Оглавление
АННОТАЦИЯ
Лесавка — загадочный персонаж славянской мифологии, лесной дух, олицетворяющий непредсказуемый и подчас опасный лес. По одним поверьям, это ребенок лешего и кикиморы, по другим - бабка лешего, но большинство сходится во мнении, что это отдельное существо женского пола, одной природы с лешим. Редко кому может посчастливиться встретить в густой тени деревьев в глубине леса юную обнаженную девушку с зелеными длинными волосами, которые украшены цветами и веточками. Но никто и никогда не встречал лесавку со смоляными волосами, да не в лесу, а в крупном современном мегаполисе. Но всё бывает в первый раз.
ГЛАВА 1
Этот парк с вытянувшимися ввысь тонкоствольными соснами был когда-то частью настоящего леса. Город, в котором я живу, рос и постепенно застраивался. Прирастали новые микрорайоны, и куцый кусок изначального леса оставили в одном из них в качестве парка. Мол, мы за живую природу.
В парке проживала колония белок. Они не были ручные, но со временем привыкли к соседству вечно спешащих куда-то людей и просто не обращали на них внимание. У входа в парк приютилась автобусная остановка. На эту остановку я приходила каждый будний день, чтобы отправиться на работу.
Сегодня как раз был понедельник, и я шла своим обычным маршрутом, пока не столкнулась с неожиданным изменением привычной картины бытия. Неверяще вглядываясь в яркое рыжее пятно на асфальте напротив автобусной остановки, я осознавала, что это белка, раненная белка. В этот момент по голове лежащей белки проехал легковой автомобиль. Тельце животного дернулось, а я вздрогнула от неожиданности и замерла в шоке. Затем в моей душе поднялась буря из ранее неиспытанной злости и ярости. Хотелось вытащить этого тщеславного самца, хозяина жизни, из машины и надавать оплеух, чтобы дать почувствовать хоть кроху тех мучений, что он причинил безвинному бельчонку.
«Откуда такая жестокость?» - думала я, поднимая еще горячее тельце сбитого насмерть бельчонка, который неосторожно решил перебежать дорогу и тем помешать сонному и раздраженному от этого водителю. Никогда не поверю, что он не увидел рыжего зверька на абсолютно пустой дороге. А следующий за ним через пятьдесят метров и проехавший по телу возможно еще живого зверька, о чем думал и что чувствовал он?
Я держала на руках еще огненно горячее тельце и с глупой надеждой прислушивалась, не стукнет ли сердечко? Не стукнет. Тело было не поврежденное, а вот головка бельчонка раздавлена. В моей душе кипела не находящая выхода ярость, на глаза наворачивались непрошеные слезы. Откуда такое безразличие к чужой жизни?
Уже ничем не способная помочь зверьку, я аккуратно положила его у основания раскидистого дерева в начале парка, погладила мягкую шерстку, словно извиняясь за всех людей разом, и села в подошедший автобус. Я думала о человеческой жестокости всю дорогу к офису, где тружусь экономистом. Меня одолевали то жалость к невинно убиенному зверьку, то злость на безразличных к чужим бедам людей. Людей, погрязших в мелких бытовых проблемах, ставших почти бездушными. Накатила какая-то тоска от того, что понятие «русская душа» стало просто крылатым выражением, потерявшим сакральный смысл. Мы утратили что-то очень важное в себе. Увидеть живой отклик в толпе и получить помощь от незнакомца стало сродни чуду. С грустью подумала, что в таком мире обитателям живой природы рассчитывать почти не на что. С такими невеселыми мыслями я незаметно добралась до места своей работы.
Был понедельник, начало новой трудовой недели. Ожидаемо скучной недели, но как впоследствии оказалось, я была не права на этот счет.
- Привет, Лен! – поздоровался со мной на входе в офис Стас, менеджер из отдела продаж.
В последнее время я часто замечала на себе его заинтересованные взгляды. Стас был молодым симпатичным парнем, этаким черноволосым и черноглазым мачо со спортивной фигурой. Недавно он расстался с Катей из договорного отдела и находился в поиске очередной пассии. Видимо, я как-то попалась ему на глаза, и наш местный сердцеед решил, что пришло мое время. Гордись, Лена, ты оказалась лучше девчонок из бухгалтерии и юридического отдела. Там наш ловелас еще не отметился. Хмыкнула про себя. Всем хорош наш Стас, высокий, стройный, с яркой внешностью, но не лежала у меня к нему душа. Не хотелось мне становиться очередным его трофеем, тем более на работе предпочитала вообще не заводить романтических отношений. Здоровый флирт, пожалуйста, но что-то более серьезное, нет. Поэтому в ответ на приветствие улыбнулась, кивнула головой и быстро прошла в офис, не давая возможности Стасу развить беседу.
В отделе царила сонная, и даже умиротворенная обстановка. Начальник отдела Пал Палыч укатил в Испанию. Ему как руководителю отпуск доставался летом в отличие от нас, несчастных и обездоленных. Но мы не очень страдали, его зам Светлана Васильевна была занята охмурением коммерческого директора нашего небольшого, но крепко стоящего на ногах предприятия, и ей было не до нас и работы отдела. Поэтому мы пользовались этими днями на полную катушку. Вика скачивала новые книжки себе в компьютер. Аня самозабвенно трепалась по телефону. Родни у Ани было очень много, и она считала своим долгом каждую неделю созваниваться со всеми своими родственниками. Поэтому без телефона у уха мы ее почти не видели. Ирина Геннадиевна пила кофе и наслаждалась просмотром новостей и сплетен в сети. Я села за свой стол у окна и окунулась мыслями в утреннее происшествие. Почему-то оно меня не отпускало. Неожиданно на глаза навернулись слезы. Да что ж такое. Я стала слишком сентиментальна в последнее время. Поморгала ресницами, подставив лицо под струю воздуха от настольного вентилятора. Вроде прошло. Я глянула в окно и заметила ворона. Крупная черная птица сидела на ветке разлапистой березы и внимательно смотрела на меня. Ворон упорно буравил бусинами глаз и не отпускал мой взгляд. Может, есть хочет? Я достала кусок темного с тмином хлеба из собранной с собой снеди, и положила его на подоконник с внешней стороны приоткрытого в жаркую летнюю пору окна. Тут меня окликнула Ирина Геннадиевна, я отвлеклась, а когда посмотрела на подоконник, хлеба уже не было, как и ворона на ветке.
Дела закружили меня, и весь день я не вспоминала о произошедшем утром. Забегал Стас и пытался вытащить нас с Аней на прогулку сразу после работы. Мы дружно отказались, уставились в экран монитора и сделали вид, что очень заняты. И на этом более менее значимые события того понедельника закончились.
Поздним вечером я традиционно направилась на пробежку. Была у меня такая привычка – одеться в старый свободный спортивный костюм, разбитые временем кроссовки и бегать в парке в ночной тиши и прохладе. Хулиганов или бомжей я не боялась, поскольку никогда не встречала их там. Видимо, они находили более интересные места для тусовки в нашем районе. Темный мрачный парк не привлекал их. То, что их, возможно, нет совсем, я не верила. Все же моя наивность не простиралась настолько далеко.
Я бежала, и мое тело расслаблялось. Я получала огромное удовольствие от запаха хвои, легкого прохладного ветерка, обдувающего мое лицо, тихих звуков чутко спавшего леса. Вспомнила про бельчонка, когда добежала до места, где оставила его утром. Около темнеющего в корнях дерева тельца я заметила юркую белочку. Она то приближалась к лежащему на земле бельчонку, и что-то стрекотала ему, то отскакивала, словно зовя за собой. Маленькая белочка не понимала, почему ее друг спит на земле и не встает. Она кружила вокруг него, возмущенно стрекоча. Постепенно возмущение переросло в удивление, а затем и осознание, что случилось что-то очень плохое и ее друг больше не проснется никогда. Белка, наконец, заметила стоящую в некотором отдалении меня и мгновенно взлетела по стволу дерева наверх, через секунду скрывшись в темной кроне. Я медленно подошла к бельчонку, и мне вдруг стало так тоскливо. Накатило утреннее состояние горечи. Почему невозможно обратить время вспять и исправить случившееся? Рассматривая маленькое пушистое тело с уже потускневшим мехом, я решила сделать для него последнее из возможного на земле. Я решила его похоронить. Подобрав толстую палку, я начала остервенело ковырять ею землю недалеко от дерева. Земля хоть и была достаточно рыхлая, копать ее палкой было муторно. Но я, закусив губу, упорно долбила и долбила землю, пока не получила небольшую ямку около полуметра глубиной. Остановилась и уселась на землю рядом с вырытой мною могилкой, из глаз непрерывно текли слезы. Надо же, я даже не замечала этого. Почему то вспомнился Гарри Поттер, руками выкопавший могилу для погибшего эльфа Добби. Я грустно хмыкнула. Эльфа было жалко, не спорю. Но он выдуманный персонаж, а бельчонок утром был живой, а теперь мертвый. И уже набивший оскомину вопрос опять застучал в висках – «Откуда в нас такая жестокость?»
Я склонилась и бережно подняла уже закаменевшее холодное тельце. Вытащив из кармана куртки мужской носовой платок, который всегда брала с собой на пробежку на всякий случай, я завернула в него мертвого бельчонка и опустила в ямку. Бросив горсть земли по людскому обычаю, и пожелав «пусть земля тебе будет пухом», я стала руками засыпать могилку.
Вспомнилось, как из праздного любопытства как-то искала информацию в интернете об этом обычае. Как оказалось, традиция бросать горсть земли на гроб покойного родилась в далекие времена язычества. Наши предки сжигали покойников, считая, что огонь открывает душе умершего путь в вирий, рай для славян. После сожжения пепел ссыпали в небольшие ёмкости из бересты или глины, опускали в ямку и сверху бросали землю горстями. С принятием Русью христианства привычный ритуал не канул в лету, а стал обязательным элементом похорон.
Когда закончила закапывать, посидела немного у могильного холмика, прощаясь с бельчонком, потом поднялась и побежала по тропинке парка в сторону дома. Казалось мне, что теперь я должна была окончательно успокоиться. Но неясное тревожное чувство поселилось где-то глубоко в моей душе. Подумалось вдруг, что сегодняшнее событие незаметно, но безвозвратно изменило что-то во мне.
Всю оставшуюся ночь снилась какая-то ерунда. Древний лес, пронизанный солнечными лучами, вздымающаяся белой пеной на камнях быстрая река, толстоствольные деревья, прямо реликты, тянущие свои ветви к солнцу где-то очень высоко, живой бельчонок, весело скачущий в кронах зелёных великанов. Какая-то непонятная яркая круговерть. Последнее, что я помню, это бьющий из–под земли в тени густого кустарника, усыпанного ароматными цветками, ключ и вкуснейшая ледяная вода. На этом мои воспоминания о сне закончились. Ожидаемо встала я не выспавшаяся, оттого раздраженная и с больной головой. Идти на работу ужас как не хотелось. Собрала волю в кулак и пошла к остановке. Сегодня дорога была чистая. В смысле сбитых животных я не обнаружила, но по дороге мне то и дело попадались трупики голубей. Хвороба что ли на них напала или я стала воспринимать действительность иначе? То есть, они и раньше были, только я не смотрела? Или все же голуби умирают от чего-то? Их специально травят? Или наша человеческая еда стала настолько токсична, что голуби вымирают? Что за бред лезет в голову с утра? Глубоко вдохнула, затем выдохнула в попытке привести мысли в порядок. Надо высыпаться и мир заиграет новыми позитивными красками. Сейчас приду на работу, выпью кофе и всё наладится.
