Наследство и месть в придачу. Юлия Маслова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Как поступить, если к наследству старой ведьмы прилагается обязанность отомстить? Отказаться от дома в столице? Вот уж увольте!

   Заручусь поддержкой некроманта, заключу договор со следователем и найду злодея, а заодно и любовь.

   В тексте есть: ведьма, инквизитор, некромант, ворон-фамильяр и тайна.

ГЛАВА 1

– Это не я! Даю слово ведьмы, – бодро отчеканила фразу, которую должна произнести каждая уважающая себя чародейка при виде знака отличия следователя-инквизитора.

   – Кар! – подтвердил черный ворон, сидящий на плече.

   – В самом деле? – вопросительно изогнул бровь широкоплечий незнакомец, стоящий на пороге дома.

   Он и не думал скрывать медальон с изображением пылающего меча, поэтому было понятно, что следователь пришел не ради настойки от боли в желудке. Хотя лицо у типчика выглядело до того напряженным, что я непременно втюхала бы ему целебное средство, если бы не стояла в дверях с чемоданом, собираясь отбыть в столицу на ближайшем дилижансе.

   – Именно так, – кивнула, стараясь выглядеть уверенной.

   – Я ещё ни в чем не обвинял.

   – В чем бы ни обвиняли, ответ не изменится. И раз мы во всем разобрались, я пойду, – мило улыбнулась и хотела было проскользнуть мимо представителя закона, но он неторопливо положил ладонь на дверной косяк и тем самым создал преграду.

   – Не так быстро, госпожа Кольтэр.

   – Вы ошиблись, это не я. То есть я не она. Хилари нет дома, – предприняла очередную попытку запутать инквизитора и раствориться в вечерних сумерках до того, как он поймет, что его обвели вокруг пальца, то есть вокруг ведьмы.

   – Неужели полагаете, что я выехал на поиски, не удосужившись выяснить, как именно вы выглядите? – насмешливо уточнил он.

   И правда, на лопуха не похож, да и мои пепельно-белые волосы – слишком явный ориентир. Видимо, отвертеться по-быстрому не получится.

   – Хорошо, говорите. Даю вам пять минут, – сложила руки на груди и поджала губы, как бы намекая, что особой радости от общения не испытываю.

   – Кар! – для убедительности добавил ворон и нахохлился.

   – Прежде всего, должен представиться. Следователь по особо важным делам Рональд Сазерленд, – отрекомендовался инквизитор.

   – Как зовут меня, вы уже знаете. Так что предлагаю сразу перейти к делу.

   – Новость будет не из приятных, – предупредил он.

   – Других следователи не приносят, – справедливо заметила, разглядывая собеседника.

   Он был выше меня на целую голову, а потому темно-синие с серыми крапинками глаза смотрели свысока и будто бы снисходительно.

   Длинные, загнутые ресницы наверняка вызывали зависть у многих девиц. Но меня заставили вздыхать не они, а темно-русые волосы, которые небрежно спадали на лоб следователя. Эх… А ведь до проявления дара у меня была черная коса. Это уже потом она превратилась в пепельно-серебристую, как любила называть мои стремительно поседевшие волосы мама.

   Скользнув взглядом ниже, отметила четко очерченные упрямо поджатые губы, волевой подбородок с милой ямочкой и внушительный разворот плеч, обтянутый коричневой кожаной курткой. На этом, в общем-то, и остановилась, потому что Рональд скорбно выдал: – Ваша двоюродная бабушка Агата Кейген скончалась.

   – И так знаю, – фыркнула, указывая на свой наряд. – Разве не видно, что я в траурном платье?

   Вообще-то многие ведьмы любят черный цвет и ежедневно одеваются в темных тонах, и я как раз из их числа. Но заезжему инквизитору это явно неизвестно. Что он не местный, была уверена на сто процентов, потому что в нашей глуши все одаренные были наперечет.

   – И как же вы узнали о ее кончине? – глаза Сазерленда недобро сверкнули, поэтому я прислушалась к интуиции и решила в этот раз говорить без утайки, чтобы не вляпаться в неприятности.

   – Корней принес ее любимый кулон, – скосила глаза на ворона, чтобы обозначить, о ком говорю.

   – И поэтому вы решили, что бабки больше нет?

   – Конечно. Будь она жива, ни за что бы не рассталась с этой драгоценностью. Так что сами понимаете, время поджимает, – недовольно притопнула ногой. – Не хватало только, чтобы родственницы без меня поделили наследство. С них станется сказать, что Хил и кулона хватит.

   – То есть спешите уехать из Енибурга не из-за того, что виновны? – до противного дотошный следователь и не думал двигаться с места, чтобы выпустить меня из дома.

   – Погодите. Вы сейчас хотите сказать, что Агата ушла за грань не по своей воле? – гулко сглотнула.

   До этого момента была так занята мыслями о поездке в столицу, что только сейчас поняла, почему сообщить печальную новость явился именно инквизитор.

   – Скажем так, ей помогли уйти за грань с помощью древнего ритуала.

   – Тогда мне тем более нужно ехать. Может, ещё успею вернуть душу в тело, – упомянула о своих особых способностях, потому что теперь была уверена, что Сазерленд и так о них знает.

   – Боюсь, с этим вы опоздали, – жестко произнес следовать и пояснил: – На месте преступления была обнаружена лишь горстка пепла.

   – Не может быть, – отрицательно мотнула головой.

   Двоюродная бабка Агата, как и я, имела дар проводника душ, хотя за глаза ее звали не иначе, как Первая рука смерти. Она могла спасти жизнь умирающего, не отпуская его душу до прибытия лекарей, а могла и здорового одним резким ударом в грудь отправить на тот свет.

   И если мой дар при последней проверке едва дотянул до восьми единиц, то уровень силы Агаты достигал девяти из возможных двенадцати. Ведьм со столь сильно развитым даром во всем королевстве насчитывалось около десятка. Иными словами она была чрезвычайно одаренной чародейкой, ведь в настоящее время не было зарегистрировано ни одной ведьмы или колдуна с десятью, и уж тем более с двенадцатью баллами.

   Очевидно, чтобы насильно столкнуть ее за грань, пришлось приложить немало усилий.

   – Сами понимаете, потребовалась прорва магической энергии на проведение мощного ритуала. Редкая ведьма может похвастаться столь внушительными способностями, – обманчиво мягко протянул Сазерленд, чтобы припечатать: – Хотя вы как раз можете. Поэтому прошу, ответьте, где были в ночь со среды на четверг.

   – Имеете в виду минувшую ночь? – прищурившись уточнила.

   – Именно, – кивнул он.

   – О... Это легко. Моя помощь как раз потребовалась при родах жены заместителя градоначальника.

   – Мне говорили лишь о торговле зельями. Вы здесь ещё и за повитуху? – лицо Сазерленда вытянулось от удивления.

   – Вот ещё. Просто присутствовала, чтобы сразу помочь при необходимости.

   – Впервые вижу такую отзывчивую ведьму, – недоверчиво произнес инквизитор.

   – На самом деле не видите, – усмехнулась в ответ. – Я была там не по доброте душевной, а за солидное вознаграждение. Мое время слишком дорого, чтобы тратить его понапрасну.

   – Тогда всё встает на свои места, – задумчиво отметил следователь.

   – Раз у вас всё встало… куда следует, – тут я замялась, понимая, что ляпнула что-то не то. – Позвольте пройти, иначе не успею занять место в дилижансе.

   – Увы, не могу отпустить вас так просто, – Рональд продолжал стоять в дверях и изображать каменное изваяние.

   – Надо где-то расписаться? – взглянула на его пустые руки. – Давайте сюда бумаги, нарисую вам пару крестиков.

   – Расписываться не нужно, но и ехать в столицу прямо сейчас не стоит, – уверенно заявил следователь.

   – Это ещё почему? – скрестила руки на груди, демонстрируя крайнюю степень недовольства.

   Конечно, я собиралась выходить из дома с изрядным запасом времени, чтобы наверняка успеть на дилижанс. Однако пока продолжала топтаться в прихожей и ни на метр не приблизилась к заветному экипажу.

   Всегда можно долететь на метле, скажете вы. Можно. Но все же промозглый весенний ветер не добавляет ведьмам здоровья и хорошего настроения, а потому из северных широт в столицу лучше ехать с комфортом в дилижансе и иметь возможность подремать.

   – Вы можете стать следующей жертвой, – на грани слышимости произнес Сазерленд.

   – Я?! – теперь глаза от удивления полезли на лоб. – С чего бы?

   – Расскажу, если впустите в дом, – категорично сообщил он и, пользуясь моей растерянностью, зашел-таки внутрь и закрыл за собой дверь.

   Охранный контур тут же среагировал на вторжение без разрешения. Пуф! И над головой инквизитора лопнула сияющая сфера, покрыв его макушку и плечи толстым слоем розовых блесток.

   – Это что еще за гадость? – он провел рукой по волосам и поморщился, увидев, как ладонь замерцала розовым.

   – Защита от незваных гостей, – изобразила милую улыбку и, заметив, как в синих глазах полыхнула ярость, поспешила добавить: – Они испарятся часа через два, если ничего не стащите.

   – Будьте уверены, ваши вещи меня не интересуют, – мрачно отозвался следователь, растирая пальцами блестки, отчего их число увеличивалось, и его ботинки тоже покрылись алмазным блеском. – Так что уберите это прямо сейчас.

   – Увы, не выйдет. Если пытаться убрать, блесток станет еще больше. Это же защита от воров, – развела руками. – Зато выглядите блестяще!

   – То есть ближайшие пару часов я буду покрыт розовой пудрой? – вздернул бровь Рональд.

   – Вы можете провести их здесь, – нехотя выдала, понимая, что придется позволить стражу порядка остаться в доме, хотя самой нужно будет уйти.

   – Хорошо, – кивнул следователь и наконец перешел к сути, видимо, осознав, что я пока не готова пустить его дальше прихожей. – Возможно, вы слышали, что за последний год в столице сменились главы всех крупных ведьмовских родов?

   – Не слежу за политикой, – пожала плечами.

   – Значит, теперь вы в курсе, – тяжело вздохнул он, словно половина почивших чародеек были его родственницами. – После случившегося с вашей бабушкой мы перепроверили сведения о смерти других могущественных ведьм и увидели пугающую закономерность.

   – Что ж... Нагоните страха и на меня, – милостиво разрешила, все ещё не понимая, что могло повергнуть в ужас инквизиторов.

   – Места, где скончались двенадцать ведьм, включая вашу бабушку, образуют круг.

   – И что это значит?

   – Что их смерти были не так уж случайны, – чем дольше Сазерленд говорил, тем ярче в его глазах разгорался фанатичный огонёк. – Уровень дара всех чародеек не меньше восьми. Вероятно, все они – часть сложного ритуала, главное действо которого должно свершиться в центре. И для него наверняка нужна не менее могущественная жертва.

   – И почему ей обязательно должна стать я? В столице и без меня одиннадцать глав ведьмовских родов. Тем более, я официально вообще не глава. Может, Корней по ошибке мне бабкин кулон притащил? – вздохнула, предполагая, что следователь в курсе о значении подвески.

   Ведь кулон главной ведьмы рода – не только украшение, но также символ власти и артефакт, помогающий использовать родовую силу.

   – Кар! – тут же возмутился ворон и с укором посмотрел на меня своими глазами-бусинками.

   Мол, какие ошибки? У нас всё точно как в аптеке.

   – Остальные ведьмы обладают уровнем дара от четырех до шести. Даже получив родовые кулоны, чародейки будут входить в полную силу ещё пару лет, а ваши способности уже достаточно развиты.

   – Допустим. Почему же мне, в таком случае, не поехать в столицу и не занять место, которое даже вы считаете моим по праву сильнейшей? – спросила, делая шаг навстречу инквизитору, который ожидаемо не желал сокращать дистанцию и отошёл назад, прислоняясь ногой к массивному цветочному горшку.

   И если обычные девушки в своих домах растили фиалки, герань или в крайнем случае фикус, то я, будучи ведьмой, предпочитала монстеру, лично мной скрещенную с сон-травой и оттого обладающую чудесным свойством усыплять любого, кого ее листья касаются более минуты.

   Следователь опасности от обычного с виду цветочка не ощущал, а потому не обратил внимания, что монстера зашевелилась и ласково коснулась мясистым зелёным листом его уха.

   – В столице ловить злоумышленника на живца будет гораздо сложнее, – произнес Сазерленд, который последние две минуты только и мечтал сообщить мне об уготованной роли.

   – Значит, полномочий задерживать меня здесь у вас нет?

   – Нет, – признался он. – Но я уповаю на вашу рассудительность.

   – А вот это зря, – покачала головой.

   – Значит, просто не будет? – подобрался инквизитор, словно собирался прямо сейчас наброситься на меня и скрутить, чтобы не позволить покинуть этот унылый северный городок.

   – Не будет, – вздохнула я и вежливо попросила: – Закройте, пожалуйста, дверь, когда будете уходить.

   – Никуда я уходить не собира... – закончить фразу Рональду не удалось.

   – Ну конечно, – кивнула, с мрачной улыбкой наблюдая, как следователь стек по стеночке на пол, а монстера победно затрепетала листиками.

   Интересно, почему инквизитору никто не рассказывал, что в доме ведьмы нужно держаться подальше от незнакомых растений?

***

На дилижанс я всё-таки успела, хотя подлетела к нему на метле в последний момент, сопровождаемая громким карканьем Корнея, которому не терпелось вернуться домой. И пусть метелку вместе с чемоданом пришлось закинуть на крышу, потому что места внутри для них не нашлось, зато в повозку уместилась я и была донельзя довольна этим фактом, будто ехала в столицу на личной карете.

   Возница, обрадованный тем, что все места заняты, поторопился отправиться в путь. Колеса мерно загрохотали по мостовой, а сидящая напротив меня пожилая дама достала из ридикюля чайную ложку и успокоительные капли, из-за которых весь салон тут же пропах пустынником.

   Пока женщина подслеповато щурилась и отсчитывала капли, стараясь успокоить свои нервы, грузный мужчина слева умудрился захрапеть, а устроившаяся напротив него худенькая девочка с тощими русыми косичками, вероятно спутница пожилой дамы, с горящими глазами прилипла к окну.

   На улицах Енибурга зажигались первые фонари, подсвечивающие кучи рыхлого снега, который до последнего лежал на улочках северного городка, не желая таять и уступать дорогу светло-зеленой траве, изредка умудрявшейся прорастать даже на мощённых камнем улочках.

   Я тоже с улыбкой смотрела в окно, отмечая, что Корней решил размять крылья, а потому летит рядом с экипажем вместо того, чтобы устроиться под боком у чемодана на крыше. Хорошего настроения добавляла и уверенность, что недавний знакомый так и останется в Енибурге как минимум на несколько дней, ведь дилижансы до столицы отсюда ходят не так часто, как хотелось бы местным жителям. А чаровозы, судя по новостным листкам, и в столице пока редкость. Куда уж северной провинции.

   Это значило, что у меня есть все шансы разобраться с наследством, прежде чем господин Сазерленд вновь появится на горизонте со своим странным предложением ловить преступника, используя меня как живца.

   С одной стороны, не было оснований не доверять служителю закона, а с другой, слепо верить первому встречному, на груди которого приколот весьма потрёпанный значок следователя, тоже было бы глупо. Вдруг он просто сумасшедший? Или сам является злодеем, про которого так складно рассказывал?

   Все же сперва надо разузнать все о смерти Агаты от родственниц, проживающих в столице, а уж потом делать выводы. К слову, все остальные ведьмы из нашего рода, кроме меня, жили неподалеку друг от друга, и лишь одна я была отправлена в провинцию, потому что двум взрослым и полностью обученным чародейкам с редким даром в одном городе не место.

   Увы, это придумала вовсе не бабка Агата, так велел суровый закон, согласно которому моя старшая родственница была обязана оказывать экстренную магическую помощь по всей южной части королевства, включая столицу, так как была более опытной колдуньей. А мне в качестве ведьмовской делянки для отработки навыков достались обширные, но при этом малочисленные северные земли.

   Впрочем, теперь все королевство целиком поступало в мое безраздельное пользование. Хочешь больных спасай, хочешь души за грань выталкивай, только потом будь добра объясниться с Инквизицией, чего делать я категорически не желала.

   Чем ближе дилижанс подъезжал к столице, тем сильнее от волнения стучало сердце. До полуночи я находилась в полной уверенности, что сегодня не сомкну глаз, но потом мерное покачивание салона вкупе с витающим в воздухе ароматом пустырника сделали свое дело, и я провалилась в сон, а очнулась, только когда экипаж с грохотом преодолел столичные ворота.

   Весна в Каразулаке оказалась куда приветливее. Солнце припекало голову, а на деревьях распустились первые листики, разбавившие унылую серость городских стен сочной зеленью. Даже воздух казался удивительным и пах не просто сыростью и талым снегом, как в Енибурге, а пьянящим ароматом мимоз, пыльцой ольхи и свежей сдобой.

   Народа на улице было полно, поэтому я даже не удивилась, когда на меня налетела случайная прохожая, едва не выбив из рук чемодан.

   – Ох! Извините! – она быстро опустила небесно-голубые глаза и чуть склонила голову, показывая сожаление.

   – С каждым бывает, – небрежно кивнула в ответ и поспешила дальше, потому что решила не сыпать проклятиями по сторонам в первый же день.

   Справедливо рассудив, что в доме двоюродной бабки кормить сытным завтраком меня будет некому, купила в ближайшей лавке внушительного размера пирожок с капустой и принялась за его прицельное уничтожение. После чего тяжело вздохнула, взяла в руки себя, метлу и чемодан и под неусыпным контролем Корнея полетела на встречу с родственницами.

   Дом Агаты находился в самом центре старого района столицы. К двухэтажному особняку из красного кирпича прилагался внушительный участок земли, обнесенный плетёным забором. В саду она выращивала редкие травы, которые не только не боялись тяжёлой энергетики ведьмы, работающей со смертью, но и питались остаточными эманациями. Рядом с ними моя монстера была просто безобидной лианой.

   Когда я остановилась перед домом, знакомым с самого детства, ворон уселся на плечо и не постеснялся громко возвестить о нашем прибытии, издав коронное:

   – Кар!

   Словно по волшебству, дверь приоткрылась и наружу выглянула вечно недовольная жизнью тетка Аделаида.

   – Заходи уже! Чего встала? Только тебя и ждём, – пробурчала она и поджала губы, не сводя с меня ненавидящего взгляда.

   Почему-то Аделаида была уверена, что особый родовой дар обязательно должен был перейти по наследству ей самой или на крайний случай одной из ее дочерей – старшей гордячке Гортензии или младшей пустоголовой красавице Джемме. Вот только неслыханное счастье свалилось на голову мне, не забыв посеребрить макушку.

   – И я рада вас видеть, тетя Ада, – постаралась как можно более доброжелательно оскалиться, чтобы у родственницы не было шансов распускать сплетни, будто я совсем одичала в Енибурге.

   Внутри дом двоюродной бабки остался таким же, каким я запомнила его пять лет назад. Последний раз я заглядывала к Агате, чтобы попрощаться после того, как отметила свое восемнадцатилетие и, сдав квалификационный экзамен, была вынуждена покинуть столицу. В прихожей всё так же пахло гвоздикой, тихо тикали огромные настенные часы, а дубовые половицы чуть поскрипывали у порога. Здесь я оставила метлу и чемодан с вещами и направилась вслед за тёткой.

   Все мои ближайшие родственницы собрались в зале на первом этаже и старались изобразить величайшую скорбь, хотя не были особо близки со старой Агатой. Больше прочих с ней общалась именно я, и то не из-за взаимной любви, а по причине схожести дара и необходимости изучить все тонкости его использования.

