Когда-нибудь мы обязательно полюбим. Yana NeTa

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Остался в сердце холодок после неудачного опыта первой любви. Выводы сделаны, и теперь – нет доверия, нет желания, нет интереса.

   Зато вокруг кипит жизнь других людей, в которой волей-неволей приходится принимать участие. А вдруг незаметно затянет в этот водоворот? И случится «когда-нибудь… обязательно»?

   Здесь появятся некоторые герои из «Поздно слишком»

ГЛАВА 1.

Большие железные ворота серого цвета оставались закрытыми, и никакие уговоры не действовали на серьёзного человека в форме частного охранного предприятия.

   – Не положено, – твердил он одно и то же. – Вот появится хозяин, тогда и пущу вас на территорию. Без него нельзя.

   – Но он мне звонил при вас и сказал, что не успевает подъехать, – удивляясь твердолобости исполнительного представителя ЧОП и с заметным усилием сдерживая своё возмущение, не отставал от него визитёр.

   – Хозяин сказал, что решит вопрос. Значит, ждите.

   – А может…

   – Не положено.

   Так и стояли они друг напротив друга, и уступать никто не хотел. Мужчина, пытавшийся проникнуть на охраняемую территорию, всё-таки отошел к своей машине и что-то сказал тому, кто находился внутри. Потом засунул руки в карманы светлых брюк и опёрся спиной на дверцу, устремив взгляд в голубое высокое небо. Через некоторое время посмотрел на часы, словно проверил, сколько ещё может позволить себе ждать. Снова повернувшись к кому-то, сказал:

   – Осталось пять минут до назначенного времени. Если Лев никак не решит этот вопрос, значит, пропадёт хорошая сделка, причём хорошая для обеих сторон. Но я не выношу необязательности.

   Оттолкнувшись от машины, он прошёл несколько шагов в одну сторону, потом вернулся назад. На вид ему можно было дать около сорока лет; чуть выше среднего роста, худощавого телосложения. Мужчина несколько раз так глубоко вздохнул, что со стороны могло показаться, будто ему не хватает воздуха.

   Тишину весеннего утра разорвал быстро приближавшийся, трескучий шум мотоцикла, и через несколько мгновений на площадку перед закрытыми воротами стремительно въехал байк чёрно-белого цвета с наездником, одетым в те же тона.

   – Я же говорил, что хозяин решит этот вопрос. Если он что-то обещал, обязательно сделает, – спокойно сказал охранник и обратился к человеку, прибывшему на мотоцикле, кивая в сторону ворот. – Здорово, Бегунок. Открывать, что ли?

   Байкер, снимавший в это время шлем, приветственно махнул рукой, но большой палец в белой перчатке опустился вниз, отвергая предложение. Мужчина, наблюдавший за общением двух незнакомых ему людей, неожиданно почувствовал, как нарастает в нём раздражение.

   «Какого лешего я здесь делаю? Стоп. Мне нужна эта площадка. Нигде в городе нет ничего подобного за нормальные деньги. Лев сказал, что поторгуемся-договоримся, а сам не приехал, зато прислал какого-то исполнителя. Похоже, пустая трата времени? Зря я ждал? Да тут ещё чуть ли ни семейная идиллия туповатого престарелого охранника с каким-то Бегунком. Может, это его сын подрабатывает курьером? Ещё немного, и я просто развернусь. Так серьёзные вопросы не решаются».

   – Здравствуйте. Мой руководитель Родион Анатольевич Лев попросил меня показать вам территорию. Вы не передумали?

   Уверенный женский голос принадлежал девушке, которая оставила шлем на байке и уже стояла перед ним. Светлые короткие волосы слегка взмокли на висках и торчали завитками в разные стороны, в остальном причёска выглядела примятой; серые или голубые глаза смотрели спокойно, без кокетства или заинтересованности; ровный, словно нарисованный по линейке, небольшой нос и упрямый подбородок лишь подчёркивали серьёзное впечатление, производимое её твёрдым взглядом. Она была невысокой, с тонкой шеей, прямой осанкой, и это, пожалуй, всё, что можно было понять, поскольку фигуру скрывал костюм мотогонщика, усиленный всевозможными защитными приспособлениями на груди, локтях, коленях. К этому наряду очень подходили белые сапоги, созданные исключительно для безопасности.

   – Готов был передумать, если бы вы не появились вовремя, – строго ответил он. – А что, ни одного мужчины не нашлось для выполнения поручения руководства?

   – Вы имеете что-то конкретно против меня или в принципе против всех женщин? – спросила девушка и, не дожидаясь ответа, направилась к воротам.

   Она что-то сделала незаметным движением, и в углу открылась небольшая дверь. Мужчина чуть хмыкнул, понимая, что его битва за въезд на территорию была лишней, и произнес, стараясь скрыть раздражение:

   – Я ничего не имею против вас, просто сомневаюсь, что получу необходимую информацию.

   – А вы отриньте сомнения и спрашивайте, что вас интересует.

   Он чуть дернул тёмной бровью, но промолчал. Пока окидывал взглядом то, что собирался взять в аренду, девушка изучала его.

   «Очередной интеллигент «в маминой кофте». Так ведь именно, что в кофте. Ладно, не в кофте, а в джемпере, но всё же несерьёзно как-то. Мёрзнет, что ли, как старый дед? На улице майская жара, а он в трикотажной одежде. Рост, наверное, метр восемьдесят. Возможно, чуть больше. Вес? Фиг поймёшь, но вроде не больше восьмидесяти. Зачем мне эта информация? Дурная привычка пытаться всё замечать, описывать, чтобы стараться запомнить. Итак, серый блондин; брови намного темнее волос; аккуратная, модная щетина; непонятного цвета глаза; прямой нос и странный цвет кожи. Неместный загар. Этого человека я точно где-то видела. И вот скажите, зачем я тренирую память, если всё равно ничего не могу вспомнить. – Она разглядела широкое обручальное кольцо на его правой руке, обратила внимание на отутюженные брюки, кожаные спортивные ботинки. – Вся одежда в светлых тонах. Двигается плавно, но ему это не подходит. Будто не его стиль. Почему-то кажется, что необходимость шевелиться доставляет ему неприятные ощущения. Устал? Зол? Да, похоже, что его всё и все бесят. Не буду ему мешать «наслаждаться». Мне и самой-то не удалось выспаться, а так хотелось! Хорошо, что сегодня последний рабочий день недели».

   – Очень большая площадь, чистая, что является редкостью. Мне подходит, – наконец, произнёс мужчина.

   – Подходит для чего? – её вопрос прозвучал так серьёзно, что он несколько удивился.

   – А почему вы меня об этом спрашиваете?

   – Должна же я знать, что вы собираетесь здесь делать, в рамках ли закона? Понятно, что в договоре аренды это будет указано, но до него ещё, как до неба. Возможно, и не стоит вам обнадёживать себя.

   – Да? От вас будет что-то зависеть? – уже не в силах скрыть своего недовольства, спросил он и резко повернулся к ней, одновременно поморщившись.

   – Принимать решение будет Лев. Я здесь для того, чтобы показать вам территорию и ответить на вопросы, если они будут. Они у вас есть? И не тяните время, у меня ещё других дел много.

   Она подошла к нему ближе и приподняла левую бровь, лишь слегка демонстрируя свое нетерпение.

   – Вам не жарко в таком кожаном прикиде? Или это дань байкерской моде? – вдруг усмехнувшись, с едва заметным пренебрежением спросил мужчина.

   – Это дань безопасности, с учётом опыта других водителей и различных ситуаций в пути. Я не отношу себя к тем, кому не дорога собственная жизнь, – жёстко ответила девушка и сузила глаза. Ему показалось, что она вот-вот зашипит, но её тон оставался размеренным и даже равнодушным. – Итак, вопрос прежний: для чего вам подходит эта площадка?

   – Сборка металлоконструкций – основная деятельность, – почти сквозь зубы процедил возможный арендатор. – Завоз, сборка, вывоз или перегрузка на месте.

   – Тогда вам потребуются краны. Здесь они есть, разного назначения. Крановщики ваши? Не хотелось бы своих специалистов отвлекать от работы, они все у нас заняты на других объектах. Ещё информация вам для размышления: все виды ремонта техники, если возникнет такая необходимость, не за счёт арендодателя. Охрана внутри площадки, ГСМ, запчасти – всё будет вашей зоной ответственности. Наша только территория и охрана внешнего периметра.

   – Вы кто по образованию? – вдруг прозвучал от него вопрос.

   – А вы?

   – Я юрист.

   – Я так и подумала, – вздохнув, тихо сказала сама себе. – Я специалист по рекламе и связям с общественностью. Ещё есть вопросы?

   Она посмотрела на часы, всем видом показывая, что уже много времени посвятила этой встрече. Мужчина отрицательно покачал головой и направился к выходу. Около его машины, опершись на капот, стоял подросток лет пятнадцати и смотрел на экран телефона.

   – Я же сказал, чтобы ты не выходил из машины.

   – Пап, сколько можно? Ты сказал, что это быстро, а мы тут торчим…

   Парень был похож на отца, только выглядел очень худым, даже болезненным. Девушка закрыла дверь, находившуюся в железных воротах, до щелчка, махнула рукой охраннику и обратилась к мужчине.

   – Как я поняла, вопросов у вас нет. Тогда прощаюсь. Документов для изучения не оставляю, так как решение принимать не мне. До свидания.

   Ей ничего не ответили; под пристальными взглядами отца и сына, она оседлала свой байк и уехала.

   – Кто это? – спросил паренёк.

   – Не знаю, – пожав плечами, ответил мужчина. – Курьер, наверное.

   – Ты будешь заключать сделку?

   – Скорее всего, да, если устроит цена, но для этого необходимо встретиться и всё обсудить с хозяином. А нам пора в поликлинику, тебе ещё процедуры проходить. И так пару уроков пропустил.

   – Да всё равно уж оценки выставили, осталось-то всего несколько дней до каникул.

   – Тоже верно. Можно и прогулять, да?

   Через несколько минут площадь перед железными воротами опустела. Охранник вышел из будки, проверил замки и направился на обход территории, попутно набирая номер в телефоне.

   – Это я, Родион Анатольевич. Да-да, успела, водила его по территории. Он всё осмотрел. Не знаю. Клиент какой-то недовольный, высокомерный, что ли. Да, точно, чёрт с ним, если не согласится. Она? Уехала сразу же. Если что, я на месте буду после обхода…

   Он помолчал некоторое время, слушая ответ, а потом кивнул и завершил разговор:

   – Арина ответственная, на неё можно положиться. Не подведёт. Воспитание сказывается. Если поручите, она справится.

   Отключив телефон, вздохнул и покачал головой, словно не соглашаясь с руководителем, а затем отправился на проверку периметра территории.

   Вечером Арина оставила своего железного коня на подземной стоянке и решила пешком прогуляться до кафе, в котором почти каждую неделю по пятницам встречалась с подругами. Работой, выполненной за день, она была довольна: удалось всё, что намечала, и даже немного больше. Не ожидала, что ей так скоро позвонит Лев и сообщит о намерении заключить договор аренды самой большой площадки. Он долго не мог найти арендатора, и терял большие суммы; теперь же сделка была «на мази», как выразился хозяин, заодно поблагодарив девушку за отлично проведённую встречу с клиентом.

   Она неторопливо шла по городу, наслаждаясь тёплым весенним вечером; легкий ветерок чуть поднимал подол пышной белоснежной юбки, но на большее у него не хватало сил или настроения. Блузка цвета морской волны, с открытой шеей и плечами; белые балетки и сумочка дополнили образ девушки-блондинки, которым Арина частенько прикрывалась во избежание излишнего внимания.

   За столиком кафе её уже ждали две подруги: у одной из них были длинные, почти чёрные волосы, отливавшие блеском, у другой – причёска каре чуть ниже плеч, пепельного оттенка со светлыми прядями. Обе повернулись к Арине и поприветствовали её улыбками.

   – Я опоздала? – спросила она, присаживаясь к ним и сразу подзывая официанта. – Не могла заставить себя ускориться, до того хорошо на улице. Что вы заказали? Ага, тогда и мне того же… Ну, рассказывайте, у кого и как прошла неделя. Ангелина, ты какая-то задумчивая. Что-то случилось?

   Её вопрос был обращен к брюнетке. Широко распахнутые бирюзово-зеленоватые глаза, опушённые густыми длинными ресницами, смотрели удивлённо. Девушка даже сглотнула от неожиданности. И это было заметно, так как наглухо застегнутый белый воротничок чёрного платья не скрывал тонкую шею и ямочку, в которой быстро бился пульс. Девушка точно не ожидала такого внимания к своей персоне и выглядела смущенной.

   – Лина, сколько лет мы знакомы? – незаметно вздохнув, спросила Арина. – Восемь? Из них около трёх мы тесно общаемся, встречаемся, я бы даже осмелилась сказать, что дружим, и ты по-прежнему стесняешься, словно тебя вызвали к доске на первом курсе. Я отлично помню, что ты почти ни с кем и словом не перекинулась в институте. И очень рада, что мы случайно встретились в этом кафе сразу после получения дипломов.

   – Точно! Здорово было! – вмешалась в разговор третья подружка. Её широкая задорная улыбка словно делилась теплом со всеми, кто находился рядом. – Я тоже помню, как мы тут сидели за разными столами и чуть не плакали, каждая по своей причине. Мне, конечно, стыдно сейчас говорить про свою причину…

   – Лучше и не говори, а то я сразу чувствую себя обделённой вниманием родителей, вернее, отца, – махнув рукой, сказала Арина. – Чего уж говорить о Линке, которая вообще сирота. Так что, Каролина, не вспоминай, как твои родные не успели вручить тебе ключи от новой машины вместе с поздравлением.

   – Не называй меня полным именем, пожалуйста. Сразу начинаю озираться, нет ли где поблизости мамы, которая именно таким образом призывает меня к семейному очагу. Будь проще, не забывай: я Каро. Ладно? Хотя я не отказалась бы быть Линой, но она у нас уже есть. Мое предложение называть Ангелину Ангелом, было отвергнуто ею же. Значит, будьте любезны запомнить: я Каро.

   – Ладно. Тогда начинай ты, Каро, если наша скромняга не решается говорить первой.

   Девушка с пепельными волосами хитро прищурила светло-серые глаза и, с трудом сдерживая улыбку, положила руку на стол. На безымянном пальце красовалось новое кольцо с неимоверно большим сверкающим камнем, похожим на бриллиант. Арина и Ангелина театрально прикрыли ладонями глаза и заохали, потом засмеялись и начали разглядывать перстень.

   – Мой Денис сделал мне предложение. Наконец-то, – облегчённо вздохнула Каролина. – Уж давно всё готово к свадьбе, а он никак не решался.

