Я стираю свою тень. Книга 7. Сергей Панченко

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

   "Я стираю свою тень" - фантастический роман Сергея Панченко, седьмая книга одноименного цикла, жанр юмористическая фантастика, космическая фантастика.

   Даже счастливый отец семейства иногда устает от обилия счастья и тогда хочется на время забыть о нем и оказаться в ситуации, которая снова позволит оценить всю прелесть семейных радостей. Хорошо, когда есть знакомые, которым позарез что-то нужно от человека, который полгода не держал в руках ничего тяжелее полного подгузника.

   Возрастные ограничения 16+

   © Панченко Сергей

   © ИДДК

   В описанном мире другая система времени, возрастов и система исчисления. Все герои при пересчете на нашу систему совершеннолетние.

ГЛАВА 1

   Айрис улетела рожать на родную станцию, а мы с Никасом остались на хозяйстве по дому. Ему уже было четыре с небольшим — возраст, когда в нём стало доминировать желание добиваться своего. Увидел машинку у мальчика в песочнице — купи такую же. Увидел по телевизору в рекламе шоколадку — беги в магазин и купи. Если отказать, истерика часа на два.

   В воспитательных целях я нащупал золотую середину. В половине случаев просто отказывал, не мотивируя. У сына не должно было создаться обманчивого ощущения, что его желания превыше всего. В другой половине случаев я бежал в магазин, но при этом пояснял Никасу, что сегодня он был хорошим мальчиком, и припоминал ему случай, который и повлиял на проявление моей родительской щедрости. Не знаю, может быть, я действовал слишком примитивно, как Павлов с собаками, но умнее придумать ничего не мог. Не всякий раз моя психика могла выдержать два часа истерики. Если бы не чудесная капсула, даже не знаю, как бы я справлялся с отцовскими обязанностями.

   В целом у меня получалось. К нам дважды приезжали мои родители, пока Айрис не было дома. Мать понянчиться с внуком, а отец, как обычно, со снастями, наловить рыбки, либо просто посидеть у озера под деревом. Портал, перемещающий в локацию другого мира, представлял собой небольшую коробочку, приделанную к стене в прихожей на уровне лица взрослого человека. Прикоснувшись к ней пальцем, можно было его активировать. Работал он только от скана ДНК нашей семьи и моих родителей. На выбор было пять мест: озеро с лесом, полтора на полтора километра, любимое место паломничества отца. Вторая — пляж с белым песком и бьющими в него волнами. Небольшая локация в двести метров шириной, уходящая метров на пятнадцать в воду и на пятьдесят в лес. Это было моё любимое место и Айрис, позволяющее нам даже зимой оставаться загорелыми.

   Третья локация представляла собой горный пейзаж. С отвесной скалы, нависающей над поросшей лесом поляной, которая в свою очередь тоже находилась на плоской вершине горы, изливался водопад. Место красивое, но чрезвычайно шумное. Самое лучшее применение ему — утренняя зарядка. Там я повесил турник, после упражнений на котором купался под ледяными струями водопада. На четвёртой искусственной локации, созданной на астероиде, под огромным стеклянным колпаком, наполненным воздухом, можно было любоваться формированием новой солнечной системы, находясь чуть в стороне от протопланетного диска. Здесь была низкая гравитация, чем мы пользовались для активных семейных игр.

   Пятой локации, созданной на острове, окружённом бурлящей водой, бьющей из подземных геотермальных источников и полем голубого льда, я побаивался. Она была похожа на природную баню из-за висящего над островом горячего пара. Наверное, те, кто выбирали её для нас, думали, что мы будем использовать её именно так. Купаться в горячих источниках, греться паром и остывать в обнимку с ледяными столбами. Но для меня подземные процессы казались опасными и непредсказуемыми. Ходил туда только отец, и то, каждый раз я мысленно прощался с ним.

   Это был обычный день. Мы вышли с Никасом на улицу. Он увидел, как девочка на каруселях ест мороженое и, дёрнув меня за руку, попросил наклониться. Я уже знал, какой будет его просьба.

   — Купи мороженое.

   — Знаешь, эта девочка могла сделать что-то хорошее, чтобы родители купили его ей. А ты сегодня даже не соизволил заправить за собой кровать. Обманул меня и просидел за компьютером на двадцать минут больше нормы. Ты сделал всё, чтобы не заслужить мороженое.

   — Тогда я пойду и попрошу у неё откусить, — припугнул меня сын.

   — Тебе не будет стыдно?

   — А тебе?

   — Мне нет.

   Я был уверен, что он так не поступит. Но плохо же я знал своего сына. Он уверенным шагом направился к девочке и, подойдя на расстояние одного шага, без всяких прелюдий спросил:

   — Дай откусить мороженое, а то мне папка не покупает.

   Девочка опешила от такой наглости и протянула ему лакомство. Никас откусил и, победно глядя на меня, принялся жевать холодное мороженое, прикрывая рот ладошкой. Я заметил, что женщина, сидящая на скамейке, видимо мама девочки, удивлённо посмотрела на меня.

   — Это, наверное, вашу дочь объел мой лоботряс? — спросил я примирительно.

   — Смелый мальчик, голодным никогда не останется, — произнесла она, чуть улыбнувшись.

   Я не понял, был ли это комплимент сыну или такой завуалированный укор. Мне стало неловко, и я решил исправить ситуацию.

   — Пойду куплю им мороженое.

   — Не стоит. Ещё горло заболит, — стала отказываться она.

   — Возьму тёплое, — пошутил я.

   Для себя я уже всё решил. Подхватился и побежал к ближайшему магазину. Негоже выставлять сына перед девочками в неприглядном свете. Зашёл в магазин и купил три эскимо. Одно взял для мамы девочки, чтобы полностью нивелировать инцидент. Вернувшись к дому, был удивлён. Наш сын пошёл не в отца, он уже держал девочку за руку, а её мама медленно крутила их на карусели. Она с улыбкой посмотрела на меня.

   — Я была права насчёт вашего мальчика. Он не только не останется голодным, но и вниманием девочек не будет обделён.

   — До сегодняшнего дня он не был замечен в подобной смелости. Думаю, дело в вашей дочери. Это вам. — Я протянул маме девочки мороженое. — Меня зовут Гордей.

   — Аня, — не стала отказываться женщина.

   — Держите, мелюзга. — Я протянул мороженое детям. Они шумно обрадовались и не стали стесняться.

   — Вы недавно в нашем доме? — спросил я у Ани.

   — Два дня назад переехали. Мужа перевели в ваш город, а тут квартира, которую нам подобрали в его конторе. Спокойно тут у вас.

   — Да, глушь, ничего не происходит. С одной стороны, это хорошо.

   — Да почти с любой стороны хорошо. Таиску не страшно во двор выпускать. — Аня с любовью посмотрела на дочь.

   Я не стал спрашивать, откуда она приехала, где было так некомфортно жить. Никас решил взять часть беседы на себя.

   — Наша мама уехала рожать на станцию, — заявил он.

   Я строго посмотрел на него. Мы с ним заранее договорились, что он не будет упоминать, куда уехала рожать наша мама.

   — На станцию? — переспросила Аня.

   — Ему что станция, что больница. Он просто слышал словосочетание «станция скорой помощи» и думает, что туда увозят всех, — соврал я. — Да, она у нас дочку будет рожать, сестру Никасу. Он уже большой парень, пора начинать заботиться.

   — С девочками он точно найдёт общий язык, — заметила Аня.

   — Надеюсь. Я рос один, даже не знаю, как это — иметь брата или сестру, — смущённо признался я.

   — Пап, а можно Таисе к нам? — спросил Никас.

   Мне стало неловко. Отказать — значит дать понять знакомым, что мы им в чём-то не доверяем или опасаемся. Я засмеялся, чтобы дать себе несколько секунд на обдумывание ответа.

   — Давай спросим у мамы Таисии, — нашёлся я.

   Аня тоже смутилась.

   — Ну, даже не знаю, было бы неплохо. Нам сейчас необходимо побыстрее адаптироваться в новом городе. Гордей, честно признаюсь, у нас в квартире разгром, всё в коробках, руки чешутся скорее их разобрать. Была бы признательна, если бы вы приглядели за Таисией, а я пока занялась домом.

   Она посмотрела на меня с такой надеждой, что я не смог отказать.

   — Не вопрос. Где за одним присмотрю, там и за двумя. Это у семи нянек дитя без присмотра, а наоборот всё будет нормально.

   — Огромное вам спасибо, Гордей. Я на ужин испеку вам шарлотку, — пообещала Аня.

   — Необязательно. У меня дома щей полная кастрюля.

   — Бабушка сварила три дня назад, — добавил Никас. — Я их уже не хочу.

   Аня скромно рассмеялась.

   — На ужин у вас будет пирог, и не отказывайтесь.

   — Хорошо, договорились.

   Я назвал ей номер квартиры.

   — Я приду за дочерью ближе к восьми, хорошо? — спросила она. — Не устанете?

   — Да что вы, пусть играют. Никасу тоже необходимо общение, особенно с девочками, чтобы… ну, сами понимаете, сформироваться полноценной личностью.

   Аня задорно рассмеялась.

   — Вы меня уморили. Вы очень положительный отец. Я побежала. Таисия, я на тебя рассчитываю, — погрозила ей пальчиком мать.

   — Всё будет хорошо, мам, — пообещала дочь.

   — По-другому и быть не может, — успокоил я её маму. — Разбирайте коробки со спокойной душой.

   — Спасибо. — Она быстрым шагом направилась к подъезду.

   Теперь наступила моя очередь крутить карусели. Это занятие мне быстро наскучило.

   — Идёмте домой, чайку попьём с шоколадкой, — предложил я.

   — У нас нет шоколада, — напомнил мне сын.

   — Купим, — пообещал я. — Слезайте.

   Мы направились к магазину. Я шёл позади детей и наблюдал, как они общаются. У них уже появились общие темы. Они обсуждали какой-то мультфильм, о котором я не имел ни малейшего понятия. Мы зашли в магазин, выбрали шоколад, который понравился им обоим, и направились домой.

   — Давай ты к нам будешь каждый день приходить, — предложил мой Никас девочке. — Будем пить чай с шоколадом.

   — От сладкого портятся зубы, — напомнил я ему.

   — С капсулой? — спросил сын, выдав ещё один наш секрет.

   — С чем угодно, — обтекаемо ответил я.

   Мы зашли домой. Я поставил чайник и принялся суетиться на кухне. Никас водил девочку по комнатам, рассказывая и показывая всё, что у нас имелось. Таисию ничего особо не удивляло. Думаю, у них дома были те же самые вещи. Мне стало неловко кормить их одной шоколадкой, поэтому я решил провести ревизию холодильника. Нашёл из чего можно приготовить салат — два огурца и помидор. Мать привозила овощи три дня назад. Мы с Никасом не особо расположены к ним, один раз поели и благополучно забыли.

   Я настрогал овощей в тарелку, замешал с майонезом. Получилось съедобно. Согрел чайник и позвал детей к столу.

   — Никас, Таисия, обед готов.

   В ответ мне была тишина.

   — Никас, вы где? — спросил я с тревогой, предполагая, что сын нарушил наш уговор насчёт портала. — Никас, вылазь! — строго прикрикнул я.

   Он не отозвался. Все вопросы отпали, когда я увидел прислонённый к стене стул рядом с коробочкой, открывающей портал в локации. Мелкий хулиган решил произвести на подружку незабываемое впечатление. Какое из пяти мест они выбрали, я не знал, что усложняло поиски.

   Решил начать с самого простого, купола на астероиде. Там негде спрятаться, и он был самым экзотическим. Для неподготовленного человека открытое звёздное небо и спиральные пылевые облака, подсвечиваемые малиновым светом из центра формирующейся звезды, были наилучшим вариантом произвести впечатление.

   Детей там не оказалось. На всякий случай я позвал их, побегал по локации, как кузнечик, высоко подпрыгивая на каждом шаге. Никого. Сердце моё тревожно забилось.

   Второй я выбрал локацию, в которую точно никогда бы не пустил сына — геотермальную аномалию. Здесь можно было утонуть, ошпариться кипятком, попасть под отколовшийся кусок льда. Я забежал на неё и принялся бегать по островку.

   — Никас! Таисия! Вы здесь? А ну, покажитесь мне на глаза. Никакой вам шоколадки! — Если бы они сейчас отозвались, я бы купил им сто шоколадок.

   Никто не отзывался. Я снял с себя одежду и полез в тёплую воду, окружающую островок. Надо было аккуратно обходить бурлящие гейзеры, чтобы не обжечься бьющим из-под земли кипятком. Я боялся, что они могли перебраться к ледяной стене, в которой имелись промытые водой пещеры, сказочно красивые, но холодные. Никас был в них несколько раз, и ему дико понравилось. Я облазил их все, но детей там не было.

   Я выбрался назад в квартиру, надеясь, что они уже одумались и вернулись назад. Их же ждала шоколадка. Но нет, в квартире их не оказалось. Несносный шкодник, похоже, впитавший материнские гены, с её неуёмным желанием самостоятельности, решил устроить подружке незабываемое развлечение. Заодно и мне.

   Я отправился на локацию с пляжем. Она была небольшой. Лес в ней занимал один гектар, но был довольно непроходимым из-за обильной вьющейся растительности и к тому же богат на фауну, которая могла напугать даже такого смельчака, как я. Я имел в виду жуков и змей.

   — Никас! Сынок! Чай вскипел! — пытался я перекричать шум волн.

   Присмотрелся к песку. На нём не было ни одного следа детской ножки. Ветер и волны выровняли песок до состояния девственного полотна. Попасть из портала в лес, не наступив на него, ни за что бы не получилось. Это облегчило мне задачу. Остались две локации, но обе большие. Та, что на скале ещё и громкая, просто не докричаться в упор. И на ней ни за что не увидишь следы из-за плотной растительности и камней. А локация с озером имела размер полтора на полтора километра, что неимоверно усложняло поиски.

   Поэтому я решил начать с озера. Дед брал туда внука чаще всего, и он должен был хорошо ориентироваться на ней, в отличие от меня, выбиравшего ленивую лёжку на пляже.

   — Ника-а-ас! Сыно-о-ок! — прокричал я, оказавшись в лесу.

   В ответ мне защебетали птицы и зашумели кроны деревьев. Я походил возле портала, всматриваясь в следы на земле. Они тут были во множестве, но больше всего от отцовских сапог. Детские ножки могли и не отпечататься на плотной опавшей листве. Сердце подсказывало мне, что сын решил отправиться сюда. Отвести девочку к дедовой палатке, покормить её припрятанными консервами. Проблема в том, что я не знал, где в последний раз отец решил поставить палатку. Он кружил вокруг озера, выискивая наиболее рыбные места. Мне оставалось сделать круг по периметру озера и подтвердить свою догадку.

   — Ника-а-ас! Папа сердится! Подай голос! Сыно-о-ок! Ты где? — Я кричал, не переставая, надрывая своё армированное горло.

   Сын, как настоящий партизан, не отзывался. Я нашёл палатку отца, но в ней никого не оказалось. Его рюкзак с припасами лежал нетронутым, а клапан палатки был закрыт и примотан проволочкой, чтобы никакой зверь не забрался внутрь. Сын вряд ли бы смог её раскрутить. Ареал поиска после этого значительно расширился. Надо было прочёсывать лес и звать потеряшек не переставая. В мечтах я уже мстительно представлял, как задам этому неслуху трёпку. Пусть что угодно рассказывает матери, но желание посвящать посторонних в семейные тайны следовало отбить у Никаса раз и навсегда.

   — Никас! Таисия! Подайте голос! Или я всё расскажу тёте Ане! Она очень расстроится!

   Мои увещевания на них не действовали. Я прошёл четыре раза от края до края локации, потратив на поиски около двух часов, но всё безрезультатно. Уже готов был простить ему что угодно, лишь бы он выскочил из кустов с воплем: «А вот и я». Во мне вновь затеплилась надежда, что они вернулись и ждут меня дома. Портал в квартиру как раз находился рядом.

   Я вернулся домой и услышал, как надрывается дверной звонок. Подскочил к двери и посмотрел в глазок. Это была Аня. Я открыл дверь. Мама Таисии смотрела на меня испуганными глазами и кажется, догадалась, что у нас произошло ЧП.

   — Гордей, я звонила минут десять. Где Таисия? Что у вас стряслось? — Не дожидаясь приглашения, она вошла в дом. — Таиска, дочь.

   — Аня, вы только не расстраивайтесь… — Я прикрыл входную дверь, — Они сейчас не дома.

   — В смысле?

   — Это сложно объяснить. — Я стал лихорадочно соображать, как выкрутиться. — В общем… я немного не доглядел.

   — Гордей, где моя дочь? — настойчиво спросила Аня. Её лицо покрылось румянцем, а глаза заблестели. Она сдерживала себя из последних сил. Наверное, чтобы не порождать враньё, лучшим выходом было признаться в существовании портала, попросить помочь с поисками, а потом думать, как заставить её не проболтаться.

   — Аня, вы должны мне пообещать, что будете молчать, — попросил я её.

   — Гордей, вы и так сделали всё, чтобы напугать меня, не тяните. — Она смотрела на меня умоляющим взглядом.

   Мне стало ужасно жаль, что я так напугал её. Представил, как резко переменилось мнение женщины обо мне. Подошёл к коробочке, активирующей портал, и приложил палец.

   — Мы не совсем простая семья. У нас есть секреты.

   Моё признание ещё сильнее напугало её. Слово «секреты» в моём случае прозвучало примерно, как: «Мы семья каннибалов».

   — Идёмте за мной, Аня. Разуваться не надо, — упредил я её желание скинуть обувь.

   Я подал ей руку и потянул за собой, прямо через стену, на горную локацию. Видели бы вы выражение её лица, когда мы оказались на ней. Она замерла в ступоре и никак не могла понять, видится ей это на самом деле или с её психикой начались проблемы. Огромная отвесная скала, водопад, разлетающийся в пыль, искрящуюся на солнце радугой. Шум падающей воды, крики птиц и животных. Влажный лес и чистейший воздух.

   — Они могли спрятаться здесь, — прокричал я ей на ухо. — Дома всё объясню. Давайте искать.

   Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Что можно было ещё ждать от человека, который за несколько минут узнал столько секретов, расширяющих мировосприятие. Я полез во влажную чащу, решив искать детей от периферии к центру. Аня полезла за мной, видимо, боясь потеряться или остаться здесь. Что у неё было на уме, какие выводы зрели, мне было неизвестно, но совершенно точно она была напугана.

   Я прошёл вдоль обрыва, мимо водопада, перепрыгнув по камням бурлящий поток, дошёл до портала и взял глубже. Сделал ещё один круг и увидел валяющуюся на поваленных плотным колтуном вьющихся растениях обёртку шоколада, который купил детям, что должен был лежать сейчас на кухонном столе. Я показал её Ане.

   — Они здесь, — успокоил я её.

   Через три минуты мы наткнулись на шалаш, получившийся естественным образом. Ветки кустарника согнулись под массой плетущихся растений и склонились к земле, образовав уютное местечко. В нём даже было тихо.

   — Никас. — Я появился прямо перед ними, застав детей врасплох.

   — Папа, — удивился он, вытаращившись на меня.

   — Таисия! — Мать кинулась к дочери обниматься. — Ты в порядке? — Она отстранила от себя дочь и внимательно её осмотрела.

   Я показал сыну кулак и покачал головой. Он виновато склонил голову.

   — Всё хорошо, мам. У Никаса в доме есть двери в разные места. Тут очень красиво. Мы с ним решили дружить, — заявила она. — А ты что такая напуганная?

   Аня посмотрела на меня, ища ответа. Я пожал плечами.

