Купить

Корабельный астролог. Эленика Буря

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Летать на воздушных кораблях, читая звёздное небо под пенье ветра в тугих парусах, увидеть небесные острова своими глазами – это всё, о чём мечтала Вероника Обертани, но… Четвёртое пришествие Тёмного Дракона угрожает разрушить её мечты. Или же как раз наоборот? И стоит стремиться к заветной цели, даже если всё складывается против этого – звёзды предали, обстоятельства оказались сильнее, а любовь обернулась обманом. Что ж, вызов брошен, и главное желание исполнилось, так или иначе.

   Давным-давно, Аве-Предвечная и Морок-Первозданный в бесконечном противостоянии создали Авемор. С этого всё и началось…

   Летописи Авемора - Вселенная Тёмного Дракона

   

ЧАСТЬ I. Берегитесь Астрологов!

ГЛАВА 1. Я впервые наблюдала…

Умопомрачительно!

   Я впервые наблюдала, как студент и речная дева предаются любви. Обычный человеческий парень и фея – совершенное творение Первозданного Морока.

   Волшебно…

   Вот повезло, так повезло!

   Это я удачно вылезла сегодня утром с баржи на речной бережок – освежиться перед возвращением домой. Спросите, что я там делала? Да ничего! Ночевала после вчерашней пирушки в пабе Жабе. А теперь вот пряталась за перевёрнутой лодкой не в силах оторвать взгляд от увиденного.

   Чудесно!

   Я загадала желание, пока любовники бойко выплясывали, елозя на песке и сплетаясь в жарких объятиях. Вернее, на том месте пляжа, где песок прорастал травой. Дева была целиком обнажена, а у парня спущены штаны, являя взору напряжённые крепкие и бледные в мурашках ягодицы.

   Он ритмично двигался, нависая над распростёртой под ним красоткой. Его руки скользили по её плечам, а губы жадно лобзали грудь. Прелестными ножками цвета алебастра она обхватила его торс, подаваясь навстречу и застонала. А её раздвоенный хвост заколыхался волнами в такт движениям…

   Я немного знала анатомию водных. При выходе из реки или моря чешуйчатый хвост расщеплялся, и оттуда появлялись ноги. Одинаково у женщин и мужчин. Разве что у мужчин при этом вырастали не только ноги.

   Студент – мой вчерашний собутыльник, между прочим, принялся вскрикивать что-то нечленораздельное и толкаться резче. А Фея – стонать громче… И лучи восходящего солнца ласкали бесстыдников. Золотили её нежную кожу и путались в его всклокоченных волосах… Утренний ветерок обвивал их, гонял стоны и вздохи по берегу, принося мимоходом запах рыбы, прелых водорослей и крики чаек с залива… Но любовники ничего не замечали кроме друг друга.

   Любопытно, они тут всю ночь любились или только с утра?

   Парень взвыл, заскулил, дёрнулся несколько раз, запрокинув голову, и затих с закатившимися от блаженства глазами… Речная феечка чмокнула его в щёку, выскользнула из-под обмякшего мужского тела и метнулась к берегу. Там она соединила ножки, нырнула в речку и уплыла, будто юркая рыбка, только хвост мелькнул, хлопнул по воде и пропал.

   Ага, значит там не мелко. Недаром ребята стращали, рассказывая о донных ямах и глубоких омутах. Теперь не буду там купаться.

   – Как не стыдно, – услышала я хихикающий шёпот за спиной и резко обернулась.

   – Ивар! Ты меня напугал. Давно подсматриваешь?

   Сидящий на холмике светловолосый парень усмехнулся в ответ.

   – Кто бы говорил! Или сама не подсматривала?

   – Я случайно. А ты? Давно?

   – Только что… Заприметил, как «речная красотка ублажает моего приятеля, разбивая ему сердце», – процитировал он строчку из «Баллады о феях» известного менестреля.

   Я посмотрела на незадачливого любовника беглянки феи и фыркнула. Он так и продолжал в изнеможении лежать на берегу, раскинув руки и ноги морской звездой и зарывшись лицом в песок.