   – Всё бы хорошо, но не люблю я это имя, – произнесла Арина. – Нет доверия к мужчинам Денисам.

   – Не будь такой, – тихо сказала брюнетка. – Если тебе не повезло в любви, не значит, что все юристы или Денисы, или почти разведённые, но всё же женатые, так уж плохи.

   – Линка! Не береди затянувшуюся рану, не наступай на мозоль, – тут же толкнув её под столом ногой, прошептала Каро и устрашающе поиграла бровями.

   – Да ладно вам! Я уж и забыла свою неудачную историю любви, просто недоверие осталось.

   Арина засмеялась, быстро закивала в подтверждение своих слов и снова вернулась к разглядыванию кольца.

   – Интересно, бриллиант? – спросила она. – Такого размера – это же бешеных денег стоит; откуда бы они взялись у Дениса? А если фианит, то… Не моё это дело.

   – Вот именно, – согласилась невеста. – Я ведь не могу спросить у него, какой камень у меня в кольце, да и зачем? Всё равно я самая счастливая! И не вздыхайте завистливо. Я же не виновата, что единственная доченька богатых родителей, что их у меня двое, что парень у меня верный, добрый и самый красивый, хоть и небогатый.

   – Как говорится, он не из вашего круга, – неожиданно вставила несколько слов Ангелина, чем очень удивила подруг. – Что я такого сказала? Мне обычно все так говорили в институте, да и в школе. Вот слова сами и вырвались, простите.

   – И когда случится это событие века планетарно-городского масштаба? – спросила Арина, чтобы отвлечь подруг от серьёзной темы.

   – В конце лета. А официальная помолвка – в последних числах июня, скорее всего, будем стараться вписаться в двадцать второе.

   – Самый длинный день, самая короткая ночь, – мечтательно прошептали обе подружки, слушая её. – А где?

   – В нашем любимом месте, естественно. Лишь бы к тому времени всеми признанная «звезда телевидения» покинула город. Она всё ещё, но уж слишком долго собирается в столицу от нас перебраться. И предложений полно, как она говорит, и зарплата в разы больше, да вот что-то не торопится.

   – А что, она опять тебя достаёт?

   – Каждый день! И чего ей надо от меня? Я ведь всего лишь прогноз погоды читаю на местном ТВ, а у неё – новости, репортажи, встречи с интересными людьми.

   – Вспомнила! – вдруг выпалила Арина так звонко, что её подруги вздрогнули.

   – Ты так заикой оставишь, – укоризненно произнесла Каро. – Что ты вспомнила такого важного, что даже перебила мою слезливо-возмущённую речь?

   – Вспомнила, где видела этого мужика.

   – Какого мужика?

   – Да сегодня утром показывала на Левобережье площадку под аренду… И ведь уверена была, что видела этого дядьку, но не могла вспомнить.

   – Ты все ещё тренируешь память? – сочувственно спросила Ангелина.

   – Не всем же везёт, как тебе. Ты только раз глянула на текст или на человека, услышала музыку или голос, и уже готова всё повторить. Вот и я так хочу, мне же это необходимо в служебной деятельности.

   – Переходи к нам в библиотеку работать, и вакансия есть. Там и натренируешь память.

   – Если бы от этого зависело…

   – Ты так и не сказала, что за мужик, – перебила их Каро, ковыряя ложкой растаявшее мороженое.

   – А, точно! Да это был муж твоей «звезды». Вот только сейчас вспомнила, что видела по телевизору, как они танцевали нечто под названием «танго».

   – Да, была такая эпопея, – давясь смехом, прохрипела Каролина. – Она тогда вздумала выдвинуть свою кандидатуру на пост районного депутата. Решила, что для этого надо показать свою дружную семью, и таскалась по всем местным каналам с мужем и сыном. Не знаю, как они выдержали это. У неё ни слуха, ни чувства ритма нет. Помню этот жуткий танец: наверное, оттоптала ему ноги. Хотя у её мужа неплохо получалось.

   – Я тоже помню, – задумчиво сказала брюнетка и откинула назад прядь густых красивых волос. – Он хорошо танцевал, профессионально. У него прекрасная осанка, сильные руки, высоко поднятый подбородок и чувство ритма, пластика на высшем уровне. Он и вытянул тот танец, передвигая супругу, как ему надо, а она – просто колода, если мягко выразиться, хотя ведь красивая, высокая, яркая.

   – Лишний раз подчёркиваешь свою память, да? – кивая, спросила Арина. – Я с трудом вспомнила его, а ты даже такие детали выдаешь. Ну, Линка, ты просто разведчиком должна работать, а не в библиотеке джинсы протирать.

   – Ой, девочки, мне пора. Денис сбросил сообщение. Я убегаю! Пока-пока. Вот деньги, сегодня моя очередь платить. Всё, меня уже нет!

   Две подружки смотрели, как самая высокая и, по их мнению, красивая из всех знакомых спешила через дорогу, где на другой стороне улицы её ждал жених. На Каролине было обычное льняное платье чёрного цвета длиной чуть выше колена. Перетянутое в талии кожаным пояском оно подчёркивало её тонкий стан. Она подбежала к Денису, вскинула руки, обняла его за шею. Парень был заметно выше неё, под метр девяносто, спортивного телосложения, что оттенялось светлым тонким джемпером, обтягивающим бицепсы, и плотно сидевшими джинсами. Яркий блондин с прямыми волосами и почти синими глазами, казалось, не замечал того, что очень притягивает голодные взгляды представительниц противоположного пола разных возрастов. К тому же над верхней губой справа у него была родинка, что вызывало умиление у Каролины.

   Он прижал её к себе, положив руку чуть ниже поясницы, и это выглядело так обыденно, неромантично, что подруги, наблюдавшие за ними, переглянулись. Пара влюблённых, не обращая ни на кого внимания, уже уходила в сторону парка.

   – А ты заметила, что у неё цвет волос и цвет глаз почти одинаковый? – спросила негромко Ангелина. – Это редкость, ведь они у Каролины просто серые.

   – Нет, я не обращала внимания. Невеста убежала, не выслушав твоих новостей. Теперь ей долго будет не до нас, а потом и вовсе семейная жизнь затянет.

   – Это хорошо, если всё так и будет.

   – Линка, не тяни кота за причинные места, говори уже, что у тебя случилось.

   – Лучше ты скажи мне, правда, что больше не вспоминаешь своего Дениса?

   – Своего? – с ухмылкой повторила Арина. – Скажешь тоже! Он и не был моим никогда. Это ему хотелось так думать, а я, наивная, поверила, что всё будет, как он говорил и обещал. Не знала ведь сначала, что он женат. Наверное, я была для него возможностью вырваться из рутины. Он говорил, что и так собирался уйти из семьи, а тут я подвернулась, курица бестолковая. Даже с папой познакомила и помогла наладить общение, хотя у них разница в возрасте всего десять лет. Конечно, папа был не рад такому «зятю», но принял. Нда… Ну, чуть ударил тогда Денис мою машину, что с того? Надо было просто разъехаться в разные стороны и забыть. Так нет же! Я сидела в панике, не зная, что случилось, в голове гудело, перед глазами мошки плясали, и тут он – весь такой обходительный, внимательный, с извинениями. Показался мне необыкновенным, просто рыцарем. Говорю же, я – слепая курица!

   Тут, словно желая отрезать прошлое от настоящего, она чуть стукнула ребром ладони по столу и сказала:

   – Да ты же всё знаешь сама. Мы ведь в те дни и начали втроём общаться. Моё разбитое сердце не сравнить с постигшим тогда тебя горем.

   – Не обо мне речь.

   – Чего ты хочешь от меня? Я тебе честно говорю, что всё прошло. Наверное, не успела я тогда полюбить. Влюбилась – да, но чувство было убито его слабостью или трусостью. Да ещё сынок его устроил мне несколько таких «чудесных» дней, что с тех пор я и слышать не хочу ни о семье, ни о чувствах. Для меня навсегда табу – Денисы, юристы, женатые мужики с детьми-подростками или без них. Ничего не хочу. Точка.

   – Когда-нибудь мы все полюбим по-настоящему. Никто не избежит этого. И когда-нибудь обязательно взлетим, потеряем, простим, забудем, умрём… или вернёмся, чтобы встретиться вновь.

   – Что-то не то в твоей голове.

   – Почему? – удивилась Ангелина. – Нет-нет, не пугайся! Главное, что я хотела сказать: когда-нибудь мы обязательно полюбим.

   – Это ты сейчас про своего мента говоришь?

   – Он не мент, – покачав головой, возразила она. – Да, работал в полиции, но теперь у него свой бизнес.

   – Всё равно, бывший мент.

   – Ой, Арина, с тобой бесполезно спорить. Ладно, пусть будет бывший мент.

   – И? В чём новость? Я же вижу твой задумчиво-мечтательный взгляд. И он появился до того, как Каро сказала о свадьбе.

   – Мне кажется, я беременна, – прошептала брюнетка. Арина широко открыла глаза, сделала рот буквой «О» и не смогла ничего сказать, просто в неверии качала головой. – Что с тобой? Я ещё не уверена, но некоторые признаки есть. Ему пока не говорила.

   Подруга-блондинка наконец «отмерла» и вздохнула.

   – Учитывая его странное поведение на наших совместных встречах… Не знаю, что тебе сказать.

   – Ничего не говори. И о его поведении тоже. Он не раз уже объяснял мне, почему так поступает.

   – Слушай, это какой-то бред! Его слова – бред. Не понимаю, как ты это терпишь? Ведь он ни разу не танцевал с тобой на этих самых встречах, не ухаживал за тобой, всячески дистанцируясь. Только за столом рядом садитесь, а потом его и не увидишь: всегда каких-то уродин обхаживает. Выберет самую страшную и весь вечер вокруг нее павлином ходит.

   – Он говорит, что ему жалко её, потому что она безобразна, как грех, и никто не обращает внимания на такую страхолюдину. А любит он только меня, и никогда не изменял. Да я понимаю, Ариша, что это глупости. И, само собой, мне это противно… – Ангелина замолчала на несколько мгновений, но потом продолжила говорить. – Недавно я предупредила его, что больше не приму таких объяснений и поступков. Если еще раз я останусь одна на любой встрече или вечеринке, то просто уйду от него.

   – Как это? А зачем тогда беременность? Ничего не понимаю.

   – Беременность не имеет отношения к его поведению. Если он не уважает меня, то и ребёнок будет так же относиться. К чему тогда мне такой мужчина рядом? Да только пока неизвестно ничего о беременности, это всего лишь мои предположения.

   – Меньше месяца до помолвки Каролины, – тихо произнесла Арина. – Тогда ты уже точно будешь знать.

   – Да. И тогда же я увижу, сможет ли мой любимый человек вести себя по-другому.

   – Да уж… Сегодня день новостей.

   – Арина, ты пока не говори никому.

   – Конечно. Это твой секрет. Но я рада, что ты со мной поделилась. Если что, я буду крёстной. У тебя же никого из родных нет, а я всегда рядом. Договорились?

   – Да…

   Они просидели в кафе до первых сумерек. Любимый столик у окна позволял им наблюдать за городской жизнью, прохожими, погодой. Иногда кому-то из девушек звонили, приходили сообщения, но это не мешало подругам общаться, строить планы, вспоминать прошлое. Так было почти каждый раз, когда они встречались, словно заново проживали годы. Арина чувствовала, что Лина самая незащищённая из них – даже несмотря на то, что её мужчина, вернее, сожитель, был старше лет на восемь, когда-то работал в органах правопорядка, а сейчас вёл бизнес, связанный с этой же деятельностью. Но порой казалось, что Ангелина одинока по-прежнему.

   Размышления Арины были прерваны звонком отца.

   – Мы с Линой в нашем кафе, пап. У неё все хорошо. Обязательно передам привет от тебя. Да, и позову в гости в стотысячный раз, а она снова застесняется и откажется, ты же её знаешь.

   Пока девушка говорила с отцом, Ангелине тоже позвонили. Она проверила телефон, мягко улыбнулась и тихо ответила:

   – Да, Ефим. Уже подъезжаешь? Я скоро выйду. Хорошо, не буду спешить.

   Они одновременно закончили разговоры и посмотрели друг на друга.

   – Тебе пора? – спросила Арина.

   – Он скоро будет здесь.

   – Да вон его машина; уже припарковался. Беги тогда. До встречи, Линка. Береги себя. Не позволяй никому обижать тебя, а то я разберусь с ними. Так папа всегда мне говорит.

   – Ладно, не буду позволять, – смеясь и вставая, сказала Ангелина. – До встречи, Бегунок.

   Она ушла, а девушка-блондинка смотрела в окно и наблюдала, как высокий красивый мужчина с короткой стрижкой вьющихся тёмных волос встретил её подругу, нежно поцеловал и помог сесть в огромную машину, больше похожую на броневик. Выправка представителя силовых структур оставалась при нём всегда, даже если был одет в шорты, майку, шлёпанцы. Никакие ремешки, браслеты, верёвочки на руках не помогали скрыть принадлежность Ефима к профессии. Выдавал его цепкий, пристальный взгляд светло-зелёных глаз. Он оглянулся на здание кафе, увидел в окне Арину, помахал ей и послал воздушный поцелуй. Не дожидаясь ответа, сел за руль и резко выехал со стоянки.

   Оставшаяся в одиночестве девушка, медленно покачала головой и подумала:

   «Нет, мне такого счастья не надо. Как она терпит его столь внимательное отношение к другим женщинам? Меня бы давно вывернуло от этих улыбочек, поцелуев и прочих знаков. Он подобными поступками себе и другим доказывает, что самый востребованный? Зачем? Ведь уже взрослый мужик, состоявшийся. Какого черта изводит девчонку? Уйдёт она от него. И правильно сделает. Только тогда ей придётся менять свою жизнь: и место жительства, и работу. А если еще и беременна? Ох, Лина, что же ты будешь делать?»

   Через несколько минут Арина вышла из кафе и не спеша отправилась домой, продолжая размышлять о подругах и их мужчинах.

   «Странно: если бы у Лины был не Ефим, а Денис, кажется, он бы ей больше подошел. Она совсем ребенок, а находится рядом с взрослым человеком. Каролина же гораздо опытнее во всех отношениях, но влюблена, как кошка, в своего «самого-самого». По сути, Дениса и мужчиной-то рано называть: он парень в свои двадцать пять. А вот Ефим это совсем другое дело. Он слишком красивый, для мужчины – просто до неприличия красивый. Что его привлекает в Ангелине? Её незащищенность? Тогда бы не заставлял девочку ревновать и волноваться. С другой стороны, она права: он её любит больше всех на свете. Может, это у него такие игры? Нравится ходить по краю, вызывать у неё эмоции, ощущать себя нужным? Нужным – всем или только ей? Вот оно мне надо? Кто ж их разберёт, этих представителей сильной половины человечества? Я сама, как слепой котенок, воткнулась не в ту дверь, увлеклась не тем мужчиной. Так больно тогда было, и сколько ни делала вид, что всё нормально, не получалось обмануть. Сейчас-то уж безразлично… Как говорит наша Линка: «Когда-нибудь мы все обязательно полюбим». Хотелось бы на это надеяться, но веры все меньше. Наивность умерла три года назад, вот и надежда близка к этому».

