Оглавление
АННОТАЦИЯ
Всё что Кадир помнил о себе, это то, как он был рабом. Потом он попал в дом Нар-Шах... Он всё ещё не знает - свободен ли он теперь?
От автора: Будет немного жести примерно во 2 - 5 главах, но в целом это hurt/comfort. Можно читать как самостоятельную историю
***
Ночи дома Нар-Шах: Кадир
ПРОЛОГ
Кадир был трофеем. Стройный по меркам Бездны, урождённый эльф, он какое-то время принадлежал дому Ра-Каш.
Аника немного знала его госпожу. Это была богатая и весьма уважаемая семья, большая часть владений которой находилась на нижних островах. В доме Ра-Каш было много рабов, леди Ракшаса предпочитала никого не брать в мужья. Ещё она увлекалась магией – впрочем, как и многие леди её статуса, особенно на нижних островах.
Когда Ракшаса стала опасна для Северного Архипелага, Совет Леди выделил три группы воинов, чтобы разобраться с этой проблемой. Инцидент не требовал личного вмешательства Аники. Она впервые увидела приобретение только когда делили трофеи.
Кадир был трофеем, но он не был случайным. Внимание Аники сразу привлекла его смуглая кожа и колючий пристальный взгляд зелёных глаз. Раб стоял там в одной набедренной повязке, но в его гибкой грации чувствовалось нечто большее, чем требовалось для работы по дому или постельных утех.
У Аники был намётанный глаз в таких делах. И Аника оказалась права.
Очень скоро выяснилось две вещи: Кадир был превосходным воином… и Кадир был невозможным человеком.
Аника предприняла несколько попыток завязать контакт, но так как все они оказались безуспешными, а в доме хватало других мужчин, решила использовать вещи по назначению. Кадир стал её телохранителем. К счастью, на этой должности он создавал не очень много проблем, более-менее верно выполнял приказы и одним своим видом распугивал значительную часть врагов.
Аника могла бы быть довольна… Если бы всё, что делал Кадир, не раздражало её до кончиков ногтей. Этот эльф был просто рождён, чтобы раздражать.
То был один из многих вечеров в одном из многих срединных миров. Простая разведка пустующего домена, которая быстро вылилась в потасовку с конкурентами.
Демонов, которые напали на отряд Аники, было около десятка, и среди них – одна демоница невысокого уровня, но с хорошими ментальными данными
Её атака прошла веером по всем участникам экспедиции. Аника только фыркнула и, рассмеявшись, легко сняла эффекты заклятья со всех своих спутников. Со всех, кроме одного, в самом начале битвы выбежавшего вперёд, чтобы отвлечь внимание врагов, и потому, должно быть, стоявшего слишком далеко, чтобы попасть под воздействие рассеивания.
Сражение вышло внезапным и с той позиции, где находился Кадир, выглядело довольно беспорядочным. Демоны были повсюду и среди них эта… Завайна. Кадир ненавидел демонов – всех без исключения, но тех, кто вместо сражения норовил завладеть твоим разумом, он ненавидел вдвойне.
Завайна просто посмотрела на него, и Кадир замер, зачарованный взглядом её зелёных глаз. Она развела в стороны обнажённые красные руки, и Кадир почувствовал его. Соблазн.
Цена была невысока. Завайна хотела, чтобы он обратил меч против тех, с кем пришёл сюда. Не то чтобы это было большой проблемой, потому что их отрядом командовала такая же демоница, и она, к тому же, взяла с собой Алексиуса – тёмного мага, которого Кадир ненавидел едва ли не сильнее, чем саму свою госпожу. Алексиус всегда был невыносим. Он был высокомерен и ублюдочен, что было нетрудно ожидать от эльфа крови.
Но Кадир не был ни эльфом крови, не демоном. Он не привык предавать тех, кому служил. В конце концов, он ненавидел всех своих господ, и это никогда не было поводом их менять.
«Я дам тебе силу», - шептала Завайна.
«У меня она есть».
«Я дам тебе власть».
«Я никогда её не хотел».
Взгляд демоницы стал задумчивым и губ коснулась улыбка.
«Я знаю, чего ты жаждешь больше всего, Кадир».
Кадиру показалось, что она очутилась вдруг близко-близко, и её обжигающий вздох прошелестел по самой его щеке:
«Любовь».
Демон отдалилась прежде, чем Кадир сумел среагировать, сообразил отказать.
«Любовь, - почти пропела она, - это всё, чего ты когда-либо желал, мой бедный маленький эльф. Я могла бы дать это тебе. Тебе больше никогда не придётся быть одному».
Кадир сильнее стиснул рукоять клинка.
Даже когда он знал, что демоны всегда лгут… Было почти невозможно устоять перед этим предложением. Любовь… Он почти отказался от того, чтобы об этом мечтать. Желание внезапно стало таким сильным, что его руки едва не выпустили эфес.
«Да, вот так, мой дорогой… Оставайся рядом со мной, и ты получишь то, о чём мечтал», - шёпот, казалось, окружил его со всех сторон. «Приди ко мне, Кадир. Следуй за мной. И я заставлю твою боль уйти».
Потребовалось собрать в кулак всю свою волю, но ему, наконец, удалось пронзить мечом очередного демона и повернуться лицом к Завайне – чем скорее она умрёт, тем скорее он освободится от её ядовитых обещаний.
- Сдохни! – процедил Кадир метнувшись к ней. – Тебе нечего мне предложить!
Мгновение ему казалось, что всё пойдёт как обычно – очередная жертва просто рассыплется под его клинком, превратившись в пепел и кровь, затем откуда-то появился ещё один демон, обе твари расплылись перед его глазами, превращаясь в нечто новое, в ужасающую смесь ненависти и похоти, их голоса слились, заполняя собой пространство…
«Ты отвергаешь меня?! – вопила тварь. – У тебя никогда не будет любви, раб! Никто никогда даже не пожелает тебя, если только ты не вернёшься к своей настоящей госпоже! Это правда, правда, жалкая тварь!»
Четыре руки взметнулись в мистическом танце, и внезапно мир, в котором они с госпожой Аникой провели последние три ночи, погас и растаял в темноте.
ГЛАВА 1
Он стоял на коленях на четвереньках, а мистресс Марена позади него, с магической игрушкой, которая наполняла его, двигалась внутри него.
Марена была грациозной, красивой… Была той госпожой, о которой Кадир когда-либо мог мечтать. Кадир был всего лишь рабом на коленях перед ней, но он думал, что влюбился в неё.
Это было невероятно опасно и невероятно глупо – позволить посторонней леди взять себя без прямого приказа Его Госпожи, и тем более сделать это в Её доме. Это была измена, за которую такого раба, как он, карали смертью. Если Ракшаса узнает, в лучшем случае Кадиру отрежут член – он всё равно сможет служить ей как обычный раб, и госпожа ничего не потеряет в конце концов.
Но Марене тоже было что терять, поскольку ей, несомненно, выпишут штраф или приговорят заменить потерю не менее ценным рабом.
Но Марена… ухаживала за ним. Это было странное слово, но иначе Кадир никак не мог это назвать. Она ухаживала за ним, когда никто другой, кроме самой Ракшасы, не хотел к нему даже прикасаться. Красивая молодая мистресс ухаживала за ним месяцами, рассказывая Кадиру, как сильно она хотела его купить, рассказывая, что она будет единственной, кто станет его брать, что она никогда не захочет другого постельного раба. Если бы Марене это удалось, Кадир занял бы следующее место в её доме после мужей и учениц – это было больше, чем всё, что Кадир когда-либо мог представить себе, и от того настолько… возбуждало.
В глубине души Кадир питал крошечную надежду, что это, возможно, значит, что эта прекрасная мистресс, которую он так нежно любил, однажды может опуститься до того, чтобы поцеловать его, своего раба. Никто никогда не целовал Кадира, насколько он мог вспомнить – хотя, откровенно говоря, Кадир слишком много не помнил, все её воспоминания до того, как он стал приближённым рабом госпожи Ракшасы были стёрты.
Он просто проснулся однажды на алтаре и увидел, что его тело испещряют шрамы. Увидел, что он настолько уродлив, что даже рабы-надзиратели смотрят на него с отвращением.
Он знал, что не в праве судить решение хозяйки, которая сделала это с ним, знал, что не может желать ничего подобного тому, о чём говорила ему Марена, и тем более надеяться на что-то настолько непозволительное, как поцелуй – но Кадир ничего не мог с собой поделать. И всё-таки некоторым мистресс нравилось целовать своих постельных рабов, хотя, очевидно, они не были такими уродливыми, как он. Но всё-таки, возможно, Марена попробовала бы это для забавы хотя бы раз.
Кадир попросил госпожу Марену подождать, он просил, чтобы она взяла его только после того, как обсудит сделку с Ракшасой, чтобы не было опасности разоблачения. Он не хотел расставаться с этой прекрасной госпожой, которую он любил и которой так сильно хотел услужить, даже рискуя жизнью. Но Марена отказалась, она намекнула, что если не сможет опробовать товар, который собирается купить, то, возможно, Кадир вовсе не стоит этих денег.
После нескольких месяц сплошных похвал угроза задела эльфа за живое, и он отчаянно хотел доказать, что достоин, он был готов рискнуть всем и умолял миледи взять его.
Марена взяла его грубо и почти без подготовки, причинив ему больше боли, чем обычно причиняла Ракшаса, но для Кадира это того стоило. В конце концов, они сильно рисковали, в любой момент можно было ожидать появления Ракшасы, не стоило и надеяться, что прекрасная госпожа станет тратить время на его растяжку. По тому, как жадно она врывалась в него, Кадир чувствовал, что она желала его больше, чем других рабов. Одной этой мысли было достаточно, чтобы Кадир стал твёрдым, как камень, несмотря на любую боль, но он не мог свалиться в пропасть, потому что Ракшаса давно приучила его изливаться только по команде. Марена двигалась в нём, мешая боль с удовольствием, подталкивая всё ближе к краю… Но самое главное так и не происходило.