   — Идёмте домой, поговорим за чаем, — позвал я их.

   Мы вернулись в квартиру. Аня немного пришла в себя.

   — Вам придётся пообещать, что вы не станете никому рассказывать об увиденном. Это опасно, — немного припугнул я её. — Пойду поставлю чайник, а вы садитесь за стол в гостиной. Никас, включи телевизор.

   — А я же с шарлоткой пришла, — спохватилась Аня. — Забыла с перепугу.

   Она поставила блюдо с пирогом в гостиной и зашла ко мне на кухню за ножом. Я прикрыл дверь за ней.

   — Моя жена, Айрис, не с Земли, — признался я ей. — Поэтому от неё у нас есть всякие фишечки, типа порталов мгновенного перемещения в другие миры.

   — Вы фантазируете? Пытаетесь меня запутать? — не поверила Аня.

   — А как вы объясните дверь в стене ведущую туда, где мы были? — поинтересовался я у неё.

   — Пока никак. Я в смятении и ничего не соображаю. Наверняка есть более простые объяснения, вместо жены из космоса. Вы учёный? — Она внимательно посмотрела на меня.

   — Я курьер, подрабатывающий развозкой пиццы. Работаю исключительно ради занятия свободного времени. А ещё потому, что эта работа мне нравится. Портал я получил в награду за спасение Земли и передачу ценного артефакта в один музей. Если вы мне не верите, то рассказывать вам о том, что происходит, на самом деле бесполезно. Давайте я возьму с вас обещание молчать, — попросил я Аню.

   — Если я расскажу кому-нибудь, что прямо из квартиры попала в горы, то меня проверят на наркозависимость или психическую адекватность. Обещаю молчать, но дочку к вам в гости больше не пущу. Если надо, пусть встречаются на улице.

   — Ваше право. Мне тоже будет спокойнее, если они не станут лазить по всем локациям.

   — Они ещё и разные? — удивилась женщина.

   — Да. Их пять.

   — Вы можете мне их показать ? — неожиданно попросила Аня.

   — Зачем? — удивился я.

   — Развеять сомнения.

   — Давайте прежде попьём чайку. Я надорвал горло, пока искал наших детей.

   Мы уселись за стол в гостиной. Дети вели себя так, будто ничего не произошло. Общались, смеялись, вели себя совершенно свободно, как будто знали друг друга долгое время. Аня нарезала шарлотку, я разлил чай. Добавил в заварку мяту и смородиновый лист, как любили делать в деревне летом. Ужин получился замечательным. Мама Таисии, правда, всё время крутила головой, рассматривая нашу квартиру. Кажется, она убедила себя в том, что я многое сочиняю.

   — А куда уехала рожать твоя мама? — обратилась она к моему сыну.

   Никас посмотрел на меня, прежде чем ответить. Я кивнул, чтобы он говорил, что задумал.

   — На станцию, где живёт бабушка, — ответил он.

   — А где эта станция находится? — спросила Аня.

   — В космосе, — кратко ответил Никас. Для него расстояния не имели значения. В его мире существовало всего два глобальных места — наш город и космос.

   — Кажется, я поняла. — Аня изобразила на лице сочувствие. — С мамой что-то произошло?

   Мы с Никасом переглянулись.

   — Вроде нет. На станции такая медицина, которая гарантирует только благополучный исход.

   — Ладно, не продолжайте, — остановила меня Аня.

   — Хорошо. — Я закинул последний кусок шарлотки в рот и запил остатками чая. — Готовы поверить в невозможное?

   — Готова раскусить ваши фокусы, — ответила она.

   — Дети, смотрите мультики и не двигайтесь с места. Мы быстро.

   Они согласно закивали. Аня снисходительно позволила подвести её к порталу. Потрепала себя по щекам, потёрла уши, чтобы оставаться максимально бодрой. Я только посмеялся над её приготовлениями.

   — Сколько вы весите? — спросил я.

   Вопрос смутил её.

   — Шестьдесят, — ответила она после недолгого раздумья.

   Я рассчитал в уме её вес на локации с астероидом.

   — Хотите весить четыре с половиной килограмма?

   — Ваш вопрос звучит пугающе. Целиком?

   — А, кх, простите, конечно, целиком. — Меня насмешил её образ мышления. — Я не маньяк-расчленитель. Дамы вперёд. — Я пропустил Аню в открытый портал. Зашёл за ней следом и увидел, как она потеряла равновесие и лежит на пыльной каменной поверхности. Протянул ей руку и помог подняться. Привыкание к низкой гравитации требовало времени.

   — Этот астероид находится на орбите формирующейся солнечной системы. Он довольно крупный и, возможно, когда-нибудь станет ядром целой планеты. Учитесь у меня, как надо управляться с такой силой тяжести.

   Я начал прыгать, поднимаясь вверх метров на пятнадцать и медленно опускаясь на поверхность. Аня смотрела на меня во все глаза, боясь сделать шаг. А я специально дразнил её прыжками и невероятными кульбитами.

   — Уже раскусили? — поинтересовался я. — Ну же, смелее, не бойтесь, разбиться здесь почти невозможно. Если собираетесь забыть о нашей тайне, то стоит успеть ею насладиться, пока не включилось здравомыслие и вы обо всём не догадались.

   — Вы шутите или издеваетесь?

   — Это зависит от вашего восприятия, — ответил я, свободно приземлившись рядом.

   — Научите правильно прыгать, — попросила Аня.

   — Легко. Вначале прыгайте вертикально вверх на небольшую высоту. Когда прочувствуете скорость падения, прыгайте выше и дальше. Это легко, легче, чем в невесомости. И тут не тошнит с непривычки.

   В итоге мы прозанимались прыжками на этой локации больше трёх часов. Удовольствие от малого веса и появившихся вследствие этого возможностей заставили Аню позабыть о времени. Она восторженно, громко смеясь, скакала по астероиду. Дети, когда мы ввалились в квартиру, смотрели на нас сонными глазами. На улице уже начинало темнеть.

   — Чёрт, сейчас муж приедет. Таиска, домой. — Аня схватила дочь на руки и направилась к дверям.

   — Заходите, если что, — предложил я из вежливости перед их уходом.

   — Не знаю, что и сказать вам, Гордей. У меня такое ощущение, что я завтра проснусь и пойму, что всё произошедшее сегодня было сном, — призналась Аня.

   — Очень вас понимаю. Со мной такое бывало не раз.

   — До свидания, мальчишки. — Аня взяла ручонку засыпающей дочери и помахала ею на прощание.

   — До свидания, девчонки. — Я тоже помахал им.

   Мы легли с Никасом спать, а утром нас разбудил осторожный стук в дверь. Это была Айрис с нашей Полинкой.

ГЛАВА 2

   Восторгам нашим не было предела. Потешная малышка, непрерывно машущая ручками и ножками, голубоглазая Полина, тёзка дочери Апанасия и Камилы, наполнила наш дом заботами. Никас мгновенно повзрослел, стал будто бы крупнее, старше и умнее. На него можно было оставить сестру минут на десять, без страха, что он бросит её без присмотра или устроит демонстрацию братской любви в виде гонок на коляске по квартире.

   Айрис не могла нарадоваться, что наконец оказалась дома.

   — Я теперь нигде не могу чувствовать себя дома, кроме этой квартиры. Рвалась сюда, зная, что только рядом с вами смогу расслабиться и почувствовать настоящий уют, — призналась она.

   Её слова дорогого стоили. Бунтарка Айрис в своё время отличалась диким нравом, и её сложно было заподозрить в том, что она станет ценить домашние удобства. Супруга кругом встала на учёт. При помощи способностей Камилы сделала Полине свидетельство о рождении, начала получать пособие. Мы жили так же, как все, кто понятия не имел, что начиная с четырёхсот тысяч километров от Земли жизнь кипит.

   Нам с Никасом пришлось признаться Айрис в том, что мы раскрыли тайну домашнего портала семье из соседнего подъезда. Она связалась с людьми на станции, которые передали информацию, после чего портал был перемещён в погреб под гаражом, купленным моими родителями. Это было сделано по нашей просьбе, чему отец был несказанно рад.

   — С вашими-то генетическими склонностями к неприятностям такие подарки опасны, — рассудил он. — К тому же вы кроме моря никуда и не выбирались. Туристы хреновы. А я теперь и в баню по субботам, и на рыбалку по будням, и в горы раз в месяц ходить буду. А вот на астероид забью. Страшно мне там без скафандра.

   За два месяца после возвращения Айрис и Полины выработался новый распорядок жизни, к которому мы постепенно привыкли. Дочь отличалась капризным характером, плохо спала по ночам, любила покричать, требовала внимания и чтобы её покачивали. У нас с Айрис появилось разделение обязанностей. Она подрывалась ночью, успокаивая дочь грудью, а я с шести утра. Вынимал Полинку из кроватки, брал на кухню, укладывал на столе в подушки и караулил. Иногда мне удавалось поспать на составленных в рядок стульях. Живя в одной квартире, мы редко виделись с женой — либо она отсыпалась, пока я бодрствовал, либо наоборот.

   Нередко к нам приезжали родители, и тогда мы с Айрис могли выйти на улицу и прогуляться вместе. Правда, в основном это были вояжи по магазинам или аптекам, подгузники, присыпки и прочее. Никас первое время ревновал, поняв, что ему стало меньше внимания и почёта. Однако он быстро смекнул, что вместе с этим у него оказалось больше свободы. Теперь его не гоняли за игру на компьютере или просмотр мультиков. В целом каждый из нас нашёл какой-то оптимальный образ жизни в изменившихся обстоятельствах.

   Признаться, тихое семейное счастье хоть и было мне в радость, но время от времени душа куда-то рвалась. Всё равно куда, лишь бы на время сменить обстановку. Я честно признался в этом Айрис. Она вначале даже обиделась, решив, что я проявляю малодушие, но подумав, решила, что для мужчины это нормально. Мы с ней договорились, что когда Полине исполнится полгода, я снова выйду на работу курьером. Для меня даже это казалось чем-то вроде приключения.

   Пока же главной отдушиной для нас оставались Апанасий с Камилой и их дочерью Полиной. Они ничуть не обиделись, что мы заимствовали имя, потому как у нас для этого имелась веская причина. Бабушек нашей дочери звали Нина и Вестлина, и чтобы их не обидеть, решили назвать дочь созвучным им обоим именем. С друзьями мы сидели в кафе, пока родители занимались внучкой. Недолго попить кофе с булкой, перекинуться новостями и всё. Но даже это казалось нам глотком свежего воздуха.

   Вскоре судьба, видимо пожалев меня, или решив, что модификации ржавеют зря, распахнула окно, в которое ворвался свежий ветер. Им оказалась Ольга, та самая мадам, которая руководила лунной программой, занимающейся изучением временных перемещений Древних. Она явилась к нам в гости без предварительного уведомления. Это был вечер. За окном стучал в окна дождь. Я уже готовился спать, глядя в телевизор одним глазом. Неожиданно раздался сигнал домофона.

   — Гордей, открой, я Польку кормлю, — крикнула из спальни Айрис.

   — Иду. — По дороге к двери я посмотрел на экран телефона, кого принесли черти на ночь глядя. Сердце ёкнуло в предчувствиях, когда я признал в позднем визитёре Ольгу. Я впустил её.

   — Айрис, это Ольга, — сообщил я супруге.

   — Какая Ольга? — Она не могла подумать на ту самую женщину.

   — С Луны. Помнишь?

   — Какого чёрта? — услышал я её недовольный возглас.

   — Сейчас узнаем.

   Я открыл дверь, ожидая гостью на пороге. Ольга шустро поднялась пешком, благо её модификации позволяли делать это без особых усилий.

   — Привет. Сказать, что мы удивлены, — ничего не сказать. — Я обнял её. — Проходи, — впустил Ольгу в дом.

   — Привет, Гордей. Здрасти всем, — поздоровалась она, увидев, что её больше никто не встречает.

   Выбежал Никас.

   — Здрасти, — поздоровался он неуверенно.

   — А кто это у нас такой большой? — произнесла Ольга. — Наверное, ты тот самый Никас?

   — Да.

   — А меня зовут Ольга. Я видела тебя в деревне совсем маленьким.

   Вышла Айрис с Полиной на руках.

   — Привет, — поздоровалась она шёпотом, давая понять, что ребёнок спит.

   — Ой, простите, — Ольга прижала рот рукой. — Вы ещё родили, — догадалась она.

   — А что делать. Размножаемся, — развёл руками я. — Никас, проводи тётю Олю в гостиную, я сейчас сделаю что-нибудь перекусить.

   — Я уложу Полинку в кроватку и тоже присоединюсь к вам, — пообещала Айрис.

   На ужин у нас оставался плов, печенье и чай. Я быстренько разогрел и вынес еду гостье. Ольга не стала отказываться.

   — Добиралась к вам на перекладных, инкогнито, чтобы никто не знал, куда я отправилась. Еду не покупала, не хотела оставлять следов. Жрать хочу, как медведь бороться, — призналась она.

   — Что случилось? — Теперь мне стало понятно, что нежданный визит вызван не сентиментальными причинами.

   — Погоди минутку. — Ольга принялась быстро есть. Никас смотрел на неё со стороны, удивляясь аппетиту. Ольга одолела половину порции плова и попросила запить. Я принёс ей самодельный томатный сок.

   — Боже, как всё вкусно. Я успела забыть, что на Земле такая вкусная еда, — призналась она.

   — Как Амели? — спросил я у неё.

   — Нормально, учится на озеленителя.

   — Будет озеленять городские скверы? — Я понятия не имел, что подразумевалось под этой профессией в космических масштабах.

   — Типа того. Есть куча планет, потенциально пригодных для жизни, но из-за каких-то процессов на них что-то пошло не так, и они погубили её. Учёные изучают возможность восстановления. Озеленители создают условия для растений или хотя бы размножения микроорганизмов. Если удаётся, то высаживают растения. Работа интересная, хоть и кажется скучной.

   — М-да, не подумал бы никогда, что Амели захочет озеленять планеты, — признался я.

   — Она тоже так думала, но у неё там, похоже, роман начался с одним из парней. Пусть озеленяют планеты вместе.

   — А ты где работаешь? — спросил я Ольгу.

   — В пограничной службе в районе гравитационной аномалии ноль-три-шесть-шесть.

   — Ни о чём не говорит, — признался я.

   — Разумеется. Сейчас поясню. Гравитационные аномалии, как правило, мало исследованы из-за своих особенностей. А это обширные территории. Часто они являются внутренним космосом для всяких раннекосмических цивилизаций, либо служат прибежищем разной швали, прячущейся от закона. Так вот, мы патрулируем подобные районы, мешая криминалу заниматься незаконной деятельностью.

   — Признаться честно, я думал, что подобной деятельностью в космосе никто не занимается. Там же нет государств и, соответственно, границ. Мне всегда казалось, что часть космоса, населённая землянами, не прошедшими отбор в систему — это такое дикое поле, разбитое на мелкие анклавы со своими законами.

   — Зря. На самом деле есть единая власть, пытающаяся управлять всеми землянами и иногда даже другими расами, старающимися тесно с нами взаимодействовать. Как это у неё получается, другой вопрос. Технологически мы далеко не высшие и отстаём по времени реакции на возникающие проблемы и наличие готовых методов их решения.

   В гостиную вошла Айрис в домашнем халате, с растрёпанными волосами.

   — Слышу умные речи. — Она села рядом со мной. — Ты, как всегда, полностью отдаёшься работе.

   — Бывает, отдаюсь и не работе, — пошутила Ольга и зыркнула в сторону Никаса. Тот не понял её пошлой шутки.

   — Ольга пограничник. Кошмарит нелегалов, — пояснил я вкратце.

   — Случайно пролетала мимо или нелегалы начали заселять Землю? — съехидничила Айрис. Это было в её стиле.

   — Нет, не случайно. Давайте, я сразу объясню причину моего появления у вас. — Ольга отпила чай и закусила печеньем.

   — Сгораем от любопытства, — признался я.

   Айрис ухмыльнулась, поняв, что меня уже тянет куда-нибудь смыться.

   — Моя должность — аналитик работы экипажей пограничных судов. Я не руководитель, так, второй уровень. Всё было нормально, пока не вникла в работу гораздо глубже. Начала анализировать, как и положено, и убедилась, что вместо того, чтобы пресекать преступную деятельность криминальных элементов, некоторые командиры экипажей контролируют их и обогащаются вместе. Как только важные шишки поняли, что я копнула глубже необходимого, устроили мне тёмную, но просчитались, не зная про мои модификации. Потом мне открыто пригрозили. Я изучила статистику и заметила, что процент потерь личного состава пограничных кораблей довольно высок. Не хотелось бы попасть в эти списки. Я притихла и сделала вид, что всё осознала. А недавно ко мне обратились из штаба по отправленному ранее запросу и предупредили, что если я смогу подтвердить свои подозрения, они устроят грандиозную проверку. Делать это с действующими членами экипажей я опасаюсь. Сдадут, как пить дать. Мне нужен человек извне, готовый сыграть роль контрабандиста или криминального бизнесмена.

   — Подсадная утка? — догадался я.

   — Да. Риск минимальный. Надо спровоцировать моё начальство заключить сделку с ним, что послужит доказательством их виновности. Остальное дело техники.

   — Ольга, ты попой чувствуешь, какую работу выбрать, чтобы попасть в неприятности, — заметила Айрис.

   — Да кто бы говорил, — усмехнулась гостья. — Я уже в курсе, как вы съездили на одну планету отдохнуть.

   — Это была нелепая случайность, — заметил я. — Жизнь на планете оказалась не такой, как о ней думали учёные. Она решила сделать наших двойников, из-за чего мы остались на ней чуть дольше положенного. Всё обошлось, а мы получили незабываемые впечатления.

   — Гордей, Айрис, я понимаю, что вы семья и у вас совсем другие интересы, но мне больше не к кому обратиться. Все, кого я знаю, так или иначе связаны с пограничной службой, и с любым из них возможен прокол. Помогите, пожалуйста. — Она посмотрела на нас таким умоляющим взглядом, что у Никаса дрогнули губы.

   — Расскажи подробнее о том, кого надо сыграть, — попросила Айрис.

   — Ну, в основном в таких местах занимаются производством наркотиков, оружия, человекоподобных роботов, запрещённого топлива, подделкой отпечатков ДНК, нелегальными модификациями, разработкой биологических монстров и извращёнными развлечениями, — навскидку сообщила Ольга. Этот список был явно неполным, и она могла ещё долго продолжать перечислять пороки, на которых можно было хорошо заработать.

   — На твой взгляд, представителем какого бизнеса я мог бы представиться? — поинтересовался я.

   — Незаконных модификаций или клуба убийц, — предположила она.

   — Как всё у вас серьёзно. — Альтернатива семейному счастью выглядела не так уж заманчиво.

   — Тебе не придётся контактировать ни с кем из настоящих преступников. Я сочиню тебе текст, ты произнесёшь его перед моим начальством и немного поиграешь, чтобы они поддались.

   — А если не поддадутся?

   — Ими руководит жадность. Если почувствуют хороший навар, их бдительность притупится.

   — А если я сыграю плохо, и они решат взять меня под стражу, кто вытащит из тюрьмы? Или ещё хуже, если они поймут, что это подстава, будет ли моя жизнь в безопасности? — У меня сразу возникли подобные вопросы.

   — Не переживай, на самом деле всё не так страшно. Сделку будем проводить якобы на твоей территории. Они не рыпнутся взяться за оружие или применить власть, зная, что их могут превратить в поток альфа-частиц. Я обещаю, ты ничем не рискуешь ни в одном из вариантов. Поверят или не поверят, исход для тебя будет один — ты вернёшься домой, живой и здоровый.

