Оглавление
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
- ГЛАВА 13
- ГЛАВА 14
- ГЛАВА 15
- ГЛАВА 16
- ГЛАВА 17
- ГЛАВА 18
- ГЛАВА 19
- ГЛАВА 20
- ГЛАВА 21
- ГЛАВА 22
- ГЛАВА 23
- ГЛАВА 24
- ГЛАВА 25
- ГЛАВА 26
- ГЛАВА 27
- ГЛАВА 28
- ГЛАВА 29
- ГЛАВА 30
- ЭПИЛОГ
ГЛАВА 1
Жанна
— Ну что ты делаешь, Жаннуся! — моя подруга Любочка тянется и расстегивает верхнюю пуговицу моей рубашки. — Нужно показывать товар лицом, в смысле…
— Все компетенции продемонстрировать сразу, — кивает вторая подруга Стефания.
Беспомощно хватаю ртом воздух. Мне страшно!
— Ну-ка, не дрейфь! Эти смельчаки посмели отозвать разрешение на публикацию твоей книги рецептов, — хмыкает Люба, — забыла?
— Это ты смелая, — смотрю на себя в зеркало, пока Стеша копается в косметичке.
Они обе беременны, и я стала жертвой их бушующих гормонов. Нет, мои подруги не истерят. Они дофига деятельные! И я — главная цель их деятельности!
— Сейчас мы тебя накрасим и будешь красоточка, — улыбается Стеша.
Помогите!
Меня усаживают на кровать. Поправляют одежду, одёргивают, красят.
— Волосы лучше распустить, — Любочка стягивает с моих локонов резинку, — вооот!
— Я не на свидание собираюсь, — смею пискнуть, но взгляды моих беременных подружек очень красноречивы, и я затыкаюсь.
— Ты собираешься на войну, — громовым голосом заявляет Люба, — отстаивать честь всех девушек плюс сайз.
— Эм, — во все глаза смотрю на воинственную подругу.
Любочка всегда была такой, сколько ее знаю. Активная, волевая. Я не такая.
— И ты должна победить! Покорить этих несносных ханжей! — она поднимает палец вверх.
— Но, — пробую встать, однако рука подруги ложится на моё плечо, усаживая меня обратно.
— Готово! — Стеша делает шаг назад, поглаживает свой круглый животик.
Она очень милая! Как ангел! А вот я ни рыба, ни мясо. Характер ну так себе, с женственностью и нежностью тоже проблемы. А ещё мне двадцать пять и я… девственница.
— Меня могут еще и не взять, — блею, мечтая, наконец, вырваться из цепких рук моих любимых беременяшек.
— В смысле? — Люба округляет глаза. — Грудь выкатила — и вперед! Поражать хамов своими талантами! Вон мой Маратик как хорошо исправился.
Один из ее мужчин когда-то не любил пышных девушек. Но Люба переманила его на свою сторону, влюбила в себя, и теперь они ждут малыша. А ещё у нее есть второй мужчина.
Но я не осуждаю!
У меня и вовсе ни одного не было.
Вздыхаю, встаю. Поправляю рубашку. С опаской поглядываю на девочек.
— Готова. Топай, такси мы тебе уже вызвали.
— Люба, зачем? — восклицаю. — Я бы и на метро доехала.
— Ага и приехала бы туда, как пережаренная куриная грудка, — Люба морщится, — нет, ты должна быть в полной боевой готовности. Это твоя книга, Жанна! Борись за неё!
— Бороться, — выдыхаю, — бороться…
А как?
Ладно, по ходу дела разберусь. Меня и правда ждет такси. Девочки сажают меня в машину, наставляют. А я страшно переживаю! Мало того, что провалила издание своей книги, так еще и решила устроиться в издательство, чтобы… что?
Всю дорогу сжимаю в пальцах сумочку. Там лежит резюме, клубничный блеск для губ и влажные салфетки. А еще рукопись моей книги.
Я год собирала, готовила эти рецепты. Они достались мне от бабушки. Хочу сохранить и приумножить ее наследие. Потому что в каждый рецепт вложила душу!
— Приехали, — бросает водитель, самозабвенно ковыряясь в носу.
Боже! Выскакиваю на улицу, чуть не роняю сумку. Ох, неуклюжая! Выпрямляюсь, поправляю узкую юбку. Делаю шаг…
Тресь!
Ох уж эта Люба! В ужасе несусь в здание издательства, прикрывая зад сумкой. Ну почему я согласилась надеть это?!
— Здравствуйте! — на ресепшн стоит субтильная блондиночка. — Вы точно сюда? Булочная рядом…
Скриплю зубами. Ах так? Выпрямляюсь, вздёргиваю подбородок.
— Я на тебе, как на войне… — напеваю, — а на войне…
Соберись, Жанна! Боже, как же я ненавижу каблуки! Подхожу. Девица змеиным взглядом смотрит.
— Я на собеседование к… к… — как назло, имя вылетело из головы.
Какое-то такое… книжное, советское. Или фильм? Блин, дурья башка! О!
— К Тимуру! Да, точно! — улыбаюсь во все тридцать два. — Ваш новый босс.
Деваха округляет густо накрашенные глаза. Еще миг, и они вывалятся и покатятся по гладкому столу ресепшн.
— К Тимуру Константиновичу? — она придирчиво меня осматривает, задерживается взглядом на груди. — Вы нам не подходите, нет. Точно нет!
— Подхожу, раз меня пригласили на собеседование.
В глубине души начинаю паниковать. Так вот и отфутболят? Боже! Еще юбка порвалась! Мне лишь предстоит оценить масштаб ущерба. А вдруг там до трусов?!
Надеюсь, это подкладка.
— Кто вас пригласил?
— Пионова Анна Руслановна, — чеканю, стараюсь выглядеть уверенной.
— Понятно… сейчас, — пигалица берет своими тонюсенькими пальчиками трубку и набирает номер, — алло! Анна Руслановна тут…, но она же… неформатная совсем! Вы забыли, кого просил Тимур Константинович? Да… знаю, что я лишь встречаю гостей. Сейчас провожу ее.
Она швыряет трубку. Кипит, как паровозный котел.
— Пойдемте, босс ждёт вас на собеседование, — цедит сквозь зубы.
Я довольная следую за ней. Итак, первое укрепление пало.
Я внутри.
Чуть расслабляюсь, рассматриваю это издательство. А тут красиво! Много фотографий, цветов в горшке. Как-то по-домашнему. Так и не скажешь, что владельцы — властные снобы.
Я навела справки. Фотографий только не нашла. Наверняка старые и противные!
Блондинка идет впереди, виляет своей упругой задницей. Не то чтобы я завидую…
— Тимур Константинович, к вам Невестина на собеседование.
— Заходите! — слышу низкий хриплый голос, и по телу проходит волна дрожи.
Мамочки!
— Прошу! — фифа распахивает дверь, я гордо захожу в стильный светлый кабинет.
— Стоять! — гаркает темноволосый мужчина с жесткими чертами лица.
Он мажет по мне равнодушным взглядом, затем снова утыкается в бумаги.
— Вы нам не подходите, до свидания.
ГЛАВА 2
Жанна
Пучу на него глаза, глотаю ртом воздух. И как насмешка надо мной, прямо перед глазами вырастает невидимая фигура матери.
Негодная дочь…
Она говорила это, когда смотрела на меня маленькую.
Я не была красивым ребенком. Рыжая, пухлая, с веснушками. Несуразная. Бабушка меня обожала, а мама совсем не любила.
А еще у меня было плохое зрение, и я носила очки в толстой оправе.
В школе дразнили рыжей зубрилкой. Иногда рыжим колобком. Одним словом, два недостатка из трёх всегда присутствовали…
— Вы что-то еще хотели? — равнодушно спрашивает этот сухарь.
Да, он красив. Волосы зачесаны назад, весь такой ладный. Широкоплечий, накачанный. С правильными чертами лица. Наверняка его девочки в школе любили. УУУ!
Всеми силами стараюсь взять себя в руки. Вспоминаю слова Любы про войну, но перед этим злым и властным мужиком голова мгновенно опустела.
— Вы не имеете права меня просто так выгонять! — заявляю, собрав всё своё мужество.
— Имею, — равнодушно бросает.
— ТИМУР! — дверь позади меня распахивается, и в кабинет сухаря заходит весьма манерный персонаж.
В красных клетчатых брюках, белой рубашке и… берете. А следом за ним еще один мужчина с ясными насмешливыми глазами. Мой взгляд цепляется за него.
Пытаюсь слиться с обстановкой. Меня вообще частенько не замечают.
