Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ПРОЛОГ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
- ГЛАВА 13
- ГЛАВА 14
- ГЛАВА 15
- ГЛАВА 16
- ГЛАВА 17
- ГЛАВА 18
- ГЛАВА 19
- ГЛАВА 20
- ГЛАВА 21
- ГЛАВА 22
- ГЛАВА 23
- ГЛАВА 24
- ГЛАВА 25
- ГЛАВА 26
- ГЛАВА 27
- ГЛАВА 28
- ГЛАВА 29
- ГЛАВА 30
- ГЛАВА 31
- ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Глубоко беременная юная женщина посмотрела на меня доверчивыми глазами олененка и вежливо сказала:
– Мы с Котей любим друг друга. А вы стоите на пути нашего счастья!
– Я стою на пороге своей квартиры! И кто такой Котя - понятия не имею. Но желаю вам счастья!
– Но как же! - Залепетала девушка. – Котя – ваш муж, Константин, а вы Наталья -–его бесплодная немолодая жена. Я про вас все знаю! Вы храпите и любите чеснок. Котя мне все рассказал!
Я решила, что это дешевый розыгрыш и собралась захлопнуть дверь, но раздались уверенные мужские шаги и на лестничную площадку поднялся Константин, мой муж.
– Люсенька! – воскликнул он и бросился к беременной. – Что ты здесь делаешь?
Но заметил меня и осекся. – Татка, это совсем не то, что ты думаешь! – Суетливо воскликнул он. – Не делай поспешных выводов!
– Вот что, Котя! Забирай свою Люсеньку и оба – вон из моего дома!
Захлопнула дверь, а вдогонку донеслось:
– Это моя квартира! Сама убирайся!
ПРОЛОГ
Она вновь стояла на пороге моей квартиры. Совсем молодая женщина, почти девочка с маленьким ребенком на руках. Возле ее ног лежала большая спортивная сумка.
- Люсенька! - ахнула я.
Юная девушка, к которой ушел мой муж.
Люсенька застенчиво потупила глазки, а малыш разулыбался, показывая несколько зубиков, и приветливо помахал пухлой ручкой.
Девушка протянула ребенка мне, а я послушно взяла теплую тяжеленькую кроху.
-Забери его дочь! - сказала молодая мать. - Одной мне ее не вырастить!
Недоуменно подумала: “Она ненормальная? Что значит - забери? Разве ребенок - это вещь? И куда делся ее муж Котя?”
Пока я подыскивала слова для отказа, девушка, носком красного кожаного сапожка, пододвинула большую спортивную сумку поближе ко мне и убежала, цокая каблучками по ступенькам.
А я осталась с малышкой на руках. Его дочь, дочь моего бывшего мужа, вручили мне как посылку, как заказ из интернет магазина!
- Ма-ма! - пропишала малышка заветное слово, и сердце дрогнуло…
ГЛАВА 1
НАТАЛЬЯ
Говорят, что беда не приходит одна. Мне довелось проверить эту поговорку на себе.
Первая беда случилась утром, когда я вытащила из стиралки выстиранные вещи. Старые поношенные шмотки, я собиралась разрезать их на тряпки, Косте отдать, он руки вытирает после возни со спортбайком.
Но, о ужас, в спутанном клубке разноцветного барахла обнаружилась любимая белая футболка мужа. Вернее, когда-то белая, а нынче мерзко пятнисто-розовенькая. Фирменное поло участника какого-то престижного мотокросса полиняло от моего красного летнего сарафана. Видимо, я не вытащила футболку после предыдущей стирки.
Ой, что меня ждет! Боюсь представить даже. Несмотря на то, что этих футболок у Кости штук пятнадцать, он трусится над каждой. Как-то я чуть-чуть подпалила утюгом у одной майки подол, так Костя завелся на полчаса, рассказывая о сложнейшем турнире, на котором он выиграл серебро, и что с бесценной футболочкой надо обращаться, как с королевской мантией из русских соболей. Не дышать, стирать руками в дорогущем геле. Вероятно, предполагалось, что гладить майку надо собственными ладонями, не уточняла.
Я печально рассматривала испорченную футболку, но жизнерадостная трель звонка выбила меня из горестного плача по погибшей майке.
Я пока не знала, что пришла беда, которая затмила все маленькие бедки, когда-либо случившиеся в моей жизни.
- Иду, иду! - крикнула я нежданному гостю и распахнула дверь.
За порогом стояла девушка, юная, хорошенькая, с доверчивыми глазами олененка и глубоко беременная…На седьмом-восьмом месяце, не меньше.
“Что ей надо? Может быть пить хочет?”
-Вы - Наталья? - спросила она.
- Да, это я! А что случилось?
Девушка переступила с ножки на ножку, опустила оленьи глаза и застенчиво сказала:
-Мы с Котей любим друг друга. А вы стоите на пути нашего счастья!
Подумала, что она шутит, слышала, что на последних месяцах у беременных шалят гормоны, вот бедняжку и занесло.
Ответила немного грубовато:
- Я стою на пороге своей квартиры! И кто такой Котя - понятия не имею. Но желаю вам счастья!
- Но как же! - Удивленно залепетала девушка. - Котя - ваш муж Константин, а вы Наталья - его бесплодная немолодая жена. Я многое про вас знаю! Вы храпите по ночам и любите чеснок. Котя мне все рассказал.
Я обиделась. Наговор на меня, чеснок терпеть не могу, а вот насчет храпа, ничего сказать не могу, саму себя не слышу.
- Выдумки и дешевый розыгрыш! Уходите и передайте пламенный привет вашему Коте.
Собралась захлопнуть дверь, но раздались уверенные мужские шаги и на лестничную площадку поднялся Константин, мой муж. Чемпион и плейбой, как всегда, неотразимо красивый,. Резкие черты лица, короткая стрижка, легкая щетина, мощные плечи под мотоциклетной курткой… Воплощенная мечта всех девичьих грез. И моих, в том числе.
– Люсенька! – воскликнул он и бросился к беременной. – Что ты здесь делаешь? - Его лицо озарила радостная улыбка и немного глуповатая улыбка, и я сразу все поняла. Мне он уже давно так не улыбался. В мою сторону летели только упреки, недовольство и раздражение. - Люсенька, тебе нельзя подниматься по лестнице! - Заботливо ворковал мой муж, но заметил меня, осекся и побледнел. – Татка, это совсем не то, что ты думаешь! – Суетливо воскликнул он. – Не делай поспешных выводов!
– Вот что, Котя! Забирай свою Люсеньку и оба – кыш из моего дома!
Захлопнула дверь, закрыла на нижний замок, ключа от которого у Кости не было. А вдогонку донеслось:
– Это моя квартира! Сама выметайся!
ГЛАВА 2
КОНСТАНТИН
Я обожаю скорость и риск! Обожал, то есть. Надо же, всего лишь время глагола изменить с настоящего на прошедшее и все меняется. Жизнь из бурной, полной приключений и драйва, стала спокойной, предсказуемой и скучной. Вместо адреналина в крови течет сытость и лень. Хорошо хоть мышцы жиром не зарастают, приходиться усиленно качаться в спортзале, или как Татка говорит - “в джиме”.
Татка - девчонка без закидонов, но иногда как скажет! И я понимал, нет, она вовсе не проста. Татка - вулкан в горах. Сверху - лед, а внутри лава кипит. Но наружу никогда не выливается!
А начиналось все как в голливудской мелодрамке.
Из-за травмы мне пришлось покинуть мотоспорт. Надеялся, что не навсегда, временно, отдохну, перекантуюсь и вновь на железного коня! Но безвременье затянулось.
И я погрузился, как сейчас модно выражаться, в депрессию. А говоря по-русски - в запой. Бухал по-черному, протрезвев, мотался на байке по стране, останавливался где-нибудь в Зажопинске и снова бухал.
В одной из таких дыр и встретил Татку, белокурого ангела. Травма обострилась, я не мог гнать дальше, Остановился в каком-то городишке, даже название не запомнил. Валялся в паршивом придорожном мотеле и подыхал от скуки. Плечо болело не по-детски, перед глазами круги плыли, сознание отключалось. Пришлось поднять задницу с койки и тащиться в больничку.
Местный врач, пожилой мужичок в ветхом халате, фельдшер, наверное, или вообще ветеринар, потрогал, пощупал, направил на рентген. Посмотрев снимок, прописал уколы в жо…, в ягодицу то есть.
Тащиться каждый день в этот медпункт охоты не было, о чем я и заявил ветеринару. Тот пожал плечами и предложил:
- Племяшка моя, Натка, отлично уколы делает. Сам научил. И капельницы умеет ставить и клизмы.
Я поперхнулся:
- Клизмы-то мне зачем?
А фельдшер продолжил:
- Ты не бойся, девочка курсы домашних медсестер закончила. Я настоял, в жизни пригодится. А так Натка на юриста учится, на заочном. Записывай телефон.
Позвонил, переговорил, дал адрес мотеля.
На раздолбанной тачке приехала голливудская красотка! В реальной жизни никогда такую не видел, только в кино. Хотя девушками был избалован по самое не балуй. Вокруг мотоспорта всегда роятся полчища легкодоступных девок. Видимо байк и парень в мотоциклетной куртке - кинки для них.
Но моя медсестричка такая фифа! Фигурка точеная, волосы натурально светлые, глаза голубые, как у Мальвины.
Ну, думаю, все, месяц буду в этой дыре болеть, добьюсь, чтобы блондиночка моей стала. Обычно завоевание очередной девчонки у меня занимало от пяти минут до двух часов и я рассчитывал на быструю победу.
Но Татка оказалась крепким орешком.
Вошла, строгая такая, бровки нахмурила, оглядывалась. Достала из сумки белый хрустящий халат и попросила:
- Мне надо вымыть руки. Покажите какое взять полотенце.
- Любое бери! Мне не жалко!
- Мне нужно чистое, - упорствовала девушка.
Пристанывая и кряхтя, прошел в санузел, достал из сваленных в кучу полотенец, относительно чистое и протянул ей.
- Подержите! - попросила она. Тщательно вымыла руки с коротко обрезанными ногтями, вытерла их и стала готовить все для укола.
- Больной, штаны снимите, - приказала красотка, набирая в шприц лекарство.