   – Ой, ли. Отряхнётся, натянет штаны и побежит в кабак хвастаться всем, что переспал с феей.

   – Не скажи, – возразил Ивар. – У Лу она первая.

   – Так он… – я криво улыбнулась, и мне отчего-то стало неловко.

   Ивар кивнул.

   – Речные феи обожают девственников.

   – Хо! Так это она его… того, а не он её.

   Вот уж не думала, что Лу – девственник. Он частенько похвалялся своими подвигами и достижениями по части утех. Выходит, сочинял. Я посмеивалась про себя и уже предвкушала, чем впоследствии могу подколоть лгунишку и поймать за хвост фею.

   – Я тебе этого не говорил, – спешно отрёкся Ивар, – а ты не видела. Не проболтайся.

   – Хо-хо! И как ты меня остановишь, если вздумаю сказать?

   – А так… – парень подполз ко мне, оставляя следы ладоней и коленей на влажном песке. – Намекну ребятам, какая ты сластолюбивая штучка.

   Он бесцеремонно схватил меня за руку.

   – Отстань! – я оттолкнула его. – Забываешься, бродяга.

   Ивар немедленно отпустил меня и сел рядом.

   Он жил на той барже, где я сегодня ночевала, и частенько давал мне приют по ночам, когда не хотелось идти домой. Вы не подумайте, между нами ничего предосудительного не было и не будет. Мы просто друзья. Но иногда Ивар позволял себе шутить, надеяться и отпускать скабрезности на правах закадычного дружка.

   – А чего, – пробурчал парень, – вон видел я, как ты распалилась, глядя на милующуюся парочку. Груди так и вздымались.

   – Как бы не так, – я поднялась и отряхнула брюки. – Оставь попытки для твоего же блага, – и по-сестрински поддела его за подбородок. – Не забывай, кто я, и что тебе со мной не светит.

   – Я и не забываю, – вздохнул он. – Уж и помечтать нельзя? А давай позавтракаем. Хочешь краба? И рыбёшки наловлю.

   Я улыбнулась.

   – Такой же рыбки, как подружка у Лу?

   Он рассмеялся и вскочил на ноги.

   – Могу помельче и съедобной. Послушай…

   – Нет, Ив, – я покрутила головой, заслышав бой часов на ратуше, – я и так уже опаздываю.

   Часы пробили восемь. Я никогда так не задерживалась. Хорошо погуляли вчера, проспала.

   – Кого там? Занятия только в полдень начинаются.

   – Это у тебя в полдень, а у меня часом раньше. Пока.

   – Ладно, – смирился он. – До встречи.

   – До встречи!

   Я подхватила ботинки, чтобы обуть их уже на каменной набережной и побрела прочь, не оглядываясь и прощально махая рукой на ходу. Мокрая от росы трава приятно холодила босые ступни.

   Внезапно со стороны залива протрубил рог. Звучание становилось всё ярче и пронзительнее, и наливалось силой. Я невольно обернулась, приставив ладонь козырьком, и всё равно щурясь от солнца, высмотрела вдалеке за лиманом грациозный корабль. Он свободно взлетал над бухтой, укрытой за скалами, раскинув перепончатые крылья и устремившись ввысь носовым крюком. Белые паруса взвились над обманчиво тонкими мачтами, и громко на миг загудели на верхотуре рифлёные гребни парения. Корабль развернул ветряные лопасти и поднял флаги с эмблемами рамилионского воздушного флота. Звук переливался и вибрировал, пока корабль набирал высоту, и стих, едва он взмыл к облакам. И пропал, влекомый гармоничным потоком…

   Корабль-лебедь!

   Конкретно этот – торговое судно дальнего следования.

   Ивар тоже застыл в восхищении, провожая лебедя взглядом. Едва корабль скрылся за облаками, обернувшись тенью, мы одновременно перевели дух и переглянулись.

