Измена. До и после. Марина Залесская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Мой муж, мой первый мужчина, моя первая любовь...

   Он предал меня, изменил...

   В это невозможно поверить, но это так...

   Я узнала о его измене в самый радостный день в моей жизни.

   «Вы беременны» – сказал врач и только будущий ребенок спас меня от смерти.

   И вот теперь, он грозится забрать у меня дочь...

ГЛАВА 1

ЯНА

   Самый лучший во всем городе врач строго смотрел на меня поверх очков и молчал. Душу вытягивал. По ниточке...

***

И я молчала. Зачем зря воздух сотрясать, ведь все врачи говорили одно и тоже:

   - Не расстраивайтесь! Отдохнете немного и сделаем еще одно ЭКО. У вас еще все впереди! Вы так молоды.

   Выдавливала «спасибо» и выметалась прочь, глотая слезы. Бежала в ближайший парк, падала на скамейку и горько рыдала. Простое женское дело – забеременеть получается у миллионов женщин, а у меня нет. Хотя я абсолютно здорова и муж тоже.

   Неделю назад мы вернулись из отпуска, отдыхали в Испании. Я решила дать своему измученному организму передышку, и Макар купил тур на Коста-Бланко. Мы купались, загорали, ели местные блюда и безудержно занимались сексом. Загорелые, пахнущие морем и солнцем тела страстно желали жарких объятий и тянулись друг к другу.

   - У нас второй медовый месяц, - шептал Макар мне в ушко.

   Я счастливо смеялась, плавилась в его руках, на время позабыв о своих мучениях.

   А дома я с удивлением заметила, что месячные не пришли. Дрожащими руками достала тест, и ...выбросила коробочку в мусорное ведро. Просроченный тест может показать неправильный результат. Поехала в Центр планирования семьи на прием к самому лучшему специалисту по бесплодию.

***

В ожидании приговора врача, мой организм устроил адскую бурю: сердце заныло, руки похолодели и задрожали, а голова горела, как печка. Меня трясло, как при лихорадке.

   Привстала, собираясь уходить, и тут же села обратно, услышав:

   – Поздравляю! Вы беременны! Сдайте анализы и сделайте УЗИ.

   – Как это, - залепетала я, - вы не ошиблись? Не может быть!

   – Яна! Я двадцать лет здесь работаю и могу отличить беременную женщину от небеременной. Идите на обследование! Через неделю жду вас с результатами, - сердито буркнул врач.

   Сжимая заключение в дрожащей руке, я вышла из кабинета, пока еще не осознавая, что произошло. Прислонилась к холодной стенке коридора и отдышалась. Впилась глазами в белый листок и прочитала заветную запись: «Беременность восемь недель».

   Я беременна! У меня под сердцем живет ребенок. Мой сыночек или доченька! То, что я так желала - свершилось. Очень хотелось зарыдать от радости, но я проглотила слезы. Мне нельзя плакать!

   Подошла к кабинету УЗИ и охнула, увидев длиннющую очередь. Оглядела сидящих женщин, наглаживающих свои огромные животы, и решила, что сегодня не буду делать исследование.

   Запишусь на завтра.

   А пока домой! Надену шикарное платье, сделаю праздничную прическу, утку с апельсинами запеку на ужин. А в конце вечера торжественно вручу Макару заключение врача. Представляю, как он обрадуется! Он ведь ждал и надеялся вместе со мной. Терпел мои многочисленные истерики, утешал и жалел.

   При мысли о муже по телу разлилась жаркая истома. Что со мной? Беременность так действует? А, чего гадать! Разницы нет. Своего мужа я хочу всегда. И сегодняшний ужин не станет исключением и закончится жарким сексом.

   Понеслась на стоянку, но на лестнице остановилась и приказала себе: «Ты чего разбегалась? Будущая мамочка должна ходить степенно!» И стала плавно спускаться по ступенькам, поглаживая плоский животик и подперев рукой поясницу.

   У машины, маленькой Тойоты Ярис, меня ждал сюрприз – свекровь Элеонора Александровна, как всегда безупречная и изысканная. Модные брюки, элегантный плащ, аккуратная прическа – моя свекровь очень красивая женщина. Мне стало стыдно за свой расхлябанный вид, и я сжалась, ожидая выговор.

   Но свекровь не обратила внимания на мою одежду и зашла с козырей.

   - Я вижу, ты планируешь ребенка?

   Не желая посвящать ее в свое счастье, просто кивнула и кротко ответила:

   - Мы вместе планируем, Элеонора Александровна, вместе!

   Свекровь удобно расселась на переднем сиденье и продолжила разговор:

   - А твой муж не планирует. Или планирует, но не с тобой.

   Я знала, что она ненавидит меня и не обратила внимания на злобные слова. Давно не обращаю внимание на ее выходки. Самое главное в общении со свекровью – не вестись. Не позволю ей испортить мой самый счастливый день!

   - Куда вас подвезти, Элеонора Александровна?

   - Новую высотку возле стадиона знаешь? - спросила свекровь.

   Я кивнула, гадая, что могло понадобится свекрови в новостройке? Они с мужем проживают в квартире в элитном районе.

   - Поможешь мне кое-что забрать из одной квартиры.

   - Надеюсь, не тяжелое? - обеспокоенно уточнила я. - Тяжести мне поднимать нельзя!

   Она загадочно посмотрела на меня и успокоила:

   – Не тяжелое, Яночка. Два горшочка с растениями. Ты понесешь монстеру, а я –драцену.

   Я успокоилась, свекровь обожала выращивать дома растения. Когда она с мужем уезжала на курорт, я поливала ее заросли.

   Мы поднялись на лифте на шестнадцатый этаж и Элеонора Александровна открыла дверь своим ключом. Я зашла в коридор, не стирая счастливой улыбки с лица. Сейчас вся эта тягомотина закончится, и я вновь окажусь наедине со своей радостью.

   – Монстера в спальне, Яночка.

ГЛАВА 2

ЯНА

   Свекровь услужливо толкнула дверь. Переступила порог, заглянула темную спальню и оторопела. На смятых простынях в любовных объятиях сплелась пара, мужчина и женщина. Недоуменно уставилась на свекровь, ну занимаются люди сексом, а я причем? Но мужчина отбросил простыню, и я с ужасом узнала своего мужа. Его черные волосы с приметной белой прядью на макушке, его спина с литыми мускулами, шрам под правой лопаткой. Я сползла на пол и застыла в оцепенении, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле.

   Глюк, у меня глюк! Моргнула, прогоняя наваждение, и снова посмотрела на разобранную постель. Ничего не изменилось, любовники лишь поменяли позу и ускорились. Видимо, скоро их накроет бурный оргазм.

   Укусила себя за палец. Чего я несу? На моем горячо любимом муже скачет другая женщина, и, завесив его лицо длинными черными волосами, повизгивает от наслаждения:

   - Ах, как хорошо! Еще глубже! Ты такой большой! Ах, я сейчас умру!

   А Макар ей хрипло отвечает:

   - Не умирай, киса, дождись меня! Умрем вместе!

   Женщину я тоже узнала. Сабиночка! Та самая дочка ресторатора, которую свекровь хотела видеть женой своего сына. Ее, а не меня! Сабина все время приставала к моему мужу, лезла к нему, прижималась всем телом, а Макар шутил и отодвигался. И вот Сабина добилась своего. Теперь не мои, а ее руки сомкнулись у него на спине, ее, а не мои уши, слышат его шепот, ее глаза видят его страсть.

   Я осторожно прикрыла дверь спальни и на цыпочках вышла из квартиры. Скандалить не стала. Зачем же портить любимому удовольствие?

   В голове была пустота, не пробегала ни одна мысль, как будто резинкой стерли.

   Села в свою букашку, на автопилоте немного проехала и зарулила на стоянку перед супермаркетом. Анестезия прошла и на меня вдруг обрушилось горе. Самый счастливый день внезапно стал самым черным. Мой муж, мой самый дорогой человек мне изменил! У него другая женщина. А меня он больше не любит. Как это принять? Как такое могло произойти? От шока у меня все замерло. Кровь перестала бежать по сосудам, сердце остановилось, руки стали ледяными. Вот и отлично. Последний удар, сейчас я застыну на сиденье и не проснусь, умру. Зачем мне жить, если мое солнце погасло!

   Но вдруг я дико испугалась. Ребенок! Маленький, ни в чем не повинный ребенок! Он погибнет, если я не буду дышать! Мой малыш – он хочет жить, но без меня не сможет. Растерла ледяные руки, опустила стекло и жадно глотала свежий воздух. По щекам текли горячие соленые слезы, разъедали уголки губ, но я уже не хотела умирать. Мне есть для кого дышать!

   Завела мотор и поехала домой, внимательно следя за дорогой. Коттедж встретил тишиной и прохладой. Я, как посторонний наблюдатель, прошлась по комнатам, огляделась. Везде видна моя рука, мои старания сделать дом уютным и теплым. Я выбирала разноцветные подушечки на диван, постеры на стены, шторы на окна, расставляла милые семейные фото в рамках, для кухни заказала по каталогу полотенца и разные мелкие штучки одного цвета. Утром сварила суп из курицы, вон он остывает на плите. Теперь все это не мое, чужое. Здесь будет хозяйничать другая женщина, она все переделает по-своему.

   Скорее, скорее, вон отсюда! Пусть Сабина занимает мое место!

   Наша спальня. Огромная кровать, где мы провели столько страстных ночей, а утром к нам приходила тихая нежность. На покрывале валялась белая футболка Макара. Схватила ее, принюхалась и горе опять схватило за горло. Как я любила его запах! Прижималась к сильному телу и обнюхивала, как кошка. Отнесла майку в корзину для стирки, и ночи, и утра - все это уже позади, незачем мучить себя бесполезными воспоминаниями.

   Распахнула дверцы шкафа и стала собрать большой чемодан. Сколько же у меня платьев! Макар настаивал, чтобы его любимая Карамелька носила красивые платья до пола и с глубоким вырезом на груди. Муж называл меня Карамелькой из-за девичьей фамилии – Сладкова.

   – Карамелька, моя сладкая девочка! – Слышала я каждый день, даже когда я взяла его фамилию и стала Ветровой.

   Теперь он будет дарить наряды Сабине. Роскошной Сабине, брюнетке с зелеными кошачьими глазами. Какое прозвище он придумает для нее? Сабочка-кошечка? Оборвала себя, не мое дело, пусть называет как хочет.

   Сабина красавица, а я обычная девчонка. И папа у меня не ресторатор.

   «Голодранка!» - так называла меня Элеонора Александровна.

   А голодранке брендовые платья ни к чему, пусть голодранка ходит в мешке из-под картошки.

   Вспомнила, как муж говорил мне: «Ты хороша даже в обычных джинсах. А в шикарном платье - просто звезда Голливуда!» А я радовалась, что нравлюсь ему, плавилась в его руках, ласкалась и мурлыкала. Но меня скинули с красной дорожки. Голодранке на ней нет места.

   Пусть Сабина звездит, уступаю ей эту роль. Боль безжалостно грызла сердце, гнев сжимал горло, но я проталкивала воздух в легкие, помня о том, что ребенку надо дышать.

   – Не рыдать! - приказала себе. - Платья - всего лишь шмотки. Скоро тебя разнесет и красивые наряды на живот не налезут.

ГЛАВА 3

ЯНА

   Хлопнула входная дверь и в спальню зашел бледный, как снег, Макар. Удивилась, что он так быстро доехал, ведь мы жили за городом. Но решила, что долго просидела в машине и потеряла счет времени.

   - Собралась уже? Убегаешь к любовничку? – зло выкрикнул Макар. – Даже поговорить со мной не хочешь? Попрощаться по-человечески? Не заслужил? Пять лет нашего брака выбросила в мусорку и меня туда же?

   Ошалело уставилась на него:

   - К какому любовничку? Не спихивай с больной головы на здоровую! Это ты кувыркался в постели с Сабиной! – Я закатила глаза и хрипло простонала: «Киса, подожди меня, не умирай». Теперь вам не надо скрываться! Располагайтесь со всеми удобствами! А я не хочу вам мешать! Благословляю вас и ухожу! Совет да любовь!

   Макар не на шутку завелся, искры засверкали из глаз:

   – Янина, ты, видимо, совсем сбрендила? Причем тут Сабина? Ты трахалась с чужим мужиком, а теперь все переворачиваешь с ног на голову. Меня обвиняешь в том, в чем виновата сама!

   Янина - это серьезно. Полным именем Макар называл меня всего два раза в жизни. Первый - когда я, не в силах вынести очередной пустой тест на беременность, громко истерила во дворе, а все соседи с интересом слушали, как будто бразильский сериал по телеку смотрели. И второй - когда за лихачество на дороге, мне выписали крупный штраф. Янина – означало, что муж очень зол.

   Но сейчас мне было все равно. Янина – так Янина. Я угрюмо смотрела на своего красивого мужа. Заметила, как ходят желваки на бледном лице, как потемнели синие глаза. Но разбираться в его бреде сил у меня не было и я, резко застегнула молнию на чемодане.

   - Дай мне пройти! - Попыталась протиснуться к двери.

   Но не тут-то было.

   Макар схватил меня за локти и швырнул на кровать.

   - Осторожнее! - я скрючилась и руками прикрыла живот.

   - За жизнь свою боишься? Не убью я тебя, успокойся! А надо бы! Как ты меня убила! Вот, смотри! - он кинул мне мобильник с запущенным видео.

   Я недоуменно уставилась на экран. Камера показывала пару, занимающуюся любовью на столе. Мужчина двигался, а женщина свела ноги в моих туфлях у него на бедрах. Платье у нее задралось, но я узнала его по подолу и рукавам. Мое платье, сама купила его в Милане в маленьком бутике. Лицо женщины было немного смазано, но волосы такого же редкого пшеничного цвета, как у меня, и сережки мои.

   Если бы я точно не знала, что никогда не изменяла мужу, то была бы уверена, что та женщина на видео – это я.

   Кто-то хотел испачкать мое имя, что же ему это удалось. Оправдываться не буду. Раз Макар верит в подделку, значит так тому и быть.

   Пожала плечами:

   – Это не я. Но разубеждать не буду. Я ухожу! Желаю вам с Сабиной счастья! Надеюсь, ты, как юрист, быстро оформишь развод. На дом не претендую.

   – Еще бы! – усмехнулся Макар. – Дом – наше родовое гнездо, твоего здесь ничего нет. Но ты тратилась на оформление интерьера, я переведу тебе деньги на карту.

