Оглавление
АННОТАЦИЯ
Вера не думала о своем будущем. Что о нем думать? Работа на ферме у местного бизнесмена, старенькая бабушка и картошка в сезон. Вот и все светлое будущее. Пока не оказалось, что она - богатая наследница. Только воспользоваться наследством оказалось не так просто.
ГЛАВА 1
- Варька, выгони кур!
Я перестала любоваться легкой дымкой, окутавшей огород бабули, и направилась к курятнику.
Вообще-то, я – Вера, но мелкая вредина упорно зовет меня Варькой. Мелкая – потому что мелкая, метр шестьдесят четыре. Зато бойкая. Сейчас огород польет, коз подоит, блинов нажарит и к соседке сходит потрещать. А я все это время буду спать!
Потому что она разрешает.
Выпущу кур, вдохну еще раз летнюю прохладу и пойду досматривать сон. Или придумаю себе новый. Обязательно с принцем. Или с богатыми родителями, которые меня не бросили, а потеряли, а потом внезапно нашли.
Так и сделала.
Разбудил меня стук в окно.
Я недовольно накрылась одеялом, но стук повторился. Пришлось вылезти из царства Орфея.
За окном лучезарился Пашка с букетом ноготков и ромашек. Эх, бабуля опять ругаться будет. Ладно, скажу, что сама нарвала, чтобы чай заварить.
Я укуталась в одеяло, встала и открыла окно:
- Чего тебе не спится?
- Кто рано встает… - радостно начал Пашка.
- Того и тапки, - буркнула я.
Взяла букетик и окно перед Пашкиной улыбкой закрыла.
- Нечего дежурить по утрам под окнами приличных девушек. Что люди скажут?
Я сбросила одеяло, надела розовый халатик и пошла на кухню. На открытой полочке буфета меня ждали чашка и банка с кофе, заботливо приготовленные бабулей.
Я заварила кофе, достала из холодильника литровую банку с утренним молоком и масло для блинчиков.
Насладившись завтраком в полной тишине, кофе допивать я пошла на улицу. Бабулина попа торчала между грядок с клубникой. Видимо, усы обрывала.
- Душа моя, - начала тяжелый разговор бабуля, выпрямляясь и прогибая спину. – Объяснила бы ты Пашке, что не нужно по утрам сюда шастать. Люди могут подумать, что он тут ночевал.
- Бабуль, я говорила, - мой голос был максимально покорным. – Каждый раз говорю.
- Значит, плохо говоришь.
Бабуля подняла с земли миску с клубникой:
- Иди красоту наведи. К обеду гости будут, как раз на пирог ягод набрала.
- Гости? – я выплеснула остатки кофе на грядку. – Какие?
- Такие, - отрезала бабуля. – Сваты.
ГЛАВА 2
- Бабуля, я замуж не хочу! – я в панике наяривала круги по избе, а старушка преспокойненько себе кашеварила.
Деловая, блин!
- Хочу - не хочу, а пойдешь. Я уже договорилась, так что сватовство это так, формальность.
- Как это – "договорилась?! С кем? – я всплеснула руками.
- С Николаем Викторовичем, - бабуля просеяла муку в металлическую миску и принялась замешивать тесто.
- С кем?! – я не поверила своим ушам. – Ему же на пенсию скоро!
- Не преувеличивай, - захихикала бабуля. – До пенсии ему еще далеко, только пятьдесят два в этом году исполнилось.
- Бабуль, мне семнадцать! – злобно процедила я, уперев рука в бока. – Разницу посчитай.
Бабуля, наконец, остановилась и повернулась ко мне:
- В конце лета восемнадцать стукнет. Вот как раз подрастешь, поумнеешь, и свадьбу сыграем. А доколе заявление подадите в ЗАГС и хозяйство примешь.
Бабуля села на табуретку и принялась мять кухонное полотенце:
- И смогу я, наконец, со спокойной душой к Лешеньке своему отправиться.
Она тяжело вздохнула и пустила слезу. Я присела на корточки и взяла ее натруженные ладони в свои, заглянула в глаза.
- Бабулечка, он дважды женат был. Дважды!
- Да, - кивнула она. – Но ни одна из них не смогла подарить Николаю наследника. Поэтому и развелся. Ты - девка молодая, здоровая. Может, еще и ни одного молодца родишь. А уж обеспечить он их сможет. Сама понимаешь, кто у нас тут первый душевладелец.
- Знаю, бабуль.
Под Николаем Викторовичем полрайона ходило. Три огромные фермы обеспечивали жителей работой. Правда, платил мало, коров держал абы как, кормил плохо. Но кто ему что поперек скажет? Людям нужно было семьи кормить.
Бабуля внезапно погладила меня по голове, голос стал добрым-добрым, просящим:
- Не хочу, чтобы ты судьбу своей матери повторила. Она, вот, тоже от нормальной партии отказалась, сбежала с твоим отцом в город. Там их смертушка и настигла. Хоть тебя успели мне привезти, сберечь, - бабуля тяжело вздохнула, вновь вернулись слезы. - Ну, сама подумай. Выучишься ты на своего ветеринара, будешь на его же ферме вкалывать. А раз ты ему уже приглянулась, то он тебя так и так возьмет. Только пока выбор есть: женой ты станешь или ягненком жертвенным.
То, что был еще и третий вариант: выучиться и уехать в город, бабуля не рассматривала. Город для нее был местом порока и прекращающейся жизни.
- Бабуль, а как же Паша? – я привела последний аргумент. – Как он без меня?
Я встала, так как ноги уже затекли. Но смотреть на бабулю сверху вниз было некомфортно.
- А что Паша? – отмахнулась она. – Его осенью в армию заберут. Переболеет. Вернется, на другой женится. Не он первый, не он последний, кого девушка из армии не дождалась.
- Бабуль, это как-то слишком. Получается "не дождалась" еще до того, как парень в армию ушел.
- Ладно, - она встала и встряхнула полотенце. – Давай так. Встретимся, посидим, поговорим. Может, ты и сама поймешь, что это тебе подарок судьбы.
Ура! Маленький бой выигран. Посидим, и потом я сообщу, что никакого брака у нас не получится.
ГЛАВА 3
Бабуля расстаралась не на шутку. Чуть ли не оливье нашинковала! Думаю, готовилась еще со вчерашнего дня. Рыбу пожарила, мясо на шашлык замариновала, винегрет порезала, достала из погреба закатки, которые еще с прошлого сезона остались.
- Ох, - кряхтела она, вылезая из погреба. – Чего только не сделаешь ради светлого будущего родной внучки!
Николай Викторович подъехал на своей черной иномарке ровно в тот момент, когда запах от шашлыка стал вызывать слюни у соседей. Дядя Ваня попытался просунуть голову между штакетником, чтобы выпросить кусочек, но бабуля пригрозила ему лопатой.
