносной магии.

   И все равно крышку с первой коробки из множества прочих я сняла с весомой долей опаски… а разглядев, что именно внутри, буквально задохнулось.

   Синий как вечернее небо бархат таинственно поблескивал в свете магических ламп.

   – Это… – произнесла я и смолкла. Подобрать подходящих слов не вышло, и я просто скользнула ласково рукой по ткани, а после вовсе вытащила из коробки весь наряд. Однако платье тут же выпало из рук, потому что на дне лежала карточка.

   На ней знакомым летящим почерком было написано «Драгоценность нуждается в оправе. ГЛ».

ГЛАВА 7

Немного придя в себя после первого шока, я обернулась и поглядела на все еще стоящего неподалеку Яна Орлик. Он смотрел на лежащее на полу бархатное платье совершенно пустым, ничего не выражавшим взором. И мне это ни капли не нравилось.

   – Что-то случилось? – спросила я с легкой озадаченностью и на всякий случай спрятала в карман карточку от Габриэля.

   Разумеется, кому-то вроде пана учителя инициалы моего любовника не скажут ничего, Ландре не вращался в тех же слоях общества, что и Орлик и вряд ли мой нынешний спутник хоть что-то слышал о Габриэле. Зато послания от другого явно состоятельного поклонника точно может намекнуть на то, что ухаживать за мной – дело безнадежное. А терять компанию Орлика не входило в мои планы на ближайшие несколько дней, а, может, и немного дольше.

   – Кажется, ваше решение поехать в Ломжу было не настолько и спонтанным, панна Новак, – ничего не выражающим тоном произнес мой спутник. – Мы не пробыли в гостинице и суток, а вам уже шлют подарки.

   Я еще не нашла подходящих слов, чтобы в очередной раз обмануть мужчину, как он продолжил:

   – Примерьте его, панна. Примерьте платье.

   Такая просьба поставила в тупик. Она была совершенно нелогичной в сложившейся ситуации. Орлик не попытался вызнать у меня правду, не стал обвинять…

   – Зачем? – растеряно спросила я.

   Что вообще прямо сейчас происходит? Разумеется, больше всего беспокоило, что сейчас творится в голове спутника. Кажется, там что-то идет не по плану.

   – Ну как же, – безнадежно хмыкнул пан Орлик, поникнув, – вам прислали наряд. Разве не нужно убедиться, что он впору?

   Сказав это, учитель развернулся и отправился в свою спальню.

   Кажется, Ян Орлик начинает подозревать, насколько незначительны его шансы добиться моего благоволения.

   Из груди против воли вырвался расстроенный вздох… а руки уже тянулись к прочим коробкам. Опять же против воли. Как можно было устоять против такого соблазна? Я всегда считала, что у меня прекрасный вкус, однако, как следует узнав Габриэля осознала – у него вкус просто безупречный.

   Так как же было не открыть присланные подарки?

   Я, задержав дыхание, принялась разворачивать коробку за коробкой.

   Ландре все еще оставался Ландре. Нашлось все – и несколько платьев на все случаи жизни, и обувь, и шляпки, и шали… Не забыл Габриэль даже про перчатки, белье, духи и крема.

   Мужчины редко представляют, какое множество самых разнообразных вещей требуются женщине для комфортной жизни. Таков уж сильный пол – видит только что-то большое и яркое, упуская из виду сотни мелочей. И благоухаем-то мы по их представлениям исключительно от природы, и платья носим прямо на голое тело.

   Возникло ощущение, будто Ландре изначально прекрасно представлял, что я сорвусь в путешествие с поистине ужасающим минимумом вещей, и посчитал необходимым позаботиться о компенсации.

   Или же он так подкупал меня?

   Ведь даже про драгоценности – и то не забыл.

   Немалую сумму потратил Габриэль на мой комфорт. Хотя скупость никогда не относилась к числу его пороков. Как и неумение зарабатывать деньги. Законными или нет способами – дело десятое.

   Сперва я думала, что не стану ничего примерять… но сломалась уже на десятой коробке и, не удержавшись, метнулась в свою спальню с тем самым синим бархатным платьем. Сидело оно как влитое. Ландре держал в памяти и мой размер тоже.

   Цвет платья заставил глаза засиять сапфирами.

   Спустя полчаса я вернулась в гостиную уже с тщательно уложенными волосами и в новом наряде. Не забыла я и о серьгах, которые опять-таки подошли идеально. В пору и к лицу оказалось вообще все, что прислал Габриэль. Это вызывало одновременно удовлетворение… и глухое раздражение.

   У камина поджидал кавалер. Разумеется, другой кавалер, далеко и близко не столь блистательный и обходительный как тот, что почтил меня сегодня вниманием и подарками.