— Это катастрофа! — повышает голос мистер берет. — До публикации моей книги остались считанные месяцы, а я не могу согласовать ее с твоим менеджером!
— Илья не менеджер, а соучредитель, — вздыхает Тимур, откидывается в кресле, — что там не так?
— Ты вообще пробовал то, что у него в разделе десертов? — выгибает бровь ясноглазый, и от его низкого хриплого голоса по коже бегут мурашки.
Нужно как-то выбраться отсюда, чтобы не привлечь лишнего внимания.
— И что там?
— Я вообще-то шеф-повар! — цедит беретик. — У меня звезда Мишлен!
— Шарлотка пп! — бросает глазастый. — Её невозможно в рот взять!
— Так, Жанна, — вздыхает брюнет, — вы что-то еще хотели?
— А что с этой шарлоткой? — пищу.
Так-то десерты — моя специальность. Пироги, торты, пирожные. И много что еще. Бабуля пекла такие пирожки с яблоками — пальчики оближешь!
Все трое смотрят на меня.
Брюнет раздраженно, ясноглазик с явным интересом и вовсе не в глаза смотрит, а мистер берет прищуривается.
— Это что за пирожок тут у тебя, Тимур? И почему она влезает в разговор?
— Потому что я повар! — смелею окончательно.
Слабоумие и отвага, все дела. Терять мне всё равно нечего.
— Бабушкины пироги печешь? — повар Мишлен осматривает меня с ног до головы.
— Жора, погоди, блядь! — рычит тот, что с ясными глазами. — Солнышко, взгляни-ка на рецепт.
Он протягивает мне бумагу. Бегло просматриваю. Отличные пропорции, можно даже сказать, идеальные. Только вот…
— Я бы добавила корицу, — тихо произношу, — чтобы оттенить вкус этого сорта яблок. Они хорошие, но для шарлотки не особо подходят. Лучше взять антоновку или джонаголд.
— Этому учат в пищевом ПТУ? — фыркает маэстро.
Пожимаю плечами. Мои мечты разбились на осколки, так что придется как-то справляться. В конце концов, есть ведь и другие издательства. Плевать, что они мне отказали…
— Жанна, — брюнет прищуривается, — Невестина. Ну-ка, погоди.
Он лезет к себе в стол, а его товарищ с янтарными глазами (очень, кстати, красивыми) никак не может отлепить взгляд от моего декольте.
— Это твою книгу наше издательство должно было опубликовать… с прошлым руководством? — прищуривается.
— Да, — поджимаю губы.
— И мы ее забраковали… знаешь, почему? — он встает, подходит ближе ко мне, нависает сверху.
— Потому что она не соответствует трендам…
— Бинго, рыжик! — ухмыляется. — Сейчас идет запрос на правильное питание. Твои рецептики хорошие, но отстала ты лет на десять.
Отстала, значит?! Мгновенно зверею. Обо мне пусть говорит, что угодно! Но мою бабушку я буду защищать! Вздёргиваю подбородок, смотрю прямо в наглые темные глаза.
— Это классика! То, что никогда не выйдет из моды! Если бы вы читали мои рецепты, вы бы поняли, что я их доработала! — мою крышечку окончательно срывает.
Ну а что?
Меня всё равно никто не возьмет на работу. Так хотя бы скорчу из себя яркую и сильную, как Любочка.
Минута славы, так сказать. Или позора…
— Я рассчитала всё: пропорции, ингредиенты! И специально указывала марки, которые стоит покупать, чтобы обычные семьи могли себе это позволить! Потому что книги рецептов покупают в основном обычные женщины, а не посетители ресторанов Мишлен!
— Яркое солнышко, мне нравится, — скалится шатен.
— А вы взяли и выкинули мой труд на помойку! Знаете что?! — достаю свою рукопись и швыряю прямо в морду этому темноволосому ханже, — катитесь вы к черту со своим правильным питанием!
Они все, мягко говоря, обалдевают от моего эмоционального всплеска. А я смахиваю прозрачные слезинки с ресниц и улепетываю прочь. Козлы! Циники! Ууу!
— СТОЯТЬ! — рычит Тимур за спиной, но я припускаю со всех ног.
Бегу, бегу. Выскакиваю прочь, ловко подныриваю под турникет и мчусь прочь из этого «ПП ада». Надеюсь, они быстро обо мне забудут…
Как бы ни так!
ГЛАВА 3
Жанна
— Козлы! — со всей дури хлопаю дверью своей квартиры.
А дури у меня ого-го! Я ведь сегодня взяла и все свои планы испортила! Сама себе злобный Буратино.
Громко стону.
Кидаю сумочку на диван. И в этот самый момент мой мобильный начинает разрываться.
Замираю.
Мама звонит. Вздыхаю и беру трубку.
— Жанна, почему так долго? Где ты? — раздается в динамике строгий голос родительницы.
Вздрагиваю. Она всегда так со мной разговаривает. Там чувство вины вперед первого слова бежит.
— Я дома, — коротко отрезаю, сажусь на диван.
Моя мать не из тех, кто звонит просто поболтать. Наверняка у неё есть новости, и точно не приятные.
— Значит так, я решила продавать бабкин дом, — с ходу оглушает меня.
Она знает, как дорог мне дом бабушки. Я люблю проводить там отпуск, ухаживать за садом. Это моя отдушина.
— Не надо, — сдавленно шепчу, — мам, мы же говорили об этом.
— Он простаивает без дела, — игнорирует мой умоляющий голос, — а тебе пора уже обзавестись семьей и детьми, Жанна. В двадцать пять хватит уже думать о всякой ерунде.
Если бы это было так просто!
Тихо всхлипываю. Слишком много на меня сегодня обрушилось. И если мне удалось отбрить боссов-ханжей, то с матерью ничего не выйдет. Я с детства ее боюсь.
— Я слежу за домом, — пробую возмутиться, — зачем его продавать?
— Потому что я решила. В конце концов, он достался в наследство мне, и я лишь позволяла тебе играться. А то, что следила, даже хорошо. Продам его дороже.
Наследство…
Бабушка умерла внезапно. Ударил инсульт, она его не пережила. Даже в сознание не пришла. А потом в доме я нашла завещание, которое она написала, но не оформила.
И дом бабушки должен быть моим.
Чувствую себя загнанным в ловушку зверьком. У меня отнимают последнее, что делало меня счастливой…
— Уже есть покупатели на этот дом. Очень приятные мужчины, кстати. Зажиточные.
— Двое? — вздрагиваю. — Зачем двум мужикам деревенский дом? Тем более богатым.
— Не знаю. Но в любом случае они хотят завтра его посмотреть. И ты его им покажешь.
— ЧТО?!
— То! Замуж тебе пора! — гаркает она. — А мужчины свободны. Хотя, конечно, наверняка они предпочитают более стройных и ухоженных девушек, но у тебя глаза красивые.
Спасибо, мама…
— Хорошо, — стараюсь не падать духом и искать во всём плюсы.
Возможно, мне удастся этот дом в таком свете выставить, что эти мужики первой электричкой свинтят оттуда. В принципе, всё проваливать я мастерски умею.
— Молодец. Завтра приезжай к десяти утра и всё приготовь. Не забудь кофе и один из своих хваленых десертов, должен же быть толк от твоей любви к сладкому. Так. Они на машине подъедут к одиннадцати. Всё поняла?
— Угу…
— И не вздумай ничего учудить, Жанна. Эти деньги нужны нам с Виталием на грядущую свадьбу.
— Свадьбу?! — обалдеваю.
— Да, а я тебе разве не говорила?
Нет, мама…
— Наверное, забыла… Ксения мне во всём помогает. Звонит каждую неделю. От тебя же помощи не дождёшься. Так что неудивительно. Родная дочь забыла обо мне…
Молчу. Ксения — дочка маминого жениха. Папа мой умер, когда мне исполнилось два. С тех пор мама ежедневно напоминала, что я испортила ей жизнь и не позволяю найти счастье…
И четыре года назад она встретила зажиточного мужчину. Разведенного, с дочкой. Отвратительной, противной студенткой Ксюшей, которая для моей матери стала ближе собственной дочери.
Ксюше дарили подарки, пышно праздновали ее дни рождения. Меня порой забывали позвать.
Свои же дни рождения я справляла в кафе с подругами. Мама порой забывала даже поздравить.
— Если бы ты интересовалась моей жизнью, Жанна, то знала бы о наших планах пожениться.
А я в последние месяцы лишь отдалялась. Потому что мать и ее новая семья мне чужие. Роднее бабушки с детства у меня никого не было. Потому я так стараюсь, чтобы ее наследие не пропало.
— А если я… — тихо говорю.