Не, это, конечно, приятно, когда к тебе свататься приезжают на иномарке, но я не очень себе представляла первую брачную ночь с Николаем Викторовичем. Это и так казалось очень страшным, а с почти пенсионером вообще ужасающим.
- Михална! – потенциальный жених сам открыл калитку и вошел широким шагом, распахнув свои необъятные объятия. Да, простит меня русичка за тавтологию.
По пути к бабуле он сально мне подмигнул, от чего меня передернуло. Бабуля как-то искусственно захихикала и позволила себя обнять.
- За стол, за стол Николай Викторович, - засуетилась она, отодвигая ему стул под тенью яблони. – Как раз мясо готово.
Мы с бабулей мясо ели очень редко. Я, конечно, подрабатывала, помогала соседским малолеткам с уроками. Но на местных много не заработаешь. Поэтому мы частенько любили обсудить тему вреда мясных продуктов для организма.
Николай Викторович грузно опустился на стул и тут же по-хозяйски развалился:
- Давай, начнем с чего-нибудь холодненько!
Бабуля засеменила в дом: в холодильнике ее ждал графинчик с самогоном.
Тем временем Николай Викторович начал меня долго и оценивающе оглядывать. Я не расстаралась к его приходу: надела джинсы и блузку с воланами. Сначала выбрала футболку, но решила, что она слишком подчеркивает грудь.
- Мне нравится твой молодежный стиль, - мужчина одобрительно закивал, оба подбородка при этом затряслись. – Ты не подумай: я тебя ущемлять не стану. Будешь носить, что хочешь. Только теперь у тебя появятся деньги, чтобы покупать вещи подороже.
Это он намекнул на дырки в джинсах, которые я организовала на модный манер, когда штаны на самом деле стали рваться.
Прибежала бабуля с графином. Быстро плеснула в праздничные рюмки себе и Николаю Викторовичу.
- Как раз хотел сказать Верочке, - начал он, когда выдохнул после стопки. – Что не против ее учебы. Пусть учится, потом придет ко мне работать. Но до беременности, конечно. Беременной работать не дам!
Бабуля улыбнулась, как ясный месяц. Щечки порозовели. То ли от счастья за внучку, то ли от выпитого.
А я ждала момента, чтобы разрушить эту идиллию. Потому что, не сочтите меня за трусиху, но я была воспитана в уважении ко взрослым людям. Хотя сейчас я больше испытывала страх, нежели уважение. Так мы просидели почти час.
Николай Викторович расписывал все свое хозяйство, а после пятой рюмки и то хозяйство, которое обещало мне плодовитое потомство. Бабуля при этом натужно улыбалась, а меня все больше накрывал ужас от всего происходящего.
Через пару часов дядя Ваня все же напросился в гости. Николай Викторович широким жестом позвал его к столу, на котором оставались только соленья и картошка. Зато сосед пришел "со своим" и тещей, которая, в отличие от жены, тоже была не прочь заложить за воротник.
Народу становилось больше, градус повышался, а мне все не удавалась набраться храбрости прекратить всеобщее веселье. Возможно, спасло бы появление Пашки, но он почему-то весь день не появлялся.
Когда гогот за столом стал особенно громким, а стекающий рассол по подбородку жениха начал вызывать у меня тошноту, я постаралась незаметно сбежать.
Я вбежала в дом, открыла холодильник и начала пить компот прямо из трех литровой банки. После того, как напилась, уперлась руками в стол и наклонила голову вниз, попыталась выровнять дыхание.
- Хорошо стоишь! – услышала я довольное восклицание Николая Викторовича.
Я резко выпрямилась и обернулась. Он стоял в дверях и пронзал меня сальным взглядом.
- Какая же ты аппетитная! Откормить бы тебя еще немного, чтобы было, за что подержаться.
Он быстро подошел и резко схватил меня за грудь, я испуганно пискнула.
- Здесь все в порядке, - Николай Викторович расплылся в довольной улыбке, схватил меня за попу и прижал к себе.
Я тут же почувствовала его набухшее хозяйство, и меня охватила паника. Позади был только стол, отступать некуда, поэтому я с силой оттолкнула его.
Он сначала опешил, а потом рассмеялся:
- Горячая! Мне нравится.
- Свадьбы не будет… - тихо проговорила я.
- Чего? – Николай Викторович продолжал усмехаться.
- Свадьбы не будет! – выкрикнула я и выпрямилась, взяв себя в руки.
Он вновь приблизился и взял меня за подбородок:
- Слушай сюда, девочка, - голос вдруг стал низким, злым. – Свадьба будет. И ты на ней будешь улыбаться! Иначе…
Я в ужасе замерла, не в силах закричать.
- Иначе твоего Пашку я посажу. Ты знаешь, связи у меня есть. Пойдет по самой долгой статье. А Михаловне запрещу торговать своей ягодой через мои магазины. А пойдет на станцию – там ее менты примут. Посмотрим, куда ты со своей гордостью тогда отправишься.
Он отпустил меня так же внезапно, как и схватил. Отошел на шаг, снова нацепил свою хищную улыбочку и поправил воланы на моей блузке.
- Подавать заявление со мной идти не нужно, я твой паспорт уже взял. Готовься пока к свадьбе. Приданного у тебя нет – собирать нечего. Можешь в город съездить за платьем, денег выделю. Завтра утром пришлю Федьку, он тебя свозит. Не забудь что-нибудь сексуальной прикупить для первой брачной ночи. А теперь пойдем к гостям, моя ненаглядная. И, главное, улыбайся!
ГЛАВА 4
У меня не было никакого желания выбирать подвенечное платье. Всю ночь я проплакала в подушку, кляня судьбу и родителей за то, что оставили меня на попечение злобной бабки.
В какой-то момент я даже решилась сбежать из дома, встала и на цыпочках пробралась на террасу, но вдруг услышала тихие всхлипы из комнаты бабули.
Что же с ней будет, если я сбегу? Нищенская пенсия и тюрьма? И Пашку посадят? Кстати, где же Пашка? Почему он так и не объявился?
Может, Николай Викторович подстраховался и закрыл его где-нибудь в подвале? Разом на меня навалились страх за Пашку и жалость к бабуле. Я прижала ладонь ко рту, чтобы не разрыдаться прямо здесь, и вернулась в свою комнату.
Пружины подо мной скрипнули, и бабушкин плач прекратился. Я накрылась одеялом с головой и уснула.
***
Меня разбудили проклятые птицы. Они пели все также радостно, как и вчера, будто не были в курсе, что я тут страдаю.
Бабуля навела мне кофе, сварила яйца и сделала бутерброд с маслом. Даже на огород не пошла, со мной сидела.
- Кур же надо выпустить! – я вскочила с табуретки.
- Не надо, - она взяла меня за локоть и усадила обратно. – Я уже выпустила.
