Я у мамы зельевар. Держись, столица! Марина Комарова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16

АННОТАЦИЯ

Переехала, открыла зельеварню в столице, начала дело налаживать. А тут внезапно заговор против короля, куда меня усиленно втягивают.

   Но не с той связались! Со мной красавец-артефактор, маг огня и, конечно же, кот-фамильяр.

   Ведьму из рода Торба не остановить даже Чёрному рыцарю!

ГЛАВА 1

– Смотрю на вас, панна Торба, и моментально влюбляюсь. А потом ещё влюбляюсь. И снова влюбляюсь.

   – Пан Случек, вы мне признаетесь пятый раз за неделю, именно тогда, когда вам делается скидка, – рассмеялась я, аккуратно складывая флакончики с искрящейся изумрудной жидкостью в коробочку.

   Он ослепительно улыбнулся и подкрутил усики.

   – Панна Торба, согласитесь, это звучит куда приятнее, чем просто спасибо.

   – А что же скажет ваша жена?

   – Она вам передает горячий привет! Пробовала вчера ваши масочки из глины – чудо, просто чудо! Вернула себе молодость, я едва не перепутал с дочкой! Кричу: «Илга, Илга, пришёл твой жених!» А она мне: «Эрек, ты с ума сошёл! Зачем мне жених, когда я твоя жена двадцать лет?»

   Тут же расхохоталась стоявшая за спиной Рада, которая толкла в ступке алоцвет.

   Пан Случек держал косметический магазинчик на соседней улице и был нашим постоянным клиентом. Брал много, солидно, за что и получал скидки. Клиент отличный, поэтому нашей задачей было его удержать и никуда не отпустить. (Точнее, к конкурентам).

   Пан Случек подхватил коробочку, приподнял шляпу.

   – Моё почтение, прекрасные панны! Пусть Златовласая пошлёт вам прекрасных женихов, которые будут оплачивать все ваши капризы!

   – Это не очень меркантильно? – уточнила я.

   – Ничуть. Поверьте, моя прекрасная панна, если мужчина вас любит, он не будет экономить.

   В общем-то, мысль верная. И касается это не только мужчин.

   Когда пан Случек вышел, я отправила деньги в кассу, которая довольно и тихонько звякнула.

   – Выручка на сегодня: сто золотых, семьдесят четыре серебряных и тридцать три медяка.

   – Спасибо, дорогая, – отозвалась я, погладив её по коричневому лакированному боку.

   Чего ни говори, а Рада была права, когда настояла на приобретении говорящей кассы. Просто изумительный артефакт для предпринимателей! Шикарная вещь! Сама считает, сама подсказывает, сама не даст недодать или передать монет.

   Обошлось нам недешево, но в итоге работает просто на ура.

   Рада убрала ступку, порошок алоцвета ссыпала в подготовленные ёмкости.

   – Бабуля сегодня откопала новый рецепт, надо попробовать сварить.

   – Это любовное зелье, что ли?

   Рада фыркнула, как самая настоящая кошка. В этом плане она могла дать фору даже Муррису, который до этого был чемпионом художественного фырканья. Этот пройдоха на новом месте некоторое время изображал из себя великого буку, аргументируя тем, что фамильяра не спросили, стоит ли переезжать именно в это место?

   Но через некоторое время оттаял, узрев на крыше соседнего дома очаровательную рыжую кошечку Матильду. Теперь каждый день он старательно намачуфыривался и бежал к зазнобе петь про луну, звезды и мышей.

   – Ты же знаешь, все любовные зелья – это ложь, трындёж и провокация. Даже если оно подействует на какое-то время, то потом у выпившего его оболтуса будет состояние сродни похмелью.

   Рада подхватила тазик с водой после вымачивания алоцвета и направилась в подсобку.

   – Там скоро можно будет забирать наш заказ на этикетки. Сходишь?

   – Да, конечно. Сама справишься?

   – Не переживай.

   Я шмыгнула наверх, чтобы привести себя в порядок. Разумеется, я и так нормально выглядела за торговой стойкой, но прогулка по столице – это всегда причина принарядиться.

   Поэтому быстро сменила коричневое платье на белую блузу, темно-зеленый корсет и такую же длинную до щиколоток юбку с широким поясом, к которому были прикреплены нужные вещицы и крохотные бутылочки с несколькими каплями-пробниками. Реклама – двигатель торговли. В результате чего я таскала их с собой везде. Радка уже посмеивалась, что я их не сниму даже во время первой брачной ночи.

   Я быстро переплела косу и скрутила её на затылке, выпустив несколько локонов у висков. Почему-то после переезда в столицу я начала убирать волосы в прическу. То ли решила измениться, то ли поняла, что распущенная копна волос не подходит для столичной уважаемой панны.

   Надев любимые туфельки с золотистыми пряжками и подхватив сумку, быстро сбежала вниз. По ходу погладила Сифиздиллу, которая в здешнем климате изрядно похорошела. Конечно, леса остались подальше, зато если выбрать короткую дорогу, через несколько часов можно оказаться на берегу Янтарного моря.

   – Я ушла! – крикнула Раде, увлеченно расставлявшей на полках свечи с целебными ароматами.

   На днях мы подумали, что неплохая идея – сварить свечи, добавив разные душистые ингредиенты. Ароматерапия – древнее искусство, которое всегда действует, поэтому мы и решили попробовать.

   Рада махнула рукой, и я вышла из нашей лавочки.

   Хотя… тут я немного не права. Не лавочка, а самая настоящая лавка!

   На полученные средства удалось арендовать двухэтажный домик, обустроив лавку внизу и жилые помещения сверху. Расположение оказалось очень удачным: недалеко от рыночной площади, но при этом в Кошачьем переулке, где не было ни одного конкурента.

   Название мне понравилось сразу, потому что кошки в плохом месте жить не будут. Если местные жители выбрали их своими покровителями, то, значит, хвостатые знали своё дело.

   Ещё меня умилило, что почти на всех домах красовались флюгеры в виде кошек. Это придавало переулку особое очарование.

   Перейдя на противоположную сторону улочки, где вовсю светило солнце и продавали сладости, я бодро зашагала к мастерской печатника.

   Ридзене – прекрасный город. Большой, шумный, полный солнца и смеха. Когда я тут училась в Латрийской Академии магии, то всегда наслаждалась здешней обстановкой. Здесь случается встретить самых разных людей… настолько разных, что в голове не укладывается.

   На севере побережье столицы омывается Янтарным морем, поэтому в воздухе, особенно при нужном ветре, частенько можно почувствовать запах соли. Вместе с ним в город тянутся морские торговцы, которые везут чудные товары из разных стран.

   Ридзеневские ярмарки известны не только на всю Латрию, но и на весь Янтарный союз. Я их просто обожала, каждый раз стараясь что-то сэкономить, чтобы купить что-то интересное и необычное.

   И жизнь здесь была свободнее, чем в любом другом городе. Нет, я очень люблю Ельняс, он маленький, аккуратненький и очень душевный. Однако сейчас я понимала, что если ставлю целью развитие и восхождение на новые вершины, то переезд в Ридзене стал просто необходимостью.

   Я шагала по узкой, выложенной брусчаткой улице и с интересом глазела по сторонам. В эту часть города я никогда не захаживала, потому что Академия находилась совершенно на другой стороне столицы.

   Даже если я тут находилась рядом, то в сам Кошачий переулок не забегала. А зря! Здесь так интересно! И очень уютно.

   Светло-серые и кремовые двухэтажные домики с оранжевыми и зелеными крышами, которые венчали коты-флюгеры. Яркие ставни и горшки с цветами, от которых невозможно отвести взгляд.

   Казалось, что солнце своими лучами напитывает стены, превращая их в необычные камни, такие теплые, что так и хочется подойти, положить ладони и погреться.

   Небо было голубым-голубым, на нем не проплывало ни единого облачка. Кажется, сегодня боги пребывали в особо хорошем настроении.

   Я поправила сумку на плече и остановилась возле крохотного магазинчика, торгующего разными вещичками для ручного творчества. В Ридзене съезжались мастера со всей Латрии, поэтому морские торговцы всегда уезжали, груженные отличными вещами.

   Прикупив забавную игольницу в виде ёжика с выпученными, как у бялта, глазами, я пошла дальше.

   – Пригодится, – пробормотала я. – Всё время шьем мешочки для трав, вот буду теперь красиво иголки тыкать… Тьфу, втыкать. Тьфу… неважно.

   Лавка печатника находилась за углом. Здесь можно было приобрести и плакат, и самоклейки, и листовки, и… чего только пожелает душа. Мы с Радой поразмыслили и решили, что нужно вложиться в рекламу. После того, как мы в магистрате официально зарегистрировали «индивидуального торговца» – статус, позволяющий заниматься продажей собственных изделий, дело стало за названием.

   Поначалу хотелось что-то с нашими фамилиями, но потом мы поняли, что слоган: «Купи зелье – и тебе Торба!» - ну совсем не привлекает клиентуру. Про Жойдь и говорить не приходилось. Поэтому решили соединить наши способности и условное название переулка, где мы находились. В связи с этим через некоторое время над входной дверью мы приколотили табличку с зелено-золотистым узором и надписью: «Лавка «Ведьмины кошечки».

   Муррис оценил фырчанием, сказав, что мы слишком заигрываем с целевой аудиторией, однако мы с Радой напомнили, что свое предложение по названию лавки он так и не внёс.

   Вредный котяра возмутился, что это не входит в его прямые обязанности, развернулся и, задрав хвост, целенаправленно запрыгнул на крышу, побежав к своей зазнобе.

   И теперь мне нужно было забрать листовки с милыми котиками и адресом нашей лавки, а также магическим рисунком для заказов через листики. В Ельнясе это не особо любили, предпочитая приходить лично, чтобы пообщаться, поговорить, рассказать услышанные новости и пощупать флакончик с зельем. Здесь же из-за более быстрого темпа жизни и больших расстояний местные жители нередко присылали извозчиков или же заказывали нужное через листики.

   Дверь лавки печатника была выкрашена в канареечно-жёлтый цвет. В сочетании с зелёной крышей это смотрелось по-особенному ярко – мимо точно не пройдешь.

   Я постучала и тихонько вошла.

   Здесь пахло краской, клеем, новой бумагой и деревом. Артефакты для печати стояли с дикой важностью, всем своим видом показывая: «Это благодаря нам тут всё происходит! Смотри на нас, ведьма из рода Торба, познай нашу мощь!»

   Из подсобки выскочила веснушчатая внучка печатника.

   – Здравствуйте, панна Торба! Ваш заказ готов!

   Я не успела ничего ответить, как она ускакала назад.

   «Ишь, – невольно отметила, – с малых лет приучается к работе. Интересно, а буду ли я так же учить своих детей?»

   И тут же подвисла, понимая, насколько странный этот вопрос. Чтобы хоть чему-то научить детей, нужно их для начала завести. Чтобы их завести, нужно, как минимум, найти кого-то на роль их отца.

   Мысли были немного грустными. Как любой нормальной девушке мне хотелось, чтобы рядом было сильное плечо… и остальные части тела, но вот так складывалось, что Златовласая не хотела посылать мне хорошего мужчину. А те, что случилисьь рядом… О, всё! Не хочу об этом!

   Печатник вышел из подсобки, таща увесистую пачку листовок.

   – Доброго дня, панна Торба! Как поживаете?

   – Хорошо, – улыбнулась я, забирая листовки, завернутые в коричневую бумагу и перевязанные бечевкой.

   Сразу запахло свежей краской и отпечатывательной пыльцой, которой мастера закрепляют свои творения.

   – Приходите ко мне на неделе, – предложил он, поправляя съехавшие с носа очки. – Будет новый завоз материалов. Можно сделать для листовок и открыток просто потрясающие вещицы. А ещё этикетки на самоклеящейся пленке. Её заказал из самого Нойчланда. Придете?

   – Обязательно приду, – пообещала я. – Как такое пропустить?

   Он улыбнулся. Всё же согласитесь, всегда приятнее, когда тебя встречают и провожают именно так. Хмурое лицо просто противопоказано при работе с людьми! Прекрасно знаю, что возвращается именно тот процент людей, которых ты встретил приветливо и дружелюбно, а не буркнул несколько слов, пытаясь побыстрее отделаться. Второго я старалась никогда не делать. Работа есть работа, а настроение… что ж, лучше скушать лишний раз конфетку, чем наворчать на клиента.

   Мило поболтав о всякой ерунде с печатником, я забрала листовки и направилась назад.

   Эх, ну до чего же хороша погодка! Удивительный город Ридзене, вон меня какой восторженной делает!

   По сути, много ли человеку надо, чтобы быть счастливым? Здоровья и денег. А остальное приложится.

   Кто-то бы, конечно, сейчас оспорил, сказав, что нужна любовь. Но любовь бывает разная. Многие почему-то считают, что отсутствие личной жизни как таковой делает человека по умолчанию неполноценным и несчастным. Личная жизнь – это не только мужчина рядом, между прочим.

   С этими философскими мыслями я пришла в лавку. Рада тут же оказалась рядом и развернула листовки.

   – Ух, какая красотища! – улыбнулась она. – Такие яркие и милые. Будем привлекать юных девушек и уважаемых пани.

   – Уважаемые пани на такую милоту могут не повестись, – засомневалась я, проводя кончиками пальцев по изгибам нарисованных черных кошечек с зелёными бантиками.

   – Уважаемые, а не пафосные, – хмыкнула Рада. – Не боись, всё будет хорошо. Будем по часу в день раздавать на центральной площади. Люди любят непосредственный контакт с продавцом. Так можно сразу спросить все, что заинтересовало.

   – А те, кто не любит такой контакт? – рассмеялась я, беря с вешалки фартук и надевая. – Ведь часть клиентуры может ходить кругами вокруг лавки, долгое время не решаясь зайти.

   – Значит, этих будем отлавливать по одному и причинять добро, – не растерялась она. – Я пойду попробую. Тебе сегодня никуда больше не надо?

   Я помотала головой.

   – Находилась уже. Теперь надо поработать над зельями.

   Рада кивнула и убежала наверх. Из нас двоих она более пробивная, поэтому пусть начинает привлекать народ. Я, конечно, тоже не буду топтаться в уголке, но Радка более жгучая, мужики на неё так и клюют, а женщины… им станет как минимум интересно, куда там приглашает красотка в красном платье.

   Последнее, кстати, меня поставило в тупик на какое-то время. В гардеробе прекрасной панны Жойдь имелись платья только красных тонов. Ну хорошо, ещё бордовых. Пара коричневых. Одно черное. И красное-красное-красное.

   На мой вопрос, почему так, прозвучал ответ: «Платье должно быть красное».

   Очень исчерпывающий ответ, ничего не скажешь. Но что-то в этом было. Этот цвет Раде шёл до безобразия.

   Я уже отмеряла ингредиенты для витаминных настоек, как послышался цокот каблучков по лестнице. Рада на ходу защелкивала массивные золотые серьги.

   – Слушай, сейчас пошла мода на сухие зелья. Модницы носят в сумочках и желают, чтобы они всегда были под рукой. Ты с таким работала?

   Я отсыпала сушеный огневик, переливающийся золотыми и рубиновыми бликами, и задумалась.