   Моя родная бабка Гликерия была всего на два года младше Агаты. Несмотря на детство, проведенное вместе, они не особо ладили и могли не видеться по несколько лет кряду. Вот и сейчас Гликерия сидела в глубоком кресле с таким видом, будто смерть родственницы и оглашение завещания оторвало ее от наиважнейших дел.

   Тетка Аделаида вместе с дочерями оккупировала диван, поэтому моя мама и младшая сестрёнка Фэйдра, очевидно пришедшие в числе последних, сидели на принесенных с кухни стульях. Один свободный предмет мебели как раз стоял рядышком с ними и ожидал меня.

   Среди черноволосых зеленоглазых родственниц, одетых в изысканные черные кружева, я со своей серебристой шевелюрой в простом дорожном платье чувствовала себя настоящей белой вороной. Однако показывать свое смятение не собиралась и зашла в зал, гордо задрав подбородок.

   – Давно не виделись, дорогие родственницы, – коротко поприветствовала всех разом.

   – Кар! – добавил Корней, так и не покинувший моего плеча.

   – И ещё бы столько не видеться, – фыркнула Гортензия и чинно сложила ладони на своем округлившемся животе. Судя по шикарному кольцу, красовавшемуся на ее пальце, позвать меня на свадьбу кузина попросту забыла.

   – Сейчас узнаем, насколько дорогие, – вторила старшей сестре Джемма и тут же надула губы, умудряясь даже с кислым видом оставаться привлекательной.

   – Итак, раз все в сборе, полагаю, мы наконец сможем узнать завещание Агаты, – скрипучим голосом произнесла бабка Гликерия, держащая в руках небольшую продолговатую шкатулку, сделанную из черного дерева и окованную железом.

   – Да, Хил, поскорей нажимай на свой рычажок, – поторопила Фэйдра, нетерпеливо ерзая на стуле, в то время как мама лишь молча одарила меня ободряющей улыбкой.

   Оказалось, родственницы не открывали шкатулку с завещанием бабки не потому, что жаждали дождаться моего личного присутствия. Они попросту не могли этого сделать из-за хитро зачарованного артефакта, который можно было вскрыть лишь всем вместе.

   Каждая из присутствующих чародеек успела передвинуть заветный рычаг, на один шаг приближая всех к оглашению последней воли могущественной ведьмы, и теперь дело оставалось за мной.

   Гликерия развернула шкатулку, чтобы я могла дотянуться до небольшого железного рычага, но не выпустила добычу из рук.

   – Последняя воля... При всех родственниках.... Бла-бла-бла... Когда уже доберёмся до сути?

   – Ну что там? – тетка Аделаида вытянула шею, но с низкого дивана не было ни единого шанса заглянуть в листок, исписанный мелким убористым почерком.

   – Читай вслух, – посоветовала мама, пытаясь привстать со стула, что тоже не особо помогало подсматривать.

   – Вот оно! – победно воскликнула Гликерия и продолжила читать медленно и торжественно: – Все свое движимое и недвижимое имущество, драгоценности, счёт в банке и ворона Корнея завещаю двоюродной внучке Хилари Кольтэр.

   По мере того как бабка заканчивала перечислять доставшиеся мне богатства, ее лицо кривилось все сильнее.

   – Не поняла. А кому отдали дом? – в звенящей тишине спросила Джемма, отличающаяся блистательной внешностью, но отнюдь не умом.

   – А разве ты слышала ещё чьё-то имя, кроме кузины Хил? – ядовито поинтересовалась у нее Гортензия.

   – Поздравляю, доченька! – ласково улыбнулась мама.

   – Было бы с чем, – криво усмехнулась бабка Гликерия, а мое сердце ёкнуло, словно почувствовало подвох.

ГЛАВА 2

– Теперь тебе придется отомстить, – хмыкнула тетка Ада, отряхивая руки, словно только что закончила с грязным дельцем. – И раз наследница ты одна, то и вся ответственность на тебе. Мы здесь не помощники.

   – Кар! – обеспокоенно выдал ворон, после чего потоптался на моем плече и, не сумев устроиться, улетел в сторону коридора.

   Оттуда послышалась возня и шуршание, но я не спешила кидаться следом за птицей, надеясь, что Корней не разворотит прихожую без моего надзора. Ведь жил же с Агатой все это время и, насколько я помню, вовсе не находился под постоянным контролем.

   – Голова кругом, – пробубнила, перехватывая из рук бабушки завещание, чтобы прочитать его самостоятельно. Пробежала глазами по строчкам, но так и не нашла каверзных условий. – Здесь нет ни слова про месть.

   – Зачем писать очевидные вещи? – пожала плечами Гликерия. – Пункт кодекса ведьм номер сто двадцать семь «Слово ведьмы» о мести, которую обязана свершить законная наследница погибшей.

   – Кодексу больше тысячи лет. Он же безнадежно устарел. Им ещё кто-то пользуется? – уточнила, надеясь услышать отрицательный ответ.

   Все же в моей жизни старая книга мелькала лишь во время обучения, и с тех пор свод ведьмовских законов так ни разу и не пригодился.

   – Им пользуются все главы родов. Особенно при решении спорных вопросов. Видела где-то на полке одно из последних переизданий. Тебе следует освежить правила в памяти, – назидательно отметила самая старшая ведьма.

   – Разве Инквизиция не отменила пункт о мести? – озадачилась мама, потирая подбородок. – Кажется, его выносили на обсуждение лет десять назад.

   – Обсуждали, да так и оставили. Так что пункт всё ещё в силе, – высокомерно произнесла бабка Гликерия. – Хочу заметить, с Хилари будет снята любая ответственность, если она докажет, что мстила за главу рода.

   Не то чтобы мне не хотелось восстановления справедливости, но всё же в ближайшее время после переезда в столицу я надеялась заниматься более приятными делами, поэтому спросила:

   – А мстить надо прямо сейчас?

   – Поразительная невоспитанность, – воскликнула Гортензия, нервно поглаживая живот. – Ты не можешь откладывать месть в дальний ящик! Нас засмеют! Если не занимаешься продолжением рода, дорогая кузина, хотя бы отстаивай честь.

   – Будто для его продолжения нужно много ума, – закатила глаза моя мама. – Не преувеличивай свои заслуги, Тензи.

   – В твоем распоряжении целый год с момента оглашения завещания, – куда более подробно ответила бабка Гликерия, снисходительно улыбаясь. – Можешь не торопиться, но помни: если не справишься, имущество заново разделят между родственниками, невзирая на завещание. А право на месть, как и главенство, перейдет ко мне, как к старшей в роду.

   Если носить кулон Агаты на груди мне не улыбалось, как и числиться главной, то распрощаться с домом практически в центре столицы? Вот уж увольте!

   В конце концов, вести расследование и обживаться можно одновременно. Опять же инквизитор наверняка скоро пожалует со своими гениальными идеями. Хотел же он кого-то ловить? Так пусть займется делом! Вряд ли кодекс ведьм запрещает пользоваться помощью законников.

   – Имущество подлежит переделу, только если родственницы заявят, что справедливость не восстановлена. Мы же не будем заявлять, – проявила не дюжую осведомленность Фэйдра и, поймав мой удивленный взгляд, пояснила: – Хочу стать законником, так что готовлюсь к экзаменам, а для этого нужно знать кодекс.

   – Хоть кто-то в этой семье его знает, – ободряюще похлопала внучку по спине Гликерия.

   – Мы точно заявим, – хищно сверкнула глазами Джемма, которая мысленно наверняка уже перебрала все драгоценности двоюродной бабки и решила, какие из них потребует в свое распоряжение, если я вдруг не справлюсь.

   – Не торопись с выводами, кузина, – обратилась к ней. – И побольше уважения к новой главе рода.

   – Что-то не вижу кулон у тебя на шее, – взмахнула ладонью она, указывая в район моей груди.

   – Чтобы быть главой не обязательно носить особое украшение, – вновь вступилась за меня Фэйдра.

   – Тем более он у меня есть. Лежит где-то в чемодане.

   – Кар! – оглушил своим криком Корней, влетевший в зал.

   Из его клюва на пол вывалился тот самый кулон, о котором шла речь. Пришлось подобрать подвеску с мутным белым камнем и засунуть ее в карман платья, чтобы больше не потерять из вида.

   – Только не говори, что все мои вещи сейчас раскиданы по коридору, – обратилась к птице.

   В ответ ворон промолчал и, расправив крылья, вновь вылетел из комнаты.

   – Похоже, Корней умнее тебя. По крайней мере, он точно знал, где взять кулон, – хихикнула Джемма.

   – Кто бы говорил, – фыркнула Фэйдра. – Не ты ли на прошлой неделе перепутала названия улиц и пропустила собрание клуба молодых ведьм?

   – Зазнайка! – густо покраснев, выпалила Джемма, подскочила к родной сестре, схватила ее под локоть и добавила: – Раз завещание оглашено, нам с Тензи тут делать нечего.

   Остальные родственницы согласно закивали и вереницей направились в сторону выхода. Только мама в нерешительности остановилась среди зала и предложила:

   – Можешь пожить у нас. Наверняка тебе будет неуютно одной в большом доме.

   – Она будет не одна, а с прахом Агаты, – ехидно возразила тетка Ада, обернувшись в дверях. – Мы поставили урну над камином, но ты можешь выбрать для бывшей хозяйки дома более подходящее место.

   – Спасибо, разберусь без ваших советов, – ответила ровным голосом, так как понимала, что Аделаида специально провоцирует, надеясь вывести меня из себя.

   – Приглашение все ещё в силе, – напомнила мама, вновь переключая внимание. – К тому же отец по тебе соскучился.

   – Поехали, будем жить в одной комнате, как раньше, – заулыбалась Фэйдра.

   – С удовольствием приду на обед, но после вернусь сюда и начну обживаться.

   – Как пожелаешь, дорогая, – почтительно кивнула родительница, принимая мой выбор.

***

Утром того же дня в Енибурге.

   На улицах Енибурга светало медленно, так как первые лучи солнца не могли пробиться через густой туман, разлитый по северному городку словно молоко. В прихожей небольшого дома, в котором пять лет прожила Хилари, и вовсе было темно как в склепе.

   Рональд Сазерленд лежал на полу возле порога, скрючившись в позе эмбриона, и еле слышно посапывал, а стоящая рядом монстера досадливо шелестела листьями, так как инквизитор оказался вне досягаемости. Как бы она не протягивала к нему темно-зеленые листья, не удавалось коснуться даже его макушки, а это значило, что вскоре следователь освободится от сонных чар и проснется.

   Темные ресницы Рональда дрогнули, сам он неловко дернулся, словно пытался вырваться из кошмара, и распахнул глаза. В темноте не удавалось разглядеть очертания комнаты, но пол, на котором лежал инквизитор, был слишком твердым и холодным, чтобы спутать его с кроватью. События минувшего дня калейдоскопом пронеслись перед глазами, и первое, что сделал инквизитор, окончательно проснувшись, – отодвинулся подальше от коварного цветка.

   Монстера усиленно притворялась, будто является обычным комнатным растением: не пыталась вытянуть из Сазерленда магическую энергию и уж тем более не позволяла себе зловеще шуршать листьями.

   – Твой безобидный вид меня не обманет! – не постеснялся заявить следователь, а потом устало потёр затекшую поясницу и добавил: – Докатился! Разговариваю с цветами. Похоже, госпожа Кольтэр не так безобидна, как написано в личном деле.

   Он вспомнил чарующие зелёные глаза и вызов, что в них читался, когда юная ведьма открыла дверь. Как же тяжело было в тот момент оставаться внешне холодным и задавать положенные вопросы, хотя кровь в мгновение вскипела, а в висках стучало желание не столько сообщить хозяйке дома о грозившей опасности, сколько схватить в охапку, прижать к груди и впиться в губы властным поцелуем.

   Не будь инквизитор при исполнении, возможно, так бы и сделал, чтобы утолить странную тягу. Он не верил в любовь с первого взгляда, да и вообще не особо представлял, что это за чувство. Рональд ценил красивых девушек, но никогда не сходил по ним с ума и не хотел заглянуть в душу.

   В этот раз он переборол странное желание узнать незнакомку поближе и решил сосредоточиться на работе, чтобы не уподобиться пещерному человеку, впервые увидевшему привлекательную женщину. И вот итог. Проворонил потенциальную жертву нового ритуала и застрял вдали от столицы. Хорошо, хоть розовые блестки с головы пропали, иначе и на улицу выходить было бы стыдно.

   Единственное, что радовало – до этого момента жертвы погибали с интервалом в месяц. Впрочем, все они были старыми опытными ведьмами. Возможно, загнать их в угол и подстроить естественную кончину, было слишком сложно. А вот госпожа Кольтэр, хоть и оказалась непростой штучкой, все же не имела внушительного багажа за плечами.

   Сазерленд злился на ведьму за удавшуюся хитрость, на модифицированную монстеру за странную способность усыплять, на свою беспечность, но мог лишь сжимать кулаки от бессилия. Поднявшись с пола, он решил воспользоваться ситуацией в своих целях, а потому поплескал ледяной водой на лицо и отправился инспектировать дом.

   Первая попавшаяся на глаза комната была обустроена под лабораторию для приготовления зелий. Котел оказался заляпан непонятной бурдой и вонял болотной жижей. Несколько разноцветных склянок стояли на полке, но инквизитор не нашел ни одного запрещённого или хотя бы подозрительного декокта. Амулетов, артефактов и даже мела, чтобы чертить пентаграмму, тут не нашлось.

   Во второй комнате тоже не обнаружилось ничего необычного – скромная девичья спальня со светлыми стенами, обтянутыми шелком, кривоватый шкаф с покосившейся дверцей, в котором осталось множество вещей черного цвета, да постельное белье. Душистые масла и крема на туалетном столике, стопка книг у кровати и светильник в изголовье.

   Подумать только, колдунья, способная удержать душу умирающего человека, была вынуждена прозябать в глуши и выживать, используя умения приготовления жаропонижающего порошка и отвара от болей желудка. Если бы не увидел своими глазами, ни за что бы не поверил.

   Завернув на кухню, Сазерленд первым делом осмотрел холодильный шкаф, где нашелся остаток ужина ведьмы, который тут же превратился в завтрак голодного инквизитора.

   – Соли что ль пожалела? – скривился он, не в силах понять, чего не хватает слипшейся в комок рисовой каше с мясом, которую просто язык не повернулся бы назвать пловом. – Похоже, готовка не ее конек.

   Следователь быстро расправился с едой, стараясь глотать ее практически не жуя, и тщательно вымыл за собой посуду, поскольку не хотел оставлять следов своего бесчинства и в будущем давать ведьме шанс для упрёков.

   Покидая дом госпожи Кольтэр, инквизитор плотно закрыл дверь. Как только она хлопнула, замок глухо щёлкнул, а контур жилища моргнул фиолетовым всполохом.

   – Интересная защита, – отметил следователь и поспешил к постоялому двору, чтобы взять коня и отправиться в погоню за своенравной, но такой соблазнительной ведьмой.

***

Вечером того же дня в столице.

   Хилари

   Оказавшись в квартире родителей, я впервые за долгое время почувствовала, что действительно нахожусь дома. Мы не виделись давно, но томительного напряжения не ощущалось, а разговор вышел душевным, поэтому в очередной раз отвергнуть предложение остаться оказалось тяжелее, чем я могла вообразить.

   Если бы нашлась отдельная комната, точно бы не устояла перед соблазном каждое утро завтракать маминым блинчиками. Однако делить спальню с младшей сестрой не хотелось, да и место моей кровати давно занял шкаф с антресолью.

   К дому, полученному в наследство, я возвращалась воодушевлённая и уверенная, что обязательно справлюсь со всеми трудностями, уготованными мне судьбой. Уже у самой входной двери меня вдруг озарило, что, покидая жилище, забыла побеспокоиться о его безопасности.

   Раньше охранный контур всегда замыкала бабка Агата, поскольку я была всего лишь гостьей. Теперь вообще не факт, что старые заклинания продолжили эффективно действовать после гибели создательницы. Завтра надо обязательно создать свои. Даже о съемном доме в Енибурге я позаботилась куда лучше, хоть и оставила в нем инквизитора.

   С этими мыслями вошла в прихожую и замерла как вкопанная, потому что с кухни слышалось шкворчание масла, раскаленного на сковороде. Было ясно как день, что ворон при всем желании не сможет зажечь магическую плиту, а значит, внутри оказался незваный гость.

   Медленно прислонив метелку к стене, я плавно закрыла дверь, сняла ботинки и на цыпочках стала красться по коридору. Правая рука уже леденела, нащупывая тонкую грань, чтобы иметь возможность мгновенно вытрясти из противника душу в прямом смысле этого слова.

   Одним прыжком заскочила на кухню, надеясь застать гостя врасплох, и увидела мужчину в узких коричневых брюках и тонком вязаном джемпере. Он склонился над сковородой так низко, что цвет шевелюры было не разобрать. На вора неизвестный был не похож, да и с чего бы домушнику врываться на кухню к ведьме и жарить аппетитно пахнущее мясо?

   И почему эта светлая мысль не пришла мне в голову до того, как я громко воскликнула:

   – Не шевелись, если жизнь дорога!

   Незваный гость вздрогнул и застыл на месте, как я и просила, а потом знакомый низкий голос произнес:

   – Добрый вечер, Хил.

   – Вечер может и добрый, а я – нет, – проворчала в ответ, постепенно развеивая леденящую пальцы магию. – О чем ты думал, Лиам?! Ещё немного и отправила бы тебя на тот свет!

   – Так ты встречаешь старых друзей, Орешек? – возмущённо спросил он, медленно разворачиваясь ко мне.

   На тонких губах друга играла лукавая улыбка, ясно дающая понять, что он ни капельки не испугался холодного приема, да и серые глаза лучились весельем. Все же некромантов не напугать ведьмой, которая умело обращается с душами. Лиам и сам мог призывать гостей из-за грани, вот только удерживать их дольше нескольких минут даже самому умелому некроманту не дано, и уж тем более возвращать в прежнее тело, как это могу делать я.

   В шесть лет, когда мой особенный дар пробудился, Лиам оказался единственным ровесником, не побоявшимся со мной дружить. Не удивительно, что он навсегда так и остался лучшим другом, хоть последние годы мы виделись довольно редко, отчего общение сводилось к переписке.

   – Как давно ты в столице? – спросила, заглядывая в сковородку, чтобы узреть на ней два сочных стейка.

   – Вернулся со стажировки около недели назад, – он откинул со лба пару светлых прядей, которые выбились из хвоста, перетянутого кожаным шнурком. – Можешь поздравить, теперь я дипломированный некромант.

   – Поздравляю, – произнесла совершенно искренне

   – Так-то лучше, – одним уголком губ улыбнулся друг. – Садись за стол, скоро будет готово.

   – Как ты узнал, что я здесь? – спросила, отодвигая стул.

   – Случайно столкнулся с Джеммой, – не стал скрывать Лиам. – Ее стараниями скоро вся столица будет в курсе, кому перешел дом вашей двоюродной бабки.

   Представив, что кузина может наболтать, невольно поморщилась и уточнила:

   – Она упоминает о моих способностях?

   – Естественно, – усмехнулся некромант. – Говорит, что все из-за дара, иначе Агата обязательно оставила дом и остальные богатства ей.

   В отличие от меня двоюродной бабке не приходилось целыми днями варить зелья, чтобы свести концы с концами. В столице было достаточно клиентов, готовых платить немалую цену за присутствие обладательницы уникального дара при сложных операциях, что гарантировало практически стопроцентный благоприятный исход. К тому же у нее были прямые договоренности со столичным госпиталем. Интересно, сколько же средств сейчас лежит на банковском счете?