   Ян Орлик сидел, ссутулившись. Голова его была опущена, и поднял ее пан учитель лишь тогда, когда услышал звук моих шагов.

   Темные глаза Орлика скользнули по мне и тут же округлились в нескрываемом удивлении. А потом пан учитель еще и рот открыл, не совладав с собой.

   – Вы… – выдохнул мужчина, поднимаясь на ноги. – Вы… у меня даже слов нет.

   Что ж, даже если бы прежде я не знала, что Ян Орлик преподает не литературу, то сейчас бы точно догадалась. Мой спутник и прежде не отличался красноречием, а теперь и вовсе едва не дара речи лишился.

   – Я хочу отужинать, – со снисходительной улыбкой сообщила я.

   Собственно говоря, голод я ощутила еще до того, как мы заселились в гостиницу, однако, шок от присланных подарков на время заглушил все ощущения помимо восторга.

   – Вы бы… – тут пан Орлик слегка призадумался, пытаясь подобрать тот единственно верный вариант, который бы я сочла приемлемым. Размышления пана учителя длились с полминуты, после чего он выдал: – Вы осчастливите меня, если позволите сопровождать вас.

   Вид у пана Орлика был не слишком представительный, и при иных обстоятельствах я бы не снизошла до подобного рода обожателя и не отправилась с ним ужинать. В конце концов, заниматься благотворительностью – определенно не мое. Но учитывая нынешнюю ситуацию…

   – Позволю с превеликим удовольствием, – милостиво снизошла я до поклонника и приняла протянутую руку.

   Отужинать я пожелала не в гостинице, а в милом ресторане на соседней улице. Мне уже доводилось там не единожды бывать и ни разу повара не разочаровали. Правда, тогда я наслаждалась трапезой в куда более вдохновляющей компании, так что, возможно, теперь и не выйдет получить прежних ощущений. Но пока придется довольствоваться только подарками, присланными Ландре.

   – Но… панна Новак, – пролепетал пан учитель, осознав, в каком заведении я пожелала отужинать.

   Предсказуемые опасения. Мужчина с крайне средним жалованием страстно желал закопаться в мостовую прямо тут, не дожидаясь худшего. А ведь он еще после гостиницы не отошел.

   – Не стоит так волноваться. Помните, вы мой гость, – поспешила я успокоить спутника. Пока не перепугался окончательно и не убежал сломя голову. Даже придержала за локоть на всякий случай. – Просто наслаждайтесь вечером и не забивайте голову пустой ерундой.

   Это был первый раз за всю мою жизнь, когда я сама приглашала мужчину в ресторан, намереваясь еще и за все заплатить. Совершенно противоестественные для меня действия – что первое, что второе.

   – Это не ерунда, – застыл как вкопанный Орлик.

   На двери ресторана он продолжал глядеть с нескрываемым ужасом, как будто уже увидел ту сумму, которую придется оставить в этом примечательном заведении.

   – Полнейшая ерунда.

   Кавалера пришлось затаскивать внутрь буквально волоком, а издали за нами с откровенном весельем наблюдала пара шпиков. Смотрели и гоготали от всей души. Ну что же, хотя бы кто-то получает максимум удовольствия от происходящего.

   Спустя четверть часа с превеликим трудом удалось усадить спутника за стол. К этому моменту от неестественной улыбки у меня уже скулы сводило. Официант же сохранял невозмутимость, пусть и ценой великих трудов.

   – И все же… я не привык к такому, – убито пробормотал Ян Орлик, примиряясь с неизбежным. И даже раскладывая салфетку на коленях точно как и было предписано.

   Привыкать к подобной роскоши пану учителю вряд ли придется, но немного ярких моментов в его серые будни привнести мне определенно удастся.

   – Вы слишком сильно переживаете из-за пустяков, – мягко продолжила говорить я, попутно читая меню.

   Оно практически не изменилось с моего последнего визита, что навеяло легкую ностальгию. Но как непривычно оказалось самой делать выбор… Прежде я могла лишь поглядеть на поклонника долгим взглядом из-под ресниц – и выполнялись все желания, все равно, озвученные или нет.

    Шпики, тем временем, вознамерились нанести коварный удар по средствам охранки – тоже решили отужинать в том же ресторане. Этим поступком они вызвали во мне волну уважения к верным государевым слугам. Главное, вовремя опустошить карман работодателя на круглую сумму!

   – Панна Новак… – тут же заприметил соглядатаев Орлик. У него даже едва меню из рук не выпало от шока. – Мне кажется, вот те люди за нами следят! По-моему, за нами в последние дни постоянно кто-то следит!

   Говорил пан учитель еле слышным паническим шепотом.

