(Не) нужные для босса. Екатерина Ромеро

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Дотошный, придирчивый и просто невыносимый! Гениальный архитектор, самодур и по совместительству мой начальник, его святейшество, Егор Айдаров. Оставшись одна с маленьким ребенком на руках я даже не думала, какое предложение мне сделает новоиспеченный босс.

ГЛАВА 1

— Сделай кофе!

   Басит мой новоиспеченный босс, проносясь мимо как танк, даже не смотря в мою сторону. Да уж, похоже, не зря Айдарова драконом зовут. Огромный, высоченный и злой, одно только что не зеленый.

   Смотрю на телефон. Восемь тридцать и это мой первый рабочий день в этом холдинге, который больше похож на логово дракона, самый огнедышащий из которых мой босс Егор Григорьевич.

   Думала, Айдаров сожрет меня на собеседовании, а я всего-то на роль ассистента главного архитектора просилась, и сердечко мое бедное едва ли из груди не вывалилось от его прямых вопросов!

   В офисе какая-то суета и в кабинет к Айдарову то и дело начинают сходится человечки в костюмах. Кажется, что-то идет не так, поэтому я со своим подносом едва ли проталкиваюсь в его кабинет.

   Стильный, просторный, на стенах куча наград висит да грамот, и моя профессиональная жилка чуть дергается от белой зависти к нему. Я не доучилась. Мой лучик появился на свет раньше, но я не жалею ни о чем. Стать мамой было важнее, чем строить призрачную карьеру архитектора.

   Бросаю взгляд на большой письменный стол. Весь в чертежах, бумагах, линейках и Айдаров по центру стоит, как идол, прости Господи. Дракон кого-то отчитывает, пока другие участники собрания крутят ручки в ладонях, а провинившийся нервно грызет карандаш.

   — Мусор! Переделать! Быстро!

   Я замираю со подносом в руках, когда слышу командный низкий голос начальника, после которого молодой архитектор пулей вылетает из кабинета, поджав хвост и приложив свои мятые чертежи к сердцу.

   Толпа рассасывается и я даже сориентироваться не успеваю, когда остаюсь один на один с Айдаровым.

   Он стоит у окна, руки сложил в карманы серых брюк. Напряжен весь, мужик под два метра ростом, плечи широченные, подтянут и одет как к приему королевы. Я же в простой коричневой юбке ниже колена, блузке под горло и балетках. Минимум макияжа, волосы собраны в высокий хвост. Скромно и неприметно, потому что я замужем и пришла сюда работать. Мне деньги нужны, на этом все.

   Подхожу ближе, словно подбираюсь к бешеному льву.

   — Егор Григо…

   — Я же сказал, переделать!

   Все случается быстро и мой поднос подлетает в воздух, когда Айдаров резко разворачивается и огромной ладонью выбивает его с моих рук.

   Хрустят фарфоровые чашки, которые я отчаянно пытаюсь поймать, обжигая ладони о горячий кофе, но вместо этого делаю только хуже. Кофе расплескивается и белоснежная, идеально выглаженная рубашка Айдарова вместе с его светлым костюмом оказываются испорчены. Темные пятна кофе плескаются ему на брюки, пиджак, рубашку без единой складки и даже явно не дешевые наручные часы.

   — Оййй…

   — Виктория.

   Цедит сквозь зубы, сверля меня темно-синими глазами с длинными черными ресницами, а я лишь смотрю на него как дура, и глаз оторвать не могу. Боже, более красивого мужчины в жизни не видела, да простит меня Сергей.

   Сглатываю, пытаясь подобрать слова. Я первый день тут работаю и мне очень, очень нужна эта работа.

   — Извините, ради Бога!

   Стою и хлопаю на него глазами видя, как Айдаров оттягивает край рубашки, с ужасом осматривая эти жуткие пятна. Его ноздри при этом трепещут, чуткие губы поджаты, а на скулах ходят желваки от злости.

   В этот момент почему-то бросаю взгляд на него руки. Жилистые с длинными пальцами, отчетливой сеткой вен и небольшими следами от карандаша, когда долго и часто делаешь чертежи. Руки архитектора.

   Наверное, сейчас правильно было бы какие-то салфетки притащить и попытаться этот ужас отмыть, если бы я не боялась прикоснуться к торсу собственного новоиспеченного босса и по совместительству этого высоченного мужика.

   — Как я нанял тебя, Лебедева? Я что, не в себе был…

   Басит Айдаров и я впервые встречаюсь с ним взглядом. До того не решалась. От него холодом арктическим веет, таким, до костей прямо пробирающим, до мяса.

   Синие глаза, точно грозовое летнее небо, взгляд прямой, уверенный, пронизывающий.

   Последняя попытка перед тем, как вылететь отсюда. Вика, соберись!

   — Снимите рубашку, я застираю пятно.

   — Так не терпится увидеть меня голым?

   — Пф…Нет! Нисколько.

   Чувствую, как горят щеки почему-то. Странная реакция, что он вообще о себе возомнил?!

   — Тогда выйди и сделай мне кофе, Виктория. Снова!

   Игнорируя жгущую боль в руках, я быстро собираю осколки чашки. Складываю всю эту керамику на поднос и вылетаю из кабинета босса жалея, что это кофе не попало ему куда-то в глаз.

ГЛАВА 2

Через пять минут осторожно стучусь в кабинет Айдарова. Новый кофе отдает крепким ароматом. Положила в него четыре ложки сахара, сама не знаю, зачем. Может, чтобы дракон подобрел, а то почему-то сегодня все из его кабинета расстроенными выходят, один паренек молодой даже плакал, сжимая эскизы в дрожащих руках.

   — Да!

   Приоткрываю дверь. Айдаров за столом сидит, как король на пьедестале. Перед ним гора документов каких-то, папок, договоров, бумаг. И вот вроде всего целая куча, а порядок дотошный, даже карандаши выложены словно под линейку и кажется, даже по оттенкам от светло-серого до черного…

   — Можно? Я кофе вам принесла. Новый.

   — Снова ты? Ладно, входи.

   Не смотря на меня, вцепился в какие-то бумаги. Недовольно сжимает по-мужски красивые губы. Брови черные свел, напрягся, царевич несмеян.

   Проскальзываю в кабинет, прикрывая дверь. Холодными пальцами этот чертов поднос сжимаю.

   — Вот, пожалуйста.

   На стол аккуратно поднос ставлю видя, как резко Айдаров взгляд на меня переводит из-под опущенных черных бровей.

   — Не затронь бумаги! Осторожно, на заляпай.

   — Я вижу! Могли бы и убрать этот завал на столе.

   — Мой стол — мои правила.

   У него тут целый алтарь этих документов, дышать даже страшно. Протягиваю боссу кофе, будто зверю в клетку кусок мяса предлагаю. Осторожно, лишь бы руку мне не оттяпал по локоть.

   — Обожглась?

   Ловлю его цепкий взгляд на себе. На правой ладони кожа покраснела. Я и правда сильно обожглась, черт возьми. Стыдливо натягиваю рукав блузки, замечая ухмылку мужчины.

   — Это не помешает работе. Ерунда.

   Вру, так как рука до чертиков жжет, но выдавливаю из себя нечто подобие улыбки, ловя его раздраженный взгляд. Настя уже сказала мне, что Айдаров любит исполнительных роботов, а не людей. Чувства его подчиненных ему не теплее, чем снег в январе.

   — Вот список дел. До завтра чтобы все было готово, ассистент.

   Вообще-то у меня имя есть, обиженно думаю про себя, но молча киваю. Я уже и так сегодня отметилась. Пожалуй, вторая стычка с боссом в первый рабочий день станет моей последней.

   Мужчина передает мне свернутый, явно расписанный от руки листочек, который открывается на раз, два, три страницы.

   Сорок пять пунктов! Сорок пять! Идеальным почерком, уверена, без единой помарки. Боже, так красиво пишут дипломаты ну или психопаты, выводя имя жертвы у нее на лбу.

   — Это…все до завтра сделать?!

   — Да. Утром принесешь отчет. Свободна.

   Басит босс и тут же переключается на звонок, тогда как я понимаю, что с Соней поиграть сегодня не выйдет также, как и поспать.

   Айдаров этот хуже, чем дракон. Он королевич просто драконов, однако и меня так просто не сломать!

   В этом месте зарплата в три раза больше, чем на подобных позициях, а значит, и спрашивать он будет соответственно.

***

Остаток дня проходит как в тумане. Обожженная рука болит, но все же я работаю. Не сдамся так просто, это моя первая должность не только после декрета, а вообще первая, и я чувствую себя сбитой с толку и не знающей абсолютно ничего.

   Через час Айдаров возвращается в офис в новеньком костюме и я стыдливо опускаю глаза, когда он проходит мимо, даже не повернув ко мне головы.

   Ему лет тридцать четыре, и сказать, что он красив, это ничего не сказать. Высокий и подтянутый, со стильной стрижкой и короткой щетиной, его дорогой парфюм слышно как только он появляется на горизонте. При этом красота его не смазливая, мой босс вовсе не мальчик, не манекен, но Айдаров почему-то привлекает внимание.

   Сама даже не знаю, почему. Как красная таблетка, которую нельзя. Смотреть даже страшно.

   На таких залипают, ради таких, наверное, молодые девчонки вены себе грызут, умирают. Отрицать этого нельзя, да вот только и смотреть на него я никакого права не имею. Я замужем и я очень-очень счастливая, кажется…Наверное.

   Дракон мимо меня проходит и вообще не замечает. Даже не здоровается.

   — Ты не бери в голову. Айдаров всегда такой. Со всеми.

   Настя дизайнер почему-то успокаивает меня.

   — Такой робот?

   Почему-то Айдаров мне его больше всех напоминает. Красивый, идеальный строгий робот с винтиками в голове и аккумулятором вместо сердца.

   — Ну, Егор Григорьевич просто любит порядок и профессионализм. Так что если хочешь здесь выжить, всегда делай так, как он говорит.

   — А если он не прав? Может же быть такое? Он же не Господь Бог.

   — Викуль, Айдаров не может быть не прав априори, он здесь все в одном. Хозяин, генеральный директор, дьявол и Бог. Дьявол, конечно, намного чаще. В общем, гремучее комбо. Он создатель компании, сам умен как черт, профессионал своего дела. У него только лучшие архитекторы работают, и как ты видела сегодня, халтуры он не принимает. Сожрет и дальше пойдет.

   — Какой же дотошный. Как его жена только выносит…

   — А он не женат, хотя я думаю, может и были претендентки, да только Айдаров им голову откусил!

   Настена смеется, вот только мне вообще не смешно. Айдаров меня почему-то пугает. Какой-то слишком колючий как еж, и еще этот строгий взгляд его синих глаз. Брр…

   — Шучу, никто в офисе не знает о личной жизни Егора Григорьевича. Так, сплетни только плетут одна хуже другой, а вообще он такой красивый…ой, мне бы с ним хоть раз на свидание сходить! Счастья были бы полные трусы.

   — Так сходи.

   — Ты что?! Если я даже заикнусь ему о таком, вылечу отсюда, как пробка из шампанского.

   — Это почему же?

   — Наш Егор Григорьевич не приемлет отношений на работе и это все знают. У нас тут молоденькие Сашка с Лизой встречаться начали, так он их обоих уволил. Видите ли, инструкции они нарушили. Выгнал по собственному и никаких тебе разбирательств.

   — Насть, я была бы рада еще поболтать, но мне все это надо сделать. Сегодня.

    Показываю ей список дел и брови дизайнера быстро ползут вверх.

   — Жуть. Айдаров таких как ты, на завтрак разогревает. Ты уже пятая его ассистентка за этот месяц.

   — А прошлые куда делись? На фарш пустил или под линейку закатал?

   — Сбежали, аж пятки сверкали, двое даже в истерике. Так что лучше сразу уволься, пока Айдаров и тебя не съел.

   Качаю головой, ну уж нет!

   Так просто бросить эту работу я не имею права. Только не сейчас, когда моя малышка нуждается в еде, одежде, качественных развивающих игрушках.

   Это все кроме меня ей никто не купит, даже ее отец, не позвонивший нам ни разу за последний месяц спросить, как у его трехлетней дочери идут дела.

ГЛАВА 3

Едва доползаю до сада, чтобы забрать Соню. Она плачет, уставшая и дико расстроенная. Первый день в садике, а я только недавно вышла на работу после декрета. Кажется, более трудного дня просто быть не может.

   Благо, Сергей сегодня приезжает. Уже лучше, будет может хоть какая помощь, вот только не звонил он мне в этой командировке. Ни разу. На SМS мои отвечал и то односложно: “да”, “нет”, “не знаю”.

   — Ма-ма! Мамочка, он плиехал! Плиехал!

   Мой маленький лучик носится по всей квартире, наматывая уже десятый круг, когда мы обе слышим заветный звон ключа.

   Соня так ждала Сергея этот месяц с командировки. Каждый день спрашивала о нем, в отличие от него.

   — Привет, Сереж.

   Тянусь поцеловать мужа, но он останавливает меня, буквально отодвигая за плечи. Тут же улавливаю густой аромат перегара, исходящий от него. Неприятно.

   — Не трогай!

   Гаркает и я машинально ловлю дочь, пряча ее за ногами. Обидно до слез. Соня так ждала отца и он возвращается с просто убитым настроением да еще и явно выпивший. Мы холодно расстались, хотя у нас последний год холодно, что в разговорах, что в постели. Даже уже не родственники, просто как соседи живем. Чужие друг другу, хоть я все еще пытаюсь ради дочери склеить это битое стекло изрезанными пальцами. Со всех сил пытаюсь зная, что такое расти без отца.

   Встречаюсь с лучиком глазами. Ее яркие голубые омуты светились от предвкушения встречи с папой еще минуту назад, но не сейчас. Теперь же Соня притихла и даже с места не двигается, прячась за меня от явно подвыпившего Сергея.

   — Сереж, ну что случилось? Ты не звонил, почти не отвечал мне. Может помиримся уже? Прости, если была не права тогда. Просто не убрала посуду вовремя, не успела приготовить тебе ужин. Уже месяц прошел, месяц, понимаешь? Нельзя так по каждому пустяку ругаться. Мы же семья.

   Осторожно говорю, не хочу я ссор больше. Соня их очень пугается, плачет, а потом и я реву в подушку до утра, отвернувшись к стене носом.

    — Ты на работу устроилась?

   Игнорирует. Проходит в квартиру. Наспех снимает обувь и куртку, бросая ее куда-то в угол коридора. Уборщица бесплатная уберет, то есть я.

   — Да. Ассистентом. В хорошую архитектурную компанию.

   — Вот и славно. Мне деньги нужны. Много.

   — Что случилось?

   — Ничего. Отойди.

   Чеканит строго и проходит мимо меня и опешевшей Сони. Даже не наклонился к ней, не поцеловал, от чего я вижу вселенскую печаль в глазах дочери. Игнорирование хуже ненависти. Опять такой. Невыносимый.

   — Может поздороваешься с дочерью? Соня так ждала тебя. Спрашивала о себе каждый день. Ты же ее папа!