— Что ты там блеешь? Так, мне пора. Завтра жду звонка.
Мать отключается.
Я какое-то время смотрю на телефон. Сама не замечаю, как по щекам начинают течь горькие слезы. Что со мной не так?
Некрасивая.
Обаяния ноль.
Характера вообще никакого.
Хочу позвонить Любочке, но она так счастлива! У неё большая семья. У Стеши тоже! А у меня никого.
И ничего, кроме книги рецептов, старенькой бабушкиной квартиры (которая, к слову, тоже не моя) и деревенского домика.
Лезу на свой сберегательный счет.
Мне точно не хватит выкупить дом у матери. Что же делать?
До самого вечера ситуация не выходит из моей головы. Аппетита нет, от нервов живот скручивает. Ложусь рано.
Встаю и готовлю свой фирменный кофе, заливаю в термос. Достаю из морозилки рогалики, сую в духовку. Когда они подрумяниваются, даю им немного остыть и посыпаю сахарной пудрой.
Пакую в специальную термосумку для еды и выдвигаюсь в деревню. Не понимаю почему, но мысль об этих мужчинах будоражит. Интересно, какие они?
Чуть не проезжаю свою остановку, выбегаю из электрички, влетаю в автобус. Успеваю буквально в последнюю дверь…
На улице жара, футболка неприятно липнет к телу. Жалею, что надела джинсы. Хотя с моей фигурой только так…
Естественно, никаких кондиционеров в областных автобусах нет. С каждой минутой я всё больше завидую еде, которая лежит в термосумке. Могла бы, сама бы туда забралась…
Вытекаю из автобуса на нужной остановке и ковыляю к домику бабушки. Мозги плавятся, не могу ничего придумать даже. Как отвадить покупателей от моего домика?
Уже на подходе вижу тёмный огромный внедорожник, припаркованный у нашей калитки.
Сердце начинает неистово колотиться. Только не говорите мне, что они уже приехали?
И как только я приближаюсь, вся мокрая, вспотевшая, взмыленная, из машины выпрыгивают… мои вчерашние боссы-ханжи.
О нет!
Ясноглазый Илья сразу замечает меня. Распахивает объятия.
— Ну привет, солнышко!
ГЛАВА 4
Тимур
Накануне днем…
Стою и совершенно не понимаю, что это сейчас было такое. Рыжая пышка влетела в мой кабинет, потребовала собеседование, а в финале кинула в меня своим книжным полуфабрикатом.
Илюха сияет, как новогодняя ёлка, а Жора недовольно пыхтит.
— Так, — собираю с пола листы рукописи, которые мне прямо в лицо зарядила эта рыжуля.
Признаться, когда она начала высказывать мне, член даже слегка приподнялся. Такая прям скромная булочка. Стояла, топталась, губки поджимала. А потом проснулась фурия.
Усмехаюсь.
Я люблю ярких женщин. Но не рыжих и не толстых. Увы, я поклонник иной красоты. Хотя не могу не признать, что она горячая.
— Выкинь это! — фыркает наш шеф-повар, указывая на рукопись девушки. — И святой водой полей.
— Жора, ебальник свой завали! — рычу. — Иди уже, добавляй свою корицу!
— Но… — округляет глаза.
— Иди, я сказал! — гаркаю так, что Милославский аж подпрыгивает.
— Ты так со мной не разговаривай, Тимур! — пробует что-то возразить.
— А ты работай. Сам знаешь, что твоя звезда Мичлен стоит, — не удерживаюсь от сарказма.
— Мишлен!
— Жора, добавь корицы или лучше возьми нужные сорта яблок, — Илюха плюхается в кресло передо мной, — а мы пока поболтаем.
Недовольный повар скрывается за дверью.
— Ну что? — спрашивает Илюха.
— Что?
— Когда пойдем возвращать рыжулю? — облизывается.
— Зачем? — сухо спрашиваю. — Мне нужна помощница с конкретными данными, а не полная девчонка с одышкой.
— Когда она орала на тебя, одышки я не заметил.
Усмехаюсь. Да, шоу она устроила яркое. Я аж возбудился. Пиздец какой-то.
— Это не обсуждается. Мы тут для того, чтобы поднять это богом забытое издательство и вывести в прибыль. Для этого нужны новые контракты.
— Секретарша тут при чем?
— Она лицо компании.
— Так рыжуля красивая!
— Подрочи иди… — фыркаю.
— Она тебя тоже зацепила, дружище, — ухмыляется он, — можно было бы ее вдвоем… немного…
— Ты что несешь? — выгибаю бровь. — Порнухи пересмотрел?
— Нет. Просто она реально мне понравилась.
Вздыхаю. Друг мой совершенно не разбирается в женщинах.
Звонит мобильный.
— Да, мам? — сразу беру трубку.
— Тимурчик! — весело щебечет она. — Ты подумал над моей просьбой?
Моя мама вдруг решила купить себе аутентичный деревенский дом и пожить на природе. На все мои уговоры выбрать себе что поприличнее, она обижалась, и я в итоге сдался.
— Да. У моего знакомого есть вариант… его будущая жена продает такой дом. Ехать, правда, далековато, дебри те еще. Ни комфорта, ни цивилизации. Всё, как ты хотела.
— Отлично! — воодушевляется она. — Когда едем смотреть?
— Я еду, — отрезаю, — тебе незачем туда тащиться.
— Но…
— Никаких «но». Завтра съезжу, посмотрю, приценюсь и решу, стоит ли тебе тратить на него своё время.
— Ты стал невыносим, Тимур! — строго говорит.
— Я знаю и тоже люблю тебя, мамуль, — улыбаюсь.
Она что-то фыркает в ответ, но я кладу трубку.
Почему-то в мыслях сразу возникает образ рыжей девушки Жанны. Молоденькая такая. И почему она так отчаянно борется за свою книгу?
— Завтра едем в деревню? — скалится Илья.
Этот черт, как узнал, сразу воспылал желанием поглазеть на деревенских девушек и навязался со мной.
— Угу, — беру рукопись рыжей и рассматриваю.
Всё перепуталось. Что мне с этим делать? И почему так хочется вернуть ей её?
— Она тебя зацепила! — объявляет друг.
— Кто? — хмурюсь, пытаясь кое-как сложить листы по порядку.
У неё очень аккуратный почерк. Здесь и правда много пометок интересных. Марки, названия. Пояснения. Всё подробно и понятно. Она очень трудолюбивая.
— Рыжуля! — ухмыляется Илюха. — Клянусь, ты запал на неё, дружище.
— Бред не неси…
— А я запал. Дай мне ее рукопись, я найду адрес и отвезу ей. Посажу на свой член, а потом мы поженимся, и она родит мне чудесных рыжих малышей!
Он тянется к книге, но я вовремя убираю ее в стол.
— Я сам. А теперь марш работать!
На следующий день мы встречаемся у меня и выдвигаемся в деревню. Выезжаем рано, хотя договорились на одиннадцать. Хочется застать хозяйку врасплох, чтобы она не успела поработать над косяками.
Стоит отличная летняя погода.
Пробки немного омрачают поездку.
— Рыжик, рыжик, — Илья прикрывает глаза, — она ангел просто.
— Ага, и потому рукописями швыряется.
— Ты просто её довел. Нужно было провести с милашкой собеседование… я бы ее на твоем столе так отсобеседовал. Она бы голосок свой сорвала…
— Заткнись уже! — гаркаю.
Меня бесит, что после слов друга я тоже представил…
Как гордый рыжик лежит распластанная на моем столе. Юбочка задрана, голенькая киска открыта… почему-то я уверен, что она гладкая во всех местах. Друг сосет ее грудь, а я слизываю сладкую влагу.
БИИИП!
— Блядь! — еле уворачиваюсь от внезапно появившейся машины.
— Кто-то размечтался, — хмыкает Илюха.
Да сука! Что за сбой в моей голове случился? Я не люблю толстых девушек. НЕ ЛЮБЛЮ!
Но эта рыжая… она пухленькая, сладкая. Её прям хочется. Может, Илья прав? И стоит найти рыжика.
Член больно упирается в джинсы.
— А вот и нужная деревня, — воодушевляется друг, — я, кстати, взял нам плавки.
— Ну, пиздец, — закатываю глаза, — с чего ты взял, что тут есть пруд или что-то такое?
— Тебя в онлайн-картах забанили, друг? — округляет глаза.
Паркуюсь у нужного дома. Никого еще нет. Ухмыляюсь, затем достаю книгу из бардачка. На ожидание уходит примерно полчаса, но почитать так и не выходит.
Илюха трындит без умолку, так что не удается сосредоточиться на сюжете.
Бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Эээ…
— Мне не кажется? — хмыкаю, несколько раз моргаю. — Точно не кажется.
— Что там? — Илья разворачивается.
— Жанна.
Она ковыляет с автобусной остановки, в руках большая сумка. Когда приближается, получается ее хорошенько рассмотреть.
Вся потная, огненные локоны прилипли к лицу. Футболка влажная, через тонкую ткань просвечиваются сосочки. Она без лифчика, что ли?!
Бляяядь! Рот наполняется слюной. Разворачиваюсь к Илье, а он уже выскочил на улицу.
Этот день обещает быть интересным!
Следую за ним…
ГЛАВА 5
Жанна
Замираю. Хлопаю ресницами, пытаясь понять, не снится ли мне всё происходящее.
Илья налетает на меня, но успеваю вывернуться. Делаю пару шагов в сторону дома. Если что, постараюсь быстро убежать туда и запереться изнутри.
— Ты что творишь? — рычит Тимур, который вылез из машины следом. — Доброе утро, Жанна.
Оба такие летние, свеженькие! Не то, что я. Еще бы! Два часа в душной электричке, потом в пригородном автобусе. Цивилизация в виде кондиционеров придет сюда лет так через двадцать… может быть.
— Я хочу обнять боевого рыжика, — ухмыляется ясноглазый, хитро прищуриваясь.
— Не нужно меня трогать! — стараюсь быть строгой, складываю руки на груди.
Что они вообще тут делают? Неужели эти двое и есть те самые покупатели дома? Задача отвадить их усложняется. Ведь мы друг друга, мягко говоря, не очень любим.
— Итак, твой дом? — Тимур кивает на бабушкин домик, сует руки в карманы джинсов.
— Мой, — вздергиваю подбородок.
— Показывать будешь? — расплывается в хищной улыбке.
— Буду, просто не ожидала вас тут увидеть. Не похожи вы на тех, кто любит деревенскую романтику.
— Ты тоже не похожа на ту, кто швыряется книгами. Жизнь порой удивляет, рыжуль.
— Я Жанна, — прокашливаюсь.
— А почему без лифчика рассекаешь? — Илья не отводит взгляд от моей груди.
— А почему вас это волнует… Илья, как по батюшке? — обмахиваюсь ладошкой, не понимая, мне от летнего зноя так жарко или от взгляда этого бесстыжего мужика.
Я вообще к подобному вниманию не привыкла! Он уже взглядом забрался под мою майку и общупал грудь! Как странно! Это вызывает во мне непонятные эмоции.
— Алексеевич, солнышко, — нагло облизывается.
— Так, — Тимур смотрит на мобильный, — у нас не так много времени. Так что давайте приступим к осмотру дома.
Разворачиваюсь. Направляюсь к калитке. Достаю ключи. Мужчины следуют за мной.
— Я всегда ношу лифчики, Илья Алексеевич, — сухо заявляю, — так что вы ошиблись.
Просто в этой конкретной бесшовной модели соски видно. Что ж поделаешь?
— Жаль. Я бы взглянул на твоих девочек без брони, — хохочет.
Игнорирую похабную шутку. Гораздо больше меня волнует, что они хотят отобрать дом бабушки. Мой дом! Отпираю массивный замок, распахиваю дверь.
— Тут давно никого не было? — спрашивает Тимур.
— Я была занята подготовкой книги. Кстати, а когда вы ее мне отдадите?
— Отдадим? — брюнет издает смешок. — Не ты ли сознательно оставила ее в моем офисе?
— Проходите. Нет, не сознательно, — поражаюсь тому, как легко мне сейчас говорить с этими мужчинами, — вы меня взбесили.
— Вот как? — густые брови Тимура взлетают вверх. — Это мы тебя выбесили?
В прихожей становится жарковато. Спешу на кухню, ставлю сумку на стол.
— А что это ты такое привезла? — Илья следует за мной, плюхается на стул.
— Любителям пп это не понравится, — фыркаю, — а сельдерея и салатов у меня нет.
— Ууу, какая, — он резко встает и прижимает меня к столу, — а я бы хотел попробовать кое-что сладенькое…
— Отпустите меня! — шиплю, но мужик лишь ухмыляется.
— Один поцелуй, — смотрит на мои губы, — твои пухлые губки мне снились, солнышко. А знаешь, что ты ими делала?
— Избавьте меня от своих фантазий! — ощетиниваюсь, ведь совсем не знаю, как себя вести.
Но Илья так смотрит на мои губы…
Дыхание сбивается напрочь. Сердце скачет в грудной клетке. К горлу подкатывает ком.
Илья руками опирается на стол по обе стороны от меня. Я в ловушке. И что делать? Он таких, как я, на завтрак, обед и ужин ест!
— Вы чем тут занимаетесь? — Тимур заходит на кухню, хмурится.
— Я выпрашиваю десертик, — его друг отступает.
— В сумке! — бросаюсь прочь, лишь бы вернуть между нами безопасное расстояние.
— И что там? — Илья вновь приближается.
Да боже мой! Мне не нравится, как я на него реагирую! И вообще близость мужчины для меня в новинку. Хочу закрыться в скорлупу, и чтобы никто туда не пролез!
— Р… рогалики, — стараюсь взять себя в руки и не показать охватившего меня волнения.
— С сахарной пудрой? — он снова бесцеремонно вторгается в мое интимное пространство.
Обхватывает мою талию ладонью. Тимур смотрит на нас как-то странно. Да что вообще тут происходит?
— Эм… не могли бы вы меня не трогать? — пищу. — Вы же хотели дом посмотреть.
— И искупаться. Ты знаешь, как пройти к озеру? — мурчит Илья мне на ухо, полностью игнорируя просьбу меня отпустить.
Умоляюще смотрю на Тимура.
— Илюх, ты ее смущаешь. Прекрати свои игры, — складывает руки на груди.
— Скучные вы, — ясноглазый нагло шлёпает меня по попе и отходит.
А мне хочется зарядить ему пощечину! Чтобы прям уух! Но я не могу даже двинуться.
— Ну так вкусняшка будет? — нагло облизывается шатен.
— Да, сейчас, — сама не понимаю, почему просто не пошлю его нахрен.
Ещё вчера я была такой смелой и решительной! Немного дурой, но всё равно. А теперь ненавижу себя за то, что словно кукла, позволяю незнакомому мужчине себя касаться.
И мало того! Его прикосновения мне нравятся! В местах, где Илья меня трогал, кожа слегка горит.
— Есть кофе. Мой фирменный, — достаю термос, затем две кружки.
— Ооо, вот от кофейка я бы не отказался, — потирает руки Тимур, садится рядом с другом.
— Сейчас, — разливаю напиток, достаю из термосумки рогалики.
— Какой запах! Солнышко, ты талантлива! — ухмыляется Илья, берет выпечку. — Ммм! Ничего вкуснее не ел, попробуй, Тим.
— Вы же не любите устаревшее, — не могу удержаться от подкола.
— Мы любим вкусное, — подмигивает Илья и вновь похабно облизывает меня взглядом.
И почему мне кажется, что он имеет в виду вовсе не рогалики?
ГЛАВА 6
Илья
Девушки…
У меня было много девушек. Еще со школы я никогда не был обделен женским вниманием. Они бегали за мной, искали моего расположения, постепенно его обесценивая.
А эта сладкая булочка занозой в моем сердце застряла.
И никак не получается ее оттуда выковырять. Полночи дрочил на неё. И не только на её восхитительные сиськи. Но и на губы. Когда я вообще в последний раз вспоминал, как выглядят губы моей очередной любовницы?
Рыжик не очередная.
А ещё она скромница. Внутри которой наверняка живет горячая пламенная фурия. Вчера она её нам показала.
— Я сейчас, — налив нам вкуснейший кофе, малышка улепетывает.
— Прекрати ее домогаться, — невозмутимо заявляет Тимур, — мы тут не за этим.
— Это ты не за этим, — беру еще один рогалик.
Тесто просто воздушное! Мой отец — шеф-повар, так что я разбираюсь. Козел Милославский каким-то чудом умудрился купить себе звезду Мишлен и теперь пихает всем это своё диетическое говно-меню.
Ничего не имею против пп, но Жора перебарщивает. Можно же быть умереннее? Хотя, скорее всего, дело в таланте.
Вернее, в его отсутствии.
— А я бы хотел полакомиться нашим рыжиком, — отправляю рогалик в рот, прикрываю глаза от удовольствия.