   – Надо будет поблагодарить кузину за рекламу, – постаралась найти плюсы в болтливости Джеммы.

   – Лучше поблагодари меня, что спас от голодной смерти, – самоуверенно заявил Лиам, ставя передо мной тарелку с восхитительным сочным стейком и бланшированными овощами.

   – Не преувеличивай, – отозвалась, двигая блюдо поближе к себе.

   – Неужели научилась сносно готовить? – не поверил друг.

   – Нет. Просто я только от мамы, – поспешила пояснить. – Ты надолго в Каразулак?

   – Надеюсь, насовсем. На днях устроился в Столичное следственное управление.

   – Надо же, как удачно, – удивлённо вскинула брови. – Ты настолько хорош?

   – Пока никто не жаловался, – игриво отозвался он, занимая место напротив. – Хочешь испытать меня в деле?

   – Именно, – коварно сверкнула глазами. – Сиди здесь!

   – А шевелиться можно?

   – Конечно. Пускать слюни на этот шикарный стейк было бы кощунством, – ответила уже из зала, пытаясь стащить с камина урну с прахом бывшей хозяйки дома.

   – Тебе помочь? – осведомился Лиам, услышав шум и мое старательное пыхтение.

   – Нет, я сама, – покрепче перехватила сосуд, оказавшийся весьма увесистым, и потащила его на кухню, чтобы водрузить на край стола возле некроманта. – Вот! Сразу после ужина можешь приступать.

   – Что это? – озадаченно осмотрел урну он.

   – Правильнее было бы спросить кто, – поправила, сияя лучезарной улыбкой. – Моя благодетельница и по совместительству двоюродная бабка.

   – То-то ваза показалась знакомой, – задумчиво потёр подбородок Лиам. – Кажется, раньше она стояла у Агаты в зале.

   – Она и сейчас стоит там же. Ну что, возьмёшься?

   – За что именно предлагаешь подержаться, Орешек? – продолжил прикидываться дурачком некромант, двусмысленно поглядывая на мою грудь. Впрочем, упомянутое детское прозвище исключало серьезность намерений.

   – Прекрати оттачивать на мне свои подкаты. Мы давно выяснили – я реагирую не как другие девушки, – нахмурила брови, пытаясь просверлить друга взглядом.

   – Ну что там придумала старая ведьма? – лениво уточнил он и принялся резать стейк, поскольку присутствие праха на столе вовсе не портило его аппетит. – Надо развеять прах с какого-нибудь обрыва? Уверен, с этим ты и сама справишься.

   – Что за глупости? – фыркнула, возвращаясь к своей тарелке. – Не нужно ничего развеивать, надо призвать ее дух.

   – Беспокоить ведьму, недавно ушедшую за грань, не самое лучшее решение, – поморщился Лиам. – Я бы советовал тебе воздержаться от этого шага.

   – Не нужно советов, просто призови ее! – вместо того, чтобы воткнуть вилку в мясо, взмахнула ею перед носом некроманта. – Мне надо узнать имя убийцы.

   – Ты должно быть шутишь... Хочешь сказать...

   – Похоже, что мне смешно? – прервала его. – Если не отомщу за бабку в течение года, придется попрощаться с домом.

   – А... Кодекс... «Слово ведьмы», – понимающе протянул Лиам.

   – Именно.

   – Сразу бы так и сказала.

   – Ну так что, поможешь? – в очередной раз спросила, только теперь постаралась сделать несчастные и большие глаза, как у брошенного котенка.

   – Помогу, но сначала предпочту поесть. Не зря же последние полчаса стоял у плиты, – вздохнул друг.

   – Конечно, приятного аппетита, – пожелала ему и тоже принялась за еду.

   Когда с ужином было покончено, Лиам отодвинул тарелку в сторону и перевел озадаченный взгляд на урну с прахом, которая так и стояла на краю стола.

   – Чтобы призвать дух, нужно что-то существеннее, чем пепел.

   – Это понятно, но где я тебе возьму плоть или кость? – спросила и тоже отставила тарелку в сторону, хотя успела съесть меньше трети порции.

   – Кровь подойдёт, – доверительным тоном сообщил некромант, будто раскрывал великую тайну.

   – И где же я ее возьму? Агаты-то нет.

   – Зато ее сад выглядит весьма ухоженным. Даже магически модифицированный шиповник аккуратно подстрижен.

   – Не вижу связи, – нервно забарабанила пальцами по столу.

   – Он же колючий, а твоя бабка все же была немолода и вполне могла случайно порезаться, – растолковывал Лиам. – Смекаешь?

   – Предлагаешь искать кровь на листьях? Прямо сейчас? В темноте? – скривилась я, поскольку перспектива, мягко говоря, не радовала.

   – Нет, предлагаю осмотреть рабочую одежду. Возможно, на ней найдется хоть немного засохшей крови.

   – И почему я сама об этом не подумала? – воскликнула, всплеснув руками.

   – Потому что ты не практикующий некромант, – не постеснялся подметить друг.

   – Ага... Как свинья везде грязь найдет, так и некромант кровищу везде отыщет!

   – Не самое удачное сравнение, – прервал Лиам, не оценив нелестное сравнение. – Тебе точно нужна помощь?

   – Молчу-молчу! – заверила его и под строгим взглядом исправилась: – То есть ищу-ищу! Буду через пять минут, максимум десять.

   – Хорошо, я пока займусь пентаграммой, – кивнул он. – Ты же позволишь немного испачкать пол на кухне? На улице сейчас не самая подходящая погода для таких ритуалов.

   – Я пока ещё не до конца вошла в роль хозяйки, так что ругаться не буду. Пачкай на здоровье.

   – Скорее за призыв и упокой, – мрачно поправил некромант. – Думал, хоть вечером отдохну от работы.

   Возможно, Лиам ворчал о чём-то ещё, но я больше ничего не слышала, потому что направилась на второй этаж в комнату Агаты в поисках нужных вещей.

   В спальне бывшей хозяйки дома все выглядело так, будто она только минуту назад вышла вон: идеально чистый пол, хаос на туалетном столике, не до конца распахнутые тяжёлые шторы, а в воздухе ещё витал аромат лавандовых духов. Медленно выдохнув, я перешагнула порог, прошла мимо широкой кровати, застеленной дорогим шелковым бельем, и распахнула двустворчатый шкаф.

   Висящие на вешалках нарядные платья меня не интересовали, а вот рабочую одежду, лежащую на нижней полке, вытащила всю разом.

   – Не может быть! Неужели все выстирано, – разочарованно простонала, перебрав вещи, а потом хлопнула себя ладонью по лбу. – Точно! Надо посмотреть в ванной!

   В итоге спустя десять минут я спустилась на первый этаж с ценной добычей: на рукаве тёмно-синей рубашки, которую бабка явно одевала для работы с грядками, обнаружилось небольшое бурое пятно похожее на кровь.

   – Должно хватить, – авторитетно заявил некромант, оценивая мою находку.

   Он бесцеремонно оторвал рукав от рубашки, высыпал в центр подготовленной пентаграммы немного пепла, водрузил кусок ткани сверху, дочертил последнюю руну, зажег пять свечей, найденных в кухонном шкафу, и начал призыв. Я с напряжением слушала его певучий голос и следила за движением по-аристократически длинных тонких пальцев, которые Лиам вскидывал вверх, направляя поток энергии.

   Даже воздух вокруг трещал от сосредоточия силы, а волоски на теле встали дыбом. Я ожидала, что дух двоюродной бабки вот-вот воплотится над пентаграммой, чтобы пролить свет на тайну ее гибели, но... Кусок ткани, лежавший на полу вдруг вспыхнул синим пламенем и сгорел дотла.

   – Не получилось, – выдохнул Лиам, обессилено опуская руки.

   – Почему? Мало крови? Она не откликнулась на зов?

   – Дело не в этом. Ее нет среди мира мертвых, – покачал головой он.

   – Значит, она жива?

   – Тоже нет.

   – Разве такое возможно? – заявление друга почему-то вызвало у меня дрожь.

   – Возможно. Но в таком случае дела и впрямь плохи, – мрачно пояснил некромант.

ГЛАВА 3

После подробных объяснений некроманта я чувствовала в груди угнетающую тяжесть. Пугающие слова отдавались пульсацией в висках: «Ее душу поглотили». Не отправили на покой, а использовали для проведения темного ритуала, наверняка запрещённого. Для иных просто не могла потребоваться душа.

   Некстати вспоминались и предупреждения следователя, который заявил, что я могу стать следующей жертвой. Хороша же будет жизнь в столице, если в каждом клиенте будет мерещиться потенциальный убийца, способный одолеть даже опытную ведьму.

   Попросив Лиама выяснить все возможное о недругах почившей родственницы, я проводила его до двери, закрыла ее на замок и для надёжности навесила охранное заклинание. Не самое сложное, но на большее просто не хватило сосредоточенности.

   Ночевать в спальне старой Агаты не решилась и по привычке заняла гостевую комнату, в которой приходилось оставаться, когда я осваивала дар под наблюдением двоюродной бабки и засиживались с заданиями допоздна. Такое случалось регулярно, поэтому нельзя было списать бессонницу на необходимость спать в незнакомом месте.

   Мысли в голове сменяли одна другую, план действий не желал выстраиваться, и в итоге заснуть удалось лишь под утро. Провалявшись в постели до обеда, я еле смогла подняться и чувствовала себя до ужаса разбитой. Голова рассказывалась так, будто ее каждые десять секунд пронизывал разряд молнии, а живот скручивало болезненными спазмами.

   Голод удалось утолить с помощью стейка, который не доела накануне. Благо разогревать еду мне удавалось гораздо лучше, чем готовить. Всего-то подпалила один бок, так что мясо осталось вполне съедобным.

   Урчание живота прошло, а вот голова продолжала напоминать о бессонной ночи.

   – Наверняка у Агаты были в запасе сушеные травы, – произнесла вслух, надеясь успокоить себя, поскольку не могла припомнить, чтобы бабка хоть раз на моей памяти выезжала из города, чтобы приобщиться к природе.

   Ей вполне хватало грядок в своем саду и теплицы, которая, если смотреть правде в глаза, была расположена на соседнем участке. Но пользовалась ею именно ведьма, потому что никто не смог прожить по соседству дольше пары месяцев. Не удавалось выдерживать либо зловредный характер бабки, либо леденящую душу эманацию, витавшую вокруг, если Агата вдруг решала поработать дома.

   Поначалу единственный плотно прилегающий участок вместе со стоящим на нем особняком с завидной регулярностью перепродавали. Говорят, первым трем владельцам удалось обойтись собственными силами. Ещё с десяток семей были вынуждены нанимать риелторов и до безобразия снижать цену.

   Последнему хозяину повезло меньше всех – слава неудобной соседки так прочно закрепилась за старой Агатой, что продать дом не получалось вовсе. В итоге он сдавал особняк в аренду провинциалам или иностранцам от случая к случаю, чтобы хоть как-то отбивать расходы на поддержание участка в приличном виде и уплату налогов.

   – Точно! Теплица! – громко воскликнула, напугав ворона, который наконец-то объявился дома и беспокойно прохаживался по кухонному подоконнику. – Не скучай, Корней, я скоро вернусь, – заверила его, надела лёгкий плащ, ботинки и вышла на улицу.

   Воздух пах весной, лучик солнца игриво выглядывал из-за тучи, и настроение заметно улучшилось, ведь я вспомнила, что Агата выращивала в теплице мяту и душицу, заварив которые можно было притупить головную боль.

   Дорожка, уводящая к соседнему участку, была выложена мелкой галькой, а в плетёном заборе уже давно была расположена калитка, закрывающаяся изнутри, то есть с нашей стороны. Если на теплице когда-то висели защитные заклинания, то они развеялись, поэтому я мысленно сделала пометку восстановить чары и здесь.

   Сорвав пару листочков нужных растений, уже собиралась возвращаться, но выход из теплицы заступил мужчина. Хотела бы я сказать, что он был незнакомцем, однако хватило и доли секунды, чтобы узнать в нем инквизитора, не так давно заявлявшегося ко мне в дом в Енибурге.

   – Что вы здесь делаете? – возмущённо спросила и крепко сжала кулаки, в которых были спрятаны травы.

   Вопрос был задан не просто так, ведь предполагалось, что господин Сазерленд появится в столице не раньше, чем через пару дней. И хоть скорая встреча была безусловно на руку, показывать это я не собиралась.

   – Тот же вопрос хотел бы задать вам, – ровным голосом произнес он и вздернул вверх одну бровь.

   – С чего мне отчитываться? – наглость следователя не переставляла изумлять. – Это вы в очередной раз явились в мой дом.

   – Во-первых, сейчас мы не в доме, а в теплице, – поправил Рональд, пригибая голову, так как не мог выпрямиться в полный рост. – А во-вторых, это вы находитесь на моей территории.

   – Не может быть, я прекрасно знаю хозяина участка, – уверенно соврала, хоть и не имела представления, что происходило в столице в последние пять лет.

   Может, бедолаге все же удалось избавиться от неудобного особняка? Но не мог же он продать его инквизитору? Законник точно не вытерпел бы соседства с бабкой Агатой, которая могла любого довести до нервного тика даже в благостном расположении духа. А как только она сталкивалась со служителями закона, ее настроение сразу же падало ниже плинтуса, ибо они постоянно пытались привлечь ведьму к своим делам, не утомляя себя достойной оплатой труда.

   – Я тоже не далее как сегодня утром, с ним познакомился, – тем временем вещал следователь, постепенно отступая, чтобы выйти из теплицы и распрямиться в полный рост. – И снял этот дом в аренду на ближайший месяц с надеждой быть к вам поближе.

   – Даже так? Не ожидала такой откровенности, – прищурившись, отозвалась я и поспешила вслед за Сазерлендом выйти на улицу, чтобы покинуть замкнутое пространство и иметь пути к отступлению.

   – Не люблю тратить время зря и ходить вокруг да около, путая туманными объяснениями, – продолжал четко сообщать он. – Поэтому прямо говорю – вам нужна моя помощь и прежде чем вы начнёте от нее отбиваться...

   Инквизитор начал сыпать доводами, и отбиваться от помощи окончательно расхотелось. Пусть я и не робкого десятка, но после сведений, полученных от Лиама, появилось желание наоборот к следователю прибиться, то есть притереться, нет, прижаться... Тоже не то!

   В общем вцепиться в Сазерленда и не отпускать, пока он не закончит расследование, чтобы в случае необходимости успеть спрятаться за широкую спину. Вот только выдавать свое ярое желание не собиралась. Лучше бы он ещё поуговаривал, а я бы милостиво согласилась.

   – Поэтому в ваших интересах сотрудничать со следствием, – завершил свою тираду инквизитор и окликнул меня, возвращая в реальность: – Госпожа Кольтэр, вы меня слушали?

   – Конечно, – уверенно кивнула. – Но мне надо подумать.

   – Тогда и я должен поразмыслить над тем, чтобы подать на вас жалобу, – синие глаза сверкнули хищным огнём.

   – Да это шантаж? – ахнула, медленно изучая собеседника.

   Волосы взлохмачены, темные круги под глазами, словно от недосыпа, и куртка определенно та же, в которой следователь заявился ко мне в Енибурге, хотя в столице гораздо теплее и в такой одежде должно быть жарко. Вероятно, он так торопился вернуться и заняться делами, что даже не заехал домой сменить наряд. Неужели боялся, что меня и правда могут отправить за грань?

   – Шантаж, – согласился Сазерленд. – Магически модифицированные растения, нападающие на людей, по закону подлежат уничтожению.

   – Моя монстера не нападала! Она всего-то позаботилась, чтобы вам хорошо спалось на новом месте! – возмутилась я, хоть и понимала, что у инквизитора есть все шансы доказать обратное.

   Его слово против моего. Даже думать не надо, чтобы понять, чью сторону примет суд. К тому же коврик возле порога вряд ли можно рассматривать, как приемлемое место для ночлега. Хотя какой коврик? Возле двери даже коврика не было.

   – И вы, конечно же, не пробирались на чужую территорию с целью кражи? – хмыкнул собеседник.

   – Вы называете кражей несколько листиков? – разжала кулаки, чтобы показать содержимое.

   – Даже повод придумывать не пришлось, – хищно ухмыльнулся инквизитор и демонстративно щелкнул пальцами, отчего на моих запястьях появились сияющие золотистым свечением наручники, блокирующие силу. Тоже мне показушник!

   – Это незаконно!

   – Почему же? Вы на моей территории, и я поймал вас с поличным. Вполне достаточно, чтобы навесить как минимум штраф, а как максимум… – Сазерленд многозначительно умолк, позволяя мне самой представить масштаб трагедии.

   – Да моя бабка лично сажала каждую травку, что растет в теплице! Так что можно считать, все они перешли ко мне по наследству.

   – Готов согласиться с вашим утверждением, в обмен на помощь следствию, – вновь выдвинул условия Рональд.

   – Что конкретно вам нужно? – решила для виду поторговаться, хотя с учётом обстоятельств согласилась бы практически на всё, ведь в моих интересах было обойтись без суда. А еще как можно скорее распутать дело и отомстить, чтобы не лишиться наследства.

   – Для начала организуете свободный доступ в ваш новый дом в любое время дня и ночи. Также составите список всех, кому была выгодна смерть вашей двоюродной бабки.

   – О... – протянула я. – А губа не потрескается?

   – Не потрескается, не лопнет и не слипнется, – бойко перечислил Сазерленд, не отрывая от моего лица проницательного взгляда. – Ну так что? Начнем с внесения моей ауры в охранную систему вашего дома?

   – Начнем с чашечки чая, – возразила и тряхнула руками. – Убирайте уже свои кандалы. Можете считать, что я впечатлилась.

   На свежем воздухе дышалось безусловно легче, но головная боль упорно не желала отступать, поэтому, как только золотистые браслеты пропали с рук, я потерла пальцами виски.

   – Принимаю приглашение, – тем временем кивнул следователь и развернулся в сторону парадных ворот, чтобы заложить приличную дугу по дороге к моему дому.

   – Не будем ходить кругами. Здесь есть калитка, – махнула в сторону плетеного забора.

   – Риелтор об этом не говорил, – потёр подбородок Сазерленд.

   – Уверена, он умолчал о многом, – ехидно отметила, с трудом заставив себя повернуться к инквизитору спиной и пойти вперёд, чтобы указать дорогу.

   – Видимо, поэтому предлагал заключить договор аренды сразу на год, – задумчиво произнес инквизитор.

   – Но вы намерены распутать дело раньше, верно?

   – Именно. Сошлись на месяце.

   – Всегда меняете место жительства, чтобы следить за потенциальными жертвами? Должно быть, у вас достойное жалование.

   – Жалование приличное, но обычно не переезжаю. Просто не был уверен, что вы согласитесь сотрудничать, да и не хотел напрашиваться к вам на постой, – признался Сазерленд, шокируя своей открытостью. – Тем более, срок аренды моей квартиры подходит к концу. Как раз подыскивал другой вариант.

   – И этот дом вас устроил? Неужели не знаете о его дурной славе?

   – Соседка сменилась, вредной ведьмы больше нет, – пожал плечами инквизитор. – К тому же особняк гораздо ближе к следственному управлению, да и плата ненамного выше, чем за квартиру, а вид из окон куда приятнее. Возможно, решу здесь задержаться.

   – Не торопитесь с выводами, – с этими словами поднялась по ступенькам и распахнула дверь. – Новая вредная ведьма уже здесь.

