Оглавление
АННОТАЦИЯ
Мечты бывают разные. Кто-то грезит богатством, кто-то высоким титулом, кому-то не дают покоя нераскрытые тайны. Лично я хочу возродить рецепт легендарной сент-бруковской пастилы без сахара — любимого лакомства святого Маклифа. Новый архивариус согласился помочь мне в поисках, но взамен втянул в небольшую авантюру. И, кажется, теперь я мечтаю о том, чтобы она не заканчивалась…
ГЛАВА 1
Я всей душой ненавидела семейные праздники. И вовсе не потому, что, как можно было бы предположить, отношения с родными оставляли желать лучшего. С этим у нас всё было замечательно. Большая дружная семья, которая с удовольствием собиралась по любому поводу — и как-то так сложилось, что в основном как раз в Сент-Бруке. В нашем небольшом доме всё время гостил кто-то из родни. А если не гостил, так лишь потому, что в это время принимал у себя моих драгоценных родителей. И, разумеется, ни одна встреча не обходилась без застолья. А вкусно готовить в нашей родне, к моему великому сожалению, умели абсолютно все!
Ничего удивительного, что кость у меня, как и у большинства женщин нашей семьи, была не только широкой, но ещё и слабо прощупывающейся. Всё бы ничего, если бы мне не приходилось шить платья на заказ! Красиво, но дорого и долго. Потому уверения, что хорошего человека должно быть много, и слова, что отличную хозяйку видно издали по фигуре, не утешали, а дико раздражали! Я мечтала одеваться в магазинах готовой одежды, покупать не то, во что помещаюсь, а то, что нравится, потому вела непрекращающуюся борьбу с лишними объёмами — и порой успешно. Но все мои усилия рано или поздно сводились на нет приездом очередных родственников. Да и моей работой в кондитерской, чего уж там. После отъезда Мартины Фарелл, оказавшейся дочерью того самого «сахарного барона», я осталась управляющей «Лакомки», и на мои в меру пышные плечи лег тяжкий груз ответственности. Как только Марти всё успевала! Меня, к примеру, приходящая помощница и две подавальщицы не слишком-то и освобождали от работы. Всё так же приходилось и за прилавком порой стоять, и витрину мыть. А вот к кухне я никого не подпускала сознательно: готовить десерты, в том числе полюбившиеся сент-бруковцам «кошачьи лапки» с перцем, предпочитала сама. Однако противостоять сладким искушениям и ограничиваться крохотными порциями я всё же пыталась, а вот отказаться от вкуснейших блюд, приготовленных близкими — гарантированно означало нанести смертельную обиду. И аргумент «я худею» не считался весомым. В этом наша семья демонстрировала полное единодушие. Более того, фраза «я на диете» вызывала в каждом, кто её слышал, непреодолимое желание срочно накормить голодающего чем-нибудь вкусным, заявив при этом, что блюдо исключительно диетическое. Ну конечно! А то, что достаточно только взглянуть на это «диетическое» блюдо, чтобы с таким трудом потерянные килограммы начали возвращаться, да ещё не одни, а с друзьями, так это мелочи, не стоящие внимания.
Я вздохнула, в который раз мысленно позавидовав магам. Вот уж у кого никогда не было проблем с лишним весом. Та же Марти смело могла лакомиться выпечкой и сладостями хоть целый день напролёт. Магическая энергия в крови циркулировала каким-то особым образом — и поглощала все излишки. А таким как я, кому бог при рождении дара не выдал, приходилось долго и мучительно бороться с последствиями хорошего аппетита.
Вот и сейчас я, вместо того, чтобы взять экипаж и с комфортом доехать до кондитерской, решила прогуляться по городу. Погода была прекрасной! Летнее утреннее солнце, пока ещё нежаркое, приятно касалось кожи тёплыми лучами, лёгкий ветерок приносил с собой ароматы роз и свежезаваренного кофе из распахнутых окон. Знакомый полисмаг, спешащий на службу, приподнял фуражку, приветствуя меня, и я с улыбкой кивнула в ответ. Где-то неподалёку голосила женщина, на все лады распекая треклятого кошака, перевернувшего бидон с молоком, визгливо переругивались две соседки, выясняя, чья очередь сегодня вешать бельё во дворе, беззлобно, для порядка, ворчал на проходящих развалившийся на каменном крыльце пёс. Сент-Брук просыпался, чтобы прожить ещё один размеренный тихий день.