   Муж на малышку бросает взгляд и кривит губы. Презрительно, холодно, просто отвратительно.

   — Здоров.

   Точно щенку бросает и проходит мимо малышки, которая как раз в этот момент тянет к нему ручки.

   — Сереж, ну зачем ты так? Ладно мы с тобой, понятно уже все, но Соня скучала по тебе. Это ж твоя дочь!

   — Эта — на Соню бросает мрачный взгляд — не моя!

   От такой заявы я уже промолчать не могу. Боль аж к горлу подбирается, глаза жгут выступившие слезы.

   — Ты что говоришь? Соня твоя. Родная дочь!

   — Нет, не моя! Эта мелочь вообще на меня не похожа и с каждым днем все виднее! Люди скоро уже пальцами тыкать начнут! Привела бастарда нагулянного…

   — Мама, я боюсь…

   Видя настроение в семье, лучик подбегает ко мне, встревоженно просясь на ручки, и я беру ее, прижимая к себе.

   — Я надеюсь, что ты не серьезно это сказал, Сергей. И завтра когда протрезвеешь, пожалеешь о сказанном в этой квартире и извинишься.

   Прижимаюсь спиной к стене, когда уже в следующий миг муж в два счета настигает меня и хватает под руку. Я безумно пугаюсь такого его, и особенно Соня. Она начинает плакать, крепко обнимая меня за шею.

   — В этой квартире?! А ты не забыла, чья она, Ви-ку-ля? Ты хоть что-то здесь покупала? Я тебя, голодную студентку откопал без всего! Я работаю, как проклятый, а ты что делаешь? С этой мелюзгой развлекаешься?

   Удар болезненный, но я его принимаю. Он выпил, ладно, еще шанс.

   — Соня часто болела, ты же знаешь. Я не могла раньше выйти на работу, а до этого училась.

   — Училась она…Архитектор ты недоделанный! Ты должна работать! Нам деньги нужны в семью и много, поняла?

   Вздрагиваю, когда в следующий миг Сергей за предплечье меня хватает, впечатывая в стену. Он не очень высокий, но крепкий, такой чужой. Уже.

   — Поняла, я спрашиваю?!

   — Пусти, мне больно!

   — Мам! Мам…

   Соня крепче ко мне прижимается, тогда как я вообще уже мужа не узнаю. Я не за такого мужчину замуж выходила четыре года назад…кажется, не за такого. От первой любви снесло крышу и кажется, я тогда вообще рационально думать не могла, одни только бабочки в животе и желе вместо мозгов было.

   Теперь же бабочки истлели, превратившись в дохлый пепел. Я давно забыла какого это, ощущать желанную ласку мужчины. Одеревенела вся, шипами обросла, точно машина для стирки-уборки-готовки. Ах да, еще кукла для секса на сухую без прелюдий и слезами от оскорблений во фригидности после. Все. Вот, к чему я пришла за четыре года замужества за этим человеком.

   Его рука сдавливает мою до боли и слезы застилают глаза, которые я держу до последнего. Не хочу Соню пугать. Я должна быть сильной только ради нее.

   — Пусти, убери от меня руки!

   Рычу и тогда Сергей отпускает, а я с силой ударяюсь спиной о стену. Рука жжет и мне сразу же становится страшно. Я одна с Соней. Нет больше никого, кто бы мог помочь. Мама умерла два года назад. Все. Я осталась одна в этом мире.

   — Скажи, в чем дело? Я тебя вообще не узнаю. Неужели такие отношения ты хотел? Что с тобой происходит?

   Шаг к нему. Навстречу. Склеить все это, по кускам собрать разбитое. Еще шанс, тысячный. Ради Сони, которая должна жить в нормальной семье.

   — Ничего. Уходи. И мелочь эту вечно орущую забирай с собой!

   — Что? Что ты сказал сейчас?

   — Что слышала! Я хочу отдохнуть. Я устал. Валите отсюда!

   Бросаю взгляд на часы. Десять вечера, ночь уже на дворе.

   — Ты с ума сошел? Куда я пойду на ночь глядя с маленьким ребенком?

   — Куда хочешь. Если сами не свалите, я помогу вам.

ГЛАВА 4

Дважды мне повторять не нужно. Быстро опускаю дочь на пол и держа ее за руку, хватаю сумку, одеваю ребенка, набрасываю куртку и выбегаю на улицу.

   Снег холодный пролетает, март на дворе, а я реву. От обиды, которая уже дышать не дает. Что мне делать, вот что?!

   Я замужем, у нас есть квартира мужа, ребенок маленький, я только-только с декрета вышла и тут такое. Родственников нет, сбережений своих нет, все в дом, ради мужа, любимого…

   — Мамочка…Не плачь.

   За край куртки меня дергает напуганная Соня. Она еще маленькая и наверное, это хорошо. Как же я хочу, чтобы она не запомнила такого отца, который не то, что шоколадку, даже не обнял ее за столько дней.

   Сергей не звонил уже последнее время, за ребенка совсем не спрашивал. Мы ему мешаем, кажется, сильно мешаем жить.

   — Я не плачу, лучик мой! Мама не плачет, ты что! Вовсе нет. Иди ко мне. Сейчас к тете Яне поедем.

   Копаюсь в сумке и быстро нахожу телефон. “Яна подружка универ” светится на дисплее. Хоть и живет сто километров отсюда, мне все равно уже. Ехать больше некуда, а возвращаться в квартиру к Сергею я сегодня точно не стану.

   Думала, пройдет это у него, но нет. После свадьбы это стал совсем другой человек, который ухаживал красиво, дарил подарки и клялся в любви, вот только клятвы эти разломились на части как хрупкая скорлупа.

   Он снова меня сегодня так больно за руку схватил, что аж Соня испугалась, прижалась ко мне, как котенок.

   — Алло.

   — Ян, это я!

   — Кто это “я”?

   — Вика Лебедева. Прости, что так давно не звонила.

   Едва сдерживаю слезы, глотаю комок, стараясь выровнять дыхание. У меня не много было подруг, а после замужества и те отпали. Сергей хотел внимания только себе одному. Яна только осталась, а точнее, редкие звонки подруге.

   — Вика, ты?! Боже, ты так поздно звонишь, что случилось, что-то с Соней?

   Смотрю на своего лучика, который в этот самый момент ловит губами пролетающие снежинки.

   — Нет, с Соней все хорошо. Ты извини, что так резко, но можно мы к тебе приедем? Прямо сейчас.

   Долгое молчание в трубке. Слишком долгое, чтобы я поняла, что этот вариант отпадает сразу.

   — Эм…У меня парень новый, Вик. Мы только съехались. Он не поймет, если вот так сразу гости придут на ночь глядя, да еще и ребенок маленький. Так а что случилось? Сергей снова, да?

   Прикусываю губу от досады. Черт возьми. Как же сильно я надеялась на нее.

   — Не важно. Спасибо, что просто ответила на звонок.

   — Не обижайся, Викуль. Если бы раньше…

   — Все нормально. Правда.

   Отключаю телефон понимая, что уже ночь на дворе, я без машины, практически без денег и с трехлетним ребенком на руках.

   Вижу, что Соня спать уже хочет. Об мою руку трется замерзшим носиком и вот-вот начнет плакать. Думай Вика, думай!

   — Сонь, а я поехали ко мне на работу!

   — На лаботу?

   Удивленно вскидывает на меня глазки-светлячки.

   — Да! Там есть большой диванчик. Поспишь там, а завтра в садик сразу. Поехали!

   Эта идея сейчас кажется мне единственно верной, так как проверив кошелек я обнаруживаю деньги только на такси. Я так спешила выбежать из квартиры, что ничего иного не взяла, да и нет у меня своих денег после декрета. Соня часто болела и выйти на работу раньше не получалось.

   Сергей, можно сказать, выдавал Соне на еду средства, а я перебивалась. Знала, он не любит лишних трат, а я только устроилась. Вспоминаю офис. Там тепло и чисто, есть диван большой да и ночью точно никого не будет.

   Мне нужно, чтобы Соня поспала нормально. Утром решу, что делать дальше.

   Такси довозит нас до офиса в центре города за полчаса. Благо, пробок нет, поэтому доезжаем быстро. Соня, правда, совсем раскисает и начинает плакать. Она спать хочет, тогда как я ошалело ищу это самое место ребенку, где можно поспать.

   У меня есть ключи от нашего офиса, знаю там есть прекрасный диван. Неподалеку от кабинета Айдарова, но он же не работает по ночам, а значит, ничего не заметит.

   Как я и ожидаю, офис оказывается пустым, охрана нас пропускает, весьма неоднозначно посмотрев на меня с ребенком, но честно, меня это сейчас волнует меньше всего.

    — Давай, солнышко, залезай сюда.

   Расстегиваю куртку Сони и снимаю с нее шапку. Светлые волоски тут же поднимаются вверх тонкими антеннками, наэлектризовавшись.

   — Селгей…Он не хотел меня видеть.

   Поджимаю губы. Соня в последнее время его даже папой не зовет. Сергей настолько холоден к ней, что у меня сердце болит за ребенка. Не о таком муже я когда-то мечтала, даже близко не о таком.

   — Папа хотел тебя видеть, он тоже очень скучал по тебе! Он просто устал, маленькая моя.

   Выдавливаю из себя улыбку. Не хочу ее пугать и расстраивать. Соня так тянется к Сергею, который под корень просто срезает ее вселенскую любовь.

   — Ложись и закрывай глазки. Я сказку тебе расскажу.

   Укладываю дочь на диванчик, сверху укрыв курткой и как раз в этот момент с ужасом слышу стук открываемой двери кабинета своего начальника, а затем и его собственной персоной.

   — Это еще что такое?!

   Басит Айдаров, видя сонную Соню и перепуганную меня. Ой…

***

Сжимаюсь вся в тугой комок. Его тут быть не должно, что он ночью делает в офисе, духов что-ли вызывает?

   — Чей это ребенок?

   — Мой.

   Окидывает меня строгим взглядом и Соню таким же, а я аромат одеколона его улавливаю. Приятный мужской, завлекающий, будоражащий каждую клетку.

   Айдаров сводит брови, вижу как напрягаются его широкие плечи. Кажется, это не к добру.

   — Что твой ребенок делает в моем офисе?

   — У нас ситуация случилась…Егор Григорьевич, можно мы здесь переночуем? Всего одну ночь! Пожалуйста.

   Голос почему-то садится, ведь с каждым словом глаза моего босса темнеют, становясь оттенка осенней грозы.

   За время работы здесь я видела Айдарова только несколько раз и то, когда он меня просил сделать кофе или назначить встречу. В остальных случаях этот мужчина проносился мимо меня точно бешеный ураган.

   Сглатываю. Сердце почему-то начинает стучать быстрее. Мне как-то неловко становится. Айдаров одет в дорогущий костюм, а я стою перед ним в куртке простой, домашней одежде с каким-то хвостиком сзади и явно красными от слез глазами.

   — Так можно?

   — Что можно?

   — Остаться здесь на одну ночь?

   — Нет.

   Чеканит строго и лучик ко мне прижимается, опасливо смотря на Айдарова.

   — Мамочка…

   Соня поднимается на диване и тянется ко мне ручками, видя незнакомого дядю, а я не знаю, как его еще упросить, чтобы мы здесь остались.

   — Егор Григорьевич, пожалуйста! Мы будем очень тихо. Я обещаю, никто даже не увидит. Соня очень спокойная девочка, мы будем тихонько сидеть.

   — Я же сказал, нет! Здесь не гостиница, не приемочный пункт пострадавших и не детский сад. Езжай домой, Лебедева. Живо.

   Строго чеканит босс, а я глаза опускаю, чтобы он не увидел, что я вот-вот разревусь перед ним, как маленькая девочка.

   — Мы не можем сегодня домой вернутся. Мне нужно, чтобы Соня отдохнула. Мне больше некуда идти. Пожалуйста.

   — Мам…я спать хочу.

   Потирая глазки маленькими ручками, Соня кладет голову мне на грудь, а я как перед казнью стою. Не знаю, что делать. Егор Григорьевич вовек не разрешит тут остаться. О чем только думала, когда сюда ехала с малышкой.

   — Бери ребенка и идите за мной.

   Поглядывая на часы, басит Айдаров, тогда как я от услышанного на месте застываю.

   — Куда это “за вами”?

   Не ожидаю я что-то такого. Я его почти не знаю, как-то страшновато мне ночами ходить за мужчинами, даже если он мой босс. Особенно, если он мой босс.

   — Со мной поедете.

ГЛАВА 5

С полуспящей Соней на руках выхожу к лифту. Айдаров рядом стоит, лицо каменное, вообще ноль эмоций. Разве что злится, что я приперлась в его офис ночью. Вот это точно в глазах темно-синих читаю.

   Оказавшись с ним в лифте наедине, сглатываю. Отхожу подальше. Босс в дорогущем пальто, туфлях и костюме, а я в том, в чем дома бегала, мужа ждала. Встречала, думала помиримся наконец, нормально все станет. Дура.

   Невольно снова запах его улавливаю. Приятный, даже слишком, да что ж такое…Нос бы себе заткнуть да глаза завязать, чтоб не пялится на него. Ужас какой-то.

   Лифт опускается на минус первый этаж и мы оказываемся в огромном полупустом паркинге. Ночью здесь тихо как в морге и что-то я уже нервничать начинаю. Я не знаю этого мужчину, а то что знаю, спокойствия не прибавляет. Не зря же говорят, что самые пунктуальные и аккуратные — это ненормальные люди.

   — Егор Григорьевич, спасибо, но мы наверное, пойдем. Дочка совсем расклеилась, ей спать пора. Сами справимся.

   Соня уже на плече сопит, а у меня дрожь какая-то по телу разливается. Что я делаю, куда иду? Я же не знаю этого мужчину. Видела несколько раз в жизни. А вдруг он маньяк-психопат и вывезет сейчас нас куда-то в яму или в подвал? Боже, от стресса такая жуть в голову лезет, самой подумать страшно.

   — Садись Виктория. На заднее сиденье. И да, я не маньяк-психопат.

   — Откуда вы…

   — По лицу вижу, о чем ты думаешь.

   Игнорируя мои попытки сбежать, Айдаров ведет нас к огромному белому мерседесу и открывает нам дверь.

   — Егор Георгиевич, мы бы там на диванчике…Тихонечко.

   — Садись в машину, Виктория! Бегом!

   Тон просто гробовой, поэтому спорить я не решаюсь, да и какое-то шестое чувство подсказывает, что Айдаров все же не серийный маньяк-убийца. Слишком уж невыносимый для него. Он известный архитектор, и судя по масштабам его бизнеса, весьма успешный бизнесмен.

   Киваю коротко и залезаю в приятно пахнущий кожей салон заднего сиденья, держа Сонечку на руках. Малышка устала уже и тихонько посапывает, обхватив меня ручками.

   Почему-то при этом Айдаров в салон к нам нагибается, а меня от страха аж парализует, но мужчина быстро достает ремень безопасности и пристегивает нас с малышкой. Я же даже не дышу. От него веет какой-то силой, уверенностью, тестостероном за версту, от чего я вся сжимаюсь, и выдыхаю только тогда когда босс закрывает нашу дверь.