   Дома она сняла с себя женственный наряд, повесила его рядом с одеждой для поездок на байке и усмехнулась, подумав о том, что перед ней маскарадные костюмы, за которыми прячется неуверенная в себе девочка по имени Арина. Прямая осанка превратилась в опущенные плечи, даже светлые кудряшки, казалось, поникли. Глубокий вздох в тихой квартире отозвался эхом и исчез, словно растворился в стенах.

   Набрав ванну, добавив ароматного геля, она уже собралась опустить ногу в воду, но её отвлёк звонок телефона.

   – Да, пап, всё нормально. Скоро пойду спать, устала сегодня, зато всё успела. Завтра зайду к тебе… А может, сначала со мной на трек? А потом за город? Нет? У тебя уже планы? Ладно, завтра созвонимся. Пока.

   Арина расположилась в ванной, спряталась за большой пенной горой и задумчиво уменьшала её высоту, перекладывая белоснежные охапки воздушных пузырьков себе на голову или на грудь. Мыслями находилась далеко и сама не понимала, почему воспоминания одолели её именно сегодня. Ведь не встречалась со своей неудачной любовью с того самого дня, когда попросила его уйти.

   «Три года прошло. В чём дело? Почему такая тоска? Ведь не осталось никаких чувств к нему, словно его и не было, или всё это происходило не со мной. Тогда что же не так? Не понимаю. Словно предчувствие чего-то нехорошего впереди, будто последние дни покоя, и не только у меня. Наверное, это от усталости или из-за новостей девчонок: одна выходит замуж, другая беременна и, скорее всего, Ефим будет счастлив, когда узнает о предстоящем отцовстве; он обязательно женится на Линке. Завидую ли я? Не знаю. Возможно, по-доброму завидую их радости, но уж точно мне не нужны такие мужики, как у них. Да и вообще, никакие не нужны, хотя это немного настораживает. Двадцать пять лет это, конечно, не возраст, чтобы отчаиваться. Только пугает собственное безразличие. Пожалуй, бесполезно рассуждать на тему, в которой я слаба. Надо бы завтра с папой поговорить по поводу байка. Пусть убедится, что я не лихач, вожу аккуратно, не тороплюсь расстаться с жизнью… Нет, такие слова для него – острый нож, нельзя. Он сразу маму вспомнит. Она тоже не торопилась, но навсегда осталась молодой. А я её лишь по фотографиям знаю, и на всех она с любимыми мотоциклами. Папа говорит, что я на неё очень похожа, только у мамы были длинные прямые волосы, которые развевались из-под шлема. Может, поэтому я всегда коротко стригусь, чтобы не напоминать папе о ней? Да что сегодня со мной? Ною и ною. Хватит! Завтра всё будет иначе и, конечно, намного лучше».

   Она уже села, чтобы закончить купание, но вдруг вспомнила, о чем говорила сегодня Каролина: «звезда» местного телевидения собралась переезжать в столицу.

   «А она ведь замужем за утренним потенциальным арендатором. Что же получается? Он хочет заключить сделку, а сам не будет заниматься площадкой? Это очень опасно, там столько оборудования. Или у него в планах передать управление доверенному лицу? Мутный дядька. Надо об этом серьёзно поговорить с руководством, иначе можно нарваться на большие неприятности. Он, понимаешь, уедет со своей «звездой», а нам тут потом разгребать завалы, да ещё и разворуют всё. Нет уж! Ох, не к добру все эти события».

ГЛАВА 2.

Подруги не смогли встретиться ни через неделю, ни через две. Лишь созванивались по телефону, но времени пообщаться и узнать разные подробности жизни друг друга не хватало. Ангелина пообещала рассказать Арине новости на помолвке Каролины, хотя по её голосу было понятно, что счастлива безмерно, но она всё же не смогла удержаться и прошептала, что до сих пор не сообщила Ефиму о предстоящем отцовстве.

   В пятницу после работы Арина приехала в тот самый популярный ресторан, где вскоре планировалась к проведению помолвка её подруги Каро. Попрощавшись с таксистом, медленно направилась к большим деревянным воротам, открытым для всех желающих. Она любила здесь бывать, хотя это и случалось нечасто. Ресторан находился на берегу реки, у самой воды. На его территории, помимо основного двухэтажного здания с разными по величине и назначению залами, были и отдельно стоявшие павильоны-домики, и увитые зеленью беседки, и небольшие столики прямо у перил, огораживающих речную гладь. Иногда приплывали целые семейки уток, зазывно требующих хлебное угощение. Птицы не боялись ни байдарок, ни моторных лодок, ни катеров. Последние пользовались популярностью у гостей ресторана. Можно было прокатиться, сфотографироваться на фоне красивых берегов или просто посидеть компанией вдали от наблюдательных глаз и всё слышащих ушей.

   Арина бывала уже в некоторых залах, стилизованных в русских, японских, кавказских традициях, но ей больше нравилось отдыхать на воздухе и смотреть на реку. Сегодня её пригласили сюда на ужин, оставалось найти нужное место.

   – Добрый вечер. Вы кого-то ищите? – обратился к ней молодой человек в форменной одежде ресторана.

   – Да, меня уже ждут. Спасибо, я сама отыщу.

   Она прошла по дорожке чуть вперед и остановилась, оглядывая открытые столики. Крупный мужчина в чёрной рубашке, сидевший недалеко от музыкально-танцевальной зоны, помахал ей рукой. Арина улыбнулась и направилась к нему, с удовольствием рассматривая ухоженную территорию, где мягко сочеталась нетронутая природа с рукотворной красотой: кроны невысоких деревьев и кустарники были пострижены в форме шаров, цветочные клумбы словно перетекали одна в другую по ручейкам или выложенным камнями небольшим ущельям. Всякий раз, посещая это тихое место, девушка находила что-то новое, из-за чего начинала сомневаться в своей памяти: было ли это здесь раньше, или ландшафтные дизайнеры снова показали своё мастерство и создали очередной шедевр?

   Мимо неё кто-то прошел, до слуха Арины долетел недовольный высокомерный женский голос и тихий вздох. Сделав ещё несколько шагов, она обернулась: по направлению к выходу шла семейная пара. То, что это именно семья, Арина знала точно. В полноватом светловолосом мужчине, одетом в бежевый вязаный кардиган, медленно переставлявшем ноги, словно к ним привязаны пудовые гири, легко угадывался тот самый Денис, в которого была влюблена три года назад. Вот его супругу она увидела первый раз.

   «Постараюсь быть справедливой и, не кривя душой, просто удивлюсь, – подумала девушка и грустно усмехнулась. – Эта громогласная женщина в бесформенной одежде всё-таки удержала его возле себя. А ведь он был полон решимости начать новую жизнь, посвятить себя интересной работе. Говорил, что между ними всё кончено и нет ничего общего, что её интересует только карьера, что их связывает лишь сын. Да и тот, как оказалось, не уважал, даже презирал собственного отца, но зато боготворил мать, гордился её изворотливостью, способностью приспосабливаться к любым обстоятельствам, восхищался беспринципным отношением к людям… Что, Денис, ты счастлив теперь? Это то, к чему ты стремился? Всё-таки не смог найти в себе силы и что-то изменить? Что же в тебе преобладает? Доброта, тихий нрав, интеллигентность? Или аморфность, лень, привычка жить в своем маленьком мирке, куда страшно пустить чужого? Прав был мой папа, говоря, что не сможешь ты сойти с набитой колеи, слишком слаб и безволен для этого. Да только я впервые его не послушала. Долгие месяцы ушли на то, чтобы увидеть всю картину целиком и понять, насколько я ошиблась. Сама виновата, некого винить».

   Арина вздохнула, опустила голову, потом резко подняла её и покачала из стороны в сторону, заставляя волнистые волосы плясать в такт движениям.

   «Давно забыто. Эта встреча лишь доказывает, что не надо приближаться к чужим семьям, если даже уверена в их обреченности. Дурочкой была. Не я первая, не я последняя, но, увы, наивно поверившая в то, что едва возникшие чувства – это и есть любовь всей моей и его жизни. Глупая, слепая курица. Всё-таки хорошо, что тогда хватило сил попросить его уйти. А у него – воспитания или еще чего-то, чтобы не тронуть меня».

   Она больше не оглядывалась; высоко вздернула упрямый подбородок и зашагала к ожидавшему её мужчине. Арина не видела, с какой грустью оглянулся и взирал на неё тот, который три года назад пообещал многое, но ничего не смог выполнить. Он любил ту невинную девочку, которая восхищалась его умом, сдержанностью, интеллигентными манерами.

   «Изменилась Арина, – думал полноватый светловолосый мужчина, как бычок, следовавший за своей женой и смотревший совсем в другую сторону. – Была такая нежная, с округлыми щёчками, похожими на прозрачный розовый свет. И одежда, словно морская волна, усыпанная лепестками яблони или вишни… Волосы – тогда чуть длиннее и, кажется, светлее; улыбка добрая и доверчивая… Я ли сделал тебя другой? Наверное, я. Эта худенькая строгая девушка в дорогой одежде – другой человек. Тогда я себе не позволил дотронуться до тебя, а теперь даже взглядом коснуться нельзя, пусть и украдкой… Всё ушло. Разрушено моей трусостью. Ведь даже хотел изменить себя! И что? Опустился ниже некуда. За широкой спиной ненавистной женщины, называемой женой, безразлично и мёртво. Сам, всё сам уничтожил. Себя – в первую очередь. Хорошо, что Арина гораздо сильнее меня. Была, есть и будет».

   – Что ты там застрял? – окрикнула его супруга, упёршаяся руками в пухлые свисавшие бока, заметные даже через безразмерные одеяния. – Всё на молоденьких девочек заглядываешься? По старой привычке? Не забыл, что твой хилый стручок совсем засох? А я напомню: твоя импотенция никому не нужна, так что уж сиди при мне и не дергайся. Размечтался… Думай лучше о том, как мне заткнуть этих любителей строчить кляузы. Ишь, чего удумали: на меня, начальника ЖЭКа, жаловаться! Сговор прямо устроили! Тут и подчинённые шепчутся за спиной – зарплаты им, видите ли, не хватает, наказаний много; и жильцы ноют – трубы прогнили, батареи текут. Да я их всех в порошок…

   – Помолчи немного, Оля. Дай красотой природы насладиться, – нахмурившись, сказал ей муж. – Будь так добра, просто заткнись.

   Когда Денис начинал говорить в подобном тоне, жена знала, что лучше не продолжать разговор. Она поджала побелевшие от злости губы, отвернулась от него, понимая, что вывести мужа на эмоции не получилось. Наоборот, можно нарваться на скандал, а этого ей не хотелось. Она хорошо помнила, что Денис угрожал выгнать её и сына из квартиры, которая принадлежала только ему. Никакие уговоры разделить имущество на него не действовали. Эта невыполненная задача удерживала её рядом с мужем, как и его положение на работе, и хороший достаток.

   Семейная пара покинула территорию ресторана, так и не сказав больше ни слова друг другу. За три прошедших года каждый из них нашел свою нишу в совместном проживании, называемом семьёй…

   Арина присела за столик и с улыбкой обратилась к мужчине, который с любовью смотрел на неё:

   – Привет, пап. Я чуть опоздала. Пока байк домой отогнала, переоделась, чуть привела себя в порядок.

   – Аринушка, вечер чудесный, да? Решил, что нам надо вместе поужинать. Живем в одном подъезде, а видимся так редко. Я уже сделал тебе заказ. Как обычно? А то вдруг у тебя поменялись вкусы.

   – Не поменялись.

   Она смотрела на своего отца, видела его уставший взгляд, чуть опущенные уголки губ и всё же радовалась тому, что он пригласил её сюда. Арина знала, как тяжело ему в эти дни, вот уже двадцать лет, с тех самых пор, как не стало её матери.

   – Ты видела этого, чьё имя мы не называем? – тихо спросил он и вдруг подмигнул совсем по-мальчишески, сразу вызвав смех у дочери.

   – Пап, знаешь, на кого ты похож? Ну, как две капли воды!

   – Знаю. Ты всегда об этом говоришь, когда хочешь поднять мне настроение.

   – Так ведь, правда, похож! Такой же большой, добрый, смешливый, слегка седой, лысеющий, чуть небрит, глаза карие. Ну? Кто это? Винсент д'Онофрио из «Великолепной семерки».

   – Ты мне льстишь, – довольно отозвался отец. – Только ведь он там и не очень-то добрый. Скальпы снимал у индейцев, топором махал направо и налево, даже лошадь вместе с всадником сбил с ног.

   – А не надо было его злить, сами напросились! Но ты очень на него похож, особенно, в молодости.

   – Ладно, согласен. Ты ешь, давай. Тоненькая, как веточка. Как только мотоцикл удерживаешь, не знаю. Кстати, сложности с вождением есть?

   – Нет. У меня же стаж почти девять лет, и ни одного нарекания. Да! Хотела сказать тебе спасибо, но всё забываю.

   – Интересно, за что? – удивился он.

   – За то, что две недели назад все-таки допустил возможность моей поездки на байке. Да-да, знаю: ты застрял в пробке и не успевал на встречу, а потому не оставалось ничего другого, как обратиться ко мне.

   – Вот ведь, не повезло, – пробурчал отец. – Забыл, что одну полосу моста закроют на ремонт, и там скопилось столько транспорта, как никогда много.

   – Ну, продолжай! – с хитрой улыбкой подбодрила его дочь. – Скажи, что и я на машине не успела бы – только на мотоцикле.

   Поерзав на стуле, он вздохнул и кивнул.

   – Да, согласен: только на этом чёртовом байке.

   – Папа, не ругайся! Я вообще не ожидала такого счастья. Собиралась спокойно на работу, и вдруг твой звонок. Но ведь я спросила разрешения? А с тех пор только на этом транспорте и передвигаюсь. По городу это одно удовольствие! Я же не спешу, аккуратно лавирую между машинами, когда они, бедненькие, пыхтят в пробках. Нет, я очень рада, что всё так получилось. Ты и не думай переживать! Кроме того, у меня же разряд по мотоспорту. И я на все сто соблюдаю правила, и очень осторожна, и до сих пор тренируюсь, когда время позволяет.

   – А другие водители? Столько идиотов за рулем! Накупили себе прав. Ты же девочка, а они любят цеплять на дороге.