Завидев заворачивающий городской экипаж, я прибавила шагу, чтобы успеть перейти дорогу, и в это самое мгновение из окна лавки мясника прямо мне под ноги выскочил громадный серый кот, держащий в зубах птичье крылышко. Возможно, тот самый, что немногим ранее опрокинул чей-то бидон с молоком. Опытный зверь виртуозно ушёл от столкновения, лишь чиркнув хвостом по моей туфельке, и скрылся между домами, так и не выпустив добычи. А вот я подобной ловкостью похвастаться не могла. Споткнулась от неожиданности, взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие — и упала в объятия незнакомого рыжеволосого мужчины, впечатав бедолагу в каменную стену.
Невезучий незнакомец, на которого внезапно свалилось полное счастье, аж крякнул, но на ногах устоял — и меня удержал, не позволив позорнейшим образом растянуться на мостовой. Иначе вместо кондитерской мне бы пришлось бежать к целителю и залечивать ссадины и ушибы. Не лучшее начало утра.
— Простите, ради бога и святого Маклифа! — пробормотала я, высвобождаясь из спасительных объятий. — Это всё кот…
— О, ничего страшного, мисс, не стоит беспокоиться, — с добродушным смешком отозвался незнакомец. — Коты созданы богом исключительно для того, чтобы человек ежедневно об них спотыкался.
— Вы так полагаете? — с лёгким сомнением спросила я.
— Мисс, я в этом твёрдо уверен, — отозвался мой собеседник. — Большинство споткнувшихся вспоминают Создателя в этот момент. Вы ведь тоже вспомнили.
И так широко и заразительно улыбнулся, что я не удержалась от ответной улыбки. И настроение моментально улучшилось. От рыжеволосого молодого человека (а ему едва ли было больше двадцати пяти лет) так и веяло позитивом.
— Благодарю, что не позволили мне упасть, мистер… — я сделала паузу, позволяя собеседнику назвать имя.
— Найджел Харлин, — представился мужчина.
— Благодарю, мистер Харлин, — закончила я. — И простите ещё раз, что я едва не сбила вас с ног.
— Во всём виноват кот, — с серьёзным видом заявил мой собеседник. И тут же, лукаво прищурившись, добавил: — Но так как он удрал в неизвестном направлении и догнать хвостатого хулигана возможным не представляется, то навряд ли он сможет принести извинения за причинённые нам с вами неудобства. Поэтому предлагаю дружно простить неразумное пушистое создание заочно — и в честь этого выпить по чашечке чая с пирожным нынче же вечером. Я слышал, в Сент-Бруке восхитительная кондитерская, десерты в которой не уступают столичным!
Я польщённо улыбнулась. Ещё бы они уступали! Да не каждая столичная кондитерская могла похвастаться таким ассортиментом и такими сладостями. Чего стоил один меренговый рулет с малиной, цитрусовым курдом, взбитыми сливками и орехами. Лёгкий, воздушный, как облачко, с хрустящей сладкой корочкой, нежным ароматом сливок и приятной цитрусово-ягодной кислинкой. Я готовила его ежедневно, и ещё ни разу не было так, чтобы к закрытию кондитерской остался хотя бы кусочек. А тающие во рту круассаны с начинкой из белого шоколада и миндального крема! А слоёные «гнёзда» с ягодным желе и нежными сливочными пиками! С десяток видов булочек с разными начинками и печенья. И, конечно же, знаменитые пряные «кошачьи лапки». А ещё я окончательно утвердилась в догадке, что мистер Харлин не местный, и побывать в «Лакомке» ещё не успел, иначе узнал бы меня.
Тем временем Найджел Харлин счёл мою улыбку согласием, и решил закрепить успех.
— Превосходно, — заявил он. — Тогда встретимся в «Лакомке» в семь часов пополудни, мисс?..
Он выжидающе взглянул на меня.