   После этого он молча садится за руль и уже через минуту мы оказываемся на ночной трассе города.

   В стекло заднего вида вижу его сосредоточенные на дороге красивые глаза. Синие, темные сейчас, почти как ночь. Айдаров сосредоточенно ведет машину, тогда как меня все больше трясет. Это было необдуманно, а совершать подобные поступки я как-то не привыкла. У меня почти нет денег, телефон скоро разрядится…Снова паника накрывает волной. Что я о нем знаю? Почти ничего. И какой-то черт дернул сесть к нему в машину.

   На часах скоро одиннадцать. Снова тянусь к телефону. Зарядки на пару минут осталось, не густо. Входящих ноль, хотя я почему-то ожидала, что муж нас хватится. Не хватился. Сергею, похоже, вообще не интересно, где мы и что с нами. И у меня создается ощущение, что я все беру эти осколки, склеиваю их, а они не склеиваются. Руки только мне ранят до крови уже.

   — Что случилось у тебя? С мужем поссорилась?

   Спустя минуту молчания спрашивает босс, а я быстро вытираю слезы. Так неловко и больно мне еще в жизни не было.

   — Откуда вы знаете?

   — По глазам вижу.

   Поджимаю губы, крутя обручальное кольцо на пальце. Жжет оно мою руку. Как обручем сдавливает шею.

   — Так, ничего серьезного, небольшой конфликт.

   Не хочу жаловаться, да и Айдаров явно не тот, кому можно рассказать слезливую историю. Судя по разговорам Маринки, ему плевать на сотрудников и он не боится их потерять, меняя работников как перчатки. Остаются только избранные таланты, во всем подчиняющиеся его величеству.

   — Родственники есть?

   — Нет. Дочка и я только.

   На это босс не отвечает и я невольно на руки его смотрю. Крупные ладони на руле, длинные пальцы, хоть и крупные, но чуткие. Видно, что архитектор. Не знаю даже, почему. Плечи его широченные видно из-за сиденья. Темные волосы уложены назад. Красивый он, хоть и я не должна думать об этом. Грешно же, замужняя женщина.

   От нервов и усталости я всего на секунду опираюсь на сиденье, стараясь контролировать ситуацию, однако кажется, меня просто вырубает от легкого вождения Айдарова в ту же минуту. Я все еще не знаю, куда он меня везет и что теперь будет, что с Сергеем, но мои глаза слипаются и я засыпаю, прижимая ребенка к себе.

   — Виктория, просыпайся.

   Кто-то рядом басит и распахнув глаза я с ужасом понимаю, что уснула! В салоне было так тепло и приятно пахло, что меня просто отключило в машине практически незнакомого мужчины да еще и с ребенком на руках.

   Волна страха тут же проносится по телу. Я не знаю, куда Айдаров нас привез, на улице ночь и меня начинает не на шутку трусить.

   Смотрю на Соню. Спит, спокойная, пальчиками в мою куртку впилась. Шапка чуть съехала.

   — Извините, я кажется, уснула.

   Быстро вылезаю из машины, придерживая Соню, оглядываюсь по сторонам. Мы во дворе загородного дома и я даже не знаю, в какой части города!

   Тело тут же пробирает озноб. Немного кружится голова и становится трудно дышать. Я же мама, как я могла быть такой неосторожной! Где мы, черт возьми.

   — Что это за место?

   Мой голос дрожит. Я еще ни разу не была в такой ситуации. Не пойми где практически с незнакомым взрослым мужиком рядом.

   — Мой дом.

   — Ваш дом?! Вы что, серьезно? Я думала, вы отвезете нас в гостиницу!

   — У меня нет времени кататься по гостиницам. Или ночуете у меня или я вызову вам такси. Сейчас снегопад начался, как ты видишь. Такси приедет только через час.

   — Я не знаю…это как-то не удобно.

   Боже, что делать. Как я могла уснуть в его машине и даже не спросить, куда Айдаров меня везет?!

   Теперь уже поздно. Я у него во дворе стою со спящим ребенком на руках и чувствую, как на щеки клубнями падает снег. Соня начинает подрагивать. Замерзает. Черт возьми.

   — У меня есть отдельная комната, если ты за это переживаешь. Так что?

   — Ладно. Если только это вам не трудно. Спасибо.

   — Дай мне ребенка.

   Айдаров подходит вплотную, а я почему-то Соню намертво к себе прижимаю. Не то, чтобы я там полоумная мамаша была, но все равно. Я его же почти не знаю!

   — Что? Нет! Не трогайте!

   — Я помогу занести в дом ребенка. Ты дико бледная. Упадешь еще по пути. Виктория! Очнись уже. Я тут.

   Егор Григорьевич говорит спокойно и абсолютно серьезно смотря на меня и почему-то я верю ему. Наверное потому, что больше некому этот момент, а исходящая от него уверенность словно передается и мне.

   — Хорошо, спасибо.

   Осторожно передаю Соню в руки к Егору Григорьевичу как самое ценное, что у меня есть. Он с легкостью перехватывает маленькую и быстро идет в дом, который открывается одним кликом на пульт.

   Как только внутри оказываемся, прикусываю язык, чтобы не сболтнуть лишнего, потому что оказываемся мы в палаце!

   Нет, я конечно, знала, что архитекторы любят и себе нечто интересное сотворить дома, но не думала, что в таких масштабах.

   Красиво. Нет, не так! Здесь просто чудесно. Идеальный ремонт, идеальный дизайн, ничего лишнего, все продумано до скрипа просто и похоже, кто-то помешан на чистоте.

   Ни единой пылинки, крошки, трещинки и кажется, даже воздух профильтрован от микробов. Одно только дельфинов здесь не хватает да фонтана, хотя нет, фонтан все таки есть!

   — У вас очень…красиво! Так все продумано.

   Стараюсь быть вежливой, пока сердце тарахтит от волнения, как у мышонка. Не зря Айдаров главный архитектор города. Он профессионал своего дела и это видно. До скрипа просто. Хочется еще спросить, не надо ли тут бахилы от стерильности надевать, но вовремя прикусываю язык. Он все же в дом к себе привез, не время ерничать.

   — Знаю.

   Угрюмо отвечает босс и снова кликает на пульт. Шторы задвигаются, во всем доме загорается приятный теплый свет и ногами я тут же чувствую теплый пол. Приятно.

   — Верхнюю одежду и обувь здесь оставь. Иди за мной.

   Быстренько снимаю обувь, куртку прячу в шкаф, пока Айдаров с Соней на руках заходит в одну из комнат и мы оказываемся в спальне. Бежево-белые тона. Светлая комната, огромная кровать, на которую он укладывает сонную Соню. Маленькая даже не просыпается, мурчит и переворачивается на бок, обхватывая подушку.

   Я же протискиваясь следом, становлюсь у двери. За такое ночное приключение Сергею своему я готова голову открутить, вот честно. Если бы он не выгнал нас на ночь глядя, этого вообще бы не произошло.

   Мужчина подходит ко мне. Возвышается, как гора. Он выше мужа значительно и шире в плечах. Не знаю, почему сравниваю их. Айдаров же просто мой начальник.

   — Спасибо вам, Егор Григорьевич.

   Тихонько благодарю, но кажется, ему не нужна моя благодарность от слова совсем. Ноль эмоций, у камня и то будет более веселое выражение лица.

   — Тут ночуйте и чтоб ни звука. У меня завтра важная встреча и я должен хорошо отдохнуть.

   — Конечно. Мы будем тихонько.

   Обхватывая себя руками говорю я, после чего Айдаров выходит, оставляя нас одних с Соней.

   На часах уже двенадцать и от усталости у меня аж ноги гудят, поэтому я просто ложусь рядом с Соней, укрываю ее и очень надеюсь, что завтра муж возьмет свои слова обратно о дочери, ведь она ему родная!

   Кроме Сергея у меня вообще не было никого, так что услышать подобное от мужа сегодня было не менее болезненно, чем получить нож в спину. С размаху.

   Я засыпаю с этой мыслью даже не представляя, что осколки битой семьи, которую я так пытаюсь склеить, уже застряли у меня в ладонях и кровят.

ГЛАВА 6

— Мам…мамочка, вставай!

   Кто-то тормошит меня за плечо и я резко вскакиваю понимая, что это Соня проснулась. Еще так рано, у меня просто слипаются глаза.

   — Да малыш. Я здесь. Что случилось?

   Лучик на мне сидит, перебирая волосы маленькими пальчиками. Бросаю взгляд на часы. Четыре утра. Светает уже потихоньку. Снегопад закончился. Не скажешь даже, что март на дворе, все усыпано белым.

   — Мам, плинеси молочка!

   Быстро протираю глаза. Соня в отличие от меня уже бодренькая, ох кажется, она выспалась.

   — Мы сегодня в гостях, зайка. Я даже не знаю, есть ли тут молоко и можно ли нам его брать. Ты очень хочешь пить?

   — Да! Очень-очень.

   Кивает быстро, смотря на меня своими омутами голубыми. Тянусь к сумке. Конечно, нет тут никакой воды или чая. Я так быстро из дома с Соней выбегала, что не то, что молока, денег даже толком схватить не успела, да и нет у меня денег особо. Не успела заработать, а Сергей…мы уже давно выяснили, что то, что он зарабатывает, это только его деньги.

   — Мама, молочка!

   Встаю с кровати, обкладываю Соню подушками, хотя знаю, что это ей уже давно не преграда. Она берет эту подушку и высоко подкидывает ее на кровати, играя с ней.

   — Хорошо, малыш. Я принесу сейчас тебе что-то попить. Побудь тут.

   — Нет, мам, я с тобой!

   Лучик тут же начинает с кровати этой высокой слезать, но я обратно ее укладываю. Соня маленькая, ей только три недавно исполнилось, но она как моторчик у меня, не усидит на месте.

   — Сонь, пожалуйста! Подожди меня здесь. Мы в доме чужого дяди. Тут надо вести себя тихонько, понимаешь? Я очень быстро.

   Малышка кивает и тогда я тихонечко выскальзываю из комнаты, оказываясь в темном коридоре. Черт, где тут свет включается...Какие пароли или по отпечатку пальца хозяина только. А еще я не знаю, где тут кухня и вообще, это не мой дом.

   Нас только переночевать пустили, только вот Соне все равно нужно что-то попить, иначе она не уснет, начнет капризничать, а это нам сейчас совсем не нужно.

   Кажется, все идет хорошо, я почти на ощупь пробираюсь по темноту длинному коридору, пока не чувствую резкую боль в пальце и последовавший за нею жуткий, просто таки громовой звук слева.

   — Аай!

   Кажется, я что-то дико колючее рукой зацепила и оно упало, с грохотом разбилось.

   Ох, мамочки. Этого еще не хватало.

***

Как слепой котенок шарю руками в этой полутьме, пока мои пальцы вдруг не касаются чего-то горячего, твердого и я громко не вскрикиваю понимая, что это что-то живое!

   — Ааа!

   Резко загорается свет и я вижу перед собой Егора Григорьевича в одних только серых боксерах! Кажется, я к его обнаженному и твердому, как камень торсу притронулась только что. Блиин.

    — Не спится?

   Окидывая меня цепким взглядом басит босс, и мы оба переводим взгляд на пол, где целая куча земли и цветок валяется. Кактус. Разбитый.

   — Боже, это вы?! Вы меня напугали!

   — Что здесь творится?

   — Извините, я случайно! Не знала, где свет включается, зацепила ваш…кактус. Я куплю вам новый!

   — Кактус у меня уже есть.

   Мрачно, сам он как кактус! Мистер колючка.

   — Вазон! Вазон куплю!

   Кажется, краснеют даже кончили волос и я тут же отпускаюсь, пытаясь собрать эти жуткие осколки и землю вместе с колючками руками, когда в этот момент мне на шею лучик бросается.

   — Мама…Ты долго.

   — Сонь, подожди. Егор Григорьевич, я сейчас все уберу, минутку.

   Теряюсь как-то, неловко все это и особенно мой босс, стоящий тут, как аполлон. Стараюсь не глазеть на него. На его сильные ноги, подтянутый торс без единого жирка, мускулистые плечи и то, что под боксерами заметно выпирает. Очень заметно. Боже, дай мне сил выдержать это.

   — Уборщица уберет. Не трогай тут ничего — игнорируя мои попытки хоть как-то это все убрать, чеканит босс, окидывая меня и Соню строгим взглядом. — Почему вы не спите? В четыре утра.

   — Соня пить захотела. Извините, что разбудили. Можно у вас…воды попросить?

   — Я молочка хочу, ма-ам!

   Лучик за штаны меня дергает и я вижу уже, что вот-вот терпение моего босса лопнет. Насколько я знаю, у Айдарова нет детей, поэтому похоже, он не в восторге от происходящего и это мягко сказано.

   Слышу, как тяжело выдыхает мужчины, после чего разворачивается босыми ногами и идет куда-то вдаль по коридору.

   — За мной.

   Взяв Соню за ручку, мы оставляем этот страшный бардак с вазоном и быстренько ступаем следом за моим боссом, оказываясь в просторной белоснежной, как с картинки, кухне.

   Тут все сияет и складывается ощущение, что здесь вообще никто никогда не ест и не готовит. Не то, чтобы я был неряхой, но это какой-то перебор. Стерильность дикая просто, будто мы попали в операционную, потому что даже каплей воды в раковине и тех нет. Ни одной…

   Невольно на Егора Григорьевича смотрю. Сильная спина, широкие плечи, подтянут и явно занимается в спортзале. У него такое красивое тело, кожа матовая, бархатная, к которой хочется коснуться. И он значительно крупнее моего Сережи…Так Вика, стоп! Нельзя мне на него смотреть, нельзя любоваться и нельзя с мужем сравнивать.

   Резко опускаю глаза в пол чувствуя, как быстро бьется сердце. Это чего я так распереживалась? Сама не пойму. Мой Сергей так меня не волнует, как Айдаров. Чертовщина какая-то.

   — Кухня. Холодильник. Микроволновка. Сами разберетесь.

   — Спасибо, Егор Григорьевич.

   Босс проходит мимо, пока Соня на него как на гору смотрит. Он очень высокий, а моя крошка самая маленькая в садике.

   — Этот дядя такой высокий!

   — Это ты маленькая. Так Сонь, садись.

   Наливаю ей молока, мельком бросая взгляд на содержимое холодильника. Какие-то закуски с ресторана, бутылка красного вина. Все. Да уж, похоже, Айдаров не любит готовить. Святым воздухом, что ли питается, хотя скорее, он ест в ресторанах. Небожители не едят обычную еду.

   Пробую молоко. Холодное для Сони. Пока подогреваю, лучика как ветром со стула сдувает.

   — Сонь! Сонь, ты где?

   — Мам…смотлии, тут лыбки!

   Восхищенно лепечет лучик, показывая на огромных размеров аквариум с рыбками. Быстро прикидываю архитектуру. Аквариум вместо одной из стен на кухне установлен от пола до потолка. Да уж, Айдаров действительно заморочился с дизайном себе любимому.

