Её Дракон. Есения Маас

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35

АННОТАЦИЯ

Его имя горит на моих губах, а взгляд заставляет умирать сердце. Я не хотела этих чувств, но они вспыхнули, опалили и сожгли все запреты.

   Он - Дракон, лучший ученик на факультете, внезапно исчезнувший из универа и встреченный мною в грязном переулке.

   Я - Бешеная Нина, староста курса и та, кого называют мороженой рыбой.

   Мы - разные, просто однажды судьба подарила нам шанс.

ГЛАВА 1

Сырой промозглый воздух, в котором как в киселе застревают нити дождя. Шум вечернего города и стены высоток. Хочется кричать и материться, но я держусь. Искусав губы почти до крови, я подставила лицо ветру и грустно усмехнулась.

   Мерзость.

   Это всё, что я могу сказать о своих отношениях. Точнее, бывших отношениях. После того, как я в очередной раз разочаровала Никиту, он бросил меня на глазах у всего факультета. Громко и пафосно заявив, что я фригидная рыба.

   И самое обидное, что я всего-то отказалась дать ему в туалете замшелого корпуса.

   Я сжала лямку рюкзака и вскинула голову к серому небу. Хотелось плакать, но слёзы не шли, и на душе собирался яд. Если Захаров решил, что после всего я стану помогать ему с учёбой, как это было раньше, то он глубоко ошибается. Даже за деньги не стану писать для него курсовые. Пусть катится колобком и ищет другую дуру.

   Пиликнул телефон, напоминая о том, что до начала рабочего вечера осталось всего несколько минут.

   Тьфу.

   Я сплюнула в сторону, стараясь избавиться от привкуса металла во рту. Чтобы остановить идиота, пришлось как следует его укусить, за что теперь меня называют Бешеной. Ну не виновата я, что не стремлюсь спариваться на каждом углу. По мне, так подобного рода отношения должны быть сначала проверены временем, дружбой и… И не знаю ещё чем.

   Может, я и вправду фригидная.

   Да и насрать.

   Главное, что я это я. Не нравлюсь такой? Ну и валите на все четыре стороны. Мне и без всяких озабоченных прекрасно всегда жилось. Мда. Но всё-таки обидно. Не за фригидную, нет. За рыбу отмороженную. Я ведь всегда старалась держать отношения с людьми в привычном для меня градусе. Там, где нужна была помощь — помогала, там, где требовалось уйти — уходила. И с Захаровым всё было хорошо, пока он не начал активничать.

   Эх.

   Я встряхнулась и, перепрыгнув лужу, пошла дальше. Всё-таки прав был папа — отношения с парнями это тема для отдельного разговора, только вот, вопросы мне задавать уже некому. С тех пор, как мы остались с ним вдвоём, тема любви и моей свободной жизни стухла так быстро, что я этого даже не успела заметить. А когда поняла, стало поздно.

   За размышлениями о порочности современных парней, я не заметила, как свернула в глухой переулок, коих рядом с универом была тьма тьмущая. Чтобы выбраться из подобной жопы надо было идти тем же путём, что и пришла. Да только я не смотрела.

   — Катастрофа этот Захаров, — протянула я, осматривая поросшие мхом и плесенью стены. — Даже на расстоянии умудряется нагадить. — Я вытащила телефон, и тыкнула иконку навигатора. Сеть одиноко моргнула и исчезла. — Да, что за напасть-то такая! Твою-то мать! Как мне из этого мешка выбираться?

   Пока я гневно трясла несчастную трубку, где-то рядом послышалось шуршание, и сразу за ним едва различимый стон. Я струхнула. Нечасто попадаешь вот в такие задницы, я так тем более. Учитывая болезненную необходимость контроля у отца.

   — Послышалось, — решила я твёрдо. — Мне просто послышалось. Нет здесь никаких раненых, прости господи, бомжей и прочей нечисти. Не-ту. А я ещё и глуховата. Так что двигай-ка Нинка во-он к тому проёму, глядишь и выберешься из этого Мухосранска.

   Во время моей тирады снова послышался стон. Сглотнув, я медленно развернулась и всмотрелась в тёмный угол стыка двух домов. В глубокой луже, лицом вниз лежал человек.

   — О-ёй, святые бубенцы…

   Я отшатнулась и попыталась взять себя в руки. Что сделать проще всего? Правильно. Убежать. Убежать и сделать вид, что ничего не видела и не слышала. Правда же? Ирка, кляча, точно бы сбежала. Да и Захаров наверняка обозвал бы несчастного дерьмом, которому просто не повезло.

   Но я не смогла.

   Поэтому вскинула голову к небу, сморгнула упавшие на глаза капли и цыкнула. Лучше уж пожалеть о сделанном, чем страдать по невозможному. Если этот парень здесь преставиться, то я точно не смогу простить себя за это. А так есть шанс, что он станет ещё одним плюсиком в копилке прохудившейся кармы.

   Первым делом я вытянула его из лужи, чтобы не захлебнулся. Потом посветила телефонным фонариком на голову, чтобы исключить тяжёлую травму. Скорее всего его избили, и судя по крепости его задницы, избивающих было больше, чем два, так как с двумя он бы точно справился самостоятельно.

   Я ещё раз и весьма основательно осмотрела тело, попробовала на ощупь икры и склонила голову набок. Светлая толстовка была похожа на грязную тряпку школьной уборщицы. Пятна крови, грязь, затёртая плесень и даже — судя по запаху — алкоголь.

   Этот парнишка знал толк в развлечениях.

   Один рукав кофты задрался и я, с непроходящим чувством тошноты, склонилась. Вся рука до локтя была в глубоких порезах, причём не со стороны вен, как обычно у суицидников, а с обратной. Как будто он прикрывался, пока на него с ножом бросались.

   Я гуськом подвинулась к голове, стянула мокрый капюшон и приложила два пальца к ярёмной вене. На всякий случай.

   Живой.

   — Эй. — Я аккуратно тронула его за плечо. — Ты там как?.. — Не дождавшись ответа, я снова его потормошила и задала новый вопрос: — Мне вызвать скорую или полицию?

   Во время тряски часть ткани сдвинулась и на глаза попалась татуировка какого-то хищного зверя, точнее его морды. Всё остальное, видимо, находилось ниже.

   Я прошлась по голове незнакомца, стараясь не сильно упорствовать в поиске дырок или проломленных костей. Потом, как учил отец, пощупала плечи, торс — под кофтой — и постаралась определить нужна ли срочная помощь. Отвечать этот горемычный не торопился.

   — Нгх…

   Он всё-таки среагировал, когда мои пальцы застыли на бёдрах. Лезть в карманы не хотелось. Я всё ещё надеялась, что болезный сможет уйти на своих двоих. Потому что разъярённый Вещий уже обрывал телефон, чтобы высказать своё фи и фе на опоздание. А учитывая, что за любую ошибку он списывал кровно заработанные, я не горела желанием торчать здесь дольше необходимого.

   — Эй, парень. — Я похлопала избитого по щеке, пытаясь максимально быстро привести его в чувство. — Тебе нельзя здесь валяться, слышишь? Если не хочешь утром патологоанатома радовать, то придётся поднапрячься. В качестве жеста доброй воли могу такси вызвать, и даже заплатить, если ехать недалеко. Эй, ты меня…

   Он медленно открыл глаза и моргнул.

   Весьма исчерпывающий ответ.

   — Алё. — Я прижала визжащий телефон к плечу и попыталась перевернуть находку. — Я сейчас не могу. Нет. Потому что напоролась на человека, которому требуется помощь. Да, я спасаю очередного котика, — фыркнула я Вещему и сглотнула. — А если серьёзно, то я заблудилась и случайно нашла избитого парня. Он пока не очнулся, а вызывать копов не хочется, сам понимаешь. Папенька меня живьём сожрёт за подобное. Если он будет звонить, скажи, что я на месте. Я сейчас трубку выключу, чтобы он меня по геолокации не определил. Да. Ага. Нет, думаю хватит и двадцати минут. Ага. С меня выпивка. Конечно, Женьке! — возмутилась я. — Это она за меня отрабатывает, а не ты. Тебе-то какая разница, кого по залу гонять?! — Парень дёрнулся и вытащил из-под живота левую руку. Я скосила взгляд и поперхнулась. — Мне пора, кажется он приходит в себя.

   Капец.

   Вот просто капец. Я озадаченно потёрла лоб и спрятала телефон в рюкзак. Надо было бежать. Я перешагнула через ноги парня, чтобы подобраться к левому запястью. Потом осторожно, двумя пальцами взялась за него и слегка повернула.

   Клетка.

   Печать настолько большая, что её даже браслет из кожи не может скрыть.

   Участник Клетки? Или зритель?

   Хотя, судя по его состоянию он всё-таки боец. Неужто этот дрянной клуб где-то рядом?

   — Бляха муха. — Я села на корточки и подставила лицо набирающему силу дождю. — Вещему определённо понравится.

   И тут он открыл глаза.

   Распахнул так быстро, что я не успела среагировать, и уставился на меня странным и очень внимательным взглядом. Учитывая, что фонарик больше не работал, а позвать на помощь я не могла, так как сама, буквально пару минут назад отключила мобильник, дела мои попахивали весьма хреново.

   — Кто? — хрипло выплюнул он, морщась из-за боли, а может из-за того, что весь покрылся отменной грязью.

   — Сердобольная прохожая. Я ничего не видела, так что если можешь встать, я пойду.

   Он снова прикрыл глаза, вдохнул сипло, сквозь зубы, и с большим трудом приподнялся на локтях. Потом снова посмотрел на меня оценивающим и очень внимательным взглядом.

   — Я просто шла мимо. — Я поднялась, вытерла воду с лица и закинула рюкзак на плечо. — Могу подкинуть денег на такси. Своими ногами, полагаю, будет сложно добраться до дома. Но если хочешь, могу и скорую вызвать, там тебя подлатают. — Я кивнула на его руки и он тоже на них посмотрел.

   — Нельзя. — Голос всё ещё грубоват, но уже не похож на похож на того, кто готов проститься с жизнью.

   Что ж, я сделала всё, что могла, поэтому с чистой совестью могу топать на работу.

   — Ладно. Мне уже пора, так что…

   — Стой.

   Рестлер на одном вдохе поднялся, пошатнулся и опёрся рукой о заплесневелую стену. Потом рукой подвигал челюсть и сплюнул кровь.

   Ха. А он ничего так.

   Я взглянула на него исподлобья, рассматривая скрытый в полумраке подбородок. Парень явно не просто так пришёл заработать в Клетку. Бокс или дзюдо?.. Само-то я заниматься ничем не могла из-за запрета папы, но смотреть на таких подкаченных ребят иногда любила.

   Мой избитый прислонился к стене спиной и спрятал под рукавами порезанные руки. н что, столбняка не боится?

   Пф. Ну и ладно. Кто я такая, чтобы беспокоиться об этом?.. Я тоскливо посмотрела на выход, переминулась с ноги на ногу и тяжело вздохнула. Ненавижу такие встречи. Они ничем хорошим не заканчиваются. Сейчас он начнёт угрожать, чтобы я заткнулась и никуда не сообщала, потом попросит телефон — для контроля — и отправит покупать какую-нибудь дрянь. По крайней мере, по рассказам отца, именно так всё и должно произойти.

   Но он превзошёл все ожидания. После того, как мы долгую минуту сверлили друг друга оценивающими взглядами, он усмехнулся и спросил:

   — Есть сигарета?

   — А? — Меня озадачил вопрос. Разве спортсмены курят? Пусть и те, кто зарабатывает такими вот боями… — Н-нет. — Голос сорвался и я покраснела. Я ж ведь не трусиха, так чего сейчас переживаю? Он не в том состоянии, чтобы что-то мне сделать. Были бы рёбра целы. — Кхм. Я не курю. Но если н-надо… — Вот чёрт! Опять связки барахлят…

   Видимо, он понял, что произвёл неизгладимое впечатление, а иначе, ничем другим следующую реплику объяснить было нельзя.

   — Да не трясись ты так. Я женщин не бью.

   — Правда?! А… Ммм, пардон. — Я прошлась по губам костяшками пальцем, чтобы скрыть неловкость и уставилась на ноги. Никогда не умела поддерживать диалог с незнакомцами. — В общем, если с тобой всё нормально, то я пойду. Меня ждут.

   — Парень?

   Незнакомец вытащил из кармана толстовки промокшую насквозь зажигалку и пару раз чиркнул колёсиком.

   — Работа, — угрюмо ответила я, вспомнив красную от ярости рожу Захарова и хохот его приблуд.

   Рестлер поднял зажигалку к глазам и стал внимательно её осматривать в свете вспыхнувшей на втором этаже люстры. Интересно, а когда его избивали, все живущие в этом доме решили сделать вид, что резко оглохли и ослепли? А потом, когда во дворе-колодце воцарилась долгая тишина, они подумали, что уже можно, да?..

   Ненавижу таких.

   Гиены трусливые.

   Но парня это, казалось, ничуть не волновало. Поболтав жидкостью в зажигалке, он хмыкнул и одним движением закинул её на подоконник той квартиры, где зажёгся свет. Люстра погасла и мы снова оказались в мёртвой тишине забытого всеми переулка и маленького двора-колодца.

   Парень оторвался от стены и размял плечи, потом сделала шаг в мою сторону и застыл.

   — Ты есть хочешь?

   — Есть? — Я округлила глаза. Вау, так ко мне ещё ни один не подкатывал. — Нет. — Как будто желая опротестовать отказ, заурчал желудок. — П-прошу прощения. — Я покраснела, но не стала прижимать ладони к щекам, надеясь, что во тьме будет не сильно заметно. — Мне уже пора. Я и так сильно задержалась.

   — Ругать будут?

   — Будут. — Я кивнула, прикидывая как буду оправдываться перед Женькой. Она страсть, как не любила перерабатывать.

   — Ну иди тогда, — разрешил он, приводя волосы в порядок.

   — Ага. — Я развернулась и замерла, кляня себя за топографический кретинизм.

   — Тебе в ту сторону, — махнул он рукой вправо. — Когда выйдешь из арки, иди налево и прямо. Не потеряешься.

   — Спасибо, — буркнула я под нос и припустила, что есть духу. Уже у самого выхода со двора я обернулась, но никого не увидела.

   Рестлер просто испарился.

   Я потёрла озябшие руки и нырнула в кишку переулка. Хорошо, что отец сегодня работает, иначе бы уже давно ищеек приставил, чтобы отыскать заблудшую дочь. А Вещий хоть и трепло, но с отцом всегда держался на расстоянии, так что я могла не волноваться. Оставалось только забить, забыть и навсегда выкинуть из головы профиль спасённого красавчика.

   Ведь уличные бойцы — это хладнокровные машины для увеселения зажравшегося народа. Они живучи как тараканы и абсолютно лишены морали. Особенно эти… из Клетки.

   Откуда я знаю?

   Ха. Я рассмеялась во весь голос и едва не врезалась в какого-то мужика, выскочившего из-за угла. Лучше бы не знала, честное слово. Но родителей не выбирают, как говорится. А мой папа… Кхм. Мой папа просто спец по отлову таких вот любителей острых ощущений.

   И всё-таки.

   Отчего-то мне казалось, что эта встреча с бойцом не последняя. Хотя странное ощущение ничем нельзя было подтвердить. От предложения поглазеть на бой я отказалась. А ведь чёртова Ирка уговаривала, чуть ли не со слезами на глазах. Впаривала билеты на лучшие места, то есть там, где чаще всего можно было испачкаться в крови или схлопотать по башке от излишне разошедшихся противников.

   Вот правду про неё говорят — Ворона и есть Ворона. Как скажет блин… Вот и накликала беду своими просьбами.

   Я скрипнула зубами, вырываясь из нутра проулка на оживлённую улицу. А ведь сама она пойдёт. Обязательно пойдёт. Из вредности или от бессилия, но пойдёт точно. И даже одна. Чтобы потом ткнуть меня носом в невыполнение дружеских обязанностей.

   — Грр.

   Я выжала из себя всю скорость, что была способна развить и устроила забег с препятствиями в виде прохожих с зонтами. Вещий сначала поржёт над моим видом, а потом без тени сомнений вычтет всё, что полагается из зарплаты. Потому что, если Женька откажется работать, то ему самому придётся обслуживать посетителей. А для такого бегемота, как он, это тот ещё квест.

   — Ха…ха…ха…

   Я встала под дверью кафе и согнулась, стараясь отдышаться. По лицу тёк не то пот, не то дождь. Одежда промокла, подмышки воняли, а кроссовки хлюпали, вот-вот грозя развалиться.