   Кивнула, не стала гордо отказываться. Деньги нам с ребенком пригодятся. При мысли о ребенке, на душе у меня потеплело и я невольно улыбнулась.

   «Как ты там, малыш? Хорошо ли тебе, уютно? Потерпи, мой маленький, скоро мы с тобой будем жить вдвоем, и мама успокоится».

   – Тебе весело? – потрясенно спросил Макар. – Ты разрушила нашу семью и смеешься. Я и не догадывался, что столько лет прожил с такой двуличной тварью! Ты так хотела забеременеть, что нашла себе другого осеменителя. А потом подсунула бы мне чужого ребенка! Держи, Макар, воспитывай!

   Как ловко он все перевернул! Я оказалась шлюхой и разрушила семью. Я, а не он. Сердце разболелось от обиды, я всхлипнула. Еще вчера Макар ласково называл меня Карамелькой, сладкой девочкой, любимой женщиной. А сейчас – тварь? Это я прожила пять лет с мужчиной, которого совсем не знала!

   Душа замерзла, превратилась в айсберг. Предательство залило легкие разъедающей кислотой. Так хотелось выполоскать себя от яда... Но мне нельзя так переживать, не сейчас, потом...Мой малыш только пророс во мне, он так уязвим.

   Посмотрела на Макара, желая навсегда запомнить и унести в памяти его образ. Высокий, плечи широко развернуты, смоляные волосы с белой отметиной на макушке. Темные брови вразлет, глаза серые, губы твердые, скулы резкие…Красивый, уверенный и сексуальный. Покоритель мира и женских сердец. Я залюбовалась им, и на секунду мне показалось, что сейчас он шагнет вперед и прижмет меня к себе. К самому сердцу. Я услышу, как оно бьется, почувствую теплоту его твердой груди, вдохну острый запах его парфюма – горная лаванда и базилик.

   Но он остался на месте, и я поняла – это конец. Нашей семьи больше нет. И про ребенка он никогда не узнает. Кошечка Сабина ему пятерых нарожает. Если захочет портить фигуру. Сабина всегда смеялась над моим желанием забеременеть. Говорила, что она ни за что не будет рожать, хочет всегда быть красивой женщиной, а не задерганной отекшей мамкой. А я мечтала о большой дружной семье, о детях, бегающих по зеленой лужайке. Почему-то мне представлялось, что их будет трое: две девочки и мальчик...Картинка счастливой семьи последний раз мелькнула перед глазами и пропала навсегда...

   Одернула себя: «Пусть они живут, как хотят. Рожают-не рожают, это не мое дело».

   Я даже пожелала Макару счастья!

   Но сердце нестерпимо ныло, не слушало меня. Сердце не могло смириться с предательством и изменой, в него воткнули иголку и безжалостно ворочали ее.

   – Ты так уйдешь? – спросил уже не мой, а чужой мужчина.

   Его что-то мучило, но разбираться сил у меня не было. Тяжелый день измотал, вытянул все силы, и я мечтала только об одном: забраться в постель и уснуть. Завтра наступит новый день и, может быть, мне станет легче.

   Усмехнулась горько:

   – Нормально я ухожу! Не скандалю, волосы не выдираю. Ложки-вилки не делю. Образцовый уход! Могу претендовать на лучший уход года.

   – Что же ты наделала, Янина? Зачем ты все сломала? Я ведь любил тебя! Мало кто на свете, так любил, как я.

   Мои плечи поникли, он обвиняет меня в развале семьи! Но я не могу защищаться, потому что уверена, что кто-то склепал эту гнусную клевету, а мой муж решил уцепиться за этот мерзкий повод и перекинуть на меня свое распутство. Он юрист и хорошо умеет переворачивать любые факты так, как ему выгодно.

   Сжала кулачки и сердито выпалила:

   – Ты разрушил семью, ты, а не я! Я видела своими глазами, как ты кувыркался с Сабиной в постели. Ты предал меня! А сам обвиняешь в том, что я никогда не делала. Я любила тебя, ты был моим солнцем. Но теперь все кончено! Дай мне спокойно уйти, и ты больше никогда не увидишь меня. Никто больше не будет тебя изводить плачем и жалобами на бесплодие. Ты устал от моих истерик, я понимаю. И ухожу. Жаль, что все так вышло.

   – Истеричка! – гневно бросил Макар. – Врешь, ничего тебе не жаль! Я дам тебе развод! И оформлю его быстро, как ты хочешь, Янина!

   Внезапно мне в голову пришла жуткая мысль: «А ведь Макар может с легкостью отсудить у меня ребенка! Его Сабиночка рожать не хочет и ей не придется. Они будут воспитывать моего ребенка. Макар намного успешнее меня – главный юрист крупного холдинга, у него коттедж в собственности. А я, хоть и хороший маркетолог и зарабатываю неплохо, но с его деньгами не сравнить. И жилье у меня – бабушкина квартира, доставшаяся по наследству.

   Я задумалась…Мой муж стал моим врагом. Очень горько и страшно, но так случилось. И нам с малышом надо исчезнуть из его жизни. Пусть считает, что ребенок не от него.

   – Задумалась? Может быть хочешь отыграть все назад?

   Его красивое лицо скривилось, глаз дергался, уголки губ дрожали. Я поняла, что ему тоже нелегко и, если бы не ребенок, то попыталась бы простить его. Но рисковать я не могла. Сговорятся с Сабиночкой и отнимут у меня долгожданного малыша.

   – Нет, не хочу! – я подхватила свой нетяжелый чемодан и ушла, бросив ключи на тумбочку.

   Он все же сделал шаг ко мне, маленький нерешительный шажок. И руку протянул, чтобы остановить…Но я все равно ушла. После того, как увидела его в объятиях Сабины, после обидных слов… Все разрушилось...Нет, я не могла рисковать!

   Выйдя во двор, подняла голову наверх. Макар стоял в окне. Вздрогнула всем телом. Столько раз я стояла у этого окна, вглядывалась во двор, а заметив въезжающий автомобиль, летела вниз, чтобы радостно повиснуть у него на шее.

   Тяжело расставаться с домом, в котором я прожила пять счастливых лет в любви и согласии. Сердце вновь болезненно сжалось от мучительных сожалений. Наш ребенок не будет играть на травке во дворе, не будет шуметь в доме, скатываясь по перилам, не будет с криками бегать по всем комнатам. Макар не увидит его первый зубик, неуклюжие первые шаги, не услышит слово: «Па-а-а-па!» Но другого выхода у меня нет. Мне не выстоять против его опыта. До резкого скачка в карьере Ветров вел бракоразводные дела. И нескольким хорошо обеспеченным мужчинам он помог отсудить детей у бывших жен. А рисковать мне нельзя. Уйду и останусь без алиментов. Но я справлюсь!

ГЛАВА 4

ЯНА

   Позвонила маме по дороге, предупредила, что скоро приеду.

   – Приезжай, доченька! – обрадовалась мама. – Я как чувствовала, что ты наведаешься в гости, пирожков напекла. С капустой, как Макар любит.

   Я чуть не зарыдала в трубку, но сдержалась – час пик, дорога загружена, требует внимания.

   Мама, увидев чемодан, сразу обо всем догадалась, но промолчала. Ждала, когда я сама расскажу. Помогла снять плащ, отвела на кухню, налила горячий чай с лимоном, положила пирожок на тарелку. Такой милый домашний уют и такое горе у меня в душе...

   Согрела руки об горячую чашку, откусила пирожок и…, ледяная корка на моем сердце треснула и, я, закрыв лицо руками, наконец-то разрыдалась. Плакала взахлеб, давилась слезами, всхлипывала, тряслась всем телом.

   – Поплачь, поплачь, доченька, – шептала мама, – не держи в себе. – Она обняла меня прижала к себе и качала, как в детстве. – Поплачь, станет легче. Слезы промоют рану.

   Прижалась к ней всем телом и дрожала, не в силах остановить поток нескончаемых рыданий. Доплакалась до икоты, мама подала стакан воды, жадно осушила его до дна, стуча зубами о край. Мама закутала меня в теплый платок и ласково баюкала.

   Я согрелась, наконец-то смогла заговорить и простонала:

   – Нельзя мне плакать!

   Мама всплеснула руками:

   – Неужели, Яночка? Ты ждешь ребеночка?

   Я вытерла слезы об ее плечо и прошептала:

   – Да, мамочка. Сегодня узнала. Беременность восемь недель.

   – Это счастье, доченька! Такое счастье! Но ты не радуешься, а рыдаешь. Я правильно понимаю – Макар тебя обидел?

   Я кивнула и горло снова сжалось.

   – Сабина помогла?

   Молчала, боялась, что снова начну рыдать.

   – Что ж, доченька. Мужчины приходят и уходят, а твой ребенок будет с тобой всегда.

   – Он же вырастет! – удивилась я. –Выйдет замуж или женится!

   Мама улыбнулась:

   – Дитя всегда будет жить в твоем сердце. Вот как ты в моем. Ты для меня всегда моя маленькая Яночка. Чтобы не случилось, я тебя пойму и обогрею. И ты теперь не одна. И ни о чем не переживай. Выплакалась и больше не надо. Я тебе помогу, вместе мы справимся.

   Мне стало намного легче, и я успокоилась.

   – Спасибо, мамочка! Ты самая лучшая мама на свете!

   – Сейчас ты должна заботится не только о себе, но и ребенке. Надо высыпаться, много гулять, хорошо питаться.

   – Но мне придется работать!

   – Работай, – согласилась мама. – Но не нервничай. Никаких авралов, работы в выходной, засиживаний до ночи. Деньги не будешь спускать все сразу, а начнешь копить на декрет.

   Я хихикнула:

   – Это называется – создать подушку безопасности. Мамочка, ты у меня финансово подкована!

   – Да, Яночка. В кого же ты у меня такая умница? – шутливо спросила мама.

   Я ответила также шутливо:

   – В тебя? Или в папу?

   – В нас обоих. Папа вернется из рейса и тоже обрадуется. Научит внучка грибной охоте.

   – А если родится девочка?

   – А внучку пристроит пельмени лепить. Ну вот ты уже не плачешь, доченька. Может быть, расскажешь мне, что же случилось? Тебе станет легче.

   Я глубоко вздохнула и рассказала, опуская постельные подробности. Очень боялась снова разрыдаться, но мама оказалась права. Мне полегчало. А мама задумалась:

   – Ты говоришь, Элеонора Александровна отвезла тебя на ту квартиру?

   Вздохнула:

   – Да. Она стояла возле моей машины. Представляешь, мама, если бы я осталась делать УЗИ, она бы меня не дождалась, и я бы никогда не оказалась бы в той квартире.

   Мама пожала плечами:

   –Узнала бы позже. Но не нравится мне все это. Странно!

   – Ужасно, а не странно! Я видела его своими глазами! Но и это еще не все… – Я помялась, но рассказала и про видео на смартфоне Макара.

   Мама рассердилась:

   – Кто же сделал такую пакость, Яночка? Как они могли?

   – Не это главное, мамочка. Страшно то, что Макар поверил в этот поклеп. Но я думаю, что он просто хладнокровно воспользовался фальшивкой, чтобы обвинить меня в измене и не дать мне потребовать раздела имущества. А если он узнает о ребенке, то может отсудить его. Я не рассказала ему про беременность, мамочка. А ведь так мечтала о этом, так хотела видеть, как он обрадуется. Мы столько пережили и все разрушилось в один миг!

   – Не надо нам их имущества! – воскликнула мама. – У нас свое есть. И ребенка мы им не отдадим. Хорошо, что не сказала, Яночка!

   Пристыженно промямлила:

   – А я думала, ты меня будешь отговаривать. Матерью-одиночкой пугать.

   – Ну что ты, доченька! Мать с ребенком не может быть матерью-одиночкой. Это глупые присказки. Все у тебя будет, Яночка, и ребенок, и может новая любовь появится.

   – Ой, нет! У меня одна любовь на всю жизнь, другую я не хочу»

   Глаза у меня начали, слипаться, я отчаянно зевала.

   – Ты засыпаешь, Яночка. Иди в постель и спи долго. Завтра суббота и на работу тебе не надо.

   – Спокойной ночи, мамочка!

   Сразу уснуть у меня не получилось. Я вспоминала, как долго пыталась забеременеть, как плакала и отчаивалась.

   Макар был моим первым мужчиной. Как увидела его, такого высокого, и привлекательного, так и влюбилась. Как в кино. И смотрела на него не отрываясь, думала, что он никогда не обратит внимания на такую обычную девчонку, как я. Сначала стеснялась, а потом решила: «Все равно мне ничего не светит! Буду смотреть, сколько захочу!» А он разглядел меня и внимание обратил. А потом совратил.

   Это он сам так сказал: «Я тебя совратил, я на тебе и женюсь!» И потом часто смеялся: «Ну как я мог не жениться? Я сладкоежка, а тут такая сладкая девочка – Карамелька!»

   Страсть горела между нами, полыхала как пожар. Мы занимались любовью всю ночь, только под утро ненадолго засыпали, слившись в одно неразделимое существо, переплетенное ногами и руками. Но стоило кому-то из пошевелиться и опять…

   – Карамелька, сладкая, вкусная карамелька. Моя маленькая нежная девочка, – шептал Макар. – Хочу тебя снова и снова. Ты еще не устала от меня?

   – Никогда-никогда не устану, – отвечала я, мгновенно загораясь.

   Тела тянулись друг к другу, как намагниченные. Мы опаздывали на работу, похудели, затягивали ремни на джинсах на последнюю дырку. Под глазами от недосыпания залегли синяки, но мы были так счастливы! Собирались жить вместе до ста лет и умереть в один день.

   Ничто не омрачало наш брак. Казалось, так будет всегда.

   Но однажды я встретила в парке одноклассницу Светку Комарову. Она катила коляску, в которой сидел розовый пупс, улыбался и дрыгал ножками. А Светкин плащ не застегивался на огромном животе.

   – Мальчика ждем, – похвасталась Светка, – а в коляске Алиночка – дочка. Хочешь подержать? Не бойся, Алиночке скоро одиннадцать месяцев.

   Я осторожно взяла на руки маленькое теплое тельце, вдохнула чистый младенческий запах, погладила розовую щечку. Малышка улыбнулась, что-то пролепетала...

   Я вернула ее в коляску и вдруг поняла, что тоже хочу ребенка. До одури.