   Я демонстративно обернулась и посмотрела прямо на шпиков. Те замерли, сперва переглянулись, потом уставились на меня глазами кристально честных людей. Я кивнула в ответ, давая понять, что попытка засчитана.

   – Да нет, вам точно показалось, пан Орлик. Эти люди совершенно ничем не примечательны. И им наверняка нет до нас никакого дела.

   Мужчина расстроенно вздохнул.

   – Панна Новак, мне кажется, вы слишком доверчивы и наивны, – подвел неутешительный итог мой кавалер и душераздирающе вздохнул. – Эти паны определенно шли за нами от самой гостиницы!

   Как же упала профессиональная квалификация работников охранки, если их способен засечь даже простой обыватель вроде школьного учителя магии? Позор всему государству.

   Я же решила упираться до последнего.

   – Наверное, они просто живут в нашей же гостинице. А этот ресторан лучший поблизости. Неудивительно, что они его же и выбрали.

   Кавалер поглядел на меня настолько выразительно, что даже стало неловко. Секунд на десять. В конце концов, учитывая все перипетии моей некогда оживленной жизни, смущаться я отучилась уже давно.

   – Да вы посмотрите, как они одеты! – возмутился Ян Орлик, округлив глаза. – Они себе в той гостинице могут позволить только коврик у входа! А тут им даже воды не нальют – денег не хватит!

   Что ж, хотя бы в ценах мой нынешний кавалер уже навострился разбираться. В каком-то смысле, личностный рост.

   – Нельзя судить о людях исключительно по их внешнему виду. Внешность обманчива, – просияла я чуть лукавой улыбкой.

   Пан Орлик в который раз за вечер удрученно вздохнул.

   Увидев множество неизвестных названий блюд в меню, мой нынешний кавалер не только окончательно растерялся, но и совершенно сомлел от цен. После просмотра первой же страницы Ян Орлик, судя по выражению его лица, больше всего на свете желал сбежать из ресторана, так что я поспешила спасти его от дальнейших потрясений и сама перечислила появившемуся как по щелчку официанту, что же мы желаем отведать.

   Пан Орлик с откровенным облегчением отложил в сторону так пугающую его книжицу в тисненом золотом переплете и съежился еще больше прежнего. Все-таки невеликий заработок дурно сказывается на большинстве мужчины. И Ян Орлик исключением тут не стал.

   Шпики тоже сделали заказ, и по принесенной им череде блюд, я сделала закономерный вывод, что эти достойные государевы слуги решили как следует отыграться за все годы исключительно честного служения королевству. Уж эти жаться и смущаться не стали.

   Через полчаса в зал вошла также и весьма примечательная пара – мужчина и женщина одетые с иголочки с и идеальными манерами, оба как будто выходцы из высшего света и ничего больше, но все-таки что-то в этих двоих меня тревожило.

   В конце концов, не только охранка считала своим священным долгом схватить моего любовника. Значит, опасаться следует практически всех.

   Габриэль Ландре вообще редко не мелочился, когда дело доходило до достижения поставленных целей. Так что не стоило удивляться и тому, сколько людей мечтало если не убить его раз и навсегда, то хотя бы схватить и вытрясти все, что потеряли по милости чересчур уж деятельного месье Ландре.

   Пожалуй, из всех врагов моего любовника охранка могла считаться наименее опасной.

   – И те люди тоже на нас смотрят, – констатировал очевидное пан учитель, от которого также не укрылось внимание к нам со стороны только что прибывшей пары гостей.

   С каждой минутой я все больше убеждалась в том, что жизнь у работников современных школ действительно трудна и выживают среди воспитателей подрастающего поколения исключительно сильнейшие и сообразительнейшие. Потому как у недотепистого Яна Орлика и наблюдательность и интуиция были действительно на высоте.

   – Вам сегодня в голову приходит сплошь забавная ерунда, – со снисходительностью откликнулась я и принялась за еду как будто с абсолютным спокойствием, вот только по спине побежали мурашки.

   Шпики на меня никогда не производили особенного сильного впечатления по ряду многих причин, а вот те двое, что пришли позже, – они заставляли изрядно понервничать. Не хотелось бы, чтоб мой нынешний спутник попал в их руки.

   – Вам стоит внимательней относиться к собственной безопасности, – отозвался пан Орлик с ноткой беспокойства. – Особенно в свете того… кто за вами ухаживает.

   Тут я едва ложку мимо рта не пронесла от несказанного изумления.

   – «Кто за мной ухаживает?» О чем это вы, пан Орлик? – выказала я недоумение, которое становилось все более и более искренним.

   Нет, поклонник у меня и в самом деле имелся. Вот только как настолько быстро до этой мысли дошел пан учитель?