   Вместо того, чтобы входить внутрь следователь замер у порога, внимательно осматривая дверной проем.

   – Решили жить без охранного контура, госпожа Кольтэр? – ошарашено произнес он. – Настолько беспечны?

   – Как раз собиралась установить. Входите уже, – процедила сквозь зубы и медленно выдохнула.

   Голова продолжала гудеть, а инквизитор будто бы специально меня провоцировал, а ведь я изо всех сил старалась казаться милашкой.

   – В какой стороне кухня?

   – Слева, – отозвалась, захлопывая дверь.

   – Кар! – напомнил о своем существовании ворон.

   – Идите на голос Корнея, не ошибётесь.

   – А вы?

   – Возьму письменные принадлежности и присоединюсь к вам.

   Гость ворону не понравился с первого взгляда, о чем Корней возвестил громким карканьем и беспокойным хлопаньем крыльев. Когда я вошла на кухню, следователь сидел за столом и пристально наблюдал за птицей, будто в любой момент ожидал нападения.

   – Ваш фамильяр заболел? – стараясь быть тактичным, спросил Рональд. – Ведёт себя странно.

   – Не мой. Он принадлежал двоюродной бабке. Полагаю, ещё не свыкся с ее утратой.

   Словно желая подтвердить высказывание, Корней подлетел к урне с прахом, которая со вчерашнего вечера так и осталась стоять на кухонном столе, и уселся сверху.

   – Необычное украшение, – отметил Сазерленд, в то время как я заваривала мяту и душицу.

   – Это не украшение, это Агата, – поправила его. – Лень было перетаскивать урну обратно в зал.

   – Стирать пентаграмму для призыва духа, видимо, тоже было лень, – подхватил инквизитор, продолжая осматриваться. – С кем хотели поговорить?

   – С двоюродной бабкой. С кем же ещё?

   – Не встречал некроманта, способного призвать дух, используя один лишь прах, – покачал головой следователь. – Если бы мы могли побеседовать с жертвой, дело было бы закрыто. Полагаю, вам это тоже не удалось?

   – Вы правы, – кивнула, села рядом с гостем и аккуратно разгладила лежащий на столе лист бумаги. – И прежде чем мы начнем совместное расследование, предлагаю закрепить намерения о сотрудничестве документально.

   – Должно быть, вы не совсем правильно меня поняли, – мягко улыбнулся Сазерленд, одарив меня до странности нежным взглядом, будто я была неразумным ребенком. – Расследование буду вести я. От вас потребуется лишь делиться информацией.

   – Это меня не устраивает, – прервала его.

   – Почему же?

   – Тоже хочу получать ценные сведения о ходе дела.

   – Не думаю, что это возможно, – уклончиво ответил инквизитор. – Все же я должен хранить тайну следствия. Да и особых зацепок пока нет.

   – Значит, и хранить нечего, – продолжила настаивать. – К тому же у меня есть алиби на момент убийства, так что вы уже должны были исключить меня из списка подозреваемых.

   – Но ваши родственницы...

   – Ни одна из них не обладает достаточной силой, чтобы иметь шанс одолеть Агату. Но если вы сомневаетесь, можно прописать в договоре, что я обязуюсь выдать убийцу даже в случае близкого родства.

   – Предложение звучит разумно, но слишком подозрительно, – плечи следователя ощутимо напряглись. – В чем подвох?

   «Так и рассказала», – подумала я, вспоминая о необходимости отомстить, чтобы сохранить наследство, но вслух произнесла другое:

   – Понятия не имею, о чем вы, – и часто-часто захлопала ресницами, словно пыталась взлететь с их помощью.

   Следователь сначала с сомнением смотрел мне в глаза, потом его взгляд спустился на губы, которые тут же растянулись в обворожительной улыбке.

   – Значит, заинтересованы в раскрытии дела?

   – Кар! – вместо меня подтвердил Корней, на чем посчитал свою миссию оконченной и вылетел прочь из кухни.

   – Думаю, травы уже заварились, – встала из-за стола и принялась разливать душистый отвар по чашкам.

   – А как насчёт печенья? – уточнил инквизитор.

   – Сейчас поищу, – отозвалась и отправилась проводить ревизию в кухонных шкафах.

   Не зря же мама всегда говорила, что сытый мужчина значительно отличается от голодного. Добрее точно. А Сазерленд, хоть и следователь, все же не перестает от этого быть мужчиной.

   На мое счастье, на одной из полок оказался целый бумажный пакет с песочным печеньем, которое выглядело весьма съедобным. Так что в глазах гостя я не была такой уж плохой хозяйкой, ведь высыпала в тарелку всё, не оставив про запас ни единой крошки.

   Наслаждаться горячим отваром и поедать печенье инквизитор предпочел молча. Наверное, придерживался принципа: «Когда я ем, я глух и нем». Я же считала по-другому, да и Фэйдра любила повторять под грозным взглядом родительницы: «Когда я кушаю, я говорю и слушаю». Но прямо сейчас следовало подождать, пока выражение лица Сазерленда изменится с сосредоточенного на расслабленное.

   Увы, Корней не был посвящен в мой коварный план, а потому напрочь испортил тишину, вновь влетев на кухню. Ворон держал в клюве цепочку с мутным молочно-белым кулоном, тем самым, что давал мне право именовать себя главой рода.

   Корней приземлился на край стола, слегка царапнув поверхность когтями, и опустил кулон возле меня, вновь выдав свое привычное:

   – Кар!

   – Вижу, вы получили в наследство не только дом... – произнес инквизитор, явно понимавший, что перед ним необычное украшение.

   – Кхм... Кажется, я уже упоминала, что Агата завещала мне стать главой рода, – ответила, осознавая, что ступаю на тонкий лед, и Сазерленд в любой момент может догадаться, что для меня итог расследования интересен ничуть не меньше, чем для него.

   – Думал, главами становятся самые старшие в роду ведьмы.

   – Так было раньше, когда главы рода действительно могли распоряжаться жизнями всех его членов, – вновь вынужденно засунула кулон в карман, не желая надевать на шею. – Сейчас это скорее представитель, который овладел родовой силой и которого можно направить на официальные мероприятия.

   – Но последнее слово в спорных вопросах будет оставаться за вами.

   – Последнее – да, – согласилась, задумчиво покрутив чашку в руках. – Но право высказаться первой все равно остаётся у старших. Не могу представить, чтобы кто-то из нас решился всерьез перечить бабушке.

   – Есть ли что-то, что Агата вам не завещала? – резко перевел на меня цепкий взгляд Сазерленд, словно хотел заглянуть в самую душу.

   – С какой целью интересуетесь?

   – Можете не отвечать, – ухмыльнулся следователь. – Наконец, я разгадал ваш мотив. Дело в «Слове ведьмы», верно? Насколько я помню, этот пункт кодекса всё ещё действует. Значит, вы обязаны отомстить.

   – Собираетесь отказаться от сотрудничества? – спросила, от волнения ощущая сухость во рту.

   – Напротив. Намерен скрепить его письменно, как вы и предлагали, – улыбка инквизитора становилась всё более коварной. – Но моим условием будет внесение дополнительного пункта.

   – Какого же? – нахмурилась, ожидая подставы.

   – Когда мы найдем виновного, вы не будете пытаться его убить и спокойно передадите в руки закона. На этом ваша месть будет считаться свершенной, и это не противоречит кодексу ведьм.

   – Согласна! – произнесла с нескрываемым облегчением.

   Хоть отправить душу за грань не было сложностью, я ещё ни разу не делала этого из-за собственной прихоти.

   Составление документа охотно взял на себя Сазерленд, для которого бумажная работа была явно более привычной, чем для меня. Я успела внимательно изучить документ и, не найдя в нем ничего страшного, уже собиралась поставить размашистую подпись, как входная дверь открылась, и из коридора послышался голос Лиама:

   – Хил, ты дома? Я принес обед!

   – Иди на кухню, – громко крикнула в ответ.

   – Это кто? Жених? – инквизитор вновь напрягся и взглянул на меня так, будто сам был моим благоверным и вдруг поймал на измене.

   – Нет, – хихикнула я, дождалась, пока очередной гость войдёт на кухню, замрёт на пороге с вытянутым от удивления лицом, и представила его: – Знакомьтесь, это Лиам Лодрог, мой друг.

   – Новый некромант Столичного следственного управления, – продолжил вместо меня Рональд.

   – Я так понимаю, господина Сазерленда можно не представлять? – вопросительно взглянула на друга.

   – Да, успели познакомиться, – сухо ответил Лиам, прошел к столу и поставил на него объемный бумажный пакет. – Мясной пирог. Я рассчитывал на двоих, но, думаю, хватит на всех.

   – Мы с господином Сазерлендом уже перекусили, – отказалась сразу за обоих в надежде, что мясного пирога хватит не только на ужин, но и на завтрак.

   Готовить самой какую-нибудь гадость и в очередной раз испытывать желудок на крепость не хотелось, а питаться в столичных тавернах было для меня слишком дорого. По крайней мере, пока. Кто знает, сколько денег осталось на счете, доставшемся мне по наследству от Агаты?

   Впрочем, мои услуги в Каразулаке должны быть более востребованными, а значит, в ближайшее время смогу не только прилично тратить, но и зарабатывать. Надо просто немного потерпеть.

   – Что ж... В таком случае придется обедать одному, – с наигранным сожалением вздохнул Лиам, вытащил свёрток с пирогом из пакета и развернул его, отчего по помещению поплыл аппетитный аромат свежей сдобы, специй и мяса.

   – Пожалуй, составлю вам компанию, чтоб не скучали, – как можно равнодушнее добавил следователь, которому все съеденное печенье оказалось на один зуб.

   – Давай сюда и садись, – отобрала у друга пирог, налила горячий отвар в ещё одну кружку, поставила ее перед некромантом и принялась ловко орудовать ножом, разрезая добычу.

   – Видимо, кулинария – ваше хобби? – высоко оценил мои навыки Сазерленд, следивший за едой так зорко, будто она могла вдруг подпрыгнуть с тарелки и убежать. – Люблю девушек, которые вкусно готовят.

   От такого заявления Лиам подавился чаем и, несмотря на мой хмурый взгляд, прокомментировал:

   – Тогда вы не по адресу. Хил не умеет готовить, она только ест.

   – Вообще-то я могу что-нибудь испечь, если захочу, – прошипела в ответ, потому что не желала позориться перед следователем. – Иногда даже получается вкусно.

   – Может быть, но я на эту случайность ни разу не попадал, – совсем развеселился друг. – А ведь знаю тебя с малых лет.

   – Лопатой по голове захотел? – припомнила любимую угрозу всех некромантов, надеясь, что она поможет ему заткнуться.

   – Ты же девушка, – неодобрительно цокнул языком Лиам.

   – Во-первых, не просто девушка, а ведьма, а во-вторых, лопату всегда можно покрасить в розовый цвет.

   – Это ещё зачем? – вклинился в разговор инквизитор.

   – Чтобы выглядела модно, – ответила, закатив глаза.

   – Розовый цвет непрактичен, – взялся спорить некромант. – Если собралась применять лопату не по назначению, лучше красить в бордовый.

   – И чем же он лучше? – усомнилась в этом утверждении. – Последний писк моды в столице?

   – Легче заметать следы преступления, – ответил друг под негодующим взглядом Рональда. – Не будет видно бурых пятен от кро...

   – Да поняла я от чего! Хватит, болтать, ешь пирог, – бесцеремонно прервала Лиама, схватила с тарелки кусок потолще и сунула ему в рот.

   Уселась за стол и в очередной раз собиралась скрепить подписью договор, составленный Сазерлендом, но в этот раз помешал ворон, шустро выхвативший листок прямо из-под носа.

   – Корней, что за шутки?! – прикрикнула на наглую птицу, которая успела задорно проскакать по столу к некроманту и оставить листок возле него.

   – Что тут у нас? – заинтересовано спросил Лиам и, пробежавшись по строчкам глазами, удивлённо вскинул брови: – Решила поработать на следственное управление бесплатно?

   – В смысле работать бесплатно?! – не меньше друга изумилась я и перевела вопросительный взгляд на инквизитора, который решил воспользоваться моим же приемом, а именно заткнуть рот пирогом. Только в этом случае свой.

ГЛАВА 4

Черные глаза-бусинки смотрели на меня с превосходством. Вороны – умные птицы, об этом я знала, но не догадывалась, что настолько. И как Корней понял, что с документом что-то нечисто? Видимо, не зря Сазерленд не понравился ему с первого взгляда.

   – Стандартный договор для привлечения к расследованию стороннего специалиста. Только обычно в конце прописаны размеры вознаграждения за определенные виды работ, а здесь такого пункта нет, – продолжил умничать Лиам, все глубже роя могилу для инквизитора. В переносном смысле, конечно же.

   Хотя некроманты лопатами орудуют умело. Если после разговора со мной Рональд не выживет, без последнего пристанища не останется.

   – И почему же Столичное следственное управление не собирается мне платить? – грозно сверкнула глазами в сторону несостоявшегося подельника, то есть напарника.

   – Если бы я отправил запрос на оплату услуг, мы не подписали бы договор и до следующего лета. А вы, как я понимаю, ограничены в сроках из-за наследства, – напомнил инквизитор и принялся уминать второй кусок мясного пирога.

   – Ты всё ему рассказала? – покачал головой друг, глядя на меня с укоризной. – Тогда торговаться нужно было раньше, Орешек. Хотя… Я все же советую четко ограничить срок твоей безвозмездной помощи.

   – Что не так со сроками? – выхватила листок из рук Лиама, чтобы прочитать договор еще внимательнее, так сказать на пределе своих возможностей с настроением придираться к каждой букве.

   – Да нет там никакого подвоха, – вздохнул Сазерленд, вынужденно отрываясь от трапезы. – И срок стандартный: до окончания расследования.

   – А если расследование затянется на долгие годы, и дело не будет закрыто? – уточнил некромант. – Хил так и придется пахать на вас бесплатно?

   – Вот уж нет! Надо исправить! – воскликнула, легким движением руки превращая один листок в две половинки. Так сказать, перестраховалась.

   – Ограничьте срок месяцем или двумя, – продолжил советовать друг. – После решишь, интересно ли вообще продлевать договор. Может, господин Сазерленд окажется не таким уж полезным.

   – А вас не заждались на работе, господин Лодрог? – сквозь зубы процедил инквизитор, которому Лиам испортил потрясающе выгодную сделку.

   – Вынужденно заступил на работу раньше, так что обеденный перерыв сегодня в два раза дольше. Я никуда не тороплюсь, – широко улыбнулся некромант и махнул рукой, промолвив: – Продолжайте.

   – Может, вообще не требовать от меня дополнительных услуг? – вздохнула, пробегаясь взглядом по половинке листа и осознавая, что бесполезно даже пытаться прорваться сквозь дебри канцеляризмов.

   – Если не привлечь вас к расследованию официально, доступ к информации дать не получится, – заартачился Рональд. – Да и глупо будет при малейшей нужде вызывать штатную ведьму. Тем более, своя под рукой, причем заинтересованная в успешном раскрытии дела.

   – Не думаю, что Хилари настолько компетентна в проведении запрещенных ритуалов с поглощением душ, – хмыкнул Лиам. – Тут скорее придется вызывать магистра темных искусств из академии.

   – Можно с этого места поподробнее? – ленца и небрежность мгновенно слетели с инквизитора.

   Похоже, печенье и два куска пирога были растрачены на него впустую. Рональд облокотился на стол и вперился пристальным взглядом в моего друга. Тот встретил перемены во внешнем облике собеседника на удивление спокойно, лишь медленно повернулся ко мне и уточнил:

   – Так ты не всё рассказала?

   – Как видишь, – заговорщически улыбнулась.

   – Тогда мы настаиваем на изменении срока сотрудничества и требуем добавить пункт о поощрении Хилари, если ей придется использовать уникальную родовую силу, – выставил требования Лиам, которому, кажется, нравилось не столько защищать меня, сколько одерживать верх над Сазерлендом.

   – У вас, господин Лодрог, и так заключён контракт с управлением. Вы не можете ни на чём настаивать, – осадил собеседника инквизитор. – А сокрытие ценных данных от следствия карается законом.

   – У нас нет важной информации, лишь неподтвержденные предположения, которые мы вовсе не обязаны оглашать, – вступила в разговор я. – Пропишите требования, озвученные Лиамом, и тогда мы поделимся домыслами.

   – Вы поразительно настырны для ведьмы, которая может стать следующей жертвой, – произнёс Сазерленд и, заметив беспокойство на лице некроманта, добавил: – Как видите, вам тоже не все известно, господин Лодрог.

   – Хил, о чем он говорит? – кажется, некромант от злости и досады даже скрипнул зубами.

   Его вопрос я проигнорировала, будто и не услышала вовсе, и постаралась вернуть разговор в деловое русло, насколько это вообще было возможно:

   – Сойдёмся на месяце сотрудничества без оплаты. Деньги в столице я и без вас заработаю.

   – Идёт, – кивнул следователь.

   – Хил, может переехать к тебе? – заглянул мне в глаза друг и, заметив удивление, поспешно уточнил: – Ради безопасности.

   – Ради безопасности уже переехал я, – вставил свою реплику инквизитор, явно наслаждаясь удивлением, отразившимся на лице некроманта.

   – Что тут происходило? – нахмурился Лиам, скрестив руки на груди. – Меня не было всего полдня.

   – Господин Сазерленд переехал не ко мне, – поспешила разъяснить ситуацию. – Он заселился в соседний дом.

   – Это не отменяет того факта, что я буду за вами приглядывать, госпожа Кольтэр. Так что вы, господин Лодрог, можете со спокойной душой отправляться на работу.

   – Уйду не раньше, чем подпишете соглашение, и я наконец смогу поделиться с вами новостями. Ради чего, собственно, и пришел.

   В этот раз ни Сазерленд, ни я спорить не стали. Следователь быстро набросал на новом листе бумаги договор, Лиам внимательно перечитал текст и только после этого позволил подписать документ.

   Корней, кажется, снова был недоволен, о чем громко каркал, и пытался вновь своровать листок. Ни уговоры, ни объяснения не заставили ворона успокоиться, поэтому я выгнала его из дома на улицу, чтобы проветрил голову.

   Как только соглашение было скреплено двумя подписями, я спрятала свой экземпляр в кухонный ящик, который запечатала магией на случай повторного помешательства бабкиного фамильяра. Убедившись, что просто так теперь шкаф не открыть, повернулась к Лиаму и с горящими глазами спросила:

   – Так что ты узнал?

   – Совсем немного, – поскромничал друг, отбрасывая со лба пшеничные пряди. – Агата не участвовала ни в громких ссорах, ни в скандалах. В последний год она вообще вела себя на удивление тихо.

   – Тоже мне новость, – фыркнул Сазерленд. – В следственном управлении знали об этом уже спустя час после обнаружения пепелища.

   – Нетипичное поведение для Агаты. Возможно, старость все же взяла свое, и у нее просто не было сил на склоки? – предположила, пропустив мимо ушей едкий комментарий.

   – Не исключено, – кивнул некромант.

   – Может, она болела? – продолжила выдвигать версии.

   – Если кто и знает, были ли у твоей бабки проблемы со здоровьем, так это ее лекарь Тиль Мацлер, – не задумываясь, сообщил друг. – Она наведывалась к нему регулярно.

   – Откуда такие сведения? – заинтересовался Сазерленд.

   – Моя мама тоже его частая гостья, – вздохнул Лиам, а его лицо вмиг стало мрачным. – Она упоминала, что несколько раз встречала возле дома лекаря Агату, которая выглядела измождённой.

   – Надо проверить, – отозвался следователь. – Может, на нее нападали и раньше...