   – Как-то не сталкивалась. Ну, ясное дело, что мази были. Но прям чтобы совсем сухими делать... Получается, их можно только наносить на кожу. Не очень удобно.

   – Зато подумай, какой простор для рекламы, – подмигнула Рада. – Достает красотка из сумочки стеклянную баночку с нашим логотипом, показывает подружкам, томно наносит на запястье, привлекая внимание проходящих мимо мужчин. Ведь всё, что нужно пить, обычно стоит дома. Никакого информационного распространения.

   Я задумалась. А она говорит дело. Просто с такой точки зрения я никогда не рассматривала свой товар, а зря! Когда что-то на виду, оно запоминается значительно лучше. Лучше один раз увидеть, чем семь – услышать.

   – Так, направление ты мне задала, надо подумать.

   Рада улыбнулась, взяла часть листовок и понеслась к выходу.

   – Я на тебя рассчитываю, Ядвига!

   – Удачи! – крикнула я вдогонку.

   И потянулась за миской, чтобы смешать огневик, мяту, еловые иголки и фейский мёд, который известен особыми целебными свойствами. Его собирают в лесах, осыпая пыльцой, которая делает полезные свойства ягод и фруктов в несколько раз сильнее. Дорогая штука, но очень полезная. У нас эти настойки разлетаются на раз-два.

   А вот сухие зелья… Наверное, нужно попробовать для начала с бальзамом. Порыться в старых рецептах, ведь все новое – хорошо забытое старое. И не лишним будет отправить листик матушке. Она в детстве могла что-то видеть и слышать.

   Златовласая, спасибо, что послала мне Раду! У неё всегда полно идей, конкурентам будет за нами не угнаться.

   Напевая себе под нос, я смешала ингредиенты и поставила на медленный огонь.

   – А когда будешь готовить ужин? – подал голос Бунжик. – Сидеть голодными – это ни в какие рамки.

   Я подошла к нему и погладила по крышечке.

   – Чего бурчишь? Мы вовсе не голодны. Видел, как Рада побежала работать?

   – Побежала-побежала, – фыркнул он. – Не удивлюсь, если тайно от тебя она где-то ест из пузатой, противной своей округлостью макитры.

   Я хмыкнула. Вот же… Все больше и больше ехидством и занудством походит на своего мастера. При воспоминании о Линасе на минутку стало одновременно жарко и грустно. Жарко, потому что вспомнилось, как мы стояли совсем близко, и магический огонь почти обжигал мою руку. А грустно… После мыслей про неподходящих мужчин всегда грустно! Ведь положа руку на сердце он очень ничего. Только вот достаточно одного взгляда на эту симпатичную физиономию, как сбивает с ног волной его самомнения. А оно мне надо?

   – То есть ты хочешь сказать, что она нам изменяет с чужой посудой?

   Бунжик набычился, всем видом давая понять: он прав, я ещё всё увижу! И нечего умничать, потому что говорящему горшочку всегда виднее! Пусть он и не достает выше полки, на которой стоит.

   – Не переживай, сейчас завершу с зельями и возьмусь за ужин, – пообещала я. – Хочешь, сделаем супчик?

   – Ну, если только крем-суп с сыром и грибами, – капризно протянул он.

   Нет, мне ещё и гурман достался. Наказание какое-то. Зато не соскучишься.

   – Договорились, – кивнула я.

   По мнению Бунжика мы с Радой очень худые, поэтому на первом месте должна стоять не какая-то работа, а увеличение в объёмах с целью покорения мира.

   – Почему тебе не нравятся наши фигуры? – подозрительно спрашивала Рада.

   – Всегда нужно стремиться к совершенству, – важно сообщал он. – Шар есть совершенство.

   Поспорить сложно, но превращаться в очень упитанную ведьму я тоже не собиралась. Поэтому временами случались такие вот разговоры. Бунжик старательно бухтел, но прислушивался к моим аргументам, и мы находили компромисс.

   Углубившись в работу, я потеряла счет времени. В лавке появились запахи меда, ванили, трав. Все они удивительным образом бодрили, так что хотелось не останавливаться, а попробовать ещё кучу всего.

   Полностью погрузившись в новую смесь для здоровья кожи и ногтей, я едва не пропустила, как звякнул колокольчик, оповещая о появлении клиента. Колокольчик мы выбирали вместе с Радой, придирчиво переслушав несколько десятков мелодий.

   Подняв голову, я увидела посетительницу. Худенькая, практически прозрачная. Так и не определить, сколько лет. По фигуре кажется, что едва восемнадцать, но взгляд серых глаз дает понять, что стоит накинуть ещё десяток. Смотрит слишком серьёзно и немного отстранённо. Строгое темно-синее платье без всяких украшений закрывало её практически до самых щиколоток. Длинные белые волосы с удивительным серебристым оттенком заплетены в толстую косу.

   – Здравствуйте, – произнесла она приятным низким голосом.

   – Добрый день, – улыбнулась я, – и добро пожаловать. Что бы вы хотели приобрести?

   Она обвела лавку задумчивым взглядом, задержалась на каждой полке, словно высматривая нечто особенное. Хотя о чем я, человек зашёл первый раз, нужно же ей осмотреться.

   Девушка сделала несколько шагов ко мне, глухо стукнули каблуки её черных туфель о наш деревянный пол. Взгляд серых глаз теперь был направлен прямо на меня. Она всё ещё о чем-то думала, но не спешила озвучивать.

   Под таким пристальным разглядыванием мне стало немножко не по себе, захотелось отступить, но я встряхнула кудрями, прогоняя глупые мысли. Ещё чего!

   – Возможно, вы сможете мне помочь, – сказала она. – Мне нужна миилестиба.

   Ну, приехали.

   Под этим заковыристым словом прячется приворотное зелье. Только не то, что по

   по составу будет витаминной подслащенной водой, а настоящее, которое готовили ведьмы в прошлом веке. А потом к ним приходили прекрасные мужчины из управления и вели в тюрьму. Потому что миилестиба – это не просто приворот, это штука, действие которой никак не перекрыть. Однажды кто-то из наших прародительниц отыскал уникальный рецепт, который позволял привязать сердце и чувства выбранного человека до конца его жизни. Ничего хорошего из этого, разумеется, не получалось.

   – Панна, при всем желании вам помочь, не могу ничего сделать. – Я развела руками. – Миилестиба запрещена, это принесет неприятности и мне, и вам.

   Она изогнула светлую бровь, в уголках губ появилась улыбка.

   – Я вам хорошо заплачу. В шесть раз больше, чем запросите.

   За спиной послышался шорох: Сифиздилла свернула лепесток в трубочку и явно подслушивала. Главное, чтобы её не увидела посетительница.

   – Нет, деньги тут не решают, – мягко сказала я. – У нас будут проблемы с законом, мне с напарницей придется закрыть лавку, что совершенно неприемлемо. Мы только приехали и начали своё дело. Поэтому… Эй!

   Пока я говорила, странная панна достала из кармана нож с изогнутым лезвием и приставила к собственному горлу. Алая капля потекла по белой коже, впиталась в кружевной воротник.

   В серых глазах застыл лёд. Розовые губы дрогнули, раскрываясь:

   – Если вы не согласитесь сделать миилестибу, я убью себя прямо здесь.

ГЛАВА 2

Я даже забыла, что нужно делать, поняв… поняв, что не могу ничего сделать!

   Как вообще надо вести себя, когда в лавку зашел псих-клиент? Большое-большое упущение с твоей стороны, Ядвига Торба! Нужно срочно разрулить ситуацию, а потом бегом на курсы по психологическому управлению нестабильными панночками и панами.

   Я ухватила стакан с водой, в которой, по счастью, уже были капли тонизирующего настоя. Не успокоительное, но однозначно прочищает голову.

   Подлетев к девушке, взяла её за руку и усадила за столик с образцами трав (о Златовласая, не успела разложить!), всунула воду, вовремя вытянув нож из пальцев. Охо-хо, а пальчики-то подрагивают. Значит, бравада с самоубийством не такая уж серьёзная, как можно было подумать.

   – Пейте, – твёрдым голосом велела я. – Это помогает.

   – От чего? – вяло отозвалась та.

   – От всего, – выпалила я, мысленно присваивая себе высший лекарский разряд. – Пейте!

   Она настолько растерялась, что сделала глоток. Один, второй, третий, а потом и вовсе всё залпом до дна. Так, хорошо, надо запомнить, что вот дальше в таких пропорциях и мешать. Розовых лепестков больше не надо, иначе слипнется. А вот сейчас в самый раз.

   Пока девушка пила, я невольно взвесила нож в руке. Тяжелый. И такой… металл с каким-то удивительным синим оттенком. Смотришь – и ощущение, словно в серебро бросили растертые сапфиры. Чуть поворачиваешь в сторону – вспыхивают яркие искры. Завораживает. Красиво. Интересно, это работа мастеров Ридзене? Или откуда-то привезено?

   Впрочем, сейчас не об этом.

   Тут нужен глаз да глаз. Как бы в лавку не пришлось звать парней из управления. Кто знает, что у неё в голове.

   – Панночка, вы так не рубите с плеча, – заворковала я, отбирая стакан и вытаскивая из шкафчика сладости на тарелочке с национальным латрийским узором. - Знаете ли, в жизни бывает всякое, но это совсем не причина, чтобы обрывать её из-за любви.

   Поставив тарелку перед девушкой, повернула голову и взглядом дала задание Бунжику сделать чаю. Тот озадачился, но упираться не стал, потому что дело и правда приняло серьёзный оборот. Поэтому, не теряя время, забулькал и зазвенел крышечкой.

   Девушка тем временем смотрела куда-то в одну точку и монотонно рассказывала:

   – Говорили мне: «Дзидра, из этого ничего не выйдет. Ты простая девушка, а он аристократ. Поиграет и выбросит». Поначалу я только смеялась, говоря, что никакой влюбленности меня не сбить с истинного пути. Я ведь кружевница, панна ведьма. Да такая, что за моими работами ездят из Эсты и Лиритвы, искренне восхищаясь и продавая на своих рынках.

   Я слушала, стараясь не меняться в лице. Надо сохранять доброжелательно-понимающее выражение, иначе ещё сочтет, что не принимаю всерьёз её беду. Хотя пока рано что-то сказать, так как нужно разобраться в самой проблеме.

   «Неплохо бы вообще этот столик отодвинуть, поставить тут приборы и угощения, – вдруг подумала я. – Если клиент не определился, то можно посидеть, поговорить и подвести к нужному и… покупке, разумеется».

   – А что же случилось, Дзидра? – осторожно подтолкнула я её продолжать и тут же добавила: – Какое у вас красивое имя.

   Она улыбнулась:

   – Спасибо. Матушка очень любила янтарь, поэтому и назвала меня так.

   Жаль только, что сама девушка совершенно бесцветная, хотя явно-то хороша собой. Но ощущение, что из неё выпили все краски, заменив игривую золотинку в волосах мертвенной белизной.

   – Случилось… – Она поджала губы, словно не желала говорить, но потом шумно выдохнула. – Да что тут скажешь… Поначалу я была как лед, не велась на сладкие речи и не обращала внимания. Всё старалась дать понять, что мы разные, ничего не получится. Но он был настойчив. Ухаживал так, что нашим простым парням и не снилось-то.

   «При деньгах-то, – подумала я ворчливо. – Неудивительно! Очаровать девицу не так уж и сложно, знаю, как это делал Айварас».

   Звякнула крышка, Сифиздилла вовремя листком вернула её на Бунжика.

   Я поднялась, чтобы разлить чай. Конечно, из горшка не так изысканно, как из чайничка, но работаем с тем, что есть.

   Дзидра озадаченно пронаблюдала за моими действиями, кажется, даже немного позабыв о своей беде. Тут же обняла ладонями пузатую чашечку, будто желая побыстрее согреться, хотя в лавке тепло, да и на улице лето.

   – Я влюбилась, панна ведьма. Да так… О таком пишут только в романах пани Ёршис. Сама бы не поверила, что это возможно. Знаете, когда не можешь ни спать, ни есть… из рук всё валится. Все мои кружева стали похожи на работы девчонки, первый раз взявшей материал в руки. Доходило до слёз.

   Не знаю. И никогда, честно говоря, не знала. Да, есть парни, которые нравятся, но моя рациональная часть мозга всегда занимала в черепной коробке места больше, чем та, что отвечает за эмоции. Однако говорить это однозначно нельзя, только смотреть сочувствующе и немного добавлять во взгляд: «Вы ещё не сказали, но я понимаю, что он козел».

   – Вас разлюбили, Дзидра?

   Она со вздохом кивнула:

   – Да. И не просто разлюбили, а бросили, сообщив, что долг превыше любви.

   – Про долг вспомнил когда, охальник, – пробормотала я. – А можно узнать, кто ваш возлюбленный?

   Ответ не заставил себя ждать, Дзидра подняла на меня печальный взгляд и произнесла.

   – Принц Интарс.

   Я икнула.

   Ничего себе заявочка. Хотя… почему нет? Принц может себе позволить многое, а простая девушка вряд ли устоит перед обаянием и состоянием, насчитывающим… в общем, очень много насчитывающим золотых. Даже если изначально она принципиальная, то потом… каждая хочет почувствовать себя королевой. Только вот надо помнить, что если мечты поднимают тебя очень высоко, то потом и падать больно-больно. Чем меньше мечты, тем мягче приземление.

   С виду Дзидра не похожа на романтическую дурочку, но, видимо, его высочество был убедителен.

   Поэтому, прокашлявшись, я уточнила:

   – Я правильно понимаю, что отношения с вами он посчитал чем-то несерьёзным и сообщил, что вы расстаетесь, потому что он должен жениться на принцессе какой-то из дружественных стран, чтобы закрепить политический союз?

   – Вы говорите прямо как его советник, – горько усмехнулась она. – Но нет. Интарс тоже любит меня. И не хочет отказываться. Однако сейчас обязан все прекратить, потому что государство прежде всего.

   Я нахмурилась. Что это получается? Повсюду говорят, что у принца беда со здоровьем, а он по девицам бегает? В общем-то, кто тут святой? Его высочество Интарса я лично не знаю, никаких выводов делать не могу.

   «Но и принимать за чистую монету историю Дзидры тоже не стоит», – шепнул внутренний голос.

   В конце концов, даже на суде всегда выслушивают обе стороны. А тут, получается, она требует запрещенное приворотное зелье. Как-то не складывается.

   Длинные красивые пальцы Дзидры отломили кусочек шоколада.

   – Мы познакомились на ярмарке. Его высочество сопровождал кого-то из своих старших родственниц. Они как раз подошли к моему прилавку – им очень понравились кружева. Там Интарс и увидел меня. Я тогда только улыбалась, приятно было, конечно, что оценили такие люди. Даже смутилась, но все рассказала и продала, что желали. А на следующий день мне начали привозить подарки…

   Слушая список подарков, я осознала, что начинаю завидовать. Основательно так завидовать. Конечно, влюбляться в принца не собираюсь, но перечисленного Дзидрой вполне хватило бы, чтобы обустроить кружевную мастерскую, наняв пару-тройку работниц.