- Что так сразу? - по-идиотски пошутил я. - Может быть, сначала познакомимся?
- Дядя Степан, то есть Степан Петрович, назначил инъекции в ягодичную мышцу, так что я не задницу вашу собираюсь разглядывать, а колоть назначенный препарат, - строго сказала девушка.
- А зря! - продолжил шутить я. - Поверь мне, там есть на что посмотреть!
Она не обратила на мои шутки ни малейшего внимания. Задрала футболку, стянула треники, и виртуозно сделала укол.
Но я нарочно вскрикнул и заохал, чтобы спесь с девчонки сбить.
- Не притворяйтесь, больной! Вы ничего не почувствовали! Держите тампон и растирайте! Приеду завтра в тоже время. Соблюдайте покой! - Она брезгливо посмотрела на ряд пивных банок и бутылок. - Не пейте! С этим препаратом алкоголь не совместим.
Спросил, чтобы удержать ее:
- А этот дядя Степа твой, врач что ли? Или фельдшер?
- Степан Петрович Мухин - известный врач-травматолог! - обиженно воскликнула девушка. - К нему приезжают лечиться даже из областного центра. У футболиста местной команды была сложная травма, парень мог на совсем вылететь из спорта. Столичные медики не добились особых успехов, а Степан Петрович поднял футболиста на ноги.
- А что за областной центр-то? Куда меня занесло?
- А вы не знаете? - Татка удивленно распахнула голубые глаза. - Наш областной центр в прошлом входил в Ганзейский союз
Я решил прояснить свое географическое положение.
- А мотель где находится?
Татка посмотрела на меня осуждающе:
- Мотель и поликлиника находятся в городе Гвардейск, двести километров от областного центра. Что, вам все равно где жить?
Кивнул:
- Не поверишь, да, все равно. Дома у меня нет, где ночь застала, там и буду жить. Вот травма тормознула меня, а то бы давно укатил. Но, то, что ты про дядю рассказала - обнадеживает. Значит и меня вылечит! - заключил я. - И я приглашу тебя в ресторан. Есть же в вашей дыре хороший ресторан?
- Гвардейск не дыра! - обиделась девушка. - И ресторан у нас есть. “Геркулес” - сетевой ресторан, который держит ресторатор Галоянов.
- Вот и отлично! Потанцуем, выпьем винишко.
- Я не пью винишко! - воскликнула она.
- Тогда просто посидим, - настаивал я.
А в душе недоумевал: “Заноза, а не девка! Куда не сунься, везде оборону держит. Ну, тем интереснее охота будет!”
Потер ладони от предвкушения, как распластается подо мной красоточка, как стонать будет. А как жаль будет уезжать от такой девчонки! С собой, что ли взять? В город этот Ганзейский съездить?
Но Татка меня огорошила, заявив:
- Не пойду я с тобой в ресторан! Ты мне не подходишь!
Вот это номер! Поинтересовался:
- И чем это я тебе на подхожу?
- Ты человек - перекати-поле, то здесь, то там. А мне такие не нравятся!
Обиделся, но решил прояснить:
- А если бы я работал, например, дальнобойщиком или моряком дальнего плавания? Также был бы то здесь, то там. Тоже бы не подошел?
- Почему же? - ответила девушка. - У мужчин этих профессий есть дом. Я бы знала, что он всегда вернется ко мне. А перекати-поле - нет!
Почесал в затылке. Не то, чтобы я из-за девчачьих прихотей собрался свой образ жизни менять. Но в чем-то эта сногсшибательная красотка была права. Дома у меня действительно нет.
Я был трудным подростком: драки, курево, запрещенка, приводы. Родители на меня рукой махнули. Пропадай, Костька, ничего поделать не можем. А когда мне стукнуло восемнадцать и вовсе умерли, сначала мать, потом отец угас. Может быть я их довел, не знаю. Предков похоронил и стал сиротой.
Квартиру в Подмосковье продал, дорогущий спортбайк купил, остальные деньги в доллары перевел и в банк положил. И призовые за соревнования, то что не прогуливал, тоже туда. Мечтал, что на старости лет где-нибудь домик куплю, буду переломанные кости на солнце греть.
Но до старости мне еще далеко, и я мотался по городам и весям, пока посторонняя девчонка сходу меня не раскусила.
Перекати-поле я. Права Татка!
- А если я изменюсь?
- Не изменишься! - покачала головой Татка. - Такие люди не меняются!
- Посмотрим!
Забегая вперед, скажу. Татка была права. Я никогда не изменюсь. Но прежде чем понять эту истину, я поломал немало чужих судеб.
ГЛАВА 3
НАТАЛЬЯ
Когда Люсенька и Котя, еще утром бывший моим любимым мужем Костей, ушли, я упала в кресло и попыталась разреветься. Но в сухих от горя глазах не зародилось ни одной слезинки. Дышала я со свистом, но ни одного всхлипа не выплеснулось из раненой души. Я окаменела. Превратилась в статую самой себя. Каменная баба, идолище страшное. Даже сердце у меня билось медленно, а в голове повис вязкий туман.
Костя уходил отвратительно. Он стучал в дверь, звонил, грозился вызвать полицию.
- Татка! Немедленно открой! Это моя квартира! У меня большая часть собственности и я имею право ей пользоваться!
Но я отвечала:
- Убирайся! Завтра приходи один, без Люсеньки, тогда поговорим.
Запищала Люсенька:
- Мне вредно столько стоять на ногах. Пустите нас, а то рожу.
- Скорую вызову! Поедешь в роддом там и рожай! - Я стояла на своем.
Люсенька зарыдала, Котя ее ласково успокаивал. На шум из своих квартир выползли соседи.
- Вы чего хулиганите! - Завопила зловредная тетка Нина Васильевна. - Давление у меня, а вы орете! Сейчас участковому позвоню!
Костя поспешил успокоить бабку:
- Все-все, больше не будем! Отдыхайте, Нина Васильевна!
Они еще немного помыкались, пошептались и ушли.
А я превратилась в каменного идола. Тупо сидела в кресле и смотрела на стену.
На стене висела веселенькая картина в стиле “кубизм”. Из разноцветных кубиков, треугольников, прямоугольников, складывался портрет молодого мужчины. Картина так называлась “Портрет молодого человека”. Костина поклонница-художница ему подарила
Костя работает тренером в автомотоклубе и у него много фанаток в возрасте от юных соплюх до кугуаров. Кугуары - это пумы. Так называются возрастные тетки, которые западают на молодых мужчин. Когтят их. А как же, бывший чемпион, красавец нереальный - женская мечта!
Было время, поклонницы часами простаивали возле подъезда, разрисовали дверь сердечками. После того, как соседка Нина Васильевна заставила Костю поменять дверь за его счет, он живо разогнал всех фанаток. Поклонницы теперь в клубе тусят. Вешаются на него, трутся всеми частями тела.
Но когда его жену, то есть меня видят, то теряются. Наверное они представляли Костину жену старой и некрасивой. А я красивая как модель! Костя говорит, что я похожа на Марго Робби - голливудскую звезду. Но я лучше!
Только веду себя неправильно, серьезно очень, ответственно. И мне казалось, что все должны вести себя также. Но, оказывается, нет. Можно завести молоденькую любовницу, заделать ей ребенка и при этом совершенно спокойно являться домой, ложиться в супружескую кровать и заниматься сексом с ничего не подозревающей женой.
А ведь я давно должна была догадаться!
Вновь взглянула на стену. Молодой человек на картине исчез, превратился в разрозненные геометрические фигуры. Зато в моей голове стали появляться отдельные пазлы.
Первый пазл - Костя стал надолго запираться в туалете с мобильником. Не обращала внимания, может быть ему так веселее. И на самом деле, сидел там, хихикал. Тик-Ток смотрит, так я решила.
Второй пазл - в его айфоне появился Face-пароль для входа. Случайно заметила. Мой телефон разрядился, взяла Костин, чтобы срочно позвонить. Но не смогла зайти, появилось окно Face-блокировки. Спросила у мужа: “От кого ты защищаешься?” Костя ответил, что мобила в клубе без присмотра валяется, мало ли кто залезет, а там карты платежные. Нормальная причина, я себе тоже Face-пароль завела. Но раньше у него стоял цифровой пароль - дата нашей встречи.
Третий пазл - делала порядок в шкафу и нашла тщательно упакованный подарок. Решила, что презент предназначен мне. Не удержалась от любопытства и аккуратно развернула красивую упаковку. Под оберткой скрывался парфюм Бэби Долл от Ив Сен Лорана. Не мой аромат, я отличалась постоянством и много лет носила Валентину от Валентино - нежные и свежие духи.
Подумала, что наверное, Костя хочет сюрприз мне сделать на восьмое марта. Но на праздник муж торжественно вручил привычную Валентину, а Бэби Долл из шкафа пропали. Обменял, решила я, позабыв, что парфюм обмену не подлежит.
И самый последний пазл, вернее горсть пазлов - вечное раздражение. Я раздражала его всем: фигура - слишком идеальная, внешность - кукла Барби, нет изюминки, волосы - чистый блонд, скучно. Характер - чересчур самостоятельная, надо быть женственней, уметь угождать. Он раздражался на меня в целом, за то что я существую на свете.
“Ты как будто с экрана спрыгнула, - бурчал Костя. - Идеальная женщина! Но ску-у-у-чно! Сделай что-нибудь неправильное! Поскандаль, вазу разбей что-ли!
Я отвечала:
- Вазу Янка подарила, зачем же ее разбивать?
- Да, блин, просто так! Для куража!
Пожимала плечами и садилась заниматься. Все прощала, потому что любила его и знала за собой один существенный недостаток - я не могла родить.
Прошла обследование, даже в Москву летала, я здорова. Костя тоже. Значит, не судьба. Больше ничего не предпринимала, не лечилась, не бегала по бабкам, не делала ЭКО. В отличие от подружки Янки, которая разве что на поклонение к святым мощам не ездила. Смирилась.
А Костя - нет. Он хотел ребенка.
– Татка, я ведь и женился только для того, чтобы продлить свой род! - пафосно говорил мой муж. - Испугался, что грохнусь на трассе и ничего от меня не останется. Мокрое место и мешок переломанных костей. А вот будет у меня сын и память обо мне продлится!