Наконец мистресс так сильно качнула бёдрами, что Кадир чуть не потерял равновесие, её шумный прерывистый вздох подсказал, что девушка получила желанное удовольствие. Секунды текли в молчании, Кадир продолжал стоять перед ней на четвереньках. Потребность сводила его с ума, пока не стала такой сильной, что он решился спросить:
- Мистресс, пожалуйста, можно мне кончить?
- Моя маленькая шлющка хочет кончить? – прозвенел почти ласковый голос Марены у него за спиной.
- Да, мистрес, пожалуйста.
- Скажи это.
- Ваша маленькая шлюшка хочет кончить, мистресс, пожалуйста, позвольте своей маленькой шлюшке кончить.
Марена вышла из эльфа, лёгкое шипение магии у раба за спиной подсказало, что она убирает игрушку. Кадир почувствовал, как что-то влажное стекает по приподнятым бёдрам на его яйца, а затем госпожа шлёпнула его по ягодице достаточно сильно, чтобы было больно. Один, два, три раза.
- НЕ мистресс, шлюха. Ты знаешь слово, которое я хочу от тебя услышать.
Все привычки Кадира кричали, что это плохая идея, что он не имеет права этого делать, что у него одна «хозяйка», пока Марена его не купила… Но Марена злилась. Возможно, злилась настолько, что больше не хотела его покупать, а Кадир её любил.
- Хозяйка… - выдохнул он. – Пожалуйста, позволь своей маленькой шлюшке кончить, хозяйка.
Эффект был мгновенным. Марена поднялась на ноги и произнесла куда-то в сторону, не обращая внимания на раба.
- Думаю, я выиграла пари, подружка. Это уродливое животное, которое ты несмотря ни на что оставляешь при себе, далеко не так предано, как ты утверждаешь.
Мягкий голос Ракшасы на контрасте со звонким, полным отвращения голосом Марены, заставил живот Кадира свернуться узлом.
- Всё, что я вижу – мой маленький зверёк более непокорен, чем я надеялась. Нам придётся это исправить. Хочешь обсудить свой выигрыш, сестра?
- Позже. Сначала мне нужно принять ванну. Это просто необходимо, учитывая, что мне пришлось прикасаться к этому… этой твари, чтобы выиграть. Я чувствую себя грязной. У тебя найдётся подходящий раб, чтобы помочь мне отмыться? Боюсь, мне будут сниться кошмары остаток жизни, если я позволю себе провести ещё пару минут с руками, которые касались этой грязной задницы.
Кадир был дураком. Марена никогда не собиралась его покупать. Она никогда ничем не рисковала. За всё, что случилось, ему предстояло расплачиваться в одиночку.
ГЛАВА 2
Хорошо, что Кадир уже стоял на четвереньках – он знал, что теперь лучше не двигаться без прямого приказа госпожи, и потому не мог видеть ни одну из двух демониц. Это заставляло его чувствовать себя ещё более уязвимым – Кадир всегда боялся, когда кто-то заходил к нему со спины. Но это же позволяло ему держать спину прямо, иначе он скрючился бы от боли, которая разрывала грудь. «Уродливое животное». «Тварь». Уродливый, отвратительный, покрытый шрамами, испорченный… грязный. Всё это было про него. Кадир надеялся, что Ракшаса казнит его, чтобы он мог перестать оскорблять её дом самим своим существованием.
- Конечно, Марена. Ты можешь воспользоваться купальней и любыми рабами, которые тебе понадобятся. А мне с моей распутной зверушкой надо поговорить.
В поле зрения появились стройные ноги Ракшасы, в пушистых домашних тапочках, как всегда на высоком каблуке. Кадир не мог не заметить их изящества даже сейчас, когда изо всех сил старался смотреть только в пол. Слова Его Хозяйки прозвучали до боли мягко, почти как мурлыканье кошки.
- Волчонок, ты меня разочаровываешь. Я думала, ты знаешь, кто твоя Хозяйка. Когда подруги спрашивали меня, почему я держу такого страшного питомца, я всегда отвечала им: потому что ты предан мне как никто. Но ты же дикий маленький зверёныш, да? Ты всегда готов укусить единственную руку, которая накормит тебя. Что мне с тобой делать?
- Хозяйка… Хозяйка, казните меня, - голос Кадира прозвучал хрипло, слова с трудом пробивались сквозь подступивший к горлу ком.
Ноги Ракшасы чуть сместились, она сделала шаг мимо него, как будто размышляла.
- Да, - вздохнула леди, - казнить тебя – это то, что мне следовало бы сделать, не так ли? Это, по крайней мере, заставило бы закрыться этот похотливый ротик, который только что назвал хозяйкой другую госпожу, - Ракшаса громко вздохнула и теперь позиция её ног выдавала то, что она стоит напротив Кадира, скрестив руки на груди. – Ты делаешь меня слабым, волчонок. Моя привязанность к тебе. К кошмарному злому зверьку, который никогда не научится есть с рук. И всё же… Я не могу заставить себя казнить тебя.
В голосе Ракшасы очень искренне прозвучала грусть, и в тот момент стыд волной накатил на Кадира. Это было правдой. Всё, что она сказала. Его Хозяйка, вопреки всему, хотела его и по-прежнему позволяла ему жить, а он так легко позволил другой использовать его. Всё, что для этого потребовалось – это надежда, что его больше не будут считать пугалом и ненужной игрушкой, хотя ему следовало бы знать, что ручное страшилище госпожи – это лучшее, чем он когда-либо мог стать. Его предательство вонзило нож в доброе сердце его настоящей Хозяйки.
Он действительно чувствовал себя никчёмным. Без приказа, даже не спросив разрешения, Кадир опустил голову к ноге своей Госпожи. Потянул тапочек зубами и, добившись своего, принялся лизать её пальцы, пытаясь вымолить прощение самым доступным ему способом. Ракшаса, слишком великодушная, если учесть, как он обманул её доверие только что, позволила ему это.
- Ты думал, она захочет тебя? – спросила она, отступая назад и усаживаясь в кресло, грациозно закидывая ногу на ногу и коротким жестом показывая, что раб может продолжать. – Разве ты не знаешь, что единственное, что кто-либо кроме меня может от тебя желать – это посмеяться над тобой и унизить меня, показать, как глупо я веду себя, держа на расстоянии вытянутой руки такого бесполезного и уродливого раба? Разве ты до сих пор не понял, что моё милосердие – единственная причина, по которой ты ещё жив? Ты противен всем, кроме меня, только я готова к тебе прикасаться. И всё же с какой готовностью ты предаёшь меня при первой возможности, несмотря на всё моё великодушие? Но я знаю, что ты просто глуп и не обучен. Ты просто ещё не понимаешь, насколько я к тебе добра. Я бы хотела, чтобы ты понял это – тогда я могла бы наказать тебя, как ты заслуживаешь. Ты должен сам попросить меня об этом, волчонок, тогда мы сможем вернуться к тому, что между нами было. Но ты всё ещё не просишь меня. Так что я должна сначала убедиться, что ты понимаешь, что натворил.
Рука Хозяйки вцепилась в волосы Кадира, оттягивая его голову назад, и краем глаза он заметил, что она снова опускает ногу в туфлю.
- Хватит пока. Я покажу тебе мир, который ты не сумел разглядеть за моей безосновательной жалостью к тебе. Следуй за мной. На четвереньках, как и положено глупому зверьку. На сегодня моё милосердие закончилось.
Кадир послушно пополз за своей Хозяйкой, что-то влажное всё ещё стекало по задней части его ног и внутри было больно, но сильнее был стыд от понимания того, что все домашние видят, как он ползёт за своей госпожой, видят следы того, что кто-то использовал его. Ракшаса проследила, как он ползком спускается за ней по лестнице в атриум и открыла дверь в сад. Кадир замешкался, осознав, что она предлагает ему выйти во двор в том виде, в котором он был, но противиться приказу не посмел. Так же, по аллеям сада, разбитого с помощью магии вопреки всем условиям Бездны и Нижних Островов, он прополз следом за ней к домику целительницы.
- Джени, вот моя глупая распутная зверушка. Он позволил леди Марене порвать себя. Пожалуйста, разберись с этим и проследи, чтобы рабы очистили его изнутри. Мне мерзко думать, что что-то, что не принадлежит мне, всё ещё может оставаться внутри него. Когда вы закончите, его кишечник должен быть абсолютно пустым. Промойте его столько раз, сколько потребуется. Позовите меня, когда дело будет сделано.
Всё ещё стоя на четвереньках, Кадир беспомощно смотрел, как его Хозяйка уходит. Он привык, чувствовать себя незащищённым перед людьми Госпожи, привык, что его тело не принадлежит ему. Но в тот день, после всего, что случилось, после всех разбитых надежд, клизмы почему-то казались чем-то особенно неправильным, действия целительницы и её рабов вторгались слишком глубоко. Двое крупных мужчин-бойцов держали его, помогая ей делать своё дело, и хотя с мечом в руках Кадир легко поспорил бы с любым из них, он чувствовал себя слишком слабым и беспомощным, чтобы противиться. И к тому же, его милосердная госпожа отдала этот приказ.
Когда Ракшаса наконец вернулась, прошло уже несколько часов. Она была одета в красивое тёмно-синее платье и через плечо её был перекинут ремень, на котором висел резной сундучок. Кадир приветствовал её слабым:
- Хозяйка.