   Мой кавалер как-то совсем уж безнадежно усмехнулся и посмотрел мне прямо в глаза.

   – Вы ни с того ни с сего срываетесь с места посреди зимы. В конечной точке путешествия вам тут же доставляют прорву дорогих подарков. И, что примечательно, они приходятся вам в пору, – начал одну за другой выкладывать свои карты на стол Ян Орлик. – Не скажете же вы, что это подарок от гостиницы, не так ли? А сами бы вы заказать все это не сумели, просто не успели бы.

   Что ж, логика у пана учителя пока не подводила. На мою голову.

   – И кто же, по-вашему, мог меня так щедро одарить? – не без иронии осведомилась я. Надеялась своими насмешками выбить у спутника почву из-под ног.

   К моему глубокому разочарованию переводить разговор в шутку пан Орлик категорически отказывался. Напротив, с каждым мгновением мужчина становился все более и более серьезным.

   – Вероятно, тот, к кому вы и приехали, панна Новак, – совсем уж безрадостно озвучил собеседник свое совершенно верное предположение. – Судя по всему, он до крайности богат. И я понять не могу, чего ради тогда вам понадобился я.

   Окажись на месте Яна Орлика кто-то более решительный, возможно, этот ужин стал бы нашей последней встречей. Но пан учитель с самого начала демонстрировал потрясающую податливость и не продолжил выпытывать из меня правду. Хотя бы какое-то облегчение.

   Мужчина и женщина, что то и дело поглядывали на меня и моего спутника, ели преувеличено медленно. Они определенно не собирались покидать ресторан в ближайшую вечность.

   Шпики, напротив, лопали за обе щеки и заказывали добавку за добавкой.

   – А им, наверное, скоро станет плохо, – прокомментировал неумную жадность соглядатаев пан Орлик.

   Я покачала головой.

   – Им никогда не станет плохо.

   В чем талант государевых людей всегда оставался непревзойденным, так это в застольных баталиях. Лопать шпики могли бесконечно безо всяких последствий для здоровья помимо положительных.

   Но кто все-таки еще начал слежку? Или Круг магов, или Орден Дракона… Наверное. Габриэль успел насолить множеству людей разом, так что возможно в игру вступил кто-то, о ком я и понятия не имею. И ведь в послании Ландре и в голову не пришло объяснить как следует, кто может явиться по его душу!

   – Быть может, нам пора? – с надеждой осведомился пан Орлик, когда мы с грехом пополам завершили трапезу. Правда, вряд ли мужчине удалось насладиться искусством поваров, что сегодня превзошли самих себя, – пан учитель слишком испереживался, чтобы оценить по достоинству вкус блюд.

   – Да-да, вы правы, – откликнулась я и промокнула губы салфеткой. Такое простое действие помогло настроиться на нужный лад и взять себя в руки.

   Быть может, сегодня придется и отбиваться… Когда приходится иметь дело с незнакомыми людьми, сперва стоит подозревать исключительно худшее.

   После того, как мы вышли на улицу, где уже вступил в права темный приморский вечер, пан Орлик как и подобает вежливому кавалеру предложил мне левую руку. Однако, я в свою очередь предпочла расположиться справа от него. Этикет этикетом, однако, если дела пойдут совсем уж скверно, иметь дело с противником придется именно мне, а не пану учителю, человеку в этом смысле исключительно бесполезному. Так что моя рабочая рука определенно должна быть свободной.

   – Мне все больше и больше не по себе, – прокомментировал мои действия Орлик и тут же принялся нервно озираться.

   – Все в полном порядке, – отозвалась я даже с определенной долей искренности.

   Пугливой особой меня с самого детства никто бы не назвал, а уж после обучения на некроманта я и вовсе могла заявить, что нервы мои из стали. С другими при моей специальности и не поработаешь.

   – Даже не хочу думать, что для вас неполный порядок, – откликнулся скептически пан Орлик и как-то разом подобрался, примиряясь с неизбежными проблемами.

   Наверняка тихий наставник подрастающего поколения уже десять раз успел пожалеть о том, что решил навязаться мне в спутники. Но как и большинство мужчин за свое решение Ян Орлик решил держаться до последнего, чего бы это ни стоило.

   Отвечать спутнику я, разумеется, не стала. Иногда молчание и в самом деле золото. Тем более, пока что никто не нападает, вечер вполне приятен, а с моря ветер приносит пленительный запах соли. И немного гари. Но последняя деталь – частность, на которую до поры до времени не стоит обращать излишнего внимания.

