Вторая встречная. Книга 3. Вблизи и далеко. Пальмира Керлис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

   "Вблизи и далеко" - роман Пальмиры Керлис, третья книга цикла "Вторая встречная", жанр городское фэнтези, детективное фэнтези, приключенческое фэнтези.

   Лере доступно многое – другие миры, чувства и мысли людей, но это не сделало ее счастливее. Она дорожит дистанцией и придерживается границ. Она не хотела вмешиваться в чужую жизнь, и в чужие смерти тоже. Увы, когда на тебя объявлена охота, выбора просто нет.

   Порой помощь приходит от тех, от кого ее ждешь в последнюю очередь. Одни не верят в шансы, вторые – в извинения. Третьи не знают о цене, а четвертые – о собственных возможностях.

   Но некоторые встречи меняют все.

   Содержание цикла "Вторая встречная":

   Книга 1. Вторая встречная

   Книга 2. Беспорядок вещей

   Книга 3. Вблизи и далеко

   Книга 4. Бесконечно белое

   Книга 5. След сна. Том 1

   Книга 5. След сна. Том 2

   Внимание! Содержит сцены распития спиртных напитков. Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью.

   Внимание! Содержит сцены табакокурения. Курение убивает.

   Возрастные ограничения 16+

   © Керлис Пальмира

   © ИДДК

   Вторая встречная. Книга 3. Вблизи и далеко.

   Кто все поймет, тот все простит.

   Л. Толстой

ГЛАВА 1

   Мыло выскальзывало из рук и сильно пенилось. Громоздкая штуковина — слоеный треугольник с ягодкой наверху. Пахло ванилью и клубникой, в голове невольно всплывали ароматы бабушкиной выпечки. У Нины стойкая неприязнь к обычной косметике, а у меня — к этим изыскам ручной работы. Нечего прикидываться пирожным, если ты всего лишь мыло.

   — Ну ты долго там еще? — раздался плаксивый голос Арины из коридора. — Утопилась, что ли?

   Прелесть! Особенно если учесть, что во второй ванной комнате слив с утра забился по ее милости. Смывать в раковину жвачку — это кем надо быть?

   Впрочем, никто не обещал, что будет легко. Никто вообще ничего не обещал, кроме возможности быть с Артемом. Пусть отдельной ванной не досталось, но я рада, что не пришлось жить в старом особняке Зорьевых, роскошном и неуютном. Новый дом, купленный Ниной, был куда скромнее. Два этажа, в меру современная обстановка, никаких мраморных колонн и позолоченных ваз-монстров. Снаружи белые кирпичные стены, высокий кованый забор, зеленый дворик с мощеными дорожками и аккуратными клумбами. В июне расцвела сирень, и ее душистые шапки лезли в распахнутые окна гостиной.

   Ладонь легла на дверную ручку, в глубине сознания что-то напряглось. Рисунок на плитке поплыл, в ушах зазвенело. Зов звучал настойчиво. Переход между мирами не был привычным: будто стоишь не на пороге тоннеля, а на краю пропасти. В глаза бил ослепительный свет. Меня стремительно тянуло вниз, и я догадывалась куда попаду. Отпустила ручку, привалилась к двери. Каждый вдох давался тяжело, борьба с агрессивным приглашением отнимала все силы. Кто это? Хранитель легко мог найти меня в Потоке, ему ни к чему так усердствовать. Значит, тот, кому я понадобилась, в верхние миры попасть не может. Я знала лишь одного такого типа, и не горела желанием встретиться снова. Совсем. Успокоилась, сосредоточилась. Пропасть стала ближе, из ее белоснежной пучины выглянула девушка. Строгий черный сарафан, бледное лицо, волосы всех цветов радуги. В буквальном смысле! Выкрашенные в определенной последовательности пряди разноцветными волнами ложились на обнаженные плечи. Россыпь родинок на шее, бледный шрам на ключице. Девушка поманила меня к себе, я мысленно шагнула назад — прочь с опасного края. Предельная концентрация, рывок на поверхность. Незнакомка растворилась в ярком свете, пропасть померкла. Я с усилием выдохнула и вернулась в реальность.

   В спину впилась острая дверная ручка, лампочка в плоской люстре показалась жутко тусклой. В жизни не видела этой девушки. Она из нижних миров? Что ей от меня нужно? Кем бы ни была эта незнакомка, очевидно — затянуть в гости насильно не сможет. А сама я ни за что не пойду. Прошлого путешествия в глубокий Лектум хватило с лихвой, чтобы больше никогда туда не соваться.

   Я постояла немного, пока картинка перед глазами не обрела краски, и открыла дверь. Внутрь тут же ворвалась Арина, едва не сбив меня с ног. В панике осмотрелась и схватила с тумбочки розовый телефон в блестках.

   — Уф, так и думала, что здесь его оставила, — облегченно выпалила она. Прижала сокровище к груди и перевела на меня сердитый взгляд. — Я уж думала, ты зашла вымыть руки, увидела пятнышко на потолке и заодно вымыла всю ванну.

   — За пять минут? — скептически поинтересовалась я, сверяясь с часами на стене.

   Арина вспыхнула раздражением и закатила глаза. Типичная реакция. Вся в мать, практически мини-Нина. Внешне тоже: высветленные волосы, любовь к шелковым платьям-халатикам и красной помаде. На тринадцатилетней девочке яркий макияж смотрелся, мягко говоря, нелепо, и вызывал желание отправить ее умываться.

   Арина прильнула к зеркалу, выставила перед собой телефон и небрежно обронила:

   — Иди уже, я сейчас селфи делать буду.

   Я пожала плечами и вышла в коридор. Не знаю, что именно она собралась делать, но, надеюсь, раковина от этого не забьется.

   Первое время дочь Зорьевых воспринимала меня как няню, кухарку и домработницу в одном флаконе, которую поселили в доме, потому что у младшего брата «странности», и за ним нужен постоянный присмотр. Нина ей правды не открыла, и правильно. Вот только Арина вела себя со мной соответственно: считала живым дополнением к интерьеру и пыталась командовать. А еще бессовестно крошила на кухне! Пара моих замечаний, бурный конфликт, и между нами разгорелась война. Нина притворялась, что ничего не замечает, а маленькая нахалка все делала мне назло и превратилась в самый настоящий генератор мусора! На третью неделю мы схлестнулись на балконе из-за творчески заляпанных помадой окон. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в набирающий обороты скандал неожиданно вмешался Артем. Молча взял сестру за руку и увел в свою комнату. Через полчаса она вышла задумчивая, извинилась и даже сама вытерла свои художества, хоть и очень тяп-ляп. В доме уже второй месяц царила идиллия. Относительная…

   В прихожей я еще раз проверила содержимое сумки: полностью заряженный телефон, ключи с брелоком в виде глазастой белочки, компактный зонтик и подаренный мне Кирой на день рождения пухлый винтажный кошелек в горошек. Ничего не забыла. Я переплела косу, поправила перед зеркалом воротник легкого ситцевого платья. С улицы просигналило такси. Надо же, Влад приехал раньше, чем договаривались.

   Со второго этажа кенгуриными прыжками мчался Артем. Сиганув с середины лестницы, прокричал, что он Спайдермен, и кинулся натягивать кроссовки. Пыхтел, прыгал на одной ноге и умудрялся при этом пялиться в окно. Будто там что-то кроме кустов видно! Пришлось усадить его на стул и выдать лопатку для обуви. Пока Артем завязывал шнурки хитрой двойной спиралью — всего один из двадцати извращенных способов, которым научил его Влад, в прихожую спустилась Арина. Любопытством отсвечивала, как десяток горящих в ночи фонарей. Показательно меня проигнорировав, она тронула брата за плечо и спросила:

   — Куда намылились?

   — В парк гулять, — охотно ответил Артем, увенчав плетение бантом. — Тебе с нами нельзя!

   — Не очень-то и хотелось, — фыркнула Арина. — Развлекайтесь. Мама сегодня будет поздно.

   Тоже мне новость. Нина вовсю планировала долгожданный отдых, перебирая с подругами семейные курорты. Собиралась уехать с детьми на месяц, чем приводила меня в ужас. Так надолго оставлять Артема без присмотра было страшно, а путешествовать с ними — кошмар наяву. Аэропорт, самолеты, и кругом — люди, люди, люди с валом бесконечных эмоций. С тем же успехом можно уронить рояль себе на голову! Уверена, ощущения будут те же.

   Арина улыбнулась Артему и чмокнула в рыжую макушку на прощанье, заполнив прихожую мягким шерстяным теплом. Он крепко обнял ее в ответ, схватил меня за руку и потянул на улицу.

   Я села на переднее сидение такси, Артем забрался назад — к Владу. Они разговорились о чем-то малопонятном — флеш-игры, уровни, обновления планшета, а я всю дорогу смотрела в окно. Небо было голубым и ясным, ни облачка.

   За воротами парка играла музыка, на облепленной зеваками сцене томно извивались несколько девиц в купальниках, суетился встрепанный тип с камерой. Обогнув толпу, мы торопливо отошли подальше. Нам с Артемом дышать сразу стало легче, а Влад еще долго оглядывался. Нет, он неисправим! Лучше бы уже с девушкой определился. Если сначала я пыталась запоминать их имена, то теперь и в голову не брала. Все равно через пару недель он с чистой совестью переключался на новую, не дав отношениям превратиться во что-то серьезное. Ни одна из бывших на него обид не таила, и с легкостью могла поздравить с праздниками или обратиться за помощью. Впрочем, иному развитию событий я бы сильно удивилась. Драма и Влад — понятия несовместимые.

   Артем мерил мощеную дорожку радостными прыжками и нарезал по газонам безумные круги. Его интересовало все: шумная набережная, палатки с картинами, причудливо изогнутые скамейки, забавные скульптуры. У одной из них он завис прочно. Ну, кто бы сомневался. Дед Мазай и куча зайцев… На носу лодки двое длинноухих играли в «Титаник», приняв ту самую бессмертную позу, что навеки отложилась в памяти зрителей.

   — Круто! — Артем засиял восторгом и запрыгнул в лодку, усевшись между пузатых зверят. — Прям как мои любимые.

   Опять! Ни дня не проходит, чтобы не вспомнил своих зубастых монстров из Потока.

   — Это не кролики, — весело сообщил Влад и достал из рюкзака планшет.

   Несколько щелчков, и на экране высветились фотографии довольного Артема в обнимку с каждым зайцем.

   — А чем зайцы отличаются от кроликов? — озадачился Артем, поглаживая гармошку в лапах ушастого зверя.

   — У них уши длиннее, и они не роют норы, — важно заявил Влад.

   — А еще кролики вкуснее, — добавила я.

   — Лейка! — одновременно воскликнули они.

   Так возмущенно, будто не лопали на пару мой пирог с крольчатиной.

   — Этих не съешь, — развеселился Артем и постучал по уху статуи. Та ответила равнодушным глухим звуком.

   — Они тебя тоже, — усмехнулась я, сдувая со лба влажную прядь волос. Как она только умудрилась выбиться из прически? Макушку пекло, и я всерьез жалела, что не надела шляпу. — Жарко сегодня…

   — Есть отличная идея! — подозрительно радостно отозвался Влад.

   Подмигнул Артему, вытащил его из лодки. Не сговариваясь, оба рванули к набережной. Что задумали эти неугомонные? Но я обещала Владу не лезть в его мысли, пришлось идти следом, теряясь в догадках. Влад с Артемом остановились у дорожек с бьющими из-под земли фонтанами, заговорщицки переглянулись.

   — Даже не думайте! — Я уперла руки в бока. — Промокнете и заболеете!

   Фонтаны в хаотичном порядке утихали, чтобы потом с новой силой вырываться гейзерами, обливая всех вокруг. Варварство в чистом виде! По площадке носились дети, подставляя ладони струям воды, с краю фотографировались смеющиеся девушки.

   — Знаешь, — прищурился Влад, — пора учиться веселиться.

   Артем хихикнул, загоревшись азартным предвкушением. Эти двое резко подхватили меня под руки и потащили вперед. Не успела опомниться, как оказалась посреди притихшей мокрой дорожки.

   — С ума сошли?! — возмутилась я, освободившись от наглого захвата. Попятилась и добавила: — Не смешно!

   — Лучше вернись к нам, — потешался Влад.

   Нет уж! Пусть принимают холодный душ сами. Подхватят насморк — и поделом! Я шагнула назад. Сбоку зашипело, из асфальта вылетела ледяная струя воды. Я вскрикнула и метнулась в сторону. Не помогло. Окатило с головы до ног, как из ведра. От пышной юбки остались лишь воспоминания, коса прилипла к спине, с носа капало.

   Влад выдал сдавленное: «Ы-ы-ы». Артем звонко рассмеялся, но мгновенно сник под моим гневным взглядом. Оба негодяя были сухими.

   Прибью. Обоих.

   — Ой… — промямлил мальчик.

   Закусил губу и пустился наутек — вглубь площадки. Ну, он тут и ни при чем. А вот этот обалдуй…

   — Сама виновата, — Влад давился смехом, — я тебя куда надо поставил.

   Я прищурилась, встала рядом с ним на безопасное место. В туфлях хлюпало, с косы стекала вода.

   — Зато не жарко больше, — продолжал Влад, изо всех сил стараясь казаться серьезным.

   — Да-а?.. — прошипела я, подойдя к нему вплотную. — Покойникам тоже жарко не бывает…

   Он подмигнул, развернулся и помчался прямо в центр бьющих фонтанов. Ах, так? Терять мне нечего, мокрее уже не буду.

   — А ну, стой! — закричала я и бросилась вдогонку.

   Удачно перепрыгнув через пару рядов, я попала под водяной обстрел на третьей дорожке. Столкнулась с визжащими детьми, наклонилась поднять упавшую сумку. Итог — очередной душ и холодные брызги в лицо. Счастье, что я не пользуюсь косметикой! Влад носился по площадке, собирая все струи на своем пути. Я догнала его в противоположном конце фонтанов, напрыгнула сзади.

   — Попался! — рявкнула ему на ухо, схватив за воротник рубашки. Не впечатлила. Влада переполняло веселье, практически через края плескалось. — Что за дурацкие шуточки? Придушить тебя мало!

   — Пощади, — запричитал он и подвинулся вместе со мной к заработавшему фонтану.

   Смеялся при этом неистово — дурак! Не знаю почему рассмеялась в ответ. Наверное, голову напекло. Хотя… Одним фонтаном больше, одним меньше — и так обоих можно было выжимать. Сзади подскочил Артем. Обнял нас, уткнувшись носом мне в бок. Меня окутало теплом, внутри разлилось приятное чувство легкости. Я потрепала мальчика по слипшимся прядям, прижалась щекой к плечу Влада. Улыбнулась и поняла, что совсем не хочу их отчитывать. Из земли снова вырвалась вода, окатив нас троих. Вопреки ожиданиям, холодно не стало. Было хорошо… Просто хорошо. Следом пришел страх. Потому что я точно знала — за каждую секунду счастья жизнь непременно выставит счет.

   Дурное предчувствие разрослось за мгновения. Я действительно зря отвлеклась. Заметила ее слишком поздно — энергию, сильную и стремительную. Она наступала подобно цунами, поражая небывалой мощью и затмевая все вокруг. Это означало одно: поблизости кто-то очень сильный. И незнакомый. Но людей с предельным даром в России всего двое: я и Паша. Или расклад изменился? Вздрогнув, я отстранилась от ребят. Обернулась.

   Он стоял на набережной. Держался на расстоянии от облепивших парапет парочек и не сводил с меня пристального взгляда. Статный блондин лет тридцати — о недавней инициации и речи быть не могло. В его облике сквозили простота и небрежная элегантность: светлые брюки, белая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутой верхней пуговицей, летняя шляпа. Четко очерченные скулы, впечатляющий размах плеч, а уж рост… На свой я никогда не жаловалась, но чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось бы задрать голову.

   — Ни фига себе, яркий какой, — высказался Артем, ошарашенно пялясь на незнакомца. — Это еще кто?

   — Хотелось бы знать… — пробормотала я, отодвигаясь от вновь оживших фонтанов.

   Очевидно, что он явился ко мне. И точно не поздороваться.

   — Что случилось? — недоуменно поинтересовался Влад.

   — Уведи его, пожалуйста, — попросила я, толком не понимая, к кому из двоих обращаюсь. — Выясню, что этому типу от меня надо, и найду вас.

   Сама испугалась своего тона — таким только некрологи зачитывать. Веселье испарилось, под мокрую одежду забрался холод. Артем насупился, Влад скупо кивнул. В обоих красными всполохами расцвела тревога, но вопросов и возражений я не услышала. Не препираясь, они взялись за руки и пошли прочь с площадки — обратно к статуям.

   Я кое-как расправила юбку и направилась к незнакомцу, на ходу отжимая косу. Он следил за мной с неослабевающим вниманием и едва ощутимо нервничал. Хорошо. Не мне одной переживать. Выйдя на набережную, я облокотилась о парапет в метре от блондина.

   — Красивый вид, — первым заговорил он.

   Слух резанул легкий акцент. Впрочем, и без этого было ясно, что наш гость не местный.

   — Бывают и получше, — сдержанно ответила я.

   — Рад видеть вас, Валери.

   — Мы знакомы?

   — Теперь, да. — Он чуть приподнял шляпу и представился: — Александр Норд. Можно просто Алекс. Уделите мне пару минут?

   Я кивнула и зашагала к свободной скамейке. Платье липло к коже. Благо, что не просвечивало. Алекс рассматривал меня с дотошностью рентгеновского аппарата, будто старался обнаружить какой-то подвох. Шляпа не особо спасала его от палящего солнца — то и дело щурился. Пшеничные волосы отливали золотом, часы на запястье опаздывали на два часа.

   Усевшись на скамейку, я бросила сумку рядом и расплела косу. Все равно от прически осталось лишь название, да и волосы так быстрее высохнут. Стащила с ноги туфель, перевернула его. На траву вылилась лужица.

   — Мне вас совсем другой описывали, — усмехнулся Алекс.

   — Ожидания не всегда оправдываются, — равнодушно отметила я, снимая второй туфель. — Разочарованы?

   — Напротив.

   Примерно представляю, что ему могли наговорить. Как меня только не называют за глаза: занудой, чопорной зазнайкой и высокомерной стервой. Слышать чужие мысли чревато — узнаешь о себе много нового.

   Выжав волосы, я откинулась на спинку скамейки и положила ноги на подсыхающие туфли. Высоко над головой было небо, по-прежнему чистое и безоблачное. Хотя дождя я бы сейчас не испугалась…

   — Как тебе новые порядки?

   Я перевела взгляд на Алекса. Он расслабленно сидел на другом краю скамейки. От былого напряжения не осталось и следа.

   — Имеешь в виду Совет? — поддержала я переход на «ты».

   Алекс кивнул. Старейшая европейская организация, контролирующая людей со сверхспособностями, пожаловала к нам несколько месяцев назад. Особых перемен я не наблюдала. Открыли офис где-то в центре, устроили перепись одаренного населения. Никаких инквизиторских замашек.

   — Нормально все, — ответила я. — Что они есть, что их нет.

   — Да? — несказанно удивился Алекс. — А кто у тебя куратор?

   Загадочный вопрос. Наверное, трудности перевода.

   — С кем из Совета ты общаешься? — уточнил он, видя мое замешательство.

   — С Анитой.

   Алекс нахмурился и осторожно предположил:

   — Ты говоришь об Анне Верт?

   — Ну да. Милая девушка.

   В нем мелькнуло изумление. Какие-то проблемы с Анитой? Странно. Человека деликатнее я не встречала. Мое первое общение с представителем Совета получилось, мягко говоря, неудачным, но потом приехала она.

   — Я, в общем-то, по делу, — сменил тему Алекс, быстро взяв себя в руки. Завидный самоконтроль. — С некоторых пор мы в опасности.

   — Мы?

   — Люди с максимальным даром. На нас кто-то охотится. И тебя может затронуть, раз уж географические рамки у Совета расширились.

   При чем здесь Совет? Я выпрямилась, отбросила мокрые волосы за спину. Он достал из кармана брюк записную книжку, раскрыл ее. Я придвинулась ближе и увидела вложенные в нее фотографии.

   — У нас в Европе трое пропали без вести в этом месяце, — мрачно произнес Алекс. — Энергетический след не отслеживается.

   — Значит, они мертвы.

   — Не факт, — упрямо возразил он. — Тел не нашли. Не сквозь землю же провалились. Уверен, их похитили. Совет делает вид, что ничего не происходит.

   А вот это подозрительно. Когда осенью у нас гибли люди с даром, Совет сразу примчался расследовать. Их не смутило, что чужая территория. Почему же у себя под носом проблемы не видят?

   Алекс протянул мне фотографии, я аккуратно взяла их. На первой была изображена задумчивая брюнетка, похожая на строгую учительницу. Второй снимок запечатлел субтильного парня лет семнадцати. От третьей фотографии меня бросило в жар. С нее улыбалась девушка с волосами всех цветов радуги. Родинки на шее, шрам на ключице. Сомнений не было — ее я и видела тогда, в ванной…

   — Это Мария, — продолжил Алекс, но уже тише. — Моя подруга. Она исчезла первой, пять дней назад. Вышла из дома, и не вернулась. Конечно, все решили, что погибла. Через пару дней пропали еще двое. В совпадения я не верю.

   Я тоже. Тем более что Мария жива: мертвые ни на кого из Потока не набрасываются. Скверная ситуация. Я знаю точно, где она, но подсказку Алексу дать не могу. Права не имею. Стоит только заикнуться про глубокий Лектум — придется рассказывать и о том, как я туда попала. А это слишком близко к Артему. Нет. Рискованно.

   — Пора действовать, — твердо заявил он, сложив фотографии обратно в записную книжку. — Я поговорил со всеми, кого смог разыскать. Поездить пришлось немало. Мы съезжаемся в моем доме в Мадриде. Надо найти пропавших и не допустить, чтобы подобное повторилось. Вместе безопаснее, и шансов на успех больше.

   Алекс вручил мне визитку. Имя, фамилия, адрес в Мадриде и номер телефона, начинающийся на «+34».

   — Не думаю, что приеду, — честно призналась я.

   — Твое дело, — не стал настаивать он, но досада в нем полыхнула неслабая. — Важно предупредить всех. Передашь своим? А то у меня самолет вечером.

   — Передам.

   — Возможно, и вашей третьей угрожает опасность…

   — Сомневаюсь, — отрезала я, — что она кого-либо заинтересует. Слишком давно не здесь.

   Он убрал записную книжку в карман и задал самый неуместный вопрос на свете:

   — Вы были близки?

   — К Марии это никакого отношения не имеет, — ответила я тем тоном, который напрочь отбивает у людей желание общаться.

   Прозвучало даже жестче, чем обычно. И прекрасно.

   — Что ж, — уловил намек Алекс. Встал со скамейки, поправил шляпу. — Передумаешь — знаешь, где меня найти.

   — Знаю. — Я помахала визиткой. — Спасибо, что предупредил.

   — Не за что, — улыбнулся он на прощанье, наполнившись сожалением.

   Черт. Напрасно я ему нагрубила. Алекс ищет пропавших, хочет спасти свою подругу. А я видела ее сегодня. Видела, и промолчала. Хотя сама многое бы отдала за любые вести о Соне. Но так ли он прост? Ездит по миру, собирает всех в своем доме…

   — Алекс, — окликнула я. Он замер, оглянулся. — Почему ты это делаешь?

   Букет эмоций, которым меня наградили, был настолько смешанным, что голова пошла кругом. Но тоску в нем я уловила отчетливо. А еще убежденность в собственной правоте.

   — Кто если не я? — пожал плечами Алекс. — Береги себя.

   Ему в спину я смотрела долго — пока он не исчез из вида. Занятный тип с полным набором лидерских наклонностей. Вот только мне своих проблем хватает. Не стоит ввязываться в чужие.

   Я положила визитку в кармашек сумки. Вещи внутри почти не намокли, пострадал лишь зонтик. Какая ирония. Я вытащила телефон, набрала Пашу. Трубку он не поднимал — восемь гудков насчитала. Опять на совещании?

   — С ума сойти! — наконец раздался бодрый ответ. — Ты звонишь первая. Не иначе ад замерз, и теперь там готовятся к чемпионату по фигурному катанию.

   Как всегда! Стандартное приветствие. Если повода язвить нет, сам его придумает.

   — Тебе знаком Александр Норд? — перешла я сразу к делу.

   Повисла тревожная пауза. Такие не предвещают ничего хорошего.

   — Где ты слышала это имя? — В голосе прорезался холод. Ни веселья, ни насмешек.

   — Он сам так представился, — невозмутимо сказала я.

   Все остальное сказал Паша…

ГЛАВА 2

   Некоторые события предугадываются с точностью до секунды. Три. Два. Один. Пуск?

   — Он здесь?! — раздался повышенный голос из приемной.

   О! Точно по расписанию.

   Дверь кабинета распахнулась, едва не впечатавшись в стену. В проеме мелькнула смущенная Марьяна, но тут же исчезла, поймав один мой единственный взгляд. Понятливый у меня ассистент! Надо будет выписать ей премию. Я отошел к подоконнику, в кабинет влетела Кира, сжимая в ладони смятый лист бумаги. Какой занятный ураган из обиды и раздражения. Разбавить бы чуточкой замешательства, и вышла бы идеальная кондиция. Замерев в метре от окна, она протянула мне лист и требовательно спросила:

   — Что это?

   Неправильная постановка вопроса — верный путь к тому, чтобы получить не тот ответ, на который рассчитываешь.

   — Прискорбно, что наши ведущие юристы не знают, как выглядит приказ о направлении в командировку.

   — Я с тобой никуда не поеду, — заявила Кира, комкая лист в тугой шарик.

   — Не проблема. Иди пешком.

   Она рассердилась. Поправила очки и сдвинула брови. Думала произвести впечатление? Увы, мимо. Всегда смешно, когда девушки с типичным бейби-фейсом пытаются сделать свирепое лицо. У этой к тому же трогательные каштановые кудряшки и привычка надувать губы. Барби зла, Барби крушить. Умора.

   — Я знаю, чего ты добиваешься, — прошипела Кира и подошла ко мне вплотную. Если бы от людей в ярости валил пар, кабинет бы уже превратился в сауну. — Так вот, — произнесла она четко, по слогам. — У тебя ничего не получится.

   — Как скажешь, — легко согласился я. Наклонился к ней, выждал драматическую паузу и поинтересовался: — Тогда о чем ты беспокоишься?

   Никто не любит вопросы, на которые не хочется отвечать. Задашь такой, и комплект забавных реакций обеспечен. Люди недооценивают слова, и совершенно напрасно. Просто надо уметь подбирать правильные.

   — Я все равно не поеду. — Кира выпрямилась и задрала подбородок, будто это могло прибавить ей роста. — Придумаю что-нибудь. В отпуск уйду. Уволюсь. Съем загранпаспорт. Ногу сломаю!

   — Кому?

   Она закатила глаза, развернулась на каблуках. Умчалась красиво: буря негодования, искры ярости. Папки в стеллаже слились в сплошное красное пятно, развешанная по стене клубная ерунда в рамках словно поймала сотню солнечных бликов. Прошло несколько секунд, прежде чем снова стало видно кабинет. Отсвечивающему с письменного стола монитору захотелось убавить яркости — а лучше вовсе выключить.

   Гулко хлопнула дверь приемной. Бесимся, значит. Забавно. Всю жизнь из-за угла завистливо скалилась на тех, кто сильнее — то есть фактически на всех вемов. А теперь ей, видите ли, и так хорошо. Можно подумать, барьер на даре — отличная штука, и снимать его она не хочет. Бегаю за ней и уговариваю, она же рычит и бросается какими-то дикими обвинениями. Цирк!

   А в командировку все равно поедет, никуда не денется. Халява кончилась вместе с «Перспективой», и на Гене Жданове выехать уже не удастся. Кстати, странный тип. Седьмой год с ней работает, из них два месяца в нашем в юридическом отделе, и даже здесь не признался своей бывшей начальнице, что у него аллергия на ее бессменные яблочные духи. Кашляет, краснеет и задыхается, но терпит.

   По столу нахально крался луч солнца, пробившийся сквозь неплотно задернутые жалюзи, работающий на полную мощность кондиционер гонял прохладный воздух. Менять этот рай на уличное июньское пекло не хотелось от слова совсем, но дел было невпроворот: организация клубной поездки на выставку яхт, после обеда — открытие нового ВИП-отделения, а вечером встреча с важным клиентом. Хотя сейчас они все важные. Радует, что вообще есть. Недавняя история с убийствами клиентов — плохая реклама банку, особенно когда их грохнул наш же сотрудник. До обеда оставалось полчаса — самое время выдвигаться. Терпеть не могу опаздывать, а мама ненавидит ждать.

   В приемной, перед развернутой во весь монитор презентацией по предстоящей выставке, бодро щелкала мышью Марьяна. Придирчиво рассматривала картинки и ставила на фон то одну, то другую. Раньше яхты мне нравились. Дома валялись права, полученные бог весть когда. Веселый экзамен был, как вспомню всякие карлингсы и шпангоуты, сразу гордость берет, что знаю столько умных слов.

   — Павел Николаевич, звонили по поводу сайта. — Марьяна отвлеклась от компьютера. — Макет нашего нового раздела готов, ждут согласования.

   — Давно звонили?

   — Минут десять назад. Пока вы беседовали с Неборской.

   Так и думал, Кира ей не нравится. Тон нейтральный, а в самой желчи — тьма. Скоро пойдет с подружками курить — выплеснет. А пока сидит, копит. Марьяна ценит порядок, фанатично следует расписанию, а корпоративный устав знает наизусть. Те, кто нарушают эти священные правила, записываются в злейшие враги.

   — Меня до завтра в офисе не будет, — сообщил я, подойдя к ней ближе. Потянулся к календарю на столе, как бы невзначай задел за плечо. Немного концентрации, упор на сгустившуюся энергию, и кольцо напряжения вокруг нее рассеялось. — Если наш буйный юрист явится снова, вручи ей еще одну тарелку булочек. Ту она наверняка уже доела.

   Просияв, Марьяна кивнула и повернулась к монитору. Вот и умница. Захочет, такую презентацию сделает, без всякой яхты все закачаются.

   Я пошуршал для вида корпоративным календарем и отправился на стоянку. По пути проверил с телефона рабочую почту, рассмотрел макет. Какое, к чертям, юзабилити? Просили же — чем пафоснее, тем лучше. На то он и ВИП-клуб. Ответ получился коротким и емким, хотя автонабор многие слова напечатать просто не дал…

   В одноэтажной блинной было полно народа, но свободный столик нашелся. Мама с детства обожала это место, и до сих пор иногда сюда приезжала. Сначала одна, а потом вместе со мной. Тайком от всех, разумеется. Ведь у Розалии Левицкой, жены банкира-миллионера не должно быть слабостей, даже самых невинных. Это был наш секрет: затрапезная обстановка советского общепита и потрясающе вкусные блинчики. Совместные обеды… и регулярный вынос мозга. Если тебя любят, подобное неизбежно.

   Она появилась через пять минут после того, как я заказал наш обычный обед — блины со сливочным маслом и крепкий чай. Остановилась в дверях, поискала меня взглядом и направилась к столику. И жара ей нипочем — свежая, в белом костюме, иссиня-черные волосы убраны в высокую прическу, на шее шелковый шарф. Она все время их носила, сколько себя помню. Местная публика пялилась вслед.

   — Давно ждешь? — Мама чмокнула меня в щеку и села рядом, разложив на коленях салфетку. — Ну и погода. В Каталонии сейчас и то прохладнее.

   — Через две недели проверю. У меня командировка в Барселону.

   — Отлично, — обрадовалась она. — Предупрежу Бланку. Не вздумай останавливаться в отеле.

   Посыпались инструкции — с кем из испанских родичей следует увидеться, кто родил, кто женился, кому что передать и не перепутать… На несколько минут появилось ощущение, что я еду в отпуск. Плохо, что народа в блинную набилось больше моего допустимого предела. Пришлось заказать холодной воды и мысленно отгородиться от десятков людей. Это непросто, но результат того стоит. Можно почувствовать себя собой, а не безликой частью сваленных в кучу чужих эмоций.

   — Кстати, на днях я наткнулась на чердаке на огромную коробку ваших детских игрушек, — оживилась мама, отодвинув пустую тарелку. — Представляешь, там нашлись письма, которые вы писали себе взрослым. Приезжай на выходных, посмотришь.

   Началось…

   — Давай пораньше, на неделе, — предложил я, заранее зная, что номер не пройдет.