Я шутила:
- Ну, конечно, твой род необходимо продлить! Давай этим займемся!
Так прошло три года, но я не беременела и Костя мрачнел.
***
Все пазлы покружились в голове и сложились в портрет молодого человека, который меня давно не любит и давно изменяет. Так давно, что его юная любовница Люсенька скоро родит.
И я бы его поняла и отпустила бы с миром, если бы не его басни. Надо же так не уважать меня, чтобы набрехать любовнице, что я старая, ем чеснок и храплю вдобавок.
Омерзительно! Почему Костя не пришел ко мне и не сказал: “Знаешь, Татка, я тебя разлюбил и заделал ребенка другой женщине. Прости, если сможешь”.
И все! А он лгал почти год и очернял меня перед молоденькой свистушкой!
Разве я старая? Мне всего двадцать пять лет! Я не храплю и не ем чеснок!
И впервые в своей жизни я совершила глупый поступок. Сняла со стены злосчастную картину и от души попрыгала на ней. “Портрет молодого человека” изодрался в клочья, как и моя душа. Но легче мне не стало, лишь окаменелость прошла и раны закровоточили.
Закрыла квартиру на все замки и полетела поплакаться в жилетку своей подруге Янке, которая недавно тоже столкнулась с изменой.
ГЛАВА 4
КОНСТАНТИН
Засел я в этом Гвардейске надолго. Татка приходила каждый день, делала укол, немного разговаривала со мной и уезжала. Ни на какие уловки не велась. Ни комплименты, ни самая обаятельная из моего арсенала улыбка, ни открытый флирт - ничего не помогало. Татка не обращала на меня никакого внимания. Со мной никогда такого не случалось! Старею, что ли?
Заметил, как она брезгливо морщит носик, глядя на мой бардак в номере. Перед следующим ее приходом вызвал горничную, которую до сих пор прогонял прочь, и велел ей тщательно все убрать.
Доковылял до местного сельпо, купил бутылку итальянского вина и заказал в Яндекс Еде пиццу курица-брокколи.
Принял душ, побрился и переоделся в клетчатую моторубашку. Сам себе понравился. Видный я мужик. Высокий, мышцы там где надо, морда резкая, с квадратным подбородком. Непонятно чего этой Татке надо? Давно привык, что девушки соперничают между собой из-за меня. А Татка даже не смотрит мне в лицо. Лишь кусочек задницы удостаивается ее внимания.
А курс лечения уже заканчивался, надо двигаться дальше. И длительное воздержание мне на пользу не идет, пора уложить красотку в койку.
И вот она явилась. Безупречная, как всегда. Волосы золотые, блестящие, личико белое, как у Снегурочки, глаза небесно-голубые в пушистых ресницах. Длинные ноги джинсами обтянуты, простая футболка на груди топорщится.
Плакатная красотка! Непонятно, что она в этой дыре делает? Поехала бы в столицу, нашла бы покровителя и каталась бы как сыр в масле. Но нет, живет в провинциальном городишке и колет в задницу залетного байкера.
- Больной, повернитесь! - скомандовала Татка, приготовив шприц.
- Между прочим, - сказал я, поворачиваясь к ней задом, - у меня имя есть. Константин я, можно просто Костя. А то у нас такие близкие отношения, а ты все больной-больной.
Татка улыбнулась:
- А я знаю! Дядя Степа рассказал, что тебя зовут Константин Стрельцов и ты двукратный победитель чемпионата России по мотокроссу.
Знать-то она знает, но не похоже, что мои титулы производят на нее хоть какое-то впечатление. Но какая улыбка у Татки приятная! Как будто солнышко озарило хмурый день. Чудесная девушка!
- Все, Костя, последний укол и мы с вами прощаемся! - заявила Татка.
О, уже Костя, а не больной, прогресс! Но нарочно закряхтел:
- Мне не стало лучше! Острая боль прошла, но плечо побаливает. Как я за руль сяду?
Татка неуверенно пожала плечами:
- Сходите еще раз к Степану Петровичу, он назначит что-нибудь еще.
- Придется! Наташа, а давай отметим наше знакомство, - я указал на коробку с пиццей и вино.
Татка сглотнула и неожиданно не отказалась:
- Пиццу съем с удовольствием, завтракала давно и проголодалась. А вино пить не буду! Мне еще четверых больных посетить надо. Инъекции и массаж.
Обрадовался, представив нежные Таткины ручки на своей шее.
- Так ты и массаж делаешь?
- Я делаю все медицинские процедуры, за исключением специальных, которые проводят только в больнице, - строго ответила Татка. - Давайте есть вашу пиццу!
- Хозяйничай! - предложил я.
А сам все больше недоумевал. Такой сложный случай впервые в моей жизни! Это не девушка, а айсберг! Плывет себе по океану ледяная и спокойная, и не до кого ей дела нет. Но богатый опыт подсказывал, что внутри у айсберга - огонь! Только как расколоть ледяную гору?
Если внимательно приглядеться, то можно заметить как дрожат ее длинные ресницы, как часто она облизывает пересохшие губы, как сжимает руки, видимо они тоже дрожат. Я нравлюсь девушке! Можно попробовать внаглую подкатить к ней, но я я был уверен, что не получится. Татка убежит, а силой я женщину никогда не брал. Обычно у моих подружек мозг отключался и мечтали хотя бы об одной ночи, но Татка - рассудочная девушка. Она вбила в свою хорошенькую головку, что я ей не пара, и держит оборону. Не хочет случайную связь с перелетным байкером Она решила, что игра не стоит свеч, и не поддается. Но я ее завоюю!
Татка мирно жевала пиццу, запивая ее чаем из пакетика и не подозревала о моих планах. А когда она доела, я попросил:
- Подбрось меня к твоему дяде Степе! Пусть лечит меня дальше!
Она не отказалась:
- Подвезу! У меня как раз пациент живет возле клиники.
Татка убрала остатки пиццы в холодильник, вымыла тарелки и подставила мне свое хрупкое девичье плечико.
Вытаращился на нее и недоуменно спросил:
- Ты чего?
- Костя, можешь опереться на меня! Отведу тебя до машины. Не бойся, мне не тяжело.
Я осторожно, стараясь не наваливаться всем телом, положил здоровую руку ей на плечо, и мы мелкими шажками поковыляли к старой Таткиной хонде. Издалека смотрелись потешно: тоненькая девушка тащит здоровенного парня, как муравей гусеницу!
Прижался к горячему телу и осторожно принюхался: пахло от Татки восхитительно. Нежный тонкий аромат! Дышит она так тихонечко, грудь поднимается при каждом вздохе, ушко маленькое краснеет. Схватить бы ее на руки, да затащить в машину!
Татка почувствовала мои мысли и отодвинулась. Открыла дверцу и подтолкнула меня на переднее сиденье.
Водила она аккуратно и спокойно. А другого я и не ожидал. Решил, хоть что-то разузнать про нее.
- А родители у тебя есть?
Татка покачала головой:
- Я сирота. Мама умерла, когда была я маленькой, а папа - год назад. Он тяжело болел, лежал в постели и вскоре, отмучился.
- Дай угадаю! За ним ухаживала именно ты.
- А кто ж еще? - Удивилась девушка. - Это же мой папа! Разве ты не ухаживал бы за своими родителями?
Мои родители рано умерли, предположительно из-за меня. Но я не стал говорить об этом Татке, а просто покивал и спросил:
- А где ты живешь?
- У меня большая двухкомнатная квартира в центре города! - С гордостью ответила Татка. - Отремонтированная, - добавила она и притормозила возле больнички. - Пойдем, я отведу тебя к кабинету Степана Петровича. Если очередь - подождешь. А я поеду, пациенты ждут!
Очереди не было, я зашел в кабинет и выпросил у дяди Степы массаж.
- Один сеанс массажа обойдется тебе в пятьсот рублей, - предупредил врач. - Будешь делать?
Усиленно закивал:
- Буду, буду!
- Ну ладно, выпишу назначение. Я гляжу, тебе моя племяшка понравилась?
Насторожился:
- А что нельзя?
- Смотри, молодец залетный, обидишь девочку, я на тебя управу найду! Наташа не просто девушка, она - бриллиант! У нее доброе сердце, сейчас таких все меньше и меньше.
Тихо ответил:
- Я ее не обижу!
Впервые в моей душе зародилось какое-то странное чувство, название которому я пока не знал.
ГЛАВА 5
НАТАЛЬЯ
Поплакаться в Янкину жилетку не получилось. Она мучилась от тяжелого токсикоза, лежала на диване бледная, исхудавшая, с синяками под глазами.
- Наташка, - простонала она, - мне так плохо. Умираю!
И я взялась за дело. Открыла форточку, протерла полы, положила на Янкин лоб мокрую холодную тряпочку, нашла в морозилке замороженную вишню и сварила кислый компот.
Аккуратно приподняла Янкину голову и осторожно поила ее из коктейльной трубочки.
- Наташка, ты настоящая сестра милосердия, - еле слышно прошептала подруга. - Мне стало получше.
Да, я физически не могу терпеть, как человек страдает. Сразу возникает желание - помочь ему.
Костя, когда это видел, начинал орать:
- Татка, какое тебе дело до чужих людей? Взрослые они, пусть сами лечатся!
Но я не могла смотреть равнодушно и помогала. Соседям в подъезде бесплатно уколы делала. А Костя бесился:
- У тебя нет медицинского образования, Татка! Случится с бабкой что-нибудь, она тебя обвинит! Пусть медсестру из поликлиники вызывает.
А я все равно делала, как хотела.
Янке полегчало и она поднялась:
- Наташка, ты меня оживила, спасибо! Но, ты какая-то странная, что случилось?
Выпалила сразу, без задержек:
- Сегодня ко мне пришла молоденькая любовница Кости. Беременная на последних месяцах.
- И ты так спокойно об этом говоришь! - Удивилась Янка. - Знаешь, мне иногда кажется, что ты не человек, а робот! Я, когда узнала об измене, рыдала, не переставая, минут пятнадцать! А ты сидишь, спокойная, как ни в чем не бывало!
Резонно заметила:
- От того, что я буду биться головой об стену, ничего не изменится. Костя завел любовницу и у них скоро родится ребенок. Но, мне очень больно, Янка! Из меня как будто жизнь выпили. Осталась высушенная кукла.
