Не причиняя зла. Юлия Узун

Оглавление

• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15

ГЛАВА 1

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   В комнате приятно пахло чистым бельем, цветочным спреем и травяным чаем. Я смотрела в окно. Рассвет медленно золотил крыши домов, бегая по окнам еще спящих людей. Я очень любила разглядывать город в раннее утро, как будто в нем отражался мой внутренний мир, наполненный тем же буйством красок.

   Я представляла, что однажды куплю себе дом с такой же крышей из черепицы цвета ржавого металла. У меня будет любимый муж и дочка… или сыночек. Или сразу и оба. Так даже веселее было бы.

   — Перестань мечтать, Элизабет! За работу!

   Ох, я, наверное, сама того не подозревая, расплылась в мечтательной улыбке, и Ида заметила. Это старшая горничная — полная женщина с добрыми чертами лица. Хотя доброй Ида бывала лишь тогда, когда покидала отель. На работе она не давала спуску другим горничным. Строгости в голосе ей хватало, чтобы заставить шевелиться даже улитку.

   Я взяла форму и пошла в раздевалку, чтобы переодеться. Когда вернулась, на столе меня ждал маленький завтрак: хлеб, сыр, варенье, сливочное масло и кофе с молоком. Ждать остальных, не было времени, и я приступила к трапезе.

   Я уже могла прочитать «den ?gte» на банке с вареньем из абрикос, что означало «настоящий». Датский язык не слишком сложный. Я справлялась, хотя много раз задумывалась над тем, нужен ли он мне в будущем. Надолго ли я в Дании?

   Россия, Польша, Украина, Болгария и некоторые другие страны не смогли приютить меня надолго.

   После завтрака я взяла тележку для горничной и отправилась убирать номера.

   На моей форме со стороны сердца висел красочный бейдж с именем Элизабет. Я привыкла к этому имени, но оно все же не моё.

   По документам Элизабет Миллер была гражданкой Дании, поэтому проблем с проживанием и получением места горничной в отеле «Комвел» не возникло. Я всего-навсего неделю назад заполнила анкету, а на следующий день уже работала в престижном отеле в центре города. Мне повезло? Не знаю. Я никогда не думала, что стану работать простой горничной. Мое будущее образование предполагало, что я буду работать в туризме. Но я, по меньшей мере, мечтала руководить.

   Жизнь жестока, скажете вы. Но это с какой стороны посмотреть. В том, что я оказалась здесь и сейчас, без имени, без личности, без постоянного места проживания и, в конце концов, без семьи — виноват мой отец.

   Я бегу от него — от собственного отца…

   20.00

   Я переоделась, схватила свой рюкзак, надела солнцезащитные очки и вышла на улицу. Вдохнув воздух, я поняла, какой прекрасный сегодня августовский вечер. Солнце еще не зашло за горизонт, освещая последними лучами клумбы, которые благоухали запахом экзотических цветов. На дорогах шумно толпились машины, заявляя о том, что я попала в большой город, точно такой же, как и Москва — мой родной город.

   Низко опустив голову, я пошла по тротуару, выложенному фигурной плиткой прямо к автобусной остановке.

   Я снимала квартиру в тихом районе, далеко от центра. Хозяйка квартиры хорошо говорила по-английски и жила по соседству. За неделю я успела с ней подружиться. Она одинока, на пенсии. Раньше работала в отеле «Комвел» на месте Иды. Она-то и посодействовала, чтобы меня взяли туда работать.

   Однако работа и деньги мне не были нужны. При желании, я могла бы прожить всю жизнь, не зарабатывая. У меня много денег. Но работа хотя бы давала возможность забыть кто я и что я.

   20.35

   Желтый автобус высадил меня в моем районе, и я прямиком отправилась в любимое кафе, устроилась за столиком в самом дальнем углу и заказала булочки с пеканом и кленовым сиропом. М-м-м… Ничего вкуснее никогда не ела!

   Я чувствовала себя в безопасности, хотя по привычке озиралась по сторонам.

   Из рюкзака, который купила в Польше за большие деньги, я достала свой миниатюрный лэптоп. WiFi подключился автоматически.

   Получив свои булочки, я начала писать.

   ЭЛА: Тук-тук.

   Спустя 5 минут.

   ЭЛА: Ээээй.

   Я уже доела булочку, но ответа не было. Странно. На Дена не похоже.

   «Ну, давай же, Ден. В квартире у меня нет интернета», — мысленно торопила я своего друга.

   За соседним столом оживлённо струилась датская беседа. Бармен уставился в крошечный телевизор. А я на экран лэптопа, который уже погас. Я смотрела на свое тёмное отражение.

   Элизабет Миллер не существует. С черного экрана лэптопа смотрела Эла Демирель, которой недавно исполнилось девятнадцать лет.

   Я в бегах уже два года.

***

   Россия, г. Москва

   2016 год

   — Когда начинаются занятия, Эла?

   — В понедельник, — непринуждённо ответила я.

   — Тогда, может, останешься до выходных?

   — Нет, папа. Ты же знаешь, мне нужно больше времени, чтобы успеть получить комнату в общежитии и обосноваться в Питере.

   — А что там обосновываться? — всплеснул руками мой отец, бросив вилку. Затем взял бокал вина. — Я не понимаю, почему ты отказалась от квартиры.

   Мой отец Эдиз Демирель воспринимал все мои отказы буквально. Он всегда был таким. Все его три дочки обязаны подчиняться ему. Но я всегда была несговорчива, с этим я согласна. И зная мой характер, отец мог бы не возвращаться к этой теме. Я хочу жить в общаге, прочувствовать жизнь настоящего студента. Хватит мне и одиннадцати лет в закрытой школе.

   — Пап, — я постаралась быть мягкой и пушистой, — я проучусь в Питере всего четыре года. И для этого не нужно покупать квартиру. Я не собираюсь там жить. Я хочу путешествовать. Хочу…

   Отец меня перебил:

   — Если муж тебе позволит.

   — Что?

   — Я говорю, что твоим мечтам, вполне вероятно, не суждено сбыться. Или же изменятся, когда ты выйдешь замуж. Поэтому не советую строить иллюзии на этот счет. Мечты мечтами, а жизнь — это реальность. Возможно, ты не доучишься. Я знаю, милая, — смягчился он, видя мои округленные глаза, — ты хочешь получить профессию. Как видишь, я не против этого. Но, однако, помни, что в будущем все будет зависеть от твоего мужа.

   Я в испуге посмотрела на маму. Наш мирный обед превратился в минное поле. Мама прятала взгляд. У кого вообще я ищу защиту? Мама всю жизнь подчинялась отцу. Ради него она распрощалась с карьерой модели. Она беспрепятственно позволила ему выдать двух старших своих дочерей замуж. Хотя они, в прочем, сами не были против. Ну, если только Эбру чуть-чуть. Ладно.

   А я? Я замуж?

   — О чем ты говоришь, папа? Я не собираюсь замуж. Мне только шестнадцать.

   — Это сейчас ты не хочешь, — спокойно ответил отец и встал из-за стола. Медленно он надел дорогой пиджак, выставив брюхо вперед. Затем поцеловал меня в макушку и сказал: — Когда тебе исполнится восемнадцать, ты изменишь свои желания.

***

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   Я просидела в кафе целый час. Глаза начали слипаться. Я устала и хотела спать. Выпить еще чашку кофе?

   ДЕН: Давно в сети?

   Аллилуйя!

   Увидев долгожданное сообщение, я как сумасшедшая начала писать Дену, какой он бесчеловечный.

   ЭЛА: Я жду тебя больше часа.

   ДЕН: Прости. Я только с работы. Ты же знаешь, что я не ношу секретный лэптоп с собой.

   ЭЛА: А должен.

   Я, конечно же, не злилась на Дена. Он старается ради моей безопасности. И он единственный человек на всем земном шаре, который знает обо мне всё. И с ним я могу говорить на любые темы.

   ДЕН: Как ты?

   ЭЛА: Ничего нового.

   ДЕН: Как погода в Орхусе?

   ЭЛА: Тепло. У вас в Питере уже десять?

   ДЕН: Да. Все еще не оправлюсь после белых ночей. Спать совсем не хочется.

   ЭЛА: И чем займешься?

   ДЕН: Поболтаю с тобой. Потом поиграю в какую-нибудь стратегию

   Я негромко посмеялась. Я вдруг представила себе большого мускулистого Дениса в своей черной обтягивающей футболке с V-образным вырезом. Он имеет в своем шкафу штук двадцать таких. С аккуратной бородкой, но без усов; с черными смолистыми волосами. Сидящего с джойстиком, как мальчишка. Ден почти никогда не бывает серьезным, поэтому мне с ним легко. Каждый день, каким бы трудным он ни был, Ден заряжает меня позитивом.

   — Mangler i noget?* (дат. Что-нибудь еще?) — спросил официант.

   Он прав. Я долго сижу здесь и ничего больше не заказывала.

   — En sodavand, tak* (дат. Лимонад, спасибо), — ответила я, и официант отправился выполнять заказ.

   А я снова тыкала в сенсорный экран.

   ЭЛА: Я так часто думаю о маме. Из всей семьи я только по ней скучаю. Ида, наша старшая горничная, очень сильно напоминает мне ее. Нет, мама, конечно, стройнее. Она статная, элегантная женщина. Но в Иде есть что-то материнское и манера общения у них похожа. Ида строгая, но с добрым сердцем. Я — плохая дочь. Мама ведь ни в чем не виновата. Был бы шанс. Хотя бы один, чтобы поговорить с ней, сообщить, что со мной все хорошо и я ее не забываю.

   Минут пять от Дена не было ответа. Он ведь никогда не сидит на месте. Строчит, повиснув над компьютером попой вверх. А я сижу в кафе и нервирую персонал. Может, поужинать?

   Перед носом возник лимонад. А следом пришло сообщение.

   ДЕН: Эла, ты же знаешь, что тебе нельзя ни с кем, кроме меня связываться. Ни по каким причинам! Иначе тебя сразу же вычислят.

   ЭЛА: Знаю.

   Я немного подумала, глядя в свой стакан, затем написала.

   ЭЛА: Как думаешь, они обо мне вспоминают?

   ДЕН: Ха-ха-ха! (Смайлик «смеюсь до слез»). Эла, ты в этом кафе что ела?

   ЭЛА: Булочки с пеканом.

   Смайликов стало еще больше.

   ДЕН: Это что еще за фрукт? Прекращай жрать этот пекан! Он не идет твоим мозгам на пользу.

   Иногда Ден начинал меня раздражать. Ну, что я такого сказала, чтобы он начал язвить?

   ЭЛА: Не прекратишь сейчас же, уйду…

   ДЕН: Куда?

   ЭЛА: Домой. (Красный злобный смайлик).

   И приписка.

   ЭЛА: Пекaн — это орех. К сведению.

   ДЕН: Не дуйся. Просто сама подумай, два года ты в бегах, а отец не прекращает поиски. Так скажи, думают ли они о тебе?

   ЭЛА: Отец ищет свои деньги. Я имела в виду совсем другое.

   ДЕН: Ну, про деньги уж известно с самого начала.

   Опять эти мрачные разговоры — напоминание того, кто я есть. Или даже, что я — никто.

   Я допила лимонад. Аппетит пропал, поэтому попрощавшись с Денисом, я пошла домой.

***

   Россия, г. Санкт-Петербург

   2016 год

   Я познакомилась с Денисом в начале семестра. Это случилось именно тогда, когда мое настроение подпортил препод по истории. Вообще учёба с самого начала шла плохо. А все почему? Мама сообщила, что отец присматривает мне жениха. Подумать только! Сейчас женихов присматривают, как смартфоны на день рождения.

   «Я не хочу жить в Стамбуле с мужем, которого не люблю!» — кричала я ей в трубку.

   Мама клятвенно пообещала поговорить с папой на эту тему. Словно это так просто!

   И никакие ее обещания не подняли мне настроения.

   Я вышла из аудитории, не спросив разрешения. Просто психанула. Не успела я сделать и шага, как меня сбил какой-то нахал. В коридоре пусто. И места сколько хочешь. Я же не шкаф, меня можно было обойти.

   Я присела и стала собирать тетрадки, бурча себе под нос:

   — Ни «извини», ни «дай помогу», ни… слова! В Питере все такие наглые?

   — Не все, — ответил мягкий басистый голос. — Дай помогу.

   Я подняла голову, а парень уже присел и его карие глаза были на уровне моих… ну, почти. Ладно. Он уставился на вырез моей блузки. Я почувствовала, что покраснела. Поэтому встала и дождалась, пока парень в черном соберет остаток моих тетрадей.

   — Ты библиотеку ограбила? Или канцелярский магазин? — Спросил он, вручая макулатуру.

   — Э… нет, это история.

   — Первый курс?

   — Да.

   — Меня Денис зовут. — Он протянул мне сильную руку, на которой пробивалась часть татуировки. Рисунка полностью не было видно. Часть татуировки скрывал рукав футболки. — Э… можно просто Ден. Я программист. В этом году диплом получу.

   — Здорово, — хмыкнула я не очень радостно. А потом студенты повалили в коридор, и я смешалась в общей толпе.

   — Эй! Имя не назовёшь? — крикнул мне Денис.

   Но я даже не обернулась.

***

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   Я вбежала в отель, как обычно, через задний вход, и на меня тут же налетела Ида:

   — Где тебя черти носят? Ты опоздала на сорок минут!

   Я на ходу сняла рюкзак, очки и кепку.

   — Сожалею, Ида. Но это не моя вина. Автобус сломался, пришлось добираться с пересадками.

   — Ладно. Бегом переодеваться! Затем иди на третий этаж. Список номеров у Джит.

   Ида оставила меня одну. Я очень торопливо надела форму. Завтрак я пропустила, поэтому была жутко голодной. Теперь до ленча можно забыть о еде. Увы.

   Джит сидела в подсобке и сплетничала с другой горничной. Я не понимала их слов. Мой датский — это всего несколько незаурядных слов. Я просто знала, что Джит сплетница.

   Она улыбнулась мне и протянула листок. Я раскрыла рот.

   Столько комнат?!

   — Это мне в наказание, что ли? Решили спихнуть все номера в отеле? — возмутилась я на русском. Джит сделала глупый вид. Я не стала переводить. Мой взгляд и так о многом говорил. Поэтому, молча взяв тележку, я скрылась в лифте.

   Пока ехала наверх, наблюдая, как красные циферки сменяются одна на другую, я задумалась:

   «Там работы на троих. А они сидят. Черт! Джит меня одурачила! Она просто-напросто спихнула часть своей работы на меня! Спрашивается, какого лешего?»

   Я взглянула на листок, отсчитала положенное количество номеров. Остаток лишь убедил меня в моей правоте. Ну ничего, как закончу, поговорю с Идой. Здесь явно что-то не так. Тем более, зная Джит не первый день, могу с точностью утверждать, что она задумала вновь меня подставить. За первую неделю, Джит успела стать мне врагом.

   Уборка шла медленно, из-за того, что комнаты были невообразимых размеров. Особенно VIP-номера, где кроме спальни была еще гостиная. Я и не торопилась. Пусть медленно, но хорошо. Я засунула наушники в уши и под космические мотивы приступила к смене белья.

   Если бы отец узнал, что его дочь работает горничной, то без сомнений этот доморощенный посол тут же повесился бы на своем дорогом галстуке.

   Я хотела засмеяться, но постеснялась. Вдруг кто-нибудь услышит.

   Через час три номера были убраны. Я гордо повесила табличку «rengoring har gjort»* (дат.: уборка выполнена) и покатила свою тележку к следующему номеру. Все комнаты открывались электронным ключом, поэтому я провела картой по датчику, загорелась зеленая лампочка и для убедительности просигналила. Дверь открылась, и я вошла. Вошла и замерла.

   В глубине, в полумраке при задернутых шторах, мужчина обнимал женщину. Они целовались. К счастью, одетые!

   — Кхе-кхе. Уборка номера, — произнесла я четко заученную фразу на датском языке.

   Женщина первая отлепилась от мужчины и посмотрела в мою сторону.

   Мужчину я хорошо знала. Это Алан Хейд — актер, мировая звезда. И он намного круче, чем Антон Сабанов. Звезды кинематографа часто останавливались в нашем отеле, так что сотрудники отеля относились к этим людям спокойно. А я раньше не знала Хейда, и когда другие горничные принялись обсуждать звезду, мне пришлось посмотреть хотя бы один фильм с его участием.

   А женщина. Невеста? Подружка? Поговаривают, что тоже актриса. Она взмахнула рукой, демонстрируя изящную ухоженную кисть. Я думала, она набросится на меня со своими когтищами. Но она повела себя воспитанно и деликатно:

   — Слышал, Алан? Девушке нужно убираться здесь.

   Хейд кивнул и прошёл мимо меня, даже не взглянув. Я вздрогнула внутри себя: «Алан Хейд, ты — холодная скотина. За что тебя женщины любят?»

   Самоутвердившись, я принялась за работу.

   На прикроватном столике лежал буклет. Реклама нового фильма. Крупные буквы кричали «ПРЕМЬЕРА».

   Я взяла его в руки и прочитала:

   «Охота». В главных ролях Эна Ларсон и Алан Хейд.

   — О-о-о… надо посмотреть. Для меня прямо жизненное название, — вслух говорила я.

   Эна Ларсон.

   Значит, это она приветливо мне улыбалась только что. И не так зазнается, как этот Алан.

   Скривившись, вернула буклет на место.

   Я оживилась, несмотря на жуткое начало дня. Вот они —плюсы моих путешествий: я могла быть кем захочу, могла познакомиться со знаменитостями покруче российских. И если мне взбредёт в голову, я смогу встать на один уровень с ними. А все, чего мне требуется — вытащить банковскую карту из потайного кармашка своего бюстгальтера.

   Мне понравился аромат духов Эны, и я не постеснялась прыснуть пару капель себе за ушки. Запах лаванды и чего-то еще. Я записала название на тыльной стороне ладони и взяла пылесос.

   Когда закончила убирать третий этаж, время обеда давно миновало. Я пошла к Иде, поговорить о других комнатах. К счастью, она сразу все поняла:

   — Вот бездельницы! Завтра они будут твою работу выполнять. А ты выходной возьми.

   Вот уж чего я от Иды не ожидала! За секунду Ида превратилась из суровой женщины в саму доброту. Значит, я умею видеть душу людей.

   Только намерения Джит я не распознала. Если бы я только знала, ради чего она задумала сплавить свою работу мне. Я была занята с семи утра и почти до двух часов дня. И даже не подозревала, что задумала Джит.

   20.00

   Как обычно, я сняла форму горничной, надела джинсовые шорты, темно-красную футболку-поло, кепку; достала очки, потом потянулась за рюкзаком и… сердце на минуту остановилось. Я сунула голову в шкафчик. Его нет! Нет моего рюкзака! Но как это возможно, если шкафчик запирается на ключ? А ключ я ношу, как подвеску на шее. О Господи, мой рюкзак! Там же лэптоп. Там Ден! Я не могу потерять с ним связь: нет, нет и нет!

   Документы — черт с ними! Можно сделать новые. Паспорт на имя Эла Демирель лежит в моем чемодане, в съемной квартире. Хорошо, что еще в Польше я додумалась вшить в бюстгальтер кармашек, чтобы носить карту швейцарского банка под сердцем. Но для лэптопа таких кармашков не сделать. Иисусе!

   На мой вопль сбежался, казалось, весь отель.

   Слезы лились с моих глаз, словно пробки прорвало.

   Я кричала, как обезумевшая:

   — Рюкзак! Верните мне мой рюкзак!

   — Элизабет, возьми себя в руки. Охрана уже ищет твой рюкзак. Не распугай постояльцев, — холодным тоном произнесла Ида.

   Но я словно не слышала этих слов.

   Я думала о том, как я буду без Дена. Да при первой же ошибке, люди отца меня схватят. В эту минуту я ненавидела всех. И Джит. Джит!!!

   — Это ты! — зарычала я неистово.

   — Я?

   — Ты! Ты, Джит! Ты свалила на меня свою работу, чтобы у тебя было время взломать мой шкафчик. Верни мои вещи, сука! — С этими словами я набросилась на Джит, и если бы кто-то из персонала не оттащил меня, то Джит осталась бы лысой.

   — Сумасшедшая! — вопила она.

   — Верни рюкзак!

***

   Россия, г. Санкт-Петербург

   2016 год

   Громкий стук каблуков отдавался эхом в темном переулке. Я возвращалась с вечеринки, на которую меня вытянули силком подруги. Я же безотказная. Вечеринка, в общем, оказалась неплохая. Выпила коктейль с малым процентом алкоголя. Никто не пытался меня споить или затащить в постель. Я много танцевала и смеялась.

   Только к концу я заскучала. Мои подруги остались там со своими парнями, а я ушла.

   Главные улицы Питера горели яркими ночными огнями. Люди сновали туда-сюда, кто-то развлекался, а кто-то направлялся домой. Мне попадались влюбленные пары, когда я проходила по Большеохтинскому мосту. Спать совсем не хотелось, и я долго бродила по питерским переулкам, разглядывая подсвеченные архитектурные здания, вывески, людей в совершенно невообразимых одеждах; мимо меня даже байкеры пронеслись, с ревом железных моторов, свистом и хохотом. К моим ногам упала пустая жестянка из под пива, смятая одним нажатием руки. Кажется, они нагнали на меня жути, так, что я поспешила поймать такси. Пора было возвращаться в общагу.

   Я попросила таксиста высадить меня на бульваре. Хотела подышать теплым воздухом. Идти мне было не далеко: всего-навсего нужно было перейти улицу, преодолеть один переулок и я окажусь в здании вечного веселья, которое мешает учебе. Но там меня ждала еще и мягкая подушка.

   Оказавшись в узком переулке между двух сплошных стен, отделявших один корпус от другого, я занервничала.

   Тихо. Ни души.

   Я постаралась напомнить себе, что даже если такси высадило меня ближе к общежитию, этот жуткий туннель мне все равно пришлось бы преодолеть. Кроме клацанья шпилек, я слышала еще и собственное учащенное дыхание. И вдруг, на встречу вышли трое здоровенных парней. Раньше я их где-то видела. Они учились в моем университете. И слава у них, скажем, не самая лучшая.

   Они обступили меня со всех сторон.

   — Эй, красотка, проводить тебя? — спросил один из них. Его рот скривился на один бок в ухмылке. Я пыталась разгадать его намерения.

   Стало страшно.

   — Я уже пришла.

   — Может, развлечемся немного? У тебя сиськи ничего.

   — Отойдите. Мне нужно идти, — грубо сказала я и хотела сделать шаг, но мне не дали. А уже в следующую секунду этот самый наглец с кривой ухмылкой зажал меня у стены.

   — Что ты выкобениваешься? Цену набиваешь?

   Был бы он один, я смогла бы дать ему между ног. В присутствии его дружков риск был слишком высок. Они заломят мне руки, задерут юбку и дело сделано. И тогда мой самый страшный кошмар станет явью.

   Наглец продолжал ухмыляться, одновременно лапая мои бедра. Я не видела, что делали другие двое, так как отчаянно пыталась уклониться от мерзкого языка.

   На глазах выступили слезы, мое тело безудержно дрожало. И в этот момент появился ОН — мой спаситель.

   Ден появился не один, а с компанией друзей. Наверное, они услышали мой крик, если я вообще кричала. Мое сознание было затуманено ужасом, поэтому я не контролировала эмоции. Возможно, я была парализована страхом, а Ден и его друзья случайно оказались в переулке. Я так этого и не узнала. Я не спрашивала его. Для меня было важнее, что Ден оказался здесь в самую нужную минуту, а не когда стало бы поздно.

   — Отпусти девушку! — крикнул Ден.

   Наглец отшатнулся от меня.

   — А ты кто такой? Иди, братец, своей дорогой. А я со своей девчонкой разбираюсь.

   — Ошибаешься. Это моя девушка, — твердо ответил Ден, понимая, что я не стану связываться с такими парнями. Я даже спину выпрямила от такого заявления. — Если не хочешь проблем, убирайся к черту, — добавил Денис, а за его спиной крепкие мускулистые ребята щелкали костяшками. Шестеро на троих — не солидно. Решительность наглеца испарилась вместе с его самодовольной ухмылочкой. Они ушли.

   А я так и стояла, прижавшись к стене, как пригвождённая.

   — Он тебе сделал больно?

   Я не отрывала от Дениса глаз.

   — Н…нет.

   — Вот и хорошо. Скажешь свое имя?

   Денис улыбался, и его спокойствие передалось мне, я тоже улыбнулась в ответ.

   — Я — Эла.

   Ден протянул мне руку. И с этого дня, а точнее ночи, мы стали лучшими друзьями — водой не разлей.

***

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   Меня трясло, как в лихорадке. Бросало то в холод, то в жар. И в этом проклятом припадке я прибывала вот уже несколько часов.

   Все давно было позади. Я ехала в автобусе, сжимая в руках свой рюкзак. Солнце давно село. Я потеряла счет времени.

   Рюкзак мне вернули. Он лежал в прачечной среди грязного белья. Обвинить Джит так и не удалось. Но я была уверена, что это ее рук дело. Уж не знаю, зачем он ей понадобился. Рюкзак очень дорогой. Забрать себе? Продать? Или она хотела узнать, кто я такая и какие тайны прячу в своей сумочке.

   К счастью, Ида тоже заподозрила Джит и была намерена это выяснить. Она дала мне выходной, чтобы я смогла прийти в себя. Ох, как же я надеялась сразу по возвращении узнать, что Джит в отеле не будет работать.

   Ден.

   Он, наверное, изволновался. С тех пор, как я в Дании, я выхожу в сеть строго по времени, каждый день.

   В автобусе было пусто. Только я и женщина с большой сумкой в ногах, которая дремала, прислонившись к окну.

   Я со вздохом посмотрела на часы: 22.30. В Питере полдвенадцатого. А если Ден спит?

   В таком случае, я могу просто оставить сообщение.