   Она выпрямилась, излучая настороженное внимание, и строго спросила:

   — Тебе не кажется, что пора помириться с отцом?

   — Мы не ссорились.

   — Вы три месяца не общаетесь.

   — Буквально вчера разговаривали.

   — Совещания не считаются, — категорично сказала мама. — В чем проблема?

   В том, что два его старших сына — главы собственных преуспевающих компаний и бесконечный повод для гордости, а я «маюсь ерундой» с ВИП-клубом. По мнению отца, это как-то несерьезно. И да, у меня нет амбиций. Совсем. Собственно, он регулярно советовал мне их найти.

   — Ты все знаешь, — ответил я.

   Мама устало вздохнула. Конечно, она знала это. Но было кое-что еще. Накануне Нового года я сказал отцу, что прекрасно проживу без него, и собирался после свадьбы уйти из банка. Он истолковал это по-своему: решил, что я сливаю конфиденциальную информацию конкурентам, брокерам и бог весть кому. Секретное расследование затеял. Жаль, хлопнуть дверью не вышло. Со свадьбой не сложилось, новых забот навалилось выше головы. Вестники, Хранители, Поток с запущенными сценариями. Не самое удачное время, чтобы кардинально менять жизнь. В клубе хорошо по одной-единственной причине — вокруг меня не так уж много людей. Я могу найти подход к самому избалованному клиенту, главное, чтобы они выстроились в очередь. Это обязательное условие. Необходимое, как воздух. Отец никогда не поймет, что половины его требований я не могу выполнить чисто физически. С таким уровнем публичности лучше сразу сдохнуть.

   Мама недоверчиво прищурилась, я глотнул воды и пожал плечами. Ни к чему ей об этом рассказывать. В конце концов, она многого обо мне не знает. Если однажды решишь что-то не говорить человеку — начнешь скрывать не только это. Тайна сродни лжи, а любая ложь со временем растет, как снежный ком. Полной открытости между нами уже не будет. Меня это устраивает. Правда не сделает ее счастливее. Возможно, мама бы и поняла, она всегда меня поддерживала. Ни разу не упрекнула, даже в мыслях. Но никому не понравится находиться рядом с человеком, который видит их «от и до». Доверие, чувство защищенности? Можно забыть. От былых отношений останутся одни воспоминания. А я не готов ее потерять.

   — Ясно, — мягко улыбнулась мама. — Значит, приезжай на неделе.

   С ее внутренним напором эта улыбка совсем не сочеталась. Да и все было как на ладони: всплеск надежды, вторая волна…

   — Я говорила вчера с Анфисой по телефону. Она подписала контракт с тем международным агентством и будет наставницей на европейском шоу «Как стать моделью».

   — Счастлив за нее. Далеко пойдет.

   Она нахмурилась, взяла меня за руку. Примерно представляю, что скажет. «Славная девочка, как я по ней скучаю»…

   — Мне ее не хватает.

   Почти угадал. Но это первый раз, когда мы о ней заговорили. Мама долго продержалась.

   — Анфиса сама отменила свадьбу, — напомнил я.

   — А то ты не знаешь почему, — хмыкнула она. — Думаю, если бы ты захотел, смог бы ее вернуть.

   — Верно. Если бы захотел.

   Мама склонила голову набок, медленно кивнула. Объяснения были лишними. На тех, кто тебя действительно понимает, тратишь меньше слов.

   За соседний столик села шумная компания, воздух стал давить сильнее. Вода предательски закончилась, в кармане зазвонил телефон. Мелодией из каламбуровского «Крутого пике»… Ого, кто объявился! Мама усмехнулась, отпустила мою руку.

   — До завтра, — ровно выговорила она.

   На прощанье оставила шлейф усталости и тлеющих угольков гнева. У Лейки особый талант. Иногда кажется, что она всюду установила камеры, и следит за мной. Как только видит — «О, это он! Самый неподходящий момент!», бежит набирать мой номер.

   От заливающегося трелью телефона тянуло предчувствием грядущей пакости. Лейка давно уже не звонила просто так. Что-то явно случилось. Услышанное впечатлило… Какого черта Норд делает в Москве? Совсем сдурел. Что ему надо от Лейки? Сейчас он был далеко от нее — очевидно, на пути в аэропорт. Предусмотрительный. Вовремя смотался.

   — Да, он мне знаком, — ответил я на ее вопрос. — К сожалению. Это самовлюбленный эгоистичный придурок, глубоко убежденный, что ему все по гроб жизни обязаны. Держись от него подальше.

   — Ах, так это был твой потерянный брат-близнец? — скептически осведомилась Лейка. — Извини, не признала.

   Умничаем? Зато беседа протекает в обычном русле, никаких сюрпризов.

   — Что Норд хотел?

   — Помощи. У них в Европе пропало трое с сильнейшим даром, и он считает, что мы все в опасности.

   Замечательно. Лучше не придумаешь. Почему он сам-то по дороге не пропал? Я бы не расстроился.

   — Выезжаю к тебе, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Расскажешь подробнее.

   Ее энергетический след подсказал — она километрах в десяти. Повезет с пробками, на открытие отделения не опоздаю.

   — Нет, — отчеканила она. — Встретимся позже. Я занята.

   Ага. Плотное расписание из уборки, готовки и прогулки. Надо быть последним гадом, чтобы не подстроиться.

   — Через двадцать минут буду, — поставил я перед фактом и сбросил звонок.

   С какого перепуга Норд примчался к Лейке? Слишком круто это — проделать такой путь ради одного разговора. Видимо, сильно припекло.

   По закону подлости, в пробку я все-таки угодил. К парковке вырулил только через полчаса, попутно позвонил Марьяне — на открытие уже не успею при всем желании. Улица встретила шумом газонокосилки, резким запахом зелени и адским солнцепеком. Воздух наполнился праздничной эйфорией и смехом: по тротуару пронесся выводок мелюзги. Сразу видно — лето. Дар подсказывал, что цель рядом. За коваными воротами парка, у реки. Хм… Лейка. В парке. Среди толпы. Серьезно?! Пугающее начало!

   Она сидела напротив фонтанов, на досках летней террасы, и подбрасывала на ладони открытый пакет с мармеладными мишками. Босые ноги, влажное платье, чуть подсохшие взлохмаченные волосы. Это Лейка?! Да ну нафиг. Но ее энергию ни с чем не спутаешь. Она яркая, все вокруг заливает мощным холодным светом. Арктическое сияние во плоти. Точно Лейка. В фонтанах брызгалась? Кажется, у нее солнечный удар. Или у меня.

   С ней были двое — мелкий рыжий пацаненок Зорьевых и этот… сказочный олень. Насколько я помню, бардак в его голове феерический. Разброд мыслей и бесцельное шатание. Я еще при первой встрече подумал: либо идиот, либо какой-нибудь художник. Оказалось, два в одном.

   Артем тыкал пальцем в пакет с мишками и воодушевленно кивал, Влад сложил руки в умоляющем жесте. Уговаривают ее попробовать? Сейчас она им с упаковки все красители зачитает и расскажет, что так жить нельзя. Рыжий хихикнул, Лейка отмахнулась — привычным царственным жестом. Чего и следовало ожидать. Влад хмыкнул и выхватил у нее пакет. Отнятое она вернула одним рывком, прищурилась. Урна-то в трех метрах. Попадет? Мелкий замер в предвкушении, Лейка зачерпнула пару мармеладин… и кинула себе в рот. Секунда, две, три. Не выплюнула. Тщательно прожевала, с трудом проглотила. Эпичное зрелище: мученический вид, закушенная губа, стиснутый в ладони пакет. Влад с Артемом покатились со смеху. И Лейка рассмеялась в ответ — звонко и весело.

   Занята она, значит… Пора подойти поздороваться.

   Потрясающе, какую бурную реакцию способно вызвать обыденное приветствие. Артем насупился и засунул руки в карманы, Лейка вздрогнула и спрятала пакет за спину, Влад осторожно отодвинулся. Интересная картина: смятение, досада, лавина негодования. Чуть не смыло. Столько экспрессии и все мне? Право, не стоит меня так баловать!

   — Быстро ты… — неохотно выдавила Лейка.

   Мило. Учитывая, что я опоздал.

   — Привет, — буркнул Влад и отвел глаза. Еще бы каску натянул, предусмотрительный. Сдался он мне… — Пойду я, пожалуй.

   — Эй, мы корабль посмотреть собирались, — запротестовал мелкий и недовольно покосился на меня.

   — Не плачьте, я на пару минут, — сжалился я. — А потом можете дальше кормить ее синтетическим аналогом еды с жуткими пищевыми добавками.

   Лейка стиснула зубы и забросила пакет с мармеладом в сумку, Влад разочарованно вздохнул. Артем уставился на меня как на врага народа. В его глазах загоралось нечто, похожее на испепеляющий луч «Звезды смерти». Вот он — славный ребенок, которого мы спасаем.

   — У нас времени мало, — с вызовом заявил он.

   — Так не теряйте его зря, — менторским тоном велела Лейка и повернулась к Владу. — Сходите и посмотрите на свой корабль.

   Тот схватил хмурящегося Артема за руку, стащил с террасы и повел к набережной. Хорошо выдрессировала — с первого раза слушается. Рыжий упирался, то и дело оборачивался и строил мне свирепые рожи.

   Лейка проводила их беспокойным взглядом, я сел рядом.

   — Ты специально? — возмущенно спросила она. — Знаешь же, как они на тебя реагируют.

   — А то. Бесплатный цирк я люблю.

   — На Артема столько свалилось, а ты добавляешь!

   Тоже мне страдалец. Да ему следует футболку с надписью выдать: «Персональный геморрой». Еще неизвестно, с кем или с чем придется иметь дело, чтобы его защитить.

   — Переживут. Оба. Ну? Я весь во внимании. Что там у Норда за недостача по местным вемам?

   Лейка выдохнула, пытаясь успокоиться. Поджала ноги, уселась поудобнее. Все проделала с той медлительностью, в которой ни за что не заподозришь нервозности. А нервозность была — мутная, колючая. Что-то Лейку волновало. Грызло изнутри. И ведь сама не скажет.

   Картина по ее словам вырисовывалась странная. И тревожная. Пропадает трое с сильнейшим даром, а никто не знает куда. Никаких следов нет, даже энергетических. Логично предположить, что их убили. Но зачем прятать тела? Вероятно, Норд подозревает Совет, раз прошелся с предупреждениями по подконтрольной им территории. В инквизицию они уже давно не играют, но повод желать вемам смерти у них есть — как минимум работы станет меньше. Вот только проще было бы устроить массированный удар, а не вылавливать по одному, сея панику.

   — Норд словил приступ альтруизма и носится по миру, собирая сподвижников под свои знамена? — задумался я. — Не верю! С чего это его на подвиги потянуло?

   — Между прочим, — рьяно вступилась Лейка, — у Алекса подруга пропала.

   Послушайте только — Алекс…

   — Которая из подруг? — ухмыльнулся я, вспомнив поездки в Европу. На какую девушку с сильным даром не глянь, обязательно его подругой окажется. — Он довольно… дружелюбный.

   — Мария.

   Неожиданно. Эта — действительно подруга. Мария носила на голове радугу, многое знала о Потоке и увлекалась историей вемов. Ее не интересовали ни мальчики, ни девочки, только книги — целый этаж в доме был забит ими под завязку. Что она в них искала? Или, возможно, нашла? Впрочем — не наше дело.

   — Значит, так. События в Европе нас не касаются, — подытожил я. — Пусть Норд разбирается сам. Скорее всего, все пропавшие мертвы.

   Лейка опустила глаза, по воздуху растеклась тяжелая горечь вперемешку со страхом и бессилием. Знакомое сочетание. Привет, чувство вины. Когда успела? Хотя с каких пор ей понадобился повод…

   — Что на этот раз? — спросил я, не особо рассчитывая на ответ.

   В партизанку Лейка играет блестяще. Постоянно ждет от меня какого-то подвоха, и доказать обратное нереально. Единственный метод — к стенке ее припереть, а у меня пока слишком мало фактов.

   Я уже было собрался прощаться, как вдруг она подняла взгляд и придвинулась ближе. Совсем близко. Моей щеки коснулась влажная прядь, обожгло дыханием и сомнениями. Ну же…

   Виноватый вздох, почти шепот:

   — Я ее видела.

   Прогресс. Невиданный.

   — Марию? — попытался я восстановить общую картину. — Когда и где?

   — Сегодня утром. В том месте, куда Артема затягивал Хранитель. И где был тот тип из нижнего Потока. Более глубокий Лектум, что ли.

   — Думаешь, кто-то из них причастен к происходящему?

   — Не знаю. Однако Мария жива, и находится там, где ее быть не должно. Меня звала настойчиво, но заставить не смогла. То ли нападала, то ли о помощи просила… Не разберешь.

   Не было печали! Когда люди исчезают бесследно, а затем всплывают в потусторонних мирах — хорошего не жди.

   — Ты ведь Норду об этом говорить не собираешься? — на всякий случай уточнил я. Из угрызений совести Лейка способна на любую глупость.

   Она мотнула головой, длинная челка упала на глаза. Еще больше спряталась. Будто мало недомолвок, возведенных стен и отрицания очевидного. Надоело. Я осторожно убрал прядь с ее лица, Лейка дернулась и отсела назад. Понятно…

   Итак, почему Мария полезла к совершенно незнакомой ей девушке? Потому что Лейка уже была в этом глубоком Лектуме? Опять в Потоке какая-то муть началась. И Норд тоже притащился именно к Лейке — меня в свой уютный домик не позвал. У него свои причины? Ну и черт с ним. Через две недели буду в Испании, смогу все на месте выяснить. Теперь Лейка…

   — У тебя загран остался? — Я прикинул в уме даты.

   Должен действовать еще пару лет. Если она его не вышвырнула за ненадобностью.

   — Остался, — неуверенно ответила Лейка. — Где-то в бабушкиной квартире лежит.

   — Найди. К началу июля визу тебе сделать успеем.

   — Что?! — взвилась она. Сложила руки на груди и засверкала всеми оттенками гнева. — С ума сошел? К Алексу меня отправляешь?

   Железная логика. Просто нет слов. Но это была бы прекрасная месть — отправить такой подарочек.

   — И кто из нас сошел с ума? Повторю: держись от него подальше. Поедешь со мной в Барселону. Постараемся понять, что у местных происходит.

   — Думать об этом забудь, — жестко отрезала Лейка. — Никуда я с тобой не поеду.

   И эта туда же! Да они сговорились… Иногда жаль, что у нас цивилизованное общество, и нельзя никого засунуть в мешок и увезти в нужном направлении. Жить стало бы гораздо легче!

   — А какие у тебя планы? — осведомился я, старательно пряча бушующие внутри эмоции. — Куковать в ожидании, пока тебя куда-нибудь затянет? Учти, меня рядом не будет.

   — Артем… — завела любимую песню Лейка.

   — Скоро отправится отдыхать с матерью и сестрой, — перебил я. — Полетишь с ними?

   Ответ был лаконичным: вспышка злости, поджатые губы. Так и знал — не поедет. Какие еще отговорки придумает? Небось, вспомнит про ужасные самолеты и людные аэропорты.

   — Никаких полетов, — упрямо повторила Лейка. — Прошлый до сих пор в кошмарах снится.

   Есть!

   — Эй, я тоже лечу. По-твоему, у меня есть склонность к самоубийству? Надо уметь выбирать рейс.

   Она недоверчиво прищурилась, сдвинула брови. Теперь-то что не слава богу?

   — Кстати, с нами поедет Кира, — добавил я.

   Лейка изменилась в лице и настороженно поинтересовалась:

   — С чего бы?

   — С того что это командировка, — озвучил я официальную версию. — Мы работаем в одном банке, а она вообще-то юрист.

   — Это не единственная причина, — убежденно заявила Лейка. — Что тебе от нее нужно?

   Так я и отчитался. У кое-кого опять воспаление нравственности начнется — воплей не оберешься. Про блок Кира никому не сказала. Собственно, она и сама не знала, пока я не просветил. Дар у нее отнюдь не слабый, его глушит какой-то хитрый сгусток энергии в подсознании. Практически пробка, не позволяющая силе вырваться наружу. Надо ее убрать. Пойму это, станет заодно ясно, как блок ставится.

   — Ну и вопросы, — укоризненно вздохнул я. — Кире не придется объяснять, почему я после многолюдных встреч отсиживаюсь в одиночестве и веду себя так странно. Гениальный юрист мне без надобности. С ней удобнее.

   Лейка немного успокоилась. Напряженность сменилась задумчивостью. Все-таки до конца она мне не поверила. Что ж!

   — Ладно-ладно, — усмехнулся я. — Ты все раскрыла. Собираюсь увезти Киру подальше и продать ученым. Для опытов.

   Она скривилась и покрутила пальцем у виска. Сработало. Запрещенные приемчики всегда действеннее уговоров. Полетит с нами — и Кира сразу перестанет выделываться. Одним выстрелом двух зайцев.

   Лейка вытянула шею и вопросительно посмотрела мне за спину, кто-то требовательно коснулся моего плеча. Хм… Быстро рыжему корабль наскучил.

   — Пара минут давно закончилась, — сердито известил Артем.

   Позади него с ноги на ногу переминался Влад.

   — Не очень у меня получилось его занять, — сокрушенно вздохнул он.

   Сквозь виноватый вид предательски пробивались всполохи злорадства. Так и тянуло остаться до вечера…

   Кивок вместо прощания, два шага прочь.

   — Паша, — окликнула она меня. Пришлось обернуться. — Найду, позвоню.

   Та еще будет поездка. Зато не скучно!

   Я пошел к воротам, краем глаза заметив, как Артем подсел к Лейке, отсвечивая чистым детским любопытством. Влад достал из рюкзака планшет и увлеченно что-то рассказывал. Огонек интереса, искры воодушевления, едва различимые оранжевые всполохи теплоты.

   Забавно.

   Лейка никогда не умела делать три вещи: лгать, откладывать дела на завтра и видеть то, что происходит у нее под носом. Редкий талант, особенно в отношении людей. Не удивлюсь, если она последней заметит, что он в нее втрескался.

ГЛАВА 3

Лейка

   Вещи я собирала в прострации, до конца не веря, что на все это подписалась. Взяла с собой лишь самое необходимое — новый маленький чемодан остался наполовину пустым. Подступила паника. Что я творю? Чужая страна, опасное расследование. Будто мне мало загадок от Хранителя! Самолет улетал через несколько часов, и еще не поздно было передумать. Отменить поездку, разобрать чемодан… Заманчивая мысль, но неправильная. Нельзя отпускать Киру одну. Неизвестно, что у Паши на уме. Эта поездка в другую страну, шуточки дурацкие про докторов и опыты… Он всегда так себя ведет, когда задумал что-то подозрительное и хочет сбить меня с толку. Да и что мне делать целый месяц одной в Москве? Сидеть и переживать, как там Кира и Артем? Нина наконец-то выбрала курорт, сняла домик на берегу моря в Испании, и через пару дней отбывала туда вместе с детьми. В случае любой, даже малейшей проблемы с Артемом, обещала немедленно позвонить, я уже и карту изучила, как можно будет до них добраться. Из Барселоны это получится куда быстрее, чем из Москвы. Влада тут тоже не будет. Их с Колей сайт, открытый весной, стал довольно популярен. Как мне объяснили, это фотобанк для ценителей особо прекрасного. Картинки там — полный сюрреализм. Я им давно наелась, в Потоке такого добра — пятьдесят с лишним миров. Но посетителям сайта нравилось, и у его создателей появились лишние деньги. Поэтому Влад на следующей неделе отправлялся в Рим, на какие-то курсы графического дизайна.

   До вечера я успела сделать генеральную уборку и провести с Артемом дополнительный инструктаж по ловушкам в Потоке. Для людей с даром она — билет в небытие, а для него — верная смерть. Если попадется, кто-то поймет, что он — Вестник, и откроет охоту. А мы еще даже не выяснили кто они, наши враги. Артем клялся быть осторожнее и уныло повторял вызубренные правила — запоминать место, из которого уходишь, и дотошно проверять обстановку сразу по возвращении. На прощанье обнял, заявив, что он взрослый, и со всем справится. Ох… Запретила бы ему вообще без меня соваться в Поток, но это бесполезно. Все равно не послушается.

   Сев в такси с удушающим хвойным запахом в салоне, я приоткрыла окно, впустив побольше свежего воздуха, и уточнила адрес:

   — Шереметьево, терминал «А».

   — Вы не путаете? — переспросил таксист.

   — Я никогда ничего не путаю.

   — Девушка, — расплылся он в улыбке. — Сколько лет работаю, ни разу никого в этот терминал не возил.

   — Ну так теперь отвезете, — пожала я плечами.

   Он рванул с места и лихо вырулил со двора. За всю дорогу не проронил ни слова, лишь светился удивлением и недоверчиво хмыкал. Я мучила телефон, пытаясь вспомнить, как пользоваться электронным ящиком. Влад вчера мне весь вечер объяснял, какие кнопки нажимать. Увы, сейчас повторить я не могла — ткнула не туда, запустила непонятное обновление, а потом интернет и вовсе пропал. Черт!

   Когда такси затормозило у красивого двухэтажного здания, маленького и аккуратного, с длинными прозрачными окнами во всю стену — в душу закрались смутные подозрения. Не было ни сотен мельтешащих отпечатков, ни давящего скопления эмоций. Расплатившись, я забрала у приунывшего водителя чемодан и вошла в широкие стеклянные двери. Внутри было светло, строго и дорого. Много кожи, дерева и цветов в горшках. Людей почти не было, дышалось легко и свободно. Тут-то меня и осенило, почему на такси в этот терминал редко кто ездит… Он же для частных самолетов!

   Я направилась к стойке регистрации, чувствуя, как рядом разливается знакомая энергия. Сильная, напористая, ослепляющая. Стало жарко, мысли спутались. В тщетной попытке сосредоточиться я на секунду зажмурилась и столкнулась с Пашей.

   — Молодец, не заблудилась, — подмигнул он, перехватывая у меня чемодан.

   Выглядел под стать аэропорту — деловая элегантность, холеный вид и незримая вывеска того естественного благополучия, что не приобретешь нигде и никогда. Оно должно быть в крови. Цепкий взгляд глубоких темных глаз, красивые черты лица, классический костюм на хорошо сложенной фигуре. Словом, идеальный фасад. И любоваться им лучше издалека.

   Я повернулась к окну. За ним виднелась взлетная полоса и пронизанное солнечными лучами небо. На земле блестели пухлыми боками несколько самолетов, совсем непохожих на громадных монстров с десятками окон.

   — Маленькие какие, — зачем-то высказалась я вслух.

   — Кукурузник… — вздохнул Паша. Наклонился ко мне и строго добавил: — Сядешь к окну и будешь смотреть за крыльями. Если отвалится — скажешь. Я скотч взял. Починим.

   В этом он весь. Вечные шуточки на грани приличий. Его безупречные манеры обманчивы, как и внешняя сдержанность. Довести человека до белого каления, вроде бы ни разу не нагрубив — любимое развлечение. Поэтому весь таможенный контроль я молчала и разглядывала зал ожидания.

   Самолет оказался не таким уж маленьким. Просторный светлый салон, разделенный перегородками на три зоны. Огромные кремовые кресла, выдвигающиеся столы, раскладной диван, телевизор в полстены и кухня, оборудованная всем, чем только можно. Въезжай и живи!

   Паша сел у входа и принялся листать какой-то бизнес-журнал. По трапу зацокали каблуки, и внутрь влетела Кира. В туфлях на экстремальной шпильке и деловом костюме в вертикальную полоску. Кира и строгий стиль — вещи несовместимые, но она очень старалась соответствовать образу серьезного юриста, и мало кто чувствовал подвох.

   Окинув салон придирчивым взглядом, она бросила пиджак на вешалку и повернулась к Паше.

   — Дорогая игрушка. А папочка разрешил?

   Схватила меня за руку и утащила за перегородку — на парные кресла. Паша проводил нас такой гаммой эмоций, будто страстно хотел выкинуть Киру за борт, но решил дождаться взлета. Нельзя их наедине оставлять — подерутся еще…

   Кира усадила меня у окна, откинулась на спинку кресла и с энтузиазмом поинтересовалась:

   — Чего, как?

   — Никак. Не могу с телефоном разобраться, — пожаловалась я, доставая из сумки ненавистный агрегат. — Почту бы проверить…

   — Дай сюда. — Кира взяла у меня телефон и начала быстро-быстро водить пальцами по дисплею. — А зачем тебе?

   — Влад обещал писать письма.

   Телефон выдал короткий тренькающий звук, в углу дисплея замигал значок конверта.

   — Уже написал, — громко сообщила Кира, — и даже три раза.

   — Мы вообще-то скоро взлетаем, — послышался недовольный Пашин голос из-за перегородки. — Если кто забыл — при взлете нельзя пользоваться техникой. Позже поиграетесь.

   Я поспешно отключила телефон и пристегнулась.

   — Через полчаса прочитаешь, — успокоила меня Кира. — Покажу тебе заодно, как режим чата включать. Поболтаете. — Чуть выглянула в коридор и не без ехидства спросила: — Тут же есть вай-фай?

   — И полный бар вкусненького, — в тон ей отозвался Паша.

   Она закатила глаза, плюхнулась обратно в кресло и спросила меня со странным воодушевлением:

   — Влад на все лето в Москве?

   — Нет, — ответила я, недоумевая, какое ей дело до Влада. Обычно Кира его избегала, и на предложения сходить куда-нибудь втроем отвечала отказом. — На следующей неделе будет в Италии, на курсах дизайнерских. У него теперь свой портал в интернете…

   — Фотобанк? — кивнула она. Сбросила туфли на пол и забралась на кресло с ногами. — Наслышана.

   — Да?

   — Конечно, о нем сейчас везде пишут. В журналах обзоры, и на куче сайтов реклама висит.

   Надо же… А Влад, оказывается, скромный.

   — Не знала. Хотя я все равно в этом ничего не понимаю.

   — Я тебе объясню, — промурлыкала Кира. — Это несложно.

   Не успела. По громкой связи объявили, что самолет взлетает. Зашумел двигатель, свет в салоне погас. Я напряглась и уставилась в окно. Может, случится чудо, и не будет как в тот раз? Все-таки десять лет прошло. Замелькала взлетная полоса, голова закружилась. Мучительные мгновения, нарастающая пульсация в висках. Как только самолет оторвался от земли, я поняла — чуда не произойдет. Дышать стало нечем, уши заложило. Казалось, из них вот-вот хлынет кровавый фонтан. К горлу подкатила тошнота, желудок сжался в комок. Прекрасно… Даже если самолет рухнет, я не особо расстроюсь. По крайней мере, этот кошмар закончится быстрее!

   Я потянулась к соседнему креслу, но вместо Кириного плеча уткнулась в широкую грудь. Знакомые пальцы зарылись в мои волосы, губы коснулись макушки. Боль притупилась, пространство заволокло спасительной темнотой. Ничего не стало, кроме противного стука в висках и теплых вспышек воспоминаний.

   — Да ладно тебе психовать. — Соня елозит в кресле, обматывая тонкую шею шелковым платком. — Подумай, несколько часов, и мы на чудесном пляже…

   Ноги она беззастенчиво выставляет в проход — еще немного, и люди начнут спотыкаться.

   — Порой и несколько минут могут показаться вечностью, — ворчу я.

   — Море, соленые брызги. Белый горячий песок. Солнечный ветер… — Похоже, Соня совсем меня не слушает. — Тихий шум прибоя, мерное покачивание гамака. И коктейль со звенящими кусочками льда. Ну здорово же. Мечта!

   — Слушай, поэтесса, — одергивает ее Паша с кресла у окна и бросает свою сумку Соне точно в руки. — Убери наверх, а?

   Пока она возится с полкой для багажа, он берет меня за руку, нежно проводит пальцем по раскрытой ладони. Становится не так страшно. На секундочку.

   — Все должно быть волшебно. — Соня садится назад и кладет голову мне на плечо. Светлые пряди щекочут нос, Паша меня тут же отпускает. — Расслабься, ну я же рядом…

   Смутно помню, как выходила из самолета. Голова раскалывалась — каждый шаг отзывался пульсирующей болью. И я знала, на этот раз здесь нет волн, коктейлей и волшебства.

   И Сони тоже больше нет.

   Открыв глаза, я увидела потолок. Мелкая белая плитка, резной деревянный плинтус и плоская люстра с россыпью хрустальных шариков по бокам. Красивая… Только слишком блестящая.

   Я прищурилась. Выбралась из-под одеяла, с трудом повернув затекшую шею, ухватилась за стоящую рядом тумбочку и села. Комната была маленькой и пестрой. Обои в мелкий ромбик, забитый книгами старый шкаф, кровать с двумя пухлыми подушками. Приоткрытая дверь на балкон, цветы в высоких горшках на подоконнике. Из-за густых листьев улицы почти не видно. На мне из одежды было лишь нижнее белье, остальное висело на спинке стула. Хм… Я глубоко вдохнула и по стеночке добралась до стола, на котором стоял графин с водой. Жаль, что здесь нет кофе… После третьего стакана в глазах перестало рябить, но голова трещала по-прежнему. Спрятавшись за занавеской, я выглянула на балкон. Там стояли разномастные глиняные горшки и пакеты с землей, в углу примостился старый заржавевший тренажер. Внизу был дворик — зеленый, словно с картинки. Садовая скамейка, пышные клумбы, заросшие розами каменные стены.

   Я определенно не в гостинице…

   Сзади послышались шаги, входная дверь скрипнула.

   — О, смотрите кто очухался, — обрадованно воскликнула Кира и впрыгнула внутрь. На ней была футболка пронзительного желтого цвета и короткие шорты. Очень короткие. — А ну марш в постель, свалишься же сейчас.

   Я послушно нырнула под теплое одеяло и спросила:

   — Где мы?

   — У Пашиной родственницы. — Кира с разбегу приземлилась на край кровати. — Милейшая бабуля, Бланкой зовут. Готовит вкусно и фанатеет от цветочков. Ну ты уже, наверное, заметила.

   — Бланка? — пробормотала я, напрягая память. — Что-то знакомое…

   — Троюродная сестра Розалии, — подсказала Кира. — Утром час по телефону трепались. Я уж думала, у нее к уху трубка прирастет. Агентурная сеть не дремлет!

   Только этого не хватало… Милые семейные гнездышки родственников Паши — явно не то место, где мне следует находиться. Чем он думал? Что за радость ставить меня в неловкое положение? Даже не спросил, хочу ли я сюда ехать. Впрочем, после самолета это было трудно сделать… Сама виновата — стоило обсудить заранее.

   — Где Паша? — процедила я сквозь зубы.

   — Умотал к партнерам, — доложила Кира. — А мне был дан высочайший начальственный указ присматривать за тобой. Как себя чувствуешь? Тебя так срубило в самолете… Жесть. А потом на зомби была похожа, ни на что не реагировала. Слушай, тебе надо обязательно перекусить. Давай принесу?

   — Лучше проводи на кухню.

   Кира кивнула, выудила из-за кровати чемодан и молча плюхнула передо мной. Нацепив первое попавшееся платье, я пригладила волосы и подошла к зеркалу. Ох…

   Дом был наполнен солнцем, уютом и домашним теплом. Старая потертая мебель, вязанные салфетки, бесчисленное множество статуэток и фотографий… Все было расставлено с той редкой любовью, когда хозяйка точно знает — место этой вещи именно здесь, в этом углу, и нигде больше. Повсюду цветы — в вазах, горшках, на полу, на стенах, на подоконниках. Уже и не понять, от чего у меня болит голова — от самолета или густого пряного запаха.

   На кухне что-то шкворчало и булькало, пахло свежей выпечкой и рыбой. Шустрая сухонькая старушка носилась между плитой и холодильником, одновременно умудряясь накрывать на стол и помешивать содержимое разнокалиберных кастрюль и сковородок. Наверное, это и есть Бланка. Безостановочно тараторя и светясь неистовым любопытством, она поставила передо мной луковый суп, сыр, какой-то пирог, овощной салат, нарезанные дольками фрукты и рыбу с широко распахнутыми глазами. Я выгляжу настолько голодной? Кира покосилась на меня, хихикнула и сказала Бланке что-то непонятное. Та метнулась к плите.

   — Ты знаешь испанский? — удивилась я.

   — Подсмотрела кое-что в разговорнике, — отмахнулась Кира, уминая пирог за обе щеки. — Хватает, чтобы не чувствовать себя полной дурой.

   Именно так я себя и чувствую. Иностранные языки для меня — темный лес, произнести вслух даже одну фразу настоящая пытка. Не могу говорить то, в чем до конца не уверена. А с этими словарями попробуй разбери, что в итоге получится.