Судя по палящему солнцу, время уже было часов десять. Работали все, кроме меня. В подтверждении моих мыслей раздался автомобильный гудок. Мы с бабулей переглянулись.
- Пойду проверю, - она тяжело поднялась и вышла с кухни.
Через окошко я видела, как она семенит по дорожке к калитке, потом запускает Федора, шофера Николая Викторовича. Она пригласила его в дом, но тот отказался, сел за стол под яблоней.
Точно, платье. Я допила кофе и со вздохом безнадеги пошла умываться.
***
- Куда поедем? – спросил Федор, когда мы залезли в черный джип.
Я равнодушно пожала плечами:
- А мне почем знать?
Федор взял телефон и прочеканил:
- Магазин свадебных платьев.
- Вот что я нашла по запросу "магазин свадебных платьев", - ответил телефон.
Федор потер спину о кресло, словно медведь о дерево, пристегнулся и завел машину:
- В какой первый поедем?
Я тоже пристегнулась, мало ли:
- Мы поедем только в один – в ближайший.
***
Конечно, я видела фильмы, где в свадебных салонах тебя встречают улыбчивые девушки с бокалом шампанского, готовые на все ради выручки.
В нашем городе не так. Белых платьев было штук тридцать и столько же пестрых. Видимо, платья на выпускной. У меня такого не было. Ни у кого в деревне не было. Мамы что-то пытались перешить, украсить. Многие достали из закрамов наряды своей молодости. Нас это не расстраивало. Все равно, все потом отправились на речку купаться. Главное, что школа была позади!
Внезапно мне очень захотелось вернуться за парту. Там таких проблем не было. Вспомнились бабулины слова про "маленькие детки…" Вот точно. Двойка по математике не идет ни в какое сравнение с необходимостью раздеться перед толстым старым мужиком!
Меня стала бить мелкая дрожь.
- Переживаете? – как-то слишком равнодушно поинтересовалась продавец с перегидрольным гнездом на голове.
Столкнувшись с моим офигевшим взглядом, тему она решили не развивать.
- Размер сорок четыре?
Я кивнула.
- Ну, тоды вот эти подойдут, - я глубоко вздохнула, словно набираясь сил, и сняла несколько вешалок.
Всучив мне платья, женщина кивнула в сторону примерочных:
- Тебе туда. Можешь и жениха позвать.
Федор замахал руками:
- Не, я только помогаю.
- А, друг, - кивнула продавец и вернулась за стойку.
Скорее уж – тюремщик. Я подобрала подолы платьев и направилась в примерочную.
Выбрав наименее открытое платье, я его быстренько примерила, осталась довольна (если эта эмоция уместна в данной ситуации) и тут же вышла.
Продавец воозрилась на меня удивленным взглядом:
- Так быстро?
- В следующий раз подольше повыбираю, - съязвила я.
Женщина шутку не поняла. Подбежал Федор, чтобы расплатиться за платье. Ему же и был вручен пакет.
Мы вышли на улицу. Июньское солнце жарило как никогда! Я подставила лицо его лучам. Люблю лето! Зимой мерзну постоянно, а лето люблю.
- Теперь можно домой? – я повернулась к Федору.
- Шеф сказал, еще в магазин нижнего белья съездить, - ему явно было неловко об этом говорить.
- Скажи ему, что меня солнечный удар хватил, не смогла поехать.
Федор нерешительно кивнул.
***
А вечером привез мне коробку, перетянутую белой лентой, и букет из пяти красных роз:
- Николай Викторович сам купил, - парень потупил глаза.
Во мне боролись раздражительность и злость одновременно. Я выдернула коробку из его рук и захлопнула калитку.
Коробку бросила на стол. Даже смотреть не собиралась!
Вспомнила о ней, только вечером, когда вернулась в комнату, чтобы лечь спать. Любопытство взяло верх. Я развязала ленту и сняла крышку. Даже при тусклом свете одной лампочки зарябило в глазах от ярко-красного цвета! Я аккуратно взяла пальцами и подняла это нечто: лифчик и трусы соединялись несколькими тесемочками, расположенными крест на крест. А сами они были полностью из прозрачного кружева. Меня снова молнией пронзил страх. Я выронила белье, быстро закрыла крышкой и запихнула под кровать, чтобы этот ужас не попался бабуле на глаза.
Всю ночь мне снились кошмары. Будто меня насилуют чудовища из фильма Вий. Зачем только бабуля мне его показала?!
ГЛАВА 5
Бабуля убрала телефон от уха и ошарашено посмотрела на меня:
- Свадьба послезавтра…
- Как "послезавтра"?! – я вскочила с кресла, успев подхватить кошку, сидевшую у меня на коленях. – Еще июнь не закончился! Должна же быть в августе.
- Николай Викторович… договорился… - пролепетала бабуля.
***
Весь следующий день я собирала вещи. И уговаривала себя не помереть на месте и не наложить на себя руки. Сколько там ему лет? Почти шестьдесят? Ну, сколько он протянет? Лет двадцать. Мне будет тридцать семь. Если я все правильно спланирую, то успею еще полюбить кого-нибудь, выйти замуж и родить ребенка. С таким наследством я смогу себе позволить больничку для старородящих.
А если он меня бросит до этого момента? До того, как отправится кормить червей? Да, пусть бросит. Бывшую бросил, потому что она не смогла родить наследника. Вот и я не смогу, есть же специальные таблетки. Буду их втихую принимать.
Блин! А как вообще пережить секс с Ним?! Нужно будет каждый вечер глотать несколько таблеток валерьянки, чтобы мозг отключился. Я передернула плечами.
Вечером бабуля вытащила платье из чехла и повесила на дверцу шифоньера. Гладить не рискнула.
- Пусть отвисится, а то сожгу ненароком. Нашим-то утюгом. Его еще дедушка Ленин видел.
- Бабуль, - мы сидели на террасе, пили чай из трав и ели клубничное варенье. – Давай сбежим?
- Куда? – засмеялась она. – Старушка-калека и бывшая школьница? В столицу подадимся бомжевать?
- Ну, бабуль, - обиженно протянула я.
Она накрыла мою ладонь своей, натруженной, худенькой:
- Ты вот что, дитя, - тихо проговорила бабуля. – Не бери в голову лишнего. Испокон веков барышень замуж выдавали не по большой любви, а по расчету. А то откуда бы взялась поговорка "стерпится-слюбится"? Каждый родитель мечтал выдать своего ребенка за человека надежного, состоятельного. Чтобы быть уверенным в благополучии своих внуков. Так что, нам с тобой очень повезло.
Да, уж повезло. Отныне я буду двадцать лет ждать кончины человека, которого вижу каждый день. Как бы с ума от такой удачи не сойти!
Ладно. Я попыталась отключить мозг и насладиться последним вечером в родительском доме. Ела варенье, слушала сверчков и вдыхала аромат прохладного июньского вечера.