— Мисс Реджина Киссенджер, — подсказала я. — Хорошо, мистер Харлин, меня устраивает это время.
Правду говорили про рыжих: огнём поцелованы — оттого и не терпят промедления. Впрочем, настойчивость молодого мужчины не переходила в неприличную навязчивость, к тому же за короткое время разговора я успела оценить и обаятельную улыбку Найджела, и лёгкость в общении, и неплохое чувство юмора, потому и согласилась на встречу. А ещё, чего уж скрывать, хотелось увидеть реакцию мистера Харлина, когда он поймёт, что пригласил в «Лакомку» не кого иного, как её управляющую.
— Зовите меня Найджел, — улыбнулся он. — С нетерпением буду ждать встречи. Хорошего дня, мисс Киссенджер.
— И вам, — отозвалась я.
Остаток пути в кондитерскую я безуспешно вспоминала, кого же напоминал мне мистер Найджел Харлин. Я определённо знала его старшего родственника! Харлин, Харлин… Мысль крутилась в голове, но я никак не могла её ухватить. Впрочем, не слишком расстроилась по этому поводу, потому что точно знала: миссис Лиоми, главный поставщик городских новостей Сент-Брука, наверняка заглянет за любимыми булочками с корицей. Старушка, хоть и рассказывала кокетливо о том, как в её возрасте вредно есть много сладкого, редко отказывала себе в удовольствии полакомиться свежей ароматной выпечкой. А с тех пор, как в «Лакомке» открылась летняя веранда, миссис Лиоми наведывалась в кондитерскую каждое утро. Заказывала булочку и чай с малиной и лавандой, садилась за любимый столик, откуда открывался хороший обзор одновременно на всех посетителей, вход в кондитерскую и улицу, и наблюдала. Прислушивалась к обрывкам разговоров, присматривалась к посетителям, охотно общалась со знакомыми — и всё это одновременно! Ох, хотела бы я в её возрасте обладать такой же энергичностью. Порой мне казалось, что в памяти Клариссы Лиоми хранится больше информации, чем в городском архиве.
Точно! Архив! Я едва не захлопала в ладоши от радости. Наконец-то вспомнила. Остин Харлин был нашим городским архивариусом. Среднего роста, худощавый, седой, как вершины холмов в утреннем тумане, чопорный и очень неторопливый. Мне казалось, он уже родился пожилым, с редкими усиками, намечающейся лысиной, которую тщетно пытался скрыть, зачёсывая на неё волосы, и сразу устроился в архив. Его супруга работала в мэрии на какой-то мелкой безымянной должности. Так, пятый заместитель младшего служащего. А их единственная дочь жила где-то далеко и приезжала в Сент-Брук лишь раз в год — на День Родных сердец. Выходит, у него была ещё какая-то родня. И наверняка они тоже приехали на праздник. Рановато, конечно, до него было ещё две недели… Впрочем, это было уже неважно.
Отыскав ответ на столь волнующий меня вопрос, я успокоилась. Терпеть не могла состояние, когда желание немедленно вспомнить какую-то мелочь назойливой мухой стучало в виски и совершенно не давало сосредоточиться. А меня ждала работа, которая не терпела пренебрежения и невнимательности. Отвлечёшься на миг, и всё испортишь. И если, к примеру, переперчённые крекеры мне бы ещё простили — всё-таки кое-что из коллекции «Грани вкуса» я периодически готовила, пусть в основном и на заказ, — то от пригоревших булочек и пересушенного печенья отказались бы даже не слишком притязательные мальчишки-посыльные, разносившие мелкие заказы. К слову, ровно через час должен был явиться один из них — за новой партией имбирного печенья для посетительниц ателье «У Ларетти». Джо уехала в столицу, но её швеи продолжали работать, и заказов у них меньше не стало. Наоборот, все модницы Сент-Брука с нетерпением ждали новых фасонов прямиком из Лувринии. Впрочем, как и посетители «Лакомки», прекрасно помнившие, что кондитерская принадлежит дочери того самого «сахарного барона» Фарелла и небезосновательно рассчитывавшие на ассортимент, не уступающий столичным кофейням, но по демократичным ценам. И летняя веранда, насчёт которой я очень долго сомневалась, сейчас пользовалась популярностью и практически не пустовала.