   Закончилось все более чем ожидаемо. Навешав лапши о большой и чистой любви, принц утанцевал в свой дворец. В общем-то, Дзидре стоило не страдать, не пытаться вернуть принца, а отвесить поклон, пересчитать камушки в драгоценностях и перевести в денежный эквивалент. А после этого, собрав все денежки в мешок, шустро отправиться улучшать рабочее место.

   Но, судя по взгляду Дзидры, ей это было не нужно.

   – Понимаете… – осторожно начала я, подбирая слова. – Миилестиба – это не то, что вам нужно. Зелье не заставит человека полюбить искренне. Это все будет только мороком, который закроет настоящие чувства. К тому же вы будете знать, что это всего лишь следствие зелья, а не любовь.

   – Я понимаю, – ответила Дзидра, со вздохом отставляя чашку с чаем, который отпила лишь на несколько глотков. – Но мне больше не к кому обратиться. Интарс предназначен мне судьбой. Я это поняла.

   У-у-у, вызывайте лекарей. Когда идут такие разговоры, то хватай деньги и ценные вещи, да беги куда глаза глядят. Когда человек свято уверен в подобном, ничем хорошим это не заканчивается.

   – Помогите мне, панна ведьма. – Она внезапно сжала мою руку, и я пискнула от неожиданности: пальцы кружевницы стискивали с силой молотобойца. – Вы – моя последняя надежда. Я живу Интарсом. Если останусь без него, точно умру. Но это будет долго и мучительно. Поэтому если откажетесь, я воткну этот нож в сердце прямо здесь.

   – Подождите-подождите, Дзидра, давайте не будем горячиться, – затарахтела я. – Мне нужно разобраться с ингредиентами. Это не так просто, да и полнолуние не скоро…

   – Завтра, – без тени улыбки произнесла она.

   – Ну, до завтра ещё времени столько! – вдохновенно продолжила я. – Давайте вы и придете ко мне послезавтра?

   Дзидра встала из-за стола, отодвинув стул Получилось так громко и резко, что я, Бунжик и Сифиздилла шарахнулись в сторону от неожиданности.

   – Послезавтра, панна ведьма, – произнесла она странным голосом, в котором разве что не звенел лёд. – Если нет, моё тело найдут в Дзинтаровом море.

   После этого, развернувшись так, что светлая коса аж хлестнула по спине, вышла из лавки.

   Некоторое время мы все молчали. Казалось, слышно, как колотится моё сердце. Настолько громко, что заглушает тиканье часов с кукушечкой, висящих на стене.

   – Такого ещё не было, – мрачно прокомментировал Бунжик. – Ядвига, ты уверена, что нам нужна такая клиентка? По-моему, это плохо.

   – Плохо, что мы нужны ей, – отозвалась я. – Но, по крайней мере, у нас есть время, чтобы придумать какую-то отмазку. Продать миилестибу – это сунуть голову в петлю и ещё попросить палача выбить опору из-под ног.

   И это для простого человека. А для принца… тут за один только этот разговор могут утащить на допрос. Не говоря уже про само действие. Поэтому следует как можно быстрее разобраться с происходящим, отвадив отсюда Дзидру. Вот скажи, Златовласая, почему нужно так сходить с ума от любви? Ведь в этом совершенно никакой пользы!

   К тому же… Я опустила взгляд на столик и увидела оставшийся там нож. Ну вот, оставила! Значит, точно вернется. О боги, дайте мне сил!

***

/Илмар Орбас/

   Назначение в столицу не сказать, что особо порадовало. Не то чтобы я горел желанием оставаться в Ельнясе, но… как-то привык уже, что ли. Это открытие серьёзно озадачивало. Ведь сам же совершенно не радовался дядюшкиной лавке. Считал её больше головной болью, а не чем-то стоящим.

   Я посмотрел на ратушу. Часы показывали, что прошло всего десять минут нашего обеденного перерыва, то есть успею нормально поесть. Собственно, я и сижу в ресторанчике напротив ратуши. Управление находится отсюда в нескольких шагах. Удобно.

   Кристап, держа поднос с едой, подошел к столику.

   – Выше нос, а то физиономия больно кислая, – сообщал он.

   – Не кислая, а задумчивая. Ты когда-нибудь пробовал думать, пан Мирдза? Говорят, очень интересное занятие.

    – Поди к бялту, – ласково предложил он.

   Глянув на тарелки на подносе, я понял: жизнь-то налаживается. Картошечка по-сельски с зеленью и чесночком, сочное мясо с изумительной золотистой корочкой, овощи на гриле. Салат из свежих помидоров и огурцов. Хлеб, намазанный маслом с икрой щуки. И красивейший кофейник, от которого даже сейчас можно почувствовать аромат кофе и корицы.

   Готовить в Ридзене умеют. Каждый раз, заходя куда-то поесть, искренне поражаюсь: как при такой кухне тут все ходят на своих двоих, а не катаются колобками по узким улочкам?

   Столичные жители быстро подхватывают веяния моды в любой сфере и тут же используют в своем деле. Это уже отсюда все идет по другим городам Латрии. Как, впрочем, и везде.

   Кристап плюхается напротив.

   – Если я не ошибаюсь, кроме текучки, нам в ближайшее время ничего не грозит. Если бы не ушли на пенсию сразу четыре артефактора, то и нас бы не позвали.

   – Не назначили, – поправил я. – У них же всегда списки приготовлены, если видят хороших спецов, то забирают к себе.

   – Ясное дело, что не тыкают пальцем в небо, – фыркнул Кристап.

   Некоторое время мы просто молча едим. Верно старшие говорят: во время еды не болтай, случится беда. Хотя бы потому, что можно испортить аппетит… или испортить себя и оказаться на койке лекаря.

   – Жалеешь? – вдруг спросил он.

   Я чуть не подавился от неожиданности.

   Кристап попытался сочувственно похлопать меня по спине, но удалось увернуться.

   – Жалею кого?

   – Ага! Всё-таки кого!

   – Кристап… – недобро начал я.

   Тот изобразил полное непонимание на лице. Даже для убедительности взял петрушку в рот, да так с ней и застыл.

   – Что говоришь, пан Орбас?

   – Будешь умничать – получишь. – И показал ему большой красивый кулак.

   Кристап сделал вид, что испугался, правда, продлилось это каких-то несколько мгновений, потому что ему быстро надоело.

   – Можешь сколько угодно изображать камень каменный, но факт остается фактом. Ты скучаешь по Ядвиге. Она тебе нравится.

   Только страшным усилием воли я сделал несколько глотков и при этом не поперхнулся. Потому что… Потому что он прав. Можно говорить что угодно, но Ядвига мне нравится. Поначалу это казалось невероятным, но со временем стало ясно, что я к ней испытываю чувства, совершенно не похожие на просто дружеские или партнерские.

   Хотелось большего. И совершенно не выбешивали ни её неугомонность, ни занудный черный кот, ни плотоядный цветок у окна. Трогает мой безумно дорогой артефакторский стол – ради Ловкорукого. Решила перелезть через него – помогу. Хочет продавать не пойми что – тоже не проблема.

   Выводило из себя только одно: высокий рыжий огненный маг. То есть изначально гончар из семейства Раудисов, а теперь – маг. Я не был слепым, видел, как они смотрят друг на друга. И от этого делалось на душе мерзко.

   Кристап на удивление не умничал, просто смотрел с пониманием.

   – Как думаешь, – внезапно начал он. – А что, если нам на выходных съездить в Ельняс?

   – Зачем? – приподнял я бровь.

   – Да так… все равно надо понимать, что делать с лавкой. Или её оставишь себе, на старости лет будешь торговать артефактами?

   – Жизнь прекрасна и удивительна, – философски ответил я. – Никогда не знаешь, чем она обернется.

   Предложение неплохое, чтобы отвлечься. Мы оба прекрасно знаем, что Ядвига где-то в столице, поэтому вряд ли произойдет случайная встреча. Но вот посмотреть, осталась ли на месте мастерская Раудисов, это уже интересно.

   Прекрасно понимаю, что это очень глупо, но… кто сказал, что мы ведем себя разумно, когда речь идет о симпатии? Как ни странно, я с этим сумел смириться после первой юношеской влюбленности. Спасибо Ловкорукому, никогда не терял разума, но прекрасно понимал, что девушки любят милые безумства. Поэтому залезть к ней ночью с букетом цветов, а потом удирать от взбешенного папаши – это не «о, ужас, как дурак!», а «прелесть, какой романтичный!»

   Другое дело, что надо понимать, какую романтику любит конкретная девушка. Там от прелести до дурака один шаг. А то и меньше.

   – Съездим, – кивнул я и, поколебавшись, добавил: – И заедем в Ельняс с окраины, чтобы проехать дом уважаемых пани Жойдь?

   На этот раз поперхнулся Кристап.

   Да-да, мой друг, думаешь, я слепой и не понимаю, к чему это все? Нет, помочь хочет Кристап искренне, но в то же время никогда не упустит возможности узнать и то, что нужно ему самому.

   А ему надо понимать, осталась ли пани Василина или же уехала в Ридзене вместе с Радой? Заодно и разобраться, шагнула ли последняя дальше в знакомстве с этим белобрысым некромантом, как же его… Айварас Каус – какой-то там брат Ядвиги. Не мужик, а картинка из бабских романов. Даже шрам на шее какой-то картинный. Панночки смотрят и томно вздыхают.

   Он явно заинтересовался Радой, а та и не против принять внимание. В конце концов, девушка свободная. А что Кристап скрипит зубами, ну так то его проблемы.

   – Проедем, – сквозь зубы произнес Кристап, сдавшись. – Всё ты видишь.

   – Давно тебя знаю, – заметил я.

   Кристап закатил глаза и только шумно выдохнул. И то верно.

   – Что можно было найти в этом Каусе? – проворчал он.

   – Красоту и деньги, – хмыкнул я, выливая остатки кофе. Отличный, кстати, надо почаще забегать. – А учитывая, что все он заработал сам, то, скорее всего, и мозги.

   – Ты так говоришь, словно его защищаешь.

   – Нет, но глупо отрицать очевидное.

   Кристап приготовился возмутиться, но я сказал быстрее:

   – Это не значит, что стоит опускать руки.

   Обычно после этого следовало ещё что-то, Кристап не мог, чтобы за ним не осталось последнее слово, но… Сейчас он напряженно смотрел куда-то за мою спину и меня толком не слышал.

   Чуть нахмурившись, я обернулся, пытаясь понять, что там так привлекло его внимание.

   О… красное платье, черные локоны, аккуратная корзиночка на сгибе локтя. А ещё держит в коробочке два пирожных. И так это изящно выходит, что кажется, будто они – часть её туалета.

   Всё очень ничего, но есть момент…

   Девушка перевела взгляд и посмотрела на меня. На губах появилась улыбка.

   – Ра…да, – услышал я выдох Кристапа.

   Ну да, она самая. Панна Жойдь собственной персоной. И все в ней такое… вызывающее. Не одежда и вид, а сам факт присутствия здесь

   Она подошла к нам, ни капли не смутившись.

   – Привет! Приятно видеть старых добрых знакомых.

   «Это твой некромант старый», – читалось на лице Кристапа.

   Пришлось наступить ему на ногу под столом. Шумно выдохнул, перестал сверкать очами и улыбнулся. Ну-ка, быстро!

   Кристап пусть на меня и не смотрел, но прекрасно понял, что нужно.

   – Здравствуй, взаимно, – тем временем улыбнулся я и отодвинул стул. – Составишь компанию?

   Ожидал, что откажет просто из женской вредности, но Рада присела. Кажется, у панны Жойдь было удивительно хорошее настроение.

   – Ну как устроились? – спросила она. – Теперь тоже в столице?

   – Хорошо, – ответил я. – Разбираться, конечно, придется ещё. Но в целом очень неплохо.

   – Нам и не могло быть плохо, – проворчал Кристап. Я снова наступил ему на ногу. Он с трудом сдержал возглас и желание двинуть мне в бок, но тут же исправился: – Даже хорошо. А как вы?

   – О! – Рада всплеснула руками. – Бабушка выбрала домик в Кошачьем переулке, там удивительно уютно. Мы заселились практически сразу, как только приехали.

   Мы быстро переглянулись.

   «Запомнил, куда идти, если что?» – вопрос без слов.

   «Запомнил», – такой же ответ.

   – Там и лавку открыли вместе с Ядвигой, – продолжила Рада. – Пока только начинаем, столько всего нужно сделать – голова кругом!

   Хм, а глаза-то у неё сверкают. Обычно Рада сдержаннее и ядовитее. А тут сияет, словно девчонка, которой только подарили первый букет.

   – Тогда мы непременно зайдем, – сказал я.

   – Будем рады, – улыбнулась она и перевела взгляд на Кристапа.

   Повисло молчание. Да такое, что хоть бери вилку и прокалывай. Если попадешь в нужное место, услышишь шипение. Мой боевой товарищ молча смотрел на Раду, но ничего не говорил. Это Кристап-то!

   Рада тоже не спешила продолжать разговор. Больше того, она встала из-за стола, взяла пирожные с корзиночкой и попрощалась:

   – Хорошего дня, уважаемые паны.

   После чего покинула уютную летнюю площадку ресторанчика и направилась в сторону лавок с дамскими штучками.

   Справа раздался стук. А, всё в порядке. Это Кристап бьется головой о стол.

   – Ну и что мы молчали, будто воды в рот набрали? – ласково поинтересовался я.

   – Заткнись, а?

   Я пожал плечами. Как скажешь, дорогой друг.

   Рассчитавшись, мы вернулись в управление. Тут же резко стало не до любовных переживаний. Дела обрушились просто валом. Я уже успел себя отругать, что расслабился. С одной стороны, пока все терпимо, с другой…

   – Уважаемые, – обратился начальник отдела пан Сиксна, сложив руки за спиной. – С этого дня мы должны быть предельно внимательны. В городе промышляет банда, которая охотится на молодых девушек. Подобное уже было пять лет назад. Мы думали, что уничтожили всех, но явно кто-то сумел скрыться от правосудия.

   – Вы имеете в виду банду Лесных ножей? – задал вопрос пан Аадель, который по совпадению работал вместе с нами и здесь.

   – Именно, – кивнул пан Сиксна. – В особой опасности рыжие девушки. Покойный главарь их особенно ненавидел, считая порождениями нечисти.

   Услышанное мне совсем не понравилось. Потому что минимум одна рыжая девушка теперь в опасности. Что ж… кажется, пришло время взяться за работу как следует и выяснить, кто такие эти Лесные ножи.

   Зато Кристап изменился, будто по мановению руки. Никакой любовной меланхолии и в помине. И это тоже хорошо.

ГЛАВА 3

/Ядвига Торба/

   – Сидела, никого не трогала, зелья варила, – ворчала я себе под нос, пыхтя от усердия.

   Поначалу, когда вырезаешь этикетки, кажется, что работа легче лёгкого. Но когда они уже возвышаются столбиками на столе, пальцы намекают, что больше не хотят держать ножницы.

    Муррис задумчиво обнюхал нарезанные этикетки, потом вздохнул и принялся заниматься истинно кошачьим делом, то бишь вылизываться.

   – Как же я так мог всё пропустить, – очередной раз посетовал он.