***
Я проснулась, села в кровати, свесив ноги, и воззрилась на белое платье. А, может, как в кино? В последний момент прискачет принц на белом коне и спасет меня? Похитит прямо из-под венца?
Под подушкой лежал пузырек с валерьянкой. Я быстро его откупорила и закинула в рот сразу три штуки. Не хочу ничего ощущать.
Бабуля сказала, что нужно быть готовой к 11.00
Умоюсь, позавтракаю, расчешусь. Делать прическу и макияж я не собиралась. Ровно до того момента, как в 9.30 кто-то застучал по почтовому ящику. Бабуля побежала открывать. Это были две девушки. Высокие, красивые. Одна блондинка с каре, вторая – рыжая с длинными волосами.
- Ну, где тут наша невеста? – весело спросила блондинка, перекатывая языком жвачку из одной щеки в другую.
Рыжая поигрывала сундучком, исподлобья оглядывая избу.
- Не! – воскликнула блондинка, обнаружив меня за столом. – Никакого кофе! От него зубы желтеют.
Она выхватила у меня чашку и поставила ее на стол. Потом приподняла мои пряди с обеих сторон:
- Ну, нормально, сейчас сварганим что-нибудь. Викторович просил классику, с барашками. Пойдем на улицу, здесь света мало. Я тебя причешу, а Настя ногти сделает.
- А это обязательно? – я попыталась отвертеться от шабаша.
- Ась? – блондинка отошла от меня на шаг и нереально округлила глаза, от чего стало жутко. – Ты, вообще-то, замуж выходишь! За приличного человека! Не за уборщика навоза.
Я так сильно сжала зубы, что уши заложило.
- Все, не тормози, - блондинка всплеснула руками. – Мы там стол видели, разложимся пока. А ты в туалет сбегай и к нам. Потом час точно не отпустим.
Когда девицы вышли, я подбежала к бабуле:
- Попробуй выяснить, где Пашка!
- А чего пробовать, - отмахнулась она и продолжила убирать со стола. – Дома твой Пашка. Запой у него.
- Как запой? – опешила я. – Он больше бутылки пива не выпивает.
- Ну, а теперь выпивает, - бабуля пожала плечами.
Видимо, Пашка запил из-за меня. Но почему он не пришел? Не поговорил? Я бы ему все объяснила. В тот момент мне абсолютно не было его жалко. Мне было жалко себя!
***
Через час я, с кудряшками и красными ногтями, в белом платье, стояла у калитки и ждала машину, которую про себя назвала "катафалк". Судя по крикам и сигналам, свадебный кортеж как раз въехал в деревню.
ГЛАВА 6
Деревню оглушила попса.
Причем, попса двадцатилетней давности. Не спорю, там были замечательные песни, но Николай Викторович выбрал самые отстойные!
Я зажмурилась от грохота. Казалось, вся деревня трещит по швам. Сразу со дворов повыскакивали люди. Начали танцевать. Особенно старательно выплясывали те, кто до этого полночи плясал под самогон.
Машины остановились. У черной бехи открыли багажник. Судя по всему, там стоял ящик водки. Ее стали разливать по одноразовым стаканчикам и щедро угощать всех желающих.
Николай Викторович вылез из своей иномарки и направился к танцующим. Расстегнул пиджак, выкатив пузо над штанами, и пустился в пляс.
- Знаешь ли тыыыы вдооолььь ночныыых дороооог!
Я проскрежетала зубами. Попса попсой, но зачем же так издеваться над творчеством девушки?
Весь этот цирк продолжался уже минут двадцать, и мне просто надоело стоять у калитки. Я развернулась, чтобы пойди во двор и присесть на лавочку, но краем глаза заметила еще одну машину. Объезжая свадебный кортеж, ко мне приближалась красная иномарка. Она сразу бросилась в глаза. Не только из-за яркого цвета, но еще и из-за того, что была слишком низкой, а в деревне низкие машины непрактичны. Дорогу развезет – не проедешь.
Казалось, только я заметила нового гостя. У автомобиля была большая рычащая решетка впереди и только две двери. Такое я встречала только у Запорожца дяди Семы на другом конце деревни.
Автомобиль припарковался, практически притеревшись к бабулиной сирени.
Дверь открылась, и из машины с трудом выполз мужчина. Он прикрыл дверцу и обошел автомобиль сзади, приподнимая ветки сирени. Мужчина с непониманием и какой-то неприязнью смотрел на толпы веселящихся гуляк, а я с любопытством смотрела на него.
Он был взрослым. Наверно, далеко за тридцать, но очень ухоженным. Таких мужчин я видела только по телевизору. Короткая стрижка, короткая бородка, небесно-голубые джинсы и белое поло создавали нереальный образ.
Наконец, он посмотрел на меня. Оглядел сверху-вниз, потом посмотрел на почтовый ящик, где белой краской был написан номер дома.
- Вероника Лаврова?
Я кивнула.
- Тебе семнадцать, - он не спросил, а прокомментировал. – Залетела?
Я вспыхнула ярким пламенем. Меня только что оскорбил и унизил абсолютно незнакомый человек!
Но, вместо того, чтобы огрызнуться, я отрицательно покачала головой.
Мужчина повернулся к гостям, взглядом выцепил из толпы "жениха".
- Из-за денег? – он снова повернулся ко мне.
- Простите, а какое ваше дело? – не знаю, было ли меня слышно в этом гомоне.
Он пожал плечами, потом кивнул:
- Собственно, да. Потом расскажешь. Переодевайся, и поедем в город. Хочу поесть. Подальше от этого дурдома.
И тут я разрыдалась! Ноги подкосились, и я бы упала, если бы незнакомец меня не подхватил.
- Эй-эй, ты чего?!
- Вы… вы не понимаете….
- Не понимаю, - согласился он, подталкивая во двор. – Но скоро пойму.
Я запуталась в длинном платье, ноги отказывались слушаться. Мужчина практически волоком дотащил меня до двери. Помог подняться по трем ступенькам, отодвинул тюль, заменяющую москитную сетку, и провел внутрь.
В избе была терраса, проходная кухня и две спальни. Сложно было заблудиться. Он провел меня в комнату, усадил на кровать.
- Сейчас.
Я услышала, как скрипнула дверца холодильника, зазвенели кружки.
Мужчина появился через мгновение:
- Вот держи, воды не нашел.
Я залпом выпила приторно-сладкий вишневый компот и опустила ладони с чашкой на колени, прямо на белое платье.
- Меня зовут Егор, - он пододвинул стул и сел напротив. – Давай, сразу к делу. Я – друг твоего отца. Приехал распорядиться его наследством.
Я недоверчиво посмотрела на гостя:
- Мой отец умер очень давно. У него ничего не было.