   – Не ворчи. Забудь. Никто и не понимает, что на байке девчонка. Из-под шлема почти не видно... – Произнеся эти слова, она осеклась, вспомнив фото матери с длинными белыми волосами, которые уж точно привлекали внимание на дороге. Едва заметно вздохнув, тихо спросила его. – Пап, мне опять на машину пересаживаться?

   Он усмехнулся и покачал головой, показывая, что не надо. Арина улыбнулась. Они вернулись к разговору о работе, новых идеях, о событиях, требовавших пристального внимания. Красивый закат раскрасил голубое небо золотыми оттенками, чуть смешанными с розовыми перьями облаков. Летние сумерки опускались на город, реку, ресторан. Уже расположились на площадке музыканты, тихо настраивали свои инструменты, проверяли оборудование и инвентарь, солист что-то тихо напевал рядом с микрофоном. Недалеко от них развернули белый экран для желающих посмотреть видеоклипы под живую музыку.

   – Пора немного расслабиться, – негромко сказал отец Арины. – Работа никуда не денется. Может, даже потанцуем?

   Позади него, на расстоянии метров пятнадцати находился «японский» павильон, из дверей которого вышел знакомый ей человек.

   – Только его здесь и не хватало, – поморщившись, прошептала девушка и, накинув на плечи черный пиджак, который до этого лежал на соседнем стуле, отвернулась к реке.

   – Кто там? – спросил её отец, сдержав желание оглянуться.

   – Да так, никто, просто неприятная личность.

   – Он тебя обидел?

   – Рискнул бы он здоровьем!

   Тем временем человек, изредка отвечая по телефону и не обращая ни на кого внимания, направился именно к реке. Он медленно шёл, опустив голову и глядя себе под ноги; внимательно слушал говорившего. Перед ним возникли перила, и это стало для мужчины полной неожиданностью. Облокотившись, смотрел на воду и продолжал молчать; потом резко выпрямился и, не пытаясь понизить голос, спросил:

   – Это твое окончательное решение? Я тебя предупреждал: если уедешь, это станет самой последней точкой, больше никаких запятых и многоточий. Нет, я точно никуда не собираюсь с тобой. Здесь моё место, работа, жизнь; мне не нужны чужие города. Что? Сын останется со мной, и это не обсуждается. Он сам тебе говорил о своём желании неоднократно. В понедельник, нет, во вторник я подам на развод. Ты сделала свой выбор, я сделаю свой. Согласна, но не веришь? Это твои проблемы. Раздел имущества? Не смешно. Меньше всего меня волнует каменная коробка с окнами, а ты бы лучше о здоровье сына подумала. Я виноват? Давай-ка, замолкни…

   Он сжал кулак, разжал его и так сделал несколько раз, потом продолжил говорить:

   – Закончили обсуждение. Сколько можно об одном и том же? Я желаю тебе всего самого лучшего на новом жизненном пути. Если вздумаешь вернуться назад, то уже точно не к нам – учти, никаких «нас» не будет, да и нет давно. Прощай.

   Отключив связь, мужчина вздохнул, опустил голову и застыл на несколько мгновений. Арина, как и её отец, слышавшая весь разговор, поджала губы и покачала головой, явно не одобряя слов, сказанных этим человеком. Он же снова вздохнул, снял широкое обручальное кольцо, повертел его между пальцами и вдруг, размахнувшись, бросил далеко от берега. Посмотрел, как оно булькнуло, подняв небольшие брызги, затем расправил плечи и огляделся. В этот же момент обернулся и отец Арины.

   – Родион Анатольевич! Рад приветствовать вас, – удивлённо произнес мужчина, тут же направившийся к их столику. Он вдруг резко остановился, заметив Арину, которую не увидел сразу из-за широкой спины её спутника. – О, прошу прощения, не заметил, что вы не один.

   – Добрый вечер. Хотя, извините, слышал ваш разговор, и, похоже, вечер не так уж и добр? Но вы громко говорили…

   – Ерунда. Не стоит и внимания. Не буду мешать вашему уединению. Правда, тут скоро будет довольно людно: начинается музыкально-танцевальная часть.

   Сказав это, он уже собрался повернуть назад, к «японскому домику», но услышал:

   – Знакомьтесь, Игнат Иванович, это моя дочь, Арина Родионовна Лева. Моя главная помощница.

   – Ясно, – несколько растерянно произнёс Игнат, но тут же исправился, немного склонил голову и продолжил, – очень приятно познакомиться.

   Она ничего не сказала ему в ответ, просто кивнула и, глядя на незваного гостя, обратилась к отцу:

   – Пап, а сделка по площадке уже зарегистрирована? Мне включать её в график наблюдений?

   – Да, сегодня мы всё подписали с Игнатом Ивановичем. С понедельника ставь в план.

   – Арина Родионовна, – задумчиво произнес Игнат, – звучит интересно, знакомо очень, словно из детства… Мне пора, друзья ждут. Хорошего вечера.

   Он направился в свою компанию; девушка, сузив глаза, рассматривала его; отец наблюдал за ней.

   «Он снова весь такой, словно из журнала, высокомерный и безжизненный, – думала Арина, чувствуя, как по открытым участкам шеи пробежался ветерок, вызывая мурашки. – Костюм, наверное, целое состояние стоит. А с женой разговаривал, как с приговоренной. И кольцо выбросил, старый пень. Ведь всё равно будет с ней. Знаем, проходили».

   Её тонкие губы превратились в ниточки, оттенок кожи поменялся с фарфорово-розового на почти белый. Отец понимал, что она разозлилась.

   – Почему он так бесит тебя? – спросил и чуть улыбнулся, стараясь этим отвлечь дочь от её размышлений.

   – Не знаю, – прошептала она. – Может, не бесит, но раздражает – это точно. Наверное, напоминает мне Дениса.

   – Чем же? Ты меня удивила! Внешне они совсем разные, ничего же общего нет. И почему вдруг тебя стали так волновать воспоминания о том периоде жизни?

   – И снова скажу, что не знаю. Они оба юристы, женатые или почти разведённые, у обоих сыновья-подростки. Я видела и того мальчика, и сына этого… Нет, пап, дело тут в другом: просто не доверяю этому человеку, вот и всё. Вероятно, слабости и грехи одного человека переношу на другого, но мне кажется, что этот Игнат Иванович гораздо опаснее, чем Денис. Тот был мягким… Всё, хватит. Не стоит ни тот, ни другой, чтобы о них говорили.

   Отец смотрел на свою худенькую дочь и сердцем чувствовал, как сложно ей просто поверить и открыть свое сердце мужчине. Слишком сильным был ожог, хотя она старалась этого не показывать совсем.

   – Ты только осторожней: наш новый арендатор, похоже, человек настроения, – негромко произнес Родион.

   – Мне нет никакого дела до его настроения. Моя задача следить за соблюдением всех пунктов договора аренды. Разберемся. Одной задачей стало больше, всего-то. А ты заметил, что он двигается странно, словно у него что-то болит. Или я фантазирую?

   Серьёзный взгляд её голубых глаз так напоминал ему о жене, что он нахмурился и даже чуть покачал головой, словно пытаясь отогнать видение. На какой-то момент Родион потерял нить разговора и произнёс то, чего, возможно, не стоило знать дочери.

   – Он был в горах около двух месяцев. Я не интересовался этой темой, просто на глаза попалась статья об их команде. Насколько я понял из местной прессы, его попытка покорить Эверест не увенчалась успехом. Не дошёл до вершины полсотни метров или меньше. Казалось бы, разве это много? Но в горах такие метры – огромное расстояние, когда счёт идет на минуты, когда портится погода, или случается беда. Игнат сильно обморозился, оказывая помощь кому-то из туристов. Чуть не погиб сам. Уж по какой причине долго не выходил на связь, не знаю. Его сын тяжело перенес многочасовое молчание отца, сильно переживал, до нервного срыва. Правда, об этом не писали в газетах, тут лишь слухи и сплетни. Может, и преувеличили кумушки.

   – Ого, – только и прошептала Арина, в ту же минуту забыв о своём отношении к арендатору.

   – Арина, осторожней, не наступи на те же грабли, – напомнил ей отец, – будет ещё больнее. Не забывай, он женат, и все его разговоры о разводе…

   – Знаю. Это точно не для меня. Не волнуйся, пап. Да к тому же он старик.

   – Старик? – изумился Родион. – А кто же тогда я?

   – Ты самый сильный, умный, красивый, лучший мужчина на свете. И я люблю тебя больше всех.

   При свете маленькой неяркой лампы, похожей на подсвечник, было едва видно, как улыбнулся её отец.

   – Позволите пригласить вас на танец, Арина Родионовна? – послышался знакомый голос из-за её спины.

   Она, прищурившись, посмотрела на отца, словно укоряя, что не предупредил. Тот ответил одними губами: «Стемнело. Я его не заметил».

   – Или мне надо спросить разрешения у вашего папы?

   – Спросите, – сразу согласилась Арина, в глубине души надеясь, что отец откажет ему.

   – Родион Анатольевич, вы позволите?

   – К чему эти церемонии? Конечно, танцуйте. Арина, я посижу в одиночестве, мне это не помешает сегодня.

   Она поджала губы, скинула с плеч свой чёрный пиджак и встала из-за стола. На ней была тонкая белая блузка, застегнутая под самое горло, с пуговками-жемчужинами и короткими рукавами; широкие черные брюки из струящегося материала, похожего на шелк, казалось, при каждом движении превращались в тёмные обволакивающие волны. Ремешок плотно охватывал тонкую талию. Игнат подал руку, предлагая вместе пройти к музыкальной зоне. Девушка мгновение помедлила, но ответила ему, протянув ладонь. Вместе, молча, они направились на танцплощадку. А потом Арина просто отпустила ситуацию и решила спокойно отнестись к следующим трём-пяти минутам. Она была уверена в себе и своём отношении к мужчинам, подобным Игнату.

   Ей вспомнился его танец с супругой, который она видела мельком по телевизору. Тогда было даже смешно смотреть на их попытки изобразить танго.

   «Интересно, что получится сейчас? Танцевать я люблю, но мне не нравится, когда партнер безоговорочно руководит каждым вздохом и поворотом. Так и хочется просто встать столбом. Надеюсь, всё-таки выдержу. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Не стоит привлекать внимания».

   К её удивлению, Игнат не «давил» своим первенством, лишь направлял, поддерживал, задавал ритм. Он словно прислушивался к ней, оценивал её возможности. Арина не желала подчиняться, но чувствовала, что танцевать с ним легко, если не пытаться вести. Одна его рука едва касалась девичьей спины, но стоило чуть замедлить движение или отклониться, как сразу подхватывала, словно давая опору. Другая согревала её ладонь, помогала не потерять равновесие, когда Игнат кружил девушку или слегка наклонял назад. Порой тепло словно шло изнутри, даря ей необычные ощущения, которые, дрожа, крались под кожей, добегая до самых кончиков пальцев.

   В какие-то мгновения их тела плотно и резко соприкасались, будто два ветра бросались друг другу навстречу, и ни один не уступал: мощный, горный, воздушный поток с ледяными иглами, впивающимися во всё живое; и весенний, с розовыми лепестками, ускользающий, неуловимый, оставляющий после себя аромат цветов. Потом они расходились, разлетались в стороны, прощаясь навсегда, и вновь свивались в едином движении, как бы возрождаясь и даря надежду, что именно это на века…

   Музыка ей очень нравилась, но слова песни Арина плохо знала, чего нельзя было сказать о нём: мужчина тихо подпевал солисту, иногда сбивая собственное дыхание. Тогда казалось, что ему не хватает воздуха, но танец продолжался.

   «Смахни осколки и плачь,

   И брошенные цветы.…» (Ю. Смыслов)

   Арина начинала понимать, как ей невыносимо хочется, чтобы всё это уже скорее закончилось. Она ощущала себя словно на похоронах – похоронах чьей-то любви.

   «Быть свидетелем чужой боли, даже практически её участником, это уж точно не для меня. Однако если он расстроен, это никак не сказывается на движениях. Как там говорила Лина? У него прекрасная осанка, сильные руки, высоко поднятый подбородок и чувство ритма, пластика на высшем уровне – кажется, так. И она была права».

   Его близость то завораживала, то отрезвляла. Прикосновения мужского тела дарили обжигающий жар, когда он резко прижимал её к груди, или окатывали морозным инеем, когда, раскручивая спираль танца, отпускал в свободный полёт, чтобы потом снова вернуть… себе. Девушка совсем потерялась в кружении огней, предметов, сверкающей в лунных бликах поверхности реки, смазанных пятен лиц, и лишь одно в этом мельтешении удерживало её равновесие – крепкая, осторожно-сильная поддержка Игната.

   Глубоко задумавшись, она не сразу поняла, что мужчина обращался к ней. Да и музыка, звучавшая громко, мешала разобрать его слова.

   – Вы что-то сказали? – спросила, подняв к нему голову, с усилием пытаясь сосредоточиться и вырвать себя у странных ощущений.

   Серьёзные, немного уставшие глаза смотрели на нее удивлённо и вопросительно. Понять, какого они цвета, в полутьме было сложно. Арине показалось, что светлые, не голубые, а, скорее, серо-зелёные.

   – Я спросил: вы со всеми мужчинами так строги, или только я это заслужил?

   Она догадалась, что Игнат перефразировал её же вопрос, заданный тогда, при первой встрече.

   – А почему вы пригласили меня? Ведь вы здесь с компанией, неужели нельзя было потанцевать со своими знакомыми?

   Он вдруг весело рассмеялся.

   – Было бы несколько странно, если бы на площадку вышли двое мужчин и начали кружиться в танце. Не находите?

   – Не поняла.

   – Я здесь с друзьями. Обычная, чисто мужская компания, отдых в конце рабочей недели. Без женщин. Совсем. Но вы не ответили на мой вопрос.

   – Моё отношение ко всем мужчинам одинаково.

   – А вот обманывать нехорошо.

   Музыка закончилась, он чуть поклонился девушке в благодарность за танец и отвёл её к столу.

   – Большое спасибо за доставленное удовольствие, – сказал Игнат и, уже уходя, добавил, – хорошего вечера вам. До свидания.

   Родион кивнул в ответ, пристально приглядываясь к дочери. Она чуть раскраснелась, дышала чаще обычного, но это было неудивительно: всё-таки танец получился активным.

   – Ты не заметила, что вас фотографировали, снимали? – спросил он.

   – Кто? Зачем? – удивилась Арина.

   – Наверное, понравилось, как вы двигались.

   – А как?

   – Красиво, словно вы давно вместе репетировали под эту музыку.

   – Надеюсь только, что у всех, кто снимал, хватит ума не выкладывать видео в социальные сети.

   Отец пожал плечами, не очень понимая этого современного стиля жизни, где всё выставлялось напоказ.