Пальцы до сих пор покалывает от прикосновения к девушке. Жанночка такая нежная, сладкая девочка. Прямо как я люблю. Мягкая…
Пышная, но не толстая. Всё при ней. Талия, попка, грудь… милое кукольное личико. Но вот только почему она такая стесняшка? Эти прямые джинсы… такое тело нужно облачать в красоту.
— Вы готовы? — появляется на пороге в безразмерной футболке и широких штанах.
Приплыли.
— Это ты дедушкин прикид примеряешь? — рассматриваю ее.
Огненные локоны солнышко прикрыла платочком. Ну прям скромница. Может, она вообще девственница?
Всё зря, милая. Мой член уже на тебя стоит. И я не успокоюсь, пока не погружу его в твою мокрую горячую девочку. Встаю, поправляю брюки. Со стояком как-то не очень…
— Пойдемте.
— Ты даже не попробовал рогалик, — хмыкаю на ухо Тиму.
— Я не есть приехал. Ну, Жанна, показывайте.
Сдержанный Тимур тоже уже подсел на рыжую скромняшку, хоть вида и не подает. Но мы слишком долго знакомы. По куче признаков я понимаю, что друг заинтересовался Жанночкой.
Вот только я ее ему не отдам.
— А зачем вам простенький деревенский дом? — вдруг спрашивает, а в голосе девушки проскальзывает едва уловимая грусть. — Вы явно можете позволить себе шикарный особняк поближе к городу.
— Это не для нас, а для моей мамы, — отвечает Тим, — она хочет погрузиться в деревенский быт.
— Зачем? Это же тяжело! — восклицает Жанночка.
Не хочет, чтобы мы покупали дом? Почему?
Напрягаюсь. Жанна кусает губки, не может скрыть волнения.
— В чём дело, солнышко? — нежно мурчу. — Этот дом тебе дорог?
Она распахивает свои огромные глаза, испуганно смотрит на меня. Затем опускает взгляд. Заламывает пальцы. Нервничает.
Это мой шанс!
— Видимо, дорог, — подхожу к девушке, касаюсь ее спины.
Она вздрагивает, но не двигается. Поглаживаю ровную спинку, чувствуя вновь накатывающее возбуждение. Сука, это просто невыносимо! А ведь еще позавчера я трахнул ту… как её… в общем, какую-то мажорку мелкую в клубе.
Студентку…
— Может, расскажешь? — испытываю неконтролируемую нежность к рыжику.
— Это неважно, — тихо выдыхает, — не купите вы, купит кто-то другой.
— Почему? И почему его продает совсем другой человек? — хмурится Тимур. — Если это твой дом?
— Он не мой, — слабо выдыхает Жанна, — юридически дом принадлежит моей матери.
Переглядываемся с другом. За окном раздается мощный громовой раскат. Солнце исчезает.
— Ой! Нужно спешить! — суетится рыжик. — Тут дороги частенько размывает из-за ливней. А заасфальтировать никак не могут. Вы рискуете остаться здесь на ночь.
— Это хороший дом, — хмыкает Тимур, явно борется сам с собой, — могу я подумать?
— Вы даже его не посмотрели.
На губы моего сурового друга ложится мягкая улыбка. Он хочет придержать дом, пока будет думать. Чтобы больше никто его не купил.
— Я вижу всё. За ним следят, электричество есть. Садик ухоженный. На входе заметил. А еще… — он делает шаг к девушке, — что-то я проголодался. Рогалики остались?
Жанна испуганно смотрит на него. Она невероятно невинна. Приоткрытый ротик, широко распахнутые глаза.
— Но дождь…
— Черт с ним. Я бы хотел узнать тебя получше, рыжик, — ухмыляется Тимур, легким движением поправляет огненную прядь.
— Ладно. Я много наготовила, проходите.
Значит, решил включиться в игру? Ладно…
— Расскажешь свою историю, солнышко? — любуюсь тем, как Жанна хлопочет на кухне.
Такая домашняя. Понимаю, что эта часть жизни для меня закрыта. И я словно наблюдаю за ней со стороны. Отец готовил дома, но мы никогда не знали нужды.
А вместе с ней — тёплых семейных вечеров, непринужденных бесед. Отец работал почти сутками. Мама развивала свой бизнес. Я был предоставлен сначала нянькам, потом сам себе.
В груди неприятно колет.
— Что такое? — прихожу в себя от непонимающего взгляда Жанны.
— Ничего. Продолжай, — улыбаюсь, пытаясь запомнить этот момент.
Но я жадный. Всегда таким был. Мне нужно всё без остатка. Медленно встаю, пока Жанна протирает стол. Приближаюсь.
— Что вы делаете… Илья Алексеевич? — выдыхает, ее тело каменеет.
Ну точно! Сейчас проверю свою догадку.
Обвиваю ее талию, прижимаю рыжика к себе. Она ведет себя так, словно никогда не знала мужской ласки. Прижимаюсь губами к ее шее. Жанна молчит, не двигается.
Боится? Ей неприятно?
Решаю спросить прямо.
— Солнышко… ты девственница?
ГЛАВА 7
Жанна
Я в панике! Как он понял, что у меня мужчины не было? Чем я себя выдала? Не скажу, что пыталась корчить из себя этакую роковую красотку, я ведь совсем не такая!
Но все-таки мне уже двадцать пять. И немного неловко, что мужчина так просто меня считал.
От близости Ильи внутри рождается странное тепло. И бабочки в животе оживают. Безумно порхают, мешают дышать и мыслить здраво.
Я же не совсем пропащая. Да, влюблялась раньше, но никогда не признавалась в своих чувствах. Потому что вряд ли красивый мальчик мог обратить внимание на бледнокожую рыжую девчонку с веснушками и в огромных очках.
— Илюх, — строгий голос Тимура заставляет меня вздрогнуть, — оставь ее.
— Я не могу, — не унимается Илья, делает шумный вдох, — она такая красоточка.
— Зачем вы это говорите? — зверею, сбрасывая с себя ладони шутника.
Резко разворачиваюсь, смотрю в наглые глаза Ильи. Меня одолевает злость. Ненавижу, когда лгут!
— Потому что это правда, — тем не менее, руки он убирает.
— Смешно вам? — с трудом сдерживаю слезы.
Рыжая!
Ботанка очкастая!
Уродина с веснушками!
Голоса одноклассников звенят в голове. Я совершенно не красивая! Почему этот мужик смеется надо мной?
— Что вы решили касательно дома? — сухо спрашиваю, обхожу его и резким движением убираю пустые кружки со стола.
— Жанна… — тихо произносит Тимур, — с чего ты решила, что он шутит?
Встает. Я пячусь к двери. Во все глаза таращусь на мужчин. Что они задумали?
Пристальный взгляд брюнета потрошит душу. Он словно проникает под кожу, считывает все мои комплексы и страхи.
— Уезжайте, пожалуйста, — твердо говорю, — вы же уже все для себя решили.
— Решили, — ухмыляется Илья.
— Я покупаю этот дом, — заявляет Тимур.
От резкого громового раската волосы встают дыбом. И спустя миг за окном начинается ливень.
— Ох! — громко стону. — Ну вот… дотянули, вы теперь не уедете. Размоет дорогу и пока не высохнет…
— Мы не против остаться, — словно два хищника, мужчины приближаются.
— Эм… — по стеночке двигаюсь к двери, — а вам разве не надо в офис завтра?
— Это наше издательство, рыжуль, — ухмыляется Тимур, — тем более у меня с собой ноутбук.
— Вам лучше загнать машину на участок, — хватаю ключи и выбегаю в коридор.
Распахиваю дверь, там льет дождь. Небо все затянуто темными тучами. То тут, то там вспыхивают молнии. Поднимается ветер.
— Сейчас, — мужчины выходят, Тимур стягивает рубашку и протягивает мне, — дай ключи от ворот.
— Зачем? — туплю, совершенно не понимая, зачем они раздеваются.
От дорогой ткани исходит безумно приятный мужской аромат.
— Машину загоним. Ты тут оставайся, — Илья тоже снимает футболку, кладет ее поверх рубашки Тимура мне в руки, — а то промокнешь и заболеешь.
— А вы? — хлопаю ресницами, протягиваю ключи Илье.
— А мы закаленные, — ухмыляется он, затем мужчины выходят на участок.
Мгновенно намокают. А я волнуюсь почему-то. И любуюсь. Как капли дождя стекают по накачанным телам. Угораздило же застрять тут с ними…
Пока Илья открывает ворота, Тимур запрыгивает в машину. И спустя пару минут их внедорожник уже в безопасности.
— Держи, — Тим возвращает мне ключи.
— Вы все мокрые, — стараюсь не смотреть на полуголые тела, покрытые влагой.
