Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ПРОЛОГ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
- ГЛАВА 13
- ГЛАВА 14
- ГЛАВА 15
- ГЛАВА 16
- ГЛАВА 17
- ГЛАВА 18
- ГЛАВА 19
- ГЛАВА 20
- ГЛАВА 21
- ГЛАВА 22
- ГЛАВА 23
- ГЛАВА 24
- ГЛАВА 25
- ГЛАВА 26
- ГЛАВА 27
- ГЛАВА 28
- ГЛАВА 29
- ГЛАВА 30
- ГЛАВА 31
- ГЛАВА 32
- ГЛАВА 33
- ГЛАВА 34
- ГЛАВА 35
- ГЛАВА 36
- ГЛАВА 37
- ГЛАВА 38
- ГЛАВА 39
- ГЛАВА 40
- ГЛАВА 41
АННОТАЦИЯ
Куда приведет порочная страсть всесильного властного мужчины к молодой жене его сына? Устоит ли девушка перед натиском опытного соблазнителя, способного получить любую? Сплетенная из тайн прошлого, секретов настоящего и опасностей будущего, эта горячая история про современный Ближний Восток увлечет вас с головой, заставив забыть о реальности...
ПРОЛОГ
Все описанные в романе события и локации являются авторским вымыслом. Любое совпадение с реальностью-случайность.
Марокко, Шефшауэн
Черный Майбах с тонированными окнами филигранно протиснулся между прижавшихся друг к другу в крепких объятиях домов на узкой улочке. Старинный городок Шефшауэн играл всеми оттенками синего в идеальных отблесках люксового автомобиля. Созданный переселенцами из Испании, стекающий с Рифских гор ассиметричными волнами, окутанный облаками и тайнами, он умиротворял и зачаровывал - случайного путника, пытливого туриста, отважного искателя приключений. Пассажиры этого автомобиля не относились ни к одной из этих категорий. Их привело в это особенное место нечто другое. То, что будет посильнее усталости, жажды новых впечатлений и даже страха. Любопытство.
Едва ли найдется интересующийся Марокко человек, кто бы не видел этих сказочных картинок из города- мифа, выкрашенного в сотни оттенков голубого, синего и аквамаринового, словно бы архитектура здесь соревновалась по красоте с самим небом. Это тхелет – особая краска, добываемая из панцирей моллюсков. Некогда обжившие с арабами эти места евреи верили, что данный цвет напоминает в мирской жизни о Боге. И пусть у христиан, мусульман и иудеев ему поклонялись по- разному, все они были и есть «Ахль аль- китаб» (араб.)- люди писания. Священного писания, постигшие божественный дух.
Но жил в этом овеянном тайнами и легендами месте и другой дух. Дух первородного зла. То, что заставляло замирать в ужасе, застывать в оцепенении… Темная тень «сихра»- колдовства по-арабски, с незапамятных времен раскрыла свои черные вороньи крылья над землей заходящего солнца, как называли арабы «Магриб»- Север Африки. И в наши дни марокканских ведьм боялись и почитали на всем Востоке, сторонились и роптали перед ними. И падали ниц в поисках помощи, когда человеческих сил не хватало, а милость Аллаха была не на твоей стороне…
- Поговаривают, что марокканские ведьмы изготавливают талисманы для правителей всего региона, а за их любовными снадобьями на частных самолетах прилетают даже жены русских олигархов. Магические привороты столь сильные, что мужчине никогда не получится избавиться от чар его приворожившей. Еще бы, если для заклинаний используются части тела еще не остывших трупов- ведь ведьмы, как рассказывают знающие, даже сотрудничают с моргами и полицейскими, исправно снабжающими их «свежим товаром». А еще здесь охотятся на «зухри»- в переводе с местного наречия берберского «счастливчиков», невинных детей, чья кровь, по мнению колдунов, способна задобрить злых духов и даже вынудить джиннов отдать золото,- со смесью азарта, игривости и камуфлируемого за бравадой молодости страха верещала юная красавица Элисса, с нетерпением оглядываясь по сторонам по мере того, как их машина плавно следовала к месту своего назначения.
-Всё это сказки, конечно, но я все равно предпочитаю держаться от всего этого подальше, - выдохнула Иштар, поправив капюшон кафтана- национального марокканского платья, накинутого поверх белоснежных локонов, ниспадающим каскадом до талии.
Прекрасная жена правителя земли Туарегов была свободна от предрассудков Средневековья, и в то же время, отдавала дань традициям, считая, что насмехаться над ними- так же неосмотрительно и беспардонно, как высмеивать само прошлое. Ни для кого в этих краях не было секретом, что прошлое здесь сплетено в единую ткань с мифами и легендами. Пески заметали память давних времен- и оставляли на поверхности их силуэты, а людям всегда свойственно включать воображение, когда картинка неполная. Поэтому она шла за двумя другими девушками без восторга, но и без надменной насмешки неверия.
Элисса и Кейтлин же, напротив, были переполнены энтузиазма и будоражащей кровь эйфории- верной спутницы здорового авантюризма, воспринимая все происходящее как захватывающий вояж.
- Брось, ты училась в Англии, какая магия?- усмехнулась верная подруга Иштар еще со времен колледжа Кейтлин,- мы просто играемся. Надо же как-то развлекать себя в этой вашей арабской глуши… Каждый раз приезжаю и удивляюсь, как вся эта старина продолжает существовать в нашем современном мире. Как вообще колеса нашего Мерседеса могут ехать по этим древним улицам. Все время ощущение, что мы во сне или в грезе- что сейчас, за очередным узким поворотом мы исчезнем, попадя в машину времени…
- Глушь- не глушь, а уж поинтереснее будет, чем у вас там в туманном Альбионе. Вот уж, правда, где машина времени сломалась. При том, в умах людей. Разве можно найти кого-то более шовинистичного и консервативного, чем британцы? - привычно огрызнулась Элисса. Она была самой молодой из них, стоявшей на пороге совершеннолетия девушкой, перед которой вот-вот должны были открыться двери в новую жизнь.
Элисса только окончила школу и поступила в университет. Вопреки опасениям своих родителей, правителя Дубая и его прекрасной жены Амаль, дочери бывшего премьер-министра Сирии, она сама выбрала свой путь, решив уйти от семейной опеки и поучиться во Франции, как это сделала и ее мать, тоже отучившаяся в Европе.
-Это та немногая свобода, которая только нам и дозволена. Я все равно вернусь на Восток. Все равно сделаю так, как велит отец,- смиренно констатировала девушка матери, когда сказала, что хочет пойти по ее стопам и окончить знаменитый «Сьянс- по» (прим. факультет политических наук) университета Сорбонны.
Родители хоть и не были в восторге от идеи дочери, но сильно противиться не стали. На худой конец, Элисса была из всех их детей самой спокойной и рассудительной. Как любил говорить ее отец Фахд, она прочно стояла обеими ногами в их мире- и никогда бы его не променяла на обманчивый блеск феминистической свободы Запада.
Синева пейзажа резала глаза, а исходящий специфический запах от домов, источаемый под летним зноем, резал нос.
-Да, на картинке все это выглядит намного привлекательнее,- возмутилась Кейтлин, получив за это очередной осуждающий взгляд Иштар.
Та была страстной поклонницей своей новой родины. Места, где она обрела свою любовь. Места, ставшего домом для нее и ее красивой семьи с правителем Туарегов Белькасемом ибн Кадафом, сыном короля Марокко с сердцем воина и истинного бербера- правителя пустыни.
-Это ведь все твои сумасшедшие идеи, Кейти! Давай развернемся и поедем обратно!-ответила Таша, как называли девушку ее близкие.
-Ну, уж нет! Столько ехали! Мы просто обязаны попасть к этой вашей «шаввафе»! Правильно я произношу ведь?
Именно так в Марокко называли тех, кто не просто колдовал, но обладал уникальной способностью- предвидеть будущее. Именно любопытство узнать, что будет, и привело трех красавиц на одну из темных, спрятанных под сенью старой лохматой виноградной лозы, улиц Шефшауна.
Спустя четверть часа они уже распивали вязкий и густой, как каша, кофе в маленьких фарфоровых чашечках с сине-красными витиеватыми узорами. Запах жжёной лаванды был столь интенсивным, что щипало глаза, но шаввафа Каландия сказала терпеть - только слезы девушки, играющие на молодых нежных щеках кристальными переливами, способны рассказать о том, что ждет ее на жизненном пути.
Каландия оглядела красавиц своим проницательным взглядом, не прося их назвать ни своих имен, ни титулов. Для нее они были простыми женщинами, пришедшими испытать фортуну. И в то же время понятными, как на ладони. Взгляд ее остановился на Кейтлин- и она усмехнулась как-то недобро.
Встала, достала из вазы тряпичный мешок. Раскрыла его и раскинула по поверхности десятки маленьких цветных камней. Хитрые глаза старухи, от которых сотнями дорог убегали мелкие морщинки- свидетели ее грешной жизни, стали еще более пронзительными. Черная сурьма делала ее взгляд опасным и пугающим. И в то же время, гипнотизирующим.
Кривой рот еще больше исказился в печально-знающей улыбке. Она закурила длинную самокрутку, окутав растерянную и уже далеко не такую бойкую, как на входе к шаввафе, Кейтлин клубом сероватого дыма.
- С тобой всё просто. Твоя книга жизни похожа на маленькую тетрадь для заметок. Чужачка, позарившаяся на то, что ей не принадлежит. Ты будешь страдать. Но это тщетно. Прими свою судьбу. Отпусти и уходи. Твое счастье все еще спит и ждет тебя за северным рассветом, как только осознаешь это, станешь свободной .
Ее внимание было быстрым и пренебрежительным. Кейтлин хотела было что-то возразить и уточнить, открыв рот, но старуха Каландия лишь подняла руку в небрежно-презрительном жесте, призвав ее не перебивать. Посмотрела своим пытливым взглядом теперь на Иштар.
-Красавица-тигрица из песков Аравии, благословленная драконьей кровью Сокотры. Ты нашла своего Тигра, вопреки проискам сахарских джиннов… Ты знаешь, что он снова зародил в тебе жизнь?- усмехнулась знающе, даже порочно, поймав удивление и растерянность Иштар,- ненасытный войн пустыни никогда не отпустит тебя из своего сердца и постели. Вы прокляты и благословлены золотыми песками, красавица. Хорошо, что ты смиренно принимаешь свою участь, потому что иначе бы оковы его любви были для тебя удушающи… Но помни, сильная любовь может породить столь же сильную ненависть. За такую любовь могут убивать. Всевышний предрек вам союз. Но только в вашей власти сделать так, чтобы дурные стрелы недругов не окропили его кровью …
-А ты…- взор женщины обратился к самой младшей из них, не дав присутствующим переварить только что услышанное, - еще не сорванный цветок. Роза пустыни, взращенная своими отцом и матерью в любви и заботе. Королева по крови и по благословению небес. Тебе завидует полмира. Полмира тебя хотят. Ты еще сама не знаешь, какой властью как женщина будешь обладать, стоит только твоему цветку немного раскрыть свои лепестки и улыбнуться солнцу. Но не долго солнцу ласкать твою красоту и юность,- сердце Элиссы забилось неистовым темпом. Она хотела встать, убежать прочь от протянувшего к ней костлявые руки страха. Она уже сожалела, что заявилась сюда и слушает. Но шаввафу было уже не остановить,- Тьма и зло сгустятся над твоим домом. Змеи начнут свой сакральный танец, радуясь скорой победе. Маленькой девочке придется повзрослеть слишком рано. И когда покажется, что спасения нет, рука помощи придет оттуда, откуда никто не ждет. Бери её, даже если будет казаться, что смерть лучше. Будь покорной. Прогнись. Ибо твоя победа настигнет недругов громом возмездия только тогда, когда они решат, что уже победили. Ты поразишь в самое сердце. И разбудишь уже не обычную бурю, но цунами. Она снесет прошлое. Она сломает настоящее. И тогда солнце снова станет светить. Его свет- твоя любовь. Это и есть твоя победа. Она снова вернет тебя на то место, которое уготовано тебе судьбой. Вот тебе мой совет, девочка, из-за которой этот мир разлетится на осколки и ею же будет собран заново. Будь стойкой и слушай своё сердце!
Иштар резко встала, первой прервав этот драматический театр одного актера. Ее взгляд ненароком скользнул по стоящему в стороне комоду, на котором она тут же увидела женский журнал со своей фотографией на обложке. Раздраженно выдохнула. Об их приезде знали заранее. К нему готовились. Стоило догадаться. Поспешно вытащила из кармана сумки несколько купюр, не желая больше слушать этот бред на публику.
- Пойдемте, девочки. Что-то мы заигрались.
Уже в машине Иштар строго отчитывала обеих авантюристок за то, что те не только совершили глупость, притащившись сюда и уговорив её пойти им на уступку, но и подвергли их всех риску, потому что инкогнито их визита, получается, сохранить не получилось.
- И что вам дала эта поездка? Наслушались какого-то пугающего бреда! Эти аферистки только и ждут, чтобы присесть на уши таким дурочкам, как вы! Всё вранье! Всё! Вы видели у нее журнал в комнате? Наверняка, она начиталась про нас еще до приезда, вот и несла эту чушь, зная общие моменты из биографии! Кстати, именно поэтому про меня и про Кейти в ее рассказе было поподробнее- про нас можно было нарыть больше информации, чем про тебя, Эли…
Спустя две недели, после нескольких дней недомогания, Иштар все-таки пошла к женскому врачу и к своему изумлению обнаружила, что уже как месяц беременна…
ГЛАВА 1
Париж, спустя четыре месяца
-Эли, давай быстрее,- поторапливает Тарик,- сколько можно копошиться в своих вещах?
И правда, наверное, она уже полжизни истратила на эти вечные поиски нужного содержимого в своих сумках. Забавнее всего было то, что размер сумки при этом не имел ровно никакого значения- будь то клатч, умеренно вместительная сумка-тоут или же огромный безразмерный кожаный рюкзак с учебниками, какой был на плече у нее сейчас.
-Подожди, дай все-таки перепроверю, не забыла ли я методичку на стойке в читательском зале?- сосредоточенно произнесла обязательная Элисса, крайне педантично относящаяся к своей учебе.
Еще бы. Родители отпустили ее в Париж с таким трудом. Она просто не могла их подвести. Не могла ударить в грязь лицом на первой же сессии, показав слабый результат. В свое время ее мама была хорошей студенткой, пусть ее дед, всесильный премьер-министра Сирии, тоже не был в восторге от жизни дочери вдали от дома .