   Кроме всего, Ивар – мой сокурсник в институте воздушного транспорта. Но по иронии судьбы жил на барже, и якшался с водными. Однажды он по секрету шепнул мне, что его отцом был речной дух. Но сам парень в матушку уродился – в человека. Такое в рыбацких и моряцких семьях не диво. И дети от водных становились, как правило, искусными мореходами и рыбаками. Почему же Ивара тянуло в небо? Надоело в детстве чистить рыбу, смолить лодки и расставлять сетки? Он как-то рассказывал, что жили они с матушкой в рыбацком посёлке возле гавани, и ребёнком он часто ходил смотреть, как взлетали лебеди. Вот гордые корабли и заворожили его.

   Мы с ним как никто понимали друг друга и разбирались в конфигурациях воздушных кораблей.

   

ГЛАВА 2. Эх, не получилось…

– Принцесса Вероника?

   Эх, не получилось. Не удалось незаметно пробраться в апартаменты. Но в следующую минуту я облегчённо вздохнула. Меня окликнул всего лишь ученик садовника Ости.

   – В-вам п-понравились цветы п-под в-вашим б-балконом? – мальчуган слегка заикался от смущения, мял в руках шляпу и краснел как девчонка. Удивительно, что он вообще со мной заговорил.

   – Ну, конечно, Ости, – я улыбнулась, удостоив его благосклонным взглядом, и двинулась к пожарной лестнице. – Это ты посадил?

   Теперь бы подняться, влезть в окно, ведущее в маленький эркер и украдкой проникнуть в свою комнату через запасной коридорчик.

   – Эт-т й-я п-п-п… – на этом вся отвага ученика садовника иссякла.

   – Они прекрасны, – подбодрила его лучезарной улыбкой, перед тем как лезть наверх.

   Удивительно, но я знала, как зовут парнишку… А, да! Однажды видела, как садовник отчитывал помощников-мальчишек, называя их по именам. У астрологов прекрасная память. Даже если они не помнят, что запомнили. Потом это всплывает из глубины.

   Он так и стоял, разинув рот, и я поблагодарила Предвечную, что надела брюки.

   В коридорчике мне снова не повезло. Я уже прокралась к своей двери, как вдруг:

   – Вероника?

   Что за день сегодня такой? Прокол на проколе. Кузина Лаванда! Я застыла в полуметре от вазона у входа в апартаменты, нарисовала на лице улыбку и повернулась к родственнице.

   – О, доброе утро, Вэнди.

   Она наморщила кукольный носик.

   – Сколько раз просила не называй меня так.

   – Хорошо, Ванда.

   – Ты откуда такая, Ронни? – она вцепилась подозрительным взглядом в мой наряд – брюки свободного покроя и свитер.

   – Гуляла по лесу, – соврала.

   – И опоздала на завтрак, – Лаванда укоризненно покачала головой, проглотив мою ложь или притворившись, что верит, с неё станется.

   – А что дедуля?

   Она поморщилась.

   – Оберон злился, конечно, но я сказала ему, что ты всю ночь просидела над учебниками и ещё спишь, наверное.

   Ох, если бы так и было. Но вчера вместо этого мы с ребятами знатно отжигали в Жабе. Нет, по простолюдински конечно, но с полдюжины переодетых баронетов и графов с нами тоже кутили.

   – Ведь занятия у тебя только в одиннадцать…

   Она следит за моим расписанием?

   – И какой у нас распорядок на сегодня?

   Дедуля всегда объявлял это на завтраке, а завтрак я пропустила.

   – В десять ловля бабочек на лугу.

   – Чего? – я чуть язык себе не откусила от изумления. – Оберон уже сто лет не устраивал танцы с бабочками.

    Да, с тех пор как умерла его последняя жена. Он сильно её любил и долго ходил в трауре.

   – Но этим вечером они состоятся, – строго заметила кузина. – И представление. Оберон пригласил фей.

   – О-у!

   А лесных фей он не приглашал с тех пор, как его первая и бессмертная жена Титания оставила дворец и ушла навечно к феям, в леса. По слухам, они поссорились, из-за любвеобильности Оберона и его ранней слабости всё к тем же феям. Я знала по рассказам, меня тогда ещё не было на свете.

   – Что-то намечается? – я насторожилась.

   – Точно не знаю, – Лаванда пожала плечами. – Вроде бы прибывают именитые гости. И ужин в их честь пропустить нельзя.