   — Ху-у-у. Чёрт. Щас сдохну.

   Желудок словно приклеился к позвоночнику, и меня затошнило. Горький привкус во рту сменился на мятный, когда я быстро сунула в рот жвачку. Хух. Так больше не может продолжаться, надо поговорить с отцом. А потом и с Иркой, чтобы заставить её отказаться от похода в клуб. До начала боя ещё несколько часов, так что я успею и поработать, и отговорить дурёху. Я вспомнила её ажиотаж от возможного знакомства с одним из Кошельков и поморщилась. Конечно, в лицо их так никто не называл, но люди, делающие большие ставки, очевидно имели средства. На которые и раззявила рот любительница халявы.

   Ирка была моей одногруппницей и подругой. Или хорошей знакомой. Как назвать человека, стабильно списывающего и так же стабильно благодарящего за дармовые отметки?..

   Учитывая её неспособность учиться, я закрывала глаза на очевидные попытки снизить и мою успеваемость. Сама-то она не страдала от недостатка средств на оплату универа. А вот мне приходилось крутиться, чтобы потом не краснеть перед отцом.

   — Я опоздала!

   Я открыла дверь кафе и уставилась на Вещего. На самом деле этого старого любителя философии звали Игнатом Абрамовичем. Но из-за длинного языка и частенько сбывающихся прогнозов работники кафе прозвали его Вещим.

   Вещий мог предсказать потерю зарплаты или клиента с вероятностью до сотых долей процента. Потому что за потерю клиента лишали денег, а клиент терялся, обычно, из-за хамства стареньких или неуклюжести новеньких.

   Я была середнячком. Поэтому мне Вещий не предсказывал.

   До сего дня.

   — Ооо, а вот и наша любительница ярких ощущений. — Я споткнулась на последней ступеньке и ухватилась за ближайшую вешалку. — И как, понравилось? — Он хитро ухмыльнулся, а потом погрозил мне толстым пальцем. — Чую, ждёт тебя веселуха, Нинка. Ой, ждёт.

   — Не-не…

   Я попыталась пройти мимо начальница, но он схватил меня за воротник и приблизил к себе.

   — Твой милый котик, которого ты так отчаянно спасала, позабыв об обязанностях, действительно этого стоил? — Игнат сверкнул зелёными глазами в обрамлении чёрных ресниц и хохотнул. — Батька твой звонил.

   — И? — Я аккуратно освободила ворот куртки и одёрнула её вниз. — Ты сказал?

   — Сказал, что ты зарядку в универе похерила, а телефон сдох. Так что он ждёт, когда ты сама отзвонишься.

   — Спасибо.

   — За спасибо не дам, — съязвил Вещий и ткнул пальцем в раздевалку. — Чтобы мухой туда-обратно. А потом я с тебя не слезу, усекла, красотка?

   — Усекла, — вздохнула я.

   — И выжми волосы! — крикнул он вдогонку.

   Я спрятала под полой куртки фак и скрылась за хлипкой дверью. Про штраф он почему-то не сказал, но я и так знала, что с меня обязательно спишут всё и ещё чуть-чуть. Ведь сменщицы на горизонте не было.

   Через несколько часов, когда по плану у Ирки был поход в Клетку, у меня зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Я подождала несколько секунд, прежде чем отважиться поднять трубку. Незнакомый номер не сулил ничего хорошего.

   — Алло?

   — Это я.

   За срывающимся шёпотом я с трудом узнала голос подруги и тут же увеличила громкость.

   — Ир? У меня не определился твой номер. Ты где?

   — Тут, — тем же шёпотом ответила она.

   — Тут это где? — Я попросила администратора приглядеть за залом вместо меня и пошла в подсобку. — Что случилось?

   — Нинк, ты была права, — она проглотила рыдания и всхлипнула. — Не надо было идти.

   — Ты чё в Клетке?! — выкрикнула я и обернулась на дверь. — Чёрт, дура. Зачем попёрлась?!

   — Я… ик… х-хотела ув-видеть… ик…

   — Увидеть что?! — Я разозлилась. — Там только кровь и отбитые на всю голову зрители.

   — Ик… Я з-знаю… Но в-ведь… А-алекс…

   — Какой ещё Алекс? — Я нахмурилась.

   — Золотарёв, — нормально выговорила она. — Александр Золотарёв. Мне обещали, что сегодня он будет выступать. Я поэтому… Нинк, его тут нет. Тут вообще ник-кого нет, только п-полиция… Забери меня, а? Я слышала голос твоего отца, Нин. Если он меня увидит, то всё, — она разрыдалась.

   Ага. В этом она права. Если отец найдёт Нинку на месте преступления, так сказать, то уже через пять минут её родители будут знать о том, где пропадает любимая доча, вместо того, чтобы готовиться к зачётам.

   — А что это за номер? — спохватилась я, быстро переодеваясь.

   — Н-но-новый. — Ну всё, у неё началась натуральная истерика. — Н-не х-хотела палить п-перед родоками. Ик. Нинк, забери меня, а-а. М-мне н-нельзя… Отец обещал к-карты, если я снова… ик.

   — Да иду я, иду. Не реви. Говори адрес.

   Через три минуты я уже летела в сторону тех же самых переулков. Вещий, конечно, ни на что не намекал, но смысл его хмыка я поняла: предсказание в силе и грядёт мне полный попадос за саботаж работы.

ГЛАВА 2

Возвращаться в ту клоаку не хотелось. Чудилась прямо-таки божественная подстава. Вот откуда, например, там взялась полиция? Я не вызывала. Не дай боже перейти дорогу одному из уличных, потом всю жизнь будешь ходить — оглядываться. Кто-то видел или слышал нас? Или это те, кто его избили, решили добить парня, пока тот не очухался?

   Странно всё это.

   Клетка — один из самых закрытых и кровавых рингов. Со слов отца, там бьются только отморозки. В ход частенько идут не только кулаки, но и оружие: ножи, кастеты или ещё какая-нибудь дрянь. И мне не посчастливилось наткнуться на одного из них… Да ещё и Ирка со своими вздохами по какому-то там Золотарёву.

   Фамилия показалась смутно знакомой, но я решила не акцентировать на этом внимание. Ну мало ли, где я слышала. Может, в рекламе по телеку или в фильме каком. Главное, что она не за Кошельком охотилась, а за действующим лицом, так сказать.

   Нырнув в знакомый переулок, я сбавила шаг и прислушалась. Шума, обычного для облавы, не было. Тишина стояла зверская. Либо меня не туда отправили, либо полиция уже закончила и успела уехать. Но ни то, ни другое не могло быть правдой. Просто потому что не могло. Я знала отца. Раз он на кого-то вышел, то всю их братию до самого рассвета будет стращать. А Ирка не стала бы посылать меня в другое место, просто потому что помощь нужна была именно ей.

   Я вытащила телефон и набрала тот самый номер.

   Один гудок. Два. После третьего включился автоответчик. И голос на нём был не Иркин. То ли эта дура чужой телефон использовала, то ли свой потеряла, то ли вообще…

   — Оп-па. — Мобильник из моей руки перекочевал в лапу огромного парня с порванной губой и разбитым носом. — А вот и птичка наша, залётная, нашлась. Ну что, красавица?

   Я задрала голову до боли в шее, чтобы как следует рассмотреть воришку. Потом плавно перевела взгляд на его руки. Клетки не было. На месте бывшей татуировки красовался выженный шрам.

   Итак.

   Судя по всему я нарвалась на те самые приключения, обещанные Вещим. Позвонить отцу не могу, так как телефон забрали. Позвать на помощь тоже. В этих местах люди предпочитают заботиться только о собственной жопе. Все как один.

   Ну и ладно.

   Буду делать, как умею.

   — Где Ира?

   — Ммм? — Бугай уставился на меня с удивлением. — Ааа, та цыпочка… Ну так, с Золотарёвым, естесно. С кем же ей ещё быть?

   С Золотарёвым.

   Понятно…

   — Т-то есть как, с Золотарёвым?.. — До меня дошла абсурдность ситуации и разговора. Я вообще не знала, кто такой этот Золотарёв, но эта горилла говорила так, будто я должна была быть в курсе.

   — Ты же Нина? — с подозрением спросил бугай, разглядывая меня с ног до головы. — Мне сказали встретить Нину. И описали тебя.

   — Встретить… — Я распахнула глаза и поджала губы. Ну, Нинка. Ну, дрянь. — Я правильно понимаю, что никакой полиции здесь не было?

   — Полиция? — Он замер, а потом расхохотался. Громко, с надрывом, пугая кошек. — Малышка, они как приедут, так и уедут. Поверь мне, бояться копов не нужно. Особенно, если ты гостья Алекса.

   Вот же скотина рыжая.

   Обманула. Просто взяла и обманула. Гадина.

   Я из-за неё не только на суточный штраф нарвалась, но и дала очередной повод отцу меня контролировать.

   — Веди.

   — Чё?

   — Веди, говорю. И телефон отдай…те. Пожалуйста.

   Бугай, а он решил не представляться, молча вернул трубку и пропустил вперёд.

   Спокойно идти, когда за спиной конвой, не получалось. Мне всё время казалось, что вот, сейчас меня ударят, запрут, сделают что-нибудь ещё. В общем, представляла всё, что обычно слышал отец, когда записывал очередное признание. Страх понемногу точил решимость надрать зад одной оголтелой студентке, коей мозг нужен был лишь для фиксации красивых парней. Но бросить всё на полдороги и не узнать — действительно ли она посмела так поступить — я не могла. Всё же была небольшая вероятность, что её, как и меня, обманули.

   Возможно, Ирка была лишь наживкой, а главной целью был мой отец. Ведь не даром, он всегда требовал не ходить по вечерам одной. Из-за его работы мне вообще частенько приходилось чем-то жертвовать.

   Здравомыслием, например.

   Путь занял всего несколько минут. Мы нырнули в тот тупичок, где я нашла раненого рестлера и остановились.

   Я сжала в напряжённых пальцах ворот куртки и сглотнула. Мне отчаянно не хотелось признавать, что я ступила. Основательно так. Поверить на слово огромному парню, жизнь которого вертится вокруг нанесения тяжких телесных, ну такая себе идея. Он меня одной рукой раздавит и не заметит. Я сделала шаг в сторону от стены и поёжилась.

   — Да не боись так, красавица, — гоготнул проводник. — Гля сюда.

   Он утопил руку в тёмной нише, на что-то нажал и отступил. Заскрежетал механизм убитого сыростью замка, тяжёлая металлическая дверь скрипнула и отошла от стены. Теперь я видела, что в том месте, где несколькими часами ранее нашла себе приключений на задницу, таилось полуподвальное помещение.

   Бугай приглашающе махнул рукой и усмехнулся.

   — Нет. — Я постаралась придать лицу решительное выражение. Хотя при таком стрессе, всё, что я смогу правдиво изобразить — это отключение мозга. — Позовите Иру сюда. Я не буду спускаться.

   — Да ты чё, ссышь, что ли? — возмутился он. — Алекс ни в жизни чёрную не устроит!

   — И ладно. — Я кивнула. — Но Иру всё-таки позовите. Пожалуйста, — чуть тише добавила я, держа палец на кнопке быстрого набора.

   Если он попробует меня похитить или сделать что-то гадкое, то я просто вызову отца. Он уже давно на мой телефон GPS подключил. Поэтому я сильно не волновалась. Наверное. Зубы нечаянно клацнули и я отчаянно сжала челюсть.

   Бугай, больше похожий на гоблина из телека, чем на человека, пожал плечами и сильно согнувшись, нырнул в темноту и спёртую вонь подвала.

   — Ха-а. — Я привалилась плечом к стене и снова выдохнула. Получилось. — Господи, как страшно-то.

   — За пределами этого подвала он и мухи не обидит. — Голос в темноте вывел меня из равновесия. — Без повода, по крайней мере.

   То есть, в том месте, куда меня зазывали, руки-ноги переломать он запросто сможет. Был бы повод. Классно, чё.

   Я приготовилась бежать.

   Ноги потяжелели, тело сжалось, готовое в любой момент устроить спринт.

   — Салют. — Фонарик осветил лицо недавно спасённого мною бойца. Он был спокоен и только глаза выдавали нахальную усмешку. Мол, смотри, я жив и здоров. А всё, что было, тебе почудилось. — Пошли. Твоя подруга там.

   Свет фонарика коснулся чёрного проёма, выхватывая тянущиеся по потолку трубы.

   — Я вызову полицию, — предупредила я, поворачивая телефон экраном в его сторону, где уже высвечивался номер папиного участка. — Позови Иру сюда. И лучше без глупостей. Мой отец полицейский и он уже давно облизывается на вашу Клетку.

   — Ммм? — Он сунул руки в карманы спортивных штанов и покачнулся. — Так ты о нас знаешь.

   В его голосе звучало превосходство сильного и та расслабленность, с которой он отреагировал на мою угрозу говорила только о том, что он вообще отбитый. Клетка — незаконный ринг, любого, кого на нём поймают упекут за решётку. Пусть ненадолго, но подобное точно испортит портфолио. А он говорил и вёл себя так, будто всё происходящее его не касалось.

   Надменный говнюк.

   Меня передернуло от отвращения. Захаров был из той же когорты парней, мнящих себя вершителями судеб.

   — Знаю. — Я встала так, чтобы было удобнее бежать и предложила: — Поэтому давай не будем ссориться.

   — Не будем. — Парень хмыкнул и склонил голову набок, вроде как изучая меня. — Тебя ведь Нина зовут?

   — Какая разница. Просто позови сюда Иру и…

   — Есть хочешь, Нина?

   — Чего? — Я проглотила всё, чем ещё хотела угрожать и уставилась на нечаянного знакомца.

   — Пошли, поедим?

   — Я не хочу. — И надо же было такому случиться, что желудок уже второй раз подал голос именно в его присутствии.

   — Да ладно тебе, — фыркнул он, будто я глупость сморозила. — Я не страшный. Меня, кстати, Алексом зовут.

   — Золотарёв? — помимо воли вырвалось у меня.

   — Ага. — Он широко улыбнулся. — Вспомнила?

   — Неа. Твой друг сказал.

   — Понятно. — Улыбка исчезла и Алекс нахмурился. — Ладно. Сейчас она выйдет. — Он сунул голову в проём и свистнул. Через несколько секунд прозвучал приказ вывести гостью.

   Пока мы ждали Ирку, я успела перебрать в голове всех возможных Алексов, но Золотарёва так и не нашла. Уточнять у гостеприимного рестлера мне не хотелось. Так что я просто молча сверлила напряжённым взглядом подвал, в надежде, что наши с ним пути больше никогда не пересекутся.

   Ира выходить не хотела.

   Встала в проходе, сжимая дорогую сумочку в трясущихся руках, и даже головы не подняла. Стыдно было. Наверное. Хотя я сомневалась, что понятие стыда ей вообще было известно. Фетисова не из тех, кого волновали простые человеческие отношения.

   Я просто надеялась, что ей станет стыдно. Тогда мне, может быть, и не было бы так обидно. Из свидетелей нашего противостояния был только Золотарёв, но он усиленно прикидывался ветошью и не отсвечивал.

   — Пошли. — Я не выдержала и разочарованно вздохнула. — Я с ног валюсь и замёрзла. Так что… пошли, Ирина. Если не хочешь, чтобы я за тобой домашних вызвала.

   — Эт-то… — Она неловко поправила платье и едва заметно кивнув Алексу, нырнула в темноту. Ко мне. — Прости, — буркнула она, стараясь идти чуть быстрее меня.

   Я скрипнула зубами и решила молчать.

   Потому что, если открою рот, то вылью на бессовестную весь запас дерьма, что успел накопиться за сегодняшний день. Мало мне было Захарова с его свитой тупоголовых отбросов, и штрафа за опоздание из-за Алекса. Теперь мне надо было как-то просить прощения у Вещего, за то, что оставила кафе на него, выбрав подругу. Лживую, бессовестную подругу.

   Тьфу.

   Настроение скатилось к асфальту и поднимать его не хотелось. Наоборот, состояние тихого бешенства подпитывало тщательно скрываемую агрессию. Я вскинула голову к небу и прикрыла глаза, считая до десяти, чтобы тут же не вцепиться ей в волосы.

   С меня хватит.

   Беспредел Фетисовой и раньше доводил до истерики, но здесь уже совсем отбитая на всю голову девица. Она, заранее зная, как я отреагирую на просьбу, надавила на жалость, сорвала с работы, из-за чего я обязательно получу выговор, да ещё и номер мой какому-то мужику дала. И не просто какому-то. Этот Золотарёв…

   Смутная догадка помаячила на краю сознания и скрылась.