   Я хмыкнула и положила ножницы на стол. Уф, нет, определенно нужно к этому дело приспособить всех домашних. Потому что мне теперь ещё это все расклеивать по бутылочкам. А мы с Радой ещё замыслили сделать коллекцию для особо жаждущих красоты панночек, так там ещё и обклеивать бутылочки стразами. Рук не наберешься! Вот есть девушки, которые страдают, что у них грудь маленькая или талия не тонкая, а я... что у меня всего две руки. В хозяйстве они куда полезнее хорошей фигуры!

   – А нечего было ходить по пушистым красавицам, – сказала я. – Так, может быть, помог бы.

   Но это не точно.

   Ибо Муррис в моменты, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, обычно молчит и наблюдает. Странная покупательница мне не угрожала, поэтому бросаться на защиту хозяйки не требовалось. А то, что у девицы беда с головой, так кого сейчас этим удивишь?

   – И что ты собираешься делать? – спросил он, заканчивая намывать лапу. – Варить миилестибу – это срок. Твой знакомый из управления с радостью отведет тебя под руку в тюрьму, ещё и прочитает несколько пунктов из уголовного кодекса.

   – Я не собираюсь варить запрещенное, – фыркнула я и, встав, направилась к кладовке, где уже стояли закупоренные зелья. – Муррис, принеси, пожалуйста, клей.

   Глухой прыжок со стола, цокот когтей по полу. Вообще-то, этот паразит прекрасно их прячет, но сейчас это сделал намеренно, показывая, как он раздражен. Ну ещё бы! Он пытается тут со мной вести серьёзный разговор, а я повернулась местом, где спина теряет своё благородное название, и роюсь в кладовке.

   Подхватив деревянный ящик с бутылочками, я тихо крякнула и понесла его на стол. Муррис, несмотря на свою вредность, приволок в зубах кисточку и тюбик с клеем.

   – Покупной клей – это ерунда, – важно подал голос Бунжик. – Давай в следующий раз попробуем сделать сами, а?

   – А потом нас выгонят соседи, – проворчала я, прикидывая, чем может обернуться создание клея собственными силами.

   – Будут говорить, что мы что-то нюхаем, – невинно подлил масла в огонь Муррис.

   – Уже говорят, – сказала я, раскручивая тюбик и выдавливая клей на кисточку. – Но это мелочи жизни. В конце концов, мы не делаем ничего такого, за что было бы стыдно.

   – И не хочется? – вкрадчиво поинтересовался Муррис.

   Я фыркнула.

   Нет уж, спасибо. Я – ведьма честных правил. У меня мечта - развиваться и открыть сеть собственных зельеварен, но никак не нахвататься проблем с законом. Деньги – это прекрасно, но зарабатывать их надо с головой.

   Я начала наклеивать этикетки. Некоторые приходилось долго держать. Кажется, идея Бунжика не такая уж плохая. Бумага не горит желанием приклеиваться к стеклу. Зараза.

   Кстати, про «приклеиваться». Что делать с Дзирдой? Вляпываться в неприятности я однозначно не собираюсь. А, если учесть, что тут замешан ещё и принц, то нет-нет-нет, ни за что. Не хватало ещё потом схлопотать за покушение на королевскую персону.

   Муррис по моему лицу понял ход мыслей.

   – Итак, какие у нас варианты? – поинтересовался он.

   – Первый: сказать, что не получилось. Ингредиенты не дали нужный эффект. Второй: сварить ей витаминное зелье. Ей всё равно, а принцу на пользу.

   – А ты не думала, что потом эта Дзирда может разнести по всей околице, что панна Торба не умеет варить зелья?

   – Думаешь, она настолько глупа, что будет трепаться, как хотела приворожить принца?

   Муррис махнул хвостом.

   – Учитывая, что она сюда пришла с таким запросом, лучше не откидывать этот вариант.

   Сдув непокорный локон, лезший в глаза, я с силой впечатала этикетку в бутылку. Не хочется признавать, но он прав. Непонятно, чего ждать от этой панны. Ещё могут и забрать меня под следствие, не разбираясь в деталях. А вдруг у принца на что-то аллергия? И моё зелье её вызовет?

   Нет, задачка определенно не из лёгких. Рисковать лавкой, собой и Радой – это глупость. Надо её дождаться и всё рассказать. Кстати, что-то пошла и пропала. Обычно она быстро со всем справляется. То ли нашла что-то интересное, то ли…

   Я отогнала плохие мысли. Становлюсь уже паникершей, тьфу, а не ведьма. Нельзя так!

   Закончив клеить этикетки на все бутылочки, я услышала, как звякнул колокольчик у двери. Подняв голову, улыбнулась, увидев Раду с полной корзиной. Ага, она ещё продуктов накупила. Между свежим хлебом, зеленью и свиным окороком виднеется горлышко местной остро-сладкой настойки. Это для пани Василины. Она любит добавлять ложечку в чай вечером. Говорит, что согревает старую кровь.

   – Не поверишь, кого я видела, – с порога заявила Рада. – Уверена, ты скучала по ним, но не могла этого произнести вслух.

   – Ты о ком? – подозрительно поинтересовалась я.

   Она загадочно улыбнулась.

   – Сейчас отнесу еду и расскажу.

   Умеет заинтриговать, однако!

   Через некоторое время я узнала, что Рада гуляла не в одиночестве, а встретила Илмара и Кристапа, которые обедали напротив управления.

   – А мир тесен, – пробормотала я, расставляя зелья по полкам.

   – Ну, ты ведь помнишь, что они поехали в столицу? – сказала она, подавая мне фигурные флакончики в виде виноградной лозы.

   Туда я намеренно налила зелья розового цвета, чтобы выгодно подчеркнуть каждую ягодку. Кстати, оказалось, верной тактикой: молодые девочки забирали это мгновенно.

   – Помню. Но так… смутно, – призналась я. – Столько всего сейчас навалилось, что мужчины как-то отошли на второй план.

   – Ну и зря, – донесся голос пани Василины, которая медленно спускалась по деревянным ступеням. – Мужчину, конечно, никогда не следует ставить во главу угла, но и откидывать подальше неразумно. Особенно если это хороший вариант.

   Рада закатила глаза. Я не знала, кого имела в виду пани Василина, однако возникло подозрение, что речь идет о Кристапе. Что ж… Он неплохой парень и с истинно кошачьим обаянием. Правда, непостоянен. Это минус. Но сдается мне, что пани Василина с вершины своего опыта видит побольше нашего.

   – Вот мы и будем ждать хорошего, – сказала я, улыбнувшись. – Хотите чаю?

   – Хочу, – ответила она, занимая место за столиком. – Дитя моё, я тут проспала самое интересное. Расскажи ещё раз.

   – Что вы имеете в виду? – насторожилась я.

   Рада нахмурилась, переводя взгляд с меня на бабушку. А до меня только дошло, что ведь всё это время пани Василина находилась на втором этаже. Она пошла отдохнуть, да вот только сейчас спустилась.

   – Вы всё слышали?

   – Не всё. Поэтому хочу ещё раз всё обдумать.

   – А можно пояснить хоть? – возмутилась Рада.

   Я вздохнула:

   – Садись, сейчас всё расскажу.

   Какое-то время все молчали, а я говорила. И только когда в горле пересохло, поняла, что пора бы уже остановиться: Рада и пани Василина всё поняли. Вид у обеих был, мягко говоря, нерадостный.

   – Ещё сумасшедших нам не хватало, – мрачно заявила старшая ведьма семьи Жойдь. – Нет, определенно никакой миилестибы. А вот ваши знакомцы из управления нам не помешают.

   – Но что именно они могут предъявить? – спросила я. – Она сделала заказ, но при этом не причинила никому вреда.

   – Пригрозила только убить себя, – мрачно сказала Рада.

   Некоторое время мы помолчали. Пани Василина пила чай, Муррис ластился к ней и всем видом показывал, что надо слушать старших. Я была не против, просто… сложно признать, что мне… немного неловко говорить с Илмаром. Это открытие произошло только сейчас. И, судя по лицу Рады, она тоже не горит желанием общаться с Кристапом, хотя, в целом, к нему относится нормально.

   – Ядвига, – вдруг произнесла она. – Скажи, а твой брат… ну, этот шикарный некромант, никак нам не сможет помочь?

   Я чуть не выронила чашку.

   – Айварас?

   Нахмурилась. Хм, а вариант, кстати. Связи у него хорошие, работает давно. Возможно, со всякими психами пересекался почаще нашего. Может быть, даже подскажет какое заклинание, чтобы Дзирда не смогла себе навредить?

   Я озвучила мысли. Рада улыбнулась, пани Василина отодвинула чашку и достала свою трубку. Она предпочитала подымить на внутреннем дворе, глядя на заход солнца. Трубка эта всегда привлекала моё внимание: вырезал её укранский мастер, которого явно благословил Ловкорукий.

   – Зови своего некроманта, – произнесла она, беря табак в мешочке. – Посмотрим, что он скажет.

   После чего, кряхтя, встала со стула и направилась во внутренний двор. Некоторое время мы с Радой молчали. Но потом я шумно выдохнула и спросила:

   – Ей нравится Кристап, да?

   Рада сложила руки на груди, глядя вслед бабушке вслед.

   – Знаешь, он совершенно не плох. По крайней мере, на фоне тех, кто у меня был. На мою внешность в основном бросаются кобели и проныры, Кристап просто образец благочестия рядом с ними. Ещё бы характер не подкачал. Но…

   Я покосилась на неё. Что именно «но» уточнять не стала. Во все времена любовные отношения это такая бяка, что никогда не угадаешь, где будет хорошо, а где – плохо. Поэтому, не говоря ни слова, пошла за листиком и быстро отправила послание Айварасу. Братик и правда слишком давно меня не видел. Аж… три недели. Надо быстро исправлять это дело.

   Я вернулась к Раде, заметила, что она смотрит немного взволнованно. Оу, так вот оно что. Ясно теперь, почему разговоры бабушки о Кристапе ей не по вкусу.

   Я склонилась к ней и заговорщицки шепнула:

   – Понравился?

   – Ну… – Она невинно захлопала ресницами. – Как тебе сказать, мы так мало друг о друге знаем.

   – Рада!

   – Понравился, – сдалась она. – Только ж не проболтайся.

   Я фыркнула. Это кому, Айварасу?

   – Да чтоб мне больше ни одного зелья не сварить! Клянусь Златовласой!

   Рада тихо засмеялась. Я улыбнулась. Она – отличная напарница и подруга, если бы у них с Айварасом что-то закрутилось, я бы была только рада.

   – Ему давно жениться пора, – задумчиво произнесла я.

   – Не гони карету, Ядвига.

   – Нет, я серьёзно. Знает, как заработать, достиг определенного статуса, имеет хороший дом. Пора бы и угомонить ветер в…

   – Голове?

   – Штанах.

   Рада хотела что-то сказать, но в этот момент в окно влетел сияющий желтым светом листик. Я поймала его и распечатала. Ох, так быстро! Ай да Айварас! Пробежав глазами послание, хитро посмотрела на Раду.

   – Он через час зайдет к нам.

   – Как через час? – всполошилась она. – Я сейчас! – И кинулась наверх.

   Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Надо же, как хорошо, что Айварас тоже в Ридзене!

***

Семейное чаепитие – это не просто так. Это совершенно серьёзное мероприятие, на котором нужно соответствовать всем золотым стандартам, иначе кто-то может пожаловаться маме.

   И неважно, что вы уже давным-давно половозрелая личность, имеющая своё дело. Мама – это святое. А сводный брат, который прекрасно подмечает детали – та ещё заноза.

   Айварас Каус явился красиво, в общем-то, в своём стиле. И тортик принес, и цветок в горшке (ну такой прямо весь бог экологии из себя), и улыбкой сияет. Тьфу.

   Нет, я прекрасно понимаю, что улыбка рассчитана не на меня, а на Раду, но всё равно тьфу. Мог бы как-то попроще. Потому что тут серьёзное дело, а он свои феромоны раскидывает где попало, потом ещё уборку затевать придется.

   Пани Василина тоже сидела с нами. Говорила мало – больше слушала. Смотрела на Айвараса, и я прекрасно понимала: оценивает. Братец держался молодцом, но я-то чувствовала, что он следит за словами и действиями. Ещё бы… каждый будет следить, если за тобой наблюдает ведьма с более чем полувековым опытом. Тут надо быть всё время начеку.

   – И по каким же вопросам вы сейчас в Ридзене? – любезно поинтересовалась Рада, разливая ароматный чай.

   М-м-м, какая прелесть, один запах чего только стоит. Надо быть договориться с производителями о взаимной рекламе. Зелья частенько добавляются в чай или запиваются им. Совместное дело нам принесет намного больше клиентов, чем поодиночке.

   А там можно будет выпустить и лечебный чай, который потом представить, как уникальный продукт. И… Я зажмурилась, думая о перспективах. А их выходило ого-го сколько. Тут важно только определиться, как нести это в народ. Цель каждого продавца – убедить покупателя, что если тот не приобретет его товар, случится что-то нехорошее. И как же будет просто этого избежать, если товар окажется у него дома!

   – Ядвига, – кашлянув, спросил Айварас. – Ты нас слышишь?

   До меня дошло, что весь разговор пролетел мимо ушей. Что там брат отвечал Раде, даже не услышала. Но, судя по её взгляду, ответа от меня ждут давно.

   – Простите, задумалась, – прощебетала я. – О чем был разговор?

   – Расскажи, что произошло у тебя с клиенткой, желающей миилестибу, – терпеливо сказал Айварас.

   Я вздохнула. Да, возвращаемся к малоприятным делам. Реальность такова, что помечтать об успехе, славе и деньгах можно совсем недолго. Поэтому, стараясь не упускать ни единой детали, я пересказала всю историю ещё раз.

   Все молчали. Айварас хмурился, ему услышанное однозначно не понравилось.

   – Как много развелось психов, – мрачно сделал вывод он. – Что бы там ни было у этой Дзирды с его высочеством, соваться туда однозначно не стоит. Твоя задача: сообщить в управление. Ничего не варить. Никуда не соваться. И… не нарываться.

   Я бросила быстрый взгляд на Раду, но, к сожалению, по её лицу было ничего непонятно. Бялт, могла бы хоть подмигнуть или губы уточкой сделать.

   Но Рада никак не выражала своих эмоций. Пани Василина аккуратно отламывала кусочки шоколадного торта и делала вид, что никогда не занималась ничем более интересным.

   – Слушаюсь и повинуюсь, – произнесла я.

   – Неубедительно.

   – Неубедительно слушаюсь и повинуюсь.

   Айварас закатил глаза. Ну да, а чего ты ждал?

   Нет, я прекрасно понимала, что он прав. Лезть на рожон не собиралась. Где угодно совершайте суицид, но только не в моей лавке! Однако… было что-то такое, что… не давало покоя?

   Не покидало ощущение, что я упустила нечто важное. Серьёзное. И потом оно вылезет в таком виде – мамочки!

   – У меня вот вопрос, – подала голос Рада. – Что, если после подачи Ядвигой заявления в управление, панна Дзирда совершит самоубийство? Не обвинят ли тогда нас?