   Вечер в ресторане продолжался. Мужчина, сидевший с друзьями в «японском домике», видел через стекло павильона, как Родион с дочерью покинули свой столик, с улыбкой поблагодарили обслуживающий персонал и направились к выходу. Девушка ни разу не оглянулась, её внимание было полностью отдано отцу, и это казалось Игнату очень странным.

   «Взрослая девица, а держится за папочку; заглядывает ему в глаза, словно боится чего-то. Если бы у меня была дочь, а не сын, хотел бы я таких отношений? Вряд ли. Слишком близко, слишком обязывающе, все – слишком. – Он вдруг осознал, что совсем не переживает по поводу развода, скорее, ему даже стало легче. Но то, что мысли возвращались к танцу с Ариной, его удивляло. Чувствовал себя живым. – Не понимаю, что она мне напоминает. Именно «что», а не «кого»... Нет, не могу сложить картинку. Да и к чёрту. Впереди решение проблем, окончательное и бесповоротное. С Ванькой надо завтра в лес или на речку съездить, пока погода хорошая. Ему необходим свежий воздух, положительные эмоции. Что там ещё доктор советовал? Ничего, справимся. Может, и правда, отправить его на юг, в санаторий? Целый месяц у моря. Когда ещё, как не в детстве, радоваться жизни? Поговорим».

   Игнат спокойно отбросил мысли о строгой девушке, с которой сливался в танце, и вернулся к мужскому разговору о недавнем восхождении. Друзья рассказывали свои истории, описывали трудности, делились наблюдениями, делали определённые выводы и, говоря теперь обо всём со смехом, что «больше никогда и ни за что», предлагали будущие, новые или уже покорённые вершины. Его никто не спрашивал, что произошло в тот день, понимая, что он еще не готов откровенничать с ними о пережитом разочаровании и страхе проститься с жизнью. Не задавали вопросов о семье, не лезли в душу, просто не выпускали его из поля зрения. Каждый из компании знал, насколько сложно было Игнату принять то решение, когда покорение Эвереста было уже совсем близко, когда все целеустремленно шли наверх, не оглядываясь ни на что вокруг. И он мысленно благодарил друзей за помощь, за своеобразное мужское взаимопонимание…

   Игнат ушел из ресторана первым, спешил забрать сына после занятий в бассейне.

   «Хорошо, что Ваньки не было дома, когда она собирала вещи. Хотя всё давно было известно, но мне казалось, ей важен сын. Да чего я себе-то вру? Никого она не любит, никто ей не нужен кроме собственной персоны. Существование рядом делало хуже всем. А мы справимся. Будем жить мужским коллективом; без истерик и интриг. Жаль только, что она вернется и снова будет воду мутить. Ничего у неё там не получится, в столице своих звёзд не счесть. Но это был её выбор. Хотя, кто знает, а вдруг она найдёт там своё счастье? Я был бы только рад за неё».

   Он держал руль левой рукой, правая была сжата в кулак, потому что порой немели или мёрзли пальцы. Прищуренные глаза внимательно следили за дорогой. Чуть притормозив, Игнат свернул с основной улицы и подъехал к освещённому зданию спортивного комплекса. Сквозь большие стеклянные двери заметил, как сын вышел из раздевалки, попрощался с девушкой у стойки и достал телефон.

   – Да, Ваня, я уже подъехал, жду тебя, выходи, – ответил Игнат на его звонок. Паренёк быстро спустился по ступенькам и уселся рядом с отцом. Серьёзный детский взгляд светло-голубых глаз был немного уставшим. – Замотали тебя сегодня?

   – Есть такое. Массажи, солевые пещеры… Я понимаю, что это нужно, но так скучно. Вот бассейн мне нравится. Пап, можно завтра с ребятами утром съезжу по делам? А потом уже на природу?

   – Можно. Надеюсь, ничего экстремального не задумали?

   – Ничего. Я просто за компанию, так, посмотрю. – Ваня помолчал несколько секунд, Игнат ждал вопросов. – Она уже уехала, да?

   – Думаю, да. Звонила мне и…

   – Мне тоже, – махнув рукой, спокойно сказал сын и даже усмехнулся. – Звала куда-то. Тысячу раз говорил, что не поеду с ней, не хочу в Москву. Мой дом здесь, у меня друзья, школа, занятия. И ты. В общем, пап, всё ясно. Каждый теперь сам по себе.

   – В смысле? – Сердце дрогнуло после таких слов. Игнату показалось, что вот прямо сейчас потеряет сына, что Ваня закроется от всех. – Не понял тебя.

   – Мама выбрала карьеру, для неё это очень важно, а мы с тобой остались вдвоём. Так?

   Глаза, так похожие на его собственные, смотрели внимательно, без тоски, теперь уже по-взрослому.

   – Я не буду ничего говорить о приоритетах в жизни. Мама есть мама, это самый важный человек в жизни каждого ребенка, поэтому тут ты сам решай. Мне бы очень хотелось сейчас поговорить с кем-то из своих родителей, но их давно нет. Очень жаль, что ты не знал ни бабушку, ни дедушку. А то, что мы с тобой вместе, это бесспорно… Что будем на ужин? Я-то немного перекусил с мужиками. Ты ничего там не приготовил?

   – Да так, по мелочи: котлеты, картошка жареная, огурцы есть в холодильнике. Только мне не хочется. Устал.

   – Разберемся.

   Они больше не говори о женщине, оставившей их ради собственных интересов. Сын не стал возражать против ужина, и пока отец хозяйничал на кухне, прошёл по квартире, собрал разбросанные вещи и отнёс в комнату матери. Туда отправил и несколько совместных фотографий, которые она не взяла с собой. Затем плотно закрыл дверь и вздохнул. Он знал, что родители давно жили каждый своей жизнью, сохраняя видимость семьи. Ваня понимал: ради него старались, а на самом деле они просто сосуществовали рядом. Он многое понимал и знал.

   – Вань, ты где? Иди сюда, – позвал его Игнат.

   – Сейчас, – Повысив голос, ответил Иван, уже из кабинета, который облюбовал для проживания его отец. Принёс сюда сумку с рабочими документами, потому что знал, как долго тот не спит, просиживая над своими проектами. Оставалось ещё несколько вопросов, которые волновали сына, и их хотелось задать сразу, чтобы самому разложить всё по полочкам. – Пап, вы будете разводиться?

   Послышался короткий резкий вздох, словно человеку не хватало воздуха. Потом перед мальчиком появилась тарелка с едой, вилка, хлеб. Игнат сел напротив. Он уже успел переодеться, и сын отметил про себя, что в спортивной футболке отец выглядел очень худым.

   – Да, я подам на развод. Ей уже сказал сегодня вечером, перед отъездом.

   – Мама согласна?

   – Не возражала, во всяком случае. Только о разделе имущества спросила.

   – Ясно. Значит, будем переезжать? Тебе не жаль квартиру своих родителей?

   – А ты хотел бы здесь остаться?

   – Квартира не имеет особого значения. Вот район хороший. Я уже привык здесь, всё-таки с самого детства…

   – Значит, здесь и будем искать жильё, только поменьше. Так?

   Иван кивнул. Он упорно делал вид, что ест, размазывая еду по тарелке. На самом деле, аппетита и настроения не было. Как бы ни крепился, ему было тяжело: налаженная жизнь уходила безвозвратно, и что впереди, неизвестно. Понимая, что отец принял правильное решение, мальчик всё же переживал.

   – Вань, ложись спать, – погладив его по светлым волосам, сказал отец и устало улыбнулся. – Утро вечера мудренее. Хуже, чем было, уже не будет. Остальное зависит от нас.

   Этой ночью Игнат долго не мог уснуть. Не работал, не включал свет в кабинете, просто лежал и смотрел в потолок, вспоминая годы в этой старой «сталинке», полученной отцом в далёкие советские времена.

   «И пусть многое изменилось здесь, всё же остался дух времени. Мне кажется, я с закрытыми глазами могу найти ту самую доску на паркете, которая скрипела двадцать лет назад. Или выдвинуть полку в «горке», чтобы в самом дальнем углу увидеть пятнадцать копеек, отложенных на кино, да так и оставленных там. Мама всегда улыбалась, когда находила монетку на том же месте, папа ей подмигивал и шёпотом говорил «первая заначка». Да… Эти стены помнят тепло нашей семьи. А я не смог сберечь ничего. Стоит ли пытаться сохранить старый дом? Сказать жене, что она не имеет права на эту квартиру? Нет, так нельзя. Всё же прожили вместе шестнадцать лет и даже были счастливы, наверное, половину этого времени. Придется продавать, искать новое жильё. Кто знает, как сложится дальше? Всё, что ни делается, то к лучшему. Так мама всегда меня успокаивала, и она была права».

ГЛАВА 3.

Арина в полном упоении приникла к своему «железному коню» и чуть надавила на газ, байк послушно прибавил скорости и вошел в поворот. Она знала, что рискует, но отказать себе в удовольствии почувствовать свободу и ветер за спиной не могла. Здесь, на треке ей было комфортно: не надо спрашивать разрешения, некого бояться, если только самой себя и своих желаний. В отдалении стоял Родион и спокойно наблюдал, как дочь управляла гоночным мотоциклом, преодолевала повороты, «ложась» на бок, почти прижимаясь к земле. Трассу недавно обновили, вокруг зеленели цветущие насаждения, солнце настолько ярко сияло в высоком чистом небе, что требовалась защита для глаз. Несмотря на ранее утро, припекало всё сильнее. Настроение было ровным, печаль и грусть остались во вчерашнем дне. Отец гордился Ариной, лишь она дарила ему стимул двигаться дальше. Он прошел на пустую трибуну, поднялся на несколько рядов и присел в кресло с краю. В ожидании окончания тренировки проверил телефон и полностью погрузился в изучение поступивших сообщений. Родион не заметил трёх подростков, появившихся неподалеку. Обычные ребята, каких сотни на городских улицах: в джинсах, футболках, кроссовках, кепки надеты козырьками назад.

   Они наблюдали за гонщиком, показывали на него пальцами, комментировали, спорили. И уходить не собирались. Арина, притормаживая, обратила на них внимание и постаралась остановиться как можно дальше от компании. Мальчишки остались за спиной. Она сняла шлем и выдохнула. Белокурые волосы снова были влажными на висках. Прическа выглядела приплюснутой, но хватило нескольких движений рук, взлохмативших её, как светлые волнистые локоны весело запрыгали вокруг головы.

   – Привет, – послышалось позади неё. Юношеский голос вызвал неприятную дрожь. – А я тебя узнал. Ты Бегунок.

   Арина сжала губы, не поворачивая головы. Потом слезла с байка и, придерживая его, повернулась к парню, обратившемуся к ней. Она его тоже узнала – это был сын Игната Ивановича, нового арендатора отцовской компании.

   Страх прошлого сковал движения, даже дыхание стало коротким и поверхностным. Арина с ужасом чувствовала приближение панической атаки. Она не знала, чего можно ждать от подростка. Тогда, три года назад, сын её любимого человека провёл всего несколько дней рядом, но хватило этого времени, чтобы убить зарождавшееся чувство и сломать доверие в ней самой. Казалось, что и этот мальчик, стоя спиной к её отцу и своим друзьям, начнет говорить мерзкие скабрезные слова, будет показывать непристойные жесты… Только никто этого не увидит, всё будет делаться только для неё. Унижение, гадливость, страх – всё это скользкими щупальцами вновь вцеплялось в кожу, проникая под неё, вызывало резь в глазах и тошноту.

   Изо всех сил вцепившись в руль байка, как в последнюю пядь земли, Арина старалась не показать своего состояния. Она еле прошептала:

   – Привет.

   Улыбка паренька начала медленно сползать с лица.

   – Ты меня не помнишь. Жаль! Я ребятам сказал, что мы знакомы. Хотел похвастаться перед ними… Ладно. Тогда просто скажу, что ты супер! – Искреннее восхищение перекрыло грусть. Он поднял большой палец, показывая свой восторг, а Арина вздрогнула, словно ожидала нападения. – Пока, Бегунок. Интересно, почему тебя так назвал тот охранник?

   Говоря последние слова, худой мальчишка уже повернулся, чтобы идти к друзьям, когда услышал чуть севший голос:

   – Он меня с детства знает. Я бегать начала раньше, чем ходить – по крайней мере, мне так рассказывали. Я Арина.

   Она не узнавала себя: преодолев свой страх перед подростками, заговорила с ним сама. Вспомнила, что рассказал ей отец об этом мальчике, и смогла шагнуть вперед, через темноту, почти лишившую зрения.

   – А я Ванька, – тут же обернувшись к ней, весело сказал он. – Можно, мои друзья к нам подойдут?

   Арина кивнула. Ей стало спокойнее, потому что увидела, как отец спешит с трибуны, заметив внимание мальчишек к его единственной дочери. Но молодежь оказалась проворнее: они примчались бегом и галдели, как птенцы рядом с ней, задавая множество вопросов сразу, осторожно трогая «железного коня». Ребята были чуть выше девушки ростом, она за ними и не просматривалась. А их интересовало всё, Арина не успевала отвечать, смеялась вместе с ними, советовала или отговаривала, потому что они втроём решили записаться в «Мотоклуб».

   Когда Родион подошёл, компания уже договорилась перебраться на «горки», где недавно проложили новый гоночный маршрут. Отец вздохнул, но вмешиваться не стал, видя, что с дочерью всё в порядке. Он знал о её страхах.

   Она снова надела шлем, оседлала байк и махнула мальчишкам рукой, указывая, где продолжит тренировку. Они бегом бросились за ней. Родион слышал обрывки их разговора:

   – Она классная. Ага! Такая смелая! А сколько ей лет? Наверное, восемнадцать. Да ну! Больше! Лет двадцать. Какая разница? Всё равно старше. Ненамного…

   Он покачал головой и усмехнулся.

   «Аринке уже исполнилось двадцать пять. Для пацанов такая цифра выше понимания. А она молодец. Кажется, справилась со своим страхом. Или это зависело от подростка, который подошел первым? Надо потом с ней поговорить. Или дождаться, когда она сама захочет поднять эту тему».

   Издалека наблюдая, как дочь взлетала над пригорками, виляла между препятствиями, Родион ощущал неприятный липкий шорох мурашек, словно они шипели ему: «Бойся за неё! Бойся! У тебя её отнимут!» Он тряхнул головой, отгоняя страшные образы, и перевёл взгляд на компанию мальчишек, которые активно поддерживали её криками:

   «Давай, Арина! Вперёд! Быстрее! Выше!»

   Светловолосый худенький паренёк громче всех реагировал на представление, устроенное для них девушкой. Он раскраснелся, махал руками, дергал сжатым кулаком, когда она преодолевала очередной крутой подъём или спуск.

   «Ура, Бегунок! Мы за тебя!»