   Ха-а.

   — Ира. — Подруга дёрнулась и застыла на границе переулка и улицы. Её огненно-рыжие волосы сверкнули несколько раз в свете автомобильных фар. На тщательно прорисованных глазах не было ни единой слезинки, хотя покраснение и припухлость выдали недавнюю истерику. Всё-таки плакала, но не по озвученной мне причине и в ожидании спасения успела поправить макияж. — Я хочу знать зачем ты это сделала.

   — О-он м-меня…

   — Не надо врать, — тяжело предупредила я и сунула руки в карманы, чтобы не дать ей затрещину. — Этот твой Алекс ни на секунду не стал нас задерживать. Если бы он действительно заставлял, то мы бы здесь сейчас не стояли, а сидели где-нибудь внутри этой Клетки и…

   — Попросил, — тихо сказала она, теребя в пальцах ремешок сумки. — Он попросил, Нин. И я не смогла отказать. Это же Алекс. — Она отвела взгляд и поникла. — Прости.

   Ха! Как просто у неё получается. Твою-то мать! Я прижала пальцы к бровям, а потом начала массировать виски.

   — То есть, ты хочешь сказать, что какой-то незнакомый мужик попросил тебя соврать мне и ты согласилась? Реально согласилась? Нин, ты чё дура, что ли?! А если бы он изнасиловать меня захотел?! Ты об этом подумала? — крикнула я, взмахнув рукой. — Да ты хоть знаешь, кто они такие?!

   — Саша не такой!

   Я опешила и округлила глаза. Верней было бы сказать, что выпучила, но… В общем, но. Самым большим моим желанием было — как следует оттаскать идиотку за волосы и бросить её прямо здесь. Но кто знает, чем этот порыв может закончиться.

   Я скривилась.

   — Понятия не имею, почему ты решила, что и в этот раз твоё прости сработает. Я устала от твоих выходок, Ир. Правда. Очень устала. В понедельник верни все конспекты. Раз помощь не нужна, я пойду.

   Не такой.

   Я пнула какой-то булыжник и свернула к остановке. Не такой.

   Этот её возмущённый возглас задел больше всего. Откуда ей известно, что не такой? Встречалась она с ним, что ли? Хотя нет. Ирка бы ни за что не стала к своему визави вызывать другую. Даже меня. Здесь что-то другое. Я цыкнула и вытянула голову, чтобы посмотреть, едет ли автобус. Дождь всё не утихал, поэтому я спряталась под козырёк, всё больше накручивая себя.

   Боже. Как же хочется дать кому-нибудь в морду.

   Я поправила рюкзак и облокотилась на прозрачную стенку остановки. Дождь всегда нагонял на меня тоску. Я не любила осень со всей этой кашей, промозглыми ветрами и неизменно плачущим небом. Казалось, вместе с ним каждый раз плакала и я.

ГЛАВА 3

До дома добралась далеко за полночь. Благодаря непогоде и опоздавшему автобусу, я протащилась пешком добрых пять километров, каждый раз сворачивая на самую освещённую улицу. Кажется, опыт хождения по переулкам ради экономии времени навсегда останется в моей памяти.

   Дверь открыла почти бесшумно, стараясь даже не дышать. Если мне повезло, то папа взял ночную смену, если нет, то сейчас…

   — Пять минут второго.

   Я вздрогнула.

   Щёлкнул выключатель и передо мной появился отец. Полностью одетый, с телефоном в руках. Мне даже смотреть на экран не нужно, чтобы знать, что прямо сейчас там высвечивается карта с моим маршрутом.

   — Извини. — Я скинула рюкзак на пол и привалилась к двери. — Автобус не приехал, пришлось идти пешком.

   — Ты вышла из кафе без семи минут одиннадцать.

   Отец был моим авторитетом с самого детства, просто потому что других в моём поле зрения не было. Всегда беспрекословное послушание выработало у меня привычку извиняться там, где это можно было не делать. Но отец считал иначе.

   После смерти матери, он как с цепи сорвался, старательно контролируя каждый мой шаг. Если бы Вещий не понравился отцу и не имел безупречного прошлого, то я бы там и вовсе не работала.

   — Мне пришлось помочь Ирке кое с чем. — Воспоминание о подставе столь ярко жгло душу, что я с трудом удержалась от мата.

   — В переулках? — Отец положил телефон на шкаф и сложил руки на груди. — Нина, я ведь уже говорил, что эта девушка абсолютно и безвозвратно потеряна для общества. Общаясь с ней ты лишь опускаешься на её уровень.

   — Я помню. — Я разулась и сунула в кроссовки сушитель для обуви. — Можешь больше не переживать. Сегодня мы выяснили, что у нас абсолютно разное понятие дружбы.

   Отец помолчал, потом тяжело выдохнул и погладил меня по голове.

   — Хорошо. Я тебе верю. Просто будь аккуратнее, я ведь беспокоюсь.

   — Знаю.

   — Иди в душ. — Он взял заранее подготовленное полотенце и как следует вытер мне лицо с волосами. — Совсем вымокла. Есть хочешь?

   Отвечать сил не было. Я не только устала как собака, но ещё и поесть за целый день не смогла. Народу было тьма тьмущая, а всё из-за Вещего, что устроил акцию двойной порции.

   Я кивнула и поплелась в ванную.

   Прохладная вода помогла привести мысли в порядок. Сейчас вся ситуация с участниками боёв и Иркой казалась каким-то розыгрышем. Ну не бывает в жизни таких совпадений. Пока сушила волосы феном, вспомнила с каким отчаянием смотрела бывшая подруга на Золотарёва, как раз тогда, когда я ей выговаривала. Неужто влюблена в него? Тогда отчаяние понятно, ведь её семья никогда в жизни не допустит этих отношений. Да и сам Алекс был далёк от того типажа мягких мальчиков, способных на длительные отношения. Он скорее выглядел как завоеватель. Как человек абсолютно не обременённый моралью и ответственностью.

   Фух.

   Я повесила фен на крючок и оперлась руками на раковину, рассматривая своё отражение. И почему он не выходит у меня из головы? Казалось, что я определённо что-то упускаю. А мне не нравилось балансировать на грани правды и недостатка информации.

   Может, у отца спросить?

   Я представила, как совершенно буднично интересуюсь у него портретом рестлера и поёжилась. Не-не-не.

   Ладно.

   Я хлопнула ладонями по раковине и попыталась натянуть улыбку. Получилось плохо, но ничего лучше этого я выдать всё равно не смогу. Обидно было потерянного с Иркой времени. Надо было ещё тогда, когда она впервые подошла просить меня о помощи в подготовке — резко отказаться и от неё, и от её денег. Всё равно из меня репетитор не ахти какой получился. Ирка как была на последнем месте по успеваемости, так на нём и осталась.

***

Есть в тишине невкусно. Есть под пристальным надзором расстроенного отца — почти тошнотворно. Я отложила вилку в сторону и отодвинула пустую тарелку. Разговор не клеился. Я не хотела делиться наболевшим, он не рассказывал о проблемах на работе и с деньгами. После смерти мамы мы редко переходили от молчаливого сочувствия к открытому диалогу.

   Но сегодня внутри меня что-то щёлкнуло и рот открылся сам собой:

   — Ира… предала меня.

   Отец даже не шелохнулся. Так бывало всегда, когда он старался запомнить каждую деталь разговора, но то работало с задержанными. Я же хотела иного.

   Помолчав с минуту я всё-таки добавила:

   — Вещий оштрафовал за опоздание. — Отец и на это ничего не ответил. Я вздохнула и подняла взгляд от стола. Он смотрел на улицу, где качались и гнулись деревья, а большие капли дождя штурмовали окно. — Ладно. Я спать.

   — Да. — Он моргнул. — Хороших снов.

   Вот и поговорили.

   Я закрыла дверь и осмотрела комнату. На первый взгляд ничего не изменилось, но я дочь копа, поэтому такие мелочи замечаю, пусть и не сразу. Я дошла до стола и перевернула папку с докладом. Корешок папки, обычно загнутый, был распрямлён и аккуратно воткнут в паз.

   Ругаться с ним бесполезно. Просить, умолять и требовать тоже.

   За годы, проведённые без неё, он разучился слышать. В приоритете всегда была безопасность, всё остальное было лишь досадным приложением к работе родителя. Я сжала пальцы на страницах доклада и подумав, сунула его в мусорную корзину. Если хочу занять первое место на факультете, то надо придумать нечто, что потрясёт преподавателей, а не будет из разряда — неплохо, но в следующий раз постарайся как следует.

   Почему я старалась быть лучшей? Почему работала, даже когда об этом не просили? И почему старалась не заводить близких друзей?

   Ответ лежал на поверхности, но я также, как и отец делала всё, чтобы заглушить возникшую однажды пустоту. Мама была очень ярким человеком, и всегда умудрялась связывать семейные нити, не позволяя нам отдалиться.

   А теперь её нет. Нить натянулась и готова порваться.

   — Ха-а-а… — громко выдохнула я, прислонившись спиной к столу и смотря на противоположную сторону. — Какое разочарование.

   Завтра снова на работу, доклад не исправлен, а в телефоне…

   Я сунула руку в карман домашних штанов и выудила вибрирующий мобильник. Кто-то, кто не был знаком с элементарными правилами сосуществования, настырно дозванивался.

   — Ну и наглость. — Я раздула от возмущения ноздри и сбросила звонок. — Сначала использует мою подругу, а потом смеет звонить.

   Я быстро занесла номер в чёрный список и пошла спать. Писать новый доклад в два часа ночи не самая лучшая идея, особенно, когда мозги не варят. Авось, завтра будет возможность поработать из кафе. А если нет… Я повернулась к столу, смотря на краешек листа, белеющего поверх корзины. Буду сдавать то, что есть.

   Первые десять минут сон не шёл. Следующие полчаса я боролась с желанием разбить сотовый об стену. Выключить его нельзя, так как отец начнёт задавать вопросы, но и слушать это тупое журчание сил уже нет.

   Он придумал странную игру.

   Звонил с незнакомого номера, я его блокировала и он тут же набирал снова. С нового. Это была игра на выносливость? Или такой вид садизма?

   А может он считает, что хорош настолько, что любая девица в три часа утра готова говорить с ним?

   На десятом звонке я не выдержала и рявкнула как можно тише:

   — Да!

   — Привет. — У него был странный голос. Такой присущ сорокалетним дядькам, уставшим от жизни. — Хотел узнать… Ты поела?

   Как саранча. Такой же неотвратимый.

   Я посмотрела на экран мобильника и поднесла его к уху.

   — Ты специально разбудил меня, чтобы поинтересоваться этим? — Я сжала пальцами пододеяльник и вздохнула. — Послушай, не знаю, что там тебе наплела эта дура, но я определённо не та, кто захочет иметь дело с таким, как ты.

   Он помолчал. Потом послышалось шуршание пакета и хруст.

   Ещё и жрать вздумал во время разговора!

   — Так ты поела?

   — Да.

   — Хорошо. Спокойной ночи.

   И он отключился.

   Вау. Вот это… офигеть просто.

   В шоке я смотрела на погасший экран и искала подходящие слова. Но их не было. Только мат и крик. Но из-за того, что буквально за стенкой спал отец, я только шипела и била кулаком подушку.

   Я прижала пальцы к пульсирующему лбу и попыталась выбросить из головы несносного парня. Завтрашняя смена после двенадцати, так что успею выспаться, даже если лягу в три.

   Думала я.

   Плохо думала.

   До самого рассвета я глаз сомкнуть не смогла. В голове всё время вертелись картинки подворотни и окровавленных рук рестлера. Пока я была на работе, он умудрился привести себя в порядок и любой другой на моём месте даже не заподозрил бы, что совсем недавно этот человек был избит до бессознательного состояния.

   Как у него ещё сил хватило на приглашение Ирины?

   А. Кстати.

   Я села и взъерошила волосы.

   Ирка ведь плакала, когда звонила. Это странно. Получается, она так сильно поднаторела в актёрских способностях? Хотя… Чему я удивляюсь. С её родоками только на этом и можно выезжать.

   И ещё. Золотарёв сказал странную фразу. Он почему-то решил, что я его вспомнила. Мы встречались где-то. Точно встречались. Но я никак не могла вспомнить где и при каких обстоятельствах.

   И вдруг, осознание моей промашки вызвало приступ безудержного смеха.

   Я вспомнила. Действительно встречались. На вечеринке первокурсников он был представлен как лучший студент нового набора с безупречным прошлым и горой золотых медалей.

   Твою мать.

   Я упала на кровать и расплакалась, потому что смеяться сил уже не было. Это ведь Сашка Зыков, после развода родителей взявший фамилию матери. Медалист, олимпиадник и тот, кому я проиграла. Правда, на момент поступления у него ещё не было этой звучной фамилии и татуировки дракона. Да и вообще, этот Зыков-Золотарёв держался ото всех особняком, предпочитая посасывать алкоголь через трубочку. Снисходительный взгляд в мою сторону из-под длинной чёлки оставил тогда неизгладимое впечатление. И я зареклась когда-либо с ним общаться.

   Потому что мне всегда не нравились заносчивые страусы с раздутым самомнением. А ведь он пользовался бешеной популярностью и среди девчонок именовался не иначе как Са-аша. С таким томным придыханием его имя звучало в каждом коридоре и каждом туалете до тех пор, пока он просто не исчез.

   Ходили слухи, что Саша взял академ, но большинство сошлись во мнении, что он перевёлся в более престижный вуз, ведь с его оценками и умом — это было бы плёвым делом.

   А я, занятая учёбой и подработками, никогда не стремилась пополнить ряды восхищенцев и сплетников, предпочитая баскетбольному полю библиотеку.

   Оказывается, даже у такого, как он была тёмная сторона, о которой знала Ирка, а теперь вот ещё и я. Только бы это знание не принесло мне проблем.

   Я посмотрела на светлеющий потолок и поморщилась.

ГЛАВА 4

Работы было много.

   Работы было очень много. По какой-то, неизвестной мне, причине, это воскресенье стало днём сходки всех парней универа. Правда, в основном здесь были третий и четвёртый курсы. Я уж было понадеялась на содействие Вещего, обещавшего нанять помощника. Но была наглым образом обманута.

   — Это тебе за побег с рабочего места, — мстительно сказал он, надевая на меня фартук. — В следующий раз будешь правильно расставлять приоритеты.

   Опять двадцать пять.

   — Игнат Абрамович. — Я решила напомнить. — Ты уже вычел из дневного заработка неотработанное время.

   — Ничего-ничего. В твоём возрасте подобное запоминается через болезненный труд и потерю имущества. А будешь клювом щёлкать, я тебя и премиальных лишу, — тихо сказал он, всовывая мне в руки поднос. — Иди работать, жопа ленивая, и чтоб я больше не слышал никаких жалоб.

   Да пусть он напомнит хотя бы об одном разе!

   Я фыркнула и пошла собирать посуду. В мои обязанности входила уборка, своевременная замена посуды и подготовка кафе после закрытия. Приёмом заказов и их разносом обычно занималась Женька. Но сегодня её не было!

   — Ты где? — шёпотом спросила я, прячась в туалете. Только спустя три часа непрерывной работы я смогла отвлечься на пять минут. — Сегодня же твоя смена!

   — Да? — сонно протянула Женя, явно теряя нить разговора. — Прости, Нин, сегодня никак. Вещий меня ещё вчера отпустил, так что я в клубешник завалилась до утра. Булки растрясла как следует, а то из-за этой долбанной работы уже давно на себя забила. Да и ваще… — Она громко зевнула. — Сегодня воскресенье, самый слабый день. Ты же знаешь Игната, он предпочтёт потерять в выручке, чем трудиться весь день…

   Женя засопела и всхрапнула.

   Я тыкнула в экран и попыталась успокоиться.

   Получается, этот хрыч решил мне отплатить по полной и заранее отпустил Женьку, зная, что она обязательно наклюкается и раньше семи вечера встать не сможет. И каким-то невероятным образом сегодня у нас ажиотаж. Как будто две отрицательные кармы наложились друг на друга, выдав мне фейерверк какашек.

   Я сосчитала до десяти, нажала кнопку смыва и только полезла открывать дверь, как услышала Иркин голос:

   — Нет. Она сегодня не должна работать. Не видела. Сам звони. Я к этой козе ближе, чем на пять метров подходить не собираюсь. Саша, хватит!

   Тьфу.

   Я аккуратно вернула замок на место и притаилась. Выходить сейчас — значит выдать себя, да и лицом к лицу встречаться с предательницей мне не хотелось. Звенел ещё в голове её плач и брошенное сквозь зубы прости.