   — На какое время ты хочешь забрать у меня мужа? — поинтересовалась Айрис.

   — Двое суток, — не задумываясь, ответила Ольга.

   — Джанбоб не вычислит, что Гордей снова появился в космосе? — спросила моя супруга.

   — Благодаря моей работе, я могу использовать технологии защиты свидетелей. Его отпечаток будет анонимным, с подтверждением законности.

   Мы с Айрис переглянулись.

   — Ну, я была в роддоме на своей станции больше недели, так что ты заслужил право отдохнуть от нас, — решила она. — Ольга, ты только должна мне пообещать, как бы у тебя всё ни пошло, ты не должна подставить Гордея.

   — Гарантирую на сто процентов, что с твоим мужем ничего не случится. Рискую только я, но иду на это сознательно. При удачной реализации меня поставят командиром пограничного судна.

   — Ты карьеристка, — заметила Айрис.

   — Мне это нравится. Мечтаю устроить небольшую войну различным криминальным элементам, а для этого надо занять соответствующую должность. Превратили космос в клоаку и думают, что это нормально.

   — А вы решили, что я по умолчанию согласен? — спросил я, видя, что в разговоре моё мнение никого не интересовало.

   Айрис засмеялась.

   — А то я не вижу, с какой любовью ты бегаешь в магазин за свежими подгузниками, — цыкнула Айрис и закатила глаза. — Мужчине обязательно надо развеяться от семейной жизни, иначе это не мужчина, а соцработник с функцией мужа.

   — Золотая женщина, — в шутку изумилась Ольга.

   Айрис была права, у меня уже в печёнках сидела эта бесконечная беготня по магазинам и аптекам, утренние дежурства и прочие родительские радости. Я уже давно хотел куда-нибудь смыться, но не видел легального повода и не в последнюю очередь из-за сочувствия жене, вынужденной намного больше меня заниматься дочерью.

   — Двое суток, значит? — переспросил я. — Можно даже сменные трусы с собой не брать.

   — Гордей, может быть, позвонить Апанасию? — предложила Айрис. — Он тоже мог засидеться дома. Вдвоём вам было бы куда веселее. Ольга, ты не против двух актёров?

   — Я бы рада, но у меня разрешение на одного попутчика. Второй человек ослабит тайную суть операции.

   Ответ Ольги означал, что мне придётся отправляться одному. Ничего, морально я уже настроился на это. Раз она была так уверена в моей безопасности, то и мне стоило относиться к предстоящему делу без всякого страха. Я многое умел, когда дело касалось противостояния с обычными людьми. Кулаки раззуделись, напоминая мне о том, как давно они не прикасались к чужим физиономиям.

   — Когда отправляемся? — спросил я, не в силах скрыть нетерпение.

   Для внимательного взгляда Айрис это не осталось незамеченным. Он улыбнулась уголками губ, но ничего не сказала, за что я был ей премного благодарен. Понимающая жена — счастье для крепкого семейного брака.

   — У нас есть восемь часов, — ответила Ольга.

   — Я постелю тебе в зале, на диване. — Айрис поднялась, чтобы исполнить обещанное.

   — Не стоит, подруга. По дороге высплюсь. Я лучше прошвырнусь по злачным местам вашего города, отведу душу. Вернусь к утру. — Из детской спальни раздалось кряхтение дочери. — Это вам надо высыпаться, — заметила Ольга.

   — Без денег тут особо не разгуляешься, — напомнил я ей о необходимости иметь местную валюту.

   — Я найду того, кто со мной поделится, — ответила она самонадеянно. — Земные мужчины любят потрясти кошельками перед звёздными красавицами.

   — Сердцеедка, — пошутила Айрис. — Ты душ примешь или пойдёшь как есть, в космической пыли?

   — Пожалуй, приму. — Ольга покосилась на Никаса, внимательно прислушивающегося к разговорам взрослых. — Мало ли как пойдёт. Я вообще-то не собиралась доводить отношения до постели. Мне достаточно хорошо поесть и выпить. На работе не расслабишься, всё время как комок нервов на взводе. Господи, благослови Землю и её натуральную пищу.

   Полинка начала настойчиво покрикивать. Никас с Айрис сорвались с места и побежали в спальню.

   — В нашей семье новая звезда, вокруг которой мы вращаемся, — пошутил я.

   — Тяжело? — спросила Ольга.

   — Это слово тут неприменимо. Тяжело заниматься тем, что не нравится, а свой ребёнок — это забота, которую терпишь с удовольствием. Вспоминая собственную жизнь до появления детей, понимаешь, насколько она была пустой. — Я на самом деле так считал.

   — Мне, наверное, никогда этого не понять. — Ольга встала из-за стола. — Показывай, где у вас тут можно ополоснуться.

   Ольга приняла душ, оделась в свою одежду и, поинтересовавшись у меня местами, где можно потусить на ночь глядя, покинула нашу квартиру.

   — Неужели я тоже была такой? — Айрис вышла из спальни с дочерью на руках. — Не женщина, а недоразумение.

   — Ты эволюционировала, а Ольга застряла на определённом отрезке, когда кажется, что общественная деятельность важнее семьи. Ей уже страшно меняться, боится, что не потянет ответственности перед гипотетическим мужем или детьми. Намного проще играть в игры, изображая кипучую деятельность, а на выходных заливаться алкоголем, зная, что у тебя нет никого, кто осудил бы или расстроился из-за твоих привычек. Ты можешь представить себе, что попёрлась бы искать приключений по клубам, оставив детей на меня?

   — На хрена они мне сдались, эти клубы? Пот и пьянь, что там можно ещё найти? Однако же ты сам, я смотрю, с желанием засобирался? — всё-таки не удержалась Айрис.

   — Я же мужик. У меня другая функция. Считай, что я пошёл охотиться на мамонтов, чтобы не потерять форму. Не, ну тебе реально будет приятно видеть, как твой мужчина превращается во вторую женщину?

   — Конечно, неприятно, Гордей. Поэтому и отпускаю тебя с лёгким сердцем. Ты только сам смотри по сторонам, не дай себя использовать больше, чем нужно. — Айрис потянулась ко мне, чтобы поцеловать.

   Кулёк в её руках мешал это сделать. Мы поцеловались, как два жирафа, вытянув шеи друг к другу. Полинка закряхтела, не одобрив наши милования.

   — Надо ложиться спать. — Айрис дала ей грудь. — Завтра вызову маму в помощь.

   — Чью?

   — Свою. Пора бы ей плотнее приобщиться к воспитанию внуков.

   — Передавай ей привет от меня.

   — Непременно, — улыбнулась Айрис. — Я уже в предвкушении, как мы обсосём косточки тебе и всей вашей родне.

   — На доброе здоровье, только помни, что я могу начать икать в самый неподходящий момент. Как тебе икающий контрабандист?

   — Нормально. Я не видела ни одного нормального контрабандиста. Обычно у них нервный тик, или не хватает конечностей, или всё вместе, — пошутила супруга.

   — Надеюсь, меня минует чаша сия. Я же шуточный контрабандист. Пойду уложу Никаса.

   Сын уже спал на неразобранной кровати в одежде. Я взял его на руки и одной рукой расправил кровать. Никас обнял меня за шею и сопел в плечо. Уложил его и накрыл одеялом. Айрис наблюдала за нами, стоя в дверях спальни.

   — Мне кажется, что отправлять его на станцию без нас не очень хорошая идея, — произнесла она шёпотом. — Ему не будет хватать нашего внимания.

   Мы решили, что в шесть лет он отправится получать образование на космическую станцию, чтобы иметь знания и кругозор человека, родившегося в космосе. Меня и самого терзали мысли насчёт того, что сын будет отрезан от нашей опеки, которая дарила бы ему психологический иммунитет от жизненных невзгод.

   — Ты хочешь туда переехать? — Мне показалось, что Айрис мыслила в этом направлении.

   — Я бы хотела остаться, но соединить нашу квартиру и станцию порталом, чтобы не выбирать, — призналась она.

   — Высшие не позволят бесконтрольно шастать на станцию через порталы. Не для того они создали систему, изолируя от себя всех непригодных.

   — Я понимаю, поэтому и не могу определиться, что для нас правильнее.

   — Ладно, у нас ещё много времени до принятия решения. А там, глядишь, оно и само собой появится.

   Я принялся собираться в дорогу. В первую очередь взял медицинскую капсулу, помня, как каждый раз, когда оставлял её дома, потом горько сожалел об этом. Браслет, защищающий меня от выстрелов, пришлось оставить. Мы узнали, что по нему люди из системы знают, где мы находимся. В предстоящей тайной операции он мог меня выдать. Побрился, умылся заранее, не зная, во сколько придётся отправляться утром. Вещи с собой брать не стал, надеясь, что Ольга предоставит всё необходимое. Лёг в кровать и попытался уснуть. Сон не шёл, пока Айрис не пришла и не легла рядом.

   Проснулись мы от звука домофона. Я поднял телефон и посмотрел на время. Было около четырёх утра. Отправился к дверям. Это была Ольга.

   — Заходи, — пригласил я её в дом.

   — Гордей, нет времени, спускайся, — нетерпеливо попросила она.

   Айрис уже была рядом, когда я повесил трубку.

   — Если через два дня ты не вернёшься, я найду её и напомню о том, как давать несбыточные обещания. — Айрис выглядела расстроенной. — Гордей, будь предельно осторожен. Если Ольга нарвётся на проблемы, сваливай сразу, не жди, когда станет поздно.

   — Обещаю. Ты только не волнуйся, а то молоко пропадёт. Всё будет хорошо. Обещаю завалить мамонта и сразу домой. — Я поцеловал супругу.

   Старался выглядеть беззаботно весёлым, но внутри меня поселилось волнение. Так бывало, когда мне предстояла роль исполнителя, которой я не управлял. К тому же неизвестность и опасность, сопутствующие ей, были реальными. Оделся, взял в руки капсулу и направился к дверям. Поцеловались и пообнимались с Айрис перед уходом.

   — Не волнуйся. — Я крепко обнял жену. — Считай, что я поехал на прививку, которая отобьёт желание к приключениям на целый год.

   — Буду волноваться, — призналась Айрис. — Удачи.

   — Всё будет чики-пуки.

   Я сбежал по лестнице вниз. Айрис захлопнула дверь, когда я спустился на три пролёта вниз. Всё, с этого мгновения я был не мужем, отцом и примерным семьянином, а мужчиной, которого ждало новое приключение.

ГЛАВА 3

   Ольга нервно прохаживалась перед подъездом. Увидев, что я вышел, бросилась мне навстречу.

   — Гордей, что так долго копался? Надо скорее выбираться из города.

   Я заметил в свете фонаря, висящего над козырьком подъезда, разбитую в кровь правую руку.

   — Ты что, подралась? — догадался я.

   — Да я там… попала в неприятности. Вызывай такси или вези на своей машине, — почти потребовала она.

   — Поедем на нашей. В любое место за город? — спросил я, зная, что космическому судну всё равно, откуда забирать, лишь бы не на глазах у землян.

   — В любое, где никого нет поблизости.

   Я пикнул сигнализацией. Ольга почти побежала на стоянку у дома к машине, отозвавшейся огнями. Мы сели. Я завёл, прогрел машину и тронулся. Ольга заняла задний диван. Как мне показалось, она хотела спрятаться за тонированными стёклами.

   — Рассказывай, как провела время? — поинтересовался я.

   — Не очень, — ответила она кратко. — Переоценила щедрость здешних мужчин.

   — Наверное, не щедрость, а настойчивость, с которой ты её требовала, — предположил я.

   — Возможно. Всё начиналось довольно стандартно. На меня клюнул какой-то тип, от которого невыносимо разило парфюмом. Я разрешила ему угостить меня. Он заказал мне поесть и выпить. Мы мило пообщались. Потом он стал хватать меня за руки. Я как умела изображала недотрогу. Потом он стал наглее и принялся хватать за ноги. Тут меня уже понесло. Я нагрубила ему и ударила по руке. Он вроде успокоился, даже извинился, сказав, что принял не за ту. Предложил выпить ещё. Я выпила и сразу поняла, что дала маху. Меня начало срубать. Этот хрен что-то подлил мне в напиток.

   — У тебя нет модификации, защищающей от отравления, — догадался я.

   — Нет автоматической. Есть функция очищения крови по требованию. Она довольно медленная. Меня всё равно срубило после того, как я её активировала. Короче, очухалась я в каком-то доме. Лежу голая, на мне пыхтит тело, пытается воспользоваться. Я его скинула с себя, да так удачно, что он отлетел метра на три и начал вопить, как ненормальный: «Ты мне руку сломала, тварь!» А я ему говорю: «А ничего, что ты пытаешься меня изнасиловать?» А он говорит, что это для меня шанс выбиться в люди. Что с моей внешностью можно песни петь или в кино сниматься, даже не имея таланта. Тут прибежала охрана, и этот бурдюк на ножках натравил её на меня. Я ещё была вялой, в голове туман, кое-как отбилась. Мой насильник, увидев, что его огромных парней раскидали, как котят, вытащил откуда-то пистолет и выстрелил в меня. — Ольга задрала одежду и показала огромную гематому под рёбрами с левой стороны. — Броня остановила пулю, а вот я уже остановиться не смогла. Кажется, я что-то сломала этому мужику. Надеюсь, это была шея. Оделась и убежала из дома. Вот так я отдохнула. Меня теперь все камеры засняли. Боялась, что пока ты соберёшься, моё лицо будет в ориентировках.

   — Не знаю… Тому мужику, если он остался жив, было бы лучше промолчать. Наверняка есть куча пострадавших, запуганных им. Если б не твоё дело, можно было бы остаться и дать истории продолжение. Не хотелось бы, чтобы в моём городе всякая шваль чувствовала себя всесильной.

   — О нет, мне сейчас не до ваших насильников. Обещаю, услуга за услугу, разобраться с ним, но позже.

   — Ладно, спасибо. — Я был уверен, что она не захочет возвращаться к этой теме.

   Мы выехали за город по шоссе, ведущему к дачам. Освещения на нём не было, и потому наряд ДПС возник внезапно. Они таились за кустами, чтобы водители не успевали среагировать на их появление. Инспектор в светоотражающем жилете махнул палочкой, чтобы я принял к обочине. Я остановился, опустил стекло и приготовил документы.

   — Старший лейтенант Ефимов, — козырнул инспектор и взял мои документы. — Куда направляетесь, Гордей Николаевич, в столь поздний час? — поинтересовался он, внимательно принюхиваясь к запахам, идущим из салона автомобиля.

   — Столь ранний, я бы сказал, — поправил я его. — На дачу, полить огород, собрать урожай, пожарить шашлычков.

   — Вы один? — спросил он и заглянул в салон.

   Я обернулся. Ольга изображала из себя спящую.

   — С дамой.

   — Ну, разумеется, есть шашлыки в одиночку — это уже какое-то гастрономическое извращение. Счастливого пути. — Инспектор вернул мне документы.

   — Спасибо. — Мне ничего не стоило выглядеть спокойным. Я закрыл окно, включил поворотник и поехал дальше.

   — Фух, не знаю почему, но я перетрусила, — заметила Ольга. — Всегда опасаюсь законников в незнакомых местах. — Была уверена, что они просеивают людей в поисках меня.

   — Не переоценивай наших правоохранителей. У них не всё так быстро. — Я посмотрел на Ольгу через салонное зеркало заднего вида. — Сколько ещё ехать?

   — Минутку. — Он вынула из кармана прибор и что-то рассмотрела в нём. — До прибытия борта ещё полтора часа. Нужно забраться куда-нибудь подальше от ненужных глаз.

   — Я знаю тут одну дорогу. Мне она памятна тем, что я замёрз на ней под Новый год. Если бы не внезапное появление Айрис, меня бы сейчас не было. Там точно никто не ездит.

   Ольга посмотрела мне в глаза через зеркало.

   — Да, вы удивительная парочка. Такое ощущение, по вашим рассказам, что поодиночке вы давно бы пропали. — Она широко улыбнулась.

   — Как личности, точно пропали бы. Она в поисках себя, а я от самокопания и самопоедания.

   — Я вам завидую, но сама пока что не готова променять свой нынешний образ жизни на сидение в квартире, пелёнки, распашонки, готовку, уборку и прочие семейные радости.

   — Каждому своё. Не попробуешь — не оценишь. Это может быть и впрямь не твоим.

   Ольга легла на спину, поджав ноги в коленях.

   — Кто-то должен бороться с преступниками. Если все станут заводить семьи, то никто не захочет рисковать собой. Жалко оставить детей сиротами, а жену вдовой. А я легко могу пойти на риск, зная, что моя смерть никому не принесёт горя, — Ольга вздохнула. — Обидно.

   — Согласен, но не полностью. Когда у тебя есть семья, то с большей готовностью согласишься участвовать в мероприятии, вызванном угрозой близким, даже косвенной. А когда у тебя нет семьи, легко отказаться от любой борьбы, не затрагивающей тебя лично, — привёл я ей свои аргументы.

   — Хм, я не рассматривала семью в таком плане. — Она поморщилась, пытаясь устроиться удобнее.

   — Болит? — задал я очевидный вопрос.

   — Когда тебе в бок прилетает пуля на скорости под полтысячи метров в секунду, даже с бронёй остаются последствия. Как только сяду на борт, сразу отправлюсь в медицинский модуль.

   — Как Глава семейства, я знаю простые способы блокирования любой боли, — произнёс я серьёзно.

   — Поделись.

   Я протянул руку назад. Ольга догадалась подставить раненый бок под мою ладонь. Рана ещё кровила и на ощупь казалась горячее остального тела.

   — У кошечки заболи, у собачки заболи, у Олечки заживи, — произнёс я и убрал руку.

   Через несколько секунд молчания раздался короткий смешок.

   — Это всё? — спросила Ольга, поняв, что я её разыграл.

   — Разве не помогло? Никасу всегда помогало. Это мощное заклинание от боли. — Я тоже засмеялся.

   — Ого, кажется, помогло. Боль утихает. — Ольга прислушалась к своим ощущениям. — Мне кажется, ты проявил заботу, и мой организм с благодарностью отозвался на неё. Я же во всём привыкла полагаться только на себя, либо на технику, которая подлечит, подлатает, впрыснет гормонов…

   — Я же говорю, заклинание рабочее.

   Мы проехали узкий мосток с деревянным настилом. Доски подозрительно грохотали под колёсами машины, словно никак не держались на трубчатой конструкции моста. Сразу за ним имелся съезд к речке. Вернее, реки там уже давно не было, только обильно заросшее ивняком и рогозом русло. Кусты скрыли машину от ненужного взгляда со стороны дороги.

   — Вот это самое уединённое место. Пока ждём корабль, расскажи подробнее о том, что мне надо сыграть, — попросил я, заглушив двигатель.

   — У меня уже всё готово — досье на тебя, чем занимаешься, когда были контакты с нашей службой и прочее.

   — Ты уже давно решила, что обратишься ко мне? — догадался я.

   — Там не только ты. Я творчески подошла к вопросу, наделала из всех знакомых мужчин преступников, только не запускала в общую сеть. Так вот, ты будешь изображать представителя от группировки, занимающейся вживлением силовых модификаций, и если надо, покажешь их работу вживую. Ты ведь не лишился их?

   — Нет, они при мне. Моё самосознание уже неотделимо от них.

   — Класс. Ты продемонстрируешь свою силу и реакцию и предложишь им помочь в поставке клиентов. Сам понимаешь, области гравитационной аномалии — малопосещаемые места и нуждаются в привлечении клиентов с большой земли.

   — Какие качества мне надо демонстрировать? — поинтересовался я, как актёр, готовящийся к роли. — Умение держаться независимо, злость, немотивированную агрессию?