Так и случилось. День пролетел в обычных хлопотах. Для разнообразия неугомонный Стас решил зазвать меня в театр. Я сначала растерялась, потом спешно выдала привычный в это время года отказ, мол, к родителям надо вечером съездить и помочь на даче. Стас погрустнел, но фанатичный огонь в глазах не погас, а наоборот, стал сильнее разгораться. Похоже, я только его раззадорила. Мои сослуживицы понимающе переглянулись и вновь занялись собственными делами.
Вечерняя пробежка не задалась с самого начала. Неожиданно начал накрапывать противный дождик, поднялся холодный ветер, но я решила не изменять своим привычкам и упорно бежала по тропинке. Добежав до раскидистого дерева, недалеко от которого похоронила бельчонка, в изумлении раскрыла рот. На могильном холмике цвел куст. Большой зеленый куст, усыпанный одуряюще пахнущими белыми цветочками, как во вчерашнем сне. Этого просто не может быть. Вчера куста не было, а сегодня он есть. Не сразу заметила, что от запаха цветов у меня стала сильно кружиться голова. Я встряхнула головой, отгоняя дурноту, и развернулась, чтобы бежать домой. Меня стало напрягать происходящее. Мистика какая-то творится вокруг меня. Или я схожу с ума, но с чего бы? В родне страдающих душевными болезнями сроду не водилось. Я еще совсем молода, двадцать пять весной отметила. Так что вполне здорова, уверена в себе, маниями и фобиями не страдаю, заниженной самооценкой тоже. Внешность у меня вполне симпатичная, мне нравится. Любви нет, но особо и не хочется. Была у меня в жизни головокружительная любовь с безумной страстью. Была и прошла, когда выяснилось, что мой прекрасный принц женат. Потом полгода из всего этого выбиралась, вытягивала себя из депрессии. Позже попадались мне на пути более или менее симпатичные самцы, желающие завести со мной интрижку. Но я временно перегорела для любовных приключений. Интрижки меня вообще особо не интересовали, а серьезных чувств я боялась. Так что Стасу точно не обломится. Я мстительно хихикнула. Ну не люблю я кобелей, пусть и обаятельных.
Дождь неожиданно прекратился. Улицы стали совсем безлюдны. Я бежала к дому и чувствовала себя героем фильма «Я - легенда». Я совсем одна в мире, и только притаившиеся в темноте страшные монстры молча следят за мной из тени. Брр, даже мороз пробежал по позвоночнику. Воображение у меня слишком уж живое. Пора тебе, Лена, завязывать с ночными пробежками, пока мысли в порядок не приведешь.
ГЛАВА 2
Новый день начался для меня суматошно. Забыла с вечера поставить свой старенький телефон на зарядку, и он окончательно сдох. Будильник на впавшем в кому телефоне не сработал, а сама я проснулась за двадцать минут до выхода из дома и бегала подстреленным сайгаком, пытаясь вместить в эти двадцать минут дела, которые обычно совершаю за час. Я выбежала из дома почти во время, ключевое слово «почти». Поэтому я не расслаблялась и бежала трусцой до автобусной остановки, не обращая внимания на окружающий меня пейзаж. Благо, сегодня жизнь не стала меня нокаутировать повторно и дала спокойно сесть в автобус и благополучно доехать до работы. Душа ликовала, я успела. Перепрыгивая через ступеньку, словно школьница, я бежала по лестнице на третий этаж к своему кабинету.
Неожиданно из коридора второго этажа вынырнул Стас и схватил меня в объятия.
- Поймал – довольно улыбаясь, проговорил Стас.
- Пусти! – злобно рявкнула я. Его маневры по моему завоеванию стали серьезно утомлять, а уж хватания руками меня прямо взбесили.
- Ты чего – опешил парень – Ленка, ты что, не с той ноги встала?
Взгляд Стаса сделался обиженным, но руки он разжал. Я не стала ничего отвечать и рванула по ступеням наверх, возмущённо пыхтя.
Устроившись на эргономичном кресле и включив компьютер, я удовлетворённо выдохнула. Все же успела. Глянула в окно и столкнулась взглядом с вороном. Тот или не тот? Крупный черный ворон сидел на ближайшей к окну ветке и сверкал на меня темными бусинами глаз.
Передернула плечами, стало от чего-то зябко. Достала кусок булки и положила на подоконник, не спуская глаз с ворона. Хотелось убедиться, что мне померещился такой разумный взгляд у птицы, что она просто хочет есть. Ворон спорхнул с ветки и мягко приземлился на подоконник. Он сидел так близко, что я могла рассмотреть радужные переливы на его казавшихся абсолютно черными перьях и увидеть свое отражение в маленьких зрачках. Стало не по себе. Нас разделяло только стекло в раме окна. Я могла приоткрыть окно шире и прикоснуться к птице, спокойно сидящей на подоконнике. Словно в тумане я качнулась вперед, взялась за ручку на раме и потянула ее на себя. Окно распахнулось, и я медленно протянула руку в сторону птицы, давая ей время улететь. Ворон сидел неподвижно и пристально смотрел на меня. Мгновение и я касаюсь теплых, мягких перьев на его голове, осторожно глажу их и почему-то улыбаюсь.
- Лена! – испуганный вскрик Аньки, и хрупкое равновесие рушится. Ворон взмахивает крыльями и уносится в небо. Я провожаю его взглядом и пытаюсь понять – «что же сейчас было».
Поворачиваюсь и вижу испуг и вопрос в глазах моих коллег. Пожимаю плечами и предельно честно вру:
- Это ворон, которого я постоянно возле дома кормлю. Он ко мне уже привык и не боится.
Вижу на лицах коллег облегчение, а сама понимаю, то, что сейчас произошло, это очень необычно. А если проследить цепочку нетривиальных событий, произошедших со мной в последнее время, то выходит следующее - «мертвый бельчонок, мертвые голуби, внезапно выросший куст на могиле, преследующий меня ворон», с ехидным смешком добавляю заключительный, вполне логичный элемент «знакомьтесь, это моя паранойя».
И всё же вхожу в браузер и вбиваю запрос «ворон – предвестник чего» в поисковую строку. Получаю интересный результат.
«Ворон - вестник смерти и, пожалуй, один из самых грозных ее символов. Вещего черного ворона считали мистическим посредником между миром мертвых и миром живых. Появление ворона - это уже знак приближающегося несчастья. Как гласит примета, если ворон сядет на колокольню или на купол церкви, значит, недалек тот час, когда будут отпевать нового усопшего. Крик ворона на крыше жилища либо поблизости от него служит предвестием смерти».
«Приплыли» - подумала я. Затем все же оптимистично добавила – «Подоконник это же не колокольня или купол церкви, значит беспокоиться не о чем. К тому же мне достался молчаливый ворон, что радует. И вообще ерунда это все».
Страха не было. Я просто не верила, что эти странности несут в себе хоть какую-то угрозу. Белка, куст, ворон, и что? Ни-че-го. В пору детских метаний в поисках себя никогда не импонировала готам, называющим себя «дети смерти», не увлекалась культом смерти, не участвовала в движении «эмо» даже ради прикола. Мне это никогда не было интересно. Даже ужасы и мистику я не люблю ни читать, ни смотреть. Поэтому наделять происходящее со мной каким-то мистическим смыслом я не была настроена.
Вот что собственно произошло? Голодный птиц сел на подоконник и дал себя погладить по голове в благодарность за кусочек хлеба. Необычно, но не странно. Может он ручной, просто потерялся или сам улетел. Обиделся на хозяев или улетел в поисках пары. Время у него пришло размножаться. И хватит себя накручивать из-за ерунды.
Выкинула мысли о вороне из головы и приступила к работе. Скоро вернется из туристической поездки Пал Палыч и нужно все свои дела привести в порядок. День пробежал в бесконечной суете и рутине. Честно, я была этому рада.
Вечером, уже одевшись в привычный старый костюм и кроссовки, я замерла перед дверью. В преддверии ночи все виделось в ином, более негативном и мрачном свете, но лишать себя приятной оздоровительной пробежки из-за надуманных глупых страхов не хотелось. Я тряхнула короткими кудрями и решительно повернула ключ в замке.
Сначала я опасливо прислушивалась к шорохам леса, потом забросила это дело и стала от души наслаждаться бегом и ночным воздухом. Подбегая к могилке бельчонка, я немного напряглась, но продолжила бег. Ну что ж. Все вполне привычно. Могилка, одуряюще пахнущий куст, и крупный, поблескивающий бусинами глаз ворон на нем.
- Что тебе нужно, птица? – я решила прояснить наши отношения. Не думала в тот момент, как глупо я смотрюсь, пытаясь общаться с птицей. Мне важно было услышать свой голос, чтобы он развеял эту странную и немного жуткую атмосферу.
- Кар – громко ответил мне ворон.
- Вот и поговорили – тихо под нос буркнула я, и уже разворачиваясь на тропинке, добавила – Всё, хватит этой мистики. Домой!
Припустила я очень быстро. Нет, не подумайте, я не сбежала. Просто решила немного ускориться. Полезно для поддержания тела в тонусе. Влетела я в подъезд так, словно за мной стая волков гналась. Притормозила на площадке пятого этажа перед собственной дверью, тяжело дыша, провернула в замке ключ и быстро захлопнула за спиной дверь. Устало прислонилась к ней и с облегчением выдохнула. Дома.
Бросила ключи на тумбочку под коридорным ростовым зеркалом и пошла в душ. Хотелось смыть пот и ненужные воспоминания. «Дом охраняет, вода лечит» - приговаривала про себя словно мантру, стоя под горячими струями воды. Откуда родились эти слова, сама не знаю. Правда что ли на выходные к родителям на дачу уехать от всей этой чертовщины. Побродить по настоящему лесу, искупаться в речке, а лучше в лесном озере, поесть маминых блинов, половить с папой рыбу, отдохнуть душой, привести мысли в порядок. Решено, в пятницу вечером на последней электричке уеду к родным. Значит, завтра после работы надо купить гостинцев. В пятницу просто не успею. Я улыбнулась, уже предвкушая отдых, и пошла спать.
Утром я убедилась, что опять забыла поставить телефон на зарядку, и он, насмерть на меня обиженный, совсем отказывался включаться. Поэтому я не представляла, сколько же сейчас время. Бежать ли в панике на работу или уже можно не спешить. Опоздание заработано и рублем меня все равно накажут. Не торопясь, включила компьютер и была приятно удивлена. Без пятнадцати шесть. Обычно я вставала в шесть. Сегодня неожиданно я получила фору в пятнадцать минут и решила побаловать себя ароматным кофе, сваренным в турке, а не в кофемашине. Счастливо смакуя приготовленный напиток из маленькой фарфоровой чашечки, я рассеянно, в блаженной нирване рассматривала пейзаж за окном балкона. На ветке тополя, росшего перед моим балконом, сидел вчерашний ворон. От неожиданности раскашлялась, последний глоток вкусного кофе пошел не туда. Разозлилась на птицу, испортившую мне кофейный кайф, погрозила ей кулаком и ушла одеваться.
«С этим надо что-то делать» - думала по дороге на работу.
Утром я не встретила Стаса ни у входа, ни на лестнице, что меня несказанно порадовало и почти вернуло утреннее хорошее настроение. Я бодро разбиралась с накопившимися делами, когда в кабинет вплыл огромный букет цветов, а следом широко улыбающийся Стас. Мы все уставились на него в ожидании очередной попытки подката, и Стас нас не подвел.
- Ленка, выходи за меня замуж – выдал светящийся от радости и самодовольства Стас.