   — Ху-у-у. — Ирка громко выдохнула и включила воду. — Как же задолбало всё.

   Через минуту, умывшись, как мне показалось, и приведя себя в порядок, она ушла, оставив меня в сомнениях.

   Стало ясно, что не всё ему она готова сообщать. Например то, что сегодня моя смена. Ирина об этом знала, но предпочла соврать. Или… речь шла о Женьке? Но у них с Алексом большая разница в возрасте. К тому же, сомневаюсь, что он сюда когда-либо приходил, так что и познакомиться не смог бы.

   Вероятнее всего в разговоре речь шла обо мне.

   Почему же Ирка соврала?

   Убедившись, что в туалете, кроме меня, больше никого точно нет, я вышла и наскоро помыв руки, вернулась к работе. Правда, не ожидала, что уже к концу дня вновь столкнусь с неприятностями.

   Потому что ближе к концу смены, под грохот пьяного хохота, дверь в кафе открыл сам декан. Он, конечно, был большой любитель дружеских посиделок со студентами, но на этот раз его приход смотрелся странно. Словно в повседневную рутину с ноги влетела неудача.

   Бегло осмотрев веселящихся ребят, он взглядом нашёл Ирку и двинулся прямо к ней. Словно ледокол или таран. Пёр напролом, сверля пристальным взглядом вдруг затихшую любительницу приключений и наскоро придуманных отговорок для преподов. Кажется, на этот раз она действительно попала. Ведь этот человек был близок с её родителями. И если он здесь, то…

   — Ты идиотка, — резко бросил он ей, кидая на соседний с Ирой стул сумку. — Только в четверг всё решили, а сейчас… Вот чего ты добиваешься?

   К слову, декан был довольно симпатичным и даже совсем не старым. Должность получил за исключительные заслуги перед отечеством и универом, хотя между студентами ходила шутка, что Тоша просто выбрал правильную жену.

   — Отвали.

   — Ира.

   — Я сказала, отвали. Можешь доложить родителям, как обычно это делал. Можешь отчислить. Срать я хотела на твои проблемы с ректоратом, понял?!

   Ого.

   Я задержалась у соседнего столика, что был позади, и начала очень медленно елозить тряпкой по столешнице. Это что-то новенькое. Чтобы Ира, да так разговаривала с Тошей…

   — Ира. — Он вдруг накрыл её руку своей. — Так не может больше продолжаться. Я же знаю, что ты это всё специально. Ещё и Королёву зачем-то втянула в свои заморочки. Оставь девчонку в покое.

   — Я сказала. — Она выдернула руку и подняла глаза. В них отразилась такая гамма чувств, что я не сразу уловила изменение атмосферы. — От-ва-ли.

   Тоша вздохнул. Посидел с минуту понурившись, а потом поднялся и бросил:

   — Имей в виду, это твой последний шанс. Если ты… В общем, я жду от тебя внятного ответа к среде. И надеюсь на положительное решение. В конце концов, это было решено ещё два года назад. Больше нет смысла тянуть.

   Она нахмурилась и отвернулась.

   Грубо. Демонстративно. Так, будто боролась со злейшим врагом, а не разговаривала с деканом.

   Дождавшись, когда Тоша свалит, я села напротив и сложила на столе руки. Она даже не шелохнулась, будто меня здесь и не было. Смотрела в сторону, поверх моей головы или просто в стол. В общем, куда угодно, только не на меня.

   — Это просто смешно. — Я швырнула в неё тряпку и откинулась на спинку стула. — Ещё скажи, что внезапно ослепла.

   Ира выглядела потухшей. Все краски поблекли, цвет одежды почти сравнялся с глубоким чёрным. Как будто она на похоронах сегодня побывала.

   А может, так оно и было. Просто я была не в курсе.

   — Это не твоё дело. Тебе ведь не нравится, когда что-то мешает зубрёжке, — язвительно ответила она, ковыряя лак на ногтях. — Ты вся такая правильная, послушная и самодостаточная, что смотря на тебя блевать охота.

   Дерзко. Но она сказала правду, так что обижаться всё равно смысла нет. Я бы могла ко всему этому добавить ещё и любопытство, которое не раз мешало мне спокойно жить.

   Например, как сейчас.

   Можно ведь просто взять и плюнуть. Выкинуть из головы и этот разговор, и её отношения с Золотарёвым и даже нашу странную, практически в одни ворота, дружбу. Но. Чёрт возьми, я уже столько сил и времени вложила в эти отношения, что бросать их вот так, на потеху публике и её гордости, не собиралась.

   Мне нужен был ответ. Такой, что устроит все мои внутренние противоречия. Без этого спать я хоть и смогу, но видеть хорошие сны перестану. А в условиях тяжелейшей учёбы подобное противопоказано.

   — Возможно… — Я скрестила пальцы и уложила на них подбородок, стараясь придать лицу загадочное выражение. — Я бы могла тебе помочь.

   — Ха! Да что ты можешь! Ты! — Она вперилась в меня злющим взглядом, в котором читалось сплошное недоверие и осуждение. — А впрочем… — Она ещё раз посмотрела на меня и хмыкнула. — Может и сможешь. Если не струсишь. Снова.

   Вот же зараза рыжая.

   Сама как пожар — абсолютно неуправляемая и вспыхивает от любой искры.

   — Не струшу. — Я передёрнула плечами, почувствовав на спине чей-то взгляд, но не повернулась. — Но сначала ты расскажешь, что происходит между тобой и деканом, если конечно… — Тут я позволила себе улыбнуться. — Не струсишь.

   — Вот же. — Ира вытащила из салфетницы салфетку и начала крутить из неё жгут — верный признак затруднения. — Ладно. Но только потому, что это ты. Я знаю, что ты никогда и никому не растреплешь. В общем. Тоша скоро женится на моей сводной сестре. Ты же знаешь, что мои родители сошлись уже будучи оба в разводе? — Я кивнула. — Мы росли как родные. Нас никогда не делили и ни в чём не ограничивали. Но только до тех пор, пока не появился Тоша. — Ира сжала пальцы до белизны в костяшках и сглотнула. — Все эти слухи про то, как он стал деканом враньё. Он на самом деле… — Я заметила, что слова даются ей всё труднее, и решила не торопить. Даже если Вещий снова что-нибудь выскажет. — Он умный. Таких… Он как ты. Всю жизнь потратил на учёбу, многого добился и стал деканом в вузе, который когда-то сам закончил. Только вот, Тоша очень любит деньги. — Она замолчала. Я отвернулась, чтобы не смущать её и дать время прийти в себя. — А отец бизнес решил Ольке передать, поэтому и жениться Тоша будет на ней, а не на мне.

   Оп-па.

   Не такого откровения я ожидала. Если я правильно помню, то у семьи Иры сеть магазинов одежды класса люкс. Значит, наш декан из двух сестёр выбрал ту, что побогаче.

   В перспективе.

   — А почему бизнес отойдёт Оле, а не тебе? — задала я резонный, казалось бы, вопрос. — Ты же сказала, что вас никогда не делили. Так что, в теории, ты тоже можешь его получить.

   — Да потому что я тупая! — рявкнула она сквозь слёзы. — Даже ты не смогла мне помочь! В общем… — Она громко высморкалась и продолжила: — Мы с Олькой поцапались. Мать разозлилась и сказала, что отправит меня заграницу, чтобы я не позорила семью и могла найти там себе кого-то.

   — А. Но Тоша сказал…

   — Этот разговор был два года назад. Тоша тогда вступился за меня и сказал, что поможет.

   — Так это же хорошо, чем чаще вы будете встречаться…

   — Оля беременна. — Ира всхлипнула и закрыла лицо подрагивающими руками. — И срок уже большой. Тошу беспокоили мои чувства. — Она разрыдалась. — Он даже свадьбу отложил, чтобы дать нам время с Олей помириться. Но всё стало только хуже. — Её плечи уже тряслись от едва сдерживаемых рыданий. Народ стал обращать на нас внимание, но подойти пока не решался. Ведь все знали Иру и то, как она ненавидит быть слабой. — Т-ты сам-ма слышала. Он сказал, что дальше тянуть нет смысла. Ей в марте рожать и живот будет бросаться в глаза, если не провести церемонию сейчас.

   — Та-ак. — Я подала ей очередную салфетку и спросила: — А какого ответа он ждёт?

   — Оля сказала, что хочет, чтобы её подружкой на свадьбе была я. А ещё они оба хотят, чтобы я была крёстной их ребёнка. — Ира поджала губы и скривилась. — Сука она. Всё знала с самого начала, поэтому и выдвинула такие условия.

   — Эм.

   Я не нашлась, что ответить. Любовные заморочки всегда были для меня неизведанной гранью жизни. Я просто не могла понять, как, ну как можно столько лет убиваться по занятому мужчине, да ещё и будущему мужу сестры, который и сам-то в ней никого не видел.

   — И крёстная… Я уже ненавижу этого ребёнка. Почему я должна его ещё и крестить?!

   — Не должна. — Я вытерла ей нос тряпкой, но она даже не обратила на это внимания. Просто шмыгнула и скуксилась. — Ни быть подружкой, ни крестить. Ты обещала, что сделаешь это, а потом отказалась, правильно я понимаю? — Она кивнула. — Ну и скажи ему, что отказываешься. В чём проблема-то? — Я пожала плечами искренне недоумевая. Такую трагедию сделала из ничего просто.

   — Тоша больше не будет помогать и прикрывать меня. Или я соглашаюсь на требования сестры, или меня отчисляют, и тогда мать даже разговаривать не станет. Просто отправит меня в женский колледж в Англии.

   Ага. А уезжать она не хочет. Поэтому решила сделать какую-то гадость.

   Я вздохнула и поёрзала, снова чувствуя тот самый пристальный взгляд. Обернулась на всякий случай, но ничего необычного не заметила и вернулась к разговору.

   — Так. А от меня какой помощи ты хочешь?

   — Помоги мне, — потребовала она.

   — Чем?

   — Я хочу ему отомстить. Я скажу, что он меня изнас…

   Я резко накрыла её рот ладонью и качнула головой.

   — Ты такая дура, Ир. Думаешь, тебе поверят? Даже если скажешь, то пострадаешь от всего этого только ты, а не он. И после такой выходки твои родители навсегда от тебя отвернутся.

ГЛАВА 5

Ладони стали мокрыми от слёз и соплей. Ирка плакала, так несчастно, так горько. Навзрыд. Будто только сейчас до неё дошла кошмарность идеи выставить мужа сестры преступником. И главное то что? Что ради поруганной мечты она была готова опустить его на самое дно общества.

   Всё-таки любовь ужасная вещь.

   Я поёжилась и медленно убрала ладонь. Ирка уронила голову на руки и тихонько вздрагивала, изо всех сил стараясь скрыть слабость. Я шикнула на собравшегося подойти парня и сделала страшные глаза, предупреждая того о последствиях минутной прихоти.

   На горизонте, среди столиков, появился Вещий.

   Посмотрел на меня, на Иру, почесал затылок и тяжело вздохнул. Ну вот. Опять мне отрабатывать в выходной. Я благодарно кивнула и погладила подругу по спутанным волосам.

   — Ты поэтому хотела попасть в Клетку? — Она шмыгнула носом и засопела. — Думала, что эта выходка заставит его переживать? — Ира дёрнулась. — Но ведь ты позвонила мне, а не Тоше…

   — Он отказался.

   — Что?

   Я почти ничего не расслышала, поэтому склонилась над столом.

   — Говорю, он отказался меня забирать.

   — А сразу после ты позвонила мне? — на всякий случай уточнила я.

   — Да, — буркнула она.

   — А зачем наврала с три короба про полицию и моего отца?

   — Ты бы тоже не пришла, скажи я по-другому, — обвиняюще сказала она. — Мне было так плохо, Нин… — Она подняла голову, смотря на меня покрасневшими и заплывшими глазами. — Так плохо. — Одними губами повторила она. — Сашка меня одну домой не отпускал, а сам не мог.

   — Что не мог?

   — Проводить не мог. Нельзя ему…

   А вот это мне знать совершенно незачем. Какие такие запреты помешали Золотарёву проводить Ирку хотя бы до остановки? Почему все как один пытаются говорить больше, чем надо и вечно вываливают на меня тонну ненужной информации, от которой потом голова пухнет?

   Только я открыла рот, чтобы остановить Фетисову от новых откровений, как она затараторила:

   — И этот козёл его. А ещё брат называется… Понимаешь, Нин, Санёк вот абсолютно не такой! Он же из-за этой гниды академ!..

   Ну вот.

   Я расстроилась.

   Не успела остановить, теперь снова буду мучиться и ходить по грани слухов и недостатка информации. Как же бесит.

   Я подпёрла голову рукой и кивнула. Раз уж вызвалась помогать, то надо хотя бы сделать вид, что мне это интересно. И господи, это воодушевило расклеившуюся было Ирку.

   — Понимаешь, Санёк-то всегда был лучшим. Спорт там или просто учёба — всегда только первые места и золотые медали. А Никитос тупой как пробка. У них и родители развелись из-за этого придурка. Вот это чмо и затаило обиду на брата. Санька академ брать не хотел, пока не припёрло.

   Кошмар.

   Я клюнула носом от усталости и желания прямо сейчас закрыть глаза и уснуть до понедельника. Хорошо ещё, пузыри слюнявые не начала пускать. Но благодаря разговору Ира перестала вспоминать Тошу. Может, и к лучшему. Но, хоспадя-я. Почему она так много говорит?..

   — Ты слушаешь?

   — Да-да, — сонно пробормотала я, слабо понимая, что голова соскальзывает с ладони.

   Прежде, чем удариться лобешником, я успела подумать, что подобные разговоры хороши только тогда, когда ты выспался и у тебя есть силы на чужие проблемы. А когда твоя собственная жизнь представляет из себя вечный бег с препятствиями, чьи-то проблемы с семьёй — последнее, что хочется обсуждать.

   Но к моему удивлению, удара не последовало.

   Широкая, шершавая и очень тёплая ладонь успела меня поймать. И я буквально в ней утонула.

   — Ммм.

   Я поёрзала и найдя удобное положение для лица, закрыла наконец глаза. А спустя несколько секунд ошарашенно вскочила, чувствуя как бешено бьётся сердце. Перед глазами всё крутилось, в ушах звенело, но я мужественно держалась на ногах смотря в лицо смеющегося Золотарёва.

   Первым желанием было — сбежать. И как можно быстрее, желательно, за пределы кафе или лучше всего — района. Но я осталась, чтобы по-честному принять ушат возможной грязи.

   Но и её, что интересно, не последовало. Студенты, ставшие свидетелями моего фиаско, не пытались ёрничать или соперничать в шутках. Наоборот. Они мне сочувствовали.

   Когда я это поняла, по рукам пробежал мороз.

   Почему у всех такие кислые мины?

   — А. — Я обернулась, пытаясь понять, отчего стало так тихо. И странное дело, старшекурсники спешили расплатиться по счетам и тихо ретироваться. — Это… Вы куда?

   — Н-не-не… — ответил какой-то парень, бросая на стол мятые купюры. — Здесь чаевые. Всё было вкусно, приятно и-и нам пора.

   За какие-то минуты кафе полностью опустело.

   Из-за барной стойки с таким же недоумением на меня смотрел Гришка. Бармен и просто хороший человек, что изредка кормил меня вкусняшками.

   — А! — Он хлопнул в ладоши, будто только что что-то вспомнил. — Мне обязательно надо к Вещему. Ты же тут справишься, да? Я вижу, вы знакомы, так что… — Гриша попятился и неловко отступил, с грохотом переворачивая мусорное ведро.

   — Тебя здесь боятся. — Я растёрла лоб, чтобы избавиться от чувства, что чужая ладонь до сих пор на моём лице.

   — Возможно. — Алекс развернул стул и уселся как ни в чём не бывало. — Но ты не боишься.

   — Она вообще ничего не боится, — хмыкнула Ирина. — Но когда дело доходит до её отца, то Нинка словно трусливый кролик.

   — Если ты не будешь ничего заказывать, то прошу уйти, — сказала я, смотря прямо на Золотарёва.

   Я была непоколебима в своём желании избавиться от назойливого парня, который за последние дни уже несколько раз попадался на моём пути. Что естественно наводило на разные, совершенно безумные мысли.

   — Кофе без сахара.

   Золотарёв бросил на стол телефон и повернулся к Ире. Так демонстративно, будто это не он только что спасал мой лоб от шишки.