   – Но у меня вечерние… занятия… в обсерватории.

   Морок! Я почти не обманывала. Сегодня мы с ребятами собирались на залив – смотреть, как взлетают лебеди ночного рейса. Да, и никто из семьи не подозревал, что я учусь на воздухоплавателя. Чтобы улететь когда-нибудь отсюда и больше не вернуться.

   – Ничего не знаю, – кузина в очередной раз поморщилась. – Моё дело передать. Оправдываться будешь перед Обероном, если он не увидит тебя за вечерним столом… Итак, ты пойдёшь ловить бабочек? Все фрейлины пойдут.

   – Я не фрейлина.

   – Как хочешь, а если надумаешь, у меня где-то завалялся лишний сачок.

   И она надменно удалилась. Какой морской дьявол её вообще сюда принёс?! Любопытная кузина скорей всего шла ко мне узнать, почему меня не было на завтраке. Обычно я возвращалась с ночных гулянок не позже семи, а сейчас почти девять. В университет бы не опоздать.

   Я вздохнула и поплелась к себе в комнату. Надо принять ванну, переодеться и придумать, как избежать сегодняшнего вечера с бабочками, и чтобы Оберон ничего не заподозрил. Намыливаясь, я усиленно соображала. Личных служанок у меня не было, поэтому я могла себе позволить побыть в блаженном одиночестве. Хотя и делила апартаменты с братом, он на моей половине редко появлялся.

   Да, к слову, от служанок я отказалась сама. Ведь я не всегда жила в этой роскоши, прежде чем поселиться во дворце владыки Оберона, и была вполне скромной, неприхотливой, хотя очень знатной девушкой со стороны матери и жила с родителями, двумя братьями и сестрой в маленьком имении в живописной долине. Пока дедушка Оберон не затребовал меня и старшего брата сюда – в Пасс-де-Вуарт.

   Родители не посмели ослушаться владыку четверти мира. Но по большому счёту Оберон и не дедушка мне вовсе, вернее дедушка, но двоюродный. Он старший брат моего родного пропавшего без вести деда – одного из бессмертных-первородных. Когда-то они населяли весь Авемор, но теперь их осталось только четверо здравствующих – Оберон, его сестра и второй брат, живущие далеко отсюда. Царица Титания. И Эскарон – отец моей матери, которая вопреки воле родных вышла замуж за полубезродного баронета – моего отца и покинула дворец.

   Я тоже об этом мечтала. Вот устроюсь на корабль с лицензией астролога и улечу отсюда далеко-далеко в горные страны, к недосягаемым вершинам, где на заснеженных склонах Скальдура и в высокогорных пещерах живут вольные скайды… А лучше сразу в Заоблачные края – в Заоканию. Поговаривали, что самые отважные капитаны долетают и туда…

   Бульк!

   Я окунулась с головой и вынырнула отфыркиваясь. И перед глазами вновь предстала картинка сегодняшнего утра, и неприличная сценка на берегу. Хихикнула.

   Ой, а кушать-то как хочется! Единорога бы сожрала.

   

ГЛАВА 3. На завтрак я уже опоздала…

На завтрак я уже опоздала. Следовательно, мой путь лежал на кухню. Там заправляет всем тётушка Марта, и она мне всегда рада. Кроме того, главная дворцовая кухарка и кладовщица в курсе последних новостей и сможет ответить на мои вопросы лучше, чем кузина. Прислуга порой знала больше, чем болтливые и вездесущие фрейлины. Марта частенько шутила, что у неё в кладовой живёт мышка, что на хвостике вести приносит.

   Моё решение оказалось верным. На кухне вовсю что-то жарилось, так что масло скворчало на большой сковороде с длинной отполированной до блеска ручкой, и кухарка Марта хлопотала у плиты. Может повар Тобиас и знал, как приготовить лучшие пасс-де-вуартские блюда и десерты, но Марта была на кухне главной и гоняла поварят. Не то что Тобиас, будучи добрейшим человеком. Зато на кухне всё блестело, благодаря стараниям Марты и служанкам. Сейчас женщина, раскрасневшаяся от жара, идущего от плиты, повязала передник с ромашками, а волосы убрала под косынку. Колпаки по форме носили только повара.

