Купить

Всадница Зеленого дракона. Часть 4. Марина Залесская

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Из истории Ингэльма, старосты деревни Герены, вы узнаете о его необычном происхождении и о том, какое это имеет значение для Оверлорда Растады.

   А из похождений самого Ир’риенна станет ясно – так ли непреодолимо препятствие между ним и Эленией Тулииндо? Или Оверлорду Растады и Звездной Ласточке удастся разломать преграду и воссоединиться?

   

ЧАСТЬ 1. История Ингэльма

ГЛАВА 1. Свадьбы крыланов

Ингэльм долго смотрел на калитку, за которой скрылась молодая пара. Он сожалел, что был невежлив с милой девушкой, напомнившей ему умершую мать. Ингэльм привычно подождал, пока перестанет колоть давно сидевшая в сердце иголка боли.

   Ингэльм никогда не видел мать живой, она умерла вскоре после его рождения. Отец показывал ему движущиеся и говорящие картинки в той книге, которую девушка Оверлорда назвала ИДМ ^индивидуальный дешифратор мыслей^, и вспоминал свою любимую жену. Странная книга преображала его воспоминания в картинки, и на пустой матовой странице оживала прелестная молодая женщина-эльм, Оверледи в старинном бархатном платье. Аккуратно уложенные светлые кудри матери и ее наряд отличались от мужских штанов и белой майки пришлой девушки, но все же Оверледи и гостья Ингэльма были похожи.

   Не внешностью, нет. Мать казалась Ингэльму красивее девушки Оверлорда. Но они сходились в неуловимой прелести каждого движения, в лучистом взгляде светлых глаз, в трогательном отношении к тем, кто их любит. Девушка так тепло смотрела на молодого Оверлорда, так улыбалась ему – так же, как мать Ингэльма, сияла от счастья, глядя на своего мужа.

   Ингэльм вздохнул. Как давно это было. Нет у него ни матери, ни отца. Он стар и живет один, лишь воспоминания кружат хороводом. Только в них оживает прошлое и возвращаются ушедшие близкие.

   Нет, он не появился на свет сразу после полета Большого Дракона, как говорят о нем. Ингэльм усмехнулся. Он не разоблачал легенды, которые складывались вокруг него. Пусть все думают, что он такой древний. Он стар, конечно, но ему не пять тысяч лет, а всего лишь триста двенадцать. Совсем немало, но все же он не из Первых людей.

   В детстве Ингэльм часто бродил с отцом по горам. Рано утром, когда две луны еще не ушли на покой, они покидали пещеру, которую отец обустроил и снабдил почти всем необходимым, и отправлялись на прогулку. У них было несколько постоянных маршрутов: Козья гора, лес Кривых деревьев, Цветочный луг, Ущелье скалистых крыланов. Последний, самый дальний маршрут, Ингэльм любил больше всего.

   Отец и сын поднимались высоко в горы, добирались до верхушки хребта, прятались за валунами и жадно наблюдали за бурной жизнью крыланов на соседней скале.

   Они нашли три больших удобных валуна. Высокие камни хорошо скрывали любопытных наблюдателей, а небольшой промежуток между валунами позволял все видеть.

   В обычное время взрослые крыланы жили мирными парами, выводили детенышей, охотились на пасущихся коз и не интересовались ничем, кроме своего выводка.

   У отца и сына завелись любимчики. Отцу нравилась почерневшая от старости самка, которую он окрестил Одноглазая Нэн. Злющая крылан уже не могла выводить детенышей, но не растерялась и присвоила себе роль надзирательницы за молодняком. Одноглазая Нэн сидела на удобном скальном выступе и зорко смотрела на юных дракончиков правым глазом. Левый глаз драконихи зарос роговицей. Нэн не допускала никаких вольностей и привязанностей между резвыми самочками и молодыми самцами. Провинившиеся получали жестокие удары шипастым хвостом по морде.