   – Но почему она никому об этом не говорила? – озадачилась я.

   Пусть двоюродная бабка и не была близка с родственницами, но они точно не оставили бы ее в беде.

   – Думаю, этот вопрос нам поможет прояснить господин Мацлер, – заключил инквизитор. – Так что там за ритуал с поглощением души?

   Вздохнув, я взялась за рассказ о результатах эксперимента, который провел некромант, чтобы призвать душу Агаты.

***

Спустя час в доме по соседству.

   Как бы ни хотелось Рональду отправиться к лекарю незамедлительно, он был вынужден отложить визит до вечера. Не столько потому, что после длительной поездки и беготни по городу валился с ног и нуждался в отдыхе, сколько из-за чрезмерной занятости известного доктора.

   Господин Мацлер, конечно, не посмел бы отказать в беседе следователю, однако это заставило бы высокопоставленных пациентов ожидать приема дольше положенного. А у Сазерленда не было желания из-за случайности перейти дорогу какой-нибудь важной шишке.

   Чутье подсказывало, что лекарь будет куда более словоохотлив, если не станет нервничать и торопиться. Поэтому после установки охранной системы на дом Хилари заинтересованные в ведьме мужчины разошлись в разные стороны.

   В том, что так называемый друг имел вполне определенные виды на госпожу Кольтэр, инквизитор не сомневался. Интерес Лиама не просто был виден невооружённым глазом, он чувствовался, и только сама ведьма, кажется, этого не замечала. Хотя, возможно, таким образом Хил держала некроманта на расстоянии, но продолжала пользоваться его вниманием, выраженном в мясных пирогах, которые были весьма хороши на вкус.

   Больше всего Рональда взбесило, что Хилари дала беспрепятственный доступ в дом не только ему самому, но и Лодрогу. Возможно, когда-то они ходили на один горшок и сыпали песок друг другу на головы, но это ещё не повод пускать его в дом! Тем более, некромант имел явное желание забраться заодно и в постель.

   От очищающих заклинаний, которые Сазерленд был вынужден применять во время поездки в Енибург и обратно, кожа сохла и зудела, поэтому первые пятнадцать минут в недавно арендованном доме он вынужден был потратить не на разбор чемоданов, а на скоростное ополаскивание в прохладной воде.

   Благодаря бытовым артефактам, установленным по всему особняку, в спальне оказалось весьма чисто. Застеленная кровать так и манила инквизитора, но искать в чемодане простыню и пододеяльник не было сил, поэтому он повалился на постель прямо поверх одеяла.

   Несмотря на то усталость и переутомление, в голове продолжали кружить мысли. Кто убил старую ведьму? Почему именно ее?

   Первыми подозреваемыми, разумеется, стали родственницы Агаты, которые могли позарится на наследство. Вот только ни у одной из них, помимо Хилари, не хватило бы сил и умений, чтобы справиться с главой рода. А ее алиби он проверил первым делом.

   Гликерия была слишком стара, чтобы тяготеть желанием разбогатеть за счёт старшей сестры, ее дочь Аделаида и внучка Джемма не отличались особым умом, лишь талантом продавать цветы, а другая внучка Гортензия недавно чрезвычайно выгодно вышла замуж и не стала бы марать руки ради дома в центре старого района столицы и сомнительного счета в банке.

   Мама Хилари, Патрисия, была куда более умелой ведьмой, но специализировалась на приготовлении лекарственных зелий. Если она решилась бы отправить Агату за грань, то скорее действовала бы с помощью лекарств или яда. Младшую сестру Хилари, Фэйдру, следователь тоже не брал в расчет. Судя по выбранным экзаменам, она собиралась стать законником, а значит, не взялась бы гробить репутацию покушением на двоюродную бабку накануне экзаменов.

   Даже если отбросить упомянутые доводы и предположить, что все семейство действовало сообща, вряд ли ведьмы смогли бы провести ритуал с поглощением души.

   Да и зачем вообще им душа? И при чем тут другие главы родов, умершие якобы в результате естественных смертей?

   Как знать, может, и их души были поглощены? Никому и в голову не приходило вызывать некромантов и проверять этот факт. А теперь? Согласятся ли родственники вскрывать могилы ради неподтвержденных предположений?

   Уже засыпая, Рональд понял, что забыл сделать главное – написать письмо магистру темных искусств, чтобы попросить о личной встрече и проконсультироваться касательно запрещенных ритуалов.

   – Напишу, когда проснусь, – произнес он, заводя будильник, который должен был прозвонить ровно через три часа.

   Однако подняла с постели следователя вовсе не режущая слух трель будильника, а настойчивый стук во входную дверь. Взглянув на часы, Сазерленд глухо выругался:

   – Твою ж душу за грань! Проспал!

   За окном темнело, поэтому весь дом был погружен в полумрак, и Рональд из-за спешки чуть не расшиб лоб в коридоре. Только оказавшись у порога, следователь осознал, что перед сном надел лишь нижнее белье, да накинул рубашку. Их в чемодане оказалось с запасом, а вот приличные штаны он прихватил со старой квартиры только одни, и, боясь помять, оставил висеть на спинке стула в спальне на втором этаже.

   – Господин Сазерленд, я слышу, что вы там! Открывайте! – раздался из-за двери гневный голос Хилари.

   – Если чуть приоткрою дверь, ничего страшного не случится. Просто попрошу ее подождать, – пробубнил себе под нос инквизитор, пытаясь застегнуть хотя бы несколько пуговиц на рубашке.

   Однако слух у ведьмы оказался на диво хороший, поэтому она ответила:

   – Я и так прождала вас двадцать минут. Вы же обещали выйти вовремя! – и в подтверждение своей досады ещё дважды стукнула кулаком по двери. – Открывайте немедленно!

   Рональд вздохнул, замок щёлкнул, и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было выглянуть и сказать соседке пару слов:

   – Извините, госпожа Кольтэр. Не услышал будильник. Буду буквально через минуту. Подождите здесь.

   – На улице холодно! Я и так прождала вас достаточно, – возразила ведьма и ощутимо толкнула дверь плечом.

   Следователь не ожидал, что Хил вдруг начнет ломиться внутрь, а потому не успел предотвратить ее вторжение в дом.

   – Что за вид? Вы ещё не одеты? – не стесняясь, смерила его взглядом Хилари, отмечая развитые грудные мышцы, которые позволял рассмотреть вырез рубашки, застегнутой лишь наполовину.

   – Не планировал приглашать вас внутрь, – поежился инквизитор.

   Представать полуголым перед понравившейся девушкой было для него не в новинку, но обычно созерцание завершалось не поспешным одеванием, а обоюдным удовольствием в мягкой постели. Из-за разрыва шаблона Сазерленд попросту растерялся и единственное, что сообразил предпринять, так это попятиться и скрыться за спинкой старинного стула, непонятно зачем стоящего в коридоре, но оказавшегося очень кстати.

   Впрочем, это Рональд думал, что стул ему чем-то помог, Хил же с трудом сдерживала смешки, наблюдая за отступлением. Резная спинка хоть и была высокой, всё же не могла полностью закрыть массивную мужскую фигуру.

   – Когда вы заявились ко мне в Енибурге, я тоже не собиралась зазывать вас в гости, – напомнила чародейка, смело делая ещё пару шагов вперёд.

   – И вас не смущает, что мой вид не способствует торжественному приему гостей? – инквизитор как мог выбирал обтекаемые формулировки, чтобы напомнить беспардонной ведьме, что он хоть и спрятался за стулом, по-прежнему стоит без штанов.

   – Ничего страшного, мы же с вами теперь пособники, – с лукавой улыбкой отмахнулась она.

   – Скорее коллеги или напарники.

   – Суть вы уловили.

   – Раньше вы не были такой ехидной, – отметил следователь, теперь отступавший в сторону лестницы в обнимку с тяжеленным стулом, который с противным звуком шкрябал ножками по деревянным доскам.

   – Это потому что мне не приходилось полчаса стоять на холодном ветру.

   – Вы же говорили о двадцати минутах.

   – Тогда я ещё находилась за дверью, так что это время тоже считается, – возразила Хилари и, сурово глянув на Сазерленда, всплеснула руками. – Да оставьте вы уже бедный стул в покое и ступайте наверх переодеваться! Иначе мы приедем к лекарю лишь к закату, и он нас не примет.

   – Примет, куда он денется, – фыркнул инквизитор, но всё же последовал непрошеному совету и бегом поднялся по ступеням.

   Ситуация вышла неловкой, и винить за это было некого, разве что собственный будильник, который то ли не сработал, то ли попросту не смог вызволить хозяина из надёжных оков сна. Поэтому инквизитор торопился изо всех сил и даже не взглянул в зеркало перед тем, как выйти из спальни. А ведь зеркало в ней имелось. Во весь рост, в тяжёлой позолоченной раме.

   Спустившись на первый этаж, Сазерленд застал гостью за разглядыванием пейзажа, висящего на стене.

   – Нравится? – спросил, чтобы как-то начать разговор.

   – Неплохо, – отозвалась она. – За прошедшие пять лет дом практически не изменился.

   – Вы бывали здесь раньше? – удивился следователь.

   – Конечно. Даже пару раз лично помогала хозяину сдавать его в аренду. У меня были запасные ключи.

   – А говорили, что вредная ведьма.

   – В ее роли тогда выступала Агата. Мне было ни к чему, – печально улыбнулась Хилари.

   – Я готов выдвигаться, – напомнил Рональд, скосив глаза в сторону выхода.

   – Мне так не кажется. Вы слишком торопитесь, – покачала головой Хил, грациозной походкой приблизилась к инквизитору, положила на его грудь сначала одну руку, потом другую и расстегнула верхнюю пуговицу.

   Сазерленд замер на месте, боясь вздохнуть и прогнать наваждение, которое, как ему казалось, охватило ведьму. Он был вовсе не прочь близкого знакомства, даже наоборот жаждал его, но не ожидал от чародейки такой прыти.

   Сердце застучало чаще. В своих мыслях Рональд уже прижимал соблазнительную ведьму к себе и вдыхал еле ощутимый аромат миндаля, исходящий от ее волос. Но почему-то вместо того, чтобы томно стрельнуть глазами и прильнуть к его губам, моля о поцелуе, она произнесла:

   – Рубашка криво застегнута. Вы пропустили одну пуговицу.

   – Спасибо, – хрипло ответил следователь и сглотнул вязкую слюну, благодаря высшие силы за то, что не успел опустить свои ладони на округлые бедра.

***

Хилари

   Всю дорогу до жилища господина Мацлера инквизитор со странным видом таращился на меня, в то время как я старательно изображала, будто любуюсь столичными улицами, хотя на самом деле думала, как перевезти из Енибурга свои вещи и любимую монстеру.

   В отличие от нас лекарь жил в новом районе города, куда стремительно переезжали зажиточные горожане, вполне способные оплатить его услуги, поэтому путь ждал неблизкий. Трястись в повозке предстояло около получаса, а единственной радостью было молчание Сазерленда.

   Впрочем, вру. Дороги в Каразулаке были не чета провинциальным, что для меня тоже оказалось за счастье. Больше шансов сохранить свою пятую точку в целости.

   Стоило об этом подумать, как колесо вкатилось в глубокую яму, возница грубо выругался, и экипаж резко затормозил, из-за чего я слетела с места и упала прямо на следователя, сидящего напротив. Попутно, кажется, успела заехать ему ладонью по носу, но возмущаться он не стал.

   – Вы в порядке? – спросил инквизитор, удерживая меня над собой двумя руками.

   Надо же, только заметила, что Сазерленд успел придержать меня за талию, иначе мы непременно бы стукнулись лбами. Даже сейчас между нашими лицами оставалось не больше сантиметра. Глубокая синева глаз поражала и затягивала в бездонный омут, а на губах чувствовалось его горячее дыхание. Рональд не шевелился и лишь гипнотизировал меня взглядом.

   – В полном, – ответила, стараясь выглядеть невозмутимой, хотя из-за неожиданной встряски сердце учащенно стучало в груди. – Может, уже отпустите?

   – Как пожелаете, – хмыкнул он и развел руки в стороны.

   Если следователь ожидал, что я повторно свалюсь в его объятия, то просчитался, ведь мои ладони надежно упирались в спинку сидения с двух сторон от его головы. Отразившееся на его лице недоумение стало бальзамом для моего сердца и самолюбия, поэтому я не удержалась от торжествующей улыбки.

   Только успела вернуться на прежнее место, как экипаж резко дернулся вперед, отчего меня вновь подбросило вверх. Хорошо еще, что инквизитор не прилетел в качестве бонуса.

   – Ох! – резко выдохнула и двумя руками схватилась за свое сидение.

   – Держитесь крепче, если не хотите вновь на меня свалиться. Или хотите? – голос спутника показался мне необычайно низким и хрипловатым, а его пылкий взгляд наверняка смог расплавить не одно ледяное сердце. Но только не мое, поэтому несмотря на раскрасневшиеся щеки, я постаралась принять гордый и независимый вид и отстраненно произнесла:

   – Думала, в столице дороги лучше.

   – Разве что в мечтах, – усмехнулся Сазерленд. – В новом районе часто роют ямы, чтобы подвести воду. А в старом и без того бывают такие колдобины, что и грыжу вправят и камни из почек вытрясут.

   – Звучит многообещающе, но у меня пока ни того ни другого. Неужели даже здесь дороги не чинят?

   – Ну почему же… Чинят, – охотно продолжил рассказывать следователь, повернувшись к окну и стараясь больше не глядеть на меня. – Сейчас к этому делу привлекают магов. И теперь ходят слухи, что они ямы попросту перемещают с места на место, чтобы извозчикам труднее было запомнить дорогу.

   – Ну и бредни! – рассмеялась, прикрыв рот ладонью, словно кокетка.

   Так, стоп. С каких это пор ведьмы начали строить глазки инквизиторам?

   Стоило подумать об этом, как мое лицо закаменело, но Сазерленд этого не заметил, а потому продолжал непринужденную беседу:

   – Уже придумали, что скажете лекарю?

   – Я?! Думала, разговаривать с ним будете вы.

   – Тогда зачем бы мне брать вас с собой? – удивился он. – Как по мне, так единственной наследнице диагнозы старой ведьмы Мацлер расскажет куда охотнее¸ чем следователю. Но уж если заупрямится, придется вступить в дело.

   – В таком случае, советовала бы вам спрятать медальон. Не то он сразу выдаст вас с потрохами.

   – Ценное замечание, – ничуть не обиделся следователь, пряча символ отличия под рубашку.

   Экипаж вновь плавно качнулся и затормозил, а возница громко возвестил:

   – Приехали!

   – Что? Так быстро? – часто захлопала ресницами, осознавая, что мы и впрямь находимся в новом районе. – Разве мы не должны были постоять в очереди из экипажей и чаровозов у моста?

   – Пока вас не было, в столице успели построить еще одну переправу, – пояснил Сазерленд, которому не требовалось особое приглашение, чтобы покинуть повозку, а потому он ловко выпрыгнул наружу, расплатился с возницей и подал мне руку. – Смелее, я буду рядом.

   – Сомнительное утешение для ведьмы из уст инквизитора, – отметила, выходя на мощеную улочку.

   – Сейчас я в первую очередь следователь, – напомнил Рональд.

   – Сейчас вы скорее мой… – тут я замялась. – А как вас представить лекарю, если не говорить о роде занятий? Вряд ли я притащила бы с собой первого попавшегося знакомого.

   – По ходу разберемся, – отмахнулся он и направился к дому, так что мне оставалось лишь следовать за ним.

   Красно-бардовая дверь на фоне кипенно-белого крыльца смотрелась весьма эпатажно даже для столицы. «Наверное, чтобы проще объяснить пациентам, где искать доктора», – подумала я, разглядывая затейливую резьбу на наличниках, в то время как Сазерленд уже стучал дверным молотком.

   Вопреки ожиданиям открыл нам не сам лекарь, а миловидная шатенка в белоснежном халате, которая одарила нас доброжелательной улыбкой и заявила:

   – На сегодня прием окончен. Желаете записаться?

   – На завтра? – машинально переспросила, хотя не имела никакого желания проделывать путь через всю столицу повторно.

   – К сожалению, на завтра мест нет. Но вот через недельку… – она ловко извлекла из кармана небольшую записную книжку и, чуть пролистав ее, спросила: – В среду в шесть вечера устроит?

   – Нас устроит прямо сейчас, – с нажимом произнес инквизитор.

   – Но господин Мацлер уже не принимает, – начала хмуриться девушка, явно переведя нас в разряд назойливых и недалеких пациентов.

   – Никогда не слышала от бабушки, чтобы она записывалась заранее, – решила ударить наугад.

   – И кто ваша бабушка? – озадачилась девушка, а Сазерленд взглянул на меня с уважением и, кажется, даже с гордостью.

   – Агата Кейген.

   Всего секунды хватило девушке, чтобы переварить услышанное и окинуть взглядом мою серебристую шевелюру, после чего она вновь натянуто улыбнулась и произнесла:

   – Прошу прощения за задержку. Проходите, госпожа Кейген.

ГЛАВА 5

Поправлять девушку и объяснять, что у нас с бабкой разные фамилии, я не стала. А ведь ведьмы, как и обычные женщины, во все времена были не прочь взять фамилию мужа. Не растолковывать же ей, в самом деле, что замужество зачастую помогало запутать инквизиторов и скрыться от кровожадного правосудия. Тем более, когда представитель закона стоит за твоим плечом.

   Вопреки ожиданиям в доме не пахло медикаментами, как в лаборатории моей матери. Все же лекарь явно рецепты выписывал, а не готовил по ним зелья.

   – Проходите, пожалуйста, – напомнила о себе шатенка, махнув рукой в сторону, и я была вынуждена оторваться от созерцания прихожей, которая не представляла собой ничего особенного: вешалка, пара пуфов, обитых бордовой бархатистой тканью, и огромное зеркало от пола до потолка. Видимо, чтобы клиенты могли убедиться в безупречном внешнем виде, прежде чем выйти на улицу.

   – А верхняя одежда? – озадачился Сазерленд, успевший скинуть теплую кожаную куртку.

   – Давайте, я повешу, – молниеносно метнулась к нему девушка. – Господин Мацлер как раз заканчивает ужинать в малой гостиной. Полагаю, вы можете к нему присоединиться. По крайней мере, старшую госпожу Кейген он принимал в любое время без замедлений.

   – Ведите, – царственно кивнула я, будто и впрямь являлась важной гостьей.

   Инквизитор продолжал сохранять молчание, явно вспомнив, что оно не зря считается золотом. Лишь тихо хмыкнул и двинулся следом.

   Пройдя по коридору, шатенка приоткрыла одну из дверей, заглянула внутрь первой и объявила:

   – К вам госпожа Кейген.

   – Покойная? – закашлявшись, чуть не подавился лекарь.

   – Нет. Младшая, – быстро сориентировалась девушка, скосив на меня взгляд, чтобы убедиться, что я живее всех живых.

   – Пригласите, – отозвался он.

   Шатенка отошла в сторону, освобождая проход, чуть склонила голову и, будто я была глухой и не слышала слов ее работодателя, произнесла:

   – Прошу, проходите. Господин Мацлер готов вас принять.

   – Спасибо, – вместо меня вежливость проявил следователь и ненавязчиво, но ощутимо подтолкнул в спину, чтобы не стояла соляным столбом.

   Морщинистый жилистый старик, похожий на сухую корягу, с некогда огненными, но заметно поседевшими вихрами, неспешно пил чай из аккуратной фарфоровой чашки с синим орнаментом. Бросив в мою сторону изучающий взгляд водянистых голубых глаз, мужчина произнес:

   – Агата говорила, что рано или поздно ее двоюродная внучка явится. Признаюсь, не ожидал, что это произойдет так быстро.