   — О нет, с психом они точно не захотят иметь дело. Покажи свою заинтересованность в них. Усыпи их совесть рассказами о том, что помогаешь жертвам насилия со стороны властей, чтобы такого больше ни с кем никогда не случилось. Вырази своё уважение к труду пограничников, им это очень льстит.

   — А что мне им предложить, чтобы ты получила доказательства их вины? — поинтересовался я.

   — Взятку, разумеется.

   — Это деньги?

   — Процент от прибыли за поставку клиентов и крышевание. Так спокойнее.

   — Значит, я адекватный преступник, похожий на продавца бытовой техники? — Именно таким мне нарисовался образ типа, занимающегося незаконной модификацией людей.

   — Примерно. Я повидала много преступников, они были разными, некоторые даже казались застенчивыми и неуверенными в себе, но у всех у них был одинаковый взгляд, когда на них не смотришь. Холодные глаза, словно их душа замёрзла.

   — Я примерно догадываюсь, о чём ты говоришь. Видел людей с таким взглядом. Они все были неприятными типами. Нам с Айрис посчастливилось поработать детективами и побывать в осином гнезде городской мафии. — Я посмотрел на Ольгу замершим, как мне казалось, взглядом.

   — Ну, примерно так, но надо потренироваться перед зеркалом.

   — Ладно, потренируюсь, — пообещал я. Откинул спинку сиденья и закрыл глаза, думая вздремнуть перед отлётом. Но какой там сон? Мысли вертелись вокруг предстоящего шоу.

   — Ты не спишь? — спросил я у спутницы.

   — Нет, — ответила она бодрым голосом. — Спала уже сегодня.

   — Как выглядит гравитационная аномалия? — поинтересовался я.

   — Обыкновенно, как и весь космос, тьма, звёзды и планеты.

   — А что в ней аномального?

   — Это как раз и скрыто от глаз. Аномалии, как правило, вызваны чёрными дырами, которых образовалось в этой части космоса больше нужного. Они коробят пространство, вызывая нарушение гравитационных сил. Соответственно все звёзды и планеты в этой аномалии ведут себя иначе, чем принято в нормальном космосе. Допустим, такая планета, как Земля, может иметь силу притяжения в несколько раз больше. Уже не побегаешь, не поскачешь. Космические корабли обходят такие зоны десятой дорогой. Нагрузка на узлы при выходе из подпространства будет столь огромной, что корабль её не выдержит.

   — А как же пограничники и преступники?

   — Пограничники в аномалию без нужды не суются. Если требуется проверка, идут на досветовой скорости. А преступники вообще используют внутри аномалии только старые корабли, медленные, но надёжные. Перемещаются строго по разведанным маршрутам. К тому же их не отследить по всплескам входа и выхода из подпространства. В аномалиях часто происходят взрывы звёзд, коих там образуется больше обычного. Из-за высокой плотности материи звездой может стать объект типа большой планеты. Процессы старения звёзд ускорены, и потому там нередко случаются вспышки сверхновых. Это красиво, но электроника страдает. Иногда может выгореть, если жахнуло близко.

   — Это что, случается настолько часто?

   — На моей памяти на расстоянии одного светового года случилось больше двадцати вспышек. Из-за двух нам пришлось менять часть оборудования, зондирующего пространство.

   — А как же преступники?

   — Они, как правило, живут на планетах с атмосферой, да ещё и обустраивают свои хозяйства под землёй. Тоже не гарантия, но лучше, чем в открытом космосе. У них есть система оповещения, состоящая из датчиков вокруг потенциально взрывоопасных звёзд. Они могут узнать о скором взрыве за месяц до него.

   — А аномалии подвижны? То есть, сегодня тут гравитационный всплеск, завтра там. Я как-то так себе представляю. — На самом деле мне хотелось за разговорами сократить время ожидания и побороться со сном, начавшим одолевать.

   — Бывает, если неподалёку пролетит блуждающая чёрная дыра. Она может создать гравитационные возмущения, вплоть до сжатия планет. Это, конечно, бывает редко, но капец, как жутко. Я видела демонстрацию подобного явления в школе пограничников. Обычная обитаемая планета в течение нескольких минут превратилась в огненный шар. Тогда погибло около сотни тысяч человек, населяющих её и солнечную систему. В гравитационной аномалии меняется не только планета, но и всё вещество на атомарном уровне. Электроны переходят на орбиты поближе к ядру. Ты был метр восемьдесят, бац и уже полметра, — засмеялась Ольга. — Шучу, конечно. Человек не может линейно уменьшится в гравитационной аномалии. Ты превратишься в плотную и тяжёлую кашу.

   — Давай, не я, а кто-нибудь другой, кто этого больше заслуживает. — Меня передёрнуло от отвращения к себе, сжатому аномалий в кашу.

   — Давай. В той части космоса за год пропадают тысячи людей, не рассчитавших риска. Некоторых отправляют туда в качестве наказания или казни различные криминальные боссы. Трупы там точно никто искать не станет.

   — Отличное место для устранения улик.

   — Так и есть, — кивнула Ольга. — Я бы вашего городского насильника отправила туда без всякого сожаления. — Она посмотрела на рану у себя на боку. — Сластолюбец.

   — Я тебе потом фотку вышлю, когда мы с Айрис и нашими друзьями придумаем, как его наказать, — пообещал я.

   — Боюсь, как бы он до твоего возвращения не загнулся. Я ему что-то сломала. Передо мной свою вину он искупил.

   — А нам тут жить. Не хочу превращаться в Робин Гуда, но и отсиживаться, зная, что некоторые не видят берегов, не имею права. К тому же это весело и прекрасно разбавляет однообразные будни.

   — Не заиграйся. Помнишь, кто победит дракона, сам станет драконом?

   — Помню. Потому и выбрал тихую семейную жизнь.

   Я посмотрел на экран телефона. До прибытия судна остались считанные минуты. Накатило волнение, как обычно бывало перед тем моментом, который станет точкой невозврата. В такие минуты начинали одолевать сомнения в правильности принятого решения. Обычно я вспоминал слова Айрис, которая в подобной ситуации говорила, что нет правильных и неправильных решений, есть только наше отношение к ним. После спасения Земли от артефакта древней цивилизации ценерис во мне появилась уверенность, что из всех жителей планеты реально спасти её могли только мы: я, Трой, Михаил и Амели. Нескромно, но это лишний раз убеждало, что если от меня требуется помощь, значит, никому другому это задание не выполнить. Как и сейчас.

   — Пора выходить, — сообщила Ольга. Она хлопнула дверцей. Я тоже выбрался и закрыл машину на сигнализацию.

   — Надеюсь, никому не захочется забраться в кусты в моё отсутствие.

   — Купишь новую. — Ольга не посчитала мой транспорт чем-то существенным.

   — Прикипел душой. — Я заботливо погладил фару. — Мы, мужики, тяжело расстаёмся с игрушками.

   Ольга рассмеялась, а потом схватилась за больной бок.

   — Только представь — если бы не армированные ткани, была бы сейчас трупом.

   — Так эта самоуверенность в собственной неуязвимости и является причиной твоего безрассудного поведения, — заметил я. — Была б ты обычной, вела бы себя осторожнее.

   — Быть обычной уже не смогу, скучно и страшно или страшно скучно.

   — Тогда терпи. Недолго осталось. — Последнюю часть фразы я произнёс трагическим тоном. — До медицинского модуля, — поправился я, увидев реакцию Ольги.

   По телу прошёл электрический разряд ожившего нейроинтерфейса. Давно я не ощущал его работы. Перед глазами возникло место, где необходимо было оказаться, чтобы попасть внутрь корабля через односторонний портал. Мы с Ольгой направились туда синхронно. Через мгновение прямо в воздухе открылся проход, и мы вошли в него. Привычный запах космического корабля ударил в нос. Обычно так пахли начинающиеся приключения.

   По навигатору нейроинтерфейса мы прошли к своей каюте. Это был двухместный номер с минимумом удобств. Исключительно для интровертов, не любящих оказываться среди толпы незнакомых людей. Два диванчика, на которых даже не развалиться, да спрятанный в стену столик. Обычно пассажирские суда из-за того, что им приходилось совершать большое количество остановок, добирались до пункта назначения долго, по космическим меркам. И тогда пассажирам разносили питание. В земном представлении это были какие-то пластиковые имитации нормальной еды, но для тех, кто родился и вырос в космосе, это была нормальная пища.

   Ольга оставила меня одного, а сама чуть ли не бегом направилась к медицинскому модулю. Да уж, терпеть боль космические жители совсем не хотели. Я закрыл за ней дверь и, полулёжа устроился на диване. Скоротать время можно было за представлениями, имеющимися в базе корабля. Выбор огромный, но мне почему-то захотелось посмотреть познавательный фильм про участки космоса с гравитационными аномалиями. Помимо криминальных помоек они несли ореол загадочности из-за малой изученности глубин. Именно с этого и начался фильм.

   Моё сознание находилось внутри него, носилось по космосу от чёрных дыр к коллапсирующим звёздам, через искривлённое гравитацией пространство. Диктор, говорящий прямо в мозг, делился мнением, что подобные аномалии — опорные точки вселенной, не дающие ей потерять форму, что они аккумулируют огромное количество энергии и взаимосвязаны между собой, и гипотетически, уничтожив одну подобную аномалию, посыплется как карточный домик и вся вселенная.

   — Что смотришь? — спросила светящаяся здоровьем Ольга. — Что-нибудь легкомысленное, пока Айрис нет рядом?

   — Пожалуй, что-нибудь легкомысленно я посмотрю на обратном пути, чтобы сделать нашу встречу более жаркой, — усмехнулся я. — Интересуюсь гравитационными аномалиями. Как твоя рана?

   Ольга задрала одежду. На боку остался едва заметный след от попадания пули.

   — Как новенькая. Хоть снова отправляйся за приключениями.

   — А полчаса назад, наверное, думала, да чтоб я теперь хоть раз… — Я засмеялся.

   — Да, были такие мысли, но эндорфины и серотонин затёрли неприятные воспоминания. — Ольга села напротив и закинула ноги на диван, согнув их в коленях. — После медблока такой бодрячок. Давай конкретнее поговорим о твоей роли. Ты не хочешь спать? — на всякий случай осведомилась она.

   — Нет. Если захочу, у меня всегда с собой персональная капсула. — Я показал на рюкзак, в котором она лежала.

   — Везёт вам, обласканным высшими, всякие плюшки перепадают.

   — Плюшки и девчушки, — напомнил я ей.

   Ольга задорно рассмеялась.

   — Ладно, пора уже переходить к серьёзным делам. — Она мгновенно сменила настроение, отчего мне показалось, что черты её лица обострились. — Как правило, в криминальной среде кто-нибудь кого-нибудь знает, и чтобы понять, что ты за птица, моё руководство попытается узнать у проверенных лиц, кто ты такой. И если окажется, что о тебе никто не слышал, это вызовет у них подозрение. Поэтому я постаралась заранее найти людей, которые выучили мою легенду о тебе.

   — Прямо обо мне?

   — О том, кого ты изображаешь. Я не знала, согласишься ты или нет, поэтому в лицо они тебя ещё не видели. Нам придётся познакомиться с ними. Позже я покажу тебе досье на них. Моё начальство в момент сделки может попросить подтвердить факт знакомства с этими людьми. Всё должно выглядеть правдоподобно. Ты знаешь их, они тебя, мутите уже не первый год свои тёмные делишки. Друг за друга ручаетесь, даже ключи от космошлюпки доверяете.

   — Это что за зверь?

   — Малое транспортное средство. Излюбленный размер всяких криминальных дельцов. Они довольно скоростные и подходят как для космоса, так и для атмосферы. Могут прятаться в шахтах, ныряя в них на полной скорости. А всё, что творится под землёй, не входит в юрисдикцию пограничников. На каждой планете в аномалии сотни таких шахт. Так вот, космошлюпка — это предмет особой гордости любого преступника, и отдать ключи от неё кому-нибудь — признак высокого доверия.

   — Ясно. Интересно, Джанбоб, чтоб ему провалиться, заложил мне в память умение управлять космошлюпкой? — Мне стало интересно это знать.

   — Тебе незачем. Если всё пойдёт по плану, ты не увидишь ни одного преступника, ни одной космошлюпки. Поживёшь в номере одной станции, встретишься там с моим начальством. Независимо от того, клюнут они на твоё предложение или нет, отправишься домой.

   — А почему? Тебе не важен результат?

   — Потому что, если они не клюнут, значит, что-то заподозрили, начнут копать, и тогда я не смогу гарантировать тебе безопасность. Ты должен пролететь болидом по ночному небосклону и больше нигде и никогда не появляться. Мне неловко перед твоей женой и детьми, что выпросила тебя на это опасное мероприятие, и я обязана вернуть мужа и отца в неприкосновенном виде.

   — Что за шовинистские намёки — выпросила, вернуть. Я не свадебное платье напрокат. Будет лучше для твоего дела, если ты адекватно оценишь мои возможности и применишь их с максимальной пользой. Для этого мне надо знать как можно больше обо всём и обо всех. Я могу быть артистичным, когда нужно, а благодаря модификациям запоминать и анализировать гораздо больше, чем обычный человек.

   — Я прекрасно понимаю тебя и знаю, на что ты способен. Только не забывай, моё начальство годами общается с такими людьми и много о них знает. У пограничников тоже есть различные нелегальные модификации и средства сделать так, чтобы ты не смог воспользоваться своими. Не обижайся, Гордей, но ты просто обязан понимать, что в среде настоящих преступников будешь смотреться бледно. Понять это можно, пообщавшись с тобой плотнее, чего я позволить не могу. — Ольга раскраснелась, пытаясь донести до меня очевидные, на её взгляд, вещи. — Тебе даже того, что я запланировала, хватит с лихвой, чтобы абстрагироваться от семейной жизни.

   — Тебе показалось, что я устал от неё? — Меня рассмешили её подозрения.

   — А разве нет?

   — Ну, может быть, самую малость. Я настоящий фэмили гай.

   — Вот и замечательно. Значит я права, ты семейный парень, который один раз убедительно сыграет крутого бандита. Это идеальный план, который не надо менять. Я всё продумала и сотню раз проиграла в голове варианты с разными исходами. Делаешь, как я скажу, и всё будет прекрасно. Выведем оборотней в погонах на чистую воду, я получу новую должность, оклад и возможность заняться делом по-настоящему, а тебе будет что рассказывать своим детям перед сном. Согласись, прекрасные перспективы?

   — Соглашусь. — Я прикрыл глаза. — Тут есть что-нибудь такое, что поможет мне быстро заснуть?

   — Хочешь я тебе спою песенку, которую мне пели в детстве? — неожиданно спросила Ольга.

   — Ты была ребёнком? — в шутку изумился я.

   — Представь себе. Ну, будешь слушать?

   — Валяй, но если будешь фальшивить, я обязательно об этом скажу, — предупредил я.

   — Хорошо. Закрывай глазки.

   Я послушно закрыл их и приготовился слушать.

   — У маленького козлика на теле были пятнышки, похожие на каждого, кого он повидал. И он смотрел на пятнышки, и называл по имени, похожему на них. Вот это друг Куманичек, а это Полосатичек, а на ноге Сопатичек, а на хвосте Федот…

   После второго куплета понял, что песня может быть бесконечной и реально снотворной. Мои веки потяжелели, и я провалился в сон. Мне ничего не снилось. Только почувствовал, как затекли ноги в неудобном положении.

   — Наша станция, — сообщила Ольга. — Просыпайся.

   — Чем закончилась песня? Козлёнок всех назвал? — спросил я, глядя спросонья на Ольгу одним глазом.

   — Я никогда не слышала её до конца, — призналась она.

   От моего взгляда не ускользнуло, что она выглядела напряжённой.

ГЛАВА 4

   — Это просто волнение, — ответила Ольга на моё замечание о своём напряжённом внешнем виде. — Обычное рабочее настроение.

   — На работу, как на праздник — это не про тебя.

   — Моя работа — это сражение. Вот победим, тогда и расслабимся. Приглашу вашу семью покататься по сказочным мирам гравитационной аномалии, — предложила Ольга, едва двинув уголками губ для улыбки.

   — Спасибо, но лучше ты к нам в первый же отпуск. Плавали, знаем. Я как вспомню тот наш вояж на планету с раздвоением личности, оторопь берёт. Могли ведь всей семьёй сгинуть. — Меня передёрнуло.

   — Настаивать не буду. — Ольга кивнула в сторону выходного портала. — Там коридор без гравитации, приготовься.

   Я прошёл сквозь мембрану и оказался в длинной кишке приёмного рукава. Здесь было прохладно. Изо рта шёл пар. Я немного отвык от полной невесомости и сразу потерял ориентацию. Ольга толкнула меня в нужном направлении. Получив импульс, мой вестибулярный аппарат сразу вспомнил многие навыки и помог мне сориентироваться в пространстве. Я поплыл к выходу, отталкиваясь руками от ребристой гармошки телетрапа.

   На выходе из него меня ждало затейливое помещение, похожее на театральное фойе обилием пёстрых афиш с лицами. Зеваки стояли перед ними, внимательно рассматривая картинки.

   — Нам направо, — сообщила Ольга, ступившая следом за мной на нормальный пол с гравитацией.

   — Мы где? — кратко спросил я, ожидая услышать ёмкий ответ.

   — На окраине аномалии. Это станция, бывший исследовательский модуль, превращённый в гостиницу, перевалочный пункт для тех, кто решил найти преступное счастье, смыться от правосудия, заказать себе запрещёнку, и для тех, кто ищет клиентов, которым можно это впарить, — пояснила она.

   — Замечательно. А почему бы не взять их тут всех оптом? Не думаю, что про эту станцию никто не знает? А эти афиши в фойе, похожие на театральные, на них что, предложение услуг?

   — Какой ты проницательный, — усмехнулась Ольга. — Да, это реклама услуг, но там напрямую не сказано каких. Знающий человек догадается, а юрист не прикопается. Ты же был детективом и должен понимать, что криминал можно загнать в подполье и потерять с ним контакт полностью, а можно наблюдать за ним в открытую и давить только те случаи, которые выходят из ряда вон и представляют общественную опасность. Мне спокойнее, когда я запросто могу устроить контакт с любым из преступников.

   — Такое отношение к преступности — показатель определённого уровня развития, — заметил я. — Не скоро мы своими силами вольёмся в систему по доброй воле.

   — Да и чёрт с ней, с этой системой. Мы для себя живём, и они для себя.

   Меня толкнул плечом какой-то здоровяк. Мне даже показалось, что намеренно.

   — Карманы проверь, — попросила Ольга.

   — У меня в них ничего нет, — похлопал я ладонями по ним. — Это что, был карманник?

   — Возможно.

   — Мне показалось, он просто хотел быкануть. — Я посмотрел вслед удаляющейся широкой спине.

   — Слушай, а это хорошая идея — затеять драку для демонстрации своей модифицированной силы. — Глаза у Ольги загорелись.

   — А если у противника модификации будут ещё лучше? — Я был уверен, что в таком злачном месте они могли хорошо продвинуться в области их модернизации.

   — Такие модификации, как у нас с тобой, стоят очень дорого и не везде их умеют ставить.

   — Не хотелось бы подтверждать на себе правильность твоих выводов. — У меня не было никакого желания бить кого-то или, наоборот, получать по собственному лицу. Я уже свыкся с мыслью, что буду артистом разговорного жанра.

   — Ладно, ты прав. Но смотри, если тебя спровоцируют, а ты поступишь как порядочный человек, это вызовет подозрение. Хотя бы нахами в ответ.

   — Хорошо, за этим не заржавеет. У вас тут тоже по фене ботают? — поинтересовался я.