   Одноглазая Нэн не охотилась, однако вовсе не голодала – молодые ящеры таскали ей добычу. Она обычно не покидала своего наблюдательного пункта – довольно урча и выбрасывая кости в ущелье, быстро расправлялась с тушкой принесенного ей козленка. Но даже наевшись, Одноглазая Нэн не позволяла себе сладко уснуть. Она дремала, иногда приоткрывая здоровый желтый глаз, и продолжала бдеть, то и дело срываясь с насиженного места, чтобы наказать молодняк.

   Отец Ингэльма любил смотреть, как Одноглазая Нэн, узрев беспорядок, подходила к краю, тяжело переваливаясь, а потом слетала вниз и задавала трепку провинившемуся юнцу.

   А у Ингэльма в любимчиках был юный самец Баркуд. Задорный, светло-серого цвета, с неороговевшим еще гребнем, Баркуд не имел пары и готовился первый раз поучаствовать в схватке за самку. А пока он всюду совал свой любопытный нос, заигрывал с самочками, задирал собратьев. Изуран – ровесник Баркуда, хитрый темно-серый молодой крылан – частенько подбивал товарища подраться, а после притворялся сильно покалеченным, ползал по ущелью, волоча лапы и еле таская якобы израненный хвост.

   Одноглазая Нэн замечала драку и жестоко лупила Баркуда. Она прикусывала виновника за шею, размахивала обмякшей тушкой крылана и безжалостно молотила им об острые камни. Ящер скулил, но не вырывался, терпел. Освободившись из зубов надзирательницы, Баркуд прятался в пещере, немного отдыхал и снова дрался, не обращая внимания на глубокие царапины, украшавшие его морду.

   В брачный период дракончики-крыланы становились опасны. Молодые самцы устраивали кровавые бойни, шипели, били хвостами, угрожающе щелкали зубами, вели себя злобно и агрессивно, могли напасть на наблюдателей.

   Отец избегал залезать на скалу горных крыланов в период битвы за самку, но однажды Ингэльм уговорил его. Мальчику хотелось посмотреть, заведет ли Баркуд подружку. Он упрашивал отца несколько дней, боялся, что битва началась, и когда они подберутся к скале крыланов, ящер уже будет счастливо летать с молодой самкой.

   Баркуд намеривался драться за Ализу – серую пятнистую красотку с длинными крыльями. Ализа нравилась не только Баркуду, многочисленные молодые крыланы дарили ей толстых кроликов, полосатых кабанят и ветки с сочными плодами, но Ализа не торопилась разнообразить свой обед, а выбирала самые крупные плоды, относила их Одноглазой Нэн и слыла ее любимицей.

   Ингэльму хотелось, чтобы красотка Ализа досталась Баркуду, он мечтал посмотреть, как тот будет сражаться за нее. Мальчик не шалил целую неделю, во всем слушался отца, делал уроки, которые тот задавал, каждый день убирал пещеру, полол ненавистный огород, и сердце отца растаяло.

   Они встали на рассвете, собрали котомки, наполнили фляги чистой водой из ручья, взяли оружие – большой отцовский меч из растадиума и маленький меч Ингэльма – и тронулись в путь.

   Мальчик ежился от утренней прохлады, зевал, тер заспанные глаза, но, наткнувшись на внимательный взгляд отца, приободрился и начал сыпать вопросами.

   Ингэльма интересовало все: почему ночью небо темное, почему светлячки горят огоньками, почему реки текут с гор, а не наоборот. И был самый любимый вопрос, который Ингэльм никогда не забывал задать:

   – Отец, почему ты все знаешь, а эльмы из деревни ничего не знают, не умеют читать и писать, считают на пальцах и не чистят зубы?

   Отец отвечал, каждый раз добавляя новые подробности, и Ингэльм потихоньку все больше узнавал о жизни отца, о его прибытии на Эдерру, о встрече с женой, об их любви.