   – Я тоже не надеялась на скорую встречу, – ответила и решила расположиться напротив старика, тем более инквизитор уже прошел вперёд и отодвинул для меня один из стульев.

   – А вы, молодой человек, кто будете? – теперь внимательного взгляда хозяина удостоился Сазерленд. – О внуках Агата не упоминала. Да и непохожи вы. Масть не та.

   – Он мой... – я хотела сказать «друг и помощник», но следователь перебил, быстро добавив:

   – Жених. Рональд Сазерленд.

   Я удивленно вскинула брови и с укоризной взглянула на инквизитора. Так вот что значило это его «по ходу разберемся». Теперь ясно, почему он не стал подробно обговаривать этот момент перед тем, как войти. Я бы ни за что не согласилась.

   – Похвально, – сухие тонкие губы старика изобразили подобие улыбки. – Если бы у меня была такая прелестная невеста, я бы тоже не позволил ей наносить визиты вежливости незнакомым мужчинам.

   – С чего вы решили, что мы пришли из вежливости? – уточнила чисто из любопытства.

   – Ваш цветущий вид явно говорит, что вы не страдаете от нестерпимой боли, а значит, вас интересует вовсе не лечение. Верно?

   – Эм... Да... – подтвердила, стараясь немного потянуть время, чтобы собраться с мыслями, которые как назло разбежались по углам.

   – Так какова цель вашего визита? – продолжил проявлять настойчивость Мацлер.

   – Хотела бы узнать, чем в последнее время болела Агата? Слышала, она была у вас частой гостьей.

   – Может, и не частой, но раз в месяц заходила с сильнейшим магическим истощением. Удивительно, как сил хватало добраться до моего дома.

   – Чем был вызван недуг? – вступил в разговор Сазерленд, хищно глядя на лекаря.

   – Не думаю, что это одно из заболеваний, передающихся по наследству. За свое потомство можете быть спокойны, – неправильно трактовал его интерес хозяин дома.

   – То есть ее выматывала не болезнь? – настал мой черед задавать вопрос. – Были какие-то раны? Может, на нее нападали?

   – Скорее госпожа Кейген выкладывалась по полной во время работы, – покачал головой Мацлер. – Говорил же поумерить жадность и брать поменьше заказов. Все же за грань деньги не утащишь. А она все приговаривала, что старается для наследницы. Мол, хочет, чтобы та ни в чем не нуждалась и не гробила молодость на противную работу.

   – В самом деле? – округлила глаза, не в силах припомнить, чтобы раньше бабка проявляла обо мне особую заботу. – На нее не похоже.

   За пять лет она не прислала даже открытки на день рождения, хотя я исправно поздравляла ее с именинами.

   – Старость меняет людей, – задумчиво произнес лекарь, не разделявший моего скептицизма. – Возможно, она не хотела, чтобы вы повторили ее ошибки.

   – Вот уж не знаю. Единственный совет, который бабка давала, – не выходить замуж.

   – Как вижу, вы ему не следуете, – подмигнул лекарь, лукаво поглядывая в сторону инквизитора.

   – Не все советы одинаково полезны, – добавил Сазерленд и ненавязчиво продолжил допрос: – Были у госпожи Кейген недоброжелатели? Они тоже могут перейти по наследству. Возможно, Агата была в ссоре с могущественной ведьмой или колдуном?

   – Характер у нее, конечно, был скверным, но с равными по силе Агата предпочитала дружить.

   – Неужели не было никого, кто хотел бы ей навредить? – усомнилась я и поджала губы.

   – Не буду скрывать, наслышан о ее внезапной кончине. Желаете отомстить? – сразу разгадал мой мотив лекарь.

   – Имею право, – коротко ответила, глядя прямо ему в глаза. – Так расскажете?

   – Почему бы нет, – пожал плечами Мацлер. – В последнее время госпожа Кейген не ладила только с одной некроманткой. И так уж случилось, что госпожа Вагрэн не является моей пациенткой. Так что с моей стороны никаких упущений.

   – Вы имели в виду Грету или Миранду Вагрэн? – уточнил Сазерленд.

   – К счастью, обе предпочитают другого лекаря.

   – А с кем из них разругалась Агата? – конкретизировала вопрос я.

   – С Гретой, конечно. Раньше только она в столице продавала листья и ягоды могильного кизильника, а потом за его разведение взялась госпожа Кейген, – пояснил лекарь. – Растение отлично впитывает эманации смерти и оттого высоко ценится.

   Поскольку моя мама работала с зельями лекарственной направленности, я прекрасно понимала, что имел в виду Мацлер. Могильный кизильник был товаром редким, а потому дорогим. Абы какие листья и ягоды не подходили для продажи, только те, что достаточно пропитались леденящей кровь энергии из-за грани.

   Средство, изготовленное из правильно насыщенных ингредиентов, могло поставить на ноги даже тяжелого пациента, а ведь именно такие чаще всего являлись клиентами Агаты. Глупо было бы упускать выгоду, поэтому неудивительно, что старая ведьма сама взялась выращивать растение.

   Надо бы пройтись по грядкам за домом и убедиться, что все кустики в целости и сохранности. Не упускать же из рук столь выгодный семейный бизнес.

   – Так госпожа Вагрэн – сильная некромантка? – войдя во вкус, продолжал незатейливый допрос инквизитор.

   – Точно сказать не могу. На ее умения жалоб не поступало, лишь на дурной характер, – отозвался лекарь. – Впрочем, думаю, ваша невеста справится. Все же она – Вторая рука смерти. То есть уже Первая.

   Услышав подобное прозвище, я поморщилась. В провинции никто не решался звать меня Второй рукой и обращались не иначе, как «госпожа Кольтэр» или «милостивая чародейка». Последнее обычно звучало, если платить было нечем, а помощь требовалась незамедлительно.

   К тому же в провинции меня больше ценили как обыкновенную ведьму, способную изготовить действенное средство от подагры. Ну а если эффективным в силу моей криворукости оно не получалось, приходили ещё раз, ибо особого выбора у них не было.

   Пока я гримасничала, Сазерленд самодовольно ответил, будто сам взрастил мой уникальный дар:

   – Спасибо за столь лестную оценку.

   – Если вы узнали все, что хотели… – начал было выпроваживать нас хозяин дома.

   Однако допустить подобного я не могла. Меня не выгоняют, я сама ухожу!

   Именно поэтому не дала Мацлеру договорить и заявила:

   – Уже поздно, думаю, нам пора.

   – Приятно было познакомиться, госпожа Кейген, – ответил понимающим взглядом старик.

   – На самом деле Кольтэр, – поправила его, чтобы все же завести полезное знакомство под настоящей фамилией.

   – Но скоро станете Сазерленд, я запомню, – пообещал лекарь.

   Пришлось выдавить кислую улыбку и кивнуть. Все же жених в жизни ведьмы вполне может быть явлением временным. С ним можно разругаться, разъехаться в разные города или в крайнем случае изобразить его безвременную кончину. Хотя вряд ли следователь на подобное согласится.

   Когда мы вышли из дома Мацлера, на улицу уже опустилась густая ночная прохлада. Возле особняков зажиточных столичных жителей начали зажигаться тусклые магические светляки, но даже они не способны были перебить сверкание первых звезд на вечернем небосклоне.

   – Прогуляемся? – предложил следователь, услужливо подставляя мне локоть.

   Переломать ноги на плохо освещенной улице не входило в мои планы, поэтому пришлось схватиться за его руку:

   – Предпочла бы доехать до дома на экипаже. Или сразу отправимся к некромантке? Как там ее фамилия?

   – Сначала поподробнее разузнаю о ней в управлении. Если госпожа Вагрэн способна проводить ритуалы с поглощением души, лучше не соваться к ней без подготовки, – отозвался Сазерленд и вскинул руку, выпустив вверх золотистый огонек, который поднялся над нашими головами, давая ближайшим извозчикам знак, где находится желающий прокатиться клиент.

   – Тоже верно, – согласилась, косясь на огонек, который медленно плыл по воздуху вслед за нами. – И все же не хочется бездействовать. Может, мне тоже о ней поспрашивать?

   – У кого? Кто-то из ваших родственниц интересуется некромантией?

   – Нет, но Лиам...

   – Знает не больше, чем прочие в Столичном следственном управлении, – отрезал инквизитор, мигом сделавшись недовольным. – Если понадобится, я сам с ним поговорю.

   – Что ж... В таком случае займусь другими делами, – пожала плечами. – Думаю, моя месть вполне подождёт день или два.

***

Следующее утро началось рано, и провести его я намеревалась продуктивно. Но план, идеально выстроенный в голове, как обычно разбился об быт. И почему вчера вечером мне не пришло в голову купить что-нибудь на завтрак? Ведь знала же, что доем мясной пирог, и догадывалась, что Лиам не будет вечно играть роль спасителя и вламываться в дом с мешком еды наперевес.

   В итоге ревизию, которую я собиралась провести в саду и теплице, пришлось начать с более подробного осмотра кухонных шкафов. Кажется, вчера видела в них какую-то крупу, пока искала печенье.

   Оказалось, что за крупу я приняла овсяные хлопья, поэтому вскоре уже варила их на воде. Противная каша умудрилась не только сбежать, заляпав пышной пеной нагревательный артефакт, но и подгореть, а в результате, будто решив, что этого мало, превратилась в густую клейкую массу, больше напоминавшую ком.

   Без особого удовольствия вкушая свое творение, я решила, что план нужно изменить. Грядки вполне смогут простоять без моего внимания пару часов, а вот продукты сами себя не купят. Лучше потрачу свободное время, чтобы пополнить запасы еды. Куплю яблок, молоко и пару морковок, чтобы хоть как-то приблизить свой рацион к здоровому питанию.

   Взяла плетёную корзинку, кинула в нее холщовый мешок, громко позвала Корнея, намереваясь велеть ему присмотреть за участком в мое отсутствие, но ворон не отзывался. Видимо, тоже улетел на добычу еды. Хоть я номинально и считалась его хозяйкой, с меня-то птице получить было нечего. Надо бы и ему купить что-нибудь вкусное, пока совсем не одичал.

   Уже выйдя за ворота, я услышала сбоку звонкий женский голос:

   – Подождите! Пожалуйста, не уходите!

   В ранний час на улице было немноголюдно, потому что работающие горожане, как мой сосед-следователь, уже успели разойтись по своим делам, а праздно отдыхающие ещё не проснулись. В общем, изобразить, будто обращаются не ко мне, было сложно, но я постаралась и даже прибавила шаг.

   Жаль, это не помогло, потому что настойчивая дамочка догнала меня и не постеснялась вцепиться за плечо, попутно недовольно выкрикивая:

   – Да постойте же вы!

   – Ох, это вы мне? – постаралась сделать удивленное лицо, с неприязнью глядя на незнакомку, которая решила встать передо мной и нормальной, то есть приготовленной не мной, едой.

   Девица выглядела до противного обычной и невзрачной: балахонистый коричневый плащ скрывал фигуру, светло-русые волосы были заплетены в пушистую косу, а орехового цвета глаза смотрели на меня с возмущением.

   – Да, это я вам, – тяжело дыша, после небольшой пробежки кивнула она. – Вы же внучка госпожи Кейген?

   – С чего вы взяли? – ответила вопросом на вопрос.

   – Видела, как выходили из ее дома, – незнакомка махнула рукой в сторону калитки. – Простите, что я так резка, но мне правда очень нужна ваша помощь!

   – Помощь? – вздохнула я, и должно быть все страдание мира отразилось на моем лице, поэтому дамочка быстро исправилась:

   – Услуга! Нужна услуга! Я заплачу.

   – С этого и надо было начинать. У кого-то из родственников срочная операция или, может, намечаются сложные роды?

   – Не угадали, – криво улыбнулась она и шепотом добавила: – Нужен могильный кизильник. Я покупала его у госпожи Кейген.

   – Вообще-то сейчас что для листьев, что для ягод не сезон, – расплывчато ответила, потому что понятия не имела, есть ли в моем доме нужный ингредиент на продажу.

   Незнакомка разгадала, почему я напускаю тумана, и заявила:

   – У госпожи Кейген точно были запасы. Она приносила мне их откуда-то со второго этажа.

   Что ж... Круг поиска существенно сужался. На втором этаже кроме двух спален и ванной располагалась только одна комната, которая раньше выполняла роль огромной кладовки.

   – Хорошо, я поищу. Приходите завтра.

   – Мне нужно сегодня. Сейчас! – уперлась девица. – Заплачу вдвое!

   Ещё бы я знала обычную цену, а то станется меня обдурить. Впрочем, в таком случае в следующий раз может ко мне даже не соваться.

   – Ладно, идёмте, – вздохнув, кивнула ей.

   Все же отказываться от денег, которые сами плывут в руки, было бы глупо. Да и до банковского счёта двоюродной бабки я пока не добралась, и потому была весьма ограничена в средствах. А ведь ещё нужно написать в Енибург хозяйке съемного дома и попросить ее отправить в столицу оставшиеся вещи. К такой просьбе придется приложить кругленькую сумму, чтобы часть поклажи не потерялась по дороге, а монстера доехала с целыми листьями.

   Незнакомка лёгкой походкой шла за мной, отставая ровно на два шага вплоть до самой двери, перед которой я остановилась и велела девушке:

   – Ждите здесь.

   Лицо дамочки вытянулось от удивления:

   – На крыльце? Хотите меня заморозить?

   – На улице тепло. Весна же, – широко улыбнулась. – Солнышко светит, птички поют. Красота!

   Как назло, в этот момент небесное светило спряталось за громадную темную тучу, шквалистый ветер качнул растущую у дома старую яблоню, а ее ветки заскрежетали о плетёный забор. Вдобавок где-то в доме зловеще каркнул Корней, видимо, чтобы оповестить меня, что вернулся с прогулки.

   – Могу постоять у порога, – внесла очередное предложение бойкая девица.

   – Ладно уж, проходите на кухню. Налью вам горячего отвара, чтобы скрасить ожидание, – буркнула в ответ, стараясь убедить себя, что на новом месте мне нужна репутация радушной чародейки, к которой не побоятся лишний раз обратиться за услугой.

   – Кстати, меня зовут Мейрин Доертон. Недавно стала главой рода, – усевшись за стол, наконец представилась ведьма, поглаживая мутно-оранжевый кулон, висящий на груди.

   – Хилари Кольтэр, – коротко назвала себя.

   – Вы же тоже стали главой рода? Где ваш кулон? – полюбопытствовала она, не стесняясь засунув нос не в свое дело.

   Хотя о чем я? Ведьмы и стеснение понятия несовместимые.

   Хотела было сказать, что не намерена ни отчитываться, ни вести светскую беседу, но в этот момент на кухню влетел Корней, а у меня возникло острое чувство дежавю, потому что этот пернатый гад в очередной раз отыскал в моей комнате подвеску и притащил ее на кухню, чтобы продемонстрировать новому гостю.

   – Вот и он, – повертела в руках кулон, который ворон услужливо положил на стол возле меня.

   – Красивый, – протянула Мейрин. – Забыли надеть?

   – Даже не планировала. Мне он не потребуется.

   – Не скажите, – покачала головой ведьма. – Благодаря ему можно обратиться за поддержкой всего рода.

   – Своей магии хватает, – отозвалась я и развернулась в сторону выхода с кухни, попутно сообщив: – Скоро вернусь.

   Поднявшись на второй этаж, первым делом положила кулон в резную деревянную шкатулку, которую закрыла на ключ. Если я не собиралась повсюду таскать с собой родовую ценность, это ещё не значило, что планировала относиться к ней безответственно. Кто знает, куда в следующий раз решит утащить привлекательную драгоценность Корней? Лучше перестраховаться и спрятать понадежнее.

   Поскольку прежняя хозяйка дома не являлась убежденной травницей, это значительно облегчило поиск могильного кизильника. Собственно, кроме него, других трав в комнате-кладовке я и не обнаружила. Видимо, уже закончились.

   Сушеные листья и ягоды были порционно расфасованы по маленьким холщовым мешочкам. Стоило дотронуться до одного, как я почувствовала на пальцах прохладу, ту самую, что обычно ощущала за гранью. Значит, ингредиенты были собраны как раз в момент полного насыщения эманацией смерти и сохранили ее в себе.

   Взяла один мешочек с сушёными листьями и один с ягодами, положила в разные карманы платья и поспешила на первый этаж.

   Мейрин сидела там же, где я ее и оставила, потихоньку прихлебывала отвар и внимательно следила за вороном, который важно прохаживался по другому концу стола.

   – Нашли? – как ужаленная вскочила она, увидев меня.

   – Нужны ягоды или листья? – спросила вместо ответа, стараясь сделать непроницаемое лицо.

   – Листья, – не задумываясь выдохнула чародейка.

   – Нашла, но деньги вперёд.

   – Кар! – поддержал меня Корней.

   – Конечно, – не стала спорить ведьма, достала тёмно-синий бархатный кошелек и выложила из монет на столе две дорожки, добавив: – Двойная оплата, как и обещала.

   – Чудесно, – наконец улыбнулась совершенно искренне, поскольку плата за могильный кизильник оказалась более чем достойной.

   Шустро собрала монетки, выложила на стол мешочек с травами и кивнула гостье в сторону выхода, намекая, что горячий отвар она может попить и дома. Благо ведьма задерживаться в гостях не собиралась, без лишних слов схватила ценные ингредиенты, спрятала во внутренний карман плаща и бойким шагом направилась на выход.

   Когда мы вышли за калитку, она застыла на месте и произнесла:

   – Все же советовала бы вам носить кулон главы рода. В таком случае столичные жители будут относиться к вам уважительнее. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Сама недавно переехала в Каразулак, и первое время было непросто. Слышала, вы тоже только приехали...

   Лишь понимание, что это юное создание с незамутнённым сознанием взялось раздавать советы по доброте душевной, удержало меня от щедрой порции ехидства.

   – Меня обычно узнают по волосам. Поверьте, в кулоне нет необходимости, – снисходительно ответила ей.

   – Что ж... Тогда давайте в благодарность хотя бы покажу вам центральный рынок и посоветую проверенных продавцов, – она покосилась на плетёную корзинку.

   – Нет нужды, я выросла в столице, – сообщила ей и пока та не придумала новый повод, чтобы увязаться за мной и дать парочку ценных наставлений, быстро зашагала прочь.

ГЛАВА 6

Благодаря вырученным деньгам, на продуктах я не экономила. Приобрела всего вдоволь и даже позволила себе отобедать в таверне. Конечно, чтобы насладиться куриной лапшой, всегда можно зайти в гости к матери, но признаваться, что обычные блюда до сих пор даются мне хуже, чем зелья, было стыдно.

   День прошел в домашних хлопотах. Сад был тщательно изучен, кустики могильного кизильника обнаружены в целости и сохранности, а чтобы так оставалось и дальше, вокруг них пришлось сделать отдельный защитный контур, к созданию которого был приложен максимум моих умений и усилий.

   Жить в комнате двоюродной бабки я по-прежнему не планировала, хоть помещение и было в два раза больше моей нынешней спальни. Однако заглянуть в шкаф все же пришлось, хотя бы потому, что всё постельное белье хранилось именно там.

   Попутно удалось найти заначку, состоящую из тяжеловесного кошеля с золотыми монетами, благодаря которым мое ближайшее будущее можно было считать беспечным. Недолго думая, составила письмо в Енибург, обрисовывая хозяйке съемного дома ситуацию.