   Не могу сдержать улыбки. Аквариум шикарный. Яркие разноцветные рыбки плескаются в прозрачной воде. На кухне все продумано до тошноты и очень красиво. Если Айдаров сам такое начертил, значит у него точно есть вкус и не зря его все так нахваливают. Чуть ли не молятся на него, прости Господи.

   Пикает микроволновка, и я быстро подхожу, чтобы вытащить теплое молоко.

   — Сонь, иди сюда.

   Усаживаю лучика за стол и она делает буквально пару глотков, после чего отодвигает чашку.

    — Я все.

   — Попила? Так быстро?

   — Да. Мам, этот дядя, он кто?

   — Он…дракон.

   — Длакон?

   Соня удивленно вскидывает на меня взгляд и я тут же жалею, что ляпнула такое. Хоть бы она не запомнила, а то впитывает в себя все как губка.

   — Не важно, зайка…Это мой начальник. Зови его дядя Егор, пожалуйста.

ГЛАВА 7

Я не закончил проект в этот день и остался допоздна. Обожаю работать, когда тихо, когда никто не мешает и не топчется под моим кабинетом. Виктория Лебедева, двадцать три года. Эта молодая ассистентка показалась мне весьма не глупой и даже привлекательной, однако золотое кольцо на нее пальце явно давало понять, что она уже занята и это хорошо. Никаких отношений на работе я не приемлю сам и никому не позволяю в своем офисе. Вы пришли ко мне на работу — будьте добры выполнять свои обязанности.

   Я нанимаю Викторию не потому, что она мне понравилась, а оттого, что выхода уже просто нет. Мой предыдущий ассистент вылетела отсюда как и прошлые четыре за последний месяц и времени искать кого-то еще уже тупо не нет.

   Бездари, решившие, что сюда нужно приходить только, чтобы показать мне накрашенные губы и повертеть задницей в надежде на премию. Я требую исполнительства и мой ассистент должен быть даже больше, чем моей правой рукой, ногой, головой! Я должен ему доверять, это должна быть моя рабочая…половина.

   Эта же барышня выглядела стойкой или же хотела такой показаться и что главное — не хотела меня склеить. У Лебедевой горели глаза и она явно нуждалась в работе, судя по блеклым дешевым тряпкам, в которые была одета.

   В первый день я нагрузил ее по-максимуму проверяя и как не удивительно, Виктория не сбежала, а значит, проверку мою прошла. Первую, по крайне мере. Кофе ее, конечно, я выплевал, едва им не подавившись. Мало того, что первый раз она меня им облила, второй раз принесла какой-то сладкий сироп вместо кофе, от которого меня чуть не стошнило. Я не ем сладкое и на дух не переношу сахар, стараясь следить за собой. Это правило номер один.

   Я собираюсь уже уходить из офиса в этот вечер, но когда выхожу из кабинета, замечаю это. Их, точнее. Обе белокурые. Одна большая, вторая совсем маленькая. Лебедева с ребенком ютится у меня на диване под кабинетом в одиннадцать ночи, и сказать что я охреневаю, это ничего не сказать!

   Никаких детей в моем офисе, никак, никогда, ни коим образом. Нет! Это правило номер два. Я не особо нахожу общий язык с детьми, а точнее, совершенно их не выношу и от детских криков, мимолетно услышанных на где-то на улице, у меня почему-то всегда дергается глаз.

   Не то, чтобы я там был ненавистником детей, но мне они всегда казались существами с другой планеты, с которыми к счастью, я никогда не пересекался сам и не пересекусь в будущем. Все, что я знаю о детях — они жутко орут, гадят, ревут и вытягивают все деньги, так что нет, увольте, мне такого добра не надо ни в жизни, ни в офисе.

   Я должен выпроводить их из офиса в этот же момент, я имею для этого все права, вот только какой-то черт дергает меня посмотреть на явно заплаканную Викторию и сонную малышку. Они выглядят…как пострадавшие, однако в чем именно, у меня нет ни сил ни желания разбираться. У меня горят два проекта, последний клиент высказал недовольство и еще трое стажеров сегодня просто вынесли мне мозг. Мне не до семейных драм, вот вообще ни разу не до них.

   Даже не думал, что у Лебедевой есть ребенок, по фигуре вообще не скажешь. Она прижимает к себе крошечную девчушку, как две капли воды похожую на себя. В куртке и съехавшей шапке, этот ребенок обхватил с силой ее за шею, положив ей голову на грудь.

   Соня. Так Виктория ее называет. Не знаю сколько ей, два или три года, мелкая еще. На удивление, она не орет при виде меня. Недоверчиво только смотрит, прижимаясь к матери, тогда как раздражение во мне растет уже с каждой секундой.

   Я не знаю детей, их повадки и не имею с ними дел. Никогда. Сотрудники с детьми — это всегда сложно, проблемно и ненадежно, и как раз об этом маленьком детеныше Виктория “забыла” рассказать мне на собеседовании, иначе я бы ее в жизни на работу не взял, а своим личным ассистентом и подавно.

   Не знаю, что мне в голову ударяет, но я забираю их к себе. Уже ночь, в офисе должно быть тихо и похоже, муженек Виктории не спешит за ними приходить. Лебедева, видно сильно плакала, а лезть в душу сотрудникам не в моих правилах. Я люблю правила и порядок. Во всем. Не любил бы — не стал бы лучшим в своем деле.

   Благо, всю дорогу до моего дома ребенок спит, да и сама Виктория очень быстро вырубается. Я же не понимаю, какого черта делаю то, что делаю сейчас, но почему-то выставлять их на улицу в мороз и снегопад мне не хочется, а везти в гостиницу и искать им среди ночи где-то ночлежку не хочется вдвойне.

   Доезжаем быстро и мне все же приходится будить этих лебедок. Мне они именно их напоминают. Худенькие, белокурые, обе с яркими кристально голубыми глазами небесного цвета.

   Лебедева быстро просыпается, однако вид ее мне совсем не нравится. Всполошенная, перепуганная, растерянная, вцепившаяся в ребенка дрожащими руками. Что там у нее стряслось я не спрашиваю. И так все видно по глазам.

   С мужем пособачилась и как же хорошо, что я не женат! Благодать прямо, а не жизнь! Я сам себе предоставлен, живу как хочу, получаю что хочу и вообще, мне грех жаловаться, однако это все не упало мне с неба на голову просто за красивые глаза. Я работаю как проклятый с четырнадцати лет, чтобы быть именно там, где я есть сейчас.

   Ребенка беру у нее из рук на всякий случай, а то Лебедева уж больно хилой мне кажется. С огромным трудом, но все же отдает мне малышку, смотря уставшими напуганными глазами, точно я не руководитель ее, а какой-то маньяк из лесу.

   Девочка ее оказывается совсем крошкой, легкая, как пушок. Она даже не посыпается у меня на руках, сжавшись в маленький комок.

   Я выделяю им комнату, иду к себе в надежде отдохнуть нормально до утра, и как же я ошибаюсь! Мало того, что среди ночи эта крошка проснулась, так еще и Лебедева разбила мой любимый итальянский вазон с кактусом!

   А дальше начинается какой-то сюр. Они изрядно мусорят в моем новом, только-только после ремонта доме, возвращаясь из кухни я натыкаюсь на колючки кактуса и вдобавок пачкаю ноги о землю. Сказать, что я не в духе от своих гостей — это вообще ничего не сказать! Боже, как хорошо, что я живу один. Я привык один, не оставлять никаких подруг на ночь и самому мне просто шикарно.

   Одно только забавляет — Лебедева пялится на меня, когда я встречаю ее в коридоре. Без пижамы, конечно. Я сплю голым, но боксеры все же надеть успеваю.

   И она не смотрит, не любуется, а именно голодно пялится на мой торс и ее щеки пылают ярким румянцем. Огромные голубые глаза мгновенно загораются, а раскрасневшиеся губы приоткрываются в немом изумлении и стыде.

   И эта ее реакция весьма интересна, если учитывать, что Виктория вроде как, счастливо замужем. Даже очень.

ГЛАВА 8

Остаток ночи я честно пытаюсь уснуть, но Соня ворочается на новом месте, как маленький вертолетик, поэтому уже в шесть я поднимаюсь на ноги.

   — Сонечка, зайка, собирайся. Нам пора.

   Тихонько шепчу ей, стараясь лишний раз не греметь, но Соня то и дело громко вскрикивает, найдя очередную интересную для себя вещицу в этой комнате.

   — Домой?

   — Нет, ты в садик пойдешь, а я на работу поеду.

   Ох, лучше бы я не говорила про садик, так как с этой самой секунды настроение Сони меняется, притом кардинально.

   — Неет, не пойду…Не пойду в садик!

   — Почему? Сонь, в садике будут другие детки. Тебе же скучно одной дома. Ты же сама мне говорила.

   — Неет! Не хочу туда. Хочу с тобой, мамочка….

   Я слышала как-то, что дети не любят в садик ходить, однако никаких предпосылок к тому, что моя Соня тоже не полюбит это место, вообще не было. Она общительна со мной, любит играть с другими детьми на площадке, однако похоже, с садиком все-таки не задалось с первого же дня.

   Опускаюсь на корточки, ловя взгляд расстроенных глазок дочки. Вот-вот лучик начнет плакать, а нам сейчас это точно не надо.

   — Сонь, маме надо на работу. Я после обеда заберу тебя и домой поедем, будем долго играть. Хорошо?

   — Я не хочу в садик! Давай сейчас иглать!

   Делаю медленный выдох прекрасно понимая, что у меня нет вариантов. С Сергеем Соню оставить не получится. Он никогда с ней сам не сидит, только если я дома. Няню я себе позволить не могу и муж никогда не даст на это денег, считая это “лишними ненужными расходами”. Ладно.

   — Сонь, я знаю, что тебе не очень понравилось в садике, но давай дадим ему второй шанс? Еще один день. Попробуй, может ты найдешь там друзей.

   — Ммм…

   Соня неохотно кивает, но я вижу, что она явно не в восторге, но и выбора у меня нет.

   Стараясь не шуметь лишний раз, тихонько выходим из комнаты. В доме тишине. Шесть утра и наверняка, Егор Григорьевич еще спит.

   — Сонь, тихонько. Пошли.

   Держа малышку за руку, идем к входной двери, и не то мы крадемся, но я аж на месте подпрыгиваю от низкого мужского голоса уже через секунду:

   — Далеко собрались?

   Оборачиваюсь и вижу босса. Егор Григорьевич собственной персоной. В домашних штанах, без футболки, с влажными темными волосами и синим полотенцем на шее.

   — Ой, длакон…

   Щебечет моя Соня, тогда как я уже под землю от стыда хочу провалится. Она запомнила это прозвище. Ох мамочки, зачем я только ляпнула ей это вчера.

   — Доброе утро…Егор Григорьевич.

   Игнорируя меня, Айдаров молча подходит к Соне и приседает перед ней на корточки.

   — Дракон, значит? Сама придумала или подсказал кто?

   — Мамочка сказала.

   С невинным видом отвечает Соня, и я тут же ловлю на себе пристальный взгляд синих глаз. Медленно назад отступаю, когда босс поднимается и горой нависает прямо надо мной.

   — Ну и куда ты убегаешь от дракона, Лебедева, м?

   Чеканит мой босс, тогда как я лихорадочно подбираю правильный ответ, пытаясь при этом не сгореть со стыда на месте за “дракона”.

***

— Егор Григорьевич, извините, это не…

   — Не надо — окидывает меня строгим взглядом. — Оправдания тебе не помогут.

   — Я уволена, да?

   Прикусываю губу. Потерять работу мне сейчас только не хватало для полного “счастья”.

   — С чего ты взяла?

   — Ну, за это…за дракона?

   Айдаров складывает сильные руки на груди, коротко победоносно усмехаясь. Короны только не хватает, царевич, тоже мне.

   — Я подумаю, что с тобой делать. Так ты ответишь на мой вопрос? Куда ты убегаешь в шесть утра?

   — Я на автобус пойду. Нам пора.

   — До города тридцать километров. До ближайшей остановки пять. Там дикий гололед и снегом все усыпано. Ты пешком собралась идти с ребенком на руках?

   — Ну…вы же тоже будете ехать на работу. Подвезете нас до города?

   Маленькая надежда, которая разбивается как хрустальный шарик о когти дракона.

   — Нет.

   Сглатываю, ну конечно, на что я только надеялась. Мы же Айдарову никто. Так, сотрудник с ребенком.

   — Сначала позавтракаем. И да, Виктория. Есть одна вещь, которую тебе нужно запомнить, как моему ассистенту.

   — Какая?

   — Я не пью кофе с сахаром. Никогда! Не делай так больше, если конечно, не хочешь меня отравить.

   Чеканит босс, разворачивается и идет на кухню. Мы с Соней только переглядываемся. Еще в более неловком и странном положении я не была.

   Через минуту мы на кухне как солдаты с лучиком стоим. Вижу, как ловко Айдаров кофе готовит, после чего ставит еще одну кружку на стол. Для меня?!

   — Что ребенок ест?

   — Эм…овсянку.

   — У меня нет такого.

   — Тогда молока, пожалуйста.

   Кивает и наливает Соне молоко. Мне передает кофе.

   — Спасибо.

   Улавливаю прекрасный аромат кофе, но сама пить не могу. Внутри какой-то зажим. Я рядом с Айдаровым не то что пить, стоять едва ли могу.

   Соню только заставляю выпить немного молока, хотя видно, что и она стесняется его. Маленьким зверьком поглядывает на мужчину.

   — Егор Григорьевич, спасибо что пустили переночевать.

   Игнорируя мои слова благодарности, Айдаров садится напротив и складывает руки в замок перед собой. Он какой-то странный сегодня. Словно думает все время о чем-то важном.

   — Тебе еще нужна работа, Лебедева?

   Вкрадчиво, явно с подвохом.

   — Да…конечно.

   — И ты понимаешь, что в твои обязанности входит выполнять мои поручения?

   — Безусловно.

   Я помню все сто три требования в этой вакансии. Сто три!

   От проверки счетов до ответов на письма и заказа ресторанной еды. Зарплата тут в три раза больше, чем на других позициях поэтому да, свои обязанности я прекрасно понимаю.

   — Тогда это — протягивает мне какой-то контракт — твое следующее поручение.

   Осторожно беру лист бумаги в руки, пробегаюсь глазами и не понимаю. Перечитываю и снова не понимаю.

   — Это…

   — Это договор о браке Виктория. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

ГЛАВА 9

От шока теряю дар речи на пару секунд, пока не осознаю, что это шутка. Ведь так?

   — Я не понимаю.

   — Понимать особо не надо. Ты должна стать моей женой, Виктория. На месяц. К этому моменту у тебя как раз завершится испытательный срок.

   Айдаров говорит как ни в чем не бывало, будто про очередной свой проект рассказывает, а у меня мурашки бегут по спине. Всматриваюсь в его лицо. Уверен, расслаблен, весьма доволен собой.

   — Женой? Вы это серьезно сейчас?