В шоке замерли все, что-то упало и разбилось в коридоре.
- Хм – с трудом выдавила я, потом подумав, добавила – Стасик, ты такой ми-и-и-лый.
Тем самым я пыталась взять паузу и выиграть время на раздумья, но мои коллеги были не в курсе и поэтому отреагировали бурно. Анька шокировано уставилась на меня, и даже Ирина Геннадиевна укоризненно покачала головой, только Вика счастливо улыбалась. Она вообще была всегда и всем рада, ратовала за мир во всем мире и активно участвовала в движении «Гринпис», как она это называла.
Это значит – подкармливала уличных кошек, подсыпала хлебных крошек и зерен в кормушки для птиц, и даже однажды подобрала на улице и взяла в дом маленького щенка.
И тут я с несвойственной мне обычно злобой подумала, что все, что происходит со мной в последнее время, должно было достаться Вике, радетельнице за братьев наших меньших. Пусть бы они ей нервы трепали. Но тут же устыдившись собственных мыслей, улыбнулась ей в ответ.
За эти несколько секунд я вполне пришла в себя для адекватного ответа и, повернувшись к молодому человеку, решившему видимо, что покорил, наконец, несгибаемую меня, ласково, но твердо проговорила:
- Станислав, наше с тобой романтическое приключение закончилось, не начавшись. Любовная лодка разбилась об острые камни реальности. Смирись с отказом, будь мужчиной, и прошу, убери букет из нашего кабинета. Не люблю умирающие цветы. Ты вдыхаешь нежный цветочный аромат, а на самом деле это последний в их жизни выдох.
У Вики вытянулось лицо, и она с жалостью посмотрела на шикарные бордовые розы. Чёрт! Надо было промолчать про цветы. Откуда вообще взялись в голове слова о последнем выдохе? Ворон навеял?
Ирина Геннадиевна вновь укоризненно покачала головой, Анька вытаращилась на меня, словно не узнавая, а в глазах Вики показались слезы. И снова чёрт!
В это момент Стас, не ожидавший отказа, пришел в себя после моей отповеди, схватил букет, уже пристроенный в вазу, и выскочил за дверь, с силой хлопнув ею о косяк. Дверь устояла, и я была этому рада. Неизвестно, кому бы пришлось платить за ее ремонт, случись что. Совсем недавно в здании проводился ремонт, и наш начальник строго следил, чтобы мы, не дай бог, не повредили что-нибудь. Хотя чего я себя обманываю, мне бы счет и выставили.
Я отвернула голову к окну, чтобы не смотреть в осуждающие глаза коллег, тоже подумавших о двери и недовольстве Пал Палыча. На подоконнике сидел вчерашний ворон. Увидев, что я на него смотрю, он поднял лапу и толкнул раму. Фрамуга окна медленно раскрылась, и ворон скакнул мне на стол. Я в шоке смотрела на обнаглевшую птицу. Ворон шагнул ко мне и, раскрыв клюв, громко каркнул.
- Леночка – услышала я голос Ирины Геннадиевны – Птицам не стоит находиться на твоем рабочем месте. Это замечательно, что ты любишь живую природу, но кто-то может его здесь увидеть и тогда любые повреждения мебели, оргтехники, настенных или напольных покрытий в кабинете Пал Палыч заставит оплачивать тебя. И нам достанется за бардак в кабинете. Если эта птица так тебе дорога, пускай сидит на подоконнике. Там она никому не помешает.
Я согласно кивнула и сказала ворону:
- Иди на подоконник, ты нарушаешь нашу трудовую дисциплину, когда сидишь на моем столе и каркаешь.
Анька фыркнула, Вика хихикнула, а Ирина Геннадиевна наверняка укоризненно на меня посмотрела.
Ворон смешно склонил голову набок, словно прислушивался к моим словам, затем развернулся и скакнул на подоконник, там и заякорился. Сначала мы то и дело бросали на него заинтересованные взгляды, затем привыкли к нахохлившейся, неподвижно сидящей птице и перестали обращать на ворона внимание. Необычное происшествие с вороном отвлекло нас от Стаса и его предложения, так что мой отказ мы не обсуждали. И, слава богу!
До вечера нас никто больше не беспокоил, и мы спокойно закончили рабочий день, выключили компьютеры и разошлись по домам. Закрывая окно, я сказала ворону, чтобы летел ко мне домой, у меня еще дела. Понял меня ворон или нет, не знаю, но после моих слов снялся с подоконника и куда-то полетел. Накупив простых, но очень нужных на даче гостинцев, которая расположена практически на хуторе и до ближайшего магазина топать двадцать километров, я поехала домой на такси. Тащить все на себе не было сил.
Мой папа принципиально на дачу ездил только на электричке. Он свято был уверен, что имеет полное право расслабиться на природе, а не сидеть трезвенником и по первому требованию мамы, вечно все забывающей, ездить в магазин то за одним, то за другим. Дома я быстро все приобретенное аккуратно уложила в большой рюкзак, кроме скоропортящихся продуктов, которые сложила в холодильник. Приготовила себе лёгкий перекус, поела и привычно направилась одеваться для пробежки. Знаю, с набитым животом не бегают, но есть после хождения по магазинам очень хотелось. Побегу потихоньку, авось не растрясу. Тем более растрясать особо нечего.
Осколок леса, называемый парком, встретил меня неожиданной тишиной. Ничего не шуршало, не трескалось, неслышно было привычного стрекота насекомых и пения птиц. Странно. Я бежала по ночному лесу, ветерок обдувал мое разгоряченное лицо, вот тропка вильнула и я застыла недалеко от могилки бельчонка. Забегать сюда каждую ночь и проведывать могилку стало уже привычкой. Куст волшебным образом подрос ещё и благоухал сногсшибательно. Я чувствовала дурманящий запах его цветов издалека. Мой старый знакомец в черном оперении сидел на крепкой даже на вид ветке куста и смотрел на меня. Я стояла, не приближаясь. Ворон, видимо устав ждать, громко каркнул и склонил голову на бок, не спуская с меня взгляда. Я упорно стояла, птиц встопорщил перья и каркнул уже с укоризной, как умела только Ирина Геннадиевна. Не в том смысле, что Ирина Геннадиевна умела каркать, вовсе нет. Ирина Геннадиевна умела смотреть и даже вздыхать с такой укоризной, что доходило до самого несообразительного. Я подчинилась, страшно не было, напротив, меня охватил азарт, наконец-то хоть какое-то развитие событий. Я подошла к кусту вплотную, и стала ждать инструкций от ворона. Он меня позвал, значит должен дать и дальнейшие пояснения. Как? Ну, это его проблемы. Я даже руки на груди сложила, мол, и что дальше? Ворон хитро блеснул глазом и клюнул цветок. Что? Эти дурно пахнущие цветы я должна собрать? С могилки бедного бельчонка? Меня передернуло, на что ворон грозно каркнул. Удивительно, как в одном громком «кар» ворон мог передавать такую гамму эмоций. Я подумала, почесала засвербевший нос, чихнула и стала аккуратно срывать белые цветы. Чудом в кармане завалялся пластиковый пакетик, туда я и стала складывать добычу. Набрав половину пакета, я перестала собирать цветочки с куста. Посчитала, что достаточно. Ворон не каркал, значит и впрямь достаточно. Постояла, посмотрела на птицу, подождала новых инструкций, не дождалась и побежала домой. Удивительно, но на обратном пути привычные звуки вернулись в лес. Стрекотали цикады, вскрикивали ночные птицы, потрескивали слегка покачивающиеся на ветру сосны.
Дома я продолжила общение с умным и загадочным птицем. Он сам раскрыл приоткрытое окно балкона и вспорхнул ко мне в квартиру. Когда я зашла на кухню следом за ним, ворон осторожно стукнул клювом по заварочному чайнику, потом подлетел ко мне и выдернул пакет с цветами из кармана. Совсем распоясался наглый птиц, бессовестно распустил свой клюв. И потом я что, по его мнению, должна заварить чай из цветов, выросших на могиле безвинно убиенного бельчонка и выпить?
- Ну, знаешь – я возмущенно посмотрела на ворона, спокойно стоявшего на моем кухонном столике – я это пить не буду!
Ворон склонил голову на бок.
- Ладно – я сложила руки на груди – Одна я пить это не буду, ты пьешь первым!
Ворон ничего не сказал, и я посчитала его молчание знаком согласия. О чем я думала в тот момент, сама не знаю. Помню, было интересно, очень хотелось понять, чем закончится весь этот цирк. Была необъяснимая уверенность, что со мной ничего страшного не произойдет. Поэтому я быстро заварила чай, налила две кружки, одну подвинула к ворону и требовательно уставилась на него. Ворон тяжело вздохнул и уткнулся клювом в чашку. Я подняла свою чашку к губам и сделала три быстрых обжигающих глотка. Дальше ничего не помню.
ГЛАВА 3
Проснулась или правильнее сказать, очнулась я только утром. Тело ломило, горло нещадно драло как при ангине, голова болела и кружилась. Идти в таком состоянии на работу это себя не любить. Тем более, меня все равно отправили бы домой. Пережитая пандемия выработала в умах людей стойкую непереносимость чихающего или кашляющего индивида в непосредственной близости от себя. Все очень боялись эпидемий, и наши кадровики бдели. Они с хаотичной периодичностью устраивали проверки в кабинетах, и стоило тебе в их присутствии чихнуть, тут же отправляли к врачу.
Я вздохнула и набрала номер кадровички Светы. Все знали, Свете можно было звонить в любое время дня и ночи. Светлана оправдала мои ожидания и сразу ответила на звонок. Я гнусаво доложилась в трубку, что приболела, но не серьезно. Сегодня возьму отгул и уеду к родителям на дачу, пусть лечат чадо. Если к вечеру воскресенья я не оклемаюсь, то обещаю сразу с утра в понедельник пойти к врачу. Светлана похвалила меня за сознательность и отключилась, предварительно пообещав всем, кому положено, доложить о моем отгуле и болезни. Я отбросила телефон и тут меня накрыло. Я рванула в туалет, и из меня, как из брандспойта, вылетел весь вчерашний вечерний перекус, и возможно обед с завтраком. Так вот оно что. Я не заболела, я отравилась могильным чаем. Ну, ворон! Хотя, как говорит классик «нечего на зеркало пенять коли рожа крива». Сама виновата, нашла, кого слушать.
Когда желудок полностью опустел, и даже желчь закончилась, я оторвалась от фаянсового друга и поднялась на подрагивающих от слабости ногах. Подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Вся всклокоченная, с зеленоватой кожей лица и красными глазами. То еще зрелище. Прополоскала рот, почистила зубы и пошла на кухню себя любимую лечить. Запила кипяченой водой несколько таблеток активированного угля и решила, что миссия спасения завершилась успешно. Подумала и добавила к выпитому еще пол литра минералки без газа, удовлетворенно вздохнула, и направилась ставить телефон на зарядку. Он у меня сегодня молодец, забыл обиды и заработал в нужный момент. Заодно выставила будильник на пять часов вечера, к родителям я все же решила съездить. А теперь спать. Почти счастливая я устроилась в постели, чтобы продрыхнуть в ней весь день. Просто кайф! Все работают, а я сплю! Довольно улыбаясь, я и заснула.
Будильник исправно прозвонил в семнадцать часов, как просили. Я поднялась и почувствовала себя абсолютно здоровой. От утреннего недомогания не осталось и следа. Отлично. Я быстро умылась, еще раз почистила зубы и занялась укладкой в рюкзак вчерашних гостинцев, которые временно базировались в холодильнике. Через полчаса я была готова в дорогу. Решила себя еще немного побаловать и вызвала такси. На вокзал поеду с комфортом.