Удостоверившись, что все книги на месте, ребята вышли, наконец, из аудитории, уверенно направляясь к выходу. На улице их встретило хмурое небо Парижа, но погода все равно была приятной. Зима для Европы здесь была мягкой. А еще эта серовато-дымчатая пасмурность очень шла французам- мужчинам с трехдневной щетиной в темных водолазках, женщинам с красной помадой на губах, в лаконичных тренчах цвета хаки и кэмел. Элисса и сама с удовольствием влилась в этот стиль, так разительно отличавшийся от того, что носили у нее на родине, отдав предпочтение в меру демократичным, молодежным брендам в противовес тяжелому люксу, так страстно любимый ее двоюродными сестрами по отцу- дочери дяди Али и тёти Марвы.
Дубай обязывал к роскоши. И пускай Амаль и Фахд Макдиси были нестандартными в традиционном понимании этого слова правителями, волей-неволей тотальная роскошь, жизнь «на пять звезд», как там любили говорить, накладывал отпечаток на их образы. Мама Эли отдавала предпочтение лаконичным вещам, но всегда была одета с иголочки, от лучших кутюрье. А папа, если протокол не обязывал носить его традиционную гандуру, был тоже неизменно облачен в костюмы «от кутюр» или именитые брендовые вещи в стиле кэжуал.
На девушке сегодня были широкие джинсы с высокой посадкой неизвестной марки, черный свитер оверсайз в форме кроп-топа, распущенные волосы, завивающиеся в упругие легкие локоны от природы. А еще ни грамма косметики. Последнее, наверное, привлекало во француженках ее более всего остального. И именно к этому тренду Элисса примкнула с огромной радостью и облегчением. Самоуверенность местных женщин исходила отнюдь не от того, сколькими слоями туши были прокрашены их ресницы. Они умели, прежде всего, нести себя, а одежда, прическа, макияж были лишь приятным дополнением.
- На остановку?- с энтузиазмом спросила у Тарика Эли, всё еще наслаждаясь долгожданной свободой от формализма, протокола и чрезмерной опеки на родине. В Дубае она вынуждена была перемещаться только на машине с водителем и охраной, а здесь позволила себе удивительную роскошь- пользоваться общественным транспортом. Конечно, это тоже стоило ей многих нервов в общении с отцом, но пример других именитых отпрысков, также обучавшихся с ней в университете, играл в ее пользу.
Были, конечно, среди них и чванливые зазнайки, предпочитавшие сначала рассыпать перед собой купюры, а потом наступать на «грешную» землю, но были и вполне себе нормальные, особенно из европейских семей. Её Тарик, кстати, тоже, несмотря на то, что его отец был одним из богатейших и наиболее влиятельных людей в Алжире, с легкостью мог проехаться и на метро, и на автобусе.
Они вообще с ним стали очень близки с первых дней учебы. И не только потому, что попали на один курс и поток. Просто между ними и правда установилась очень теплая, душевная связь. Как и Эли, парень был очень целеустремлен, прилежен и спокоен. В отличие от сверстников с его возможностями, шумным вечеринкам с девочками и мальчишеским попойкам он предпочитал компанию книг, «зубрёжки» в хорошем смысле этого слова и похода в театр или кино в досуг. При этом девочки сворачивали шеи, когда он появлялся на территории кампуса. Высокий, под два метра роста стройный парень с удивительно красивой кожей оливкового цвета и темными, как смоль, глазами и волосами, он, конечно же, не мог оставить равнодушными раскрепощенных и ищущих амурных приключений француженок.
Девчонки часто шептались в туалете о загадочном «принце» с Севера Африки. Именно в уборной университета Эли и узнала пикантные подробности о своем новом приятеле.
- Говорят, Тарик Бензема полукабил, полусуданец. Интересная смесь. Мужчины обоих народов- настоящие жеребцы…- щебетала одна красотка.
- Хотела бы я оседлать его,- вторила ей с похотливым смешком другая.
- И всё же интересно было бы понять, в нем больше от суданца или от кабила…
- Для этого тебе нужно отдельно переспать с суданцем и отдельно с кабилом, а потом уже сравнивать с Тариком.
-Так я уже…- гогот красоток прокатился по керамике стен туалета,- разве это экзотика во Франции? У нас каждый второй брюнет- если не кабил, то выходец из Африки южнее Сахары…
- Лаура, Судан- не южнее Сахары. Позор. Ты же учишь международную политику…
- Плевать, у меня американское направление, а не африканское…
Подобные разговоры для Элиссы, конечно, были настоящим шоком. Но она не осуждала девушек. Они выросли в своей культуре. И эта культура дозволяла им мыслить о мужчинах в таком ключе.
- Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого,- поучал ее отец,- до тех пор, пока никто не претендует на твою свободу- выбора, веры, ценностей, совести,- ты должна быть лояльна и терпима ко всем воззрениям, Эли…
Постояв минут пять на остановке, ребята все-таки решили прогуляться пешком. Тем более, что парижская квартира семьи Тарика располагалась в том же престижном районе, что и Сорбонна- Иль де Франс. Эли тоже жила недалеко- родители категорически запретили ей селиться в общежитие студенческого кампуса и арендовали квартиру напротив апартаментов Посла Эмиратов. Хотя в глубине души Элисса догадывалась, что переехал сюда Посол совсем недавно и неслучайно, так как у него была восхитительная резиденция- вилла недалеко от Елисейских полей, а за якобы «арендой» её квартиры на самом деле стояла ее покупка.
- Ты уверен, что это уместно?-пробубнила в очередной раз Элисса, когда парочка уже подошла к помпезному подъезду на охраняемой территории. Дом был из тех, что вмещали в себя не более трех-четырех квартир, потому что каждая занимала целый этаж, а то и два. Типичное жилье в особняке в стиле ампир парижской элиты. Как-то эта помпезность уживалась со стильным минимализмом и вкраплениями восточной эклектики, без которых современную Францию, имеющую длинный исторический шлейф колониального присутствия в Африке и на Ближнем Востоке, представить было невозможно.
-Конечно, Эли! Ну, так будет правильнее! Работа над лабораторной займет не менее двух часов. В читальном зале неудобно, к тому же надзирательница все время ругается, когда кто-то болтает. У тебя дома никого нет, поэтому мое присутствие там неуместно в глазах наших соплеменников. А у меня вечно человек десять прислуги снует, никто не придерётся, что я остался один на один с молодой красивой принцессой Дубая.
Они улыбнулись друг другу. Открыто, по-теплому. Казалось бы, только что он сделал ей яркий комплимент, который должен был заставить ее щеки зардеть, но Эли удивительным образом не смущалась в компании этого привлекательного юноши. Как-то с самого начала он для нее раскрылся именно с человеческой точки зрения, показался своим, родным. С ним она не чувствовала ни девичьей робости, какую обычно испытывают в ее возрасте при привлекательных парнях, ни стеснения от его чрезмерного мужского давления, тоже непроизвольного, а вызванного бушующими в юном теле гормонами. Так и получилось- при обилии девушек ее национальности и круга в Париже, которые активно лезли в дружбу только потому, что она была дочерью правителя Дубая, она видела родственную душу только в Тарике.
Они зашли в оформленный мраморной мозаикой в античном стиле подъезд с огромным зеркалом посередине. Элисса не могла не заметить на стене полотно известного в арабских кругах художника-новатора, прославившегося совмещением исторических сюжетов с современным прочтением остросоциальных тем.
- Курим Решид?- спросила знающе Тарика.
- Да, папа купил на аукционе. Он любит…-сделал паузу, подбирая слова, -коллекционировать живопись и… не только.
Элиссе показалось, что когда парень говорил об отце, его голос стал каким-то неуверенным и даже глухим, а глаза предательски устремились в пол. А может ей только померещилось. Репутация Агиласа Бенземы была, мягко говоря, противоречивой. Сделавший некогда, подобно многим североафриканцам, состояние на нефти и газе, этот скандальный миллиардер, будучи кабилом по происхождению, сумел тихой сапой проложить себе дорогу во власть, хоть изначально ему туда были заказаны все пути. Взятками, хитростью и шантажом некогда босоногий голодранец, полукровка от матери-француженки, еще и танцовщицы, как поговаривали за спиной, он стал сначала самым авторитетным парламентарием Национального собрания от Великой Кабилии- богатейшего автономного района Алжира, населенного кабилами или берберами, как многие называли их- коренных жителей этих мест.
Секрет Агиласа был в том, что он никогда не скрывал своих недостатков. В СМИ писали, что едва ли на свете найдется тема и ситуация, которая может его смутить. Тридцатишестилетний магнат имел законную жену, суданку высокого происхождения, вроде как даже дочь какого-то нубийского аристократа - мать Тарика. Но это не мешало ему нон-стопом появляться с эффектными молодыми пассиями на страницах светской прессы. Агилас любил Париж и бывал здесь часто- в совокупном итоге не менее четверти года.
Эти пикантные подробности Элисса, разумеется, узнала не сама и не по собственной инициативе. Просто девчонки на курсе столь рьяно обсуждали происхождение Тарика, что она просто не могла не почитать про его семью. Даром что ли они учились на политологическом факультете. Бензема был частью правящей элиты региона, как и ее семья- Макдиси, поэтому их заочное знакомство в той или иной степени было закономерным. И пусть она понимала, что к таким, как Бензема- выскочкам из низов в сомнительным прошлом- относятся с пренебрежением и надменностью, факт того, что его дом играл одну из важнейших роль на Ближнем Востоке и Севера Африки, отрицать было нельзя.
Лифт с характерным звоном остановился на третьем этаже. Парень галантно предложил Элиссе выйти первой. Тарик приложил к замку чипированную карту. И каково же было удивление Элиссы, когда совершенно неожиданно ей пришлось познакомиться воочию, с порога с тем самым знаменитым отцом её друга.
- Папа?- пораженно воскликнул Тарик, совершенно оторопев от увиденного. Они оба с Элиссой оторопели, если не сказать жестче.
Посередине огромного белого дивана в гостиной восседал мощного телосложения мужчина с подернутой легкой сединой густой шевелюрой, а сверху на нем, словно наездница, скакала- иначе не назовешь- девушка с кожей цвета светлой карамели, волосами ниже пояса и ногами, которыми, наверняка, можно бы было опоясать диаметр Земли, не меньше.
ГЛАВА 2
Они не сразу заметили вошедших, поэтому Тарик и Элисса могли какое-то время невольно наблюдать за их ритмичным спариванием, сопровождаемым громкими криками и стонами. Диван отражался в серии зеркал, умело расставленных по периметру огромной комнаты дизайнером, что создавало совершенно сюрреалистичную картину потери ориентации в пространстве. Сейчас, правда, в нем затерялись не только вошедшие, но и пара совокупляющихся, чьи голые тела отражались повсюду.
Элисса застыла, как вкопанная. Ей был сейчас отвернуться, спрятать глаза, сгорая от стыда и шока, а она… смотрит. Словно не верит, что это и правда сейчас происходит, вживую. Мужчина резко вскидывает голову, встряхивая своими удлиненными густыми волосами- и вдруг пересекается глазами с ней… В горле застрял сдавленный крик. Девушка словно, наконец, просыпается от оцепенения и поспешно отворачивается.
- Putain (франц.- матерное восклицание)-, выругался Агилас, видя теперь обоих гостей и тут же бесцеремонно спихивая «наездницу» с себя в сторону.
Та, казалось, нисколько не смутилась. Не стесняясь своей наготы, встала, грациозно, как пантера, продефилировала к столику, подхватила свое короткое платье и, одарив вошедшую парочку самой невозмутимой на свете улыбкой, так же медленно и грациозно продефилировала мимо них в уборную.
Одежда Агиласа лежала на диване, поэтому ему дефилировать никуда не пришлось. Мужчина умело натянул джинсы, быстро застегнув их на талии, взял скомканную светло-серую футболку.
- Папа, если бы я знал, что ты прилетишь так рано и приведешь в дом…-начал Тарик, то ли раздосадованно, то ли подавлено. Элисса снова поймала себя на мысли, что при общении с отцом он меняется.
Тот не дал докончить сыну, перебив его явно усмехаясь над ситуацией и нисколько не стесняясь происходившего..
-Если бы я знал, что ты придешь так рано и приведешь в дом…- тоже пауза, заинтересованно-лукавый взгляд на Эли, смущенная реакция которой, казалось, его развеселила.
Он был всё еще босым. Джинсы без ремня чуть ниспадали, подчеркивая геометричность линий косых мышц на животе, словно бы вылепленных из глины. Футболка все еще была у него в руках- и это ни коим разом не смущало Агиласа.
Элисса чувствовала на себе его изучающий взгляд, тяжелый и внимательный. Тяжело было ему противостоять. Опасливо опустила взор в пол.
Он усмехнулся. Напялил-таки верх и нащупал в кармане джинсов свою электронную сигарету. Затянулся и подошел к парочке.
-Прошу прощения, мадемуазель. Я Агилас, добро пожаловать в этот скромный дом.
Он протянул руку Элиссе и она осторожно ее пожала.
-Эли,- тихо представилась она, все так же таращась в пол. Этот мужчина подавлял. Вселял смятение и настороженность. Это как если бы тебя заперли в клетке с гепардом, при этом сказав не волноваться, мол, она не нападет. А ты все равно ждешь, что нападет… Черт возьми, потому что это гепард!
Всё-таки посмотрела на него украдкой. Посмотрела снова. В этом мужчине было что-то сражающее наповал в общечеловеческом смысле. Какая-то дикая энергетика что ли, харизма и самоуверенность. Его угольные волосы, чуть подернутые сединой, как и бородка, само лицо бронзово-смуглое, идеальное, без единой морщины. И глаза- черные и бездонные. Как глаза джина. Они не имели возраста. В них отражалась бесконечность. Он был таким же высоким, как и Тарик. И в то же время, совсем другим. И Эли невольно почувствовала себя подавленной в такой компании.
-Ta petite amie (франц.- твоя подружка)?-спросил Агилас, бесцеремонно разглядывая девушку и говоря о ней в третьем лице, словно бы ее сейчас здесь не было.
Прошел к бару, небрежно-умело откупорил виски.
-Будете что-нибудь? Хотя нет. Не буду предлагать. Родители не должны спаивать своих детей,- усмехнулся своим мыслям, - ну так что, сынок?
Его совершенно не беспокоило, что девушка была здесь. Что она понимала французский, раз уж они были в Париже.
- Подружка в правильном понимании, папа. Мы с Элиссой учимся вместе. Пришли делать лабораторную работу,- прокашлялся Тарик.