   Ломжа была из тех городов, которые не знали, что такое ночь. Она жила развлечениями и людьми, готовыми выложить за эти развлечения солидные деньги, так что улицы здесь были забиты круглые сутки, и вечером толчея становилась, пожалуй, даже больше, чем днем.

   Очевидно, место встречи Габриэль выбрал не случайно и не из-за приступа ностальгии. Проще всего схватить одиночку на пустой улице… но попробуй еще найти эту пустую улицу в шумном курортном городе, посреди криков зазывал и огней фейерверков, что пускают по каждому мало-мальски пригодному поводу.

   Мы с паном учителем тут же ввинтились в толпу, став частью полноводного людского потока, понесшего нас вперед как текущая с гор река несет упавшую в ее воды ветку. В таких ситуациях гораздо логичней плыть по течению, а не пытаться добраться до берега.

   – Разве мы не собирались вернуться в гостиницу? – растерялся от моего выбора направления спутник.

   Я лукаво поглядела на него.

   – Когда это мы собирались вернуться в гостиницу?

   Нет, вот прямо сейчас отправляться туда не слишком умно. Потому что та самая привлекшая мое внимание пара выскочила из ресторана следом, я это краем глаза подметила. Лучше бы запутать следы от греха подальше.

   А вот шпики остались. Наверное, не доели.

   – Вы хотите прогуляться? – с нескрываемой обреченностью в голосе и взгляде спросил Ян Орлик.

   Он-то, по-видимому, мечтал убраться поскорей в хотя бы относительно безопасное место и получить желанную передышку.

   – Да, – жизнерадостно подтвердила я самые страшные опасения спутника.

   В этот момент со стороны набережной небо расцветили огненные бутоны – во время зимних праздников в Ломже дело обычное. Городские власти всеми силами стремились скрасить досуг местных жителей и приезжих, пожелавших полюбоваться здешними красотами.

   – Поглядите! Там же празднование началось! – воскликнула я, сообразив, о чем говорит фейерверк.

   В Ломже постоянно проходили народные гулянья, но, разумеется, порядком облагороженные, чтобы первозданное необузданное веселье простолюдинов не оскорбило взглядов высокородных и образованных гостей, решивших поглядеть на местные обычаи.

   Впрочем, желающие вкусить острых впечатлений все-таки могли, к примеру, и через костер прыгнуть. Я никогда не рисковала – длинный подол не способствует тяге к такого рода приключениям. Впрочем, можно будет попробовать подбить на подвиг пана Орлика. Говорят, что если перепрыгнуть через пламя, получишь удачу на весь грядущий год. Ему точно не помешает.

   Правда, никто не уточняет, что случится, если прыжок окажется, в итоге, неудачным.

   – И вы ходите пойти туда? – как-то совсем уж убито задал вопрос пан учитель. Он уже начал подозревать, что этот вечер так легко не закончится.

   – Конечно! – с энтузиазмом воскликнула я и повлекла Орлика вперед, к набережной. Благо, именно туда стремилась большая часть толпы.

   Ни я, ни спутник не отличались особенно высоким ростом, так что высмотреть нас издали наверняка весьма проблематично. Преследователям придется двигаться наугад. Ну, или же запускать поисковые импульсы, а их не пропустит даже школьный учитель, не говоря уже обо мне.

   – Ваша тяга к приключениям, панна Новак, уже начинает пугать, – прокомментировал Орлик, однако все-таки попыток сопротивления не предпринял. И на том спасибо.

   Людской говор вокруг походил на гул пчелиного улья, правда, слышалось в нем все-таки счастье и предвкушение всего лучшего. Ну да, череда праздников только началась, так что пока на смену ожиданию чуда не пришло разочарование и чувство безнадежности.

   Здания были сплошь украшены еловыми лапами, гирляндами и огоньками. За иллюминацию наверняка пришлось изрядно приплатить местным магам. Люди нашей профессии за здорово живешь не работают и с гонорарами не скромничают.

   Пахло выпечкой и глинтвейном.

   На какой-то момент даже удалось расслабиться и почувствовать дух праздника… Но мелькнувшая сбоку бордовая накидка с характерной вышивкой заставила снова взять себя в руки.

   Конечно, Орден Дракона – организация далеко не маленькая и ее члены разбросаны по всему миру, а в нашем государстве их так и вовсе в избытке. Подозреваю, не все они заняты тем, что гоняются за Габриэлем.

   Не все.

   Но многие.

ГЛАВА 8

– Что случилось? – тут же почуял неладное пан Орлик, чуть сильней вцепившись в мой локоть.

   Бесовски хорошая интуиция. В очередной раз довелось убедиться, насколько развиты у Яна Орлика интуиция и инстинкт самосохранения, отточены буквально до состояния бритвы.