В электричке повезло сесть у окна, и всю дорогу я смотрела на мелькающие за стеклом деревья и речушки, кособокие домики и пустоши, заросшие осокой, слушая новую книжку давно любимого автора.
Когда мои родители десять лет назад решили купить дачу, мы дружно стали подыскивать варианты. Папе хотелось ловить рыбу и настоящую баню, маме хотелось лес рядом, чтобы были грибы и ягоды, а мне просто хотелось много воздуха, зелени и никаких людей. После долгих поисков наши желания совпали на большой и давно заброшенной усадьбе в почти умершей деревеньке в часе езды от города. Было три преимущества у этой усадьбы. К ней достаточно легко было добраться. Час на электричке и минут двадцать быстрым шагом по хорошей заасфальтированной дороге. Мы так и не поняли, зачем ее проложили в почти мертвое село, где постоянно жили только две старушки. Но нас это только радовало. Вторая причина - усадьба была реально большая. Рядом располагались чистая быстрая речка, настоящий светлый лес и озеро в лесу, заросшее изумительными кувшинками, небольшое, но глубокое. Да, и третья причина. За такое большое поместье просили просто смешную цену. Это и решило дело. На оставшиеся деньги папа смог удачно обновить машину и еще осталось на ремонт почти погибшего от времени поместья. Первые пять лет мы его активно восстанавливали собственными силами. Исключением было проведение газа и воды. Теперь мы могли гордиться отличным деревянным двухэтажным домом, отделанным сайдингом и оснащенным всеми благами цивилизации. В доме были электричество, холодная вода, газ и даже собственный бойлер. Во дворе родители поставили красивую беседку, рядом установили под навесом мангал, а в глубине уже вполне плодоносящего сада пряталась небольшая и уютная банька. Настоящая русская баня, которую нужно было топить по-черному. Для этого папа заказал и привез целую машину березовых поленьев и теперь каждую неделю, пока они жили на даче, топил ее и парился. За домом прятался небольшой навес для машины, в основном пустующий. Гараж родители строить не захотели. По их общему мнению он нарушал гармонию загородного поместья.
Забор вокруг поместья был символический. Если впереди перед домом он был высокий, деревянный, выкрашенный зеленой краской, то к дальнему концу поместья, упирающего своим тылом в лес, забора не было совсем. Земли поместья ограничивались от прочей ничейной земли разным плодоносящим кустарником и вишневыми деревьями, росшими плотной стеной. От поместья в лес вела утоптанная тропинка. Она петляла по смешанному лесу и доходила до лесного озера, где благополучно терялась в траве. В озере водились зеркальные карпы, когда-то разведенные там папой. Они быстро размножились, поскольку соседей у нас не было, и на рыбалку кроме папы никто не ходил. В речке тоже водилась рыба - плотва, подлещики, караси и пескарики. Ее папа тоже иногда ловил и солил на таранку, поскольку мама отказывалась возиться с речной мелочью.
Посадками помидоров и огурцов, а также картошки в промышленных масштабах мои родители никогда не занимались. Для стола сажали десяток кустов помидоров и огурцов. Диким образом, почти без пригляда росли многолетние растения: зелень, различные виды лука, пряные травы и клубника. Почти всю свободную территорию поместья занимал сад. Это единственное, что согласились обихаживать оба родителя. У нас теперь были несколько сортов яблок, груш, сливы и вишни, два деревца абрикосов и черешни. Мы очень надеялись, что они смогут вызревать у нас в средней полосе. Мама каждый год с не остывающим энтузиазмом закрывала варенье, джемы и делала компоты, которые потом охотно раздавались по друзьям и соседям.
- Самое главное процесс – говорила мама, медитируя над широким медным тазом, вкусно пахнущим ягодой.
- Наверное, представляет себя лесной ведьмой – шутил папа тихо и хихикал, а потом грустно добавлял – А может и не представляет.
Тут уже наступала наша очередь хихикать. Я всегда была на стороне мамы, даже если она была не права. Женская солидарность, знаете ли. Потом мама у меня чудесно готовит, у нее настоящий кулинарный талант, а я очень люблю поесть вкусности, ну, а папа у меня добрый и отходчивый. Поэтому вывод очевиден – мама всегда права.
До дачи я добрела минут за сорок. Все же чувствовала я себя еще не очень, а рюкзак оказался тяжелый. Но зато когда дошла, то встречена была обоюдным радостным родительским воплем. Меня затискали, зацеловали, принялись кормить и рассказывать местные новости. Я счастливо уплетала все предложенное и слушала своих родных. На душе становилось радостно и покойно. Все дурные мысли улетучились, все странности последней недели показались надуманными глупостями. Папа предлагал с утра пойти на рыбалку, и я с энтузиазмом закивала. После обеда уже с мамой мы пойдем за ягодами. Она недавно нашла в нашем лесу дикую малину, и пока папа не соизволил ее пересадить к нам, придется ходить и собирать. А вечером мы будем жарить на мангале пойманную рыбу и шашлык из свинины, которую привезла я. Когда сытая и довольная я укладывалась на мансарде спать, мысль о вороне у меня даже не мелькнула.
ГЛАВА 4
- Доча - папа легко тронул меня за плечо – проснись, ребенок.
Я приподнялась, сонно моргая и пытаясь рассмотреть папу в предрассветных сумерках.
- Ты чего так рано встал? На рыбалку пора? – мой голос спросонья звучал хрипло.
- Нет, доча. Ты вчера легла, а мама телефон включила, чтобы бабушке позвонить, проверить, как она. Оказалось, нас с ней разыскивают. У меня на работе неожиданная проверка приехала, и меня отзывают из отпуска до ее окончания. А мама к бабушке едет, та приболела, нужно лекарства купить, еды приготовить. Так что вернется она не раньше понедельника. Прости, ребенок, но ты остаешься одна. Марина тебе вчера много всего приготовила. Ты не волнуйся, хватит на все выходные.
Я улыбнулась. Тут в комнату вихрем влетела мама, сходу чмокнула меня и приказала папе:
- Аркаша, поторопись, скоро электричка. Леночка, не скучай, если бабушка себя нормально чувствует, я ее сюда привезу. Пусть здесь здоровье поправляет. Нечего в душном городе сидеть.
Родители быстро похватали вещи и умчались по дороге в сторону станции. Я постояла на крыльце, провожая их глазами, махнула пару раз рукой вслед и пошла досыпать.
Проснулась я уже к обеду, отдохнувшая и довольная. Приняла теплый душ, одела чистую длинную футболку и направилась изучать оставленные мне мамой вкусности, открыла холодильник и радостно улыбнулась. Чего тут только не было. Блинчики, к ним небольшая прозрачная коробочка красной икры, купленной на развес, густая сметана, домашние мамины джемы и мед. Беляши с мясом вместо шашлыка. Обмен меня более чем устраивал. Кастрюля наваристого борща. Большая миска салата из свежих овощей, заправленная духмяным подсолнечным маслом. Кастрюлька с пюрешкой. Жареные карпы. Домашние котлетки. Мррр.
Я вытащила блинчики и все, что к ним прилагалось. Чайник щелкнул, выключаясь, и я заварила большую кружку ароматного чая из собранных мамой лесных трав и ягод. Дух от чая шел божественный. Я довольная жизнью, повернула взгляд к окну и встретилась глазами с вороном.
- Да чтоб тебя! – в сердцах гаркнула я – Что тебе от меня надо?
Ворон влетел в открытое окно и приземлился на стол. Чуть склонил голову и стал коситься на блины.
- Ты за блинами что ли? – опешила я – Ты что, реально потеряшка, и есть хочешь?
Может, все так и есть? А я тут ужасы выдумала. Вороны же умные птицы. Увидел этот обиженный на бывшего хозяина птиц, как я вожусь с бельчонком и решил, что достойна его доверия. И теперь летает за мной и требует еды и на ручки. Вполне логично. Только могильный чай не вписывается. С другой стороны, он же не сказал словами - пей этот чай. Это я так поняла. Может он показывал, мол, ты позаботилась о бельчонке, теперь заботься обо мне. Вот же я дура. Ладно, отложим самобичевание.
Я повернулась к ворону и сказала:
- Ладно, птиц. Хочешь, живи со мной, но в туалет, чур, на улицу. И на работу больше не прилетай, или хотя бы не влезай в окно. Вернется Пал Палыч и придет мне полный писец, если он тебя увидит.
Ворон переступил с лапы на лапу и опять покосился на блины. Я улыбнулась и достала еще одну тарелку, выложила на нее пару блинов, полила один сметаной, другой намазала джемом, и пододвинула ворону. Он не заставил себя уговаривать и проворно принялся клевать блины. Быстро склевал и снова посмотрел на меня. Я почесала нос и достала ему котлету и беляш. Мясная еда больше пришлась по душе птице. Склевав еще одну котлету и еще один беляш, сытый ворон вылетел на веранду, присел на спинку стоящего в теньке кресла и задремал.
А я решила сходить на озеро искупаться. Рыбалки не вышло, хоть наплаваюсь и позагораю. А то август уже к концу подходит, а я бледная как поганка. Сказано, сделано. Захватив с собой покрывало, бутылку с компотом и телефон, я босиком пошла по тропе в лес. Все-таки здорово, что наша дача в глуши, можно не обременять себя ни нижним бельем, ни купальником. Были бы дома родители, я бы надела купальник, а так можно не утруждаться.
Озеро встретило меня изумительно чистой, чуть зеленоватой водой, небольшими зарослями камыша по берегам и нежно-белыми кувшинками. Я расстелила покрывало на берегу, скинула футболку и в чем мать родила, нырнула в озеро. Вода приняла меня в свои прохладные объятия. Я несколько раз переплыла неширокое озерцо и выбралась на берег.
Улеглась на покрывало и закрыла глаза. Солнце падало на меня сквозь листву деревьев, так что обгореть я не опасалась. Постепенно меня разморило на солнышке, и я заснула.
Во сне ко мне пришел ворон. Он говорил со мной, я что-то отвечала. Потом ничего не помню, наверное, крепко заснула. Поспала я недолго, пару часов от силы, и вновь принялась купаться. Тишина, красота. На пенсии поселюсь здесь, и даже зимой не поеду в город.
Как не хотелось уходить с озера, но пришлось - есть захотелось сильно. Для себя решила, что обязательно попарюсь сегодня в бане, а потом ночью снова схожу к озеру окунуться. В ночное время вода озера должна быть как парное молоко.
Дома мы с вороном отдали должное маминому кулинарному таланту и с трудом выползли из-за стола. Ворон отправился спать на полюбившееся кресло, а я влезла в интернет для изучения вопроса, как топить русскую баню по-черному. Папа мне показывал, но хотелось этот процесс освежить в памяти.
Все оказалось совсем просто, дрова были уже приготовлены, мне оставалось только растопить печь. Чем я и занялась. Пока баня прогревалась, я качалась на качелях в саду, слушая любимую музыку. Затем, взяв из дома халат и большое полотенце, я пошла в баню. В предбаннике одела на голову папин колпак, прихватила простыню и вошла в парилку. Парилась я часа два с небольшими перерывами. В перерывах пила горячий травяной чай и мазалась медом. Затем, от души напарившись и минуя душ, сразу рванула на озеро и там, плавая в прохладной воде, получила настоящее наслаждение. Просто не помню, когда мне было так хорошо. Представила, как буду хвастаться в понедельник перед коллегами, и как они будут мне завидовать. Засмеялась и легла на спину, вода нежно покачивала меня в своих объятьях.