   – Я из высших Приоров, сын. Ссыльный Приор-лорд. Когда-то я провинился, и Приор-Князь лишил меня медальона, забрал мой сектор Вселенной и сослал на Эдерру. Я стал обычным жителем планеты, но знания остались со мной. Знания – это самое главное, сын. Никто не сможет забрать их у тебя, и с ними ты выживешь в любом мире.

   Ингэльм сразу же начинал расспрашивать про Приоров и с восторгом слушал про старинную расу Повелителей Звезд, про медальоны, владение телепатией и телекинезом, хождение сквозь миры.

   – Что такое медальон, отец?

   – Активатор способностей Приора. Приор сам делает его на четырнадцатом году жизни. Генерирует свои умения и для удобства оформляет их в именной медальон.

   – Получается, медальон для Приора как астрофиллит для мага?

   – Да, сын, – обрадовался отец сообразительности мальчика. – Одно лишь отличие: маги астрофиллит покупают, а Приоры свой медальон создают сами.

   – А я не Приор, отец?

   – Ты еще мал, Ингэльм. Вот исполнится тебе четырнадцать лет, посмотрим. Но я думаю, что нет, ты не будешь Приором.

   Мальчик немного расстроился, но быстро отвлекся. Он был еще ребенком и не мог печалиться о том, что случится или не случится в далеком будущем. Ингэльма гораздо больше занимало настоящее, и он торопливо спросил:

   – Отец, а почему я такой странный? Мои волосы белы как снег и даже брови белы, а глаза разных цветов.

   – Это мутация, сын. Ты – мутант. Когда подрастешь, я объясню тебе подробней. Ты ведь не печалишься, что такой?

   – Мутант? – Ингэльм пришел в восторг от красивого слова. – Можно я возьму такое имя? И буду называться не Ингэльм, а Мутант?

   – Не стоит, сын. Ничего хорошего в твоей мутации нет. Альбиносы часто болеют, у них бывают проблемы со зрением.

   – Но у меня хорошее зрение, даже лучше, чем у тебя, – поспешил успокоить отца мальчик.

   – Это удача, Ингэльм. Нам с тобой повезло, что мы выбрали Растаду своим домом. Здешние эльмы на редкость доброжелательны и неагрессивны. В другой стране тебя бы травили за необычный вид. Когда ты родился, деревенская повитуха хотела бросить тебя в камин. «Сакрово отродье!» – верещала она. Я еле-еле успел тебя выхватить.

   – Я – красивый, – надулся Ингэльм. – И девчонки меня любят. Таника называет меня – Снежок.

   – Ты необычный. – Отец никогда не поддерживал хвастовство сына.

   За разговорами дорога пролетала незаметно, и вскоре, миновав по краю лес Кривых деревьев, отец и сын подошли к Козьей горе. Они осторожно взбирались по зеленому холму, внимательно смотря под ноги, чтобы не наступить в козий помет, в изобилии валяющийся среди травы.

   На горе паслись козы. В это время их было особенно много. Козы знали, что крыланы заняты брачными танцами, и торопились на выпас, чтобы успеть накормить козлят вкусной свежей травкой. Позже козы поднимутся повыше, а пока они бродили вокруг, громко мекали и смотрели на людей хитренькими желтыми глазами. Особо пугливые убегали на скалистые утесы.

   Несколько лет назад отец поймал несколько козлят, соорудил для них загон, и теперь Ингэльм каждое утро пил козье молоко, а когда хотел погулять, то брал коз и шел их пасти. Выпас коз считался официальным отдыхом от прополки огорода и уроков.

   Ингэльм погнался за резвым черным козленком, забыл про помет, наступил в кучку, поскользнулся и упал, пребольно ударившись локтями. Он захныкал, но увидев грозный взгляд отца, сделал вид, что плачет из-за перепачканных сапог.