   — Ты про что?

   — Про всякие жаргонные словечки, помогающие понять, кто тут свой, а кто нет, — пояснил я.

   — Есть такое, — согласилась Ольга. — Но тут они сильно разнятся от планеты к планете, поэтому на станциях стараются говорить понятным для всех языком. К тому же нейроинтерфейсы дисциплинируют пользоваться однообразной речью.

   С виду станция не выглядела криминальной помойкой, похожей на те, которые мы брали штурмом по заданию Джанбоба. Иногда мне казалось, что я очутился в огромном торговом центре с кучей лифтов, лестниц и даже аниматоров, но это были настоящие инопланетяне. Мы поднялись на три уровня вверх по лестнице с низкой гравитацией. Здесь было тише, почти без народа.

   Ольга остановилась у двери и осмотрелась. Убедившись, что никто за нами не следил, открыла её и жестом велела войти в помещение первым. Свет автоматически загорелся, когда я вошёл. Нейроинтерфейс любезно подсказал мне, где и что находится в комнате. Одна кровать, тесный санузел, ультразвуковая стиральная машина и список каналов для развлечений, в том числе и таких, которые в нормальном обществе запрещены.

   — Одноместный номер стоил мне кучу денег, — сообщила Ольга. — Еду будут приносить трижды в день. Никуда не ходи, пока не получишь сообщение о встрече. Они сами выберут, где захотят переговорить. Ничего не бойся, выгляди уверенным. — Она положила на стол бумажные листки. — Это примерные варианты ответов и некоторые инженерно-медицинские тонкости твоей профессии. После прочтения придави синий уголок ногтем, бумага самоуничтожится. Посредством нейроинтерфейса с тобой соединятся люди, которые будут подтверждать твоё существование.

   — О чём мне с ними говорить?

   — Они сами будут спрашивать и предлагать варианты. Парни в этом деле давно и знают, что делают. Запоминай их инструкции внимательно, чтобы врать одинаково. И вообще расслабься, ты на отдыхе, получай удовольствие. — Ольга вымученно рассмеялась и постучала меня по плечу.

   — Жаль, мы не взяли Апанасия. С ним мне было бы намного спокойнее. Да и рожа у него под стать окружению.

   — Я уже говорила, что лишний пассажир просто убил бы всю конспирацию. Знаешь, чего стоит одно разрешение на анонимный провоз человека в транспорте? Я год нормально не ела, копила деньги, чтобы этот день настал.

   — Извини, больше ни слова. Кстати, приезжай на Землю отъедаться каждый раз, когда будешь планировать операцию. Для того и существуют друзья, чтобы поддерживать в трудную минуту.

   — Спасибо, Гордей. Об этом я как-то не думала. Хорошая идея, — усмехнулась Ольга. — Ладно, я ухожу, но остаюсь на связи. Моё начальство должно быть уверено, что я тружусь на передовой, не жалея живота своего.

   — Хорошо, иди. Я пока почитаю. — Кивнул на оставленные ею листки.

   — Не тяни с ними, и не забудь уничтожить, — напомнила она и открыла дверь. — Пока и удачи.

   — Пока. — Я потряс кулаком в знак решительного настроя, которого у меня никак не появлялось.

   Ольга захлопнула дверь. Я остался один за миллион световых лет от дома, с мыслью «А нужно ли мне это всё?». Уж поверьте, настроение у меня совсем не соответствовало тому, которое бывает у людей, вырвавшихся из однообразия семейных будней. Взял со стола верхний листок и пробежался по нему глазами. Вопросы и ответы были выделены разным цветом, чтобы я не запутался. Мысленно посмеялся над такой предусмотрительностью. Ещё суфлёра в будку рядом подсадила бы.

   Прочитанный текст копировался в электронную память моих модификаций, но чтобы не выглядеть человеком, который читает ответ, а не знает его, мне пришлось осмысливать прочитанное. Изучая текст, у меня вырисовывалась картинка того, кем я являюсь по легенде. Получалось, что в этом бизнесе я больше десяти лет. Перешёл на тёмную сторону после того, как не смог защитить ребёнка от толпы хулиганов, а законники отнеслись к этому случаю спустя рукава и почти никого не наказали. С тех пор у меня пунктик насчёт самообороны и желания помочь всем, кто попал или может попасть в подобную ситуацию. Плюс развившаяся зависимость от денег, которые есть куда потратить в мирах гравитационной аномалии, заставляющая меня искать рынки сбыта. Текст включал большое количество медицинских и технических терминов с расшифровкой. Я изучил их, запомнил и повторил вслух, пока они не стали литься из моего рта свободным потоком. Затем я придавил ногтем синий уголок, имеющийся на каждом листке, и с удивлением наблюдал, как испаряется бумага, не оставляя никаких следов.

   По мере погружения в роль я всё больше испытывал ощущение драйва. Наверное, то же самое чувство испытывают актёры, погружаясь в новую роль, на время осознавая себя другим человеком. Я придумывал себе мимику, ужимки, особенности, свойственные, как мне казалось, человеку с криминальным складом ума. Придумал особый взгляд на человека, в данном случае на переговорщика, из-под медленно поднимаемых век. Смотреть непродолжительное время, но очень внимательно, въедливо, затем медленно и лениво отводить взгляд в сторону. Мне показалось, что подобный приём заставит их поверить, что перед ними именно тот человек, которого они ожидают увидеть.

   Наверное, занятие актёрским трудом полностью освободило меня от мыслей, что я оказался не в том месте. Через три часа погружения в новую реальность я уже не так скучал по оставленной на Земле семье. Предстоящее дело в сравнении с пробежкой до магазина за новой пачкой подгузников выглядело интереснее. Криминальный мир начинал затягивать меня адреналиновыми обещаниями. На экране нейроинтерфейса появилось изображение видеозвонка. Я принял его. Экран разделился на три равные части, в каждой из которых находился человек. У них не было имён, как обычно это принято. Мысленно я тут же придумал им клички: Толстый, Лысый и Рыжий, по наиболее бросающимся в глаза отличиям.

   — Привет, — поздоровался первым Рыжий.

   — Привет, — ответил я.

   Остальные поздоровались следом.

   — Запоминай, — произнёс Рыжий. Я понял, что он из этой троицы главный. — Меня зовут Магнус, погоняло Широкий. Профиль — устранение конкурентов. Мы с тобой три года знакомы. Завалили банду с Контимы-шесть, пытавшуюся залезть на нашу территорию. Ты мутил с моей сестрой, пока она окончательно не сторчалась. Её звали Туве. Теперь мы с тобой повязаны её смертью и стали как братья. У нас лаборатория, ты главный по инженерии, я главный по решению проблем. Бабки есть, но размаха, который мы заслуживаем, не хватает. Уже давно ищем партнёров, которые помогли бы расширить рынок и помочь с рекламой на заповеднике.

   — Заповеднике? — переспросил я.

   — Ну да, не знал? Все земли, что управляются законниками, заповедные. Зоопарк для домоседов. Это наши партнёры. Они сами о себе расскажут. — Магнус закончил и передал слово следующему.

   — Привет, меня зовут Кристиан, поэтому погоняло Крестоносец. Я даже татуху набил на спине с крестом. Потом покажу. Короче, я спец по внедрению в сети, любые, что созданы людьми. Обеспечиваю ваше предприятие навязчивой рекламой. Ищу подходящую публику, тусующуюся там, где она не пройдёт мимо глаз. Мы с тобой знакомы только виртуально, потому что я никогда и никому не сдам своё настоящее местоположение. У тебя есть подозрение, что я разум, переселённый в сеть.

   — Это возможно?

   — С нашими технологиями нет, но ходят байки про существование подобных объектов. Короче, мы с тобой знакомы шесть лет, и многие вещи, которые ты применяешь при изготовлении модификаций, созданы в нашем кооперативном сотрудничестве.

   — Ты же рекламщик? У меня что, модификации с вшитой неотключаемой рекламой?

   — Хорошая идея, — рассмеялся Крестоносец. — Я же сказал, что я спец по сетям, а это не только реклама но и производственный шпионаж. Наворовал тебе кучу разной информации по медицине, медицинской инженерии и прочему. Без меня ты бы не достиг нужного размаха. Понятна легенда?

   — Вроде да. А если они захотят найти и пообщаться с нашим настоящим клиентом? Такие есть?

   — Мамаша права, ты дотошный тип. А вот и наш клиент. — Магнус кивнул на последнего, которого я условно назвал Толстым.

   — Привет. Меня зовут Большой Боб, — представился Толстый. — Я жил там, где медицинский модуль — непозволительная роскошь. Даже когда у меня начался неправильный обмен веществ, я не мог позволить себе воспользоваться им. В итоге стал весить больше двухсот пятидесяти килограммов. Работал по большей части в невесомости, от которой меня пёрло ещё сильнее. А потом понял, что уже никогда не смогу ступить на землю с нормальной гравитацией. Вышел на тебя по объявлению Крестоносца, списался и договорился, что ты вставишь мне силовые модификации и чутка подрежешь жирка с лишней кожей, а я за это подпишу пятилетний контракт на работу, на которой никогда не буду задавать лишних вопросов.

   — А если они захотят расспросить других клиентов? — Мне показалось, что одним отделаться не получится.

   — А что, любой, кто установил модификации, на каждом углу орёт об этом или записывается на очередь в ток-шоу, чтобы поведать миру? Эти люди молчат в тряпочку и сильно напрягутся, если какой-нибудь незнакомец изъявит желание поговорить с ними об этом. Скорее всего, его пошлют. Ты не ведёшь никаких баз данных, и все твои клиенты анонимны. Все, кто живёт в аномалии, исповедуют принцип «меньше знаешь — дольше проживёшь», — пояснил Магнус Широкий.

   — А вы реально те, за кого себя выдаёте? — поинтересовался я.

   — Меньше знаешь… — Крестоносец направил в мою сторону указательный палец.

   — Понял, дольше проживу. — Я понимающе усмехнулся. — Что ещё я должен знать?

   — Главное, что ты должен знать, это образ мысли преступника. Что у тебя всегда на первом плане? — спросил Магнус.

   — Деньги? — робко предположил я.

   — Правильно, только смелее. Кто бы с какими планами ни лез в аномалию, в конечном итоге его интересы сведутся к деньгам. Чем дольше ты тут, а ты как будто долго, тем сильнее в твой мозг проникает идея, что деньги управляют всем и они и есть настоящий источник счастья. Все твои обсуждения с клиентами и все твои решения проходят через калькуляцию доходов и расходов. Для этого ты должен представлять, что и сколько стоит, и в это мы тебя сейчас посвятим. Тебе придётся самому считать свою прибыль перед партнёрами. Будь уверен, они тоже станут считать, и если поймут, что ты ни черта не смыслишь в реальной стоимости услуг, будет плохо.

   — Да уж, бизнесмен из меня никакой, но отказываться уже поздно. Посвящайте меня в стоимость услуг вашего рынка. Память и калькулятор у меня отличные, буду надеяться, что этого хватит, чтобы произвести впечатление.

   — Нам сказали, что ты умеешь визуально довольно точно определять вес предмета. — Большой Боб показал пластиковый кубик. — Это однородный материал без пустот, плотностью один грамм на сантиметр кубический.

   — Девяносто один грамм, — ответил я не задумываясь. — При земной гравитации.

   Толстяк поставил кухонные весы с экраном, отображающимся в нейроинтерфейсе, и положил на них кубик. Его вес совпал с названным мной. Собеседники впечатлились способностями моего встроенного аудитора.

   — А вы такие модификации не ставите? — спросил я удивлённо.

   — Мы вообще никакие не ставим, но кое-что понимаем в этом, — ответил Широкий Магнус. — Электронные прибамбасы, как правило, плохо приживаются и часто вызывают проблемы с мозгом. Ты уже давно живёшь с ними?

   — Да, много лет, и ни разу не почувствовал никакого дискомфорта.

   — Круть, — покачал головой Кристиан. — Вот бы адресок тех, кто их ставит.

   — У меня его нет. Врачи приезжали на дом, прооперировали, а потом убыли в неизвестном направлении.

   — Как ты их нашёл? — спросил он.

   — Я не искал. Мне их нашли. Тот человек, которому нужен был хороший работник, — признался я.

   — У него есть имя? — не унимался Кристиан, чьё любопытство я разжёг.

   — Меньше знаешь — дольше проживёшь, — напомнил я ему.

   Они засмеялись, довольные тем, как я быстро овладел навыками.

   — Лучше не искать встречи с ним и не вести никаких дел. — Мне стало неловко за дерзость, и я решил оправдаться. — Давайте перейдём к стоимости услуг на рынке модификаций.

   Вводил меня в курс Широкий Магнус, остальные только добавляли упущенные им тонкости. Через час голова опухла от обилия информации. Мне потребовался отдых для осмысления того, что я узнал. У меня началась непроизвольная зевота.

   — Устал? — догадался Большой Боб. — Парни, ему надо отдохнуть, иначе от нашего бубнежа не будет толку. Давайте прервёмся.

   Они отключились. Я закрыл глаза и откинулся на диван. В голове, как в центрифуге, хороводом вертелись цифры. Надо было путём успокоения мыслей заставить их прийти в упорядоченное состояние. Дефрагментатор, встроенный в программу аудитора, занялся выстраиванием таблиц, помещая в одну строчку название услуги и её стоимость. Я наблюдал за процессом и запоминал. Через полчаса спокойно отвечал сам себе, тестируя заученный материал.

   Нейроинтерфейс просигналил о том, что за дверью ждёт робот-доставщик с обедом. Как нельзя кстати. Ресурсы моего организма ушли на затратную мыслительную деятельность. Как только успокоился, понял, что последний раз ел на далёкой Земле. Открыл дверь движением глаз и запустил робота в комнату. Он вкатился на пружинящих ножках и выдвинул ящичек с упакованной едой. Я забрал тёплую коробочку и поблагодарил работника, будто это был человек.

   — Спасибо. Хорошего дня.

   — Приятного аппетита, — высветилась на экране надпись,

   Робот бесшумно укатил в коридор. У меня закралось сомнение, что настоящий преступник манерничает с искусственными существами. Наверное, надо было сказать что-нибудь типа: «Пошёл прочь, консервная банка» — и отвесить хорошего пинка. Я открыл крышку коробочки. Внутреннее пространство её было разделено на секции. Два отделения с едой, пастообразным супом и макаронами с тёмными включениями, похожими на мясо. Секция со столовыми приборами и секция с вставленным в неё стаканчиком, накрытым крышкой. Я открыл её. Бурая жидкость внутри пахла варёной тряпкой.

   — Наверное, здесь когда-то хранили чай, — решил я.

   Можно привередничать, когда ждёшь чего-то необычного, а приносят такое, какое принесли. Я знал, что еда будет выглядеть примерно так, поэтому ожидания оправдались. Поел почти с удовольствием. Подумал, что было бы неплохо класть в коробочку какой-нибудь препарат, отбивающий вкус, или извращающий его на время обеда. Нейроинтерфейс заботливо обозначил мне местонахождение мусороприемника. Он был незаметно вмонтирован в стену туалета. Открыл его и получил в лицо порыв сквозняка, пахнущего отнюдь не весенней свежестью. За жизнь в ограниченном пространстве приходилось расплачиваться подобными неудобствами. Хорошо ещё, что еду не делали из переработанных фекалий, но удобрять ими теплицы при станции точно удобряли.

   Неожиданно раздался анонимный звонок, защищённый от прослушивания и записи. Это была Ольга.

   — Как дела? — спросила она коротко.

   — Отлично. Всё идёт по плану. Твои парни подучили меня кое-чему. Как у тебя?

   — Нормально. Дежурю. Что-то душа не на месте, решила позвонить.

   — За меня не переживай. Следи за своей частью операции, а я за своей. Кстати, у нас есть план Б, если всё пойдёт не так, как надо? — поинтересовался я.

   — Слушай, Гордей, я была уверена, что он нам не пригодится, но сейчас я что-то переживаю. Короче, в случае нештатной ситуации, чтобы ты не попал в руки плохих людей, я забронировала аппарат и заложила в него курс на одну планету, откуда тебя сможет забрать Магнус. На экране он обозначен красным восклицательным знаком. Маршрут опасный, пограничники там не ходят, поэтому есть шанс, что погони не будет. Надеюсь, ничего этого не понадобится и у меня просто обычный мандраж.

   — Ты играешь по-крупному, это нормально. У меня роль эпизодическая, поэтому я почти спокоен, даже поел.

   — Хм, ты меня радуешь. У меня от мыслей о еде непроизвольно сокращается желудок. Ладно, Гордей, завидую твоему хладнокровию. Не буду надоедать звонками. В следующий раз выйду на связь после окончания работы. Желаю нам удачи.

   — Удачи.

   Ольга отключилась. Видимо, не настолько она была опытной и хладнокровной, что поделилась со мной своими страхами. На меня они не подействовали. Не привык бояться до того, как смогу оценить серьёзность опасности. Наверняка оборотни в погонах проводили подобные встречи довольно часто, отчего глаз у них замылился, а жажда наживы застила его ещё сильнее. Известно, что несдерживаемые пороки со временем только усиливаются, а качества, мешающие им не сдерживаться, деградируют.

   Напарники словно забыли про меня. Я начал маяться нервным бездельем. Отжался триста раз на каждой руке и даже не почувствовал нагрузки. Попрыгал, но быстро понял, что это не слишком хорошая затея. Межэтажные переборки слабо гасили вибрации, отчего живущим внизу было несладко от моих прыжков. Прилёг на диван и стал перебирать интерактивные фильмы и передачи. Цензурой тут, конечно, и не пахло. Единственным ограничением была стоимость продукта, поднимающаяся по мере удаления от общепринятых норм морали. Мне стало не по себе от демороликов в этой категории, и я переключился на обзор планет, находящихся в гравитационных аномалиях.

   Фильм оказался познавательным не в естественнонаучном смысле, а в том, который мне был сейчас нужен. Он явно не рассчитывался на широкого зрителя, потому что в нём описывались все криминальные кланы и предприятия, управляющие планетами, системами и их окрестностями. Я даже засмотрелся им, потеряв счёт времени. Это была настоящая гангстерская романтика, напоминающая времена Дикого Запада или освоения Сибири, но в масштабах Дюны. Некоторые предприятия существовали веками, меняя хозяев, но были и такие, чьи не меняющиеся фамилии столетиями стояли в криминальном бизнесе.

   Самые старые производили оружие, раскапывая планеты в поисках полезных ископаемых, ничуть не заботясь о природе. Другие производили алкоголь в таких масштабах, что вывозили в день миллионы тонн. Грузовики разлетались по всей вселенной, развозя спирт или готовые напитки, разлитые в бутылки. Мельком показали бренды, изготовляемые на Земле. Наверное, земной алкоголь ценился жителями космоса. Из интересного были ещё производители человекоподобных роботов, запрещённых для изготовления в законопослушной части космоса. Создавали их красивыми, с целью сексуальной эксплуатации. На мой взгляд, куклы не отличались от людей ничем, кроме внешнего совершенства. Производители наркотиков, но этот бизнес никогда не был долгим. Модификаторы, похожие на скрывающихся в лесах самогонщиков. Тюрьмы-заводы, в которых люди работали за баланду. Планеты развлечений, даже таких, как натуральные военные действия, повторяющие события различных эпох, от времён мечей и луков до сражений в околопланетном пространстве. Любой каприз за ваши деньги. Были ещё планеты-фермы, на которых выращивали натуральный скот. Жители космоса отдавали огромные деньги даже за переработанные рога и копыта, не говоря про натуральное мясо и субпродукты. Словом, в труднодоступные места космоса стремились все, кто мечтал заработать нелегально большие деньги.