Он не был уверен, чего именно от него ждут. Конечно, его и раньше наказывали, но его проступки никогда не были настолько страшными.
Хозяйка вывела его в сад и указала на длинную узкую скамью, и когда Кадир сел, прочертила в воздухе замысловатый знак. Кадир почувствовал, как щупальца магии проникают глубоко в него, как будто пальцы хозяйки перебирают содержимое его живота.
- Дженни сказала, что ты был полностью очищен. Это хорошо. То, что я сейчас сделала, заставит твоё тело оставаться таким на протяжении всего урока – иначе всё это вышло бы грязно и некрасиво, а я пока не наказываю тебя, волчонок. Я просто хочу, чтобы ты понял, как мне было больно. Наказание придёт позже, когда ты усвоишь урок.
Говоря это, Хозяйка поставила сундук на скамью и принялась отщёлкивать замысловатые замки, при этом лицо её всё ещё выражало разочарование, от которому Кадиру всё сильнее хотелось умолять её о казни. Она достала бутылочку с зеленоватой маслянистой жидкостью, которая была Кадиру хорошо знакома. Уважаемые леди никогда не испачкали бы своё тело, впуская в него раба – такая честь дозволялась только мужьям. Обычно, чтобы получить удовольствие, они использовали эстар – магический пояс, который позволял им проникать в тело мужчины и чувствовать куда большее наслаждение от обладания, чем могло бы быть доступно обычным женщинам. Госпожа Ракшаса всегда была милостива со своим никчёмным зверьком – прежде чем взять его, она использовала это голубовато-зелёное зелье, которое изготавливалось специально для него. С этим зельем его проход не рвался, каким бы сильным не был напор, зато чувствительность обоих становилась только сильней, когда госпожа смазывала его им, Кадир острее ощущал и удовольствие, и боль.
Марена накануне не использовала ничего подобного, и это был едва ли не первый случай в жизни Кадира, когда у него пошла кровь. И он позволил ей это, хоть и должен был подумать о том, что такой испорченный раб станет менее ценным для его Госпожи.
Но Ракшаса была не такой. Кадир знал, что ей претит сама мысль, что кровь раба может коснуться её, запятнать. И теперь Кадир понимал, насколько бессовестно с его стороны было так её напугать. Хозяйка была права во всём, даже если знала не всё. Как он мог даже подумать о том, чтобы предать её милость ради глупой веры в то, что станет в новом доме чем-то большим, чем просто глупым зверьком? Он действительно был ничтожеством и не понимал, как Ракшасе хватает милосердия всё ещё терпеть его рядом с собой.
ГЛАВА 3
Пока Кадир думал об этом, его Хозяйка достала из сундука ещё один предмет – предмет, от вида которого у Кадира пересохло во рту, а опустевший желудок сжался от страха. Это был деревянный фаллос, длиннее и толще, того, который имитировал эстар хозяйки, Кадиру становилось страшно от одного его вида. Это было гораздо больше того, чем природа одарила его самого, но вполне могло быть органом одного из демонов, большинство из которых славились своими размерами. Сердце Кадира почти остановилось, пока он наблюдал, как Хозяйка покрывает фаллос толстым слоем своего зелья. Затем Ракшаса вытащила связку ремней, похожую на конскую упряжь, и повернулась лицом к своему глупому рабу.
- Теперь на колени, Кадир. Я хочу, чтобы твой живот лежал на скамье, а ладони были на земле с другой стороны. Вот и всё, мой хороший зверёк. Если бы ты только был таким послушным раньше…
Положение, в котором он оказался, было неудобным и почти не оставляло возможности шевельнуться или уклониться от её рук, Кадиру не удавалось даже полностью опереться на руки и ноги. Однако Ракшаса приказала целиком разместить на земле руки, так чтобы его грудь полностью лежала на скамье, а нижняя часть оказалась несколько приподнята и приоткрыта.
Кадир не мог видеть, что его Госпожа делала позади него, но раньше, чем он успел осознать, что происходит, студенистая прохлада зелья оказалась на его складочках, а затем, сразу же, без единой попытки подготовить его – Хозяйка толкнула в него деревянный фаллос. Тело обожгла боль – зелье не давало ему порваться, но чувства становились только острей. И Кадир изо всех сил сдерживался, заставляя себя оставаться покорным и неподвижным, хотя на глаза навернулись слёзы.
- Мне жаль, что я должна это делать, волчонок. Это действительно не наказание, но я не могу заставить себя прикоснуться к тебе там, где ты позволил другой женщине брать тебя всего несколько часов назад. Тсс… Теперь он почти вошёл, скоро станет лучше. Ты так хорошо растягиваешься, как всегда. Как жаль, что ты заставил меня делать это именно так, - горькое сожаление в голосе Ракшасы окрасилось раздражёнными нотками нетерпения из-за того как сопротивлялось её вторжению тело раба. – Расслабься, Кадир, - жёстче приказала она. – Ты только усложняешь дело и мне, и себе. И прекрати плакать, это недостойно настоящего раба.
Кадир понятия не имел, как долго он стоял на коленях, как долго толстый деревянный фаллос входил в него, как долго тело растягивала тугая сила боли. Горло уже саднило, но он всё ещё продолжал тихо хныкать, его лицо и тело стали скользкими от пота и становилось всё труднее удерживаться на скамье. Его дырочка, и без того ещё горевшая от грубого обращения Марены и последовавших за этим промываний, казалось, разрывалась на части, пульсируя вокруг орудия, которое использовала Хозяйка, и боль, казалось, становилась только сильней. Ракшаса с облегчением выдохнула, когда снаружи остался лишь самый краешек фаллоса. Она взяла в руки свою странную упряжь, всё это время лежавшую на скамье в поле видимости Кадира, и накинула ему на бёдра. Ремни подхватили основание фаллоса, вжимая его в тело Кадира ещё плотней, а затем госпожа приказала рабу встать, и когда он выполнил приказ, застегнула пряжки спереди, чтобы её огромная игрушка не смогла случайно выскользнуть. Леди Ракшаса осмотрела дело своих рук, а затем слегка похлопала раба по обтянутому кожей заду, от чего игрушка сместилась, и Кадир не удержал нового вскрика.
- Ну вот, всё готово. Следуй за мной, волчонок, на этот раз я разрешаю тебе идти на двух ногах.
Ходьба оказалась мучительной задачей, так как каждый шаг заставлял его ягодицы сжиматься в непроизвольной и тщетной попытке вытолкнуть фаллос, который всё ещё оставался внутри него, и к тому времени, когда они с госпожой пересекли сад, поднялись по лестнице и добрались до её спальни, Кадир готов был умолять о наказании. Конечно же, урок, который хотела преподать ему хозяйка, заканчивался, раз она привела его сюда, она наверняка собиралась убрать из него этот ужасный предмет и взять его сама.
Кадир поспешно опустился на колени, как всегда делал, переступая этот порог, но Ракшаса лишь махнула рукой:
- В этом нет необходимости, мой милый зверёк, мы пришли только для того, чтобы забрать твой ошейник.
Говоря это, она открыла дверцы шкафа и принялась что-то перебирать на полках.
- Я забыла захватить его с собой, настолько меня потрясло твоё предательство.
Из шкафа был извлечён элегантный кожаный ошейник, а затем и длинный чёрный поводок.
- Вот оно. Подойди, я надену это на тебя, и мы сможем пойти погулять.
Даже несмотря на боль Кадира охватила волна паники. До сих пор каждый шаг он делал в надежде, что его «урок» скоро подойдёт к концу, но теперь?.. Она хотела, чтобы он пошёл за ней в город голым, только в ошейнике и этой кожаной упряжи, наверняка красноречиво сказавшей бы всем снаружи, что именно находится в его теле? Когда его собственный член, обнажённый, будет болтаться между ног на глазах у всех? Если даже он попытается забыть о стыде, сможет ли он это сделать вообще? Что если с этой штукой, терзающей его изнутри, он попросту упадёт где-то, и тем поставит свою Хозяйку в ещё более неловкое положение? Ракшаса и без того так много ему простила сегодня, устанет ли она в конце концов от его ошибок? Продаст ли его тогда или просто отправит в лабораторию? Он должен быть сильным, должен вынести это, он не мог потерпеть неудачу. Он не собирался умирать так.
Повторяя эту последовательность мыслей как мантру, он сумел спуститься по лестнице, пока Госпожа тянула его за поводок. Кадир никогда раньше не носил поводок и никогда не покидал поместье без оружия и доспеха – до сегодняшнего дня он был в первую очередь телохранителем, и только по ночам наедине иногда получал за это награду от госпожи.
Но у него не было выбора, он не мог потерпеть неудачу, снова разочаровать Хозяйку, нарушив такой простой приказ.
К удивлению Кадира, Госпожа оказалась настолько добра, что позволила ему забраться в экипаж и сесть у её ног. Такого раньше тоже никогда не случалось, слуги всегда бежали за каретой следом, и это только сильнее укрепило уверенность Кадира в том, насколько снисходительна была его Госпожа к такому жалкому бесполезному рабу. Он сидел на полу кареты и боль пронзала его каждый раз, когда экипаж слегка покачивало. Так продолжалось следующие три часа. Только решение до конца принять волю Госпожи и не опозорить её своей слабостью дало ему силы выйти из кареты и двинуться вперёд, когда та остановилась и Кадир понял, где они оказались.
Это были казармы. Казармы, заполненные воинами, которые видели, как он сражался во множестве боёв с ними или против них, которые до сих пор были вынуждены признавать его мастерство во владении мечом несмотря на то, что он был рабом, воины, для которых его уродство не имело значения, потому что они уважали его умения и даже завидовали ему иногда. И теперь его вели перед ними голого на поводке, выставляли на показ его ничтожество, заставляя двигаться в таком виде через двор, полный мужчин, многие из которых знали его.