Мужчина в этот момент подносил рокс ко рту, но тут же застыл на середине пути, отсалютовав парочке. Улыбнулся, а потом сказал на алжирском диалекте арабского, очевидно, чтобы гостья не поняла.
-Это так теперь мальчишки заманивают шармут (араб.- шлюха) к себе в логово для секса?
Тарик даже покачнулся, покрываясь ядрено-красным оттенком. Зажмурился. Он понимал, что Эли все поняла, даже несмотря на то, что они говорили на своей аммие (араб.- местное наречие языка).
Элисса, наконец, вышла из ступора. Впервые за эти минуты она смело и решительно подняла глаза на Агиласа. Посмотрела прямо, не отводя глаз. А потом ответила на чистейшем литературном арабском языке- фусхе, универсальной форме, на которой говорят все образованные арабы по региону.
-Я не шармута, господин Бензема. И с Тариком мы правда пришли заниматься учебой.
Агилас удивился, казалось на мгновение, а потом снова вернул свое привычное состояние спокойствия и высокомерной отстраненности. И действительно, правду люди говорят- едва ли что-то могло смутить этого человека.
-О, дело куда хуже. Я думал, просто шлюха, а здесь, видимо, планы посерьезнее… Охотница за громким именем, красотка? Откуда ты, золотце?- продолжил теперь на арабском,- не могу понять. Точно не с Севера Африки. Машрик (страны Леванта)? Учишься по стипендии?
Его пренебрежительно-оскорбительный, даже уничижительный тон задевал ее.
Внутри Элиссы всё начинало клокотать. То ли это была гордость, то ли детская обида.
- Мне не нужно чужое громкое имя, господин Агилас. Обычно это за моим именем все охотятся. Я Элисса бинт Фахд аль-Макдиси, господин Бензема, старшая дочь правителя Дубая…
ГЛАВА 3
Агилас смерил Элиссу заинтересованным взглядом, от которого по ее позвоночнику пронеслась очередная огненная саламандра. Казалось, его грубая тирада всего минуту назад, до того, как он узнал, кто стоит перед ним, нисколько его не смутила. Совсем. Надо же. Ну, должно же человеку хоть когда-то быть стыдно.
Полные, словно бы до совершенства вычерченные своими симметричными изгибами губы чуть заметно растянулись в улыбке.
-Что ж, Элисса бинт Фахд аль- Макдиси, тогда как истинная дочь Аравии Вы точно оцените отменный кофе с моих плантаций в Эфиопии. Не откажите в любезности, разделите с нами этот момент.
Терпко- насыщенный запах «темного золота», как издревле на Востоке называли кофе, витал в гостиной, где теперь сидели Агилас со своей спутницей, Тарик и Эли. Девушка ненароком оглядела интерьер- изысканный и продуманный. С одной стороны, подчёркнутая лаконичность. С другой, игра на фактурах и орнаментах ориентализма. А здесь он носил скорее не арабский уклон, а этнический, берберский. Такой, какой любили ее сестра Иштар с мужем- туарегом в своём Азаваде. Точно, семья Тарика ведь была берберских корней, которые, правда, в Алжире, на родине, назывались кабиламм- дословно «племенами». История у этих людей и правда была удивительной. Некогда коренные жители Африки, заставшие времена, когда бескрайняя и гиблая пустыня Сахара была плодородным лугом, исполины с древней кровью, они были истинными хозяевами Севера этого континента. А потом начались бесчисленные завоевания, набеги, порабощения, погромы. Греки, римляне, арабы, европейские колонизаторы- каждый из пришедших на эти земли пытался сломить волю вольнолюбивых кабилов-берберов. Даже само название «берберы», которое сами они никогда не использовали в отношении себя, и то было восточного происхождения- знаменитое и известное нам всем «варвары»… Только эти варвары были развитее и прогрессивнее большинства захватчиков. С тех пор они так и остались разбиты на десятки народностей и племен, разделенные границами- Марокко, Мали, Алжир, Ливия, Тунис- они были везде, частью уникального ДНК этих стран, их душой и главной «занозой» одновременно.
-Распробуйте чистоту вкуса элитной арабики (прим.- сорт кофе, популярный на Ближнем Востоке). Здесь лишь отборные зерна. Никаких примесей. Никакого кардамона, которым арабы так любят забивать вкус чистого кофе, словно это баранья нога, запеченная под костром в песке, а не напиток.
Эли чувствовала на себе заинтересованные взгляды всех троих в компании. Агилас изучал. Тарик был просто внимательным к гостье, до сих пор ощущая себя неуютно из- за того, что они увидели при входе. А Залия, так звали девушку, которую сношал Бензема, узнав теперь, кто такая Элисса, смотрела на нее с любопытством и колкостью, характерной для всех пустых девиц, завидующих таким, как Эли, по умолчанию- их красоте, молодости, непосредственности, хорошему воспитанию и «старым деньгам». Элисса ее узнала, как только нагая красотка вернулась из ванной уже одетой и причесанной. Залия была моделью, часто мелькавшей в модных журналах и на показах. И если она ничего не путает, девушка тоже была с севера Африки и тоже, наверное, кабилка.
-Ты знаешь, Элисса, что само слово кофе, на наших языках «кахва», происходит от названия области Каффа в Эфиопии? Существует легенда, что именно там впервые обнаружили кофейные деревья, плоды которых, как оказалось, воздействовали на местных коз и баранов. Пастухи попробовали зерна и ощутили яркий бодрящий эффект и прилив сил. Изначально люди не могли понять, как оптимальнее употреблять кофе. Зерна перемалывали, скатывали в шарики вместе с животным жиром и другими продуктами. Такая пища служила и едой, и таблеткой для бодрости.
-Да, я знаю, что обжаривать зерна, измельчать и варить придумали арабы,- улыбнулась Элиса, отпивая густой глоток насыщенного напитка. Она говорила для того, чтобы просто поддержать светскую беседу, не вкладывая в свои слова какого-то особого смысла. Расслабиться не получалось. Агилас давил на нее. Ужасная ситуация при входе в дом не выходила из головы. Единственное, что она сейчас хотела сделать, поскорее отсюда сбежать.
Только вот глаза Агиласа на ее комментарий как-то недобро сверкнули. Он снова улыбнулся. На этот раз снисходительно.
-Меня умиляет самонадеянность арабов, которые всегда и везде вставляют себя в первые ряды… Лучшие кофейные плантации, девочка, растут на высоте свыше 2 тысяч метров надо уровнем моря. Ваша пустыня не способна дать миру ничего, вы бесконечно далеки от кофе, но вы все равно приплетаете его появление себе…
Тарик нервно кашлянул, понимая, что резкость отца становится пограничной с хамством…
Элисса тоже стушевалась, не ожидая такой отповеди. Она слышала, что у кабилов довольно непростые отношения с арабами, но не ожидала, что…
-О чем ваша совместна работа?- неожиданно для всех вмешалась в разговор для разрядки обстановки Залия.
-Мы пишем о потаённом смысле известных сказок и их связи с политическими процессами в истории,- быстро ухватился за топик Тарик, радуясь такой возможности.
-Как интересно… И в чем же суть такого исследования?
- Сказки- шифр к культурному генокоду народа. Поняв его сказки, понимаешь его историю и менталитет. Это, если хотите, ценностная шкала, через которую можно пропускать любое политическое событие наших дней…
-И в чем же суть сказки о «Красавице и чудовище», Элисса?-спросил вдруг Агилас, откидываясь на кресле.
Девушка неловко забегала глазами. Едва ли она сейчас была готова к экзамену, да еще вот так, сходу…
-Очевидно, в понимании непреложной истины, что внешность не главное. Это ведь тоже универсально. Красота внутри. Внешность- лишь оболочка. Не этому ли нас учат авраамические религии? Не это ли суть глубины человека, его торжества над животным началом?
Агилас лишь усмехнулся в ответ. А Тарик, обрадовавшись, что отец, казалось, закончил свой допрос, начал весело рассказывать о двояком значении сказки о «Красной шапочке» и «Золушке». Дальше разговор был легче и спокойнее.
На выходе от Бензема Элисса пожала руку Агиласу и слегка улыбнулась.
-Надеюсь, Вы простите мою арабскую заносчивость, господин Бензема. И да, приготовленный у меня на родине барашек под костром, уверена, не оставит равнодушным даже Вас.
Мужчина улыбнулся в ответ.
- Спасибо, что не восприняли мою грубость и бестактность на свой счет, ваше высочество,- сделал ударение на обращение к девушке,- я просто неотесанный делец, который давно забыл, каково это- быть в компании настоящей леди.
Залия одарила мужчину самым острым из всех своих многозначительных взглядов, но промолчала. Как и все дорогие эскортницы, молчать ей все-таки удавалось лучше всего. А еще накапливать обиды, превращать их в яд и кусать своим жалом в нужный момент.
ГЛАВА 4
На улице уже смеркалось, когда Элисса вышла из машины Бенземы. Перед тем, как покинуть квартиру со своей подружкой Залией, Агилас настоял, чтобы обратно, «после занятий», дочь Макдиси, как он бесцеремонно назвал ее сразу после знакомства, отправили с водителем до дома.
Элисса знала, что ничего хорошего в возражениях и спорах с властными восточными мужчинами не было, поэтому просто промолчала. Слишком много шоков и потрясений и так случилось, стоило ей только переступить порог этой квартиры, чтобы еще доказывать этому бесцеремонному мужчине, что она в состоянии самостоятельно добраться до дома.
-Не стоит уточнять, что это не моя мать?-спросил с печальной усмешкой Тарик Эли, как только дверь за отцом и его метрессой закрылась.
Девушка смущенно опустила глаза в пол. Тактичность не позволяла ей сейчас развивать эту тему.
-Ничего страшного, Элисса. Прости, что тебе пришлось это увидеть. Отец такой… Бесцеремонный. Но он бы никогда себе такого не позволил, если бы знал, что я приду так рано и приведу с собой девушку.
Она молча кивнула, хотя что-то подсказывало ей, что по большому счету, Агиласу было на все плевать. И на всех.
-Он вообще должен был быть в Давосе на конференции. Мое упущение, что я пропустил его приезд,-сделал паузу, неловко заламывая руки,- а то, что он… ну, с этой женщиной… Просто они давно уже не живут с матерью в традиционном понимании этого слова. Мать не против. Это ему только тридцать шесть, а ей уже тридцать шесть. Она думает о других вещах, а не о том, как ублажить неуемное либидо отца.
Последние слова он произнес с явным болезненным сарказмом. Конечно, его задевала и даже унижала жизненная позиция отца, не скрывавшего своей любвеобильности.
Опровергать слова друга или расспрашивать о чем-либо Эли не стала.
Спустя три часа Кадиллак доставил ее до квартиры. Вежливо поблагодарив водителя, с чувством выполненного долга и домашнего задания девушка поднялась наверх и очень удивилась, что в дверях собственной квартиры ее дожидался Его превосходительство Посол Эмиратов собственной персоной.
-Ваше высочество,-обратился он к ней строго, но почтенно,- у Вас есть полчаса на то, чтобы собрать необходимое и отправиться со мной…
-Простите?-неуверенно переспросила Эли, не понимая, к чему клонит дипломат.
-Вы сейчас же вылетаете в Дубай. Ваш отец ждет Вас немедленно для разговора.
Руки девушки сразу похолодели, а дыхание сперло.
-Что-то случилось?-голос дрогнул.
-Надеюсь, что нет,- косо посмотрел на нее Посол,- не волнуйтесь. Дома все в порядке, если Вы об этом. Речь, предполагаю, пойдет о Вашем поведении, госпожа Элисса.
-Что… Что же не так в моем поведении?-страх сменился на ком обиды, застрявший в ее горле. Она так старается, из кожи вон лезет, чтобы отец оценил ее успехи в учебе, так что же не так?
Посол прокашлялся и продолжил.
-Я был вынужден доложить Его Высочеству, что Вы провели энное количество времени в квартире Тарика бен Агиласа Бенземы. Не мне Вам говорить, что подобного рода контакты неприемлемы для Вашей репутации. Я уверен, что о Вашей встрече никто больше не знает, ее конфиденциальность удалось скрыть, если только сам господин Тарик не захочет придать ее публичности, но, полагаю, что подобное не должно повторяться, госпожа. Я не мог не доложить Вашему отцу, поймите.
Элисса мрачно вздохнула.
-Понимаю, Ваше превосходительство.
Начала поиски ключа от своей двери в сумке, который, естественно, как всегда, снова не желал находиться.
-Простите, господин Посол, а у Вас есть какие-то другие дела, кроме как следить за мной?
Мужчина понимающе и даже сочувственно хмыкнул.
-Понятно, что Вам чрезвычайно неприятна эта ситуация, но если хотите, Элисса, безопасность и чистота имени моей принцессы, принцессы моей страны для меня - дело первостепенной важности. Поэтому нет, считайте, что других дел у меня нет. По крайней мере, они могут подождать…
***
-Здравствуй, Эли,- обманчиво мягко произнес отец. Она знала этот тон. Он не предвещал ничего хорошего из уст правителя Дубая, за годы пребывания у власти научившегося скрывать самый яростный гнев за личиной терпения. «Сабр»- одно из главных слов арабского языка для любого мусульманина, за которым стоит самоконтроль, взвешенность и спокойствие. Горячую кровь нужно остужать- будь то навесами хейм мин суф (прим.- араб. палатки бедуинов из шерсти животных) в пустыне, кондиционерами в эмиратских дворцах или самообладанием в головах таких же горячих, как пески на их родине, мужчин.
-Привет, абуи (араб.- мой папочка),- ты хотел меня видеть?
-Как учеба, Эли? Как освоилась в Париже?
-Всё хорошо,- нервно сглотнула, бегая глазами по такому хорошо знакомому кабинету. Отец не любил типичную для региона тягу к нарочитой, вычурной роскоши. Его кабинет сочетал в себе минимализм и восточную аутентику, эдакую лаконичную современную роскошь. Над его массивным столом из африканского бука, например, сейчас висел оригинальный арт-объект в виде старинного слэба кедра, который пролежал в море несколько десятков лет, на котором были выгравированы золотом изречения из священной книги-Корана. Элисса невольно поймала себя на мысли, что тот же дух в оформлении пространства отчетливо ощущался и в квартире Агиласа в Иль-де-Франс.
- Я понимаю, что ты сильно соскучилась по дому… Мама, брат и сестры ждут тебя. Поэтому давай перейдем сразу к делу, Эли. Его превосходительство доложил мне про твою сегодняшнюю поездку в дом Бенземы. Не буду уходить в детали, скажу как есть. Тебе никогда больше не стоит там появляться. Я вообще не хочу, чтобы ты имела что-то общее с этой семьей,- категорично, строго. Безапелляционно. Как умел только Фахд Макдиси.