   Мы перестали предохраняться, но беременность не наступала. Месяц за месяцем, год за годом, так прошло пять лет.

   Я попала в замкнутый круг: задержка-надежда-разочарование-слезы. На улице я видела только беременных женщин и мама с маленькими детьми, часто закатывала истерики:

   – Пустоцвет! Я – пустоцвет! Бракованная и бесплодная! Никчемная

   Макар поцелуями осушал мои слезы и ласково приговаривал:

   – Очень даже кчемная! Карамелька, все будет хорошо! Поверь мне! Ты ведь всегда мне верила, малышка?

   Макар переживал вместе со мной, но, видимо, ему надоело. Карамелька стала горчицей, он устал. И изменил. Приставучая Сабина не упустила свой шанс, дождалась, когда мой муж начал колебаться и добилась своего. А мне придется жить без него.

   Я не хотела вспоминать то, что произошло сегодня и переключалась на приятное: стала выбирать имя ребенку. Все имена казались мне недостаточно хороши для моего будущего малыша и я отвергала их одно за другим. Но, наконец, определилась. Девочку назову Ксюшей, а мальчика – Кирюшей.

   Решив такую трудную задачу, я улыбнулась и, наконец, уснула.

ГЛАВА 5

ЯНА

   – Ксюша, солнышко, быстренько садись за стол! – я положила в маленькую тарелочку овсяную кашу и позвала дочку.

   – И ты тоже будешь,есть кашу? – уточнила девочка. Она всегда зорко следила за соблюдением всех ритуалов.

   – Конечно, доченька! Я очень люблю овсянку, – заверила ребенка, хотя, конечно, предпочла бы съесть по-быстренькому бутерброд.

   – Ягодки не забудь! – скомандовала дочка. – И ор-р-р-ешки!

   Ксюша недавно научилась выговаривать звук "р" и рычала, когда надо и не надо.

   Украсила кашу несколькими ягодками голубики, посыпала измельченными орехами, и мы начали есть. Я дула на горячую ложку, и Ксюша повторяла. Обезьянка маленькая!

   – Сегодня у нас в садике утренник. Первый день осени. Я буду исполнять роль красного листика, – важно сказала девочка. – Ты не забыла, мамочка?

   Озабоченно ответила:

   – Конечно, помню, Ксюша. Приеду обязательно, но, наверное, немножечко опоздаю.

   С утра на работе планерка, а утренник в одиннадцать. Наш директор любит совещаться, и, если планерка примет вялотекущую форму, я могу опоздать.

   Ксюшины глазки мгновенно наполнились слезами:

   – Но я так готовилась, мамочка! Красный листик – самая огромная-преогромная роль. Ко всем детям придут и мамы, и папы с большущими фотиками! А ко мне никто…

   Ксюша заревела всерьез. А у меня разболелась душа. Я давно сказала дочке, что мы живем с ней вдвоем и папы у нас нет. И большую часть времени девочка и не вспоминает про отца, но я знаю, что она ждет его. Ксюша с надеждой смотрела на каждого мужчину, приходящего в наш дом, будь то немолодой сосед, которому срочно понадобился лимон, сантехник или мастер по наладке оптоволоконного интернета.

   Когда я замечала ее ожидающий взгляд, сердце начинало нестерпимо ныть. Но я запирала боль внутри себя. Почти пять лет назад я решила, что не расскажу Макару про беременность. Даже хотела уехать из города, но мне повезло. Макар уехал сам. Друг Сабиночкиного папы предложил Ветрову должность главного юриста в нефтяной компании в Сибири, и Макар, не раздумывая, согласился. И кто бы отказался? Должность престижная, зарплата огромная. Уехал, и Сабиночку с собой взял – финансистом.

   Прижала к себе дочку, поцеловала гладкую щечку, вытерла слезки.

   – Ксюша, мама обязательно приедет. Возьмет огромный фотоаппарат и нащелкает много фоток красного листика. А слова свои ты не забыла?

   Девочка засияла и затараторила: «Если осень, каждый знает, в небе листики гуляют…»

   – Умница! – похвалила дочку. – А сейчас заплетем косички и выберем колготки к платью. Ты какие хочешь: белые или синие с котятами?

   – Мамочка, я же красный листик! – Упрекнула меня Ксюша. – Надо красные колготки. А косички не хочу, хочу кудряшки!

   – Ах, ты моя модница!

   Мое маленькое счастье обожало наряжаться. Я аккуратно расчесала копну смоляных кудрей, погладила приметное белое пятнышко на макушке… Такое же как у Макара. Дочка очень похожа на своего отца. Копия, как говорит моя мама. Когда Ксюша только родилась, я боялась, что бывшая свекровь увидит головку ребенка и донесет Макару. Но мне опять повезло. Бывшие свекры уехали на ПМЖ в Испанию и приезжали редко.

   Тщательно упаковала костюм красного листика в большой пакет и мы отправились на стоянку.

   Нести драгоценный костюм Ксюша доверила мне. А сама девочка каждому встречному докладывала, что у нее самая важная роль на утреннике, а мамочка будет фоткать.

   – Какая у вас хорошенькая и бойкая дочка! – Умилилась соседка тетя Лида.

   И мое материнское сердце растаяло от похвалы моего ребенка. Как мало мне надо!

   – Спасибо, теть Лид!

   – Эх, такая красавица и одинокая! И куда мужики смотрят! – Причитала соседка и мое радостное настроение тотчас улетучилось.

   Мужчины у меня нет, это правда. После ужасного предательства я замкнулась в себе, заперла сердце на замок. Многие мужчины пытались за мной ухаживать, а я вежливо, но твердо давала понять, что не готова начинать отношения. Не было у меня ни желания, ни сил. Знала, что буду сравнивать любого мужчину с Макаром, с таким, каким он был до измены, И сравнение будет не в их пользу.

   Я нацелилась на карьеру, мечтала стать директором по маркетингу и шла к своей цели, не отвлекаясь ни на что, хотя с маленьким ребенком это было очень трудно.

   – Янка, ты бизон, несущийся по прерии! – говорил Артем, директор по коммуникациям, мой практически единственный друг и собеседник в офисе.

   Я смеялась и поправляла:

   – Какой же бизон? Я же женщина, значит – бизониха!

   – Бизониха, – ворчал Артем, – бензовозиха. Вот ты кто!

   При мысли об Артеме на душе у меня потеплело. Я знала, что он влюблен в меня, но тщательно скрывает свои чувства. Может быть, когда ледяная корка на моем сердце растает, я смогу встречаться с ним. Если, конечно, он не женится...

   – Мамочка, поворот в садик пропустила! – звонко крикнула дочка, я очнулась от размышлений и поехала по другой дороге.

   Воспитательница встретила меня с поджатыми губами:

   – Вчера я попросила детей нарисовать осеннюю картинку. Все дети нарисовали желуди и шишки, а Ксюша нарисовала льва с зеленой гривой!

   Я посмотрела на приколотый кнопками листок и восхитилась рыжим львом с зеленой гривой.

   – Чудесный рисунок! Ксюша – молодец! Что же вам не понравилось, Татьяна Анатольевна?

   – Когда я спросила, почему лев зеленый, она сказала, что он еще не полинял! А когда полиняет, грива станет коричневой.

   У меня не было времени спорить с воспитательницей, я уже опаздывала на работу. И как можно объяснить педагогу, что четырехлетний ребенок любит фантазировать. Вся его маленькая жизнь наполнена фантазией и в ней вполне могут бродить по Африке зеленогривые львы, а в море плавать клетчатые киты.

   Ксюша – девочка творческая. Моя дочка обожает игры с обычными предметами, которые у нее легко превращаются в то, что ей хочется. Карандаш становится самолетом, пустая коробочка – пожарной машиной, а резинка для волос – бубликом с маком.

   – Рисунок замечательный! – твердо сказала я, и мирно добавила: – Но вечером мы нарисуем желудь и завтра принесем.

   Воспитательница благостно кивнула, а я спокойно поехала на работу.

ГЛАВА 6

ЯНА

   Машина глухо стояла в пробке, а я думала о том, что надо отвести дочку в художественную школу, размечталась о будущем. Ксюша вырастет, выучится на дизайнера, станет известным модельером…и очнулась от хора возмущенных гудков.

   – Еду, еду, не сигнальте! – проворчала и тронулась с места.

   Часы в холле показывали двенадцать минут десятого, пропуск, к счастью, быстро нашелся и преодолев турникет, я наконец-то появилась в родном офисе. Не стала ждать только что уехавший лифт. Цокая каблуками и здороваясь с коллегами, взлетела по лестнице на шестой этаж. Чуть задыхаясь, забежала в приемную директора, на ходу поправляя прическу и одергивая тонкий кашемировый свитерок.

   Секретарь Леночка посмотрела на меня укоризненно:

   – Янина Сергеевна, планерка уже началась! Я вам звонила, но у вас отключен мобильник.

   Рассеянно сказала:

   – Забыла утром включить. Леночка, Петр Иваныч сильно злился?

   Леночка округлила накрашенный ротик и подняла пальчик:

   – Семь баллов из десяти!

   Я мгновенно успокоилась. Семь баллов – это не шторм, так, легкая гроза. Переживу. Нацепила на лицо улыбку кинозвезды, бесстрашно вошла в кабинет и …, как всегда зацепилась каблуком за ковер и чуть не грохнулась вниз, но удержалась и гордо протопала на свое место рядом с замом по персоналу.

   – Янина Сергеевна, – язвительно сказал директор, – никто не опоздал, только вы! Вы живете на Марсе?

   Дерзко ответила:

   – На Марсе нет пробок, Петр Иваныч! К сожалению, я живу на Земле!

   Директор распекал меня минут семь, перечислил все мои опоздания, редкие больничные внезапно выросли в «месяцами болеете». Про то, что я всегда успевала к дедлайну, он позабыл, но я никогда не оправдывалась.

   Опаздывать действительно не хорошо. Я могла бы разбудить Ксюшу на пятнадцать минут раньше, но девочка так сладко спала, положив ладошку под щечку, мне не хотелось обрывать ее сон.

   Вскоре директор утомился и от моей скромной персоны перешел к насущным делам. Я сразу уловила суть дела. В агентство поступил крупный заказ и необходимо разработать детальную стратегию продвижения. Известная нефтяная компания решила развивать в нашем городе сеть фирменных АЗС и требовалась массированная рекламная компания. Полчаса мы жарко спорили, обсуждали, составляли план действий. Стрелка часов шустро бежала к половине одиннадцатого, и я поняла, что опоздаю на утренник, если сейчас же не поеду в садик. Заерзала на стуле, не зная, как быть – оставаться или попробовать отпроситься? Вечная запарка работающих матерей.

   Моя подруга Наташка считает, что дети важнее всего. «Да, забей ты на эту работу. Шесть часов пропикало, выключай компьютер и лети в садик!»

   А я так не могу. Я – единственная кормилица семьи, хочу, чтобы у моей дочки было все самое лучшее, а для этого мне надо работать. Но все же я никогда не забирала Ксюшу последней, не хотела видеть, как дочка одиноко сидит в группе. Приходилось работать по ночам.

   Настроение упало до нуля, но мне повезло. Директору позвонил кто-то важный и он махнул рукой, мол, всем разойтись.

   На утренник я успела. Села на маленький стульчик и умиленно просмотрела весь спектакль. Конечно, красный листик выступал лучше всех. А когда маленькие листики закружились в пестром хороводе, все мамы и я в том числе, утирали слезы радости за своих детишек, которые совсем недавно лежали в колыбельках, и вот уже поют и танцуют.

   – Мамочка! – налетела на меня Ксюша. – Тебе понравился утренник? А где твой фотик? Ты забыла меня сфоткать? – Глаза девочки заблестели от слез.

   Какая оплошность! Я так торопилась, что забыла профессиональную зеркалку в своем кабинете.

   – Солнышко, я снимала тебя на телефон! Вот, смотри!

   Протянула дочке мобильник, но она оттолкнула мою руку и заревела.

   – Ну-ка, перестаем плакать и расстраивать маму! – сказал сочный мужской баритон. – Я снимал весь утренник на видеокамеру и дам тебе копию записи.

   Ксюша замолчала и с интересом посмотрела на кого-то позади меня. Я обернулась. Высокий плечистый мужчина с висящей на ремешке камерой держал за руку незнакомого мальчика в костюме желтого листика.

   – Пашка – новенький! – Заявила Ксюша. – А вы его папа? А у меня нету папы! Зато есть бабушка и дедушка!

   Мужчина кивнул:

   – Да, я Павлушин папа. А твоя мама – красавица!

   – Я знаю! – важно сказала моя дочь.

   Достала из портфеля флешку и представилась:

   – Меня зовут Янина Сергеевна. Я буду очень благодарна, если вы спишите на флешку запись утренника.

   – А я – Николай. Янина Сергеевна, вы сейчас куда направляетесь?

   – Отвезу Ксюшу к маме и поеду на работу, а что?

   – Давайте сходим в парк, погуляем. Такая замечательная погода! – Ксюша и Павлуша тут же навострили ушки, а Николай продолжил. – Рядом с парком есть пиццерия, детей учат готовить пиццы. Вам там понравится!

   Дети запрыгали от радости, я не смогла лишить Ксюшу праздника и не поехала на работу. Мы провели два чудесных часа в парке. Покатались на всех качелях-каруселях, покормили уток в пруду, а потом зашли в пиццерию Дети отправились лепить пиццу под надзором милой девушки в белом колпаке, а мы с Николаем сидели за столиком и болтали.

   – Я – воскресный папа! – заявил Николай. – Обычно бывшая жена сама ходит на утренники. Но сегодня она плохо себя чувствовала и попросила меня.

   – А я – мать-одиночка!

   Николай меня перебил:

   – Ну какая же вы мать-одиночка, Янина! Вы — молодая мать с ребенком.

   Засмеялась и продолжила:

   – Обычно на утренники ходят бабушка с дедушкой, но сегодня Ксюша играла важную-преважную роль красного листика, и я убежала с работы.

   – Я рад, что пришел на утренник и познакомился с вами, Янина…

   – Можете называть меня – Яна.

   – Рад познакомиться с вами, Яна. Вы – очаровательная девушка!

   Лицо загорелось. Уже пять лет я не сидела с мужчиной в кафе. Мне не хотелось. Вся моя жизнь сосредоточилась на Ксюше. Мне приходилось много работать, а все свободное время проводила с дочкой. Мы подолгу гуляли, читали детские книжки, играли. Мои подружки, такие же разведенки, при первой же возможности отвозили ребенка к бабушке или оставляли с няней и бежали на свидание. А я так не могла. Мне была дорога каждая минута рядом с моим маленьким, выстраданным счастьем.