- Поплачь! - посоветовала Янка. - Легче станет, по себе знаю.
Покачала головой:
- Не могу!
- Надо! Иди ко мне, я тебя обниму.
Присела рядом и Янка обняла меня теплыми руками. Прижалась к ней изо всех сил и внезапно тугая пружина, сжимающая мое тело, лопнула, и я отчаянно разрыдалась. Слезы лились бесконечным потоком, даже не подозревала, что столько воды накопила.
- Костя называл ее - Люсенька, а я - Татка, а не Наташенька! - Рыдала я. - Он смотрел на эту Люсеньку так ласково, как на меня, когда мы только познакомились. Костя беспокоился о ней, а обо мне он никогда не беспокоился, даже в те редкие дни, когда я болела. Что же мне теперь делать, Янка?
- Жить, Натка, просто жить! Сейчас твоя рана глубока, но она будет постепенно зарастать. Наступит время и ты сможешь вспоминать о Косте спокойно.
- Но ведь Костя единственный мужчина, которого я любила! Я больше никого не смогу любить, так и состарюсь сухой веткой.
- Кто угодно состарится сухой веткой, но только не ты! - воскликнула Янка. Ты полна любви, она плещет из тебя! Ты всегда найдешь, чем заполнить свою жизнь.
Вытерла глаза подолом ее футболки:
- Ты думаешь?
- Я уверена!
- Костя угрожал выгнать меня из квартиры!
- О, а это уже серьезно! Наташка, ты ведь будущий юрист, оцени - есть ли у него шанс оставить тебя без жилья?
Покачала головой:
- Выгнать меня на улицу, нет, не может. У меня одна третья доля в собственности. Я продала свою двухкомнатную квартиру в Гвардейске и внесла свою долю при покупке нашей квартиры. Все документы оформлены правильно. Хотя Костя был недоволен, ворчал, что ему не доверяют, но я настояла на своем. Хотя тогда, я даже представить не могла, что он заявится в наш дом с беременной любовницей. - Я вздохнула. - Как только вспоминаю об этом, так сердце разрывается. Какая-то Люсенька забеременела от моего мужа, а я так и не смогла! Я бы даже простила его, если бы Костя рассказал мне сам. А явление этой Люсеньки - так унизительно! - Слезы вновь хлынули фонтаном и я провыла, - он меня разлюбил, Янка, совсем разлюбил, что же теперь делать?
Долго-долго утешала меня Янка, а ведь она была беременна и сама, совсем недавно, месяца не прошло, пережила тоже самое.
Мне стало стыдно и я поспешила исправиться:
- Приготовлю обед, тебе надо поесть, а то бледная ты и с зеленцой.
- Не думаю, что смогу есть, - с сомнением сказала Янка, - но попробую. Знаешь что, Натка, оставайся сегодня у меня. Утром тебе станет чуточку легче, ты поедешь домой и сможешь нормально поговорить с Костей. Вам надо обсудить серьезные вопросы, и тебе надо ясно мыслить.
И я осталась. Приготовила легкий обед и заставила Янку немного поесть. Она уложила меня в постель, накрыла одеялом и сказала:
- Натка, завтра будет на один грамм легче.
Она оказалась права, я неплохо спала и утром голова уже соображала.
А дома меня ожидал сюрприз. Костя снял замок, от которого у нет ключей, открыл дверь и поселил в нашей квартире Люсеньку.
- Прости, Татка, - угрюмо сказал он. - У меня не было другого выхода. Люсенька живет в общежитии, ее соседка по комнате алкоголичка, ворует Люсины продукты. Беременной женщине нельзя находиться в таких условиях.
Я ошалело смотрела на Люсеньку в моем халате, не сходившемся на ее огромном животе, и в моих тапочках на опухших ногах. Чистенькая и умытая она сидела в моем любимом кресле и смотрела на меня невинными глазами.
- Танька грозилась прибить меня. Я так боялась!
- И поэтому ты пришла в чужой дом и надела чужие вещи? У тебя совесть есть?
Люсенька поморщилась:
- Вы преувеличиваете, Наталья! Если вам жалко халата, я сниму его. А квартира это не ваша, а Котина! Это вы пришли в чужой дом!
Я оцепенела от ее наглости и даже не нашлась, что ответить. Посмотрела на Костю, ждала от него поддержки, но он самоустранился.
- Люсенька! - решительно сказала я. - Наверное, ваш Котя забыл сказать вам, что наша квартира в совместной собственности и он не имеет права селить посторонних лиц без моего согласия. Вот возьму и обвиню вас, что вы украли бабушкины бриллианты
Люсенькины глаза наполнились слезами, розовые губы задрожали и Костя вмешался:
- Татка, не юродствуй! Нет у тебя никаких бриллиантов. Я понимаю, что ты злишься. Но, повторяю, Люсенька беременна! Я не хотел, чтобы так получилось, мы долго терпели, но соседка по комнате стала вести себя неадекватно. Люсеньке нужны нормальные жилищные условия, она слабенькая. В общежитие на кухне бегают тараканы, горячей воды нет. Я не могу позволить, чтобы будущая мать моего ребенка жила в таком аду. А ты здоровая и не беременная, поживи некоторое время где-нибудь. У Янки, например, или в Гвардейск вернись, к дяде Степе. Продадим квартиру, я верну твою долю, а пока Люсенька будет жить здесь.
Я задохнулась от возмущения, получается, что я корова здоровая и пинка мне под зад!
- А почему бы тебе не снять квартиру для вас с Люсенькой?
Костя смотрел на стену, на которой раньше висела картина “Портрет молодого человека”.
- Я сейчас на мели, не смогу платить за съем. И, согласись, что это несправедливо, мы с Люсенькой будем ютиться в однушке, а ты одна жить в хоромах.
У меня язык отнялся от его наглости, а Костя продолжил:
- Зачем ты порвала картину? Этот портрет Симка подарила, она скоро станет известной художницей и картину можно было бы выгодно продать.
Я отмерла:
- Ничего, Симка еще одну намалюет!
- А футболку зачем испортила? Назло что-ли? Такая ценная памятная майка, а ты ее извела. Не узнаю, тебя, Татка!
Мое терпение лопнуло:
- Теперь тебя Люсенька будет обстирывать! Надеюсь, она умеет стиралку включать!
Побежала в спальню, кое-как напихала вещи в чемодан, забрала свои документы и уехала.
Снова напросилась к своей верной Янке. Злые слезы жгли глаза, я не могла поверить что это случилось со мной. Казалось, что я смотрю какой-то плохой фильм, в котором играю главную роль.
Костя - мой любимый, мой дорогой муж, буквально выставил меня из дома! Как мне теперь жить с осознанием, что я теперь для него посторонняя женщина? В нашем доме, который я считала своей крепостью поселилась Люсенька. Она носит мои вещи, сидит в моем кресле, будет спать в моей постели. А самое главное, она ждет его ребенка!
Они стерли мою жизнь резинкой, меня нет, я - пустое место!
- С ума сошла? - сердито сказала Янка. - Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю! Живи у меня сколько понадобится. Нельзя тебе в таком состоянии квартиру искать. И, поверь мне, все будет хорошо!
ГЛАВА 6
КОНСТАНТИН
Уже и курс массажа двигался к концу. Как это было приятно: Таткины ручки на моем зажатом от травмы теле. Сначала нежные и заботливые, они умело разминали каждую мышцу, но постепенно ее ладони твердели, она растирала спину до красна, казалось искры посыпятся из-под пальцев.
Мне стало намного лучше, массаж ускорил восстановление, и честно говоря, больше ничего не держало меня в этой дыре. Можно оседлать байк и рвануть отсюда в более веселое место.
Но я не мог уехать проигравшим, не мог допустить, чтобы какая-то провинциальная девчонка пренебрегла Константином Стрельцовым - чемпионом и властелином мотокис.
Оставался последний шанс добиться несговорчивой красотки.
Я придумал отмазку:
- Наташа, моему байку нужен ремонт, посоветуй в какую ремонтную мастерскую поставить железного коня?
Она думала недолго:
- К Самоделкину поставь!
- К кому-кому?
- Виктор Алексеевич Самоделин - самый лучший мастер в городе! - Пояснила Татка. - Его мастерская недалеко от твоего мотеля.
В этой провинции все друг друга знают! Один лучший парикмахер на весь город, один стоматолог, один ремонтник…Почти деревня. Душновато здесь.
- Ладно, Самоделкин так Самоделкин, поставлю к нему. Слушай, Татка, а не покажешь мне город? А то я уже месяц здесь живу, а кроме больнички и сельпо ничего не видел.
- Я занята! - строго заявила Татка. - У меня несколько больных и волонтерство в нашей детской больнице. И заниматься мне надо, на заочном отделении учусь, на юридическом факультете.
Мое терпение заканчилось. Девчонка неподдающаяся! Мне попался редкий экземпляр, на которого не действует харизма Константина Стрельцова. Занесу несговорчивую девчонку в список неудач, уеду и забуду про нее.
- Я могу выделить для тебя два часа с четырех до шести вечера, - вдруг сказала Татка.
- Класс! - Обрадовался я.
Татка обожала свой город и могла рассказать о нем не хуже экскурсовода. Она показала мне разрушенную во время войны кирху, руины тевтонского замка, старинные пруды. На мое ворчание, что грустно смотреть на останки некогда красивых зданий - обижалась.
- Ну какой же это замок? - Зудел я. - Скелет замка, останки! Сорняки, грязища! Смотри, вон крыса побежала!
- Какая крыса, не выдумывай. Крысам здесь есть нечего.
Вот так мы потихоньку грызлись, но мастер Самоделкин сообщил, что байк в порядке, можно забирать.
И я собрался уезжать. Забрал байк, сложил в рюкзак шмотки, но решил все же попрощаться с Таткой. Подкатил к ее квартире и посигналил. В окнах тут же повисли соседи, и Татке ничего не оставалось делать как выбежать мне навстречу. Протянул ей запасной шлем:
- Садись, прокачу!
Она просияла и уселась сзади, как будто бы давно ждала возможности покататься на дорогой машинке.
Остановил девчонку, нацепил на нее свою куртку и засунул ее длинные волосы под шлем.