   — Более чем. Ты останешься здесь и будешь делать то, что я скажу.

   От этой наглости у меня аж слова заканчиваются.

   — Да вы…да за кого вы меня принимаете?! Я не за этим...вообще не за этим на работу пришла!

   Вспыхиваю словно спичка, всю почему-то аж колотит, тогда как Айдаров напротив сидит спокоен, точно удав.

   Меня же почему-то в жар бросает, приходится сделать пару глотков крепкого кофе.

   Как это его женой стать, это ж спать с ним придется и не то, чтобы он был некрасивым, но все же…Чужой мужчина. Совсем чужой для меня! У меня никого не было кроме мужа и вообще, это все как-то дико.

   Почему-то сердечко мое начинает плясать чечетку как только я представлю, что Егор Григорьевич меня коснется своими умелыми руками. Моих губ, груди, тела…Ох.

   — Уши открой, ассистент! Я не трах…— запинается, окидывает Соню взглядом. — Хм, я не предлагаю тебе прямых обязанностей жены. Мне нужен фиктивный брак и твоя роль любимой жены. На месяц. Потом отпущу.

   Пытаюсь переварить услышанное, но не получается. Айдаров просто ставит меня перед фактом и это его “отпущу”, будто в клетку меня загоняет, ей Богу.

   — У вас что нет претендентки на роль настоящей жены?

   — Это не должно тебя заботить. Если согласна, подписывай контракт. Бонусом тебе будет повышение оклада на пятьдесят процентов и хороший юрист. Я вижу, он тебе и так нужен.

   Кажется, моя челюсть отвисает еще сильнее, но я все же держу себя в руках.

   — Я не могу. Да если бы и могла, не стала бы! Я замужем уже.

   — Разведись. В чем проблема то? Тем более, мне жена нужна не по паспорту.

   — А как тогда?

   — Мне нужна фиктивная жена. По договоренности.

   Говорит так спокойно, будто это в порядке вещей и я нервно сжимаю кулаки.

    — Нет! Я не могу даже так. Извините. У меня семья есть, ребенок, я замужем! Счастливо!

   Добавляю почему-то это “счастливо”, от которого хочется плакать. Потому что счастья там нет, кроме Сони. Мой брак давно стал даже не браком, а так, сожительством.

   Отодвигаю от себя этот контракт, как нечто опасное и вижу, как у Айдарова кривятся губы в подобии насмешки. Надо мной.

   — Я вижу, какое у тебя замужество. Про “счастливо” особенно. Подумай Виктория, не спеши. У тебя сутки.

   — А если нет? Егор Григорьевич, я не изменю своего решения. Что тогда будет?

   — Уволю. Мне не нужна помощница, которая не выполняет моих поручений.

   Холодно басит Айдаров и как раз в этот момент мне очень хочется зарядить ему горячей чашкой кофе прямо по самодовольному красивому лицу.

***

В город едем в гробовой тишине. Соня только то и дело хнычет, не хочет в садик, поэтому одними только обещаниями мне и удается ее успокоить.

   — Куда везти вас?

   — В детский сад, если можно. Центральный, у девятой школы который.

   Айдаров кивает и уже через полчаса Соня остается в садике. Почему-то я не хочу с ней дома появляться, пока мы хоть как-то не помиримся с Сергеем. То, как он вчера на нее накричал…Сергей малышку напугал, притом не впервые и больше такого выносить я не настроена. Не могу уже просто. Сколько бы тогда маме не обещала семью сохранить, не сохраняется она. Не клеится совсем, как бы не старалась.

   Последние месяцы мы как чужие и это уже даже не кризис. Это катастрофа какая-то. Мы с мужем точно пазл, который сломался и больше не склеивается. Царапаем лишь другу друга острыми углами, больно.

   — Виктория, я жду тебя в офисе через час собранную и в адекватном виде. У нас куча дел.

   Строго чеканит Айдаров, как только я выхожу из машины. Он довозит меня прямо до подъезда, за что я ему дополнительно благодарна. Пусть он колючий, но все же не оставил меня где-то на остановке мерзнуть, добираясь до дома.

   — Да конечно, Егор Григорьевич. Я буду!

   — Время пошло.

   Кивая на дорогущее наручные часы отвечает Айдаров, и его мерседес резко срывается с места. Я же кутаюсь в куртку холодными руками, прижимая сумочку к себе.

   Поднимаюсь лифтом на седьмой этаж и открываю квартиру своим ключом. Скидываю куртку в коридоре, прислушиваюсь.

   Тихо, слишком тихо здесь и сердце почему-то начинает стучать быстрее. Не знаю, когда это случилось, но когда муж дома, мне не спокойно. Я всегда как струна натянутая, ни выдохнуть, ни расслабиться. Последнее время мне было лучше, когда Сергей уезжал в командировки. Я думала это пройдет, но нет. Не проходит и после вчерашнего особенно.

   — Сереж…

   Осторожно прохожу по коридору, ступаю по скрипучему полу…Где же ты?

   Сколько раз я делала первый шаг, сколько раз мы мирились и вот снова.

   Выходя замуж я не думала, что у меня будет такая семья, но ведь у всех есть проблемы, не правда ли?

   — Сереж, ты где?

   Я вхожу на кухню, однако как только делаю первый шаг, лицо пронзает боль. Острая, такая сильная, что я тут же падаю на пол, буквально сбитая с ног. Перед глазами мелькают черные мушки, слезы собираются. От удара.

   — Шлюха.

   Поднимаю глаза и вижу мужа, а за его спиной стол с полупустыми бутылками коньяка.

   — Ты меня ударил…

   Голос сбивается и слава Богу, что Сони здесь нет. Это была не пощечина. Это был удар по лицу большим мужским кулаком.

   — Где ты была, тварь? Где тебя носило всю ночь?!

   Щека огнем горит, а от слез все расплывается, но я все же поднимаюсь на ноги. Рыдания невольно вырываются из груди и я благодарна Богу, что Соня этого не видит.

   — Ты же нас сам выгнал! Меня с ребенком на ночь глядя, Сергей, забыл?!

   — Я думал, ты вернешься сразу, тебе же некуда идти, Ви-ка! Я искал тебя на улице, я ничего такого не сказал! Я устал, отдохнуть хотел, а не стать рогоносцем второй раз! Где ты шлялась, где?!

   Каждое его слово как нож в сердце. Даже за Соню не спросил. Снова эта ревность, которая меня уже добивает просто.

   Сергей не был таким, когда мы познакомились либо же я, дура, не замечала ничего кроме своей первой любви. Эта патологическая ревность проявилась уже тогда, когда я была Соней беременной. Сначала мне это льстило, думала сильно любит, пока муж кулаками не показал, что значит его “люблю”.

   — У тебя нет права больше спрашивать, где я была, только не после вчерашнего! Соня твоя дочь, родная, если ты этого до сих пор не понял! Все кончено, Сергей, понял, кончено!

   Обида душит. Хватит шансов. Я тоже человек. Мне тоже больно. Если это и есть любовь, так пусть она провалиться!

   Воспитаю Соню без отца. Лучше никакой отец чем такой, к черту! Всем сама ей стану, всех заменю, не будет она нуждаться ни в чем, как я когда-то. Перебивалась с мамой.

   — Аа!

   Вскрикиваю, когда Сергей за руку меня хватает и больно вбивает в стену. Как же я боюсь его такого. Страшного, дикого, безумного просто. Не любовь это уже никакая. Изнанка страшная обратная, калечащая меня.

   — Быстро же ты замену мне нашла, лю-би-ма-я.

   Кривит губы, пока я быстро смахиваю слезы с лица. Рука немеет, он делает больно и наверняка будут синяки. Снова.

   Я думала, что мы уже прошли этот страшный этап когда-то, но я ошиблась. Как же сильно я ошиблась.

   “Бьет значит любит — выкинь это из головы девочка. У нас таких как ты со сломанными ребрами привозят и иногда с пробитой головой. Ребенок будет у тебя здоровенький, ну так и живи ради него, мужа другого себе найдешь, молодая же”.

   Мне сказала это врач тогда, когда я после первого удара Сергея попала на сохранение с угрозой выкидыша. Я же рассмеялась ей в лицо, держа подарки мужа и помня, как он на коленях вымаливал прощение. Плакал даже. Божился, что больше никогда. Никогда в жизни меня пальцем не тронет. Дура. Бежать надо было тогда еще, чтобы пятки сверкали, а я еще шанс. И еще, и еще ему давала.

   — Кто тебя привез, кто этот хахаль, кто?!

   — Это мой начальник. Ничего не было, пусти! Мне больно!

   В серых глазах мужа черти плескаются и тут я понимаю, что это все. Не клеится и не склеить уже. Как бы я не пыталась. Этот мужчина, что передо мной стоит, мне чужой. Чужак и любой незнакомец будет ближе его.

   — Сука.

   Еще одна пощечина наотмашь и я ударяюсь о стену. Отлетаю в нее. По той же щеке ударил. Больно.

   Встаю на ноги. Перед глазами все кружится и я даже не представляю, как через сорок минут должна появится на работе с идеальным макияжем, свежая и отдохнувшая ассистентка главного архитектора города.

   — Я подаю на развод. С меня хватит! Хватит!

    Шепчу Сергею и в ответ слышу лишь смешок. Едкий, мерзкий, неприятный.

   — Развод? Серьезно, Вика, ты?! Осмелела, наконец? Да кто ты такая? Ты помнишь, какой я тебя откопал? Ни гроша за душой, у тебя ни черта не было кроме смазливого лица и тела, но и тут ты быстро сдулась. Еще более холодной бабы я в жизни не видел! Любая будет лучше тебя, любая!

   — А ты откуда знаешь, что любая, сравнивал так часто?

   — Сравнивал! Ты же ни хрена мне даешь! Мы спим отдельно уже год как, год!

   — Ты меня бьешь, ты что не видишь этого? Ты же обещал больше никогда! Как я могу что-то хотеть с тобой, как? Ты говорил, что больше никогда меня не ударишь, не сделаешь мне больно!

   — Бьет, значит любит, слыхала? Ты меня сама выводишь. Я мужик здоровый, понимаешь? Я еду в командировку, чтобы только расслабиться! Я секса хочу, я бабу нормальную хочу, а не тебя такую холодную вечно!

   Он кричит, а я лишь слезы глотаю. Как же больно это слышать, но вот в сексе Сергей прав. Последние два года вообще были невыносимыми. Мы не спали уже год, а до того все было плохо. Мне было больно, я была сухой, а муж все делал, лишь бы поскорее кончить.

   — Прости Сереж, я не могу больше так. Я тебя не люблю. Не люблю, не люблю больше!

   — Сука ты Вика! Умолять еще будешь. Ты никто, ты ничто, ты просто пустое место без меня!

   — Я…подаю на развод.

   В этот момент я окончательно понимаю, что не люблю. Даже если мы и помиримся, я просто не люблю этого человека. Уже давно, надо было просто раньше это признать и не боятся. И даже не в любви дело, наелась я уже ею, а именно в уважении, которого у нас уже не осталось с мужем. Оно потрещало и осыпалось, как битая ваза.

   — А знаешь, Викуля, подавай на развод, но помни, что ни копейки от меня не получишь! Про алименты на малую тоже можешь забыть! Я твою мелочь нагулянную спонсировать не намерен! Квартира тоже моя, так что давайте, валите отсюда!

   Сергей кричит, тогда как я невольно закрываю голову руками в попытке защитится от него. Однажды я лежала в больнице. На седьмом месяце беременности. Тогда Сергей на коленях предо мной ползал, умолял простить. Я простила, думала сорвался. Просто устал. Ударил. Думала не повторится. Я ошиблась. Как же сильно я ошиблась, глупая.

   Опираясь о стену руками, медленно разворачиваюсь и иду в детскую. Хватаю один пакет и сгружаю в него вещи Сони. Только самое необходимое, белье, колготки, кофточки, штанишки. Хватаю пару ее любимых игрушек.

   Со своего шкафа тоже выгружаю одежду. Пару свитеров, джинсы, майки. Хватит на первое время, остальное потом заберу, сейчас не могу уже просто, не могу быть здесь.

   Руки трясутся, Сергей сейчас прямо за моей спиной стоит я и боюсь обернуться ведь знаю, что он может ударить. Он пьян, а это его самое худшее состояние.

   Сгребаю свои жалкие пожитки и вещи Сони. Это порыв, но я еще никогда в жизни не была настолько уверенной, как сейчас. Наспех одеваюсь, игнорируя сильную боль в лице.

   — Иди-иди! Приползешь еще сама! На коленях будешь просить вернуться!

   — Не буду. Отойди.

   Обхожу мужа и крепче схватив пакеты с одеждой, выхожу из квартиры. И только оказавшись на улице, даю волю слезам. У меня нет сбережений и я даже не знаю, куда мне пойти вечером ночевать, когда я заберу Соню из садика.

   В кармане всего тысяча, я даже аванса еще не получала…

ГЛАВА 10

— Алло, Егор Григорьевич…

   Пытаюсь говорить спокойно и профессионально, тогда как внутри просто истерю. Не помню даже, как доезжаю до офиса. Прихожу в себя уже на этаже в приемной Айдарова.

   — Где ты, Виктория? — басит недовольно, слышу по одному только голосу, дракон рвет и мечет. — У меня совещание через пять минут! Ты мне нужна, срочно!

   — Я…уже здесь. Под вашим кабинетом. Но можно, я не буду к вам входить сегодня? Пришлите мне задание по почте, пожалуйста.

   — В смысле? Ты издеваешься?! Зайди ко мне, Виктория, живо!

   — Егор Григо…

   — Зайди ко мне, Лебедева! Я жду.

   Айдаров отключается, а я сжимаю дрожащими руками зеркальце. Я ехала сюда на такси. Под рабочим столом у меня вещи и я нанесла уже три слоя тонального крема на лицо, чтоб не было видно этого жуткого синяка на скуле. Он все же проступил, практически сразу после того, как муж меня ударил.

   Еще раз смотрю в зеркальце. Набрасываю светлые волосы на лицо, челкой прикрываю наспех накрашенные красные глаза. Нормально, да и Айдаров вряд ли будет смотреть на меня. Он не видит ничего кроме своих чертежей да линеек.

   Не видно даже, что я плакала, да и я уже успокоилась. Больше не реву белугой, потому как провыла всю дорогу до пути в офис.

   Наверное, правильно было бы вообще сегодня не приезжать в таком виде, однако тогда я бы сто процентов без работы осталась, а так не могу. Нельзя мне. С Соней на руках нужно головой уже думать, а не просто сердцем.

   Поднимаюсь и осторожно подхожу к огромной двери начальника. Люди в офисе все больше и начинают шуметь, а я …пытаюсь быть спокойной и не думать о том, что развожусь. Что надо было это сделать еще три года назад, после первого удара Сергея, но я не могла. Говорить даже о таком было стыдно.

   Трижды стучу по двери, натягиваю маску приветливой улыбки. Все хорошо. Все очень…

   — Входи.

   Грубый голос босса заставляет опустить голову. Почему-то сейчас не могу смотреть прямо на Айдарова.