   По кухне поплыл дразнящий аромат кофе. Бланка поставила на стол большой кофейник, ласково улыбнулась и скрылась в коридоре. Я жадно выпила две чашки, потом еще одну. Хорошо… Четвертой чашкой пришлось запить суп — во рту пылал настоящий костер, а рыбу я попробовать не рискнула. Уж слишком укоризненно она на меня таращилась… Я поковыряла вилкой в салате, выловив из оливкового масла несколько кусочков овощей, и вернулась в комнату.

   Кира примчалась следом, быстро пробежалась по кнопкам телефона и открыла почтовый ящик. Писем от Влада было уже пять. Он сообщал, что ему наконец-то доставили заказанную из Америки новогоднюю елку, хвастался кулинарными подвигами по приготовлению макарон и слал картинки с кроликами. С Артемом меня перепутал, что ли? Я честно пыталась ответить на письма. Почти час. Промахивалась мимо крошечных кнопок и путала буквы. Кроме того, дурацкий телефон заменял слова, причем на совершенно неподходящие! Столько всего хотелось написать, но в итоге ограничилась скупым предложением: «Долетела, живая». Отправив вымученное письмо, я прямо в платье забралась под одеяло и уснула.

   Разбудил меня взгляд. Нет ничего неприятнее, чем чье-то напряженное внимание, которое ощущаешь каждой клеточкой тела. Толком не проснулся, а тебя уже вытягивает в колючую реальность. И я прекрасно знала, кто ко мне пожаловал.

   — Вставай, — сказал Паша еще до того как я открыла глаза. — Нас ждут великие дела.

   Я с трудом разлепила веки, приподнялась на локтях. Он сидел напротив — на пододвинутом к кровати стуле, по-хозяйски закинув ногу на ногу. Трикотажная майка, свободные клетчатые штаны… Идеально для великих дел!

   — Например, какие? — поинтересовалась я, поправляя под одеялом платье.

   — Забыла, зачем мы здесь? — Паша насмешливо изогнул бровь. — Или собираешься до отъезда валяться в постели и наслаждаться изысканной стряпней Бланки?

   Издевается?! Я села, сдула со лба прилипшую прядь волос и заявила:

   — Я не хочу у нее оставаться.

   — Лейка… — с укором произнес он. — За что ты хочешь обидеть мою тетушку? Если мы съедем, она решит, что нам у нее не понравилось и жутко расстроится.

   Так нечестно! Голова снова затрещала, к вискам прилила кровь. Паша наклонился ко мне, отбросил одеяло в сторону. Его ладонь коснулась моей щеки, скользнула по шее вниз, к плечу.

   — Что ты делаешь? — возмутилась я.

   — Угадай, — хмыкнул он, опустив руку мне на спину.

   Мир потеплел, наполнился яркими красками. Обжигающее прикосновение, одно дыхание на двоих. Хлынула горячая энергия, окутала все вокруг. Стремительно проникла в меня, переполнила изнутри. И так же быстро рассеялась, оставив от боли лишь легкое головокружение.

   — Выживешь, — усмехнулся Паша и отпустил меня. — Как ты умудряешься столько энергии терять?

   — Ненавижу самолеты, — выдохнула я, заново привыкая дышать одной. — Как ты там говорил, надо уметь выбирать рейс, да? А получилось точь-в-точь как в прошлый раз.

   — И это странно. Не должно быть такой реакции ни от дара, ни от низкого давления.

   — Ты что, доктор? — рассердилась я. — И какие великие дела нас ждут? Посещение всех твоих родственников по очереди?

   Паша закатил глаза и встал со стула.

   — Вряд ли ты знаешь, но испанский офис Совета находится в Барселоне. Местные сильные вемы сегодня приехали сюда, чтобы получить официальный ответ по поводу пропажи той троицы. Предлагаю присоединиться.

   — А можно? — засомневалась я. — Я там никого не знаю.

   — Почему нет? Нас это напрямую касается. И я давно со многими знаком, не в первый раз тут. Собирайся быстрее. — Он направился к двери. — По дороге расскажу все, что тебе нужно знать.

   — Кира с нами не поедет?

   — Ей на этой встрече нечего делать, это раз. И она уехала проверять документы, это два. Кое-кто здесь по работе.

   Несколько минут я смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь, пытаясь понять — как так опять вышло? Я надеялась на тихое расследование, а не на поездки в Совет и новые знакомства. Да я в Москве-то мало кого знаю! И ничуть по этому поводу не страдаю.

   Я покосилась на чемодан. Следовало бы, конечно, переодеться. Но не хотелось. Ни наряжаться, ни вещи разбирать. Что-то во мне яростно сопротивлялось. К тому же нет времени. Паша, судя по энергетическому следу, уже ждал на улице. Я приняла душ, с трудом разобравшись в заумных кранах, наспех заплела косу и выбежала из дома. Прямо к красной машине с открытой дверцей. Паша был при полном параде, словно к деловым партнерам собрался, а не к старым знакомым. Черт! Надо было все-таки переодеться.

   — Зачем Совету столько офисов? — спросила я, когда машина вырулила со двора на обильно покрытую разметкой дорогу.

   — Потому что официально они международная благотворительная организация при поддержке правительства, — пояснил Паша, щелкая кнопками в попискивающем навигаторе. — Исследуют расстройства психики, особенно внезапные помешательства. Помогают заболевшим людям, в том числе детям. Надеюсь, не нужно объяснять зачем.

   Глобальный подход! Подростки с даром часто при инициации в больницы попадают. Сразу ставят на учет, или что у них там… Еще можно отследить практически все случаи проникновения в подсознание. Ну и вычислить, кто к ним причастен. А если у ребенка после агрессивного вмешательства в подсознание открывается иммунитет к ментальным воздействиям, то место в клубе обеспечено. В смысле, в штате. Анита упоминала, что ей в Совете сначала помогли, а потом и на работу взяли. А я-то гадала, каким образом им удается обзаводиться такими сотрудниками.

   — На встрече ты все равно мало что поймешь, — продолжил Паша, — но на всякий случай объясняю. В Европе общество вемов несколько кучнее. Все всех знают, живут рядом, общаются… близко. Напоминает больше семью, чем группу однокурсников. Не удивляйся, если начнут приставать с неуместными, с твоей точки зрения, жестами и вопросами.

   — Понятно, — буркнула я, заранее испугавшись. Может, повезет, и меня никто не заметит?

   — Теперь что касается названий. Даже те, кто говорит на русском, порой используют другую терминологию. Тут много всякого намешано. Поток — это Дромос, поскольку миры для них не что иное, как путь. Верхние миры — даат, несущие знания. Нижние — скафос, считай, что пропасть. Граница — лимес. А вемы здесь — эсперы, то есть люди с экстрасенсорным восприятием.

   Услышанные названия смешались в неразборчивую кашу, голова пошла кругом.

   — Зато Лектум тоже Лектум, — добавил Паша.

   — О, это обнадеживает!

   — Запиши, — посоветовал он.

   Так и поступила. Благо, блокнот лежал в сумке, вместе с кошельком, зонтиком, телефоном и паспортом. Напридумывали же названий… Зачем люди все усложняют?

   Паша замолчал и включил радио. Я отвернулась к окну. Все было чужим и каким-то нереальным. Вывески с непонятными словами, вымощенные плиткой проспекты, неправильные здания с тесно налепленными окнами, бесконечные велосипедные дорожки, безумное количество пандусов. Кругом пальмы, такие же непривычные, как узкие улочки или фонтанчики с питьевой водой. Я быстро устала от всего этого и уткнулась в блокнот, снова и снова перечитывая записанное. Толку было ноль. Незнакомые запахи раздражали, волнение мешало сосредоточиться. Запомнила только «скафос» и то потому что похоже было на «шкаф».

   Сосредоточение мощной энергии, поднимающейся голубовато-белым сиянием до самого неба, я заметила издалека. Вскоре мы выехали к готическому зданию с массивными колоннами и широкой мраморной лестницей. Острый шпиль крыши и каменные стены навевали мысли о старинной крепости с боевым арсеналом и подвалом для пыток. Это и есть офис Совета? Прекрасно…

   В холле было прохладно и тихо. Блестящая плитка на полу, автоматические двери, пластиковые панели на стенах. Кофейный автомат, удобные кожаные диваны. Вполне современно и безобидно. Если не знать, где находишься. Паша подошел к ресепшен и негромко спросил что-то у девушки с бейджиком. Та кивнула, пошуршала бумажками и нажала кнопку. Надеюсь, не тревожную… Через пару минут появился запакованный в строгий костюм молодой человек, безошибочно вычислил нас среди посетителей и проводил сначала в лифте на третий этаж, потом по лестнице на четвертый и оставил за кодовой дверью, махнув рукой куда-то вдоль коридора. Длинного, с чередой бесконечных дверей. Я поймала себя на том, что замедляю шаг и сжимаю Пашину руку все сильнее. Сердце билось как бешеное, энергия становилась ближе и ярче. Дух захватывало, внутри нарастала эйфория — странная, согревающая. Никогда не чувствовала подобного…

   — Не волнуйся, — шепнул Паша перед дверьми, окутанными теплым светом. — Так и должно быть.

   И буквально затащил меня внутрь. Комната была большой, светлой и напоминала конференц-зал. Жалюзи на окнах, длинный стеклянный стол, окруженный мягкими черными креслами. В них — люди, мгновенно обратившие на меня любопытные взгляды. Человек десять, не меньше. Ослепительная энергия была везде, такая разная, но невероятно сильная и насыщенная.

   Худой смуглый парень с кудрявыми волосами до плеч отлип от подоконника, с края стола спрыгнула похожая на стриптизершу брюнетка в облегающем кожаном костюме и ботфортах. Секунда, и нас окружили со всех сторон, наперебой что-то затараторили. Ничего не поняла, но «Валери» расслышала отчетливо. Откуда здесь знают мое имя? Паша бросил им пару коротких фраз, толпа разочарованно вздохнула.

   — Здравствуй, — перешла на ломаный русский брюнетка. — Извини! Мы не подумали, что ты не говоришь по-испански и по-английски. Меня зовут Присцилла, и я давно мечтала с тобой познакомиться!

   — А? — опешила я.

   — Конечно! — Она подтянула повыше расходящуюся на пышной груди молнию кожаной жилетки. — Ты видела Хранителя, была в первородном мире, победила тьму. Разгадала загадки Дромоса и запустила два мира. Ты — невероятно крутая!

   Приплыли… Толпа радостно загалдела, кто-то схватил меня за руку. Я выдернула ее и спрятала за спину, но никто не проникся. Гомон и тарахтенье слились в невообразимый шум. Видимо, плевать им было, на каких языках я говорю.

   — Ну, ты тут как бы звезда, — постфактум сообщил Паша мне на ухо.

   Великолепно! Расскажет он мне по дороге все, что нужно знать. То есть вот об этом мне знать было не надо? Конечно, ему виднее! Ничего не меняется. И никогда не изменится.

   За спиной скрипнули двери, и я вспомнила, где нахожусь. Совет или, как говорит Кира, вемконтроль. В России они толком не освоились, но здесь их территория, и все может быть иначе. А еще есть вероятность одной очень, очень неприятной встречи… Захотелось забиться в самый дальний угол и сделать вид, что меня нет.

   — Приветствую, — раздался сзади знакомый властный голос, разом заглушивший галдеж. Стало тихо, Паша поморщился. Я обернулась. В дверях стоял Алекс и вертел в руках приплюснутую шляпу. — Рад, что вы все-таки приехали.

ГЛАВА 4

Паша

   Норда просто распирало — и оборачиваться не нужно было, чтобы уловить радость вперемешку с облегчением. Явно не знал о нашем приезде. Значит, Несса ему не сказала… Не помер бы от счастья! Так хотел заполучить Лейку, что в Москву за ней притащился. Вопрос — зачем?

   Лейка прятала руки за спину и косилась на дверь. Странно. Энергия вокруг была мощной и до безумия притягательной. Близкой и знакомой, как родная стихия. Любой из нас мгновенно чувствовал себя как дома. А Лейка, наоборот, боялась и зажималась. Похоже, из-за Совета. Знал я, что она их терпеть не может, но чтобы настолько… Что, черт возьми, случилось в прошлом году? И ведь все равно не расскажет.

   Норд с хозяйским видом прошел в зал и на знакомом большинству английском сообщил:

   — Обещали начать минут через десять.

   — Скорее бы, — шумно выдохнул болгарин Игнат и, недовольно морщась, оттянул двумя толстыми пальцами воротник.

   Он всегда носил только клетчатые рубахи, наглухо застегивал их до самого ворота, впивающегося в бычью шею. Хотелось взять ножницы и отрезать последнюю пуговицу, чтоб не мучился.

   — Время тянут, — по-киношному криво усмехнулся Марк, тряхнув нечесаной кудрявой шевелюрой. — Цену себе набивают.

   Да он крут! Хотя, что взять со вчерашнего школьника? Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в ловушку не попадало…

   Несса кинула на этого супергероя предостерегающий взгляд и затихла на подоконнике, небрежно роняя пепел с коллекционной сигары в пластиковый стаканчик.

   Эксцентричности ей не занимать. Болезненная худоба, экстремально короткая стрижка на высветленных волосах, грубый голос с провокационно резкими интонациями. Привычка спускаться во двор своего дома по пожарной лестнице и пятнадцать драчливых кошек с одинаковой кличкой «Брысь». Сегодня утром это хвостатое стадо вылетело из дверей под вопли хозяйки и чуть не затоптало меня до смерти. Кстати, она и сказала мне про встречу с Советом. Несса была старше всех — недавно отметила сорокалетний юбилей, чем среди вемов мало кто мог похвастаться.

   Лейка непонимающе хмурилась. Я наклонился к ней поближе и шепотом перевел:

   — Через десять минут начнут.

   Привычное холодное сияние стало ледяным. Она кивнула и чуть отодвинулась.

   — Присядем, — скомандовал Норд, и все поспешили занять места за столом.

   Что дальше? Голос и апорт?

   Несса лениво отлипла от окна и захлопнула форточку, оставив сигару тлеть в стаканчике на подоконнике. Она неисправима… Сцилла недовольно покосилась на это безобразие, закинула ногу на ногу и расстегнула жилет на груди, плотно вбитой в узкий топ. Ракурс интересный… Каких-то пять лет назад это была милая, вечно краснеющая шестнадцатилетняя девочка Присси с двумя косичками. А теперь выросла истинная Харибда. Ее энергия напоминала стремительный водоворот, норовящий затянуть в свою пучину весь город. Отчасти Сцилла с этим справилась — работала риелтором и неплохо преуспела. Могла заболтать кого угодно и считала, что один поход в ночной клуб вполне стоит недельной головной боли.

   Я взял Лейку за руку и потянул за собой, но она ловко вывернулась — как бы невзначай, скользнула в конец стола и опустилась в кресло рядом со Сциллой. Прямо напротив Норда и у свободных кресел во главе стола. Пять баллов. Что ж, сама захотела, кто бы спорил. Я прошел следом и сел на соседнее место.

   — Говорить с Советом буду я, — заявил Норд, обвел всех взглядом и остановился на мне. — Возражения есть?

   Возражений не было.

   — Ты это затеял — ты и расхлебывай, — хмыкнула Несса.

   Всегда она мне нравилась!

   — Я хочу получить ответы, и получу их, — отрезал Норд. Повернулся к Лейке и добавил на русском: — Сейчас убедимся, что я был прав.

   В коридоре раздались шаги, все замолчали и уставились на дверь. Лейка посмотрела на единственные свободные места рядом и вжалась в спинку кресла. Дошло, да? А могли сесть ближе к выходу. Если бы не чьи-то детские выходки. Дверь распахнулась, в зал вошли трое. Хо-хо… Вот так сразу и тяжелой артиллерией? Значит, Совет как минимум признает, что проблема существует. В противном случае прислали бы кого-то дежурно отмазаться.

   Я с этой троицей близко знаком не был, и слава богу. Такие знакомства не сулят ничего хорошего. Местных кураторов Рауля Гусмана и Виктора Баэса знали далеко за пределами Испании. Гусман внушал доверие одним своим видом: мягкий взгляд, густые, чуть нахмуренные брови, обманчиво простодушное выражение лица. Умел подбирать нужные слова и проникать прямо в мозг без всякой сверхсилы. К пятидесяти годам работа в Совете его уже заметно тяготила, но он считал, что делает важное дело. Баэс этим не страдал. Потому что искренне наслаждался. Был в два раза младше и в десять несдержаннее. Любой конфликт для него все равно что праздник. Думаю, родись он во времена инквизиции, был бы счастлив. Под смазливой внешностью пай-мальчика скрывался тот еще циничный психопат.

   Третьей была Агата Мендес — Глава испанского филиала. Дама без возраста и чувства юмора, совершенно не умеющая улыбаться. Плотно сомкнутые губы, строгие «профессорские» очки и неизменно зажатая между пальцев ручка, которой она любила громко щелкать, но никогда ничего не записывала.

   Троица промаршировала по залу. Гусман и Баэс — сели во главе стола, демонстрируя полнейшее спокойствие. Агата прочесала зал угрюмым взглядом, на секунду задержавшись на Лейке. Опустила любимую ручку в карман пиджака, оперлась ладонью о стол и сухо произнесла:

   — Я вас внимательно слушаю.

   — Надо же, — наигранно удивился Норд. — А мы как раз хотели послушать вас.

   Воздух наэлектризовался, Сцилла убрала длинные ноги под стол.

   — Мне нечего вам сказать, — беспристрастно отчеканила Агата в лучших традициях автоответчика. — Так же как и прошлые три раза.

   — И все же я настаиваю.

   — Александр, вы путаете настойчивость с навязчивостью.

   — Ответьте прямо — вы собираетесь их искать?

   — Нет. — Она растянула тонкие губы в подобии улыбки. — Мы не будем их искать. Считайте это официальным ответом.

   Судя по довольному виду главы испанского филиала, этот официальный ответ был целиком на ее совести. По залу растеклось возмущение с изрядной порцией злости. Лейка напряглась, придвинулась ко мне. И без слов было ясно — встреча проходит так себе. Чай не предложат.

   — Значит, вы отказываетесь, — Норд устало потер переносицу. — На каком основании?

   — На том основании, что нам плевать, — пожал плечами Баэс. — Это ваши личные трудности.

   Решение, возможно, и Агаты, но коллеги явно не против. Несса с сожалением посмотрела на сигару на подоконнике, Игнат снова вцепился в воротник.

   — Исчезновение всех троих под большим вопросом, — примирительно заговорил Гусман. Хороший полицейский, да. — Нет никаких доказательств, что это убийства или похищения. Они просто могли уехать без предупреждения. Куда-нибудь далеко. На чужом континенте вы их при всем желании не высмотрите.

   — Конечно, — кивнул Норд. — Взяли и уехали. Друг за другом, без предупреждения. Тайком. Сами-то в это верите?

   — Вы постоянно просите, чтобы мы в ваши дела не лезли, не так ли? — с садистским удовольствием поинтересовался Баэс. — Вот мы и не лезем.

   Многовато он злорадствует, плохой полицейский. Либо действительно считает нас кучкой паникеров и развлекается, подливая масла в огонь, либо… Либо мысленно уже записал всех присутствующих вемов в очередь после пропавших и от души наслаждается происходящим. Зачем Норд устроил эту встречу? Прекрасно знал, что услышит. Именно такой ответ и ждал? Ему нужны сильные вемы для поисков Марии, но желающих таскать для него каштаны из огня явно маловато. А тут наглядная демонстрация — Совет в помощи отказывает, причем так топорно, что создается впечатление, будто он в этом деле замешан. Испуганными людьми проще манипулировать.

   — Вдруг это повторится? — с затаенным страхом спросила Сцилла. — Или вы как раз и ждете, пока мы все пропадем?

   Норд довольно сложил руки на груди. Пожалуйста! Что и требовалось доказать.

   — Я жду лишь одного — окончания этого нелепого разговора, — отрезала Агата. — Совет не уполномочен вмешиваться, пока дело не касается обычных людей.

   — То есть нужно, чтобы коснулось? — влез Марк.

   Идиот…

   — Как это понимать? — Баэс в предвкушении изогнул бровь. — Вы нам угрожаете?

   Вот теперь переговоры точно удались! В любом случае рассчитывать на их помощь глупо. Они защищают не нас, а от нас.

   — Хватит. — Несса хлестко стукнула ладонью по столу. — У нас трое пропали без вести, и мы понятия не имеем, куда и почему. Обычные люди легко могут быть к этому причастны. Забыли про того мстителя из Гамбурга, который Ребекку в огороде прикопал, потому что ву-у-у, страшная ведьма? С чего вы взяли, что у нас не завелся новый?

   Старая история, но показательная. Лейка что-то шепнула Сцилле, та тихо ответила. Чудно, уже и из переводчиков разжаловали.

   — Агнесса, — мягко сказал Гусман. — При всем уважении, случай единичный и Ребекка сама виновата. Правил немного, и одно из них — скрывать дар. Сомневаюсь, что трое одновременно подставились бы. И сложно прикопать кого-то с подобным уровнем дара. Разве что у самого такой же.

   Или иммунитет от него. Как вариант. Тогда становится понятным их нежелание начинать расследование — они прекрасно знают, кто стоит за исчезновением сильных вемов. Интересно, другие филиалы в курсе, что здесь происходит?

   Зал погрузился в давящую тишину. Норд сосредоточился, явно силясь собраться с мыслями. Глубоко вдохнул, подался вперед.

   — Хочу уточнить. — Я откинулся на спинку кресла. — Это официальный ответ испанского филиала или Совета в целом?

   — Нас вам недостаточно? — ухмыльнулся Баэс. — Хотите ответа лично от Леона Дормана?

   Остряк! Так Глава Совета и примчался из Швейцарии, местным вемам сопли вытирать. Его вообще мало кто видел, даже среди коллег. Был всегда скрытным, а как разменял шестой десяток — стал практически неуловимым.

   Лейка с тревогой покосилась на Баэса, Норд расплылся в насмешливой улыбке.

   — Первые двое — Мария и Мигель пропали здесь, — продолжил я. — Но третья девушка — Илзе исчезла в Кракове. Что по этому поводу думают в польском филиале? Они тоже не собираются ее искать?

   Агата помрачнела. Так-так. Похоже, она не подключала коллег из других стран, и решение принимала в одну каску. А отвечает за всех.

   — Минуточку! Третий случай не имеет отношения к первым двум, — очень убедительно заявил Гусман. — Обычное совпадение. Связи не прослеживается, общих дел у пропавших не было. Единственное, что можно предположить — на них напала какая-то сущность из Дромоса.

   — И убила, — хохотнул Марк. — А потом избавилась от тел.

   Несса закатила глаза и послала ему невесомый энергетический подзатыльник. Марк натренированно уклонился, но рот благоразумно захлопнул.

   — Вот только не надо выставлять эту парочку невинными жертвами! — процедила Агата, выхватила из кармана пиджака любимую ручку и яростно щелкнула колпачком. Начинается… — Сколько у Марии было предупреждений?

   — Три, — хмуро отозвался Норд.

   — Четыре, — поправил Баэс с широкой улыбкой. — А у Мигеля два, и это в его семнадцать лет! Оба легко могли вляпаться в какое-нибудь дерьмо. Еще бы и радовались — вау, мы не такие, как все! И вот вам печальный итог. Боитесь, что с вами случится то же самое? Так не лезьте куда не надо.

   То зубы заговаривают, то стрелки переводят. Показательная реакция. Точно не потрудились даже с польским филиалом пообщаться.

   — Сущности из Дромоса людей в реальном мире не похищают, — буркнул Норд. — А покинь Мария пределы страны…

   — Я правильно понял, — перебил я, тут же поймав его напряженный взгляд, — про Илзе испанскому филиалу Совета ничего неизвестно? Или у нее тоже была стопка предупреждений?

   Гусман промолчал, Агата в очередной раз щелкнула ручкой.

   — Уверен, ваши польские коллеги смогут прояснить этот момент, — добавил я, пока Баэс не сунулся с очередной язвительной репликой. — Вы же можете с ними связаться? Впрочем, мы тоже можем.

   Троица из Совета раздраженно переглянулась. Правильно, ни черта они про Илзе не знают. Отговорки кончились.

   — Что конкретно вы хотите от Совета? — жестко осведомилась Агата.

   — Для начала признайте, что проблема существует, — зашел я издалека.

   — Нам пригодится любое содействие, — подхватил Норд.

   — Или хотя бы не мешайте искать пропавших, — выпалила Сцилла.

   Баэс кинул на нее предупреждающий взгляд, она вздрогнула и опустила глаза. Гусман улыбнулся, ручка в пальцах Агаты превратилась в орудие пыток — щелк, щелк, щелк.

   — Хорошо, — сказала она неохотно и наконец убрала палец с колпачка. — Мы не будем препятствовать вашему расследованию. До тех пор, пока оно не задевает интересы обычных людей. В случае опасности можете обратиться к нам за помощью. Но только в случае реальной опасности. Выслушивать надуманные бредни я больше не буду. Устроит?

   — Вполне, — удовлетворенно кивнул Норд, великий мастер переговоров.

   В зале бурлил коктейль из радости и облегчения. Нашей маленькой победы не оценили лишь Несса и Лейка. Первая поморщилась и отвернулась к окну, вторая просто ничего не поняла.

   Едва за представителями Совета захлопнулась дверь, вемы повставали с кресел и потянулись к выходу. Лейка тенью последовала за мной. Держалась на пионерском расстоянии и продолжала молчать. Пока спускались в лифте, сосредоточенно смотрела на панель с мигающими цифрами этажей, словно пыталась ее загипнотизировать. Первой выскользнула в вестибюль и поспешила на улицу. Нервозность из нее била ключом — хоть тазик подставляй. Так и до трещины в скорлупе недалеко. Что тут можно сказать? Добро пожаловать в реальный мир!

   Распахнулись стеклянные двери, в глаза ударило солнце. Полдень был в самом разгаре. Мраморная лестница ловила яркие блики, перила облепили голуби. Вемы толпились у верхней ступеньки. В общем гуле голосов было сложно разобрать, кто о чем говорит, но Нессу, отчитывающую Марка, я услышал отчетливо. Бесполезно. В его случае один реальный подзатыльник доходчивее тысячи слов. Сразу заметит ту тонкую грань, когда крутость превращается в глупость, а остроумие — в слабоумие.

   Уходить никто не собирался. Норд поглядывал на двери, явно дожидаясь остальных. Значит, в планах было продолжение банкета. И даже догадываюсь где. Что ж… Лучший способ получить приглашение на вечеринку — сделать вид, что ты вовсе не хочешь туда идти.

   Я кивнул на парковку, Лейка шагнула со ступеньки. Перед нами тут же появилась Сцилла и с надеждой спросила:

   — Вы идете с нами?

   Сработало.

   — Мы собираемся в наш бар неподалеку, — нарисовался рядом Норд. — Хотим обсудить ситуацию. Присоединитесь?

   Надо же. Не иначе как в Потоке все миры схлопнулись. Вместе с границей. И Хранителем.

   — Почему бы и нет, — пожал я плечами.

   Сцилла обрадованно подпрыгнула, подхватила Лейку под локоть и повела вниз по лестнице, что-то выспрашивая на ходу. Наивная. Лейка секреты не просто хранит, а намертво замуровывает. Вместе с чувствами.

   Всей толпой двинулись в направлении бара. Норд закрылся фальшивым равнодушием и прилип к Нессе. Все-таки мое присутствие его раздражает. Приятно! Интересно, он вообще рассчитывал на положительный результат от встречи с Советом? Воздух искрился любопытством, со всех сторон сыпались вопросы. Что я думаю по поводу последних событий? Надолго ли я приехал? Собираюсь ли присоединиться к поискам пропавших? И, конечно, — как вернуть бедную Кису домой? Вот оно, истинное событие года! Ажиотаж и танцы с бубном. Фанаты пытались перенести ее энергию из нового мира и воссоздать в старом. Влезли везде, перелопатили оба сценария вдоль и поперек. Не помогло. Потому что запуск сценария тут ни при чем. Это Лейкин вундеркинд порезвился. Как ему удалось перетащить Кису — тайна за семью печатями. Даже для меня. Да и сам виновник переполоха рад бы затолкать ее обратно — тот еще подарочек достался любимым зубастым кроликам. Похоже, это их надо спасать. Но… Не специалист я по Кисам, ни разу. Пришлось сделать умное лицо и напустить тумана. В конце концов, если Лейка вдруг выдаст что-то противоположное, всегда можно сослаться на непереводимую игру слов.

   Бар в конце неприметной улочки, которую и на карте не всякий найдет, принадлежал Катарине — даме редкого темперамента с вечной улыбкой до ушей и тремя внуками на подхвате. Впрочем, назвать ее бабушкой ни у кого бы язык не повернулся — она ездила на скутере, носила шорты и каждый месяц собственноручно перекрашивала забор перед баром в новый цвет. Уровень дара у нее был низким, зато вафли с мороженым — выше всяких похвал. Привычка собираться здесь давно превратилась в традицию, поэтому бар гордо именовался «нашим». Место тихое и удобное, Совет под боком. Запивать стресс после очередного визита самое то.

   Забор блестел новой зеленой краской, из зашторенных окон тянуло свежей выпечкой. Катарина уже ждала нас. На двери висела табличка «закрыто», столы были сдвинуты в центр зала. Тесно, но уютно. Цветочный орнамент на потолке, мягкий свет от люстр-фонарей, исчерченная мелом доска со вчерашним меню. Среди черно-белых картин на стене выделялся пришпиленный булавкой альбомный лист с мазней синим маркером. Опять младшенький развлекался? Художник юный. Еще один…

   Хозяйка застучала посудой, вемы начали шумно рассаживаться. На столе задымились чашки с фирменным Катерининым чаем и кофе, появились подносы с вафлями. Сцилла застолбила дальний диван на нас троих и умчалась на улицу, шепча что-то в трубку, Лейка урвала огромный стакан латте и познала дзен.

   Смотрели на нее все. Кто явно, кто исподтишка. С тех пор как Хранитель навел шороху с первородным миром, о ней не знал только ленивый. Некоторые даже избранной считали. И вот, звезда явилась, а тут такой облом — ни поговорить, ни подступиться.

   Ответственная моральная Лейка обнимала стакан обеими ладонями и не сводила сосредоточенного взгляда с густой пенки, изредка делая по маленькому глотку. Любимая игра — есть только я и мой кофе, все прочее — тлен и суета.

   Вернулась притихшая Сцилла и задумчиво захрустела вафлей.

   — Кто-нибудь знает, где Жанна? — прогудел Леонард и аккуратно промокнул уголки рта салфеткой. Густой бас абсолютно не вязался с обморочным видом и унылыми усами почтальона Печкина. Всегда казалось, что голос существует отдельно от хозяина и живет своей жизнью. — Она вроде бы собиралась приехать.

   — Жанна попалась ловушке, — Сцилла старательно пристроила надкусанную вафлю обратно на поднос и сцепила пальцы в замок, — перед самым отъездом из Германии.

   Леонард сравнялся по цвету со своим ирландским свитером, в баре повисла абсолютная тишина. Несса подошла к окну и закурила, несколько раз щелкнув зажигалкой. Что ж. Рано или поздно это произойдет с каждым из нас.

   — Спасибо всем, кто откликнулся на мое приглашение, — начал Норд свою типичную вдохновляющую речь с центрального дивана. Это надолго, можно вздремнуть… — Нам важно держаться вместе, пока не убедимся, что опасность миновала. Жду вас у себя в Мадриде на следующей неделе, будем искать пропавших. Если мы сами не выясним, что происходит — никто не выяснит. Совету наплевать. И это в лучшем случае.

   Бар отмер и согласно загудел. Выдрессировал…

   — Алекс! — перебила этот ровный хор Несса. Ее сосредоточенное лицо терялось в пелене сигарного дыма. — Откуда у Марии взялось четвертое предупреждение?

   — Интересный вопрос, — помрачнел Норд. Пафос с него как ветром сдуло. — Видимо, недавнее…

   — То есть, она где-то накосячила, а потом сразу пропала? — Несса резко подалась вперед из завесы дыма. — Ты не думаешь, что это связано?

   — Та польская девушка, Илзе, — вклинился высокий рыжий парень у барной стойки. Богдан из Чехии, нигде не работает и запойно играет в онлайн-игры. — Она тоже какими-то исследованиями занималась. Правда, тихо очень, не светилась.

   — Вот вам и связь, — щелкнул пальцами Марк и победоносно посмотрел по сторонам, будто скальп главного злодея уже болтался у него на поясе. — Доисследовались.