- Ну, не так уже давно, - Егор выпрямился на стуле. – И к этому времени он успел кое-что заработать.
- Дикость какая-то, - недоверчиво проговорила я.
- Дикость вот там творится, - он махнул в сторону окна. – Что это вообще было?
- Это… Это – Николай Викторович. Он вынудил меня выйти за него замуж. Иначе посадил бы в тюрьму бабулю и Пашку.
Я снова завыла, Егор испуганно выхватил чашку и поставил ее на стол. Затем взял мои ладони в свои и посмотрел прямо в глаза:
- Но ты же еще не вышла замуж? Я успел вовремя?
Я несколько раз кивнула. Слезы продолжали литься, но я не могла их утереть, так как руки были зажаты в замок.
- А Пашка – это твой мальчик?
Я еще раз кивнула.
- И где он?
- Бухает! – я снова взвыла.
Он похлопал по моей ладони и встал.
- Так дело не пойдет. Я пойду разберусь с этим кротом, а ты, Дюймовочка, пока умойся и переоденься.
Егор вышел, а я тут же прильнула к окну. Что-то рассмотреть было сложно: мешали деревья и толпа. Егор подошел к Николаю Викторовичу, тот остановился. Разговор продолжался не больше минуты. Потом музыка стихла, водку закинули в багажники, и кортеж задним ходом отчалил из деревни.
Что такое мог сказать этот Егор, что так быстро урезонило моего неслучившегося мужа? Мне одновременно было и жутко любопытно, и страшно. Я быстро скинула платье и нацепила джинсы с футболкой. Платье запихнула под кровать и начала вытаскивать шпильки.
ГЛАВА 7
В город мы так и не поехали. Пока я оттирала макияж, бабуля накрыла на стол. У нее уже была зажарена курица, наварена картошка и порезаны салаты. Приготовила для соседей, кто захотел бы прийти поздравить.
Бабуля наваливала Егору в тарелку сразу картошку и два салата. Даже мне показалось это чересчур. Как он, городской да лощенный, выдержал эту картину, не знаю.
- Значит, вы были знакомы с Варькиными отцом?
- Мы дружили, - кивнул мужчина, настороженно поглядывая на салаты.
- Когда мне тот уголовник внучку привез, - стала вспоминать бабуля. – То сказал, что Светку мою и мужа ее убили.
Егор кивнул:
- Так ему было приказано. В те сложные времена Игорь больше всего боялся за жену и дочь. Но, если Светлана не желала прятаться, то Веру они все-таки спасли. Больше детей у них не было. Через восемь лет Светлана уехала в Лондон.
У меня задрожали руки и голос:
- Мама жива?
Бабуля схватилась за сердце и выдохнула "Ох".
Егор испуганно на нас посмотрел и медленно кивнул.
- Вполне возможно. Я слышал, что она снова вышла замуж.
Я не знала, радоваться мне от того, что мама жива, или плакать от мысли, что она меня не искала? Опасность давно миновала, а меня так и оставили в прошлом. Сегодня я могла выйти замуж за мерзкого старикашку! А мама меня не защитила. Разве так должны поступать мамы?
Я выскочила из-за стола, убежала в свою комнату и бросилась на кровать. Меня разрывали рыдания. Все эти годы родители меня не искали, не хотели забрать! Поиграли, как с куклой, и отдали бабушке. С губ срывались извечные "почему" и "за что".
Я почувствовала, как бабуля гладит меня по спине:
- Ну, что ты, милая. Всякое в жизни бывает. Что, я тебя плохо вырастила? Да, бедно жили, но хорошо, ведь?
Бабуля здесь, действительно, была не виновата. Она делала для меня все, что могла. И даже больше!
Я села и бросилась ей на шею.
- Вопрос сейчас в другом, - в дверях появился Егор с пирожком в руке. – Когда ты будешь готова ехать в город, чтобы принять наследство?
- Наследство? – повторила я, растирая по щекам слезы с остатками туши. – Зачем оно мне? Пусть себе забирает. На тот свет.
- Эээ, я бы так деньгами не разбрасывался, - Егор с улыбкой покачал головой. – Сама посуди. Обиды обидами, но тебе нужно дальше жить. Можешь дом бабушке подлатать, скважину пробурить, водопровод сделать.
Об этом я и не подумала.
- И газонокосилку могу купить? Как в телевизоре? Хватит?
- Хватит, - также улыбаясь, ответил Егор.
Так как вещи у меня уже были собраны, то мы решили не откладывать поездку. Вечером Егор уехал в город, в гостиницу. Ночевать в нашем доме было негде. Бабуле он разрешил переписать его паспортные данные и прописку. Она очень переживала, что доверяет меня незнакомому человеку.
Он оставил нам кучу фотографий. На них была изображена жизнь моих родителей. На некоторых фото даже я была, совсем крошечной! Затем родители менялись. Становились красивыми, статными, городскими. Фотографировались на фоне дорогих авто и мотелей. Пляжи, пальмы, друзья. Только меня там уже не было.
Весь вечер мы с бабулей проплакали над этими фото. Потом много говорили о детстве, о школе. Вспоминали.
На душе стало так легко! Правильно говорят, что слезы очищают душу. Обговорили с бабулей, какую купить косилку. Понадеялись, что хватит еще денег на металлические грядки, как у тети Гали, и разошлись по спальням. Завтра у меня начиналась новая жизнь!
ГЛАВА 8
Не смотря на то, что Егор практически годился мне в отцы, я не могла врать себе, что меня не будоражит близость такого мужчины. Его дурманящий аромат заполнил всю машину: смесь мускуса и дорогих духов. Никто из моих знакомых так не пах. Он уверенно вел машину, молниеносно объезжая все ямы на поселковой дороге. А, когда выехали на шоссе, втопил под сто сорок. Я вжалась в сидение и на миг переключилась на мысль о том, что хорошо было бы выжить, иначе как там бабуля без газонокосилки?
Со мной Егор практически не разговаривал: либо орала музыка, либо орал он на кого-то по громкой связи.
Ну, "орал" с напрягом, конечно. Просто, говорил таким тоном, как наш директор школы, когда ты готов провалиться на месте. Только раза в три настойчивее. Я бы точно не хотела работать на этого Егора!
Когда я привыкла к запаху и перестала его чувствовать, то принялась с удовольствием рассматривать пейзажи за окном. Я никогда не выезжала из нашего города. Все казалось таким красивым! Даже деревья вдоль дороги были другими.
Через пару часов я почувствовала, что меня клонит в сон.
***
- Давай зайдем в кафе?
Голос Егора выхватил меня из дремы.
- Нужно пройтись, еще часа два ехать.
Я кивнула, выпрямилась и отстегнула ремень.
Кафе вполне могло сойти за ресторан в нашем городе. С большими окнами, яркой вывеской и чистыми столиками.
- Что ты будешь? – спросил Егор, заказывая себе кофе.