-Пап,- ее голос слегка дрогнул, но она преодолела себя, чтобы все-таки найти силы ответить,- я думаю, у тебя нет причин сомневаться в моей откровенности и открытости перед вами, перед моей семьей. Я искренне не понимаю ажиотажа вокруг этого события. Мы учимся на одном курсе с Тариком и делали вместе лабораторную по социальной политике…
-Я повторяю, Элисса, ты не будешь больше общаться с семьей Бензема!- его голос стал повышенным, с отчетливо звенящими нотками металла. Он все-таки вышел из себя. Значит, тема для него слишком эмоциональна. Странно.
-Папа, в таком случае я бы хотела знать хотя бы причину такой категоричности. Повторяю, я честна с тобой. Тарик- просто мой друг. Между нами ничего нет и быть не может. И поверь мне, он не тот человек, кто будет иметь злой умысел. И его отец, он показался мне…
-Ты видела Агиласа?- если бы сейчас глаза могли обжигать, то взгляд Фахда бы точно оставил на Элиссе пару больших волдырей.
-Он был дома, когда мы пришли…- ее голос все-таки дрогнул, а глаза заскользили по бумагам на столе отца. Аллах, если бы он знал, при каких обстоятельствах они застали Бензему…
- Это дела взрослых, дорогая,- все-таки взял себя в руки. Попытался придать своему тону максимальное спокойствие и даже мягкость,-Не стоит тебе обременять себя этими мыслями. Наверняка, найдется уйма других прекрасных людей, с кем ты могла бы общаться и заниматься. Я ничего не имею против этого парня. Он, возможно, замечательный, умный юноша, но мое слово окончательно. Эта тема закрыта, Эли. Надеюсь, я ясно дал понять?
ГЛАВА 5
Обида клокотала в горле Элиссы, словно бы у нее сейчас была ангина, больно царапающая гланды. Вопрос был не только в том, что отец вмешивался в ее жизнь даже на расстоянии тысяч километров. К такому раскладу она как раз была привычна. Статус и происхождение накладывали свои отпечатки, которые со временем становились просто твоей данностью. Мы привыкаем ко всему. Гораздо больше ее беспокоило то, что с ее мнением опять никто не считался. Что вместо того, чтобы хотя бы что-то объяснить, а ведь она рассчитывала на разъяснение такой категоричности, с ней поступали так, словно бы она двухлетний малыш, из рук которого норовят поскорее забрать представляющую опасность для его здоровья игрушку, зная, что он все равно еще ничего не соображает.
-Эли, не стоит принимать в штыки слова папы. Он желает тебе и нам всем только хорошего…-тихо успокаивала дочку мама за чашкой чая.
Девушка сохраняла молчание большую часть времени, пока Амаль пыталась оправдать категоричность своего мужа в глазах дочери.
-Тебе было также сложно, мам?- подняла на нее печальный взгляд, наконец,- ты ведь тоже училась в Париже. Наверное, дедушка тоже ставил тебя перед фактом. И ты это принимала?
Амаль улыбнулась и нежно погладила красавицу- дочь по шелковым волосам.
- Не скрою, меня тоже сильно штормило в первые годы жизни во Франции. Это нормально, детка. Ты фрустрирована. Попадаешь в новую культуру, с которой раньше сталкивалась только как туристка или сторонняя наблюдательница. Тяжело сохранять верность нашему образу жизни, когда вокруг все ведут себя иначе, когда столько соблазнов. Это пройдет, Эли. Ты успокоишься. Вернешься к своим истокам. Поверь, у меня произошло именно так. Да что там говорить, даже у твоей отчаянной бунтарки-тети Маду всё произошло именно так . Кровь не вода, Эли. Эту фразу очень сильно любил говорить твой дедушка.
Элисса печально усмехнулась.
-Обиднее всего то, мама, что у меня с Тариком и правда ничего нет! Мы просто друзья! Он и помыслить не может ни о чем таком! Я уверена!
Амаль снова улыбнулась. Знающе и примирительно. Снова погладила дочь по плечам.
-Моя милая малышка. Понимаю, что ты будешь изо всех сил сопротивляться этой истине, как и любая другая девушка в твоем положении. И я в свое время сопротивлялась, но поверь мне, дружбы между мужчиной и женщиной нет и быть не может. Это не означает, что каждый парень, с которым ты общаешься якобы без задней мысли, будет иметь на тебя какие-то виды. Равно как и наоборот. Просто изначально в основе такой дружбы лежит половой интерес, пусть и подсознательный. Пусть и сам мужчина не отдает себе в этом отчет. Кто-то в такой паре обязательно испытывает чувства к другому. Если только это не представитель другой ориентации. Ты еще придешь к этому пониманию, Эли. Ты слишком еще неопытна в этом мире. Слишком тепличными были условия твоей жизни. А красота твоя слишком яркая, чтобы мужчины терпимо воспринимали твое присутствие. Так что папа прав, как ни крути. И то, что он отпустил-таки тебя так далеко от себя, говорит как раз о его безграничной любви к тебе, готовности идти на уступки и доверии. Мне мой папа, кстати, так не доверял. И правильно делал. Ты умнее меня, Эли. Умнее, мудрее и спокойнее… Просто пока еще маленькая девочка.
-И ты туда же… Мама, я не ребенок! Мне обидно слышать такие вещи!-возмутилась искренне Элисса,- говорите со мной, как с пятилетней...
Амаль сохраняла царственное спокойствие. Снова примирительная улыбка. Снова знающий блеск любви и заботы в глазах.
-Поверь мне, детка, время, когда ты можешь полагаться на поддержку старших, когда они защитят и прикроют, когда еще не нужно предпринимать самостоятельных шагов и брать на себя ответственность, пройдет так быстро, что ты даже не заметишь. Наслаждайся своей молодостью и беззаботностью. Ты дочь правителя Дубая, Эли. В твоей крови с моей стороны течет кровь основателя современного Сирийского государства, что уж говорить о бабушках- и Влада, и Эмма, пусть и не были дочерями этого региона, настолько сильные женщины, что моги бы померяться своими характерами с самыми жесткими мужчинами. Они и мерились всегда, строя свою любовь и свое счастье. Ты обречена на то, чтобы быть сильной. Ты обречена быть королевой. И я про жизнь, а не про престол в прямом смысле этого слова. Голова королевы очень тяжелая. Поэтому наслаждайся ролью принцессы, дорогая моя. Это легче. А теперь пойдем к столу. У нас сегодня такая большая радость- ты дома, наконец. Собрались все! Сегодня мы снова вместе! Париж подождет, вылетишь туда завтра, в воскресенье.
Эли выпила таблетку от головы, закономерно разболевшуюся после эпичного разговора с отцом. Посмотрела в зеркало в своей такой родной комнате. Она любила это личное пространство, менявшееся пропорционально ее взрослению. Родители всегда были очень чуткими ко всем ее потребностям. Тем обиднее сейчас было слышать такую категоричность со стороны отца. Да, Элисса понимала, что данная тема очень щекотливая и, видимо, даже болезненная для ее семьи, но всё же… Собралась с силами. Нужно было спускаться вниз, скоро ужин. Поддерживать милые светские беседы сейчас совершенно не хотелось. И все- таки взяла себя в руки, чтобы не обижать домочадцев. Вышла в гостиную внутреннего ансамбля дворца, что называется, только для своих. Сегодня дома вообще должны были быть только самые близкие, поэтому не стала заморачиваться с внешним видом- джинсы, футболка, кеды…
Спустилась вниз и поймала себя на мысли, что совершенно отвыкла от этих широких пространств, огромных помещений, величия, которое ощущалось в интерьере гостиной.
Родителей еще не было. Зато на диване- лежаке вальяжно растянулся ее старший брат Шериф и дядя Али, показывающий на телефоне племяннику с типичной похотливой улыбочкой на лице какой- то очередной похабный ролик, что можно было понять даже без его просмотра по доносящимся звукам истошно кричащей, как кошка, женщины.
-Эли, салам!- воскликнул брат, подрываясь к сестре.
Шериф был хорошим парнем, пусть и находился сейчас в самом невыносимом возрасте, когда положение, деньги и красивая внешность кружат голову от вседозволенности и жадности вкусить поскорее все возможные грешные плоды. А когда рядом есть такой «хороший наставник», как дядя Али, сделать это проще простого.
-Здравствуй, детка!- Али поднялся с дивана и, сделав к Эли несколько шагов, одарил ее таким оценивающим взглядом, что стало не по себе.
Он всегда заставлял чувствовать себя напряженно. Всегда давил своим присутствием, душностью и испорченностью, которую не получалось спрятать даже под личиной добропорядочного родственника.
-Здравствуйте, амму (араб.-дядя), яхаля ( араб.-привет), Шериф!- ответила приветливо Эли.
-Папа тебя еще на обрядил в абайю? Пора. Такую красоту нужно прятать от посторонних глаз мужчин, куколка.
Элисса лишь опустила глаза. Она была воспитана не вступать в бессмысленные споры, а речь сейчас шла именно о таком. Али давно и бесповоротно закрепил за собой репутацию заядлого гуляки, повесы и сластолюбца. Про его постоянные хождения на сторону, бесчисленных любовниц, содержанок и просто эскортниц слагали настоящие легенды. И если бы не авторитет родного брата, Фахда, который по завету отца пристально следил и даже опекал непутевого братца, он давно бы закончил в бесславной ссылке вдали от родины.
-Как учеба в Париже, Эли?- продолжил мужчина с двусмысленной улыбочкой,- западный мир манит и затягивает?
-Я прочно стою на ногах в нашем мире, чтобы меня куда- то утянуло,- смело парировала она, глядя в глаза Али.
-Твоя мать тоже всегда слишком смело и открыто смотрела в глаза мужчинам, девочка. Будь осторожнее. Не всем удается встретить своего принца- защитника, как это удалось ей…
Али не был добрым человеком. Напротив, рассказывали о том, как он срывался на прислугу, какие чудовищные скандалы из- за ерунды мог закатить жене, поговаривали даже, что в порыве злости он скинул с балкона отеля в одном из европейских городов сотрудника стаффа только за то, что тот сказал что- то против.
-Я встречу, дядя, обязательно. У меня будет и принц, и защитник…- снова решительный взгляд- отпор. Снова максимальное напряжение.
-Поедешь с нами на квадроциклах? Приезжают Кальсумы, Бадави и Бени-Хило,- перевел тему Шериф.
Дети Фахда с детства дружили с представителями самых видных семей Эмиратов. Здесь все держалось на родоплеменных связях, сговоре, балансе сил и интересов. Некогда Шериф Макдиси и унаследовавший за ним престол сын Фахд смогли создать мощную систему сдержек и противовесов, которая позволяла учитывать интересы всех влиятельных бедуинских родов полуострова. Не являясь самыми богатыми и могущественными, отнюдь не поражая чистотой происхождения, Макдиси, однако же, собственной мудростью и харизмой смогли встать у руля этой большой государственной махины. Конечно, первостепенной задачей Фахда после кончины всесильного отца было сохранить власть в своих руках и передать ее сыну- наследнику. Поэтому гулянки Шерифа младшего с дядей Али не сильно радовали самого шейха.
-Элиса, ты поговорила с мамой?- Фахд Макдиси появился сзади неожиданно, заставив всех вздрогнуть. Приобнял красавицу- дочь патерналистски.
-Да, пап, все нормально,- не без облегчения улыбнулась отцу красавица. Хорошо, что больше не придется слушать этого Али…
-Мама вот- вот спустится, а мы давайте пройдем к столу. Сегодня прекрасный день- вся семья в сборе. Разве может быть что- то лучше, когда твои родные дети могут всегда прийти в отчий дом за советом и наставлением, а ты можешь им помочь? Я помню, отец говорил, что ребенок остается ребенком до тех лет, пока живы его родители. Да, Али?
Тот в этот момент опять лазил в телефоне, проигнорировав слова брата.
Фахд лишь терпеливо вздохнул.
-Все- таки кто- то остается ребенком навсегда, вроде нашего Али…
-Разве это плохо?- вмешался Шериф.
-До тех пор, пока ребёнок не начинает играть во взрослые игры.
ГЛАВА 6
Париж,
Спустя три с половиной года
- Эли, ты готова?- спрашивает Моника подругу, крутясь у зеркала в своем ярком, блестящем платье. Когда та, наконец, показывается из гардеробной комнаты, Мони не может скрыть удивления и даже раздражения.
-Ты серьезно? Мы что, в монастырь собрались? Вернее, куда там у вас ходят- в мечеть…
Элисса пропускает едкий комментарий подруги мимо ушей, лишь снисходительно отмахиваясь. На ней сейчас черное платье- футляр, которое едва можно назвать образцом скромности как минимум за идеальную посадку на точеной фигуре, но бразильянке Монике с шикарными формами и не менее шикарными запросами в отношении мира такие минималистичные образы едва ли по душе.
- Я в курсе, что такое монастырь, Моника,- лишь усмехается она, ловя свое отражение в зеркале и убеждаясь сама для себя, что все с ней в порядке.
- В кои-то веки тебе можно выбраться на тусовку, от души оторваться, но ты и здесь пытаешься играть роль примерной цыпочки.
-А я и есть примерная цыпочка, Мони. Вопрос не в том, куда, вопрос в том, кто, понимаешь?- Элисса присаживается на пуфик у входа и надевает высокую шпильку-стилетто. Неудобно до безумия. И как мама все время ходит на таких каблуках? Глядишь, так можно и голову разбить, не вытянув очередной шаг «тигрицы от бедра».- Это всего лишь осенний бал университета, а не вечеринка на Ибице. Там будут всё те же ребята, преподаватели, выпускники. Так что никаких сумасшествий. Я не могу позволить себе напиться и свалиться без сознания в туалете. Завтра же об этом доложат отцу, если только раньше о таком позоре не напишут какие-нибудь желтогазетчики.
- Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, Эли?- продолжала гнуть свою линию Моника,- тебе не кажется, что такая жизнь- это путь в никуда? Нет, я не говорю, что образ жизни раскрепощенных, девальвировавших свою ценность девиц правильный, я и себя считаю той еще грешной бестией, но… Понимаешь, против природы не попрешь. Похоть- это инстинкт.