   – Спасибо за хорошо проведенное время, но нам пора!

   Достала из кошелька платежную карту, но Николай остановил меня:

   – Я заплачу за обед, не беспокойтесь, Яна.

   Не стала отказываться и совать деньги. Хочет платить – пускай платит.

   Прибежали Ксюша и Павлуша с испеченными корявенькими пиццами на тарелочках. Дети светились от радости и мы с Николаем улыбались. Давно мне не было так легко.

   – Яна, может быть в следующую пятницу, мы опять отправимся погулять? – предложил Николай. – Отпроситесь с работы пораньше и, если, погода будет хорошая, съездим на море.

   Дети радостно заскакали и я, глядя на счастливое личико дочки, согласилась, но с оговоркой.

   – На работе может случиться запарка и мне придется задержаться. В таких случаях, я прошу маму забрать Ксюшу из садика.

   – Понятно. Чтобы пожилая женщина не напрягалась, я могу забрать девочку из садика и отвезти ее вашей маме. Мне не трудно, – предложил Николай.

   «Однако, он очень навязчив», – подумала я, а вслух сказала:

   – Моя мама вовсе не пожилая женщина. Она активная, спортивная, работает на удаленке. А в свободное время ходит по городу, фотографирует старые здания и ведет блог.

   – Удивительная мама! – восхитился Николай. – Сделаем так. Запишите мой номер мобильника, если не сможете приехать пораньше, то скиньте эсэмэску.

   Я записала в контакты телефон Николая, взяла Ксюшу за теплую ладошку, и мы потопали к машине. Девочка гордо несла упакованную в коробку маленькую пиццу и трещала без умолку.

   – Мамочка, а давай возьмем дядю Колю в папы, – вдруг сказала дочка. – Он такой добрый и хороший. А Павлуша будет моим братиком.

   Сердце сжалось от боли, но я собралась и ответила:

   – Детка, мы не можем брать чужого дядю в папы. А у Павлуши, скорее всего, есть своя сестренка.

   Девочка надулась и собралась заплакать, но я ее отвлекла, пообещав, что еще раз сходим в пиццерию.

   – Когда вырасту, я стану поваром и буду печь пиццы. Много-много пицц! – важно заявила Ксюша.

   – Ах, ты мой маленький поваренок! – засмеялась я и на сердце отлегло.

   Много раз себя спрашивала, а правильно ли я сделала, что лишила ребенка отца? Может быть, надо было рассказать Макару про дочь? Но вспоминала, как он обозвала меня «двуличной тварью» и понимала, нет, не надо ему знать про дочь от такой никудышной женщины, как я. У него, наверное, уже свои дети подрастают. От Сабиночки.

   Я не следила за Макаром, да и не смогла бы. У него не было аккаунта в соцсетях. А вот Сабиночка... Она подписалась на мою деловую страничку, я автоматически приняла ее заявку в друзья, и она завалила личку десятком их с Макаром совместных фоток. В офисе, на Бали, в шикарных интерьерах и даже в походе. Сабиночка в розовом велюровом костюме красовалась на фоне суровых мужчин в брезентовых куртках. В бешенстве забанила Сабину, фотки удалила в корзину.

   Тогда я кормила Ксюшу грудью и переживать мне было нельзя. Но, успокоившись, вернула фотки и внимательно их рассмотрела. Сабиночка на каждом снимке излучала счастье, висла на моем бывшем муже. А Макар напротив, выглядел угрюмым, мрачным и похудевшим.

   Я не порадовалась, что он так плохо выглядит. Наоборот, желала ему счастья, чтобы он не вздумал искать свою бывшую жену и не нарушил мою устоявшуюся жизнь.

   Снова удалила снимки и больше не интересовалась ни Макаром, ни Сабиной. Ксюша росла, я проживала с ней каждый день по-новому и была спокойна и даже счастлива.

   У меня есть горячо любимая дочка, родители, успешная работа... Это очень-очень много! А раненое сердце зарастет. Наверное...

ГЛАВА 7

МАКАР

   – Коллеги, всем спасибо. До завтра!

   Закончил селекторное совещание и встал, чтобы размять затекшую спину. За окном стояла серая хмарь и на душе у меня было также мрачно. Что-то мучило с утра, сидело занозой в сердце, а что – вспомнить никак не мог.

   Открылась дверь и в кабинет зашла Сабина, якобы подписать договор.

   –Макар Владимирович, – проворковала девушка специальным голосом, – черкните подпись, пожалуйста.

   Специальный низкий бархатный голос у нее был только для меня. Со всеми остальными Сабина разговаривала высокомерно и слегка повизгивая.

   – Сабина, положи договор на стол и уходи. Позже проверю и подпишу.

   – Макарушка! Ну пожалуйста! – заныла девушка. – Мне надо срочно!

   – Всем надо срочно! – строго сказал я, взял папку и бросил на стопку документов.

   Сабина могла, как все, отнести договор в канцелярию, но она явилась сама. Чтобы лишний раз покрасоваться передо мной и позлить заодно. Сабина очень хороша, жгучая брюнетка с зелеными кошачьими глазами. И фигура у нее отменная, высокий бюст, тонкая талия, длинные ноги. Роскошная женщина!

   Сабина повела бедрами, поправила цепочку, спускающуюся в декольте, и я невольно засмотрелся. Красотка, ничего не скажешь. И одета шикарно. Вроде бы дресс-код она соблюла – не придраться, но белая рубашка как-бы случайно расстегнута на две пуговички ниже положенного, чтобы пышная грудь соблазнительно проглядывала. Юбка строгого черного цвета, но обтягивающая, короткая и с разрезом сзади. Вил у нее деловой и одновременно очень секси. В этом Сабина непревзойденная мастерица. Все остальные женщины изо всех сил ей подражают.

   Но раздражает она меня. Сабина – из той прошлой жизни, когда у меня была семья и любимая женщина. Моя Янка-Карамелька. Я все оставил в родном городе, жену, дом, счастье, ничего с собой не взял, а Сабину взять пришлось. Это было условием перевода.

   – Дочку моего лучшего друга берешь собой! – Рубанул Эмиль Айдарович. – По-другому не переведу. Она – толковый специалист и красивая девка. Не пойму, чего тебе надо? Такая девушка! Эх, где мои тридцать лет! Я бы за ней поухаживал.

   Если бы я сам знал, чего мне надо? Но после развода с Яной, я сам не свой. Ничего не радует: ни новая перспективная работа с очень и очень приличной зарплатой, ни служебная машина, ни огромная квартира в центре этого холодного стылого города. И преданная Сабина, отправившаяся за мной в сибирскую дыру, тоже на радовала, а раздражала. Декабристка, блин.

   Интересное дело: вот есть две женщины, одна из них красивее другой, но сердце любит ту, которая милая каждой своей улыбкой, каждой упавшей ресничкой и слезкой, каждым движением. Такая родная и близкая… И безжалостно разбившая мое сердце...

   Встряхнулся и вспомнил: сегодня годовщина нашей с Янкой свадьбы! Вот что меня мучило с утра! Янка-Карамелька любила этот день, брала отгул, готовила праздничный ужин, наряжалась и ждала меня. Мы делали друг другу небольшие подарки, плавно перебирались в постель, любили друг друга до изнеможения и были счастливы.

   От печальных воспоминаний меня отвлек звонок от директора, я взял трубку и махнул Сабине, чтобы она проваливала. Но девушка вместо того, чтобы уйти, подошла поближе и прижалась ко мне стройным горячим телом.

   – Можно я сегодня заеду к тебе? – мурлыкнула она. – Отрахаю тебя как следует, чтобы ты не был таким мрачным.

   С висящей на мне Сабиной я не мог разговаривать. Прикрыл трубку рукой и подтолкнул Сабину под задницу свободной рукой в сторону двери.

   – Так что ты решил? – не успокоилась девушка.

   Утвердительно мотнул головой, и Сабина наконец-то убралась вон.

   Почти пять лет Сабина пытается склонить меня к женитьбе всеми доступными для нее способами. Э, нет, не пять, а гораздо больше! Мы учились в одной школе и уже тогда, она зачем-то положила на меня глаз. А когда я женился на Янке-Карамельке, Сабина аж почернела. Мать рассказала, что у нее был нервный срыв и она даже лежала в больнице. Но я был так счастлив со своей Карамелькой, что не обратил внимания.

   Сейчас мы живем в разных квартирах, но иногда встречаемся у меня, или у нее. Сабина готовит ужин – она отличная хозяйка. А после ужина мы перебираемся в койку и занимаемся любовью. И в сексе она хороша. Тело гладкое шелковое, руки умелые.

   Но утром мне почему-то хочется заплатить ей за обслуживание. Знаю, что негодяй, но не люблю я ее. И она прекрасно это знает. Но не отстает, надеется дожать меня.

   Думаю, что скорее всего ей это удастся. Все же мне придется на ней жениться, хотя с трудом представляю, как я буду жить с ней всю оставшуюся жизнь.

   Взялся за документы. Сабинин договор просмотрел и подписал быстро. Обычный, стандартный и Сабина действительно хороший работник, я ей доверяю.

   А на следующем – пришлось задержаться. Наша компания задумала открыть сеть заправок в моем родном городе. И кроме генерального договора, был еще отдельный договор на массированную рекламную кампанию.

   Изучил все документы и не подписал… Решил узнать, к какому рекламному агентству обратились наши специалисты. Первый же клик в интернет по запросу «АртЛидер» выбросил фото, на котором симпатичные молодые люди стояли по обе стороны от высокого лысого мужчины.

   Пригляделся: а кто эта русоволосая девушка с такой знакомой светлой и радостной улыбкой? Увеличил снимок и ахнул: Янка! Моя бывшая жена-изменщица! Сломала мне жизнь, а сама стоит, радуется жизни. Волосы русые густые, каскадом лежат на плечах, пышная грудь натягивает свитерок, а лицо округлилось, стало таким нежным, белым, на щеках румянец. Исчезло то загнанное несчастное выражение, которое было у Янки в последнее время до нашего расставания. Как она похорошела и расцвела – не оторваться!

   Сидел и пятнадцать минут смотрел на снимок, любовался Янкой. Значит, у нее все отлично, а я один здесь маюсь?

   В кабинет заглянула секретарша Юленька, юная и свеженькая как яблочко. Встала рядом и давай вовсю кокетничать:

   – Макар Владимирович, у Ковалевой день рождения, собираю по три тысячи на подарок.

   И глазками стреляет, блузочку поправляет. Еще одна претендентка на мое сердце и тело. И если бы она одна!

   Все незамужние женщины головного офиса кокетничают со мной, начиная с того момента, как я только перевелся. Отдел кадров доложил, что новый главный юрист разведен, значит, можно начинать охоту. И пошло-поехало. Надо-не надо заходят ко мне в кабинет, становятся рядом с креслом и кокетничают. Кто как может.

   Те, кто моложе – внешний вид демонстрируют, у кого что есть. Ножки – юбочка покороче, грудь – обтягивающая кофта. Нет, кофта, это колхоз, как учила меня Сабина. Надо говорить – топ. Так вот, напялят топы в обтяжку и красуются.

   Те, кто постарше, приносят тортик собственного изготовления.

   "Ах, Макар Владимирович, торт испекла по старинному рецепту моей семьи, попробуйте!"

   Эти дамы придерживаются старой вечной истины – путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Тортик я съедаю, конечно, но прошу впредь не беспокоиться.

   Утомившись от бесконечного ручейка молодых и возрастных дев, распечатал и повесил на двери кабинета объявление: «Все документы передавать через канцелярию».

   Сначала не поняли, но я несколько раз вежливо, но строго отправил троих за дверь и за мной закрепилась слава бездушного сухаря. То, что доктор прописал!

   А вне офиса, на корпоративах и выездах на природу, Сабина отлично держит оборону, демонстрирует всем, что имеет на меня единоличные права и гонит охотниц безжалостно и нетерпимо. А мне так даже норм. Не расположен я к романам.

   Но в Юленьке есть что-то милое и детское, как в моей Янке-Карамельке в начале наших отношений. Надо же сколько лет прошло, а я продолжаю звать бывшую «моя Янка». Янка не кокетничала, она была такая естественная, такая простая...Ей бы в голову не пришло нарядиться и стрелять глазками в мужчину. За это я ее и полюбил когда-то.

   – Макар Владимирович, вы меня слышали? – заныла Юленька. – У Ковалевой день рождения! С замов собираю по три тысячи, с остальных – по две.

   Полез в портмоне и спросил:

   – Юленька, генерал у себя?

   – У себя, – удивленно ответила девушка. – Вы хотите к нему зайти?

   Молча кивнул.

   – Странно, раньше вы заходили запросто, не спрашивая, – недоумевала секретарша.

   Действительно, директор меня уважал и всегда выслушивал, если не был занят.

   Раздраженно рявкнул:

   – Я спросил, ты ответила. К чему уточнения?

   Юленька покраснела, в чистых голубых глазках мелькнули слезы. Она схватила деньги и выбежала из кабинета.

   «Черт, зря обидел девушку! Это все из-за того, что вспомнил наш с Янкой день. Надо извиниться».

   Догнал Юленьку в коридоре и покаялся:

   – Извини, Юля, я был не в духе. Зайду к генералу?

   Юленька кивнула, я зашел в огромный директорский кабинет, и чтобы не тянуть кота за хвост, сразу сказал:

   – Валерий Николаевич, я бы хотел поехать в командировку в город К. и познакомиться с рекламным агентством, которому мы заказали маркетинговую компанию.

   – Что на родину потянуло? Ну, езжай, езжай. Наши специалисты отправятся в К. через три недели, и ты с ними отправляйся. Служебку о замещении не забудь написать.

   Кивнул и вышел. За десять дней надо успеть разгрести все дела, чтобы уехать со спокойной душой. Хотя дергать будут все равно, но я привык и даже рад. После развода с Янкой работа стала единственной моей отдушиной.

   Приезжал раньше всех, уезжал последним. И в субботу в офис приходил. А что делать одному в огромной трехкомнатной квартире. Пустой и холодной. Вспоминал свой дом, согретый Янкиными руками и сердцем, и чтобы не завыть от тоски ехал на работу. Погружался в дела и боль отступала.