   — А Мигель? — озадачилась Сцилла. — Что он исследовал, кроме терпения окружающих?

   — Мигель тут ни при чем, — загорелая платиновая блондинка рядом с Марком отломила кусок вафли и осторожно отправила его в мультяшно пухлый рот.

   Кто это? Энергия знакомая — переливается, словно радуга… Не может быть! Моника — француженка, владелица популярного блога о моде и одна из многочисленных подруг Норда. Зачем же она так с собой? До превращения в обесцвеченного утенка была довольно симпатичной.

   — Его исчезновение хоть кого-то удивляет? — Моника задумчиво посмотрела на второй кусок вафли и со вздохом отвернулась. — Врагов он успел нажить немало, поругался со всеми. Дар использовал как попало, Совет весь год зубами скрипел.

   — Да, с ним было довольно тяжело общаться, — неохотно подтвердил Норд. — Порой он вел себя как…

   — Мелкий заносчивый говнюк, — невозмутимо подсказала Несса.

   Норд скривился, но возражать не стал. О Мигеле я не слышал ничего хорошего. За прошедший со своей инициации год парень умудрился серьезно поцапаться с куратором и двух человек отправил в психбольницу. Кроме того, связался с какой-то бандой и привлек внимание полиции. Полный набор проблем. Кому такое счастье надо?

   — Хотите сказать, его просто кто-то грохнул? — воодушевилась Сцилла. — Слишком подозрительное совпадение. Может, Мигель знал что-то об исследованиях Марии? Все-таки они жили рядом.

   — Нет, — отрезал Норд. — Она с ним не общалась. Совсем.

   Много он знает… Можно подумать, у лучших друзей не бывает друг от друга секретов. Происходящее под своим носом обычно замечаешь позже всех.

   — Отталкиваться нужно от причин исчезновения девушек, — вмешался я. — Не зря первой пропала Мария.

   — Согласна. — Несса выпустила под потолок густое облако дыма. — Что она исследовала в последнее время?

   — Все подряд, — пожал плечами Норд. — Запуски сценариев, первородный мир, движение лимеса, личность Хранителя…

   Телефон придавлено звякнул в кармане и высветил сообщение от Киры: «С договором какая-то хрень, приезжай срочно!». В конце стоял блюющий смайлик. Красноречиво. Краем уха слушая об обширном круге интересов Марии, я набрал ответ: «Опиши подробнее. Приехать сейчас не могу». Почти сразу выскочило: «Не знаю, и разбираться не хочу. Надо было нормального юриста брать, а не маяться фигней. Теперь наслаждайся. Жду полчаса и уезжаю на экскурсию по барам». И три блюющих смайлика.

   Отлично. Я приеду. Приеду, и лично ее придушу!

   Я тронул Лейку за плечо, она отвлеклась от латте и вопросительно подняла бровь. Сцилла сделала вид, что ее здесь нет.

   — Надо ехать, — шепнул я. — На работе проблемы.

   — Езжай, — равнодушно отозвалась Лейка. — Только адрес Бланки мне запиши.

   Не понял.

   — Хочешь остаться здесь? — уточнил я. Она кивнула. — Одна? Ты же ни слова не понимаешь.

   — Почему одна? — Лейка поджала губы. — Я с Присциллой. Она все переведет.

   Совсем не слушающая нас Сцилла улыбнулась и покивала.

   — Это плохая идея, — ровно выговорил я. Нельзя оставлять Лейку с Нордом. Разумнее держаться рядом. — Как ты потом домой вернешься? И что собираешься тут делать?

   — А что мне делать у Бланки? Не переживай, не потеряюсь. Уж показать листочек с адресом таксисту я смогу.

   Меня обдало привычным холодом, на затылок будто ворох снежинок приземлился. Что ж… Сложно помогать тому, кто отталкивает помощь обеими руками. Я записал на салфетке адрес, аккуратно положил на стол перед Лейкой и направился к двери. Норд проводил меня вспышкой облегчения, Лейка уткнулась в стакан.

   Ну да. Такова цена.

   Помню, когда я впервые объявил, что собираюсь жениться, мама переполнилась досадой и сожалением. Не хватало только большого плаката с надписью: «Это твоя самая большая ошибка». Я уже было настроился на серьезный разговор, но она лишь спокойно спросила: «Ты знаешь, что произошло с ее матерью?» Конечно, я знал. Видел, и не раз. Это прорывалось в любых Лейкиных воспоминаниях, мельтешило искаженными образами, секундными отрывками. А вот откуда могла узнать мама? Впрочем, было бы странно, не выясни она ничего о прошлом девушки, с которой я встречался два года. Факт — со стороны история Лейки выглядела пугающе. Я думал, мама заявит, что против свадьбы и от такой наследственности лучше держаться подальше. Или попросит повременить, подумать хорошенько. А она просто тяжело вздохнула и сказала: «С ней будет трудно».

   И оказалась совершенно права.

ГЛАВА 5

Лейка

   Десяток слепящих сгустков энергии, возбужденные голоса. Спорили ярко, громко. Смысл происходящего ускользал, эмоции били как молнии, прицельно и беспощадно. Голова пухла, кофе оставалось на донышке. Душно. Очень душно. В распахнутые окна тянуло жаром с улицы, задернутые шторы едва заметно покачивались. На стене, среди черно-белых картинок, висел детский рисунок — аккуратно выведенный синим маркером дом с двумя обнимающимися фигурками в окне. Хотелось позвонить Артему, услышать его голос и спросить как дела. Но мы условились на вечер…

   Зачем я приехала? Не зная языка, разобраться в чем-то самой абсолютно нереально, а ждать от Паши снисходительных подачек… На мое счастье, Присцилла оказалась довольно милой девушкой и просто кладезем информации. Щебетала без умолку и, несмотря на внешнюю легкомысленность, намеки ловила налету. Стоило один раз нахмуриться на вопрос о Хранителе, как она мгновенно сменила тему и больше о нем не упоминала. Зато охотно выкладывала все и обо всех. Вообще, из местной одаренной компании на русском разговаривали лишь двое: Сцилла, мачеха которой была из России, и Алекс, в совершенстве владеющий несколькими языками. Сам он из Венгрии. В Мадрид переехал лет десять назад, но к родственникам ездил часто и жил фактически на две страны. Поэтому Алекс знает Аниту — до переезда в Москву она работала в Будапеште.

   Сцилла трещала без остановок, умудряясь одновременно пересказывать версии, которые обсуждали в баре, и сыпать подробностями недавней встречи. По ее словам, Паша был невероятно крут и договорился с Советом, который не только согласился не мешать расследованию, но и разрешил обращаться к ним за помощью в случае реальной опасности. Что ж, совсем неплохо, учитывая, как вела себя та троица… Интересно, им по должности положено нас ненавидеть? Начинаю думать, что Анита — единственный адекватный человек в этой организации.

   Постепенно разрозненные кусочки мозаики вставали на места и картинка прояснялась. Обе пропавшие девушки всерьез занимались исследованиями Потока, а это совсем не безопасно. Особенно если погрузиться в глубокий Лектум, откуда выхода нет. Именно оттуда стучалась ко мне Мария. Логично, что энергетический след не отслеживается — она не в реальном мире. Почему до сих пор не обнаружили тело? Вероятно, Мария для своих экспериментов выбрала укромное место, неизвестное друзьям, и найти ее — вопрос времени. Что касается другой девушки… Не так уж много в Европе людей с такой силой дара, к тому же они все тут общаются между собой. Могли обе девушки действовать сообща? Вполне. Забрались в глубокий Лектум и… все. Оставшись без еды и помощи, никто долго не протянет. Ответ очевиден — они мертвы. Третья жертва — парень со скверным характером, скорее всего, не имеет отношения к этому делу. Мотив избавиться от него был у многих, не только у Совета, который не гнушается крайними мерами. Так что никакой общей угрозы для людей с даром не существует. Жаль, не могу сказать Алексу ни об этом, ни о том, что Марию не вернуть. В первые дни ее удалось бы найти живой, но толку? Осталась бы всего лишь оболочка. Пустая, потерянная. Как призрак человека, которым она когда-то была.

   Вскоре обсуждения в баре стихли, кофе, как назло, закончился, и любопытные взгляды начали действовать на нервы. Если сейчас ко мне полезет толпа в десять человек, клянусь, я и по-русски понимать перестану! На диван, оттеснив Сциллу, плюхнулась блондинка гламурного вида, остальные подобрались поближе вместе со стульями. Началось… Блондинка вытянула губы трубочкой, прощебетала несколько фраз и вопросительно заглянула мне в глаза. Мощный тип в клетчатой рубашке подергал тесный ворот и добавил еще пару слов, толпа одобрительно закивала. Чужие эмоции облепили как острые колючки, мощная энергия целенаправленно выжигала изнутри. Знала — расслаблюсь, легко стану ее частью. Не смогла. Духота стала невыносимой, неистово захотелось стать четвертой пропавшей без вести. Перед глазами мелькнуло встревоженное лицо Сциллы. Меня схватили за руку и потянули на улицу «прогуляться», бесцеремонно растолкав всех, вставших на пути. Какое облегчение!

   На улице палило солнце, залитый ярким светом дворик напоминал раскаленную сковородку. На балконе верхнего этажа трепыхались криво развешенные простыни, у фонарного столба примостился обмотанный цепью велосипед. Приглушенно гулил голубь, клюющий рассыпанные перед входом в бар крошки. Мы прошли чуть дальше — под тень развесистой пальмы. Здесь было хорошо. Спокойно и тихо.

   — О чем они спрашивали? — вяло поинтересовалась я.

   — О запущенных сценариях, — пожала плечами Сцилла, привалившись спиной к стволу.

   Все эти расспросы опасны. Об истинной причине возникновения миров никому знать не надо. Про наши героические подвиги пусть Паша рассказывает.

   — А почему ты не переводила? — не удержалась я.

   — Неохота, — смутилась Сцилла и поспешно спросила: — Как тебе у нас?

   — Слишком всех много, — призналась я.

   — Тебе это непривычно? — удивилась она. — Разве вы в России не собираетесь вместе? А мы видимся постоянно, заботимся друг о друге. Как семья. Всякое бывает — и конфликты, и драмы. Но хорошего больше. Это важно, когда есть люди, к которым ты можешь прийти за помощью.

   — У меня был наставник, — ровно выговорила я. — Все закончилось плохо.

   Сцилла замялась, зачем-то подтянула ботфорты и одернула кожаную жилетку. Понятно. Слышала про Вениамина.

   — Такое сложно пережить, — тяжело вздохнула она. — Счастье, что у нас все по-другому. Никто не указывает, что делать. Главных нет.

   — А как же Алекс?

   И без перевода его лидерство очевидно — окружающие уважительно кивали и в рот заглядывали. Неудивительно, что Паша бесится. Столько внимания, и не ему.

   — О… — Сцилла переполнилась обожанием. — Алекс — это Алекс. Каждый из нас ему чем-то обязан. Он поразительный. И всегда знает, как лучше.

   Да уж… Гляжу, ее поразило так поразило.

   — Бывают такие мужчины, — мечтательно протянула она. — Они постоянно впереди, и у них это получается само собой. Почему бы не довериться им? Впрочем, тебе это известно лучше, чем мне.

   — Мне? — удивленно переспросила я. — С чего ты взяла?

   — Ты всегда с Пашей, и замуж за него выходишь.

   Замуж? Какая-то устаревшая у нее информация.

   — Он тебя как невесту представил, — невозмутимо пояснила Сцилла. — Там, в Совете.

   Приехали… Как бы женой внезапно не стать. Надеюсь, об этом он не забудет мне сказать! Или это тоже неважно?..

   — А что? — Сцилла с любопытством уставилась на меня. — Это не так?

   Не знаю, какой черт дернул Пашу за язык, но выглядеть дурой не хотелось. Хватит того, что я себя ею чувствую!

   — Все сложно, — ответила я чистую правду.

   — О… понимаю. — Она задумчиво щелкнула ногтем по застежке жилетки и улыбнулась уголками губ. — Когда все просто — это так скучно…

   Соскучишься тут. Сплошное веселье каждый день!

   По воздуху прошли мощные вибрации, как раскаты невидимого грома. Энергия вокруг заколыхалась, превратившись из спокойного озера в стремительное течение. Ощущение, словно в темной комнате резко включили свет. Хлопнули двери, из бара потянулся народ. Обступили пальму, загудели как пчелы в улье. Блондинка опять подобралась вплотную, а смуглый лохматый парень смотрел на меня так, будто сомневался, что я настоящая. Хорошо хоть палочкой потыкать не пытался.

   — Они предлагают показать тебе город, — важно сообщила Сцилла, смерив толпу снисходительным взглядом. — И вообще предлагают все подряд. Лучше сама скажи, чего тебе хочется.

   — Отдохнуть, — призналась я. — Устала после перелета. Поеду домой.

   Перевести она не успела. Из-за спин моих новых знакомых прилетела пара вежливо, но твердо сказанных фраз. Голос Алекса я узнала сразу, да и реакция была показательной: несколько человек расступились, освободив ему дорогу. Он поправил на голове шляпу, шагнул ко мне и приветливо улыбнулся:

   — Я тебя провожу.

   Сцилла помахала кому-то рукой и нырнула в толпу, чмокнув меня в щеку. Я оторопела. У них так принято? Или это чисто семейные традиции?

   — Покажи, где у вас тут можно поймать такси, — попросила я Алекса, с трудом удерживаясь, чтобы не вытереть щеку. Если придется идти на вторую встречу — надену скафандр.

   — Без проблем. Только сначала прогуляемся немного. — Он поманил меня за собой прочь от толпы, к виляющей между домами дорожке. — Весь день ждал возможности с тобой поговорить.

   Ох… Наверняка про Марию. Чувствую, разговор будет не из легких. Как бы себя не выдать. Я поудобнее перехватила сумку и последовала за Алексом.

   Поворот, проход через арку в зеленый сквозной двор, и бар остался позади, вместе с толпой ярко-отсвечивающих энергией людей. Дышалось легче и свободнее, напряжение спадало. Алекс шел медленно и держался чуть впереди.

   — Рад тебя видеть, — наконец начал он. — Но это было неожиданно. Во время нашего разговора в Москве ты четко дала понять, что не собираешься приезжать.

   — Так вышло… Правда, не представляю, чем могу помочь.

   Двор закончился еще одной аркой и мы вышли на оживленную улицу с пестрой вереницей кафе и магазинов. Короткая «зебра», лениво проезжающие машины и мотоциклы, погасший светофор. Мой спутник нажал на нем большую круглую кнопку, тот ожил и пронзительно запикал, отсчитывая подсвеченные зеленым секунды. Алекс взял меня за руку и повел на другую сторону. Ладонь у него была теплая, как и текущая сквозь нее энергия. Почувствовала странный, едва заметный импульс и легкое покалывание в кончиках пальцев. Хм… Нет, наверное, показалось.

   — Ты можешь помочь, — убежденно сказал он, едва мы перешли дорогу, и отпустил мою руку. Теплота рассеялась, покалывание исчезло. — Если мы все в серьезной опасности, то высшие силы… как вы его называете, Потока, об этом наверняка знают. Скажи, Хранитель предупреждал тебя… о какой-нибудь потусторонней угрозе?

   — А должен был?

   — Думаю, да. — Алекс серьезно смотрел на меня. — Ты важна для него. Он не захочет, чтобы ты пострадала.

   — Увы, ни о чем подобном Хранитель не предупреждал. Не видела его с марта месяца. — Я уловила настороженность своего спутника и, предчувствуя вопрос, добавила: — Он нечасто появляется, а звать его бесполезно.

   — Ясно, — старательно пряча эмоции, констатировал Алекс и цепко схватил меня чуть выше локтя. — Осторожнее.

   Я остановилась, перед самым носом резко распахнулась дверь магазина. Наружу выплеснулась шумная толпа с пакетами и лавиной эмоций. Пальцы Алекса соскользнули с моего локтя, по коже словно электрический заряд прошел. Бросило в жар. Так! Вот на этот раз точно не померещилось.

   — Ты не любишь говорить про Хранителя, — задумчиво сказал Алекс и не спеша двинулся вперед. Я пошла следом, надеясь, что такси недалеко. — Но я очень хочу найти Марию. Если знаешь что-то, прошу, скажи. Может помочь любая мелочь.

   Вот он и спросил… Это было неизбежно.

   — Слушай, — выдохнула я, пытаясь подобрать правильные слова. — Ты же понимаешь, прошел почти месяц…

   — Понимаю, — перебил он. — У Марии мало шансов выжить. Я хочу найти ее. Любую. Ты слышала уже, наверное, о ее исследованиях, порой опасных. Я не отрицаю, за моей подругой водились грехи. Но что бы она ни сделала… Надеюсь, оно того стоило.

   Внутри все сжалось, перед глазами встала уютная палата, кровать с кружевными оборками на покрывале. И хрупкая девушка у приоткрытого окна. Когда-то она любила лето. А теперь ни за что не отличит его от зимы.

   — Мне очень жаль, — произнесла я с усилием. — Если бы я знала, как все исправить… Но я не знаю. И Хранителю доверять не стоит, у него всегда свои цели. Ради них он без колебаний оставит горы трупов. Сто раз подумай, прежде чем принимать его помощь.

   Алекс молча кивнул. Я потерла виски. Ужасный день — перелет, Совет, новые знакомства и этот разговор… Сердце билось где-то в горле. Нас обогнала шумная толпа туристов, и все попытки собраться с силами пошли прахом. Сверху обрушилось что-то невыносимо тяжелое, давящее со всех сторон. Я пошатнулась и остановилась, тут же почувствовала руку Алекса на своей талии. Он крепко держал меня, не давая упасть. Через несколько секунд удалось сконцентрироваться и восстановить утерянный контроль.

   — А ты действительно устала. Нам туда. — Алекс легко развернул меня в сторону небольшой площади, заполненной машинами. — Такси там тоже есть.

   От горячей, обжигающей энергии перехватило дыхание. И вновь то странное покалывание в кончиках пальцев. Только сильнее, чем в первый раз. Алекс улыбнулся и попытался убрать руку. Нет уж. Предпочитаю расставлять точки сразу, во всех положенных местах. Я резко накрыла его ладонь своей и сжала, не позволив отстраниться. Посмотрела прямо в глаза и сдержанно выговорила:

   — Что ты делаешь?

   Он замер, вопросительно изогнул бровь и немного растерянно произнес:

   — Прозвучало как-то пугающе.

   Глубокий вдох, ледяное спокойствие. Погружение в себя, мысленный рывок. Эффект превзошел все ожидания. Даже саму холодом пронзило.

   — Прекрати, — сказала я тем самым тоном, после которого у кого угодно пропадало желание знакомиться ближе. — Мне все это не нравится.

   — Извини. — Алекс мягко высвободил руку, отступил на шаг. — Не хотел тебя ничем обидеть. Мне следовало помнить, что ты не отсюда. У нас с этим проще.

   — С чем?

   — С отношениями. Ты, видимо, не в курсе.

   — Инструкции не выдали. Так что именно проще?

   — Подход, — равнодушно ответил он. — Исключительно с практической точки зрения. Мы не такие, как обычные люди. С ними у нас не получается ни насыщенной гаммы эмоций, ни тесного контакта, ни обмена энергией. Со своими удобнее, только и всего.

   Нет слов. Семья у них, значит. Спасибо, не надо.

   — Благодарю за объяснения, — выдавила я.

   — Не злись, — примирительно сказал Алекс. — Это личное дело каждого. Твое мнение я уже понял. Идем, вижу свободное такси.

   — Я тоже вижу, — заторопилась я, приметив вдалеке у обочины черно-желтую машину с шашечками. — Дальше сама. Удачи.

   Он окинул меня задумчивым взглядом, но без тени смущения. Расстроенным тоже не выглядел, импульсы долетали скорее насмешливые. Наверное, не суть важно, с кем энергией обмениваться. Ни одна, так другая — выбор большой. В Европе… Так, все. Даже думать обо всем этом не буду.

   Я села в такси, с облегчением хлопнув дверцей, и ткнула водителю в руки листок с адресом. Машина вырулила на дорогу, за окном замелькали яркие улицы чужого города. Внутри что-то скребло, настроение стремилось к нулю. Я ехала вовсе не домой. Мой дом далеко — в тысячах километров, а близкие люди — только в телефоне…

   Такси притормозило у знакомого ухоженного двора с обвитыми зеленью воротами. На клумбе сосредоточенно возилась Бланка — в широкополой шляпе и видавшем виды смешном фартуке. Заметив меня, она просияла и помахала рукой, перепачканной в земле. Я расплатилась с водителем и несколько минут послушно нюхала цветы, которые она совала мне под нос прямо в горшках, тараторя и улыбаясь. По-моему, здесь никого не волнует, что я ни слова не понимаю. Едва не утонув в приторно-сладких ароматах, я ткнула наугад в первый попавшийся цветок. Бланка довольно покивала, пихнула мне в руки горшок и вернулась на клумбу. Надеюсь, она хотела, чтоб я унесла его в дом… В гостиную зашла с горшком наперевес, пристроила ношу на накрытый скатертью столик — между стопкой книг и вазой с фруктами. В свете, льющемся из распахнутого настежь окна дрожали пылинки, ветер легонько покачивал кружевные шторы. Пахло свежесваренным кофе и булочками с корицей и ванилью.

   Дар подсказывал — Паша дома, а вот Киры не было. С удовольствием бы сейчас с ней что-нибудь обсудила. Что угодно, хоть ее корейские сериалы. Видимо, стоит запереться в комнате, принять душ и просто поспать. Я поставила горшок ровнее, расправила края скатерти и шагнула в направлении узкого коридора. Разлилась до боли знакомая энергия, скрипнули половицы. В дверном проеме появился Паша с фирменной ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего.

   — Как прошло? — спросил он ехидно.

   — Нормально, — скупо ответила я и попыталась проскользнуть мимо него.

   Не тут-то было. Паша невозмутимо облокотился о стену, преградив путь, и с наигранным сожалением поинтересовался:

   — Кофе внезапно закончился, а прятаться было не за кем?

   К горлу подкатила удушливая волна, сметая остатки показного спокойствия. Следом вспыхнула злость. Ну раз уж он настаивает…

   — Если тебе интересно, то время я провела с пользой. Узнала много нового. Например, о себе. — Я развернулась и прислонилась спиной к стене рядом с дверью, скрестив руки. — Оказывается, я твоя невеста. Вот так новость!

   — Поздравляю. — Паша отлип от косяка и встал передо мной, театрально похлопав в ладоши. — Первый же день, и столько удивительных открытий!

   Воздух накалился и стал давить в сто раз сильнее. С опозданием дошло — ложь бы Сцилла почувствовала мгновенно. Значит, правда в его представлении выглядит именно так…

   — Ты ошибаешься… — произнесла я гораздо тише, чем собиралась.

   — Я?! Я ошибаюсь? То есть врать другим — плохо. — Паша наклонился ко мне, ухо обожгло его дыханием — частым, горячим. — А себе — в порядке вещей?

   Я вжалась спиной в стену. Сама виновата… Слишком долго откладывала этот разговор.

   — О да, — протянул он, — лишний сантиметр вымышленной дистанции что-то решит.

   — Что бы ты ни думал… — Дышать выходило с трудом, говорить тоже. — Между нами давно ничего нет.

   — Знаешь, мне уже надоело, — отчеканил Паша, раздражение темной рябью хлынуло в комнату, — ждать, когда у тебя пройдет эта дурь. Сколько можно отрицать очевидное?

   В памяти всплыл пустой ресторан, жесткий стол, смятая подо мной скатерть. И его энергия — настойчивая, зовущая.

   — Тот случай не считается, — сказала я упрямо. — Если тебе нужна такая взаимность — дерзай. Единственное, что сработает.

   — Я тогда сорвался. Но ты откликнулась. А это означает лишь одно — ты до сих пор меня любишь.

   Потяжелевший воздух лег на плечи, гостиная показалась невероятно тесной. Навалилась усталость.

   — Это неважно, — глухо возразила я. — Потому что одной любви недостаточно.

   Темнота перестала рябить, рассеялась. Паша отстранился, наши взгляды встретились. В его глазах был гнев — тяжелый, колючий. И ни намека на понимание.

   — Недостаточно? — переспросил он с насмешкой. — И три с половиной года недостаточно, чтобы сделать выводы? Ты даже не пыталась устроить свою личную жизнь. Мы оба знаем почему.

   — Потому что ты единственный и неповторимый? — рассмеялась я, сама того не ожидая. — Прелестно…

   — Лейка, ну хватит… В твоей голове хотя бы мысль о ком-нибудь еще проскакивала?

   — Мои мысли тебя не касаются.

   — Что и требовалось доказать. За что ты так цепляешься? Можно подумать, тебе нравится быть одной.

   Да, нравится. Жить проще. Никто не разочарует. Не сделает больно. И терять тоже некого…

   — А за что цепляешься ты? — задала я вопрос, который меня давно мучил. Паша непонимающе изогнул бровь. — Что во мне такого? По статусу не подхожу, в высшем обществе не прижилась. Матери твоей не нравлюсь, моральных рамок понаставила. Дома постоянно сижу, интересуюсь исключительно уборкой. Нет, правда, зачем я тебе?

   — Вопрос идиотский. Сама-то как думаешь?

   — Ах, ну конечно. Прости! Как я могла забыть… Дар. Удобство прежде всего!

   Отпущенные эмоции разошлись обжигающими волнами, Паша отступил в коридор. Дышать стало легче. Немного.

   — Что ты несешь? — спросил он растерянно. — Я только и делаю, что решаю твои проблемы, и постоянно пытаюсь угадать, в чем ты меня на этот раз обвинишь. Ищешь новый повод? Кстати, о даре. Почему ты упорно не видишь, как я к тебе отношусь? Хорошо, скажу прямо. Я…

   Внутри похолодело. Точно знала, что сейчас услышу.

   — Не смей! — вырвалось поневоле.

   Пусть только попробует. Обратно запихаю каждое слово. Все три. Чтобы больше никогда… никогда…

   Энергия вокруг раскалилась до предела и, кажется, весила целую тонну. Зыбкое равновесие рухнуло, расплавилось. Не бывает вторых шансов. Они бесполезны. Те, кому понадобился второй, уже однажды не оправдали доверия.

   Все.

   Я выдохнула, выпрямилась. И сказала:

   — Пропусти меня.

   Паша запылал мрачной, исступленной злостью и молча посторонился, я проскочила в коридор. Влетела в комнату, хлопнула дверью. Меня трясло, перед глазами плыли мутные круги. Шкаф скалился неровными краями замочной скважины, на балконе сливались в сплошное пестрое пятно пахучие цветы.

   Хорошо… Хорошо, что я не разбирала вещи. Минимум действий: переложить в сумку паспорт, кинуть пакет из ванной в чемодан, застегнуть молнию, выкатить его в коридор.

   Было ошибкой сюда приезжать. С ним. Он умер тогда, три с половиной года назад, тем вечером — худшим в моей жизни. Вениамин уверил, что это конец. Никто ни разу не очнулся после ловушки, чего можно ждать от перехода за границу? Правда всегда проста и неумолима, нужно ее только принять. У меня было на это две недели — безумно длинные, до ужаса пустые, полные отрицания, гнева и беспросветного одиночества. Но я их пережила. Осознала — его больше нет, и отпустила. Было больно, чертовски. Мучительно, хоть вой. Есть ли путь обратно? Не знаю.

   Зато знаю одно — я не хочу пережить подобное снова. А это обязательно случится. Потому что он так ничего и не понял…

   Паша нагнал меня в прихожей, у самой двери. От исходящих от него импульсов гнева зарябило в глазах, наэлектризованный воздух сдавил виски.

   — Куда ты? — жестко спросил он.

   — Домой.

   — Вот как? Бросаешь пропавших без вести на произвол судьбы?

   — Чем я им помогу? — Я открыла дверь, рывком перекатила чемодан через порог. — Все предельно ясно — они застряли там, где им не место. Если другие не будут лезть, куда не надо, останутся живы и здоровы. Хотя для некоторых это, конечно, трудновыполнимо.

   Я подхватила чемодан и, не оглядываясь, направилась к воротам. Мимо изрытой ямками клумбы с воткнутым в землю совком. Мимо Бланкиного фартука, белым флагом болтающегося на решетке калитки. Паша сделал лучшее, что мог — не стал меня останавливать.

   Такси я нашла через два двора, слово «аэропорт» в переводе не нуждалось. Несмотря на наступающий вечер, на улице по-прежнему палило солнце, и в салоне оказалось немногим лучше. Странно, но жарко мне не было. Наоборот, бил озноб, пальцы немели, будто от холода. Я бессмысленно смотрела в окно — на мелькающие пальмы, пышный папоротник, бесконечные велосипедные дорожки, зеленые холмы, усеянные аккуратными домиками. Вскоре остались лишь море до горизонта и слившийся в сплошную серебристую линию бортик шоссе. В горле стоял ком. Хотелось расплакаться, но слезы не шли. Видимо, для таких случаев их попросту не было. Закончились.

   К черту все. Улечу первым же рейсом. Вернусь в бабушкину квартиру — домой, во всех смыслах этого слова. Спрячусь на пару недель, посижу одна, успокоюсь. Должно получиться. Всегда получалось…

   Аэропорт был большим и шумным. Множество дверей, два терминала. В какой идти — непонятно. Голова быстро наполнилась свинцовой тяжестью, каждый шаг давался с трудом. Решила найти справочную стойку и выяснить, где покупать билет. Как-нибудь сумею объясниться. А разобравшись с рейсом, забьюсь в дальний угол и дождусь вылета. Надеюсь, доживу до посадки. Доберусь до дома, чего бы мне это не стоило — хоть ползком!

   Я перевела дыхание, крепче схватилась за ручку чемодана. Поправила сумку на плече и пошла к широким стеклянным дверям. Внутри заворочалось предчувствие опасности. Навстречу хлынул народ — целая толпа. Не знаю, кто меня толкнул. Ощутила легкий укол в плечо, в ушах пронзительно зазвенело, мир закружился. Потемнело. А потом под ногами разверзлась пропасть, полная необычайно яркого света. Он заполнял пространство вокруг, искрясь и жадно пожирая крупицы реальности. Меня стремительно потянуло вниз, все вспыхнуло и утонуло в белом сиянии. Связь с материальным миром оборвалась, я потеряла опору и провалилась в этот свет. Свет, который был страшнее любой темноты. Не осталось ничего — только я и слепящее чистое полотно. Бесконечное, без конца и края. И выхода.

   Стало ясно — в своих предположениях я ошиблась…

ГЛАВА 6

Паша

   Она забыла зонт — складной, в горошек, на тумбочке в комнате. Бланка сказала, это к добру. Значит, еще вернется. Я знал точно — не вернется. Лейка из тех, кто, уходя, действительно уходит. Без попыток манипулирования, обиженных жестов и прочих типичных приемчиков.

   Останавливать ее желания не возникло. Хочет сама? Вперед! Не нужны моя помощь, моя поддержка, мои советы — прекрасно, их не будет. Напорется на Хранителей, маньяков, охотников на Вестника или еще каких чертей — посмотрим, надолго ли хватит ее самостоятельности. В конце концов, когда тебе регулярно говорят «пошел вон», почему бы не пойти?

   Наэлектризованный воздух царапал легкие, готовность кого-нибудь прибить стремительно росла. Невестой я ее представил, какое преступление. Пожалуй, не надо было этого делать. Пусть бы получила, согласно местным традициям, парочку предложений перепихнуться, и впала в морализаторскую истерику. Заботиться о Лейке занятие неблагодарное. Что ни делай — все вывернет наизнанку. Вечная охота на ведьм и поиск тайных помыслов. Чего-то я там якобы не понял. Было бы что понимать. Все просто на самом деле. Одни живут, другие — прячутся от жизни за частоколом глупых правил и ограничений.

   Я засел в комнате, открыл окна нараспашку и ответил на все рабочие письма, которые нашел в ящике. В выражениях не стеснялся. Надеюсь, хоть теперь эта стая бандерлогов, разрабатывающая новый сайт, перестанет умничать и упираться, а сделает, наконец, то, что от нее требуется. Душный цветочный запах полз с улицы, оглушительно тикали часы на стене. Лейкин энергетический след просматривался за городом. Действительно, в аэропорт поехала. Вскоре стемнело, а ее отпечаток исчез. Проверил рейсы до Москвы — ближайший улетел полчаса назад.