   Родион был очень удивлён тем, что детское прозвище дочери прозвучало громко и открыто. Он понимал: она ничего не слышит, да и вряд ли видит их реакцию, иначе давно бы вылетела с трассы, отвлекаясь на эмоции. А вот отец всё замечал…

   Игнат приехал за сыном почти к полудню. Ваня в одиночестве сидел на скамейке недалеко от входа на гоночную трассу. За долгое время он впервые не уткнулся в телефон и не смотрел задумчиво в одну точку, а с открытой улыбкой наблюдал, как к нему приближалась машина отца. Сев рядом с ним на пассажирское сиденье, сказал:

   – Отлично провели время с ребятами. Договорились с сентября начать занятия в «Мотоклубе». Ты не будешь возражать?

   – Не ожидал такого интереса у тебя к этому виду спорта. Как вас сюда занесло? И почему вдруг решили?

   – Да просто увидели, что скоро у нас в городе пройдут региональные соревнования по мотогонкам, и захотели посмотреть трассу. Что ещё летом-то делать? Практика в школе совсем неинтересная.

   – Я хотел тебе предложить поездку в санаторий, к морю.

   – Одному? – уточнил мальчик.

   – А тебе кто нужен? Я? Пацаны? Да там познакомишься, новых друзей найдёшь. Что скажешь?

   – Да можно, наверное. Надолго? А вдруг уже мест нет?

   – Найдем. На месяц.

   – Ух, ты! Здорово! Я бы поехал. А тут тоже здорово! Знаешь, у меня сердце чуть не выпрыгнуло, когда гонщики проходили трассу. Да, а ещё мы здесь Арину видели.

   – Кого? – изумился отец.

   – Девчонку, которая тебе площадку показывала недели две назад. Помнишь? Она, оказывается, разряд имеет. У неё тренировка была, а я к ней подошёл в надежде, что и она меня вспомнит. Знаешь, Арина не воображала, и всё нам рассказала, чем тут можно заниматься. Сначала по стадиону круги наматывала, потом на трассе такое устроила, что я даже дышать забывал… Правда, когда я только подошёл к ней, показалось, что она меня испугалась. Прямо позеленела вся.

   – С чего бы?

   – Кто знает? Да может, мне и показалось. Но я в таком восторге, что готов запрыгать на одной ножке, как девчонки говорят. Тоже так хочу гонять. Арина обещала помочь, но азы надо с тренером. Вот. Так ты не будешь возражать?

   – Не буду. До сентября мнение-то не поменяется?

   – Ни за что! Аринка такая классная! Бегунок…

   Последнее слово, сказанное тихим голосом, и задумчивый взгляд заставили Игната напрячься.

   – Иван, ты случайно, не влюбился ли в неё? Она намного старше, лет на десять, наверное.

   Парнишка чуть покраснел и укоризненно посмотрел на отца.

   – Пап, ерунду говоришь. Она мне понравилась, конечно, да, но не как девчонка.

   – А как же? Не понимаю тебя.

   – Как друг, – негромко ответил Ваня, но отец услышал его и почувствовал, что сын честен с ним. – И не говори мне, что так сразу друзьями не становятся. Я это и сам знаю. А она друг, и неважно, что старше. Арина не предаст, плохо не сделает, с ней интересно. И почему-то показалось, что ей тоже нужно это общение.

   – Ну-ну, – только и сказал Игнат, сделав для себя вывод, что сыну многого не хватает. – Если тебе хорошо, то и мне хорошо. Так куда поедем: в лес или на речку? Или на водохранилище? Может, порыбачим?

   – Поехали в лес. Там тихо, тепло. Солнышко уже по-настоящему летнее. Хотя ведь и так лето наступило. Я взял с собой альбом, порисую немного.

   Они остановили свой выбор на лесной поляне недалеко от загородной базы отдыха. В выходные дни здесь обычно приезжали семьями: просторные деревянные беседки, удобные широкие столы и скамейки позволяли разместить много желающих. Большой мангал, где «колдовал» мужчина – жгучий брюнет, работавший там с утра и до позднего вечера. Игнат проехал чуть дальше, чтобы не находиться в зоне видимости и слышимости базы. Пока сын проводил время с друзьями, он всё приготовил для отдыха на природе и теперь выгружал из багажника два туристических кресла, раскладной стол, большую корзину с едой. Нехитрый мужской обед, свежий воздух, летняя тихая погода сделали своё дело, и через некоторое время Игнат уже дремал в кресле, подставив лицо солнечным лучам. Иван рисовал простым карандашом в альбоме, перекидывая два листа вперёд-назад. Отец изредка с трудом приоткрывал веки и видел спокойную улыбку сына, его увлечённость творческим процессом…

   «Холод, дикий холод. Не чувствую пальцев, словно они деревянные, не мои. Какие колючие снежинки, впиваются в кожу, режут, как лезвием. А ветер-то совсем слабый. Что же здесь происходит, когда его скорость достигает ста шестидесяти км в час? Наверное, слетаешь со скалы в пропасть. Или повиснешь на веревке, как кукла, без возможности подтянуться или распутаться, и никто не обратит на тебя внимания… Кажется, что лицо под маской покрылось льдом. Дышать нечем. Лёгкие сейчас разорвутся. Больно. Не мог же так быстро закончиться кислород? Возможно, вентиль замёрз. Надо бы попросить кого-нибудь проверить, сам я не дотянусь. Просить некого… Сколько ещё идти? А сколько мы уже идём? Ноги онемели. Надо сесть, отдышаться… Кто это?»

   Его заранее предупреждали, да и сам он много знал о тех жертвах, что гора взяла себе и продолжала собирать. За время акклиматизации даже видел несколько мёртвых людей, оставшихся здесь навечно. Первый раз, заметив рядом с тропой, жутко испугался, чуть не задохнулся: во второй раз воспринял уже спокойнее; в третий просто прошёл мимо, чуть прикрыв веки. Только ведь там, при подъёме-спуске вверх-вниз, видел одних и тех же погибших людей. А сейчас вдруг снова испытал ужас от встречи с замёрзшим телом, которое лежало под скальным выступом, заметённое снегом с головы по пояс. Лишь ноги в ярких ботинках виднелись. Где-то в памяти всплыл рассказ гида об этом человеке: он находился тут с прошлого века, с мая девяносто шестого года и даже стал отметкой высоты «восемь пятьсот». Заодно и предупреждением о выборе, который необходимо сделать каждому, пока не поздно…

   Игнат резко вздрогнул и открыл глаза: лето, зелень, тепло, солнце и сын рядом. Ваня настороженно и внимательно следил за отцом, который выглядел уставшим и сильно расстроенным. Но вслух мальчик ничего не сказал и вернулся к альбому. Его рука делала то широкие движения, то еле двигалась, совершая штриховку разного направления и величины. Он наклонял голову то к одному плечу, то к другому; от усердия высовывал кончик языка; иногда в задумчивости грыз карандаш. Постепенно Иван опять погрузился в создание рисунков, лишь изредка поглядывая в сторону Игната, чтобы проверить его состояние. Отец, вернувшись с непокорённой вершины, так ничего и не рассказал. Сыну оставалось только догадываться, что же там произошло. Вдруг он замер, потом, чуть повернувшись, тихо спросил:

   – Пап, ты слышишь?

   – Что?

   Игнат нахмурился, пытаясь понять, о чем говорит сын.

   – Шуршание какое-то. Нет? Неужели мне кажется? Я уже давно прислушиваюсь: оно то есть, то нет. Будто змея ползет.

   – Только этого и не хватало. – Он напряг слух, но лишь шелест листьев долетал до него. Игнат пожал плечами. – Нет, ничего.

   Ваня кивнул, продолжил рисовать, но через минуту отложил альбом, встал и осторожно обошёл кресло, чтобы направиться на звук, который не давал ему покоя. Игнат обратил внимание на рисунок, с которого на него смотрела Арина и смеялась. Его так поразило увиденное, что захотелось окликнуть и спросить сына, не придумал ли он эту девушку с задорной улыбкой. Но сдержал себя, понимая, что у Вани свой взгляд на мир, и не стоит навязывать ему своё мнение. Игнату хотелось посмотреть и второй рисунок, однако он отвернулся от альбома.

   На краю поляны мальчик чуть наклонился, потом присел и разгреб карандашом сухие ветки. Отец внимательно следил за его действиями и успокоился, когда Ваня улыбнулся и махнул ему рукой.

   – Пап, иди сюда. Я нашел что-то интересное. Надо сфотографировать, а лучше видео сниму. – Игнат с трудом поднялся, чувствуя, как затекло тело в одном положении. Кости, мышцы словно одеревенели. Казалось, вдруг что-нибудь сломается или треснет внутри. Стараясь не морщиться, подошёл к сыну и присел на корточки. – Он еле живой. Смотри, вот-вот пересохнет. Давно дождей не было. Интересно, это ключ или родник?

   – Честно говоря, не знаю, чем они отличаются.

   Перед ними из-под земли периодически появлялась слабая струйка прозрачной, похожей на слезу воды. Видно было, как борется за жизнь слабенький родничок.

   – Может, расчистим ему место? – спросил Ваня.

   – А вдруг только хуже сделаем? Солнце днём палит нещадно, совсем его высушит. Да, из нас с тобой плохие натуралисты. Давай, что ли, камней от реки натаскаем. Глядишь, создадим ему минимальные условия для выживания.

   Несколько часов отец с сыном увлеченно трудились, выкладывая каменистую чашу для маленького ключа. Оба перепачкались, но были довольны, потому что трудились и смеялись вместе, проживали это мгновение рядом, обоим хотелось дышать полной грудью, даже если это пока не совсем удавалось. И вода, словно стараясь отблагодарить их за помощь, всё же пробивалась на поверхность, правда, быстро уходила в сухую землю, чтобы потом снова выпрыгнуть к солнцу маленьким фонтанчиком. Игнат обратил внимание сына на одуванчики, которых здесь было много: цветы желтели тонкими лепестками, а некоторые раскачивали свои пушистые макушки, отпуская в полёт маленькие зонтики.

   – Первый раз вижу и те, и другие рядом, – задумчиво сказал отец, осторожно дотрагиваясь до прозрачно-белых шапочек одуванчиков. – Наверное, это из-за близости грунтовых вод, да и речка рядом.

   Его жесткая, натруженная ладонь почувствовала нежное касание мягкой шапки цветка, который будто сам тянулся за лаской. На мгновение почудилось, что это светлые волнистые волосы знакомой девушки. Игнат отдернул руку назад, не понимая, что с ним происходит.

   – На этой поляне будто встречаются несколько времён года, как в старой сказке, – произнёс Ваня, вытирая пот со лба и размазывая грязь по лицу. – Надо бы потом проверить, как он тут, наш ключ-родничок. Если я всё-таки уеду, ты не забудешь его проведать?

   – Не забуду. А ты точно уедешь, потому что надо поправить здоровье. Ты быстро растёшь, и организм не успевает перестроиться. Собираюсь поговорить с родителями твоих друзей: возможно, всех вместе отправим.

   – Вот бы получилось!

   – Если приложим усилия, то всё будет, как нам надо. Я за время твоего отдыха постараюсь нам квартиру присмотреть. Что скажешь?

   Иван задумался на несколько мгновений, провёл испачканной рукой по светлым волосам и негромко спросил:

   – Тебе не жаль расставаться с квартирой твоих родителей? Ты же там вырос. И я другого жилья не помню. Это дом нашего с тобой детства.

   Прозвучавшие слова показались Игнату странными, не сходилось что-то: будто они ровесники. Но мысль, высказанную сыном, понял.

   – Жаль, конечно. А что делать? Мы же не можем маму отпустить в жизнь «без штанов», прости за такую вульгарность. – Парнишка грустно хмыкнул. – Ты не держи на неё зла. Она тебя очень любит, ты её единственный ребенок. Просто ей хочется чего-то необъятного, чего в нашем городе точно нет. Здесь для неё мало простора. Но это не значит, что мама тебя бросила. Она ведь столько раз звала тебя с собой. Будь справедливым.

   – Да я всё понимаю. Просто… Ладно, не будем об этом. Всё-таки ты подумай: стоит ли продавать нашу квартиру? Она ведь старая, ты за неё много не получишь. Ясно, что и бизнес трогать нельзя, у тебя все средства в обороте.

   Его серьёзные рассуждения на взрослые тема вызвали улыбку на лице Игната.

   – Конечно, я ещё подумаю. Посмотрю, что можно приобрести в нашем районе. Сравню… Ты доверяешь моему выбору?

   – Конечно…

   Этот день Арина провела в компании отца и его коллег по работе и была очень рада встретиться с сыном одного из них. Она знала его с детского сада. По странной случайности они оказались в одной группе, хотя Рудик был на год старше. Но он и ушёл вовремя из детсада, а Арине пришлось задержаться в «подготовительной», потому что её не брали в школу по возрасту. Именно с той поры её друг начал говорить, что обязательно женится на ней. Она считала такие заверения шуткой и постоянно напоминала, что видела его на горшке, и это сильно повлияло на её восприятие.

   – Да не было у нас в садике горшков, – возмущался он, – или ты подглядывала, когда я ходил в туалет?

   Арина закатывала глаза, потом прикрывала их рукой и начинала смеяться, переводя все его намеки в несерьёзную тему, хотя ей порой казалось, что Рудик обещал жениться вполне уверенно. И все же у неё получалось удерживать их общение в рамках дружбы. К тому же виделись нечасто, а после окончания школы он уехал учиться в Европу, где и остался работать. Теперь их встречи были крайне редкими, раз-два в год, но «предложение руки и сердца» оставалось в силе.

   Именно сейчас она вдруг обратила внимание, что Рудольф из высокого, нескладного парня превратился в симпатичного молодого мужчину. Его светло-каштановые волосы потемнели, вечные яркие веснушки стали не так заметны, как в детстве и юности, когда Арина звала его не Рудик, а Рыжик. И только глаза по-прежнему были серо-зелёными, да улыбка всё так же редко появлялась на лице. Он всегда отличался повышенной серьёзностью.

   – Ты как-то изменился, – сказала она, когда они сидели на берегу реки в платной зоне пляжа. – Кажется, вырос ещё больше. Какой у тебя рост?

   – Метр восемьдесят восемь, всё тот же, что и в прошлом году. Просто я похудел немного. Работы много. Арина… – он хотел что-то сказать, но девушка перебила его.

   – А как тебя зовут твои коллеги?

   – Руди. Арина…

   – Мне нравится. Тоже буду так тебя звать, – с улыбкой произнесла она. – Ты надолго приехал?

   – В отпуск, на месяц, но мы с родителями собирались в путешествие по Золотому Кольцу.

   – Красота! Фотки пришлешь?