   – В чем же? – мрачно поинтересовался Айварас. – Видите ли, у нас нет в Латрии законов, которые запрещали бы человеку покинуть эту жизнь.

   – Как цинично, – проворчала я.

   – Я – некромант, – пожал он плечами. – Поэтому и смотрю на все немного под другим углом.

   Я поджала губы, понимая, что глупо спорить. Профессия накладывает на каждого свой отпечаток. Особенно такая профессия.

   – Дзирда намеренно и по причине психической неуравновешенности толкает тебя на преступление. Её шантаж – это не оправдание. Твоя задача - просто сообщить в управление.

   – Вообще, с чего она взяла, что это хорошая идея? – пробормотала я, глядя в свою тарелку.

   Да что такое, что мне не так? Действительно жалко эту странную девушку? Мозг почему-то отказывался верить только в тот вариант, где она сошла с ума и хочет меня подставить. Что, если и правда принц поступил с ней нехорошо? Нет, конечно, это не значит, что нужно его пытаться приворожить, просто тогда Дзирду надо лечить, а не бросать в лапы закона.

   – Ядвига, мне не нравится твоё лицо.

   – И слава Златовласой, не хватало нам ещё инцеста.

   Айварас наступил мне на ногу под столом.

   Я пискнула. Надо же, какие мы трепетные! Слова не скажи. Хотя, может, ему не понравилась формулировка? Ведь мы не родные, инцеста быть не может. Вроде…

   – Пойдем завтра вместе? – предложила Рада. – Прямо с утра?

   – Хорошо, – кивнула я.

   – И я с вами, – вдруг сказал Айварас.

   Мы вдвоем озадаченно на него уставились, а пани Василина только ухмыльнулась.

***

Утро выдалось чудесное, а вот мое настроение не очень. Вся ситуация как-то напрягала. Вчера вечером обстановку разрядило только то, что я наблюдала за Радой и Айварасом.

   Между ними однозначно искрило. Ещё не так, чтобы подальше убирать бумажные предметы, но уже достаточно, чтобы разглядеть в темноте неприличные намеки.

   Пани Василина молча наблюдала за всем, но делала вид, что ничего не замечает. Это получалось вполне естественно. Надо будет тихонько узнать, чью кандидатуру она одобряет больше, Кристапа или Айвараса? Кристап прекрасен, но мне надо пристроить брата в надежные руки, пока его не охомутала какая-то буйная девица.

   Разумеется, я свято верю, что каждый сам кузнец своего счастья, но кто сказал, что нельзя подсунуть нужный молоток?

   Мы вышли с Радой в то время, когда на улицах только открывали лавки, выносили стулья и столики, обустраивая летние площадки. Кто-то здоровался с нами, кто-то приветливо махал. Мы отвечали.

   Пусть Ридзене и большой город, но в Кошачьем переулке (да и вообще на маленьких улочках) принято быть вежливыми и внимательными. Нас уже все знали как панн зельеварок, поэтому и относились соответственно.

   Здание управления показалось через некоторое время. Я искренне наслаждалась прогулкой по столице, здесь всегда есть на что посмотреть. Но как только вспомнила, о чем придется говорить, только вздохнула.

   – Не вешать нос, у нас всё получится, – подбодрила Рада и, ухватив меня за рукав, потянула за собой. – Ведь тут сейчас Илмар, он поможет.

   С Илмаром мне не особо хотелось видеться. Кто знает, как он отреагирует на меня после нашего «расставания»? Столько морочила голову с лавкой, а потом – фьють!

   И в то же время понимала, что незнакомый инспектор ещё тот подарок… Вдруг будет занят или не посчитает моё обращение важным? В общем, нет однозначного решения.

   – Ядвига, Рада! – раздался за спиной голос Айвараса.

   Мы обернулись. Он вовремя притормозил, теперь находясь от нас всего в паре шагов. Ишь, улыбается, разве что не сияет. Как старательно выполнил обещание!

   – Айварас, здравствуйте, – улыбнулась Рада.

   О-о-о, нет, сейчас начнется.

   – Идем-идем! – Я подхватила обоих под руки. – Время не ждет.

   Возразить не успели, потому что тут же все завертелось и закрутилось. И рассказать охране цель визита, и подать заявление в приемную, и дождаться инспектора.

   Спустя некоторое время мы узнали, что Илмар Орбас на выезде, поэтому нас примет другой сотрудник.

   – Интересно, это хороший знак или не очень? – пробормотала я.

   – Посмотрим, – вздохнула Рада.

   Айварас ничего не сказал и недобро прищурился. Хм, кого он там увидел?

   Спустя секунду я увидела приближающегося к нам молодого подтянутого мужчину с черными кудрявыми волосами. О-о-о…

   – Добрый день, пан и панны, я – инспектор Кристап Мирдза, мне передали ваше заявление. Прошу следовать за мной.

   Кристап… Это даже лучше, чем Илмар! Перед Илмаром мне было бы неудобно, а тут намного проще! Кстати, в черной форме он выглядит очень хорошо. Вроде бы у нас в Ельнясе они носили что-то попроще.

   Кристап провел нас в свой кабинет, скромный, но симпатичный.

   Сначала изложила ситуацию я, потом – дополнил Айварас, назвав беспокоящие его моменты. Рада мудро молчала. Только сказала, что на рассвете проверила лавку на предмет каких-нибудь заклятий и ничего не нашла.

   Кристап, глядя на неё, не выразил никаких эмоций. Зато можно было увидеть всю гамму чувств, когда он смотрел на Айвараса.

   Упс, вот это я совсем не учла. У них же, получается, интерес. Общий. Зовут Рада Жойдь. Только вот сама Рада делает вид, что её это совсем не интересует.

   Зато парни… На будущее надо учесть, что их нельзя оставлять в одном помещении.

   – Ядвига, мы займемся твоим делом, – сказал Кристап, быстро проглядывая записанные показания. – В ближайшее время попрошу никуда не соваться.

   Я вспыхнула, но Айварас внезапно сжал мою руку и произнес:

   – Прослежу.

   Кристап кивнул, потом подумал и, открыв ящик стола, что-то оттуда достал.

   – Ядвига, это маячок. – Он положил на мою раскрытую ладонь маленький янтарный кругляшок. – Носи при себе. Если кто-то попытается навредить, он сразу среагирует. А ещё поможет определить, где ты находишься.

   – Какая интересная штука, – восхитилась я, рассматривая янтарик со всех сторон.

   – Разработка нашего артефакторного бюро, – чуть улыбнувшись, ответил Кристап.

   – Итак, моя сестра – девушка с противоугонным устройством, – пробормотал Айварас.

   Я толкнула его под столом носком туфельки. Услышав резкий выдох, невинно хлопнула ресницами. А нечего умничать!

   Мило распрощавшись, мы покинули управление. Айварас проводил нас к лавке, я уже почти вошла, как Рада сказала:

   – Айварас, не покажете мне, где продаются порошки черноигловой бодрянки?

   Я чуть не споткнулась о порожек. А это ей ещё зачем?

   – Да, конечно, я сейчас свободен.

   О, сразу тон изменился.

   – Эй, нам же работать! – возмутилась я.

   Но от Рады и Айвараса уже и след простыл.

   Уперев руки в бока, я только сдула упавший на лицо рыжий локон. Ну, вернешься ты, ведьма Жойдь!

   – Ушла? – донесся голос пани Василины.

   – Ушла, – вздохнула я. – Не успела толком узнать мужчину, как уже подавай ей бодрянку!

ГЛАВА 4

– Ох, панна Торба, вы такая прелесть, что я прямо не знаю!

   Дородная дама в сером чепчике и красном платье восторженно сгребала в корзиночку мыло, которое мы наварили с Радой, надеясь немного расширить производство.

   Пани Василина притащила нам рецепт своей прапрапра… в общем, родственницы, сказала: «Берите чан, покупайте сырье. Сейчас мы будем делать хорошую вещь».

   Вещь, кстати, вышла чудной. Миленькой такой, бело-зелененькой. С запахом хвои, мы с Радой измучились, добавляя эфирные масла в нужных пропорциях.

   – Панна Торба, прямо умываюсь – чувствую себя новым человеком. Чистит ауру настолько, что ни один бялт не запачкает!

   Я лучезарно улыбнулась. Если клиент говорит, что ему лучше от твоего товара, то никогда… Слышите?! Никогда не спорьте и не возражайте! Мнимая скромность будет только раздражать и вызывать лишние вопросы. Если продавец не уверен в своем продукте, то как же в него поверит покупатель?

   – Всё для вас, пани Пршута, – проворковала я. – А не хотите взять дочерям своим что-нибудь? На подарочек?

   – А что у вас есть? – живо поинтересовалась она.

   – О-о-о… – Я достала с полки мыло в виде клубничин со взбитыми сливками. – Смотрите, специальный фруктовый вариант для тех, кто любит сладкие запахи. Молодой коже подходит идеально: очищает, убирает жирность, питает. После этого каждая юная панночка почувствует себя истинно ягодкой!

   – А сколько? – спросила пани Пршута, внимательно разглядывая мыло в упаковках.

   Я назвала цену. Пани махнула рукой, мол, этим нас не испугаешь.

   – Заворачивайте! – велела она.

   Я быстро оформила покупку, мысленно бесконечно благодаря Златовласую за удачный день. Если так пойдет и дальше, можно будет закупить ещё сырья. И, конечно же, подумать о том, чтобы разделить нашу мастерскую, выделив уголок именно для мыловарения.

   – Спасибо вам, дорогая, девочки будут в восторге. – Пани Пршута прижала корзину с покупками к своей необъятной груди. – Приду к вам ещё, возьму что-нибудь с котиками.

   – Котиками? – озадачилась я.

   – Да, у меня мелкие племянницы любят животных – страсть! Поэтому надо что-то миленькое. Вы уж сделайте.

   – Х… хорошо, – пробормотала я, пока слабо понимая, что можно сообразить на эту тему.

   – И сама уж не бродите ночью абы где, – вдруг добавила она.

   – А?

   Пани Пршута явно хотела всплеснуть руками, но вовремя вспомнила, что они заняты, поэтому только крепче перехватила корзину.

   – Как же, как же! – выдохнула она, сделав страшные глаза. – Вы что, не знаете? Снова в городе орудует банда Лесных ножей! Они такие страшные, такие страшные…

   – Значит, мылом не пользуются, – пробормотала я под нос.

   – Что?

   – Ой, не обращайте, это я так, о своем ведьмовском. Так что банда?

   Пани Пршута всё же поставила корзину на торговую стойку и наклонилась ко мне, быстро зашептав:

   – Вы приезжая, панна Торба, да не знаете, что тут творилось несколько лет назад. Уж главарь-то Лесных ножей Эмилс знаете, каков был? Уважаемый пан! Торговал оружием, был очень приличный человек.

   Я ничего не сказала. Только вот знаю, что если человек приличный, то его никак не потянет на дорожку разбоя. Значит, была в нем какая-то червоточинка. Белое не станет черным, если там изначально нет клякс.

   – У него была любимая Айме, ох и красавица. Рыжая-рыжая, прямо как вы! – продолжила пани Пршута, явно не заметив моей реакции. – Любовь была такая, что в романах не опишешь!

   – Но потом что-то случилось? – осторожно уточнила я.

   – Она полюбила другого, – вздохнула собеседница. – А Эмилс не простил - убил её и своего соперника. Бросил все, ушел в леса, сколотив банду.

   – Козел, – коротко сказала я.

   – Бялт злой завладел его умом, – вздохнула пани Пршута. – Потому что иначе это не объяснить.

   – На этом история не закончилась?

   Она покачала головой.

   – Увы. В Ридзене потом начали находить бездыханные тела рыжеволосых девушек. Эмилс и его соратники мстили всем, кто был похож на Айме.

   – Стадо козлов.

   Хотя, что-то я зря обижаю ни в чем не повинных животных. Козлы умные. И не жестокие. А на убийства ради удовлетворения собственных извращенных желаний способны только люди.

   – Потом их поймали, но, как видите, не всех.

   – Буду очень осторожна, – заверила я и через некоторое время распрощалась с сердобольной клиенткой.

   Уперев руки в боки, я посмотрела на часы. Так, что тут у нас? Уже десять утра. Искренне надеюсь, что Дзидра не придет и выкинет глупые мысли из головы. Подумаешь, принц?

   Девочки, дорогие! Если мужчина, будь он даже бог, бросил вас, то единственное, что тут можно сделать, это развернуться и бодро зашагать в сторону, противоположную направлению, по которому он ушел! Всё!

   Шумно выдохнув, я только покачала головой:

   – Бедная Айме, не повезло же тебе связаться с больным на голову человеком.

   И правда, встречаешь кого-то, влюбляешься, а он... потом тебя убивает. Бр-р-р! Златовласая, зачем все это? Разве нельзя хоть в этих делах как-то навести порядок в мире?

   Конечно, вопрос глупый. Ясное дело, что никто из богов не будет отвечать простой ведьме Ядвиге Торбе.

   Но тут же отодвинула эти мысли подальше, потому что нужно заниматься делом. Пани Пршута сказала про мыло в форме котов. Хм, это прямо вызов. Только где же взять… О!

   – Муррис! Му-у-уррис! – медовым голосом позвала я. – Кс-кс-кс!

   – Я тебя не слышу, – раздался его голос из-под стола.

   – Ну, Муррис! Птичка моя, рыбка моя, солнышко моё пучеглазенькое.

   – Ядвига, тебе не кажется, что комплименты – это не твоё?

   – Не умничай и иди сюда!

   – Нет!

   Так, не хочет. Можно сказать, режет мою инициативу прямо на корню, паразит! А я, между прочим, для дела стараюсь! Ну ничего, сейчас я тебя оттуда все равно достану.

   Осмотревшись по сторонам, я хмыкнула и, подойдя к стене, взяла Жужу. Та явно воодушевилась, готовая тыкать кота в упитанную пятую точку. Только вот Муррис уже шустро перебазировался под торговую стойку. Так, уже проблематичнее. Там низко, я так просто не пролезу.

   Поэтому пришлось опуститься на четвереньки и заглянуть под стойку. Оттуда на меня уставились два светящихся в темноте глаза.

   – Муррис, давай кс-кс-кс по-хорошему!

   – Нет! – гордо заявил тот и уперся задом в заднюю часть стойки.

   Ну всё, ведьминский кот, сейчас получишь!

   Пыхтя, я принялась толкать его древком метлы, на что Муррис вмиг начал отбиваться лапой и орать. Ни одного слова было не разобрать, зато вой на всю лавку стоял такой, что можно было вызывать людей из управления.

   Гад! Я бы просто разочек макнула его в раствор для формы и всё! Ну хорошо, два раза макнула! Потом бы отряхнулся – делов-то! Что? Получилось бы очень большое мыло? Ничего страшного – продала бы в баню!

   Но Муррис чуял, что добром дело не кончится, поэтому отстаивал свою честь как мог. Воюя с котом, я упустила, что кто-то вошел в лавку. Постоял на месте, потом хмыкнул:

   – Ядвига, ты уверена, что нужно клиентов встречать именно задницей? – прозвучал голос Айвараса.

   Чтоб ты был здоров, братец. Я едва не стукнулась головой о резное деревянное украшение на торговой стойке. Спасибо мамочке, что подарила мне чугунную голову, которая надежно прикрывает мозги от всех бед.