   Фетисова пожала плечами и кивнула на мой невысказанный вопрос. Что ж, раз моё присутствие больше не требуется, то я вполне могу уйти пораньше. Вещий не сможет отказать. Так как все посетители сбежали.

   — Чёрный без сахара. — Я заглянула на кухню, где дрожал от страха Гришка и был странно молчалив Игнат Абрамович. — Гриш, он заказал чёрный без сахара. Иди сделай, а?

   — Н-нет, давай лучше ты. Игнат Абрамович, ведь можно поставить Нинку, да? П-пока Д-дракон не уйдёт.

   — Дракон? — Я вошла и прикрыла за собой дверь. — Ты о Золотарёве, что ли?

   — Ага-ага, — закивал как болванчик бармен. — О нём самом. Он же известнейшая на весь район личность. Да что район, его небось весь город знает.

   — Из-за Клетки?

   — Из-за брата. — Вещий почесал затылок и вздохнул. — Нин, я просто обязан сказать об этом твоему отцу. Это было условием твоей работы здесь.

   — Сказать о чём?

   — О том, что ты якшаешься с Зыковыми. А зная их упрямство, просто так от тебя не отстанут.

   — Я ни с кем не якшаюсь, — мрачно парировала я, берясь за дверную ручку. — Если будешь говорить отцу, не забудь рассказать о том, как в хвост и в гриву эксплуатировал несчастную студентку, штрафуя за малейшие промахи. Папе будет интересно послушать историю о том, как ты специально подставил меня в единственный выходной, который он, между прочим, собирался провести со мной.

   — Да ну что ты. — Игнат расплылся в потешной улыбке и тут же нахмурился. — Не надо ничего говорить. Он мне ещё день рождения не простил.

   А. Помню. Я усмехнулась. В тот день я тоже не должна была работать, но из-за личных проблем Вещий не смог приехать в кафе вовремя, из-за чего тащиться открывать пришлось мне. А это был день рождения мамы.

   Папа тогда знатно припугнул Игната, пообещав все кары небесные за безосновательную нагрузку на студента.

   — Гриша. Чёрный кофе без сахара. Быстро.

   — И-игнат Абрамович…

   — Марш за стойку!

   — Да. — Парень понурился и побрёл на рабочее место, не забыв бросить на меня уничижительный взгляд. — Я тебе это ещё припомню, — пообещал он одними губами.

   — Итак. — Дождавшись, когда он скроется за дверью, я повернулась к начальнику и спросила: — Что такого в этом Золотарёве, и почему Гришка назвал его Драконом?

   — Девочка, ты из меня всю душу вытянешь. Обещай, что не расскажешь отцу о том, что этот парень заходил к нам в кафе, ок?

   — Ладно.

   — Никита Зыков — основатель Клетки, клуба подпольного реслинга. Там дерутся не на жизнь, а на смерть. Увечья лишь малая плата за возможность выступить на ринге, но никто обычно не жаловался. До того, как туда попал этот парень. — Вещий кивнул на дверь, намекая на личность бойца.

   — Хочешь сказать, что он убивает? — У меня брови поползли на лоб. — То есть, он правда убивает?

   — Нет. Наоборот. За всё время выступлений он никого не убил, и даже не покалечил. Во всех матчах побеждает Дракон, одним ударом выбивая соперника за арену.

   — Ну и? Разве это плохо?

   — Для участников возможно и нет. А вот для учредителей клуба и тех, кто делает ставки — даже очень. Им нужно зрелище. Они приходят туда, чтобы увидеть кровь и грань, по которой ходят бойцы. Понимаешь? Но Дракон не позволяет этого. Он выносит соперников с одного удара, и все, кто ставил на них, теряли огромные деньги.

   — А почему бы не ставить тогда на него? Раз он побеждает?

   — Потому что на него не позволяет ставить брат. Я не знаю, что там произошло между ними, но этот парень, — Вещий содрогнулся, — выступает бесплатно. На матчах с ним все теряют деньги.

   — А почему бы тогда его брату не закрыть доступ на ринг для Золотарёва? Это же логично.

   — Потому что он ждёт, когда тот сломается. Я слышал, что с нашего города никто не хочет с ним драться. Зыков старший приглашает бойцов из других клубов. Он будто задался целью легально убить или покалечить младшего. Но пока что это не выходит.

   — Клетка — нелегальный ринг. — Я сжала пальцы и вздохнула. — Отец давно к ним подбирается.

   — И не сможет. У них весьма влиятельные люди в посетителях. Так что твоему отцу лучше вообще туда не лезть. Если хочет остаться при должности, конечно.

   — Это уже не моя проблема. Папа сам разберётся. — Я встала и потянулась. — В общем я поняла: мне нужно держаться от него как можно дальше. Делов-то.

ГЛАВА 6

Утро понедельника началось не по плану. Во-первых, я впервые за два года учёбы проспала. Причём конкретно так. Сказались недосып, переработка и ночное бдение над докладом. Во-вторых, на кухне меня ждал недовольный и мрачный отец, которого скрутил радикулит, отчего он нервно выстукивал по столу коробкой обезболивающего. В-третьих, маршрутку пришлось заменить чихающим на каждой яме автобусом и спринтерским забегом.

   В родные пенаты я ворвалась потная, уставшая и еле ворочающая языком. И это при том, что мне сегодня надо было сдавать презентацию.

   По пути успела поругаться с одним из клиентов, которому недавно делала проект. Видите ли, он его сдал на пять, а препод не поверил, поэтому заставил отвечать по нему на вопросы, на которые мой клиент, естественно, ответить не смог.

   Иногда я диву даюсь тупости некоторых.

   Ну купил ты работу, ну выучи, будь добр. Это же в твоих интересах. Но вечные троечники забывают даже в зеркало иногда смотреться, чего уж говорить о какой-то учёбе.

   Я огрызнулась в последний раз, пообещав влепить ему вечный бан на мои услуги, и открыла дверь в аудиторию. Большая часть пары уже прошла, но у меня теплилась надежда, что Анна Петровна закроет глаза на единственную оплошность.

   — Королёва! — Преподша хлопнула маркером по столу и приспустила очки. — Останься после звонка. Мне нужно с тобой поговорить.

   Я запнулась за порожек и сжала лямку рюкзака. О чём хочет говорить эта мегера? Она же на дух не переносит опоздунов, отличников и меня. А так как я успела влететь во все три категории, то можно было заранее представить тему разговора.

   Сев на место, я выложила тетрадку с ручкой, которую каким-то чудом умудрилась не забыть, и приготовилась слушать. Но вместо высокого и гнусавого голоса Анны Петровны, услышала шёпот Ирки.

   — Я думала, что ты прогуливаешь.

   — Давай потом.

   — Нет, ты послушай. — Она дёрнула меня за ворот джинсовки и зашептала в самое ухо: — Я знаю, о чём она хочет с тобой поговорить. Лучше сразу откажи.

   — Ты это о чём? — вполголоса спросила я, смотря при этом на доску.

   — Я сегодня пришла пораньше, хотела с тобой потрындеть, но вместо этого наткнулась на неё. — Мне стало щекотно от жаркого дыхания Фетисовой и я дёрнулась. — Голод хочет нанять тебя в деканат.

   — А? Деканат? — Я выпучила глаза и всё-таки обернулась, за что сразу же получила замечание. — С чего ты взяла? — едва слышно спросила я.

   — Говорю же — слышала, — нетерпеливо повторила Ирка. — Откажись.

   — Почему? — Нет, у меня действительно нет времени на эту работу, но вот так сразу отказываться?.. Почему Ирка настаивает?

   — Просто откажись.

   — Неа.

   — Нина!

   — Нет. Ты мне причину вескую дай и я подумаю. А вообще, сама Голод ко мне ещё не обращалась, так что не беги впереди паровоза.

   — Тогда у тебя не будет времени, чтобы помогать мне!

   Ха. Вот это эгоизм, я понимаю. Вместо того, чтобы порадоваться, что её якобы подругу посчитали достойной работы в деканате, да ещё на третьем курсе, — хотя обычно берут выпускников — она переживает за себя. Нахалка.

   — Успокойся. — Я отпихнула её рукой и вынудила сесть на место. — Ещё ничего не ясно.

   — Нинка!

   — Внимание, бездельники! Эта тема будет на контрольной. Если хотите получить больше материала, то в библиотеке… — Голос Анны Петровны вытравил все сомнения и я погрузилась в учёбу.

   Время тянулось медленно. Иногда мне казалось, что оно специально застывает между сейчас и через минуту, чтобы поиздеваться над моей хрупкой психикой. Хотя, конечно, нельзя было сказать, что время нарочно так действует. Ведь у времени, как и у некоторых современных людей, не было и не могло быть воли.

   Вот Ирке, например, однозначно не хватало не только силы воли, но и мозгов. И нет, она не была тупой, как считала сама. Просто не умела ими как следует пользоваться.

   Несмотря на деньги, которыми направо и налево разбрасывалась Фетисова, и даже на изредка прилагаемые усилия, она оставалась в самом хвосте успеваемости.

   — Ну ты и гадина! — Ира догнала меня у столовки и преградила путь. — Я ведь просила не соглашаться!

   — Во-первых, не просила, а требовала. — Я поднырнула под её руку и распахнула дверь. — Во-вторых, у меня просто не было выбора. Условия, которые озвучила Анна Петровна, подходили мне лучше всего. Заметь, я не отказывалась от сказанных ранее слов о помощи тебе, но ты отчего-то решила, что моё согласие на подработку автоматически разрывает нашу договорённость. Скажи мне, Ир: Я когда-нибудь обманывала тебя? Хотя бы раз не выполнила обещанного?

   — Н-нет. — Она вошла следом и не смотря по сторонам, двинулась в сторону раздаточной. — Но ведь!

   — Это моё дело. — Я грохнула поднос на полозья и повернулась к холодильнику. — Я всегда держу слово. Ты уже решила, что именно будешь делать? Кроме той гадости, — поспешила добавить я, чтобы у неё не возникло желания повторить.

   — Не решила. — Ира отбросила за спину рыжие локоны — и когда она только успевает их крутить? — и взяла себе овощной салат. — Хотела с тобой посоветоваться.

   Надо же.

   А раньше моё мнение не пользовалось популярностью. Но я не стала язвить и тихо пошла дальше.

   — Для начала, ты должна решить: хочешь оставаться в универе или нет.

   — Хочу! — шикнула она мне в спину.

   — Именно в этом? Ты же понимаешь, что Тоша никуда не денется?

   — Понимаю. — Ирка вздохнула и призналась: — Но тяжелее будет и вовсе его не видеть.

   — Тогда ты должна взять себя в руки и начать учиться. — Я оплатила обед и пошла к свободному столику. Дождавшись, когда она сядет рядом, я отломила кусок хлеба и продолжила: — Если он не будет тебя покрывать, то остаётся только учиться. И я не буду делать это за тебя.

   — Н-но…

   — Нет. Чтобы доказать отцу, что ты не тупая и чего-то стоишь, ты должна поднять оценки своими силами, понятно? Да и нет у меня желание выполнять двойную работу ради твоего диплома.

   — Злюка.

   — Рациональная.

   — Бессердечная.

   — Какая есть.

   Я пожала плечами и прикинула, что если всё сложится удачно, то в моём резюме окажется ещё одна достойная надпись. Всё-таки вырвать со дна вечную двоечницу стоит немалых надбавок за репетиторство.

   К концу пар мы условились заниматься трижды в неделю по два часа. Где я их возьму, и чем придётся пожертвовать я ещё не думала, но видя страдания отца — поняла, что не могу оставаться в стороне от семейного бюджета.

   А щедрость и недалёкость Фетисовой мне только на руку.

   Когда подошло время идти на новую подработку, я покидала вещи в рюкзак и подпрыгивая, побежала в сторону деканата. Я не врала об особых условиях работы. Голод взяла с меня слово, что я буду выкладываться по полной, ибо на кону стояла её репутация. На вопрос отчего на должность помощника секретаря была выбрана именно я, а не выпускник, Анна Петровна ушла от ответа.

   Мне это не понравилось, но вникать дальше я не стала. Просто решила плыть по течению.

   — Здравствуйте. — Я вошла в кабинет и улыбнулась. — Мне сказали, что с сегодняшнего дня я буду здесь помогать.

   — О-о-о. — Низенькая толстушка, первый секретарь декана, хрустнула печеньем и громко отхлебнула из кружки. — Ещё одна жертва репрессий Тоши.

   — А? — Я остановилась на полдороги и сглотнула. — Вы о чём?

   — Говорю, что рада тебя видеть, надежда всея факультета и кафедры, — хмыкнула Юлия Сергеевна, вытаскивая из пачки новое печенье. — Твоё место будет здесь. — Она указала на стол в самом углу комнаты, заваленный бумагами и папками. — Пока вникаешь в работу, можешь спрашивать обо всём, что непонятно. Но через три дня, я надеюсь, что ты уже вольёшься.

   — А почему именно три? — Я поставила рюкзак на пол и села за стол, стараясь не испачкать рукав джинсовки пылью и рассыпанной землёй из-под цветка. — И каковы мои обязанности? А ещё, я бы сразу хотела оговорить оплату и время работы.

   — Ишь ты, — хмыкнула Юлия Сергеевна, с улыбкой смотря на методистку. — Глянь, какая деловая попалась. Повезло нынче Тоше с работником.

   — Да не говори. — Женщина лет тридцати пяти, с косой чёлкой и линзами цвета фуксии, деловито набила что-то на клавиатуре и тут же вывела документ на печать. — Держи. Подпиши здесь и здесь. — Она тыкнула пальцем на разделы и поторопила: — Сегодня твоя задача разобрать эти завалы и составить каталожное описание.

   Я подмахнула лист рабочего расписания, внимательнейшим образом прочла перечень обязанностей и задумалась.

   Всё это было странно.

   Я бы сказала, что ситуация выходила за границы нормальности, и во всём этом был точно замешан сам Тоша. Наверняка ещё вчера он видел меня в кафе и понял, что с Ирой мы общаемся гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Вот только почему?

   Вскользь брошенная фраза о том, что Фетисова меня использует могла бы относиться и к нему. Ведь Тоша составил моё расписание так, чтобы я и головы не смогла поднять, не говоря уже о репетиторстве.

   Вероятно, он хотел нас разделить. Но нанять Ирку в деканат невозможно, а вот меня…

   Тьху.

   Я сходила в туалет и вернулась с мокрой тряпкой, рассчитывая как следует прибраться. Этот червь что-то задумал. Возможно ли, что таким образом он загонял Ирину в угол?

ГЛАВА 7

Вся неделя пролетела как кошмар: в поту, с бешеным сердцебиением и мыслями о том, что вот пото-ом обязательно будет лучше. Надо только избавиться от раздражающих вещей. В моём случае от надоевших до зубовного скрежета студентов.

   На парах я составляла расписание занятий для Ирки, во время обеда учила то, что задали уже мне, после занятий бежала в деканат, чтобы выслушать очередную жалобу на чрезмерную нагрузку из-за чего повысился процент отстающих.

   Все приходили ко мне.

   Всем была нужна подушка для нытья и человек, способный договориться с педагогами. Но никто, ни разу за всю неделю не спросил у меня, как я себя чувствую в этом бесконечном забеге.

   Ну, право слово, сама впряглась, сама и ной, где-нибудь в уголочке, чтобы не тревожить нежные уши Юлии Сергеевны и Ани Борисовны. К концу пятницы я еле держалась на ногах, а ведь мне ещё нужно было выходить на работу в кафе.

   Да. Я сама согласилась с доводами Голод, обещавшей мне скидку на обучение взамен моей помощи. Это было то условие, от которого я не могла отказаться, даже если бы очень хотела. Отец зарабатывал как все честные полицейские — ровно столько, чтобы не умереть с голоду. А ещё умудрялся платить за вуз.

   Я не имела права прохлаждаться, поэтому и вкалывала как проклятая, копя деньги на следующий год обучения. Поэтому следующим пунктом назначения в вечер пятницы у меня был магазин, где я собиралась отовариться значительным количеством энергетиков, без которых у меня не начиналось ни одно утро.

   Закинув рюкзак на спину, я попрощалась с начальством и поторопилась на остановку.

   — Нин! Нина-а! Нинка, чёрт тебя дери! — Я вынула наушник и обернулась. Не послышалось. Я вздохнула, втайне молясь, чтобы Ира не придумала очередного прожекта, способного вывести из себя даже Будду. — Я тебя ждала-ждала! — Она обвиняюще тыкнула в меня пальцем и осмотрелась. — А ты зачем на остановку попёрлась? Забыла, что ли?