   Кафе, в которое я обычно хожу, оставалось открытым до двух ночи. Я вошла. Столиков свободных было мало. Я нашла один, ближе к кухне. Там сильно шумно и официанты шныряли туда-сюда. Зато я смогла, наконец, поесть. За весь день в мой желудок не попало ни крошки.

   Официанты хорошо меня знали, поэтому быстро приняли заказ: тыквенный суп, датский стейк, а на десерт я пожелала мороженое с ягодами в ликере.

   Главное дело сделано. Я обняла свой рюкзак, погладила его.

   — Мой Крокодильчик. Вот как я без тебя? — промурлыкала я. А «Крокодильчик» потому, что рюкзак этот сделан из настоящей крокодиловой кожи от Луи Витон, купленный в Польше за $79.000. Самая безумная и дорогая покупка в жизни. Но мне было важно, что он прочный. Этот рюкзак имел металлический отлив, а пряжки и молнии были изготовлены из титана. Внутренняя отделка была сделана из телячьей кожи. Впереди два кармана на замках для мелочевки, но там лежал только ключ от съемной квартиры. Мне было удобно носить этот рюкзачок. Как только Джит смогла угадать его стоимость, если вдруг ее цель все же была продать мою вещь? Слава Всевышнему, она туда даже пальца не сунула. Да и вряд ли ей удалось бы это сделать, если только пришлось бы применить нож или ножницы. Еще одна моя хитрость — главный замок был скреплен кольцом. Этот пластик не сломаешь. Кодовый замок. В мой рюкзачок так просто не влезть. Первый год после побега меня многому научил.

   Как только на моем лэптопе подключился WiFi, я увидела, как беспокоился Ден.

   Сорок четыре сообщения!!!

   Мои глаза округлились.

   Я минут десять читала его «эпопею» на тему «Я схожу с ума. Где ты?». Просил, чтобы я немедленно ответила — двадцать пять раз!

   Хорошо, что Ден не может обратиться в полицию. А то он сделал бы это, не раздумывая.

   Я улыбнулась про себя, а потом мне вдруг стало грустно. А если вправду со мной что-нибудь случится… Мне никто не сможет помочь. Если я и встречусь с полицией, то мне светит только тюрьма, а никакое не спасение.

   Я предала отца сознательно.

   Жалею ли я? — Нет.

   Бежать — все же лучше, чем выйти замуж за нелюбимого мужчину и быть заточенной во дворце с решетками, в точности, как Хюррем Султан. А Антон вряд ли отличился бы от турецких мужчин. Мой отец — мозговой центр — стал бы управлять им в свою сласть и удовольствие.

   Мысли витали в моем подсознании, как карусель. Я печатала письмо Дену и вспоминала все, что случилось со мной за последние два года. Боль сдавливала грудную клетку. Боль от того, что я никому не нужна. ОТЕЦ ИЩЕТ НЕ МЕНЯ. ОН ИЩЕТ СВОИ ДЕНЬГИ.

   ДЕН: Ты знаешь, что я из-за тебя не сплю?

   ЭЛА: Ха-ха! Ты смог бы спать в двенадцать ночи? Впервые слышу.

   ДЕН: Ты же понимаешь, о чем я. Ты не вышла на связь в обычное время. Я извелся.

   ЭЛА: Я тебе уже говорила, бей тревогу, если я не объявлюсь в течение недели. Хотя у нас были расставания и подлиннее. Меня просто задержали на работе.

   О случившемся я не стала ему писать. Он итак взвинчен после моего кошмарного визита в Новую Гвинею.

   Но на всякий случай спросила:

   ЭЛА: Ден, все хотела поинтересоваться: а как нам быть, если лэптоп каким-то образом потеряется?

   ДЕН: Ты чуть не потеряла лэптоп?

   ЭЛА: Чисто теоретический вопрос.

   ДЕН: Ну…

   Это значит, что он думает.

   ДЕН: Если я потеряю, то быстро найду способ с тобой связаться.

   ЭЛА: А если я?

   ДЕН: Скачаешь программу, введешь пароль. А там решим.

   Ну, так хотя бы было спокойнее.

   Следующий день — мой выходной. Я спала почти до обеда. Потом просто валялась в постели, пока желудок не оповестил, что хочет ням-ням. Так что я приняла душ, надела замученные шорты, белую футболку с надписью «Будешь долго на меня смотреть, увидишь как я выйду замуж», голубыми и черными буквами. Люблю такие футболочки, со смыслом. Высокий хвост, кепка, очки, губная помада, конечно же, мой друг Луи Витон «Крокодильчик» и я готова.

   Пообедав в привычном месте, я написала Дену письмо, где сообщила, что у меня выходной и возможно свяжусь с ним сегодня раньше. Или вообще не свяжусь. Он не ответил. Горел значок «не в сети».

   День оказался интересным. Я прогулялась по старому городу, где мне было представлено множество исторических зданий возрастом с шестнадцатого по двадцатый век. Побывала на площади, около круглого фонтана, где наблюдала за детишками, только научившимися ходить. Они гоняли птиц, пытались залезть в воду, а их смех разносился по всей площади, радуя окружающих. На душе потеплело…

   Я не стала заходить в музеи или соборы, но побродила вокруг, полюбовалась архитектурой и природой.

   Исключением стал Кунстмузей — круговая панорама радуги. Когда я оказалась внутри, ощущение было невероятным. Я словно прошлась по радуге, глядя на город через палитру красок и не могла оторвать глаз. Ради этого стоило сбежать. Разве смогла бы я увидеть всю эту сказочную роскошь, не будь у меня отца, помешанного на деньгах и своих традициях?

   «Спасибо, папа, что ты есть у меня».

   Какое у меня будущее? — спрашивала себя, прислонившись к синему стеклу. Глаза закрыла. Мне только девятнадцать — в самом рассвете молодости. Как и у любой девушки, у меня есть мечта: встретить любовь всей своей жизни, создать семью, построить карьеру… Смогу ли я?

   За два года я уже побывала в нескольких странах. Дания — не конечный пункт. Скоро папаша нападет на след, как это бывало раньше, направит власти или своих людей, и мне надо будет опять бежать.

   Мое фальшивое имя почти не спасает меня. Отец о нем не знает. Но люди вокруг меня любопытны, а интернет — сильная штука. Они-то и мешают. Джит тоже что-то заподозрила. Увидела фотографию, сравнила и все: вот она — Эла Демирель, сбежавшая из дома влиятельного человека с крупной суммой денег. Родители ищут ее уже два года. За содействие и помощь — вознаграждение. А если найдется тот, кто доставит Элу лично к отцу, то считай, что обеспечил себе жизнь. Начинается ОХОТА. Итог: новый побег.

   Замкнутый круг.

***

   Россия, г. Москва

   2016 год

   На меня смотрел симпатичный парень.

   Я улыбнулась ему, думая, что это какой-то очередной знаменитый гость папы. Нужно быть вежливой.

   — Это Антон Сабанов, дочка.

   Ах да! Теперь я его узнала. Он — актёр. Известность пришла к Антону два года назад после роли в фильме «Люблю тебя ненавидеть». Секс символ 2015 года. Но, а по мне, так внешность у него примитивная: русые волосы, короткая стрижка, полные губы, карие глаза и родинка на щеке, почти под глазом. В газетах писали, что эта родинка сводит с ума многих представительниц женского пола. А меня не сводит. И если бы ни дорогая стильная одежда, то слился бы с обычными парнями.

   — Я — Эла, — приветливо и звонко, по-девчачьи, представилась я. И не стала больше задерживаться, а пошла на кухню, проверить, как идут дела с ужином. Однако заворачивая за угол, я смутилась от того, как мой отец и этот Антон переглянулись, провожая меня взглядом.

   Я приехала из Питера на Новый Год и собиралась пробыть у родителей до седьмого января. Все шло замечательно, пока мы не сели за стол.

   Первое, что мне не понравилось — это то, что семейный ужин превратился в званный. Антон — не член семьи. Какого черта его сюда позвали, злилась я мысленно.

   Вскоре, я это узнала.

   Папа начал издалека:

   — Ты ведь слышала раньше об Антоне? — Он слегка запнулся, затем поправился: — Алексеевиче?

   Я повернулась к Антону, рисуя любезность:

   — Вы актёр, да?

   — Верно. Можно и на «ты».

   Я покраснела, когда его пальцы как бы случайно коснулись моих. Я сразу спрятала руки на коленях.

   — Я не видела ни одного фильма с твоим участием, — соврала я.

   — Это потому, что Эла не смотрит телевизор, — пояснила мама, сияя белыми зубами.

   Хотела возразить, но не стала. Черт с ним! Это просто ужин.

   — Дочка, — услышала я папин голос. Его выражение лица заставило меня напрячься. Он запил еду, затем сказал: — Это же отличный шанс. Ты можешь сделать это в субботу!

   — А что будет… в субботу? Я не совсем поняла.

   — В субботу у Антона премьера нового фильма с его участием. Ты можешь сходить туда, — ответила мама.

   Я перевела взгляд на Антона.

   — Я не знаю…

   — Хороший шанс узнать друг друга, — сказал папа.

   Вот теперь я начала понимать, что тут происходит.

   — И вправду, Эла, я был бы очень рад, если ты смогла бы сопроводить меня.

   О! Заговорил! Я уж было решила, что он вместе с ужином язык съел.

   Не горела я желанием идти на публичное мероприятие. Актеров всегда преследуют журналисты с камерами. Я терпеть не могу, кода меня щелкают со всех сторон. Поэтому редко показываюсь на больших мероприятиях.

   Однако, к своему стыду, я согласилась. Пошла с ним. Фильм мне не понравился. На любителя. Но я достойно выдержала и фильм, и общество Антона в ресторане после премьеры. Он был сама галантность, джентльмен из собственной киношки. И все-таки при первой же возможности я сбежала домой.

   — Ну как? Понравился?

   Я устало плюхнулась в кресло и размякла на гладкой, прохладной коже.

   — Кто?

   — Фильм.

   — А, фильм… да так — ничего.

   — А Антон?

   Я открыла глаза и уставилась на папу. Люблю видеть его в домашней одежде, лежа на диване с газетой в руках. Тогда он становился обычным папой. Мама что-то вязала будущему внуку, покачиваясь в кресле-качалке. Моя старшая сестра Чилек уже на восьмом месяце. Мамины глаза были сосредоточены на работе, а уши — на нас.

   — Антон… он… симпатичный.

   «Но не в моем вкусе», — хотелось добавить.

   — Он будет отличной парой для тебя, джаным.

   Вот тут я выпрямилась.

   — Что хочешь этим сказать?

   Тут вступила мама:

   — Папа хочет провести «нишан», дочка. С Антоном Сабановыми. Его семья — очень приличные люди.

   — Стоп. А у меня никто не хочет спросить?

   — Мы с мамой обсудили эту тему. Антон из всех известных мне русских мужчин — наиболее подходящая кандидатура для тебя. И ты сама сказала, что находишь его симпатичным. Ты не хочешь мужа-турка. Я учел твое желание.

   Значит, мама сдержала слово и поговорила с ним о моем нежелании иметь в мужьях турецкого мужчину. Похвально, мамочка. Но легче от этого не стало.

   — Мне только шестнадцать лет!

   — Ну и что. Помолвка — не значит замужество, — объяснил папа вкрадчиво. Его седые волосы оттопырились, когда он сел. Я понимала, что мои губы надуты как шарик, но ничего не могла изменить. Как представлю, что Антон будет меня лапать… Папа тем временем продолжал: — У вас есть время. За год или два вы узнаете друг друга поближе. Потом сама будешь требовать свадьбы. Помнишь, как Эбру плакала сначала? А сейчас как она любит своего мужа?

   Мне бы его уверенность. Я — не Эбру.

   — А его родители живут в Санкт-Петербурге, — весело добавила мама. — Антон обязательно тебя с ними познакомит.

   — О!

   — Да-да. Может быть, после окончания университета ты сможешь жить в Питере. — Мама захохотала. — А мы будем приезжать в гости и устраивать семейные барбекю. Поэтому подумай — может, стоит купить тебе квартиру?

   Я ничегошеньки им не ответила. Больше ни слова. Или мы поругаемся. Нужно было перевести дух, собрать все мысли в одну грязную кучу и сжечь. Потому что перспектива, предлагаемая моими «любящими» родителями, ну никак не устраивала.

   Я молча ушла к себе в комнату.

   Лежа лицом в подушку, я думала. Помолвка однозначно состоится. Хватит мне двух примеров с Чилек и Эбру — моих старших сестер. Дальше у меня в запасе будет год или два. И в рассвете лет я буду женой актёра, к которому ни грамма чувств? Так что ли?

   И кем я буду?

   Элой Сабановой?

***

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   Сегодня день оказался очень жаркий. Я взмокла, пока убиралась в номерах. Черное платье, сшитое из рубашечной ткани, казалось очень неуютным, и я расстегнула первые две пуговицы.

   Наступил долгожданный перерыв, и я пошла попить воды из кулера. Отель в это время почти пуст. Постояльцы либо рассматривают достопримечательности города, либо поедают ленч в ресторане.

   Холодная вода привела меня в чувства, но идя по коридору, я все еще обмахивала лицо блокнотом. Внезапно я притормозила, сделала два шага назад и заглянула в фойе. Нет, я не ошиблась. На диване, обшитом фиолетовой кожей, сидела Эна Ларсон — та самая приятной наружности актриса. Спортивные лосины обтягивали ее стройные ноги, а грудь подтягивал короткий топ из той же ткани. Я бы пошла дальше своей дорогой, но Эна выглядела подавленной, измученной, а в ее руке между пальцами была зажата тонкая сигарета. Она выглядела такой расстроенной, что я больше не стала колебаться и подошла.

   — Я что-нибудь могу для вас сделать?

   Эна подняла голову и, судя по нежной улыбке, узнала меня.

   — Нет.

   — А может… — Я покосилась на бар. — Сделать вам коктейль? Я умею. Помню, в универе мы с друзьями постоянно экспериментировали, смешивая сладкие ликеры и алкоголь. Позже, я получила патент на один из них. Могу продемонстрировать.

   — Сделай, — сказала Эна, внимательно изучая мое лицо.

   Через некоторое время до меня дошло, что рассказывая все это, забылась. Патент! Горничная! Вот дура!

   Эна потушила сигарету и пересела к бару.

   — Ты не похожа на обычную девушку, — заметила она, и я затаила дыхание. — Даже платье горничной не делает тебя простушкой.

   Я постаралась сделать вид, что это мне льстит.

   — Да уж, конечно! — усмехнулась я, протягивая коктейль. — Но… приятно слышать это от актрисы.

   — Думаешь, все известные люди горды и не видят тех, кто ниже? — Эна сделала глоток. По лицу стало понятно, что вкус ей нравится. — Это ошибочное мнение. Я была в таких низах, ты даже представить не можешь. Так что я знаю не просто, что такое быть бедным, а что такое быть нищим.

   «А я не знаю», — думала я. Я всегда была богатой. И сейчас богата. Но никто не знает про мой счет в швейцарском банке.

   — А ты ничего, хорошенькая. — Эна провела рукой по моим длинным волосам с янтарным оттенком. Я завязала их в хвост, но прядь висела у меня через плечо.

   — Вы тоже красивая.

   — Если тебя причесать и приодеть, ты будешь похожа на звезду кино, — продолжала Эна, словно не услышала моих слов. А потом выдала: — Замени меня.

   — Что?

   — Сходи с Аланом на одно благотворительное мероприятие. Пожалуйста.

   — Что? Я? Но…

   — Я знаю, ты удивлена, но ты не волнуйся, Алан не откажется. Я поговорю с ним.

   — Там будет пресса? Но, а… как же Вы?

   — Мне нужно срочно уехать. Сегодня. Я не смогу пойти с ним. — Пауза. — Я беременна.

   Я хотела обрадоваться, но следующие слова вогнали меня в ступор.

   — Я должна сделать аборт, понимаешь?

   Я понимала.

   — А Алан не сможет пойти один?

   — Он должен появиться в паре. Такие правила. Не важно, кто она. Я все равно не невеста ему. Мы спим вместе, потому что снимались в одном фильме. Но… заводить детей я не мечтала. Пожалуйста, Элизабет.

   Моих возражений Эна не принимала. Она уцепилась за свою идею, которую уже не отнять. Мероприятие завтра и я очень боялась. Пресса, камеры, газетчики — мои враги. Зачем я согласилась?

   ЭЛА: И что теперь делать?

   ДЕН: Идти.

   ЭЛА: А потом?

   ДЕН: Чемоданы в зубы и сматываться из Дании.

   ЭЛА: Есть идеи — куда?

   ДЕН: Пока нет. Завтра дам ответ.

   Всю ночь я проворочалась, не могла уснуть. Черт меня дернул заговорить с этой Эной. Я в Дании только две недели и так прикипела к городу, что не хотела уезжать. Орхус — первый город, после Энгельса, где я чувствовала себя почти свободной.

   Следующий день я отработала не полностью. Эна нагло забрала меня у Иды. А через пять минут весь отель прознал, что я иду с самим Аланом Хейдом на мероприятие. Подумаешь, гордость какая!

   На меня надели черное переливающееся платье с маленькими рукавчиками, которые спадали с плеч. Эна позаботилась о колье и серьгах. Туфли мне особенно понравились. Черные, как смоль и бархатные, а удобству их можно позавидовать. Я легко встала на высокий каблук, хотя давно уже привыкла к кроссовкам. Эна изъявила желание, чтобы мне собрали волосы на одну сторону. Так они спадали через правое плечо одним локоном. Глядя в зеркало, я сама себе нравилась. И пока не думала об опасности, была счастлива.

   — И не бойся украсть у меня Алана, — подзадоривала меня Эна, заговорчески подмигнув. — Если у вас что-то и случится, ты окажешь мне услугу.

   Еще чего! На это я не подписывалась и не собиралась заканчивать вечер сексом. О Господи, за кого она меня принимает?

   Алан ждал меня у лимузина. Эна попрощалась со мной за час до выхода. И все время я дергалась, похожая на козочку, загнанную в угол. Ведь эта козочка понятия не имела: будут у нее только молоко брать или зарежут на кебаб.

   Скрыть восхищение Алану не удалось. Его брови дугой возвышались над глазами, а губы вытянулись в трубочку.

   Я сдержала довольную улыбку. Настроиться на приятный вечер и все. Это НЕ свидание.

   Алан по-джентельменски открыл передо мной дверцу белоснежного лимузина, и я забралась внутрь. Под ложечкой засосало. Автомобиль тронулся, я почувствовала страх… аж до тошноты.

***

   Россия, г. Санкт-Петербург

   2017 год

   — Я поверить не могу, Ден, что помолвлена!

   На дворе стоял февраль. Помолвка состоялась в середине января, в день, когда я приезжала повидать родителей на выходные.

   Мы с Деном в Питере проводили очень много времени вместе, и он уже знал обо мне абсолютно все. Впрочем, как и я о нем.

   — А ты попробуй договориться с этим Антоном. Скажи, что ты его не любишь. Может, обидится и решит не жениться на тебе.

   — Так нам дали время. И потом… — Я вдохнула морозный воздух и от удовольствия зарылась в свою шубку. — Если не Антон, то кто-нибудь другой. И я боюсь представить, кого отец мне еще найдет. Я даже слышала, что сын одного политика ко мне присматривается. Ты знаешь, какой он «бульдог»?

   Ден рассмеялся.

   — Зато если обнимет, не замерзнешь.

   — Очень смешно.

   Мы замолчали. Снег хрустел под ногами. Я заметила несколько птичек на голых ветках деревьев. Вдалеке виднелся купол Исаакиевского собора. Хорошо было вот так прогуливаться с Деном по скверу.

   Я остановилась и взяла немного снега. Мои руки были облачены в кожаные перчатки, так что холод не чувствовался.

   — Я не хочу замуж, Ден. В жизни необходимо сначала чего-нибудь добиться, а потом уже заводить семью и детей. И… я мечтаю о настоящей любви.

   Ден улыбался, но слова его звучали серьёзно.

   — Тогда тебе остается только сбежать.

   С того дня я начала строить планы. Ден тоже загорелся помочь. Он предлагал хорошие варианты. Но, к сожалению, месяц мы потратили впустую. Наши идеи сходились к тому, что меня быстро найдут и спрячут в Турции. Эдиз Демирель — турецкий посол в России. У него связей и приоритетов на две страны. Что мы с Деном по сравнению с этим всем имеем? У нас даже денег не было.

   Но мысль о побеге меня не оставляла.

   За время, пока мы обдумывали план, рисовали схемы, я несколько раз сходила на свидание с Антоном. Один раз даже все закончилось поцелуем. Но и тут я не почувствовала ни единого намека на то, что Антон мог бы стать моим человеком.

   В мае он привел меня к себе в дом — познакомить с родителями. Это было последней каплей. Его мать меня, в каком-то смысле, даже взбесила. Видите ли, я не должна учиться в том университете, в котором учусь; не должна работать в будущем; жена актёра должна везде сопровождать своего мужа. Ага! Ждать за кулисами, смотреть, как он облизывается с другими актрисами на камеру, а потом еще и ребенка к этому приучать. Я слушала ее, раскрыв рот.

   После того вечера я пришла к Дену и заявила твердо:

   — Пора действовать.

   Мы уже знали, куда первым делом рванем. Я была счастлива узнать, что Ден собрался ехать со мной. Однако впереди нас ждали сложности.

   Вариант Дениса, по сути, был безупречен.

   — Уедем в Череповец.

   Я скривилась.

   — В эту дыру?

   — Да, в эту дыру. Именно в «дыры» надо сбегать, чтобы тебя не нашли. У меня там тетка двоюродная живет. Она риелтор. Так что с жильем она поможет.

   Я согласилась. Череповец, так Череповец. Какая разница, куда бежать.

   Осталось добыть деньжат.

   И, вы не поверите, я их нашла!

***

   Дания, г. Орхус

   2019 год

   Я шла по ковровой дорожке, мысленно настраивая себя на положительный исход. Вспышки камер нервировали, и я как можно ниже опускала голову, глядя под ноги. Алана я легонько придерживала за локоть. Я ловко уворачивалась, однако не было гарантии, что кто-то из журналистов не подловит меня в момент, когда я этого ожидать не буду.

   Само мероприятие оказалось скучным, да меня вообще трудно чем-то удивить. Все столики были пронумерованы и красиво сервированы белыми скатертями. Мы сидели за столиком номер восемь и аплодировали по щелчку. Вся речь велась на датском языке, так что я слышала лишь набор звуков.

   Алан украдкой поглядывал на меня, но никаких разговоров мы не заводили.

   К концу нас ожидал фуршет. Люди, насколько я понимала, известные, повставали со своих мест и принялись приветствовать друг друга, звеня бокалами с дорогим шампанским. А я, заприметив балкон, скрылась от нежелательных глаз. К счастью, на балконе никого не было, что позволило мне расслабиться и обратить взор на ночной город. Как же жалко будет покидать Орхус.

   — Спасибо тебе.

   Мои мысли улетучились. Рядом стоял Алан с протянутой рукой, предлагая мне шампанское. Я пить не собиралась, но бокал приняла для приличия.

   — Я сделала это ради Эны.

   Мы оба устремили свои взгляды вдаль на неоновые огни.

   — Давно живешь в Орхусе?

   — Эм… больше недели, — призналась я со смехом. — Но мне придется уехать.

   — Отчего же? Семья против?

   — У меня нет семьи.

   Алан понимающе кивнул и отпил из бокала.

   — И у меня нет.

   Я теребила на шее колье. Я теперь постоянно находилась в страшном нервном состоянии. «Победи себя и выиграешь тысячи битв» — слова моего дорогого Цэте. Как же я скучала по хорошим людям… А Алан ведь тоже актер — красивый, успешный. Как ни парадоксально, но Алан Хейд ничуть не отличается от Антона Сабанова: такой же смазливый и такой же неразговорчивый. Я могла бы, при желании, стать женой Антона и не колесить по свету в страхе, что меня поймает отец. Так что Антон или Алан… не моё это. А нервничала я как раз из-за того, что уже через несколько часов мне предстоит уезжать. Куда? Ден сообщит позже. Мое сердце подпрыгнуло от мысли, что все надо начинать заново.

   — А сама ты откуда?

   Сейчас, если я скажу, что гражданка Дании, он обязательно спросит, почему я не знаю датский язык. А еще захочет уточнить город. А у меня в голове только Копенгаген вертится. Что же я тогда в Орхусе забыла?

   — Разве это имеет значение? — ответила я с нотками грусти. Я говорила правду, хоть эта правда касалась совсем не тех мест. — Я — девушка без постоянного места жительства. Сегодня здесь, завтра там.

   — Тебе нравится такой образ жизни? Разве не хочется засесть где-нибудь навсегда и пустить корни?

   Я посмотрела на Алана. Наши глаза встретились, и я вдруг осознала, что мой ответ «нет». Я не хочу где-нибудь засесть, потому что еще не нашла то место, где живет моя частичка.

   — Кто знает, возможно, настанет день, когда я захочу остановиться. А пока я вынуждена… — Я хотела сказать «бежать», но вовремя одернула себя. Пришлось пригубить шампанское.

   Я искала слово, но в голову шли только «прятаться», «скрываться», «удирать», «укрываться».

   — Вынуждена? — повторил в нетерпении Алан.

   — Переезжать с места на место, — наконец-то сообразила! На лбу выступила испарина. Что это со мной?

   Алан хотел задать еще вопрос, но нас прервала какая-то симпатичная женщина с пышными черными локонами. Тоже актриса, скорее всего. Ей на вид около пятидесяти, хотя возраст выдавали лишь морщины вокруг губ. А фигурка у нее, как у восемнадцатилетней. Они минуты три ворковали. Алан явно с ней флиртовал. Со мной он вел себя сдержанно. В итоге она его увела.

   Я еще немного постояла на балконе, а потом исчезла с «бала», как и положено золушке — в полночь.