   Бланка допоздна хлопотала в саду. Периодически забегала в дом, оставляла на моем столе то альбомы с семейными фотографиями, то свой фирменный травяной чай, то тяпку в комках земли. Про Лейку спросила лишь одно — куда та утащила цветок, который попросили минутку подержать. Наши сегодняшние громкие разборки ее совершенно не смутили. В молодости она обожала бурно выяснять отношения, шумела с размахом и была убеждена, что скандалы — залог счастливой семейной жизни. Сменила четырех мужей, но цветы всегда любила больше. Те отвечали ей взаимностью — цвели и пахли. На весь дом пахли, соседские кошки их подери!

   Часы пробили полночь. Рабочие письма закончились вместе с травяным чаем. Воздух потрескивал искрами, в глубине сознания что-то надрывно звенело. Чертов откат. Чем больше себя контролируешь, тем сильнее потом кроет. Бланка давно отправилась спать, укоризненно повздыхав над нетронутым ужином. Увы… Программа максимум: до утра не есть, от распахнутого окна не отходить, резче выдыхать и на эмоциях не концентрироваться. Засыпать ни в коем случае нельзя, пока не вырубит. Тогда отпустит. Стопроцентный способ снять напряжение и погасить этот гребаный энергетический всплеск.

   Или все-таки кого-нибудь прибить?

   В прихожей скрипнула дверь. Надо же. Явилась! Выйдя в коридор, столкнулся с Кирой лицом к лицу. Она задумчиво икнула, поправила сползшие на кончик носа очки и потерла нахмуренный лоб. От делового костюма осталось одно название: задний разрез на юбке перекочевал набок, блузка была наполовину расстегнута и завязана узлом на животе. Ноги босые, на тыльной стороне ладони — светящаяся печать какого-то клуба.

   — Не тот поворот, — важно констатировала Кира и попыталась развернуться.

   Ага. Размечталась. Неизвестно, когда еще удастся ее отловить! Кира избегала меня мастерски — то терлась рядом с Бланкой, то торчала в саду, болтая по телефону. Роуминг ее не пугал, только и было слышно — Рома, Ромочка. Саутин, видимо. Дорасследовался, бедняга. У партнеров я Киру не застал, она предпочла благоразумно смыться до моего приезда. С договором я разобрался легко, а вот чтобы объяснить, почему наш юрист заскочил исключительно конфет полопать, пришлось потрудиться. Перевел все в шутку, которую партнеры смогли оценить лишь после точечного выкручивания их позитивного настроя на полную катушку. Смешного-то было мало. Зато сейчас будет весело!

   — Чего так рано? — осведомился я и оперся рукой о стену, преградив ей путь.

   — А я пока разгоняюсь, — Кира сосредоточенно уставилась на неожиданное препятствие. — Завтра продолжу.

   Тряхнула спутанными кудрями, нырнула под мою руку и вылезла с другой стороны. Еле успел схватить ее за локоть и вернуть.

   — Заявка отклонена, — уведомил я будничным тоном, за которым лучше всего прятать дикое желание придушить собеседника. — Повернула не туда, и с тормозами непорядок. Крушение было неизбежно.

   Кира фыркнула, вывернулась. Расправила плечи и всмотрелась вдаль коридора, явно выискивая дверь Лейкиной комнаты.

   — А ее нет, — сообщил я, не без удовольствия наблюдая за промелькнувшими всполохами замешательства. — Домой улетела.

   — Домой? — ошарашенно переспросила Кира. Тонкие брови поползли наверх. — В Москву?

   — Именно. Да-да, я знаю — ты согласилась поехать лишь из-за нее. А она тебя бросила. Так что нас ждут незабываемые две недели. Готовься.

   Кира мигом протрезвела. Отступила на шаг, сложила руки на груди. Флер беззаботности испарился, воздух расчертили искры гнева.

   — Что ты ей сделал? — спросила она серьезно.

   Темнота сгустилась, звон стал отчетливее. Резанул по нервам и растекся по коридору ядовитым маревом. Спокойно… Не хватало еще сорваться.

   — Обсудите позже. — Вдох, выдох, предельная концентрация. — Вы же подружки.

   Накал снизился, темнота поредела.

   — А у нас с тобой есть свое незавершенное дело, — напомнил я.

   Кира вспыхнула ярче любой лампочки и процедила:

   — Ясно. Вечно та же проблема. Кое-кто принципиально отказывается понимать слово «нет».

   И все старания адской Кисе под хвост. Вторая упрямая дура за день — это уже перебор.

   — Дай-ка угадаю, — ухмыльнулся я. Самоконтроль скончался в муках. — Тебе нравится быть серой никчемной мышью. Нет? Блок тебе дорог как память о любимом дядюшке. Опять нет? Ну тогда ты просто привыкла оправдывать слабым даром свои жалкие неудачи, поэтому до истерики боишься лишиться блока. Сказала бы сразу. К чему эти неприступные позы?

   — Ладно… — прошипела Кира, сжав ладони в кулаки. — Хочешь обсудить? Обсудим!

   Отодвинув меня плечом, решительно прошагала в комнату, приземлилась в единственное кресло — перед ноутбуком и закинула ногу на ногу. Я вошел за ней, прикрыв дверь. Марево просочилось следом, звон превратился в надрывное дребезжание.

   — Предлагаю тренинг, — пропела она, качнув босой ногой. — Вдруг сработает? Итак, внимание. Нет! И еще раз: нет. Нет-нет-нет. И на бис. Хрен тебе. Так понятнее?

   — Жалкое зрелище. — Я приблизился к столу, захлопнул ноутбук. — На твоем даре убеждения, похоже, тоже блок стоит. Но с этим, боюсь, ничем помочь не смогу.

   — Если жаждешь кому-то помочь — создай благотворительный фонд. Папочка проспонсирует.

   — Какая первозданная чистая зависть… Я помню, ты много чему завидуешь. Список огромен. Но давай все же к первому пункту вернемся — про дар.

   — Да ты зациклился, — скривилась Кира. — На возвращениях. И не только к первому пункту. Тебе в детстве не рассказывали, что не все желания сбываются?

   — У меня нет столь печального опыта. Поверю знатоку на слово. Более того, я готов исправить и твое бедственное положение. В награду за тяжелую, полную лишений жизнь.

   — Можешь исполнить мое давнее желание — отползти в ближайшие кусты и там сдохнуть.

   — Мне безмерно льстит, — ответил я, резким импульсом шуганув наступающую с порога дымку, — когда ко мне испытывают настолько сильные чувства. Как после этого оставить тебя в покое? Напротив, за такое стоит бороться.

   — Поборешься за приз самого большого мудака во Вселенной. А от меня отвали.

   — А то что? Пристрелишь меня?

   Она красноречиво усмехнулась. А ведь может… Ее дядя тому живое подтверждение. Точнее, уже не живое. Тринадцать лет назад никто так и не сумел доказать, что пуля в его голове — заслуга Киры.

   — Хватит упираться, — хмыкнул я, загадочным образом приглушив мерзкие дребезжащие звуки. — Ты прекрасно знаешь — я не отступлю.

   Кира прекратила качать ногой, поджала губы. Комнату заполнила ярость с легкой примесью безнадежности и каплей затаенного, но вполне рационального страха. Впрочем, он ее не остановил.

   — Говорила уже, — отчеканила она, — жаждешь экспериментов, дуй по стопам Славика.

   Отлично! То мозг из кого-то вынуть предлагают, то девочек насиловать.

   — Не знаешь с чего начать? — вздохнула Кира с притворным сочувствием. — Могу подкинуть еще пару воспоминаний, хочешь? В качестве инструкции.

   Нет уж, спасибо. И того, что видел, с лихвой хватило.

   — Кира-Кира, — протянул я. — Ну что за эксгибиционизм? Я смущен… Это же просто неприлично!

   Кира непримиримо фыркнула.

   — Ну же, — увещевающим тоном продолжил я, — уберем блок, который он поставил, уровень дара вырастет. Выяснишь, насколько тебя на самом деле природа обделила.

   — Тебя она явно обделила мозгами, — бесцветно заметила Кира. — Серьезно думаешь, что я позволю кому-то сделать это с собой еще раз?

   Опять… Осточертело.

   — У тебя что, острый приступ тупости? — Я наклонился к ней, она вжалась в спинку кресла. Марево под порогом рассеялось, дребезжание окончательно стихло. — Если бы меня интересовало то, что мне упорно приписываешь, ты бы нафиг не была нужна. А уж твое согласие — тем более.

   Кира заерзала в кресле, ее злость сменилась растерянностью и удивлением. Хорошим таким удивлением — с отчетливыми проблесками интереса.

   — Блок ведь можно не снимать, а с корнем выдрать. Это куда проще, — я выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз. — Но толку? Принцип его работы я не пойму, да и тебе станет глубоко параллельно и на дар, и на все остальное. Я хочу разобраться, как убрать блок естественным путем. А сделать это получится лишь в одном случае — если ты меня поддержишь.

   — Поддержу? — переспросила она изумленно. Подтянулась в кресле повыше, закусила губу. — То есть не просто не буду сопротивляться, а именно сама впущу и помогу?

   — Дошло наконец-то!

   — Погоди… — Кира сняла очки, прищурилась. — Мой отклик подразумевает, что мы должны быть в хороших отношениях как минимум.

   — И что?

   — Да я тебя терпеть не могу!

   — Ну… — пожал я плечами. — Значит, это придется исправить.

   Кира дернула бровью. На мгновение зависла в недоумении, а потом от души расхохоталась, всхлипывая и хлопая в ладоши. Кажется, наливали ей сегодня с избытком.

   — Тихо! — шикнул я, на всякий случай отходя от кресла. — Бланку разбудишь!

   Она надула щеки, с трудом сдерживая смех, нацепила очки и кивнула:

   — Я согласна.

   Финиш. Логика, ау. Где ты?

   — Подробнее, — потребовал я. — На что ты там, говоришь, согласна?

   — Завтра, все завтра, — пропела Кира и сползла с кресла. — А сейчас я спать. Не кантовать!

   Вопреки ожиданиям, она не захрапела под креслом, а поднялась на ноги и умчалась в коридор, хихикая себе под нос. Что это было? Утром протрезвеет, выясню, кто со мной говорил — Кира или белочка.

   Прикрыв за ней дверь, я вернулся к распахнутому окну. В лицо ударил ночной ветер, свежий и чистый. Дышалось свободно, густой цветочный запах совершенно не мешал. С опозданием дошло, что давно нет ни едкого марева, ни ряби темноты, ни звенящего напряжения. Чудеса. Откатило, причем само.

   Невдалеке нарисовался отпечаток предельной яркости, который с каждой секундой приближался. Таких гостей грех не встретить лично. На улице было прохладно, тихо и темно. Затянутое серыми тучами небо, тусклый свет фонарей, приглушенно хихикающие Ромео и Джульетта за живой изгородью из фигурно остриженных кустов. Калитка скрипнула, в соседнем дворе гулко рыкнула собака, и парочку как ветром сдуло. Какая досада. Тот куст, который они пытались оккупировать, между прочим, шиповник. Было бы весело. Послышались шаги, на мгновение ослепило энергией. Из-за изгороди боевой походкой вышла Несса — с бумажным пакетом под мышкой и натянутой на лоб Нордовской шляпой. Трофей? Жаль, что не скальп…

   Промаршировав ко мне, она притормозила и сдвинула шляпу на затылок. Глаза нездорово блестели, эмоции плескались через край. Впрочем, это ее обычное состояние.

   — Не спится? — спросил я вместо приветствия.

   — Есть немного. — Несса окинула меня фирменным изучающим взглядом. — Как и тебе. Нервный день?

   Ничего не скроешь, хоть тонну нейтральной энергии напусти. Настроения она определяет мастерски, мало кто так умеет. Даже самые сильные из нас развивают до предела лишь единственную способность. Это выходит само собой, смотря на чем больше концентрируешься. Одни точно считывают эмоции, другие предпочитают влиять на них, третьи в чужом подсознании чувствуют себя как дома, четвертые чемпионы по рисованию в Лектуме, пятые легко управляют энергией в Потоке… Продолжать можно бесконечно. У каждого своя фишка. Просто потому что всего при всем желании не охватишь.

   — Зайдешь? — пригласил я. — Или хочешь тут постоять?

   — Лучше прогуляемся.

   Несса уверенно пошуровала вниз по дороге и успела свернуть за угол, пока я запирал ворота. Может, подождать здесь, пока она на второй спринтерский круг не зайдет? Догнал в скверике позади дома Бланки. Мощеная дорожка петляла среди старых шелковиц к давно высохшему фонтану. Сколько себя помню — он никогда не работал. Тут ничего не менялось: старинные фонари, стриженые газоны, лохматые цветочные клумбы. Несса обняла пакет и кивнула на дом:

   — Куда делась Валери?

   — Домой улетела, — сухо ответил я.

   — По ней было видно.

   — Что видно?

   Мы обогнули фонтан, Несса скользнула задумчивым взглядом по ветвистой тени на дорожке и пояснила:

   — Она очень… в себе. Не из тех, кому нужна компания. Подступиться сложно.

   — Кто-то пытался? — заинтересовался я.

   — Да практически все. — В ее голосе послышалась неприкрытая ирония. — Прикоснуться к легенде — это же так заманчиво. Особо никто не напирал, но ей хватило, чтобы сразу закрыться. Хотя Сцилла надежды не теряла, не отходила ни на шаг.

   — Она упорная.

   — Слишком, — нахмурилась Несса и с явным неодобрением добавила: — И не там, где следовало бы. Утомил меня сегодня наш молодняк. Что за счастье делать все наперекор?

   — У Марка это пройдет. Если перестанешь с ним носиться. Огребет пару раз — поумнеет.

   Просящееся следом «может быть» я предпочел оставить при себе.

   — Поверь, это меньшая из его проблем. — Она приземлилась на треснувший бортик фонтана и зашуршала пакетом. — Я тут печенье испекла. По старинному рецепту. Будешь?

   Я сел рядом. Внутри пакета белела россыпь бисквитных кругляшков. На одном четко отпечаталась кошачья лапа, на другом — след тонких зубов. Сомневаюсь, что это было в рецепте… Скорее всего, по наглой дизайнерской морде прогулялся тапок.

   — Увы, — отказался я. — Считай, до утра на диете.

   — Бывает, — понимающе улыбнулась Несса и стащила с головы шляпу. Перевернув ее, водрузила на колени, пристроила сверху пакет и захрустела печеньем. — Как тебе ситуация?

   — На заговор не похоже. — Я присмотрелся к Нессе. Она мастерски держала себя в руках, но сквозь привычное хладнокровие явно просвечивало беспокойство. — Мария, вероятно, нашла в Потоке некий вход, но не нашла выхода. Илзе увлекалась аналогичными исследованиями, пропала по тому же сценарию. Мигель мог более приземленным способом нарваться. Короче, их проблемы остальных не касаются.

   — Думаешь? — Несса достала очередной кругляш и отрешенно уставилась на него. — Не нравится мне эта история.

   — Чем?

   — Марией. Ни с кем не делилась этой мыслью, но… Не верю я, что она жертва. Никогда ею не была, и вряд ли это изменилось. Что-то здесь не так.

   Несса крепко сжала печенье в ладони, брызнули крошки. По скверу растеклась колючая тревога. Ветер взъерошил газон, зашелестел листьями шелковиц.

   — Что не так? И почему ты рассказываешь это именно мне?

   — Боюсь, Мария наворотила дел, и нам это аукнется, — сердито ответила Несса, стряхнув крошки в пакет. — Кому-то придется разбираться с последствиями. Кроме тебя, кандидатов не вижу.

   — А как же всеобщий спаситель Норд?

   — Отставить войну в песочнице, — нахмурилась она. — Не время совками меряться.

   — И все же. Почему ты пришла с этим не к нему?

   — Он необъективен.

   Ветер утих, пространство целиком заполнили шуршание пакета и хруст печенья.

   — А подробнее? — попросил я.

   Несса медленно дожевала и закрыла пакет.

   — Все весьма прозаично, — сказала она с сожалением. — Алекс всегда мечтал быть, как ты говоришь, всеобщим спасителем. Сам не признается, даже себе. Но в нем есть это. Любовь к чужим проблемам. Только сейчас дело в другой любви.

   — Ну… — хмыкнул я. — Он, в принципе, довольно любвеобилен.

   — Не передергивай! Ты понял, о чем я. Марию Алекс действительно любит. Сильно, до фанатизма. Слишком сильно… От меня такое не спрячешь. Со стороны выглядит странным, когда она, единственная — лишь друг, в то время как редкая девушка с даром в его постели не побывала. Но Марии ничего не надо было. Почему — не знаю, да и знать не хочу. Он сначала переживал, потом смирился. Мария — это свет в окошке, особый пунктик и больное место. Сколько раз из-за нее подставлялся, не пересчитать. Собственно, исключительно из-за нее. Даже предупреждение от Совета отхватил. У Алекса оно первым было, а Мария три успела получить. И что в итоге? У него то предупреждение одним и осталось, а она на четвертое нарвалась, и уверенно шла к финальному пятому. В Совете ее уже мысленно списали.

   Наслышан про их систему. После пятого — добро пожаловать на принудительное лечение. Запрут с концами, а на психотропных препаратах не то что ловушку, летящий на тебя поезд не заметишь. Жестоко, но подобные случаи можно по пальцам пересчитать. Надо быть совсем невменяемым, чтобы столько раз облажаться.

   — Предупреждения влепили из-за исследований?

   — Из-за полного отсутствия стоп-сигнала! — Несса стукнула по пакету, тот хлопнул и сдулся. Сквозь прореху забелели боками бисквитные кругляшки, испеченные по старинному рецепту. — Про последний случай сама только сегодня узнала, нужно Гусмана выловить и расспросить, он ее куратор. Первым предупреждением она обязана угробленной в юности соседке — поцапались, вспылила. И два предупреждения за раз получила, когда всех жителей какого-то загородного дома вырубила, перекинув в Лектум. Изучала коллективные сны, а собственные силы рассчитать не подумала. Возмутились все, даже наши. Так она еще и обиделась. Видите ли, мы ее не ценим и не понимаем. Что тут скажешь… Это Мария. Море по колено, краев не видит.

   Она безнадежно махнула рукой. Что ж, все только что услышанное лишь подтверждает мои подозрения.

   — Итак, местный Тристан решил припахать сильных вемов искать свою безбашенную Изольду, слепив сказочку про всеобщую опасность, — подытожил я. — И как это может нам аукнуться?

   Несса усмехнулась. Подхватила пакет, нахлобучила шляпу на голову и зашагала к выходу из сквера.

   — Подожди. — Я поравнялся с ней на дорожке. — Пока все вписывается в теорию о том, что Мария закрылась в каком-то укромном месте, забралась хрен знает куда в Дромосе и прищемила свой любопытный нос.

   — Молюсь, чтобы ты оказался прав, — мрачно процедила она, и я чуть не споткнулся, ей-богу. — Если Мария действительно ошиблась и загнулась где-то в одиночестве, то всем нам крупно повезло. А вдруг нет? Стоит присмотреться к ее теориям и исследованиям подробнее. Она давно хотела большего. Видела в даре высший смысл и твердила, что мы и половины своей истинной силы не используем. Так и говорила — истинной силы. Это не увлечение было, а самая настоящая одержимость.

   Внутри что-то болезненно кольнуло. Я глянул на часы. Лейка должна была уже прилететь, самолет сел десять минут назад. Позвоню, и плевать, как она отреагирует. Разорется — значит, все в порядке.

   В молчании мы вышли к живой изгороди. Несса махнула мне рукой и повернула в противоположную от дома Бланки сторону.

   — Уже уходишь? — удивился я.

   — А я все сказала, — пожала она плечами. — Дальше думай сам.

   Думать не хотелось совсем. По дороге прокатила машина, разбавив ночную тишину приглушенным ревом. Соседская псина гулко рыкнула, но мгновенно стихла, поймав успокаивающий импульс от Нессы. Хорошо она с животными ладит.

   — Я тебя понял.

   — Я знаю. — Она едва заметно улыбнулась. — Признаюсь, Мария всегда меня пугала. Именно этой своей одержимостью. Я такой ни у кого не видела. Разве что у той хронически воодушевленной блондинки, что так любила издеваться над едой. Не помню, как ее звали.

   Я улыбнулся в ответ, развернулся. Сделал два шага к дому.

   — Соня, — зачем-то бросил на прощанье. — Ее звали Соня.

ГЛАВА 7

Лейка

   Не знаю, сколько времени прошло. Вечность? Час? Если даже пара минут, то их хватило, чтобы возненавидеть все белое. Безликий фон медленно, но верно сводил с ума. Куда ни глянь, везде эта бескрайняя простыня, напоминающая экран с выкрученной на максимум яркостью. Энергия слепила, рябила и не подчинялась. Что бы я ни делала — отклика ноль.

   Итак, я там же, где была Мария, когда пыталась со мной связаться. Может, не только помощи попросить хотела, но и предупредить. Но я отмахнулась, а потом и вовсе решила, что она сама виновата — нечего было лезть, куда не просят. Кто я после этого? Дура. Самонадеянная дура!

   Злость прибавила сил. Пока жива и хоть что-то соображаю, буду бороться. Мария сумела до меня достучаться — значит, лазейка существует. Найду ее — тоже смогу кому-нибудь весточку передать. Вдруг этот кто-то поумнее меня окажется?

   Я снова сосредоточилась на разлитой вокруг сияющей энергии. Постаралась слиться с ней, стать ее частью и улизнуть. Не вышло. Так же как и почувствовать ее, уговорить помочь. Попытка повлиять и подчинить стоила мне дорого. Сознание резануло острой болью, а энергия вспыхнула еще ярче, словно насмехаясь. Я подавила вопящее чувство самосохранения, нажала сильнее. Белое полотно возмущенно колыхнулось, треснуло — крошечной полоской клубящейся и такой приятной темноты. Неужели получилось?..

   Трещина поползла вверх, из нее засочилась разъедающая свет тьма. Легкая, парящая, как дымка. Пространство исказилось, смялось, зашуршало. Под ногами разверзлась черная дыра. Я отшатнулась, меня тут же резко развернуло и кинуло в железные объятия. Вот так встреча! Передо мной было самое странное лицо из всех возможных. Молодое, шаблонно красивое и абсолютно незапоминающееся. Если бы не длинные седые волосы, и не признала бы. Хранитель смотрел с немым укором, нас стремительно окутывало дымом. Выходит, это ему подчинилась энергия. Он и тот пошлый тип из нижнего Потока умеют управлять глубоким Лектумом так же, как я обычным. Надеюсь, Хранитель помочь явился, а не очередные загадки загадывать…

   — Больше не попадайся, — сказал он искаженным замедленным голосом, в котором не было ничего человеческого. — Второй раз не вытащу.

   Прежде чем я успела что-либо спросить, отпустил меня и скрылся в дыму. Все заволокло темнотой, опора исчезла. Ощущение свободного падения, шуршание смятой бумаги, нестерпимая ломота в висках. Вполне настоящая, как и спазм в горле вкупе с подступающей тошнотой. Вот она — родная реальность…

   Веки казались невероятно тяжелыми, по телу растекалась дурманящая слабость. Открывать глаза было сложно — хотелось махнуть на все рукой и уснуть. Я с усилием приподнялась и села на узкой кровати с подозрительными колесиками. Сфокусировав зрение, от отчаяния чуть не взвыла. И тут все белое! Похоже на больничную палату, но странную. Решетка на окне. За окном темнота и тусклый круглый фонарь на высоком заборе. Мебели нет, дверь без ручки. И закрыта. Действительно закрыта — проверила. В обычных больницах пациентов не запирают. Плохо дело, из комнаты не выбраться. Впрочем, уйти далеко я не в состоянии. Мутило дико, перед глазами все плыло, плечо жгло. Казалось, еще мгновение, и снова отключусь. Удивительно, что я в принципе пришла в себя. Но какой бы дряни ни вкололи, немудрено очнуться, когда разум выкидывает из неведомых глубин Потока.

   Не было ни чемодана с вещами, ни сумки с документами и телефоном. Стоп. Телефон я в такси вынула и положила в карман платья. Платье на мне. Видимо, привезли меня сюда недавно — переодеть не успели. Может, и обыскать тоже? Надеясь на чудо, я привалилась к стене и потянулась к карману. Он тут! Рука дрожала, по кнопке включения попала раза с пятого. Дисплей горел раздражающе ярко, связь ловила еле-еле. Я поплутала в меню, отчаянно пытаясь удержать уплывающий рассудок, с горем пополам загрузила список контактов. Палец завис над Пашиным номером, внутри все сжалось. Кому звонить? Данные Алекса с визитки я не перенесла, Кира совсем не местная. Черт… Раздумывать некогда! В любой момент сюда кто-нибудь явится, а я сейчас совершенно беспомощна — даже сгустки энергии за дверью и те не вижу. Так… Совет разрешил обращаться к ним в случае опасности. Вот только номеров у меня нет, да и на русском они не говорят. Анита! Она подскажет, что делать. Я ткнула онемевшим пальцем в номер, поднесла трубку к уху. «Абонент временно недоступен» — беспощадно сообщил механический голос. Ну почему именно сейчас?! За дверью послышались шаги, я сползла по стене вниз, жадно глотая воздух. Прошли мимо. Пока что. Цепляясь за ускользающее сознание, я судорожно пролистала список контактов. Нижний номер заставил вздрогнуть. Просто «Ф.», без пояснений. Откуда я его взяла?.. Ах, ну да. Он же сам завел. Как сейчас помню — «Если что, звони». А вот возьму и позвоню!

   Палец дрогнул и мазнул по строчке. Моментально передумала. Номер уже набирался, а я упорно не могла вспомнить, как его сбросить. Вспыхнула надежда — может, он его сменил? Все-таки почти год прошел. Увы… Два гудка, и раздалось:

   — Слушаю.

   Голос я узнала — низкий, бархатистый, раздражающе спокойный. Голова раскалывалась, в глазах рябило. Стало ужасно холодно, слова застряли в горле. Мелькнула мысль — сбросить вызов к чертям и связаться с Кирой. Она при желании хоть до главы Совета дозвонится.

   — Ты номером ошиблась или что-то хотела? — донеслось из телефона.

   Согласилась бы на первое, но выглядело глупо. Впрочем, не глупее, чем звонить и молчать в трубку.

   — Хотела, — определилась я с ответом. — Подскажи, у вас есть номер… Ну… какой-нибудь горячей линии. Происшествий там, например…

   — Что случилось? — спросил он невозмутимо.

   — Все плохо, — призналась я. — Мне бы номер…

   — Рассказывай. Я передам куда надо.

   Сил спорить не было, за дверью снова послышались шаги.

   — Ладно, — сдалась я и перевела дыхание. — Меня похитили. Это произошло недавно. Я не знаю, где я. Была в Барселоне. Похоже на больницу. Телефон пока у меня.

   — Какой он модели?

   Чокнулся! Еще бы спросил, что на мне надето…

   — Дурацкой, — ответила я искренне. — Его приходится трогать. Мне не нравится.

   — Интернет есть?

   Я глянула на дисплей. Значок сети неуверенно мигал.

   — Есть, — подтвердила я в телефон и зачем-то пожаловалась: — Он мне тоже не нравится. Непонятный.

   Тут же услышала звук входящего сообщения.

   — Сейчас перейдешь по ссылке, — последовали указания, — и нажмешь «установить».

   Я открыла сообщение, щелкнула по ссылке. Открылось черное окошко. Какое-то приложение просило разрешение на все на свете — галочек в списке стояло штук двадцать. «Установить» я раза с десятого нажала. Телефон на пару секунд завис, интернет отключился. Но звонок не прервался.

   — По-моему, не получилось, — засомневалась я.

   — Получилось.

   — И что теперь?

   — Сиди тихо, по возможности внимание не привлекай, — посоветовал он как ни в чем не бывало и сбросил вызов.

   Я в ступоре уставилась на телефон. На заставке привычно вращала глазами установленная Артемом панда. Что это сейчас было? Я на самом деле позвонила Феликсу? Черт… Чем меня тут накачали вообще?!

   В журнале вызовов информации о последнем звонке не было. Может, это галлюцинация? Словно в подтверждение виски запульсировали тупой болью, пространство расцвело радужными пятнами. Телефон в руке завибрировал, воздух взорвался знакомой мелодией. Паша… Не успела ничего нажать, как звонок отклонился. Будто сам собой. По коридору забухали тяжелые шаги. Дверь распахнулась, в палату ворвались два сердитых мужика. В уши ударила испанская тарабарщина, мир завращался. Меня грубо схватили за руку, телефон выпал. А дальше — темнота.

   И отлично! Что не свет…

   Казалось, мир продолжал вращаться даже во сне. Мерещился укоризненный взгляд Хранителя и горящий красным светофор. А еще бесконечные галочки — почему-то на обоях. Я старалась их стереть, но вместо губки у меня был забытый у Бланки зонтик в горошек, и ничего не получалось. Темнота укутывала, растекалась внутри теплыми волнами. Нашептывала что-то, убаюкивала. Было хорошо, спокойно. А потом снова включился этот проклятый свет! Нещадно бил в глаза и мешал. Стало шумно, кто-то меня трогал. Тормошил и чего-то очень хотел. Помнится, Влад в момент нашего знакомства порывался повесить на меня табличку «близко не подходи». Я бы сейчас от такой не отказалась…

   Картинка шла рывками. Стоило ненадолго закрыть глаза — кардинально поменялась. Крики, шум, мутная пелена повсюду. Привкус суеты, какие-то чудики в палате. Мощные, вооруженные, в черной форме и стальных шлемах. Как в боевике… Опять темнота. Резкий запах, пробирающий до глубины сознания. Гадость! Неудобное кресло, меня везут по залитому светом коридору. Грязь на розовом кафеле, обломки в углу. Сказочное свинство! Слова отлетели, срикошетили от стены и мячиками запрыгали вперед. Я вслух это сказала? Спинка кресла впивалась в позвоночник, я попыталась встать. Тяжелая рука на плече, сзади сердито пробубнили пару фраз, слившихся в полнейшую ахинею. В ушах зазвенело, пространство растеклось — в буквальном смысле. Размытые брызги, волны чужого страха. Холод ночи, свежий воздух.

   Все окончательно сложилось у желтой машины с распахнутой задней дверцей. Их тут было припарковано штук пять, через дорогу от высокого кирпичного забора. За ним виднелось здание — серое, приземистое и неприветливое. Голова по-прежнему шла кругом, но рассудок прояснялся. Обнаружила, что нахожусь на безлюдной улице, и из одежды на мне только длинная ночная рубашка. Чужая. Мятая… Чудик в шлеме впихнул меня в крайнюю машину, прямо в руки немолодому хмурому типу. Сердце подпрыгнуло к горлу. Судя по внешности, он — стопроцентный врач. А я усвоила прочно: местные больницы мне не нравятся… Чужие пальцы сомкнулись на моем локте, все мысли снесло тревогой. Осталась лишь одна — бежать! Прочь, немедленно!

   Надрывное усилие, концентрация — максимальная, какую смогла из себя выжать. Чистое полотно Лектума, незатейливая картинка, легко поддавшиеся сознания. Оба мужчины замерли, бессмысленно глядя в никуда. Я вывернулась из цепкой хватки, шагнула к выходу из машины. И тут же попятилась в тесный салон.

   Путь к отступлению отрезал тот, кого видеть хотелось меньше всего на свете. Нейтральная, практически безликая энергия. Хладнокровный взгляд, который невозможно перехватить. Бледность эта вампирско-аристократическая с перебором. Светлые, почти белые волосы — точь-в-точь под цвет халата на широких плечах. Выражение спокойного равнодушия на лице, не дающее ни малейшей подсказки, чего ждать. Впрочем, и так было ясно — ничего хорошего.

   — Что, сразу двоих? — спросил Феликс без особого восхищения в голосе и кивнул на неподвижную парочку.

   — Нет, — мотнула я головой. — Третий за рулем.

   И все трое видят пролетающую в небе комету. Она красивая! Я старалась.

   — А ты сегодня доктор? — попыталась я оценить обстановку. Было бы проще, не расплывайся она этими невнятными пятнами. — Страховые агенты больше не в моде?

   Он мельком оглянулся, я отступила на шаг. Уперлась поясницей в разложенный столик, с него что-то с шуршанием сползло на пол. В висках стрельнуло, словно сквозь вату прилетело категоричное:

   — Отпусти их, и поедем отсюда.

   — Ага, а теперь ты таксист, — отметила я. Силы возвращались, удерживать три сознания становилось все проще. При необходимости смогу и больше. — Никуда я с тобой не поеду. Ты мне не нравишься.

   — Я помню, — ничуть не расстроился Феликс. — Ты уже говорила. Скорая и полиция тебе тоже не нравятся?