- Э-э-э, подожди! Объясню технику безопасности! - Татка навострила ушки. - Сядь как можно ближе, прижми свои коленки к моим бедрам, и обхвати меня руками. - Татка густо покраснела. - Не красней! Ты - двойка и должна вести себя правильно! Не свешивайся с байка во время езды! И самое главное: не сиди столбом, а повторяй мои движения. Прикинься рюкзаком! Все запомнила?
- Все запомнила! Поехали!
Мотор взревел и мы помчались быстрее ветра. Татка сидела почти идеально. Самое главное, она не боялась, не сидела как курица на насесте, лишь охала при входе в поворот. Иногда она немного отодвигалась, но я не ленился напоминать: “Сядь ближе, прижмись теснее!”
Дорога летела вперед, а деревья назад, и я почувствовал, что Татка устала. Увидел впереди небольшое озеро и свернул с трассы.
Остановил байк и скомандовал:
- Слезай!
Она осторожно спустилась, выпрямилась и сняла шлем. Длинные спутанные волосы разметал ветер, красивое лицо светилось от счастья. Ледяная строгость и отстраненность исчезли без следа. Девушка смотрела на меня с восторгом, голубые глаза сияли, розовые, чуть обветренные, губы улыбались.
- Это было так прекрасно! Дорога, ветер и ревущий железный конь!
Я едва успел подумать: “Целый месяц изгалялся, а надо было всего лишь покатать девчонку на ямахе!”, как она бросилась ко мне на шею и поцеловала.
Мы стояли на берегу озера и целовались, как малолетки. Держать тоненькую, гибкую Татку в объятиях было так приятно. Такая нежная, гладкая кожа, восхитительный запах, высокая грудь расплющилась о мою грудную клетку. Сжал ее так, что ребра затрещали. Девушка легонько охнула.
Прохрипел:
- Прости!
А она прижалась еще крепче и я услышал, как бешено колотится ее сердце.Просунул руки под свою куртку и положил ладони на ее тонкую талию. Татка полыхала, как печка и ее жар переметнулся на меня и зажег мою кровь.
Стал оглядываться в поисках места, где можно прилечь, но холодная октябрьская погода не располагала валяться на мокрой траве.
- Едем в мотель?
Татка помотала головой:
- Нет, едем ко мне!
Смелое решение для провинциальной девушки! Все соседи будут в курсе, что Татка притащила домой залетного байкера.
На обратном пути Татка уже не ойкала, сидела тихо, как мышка, лишь по тому, как дрожали ее горячие руки, я понимал, что ей страшно.
Интересно, чего она больше боялась: стремительной езды или того, что между нами произойдет?
Часть одежды полетела на пол еще в коридоре. Мы стремились по-быстрому освободиться от ненужных преград. Девушка выгибалась, подставляла шею для горячих, сметающих все преграды поцелуев.
Поднял ее на руки и прошептал:
- Где у тебя кровать,Татка?
Она простонала в ответ:
- Дверь в спальню позади тебя!
Поднял ее на руки, открыл дверь, содрал шелковое покрывало и бросил девушку на белую простыню. Два тела сплелись в жарких, таких долгожданных объятиях.
***
Я оказался прав. Под коркой льда горел пожар, девчонка выпотрошила меня полностью, и я уснул пустой и бездыханный и проспал до полудня следующего дня.
И никуда не поехал. Задержался в этой дыре, расплавился в горячих Таткиных руках.
Позже я спросил у нее:
- Признайся, я ведь понравился тебе?
- Конечно, понравился! - ответила она, рисуя огненные круги на моей груди. - Разве ты можешь не понравиться?
- А чего выделывалась тогда? Я ведь чуть не уехал!
Татка удивилась:
- Я ведь говорила: “Ты мне не подходишь!”
- А сейчас подошел, что ли? Что поменялось?
- Когда мы с тобой мчались вперед, я поняла почему ты - перекати-поле. Свобода - вот что влечет тебя! Ты не можешь долго жить в одном месте, потому что тебя зовет дорога и свобода!
Я удивился насколько хорошо эта молоденькая девушка поняла мое нутро, но пробурчал:
- Почему-то мне осесть захотелось. Жениться на тебе что ли? Татка пойдешь за меня?
Она счастливо рассмеялась:
- Пойду! Мы поедем в ЗАГС на твоем байке!
ГЛАВА 7
НАТАЛЬЯ
Я мирно жила у Янки, помогала ей справляться с тяжелым токсикозом, постоянно мучившим бедную подругу.
Сердце мое не болело, оно окаменело. Я бы смогла понять измену, даже беременную любовницу пережила бы, но то, что Костя буквально выставил меня из дома, не простила. Он стал для меня чужим. Тот мужчина, которого я так любила, красавец и чемпион, исчез.
Недавно мы встречались с ним в кафе, обсуждали дальнейшие действия с разводом и с квартирой. И все это он сгрузил на меня! Сама подавай на развод, сама ищи покупателя. А он не может. Ненавидит государственные учреждения и еще больше ненавидит риэлторов и покупателей.
- Татка, знаю, что я подлец! - Самобичевался Костя. - Но, когда узнал, что Люсенька беременна, у меня крышу снесло! Ты ведь знаешь, как я хотел ребенка!
Мне стало очень горько, острая боль воткнулась в сердце иголкой, но я все же не удержалась от вопроса:
- То есть ты женился на мне только для того, чтобы я родила и продлила твой род? А как человек, и как женщина, я тебе не нужна?
Он ответил сразу:
- Ты очень хороший человек, Татка! И красивая женщина! Но вот грохнусь я на трассе и все! Был Константин Стрельцов и нет его! И ничего от него не осталось, только памятник на могиле!
Я знала тысячу возражений на такое заявление, ну хотя бы то, что дети бывают разные и многие вовсе не стремятся нести в мир память о родителях. Но не стала возражать. Любой мужчина имеет право хотеть ребенка и Костя не виноват в том, что я не могу родить.
- Почему ты не сказал мне раньше? Зачем надо было так унижать меня разборками с Люсенькой?
Костя пожал плечами:
- Я не знал, что Люсенька беременна. Переспал с девчонкой…
Перебила:
- И со многими девчонками ты переспал, не предохраняясь? Может быть у тебя уже куча ребятишек бегает по Земле, а ты о них не знаешь?
- Кроме Люсеньки, ни с кем не спал, - неубедительно ответил Костя. - Случайно это произошло. А потом Люсенька пропала и вернулась уже с большим животом. Объявила, что беременна от меня. И у меня крышу снесло! Я не знал, что она придет к тебе! Прости, Татка!
- Ты точно уверен, что ребенок, которого носит Люсенька - твой?
Костя пожал плечами:
- А зачем ей врать? Я предупредил, что сделаю генетический тест после родов. Люсенька - бесхитростное существо, она дитя природы, молодая и глупенькая.
- Однако это дитя природы спокойно заявилось в чужой дом! На это ума ей хватило!
- Я же сказал, что она глупенькая! Люсенька считает, что ее, как беременную, все должны холить и оберегать. Татка, клянусь тебе, Люсенька ни в чем не виновата! Злись на меня! Я во всем виноват и прощения мне нет! - Он немного помолчал и буднично добавил. - Займись разводом сама, пожалуйста. Терпеть не могу все эти государственные конторы! И покупателя на квартиру найди! У меня нервов не хватит с риэлторами общаться! И я уезжаю скоро, буду в мотокроссе престижном участвовать, деньги нужны на ребенка.
Вот так я и стала заниматься разводом и поиском покупателя.
Но через три дня после встречи в кафе позвонил дядя Степа из Гвардейска, попросил меня немедленно приехать, и я встревоженно полетела в свой родной городок, из которого Костя забрал меня три года назад.
Дядя, бледный, почти истаявший, лежал в постели. Бросилась к нему, обняла исхудавшее тело и зарыдала:
- Дядечка, ну зачем ты так! Почему не позвонил раньше? Я бы выходила тебя!
Он погладил меня по голове:
- Невозможно меня выходить, Наташа. Рак доедает, скоро уйду. Не плачь, девочка. Послушай меня!
- Не надо, дядя! Лежи, отдыхай!
- Я виноват перед тобой, детка, - прохрипел больной. - Аж два раза! Первый раз, когда отговорил тебя на медицинский поступать. Испугался я, что ты выучишься, уедешь куда-нибудь в Африку черненьких детишек лечить и сгоришь на работе.
- Дядя, не надо! - Рыдала я. - Это было давно!
- Спасение больных - твое призвание, а не законы зубрить. Побоялся я за тебя. И второй раз виноват я, когда разрешил выйти замуж за байкера этого перелетного. Недостоин он тебя! Не оценил какой бриллиант ему, непутевому, досталось.
Насторожилась, ведь я ничего не сообщала дяде про выходку Кости.
- Ты что-то знаешь, дядя?
- А как же! Добрые люди рассказали, что твой Костик натворил! Пустой человек! Оболочка красивая, а внутри пустота…Забудь его, Наташа!
Дядя Степа устал, закрыл глаза и уснул.
Я осталась с ним до самой его смерти, делала уколы, кормила, мыла, разговаривала, когда он не спал. Дядя недолго мучился, неделю протянул и ушел, держа меня за руку. Но перед уходом успел сказать важную вещь:
- В первом ящике стола ты найдешь дарственную на эту квартиру. Делай с ней, что хочешь. И деньги там лежат. Я снял со счета все свои накопления, чтобы тебе не ждать вступления в наследство.
Кивнула, не стала успокаивать больного, что он проживет до ста лет. Я всегда чувствовала, когда человек скоро умрет. Видела неуловимую печать смерти у него на лбу.
А когда дядя умер, я упала на кровать и долго рыдала, оплакивала его. Так несправедливо, что дядя, мой единственный родственник, добрый прекрасный человек, так рано оставил меня.
На похороны пришло много людей, дядю в городе любили и уважали.
Я собрала все памятные вещи и фотографии, остальное раздала соседям. Убралась в квартире, отдала ключи риэлтору.
И уехала.
По пути завернула на то озеро, где три года назад мы с Костей целовались, как ненормальные. На несколько секунд, возле самой кромки воды, я увидела крепко обнявшуюся парочку: парня в моторубашке и тоненькую белокурую девушку в большой, не по размеру, куртке. Оторвавшись от поцелуя, девушка взглянула на меня счастливыми глазами, но тут же отвернулась. Татка и Костя мелькнули передо мной и исчезли навсегда.