Первая партия ароматных булочек с корицей остывала на противне, а я, мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, смазывала их сахарной глазурью, когда в дверь кухни постучали, и на пороге появилась моя помощница. Неожиданно рано, сегодня она должна была прийти к обеду. Обычно сдержанная молодая женщина сегодня была сама на себя не похожа. На щеках горел румянец, глаза сияли.
— Доброе утро, Лекси, — поздоровалась я. — У тебя сегодня праздник?
— Можно и так сказать, — на лице моей помощницы расплылась мечтательная улыбка. — Реми, дорогая, я с завтрашнего дня беру отпуск за свой счёт на две недели. Мне правда очень-очень нужно!
От неожиданности я едва не выронила миску с глазурью. Эта перспектива меня не радовала. Впереди было самое горячее время, и я никак не могла остаться без помощницы.
— Лекси, а ты не можешь перенести отпуск на две недели вперёд? — осторожно поинтересовалась я. — Близится День родных сердец, в Сент-Брук уже начали съезжаться люди, и десерты из «Лакомки», как и наша летняя веранда, популярнее с каждым днём. Я одна не справлюсь, а найти кого-то опытного на замену прямо сейчас вряд ли получится.
Лекси вздохнула и покачала головой.
— Не могу. Никак. Я должна уехать завтра же и очень надеюсь, что к празднику вернусь уже не одна… Помнишь, два месяца назад я рассказывала, что увидела в зимнем номере «Столичного вестника» брачную колонку? Так вот, я всё-таки ответила на объявление одного джентльмена из Теннерса, который искал спутницу жизни, у нас завязалась переписка, и сейчас он приглашает меня для личного знакомства. Прямо не написал, конечно, но дал понять, что если мы найдём общий язык не только в письмах, в Сент-Брук я вернусь уже невестой. Он живёт с матушкой и престарелой тётушкой, так что все приличия будут соблюдены, но в Лувринии я найму компаньонку и дальше мы поедем с ней.
— Ох, Лекси, — я покачала головой. — А если это брачный аферист? Ты же его совершенно не знаешь! И вот так срываться, ехать в никуда…
— Джон выслал мне денежный перевод, — возразила помощница. — И сам порекомендовал нанять компаньонку, так как заботится о моей репутации. А что касается того, что я его не знаю… Понимаешь, Реми, мне уже не двадцать. И скоро будет даже не двадцать пять. Матушка уже не скрываясь мечтает о внуках, а тем временем мои шансы на замужество тают, а очереди из женихов, горящих желанием надеть на мой пальчик брачное кольцо, нет и нет. Я не хочу упустить своё счастье, тем более, Джон показался мне весьма достойным мужчиной. Да и что может быть лучше, чем представить семье жениха в День родных сердец?
— А сколько ему лет хоть? — спросила я, понимая, что уговаривать Лекси отложить поездку бессмысленно.
— Слегка за тридцать, — ответила она с лёгкой заминкой.
— А точнее? — прищурилась я.
— Сорок два, — нехотя призналась помощница, но тут же торопливо добавила: — Но это неважно! С каждым годом разница в возрасте кажется всё более незначительной. Реми, мне очень-очень жаль, что я тебя сейчас подвожу, но видишь, всё так быстро сложилось, решилось, и вот…
— Да понимаю… — Я вздохнула. — Поезжай, раз так. И пусть всё у вас сложится. Но хотя бы сегодня ты на весь день?
— Да, конечно, — уверила меня Лекси. — И я даже могу встать за прилавок прямо сейчас, с утра, для этого и пришла.
— Давай, — легко согласилась я.