Кадир чувствовал, что никогда больше никто из них не выразит к нему уважения за его навыки, теперь для них он навсегда будет просто шлюхой госпожи. Никогда больше он не придёт сюда тренироваться, как это случалось иной раз до сих пор, позволяя ему ненадолго забыть о том, кто он есть на самом деле.
И всё это была его вина. Он предал свою Хозяйку.
Ещё одна череда ступенек показалась перед ними, у Кадира всё онемело внутри и в то же время пылало огнём. Но он не мог потерпеть неудачу.
Кадир был так сосредоточен на том, чтобы просто идти за госпожой, шаг за шагом, что даже не заметил, что они добрались до кабинета сенешаля, пока Ракшаса не потянула поводок вверх, давая понять, что пора остановиться. Хозяйка не стала утруждать себя стуком, просто открыла дверь и вошла внутрь. С его позиции Кадир сразу увидел главу гарнизона, Фероваля, немолодого демона с заметным ожогом на лице, который иногда помогал ему тренироваться и даже бился пару раз против него. Фероваль был опытным бойцом, хотя возраст давал о себе знать. И теперь он, подняв глаза от своих бумаг, остановил долгий взгляд на голом, изрезанном шрамами теле Кадира.
Обычно, сопровождая госпожу, Кадир всегда оставался в тени, его дело было наблюдать, а не показывать себя, и его более чем устраивало такое положение вещей. Теперь же он оказался как на ладони перед человеком, чьё доброе отношения по-настоящему ценил.
Потом Фероваль заметил хозяйку и быстро встал. Выражение его лица изменилось, став елейно-заискивающим.
- Леди Ракшаса! Какая честь! Вы пришли проверить свои войска?
- Не сегодня, сенешаль. Сегодня у меня к вам другая просьба.
- Конечно, мистресс, для меня будет честью помочь вам со всем, что вы пожелаете.
- Кадир, войди, - приказала Ракшаса. Как только Кадир переступил порог кабинета, глаза Фероваля расширились от узнавания и удивления, а затем быстро сузились от отвращения. Тон Ракшасы, тем не менее, оставался мягким, почти ласковым: - Это мой похотливый волчонок. Я уверена, ты встречался с ним раньше, не так ли, Фероваль?
- На прошлогоднем турнире, госпожа, - Фероваль резко замолк и со свистом втянул воздух. Кадир помнил этот бой. Один из тех, где госпожа пожелала продемонстрировать его навыки. Конечно, тогда Кадир победил.
- Ах, да, - откликнулась Ракшаса тем временем, - помню, ты трижды поставил на него. Ты всегда разбирался в хороших бойцах.
Фероваль выглядел так, как будто в этот момент он был невысокого мнения о силе и мастерстве обнажённого эльфа, и Кадир внезапно почувствовал тень радости от того, что быть рабом означало возможность смотреть в пол до тех пор, пока не будет приказано иное.
- Я хотела бы оставить моего глупого зверёныша на твоё попечение на неделю, Фероваль.
«Неделя?» - Кадир почувствовал, что задыхается.
- Ему требуется обучение, мистресс? – Фероваль нахмурился и очертил голое тело Кадира уже другим, более профессиональным взглядом.
- Не в том смысле, о котором вы подумали, - Ракшаса улыбнулась. – Это часть моего собственного упражнения, которое я поручила ему выполнить. Я знаю, у тебя и твоих людей есть потребности, Фероваль. Бордель далеко, дом ещё дальше, а плоть слаба. Я не хочу, чтобы ему нанесли непоправимый вред, однако пока он здесь, им может воспользоваться любой, кто захочет. Его дно закупорено, но если он будет использоваться там, вы можете удалить пробку, - Ракшаса подошла к столу и положила на него небольшой предмет, которым запечатывала пряжки у Кадира на животе. – Это позволит вам расстегнуть упряжь, так что у вас всегда будет доступ.
Это не могло происходить наяву. Это должна была быть иллюзия, кошмарный сон. Это кто-то другой стоял здесь с фаллосом в заднице, готовый к использованию полком похотливых мужчин. Он спал в ногах кровати своей Хозяйки и вот-вот должен был проснуться, это просто кошмар, который должен был предупредить его, к чему приведёт уступка ложным обещаниям Марены. На самом деле его здесь не было… Кадир был эльфом, он не помнил собственных богов и никогда не взывал к Вечному Огню как все вокруг, но сейчас он готов был молиться кому угодно, только бы это оказалось сном.
- Миледи… могу я говорить откровенно?
- Конечно, - Ракшаса мягко улыбнулась.
- Вы хотите, чтобы мои люди трахали… его? Это чудовище? Полагаю, у меня есть несколько человек, которые заслуживают наказания, но оно не должно быть таким суровым. Конечно, если такова ваша воля…
- Нет-нет, - не убирая с лица улыбка, Ракшаса легко рассмеялась. – Фероваль, ты меня неправильно понял. Я ничего не приказываю ни тебе, ни твоим людям. Просто хочу, чтобы он остался тут на неделю. И просто говорю – что он в полной вашей власти, если кто-то из солдат захочет его. Я бы никогда не попыталась навязать его кому-то из своих достойных воинов, я прекрасно знаю о его уродстве. Тем не менее, я полагаю, некоторые могли оголодать достаточно. Или просто будут искать кого-то, кому можно причинить боль.
- При всём моём уважении, леди… Я не думаю, что кто-то может его захотеть, но для меня, конечно, будет честью помочь вам в этом… упражнении. Оставив его здесь на неделю.
- Замечательно. Теперь позволь мне объяснить тебе, как за ним ухаживать, - Ракшаса поставила на стол свой сундучок и отщёлкнула замочек, а затем принялась доставать оттуда склянки: семь зелий цвета охры, которых Кадир никогда раньше не видел, затем горшочек со своей особой смазкой. – Ему не понадобится ночной горшок ни для чего, кроме как для того, чтобы помочиться. Вы не должны давать ему еду или воду, так как это сведёт на нет все мои старания. Одно из этих зелий обеспечит его сытостью и выносливостью на сутки. Кроме того, как я уже сказала, мне не нужны повреждения, поэтому если кто-то захочет его использовать, ему нужно будет покрыть его и себя этим, чтобы предотвратить разрывы. Вот и всё. Через семь дней я вернусь и заберу его назад. Он должен быть целым и чистым к тому времени. У вас есть какие-нибудь вопросы, сенешаль?
Остальная часть разговора утонула в шуме крови в висках Кадира. Неделя. Он должен был держать в себе этот ужасный фаллос всю следующую неделю, если только кто-нибудь действительно не захочет его использовать. Как бы ни была унизительна сама мысль о том, что его возьмёт кто-нибудь из этих чужих людей, теперь он знал, что должен найти способ сделать себя желанным, чтобы фаллос вынули из него хотя бы на несколько минут. Он хотел встать на колени и умолять свою Госпожу забрать его домой и наказать, но Кадир знал, что такая несдержанность только опозорит его Леди. Кадир заставил себя оставаться неподвижным, когда Хозяйка передала поводок сенешалю и вышла за дверь, не оглянувшись.
ГЛАВА 4
Это была самая длинная неделя в жизни Кадира.
Фероваль привязал его поводок к ножке пустой койки в одной из солдатских спален – так низко, что Кадир не мог ни встать, ни сделать шаг. Ночной горшок был поставлен так близко, чтобы Кадир мог справить нужду стоя на коленях.
Сенешаль созвал всех своих людей и пока они стояли напротив, разглядывая Кадира, передал им инструкции госпожи.
Кадир знал, что он отвратителен, но всё же… Не было никого, совсем ни одного человека, кто не отреагировал бы без явного отвращения. Ни один мужчина не хотел использовать его, и возможность умолять кого-то из них представилась лишь через несколько часов, поскольку они приходили в казарму только поздно вечером. Каждый вечер к нему подходил кто-то из них, чтобы накормить питательным зельями и вылить на Кадира ведро холодной воды, потому что госпожа приказала ему оставаться чистым. Большинство из них не смотрело на него, или, по крайней мере, изо всех сил старались не смотреть.
Кадир стал забывать, какого это – не испытывать постоянной боли. Деревянное орудие в его заднице казалось теперь чем-то постоянным и вездесущим. Оно дарило ему новые ощущения, стоило только чуть шевельнуться, чтобы изменить позу, так что на второй день весь его мир сводился только к этому предмету.
На четвёртый день он подумал, что ему, возможно, наконец повезло, когда солдат, пришедший дать ему зелье, посмотрел на него с жалостью.
Тогда Кадир опустил голову на пол и действительно принялся умолять, но мужчина тут же отступил от него. Он выглядел испуганным и раздражённым, и ясно дал понять Кадиру, что хотя и жалеет его, но сняв упряжь должен будет действительно взять его сам, а он никогда бы не опустился до подобного.
Кадир смотрел на спину удалявшегося прочь воина и понимал, насколько он на самом деле отвратителен. У него была самая добрая Хозяйка, которая хотела его, несмотря на то, кем он был и каким уродливым он был. А он предал её самым жестоким образом. И тем не менее, Ракшаса не убила его и не продала, потому что знала, какая судьба ждёт его тогда. Её доброта не знала границ.
Стоя на коленях перед солдатской кроватью, Кадир мысленно поклялся быть для неё лучшим рабом, каким только можно быть, и никогда больше не давать своей Госпоже повода сожалеть о том, что она им владеет. Он мог только надеяться, что Ракшаса внезапно не решит просто оставить его гнить здесь навсегда.