Я подняла голову вверх на телевизор-меню и промямлила:
- Даже не знаю…
Мужчина проследил за моим взглядом и усмехнулся:
- Девушке гамбургер и молочный коктейль.
Женщина за стойкой натянуто улыбнулась, но было видно, что ей как-то не по себе. Видимо, не понимала, что делает такая серая мышь, как я, с таким холеным мужчиной. Если бы не мой скромный костюм из джинс и блузки с воланами, она могла бы принять меня за проститутку, которую турист снял на трассе.
- С собой? – уточнила она.
- Да, - ответил Егор и приложил черную карту с серебряными цифрами к специальному аппарату.
Мы вышли на улицу и подошли к машине. Егор поставил картонку с напитками на крышу и достал из пакета гамбургер:
- Только ешь осторожнее – закапаешь свои кружева.
- Это – воланы, - обиделась я.
- Не важно, - сухо ответил он, взял стакан с кофе, достал из кармана телефон и куда-то пошел.
Я осталась одна у машины. Гамбургер оказался очень вкусным, но и с большим количеством соуса. Разумеется, блузку я заляпала.
- Это я виноват, - извинился Егор, когда вернулся и увидел, как я оттираю пятна. – Не очень удачный выбор фастфуда для еды на ногах.
Он забрал салфетку и выбросил все в урну. Коктейль вручил мне:
- Только не пролей в машине.
Вскоре по дороге стали появляться большие магазины и огромные дома.
- Мы увидим Кремль? – с замиранием спросила я.
- Не сегодня, - Егор сверился с навигатором и проложил новый путь. – Поедем через МКАД.
Я кивнула, вцепилась в ручку двери и закрыла глаза. Машин было так много, что мне стало казаться, будто они сейчас все разом в нас врежутся!
В авто не было слышно шума дороги, только музыку. Наконец, я почувствовала, что машина снизила скорость. За окнами вновь стали появляться деревья, много деревьев. Между ними мелькал белокаменный забор. Мы остановились у шлагбаума, и Егор приложил пропуск к терминалу – шлагбаум поднялся.
Я открыла рот от восхищения! За красивыми заборами были не менее красивые дома. Ухоженные сады с туями, гортензиями, розами. Я вжалась в сидение, осознавая, насколько я тут не к месту. У бабули не было роз. В деревне никто не выращивал розы. Считалось, что мороки с ними много, а основное время уходило на огород.
Мы миновали несколько домов и остановились у высоких золоченых ворот. Егор что-то нажал на телефоне, и ворота открылись.
Машина поехала по дорожке, вдоль которой росли аккуратно-подстриженные туи.
Дом был великолепен! Белокаменный, в два этажа. На первом – окна в пол и два эркера по краям. Под ними были разбиты клумбы с лиловыми и розовыми цветущими кустами, чьи названия я не знала.
- Это – дом моего отца? – с восхищением спросила я.
- Нет, - ответил Егор и вышел.
Он обошел машину, открыл дверь и подал руку:
- Это – мой дом. Пока поживешь здесь.
ГЛАВА 9
Егор отворил высокую стеклянную дверь в белой раме и пропустил меня внутрь.
Сложно было сдержаться, чтобы не открыть рот и не начать "ахать"! Огромный холл с хрустальной люстрой, широкая лестница на второй этаж, аромат цветов и много-много света! Все это я могла видеть только по ТВ или в своих снах. Я и мечтать не могла оказаться когда-нибудь в таком доме.
В холл вышла женщина лет пятидесяти в синем платье:
- Егор Алексеевич, что же вы не предупредили, что сегодня возвращаетесь?!
- Забыл, - отмахнулся Егор. – Это – Вера, она поживет у нас какое-то время. Определи ей одну из гостевых комнат. И попроси Степана достать чемоданы из машины. А я – в кабинет. Возможно, к ужину не выйду.
Он поспешно пересек гостиную, вид на которую открывался из холла, и скрылся в глубине дома.
Женщина удивленно на меня посмотрела:
- Где же он тебя откопал?
- В Ставрасово, - поспешно ответила я.
Мне почему-то стало страшно и неуютно.
- Оно и видно, - усмехнулась, по-видимому, гувернантка, служанка или кухарка.
Не знаю, как она тут правильно называлась.
- Ну, пойдем, горе луковое, отведу тебя в комнату, - она тяжело вздохнула. – Меня зовут Мария. Можешь ко мне обращаться, если что-то понадобится.
Я кивнула:
- Хорошо. Но я здесь не задержусь.
Мария пожала плечами и стала подниматься по лестнице:
- Меня это не касается. Пойдем.
Я поспешила за ней. Ступени были устланы красивым красным ковром. Таким мягким, что я чувствовала это через обувь.
Поднявшись наверх, я увидела цветущий зимний сад. Окна была открыты настежь, впуская свежий воздух. Мы свернули налево, прошли несколько дверей и, наконец, остановились.
Мария распахнула дверь и отошла, позволяя мне войти первой. Комната была не слишком большой, но все же раза в три больше моей деревенской. Все вокруг было нежное: бело-розово-фиолетовое. В вазах стояли свежие цветы: голубоватые, похожие на розы.
- Нравится? – спросила Мария.
- Очень… - на выдохе произнесла я.
- Сейчас Степан принесет чемоданы, и ты сможешь принять душ, переодеться. Блузку оставь в корзине, я сдам в химчистку.
- Зачем? – испугалась я и прижала руки к груди. – Не надо! Я сама постираю. Там всего одно пятнышко.
Мария широко улыбнулась:
- Здесь проруби нет, здесь есть химчистки. Вряд ли хозяин оценит развешенное в саду белье.
Кажется, я покраснела, но меня спас невысокий коренастый мужчина. Он постучал по открытой двери, вошел и поставил на пол видавший виды чемодан. Ему было лет сорок. Если кто-то в деревне куда-то ехал, то брал этот чемодан. Мы уже и не помнили, чей он на самом деле.
Мария брезгливо фыркнула:
- Если вещи там такие же, как и сам чемодан, то лучше сжечь все разом.
- Нет! – вскрикнула я. – Вещи там вполне приличные.
- Разговорилась ты что-то, Машенька, - пробасил мужчина. – Опять хочешь выговор от Егора Алексеевича получить?
Мария тут же прикусила свой язычок.
- Полотенца в ванной комнате, там же есть халат, - она махнула рукой в сторону еще одной двери, которую я сразу не заметила. – Ужин будет через два часа. Принести пока что-нибудь?
Безумно захотелось чая на травах! Но где она его возьмет?
- Чаю? – почему-то спросила Мария.
Я удивленно кивнула.
- Черный-зеленый? Мед-сахар?
- Зеленый с медом, - попросила я.
Когда Мария и Степан вышли, я поспешала открыть чемодан. Достала шорты, футболку, сменное белье и пошла в ванную комнату.