   Помощники Ольги снова дали о себе знать.

   — Переварил? — спросил Большой Боб.

   — Дважды. Один раз информацию, другой раз правдоподобную имитацию еды, — сообщил я с улыбкой.

   — Настроение у тебя, вижу, хорошее, — обрадовался он.

   — Сносное. Бывало и лучше, — поделился я.

   — Давай пробежимся по некоторым пунктам, надо понять, что ты усвоил, — деловым тоном произнёс Широкий Магнус. — Сколько процентов ты собираешься платить посредникам за каждого клиента?

   — Пятнадцать за одного и двадцать за партию из трёх и более, — ответил я сразу.

   — В случае проблем с конкурентами готов ли ты рискнуть обратиться к пограничникам за помощью?

   — Братва не поймёт. Любые проблемы решаем сами.

   — И всё же, если не будет иного выхода?

   — Давайте так, парни. Конкуренты не идиоты, если они полезут на нашу территорию, значит, за ними кто-то стоит. Если хотите работать с нами, ведите прозрачную игру, не пытайтесь манипулировать другими, чтобы выбить из нас деньги. Либо вяжите по закону, либо работайте чисто, как договорились. Помните, лучше синица в руках, чем журавль в небе. — Я даже добавил хрипотцы в голос для натуральности.

   — Ха, похоже. — Крестоносец захлопал в ладоши. — А что за синица?

   — Это я от себя добавил, маленькая птичка. Земной фольклор.

   — Не стоит употреблять локальные территориальные выражения, а то вычислят, — заметил Магнус. — Должен признать, ты был убедителен. Ты правильно понял, что никто из нормальных преступников не станет работать под крышей законников, только изгои, которых все не любят. Ответ верный, хоть я и боялся, что ты на нём засыплешься.

   — Спасибо, — искренне поблагодарил я.

   — Сколько будет стоить поставить силовую модификацию пограничнику? — спросил Кристиан.

   — Нисколько. Мы не станем ставить никаких модификаций законникам, пока те находятся на службе.

   — Молодец, не попался, — ухмыльнулся Магнус. — А сколько будет поставить человечку от нас, которого надо внедрить?

   — Столько же, как и любому другому, минус ваша доля.

   — А есть гарантии, что вы не сдадите его потом? — хитро сощурился Широкий Магнус.

   Да хрен его знает, как должны поступать преступники. По идее, они должны дать обещание клиенту, подобно клятве, что всё произошедшее останется между ними. Я обратился к памяти, чтобы найти там ответы.

   — Время ушло, Гордей. Заминка выглядела подозрительной. Запомни, между тобой и клиентом заключается договор, согласно которому разглашение тайны операции любой из сторон карается смертью. Ты сам решаешь, кому сделать, а кому отказать. Но если сделал, молчи.

   — Омерта? — Я вспомнил, что встречался с подобным проявлением отношений в среде космических гангстеров.

   — У нас она называется иначе — обещание, скреплённое смертью, или ОСС.

   — ОСС, запомнил.

   — Такой вариант. Они задержали человека, который направлялся к тебе не по их наводке. Законники вправе вернуть его назад или задержать до выяснения. Они обязательно сообщат тебе об этом и будут ждать, что ты предложишь. Твои действия? — Магнус развалился в кресле.

   По идее, надо было предложить им денег, но тогда они просто перестали бы напрягаться и искать клиентов, и задерживали всех подряд, уже прибывших за модификациями.

   — Это мой клиент, и я сам нашёл его. Если вы будете изображать сотрудничество, то я на такое не подписывался, — ответил я.

   — Как докажешь, что это твой клиент, при полной анонимности? — спросил Крестоносец.

   — Покажу переписку?

   — Нет. Она может быть с кем угодно. Запомни, есть договор генетической идентификации, когда ты заключаешь его с кем-то. Это программа, которая активируется только в одном случае, когда подписанты представляют заявленные части ДНК. Ты представил свою часть, он свою и тогда договор проявляется. В нашем случае его текст неважен, важно только срабатывание, — пояснил Крестоносец. — Ты легко сможешь доказать, что самостоятельно заключил договор с клиентом без их участия.

   — А гены должны быть мои? — Мне не хотелось оставлять следы на сомнительных договорах.

   — Нет, чьи угодно, главное, чтобы у тебя имелся соответствующий образец, заявленный при заключении. Клиенты же, как правило, заявляют свои. Но ты не переживай, до такого у тебя не дойдёт.

   — Хорошо. Ну, что думаете, парни, я готов? — спросил я и напрягся в ожидании ответа.

   — На мой взгляд, готов, — произнёс Большой Боб. — По крайней мере, я на первых тренингах косячил намного больше.

   — Да, ты готов, — важно произнёс Магнус. — Держись увереннее. Если не будешь знать ответ, нагло смотри в глаза и думай: «Вот ты сукин сын». Они могут принять это за нежелание отвечать. Пойми, они тоже боятся и напряжены. Для тебя они законники, а ты для них человек, который прошёл через такое, что поневоле заслуживаешь если не уважения, то точно вежливости, и не повторят свой вопрос.

   — Мой вердикт — готов. Даже жалко, парень, что ты всего на несколько дней. Такой смышлёный напарник не помешал бы нам в команде.

   — Спасибо. — Меня порадовали их оценки. — Кто знает, как жизнь повернётся. — Внутренне я перекрестился, подумав, что совсем не хотел бы этого.

   — Ладно, бывай, и удачи. — Магнус помахал рукой и отключился.

   — Счастливо, — пожелал Кристиан и потух.

   — У тебя всё получится, — произнёс Большой Боб и выключил своё окно.

   В моей комнате поселилась полная тишина.

ГЛАВА 5

   Бездеятельное ожидание тяготило меня. Лежать надоело. Сон не шёл, время остановилось. Ожидание адреналинового выброса, который больше всего мотивировал меня на участие в афере, подавлялось копящимся утомлением. Пробовал ходить по каюте, но её мизерные размеры не позволяли заняться этим. После пятидесяти кругов у меня появилась лёгкая тошнота от головокружения.

   Тогда я решил нарушить приказ не покидать каюту и мысленным приказом приоткрыл её дверь. Выходить я не собирался, но большое открытое пространство перед глазами создало у меня иллюзию свободы. Вид из проёма открывался на противоположную стену коридора с двумя дверями в точно такие же каюты. Мимо прошёл хмурый мужчина, потом компания из трёх шумных парней, одна девушка разбитной внешности со стриженным под ноль затылком. Она бросила взгляд в мою сторону и сделала «Бу», заметив, что я внимательно за ней наблюдаю. Я не отвёл взгляда и не смутился, чем немного расстроил её. Видимо, подпортил ей репутацию опасной штучки.

   В целом попадающаяся на глаза публика оказалась ожидаемой. Жулики, аферисты, убийцы, воры, бандиты и прочий сброд, любящий места, в которых властвовал понятный им закон, не тот, что подходил большей части человечества. Мне пришлось поиграть перед зеркалом мимикой, чтобы найти подходящее выражение глаз и черт лица. Не зря говорят, что человек с возрастом обретает то лицо, которое заслуживает. Я заслуживал добрый взгляд и богоугодные черты лица, демонстрирующие людям на подсознательном уровне мой замечательный характер. Коррумпированное начальство Ольги могло зацепиться за этот «недостаток».

   Мне легко удалось подпустить льда во взгляд. Я представил, как топлю в ведре с водой новорождённых котят и делаю это с удовольствием. Конечно, на самом деле я бы никогда так не поступил, но убедительно сыграть котоубийцу вроде бы получилось. А вот с мимикой было сложнее. Как я ни пытался сводить брови, хмуриться, брезгливо кривить губы, получались какие-то клоунские ужимки, совершенно не похожие на выражение лиц настоящих уголовников. Ладно, Ольга от меня этого не требовала, а отсебятина могла только всё испортить. Я решил, что одного ледяного взгляда будет достаточно.

   Мимо прошёл мужчина в серо-синей униформе, похожей на форму персонала обслуживания станции, причём её внешней стороны. Внутри почти всё делали роботы, либо люди в коричнево-жёлтых робах. Он бросил на меня короткий взгляд и почти прошёл, но вдруг остановился и решил заговорить.

   — Закурить не найдётся? — спросил он вполне по-земному.

   — Не курю, — ответил я с напускным самовлюблённым достоинством. — И тебе не советую.

   — Так я сам за себя обычно решаю, но если хочешь, буду обращаться к тебе по каждому поводу. Вот, например, не могу определиться, какой стороной бумаги лучше вытирать задницу, гладкой или шершавой. Ты сам-то какую посоветуешь? — спросил он с явным намерением спровоцировать меня на грубость.

   — Чё тебе надо, мужик? — не выдержал я.

   — Закурить, — напомнил он. — Но понял, что мне повезло нарваться на человека, который лучше меня знает, что мне нужно. С этого момента бросаю курить, думать и всё остальное без твоего совета.

   Я понял, что этот тип тоже имел за плечами уголовное прошлое и не мог просто так спустить причинённое ему оскорбление. Надо было выкручиваться и сделать это так, чтобы всё выглядело, будто мой авторитет многократно выше его.

   — Мой тебе совет: иди куда шёл, — произнёс я, глядя ему прямо в глаза.

   Он не оробел, ухмыльнулся, оценивающе осмотрев меня с головы до ног.

   — Рисуешься? Тут такие, как ты, долго не живут.

   Мужчина сунул руку в карман робы, что не ускользнуло от моего взгляда. Я решил, что у него там находится какое-нибудь небольшое оружие, и приготовился. Он резко выдернул руку и бросил предмет в мою сторону. Я непринуждённо отклонился в сторону от траектории его полёта. Предмет воткнулся в стену каюты и застрял в ней, распространяя вокруг себя едкий дым. Судя по всему, это было какое-то прожигающее оружие, способное быть опасным даже для моих защитных модификаций.

   Моя реакция вызвала на его лице неоднозначное выражение. Наглости поубавилось. Теперь уже он думал, как вывернуться из созданного им положения.

   — Мазила, — произнёс я спокойным голосом. — Теперь моя очередь? — Я сунул руку в карман.

   Мужчина пустился по коридору со всех ног, вывернув голову назад, чтобы увидеть опасность, исходящую от меня. Но вместо этого он проглядел её с другой стороны. Человек, идущий ему навстречу по коридору, подставил подножку, и наглец в робе растянулся на полу.

   — Чем ты его напугал? — спросил по-свойски невольный соучастник, поравнявшись со мной.

   — Он не захотел слушать мои советы, — ответил я, внимательно рассматривая невольного помощника.

   — Да, с персоналом тут проблемы. Простые люди сюда не устраиваются, приходится набирать кого попало. Приношу от лица руководства извинения за этого хама. Сегодня же пропишу ему несколько воспитательных разрядов, — пообещал он.

   — Не обязательно. Ему хватило моих советов.

   — Как знаешь. — Он собрался идти дальше, но вдруг остановился. — Работу не ищешь? — спросил мужчина.

   — Нет, спасибо, — отмахнулся я. — По другому вопросу.

   — Ну смотри. Если что, мой кабинет на верхнем уровне. Иногда мне требуются парни с хорошей выдержкой и реакцией.

   — Буду иметь в виду. — Я чуть снова не ляпнул «спасибо». Это был бы перебор неуместной вежливости.

   Он ушёл, а я сразу же закрыл дверь. Свободы и впечатлений мне хватило за глаза. Здешний народ любил цепляться и не прощал малейших намёков на оскорбление. Эту станцию следовало бы назвать «Колыбель больного самолюбия». Деньги и их производные, которых они так жаждали, обязаны были потакать основной черте характера. После нескольких месяцев непрерывной семейной жизни с её простыми заботами, моральная атмосфера станции казалась непригодной для духовного дыхания.

   Неожиданно пискнул нейроинтерфейс. До меня пытался дозвониться Широкий Магнус.

   — Привет. Что-то случилось? — ответил я на звонок.

   — Тебе сказали сидеть и ждать, — резко произнёс он. — Зачем ты сцепился с рабочим?

   — Он попросил закурить, а потом напал на меня, — попытался я оправдаться.

   — Через закрытую дверь?

   — Нет. Мне стало невыносимо сидеть в этой каморке. Я просто приоткрыл дверь, а он полез ко мне и в итоге обиделся… А что случилось?

   — Тебя пасут. Хотят понять, что ты за фрукт, прежде чем идти на контакт. Ты повёл себя неосмотрительно. Люди с выдержкой накануне сделки так себя не ведут. — Рыжий Магнус раскраснелся ещё сильнее. — Всё, до сигнала о начале сделки ты больше не открываешь дверь. Говорил я, что на роль подсадного лучше своего человека поставить, а она не согласилась, сказала, что есть намного лучший вариант.

   — Магнус, вот ты сейчас усомнился в Ольге как организаторе, это раз. Предвосхитил неудачу, это два. С таким настроением в бой лучше не лезть, обязательно продуешь. Всё будет хорошо, у меня предчувствие.

   Он хмыкнул.

   — Увидим. Дверь больше не открывай.

   — Я понял, больше не открою до тех самых пор, пока меня не позовут на разговор.

   — Отлично. — Он отключился.

   На душе после этого разговора остался неприятный осадок. Пропесочили, как мальчишку. Я, конечно, виноват, ослушался приказа, но как по мне, получилось ещё лучше, чем надо. Сразу видно, что я не какой-то там трусоватый парень с богом забытой планеты, мечтающий разбогатеть, а уверенный в своих силах мужчина, который даже в чужой обстановке ведёт себя как хозяин положения. Мне идти на сделку с таким человеком было бы спокойнее. Не знаю, может быть, законники привыкли к другим персонажам, которые боятся и заискивают.

   Я прилёг на жёсткую полку, выполняющую роль кровати. Нейроинтерфейс предупредил меня о встроенных функциях ложа. Оказывается, можно было локально снизить уровень гравитации на ней, чтобы мягче спалось, включить подогрев и электромагнитные волны, ласкающие нервные окончания. Да, именно так и было написано, «ласкающие нервные окончания». Я убавил гравитацию на одну четверть и включил «ласкающую» функцию.

   Вначале ничего не происходило, но потом незаметно я стал ощущать, как по телу от головы к ногам стали проходить волнообразные расслабляющие импульсы, словно меня прогоняли внутри кольца МРТ. Они были приятны, этакий лёгкий массаж изнутри, и располагали к дрёме. Минут через пять после начала процедуры я уснул. Уж не знаю, сколько времени я спал, но только проснуться мне пришлось от настойчивого зуммера входящего звонка. Я принял его.

   На экране никого не было, вернее, он был чёрным, анонимным. Искажённый голос произнёс:

   — Задержка ответа была вызвана уважительной причиной?

   — Да. Я уснул под массаж, ласкающий мои нервные окончания, — честно признался я.

   Мне подумалось, что они могли каким-то образом установить дистанционный полиграф и проверяют меня. Честный ответ, ни на что не влияющий в моём случае, мог быть намного лучше убедительного вранья, о котором им сразу станет известно.

   — Отличная выдержка, — похвалил меня голос.

   — Мне стоит чего-то опасаться? — спросил я, как бы подразумевая, что заранее считаю сделку успешной.

   — Нет, не стоит, но люди обычно нервничают накануне.

   — Я нервничал, пока не включил эту функцию. Кстати, вы не пробовали её?

   — Нет. Мы ждём вас на седьмом уровне, во втором секторе, комната для особых клиентов. Предупреждаю, будет проверка.

   — Проверка чего? — не понял я.

   — Всего, что может помешать нашей сделке: оружие, записывающие устройства.

   — Я заинтересован в ней больше вашего, так что это ненужная предусмотрительность, — заявил я.

   — Это обязательное условие, — ответил голос. — Мы ждём.

   Он отключился. Как по мне, первый акт пьесы прошёл вполне удачно. Я не стушевался, не мялся, вёл себя как человек, не робеющий перед законниками. Признаться, дома, я больше робел перед инспектором ГИБДД, чем перед этим чёрным экраном, за которым скрывался коррумпированный пограничник, способный убить любого, кто помешает ему наживаться.

   На экране нейроинтерфейса перед глазами появился маршрут к тому месту, где ожидалась сделка. Перед выходом я посмотрелся в зеркало, состроил ледяной взгляд, зафиксировал его и вышел в коридор. Сразу же увидел подозрительного человека, наблюдающего за мной. Он прицепился следом и шёл на удалении двадцати шагов, изредка прикрываясь идущими параллельно нам людьми.

   До седьмого уровня оказалось очень далеко. Станция представляла собой цилиндр длиной в два с половиной километра и диаметром по внешней стороне в один километр с толстыми стенками, внутри которых находились помещения. От одного торца до другого насчитывалось пятьдесят уровней, поделенных на четыре сектора. Удобнее всего было воспользоваться безгравитационными тоннелями, соединяющими стенки цилиндра, внутри которых ходили лифты, что я и сделал.

   Лифты оказались грязными, захламлёнными мусором, и ещё в них было нестерпимо холодно. Пока я нёсся в вибрирующей кабинке, морозом щипало кончики ушей и нос. Преследующий меня тип не решился воспользоваться жутким транспортом и отстал. Я вышел на седьмом уровне и направился ко второму сектору. Почти всю его территорию занимали увеселительные заведения, полные праздного народа. Лучший способ не вызывать подозрений и ненужного интереса, это быть в гуще толпы.

   Линия привела меня к дверям с красивой иллюминацией. Двери поддались моей команде и открылись. Я вошёл в тихое помещение с доминирующей красной подсветкой. Это был уютный ресторанчик, явно не для простых смертных. Дорогие пухлые диваны, столики с натуральными массивными деревянными столешницами, настоящая зелень в кадках. Слишком необычно для космического заведения, где особым шиком является пластиковая имитация натуральных материалов.

   Я растерялся, не зная, куда идти дальше. Навигатор вёл только до дверей. Из двенадцати столиков заняты были четыре, и никто из сидящих за ними не обратил на меня внимания. Мне подумалось, что мои подельники ещё не пришли. С другой стороны, они, не получив сигнала от своего шпика, могли подумать, что я ещё не дошёл. На всякий случай я решил просто вычислить, какая из сидящих компаний могла оказаться моими подельниками.

   Слева от меня сидел пожилой мужчина и женщина лет тридцати по земным критериям. Она была восхитительна, держалась уверенно, часто улыбалась белоснежной улыбкой. Пожилой мужчина просто таял, глядя на неё. Эта парочка точно не могла быть теми, кто мне нужен. За ними у стены сидела компания из четырёх мужчин среднего возраста. Они представляли собой как раз тот случай, когда образ жизни наложил отпечаток на внешность. Слишком криминальные, за версту излучающие опасность. Они тоже не могли быть переодетыми законниками. На другой стороне заведения сидел одинокий мужчина, спиной ко мне. По его прямой осанке вполне можно было предположить, что он тот, кто привык стоять по стойке смирно. За ним через два столика сидела скучающая дама, откровенно рассматривающая публику. Мне показалось, что она из тех, кто ищет себе компанию на вечер.

   Она пробежалась по мне взглядом, остановила его на долю секунды, словно провела калькуляцию моих возможностей и повела дальше. Я вычеркнул её из списка и решил, что тот человек с прямой спиной подходит мне более всего.

   Я посмотрел ей прямо в глаза. Спасибо Джанбобу, уложившему мне в память все варианты и значения мимики человеческого лица. Дама знала меня, а здесь это могли немногие. Я подошёл к её столику.

   — Разрешите составить вам компанию? — учтиво предложил я.

   Она смерила меня оценивающим взглядом.

   — Сообразительный, — оценила дама мои дедуктивные способности. — Присаживайся.

   — Благодарю. — Я сел напротив и посмотрел на зажатую в её руках сумочку. — Мне кажется, что будет лучше, если мы сразу станем доверять друг другу.