Его молитвы были милосердно услышаны, и Госпожа вернулась, пунктуальная, как всегда, на седьмой день. Между ними не было сказано ни слова, кроме положенного:
- Хозяйка… - и прикосновения лбом к полу.
Но как только они вернулись в карету, выражение лица Ракшасы смягчилось и в глазах появилось сожаление, её пальцы принялись перебирать длинные тёмные волосы раба, Кадир жадно потянулся навстречу её тонкой руке.
- О, мой глупый волчонок. Мне так жаль… Фероваль сказал мне, но я не ожидала… Я хотела проучить тебя, хотела, чтобы ты понял, что очень немногие захотят тебя, но я не ожидала, что никто из них не согласится даже прикоснуться к тебе. Ни один… Я бы не оставила тебя там так надолго, если бы знала, волчонок, прости.
Её доброта сломила Кадира так, как не удалось бы ни насилию, ни страху. Мягкий голос проникал под кожу, и глухие рыдания вырвались из груди против его воли. Ракшаса потянула его за волосы, поднимая на ноги. Кадир сгорбился в тесном пространстве маленького экипажа. Ракшаса наконец прикоснулась ключом к его ремням и распустила упряжь.
- Я больше не хочу наказывать тебя, мой маленький глупый зверёк. Я собиралась сделать это после того, как закончится твой урок, но я не думала, что этот урок окажется так суров.
Фаллос внезапно покинул его тело – более резко и болезненно, чем, должно быть, хотела его добрая госпожа, потому что в этот момент карету тряхнуло. Кадир со стоном упал на колени своей Хозяйки, но госпожа простила ему даже это. Она быстро обмакнула палец в горшочек со своей чудотворной смазкой и вставила его в Кадира без всякого сопротивления. Последовал второй палец, затем третий. Каким-то образом Ракшасе удалось расположить его так, что Кадир теперь стоял на коленях на полу кареты, положив руки на скамью, а его Хозяйка позади него уже приподняла юбку и мягко активировала эстар.
Почувствовать нечто принадлежавшее госпоже на входе в своё тело было благословением, её слова успокаивающим бальзамом скользнули Кадиру в уши:
- Всё в порядке, мой маленький волчонок, я хочу тебя. Мне не всё равно. Я даже не могу дождаться, когда вернусь домой, чтобы показать тебе, что ты всё ещё нужен. Ты сейчас слишком растянут, но не волнуйся, волчонок, у меня есть заклинание, которое сделает тебя таким же тугим, каким ты был раньше, как только мы вернёмся домой.
Эстар госпожи полностью вошёл в его тело, одна её рука придержала Кадира поперёк живота, давая ему близость, которой он так жаждал всю прошедшую неделю. Облегчение затопило его сердце. Ракшаса хотела его. Не имело значения, что больше никто его не хотел. Его хозяйка хотела его. Не было ничего, чего бы он не сделал для своей доброй Госпожи. Слёзы текли по его лицу, боль мешалась с сожалением и облечением.
- Мне так жаль, Хозяйка, мне так жаль… - беспорядочно бормотал Кадир, опустив голову в пол.
- Тихо, волчонок. Я знаю. Ты прощён, - прошептала Ракшаса, притягивая его к себе и почти касаясь губами уха. – Приди ко мне, мой любимый непослушный зверёк. Прикоснись к себе и будь готов кончить со мной, когда я прикажу. Покажи мне, как сильно этого хочешь.
Кадир подчинился, стремясь угодить. Столь очевидная нежность Хозяйки смягчала его боль и действовала мощнее любого возбуждающего зелья. Он никогда бы не предал свою добрую госпожу, если бы знал, как сильно она заботится о нём. Это было всё, о чём он когда-либо мечтал. Он покачивался в такт толчкам своей Хозяйки, боль потеряла значение, он во всю дрожал от потребности и желания к тому моменту, когда Госпожа откинулась назад в оргазме и приказала ему, наконец, кончить.
ГЛАВА 5
Пробуждение было настолько дезориентирующим, что первые несколько секунд Кадир вообще не осознавал, где находится. Затем воспоминания нахлынули на него. Он давно похоронил в памяти то, что Завайна теперь заставила его пережить по-новой. Он не смог бы стереть это так же, как Ракшаса стёрла воспоминания о его детстве, но по крайней мере он оставил эту часть своей жизни так глубоко на тёмном дне своей души, что ему почти удалось обмануть себя, убедить в том, что для Ракшасы он был просто телохранителем и никем больше.
Завайна подняла это со дна и заставила плавать на поверхности. Теперь Кадир чувствовал, что никогда больше не сможет так обманывать себя. Он был добровольной шлюхой демоницы, которая владела его телом, и тогда это казалось ему нормальным, потому что он знал, что никто другой никогда не захотел бы его, никто другой никогда бы не побрезговал прикоснуться к нему.
Это заставило его по-новому посмотреть на всё, что произошло с ним в последние месяцы – с тех пор, как он оказался в доме Нар-Шах.
Новая госпожа явно оценила его навыки бойца, она брала его с собой, но лишь в самом начале обменявшись с ним парой слов, теперь по большей части насмехалась над ним. Кадир не питал иллюзий, он понимал, что у него, простого раба, нет оснований надеяться, что она вообще когда-нибудь с ним заговорит.
Но Кадир видел и то, что Аника относится к своим мужчинам не так, как это делала Ракшаса. Она редко наказывала даже тех, кого не входил в ближний круг, а если делала это, то как правило недалеко уходила в своей фантазии от того, что делали с преступниками в срединных мирах – могла поместить под замок, изгнать или казнить, но не кастрировать или отдать другим мужчинам, как это случалось с провинившимися в других домах. С теми, кто был к ней особенно близок, она даже советовалась, и редко приказывала замолчать, если они говорили без разрешения или высказывали не то, что она хотела услышать.
Её правая и левая рука – Раймир и Эштар – тоже не проявляли особой жестокости к своим.
Раймира Кадир не любил. Раймир был демоном и всё, что он делал, походило на то, как могла бы поступить Ракшаса. Но он редко решал чью-либо судьбу в доме без ведома госпожи.
Эштар же вызывал у Кадира противоречивые чувства. Он слишком напоминал ему Фероваля, хотя умом Кадир и понимал, что у этих двоих едва ли есть что-то общее, кроме любви к военному делу и заботы о своих воинах. Кадир знал, насколько обманчива эта забота, и не хотел обмануться второй раз.
Но хотя Кадир видел, что дела в новом доме обстоят не так плохо, у него ожидаемо не завелось здесь друзей. Он всегда оставался один. Эштар был едва ли не единственным, кто вообще с ним говорил, но Эштар был его командиром. Кадир уважал его, но понимал, что в любой момент должен быть готов выполнить любой его приказ.
В старом доме он почти всегда был рядом с госпожой и редко искал чьего-либо ещё общества. Он привык, что слуги отталкивают его, а с тех пор, как ему преподали выуженный на поверхность Завайной урок, перестал посещать и гарнизон. Похоронив воспоминания о том, что ему так хотелось забыть, он забыл и о том, почему всегда оставался одинок. Люди боялись его. Люди испытывали отвращение к нему. Особенно те, кто знал, что сделала с его телом Ракшаса. Кадир с трудом избавился от желания назвать её «Хозяйкой».
Очевидно, что каким бы другим ни было место, где он жил, он ничуть не изменился сам. И люди также испытывали отвращение, находясь рядом с ним.
Сознание Кадира достаточно прояснилось, чтобы он попытался осознать, где находится.
«Завайна», - зацепился он за мысль. «Был бой».
Но кругом царила тишина, не было слышно ни воинских выкриков, ни лязга оружия, ни шелеста заклинаний и шёпота магов.
Кадир осторожно пошевелил руками и обнаружив, что не связан, выдохнул с облегчением. Это значило, что его отряд, скорее всего, одержал победу. Он лежал, скрючившись, на боку, и плечо пульсировало болью. Следующим, что Кадир обнаружил, была неприятная влага на его штанах.
Поняв, что могло послужить причиной её появления, Кадир протяжно и яростно застонал.
- Ты как? – голос Эштара раздался где-то совсем рядом, и сильная рука попыталась перевернуть Кадира на спину. Кадир попытался отмахнуться и тут же схватился за виски, когда от резкого движения голову пронзила боль. – Похоже, не очень хорошо, - заключил сенешаль. – Аника… - он отвернулся куда-то в сторону, к счастью, очевидно, не успев заметить пятна на его штанах.
«Приди ко мне», - Ракшаса сказала это всего лишь в его голове, но магия слов подействовала на его тело и наяву. Результаты её команды явственно обволакивали его обмякший член. Он лежал, перепачканный в собственной сперме, на глазах у всех, кто пока ещё ничего о нём не знал, и кто мог если не назвать его другом, то, по крайней мере, до сих пор уважал за его навыки.
Он сделал это во время битвы, когда должен был быть впереди и защищать их.
История повторялась. Опять.
Кадир сделал глубокий вдох. Он всегда держался на расстоянии от остальных. Так? Ведь так?! Ему надо просто делать это также как всегда, и они ничего не заметят, да?
- Не могу поверить, - заливистый низкий смех демоницы раздался совсем рядом. Конечно. – Удачная сделка, что ты предложил этой стерве? Что ты полежишь в сторонке, пока мы тут дерёмся, в обмен на кучу оргазмов?
Кадир негромко зарычал и залился огнём до самых кончиков острых ушей.
- Тебе никто не показал, где находится бордель? Раймир, как по мне, это твой недосмотр.