   Я похолодела. Не может быть, чтобы я о чём-то забыла. Все важные события в последнее время я записывала в ежедневник, от которого буквально зависела моя жизнь. Я немедленно полезла в рюкзак в поисках помощника и, вытащив увесистый талмуд, быстро пролистала.

   Ничего. У меня не было никаких планов на эту пятницу.

   — О чём ты? — Я нахмурилась, застёгивая молнию. — Может, ты договаривалась не со мной?

   — Ты дура, да? — Она сочувствующе постучала меня по плечу и тяжело выдохнула, смотря в землю. — Нин, сегодня мой день рождения. Ты же обещала на него прийти.

   — Обещала?.. — Я попыталась вспомнить. — Точно. Обещала. Прости. У меня сейчас голова только об учёбе и подработке варит.

   — Да знаю я, поэтому и напомнила. — Она отмахнулась. — Знаешь, я в последнее время совсем не хочу идти домой. Ноги… не идут.

   — А день рождения? — Я оглянулась, чтобы не пропустить автобус. — Не будешь отмечать?

   — Как это не буду?! — возмутилась она. — Это же день рождения!

   Ну и что? Я вот свой, не помню, когда последний раз отмечала. Нет в этом дне ничего особенного. И причин для возмущения тоже нет. Подумаешь, спросила.

   — Ладно. Я поняла. Так что ты хотела?

   — Пригласить.

   — Меня?

   — Да. Раз домой я не иду, а отмечать в одиночестве противно, то ты идёшь со мной.

   — Куда? — Я уронила челюсть от такой наглости, но раз уж обещала, то надо как-то это долбанное обещание сдержать, даже если после этого я кони двину. — Только давай без всяких ресторанов, ты же знаешь… Я не очень такое люблю.

   — Да не. — Она отмахнулась. — Поедем в клуб.

   — Ночной? — почему-то уточнила я, хотя на дворе был ранний вечер и по идее, такое место было ещё закрыто. — В ночной не могу.

   — Какая ты… — Она попыталась подобрать слово, но через минуту сдалась и фыркнула. — Консервативная.

   — Да нет, просто папа…

   — Ну да, ну да. Твой отец как всегда всему причина. Ладно, я тебя услышала. Раз так, то пошли хоть пиццы пожрём.

   Через двадцать минут мы сидели в кафе, где-то в… очень далеко, в общем. Этот район был мне неизвестен, но Ира чувствовала себя здесь явно в своей тарелке. Да и кафе это… — Я прикрыла лицо меню, чтобы как следует осмотреться. — Было неуловимо знакомым.

   — Забыла, да? — Фетисова умела быть противной. С этим своим торжествующим и раздражающе утомлённым лицом, она смотрела на меня и раздувала ноздри. Некрасиво так-то. Но эффектно. — Хотя ты, наверное, просто не обратила тогда внимания. Здесь был слёт первокурсников, помнишь? Ты тогда изрядно набралась.

   — Я не набралась, а мне подмешали в сок алкоголь, — парировала я, начиная нервничать. — Почему мы пришли сюда?

   — Здесь пицца вкусная, — пожала она плечами. — Да и… Тоша здесь меня точно искать не станет.

   — А кто станет? — уточнила я, стискивая в пальцах несчастное меню и чувствуя очередную подставу.

   Но Ира меня уже не слышала. Она улыбалась кому-то за моей спиной. Улыбалась ярко, открыто и так, как не улыбалась никому.

   Ха. Мне почему-то показалось, что я знаю адресата этой шокирующей улыбки.

   — Салют.

   На соседний со мной стул упала куртка. Я медленно вскинула голову и разочарованно вздохнула.

   Дракон. Он же Александр — Алекс — Золотарёв. Мечта каждой девчонки, что только вошла в период половозрелости. Ну да. Я бы, наверное, тоже от такого слюни пускала, не будь у меня отца, обязательств и обстоятельств. Впрочем, это всё равно не имело значения. Такие, как он, обычно либо копят опыт с такими, как Ирка, либо уже давно и прочно состоят в отношениях.

   — Ты хоть поздоровайся, — шикнула Фетисова, когда Золотарёв отошёл в туалет.

   — А ты зачем его позвала? — вопросом на вопрос ответила я, деловито осваивая меню. — Ты сказала, что отмечать тебе не с кем, вот и потащила меня в эту глушь. А сейчас оказывается, что очень даже есть с кем. Опять обманываешь? Слышь, Фетисова, я для тебя вообще кто? Подруга или удобный чемодан?

   — Сашка всегда отмечает со мной, понятно? И ты не чемодан.

   — Ну да. — Я выбрала лёгкий и дешёвый салат, чтобы в случае чего не быть должной. — То-то я смотрю, у нас отношения день ото дня только лучше становятся.

   — Ты вот сейчас поругаться решила? — обиженно спросила Ира, подзывая официанта. — Саша мне как семья. Семью не приглашают.

   — Семью не разбавляют чемоданами.

   — Да достала ты! — Она ткнула пальцем в меню, показывая официанту выбранное блюдо. — Отсюда и досюда, по три порции. — Всё никак тот день не простишь, да? Да, обманула! Да! Вот такая я гадина. Обидела единственную подругу, решила воспользоваться твоей ответственностью. Да. И что теперь? Будешь всю жизнь презирать за это?

   — Не всю, а только половину.

   — Люка. — Дракон появился вовремя, не иначе, как ждал удобного момента, чтобы вмешаться в обмен любезностями. — Перестань. Ты и правда тогда переборщила.

   — А ты не вмешивайся! — отрезала Ира. — Мы и без тебя отлично поругаемся.

   — Тогда я могу идти? — Он скептично выгнул бровь и ухватил пальцами куртку.

   Хоть и выглядело это со стороны как обида, но в глазах Алекса играли смешинки. Наверняка приноровился к её выходкам и просто провоцирует.

   Я вздохнула и дополнила заказ своим салатом. Бедный официант. Он, может, и не хотел бы слушать наше выступление, но пришлось. Друг. Я мысленно послала ему лучи поддержки. Как я тебя понимаю. Улыбнувшись замешкавшемуся парню, я повернулась к Золотарёву и сказала:

   — Думаю, будет удобнее, если ты сядешь рядом с ней. Так спорить безопаснее.

   Он захлопнул рот, опустил голову и вдруг рассмеялся. Мне стало неприятно. Отчего-то показалось, что Фетисова целенаправленно нас сближает, но наверное это просто домыслы. Ведь с чего бы ей заботиться о моей личной жизни? Она и про Захарова не знала, пока он меня не бросил.

   — Люка, я выпить закажу, ты что будешь?

   — Как обычно, — отмахнулась она, подперев голову ладошкой.

   — А ты? — Золотарёв вытащил из кармана бумажник.

   — А мне сок. Я не пью алкоголь.

   — У меня день рождения! — возмутилась Ирка, она же Люка, она же рыжая зараза. — Сок будешь дома пить. А здесь мы возьмём алкоголь!

   — Я не буду пить, — твёрдо повторила я, прикидывая, как долго придётся терпеть её выходки.

   Завтра на работу во вторую половину дня. Так что час на посиделки выделить могу, но не больше. По-хорошему, нам бы разойтись как в море корабли, но Ира не слезет, пока не посчитает нашу договорённость выполненной, а я не умела отшивать людей, как она: просто потому что захотелось.

   — Нина!

   — Люка, хватит.

   — Н-но…

   — Не устраивай концерт. Люди уже смотрят.

   Ого. А лихо он с ней обращается. И ведь Ира даже не обижается, судя по всему. Вон, фыркнула только на его приказ и сложила руки на внушительной груди. Вроде как с неудовольствием, но в уголке рта прячет улыбку. Ей что, нравится, когда ей приказывают?

   Поразительно. Никогда не замечала за ней замашек мазохиста.

   — Он заботливый, — ответила на мой невысказанный вопрос Фетисова, провожая довольным взглядом Золотарёва. — Всегда поможет, если надо. Всю жизнь со мной возится, а я ведь знаю, что не сахар.

   Да ну что ты!

   Я едва сдержалась, чтобы не заржать. Знает она, а то как же!

   — Кха-кха. — Я всё-таки подавилась и просипела: — А ты, случайно, не пытаешься пристроить его в надёжные руки?

   — Зачем это? — Она усмехнулась. — Он и сам хорошо пристроится. Не маленький уже.

   Ну да. Ага. Я посмотрела в сторону замершего у барной стойки Дракона. Такой и правда не нуждается в помощи. Даже в обычной одежде он смотрелся куда лучше, чем большинство парней. Можно было сказать, что сам Золотарёв превращал захудалую одежду в произведение искусства.

   — Ир. — У меня появился вопрос, который требовал немедленного ответа. — А почему вы не встречаетесь? Ты же говоришь, что он весь из себя заботливый, к тебе хорошо относится. Да и как человек вроде ничего. Почему не вместе?

   — Больная, что ли? — Её передёрнуло. — Да его отец… — Она захлопнула рот и сделала большие глаза. — Я ничего не говорила, слышишь? Вообще, никогда не поднимай тему его семьи.

   — Я и не поднимала. — Я покрутила в пальцах зубочистку и повернулась в сторону зала. — Но что-то мне подсказывает, что ты темнишь. Впрочем, плевать. Мне всё равно с ним не встречаться.

   — С кем не встречаться? — Дракон перегнулся через меня, ставя поднос с напитками на стол.

   — С тобой. — Я поджала губы, рассматривая то, что он взял. — Нам с тобой всё равно не встречаться, так что мне неинтересно выслушивать дифирамбы Ирины в твою сторону.

   Алекс молча поставил передо мной сок и бокал с коктейлем.

   — Для вида, — уточнил он и сел рядом. — А почему не встречаться? Я тебе не нравлюсь?

   Ира булькнула своим коктейлем и закашлялась, но я не стала молчать. Лучше сразу расставить все точки над i. А то мне не нравилось то, что мы стали видеться гораздо чаще, чем никогда.

   — Во-первых отец. — Я загнула палец, косясь на покрасневшую Фетисову и с улыбкой добавила: — Мой папа полицейский, я ведь говорила. — Дракон даже не вздрогнул. — Во-вторых я учусь и у меня нет времени на любовь, ну а в-третьих… — Я выдержала паузу и усмехнулась. — Ты, конечно, извини, но меня не привлекают парни без образования.

ГЛАВА 8

Мы просидели в кафе час.

   Клянусь, я была в этом абсолютно уверена. Но утром следующего дня я проснулась в незнакомом доме, на чужой постели и в обнимку с ведром.

   Ведро меня особенно впечатлило.

   — Кх…

   Я попыталась встать, но голова тут же отозвалась такой болью, что мне захотелось плакать. Мышцы шеи вздулись, вероятно из-за неудобного положения во время сна, в висках пульсировало, а лоб был под постоянным давлением.

   Этим утром я вкусила все прелести похмелья. Так же, как и в день первокурсника. Но тогда я ночевала дома, а сейчас…

   Я с трудом села, удерживая пустое пластмассовое ведро на коленях. Пока принимала сидячее положение, плед, которым кто-то меня укрыл, свалился на пол.

   — Б-боже. — Я прислонилась к спинке дивана и прикрыла глаза. Свет мне тоже делал больно. — Н-не помню…

   Минут через пять, а может пятнадцать, где-то на другом конце комнаты щёлкнул замок и открылась дверь. Я приготовилась к очередной порции ругани с Фетисовой, но заткнулась сразу, как увидела вошедшего.

   — Т-ты? Не может быть. — Я попыталась отползти, но мне помешала чёртова спинка, так что я вжалась в неё изо всех похмельных сил, будто она могла спасти меня от Дракона. — Как я здесь?.. Нет, что более важно, где я?

   Золотарёв поправил короткое полотенце на бёдрах и тряхнул головой, из-за чего в воздухе замерцали капли воды.

   — У меня дома. Ты совсем ничего не помнишь?

   — Нет. — Я огляделась, стараясь восстановить память по обрывкам каких-то странных картинок. — Почему я здесь?

   — Ты отключилась после того, как залпом выпила коктейль.

   — Так не бывает. Я же не малолетка какая-то, — усмехнулась я и тут же застонала. — Если только мне не подсыпали какую-то дрянь. — Я бросила мрачный взгляд на Алекса, ожидая признания, но он поднял руки вверх и качнул головой.

   — Это не я. Голодная?

   Я представила аромат яичницы и меня затошнило. Коротко мотнув головой, я упёрлась затылком в диван и задумалась. По крайней мере, попыталась.

   Нужно было разобраться с этим кошмаром до того, как отец узнает… Вот… Во-от чёрт.

   Я резко села прямо и заморгала, чтобы прогнать чёрные точки перед глазами. Если отец узнает — посадит под домашний арест в лучшем случае. В худшем начнёт привозить и отвозить в универ и заставит уйти с работы.

   Все время моих метаний Алекс стоял у двери в ванную и просто смотрел. Я же старалась глазами туда не лупать. Хотя вид его обнажённого тела и притягивал взгляд, будоража воображение, я старалась держать себя в руках. Ведь я взрослый и умный человек. Я не ведусь на внешность и никогда не велась.

   Да я вообще ещё ни с кем и никогда, а тут такое… такая… Я скосила взгляд на полотенце и сглотнула. Всё-таки неправ был Захаров. Я не рыба мороженая, это просто его хозяйство не внушало трепета.

   Эх. Я вполне понимал девчонок, которые с сумасшедшим блеском в глазах и шальными улыбками обсуждали Золотарёва во всех мыслимых и немыслимых позах. Они же и караулили его после физры.

   У него действительно было на что посмотреть. Вон, как полотенце топорщится… Я сглотнула и даже не обратила внимания на то, что сам виновник моего фиаско тихо чего-то ждал. А я, между тем, продолжила осмотр, поднимая взгляд от волосатых ног к краю полотенца чуть выше живота, и тонкой полоске тёмных волос, что тянулись от пупка вниз. Ух.

   Меня аж передёрнуло от впечатления.

   Это ж каким любовником он мог бы быть?..

   Я вспыхнула помидором от окатившего и незнакомого мне жара, зажмурилась и услышала довольный смешок. Лицо запылало. Жар стыда чувствовался даже на мочках ушей. Но даже в таком состоянии мне раз за разом хотелось поглядеть на фигуру Золотарёва.

   Я с ненавистью шлёпнула себя по щекам и громко выдохнула. Хорошо. Я выяснила, что не больна и не фригидна, но этот тип не тот человек. Поэтому стоит очнуться, чтобы не запутаться и не загубить себе и жизнь, и учёбу.

   — Э-эй, — оторопел Дракон. — Ты чего это?

   — Ничего. Просто в себя прихожу. Скажи… Мне кто-нибудь звонил? — Алекс помолчал, но потом всё-таки кивнул, смотря на меня с уверенностью и бесшабашностью. — Фетисова? — Я начала перебирать всех, кто мог бы мне звонить и тут же отгородилась от этой мысли: — Впрочем, нет. Она бы не стала, потому что знает, что её ждёт…

   — А что ждёт Люку? — заинтересовался Золотарёв.

   — Трёпка. За то, что по её вине я оказалась здесь.

   — Я не заметил, чтобы она вливала в тебя тот коктейль.

   — Да. — Я наконец отбросила ведро и сцепила руки под коленями. — Но вся эта ситуация возникла из-за того, что она приволокла меня в то кафе.

   — Она просто хотела повеселиться с подругой в день рождения, — ответил он. — Ты всегда такая злая?

   — Да, всегда ! — рявкнула я, а через секунду спохватилась из-за того, что сморозила глупость. — Да блин. Ладно. Спасибо, что дал проспаться, а теперь мне пора.

   — Подожди. — Он взял со стула штаны и кофту. — Я тебя отвезу.

   — На чём? — Я прищурилась. — На троллейбусе? Спасибо, я и сама вполне с этим справлюсь.

   Дракон закатил глаза и молча вернулся в ванную. А я в это время слезла с дивана и начала обшаривать свои вещи в поисках телефона. Которого в них не было.

   — Нет-нет-нет. Господи боже. Я ведь не сказала, что не вернусь…

   Пока Золотарёв одевался, я шарила под диваном, надеясь, что мобильник просто вывалился из кармана. Он сказал, что мне звонили.

   Это мог быть отец.

   Он наверняка сильно волнуется и уже позвонил своим с новостью о том, что я пропала. Я начала паниковать. В нашей семье комендантского часа не было, просто потому я никогда не позволяла себе уходить с ночёвкой без предупреждения. Да даже с ним!

   — Ай! — Я стукнулась макушкой об угол тумбочки и растёрла место ушиба. — Чёртова деревяшка!