Дядины деньги помогли мне заплатить за обучение и снять квартиру. Янка не хотела меня отпускать, но ей стало легче и я решила не грузить подругу собой.
Переехала и стала заниматься обустройством временного жилья. Я вешала шторы, когда телефон громко заорал: “Тореадор смелее в бой! Тореадор, тореадор!” Я давно поставила эту бодрую мелодию на звонок от Кости, надо бы сменить на встроенный рингтон.
Слезла со стремянки и приняла вызов.
- Татка! - сказал мой пока еще муж. - У меня к тебе просьба…
ГЛАВА 8
НАТАЛЬЯ
- Татка! - сказал бывший муж. - У меня к тебе просьба…Я уезжаю, ты знаешь…
Перебила:
- Знаю! Ты едешь зарабатывать деньги на ребенка! Желаю тебе победы в кроссе!
- Спасибо! У Люси была угроза преждевременных родов. Она лежала на сохранении…
- Какая жалость! Надеюсь, все обошлось? - спросила я, уже примерно представляя, что дальше последует.
- Мне пришлось забрать ее раньше, чем планировалось, - невесело ответил Костя. - Люсенька постоянно рыдала. Другие беременные рассказывали как они тяжело рожали, а Люся очень впечатлительная. Она боялась, плакала и я забрал ее домой в спокойную обстановку. Ей назначили капельницы и уколы…
- Делайте! А я причем?
- Татка, пожалуйста, сделай Люсеньке капельницы!
- Костя, ты в своем уме? Ты всерьез предлагаешь мне ставить капельницы твоей любовнице?
- У тебя рука легкая! А у Люси плохие вены.
- А не пошел бы ты вместе со своей Люсей и с ее венами! - Я собралась нажать отбой и уже занесла палец, но Костя завопил:
- Подожди, не отключайся! Считай, что Люсенька - обычный пациент! Такая же больная, как бабки, которых ты лечила! Твой дядя говорил мне, что ты настоящая сестра милосердия…
- Мой дядя умер!
- Поверь, Татка, мне так жаль, Степан Петрович был очень хорошим человеком! Но ты должна мне помочь! Мне, понимаешь? Не Люсеньке! Я заплачу! Получу призовые и заплачу! Помоги, Татка! Вдруг Люся родит преждевременно и ребенок будет недоношенный.
- Хорошо, - помолчав, сказала я. - Я буду делать твоей любовнице назначения. Но не из-за тебя, и не из-за нее, а из-за ребенка. Он не виноват, что вы такие негодяи.
- Она не виновата, - поправил Костя.
- Что?
- Она не виновата, что мы такие негодяи. У нас будет девочка.
- Поздравляю! Надеюсь, систему и лекарства ты купил?
- Э-э-э! Нет, не купил. Не знаю какие брать лекарства, на рецепте какие-то непонятные закорючки.
- Не надо читать рецепт! Отдай фармацевту и он найдет нужные препараты. - Костя молчал и дышал в трубку и я поняла, что у него просто нет денег. - Ладно, сделай фото рецепта и перешли мне
- Татка, ты добрый ангел! - обрадовался Костя.
Короткий разговор выпил из меня все силы. Не смогла я отказать! Костя хорошо знал, на какие кнопки нажимать. Он сказал: “Считай, что Люся такая же больная, как остальные”. И я сдалась.
Утром следующего дня, я вошла в свою бывшую квартиру, открыв дверь своим ключом. Зашла, огляделась и расстроилась. Я уехала месяц назад и за это время Костя и Люсенька устроили в квартире капитальный бардак. Основательно все загадили. Полы давно не мыты, раковина завалена грязной посудой, хотя есть посудомойка. На кухонном столе штабелями лежали коробки от пиццы и использованные контейнеры от китайской лапши. Очень полезная еда для беременной!
Удивительно! Костя такой чистюля, он любил порядок, протертые полы и хороший обед из двух блюд, вместо компота пиво. Видимо, он стал другим, порядок и уют ему стал не важен, главное, чтобы любимая Люсенька была рядом.
На стене в гостиной опять висела картина. Другая, не “Портрет молодого человека”, а что-то абстрактное и пятнистое. Наверное, поклонница-художница еще один шедевр подогнала.
Почему-то думала, что мне будет тяжело оказаться там, где я когда-то была так счастлива. Но мне не было тяжело, лишь грустно очень. Повсюду попадались мои вещи, которые я не успела забрать: журналы, книги, памятные сувениры, дядины и Янкины подарки. Завтра принесу большую сумку и все заберу. Подержала в руках свадебный альбом и отложила его. Не могу сейчас разглядывать счастливые свадебные фото, может быть попозже.
Люсенька лежала в нашей бывшей спальне. Горько было смотреть на чужую женщину в своей постели. Но я закрыла сердце на замок и напомнила себе: я пришла к больной, а не к любовнице мужа.
- Наталья, это вы? - Прошелестела Люся. - Как хорошо, что вы пришли! Я так плохо себя чувствую.
Люся крепко обнимала большую подушку для беременных, уложила на нее большой живот. Какая же она худенькая, почти прозрачная! Наверное, ей очень тяжело таскать такой живот.
Я принялась за работу. Отдернула шторы, открыла окно…
- Холодно! - пискнула Люся.
- Укройся! Тебе и ребенку нужен свежий воздух, а здесь дышать нечем. На прогулку ходишь?
Люся покачала головой:
- Нет, мне тяжело спускаться по лестнице.
Хотела сказать: “Как же ты рожать будешь!” Но прикусила язык, вспомнила что Люся боится разговоров о родах, и просто посоветовала:
- В туалет сходи перед капельницей!
Люся, кряхтя, слезла с кровати и поплелась в ванную.
Стойку для капельницы я хранила в кладовке. Принесла ее, поставила систему и стала искать Люсину вену. Как она сжалась, когда увидела жгут! По лицу потекли крупные слезы и беременная тихо заскулила.
- Пока ничего страшного, - ласково успокоила я.
Старушки, которых я лечила, говорили, что им от одного моего голоса становится легче.
Вот и Люсенька расслабилась и доверчиво протянула мне руку. Вену я нашла сразу…
- Ой! - вскрикнула Люся, а я уже убирала жгут.
- Все, теперь лежи спокойно, рукой не шевели. Когда капать перестанет, позови меня. Или сама закрой зажим.
- Наталья, вы не уйдете? - захныкала Люсенька. - Я боюсь оставаться одна!
“Вот досада! Это существо совершенно не приспособлено к жизни!”
- Я не уйду! Останусь, пока не прокапает капельница. Сколько тебе лет, Люся?
- Скоро будет девятнадцать.
Я всего на семь лет старше ее, а кажется, что на целую жизнь. Вот угораздило же Костю связаться с этим дитем и еще ребенка ей заделать! Этой дурочке учиться бы, на лекции ходить, а она лежит здесь с пузом на подушке.
Присела на кровать и сказала:
- Люся, еще в прошлом веке девочек выдавали замуж в тринадцать лет, а в четырнадцать они уже нянчили первенца. Да, сейчас другое время, но ты уже вполне способна рожать. Не бойся, тебе помогут, сделают анестезию, если схватки будут очень болезненные.
Люся побледнела, я не стала развивать тему родов и закончила:
- Все будет хорошо!
Оставила ее и пошла на кухню. В большой мешок для мусора сложила все коробки, руками вымыла засохшую посуду и заглянула в морозильную камеру. Я не делала больших запасов, но любовнички ничего не готовили. Достала курицу, разморозила ее в микроволновке и поставила варить бульон.
Такие простые женские дела успокаивали меня и я не думала про свою разрушенную семейную жизнь. На минутку мне показалось, что нет никакой беременной Люсеньки в моей спальне, а я готовлю ужин в ожидании своего красавчика мужа - чемпиона и плейбоя.
Я знала, что все Костины фанатки люто завидовали мне. Но меня это не беспокоило, ревность была мне чужда.
- Татка! Ты бесчувственная, что ли? - кричал Костя. - Смотришь, как девки вешаются на меня и молчишь! Тебе все равно?
Я недоумевала:
- А что я должна делать? Волосы им выдирать? Закрывать тебя своим телом? Пусть вешаются. Ты ведь меня любишь?
Костя как-то неуверенно кивал и обязательно говорил:
- Ты такая идеальная, что мне бывает страшно жить рядом. Идеально красивая, как с витрины. Идеально верная. А я-то не идеальный!
Как то раз я спросила у подружки Янки:
- Скажи, Янка, я нормальная? Костя считает меня идеальной и ему скучно.
- Дурак твой Костя! - В сердцах сказала Янка. - Ты нормальная! Красивая и сексуальная! Зачем ему в семье веселуха? Ты преданная! Это редкое качество, люди ценят его только тогда, когда что-то случается. Прекращай виться вокруг Кости и он перестанет скучать!
Но я ее не послушала и продолжала виться и заботиться о своем муже, которого так любила.
Люсин тонкий голосок вытащил меня из воспоминаний.
- Наталья! - Звала Люсенька. - Перестало капать!
Выключила конфорку под кастрюлей с бульоном и ответила:
- Сейчас подойду!
Люся лежала с головой завернувшись в одеяло, наружу высунула лишь тонкую ручку.
Аккуратно вытащила иголку, приклеила пластырь и посоветовала:
- Немного полежи, а потом потихоньку встань и сходи на кухню, поешь бульона. Можешь добавить вермишельку, если лениво, так ешь. Тарелку сразу клади в посудомойку, не оставляй в раковине, засохнет - не отодрать.
- Я не умею включать посудомойку! - Пискнула Люся.
- Идем, покажу. У тебя дома не было посудомойки?
- У меня и дома-то не было! - засмеялась Люся, с трудом сползая с кровати. - Я росла в интернате. Мама умерла, когда я была маленькой, отец сбежал или как говорят: скрылся в неизвестном направлении. Квартиры у нас не было, жили в общаге. Какие-то дальние бездетные родственники, муж и жена, взяли меня к себе. А потом тот муж стал приставать ко мне, растлевать. Тетя обвинила во всем меня и отдала в интернат. Там я и жила.