-Нет, Моника. Похоть- это распущенность. Инстинкт- это полюбить человека и захотеть с ним большего. Если ты об этом, я такого еще не встретила, так что смысла в этом разговоре попросту нет…
-А встретишь ли с узурпатором- послом на хвосте, работающим не над франко-эмиратскими отношениями, а над присмотром за твоей добродетелью, и строгим папочкой, контролирующим каждый шаг?
Элисса старалась не думать о том, куда вела подруга. На худой конец, в ее окружении- среди близких родственников- почти все были замужем по любви, значит… Пугало лишь слово «почти»… Если положить руку на сердце, едва ли хоть какую-то историю любви ее родственников можно было назвать простой… И ведь речь шла о том, что она знала. Наверняка, цензура умалчивала о большем… Вопрос был в том, что ни отец, ни мать не позволили бы ей ступить и на шаг в сторону тех драм, которые пережили, скажем, ее двоюродная сестра Иштар или ее отец, родной дядя Элиссы шейх Нур . Правда была в том, что Эли с детства слишком опекали, чтобы отпустить на свободу. А противоречивые приключения Ташы (прим. сокращенное имя Иштар) вдвойне вынуждали отца усилить контроль над дочерью- красавицей.
Её уже то и дело, якобы, невзначай, знакомили с различными «хорошими партиями», но сердце не лежало ни к одному. Эли знала, что предложений могло быть в разы больше, но отец не спешил, отвергая все прямые попытки сводничества со стороны потенциальных сватов.
«Она еще совсем ребенок!»- звучало безапелляционно на большинство заходов в отношении ее руки и сердца.
Элисса выдыхала с облегчением. Она и правда была не готова к тому, чтобы почувствовать себя женщиной во всех смыслах этого слова. Даже представить было сложно, что она способна влюбиться, что способна вот так же, как Моника, не спать ночами и думать нон-стопом о каком-то нелепом объекте обожания. Правда, у подруги этот самый «объект обожания» сменялся чаще, чем любимая пара лодочек.
Элисса могла бы долго спорить с Моникой о многих вопросах экзистенциальности, но в одном отказать подруге было нельзя- она обладала удивительной взрослой мудростью, немного циничной и жесткой, не всегда приглядной, но от этого всё более ценной. При всей своей смелости и даже немного распущенности она была достойной уважения девушкой. Блестящая студентка, дочь известного политика-революционера, вынужденного эмигрировать из Бразилии из опасения политических репрессий. Сначала у нее были страхи, что с ней общаться тоже будет запрещено, но на удивление родители не стали лютовать настолько сильно, ограничившись предупреждением, чтобы Эли не участвовала в загулах подруги. Более того, учившийся по стопам отца в Англии старший брат Эли, Шериф, при заездах к сестре недвусмысленно делал знаки внимания красивой подруге Эли. Та с удовольствием их принимала, заливаясь краской и гордостью. Еще бы, сам принц, поимевший полмира…
В коридоре раздался громкий писк домофона, ознаменовавший приход еще одной их подруги- Фатимы.
-Ну, наконец-то, -раздался веселый голос Моники, которая, правда, тут же поменяла тон, стоило ей увидеть третью подругу,- что? Вы сговорились или это какой-то флеш моб? Что за унылый черный цвет? Или мы все-таки на похороны?
Элисса хмыкнула, когда увидела на подруге- сирийке тоже черное платье похожего силуэта и классические туфли. Без сомнения, девушка отдала предпочтение такому стилю по тем же соображениям, что и сама Эли. Фатима перевелась в их университет из Дамаска два года назад и попала в их группу. Дочь одного из министров, она быстро сдружилась с Элиссой, которая сама была на четверть сирийкой по матери. Иногда девушка даже подозревала, что ее появление в группе было неслучайным и даже видела в этом руку отцовской заботы.
Вообще, оглядываясь на несколько лет назад, трудно было предположить, что изначально их дружба была скорее вынужденной мерой.
Вернувшись в Париж после того непростого разговора с отцом, Элисса не стала ходить вокруг да около, избегая Тарика, и выложила ему все как есть.
Друг все понял. Тарик вообще был одним из самых чутких и понимающих людей, которых она когда-либо встречала в жизни.
-Это была моя ошибка, Эли… Что я потащил тебя к себе домой, что ты… Все время думаю о том, что тебе пришлось увидеть…
-Все нормально, Тарик, забудь, честно… У меня ведь есть старший брат, собирающийся поиметь весь мир. Меня мало чем можно удивить. Нам всем уже не первый год приходится краснеть от выходок Шерифа, - они переглянулись и улыбнулись, но печально. Каждый отдавал себе отчет, что как было, уже не будет. Отец четко обозначил ей красные линии.
-Знаешь, о чем я подумал,- вдруг воскликнул Тарик,- я ведь правильно понимаю, что претензия лишь в том, чтобы мы общались тет- а-тет?
Элисса молча кивнула, пытаясь догадаться, что задумал друг.
-Не думаю, что твой отец станет сильно против, если ты будешь общаться с тесной, дружной компанией своих одногруппников. Я имею в виду и девочек, и мальчиков… Это нормально. Так всегда бывает, даже если университет в Дубае…
-Ты прав, но… Едва ли нашу группу можно назвать дружной…
За несколько месяцев учебы Элисса перекинулась с большинством из них от силы десятком фраз.
-Предоставь это мне…
Она не знала, как так получилось у скромного, замкнутого Тарика. Может быть, дело было в его яркой внешности и флере загадочности, которая нет-нет, да притягивала к себе ребят попроще. Так или иначе, спустя пару-тройку месяцев ему действительно деликатно и осторожно удалось сколотить хорошую группу друзей и единомышленников из сверстников. Придраться к такому формату общения на родине Элиссы уже не могли, тем более, что она избегала выходов, которые могли бы бросить тень на ее репутацию, а общалась с ребятами только в «благопристойное время».
К такому удалось отнести и сегодняшнее мероприятие, на котором, как ей успели сообщить в деканате, собирались отметить знаком отличия ее и Фатиму как особо преуспевших в исторических дебатах на последнем международном образовательном симпозиуме.
- Забавно, что мы с тобой даже прически сделали похожие,- улыбнулась тихая Фатима Элиссе,- я, конечно, на твоем фоне выгляжу как дохлая швабра… Но… против природы не попрешь…
-Не придумывай, ты классная!-возразила Эли, приобняв подружку.
Фатима, конечно, объективно уступала в красоте дубайской принцессе, но Элисса этого и правда не видела. Говорят, по-настоящему красивые люди не замечают недостатков других.
-Ну что, старушки, в путь? Повеселимся?- вклинилась между двумя девушками Моника,- ну, вернее, повеселюсь я, а вы будете и дальше нести свои скучные роли примерных дочерей арабского мира…
-Пойдем уже, развратница!-хмыкнула Элисса в ответ, закидывая в сумку мобильный и случайно нажимая на нем беззвучный режим…
Знала бы она тогда, что будет стоить ей эта нелепая неосторожность…
ГЛАВА 7
Вечер был в самом разгаре и уже успел потерять свою томность. Элисса в очередной раз напряженно переступила с ноги на ногу, крепко сжимая в руках холодный бокал с минералкой. Так называемая «официальная часть» их институтского бала завершилась. Грамоты были вручены, громкие слова напутствия в адрес студентов произнесены. Преподаватели оперативно ретировались и… началось то, что каждый из вас хоть раз в жизни да видел в типичном европейском или американском фильме про отвязную студенческую жизнь. Эли оглядывалась по сторонам и невольно ловила себя на мысли, что стала частью именно такой мизансцены…
Музыка все громче, крики разгоряченных студентов, пронесших литры алкоголя в зал в упаковках из-под апельсинового сока, глубокие поцелуи, горячие объятия в стиле «грязных танцев»… Не то, чтобы она сейчас смотрела на какое-то уж совсем неприглядное сумасшествие. По крайней мере, половых актов на глазах у всех здесь не было. Пока… Просто вся эта атмосфера давила. Она не хотела быть частью этого действия, не могла поймать общей волны веселья и эйфории. А еще смущали то и дело подваливавшие под видом «заботливых и приветливых кавалеров» однокурсники, уточняющие, не принести ли ей что-то покрепче, почему она не хочет потанцевать со всеми и, наконец, расслабиться и вообще, все ли у нее нормально… Нет, нормально не было, но Эли предпочитала вымученно улыбаться, отрицательно качая головой.
Моника ожидаемо растворилась в этом безудержном коктейле веселья, Тарик тоже невесть куда пропал… Элисса в очередной раз напряженно оглядела помещение, погруженное во мрак, ритмично освещаемое неоновыми вспышками светомузыки. Необъяснимое внутреннее беспокойство нарастало, уже переходя почти в панику. Что-то было не так, а что, девушка пока понять не могла. В очередной раз посмотрела на наручные часы. Уже почти десять вечера. Самое время ретироваться. Надо только найти Фатиму, тоже куда-то запропастившуюся, что было странно вдвойне, потому что едва ли еще более скромной и зажатой девушке, чем сама Эли, было, что здесь делать. Элисса в очередной раз оглядела зал в поисках знакомого силуэта Фатимы. Бесполезное действие – в этой толпе беснующихся невозможно было кого-то увидеть.
-Эли, все нормально?- раздался на ухо знакомый голос.
Моника стояла рядом, обнимая какого-то нового долговязого парня, о достоинствах которого, наверняка, завтра будет говорит нон-стопом.
-Хочу уйти отсюда. Не видела Фатиму?- попыталась перекричать музыку, но не помогло.
Моника нагнулась к Эли ближе, дохнув на нее алкогольными парами и переспросила.
-Фатима? Я ее недавно видела. Она, должно быть, в туалете.
Пробираться сквозь толпу ушедших в полный отрыв сверстников было неприятно. Запах пота, тестостерона, феромонов и недорогого алкоголя раздражал рецепторы обоняния, близость чужих тел пускала по коже мурашки отторжения… Зашла в уборную, закрыла за собой дверь, отрезав раздражающий источник какофонии.
Никого внутри. Вытащила из сумочки телефон и чертыхнулась- вне зоны доступа. А она и не подумала, что связь здесь будет работать плохо… Посмотрела на дисплей и еще больше напряглась- до приезда сюда, по дороге из дома, ей пять раз звонила мама, потом Посол… Неспроста. А она даже не слышала из-за отключенного звука. Под ложечкой еще больше засвербело…
Надо было идти на улицу, а не в туалет, чтобы связь появилась, хотя если Фатима все еще внутри, телефон у нее, скорее всего, тоже не работает… С этой мыслью развернулась на каблуках, чтобы направиться на выход, как вдруг в дверь заскочила несколько взъерошенная, еще более взволнованная, чем Элисса подруга.
-Эли!- воскликнула Фатима с облегчением,- слава Аллаху, я тебя нашла!
-Все нормально?- говорила и понимала, что всё больше начинает волноваться.
-Поехали быстрее отсюда. Тарик ждет снаружи… Нужно ехать!
Слова подруги выглядели все более странными и напрягающими… Элисса ведь давно уже никуда не ездила лишь в компании Тарика. У нее ведь свой водитель- ей нужно только позвонить и он оперативно подъедет. Отец ведь тогда ясно дал ей понять…
-При чем здесь Тарик? Всё нормально, Фатима?
-Да,- сказала та, отводя глаза и нервно сглатывая,- только пойдем быстрее!
Элисса больше не ждала. Решительно направилась к двери с подругой, чтобы выбраться отсюда.
Снова бьющая по мозгам музыка, неприятный запах вкупе с подступающим к горлу чувством тошноты от волнения, сковавшего всё тело. Что-то происходит. Что-то, что связано с настырными звонками матери, волнением Фатимы, Тариком снаружи… Сердце больно билось о ребра в груди. Ком паники нарастал.
- Да что такое происходит, в конце-то концов?!- уже не сдерживая эмоций, выкрикнула Элисса, стоило им только оказаться снаружи.
-Быстрее в машину!- паника в голосе Фатимы была очевидна, дрожащими пальцами она начала судорожно кому-то набирать.
-Мы снаружи, быстрее сюда!- кричит теперь в трубку.
Тут же с визгом подъезжает неизвестный Эли черный тонированный внедорожник. Девушка инстинктивно делает шаг назад. Все происходящее нравится ей все меньше. Окно заднего вида опускается и Элисса видит сидящего внутри Тарика.
-Эли, быстрее внутрь!
Не успевает что-то сообразить. Молча выполняет его приказ. Дальше все, как в кино, на замедленной съемке.
Едва за Эли захлопывается дверь, и она оказывается в погруженном во мрак салоне тонированного внедорожника, снаружи раздается глухой выстрел и вскрик.
Элисса поворачивает голову и видит, как Фатима падает на асфальт в неестественной, уродливой позе.
Крик ужаса и неверия застряет в ее горле. Машина резко трогается, заставляя корпус девушки сильно дернуться, а голову - закружиться еще больше. Эли впивается в вид удаляющегся в окне заднего вида входа в клуб. И всё еще не верит, что подруга осталась там, на асфальте.
-Что?! Что происходит, Тарик?! Надо ей помочь! Помочь!
- Ничем уже не поможешь… Фатима, скорее всего, мертва. Выстрелили со слишком близкого расстояния.- Мрачно констатирует друг напряженным голосом, - Эли, всё очень серьезно…
-Что значит мертва?! Мы не знаем! Нужно вызвать скорую! Что вообще произошло?! - снова крик, от которого уже стекла вибрируют.
-Там должна была быть ты,- говорит он строго, решительно смотря на Эли диким взглядом, в котором решительность замешаны со страхом. Гремучая смесь,- я в этом не сомневаюсь, Эли…
-Что ты такое говоришь?-по телу пробегают мурашки ужаса.
- Вы сегодня со спины очень похожи с ней. Почти одинаковые наряды. Наверняка они стреляли в тебя, потому что…
Снова пауза, словно бы он подбирал слова. Элисса не дышала.
-Потому что, Эли, на твоего отца сегодня тоже было совершено покушение… Он в реанимации, а твой брат Шериф…
-Что с Шерифом? – внутри все замерло…
-Шериф арестован… Государственный переворот, Элисса. Дворец захватили представители другого бедуинского рода… Боюсь, что всё может очень нехорошо закончиться для вас…
Элисса пыталась свести одно с другим. Шериф учился в Англии, как отец. Она знала, он должен был приехать на пару дней в Эмираты по каким-то государственным делам…
-Мама… Близнецы?-она не знала, говорит ли или она потеряла этот навык. Внутри все напряглось, словно бы высосанное вакуумом.