   Требовать возврата арендной платы не стала, вместо этого приложила необходимую сумму для пересылки вещей, а потом добавила ещё немного сверху, чтобы ей точно хватило денег на извозчика. Вернувшись с почты, застала Корнея за попыткой взломать резную шкатулку, в которой хранился кулон главы рода. Ворон будто чувствовал, что подвеска находится внутри.

   – Совсем обнаглел! А ну, кыш отсюда! – прикрикнула на нахала.

   Мои слова Корней воспринял дословно, а потому крепко сжал когтистыми лапами шкатулку и взлетел, направляясь прямехонько к открытому окну. Будучи уверенным в своем успехе, попутно он выдал самодовольное:

   – Кар!

   – Ах ты воришка! Даже не думай! – вскинула руку, и створка закрылась прямо перед клювом птицы.

   Ворон часто захлопал крыльями, чуть было не протаранив стекло, резко повернул голову и кинул выразительный взгляд на выход комнаты.

   – Не тут-то было, – усмехнулась я и толкнула ногой дверь, отчего та хлопнула так громко, что чуть черепица с крыши не посыпалась.

   – Кар! – негодующие возвестил Корней, приземлившись на подоконник вместе со шкатулкой, но из лап ее не выпустил.

   – А я ещё хотела угостить тебя вкусненьким! – негодующие воскликнула. – Но вижу, не заслужил.

   Ворон чуть склонил голову и словно нехотя отпрыгнул в сторону, добавив в свое оправдание:

   – Кар!

   – Понимаю, ты скучаешь по хозяйке, и кулон наверняка дорог тебе как память, но это не повод его воровать.

   – Кар! – вновь произнес Корней и клювом чуть подвинул шкатулку ко мне, после чего посмотрел так пронзительно, будто хотел, чтобы я надела подвеску.

   – Извини, дорогой, носить украшения Агаты не входит в мои планы, – сообщила ему и, чуть подумав, добавила: – Но это не значит, что их можно брать без спроса.

   Ворон нахохлился, всем своим видом выражая недовольство. В этот раз даже каркать не стал, только повернулся в сторону форточки и застыл в ожидании.

   – Думаю, размять крылья – отличное решение, – прокомментировала и открыла створку, после чего фамильяр старой ведьмы выпорхнул наружу.

   Чтобы в следующий раз Корней наверняка не смог утащить шкатулку, засунула ее в шкаф, спрятав под одеждой, и поставила вокруг полки простенький охранный контур. От серьезного грабителя, может, и не спасет, но ворону пробиться не удастся.

   Едва успела спуститься на первый этаж с мыслью, что пора бы поужинать, как в дверь постучали.

   – Кого ещё принесла нелёгкая? – пробурчала себе под нос, рассудив, что это явно не Лиам, поскольку тот уже неоднократно заходил внутрь без особого приглашения.

   Вместо клиента, которого я мысленно спасла от смерти, а потом продала выжившему порцию сушеных трав, на пороге обнаружился Сазерленд с плетёной корзинкой для еды. В ответ на мой вопросительный взгляд он пояснил:

   – Решил, что будет некрасиво объедать вас второй день подряд.

   – Поэтому пришли, чтобы поужинать у меня дома своими харчами? – уточнила, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить проход.

   – А заодно угостить вас и поделиться новостями, – пояснил следователь.

   – В таком случае вы вовремя, – хищно улыбнулась и забрала из рук гостя корзинку. – Узнали что-нибудь интересное?

   – Навел справки о госпоже Вагрэн. Большинство людей характеризуют ее как склочную особу. К тому же Грета трижды за свою жизнь попадала в поле зрения следствия, но ни разу не была поймана на чем-то противозаконном.

   – О... Это ещё ничего не значит, – отозвалась, заходя на кухню. – А как ваши коллеги оценили ее способности к некромантии? Она смогла бы провести тот ритуал?

   Пояснять, о чем именно я говорю, не потребовалось. Инквизитор понял меня без лишних слов.

   – Вот тут мнения расходятся, – вздохнул следователь. – Одни говорят, будто некромантка настолько сильна, что способна без сторонней помощи поднять, а затем упокоить небольшое сельское кладбище. Другие считают, что Грета чаще расхваливает свои способности, чем проявляет их.

   – Главное запустить слух, а уж потом никто и не вспомнит, откуда он пошел. Умно, – хмыкнула я, поставила корзинку на кухонный стол и принялась ее распаковывать.

   Внутри оказались два глиняных горшочка, внушительный ломоть хлеба и бутылка с красным напитком. Увы, это было не вино. Утверждать не решилась бы, но на первый взгляд жидкость была похожа на клюквенный морс.

   – У вас сегодня была гостья? – тем временем спросил Сазерленд.

   – Как вы узнали? – округлила глаза, позабыв, что успела поставить на стол лишь один глиняный горшочек.

   – Тут осталась кружка, – пояснил он, указывая на белую чашку с цветочком.

   – Может, это моя?

   – Нет, точно не ваша. Здесь след от помады персикового цвета, а насколько я успел заметить, вы такой не пользуетесь.

   – Я вообще никакой не пользуюсь. И без нее хороша, – фыркнула, выставила на стол второй горшочек, а следом за ним и бутылку.

   – Да разве я спорю? – вскинул брови Рональд, с трудом сдерживая улыбку. – Вы самая прекрасная из всех ведьм, что я видел.

   – Излишняя лесть тоже ни к чему, – с укоризной взглянула на него, а он в ответ лишь улыбнулся задорно и беспечно, как мальчишка. Чтобы вернуть разговор в нужное русло, я все же ответила на его вопрос: – Ко мне приходила первая клиентка.

   – Так вы сегодня спасли кому-то жизнь? – обрадовался Сазерленд.

   – Нет.

   – Только не говорите, что отправили кого-то за грань, иначе придется арестовать.

   – Сегодня я помогла кому-то приготовить зелье.

   – Кому-то? – вскинул брови инквизитор. – Даже не узнали имя?

   – Узнала. Это была Мейрин Доертон. Недавно переехала в столицу и стала главой ведьмовского рода, – с этими словами поставила на стол чистые стаканы, вручила гостю вилку и уселась напротив него, с предвкушением снимая с горшочка тяжёлую глиняную крышку.

   Умопомрачительный аромат луговых грибов и пряных специй мгновенно наполнил кухню. Думаю, что захлебнулась бы слюной, если бы прямо сейчас была вынуждена продолжать беседу. Следователь, очевидно, был менее голодным, а потому отнёсся к своему блюду куда спокойнее и произнес:

   – А ведь это, похоже, внучка одной из первых жертв. Сейчас проверим. Я составил список, – он достал из кармана сложенный вчетверо лист, раскрыл его и удовлетворённо кивнул. – Так и есть. Бабушка этой Мейрин – вторая жертва в списке.

   – М... – невразумительно промычала в ответ, делая вид, будто активно принимаю участие в беседе.

   Впрочем, Сазерленду и этого оказалось достаточно, поэтому он продолжал делиться своими открытиями:

   – И знаете, что интересно? Каждый раз наследство главы рода не было разделено между всеми детьми и внуками, а доставалось одной девушке, как правило, дальней родственнице, живущей в провинции.

   – Это странно. Думаете, они нанимали некромантку, чтобы заполучить наследство? – с сомнением уточнила. – Почему тогда девушки были уверены, что все достанется именно им? Я вот подобного подарка от Агаты не ожидала.

   – Да, тут что-то не сходится, но никак не пойму, что именно.

   – Может, ведьмы и впрямь предчувствовали нападения и хотели быть уверены, что в случае гибели за них обязательно отомстят? – высказала первое, что пришло в голову. – Одна ведьма, не желающая потерять всё, будет суетиться куда активнее. Логично же?

   – Возможно, это и логично, но слишком уж фантастично, – поморщился следователь. – Не верится в такие совпадения.

   – Других идей у меня нет.

   – Признаюсь, сначала предположил, что сами наследницы покушались на бабушек. Но после проверки выяснилось, что у каждой девушки на момент смерти родственницы есть алиби.

   – Как и у меня, – напомнила инквизитору. – Так что эту версию отметаем. Что планируете делать дальше?

   – Запросил разрешение на проведение ритуала призыва души у наследницы первой предполагаемой жертвы, – не стал скрывать Сазерленд. – Надеюсь, когда призовем погибшую из-за грани, сможем прояснить, кому она успела насолить.

   – Пусть так и будет, – охотно согласилась. – Главное, чтобы это был тот же человек, что напал на Агату.

   – Но возможно, все ведьмы были лишь подходящими жертвами для ритуала, а потому не знают убийцу и не смогут указать на него, – продолжал рассуждать следователь.

   – Типун вам на язык! – нахмурилась я, взглянула на горшочек с едой, к которой Рональд даже не притронулся и напомнила, зачем он пришёл: – Ешьте скорее, пока окончательно не остыло.

   – Уже торопитесь меня выпроводить? – усмехнулся Сазерленд.

   Ответить я не успела, но не из-за того, что долго придумывала остроумную фразу, а потому что входная дверь распахнулась, и из прихожей послышался радостный голос Лиама:

   – Орешек, ты дома? Пришел кормить тебя ужином!

   – С этим опоздал, – пробубнил себе под нос инквизитор.

   Показалось или по его губам скользнула улыбка?

   – Я на кухне! – зычно крикнула.

   – Только не говори, что уже готовишь. Я рассчитывал сам пожарить... – с этими словами друг появился на пороге и, не договоров предложение, спросил: – А он что здесь делает?

   – То же, что и ты. Подкармливает криворукую ведьму, – сказала я, пока Сазерленд не выдал в ответ какую-нибудь гадость.

   Ведь выражение лица инквизитора явно говорило, что колкость готова сорваться с языка. Впрочем, Лиам тоже не светился от счастья, заметив следователя. И чего они так друг друга невзлюбили? Может, был какой-то конфликт на работе?

   – Тогда положи говядину в холодильный шкаф. Пригодится в другой раз, – быстро сориентировался некромант, опустил на край стола свёрток с мясом, а когда я поднялась, чтобы убрать продукт, уселся на мое место и заглянул в горшочек. – О... Картошка с грибами. Недурно.

   Не успела и моргнуть, как друг отправил первую порцию блюда в рот.

   – Эй! Это моё! – негодующие воскликнула.

   – Но меня же тоже должен кто-то подкармливать, – он сделал несчастные глаза. – Я же не виноват, что не пришелся по вкусу ни одному инквизитору.

   – Если бы они тебя и правда кусали, ты бы не работал в следственном управлении, – фыркнула в ответ и махнула рукой. – Ладно, ешь уже! Будешь должен мне ужин.

   – Верну его тебе с удовольствием, – подмигнул друг.

   – Об удовольствиях поговорите в другой раз, – резко прервал шутливую перепалку Сазерленд. – Господин Лодрог, а вы знакомы с Гретой Вагрэн?

   – Конечно! Грымза, то есть Грета учила меня основам некромантии в лицее, – ухмыльнулся Лиам.

   – Так это она та самая Грымза?! – воскликнула, стукнув ладонью по столу. – Которая заставляла вас поднимать мышей, чтобы те, разбившись на пары, танцевали вальс?

   – Ага, – кивнул друг. – Знатная выдумщица.

   – И насколько она сильна в своём деле? – вновь включился в разговор следователь, являя собой образец суровой сосредоточенности. – Смогла бы провести запрещённый ритуал?

   – Подозреваете её? – удивился Лиам. – Вот это поворот! Как тесен мир!

   – Так смогла бы? – прервал его восклицания инквизитор.

   Некромант прекратил ухмыляться и ответил серьёзно:

   – Думаю, да. Она не боялась вести практикумы на кладбище даже без второго преподавателя, хотя такое строжайше запрещено во избежание жертв среди учеников. Как вы понимаете, у нее уже тогда были не все дома, да и доступ к закрытой библиотечной секции имелся... Но утверждать, каковы ее силы на самом деле, не могу. Все же в ту пору, когда мы общались, я был всего лишь учеником.

   – Хорошо, что я подстраховался и взял в управлении пару усиленных защитных кулонов, – потёр подбородок Сазерленд. – Завтра утром наведаюсь к ней с допросом.

   – Может, поедем не прямо с утра, а хотя бы после завтрака? – простонала, так как никогда не любила ранние подъёмы.

   – Ваше присутствие не потребуется, так что можете спокойно завтракать, – отмахнулся следователь.

   – В смысле не потребуется? – возмутилась, чувствуя, как в груди начинает жечь огонь негодования. – Мы же соучастники!

   – Соучастники бывают в преступлении, а мы ведём расследование, значит, напарники, – в очередной раз поправил меня Рональд.

   – Да какая разница?! – негодующие воскликнула. – Главное, что вы не даете мне посмотреть на врага!

   – Гипотетического врага. Участие Грымзы в ритуале пока не доказано, – отметил друг, скосив глаза на меня. – И правда, оставайся-ка дома. Так будет безопаснее.

   – Будто я ее боюсь! – злость все сильнее клокотала внутри. – Я ведьма, а не выпускница пансиона благородных девиц! И хочу напомнить про наш договор! Я имею права контролировать ход дела. Вдруг вы не те вопросы задавать будете, а?

   – Если бы господин Сазерленд был так плох, его бы не назначили следователем по особо важным делам, да ещё в отдел магпреступлений, – внезапно начал заступаться за своего коллегу Лиам.

   – Откуда мне знать? Может, у него там блат?

   – Или сестла, – намеренно не выговорив букву «р», передразнил некромант.

   – Даже не думай, что дурацкие шутки помогут уйти от темы, – строго зыркнула на него.

   – Что ж... – медленно выдохнул инквизитор. – Если так настаиваете, что ваше присутствие необходимо, можем не начинать допрос сразу, а заявиться к примеру за услугой...

   – Какого рода? – насторожилась, поскольку даже в глазах возможно врага не хотела выглядеть глупо. – Разве некроманты следственного управления не способны справиться со всеми вашими нуждами?

   – С нашими да, но вы можете обратиться к ней как частное лицо... Она же не в курсе, что вы дружны с некромантом, – пояснил Сазерленд.

   Поскольку следователь больше не упрямился, гнев внутри меня стал затихать, а я начала рассуждать вслух:

   – И что же попросить? Логичнее всего было бы попытаться вызвать дух Агаты, но мы уже знаем, что это невозможно. К тому же у меня больше нет вещей, испачканных в ее крови. Весь шкаф уже перерыла.

   – Но Грета этого не знает, – коварно улыбнулся инквизитор, явно намеревавшийся играть грязно. – Мы можем предложить ей рубашку с другой кровью и посмотреть, как она будет себя вести.

   – Если откажется призвать душу или заявит, что ритуал не удастся и спалит вещь, значит, рыльце в пушку, – бодро подхватил некромант.

   – Эй, вообще-то настоящую рубашку с кровью Агаты ты тоже сжёг, – напомнила ему.

   – Но я-то не специально! – он поднял руки, будто был готов хоть сейчас сдаться на милость закона.

   – И кто пожертвует кровь? Ты? – взглянула на друга. – Или вы? – перевела взгляд на инквизитора.

   – Отдать свою кровь ведьме, да ещё добровольно? – хмыкнул Сазерленд. – Да ни в жизни!

   – Я знаю, где взять кровь! – озарённый идеей воскликнул Лиам и бросился к холодильному шкафу, вынимая оттуда кусок мяса. – Как знал, что говядина сегодня пригодится!

   – Необычный ход, – похвалил инквизитор. – Думаю, это как минимум введёт некромантку в ступор. Чем больше она будет волноваться, тем больше шансов подловить ее.

   – Согласна, – улыбнулась, потирая руки. – Если госпожа Вагран все же возьмется за дело и у нее ничего не выйдет, мы сделаем вид, будто она допустила ошибку.

***

В предвкушении важных событий я всегда сплю отвратительно, а в результате утром чувствую себя как сонная муха, по которой пару раз попали тапкой. Инквизитор же явно от плохого сна не страдал, а потому выглядел свежим, как майская роза. Хорошо, что хотя бы не пах так же. Скорее от него исходил едва уловимый сладко-горький аромат грейпфрута.

   Госпожа Вагрэн жила в старом районе города, как и я, но не в центре, а на окраине, поэтому нам со следователем вновь пришлось нанимать извозчика. Сазерленд изо всех сил изображал из себя галантного кавалера: распахнул дверцу и подал руку, чтобы помочь подняться.

   Впрочем, предполагаю, что его поведение было вызвано вовсе не симпатией, а боязнью, что иначе я наступлю мимо порожка, свалюсь на мостовую и непременно свихну себе шею. А с мертвой ведьмы, как известно, взятки гладки. Даже опытные некроманты редко решаются призывать души недавно почивших чародеек из-за грани.

   Повозка тронулась, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, словно колыбель, колеса тихо поскрипывали, а глаза закрывались. Я боролась со сном только из-за осознания, что инквизитор вполне может вернуться к своему первому плану: оставит меня в экипаже и самостоятельно допросит некромантку.

   Сбросить сон помогло обстоятельство, которое, как по мне, лучше бы не случалось вовсе. Лошадь коротко заржала, извозчик крепко выругался, а повозка резко затормозила, из-за чего меня вжало в сиденье, инквизитора здорово тряхнуло вперёд, но он каким-то чудом умудрился удержаться и не шлепнуться на меня.

   – Живой что ли? – обеспокоенно спросил извозчик и, судя по звуку, спрыгнул на мостовую.

   – Жуль! Жуль! Открой глаза! Жуль! – истерично запричитал женский голос, а мое сердце дрогнуло, предчувствуя неладное. – Кто-нибудь, помогите!

   – Посмотрим, что там, – опередив меня, предложил Сазерленд и распахнул дверцу, чтобы выпрыгнуть из экипажа первым.

   Как вылетела наружу, не помню, потому что все мое внимание было приковано к голубоватой полупрозрачной фигуре мальчика лет пяти, который с испуганным лицом стоял посреди улицы и тихонько всхлипывал.

   Нервно перебирающую копытами лошадь я предпочитала не замечать, как и бледного словно мел мужика, который пытался отвести животное в сторону от худощавой детской фигуры, лежащей на земле в неестественной позе. Рядом с маленькой ладошкой валялся ярко-красный тряпичный мяч с жёлтой полоской. Над ребенком склонилась светловолосая женщина в замызганном синем плаще и дрожащими руками пыталась нащупать пульс.

   В отличие от меня она не видела души, готовой покинуть этот мир и уйти за грань, а потому ещё не догадывалась, что ее сын – не жилец. Или правильнее было сказать: он бы не выжил, если бы в этом экипаже не ехала я.

   Резкий выдох, губы быстро зашевелились, произнося короткие фразы, которые по сути давно не нужны, чтобы призвать силу, и просто помогали сосредоточиться. Рука мгновенно заледенела, и кончики пальцев покрылись голубоватой дымкой, разрезая грань между миром живых и мертвых. Именно там, на грани, сейчас находился мальчик, которого я собиралась спасти.

   Медленно, чтобы не спугнуть душу, всего минуту назад отделившуюся от тела, я подошла к полупрозрачному мальчику и одним уверенным быстрым движением взяла его за руку. Теперь полдела сделано. Осталось удержать захваченную душу до того момента, пока какой-нибудь толковый целитель не подлечит тело, чтобы можно было вернуть ребенка с того света и не опасаться, что его вновь потянет за грань, когда я уйду.

   – Ты выглядишь странно, – заговорил рядом со мной инквизитор. – Сможешь помочь?

   – Уже помогаю, – метнула в него острый как бритва взгляд. – Чего стоишь? Беги за лекарем, пока я держу душу.

   – Что? – он округлил глаза и, прищурившись, начал осматривать меня. – Прямо сейчас?

   – Чем быстрее, тем лучше. Мои силы не безграничны. Тем более, мы в городе.