   Фыркнув, я выползла на безопасное расстояние от всех выступающих элементов мебели и поднялась на ноги. Откинула волосы назад и осмотрела с ног до головы Айвараса. Ого, какие мы стильные. Прямо глаз не отвести, ему удивительно идут эта темно-синяя рубаха, черные штаны и пояс с пряжкой-черепом. Ты глянь, какой!

   Была бы свободной от всех обязательств и моральных принципов ведьмой, обязательно бы заинтересовалась таким щеголем. Но так как нас связывали отношения более крепкие, чем романтическо-плотские, только приподняла бровь.

   – Кого я вижу, – хмыкнула я. – Ишь какой! Среди бела дня решил очаровать невинную панну?

   – Если ты о себе, то шутка не удалась, – заметил он.

   Я закатила глаза. Зануда. Не оценил моих слов, совсем не оценил.

   – Слушай, помоги сестре, а?

   – А что надо? – насторожился Айварас.

   Я захлопала ресницами:

   – Достань девочке котика.

   «Девочка» его заставила фыркнуть, но, поняв, что я все равно не отстану, он перевел взгляд на торговую стойку. Точнее, на нижнюю её часть. После чего щелкнул пальцами, в воздухе соткалось нечто бледно-зеленое, похожее на призрачную медузу, и метнулось под стойку.

   Спустя секунду донесся дикий мяв, и Муррис стремительно вылетел прямо на меня, запрыгнув на руки.

   – А-а-а, помогите! Ядвига, спаси! Там… там…

   – Там всего лишь мортальные силы, – хмыкнул Айварас, движением руки убирая «медузу». – Фамильяр ещё, боишься таких элементарных вещей.

   Муррис ощерился:

   – Я – фамильяр нормальной ведьмы, а не какого-то некроманта.

   – Ну, с нормальной ты явно погорячился.

   Муррис тут же насупился, глянул на меня, мол, будем его бить или нет? Потом сообразил, что всё же оказался в моих руках, и тяжело вздохнул.

   – Не стоит реагировать на слова всех подряд, – невозмутимо произнесла я и мягко нажала на влажный нос Мурриса. – Если обижаться на каждое из них, то просто не будет времени на всё остальное.

   Я посмотрела на Айвараса.

   – Спасибо. Ты тут как, по делу?

   Он поколебался, словно не зная, что именно ответить. Что… Айварасу нужно для ответа больше, чем три секунды? Воистину творятся дивные дела в Кошачьем переулке. Обычно прямо от зубов отлетало, он даже не забывал улыбнуться так, что можно было ослепнуть. А тут…

   Он поставил передо мной белый бумажный пакет с ярко-красной эмблемой.

   – Да, Ядвига, у меня просьба: можешь это передать Раде?

   – Могу, – кивнула я. – А почему сам не передаешь?

   – Дела, – коротко ответил он, и пока я пыталась сообразить, почему именно, Айварас был уже у выхода. – Хорошего дня! Пани Василине привет!

   – Айварас! – крикнула я.

   – Смылся, – удовлетворенно произнес Муррис. – Слава Златовласой, что и зеленую свою гадость забрал с собой. Кстати, Ядвига, в следующий раз давай договариваться, а не сразу подло вступать в сговор с некромантами?

   Я хмыкнула:

   – Ты первый начал, поэтому теперь не изображай оскорбленное достоинство.

   Кот хотел было что-то сказать, но потом явно передумал. В данном случае я права по всем статьям, поэтому лучше не выпендриваться.

   Прижимая к себе Мурриса одной рукой, я спрятала пакет для Рады, как вернется с пани Василиной из похода на рынок, так отдам. А пока что…

   – Дорогой мой Муррис, готов ли ты отдаться в мои нежные руки во имя науки и грязного обогащения?

   Кот уже собрался было принять позу, но тут раздалось хихиканье Бунжика. Сифиздилла сделала вид, что её это и вовсе не касается, а Жужа живенько зашуршала за нами. Потому что моя метла – натура интересующаяся!

   В итоге ушло около сорока минут, чтобы засунуть Мурриса в формовой гель. Он совершенно безвреден, на шерсти не остается, но кот был свято уверен, что я собралась его убивать.

   Он царапался, кусался, призывал на мою голову все кары небесные (в том числе почему-то и про шерсть, которая не должна быть мягкой и шелковистой) и… короче, всячески и напоказ страдал.

   При этом печалью для него был не гель, а миска с теплой водой, в которой я отмывала своего фамильяра.

   – Спасибо, шерстью богиня не наградила, – выдохнула я, заматывая его в полотенце в цветочек.

   – А это рыжее что? – ехидно вопросил он.

   – Волосы, – спокойно ответила я.

   Уф, тяжеленький. Кто-то стал жрать в два раза больше с тех пор, как мы перебрались в столицу. Объяснял это тем, что тут очень много неизведанного, поэтому надо как можно быстрее всё изучить. А на изучение уходит много энергии!

   – Волосы – это тоже шерсть, – не растерялся он. – Кстати, Ядвига, если захочешь, чтобы у тебя родились рыжие котята, очень тщательно подходи к выбору их отца, дабы не попортил окрас.

   Спорить бесполезно, у него все дети – котята. И не переубедишь. Однако меня озадачило другое:

   – С чего это ты так забеспокоился об этом?

   – Ну, я же не такой бесчувственный и черствый, как ты, – сообщил Муррис и тут же зашипел, когда я ткнула его в бок.

   – Начистоту давай!

   Фамильяр внезапно перестал выделываться и, выбравшись из полотенца, устроился рядом со мной на лавке и начал вылизываться.

   – Я о мужчинах, Ядвига. Знаю, что есть как минимум двое, которые тебе симпатичны. И нет, говорю это не потому, что ты обязана бежать, роняя башмачки, в объятия сильного волосатого самца, а потому что…

   Я напряженно замерла, ожидая, что он скажет дальше.

   – Что?

   – Ты же помнишь, что ведьминская сила расцветает после ночи с мужчиной? – спросил он.

   Хорошо, что я сижу. Даже в лице не изменилась, только в бедное полотенце вцепилась так, что того и гляди – раздеру на лоскутки.

   То есть… когда-то помнила. Мама рассказывала, что есть определенный возраст, до которого нужно все это сделать, если хочу увеличения силы. У нас, ведьм этого края, невинность как раз наоборот – препятствие для роста, хотя знаю, что, например, на западе совсем иные порядки, там после ночи с мужчиной ведьма теряет все силы.

   – Благодаря тебе вспомнила, – проворчала я. – Вот зачем было настроение портить?

   Муррис недоуменно уставился на меня. Кажется, он ни о чем таком и не думал.

   – Не собирался. Это ж так, чтобы просто не забывать.

   – А у меня тут очередь из женихов стоит, – мрачно заметила я.

   Фамильяр несколько растерялся, не понимая, чего это у меня настроение так изменилось? А я очередной раз вспомнила, что ни Илмар, ни Линас за всё это время не попытались показаться. А раз мужчина не показывается, значит, что? Значит, женщина ему неинтересна.

   Я уже практически приготовилась страдать и жалеть себя, но тут раздались голоса Рады и пани Василины. Вскочив с лавки, я быстро отправилась к ним, чтобы помочь выгрузить покупки.

   Возбужденные и довольные, бабушка и внучка шумно обсуждали сегодняшнюю торговлю. День явно удался.

   – Ох, Ядвига, столько интересного было! – Рада, закатив глаза, прижала руки к груди. – Я искренне жалела, что у нас не было повозки. В Ридзене готовятся к ярмарке местного значения, но товаров – в Ельнясе не снилось.

   – Если приедут покупатели из других городов, это будет хорошо, – кивнула я, аккуратно доставая овощи из сумки. – О, морковь и тыква, отлично. Приготовлю сегодня пирог.

   – Это может испортить фигуру, – хмыкнула пани Василина.

   – Нашу фигуру ничто не испортит! – бодро ответила я.

   Рада рассмеялась, целиком меня поддерживая. Она тоже считала, что девушка – это не суповой набор, поэтому выглядеть должна так, чтобы окружающие не пытались определить, какого же пола перед ними человек.

   Пани Василина, нужно отметить, подкалывала нас по-доброму, не пытаясь как-то навязать модные стандарты. Она достала мешочек с табаком и любовно пристроила его у себя на поясе.

   – За что вас люблю, за то, что обе девки сообразительные и имеете свою голову на плечах. Ибо у нас сейчас много тех, кто учит всех вокруг, как правильно жить.

   Надо отдать ей должное, будучи в таком возрасте, пани Василина аккуратно и очень мудро направляла нас на путь истинный, при этом никогда не вздыхая и не говоря что-то вроде: «Вот в наше время… Молодёжь, да вы никуда не годитесь». За что ей большое человеческое спасибо.

   Рада захихикала:

   – Ой, да, проходим сегодня мимо одной из лавок, а там вывеска: «Курсы для молодых панночек. Как выйти замуж за два месяца».

   – И как же? – лениво поинтересовалась я.

   – За это надо платить золотом, – хмыкнула пани Василина. – Только вот научить сей науке уж никак нельзя. То есть заключить брак-то можно, а дальше?

   – А дальше искать курс: «Как жить с мужем и не убить его на третий месяц», – заметила я и тут же спохватилась: – Ой, совсем из головы вылетело!

   И метнулась к шкафчику.

   – Ядвига, что случилось? – осторожно поинтересовалась Рада, не понимая, чего это я так кинулась открывать дверцы.

   Я достала пакет Айвараса и поставила перед Радой на стол.

   – Вот! Это тебе просил передать один красивый и богатый некромант!

   Рада хлопнула ресницами, замерев. Она явно не ожидала такого. Потом подошла ко мне и аккуратно взяла пакет. С интересом осмотрела со всех сторон.

   – Это от Айвараса, да?

   – Да, – ответила я и тут же поинтересовалась: – А ты уже успела привлечь несколько других некромантов?

   Муррис тем временем нарисовался в комнате и тоже с большим интересом смотрел в нашу сторону. Жужа по стеночке передвинулась, чтобы было больше обзору. Кажется, остается только дождаться, пока Сифочка начнет двигать горшок, а Бунжик - свою крышку. Если кто-то считает, что ведьма – нелюдимое существо, то он очень глубоко ошибается. Ведьмы в наше время практически не бывают в одиночестве: всегда есть тьма помощников, которые обязательно будут рядом.

   – Ну раскрывай давай, – с улыбкой произнесла пани Василина. – Мне самой интересно, что там.

   Кажется, Рада была немного не уверена, что для неё совершенно не характерно, однако шумно выдохнула и дёрнула за веревочку, связывающую бумажный пакет.

   Вмиг нас ослепил золотистый блеск.

   – Ох, – услышала я шумный выдох Рады. – Ничего себе.

   – Там что, драгоценности? – ошалела я, глядя, как она запускает руку в золотистый порошок и осторожно ссыпает его назад. Крупинки блестели так, что невозможно отвести взгляд.

   Я не сразу сообразила, что смотрю на это все, затаив дыхание. Красиво – глаз не отвести. Только вот что это?

   Видимо, вопрос был написан на моем лбу, потому что пани Василина хмыкнула:

   – Щедро.

   – Что это? – всё же хрипло спросила я.

   – Это пыльца золотого чернолистника, – ответила Рада, бережно закрывая пакет. – Очень редкое растение, его можно использовать где угодно. Пыльца принимает на себя свойства любого зелья и усиливает его.

   – Не слышала о таком, – призналась я.

   – Он здесь не растет, – сказала пани Василина. – К тому же найти его – очень большая удача. Чернолистник предпочитает расти на кладбищах, либо возле нор бялтов. Поэтому далеко не каждая ведьма сунется в такие места.

   – На кладбищах нет ничего страшного, – возразила я. – Бояться надо не мертвых, а живых.

   – Просто ты явно была на приличных кладбищах, – пробормотала Рада, стараясь не смотреть на бабушку, которая едва сдерживала смешок. – Однажды мне довелось удирать от упырей и нежити, которые решили, что я им гожусь в качестве закуски.

   Я открыла рот. Потом закрыла.

   Да, логично. Я в опасные места никогда не совалась, а если уж ночью и шла, то вместе с Айварасом. А когда рядом с тобой опытный некромант, то уже как-то проще.

   – То есть братец расстарался? – не могла не уточнить все же.

   Рада улыбнулась и кивнула. А я так и не поняла, стоит ли ей немного расстроиться? С одной стороны, Айварас принес очень полезную штуку для работы, а с другой… Как девушке, ей явно бы хотелось получить что-то для себя. Конечно, может, ещё рановато. Рада не из тех девушек, кто купится на шоколад и букет цветов, золотой чернолистник ей куда полезнее, но… Надо будет ему намекнуть, что она любит красное. Ну там… вино, платья, рубины… Разное, в общем, любит.

   Додумать не получилось, потому что в этот момент в лавку зашли трое подтянутых мужчин в черной одежде с серебристыми эмблемами на груди в виде волка, проглатывающего луну.

   – Добрый день, нам нужна панна Ядвига Торба, – произнес тот, что был старше остальных.

   Мы все переглянулись. Видок у них какой-то – бр-р-р. Да и эмблема эта мне знакома, только вот не могу вспомнить, откуда она? Надо травки попить для памяти. Никуда уже не годится, вроде бы и не старенькая, а на тебе.

   – «Каралис вилкс», специальная служба короля. Вы арестованы за убийство панны Дзидры Межгинес. Прошу проследовать с нами.

   О Златовласая! «Каралис вилкс» – королевские волки! Это особая служба, которая занимается делами, получая указания непосредственно от его величества. Там просто так теперь и не выкарабкаться. Что вообще происходит?

   Чтобы оказаться на заметке у волков, надо очень сильно проштрафиться. Абы кем заниматься эта служба не будет. Им банально некогда ловить ведьмочек, которые варят витаминные зелья.

   «Неужто кто-то успел наклепать на меня? – промелькнула суматошная мысль. – Ведь я ничего не сделала, да и не собиралась! Наоборот, как честная гражданка Латрии, сообщила в управление!».

   В общем, я потеряла дар речи. Пани Василина и Рада тоже не могли сказать ни слова.

   – Подождите, я ни в чем не виновата! Это какая-то ошибка! – все же смогла я произнести.

   – Ядвига никого не убивала, – твердо произнесла Рада.

   – Какие у вас доказательства? – задала более дельный вопрос пани Василина.

   – Доказательства будут в суде. Наша задача - сопроводить панну Торбу в темницу до вынесения приговора.

   С этими словами старший «волк» подошел ко мне и защелкнул на запястьях наручники. Их вид был обманчиво хрупок, однако я прекрасно понимала, что тут заговоренный металл, поэтому не освободишься, если не пожелает тот, кто тебя сковал.

   – Панна Торба, прошу быть благоразумной, не оказывать сопротивление людям короля и помнить о законе.

   И ненавязчиво указал взглядом на длинный кинжал, висящий на поясе. Да уж, совсем что-то невесело.

   – Я не виновата!

   – Суд разберется, – не дрогнуло ни одна мышца на его лице. – Идём.