   — Полиция? — Я покосилась на чудика в черной форме. Не похож он на полицейского. Хотя в этой Испании все какое-то не такое! — Что они здесь делают?

   — Террористов ищут.

   — А найдут? — заинтересовалась я.

   — Сильно в этом сомневаюсь, — ответил он совершенно серьезно. Воздух зарябил, расстояние между нами волшебным образом сократилось. — Заканчивай свои фокусы. Это невинные люди, они тут исключительно по работе.

   В голове мелькали обрывки мыслей, но расклад я понимала. Секунды неумолимо тикали, нарисованная в Лектуме картинка грозилась рассыпаться. А это скверно. Для тех троих. Темнота, пустота, трещина в психике…

   — Отпускай, — повторил Феликс, на этот раз мне на ухо.

   Когда только успел подойти?.. По спине пробежала ледяная дрожь. Я чуть отодвинулась, глянула вниз. Ящик стола отъехал и угрожающе скалился. Почему он такой маленький? Я бы в нем спряталась. Вырвалось глупое хихиканье, следом накатила паника. Вернуть людей в реальность не получалось. Разве что вырубить их окончательно. Или вообще всех в округе…

   — Ну что ты в них вцепилась? — вполне мирно поинтересовался Феликс. — Они тебе ничего не сделают. Им еще половину здания выводить. Будешь тянуть время — скоро тут целая толпа соберется. Вот тогда ты отсюда при всем желании не уйдешь. Оно тебе надо?

   Будто в подтверждение вдалеке раздались шаги, на горизонте замельтешили еще два энергетических следа. Нет, эти в моем приватном кинотеатре будут лишними… Сеанс окончен. Я сосредоточилась. Глубокий вдох, резкий выдох. Внушенное умиротворение, сворачивание объемной картинки. Аккуратный, почти пунктирный разрыв. Да я молодец! Просто умница!

   Снаружи раздался грохот, от громкого воя сирены заложило уши. Полицейский чудик моментально развернулся, выкрикнул что-то и скрылся из вида. Врач осмысленно моргнул. Потер виски и ринулся за ним. Что там происходит?! Дар откликнулся — нарастающим внутри напряжением и покалыванием в кончиках пальцев. Щедро рассыпанные вокруг человеческие отпечатки, сдавленная вибрация в воздухе и… ничего. Лишь неуловимое движение рядом и вспышка боли в затылке. Все погасло — и огоньки, и свет, и мир.

   Нет, ну какой гад! «Они тебе ничего не сделают», как же. Впрочем, о себе-то он не говорил…

   — …всего на неделю. — Соня улыбается, швыряет очередную юбку в чемодан. Налету перехватываю этот кусок полупрозрачной ткани, складываю ровным квадратиком и пристраиваю наверху аккуратной стопочки. — Даже соскучиться не успеешь.

   — Что такого интересного в вашей Испании? — вздыхаю я. Отпускать ее не хочется. — Ладно, у Паши родственники. А тебе туда зачем?

   — Ох, королева домоседок, — хихикает она и достает из недр шкафа крохотный красный купальник. — Что значит «зачем»? Прогуляться, развеяться. Обстановку сменить, отдохнуть. Не переживай! Я же вернусь.

   — Да? — Отбираю у нее купальник, укладываю в пакет с полотенцами. С нее станется просто кинуть сверху. — А как же тот хорошо прожаренный итальянец, который предлагает к нему переехать?

   — Обойдется, — фыркает Соня, потягиваясь и с удовольствием разглядывая свое отражение в зеркале. — Такая красота не должна оказаться взаперти.

   Не выдерживаю и закатываю глаза. Толком не знаю почему: то ли из-за ее слов, то ли из-за варварски втиснутой в угол чемодана шляпы.

   — Поклонники унылой моногамии могут быть спокойны, — подмигивает она. — Никуда я не денусь. Разве что потеряюсь.

   Во мне все переворачивается. Машинально присаживаюсь, вкладываю в шляпу пакет с полотенцами, чтобы не помялась.

   — Глупая! — Соня смеется. Садится рядом и крепко меня обнимает. — Запомни. Где бы я ни оказалась, я обязательно тебя найду. Обещаю…

   Первыми вернулись звуки. Тихий, монотонный шум и уже ставший родным звон в ушах. Следом нагрянули ощущения. Привкус во рту был отвратительным, голова трещала. Последней оформилась картинка. Перетянутый тканью низкий потолок, кожаная обивка заднего сидения. Однообразное мельтешение в окне — голубое небо, облака, верхушки пальм. Сквозь клубок собственных мыслей я продралась со скрипом.

   — А в прошлый раз был плед… — хрипло пробормотала я, царапая пересохшее горло каждым словом.

   — Зачем он тебе? — донесся из-за спинки водительского кресла голос Феликса. — На улице тридцать градусов.

   Не похоже. Под ночную рубашку забирался холод, покрывая кожу пупырышками. Давясь подступающим кашлем, я приподнялась на локтях, села. И заметила протянутую между передними сиденьями пластиковую бутылку. Вода! Даже не подозревала, что настолько хочу пить. Почувствовав, что больше просто не влезет, я отложила бутылку в сторону и, наконец, отдышалась. Мысли путались, понимала четко лишь одно — допрыгалась. Дозвонилась, если быть точнее. Чем только думала?..

   — А куда мы… — Я поймала пристальный взгляд в зеркале и осеклась.

   — Позже поговорим.

   Ответил, называется… Окно сбоку приоткрылось, в салон ворвался свежий воздух. Я зажмурилась, откинулась на спинку сидения. Нельзя впадать в панику. Раз Феликс меня забрал, значит, зачем-то я ему нужна. За ближайшим холмом не прикопает. Наверное…

   Машина остановилась. Хлопнула передняя дверца, потом дверца багажника, затем открылась та, что рядом со мной. Приехали, видимо… Меня взяли за локоть, потянули на улицу. Пришлось открыть глаза. Увиденное немного обнадежило. Тесная парковка, длинное одноэтажное здание с высокими окнами и деревянной террасой. То ли заправка, то ли кафе, то ли все сразу. Неровный ряд автоматов с водой и сладостями, болтающая по телефону девушка на скамейке. Явно неудачное место для допроса с пристрастием.

   — Выходи, — велел Феликс будничным тоном, в котором ничего, кроме усталости, не слышалось.

   Больше она никак не проявлялась — все то же бесстрастное лицо и сосредоточенный взгляд. Одет был без особых затей: джинсы, рубашка навыпуск. Впрочем, с его внешностью в толпе при всем желании не затеряешься.

   Я подвинулась к краю сидения. Сунула ноги в небрежно брошенные за порогом тканевые сапоги и выбралась из машины. На моих плечах тут же оказался плащ, длинный и просторный.

   — Сходи переоденься. — Феликс ткнул мне в руки какой-то пакет и указал на дверь неподалеку. С табличкой, понятной в любой стране без всяких подписей. — Туда.

   Легкий толчок в спину, и до двери я дошла на автопилоте. Внутри было светло, чисто, пахло лимоном и мятой. На стене, под круглыми часами, показывающими семь утра, висело объявление «не курить». Почему-то на русском. В открытое окошко под потолком лезли ветки. А не сбежать ли через него, как в кино делают? Что-то упорно подсказывало, что не стоит. Возможно, чувство самосохранения наконец-то проснулось. Я заперлась в кабинке для инвалидов — там была отдельная раковина, и места побольше. Умывалась долго, с наслаждением плескала в лицо ледяную воду. Брызги летели во все стороны, зубы сводило, в голове постепенно прояснялось. Стащив помятую ночную рубашку, я запихала ее поглубже в мусорное ведро и заглянула в пакет. Все ясно! Феликс меня ненавидит. Шорты. Джинсовые… И футболка, утверждающая, что я люблю Барселону. Конечно! Учитывая, как она меня отлюбила, самое время ответить ей взаимностью. Однако выбора нет, казенная ночная рубашка вряд ли лучше. Оторвав этикетки, я втиснулась в эти тряпки. Они были на размер меньше, или я что-то не понимала в местной моде. Футболка на голое тело смотрелась вызывающе, шорты одернуть пониже не удавалось. Чувствовала я себя ужасно неловко. Но было бы еще хуже, обнаружь я в этом пакете… хм, еще что-нибудь. Расчески, конечно, не было, и попытки заплести косу провалились. Кое-как пригладив распущенные волосы, я направилась к выходу и в дверях столкнулась с блондинкой. Боевая раскраска, полупрозрачное мини-платье и туфли на невозможном каблуке. Она устало посторонилась, отсвечивая… пониманием. Я произвожу впечатление с трудом оклемавшейся после бурной ночи девицы? Позорище!

   На улице было душно, солнце припекало вовсю. Я прошлась по террасе и вернулась к машине. Она была чем-то похожа на Кирину, только меньше, черная и без среднего ряда. Внутри — стерильная чистота, в глаза бросалась лишь оставленная мною на заднем сидении бутылка.

   Феликса нигде не было видно. И по отпечатку не найти — у людей с энергетическим иммунитетом он неразличим. Я прислонилась к теплому боку машины и закрыла глаза. От слабости больше не шатало, дышалось легче.

   — Поехали.

   Я вздрогнула от неожиданности. Это некоторые настолько незаметно подкрадываются или я так туго соображаю?

   — А куда?

   — Не ко мне вопрос, — пожал он плечами. Мои брови сами собой поползли вверх. — Куда скажешь, туда и отвезу.

   — С чего такая щедрость?

   — Считай это раздачей долгов.

   Надо же. Про долг тогда серьезно было сказано? Не ожидала.

   — Объясни, что вчера произошло, — рискнула я спросить.

   — Только после тебя. Как ты умудрилась во все это вляпаться?

   — Понятия не имею. В двери аэропорта вошла и… до свидания. Где очнулась, ты знаешь. В отличие от меня.

   — В частной психиатрической клинике.

   — О… — вырвалось поневоле.

   — А что тебя удивляет? — Феликс улыбнулся вежливой и отстраненной улыбкой. — Все там будете.

   От напряжения в висках снова застучало. И правильно. Не стоит забывать, с кем разговариваю. Людей с даром он, мягко говоря, не любит. Несмотря на внезапно отданные долги, я не исключение.

   — Мне туда пока рано, — процедила я.

   — Рано тебе было домой возвращаться. Два дня назад прилетела.

   Все-то ему известно!

   — Нагостилась!

   — Быстро, — отметил Феликс.

   — Не прониклась местными традициями.

   Он усмехнулся. Воздух расчертила слабая искорка какой-то эмоции, но погасла раньше, чем я смогла ее рассмотреть.

   — Так куда тебя отвезти?

   Я растерялась. И правда, куда? В аэропорт? Ни паспорта, ни денег на билет. В консульство? Там помогут с вылетом. Но… Мне нельзя улетать. Теперь я точно знаю, что опасность действительно существует, и Мария пропала не сама по себе. Другие, видимо, тоже. Я должна предупредить наших. К тому же через пару дней сюда прилетит Артем, и оставлять его без защиты при таких обстоятельствах — безумие. Черт, что делать? Вернуться к Паше? Нет, нет… Голова загудела, горло свело спазмом.

   — Такой богатый выбор, что сложно определиться? — спросил Феликс с откровенной издевкой и кивнул на террасу. — Идем, прогуляемся. Есть одно предложение.

   Предложение, как же… То самое, от которого невозможно отказаться? Ну или можно — если это мое последнее желание. Что ему от меня все-таки надо? Стараясь не поддаваться панике, я положила плащ на заднее сиденье машины, прихватила бутылку воды и пошла за Феликсом. Мимо распахнутых дверей кафе, пестрой доски объявлений, болтающей по телефону девушки. Она заерзала на скамейке, ее окружило искрами веселья и беззаботности. Счастливая…

   За углом терраса ныряла под широкий навес у служебного входа и обрывалась глухим забором. Ветер шелестел листьями папоротника и гонял по деревянному настилу оброненный кем-то фантик. Я шагнула в спасительную тень и с облегчением прислонилась к прохладному столбу навеса, подставив лицо ветру.

   — Давай сразу к сути, — Феликс посмотрел будто сквозь меня. Видимо, через зрительный контакт я из него энергию вытянуть могу. Иначе к чему это вечное избегание взгляда глаза в глаза? — В городе полно ваших. У тебя здесь жених, подруга и толпа новых друзей. А ты звонишь мне.

   — Бывший жених, — поправила я машинально. — И они мне не друзья.

   — Не перебивай. И спорить со мной тоже не надо. Я понял, что ты тут одна. Учитывая, что тебе никто и ничто не нравится, это неудивительно.

   Я стиснула зубы и промолчала.

   — Ты спрашивала, что вчера произошло, — напомнил Феликс. — Человек, который оформил тебя в клинику, явно не идиот. Документы фальшивые, зацепок нет. К чему такие предосторожности, если твоя энергия на весь город отсвечивает? Значит, не отсвечивала. Вывод? Ты была в Потоке. Достаточно глубоко, чтобы потеряться из вида и не суметь выбраться. И после того, чем тебя накачали, до утра очнуться нереально. А ты сделала это дважды. Кто-то тебе там помог. Тот, кого похититель в расчет не брал. В твоем списке знакомых есть одна подходящая кандидатура.

   Я нервно сглотнула.

   — Варианта два, — невозмутимо продолжил он. — Либо появился медицинский способ закидывать вас в то место в Потоке, либо в этом замешан кто-то из ваших.

   Я залпом осушила бутылку — до дна. Феликс прав. Просто так в глубокий Лектум не попадают. Даже не знаю, какой вариант хуже! Если дело в уколе, который я почувствовала в аэропорту, то теперь избавиться от нас проще простого. Для этого даже даром обладать не нужно. А если замешан один из нас — он обладает уникальными умениями. Или знаниями… Ох! Все не просто плохо. Все очень плохо.

   Под пальцами хрустнул пластик. Феликс смотрел, как я терзаю бутылку, и молчал. А потом без особой радости сообщил:

   — Наши интересы немного совпали. Тебя в покое не оставят — похитителю ты нужна или, наоборот, чем-то мешаешь. А мне необходимо разобраться в этой истории. Могу помочь на определенных условиях.

   — На каких?

   — Оно всего одно. Без лишних вопросов делаешь все, что я говорю.

   Да уж! Действительно, одно. Правда, сдается мне, любые вопросы будут считаться лишними.

   — Заманчиво, — скривилась я.

   — Могу перефразировать. — В воздухе отчетливо засквозила ядовитая ирония. — Я решаю наши общие проблемы, а ты не мешаешь мне это делать.

   — Ты похищения расследуешь?

   — Нет, — ответил он таким тоном, что стало ясно — мы можем пропасть все, прямо сейчас, и желательно навсегда. — Но косвенно меня это касается. К сожалению.

   Ах, косвенно. Вспомнил любимое слово! Больше ничего не скажет, можно и не спрашивать.

   — Думай. — Феликс достал из кармана пачку сигарет и плоский коробок спичек, неторопливо закурил. — Время пока есть.

   Категорическое «нет» вертелось на языке, но… Артем зависит от меня, и я не имею права рисковать. Конечно, можно рвануть в Россию, уговорить Нину никуда не ездить. Только что это изменит? Ничего. Если они нацелились на меня — вряд ли отступятся. Нет никакой гарантии, что до меня не доберутся снова. Хоть в Испании, хоть в России. Первая попытка не удалась, помог Хранитель. Но он четко дал понять — второй раз не выручит. Вот и получается, что без меня Артему не выжить, но и рядом со мной сейчас опасно. Я хрустнула в последний раз пластиком и бросила бутылку в урну. Время есть — сказал Феликс. Как раз времени то и нет. Проблему надо решать срочно. Здесь и сейчас. Вычислить что происходит, и кто стоит за этими похищениями. Только так можно спастись самой и помочь Артему. Местным одаренным и испанскому Совету верить глупо — вдруг похититель один из них? Я чужая, языка не знаю — преимущество не на моей стороне. Паша… Нет, ему только повод дай тормоза отключить. Выходит, предложение Феликса — подарок судьбы. Но почему-то так хочется попросить судьбу этим подарком подавиться!

   Феликс достал вторую сигарету, прикурил ее от первой и затушил окурок о край урны. В мою сторону не смотрел. Казалось, вовсе обо мне забыл. Ему почему-то выгодно, чтобы я согласилась. Иначе бы этого разговора не было. Он точно знает, что делает, и возможностей у него не в пример больше — из клиники меня вытащил быстро. А что могу я? У меня нет ни телефона, ни денег, ни документов. И нижнего белья, кстати, тоже…

   — Хорошо, — сказала я, пытаясь избавиться от ощущения, что совершаю ужасную ошибку. — Но у меня тоже есть условие.

   — Не в твоем положении условия ставить, — сухо заметил Феликс.

   — А я рискну. Если захочу уйти…

   — Да в любой момент, — перебил он насмешливо. — На все четыре стороны. И, может, это случится раньше, чем ты думаешь. Мы теперь в расчете, возиться с тобой я не собираюсь.

   Вот как. Это он в скорой со мной «возился»? Спасибо, не надо…

   Феликс в несколько затяжек прикончил сигарету и направился прочь.

   — Ты на каких языках говоришь? — не оборачиваясь, спросил он.

   Настолько уверен, что я иду следом?

   — На русском, — буркнула я, едва мы поравнялись.

   — И все?

   Я кивнула, он покосился на меня как на слабоумную. Проблески досады ощутила еле-еле, но сразу поняла — это они. И в чем дело? Меня родной язык полностью устраивает.

   Путь до парковки мы преодолели в напряженном молчании. Я пыталась пригладить волосы, Феликс о чем-то сосредоточенно размышлял. У машины резко развернулся и заявил:

   — Яркости тебе придется убавить.

   Я ошарашенно моргнула.

   — Мозги включи, — спокойно сказал он. — Ты своей пропавшей персоной на весь город светишь.

   Нет уж, в Поток я при нем снова ни за что не сунусь! Иммунитетом дар гасится всего на пару дней, но… В памяти всплыл прошлый раз. Густая темнота, обжигающий воздух. Черные капли вместо искрящейся светом энергии. Поток, чужой и равнодушный. Лично тогда убедилась, что о головной боли знала мало.

   — Ну нет! — Я наконец подобрала выражения, но половину предпочла оставить при себе. — Это уже слишком.

   Феликс пожал плечами, приблизился ко мне вплотную. Ухо обожгло единственным словом:

   — Адрес.

   Я шумно выдохнула, отстранилась. В глаза ударило солнце, пространство слилось в сверкающую вспышку. Все логично. Меня прекрасно видно по энергетическому следу. Местные одаренные в два счета вычислят, где я. Если кто-то из них — враг, то я превращусь в живую мишень. Решив не откладывать неизбежное, я сосредоточилась на разлитой вокруг энергии. Солнце вспыхнуло ярче, парковка закружилась.

   — Глубоко не лезь, — догнал голос Феликса. — Не так больно будет.

   Шаг к границе сознания, мысленный рывок вперед. Под ногами рассыпались измазанные комками земли булыжники, заблестели рельсы. На горизонте выросла кирпичная стена, увитая плющом. Ряды ржавых поездов, жухлая трава в провалах окон, гул вдалеке. Никогда бы не хотела запустить этот сценарий. Самый верхний мир, до поверхности — один ленивый скачок. Но я его сделать не успею… В груди знакомо кольнуло, гул превратился в пронзительный звон. На булыжниках расплылись чернильные брызги, рельсы затянуло серой дымкой. Следом хлынула волна энергии. Вынесло. Просто вынесло вон.

   Опора пропала, все утонуло в вязкой темноте — машина, парковка, чертово солнце. И я вместе с ними. Почувствовала, как меня подхватили под локоть и, не особо церемонясь, впихнули в машину. Голова трещала, в висках пульсировала боль. Пустота внутри жгла нестерпимо. Будто мир утратил краски, стал тусклым, безжизненным. Ужасное ощущение. В себя я пришла на переднем сидении машины, наглухо пристегнутая ремнем безопасности. За окном — кромка моря, мощные пальмы, голубое небо. Как с картинок. Я ослабила ремень, полной грудью вдохнула соленый воздух. Тут же мне в руки ткнули телефон — чужой и непонятный.

   — Там твой профиль загружен, — сообщил Феликс. Я недоуменно нахмурилась, он пояснил: — Номер другой, но настройки старые. Напиши кому-нибудь по электронной почте, что долетела хорошо.

   — Чтобы ничего не заподозрили?

   — Именно.

   Пропадать без вести действительно не стоит. Лучше сделать вид, что я вернулась домой, как и собиралась. Пусть похититель ищет меня в Москве, вперед! Я взяла телефон. Список контактов был мой, значки на дисплее тоже. Сохранилась и переписка, и пароли. Чудеса… Это все то приложение с кучей галочек сделало?

   Войдя в электронный ящик, я отыскала адрес Киры. Осталось всего ничего — набрать на капризных сенсорных клавишах сам текст. Тянуло написать «Долетела хорошо» — букв меньше. Но Кира сразу заподозрит неладное. Пожалуй, стоит потренироваться в обращении с телефоном и с интернетом… Тем более что Феликс предупредил — звонить можно только ему, а вот письма строчить — кому угодно. Главное, чтобы ни у кого не возникло мысли, что я до сих пор в Испании. Я со вздохом склонилась над экраном. В итоге получилось: «Долетела ужасно, сломала телефон. Ненавижу самолеты! Прости, что бросила. Заперлась в своей квартире, видеть никого не хочу». Ответ высветился через несколько секунд: «Отдыхай и не парься. Я бы тоже с радостью свалила от этого козла». Ох… Ну Кира как всегда.

   За окном море подступало все ближе, машин вокруг становилось больше. За каждым поворотом толпились группы каких-нибудь туристов. По привычке попыталась отгородиться, но вместо энергии наткнулась на зияющую пустоту. Черт! С одной стороны, было удобно — никакой лавины чужих эмоций, с другой… Эта пустота обжигала сознание, сея в нем тоску и черно-белое уныние. То же самое, что вдруг перестать видеть или слышать.

   Машина въехала в город, чудом втиснувшись в узкие улочки. Мощеные дорожки сужались, вполне современные дома лепились так, как будто им не хватало места. Экстремальная близость от бордюров и стен — это страшнее, чем по краю скалы ехать… Остановились мы перед высоким зданием, опоясанным рядами балконов. Неужели отель?

   — Приехали, — известил Феликс и вышел из машины прежде, чем я успела что-либо спросить.

   Я отстегнула ремень и выбралась наружу. Ноги подкашивались, перед глазами плясали мутные круги. Тянуло прилечь на тесном тротуаре, наплевав на все приличия. С трудом удерживая равновесие, я вошла следом за Феликсом в широкие стеклянные двери. Заставленный чемоданами вестибюль убедил окончательно — это отель. На стене висело загадочное расписание на трех языках — испанском, английском и русском, сидящие на диване загорелые девушки обсуждали свои подвиги на пляже и весело хихикали.

   — Мы что, здесь останемся? — спросила я спину Феликса.

   — Нет, — отозвался он, не сбавляя шаг. — Ты здесь останешься.

   Я в недоумении присела на свободный диван, Феликс направился дальше, к стойке регистрации. Узнала три вещи. По-испански он говорит свободно, моих соотечественников в отеле много, и надетые на мне шорты практически верх целомудрия. Если судить по одежде снующих мимо девиц…

   Феликс вернулся быстро. Вручил мне зарядку от телефона и две карточки. Одна была банковской, а вторая ключом от номера.

   — А разве так можно? — Я недоверчиво глянула через плечо Феликса на улыбающегося администратора. — Я же без документов.

   — Слушай внимательно, — проигнорировали мой вопрос. — Без телефона никуда не ходи. Банкомат за углом. Завтрак до десяти часов, еще успеваешь. Вопросы?

   — Один. Что я тут буду делать?..

   — Что хочешь.

   Замечательно! Сначала вырядили черт знает во что, потом без дара оставили, теперь в отель какой-то привезли. Объяснений при этом ноль.

   — Не люблю расплывчатые ответы, — буркнула я.

   — А я не люблю глупые вопросы, — парировал Феликс. — Не знаешь, чем на отдыхе занимаются? Развлекайся. Выспись, купи платье в цветочек, отчитай уборщицу. Можешь из номера вовсе не выходить. Возникнут проблемы — звони. Мне сейчас не до тебя.

   — Это радует, — сказала я абсолютно искренне.

   Он изобразил очередную вежливую улыбку и вышел на улицу. Глядя на проехавшую вскоре мимо дверей черную машину, я почувствовала невероятное облегчение. Уехал ведь. Просто взял и уехал. Это самый прекрасный вариант из всех возможных. Кажется, наши чувства взаимны. Ему моя компания так же неприятна, как и мне — его. Вдруг Феликс вычислит похитителей без моего участия, и я смогу вернуться домой? Нет, вряд ли мне так повезет. В любом случае меня здесь никто не держит.

   Я повертела в руках карточку от номера и шагнула к лифту. Подумаю обо всем этом… когда высплюсь.

ГЛАВА 8

Паша

   Колесо телеги отбрасывало на песок длинную тень, плоские кактусы топорщились колючками. В углу бревенчатой веранды громоздилась башня из бочек, очевидно, приколоченных друг к другу гвоздями. Иного объяснения, почему они до сих пор не рухнули, у меня не было. Буквы на вывеске сливались в блестящую полосу, ветер трепал американский флаг на балконе под забойное кантри. Как там у Говарда… Три аккорда и правдивость? От гигантской водяной мельницы из дерева и порыжевшего металла неслись скрежет и многоголосый визг. Периодически закладывало уши, от снующего вокруг народа мутило. До состояния, когда каждая пойманная эмоция кусает и жмет, оставалось немного — все лимиты были исчерпаны.

   Поспать так и не удалось. Что-то в словах Нессы не давало покоя, заставляя раз за разом прокручивать в голове ночной разговор. Выводы напрашивались неутешительные. Несса права. Мария явно заигралась, а те, кто хочет прыгнуть выше своей головы, не стесняются использовать в качестве трамплина чужие. Ничего против этого подхода не имею, но цель оправдывает средства лишь до тех пор, пока люди не пропадают без вести. Нам действительно повезло, если великая исследовательница благополучно убилась и никого больше донимать не будет. Иначе тушите свет… Такие идут до конца. Что Мария вообще искала в глубоком Лектуме? Мыслей по этому поводу меня посетило много, но хорошей — ни одной.

   Бонусом за бессонную ночь была удачно выловленная в восемь утра на кухне Кира. Две криво заплетенные косички, ярко-желтые кеды — на каблуке! — и длинная футболка, из-под которой слегка выглядывали шорты. В руках дымилась чашка кофе, пахучего и свежесваренного. Ведущий юрист известного банка размешивала сахар, силясь сфокусировать взгляд то ли на ложечке, то ли на собственном маникюре. Безуспешно. В итоге прикрыла глаза и откинулась на спинку стула.

   Я подобрался сзади, склонился над ней и без особой надежды спросил:

   — Белочка, ты вчерашнюю ночь вообще помнишь?

   — М-м-м, — невнятно промычала она. — Тебя интересуют шесть испробованных способов пить текилу, сеанс караоке в такси или твой нудеж с навязчивыми предложениями?

   — Между прочим, ты согласилась.

   Кира резко вскочила со стула и повернулась ко мне. Ее взгляд вмиг стал пристальным и сосредоточенным, полыхнуло решимостью. Ого, иммунитет к похмелью выработался за столько лет!

   — Перечисляю требования, — отчеканила она. — По пунктам. Первое — ты не будешь делать со мной ничего, что мне не нравится. Или даже в теории может не понравиться. Второе — никакой отсебятины. Мы договариваемся обо всем, причем договариваемся заранее. Шаг вправо, шаг влево — и я все отменяю. Уезжаю, увольняюсь, и хрен ты потом ко мне подойдешь. Понял?

   — Основательный подход, — восхитился я. — Контракт подготовить?

   — Запомнишь, — фыркнула она.

   Схватила чашку и залпом влила в себя кофе, даже не поморщившись. Стаж, Иван Арнольдович! Что ж… Ее требования вразрез с моими планами не идут. Нужно именно точечное воздействие при открытом подсознании, без принуждения. При других раскладах блок с дара можно разве что с корнем вырвать.

   — Ну и? — спросила она настойчиво и даже руки на груди сложила. — Что делать будем?

   — Для начала мне надо за тобой понаблюдать, — прикинул я. — Вблизи, в какой-нибудь непринужденной обстановке. В идеале максимально приятной тебе.

   — Нафига?

   — Определю точнее, при какой степени доверия ты открываешься. Не кривляйся! Сделаю все незаметно, и не почувствуешь. От тебя потребуется лишь развлекаться и представлять, что меня там нет.

   — Шикарный план, — присвистнула Кира. — Мне уже нравится! Вечером у меня новая экскурсия по барам. Подойдет?

   — Твое сознание должно оставаться чистым. Еще варианты?

   — Ну… — задумчиво протянула она. Вспыхнула весельем и, едва сдерживая смех, небрежно предложила: — Сейчас я собираюсь в Диснейленд. Можешь подвезти, хоть какая-то польза от тебя будет.

   Диснейленд?! Дожили! Во-первых, это Порт Авентура. Во-вторых, я туда в последний раз наведывался в детстве, и с тех пор мое представление о развлечениях немного изменилось. В-третьих… Народа там — тьма, особенно детей. Состояние нескончаемой карусели мне гарантировано безо всяких аттракционов. Но где еще выловишь Киру без защитной стойки? К тому же трезвой. Это шанс!

   Всю дорогу она провалялась на заднем сидении, изучая в телефоне карту парка и расписание представлений. Стоило притормозить, как рванула к кассе. Обзавелась браслетом для прохода на аттракционы без очереди и понеслась по кругу… После пятого захода мне стало любопытно — когда ее наконец-то стошнит? Кира не планировала ничего дальше, чем на два шага, и питала особую любовь к водным аттракционам. Подцепила где-то новых знакомых — русскую семью с тремя малолетними бандитами, радостно прошлась с ними по всем магазинам с сувенирами, и теперь в очередной раз покоряла на лодке водопад в обнимку с трофейным плюшевым утенком. Создавалось впечатление, что ей просто нравится его выжимать!

   Я устроился в относительно тихом тупике между зданиями, напоминающими декорации крутого вестерна. Мимо прохаживались ковбои, с деревянного столба таращился старинный фонарь. Эта часть парка была самой щедрой на укромные места, но к обеду и здесь собралась толпа. Приходилось наворачивать вокруг себя ментальные щиты и подпирать столб веранды.

   Киру из вида я не выпустил ни разу. Ее энергия на весь парк отсвечивала неистовой радостью, с той долей беззаботности, растерять которую — один миг. Выбить из колеи может любая неприятная мелочь. Поразительная склонность к перемене настроения. С доверием у Киры дело обстояло, в принципе, туго. Близких людей по пальцам можно пересчитать. Лезть в этот круг избранных не было ни времени, ни желания. К счастью, со своей циничностью и трезвым расчетом она хорошо относилась к людям, которых могла использовать. Иногда даже взаимовыгодно. Киру нужно чем-то заинтересовать, и дело сделано. Впустит в подсознание сразу, как только почувствует, что я ей полезен. Всего-то нужно поиграть в Деда Мороза с мешком подарков. Ну а если она не хочет сама получить дар обратно, то придется сделать так, чтобы захотела.

   — Вот где ты! — раздался насмешливый голос с веранды.

   Старательно выстроенный щит слетел, сознание затопило бурным восторгом, помноженным на поголовье туристов, следом царапнула чья-то паника. Мир крутанулся вокруг своей оси, в глазах потемнело. И звук отрубите, пожалуйста. Хоть посплю!

   Кира перемахнула через перила и приземлилась рядом со мной.

   — Как-то плохо ты представляешь, что меня тут нет, — ровно выговорил я, заново отгораживаясь от навязчивой массовки. — Неужели соскучилась?

   — Решила проверить, как развлекаются сильные мира сего, — язвительно протянула Кира, выжимая несчастного плюшевого утенка прямо на песок. Если он не умеет пищать, то скоро научится! — Оказывается, ныкаются по пыльным углам. Высокий уровень дара — ах, как заманчиво…

   — Думаешь, он у тебя будет высокий? Хотя, по сравнению с тем, что есть…

   Она хмыкнула, заискрив раздражением. Отлично! Раз ее это задевает, значит, полет нормальный. Манипуляции с энергией помогли — темнота схлынула, картинка перед глазами обрела очертания. Потускневший эмоциональный фон делал ее черно-белой и размытой, но это лучше, чем валяться в отключке. Или сойду за пьяного ковбоя?