— Душ есть, рыжуль? — подмигивает мне Тимур, и я помимо воли заливаюсь румянцем.
— Да, есть. Но он на улице. Вам бы вытереться, — спешу скрыться в доме, чтобы не было соблазна попялиться на крепкие мужские тела.
Почему все так получилось вообще? Бегу в комнату, распахиваю шкаф. Роюсь там в поисках дедушкиных полотенец. Я ничего не выбрасывала после смерти бабушки.
— Помочь найти? — хриплый голос Ильи заставляет подпрыгнуть на месте.
— Я сама, лучше вернитесь на кухню и поставьте чайник.
— Солнышко, — тихо мурчит мужчина, снова кладет ладони на мою талию.
Закусываю губу, чтобы не застонать.
— Я не смеялся над тобой, — слегка виновато произносит, зарывается носом в мои волосы, — ты и правда очень красивая. Рыженькая, как солнышко. С прекрасными веснушками… знаешь, моя мама говорит, что рыжих при рождении поцеловало солнце.
Молчу. Хочу возмутиться, но Илья говорит такие странные вещи, что слов не нахожу.
— Вот, — к своему счастью, быстро нахожу два полотенца, хватаю.
Резко разворачиваюсь и прижимаю к груди Ильи. Он отпускает меня, берет полотенчики.
— Спасибо, — нежно целует меня в щеку и уходит.
А я стою, выпучив глаза, с бешено колотящимся сердцем. Эти двое играют со мной?
— Малышка сказала поставить чайник, — слышу голос Ильи, подойдя к двери на кухню.
Не решаюсь переступить порог. Так страшно! Они снова будут меня трогать? И сопротивления во мне с каждой секундой все меньше.
— Ты серьезно решил, что она невинна? — раздается характерный звук открывающегося крана.
— Да.
— Почему?
— А ты сам не заметил, как она от мужиков шарахается? — усмехается Илья.
— Может, просто недотрога?
— Ну нет. Я достаточно повидал. Жанна ведет себя как типичная девственница. Больше скажу.
Раздается щелчок включения чайника.
— Она нас хочет.
ЧЕГО?!
— Ну, это ты перебарщиваешь. Не выдавай желаемое за действительное.
— Вот увидишь. Малышка очень хочет стать женщиной, Тим. И мы ей в этом поможем.
Кажется, меня сейчас инфаркт хватит. Воздуха не хватает. Что они собрались со мной делать?
— Только без глупостей, — слышу смешок, — а то потеряем рыжика. Она хрупкая и ранимая…
— Кстати, ты реально решил купить этот дом?
— Да. Но для матери я выберу другой. А на этот у меня свои планы, как и на его хозяйку.
ГЛАВА 8
Жанна
Ночь. За окном шумит ветер и льет дождь.
Но мне горячо. Всюду жадные мужские руки. Нет сил открыть глаза. Желание полностью наполняет тело.
Я совсем голая, лежу в своей постели. С губ срывается стон. Не узнаю себя.
— Солнышко… — возбужденный хрип Ильи скручивает низ живота.
— Рыжик, — Тимур шепчет мне на ухо, — не сопротивляйся.
Они оба сейчас здесь?
Боже! Что происходит? Это сон или…
— Вот так… ты очень мокрая, малышка… чувствуешь?
Чья-то рука спускается ниже, накрывает лобок. Пальцы раскрывают складочки, слышится влажный хлюпающий звук. Это не я… нет! Я такой быть не могу!
— Жанна, — дыхание Тимура опаляет шею, мужчина ведет языком по коже.
Опускается ниже, покрывает жаркими поцелуями плечи. Потом ключицы. Безумие какое-то! Хочу возмутиться, но лишь стону от удовольствия.
Я зажата с двух сторон.
У стены Илья, он совсем голый, мамочки! Его твердый член упирается в бедро. Тимур с краю. Наваливается на меня, втягивает в рот сосок.
Трепыхаюсь, как птичка в силках.
— Разведи ножки, рыжик, — хрипит Илья, — покажу тебе… как может быть хорошо.
Я ничего не вижу, лишь чувствую. Все рецепторы обострены до предела. Каждое касание вызывает разлив горячей лавы под кожей. Меня так нагло тискают, лижут, трахают пальцами…
— Так мокро, — мужчины стонут, рычат, прикусывают соски.
Боль острыми шипами впивается, разбавляет сладость удовольствия.
— Боже! — вскрикиваю, ощутив мощный прилив желания между ног.
Накатывающий, словно волна. Что это? Что со мной?
— Поднажми, Тим… наша малышка сейчас кончит. Давай, солнышко, — ласково шепчет Илья, — покажи, какая ты горячая…
Его слова сжигают меня заживо. Волна уже близко… она раздавит меня, если поддамся. Но выбора нет. Так вот что такое оргазм? Настоящий, а не быстрый под одеялом от собственных пальцев.
С мужчиной все по-другому.
Я совершенно беззащитна.
— Жанна, — Тимур кусает сосок сильнее, затем зализывает укус, обводит языком чувствительную ареолу.
— Хватит… прекратите… — пробую остановить их, но это нереально. — АААХ!
Громкий крик срывается с губ. Оргазм накрывает с головой. Разрывает на части. Горячие губы жадно впиваются в мои, ловят жаркий стон.
И тут я просыпаюсь…
Распахиваю глаза. За окном светит солнышко. Голоса птичек проникают в приоткрытое окно. Потягиваюсь, ощущая себя странно.
Свожу ноги и чувствую холод. Я между ног вся мокрая!
— О нет! — вскакиваю с постели, натягиваю свою любимую безразмерную футболку и вылетаю на кухню.
Никого нет. Вижу на столе записку и несколько купюр. Сердце падает в пятки.
Доброе утро, сладкая! Прости, нам пришлось срочно уехать. На столе деньги на такси, не трясись больше в электричке. Завтра ждем тебя в офисе в 9-00. Трусики не надевай. Твои боссы.
Скрежещу зубами. Ну, подонки! Сминаю записку и деньги, швыряю в мусорное ведро. Думают, я такси себе позволить не могу?!
На сердце самый настоящий ураган. Куда хлеще того, из-за которого вчера все и случилось.
Я ведь весь вечер их избегала.
Пока Илья с Тимуром работали на кухне, пошла в свою комнату книгу читать. И плевать, что буквы прыгали перед глазами. Так и заснула. А потом проснулась от горячих касаний и поцелуев.
— Может, сон был? — бормочу себе под нос, пока делаю кофе.
Нет, это точно не сон. Деньги и записка — доказательства. Шумно выдыхаю. Закрываю лицо руками.
И что значит — они ждут меня в офисе? Я не поеду! Ни за что! Не дождутся! Мою посуду, собираю вещи. И тут звонит мобильный.
— Да, мам? — устало отвечаю.
— Ты молодец. Хоть на что-то годишься, — голос звучит довольным, — Кричевский решил купить этот дом. Так что согласуй с ним время, когда вывезешь свои пожитки.
— Эээ… мам…
— Никаких мам. И да, я вышлю тебе контакты стилиста. Свяжись с ним, он тебе платье сошьет к моей свадьбе. Кстати, как выяснилось, наш покупатель — сын хорошего друга моего Виталия. И он холост.
Сердце пропускает удар. Неужели эта женщина решила о моей судьбе задуматься?
— Так что мы решили свести его с Ксюшенькой. Она девочка молодая, красивая. Перспективная. Хочу тебя попросить не маячить перед этим мужчиной. Все, мне пора.
Кладет трубку. А я так и стою. С пустой термосумкой в одной руке и мобильным в другой.
Внезапно меня разбирает смех. Господи! Какая же я неудачница! Начинаю хохотать, а у самой слезы из глаз текут. Мне так плохо, что хоть вешайся.
Мимо проходит какая-то бабка из местных. Крестится, глядя на меня.
— Чур! Чур! Одержимая! — припускает в сторону местного магазина.
А я успокаиваюсь.
Какая же дура набитая! А еще и использованная двумя мужиками. Денег на такси оставили… сволочи! Быстро отпираю дверь, бегу к мусорке и вытаскиваю купюры.
— Завтра приеду к вам и в морды эти деньги кину! — рычу. — Уж что, а достоинство у меня еще осталось!
Так хочется позвонить Любочке или Стеше. Но не хочу отвлекать их от радостей беременности и семейной жизни. Чувствую себя гадко. Словно подглядываю за счастливыми подругами в замочную скважину…
Возвращаюсь домой. Прибираюсь, стараясь отогнать гадкие мысли. Полночи заснуть не могу. Кажется, мне снится свадьба Тимура и Ксении. А еще с ними Илья.
Они втроем.