   – Конечно. Арина…

   – Пойдем играть в волейбол? – спросила Арина, встала и быстро направилась к площадке, где никого не было из-за жаркой погоды.

   – Ты снова не хочешь за меня замуж? – крикнул он ей вслед, и несколько человек, отдыхавших на другой половине пляжа, за сетчатой оградой, повернулись на его голос. Девушка, не оглядываясь, покачала головой, отчего светлые волосы запрыгали волнами вокруг головы, но помахала рукой, призывая Руди к игре. – Я подожду ещё!

   – Ой, брось. Давай лучше сыграем два на два: мы с папой против вашей семейной команды.

   – Это же нечестно, – возразил он, догнав её. – Мы победим однозначно.

   – А ты попробуй сначала. Твой отец сантиметров на пять ниже тебя, так? Ваш средний рост метр восемьдесят пять с половиной. Сто девяносто четыре – мой папа, плюс сто шестьдесят четыре – я. Наш средний рост сто семьдесят девять, то есть мы всего на шесть «с хвостиком» сантиметров ниже. Таким образом, делаем вывод, что ещё неизвестно, кто победит. Пап, ты готов утереть нос этим зазнайкам?

   Родион отвлёкся от разговора с отцом Рудольфа и посмотрел на пару молодых людей, стоявших на краю волейбольной площадки. Его дочь была одета в короткие джинсовые шорты и спортивную майку голубого цвета. И Рудик – ей под стать. Он хмурился, поглядывая то на девушку, то на её отца в надежде, что взрослый мужчина не согласится на неравносильное противостояние.

   – То есть команда Левых против Бергов? – уточнил Родион, подмигнув своему старому другу, с улыбкой рассматривавшему сына с подругой детства. – Что, Георг, сразимся?

   – Да легко! Рудольф! Бьём Левых!

   За странным матчем наблюдали не только люди, расположившиеся под большими солнцезащитными зонтами, но и те, кто был за забором. Болельщики разделились почти поровну, и всё же пару Арины с отцом поддерживали сильнее, потому что они вызывали улыбки и даже смех. Мужчина казался громадным и ростом, и весом, а на фоне своей маленькой, худенькой напарницы смотрелся просто гигантом.

   Стоило ей «накинуть» ему мяч, а Родиону «заколотить» в песок ещё одно очко, начиналось представление. Девушка подпрыгивала и животом прикасалась к торсу крупного мужчины, который осторожно её поддерживал. Потом они хлопали ладонями друг друга и возвращались к игре. Арина крутилась юлой, вытаскивала сложные подачи почти с песка, переправляя отцу, но и сама «обманывала» соперников, выпрыгивая к сетке, едва доставая до её края, и тихонько, пальчиками сбрасывала мяч почти вертикально вниз на половину соперников. Рудик скинул майку, демонстрируя выраженную мускулатуру, но девушке было не до этих красот: она старалась свести матч «на ничью», потому что считала это справедливым. Да и видела, что отец уже устал, его друг тоже. Пот катился градом по их лицам.

   – Все, последняя подача, – провозгласил старший Берг, задыхавшийся от подвижной игры и смеха. – Сейчас пятнадцать – четырнадцать в нашу пользу. Левые согласны?

   – Да, – кивнула Арина, – иначе старшее поколение совсем растает. Начали!

   Подача Руди, быстрая комбинация и вновь обманное движение девушки привели к равенству по очкам.

   – Ура! – взревели болельщики, даря аплодисменты обеим командам. – Ничья! Молодцы!

   Участники игры обменялись рукопожатиями, помахали всем и вернулись к своему столу под навесом, весело обсуждая разные моменты матча.

   Арина чувствовала, как горит кожа от ударов мяча, и чтобы никто не заметил последствий в виде малиновых пятен и её дискомфорта, накинула спортивную футболку с длинными рукавами. Но это не изменило странного ощущения постоянных мурашек, скребущих кожу, и общего неприятного состояния.

   – Богатенькая су*ка, – прошипел один из наблюдателей из-за забора. – Всё им можно. Устроили тут…

   – Ты чего? – удивились ребята из его компании. – Они хорошо играли, весело. А так-то и ты мог бы отдыхать на той стороне: это вполне по карману даже тебе. Или жаба душит?

   – Угу, душит, – только и ответил полноватый парень в очках, одетый в клетчатую рубаху и безразмерные шорты. А потом добавил совсем тихо, чтобы никто не слышал. – Душит, только не жаба…

   Он сел чуть поодаль от своих знакомых и изредка бросал косые взгляды в сторону Арины. Пересыпая песок из руки в руку, пропуская его сквозь пальцы, думал:

   «Чтоб ты сгорела, тварь. Так хочется увидеть страх в твоих глазах, слёзы, молчаливую мольбу о помощи – и никого рядом, и ни слова в ответ! Чтоб ты боялась даже своей тени, а не смеялась, не кокетничала ни с кем, особенно, с этим длинным. Замуж, видите ли, он зовёт! А не пойдет она! Потому что… не пойдёт, и всё».

   Девушка не очень хорошо себя чувствовала, но расстраивать отца не хотела. Она просто сказала, что устала и поедет домой. Родион кивнул, сказал, чтобы написала или позвонила ему, когда доберётся. Он по-прежнему волновался из-за её поездок на байке. Арина ушла, переоделась в любимую бело-чёрную форму байкера и вернулась к компании, чтобы попрощаться. Руди вызвался проводить её до парковки. Они медленно направились с пляжа.

   – Давай сходим куда-нибудь завтра, – предложил он.

   – Посмотрим. Я тебе позвоню. Или напишу.

   – Интересно, что отец всё-таки разрешил тебе ездить на мотоцикле.

   – Да тут была ситуация, когда только это и спасло одну серьёзную сделку. С тех пор я и езжу. Погода позволяет, но в дождь, конечно, лучше на машине, хотя и медленнее. Ну, пока?

   – Пока…

   Парень, наблюдавший за Ариной с другой стороны пляжного забора, был очень удивлён, заметив транспорт, которым она пользовалась. Для него это стало открытием: не мог себе представить, что трусиха способна управлять спортивным мотоциклом. Вдруг в нем шевельнулось уважение к девушке, но очень быстро оно было задавлено шквалом ругани и оскорблений, мысленно направленных ей в спину и сжигавших его до дрожи…

   Оказалось, что нежная девичья кожа без защитных кремов подверглась серьёзной солнечной атаке – Арина «сгорела». Уже субботним вечером появилась высокая температура, сильный озноб потряхивал тело, дотронуться до себя даже одеждой стало жестоким испытанием.

   – Да что же я такая невнимательная? – бормотала она себе под нос, пытаясь кутаться в плед. – Как же больно! Надо встать и хотя бы «Пантенолом» намазаться или сметаной. А она в холодильнике. Нет, я не выдержу.

   Однако превозмогая дрожь, Арина всё же занялась самолечением. Отцу сообщила, что добралась нормально, но о своём состоянии не сказала ни слова, не хотела его беспокоить такими мелочами; надеялась, что успеет за воскресенье прийти в себя. Температуру просто «сбила», приняв парацетамол и обезболивающую таблетку, и стала ждать, когда же будет легче. Едва немного отпускало, как она снова покрывала кожу всем, что нашлось в запасниках домашней аптечки. То ли таблетки подействовали, то ли общее ослабленное состояние, только Арина начала дремать. Ей виделся худенький светловолосый мальчишка, который заинтересовался вождением мотоцикла, но сначала напугал своим вниманием.

   Она почти ровно дышала, улыбалась сквозь полусон, потому что именно сегодня смогла преодолеть свой страх. Надолго ли он отступил, не знала, но всё же подросток Ваня вызывал только положительные эмоции, как и его друзья.

   Арина в своих дремотных фантазиях неслась на байке с головокружительной скоростью, и почему-то её волосы были длинными и белыми, как у матери. Неожиданно прямо перед мотоциклом появился Игнат, что едва не привело к аварии. Он сурово погрозил ей пальцем, нахмурился и покачал головой, словно что-то запрещая Арине. Потом вздрогнул, поправил тёплую куртку, в которой был в её сне, и повернулся, чтобы уйти. У него не получилось, потому что появилась его жена, а Арина помнила её по местным телепрограммам. Супруги начали что-то выяснять, требовать друг у друга. Рядом с ними возникли Каролина и Ангелина со своими мужчинами. Все сразу говорили, смеялись. И кто-то ещё мелькал позади них. Но кто? Сидя на байке, вытянула шею, пытаясь разглядеть людей, прятавшихся за спинами подруг, и едва не упала…

   Арина почувствовала, как её снова затрясло, и проснулась.

   – Что это было? Кажется, только папу не видела. Столько народу столпилось во сне, всех и не вспомню. С моей-то памятью.

   Дрожа и охая, она снова и снова покрывала спасительной влагой свою покрасневшую кожу. К утру воскресенья ей стало лучше, но ни о каком походе в кино не могло быть и речи, о чём Арина и сообщила по телефону Рудику. И предупредила, чтобы он никому не проговорился о её проблеме, пообещав совместный культпоход до его отъезда или после. Он порывался приехать, ухаживать за ней, предлагал сходить в магазин и купить, что нужно. Она отказалась, но подумала:

   «Если бы сильно хотел, то не стал бы и слушать моих запретов, просто приехал бы и всё сделал, что обещал. Эх, Руди, Руди».

   К вечеру самочувствие стало нормальным, кожа приобрела едва заметный оттенок загара, что в сочетании со светлыми волосами казалось Арине непривычным, но она уже полностью погрузилась в планирование предстоящей рабочей недели. Не могла себе позволить болеть, потому что именно на её хрупкие плечи отец возложил проверку всех сдаваемых в аренду участков и точек в городе. Она постоянно меняла график, чтобы арендаторы не знали о времени её появления. Арина серьёзно относилась к выполнению всех пунктов договора и не позволяла никому нарушений. Кроме этих «облётов» были у неё и другие обязанности, требовавшие присутствия в головном офисе. И всё должно быть выверено по минутам – так её научил отец.

ГЛАВА 4.

Игнат не привык откладывать в долгий ящик вопросы, которые только были в разработке.

   «Вероятно, сказывается возраст, – думал он, направляясь пятничным утром на арендованную у Лева площадку, – всё по плану, всё по полочкам. Зато и результаты оправдывают затраты. Ваньке и его друзьям нравится в Лоо, уже загорели, как чугунки. На всех фотках улыбки, довольные лица. А впереди ещё столько времени, не надоело бы отдыхать. Хотя разве может надоесть море? Завтра надо будет посмотреть еще пару вариантов квартир. Размен – гиблое дело. Надо продавать, потом отдать ей половину и пусть живёт, как хочет. Не буду ввязываться в суды и споры. Думаю, она согласится. Знает ведь, что лишних денег у меня нет. А вдруг решит «вернуться в семью»? Нет уж! Надо быстрее всё делать, но как? От меня уже ничего не зависит. Развод этот… Да ладно, чего уж теперь? Давно всё отболело. Первое рассмотрение через две недели. Только вряд ли она появится».

   Мысли переплетались, цепляя одно за другое, и казалось, что выбраться невозможно, но он был уверен в себе, в собственном контроле всех ситуаций, в получении именно того результата, который нужен ему. Игнат не представлял, что может не вытянуть чего-то. Ведь даже на подъёме к вершине смог справиться. Только не любил он это вспоминать, сразу возвращался озноб, удушье и прочие неприятные ощущения.

   Около будки охранника стоял бело-черный байк, и это уже не казалось чем-то необычным: Арина появлялась два-три раза в неделю. Зачем она это делала, Игнат не знал и её саму не видел. Он проехал в открытые ворота на территорию, где уже кипела работа, несмотря на ранний утренний час. Огромные металлоконструкции обрастали все новыми и новыми «ветками», рабочие суетились, мастера сверяли чертежи. Подходило время оперативного совещания, которое обычно проводилось здесь же, под открытым небом.

   – Бегунок, чай готов, наливай себе, какой нужен по крепости, а мне пора на обход. Да, там еще пирожки с малиновым вареньем, угощайся, – сказал охранник, надевая форменную фуражку. – Ты меня дождёшься?

   – Это вряд ли, – ответила она, направляясь к малюсенькой кухне, где пыхтел электрочайник. – А пирожки это вкуснятина. Дядя Назар, сам пёк? Или кто помогал?

   – Всё шуточки у тебя, – проворчал он, открывая дверь на лестницу. – Конечно, жена готовила. Я потребитель всего съестного. Ты захлопни потом, ключ я взял.

   – Угу, – кивнула Арина, потому что ответить с полным ртом не могла. Её веселые короткие кудри запрыгали вокруг головы, вызывая у пожилого человека умильную улыбку. – Офень фкуфно!

   – Чего-чего? – Она показала большой палец, поднятый вверх, и закатила глаза, показывая, как ей понравилось угощение. – А, понятно. Ешь на здоровье.

   Охранник вышел, за дверью послышались его неспешные шаги по металлической лестнице, отзывавшиеся гулом. Арина налила себе чай, держа в зубах пирожок, и в прекрасном расположении духа встала у окна, наблюдая, как удалялся вдоль забора Назар. Взгляд медленно переместился на площадку, где происходило что-то интересное: несколько человек в спецовках размахивали руками, тыкали пальцами в бумаги, а потом друг другу в грудь.

   – Похоже, дело пахнет керосином, – сделала вывод она и удобно опёрлась плечом на оконную раму, чтобы посмотреть, как будет разруливать ситуацию «сам».

   Пирожок, как и чай, заканчивался, а шум на улице только нарастал и стал уже слышен Арине даже через тройное остекление. Вдруг все действующие лица бурного выяснения отношений застыли, как в детской игре «замри». Лишь Игнат что-то говорил, оставаясь внешне спокойным и обращаясь то к одному, то к другому. Он указывал пальцем в бумагу и ждал ответов. Арина с интересом его рассматривала. Взрослый мужчина чем-то привлек её внимание, но девушка не могла понять, что необычного в нём именно сегодня. Привычно ругая свою память, разглядывала его с ног до головы и вдруг с изумлением сделала вывод:

   «Он в джинсах и кроссовках, словно ему не под сорок лет! Первый раз вижу его не в тёплых трикотажных тряпках или дорогом костюме. Одет, как молодой! Только так смотрится совсем худым. Болеет, наверное».

   Человек, которого она изучала, был в рабочей куртке с эмблемами своего предприятия на рукавах и спине, как и все, кто находился на площадке. Он снял каску, подсунул её под мышку, расправил ладонью модную стрижку и продолжил говорить, обращаясь к персоналу. Девушке было понятно, что он даёт указания, и исполнители с готовностью кивали ему, соглашаясь. Наконец, ей надоело это производственное собрание, она сделала два шага к кухне, вымыла чашку, убрала за собой и ещё раз посмотрела в окно. На площадке почти никого не было, лишь рабочие под навесом что-то обсуждали со своими руководителями, да Игнат с кем-то говорил по телефону. Вдруг он повернулся, поднял глаза и встретился взглядом с Ариной. Она замерла, как его подчиненные несколько минут назад. А он «не отпускал» её, продолжая изучать светловолосую девушку в белой одежде байкера. Неожиданно мужчина улыбнулся и кивнул, словно здоровался с ней. Она чуть склонила голову в приветствии и заставила себя отойти от окна.