И совесть меня не мучила. Раз уж ближайшие две недели мне предстояло не только работать без выходных, но ещё каким-то чудом успевать и закупать продукты, и готовить, и стоять за прилавком, то свободный вечер сегодня я точно заслужила. Лекси забрала готовую выпечку и ушла раскладывать её в витрине, а я пододвинула к себе список заказов на завтра. Не считая постоянных, там значились песочные корзинки с фруктовым желе для леди Далси и её дочерей, заварные пирожные с миндальным кремом и ореховый рулет для семьи мэра, имбирные пряники с мятной глазурью для мистера Гранта и коробка пончиков в сахарной пудре для начальника полисмагического отделения. В принципе, за пару часов я должна была управиться, а потом…
А потом можно было заглянуть в библиотеку и вновь покопаться в старых книгах о выпечке, выпущенных ещё при дедушке нашего короля. Меня интересовали не только проверенные временем рецепты, я искала один вполне конкретный. Легендарную маклифову пастилу — изумительно ароматную, тягучую и упругую одновременно. Полгода назад мама с отцом гостили у родственников в Сейнале, на юге королевства, и помимо вяленых помидоров с травами, нанизанных на ниточку орехов в загустевшем виноградном соке и мешочков с сушёными фруктами привезли номер местного еженедельника. В числе прочего там была статья о десяти известных блюдах, рецепты которых не дошли до наших дней. Я увидела среди них маклифову пастилу — и пропала. Идея возродить рецепт одного из любимых лакомств основателя Сент-Брука захватила меня. Согласно историческим сведениям, Тайрус Маклиф всегда носил в карманах какие-то сладости, которыми щедро угощал встречных, и особенно его за это любили дети. А пастила была отличным вариантом для путешествий: лёгкая, вкусная и практически не портящаяся.
Я изучила практически все имеющиеся в библиотеке кулинарные книги, отпечатанные королевской типографией в период деятельности святого Маклифа, и рецепты пастилы там были — но не той! Обычной яблочной, такой же, как готовила когда-то бабушка. Запечёные яблоки перетереть с сахаром, взбить с яичным белком, тонким слоем нанести на противень и сушить в почти остывшей печи две ночи. А в статье, которую я вырезала и бережно хранила, говорилось, что настоящая маклифова пастила была без сахара и с добавлением ягод…
От внезапной мысли, молнией прошившей голову, я аж вздрогнула. А вдруг я всё это время искала не там? Ведь когда-то рядом с нашим Сент-Бруком, как и с четырьмя другими поселениями, основанными Маклифом, были самые обыкновенные мелкие деревушки, впоследствии потихоньку съеденные разросшимися городами. Тайрус Маклиф мог попробовать легендарную сладость в одной из них и влюбиться в неё со всей страстью сладкоежки. Значит, мне нужен был архив! Вдруг кто-то из местных энтузиастов изучал не только старые традиции, но и озаботился тем, чтобы записать парочку рецептов? А если не удастся найти зацепку здесь, придётся отправиться в небольшое путешествие. Но я надеялась на лучшее. Перед глазами уже стояло объявление: «Возрождён рецепт легендарной сент-бруковской пастилы, любимого лакомства святого Маклифа». Пусть гости нашего тихого, уютного и спокойного городка увозят на память вкусную сладость, и вечерами за чашечкой чая с удовольствием вспоминают о поездке.
Не то что я очень сильно хотела привлечь в Сент-Брук толпы праздных гуляк, скорее, мечтала раз и навсегда закрыть вопрос о том, какой из городов, основанных Тайрусом Маклифом, по праву является первым среди равных. Моё мнение было очевидным: разумеется, наш. И я не сомневалась, что успешное завершение моих поисков могло бы поставить красивую точку в многолетнем споре. Это вам не статуями основателя мериться: у кого она выше.
Едва артефакт на духовке тихо пискнул, сигнализируя, что время истекло, я тут же достала три противня с имбирными пряниками, нанесла на них мятную глазурь и, оставив остывать на столе, поспешила к городской библиотеке. Но не дошла.
Ближайший путь лежал через главную площадь имени Маклифа, а там как раз остановился дилижанс из Ривестрома и из него, галдя, как стая ворон, высыпали наши родственники. Семейство Истер в полном составе. Необъятная тётушка Верита, раза в три уступающий ей по комплекции дядюшка Жерар, моя кузина Ида и младшие сыновья близнецы Бевис и Томас. Матушка говорила, что они планируют приехать на День родных сердец, возможно, чуть раньше, но я как-то не предполагала, что «немного раньше» — это сегодня. Родственники тем временем увидели меня, тут же приветливо замахали руками, вытащили корзину с домашним любимцем — мопсом Фиделем, уронили какой-то тюк, судя по возмущённому воплю из дилижанса, не свой, подняли тюк, уронили коробку — на сей раз свою, наконец-то разобрались с вещами и дружно зашагали ко мне.