-Им удалось оперативно вылететь на Сокотру к брату твоего отца Нуреддину. Верные слуги помогли… Так что мама с твоими младшими в относительной безопасности…
Элисса снова открыла дрожащими пальцами экран телефона, на автомате нажимая вызов напротив номера матери, словно бы желая сейчас услышать ее голос и удостовериться, что все происходящее- неправда, что это либо злая шутка, либо…
В этот момент Тарик с силой выхватил ее телефон, быстро открыл окно и вышвырнул его наружу.
-Что ты творишь?!
-Ты и правда ничего не понимаешь, Эли?! Тебя хотели убить! Твоего отца почти убили! Твой брат схвачен и судьба его неизвестна! Очнись уже! Они избавляются от претендентов на власть от вашего рода! Твоя жизнь сейчас под угрозой, как и жизни всех членов твоей семьи!
Мозг не успевал обрабатывать эту информацию. Все вокруг выглядело странным, сюрреалистичным, как в страшном сне… Она, действительно, должно быть, спит. Не верит. Не верит…
-Что… Что мне делать?- снова не то произносит вслух, не то шепчет одними губами…
-Для начала обеспечить твою безопасность, Эли. Сейчас это главное. Это позволит думать трезвее и планировать дальнейшие действия, - деловито произнес Тарик, по ходу кому-то набирая.
-Мы скоро будем,- тихо произнес в трубку, а потом поднял глаза на подругу.
- Мы едем к моему отцу, Эли. Ситуация слишком дерьмовая, чтобы мы действовали сами… Я не великий политик и не Джеймс Бонд. Скорее всего, мои конспирационные меры в виде левого номера и неизвестной машины надолго нам не помогут. Я не понимаю пока, как можно тебе помочь… Здесь нужна помощь посерьезнее. А он, возможно, сможет. Он ведь Агилас Бензема…
ГЛАВА 8
Если бы не гораздо сильнее тревожащие Элиссу сейчас вещи, она, наверное, бы даже поежилась, стоило ей только выйти из машины. Темная узкая улица, пыльная и забросанная бытовым мусором. Плотно притулившиеся друг к другу многоэтажки-муравейники с похожими на злые глаза маленькими окнами. Она знала, что это за место- по дороге они проехали мимо знаменитого Гар дю Нор- Северного вокзала французской столицы, одного из самых загруженных железнодорожных хабов Европы. Построенный во второй половине XIX века в инновационном для того времени, чисто французском стиле бозар (франц. Beaux-arts- «изящные искусства»), увенчанный по центру огромными окнами в стиле триумфальной арки, он, однако, по мере разрастания парижской агломерации и наплыва в страну эмигрантов из бывших французских колоний оказался в центре самого криминального и неблагополучного района Парижа- 10-го округа, населенного выходцами из Африки и арабских стран. Хранящие веками ненависть к метрополии (прим.- государство, владеющее заморскими землями, в данном случае, Франция), молодые и необразованные африканцы и арабы наводняли в неограниченных количествах Париж, отнюдь не желая вливаться в ритм европейского города, предпочитая селиться обособленными гетто, где действовали их жесткие, подчас более реакционные и беспардонные порядки, чем на исторической родине. Обычные французы предпочитали не соваться в эти анклавы, а поток пассажиров, прибывающих на Северный и даже Восточный, тоже примыкающий к району, вокзалы, был готов платить любые деньги таксистам, чтобы только побыстрее ретироваться отсюда. И вот, теперь они были здесь- в месте, куда сама Элисса бы не поехала ни при каком раскладе…
-Почему мы сюда приехали?- спросила девушка, испуганно озираясь по сторонам. Липкая пленка страха, к которой налетом нарастала подозрительность, сковывали ее движения. Можно ли безоговорочно верить Тарику? Сейчас, в этой ситуации, когда, казалось, весь мир был против ее семьи, эти опасения не выглядели такими уж нелепыми.
- Так надо,- сухо ответил Тарик, кивнув в сторону ветхой деревянной входной двери в подъезд.
Паника пульсировала в висках Элиссы. К горлу снова подступила тошнота. Делать шаг назад и ретироваться уже было поздно. В этом квартале чужаки не живут. Так что пришлось выдохнуть и довериться человеку, которого считала другом.
Несколько пролетов по сквозняку из выбитых окон и покрытой битой керамической плиткой лестнице, в тускло-зловещем свете лампочек на обшарпанном потолке, вход в еще более обшарпанную, чем входная, дверь…
Она закрывается за вошедшими на замок, и Элисса невольно жмурится. Что же ее ждет? Что вообще происходит вокруг?
-Здравствуй, Элисса,- Агилас вышел из мрака, сложив руки на груди.
-Здравствуйте,- ее голос дрожит. Не в силах сейчас поднять на него глаза. Страх лишь усиливается.
Мужчина словно бы видит ее реакцию. Ничего не произнося, вытаскивает из кармана телефон и кому-то набирает. Несколько гудков- и Элисса пораженно смотрит на протянутый ей экран с видео-вызовом, а с другой стороны- ее мать и дядя Нур.
-Эли, девочка моя, с тобой все в порядке?-слышит такой родной и знакомый голос матери, неизбежно срывающийся на плач,- скажи хоть что-нибудь…
-Мама… Мамочка,- говорит полушепотом и чувствует, как щеки тоже омывают потоки горячих слез,- что происходит, мамочка? Где вы?
- Все нормально, девочка моя, мы у Нура и Валерии на Сокотре.
-А папа?- голос дрогнул еще сильнее. Эли буквально задыхалась от чувств, от мыслей, страшных, чудовищных…
-Папа…- на другом конце сначала молчание, а потом громкий всхлип,- папа в больнице… Я…
-Спасибо большое Агиласу, нам удалось вовремя его вывезти…,- вмешался шейх Нур.
Элисса удивленно перевела глаза на мужчину рядом. Она и не думала, что он сыграл какую-то роль во всей этой истории… Она ведь помнила, как пренебрежительно и даже нелицеприятно отзывался о Бензема отец несколько лет назад…
-Это меньшее, что я мог сделать, шейх Нуреддин,- добавил он, чуть повысив голос, чтобы его услышали.
-Эли, -снова обратился к ней дядя Нур,- В твою квартиру возвращаться нельзя. Сейчас вообще ничего нельзя… Мы говорим по спутниковой связи, но, боюсь, и ее могут запеленговать. Этот звонок был сделан только лишь для того, чтобы ты знала, что Бензема можно верить. Слушай Агиласа. Это мой тебе наказ.
Связь оборвалась, а Элисса уставилась на погасший экран. Сколько вопросов так и остались без ответов, даже не произнесенные…
Она подняла все более озадаченный взгляд на отца своего друга.
- Знаю, что ты хочешь понять, что произошло, Элисса,- ответил он,- если вкратце, мы были на конференции в ливийском Триполи. Главы нефте-газового консорциума, включая меня и твоего отца. В Фахда стреляли. Мои люди оперативно донесли, что параллельно в Эмиратах происходит захват власти. Я не стал ждать с моря погоды и смог эвакуировать твоего отца в Алжир. Я не буду таить. Его состояние тяжелое, но стабильное. Моя задача сейчас- в целости и сохранности перевезти тебя на Сокотру к дяде, но если откровенно, ситуация вокруг вашей семьи крайне непредсказуемая. Против вас взялись. Чем закончится эта история, пока сказать сложно… А теперь давай обстоятельно переговорим…
ГЛАВА 9
-Присаживайся, Элисса,- серьезно произнес Агилас. Его фигура, облаченная в темную водолазку и джинсы в тон, нависала, доминировала. Тарика он попросил подождать в соседней комнате, сказав, что говорить они будут тет-а-тет. Его тон не требовал возражений, хоть и не был грубым.
-Скажи мне, принцесса, есть ли у твоего отца враги?
Эли дернулась, немного теряя равновесие, несмотря на то, что сидела и опиралась обеими ногами на пол. Тут же взяла себя в руки. Вытянула струной спину. Она не может сейчас дать волю отчаянию, накатывающему огромными волнами, стоило только подумать об отце или брате, да вообще, о всей их ситуации подумать.
-Наверняка,- ответила, чуть прокашлявшись,- как и у любого другого человека во власти…
-А более конкретно?
-Отец проводит грамотную, взвешенную политику, учитывающую интересы всех ключевых семей Эмиратов, господин Агилас. Тем не менее, я знаю, что клан Бадави издавна питает к нам стойкую неприязнь. На их землях расположены самые крупные нефтегазовые месторождения. Из поколения в поколение они убеждены, что достойны больше клана Макдиси занимать эмиратский престол. Мой отец нанес им двойное оскорбление, когда отверг жену из их рода. Это то, что я знаю. Больше серьезных оппонентов припомнить не могу.
Агилас внимательно посмотрел на Элиссу и ей даже показалось, что уголки его губ немного поползли вверх.
-Это клан Бадави устроил штурм дворца твоего отца, Элисса. И это их люди стреляли в него в Ливии.
Девушка со всей силы сжала кулаки от нервного напряжения. Случилось то, чего так сильно опасался отец. «Фауда» (араб.), междоусобица, братоубийство. То, чего стоит бояться намного больше, чем прихода внешнего врага… То, от чего предостерегали даже в священном Коране…
-Если Вы и так знали ответ, кто на него покушался из врагов, зачем спрашивали?- едва сдерживая подступившие к горлу рыдания, сказала Эли.
-Просто было интересно понять, насколько ты умная девочка,- его цепкий взгляд продолжал нагло изучать потерянную фигуру Элиссы.
-Вы отвезете меня к дяде?
-Разумеется. Вот только…- Агилас сделал паузу,- если ты и правда умная девочка, Эли, то должна понимать, что одним отъездом на Сокотру ваша семья не сможет спасти себя от опасности…
-Каково состояние моего отца?- слезы опять полились из глаз. Сдерживать их теперь не получалось.
-Стабильное. Врачи говорят о благоприятном прогнозе. Вот только всё упирается не только в состояние Фахда, Элисса. У вашей семьи должны найтись сильные союзники, кто бы поддержал именно их право на власть в текущей ситуации, а действия Бадави признал нелегитимными. И я не про кланы внутри Эмиратов. Я про международную поддержку.
-Мы тесно связаны с Сирией… моя двоюродная сестра в Марокко…
-Сирия- не нефтегазовая держава, Эли. Марокко тоже. Я про поддержку в нефтегазовом консорциуме. Ты должна понимать, что битва как раз за контроль над этим сырьем. Это черное золото нашего времени, Эли. Вот из-за чего все это. Да все войны в мире из-за этого в конечном итоге. Но владеть сырьем мало. Важно правильно им распоряжаться, выгодно и справедливо. У Макдиси это получалось, в этом и был секрет твоего деда и отца. Узурпаторы должны понять, что с ними не будут иметь дело. А если твоя экономика зиждется на торговле углеродами (прим.-нефть и газ), статус изгоя в такой структуре равносилен финансовому краху.
-Я не политик и не дипломат пока, господин Агилас,- паника в голосе девушки только усиливалась. Неужели, из этой адской западни нет выхода?-Зачем Вы все это мне говорите? Я просто хочу к родным! Хочу обнять мать!
Мужчина усмехнулся. Подошел к ней близко. Поддел за подбородок.
-Я знаю, принцесса. Ты просто маленькая девочка. Но девочкам свойственно взрослеть. Иногда даже раньше, чем они этого хотят. Видимо, так произошло и с тобой, хоть пока ты этого и не осознаешь. В ближайшие полчаса мы через Восточный вокзал доберемся до Амстердама, откуда полетим на Сокотру на моем самолете. Так безопаснее всего. Там у меня будет важный разговор с твоим дядей. Я бы сказал, судьбоносный. Обычно маленькие девочки на таких разговорах не присутствуют, но, возможно, в данном случае придется сделать исключение. И уж тогда тебе придется определиться, ты все еще маленькая девочка или взрослая молодая женщина, способная брать на себя ответственность…
ГЛАВА 10
Остров Сокотра, Индийский океан
Спустя семь часов
-Мамочка!- не выдержала, бросилась в объятия родному человеку с разбегу, стоило только автомобилю остановиться на территории дворцового комплекса.
Грудь Элиссы разрывалась от рыданий. Никогда еще она не плакала так горько. Задыхаясь, сгорая в своей агонии отчаяния и боли. Отец, брат, их привычная семейная жизнь… Весь ее мир полетел под откос. И если до последнего еще удавалось хоть как- то держаться, то сейчас, стоило только переступить порог не менее родного для нее дома дяди, увидеть заплаканные, красные от отсутствия сна глаза всегда до этого шикарной и ухоженной матери, внутри словно бы прорвало всё то, что до последнего подавлялось.
-Эли,- тихо обратился к племяннице Нуреддин, похлопав ее по плечу,- полно. Нет пока места слезам.
«Нет пока места слезам»… Она помнила этот завет. Завет ее мудрого деда и перенявшего его мудрость отца. Они всегда говорили так, когда дело было труба.
«Если горе уже случилось, в слезах от него не спрятаться. А если еще нет- плакать нельзя тем более. Пока еще что- то можно сделать, слезам места нет. Действуй, а не плачь».
Утёрла нос, оторвалась, наконец, от матери, чтобы увидеть, что вокруг нее гораздо больше родных, чем она ожидала- из Марокко прилетела двоюродная сестра Иштар с мужем, из Сирии- члены семьи матери… всегда следующая за мужем жена Нуреддина, русская красавица Валерия тоже была здесь…
-Все будет хорошо!- приободряюще воскликнул Нуреддин, обернувшись тут же на Агиласа и Тарика, зашедших вслед за Элиссой в дом.
-Спасибо, Йа садыки аль- азиз (араб.- дорогой друг), наша семья никогда не забудет о твоей помощи…
-Так бы поступил любой мужчина, оказавшийся на моем месте. Как вы, бедуины, обычно говорите- даже если ты встретишь в пустыне врага, сначала дай ему напиться…
Мужчины пожали друг другу руки. И в то же время, едва уловимое напряжение, пробежавшее между ними, скрыть не удалось. Агилас держался холодно и отстраненно, почти не смотрел на Нура. Сразу было понятно- друзей здесь не было… Другой вопрос, где же были эти самые друзья, если помощь в самый трудный момент пришла оттуда, откуда не ждали…
-Эли, я рад, что ты в целостности и сохранности добралась до нас. Я уже в курсе о том, что случилось у кампуса с твоей подругой из Сирии. Думаю, как бы сейчас ни было сложно, нужно попытаться выдохнуть и успокоиться. Господин Агилас совершенно правильно сейчас вспомнил мудрость бедуинов. А она нам подсказывает в ситуациях, когда нужно выживать, не думать сразу о многом, а концентрироваться на ближайшем и самом важном. Ближайшее и самое важное сейчас- максимально быстро восстановить силы. Так что иди с девушками в женскую половину, а мы пока поговорим с гостями о сложившейся ситуации. Мнение и оценка ситуации господином Бензема очень важны. Не только потому, что Фахд сейчас на его земле, под его защитой. Он влиятельный член Консорциума. Нам нужно понимать расстановку сил…
Элисса растерянно кивнула, удалившись за все сразу понявшими женщинами, умеющими по одной интонации считывать эмоции сильной половины дома. Почему- то интуитивно перед выходом она бросила беглый взгляд на Агиласа и Тарика. И могла поклясться, кто- то из них так пристально смотрел ей вслед, что спина буквально пылала.