ГЛАВА 8

МАКАР

   – Ты слишком много пьешь, – укорила Сабина, – и почти ничего не ешь.

   Она так старалась, приехала в мою квартиру на два часа раньше меня, приготовила роскошный ужин, накрыла на стол, а я лениво качал бокал с виски.

   Огрызнулся:

   – Я пью столько, сколько хочу.

   – А раньше ты почти не пил!

   Не выдержал и взорвался:

   – Раньше я много чего не делал. Не пойму, Сабина, зачем ты меня контролируешь? Какое тебе дело, много я пью или мало? Ты мне не жена!

   – А кто я тебе? Кто? Ну-ка, скажи! Ты маринуешь меня уже почти пять лет! Мне тридцать три года, а все жду и жду.

   В ярких зеленых глазах набухли слезы. Красиво… Зеленые глубокие озера.

   Но не трогает, ни капли. Вот когда Янка плакала, я весь сжимался от жалости, хотел, чтобы все ее горести перешли ко мне, а она бы радовалась и смеялась. Какая чудесная была Янка, когда улыбалась! На щеках появлялись ямочки, глаза сияли…

   Сабине ничего не ответил. Это у меня такой способ общения с ней. Долго молчу, а она разговаривает сама с собой, пока не надоест.

   Сабина поняла, что разговор не клеится и перешла к тому, что у нее лучше всего получалось. Села на меня, расстегнула пояс джинсов и засунула руку в трусы, а мою ладонь пристроила гладить ее грудь.

   Наверное, виски затуманило мой разум, но я видел и чувствовал не Сабину, а ее, мою Янку-Карамельку. Она сидела у меня на коленях, целовала сладкими земляничными губами, ее русые, пахнущие ромашкой, волосы приятно щекотали лицо. Янтарные глаза затуманились…На ней голубая домашняя рубашка, простые белые трусики, которые тут же полетели на пол вместе с рубашкой. Накрыл руками грудь, она как раз помещается в мои ладони. Янка такая горячая, шелковая, гладкая. Такая моя…

   – Янка! – прошептал и очнулся.

   На мне лежала Сабина. Мы как-то перебрались на кровать, а как – не помню.

   – Все было отлично, но ты назвал меня Янкой, – с обидой протянула Сабина.

   А я даже не сказал: «Прости», отвернулся и сделал вид, что уснул.

   Но сон не шел ко мне.

***

Янка…

   Вспомнил, как много лет назад в обеденный перерыв зашел в кафе возле офиса и случайно наткнулся взглядом на девушку в яркой рубашке в красно-синюю клетку. Она сидела за столиком возле пальмы, быстро строчила что-то на ноуте. Задумчивая, прядку русых, медового оттенка, волос накручивала на пальчик. Глаза редкого янтарного цвета, губы розовые, как леденец, щечки белые. Тоненькая, хрупкая, а грудь натягивает рубашку.

   Девушка подняла голову, заметила меня и густо покраснела, как школьница. Так смутилась, что мне даже неловко стало.

   Принесли мой заказ, я ел и поглядывал на девушку. Она бойко стучала по клавиатуре, но щеки ее алели, как мак.

   На следующий день я опять обедал в этом кафе. И мы снова переглядывались. Она смотрела серьезно, покусывала кончик пышной косы, а в янтарных глазах сияли крапинки. Чудесная, теплая девушка-лучик!

   На третий день игра в гляделки мне надоела. Взял свою чашку с кофе и подсел к ней:

   – Мне кажется, нам пора познакомиться. Я – Макар.

   – Меня зовут Янина, – ответила девушка и покраснела до кончиков волос.

   А голосок у нее такой чистый, как колокольчик звенит. Заслушался! Интересно, она везде такая покрасневшая, или только на голове. Вот бы проверить!

   – Красивое имя, но для такой тростиночки строгое.

   – Тогда зови меня – Янка, – предложила девушка.

   Поинтересовался:

   – Что ты так увлеченно пишешь? Ты писательница?

   – Ой, нет! – Ответила Янка. – Я – копирайтер. Рекламные объявления пишу для интернет-магазинов. Вот сейчас мангалы и барбекюшницы пиарю.

   Удивленно спросил

   – И что, покупают?

   – Еще как! – Воскликнула Янка. – Май – сезон открытия шашлыков. Все сметают!

   – Жаль, что у меня уже есть мангал, а то бы я тоже смел! Все бы смел, что рекламирует такая девушка!

   – И элитные женские трусы тоже? – Коварно спросила Янка.

   Почесал в затылке:

   – Э-э-э!

   А она, наконец-то, улыбнулась, так светло радостно, как будто солнце вышло из-за туч. В янтарных глазах засверкали искорки, на нежных щеках появились милые ямочки, которые немедленно захотелось поцеловать. И всю ее зацеловать. И никогда не обижать, чтобы не слетала с милого личика радостная улыбка.

   – Янка… Ты чудо!

***

Счастливые воспоминания вновь разбередили старую рану. Я сел, посмотрел на спящую Сабину. Зачем она здесь, в моей постели? Чужая женщина, так и не ставшая близкой, как не старалась. Или я ее не подпускал к себе?

   Но пора что-то решать: или жениться на ней или окончательно расстаться. Сердце склонялось к второму варианту, а разум подсказывал, что более верной и преданной жены, чем Сабина, мне не найти.

   Вроде все в ней хорошо: красивая, ухоженная, хозяйка хорошая, в сексе умелая. Но холодная она, не греет. Разговаривать с ней не хочется, делиться сокровенным и наболевшим – тоже.

   Сабину я знаю с детства. Надменная девчонка в дорогих брендовых шмотках. Папаша – самый крупный в городе ресторатор. Владеет сетевыми ресторанами и кафе. Мы ходили в одну гимназию и наши родители дружили. Моей матери всегда нравилась Сабина. Она постоянно ставила ее в пример, очерняя моих девушек.

   – А Сабочка ест аккуратно, не роняет крошки, как твоя Машка из деревни. А Сабочка списывает у меня рецепты твоих любимых блюд, она хорошая хозяйка, в отличии от Оли, которая умеет только бутерброды строгать. Сабиночка читала «Девушку с татуировкой дракона», а Катя читала только букварь в школе.

   В результате такой массированной пропаганды я терпеть не мог Сабиночку, которая от меня не отставала. И всю мою жизнь постоянно вертелась возле меня.

   И еще один нюанс. Сабина, в отличие от моей Янки, не хочет детей.

   – Фигуру портить не буду. От родов задница расширяется, грудь от кормления обвиснет, на коже растяжки останутся навсегда! – Презрительно говорила она. – Дети, они постоянно орут, срыгивают, болеют... Ни за что! Хочешь детей, обратимся к суррогатной матери, пусть вынашивает. А потом две, нет, три круглосуточные няньки наймем. И вообще, не понимаю, зачем эти дети нужны. Хлопот много – выхлопа мало. Пусть беднота плодится, а я для себя жить хочу!

   А я мечтал о дочке. Она иногда снилась мне, маленькая девочка с копной русых волос, так похожая на Янку. Девочка тянула ко мне тоненькие ручки и тихо пищала: «Па-а-а-па!» Я прижимал малышку к себе, вдыхал теплый запах ее головки, чувствовал на своей шее гладкую щечку ребенка, и...сон развеялся. Оставались лишь сожаления о несбывшейся жизни.

   Не получилось у нас с Карамелькой ребенка. Она сама извелась и меня извела. Как только я не утешал и не уговаривал свою любимую Янку. Ничего не помогало. Десять дней цикла она ходила напряженная, колючая. Ждала, когда можно тест сделать. Получала одну полоску и начинались бесконечные горькие слезы и частые истерики. Не знал, как ей помочь, мог лишь утешать, согревать в объятиях, вытирать заплаканное лицо. Лишь в середине цикла Янка становилась собой: веселой, искристой девчонкой, той, которую я полюбил и не переставал любить, несмотря ни на что.

   Эх, Янка-Карамелька! Что же ты сделала с нашей жизнью? Зачем спала с тем мужиком? Ведь я даже не знал, кто он, по спине-то не определишь. А Янку узнал сразу, хотя лицо ее не разглядел, видимо тот, кто снимал так увлекся развратной позой, что лицо получилось смазанным. Но ее платье! Она всегда радовалась, что это платье единственное в городе, оно было сшито в одном экземпляре. Но ладно платье, может быть их партию сшили, а Янке лапшу навешали. Сережки винтажные, которые я ей подарил, они точно единственные! И волосы ее, красивые русые волосы... Яночка-Карамелечка, зачем ты так?

   Приказал себе перестать ковырять рану и заняться текущими проблемами. Я так и не смог придумать, что же делать с Сабиной и дал себе слово, что обязательно займусь этой проблемой после командировки.

   Мозг, успокоенный якобы решенной задачей, наконец-то отключился, и я заснул.

   А утром, злой и невыспавшийся, жестко сказал Сабине:

   – Через три недели я уезжаю в командировку в родной город. Вернусь, все решим. А пока в своей квартире видеть тебя не хочу. Не приходи!

   – К ней летишь? К своей бывшей жене-побл...душке! Забыл, как она с чужим мужиком трахалась! – Завизжала Сабина и ее красивое лицо перекосилось от гнева. – Околдовала она тебя! Все пять лет только о ней думаешь. Каждую ночь меня ее именем называешь!

   Ответил холодно:

   – Не твое дело о ком я думаю! Уходи и ключи оставь! Я все сказал и повторять не буду!

   Загрузился работой по самые уши, приходил в офис первым, уходил последним и не заметил, как пролетели три недели. Пора отправляться в командировку.

   Самолет взревел, оторвался от холодной сибирской земли, и полетел в мой родной город, где я был так счастлив почти пять лет назад.

ГЛАВА 9

ЯНА

   Наташка позвонила, когда тойота безнадежно застряла в глухой пробке. Я кляла дорожников, которые затеяли ремонт и перегородили половину улицы, недисциплинированных водителей, лезущих вперед всех и бессовестно подрезающих, пешеходов, которым лень пройти двадцать метров до светофора и лезущих под колеса на загруженной дороге.

   Приняла вызов и, не глядя на экран, недружелюбно рявкнула в трубку:

   – Алло! Кто это по мою душу с утра?

   – Ты чего орешь? – испугалась Наташка.

   Я поспешила исправиться:

   – Прости, Наташ, что накричала. В пробке ползу. Опаздываю на работу!

   Наташка не обиделась, ее что-то распирало, и она поторопилась выложить:

   – А кого это я видела недавно в парке? – Таинственно протянула подруга.

   Злясь на пробку, ответила раздраженно:

   – Откуда мне знать, кого ты видела? Я вот никого не видела! Не имею привычки глазеть по сторонам.

   – Еще бы! – воскликнула Наташка. – Ты, вся такая в Дольче&Габбана, шла под ручку с офигенным мужиком и никого вокруг не замечала.

   – Натка, не тяни! – попросила я. – Ну прогуливалась в парке с мужчиной. Что не так?

   – А ты хоть знаешь, кто этот мужчина? – спросила подруга.

   – Знаю, конечно! С незнакомыми я не гуляю в парке. Это Николай, папа Павлуши, мальчика из Ксюшиной группы.

   Наташка не унималась:

   – А кем он работает, ты в курсе?

   Я недоумевала, что за допрос устроила с утра Наташка? Мне надо готовиться к выступлению на совещании, а не слушать ее болтовню.

   – А зачем мне это знать? Впрочем, Николай сказал, что он инженер-машиностроитель.

   – Как же инженер! Он – директор автомобилестроительного завода! – торжествовала Наташка. – Ты встречаешься с главным призом города! Все давно знают, а я, твоя лучшая подруга, узнаю последней? Янка, как ты могла? – горестно страдала Наташка.

   – Да? – усомнилась я. – А по виду и не скажешь. Машины служебной нет, он сам за рулем, одет просто.

   – Прикидывается, наверное, – заявила подруга. – Расскажи, и давно вы встречаетесь? А секс был? Ну и как он? В постели хорош? А цветы-подарки дарит? А в какой ресторан водил?

   Наташка явно сгорала от любопытства и сыпала вопросами.

   – Никакого секса не было! Что ты несешь! Мы только недавно познакомились! С чего бы мне прыгать в постель с мужчиной, которого я едва знаю?

   Но Наташка не собиралась отступать:

   – Сколько раз встречались? Пять или десять?

   Рассердилась, но ответила, иначе Наташка не отстанет:

   – Не подсчитывала, но думаю, раз пять встречались.

   – И вы до сих пор бродите по парку? Ты, мать, совсем ополоумела! Такой мужчина! Да по нему все женщины города сохнут, а ты морду воротишь, без толку выгуливаешь призового мужика. Смотри, ему вскоре надоест, и он сбежит. Поскорее закрепляй успех в постели!

   Вздохнула:

   – Не могу я, Натка. Вот не могу и все. Он руку на талию положит, а меня корежить начинает. Убежать хочу на край света!

   – Бывшего забыть не можешь? – догадалась подруга. – Почти пять лет прошло, а ты себя в темнице заперла. Уйдет мужик и будешь до пенсии куковать одна!

   Рассмеялась:

   – Значит, мужчина у меня появится уже после пенсии!

   Наташка что-то зудела, отчитывала меня, но пробка, наконец-то, рассосалась и я помчала с ветерком.

   – Извини, Натка, за дорогой надо следить. Пока!

   – Не упусти свой шанс, Янка! – все же успела прокричать подруга.

   Я сказала Наташке правду. Да, мы с Николаем несколько раз встречались без детей. Мама обрадовалась, что у меня появился мужчина и с удовольствием брала Ксюшу к себе.

   Мы гуляли в парке, шелестели упавшей листвой. Оказывается, Николай тоже очень любит осень. Ходили в кино, ужинали в ресторане. Болтали о всякой всячине, общались. И все было хорошо.

   Николай рассказывал разные истории из своей жизни. Он – заядлый грибник, и как-то раз потерялся в лесу и чуть не утонул в болоте. Чудом вылез. Я всплескивала руками и охала, а Николай предложил в следующий раз взять и меня на грибную охоту.

   – Э-э-э, – протянула я, такая же далекая от леса, как небо от земли.

   Макар как-то раз взял меня в поход, так лесные комары яростно кусали только меня. Обрадовались вкусному обеду. «Ты же сладкая такая, – шутил Макар, – зачем же комарам кусать жестких жилистых мужиков, когда такая конфетка ходит».

   Я, единственная из всей компании умудрилась залезть в муравейник, и потом вся чесалась. И только я сильно заболела после этого похода.