   — Здравствуйте.

   — Виделись. Подойди, задание есть.

   Сидя за огромным столом перед разложенными чертежами в этом идеальном костюме, Егор Григорьевич кивком зовет к себе и я делаю пару шагов к нему ближе.

   Опускаю голову, чтобы волосы на лицо сильнее спадали. Защищаюсь, закрываюсь от него. Не дай Бог увидит.

   — Что нужно сделать?

   — Этим трем стажерам письма написать, приняты. Этим отказ. Этому в грубой форме. Бездарь!

   Айдаров протягивает мне список задач. Я беру осторожно но застываю, когда в следующий миг Егор Григорьевич поворачивается ко мне, опаляя цепким взглядом мою руку.

   Не дышу даже, когда он молча берет мою ладонь и медленно поворачивает ее на свету.

   — Это что такое? Ты что, упала?

   Прикусываю губу, видя большой синяк на запястье. Черт возьми! Надо было и его замазать тоналкой. Я не подумала, что будет видно, а его видно! Еще как, сине-красный, яркий, большой, со следами цепких пальцев Сергея.

   — Я…я ударилась о стол. Случайно!

   Прикосновение Айдарова обжигает кожу, хоть он совсем не делает мне больно. Смотрит только удивленно, недовольно как-то. У него огромная рука, пальцы длинные, горячие, чужие.

   Осторожно вынимаю руку из его ладони, сильнее натягивая свитер.

   — Не беспокойтесь. Еще что-то?

   Говорю тихо, пытаясь скрыть дрожь в голосе, который сел от слез и теперь жутко хриплый.

   — Да. Посмотри на меня, Виктория. Я не привык разговаривать с сотрудником, который смотрит куда угодно, но не на меня.

   Басит босс и я набираю побольше воздуха, встречаясь глазами с его цепким взглядом.

***

— Ты опоздала на работу.

   — Всего на пять минут.

   — Аж на целых пять минут! Я спроектировал гостиную за это время!

   Сглатываю, Боже, какой он педантичный! До мозга костей просто. Как так можно, как его вообще люди выносят? Айдаров же работает в коллективе, хотя…если он сам этот коллектив создал, он здесь и правда, царь и Бог.

   — Извините, Егор Григорьевич, это больше не повторится.

   — Снова плакала? Причина.

   Складывает в замок большие руки на столе. Вперяет в меня строгий взгляд.

   — Это личное. Все в порядке.

   Голос сильно дрожит и с потрохами меня просто выдает. Машинально сжимаю кулаки, пытаясь успокоится, но выходит так себе, а еще почему-то голова сильно кружится и тошнит.

   — Все, что происходит у моих сотрудников, это часть моего бизнеса, а значит часть моего успеха. Или ты выкладываешь, что там у тебя, или мы с тобой прощаемся.

   — Не о чем беспокоиться, правда! У меня все хорошо.

   Отвожу взгляд, не выдерживаю. Айдаров смотрит так, словно сканирует, а я не могу. Несколько минут назад только успокоилась.

   Застываю, когда босс со стола поднимается, идет прямо ко мне и становится напротив. Такой высокий, на голову выше мужа будет, в плечах шире. Большой. Статный, видный, я бы сказала.

   Сглатываю. Как-то не по себе мне рядом с ним. Так близко. Слишком близко. Где же дистанция?

   — Виктория, повтори то, что сказала только что, смотря на меня.

   Басит строго, окидывая меня серьезным взглядом, а я нервно усмехаюсь. Какой же придирчивый, не зря все его драконом зовут.

   Делаю вдох, вскидываю голову высоко, чтобы встретится с синими глазами начальника.

   — У меня…все хорошо. Правда! Все…прекрасно просто.

   Сквозь слезы выдавливаю короткую улыбку, смотря на него, а затем вздрагиваю, когда Егор Григорьевич руку к моему лицу подносит.

   Дергаюсь почему-то, боясь удара, но он лишь сдвигает брови и большим пальцем проводит по моей скуле. Прямо там, где синяк и на его ладони остается добротный слой моего маскарада. Тональный крем, которым я пыталась замазать ссадины.

   — Я вижу, как у тебя все прекрасно. Прекрасней некуда.

   Растирая тоналку пальцами, заключает Айдаров, тогда как я не знаю, куда деть глаза от стыда.

***

— Муженек разукрасил?

   — Нет…Не важно.

   Бубню себе под нос, пытаюсь выглядеть убедительной, но похоже, Айдаров насквозь меня видит. Замечаю, что у него желваки на скулах ходят почему-то. Сильно.

   — Ребенка тоже бьет?

   — Нет, что вы! Никогда.

   — Едь в больницу, пусть побои снимают. Потом в полицию сразу, заявление напишешь.

   Говорит холодно, но я понимаю, что если уж сегодня работу пропущу, то точно потеряю эту должность. А вторую такую я не найду, я вообще тогда ни с чем останусь. На улице, как и предвидел Сергей.

   Сама не знаю, как так получается, но я за руку начальника беру. Осторожно, а после сама же пугаюсь и резко отпускаю.

   — Егор Григорьевич…извините. Это мои личные проблемы. Не надо никакого заявления. Все нормально, правда! Я просто…развожусь.

   Мужчина хмурит лоб и меж его бровей замечаю морщинку. Смотрит на меня строго, ни капли нежности в нем нет, а я и не жду. Он мой начальник. На этом все.

   — В подобном виде в моем офисе нельзя находится.

   — В подобном виде? Что вы имеете в виду? Я не так одета или…

   — Или. Твои красные глаза за километр видно и я уже молчу о синяках на лице и руках. Я дорожу репутацией и мне не нужны сотрудники, которые плачут на совещаниях. У меня собрание с инвесторами сейчас. Иди, прячься под стол и не вылезай, пока я не скажу, поняла?

   — Вы это серьезно сейчас?

   Даже не верится. Как я буду прятаться в офисе Айдарова, это что, шутка какая-то…

   — Более чем. Иди, Лебедева! Прячься!

   Он гремит, а у меня в висках стучит.

   — Хорошо…

   Делаю шаг, во рту становится сухо, ноги резко подгибаются, немного тошнит и все перед глазами расплывается.

   Я падаю на пол, так и не дойдя до двери.

ГЛАВА 11

Мне нужна жена. Срочно, притом желательно с ребенком и Лебедева оказывается отличной кандидатурой, если бы уже не была замужем, хотя…и это не мешает. Разведется да и никто в паспорт смотреть не будет.

   Любит ли она мужа? Меня это не интересует и не должно, вот только где мне найти другую женщину с ребенком за два дня, вот где?!

   Виктория на мое предложение реагирует забавно. Бледнеет, краснеет почему-то, возмущается, а после глаза опускает стыдливо. Странная. Она стыдится смотреть прямо на меня, но в то же время рвется к работе, будто к бою.

   Ее маленький ребенок зовет меня драконом видимо потому, что я ей не понравился. Я про себя зову Соню иностранкой, потому что не понимаю ни хрена из того, что говорит эта малышка. Она не выговаривает множество букв, коверкает слова так сильно, что похоже, только Виктория ее и понимает.

   Я ожидаю, что эта безумная ночь закончилась, когда Лебедеву домой отвожу и жду ее в офисе свежей и бодрой, но заявляется она еще в худшем виде, чем была. Намного хуже. Нет, не в одежде вовсе дело, а красных заплаканных глазах и это видно просто за милю!

   Ее руки сильно дрожат, на безымянном пальце больше нет кольца, хотя еще утром оно было, а это уже интересно. Виктория берет от меня документы и я вижу первый маячок. У нее на запястье сияет огромных размеров синяк со следами захвата. Такого не бывает при обычном ударе, только тогда, когда с силой сжать руку.

   Откидываюсь на кресле. Я так и думал, ее муж мудак, однако я ошибся в степени его идиотизма.

   Хрупкая как лебедь, Виктория стоит предо мной бледная, но ее лицо уж больно сильно блестит от тоналки, что быстро привлекает взгляд.

   Не умеет красится? Не думаю. Вчера еще все было нормально.

   Я хочу просто проверить, но как только поднимаюсь и подхожу к ней, руку к ее лицу подношу, Виктория дергается, тяжело дыша. Кулаки сжимаются сами собой. Она же боится. Думала, что я ее ударю!

   Провожу пальцем по лицу, она дергается и я сразу замечаю синяк под толстым слоем штукатурки. Нет даже не так, у нее огромный просто фингал на половину ее скулы, делая миловидное лицо припухшим.

   От удара. Кулаком. Мужским.

   У меня сейчас будет важная встреча инвесторов, Виктория обязана быть на ней, но только в не в таком виде.

   Остается пару минут до того, как партнеры уже сходится начнут, тогда как моя подопечная словно подкошенная падает на пол, и я едва успеваю ее подхватить. И нет, она не играет. Скорее всего, у нее все же сотрясение судя по тому, как сильно были расширены ее зрачки.

    — Виктория! Виктория, посмотри на меня!

   В жизни такой ерунды не делал. Никто в моем кабинете сознание не терял, ну разве что от оргазма было дело и то, давно уже такого себе тут не позволяю. Я не люблю личное переносить на работу. Все приключения и секс за пределами офиса. Так удобно и только вне офиса я могу хоть на каплю отпустить контроль.

   — Виктория, слышишь меня?

   Хочу было по щеке ее похлопать, но быстро отметеливаю эту идею. Нет, у нее и так синяк, хуже только сделаю.

   За ладонь ее беру. Небольшая, тонкие пальцы. Прохладные, сухие. Губы ее тоже сухие, сам не знаю, почему смотрю на них. Глаза прикрыла, ресницы светлые трепещут. Грудь медленно поднимается от вдоха.

   Нащупываю ее пульс ее и тут как назло Ветровский вваливается без стука.

   — Егор Григорьевич, начинаем? Ой…пардон.

   — Выйди! Стучать не учили?!

   Антон и в Африке Антон. Бесит.

   — Закрой дверь!

   — Сори…

   — Стой, Антон!

   Мой белокурый стажер с внешностью Брэда Питта останавливается на входе.

   — Да, Егор Григорьевич.

   — Отменяй совещание, предупреди всех и особенно инвесторов! Не до них сегодня.

   — Да там уже толпа собралась! Все к вам с чертежами. Человек десять плюс еще студенты потом подтянутся. Ах да, и интервью же тоже! Вам нужно быть.

   — Разгони их я сказал, подмени Викторию! На сегодня все отменяй!

   Ору, осторожно подхватывая на руки легкую как тростинку, ассистентку. Укладываю ее на диван, чертыхаясь как только можно.

   Нанял помощницу на свою голову.

***

— Виктория, ты меня слышишь?

   Кто-то басит рядом, а у меня голова раскалывается. С трудом глаза открываю и вижу Айдарова. Красив как Бог, ну почему он такой красивый?

   Сидит рядом со мной на диване, за запястье меня почему-то держит, а у меня мурашки от этого по телу бегут быстро-быстро. Его ладонь большая, теплая, согревает мою. Это не может быть правдой. Конечно, не может.

   — Вы такой красивый…

   Ой, кажется, я сказала это вслух.

   — Видно, тебя действительно сильно по голове ударили.

   Раздраженно. Выпустил иголки в мою сторону. Резко убрал свою руку от моей.

   — Где я…что случилось?

   — Ты в моем кабинете. Сознание потеряла.

   — Что?! Ох, Боже, извините!

   Резко подскакиваю с дивана, но тяжелая рука мужчины тут же на плечо ложится.

   — Лежи уже. Врача ждем. Спокойно.

    Поднимаю взгляд на босса. Этого еще не хватало.

   — Не надо врача! — бросаю взгляд на часы и в сердце холодеет. Уже сорок минут прошло, как должна была начаться встреча. — У вас совещание, я сейчас быстро…

   — Сиди. Ты меня услышала? Сядь говорю, не то снова свалишься! На вот. Приложи.

   Протягивает мне пакет мороженого, а я не понимаю, для чего. Голова как в тумане все еще. Тело болит и особенно душа.

    — Что это?

   — Антон притащил. Что было на кухне. Приложи к лицу. Там гематома.

   Айдаров протягивает мне мороженое, предварительно завернув в какой-то темно-синий шарф. Мужской. Его что-ли шарф…

   Осторожно беру это мороженное. Ванильное. Люблю такое.

   — Спасибо.

   Прикладываю к лицу. Тут же лучше становится, только холодно очень.

   Вижу, как мужчина в кресло садится и складывает руки в замок. Осторожно сажусь на диване, опускаю ноги на пол. Это ж надо было так опозорится и снова с ним рядом!

   — Извините, Егор Григорьевич. Я не хотела падать. Это случайно и мне очень стыдно. Из-за меня вы встречу важную пропустили.

   Немного склонив голову набор, Айдаров тяжело вздыхает.

   — Значит так, Вика, я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать, поняла?

   — Да.

   — Тебя муж выгнал из дома?

   — Пф, нет конечно…с чего вы взяли.

   — У тебя под столом два пакета вещей.

   — Откуда…

   — В моем офисе нет секретов. Я повторяю свой вопрос, твой муж тебя выгнал из дома?

   — Я сама ушла.

   — У тебя есть другая квартира или место, где ты можешь остаться?

   — Нет.

   — Подруги, хоть кто-то, к кому можешь пойти?

   — Нет.

   — Сбережения?

   Затихаю. Да он просто издевается.

   — Я сама. Сама разберусь со своими проблемами! Все хорошо! Не стоит беспокоится.

   Вижу отражение недовольства на лице Айдарова, после чего он берет чистый лист бумаги, ручку и протягивает мне.

   — Пиши.

   — Что писать?

   — Заявление. По собственному. Мне не нужны сотрудники, которые мне врут.

   — Я вам не вру!

   — Тогда какого черта ты говоришь, что у тебя все нормально, если это не так?! Что мне с тобой делать?

   Слезы застилают глаза, но я быстро их вытираю. Мне стыдно перед ним плакать. Плакать перед таким серьезным строгим мужчиной, тогда как я понимаю, что у меня даже образования высшего нет. Три курса учебы на архитектора не считаются.

   — Егор Григорьевич…мне очень нужна эта работа. Очень! Я не выживу без нее.

   Смотрю прямо на него.

   Айдаров молчит, вижу как злиться, жалеет наверное, что нанял меня и тут я понимаю, что у меня нет выхода. Это единственный шанс остаться здесь и кажется, последний.

   — Я согласна.

   Выпаливаю сухими губами, смотря на этого большого мужчину. Мне нужны деньги, а не жалость. Мне нужно ребенка чем-то кормить.

   — На что?

   — Я согласна на ваше предложение утреннее. Стану вашей женой фиктивной на месяц. Только…не увольняйте.

ГЛАВА 12

Врач входит в кабинет через пять минут и осматривает меня прямо при Айдарове, от чего я хочу превратится к крошечную щепку.

   — Ну что?

   — Легкое сотрясение мозга. Рекомендую постельный режим на три дня. Не кушать тяжелую пищу, а то может тошнить. Вдруг станет хуже, сразу звоните, Егор Григорьевич. И еще — доктор окидывает меня взглядом — обратитесь в полицию. На лицо явные признаки домашнего насилия.