   — Знаешь, мебель здесь совершенно не причём. — Алекс стоял позади. — Хотя… Если ты ударишь её ещё пару раз, возможно ответ и найдётся.

   Я зыркнула на ходячее бедствие и зашипела. У меня не было оправданий для отца. Я не знала, что такого ему надо сказать, чтобы унять злость и раздражение в ответ на моё исчезновение.

   Это просто катастрофа. Фетисова моё личное наказание. Каждый раз, когда я с ней, происходит какая-то гадость, за которую мне нужно очередной раз оправдываться перед отцом.

   — Твой телефон. — Золотарёв протянул мне руку. — Я не успел сказать, что он у…

   — Отдай! — Я выхватила мобильник и начала судорожно смотреть пропущенные звонки. — Убьёт, — простонала я, усевшись на полу. — Он меня убьёт.

   Тридцать два пропущенных.

   Тридцать два.

   Никогда я не позволяла себе так подставиться. На глаза навернулись слёзы. Стало обидно, ведь по сути я ни в чём не виновата, но ответственность всё равно лежала на мне.

   — У вас… — Алекс помолчал. — Плохие отношения?

   — Что? — Я оторвала взгляд от экрана. — Ты о чём?

   — С отцом? Он тебя… бьёт?

   — Ты больной, что ли? Нет, конечно. Отец никогда в жизни не поднимал на меня руку. Блин, это всё моя вина. Он наверняка места себе не находит. Слушай. — Я быстро поднялась, поправляя вещи. — Скажи мне адрес, я такси вызову. Так будет быстрее.

   — Давай я…

   — Не надо. — Я сунула телефон в карман и пошла к двери. — Вы с этой идиоткой уже наворотили дел.

   — У меня есть машина. — Золотарёв раскрыл ладонь второй руки, показывая ключи. — Я вчера не пил, так что могу отвезти…

***

Мы ехали молча.

   Точнее, я ехала молча, игнорируя все попытки Алекса заговорить. Через полчаса он просто сдался и включил музыку. Не хотелось признавать, но поступил он со мной лучше, чем можно было представить исходя из его репутации.

   Только вот… Злость на себя саму, и на Ирку заставляла меня огрызаться там, где это было не нужно. А страх перед отцом затмевал всё остальное. Я не боялась, что меня накажут. Он действительно никогда меня не бил, но то самое выражение лица отца, когда он был во мне разочарован…

   Чёрт.

   Я до боли в пальцах сжала рюкзак и отвернулась к окну. Пролетающие мимо дома и улицы никак не помогали, но хотя бы отвлекали от предстоящей беседы. Вчера была пятница, а мне уже почти двадцать. Я взрослая, совершеннолетняя девушка. Я могу иметь друзей, у которых можно остаться на ночь.

   В конце концов.

   Перед глазами возникло лицо отца, на котором невооружённым взглядом читалось осуждение, и я сдулась.

   — Если хочешь, — Дракон сделал музыку тише, — я могу ответить перед ним вместе с тобой.

   — Ага, и сразу же полетишь с лестницы. Нет уж, спасибо. Сама как-нибудь разберусь.

   — Мне жаль.

   Жаль ему. Ха. Я покосилась на Золотарёва и удивилась той напряжённости, что сквозила в каждом его движении и даже вздохе. С какой стати ему волноваться за меня? Пусть со своей жизнью для начала разберётся, а потом уже лезет к другим. Я вспыхнула едва вспомнила довольную рожу Фетисовой. Вот уж кто виноват и должен просить прощения. Даже если я напилась, то она, как подруга естественно, ни в коем случае не должна была отпускать меня одну с парнем. Будь на его месте кто-то другой, я бы могла и не отделаться так легко.

   Меня пробил озноб, как только я представила последствия этой встречи. Можно сказать, мне повезло, что Золотарёв это Золотарёв и никто другой. Но Фетисова всё равно не имела права меня бросать. Надо было вызвать такси, или позвонить моему…

   Ах, да. Я криво усмехнулась. Ирка боялась, что отец расскажет о её выходках семье, поэтому и скинула всю заботу о напившейся в хлам подруге на Дракона.

   Какова стерва, а?..

   О себе позаботилась, а на меня начхать, так получается?

   Гадина.

   А этот её ещё и защищает. Я с отвращением отодвинулась на край сиденья, чтобы не дай бог не коснуться его руки.

   — Люка не хотела. — Алекс как будто почуял мою ненависть и тяжело вздохнул. — Ей нельзя попадаться, поэтому она и не смогла тебе помочь.

   — А такси вызвать ей религия не позволила, что ли? — ядовито спросила я.

   — У неё денег нет.

   — У Ирки-то?! — Я нервно хохотнула. — Ну да, конечно. Я тебе верю, ага.

   — Она из дома вчера ушла. — Дракон до скрипа сжал руль и внезапно обернулся на меня, благо мы стояли на светофоре. — Последние деньги потратила на то кафе.

   — Что, правда ушла? — Я не поверила своим ушам. — Да быть такого не может. Она же жить без этих своих карточек не в состоянии.

   — Это ты можешь спросить у неё. Я сам мало, что знаю. Она не всем делится.

   Да три ха-ха вам в жопу! Почему я должна ещё и об этой рыжей бестии переживать?! С какой это стати, мать вашу?!

   Но червячок сомнения всё ж таки проснулся и начал грызть.

   Я снова отвернулась к окну, стараясь не смотреть в отражение на стекле. Потому что взгляд Дракона был направлен на меня. И только лишь тронувшись с места, он перестал смотреть.

   Ирка без денег, без работы и где-то шляется. Хочет в очередной раз позлить Тошу, или что? Зачем вообще сбегала из дома? Мы занимались на этой неделе все три обещанных раза, и ни разу… ни разу эта срань не заикнулась о проблемах.

   Может и из дома сбежала из-за сестры и её жениха?

   Но ведь они же будут жить отдельно… или?..

   — Слушай, ты ведь знаешь о её проблемах с деканом, да? — тихо спросила я, наблюдая за реакцией Золотарёва через окно.

   — Знаю.

   — Она из-за него сбежала из дома?

   — Возможно.

   — Не понимаю я этого.

   — Чего именно? — Алекс резко повернул руль, и мы оказались на моей улице.

   — Зачем портить себе жизнь из-за каких-то чувств? Любовь на хлеб не намажешь. Ей нельзя заплатить за квартиру. Зачем так убиваться из-за человека, который в ответ тебе даже спасибо не скажет?

   — У каждого свой взгляд на это. Люка просто… такая. — Золотарёв остановил машину недалеко от моего дома и заглушил мотор. — Попробуй сильно не заморачиваться, а принять её такой, какая она есть.

   — Зачем? — Я поправила рюкзак и потянулась к дверце.

   — Что зачем? — не понял он.

   — Зачем мне принимать, если можно просто перестать общаться?

   Взгляд Дракона внезапно изменился и на его лице появилась злая улыбка.

   — Ха. А она знает, какого ты мнения о вашей дружбе?

   — Ирина всегда только пользовалась мной. — Я склонила голову набок и вскинула в удивлении брови. Чего это он взъелся? — Разве она тебе не говорила? Фетисова училась за мой счёт и платила мне за помощь. Это сложно назвать настоящей дружбой. Хотя, может быть я и ошибаюсь, и такие отношения сейчас и называют дружбой? — Алекс молча снял блокировку с дверей и повернул ключ. — Передай ей, что если она хочет сдать сессию, то ей не из дома надо сбегать, а корпеть над тетрадями и учебниками. И спасибо, что подвёз.

   Я вылезла из машины так и не дождавшись ответа. Судя по выражению лица Дракона я опять сказала что-то не то.

   Впрочем, меня сейчас волновало совершенно не это.

   У подъезда стоял отец, и рядом с ним был наш участковый.

ГЛАВА 9

— Ты осознаёшь, что натворила? — спросил отец после того, как извинился перед Вадимом Александровичем и мы поднялись в квартиру. — Мало того, что шлялась неизвестно где всю ночь, так ещё и звонки игнорировала!

   Я сжалась у вешалки, не зная, что ответить. Всё так и есть. Отец говорил правильно, я действовала неразумно, не так, как делают взрослые, которые несут ответственность за себя и свои решения. И никакие оправдания не смогли бы уменьшить долю моей вины в произошедшем, ведь как всегда он говорил: алкоголь — это лишний килограмм на твою совесть и пятно на репутации.

   — Ну что ты молчишь?! — воскликнул папа, разочарованно вздыхая. — А я так надеялся, что уже могу расслабиться и не беспокоиться, ведь моя дочь никогда не позволит себе подобной выходки. А оказывается, я живу с неразумным детсадовцем, а не взрослой девушкой!

   — Па-ап…

   — Что пап? Ну что?! — Он огорчённо махнул рукой и поплёлся на кухню.

   Я поспешила разуться и пойти следом. Мне не нравилась такая атмосфера, я совершенно не умела быть виноватой. Меня наизнанку выворачивало от мысли, что папа всю ночь не спал и бдел над телефоном.

   — Пап, не надо, а? — Я прикусила губу, чтобы не разреветься. — Так вышло случайно, клянусь, что подобное не повторится. Только…

   — Только что? — Он грохнул чайником о плиту и зажёг газ.

   — Не смотри на меня так.

   — А как мне смотреть? Ты думаешь, я не знаю, где ты была всю ночь? — Он усмехнулся и впервые за много лет вытащил из заначки сигарету и прикурил.

   Меня как током ударило. Последний раз отец дымил, когда умирала мама. Та самая пачка хранилась на кухонном шкафу все эти годы, как напоминание о перенесённой боли. И сегодня он снова её достал. Из-за меня.

   — Не кури.

   — А что ещё мне не надо делать? Может быть, не надо волноваться за дочь, которая позволила себе уехать на ночь к шпане?

   Шпана, да. Он действительно знал, где я была. Знал и не приехал. Но контролировал, это точно. Зачем?

   — Почему ты не забрал меня, раз знал, что я у…

   — Младшего Зыкова, — подсказал отец, наливая кипяток в кружку с кофе.

   — Так ты знаешь его.

   — Я знаю его отца, — отрезал папа. — И говорю тебе первый и последний раз: чтобы духу этого мальчишки рядом с тобой не было.

   — А что не так с его отцом? — Я всё-таки решилась спросить, так как другой возможности наверняка больше не будет.

   — Переспала с парнем не зная о его семье?

   Я вспыхнула.

   — Я не спала с ним! У нас ничего не было! Да как ты можешь!..

   — Тебе почти двадцать. — Он пожал плечами и устроился за столом, смотря на меня снизу вверх. — Было бы глупо надеяться, что ты всегда будешь жить со мной. Но Нина, мальчик Зыкова тебе не пара, говорю это ещё раз, если ты не поняла. Олег Зыков известная скотина, он и сыновей воспитал себе под стать.

   Он не такой! Хотелось мне крикнуть. Я даже не поняла, почему собралась защищать этого Золотарёва. Ирка тоже говорила об отце Алекса, явно испытывая перед ним страх.

   И всё-таки.

   — Я знаю, что его родители развелись и он взял фамилию матери. А ещё, он был стипендиатом и лучшим на факультете. Он даже меня обошёл.

   — Всё равно. Оценки не могут быть выше человеческих качеств. Тем более, — отец покрутил в пальцах кружку и вздохнул. — Этот твой Саша занимается противоправной деятельностью и давно уже стоит на учёте. Он тебе не подходит. Надеюсь, что ты меня услышала и больше не будешь поступать так опрометчиво. Ведь в следующий раз я не ограничусь лишь наблюдением и выговором. Ты поняла?

   — Да.

   — Вот и хорошо. Иди в свою комнату и поспи. — Папа взглянул на часы и поморщился. — У тебя ведь сегодня вечерняя смена, да? Ты не можешь идти на работу в таком виде.

   До начала смены было далеко, и сон никак не шёл. То ли я выспалась, то ли перенервничала. Голова всё ещё болела, но не так сильно, так что я решила использовать оставшееся время для небольшого расследования.

   Сев за стол, я открыла ноутбук и вбила в поисковик имя: Олег Зыков.

   В результате выпало более десятка страниц с новостями, и я погрузилась в чтение.

   Олег Зыков оказался известной шишкой. Мало того, что он держал сеть фитнес-центров, так ещё был членом Федерации кикбоксинга и… Я потёрла сухие глаза и присмотрелась. Он был тренером. Значить, парни учились драться у него? Но почему тогда старший сын — я напрочь забыла его имя — держал нелегальный клуб реслинга? Это же глупо, при таком отце и финансах буквально ходить под статьёй.

   Помимо некрасивой истории с разводом, я нашла ещё несколько статей жёлтой прессы, где муссировались слухи о деспотизме и рукоприкладстве в семье Зыковых. Говорили, что старший сын пошёл по стопам отца и несколько раз уже привлекался за драки. А вот про Алекса я не нашла ничего.

   Нет, в истории с разводом упоминалось то, что на суде он выступил свидетелем, что позволило его матери получить нехилые отступные, но и только.

   — Фух. И зачем мне это?

   Я захлопнула ноут и забралась на стул с ногами. Дурацкая привычка из прошлого — кататься на стуле до тошноты и головокружения — исчезла, но любовь к подобной позе осталась.

   Александр Золотарёв, да…

   Я прикрыла глаза, вспоминая его голос и неизменный вопрос про еду. Почему-то именно он не давал мне покоя. В каждую встречу, кроме вчерашней, он уточнял — не голодна ли я. Почему? Я покачалась на стуле, смотря при этом в потолок. Почему парень, выросший в богатой семье, спрашивает у незнакомки не голодна ли она?

   Это так странно.

   Я открыла телефон и тыкнула пальцем в дисплей, мешая между собой иконки приложений. Вот в нашей семье вопрос питания никогда не стоял, и мне ни разу не приходило в голову поинтересоваться об этом у знакомых. А у него? Получается, что его не кормили, или что?

   — Ха-а-а, — громко выдохнула я, неосторожно смахнув только что пришедшее сообщение. — Ира?

   Привет.

   Мне… Я хотела извиниться.

   Не надо было спорить на тот дурацкий коктейль.

   Хотеть не значит сделать. Я повертела в руках телефон и отправила смску: окей. Потом открыла последние звонки, нашла неизвестный ночной и набрала.

   Через несколько гудков Золотарёв поднял трубку.

   — Да?

   — Эт-то я. То есть Нина, которую ты утром подвёз.

   Я не решилась называть себя подругой Фетисовой, чтобы не давать поводов для новых злых усмешек.

   — И? — холодно ответил он.

   — Я хотела ещё раз поблагодарить за то, что…

   — Не изнасиловал? — Он всё-таки усмехнулся.

   — Как ты…

   — Да у тебя на лице всё было написано. И презрение, и злость, и даже страх.

   — Я никогда тебя не презирала. — Я нахмурилась, катая по столу карандаш. — Просто терпеть не могу, когда что-то решается без моего участия.

   — Ага. То есть в следующий раз я должен спросить. Понял.

   — Следующего раза не будет.

   — Да? Жаль.

   Я напряглась, так как не знала, как реагировать на подобное. Он что, флиртует? Да ладно?..

   — Чего тебе жаль? — с подозрением спросила я.

   — Мне определённо понравилось то, как ты смотрелась на моём диване. Было в этом что-то домашнее. — Я поперхнулась и закашлялась. — И милое, — добил он меня, а когда услышал тяжёлое дыхание, так вообще рассмеялся.

   — Хватит издеваться, — резко бросила я и отключила звонок.

   Хотя, если быть до конца честной, то мне понравился этот весьма нескромный разговор. И голос Дракона по телефону… тоже понравился. Я обхватила себя за плечи и повернула голову к шкафу. В зеркале отразилась не бог весть какая красавица со спутанными волосами и отёкшим, после алкогольного сна, лицом.

   Думать о том, что этот флирт был от всего сердца, могла разве что младшеклассница. Я же понимала как никто другой — такого Золотарёва, каким он хотел казаться, любили многие.

   А быть одной из многих я точно не хотела.

   Поэтому я ещё раз открыла журнал звонков и стёрла все последние записи. Вот так. Нет номера — нет и желания звонить.

ГЛАВА 10

Моя наивность иногда удивляла даже меня. Да-да. Только я в самом незамутнённом сознании могла решить, что всё в этом чёртовом мире будет так, как того хотела исключительно я.

   Подумаешь, стёрла номер. Да кого это вообще может волновать в наше-то время социальной жизни в сети? Правильно, никого. Если уж ты решился достать человека, то исчезни он хоть на Марсе, всё равно топо-снимки будут.