   – Понял, – кивнул Сазерленд, решив не вдаваться в подробности, хотя по его виду было заметно, что он не успел до конца осознать, чем может обернуться промедление.

   – Мама, мамочка, не плачь! Я больше так не буду, мама! – тем временем захныкал полупрозрачный ребенок, порываясь броситься к женщине и обнять ее.

   – Стой смирно! – шикнула на него, чтобы не допустить контакт.

   Чем скорее мальчишка поймет, что не ощущает себя живым, тем быстрее его начнет утягивать за грань. А мне нужно как можно дольше потянуть время, чтобы следователь успел привести лекаря.

   Честно говоря, не могу представить, где он возьмёт опытного доктора рано утром вот так посреди улицы. Но лучше бы у Рональда все получилось.

   Извозчик продолжал мяться поблизости и вытирать рукавом лоб, покрывшийся холодной испариной. Женщина то раскачивалась как маятник, держа ребенка за руку, то порывалась вновь звать на помощь. Вокруг нас собралось достаточно зевак, которые шептались, спрашивая друг друга, что случилось, так что моя напряжённая фигура не особо выделялась на их фоне.

   Я была полностью сосредоточена на душе, которая пока имела весьма четкие очертания и не рвалась упорхнуть за грань. Ребенок ещё несколько раз дёргался и умолял отпустить к маме, но я делала вид, будто не слышу, и просто молча стояла, словно была камнем.

   Несмотря на состояние, граничащее с трансом, я остро почувствовала направленный на меня взгляд. Не на ребенка, распластавшегося по мостовой, не на заливающуюся слезами женщину, не на всю картину в целом, а именно на меня.

   Вскинув подбородок, встретилась взглядом с юной ведьмой в неприметном сером пальто. Небесно-голубые глаза казались холодными, как две льдинки, и впивались в меня, будто хотели проникнуть в самую душу. Она кривовато улыбнулась, после чего шагнула в сторону и пропала из поля зрения. Кажется, я где-то уже ее видела… Но где?

   Интуиция подсказывала, что с этой ведьмой что-то не так, но выяснить это прямо сейчас не представлялось возможным, потому что мальчик, которого я держала за руку, вдруг произнёс:

   – Ой, это же я!

   – Твою ж за грань! – только и успела выругаться, покрепче схватив парнишку за руки.

   В то же мгновение над нашими головами развернулась голубоватая мерцающая воронка, откуда повеяло ледяной пустотой, а ноги полупрозрачного ребенка оторвались от пола, и его начало тянуть вверх.

   – Мама! Мамочка! – ещё громче, чем прежде зарыдал он, извиваясь ужом и дрыгаясь, отчего держать его стало ещё тяжелее.

   – Удержу! – прошипела, впервые жалея, что родового кулона нет под рукой. – Удержу сама!

ГЛАВА 7

В то же самое время на соседней улице.

   В экстренных ситуациях у следователя будто открывалось второе дыхание и казалось, что время вокруг замедляется, а мозг начинает работать быстрее. Старый район столицы Сазерленд знал достаточно хорошо, поэтому сразу сориентировался, как добраться до ближайшего лекаря.

   Терри Ален, к которому собирался обратиться за помощью инквизитор, раньше подрабатывал в следственном управлении. Однако старость брала свое, и срываться среди ночи по первому же зову Терри стало не с руки. Консультировать следствие и лечить сотрудников, попавших под шальной магический удар, взялся сын Алена, а старик продолжил зарабатывать на жизнь частной практикой. Именно поэтому Рональд был уверен, что сможет застать его дома.

   Короткий стук, и вот уже щуплый седовласый мужчина, открывший дверь, подслеповато прищурился и приветливо улыбнулся:

   – Давно не виделись, Рональд. Какими судьбами?

   – Ребенок на соседней улице. Не уверен, жив ли, но ведьма не даёт душе уйти за грань, – сбивчиво объяснил инквизитор. – Времени мало. Поможете?

   Улыбка сползла с лица Алена, он озадаченно сдвинул брови и хмыкнул:

   – Разве тут откажешь?

   Походный чемоданчик для оказания первой помощи у лекаря был всегда наготове, поэтому вскоре Сазерленд быстрым шагом шел обратно к месту происшествия и как буксир тащил за собой старика Терри.

   Когда следователь свернул на нужную улицу, заметил, что людей, собравшихся возле экипажа, стало ещё больше. Но смотрела толпа не на пострадавшего мальчика и его всхлипывающую мать, а на ведьму.

   Ее руки, мерцающие голубоватым светом, были воздеты к небу, а ладони сжаты в кулаки, будто она держала канат. Несколько пепельных прядей, выбившихся из косы, взметнулись вверх, словно силой притяжения обладала не земля, а небо. Побледневшие губы быстро шевелились, глаза заволокла белесая пелена, а из носа медленно стекала струйка крови.

   – Поторопимся! – воскликнул инквизитор и перешёл на бег, не отпуская руки лекаря, которого так и тащил за собой.

   – О-хо-хо, – только и смог вздохнуть и без того запыхавшийся Ален.

   – Разойдитесь! А ну, в сторону! Следственное управление! – кричал Сазерленд, расталкивая зевак, которые мешали пробраться к месту происшествия.

   Некоторые пытались возмущаться, получая ощутимые тычки в бок и теряя позицию, с которой была видна ведьма, но быстро замолкали, как только замечали сверкающий на груди Рональда медальон с пылающим мечом.

   Хилари настолько сосредоточилась на необходимости удержать душу, что даже не заметила, как инквизитор вновь оказался рядом с ней. И если Ален сразу приступил к лечению мальчика, то Сазерленд был вынужден просто наблюдать за происходящим.

   Лекарь споро открывал то один пузырек, то другой. Несколько капель влил пострадавшему в рот, вправил вывих плеча, обильно смазал заживляющей мазью висок ребенка, потом прошелся ею по ушибам. Даже всхлипывающей матери успел всунуть в руки успокоительные капли.

   Следователь знал, что не стоит соваться к доктору и пытаться помочь ему, ведь зачастую лишняя суета лишь мешает сосредоточиться и сбивает с рабочего настроя. Сазерленд перевел взгляд на ведьму и поймал себя на остром желании поддержать ее и облегчить задачу. Но как именно это сделать, не мог даже предположить, поэтому решил, как и в случае с лекарем, не вмешиваться.

   Он впервые видел, как чародейка удерживает душу, и был поражен жутким зрелищем не меньшее, чем остальные собравшиеся. А может, даже и больше, потому что всего несколько минут назад видел перед собой милую сонную девушку, которая сейчас проявляла не дюжую стойкость, чтобы вернуть к жизни ребенка.

   С каждой секундой Хилари становилась все более бледной, но лекарь продолжал лечение маленького пациента, перейдя к экстренному сращиванию сломанных костей, поэтому ведьма старалась держаться. Деревьев поблизости было совсем мало, до сырой земли вообще не достать из-за каменной мостовой, а потому черпать силы из окружающей природы практически не получалось.

   В висках стучало, на губах чародейка ощущала солоноватый привкус крови и чувствовала, что ещё чуть-чуть и от перенапряжения попросту потеряет сознание.

   – Поторопитесь, – прошипела из последних сил и покачнулась.

   Инквизитор среагировал мгновенно и поймал ее за талию, не позволив упасть.

   – Готово, теперь вы, – секундой позже скомандовал целитель, и ведьма, победно улыбнувшись, опустилась на колени, утягивая душу мальчика за собой, чтобы поместить ее обратно в тело.

   Мерцающая голубоватым светом воронка так и кружила над головами собравшихся, и это нервировало Хил, ведь только ведьма видела ее, а ещё знала, что малыш будет в опасности, пока зов из-за грани не иссякнет.

   – Давай, Жуль, надо вернуть тебя обратно, – приговаривала Хилари, в то время как полупрозрачный ребенок бился в истерике и никак не мог принять ту же позу, что и лежащее на мостовой тело. – Ты же хочешь, чтобы мама перестала плакать? Ещё немного. Постарайся лечь смирно.

   Ни доктор, ни следователь, ни убитая горем родительница не видели беспокойную душу и могли лишь предполагать, что происходит, опираясь на слова и реакции ведьмы.

   – Он нас слышит? – робко спросила женщина, от волнения искусавшая все губы в кровь.

   – Если слышит ведьму, то и нас тоже должен, – поделился мнением лекарь.

   – Жуль, слушайся тетю. Она хочет помочь, – произнесла мать ребенка, сжимая в руке хрупкую ладонь бездыханного сына.

   Услышав родной голос, душа ребенка замерла на мгновение, а потом потянулась к пальцам женщины, чтобы тоже попытаться взять ее за руку. Этого времени хватило, чтобы ведьма зафиксировала мальчика в правильном положении и произнесла ритуальные фразы, привязывая душу обратно к телу:

   – Твой прежний сосуд находится тут, ждёт не дыша, что вернётся душа. Мне подчинись, вернись и очнись!

   Как только последнее слово сорвалось с ее губ, мерцающая воронка схлопнулась, разбрызгивая в стороны холодные голубоватые искры. Зеваки, конечно же, их не увидели, но почувствовали накативший волной холод. Ребенок со свистом вдохнул, открыл глаза и, испуганно глядя на мать, захлопал ресницами и громко заплакал. Женщина пронзительно воскликнула:

   – Жуль! Мой мальчик! – и бросилась обнимать сына.

    – Смогла, – тихо выдохнула Хилари и начала заваливаться набок, но вновь была подхвачена сильными руками Рональда.

   Он уселся на мостовую, не боясь как следует испачкать брюки и устроил у себя на коленях ведьму, которая еле держала голову на весу, а потому покорно прильнула к его груди. Следователь чувствовал, как колотится ее сердце, слышал неровное дыхание и бережно прижимал к себе, радуясь, что чародейка не протестует.

   Когда еще вот так мирно она затихнет в его объятиях? Сможет ли он держать себя в руках до конца расследования и не выдавать своих чувств? Или уже не сможет отпустить?

   – Похоже, у вас появился ещё один пациент. Поможете? – он вопросительно взглянул на лекаря.

   – Мог бы даже не спрашивать, – покачал головой Ален и достал из аптечки капли в маленьком темном флаконе: – Сразу предупреждаю, полностью снять магическое истощение не получится, но на ноги поставит.

   – Годится, – еле слышно отозвалась ведьма и послушно открыла рот, чтобы выпить горькие капли.

   – Спасибо! Спасибо, что спасли Жуля! – попыталась кинуться к ней обниматься женщина.

   – Выразите свою благодарность позже, – мягко отстранил ее лекарь.

   – Лучше в письменном виде, – тут же поправила Хилари, прижимаясь спиной к инквизитору, который казался горячим, как уголек, в то время как она сама после ритуала чувствовала себя ледышкой, промерзшей до мозга костей.

   – По гроб жизни вам обязана! Разве можно это передать на бумаге! – воскликнула женщина, крепко обнимая сына, который жался к ней и тайком утирал слезы о ворот плаща.

   – Гробы не нужны, лучше передайте деньгами или продуктами, – смилостивились Хилари, надеясь таким образом остудить благодарный пыл.

   – Продуктами – это можно. Моя тетка как раз недавно привезла яиц из деревни! – начала радостно заливаться женщина.

   Но у ведьмы не было сил ее слушать, поэтому она развернулась в кольце рук инквизитора, уткнувшись носом в его шею и попросила:

   – Давай уйдем поскорее. Мне так холодно.

   Рональд обрадовался, что Хил попросила об этом. Его и самого начало раздражать пристальное внимание собравшихся зевак. Сейчас инквизитору больше всего ему хотелось спрятать измученную усталостью ведьму от чужих глаз и позволить ей отдохнуть.

   – Господин Ален, спасибо за помощь, – громко и твердо произнес Сазерленд, поднимаясь на ноги и придерживая Хил за талию. – Нам пора!

***

Хилари

   Ноги еле слушались, и во всём теле ощущалась непреодолимая слабость. Следователь несколько раз подрывался понести меня на руках, но я еще не растеряла самоуважение, а потому заявляла, что могу идти сама.

   При этом я понимала, что лучше бы не показываться в таком виде на глаза некромантке. Особенно если она действительно была недругом Агаты, и ее вражда перешла ко мне по наследству. Рональд наверняка думал о том же, поэтому когда отвел меня в сторону, предложил:

   – Вернёмся домой. Если после обеда появятся силы, доедем до госпожи Вагрэн. Если нет, нагрянем к ней завтра.

   – А сегодня будете сидеть без дела? – не поверила, что он совершит такой подвиг ради моего отдыха.

   – Конечно нет, – хмыкнул Сазерленд. – У меня полно дел. Надо доехать до следственного управления и забрать разрешение на ритуал призыва. Оно наверняка уже пришло от родственницы первой жертвы. А еще я жду ответ из академии.

   – Хорошо, – согласно кивнула и невольно поежилась, обхватив себя обеими руками, потому что никак не могла отогреться.

   – Замёрзла? – подметил он, придерживая меня под локоть.

   – На грани всегда холодно, – неопределенно отозвалась, но инквизитора ответ не удовлетворил, а потому он осмелился без разрешения прикоснуться к моей ладони и изумлённо ахнул:

   – Да ты ледяная! Немедленно идём в тепло!

   – Издержки спасательных работ, – криво улыбнулась и придержала его ладонь, чтобы хоть немного отогреть пальцы. – Так всегда бывает, когда открывается воронка.

   – Вот об этом подробнее и расскажешь, – отметил он, заворачивая за угол. – Отлично. Уже открыто.

   Едальня, в которую буквально затащил меня Сазерленд, выглядела чистой и уютной. Не то чтобы я сопротивлялась, просто ноги до сих пор заплетались, и за небольшой деревянный стол у окна я села, а точнее рухнула с удовольствием.

   Мой спутник, видимо, переживавший, что я все еще способна отключиться и грохнуться на пол, уселся на соседний стул, и теперь я могла либо привалиться к стене, либо прижаться к нему. И поскольку мне все еще было зябко, второй вариант нравился гораздо больше.

   – Как ловко перешёл на «ты». Даже не сразу заметила, – произнесла, оглядывая помещение и подмечая, что народа здесь совсем немного.

   – Полагаю, совместное спасение ребенка сделало нас чуточку ближе, – пожал плечами следователь.

   – Достаточно близкими, чтобы ты угостил меня завтраком? – хитро взглянула на собеседника из-под пушистых ресниц.

   – Можешь даже заказать двойную порцию, – с легкостью уступил он.

   – Заметь, за язык никто не тянул, – довольно потерла руки.

   – А я еще удивлялся, как ты вообще выжила в Енибурге, раз не умеешь готовить. Оказывается, профессионально добываешь еду. Даже завидую, – расхохотался Сазерленд и пододвинул ко мне меню, не заглянув в него.

   – Я никого не заставляю себя кормить, и вообще ничего подобного в жизни не делала! – заявила, надула губы и скрестила руки на груди.

   – Только вчера некромант пообещал очередной ужин. Пару минут назад женщина была готова отдать тебе корзинку яиц, – ехидно отметил Рональд. – Уверен, она ее еще притащит.

   – Пф... Та бедняжка даже не знает, кто я и где живу, – возразила, скептически глядя на собеседника.

   – Столица хоть и большая, а слухами полнится, – покачал головой он. – Не забывай, сейчас ты – единственная во всем королевстве ведьма, способная на подобный фокус.

   – Это был не фокус, а изнурительная работа!

   – Что не меняет сути. Думаю, завтра, крайний срок послезавтра, женщина все же заявится к тебе с благодарностью, – миролюбиво улыбнулся Сазерленд.

   – Что ж… Если так, отказываться не буду. Не могу сказать, что мне удаются омлеты. Но яйца я варю весьма сносно. В последнее время они даже не взрываются, – задумчиво протянула, рассматривая простенькое меню. – Что посоветуешь?

   – Бери фирменное блюдо, не прогадаешь.

   – Тогда мне два, – широко улыбнулась и напомнила. – Ты же обещал.

   – В самом деле так голодна?

   – Вторую порцию рассчитываю забрать с собой, – нехотя призналась. – Тогда можно будет не готовить обед или ужин.

   – Ужин тебе и так пообещал Лодрог, – напомнил инквизитор, не скрывая своего недовольства.

   И почему он все время кривится, как только речь заходит о моем друге? Надо бы расспросить Лиама, что не поделили.

   – Значит, останется на завтрак, – нашлась, не желая лишаться вкусно приготовленного блюда. – Накрою стазисным куполом, даже разогревать потом не придется.

   – Зачем лишний раз использовать купол? – сдвинул брови Сазерленд. – Лучше побереги силы. Куплю тебе завтрак и завтра.

   – А ты начинаешь мне нравиться, подельник, – легонько толкнула его плечом, чувствуя, что даже от этого прикосновения становится теплее.

   – Напарник, – машинально поправил следователь.

   – Да неважно, – отозвалась и повернула голову к нему, чтобы внезапно осознать, что мы все еще соприкасаемся плечами, а его губы находятся настолько близко, что стоит только чуть потянуться вперед, и можно будет ощутить их жар.

   Прямо сейчас я чувствовала себя не просто замерзшей, а отмороженной ведьмой, ведь только такой пришло бы в голову попробовать на вкус губы инквизитора. Хотя, может, все дело было в магической энергии, которой в нем было хоть отбавляй, а во мне практически пусто. Медленно выдохнув, собиралась качнуться вперед, но не успела, поскольку где-то над головой бодрый голос подавальщика громко спросил:

   – Что закажете?

   «Твою голову на блюдечке!» – хотела бы ответить ему, так как испытала острое чувство неудовлетворенности, зашипевшее в груди, как кипящее масло, но Сазерленд опередил меня и произнёс:

   – Два фирменных завтрака и кувшин медового взвара из брусники.

   – Сделаем, – коротко кивнул подавальщик, развернулся и вскоре скрылся за дверьми кухни.

   Не знаю, как следователь, а я чувствовала себя в высшей степени неловко, поэтому постаралась заполнить повисшую в воздухе паузу вопросом:

   – Что за запрос в академию?

   Как назло, инквизитор заговорил в тот же момент:

   – Ты упоминала какую-то воронку…

   Наши взгляды встретились, и мы одновременно замолкли, позволяя друг другу продолжить. Сазерленд гулко сглотнул, будто бы случайно положил свою большую ладонь поверх моих ледяных пальцев и низким голосом произнес:

   – Отвечу первым.

   – Ага, – кивнула, все еще чувствуя странное смущение.

   Выдергивать пальцы из-под его руки не собиралась и втайне наслаждалась обжигающим прикосновением. Казалось, будто через ладонь ко мне льется тонкий ручеек магии, и я начинаю чувствовать себя лучше. Как и любая ведьма, я могла черпать энергию не только из природы, но и позаимствовать ее у колдуна, правда лишь в том случае, если он сам готов делиться.

   Такого широкого жеста от следователя я не ждала и решила, что все это мне только кажется на фоне магического истощения. Или целитель просроченные капли подсунул. Сам он был сморщенным, как сухофрукт. Может, и лекарства у него столетние?

   – Хотел побольше разузнать о ритуале, из-за которого погибла Агата. Круг почти полностью был выжжен, но некоторые символы по самому краю сохранились. Их перерисовали на бумагу, и я надеялся выяснить у магистра темных искусств подробности, – объяснил он. – Пока самой жизнеспособной является версия Лодрога о поглощённой душе. Но зачем было это делать?

   – Понятия не имею, – пожала плечами. – Никогда не увлекалась темными искусствами. Даже в академии не училась. У меня же узконаправленный дар. Агата всегда говорила, что для меня нет смысла осваивать что-то еще.

   – Главное, что родовой магией владеешь