   — Разберемся. Спасибо.

   Вижу, как босс руку пожимает врачу, после чего тот сжимает в этой самой руке конверт и добродушно засовывает в карман.

   Обхватываю себя руками. На часах уже десять, а у меня два листа задач на сегодня, которые я еще даже не начинала.

   Поднимаюсь, как только выходит врач. Смотреть на Егора Григорьевича стыдно, поэтому лишь мельком поглядываю на него.

   — Спасибо, но не стоило.

   — Стоило. Мне не нужны сотрудники без сознания в офисе.

   Поджимаю губы.

   — Я в сознании.

   — Уже да.

   — Я пойду. Отчет вечером принесу.

   Пячусь к двери, но даже среагировать не успеваю, как она захлопывается прямо перед моим носом.

   Невольно запах парфюма начальника вдыхаю. Пряный лес. Сильный, хвойный. Приятный очень. Почему от мужа так никогда не пахло. И запах меня его уже давно не привлекает.

   — Я не разрешал уходить.

   — Я думала…

   — Неправильно думала, Лебедева.

   Сглатываю. Что-то мне не нравится наш разговор.

   — Где ты будешь ночевать?

   — Не знаю. Придумаю что-то. Подыщу до конца дня.

   Вижу, как ходят желваки на скулах Айдарова, а меня снова пошатывает, от чего я невольно ладошкой опираюсь о его грудь в рубашке.

   — Извините — резко убираю руку. — Сейчас все пройдет.

   — Так все. Собирайся.

   Поднимаю глаза на босса. В голове такой туман, а еще она болит. Сильно.

   — Куда?

   — Ко мне.

   — К вам? Зачем?

   — Ты приняла мое предложение, Виктория, и если бы прочла условия то знала бы, что контракт тебя обязывает жить со мной под одной крышей. Поехали.

   Айдаров дверь мне открывает, а я что есть сил хватаюсь за них. Кажется, стоило контракт все же прочесть. Мало ли что, у него там за условия будут.

   — А Соня? Соня моя.

   — С нами будет.

   — А это…

   Запинаюсь, но я должна знать, на что иду.

   — Что?

   — Обязанности жены. Супружеские…

   Лепечу сухими губами чувствуя, как начинаю жутко волноваться. Почему-то от одного лишь представления о том, что Айдаров может меня коснутся как женщину, как жену, сердце начинает стучать намного быстрее.

   Замечаю на лице начальника усмешку, которая почему-то колет прямо в бок.

   — Я верю, что ты будешь держать себя в руках и не будешь ко мне приставать, Виктория. Специально поставлю замок на свою дверь.

   Ухмыляясь, басит этот дракон, тогда как я жалею, что сейчас слишком слабая, чтобы пнуть его в бок.

***

Она свалилась мне, как снег на голову. Ассистентка, помощница, однако пока даже неясно, кто кому помогает. Благо, одну проблему я решил, семья мне на месяц будет и это уже хорошо.

   Паркуюсь возле детского сада. Рядом на пассажирском сиденье Лебедева полу трупом сидит. Бледная, заплаканная, взгляд расфокусирован. Не слабо ее муженек-олень ударил. Как выжила вообще большой вопрос.

   — Стойте, я сама заберу Соню!

   — Сиди уже! Не хватало тебе еще раз упасть, да еще в детском саду.

   Закрываю дверь автомобиля, окидываю небольшое здание детского сада. Ни вкуса тут ни стиля. Одни только кривые цветочки на окнах чего стоят. Да уж, кто только рисовал план этого здания и похоже, одной левой. Ногой.

   Иду в сад. Раньше придется забрать эту крошку, которая еще утром меня драконом нарекла.

   — Здравствуйте, вы за кем?

   Меня встречает пожилая воспитательница, намертво преграждая дорогу на вход пышным бюстом.

   — За ребенком. Отойдите.

   — Стойте же! А ну стоять!

   Железная рука преграждает путь. У них тут особый дресс код или вход по отпечаткам пальцев?

   — Я же сказал, я за ребенком.

   — За каким ребенком? Папаша, не делайте мне нервы, дети и так с этим отлично справляются.

   Сцепляю зубы. Зря я напросился. Лучше бы Виктория пошла. Черт.

   — Лебедева. Соня.

   Ловлю на себе оценивающий взгляд воспитательницы.

   — Хм…не знала, что у Сони есть отец. Ни разу тут не появлялся.

   — Я не отец.

   — А кто же вы тогда?

   — Не важно. Позовите ребенка! Я за ней.

   Смотрю на часы, пять минут уже потерял. Ужас.

   — Документы покажите.

   Это не воспитательница, это какая-то броня. Кровь закипает быстро, сдерживаюсь как только могу.

   — Зачем?

   — Затем, что мы не отдаем детей непонятно кому!

   Чертыхаясь про себя как только можно, быстро достаю паспорт, тыкаю его прямо в лицо этой мадам. Я бы заключил уже две сделки на проекты, пока ребенка тут выбиваю из этой тюрьмы, иначе не назовешь.

   — Вот, довольны?

   — Ладно. Стойте здесь. Сейчас позову Соню.

   Через пару минут в коридоре появляется белокурая голова. Крошка держит воспитательницу за руку, но как только меня видит, замирает на месте.

   — Привет. Идем, мама ждет.

   Говорю спокойно, но похоже, Соня не спешит ко мне идти от слова совсем.

   — Длакончик.

   — Сонечка, ты знаешь этого дядю?

   Воспитательница с трудом подводит ребенка ближе, но эта крошечная актриса прячется за ней, опасливо поглядывая на меня.

   — Нет. Не знаю.

   Вот тут уже у меня нервы лопаться начинают. Что я здесь делаю, вот что?!

   — Хм…Соня, ты что не узнала меня? Мы утром виделись.

   — Неет. Где моя мама?

   Взгляд воспитательницы становится все более подозрительным и я вижу, что вот-вот она проводит меня на выход да еще и вызовет полицию.

   — Соня, мама в машине. Она плохо себя чувствует. Вон, видите сидит? Пошли со мной. Давай руку.

   Протягиваю ей руку, но эта крошечная дикарка лишь отшатывается от меня.

   — Неет.

   — Стойте, стойте! Где ее мама, покажите!

   — Вон в машине, сказал же! Я ее начальник. Все нормально.

   — А, да вижу Вику. Ладно. Сонечка, куртку надевай.

   Благо, ребенка помогают одеть, но руку она мне свою так и не дает. Смотрит, как на врага народа просто.

   — Идем, времени нет.

   — Нет, я не пойду с тобой!

   — Я игрушку тебе куплю. Пошли.

    — Какую?

   Наконец, вижу интерес в ее глазах. Уже легче.

   — Любую. Идем.

   Только после этого крошечная ладошка ложится в мою ладонь. Как же это сложно. Сложнее, чем защищать проект. Тут не прокатят мои знания геометрии, математики и искусства. Тут нужны чертовы навыки переговоров.

ГЛАВА 13

Даже не ожидала, что Егор Григорьевич так быстро вернется, да еще и держа спокойную Соню за руку.

   — Спасибо. Ну как ты, мой лучик?

   Окидываю малышку взглядом.

   — Мамочка…Длакон мне иглушку обещал.

   Поворачиваюсь к боссу. Айдаров стреляет буквально в меня глазами. Черт меня дернул один раз его так назвать при ребенке.

   — Извините. Не знаю даже, откуда это пошло. Сонь, это не дракон. Это Егор Григорьевич, мой начальник. Дядя Егор. Запомнила?

   — Просто “Егор”. Этого будет достаточно.

   Холодно бросает босс.

   — Садитесь.

   Доезжаем до дома начальника быстро. Сегодня уже не ночь, этому дорогу я запоминаю отменно. Айдаров живет в новом коттеджном поселке за городом. Судя по интерьеру и зданию, что-то мне подсказывает, что мой босс сам себе такие хоромы спроектировал. По последнему пику моды, палац какой-то, а не дом.

   — Ой, я тут была!

   Соня тут же забегает внутрь. Кажется, ей тут комфортно в отличие от меня.

   — Извините, она обычно более скромная.

   Айдаров игнорирует и заносит два пакета наших вещей в комнату, где мы ночевали прошлую ночь.

   — Ребенок и ты будете спать здесь. Что-то понадобится — скажи. У тебя больничный на три дня, дальше следуем по контракту и ты исполняешь свои обязанности моей жены.

   Чеканит холодно, а я чувствую, как сердце учащает ритм.

   — А что будет входить в обязанности вашей жены?

   Спрашиваю осторожно и прихожу в ужас, когда мы с Айдаровым вместе замечаем, как прямо сейчас Соня пытается отковырять явно дорогущую итальянскую плитку от одной из стен.

   — Соня! Не надо!

   Перехватываю ее и обнимаю. К себе прижимаю, поднимая взгляд на босса. Мрачного, холодного, чужого мужчину.

    — Твои обязанности прописаны в контракте. Если кратко — на публике быть моей женой. Находится рядом в офисе и вне дома, вместе попадать на кадры фотоаппаратов. И да — бросает взгляд на Соню — по условиям контракта у нас есть ребенок. Твоя дочь подходит идеально.

   — Извините, но я не буду ее заставлять играть в эту игру. У Сони уже есть отец.

   — Я стану фиктивным. На месяц и только на людях. Ты же должна быть спокойной, красивой и счастливо замужем. За мной.

   Пытаюсь переварить услышанное и не очень получается. Все как-то слишком.

   — Егор Григорьевич, я не понимаю. Это какая-то “семья на заказ”. Зачем это вам?

   — Я же не спрашиваю, почему ты замужем за мужиком, который тебя избивает?

   Ответка делает больно и я резко опускаю глаза. Даже не представляю, как смогу выжить с этим нахалом под одной крышей целый месяц!

   — Это не ваше дело!

   — Вот именно также как и то, зачем мне жена на месяц. Не задавай ненужных вопросов, Лебедева. Просто считай, что твои обязанности существенно расширились. Твой оклад я уже поднял. Аванс получишь через три дня и да. Готовься. Мне нужно, чтобы все поверили, что ты моя жена.

ГЛАВА 14

Я бы могла начать возражать и упираться, если сегодня мне хотя бы было где ночевать с ребенком. В нынешней же ситуации я соглашаюсь, потому что мне нужна эта работа несмотря на ее странные обязанности и жуткого, просто таки невыносимого начальника.

   После того, как Айдаров привозит нас к себе домой, он сразу возвращается на работу.

   Я же чувствую себя полностью разбитой, поэтому честного говоря, даже с трудом поднимаюсь с постели.

   — Мам…ма-ам, давай иглать!

   Мой маленький моторчик носится по комнате, которую нам добродушно выделил Егор Григорьевич, а я как только поднимаюсь, сразу тошнить начинает. Ужас какой-то. Сережа постарался в этот раз на славу. Надеюсь, ему аукнется когда-то, хотя конечно, вряд ли. Заявление я не пойду писать. Я за Соню боюсь, боюсь что он ей сделает за это что-то. Нет, не могу. Да и стыдно ужасно. Сама чуть не сгорела со стыда, когда начальник узнал чуть больше деталей моих “теплых” отношений с мужем.

   — Сонь, ты не хочешь спать?

   — Неет! Мам, вставай!

   — Хорошо. Встаю.

   Придерживаясь рукой о стену, выползаю из комнаты. Голова дико просто кружится. Да что ж такое.

   Соня бегает прямо под ногами. Вот кому не сидится, надеюсь, хоть спать крепко будет.

   — Тут совсем нет иглушек, мам.

   — Я знаю, малыш. Подожди, я из дома брала. Вот.

   Достаю из пакета две небольшие игрушки. Одна вязаная куколка, а вторая кошечка. “Няня”, так Соня ее зовет. Игрушка с фарфоровыми лапками на ниточках. Сонина любимая.

   — А мы домой когда пойдем?

   Приседею на корточки перед малышкой. К себе ее привлекаю, вдыхая такой родной запах.

   — Сонь, мы тут пока поживем. У дяди Егора дома, хорошо?

   — У дяди Егола?

   — Да. Потом переедем в другую квартиру. Надеюсь, она будет близко к садику, хорошо?

   Соня гладит волосы куклы маленькими пальчиками, а после вдруг взгляд серьезный на меня переводит.

   — Это потому, что папа меня не любит, да?

   Прикусываю губу. Мы старались не ссорится при ребенке. Откуда она вообще знает это все.

   — Нет конечно, ты что! Папа просто…поживет отдельно. Он очень тебя любит, он будет приходить к тебе. Хорошо?

    — Угу…

   Мурчит мой котенок и мы обе знаем, что никто к Соне приходить не будет. Сергей ни разу ее в садик не отвозил. Ни разу не гулял с ней один и порой мне казалось, что он просто незнакомый дядя для моей дочери и я не знаю, когда это все упустила.

   Это было видно уже первых дней после ее рождения, когда муж посмотрел на нее впервые. Я думала, что хотя бы на руки возьмет, но не взял ни через неделю ни через месяц. Уехал в свою командировку, а я глотала слезы не понимая, чем ему не понравился ребенок.

   Соня родилась здоровой, симпатичной, никаких проблем, кушала хорошо, плакала редко, тянулась к отцу, которому оказалась просто не нужна. Развлечения с друзьями Сергею были нужнее. Я теперь это отчетливо понимаю.

   Надо было сделать это раньше, развестись с ним, вот только я боялась. И сейчас боюсь. Остаться ни с чем с ребенком, без образования, без стабильной работы, поддержки, но я уже приняла решение.

   Сергей сегодня едва не покалечил меня, а если бы это Соня увидела…А если бы попала ему под руку. Нет! Нельзя так больше. Просто невозможно.

   Пока Айдарова нет, знакомлюсь с домом лучше. Здесь все просто блестит и мы невольно с Соней переглядываемся. Здесь не то, что никто никогда не сидит не отдыхает, тут даже пыль боится летать. Какой-то музей, а не дом, огромный, светлый, просторный.

   — Мама, давай в плятки поиглаем!

   — Хорошо. Только не бегай тут, пожалуйста. Дядя Егор очень любит порядок.

   — Я буду остоложно…Чтобы длакончик не селдился.

   Дочка встает на носочки, прыгая, как маленькая зайка.

   — Ты мое чудо родное.

   — Мама, считай! Я плятаться буду!

   Наконец, глазки Сони загоряются и я отворачиваюсь, начиная считать.

   — Раз, два, три…

   Соня радостно вскрикивает и несется ураганом мимо меня. Проходит всего десять секунд, прежде чем на весь дом раздается жуткий треск и я в ужасе поворачиваюсь, ищя ребенка глазами.

***

— Соня? Соня, где ты?

   Хлопает входная дверь и через секунду я вижу Айдарова с папкой бумаг в руке.

   — Что случилось, почему ты не в постели?

   Строго, как начальник, хотя он же и есть мой босс.

   — А почему я должна там быть?

   — Потому что у тебя сотрясение мозга, а твой мозг мне еще пригодится! Тебе плохо, почему ты встала?