   Телефон в кармане пиликнул и затих. Наконец-то… Буквы на дисплее скакали и прятались друг за друга, не желая складываться в слова. Сил в запасе оставалось немного, пришлось максимально сконцентрироваться. Сообщение от банка — да чтоб его! Лейка по-прежнему молчала. Мой ночной звонок сбросила и исчезла из сети. Гениально, черт возьми! Вемы бесследно пропадают, самое время характер демонстрировать…

   Я набрал ее номер. Вне зоны доступа. Кира обняла утенка и уткнулась в него, с интересом наблюдая за происходящим.

   — Лейке звонишь? — злорадно спросила она. — Звони-звони.

   Пространство завертелось каруселью, голова потяжелела. Автоматически ткнул кнопку вызова, промазал, запустив на кой-то черт несколько приложений. О, попал! Опять механический голос. Глубокий, певучий… Так, все. Конкретно кроет, пора сваливать.

   — Давай еще раз, — подбодрила Кира. — Развлекайся. Телефон-то она сломала.

   Наваждение как рукой сняло. Вдох, выдох. Восстановленный контроль, черно-белый, почти монохромный режим и единственно важный вопрос:

   — Откуда ты знаешь?

   — Лейка писала мне рано утром на имейл, — лениво сообщила Кира. — Сидит дома, ловит самолетный отходняк.

   Сломала телефон… Сразу после моего звонка! Уж не об стену ли? Нет, на нее это не похоже. Бабушкино воспитание запрещает, ага. Приличные люди себя так не ведут! Лейка даже во время самых разносных скандалов голос не повышала, не то чтобы вещами швыряться. Холодная сдержанность и сеансы показательного игнора бонусом.

   — Ладно… — Я осторожно отлип от колонны и как можно небрежнее сказал: — Все, что хотел, я увидел. Пока свободна.

   — А что увидел-то? — насторожилась Кира.

   — Вечером, все вечером.

   — Вот еще! Я тут до ночи. Не собираюсь пропускать торжественное закрытие и салют.

   — Не забудь сфотографироваться с гигантским чупа-чупсом.

   — А как же! — подмигнула она и сладким голосом добавила: — Тебя вынести с поля боя или сам до машины доползешь?

   Я молча обошел ее и направился прочь, удерживая концентрацию на энергетическом щите. Пропущенные через него эмоции болезненно скреблись в мозг, но внешне это было незаметно. Кира, Кира. Думала подловить? Свой предел я знаю. Правда, он уже опасно близок…

   За воротами шумного парка меня слегка отпустило, а на длинной полупустой аллее мир перестал вращаться. Я сел на скамейку, позволил себе расслабиться и вдохнуть полной грудью. Помогло. Черно-белые тона схлынули, унеся с собой сюрреализм происходящего. Люди стали похожи на людей, а не на размытые тени. Еще немного, и можно ехать домой.

   В кармане жалобной трелью залился телефон. Сцилла… Из трубки понеслись всхлипы и причитания, сталкиваясь и обгоняя друг друга.

   — Так, тихо! — рявкнул я, когда они слились в сплошное протяжное завывание. Сцилла запнулась, громко шмыгнула носом. — А теперь внятно, и по порядку. Что случилось?

   — Мы… — Она хрипло икнула. — Мы не можем найти Нессу…

   Я откинулся на спинку скамейки. Над головой проплывали облака обрывками размазанной, мокрой ваты. Приторно-сладко пахло карамелью, попкорном и нескончаемым праздником. Лязг американских горок сотрясал и без того зыбкий воздух, мысли в голову скреблись самые скверные. Отпечатков сильных вемов в окрестностях был десяток. Ни один из них Нессе не принадлежал.

   — Мог бы на слово поверить… — Сцилла снова всхлипнула. — Она ушла из бара одна, сердитая. До позднего вечера была на работе, эти ее фрики из лиги защиты животных подтвердили. Вернулась домой, в полночь звонила Марку, а потом — ни слуху, ни духу. Мы с ним в ее квартире сейчас. Соседи ее не видели со вчерашнего дня, мобильный молчит…

   Хреново. Похоже, я последний, кто видел Нессу.

   — Еду к вам, — сообщил я, поднимаясь со скамейки. — Через полчаса буду.

   Сцилла отрывисто вздохнула и отсоединилась.

   Черт! Не надо было вчера Лейку одну отпускать… Я отыскал в телефоне ее электронный адрес, быстро набрал: «Ты там как?». Ответ пришел через несколько минут: «Чем дальше от тебя — тем лучше!». Она определенно в порядке.

   Добираться до машины пришлось сквозь буйную толпу школьников, хлынувшую из нескольких экскурсионных автобусов. Не спасла даже прохлада родного салона и почти пустая трасса. К дому Нессы — трехэтажному, с балконами, заставленными кондиционерами и цветочными кадками, я вырулил на автопилоте.

   С какого перепуга они вообще ее хватились, да еще так скоропостижно? Со своей склонностью к эпатажу Несса вполне могла уехать подальше только потому, что ей так захотелось. И уж спрашивать разрешения она бы точно не стала.

   Дверь мне открыл Марк, мрачный и патлатый. Из глубины квартиры несся разноголосый кошачий ор. Что-то они развопились громче обычного. Сцилла сидела на табуретке посреди кухни, подобрав ноги в кожаных штанах, и ковыряла длинным ногтем угол стола. Глаза опухли и покраснели, символически затянутый корсет бросил линию декольте на произвол судьбы.

   — Мы всю квартиру вдоль и поперек перерыли, — тихо сказала Сцилла. — Кажется, все на месте. Вещи, документы, банковские карточки. Она бы не уехала без них…

   Марк мотнул нечесаной шевелюрой и выпалил:

   — Ерунда! Ты что, Агнессу не знаешь? Она легко могла куда-нибудь ломануться безо всего, одолжив у первого встречного велосипед. — Он перевел дыхание и шикнул на увивающихся под его ногами кошек. — Да что вам надо? Задолбали лезть!

   — Покорми их еще. — Сцилла устало кивнула на пустые миски у окна. — Говорила же, мало корма в первый раз насыпал…

   Из раковины выглядывали заляпанные тестом тарелки, у порога валялось сбежавшее из вчерашнего пакета печенье. Несса умеет быть жутко безалаберной, упрямой и вызывающей. Но вот любимых кошек бы она голодными не бросила. Ни за что.

   — Ничего с ней не случилось, — упорствовал Марк, игнорируя жалобное мяуканье. — Может, психанула после вчерашнего и укатила. Сидит сейчас где-нибудь в пригороде, пар выпускает…

   — Сам-то в это веришь? — хмыкнул я.

   Он запнулся и переполнился болезненным разочарованием, точь-в-точь как ребенок, которому сказали, что Санта-Клауса не существует.

   — Ее похитили! — воскликнула Сцилла и умоляюще посмотрела на меня. — Несса знала что-то опасное? Ты ведь заезжал к ней вчера, и на встречу с Советом тебя позвала именно она… Вы обсуждали происходящее?

   — Тогда — нет, — ответил я. — А вот прошлой ночью…

   Сцилла бессмысленно моргнула и шатнулась на табуретке. Вынырнувший неизвестно откуда белый кот с драным ухом настойчиво замурлыкал и тронул ее лапой.

   — Погоди, — дошло до Сциллы. — Так ты видел Нессу этой ночью?

   — Да. Она заходила перед рассветом.

   — А зачем? — прищурился Марк.

   Он меня в чем-то подозревает? Совсем обнаглел.

   — Печеньем угощала, — ответил я. Спокойствие, только спокойствие… — Жаловалась, как вы оба ее притомили своими выкрутасами.

   Сцилла вспыхнула краской смущения и беспокойством, Марк — паникой, сдобренной изрядной долей злости. Интересные реакции!

   — Я… — Сцилла села ровно и сцепила руки. Кошак нагло запрыгнул ей на колени, поднялся на задние лапы и с явным намеком заглянул в глаза. — Просто Несса любит бдить и драматизировать.

   — Во-во, — хмуро добавил Марк, с внезапным интересом рассматривая свои ботинки. — А еще перестраховываться.

   — Поэтому и дожила до своего возраста, — отрезал я. — Зачем она тебе вчера звонила?

   Он стушевался, кошки замяукали — дружно и надрывно.

   — Тоже мне тайна-секретик, — фыркнула Сцилла, спихнув кота с коленей. — Мозг выносила, чтобы молчать наконец-то научился.

   — Несса пересечься вечером предлагала, — буркнул Марк, переполняясь сожалением. — Я отмазался, и так весь день донимала своими нравоучениями…

   Обрывок фразы заглушили яростные кошачьи вопли.

   — Да накорми ты уже их, пока они нас не сожрали! — не выдержала Сцилла, в очередной раз стряхивая с коленей кота.

   Марк с явным облегчением метнулся к шкафу, оголодавшее хвостатое стадо кинулось за ним с победным мявом. Белый кошак с разбегу влетел Марку под колени, тот выронил пакет и с грохотом сбил крышку с кастрюли. Апофигей. Как еще соседи до сих пор полицию не вызвали? Дорвавшееся, наконец-то, до вожделенной еды стадо с жадным хрустом грызло рассыпавшийся по всей кухне корм. Марк задумчиво посмотрел на пустые миски, потом на блаженно постанывающих котов, махнул рукой и уселся на подоконник.

   — Уже легче… — Сцилла подтянула корсет повыше, попутно стряхивая с него белую шерсть, и повернулась ко мне. — Несса говорила тебе что-нибудь… Хотя бы что-нибудь… Черт! Нужно попытаться понять, почему именно она стала следующей.

   — Несса просила меня задержаться и помочь разобраться в том, что происходит, — отозвался я с той непоколебимой уверенностью, в которой сложно заподозрить недосказанность. — И кто, по-твоему, должен был стать следующим?

   Сцилла пожала плечами, Марк расцвел ехидством, словно варианты у него были, но он предпочел их не озвучивать. Умнеет на глазах!

   — Другие-то в курсе? — осведомился я.

   — Да… — Она смахнула подступившие слезы. — Алекс ее первым хватился и связался со всеми пару часов назад.

   Норд? Ясно, почему я в круг осведомленных не попал. Потрясающее упорство показательно исключать меня из местной тусовки. Даже в ущерб делу.

   — Он сразу поехал к ней на работу, а мы — сюда, — добавил Марк, шустро убирая ноги на подоконник. Дравшая его штанину кошка разочарованно дернула хвостом. — Остальные ждут новостей…

   Что ж, пока логично. Смысла бегать по городу целой толпой нет никакого. Главное — проверить места, в которых Несса бывала перед исчезновением, расспросить тех, кто ее видел. Норд рвется в бой — флаг ему в руки, а с проверкой квартиры эти двое справятся лучше всех. Марк проводил с Нессой много времени, Сцилла единственная, кто тоже живет в Барселоне. Факт, бывала в гостях, знает и соседей, и укромные углы.

   Дверной звонок разлетелся по квартире противным вороньим карканьем. М-да… Вспомни кое-кого — вот он. Тоже телефон сломал?

   Сцилла резво слетела с табуретки и умчалась в коридор раньше, чем Марк опомнился. Я отошел к подоконнику, выглянул в окно. Бок балкона, расшатанная пожарная лестница, по которой Несса частенько спускалась во двор. Я отвернулся и тут же поймал сосредоточенный взгляд кошачьих глаз. Затем еще одних, и еще. Эх, зверье. Боюсь, не вернется ваша хозяйка…

   Норд прошел на кухню, отсвечивая усталостью и бессильной злостью. Надо понимать, поиски успехом не увенчались. Застывшая на пороге Сцилла прикусила губу и тихо спросила:

   — Все плохо?

   — Как сквозь землю провалилась, — хмуро отозвался он. — Я поговорил со всеми, с кем она пересекалась перед исчезновением. Никто ничего подозрительного не заметил.

   — Не со всеми. — Марк кивнул на меня. — Павел видел ее ночью. Наверное, последним.

   Сцилла всхлипнула, Норд покосился на нее и спокойно ответил:

   — Нет, не последним. В шесть утра она нагрянула к семье, которая накануне котенка из их приюта забрала. Проверить, как тот устроился. Угощала хозяев печеньем.

   Несса все-таки нашла кого им осчастливить…

   — За что?.. — Сцилла сжала ладони в кулаки и зажмурилась. Раздрай в ее голове грозил прорваться полноценной истерикой. — Это нечестно… Почему именно она? Уж она-то не заслужила! Лучше бы…

   — Присцилла, — жестко оборвал ее Норд. — Вот чего мы точно делать не будем — это рассуждать, кому бы следовало оказаться на месте Нессы. Такого никто не заслужил. Нужно найти ее. И остальных тоже.

   — А еще держаться вместе, — поддакнул Марк. — Пока не выясним, какого черта происходит!

   — Вещи собрала? — уже мягче спросил Норд. Сцилла виновато мотнула головой. — Поезд завтра утром. Самое время этим заняться. Езжай домой. И Марка с собой возьми, нечего одной оставаться.

   Она закусила губу и судорожно кивнула.

   — Умница, — похвалил Норд.

   Алле-оп! А кусочек сахара зажмотил…

   — Только мы кошек сначала в приют отвезем, — вздохнул Марк и обреченно посмотрел на сыто развалившееся по всей кухне стадо. — Нельзя же их тут бросать…

   Норд пожал плечами, шагнул к выходу. На секунду оглянулся, мазнул по мне взглядом и бросил через плечо:

   — Надо поговорить.

   И исчез в коридоре. Спустя мгновение хлопнула дверь.

   Марк выудил из шкафа три переноски, озадаченно почесал затылок и пошел вызывать специалистов из приюта. Пара котов лениво подошли к сумкам, обнюхали их и запрыгнули внутрь. Потоптались, довольно мурча, и улеглись. Сцилла запечатала добровольцев, заперла дверь кухни и пересчитала поголовье. Одного не хватало… Белый! Предводитель обнаружился между стеной и холодильником. Он топорщил шерсть на загривке и злобно сверкал круглыми желтыми глазами, решив дорого продать свою свободу. В ответ на протянутую Марком руку и заискивающее «кис-кис» из-за холодильника вылетела когтистая лапа, расчертила царапинами запястье и убралась обратно. Марк позеленел и с таким видом смотрел на выступившие капельки крови, будто собирался немедленно упасть в обморок. Сцилла попятилась, наотрез отказавшись приближаться к «этой зверюге». Так, мирные переговоры провалились… Я снял с крючка у раковины большое махровое полотенце, накинул на зашипевшего белого и, туго спеленав, вытащил того из-за холодильника. Повстанец притих и выпустил когти через толстую ткань. Черт! Мстительная сволочь… Сгрузив брыкающийся сверток в переноску, я оставил Сциллу и Марка дожидаться машину из приюта и вышел из квартиры. Значит, Норд поговорить хочет? Без проблем! Будет ему сейчас разговор…

   Солнце палило прямо над головой, от каменных плит двора тянуло жаром. Единственное укромное место — оплетенную виноградом беседку, оккупировал дремлющий старик с газетой. Полуденный зной изгнал с городских улиц почти всех, даже туристы предпочитали коротать время подальше отсюда. Этим раскаленным воздухом дышалось на удивление свободно. Не то что в парке.

   Норд караулил меня у подъезда. Его энергия полыхала ярко и назойливо, как фонарик, светящий прямо в глаз.

   — Где Валери? — спросил он с явной претензией. — Почему она не с тобой? И почему не отвечает на звонки?

   — Потому что она в Москве, — ответил я тем же тоном. Уверен, его хозяйские замашки отключаются только лопатой! — Телефон сломался. Можешь снова за ней съездить. Тебе не привыкать.

   — В Москве?.. — Норд моргнул, но засверкавшее недоумение быстро сменилось жгучей досадой. — И ты отпустил ее одну? После недавних событий? Это опасно!

   — Опасно рядом с тобой. В эпицентре драмы, в которую ты всех затягиваешь.

   — Далеко не всех, — ровно выговорил он.

   Воздух задрожал, эхом прокатилась мощная злая вибрация. Нарастающий в ушах гул сменился пронзительной мелодией звонка. Норд нетерпеливо выхватил телефон и мгновенно ответил. Хмурясь, выслушал взволнованный стрекот и кинул в трубку всего две реплики: «Нет, полное имя Агнесса. А на поезд?» и отрывистое «Ясно». Телефон вернулся в его карман, воцарилась тишина, давящая и колючая.

   Несса в беде, надо выручать ее. И неважно с чьей помощью.

   В соседнем дворе на огороженной забором детской площадке было пусто. Ветер едва слышно поскрипывал качелями, в песочнице валялись сломанная машинка и ведро с трещиной в боку, из куличика одиноко торчал воткнутый совок.

   Мы укрылись от солнца под козырьком бревенчатой арки, Норд задумчиво посмотрел на песочницу и почти слово в слово повторил версию Сциллы:

   — Несса неслучайно стала следующей жертвой. Могла узнать что-то важное, или найти зацепку. Вы обсуждали исчезновение наших?

   — Ага, — сообщил я охотно. — Она говорила, что ты необъективен.

   Качели пронзительно скрипнули и замерли.

   — Лучше что-нибудь новое скажи, — хмыкнул он. — Я от нее самой это уже не раз слышал.

   — И она права. Твоя подружка откалывает номер за номером, сует нос, куда не надо, огребает четыре предупреждения. Когда такие пропадают, все выдыхают с облегчением. А ты прячешь голову в песок и твердишь, что она святая.

   Пространство расчертило багровыми всполохами ярости. Подул ветер, совок с шуршанием съехал с куличика.

   — Позволь мне самому судить об этом! — отчеканил Норд. Помолчал и твердо добавил: — Мария всегда ходила по острию ножа. Иногда ее заносило, не спорю. Но она никогда бы не причинила зло намеренно. Я ее достаточно хорошо знаю.

   У-у-у, как все запущено… Похоже, он в это искренне верит. Дело дрянь. Местные вемы Норду в рот смотрят, и с таким подходом их тут всех прибьют по одному, пока он упорно подружку выгораживает. Понятно теперь, почему Несса явилась именно ко мне со своими сомнениями. И с Нордовской шляпой. Выходит, с ним она тоже виделась в тот вечер. Странно, что он об этом молчит.

   — Не нравится мне все это, — сказал я прямо. — Началось все с Марии, тревогу поднял ты. Не знаю, как дело обстояло с Мигелем и Илзе, но Нессы первым хватился тоже ты. Собрал народ вместе, воду мутишь…

   Норд смерил меня внимательным взглядом, в котором ни намека на былую ярость не было. Лишь расчетливый интерес и затаенное злорадство.

   — И что из перечисленного тебе не нравится? Я просто хочу, чтобы Мария нашлась, — спокойно ответил он, и сомнений не осталось: это даже не правда, а истина в последней инстанции. — И другие. Чем быстрее, тем лучше.

   — Что мешает искать их тут? — скептически осведомился я. — Ту же Нессу, по горячим следам.

   — На своей территории я смогу обо всех позаботиться, — отрезал Норд. — Чтобы никто больше не пропал.

   — И все согласны?

   — Несса отказалась, — с сожалением и какой-то непонятной тоской сказал он. — И чем все кончилось? Вчера уговаривал весь вечер — бесполезно. Только посмеивалась и печенье предлагала. Сегодня утром хотел еще раз, а тут…

   Норд махнул рукой и отвернулся к качелям. Принесенный ветром самолетик из листовки описал над ними полукруг и приземлился в кузов машинки. Та тихо скатилась с песочной горки, оставив едва заметную кривую борозду.

   Итак, Норд вчера активно впаривал Нессе свое бесценное мнение, за что шляпой и поплатился. На сегодня была запланирована вторая попытка. Вот только убеждать оказалось уже некого…

   — Я не теряю надежды услышать от тебя ответ на свой вопрос. Или хотя бы что-нибудь полезное, — отрывисто произнес Норд, не оборачиваясь. — Но пока как всегда — много слов, и мало дела.

   — Может, мне еще всех разыскать быстренько?

   — Да вперед.

   Насмешка сквозила отчетливо — и в голосе, и в смешанной до безобразия гамме эмоций. В тот же миг припечатало другой энергией, беспечно буйной. Через забор перемахнул пацан лет пяти и понесся на горку под шумные вопли нагоняющей его ватаги дружков.

   — Меня волнует лишь результат, — сказал Норд абсолютно серьезно. — Приезжай тоже. Места всем хватит.

   Я ослышался?..

   Он кивнул на прощанье и зашагал прочь, удачно обогнув ворвавшуюся на детскую площадку мелюзгу. Что ж, пока Норд нянчится с толпой гостей, я выясню, кому сильные вемы поперек горла встали. Или, наоборот, для чего-то понадобились… Интересная теория! И отчасти позитивная, ведь тогда есть шанс, что Несса и другие до сих пор живы.

   Вернувшись к Бланке, я сделал то, что давно следовало — завалился спать. Еще немного, и отказал бы даже автопилот. Реальность отключилась, едва голова коснулась подушки. Господи, это было лучшее, что случилось со мной сегодня! Повезло вдвойне — не приснилось ровным счетом ничего. Проснулся я от того, что выспался. Глубокой ночью, с укрепившимся решением и чувством зверского голода. На кухне выгреб половину холодильника и щедро компенсировал пропущенные завтрак, обед и ужин.

   Свежезаваренный Бланкин фирменный травяной чай окончательно примирил меня с жизнью. Что она туда кладет — не знаю, но смесь ядерная. На пряный запах примчалась Кира. Приземлилась на стул напротив моего и обрадовала:

   — Я великодушно готова составить тебе компанию.

   Судя по влажным волосам и фруктовому запаху шампуня, она только что вынырнула из душа. Видимо, приехала домой недавно.

   — Это хорошо, — усмехнулся я, ставя перед ней полную чашку чая. Кира тут же сделала жадный глоток. — Завтра утром тоже будь готова. Едем в Мадрид.

   Она поперхнулась и шумно закашлялась. Бланкин чай залпом не пьют. Не текила!

   — Куда?!

   — В столицу этой чудесной страны. Моря там нет, зато баров навалом.

   — Отлично! Местные мне порядком наскучили. А зачем нам в Мадрид?

   — Будем ловить маньяков. Как раз твой профиль.

   Кира нахмурилась, сделала осторожный глоток из чашки и спросила:

   — Это связано с исчезновением европейских вемов?

   В ней плескался живой интерес, от легкомысленности не осталось и следа. Я вкратце изложил ситуацию с пропавшими, реакцией Совета и сбором в Мадриде. План был прост: я ищу следы Марии, попутно разбираясь с блоком. Одно другому не помешает. Кира хмурилась все сильнее, цедила по глотку чай и совсем не перебивала.

   — Квартиру снимем за городом, — закончил я, чувствуя ее смутную неуверенность. — С яхт-клубом о нашей отлучке договорюсь.

   — Ладно, — пожала она плечами. — Почему бы и нет? Мне-то ничего не угрожает. А если ты вдруг исчезнешь без вести, я не расстроюсь.

   — Кое-кто мне вчера говорил, — мстительно напомнил я, — что не все мечты сбываются.

   Кира фыркнула и гордо удалилась, прихватив с собой чашку недопитого чая и тарелку с плюшками. Свой пришлось допивать в одиночестве. И без плюшек.

   Утро я встретил в комнате перед ноутбуком — проверяя забронированные билеты на поезд и договариваясь с хозяином подходящей квартиры поблизости от Нордовского особняка. Пока я рассматривал фотографии, в голове вертелись две мысли. Хорошо, что дом под охраной — хрен кто чужой зайдет. И хорошо, что Лейка улетела. Свяжусь с ней позже, предупрежу, чтобы была осторожнее. В остальном — все сложилось удачно. Посидит себе дома, в безопасности, и на амбразуру лезть не будет. Хотя бы в этот раз.

ГЛАВА 9

Лейка

   Плохо помню, как добралась до номера. Помню, что дверь никак не открывалась, потом в коридоре не зажигался свет. Оказалось, надо вставить карточку в выключатель. Я повесила снаружи замечательную табличку «Не беспокоить» и упала на кровать. А когда открыла глаза, наступил обед. Благо, того же дня…

   Было хорошо. Не тревожили ни сумбурные картинки, ни эхо суетливых мыслей, ни осевшие в подсознании образы. Хотелось поверить, что ночные события — ужасный сон, но шорты с футболкой на мне были те же, а в телефоне светилось сообщение от Феликса — из четырех цифр. Я должна отгадать, что он имел в виду? Через приоткрытую дверь балкона долетали звуки музыки, соленый запах моря и тягучее блаженство. Вроде бы оно… Разлитая вокруг энергия была пресной, как незаправленный салат. Дар возвращался медленно, по жгучей капле заполняя пустоту внутри. Высмотреть сейчас мой отпечаток было нереально. Сама себя не узнавала. Беспощадное зеркало отразило такое, что выходить из номера окончательно расхотелось. Выгнал голод. Я умылась и долго приглаживала волосы, толком не зная, о чем мечтаю больше — расческе, зубной щетке или нормальной одежде. Нет, пожалуй, все-таки о кофе…

   Обеденный зал был полон яркого света. Люди сидели за столиками тесными компаниями, громкие голоса сливались в непрерывный гул, булькала вода в кулерах и звонко постукивали ложки о бока фарфоровых чашек. Эмоциями на меня никто не давил, но голова привычно затрещала. Кажется, скопления народа противопоказаны мне в любом случае. На одиночество рассчитывать не приходилось — все столики были заняты.

   Я подошла к напиткам, налила полную чашку крепкого кофе и потянулась за сахаром. Его было несколько видов: целое блюдо разноцветных пакетиков с нечитаемыми надписями. Если это вообще сахар.

   — Вот же… — пробормотала я, перебирая пакетики.

   — Первый день здесь? — спросили совсем рядом.

   Я оглянулась. Девушка с рыжей шевелюрой и россыпью веснушек на лице наполняла свою чашку сливками в той пропорции, когда кофе превращается в ерунду.

   — Правые не бери, — подсказала она. — Там какой-то унылый заменитель. Остальные, по-моему, одинаковые.

   Я благодарно кивнула, высыпала в чашку содержимое левого пакетика. Сахар оказался коричневый. Не повезло… Он несладкий и привкус у него странный.

   — Ты одна? — полюбопытствовала рыжая, опустошив кувшинчик со сливками. — Садись к нам.

   Она поправила сползшую лямку топа, который явно был ей мал на пару размеров, и зашагала прочь от стола. Я последовала за ней, стараясь не тревожить свой кофе. Этот сахар лучше вовсе не размешивать!

   За столиком, у которого остановилась моя новая знакомая, сидела ярко-накрашенная пухлая брюнетка с впечатляющим маникюром — объемные цветочки на ее ногтях были как настоящие. Рыжую звали Яной, ее соседку — Юлей. Я представилась Лерой, наплевав на конспирацию.

   — В одиночестве отдыхаешь? — спросила Юля, как только я присела рядом. Улыбалась она очень приятно и, похоже, была из тех пышечек, что легко затмят своим обаянием любую модель. — Непорядок!

   — Так получилось, — пожала я плечами.

   — Незапланированная поездка? — воодушевилась Яна. — Типа сюрприз?

   — Еще какой…

   — Кто-то отправил на курорт? — Она расцвела бледными всполохами азарта. — Мужчина?

   — Ну да, — подтвердила я. В общем-то, так оно и было.

   — Везет, — с неприкрытой завистью протянула Юля.

   Конечно… Главное, не помереть от такого счастья! Я одернула футболку, словно она могла прикрыть эти жуткие шорты, и отправилась за едой. Во время обеда я узнала от девушек о скидках на коктейли в местном клубе, последних веяниях нейл-арта, лапочке-продавце из винной лавки, а также о том, что все мужики козлы, и ничего от них не дождешься.

   — Сейчас пройдемся по магазинам, — мечтательно потянулась Яна, допив свой сливочный недокофе. — Я решилась. Куплю тот желтый купальник!

   — По магазинам? — заинтересовалась я. — Мне тоже нужно.

   — А что именно нужно? — осведомилась она с деловым видом.

   — Все.

   Девушки переглянулись. То ли растерянно, то ли просто удивленно. Черт! Со слабым даром попробуй определи…

   — Я без вещей, — смущенно пояснила я.

   — О, понимаю… — Юля сочувственно похлопала меня по плечу. — Не ты первая. В этих гадских аэропортах вечно теряют чемоданы, и потом ищи-свищи. Если и найдут, то к концу поездки!

   А они определенно начинают мне нравиться. На все свои вопросы отвечают сами, и придумывать ничего не надо.

   Продолжая делиться ужасными историями о потерянных чемоданах, девушки проводили меня к банкомату. Он был прямо за углом — большой, испанский и совсем непонятный. Юля с Яной, пересмеиваясь, помогли мне вставить карту. Банкомат долго думал и кряхтел, будто собирался ее съесть, но никак не мог выбрать с какой стороны подступиться. Не зря я никогда не доверяла этим картам и банкоматам! Зажует еще… Не зажевал. Притих и потребовал ПИН-код. Вспомнив загадочные четыре цифры из СМС-сообщения, я неуверенно потыкала в клавиши. Сработало! Я растерянно уставилась на появившееся меню. Ни слова по-русски. Пожалуй, мне лучше отсидеться в номере. Как тут что-то снять, если даже непонятно сколько денег на счету? Кажется, я сказала это вслух, потому что над ухом хмыкнули, появилась Юлина рука и быстро защелкала по кнопкам. На экране высветилась сумма в евро. Очень захотелось отнять от нее нолик, а лучше два… Яна округлила глаза, Юля присвистнула. Ну ничего себе! Феликс решил не мелочиться или у них в Совете отведен специальный бюджет на спасение похищенных девиц? Я сняла несколько сотен, решив, что позже обязательно все верну. До копейки! Мелочью. В большой банке…

   Поход за обновками неожиданно растянулся до вечера. Тратить на себя чужие деньги было неловко, поэтому в первом же попавшемся универмаге я взяла только самое необходимое и пошла к кассе. Не дошла… Яна с Юлей в ужасе оттащили меня от нее, заявив, что «нельзя впадать в отчаяние» из-за пропавшего чемодана и повели по магазинам. Их тут было много — на каждой улице десятки красочных вывесок.

   Чувствовала я себя странно. В глазах рябило от бесконечных витрин, ценников и примерочных кабинок, а не от сотен чужих эмоций. Ничего не давило, не гнало в дальний угол и не обещало ночь мучительной головной боли. Словно я — самая обычная девушка, которая может спокойно бродить между рядами разноцветных тряпочек, долго стоять перед стеллажом с чемоданами или придирчиво перебирать зонтики. В итоге как-то даже растерялась и совсем перестала сопротивляться напору девушек, которые воодушевились идеей, по выражению Яны «одеть меня с нуля», завели в примерочную и охапками таскали туда вещи. Причем у каждой из них было свое мнение по поводу того, что мне идет, и весьма категоричное. Пару раз они чуть не поругались! Я молча кивала им по очереди, покорно примеряла то одно, то другое и следила, чтобы не слишком расходились. С трудом отбилась от платья с воротником, подозрительно похожим на собачий ошейник, эксклюзивного белья в виде комплекта веревочек, и туфель на такой шпильке, что мне вспомнились занятия в балетном классе. Под конец я настолько устала, что вручила Юле кошелек и без сил сидела на диванчике, пока та рассчитывалась на кассе. Позже, разбирая в номере новый маленький чемодан, доверху забитый покупками, обнаружила на дне те самые туфли. Ну, Юля…

   Это было истинным наслаждением — отмокнуть в ванной и привести в порядок волосы. Я постирала обновки, высушила их феном и наконец-то переоделась. Какое счастье! Свободно заплетенная коса, неброские закрытые туфли, нормальное платье — в меру строгое, до колен и, что радовало отдельно, совсем без цветочков — и я снова почувствовала себя человеком.

   В почтовом ящике было два новых письма — от Артема и Влада. Первый обиженно спрашивал, почему я позавчера не пришла в лес к кроликам, как обещала. Ох… В Поток мне в ближайшее время не сунуться. Помня о том, кто мне выдал телефон, я набрала Артему осторожный ответ — «Не смогла. Объясню позже. Скучаю очень».

   С Владом было проще — он гордо слал фотографии торта. Ужасно кривого, с огромной шапкой взбитых сливок и подгоревшим боком. Совместное творчество Влада и Коли с красноречивым названием «негр в обмороке». Пока я просматривала письма, в номер шумно нагрянули Яна и Юля. Пританцовывая от нетерпения, девушки заявили, что пришло время веселиться, возражений не слушали, смеялись и тянули меня в коридор. Я сдалась. В конце концов, почему бы не прогуляться на ночь? Тем более что сна — ни в одном глазу.