Мне до слез стало жалко Люсю, которой пришлось немало хлебнуть горюшка, но я напомнила себе, что этот цветочек не постеснялся запрыгнуть на женатого мужика.
- Люся, инструкция к посудомойке и к стиралке лежат в ящичке под микроволновкой! А я ухожу и приду завтра! Обязательно сходи погулять! Это нужно ребенку.
Я ушла, а сердце ныло за бестолковую Люсю.
ГЛАВА 9
КОНСТАНТИН
Мы подали заявление в ЗАГС и ждали назначенной даты. Я жил у Татки, в ее уютной квартирке. Жил как король! Одежда вся выстирана и выглажена, обед каждый день разный. В постели хозяйственная Татка становилась жаркой и неутомимой. Она любила меня искренне и всей душой. Старалась чтобы мне было хорошо.
А я? А со мной - посложнее. Я понимал, что такая девушка, как Татка, встречается один раз в жизни. Или вообще не встречается. Татка - мечта любого мужчины. Но…
Она очень красива, но красота ее стандартна. Голубоглазая блондинка с отличной фигурой, без изюминки. Она добра и преданна, но любая больная бабка, оказавшаяся поблизости, и она все забывает и бесплатно ухаживает за старухой. На ней ездят все, кому не лень. И Татка никому не отказывает. Она учится на заочном на юридическом факультете, ей не очень нравится, но долг заставляет ее усердно заниматься.
Как-то я сказал ей:
- Бросай ты эту учебу, Татка! Ну какой из тебя юрист? Ты прирожденный врач, или по крайней мере - медсестра.
- Но в нашем городе нет медицинского ВУЗа, надо было ехать в областной центр, а у меня болел папа. Я поступила на юридический и буду учиться, раз начала.
Я сдался и замолчал. Если Татка что-то вбила в свою голову, переубедить ее невозможно.
Такой твердый целеустремленный характер пугал меня. Я-то разгильдяй, нет у меня никакого долга и никаких принципов. Жил не тужил, лишь бы дорога стелилась впереди и ветер свистел в шлеме.
Женитьба слегка пугала, но желание иметь сына-наследника перевешивало. Я даже не задумывался, над тем, что наследовать-то у меня нечего. Байк - просто дорогая железяка, а больше ничего у меня нет.
- Татка, а давай после свадьбы переедем в областной центр, - как-то предложил я.
- Но в областном центре дорогое жилье, - резонно заметила Татка, - если мы продадим мою двушку, то все равно едва наскребем на однокомнатную или на студию.
- У меня есть деньги на счету в банке. Твою квартиру продадим, я добавлю и переедем.
- У тебя есть накопления? - удивилась Татка. - А я считала, что ты гол, как сокол, и байк - твое единственное имущество.
Я удивился:
- Ты считала, что я нищий и все равно решилась выйти за меня?
Татка бросилась мне на шею:
- Я ведь люблю тебя! И мне все равно богатый ты или бедный!
Я сжимал в объятиях тонкое горячее тело девушки, но не чувствовал себя абсолютно счастливым. Уж слишком хороша была Татка. Казалось, что я не стою ее.
“Кретин, - думал я, - такая девушка одна на всем белом свете и она тебя, дурака, любит. Радоваться надо, а не сомневаться!”
А вслух сказал:
- Мне работу надо искать. Единственное, что я умею - это байк гонять и ремонтировать его. В мастерскую могу устроиться. Но в этом городишке конкурировать с вашим Самоделкиным не получится, а в большом городе мастерских много. Или в мотоклуб пойду - тренером.
Татка запрыгала:
- Ты будешь жить на одном месте, рядом со мной? Не уедешь?
- Не уеду. Татка, подыскивай квартиру. Трехкомнатную, чтобы у будущего ребенка обязательно своя комната была.
Татка счастливо улыбалась.
И вот настал день свадьбы! О, нашу свадьбу надолго запомнили жители этой провинциальной дыры! У них даже появилась дата отсчета, что-то типа: “Это случилось через год после свадьбы нашей Наташи и залетного мотоциклиста”. А раньше такой точкой отсчета было землетрясение - невероятная редкость в этих краях.
На свадьбу понаехали мои друзья, не все конечно, а те, у кого были загранпаспорта, необходимые для проезда в этот эксклав. Они поселились в том же мотеле, где раньше жил я, и устроили там небольшой адок. Ездили по окрестностям, врубали рок-музыку на полную громкость, скупили в местном сельпо все пиво и чипсы.
Подружки байкеров занялись Таткой. Они раскритиковали ее длинное белое платье и фату.
- Сама подумай, - деловито заявила Женька, опытная мотокиса. - В длинном платье неудобно сидеть на байке. Оно запутается в колесах и вы погибните.
Татка испуганно смотрела на Женьку большими круглыми глазами. А та взяла ножницы и обкорнала дорогое платье по длине наполовину.
- Вот, держи! Прострочи подол на швейной машинке! - велела Женька. - А фату сама укороти, прикрепим ее на байк. Туфли оставь дома, на ноги - только белые кроссы.
- Но я хотела длинное платье! - пискнула Татка. - Как у принцессы! И туфельки на каблуках.
- Тогда бы выходила замуж за банкира, а не за байкера, - бескомпромиссно заявила Женька. Но сжалилась над Таткой. - Ладно, из отрезанного подола я шлейф смастерю, прицепим в ЗАГСе.
- Никаких стилистов-визажистов тебе не надо, - вторила ей не менее опытная Светка, успешно выдавшая замуж уже пятерых девушек. - Я сама тебя накрашу и причешу. Волосы у тебя шикарные, естественный блонд, аж завидно. Но несколько прядок я все же затонирую в какой-нибудь цвет “вырви- глаз”. Не бойся, голову помоешь и оттенок уйдет.
А я занимался более важными делами. Чтобы колонна байков шла ровно, красиво и без прерывания нужно на некоторое время перекрыть дороги, ведущие в ЗАГС. Пришлось договариваться с ГИБДД. В итоге выделили нам всего двадцать минут. Но этого оказалось достаточно.
На каждый байк привязали пышный белый бант, а на байк, на котором поедет невеста, исхитрившись, прикрепили фату.
И вот наступил торжественный день! Я как жених, возглавлял кавалькаду байкеров. С шумом, с ревом мы подъехали к Таткиному дому и засигналили, переполошив соседей.
Татку вывел ее дядя Степа. Выглядела она как голливудская кинозвезда! Идеальная красотка! Короткое белое платье, сверху кожаная куртка, на стройных ногах - белые кроссовки. Густые белокурые волосы с разноцветными прядями уложены в высокую прическу. Не невеста, а принцесса.
- Какая куколка! - завистливо сказал Костя-два, принявший от меня должность главаря нашей тусовки. - На такой бы и я женился!
Татка села позади него и я пригрозил:
- Не вздумай тискать мою невесту!
А Татка была так напугана, что даже не среагировала.
Мы помчались в ЗАГС по пустым улицам, а по обочинам стояли зеваки и махали нам вслед.
Церемонию и банкет я запомнил плохо. Видел только огромные Таткины глаза.
Ее дядя слегка перебрал, и подсев поближе, схватил меня воротник рубашки.
- Ты ведь не любишь ее, я знаю! - заявил он.
- С чего вы взяли?
- Взгляд у тебя отсутствующий. Эх, парень, не достоин ты ее! Не ценишь, какой бриллиант тебе достался. Наташа не простая девушка, она преданная. Из тех, кто за любимым мужчиной по снегу босиком пойдет. Прошу тебя, помоги ей на медика выучиться, поддержи ее. Я виноват перед Наташей, не разрешил ей в мед поступать, побоялся, что она гореть будет на работе. А разве женщине это надо? Не прав я был, лечить людей - ее призвание. Уговори ее поступать в мед, подождите с ребенком.
Я кивнул, но, разумеется, ничем своей жене не помог. Таткино призвание мне не нравилось. Наследника хотел и побыстрее.
- Вальс жениха и невесты! - завопил тамада и мы закружились в медленном танце.
Наша семейная жизнь началась.
ГЛАВА 10
НАТАЛЬЯ
Я ходила к Люсе уже пять дней. Заметила, что больше не называю свое жилье - “моя бывшая квартира”, а именно так - “к Люсе”. Чужая стала для меня квартира, уже не моя. Принесла большую сумку и сложила в нее все свои вещи и фотоальбом. Не думаю, что влюбленные голубки будут разглядывать свадебный альбом. У меня тоже не было желания рассматривать фото счастливых молодоженов, но пока Люся лежала под капельницей, я уселась в бывшее любимое кресло и открыла альбом.
Оказалось, что я себя сильно переоценила. Первое же фото наотмашь ударило по нервам и на меня обрушились воспоминания. Наш большой парадный снимок, сделанный профессиональным фотографом, напомнил о том счастливом дне. Таких снимков было немного. В основном наша свадьба проходила на колесах и ее снимал фотограф-байкер, который мог подловить железных коней в движении.
Мы только расписались, стояли возле старого здания ЗАГСа и держали в руках свидетельство о браке. Я выглядела очень счастливой.
Мотокиса Женька все же умудрилась сделать из обрезанного подола платья шлейф и прицепить его к юбке.
Вспомнила, как я охнула от ужаса, когда Женька взяла ножницы и решительно отчикала половину дорогого платья. Позже я признала, что она была права, длинный подол запутался бы колесах байка.
Да, я была хороша, платье-мини со шлейфом мне очень шло, несколько выкрашенных в розовый цвет прядей придавали задорный вид отвязной девушки байкера, которой я никогда не была.
Волосы затонировала мотокиса Светка. Она заявила, что моя внешность слишком открыточная, надо снизить градус. И оказалась права! Получилась такая прикольная невеста-байкер. А вот Костя на фото получился серьезным и грустноватым.
Неожиданно пришла странная мысль и я замерла, боясь признаться.
Он не любил меня! Или любил, но очень мало. Я - девушка не из его круга. Подружки байкеров отвязные, решительные, грубоватые девчонки. А я спокойная и очень ответственная. Я бы никогда не стала прыгать из рук в руки, а у них это было обычное дело. Я бы не смогла ночевать почти каждую ночь в новом месте, там где дорога застанет. Я - домашняя. Дома я отдыхаю, освобождаюсь от боли пациентов, которая накапливается за день.