   Я достаточно хорошо владела собой, чтобы утверждать – не по моему лицу пан учитель понял, что наша ситуация обернулась далеко не к лучшему.

   Члены Ордена Дракона не склонны к терпимости и их не сковывает как шпиков закон. Нет, шпики подчас делают вид, что законов как таковых и нет, но все-таки убивать направо и налево они не склонны. Но вот «дети Дракона»… Эти жестоки как символ их ордена и также склонны достигать желаемого любой ценой.

   – Заметила старого знакомого в толпе, – на ходу обронила я, не переставая безмятежно улыбаться.

   Паника – последнее дело. Особенно, когда паниковать, на самом деле, и не стоит. Если нападавшие будут безжалостны, я просто стану поступать так же, как и они. Самозащита все спишет.

   – Очевидно, знакомство не из приятных, – усмехнулся совсем уж обреченно Ян Орлик.

   – О, вы даже себе не представляете! – со смехом отозвалась я.

   Орден Дракона, как впоследствии выяснилось, изрядно вложился в одно весьма масштабное магическое исследование, которое начиналось, как водится, более чем невинно. Вообще, как показывает жизнь, все темные истории начинаются с чего-то незначительного и вполне законного. Что называется, комар носа не подточит.

   Конечно, если в дело вступает пресловутый Орден, говорить о законности уже не приходится, однако, его члены тактично не сообщают широкой общественности о своем вмешательстве без нужды. Так что до определенного момента даже руководившие исследованием почтенные маги ни о чем не подозревали.

   – Не представляю, – не стал спорить пан Орлик. В его голосе прозвучали металлические нотки, чего прежде с мягким учителем как будто не случалось. – Но, возможно, представлю, если вы хотя бы что-то расскажете.

   Если бы можно было вот так взять – и все выложить Орлику. Вот только… Ведь никак нельзя. Совсем.

   – Слишком неловкая история, – произнесла я, глядя прямо перед собой. – Не хочется портить ей приятный вечер.

   Тем более, если даже сейчас за нами гонится половина Ордена Дракона, напасть посреди толчеи возможным не представляется – слишком много лишних свидетелей, слишком много ненужных жертв. Пока я и мой спутник в относительной безопасности, если никто не совершит какой-то невообразимой глупости.

   Минуло не больше двадцати минут, когда мы очутились на богато украшенной набережной. Отовсюду лилась музыка, играли ее, правда не слишком искусно, однако с вдохновением и увлеченно. То тут, то там люди стихийно начинались танцевать, тоже не слишком умело, чему не мало способствовали лотки, в которых продавали горячее вино с пряностями. Сложно опьянеть от глинтвейна, однако, если брать количеством… Словом, стремящийся к цели – ее добьется.

   Оказавшись среди красоты и всеобщего веселья, Орлик словно воспрянул духом, глубоко вздохнул, и на лице спутника расцвела неуверенная, однако, однозначно счастливая улыбка.

   – А место и правда недурное, – высказал он, наконец, свое суждение то ли о Ломже в целом, то ли о набережной.

   Однако пусть пан учитель и расслабился, но все же не настолько сильно, чтобы пить спиртное. Я тоже глинтвейн предпочла проигнорировать. Хватило и бокала вина за ужином.

   – Ломжа – один из лучших городов на земле, – с полной уверенностью заявила я, между делом оглядываясь по сторонам.

   Вроде бы орденцы пока не отирались вокруг… Зато чуть поодаль у перил расположился широкоплечий светловолосый пан, вида бравого и… хотелось бы, чтоб придурковатого, однако, и близко нет. Взгляд у блондина был острый как шило.

   И он мне подмигнул. Я в раздражении прикусила губу.

   – Станцуем? – тут же обратилась я к спутнику, уже морально готовясь уговаривать ментора.

   Вряд ли он приличный танцор. Учитель в провинциальном городке имеет не так уж много шансов отточить подобного рода светские умения.

   По моим расчетам первым маневром Яна Орлика станет попытка увильнуть от предложения, однако, он вопреки ожидания легко позволил втянуть себя в круг танцующих. Простенький контрданс смятения в честной душе поклонника не вызвал, как и особенных затруднений.

   Правда, уже спустя минут пять нога у пана Орлика самым позорным образом подвернулась, и он повалился наземь, да так неудачно, что успел и меня за собой утянуть. Какой-то настоящий антиталант!

   Затем один бедолага споткнулся уже о мою ногу… И куча-мала завертелась такая, что стало не до танцев.

   Визг и смех со всех сторон едва не заглушил музыку, но веселья не умалил. Инцидент всем празднующим показался исключительно забавным, и вставали люди с шутками и хохотом. Однако в итоге подняться с земли удалось не всем.