— Реми, ты здорова? Так похудела!
— Прекрасно выглядишь, кузина!
— Так мило с твоей стороны встретить нас! А как ты узнала, мы же не называли дату приезда!
Восклицания от тётушки Вериты, Иды и близнецов прозвучали почти одновременно. Дядюшка Жерар мудро дал высказаться семье и лишь потом грустно осведомился:
— А что, ваша чудесная кондитерская больше не работает?
— Там сейчас моя помощница, — отозвалась я.
— Замечательно! — обрадовался дядюшка. — Реми, милая, могу я по-родственному сделать заказ? В прошлый раз нам очень понравилось ваше фирменное печенье с перцем. Такое пикантное сочетание. Прихвати вечером к чаю… А всё, что останется, тащи. У нас не пропадёт!
Фидель согласно хрюкнул из корзинки. А дядюшка сам засмеялся своей шутке. Тётушка Верита тем временем остановила городской экипаж и ткнула супруга в бок:
— Вещи неси. Фух, умаялась, пока доехали. Попутчики какие-то нервные и дёрганные попались, в дилижансе душно, ещё и эти двое, — она кивнула на близнецов, — всю дорогу хором ныли, что Фидель тяжёлый. А он им подвывал и кашлял как чахоточный. Ничего-ничего, сейчас приедем, перекусим с дороги, мы тут с собой взяли немножко, чтоб вы не готовили сразу…
Я кивнула, понимая, почему попутчики были нервными. Я бы на их месте тоже молилась Создателю и гадала, за чьи ж грехи расплачиваюсь. А заодно подумала, что не так уж плохо, что я ближайшие две недели практически не буду появляться дома, где меня будут пытаться закормить насмерть при каждом удобном и неудобном случае. Правда, и посещение архива на сегодня отменялось.
Пока ехали, тётушка успела бесцеремонно поинтересоваться наличием у меня молодого человека, возмутиться отсутствию оного, пригласить в гости в Ривестром для знакомства с перспективным сыном подруги, трижды сообщить, что я слишком худая для управляющей кондитерской и пообещать это исправить. От последнего меня бросило в дрожь. Тётушка готовила так, что устоять перед искушением — и отказаться от добавки было невозможно. Потому я от всей души завидовала кузенам, которые комплекцией пошли в отца и могли без последствий есть всё, что хотели. И немного Иде, обладающей водной магией.
— Нет-нет, меня вполне устраивает моя фигура, — решительно отказалась я. — Я не хочу перешивать платья.
— От молодёжь, ничего вы не смыслите в хороших фигурах, — хмыкнула тётушка. — Идеальная фигура знаешь, какая? Шар!
— Не все люди идеальны, — развела я руками. — Но так интереснее. И вообще, в семье достаточно одного идеала: вас. Не растите конкурентов.
Дядюшка Жерар от души расхохотался, хлопая себя ладонями по коленям от избытка эмоций, а потом легонько толкнул супругу плечом.
— Что, Вери, уела тебя племянница?
— Ай, толку с вами разговаривать, — отмахнулась та, сама едва сдерживая смех. — Спелись!
Следующие несколько часов пролетели как одно мгновение. Вместе с Истерами дом наполнился весёлым шумом, шутливыми перепалками и храпом Фиделя, нагло развалившегося на кровати в гостевой комнате. Близнецов решили поселить в гостиной, а свою спальню я уступила Иде, заявив, что две недели поживу в кондитерской. За кухней в ней была небольшая комнатка, которую я в последнее время использовала как дополнительную кладовую. Туда перекочевали второй холодильный шкаф и стеллаж с посудой. Кровать, правда, пока осталась. Родственники пытались спорить, но я оказалась настойчивее. На кону стояло отсутствие семейных завтраков и поздних ужинов, а значит, и лишних килограммов! За разговорами и домашними хлопотами время пролетело незаметно, и я едва не позабыла о назначенной в «Лакомке» встрече.