   – Доброе утро, принцесса! – воскликнула она, увидев меня. – «Рябчиков» желаете?

   «Рябчиками» в Рамилионе называли гренки – жаренный сдобный хлеб, предварительно вымоченный в яйцах и молоке со специями и солью. В крестьянских семьях обычно использовали чёрный и зерновой, и обязательно смазанный чесноком. Это придавало гренкам остроты и пикантности.

   Тётушка Марта делала гренки из белого, но по-городскому – без чеснока. Отчего он мне нравился не меньше. Зато посыпала сладким перчиком.

   – Конечно хочу. Я же не завтракала.

   – Тогда садись и подожди, – кухарка ненадолго оторвалась от сковородки и, подмигнув, поправила косынку. Налила полный стакан молока единорожихи и придвинула мне.

   – Свеженадоенное. Пей-ка.

   Я села за каменный стол на деревянную скамью и с радостью ухватила стакан. Знала, как это вкусно, а сливки так вообще лакомство. Молоко бежевого цвета, со сладковатым привкусом, жирное и густое. У меня сразу же образовались молочные усы. Я с удовольствием облизнулась и смотрела, как Марта бросает на сковородку щедро обмакнутые в смесь ломти. И меня не смущало, что это несъеденные булочки с господского стола. Остались от завтрака. Хлеба к завтраку резали много, а подавать нарезку второй раз строго запрещалось, и обязательно пекли свежий. А этот…

   – Не пропадать же, – весело говорила кухарка.

   Я пила молоко единорожихи, а Марта сновала между плитой и столом, ставя на него мисочки с мёдом, повидлом и сливками. Вкуснота! Особенно сливки. Весь прошлый сезон единорожихи паслись на скатах лугов с сочным клевером в предгорьях Абессолона. Оттого молоко приобретало особый аромат и вкус.

   Так уж повелось, что одомашнивались у нас исключительно единорожихи. Единорогов же ещё никому не удавалось приручить. Эти брыкастые и свирепые лошадки с рогом во лбу обитали в диких лесах и нечасто выходили оттуда, но всё же иногда появлялись в поисках кобылок для случки. Но близко к жилью не подходили, а призывно ржали у края луга за кромкой леса. Поэтому стада единорожиц на один сезон отгоняли на дальние пастбища, где их стерегли пастушата-девственники, прячась за кустами. И единороги могли смело туда являться и покрывать кобыл. А наши табунщики через два сезона после этого принимали роды и обзаводились единорожками. Жеребята конечно убегали, едва им исполнялся год, зато кобылки оставались в стаде.

   – С пылу-жару! – Марта поставила на стол огромную тарелку с горкой аппетитных «рябчиков». – Жуйте, принцесса, да не обожгитесь.

   – Спасибки! – я поддела вилкой подрумяненную гренку и попеременно окунула в мёд и сливки. – Садись со мной Марта.

   – Да что уж, потом… – отмахнулась кухарка.

   – Ты ведь себе жарила.

   – Многовато одной-то. Я и так раздалась не в меру, – она хмыкнула и похлопала себя по пышным бокам.

   – Составь мне компанию, – попросила я. – А то всё одна слопаю и раздобрею.

   И конец стройной фигуре.

   – Пожалуйста, Марта. Заодно расскажешь последние новости.

   На этот раз она не противилась, а тоже налила себе из глиняной крынки с выщерблиной кружку молока и села напротив.

   – Так что нового? По какому случаю мой дедуля затеял представление сегодня вечером? Рассказывай, что тебе нынче мышка на хвосте принесла.

   – Да неужто не знаете, принцесса?

   – Если бы знала, не спрашивала.

   – Так гости нынче прибывают, именитые. Поселят их в южных флигелях. Давеча Маришка туда прибираться ходила.

   Маришка – горничная, верно и есть та самая мышка.

   – Откуда гости?

   – Почём я знаю-то. Знатные, поговаривают, очень, из восточных краёв вроде как.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

150,00 руб 112,50 руб Купить