Умиротворенная, в полной гармонии со всем миром я вернулась домой уже на закате. Мы поужинали с вороном. На ночь я наедаться не стала и, обмывшись быстро в душе, ушла к себе на мансарду спать. Ворон остался бдеть на веранде. Засыпала я со счастливой улыбкой на лице.
И внезапно очнулась в странном месте. Оно напоминало лес, что у родительской дачи, но был он иной. Древний, таинственный и живой. Меня окружали деревья – исполины, едва выступающие из полумрака. Их густые кроны тихо шелестели листвой и словно шептали что-то чуть слышное. Я была одна, но чувствовала чужое присутствие рядом. Чей-то изучающий взгляд буравил мой затылок, отчего по спине бегали мурашки. Стояла глубокая ясная ночь. На небе светила круглая, ярко-жёлтая луна. Чёрный бархатный небосвод был густо усыпан огоньками звезд. Звезды были непривычно крупные, словно небо склонилось к земле в попытке ее обнять. В ночном прохладном воздухе танцевали крошечные светлячки, создавая сказочную атмосферу.
Я быстро шла по знакомой тропинке к лесному озеру, меня что-то звало туда. Я чувствовала, как меня лениво изучают, не пытаясь приблизиться, и провожают внимательным взглядом. Я ускорила шаги и немного погодя вышла на освещенный луной берег лесного озера. Озеро было значительно больше, чем я помнила в реальности. На водной глади в лунном сиянии таинственно мерцали раскрывшие свои лепестки нежно-белые кувшинки. Зов прекратился, когда я подошла к кромке лесного озера. Вдруг сзади захлопали крылья. Через мгновение на моё плечо приземлился крупный ворон и хрипло произнес:
- Исполать тебе, Елена.
Я удивленно воззрилась на птицу.
- Ты говоришь?
Ворон чуть укоризненно махнул головой, спрыгнул на землю, вырос мне по пояс, и продолжил:
- Мое имя Голован. Послание у меня для тебя от Варуны и его сестры Мары.
Я непонимающе смотрела на ворона, ставшего размером с крупную овчарку, и теперь расхаживающего с важным видом передо мной:
- Кто такие Варуна и Мара? Персонажи старинного фольклора? Они что, реально существуют? Хотя, это же сон.
До меня, наконец, дошло, что я сплю, и мне снится немного странный, но интересный, чуточку сказочный сон.
Ворон вздохнул и продолжил:
- Верный спутник я бога Варуны, вершителя судеб человеческих и хранителя справедливости.
В былые времена мог он вернуть жизнь безвременно ушедшему в навь. Морана, сестра его - богиня зимы и смерти, царица ночи. Ведала она сезонными ритуалами умирания и воскресения природы. Много их было, богов древних, живших в мире с явью и навью. Долгое время они хранили покой наш, но пришли вороги и сверзили их в небытие, насильно окрестив землю русскую и одарив верой в единого бога, забрав истинную веру. Оказались разорваны корни, крепко связывающие детей земли русской с матушкой-родной землей, уничтожены исконные традиции, забыт покон. Древние боги ушли, но не умерли. Пребывают они в нави в полном забвении, почти без сил. Но иногда смотрят, что делается на земле нашей, и видят они, неладное творится. Черствеют души людские, страдают твари земные, стонет измученная матушка земля. В былые страшные времена за богами ушли все духи - хранители, которые оберегали матушку - природу и традиции родовые. Не было в них зла, не могли они противостоять напасти и сгинули вместе с богами. Даже в нави редко встретишь теперь духа леса аль реки, аль иного какого. В нынешнее время только в сказках и найдешь упоминание о них, да и то, только о домовом да лешем. О других утеряна память. А были они добрыми помощниками богам на земле.
Ворон грустно опустил голову и задумался. Я молча ждала, не прерывая печальных мыслей разумной птицы.
Ворон встрепенулся, гордо поднял голову и вновь заговорил, только теперь его речь звучала торжественно:
- Елена, трижды по три прошла ты по истинному пути. Проявила сострадание к безвинно погубленному существу леса, желала воздать справедливую кару сотворившему зло, оказала последнюю почесть по обряду предков, открыв ему путь в навь.
Три ночи подряд приходила проведать могилу тронувшего твое сердце существа. Три раза к ряду накормила посланника смерти. Выпив напиток из цветков бузины, выросшей на свежей могиле, облегчила свой переход в навь. По покону прошла обряд инициации и попала в царство мертвых.
- Бузины? Обряд инициации? – шёпотом помертвевшими губами переспросила я.
- Провела несколько похоронных ритуалов: омовение и поминальный прием пищи, как в сказках бают «баньку затопи, накорми и спать уложи». После того, как ты засыпаешь, читай, умираешь, тебе открывается путь в навь, мир мертвых.
- Мир мертвых? - еще тише, еле слышно переспросила я. Сон из интересного и сказочного быстро превращался в жуткий кошмар.
«Надо проснуться, надо срочно проснуться» билась заполошная мысль в мозгу. Слишком все было реалистично, логично и оттого страшно. Сердце перепугано колотилось в груди, отдаваясь оглушающей пульсацией в ушах.
Ворон словно понял моё состояние и успокаивающе произнёс:
- Тебе нечего бояться в нави. Ты прошла верным путем и можешь здесь находиться полноправно. Но главное, Лена, то, что боги, Варуна и Морана, шлют тебе свой дар и свое благословение.
Ворон на мгновение замолчал, а потом серьёзно, чётко проговаривая отдельные слова, словно вбивая их мне в голову, продолжил:
- Отныне ты обретаешь силы духа-хранителя лесного. Днем человеком будешь, ночью сможешь оборачиваться духом лесным, но не простым. Обычный дух лесной, защитник животных да деревьев, по сути своей не злой. Ходит по лесу, оберегает его от людей, изредка показывается на глаза, для чего умеет принимать любой облик — растения, гриба, животного аль человека. Отличен от людей тем, что его глаза горят волшебным огнем, а обувь надета задом наперед. Иногда может наказать он злодея, что бьёт зверей без меры, или лес губит. Тропы спутает ему и водит по лесу кругами, пока тот из сил не выбьется, аль заведет подальше в чащу и бросит на съедение зверям диким. Может в болото завести на погибель. Защитник он, не вой.
Ты иная. Сила твоя от двух древних богов, Варуны и Мораны. Лесавка ты, дочь света, но и дочь богини смерти. День и ночь в тебе объединились. Можешь призывать и жизнь, и смерть. Можешь ходить везде, не только по своему лесу. Свободна ты в отличие от лешего, и сильнее любого духа.
Запомни накрепко, Лена, боги щедро одарили тебя, но и потребовали ответного дара. Трижды помоги, трижды спаси, трижды соверши месть, и твой долг богам будет уплачен.
И напоследок скажу очень важные слова. Оборачиваться духом лесным должна ты только под ночным светилом. Единожды ты сможешь без последствий обернуться лесавкой днем. В другой раз, обернувшись под солнцем, ты навеки останешься духом, потеряв человеческую суть.
И ещё. Один раз бог Варун способен оказать тебе услугу и вернуть к жизни, отобрав у смерти. Теперь отправляйся назад. Твое время в нави нынче вышло.
Я, замерев и не дыша, внимательно слушала ворона. Как только он замолчал, светляки и звезды закружились вокруг меня бешеным хороводом, я отшатнулась в испуге и провалилась в темноту.
ГЛАВА 5
Открыла глаза, осмотрелась. Я лежала в своей постели на мансарде родительской дачи. Вокруг тихо и светло. Солнце било косыми лучами по мохнатому напольному ковру, изменяя привычный узор. Значит уже часов десять утра, и значит, мама не вернулась с бабушкой. Жаль, мне сейчас не помешало бы живое человеческое общение с родными людьми. Странный сон оставил странное послевкусие. Слишком яркий, слишком логичный, слишком невероятный и уж слишком хорошо я его помню. Обычно со снами такого не бывает. Сначала помнишь какую-то яркую часть сновидения, а потом все равно забываешь, просто помнишь, что ночью видел хороший сон. А этот я помню очень чётко, словно это реальное воспоминание, а не сон. Попыталась успокоиться и здраво порассуждать. Подумав с полчаса, решила пока никак не реагировать, оставить всё как есть. Нужны реальные доказательства якобы произошедших со мной изменений. А пока их нет, буду жить как жила. Вполне логично в такой яркий и живой сон укладываются события последней недели. Моё подсознание переварило всё со мной произошедшее и выдало вот такое сновидение – сказку. Смотреть было интересно и даже жутко. Но теперь настало утро и пора заняться реальными делами. Я бодро поднялась и отправилась в душ. Мельком глянула в окно и увидела в глубине сада угол баньки, по спине пробежали ледяные мурашки. Значит, баньку затопи, накорми и спать уложи, и путь в мир мёртвых перед тобой открыт. Брр.
- Больше никогда не буду париться в бане – эмоционально высказалась я, и стало чуть легче.
Хм, может выйти на улицу и поорать в голос, как японцы, для излечения стресса. Все равно нет никого. Представила картинку, улыбнулась и пошла мыться. Вода всегда была для меня лучше любого успокоительного. Смывая с себя грязь и пот, я смывала с ними все негативные эмоции. Сейчас душ сработал, как и должен был. Вышла в кухню я весьма приободрившаяся. Открыла холодильник и начала метать на стол вкусности. Затем заварила чай с ароматным травяным сбором, и счастливо выдохнула, обозревая полный стол вкуснейшей снеди. Я гурман, и всегда получаю настоящее наслаждение от вкусной еды.
- Кар – неожиданно раздалось над ухом, отчего я испуганно отпрыгнула газелью метра на полтора. На спинке стула восседал Голован.
- Вот же нелегкая принесла – в сердцах высказалась я – Садись есть, посланничек. И прекрати уже считать!
Ворон хитро блеснул глазом и принялся стучать клювом по предложенному беляшу. Был Голован непривередлив и всеяден, но больше всего уважал мясо. В этом я уже убедилась, поэтому молча положила перед ним еще и пару котлет. Я пила чай, косилась на ворона, и снова возвращалась мыслями ко сну. Не давал он мне покоя. Отчего-то хотелось верить, что это правда, а не выверт моего подсознания. В обыденной, привычной жизни так не хватает настоящего чуда. Как мне это узнать, действительно ли я изменилась, или просто увидела необычный и яркий сон? Ясно, что надо ждать ночи, ведь оборачиваться днем мне нельзя. Хмыкнула про себя, я, что, верю в эту чушь? Нет, не верю, но очень хочу поверить!
- Чего молчишь, гость дорогой? Ночью до чего ж говорлив был, а днем онемел прямо.
Я подтрунивала над птицей, не ожидая ответа. Заметила, что нервничаю в ожидании ночи. Чтобы отвлечься, решила отправиться на озеро. В этот раз прихватила с собой книгу, которую давно мечтала прочесть, но все время не находила. Скинув футболку, я с наслаждением поплавала в прохладных водах лесного озера. Накупавшись, вышла из воды и улеглась греться на солнышке. Открыла книжку и потерялась во времени. Как всегда, мой любимый автор меня не разочаровал. Отвлекли меня от захватывающего повествования голодные рулады в животе. Я посмотрела, сколько время, и удивилась. Было пять вечера, обед я пропустила, поэтому ощутимо хотелось есть. Все же на работе привыкла питаться по графику. Бодро поскакала домой. На веранде спал ворон. Будить не стала и сразу отправилась к холодильнику. На ужин решила разогреть борща, приправить сметаной, мелко нарезанным чесноком и потребить его вприкуску с беляшом. Голован нарисовался, когда я уже наливала в мисочку разогретый, исходящий паром борщ. Пришлось вторую миску наливать птице. Молча поели, посидели и я вдруг сказала:
- Голован, я ночью отправлюсь в лес и попробую обернуться.