А я стою за забором и смотрю. Хочу бежать, но глаз отвести не могу. Словно сама над собой глумлюсь. Просыпаюсь от громкого звонка в дверь. Настойчивого такого…
— Рыжик! — голос Тимура стряхивает с меня остатки сна. — Ты время видела?! Жанна!
— Солнышко! — вторит ему Илья. — Ты не приехала в офис… так что мы за тобой! Открой дверь, сладкая!
О! Нет! Зачем они приперлись ко мне домой?!
Глотаю ртом воздух, но мужчины не успокаиваются. Может, удастся переждать? Их появление не вписывается в мою систему координат. Такие мужики не преследуют таких, как я.
— Жанна! — рычит Тимур. — Мы знаем, что ты там! Если не откроешь, нам придется взломать дверь!
Ох! Что же мне делать-то?
ГЛАВА 9
Жанна
Мужчины продолжают стучать, а я судорожно думаю, что делать. Когда за дверью уже слышится визг противной бабки-соседки Маргариты Прокофьевны, решение приходит молниеносно.
Распахиваю дверь.
— Что ломитесь? Нет нико… ой, Жанночка, ты дома? — бабка улыбается, демонстрируя желтые зубы.
— Дома, — сухо заявляю, — все хорошо, Маргарита Прокофьевна.
Она бросает на мужчин недовольный взгляд и скрывается за дверью.
— Ну? — складываю руки на груди, пока Илья нагло пожирает взглядом мои голые ноги.
Да. Выскочила в одной футболке. И что?
— Доброе утро, — хмурится Тимур, протягивает мне пакетик.
— Что там? — с подозрением спрашиваю.
— Кофе. Может, впустишь нас? — выгибает бровь.
А я вспоминаю все. Как вчера меня бросили, оставив деньги на такси. Как я плакала от слов матери. Это все сливается в единый коктейль из ярости и обиды.
Беру кофе.
Плесь!
Выплескиваю напиток на идеально выглаженный костюм Кричевского. Меня всю трясет от злости. Забываю даже о том, что планировала красиво кинуть им в морды деньги… кофе даже лучше!
— Мне от вас ничего не нужно! До свидания! — цежу сквозь зубы.
Резко дергаю дверь, но Илья ставит ногу. Они буквально заталкивают меня в мою же прихожую. Огромные, высокие. Нет у меня шансов против них.
— Яркое солнышко, — облизывается шатен, сковывает мои запястья своими лапищами, — как костюм, дружище?
— В чистку, — невозмутимо заявляет Тимур, стягивает пиджак, затем начинает расстегивать рубашку.
— В… вы зачем раздеваетесь?! — во все глаза таращусь на мужчин. — Я же сказала…
— Тихо! — нежно, но со стальными нотками в голосе затыкает меня Илья. — Ты такая красивая, солнышко.
От его хриплого тембра бабочки в животе оживают, но я быстро давлю их безо всякой жалости, одну за другой.
Наглые мужики! Ишь, что удумали? Что я потеку от их появления на пороге?
— Отпустите, — пыхчу, волчонком гляжу на шатена.
— Не будешь хулиганить, фурия? — подмигивает Илья.
— Нет, — нагло вру.
И как только мои руки оказываются свободны, хватаю тяжелую металлическую ложку для обуви. Замахиваюсь.
— Опа! — скалится Илья, облизывается. — Слушай, у меня прям встал от ее ярости… может, прямо здесь ее успокоим? Чтобы ножки свести не могла и… ЭЙ!
Машу этой ложкой, мужчины ловко уворачиваются.
Бросаюсь к спальне, пытаюсь закрыть дверь, но полуголый Кричевский хватает ручку и дергает на себя. Да с такой силой, что я по инерции вылетаю прочь и эпично впечатываюсь в его голую грудь.
Меня окутывает терпкий аромат мужского одеколона.
Так, Жанна, команда «не течь» дана для всех! Замахиваюсь ложкой, но Тим ловко перехватывает мою руку, слегка выкручивает. Железяка валится к нашим ногам.
— Ай! — воплю больше от неожиданности, чем от боли. — Прекратите!
Он такой еще твердый, горячий! За что мне это все?
— Я бы хотел кое-что уточнить, Жанна Александровна, — жестко фиксирует мои запястья, тыкается носом в шею.
— Отпустите! — шиплю, вырываюсь.
Мне страшно! Я боюсь того огня, что под кожей разливается. Потому что будет больно! Они опять уйдут и оставят меня наедине с моими демонами! Хватит! Я, может, и не красавица, но не идиотка!
— Не отпущу! — рычит, я замираю. — Не для того ждал весь вчерашний день.
— Мог позвонить! — выплевываю ему в лицо.
— Прости меня, — искреннее извинение обезоруживает.
Взгляд цепляется за губы Тимура. До чего же красивые! Мамочки мои! И он целовал меня той ночью. Так целовал, ох!
И вместо обиды меня захлестывают совсем другие воспоминания. Ненужные, вредные, опасные. Но такие горячие…
Тим отпускает мои руки. Миг — и я снова прижата к стене. Сердце выплясывает в груди канкан. Бабочки снова ожили и порхают своими крылышками… полный живот бабочек-зомби…
Боже, о чем я думаю?
Губы предательски высыхают. Облизываю их. И так темные глаза Кричевского становятся почти черными.
— Ты умеешь держать в тонусе, рыжуля, — Тим проводит ладонью по моим волосам, — такая красивая, строптивая девочка…
— Я не красивая, — он пытается меня поцеловать, но уворачиваюсь.
— Почему ты так думаешь? — шепчет, совершенно не обиженный моим отказом. — Кто внушил тебе этот бред?
— Потому что это правда, — пытаюсь отпихнуть, но тело этого мужика словно из стали отлито.
— Неправда, — проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, — я докажу тебе.
Илья выходит с кухни. Что он там делал вообще? Почему эти два мужика в моей квартире словно у себя дома?
— Кофейком угостишь, раз уж наш тебя не устроил? — расплывается в улыбке. — Кстати, я не завтракал.
Вот же наглые!
— Мне нужно одеться, — вспоминаю, что на мне одна лишь футболка на голое тело.
Я люблю спать голышом, что уж поделаешь.
— Нет, мы так хотим, — мурчит Тим, я же всем сердцем сопротивляюсь его мужской энергетике.
— А я не хочу! — аккуратно выскальзываю из его цепких рук и ныряю в спальню.
Громко захлопываю дверь. Боже! Закрываю лицо руками. Шумно выдыхаю. Прислушиваюсь. Мужчины ушли на кухню, оттуда слышны их тихие голоса. Что говорят — не разобрать.
Распахиваю двери шкафа.
Осматриваю свой скудный гардероб. Мда, негусто. С моей фигурой особо не разгуляешься. Придирчиво рассматриваю себя в ростовое зеркало. Затем вытаскиваю домашние лосины и просторную рубашку.
Грудь упаковываю в лифчик, натягиваю все это дело на свои телеса. Волосы собираю в хвост. Выхожу.
И столбенею.
Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет!
ГЛАВА 10
Тимур
Утро вышло бодрым…
Весь вчерашний день я бесился, потому что сначала все мои планы нарушил приступ матери, и нужно было срочно выдвигаться в больницу. А малышка Жанна так сладко спала, что не решились мы ее будить.
Но чтобы не тряслась в общественном транспорте, оставили приличную сумму на такси. Тогда я совершенно не думал, как это выглядит со стороны…
А во-вторых, когда понял, решил ей позвонить, но не смог попасть в офис, потому что собственник помещения затеял проверку не то сантехники, не то электрики.
Когда в издательство мы все-таки прорвались (было это уже сильно после обеда), выяснилось, что блондинка на ресепшн просто потеряла анкету Жанны. Пока мы ее искали, маме стало хуже, и в итоге пришлось задействовать вообще другие каналы.
Но об этом потом.
— Ух, горячая она, — веселится Илюха, пока сладкий рыжик переодевается, — как ее увидел, член сразу встал. Хочу ее, Тим!
— Не гунди ты, — рычу, стягиваю мокрые брюки.
Кофе был горячим. Но еще горячее была разъяренная фурия. Чего она так взъелась-то? У малышки разгон от нежного цветочка до яростной валькирии одна секунда.
Признаться, я бы пошел к ней, повалил на постель и показал, как обливать взрослых дядь кофе. И пытаться убить обувной ложкой…
— Вы что творите?! — слышу строгий голосок со стороны двери, резко разворачиваюсь.
— Ты облила меня кофе, милая, — ухмыляюсь, — не могу же я ходить в мокром.
— Дайте ваш костюм, — бурчит, — я застираю и верну.