   Мои действия ускорились, как только я оказалась у дороги. Я же на лимузине приехала и не знала, где нахожусь. Люди смотрели на меня, как на дуру, в переливающемся блестками коктейльном платье, но мне было не до них. Я быстро села в такси, назвала адрес отеля — там остался мой рюкзак — и стала молиться. И Господь услышал меня: мой «крокодильчик» был на месте. Ида ждала меня, чему я очень удивилась. Но так даже было лучше. Пока я переодевалась в свои шмотки, рассказала ей, что уезжаю. Ида сказала, что жалованье за отработанные дни мне переведут на карту. А потом обняла. Расчувствовавшись, я заплакала. Ида напоминала мне маму. Маму, которую мне в этой жизни уже не обнять. Я знала, что не вернусь.

   Ни в Россию.

   Ни в Москву.

   Ни к маме…

   Нервный таксист, ожидавший меня рявкнул, что у него полно заказов. Я извинилась. Я плачу. Чего он хочет?

   Вбежав в свое любимое кафе, я заказала лимонад. Еда мне поперек горла встанет. Открыла лэптоп, ввела специальный код и, как только WiFi подключился, написала сообщение.

   ЭЛА: Я готова. Осталось забежать домой и собрать вещи.

   ДЕН: Отлично. Я забронировал авиабилет до Небраски на имя Элизабет Миллер.

   ЭЛА: Это в Америке?

   ДЕН: Да.

   Я сглотнула. Лететь через океан. До сегодняшнего дня я побывала только в странах Евразии. Хотя была ещё Новая Гвинея. Она не так далеко от материка… Но об этом я вообще не хочу вспоминать. Не хватало ещё новой депрессии и отшельничества.

   ДЕН: На сборы четыре часа. Приготовься. Дорога долгая и утомительная. Но нам надо хорошо тебя спрятать. Если тебя засняли журналисты, то это вызовет ажиотаж.

   Яснее и быть не могло. Я залпом выдула лимонад и помчалась в квартиру, собирать чемодан. А хозяйке я оставила записку.

   В аэропорту у меня кружилась голова от напряжения. На досмотре багажа ко мне не придрались. На таможенном контроле задали один единственный вопрос:

   — В Америку? С какой целью?

   — Туризм, — ответила я.

   Таможенник пожелал мне хорошего полёта и протянул паспорт. Я вздохнула с облегчением.

   Ну, всё. Теперь меня ждёт маленький городок под названием Норт-Платт.

ГЛАВА 2

   Россия, г. Череповец

   2017 год

   Кто бы мог подумать, что именно в этом городе я потеряю свою девственность. У меня и в мыслях не было, что это будет Ден.

   Мы лежали на кровати вспотевшие, уставшие…

   — Прости. Я не должен был…

   — Все нормально, Ден. Я сама этого хотела. — Развернувшись к нему, я оперлась на локоть. — Если это тебя хоть как-то успокоит, то пусть это будешь ты, нежели какой-нибудь… я ведь не знаю, что ждет меня на улицах чужих городов.

   Ден почувствовал мои переживания и взял мое лицо в руки.

   — Не говори так. С тобой ничего не случится. Ты умная девушка и сможешь выжить. — Он поцеловал меня. Я целовала его в ответ.

   Мы занялись этим еще раз.

   Ночь была темная. Даже луна не заглядывала в окно. Я ощущала тело Дена, щупала его лицо, но не видела. И вообще предпочитала закрывать глаза, чтобы отдаться новым чувствам, возводящим к самым вершинам. Ден все делал хорошо, он был трогательно ласков, буквально заставляя меня млеть от желания. Так меня никто еще не целовал! Но при том, что я получала необыкновенное физическое удовольствие, правда оставалась жестокой. Я не любила Дена.

   В Череповец мы приехали днем. Ден договорился с теткой еще за два дня до отъезда, поэтому по приезду нас ожидала однокомнатная квартира, которая, по словам женщины, сдавалась посуточно. Не далеко от центра города.

   Я никогда не вела себя как принцесса и не задирала нос при виде неопрятных помещений, но все же поморщилась, разглядывая квартиру. Мебель была старая и истрепанная, а кровать, на которой мы спали, скрипела. От этого я даже иногда хохотала, сбивая Дениса с толку.

   Расположившись в нашем гнездышке, Ден сбегал в магазин и купил макароны, колбасу, масло и бутылку колы. Хлеб он забыл, но я макароны с хлебом все равно не стала бы есть. Я не умела готовить. Варил Ден, и я была приятно удивлена, ведь таких вкусных макарон я в жизни не ела.

   Потом мы смотрели телевизор. Ден взял с собой компьютер и несколько часов что-то там делал. За это время я успела принять душ. Стоя в желтой ванне, я поливала себя из проржавевшей лейки и поймала себя на мысли, что даже такие условия меня не остановят. Убегая из дома, я не взяла вещи, поэтому выпросила футболку у Дениса. Со мной были лишь документы, некоторые лекарства, тампоны, зубная щетка, расческа, дезодорант, а также несколько трусиков. О пижаме и прочем я не задумывалась.

   Я не знаю, что случилось с Деном, когда я появилась перед ним в его черной футболке, но он смотрел на меня по-другому. Я смутилась, когда его блуждающий взгляд остановился на моем лице. Постаравшись не обращать внимания на все пульсы, что отдавались в теле, я села рядом с ним.

   Я старалась быть естественной и рассказывала о своих впечатлениях, но Ден словно не слышал моих слов. В этот момент я была слишком соблазнительной. Мои светлые, почти белые волосы рассыпались по черному трикотажу, делая мой вид сексуальным.

   Не помню, как мы начали целоваться. Помню только, что мне нравилось. Помню горячие прикосновения рук Дена к моим ногам. Затем он избавился от футболки, и больше нас уже ничто не могло остановить. Он перенес меня на кровать и принялся покрывать мое тело жаркими поцелуями.

   А я… что я могла? Я безумно этого хотела. Ден довел меня до экстаза, и я уже не могла оставаться безучастной. Я стала делать все, что он велел.

   Вот же романтика! Лишиться невинности со своим другом в чужом городе тогда, когда тебя объявили пропавшей без вести.

***

   США, штат Небраска,

   2019 год

   Я подошла к небольшому домику на Вест Е Стрит. В объявлении был указан этот адрес. Я надеялась, что не ошиблась.

   Вокруг домика было очень зелено. Широкая подъездная дорога, выложенная каменными плитами, вела к гаражам, которые были пристроены к крыльцу. На втором этаже на мое обозрение было только два окна, расположенные близко к крыше. Тогда я сделала вывод, что потолки в доме низкие.

   Я шла медленно. Мое сердце колотилось от волнения. Вспоминая опыт прошлого, были случаи, когда такие поиски жилья оборачивались неприятностями.

   Ступив на узкое крыльцо, я заметила в углу декоративное дерево в плетенном из веток горшке. Под двустворчатым широким окном стояла деревянная скамья-качалка. С одного края свисало покрывало в зеленую и черную клетку. Мои ноги стояли на ковролине цвета травы. Вид на сад отсюда был потрясающим!

   «Красота!» — подумала я и повернулась, чтобы постучать, но дверь открылась раньше.

   На пороге стояла молодая женщина в переднике.

   — Э… я увидела вас через окно, — объяснила она.

   Я пришла в себя и помаячила газетой.

   — Тут написано, что вы комнату сдаете.

   — Все верно. — Она повернула голову и крикнула: — Шон?

   Как же все это выглядело по-американски. Я про себя улыбнулась.

   На пороге появился неприятной внешности мужчина. Брюхо вываливалось у него из штанов. Небрит, и пахло от него резким запахом табака. Я стояла от него в нескольких шагов, но запах был настолько сильным, что вызвал у меня тошноту. Этот Шон похож на бездельника с сединой в голове.

   — Девушка пришла на счет комнаты.

   Шон оглядел меня с ног до головы. Я стояла ровно, держа свернутую в трубочку газету. Рядом с моими ногами стоял маленький дорожный чемоданчик. Вроде я не должна вызывать каких-либо подозрений.

   — Пойдем за мной. Покажу, — наконец устало сказал Шон и поплелся вглубь дома. Я проскользнула следом.

   Дом внутри был темным: темно-красные и коричневые цвета являлись основными в интерьере. Стены белые. Потолки на втором этаже низкие, как я и предполагала. Но как же здесь по-семейному уютно! Чувствовалась хозяйская рука женщины.

   Мне показали комнату с огромной кроватью. Площадь комнаты больше моей комнаты в Москве.

   — Я заплачу за месяц вперед, — сказала я и улыбнулась.

   Мужчина пожал мне руку. Я въехала в тот же час и первым делом вымылась после дороги. Я не спала несколько часов, поэтому стоило мне прилечь, сразу провалилась в сон и спала до самого вечера.

   А за ужином я познакомилась с семьей Кингсмэнов. Шон Кингсмэн — водитель-дальнобойщик. Лили Кингсмэн — домохозяйка. У них есть еще сын Брайан. Я обратила внимание на рыжеволосого парня на фотографиях в гостиной. Он учится в Нью-Йорке, так что знакомство с ним ждет меня в будущем.

***

   Россия, г. Череповец

   2017 год

   Я сбежала в день своего рождения.

   Двадцатого июля мне как раз исполнилось семнадцать лет. Лучшего времени нельзя было придумать. Я выдумала потрясающую историю, что буду отмечать свой праздник с подругами за городом. Отец не препятствовал и выслал деньги на поездку. Так мы с Деном получили дополнительные наличные. На них мы поехали в Череповец и сняли у его тетки квартиру.

   — Я боюсь, — сказала я, глядя в темное окно. Его загораживали ветви старого дерева, поэтому комната казалась еще мрачнее.

   — Чего ты боишься?

   — Правильно ли я поступила, Ден? Нужно ли было брать те деньги? Теперь из-за них у отца могут быть большие проблемы.

   Денис молчал. Правильно. Ответить на это нечего. Ден просто старался быть мне верным другом, хотел помочь. А сбежать — это только мое решение.

   Я закрыла глаза, наслаждаясь мягким поглаживанием по плечу. У Дена подушечки пальцев вовсе не были огрубевшими, хотя он днями и ночами стучит по клавиатуре.

   — Хочешь вернуться?

   — Нет. Я уже сделала это. Дороги назад нет. Я не хочу жить жизнью, которую выберут мне родители. Я сама вершу свою судьбу. И мне плевать, если это опасно.

   Ден крепко обнял меня со спины.

   — Ты теперь миллионерша. Я думаю, ты сможешь построить свою жизнь в любой точке мира.

   Тогда я еще не знала, что слова Дена станут пророческими. Однако злой рок судьбы будет препятствовать спокойной жизни.

   Я не знала, что за деньги краду у отца. Меня же никто не посвящал в то, что у моего честного, порядочного папы в сейфе его личного кабинета прямо у нас дома лежат нелегальные деньги. Я думала, что найду кое-какие наличные и «займу» их у папочки. Правда, мне пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы подсмотреть шифр. У меня ушло на это почти два месяца.

   В тот день — день, когда я решила ограбить Эдиза Демиреля — отец вместе с мамой находился в Турции, а прислугу они отпустили отдохнуть. Я сказала, что у меня экзамены и не смогу поехать с ними. Никто не станет проверять, что экзамены закончились еще в июне. Время было очень подходящее. Деньги на поездку у меня уже были. Осталось еще немного подворовать и дело в шляпе.

   Я же не подразумевала, что сейф ломится от наличных. А когда открыла, челюсть моя отвисла, как денежный банкомат. Там были евро. Миллионы евро! Не раздумывая, я поскладывала все пачки с евро в чемодан и закрыв его на кодовый замок, покинула отцовский дом. Навсегда.

   Я шла на вокзал и меня потряхивало. Отец обнаружит пропажу не сразу. Он редко открывает сейф. Забрав деньги, я закрыла аккуратно дверцу, а отпечатки стерла кухонным полотенцем. Так что он не сразу поймет, что это я их взяла. У меня было алиби. Я отсутствовала в Москве.

   Задаваться вопросом, откуда у отца столько наличных я начала, уже подъезжая к Питеру. Он хранил их дома, не в банке. Значит… все это — взятки? А может, отец связан с криминалом?

   Я тут же начала вспоминать людей, которые иногда приходили в наш дом. Я ведь никогда не придавала значения тому, кто и для каких целей к нам приходит. А телефонные разговоры в кабинете… отец просил, чтобы никто в те моменты его не тревожил. Мне вдруг стало очень страшно.

   Приехав в Питер, я поделилась с Деном о своих догадках и опасностях. Когда я показала ему чемодан денег, он глазам своим не поверил. Час мы с ним не разговаривали. Он отругал меня: «Ты понимаешь, что осложнила себе этим жизнь? Теперь ты не просто сбежавшая из дома непослушная дочка. Ты воровка! И на тебя будет охотиться твой собственный отец!»

   Я ревела навзрыд. Сначала решила вернуть деньги, потом хотела сжечь их и оставить идею с побегом. Но Ден не позволил: «Ты уже их украла».

   Всю ночь мы думали, как с ними быть. В итоге, Ден предложил съездить в Швейцарию и положить деньги в банк. Он за сутки нашел знакомого, который занимается подделкой документов. Мы рисковали, но у нас были деньги. Много денег. Ден сделал документ о наследстве, и мы поехали в Швейцарию. Отец с матерью все еще были в Турции. Я вела с мамой активную переписку, чтобы все выглядело обычно.

   Нам удалось провернуть операцию. Мы получили свисс-карту и код. Все было сделано чисто. Мое имя станут пробивать по всем базам, а вот имя Дена никому неизвестно.

   Далее мы вернулись в Питер, купили билет на поезд до города Череповец и исчезли.

   На всякий случай я дала одну пачку с евро Дену. Он долго сопротивлялся, но потом взял их, ибо мой ультиматум его убедил. Мало ли… на непредвиденные расходы. И себе взяла пачку наличных. Свисс-карта работает в любом уголке мира, но подстраховка не помешает.

   Мы решили просидеть в городе Череповец месяц, а потом думать, куда двигаться дальше свободные и богатые. Но не тут-то было. Нашим планам уже утром пришел конец.

   Яркие лучи солнца пробивались сквозь ветви в окно. Я потянулась и затем хотела обнять Дена, но его сторона оказалась пустой.

   Решив, что он готовит завтрак, я натянула его футболку и с блаженной улыбкой вышла на кухню. Никого. Только телевизор работал. Я осмотрела дом. Вещи Дена на месте. Мои тоже — деньги, карта банковская, телефон. Ничего не тронуто. Записки нигде нет. Я предположила, что Денис вышел в магазин, поэтому вернулась в постель досыпать. Но уснуть я не успела, так как до меня донесся женский голос диктора: «На поиски Элы Демирель — младшей дочери турецкого посла в России Эдиза Демиреля — брошены все силы. Сейчас ее ищут сотни волонтеров по всей Российской Федерации и все силовые ведомства, в том числе МЧС, полиция, сотрудники следственного комитета и УФСИН. По данным МЧС девушка пропала 20 июля, в день своего рождения. Она должна была отправиться со своими подругами за город отмечать праздник. Однако уже на следующий день ее жених Антон Сабанов заявил, что не может связаться с девушкой. А подруги сообщили, что никакого праздника она не планировала…».

   Дальше я не слушала.

   Антон Сабанов. Вот же черт моржовый! Как же я о нем забыла?

   Раз я в новостях, значит отец уже в курсе. А если он открыл сейф? Наверняка он догадался, кто взял деньги. У меня закружилась голова. Отец не сможет сообщить полиции о пропавших деньгах. Они лишь ищут пропавшую дочь. А люди отца — дочь-воровку.

   Где Денис?

***

   США, штат Небраска,

   2019 год

   Заканчивался август. В доме Кингсмэнов я жила уже больше двух недель. Я не высовывалась дальше соседнего магазина и до сих пор не видела, что собой представляет Норт-Платт. Ден велел залечь, но объяснять, что происходит сейчас, в России, не хотел. Впрочем, я не была против того, чтобы просто наслаждаться отдыхом. Когда Шон Кингсмэн уезжал в город за продуктами, я давала денег и небольшой список того, что мне нужно. Хотя мне мало что было нужно.

   Целыми днями я помогала Лили то на кухне с готовкой, то по дому с уборкой. Я даже в саду хлопотала. Лили научила меня отличать женские растения от мужских. А также рассказала, какие виды цветов растут в ее саду.

   А на кухне моя помощь была менее плодотворна. Я чистила овощи или нарезала их на салаты. Больше мне ничего доверить было нельзя. Однажды Лили велела мне разделать курицу. Откуда ей было знать, что я видела куриц только у себя в тарелке?

   И что бы мы ни делали, Лили всегда рассказывала о своем сыне Брайане. В итоге мне уже самой не терпелось с ним познакомиться. Он как раз собирался приехать на выходные. Следовательно, подготовка шла полным ходом.

   — Мы не видели сына с июня месяца, — говорила Лили, пока раскладывала картофель вокруг огромного лосося. Она суетилась, волновалась, и это передавалось мне. — Нью-Йорк совсем его поглотил, — рассеянно сказала она и потом добавила: — Конечно, чем может похвастаться наш городишка? Если только природой…

   Тут я не могла поспорить. Я не видела города и не могла даже возразить. Но глядя в окно, я не могла не согласиться, что в округе превосходные зеленые пейзажи.

   Когда приехал Брайан, Лили сразу бросилась обнимать его и забросала типичными для матери вопросами.

   — Брайан, познакомься с Элизабет. Она снимает у нас комнату, — жизнерадостно сообщила Лили и юркнула к шкафам доставать салаты.

   Я протянула Брайану руку:

   — Привет.

   — Привет.

   Мне показалось, что он смотрел на меня с подозрением. Что ж, это ведь нормально. Я незнакомка.

   — Э… ты присаживайся. Обед уже готов, — сказала я, указывая на стул.

   Брайан поставил дорожную сумку в угол и прошел к столу. Только сел он на другой стул. А мне пришлось опуститься на тот, что я показывала. В этот момент, я почувствовала себя глупо.

   Некоторое время, пока мы поедали нежный лосось, Лили и Шон расспрашивали сына об учебе и жизни в Нью-Йорке. Лили была вне себя от счастья, узнав, что Брайан останется дома до середины сентября.

   — Теперь, когда у нас есть Элизабет, — защебетала Лили, — мы сможем весело проводить время. А еще, Брайан, ты непременно должен показать Элиз, — так она называла меня, — город.

   — Ты не видела Норт-Платт?

   — Э… нет, — отрывисто ответила я. Мои щеки предательски пылали.

   — Как ты вообще нашла этот город?

   — Мне о нем рассказали.

   Брайан обратил взор в свою тарелку и стал накалывать на вилку картофель. Тем временем Лили подкладывала ему салаты. Мне было забавно за ними наблюдать. Брайан очень похож на Лили: такой же рыжий с маленькими глазками и острыми скулами. Я такие семьи видела только в американским фильмах — будто с них писали сценарии.

   — Ну и как так получилось, что ты еще не видела город? Зачем приехала сюда? — продолжал свой допрос Брайан.

   Мне стало не по себе. Лили и Шон ни о чем таком не интересовались. Но сейчас с любопытством ждали от меня ответа.

   Пришлось сочинять на ходу.

   — Я журналистка.

   — У тебя акцент. Ты англичанка?

   — Эм… — Я запнулась, вспоминая, кто же я по паспорту. — Датчанка. Я из Дании.

   — О! Тогда ясно.

***

   Россия, г. Череповец

   2017 год

   Я не помню, сколько просидела так в пустой квартире с работающим телевизором. Там давно шла программа о здоровье. А я все сидела на полу, забившись в угол и плакала. Слезы лились от безысходности.

   Появился Ден.

   Увидев меня, он понял, что я слышала новости.

   — Собирайся. Надо срочно уезжать, — строго велел он и осмотрел квартиру, чтобы мы ничего вдруг не оставили.

   — Где ты был? — глухим, сиплым голосом спросила я, до сих пор не сдвинувшись с места.

   — С теткой разговаривал. Она хотела сообщить в полицию.

   — Она меня видела?

   — Да. Когда передавала мне ключи, помнишь?

   — Черт!

   — Пришлось дать ей денег. Она сказала, чтобы мы немедленно убирались отсюда.

   Больше я не задавала вопросов. Переоделась в джинсы и майку, надела кепку, очки, которые Ден успел купить по дороге сюда, и вышла в подъезд.

   Ден еще раз обошел квартиру, затем запер ее, а ключ бросил в почтовый ящик.

   Пока мы шли к автобусной остановке, Ден старался меня приободрить:

   — То, что тебя разыскивает полиция по всей России — не значит, что полицейские стоят за каждым столбом. Будь спокойна. Будь уверена в себе. Ты — не Эла и плюй на всё. Прошло мало времени. Они, скорее всего, рыщут в крупных городах, проверяют аэропорты, места, где ты могла бы быть. Студенты сейчас на каникулах, так что их будет нелегко найти и допросить.

   — Они скажут, что я дружила с тобой.

   — Ну и что. Ты только со мной дружила?

   — Нет.

   — Все будет хорошо, — нежно сказал Ден, взяв меня за плечи, затем поцеловал в лоб, тем самым сбив кепку. Я ее тут же поправила.

   Подъехал автобус. Мы сели. О предыдущей ночи никто из нас так и не заговорил. Я думала о том, что было между нами, а вот Ден, похоже, был занят только мыслями о моем спасении. Я не могла найти слов, чтобы поблагодарить его, поэтому просто сжала его руку, а в ответ получила улыбку. Этого хватило, чтобы понять — Ден не бросит меня.

   Мы приехали на автовокзал. Ден усадил меня на скамью ожидать, а сам пошел к кассам. «В какой город, интересно, мы теперь поедем? И что мы будем делать дальше?» — думала я.

   Прошла минута, другая.

   На вокзале толпился народ. Ден стоял в очереди в кассу. Я видела его темные волосы и черную футболку. Немного понаблюдав за ним, я принялась рассматривать людей. Вот мое внимание привлекла женщина, которая волокла две огромные сумки к большому автобусу. У окна «Справочная» мужчина кричал на молодую девушку в окошке, тыча какой-то бумажкой. Маленький мальчик плакал навзрыд, держась за юбку мамы, пока та продвигалась с чемоданами к выходу. И тут я заметила их — людей в форме. Один говорил по рации. Второй осматривался вокруг. Интересно, а им уже поступил приказ, что меня надо искать? А что, если сейчас они именно этим и занимаются?

   Я вернула взгляд на кассы. Ден расплачивался.

   «Все будет хорошо, — повторяла я про себя. — Мы сейчас уедем, и никто нас не найдет».

   Ден приблизился ко мне слишком быстро, рванул за руку, и я едва успела ухватить сумку. Мы лавировали между автобусами, пока не нашли нужный.

   Я прочитала крупные буквы на табличке: РЫБИНСК.

   — Мы поедем в Рыбинск?

   — Ты поедешь.

   — Я? Но… Ден, а ты? — К горлу подступил комок. Тонкая пелена затмила глаза. — Я не смогу одна. Ден, ты же обещал…

   Он оборвал меня на полуслове:

   — Так будет правильно. Эла, — почти шепотом произнес он, наблюдая украдкой за водителем автобуса, который расхаживал с сигаретой где-то поблизости. — Я не смогу тебе помочь, если буду рядом. Меня вообще не должны вычислить. Так ты будешь в безопасности. В Питере меня допросят, и я смогу их запутать.

   — Ден…

   — Я придумаю что-нибудь, — говорил он и гладил меня по волосам. — А сейчас ты должна ехать. Спрячься где-нибудь в тихом месте.

   — Но как… — Я захлебывалась слезами.

   — Вот, — он сунул мне свой мобильник, тем самым отвечая на мой немой вопрос. — Я свяжусь с тобой, как только что-нибудь придумаю.

   Мой мобильный он отобрал и на глазах раздавил подошвой кроссовка. Сим-карту, однако, сунул себе в карман.

   — Позже, я ее уничтожу. Никому не смей звонить. — Он подал мне сумку. — Не отвечай на входящие. Я пришлю эсэмэску прежде, чем набрать твой номер. То есть свой.

   Мое лицо было мокрым от слез. Я всхлипывала и не могла успокоиться.

   — Обещай, что не бросишь меня.

   — Не брошу.

   И Ден ушел. Я ждала поцелуя, но он не притронулся ко мне.

   Расстроенная и заплаканная, я пробралась на свое место, а через пять минут автобус увез меня в Рыбинск. Одну. Без него.

***

   США, штат Небраска,

   2019 год

   Озеро Мэлони очень популярно тем, что люди могут рыбачить там, кататься на лодках и заниматься водным спортом. Мы же всей семьей поехали провести барбекю. Я очень любила, когда Лили называла нас «семья». Я не была ее членом, но Брайан как-то сказал:

   — Ты для моей мамы словно дочь. Она мечтала о втором ребенке — девочке. Но здоровье не позволило ей иметь еще детей. Она меня любит, но ты, похоже, стала для нее отдушиной. И ее тяга к тебе так заразительна, что и я смотрю на тебя, как на сестру.

   Тогда мы впервые говорили с Брайаном по душам. Он много шутил, а я громко смеялась. А потом пообещал покатать меня на лодке. И вот, когда Шон сообщил, что через два дня уезжает, Брайан вспомнил о своем обещании.

   Озеро было великолепным! Я растворялась в свежести воздуха, исходившего от пресной воды. Шон жарил мясо на мангале. Мы с Лили хлопотали вокруг стола, расставляя хлеб и салаты на красную клетчатую скатерть.

   Я вдруг осознала, что в моей семье никогда такого не было. Мы ездили на светские мероприятия или в загородный дом в Анталию, где были слуги, официанты или просто телефон под рукой. Но подобных пикников папа никогда не устраивал. Да и мама вряд ли стала бы резать овощи на салаты. И сегодня я искренне пожелала себе еще долго не терять это чувство семьи. В это трудно было поверить, но за короткий месяц семейство Кингсмэнов стало для меня родным.