Ворон промолчал, а я почувствовала себя полной дурой. Ладно, схожу ночью в лес, проверю, что это бред и выброшу сон из головы.
И на этом всё.
Помыла посуду, быстро убралась на кухне и завалилась на диван бездумно смотреть телевизор, переключая каналы. Обычно я его не смотрю, но сосредоточиться на чем-то сейчас не могу. Меня опять накрыло волнение, и в тоже время предвкушение чего-то волшебного. Не предполагала, что я такая азартная фантазёрка.
В десять вечера я решила, что уже достаточно поздно и отправилась в лес к озеру. Ночью лес звучит совсем по-другому, чем днем. Таинственно и загадочно. Мне нравилось. Быстро подойдя к озеру, осмотрелась. Место знакомое, любимое, потому не страшное. Задумалась, а как вообще оборачиваться? Голован мне не сказал, а я даже не представляю, что делать.
- Гляди ж ты, лешачек, да молоденький какой!
Я резко повернулась и увидела маленького сухонького старичка с хитрыми глазками и густой бородой, в которой кое-где застряли листики и веточки. Одет дедушка был в длинную, подпоясанную цветным кушаком рубаху, широкие порты и настоящие лапоточки. Лапти были развёрнуты носами назад. Я в изумлении раскрыла рот.
- Леший? – восторженно выдохнула.
- Ага. Леший.
Дедок по-доброму улыбнулся и, поклонившись в пояс, представился:
- Дедушкой Добраном меня кличут.
Я низко поклонилась в ответ.
- А что означает ваше имя? – без страха, с живым интересом я рассматривала приветливого старичка, оказавшегося настоящим лешим.
- Значит то «добро дающий». А ты, стало быть, только народилась. Дай-ка на тебя поближе поглядеть.
Дедушка подошел ко мне вплотную. От него пахло прелой листвой, хвоей и терпким смоляным духом. Дедушка неспешно обошел меня, понюхал воздух и радостно подтвердил:
- Лешачек, как есть, лешачек. Только народился. Давно не видал такого чуда.
Дедок только что не приплясывал вокруг меня. Затем замер и задумчиво протянул:
- Хмм, есть в тебе еще что-то странное и тёмное. Чую, от двух богов сила твоя. Только имени нет. Знаешь ли ты, девонька, что пока сакральное имя не обретешь, обернуться не сможешь и зов почуять тоже.
- Как же мне имя обрести, дедушка Добран? – растерянно спросила у лешего.
- Обычно оно само приходит, когда новый дух нарождается. Но у тебя так не вышло. Видать, от того, что сила двух в тебе, а не только лесная. Да, не было такого раньше, чтобы леший силу от двух богов брал. Вот и имя не пришло.
Я чуть нахмурилась:
- И что же мне делать?
- А что тебе в нави поведали?
- Ворон Голован передал весть о даре двух богов, Варуны и Мары. О том, что я отныне днем человек, а ночью дух лесной, и о долге перед богами.
- О долге, значит – хмуро протянул леший.
В задумчивости потоптался рядом, потом продолжил, вопросительно глядя на меня:
- Никогда такого не было, чтобы леший брал силу от богини смерти, повелительницы мира мертвых.
- Боги хотят мести – глянула я на лешего.
Лесной дух потоптался рядом ещё чуток и сочувственно вздохнул:
- Вот оно как. Знать, осерчали боги за детей своих малых да за землю измученную. Сами без сил, но позвали тебя. Ах, Голован, ах, баламошка лободырный. Как же он тебя без пригляда оставил. Ну да я подсоблю твоей беде, нареку тебя. Войдешь ты с моей помощью в силу, девонька, не печалься. Идем за мной!
Леший повернулся и быстро пошел по неожиданно открывшейся туманной тропке вглубь леса. Я припустила за ним. Минут через пять мы вышли на светлую полянку, окруженную плотной стеной высоких деревьев-исполинов.
В центре полянки возвышался холм, в нем виднелась широкая нора, а рядом из земли бил звонкий ключ. Из норы вылез маленький мужичок с грустными глазами на пол лица и лохматой головой.
- Митрич, гости у нас! – крикнул Добран – Девонька прошедшей ночью в нави побывала, и дар от богов получила. Теперь наполовину лесавка она. Надо сакральное имя ей дать, чтобы смогла оборот завершить да в силу войти.
- Лена меня зовут – запоздало представилась я. Два маленьких существа одновременно глянули на меня. Леший покатал на языке мое имя, затем вытянулся во весь свой невысокий рост и торжественно выдал, сделав рукой странный жест:
- Нарекаю тебя, новорожденную лесавку, сакральным именем Аленка. Значит то «вобравшая в себя всю красоту нави».
Как только прозвучали его слова, мир вокруг меня мгновенно изменился. Стало светло. Деревья, с трудом различимые в темноте, показали четкие узоры коры. Листочки в кроне с тихим шуршанием заиграли на ветру, с хрустом жучки торили тропы под корой. Громко застрекотала белка, мелькнув пышным хвостом в кроне дерева за десять метров от меня. Все словно стало крупнее и четче. Лунный свет струился и освещал самые темные уголки чащи. Я видела вглубь леса на сто шагов. Заглянула в себя и поняла, что вместе с сакральным именем ко мне пришло потаённое знание о мире. Отныне я ведала.
- Ох – раздалось испуганное сбоку. Два старичка с некоторым опасением изучали меня.
Я взмахнула рукой, мысленно призывая силу, и передо мной взметнулись воды родничка, образуя зеркальное отражение. Я взглянула на себя и замерла.
Короткие каштановые кудри вытянулись, заструились густыми волнами по спине и потемнели до угольной черноты. Темно - синие глаза засветились в темноте как у кошки. Кожа от природы ровная и чистая, стала мраморно-белой. Одежда исчезла. Я стояла совершенно обнаженная. Мое девичье тело оплетал черный рисунок татуировки. Снизу вверх бежали тонкие черные веточки, словно застывшие и покрывшиеся инеем на морозе. Только лицо и руки частично были свободны от раскинувшегося по телу узора. Подарок Мораны. Я улыбнулась своему отражению. Мне нравилось, то, что я видела. Я чувствовала силу, струящуюся по венам, и знала, как ее призвать. Поклонившись в пояс Добрану, сказала:
- Спасибо, дедушка Добран, за доброе имя. Позволь задать тебе вопрос?
- Говори, Алёнка – кивнул важно леший.
- Скажи, дедушка Добран, разве живут в одном лесу двое леших?
Леший хмыкнул, затем дробно рассмеялся, словно горох по полу просыпал.
- Нет, лесавка. В одном лесу один хозяин. Двум не бывать.
- А Митрич?
Маленький дедок обернулся грибом, горько вздохнул и сказал:
- Митрич это домовой. Он потерял свой дом, когда люди перестали верить в чудеса, духов и нечисть, когда разуверились в старых богах и потеряли связь с родной землей - матушкой. Потерявший дом домовик теряет свое имя. Тогда многие из нас сгинули.
Я нашел его, умирающего, на опушке своего леса, выходил, дал кров, и теперь Митрич живет здесь. Не в полную силу, как раньше, но живет. Мой источник жизни дает ему немного сил и держит на земле.
-И никак нельзя помочь ему? – мне стало очень жаль это несчастное лохматое существо, потерявшее имя и смысл жизни.
- Отчего же, помочь можно. Коль позовет его новый хозяин в свой дом, в котором нет своего домовика, так Митрич от домашнего очага начнет силы черпать, да о домочадцах заботиться. Дом и мир в нем охранять. Постепенно силы вернутся полностью, но не имя.
Леший вздохнул и тихо проговорил:
- Имя утеряно навсегда.
Я, поддавшись порыву, повернулась к домовику и спросила:
- Митрич, ко мне пойдешь жить да дом охранять?
Лицо домового сделалось такое удивлённое, и столько отчаянной надежды в нем было, что сердце больно защемило.
- Чего ж не пойти, коль приглашаешь, дева. Пойду – густым сочным басом ответил мне домовик.
Говорить он пытался степенно и уверенно, но голос дрожал и выдавал его сильное волнение.
Я улыбнулась и сказала ему:
- Буду звать тебя Степаном Митричем.
Глаза домового распахнулись в крайнем изумлении и брызнули непрошенными слезами. Он низко поклонился и произнес ломким от потрясения голосом:
- Спасибо, хозяйка, за подаренное имя. Верно буду служить тебе, не жалея жизни.
Леший покачал головой и произнес:
- Доброе дело совершила, Аленка. Теперича пора вам, скоро будет светать. Вот лапоть, покличь домовика за собой и санки ему предложи. Так в лапте он с тобой домой и приедет.
- Хорошо, дедушка Добран. Сначала мы на дачу к моим родителям пойдем, потом только домой.
- Не страшно то. Степан Митрич подождет. В дом свой зайдешь и позовешь его.
- Скажи еще, дедушка. Как мне зов услышать и как тропы открывать к зовущему.
- То дело не хитрое, лесавка. Смотри, научу.
Леший показал мне сокровенные приемы лесных хозяев. Обладая силой и знанием, делать все оказалось очень легко. Слова для активации были не нужны, достаточно было пожелать.
Когда звезды почти все погасли, а на востоке небосвод стал светлеть, я позвала Степана в лапоть и побежала по открывшейся туманной тропке к даче. На душе было так легко и радостно. Я соприкоснулась с настоящем чудом, и это было так здорово. Я счастливо рассмеялась.
ГЛАВА 6
На даче я собрала свои вещи, захватив всю приготовленную мамой для меня еду в специальные герметичные контейнеры и быстрой трусцой поскакала на первую электричку. Прямо с вокзала я отправилась на работу. Домой заезжать времени не было.
Родной кабинет встретил сонной негой. Пал Палыч все еще отдыхал, а мы наслаждались последними днями спокойствия. Я угостила коллег блинами с домашним джемом и медом. Заварила большой чайник маминым сбором и все замерли в нирване, наслаждаясь ароматом душистых трав и земляники, унесших нас на лесную поляну. На запах слетелись голодные пчелы из бухгалтерии, расположенной по соседству с нашим отделом. Отсыпала им небольшой пакетик сбора. С бухгалтерией экономистам надо дружить. Что мы и делали. Через полчаса от них в нашу сторону поплыла свежая волна земляничного аромата. Немного отсыпав сбора для общего пользования, остальное спрятала в рюкзак. Отнесу домой и буду вечерами пить чай и вспоминать дачу и маму. Улыбнулась.
Тут в кабинет распахнулась дверь, и влетел мохнатый шмель, точнее подтянутый, пахнущий дорогим парфюмом Стас. В руках он тащил большую коробку с тортом. Это была «Молочная девочка» от фирмы Хелла. Мой любимый торт. Откуда он мог это узнать? Я с подозрением осмотрела коллег, Вика смутилась под моим взглядом и опустила голову с розовеющими щечками. Ясно всё.
Уставилась на Стаса. Он не заставил себя ждать и, улыбнувшись, сказал:
- Девчонки, я вам тортик принес.
- Что за повод? – спросила Анька.
Мы все с живым интересом посмотрели на него. Как выкрутится? Он легко пожал плечами и выдал:
- Так начало рабочей недели, праздник для нас всех.