   После чего меня подхватили повыше локтя и, жестко сдавив руку, вывели из лавки.

ГЛАВА 5

/Илмар Орбас/

   Если кто-то скажет, что работа в управлении – это легко и приятно, а артефактор – должность, на которую берут только чистоплюев и зануд, то я набью ему лицо.

   Камни не хотели стыковаться, скрепляющий порошок рассыпался, проволока крутилась и не желала закреплять силовой контур.

   Внутри все медленно закипало. Нет, конечно, при изготовлении артефактов всякое бывает, но сегодня явно один из тех дней, когда просто хочется всё сгрести в кучу и в кого-нибудь этим запустить.

   Например, в лыбящегося Кристапа, который приволок на подносе кофе и плюшки. Нет, разумеется, он сделал это из благородных побуждений (то есть заткнуть рот напарника, дабы тот воплями своими не оглашал все управление), но… бесит. Всё бесит.

   Я шумно выдохнул и отодвинул полусобранный артефакт в сторону, понимая, что сейчас окончательно его испорчу.

   – Ладно-ладно, не кипятись, – тихо сказал Кристап, подходя к окну и усаживаясь на подоконник. – Всё равно сейчас подозрительные места обыскивают следовики. Если мы передадим им артефакт не сегодня, а завтра, ничего страшного не случится.

   Так-то он, конечно, прав. Только вот эти все незаконченные дела будто всю кровь выпивают. Кажется, что если ты сделаешь дело прямо сейчас, то как по волшебству найдут преступника, посадят, и больше никто не пострадает.

   И в то же время я понимал, что если дам в работу непроверенный артефакт, то толку не будет. А то и вовсе он укажет на что-то не то, добавив нам всем работы.

   Я шумно выдохнул:

   – Ты прав.

   Кристап мог бы поумничать, как нередко любил это делать, но в этот раз что-то пошло не так. Просто молча посмотрел в окно, сложил руки на груди и вдруг спросил:

   – Илмар, как думаешь, почему Эмилс стал убивать?

   Хороший вопрос. Если человек стал главарем банды Лесных ножей, которые не гнушались разбоем и прочими делами, то уже не время спрашивать: «Почему?», а время уточнять: «На какой срок посадить?»

   – Это вопрос к криминальным душеспасителям, – выдохнув, сказал я. – Потому что дойти до такого… явно проблемы с головой.

   – Или желание почувствовать короткий момент власти над живым существом. Этакую извращенную свободу, – задумчиво произнес Кристап и разлил кофе по чашкам. – Ведь часть преступников ощущает это как вседозволенность, не все понимают, что рано или поздно их поймают.

   Да уж. К бялтам такую свободу. Если ты можешь самоутвердиться только за счет смерти другого человека, то и сам жизни не заслуживаешь. В то, что кто-то перевоспитается и уверует в светлых богов, я не верил. Особенно сегодня.

   – Кстати, – вдруг улыбнулся он. – Всё никак не расскажу. Тут приходила Ядвига.

   – Ядвига? В управление? – Я аж повернулся к нему, чтобы взглянуть на физиономию, не шутит ли.

   Нет, не шутит. Чего это она?

   В голову пришла глупая мысль, что искала меня, но я её тут же отмел в сторону. Зачем ей это?

   – Да, в управление, – кивнул Кристап. – Вместе с Радой и таким… белобрысым хреном со взглядом тухлой лягушки.

   – Э-э-э… – озадаченно уставился я на него.

   Так, это у нас кто такой? Что-то не припоминаю таких возле девчонок. Из светловолосых рядом с ними мог быть только… ну, её брат некромант. Больше вроде и никого.

   Я покосился на Кристапа. Это из-за брата, что ли, козьи морды тут строит?

   – Так, а чего хотели?

   Кристап изложил ситуацию, и чем больше я слушал, тем сильнее хмурился. Это ещё что за номер? У девицы явно проблемы с головой, которые она хочет щедро переложить на других. Это ж надо было додуматься до такого! Приворот принца!

   – Временами я сомневаюсь, что некоторые люди в принципе рождены с наличием мозгов.

   – То есть ты оправдываешь принца? – неопределенно произнес Кристап.

   Я помотал головой:

   – Отнюдь. Ты знаешь, я никогда такого не одобрял. Уж если крутишь интрижки, то будь любезен сделать так, чтобы после расставания не было проблем ни для тебя, ни для девушки. Но это не значит, что девушке нужно выкинуть голову и не понимать, к чему это всё приведет.

   – Я работаю с занудой, – пробормотал Кристап.

   Встав, он подошел к моему столу, взял артефакт и сел с ним за свой.

   – Я его доработаю. А ты, если не сложно, оттащи наш отчет пану Сиксне. Всё равно сейчас терпение на нуле.

   Хотелось огрызнуться, но я прекрасно понимал, что он прав. Поэтому, взяв папку, вышел из кабинета. За его дверями кипела жизнь, было настолько шумно, что я мысленно поблагодарил качественную артефакторскую звукоизоляцию.

   Стоило дойти до приемной, как за спиной послышались голоса.

   – Вы слышали, что тут произошло? Тайная служба короля сегодня увела зельеваршу из Кошачьего переулка. Обвинили в убийстве!

   – Да ну, глупость какая-то. Это ж та рыжая девчонка? Зачем ей это. Моя жена забегает к ней в лавку. Нормально всё. Уж больше подумаешь, что преступницей может быть вторая, черная такая, вечно ходит в красном.

   Рыжая… черная… Кошачий переулок.

   Я резко развернулся к коллегам, которые невольно отпрянули в сторону, явно не ожидая от меня такой прыти.

   – О чем вы говорите? – резче, чем требовалось, спросил я.

   Парни из отдела исследований даже отпрянули. Один - высокий и тощий, как несчастное деревце за моим окном. Второй – шарообразный пухлик, которого легче перепрыгнуть, чем обойти. Они всегда вместе, такие же напарники, как и я и Кристап. Только вот внешне совершенно разные.

   – Так весь город уже об этом судачит, – сказал пухлик. – Рыжую зельеваршу забрали «Каралис вилкс» в королевскую темницу. Давно уже такого не было.

   – Во-во, – добавил тощий, – это так и есть. Чтобы так среди бела дня, да без всяких предпосылок.

   – Моя сестра покупала у неё порошки, – задумчиво сказал пухлик. – Никогда не жаловалась на качество.

   – Если твоя Карина не жаловалась, которой даже солнце светит не с той стороны, то и правда хорошие вещицы, – пробормотал тощий.

   У меня всё упало.

   Это вообще что такое?

   Ядвигу - и «Каралис вилкс»? С ума сойти просто можно! Это как же надо было проштрафиться? Прокрасться в спальню принца и сделать с ним что-то нехорошее? Или короля? Потому что вилксы абы к кому не придут. Если кто-то на кого-то криво посмотрел, то это не их проблемы.

   – О, пан Орбас, – махнула мне пожилая секретарь. – Идите сюда.

   Я подошёл и отдал ей папку.

   – Вас хочет видеть пан Сиксна, я собиралась уже бежать за вами, а вы тут собственной персоной.

   – Да, понял, зайду, – кивнул я.

   И в кабинет начальника не шёл, а практически бежал. Хорошо, что не сбил никого по пути. Хотя и услышал возмущенные вскрики двух алхимиков, которые не поняли, почему это артефактор несется на них тараном.

   Постучав в массивные двери, я не стал дожидаться ответа и вошёл в кабинет. Сердце стучало быстрее, чем обычно. В висках колотилась только одна мысль: «Где сейчас Ядвига?»

   Пан Сиксна сидел за столом, сосредоточенно изучал какие-то документы. Невольно промелькнула мысль, насколько они разные с моим ельнясским начальником паном Равкой. Тот всегда напоминал всколоченного филина, которого столкнули с ветки. Возбужденно говорил, взмахивал руками и не удержал эмоции в узде.

   Сиксна – маленький человечек с пронзительным взглядом, всегда сосредоточен. Носит какие-то неожиданные узорчатые жилеты с булавками. Их можно рассматривать вечно. Поговаривают, что в прошлом он был из чародеев Эсты, которые именуются плетенщиками. Их магия заключается в том, что нужно плести из энергетических потоков заклинание, что потом сетью набрасывается на предмет или человека.

   – Илмар, проходи и садись, – сказал он, так и не поднимая головы.

   Я занял место напротив, желая изо всех сил поторопить его, однако вовремя взял себя в руки. Сиксна не будет лить воду и говорить ни о чем. Значит, просто думает, как подать информацию так, чтобы потом не повторять. Кстати, очень полезное свойство для начальника. Потому что если сказать так, что никто не поймет, вопросы неизбежны. Следовательно, потеря времени – тоже.

   Он отложил в сторону документы.

   – «Каралис вилкс» арестовали панну Ядвигу Торбу по обвинению в убийстве кружевницы Дзидры Межгинес. Основания: предсмертная записка последней, где она обвиняет Торбу в принуждении к соблазнению принца Интарса.

   Хорошо, что я сидел. Так и упасть можно.

   – Простите?

   Пан Сиксна протянул мне лист бумаги.

   – Это копия записки. Ознакомься.

   Я взял её и, нахмурившись, пробежал глазами.

   «Если вы читаете эту записку, значит, меня нет в живых.

   Я, Дзидра Межгинес, не могу молчать даже после смерти, поэтому должна сказать, что принц Интарс в опасности. Ведьма Ядвига Торба, зельевар из Ельняса, желает уничтожить королевскую семью. Чтобы подступиться к ним, она угрозами и силой заставила меня соблазнить принца Интарса, зная, что когда-то он был влюблен в меня. Я не могла отказать, потому что на меня наложили заклинание, которое убьет, если не сделать того, что хочет Торба. Я все равно погибну, но не хочу ждать, когда жизнь оборвется по приказу ведьмы.

   Тех, кто найдет эту записку, прошу сообщить в управление, пусть преступница будет наказана. Слава королевской семье!».

   Ниже находилась подпись с завитушками, которые и правда могла поставить только настоящая кружевница.

   Ещё раз перечитав текст, я положил лист на стол.

   – Бред какой-то, – резюмировал. – Не верю.

   – Тело Дзидры нашли в море, она утопилась, – продолжил пан Сиксна, не обратив внимания на мои слова. – Рано утром моряки на лодках увидели её.

   – Нашли какие-то следы насилия?

   Он качнул головой.

   – Нет. Ни единого. Это самоубийство, настоящее.

   Я рвано выдохнул. Да что за ерунда. Только вот…

   – Насколько мне известно, вчера Ядвига Торба подала заявление, что к ней пришла панна Межгинес с требованием сварить запрещенное зелье.

   – Да, – ни капли не удивился Сиксна, – я его уже изучил. Поэтому в деле надо разобраться. К тому же кто-то сообщил вилксам. Слишком быстро они пришли.

   – Рыбаки об этом ничего не говорили? – догадался я.

   – Никто из них об этом не обмолвился, – кивнул Сиксна. – Вспомни, как обычные люди относятся к «Каралис вилкс».

   Плохо относятся. Это я знаю прекрасно. Королевские стражники смотрят на всех, как на пыль под ногами. Ремесленники и торговцы им не перечат, но все видят и хорошо запоминают. С одной стороны, вилксы не могут быть везде свойскими ребятами, с другой… спесь ещё та.

   Пан Сиксна всё прочел по моему лицу.

   – Поэтому я и хочу, чтобы делом Ядвиги Торбы занялся именно ты. Приступай Илмар. И Кристап тоже, вы отлично работаете в паре. Попозже к вам ещё присоединятся алхимик и следовик.

   Я приподнял брови.

   – А последние… Это какой-то эксперимент?

   – Да, пробуем делать группы специалистов, чтобы не нужно было бегать лишний раз в управление и разводить бумажную волокиту, а получалось разобраться на месте.

   А мне нравится его подход. Это определенно будет очень полезно для дела.

***

Мы с Кристапом прибыли на место спустя полчаса.

   На берегу ещё работали наши. Тело Дзидры увезли.

   – Как далеко её дом от побережья? – спросил я у приземистого мужичка в форме управления.

   Он задумчиво посмотрел в сторону окраины Ридзене. Так вышло, что к морю можно выйти в эту сторону только через них.

   – Да прилично, – ответил он. – Пока добежишь сюда, минут пятнадцать надо. А если спокойным шагом, то и все тридцать.

   Я нахмурился. Так, что у нас получается?

   Дзидра написала предсмертную записку и направилась к морю, чтобы оно приняло её навсегда. И за весь этот путь не передумала. Да, с одной стороны, тут не так много идти, обычно, если человек уже принял решение совершить самоубийство, его не остановить. С другой… она подставила Ядвигу. Почему и зачем?

   Я еле слышно выругался. И Ядвигу не спросить. Какого в это дело влезли «Каралис вилкс»? С ними же невозможно работать. Понимают о себе столько, что невозможно ни слова сказать. Ещё и смотрят с таким презрением, будто подошёл какой-то оборванец, а не сотрудник управления.

   – Есть идеи? – спросил Кристап.

   – Пройдемся по берегу, ещё раз опросим рыбаков.

   Он кивнул, найдя предложение годным.

   Некоторое время мы шли молча. Дзинтарово море лазурными волнами накатывало на берег, делая белый песок темным и тяжелым. Осколки ракушек и водоросли темнели на его фоне, напоминая, что когда-то дочь морского владыки подарила людям подводные богатства, влюбившись в красивого юношу. Но тот лишь поиграл с любовью прекрасной царевны, променяв её на другую. С тех пор берег укрыт тем, во что превратились сокровища, показывая истинную ценность любви непостоянного молодого человека.

   – Нужно ещё поговорить с соседями, – задумчиво произнес Кристап. – Разобраться, какой была эта Дзирда. Возможно, там давно проблемы с головой. Ведь нормальный человек не сделает ничего подобного.

   – Ты про самоубийство?

   – Не только, – качнул он головой. – Ядвиге я верю. Раз Дзирда пришла к ней, чтобы заказать миилестибу, то явно уже была не в ладах с головой.

   – Заказывать запрещенное зелье, а потом обвинять зельевара, что это его выдумка, – протянул я. – Кажется, кружевница и правда была помешана на принце. Только вот неужели не понимала, что ничем хорошим это не закончится?

   – Возможно, испугалась собственных же действий?

   – Возможно, – соглашаюсь я. – Поэтому решила обвинить во всем Ядвигу, пока та не дала делу ход.

   А Ядвига-то дала. Правильно сделала. Иначе мы сейчас даже не знали бы, за что ухватиться. А сейчас хоть понимаем, что ситуация настолько жуткая. Сейчас нужно понять, с какой стороны за неё взяться, чтобы побыстрее вытащить рыжую.

   Мы с Кристапом осмотрели место, где нашли тело Дзидры. Наши его оградили сохраняющими артефактами. Ничего неожиданного, можно сказать, типичная ситуация.

   – Эй, вы! – вдруг донесся чей-то бас.

   Мы резко обернулись, невдалеке стоял бородатый мужичок в тельняшке и замызганной синей курточке. Штаны были закатаны, обнажая лодыжки и огрубевшие ступни.

   – Да, пан? – вежливо отозвался я.