   — Нет, мы просто играли.

   — Мамочка…

   Из коридора доносится тихий тревожный голосок, на который мы идем вдвоем с Айдаровым и от увиденного у меня просто замирает сердце.

   — Соня, нет, не трогай!

   Быстро ее осматриваю. Мой лучик стоит босиком у кучи острых стеклянных осколков. Что-то разбилось. Кажется, ваза упала с полки, на которую дочь хотела залезть и вот-вот пошлепает по стеклу ко мне.

   — Стой! Ребенок, не шевелись!

   Басит Егор Григорьевич, подходит в туфлях и быстро вытаскивает Соню из этого вороха стекол. Передает мне прямо ее на руки.

   — Почему ты не следишь за ребенком?!

   — Я? Мы просто играли…Сонь, что случилось?

   — Вазочка. Я хотела ее посмотлеть. Она упала. Лазбилась. Сама.

   На это Айдаров лишь раздраженно закатывает глаза.

   — Извините. Я куплю вам новую вазу. Можете вычесть из моей зарплаты.

   — Это греческая ваза. Она стоит три тысячи.

   — Я же сказала, из зарплаты вычтите.

   — Долларов, Лебедева. Ты столько не зарабатываешь.

   Проводя руками по модной стрижке, басит начальник и переводит на нас с Соней цепкий взгляд.

   — Идите за мной. Давайте-ка проясним кое-что.

   Басит Айдаров и направляется прямо в гостиную.

ГЛАВА 15

Беру Соню на руки, а то ей совсем не сидится на диване. Айдаров перед нами стоит, сложив крепкие руки на груди. Он в красивом темно-синем костюме, подчеркивающем его шикарные синие глаза, элегантной белой рубашке и сверкающих черных туфлях. Как жених выглядит. Нарядный, видный, красивый.

   Невольно взгляд опускаю. Не хочу чтобы понял, что я на него пялюсь снова. Откровенно, неприкрыто. Низ живота почему-то тянет, когда этот чужой мужчина рядом. Ужас какой-то. Сколько же я этого не испытывала, точнее, сколько лет…Как девочка рядом с ним. Трепещу просто вся.

   — Значит так, Лебедева и…ребенок. У меня есть правила. Виктория, можешь сразу записывать.

   — Какие еще правила?

   — Правила пребывания в моем доме.

   На слове “моем” он делает особый акцент, отчего это место автоматически становится чужеродным для меня. Чужая территория, опасная, красная зона.

   — Хорошо, и какие правила в вашем доме?

   — Первое — загибает сильные пальцы. — Не бегать дому.

   Переводит взгляд на Соню, которая в свою очередь, удивленно смотрит на меня.

   — Второе: ничего не трогать. Не брать вещи, не царапать их, не бросать, не ломать, не разбивать, не топтать.

   — Извините за вазу! И за вазон тот с кактусом…

   — Я еще не закончил!

   Поджимаю пальчики на ногах. Кажется, вот так и становятся диктаторами.

   — В третьих: не шуметь. Я часто работаю дома и мне нужна тишина. Абсолютная! Ни криков, ни плача, ни беготни, ничего! И самое главное четвертое правило: не заходить в мой рабочий кабинет. Никогда, никак, ни под каким предлогом. Это понятно?

   — Да, но есть один вопросик.

   Не сдерживаюсь. Кажется, Айдаров думает, что игрушку сюда притащил, а не ребенка с женщиной.

   — Я слушаю.

   — А дышать можно?

   — Если тихо, то да.

   Из груди смешок вырывается.

   — Вы это серьезно? Серьезно думаете, что у нас получиться тут, как мыши сидеть? Я то понятно, но Соня. Она же маленькая! Она хочет бегать, играть, прыгать, смеяться в конце-концов. Это ж не собачка, которой можно приказать сидеть в углу и слушаться, хотя даже они хотят свободы.

   — Играть и бегать на улице. Это мой дом и мои правила. Ты Виктория, работаешь на меня, и сама согласилась на условия контракта. Еще вопросы?

   Чеканит холодно и тут я понимаю, что нет вопросов, потому что Айдаров холостяк и у него нет детей. Он не знает, что это такое и похоже думает, что я смогу Соню на привязи держать.

   — Нет вопросов. Мы будем стараться не шуметь, да Сонь?

   Малышка прижимается ко мне и на ухо тихонько шепчет.

   — Какой злой длакон!

   — Что она там говорит?

   Усмехаюсь Соне, прикладывая указательный палец к губам.

   — Ничего, Егор Григорьевич. Спасибо, что разрешаете остановится у вас но знайте, мы съедем с вашего дома сразу после завершения контракта. Сразу же.

   — Никто вас тут задерживать и не будет. И еще одно. Пятое правило.

   Айдаров окидывает Соню цепким взглядом.

   — Что?

   — Ребенок должен называть меня папой на встречах.

   — Слушайте, во-первых, этого ребенка зовут “Соня”. Во-вторых, Соня так не сможет. У нее есть папа и заставлять дочь врать я не собираюсь.

   Вижу, как недовольно поджимает губы начальник.

   — Тогда пусть хотя бы драконом меня не зовет!

   — Так не ведите себя как дракон и не будет называть, мистер колючка!

   Если он думает что богат, влиятелен, мой начальник и может этим оперировать, то сильно ошибается. Вспыхиваю, но быстро прихожу в себя…Ой, я вслух его обозвала?

   — Мистер колючка?!

   Глаза Айдарова на секунду сужаются.

   — Ой...

   — Виктория, ты забываешься.

   — Извините за “мистера колючку” но то, как моя дочь вас называть будет — это ваше с ней дело. Хотите — сами договаривайтесь!

    — Я ее не понимаю! — басит угрюмо. — Она плохо говорит у тебя, как иностранка, я не понимаю ни черта с того, что твой ребенок говорит!

   Пожимаю плечами.

   — Я понимаю все, что Соня говорит. Может потому, что я просто ее слушаю и хотя бы по имени называю? Не думали об этом?

   — Нет, не думал. Помните про третье правило!

   Разворачиваясь басит мой шеф, тогда как я пытаюсь вспомнить весь трактат правил поведения в доме этого царя.

   — Какое третье правило?

   — Тишина! Я хочу тишины!

   Басит и уходит, оставляя нас с Соней наедине.

   Малышка обнимает меня и опасливо поглядывает в сторону Айдарова.

   — Мамочка, этот дядя злой!

   — Не бойся его, лучик. Дядя Егор, наверное, просто голодный.

   Обнимаю своего лучика и уже готовясь к тому, как с этим заядлым педантичным холостяком выжить под одной крышей следующие тридцать дней!

ГЛАВА 16

Они в моем доме уже пол дня, а я на работе сконцентрироваться не могу. Все о Лебедевой думаю, сам даже не знаю, почему. Обычная девушка, вот только глаза ее как лагуны голубые. Как она смотрела на меня в кабинете сегодня. Со страхом, надеждой и отчаянием.

   Такая молодая, а в глазах тоска несусветная, не к лицу ей совсем.

   До мероприятия месяц и мне нужно каким-то чудом явится туда с Лебедевой в роли моей жены. При этом сделав это так, чтобы все поверили и ни у кого даже сомнений не осталось, что семья у меня временная, что я взял себе жену и ребенка…напрокат.

   Было бы проще, если бы Лебедева в действительности моей девушкой была, а не подчиненной, на которую я даже смотреть права не имею, не то что касаться.

   Дома вместо обожаемой мной тишины и порядка меня встречают осколки битой коллекционной вазы и маленький белокурый вредитель среди них.

   Соня. Эта девочка, дочь Лебедевой. Похоже, она хочет уничтожить каждую часть моего дома, который я так скрупулезно выстраивал, поэтому правила поведения приходится установить сразу.

   Я думаю, Лебедева хотя бы записывать будет, но вместо этого она лишь руки недовольно складывает на груди второго размера, а эта ее маленькая копия в точности повторяет движение за мамой, что изрядно забавляет меня.

   Под вечер голова просто раскалывается. У меня проект горит, работать нужно как проклятому, чем я и занимаюсь последние двадцать лет. Я не помню, чтобы хоть раз брал отпуск. Я не помню даже, что значит этот самый отпуск.

   Я работаю, хорошо зарабатываю и горю своим делом. Встречи с подругами чисто для разрядки даже в счет не беру. Мое тело нуждается в качественном сексе, на этом все. Один раз обжегся, едва не сдох тогда, так что спасибо, больше не надо. Отпустило и слава Богу.

   Я работаю в кабинете до девяти вечера, пока уже в глазах мелькать не начинает. Отбрасываю карандаш. Пальцы занемели, завтра спроектирую новый корпус ТЦ.

   Желудок предательски урчит, поэтому по привычке открываю приложение и делаю заказ. Японская кухня, суп, роллы. Вспоминаю, что не один в доме, поэтому заказываю всего по два.

   Через полчаса курьер уже у двери с пакетами. Отлично. Обожаю доставку.

   Гружу все это добро на кухонный стол, оборачиваюсь и слышу тишину. Мертвую, ни шороха даже нет, что сдается странным, так как еще два часа назад по гостиной бегал маленький пропеллер с голубыми глазами и светлыми волосами.

   Эта тишина кажется подозрительной, поэтому я иду к ним в комнату. Приоткрыв дверь, застываю на пороге.

   Виктория на полу сидит у кровати полу боком ко мне. Малышка у нее на руках лежит и девушка поет ей. Поет тихо, едва слышно! В жизни такого не видел, становится даже как-то дико.

   У меня с детьми вообще сложные отношения, а точнее, вообще никаких. Это просто маленькие пакостные существа, которые какают, орут и снова какают. Все! И с этим вот всем дела иметь я не хотел.

   Прислушиваюсь невольно к ее тонкому нежному голосу. Виктория поет какую-то песню, слов которых я не знаю, но поет так ласково, что я невольно туплю и она меня замечает.

   — Ой извините, Егор Григорьевич.

   Вскакивает, держа малышку на руках и я ладонь лишь выставляю.

   — Спокойно. У нас все нормально?

   — Да, спасибо.

   Бросаю взгляд на часы. Они не ели весь день, ведь у меня в холодильнике кроме вина нет ни черта. Я знаю, что хозяин из меня никакой. Я люблю жить один. Без гостей. Кажется, я это уже говорил.

   — Вы голодны?

   Омуты свои голубые опускает и коротко кивает.

   — Немного.

   — Хорошо. Идите за мной.

***

— Это…

   — Японская кухня. Садитесь.

   Беру стул и сажусь за стол напротив босса, Соню рядом с собой усаживаю. Она уже сонная. Даже не ожидала, если честно, что Егор Григорьевич ужинать нас позовет.

   Вижу на столе целое разнообразие. Роллы, креветки, какие-то супы с лапшой.

   Айдаров садится и вскоре начинает все это добро уплетать, тогда как Соня играет с палочками, пытаясь выковырять креветку из роллов.

   Я же не знаю, куда деть глаза. Это как-то ненормально, что-ли. Мы вроде как, не в гостях тут, не заложники, а вообще непонятно кто!

   Фиктивная семья. Фальшивая жена и ребенок рядом с чужим мужчиной, и одно только понимание этого сдавливает легкие.

   — Почему вы не едите?

   Низкий баритон раздается совсем рядом, и я глаза невольно поднимаю на Айдарова. Он сидит в белой тонкой водолазке, подтянутой до локтей. Широкие плечи не дают и капли усомниться в том, что он очень силен. Заставляю себя переключится на еду.

   — Спасибо. Сонь, хочешь попробовать роллы? Или супчик.

   Спрашиваю и уже знаю ответ. Ладно. Пробую его сама. Суп этот дико острый. Такое Соня есть не будет.

   Даю малышке один ролл с икрой, который она нюхает, пытается ковырять, но все же кладет обратно на тарелку.

   — Не хочу это…

   — Почему это она не ест?

   — Соня не привыкла к такой еде да и нельзя такое маленьким детям. Можно я супчик ей простой сварю по-быстрому?

   — Нет! Я не готовлю здесь ничего, кроме кофе. У меня нет ни посуды, ни еды здесь. Я все заказываю с ресторана.

   Поджимаю губы. Похоже, не сладко нам с Соней тут придется, но и из дома я не могла все забрать, включая кастрюли, которых похоже, тут и следа нет.

   — Сонь, маленькая моя, потерпи до утра. Я утром куплю тебе что-то покушать.

   — Не выдумывай. На вот. Тут детское меню. Закажи, что она будет есть.

   Айдаров передает мне телефон и я вижу каталог блюд для деток.

   — Не стоит. Мы сами справимся.

   — Не стоит ребенка голодным держать! Заказывай.

   — Спасибо.

   Быстро заказываю гречневый супчик, пюрешку и котлеты. Соня кушает простую еду и это должно ей понравиться.

   — Мам…я тоже кушать хочу!

   Наигравшись с палочками, Соня начинает крутиться на высоком стуле и едва не плюхается с него, когда Егор Григорьевич на лету успевает ее подхватить, усаживая обратно.

   Лучик смотрит на Айдарова, а после прячется у меня за спиной.

   — Сонь, не крутись на стуле, а то снова упадешь! Спасибо, Егор Григорьевич.

   — Сколько ей?

   — Три.

   — Давно ты в браке?

   — Три с половиной года.

   — По залету?

   Спрашивает прямо, даже как-то слишком.

   — Соня — лучшее, что со мной в жизни случилось.

   — А как же учеба? У тебя нет диплома.

   Прикусываю язык. Как же хочется мне похвастаться, что я лучшей на курсе была и тоже когда-то мечтала стать архитектором, но вовремя прикусываю язык. Айдаров профессионал в этом деле, а мне до него как до верхушки горы. Не добраться, так что мои три курса архитектурного можно закопать поглубже.

   — Не успела.

   — Оно и видно.

   Холодно бросает босс и я сжимаю кулаки. Такого напыщенного хама я еще в жизни не встречала!

   Мы не говорим с ним больше в этот вечер. Как только Соня ужинает, скрываемся в своей комнате, а точнее, просто прячемся. Айдаров выводит меня из себя и даже при всей моей вежливости я с трудом переношу его раздутую напыщенность.

   С одной стороны, он вроде как и прав, когда говорит что я неуч, вот только с другой мне жутко обидно и больно. Когда-то я хотела тоже стать архитектором, а теперь вынуждена выполнять поручения начальника, который меня даже за живого человека не считает.

   Благо, на новом месте Соня спит хорошо, поэтому ночь мы проводим спокойно. Утром я разбираю свои жалкие вещи понимая, что далеко не все из дома забрала, но и возвращаться к Сергею нет никакого желания, да и синяк на лице отчетливо дает понять, что заявление на развод нужно подавать как можно скорее.

   Усаживаю Соню за игрушками, а сама иду в душ. Как же хочется мне смыть всю эту грязь с себя, прошлые годы замужества, которые даже вспоминать не хочется. Все. кроме Сони. С ней я каждым мигом дорожу.

   Выдавливаю на руку немного геля для душа, наношу на кожу, вспениваю.

   Мужской, но очень приятно пахнет.

   Откручиваю