Теперь они, блядь, все трое сгрудились вокруг него. И все трое пялились на него. И Кадиру оставалось только радоваться, что Алексиус остался торчать где-то в стороне, хотя, как он подозревал, маг не упустит случая потом обо всём разузнать.
- Тебе действительно нужна была магия, чтобы кончить? Или просто очень хотелось попробовать сделать это в разгар битвы?
Демоница всегда оставалась демоницей. Кадир подумал, что, возможно, не так уж расстроился бы, если бы она не пережила этого боя.
- Если ты снова окажешься в беде – загляни ко мне, я поделюсь парочкой игрушек, которые скрасят твой досуг.
Кадир готов был начать зеленеть.
Аника, не прекращая комментировать его состояние, присела на корточки возле эльфа и коротко взяла в руки его лицо, внимательно вгляделась в зелёные глаза, как будто пытаясь выяснить, действует ли на него по-прежнему магия Завайны. Её прикосновения были отрывистыми и сухими, как будто она стремилась сократить контакт до минимума.
Кадир её понимал.
Аника была единственной целительницей в этом путешествии. Она вообще была единственной целительницей, которую Кадир успел узнать в доме Нар-Шах, по крайней мере, единственной, кто покидал острова. Конечно, на архипелаге Нар-Шах было некое подобие лазарета, где, насколько знал Кадир, работали в основном обычные лекари без магических способностей. Дар целительства встречался среди демонов крайне редко. Во-первых, он просто редко попадался среди тех способностей, из которых демоны выбирали специализацию, во-вторых, даже среди тех, кто мог выбрать этот путь обучения, такой возможностью мало кто пользовался: приоритетом для демона всегда оставалась возможность защитить себя, часто даже от самого близкого окружения. В доме Аники были не только демоны, но и эльфы, и люди, но последних она никогда не брала с собой во время вылазок, потому что их тела считала слишком хрупкими.
Кадир не знал, как так получилось, что госпожа большого и довольно влиятельного дома всё-таки нашла время для обучения столь непопулярной профессии, и теперь не знал, радоваться ему этому или нет. Если бы Аники здесь не было, он бы как-нибудь доковылял до гостиницы, по возможности, не обращая на себя постороннего внимания. Теперь у него была надежда избавиться от этой мучительной головной боли, но расплатой за это должно было стать всеобщее внимание и насмешки.
Кадир сделал глубокий вдох и попытался напомнить себе:
«Она – твоя Хозяйка. Она может сколько захочет насмехаться над тобой».
- Я совершенно уверена, что у меня найдётся парочка по-настоящему красивых деревянных орудий, которые будут отлично смотреться в тебе. Что ты предпочитаешь – кедр или нефрит?
Кадир не думал, что когда-нибудь раньше чувствовал себя таким униженным. Все эти люди – Раймир, Эштар, даже Алексиус – были в некотором роде его соратниками. В их глазах он ещё недавно был воином, бойцом, ценным союзником. Теперь они знали, что он всего лишь ненадёжная шлюха, которая может отключиться во время боя, чтобы кончить себе в штаны.
Вечный Огонь.
Даже стоя на коленях перед Ракшасой и воя от боли, умоляя Хозяйку засунуть в него свой эстар, он всегда знал, что остаётся ценен для неё в бою. Его способности телохранителя никогда не подвергались сомнению.
Теперь он знал, что остался всё той же похотливой, беспомощной зверушкой, которую никто не стал бы терпеть рядом с собой.
Теперь им не было смысла держать его рядом даже ради его способностей, потому что каждый из них знал, что он может сделать в любой момент.
Пока Аника заканчивала творить магию над его головой и быстрыми движениями ощупывала его плечи, Кадир задавался вопросом – пошлёт ли она ещё когда-либо за ним, чтобы взять его с собой?
Раймир стоял прямо напротив него на расстоянии пары шагов и явно из последних сил сдерживал хохот.
- Аника, будь милосердна, - уже откровенно ухмыляясь, включился в разговор так называемый «старший», - если ты продолжишь в том же духе, он кончит ещё раз.
На краю зрения Кадиру показалось, что Эштар закатил глаза, но у него тоже было такое выражение лица, как будто он готов расхохотаться.
Не дождавшись, когда Аника закончит с его плечом, Кадир оттолкнул её руки и, оттолкнувшись от пола, молча встал. Огляделся по сторонам, сообразив, что ни в руках, ни за спиной у него нет меча.
Он не успел отыскать его глазами прежде чем обнаружил, что Эштар наклоняется за его клинком и протягивает его эльфу. Кадир пользовался двуручным мечом и все, кто видел это в первый раз, обычно удивлялись, как он со своей комплекцией справляется с оружием такого размера. Кадир знал, что Ракшаса что-то изменила в нём, и что это было связано со шрамами, но не любил этого обсуждать – тем более, что ничего по большому счёту не знал.
Меч Эштара, на самом деле, был меньше, потому что он использовал ещё и шит, которым в бою прикрывал госпожу, но сейчас он поднял оружие эльфа настолько легко, что Кадир ощутил себя окончательно беспомощным рядом с этими двумя крупными мужчинами и насмешливой демоницей.
Кадир смотрел на свой меч в чужих руках и молчал. Он хотел заговорить, бросить колкость в ответ на насмешки демоницы, но не смог. Кадир чувствовал, что если скажет хоть слово, то окончательно сломается, и последнее, чего он хотел, это чтобы кто-нибудь из них узнал об этом. Узнал всю правду о нём.
Никто никогда не хотел его, кроме леди Ракшасы, но это не изменит того, что Кадир убьёт её, если им доведётся встретиться ещё раз. После этого не останется вообще никого, кто не брезговал бы прикоснуться к нему.
И всё же это лучше, чем оставаться шлюхой, которой он всегда был. Это гораздо лучше, чем быть злобной комнатной собачкой, которая способна дать погибнуть своим друзьям или убить их по одному приказу настоящей Хозяйки. Он больше никогда не вернётся туда, в тот мир, осколком которого был недавний сон.
- Прекратите, - с трудом расслышал он отрывистый приказ Эштара, ножом разрезавший затянувшееся хихиканье Аники, и понял, что меч давно уже у него в руках. Выдержки Кадира не хватило даже на то, чтобы сказать «спасибо», командиру, который вообще мог ему не помогать. – Никогда не сталкивались с магией очарования?
- Никогда не видели, чтобы она работала так эффективно, - откликнулась Аника, несмотря на сопротивление Кадира, снова останавливаясь у него за спиной и продолжая прощупывать магией плечо.
- В следующий раз я бы тоже не отказался от такой магии, - впервые с начала разговора прозвучал голос Алексиуса. Кадир прекрасно понял, что маг сознательно пытается увести разговор в сторону, но от этой жалости, как и от попытки Эштара, Кадиру стало ещё более мерзко от себя самого.
- Сколько ценных идей у моего окружения, - ехидно заметила Аника. – Послушаю ваши фантазии ещё с четверть часа и начну пробовать на практике.
- Ани, - перестав смеяться, Раймир серьёзно посмотрел на хозяйку, - если мы не собираемся исследовать трупы, нам пора бы идти.
Аника, казалось, задумалась.
- Проверь родовые знаки и будем возвращаться домой.
ГЛАВА 6
Хихиканье не становилось тише – ни пока Аника с Раймиром обыскивали трупы, а Эштар с Кадиром стояли в дозоре, ни потом, когда весь отряд двигался по улицам небольшого викторианского городка, в котором Аника в своих кожаных брюках и шляпе с огромным чёрным пером выделялась среди местных порядочных дам как бельмо на глазу у дракона.
Анику явно забавляло внимание, Кадир знал, что демоницы при желании умеют отводить глаза, но Аника ни разу не прибегла к такому колдовству. Мужчины шли, обступив её со всех сторон, как и положено свите, скрыв крылья и другие нехарактерные для этого мира признаки под магической иллюзией, которую наложила госпожа. Вопреки обыкновению, впереди всех двигался Раймир. С тех пор, как оказался в отряде, Кадир обычно брал эту обязанность на себя, потому что эльфийские зрение и слух давали ему возможность первым заметить угрозу. Эштар всегда шёл рядом с госпожой, чтобы прикрыть её щитом. Алексис – сзади, как и Аника, он не имел желания в случае атаки оказаться сразу в гуще боя.
Позиция Раймира на самом деле бывала разной. Кадир знал, что демоны с рождения имеют способность к одному из направлений магии, но чтобы развить его, используют камень души. Новый камень души можно было завести только раз в сотню лет, либо разрушив прежний, но разрушение самого первого камня было чревато крайне печальными последствиями – вплоть до полного бессилия и безумия. Ещё одним недостатком такого подхода было то, что с собой можно было иметь только один камень, остальные оставались на Архипелаге под надёжной охраной. Аника владела стихийной магией и магией исцеления, и никто не знал, какой камень был у неё первым, но в этом путешествии у неё мог быть только один, и без опеки мужчин она оказалась бы абсолютно беззащитна.
Кадир знал и то, что два камня Раймира – это боевая магия, включающая магические доспехи и атаки ближнего боя, и тёмная, близкая той, что оставила дома Аника. Все знали, что Раймир не любил этот второй камень, и никто не знал, был ли у него третий.
Кадир подозревал, что пока Аника не сделала его своим телохранителем, Раймир выполнял для неё те же функции, что теперь эльф, и подспудно в любой момент был готов к мести со стороны старшего мужа, но до сих пор Раймир никак не проявил интереса к этой проблеме или желания вернуть своё место. Это был первый случай, когда он заменил впередиидущего Кадира, и то потому что Кадир сам замешкался и интуитивно попытался отступить в тень, когда они двинулись в путь.
Тень не спасала.