   Я яростно прокрутила мышкой страницу, выбила нетерпеливую дробь пальцами и щёлкнула на иконку нового друга. Не добавить его я не могла. Это было уже третье предложение дружбы. За последние полчаса!

   Дракон.

   Просто Дракон.

   Ну подумаешь, в самом деле! Ну рестлер, ну сын известной скотины. Главное то, что он красавчик, не правда ли? Я скрипнула зубами и открыла список его друзей.

   Девчонка. Девчонка. Ещё одна девчонка. Ещё две девчонки. Ага, а тут парень. Ла-адно. Я снова начала крутить колёсико мышки. Некоторых из его френд листа я знала лично, некоторых видела в универе, а некоторых только по телевизору, и нет, не в новостной сводке происшествий.

   В общем, социальная жизнь Золотого мальчика била ключом, судя по его стене и количеству восторженных фанатов.

   З: Ты здесь?

   Я быстро набрала ответ.

   Я: Нет.

   З: Есть планы на каникулы?

   Мои губы сами по себе растянулись в улыбку. Хотя со стороны это смотрелось как оскал, наверное.

   Я: Нет, потому что меня здесь нет.

   З: Есть вариант с загородным домом. Будут только свои и Люка. Она давно хочет с тобой встретиться.

   Я упёрлась ладонями в ребро стола и откинула голову на спинку стула. Ира, да. Фетисова перестала ходить в универ, как только отзвучали фанфары в колонках ЗАГСа. Она и церемонию пропустила, и домой так и не вернулась. Жила, наверное, где-то. Иногда мне приходили грустные смайлики в смсках, но на большее Ирка была не готова. Она ни разу не взяла трубку, когда я ей звонила, а сейчас, значит, захотела встретиться?

   Я: У меня работа и учёба. А ещё отец, который ненавидит подобные тусовки.

   З: А мы ему не скажем…

   Видимо, Золотарёв хотел написать что-то ещё, потому что в строке бегали точки, но так и не решился, а может и не захотел. Не знаю. Я подождала несколько минут, но не увидев продолжения, просто выключила чат и закрыла ноут.

   Странный он всё-таки.

   Зачем в друзья ко мне постучался — понятно. Со времени нашей последней встречи я перестала отвечать на незнакомые номера. А другого способа связи со мной просто не было, вот и написал. Но это его предложение о поездке… О чём он вообще думал, когда предлагал?

   — Нин. — Отец вошёл без стука и бегло осмотрел комнату. Я поморщилась, но решила не акцентировать на этом внимание. — В этом году мы тоже не будем отмечать, поэтому я решил не брать отпуск. Ничего?

   — Ничего. — Я щёлкнула ручкой и посмотрела на него. — Меня тут… Хотя нет, забудь.

   Он кивнул и снова осмотрев теперь уже кровать и шкаф, вышел. Эта его дурацкая привычка появилась во времена старшей школы, когда у меня по десять раз на дню изымали запрещёнку.

   Я забросила ручку в стакан и удовлетворённо хмыкнула. Теперь уже и не будет, наверное. По крайней мере, до тех пор, пока я не решусь жить одна.

   Посидев перед закрытым ноутом ещё с десяток минут, я всё-таки встала и потянулась. Отец снова не будет праздновать Новый год, этот праздник будто исчез из нашей жизни, оставив после себя дымку счастливых воспоминаний.

   Мама умерла накануне Нового года, в день, когда все бегут домой со счастливыми лицами и надеждой на новую, завтрашнюю жизнь. С тех пор мы просто меняли пустой календарь на новый, избегая разговоров, подарков и уличной шумихи. Правда, раньше папа всё-таки брал небольшой отпуск, ровнёхонько под мои каникулы, чтобы побыть вдвоём, погрустить и вспомнить.

   А в этот раз… Я обернулась на закрытую дверь, где когда-то висел плакат, и вздохнула. Мы и вспоминать не будем.

   Наверное отец устал был вдовцом. Это понятно, всё-таки прошло уже несколько лет, а он вполне себе здоровый мужчина со своими потребностями. Захочет ли он жениться во второй раз? Доверит ли мне тайну своей новой любви?..

   Я тихо рассмеялась.

   Конечно НЕТ. Как и я, он будет хранить долгое и гордое молчание. А станет невмоготу, отправится на рыбалку или ещё куда. Лишь бы подальше от городской суеты и свидетеля его терзаний.

   Мы как два вечных магнита с противоположными полюсами. И хочется сойтись, и никак. Мне и с мужчинами никогда не везло.

   Все мои отношения заканчивались на первом и последнем свидании. Потому что ПАПА, потому что я дочь копа, и потому что… Ну, просто потому. Захаров стал неприятным исключением, задержавшимся аж на два месяца.

   Так что ночёвка в доме Золотарёва стала прямо-таки откровением. Ведь раньше я никогда не бывала в доме парня.

   Честно говоря, я тоже устала. От взаимных обид, недоговорок, от слежки и откровенного надругательства над личным пространством. Хотелось просто банальной свободы.

   Я растёрла шею и решила расслабиться. Зимняя сессия оказалась сложной и муторной. Учитывая количество заказов, я едва не свихнулась, чтобы успеть вовремя. Зато теперь в моей копилочке приятно хрустели пятитысячные купюры. Капля в море среди расходов на жизнь и обучение, но всё-таки. Следующий год я смогу оплатить сама.

   Побарабанив по столу, я выдохнула и подняла крышку ноутбука. Может быть, идея с загородным домом и не так плоха, если там действительно будут знакомые мне лица. Всё же Дракон зарекомендовал себя как… Я задумалась. А как можно его охарактеризовать? Добропорядочный рестлер? Смешно. Из универа ушёл и занялся вместо этого подпольными боями. Чего он хотел этим добиться? Сравнять количество приводов с приводами старшего брата или просто подразнить отца? Ни та, ни другая причина не могли бы даже в теории стать уважительными. Значит, баловство и характер?

   Но судя по его квартире, которую мне удалось разглядеть лишь мельком, он не походил на ветреного человека. Да, мебели и прочего было маловато, чтобы называть жилплощадь обжитой, но среди прочего там были книги. Много книг.

   Пусть и раскиданных по полу или собранных в стопки и перевязанных бечёвками. Даже огромная боксёрская груша посреди комнаты, где я спала, не портила впечатление о Золотарёве, как о начитанном и в общем-то умном человеке.

   Почему-то мне хотелось узнать его. Понять, чем дышит Алекс и о чём мечтает. Может о такой же свободе? Или о признании отца? Что-то же должно было им двигать, когда он решился разрушить прежнюю жизнь?

   Мы не виделись больше месяца. Почти два я бы сказала. И всё это время он не выходил у меня из головы. Снился. Виделся в каждом втором прохожем.

   Это нервировало, раздражало и требовало решения.

   Я привыкла находить причину и разбираться с последствиями. Но в случае с Золотарёвым это не работало. Вся моя принципиальность разбивалась в пыль при взгляде на его фотографии, которыми была усыпана личная страница Дракона.

   Я нашла кнопку с его музыкой и открыла плей-лист.

   Если я хочу разобраться с тем, что меня беспокоит, то должна быть во всеоружии.

   И для начала накопать на него досье. Я размяла пальцы, надела наушники, в которых уже звучала чуждая мне музыка, и приступила к работе.

ГЛАВА 11

Ка-ак?!

   Господи, как я оказалась ЗДЕСЬ?

   Я провела ладонью по лицу, пытаясь для самой же себя обосновать этот бред и… не смогла. Но на всякий случай отодвинулась в самый угол столика, почти под вешалку и прикрыла глаза ладонью, исподволь наблюдая за остальными гостями.

   Каким-то образом моё любопытство и разнюхивание прошлого, да и настоящего, — чего уж самой себе-то врать — Дракона привело к… к ЭТОМУ.

   Новогодний корпоратив кафедры менеджмента.

   С одной стороны и учитывая обстоятельства понять эти… Я съёжилась ещё больше, буквально втискивая себя в угол и закрыла лицо так, чтобы со стороны прохода меня нельзя было бы разглядеть. В общем, понять эти посиделки ещё можно было. Но. Было одно и жирное но, я вообще, никаким боком не собиралась участвовать в этом.

   Предновогодняя неделя выдалась жаркой. А началось всё со странных намёков Юлии Сергеевны, или просто Юлечки, как просила она себя называть. Но у меня язык не поворачивался обращаться так к замужней женщине, так что я согласилась с компромиссом — Юлия и на вы. Но не это главное. Главное то, что наша Юлия отчего-то решила, что у меня с деканом какие-то отношения завелись. Вот прямо так и и сказала в пятницу утром, а уже вечером я сидела… сижу с ними в дорогом кафетерии и цежу сквозь соломинку безалкогольный коктейль.

   — Да не дрейфь Королёва! — пьяно рассмеялась секретарь, подпихивая меня в плечо и расхохоталась. — Ну подумаешь, интрижка. В твоём-то возрасте, да с деканом! Плёвое, а главное полезное дело. — Она подмигнула и снова расхохоталась.

   Остальные женщины старались не смотреть при этом на помощницу Тоши и скромно попивали кто вино, а кто и пиво.

   — Н-но ведь… — Я вылезла из-под вешалки и нагнулась. — Анатолий Яковлевич женат.

   Юлия Сергеевна посмотрела на меня таким взглядом, что я поняла — это вообще не аргумент. Тогда я решилась снова надавить на её совесть и почти прошептала:

   — Но ведь у него ещё и ребёнок.

   Юлия вскинула бровь и мягко улыбнулась. Снисходительно так. Мол, молода ты ещё Королёва, жизни не знаешь, потому и говоришь глупости всякие.

   На этом разговор о несуществующей интрижке был быстро скомкан и выброшен вместе с салфеткой. Я было выдохнула, надеясь, что этот разговор дальше стола не уйдёт. Глупо, конечно. Среди женщин нет запретных тем, особенно, когда это касается молодых и красивых.

   И не важно кто этот молодой и красивый — декан или студент.

   Каким-то образом разговор с Тоши сместился на Золотарёва. Я вообще не поняла, как и когда мы стали обсуждать личную жизнь Золотого мальчика.

   — А помните, как он улыбался, девочки? — Юлия Сергеевна мечтательно причмокнула и хохотнула. — Вот вам крест, я любой повод искала для его вызова в деканат. Такой парень… Я уж развестись даже думала.

   — Окстись, Юлька. — Осадила её Анна Борисовна, наш бессменный и главный источник всех последних сплетен. — Ты ему и с мужем и без не нужна была бы. За ним выпускницы бегали. Помнишь Шамову?

   Послышался дружный вздох и все закатили глаза.

   — А что с Шамовой? — подала я голос.

   Я помнила её как одну из самых перспективных выпускниц. Ей предлагали работу уже на третьем курсе, но она в итоге выбрала стажировку в Европе. Её родители умудрились как-то пристроить.

   — Так она же из-за Золотарёва в Чехию укатила, — удивлённо пояснила Юлия. — Ты что, совсем институтской жизнью не интересуешься? Вы как раз были на втором курсе, и ты, и Саша. После Нового года между ними что-то произошло…

   — Был страшный скандал, — поддакнула зав кафедры, Ирина Леонтьевна Швец, женщина в годах, но ещё не успевшая растерять всю былую красоту и беспечность. — Говорили, что девочка забеременела, но из-за договорённостей с партнёрами родителей ей пришлось сделать аборт. А Саша не простил.

   А это ничего, что вы мне всё рассказываете? Хотелось спросить мне, но я благоразумно промолчала, наматывая информацию на ус. Значит, Золотарёв был готов взять на себя обязательства и даже хотел этого?..

   — А… он поэтому ушёл из универа не сдав летнюю сессию? — спросила я.

   — Ммм… Нет, там что-то другое было, — ответила Анна Борисовна, махнув ручкой официанту. — После отъезда Ангелины он наоборот как будто расслабился.

   — Да уж расслабился, — нахмурилась Цыпина Вера Олеговна — наш верный страж и зам декана по воспитательной работе. — Вразнос он пошёл. — Она печально вздохнула, поправила очки и придвинула поближе кружку с остатками пива. — Я замучилась с ним разговаривать. Вот вроде и слушает и слышит, но делает всё равно по-своему. Ему никто не указ. Я прямо-таки выдохнула, девочки, когда он документы-то свои забрал. Одни его драки чего стоили. Скольких ребят он поломал… — Она махнула рукой, словно сбрасывая наваждение в лице бывшего студента и пригорюнилась, подперев щеку ладошкой. — Мать мне его жалко. Уж сколько она от мужа натерпелась, а тут этот дурак. Ай, всё. Давайте лучше о весёлом. Вот ты Королёва. — Вера Олеговна ткнула в меня пальцем и мечтательно закатила глаза. — Почему до сих пор без парня ходишь?

   Я аж икнула.

   Вопрос, конечно, интересный. И я задумалась…

   А и правда, почему?

   — Да чего ты хочешь от той, что из шкуры лезет, чтобы лишнюю копейку заработать? — спросила её Юлия Сергеевна. — Она третий год за весь факультет горбатится. Чего глазами лупаешь? Думаешь, никто не знает? Эх, Верушка, такая девочка пропадает. Может найти для неё кого-нибудь? Как думаете?

   А. А-а… Я открыла и закрыла рот, чтобы снова промычать что-то невразумительное.

   Меня спасло то, что Ирине Леонтьевне кто-то позвонил. Зав кафедры извинилась и вышла, а я повернулась к окну, за которым уже стемнело и в свете фонарей красиво кружился снег. Значит, на втором курсе у Дракона были серьёзные отношения, но они прекратились из-за аборта и последующего отъезда его возлюбленной.

   В этот момент сердце болезненно сжалось и я вздрогнула от нахлынувших вдруг чувств. Нет, мне определённо нужно ещё раз встретиться с ним и понять, что со мной происходит.

   И только я подумала об этом, как дверной колокольчик звякнул впуская в тепло и уют кафе пару: Дракона и очень, очень красивую девушку.

   Кроме меня этого пока никто не заметил, так что обсасывание жизни Золотарёва продолжилось прямо у него на глазах. Я сделала вид, что изучаю меню, и почти умудрилась за ним спрятаться. Только вот вездесущая и излишне болтливая Юлия Сергеевна решительно стукнула пустым стаканом по столу и заявила:

   — Нет, вы как хотите, а без Сашки стало скучно. Одно его существование привносило в ленивую универскую жизнь столько огня…

   — Вот и обожглись все, — буркнула Вера Олеговна, не видя, как за её спиной вырастает силуэт бывшего ученика. — Шамову жалко. Это что же, теперь всех девок за аборт из жизни выкидывать?.. А уж как она по нему сохла… — Цыпина разочарованно вздохнула и покачнулась. — Да и не только она, чего уж там. Можно сказать, что у половины курса была провальная сессия из-за его отчисления.

   — Не знал, что моя жизнь интересует не только сплетниц, но и уважаемых педагогов, — ровно сказал Дракон, ощупывая меня пристальным взглядом.

   Я гулко сглотнула, но меню не опустила, надеясь, что по волосам и плечам опознать случайную знакомую будет невозможно. Да и не участвовала я в обсуждении. По крайней мере тогда, когда он вошёл. Так что обвинить меня и не в чем. Я нервно облизнула губы и немного отодвинула меню.

   — С-саша?.. — Юлия похлопала тяжёлыми от туши ресницами и несмело улыбнулась. — А ты как здесь? Тоже отмечаешь? А мы вот…

   — Кости перемываете, — равнодушно подсказал Золотарёв, даже не думая отодвинуться, из-за чего на тёмный пучок Олеговны упало несколько снежинок с его пуховика. — Что тогда, что сейчас… — Он хмыкнул и положил руки на стол, заключив Цыпину в своеобразный кокон. — Насколько помню, дорогая Юленька, — здесь он сделал пренебрежительный акцент, — именно ваш длинный язык стал причиной аборта Ангелины. Так что на вашем месте, я бы поостерёгся обсуждать личную жизнь других людей, так и на иск можно нарваться.

   — А… Я-я… — Секретарша прижала пухлые и подрагивающие пальцы к вспыхнувшим щекам и снова заблеяла: — Н-нет, но… Я ведь…

   Я судорожно вздохнула и прикусила губу. Юлию Сергеевну хоть и было жаль за разнос на всё кафе, но если Алекс говорил правду, то она явно заслуживала подобной взбучки. Помимо меня, молчание сохраняла и Аня Борисовна. Она вообще имела весьма пофигистичный вид и с удовольствием потягивала недавно принесённое вино. Заметив мой взгляд, она задорно подмигнула и с тихим сопением втянула креплёный глоток.

   Анна