   Отец ничего не сказал, лишь слегка покачал головой. Он не баловал сына, думал, что долго не задержится на этом свете, поэтому пытался приспособить Ингэльма к выживанию в одиночку. Нытье, хныканье и лень отец не поощрял. Ребенка никогда не бил, но умел сделать так, что мальчик, увидев взлетевшие брови отца, переставал капризничать и старался вести себя хорошо. Отец и сын любили друг друга, ведь больше у них никого не было.

   Козья гора заканчивалась Ущельем скалистых крыланов. Небольшие драконы использовали пещеры для гнезд, летая за добычей на Козью гору и в лес Кривых деревьев.

   – А-а-а-у-у, – раздался утробный рев.

   – У-у-у, – вторил другой ревун.

   – Мы опоздали, отец! – воскликнул Ингэльм. – Битва уже началась!

   Они поспешили к своему наблюдательному пункту и, опустившись на колени, с нетерпением заглянули на арену сражений.

   Все участники представления заняли исходные позиции. Самки кокетливо летали в хороводе, беспечно кружась и делая вид, что им совсем не интересны глупые мужские игры. Ущелье крыланов шумело, гомонило, воздух дрожал от треска крыльев, криков, грозного щелканья зубами. Самцы сидели на скалистых выступах, возбужденно порыкивая, жадно смотрели на резвящихся самок и, готовясь к схватке, безжалостно стегали себя хвостами.

   Из круга, призывно маша крыльями, вылетела светло-серая самка. Тотчас с мест сорвались два крупных самца и устремились ввысь. Они не спешили нападать, угрожающе щелкали зубами, со свистом рассекали воздух хвостами, ревели, пытаясь посеять панику в рядах противника. Наконец, один из претендентов не выдержал напряжения поединка, сиганул вниз и исчез с арены.

   – Он потом вернется, – сказал отец. – Может, решится поучаствовать еще раз. Но шансов у него нет. Разве только какая-нибудь хроменькая или однокрылая самочка ему достанется.

   Победитель и его награда сделали торжественный круг над ущельем и улетели на брачные игрища подальше от битвы.

   Отец и сын с азартом наблюдали за развернувшимся сражением, делали ставки на участников и переживали, если их кандидат проигрывал. Ингэльм нервничал, ожидая схватки за Ализу. Он не сомневался, что одним из претендентов будет Баркуд. И не ошибся.

   Вот она, красотка Ализа, изящно вылетела из круга. Она даже не успела покружиться в представительном танце, как в воздух, свистя крыльями, сорвались четверо крыланов.

   – Баркуд в битве, – шепотом сказал Ингэльм.

   – Ставлю на его соперника, – тут же ответил отец. – Изуран станет победителем – и ему достанется Ализа.

   Ингэльм обидчиво поджал губу.

   Угрозы, запугивания, демонстрация своего преимущества ни к чему не привели, и крыланы сцепились в яростной схватке. Рев, свист крыльев, мощные удары хвостами, захваты пастью и лапами – соперники дрались насмерть.

   Брюхо Баркуда прочертили несколько глубоких кровавых борозд, полуоткушенный кончик хвоста безвольно свисал, но храбрый крылан честно дрался, а хитрый Изуран частенько вылетал и клубка разъяренных бойцов и парил сверху. Когда Баркуд выбил из схватки одного из трех противников, Изуран не дал бедняге спокойно улететь и затаиться в скалах. Он догнал выбывшего ослабленного дракона и безжалостно вцепился в него зубами. Поверженный крылан со свистом упал на дно ущелья. Такая же участь постигла и другого соперника, тот свалился на острый пик, проткнувший его насквозь.