   После вкусного мяса я вместе с Брайаном отправилась кататься на лодке. День был солнечным и безветренным. Чистое небо нависало над нашими головами. Брайан помог мне забраться в лодку, а сам взял гребли и мы медленно отплыли от берега.

   — Меня мучает один вопрос, — заговорил Брайан.

   — Задавай, — улыбнулась я.

   — Ты сказала, что журналистка. О чем пишешь?

   Я наблюдала, как напрягаются мышцы оголенных рук от того, как Брайан грёб.

   — Пишу о жизни людей в маленьких городах.

   — О! Это все объясняет. Значит, наша семья попала под прицел скрытых камер.

   Я засмеялась. Какая же я врушка! Два года в бегах научили меня многому — особенно быстро врать.

   — Ну, камер, конечно, никаких нет. И имен я не буду называть. Так… обобщенная статья.

   На следующий день Брайан взял машину у отца, и мы рванули осматривать город. Я просто влюбилась во все эти зеленые тихие улочки, пахнущие хвоей. Если Господь даст мне шанс, то я не раздумывая останусь здесь.

   Брайан показал мне безумные вещи. Мне понравился Коуди Парк. Там была огромная карусель с лошадками, на которой мы с Брайаном прокатились, впав в детство. А еще я уговорила его зайти в зоопарк. Мы повеселились от души.

   Вечером я переписывалась с Деном и рассказывала о своих маленьких приключениях. А моя ложь приобрела смысл. Когда я общалась с Деном, все думали, что я печатаю материал для статьи. Мне было легко с ними.

   Как-то вечером мы с Брайаном сидели на крыльце, покачиваясь. Я редко позволяю себе пить алкогольные напитки. Но когда Брайан протянул мне банку с пивом, я не отказалась.

   — Ты потом вернешься в Данию? — спросил вдруг Брайан.

   Мы смотрели, как солнце садится за горизонт. Его лучи окрашивали верхушки деревьев в золотой цвет. И тени становились длиннее.

   — Нет. Я поеду искать новые города.

   — А когда?

   — Еще не решила.

   — А поехали со мной в Нью-Йорк?

   Я с удивлением посмотрела на Брайана и вдруг поняла, что он серьезно.

   — Что мне там делать?

   Брайан отпил пива.

   — Потусишь со мной недельку. Может, решишь написать о бурной жизни молодежи в крупном городе.

   Я расхохоталась.

   — Идея просто супер! Но…

   — Я серьезно, Элиз. У нас намечается мероприятие. Вечеринка. Я хочу, чтобы ты тоже пошла. Ну… со мной.

   Я поджала губы.

   — Я, правда, не знаю.

   — Элизабет, всего неделя.

   Неделя в Нью-Йорке все равно, что рвануть из окопа прямо на поле боя. Нью-Йорк — моя мечта. Но что на это скажет Денис?

   ДЕН: Нет.

   ЭЛА: Но почему «нет»?

   ДЕН: Это крупный город. Тебя легко найдут.

   ЭЛА: Я вообще уже сомневаюсь, что меня ищут. Черт, я в Америке!

   Молчание.

   Я подогнула под себя ноги и откусила яблоко. Почему я вообще спрашиваю разрешения у Дена? Возьму да поеду.

   Брайану я пообещала, что подумаю до утра. Хотела посоветоваться с Денисом. А он разозлился.

   Я опять начала писать:

   ЭЛА: Прошло два года, а меня так и не нашли. Я за океаном, Ден. Да и… если вдруг что, я успею сбежать.

   Пришел файл.

   Я открыла его и сглотнула.

   Мое фото с Аланом Хейдом. И статья. Мое имя Элизабет Миллер четко светилось на первых строчках.

   Отлично!

   ЭЛА: Меня узнали?

   ДЕН: Да. И теперь ищут Элизабет Миллер по всей Европе. Если они вычислят, что ты покинула Данию (а они вычислят) и уехала в Небраску, то пойдут дальше по следам.

   ЭЛА: Почему ты мне раньше не сказал?

   ДЕН: Откуда я мог знать, что тебе взбредёт ехать в Нью-Йорк!

   ЭЛА: А если я поеду на машине?

   ДЕН: Да хоть на лыжах! О П А С Н О ! ! !

   Я больше не стала спорить и уговаривать Дениса. Дала понять, что все уяснила. Проворочалась всю ночь. А утром дала Брайану ответ.

   Теперь мы едем в Нью-Йорк, потому что я должна доказать Дену, что никто меня не найдет.

***

   Россия, г. Рыбинск, д. Бесово

   2017 год

   На потрёпанной клеёнке стоял гравированный стакан с теплым парным молоком. Рядом кусок хлеба с маслом, а чуть левее — телефон, который молчит вот уже пять дней.

   Старушка в цветном застиранном платье расхаживала по кухне, громко шоркая подошвой домашних тапок. Она тяжело вздыхала.

   В доме пахло старостью, деревом, сеном и еще множеством оттенков запахов, которые невозможно распознать и назвать. В первые дни у меня от него щипало глаза, а душу наполняла тоска и нежность. С этим запахом у меня связаны самые лучшие воспоминания о далеком детстве, когда бабушка — мама моей мамы — была еще жива.

   Я специально попросила водителя автобуса высадить меня не в самом городе, а около деревушки. Он остановился прямо около таблички «Деревня Бесово».

   «Спрячься где-нибудь в тихом месте», — попросил меня Ден. И я не нашла лучшего решения, чем спрятаться в деревне. От дороги я шла долго, чувствуя усталость и жажду. Дома долго не хотели показываться на глаза. Вокруг зеленелись поля, с отращённой высокой травой. А где-то вдалеке можно было увидеть тонкие березки и пушистые ели.

   На развилке я постояла, щурясь от солнца, затем свернула на асфальтированную дорогу, и сразу показались крыши. Вокруг ни души, а мне необходимо было узнать, где здесь найти место для ночлега. В конце концов, я приблизилась к зелёному забору, за которым возвышался дом из бревна. Он внушил мне доверие.

   Заприметив меня, маленькая дворняга натянула цепь и принялась громко лаять.

   Территория дома была ухоженной и чистой. Я увидела колодец в дальнем углу и пару дополнительных построек. Слышалось кудахтанье наседок из какой-то из них.

   Я уже собиралась уходить, когда скрипнула дверь, а из нее показалась маленькая щуплая старушка. Ее седые волосы небрежно торчали из-под темно-зелёного платка, едва прикрывавшего голову. Она что-то бормотала, пока шла ко мне по узкой земляной дорожке.

   Сначала она не хотела иметь со мной дело, пыталась прогнать. Но меня так мучала жажда, что не было никаких сил терпеть, и я попросила стакан воды. Не желая ходить туда-сюда, старушка пригласила меня в дом и указала на большую кастрюлю с крышкой, поверх которой стоял алюминиевый ковш. Я напилась воды. От усталости у меня кружилась голова. К тому же жара валила с ног. Старушка сказала, что это первый день после ливней.

   Ну да. Я везучая!

   Обессиленная, я села на стул, который громко скрипнул, и припала лбом к ладоням.

   — Простите, я очень устала. Долгая дорога, — сказала я. — Мне просто нужно поскорее найти дом отдыха или что тут у вас есть…

   — У меня есть пустая комната, — сказала старушка, дыхание с болезненным свистом выходило из груди. — Только там диван.

   Так я у нее и осталась.

   Через сутки изучила местность, набрала продуктов в магазине. Старая женщина не взяла с меня денег. Вот я и решила в магазин сходить. И с собакой ее Тявкой подружилась.

   Дом у старушки был большой, а жила она в нем одна. Дети жили в Рыбинске. А внук учился в Москве. По рассказам жизнь у женщины была тяжелая: она вырастила трех детей, а они, если раз в год приедут — хорошо. Мужа она на войне потеряла. Одна детей поднимала. В поле работала. Я прониклась ее словам и осознала, что моя жизнь просто сказка, и я многих вещей просто не знала. Богатые люди могут выбирать свой путь и окружение. А бедные? Этот дом приобрел ее старший сын, когда окончил техникум и начал работать. Хоть какое-то доброе дело! Но, похоже, женщина больна. А детей это не заботит?

   Я допила молоко и вновь покосилась на темный экран телефона.

   Молчит.

   «Ден бросил меня!» — решила я.

   Старушка попросила купить хлеба к ужину, а также у нее заканчивалась соль. Я вооружилась сеткой советских времен и в компании Тявки пошла в местный магазинчик. За пять дней я выучила главные дороги, поэтому мы с Тявкой смело двигались к западу, играя друг с дружкой в догонялки. Тявка хватал меня за ногу, а потом убегал вперед. Я хохотала и бежала вслед за маленькой шустрой собачкой.

   Когда я расплачивалась за хлеб, в кармане моих джинсов завибрировал телефон. Я даже не сразу поняла.

   Это сообщение. От Дена!

   «Через пять минут буду звонить. Будь готова. Ден».

   Я выпорхнула из магазина, словно на крыльях. Ден не забыл обо мне. Он меня не бросил. Просто думал все это время, как мне помочь. И он придумал! — заликовала я.

   — Тявка! — крикнула я, не увидев его поблизости.

   Он несся ко мне, что аж уши назад оттягивало.

   — Мой хороший. — Я начала нежиться, гладить его по голове. Он облизал мое лицо, и я не скорчилась. Раньше я всегда брезговала животными. Но не Тявкой.

   Ден позвонил, когда мы уже подходили к дому.

   — Эла?

   — Ден!

   — Я говорю. Ты молчишь, — повелительным тоном сказал Денис. Я услышала шум на заднем фоне, похожий на отрывистый стук. — Я подъезжаю к станции Рыбинска. Буду там ровно через два часа. Прошу тебя, будь вовремя. Не опоздай. У нас в запасе будет очень мало времени. Стой на перроне около первого пути. Я сам тебя найду. И прошу тебя, ни с кем не заговаривай. Просто уходи в сторону.

   Слова Дена меня напугали. Быстро собрав вещи, я собиралась сию же секунду покинуть дом.

   Старушка находилась в саду. Я решила не прощаться с ней. Я знала, что это дастся мне тяжело, но, тем не менее, я должна была. На обрезке бумаги я нацарапала карандашом записку большими буквами:

   Марья Ивановна!

    Эла.

   Я положила на стол деньги, а сверху листок.

   На прощанье пожулькала шерстку Тявки и пошла на автобусную остановку.

   На вокзал я приехала на сорок минут раньше, поэтому присела в кафе лицом к табло. Поезд Санкт-Петербург — Рыбинск был еще в пути. Я заказала сэндвич и чай.

   Как теперь сложится моя жизнь, я и представить не могла. Все, что мне остается — жить сегодняшним днем. В глубине души я, конечно, мечтала обрести дом, найти человека, которого полюблю всем сердцем… На минуту я представила, что однажды вернусь домой с мужем и нашим ребенком. Мы были бы счастливы, и мама однозначно разделила бы это счастье со мной и с удовольствием нянчилась с внуком. А папа позлился бы, но в итоге простил меня. Я ведь его дочь.

   Послышался долгий гудок. Приближался поезд, а табло оповещало, что он из Санкт-Петербурга. Взглянув на часы, я поняла, что пора выходить на перрон. Расплатившись за сэндвич и чай, я надела кепку, очки и, взяв свою не тяжелую синюю сумку, медленно побрела к месту назначения.

   Поезд остановился, из него посыпались люди. Я стояла, как вкопанная, стараясь не оглядываться по сторонам.

   Толпы людей проносились мимо, крича и толкаясь. И вдруг меня схватили за руку и потянули внутрь здания. Я подняла голову и увидела знакомый затылок. На запястье у Дена были золотые часы. Новые. Раньше я их у него не видела.

   Мы дошли до туалета. Он ни мужской, ни женский. Ден завёл меня туда, зашёл сам и запер дверь на щеколду.

   — Прости. У нас мало времени, — сразу начал он. А я ждала объятий. Ден говорил быстро. — У меня обратный поезд через сорок пять минут.

   В руках у Дениса я заметила дорожный рюкзак с большим количеством замочков. Тоже черный. Он любит все черное. Из одного кармана он извлёк билеты.

   — Это твои билеты до Бологое. А потом оттуда в 9.55 ты отправишься в Кемь. Ехать будешь в купе, с комфортом.

   Я стояла и без улыбки слушала указания. Уже стало понятно, что убегать мне придется в одиночку. У меня не было сил и желания убеждать его поехать со мной.

   — Теперь главное. — Ден вынул из рюкзака мини лэптоп «Топджой фэлкон». Он был похож на блокнот с сенсорным управлением и вращающейся крышкой цвета металлик. — Один такой будет у тебя, один у меня, — сказал он. — Я их закодировал. Так что никто не сможет взломать нашу переписку. Связываться со мной будешь только с помощью этого компьютера. — Ден быстро включил его и показал на значок в правом верхнем углу. — Я загрузил программу, по которой мы будем переписываться. Эла, больше никаких действий с этого лэптопа не делай. Если захочешь позависать в интернете, просто купи себе телефон или планшет. Деньги тебе позволяют. А этот лэптоп строго только для меня. А мой телефон верни.

   Я отдала его «Самсунг», а лэптоп положила в сумку.

   — Только не потеряй. Потому что тогда потеряется связь между нами.

   — Тебя допрашивали? — наконец спросила я.

   — Нет. До меня не добрались. Тем лучше. Я думаю, что опросили только студентов из твоего курса.

   — Ясно.

   — И вот еще что, — Ден опять полез в свой рюкзак. Когда он вынул руку, то держал три паспорта. Я сразу поняла, что они не российские.

   — Пока спрячь их, — велел он. — Они фальшивые. Но подделка очень хорошая. Ты сможешь жить по этим паспортам без проблем для государств. Я дам тебе знать, когда… — Кто-то подергал за ручку. Ден выждал секунду, затем заговорил быстрее: — Когда ими воспользоваться.

   Он посмотрел на часы.

   — Мне пора. Когда приедешь в Кемь, найди интернет, и мы проверим связь.

   Он нерешительно посмотрел мне в лицо, затем прильнул к губам. Мне так это было нужно. Но поцелуй долго не продлился.

   — Я боюсь к тебе привязаться, — шепнул Ден, обжигая своим дыханием мои щеки.

   «Я тоже боюсь», — хотела сказать я, но промолчала.

***

   США, г. Нью-Йорк

   2019 год

   Брайан не обманул, когда сказал, что в Нью-Йорке я получу массу впечатлений. Так оно и вышло. Первые четыре дня я не помнила себя от переполнявших меня эмоций. С детства я мечтала увидеть Нью-Йорк и вот он — прямо как на ладони.

   Когда мы попали на Таймс-сквер, я готова была кричать от радости. Зачем, потом спрашивала я себя, ведь это же просто улица. Улица с толпой туристов, аниматоров, торгашей и прочего. Брайан сказал, что на Таймс-сквер не встретить коренного ньюйоркца.

   На Манхэттене я чувствовала себя как в коробке с открытым верхом. Здания на небольших улицах стояли близко друг к другу стеной. Иногда, я даже слышала эхо собственного голоса.

   Вечеринка, на которую меня позвал Брайан, должна была состояться в воскресенье. Мы приехали во вторник. В субботу утром мы съездили на пляж. Брайан делил квартиру с другом по имени Бенджамин, и у него была машина. На пляже мы, правда, только на песочке посидели. Лето давно закончилось, ветер дул холодный, но я была счастлива и тому, что имела. Как хорошо, что я не послушала Дена!

   — У тебя есть платье? — спросил меня Брайан, когда мы сидели на кухне, накануне перед вечеринкой.

   Я вспомнила, что у меня есть отличное платье, но чемодан остался в Норт-Платт.

   — Нет, но я могу купить.

   — Угу… — задумчиво кивнул Брайан. Затем они с Бенджамином переглянулись. — Элиз, зачем ты будешь тратиться ради одного дня? Кейси, девушка Бенджа, одолжит тебе наряд. Правда ведь, друг?

   — Да. Я скажу ей, чтобы завтра прихватила что-нибудь нарядное.

   Я хотела возразить, но не стала. Почему я должна отказываться от помощи, когда люди так стремились сделать как лучше? И Кейси мне понравилась. Мы познакомились с ней в первый же день. Она сопровождала нас на всех прогулках по городу.

   На следующий день Кейси принесла очень милое платье кремового цвета, А-силуэта. Сверху оно обтягивало фигуру, а юбка пышная и легкая, мне оно было чуть выше колен. Кейси сказала, что ей оно короче. Я ведь маленького роста. Во мне всего сто шестьдесят сантиметров, и всю жизнь я ушиваю себе брюки.

   А еще Кейси подобрала к платью туфли горчичного цвета. Когда я надела их, то поняла, что бегать в них вряд ли смогу.

   Я завязала конский хвост. Когда гуляла по Нью-Йорку, купила себе серьги — длинные с натуральной бирюзой в серебре. Они освежили мой образ и придали пикантности. С собой я взяла джинсовую куртку, так как погода не грела. А после полуночи я, наверное, и в джинсе замерзну. Но выбирать было не из чего. А еще я долго думала брать ли мне рюкзак с собой. В конечном итоге победил дьявол и я, оставив рюкзак, поехала веселиться с Брайаном.

   На вечеринке были не только студенты. Похоже, сюда мог прийти любой, кто захочет. Не удивительно, что Брайан так легко позвал меня с собой.

   Однако проводить со мной время он не собирался и, вручив мне коктейль, ушел приветствовать друзей. Какое-то время я наблюдала за ним, а потом он исчез с поля зрения. А я заскучала.

   Принюхавшись к коктейлю, я почувствовала запах алкоголя. В моей ситуации даже капля спирта — мой враг. Я отставила бокал, боком прижалась к стене и начала разглядывать веселую молодежь. Зачем я сюда пришла?

   — А ты почему не танцуешь?

   Это ко мне обращаются?

   Мужской голос, перекрикивающий музыку, показался мне приятным.

   Я повернула голову.

   — Вы мне?

   — Лиам. — Молодой парень протянул мне руку, а следом мой коктейль, — Не хочешь?

   — Я не пью алкогольные коктейли, — пропела я, удивляясь своей кокетливости. Зачем я сережку тереблю? Глупо как-то.

   — Подожди здесь. Я принесу безалкогольный мохито.

   Я не возражала.

   Парень скрылся в толпе. А у меня в груди сердце бешено тарабанило. Я потерла передние зубы, чтобы на них вдруг не оказалось темной помады, растопырила пальцы и распушила ими хвост. Курточку я сняла и перекинула через руку. Так я чувствовала себя уверенней.

   Лиам вернулся с Мохито.

   — Держи. Э…

   — Элизабет.

   — Я словно знал твою первую букву.

   Мы рассмеялись.

   Затем Лиам посмотрел на меня своими карими глазами и спросил:

   — С кем пришла?

   — С… братом. — Я не хотела признаваться, что я с другом. Это будет звучать не к месту. Этим я могу спугнуть Лиама. А он чертовски привлекателен. В моем вкусе: темные волосы, жесткая щетина, большие выразительные глаза и, несмотря на футболку с V-образным вырезом и джинсы на бедрах, он выглядел… солидно. Часы и кожаные фенечки на запястьях говорили о хорошем стиле. Он не был похож на студента. Но я могла ошибаться.

   — И кто же твой брат?

   — А ты всех здесь знаешь?

   — Вечеринку устроила моя сестра. Она студентка. И сегодня у нее день рождения. Не могу сказать, что знаю всех, но, может быть, твой брат мне знаком? Гм?

   Он улыбнулся, и я влюбилась в его ямочки на щеках.

   — Мой брат — Брайан. Брайан Кингсмэн.

   Лиам расхохотался.

   — Ты врёшь, девочка.

   У меня с лица стерлась улыбка. И кажется, после слова «девочка», я перестала быть гладкой и пушистой.

   — Брайан Кингсмэн — мой друг. Из Норт-Платт, Небраска, верно? И у него нет сестер.

   — Окей. Я снимаю комнату у его родителей, — призналась я, злясь на себя. Чего это я перед ним выкаблучиваюсь? — Но мы с ним как брат и сестра.

   — О!

   — Не веришь? Позови и спроси.

   — Сначала потанцуем!

   И не успела я опомниться, как Лиам взял мой мохито, вырвал куртку и, оставив все на столе, повел на танцпол. Я съежилась, и едва двигала ногами. Но мои скулы сводило от того, как я широко улыбалась.

   Лиам же двигался расслабленно, помогал мне раскрепоститься. Музыка Дэвида Гетты, Алессо и Келвина Харриса сменялись одна на другую. Я двигалась в бешеном темпе, и мне нравилось! А потом кто-то отбил у меня Лиама, я оказалась одна среди чужих парней и девушек, но они меня не замечали.

   Стало грустно и неловко, поэтому я вернулась на свое место. Кто-то выпил мой коктейль, отметила я, поднимая куртку.

   Люди приходили и уходили. Одни лица сменялись другими. Но шум не прекращался. У меня начала болеть голова, и я подумала, что пора разыскать Брайана и попросить отвезти меня домой.

   И только я подумала об этом, как Брайан появился передо мной.

   — Элиз, ты как?

   — Я в порядке. Брайан…

   — Элиз, — Брайан перебил меня. — Тебя спрашивают какие-то парни.

   Парни? Я чувствовала, что бледнею.

   — Элиз, они показали твое фото, но назвали другое имя.

   — И… ты сказал, что я здесь?

   — Ну да. Это тайна? Что происходит, Элизабет?

   Я машинально стала пятиться от Брайана. Далеко, за его спиной, я увидела людей в чёрных куртках с рациями. Я точно знала, кто они. Их лица. Я не спутаю турков ни с кем. Люди отца!

   — Элизабет? Скажи, что происходит?

   Но я лишь судорожно соображала, куда мне бежать. Отвечать на вопросы Брайана не было времени. Я стала убегать. Брайан побежал за мной.

   — Эй! Ты куда?

   Я вдруг остановилась. И Брайан встал, как вкопанный от моего опасливого взгляда.

   — Прости, Брайан. Не преследуй меня.

   И я нырнула в толпу.

***

   Россия, г. Кемь

   2017 год

   Автобус вёз меня по городу Кемь в неизвестном направлении. Я была вымотана физически и морально. Сильно устала. Прислонившись лбом к окну, я наблюдала за рядом проносящихся мимо задрыпанных четырёхэтажек. В одном из домов ютился офис «Билайн». Я проводила его взглядом. Далее мы проехали еще несколько домов и оказались на отрезке, который напоминал деревню. Я сразу вспомнила Бесово и мою старушку. Я скучала по Тявке. А раз я скучала по дворняге, которую знала каких-то пять дней, значит мне реально одиноко. Стало нестерпимо грустно, но в целом, жизнь течет своим чередом.

   От яркого солнца я прищурила глаза. Город зеленый. На краю дороги росли тонкие берёзы, бросая свои ветвистые тени на серый асфальт. Они, как мне казалось, создавали уют, заполняли улицы.

   Наконец, я почувствовала, что ехать дальше смысла нет, и вышла на следующей остановке. А заодно сделала доброе дело и помогла молодой маме с младенцем спустить коляску. Правда взамен не получила даже элементарное «спасибо». Да и к черту!

   Побродив по городу, я нашла магазин электроники под названием «Юлмарт» и купила там дешевый сотовый телефон. Мне нужен был интернет и наушники, чтобы слушать музыку.

   Сунув обновку в сумку, я отправилась на поиски хорошего кафе. Желудок сводило от голода. Из города Бологое я ехала несколько часов, но от полученного стресса смогла только чай попить. И до сих пор ни крошки во рту.

   Солнце припекало, я сняла куртку. На мне осталась темно-розовая футболка, джинсы, на голове — кепка. Очки я не стала надевать. Они были большие и скатывались на переносицу, что раздражало.

   Через десять минут я увидела вывеску «Суши-сити». Рот наполнился слюной. Сил не осталось, я вошла туда, спросила есть ли WiFi. Получив положительный ответ, я расположилась в углу и заказала лапшу, две порции суши, какой-то салат с замысловатым названием и колу.

   Я просидела в кафе почти три часа. Поговорила с Деном. Он велел мне найти жилье и залечь на дно. Впрочем, другого мне не оставалось. Я представляла, что сейчас творится в Москве и Питере.

   За это время, я закачала хорошую музыку на телефон и просмотрела объявления в газете, которую приобрела в киоске. Я решила, что было бы неплохо снять комнату, как в Бесово у Марьи Ивановны. Мне будут готовить кушать, и денег много я не потрачу. Гостиницу я снимать боялась. Мало ли какими сведениями они располагают.

   Здорово было бы жить у моря.

   Море. У меня вдруг возникло дикое желание побывать на берегу моря. Я спросила у официанта, как добраться до набережной и он любезно подсказал, что есть отличное место, куда обычно едут туристы — поселок Рабочеостровск, где снимали знаменитый фильм «Остров» в 2006 году. Фильм известный, а я не видела.

   «Она не смотрит телевизор…» — эхом раздался мамин голос в голове.

   Не смотрит… потому что запрещают.

   Я пошла на автобусную остановку. Две женщины подсказали мне точное направление, но предупредили, что ждать придется почти двадцать минут. А куда мне торопиться? Я встала у края дороги. Женщины продолжили свободно болтать.

   — Слышала? Опять весь город болтает про маньяка-убийцу, — сказала одна женщина другой.

   — Да чушь всякую несут!

   — Да что чушь-то? Вон, у нас на районе тело девчонки нашли…

   — Да ты что! Когда это?

   — Вчера в новостях слышала.

   Я содрогнулась от неприятных мыслей. Когда подъехал автобус, я уже не испытывала огромного желания бродить в одиночку по городу, но все равно вошла в пустой салон. Предупредив водителя, что мне нужен Рабочеостровск, села на самое первое сиденье и достала телефон с наушниками. Под шинами заскрипел гравий, я посмотрела в окно и заметила, как женщины провожают меня взглядом. Черт, похоже на начало триллера. Я влилась в музыку, и она унесла меня. Какое мне дело, что болтают местные сплетницы.