   Через несколько минут Игнат услышал удалявшийся рев мотоцикла за забором, одновременно продолжая разговор.

   – Да, как обычно, часов в восемь, я сегодня не смогу раньше. Где вы будете? В крайнем двухэтажном? На первом? Отлично. До встречи.

   Первая половина рабочего дня пролетела для Арины, как один длинный вздох. Времени на расслабление в эту пятницу совсем не оставалось, потому что надо было всё успеть и вечером присутствовать на торжественном мероприятии по поводу помолвки её подруги Каролины. Переговоры, проверки, совещания были выверены по минутам, но перед обеденным перерывом позвонила Ангелина и попросила о встрече. Сказала, что сама придёт в кафе рядом с офисом, чтобы Арине не пришлось далеко ехать. Голос подруги звучал бодро, даже радостно, однако появилось ощущение, что на самом деле это лишь видимость. Несмотря на загруженность, отказать Лине никогда бы не смогла.

   Арина сидела в кафе и ждала её, поглядывая то на часы, то в окно. Наконец, девушка-брюнетка вышла из автобуса и направилась к пешеходной «зебре». Она спокойно стояла, смотрела на светофор и едва заметно улыбалась.

   «Красивая, как ангел! Кажется, похудела немного, или это из-за платья такое впечатление? Линка похожа на принцессу, которую каким-то ветром занесло не в то время. Всегда скромная, сдержанная, добрая, немного задумчивая или сосредоточенная. С чем же ты идешь ко мне, Ангелина?»

   На душе стало беспокойно. Арина наблюдала, как ей показалось, странную картину: позади её подруги медленно ползла большая чёрная машина, словно не спешила проскочить на нужный сигнал, хотя для неё горел «зелёный». Потом Лина перешла дорогу и поднялась по ступенькам кафе. Автомобиль припарковался напротив входа. Арина выгнула губу, поймав себя на том, что подозревает водителя в слежке.

   – Привет ещё раз, – сказала Ангелина, присаживаясь за столик. – Я всего на несколько минут, мне надо многое успеть до вечера.

   – Слушай-ка, мне показалось, наверное, но за тобой ехала машина, и она сейчас стоит на той стороне улицы. Все окна тёмные, не разглядеть, кто за рулем. Надо бы сфотографировать номер, сейчас телефон возьму.

   – Да? Где? – удивлённо спросила подруга и обернулась.

   Чёрное авто тут же сорвалось с места и с визгом шин по асфальту умчалось вниз по спуску в сторону парка.

   – Линка! Любопытная какая! Не могла усидеть, что ли? – возмущённо воскликнула Арина.

   – Да брось, тебе всё показалось. Лучше послушай меня внимательно. – Бирюзово-зелёные глаза девушки смотрели серьёзно, от мечтательной улыбки не осталось и следа. – Я всё решила: если сегодня Ефим снова поведёт себя, как болван, то уйду прямо с вечеринки. Просто предупреждаю, чтобы ты не вмешивалась, не волновалась и не искала меня. Я оформила отпуск с понедельника. И меня сегодня уже отпустили с работы. Приду домой, заранее соберу вещи и…

   – Постой-постой, ничего не понимаю.

   Ангелина выглядела спокойной, никакой нервозности в движениях не наблюдалось. Она была одета в тёмно-синее платье с белым воротничком и сейчас напоминала примерную школьницу. Густые чёрные волосы заплетены в косу. Этот её вид никак не вязался с тем, что было произнесено. Арина мотнула головой, словно пыталась отбросить непонятные ей слова.

   – То есть ты уже заранее уверена, что Ефим опять будет уделять внимание кому-то, а не тебе?

   – Не знаю. Я предупредила его ещё тогда и больше к этой теме не возвращалась. Специально не напоминала о том, как он делал мне больно, как не нравится мне его поведение. Но чувствую, что ничего не изменится. И про беременность не сказала. Не хочу, чтобы только из-за этого…

   Телефон в её сумке запел мелодией, установленной на Ефима. Ангелина сразу ответила:

   – Да, меня отпустили пораньше с работы, чтобы успела подготовиться к вечернему событию. Сама доберусь, не волнуйся. До вечера есть время, приведу себя в порядок, отдохну. Да-да, ты прямо туда приезжай… И я тебя.

   Арина видела любовь в её глазах, но там была и боль, и неверие – не недоверие, а именно полное неверие. И твёрдость, убеждённость в правильности принятого решения тоже была.

   – Ну, всё, Аришка, мне пора. Главное, если всё-таки он снова… Ты потом не говори ему обо мне ничего. Никому не говори. Я пока не буду тебе звонить, потому что Ефим может установить прослушку, а ты и знать не будешь. Хотя, возможно, ему всё равно, и он просто махнёт рукой, типа, баба с возу, кобыле легче.

   – Ангелина, ты пугаешь меня, – строго сказала девушка-блондинка. – Зачем так-то? Прямо какой-то побег получается, словно ты в чём-то виновата.

   – Виновата? Да, наверное, я виновата в том, что слишком люблю. Но теперь мне надо думать не только о себе... А вдруг всё будет хорошо, и он не отойдет от меня ни на шаг? Возможно же чудо?

   «Ты сама-то веришь в это? – хотела спросить Арина, но промолчала. Подруга поняла её без слов, подмигнула с грустной улыбкой и быстро вышла из кафе. – Ничего себе, начинается вечеринка по случаю помолвки. Печально».

   До самого вечера ей так и не удалось настроиться на празднование приятного и важного события. В голове крутились слова, сказанные Линой, её решительная готовность к самостоятельной жизни без любимого человека. Не нравилось Арине, что подруга готова сделать выбор, лишая будущего ребёнка родного отца, даже не поставив его в известность о беременности. Но вмешиваться в чужую жизнь не хотелось, ведь понимала, что не всё ей известно об отношениях Ангелины и Ефима…

   Арина никогда не представляла себя в подобных обстоятельствах, в которых оказалась её подруга Каролина в день собственной помолвки. Столы в ресторане ломились от разнообразных блюд, как зал – от количества гостей. И в центре внимания всех присутствующих находилась сияющая невеста. Ангелина с Ефимом уже находились там, когда Арина появилась рядом с ними.

   – Я немного опоздала, на работе пришлось задержаться. Наши места здесь? Я с вами сижу? – негромко спросила она, наклонившись к подруге. – Хорошо, что далеко от центрального стола. Можно потом потихоньку незаметно свалить. Тут и так достаточно друзей, родственников и партнёров по бизнесу. Думаю, Каро не обидится. Ей сегодня не до нас уж точно.

   Лина кивнула и улыбнулась. Она выглядела так, словно и не было днём разговора о возможном расставании с любимым человеком. Ефим не отходил от неё ни на шаг, спрашивал, что принести, нет ли сквозняка от открытой двери, в общем, всячески проявлял заботу. Это совсем не удивляло Арину: он таким и был всегда, открыто выражающим любовь к единственной женщине на свете. Но лишь до поры до времени – пока не появлялась рядом какая-нибудь «сирая и убогая», которой требовалось поднять самооценку.

   «Хорошо, что сегодня все здесь парами. И не наблюдается никаких одиночек или страшненьких каракатиц. А то ещё неизвестно, каким павлином расхаживал бы он тут сейчас», – подумала она, оглядывая зал и гостей.

   Если бы на виновниках торжества были надеты свадебные наряды, то вполне можно было представить, что это и есть самое важное событие в их жизни, до того всё выглядело помпезно и до крайности дорого. Но подруги знали, что родители Каролины на всё готовы ради счастья и улыбки единственной дочери, а потому не удивлялись ни гостям в нарядах от самых именитых кутюрье, ни сверкающим ювелирным украшениям в огромных количествах. Девушки лишь радовались, что их стол у самого выхода, чуть в стороне от «богатых витрин».

   Ефим, приехавший прямо с работы, был в деловом костюме. Выглядел немного уставшим, осунувшимся, но спокойным и уверенным. Ангелина надела чёрное, облегающее платье длиной чуть ниже колен, с глубоким треугольным вырезом, длинную шею украшала еле заметная золотая цепочка с подвеской-ангелом. Ни колец, ни браслетов, ни заколок в тёмной волне волос не было. Арина, не сговариваясь с ней, тоже выбрала чёрное, без рукавов платье, с таким же вырезом… только на спине. Кожаный браслет и ремешок часов украшали её тонкие запястья, серебряные серьги тускло поблёскивали в свете хрустальных люстр.

   – Странно видеть тебя такой приглаженной, – сказал Ефим, разглядывая подругу Лины. – Непривычно тёмные волосы, да ещё и расправленные кудри.

   – Знал бы ты, сколько времени пришлось потратить, чтобы хоть немного выпрямить волосы и заставить их вести себя прилично, только это ненадолго. Стоит выйти к реке, как на голове опять будет весёлый беспорядок. Но я надеюсь в скором времени смотаться отсюда.

   – Почему – удивился он. – А танцы, мороженое, торт?

   – Ты сластёна, – ласково произнесла Ангелина и посмотрела на центральный стол. – Красивые они, правда? Каро, как с обложки журнала, да и Денис постарался выглядеть под стать своей невесте, не отвлекая в то же время от неё внимания.

   – А у меня вопрос: кто из них ярче? – пробормотала Арина, рассматривая Каролину и её жениха.

   – Не знаю, – пожав плечами, произнесла подруга, отворачиваясь от виновников торжества, – по крайней мере, они выдержали общий цвет.

   – В смысле? Не поняла, – расширив глаза и пытаясь понять, о чём говорит Ангелина, спросила Арина.

   – У неё розовое платье, у него футболка или джемпер того же цвета под пиджаком.

   – Я бы ни за что не обратила внимания!

   На Каролине было почти просвечивающее платье, облегавшее её, как вторая кожа, и прикрывавшее тело в нужных местах нежно-розовым бисером и пайетками. Высокая худенькая девушка в необыкновенно красивом наряде приковывала завистливые женские и восхищенные мужские взгляды. Блестящие пепельные волосы выглядели ухоженно. С виду простая причёска с несколькими прямыми светлыми прядями, словно вырвавшимися из ровно уложенной линии, лишь подчёркивала пикантность платья. Никаких украшений, кроме мелких бриллиантовых серёжек-гвоздиков, на ней не было. Серые глаза, красота которых была чуть оттенена косметикой, счастливо блестели. Однако более внимательной Ангелине показалось, что невеста чувствует себя несколько скованно.

   «Возможно, она не готова к такому повышенному интересу со стороны многочисленных и, скорее всего, не очень близких людей? Наверное, сама не ожидала, что платье вызовет столько эмоций у гостей. Зато Денис в своей стихии, словно родился в этом «высшем обществе». С высокомерно королевским видом следит за порядком в зале. Нордическая внешность будущего мужа Каролины всегда вводит меня в зажатое состояние. Хорошо, что они далеко от нас», – подумала Лина и едва заметно повела плечами.

   Ефим чуть подвинулся к ней, приобнял и прошептал на ухо:

   – Я выйду на пару минут, надо наведаться в комнату задумчивости. Никуда не уходи.

   – Куда же я денусь?

   – Смотри же: ты обещала не уходить.

   С этими словами он поднялся, широко улыбнулся сидевшей напротив Арине и вышел из зала. Она воспользовалась моментом и тут же пересела к подруге.

   – Мне кажется, ты похудела. Я ещё днём обратила внимание. Токсикоз?

   – Нет, всё нормально, – улыбнувшись ей, тихо ответила Ангелина. – Просто не хочется ничего есть, да ещё волнение, наверное, сказывается. Или перестройка организма началась. Всё нормально, Аришка, не переживай. Смотри-ка, народ решил немного подвигаться под медленную музыку. Тебе не очень скучно без пары?

   – Нет. Мне хорошо без пары.

   В это время вернулся Ефим. Было заметно, что он умывался: влажные волосы завернулись в мелкие кудри. На удивлённые взгляды подруг просто ответил:

   – Устал что-то. Решил хоть так взбодриться, иначе в сон начинает клонить. – Он улыбнулся Ангелине и подал ей руку. – Пойдём, потанцуем немного. Такая приятная мелодия.

   Они ушли, Арина спокойно рассматривала зал, украшенный летними цветами, воздушными шарами, небольшими водными фонтанчиками. Её взгляд остановился на Каролине и Денисе. Молодые люди не присоединились к танцующим парам; казалось, что заняты обсуждением чего-то, очень важного. Глядя на них, Арина решила, что они говорят об интерьере и оформлении помещения. Периодически Каролина осторожно показывала пальчиком в разных направлениях, её жених либо согласно кивал, либо отрицательно качал головой.

   – Денис, ты всех гостей здесь знаешь? – вдруг спросила его Каро.

   – Нет, конечно. Я и половины из них не видел раньше. Моих родственников здесь нет, только наши с тобой общие приятели. А что? Тебя кто-то или что-то смущает?

   – Да, честно говоря. В дверях стоит девушка, которая вряд ли является чьим-то партнёром по бизнесу, и она уж точно не моя подруга, двоюродная сестра или тётушка. Не понимаю, зачем она здесь? Может, ошиблась залом? У нас ведь закрытое мероприятие.

   – Где? О ком ты говоришь? Не вижу.

   – Ты не туда смотришь: не у главного входа, она около лестницы. Сразу поймешь.

   Денис, стараясь не делать резких движений, перевёл взгляд в ту сторону, на которую указывала Каролина.

   – Действительно, эта особа не похожа на приглашённую. А точно она не чья-то пара? Пойду-ка я, разберусь аккуратно. Не хотелось бы испортить наш вечер.

   – Только без шума, ладно?

   – Очень постараюсь.

   Он неторопливо, расправив широкие плечи, вышел в зал. Его было видно даже издалека из-за высокого роста: парень возвышался над толпой почти на голову. С холодной улыбкой кивая танцующим гостям, словно король, шествовал среди своих подданных, и они чуть ли не с благоговейным трепетом принимали это. Каролина любовалась своим женихом, который направлялся к тому месту, где стояла привлекшая их внимание девушка. На неё стали оглядываться и другие люди, потому что откровенный наряд вызывал недоумение: высокая большая грудь была едва прикрыта полупрозрачным розовым платьем без рукавов; тонкая талия подчеркнута поясом; узкая, облегающая юбка не дала бы возможности хозяйке присесть, если бы не