   В воздухе остались два претендента: изрядно ослабевший Баркуд и хитрый свежий Изуран. Баркуд не стал долго выжидать, он отважно бросился на соперника, пытаясь лапами разодрать тому брюхо. Крыланы сцепились в схватке, как в дружеском объятии, но ревели и кричали они вовсе не по-дружески. Изнуренный схваткой Баркуд все чаще промахивался, его зубы вместо противника захватывали воздух. Изуран хитрил, маневрировал, делал вид, что хочет напасть слева, но в последний момент разворачивался и нападал справа. С Баркуда капала кровь, одно крыло обвисло, израненный хвост больше не мог наносить удары. Крылан проигрывал схватку.

   Ингэльм закрыл глаза. Он не хотел видеть поражение своего любимца, считая, что Изуран нечестно выигрывает поединок. Мальчик безутешно зарыдал, а отец не стал успокаивать его.

   – Слабый, но умный и хитрый, может одолеть сильного, но глупого противника, – сказал отец.

   

ГЛАВА 2. Жестокое нападение

Ингэльм не нашелся, что ответить. Он вытер слезы, посмотрел на воздушную арену и увидел, что схватка окончилась. Довольный Изуран полетел к Ализе, а израненный Баркуд присел на скалистом выступе напротив наблюдателей. Поверженный крылан выглядел ужасно, весь в кровавых ранах, с разорванными крыльями, с выдранным кончиком хвоста. Он тяжело дышал, но его гордость пострадала еще больше. Крылан убито смотрел на счастливых молодоженов.

   Ящер отвел глаза, поглядел в сторону и наткнулся на наблюдателей. Обида зажгла его кровь, побежденный Баркуд сорвался в воздух и полетел в атаку на непрошенных гостей.

   Не будь крылан утомлен смертельной схваткой, он бы с легкостью убил людей. Но израненные крылья и залитые кровью глаза ослабили Баркуда. И пока крылан тяжело летел, лорд Вардер понял, какая им грозит опасность. Он выхватил меч, закрыл своим телом сына, и когда Баркуд, яростно клекоча, камнем упал на них с неба, проткнул ящеру брюхо. Но крылан успел сильно располосовать отца и разодрать когтями его живот.

   Ингэльм с ужасом смотрел на окровавленного отца в лапах поверженного крылана. Баркуд еще жил, когтями терзал тело человека, зубы жевали его правую руку, а глаза крылана горели злобой. Меч торчал в его брюхе, ящер умирал, но жертву свою выпускать не собирался.

   – Убей его, – просипел отец. – Ингэльм, убей его. Надо поскорее убираться отсюда, пока другие крыланы не почуяли кровь.

   Мальчик обмер от радости. Отец жив и даже разговаривает. Он взял свой маленький, но острый меч Шершень и хладнокровно перерезал Баркуду горло. Крылан вздрогнул и умер, острые когти разомкнулись, зубы разжались, отец выкатился из смертельных объятий мертвого ящера и замер на траве.

   Ингэльм, рыдая, опустился рядом.

   – Забери мечи. Сейчас я встану, и мы пойдем. Надо поскорее зайти в лес. Туда крыланы не сунутся. – Отец лежал с закрытыми глазами и вместе с кровью выплевывал рубленые фразы.

   Ингэльм с трудом вытащил из брюха крылана тяжелый отцовский меч, подобрал свой Шершень и с жалостью посмотрел на любимца. Несмотря на то, что Баркуд жестоко изодрал отца, мальчик горевал. Красивый сильный молодой крылан проиграл две схватки за один день: за самку и за жизнь.

   – Отец, как ты пойдешь? – спросил Ингэльм, стараясь не глядеть на убитого крылана, на которого уже слетались мухи.

   – Я буду держаться за тебя, сын. Доберемся до леса, оставишь меня и сбегаешь за помощью в Герену.

   Лорд Вардер встал, посмотрел на свой изодранный живот, на почти откушенную кисть правой руки – и покачал головой.

   – Снимай рубашку, сын. Порви ткань на полоски и перевяжи раны. Поторопись, а то я истеку кровью. Кроме руки, другие раны неопасны, поверхностные повреждения, внутренние органы не задеты. На наше счастье, крылан ослаб в битве. Иначе бы от нас только кости остались. Крыланы хоть и небольшие, но все-таки драконы.