***

   США, г. Нью-Йорк

   2019 год

   Музыка оглушала уши, а душный воздух затуманивал глаза. Но я упорно продвигалась вперед, уходя от людей в черных куртках все дальше и дальше. Я безжалостно отталкивала всех, кто пытался преградить мне путь.

   Лиам. Он шел мне навстречу, демонстрируя свои ровные белые зубы. Я угодила прямо ему в руки.

   — Эй! Куда бежишь?

   — Где здесь запасной выход? Э… задний выход? Черный выход? — затараторила я. — Короче, выход!

   — Что?

   Я обернулась с опаской поглядывая, не бежит ли кто сзади. Мне было плохо и страшно как никогда в жизни. Сердце барабанило громче музыки у диск-жокея.

   — Где… этот… чертов… выход, Лиам?! — заорала я, что было мочи

   И о, чудо! Лиам указал рукой на белую дверь. Я не стала объяснять что-либо или прощаться. Показались головы турецких мужчин, я ринулась к двери. За ней оказалась кухня. Люди в белых халатах и колпаках вопросительно уставились на меня. Мой рот растянулся в улыбке, чтобы снять с себя подозрения.

   — Мне сказали, здесь есть выход на улицу.

   Толстый мужчина с листом салата-латука указал на деревянную дверь. За ней потом еще была железная, очень тяжелая. Наконец-то я оказалась на улице. Темно и асфальт блестел после дождя. Когда он успел?

   Людей вокруг не было. По сравнению с тем, что творилось внутри, здесь была церковная тишина. Мои каблуки громко застучали по твердому асфальту. Я юркнула между домами и оказалась на другой улице. Фонари ярко освещали заправочную станцию, я двинулась в ту сторону и тут меня осенило: РЮКЗАК! Он остался дома у Брайана!

   Без чемодана с одеждой я выживу, но без рюкзака, без лэптопа и паспортов… нет.

   Во что бы то ни стало я должна доехать до квартиры Брайана и забрать рюкзак. Но слишком рискованно возвращаться назад. Такси стояли на главной улице по другую сторону. Туфли успели сделать мне огромную болючую мозоль, так что при всем своем желании я не добегу.

   На заправке я увидела мопед. Знаю, что сейчас мне в голову постучалась совершенно безумная мысль, но ведь это выход. Ключи на месте. Молодой парень в бейсболке и толстовке стоял у окошка. Я спокойно прошла мимо.

   К счастью, я умела водить мопед. Я ведь наполовину турчанка, а в Турции мопед есть у каждого второго. А если нет, то его все равно умеют водить все. И меня, в свое время, научил ездить на мопеде Амджа* (тур.: дядя). Теперь я понимаю смысл его слов: «Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Навыки лишними не бывают».

   Вот уж точно!

   Я запрыгнула на кожаное сиденье, повернула ключ в зажигании и тронулась с места.

   Парень рванул вдогонку, громко крича: «Ах, ты, стерва!»

   Я сбавила скорость.

   — Я не воровка! Вопрос жизни и смерти. Заберешь мопед на 116-й улице!

   116-я улица. Где это, черт возьми!

   На вечеринку меня привез Бенджамин, я не запоминала дорогу. Совсем потеряла осторожность. А Ден предупреждал.

   Трижды останавливалась, чтобы узнать, куда мне двигаться. И наконец, показались знакомые места.

   Мопед я оставила на квартал раньше, а дальше хромая брела пешком. Вряд ли меня кто-то преследует. Хотя я не упускаю сей факт, что Брайан мог поехать искать меня именно домой.

   Толкнув подъездную дверь, я оказалась на лестничной площадке.

   «Нет, — подумала я. — Брайан набрался до чертиков и не додумается меня искать».

   Может быть.

   Второй этаж преодолен. Мозоль пульсировала. Я корчилась от боли.

   — Носи чулки, Эла! — зло сказала я самой себе.

   Доковыляв до двери, я остановилась и припала лбом к ней.

   Ключей-то у меня нет.

   Но без рюкзака я убежать не смогу. На раздумье была минута. Затем, я сняла свои красивые серьги, выровняла застежки и просунула в замочную скважину. Я провозилась пять минут. Все не так сложно, если иметь сноровку. А она у меня была! За два года бегства я научилась и не таким вещам.

   Последний нажим и я в квартире.

   Туфли полетели в угол. Я зарычала от боли. На полке лежал пластырь. То, что надо! Я схватила пластырь, свой рюкзак, затем влезла в свои старые балетки. Мозоль пощипывала, но ногам было легче. Я захлопнула дверь и выбежала прочь.

   В Нью-Йорке оставаться опасно. Ехать в аэропорт теперь может оказаться проблемой. Меня ищут везде. Меня нашли! Ох, Ден, я буду вымаливать прощение на коленях, лишь бы в живых остаться.

   Как я очутилась на трассе — не знаю. В магазинчике, когда покупала воду и печенье, я посмотрела на часы. Было больше трех ночи. А я одна шла вдоль обочины в коротком платье и с кучей бабла на карточке. Решила уехать из города автостопом. Я должна рискнуть.

   Первую машину с весельчаками я отправила далеко и прямо. Они точно захотят позабавиться с симпатичной девушкой. Я еще из ума не выжила. В итоге, я стала высматривать фуры. Почему-то я решила, что эти водители выполняют работу и им не до веселья. Да, я наивная. Но что мне остается? Только внушить, что в Америке не все озабоченные.

   Ночь была безлунная, покрапывал дождик. Я забыла кепку. Мои ноги болели. Я шла уже двадцать минут, пропуская все легковые машины. Иногда, из окон иномарок с гремящей музыкой мужчины свистели мне вслед. Но я шла словно привидение, игнорируя возгласы: «Эй, куколка, садись к папочке!» А фуры пролетали мимо.

   Трасса освещалась на отдельных участках. До сих пор вокруг меня простирались поля, но впереди начинались леса. Вот, когда я действительно могла написать в штаны.

   Внезапно, меня окутал свет фар, я услышала приближение тяжелой машины. Повернув голову, я увидела, как в мою сторону надвигается большая фура. И я, как во всех этих американских фильмах, бросилась на дорогу, взмыла руки вверх и стала махать, требуя остановиться. Огромная фура летела прямо на мое беззащитное тельце, но я не сдавалась. Я кричала и махала. Я не дам ему уехать. Пусть лучше фура переедет меня, чем какой-нибудь маньяк разрежет мое тело на куски или изнасилуют весельчаки, накурившись марихуаны.

   Машина сигналила долгим гудком.

   Я застыла…

***

   Россия, г. Кемь

   2017 год

   Маленький домик, который являлся декорацией к фильму «Остров», одиноко стоял на берегу моря. В нем словно отсутствовала жизнь — пустой и безмолвный. Я не стала подходить к нему близко. Тем более местность безлюдная.

   Присев на чем-то заросший камень, я начала бросать мелкие камушки, наблюдая за тем, как они погружаются в воду, а круги расходятся постепенно угасающими волнами. Утки резвились в холодной воде. В это время уже смеркалось, вода шла на прибыль, а ветер дул от берега.

   Я укуталась в куртку, надела кепку и поднялась на ноги. Руки были в пыли, я отряхнула их, затем, бросив последний взгляд на темную воду, пошла вверх по тропинке. Скоро стемнеет, а я еще не нашла жилье.

   По дороге за мной увязалась пушистая собака. Видно, что домашняя, так как шерстка у нее ухоженная, блестящая и на шее кожаный ошейник. Он (или она) обнюхал меня. Я, наверное, до сих пор пахла Тявкой. С тех пор, как я уехала из Рыбинска, в душ попасть мне не посчастливилось. А сейчас я мечтала о кровати.

   Доехав на автобусе до места, где в объявлении было указано «Сдам комнату студентам» и «Сдается комната. Девушке. Без детей», я очень надеялась, что сразу найду жилье.

   Первый домик мне понравился. Я осмотрелась вокруг. Окна выходили прямо на море. Но, к сожалению, мне сказали, что вчера комнату сдали.

   И я побрела в другой дом. Хорошо, что он находился недалеко от первого. Однако, снаружи дом не казался дружелюбным. Забора не было. Во дворе стояла омерзительная вонь. Земля вся перерыта собаками, как мне казалось. Я приблизила газету к лицу, чтобы разглядеть правильный ли это адрес.

   СДАЁТСЯ КОМНАТА. ДЕВУШКЕ. БЕЗ ДЕТЕЙ. Адрес. Телефон.

   В голове вдруг зазвенели голоса женщин на остановке. Но ведь это бред. Я не могу напороться на маньяка-убийцу. Здесь, наверное, проживает немощная старушка. Вот и все объяснение тому, зачем ей нужна именно девушка.

   Я решилась и хотела постучать, но дверь раскрылась раньше. Передо мной стоял… старик?

   И он совсем не выглядел немощным.

   — Комната нужна? Входи.

   Не дав мне рта открыть, он ввел меня в дом. В нос ударил отвратительный запах вонючих носков. На меня накатил приступ тошноты. Приложила ладонь к лицу, она пахла землей и морскими водорослями. Мне же этот запах показался лавандой, по сравнению с тем, чем пахло в доме.

   Мужчина провел меня по скрипучему полу в дальнюю комнату и открыл дверь. Слава Богу, она была чистая.

   — Шестьсот рублей в сутки, — сказал мужчина. — Держи ее в чистоте. Баня за домом. Кухня общая. Мне тоже готовить будешь.

   Мои глаза бродили по потолку, где висела одинокая лампа, украшенными обоями с бордовыми цветами стены; я смотрела на старую обшарпанную мебель. Я даже «да» не сказала, а старик так рассуждал, будто я уже въехала. Да и шестьсот рублей за комнату с грудой мусора я не дам. В газете были квартиры за тысячу триста и тысячу восемьсот рублей. Господь милосердный, что я здесь делаю?

   — Извините, но мне это не подходит, — твердо сказала я и пошла к выходу.

   Старик преградил мне путь.

   — Мы могли бы вместе развлекаться. Кровать здесь мягкая. Я еще на многое способен, крошка.

   Старик потянул к моей груди свою старую трясущуюся руку, и меня чуть не стошнило прямо на него. От него несло водкой. Извращенец! Я вытянула руки и толкнула с такой силой, что старик упал на пол. Побежала на улицу, на свежий воздух.

   А старик кричал:

   — Все вы шлюхи! Какая разница с кем? Могла бы бесплатно у меня жить!

   Я неслась вперед, едва успевая огибать деревья. Когда, наконец, остановилась, меня вырвало. Все суши вылезли наружу.

   Вот мне и жизнь у моря.

   Поразмышляв немного, я поехала на вокзал. Кемь — не тот город, где я хочу остаться.

   Я купила билет на самый ближайший поезд. Мне повезло. Через двадцать минут отъезжал поезд до Саратова, где оставалось всего одно купейное место.

   Мне не было разницы, куда ехать. Теперь уже абсолютно никакой…

***

   США, г. Нью-Йорк

   2019 год

   — С тобой всё хорошо?

   Я сидела на асфальте, находясь в шоке. Железный великан притормозил на миллиметр от моего носа. Ден как-то уже сказал, что я родилась в рубашке. Мне удалось удрать от целых двух маньяков, укрыться от пули… но под колеса я еще не бросалась.

   Мужчина не показался мне злым. Между бровей залегла глубокая складка. Скорее он больше напуган, чем раздражен. Да, он был бы прав, если бы сказал, что я полоумная дура без мозгов. Я могла погибнуть.

   Мужчина помог мне встать на ноги. Немного болело запястье, вывихнула при падении.

   — Спасибо. Я справлюсь.

   Я посмотрела на водителя. На нем был рабочий комбинезон, клетчатая рубашка. Рукава закатаны по локоть, выставляя напоказ черные волосы. Черты лица довольно резкие из-за острых скул. Мужчина носил усы, чем и напоминал мне папу одной моей одноклассницы. Я вдруг почувствовала, что могу доверять этому человеку.

   — Мне нужно, чтобы меня подвезли. Я заблудилась и мне страшно.

   Мужчина сделал озабоченный вид и пошел к кабине.

   Вспомнив Шона Кингсмэна, я добавила:

   — Мой отец тоже дальнобойщик.

   — Ладно. Садись, — подумав, сказал мужчина.

   Ничто не могло передать моего счастья, когда я проезжала лесные посадки, глядя на них через стекла. Я в безопасности.

   — Куда путь держишь? — Мужчина внимательно смотрел на темную дорогу.

   — Эм… а вы куда едете?

   Мужчина усмехнулся.

   — Я везу груз в Канаду. Остановка в городе Оттава.

   — Ну, раз так, значит, там я и сойду.

   Мужчина нахмурил брови.

   — Из дома, что ли, сбежала?

   — Нет. Бегу от мужа… — я помолчала. Что бы еще придумать? — Он меня избивает.

   Тяжелый вздох мужчины напомнил мне времена, когда отец во мне разочаровывался. То я отказалась учиться в Турции, жить в нашем доме в Стамбуле; то запорола школьный экзамен; то подвела маму в важный приемный день. Перед тем, как отчитать, он точно также вздыхал.

   Я вернулась из воспоминаний и услышала:

   — Все вы, молодые, торопитесь замуж, а потом жалеете или бежите. Вот я женился на своей Иветт, когда ей было двадцать четыре, а мне тридцать два. Лучшего возраста для брака не найти. Мы счастливы вот уже тридцать пять лет. Она очень терпелива. Я ведь дальнобойщик. Меня месяцами нет дома, а она всегда ждет. И в поездках мне легко только благодаря мыслям о своей любимой жене.

   Меня клонило в сон. Я откинулась на сиденье и устремила взгляд в черное бесконечное небо. Рассказ о жене водителя прозвучал, словно сказка на ночь. С такой теплотой и нежностью он рассказывал о проведенных вместе годах.

   Я подумала о своем новом знакомом Лиаме. Я бы все сейчас отдала, чтобы оказаться в его постели. Пусть по пьяни; пусть по глупости. Он красивый. Мужчина — тот самый идеал, который являлся в самых прекрасных снах. Интересно, а если бы не побег, смогла бы я начать с ним отношения? А если это настоящая любовь? Любовь, которая ускользает из рук, как вода сквозь пальцы. Завтра я буду в Канаде и больше никогда не увижу Лиама… как и всех тех, кого я оставила позади.

   Я сильно сомневалась, что когда-нибудь встречу того самого, кто дан мне свыше. Закралась мысль: а что, если Он — моя судьба? Что, если мы встретились не случайно? Если так, то где бы я ни находилась, судьба столкнет нас однажды. Вот если так случится, то я пойму, что ОН — мой мужчина.

***

   Россия, г. Саратов

   2017 год

   Зачастую, возможности человека оказываются скромнее его желаний. У меня есть деньги, но нет свободы. Нет того чувства радости, когда я должна наслаждаться каждым прожитым днем. Я затерялась в мире, но не обрела истинную свободу. Страх затмил мне разум — необдуманная ошибка будет дорого мне стоить.

   Я нашла ночлег в купе поезда. Спрятав сумку с лэптопом под сиденье, я смогла расслабиться и уснула. Я так устала, что проспала целые сутки. До Саратова оставалось десять часов, когда я, наконец, пробудилась.

   К счастью, мои попутчики не были разговорчивыми, я ехала молча. Остаток пути слушала музыку, а иногда тихо плакала в подушку.

   В Саратове меня охватило ледяным дождем, промозглым ветром, а зубы сводило судорогой. Не смогла вовремя укрыться, поэтому промокла до нитки.

   Я спросила у прохожего, где здесь поблизости есть отель и он указал на темно-коричневое красивое угловое здание. Я надеялась, что название «Богемия» оправдает себя.

   БЕСПЛАТНЫЙ WIFI

   БЕСПЛАТНЫЙ ЗАВТРАК

   Гласил листок, приклеенный к стеклу входной двери.

   То, что мне надо!

   Я вошла внутрь и меня сразу же встретили улыбчивые лица. С меня капала вода. Девушка за стойкой нашла свободный номер только после того, как я потрясла деньгами перед ее носом.

   В следующие несколько дней меня свалила сильнейшая простуда. Я безвылазно сидела в номере отеля, в основном спала, пила чай с лимоном и лекарства, которые любезно прописал доктор. Его вызвали сотрудники отеля.

   Хорошо хоть с Деном я могла переписываться, не выходя на улицу. При такой слабости я стакан поднимала с большим усилием.

   Прошло десять дней. Я шла на поправку, хотя кашель продолжал душить. Ден советовал рискнуть и сходить в частную клинику, но я боялась. Удивительно уже то, что имея запись с именем Эла Демирель, сотрудники отеля не обратились в соответствующие органы. Меня это радовало. И Дена тоже.

   «Ты могла бы найти квартиру и работу», — предложил как-то Денис. Он заверил, что если мне удастся устроиться в Саратове, то он приедет ко мне.

   Его слова вселяли надежду и заставили задуматься. Я же не могла вечно оставаться в отеле. Даже для такой миллиардерши, как я, это будет накладно. Деньги нужно поберечь. Я еще не чувствовала себя в полной безопасности. Все-таки, я — в России и пользуюсь документами под именем Эла Демирель.

***

   Канада, г. Оттава

   2019 год

   Резкий автомобильный гудок вырвал меня из сна. Хотела поднять голову, но шея затекла, поэтому боль парализовала все мои мышцы. Мучительным усилием я оторвала затылок от сиденья, вытерла слюну со щеки рукой и осмотрелась.

   Фура была припаркована на заправочной станции. Рядом, по трассе, со свистом проносились машины. А в салоне стояла завораживающая тишина. Мотор молчал. Водителя не было. Судя по солнечному свету, ударявшему в лобовое стекло, было раннее утро.

   Я нащупала рюкзак. Он был рядом, около моих коленей. По привычке проверила его содержимое. Водитель оказался честным.

   — Приехали, — сказал водитель, забираясь в кабину. — Мы в городе Оттава. К сожалению, в сам город я не еду, поэтому вынужден высадить тебя здесь.

   Как-то боязно было вылезать из теплого грузовика. У меня все еще было ощущение, что меня преследуют. Но я знала, что это только в моей голове.

   — Что я вам должна?

   — Что?

   — Ну, сколько?

   Водитель завел мотор и снял двигатель с ручного тормоза.

   — Береги себя, — сказал он. — Никаких денег мне не надо.

   Одарив мужчину теплым взглядом дочери, произнесла «спасибо».

   Я почти выпала из машины, а после огляделась. Хмурые облака скрывали солнечные лучи, пытающиеся пробиться к земле. Я взглянула на часы: семь двадцать. Бесконечная дорога тянулась в город. Виднелись дома где-то далеко за рядом густых, серых лесов. Я неуверенно шагнула за порог магазинчика. Во рту пересохло. Купила бутылку воды и спросила у продавца, как добраться до города.

   Мужчина уставился на мою грудь похотливым взглядом, и я запахнула полы куртки, дав понять, что не на ту нарвался.

   Узнав, что недалеко от этого места есть стоянка такси, я направилась на восток. На пороге магазина разминулась со странным мужчиной, который подмигнул мне. Постаралась не принимать этот жест во внимание и вышла. Фуры, на которой я приехала, уже не было. Так что, защитить меня некому. Я быстрыми шагами пошла вдоль обочины, молясь, чтобы тот тип не нагнал меня.

   Такси я нашла быстро. Табличка с надписью «такси до города» была видна за несколько миль. Попросила таксиста отвезти меня в какой-нибудь торговый центр.

   Давно я не меняла внешность. Однако сейчас это было острой необходимостью. Сначала я позавтракала, затем прогулялась по бутикам. Купила черные широкие брюки с карманами, ботинки на шнурках с мягкой подошвой. Взяла голубой тонкий свитер под куртку; теплый шарф с шапочкой в тон ему. Чем дальше на север я ехала, тем холоднее казался сентябрь.

   Последним делом я пришла в салон, где перекрасила свои волосы в цвет «шоколадный мокко». Я стала темнее, а также кудрявее. Чтобы меня трудно было узнать, сделала химическую завивку крупными локонами. Волосы теперь доставали мне до плеч. Однозначно, мое отражение в зеркале мне нравилось.

   Я переоделась в туалете, надела поверх кудряшек шапку, очки с нулевыми стеклами. Зрение, слава богу, у меня отличное, но маскировка не помешает.

   Оставалось самое сложное — разговор с Деном.

   Я чувствовала себя новой, словно меня заново родили. Мои глаза глядели на экран мини-компьютера через тонкие стекла очков. Рядом лежал надкусанный сэндвич. В кафе было мало людей, а из открытой двери веяло прохладой, так что я оставила шарф на шее и зарылась в него носом.

   Пальцы застыли над клавиатурой.

   Я уже успела прочитать все сто восемьдесят сообщений от Дена. Он был в ярости. Об этом заявляли жестокие смайлики. Последнее сообщение было отправлено четыре часа назад: «Если ты сегодня не объявишься, я пойду в полицию. Прости».

   Ох, Ден! Как же я любила его за «последние предупреждения». А вот я — дура.

   Пора было что-то написать. Я собрала все свои праведные мысли. Раз уж я новая, значит, и говорить буду по-новому. Я уже привыкла оставлять былое позади, не думать о тех людях, которые были ко мне добры и справедливы. Я не могла к ним вернуться, поэтому оставалось забыть. Надо жить дальше. Нет, надо существовать дальше.

   Я составила красивую речь с ярким оправданием своего поступка, но стоило коснуться клавиатуры, написала только «прости». И откинулась на спинку стула.

   Ден был не в сети. Но я буду ждать.

   В кафе вошел парень, осмотрелся, а потом вдруг пошел в мою сторону и сел прямо за моей спиной. На секунду мне показалось, что где-то я его видела. Он похож на туриста с дорожным рюкзаком и брошюркой в руке.

   Взгляд на экран. Офф-лайн.

   Что ж, у меня времени — девяносто дней пребывания в Канаде. Ден не заставит меня ждать три месяца.

   Я откусила сэндвич, и тут послышался грохот. Это мой рюкзак свалился на пол. Внутри были бутылки с водой, от того и громко упал.

   Обернулась, чтобы поднять свою сумку, а мне ее уже протягивал «турист».

   — Oh, je suis tellemand desole* (я ужасно извиняюсь), — сказал он мне по-французски.

   К счастью, мое образование в России включало в себя знание английского, французского… также мама нанимала мне преподавателей по испанскому языку. А в старших классах я увлекалась тайским языком. И это не считая двух родных: русского и турецкого. Я смело могла называть себя полиглотом.

   Поэтому я ответила:

   — Ce n'est pas important!* (ничего страшного)

   Мы обменялись улыбками любезности, и тут я услышала: дзинь!

   Сообщение!

   ДЕН: Черт бы тебя побрал! Ах, ты засранка такая! Я уже было решил, что тебя в живых нет. Так нельзя, Эла! Это уже не в первый раз!

   ЭЛА: Прости.

   ДЕН: Опять «прости». Скоро коллекцию из твоих «прости» соберу. Где ты? В Нью-Йорке?

   ЭЛА: Нет.

   ДЕН: ???

   ЭЛА: В Канаде.

   ДЕН: Где?!!

   ЭЛА: Читать не умеешь? Читаешь сквозь буквы? Или я, по запарке, на другом языке пишу?

   ДЕН: Что ты делаешь в Канаде?

   Вот теперь я готова была выдать свою подготовленную речь.

   ЭЛА: Ты был прав, Ден. Как всегда, черт побери, прав. Я не послушала тебя и поехала в гребаный Нью-Йорк. Время провела там отлично, но в воскресенье меня нашли.

   Я подождала реплики Дена, но он не писал. Я представила, как он хмурится, стало смешно.

   ЭЛА: Люди отца. Это были турки. Как они меня вычислили, понятия не имею.

   ДЕН: Я же говорил тебе. Предупреждены власти Америки, полиция тоже была в курсе. Как ты пересекла границу Канады, ума не приложу.

   ЭЛА: Но меня нашла вовсе не полиция.

   ДЕН: Значит, турки оказались смекалистей.

   Я вдруг вспомнила, как папа говорил: «Я, если захочу, любого 'зверя' из-под земли достану». Тогда это звучало не так зловеще.

   ДЕН: По какому паспорту ты въехала в Канаду?

   Он думает, что я совсем глупая и воспользуюсь именем Элизабет Миллер?

   ЭЛА: Илеанна Симо.

   ДЕН: ?? (смайлик «молодец»)

   Дальше я подробно рассказала ему, что случилось. Упомянула, что изменила внешность. А также заявила, что хочу спать.

   ДЕН: Ладно. Сегодня сними номер в отеле. А завтра я дам тебе знать, что делать дальше.

   Я с облегчением вздохнула.

   Что-то заставило меня обернуться и посмотреть на «туриста», однако за столиком уже никого не было.

***

   Россия, г. Энгельс

   2017 год

   ЭЛА: Ты приедешь ко мне?

   ДЕН: Да.

   ЭЛА: Когда?

   ДЕН: Не торопи события, детка. Прошло только два месяца.

   ЭЛА: Так говоришь, как будто прошло два дня. Я в Энгельсе уже целых два!!! месяца. А ты мне только обещаешь, что приедешь. Разве ты не хочешь меня увидеть?

   Я откусила булочку, намазанную толстым слоем масла. Через двадцать минут мне выходить на работу, а Ден опять портит мне настроение.

   ДЕН: Я очень хочу тебя увидеть, Эла. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь (смайлик «сердечко»). Но это не безопасно.

   Ну, все! Я окончательно разозлилась, и завтрак отказался лезть в желудок. Я уехала из Саратова. Чтобы уж наверняка не быть пойманной, пересекла мост и вот я в Энгельсе. Работаю официанткой в кафе «Удача». На удачу! Живу на проспекте Строителей в однокомнатной квартирке и жду, когда же мой парень изволит ко мне приехать!

   ЭЛА: Мне пора идти на работу.