И оторопела. Возле окна стояла большая треугольная ванна. Я просто обязана была ее испробовать! Во мне проснулась нереальная детская радость. Как тогда, раньше, когда выходишь утром на улицу, а там все в снегу!
Но не сейчас. Сейчас все нужно было сделать быстро. В углу я заметила душевую кабину. Сбросила вещи в плетеное кресло и шагнула в кабину, надеясь, что разберусь с кранами и не ошпарюсь.
Когда я вернулась в спальню, на белом трюмо стоял небольшой поднос с чашкой чая и блюдцем, на котором розовым облачком лежало пирожное.
Оно моментально растаяло во рту. Я взяла чай и подошла к открытому окну, прикрытому легкой занавеской. Из спальни открывался великолепный вид на сад. Степан возился под каким-то кустом, Мария стояла рядом и жестикулировала.
Я выпила чай и почувствовала, как меня клонит в сон. Сказались дорога и эмоциональные переживания. Я забралась под покрывало, прикрыла глаза и тут же уснула.
***
- Ты кто такая?
Сначала я попыталась понять, из какого недосмотренного сна этот голос? Но голос сопроводился пинком в плечо и протяжным "Ээй".
Я сердито открыла глаза и встретилась с таким же недовольным взглядом девочки.
- Ты кто такая? – повторила она.
ГЛАВА 10
- Я – Вера. А ты кто? – я села в кровати и протерла глаза.
- Не три глаза, - почему-то отчитала меня девочка. – Инфекцию занесешь.
Девочке на вид было не больше девяти лет. Длинные распущенные волосы, большие глаза и леденец в руке, который она постоянно совала в рот.
Девочка подошла к моему открытому чемодану и брезгливо фыркнула:
- Если ты моя новая няня, то не надевай это.
Она пнула чемодан и вышла из комнаты, как ни в чем не бывало.
Я даже не успела ей достойно ответить!
Видимо, девочка считала себя здесь хозяйкой, значит, она была дочерью Егора. Собственно, и что я ей могла тогда ответить? Я – гость в ее доме.
Умывшись и причесавшись, я задвинула чемодан под кровать и решила поискать гостиную. Судя по прохладному ветерку, наступал вечер.
Я спустилась по лестнице, пообещав себе в следующий раз рассмотреть поближе чудесный сад в холле второго этажа.
- Почему я должна есть огурцы? – послышался из глубины дома противный голос девочки. – Я ненавижу огурцы! Где ты видела детей, которые любят огурцы?!
Я пошла на голос. Миновала гостиную с камином и вошла в столовую.
- Потому что ваш отец так сказал. Вам нужны витамины, - спокойно ответила Мария, накладывая девочке салат.
- Если ты думаешь, что я буду это есть…
- Я так думаю, - Егор вышел откуда-то из-за моей спины, заставив вздрогнуть и отшатнуться.
Он отодвинул стул с высокой спинкой и посмотрел на меня. Я не сразу поняла, что он так меня приглашает за стол. Я поспешила присесть.
Егор прошел и сел во главе стола:
- Арина, будь так добра не перечить мне, - спокойно сказал Егор, разворачивая салфетку со столовыми приборами.
- Да, папочка, - процедила девочка сквозь зубы.
Я вдруг с ужасом посмотрела на приборы, ожидая увидеть кучу непонятных вилок, но ничего такого не обнаружила и с облегчением вздохнула. На салфетке были только вилка и нож.
Ужин прошел практически в полной тишине.
Несколько раз Егор предлагал мне вина, но я отказывалась. Пример алкашей из нашей деревни напрочь отбил у меня желание даже пробовать спиртное!
Егор попросил Марию накрыть чай в саду и позвал меня на улицу. Его дочка после ужина ушла в свою комнату. Мне было не совсем понятно, почему у них такие отношения? Отца сутки не было дома, а ребенок не рад его видеть?
Размышления покинули мою голову, как только мы вышли в сад. Запах влажной травы и аромат цветов ударили в лицо.
Я будто оказалась дома! Только ароматов было гораздо больше. Вдоль дорожки росла лаванда. Я ее узнала, хотя в жизни ни разу не встречала. Для меня это были картинки и запах разной домашней химии.
Я кинулась рассматривать кустики с мелкими цветами. Голова закружилась от сильного аромата!
- Любишь цветы? – улыбаясь, спросил Егор.
Я покраснела и посмотрела на мужчину:
- Все девочки любят цветы. Просто, в деревне таких нет.
Егор кивнул и сел в белое плетеное кресло:
- В деревне много чего нет.
- А могу я у вас откопать кустик, чтобы бабуле привезти?! – мне почему-то показалось это гениальной идеей.
На мгновение Егор опешил, но быстро взял себя в руки. Он поднял чайник и разлил чай в белые кружки:
- Присядь.
Я послушно села и положила руки на колени. Все внимание на него, будто сейчас он скажет что-то очень мудрое.
Вместо этого Егор пододвинул мне чашку, снял крышку с большого блюда, взял щипцы и положил мне на тарелочку маленькое пирожное.
- Думаю, сладкое девочки тоже любят?
Я кивнула. Он был таким спокойным, таким уверенным в себе, что и мне становилось спокойно рядом с ним.
После того, как я съела безумно-вкусное шоколадное пирожное со сливочным кремом и откинулась на спинку кресла, Егор протянул мне сложенный лист бумаги.
- Это письмо оставил тебе отец. Ознакомься, пожалуйста.
Я взяла письмо, но читать его не спешила. Что там? Он объяснил, почему меня бросил?
Егор терпеливо ждал.
Письмо – это единственные слова моего отца. Он оставил мне свое состояние, но не искал меня. Ни разу не позвонил. Не интересовался моей жизнью…
Я развернула письмо. Оно было написано ровным красивым подчерком, даже без разлиновки.
"Дорогая Вера!
Я не буду просить у тебя прощения, потому что ничем тебя не обидел. Я дал тебе жизнь и возможность расти в безопасности и любви. В нашем с мамой мире тебе пришлось бы очень сложно. Век твой был бы короток, наполнен одиночеством и страданиями. В этом мире нет места детям.
Я очень надеюсь, что ты проживешь долгую счастливую жизнь, и тебе никогда не придется прочить это письмо.
Но, раз ты его читаешь, значит, я мертв. Значит, ты оказалась в моем мире и тебе придется принять все то, чем я владел. Надеюсь, что это все еще огромное состояние!
Я понимаю, дорогая моя дочь, что тебе не справиться с этими деньгами. Они погубят тебя, но и отдавать их чужим людям я тоже не хочу. Поэтому я принял единственное верное решение – для того, чтобы получить наследство, ты должна выйти замуж за моего друга Егора Вершинина. Он будет оберегать тебя и руководить моими активами, пока ты не войдешь в бизнес, если захочешь этого. Я доверяю Егору и прошу тебя тоже ему доверять.