   Она сверкнула глазами.

   — Прости, но жизнь научила меня доверять только себе, и то до первой рюмки. — Она оставила сумочку в руках.

   По её поведению можно было догадаться, что она испытывает лёгкий дискомфорт, находясь в подобном месте. Мне это играло на руку, потому что в дискомфортном состоянии она вряд ли была хорошо сосредоточена на нашей беседе. А ещё ей так хотелось денег, что она готова была терпеть ради них серьёзные неудобства. Когда я считал себя несчастным, мне тоже хотелось много денег.

   В помещение вошёл мужчина, следивший за мной. Он был удивлён, увидев меня в обществе дамы. Виновато пожал плечами и сел за столик к мужчине с прямой спиной. Теперь мне стало понятно, что это помощники моей собеседницы.

   — Закажите еду, чтобы не обращать на себя ненужного внимания, — попросила меня визави.

   Я замялся, потому что у меня не было денег. Ольга не предупреждала меня о том, что предстоят неожиданные траты.

   — Что? — заметила заминку дама. — Не при деньгах?

   — Стыдно признать, деньги есть, но не по здешнему ценнику. У нас, знаете ли, не принято обирать за еду до последней нитки.

   — Вот вам и идея — забросить инженерно-медицинские дела и открыть ресторанчик на станции, — предложила дама. — Я закажу вам что-нибудь в счёт будущей сделки?

   — Не откажусь. Уверен, что этот обед больше не покажется мне таким дорогим, после того как мы станем сотрудничать. — Я слегка виновато улыбнулся. — А другими делами я заниматься не стану. Модификация, улучшение людей — это моё призвание. Набивать желудки, может, и выгоднее, но это занятие, как бы сказать помягче, унизительное для меня по своей сути. Человек, отваливающий огромные деньги на удовлетворение своего желудка, глуп и жалок, и мне неприятно потакать его низменным желаниям. Я принципиально занимаюсь тем, чем занимаюсь.

   — Этому были причины? — спросила дама.

   — А то вы не наводили справок обо мне, — коротко усмехнулся я. — Вы же законники, что вам стоит.

   — Да, мы наводили. Сочувствую, что вам пришлось сделать этот выбор, но с другой стороны, я ценю тех, что после испытаний становятся только сильнее. Что ни говори, а положиться можно только на людей с принципами. На любящих деньги положиться сложнее, они легко переходят к тем, кто заплатит больше, вместе с твоими секретами. — Женщина посмотрела на меня прямым взглядом. — Приходится потом избавляться от них.

   — Я не дам вам такого повода, — ответил я, не отводя глаз.

   Дуэль прошла вничью. Мы одновременно отвлеклись на официанта, принёсшего нам еду. В моей тарелке лежала запечённая ножка, похожая на куриную, но больше раза в два. Гарниром к ней была какая-то розовая соломка растительного происхождения и пятнышко жёлтого соуса с тёмными вкраплениями.

   — Это индейка? — спросил я у парня.

   — Да, — согласно кивнул он. — С планеты Тум роял. Технология выращивания птицы полностью аналогична той, что принята на её родине, на планете Земля, гарантируя ей оригинальный вкус.

   Я усмехнулся.

   — Да какая там технология, зерно вовремя да воды, а травку сами найдут, где пощипать. — Я поздно спохватился, что зря демонстрирую свой кругозор.

   — Вы знакомы с колыбелью человечества? — удивлённо спросила меня собеседница.

   — Из области общих знаний. Было время, когда я решал, куда податься, чтобы заняться тем, чем занимаюсь. Земля была одним из вариантов.

   Я облегчённо выдохнул про себя. Получилось вроде правдоподобно. Не рассказывать же ей, что я с детства кормил индюшек и раздавал им пинки, когда они мешали сыпать им в кормушку зерно или зерноотходы, за что не раз был атакован самыми отчаянными индюками. Корми они их по той же технологии, что и я, ножка была бы раза в четыре больше той, что лежала в моей тарелке.

   — Земля вообще не вариант, насколько я знаю. Высшие, будь они неладны, превратили её в заповедник. Я бы хотела, после того как уйду с работы, обосноваться в какой-нибудь глуши, типа Земли, выдавая себя за одного из местных дикарей. Говорят, там невероятно вкусная еда. — Она снова посмотрела на меня. — Ах, да, вы же не любите тех, кто ставит вперёд всего потребности желудка.

   Я не стал реагировать на её подколку, смачно обгладывая кость. Вкус мяса был никаким, словно птицу вырастили на чистом протеине и воде. Если бы не острый соус, индюшатина вообще могла показаться мне несъедобной.

   — Наверное, пора поговорить о деле? — предложил я, вытирая жирные руки салфеткой.

   — Наверное, пора. — Моя визави ловко управилась с блюдом при помощи ножа и вилки. — Но только после десерта, — Она улыбнулась.

   Мой обученный физиономист трактовал её мимику как сигнал быть настороже. Дама явно задумала какую-то проверку. Официант принёс нам в небольшой глубокой посуде что-то напоминающее шоколадный пудинг. Сверху он был украшен тремя ягодками или их правдоподобной имитацией.

   — Выглядит здорово. — Это была почти правда.

   — На вкус ещё лучше, — пообещала собеседница и воткнула ложечку, похожую на маленькое весло, в десерт. — Ем его здесь уже в пятый раз.

   — Надо же, — улыбнулся я. — Любите сладкое?

   — А кто его не любит? Попробуйте, — предложила она.

   Меня напрягла её просьба. Она словно настаивала на том, чтобы я обязательно попробовал блюдо. А мне не хотелось никаких неожиданностей типа отравления или маленькой бомбы, активирующейся по желанию сидящей напротив дамы. Я воткнул ложку в десерт, отделив небольшой кусочек. Поднёс к носу и понюхал. Пахло от него чем-то средним между какао и резиновым шлангом.

   — Простите, но у меня аллергия на какао. — Я не решился пробовать десерт.

   — Аллергия? Что это такое? — спросила она. Неудивительно, что человек, проживший всю жизнь с медблоками, понятия не имел о простых земных недугах.

   — Мой организм не принимает некоторые растительные продукты. Начинаю чесаться, покрываюсь пятнами, потом отёк и конец, можно умереть от удушья, — поведал я ей о своей выдуманной болезни.

   — Вы? Медицинский инженер, вживляющий инородные предметы в организмы людей без отторжения, не можете избавить себя от какой-то глупой болезни? — искренне удивилась она.

   Я поздно понял, что сморозил глупость. На миг забыл о своей роли, о том, что я специалист в области медицинской инженерии и должен бы понимать в таких вещах, как неприятие организмом инородных частиц.

   — Как говорится, сапожник без сапог, — развёл я руками. — До себя никак не доберусь. К тому же я не люблю жевать траву, поэтому от своего недуга почти никак не страдаю. А с медблоками у нас напряжёнка. Пока не развернулся, как желаю, экономлю на всём, чем можно.

   Собеседницу явно расстроило моё нежелание есть десерт. Её лицо вспыхнуло красными пятнами, но она быстро взяла себя в руки. Мне стало интересно знать, от чего я себя спас.

   — Раз вы так любите десерты, съешьте и мой, — придвинул я ей блюдо.

   Она зыркнула на меня оценивающим взглядом.

   — Вы непростой человек, — заметила собеседница. — Не похожи на тех простаков, с которыми приходилось иметь отношения ранее, умнее и осторожнее.

   — Спасибо. — Я по-простецки пригладил ладонью волосы от макушки ко лбу. — Потому и жив до сих пор. — Бросил взгляд на её телохранителей, искоса подглядывающих за нами. — А вам удобнее вести дела с простаками?

   — С порядочными в первую очередь. Хочу быть уверенной, что между нами есть понимание, что это дело связывает нас такими отношениями, разрыв которых может привести к самым печальным результатам.

   — Можете полностью рассчитывать на меня до тех пор, пока я буду уверен, что вы не держите за пазухой камень. — Я двинул указательным пальцем десерт в её сторону. — Не пытайтесь влиять на меня или ставить в зависимое положение. Либо равноправные партнёры, либо забыли о нашем разговоре.

   Визави задумалась, выпятив вперёд нижнюю губу. Ей явно хотелось иметь козыри, чтобы быть спокойной за себя, но для этого требовался поводок, накинутый на шею делового партнёра. И тут я решил подыграть её алчности.

   — Я думаю, что двадцать процентов с каждого клиента — отличные деньги. Если всё пойдёт, как я планирую, то через год смогу сделать конвейер по вживлению модификаций, а это будут совсем другие суммы. Это же не наркотики или оружие, на которых легко спалиться. Клиенты не будут иметь понятия, что их направили ко мне законники. Так ведь? Чистый и спокойный бизнес, как заслуженная пенсия, без головной боли и рисков. Во, и как раз про пенсию. Уволитесь, я вам такие штуки вставлю, новым человеком будете себя считать.

   Мои слова произвели на неё положительный результат. Она довольно улыбнулась, наверное, представив себе безбедную и спокойную старость.

   — От клиентов не будет отбоя. Я знаю тех, кто собирает себе личную армию и готов платить за то, чтобы она была у них лучше остальных. Мне нужны будут точные данные по пропускной способности.

   — Назовите, что хотите ставить, и я посчитаю время на этот процесс.

   — Силовые модификации в руки и ноги, и бронирование важных жизненных органов.

   — Значит, так, — прикрыл я один глаз, — время операции на вживление усилителей мышц занимает два часа, постоперационный период — неделю. С бронированием добавляйте ещё сутки. Там работы намного больше. Итого сейчас мы можем принимать одновременно не более трёх пациентов в день. В неделю не больше десяти. Иногда что-то идёт не так. Когда у нас будут роботы и медблоки, мы будем принимать в день десятки пациентов.

   Она прикинула в уме цифры своего дохода и расплылась в улыбке.

   — Вас не пугает перспектива, что модификации будут использоваться противозаконно? — неожиданно спросила она. — Это не идёт против ваших принципов.

   Она захотела поймать меня на несоответствии моих принципов тому, что предложила.

   — Сказал человек, представляющий закон, — засмеялся я. — Криминальный мир для того и существует, чтобы использовать незаконные методы. А мне нужны деньги, чтобы помогать людям, которых не может защитить закон. Не вижу противоречий. Возможно, они есть у вас, потому что вы нарушаете то, что обязаны соблюдать.

   — Не надо меня попрекать этим. Здесь все так поступают, и тому, кто решит вести себя согласно букве закона, будет сложно. Это гравитационная аномалия, участок космоса, в котором всё идёт не так, как везде.

   — Я и не думал попрекать. Просто пытался психологически описать отношение к тому, чем мы занимаемся. Меня совершенно не волнуют ваши душевные терзания. Между нами чисто деловые отношения, а всё, что мы шепчем ночью в подушку, это только наше дело и… — я воздел руки кверху, — его.

   — Вы меня удивили. Таких любителей пофилософствовать среди партнёров у меня ещё не было. Вы мне понравились. Сегодня с вами свяжутся и установят каналы, по которым мы сможем общаться, а также реквизиты счетов, на которые надо переводить средства. Первые клиенты поступят через неделю, когда уладим все формальности. — Она кивнула на десерт. — В нём наркотик, который развязал бы вам язык, а вы бы этого и не поняли.

   — Спасибо за признание, хотя что-то подобное я предполагал. — Я посчитал, раз она призналась в этом, значит, доверяла мне. — Хорошего нам сотрудничества.

   — Непременно. — Она улыбнулась и дала знак своим телохранителям покинуть помещение. — Выходите через минуту после меня, — посоветовала она напоследок.

   По её походке, совсем не женственной, контрастирующей с одеждой, можно было понять, что она не та, за кого себя выдаёт. Троица покинула заведение. Я подождал минуту по таймеру в углу экрана нейроинтерфейса и тоже вышел из ресторана. На душе было хорошо и спокойно. Мне было понятно, что свою роль я отыграл на отлично. Станиславский был бы мной доволен. Теперь мне незачем было торопиться и ехать на промёрзшем лифте. Я выбрал длинный маршрут, чтобы полюбоваться станцией.

   Прошёл шагов триста, петляя коридорами по навигационной линии, ведущей к моей каюте. За несколько десятков метров до лифта, вращающегося по окружности станции, неожиданно исчез навигационный маркер. Мне он и не был особо нужен, я прекрасно ориентировался по указателям уровня и секторам, чтобы попасть куда надо. Но меня напугала красная иконка, загоревшаяся на экране. Спустя секунду после её появления пришло сообщение от Ольги:

   «Беги немедленно со станции! Нас раскрыли!»

   И я побежал.

ГЛАВА 6

   Видимо, бегущий человек, спасающийся от преследования, являлся обычным делом для обитателей станции. Народ с пониманием расступался передо мной, уступая дорогу. За мной гнались те самые двое мужчин, что охраняли в ресторане женщину, с которой я якобы вёл переговоры. Они были вооружены оружием, похожим на пистолеты, и мне совсем не хотелось проверять на себе, чем они стреляют. Я был на сто процентов уверен, что не пулями из меди и свинца.

   Благодаря модификациям я мог ускоряться на прямых участках и уходить от преследователей, но на станции таких мест было мало. Мне показалось, что они тоже экипированы усилителями мышц. Преследователи ловко маневрировали и поднимались по лестницам без всякого усилия, прыгая вверх через три-четыре ступени. Думать о том, что произошло, кто прокололся, не имело сейчас никакого смысла. Единственное, что меня беспокоило, кроме страха погибнуть или оказаться в тюрьме, это мысль, что завтра я не вернусь на Землю, как собирался, заставив Айрис переживать.

   Лучше бы я съездил с отцом на рыбалку на выходные, чем в очередной раз вляпался в неприятности космического масштаба. Я забежал в пустой неосвещённый коридор. Зрение принялось адаптироваться к темноте. Преследователи заскочили следом и, уверенные, что кроме меня здесь никого нет, выстрелили в темноту из ручного оружия. Ожидаемого грохота выстрела не случилось. Что-то энергетически насыщенное пролетело над моей головой, вызвав кратковременный ступор искусственных мышц, как от воздействия сильного электромагнитного поля. Процессоры глюкнули на долю секунды. В противоположной темноте коридора вспыхнули две голубоватых вспышки, когда заряды достигли стены.

   Моё адаптировавшееся зрение различило боковое ответвление, ведущее к ангару со спасательным кораблём, арендованным Ольгой на всякий случай, которого точно не должно было быть. Пора уже вывести закон, что все запасные планы, придуманные на всякий случай, обычно становятся основными. Ещё одна вспышка озарила голубоватым свечением темноту коридора, в котором меня уже не было. Парни явно не обладали ночным зрением и стреляли наугад. Зато они догадались воспользоваться фонариками. Правда, к тому времени я уже стоял перед дверями ангара. Мысленный приказ открыл дверь.

   Я юркнул внутрь холодного помещения, пахнущего техникой. Дождался, когда закроется дверь, и со всей силы ударил ногой в район замка, рассчитывая помять дверное полотно, чтобы её заклинило, не позволяя открыться. Она, конечно, как и всё на станции, была рассчитана на высокие нагрузки, вызванные разгерметизацией. С виду изменений не произошло.

   В этот момент я услышал удар по двери с той стороны и парализующую волну электромагнитного излучения, блокирующего работу моих модификаций. В электронном приводе двери что-то сверкнуло. Как только меня отпустило, я проверил свою догадку. Точно, на мысленные команды дверь никак не реагировала. Парни переиграли сами себя, убив электронику привода двери.

   Я бросился к судну, помеченному на моём экране красным контуром. Это был кораблик с крыльями и корпусом изящной аэродинамической формы, совсем не те гробы, что летали только по космосу. Размера он был по космическим меркам небольшого, двенадцать метров в длину. Кабина, рассчитанная на четырёх человек, размещалась в центре корпуса, аккурат между крыльями, расположенными в подбрюшье. Люк в неё открылся, как только я оказался рядом. Моя искусственная память, увидев салон, сразу же дала понять, что управление этим аппаратом в ней заложено. Но управлять им мне не пришлось по причине того, что координаты уже были заложены в маршрут.

   Я плюхнулся в глубокое сиденье с перегрузочным механизмом. Оно автоматически приняло форму моего тела, создав ощущение, будто я оказался в невесомости. Судно сразу же начало движение. Никаких окон, иллюминаторов или экранов тут не имелось, поэтому о движении я догадывался только по косвенным признакам — почти неслышному шуму двигателя и лёгкой вибрации. О том, что покинул станцию, я узнал по возросшей нагрузке на спину и затылок. Она была незначительной, не сильнее, чем у моей машинки, на которой я развозил пиццу.

   Что происходило снаружи, я не имел ни малейшего понятия. Сорвались ли с цепи пограничные суда, чтобы поймать меня или нет? Может быть, они уже выпустили какие-нибудь самонаводящиеся ракеты и ждут попадания, пока я тут, как наивный малый, переживаю, что задержусь на работе. Неизвестность пугала, держа в напряжении. Звонок от Ольги вызвал непроизвольный мышечный разряд. Я дёрнулся, как от удара током.

   — Гордей, прости, всё пошло наперекосяк. Кто-то слил мою инициативу. Теперь мы с тобой нежелательные свидетели, и пока живы, моё начальство будет в опасности. Прости ещё раз. — Её голос дрожал.

   — Насколько велики шансы, что я долечу до пункта назначения? — напрямую спросил я.

   — Пятьдесят на пятьдесят. У аппарата выключены все транспондеры, и он довольно мал, чтобы засечь его с большого расстояния. Но есть шанс, что они залезут в сеть станции и найдут конечную точку маршрута. Я пыталась зашифровать информацию об этом, но её взлом лишь вопрос времени. Так что есть шанс, что ты окажешься там раньше них.

   — Ты говорила, что там аномалия опаснее, и они испугаются за мной гнаться? — Напомнил я ей.

   — Им необязательно гнаться на пограничных кораблях. У них полно людей, которые должны им по гроб жизни.

   — Понятно. Тех, кого они посадили на короткий ошейник. — Я вспомнил про методы криминальной пограничницы.

   — Да, это очень правильное определение. Есть много людей, готовых сделать что угодно, лишь бы законники ослабили хватку на их шеях. — Ольга помолчала. — Гордей, аппарат сядет у входа в пещеру. Возьми из салона всё, что упаковано в ящики, это припасы, продовольствие и оружие. Не знаю, сколько времени тебе придётся провести там. Магнус вряд ли заберёт тебя в ближайшее время, потому что он тоже сейчас в бегах. Высадив тебя, аппарат улетит на другой конец планеты, чтобы сбить преследователей с толку. Не вылезай наружу из пещеры, пока я или Магнус не подадим сигнал.

   — В пещерах безопасно? — Меня передёрнуло от воспоминаний о пещерах с долбодятлами.

   — Относительно. Для такого, как ты, считай, безопасно. Там живут какие-то птицы, черви, их используют в пищу местные.

   — Там что, ещё и разумные туземцы живут?

   — Нет, это работники разных предприятий. На планете находятся несколько заводиков по производству роботов и оружия. Тебе с ними лучше не контактировать.

   — Ясно, не буду.

   — Ещё раз Гордей, прошу прощения у тебя и Айрис. Искуплю, как только выберемся из этой передряги. У меня больше нет времени на разговоры. До связи.

   — До связи, — буркнул я в отключившийся экран.