   Одна девушка, совсем юная, лет шестнадцати, не больше, так и осталась лежать на земле, глядя в небо пустым немигающим взглядом.

   Я опустилась рядом с ней на колени, чтобы по старой привычке проверить пульс, но еще до того, как мои пальцы коснулись шеи незнакомки, стало ясно – мертва. Некроманты не ошибаются в таких вещах.

   Опустив голову, я машинальным бездумным движением закрыла покойнице глаза.

   – Ханна! – тут же зашелся истошным воплем какой-то юноша и хлопнулся на мостовую рядом с бездыханным телом. Должно быть, возлюбленный.

   Девушку убило чье-то заклинание.

   Уже спустя несколько минут после ужасного происшествия на место прибыл отряд городской стражи. До этого момента, уж не знаю каким чудом, мне удалось отогнать зевак на приемлемое расстояние от тела. Смерть всегда магнитом притягивает обывателей… Эта неудержимая тяга глазеть, рассматривать мертвые тела? вызывала во мне, дипломированном некроманте, оторопь и омерзение. Как будто похоть, отраженная в кривом зеркале.

   Стражники на ходу избавлялись от праздничной расслабленности, а кое-кто еще и от хмеля. В Ломже к убийствам посреди людного места не привыкли. Воруют – да, напропалую, пьяные драки по несколько раз в день, бывает, и прирежут кого в сердцах, избыток алкоголя будит в людях далеко не лучшие свойства натуры. Но это убийство явно не укладывалось в обычную парадигму преступлений в курортном городе.

   – А справно вы тут порядок навели, панна, – даже снизошел до похвалы старший наряда, когда разобрался, что к чему. Правда, смотрел на меня все еще с издевательской снисходительностью. – Вы как зоветесь?

   Я против воли выпрямилась по струнке.

   – Селина Новак.

   Пан Орлик маячил за моим плечом, взирая на слуг закона с настороженным любопытством человека, что со стражей имел дело исключительно редко. А хотел бы не иметь дела вообще.

   – Свидетелем пойдете, – сделал вполне закономерный вывод стражник. Также этого почетного статуса удостоился мой спутник, возлюбленный убитой девушки и пара мужчин из тех, что поспокойней и потрезвей.

   Тело унесли довольно быстро, все-таки стража могла работать оперативно, когда того хотела. Лишившись такой приманки как труп, обыватели понемногу принялись разбредаться. Когда схлынуло болезненное любопытство, людям стало не по себе и праздничное настроение мгновенно сошло на нет.

   – Не думал, что придется закончить сегодняшний вечер в городской управе, – потерянно пробормотал под нос пан Орлик, то и дело ежась. Очевидно, последние потрясения порядком подорвали его моральные силы. – Людей убивают…

   Вероятно, в жизни этого спокойного и тихого человека подобные происшествия воспринимаются как нечто совершенно чудовищное и практически невозможное.

   – Но как же вы удачно споткнулись, – не удержалась я.

   Вышло и правда чрезвычайно своевременно. Метили… метили почти наверняка в меня. Слишком уж нагло и уверенно действовали – для такого нападения требует мастерство, опыт и нахрапистость, обычные бандиты не рискуют проворачивать подобное. Орлика пока принимают за Габриэля, а его смерть вот так с ходу не нужна никому. О нет, месье Ландре – точней, его знания – прямо сейчас слишком ценны. Так что избавляться от Орлика пока не станут.

   – Странно, что я не споткнулся сразу же, – прежним потерянным и несчастным голосом отозвался пан учитель. – У меня обе ноги с рождения левые.

   Возможно, так и есть, но все равно если бы мой спутник не свалился во время танца, если бы случайно не повалил и меня вместе с собой… Тогда бы я имела все шансы оказаться на месте той несчастной девушки.

   Насколько же все удачно сложилось. Для меня удачно, разумеется.

   Хотелось продолжить расспрашивать пана Орлика, но в управе задавали вопросы совершенно другие люди. И первым делом эти «другие люди» вцепились именно в меня.

   – Вы так спокойны, панна Новак, – задумчиво протянул местный следователь, когда мы остались с ним один на один. – И все говорят, что именно вы сохранили место происшествия.

   Я кивнула.

   Разумеется, первым делом стражников заинтересует мое просто ненормальное по обычным меркам самообладание. Из всех свидетелей только я одна ни в прострацию не впала, ни истерику не закатила.

   Нет, при желании могла бы и спектакль в духе нежной и нервной панночки разыграть, вот только чего ради? Все равно мою биографию поднимут… и всплывет много чего. А в первую очередь семь лет обучения некромантии. После такого истерики при виде мертвых тел устраивать отучаешься.

   – Насколько это было возможно, пан следователь.