   Дописав сообщение, я посмотрела в окно. Вид на старое кладбище не вызывал восторга. Однако сейчас, когда я так зла, деревья, торчащие из-за забора кладбища, казались мне тропическим садом. Небо хмурилось перед дождем, а мой лоб хмурился перед следующим взрывом эмоций.

   ЭЛА: Когда надумаешь приехать, напиши. А до тех пор забудь, кто такая Эла.

   Несколько секунда я наблюдала, как двигался курсор в виде ручки, но ответного сообщения ждать не стала, а просто захлопнула крышку лэптопа.

   Кафе «Удача» располагалось в десяти минутах ходьбы от дома, где я жила. Пока шла, слушала музыку — что-то романтичное и тяжелое одновременно.

   Энгельс мне нравился. Современный небольшой город с умеренно-континентальным климатом. Мои коллеги говорят, что лето здесь жаркое, но я не знала, где окажусь следующим летом. Если Ден приедет, то мы придумаем, где будем жить. И это будет точно не в России.

   Недостатка в деньгах я не испытывала. Я жила на тот заработок, что получала в кафе. А деньги отца я оставила на «черный день».

   В баре меня встретили, как всегда, весело. У нас был дружный коллектив, который мог внести порцию позитива даже в самые унылые, трудовые будни. Парни шутили, дурачились и даже ухитрялись разыгрывать друг друга, втихаря от менеджера. Это была молодая женщина, явно старая дева. Иначе ее гневные выпады ничем не объяснить.

   — Эла, хочешь сегодня с нами в клуб после работы? — спросил Колька — бармен. Кудрявый русый парнишка с серыми глазами.

   Я решительно тряхнула платиновыми волосами и сказала:

   — Что-то празднуем?

   — Моё повышение, — через плечо отозвалась Вася. Ее розовое каре отливало синевой от тусклых голубых занавесок, через которые старательно пробивался свет. Василиса работала в этом кафе официанткой уже четыре года.

   — Неужели ты теперь старшая официантка? — переспросила я, наперед зная ответ.

   — Да. Теперь гонять нас будет, как Сидоровых коз, — проворчал Тарас — пепельный блондин с серьгой в носу. Именно он помог мне устроиться в это кафе, сказав, что мой цвет волос будет сиять в неоне по вечерам. Тогда я расхохоталась и директору понравилась моя легкость, с какой я принимаю шутки.

   А у Тараса была не традиционная ориентация, чем, кстати, он гордился. Однажды он со своим бойфрендом взял меня на прогулку на теплоходе по Волге. Тогда я чуть не лопнула от смеха.

   — Ну, так ты с нами? — спросила Вася.

   Я не думала долго. На Дена я была зла, поэтому идея отвлечься показалась отличной.

   Взяв ручку в одну руку, а блокнот — в другую, я ответила так, словно произнесла клятву:

   — Согласна поехать в клуб, но к выпивке меня не принуждать.

   Коля перевалился через барную стойку и заглянул в мои карие глаза, обведенные черным контуром.

   — Ты — прелесть, — сказал он.

   Так и проходили мои дни. В Энгельсе никто не знал Элу Демирель. Прежде, чем приехать сюда, я перечитала все газеты Саратова, просмотрела новости, обшарила интернет. О себе не нашла ни слова. Ден тоже сказал, что шансы спрятаться в этой области у меня отличные. До сегодняшнего дня он был прав.

   В час ночи мы закрыли кассу, получили свои чаевые и запрыгнули в машину Кольки, чтобы ехать в клуб. С нами были еще две официантки — Ольга и Камилла. Камилла — узбечка, тоже, как и я, приезжая. Мы с ней поладили с первого дня. А вот с Василисой первые пару недель враждовали. Она дважды чуть не вышвырнула меня из кафе, подстроив разборки с клиентами. Тарас выходил на мою защиту и всё постепенно улеглось.

   Тарас, Ольга и Вася были уже «навеселе». И когда они успевают бухнуть в рабочее время? Я сидела на заднем сиденье за Колькой. В салоне гремел хард-рок, пробуждающий во мне «плохую» девочку.

   Сначала мы поехали в караоке-бар. Я пела, ведь я очень любила это дело. Так получилось, что я набрала высокий балл целых три раза. А Василиса один раз. И Колька предложил соревнование. Весь бар стоял на ушах. Я считала, что нет ничего веселее такого развлечения. Больше мы высоких баллов не набрали, потому что стали просто кричать в микрофон. В знак мира и дружбы, мы с Васей спели «Чашка кофе-ю» вместе. В баре не было человека, который бы на нас не смотрел.

   После дебюта Тарас заставил меня выпить рюмку водки. Я согласилась. От одной рюмки не потеряю сознание и здравый смысл, решила я.

   Мы выпили. Потом еще. И еще.

   Ольга стала засыпать на столе. Колька попросил счет.

   — Завтра рано вставать, — сказал он.

   Мы все стихли, кивая.

   В гардеробной мы опять устроили шум. Хохотали над Ольгой, которая не могла понять, как надеть куртку. Мы ей давали куртку воротником вверх, а она ее переворачивала и все заливались смехом. Даже гардеробщица.

   Затем Колька взял Олю и, перекинув ее худое тело через плечо, потащил к машине. Камилла вышла с Васей под ручку. Тарас убежал первым, чтобы завести машину. Я, оставшись в тишине, встала перед зеркалом, поправила задравшуюся блузку, прическу, подтерла черные разводы от туши под глазами и толкнула дверь, чтобы выйти.

   Но меня вдруг кто-то схватил за запястье.

ГЛАВА 3

   Канада, г. Уинклер

   2019 год

   — Здравствуйте. Я — Илеанна Симо.

   Девушка в домашнем трико и кофте с лампасами смотрела на меня озадаченно, пыталась, наверное, вспомнить что-то связанное с этим именем.

   Я ожидала увидеть другую Розали. Представляла ее с короткой стрижкой, грубого телосложения, может быть, с татуировками. Не знаю почему, но не ожидала увидеть перед собой девочку метр пятьдесят с мышиным обесцвеченным хвостиком на затылке, белолицую с большими голубыми глазами.

   А из-за спины выглядывал двухлетний мальчик.

   — Вы же Розали, правильно?

   Девушка стукнула себя по лбу.

   — О, прости. Мне Сергей сообщил о тебе, но я имени не запомнила. — Она впустила меня в дом, и сразу провела на кухню, говоря без остановки. — А когда у тебя двухлетнее недоразумение, информация приходит и моментом выходит из головы.

   Я подошла к стулу с металлическими ножками и отодвинула, чтобы сесть.

   — Чай? — очень громко спросила Розали. Должно быть, это от волнения.

   Я кивнула. Розали поставила чайник и села напротив меня. Она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут заметила своего ребёнка, стоящего в проёме двери. Он обнимал косяк и пялился круглыми глазенками на незнакомую тётю.

   — Райан, прошу тебя, иди и порисуй.

   — Не хочу, — чётко поставленной речью ответил мальчик. Для двухлетнего ребёнка, он очень хорошо произносил слова.

   — Ну, тогда построй железную дорогу.

   — Нет!

   — Ладно. — Розали поднялась со стула и устало сказала: — Я включу компьютер, но не больше, чем на час.

   Райан запрыгал. Он поднял свои пухлые ручки вверх и, громко крича «Да!», побежал по лестнице вверх.

   Я тихо сидела, слушая, как закипает чайник. Розали вернулась в кухню уже без спортивной кофты. Белая майка подчеркивала ее худобу, а грудь делала очень маленькой. Девушка заметно вспотела, хотя мне было прохладно. Обычно, если люди нервничают, потеют. Мне стало неловко и неуютно от того, что, возможно, вторглась на привычную территорию.

   Розали хлопотала вокруг стола, без конца потирая лоб. То ли просто думала, то ли что-то вспоминала.

   Когда она, вдруг, начала вытаскивать еду из холодильника, я запротестовала:

   — Не надо! Я не голодна.

   Она остановилась.

   — Ни за что не поверю. Дорога из Оттавы через Брэндон длинная. Ты должна поесть, а потом, я покажу тебе комнату. У меня пустует одна, на первом этаже. Там раньше была кладовка, но папа… — Она погрустнела. Я не стала спрашивать, где ее папа или что с ним. Если Розали захочет, сама скажет. А пока, и так догадалась, что с ним не все хорошо. — Папа, — продолжала она, — переделал ее под комнату. Я еще не успела придумать, что с ней делать. Но ты пока можешь занять ее. Там есть диван и шкаф.

   — Спасибо.

   Розали расставила еду на столе, налила чай и села, глядя на меня.

   — Сергей сказал, что ты хорошая знакомая его друга Дениса.

   — Да, это так.

   — Вообще, это так интересно — путешествовать по миру. Я была только в России. — Розали мечтательно улыбнулась одними губами. Похоже, воспоминания у нее о России только хорошие. — Я училась в одном университете с Сергеем. Мы встречались. Потом я забеременела и вот… вернулась в Уинклер. А Сергей там.

   — Трудно, наверное, жить вдали от любимого человека?

   — Очень трудно. Но у нас пока нет другого выбора. — Она вдруг оживилась. — Я очень рада, что ты погостишь у меня. Когда Сергей спросил, смогу ли я принять у себя девушку… не могу передать словами, как я была счастлива.

   Я улыбнулась. Это было приятно услышать.

   — Я, знаешь, очень устаю с Райаном. Я даже… у меня просто нет времени на подруг, Илеанна.

   Розали была похожа на одну из женщин-домохозяек из телевизионного шоу, которая не знает сна и отдыха. Для нее главное, чтобы ребёнок был сыт, одет и в доме было чисто. Она не станет жаловаться на жизнь и спокойно вынесет все капризы своего чада. Однако стоит ему заснуть, она пойдет на кухню, выпьет успокоительное и будет терзать себя за муки, которые выпали на ее голову. Такие женщины обычно несчастны. Но они никогда не выдадут своих истинных чувств.

   Я же отличалась от нее. Я считала себя вполне счастливым человеком, несмотря на нюансы. И с первой минуты нашего знакомства, мне было жаль ее. А себя я ненавидела. Потому что моя жизнь всегда была лишена естественных трудностей. Я сама их себе теперь создаю.

   — У тебя нет чемодана? — удивлённо спросила Розали, когда я вошла в комнату и сняла рюкзак.

   — Нет. Я не привыкла путешествовать с… баулами, — пошутила я. И Розали рассмеялась так весело, что и я подхватила.

   — Я представила тебя с… торбами и котомками. Да это и не важно!

   — Розали? — позвала я, когда Розали стояла в дверях, чтобы уйти. — Спасибо тебе.

   — Живи, сколько хочешь, — прозвучал искренний ответ. Потом она оставила меня одну, отдыхать.

***

   Россия, г. Энгельс

   2017 год

   Я очнулась в машине. Но не в Колькиной машине. И скорость явно превышала норму.

   Я старалась не делать резких движений. Для начала нужно было вспомнить, что произошло. У меня не болел затылок, так что ясно — меня не оглушили. Крови я нигде не видела, на лице не ощущала. Было чувство, что я в полном порядке. Тогда, как я отключилась? Алкоголь — всего пара стопок водки — не мог меня вырубить.

   Закрыв глаза, я пыталась воспроизвести последние события в голове.

   Вот мы в гардеробной караоке-бара. Колька помог надеть куртку, я перекинула сумку через плечо… тут я опомнилась. Сумка! Но она была на месте. Ремешок по-прежнему был перетянут через плечо.

   Продолжаю вспоминать. Василиса, напевая песню, которую спела в караоке на сто баллов, схватила Камиллу под ручку и вышла. Тарас давно ждал в машине. Их голоса стихли. Я стояла перед зеркалом. Гардеробщица вышла. Выйти на улицу я не успеваю, так как меня хватают за запястье. Я не увидела лица. Не успела. Запах… о, черт! Меня отключили хлороформом.

   Очевидно, что меня не могут изувечить, потому что я нужна отцу в целости и сохранности.

   Сердце подпрыгнуло в груди. Я повернула голову влево и сразу узнала Махмуда — человека отца. Как, черт возьми, он меня нашел?

   — Очнулась, ципа? — с гадкой ухмылкой обратился ко мне Махмуд.

   — Куда вы меня везете?

   — А разве не понятно? Домой. К папе.

   Вот я и попалась. Утратив бдительность, я легко стала добычей. Хорошо. В эту ловушку я попала. Но я не доеду до дома, потому что должна найти возможность сбежать. Пока машина была в движении, я не могла этого сделать, но рано или поздно им придется остановиться. А если я прикинусь дурочкой и помогу машине остановиться?

   Я улыбнулась Махмуду.

   — У меня сушняк.

   — Что?

   — Votka icmistim ben!* (тур.: Водку пила!) — крикнула я очень грубо в лицо. — Herkes cay, kahve, meyve suyu iciyor. Ama ben votka ictim. Anl?yor musun?* (тур.: Все пьют чай, кофе, сок. А я водку пила. Понимаешь?)

   — Ne ictigini umrumda degil, k?z?m inanki hic* (тур.: Поверь, дочка, меня мало интересует, что ты пила) — Ответ вернулся ко мне в той же интонации.

   Вот сукин сын!

   Мы проехали два перекрестка. Пошел дождь. Я облизнула губы, глядя на появляющиеся капли на стекле. Это не обман, я в самом деле хотела пить. И я заныла, как пятилетняя девчонка.

   — Ama cok susad?-?m ya lutfe-en* (тур.: Но я очень хочу пить. Пожалуйста).

   Махмуд не отреагировал. Я ныла до тех пор, пока он не велел остановиться у магазина, где я срочно захотела пописать. Махмуд с заметным недоверием приставил ко мне человека, который сидел на переднем сиденье. Тоже турок. Большой, мускулистый, способный пальцем вбить гвоздь в стену, и с небольшим брюшком он внушал страх.

   Я вошла в крохотный туалет магазинчика и осмотрелась. Ну и как я собралась бежать? Стены здесь не имели окон. В углу стояла грязная швабра. Но если даже я садану ею громилу, то это все равно, что веточкой махнуть.

   Был бы интернет, чтобы написать Дену. Он бы подсказал.

   — Эй, у тебя там трубу прорвало? — крикнул в дверь здоровяк.

   Я начала имитировать рвотные порывы.

   — Мне водка боком вышла. Плохо мне! — вернула ответ. «А этот тип не плохо по-русски шпарит», — отметила про себя.

   Наконец, я толкнула дверь в кабинку. Хоть пописаю прежде, чем меня отвезут «на погибель». Закончилось мое путешествие, сокрушенно подумала я и закинула голову к потолку, чтобы попросить у какого-нибудь Бога снисхождения. И кто бы ни был тот Бог, он однозначно существует. Мое лицо расплылось от счастья.

   Продолжая «рыгать», громко, чтобы весь магазин слышал, я встала на унитаз и подергала решетку в узком проеме. Решетка оказалась ржавой и обросла какой-то дрянью, поэтому держалась на добром слове. Ох, как же я люблю за это россиян!

   Далее достала из сумки заколку, подцепила волосы, встала на бочок… хоть бы он меня выдержал! И под очередное мерзкое «буэ» полезла в узкое отверстие. На секунду я задержалась. Вроде никого поблизости. Темно и много деревьев росло на территории. А на небольшом расстоянии гаражи. Вот туда я и побегу.

   Послышался голос Махмуда.

   — Iyi misin sen? Ela?* (тур.: С тобой все хорошо? Эла?)

   Спустилась обратно и дернула за слив, вода смыла прежний мусор, затем я крикнула.

   — Iki dakika versene!* (тур.: Дай же две минуты!)

   После этих слов я подпрыгнула и, стараясь не издавать звуков, полезла в узкую грязную щель. Бочок шумно заливал воду. Меня что-то больно царапало.

   Наконец-то я спрыгнула глухо на землю. На голову обрушился дождь. Подобрав сумку, которую я сбросила первой, перекинула лямку через плечо и, насколько могла, быстро побежала к гаражам.

   Пока бежала, в голове пронеслась сотня мыслей. А квартира? Я не отдала ключи. Но я не смогу вернуться. А работа? Как же мои друзья? Тарас, Колька, Вася, Камилла и Оля? Слезы смешались с дождевой водой, я размазывала их вместе с косметикой по лицу рукавом. С болью в сердце я покидала Энгельс. И единственное, что мне оставалось сделать, чтобы ребята не сообщили в полицию — позвонить Тарасу.

   — Тарас? Спишь?

   — Н…нет.

   Мне показалось, что его голос напряжен.

   — Я должна сказать тебе, что уезжаю из Энгельса. Вот так, срочно.

   — Я… понимаю.

   — Тарас? У тебя все хорошо? — Услышав странный гул, я занервничала. А может быть это не гул? Голос? Словно кто-то ему что-то нашептывал.

   — Ты один? — спросила я, думая, что, скорее всего, он с бойфрендом.

   — Эла, ты не волнуйся за нас! — вдруг выкрикнул он. Голос стал отдаляться. — Мы позаботимся о себе! А ты беги! Беги, Эл…

   Гудки. Бип-бип-бип.

   Я стояла на мосту. Дождь не утихал. На моем лице в отражении реки я видела ужас. Этого не может быть. В тот момент у меня словно оборвалась жизнь. Тарас сказал «мы». Значит, его не одного поймали.

   Экран телефона засветился. Незнакомый номер. Мои руки задрожали, я разжала пальцы, и телефон с плеском упал в реку.

***

   Канада, г. Уинклер

   2019 год

   Морозная погода стояла уже несколько дней, с ноябрьских праздников, а сегодня с утра большими хлопьями валил снег. Даже у нас в Москве никогда не видела столько снега. У Розали внедорожник и он дважды за этот месяц застрял в сугробе. Но нам бы отчаиваться! Мы с Розали резвились вместе с Райаном как дети: съезжали и скатывались с высокой самодельной горки, играли в снежки, лепили снеговика и даже ползали по снегу.

   Приближалось Рождество. Я не католичка, но с радостью помогала Розали в подготовке к празднику. Мы купили Райану подарок — набор его любимых героев из мультика. «Этот подарок от мамы, — шепнула я ему на ухо. — Я тоже приготовила тебе сюрприз. Только тсс». Я купила мальчику детский снегоход «Motax MikroShow» и попросила доставить его на следующий день после Рождества. А ключ и эксплуатацию по работе упаковала в подарочную бумагу, чтобы положить под ёлку. Розали ничего не сможет сделать, когда Райан его получит. Я — молодец!

   — Почему ты не хочешь идти с нами в церковь? — поинтересовалась Розали, пока распутывала нитку у ёлочной игрушки.

   Как же я соскучилась по всем этим празднествам. В детстве, в моем доме никогда не было ёлки. Папа, как истинный мусульманин, не праздновал Новый Год. Но мама отвозила нас, трёх сестёр, к бабушке в деревню. Там-то мы и ощущали все счастье этого волшебства. А по поводу моей религии вообще трудно что-либо сказать. Мама так и не приняла ислам, но хотя бабушка соблюдала все христианские обычаи, мама не называла себя христианкой. Она предпочитала оставаться где-то между этих двух религий.

   Эбру и Чилек с детства совершали намаз и ходили в турецкую школу, где предмет Религия являлся одним из важных дисциплин. Чилек потом уехала в Стамбул. А Эбру, хоть и жила в Москве, все равно соблюдала религиозные правила.

   Ну а я… я, как всегда, отличилась. Я не увлекалась религией, училась в закрытой русской школе с уклоном на иностранные языки. Я никогда не молилась. Но верила, что Бог существует. У меня словно была своя собственная вера, никому неизведанная. Как раз эта вера и помогала мне жить дальше. Церкви и мечети я не воспринимала, хотя в Украине после нападения маньяка пряталась в храме. Но то был один единственный случай. И ничего меня там не тронуло за живое.

   — Ты атеистка? — вдруг предположила Розали.

   — Нет! Я верю в Бога. Просто… церкви — это… не мое. Я не понимаю, как люди могут искать успокоение, часами высиживая перед разрисованными иконами. Я предпочитаю говорить с Богом наедине, представлять, что он у меня в душе.

   — Ого! Ты, правда, интересная.

   Я улыбнулась подруге.

   — Я лишь живу так, как привыкла.

   Мне нравилась Розали. От нее исходило тепло, удивительно добрая и дружелюбная. Она всегда терпеливо с пониманием относилась к моим заскокам. И я уже замолвила словечко Дену, чтобы передал Сергею мои слова: «Такую девушку нельзя потерять».

   С радостью назвала бы ее лучшей подругой, но не могла. Я знала, что придет время, и мы расстанемся… навсегда.

   Еще два дня мы провели в суматохе. Все эти месяцы я помогала Розали с Райаном — сидела с ним, когда она была слишком занята. И мы поладили с этим кудряшом, хотя, по сути, не знала, как вести себя с маленькими детьми.

   Сегодня двадцать второе декабря. Мы не остались дома, а поехали с Розали на рынок закупать фрукты и всякие другие вкусности для Рождественского стола. Это был мой третий Новый Год вне дома, но я не грустила.

   Мы с Райаном дурачились, а Розали хохотала, держась за живот. Накупили слив, так как Розали обещала испечь сливовый пудинг на десерт. Я облизывалась и извергалась слюной, когда она рассказывала процесс приготовления. Мне и впрямь не терпелось его попробовать, словно сама была в возрасте Райана.

   Однако веселью пришел конец, когда мы вернулись домой.

   — О, черт! — закричала Розали, войдя в дом. Все сливы рассыпались перед ее ногами.

   Ёлка лежала на полу. Игрушки расколоты вдребезги. Дверцы шкафов распахнуты, будто кто-то искал какую-то вещь.

   — Мам, — подал голос завороженный Райан. Он неотрывно смотрел на камин. — К нам приходил Санта?

   — Да… — выдавила из себя Розали.

   — И, похоже, чудовищно большой Санта, — добавила я.

   Не долго думая, Розали подхватила сына на руки и, идя к двери, крикнула:

   — Я оставлю его у соседки. Потом вызовем полицию!

   С минуту я стояла, как вкопанная. Кому понадобилось вламываться в дом Розали? Я просто представить не могла, что у такой чистой и прекрасной девушки есть враги.

   Я пошла вперед, переступая колотые игрушки.

   Нет. У нее нет врагов. Они есть у меня. У меня!

   Помчалась в свою комнату и увидела, в принципе, то, что ожидала. Диван был отодвинут от стены, дверцы шкафа раскрыты настежь, а мои свитера, которые я успела здесь приобрести, валялись на полу. И, похоже, по ним потоптались. Я стиснула лямки своего рюкзака и попятилась назад. Сдавалось мне, что это Рождество опять встречу одна.

   «На что ты надеялась, Эла?» — строго спросила я себя. Меня находили в таких дырах мира, а я продолжала верить, что однажды найду пристанище.

   Целенаправленно я шла к выходу, прикидывая в голове, куда можно поехать. И в тот момент, когда распахнула дверь, со второго этажа сбежал мужчина. Весь в черном, как спец агент из боевика. Говорил он по-английски, а вот что он говорил, не разобрала. Потому что закричала.

   Затем пустилась в бег. Сугробы затрудняли движение, и я проваливалась в снег с каждым новым шагом. Останавливаться я не намерена! Что было за спиной, я не видела. Не видела и того, что было впереди. Глаза застлала белая пелена, и откуда-то взялось ощущение тревоги и страха, что меня вот-вот кто-то схватит.

   Не ведая как, но я добралась до сарая и оперлась рукой о холодную стену. Из груди вырывалось тяжелое дыхание, больше похожее на хрипение. Сил не осталось, я подумала, что это, наверное, конец. Но обернувшись, никого не увидела. Как такое могло быть? Мужчина точно бежал за мной!

   Кто-то потянул меня за запястье.

   — Отпусти! — с визгом закричала и замолкла.

   Розали шипела с приложенным пальцем ко рту.

   — Тихо… он ищет тебя за домом.

   Мы спрятались в сарае и наблюдали, как взломщик бродил вокруг дома, высматривая… меня, конечно!

   Я начала плакать:

   — Прости меня, Розали. Это из-за меня… я не должна была… О, Боже!

   — Ш-ш-ш… — Она обняла меня. — Кто этот человек? Почему он ищет тебя?

   — Я… не знаю, — задохнулась.

   Мы молчали. Мужчина потерял след и пошел в другую сторону. Очевидно, он решил, что я спряталась в пристройке, где Розали хранила велосипеды, самокаты и всякие старые ненужные вещи. На улице разыгрался ветер, за секунды заметая следы.

   — Мне нужно уехать.

   — Но куда ты поедешь?

   — Не знаю. Мне бы выехать из города, а там решу.

   На лице Розали я прочла разочарование, и даже грусть. Она села, оперлась головой о стену и думала некоторое время.

   Мне всегда было проще просто исчезнуть, чтобы не видеть страданий моих «друзей». И у самой на душе кошки скребли. Я ведь не попробую теперь сливового пудинга и не увижу реакцию Райана, когда Санта подарит ему снегоход.

   — Пошли! — приказала Розали и вышла из сарая.

   — Что ты делаешь? Он нас увидит! — со скрежетом шептала ей.

   — Я вызвала полицию. Скоро услышим серены. — Розали обошла сарай и направилась к большому гаражу. — Ты можешь уехать и отсидеться где-нибудь. А когда все утихнет, вернёшься.

   Она открыла ворота, и перед взором возник большой «Форд» цвета красной ржавчины.

   — Эта машина принадлежала моему папе. Я не вожу ее. — Она вошла в гараж и сняла с крючка ключ. — Мой отец умер, Илеанна, и машина ему больше не нужна. А тебе надо бежать. Это твой единственный шанс. — И Розали вложила ключ мне в ладонь.

   Послышались сигналы приближающейся полиции.

   — Обо мне полиции ни слова.

   — Хорошо. Объедешь дом с запада, и полиция тебя не заметит. Тот тип тоже.

   По моим щекам бежали слезы. Я крепко-крепко обняла Розали, потом забралась в машину.