Звонкий голос хозяйки то и дело высказывал предположения о том, каким заклинанием можно заставить мужчину кончить во время боя.
Справедливости ради стоит заметить, что это мало отличалось от её обычного поведения, потому что если в дороге она не пикировалась с Алексиусом по поводу магических теорий и не насмехалась над Кадиром, то на пару с Раймиром выдумывала новые способы провести время ночью, от которых у Эштара неизменно краснели уши. Теперь Аника, похоже, нашла способ совместить все эти три темы для разговора.
Кадир молча шёл в заднем ряду и молил всех забытых богов чтобы те сманили её мысли в другую сторону. Изысканные и явно выдававшие практический опыт реплики другого эльфа как будто бы работали на это, но всё равно не помогали.
В отдельные моменты Кадир почти мечтал, чтобы на них напал ещё кто-нибудь, но этого так и не произошло.
Спустя примерно сорок минут пути они оказались у дверей постоялого двора и стали расходиться по своим спальням.
В чём Анике было не отказать, так это в том, что она никогда не скупилась на содержание своих спутников. Даже если кто-то из мужчин по факту проводил ночь в её спальне, она всегда снимала столько лучших номеров в гостинице, сколько там находилось, и каждого размещала в отдельных апартаментах. Поначалу попав в её дом Кадир предполагал, что будучи телохранителем будет как и прежде проводить ночи в спальне хозяйки, только, как он думал, не в изножии кровати, а на полу, потому как больше он не был «любимым», а был просто «рабом». Однако Аника сразу же пресекла эту практику, твёрдо заявив, что её спальня достаточно безопасное место, чтобы она отдыхала там одна. Новому телохранителю выделили одну, но большую комнату по соседству, чтобы он всегда был в пределах досягаемости, но по факту Аника ни разу к нему не обратилась и впервые позвала, только когда потребовалось покинуть Бездну.
До того Кадир никогда не бывал за пределами Бездны. Ракшаса не путешествовала так далеко, предпочитая безопасно проводить время в знакомом мире Нижних Островов. Но у Аники всегда было много дел в других мирах, и она всегда брала с собой в путешествие несколько доверенных людей. Её предпочтения в компании были очевидны, но у сенешаля, судя по всему, было слишком много дел в гарнизоне, чтобы сопровождать её каждый раз, и у Раймира тоже были какие-то не до конца понятные Кадиру дела как внутри дома, так и за его пределами. Никто, кроме, возможно, Аники, не знал точно, чем занимается этот демон, но временами он надолго отлучался с Архипелага. Как предполагал Кадир, ради подобных случаев Аника и решила ввести в ближний круг ещё одного бойца.
В тот вечер Кадир впервые был рад, что госпожа не настаивала на том, чтобы держать его рядом с собой. Его комнаты, по счастливой случайности, находились в дальнем крыле постоялого двора, и едва вся компания оказалась внутри, и Аника разрешила всем идти отдыхать, Кадир с радостью скрылся в своей спальне.
Он тут же запер дверь и первым делом сорвал с себя испорченные брюки, за ними на пол отправились меч, доспехи и рубашка. Кадир почти бегом подскочил к кровати, где с утра остался глиняный кувшин с водой, и тряпкой для меча принялся отчищать себя. Он потерял счёт времени и опомнился, только когда закончилась вода. Следовало позвать служанку, чтобы наполнила ему настоящую ванну, но Кадир ещё не привык пользоваться чужими услугами, а сам по-прежнему чувствовал себя слишком потерянным, чтобы спускаться за водой. Он просто рухнул на кровать и постарался уснуть, даже не подумав выйти к ужину.
Уже поздним вечером, когда можно было надеяться, что все спутники разошлись по спальням, Кадир встал с кровати и при помощи гостиничной прислуги приготовил себе ванну. Он не умел нагревать её так, как это мог бы сделать любой другой в отряде, но Кадир точно не стал бы никого просить, и в конце концов, он достаточно привык мыться в холодной воде, когда жил в доме Ракшасы.
Только искупавшись и всё ещё дрожа от холода, он всё также голый снова опустился на колени у той же бадьи и принялся отстирывать брюки. Когда закончил начатое, Кадир чувствовал себя ещё более мерзко, чем днём. Он с отвращением отбросил с горем пополам очищенную вещь и вернулся в кровать. Кадир был слишком вымотан, чтобы разжигать очаг, и он никогда не обращал внимания на такие мелочи, как отсутствие тепла, но в эту ночь ему оказалось особенно холодно спать, а когда погружался в сон, он то и дело снова видел себя на коленях у ног Ракшасы, давно подавленные воспоминания всплывали на поверхность одно за другим. Вот он на коленях посреди двора вылизывает ноги своей хозяйки, в то время как другие рабы изо всех сил стараются не смотреть на представление. Вот он стоит на арене, тяжело дыша после недавней победы и несколько бесчувственных тел лежат кругом него, всё это лучшие бойцы знаменитых домов с Нижних Островов, их хозяйки – главные соперницы Ракшасы, и все они повержены его мечом. Другие леди привели на турнир множество рабов, но Ракшасе потребовался только он. И затем его Госпожа вознаграждает его, приказывая встать на колени. Она вдавливает его голову в окровавленный песок, так что Кадиру кажется, что он может задохнуться, а потом с тихим шипением активирует эстар. Она берёт его почти сухим на глазах у всех. В тот раз она не разрешила ему кончить, но он был так благодарен своей госпоже за то, что она хотела его, хотела настолько, что не стеснялась показать это всем… Были и другие воспоминания, которые он старался забыть. Наяра – первая ученица Ракшасы, любила развлекаться иначе. Пока первой леди не было рядом, она затыкала его чем-то, так что снаружи виднелся пушистый длинный хвост, давала в зубы ремень и выставляла в конюшне, говоря, что это выставка лошадей. Она не давала ему есть, разрешая только пить воду из ведра для других коней. Воспоминания скручивались в тугой водоворот, путались, превращаясь в кошмары, и теперь он видел госпожу Анику с огромным деревянным орудием в руках. Раймир стоял рядом и хохотал, наблюдая, как он раздвигает перед ней ноги и позволяет вставить это в себя. Завайна нашёптывала ему обещания, упрекая за то, что он сделал неправильный выбор, и все убитые им по приказу любой из хозяек смотрели на него с упрёком из темноты. Потом Аника снова смеялась и гладила его по голове, потому что Кадир снова стоял на четвереньках, но уже перед ней. Она называла его забавным зверьком, но выражение её лица быстро сменялось презрением, когда он выпрямлял спину и вставал на колени. Она смотрела на его изуродованную шрамами грудь и спрашивала у кого-то, не получится ли вернуть эту жуткую тварь в прежний дом. И сенешаль Эштар стоял там со своими белыми крыльями и молча кивал.
ГЛАВА 7
Кадир проснулся только следующим вечером, весь в холодном поту. Его тело болело, как будто начиналась лихорадка. Наяра и Ракшаса сейчас были пленены, скорее всего их держали взаперти в разных темницах. Они нажили себе куда более серьёзных врагов, чем один жалкий раб, и в итоге за это поплатился весь дом.
Кадир должен был благодарить Вечный Огонь и забытых эльфийских богов за то, как благосклонна оказалась к нему судьба – даже если бы теперь он снова спал на полу в казарме, он всё ещё был жив. Его не отправили в тюрьму следом за хозяйкой, его не казнили и не продали в лабораторию, как сделали бы с любым другим рабом, не справившимся со своими обязанностями так сильно, как он.
Госпожа Аника поинтересовалась его навыками, когда взяла его в дом, и дала ему занятие, которым он владел. Она даже приблизила его к себе, вместо того чтобы отправить в казармы и оставить там «тренировочным рабом».
Кадир должен был радоваться. Но он не мог. Ненависть тягучим спрутом разливалась по его венам. Лёжа в широкой кровати, больше пригодной для одного из мужей, а не для раба, тяжело дыша и глядя в потолок, Кадир тщетно пытался убедить себя в том, что Аника до сих пор была к нему добра. Что Аника, приказавшая вернуть его в прежний дом – всего лишь сон. Аника ни разу за всё время не указала ему его место и не причинила ему боль. Иногда, когда её насмешки не были слишком злыми, ему даже казалось, что она, как будто бы… флиртует с ним? Кадир тут же напоминал себе, что был всего лишь рабом. Что если бы госпожа захотела, она бы просто взяла его. И если она не сделала этого до сих пор, то лишь потому, что он слишком уродлив, чтобы её заинтересовать.
Стук в дверь повторился, и лишь теперь Кадир понял, что стало причиной его пробуждения – стучали явно не в первый раз. Он поспешно встал, тут же пошатнувшись на ногах, закутался в одеяло, чтобы не демонстрировать пришедшим ни свою изуродованную грудь, ни своё истощённое тело, и быстро подошёл к двери – все здесь кроме гостиничной прислуги статусом были выше него, и как бы он ни был болен, не имел права игнорировать какой-то их запрос.
- Кадир… - когда дверь открылась, Эштар замер на пороге с занесённой для удара рукой. – Слава Источнику. Ты не вышел с утра. С тобой всё в порядке? – Эштар нахмурился, но в коридоре царил полумрак, и не будучи эльфом, сенешаль никак не смог бы разглядеть ни дрожи в плечах раба, ни - к стыду Кадира – подсыхающих следов слёз на его щеках.
- Всё… хорошо… господин, - сдавлено отозвался Кадир. Выучка требовала назвать Эштара сенешалем, в отличии от дома Ракшасы теперь это означало бы, что Эштар – его прямой командир. Но Эштар не любил, когда к нему обращались по званию. В окружении Аники так его называл в основном Алексис, Раймир с Аникой – только иногда. У Кадира было чувство, что Эштар воспринимает это как насмешку, и не хотел бы сам так его оскорблять. Однако в отличии от всех остальных Кадир не имел права и называть его по имени, и это каждый раз слегка сбивало его.