Видимо Костя чувствовал это и переживал, что ему станет скучно со мной. И стало ведь! И давно! Когда у меня не получилось забеременеть сразу, Костя разочаровался.
Ведь он женился и осел только из-за наследника, а я не смогла выполнить свою функцию.
Функция - вот что я для него была! Не человек, не любимая женщина, а функция! Как водопроводный кран, к примеру. Никто же не ждет, что кран будет мыслить и чувствовать. Его дело - лить воду. Сломался - на помойку и новый покупаем.
А вот Люся свою функцию выполнила сразу. Залетела и скоро родит. Правда не наследника, а наследницу. Но у них все впереди, сделают и мальчика.
Захлопнула альбом и сунула его в сумку.
- Наталья! - Позвала Люся. - Иголка торчит неудобно, больно!
- Иду!
Присела на кровать и поправила иглу. Но не ушла. А сидела и разглядывала беременную.
Я немного изучила Люсю за пять дней. Странное существо, находящееся за пределами обычной морали. Она бездумна и безмятежна, как растение. Девушка-цветок. А ее внешность! Тонкая, почти бесплотная, субтильная, с печальными оленьими глазами, длинными ногами и руками. И кошачья растворимость в среде, в которой она обитает.
Янка, когда я рассказала ей про то, что я думаю о Люсе, долго сердилась:
- Как же - девушка-цветок! Эта Люся - лиана, которая обовьется возле каждого и высосет все соки. Смотри, она уже обвилась вокруг тебя. Уходи от этого хищного растения, Натка! Пока оно тебя не сожрало.
Я не согласилась. Вряд ли Люся способна делать что-то с дальним умыслом. У нее память как у рыбки или мотылька. Я считаю ее недоразвитой. Росла как трава, никто ей не объяснил: что хорошо, и что плохо.
Но что Костю в ней привлекло - непонятно. У него фанатки намного лучше, чем эта недоразвитая Люся. Крупные здоровые девахи, которые и байк на лету остановят и пятерых нарожают. Не то, что качающаяся на ветру былинка Люся.
- Люся, а как вы с Костей познакомились?
Люся обрадовалась, что я не ушла, не бросила ее одну с капельницей и охотно рассказала.
- Мы познакомились в придорожном кафе. Оно так и называется “Трактир у дороги”. Байкеры его любят. Готовят быстро, кормят хорошо.
- А ты что там делала? Заехала поесть?
- Что вы! Откуда у меня деньги на обед в кафе. Я была рабыней хозяина.
Я очень удивилась:
- Разве сейчас существуют рабыни?
- Это Костя так меня назвал, - пояснила Люся. - Я жила с хозяином за еду и угол. Жить-то мне негде было. Из интерната в восемнадцать лет пришлось уйти. Квартиры от государства мне не положено, отец-то у меня живой, только пропавший. Вот тот владелец трактира меня и подобрал. Делать я ничего не умела, даже полы мыла плохо. Хозяин пожалел меня, приютил, койку в подсобке поставил, кормил.
- И ты спала с ним?
Люся вздохнула:
- Пришлось. Но хозяин не такой противный был, как приемный отец, который меня растлил. Тот был мерзкий-премерзкий, а хозяин - нормальный мужик.
- А Костя что?
- А Костя меня спас! - С жаром воскликнула Люся. - Увез из трактира и поселил в общаге.
- Да-а-а! Спаситель, не больше, не меньше.
- Он приезжал ко мне, привозил продукты. Требовал, чтобы я занималась и поступила в колледж. Но вскоре пропал. - Люся тяжко вздохнула. - Из ведомственной общаги меня выгнали. Я квартиру снимала с еще тремя девочками, подрабатывала кое-где. А потом узнала, что беременна.
- Аборт не захотела делать?
- Поздно узнала, аборт уже не делали. Живот рос, я все время хотела есть, а работать не могла. Девчонки меня сначала жалели, подкармливали, а потом выгнали. За квартиру я не могла свою долю платить. Посоветовали Костю найти, а не сидеть как дура с брюхом.
- И ты нашла?
Люся пожала плечами:
- Это было не трудно. Мотоклуб единственный в городе и Костя в нем звезда! Думала, что он прогонит меня. А он обрадовался!
- И напел тебе, что я старая, храплю и ем чеснок?
- Ну почти, - Люся неожиданно смутилась. - Костя сказал, что вы немолодая и не можете родить. А то, что вы храпите и любите чеснок, я добавила от себя. Слышала в каком-то сериале. А вы оказались такая красивая и добрая! Моя мама такая была.
- Я сейчас заплачу от умиления! Люся, понятно, что жизнь у тебя была нелегкая, но неужели ты не понимаешь, что нельзя приходить в чужой дом и говорить такие гадости?
Люся потянулась ко мне тоненькой ручкой, свободной от капельницы.
- Простите меня, Наталья! Я плохо поступила. Но Костя твердил, что это его квартира и что будущая мать его ребенка должна жить в нормальных условиях. А я жила в жуткой общаге и Верка, соседка моя, таскала все продукты, что Костя приносил. И орала, что я ночью ворочаюсь, мешаю ей спать и она меня придушит. Вот я и пришла к вам. - Вдруг глаза у Люси округлились и она заверещала. - Ой, капельница кончилась. Сейчас воздух в вену пойдет!
Я закрыла систему и успокоила сжавшуюся от ужаса Люсю.
- Никакой воздух в вену не пойдет! Не выдумывай, Люся. Немного полежи, а потом оденься и иди на прогулку!
Люся кивнула и накрылась одеялом до подбородка. Я знала, что она никуда не пойдет, так и будет валяться в постели.
Мне было очень жаль глупенькую, не приспособленную к жизни Люсю. Но я ушла. Пусть Костя с ней нянчится, раз решил спасти девчонку. А я займусь своими делами. Доделаю капельницы и вычеркну из своей жизни спасателя Костю и девочку-цветочка.
ГЛАВА 11
КОНСТАНТИН
Вчера исполнилось ровно два года нашего с Таткой брака. Мы жили в областном центре в просторной двухкомнатной квартире с большой кухней и с двумя балконами..
Татка училась и работала помощником юрисконсульта. Ну и делала уколы и капельницы за деньги. В медицинском колледже она учиться не смогла, вечерней формы обучения не было, только дневная, ей пришлось бы бросить работу.
Я видел, что Татка переживала, но помочь ей не мог. Работал тренером по мотокроссу и миллионы не зарабатывал.
Но из меня неожиданно получился отличный тренер. От учеников отбоя не было. Все будущие байкеры стремились заниматься у Константина Стрельцова, который не зациклен на личных амбициях, а нацелен на результат. На работе я отдыхал от той напряженности, которая мучила меня дома.
Мы каждый месяц ждали, что наступит долгожданная беременность, но она не наступала.
Прошли полное обследование - оба здоровы, отклонений нет. Татка даже в Москву ездила, к столичным светилам. Ничего у нее не нашли. Врачи пожимали плечами и говорили, что бывает некая несовместимость в паре, может быть со временем пройдет.
Предлагали ЭКО, но Татка боялась. Ее отец умер от онкологии и она не хотела рисковать.
Мои мечты о наследнике таяли с каждым днем. Я чувствовал какую-то пустоту, жизнь не казалась мне наполненной. Она стала спокойной и предсказуемой.
Приезжал домой,тщательно мылся, смывая с себя все мотоциклетные запахи, и садился ужинать.
Татка отлично готовила, старалась угодить. Я привык к вкусным ужинам и набрал жирка. Пришлось ходить в качалку.
После ужина Татка занималась, а я скучал. Просто помирал от скуки.
- Займись чем-нибудь, - советовала Татка. - Учись, книжки читай, или телек смотри.
Но учиться я не хотел, книги читал только про знаменитых мотогонщиков, а от телека меня тошнило.
Я стал на все раздражаться и срывал зло на Татке.
- Какого черта я живу в этой дыре? - орал я. - Мои друзья гоняют по стране, а я сижу, пришитый к юбке! Я вольный ветер, а ты засунула меня в клетку.
Татка не обижалась, а спокойно отвечала:
- Никуда я тебя не засовывала. Улетай, вольный ветер, я тебя не держу.
Однако губы у нее дрожали, в больших глазах появлялись слезы. И я обнимал ее и просил прощения за свои жестокие слова.
- Прости, Татка, сволочь я последняя. Ты - отличная жена, а я дурью маюсь.
Она что-то тихо прошептала.
-Повтори!
- “Зачем любовь, что так красива и нежна на вид, на деле так жестока и сурова?”..
Я знал, что Татка преданно и искренне любит меня и смешался, не нашел, что ответить.
- Я знаю, что ты хочешь ребенка и обещаю тебе, что если в этом году беременность не наступит, я сделаю ЭКО.
- Для тебя это опасно! Мне не нужны такие жертвы!
Татка пожала плечами:
- Я так решила и ты меня не переубедишь.
О, это я хорошо знал! Если Татка что-то вбила в голову, переубедить ее невозможно. Даже в мелочах. Например, когда я болел, она укрывала меня теплым одеялом, но открывала настежь окно.
Я орал:
- Холодно, уши мерзнут! Закрой это чертово окно!
- Не закрою, больному нужен свежий воздух! Надень шапку!
И спорить с ней было бесполезно.
Странная женщина, моя жена. Открыточно красивая, но внешность свою украсить не стремится. Одевается просто - джинсы, и в зависимости от сезона, свитерок или футболка. Почти не красится. У нее всего две помады, одна дома, другая в сумке, и тушь для ресниц.
Я сердился:
- Бог создал тебя такой красивой! Почему ты не хочешь выглядеть еще лучше? Носить модную одежду, брендовые сумки. А не ходить как вечная студентка с рюкзаком за спиной!
- Мне так удобно! - Следовал короткий ответ. - Я не могу заявиться к больному расфуфыренной. Медсестра должна выглядеть скромно.
От Таткиной самостоятельности я стал уставать. Мне хотелось, чтобы женщина была нежной и боязливой, чтобы она нуждалась в помощи, в опоре, в сильном плече. Татка ни в чем подобном не нуждалась. Она сама могла стать опорой кому угодно.
Мне это не нравилось и судьба, как будто услышала меня, и подкинула