Люблю. Целую. Папа"
Я уронила руки на колени, письмо полетело к ногам. Егор смотрел на меня, ожидая реакции.
А какой реакции?! Я встала и практически убежала в свою комнату. Мозг отказывался отвечать на все происходящее. Я залезла на кровать, накрылась одеялом с головой и замерла, словно ребенок, ожидающий нападения монстров.
ГЛАВА 11
Монстры не пришли.
Я встала с постели и подошла к окну. Красивый дом, красивый сад, слуги. Наверно, и папин дом не менее шикарен. И он – мой. А еще – деньги. Нужны ли мне были деньги? Да, как сказать…
Мы были бедными с бабулей, но счастливыми. Вплоть до того момента, как богатый человек не захотел меня заиметь в роли наложницы. Теперь уже потомство от меня ему не светит!
Я могу перевезти бабулю в город. Но она вряд ли захочет бросать хозяйство. Зато могу облегчить ей жизнь. Собственная скважина есть только у троих людей в нашем районе. Это, конечно, предмет всеобщей зависти!
Я могу купить ей породистых кур, газонокосилку, снегоуборщик. Я могу заказать зимой трактор в деревню, чтобы снег почистили!
Чем дальше я размышляла, что я теперь "могу", тем шире становилась улыбка на моем лице, а за спиной будто вырастали крылья. Похоже, отец был прав, я готова слить его состояние за один день.
Мне нужна помощь Егора. Но стать женой? Я не хочу, чтобы мой первый раз был с мужчиной, который гораздо старше меня, и которого я не люблю!
В дверь постучали и я обернулась.
Это был Егор:
- Можно?
Я кивнула.
- Ты во вчерашней одежде? – заметил он. – Так и уснула?
- Очень устала, - соврала я.
В руках Егора был высокий голубой бокал, от которого по комнате разносился дурманящий кофейный аромат.
- Мария сварила кофе.
Я нерешительно взяла бокал и вдохнула аромат.
- Никогда раньше не пила вареный кофе, только растворимый, - призналась я.
Он улыбнулся краешками губ, от чего в уголках глаз появились мелкие морщинки:
- Правильнее будет "сваренный".
Я пригубила кофе. Это был совершенно другой напиток! В меру терпкий, глубокий, бархатистый.
- Я хотел разъяснить тебе, - начал вдруг Егор. – Наш брак будет только на бумаге. Это – формальность, чтобы я мог везде выступать от твоего имени.
Я почувствовала, как заныла грудь:
- И вы не будете?..
Егор бросил взгляд на кровать:
- Склонять тебя к сексу? Конечно, нет.
Я не смогла сдержать вздох облегчения.
- Хотел прояснить этот момент сразу, чтобы потом не искать удобный момент.
- А если я в кого-нибудь влюблюсь? – робко спросила я.
- Влюбляйся, - кивнул он.
- Ну, а как же… свидания, там… и прочее… - не понимала я. – Разве не поползут слухи?
- Ты влюбись для начала, - успокоил Егор. – А там уж решим.
Мы все еще стояли у окна, вдыхая аромат кофе и сада.
- А как же Арина? – я вдруг вспомнила про его дочку.
- А что Арина? – не понял Егор. – Ее это не касается.
Я непонимающе сдвинула брови:
- У нее появится мачеха, и ее это не касается?
Егор взял у меня опустевший бокал:
- Она этого даже не заметит. Приводи себя в порядок и спускайся к завтраку.
***
- Значит, ты поступила в медицинское училище? – спросил Егор, намазывая масло на хлеб. – Почему не в институт?
- У нас нет института, только училище, - ответила я.
- Какая специализация? – уточнил Егор.
- Ветеринария.
- Потому что хотела или потому что некуда было больше идти? – уточнил мужчина.
- Хотела, - обиженно ответила я. – Я хочу лечить животных!
Казалось, это должно произвести впечатление на вредную девчушку. Все же любят котиков и собачек! Но она равнодушно мешала кашу в тарелке.
- Я договорюсь по поводу института, пойдешь учиться с сентября, - будничным тоном проговорил Егор.
Зато я посмотрела на него ошарашенным взглядом:
- Я же не сдавала экзамены?
- Это решаемо, когда у тебя есть деньги, - усмехнулся Егор. – И нам нужно заехать в офис, подписать кое-какие бумаги. У тебя есть одежда посерьезнее, чем джинсы?
- Школьная форма, но я ее не брала, - пробормотала я.
Мария прыснула со смеху, получив на это осуждающий взгляд хозяина.
- Хорошо. Заедем сначала в магазин.
Я вдруг представила себе сцену из фильмов, где деревенская дуреха заходит в дорогой магазин одежды, продавцы смотрят на нее с презрением. Потом она машет перед их носом пачкой денег, и все меняется. Хотела ли я повторения этой сцены? Нет, не хотела.
- А есть еще варианты? – робко спросила я. – Может, Мария мне что-нибудь одолжит?
Мария так и замерла с щипцами для хлеба в руках.
- Можно воспользоваться интернет-магазином, - предложила она.
- Отличная идея! – согласился Егор. – Закажи не сегодня, а поездку в офис перенесем на завтра.
***
Полдня я провела, рассматривая наряды в интернет-магазине, но совершенно не понимала, на какую сумму могу рассчитывать?
Все было слишком дорого! Для меня. В итоге, я выбрала два платья общей стоимостью в две с половиной тысячи рублей. И у меня тряслись руки, когда курьер их привез, хотя расплатился Степан.
Вечером я показала платья Егору.
- Ты их выбирала по какому принципу? Потому что понравились или потому что дешево? – спросил он, нахмурившись.
- И то, и то, - честно ответила я. – Но они далеко не дешевые! Там были по распродаже вообще по триста рублей!
Егор кивнул и вернулся к ноутбуку. На этом разговор был окончен.
Меня немного задела его реакция. Что он хотел этим сказать? Что у меня нет вкуса? Хотя, может быть. Откуда ему взяться? В деревне все эти платья ни к чему.
***
Уром я обнаружила на кровати ворох одежды и три коробки с обувью. Я сначала даже не поверила своим глазам! А потом бросилась разглядывать обновки. Здесь было два платья, один сарафан, белый брючный костюм, джинсы, несколько футболок, блузка, джемпер, жакет, кроссовки, балетки и туфли на высоком каблуке.
Все было безумно красивое! И дорогое… Никогда раньше я не видела таких вещей. Если бы хоть что-то из этого появилось в нашей деревне, то стало бы величайшей ценностью и передавалось из рук в руки только по очень важным событиям.
Я как раз разглядывала себя в зеркало, облачившись в брючный костюм, когда в комнату вошел Егор.
- Я стучал, но ты, видимо, была увлечена самолюбованием,