Эштар рассеяно кивнул, продолжая разглядывать в полумраке его лицо.
- Если это последствия заклятья, возможно, стоит позвать Анику? – предложил он.
Кадир поспешно замотал головой, от чего та тут же закружилась.
- Если я нужен, то немедленно буду внизу, господин.
Эштар почему-то нахмурился ещё сильней, но никак это не пояснил.
- Нет, не нужен, - сказал он вместо этого. – Аника хочет выйти пройтись. Просто решил предупредить тебя, если вдруг ты проснёшься один.
Кадир открыл было рот, но тут же закрыл. Какой бы странной или неправильной не казалась ему ситуация, решать было госпоже.
- Как скажете, командир.
Эштар коротко кивнул и, отвернувшись, пошёл к лестнице.
Кадиру было несколько неловко, всё ещё чудилось что-то неправильное в этом разговоре, но его так сильно трясло, что едва ли были силы стоять. Он поспешно закрыл дверь и вернулся в кровать.
Доброта Эштара смутила его, заставила растеряться. Он этого не понимал. Кадир знал, что он раб, и что он здесь, чтобы они могли использовать его – каким бы способом они не предпочли это делать. И знал также, что нет таких повреждений, которые не смогла бы исправить магия Аники, а значит не было никакого смысла беречь больного раба.
Он какое-то время повертелся в кровати, тщетно пытаясь понять, что произошло, и в конце концов снова погрузился в тяжёлый, вязкий сон.
На следующее утро он проснулся заметно более бодрым. И хотя ему всё ещё не хотелось встречаться ни с кем из спутников, видевших его слабость накануне, оставаться в душной тёмной комнате, постоянно погружаясь в воспоминания, хотелось ещё меньше. Потому он заставил себя одеться, застегнуть доспехи и спуститься на первый этаж в общий зал.
Вся компания сидела за большим столом возле камина – точнее, это были несколько столов, составленных вместе, видимо, специально ради них. Кадиру всё ещё было странно садиться за стол к хозяевам, Ракшаса приказала бы ему стоять на коленях возле её ног или у неё за спиной и возможно, если бы была в настроении, иногда давала ему кусочки еды с рук.
Однако Аника завидела его издалека и тут же махнула рукой официантке, требуя ещё один прибор. Не оставалось никаких вариантов – это было для него, и подойдя к столу, Кадир занял свободный стул. Теперь Кадир заметил, что кроме их полевой группы здесь же присутствует вторая девушка – Мейра.
Мейра была ученицей Аники, но, как подозревал Кадир, этот статус был скорее формальным. Интересы двух леди очень сильно разнились, когда дело доходило до магии. Аника любила всё зрелищное, и с ворчанием, но без раздумий брала на себя роль целительницы. Мейра совсем не владела ни тем, ни другим, так что Кадир не представлял, чему Аника могла её учить. Мейра любила оружие, интриги и яды. Она развивала свои способности к магии в направлении связи и иллюзий, и насколько знал Кадир, у неё пока была только одна специализация.
Мейра происходила из одной из уничтоженных демонических семей и скорее находилась при Анике под защитой, но в то же время статус ученицы позволял ей быть распорядительницей в доме и вторым после Аники лицом.
Кадир с трудом мог бы описать своё отношение к этой девушке, кроме того, что она была демоницей – и это уже значило достаточно, и она была менее откровенной в своей любви к боли, чем Наяра. Иногда она казалась почти мягкой, но в другие минуты в её глазах сверкало нечто опасно похожее на смазанную ядом сталь.
- Доброе утро, красавчик, - первой отметила она его появление. – Мы боялись, что ты не придёшь. Раймир сказал нам, что при должной подготовке мужчина может кончать без перерыва два дня подряд… У тебя оставалось ещё почти двенадцать часов.
Аника хрюкнула в кулак, однако зелёные глаза её задорно блестели, когда она смотрела на вновь прибывшего, и демоница явно не слишком старалась спрятать веселье.
- О, но это так, - уверенно отозвался Раймир. – Знаешь, если парень готов кончить даже в бою, это о чём-то да говорит.
Кадир испытал огромное желание выхватить меч и броситься прямо на него – и наплевать, что потом его, скорее всего, всё-таки убьют.
- Я знаю одно очень подходящее заклятье, - подал голос Алексис и с подозрительной многозначительностью пошевелил в воздухе пальцами, позволяя искоркам электричества пробежаться по их кончикам. – Но даже мне нужно подойти вплотную, чтобы его использовать. Завайна определённо превзошла нас всех.
- Это точно, - подтвердила Мейра, - до сих пор даже Анике не удалось возбудить этого хмурика.
- Аника просто не слишком старалась, - старшая демоница высокомерно сверкнула глазами на подругу.
У Кадира напрочь пропал аппетит. Если бы он чувствовал себя достаточно свободным, чтобы встать и просто уйти, он бы так и поступил.
- Поспорим, что ты не заставишь его кончить, глядя на рукоятку его огромного меча?
Кадир почувствовал, что ещё мгновение, и он возненавидит даже собственный меч. Захлёбывающийся смех Аники подтвердил эту мысль.
- Источник, вы можете хотя бы за завтраком поговорить о чём-то другом? – непривычно мрачный голос Эштара оборвал хихиканье демониц на полуслове. На мгновение в поле зрения Кадира попал приоткрытый рот Раймира, который явно собирался выдать какую-то колкость, но Мейра его опередила.
- Точно. Хотите расскажу о яде, который мне вчера привезли? Он на вкус прямо как молочный шоколад.
- Спасибо! – коротко откликнулся Алексис и со звоном отодвинул от себя чашку какао.
- Чего ты так боишься? – поинтересовалась Аника, ласково глядя на мага. – Яд – это же не таракан. Как он может испортить аппетит?
- Ещё пять минут и тут вообще никто не захочет есть, - теперь и Раймир отодвинул свою тарелку подальше.
- Теперь у нас соревнование, кто вспомнит за едой самую большую мерзость? – поинтересовался Эштар.
- Хочешь подключиться? – предложила Аника. – Хотя мне всё равно есть чем тебя покрыть.
Эштар ответил очень спокойным взглядом.
- Ну же, мы ждём, - поторопил Раймир.
- Ладно… - мрачно откликнулся Эштар. – Склизкие демоны из болот в мире Бавир.
- Фуу! – Мейра демонстративно отпихнула тарелку.
- Мокрые от спермы штаны, - коротко откликнулась Аника, глядя прямиком своему сенешалю в глаза.
Новый взрыв хохота потряс зал. Кадир испытал абсолютно непреодолимое желание провалиться под пол.
Когда после завтрака Аника озвучила желание видеть его в команде, которая вместе с ней направится осматривать местное «священное место», Кадир был готов расплакаться от радости от того, что она вообще ещё видит в нём бойца.
На краю сознания промелькнул вопрос, который он пытался задать самому себе: почему она до сих пор не наказала его за то, что произошло? Мелькнул и исчез, потому что Аника не была Ракшасой – напомнил он себе. Аника не наказывала почти никого.
Разумеется, он кивнул в согласии и стал ждать, когда она соберёт вещи, чтобы последовать за ней.
С ними шли Мейра, которая, видимо, прибыла разобраться в недавнем нападении, и Раймир. Это был не самый приятный для Кадира состав, но ему не из чего было выбирать.
Священные места были точками, в которых миры в наибольшей степени сливались между собой. В этих точках наиболее вероятно было возникновение портала, и потому для демонов, чьё влияние основывалось на власти в срединных мирах, эти позиции имели то же значение, что и горные перевалы для сухопутных армий.
Демоны и ангелы издавна конкурировали друг с другом за домены – отдельные участки миров и целые миры, которые можно было взять под контроль захватив все «священные места». Разумеется, для этого клан должен был иметь достаточно воинов, чтобы установить стражу и образовать новый форпост – а залогом получения новых воинов была власть над новыми доменами.
Ракшаса мало внимания уделяла подобным перипетиям. Кадир даже не знал до конца – каким количеством внешних доменов она владела за пределами Бездны. Возможно, впрочем, это просто были не те вопросы, которые она стала бы обсуждать в присутствии раба.
Аника подходила к этому делу с большим любопытством и вкладывала много сил в то, чтобы развивать влияние своей семьи, но она, как правило, старалась выбирать пустые домены, а не отбивать у других кланов уже завоёванные. Это требовало предварительных исследований новых миров, но в этих вопросах Аника умела ждать.
Хотя она наверняка могла бы послать с поручением группу солдат, когда новый мир действительно удавалось отыскать, она с увлечением отправлялась осматривать его сама, и Кадир видел, как горели при этом её глаза. Анике действительно нравилось это занятие. Она не боялась стычек с другими демонами, её веселили битвы, но Аника не любила расхлёбывать их последствия. Именно поэтому она обычно брала с собой только небольшой отряд: каждый следующий присоединившийся к группе боец делал более заметным магический след, который тянулся из Бездны следом за ними, а значит, повышал шанс, что кто-то, кто тоже хотел бы завладеть новым доменом, отследит эту связь.
Очевидно, её всё же заботило то, что кто-то заинтересовался нынешним миром одновременно с ней и всё время, пока они двигались к окраине города, Аника обсуждала это с Мейрой и Раймиром, так что Кадир успел успокоиться и порадоваться тому, что о нём забыли.
Кадир понял, насколько он ошибся, когда смог от людских очагов остался позади, и демоница глубоко вдохнула свежий воздух приморского