   Больше Макар меня с собой не брал и сам не ходил, все свободное время мы проводили вместе.

   – Так как, Яна, пойдешь со мной по грибы? – прервал мою задумчивость Николай.

   – Папа мой с удовольствием с тобой пойдет. Он знает все грибы в нашей области. Вы найдете общий язык.

   Разговаривать с Николаем было интересно, но, когда он пытался меня обнять, я каменела, мышцы все сводило. Нет, я не чувствовала к нему отвращения. Он приятный, всегда одет в чистые рубашки, хорошо пахнет. Но тело мое не давала отклика, а без хотя бы капельки желания – я не могла.

   Николаю про свое окаменевшее состояние не говорила, конечно, лишь отнекивалась пустяками. Николай мрачнел и молчал. Ждал.

   Но Наташка права, вскоре ему надоест, и он уйдет. Не могу сказать, что я сильно расстроюсь. Хотя мне было приятно с ним встречаться. Мужчина видный, привлекательный, относится ко мне ласково и внимательно. Чувствовала, что нравлюсь ему. И с Ксюшей он нашел общий язык. Дочка обожает Николая, виснет на нем.

   Мама хмурилась, давала понять, что я веду себя неправильно, но ничего не говорила, лишь качала головой. Моя мама никогда не лезет в душу. Я устыдилась и дала себе слово, что на следующей встрече разрешу себя поцеловать. Может быть...

***

На проходной дежурил вредный охранник Сан Саныч, мужичок старой закалки. Я не могла быстро найти пропуск, а Сан Саныч не открывал турникет, зудел, что не положено. Пришлось присесть на диванчик в холле и перетрясти всю сумку. По закону подлости пропуск обнаружился на самом дне. Как всегда, когда опаздываешь.

   Я привычно взлетела на шестой этаж и наткнулась на удивленную Леночку.

   – Янина Сергеевна, а сегодня вместо планерки совещание в актовом зале. Приехали представители сибирской компании. Я же вам присылала сообщение! Вы скоро должны выступать с презентацией! Неужели забыли?

   – Помню, помню, – покивала я, побежала в свой кабинет и переслала готовую презентацию айтишнику.

   В актовый зал ворвалась вся в мыле и пене, растрепанная и разгоряченная. Попыталась незаметно пробраться на свое место во втором ряду, но зацепилась каблуком за провод и растянулась бы на полу, но в последнюю секунду меня поддержала твердая мужская рука. Я попыталась избавиться от крепких объятий, неловко заехала спасителю в бок локтем. Прошептала: «Извините, спасибо, что не дали упасть». Подняла голову и…наткнулась на своего бывшего мужа.

   Я застыла и мир замер, улетучились все посторонние цвета, запахи и звуки. Я видела только его глаза, слышала биение его сердца, чувствовала теплоту его рук. Макар, когда-то мой самый любимый человек, мое солнце... Он держал меня в объятиях и его можно было даже потрогать.

   Макар осторожно разомкнул объятия и мир вернулся.

   – А вот и Янина Сергеевна, наша звезда! – язвительно сказал Петр Иваныч. – По крайней мере, опаздывает, как звезда.

   В зале раздались жиденькие смешки. Когда Петр Иваныч шутил, он нуждался в поддержке окружающих и зорко следил, чтобы все реагировали.

   А я стояла столбом, не в силах пошевелиться. Пять лет промелькнули как один миг, и вот мы снова рядом. И незримая нить, связывающая нас, не перерублена. Она истончилась, но никуда не делась.

   Макар повзрослел, осунулся, похудел, отрастил щетину. Глаза потемнели, брови стали гуще. Я мысленно пробежалась пальцами по некогда родному, знакомому до последней черточки, лицу. Разгладила морщинку, прочертившую гладкий лоб, обвела густые брови вразлет, положила ладони на четко очерченные скулы, размяла мышцы шеи...

   Запах его не изменился, все тот же парфюм – горная лаванда и базилик. Мой любимый родной аромат...Я не забыла его.

   – Макар Владимирович, – продолжил шутить директор, – проводите Янину Сергеевну на ее место. А то вдруг упадет еще раз.

   Очнулась, гордо задрала подбородок:

   – Не надо меня провожать, дойду сама.

   Села рядом со своим другом Артемом и попыталась собраться, унять дрожь в руках и коленках.

   – Ты же не ударилась? – обеспокоенно прошептал Артем. – А чего бледная такая? Не выспалась?

   – Мужчина, который мне помог – мой бывший муж, – прошелестела в ответ. – Не понимаю, зачем он приехал в командировку? Макар ведь юрист, не пиарщик.

   – Понятно – зачем. За казенный счет родину навестить, – пробурчал Артем. – Янка, ты давай соберись. Презенташку сделала, надеюсь? Текст распечатала?

   Текст я знала наизусть, но все же достала файлик и растерянно теребила его в руках. Как я была благодарна выступающему из Сибири, который долго и монотонно бубнил про успехи нефтяной компании, погружая слушателей в крепкий сон. У меня появилось время прийти в себя.

   Макар сидел впереди меня наискосок, и я видела, как он напряжен, часто разминает застывшие мышцы шеи, распрямляет лопатки. Желваки играли на его скулах, руки подрагивали, но все же он справился с волнением и успокоился. Расслабился.

   А я – нет. Дрожь пробрала все мое существо, пришлось сжать трясущиеся руки так, что костяшки пальцев побелели. Всего одна минута понадобилось мне, чтобы понять: помню и люблю его до сих пор! И никогда не забывала, несмотря на страшную рану, которую он мне нанес. Он предал меня, изрезал на кусочки мою душу, но сейчас я чувствую только безграничное сожаление, что все так случилось. Сердце уже не болит как в первые два года. Острую пику из него не вытащили, но она вросла в нежную сердечную ткань и рана тихонько, но постоянно, ныла. Сердце кровавыми слезами оплакивало порушенную любовь и невозможность ничего исправить. Какие ужасные слова – «невозможность» и «ничего»!

   Очнулась от шипения Артема.

   – Янка, этот нудила наконец-то заканчивает. Скоро твой выход!

   Вздрогнула, достала из сумочки маленькую пудреницу и украдкой взглянула. Зеркальце безжалостно отобразило жертву вампира, бледную немочь с черными провалами вместо глаз. Срочно привела себя в порядок, прошлась по лицу пуховкой, нанесла немного румян на щеки, подкрасила потрескавшиеся губы смягчающей помадой.

   Как раз успела к объявлению:

   – А сейчас Янина Сергеевна покажет нам предварительную концепцию рекламной компании!

   Прошла к большому экрану, на котором появился первый кадр моей презентации. Делала ее по ночам, так как дни были завалены текучкой. Мгновенно успокоилась, взяла микрофон, указку, и начала доклад. Судя по одобрительному шепоту, моя презентация, что называется «зашла». Ответив на несколько вопросов, вернулась на место, гордая за свою работу.

   И вдруг в моей голове возникла ужасная мысль: «А если Макар узнает о Ксюше?»

   Что ему донесут про моего ребенка, я не сомневалась ни одной секунды. Чтобы избавиться от возможной конкурентки, обязательно расскажут о том, что Янина Сергеевна мать-одиночка, растит дочь, неизвестно от кого. Хорошо знала характеры наших сплетниц, которые уже с интересом поглядывали на красавчика Макара.

   Так было всегда, где бы Макар не появился, все женщины тут же становились его. Висли на нем пачками, а самые беззастенчивые призывно терлись всем телом. Как Сабина, которая терлась-терлась и дотерлась...

   Про ребенка-то он узнает, а вот догадается ли, что Ксюша его дочь?

   Понадеялась на то, что Макар никогда не отличался особой наблюдательностью и относительно спокойно досидела до конца совещания.

ГЛАВА 10

ЯНА

   На обед зашла в тоже кафе, где мы когда-то встретились десять лет назад. Молодые и беспечные, вся жизнь была у нас впереди. Вся жизнь, наполненная любовью и счастьем, теплом и нежностью...Жаркими страстными ночами, спокойными семейными завтраками...

   Кто же мог знать, что все так обернется? Мы теперь не муж и жена, а совершенно отдельные мужчина и женщина. И не состаримся вместе, не будем вдвоем сидеть на солнышке и вспоминать молодость.

   Не спросит Макар: «Эх, а помнишь, Янка, как мы с тобой отжигали?»

   А я не отвечу: «Конечно, помню, любимый! Я все помню!»

   Все, каждую секунду проведенного вместе времени...

   Рядом со мной кто-то появился, и я с сожалением выпала из воспоминаний. Подумала, что запоздавший официант наконец-то подошел и попросила:

   – Меню бизнес ланча, пожалуйста!

   – Ты выбрала тот же столик, за которым сидела десять лет назад? – спросил знакомый бархатный баритон.

   Голос, от которого я плыла, как по щелчку, голос, который дотрагивался до самых глубин моей души и тела.

   Вздрогнула и подняла голову. Он возвышался надо мной, потрясающе красивый, в дорогом костюме, безупречный. Скулы острые, а глаза пронзительные. Очень жесткий, даже жестокий. Растопчет и пойдет дальше.

   Как изменился мой бывший муж! Заматерел, молодой мужчина стал взрослым, властным, знающим себе цену. Важная ответственная должность, огромные перспективы и возможности. Кто я против него? Крошечная рыбешка перед муреной. Сожрет и не подавится.

   Вот возьмет и не подпишет договор на рекламную компанию. Скажет, что не понравилась ему презентация. Рекламщик Янина Сергеевна Сладкова представила сырой непроработанный материал.

   Его-то компания обратится в другое рекламное агентство. А меня обвинят в непрофессионализме и уволят. И слава обо мне побежит впереди паровоза! Может попросить Макара присесть за другой столик?

   – Можно присоединиться? – спросил Макар и развалился на стуле, не дожидаясь моего разрешения. – Ты еще не сделала заказ?

   Голос у меня осип, но прокашлялась и ответила:

   – Я хотела заказать бизнес ланч: салат и суп дня.

   – Официант! – Позвал Макар. – Вок с морепродуктами на двоих. Кофе крепкий, не из кофемашины. Сварите в турке! – Приказал он прибежавшему официанту.

   – У нас нет турки, – проблеял тот. – Макар заломил бровь, а официант поспешил добавить. – Можем сварить кофе в гейзерной кофеварке.

   – Соглашайся, – прошептала я. – В гейзерной кофе не хуже, чем в турке.

   Макар кивнул.

   – Как твои дела, дорогая бывшая женушка? – задал он простой вопрос, а сам весь напрягся.

   Кротко ответила:

   – Нормально. Карьерой занимаюсь, буду ваши АЗС рекламить.

   А сердце замерло: «Узнал про ребенка, или не донесли еще?»

   – А когда-то трусы и мангалы рекламировала, – усмехнулся Макар. – Скачок в карьере!

   Не осталась в долгу:

   – Ты тоже не промах – главный юрист крупнейшей нефтяной компании, акционер! Зачем ты приехал в наш тихий городок?

   Макар молчал, сверлил меня тяжелым взглядом, но наконец ответил:

   – Дом решил проверить. Я ведь нанял управляющего перед отъездом, чтобы следил за домом, и машину гонял иногда. Платил ему хорошо. А недавно мужик вилять стал. Вот я и приехал, узнать, может он в доме бордель разместил.

   Поинтересовалась:

   – И как, дом-то цел? Не бродят по нему полураздетые работницы древнейшей профессии?

   Макар пожал плечами:

   – Цел дом, что ему сделается. А вот автомобиль... Видимо, хорошо он на нем гонял. Машина явно недавно из ремонта. И сад запущен, зарос весь. После моего отъезда в саду никто не работал.

   Вздрогнула. Когда-то я обожала старый сад, ухаживала за деревьями, сажала кусты и цветы.

   Макар смеялся: «Все-то у тебя колосится и хорошеет, цветочница моя, сладкая!»

   Вспомнила, как стояла в белом платье под цветущей вишней, а Макар неотрывно смотрел на меня, защищаясь ладонью от солнца, а потом подошел, обнял и прошептал: «Я испугался, что ты сольешься с вишней и покинешь меня. Никогда, слышишь, Карамелька, никогда не покидай меня!»

   Но после нашего расставания ни разу не побывала в поселке, объезжала его за десяток километров. И вот мой сад заглох, так жаль.

   Мы болтали о всякой ерунде и смотрели друг другу в глаза. Сердце отчаянно ныло. Как и много лет назад разговаривать с Макаром было легко и интересно. Но столько всего стояло между нами! Столько боли и разочарования! Несколько лет бесплодия, отчаяние, слезы и измена... Женщина, скачущая на моем любимом муже и занавесившая его лицо длинными черными волосами.

   – Яна, ты уснула? Не спишь по ночам и устаешь так, что ноги не держат, падаешь на совещании? Страстные игрища с любовником? Хахаль тот же или нового завела? – Равнодушно спросил Макар, но я чувствовала, буквально слышала, как он кипит от гнева.

   А я на губы его уставилась. Мечтала о поцелуе. Сладком и крепком, тем, которым целовал раньше. Посмотрела в потемневшие серые глаза. Взгляд завораживающий, как у кобры перед смертельным прыжком. Бросок и ужалит прямо в душу.

   И он перевел взгляд на мои губы, на секунду показалось – сейчас поцелует. И от этого так тошно стало. Ничего не заросло – я до сих пор о его поцелуях мечтаю.

   Встряхнулась и напомнила себе, что передо мной он, мой бывший, который мне изменил. Я, беременная, ушла от него с одним чемоданом, а он за пять лет даже не поинтересовался, как я живу, может быть, померла под забором. Или нищенствую. Полнейшее равнодушие. Была Янка-Карамелька и исчезла. Стер меня из своей жизни. Нажал клавишу «Del» и пять лет одним щелчком удалил в корзину.

   Оборвала себя: «А разве я сделала не тоже самое? Я также не общалась с Макаром, стремилась поскорее позабыть его. Я сделала даже хуже! Скрыла от него ребенка!»

   И пришла в ужас от своих мыслей: «Нет, нет, Ксюша только моя дочка!»

   Совсем запутавшись, глубоко вдохнула и ответила:

   – Не хами! Работаю я по ночам, но ты, конечно, можешь думать, что хочешь!

   Макар хмыкнул:

   – Днем небось с подружками треплешься и не успеваешь ничего.