   Собеседник тут же вперил в меня темный взгляд.

   – Вы демонстрируете весьма примечательные навыки для столь молодой особы женского пола.

   Намек был более чем прозрачен.

   Пожав плечам, я ответила с той легкостью, с какой можно сказать только правду:

   – Диплом некроманта. Два года в страже.

   Судя по тому, как вытянулось лицо следователя, он ожидал получить какое угодно объяснение помимо этого. Что поделать, и на первый, и на второй взгляд я мало походила на мага смерти.

   – И сейчас в страже? – только и уточнил он.

   Я закатила глаза. Можно подумать, по моему виду нельзя сказать, что нет. Стражники в любых чинах просто не могут выглядеть настолько состоятельными и ухоженными. Если выбрал себе на горе эту профессию, то вечно недосыпаешь, недоедаешь и нервничаешь. Это не добавляет красоты и чувства собственного достоинства.

   – Ушла в отставку. Преподаю в университете города Щирк уже четыре года.

   Следователь понимающе хмыкнул. Однако, вот так запросто оставлять меня в покое не поспешил. Неплохой он специалист все-таки, этот молодой пан, чует, что со мной все не так просто. Другое дело, не понимает, в чем именно это «не просто» заключается.

   – Щирк от наших мест далековато, панна Новак. Как в Ломжу заехали? – попытался прихватить за этот «хвост» пан следователь, но тут же скис – сам понял, какой ответ получит.

   Я закатила глаза.

   – Так праздники. Или прикажете до седых волос безвылазно сидеть в горах?

   В этом смысле логика места встречи была соблюдена Габриэлем идеально. Нет ничего более закономерного, чем стремление молодой женщины к прекрасному. К прекрасному городу в том числе.

   После еще одной череды бессмысленных вопросов следователь в итоге оставил меня в покое и переключился на прочих свидетелей. Правда, все ответы были неутешительными – «не знаю, не представляю».

   Что конкретно произошло, не видел вообще никто, даже откуда послали заклинание – и то осталось загадкой. Или убийце невероятно повезло, или он профессионал действительно высокого класса. И, учитывая мои обстоятельства, второй вариант более вероятен.

   Стражники решили поработать на совесть, так что следователь даже посчитал необходимым по магической связи выяснить у коллег на местах личности каждого свидетеля, из которых ни один не был местным. Больше всего внимания уделили мне. Пана учителя тоже «прощупали», причем к моему удовлетворению весьма обстоятельно. Я и сама желала узнать побольше о спутнике.

   Ян Орлик, если приглядеться, был по всем статьям «слишком» – слишком сообразительным, слишком удачливым, слишком внимательным. Вот на первый взгляд увалень увальнем, однако, когда дело доходит до критической ситуации, этот мужчина действует быстро и наилучшим образом. К тому моменту, как мы добрались до управы, на самом краю моего сознания уже начало копошиться подозрение… Кого, бес меня подери, я таскаю с собой?

   Однако после нескольких процедур в управе было достоверно установлено, что я – это я, Ян Орлик – это Ян Орлик, подтвердились и его место жительства, и место работы. Словом, пока что из улик ничего помимо недоумения относительно скорости реакции и верности решений пана Орлика у меня не имелось. Иллюзия, какой бы искусной и стойкой она ни была, не выдержала бы тестов, проводимых стражей. Значит, лицо у него тоже исключительно настоящее.

   По окончании допроса нас с паном учителем доставили до гостиницы. Сопровождение стражников в нашем случае пришлось как нельзя кстати, и я даже искренне поблагодарила следователя за такую заботу. Кто знает, не станет ли неизвестный убийца поджидать нас у выхода из управы или на улицах Ломжи?

   Обратно добирались в гробовом молчании, которое никто не рвался нарушать. Мне было о чем подумать, а пан Орлик и стражники, подозреваю, были слишком удручены недавней трагедией, чтобы болтать попусту.

   Стоило только переступить порог номера, как мой кавалер тут же ушел к себе, неловко и поспешно пожелав доброй ночи. То есть с ним душевного разговора ожидать не приходилось. Вероятно, даже и к лучшему.

   Не успела я переодеться, как в дверь номера постучали.

   Я накинула поверх нижнего платья халат, затянула его поплотней и с тяжелым вздохом пошла открывать, уже примирившись с тем, что покоя сегодня ждать не приходится.

   За дверью стоял тот самый улыбчивый наглец с набережной. Пан Сташек, собственной персоной. Кто бы сомневался. Про себя я от всей души пожелала гостю всего плохого. Однако в коридор вышла, таким образом соглашаясь побеседовать. В моем положении лишней информации не бывает.

   Разумеется, он