От этих слов лица коллег слегка перекосило, они украдкой глянули на меня. Ну да, Стас поступил умнее, не стал откровенно подкатывать, и у меня нет повода его выставить. Я вздохнула и, нежно улыбнувшись, сказала:
- Станислав, ты такой галантный. Знаешь, это ведь мой любимый торт. Откуда бы ты мог это узнать?
Мы с Анькой и Ириной Геннадиевной вопросительно посмотрели на него, Вика пунцовела розой. Стас, нагло на меня уставившись, честно ответил:
- Так я интересовался у коллег, хотел сделать приятное тебе и твоим сослуживицам. Вроде вы все такой любите.
И я сдалась. После такого выставить его было бы невежливо.
- Спасибо, Стас. Чай с нами будешь?
- Да, с радостью. Спасибо, Лена.
Он с видом победителя присел на гостевой стул, я налила ему заваренного чая и отрезала кусок торта. Разнесла по куску торта всем девчонкам, и мы принялись за второе утреннее чаепитие. Если так пойдет, к концу недели я в дверь не пройду.
Стас рассказывал о прошедших выходных, проведенных на лоне природы, активно пытался вовлечь нас в разговор. Вика что-то ответно щебетала, Анька и Ирина Геннадиевна согласно ахали в ключевых местах. Я упорно смотрела на экран монитора и не участвовала в разговоре. Наконец чай допили, торт доели и Стас убрался из кабинета.
После того, как дверь за Стасом закрылась, Ирина Геннадиевна попыталась очень деликатно намекнуть Вике, что не стоит ей помогать Стасу. Леночка сама решит, нужен ли ей этот молодой человек или нет. Наше дело поддерживать друг друга и прикрывать спину в бурном офисном море. Мы рыбки маленькие, и должны держаться вместе. Вика, смотря несчастными глазами на Ирину Геннадиевну, быстро согласно кивала головой. Потом повернулась ко мне и, нервно сглотнув, произнесла:
- Лена, извини, пожалуйста. Хотела как лучше.
Я повернулась к Вике и улыбнулась ей.
- Вика, не расстраивайся. Всё нормально. Стас мне не нравится просто.
- Но он же хороший – возмущённо пискнула девушка.
Я рассмеялась.
- Хороший, но не для меня. Он для Оли был хороший, и для Леры, и для Кати. Понимаешь, Вика, невозможно быть хорошим абсолютно для всех.
Девушка вздохнула и покаянно произнесла:
- Наверное, ты права, Лена.
На этом маленькая буря в стакане закончилась, и дальше день прошел тихо и мирно. Вечером вернувшись домой и вооружившись сведениями из инета об общении с домовыми, я достала лапоток из рюкзака, положила в комнате, рядом положила кусок хлеба и позвала:
- Степан Митрич, выходи, домовой-кормилец. В дом новый тебя приглашаю, хлебом угощаю, со мной жить зазываю!
Лохматый домовой появился передо мной, осмотрелся в моей небольшой однокомнатной квартирке.
Бережно поднял хлеб, затем степенно произнес:
- Добро, хозяюшка. Мала хата, да тепла светом. В тесноте да не в обиде. Отныне буду хранить этот дом, беречь очаг.
Я проводила домовика на кухню, налила ему миску молока, миску сметаны, выложила пять блинов и несколько печений на тарелку. Все поставила под батарею у окошка, рядом с плитой, как велел всё знающий гугл, и проговорила:
- Не побрезгуй угощением, Степан Митрич.
Облегченно выдохнув и оставив домовика обживаться, сама, как обычно, направилась на пробежку.
Ночной воздух бодрил, темные деревья мелькали по краю тропки, перекрикивались ночные птицы. На душе было так хорошо, что хотелось весь мир обнять.
Неожиданно я услышала зов. Сначала не поняла, что меня потянуло в сторону, а потом дошло – «зов». Я сошла с дорожки и углубилась в лес. По мере моего продвижения силуэты деревьев вокруг проступали все четче. Слух обострился. Почувствовала, как за спиной развиваются длинные волосы. Подняла руку к лицу и рассмотрела черный узор, убегающий под манжету рукава. Незаметно для себя я обратилась. Остановившись на месте, закрыла глаза и сосредоточилась на зове. Через секунду я взмахнула рукой и открыла короткий путь к зовущему. Шаг, и я на поляне в чаще парка. У моих ног на траве лежит белка, безобразно вздутый живот и частое дыхание говорит о том, что она страдает. Вокруг по ветвям ближайших деревьев нервно скачут маленькие юркие зверьки. У лежащей на земле белки замер рыжим столбиком еще один зверек. Он умоляюще смотрел на меня своими темными бусинами глаз. Я опустилась на колени у ног больной белки и осторожно прикоснулась к ней. В то же миг мне в руку что-то толкнулось из ее раздутого живота.
«Господи, да она беременна и не может родить!» – дошло до меня.
Я аккуратно взяла белку на руки и открыла тропку на поляну к дедушке Добрану. В последний момент мне на плечо прыгнул зверек, что стоял рядом с беременной белкой. Так мы и появились у лешего в гостях. Дедушка Добран нашелся сразу и тут же забрал у меня из рук белочку. Положив ее рядом с источником, набрал в ладони воды и аккуратно напоил. Затем повернулся ко мне и сказал:
- Она тебя позвала, помогай.
- Как? - я испуганно взглянула на лешего.
- Руку положи на живот ей, да силу жизни пусти.
Я сделала, как велел леший. Из меня в белку потекла сила. Очень надеюсь, что от волнения не перепутала силу жизни и смерти. Я не ошиблась, через несколько минут белочка застонала, и показался первый малыш. Лысенький, крошечный, слепой. Леший осторожно взял его в руки и стал согревать в ладонях. Меньше чем через минуту показался следующий бельчонок, затем еще один и еще. Всего белочка родила четырех бельчат. Леший откуда-то достал вязаную шапку и в ней мы устроили гнездо для беличьей семейки. Вскоре измученная мама и ее крошечные новорожденные детки крепко спали. Я низко поклонилась Добрану, благодаря за помощь. Тот только махнул рукой и поднес мне чашечку из бересты, наполненную водой из его источника. Напившись живой воды, я подняла шапку со спящими белками и открыла путь в парк. Новоявленный папа с рыжим хвостом прыгнул мне на плечо. Шаг и мы в своем парке. Осмотревшись, я повернула голову к сидящему на плече зверьку и сказала:
- Указывай путь к вашему дуплу.
Бельчонок резво скакнул на ближайшее дерево и помчался по ветвям вперед. Я пошла за ним. Вскоре мы пришли к старому дереву, в стволе которого на высоте метров в пять от земли виднелось дупло. Я призвала силу и пожелала подняться к дуплу. Через мгновение я зависла перед темным отверстием. Осторожно поместила шапку с малышами и их мамой в дупло и спустилась вниз. Бельчонок прыгнул мне на плечо и что-то резво прострекотал.
- Не за что – я улыбнулась ему – Пойду я. Если что, зови.
Бельчонок согласно цвирикнул и умчался к семье, а я открыла тропку на опушку парка. Бегать сил уже не было. Переволновалась я за белочку и ее деток. Уже подходя к дому, увидела ворона. Он шлепнулся мне на плечо и так поехал домой. В моей квартирке что-то неуловимо изменилось, как будто уютнее стало. Заслуга домового? Я устало улыбнулась и пошла на кухню принимать столь вредные в такое время, но так необходимые сейчас калории.
Разогрела борщ, разлила в три тарелки и пригласила всех к столу. Сделав всё положенное для правильного приглашения домового в дом, дальше я решила не заморачиваться. Теперь домовой будет есть за столом как мой домочадец, а не поедать украдкой печенье или мисочку сметаны у печи на полу. Степан не возражал. По-моему он был даже этому рад. К борщу я выложила оставшиеся беляши, налила сметаны в тарелку и принялась есть. Голован и Степан не отставали. Наевшись, я удовлетворенно выдохнула и услышала скрипучий голос ворона:
- С почином тебя, лесавка. Помогла сегодня белке, спасла пять жизней.
Я лишь устало кивнула и направилась в комнату к манящей мягкой подушке и теплому одеялу.
- Погоди, Аленка. У меня для тебя весть. В городе, рядом с рекой есть место, где мучают животных, опыты над ними ставят, губят их. Просят о помощи живые, взывают к мести сотни замученных.
- Что за место? - я остановилась и посмотрела на ворона.
- Не знают они, что за место. Слышали только слова непонятные «косметика», «лаборатория».
Я задумалась. У нас в городе было много предприятий. Какое именно занимается разработкой собственной линии косметики, предстояло узнать завтра. С этой мыслью я и уснула.
Девушка уже спала, когда ее длинные черные волосы стали укорачиваться, ветвистый узор исчезать с тела. Вскоре в постели лежала обычная девушка с короткими каштановыми кудрями.
ГЛАВА 7
На следующее утро первым делом, добравшись до рабочего места, я вошла в браузер и занялась поиском предприятия, которое в нашем городе занималось разработкой косметики. Очень быстро смогла найти агрохолдинг, который кроме линии натуральной косметики занимался выращиванием и переработкой многих сельскохозяйственных культур. Имелось у них и производство молочных продуктов. Находился он в пригороде. Отпросившись после обеда с работы, я поехала посмотреть на него поближе.
Приехав и расплатившись с таксистом, я направилась ко входу. Представившись охраннику претендентом на открытую вакансию бухгалтера, попросила его проводить меня до отдела кадров или указать дорогу. Охранник был молодым парнем, и ему было скучно, так что он крикнул напарнику, что отойдет на полчаса и пошел меня проводить. По дороге я, откровенно кокетничая, выпросила экскурсию по территории. На что тот с радостью согласился и вскоре с гордым видом провел меня по территории агрохолдинга «Рассвет». Охранник Федор очень ответственно отнесся к своей миссии, и через двадцать минут я уже знала, где находится интересующая меня лаборатория. У отдела кадров мы распрощались. Федор прозрачно намекал на желание встретиться вновь, но я изобразила непонимание и быстро юркнула в здание. Чтобы у моего провожатого не возникло ненужных вопросов, из агрохолдинга я вышла через другой выход.
Дома, немного перекусив, я стала изучать все, что можно об агрохолдинге. Выяснила, что основные учредители, как часто сейчас водится, обитают в столице. Было их четверо. Господа Мирошниченко, Петров, Бабаян и Линев. Я нашла их фотографии и стала рассматривать четырех уже немолодых мужчин. Внешне все они были разные. Но было и то, что их объединяло - взгляд хозяев жизни, из которого сквозили надменность, уверенность в своей безнаказанности и полное безразличие к чужим жизням. Как не пытались они маскировать мужественностью, твердостью и теплой улыбкой холодный взгляд хищника, ничего не выходило.
Летние сумерки упали неожиданно. Я встала из-за стола и направилась в парк. Степан Митрич проводил меня до выхода из квартиры и пожелал «удачи».