   Хотела возразить, сказать что-нибудь обидное, но промолчала. Мне надо держать себя в руках и не забывать о том, что я смогла, выжила без него. Буду вести крупный проект самостоятельно.

   И с ребенком справилась! Хотя первый год прошел, как в тумане. Ксюша много плакала, плохо спала и почти не прибавляла в весе. А я еще и работала на удаленке. Но время пролетело и вот четыре годика уже моей Ксюше, девочка поет, танцует и рисует цветных львов.

   Но как же холодно и горько от этих злых несправедливых слов! А раскисать нельзя. Надо срочно справиться с обидой и закончить этот обед, к которому мы так и не притронулись. Сжала пальцы так, что на ладонях остались царапины

   – Спасибо, за компанию, но мне пора. Надо исправить замечания в проекте рекламной компании. До свидания! Надеюсь, больше не встретимся!

   – Сядь! Ты уйдешь, когда я захочу, а пока сиди и ешь!

   Дерзко ответила:

   – А чего ты раскомандовался? Я тебе не жена и не подчиненная, что хочу, то и делаю!

   – Тогда уходи! – рассердился Макар.

   А я назло ему, положила в свою тарелку порцию источающего сногсшибательный аромат вок с морепродуктами и начала с аппетитом есть. Допила давно остывший кофе и достоинством удалилась. Об оплате не беспокоилась: заплатит за двоих, не разорится.

ГЛАВА 11

МАКАР

   Город встретил меня дождем, который здесь льет триста дней в году. Ну, привет, слякотный промозглый, но такой родной город. Я скучал по тебе. Почти пять лет мне понадобилось, чтобы найти силы приехать сюда и не вздрагивать на каждой улице от печальных воспоминаний.

   Вот в этом кинотеатре мы сидели на последнем ряду и целовались.

   – Макар, – гулко шептала Янка, – хочу посмотреть фильм, а ты мне мешаешь.

   – Что правда хочешь кино смотреть? И целовать тебя не надо?

   – Ну его, этот фильм. Целуй!

   А по этой улице мы гуляли, разглядывали старые дома. Я сфотографировал Карамельку возле подъезда со облупленными статуями львов.

   – Ах, какой чудесный снимок! – ворковала потом Янка. – Отнесу флешку в фотоателье.

   И отнесла. Фото в рамке до сих пор стоит на каминной полке.

   Кондитерская на углу. В ней я покупал для Янки свежеиспеченные круассаны с шоколадной и сливочной начинкой. Она с удовольствием ела и облизывала сладкие губы.

   Кажется, что в городе нет ни одного уголка, где бы мы не побывали и не оставили свои следы. Тени двоих влюбленных следовали за мной по пятам.

   Дом встретил тишиной и прохладой. Сад зарос так, что не понять сад это, или огороженный кусок леса. Все Янкины посадки скрыли буйно разросшиеся сорняки. Удивительно, но сохранился куст красных роз, лишь одичал немного. Янка нянчилась с розами, холила и лелеяла.

   Внутри все было в относительном порядке, пыли только много. Завтра вызову клининг, а сегодня посижу в пылище. Хотел затопить камин, но не нашел сухих дров. Жаль. Мы с Янкой любили сидеть перед камином, смотреть как весело трещат дрова. Пили вино, а потом перебирались на мягкий коврик и и занимались любовью. В ее глазах мелькали искры огня, а потом они темнели и в них плескалась только страсть.

   Включил обогреватель, сел в кресло и бездумно смотрел на стену.

   Дом был полон призраками разрушенной семьи. Мне мерещилась моя Карамелька. Она, одетая в домашнюю рубашку, возилась на кухне. Я слышал звяканье тарелок, отдаленный топот и звонкий смех наших не родившихся детей и Янкин голос, зовущий всех за стол.

   Так и уснул в кресле, среди обступивших меня призраков.

   А утром решил поехать в офис рекламного агентства «АртЛидер». Командировку отметить и заодно посмотреть, что из себя представляет эта фирма.

   Офис агентства занимал пятый и шестой этаж нового бизнес-центра. По лестнице привычно сновали сотрудники, но что-такое дресс-код они знать не знали. Ходили в одежде разной степени креативности. От обычных джинсов и свитеров до ярких нарядов, в которых пол носителя определялся не сразу.

   Янки нигде не было. А на что я рассчитывал? Она может быть в отгуле, в отпуске или болеет. В приемной директора восседала секретарша Леночка, почти не отличимая от нашей секретарши Юленьки. Видимо, где-то существует конвейер по выпуску секретарш. Леночка встретила меня гостеприимно, налила кофе, положила на блюдечко конфету. Она рассказала, что в половине десятого в актовом зале состоится совещание, на котором начальник отдела маркетинга покажет презентацию.

   – Начальник отдела маркетинга, – стрекотала Леночка, – Янина Сергеевна Сладкова. Очень-очень хороший маркетолог! – Леночка закатила накрашенные глазки. – Но часто опаздывает. У нее…

   Что там у моей бывшей жены, я так и не узнал, вышел директор и позвал меня к себе. Но, то, что Янка стала начальником отдела меня поразило! Впрочем, она всегда была умницей, моя Янка.

   На совещание бывшая опоздала. Она ворвалась в актовый зал растрепанная, взъерошенная, озиралась вокруг. Серые джинсы ловко сидели на изящной фигурке, тонкий кашемировый свитер обтягивал высокую грудь. Пышные русые волосы убраны в небрежный узел, в руках сумочка и портфель.

   Янка рассчитывала незаметно пробраться на свое место, но зацепилась каблуком за какой-то провод и грохнулась бы на пол. Я сидел с краю и успел ее поддержать. Она попыталась освободиться, больно заехала мне в бок острым локтем.

   «Извините», – пролепетала Янка и подняла голову.

   Мы замерли. Я смотрел и не мог насмотреться на когда-то так горячо любимое лицо. Лицо, которое я знал наизусть, исцеловал каждый сантиметр. Искорки в янтарных глазах…Как же я скучал по ним! Маленький носик с тремя веснушками на переносице, потрескавшиеся губы. Такая теплая, милая и желанная.

   Сел на свое место и попытался успокоиться. Незримая нить, некогда связывающая нас, осталась и я потихоньку тянул ее к себе. Видел Янку скошенным глазом.

   Она нервничала, наверное, переживала за доклад. Руки дрожали, теребили прозрачный файлик с текстом. Мужчина рядом что-то успокаивающе шептал ей на ушко. Мне не понравилось, что какой-то посторонний мужик почти прижимался к моей бывшей. Но, а как я хотел? Янка очень и очень секси, понятно, что за ней ухлестывают мужчины. Ревность, на которую я не имею никакого права, душила меня, сжимала горло. Отогнать бы этого мужика!

   Янка наконец-то вышла к экрану и удивительно спокойно стала докладывать, не заглядывая в распечатанный текст.

   Отличная презентация, профессионально сделанная, графики, диаграммы – все на месте.

   Посмотрел на нашего пиарщика Константина. Костя одобрительно кивал, задал несколько вопросов, на которые Янка с достоинством ответила. Моя бывшая стала отличным специалистом, и я был даже горд за нее!

   Ноги сами повели меня в «наше» кафе, то самое, где мы познакомились десять лет назад. Она сидела за своим столиком и рассеянно смотрела на меню.

   Губы ее немного шелушились, но они такие же сладкие, как в день нашего знакомства. В глазах янтарного цвета искорки бегали, тонкие пальчики горячую чашку обнимали, подрагивали немного.

   Разговора толком у нас не вышло. Старые обиды мешали, ничего не забылось и не перегорело. Иначе сидели бы мы и зевали тайком, как два человека, которым скучно и неинтересно вместе. А между нами сверкали искры. Колкости, грубости, а за ними желание вновь дотронуться друг до друга.

   А когда она ушла, я понял, что уже скучаю и хочу вернуть ее.

   – Можно присесть? – услышал я томный низкий голос. Поднял голову и немного прифигел. Возле меня стояла сногсшибательная красотка-брюнетка, Сабининого типа.

   – Садитесь! – галантно отодвинул стул. Но больше инициативу не проявлял. А красотка явно ждала, что я предложу ей что-то заказать. Не дождалась и сама попросила кофе.

   – Здесь варят хороший кофе в гейзерной кофеварке, – поведала девушка.

   Ничего не ответил, молча кивнул.

   – Вы, наверное, гадаете, кто я и что мне надо? – томно протянула брюнетка.

   Пожал плечами:

   – Нет, не гадаю. Я знаю точно. Вы из конкурирующего рекламного агентства, будете переманивать к себе. Но не старайтесь! Не я выбирал агентство. Я – юрист и слежу, чтобы все было оформлено правильно.

   – Как вы догадались? – удивилась девушка.

   – Очень просто. Я не поехал в офис на лифте, а поднялся на шестой этаж по лестнице. На четвертом этаже заметил табличку рекламного агентства «Арт-Медиа». А вас, наоборот, не видел на совещании в актовом зале.

   – Угадали! – Кисло воскликнула девушка. – Действительно, я хотела закинуть удочку – вдруг передумаете. Начальник отдела маркетинга «АртЛидера» Яна Сладкова очень ненадежный работник.

   Рассердился не на шутку и встал, собираясь уходить:

   – Послушайте, не знаю, как вас зовут…

   – Нонна! – перебила меня девушка.

   – Послушайте, Нонна! Я ненавижу сплетни. До свидания!

   Она заторопилась и быстро выпалила:

   – У Сладковой маленький, часто болеющий ребенок. Сладкова завалит проект! Обращайтесь лучше к нам.

   В голове загудело, перед глазами поплыли цветные пятна. Хрустнул пальцами, пытаясь унять дрожь, и спросил:

   – Сколько лет?

   – Что? – не поняла Нонна. – Каких лет?

   – Сколько лет ребенку Сладковой?

   Нонна пожала плечами:

   – Не знаю, на вид года четыре. Не разбираюсь в детях. У меня их нет и не хочу.

   Нонна еще что-то говорила, но я не слушал. Значит, у Янки есть ребенок! Поэтому и выглядит она так офигенно, расцвела и похорошела. Может у нее и муж есть? Что я вообще о ней знаю?

   – Давайте выпьем кофе, и вы подумаете над моим предложением, – мило улыбнулась Нонна.

   Но я заплатил за наш с Янкой обед и ушел. Вернулся в офис «АртЛидера», побеседовал с Леночкой и через пять минут все узнал.

   – Янина Сергеевна – мать одиночка, воспитывает дочку одна. Мужа у нее нет. Бабушка помогает с ребенком. Янина Сергеевна ответственный специалист и за год брала больничный всего один раз. У девочки была ветрянка. Работу всегда сдает в срок, ни разу ничего не завалила. Дружит с Артемом Николаевичем – заместителем директора по коммуникациям. – Янина Сергеевна веселая, добрая, но какая-то одинокая очень, – поведала Леночка. – Но, если кому-то нужна помощь, она обязательно поможет.

   Леночка говорила дальше, но я уже не слушал. Почему-то новость о Янкином ребенке меня ошеломила. Значит, тогда она добилась своего и, если бы не доброжелатель, приславший запись, я бы сейчас, как идиот, воспитывал бы чужого ребенка. Правильно сделал, что развелся!

   Кипел от негодования, что мы старались несколько лет, а какой-то хмырь, походя заделал Янке ребенка. Надо бы взглянуть на нагулянную девчонку!

ГЛАВА 12

ЯНА

   Сумбурный день и встреча с Макаром раздергали мои нервы, долго не могла уснуть, вертелась, крутилась. Вспоминала, как он не дал мне упасть, держал в своих объятиях. Усилием воли прогнала сладостные воспоминания и стала мерно дышать.

   Но стоило мне, наконец-то, отключиться, расплакалась Ксюша. Прибежала ко мне, прижалась теплым родным комочком, жаловалась на страшный сон.

   – Злая тетя унесла меня, мамочка, – хныкала Ксюша. – Прогони ее!

   – Злая тетя, уходи! – строго приказала я. – Все, Ксюша, она ушла. Давай спать!

   – Песенку! – потребовала дочка и я завела нескончаемую песнь собственного сочинения, продолжение стихов о глупом мышонке.

   Кого только не приводила мышка-мать качать капризного сыночка. Всех мультяшных персонажей перебрала, кроме кошки, конечно. Рифмами я не утруждалась, лепила, как бог на душу положит. Ксюша уснула на куплете: «Побежала мышка-мать, стала Шрека в няньки звать. Приходи к нам, дядя Шрека, нашу детку покачать».

   Ксюша мирно сопела, а я опять вспоминала Макара. Он сидел так близко, рука сама тянулась дотронуться до него. Единственный мужчина, на которого я реагировала мгновенно. Вспомнились его смелые руки, и обжигающие чувственные губы. По телу разлился жар, сладкая истома захватила тело. Я полыхала в огне, плавилась. Если говорить точнее, я хотела его. Впервые за пять лет я хотела мужчину и этим мужчиной оказался мой бывший муж. Ирония судьбы! Несколько вполне хороших свободных мужчин ухаживали за мной, но я превращалась в каменную статую. А стоило появиться бывшему мужу, и я поплыла. Какая статуя, я вся горела желанием!

   Ксюша повернулась на бочок, обняла меня маленькими руками, и желание, совершенно естественное для такой молодой женщины, как я, прошло. Но не исчезло, а свернулось в клубочек, затаилось в глубине тела. Я прижала дочку к себе, прислушалась к ее размеренному дыханию и тоже уснула.

***

– Мамочка! А мы пойдем гулять? – Весело спросила Ксюша.

   Ночные страхи прошли, девочка радовалась солнечному деньку.

   – Конечно, пойдем, доченька, – зевая, ответила я.

   – А дядя Коля с Павлушей приедут?

   Сегодня суббота, мы с Николаем договорились пойти с детьми на прогулку, хотя я бы с удовольствием легла досыпать.

   Ксюща выбирала одежду, а я терпеливо ждала. В этот ответственный процесс лучше не вмешиваться, а то девочка обидится. Моя дочка очень похожа на свою бабушку, мою бывшую свекровь. Обе обожают наряжаться и посвящают одежде немало времени. В отличие от меня, я надеваю первое, что выпало из шкафа.

   – Курточку розовую наденем, а шапочку красную, – наконец-то решила дочка.

   Красная шапка – бабушкин подарок, была чуть большевата, но я не возражала.