Предпочла немного побыть одна, чтобы перевести дыхание и переодеться. Девушка удалилась в свою комнату, приняла горячий душ. Вода всегда смывала тяжесть с души. Так ее учили с детства. Только сейчас на ней была такая тяжесть, что не смыть…
Элисса только было начала сушить свою пышную копну волос, когда вдруг в ее комнату постучались. Она быстро побежала к двери. Сердце неистово забилось. Может быть, какие- то новости…
-Госпожа, простите за беспокойство, но вас просят максимально быстро, как можете, спуститься в кабинет его величества шейха Нуреддина… Есть разговор, не требующий отлагательств…
Эли не стала досушивать волосы. Со слов служанки показалось, что есть нечто экстренное, что ей должны были сообщить.
Откинула назад все еще мокрые волосы, поправила домашний спортивный костюм, натянув толстовку пониже, чтобы прикрывала бедра, и побежала вниз…
Когда Эли вошла в кабинет дяди Нура, ее буквально под дых ударило повисшим в воздухе напряжением. К ее удивлению на кожаном диване, у окна, нервно скрестив руки на груди, сидела и мама. Еще один недобрый знак… Обычно женщины их семьи держались в стороне от мужских разговоров. Так почему мама здесь? Почему она сама здесь? Интуиция ее не подвела.
Речь шла о чем- то фатальном, неизбежном, необратимом. Ноги подкашивались от страха неизвестности. Что же стояло за каменными, предельно сосредоточенными и напряженными лицами дорогих ее сердцу людей, собранных в этой комнате?
-Вв…вы хотели меня видеть?- начала дрожащим голосом Элисса.
-Проходи,- отчеканил дядя, сидевший за своим массивным столом, подобно льву, охранявшему свой прайд.
-Элисса, здесь все самые близкие тебе люди. Неправильно, если они будут обсуждать вопрос, так или иначе затрагивающий тебя напрямую, без твоего участия…
-С папой все нормально?- она сейчас упадет. Точно, упадет…-с Шерифом…
-Элисса,- перебил почти плачущую девушку, встав со стула, Агилас и переместился к окну, откуда его прекрасно было видно всем присутствовавшим.- Речь сейчас идет не о здоровье членов твоей семьи в прямом смысле этого слова, но об их благополучии. Благополучии всех вас, всего рода Макдиси. Странно в это поверить, наверное, еще вчера такой поворот мог бы прозвучать как нелепая шутка, но парадокс в том, что во многом их благополучие сосредоточено сейчас в твоих руках… Я не буду ходить вокруг да около и изображать вежливого и благородного героя- спасителя. И не буду говорить, что мое предложение бескорыстно. Семья Бензема славится своим прагматизмом. Мы сделали себя сами. Мы знаем цену успеху, богатству и власти. Эти три состояния, пусть и самые вожделенные, наиболее хрупки и уязвимы. И они не имеют ничего общего с чувством безопасности, особенно на Ближнем Востоке. У нас ведь говорят: сегодня ты на вершине мира- завтра в пропасти. Вопрос лишь в том, кто протянет тебе канат, чтобы оттуда достать, а главное- зачем это ему… Для меня как для главы региона, благополучие которого зависит от экспорта нефти и газа и, соответственно, колебаний цен на него, первостепенное значение имеет именно стабильность рынка. А подобного рода потрясения- политические убийства, дворцовые перевороты, захват власти- крайне опасные триггеры турбулентности. Хуже только война, но и она не за горами, если речь пойдет о реальном насилии, а первые его зачатки уже на лицо- твой брат в тюрьме, а отец- пережил покушение. Что укрепляет династию, Элисса?
Девушка растерялась. Она все следовала за ходом его мыслей, но никак не могла вычленить их суть… И сейчас, этот вопрос в стиле учитель- ученик… Она так волновалась… Разве есть в такой ситуации место для вопросов из разряда политических дисциплин?
-Не знаю,- раздраженно, наверное, даже слишком для принятых в их среде форматов вежливости, пробубнила в ответ,- деньги, армия, брак…
-Умница,- с энтузиазмом подхватил Бензема,- брак… мы должны показать регионалам и, прежде всего, консорциуму, что мы ставим на вас как на правителей. Что семья Макдиси для нас- гаранты мира и спокойствия. Не нефть и золото определяют благополучие государства. Стабильность, Элисса. В нашем регионе, одновременно проклятом и благословенном Богом, только она дороже всего… Эмираты не способны выжить в изоляции. Правящие кланы это понимают. Они должны выбрать- стабильность с вами или же фауду (араб.- хаос) с Бадави…
-Что Вы предлагаете?- изумленно посмотрела на него Элисса. Она все равно не понимала, при чем здесь его философия сейчас. Ее папа в больнице. Брат в тюрьме…
Агилас встретил ее взгляд. Девушка дернулась. Какие у него все- таки глаза. Глубокие, решительные. В них можно утонуть. И обжечься. Темная лава. Страшно.
-Я предлагаю тебе, Элисса, решить, ты все еще маленькая девочка или способна нести ответственность… Наше предложение- ты выйдешь замуж за моего сына Тарика. Большего доверия семье в вашей ситуации едва ли можно получить… Брак с наследником одного из самых богатых нефтеносных краев- это козырь. В консорциуме это перевернет чашу весов в сторону Макдиси раз и навсегда…
-Она еще ребёнок,- напряженно воскликнула Амаль. Мама наверняка уже знала, что задумали мужчины, но так пока и не была готова принять эту информацию сердцем…
-Ей решать, Амаль,- твердо отрезал Агилас.
-В чем Ваша выгода?- сердце Элиссы неистово билось в груди. Она соскользнула глазами на бледного, слегка растерянного Тарика. Возможно, для него эти новости тоже стали шоком… Кому- то тоже пришлось взрослеть слишком неожиданно…
Агилас чуть заметно улыбнулся.
-Я же сказал, мое кредо- прагматизм, Элисса. Знаешь, я буду откровенен. Мой род не дотягивает в регалиях происхождения до моего богатства. Бензема всегда получали презрительные усмешки в спину от завистников. Так всегда на Востоке. Ты ничто без своего рода, без наследия. Я могу бесконечно презирать этот пережиток, но он есть истина. Если бы Фахд был сейчас здесь, при власти, скажем, которая у него была еще месяц назад, едва ли он согласился даже подумать о таком родстве. И это несмотря на то, что происхождение вашего рода тоже небезукоризненное. Именно поэтому Бадави и осмелились восстать против вас. Все относительно, как мы все видим. Но жизнь такова, Элисса. Как я уже говорил, сегодня ты на вершине, а завтра в пропасти… так вот, я готов бросить вам канат… и если я не могу поменять наследие своих предков, я смогу поменять наследие потомков… пришло время строить новые нерушимые региональные союзы. Вместе мы сотворим новую историю. Твой ответ?
Эли посмотрела на дядю, все это время напряженно слушающего Агиласа. Он молчал. Мудро. Потому что ничего нового к этим словам не добавить… Элисса мечтала о сказке. Мечтала о настоящей любви, как у ее отца и матери, обеих бабушек и дедушек, дяди… Она, умница и красавица, живущая в своих иллюзиях и нежном облаке заботы своих родителей, столкнулась с правдой жизни… Впервые. Снова посмотрела на Тарика. Нет, она не любила его как мужчину. Но он был добр, хорош собой и они дружили. Может быть, таким и должен быть идеальный брак? А главное, она спасет свою семью… Возможно, в этом и был ее мактуб (араб.), предназначение…
-Я согласна,- раздался ее тихий шепот, почти утонувший за всхлипом матери.
Тарик встрепенулся и нервно сглотнул. И если бы сейчас Элисса посмотрела на Агиласа, увидела бы, как в его глазах блеснул хищный огонек…
ГЛАВА 11
Алжир,
Спустя десять часов
Кортеж из внедорожников умело вписывался в повороты, но уши Элиссы все равно то и дело закладывало, болезненно надавливая на перепонки. Она давно не была в горах и сейчас жадно всматривалась в рельефные очертания нового и незнакомого края на закате. Она не спала уже сутки, от этого голова была ватной и тяжелой.
Никогда не была в Алжире. Читала про него в общем курсе истории региона, но никогда не занималась скрупулезным и доскональными изучением этого загадочного края, так похожего и так не похожего на другие арабские страны.
Они прилетели в столицу с одноимённым названием- Алжир-в тот же вечер. Все произошло так стремительно, что пока не удавалось до конца в это поверить.
Она помнит, как слетело с губ ее «да», разделившее жизнь на до и после. А дальше- все как в тумане.
-Хорошо,- удовлетворенно произнес Агилас.- Не будем оттягивать. Имам, должно быть, уже подъехал и ждет снаружи. Позовем свидетелей и побыстрее проведем обряд.
Их взгляды с мамой пересеклись. Все будет так поспешно? Конечно, как иначе в ее положении. В их положении. А ведь когда- то она мечтала о шикарной свадьбе, такой, какая была у мамы с папой- чтобы потом про нее говорили десятилетия напролет…
-Дорогая, понимаю, что для тебя все это неожиданно, но Агилас прав в том, что в нашей ситуации тянуть нельзя. Мы проведем обряд. Вы тут же вылетите в Алжир. Завтра по местным традициям состоится вторая часть церемонии- и после,- он слегка закашлялся, опуская глаза,- консумации брака будет выпущено официальное заявление и клана Бензема, и Консорциума.
Руки похолодели. На слове «консумация» Элисса непроизвольно перевела взгляд все сильнее бледнеющего Тарика, который почему- то сейчас на нее не смотрел.
Стало горько. Он, наверное, совсем её не любит, хоть многие на их курсе говорили совсем иначе и даже называли его «мечтательным Ромео»… Не стала об этом сейчас зацикливаться. Главное, спасти отца… Спасти семью.
Церемония «никаха»- мусульманского брака- прошла через полчаса. И все тоже было как в тумане. Элиссе даже не пришлось собирать вещи- она прибыла сюда из Парижа без всего. Только лишь с разрывающимся сердцем… С таким же улетала и в новые края.
По соображениям безопасности, с учетом возможной угрозы расправы, их отбытие в Алжир с Бенземой было также покрыто тайной. Ни Амаль, ни Нур с ней не полетели- во- первых, это дополнительный риск. Во- вторых, к удивлению Элиссы, того требовала алжирская свадебная традиция. Девушку забирали из семьи и вводили в новый мир. Она должна была пройти этот путь сама…
И вот, сама, в окружении пока совершенно чужих ей людей, они мчались в родовое гнездо семьи Бензема- чарующее высокогорье Джурджура, о котором ей так любил рассказывать Тарик.
Тарик… она так хотела хотя бы с минуту поговорить с ним с глазу на глаз, но Агилас словно бы не давал это сделать, не оставляя их одних. Он был рядом все время- в самолете, в автомобиле…
-Кабилия, Элисса- густонаселённый регион, с востока и запада окружённый приморскими равнинами, а на севере выходящий к Средиземному морю. Мы люди моря и гор. И очень этим гордимся,- заметив ее интерес к пейзажу снаружи, начал Агилас,- Кабилия не имеет официально установленных границ и статуса административной области. Название она получила от кабилов, одного из берберских народов, происходящих из этой местности.
-Кабил или кабаиль- означает «племена» в арабском. Мы иногда так же себя называем,- ответила тихо скорее для поддержания беседы.
Острый взгляд в ее сторону. Полный то ли презрения, то ли злости…
-Забудь про арабов здесь, девочка. Здесь правят племена местных, коренных народов. Мы кто угодно, но не арабы, пришедшие из бесплодных пустынь Аравии кочевники. История Кабилии содержит множество эпизодов успешного сопротивления волнам захватчиков, а также как столица нескольких династий. Здесь же набрало силу движение за распознавание берберской идентичности. Или идентичности амазиг. Посмотри туда,- указал ей на колыхающийся на ветру странный флаг. На зелено- синем фоне полотна красным, словно бы от руки ребенком, был нарисован силуэт, похожий на танцующего человечка.
-Это флаг берберов, флаг кабилов, Элисса. В этих краях ты встретишь только его, здесь нет места другим флагам, даже государственному флагу Алжира.
-Вы не боитесь гнева центральной власти?- посмотрела через зеркало заднего вида на мужчину Элисса.
Он встретил ее взгляд искрой азарта и усмешки.
-Они не проживут без наших богатств и дня, принцесса.
Разговор сошел на нет. Элисса поняла, что они подъезжают ко дворцу Бензема, когда увидела приближающиеся помпезные ворота, такие высокие, что, казалось, подпирали небо. Буйная зеленая растительность на острых отрогах скал здесь была еще сочнее и ярче и имела изумрудный отлив.
Кортеж притормозил и остановился. Агилас опустил стекло, чтобы поприветствовать начальника своей охраны, а ее в буквальном смысле ударило невероятно свежим, кружащим голову запахом чистейшего, разряженного горного воздуха.
Агилас повернул голову на Элиссу. Время близилось к закату.
-На сегодня достаточно событий, принцесса. Тебя привезут к гостевому дворцу. Слуги отведут в личные покои. Будешь отдыхать и готовиться к завтрашнему торжеству. Что оно будет включать, тоже расскажут.
Он открыл было дверь, чтобы выйти, но снова обернулся на девушку.
- Либо сегодня, либо завтра ты познакомишься с моей супругой, Элисса. Постарайся ей понравиться.
Усмехнулся и вышел из авто, хлопнув дверью.
-Тарик,- посмотрела умоляюще, наконец, на все это время хранившего озабоченное молчание друга, то есть мужа… Теперь уже мужа… -скажи мне хоть что- нибудь.
Парень чуть заметно улыбнулся, поцеловал руку девушке и крепко ее сжал.
-Все будет хорошо, Эли. Что бы ни происходило, все будет хорошо! Помни это!