   Мальчик сосредоточенно рвал рубашку на полосы. Лорд Вардер с жалостью смотрел на тощее тело сына, на его впалый живот и худую спину с выступающими позвонками.

   Скорее всего, он, лорд Вардер, скоро умрет от заражения крови. Антибиотиков в этом мире нет, ближайший лекарь в замке Растады, а в деревне есть лишь бабка-травница. Ингэльм останется сиротой. Сколько он еще не рассказал сыну, многому не успел научить. Лорд Вардер не сомневался, что умный трудолюбивый мальчик не пропадет, но ему было жаль так рано покидать его.

   Они брели вниз с холма по протоптанной тропинке. Криво перевязанный грязными полосками грубой ткани, рослый чернявый мужчина опирался на костлявое плечо подростка с белыми как снег волосами, бровями и ресницами. Мужчина шел с трудом, часто останавливался, давая передохнуть себе и мальчику, но кровь просачивалась сквозь тряпки, капала на траву – и силы лорда Вардера таяли.

   Путники оборачивались назад, смотрели на мертвое тело неудачливого ящера. Лорд Вардер передергивался от страха за сына, а мальчик не знал, кого ему жалеть, убитого крылана или отца, живого, но израненного.

   Ингэльм с ужасом вспоминал, как ему пришлось перевязывать поломанную руку с торчащей костью и висевшими жилами. Он справился, отец поправится, но они больше никогда не придут на скалу крыланов. Мальчик с раскаянием подумал, что если бы не его любопытство, Баркуд остался бы жить. А сейчас мертвый крылан валяется возле камней и грифы слетелись на пир. Падальщики увязались и за людьми в надежде на скорую добычу, но мальчик угрожающе замахнулся на них мечом.

   – Прочь, – закричал он, – мой отец жив, слышите, трупоеды? Это я говорю вам, Великий Мутант, победитель храброго Баркуда!

   Лорд Вардер улыбался сквозь боль. Как же его сын похож на мать! Такой же отчаянный и смелый.

   Дальнейшее Ингэльм помнил плохо. Он доволок отца до леса, подождал, пока перестанут дрожать усталые ноги и руки, и побежал в деревню. Ингэльм мчался быстрее ветра, ему чудилось, что рыси подкрадываются к раненому, хотя отец уверял его, что рыси не едят людей, а если и нападут, он отобьется от них мечом, левая рука-то у него цела.

   Отогнав видение поедаемого хищниками отца, Ингэльм влетел в Герену.

   – На помощь! – заколотил он в калитку Таники, дочери старосты.

   На стук выскочил сам хозяин дома. Немолодой эльм заохал, увидев раздетого, перепачканного кровью мальчика, выслушал его сбивчивый рассказ и побежал за селянами. Пока Ингэльм, стуча зубами, пил холодную воду, староста Рикман вернулся с подмогой и носилками.

   Спасатели пошли в лес Кривых деревьев, расспрашивая по дороге Ингэльма о случившемся.

   Почувствовав интерес взрослых, Ингэльм раздулся от важности и, не скупясь, описывал страшный поединок с ящером. В его рассказе молодой крылан превратился в огромного дракона из Заброшенных Земель. Он полыхал огнем, расплавил даже камни, но он, Ингэльм Великий Мутант, победил ужасного ящера, перерезав ему глотку.

   Доверчивые селяне посмотрели на мальчика с благоговением, и тот счел нужным нехотя добавить:

   – Отец тоже дрался с крыланом. Он проткнул ему брюхо.

   – А чего вы туда пошли, малец? – спросил Рикман, посмеиваясь про себя над хвастовством мальчишки.

   – На свадьбы ящеров хотели посмотреть, – ответил мальчик.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

90,00 руб Купить