   Сидя в своем автомобильном кресле, Ксюша все дорогу в парк беспрерывно трещала. Рассказывала мне про свои детские радости и горести. Я следила за дорогой, но старалась слушать внимательно И меня накрывало материнское счастье. Дочка, самый дорогой и любимый мой человек. Ей уже четыре года, а я до сих не могу привыкнуть к тому, что случилось чудо и она у меня появилась. Я бы хотела вечно держать ее в своих объятиях, защитить от всех горестей и несправедливостей мира, в котором мы живем.

   Вздохнула, глупости какие! Ксюша растет не по дням, а по часам. Она умненькая и толковая девочка.

   А вот и подтверждение:

   – Мамочка, когда я вырасту, то придумаю такое лекарство, чтобы никто не болел!

   – Обязательно придумаешь, доченька!

   Николай с Павлушей ждали нас возле детского городка. Наши дети обожали играть на площадке, могли лазать по горкам и паутинкам часами.

   А мы гуляли рядом и болтали о всякой всячине, но присматривали за детьми. Николай галантно взял меня под локоть, и мы ходили туда-сюда, как два пенсионера.

   – Яна, почему ты такая напряженная? – не выдержал Николай. – Ты боишься меня?

   Пожала плечами:

   – С чего бы мне тебя бояться? Ты вовсе не страшный, а очень хороший!

   Николай обрадовался:

   – Раз так, то приглашаю тебя в свой загородный дом. Я зажарю на мангале шашлык, вино достану из подвала. Ты знаешь, Яна, я собираю элитный алкоголь. Ты сможешь сама выбрать, ту бутылку, которую захочешь.

   Заколебалась, такой формат встречи точно подразумевает интим. А мне не хотелось. Стала придумывать отговорку помягче.

   – Соглашайся, Янка! – вдруг сказал знакомый голос у меня за спиной. – Ты любишь элитный алкоголь, ты ведь запойная пьяница!

   Я обернулась. Позади меня стоял Макар с перекошенным от гнева лицом.

   – Кто этот хам? – негромко спросил озадаченный Николай.

   – Мой бывший муж. Явился – не запылился! Макар, уходи! Не мешай нам спокойно гулять.

   – Прогнать его, Яна? – предложил Николай и сжал кулаки.

   Я представила двух дерущихся в центре парка мужчин и поспешно сказала:

   – Не надо! Он уйдет сам!

   – Я уйду, когда захочу! И где, же твой ребенок, Янка? Тот самый, из-за которого ты меня предала!

   – Не скандаль на весь парк! – прошипела я. И обратилась к Николаю, который кипел от возмущения. – Коля, пожалуйста, покатай детей на паровозике. Я потом тебе все расскажу.

   – Я останусь здесь! – жестко сказал Николай. – Если этот му..., – он запнулся, – если этот человек будет разговаривать с тобой в таком тоне, я ему наваляю!

   А Макар рыскал взглядом по прыгающим и визжащим детям, пытался определить моего ребенка.

   Внезапно лицо его стало белее снега, он пошатнулся и чуть не упал.

   Я встревожилась:

   – Что случилось? Тебе плохо?

ГЛАВА 13

– Эта девочка... Девочка в розовой курточке – моя дочь?

   Взглянула на Ксюшу. Красная шапка слетела с ее головы, смоляные кудри разметал ветер, а девочка звонко рассмеялась.

   Сжала кулаки и выпалила:

   – Эта девочка – моя дочь! Убирайся из нашей жизни, туда откуда пришел!

   – Пятнышко, белое пятнышко на волосах, – как безумный шептал Макар, – генетическая наследственная аномалия, такая же как у меня!

   – Шли бы вы отсюда со своими аномалиями, – посоветовал Николай, – а то добром это не кончится.

   Макар не обратил на него никакого внимания и заорал на весь парк, не стесняясь прохожих:

   – Ты скрыла мою дочь! Забрала у меня четыре года ее жизни! Как ты могла такое сделать!

   Попыталась защититься:

   – Не ори! Ты сам сказал, что чужой ребенок тебе не нужен!

   Его глаза потемнели до бездонной черноты, твердые скулы заострились..., порезаться можно.

   А вокруг собралась толпа зевак, стояли, глазели на неожиданное представление.

   Щеки у меня загорелись от стыда.

   Макар хрипло заявил:

   – Я любил тебя, носил на руках, жалел... А ты нашла другого осеменителя..., – он осекся. – Я так считал..., был уверен! Но эта девочка – моя родная дочь! Ты утаила от меня моего ребенка! Моего ребенка! Которого я тоже столько лет ждал. И я ее у тебя отсужу! Я – юрист, не забыла?

   – Все, он мне надоел! – воскликнул Николай, размахнулся и врезал Макару прямо в лицо.

   Тот, конечно, не стерпел и тут же ответил.

   Я пришла в ужас: двое взрослых, хорошо одетых мужчин, посреди белого дня, как подростки, дерутся в парке, где гуляет много народу! Пыталась их разнять, прыгала рядом на потеху прохожим, ну куда там!

   Нас спасли дети. Они прибежали вдвоем. Павлуша обнял ноги своего отца и горько зарыдал.

   – Папа, папа! – плакал малыш.

   Николай, тяжело дыша, остановился и схватил ребенка на руки.

   А Ксюша, держа в руке злосчастную красную шапку, снизу-вверх посмотрела на Макара и серьезно заявила:

   – Дядя, не кричи на мою маму! Моя мама самая лучшая и нельзя на нее кричать!

   На Макара было больно смотреть. Он растерялся, побледнел еще сильнее, левый глаз у него задергался, руки крупно задрожали. Но он собрался, взял себя в руки и присел рядом со своей дочкой.

   – Прости меня, малышка! Я больше никогда не буду кричать на твою маму!

   – Хорошо! – важно сказала девочка.

   – Яна, извини, – вмешался Николай, – Павлуша очень испугался. Мне надо успокоить сына и отвезти его домой. Он устал и хочет спать. Если тебе понадобится моя помощь, позвони, я приеду. И успокойся, никто не заберет у тебя ребенка.

   – Спасибо, Коля! – поблагодарила я, обрадованная тем, что Николай уходит. Мне было стыдно перед ним за то представление, которое устроил Макар.

   А тот смотрел на свою дочь и не мог насмотреться. Протянул руку, чтобы коснуться ребенка, но девочка спряталась за меня.

   – Чужим дядям нельзя меня трогать! – предупредила Ксюша.

   – А как тебя зовут? – спросил Макар и девочка с любопытством выглянула.

   – Мама, можно ему сказать? – спросила она.

   Кивнула, голос у меня сел и говорить я не могла.

   – Меня зовут Ксюша Сергеевна Сладкова! – гордо представилась девочка.

   – Ты дала ребенку отчество и фамилию своего отца? – прошипел Макар.

   Но Ксюша взглянула на него строго и он поспешил исправиться.

   – Какое красивое имя! А сколько тебе лет, Ксюша?

   – Мне уже четыре года! Я большая и умею лепить пельмени. Я – мамина и бабушкина помощница! – похвасталась девочка.

   Макар разулыбался, засиял, морщинка на переносице исчезла. Что же, его можно понять, Ксюша чудесный ребенок и могла обворожить кого угодно, а уж тем более собственного отца.

   Я попыталась встать на его место, представила, что это я встретила свою дочку, которую никогда не знала. Но у меня ничего не вышло. Ксюша была моей частью с того момента, как я узнала про беременность.

   – Хочешь мороженое? – спросил Макар.

   – Хочу! – радостно запрыгала Ксюша, но тут же помрачнела. – Мама не разрешает есть мороженое перед обедом.

   Макар растерялся, но тут же предложил альтернативу:

   – Давайте где-нибудь пообедаем, а на десерт съедим мороженое.

   Я кивнула, а Ксюша встала между нами и повела в свою любимую пиццерию. Я видела, как Макар осторожно сжимает в своей руке маленькую ладошку дочери, как заботливо поправляет красную шапку, постоянно съезжающую на глаза, и мое сердце отчаянно заныло. Как я могла не сказать Макару о ребенке? Вероятно, обида так застлала мой мозг, что разум из него исчез. Но тут же вспомнила его заявление, что он отсудит ребенка, и перестала обвинять себя. Но не совсем. Червячок сомнения все же потихоньку грыз меня.

ГЛАВА 14

ЯНА

   Но вскоре я уже так не думала и червячка сомнений придушила.

   Ксюша оставила нас, убежала в детский уголок делать пиццу и мы, наконец-то смогли поговорить.

   Я видела, что Макару очень хотелось орать, но он сдерживался и шипел, как разбуженная гадюка.

   – Я сделаю анализ ДНК и подам заявление на установление отцовства. Свидетельство о рождении ребенка придется поменять. Моя дочь должна носить мою фамилию! В понедельник отвезу девочку в генетическую лабораторию.

   Я встопорщилась и прошипела в ответ:

   – Не дам издеваться над Ксюшей! Она будет плакать!

   – Поедешь со мной! Соглашайся, пока предлагаю мирно. Откажешься – подам в суд! Ничего страшного с ребенком делать не будут. Возьмут мазок с внутренней стороны щеки и все. Но, я думаю, что особой нужды в экспертизе ДНК нет. Ксюша точно мой ребенок. Белая прядка в волосах у нее на том же месте, что и у меня. – Он немного подумал и продолжил. – Все же тест сделаю. А потом следующий шаг – я тебя засужу и отберу дочь.

   Я молча рыдала. Слезы лились из глаз, капали на белую салфетку, оставляли мокрые пятна. Сердце отчаянно ныло. Самый мой ужасный страх осуществлялся у меня на глазах В реальном времени!

   – Головой надо было думать, Янина, прежде чем пойти на такой обман! – жестко сказал Макар. – Ты забрала у меня четыре года жизни моей дочери. Я не видел, как она научилась сидеть, как сделала первый шаг, как сказала первое слово... Такой ущерб невозможно восполнить. И я ее заберу. Побудешь в моей шкуре!

   Зашипела, хотела накинуться на него, как кошка, выцарапать ненавистные глаза, но Ксюша оторвалась от раскатки пиццы и взглянула в нашу сторону.

   Я сдулась, как проколотый шарик.

   – Не смей! Я тебе ее не отдам! Ксюша – мой ребенок! Я ее выстрадала, вымолила! А ты выгнал меня беременную на улицу и ни разу не вспомнил! Ненавижу тебя! Убирайся из нашей жизни!

   – А разве ты сказала мне о беременности, Янина? Я знать не знал! А ведь я имею на ребенка такие же права, что и ты. И я собираюсь их осуществить.

   – Кто ты такой? – завелась я. – Может быть это ты два месяца мучился каждое утро от жестокого токсикоза? Ты носил огромный живот и не мог наклониться, чтобы завязать шнурки. Ты рожал двадцать три часа, корчась в жестоких схватках? Ты ходил, как лунатик, первые полгода, качаясь от недосыпа...

   Макар перебил меня:

   – Ну ты, конечно, мать героиня! Орден тебе! Повторю: я ничего не знал, телепатией не обладаю. А просто так интересоваться жизнью бывшей жены-изменщицы, с какой радости?

   Сжала кулаки:

   – Это я – изменщица? Ты спал с Сабиной! Я видела своими глазами! Вы трахались в той квартире! А Сабина скакала на тебе и стонала! А сейчас ты еще и живешь с ней. Вот и возвращайся к своей кисе! Пусть она тебе детишек нарожает! Вдоволь насмотришься и на первый шаг, и на первый зубик. А от нас отстань!

   Меня бил озноб. То, чего я так боялась – свершилось. Макар высококвалифицированный юрист, он заберет у меня дочку. Я не смогу с ним бороться! Мозг отчаянно искал выход из ужасной ситуации. Меня качало от: схватить Ксюшу и убежать, спрятаться в глухой тайге, до – нанять самого лучшего, самого дорогого юриста в городе. И отстаивать свои права. Никому не отдам своего ребенка!

   Я рыдала навзрыд, и Ксюша увидела. Прибежала ко мне, прижалась к груди:

   – Мамочка, не плачь! Поехали домой, я устала и хочу спать!

   Она действительно устала, и пока мы ждали, когда испекут ее пиццу, Ксюша уснула у меня на руках.

   – Ты ведь на машине, Янина? – устало спросил Макар. – Я тебя провожу.

   Он плохо выглядел: бледный, один глаз дергался, губы печально искривились. Но я заткнула свою жалость куда подальше и попробовала отказаться:

   – Незачем меня провожать! Я знаю дорогу на стоянку!

   – Прибил бы тебя, если бы не моя дочь!

   Подумать только! Он УЖЕ называет Ксюшу своей дочерью! Папаша пятиминутный! Я буду бороться!

   Макар расплатился за нетронутый обед, осторожно забрал у меня Ксюшу и понес ребенка к автомобилю. Я семенила рядом и сердце мое разрывалось от противоположных чувств. Я ненавидела Макара, но в тоже время не могла насмотреться на то, как нежно он относится к дочке, как бережно держит ее на руках, как сдувает черный локон с ее лба, как перебирает маленькие пальчики.

   Сердце, мое бедное сердце рвалось на части и что делать, я не знала. Мозг не производил никаких умных мыслей, а заливал голову едкой горечью. Я не смогу жить без Ксюши. А моя дочка не сможет жить без меня. Мы как единое целое, забери одного и второй зачахнет...

   Макао попытался осторожно положить Ксюшу на сиденье моей тойоты, а я прошептала:

   – В автомобильное кресло сажай ребенка! Ты даже этого не знаешь, папаша новоявленный!

   – Не беспокойся, Янина! – прошипел он в ответ, усаживая девочку в детское кресло. – Я все узнаю! Предупреди воспитателей в садике, что я буду забирать ребенка!

   Я ужаснулась:

   – Ты с ума сошел? Ты ничего не знаешь и ничего не умеешь. Ксюша – не игрушка, а живой человек, только маленький. Вечером Ксюшу, если хорошая погода, надо немного выгулять, а дома накормить супчиком, поиграть, умыть и уложить спать!

   – Ничего сложного! Я научусь! – нагло заявил Макар.

   – Ты сможешь спеть Ксюше песенку про мышонка? В ней пятьдесят куплетов, я придумала ее сама. А без песенки девочка не уснет.

   – Спишешь слова! – не задумываясь, ответил Макар. – Или я придумаю другую песню. Не усложняй, Янина. Я возьму отпуск и проведу его со своей дочкой.

   Я держала оборону:

   – В детсаду не отдадут ребенка постороннему мужчине!

   Он задумался:

   – Я узнаю, что можно сделать. В конце концов напишешь заявление на имя директрисы.