   — Буду ждать новостей, Илеанна! — вслед крикнула Розали. Как грустно, что она их не дождется. Я ведь не вернусь. Это правило: не подвергать опасности окружающих меня людей больше одного раза.

***

   Россия, г. Мурманск

   2017 год

   С тех пор, как я уехала из Энгельса, прошло две недели. Пережив стресс, потихоньку возвращалась к жизни. Поначалу казалось, что все будет легко, но когда у твоего отца связи по обе стороны, спрятаться становится сложно.

   У меня появились пять правил, которые отныне я намеревалась выучить и соблюдать:

   1. Не заводить друзей. Все люди, которых я буду встречать на своем пути — временные знакомые.

   2. Не пить алкогольные напитки. Спиртное ослабевает бдительность. Я ни за что не должна потерять лэптоп, а значит — связь с Деном.

   3. Не подвергать опасности окружающих меня людей. Если меня нашли, нужно просто исчезнуть.

   4. Ходить только в частные клиники (в лучшем случае, вообще не болеть), не мелькать перед прессой, не связываться с известными личностями. Не делать дорогостоящих покупок: дом, машина или то, что требует документов.

   5. У меня есть только Я!

   Последнее правило я не просто так придумала. Дело в моем доверии. Слишком доверчива! Но после случившегося в Энгельсе я поняла, что это плохое качество. Деньги слепят людей, и в этом я еще раз убедилась.

   Оказывается, мой папочка пообещал вознаграждение за информацию о моем местонахождении. Потом выяснилось, что Ден узнал об этом за день до погони. Он хотел предупредить, но я же была на него зла и не читала сообщений.

   Василиса. Вот кто сдал меня.

   Спросите, откуда я знаю?

   В тот день, лишившись телефона, я всю ночь бродила по улицам Энгельса и ревела навзрыд. Я не скучала по маме с папой. Я не хотела домой. Но я была так подавлена тем, что придется уезжать. Мне нравилась моя работа и друзья. К тому же Ден должен был приехать, а появление Махмуда и его своры все испортило.

   Утром я взяла себя в руки и связалась с Денисом, который дал мне все необходимые инструкции. Заодно обругал, на чём свет стоит за упрямство.

   Я сходила в салон красоты, подстригла волосы, перекрасила в темно-русый. Купила контактные линзы голубого цвета. Опять же, по совету Дена, приобрела черный неброский спортивный костюм, кроссовки и сменила сумку на рюкзак. В довершении ко всему надела кепку и куртку Найк. Я изменилась полностью, оставив лицо без косметики. Теперь на улице никто не сможет сказать наверняка, что я — Эла Демирель.

   Мой самолёт вылетал ночью, поэтому днём я всё же пришла к кафе «Удача». Заходить туда я не стала, однако решилась позаглядывать в окна, чтобы просто убедиться, что мои друзья живы.

   Сразу увидела Тараса. Глаз и левая сторона лица были заметно припухшими. Его били? Вот же сволочи!

   Остальные вроде целые. Хотела получше их рассмотреть, а потому подкрадывалась к каждому окну. Мне удалось понять, что между ними шел спор. Вася была в слезах. Я не могла расслышать слов, пока мне не попалось окно с открытой форточкой. Я села под ним и стала слушать:

   — Какая тебе разница, кто такая эта Эла? Если она сбежала, значит, на то были причины! — это говорил Тарас.

   — Какие причины? Девчонка просто сбежала от богатенького папочки. Это эгоизм, я считаю. Родители за нее волнуются!..

   — Вася, о чём ты? — прервал ее Колька. — Только не говори, что тебя волнуют чувства ее родителей. Да у тебя просто рубли в глазах загорелись!

   — Да! И я получила бы эти деньги, если бы не Тарас!

   — За Элу мне умереть не жалко, — крикнул он. — И никакое вознаграждение не окупит мою совесть.

   Я давилась слезами. Один меня защищает, другая на смерть посылает. Пафос. Как же мне научиться разбираться в людях?

   Вот тогда я все и узнала. Позже Ден рассказал, что слышал в новостях, якобы на мой след напали.

   Перед тем, как исчезнуть, я написала записку:

   «Тарас, век тебя не забуду.

    Эла»

   И бросив ее в форточку, убежала.

   Теперь я в Мурманске.

   Комната, в которой жила — маленькая, но уютная. Кремовые стены не давили. В углу стоял плазменный телевизор, вдоль стены стол со стулом. Кровать располагалась слева, изголовьем к окну.

   Каждый вечер я садилась за стол, включала настольную лампу, свой мини-компьютер и болтала с Денисом. Мне его очень не хватало рядом.

   ЭЛА: Я скучаю по тебе. Грустный смайлик

   ДЕН: Я тоже.

   ЭЛА: Все складывается не так, как я себе это представляла. Мне очень страшно.

   Я смотрела на себя другую в фигурное зеркало, висевшее напротив на стене.

   ДЕН: Девочка, ты сумела сбежать от трёх здоровенных мужиков. И ты еще смеешь бояться?

   Я засмеялась. Жаль, что Ден не видел.

   ЭЛА: Наверное, я могу посоревноваться с героями знаменитых экшенов.

   ДЕН: Не то слово!

   ЭЛА: Ну и что мне делать дальше?

   ДЕН: Ясно одно — в России тебе оставаться нельзя.

***

   Канада, г. Торонто

   2019 год

   Итак. Я была в замешательстве.

   Кто был тот человек?

   И как он меня нашёл?

   Никакой связи с восточной внешностью. Я вообще засомневалась, что он как-то связан с моим отцом. Тут многое не вязалось. А разобраться не было шанса.

   Принесли заказ. Я очень устала и испытывала дикий голод. В самолете отказалась от еды. В Брэндоне не стала останавливаться и почувствовала себя спокойно только в Торонто. Уинклер со своими заснеженными лугами остался далеко позади. Время, когда я могла сделать передышку.

   Мне принесли мини фритатту, мюсли и чай. Что происходило вокруг — было не важно, когда перед носом запахи горячей еды, которую я заглатывала, как ненормальная. А может, я просто боялась смотреть по сторонам. Вдруг увижу людей отца или того странного человека в чёрном. От происходящего терялись остатки разума.

   Было раннее утро, но солнце уже светило ярко. Сколько времени сейчас в России? Может, удастся связаться с Деном до того, как он уйдёт на работу? Стоп. О чем это я? В Москве время на семь часов больше, чем в Канаде. А значит там сейчас четырнадцать пятьдесят и даже время ленча уже закончилось. Ден на работе. А на работу он, как правило, не брал с собой лэптоп.

   Расстроенная тем, что не смогла связаться с Деном, оставила ему сообщение.

   ЭЛА: Привет! С Рождеством! Я думала, что на этот раз встречу счастливый Новый Год в тепле, уюте и кругу друзей. Розали такая хорошая, и к Райану я очень привязалась. Да что я говорю! Ты и так все знаешь. Я же тебе все уши про них прожужжала. Но тебе также известно, что в моей жизни все ненадолго. На этот раз, меня преследует какой-то человек. Понятия не имею, кто он такой. Но вряд ли в Америке у отца есть люди, а он, по всей видимости, американец… ну, или канадец. Человек тот вломился в дом Розали в одиночку. Тогда, как люди отца работают всегда группами. Это напомнило мне Германию и того изуродованного человека. Ещё ведь и года с тех пор не прошло. Как думаешь, тот псих мог снова напасть на мой след? Он явно что-то искал. Только что…

   Я отвлеклась, чтобы сунуть ложку с мюсли в рот и запить чаем. Затем продолжила.

   ЭЛА: Сначала я решила, что ему нужна не я.

   За чашкой крепкого кофе я всё обдумала и пришла к выводу, что, скорее всего, тот мужчина никак не связан со мной и у Розали были свои тайны. Только думала я так совсем недолго. Мой кофе еще не успел остыть, как за окном показался тот самый тип в черном. Я следила за ним взглядом: он обошел «форд», затем посмотрел в сторону кофейни. Что я пережила в тот момент, ты даже представить себе не сможешь, Ден. Все движения были на автомате. Я схватила рюкзак и пуховик, затем ринулась в первую попавшуюся дверь. Официант помчался за мной, хотя я заплатила за кофе сразу. Наверное, потому, что я проникла в запретную зону. Но мне удалось сбежать. В конце концов, пурга меня скрыла. Пришлось бросить «форд» Розали, а из Брэндона написала сообщение, указав место его нахождения. Попросила прощения, что ключ случайно увезла с собой. Но она обрадовала меня, написав, что есть запасной. Больше я с ней не общалась, потому что избавилась от телефона. Симку, как обычно, уничтожила — смыла в унитазе в туалете аэропорта. Ладно, надеюсь, не утомила тебя своим рассказом. Короче, я в Торонто. Но мне нужно сматываться отсюда. Если до вечера ты не ответишь, то придется самой решать, как быть.

   Скучаю. Эла.

   Закончив писать, я вытерла нос салфеткой, затем закрыла крышку компьютера. А когда убирала его в рюкзак, резкая боль в бедре напомнила, как сильно я грохнулась, когда выбегала из кофейни. Конечно! Я наступила на толстый слой льда, а зацепиться было не за что. Если бы не рюкзак, то я бы и руку хорошо ударила. Но мой «крокодильчик» спас меня.

   Был уже полдень. Я бродила по городу, раздумывая, куда бежать дальше. Должно же быть место на этом чертовом свете, где меня трудно будет найти.

   В Торонто погода была не такая холодная и бурная, но ветер заставил надеть капюшон. Пушистый мех скрывал моё лицо. Перчаток у меня не было, поэтому я грела руки в карманах. Мимо меня проехал мальчик на велосипеде с такими же кучерявыми волосами, как у Райана. С грустью смотрела ему в след, представляя, как бы сегодня резвился Райан около елки.

   Так непривычно видеть не белое Рождество. Погода напоминала наш московский холодный сентябрь, но только с ёлками и рождественскими украшениями. Люди готовились к празднику и, куда бы я ни заходила, каждый раз слышала знакомую мелодию «Джингл Белз» и видела Санту, громко кричавшего «Хо-хо-хо!» Я завидовала всем тем, кто сегодня сядет за семейный стол и встретит Рождество, как полагается. А я буду бродить по улицам, как беспризорник.

   Но не могла я себя оставить без подарка и прокатилась на катке около огромных букв с именем города: TORONTO. Там было так просторно, что я чувствовала себя потрясающе. Словно на спине выросли крылья, и я парила до головокружения. До побега я каждую зиму собиралась с подругами, чтобы покататься на коньках. И сейчас, вспоминая веселое время, я начала плавно двигаться под музыку, что лилась из моих наушников. На меня восхищенно смотрели люди, я чувствовала себя звездой. Незабываемое наслаждение!

   В обед я проверила лэптоп. Ден еще не видел сообщение. Я перекусила в кафе и пошла вновь изучать улицы города. Я не знала, где находилась и что искала. Я просто шла.

   Идея, куда поехать пришла сама с собой, когда на глаза попалась надпись «Consulate General of Bangladesh».

ГЛАВА 4

   Польша, г. Варшава

   2018 год

   — Ивона, в субботу состоится прием в ресторане у Амаро. В списке есть русские приглашённые, а значит, подготовкой займешься ты. Ну, а Касия возьмет польских гостей. В общем, работать вам вместе. Я на тебя надеюсь.

   — Я вас не подведу, — улыбнулась в ответ. А как только Леслава вышла из зала переговоров, где мы оставались одни, я собрала все листовки, застегнула пуговицы на своем дорогом красном пиджаке и с деловым видом отправилась к себе в кабинет.

   В «Мастер-VIP» я работала уже три месяца. Эта фирма занималась организацией приемов, обедов и корпоративных вечеринок. Устроилась я сюда легко. Леславе нужны были девушки со знанием русского, а я, ко всему прочему, владела еще четырьмя языками. Ну а остальному не составило труда научиться.

   В кабинете я устроилась за своим столом и, пока ждала Касию, начала составлять план.

   На моем мини-лэптопе тренькнуло оповещение.

   ДЕН: Как жизнь?

   Мой рот расплылся в радостной улыбке. Мы с Денисом не часто переписывались, от того, наверное, что я стала деловой девушкой и слишком занятой. Но если Дену удавалось достучаться, то я была счастлива.

   Отправила сообщение:

   ЭЛА: Жизнь бьёт ключом, красавчик!

   ДЕН: О, ласковые слова. У тебя настроение, смотрю, хорошее.

   ЭЛА: Просто на работе всё отлично. Я буду готовить новый приём. Там вроде важные люди в списке.

   ДЕН: Важные люди…

   Я закусила губу и почувствовала вкус помады.

   ЭЛА: Что не так в «важных людях»?

   ДЕН: Просто будь бдительна. Важные люди из России могут узнать тебя.

   ЭЛА: Правда?

   Я начала нервничать, быстро набирая текст.

   ЭЛА: Где же они меня видели? Я, сколько себя помню, никогда не крутилась перед камерами и редко куда выходила с матерью. Напомню, что отец воспитывал нас в строгости.

   ДЕН: А я напомню, что твое фото транслировалось по всем телеканалам России. И сейчас можешь открыть интернет и полюбоваться на себя, а заодно прочти объявление, где твой милый папочка обещает вознаграждение.

   В кабинет вошла Касия, и я, переведя дыхание, написала, что мне нужно работать и выключила лэптоп.

   Итак, Польша стала первой страной, куда я отправилась из России. Мне повезло, так как четыре с половиной месяца удалось скрываться под именем Ивона Делонг. Выдавала себя за русскую полячку. Я соврала, что росла в России, поэтому не знала польский язык. Но все, кто работал в «Мастер-VIP», либо немного владели русским, либо английским. С Леславой, моим боссом, я общалась на русском.

   — До субботы у нас мало времени, — сказала Касия, открывая блокнот. — Давай распределим обязанности и немедленно приступим?

   Я встала, чтобы приблизиться к Касии. Мой красный костюм: юбка и пиджак, сидел на мне идеально, подчёркивая мою фигуру и делая мою осанку важной. Уж на что, а на одежду я не скупилась. Именно здесь, в Польше, карта швейцарского банка пошла в ход. Плюс у меня была отличная заработная плата. Я красиво одевалась, носила только кожаную обувь. Темно-русое длинное каре добавляло года в возрасте, что мне было на руку. К тому же, губы всегда ярко красные давали ложную видимость, что мне не семнадцать, а двадцать три. К счастью, Ден позаботился прибавить возраст в паспорте. Если бы не это, то меня — почти школьницу — никто на работу бы не взял.

   Я держалась статно, грациозно. Касия была проще. Она носила цветастые блузки с рюшами или бантом, как сегодня. А под них надевала брюки по щиколотку со стрелками. Выглядело это нелепо, но ей, похоже, никто не делал замечаний. Да и с какой стати это должна быть я? Она смотрелась в зеркало, а значит должна видеть, что ее брюки по щиколотку с балетками смотрелись так, будто ей отрубили стопы. Но опять же, это не моё дело.

   Касия была сговорчивая. Я предпочла заниматься меню и цветами. Она не возражала. Весь день мы висели на телефоне или составляли списки гостей. Я лично съездила в ресторан на служебной машине и поговорила с шеф-поваром.

   Вечером я валилась с ног, когда вернулась домой. Дом — это шикарная квартира в центре Варшавы. Я снимала ее, стараясь не нарушать правило номер четыре.

   Надо признать, что покинув Россию, я почувствовала себя свободной. Мне казалось, что теперь настало время строить будущее. И почему бы не в Польше? Ведь здесь абсолютно никому не интересно, что где-то там, в России, турецкий посол потерял свою дочь.

   Повалявшись на кровати, чтобы мои ножки отдохнули, встала, прошла на кухню и извлекла из холодильника вино. Я запретила себе алкоголь, но сейчас я дома и могла делать всё, что захочу. Никто не мог помешать мне! Вино помогало мне снять напряжение. Иногда на меня накатывала тоска. По дому? Нет.

   Я скучала по маме — да, но могла обходиться без нее, как и прежде, когда училась в закрытой школе.

   Без Дена было намного тяжелее. Я скучала по его поцелуям, объятиям, по его дурманящему мужскому запаху. После секса с ним, я больше ни с кем не спала. И даже не пробовала строить новые отношения. Не флиртовала с парнями и не замечала, флиртовали ли они со мной. К сожалению, называть Дена своим бойфрендом я перестала, так как понимала, что у нас с ним разные дороги. Он мой друг и… союзник. Вот и всё.

   Я сделала глоток из своего бокала и встала у окна, которое открывало вид на ночной город, усыпанный огнями.

   Я была уверена, что найду свою любовь. И никто не помешает мне это сделать.

   «У меня есть только Я».

***

   Бангладеш, г. Богра

   2020 год

   Новый год я встретила в полицейском участке города Богра, в Бангладеш.

   — Я не знаю, где живу. У меня частичная амнезия. И нет документов, — объясняла я полицейским.

   Ко мне прислали полицейского, который владел английским. Они были озадачены моим поведением, но я должна была рискнуть.

   Перед ними сидела девушка в грязном сари с черными прямыми волосами. На лице высыхала грязь. Девушка не знала бенгальского языка и не похожа на местную, однако без документов и не помнила свое имя.

   — Где, вы говорите, очнулись?

   — В овраге. На строительной площадке. Меня едва не засыпали землёй!

   Я готова была себе хлопать. Блестящая ложь!

   — И вы не помните, как оказались там?

   Я помотала головой.

   — Может, вы сможете вспомнить хотя бы свое имя?

   — Я не помню, — вновь соврала я. — Мне кажется, оно начиналось на «Н» или «На».

   — «Н» или «На», — задумчиво произнес полицейский.

   Как у меня билось сердце, не описать словами. Я должна была выглядеть напуганной, не прикладывая особых усилий. Полицейские долго переговаривались между собой с серьезным видом на бенгальском языке. Именно в тот момент я спасовала. Идея уже не казалась мне грандиозной. Хотя… Что они смогут накопать? Перед ними девушка, появившаяся из ниоткуда. Они не должны сомневаться, что я из их мест, раз я здесь. Разве им придет в голову проверять, что я въехала в страну под именем Илеанна Симо, сняла квартиру на ее имя в достаточно хорошем районе, спрятала там свой рюкзак и… всё это всплывет наружу, если они решат раздеть меня догола, тогда они найдут ключ от квартиры в бюстгальтере. Если такое случится, то они, конечно же, выяснят, что я купила красивое сари желтого цвета, изваляла его в строительной грязи, а дома забралась в ванну из той же грязевой воды, испачкала волосы, руки, измазала лицо. Волосы я перекрасила еще в Торонто, перед отъездом. Чтобы они выглядели небрежно, я их сутки не расчесывала. Химическая завивка у меня спала, еще находясь в Уинклере… некачественно сделали. Поэтому волосы были волнистыми и ниспадали ниже плеч.

   Зазвонил телефон.

   Я вздрогнула. И это заметил другой полицейский. Ему, скорее всего, стало ясно, что у меня рефлекс. А значило ли это, что я говорила правду?

   Я ждала, пока полицейский поговорит по телефону. За это время я могла бы сбежать, но я сидела. Я чувствовала, что у меня получится сделать документы без помощи Дена, да еще и законным путем. Связываться с полицией мне строго запрещалось. Но это ведь Бангладеш! Они не видят дальше своего носа. И в этом я убедилась через две недели, когда мне выдали паспорт на имя Намира Чандра.

   Пришлось целую неделю жить в какой-то общаге, ведь по моим словам, адреса своего дома я тоже не помнила. Тогда я потеряла сон, ведь самое страшное, что они взяли мои отпечатки пальцев. На мое счастье Намира Чандра считалась без вести пропавшей, и ее отпечатки чудом совпали с моими. Риск того стоил.

   Теперь я проживала в Бангладеш на законных правах.

   — Вы хотите оповестить родных? — спросил меня полицейский, вручая паспорт.

   Мне не надо было смотреться в зеркало, чтобы знать, как я побледнела. Родных…

   — Э… нет. Я их не помню. Да и боюсь, что все повторится. Понимаете?

   — Мы можем провести расследование.

   — Нет, прошу вас, — я намеренно заплакала. — Я хочу начать новую жизнь, найти работу…

   Полицейский не стал настаивать и я ушла.

   С тех пор прошло два месяца.

   Наступил март.

***

   Польша, г. Варшава

   2018 год

   Дождь лил как из ведра.

   Кто придумал прогноз погоды? Обещали ясный, солнечный день, но солнце, похоже, объявило забастовку. Стёкла окон служебной машины заливало так, что разглядеть можно было только размытые формы домов и разноцветные рекламные вывески. Кому, скажите, придёт в голову идти на приём в такой ливень?

   Я вздохнула, глядя на часы. Мы так медленно двигались, что времени на подготовку почти не осталось. А это означало, что я буду носиться, как белка в колесе.

   Что ж, опоздала на несколько минут. Летя по коридору, успевала отдавать распоряжения. Плащ небрежно бросила в отведенной комнате. Там же оставила рюкзак с лэптопом.

   — Побудь здесь, мой «крокодильчик». Я скоро за тобой вернусь, — проговорила я, вешая поверх него пакет с обувью. Снимать сапоги и менять их на туфли, времени не оставалось. Моя обязанность сейчас — стоять у входа и встречать гостей, а по совместительству, проверять, всё ли на месте.

   Касия бежала мне на встречу:

   — Я займусь гостями. Ты беги к Амаро. Там какая-то заминка произошла с меню. Требует тебя к себе.

   Кивнула и свернула на кухню.

   Шеф-повар Амаро встретил меня польским приветствием, назвав Пани Ивона. Я расплылась в улыбке.

   — Что случилось, шеф?

   — Ты не сказать, что-о среди твои гошчи появятся алэргия.

   Сморщила лоб, пытаясь выудить понятные слова из того русско-польского набора, что вывалил на меня шеф-повар.

   — Аллергики?

   — Да! Леслава только приходить и пжипомняла мни о тым.

   Ничего не понимала. Леслава припомнила о том, что среди гостей были аллергики. Но я лично обзванивала менеджеров и агентов всех гостей, расспрашивая о вкусах и предпочтениях. Про аллергию никто и словом не обмолвился.

   — Похоже, Леслава что-то перепутала, — как можно увереннее оправдалась я. Шеф кивнул, но мне необходимо было выяснить это у Леславы. А на то, чтобы ее отыскать, ушло немало времени.

   Я вошла в зал. Касия в черном строгом костюме, с бейджиком на груди, улыбалась пришедшим гостям, показывая им столики. Как же глупо я себя чувствовала в голубом твидовом костюме в стиле Шанель и сапогах. Они никак не вписывались в общий образ. И где мой бейдж?

   Тем не менее, выпрямилась, мой ярко-красный рот растянулся в любезной улыбке, и зашагала вдоль украшенных столов, лавируя между гостями и высматривая Леславу.

   О! Она около музыкантов, в каком-то немыслимом брючном костюме с вышивкой. И с бейджем. Вот же мне сейчас влетит!

   Сделала два шага вперёд и меня точно пригвоздило к полу.

   Я тут.

   Он там.

   Между нами стол. Но это чертово препятствие не помешало ему меня заметить.

   — Эла?

   Люди, что стояли рядом, уставились в мою сторону.

   А я, как дура, смотрела на Антона.

   Он не числился в списках гостей!

   Заиграла музыка, и я быстро рванула с места. Антон начал меня преследовать.

   — Эла, подожди! — кричал он.

   Юбка была узковата, чтобы бегать, но я не останавливалась.

   «Аллергик», — всплыло в голове, и тут же мысленно вернулась в тот новогодний вечер в Москве.

   «В этом салате есть чеснок?» — спрашивал Антон у моей мамы.

   «Чеснок мы положили только в куриный рулет. Я помню, что у тебя аллергия»

   Антон Сабанов не был в списках, но видимо, Леслава внесла его буквально перед приемом, а мне забыла сказать, чем подставила.

   Теперь я уж точно счастлива, что в сапогах. В туфлях я не смогла бы бегать так быстро. Сбила с ног официанта, и Антон поскользнулся на жире, который растекался по полу. А я за это время скрылась за другими дверями, вбежала в комнату, где бросила плащ и рюкзак и, недолго думая, схватила вещи, отбросив пакет с дорогими туфлями. Но когда собралась выбегать, то почти врезалась в грудь Антона.

   — Ты не должна убегать, Эла, — взволнованно просил меня Антон. Пиджак и вся левая сторона брюк были испачканы жирной подливкой.

   Отступила на шаг, позволив ему войти.

   — Надо же, — усмехнулся он, — тебя по всей России ищут, а ты в Польше. Скажи честно, ты из-за меня сбежала? Ты не хотела выходить за меня замуж?

   Упрямо молчала.

   — Ты могла бы мне сказать.

   Он подобрался поближе.

   — Дело не только в тебе, Антон, — наконец ответила. — Ты или кто-то другой… у меня с отцом свои трения. Позволь мне уйти.

   — Но я не могу.

   — Почему? Ты только что говорил, что я могла бы довериться и не выходить за тебя замуж… Почему же не можешь отпустить меня?

   — Ты же взрослая девушка и должна понимать, что твой отец не даст мне жизни, если скажу, что позволил тебе исчезнуть.

   Вот как мы заговорили. Ну и тупица!

   — Что ж… — приблизилась и ласково провела пальцем по гладкой щеке. Ух… наверное, я соскучилась по мужчинам. Но жаль, не время. Склонилась к мочке его уха, промурлыкав: — Тогда передашь ему, что я сбежала. — И со всей дури шибанула коленом в пах.

   В дверях появилась Касия.

   — Что здесь происходит?

   — Позаботься о нем! — выплюнула ей и выскочила в коридор. И ведь думала, что убежала.

   Однако на улице меня ждал сюрприз.

***

   Бангладеш, г. Богра

   2020 год

   Накупила себе кучу сари. Никогда не думала, что в них так удобно. Сегодня мой выбор пал на разноцветное жоржетное сари. Нижняя половина состояла из разноцветных полосок: синих, фиолетовых, зеленых, серых, розовых, красных и желтых. А верхняя часть черная и альтернативно сделано сочетание гладких белых полос. Я влюбилась в него, как только увидела.