   – Вам будут говорить, что Межгинес и мухи не обидела, только вы не верьте. Моя дочь Раута настрадалась из-за этой белобрысой стервы так, что ночами рыдала.

   Мы переглянулись, быстро подошли к мужчине.

   – Инспекторы Орбас и Мирдза. Мы были бы рады, если б вы нам уделили немного внимания, рассказав о погибшей, – сказал Кристап. – Как к вам обращаться?

   – Я Андрис, рыбак, – сказал он и сплюнул на песок. – Идёмте.

   Мы последовали за ним. Что бы там ни было, нужно узнать информацию из всех возможных источников. А этот пришёл сам. Интересно, общались ли с ним наши коллеги? Или же он только сейчас нас увидел?

   Андрис привел нас к покосившемуся маленькому домику, в котором было слишком мало места для семьи. Впрочем, стоило оказаться внутри, и мои предположения подтвердились: Андрис жил один. Здоровая серая кошка, лениво лежащая на подоконнике и поглядывающая одним глазом, не в счет.

   – Садитесь, уважаемые, – сказал он, опускаясь на диван. – Чаем угощу, как раз чайник поставлю. Хотел с коллегами вашими поговорить, да в море был, не знал, что тут уже всех опросили.

   – А сами в управление решили не идти? – осторожно спросил я.

   Андрис пригладил бороду.

   – Да вы правы, оно, наверное, надо. Только вот пока домой вернулся, спина да ноги уже не те, что прежде. Голова тоже соображает туго. Вот и смог дойти до берега только. А там вы. Не иначе Волнокрылый меня к вам вывел.

   Волнокрылый – бог и покровитель всех водоемов. Помогает всем морякам и рыбакам. Кто знает, возможно, и правда, удача пришла через него.

   Никто не знает, что там у богов на уме, поэтому всё может быть.

   Некоторое время Андрис, кажется, не знал, как начать. Разлил ароматный травяной чай по белым кружкам с синими якорьками. Кажется, это раньше модным было, продавали посуду с символами профессий. «Морских» сервизов было очень много.

   – Дзирда Межгинес и правда была мастерица, – наконец-то сказал он, сев напротив нас. – Всё семья их плела такие кружева, что будешь стоять и рассматривать весь день. Мать Дзирды была женщиной с широкой душой, да и отец – человек надежный, а дочь…

   Он вздохнул:

   – Не сошлись они характерами с моей Раутой. Мы жили побогаче, у меня были хорошие уловы, я тогда работал на судах – ого-го. Дзирда все смотрела, видно было, что завидует. Пыталась всё указать Рауте, что она и неумеха, и готовит плохо, и парней за ней не ходит, и все такое. А когда появился ухажер, так желчью изошла, что и крив, и глуп, и из лужи вылез.

   – Прямо так все в лоб и говорила? – уточнил я, глядя на него поверх дымка, поднимающегося от чая.

   – Ну как, пан Орбас, – криво улыбнулся Андрис. – Вроде бы с улыбкой, вежливо. Но знаете, когда гадюка улыбается, то лучше ж не становится?

   – Бялтовы девки, – пробормотал Кристап. – А что было дальше?

   – А дальше кривой да глупый ухажёр в один прекрасный миг бросил Рауту и начал увиваться за Дзидрой. Ох и ходила она, задрав нос!

   Мы с Кристапом переглянулись. Отбить парня у другой – это, конечно, не новость. Но, зная, до чего она опустилась с Ядвигой, может, и тут не обошлось без какого-то отвода глаз?

   – Раута проревела неделю, хотя я считаю, что коль тебя бросили, то нет смысла убиваться. Такой оставит в самый тяжелый момент, – мрачно сказал Андрис.

   – Согласен с вами, – кивнул я. – Что-то сложилось у них с кружевницей?

   – Какое-то время ворковали, но потом он пропал, – хмыкнул он. – Совсем пропал. Раута успокоилась, потом поехала в Нойчланд учиться, мы решили, что ей некоторое время лучше побыть в другой стране.

   Дзидра вроде тоже угомонилась. Рядом живут старики да такие, как мы. К кому уж тут приставать с язвительными словечками?

   – М-да, – согласился Кристап, делая глоток. – То есть изначально Дзидра Межгинес обладала скверным характером? Или это проявлялось именно в отношениях с вашей дочерью?

   – Больше никого не изводила, – признал Андрис. – Может, интерес потеряла, может, понимала, что тут сдачи дадут. Никого юных не осталось.

   – А что… – начал я и умолк, подбирая слова: – Что было с принцем? Вообще со стороны было что-то заметно?

   Андрис задумался, отхлебнул из чашки, поставил её на стол.

   – Ну, знаете, тут сложно что-либо сказать. Его высочество, разумеется, не разгуливал здесь среди бела дня. Но вот все заметили, что у Дзидры стали появляться платья и украшения, которые кружевница себе позволить не может.

   Ага, уже очень интересно.

   Возможно, это был не принц, а кто-то из аристократии? Хотя чем бялт не шутит, кто принцу запретит?

   – Она говорила, кто за ней приударяет? – уточнил Кристап.

   Андрис покачал головой:

   – Нет, только глаза подкатывала, мол, скоро покинет свой скромный домик и заживет панной из панн.

   – Но явно что-то пошло не так, – задумчиво протянул я.

   Больше ничего толкового мы не узнали, поэтому, допив чай, распрощались с рыбаком и отправились к работающей на месте группе.

   – Любопытное дело получается, – протянул Кристап. – Дзидра была не из тех, кто пользовался любовью окружающих. Возможно, и правда, что впуталась в отношения с принцем, который рассматривал её только как временное развлечение.

   Я молчал и шагал рядом. Сложил руки на груди, обдумывая сказанное. Кристап прав. Нужно, конечно, опросить остальных соседей. Но вот не помешает ещё взглянуть и на тело утопшей.

   Поговорив с ребятами на месте, поняли, что ничего нового не узнаем, поэтому сразу направились в управление, а именно в алхимическую лабораторию. Там должны были уже сделать все анализы и заняться отчетами. Можно было, конечно, подождать, но я не хотел терять ни секунды.

   Удача, кажется, услышала нас, потому что прямо в коридоре мы столкнулись с паном Ааделем.

   – О, рад вас видеть, – искренне сказал он. – Это дело не такое простое, поэтому тут нужен серьёзный подход.

   Я невольно вспомнил, что при знакомстве с ним испытал легкую неприязнь, посчитав слишком надменным. Но, поработав, понял, что это потрясающий специалист, который просто… так выглядит.

   – Что можете сказать, пан Аадель? – поинтересовался я. – Дзидра Межгинес…

   – Да-да, – кивнул он, – очень любопытный случай. Я бы даже сказал, экстраординарный.

   – Что вы имеете в виду? – насторожился Кристап. – Это не самоубийство?

   – Пока у меня нет доказательств для такого утверждения, – серьёзно сказал Ааадель, посмотрев на него поверх очков. – Но вот всё же один момент…

   – И какой же? – Я сложил руки на груди.

   – Панна Межгинес умерла не от воды. На момент попадания её тела в воду, она была уже мертва около шести часов.

ГЛАВА 6

/Ядвига Торба/

   Сидела, никого не трогала, зелья варила.

   Даже вот мыла решила наварить, пусть Муррис и сопротивлялся изо всех сил. В итоге я сижу в темнице. Королевской темнице.

   Как. Такое. Произошло.

   Поначалу я просто оторопела, не сопротивлялась и молча топала следом за сильными, высокими и откровенно недружелюбно настроенными мужчинами в черной одежде с серебряными эмблемами волка, заглатывающего луну.

   Потом пришла в себя и попыталась задавать вопросы. Самый старший только зыркнул так, что я тут же мудро заткнулась. Его сопровождающие никаких эмоций не проявили. Гады.

   А ведь если бы меня сейчас не конвоировали в темницу, то я бы определенно засмотрелась: все как на подбор. И фигуры, и лица, и держат себя так, что ух. Впрочем, девушки и оборачивались. Смотрели с восторгом на них и, как ни странно, озадаченно на меня. Всё же в Кошачьем переулке многие заходили в мою лавку, поэтому не могли понять, что же такого сделала ведьма-зельевар Торба.

   Разве может сделать что-то плохое человек, у которого такой очаровательный котик, цветочек и масочки для сохранения молодости со скидочкой?

   Камера нагоняла уныние. Конечно, вряд ли можно было рассчитывать на что-то в королевских подвалах, но почему-то вспомнилось темное местечко в доме ведьмы в Ельнясе, куда меня сунули по воле пана Дудоли. Эх, по сути, это были прекрасные времена.

   А тут стены, снова стены, всё время стены, тюфяк крайне печального вида и отверстие в углу для справления естественных нужд.

   Разговаривать со мной никто не пожелал, как я ни пыталась.

   – За что мне всё это? – пробормотала я под нос. – Матушка определенно будет не в восторге, что бы там она ни говорила. Сейчас бы моя бабуля сказала, что жить надо интересно, а не всякой бялтовщиной заниматься. Вот любопытно, попасть в тюрьму – подходит под «интересно»?

   Насколько мне известно, бабушка была ещё той известной личностью в узких кругах. Ей совершенно не нравилось сидеть на одном месте и жить спокойно. Видимо, что-то мне-таки передалось через неё. И вот теперь… здравствуй, королевская тюрьма!

   – Зато королевская, а не абы какая, – вздохнула я, плюхнувшись на тюфяк. – Вот будут меня спрашивать: «Где же вы, панна Торба, сиживали?» А я им, отбросив локоны назад, томно выдыхать: «В королевской».

   Я мрачно вытянула рыжую прядь и посмотрела на неё. Да уж, уже вообще какой-то бред несу. Да и после нахождения здесь вряд ли смогу картинно откидывать локоны. Уж скорее буду выглядеть, как бялт, прибежавший с болот.

   В коридоре раздались шаги. Я вскочила на ноги и подлетела к двери. Неужели поняли, что всё это ошибка?

   Открылось маленькое окошко в двери, туда просунули миску с какой-то кашей и стакан воды.

   – На основании чего меня обвиняют? – успела крикнуть я. – Мне нужен адвокат! Я – жертва!

   Окошко с щелчком закрылось.

   Так, диалог не получился.

   – Козлы, – прошипела я. – А ещё себя волками мнят.

   Взяла миску и стакан, направилась снова к тюфяку.

   Так, выглядит это невкусно. Наверное, если попробовать, то всё равно будет невкусно. Не люблю я это, не люблю. Еда должна приносить удовольствие и делать жизнь немного лучше.

   – Не так плохо, как могло бы быть, – заметила я, попробовав первую ложку.

   Есть не очень хочется, но после таких событий лучше подкрепиться. Кто знает, какие сюрпризы ожидают меня ещё?

   Во время еды заодно решила продумать, что можно сделать в такой ситуации. Ну, конечно, кроме большого «ничего».

   Если орать и топать ногами, то, пожалуй, кроме грубости, ничего не получу. Поэтому вычеркиваем. Идем дальше. Рада и пани Василина сидеть на месте не будут. Они точно попытаются что-то сделать. Хм… например?

   Думай, Торба, думай, голова у тебя не только для того, чтобы есть. Надо изыскивать пути. Поэтому работаем извилинами.

   Значит, Рада с бабушкой могут пойти в управление. Там Илмар и Кристап. Они постараются помочь. А могут сообщить Айварасу. У него свои связи. И брат тоже попытается что-то сделать.

   – О Златовласая, да что ж я совсем ни о чем не подумала-то? – воскликнула я, отодвигая опустевшую миску. – Ведь есть же листики!

   Можно послать весточку Айварасу и матери. Они уж точно что-то придумают!

   Я щелкнула пальцами, чтобы вызвать ту малую искру магии, которая позволяет сплести листик. Только вот… ничего не получилось.

   В смысле?

   Я нахмурилась и посмотрела на свои руки. Это ещё что за новости? Отправлять такие весточки могут все в Янтарном союзе. Потому что для этого достаточно магии, которая находится не в человеке, а в окружающем пространстве. В свое время создатели листовой почтовой службы настроили артефакты именно так, чтобы могли пользоваться все без исключения. Главное, заплати за настроенные на тебя волны энергии – и вперед!

   Я точно платила, там ещё полно на счету!

   Но сколько бы я ни пыталась создать листик, просто ничего не получалось. Это как вообще? Что это в моей камере происходит?

***

– Рада, сядь и успокойся, – сказала бабушка, попыхивая трубкой и глядя на разложенные на столе карты.

   Она всегда доставала их, когда нужно было глянуть будущее.

   Муррис сидел, прижав уши и глядя в пол. Он не смог уберечь хозяйку от беды. Его ведьму забрали, и теперь неизвестно, как её достать назад.

   Рада села возле него, взяла на колени и начала гладить. Муррис прикрыл глаза.

   – Ты ауру зафиксировала?

   – Да, бабушка.

   – Следилки поставила?

   – Закинула, – проворчала Рада. – Но вот не уверена, что вилксы не увидят их. Всё же это не абы кто.

   Бабушка собрала карты и начала их тасовать.

   – Пока что ничего не могу разобрать, но сегодня и вечер – гаже некуда. Рано начала я гадание, ох, рано.

   Рада только скрипнула зубами. Это да. Надо было подождать ночи. Но они обе не понимали, что произошло.

   Когда Ядвигу забрали, первым делом она почувствовала полное опустошение. А потом, потом накатила такая слабость, что пришлось опуститься на первую попавшуюся поверхность.

   Внешне обычно Рада держалась отлично, да и слабины себе не давала, но сейчас что-то надломилось внутри. Потому что если вот так просто смогли забрать невиновного человека, то о чем говорить в этом государстве?

   Но спасибо бабушке Василине, та всегда знала, что делать. По крайней мере, она не дала долго страдать.

   – Управление. Беги туда. На время забудь об отношениях с Кристапом. Пусть поможет. И друг его тоже, он же неравнодушен к Ядвиге.

   Рада чуть не схватила свою метлу, но потом опомнилась. Среди бела дня ведьме лучше не использовать такой транспорт. В столице это считается слишком… деревенским.

   Конечно, она бы глубоко наплевала на мнение окружающих, но ей не нужно было привлекать лишнее внимание. Кто знает, что на уме у того, кто навел на Ядвигу вилксов?

   Отобрать лавку? Да это же смешно просто! Дело настолько маленькое, что больше проблем будет его переоформлять на себя, чем сделать самому с нуля.

   Только вот в управлении ни Кристапа, ни Илмара не оказалось. Оба парня уже занимались делом умершей Дзидры Межгинес. Это одновременно и дало выдохнуть с облегчением, и в то же время заставило напрячься. Потому что с ними нужно было поговорить.

   Поэтому, отправив листик Кристапу, Рада вернулась домой. Там бабушка заварила им успокоительного отвара, который прочищал мозги и помогал думать.

   Через некоторое время бабушка вдруг сказала:

   – Пошли листик своему некроманту.

   Рада озадаченно на неё уставилась. Муррис приподнял ухо, понимая, что будет что-то интересное.

   – Что ты имеешь в виду? Какому это моему?

   – Радка, не придуривайся. Может, я рановато так его назвала, зато ты сразу поняла, о ком речь. Он должен что-то знать.

   Рада поколебалась несколько секунд. Но