Она почему-то выглядит виноватой. Мне это не нравится. Жанне идет огонь. Строптивость. Нежность тоже, но не вина. Этого дерьма нам не надо.
— У меня сегодня деловая встреча, рыжуль, — усаживаюсь на стул, любуюсь тем, как скромная нимфа с огненными волосами пытается не смотреть на мой пах, — и мне нужен костюм. Так-то мы задерживаться не планировали.
Да, я в одних боксерах. А что? Брюки мокрые. Стесняться мне нечего…
Окидываю фурию взглядом. Ух, хороша! Лосины обтягивают пышные бедра, в которые так и хочется впиться зубами. Тонкая ткань очерчивает сладкую киску, которую мне просто необходимо тщательно вылизать, и член настойчиво на это намекает крепким стояком.
Потому и уселся, прикрыв срам столом со скатертью, чтобы не опозориться. Взрослый мужик, а стояк, как у подростка, от одного взгляда на женщину.
— И что делать теперь? — Жанна кусает губки, а мои фантазии из нижней плоскости перетекают в верхнюю, подкидывая похабные картинки, как можно поиграть с этим нежным ротиком.
Прокашливаюсь. Мне на помощь приходит Илья. Он ухмыляется, затем встает из-за стола и подходит вплотную к рыжуле. Она глазами сверлит пол. Такая невинная прям. Да блядь!
Член больно упирается в трусы. Охладись, Тим! Она увидит и перепугается. Хотя той дождливой ночью Жанна была другой. Словно с ее глаз спали шоры, она понимала, как сексуальна и как хорошо может быть с мужиком.
Не помню даже, с чего мы вдруг вместе решили ее приласкать.
В памяти лишь отрывочные картинки, как сначала мы смотрим на спящую Жанну с любовным романом в руке. Потом книга падает, и внутри нас сгорают предохранители.
Мы ласкали, целовали, облизывали. Как похотливые животные. Но она так текла! Блядь, от аромата ее нектара у меня сорвало резьбу. Ни одна женщина никогда так не возбуждала.
Я касался нежной белой кожи, наслаждался женственными изгибами. Ловил стоны губами. В небесах парил где-то.
А наутро все сам же и испортил.
— Ну, так как теперь ты на меня работаешь, — тяну задумчиво, наслаждаясь тем, как в невинном взгляде мгновенно собираются грозовые тучи.
— Я не соглашалась!
— Ну ты же пришла на собеседование, — ухмыляюсь, постукиваю пальцами по столу, — а на собеседовании нанимают на работу, моя хорошая.
Вижу, как рыжуля вздрагивает от моего строгого, но одновременно нежного тона.
— Я передумала!
— Так не пойдет. Ты моя помощница, — ухмыляюсь, глядя на пыхтящую сладкую булочку, которую хочу сожрать, — и первое твое задание — исправить ситуацию.
— Что? Как?
— Купи мне новый костюм.
Ее глаза округляются. Они у нее и так большие, а теперь вообще в пол-лица. Малышка хватает ртом воздух. Заводит меня всё сильнее.
— Где я вам костюм найду?! А размеры?!
— Не знаю, — пожимаю плечами, — ты же облила меня кофе. Кто все это исправит?
— Но… но… — она испуганно бегает глазами по кухне, — о! Я могу спасти вашу одежду! Когда встреча?
— В четыре, — хмыкаю.
— Отлично! — Жанна аж сияет. — У меня стиральная машина с сушкой. Я все постираю, потом проглажу, и костюмчик будет как новенький.
— Ну, давай, — расплываюсь в довольной улыбке.
Мне тут нравится. У рыжули в квартире уютно, по-домашнему.
— Ах да, ты едешь с нами на эти переговоры, — говорю строго, — так что надень ту свою рубашку… и юбочку…
— Зачем я вам?
— Хочешь вернуть свою книгу? — выгибаю бровь. — Она у меня в столе. Я отдам тебе ее, но не сразу. У меня есть пара условий…
— Я не буду с вами… ну… это… — выпаливает, затем густо краснеет.
Наш сладкий рыжик думает о сексе. Признаться, поначалу я был слегка ошарашен, когда Илюха заявил о желании Жанны. Но теперь отчетливо вижу.
Она — ходячий секс, как бы это пошло ни звучало. Эта девушка источает безумную сексуальную энергетику, сводящую мужиков с ума. Но по какой-то причине сама этого не замечает.
— Что «это»? — ухмыляется Илья.
— Вы поняли! — румянец на ее щеках становится гуще.
Блядь, мне чертовски нравится ее смущать!
— Не поняли, — резко встаю из-за стола, взгляд девушки прилипает к моему стояку.
Илюха прижимает рыжулю к себе. А она лишь сглатывает раз за разом. Мои желания обнажаются. Весь мозг мгновенно утекает в пах.
— Я не буду с вами спать! — ее голос становится на пару тонов выше.
Берем крошку в клещи. Сжимаем возбужденными телами. Черт! Мы ведь можем не сдержаться…
ГЛАВА 11
Илья
— Я не буду с вами спать! — горячая рыжуля совершенно бескомпромиссна.
А у меня вот член стоит. Словно каменный. Я не могу удержаться и сжимаю ее сладкие булочки в ладонях. Сука, какая же она! Красивая, нежная.
— Прекратите сейчас же! — строго заявляет, не понимая, что этим заводит нас еще сильнее.
Я всегда любил вкусных девочек. В отличие от Тимура, предпочитал малышек с формами. У девушки должны быть грудь и попка. Чтобы тискать ее постоянно. Целовать, кусать.
Жанну хочется.
Очень.
Пах сводит болезненными спазмами. Я свой последний секс даже не помню. Какая-то была деревянная деваха. Тощая, но я слишком много выпил. И, по-моему, даже не кончил.
А тут мои штаны разрываются лишь от близости рыжей булочки.
— Солнышко мое, — тыкаюсь носом в ее шейку, вдыхаю нежный аромат кожи, — сладкая…
— Я не хочу! — Жанна резко сгибает колено, целясь мне в пах, но я ловко ловлю ее и сжимаю бедрышко.
— Ну зачем ты так? — сжимаю вкусную ляжку, укусить ее хочу пиздец.
Во мне просыпается похотливое животное.
Тыкаюсь в ногу Жанны стояком. Яйца сжались в плотный комок, болят страшно. Хочу все их содержимое выплеснуть в киску рыжего солнышка. Если этого не сделаю, клянусь, я свихнусь!
— Если ты не хочешь, — рычит Тимур, — то почему твои соски так крепко стоят, ммм? Рыжуль…
— Отпустите меня! — требует, злится, — это неправильно! Вы… вы…
— Фурия, — сильнее сжимаю ее ляжку, — Тим… давай ее сожрем, а? Не могу больше!
Мы с другом никогда девушек не делили. И нам всегда нравились разные. С тусовок всегда уходили с телочками, каждый со своей. Но эта рыжая малышка… от нее клинит обоих. На внутреннем, животном уровне.
В Жанке есть что-то такое притягательное. Меня тащит просто пиздец.
— Пожалуйста, — всхлипывает, я ослабляю хватку.
Бам!
Коленка все-таки прилетает мне между ног. В ушах звенит, от боли дышать не могу. Перед глазами вспыхивают огоньки.
Твою же мааать!
Кашляю, отпускаю свое солнышко. Вот же валькирия! Блядь…
— Будете знать, как… МММ! — шипит, но я мгновенно зверею.
От боли, смешанной с возбуждением, кровь вскипает. Поднимаю ошалелый взгляд на нашу фурию.
Момент.
Я бросаюсь на рыжика, обхватываю ее шею сзади и впиваюсь в губы. Она распахивает глаза, обрамленные густыми ресницами.
— Знаешь, — рычу в ее губы, не отпускаю, — вот все в тебе мне нравится… даже когда ты дерешься. Понимаешь ведь, да? Не сбежишь, не оттолкнешь.
Тыкаюсь членом в ее бедро. Солнышко попискивает, но уже без ногоприкладства обходится. Замирает, словно кролик, заметивший хищника. С ужасом смотрит на меня.
Но это брешь.
И я ее использую. Бросаю взгляд на Тимура. Он хмурится, но затем на губы друга ложится ухмылка. Он меня понял.
— Ой! — взвизгивает рыжик, когда я жестко обхватываю ее личико руками.
— Никуда не денешься, сладкая… я сожру тебя… мы сожрем! — с губ срывается животный рык, ничего поделать не могу.
Опускаю ладонь между ее ножек, к сладкой киске. Чувствую жар. Жанна хочет. Очень сильно хочет.