ГЛАВА 12
Горячий камень прогревает влажное тело. С арчатого свода резного обсидиана ритмично спрыгивают капли конденсата. Пар ласкает и обволакивает. Масло иланг- иланга расслабляет. На оголенную кожу спины Элиссы нежным облаком опускается вспененная масса. Ей всегда было так интересно смотреть на то, как пару капель мыла, вода и простая хлопковая наволочка в тандеме с ловкостью рук создавали это блаженство пенной неги- неотъемлемую часть посещения любого хаммам.
-Ваша точеная спинка так напряжена, амира Элисса (араб. - принцесса Элисса). Ничего, здесь все Ваши печали и невзгоды отступят,- пальцы высокой и гибкой Зейнаб знают свое дело. Служанка с лощеной кожей цвета темных оливок встретила Элиссу у самого входа в гостевой дворец и сказала, что отныне будет ее личной помощницей.
По говору и внешнему виду Эли сразу поняла, что красавица не из этих мест. Ее тело было словно в кокон обмотано в зеленого цвета накидку, на первый взгляд напоминающую индийское сари, но более скромное- прикрывающее все туловище и голову. Элисса знала, что это особенный наряд- тоба - распространенный лишь в нескольких странах севера Африки- в Судане и Мавритании. Сейчас, вдали от взглядов мужчин, женщина скрутила верх накидки, оголив торс для свободного движения рук и умело заткнув за пояс длинную материю ткани.
-Откуда ты?- спросила с интересом, только чтобы подтвердить свою догадку.
-Я родом из Нубии, госпожа. Земли белого Нила, земли весны и плодородия… Земли прекрасной богини Млечного пути и любви…
Значит, Элисса была права. Она помнила, что мать Тарика не алжирка и ее родина- Судан, который вместе с Египтом и делил сейчас территорию некогда могущественного и загадочного царства Нубии, легендарного и сказочно богатого золотыми приисками, чьи девушки с прекрасными гибкими станами славились своими любовными умениями и сладострастием настолько, что даже сейчас, когда времена древней Нубии давно канули в Лету, богатые арабы с гаремами заводили себе любовниц из этих краев не только для себя, но и для обучения своих женщин других национальностей. Элисса вспомнила это, потому что не раз слышала возмущения сестры Иштар о распущенности и любвеобильности ее родного брата Адама, как раз имевшего один из самых больших гаремов на современном Ближнем Востоке. Но, отвлекшись на воспоминания о своей семье, Эли снова вернулась к настоящему. А в настоящем она была лицом к лицу с загадками нового края и его правителей…
Зейнаб сама перевернула Эли, на что та только ахнула. И откуда в этой женщине столько физической силы…
Умелые руки стремительно прошлись по распаренной коже юной красавицы. Та напряглась, стеснительно закрыв грудь руками.
-Не стоит, госпожа. Меня не за чем стесняться. Я Ваша тень. К тому же, такая безукоризненная красота стоит выше стеснения… Вы идеальны. Кабилия приобрела настоящее сокровище.
Ее резанули слова женщины. Она ведь не вещь и не товар, хоть и привыкла к тому, что на Востоке часто именно так относились к именитым и не очень невестам…
-Мне предстоит открыть Вам много тайн, госпожа. Я поделюсь с Вами всеми секретами древней Нубии- секретами любви и обольщения…
Нежно развела ее ноги.
-Как я и думала. Вы уже гладкая. Не то, что европейские женщины…
Элисса поняла, к чему ведет эта Зейнаб. На Востоке действительно крайне скрупулезно относились к наличию волос на теле женщины. Даже легкий пушок на руках- и то был верхом неухоженности и неприличия. Все женщины ее рода вытравляли волосяные луковицы на теле на корню, как только их тело созревало до первой менструации. Так уж было заведено. Элисса не была исключением, хоть многие по старинке и считали, что нужно отдавать дань традиции и проводить первую депиляцию только перед замужеством.
Служанка поколдовала над головой Элиссы, промыв длинные шелковистые волосы и сопроводив этот процесс возгласами восторга от того, какой шикарной была шевелюра принцессы.
В этом доме чистоты и отдыха, как называли хаммам, она потеряла счет времени и действительно немного успокоилась- каждый новый час- новый шаг в сторону долгожданного заявления Бенземы, от которого зависело будущее ее семьи, ее отца и брата…
Ее обмотали в белое пушистое полотенце. Усадили в роскошный рияд- внутренний, богато убранный белым резным камнем дворик с диванией (прим. - протяженные вдоль стен широкие диваны- тахтамейки) с гроздями подушек и нежно журчащим фонтаном посередине. Зейнаб принесла приятный на вкус травяной настой в медном чайничке и тактично удалилась, оставив девушку отдыхать.
Элисса прикрыла глаза, чувствуя, как пар и расслабляющий массаж, а может дело было в напитке, в купаже которого она отчетливо распробовала ромашку и мяту, окончательно забрали ее силы, зовя ко сну. Доносящаяся словно бы издалека музыка- тягучая, нараспев, накинули на ее изможденное сознание вуаль полудремы.
Именно поэтому она не сразу расслышала приближающиеся к ней шаги.
-Джамиля (араб.- красивая),- услышала совсем рядом и встрепенулась.
Перед ней сейчас стояла не только Зейнаб, но и еще одна женщина. Статная, высокая, точно так же обмотанная в тобу, но на ней она была явно более шикарной и дорогой- черный шелк украшен золотыми вышивками, а красиво задрапированная ткань говорила о том, что надевала она её не сама.
-Масаа аль- хейр, Элисса! Наввартина! (араб.- добрый вечер, Элисса! Ты осветила нас своим светом!)- в традиционной вежливой форме гостеприимства обратилась женщина к Эли.
Она была светлее Зейнаб, но ее кожа тоже отливала оливковым подтоном. Широкие, но аккуратные темные губы подчеркивали геометричность скул, белки глаз и гармонирующие с ними такие же белоснежные зубы словно подсвечивали на контрасте экзотичность ее благородного лица.
-Лалла Мейза!- воскликнула Элисса, догадавшись, кто сейчас был перед ней и подрываясь с места в почтении,- фурса саида. Ташарраф ли (араб,- приятно познакомиться).
Супруга Агиласа Бенземы мягко улыбнулась Элиссе, раскрыв для нее объятия.
Элисса искренне и доверчиво поспешила обнять будущую свекровь. Дорогой аромат восточного парфюма защекотал ноздри. И тут Элисса почувствовала, как женщина проворно цепляет кончик полотенца и одним движением скидывает его с тела Эли. С совершенно спокойным, таким же приветливым и располагающим выражением лица отодвигается и начинает медленно рассматривать девушку, шокированную и пытающуюся безуспешно прикрыть свои причинные места руками.
-Джамиля,- повторяет она словно бы не Элиссе, а скорее Зейнаб, оценивая, а потом обращается к Эли,- твоя красота безукоризненна, аравийская принцесса. Уверена, что завтра, во время ракс аль- арус ( араб.- танец невесты) ты поразишь всех в самое сердце.
Элисса с удивлением подняла глаза на женщину, даже забыв, что совсем голая перед ней.
Мейза поймала недоумение в ее взгляде и усмехнулась, сверкнув глазами.
-Тебе еще не сказали? Свадьба Тарика Бензема должна пройти согласно алжирским, но и древнесуданским традициям. Именно поэтому ты исполнишь этот танец, Элисса. Ты обязана отдать дань культуре Нубии, отдать дань мне как твоей свекрови. Зейнаб, времени не так много. Церемония должна состояться завтра вечером, поэтому стоит посвятить нашу красавицу в ритуал уже сейчас. Возможно, ей понадобится время, чтобы подготовиться- физически и… морально.
ГЛАВА 13
-Суданский обряд «танец невесты» проходит во время свадебных церемоний и олицетворяет новую жизнь в браке,- объясняла Зейнаб, заводя Элиссу в просторный кинозал, расположенный в цоколе дома.- Обычай восходит к древним временам. Девушка- невеста не просто танцует перед женщинами семейства, как это часто бывает на вечеринках «хны» у вас, бедуинов, но и перед будущим мужем, его друзьями, в том числе мужчинами и родными, демонстрируя искусство танца и свои физические данные.
Элисса резко обернулась на служанку, не поверив своим ушам.
-То есть как? При мужчинах? Только невеста?- в ее голове одно не клеилось с другим. Как такое возможно? Это ведь «харам», запрет…
Но Зейнаб, казалось, была совершенно беспристрастна, невозмутимо продолжая свой рассказ и что- то настраивая на огромном телевизоре.
-Во время танца невеста снимает традиционный наряд тобу, который вы видели на мне и Лалле Мейзе, и остается в коротком платье-сорочке, сшитом специально для этого случая. Есть документальные свидетельства того, что раньше наряд состоял лишь из выкрашенной в красный цвет юбки из кожаных веревок. В остальном девушка была нога. И танец состоял в том, чтобы снять с себя все эти веревки, но… Лалла Мейза была великодушна и позволила немного отойти от традиции, так что Ваш наряд, принцесса, будет более закрытым.
Она нажала на проигрыватель и на экране появилась красивая чернокожая девушка, исполняющая весьма откровенный танец под ритмичный стук барабанов.
-Для подготовки к танцу обычно нанимают специальных «хореографов»- «раккас». Но нам доложили, что Вы и так прекрасно танцуете, поэтому, возможно, помощь специалиста не понадобится. Здесь собрана подборка видео с лучших танцев невест. Есть записи классического исполнения профессионалов. Я готова Вас оставить здесь на просмотр, если моя помощь не нужна.
-Не нужна, спасибо…- тихо проговорила Элисса, впиваясь глазами в экран, на котором очередная темнокожая красавица исполняла эротический танец- иначе Эли назвать его не могла. Всевышний, если только кто-то из ее семьи это увидит… Какой стыд…
-Тогда я буду ждать Вас под дверью, а по завершении препровожу в спальню…
Спустя час Элисса на негнущихся ногах шла за служанкой по резным витиеватым коридорам гостевого дворца. В голове все еще пульсировало от стука барабанов на видео. Ей так хотелось сейчас поговорить с матерью, поделиться, посоветоваться, но по соображениям безопасности делать это категорически запретили. Никто пока не должен был знать о ее нахождении на территории Бензема. По этой же причине Эли не могла навестить и отца в больнице. Лишь знала, что в сознание он еще не приходил.
Элисса не помнила, как избавилась, наконец, от назойливой помощницы. Не могла отвести взгляда от наряда, висевшего на манекене в ее комнате. Миллионы красных бисеринок украшали откровенный лиф и тоненькую набедренную повязку, от которой вниз ниспадали воланы ткани из тончайшего шелка в тон. Это должно было быть очень красиво на теле…. В интимной обстановке. Для мужа… Не для его матери, отца, свиты… От мысли, что на нее, танцующую, будет смотреть столько глаз, становилось плохо…
Сон не шел. Вопреки усталости, она крутилась на слишком мягкой перине кровати до самого рассвета, пока безмятежный покой высокогорного города не нарушил крик муэдзина, зовущий на салят аль- фаджр (утреннюю молитву). Элисса встала. Глаз все равно больше не сомкнуть. Вышла на просторную террасу, которую обнаружила за наглухо задернутыми шторами. День только зарождался бледно- оранжевыми всполохами на горизонте. Безумно красиво, до рези в глазах. Зеленые отроги гор, застывшие на них спелыми гроздями домики с терракотовыми кирпичными крышами, а еще совсем маленькое количество мечетей- понять это в любой арабской стране можно сразу невооруженным глазом. Так, на родине ее мамы, в Дамаске, небо в буквальном смысле испещрено острыми пиками минаретов, подсвеченных в зеленый цвет. Много мечетей и в футуристичном Дубае, где они часто построены в более современном, исполнении, но все равно с неизменной высокой башней минарета. Здесь же на всю долину виднелась лишь одна небольшая башенка. И судя по всему, молитва звучала именно оттуда.
Муэдзин читал намаз не так, как у нее на родине. Была в его голосе какая- то скрипучая тоска, надрыв. Словно бы его пение приносило ему боль, страдания.
-Ислам так и не прижился в этих краях. Этот народ верит в свое прошлое, в своих богов и в свою независимость,- Эли услышала знакомый голос рядом и резко обернулась.
Оказывается, здесь был не один балкон. Подобно тому, как это организовано в гостиницах, у соседней комнаты тоже была своя просторная терраса с видом на спящую Кабилию.
-Лалла Мейза (прим. Лалла-почтенное обращение к высокородным женщинам в ряде стран Северной Африки), доброе утро,- тихо произнесла Элисса, опустившись в легком реверансе, как только обернулась на стоящую совсем рядом, но через перегородку перил женщину.
-Не спится?- усмехнулась понимающе та,- мне бы тоже не спалось… Чужой край, чужие традиции, неизвестность будущего… Ты ознакомилась с традицией танца невесты?
Элисса молча кивнула, посмотрев вдаль. Безмятежность рассвета резко резонировала с ее внутренним состоянием.
-Понимаю твое недоумение, но раз ты пришла в новую культуру, ее надо принимать, Элисса. Скажу тебе удивительную вещь, но суданки видят в этом танце форму феминистического выражения и даже с удовольствием устраивают семейные просмотры видео с танцев после свадьбы. Энергия чувственности заложена в нашей генетике, в генетике нубийцев. Я бы хотела, чтобы ты ее поймала и прочувствовала… К тому же, любой образованный человек поймет, откуда идет происхождение этого танца.
-Танец семи вуалей,- выдохнула Элисса. Она и сама сразу провела эту аналогию. Странную аналогию…
- Что ты знаешь о танце семи вуалей?
- Я знаю, что первой исполнительницей этого танца была иудейская царевна Саломея, которая танцевала для царя Ирода. Во время исполнения она сбрасывала с себя шесть накидок. Ирод был так восхищен Саломеей, что пообещал ей выполнить любое ее желание, если она скинет с себя последнее, седьмое, покрывало и полностью перед ним оголится. По совету своей матери Саломея попросила принести ей голову Иоанна Крестителя на блюде. Как утверждает Евангелие от Матфея, «И опечалился царь, но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей, и послал отсечь Иоанну голову в темнице».
-Все верно, так в Библии был описан прообраз роковой женщины, наиболее известное трактование ритуала. Более того, легенда о Саломее настолько яркая, что на протяжении веков является источником вдохновения для художников, композиторов, хореографов и авторов, но… истина намного глубже, Элисса… Ты ведь понимаешь, земли Ближнего Востока настолько древние, что то, что мы называем историей, на его часах- еще настоящее. И Саломея танцевала этот танец не