   Шумные улицы окутывала ночь, потревоженная ярким светом фонарей и огнями вывесок. Из заполненных кафешек лился смех, пахло пряностями и соленой прохладой. Вдали, под окрашенным разноцветными лучами небом, раскатами гремела музыка. От воркующих парочек веяло мягкой теплотой тесных объятий, непривычно приглушенной. Клубки эмоций по-прежнему не прорисовывались. В людях тлели крошечные искорки, растекаясь белесыми кляксами. Мутными и невыразительными, словно я смотрела на них не в упор, а сквозь запотевшее окно.

   Мы прошлись по дощатой набережной, набрав пачку рекламных листовок и песка в туфли. Яне быстро надоело вытаскивать тоненькие шпильки из щелей между досками, и она потащила нас в кафе. Пляжная веранда, диванчик, огромный коктейль из мороженого, взбитого в пушистую пену. Негромко играла музыка, южное черное небо пестрело точками звезд. В нескольких метрах шелестело море, накатывая плавными волнами на берег.

   — Вид шикарный… — протянула Яна и тайком сбросила под столом туфли. — Просто обалдеть.

   — Угу, — вздохнула Юля, потягивая через трубочку коктейль. — Красиво… Правда, Лер?

   Песок лизнуло очередной волной, все разом стало ярче. Внутри разлилось блаженное тепло, в глазах защипало. Звезды на секунду слились в бескрайний сияющий сгусток, вот только зажмуриться не захотелось. Люди светились тускло и неуверенно, но до боли привычно. Словно миру добавили немного красок и смысла. Волна вынесла на берег полосу тающей пены и радужное облако чьего-то восторга. Воздух искрил, пульсировал сотнями запутанных нитей, таких чужих и одновременно таких родных.

   — Да, — кивнула я, — красиво.

   В тот же миг голова закружилась, в висках знакомо заломило. Пришлось немедленно собраться и закрыться. Ну да… Это цена. Но я готова ее платить.

   — Слушай… — Юля грустно поводила трубочкой в пустом бокале. — Твоя очередь идти за коктейлем.

   Моя, так моя. К соседней веранде, где делали коктейли, толпилась длинная очередь, будто весь курорт одновременно одолела жажда. Я встала в конце и несколько минут слушала нетерпеливый гам и журчание наполняющихся бокалов. Телефон в кармане настойчиво запищал, мгновенно заставив забыть о коктейлях, пляже и прогулках. С чего это Феликс обо мне вспомнил? «Срочно возвращайся в номер. Одна». Видимо, отдых закончился… Придется Юле обойтись без добавки. Я выскользнула с веранды на набережную. Напрямую до отеля было минуты три пешком.

   Холл был пуст, на ресепшене скучал сонный парень. Забрав у него ключ, я поднялась на этаж. В полумраке просторного коридора в два ряда тускло отсвечивали глянцевые двери. Я отперла свою и застыла на пороге. Царапнуло смутным предчувствием опасности. Оглянуться не успела… Плечи сдавило чьей-то стальной хваткой, рот зажала большая ладонь. В нос ударил смешанный запах табака и бензина. Меня грубо втащили в номер, дверь захлопнулась. Попытка вырваться кончилась скверно — дышать стало нечем. Инстинктивно вцепилась в мелькающее рядом чужое сознание, выталкивая в Лектум. Тщетно… Сил просто не хватало! Все поглотила темнота. А потом словно сквозь вату прилетел глухой, сдавленный звук, крепкая хватка ослабла. Резкий толчок вперед — я отлетела к стене и благополучно сползла по ней на пол.

   Свет зажегся внезапно — тусклый, невнятный, словно лампочка в светильнике работала на последнем издыхании. В противоположном углу ошеломленно моргал незнакомый здоровяк, привалившись к стене и судорожно хватая ртом воздух. Надо мной склонился Феликс, окинул сосредоточенным взглядом. Усмехнулся и поднял с пола шприц с какой-то гадостью. Так…

   — Иди еще погуляй. — Он рывком поставил меня на ноги и развернул к выходу.

   — А это кто?.. — спросила я, пытаясь обернуться.

   Бесполезно — за порогом очутилась почти мгновенно.

   — Сейчас выясню, — невозмутимо ответил Феликс и захлопнул дверь перед моим носом.

   Я поправила платье, перевела дыхание. Секундочку! Выходит, он меня сюда позвал… Да что там позвал… Привез! В качестве обыкновенной приманки, даже не удосужившись предупредить. Нет, ну а что? Прибьют в процессе — не жалко!

   Из лифта вывалилась компания нетрезвых девиц и, хихикая, принялась искать свои номера. Я распустила взлохмаченную косу — все равно от нее осталось одно название, и пошла обратно на пляж. В конце концов, у меня там неоконченная прогулка, Юля с Яной и коктейльный долг!

   На набережной гулял ветер, кожа мгновенно покрылась мурашками. Казалось, на улице успело сильно похолодать. Шею саднило. То ли о стену неудачно приложило, то ли иголкой все-таки царапнуло… Впрочем, какая разница. Сознание не потеряла, и на том спасибо! Так уж повелось — встречи с Феликсом редко заканчиваются иначе.

   Закутаться было не во что, и я ускорила шаг. К дивану подлетела на той опасной скорости, когда вполне можно сшибить кого-нибудь ненароком, и уселась на свое место.

   — М-м-м… — протянула Яна, с интересом покосившись на мои распущенные волосы. — А где коктейли?

   — Там, — кивнула я на соседнюю веранду. Подвинулась вглубь дивана и обняла себя за плечи. Стало чуть теплее. — Извините, не получилось. Сейчас еще раз схожу.

   — Из очереди выгнали? — хихикнула Юля.

   — Да нет, просто встретила одного… — Я замялась и допила свой подтаявший коктейль. Жаль, что врать не умею — подходящие слова не находились. А те, что находились, нельзя произносить вслух. — Знакомого.

   — О… — Яна понимающе уставилась на мою шею. Я инстинктивно прикрыла саднящее место волосами. — Встреча была бурной…

   — За тобой приехал! — авторитетно заявила Юля. — Специально! Дождался, пока ты от нас отойдешь, и…

   Я опешила. Ничего себе фантазия!

   — А ты его полновесно обломала. Правильно, пусть помучается! — кивнула Яна. — Гады они, и ничего не ценят.

   Интересно, я им не мешаю? Хотя… Раз уж они все придумали, зачем отказываться от готовой версии? Хоть и нелепой.

   — Отдыхай, — Яна покровительственно похлопала меня по плечу, — я сбегаю за коктейлями.

   Она вскочила с дивана и унеслась на соседнюю веранду. В наспех нацепленных туфлях с расстегнутыми пряжками.

   — А где вы познакомились, когда, как? — накинулась с вопросами Юля. — И что с тем, который тебя сюда отдыхать отправил?

   — Да это он и есть.

   — Ох, — протяжно вздохнула она. — У тебя все прям как в кино…

   Конечно, кино. Фильм ужасов…

   Яна вернулась с тремя коктейлями — куда меньшими по размеру, и без мороженого. На вкус и на вид — компот компотом, только газированный. Странные нотки в сладковато-кислом напитке я заметила не сразу. А когда в голову ударили веселые пузырьки, бокал был почти пуст. Ну и ладно. Это из-за дара у меня на алкоголь реакция скверная — полнейшая потеря концентрации. Сейчас-то чего переживать? Я с чистой совестью опустошила бокал и откинулась на спинку дивана. Было тепло, прилетающий с моря ветер шевелил распущенные волосы. Яна негромко рассказывала о своем фитнес-клубе, периодически подсовывая фотографии в телефоне. Работала она инструктором по танцам на пилоне, и умудрялась делать трюки на чем угодно, даже на дверных косяках и дорожных знаках. Наряды впечатляли отдельно…

   — Приходи к нам заниматься, — выдала мне Яна, перелистнув очередной снимок. — У тебя должно круто получиться, ты такая пластичная.

   — Спасибо, — растерялась я, глядя на фото, на котором она гладила утюгом белье, свисая с шеста над гладильной доской, — но я завязала с танцами.

   — Ну и зря, — раздалось над ухом.

   Я вздрогнула, рядом со мной сел Феликс — с абсолютно непроницаемым лицом. Черт! Что он выяснил?

   — Недалеко ты ушла, — отметил он без малейшей издевки и повернулся к девушкам. — Добрый вечер.

   Тон у него при этом был непривычно мягким и доброжелательным. Яна с Юлей поздоровались, притихли и с любопытством уставились на него. Отчетливо засквозило интересом и… одобрением?! Феликс приветливо им улыбнулся. С ума сойти!

   — Это самое, — Юля поерзала на диване, — там, на соседней веранде мастер-класс по коктейлям проводят.

   — Да! — закивала Яна. — Мы пойдем, посмотрим.

   — Это интересно? — спросила я хмуро, с явным намеком.

   — Тебе — нет, — заявила Юля, подмигнув мне украдкой.

   И они действительно ушли. Бросили бессовестно, даже не вспомнив о той драме, которую сами мне придумали! Феликс внимательно смотрел им вслед. Улыбка исчезла с его лица, взгляд стал жестче. Вопросы вырвались сами собой:

   — Кто это был? Что он от меня хотел?

   Феликс не ответил. Ну да, конечно! Подсадным уткам подробности не положены. Я же как бы и не человек, а по недоразумению похожее на него особо опасное существо. Если меня не будет — мир только выиграет.

   — Зачем ты меня в номер звал?..

   — Тебя там ждали, — без единой эмоции отозвался Феликс.

   Издевается?!

   — А если бы он был не один?

   — Он был один. Все под контролем.

   — Да-да! — нервно рассмеялась я. — Помню. Ты всегда знаешь, что делаешь. И во всем заранее уверен. И совсем не ошибаешься.

   Феликс мазнул по мне безразличным взглядом.

   — Что ты с ним сделал? — Меня начало трясти от злости. — Допрос с пристрастием, тело в море, и до свидания?

   — Сериалов пересмотрела? — обронил он, и после небольшой паузы добавил: — Приливное течение вынесет обратно. А тут туристическая зона.

   Действительно! Терпение лопнуло. Следом прилила ярость.

   — В этом вопросе твоему мнению я доверяю, — процедила я, — как специалисту!

   — Разумно, — кивнул Феликс.

   Сама не поняла, как вскочила с дивана. Мысль билась одна: прочь отсюда… Шаг с веранды, рыхлый песок под ногами. Плевать, что дорожка с другой стороны! Чья-то криво слепленная башенка некстати попалась на пути, в туфлях противно захрустело. Я обошла веранду и остановилась у бортика набережной, мечтая поскорее вытряхнуть песок. Увы… Почувствовала дыхание сзади — практически на затылке, и резкий, пробирающий до костей холод. Сомнений, кто это, не возникло. По спине пробежал озноб, я резко развернулась. Пляж показался пугающе тесным и безлюдным. Ветер бросил под ноги смятый пластиковый стаканчик, тело сковало странное оцепенение. Феликс стоял и смотрел в своей обычной манере — вроде в упор, но будто и не на меня совсем.

   — Чем ты недовольна? — последовал тихий вопрос. — Ты цела, твоего преследователя выловили. Претензии принимаются по факту чего-нибудь непоправимого.

   — С того света, что ли?

   Он приблизился вплотную, я попятилась. Бортик больно впился в поясницу, сознание обожгло ледяным голосом:

   — Если ты меня неправильно поняла… — Феликс наклонился к моему лицу, дышать стало тяжелее. Воздуха словно не хватало. — Я повторю. Я разбираюсь в этой истории и возвращаю тебя домой, а ты не создаешь мне проблем. И себе заодно.

   В висках застучало. Я вдохнула поглубже и обхватила бортик ладонями, изо всех сил стараясь не шевелиться. От прикосновения отделяло одно движение — любое, малейшее…

   — Все, что тебе следует знать, я скажу, — выговорил он мне в ухо. — А ты, будем считать, уже высказалась.

   — Могу я вернуться в отель? — выдавила я.

   — Ты можешь делать все что захочешь, — спокойно сказал Феликс и отодвинулся. — Только последствия учитывай.

   О песке в туфлях я вспомнила только у двери в номер. Она равнодушно отливала глянцем, брелок ключа жег пальцы. Я долго не решалась войти, прислушивалась к тишине и высматривала вокруг человеческие отпечатки. Кажется, никого… Вставила карточку в замок и осторожно заглянула в номер. Аккуратно застеленная мною же кровать, открытая настежь балконная дверь. С улицы долетал запах моря и девичий смех. О недавнем нападении ничто не напоминало, даже коврик в коридоре лежал ровно.

   В ванной я вытряхнула наконец чертов песок из туфель и долго грела руки в горячей воде. Холод отступил, оставив лишь чувство бессильной злости. Нельзя позволять использовать себя вслепую. У меня нет права на вторую ошибку. Хранитель предупреждал — попадусь еще раз, мне конец. А, значит, и Артему тоже.

   Соглашаться на предложение Феликса было плохой идеей, приезжать сюда — тем более. Дальше как-нибудь без меня! Я упаковала все вещи в чемодан, положила туда же банковскую карту с телефоном и, аккуратно застегнув молнию, оставила его на видном месте. Накинула теплую кофту и вышла из номера.

   Остановку такси на площади я приметила еще во время похода по магазинам. Адрес Бланки, к счастью, помнила. Объясниться с Пашей будет сложно. Но других вариантов нет. С улочки, на которой находился отель, я свернула прямо на центральную. Открыто, не таясь. Мне ведь четко сказали — могу делать что захочу, меня здесь никто не держит. Сзади моментально пристроилась знакомая черная машина, поравнялась со мной и замедлила ход. Окно приоткрылось, Феликс окинул меня задумчивым взглядом и поинтересовался:

   — Что ты делаешь?

   — Ищу такси.

   — До Мадрида?

   Я замерла, машина плавно затормозила.

   — Почему до Мадрида?

   — Ваши едут туда. Полным составом, не считая одну пропавшую прошлой ночью.

   Перед глазами запестрели темные и светлые пятна, мощной волной накатила тревога.

   — Еще одна пропавшая?..

   — Тебя это удивляет? — Он облокотился о руль и вопросительно изогнул бровь. — Сейчас явно что-то назревает, и вам в этом отведена ведущая роль. А, может, и конкретно тебе. Не случайно же вечно оказываешься в центре всех заварушек.

   — Вот не надо. Втягивал меня во все Хранитель, а то, что происходит — не его игра.

   — Его — не его… Вспомни про глубокий Лектум, куда тебя отправили. А у санитара, который сегодня в гости нагрянул, ничего из ряда вон выходящего в шприце не было. Это все ваши ментальные штучки.

   Я нервно сглотнула. Каждое слово — правда. С одной стороны, хорошо, что не появилось никакого медицинского средства, выкидывающего в глубокий Лектум. С другой — час от часу не легче… У кого-то появились опасные способности. Откуда?

   — Если использовали дар, — выдохнула я, — то, получается, кто-то из местных…

   — И ты едешь к ним, — усмехнулся Феликс. — Хитрый план.

   Да уж… Неизвестно, что еще умеет похититель, и какие у него союзники. Кроме Хранителя, в Потоке есть и другие сверхсущества — я-то знаю наверняка. Чего он добивается? Что если ищет Вестника? Их каждые сто лет убивают, а я до сих пор не выяснила кто и за что. Черт… Со дня на день Артем приедет сюда!

   — Ты садишься или как? — вернул в реальность настойчивый вопрос.

   Глубокий вдох, шаг вперед. Щелчок открывающейся двери, темнота заднего сиденья. Я осторожно села, машина тотчас тронулась с места — мягко и почти незаметно. За окном проплыла вывеска, внутри воцарилось странное спокойствие.

   Правильные решения редко бывают приятными. Так уж повелось…

ГЛАВА 10

Паша

   Мадрид встретил нас аристократическим спокойствием, высокомерной тишиной и трехчасовым перерывом на обед. Вдали от центра улочки пестрели спущенными рольставнями окон и дверей и казались вымершими. Здесь не было песчаного побережья, моря, пляжей и полчищ туристов. Только неторопливость и размеренность, в которой сквозил некий снобизм. Город словно гордился своей строгостью и неистребимым духом классики. Лейке бы понравилось.

   Договориться с яхт-клубом не составило труда: наше присутствие им пока не требовалось, а в случае чего я смогу быстро вернуться — это вопрос каких-то двух с половиной часов. За всю дорогу Кира не проронила ни слова. Пялилась то в окно, то в телефон, и бурлила адским коктейлем эмоций — от мрачного предвкушения до истерического энтузиазма и обратно. Будто все подряд смешали в одном большом ведре и вылили мне на голову. Попытки разобраться в этой вакханалии разбились о выставленный неприветливый барьер. Ничего, у меня целая неделя впереди…

   Пока я общался с хозяином квартиры, Кира пробежалась по коридору, поочередно открывая все двери, и скрылась за одной из них, победно втащив чемодан. Ясно. Та самая спальня с удобной кроватью. Что ж, кто первый встал, того и тапки. Мне досталась гостиная со спартанским угловым диваном и коллекцией разлапистых кактусов устрашающего вида. Пожалуй, в темноте лучше не бродить по комнате. Зато на просторной лоджии отлично ловил вай-фай и была видна соседняя улица — стриженные фигурные кусты вдоль высокого забора, обрывающиеся перед увитыми плющом воротами Нордовского особняка. С высоты лоджии прекрасно просматривался уютный трехэтажный дом полукругом, апельсиновый сад и площадка для барбекю. Судя по энергетическим отпечаткам — наши уже в сборе. Пора туда наведаться.

   Массивная кнопка домофона мягко спружинила, створки ворот бесшумно разъехались в стороны. Норд решил обойтись без допроса на подступах к цитадели? Логично. Вемы и так друг друга за версту видят. Особняк буквально сочился энергией, сильной и манящей. Первые мгновения ее яркостью просто ослепило, потом буйство вспышек растеклось светлым, почти осязаемым теплом, опьянило ощущением легкости и простора. Родная стихия накрыла с головой.

   Вымощенная кирпичом дорожка привела к парадному крыльцу, на верхней ступеньке которого сидел Марк и нервно постукивал пальцами по телефону, искря смятением и беспокойством. Моего приближения он не заметил. Впрочем, он не заметил бы даже подъехавшую к лестнице платформу с бразильского карнавала.

   — Что-то не ладится в местном королевстве? — поинтересовался я у него над ухом.

   Марк испуганно мотнул патлатой головой, вскочил со ступеньки.

   — О, здравствуй! — выпалил он и недоуменно пробормотал: — Вот, и ты уже приехал. А Сциллы до сих пор нет…

   — Почему нет? Где она?

   — Надеюсь, что в пути. Ее в Совет срочно вызвали. Сдала втихаря билет, запретила себя провожать. Сказала, что прибудет следующим поездом.

   В Совет? Вот те раз. Неудачное время выбрали! Или наоборот? Куратор у нее Баэс, если может сделать гадость — сделает непременно. Из сильных вемов его подопечными были еще Мигель и Несса, а на них теперь не отыграешься. Осталась только Сцилла.

   — С ней все в порядке? — спросил я, зацепившись за мысль, которая не нравилась мне совершенно.

   — Вроде да. Два часа назад сказала, что едет на вокзал. Потом телефон стал вне зоны доступа. Я высматриваю ее периодически. Пока пусто…

   — Да приедет она, никуда не денется, — раздался напевный голос с крыльца.

   Приоткрытая дверь распахнулась. Отточенной модельной походочкой, четко печатая шаг немыслимыми каблуками и покачивая аккуратной попой на крыльцо выплыла Моника. Продефилировав до ступеней, эффектно развернулась и небрежно прислонилась к перилам. Ее энергия беспокойно мельтешила радугой, как новогодняя гирлянда. Ярко, броско, вызывающе.

   — Привет-привет, — промурлыкала она в мою сторону, тряхнув блондинистыми кудрями. — Рада, что ты с нами.

   — Черт, — буркнул Марк и с такой силой сжал в ладони мобильный, что костяшки пальцев побелели. — Надо было с ней остаться. Черт-черт-черт…

   — Ей еще полчаса ехать, псих! — Моника закатила густо накрашенные глаза. — Не удивлюсь, если у нее сел телефон или деньги опять внезапно кончились.

   — Точно! Надо ей денег на счет кинуть.

   Марк развернулся и умчался в дом с впечатляющей скоростью, оглушительно хлопнув дверью. Моника проводила его напряженным взглядом и нахмурила лоб. Точнее, попыталась нахмурить, но тот остался предательски гладким.

   — Уверена, я права, — вздохнула она. Повернулась ко мне и лениво потянулась. — С утра эта суета, беганье кругами и дележ комнат. Пойдем, пообедаем? Неподалеку есть отличное вегетарианское кафе…

   — В этом доме нет еды? — усмехнулся я.

   — Ты хочешь готовить на всю ораву? — Она наморщила нос. — Да и заняться все равно нечем. У Алекса намечено общее собрание и обсуждения плана действий, но он сказал, что не начнет, пока все не будут на месте. А Сциллу ждать минимум полчаса. Соглашайся!

   На последней фразе Моника капризно надула полные губы, но мелькнуло в ней сосредоточенное ожидание. Интересно… Что ей от меня действительно нужно? Прямо сейчас и узнаю.

   — Идем. — Я взял радужно засверкавшую Монику под локоть. — Но если в их меню не найдется чего-нибудь съедобного, я дезертирую в ближайшую забегаловку.

   — Договорились, — хихикнула она.

   Прикосновение обожгло тщательно притушенной злостью, обидой вперемешку с тягучей тоской и чем-то еще, поострее. Так-так… Моника быстро высвободила руку, сбежала по лестнице и победно рассмеялась. Нащупанный импульс мгновенно затерялся. Жаль. Через прикосновения в эмоциях разобраться проще, сразу чувствуешь то, что спрятано глубже. А тут явно что-то спрятано.

   В кафе Моника весело болтала, сверкала все ярче, и вскоре напоминала россыпь киношных бриллиантов. За их блеском остальное словно терялось. Не понять было, это ее природная особенность или удачная маскировка. В одном сомнения не возникло — она и вправду была голодна. Заказала двойную порцию морковных котлет, а мне посоветовала фирменный салат «ум отъешь». Похоже, повар его уже отъел. Принесли целую тарелку сплошных капустных листьев. Надеюсь, это не намек…

   — Так странно — все под одной крышей. — Моника воткнула вилку в котлету и решительно взялась за нож. — Даже интересно, как уживемся. А твоя комната где?

   — Через дорогу, — отозвался я, раздумывая, давать ли салату шанс. — В соседнем доме. Я там поселился.

   — О… — Она растерянно хлопнула ресницами. — А почему не с нами?

   — Я не один.

   — С девушкой?

   Я кивнул и осторожно захрустел капустным листом, Моника с понимающей улыбкой откинулась на спинку стула. Правильно, пусть думает то, что подумала. Нечего задаваться вопросом, зачем еще я притащил с собой Киру. Ее блок — мое личное дело, и всем любопытным лучше держаться от него подальше.

   — Разобраться бы с этой историей, — обронила Моника, методично отправляя в рот по крошечному кусочку котлеты.

   — Разберемся. Все равно другого выхода нет.

   — Выхода нет… — протянула она отрешенно.

   Воздух засочился ядом. Терпким и злым, многолетней выдержки.

   — Норд не отступится, — попробовал я нащупать больное место. — Он любит Марию.

   — Ну, нет, — поморщилась Моника. — Это живую он любил. А сейчас уже просто фанатизм какой-то.

   — С чего ты взяла, что она мертва?

   Моника мгновенно подобралась. Ее вилка аккуратно легла на край тарелки, эмоции исчезли. Даже воздух стал нейтрально-чистым, словно больничный после тщательной дезинфекции.

   — Ты такой оптимист? — Она дернула загорелым плечом. — Вряд ли Марию похитил кто-то заботливый и дожидается, пока мы ее спасем.

   — Возможно, она нужна ему живой. Если причина в даре, то убивать его носителя нет никакого смысла.

   — Три недели прошло, — парировала Моника. — Как бы Алексу ни хотелось верить в чудеса, их не бывает. Мария, Мария. Кругом одна Мария. Будто остальные не в счет!

   Полыхнуло жгучей бессильной яростью с отчетливым привкусом обиды. Ага… Ревность, как она есть. Просто хорошо спрятанная. Ну вот, а я думал, тут что-то интересное.

   — Кофе будешь? — поспешил я съехать с темы.

   Моника благодарно улыбнулась. Я невольно улыбнулся в ответ. Норд соображает вообще, что у него теперь полный особняк бывших? Цирк!

   — Я уверена, у тебя больше шансов докопаться до правды, — Моника отпила из крошечной чашки. Старательно приглушенная тревога поднималась над ее головой, как дымок над принесенным кофе. — Особенно если дело касается Дромоса. Ты лучше знаешь, как в нем все устроено, и с Хранителем знаком…

   Я молча смотрел на нее и ждал, что будет дальше. Моника поерзала, огорченно заглянула в опустевшую чашку и продолжила:

   — Но ты не в курсе многих местных мелочей. Могу помочь.

   Я кивнул. Занятное кафе. Судя по размеру кофейной чашки, сильно смахивающей на Бланкин наперсток, пирожное пришлось бы есть пинцетом. Тут только салат в тазиках. Капустный! Зря сразу не дезертировал в соседний гриль-бар. Ненавижу капусту и банальные разгадки. Ощущение, будто жестоко обманули.

   На обратном пути Моника сыто молчала и казалась совершенно довольной. Ворота открыла сама, со своего телефона — к ее номеру прилагался полный доступ. Растекшаяся во дворе энергия была столь же мощной и притягательной, но немного другой. Волны света переливались, игриво струились, норовя пуститься по кругу. Настоящий водоворот… Сцилла приехала. Надо думать, теперь и обещанного собрания ждать недолго.

   Довольно интересный снаружи, внутри особняк Норда оказался стандартен и безлик, словно дизайнера везли сюда с завязанными глазами, не выпускали наружу до окончания работ, и он понятия не имел, что конкретно отделывает — офис, дом или аэропорт. Много света из широких окон, серо-бежевые тона, строгая мебель, акварельные пейзажи на стенах и традиционный камин в холле. Куда же без него. Одним словом — вышколенная гармония прямиком из каталога. Моника на мгновение замедлила шаг, поправила прическу перед отражением в высоком аквариуме и убежала наверх по широкой деревянной лестнице. В дальнем углу, на диване, при полном кожаном параде и в обнимку с дорожной сумкой, сидела Сцилла. Спрятанные за длинной челкой глаза, поджатые губы, едкие всполохи уязвленной гордости.

   — Давай, — процедила она, настороженно наблюдая за моим приближением, — еще и ты расскажи мне о том, какая я безответственная.

   — И в мыслях не было. — Я примирительно поднял руки. — Всегда уважал чужое право убиться.

   Сцилла фыркнула и с обиженным видом уткнулась носом в сумку. Я сел рядом и похлопал по плечу. Восприятие мгновенно обострилось. Перехваченная тревога была панической и навязчивой, похожей на зудящую щекотку. Видимо, визит в Совет был нервным.

   — Думаешь, я дурочка? — выпалила Сцилла и подняла на меня взгляд, в котором откровенно читался вызов. — Нет. Я знаю, что делаю.

   Прозвучало не очень уверенно. Кого она пыталась убедить — себя или меня?

   — Что Баэс от тебя хотел?

   — Забудь… — Сцилла передернула плечами, сбросив мою руку, и вскочила с дивана. — Пойду, вещи в свою комнату закину.

   Еще одна партизанка… Хваленая самостоятельность дороже собственной жизни, и сегодняшняя поездка в полном одиночестве — яркий тому пример. Но я зарекся лезть с советами. Помогать тем, кто упорно сопротивляется, неблагодарное занятие.

   Сцилла умчалась по лестнице, я выдохнул, откинулся на спинку дивана и набрал Лейкин номер. Абонент недоступен… Ясно. Новый телефон не покупаем из принципа. Письмо я набрал короткое, но емкое. Сообщил о пропаже Нессы и попросил быть осторожнее. Через пару минут пришел скупой ответ: «Спасибо за предупреждение». Я не удержался и отправил: «Спасибо, что не послала, как вчера». Из-под дивана донеслось тонкое хихиканье. Что за… Энергетический отпечаток рядом мерцал странный. Мутный, нечеткий. Специально не присмотришься — вряд ли заметишь.

   Я осторожно встал, отступил на шаг. Нет, ну бред же… Чувствуя себя охотником на привидений, заглянул под диван и встретился со взглядом широко распахнутых голубых глаз. Свернувшаяся калачиком девушка торопливо приложила палец к губам и прошептала:

   — Ты меня не видишь…

   — Не вижу, — кивнул я и выпрямился.

   Из-под дивана тут же высунулась тонкая рука и требовательно подергала меня за штанину. Пришлось снова наклониться.

   — В гостиной есть кто? — светским тоном поинтересовалась девушка и чихнула.

   — Никого, — уверил я. — Чисто.

   Она выкатилась из своего укрытия, вскочила на ноги и довольно огляделась. Шелковое бирюзовое платье до самого пола, кукольное личико, пугающие худоба и хрупкость, растрепанные светлые волосы до талии. Шестнадцать, не больше. Чертова Моника, что было в том салате? Девушка ловко обошла меня, пересекла холл танцующей походкой и скользнула за неприметную дверь, приглашающе качнув головой. Так, что это за нафиг вообще?!

   Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрел заставленные разнокалиберными баночками полки, стеллажи с ведрами и щетками и шкаф во всю стену. Девушка сосредоточенно рылась в одном из его ящиков, закусив губу и по-детски сопя. Ее энергия оставалась такой же слабой и нечеткой. Я приблизился, нащупал на границе чужого сознания барьер. Он был болезненно рыхлым, будто склеенным из тысячи мелких осколков. Беспорядочно пульсирующие сгустки с трудом образовывали единое целое. Жесть и полный привет! Здравых мыслей тут и пробегом не водится.

   — Ты! — Она резко повернулась и ткнула пальцем мне в грудь. — Знаешь, что кокосы убивают больше людей, чем акулы?

   — А то, — протянул я с пониманием. — С кокосами шутки плохи.

   — Именно! Так почему есть столько фильмов ужасов про акул, а про кокосы ни одного?

   Обдало жаром приближающейся энергии, дверь беззвучно отворилась, и на пороге нарисовался хмурый Норд. Девушка проворно шмыгнула мне за спину и затаилась.

   — Т-с-с, — прошептала она заговорщицки. — Я не должна была выходить из своей комнаты…

   Норд смерил меня напряженным взглядом. Шагнул в кладовую и прикрыл за собой дверь.

   — Кажется, он что-то подозревает, — тихо бросил я через плечо.

   Девушка недоверчиво выглянула из-за моей спины, виновато ойкнула и прикрыла рот ладонью.

   — Берта, — вздохнул Норд. — Ты здесь что-то оставила?

   — Мне пришлось, — сообщила та и устало закатила глаза. — Она себя плохо вела. Просто ужасно. А потом вообще потерялась…

   Ее энергия блеснула, отливая оттенками тех же тонов, что и Нордовская, только в сто крат слабее. Такая схожесть бывает исключительно у близких родственников.

   Он на секунду задумался, прошел к шкафу и распахнул крайнюю дверь. С нижней полки выглядывала белокурая фарфоровая кукла в старинном платье, варварски втиснутая между пакетами со стиральным порошком.

   — О! — просияла Берта и кинулась к Норду. — Нашлась!

   — Отлично, — искренне и тепло улыбался он. — Забирай отсюда свою Элизабет Энн, пока снова не сбежала.

   — Это не Элизабет Энн, а Анна-София!

   — Ну, извини. — Норд ласково потрепал Берту по голове. — Вечно путаюсь в блондинках.

   — Подписывать надо, — авторитетно заявила она, перехватив его руку и почти повиснув на ней.

   — Вот и займись этим. Кроме как на тебя положиться совершенно не на кого.

   — Я сделаю! — воодушевилась Берта и с грохотом захлопнула дверь шкафа. Подперев ее шваброй, строго пояснила: — Анна-София наказана.

   Удачно я под диван заглянул… Мог бы и не увидеть эту безумную фею. Барьер откровенно намекает, что она не сама свихнулась. Кто ее так?

   Берта чмокнула Норда в щеку и выбежала из кладовой. И без того тусклый отпечаток растворился за дверью, а спустя пару секунд исчез совсем. Норд повернулся ко мне с непроницаемым лицом и ровно выговорил:

   — В доме есть и другие подсобные помещения. Экскурсию устроить?

   Я бы поверил, что он спокоен, если бы не искрящее раздражение вперемешку с досадой. Чувствовал себя Норд как сторожевой пес-медалист, случайно проворонивший вора. Эмоции