   Я хороший артист, но спектакль оказался не очень. Режиссёр где-то допустил промашку, и нас освистали. Хорошо, что причиной сбоя не являлся я, это успокаивало. Летя по космосу в скоростном гробу, можно было тешить себя хотя бы такими мыслями. Вполне возможно, что я не был целью номер один, два или три. Мало ли какую агентурную сеть создала Ольга, чтобы вывести проворовавшееся начальство на чистую воду. Что, если за ними уже давно следили, а она не замечала слежку? А я человек новый, не примелькавшийся. Это было слабое утешение для меня, зажатого внутри стен аппарата и воображающего, как ракеты или прицелы лазеров наведены и ждут команды на поражение.

   Жаль, я не поинтересовался у Ольги, сколько времени будет проходить полёт. Так было бы спокойнее. Про гравитационные аномалии я не вспоминал, считая их меньшим из зол. Я даже не думал о них, пока электроника не начала издавать какие-то подозрительные треньканья, а по корпусу не пошли пугающие вибрации. Это началось спустя полчаса после того, как я покинул станцию. Меня самого припечатало в кресле так, словно я разгонялся, сидя в катапульте. Выступившая от волнения на лбу капелька пота стремительно скатилась с него по носу и слишком быстро упала на кресло.

   Жаль, электроника аппарата оказалась никак не связана с нейроинтерфейсом. Мне было непонятно, что происходит, и как долго сможет выдерживать перегрузки эта калоша. Её трясло как в лихорадке. Картинка перед глазами стала расплываться от высокочастотной вибрации. Мне хотелось верить, что так надо, чтобы отбить любое желание преследовать меня по опасному маршруту, что корабль подготовлен к подобным испытаниям. В голову лезли какие-то песни, которые хотелось орать, чтобы заглушить вопящую сигнализацию.

   И вдруг среди этого страха и ожидания плохого у меня в голове возникла мысль, пугающая своей ясностью и очевидностью. Пока я общался с дамой, в моём номере рылись её люди и нашли медицинскую капсулу, произведённую высшими. Могли ли они принять человека, контактировшего с теми, кто стоит над законами вселенной, за нуждающегося медика с забытой богом планеты? Ответ был очевиден. Наверняка я напугал их сильнее, чем вся заговорщическая сеть под управлением Ольги.

   Тем временем тряска продолжалась. У меня появилась тяжесть в груди и одышка, словно сердце начало сбоить. В глазах забегали радужные круги. Кажется, я готовился хлопнуться в обморок. Пришлось пучить глаза и всё громче орать песню про зелёного попугая, чтобы не дать телу сдаться. Я отключился на полуслове, просто выключился, не выдержав нагрузки, и тут же пришёл в себя, как мне показалось.

   Корабль больше не трясло, сигнализация не орала. Только мягко пульсировал единственный источник света, и приятный женский голос повторял одну и ту же фразу:

   — Автопилот повреждён, используйте ручное управление для посадки судна. До контакта с атмосферой планеты осталось десять секунд. Девять… восемь…

   Я протянул руки вперёд и ухватился за рычаг управления. В мои пальцы впились электроды, считывающие нервные импульсы, а перед глазами появился схематичный коридор, в котором надо держаться для удачной посадки. Я знал, как управлять этим судном, и потому сразу почувствовал связь с ним и реакцию на мои команды.

   Аппарат вошёл в атмосферу со свистом. Снова началась тряска. Я попытался сделать траекторию вхождения более пологой, но женский голос предупредил, что так мы не попадём туда, куда нужно. Я не стал спорить с ней и продолжил терпеть издевательство над техникой. Свист нарастал, пока автоматически не включился режим плазменного кокона, защищающего аппарат от трения об атмосферу. Сразу стало тихо и плавно. Я выдохнул. Хоть что-то не пугало меня в этом кратком путешествии.

   Схематичный объёмный коридор, в котором я удерживал аппарат, не давал никакого представления о том, где я нахожусь, напоминая своим видом компьютерную игру из прошлого века.

   — До места назначения осталось три минуты полёта, — сообщил женский голос.

   — А сажать мне придётся или это автоматическая функция? — спросил я.

   Ответа не последовало. Мне показалось, что никакой обратной голосовой связи между искусственным интеллектом аппарата и пилотом не существовало. Мне был понятен подход инженеров, проектирующих ручное управление кораблём. Информация, озвучиваемая ртом человека, подчас настолько своеобразна и уникальна, что ею вряд ли стоит руководствоваться во время управления судном. Гораздо надёжнее простые кнопки с однозначной функцией и мозговые команды в границах визуального коридора.

   Я поиграл рычагом управления, с удовольствием отмечая чёткую реакцию корабля на мои команды. Прямо передо мной загорелся синий глазок и включился зуммер.

   — Облучение следящим радаром, — сообщил голос.

   — Что это значит? — Мне не понравилась её фраза.

   — Диспетчерская запрашивает коды на вход в воздушное пространство.

   — Какая ещё диспетчерская? Мне ничего об этом не известно. Скажи, что у нас всё было договорено заранее.

   — Предупреждение о взятии на сопровождение.

   Мой мозг рефлекторно дёрнул рычаг в сторону, чтобы выйти из опасной зоны.

   — Изменение маршрута, — предупредил голос.

   — Я в курсе. — У меня с лица падали капельки пота, появившиеся от эмоционального перенапряжения. — Придётся садиться, где нет никаких ПВО. Здесь вообще есть такие места?

   Мне снова никто не ответил.

   — Ракетная атака, — вместо ответа напугала меня встроенная в корабль болтушка. — Проводите манёвр уклонения.

   — Что? Да откуда я знаю…

   Корабль сотрясло взрывом. От резкого движения вступило в шею, отозвавшись горячей болью в затылке.

   — Повреждение двигателя. Снижение тяги на сорок процентов. Повреждение внешней обшивки. Возможен пожар. Ракетная атака. Производите манёвр уклонения.

   Кажется, она собрала в одну кучу все страшилки, которые были записаны в её речевом наборе фраз. Я потянул рычаг на себя. Он не стронулся места, но сигналы мозга интерпретировали мои команды как необходимость задрать нос. Аппарат вырвался из визуального коридора. Графика на экране сменилась, чтобы я не потерялся в пространстве. Появилось схематичное плоское отображение поверхности планеты и векторы направления движения корабля. Экранов было два. Один показывал картинку, которую я видел бы, будь передо мной иллюминаторы. А второй показывал вид со стороны, чтобы я чётче представлял свои манёвры. К моему кораблику стремительно приближалась красная точка.

   Я дёрнул рычагом влево, сделал пол-оборота и направил аппарат к земле. Ракета не смогла повторить мой манёвр и зашла по широкой дуге, чтобы снова перенацелиться на меня.

   — Ракетная атака, — напомнила мне болтушка. — Проведите манёвр уклонения.

   Ещё одна ракета взмыла с земли и направилась прямо мне в лоб. Это был гарантированный конец. Увернуться с помирающим двигателем от двух ракет вряд ли получится. Я дождался максимального сближения со второй ракетой и резко вывернул судно в сторону. Раздался взрыв. Видимо, ракета посчитала, что сблизилась достаточно, чтобы подорваться. По кораблю ударило сотней осколков и тряхнуло волной, но не так сильно, как в прошлый раз.

   Голос проигнорировал этот инцидент. «Наверное, катапультировалась», — подумалось мне в шутку. Та ракета, что ещё преследовала меня, вдруг пропала с экрана. Я порыскал носом, но не увидел её и решил, что она самоликвидировалась из-за того, что закончилось топливо или сломалась. Возможно, оружие создавалось здесь довольно кустарным способом и могло давать осечки.

   Я повёл корабль невысоко над поверхностью, обретшей на экране объёмный вид. По аналогии с земными радарами хотел думать, что теперь они меня не видят. Минут пять я приспосабливался к управлению судном в условиях частых и опасных манёвров, игнорируя коридор, который советовал мне занять голос болтушки. Потом я не выдержал и решил подняться чуть повыше, чтобы зайти в него. Двигатель, получив дополнительную тягу, издал резкий хлопок. Судно ощутимо дёрнулось.

   — Мощность двигателя снижена до тридцати процентов. Возможна угроза возгорания.

   Аппарат сразу сделался неуправляемым. Он вяло реагировал на мои команды, медлил, рассчитывал нагрузку и только потом выполнял манёвр. Мне стало страшно, что я врежусь в какой-нибудь холм, не справившись с норовистым управлением. Пришлось подняться над неровностями ландшафта, чтобы лететь по прямой, ожидая повторения атаки с земли.

   — Облучение радаром, — сообщил голос.

   — Да пошла ты на хрен! — Я разозлился, будто это была её вина в том, что нам не дают пролететь.

   Повернул аппарат на девяносто градусов от нужного направления.

   — Сядем там, где сядем, — произнёс я. — В следующий раз надо давать карту со всеми зенитными точками. — Этот упрёк уже относился к Ольге.

   Мы полетели с относительным комфортом и в полной тишине. Внутреннее пространство корабля стало попахивать горелым, но я не беспокоился, веря, что существует система пожаротушения. Изрезанный ландшафт сменился ровным, как стол. Я снизился и пошёл в пятидесяти метрах над поверхностью. Моя скорость равнялась трём тысячам километров в час. По меркам космических аппаратов черепашья скорость.

   Решив, что уже достаточно удалился от нервных преступников, подумавших, что кто-то покусился на их бизнес, я повернул судно в сторону запланированного места посадки. Снова что-то хлопнуло, и мой рыдван дёрнулся в конвульсиях.

   — Остаток тяги десять процентов. Поддержание полёта невозможно. Включаю режим посадки. Требуется ручное ассистирование.

   — Да погоди ты. — Я заметался, вспоминая алгоритм посадки.

   Замечательно, что искусственная память хранит всё по полочкам. Руки сами вспомнили, что и куда надо нажимать. Я щёлкнул тумблером на панели, включающим маломощные реверсивные двигатели. Корабль стал терять скорость и задирать нос. Выправил его, оставив при этом нос чуть выше уровня хвоста.

   — Необходимо включение режима глиссирования, — предупредил голос.

   — Чего? Глиссирования? Мы что, садимся на воду? — До меня наконец дошло, что ровной была не твёрдая земная поверхность, а вода. — А у корабля имеется хоть какая-нибудь плавучесть? — поинтересовался я.

   Впрочем, и этот вопрос остался без ответа. Я включил режим глиссирования, как только корпус коснулся водной поверхности. Судно снова дёрнулось, ударилось и понеслось плавными прыжками по поверхности воды. Одно я понимал теперь точно — дальше берега я никуда не доберусь. Аппарат больше никуда не полетит. Хорошо, что на борту имелся аварийный маяк, но активировать его сразу я не собирался, опасаясь, что на это откликнутся совсем не те, кого я жду.

   Скорость на воде упала до сотни километров в час. А я был уже так далеко от берега, что до завтрашнего утра вряд ли бы добрался до него. Выставил руль поперёк направления волн и решил, что надо проверить припасы, о которых говорила Ольга.

   За вторым рядом сидений находился небольшой грузовой отсек, сделанный в виде четырёх ящиков, вставленных в углубления в стене. Я потянул за один из них. Как только он выдвинулся наружу на несколько сантиметров, из ниши повалил едкий чёрный дым. Я выдвинул ящик полностью, чтобы не потерять содержимое в огне. Горело не его содержимое, а то, что было за ним. Я предположил, что горящий двигатель нагрел стенку и там начинает тлеть проводка.

   В тесной кабине сразу стало тяжело дышать. Открыл ящик, вывалил его содержимое на пол и вернул на место. То же самое провернул со следующим и всеми остальными. Дыма набрался полный салон. У этого типа судов имелась возможность открыть верхний люк, когда не грозила опасность разгерметизации. Люк открывался только вручную, для чего требовалось раскрутить его, получить доступ к тумблеру вакуумного замка и отключить его. Я проделал все этапы. Люк пшикнул набравшимся воздухом и приоткрылся. Чёрный дым, заклубившись под напором входящего воздуха, стал уходить наружу. Через несколько минут я уже мог свободно дышать чистым забортным воздухом.

   Мне стало любопытно посмотреть, что находится снаружи. Я выбрался в люк, опираясь о спинки кресел. Во все стороны, куда ни глянь, простиралась бирюзовая поверхность океана. Рядом наперегонки неслись два огромных существа, раза в два длиннее моего судна, похожие на змей, но только с плавниками, расположенными через каждый метр. Морды животных выглядели как незначительные утолщения на телах с клыкастыми пастями. Существа явно заинтересовались мои аппаратом, как конкурентом, посмевшим бросить им вызов в их стихии. Хорошо, что они не думали нападать на меня. Иначе им легко удалось бы перевернуть моё судно.

   Волнение на поверхности, к счастью, было незначительным. Мой аппарат, после приводнения сразу ставший похожим на катер, словно оказался в своей стихии. Он мягко и плавно разрезал волны, разбрызгивая вокруг себя белую пену. Если бы не чёрный дымный след, остающийся позади него, можно было бы насладиться вынужденной водной прогулкой. Я осмотрел сверху повреждения корпуса. Ракетная атака оставила на нём многочисленные следы в виде отметин, но ни одной пробоины. Видимо, только в районе двигателя имелись слабозащищённые места, которые и были поражены. И я не увидел крыльев. Вместо них на корпусе остались небольшие выступы, к которым они крепились. Крылья точно не были потеряны от огня, они как будто запланированно отстрелились во время приводнения. Мне хотелось надеяться, что электроника судна будет щадить силовую установку, чтобы она продержалась как можно дольше. Не хватало ещё застрять посреди океана на чужой планете.

   Змееобразные существа не выдержали темпа и отстали. Я спустился в салон и уже подробнее рассмотрел содержимое ящиков. Вдруг мне придётся задержаться здесь? Хотелось бы иметь надежду прожить подольше, пока Ольга не найдёт и не вернёт меня домой. Смешно конечно — меня, взрослого мужика, выпросила попользоваться у жены другая женщина, и я теперь жду, как брошенный щенок, когда меня найдут. Нет, пора перебираться в космос и становиться одним из миллиардов землян, живущих вне Земли, чтобы не чувствовать себя каждый раз дикарём, оказавшимся в мегаполисе.

   Ольга как знала, положив про запас надувной жилет с сигнальным пистолетом-ракетницей. Среди вещей лежал нож с очень острым лезвием и встроенным в рукоятку электрошокером. Ядерная зажигалка, о чём на ней было написано на космолингве, иначе я ни за что бы не догадался. Оптический прибор с огромным разрешением. Думаю, он способен был рассмотреть и идентифицировать объекты даже на орбите планеты. Медицинский прибор для восстановления повреждённых мышечных тканей и костей. Очень кстати, учитывая, что моя капсула осталась на станции, а возможно, и в руках оборотней-пограничников. А ещё среди кучи вещей в вакуумной упаковке лежала странная обувь, которая, согласно надписи на ней, умела принимать размер ноги. По виду она больше напоминала не обувь, а толстые носки.

   Много разной герметично упакованной еды. Не понимаю, зачем делать столько наименований продуктов, которые имеют одинаковый вкус. Наверное, для меня, если застряну надолго, это огромный плюс, растяну её на более долгий срок. Я вскрыл упаковку, похожую на шоколадный батончик. Внутри оказался продукт, отдалённо похожий на пастилу или рахат-лукум, полупрозрачный, с тёмными вкраплениями.

   — Господи, сочти за еду, — произнёс я и откусил.

   Ожидаемого сладкого вкуса не оказалось. Смесь ароматов бульона, оставшегося после покупных пельменей и старого носка, замешанных на нейтральной вязкой основе. Я еле заставил себя прожевать и сглотнуть, а затем полюбопытствовал, что же такое употребил. Оказывается, это был медицинский препарат для заполнения ран при отсутствии возможности технического лечения. Он таял от температуры тела, заполняя повреждённое пространство, создавая питательную среду для деления клеток ткани. Теперь тому куску, что я проглотил, предстояло подлечить мой организм изнутри. Только бы он ничего не срастил по дороге, не хватало мне ещё проблем с непроходимостью кишечника. На будущее я решил, что буду вначале читать надписи на упаковках.

   Я взял в руки бинокль, который совсем не был на него похож. Этот аппарат проецировал изображение через нейроинтерфейс, что делало его использование таким же простым и удобным, будто смотришь своими глазами. Вдаль по всей линии горизонта я не увидел ничего, кроме волн. Посмотрел в небо в надежде увидеть спешащую за мной Ольгу на космическом корабле, но заметил только небольшую орбитальную станцию, идентифицированную ничего не говорящим номером. Для меня имела смысл только дополнительная информация о том, что она необитаема.

   Вернулся в салон, чтобы найти что-нибудь действительно съедобное. Со стороны двигателя раздался подозрительный шум и хлопок, и судно стало останавливаться. Я выбрался наружу и увидел, как в ста метрах позади из воды поднимается тёмный хвост дыма, а на месте двигателя больше ничего нет. Неожиданно водная поверхность вздулась пузырём и разорвалась белой пеной взрыва, поднявшегося на десятки метров вверх. По ушам ударила взрывная волна.

   — Сброс двигателя из-за угрозы взрыва, — запоздало сообщила электронная суфлерша.

   — У тебя на крайний случай хотя бы парус имеется? — поинтересовался я у неё.

   Похоже, нет. Моё судно легло в дрейф. Настроение, и без того испорченное последними событиями, скатилось в дремучую депрессию. Аппарат, потеряв скорость, отдался на волю волн. То, что на скорости мне казалось незначительным волнением, в действительности оказалось приличной качкой. Судёнышко, развернувшись боком к направлению движения волн, начало опасно крениться из стороны в сторону. Я был вынужден задраить люк, чтобы не зачерпнуть воды. Не знаю, на сколько меня могло хватить для такого плавания. Уселся в кресло и застегнул ремни, чтобы не кататься по полу со всеми незакреплёнными предметами.

   Пришлось закрыть глаза. Вращающаяся обстановка начинала вызывать у меня головокружение. Даже с закрытыми глазами не получалось полностью обмануть вестибулярный аппарат, натренированный невесомостью. Пришлось заняться отвлечением внимания, чтобы не испоганить тесное нутро судёнышка рвотными массами. Прежде всего думалось о семье, об Айрис, которая будет волноваться и, поняв, что план Ольги провалился, сорвётся с места, отдав детей деду с бабкой. По-хорошему, ей не надо было так делать, чтобы не лишить Никаса и Полину последнего родителя, но я знал, что она так не поступит. Айрис была из тех людей, которые не стерпят и не простят себе бездействия. Это была её слабость, похожая на силу.

   Отвлечение внимания помогло мне с морской болезнью даже сильнее, чем рассчитывал. Я незаметно уснул, а проснулся от удара бортом и скрежета по корпусу. Качка будто уменьшилась. Мне понадобилась минута, чтобы прийти в себя. Осторожно приоткрыл люк и, убедившись, что в него не течёт вода, распахнул полностью. Снаружи уже была ночь, яркая и звёздная, занимающая половину небосвода, а вторую половину неба занимала невероятной высоты стена, нависшая надо мной.

ГЛАВА 7

   Чем лучше моё модифицированное зрение подстраивалось под темноту, тем отчётливее я видел, что стена надо мной вовсе не стена, а лес невероятной высоты. Набегающие волны били мой кораблик корпусом об упавший в воду ствол, который даже лёжа был выше него. В незнакомый лес, ночью, я ни ногой. Прикрыл люк и попытался уснуть, но моё впечатлённое сознание против воли прислушивалось к доносящимся снаружи звукам. Обитатели тут могли жить под стать размеру деревьев. Когда закончатся продукты, поробинзонить тут вряд ли получится.

   Однако я всё равно был рад, что уткнулся в сушу. Можно было раздобыть шест и, отталкиваясь от берега, попытаться плыть вдоль его линии, пока не найдётся место, на которое не страшно сойти. Это был мой предварительный план действий на первый световой день. Собственно, появившаяся определённость и помогла мне снова