В парке я призвала тропку прямо к лаборатории, около которой проходила сегодня днём. Мгновение и передо мной открывается призрачная дорога, я шагаю, чтобы в следующий момент встать перед темным зданием лаборатории. За моей спиной развиваются длинные пряди волос. Я поднимаю руки и призываю силу Мораны. Сейчас мне надо разрушение, а не созидание. Слышится слаженный щелчок открывшихся одновременно дверей во всем здании. В ночи он звучит как выстрел. Я мысленно зову зверей, и из ворот ко мне устремляется поток измученных животных с печальными, словно потухшими, глазами. Собаки, крысы, мыши, морские свинки, несколько капуцинов и шимпанзе. Тела многих изранены. Но животных мало, и я понимаю, что остальные не смогли выбраться из клеток. Взмах руки, и стены оплывают тающим воском, открывая свое нутро. Вот и клетки. Их тут не меньше сотни, и только небольшая часть животных выбралась из них. Большинство не способно подняться. Некоторые животные уже почти мертвы. Некоторые без сознания. У нескольких не хватает конечностей. И у всех одинаково обреченный взгляд без надежды. Не удивительно. Люди, которые должны защищать и оберегать прирученных когда-то зверей, предали их. Живых существ с живой душой превратили в бессловесный материал для опытов. Все здесь смертники. Неудачный эксперимент – умершее в муках животное. Удачный эксперимент – умерщвленное животное, чтобы при вскрытии зафиксировать успешный опыт.
Открывшаяся картина заставляет ужаснуться. Одно дело слышать о подобном, совсем другое – видеть собственными глазами десятки измученных, искалеченных несчастных животных, смотрящих на тебя умоляющим взглядом. Боже мой. И это сделали обычные люди, не маньяки, не садисты, но врачи. Мы возмущаемся и обличаем нацистов, которые тысячами уничтожали людей в концентрационных лагерях, сжигали в печах, проводили над людьми эксперименты. А сами как далеко мы стоим от границы, за которой покажется нормой проводить эксперимент над бомжом или психически нездоровым человеком? Возможно, кто-то уже за этой границей?
Меня захлестывает волна эмоций: острая жалость к животным, ужас от увиденной картины, гнев и ярость. К горлу подступает ком, тело сотрясает крупная дрожь. Я запрокидываю голову к небу и кричу, почти вою. Слезы текут непрерывным потоком. Приходит четкое осознание – это мы настоящие звери! Мы, а не они!
Я выплескиваю поток силы жизни в несчастных, ни в чем перед людьми не провинившихся, беззащитных животных. Из меня вырывается мощная волна энергии и под ее действием измученные звери приходят в себя, оживают, поднимаются на дрожащих лапах и выбираются из клеток. В их потухших глазах зажигается робкая надежда. Я взмахиваю рукой, и открывается призрачная тропа в лес к дедушке Добрану. Первыми по ней бросаются мелкие грызуны - крысы и мыши. Следом устремляются остальные. Последний зверь, тяжело ступая, проходит мимо меня и уходит по тропе, через минуту оказываясь на широкой лесной поляне, где уже вовсю хлопочет леший, окружая своей заботой изученных животных.
Я закрываю тропу и поворачиваю горящий яростью взгляд на темное опустевшее здание, ставшее могильником для сотен невинных. И мне все равно, что они всего лишь бессловесные твари, а мы «великие» человеки, наделенные разумом. Это не оправдание. Наоборот, обладание разумом накладывает на нас большую ответственность. Кому много дано, с того многое и спросится. Мы должны заботиться о братьях наших меньших, а не распоряжаться их жизнями по собственному усмотрению. Это не правильно, аморально, бесчеловечно.
Я поднимаю руки к луне и взываю к силе Мораны, а в голове только одна мысль - «уничтожить, стереть с лица земли, чтобы памяти не осталось!».
Направляю руки в сторону строения, и оно начинает истлевать и рассыпаться в труху. Следом исчезает стоящее рядом здание, затем следующее, и еще, и еще. Вскоре остается только забор и посты охраны на входах. Охранники спят и видят наведенные мною сны. Им сейчас хорошо. Пока еще хорошо.
Но мне мало, душа горит и требует мести. И я вспоминаю четыре лица с пресыщенным взглядом хозяев жизни. Да! В чем повинны здания? Да ни в чем. Это просто стены. Виноваты люди, которые создали всё это! Совершили преступление против природы и сделали это обыденностью, рутиной, нормой. Это истинные виновники. Люди с разумом, но без сердца. Люди, которых больше нельзя назвать хомо сапиенс. Это хомо люпус – переродившийся человеко – волк. Стремящийся к наживе, преступая моральные законы, обманывая, обворовывая, убивая, топча слабых, он вырывается на вершину денежного олимпа, теряя остатки человечности в пути. На вершине замирает жестокий волк с разумом человека, молящийся одному богу – золотому тельцу. Опаснейший хищник без сердца в шкуре обычного человека.
Я сощурилась и громко проговорила:
- Будьте вы прокляты! Да воздастся вам по делам вашим!
И почувствовала сильнейший выплеск силы. Где-то далеко отсюда моя месть свершилась. Я с облегчением выдохнула и открыла себе путь к спасенным животным. Время разрушать ушло.
Я устало ступила на поляну к деду Добрану, меня неслабо потряхивало. Внутри возникла сосущая пустота, но силы постепенно восстанавливались.
Леший заглянул в мое лицо и заполошно замахал руками:
- Девонька, что же ты делаешь?! Нельзя так через себя чужую боль пропускать, недолго сердце надорвать! Глупая лесавка! Что творишь?
Я только виновато улыбнулась помертвевшими губами.
Меня быстро окружили десятки больных животных. Они смотрели на меня с немой благодарностью. Я глубоко вздохнула и уже искренне улыбнулась. Силы возвращались, а боль постепенно отпускала мое сердце. Леший только головой покачал и направился к наиболее пострадавшим зверям. Я же стала обходить остальных. Щедро делясь с ними силой жизни, я исцеляла и дарила избавление от боли.
Капитана полиции Мерегу Виктора Петровича подняли с постели ранним утром. Что произошло, объяснить толком не смогли, и старший оперуполномоченный уголовного розыска выехал на место преступления, не представляя, какого рода преступление было совершено на территории агрохолдинга «Рассвет». До места он добрался быстро. Раннее утро, дороги практически пустые. Остановив машину на стоянке перед постом охраны, он уверенно направился ко входу. Перед дверями стояла кучка людей в форме охранников. Лица у всех были растерянные. Капитан толкнул дверь и вошел на территорию. За пропускным пунктом вся огромная территория была абсолютно пуста. Только густая пыль летала, вздымаемая ветром. Капитан внимательно осмотрел всю территорию агрохолдинга, от которого сейчас остался только огороженный постами охраны и забором пустырь. Около постов охраны и кое-где на вышках вдоль забора стояли камеры. К сожалению, все они были направлены наружу. Те камеры, что были внутри, теперь летали пылью по пустырю. Капитан развернулся и пошел к начальнику охраны. Сейчас ему нужны были записи с видеокамер, следом придет время сбора информации из допроса свидетелей. Но уже сейчас опытный опер видел, что охранники ничего не видели и находятся в полной растерянности. Единственная надежда на записи. Их он возьмет за весь прошедший месяц. Такое преступление требует тщательной подготовки и значит времени. Но пренебрегать свидетелями Мерега не собирался. Работы предстояло много, и капитан был этому рад. Он любил свою работу, любил разгадывать подкидываемые жизнью ребусы и находить преступников.
Коллеги - опера за глаза называли Виктора Петровича «питбуль». Он вцеплялся мертвой хваткой, упорно шел по следу и всегда доводил дело до конца. Всегда. Мерега был уже не молод, раскрываемость у него была самая высокая в отделе, но из капитанов он так и не вырос из-за своего неуживчивого, диковатого характера. Сам Мерега напоминал здорового раскормленного борова с хмурым лицом и зло прищуренными, глубоко посаженными, умными карими глазами. Голову он предпочитал брить налысо. Сейчас на голове у него стоял темный ежик волос. Проведя рукой по голове, Виктор Петрович подумал, что сегодня стоит заехать в парикмахерскую.
Работа встретила меня необычным оживлением коллег. Сонная утренняя атмосфера сменилась гомоном возбужденных голосов и периодическим мельканием в дверях очередного лица с вопросом «А вы слышали?».
- Что слышали? – я спросила у Кати из договорного отдела. И она с загоревшимися глазами начала вещать волнующую умы коллег сплетню. Оказывается, за прошлую ночь исчез целый агрохолдинг «Рассвет». У Кати там знакомый работал охранником. Так вот охранники утром проснулись, а зданий нет. Вообще ничего нет, только пыль. Остались посты охраны и забор. Говорят, это инопланетяне, хотя может и американцы оружие новое на нас испытали, климатическое. Всех коллег в нашем офисе интересовало и даже отчасти возмущало, почему пожалели охранников.
- Ну, так нельзя, господа инопланетяне, а где кровавое зрелище и расчлененные трупы охранников? А? Где? Непорядок!
Ирина Геннадиевна добавила новых красок к сплетням. Оказывается, четверо учредителей холдинга внезапно, одновременно заболели ночью и утром из аэропорта Шереметьево на частном самолете отбыли в Швейцарию в закрытую клинику. Как утверждают несколько скандально известных блогеров, их головы превратились в головы животных. Хряк, козел, баран и осел, соответственно господа Мирошниченко, Петров, Бабаян и Линев, усиленно маскируясь, почти в панике проследовали к самолету. Какой-то ушлый турист смог их снять на телефон, но снимок оказался размытым и нечетким. Так что доказательств нет.
- Вот бы нашему директору водоканала ослиную голову приставить – в сердцах сказала стоящая у дверей Катя – Жить у водохранилища просто нереально. Смрад стоит как от туалета на даче, сто лет не чищенного. Сколько не жаловались на них, отписываются, мол, обнаружены утечки в трубах на дне водохранилища. Авария устранена, спасибо за ваш своевременный сигнал. И всё. А вонь, как была, так и осталась. Рыба, что запустили в водохранилище, начала выбрасываться на берег. Вся в слизи.
Я нахмурилась. Стоит наведаться на водохранилище в выходной, а может и раньше. А к обеду всех потрясла очередная новость, которая напрямую касалась нашего отдела. Пал Палыч, наш заядлый холостяк, прислал по ватсапу директору заявление на продление отпуска за свой счет на две недели. Невероятное событие. Все девчонки в кадрах единодушно говорят, что Пал Палыч, наконец, влюбился. Но в кого именно, пока неясно. У них появилось несколько версий. Горячая испанка со знойным взглядом, гречанка с черными волосами и синими глазами, холодная шведка или улыбчивая немка. Пока девочки к единому мнению не пришли. А у нас возник неожиданный праздник. Мы на радостях послали Вику в магазин за тортом и с удовольствием его умяли за здоровье Пал Палыча и его пассии неизвестного пока окраса.
- Главное, чтобы они были счастливы – чуть не прослезившись, произнесла Ирина Геннадиевна.
«И остались жить у молодой жены» продолжили мысленно мы все. Нас более чем устраивала в начальниках Светлана Васильевна, открывшая охоту на коммерческого директора и ровно относящаяся к делам отдела. Мы спокойно и вовремя, без нервов все делали, а понукания, крики и постоянный контроль Пал Палыча всех нас очень напрягал, угнетал и даже мешал работе.
Как бы то ни было, а две недели дополнительного отдыха много значит. Домой мы расходились с радостными улыбками на лицах.
ГЛАВА 8
Уже ночью, когда бежала по парку, в голову мне пришла отличная мысль позвонить Светлане Васильевне и отпроситься на утро. Недолго думая, набрала номер и услышала жизнерадостный голос нашей Светланы.
- Леночка, ты? Что случилось, дорогая?
- Все нормально, Светлана Васильевна. Извините, что звоню в такое время. Просто мама просила бабушку проведать, и я хотела с утра задержаться на пару-тройку часов.
В трубке послышался веселый смех и следом донеслось:
- Конечно, Леночка. До завтра.
И Светлана отключилась. Как приятно общаться с влюбленной женщиной. Есть правда одно исключение - ты не являешься более счастливой соперницей этой женщины.
Я прислушалась к звукам леса.