   В письмах Дену часто рассказывала о своей новой жизни в Богре.

   Это одно из них:

   «Ден, ты не представляешь, как мне здесь нравится! Жаль, интернет плохо работает. Не могу попасть на тебя в режиме «онлайн». Столько всего нужно тебе рассказать. Я ведь получила паспорт! Самый настоящий! Теперь могу похвастаться, что гражданка Бангладеш. Рисковала, конечно, но мне повезло. Меня зовут Намира Чандра, работаю в магазине тканей. Круто, не правда ли? Хозяйка магазина, Дилара, моя соседка и хорошо говорит по-английски. Как-то раз она сказала, что нуждается в помощнице, и я с радостью предложила свою кандидатуру. Да-да! И у нее есть дочь Рия, ей семнадцать, в скором времени собирается поступать в колледж. А сын Дилары Ариф живет отдельно. Я познакомилась с ним на ужине, который Дилара устраивала в честь новой помощницы.

   А квартира у меня находится в очень хорошем районе. Он чистый и ухоженный, по сравнению с другими. Однажды мы с Рией ездили на железнодорожный вокзал, и, мягко говоря, я была поражена. Вообще, Бангладеш перенаселенная страна. Не удивлена, что когда люди здесь теряются, полиция спешит быстро свернуть дело. Ха! А если найдется настоящая Намира? Мне опять бежать?

   Ден, почему ты мне не пишешь? Столько писем тебе написала. А ты не ответил даже на те, что были написаны в Торонто. Пожалуйста, пришли весточку. Я очень за тебя волнуюсь».

   И таких писем я написала сотню за три месяца. Уже наступил март, а Ден мне не отвечал. Старалась отгонять плохие мысли. Выдумывала истории о том, что Ден, из-за своей неуклюжести мог повредить лэптоп, уронить его в воду, например. Хотя нет. Не похоже это на него.

   Но Ден не мог взять и бросить меня. Он не такой.

   Я смотрела на цветные полоски своего сари и размышляла о том, что я буду делать, если Денис больше не появится.

   Сегодня воскресенье. Дилара уехала в Дакку за новыми тканями. Рия отправилась с ней. А мне дома не сиделось, поэтому пошла гулять по городу. Чистым Богру не назовёшь. Гуляла исключительно по нашей улице, где стояли мусорные баки и деревья стригли. Каким-то образом дошла до железной дороги и недолго наблюдала за проходящим поездом. А дальше уже оказалась в городе-хаос. Больше всего меня пугала дорога, усыпанная моторикшами и велорикшами. Они ездили абсолютно беспорядочно. Я шугалась их, как кошка, резко очутившаяся на дороге. За три месяца немного привыкла к зеленым монстрикам и даже уже доезжала на велорикшах с яркими навесами до дома. Потому что свисать из окна автобуса не очень уж прельщало, а рикши — отличные такси.

   Моя прогулка закончилась уже через час. Городской шум вызвал головную боль, об отдыхе и речи быть не могло. Села в рикшу и доехала до своего района. По дороге домой, купила свежие лепёшки парата, овощи и немного айвы, чтобы отжать сок. Чувствовала себя пыльной, придя домой, поэтому испытывала острую необходимость принять душ.

   Пристроив пакет с продуктами на трюмо в прихожей, заперла дверь и поправила коврик для обуви, который странным образом был сдвинут со своего места. Решила, что сместила его, когда открывала дверь. Положив ключ на полочку, повесила рюкзак на вешалку и притихла, глядя в овальное зеркало, которое отражало длинный коридор и выходы во все комнаты. Тишину нарушало тиканье часов, и вода капала из крана на кухне, хотя я всегда стараюсь хорошо закрывать кран.

   Коридор располосован лучами света, выбивавшегося из открытых комнат. Когда я шла, под ногами хрустел паркет. Я одна, но ощущения у меня такого почему-то не было. Вот зал: там ничего не изменилось. Над белым диваном играли пылинки в лучах солнца, потому что шторка была сдвинута. Неужели я заходила сюда утром? Постояла в проеме, задумчиво разглядывая безмолвную комнату. Потом появился шум. Это стучала кровь в моей голове.

   Коврик.

   Кран.

   Шторка.

   Скрипит паркет.

   Скрипит паркет? Но я стою!

   Сделала шаг назад в коридор и меня тут же кто-то обнял сзади. Одной рукой человек крепко зажал мне рот, другой прижимал к себе, удерживая за талию. Мертвой хваткой вцепилась в ткань одежды человека, не понимая, куртка это или пиджак, и отчаянно пыталась убрать руку с лица. Моя венка на шее пульсировала с бешеной скоростью от страха. Я завизжала с такой силой, что мои перепонки готовы были лопнуть. И тут он заговорил. Прямо мне в ухо.

   — Попалась, кисочка.

   «Попалась, кисочка?!»

   Тембр голоса этого мужчины не был пугающим. Его полушепот проник в каждый мой сосудик и плавно улегся в сердце. От его руки пахло табаком и мылом. Моим мылом! Он мыл руки моим кокосовым мылом, говнюк! Я забила ногами, пытаясь дать ему в колени, но юбка мешала попасть в цель.

   — Тихо, Эла, я не желаю тебе зла, — сказал он, медленно разворачивая нас к зеркалу.

   В отражении я увидела красивую девушку в пыльном сари и парня в темной одежде, который очень хорошо мне знаком. Это Лиам — старый добрый знакомый из Нью-Йорка. Тот самый Лиам, что принес мне мохито и кружил в танце. И он сейчас в Бангладеш, заткнул мне рот рукой, назвал Элой… Что происходит, хотелось бы мне знать! Мне это снится, не так ли?

   — Будешь хорошей девочкой, я тебя отпущу. Только не кричи, хорошо?

   Кивнула. Соседей нет дома, смысл кричать? Да и привыкла я молча удирать.

   Лиам медленно разжал ладонь. Ощутила, как кожа на лице начала разглаживаться. Думал, я размякла, как масло в сковородке и можно жарить яичницу? Черта с два! Цапнула его, а потом лягнула. Лиам согнулся от боли, а я бежать. Схватила самый большой нож и наставила на него.

   — Кто ты такой, черт возьми? Как ты нашел меня?

   — Тихо, Эла! Тихо! Спокойно… — выставил ладошки вперед. — Я же сказал, что не хочу делать тебе ничего плохого.

   — Почему ты называешь меня Элой?

   — А разве это не твое настоящее имя?

   — Что тебе нужно?

   — Эла, опусти нож.

   — Хочу получить ответы на свои вопросы!

   — Хорошо. — Лиам сделал ко мне шаг, я махнула лезвием. — Эй, тише. Ты же меня поранишь.

   — Мне плевать! Зачем ты за мной приехал?

   — Чтобы… отвезти тебя к папочке.

***

   Польша, г. Варшава

   2018 год

   Антон успел сообщить всем своим телохранителям, поэтому они победно поджидали меня у заднего выхода ресторана. Вовремя заприметила.

   И что делать? Идти назад нельзя.

   Сбоку дверь. Куда она ведет? Толкнула ее, лестница стремилась вниз. Мелькнула мысль, что там тоже может быть какой-нибудь выход и смело спустилась в темный коридор. К несчастью, меня заметили. Короткими пробежками бежала между башенок, парапетов и труб, высматривая хоть какую-нибудь дверь. Но с ужасом осознала, что загнала себя в тупик. Спрятавшись, за ржавым баком, старалась не делать резких движений. Воздух в подвале был тяжелый, пахло парами горячей воды. На лбу выступила испарина.

   — Ищите! Она точно здесь! — крикнул мужской голос. — Вадим, стой на лестнице, мать твою!

   О, услышала еще и череду смачного русского мата. Сразу видно — свои!

   Вжалась в грязную стену спиной и судорожно соображала, как выбраться. Я уже догадалась, что мы находились под всем рестораном и кроме труб, здесь больше ничего не было. Шаги то приближались, то отдалялись.

   — Эла? Элочка? — звал меня один из них. Ну, точно Антоновские верзилы. Раз имя моё им известно.

   Чуть сбоку валялась железяка, чем-то похожая на кочергу. Стараясь не шуметь, приблизилась к ней. О, Боги! Резиновые каблуки вершили чудеса! Моя ладонь охватила тяжёлый металл.

   «Вадим на лестнице. Хорошо. Значит, ему не повезло».

   Также бесшумно шагая по краю, прячась за широкими парапетами, мне удалось подкрасться к лестнице. Двое здоровяков ушли вглубь, их голоса разносились эхом по подвалу. Выставив перед собой железяку, медленно, очень медленно начала подниматься. Сердце издавало гулкое биение. И тут я увидела Касию. Вадим стоял ко мне спиной, поэтому именно она могла помочь ему заметить меня. Теперь я была готова к жертвам, несмотря на правило: «Не причинять людям зла». И только хотела наброситься, как вдруг Касия замурлыкала охраннику что-то невнятное. Вадим потянулся к рации, но она остановила его рукой и продолжала говорить. Потом последовал ее знак пальцем уходить молча. И я принялась пробираться по стеночке наружу.

   — Вон она! — пискнула какая-то девушка.

   Касия испуганно расширила глаза. Вадим развернулся и тут же был поражен моим сверхтяжелым предметом. Его массивное тело повалилось Касии на руки, она же позволила ему свалиться на пол.

   — Я его убила?

   — Беги! Я разберусь!

   — Спасибо.

   Спасенная, я нырнула в город, запахнула плащ и слилась с потоком людей на тротуаре.

***

   Бангладеш, г. Богра

   2020 год

   Я держала его под прицелом острого лезвия. Все, что мне нужно было узнать — как он нашел меня, и с чего это ему приспичило везти меня к отцу. Позже, можно его благополучно выгнать, а самой скрыться. Дилара вернётся к вечеру из Дакки, так что спрячусь временно у нее, если потребуется. Далее можно разыграть с Рией спектакль — нарядиться в закрытые национальные одежды и выйти якобы на базар. Даже если Лиам останется за мной следить, то ни за что не догадается, что под темным платком скрывается мое лицо.

   — Как ты меня нашел?

   — А как так получилось, что дочь посла скрывается заграницей?

   — Не заговаривай мне зубы, умник. Отвечай на поставленный вопрос.

   Лиам до сих пор стоял в защитной позе.

   — Давай не будем терять время, Эла, детка? Мы можем выяснить всё в самолёте.

   — О! А кто тебе сказал, что я сяду с тобой в самолёт? И я не детка тебе!

   — Ну, не поедешь добровольно, я тебя силой увезу. Брось! Твой папочка обещает целое состояние за тебя, живую и здоровую. Мне этих денег на всю жизнь хватит, детка, — он ухмыльнулся. Явно злит меня. — Что тебе стоит? Ты вернешься домой…

   — Хм. Спросил бы сначала, почему я от него в бегах.

   Из кухни послышался грохот отколовшегося льда. Чертов холодильник! Он всегда меня пугал и сейчас я, естественно, вздрогнула. А Лиам, жук, воспользовался моментом. Мгновение. И я у него в руках, а лезвие ножа ласково щекотало мне шею.

   — Тебе со мной не справиться.

   — Ублюдок.

   — Ну-ну… Повежливее.

   — Почему люди так любят деньги?

   — Потому что без денег жить тяжело. Согласна?

   Да уж. С этим не поспоришь. Но я не стала даже кивать. Вместо этого, я повторила вопрос:

   — Как ты меня нашел через столько времени?

   — Хорошо, — уступил, наконец, Лиам. — Давай сядем и поговорим, как люди. Я расскажу, как нашел тебя, а ты поделишься взамен — поведаешь, почему от папочки сбежала. Идёт?

   А у меня был выбор? Так, хотя бы, я могла выиграть время. Да и обнимашки мне эти надоели. Слишком жарко стало в его руках.

   Мы расположились в гостиной на диване. Лиам сел так, чтобы выход для меня был заблокирован. Он ведь не знал, что если я надумаю слинять, то сделаю это неожиданно и уж точно не через его руки. Пока что я бежать не собиралась.

   — Я вся внимание.

   Лиам усмехнулся.

   — Я был о тебе другого мнения, когда увидел на вечеринке.

   — Да? И какого же? — покосилась на нож, который Лиам положил на кофейный столик перед собой.

   — Думал, ты глупее.

   — Как тебя там? Э…

   — Лиам.

   — Лиам. Так вот, Лиам, я хочу, чтобы ты мне объяснил, как нашел меня. Как узнал мое настоящее имя?

   — Ты удрала в тот вечер от каких-то людей восточной внешности, — начал свой рассказ Лиам. — Брайан сразу разыскал меня и описал вкратце, что произошло. Оказывается, мне в руки катилась золотая жила, и я сам дал тебе уйти. Чтобы выяснить всё, мы кинулись за теми людьми, а один мой друг, тем временем, следил за тобой. Да, Эла, я тебя быстро нашел.

   — Ну и почему же он сразу не схватил меня? Почему позволил уйти? — не понимала я.

   — Я же не знал, для чего ты мне нужна. У него было поручение следовать за тобой — ради твоей же безопасности, дурочка.

   — Вот не надо!

   — Ладно, — он выставил ладонь вперед и я замолчала. — Выяснилось всё только через месяц, — продолжал Лиам. — Брайан позвонил мне и… — Лиам полез во внутренний карман, вытащив оттуда паспорт. Мой настоящий паспорт. Ну конечно! Я хранила его в потайном отсеке чемодана.

   — Эла Демирель, — Лиам широко улыбнулся. У меня мускул не дрогнул. — Просто вбил это имя в Гугл и… о-о-о…чего я начитался! Но главное — вознаграждение, которое просят за тебя. Брайану я ничего не сказал. Можешь считать, что он тут ни при чем. Я загорелся получить эти деньги! Черт! Я не беден, но эти деньги…

   — Подожди. Но как ты… Я же до этого в Канаде жила.

   Лиам рассмеялся.

   — Милая Эла, я не глуп.

   Согласна, хотя бы потому, что уже не «детка».

   — Поверь, когда я узнал о вознаграждении, то прыгал от счастья, что решил не выпускать тебя из виду. Так… на всякий случай.

   — Что это значит?

   — Ты была в Оттаве, потом Брэндон-Уинклер, потом… с датчиком что-то случилось, и я на время тебя потерял.

   Я опешила.

   — Датчик?!

   — Да. В Оттаве к твоему рюкзаку прикрепили мини датчик, благодаря которому я мог тебя найти.

   И я вдруг вспомнила кафе в Оттаве и туриста, который нечаянно задел мой рюкзак.

   Мои брови взлетели вверх.

   — Высший класс! Значит, это твой человек ограбил… ой нет, вломился в дом моей подруги.

   — Что? Нет.

   — Как нет? Человек в черном — американец. За мной не охотятся другие американцы.

   — Видимо, охотятся. Я к этому не причастен. И вообще, долго думал, стоило ли ехать за тобой. А когда надумал, датчик не сработал.

   Вдруг припомнилось, как я упала на рюкзак, убегая из кофейни Уинклера. Наверное, тогда я и подпортила датчик Лиаму.

   — Но случилось чудо! — воскликнул он. — Датчик заработал и показал твое местоположение. В этот раз я не медлил.

   Мы смотрели друг другу в глаза. Я со злостью, а в карих глазах Лиама горели победные огоньки. Так и хотелось сказать «Браво». Но от меня он этих слов не дождется. Продажная скотина!

   — Теперь твоя очередь.

   Откинулась в кресле, сложив руки на груди.

   — У меня всё банально просто: не хотела выходить замуж.

   — И всё?!

   Да, и всё. А он что хотел? Не буду же я ему рассказывать о том, что ограбила отца. И такая версия сойдет.

   — Представь себе, пустяк, из-за которого меня убить готовы. — Это я приукрасила. Хотя где-то в глубине души допускала такую мысль.

   — Отлично, Эла. — Он встал и взял нож. — Пустяк, за который я получу кучу денег.

   Я забралась ногами на диван, готовая бежать.

   — Я думала…

   — У тебя пять минут собрать вещи, и мы едем в аэропорт.

   Надо признать, что только Лиаму удалось меня поймать по-настоящему за два с половиной года. Всегда умела ускользать из рук, словно рыба. Почему же сегодня я не сумела ничего придумать? Достаточно ведь стукнуть его по голове. Ах да! Я же не причиняю никому зла!

   В дорожную сумку покидала вещи, которых у меня было не много. Рюкзак повесила на спину. Переодеться Лиам мне не позволил, пришлось идти в сари.

   Мы сели в рикшу, и тогда я не смогла скрыть довольной улыбки во все зубы.

   Лиам глупо уставился на меня.

   — Что?

   «А ничего. Глупее ты сделать ничего не мог», — с энтузиазмом подумала, а для Лиама просто пожала плечами.

   Всю дорогу я ждала подходящего момента. И дождалась. Чтобы добраться до аэропорта в Джессор, нам нужно было пересесть на такси. В этом и состояла ошибка Лиама. Если бы он вызвал такси к дому, то шансы увезти меня в Россию составили бы девяносто девять и девять десятых процента. А из рикши я упорхнула, как птичка, стоило Лиаму отвлечься на то, чтобы взять багаж. Я сделала вид, что выхожу ему на помощь, а сама дала дёру. Пробежав небольшой промежуток, запрыгнула в другую рикшу и пригнулась. Мы немедленно смешались с другими зелеными моторикшами, и чтобы отыскать меня, Лиаму придется заглядывать в каждую кабинку, на что у него просто нет времени и сил. Ха-ха-ха! Меня трясло от страха, но я сбежала, и это победа!

   И всё же, несмотря на положительный исход, хотелось плакать. Лиам был воплощением моих грёз о настоящем мужчине. Он на самом деле красив, с точеными чертами лица, идеальным телом, а его обаяние повлияло на мою бдительность. Будь он посообразительнее, то я попалась бы, как мышка в мышеловку. Но все это смазывало одно лишь слово, что Лиам — продажный. И я не могла с этим смириться. Человек в красивой обертке любит деньги. Начинка у него мерзкая, терпкая и от нее тошнит.

   Внезапно вспомнила о датчике. Сняв рюкзак, принялась шарить в поисках чего-то инородного. Но никак не могла нащупать. Холодный пот выступил на висках. А если я не обнаружу датчик, то какой смысл бежать?

   Напрягла память. В тот день, в Оттаве, рюкзак упал со стула. Понадобилось около минуты, чтобы понять, что это моя сумка. Человек поднял и с улыбкой протянул мне вещь. Но снаружи ничего нет. Значит маячок внутри.

   — Котхая йете хабе?* (бенгальский язык?: Куда ехать?) — спросил водитель.

   Роясь в сумке, не сразу поняла вопрос.

   — Ки?* (Что?)

   Водитель повторил.

   А я широко улыбнулась, вытащив из сумки мини GPS с ярко-зеленой надписью «Mini A8». Сукин сын! Мне хотелось прокричать самые гадкие слова на всю Богру.

   — Стешане джян!* ( Езжай на вокзал!) — велела водителю, прицелилась и попала прямо в салон соседней моторикши.

   — Йеху! — заверещала от радости, но потом поняла, что пожилой водитель неодобрительно качает головой.

   Теперь Лиам меня не найдет. Душа пела от счастья.

   Не найдет?

   Рикша, в которую я успешно пульнула маячок, тоже прибыла на вокзал. Да еще и остановилась рядом. Мигом расплатившись, побежала к перрону. Послышался гудок отходящего поезда. Сердце колотилось молотом. Я бежала, путаясь в юбке, к составу, боясь, что мое яркое сари слишком бросалось в глаза.

   Поезд тронулся с места, я не останавливалась и бежала вместе с ним. Какой-то мужчина протянул руку, схватилась и очутилась в вагоне. Поезд набирал ход.

   Я смогла.

   «Куда едет этот поезд?» — возник вопрос. Но вдруг осознала: так ли это важно?

   Прощай, Лиам!

***

   Украина, г. Ромны

   2018 год

   ЭЛА: Я в дерьме.

   ДЕН: Мне уже страшно.

   ЭЛА: Не время шутить, Денис. На моём приёме был Антон!

   ДЕН: Кто?!

   ЭЛА: Антон Сабанов, актёр и мой женишок. Мы с ним как бы еще помолвлены.

   ДЕН: О-ха! Он тебя видел?

   ЭЛА: Да!

   ДЕН: Насколько всё плохо?

   ЭЛА: Он гнался за мной!

   ДЕН: Ясно. Ты где сейчас?

   ЭЛА: Да черт его знает. Взяла такси, сейчас сижу в каком-то кафе. Дождь льет как из ведра.

   ДЕН: Это радует.

   ЭЛА: Ох, не знаю.

   ДЕН: Ладно. Сиди там. Я поищу для тебя билет на какой-нибудь ближайший рейс.

   ЭЛА: Куда?

   ДЕН: Пока не знаю. Ясный пень, что из Польши тебе нужно делать ноги. Завтра всю страну на уши поставят. Уезжать надо сегодня же. И чем быстрее, тем лучше.

   ЭЛА: Жаль покидать Варшаву.

   ДЕН: И мне жаль… однако в крупных городах тебе находиться опасно. Отныне будем сторониться столиц и больших городов.

   ЭЛА: О, Господи! Еще правила? И что, мне все вещи здесь бросить?

   ДЕН: Даже не вздумай за ними ехать! Купишь новые! Главное с собой?

   ЭЛА: Главное — это лэптоп? А как бы мы общались?

   ДЕН: Ха-ха-ха! Ну, да. Эла, не будь колючкой. Паспорта? Карта банка?

   ЭЛА: С собой. Карта банка в надёжном месте и теперь точно всегда со мной.

   ДЕН: В трусы зашила что ли?

   Я прыснула.

   ЭЛА: Омерзительно! А разглашать тайны я не собираюсь.

   Тем более что Денис был почти прав, отчего я даже смутилась. Пришила потайной карманчик к бюстгальтеру — ну, как я это напишу?

   ДЕН: Окей-окей. Мне плевать, где ты ее держишь, лишь бы не потеряла.

   Через сорок минут Ден назвал страну, куда мне предстояло уехать ночью.

   Украина.

   Два часа спустя я была в Киеве, но в больших городах велено было не задерживаться, поэтому сразу отправилась на вокзал. Ден посоветовал купить билет до города Ромны. Никогда ничего не слышала о нем, но куда бы я сейчас ни двинулась, все это пальцем в небо.

   В Ромны я прибыла в полдень. К поездкам уже успела привыкнуть… Поначалу все, конечно, очень раздражало. В этот раз проспала всю дорогу. Почти. Не считая походы в туалет и перекусы.

   Оказавшись в городе, поняла, что вновь надо начинать всё сначала.

   Объяснить причину, почему, вместо того, чтобы снять номер в отеле, я бродила по городу — легко. Решила подумать, чем вообще заняться, чтобы вновь не быть пойманной. Ясно, что запросы свои нужно поубавить, и начала я как раз-таки с отеля — хотела найти дешевенький. В Варшаве я чувствовала себя слишком свободной, и даже поставила цель, что если мне удастся продержаться в этом городе больше года, то куплю дом и машину. В итоге, не продержалась и полугода.

   Больше рисковать я не собиралась. Деньги не должны заканчиваться, сколько бы их там, в банке, не лежало.

   Через некоторое время скитания по незнакомым местам я остановилась перед красивым сооружением, стены которого были белые, а крыша — голубой. Золотые купола православной церкви сияли на солнце, создавая великолепный вид. Я никогда не была внутри церквей и соборов, но эта приковала мой взгляд и появилось желание зайти… помолиться… Но могу ли я рассчитывать на Бога сейчас? Этот вопрос остался без ответа. Я не смогла войти внутрь, духу не хватило. Бог один, куда ни пойди, и я это знала. Однако, совершив грех, сомневалась, что мне там будут рады. Поэтому постояв немного, пошла дальше.

   Март в Ромнах был холодный. Небо затянуло серым полотном, дул еще зимний ветер, поэтому я куталась в плащ и дрожала.

   Заприметив кирпичный дом, решила, что нашла гостиницу и ускорила шаг. Но табличка над дверью гласила: «КНЯЖА» Страховая компания. Надо бы зайти и узнать, а не дают ли они страховку сбежавшим дочерям.

   Дальше мне встретился еще один красивый дом, но и он оказался фирмой.

   — Улица Луценко, — прочитала я на зеленом указателе. Где бы здесь найти интернет?

   Уже совсем смеркалось, когда я поняла, что заблудилась и нахожусь в какой-то глуши города. Из-за плохой погоды вечер был похож на ночь. Вдалеке показалось высотное здание, поэтому я нырнула в первый попавшийся переулок. За заборами частных домов громко лаяли собаки. Их вой заставил меня ускорить шаг.

   Откуда-то на дорогу вышел мужчина, преградив мне путь. Я замерла там, где стояла, парализованная страхом. Мужчина в резиновых сапогах и грязной неопрятной одежде смотрел на меня так, как если бы хотел прочесть мои мысли. Шагнула, чтобы обойти мужчину, но он сделал то же самое. Тогда подумала, что лучше пойти назад, но за спиной уже сидела собака и, оскалившись, глазела на меня.

   — Что вам нужно? — громко спросила я, надеясь, что любопытные соседи повысовывают свои головы из окон.

   — А ты зайди в дом и узнаешь, лапочка, — прозвучал хриплый, пропитый голос мужчины.

   — Если вы не отойдете, я закричу.

   Мужчина рассмеялся.

   — Тебя здесь никто не услышит.

   И не успела я опомниться, как он схватил меня, зажав рот рукой, отпер черную дверь гаража, насколько мне было видно, и бросил меня внутрь.

   И всё. Осталась взаперти.

   Черт! Я представить себе не могла, какая длинная и страшная ночь мне предстояла.

   Почему я не выбрала другую дорогу?

***

   Бангладеш, г. Рангпур

   2020 год

   Экспресс сделал полную остановку. Мне удалось пристроиться на краешек сиденья — одна любезная женщина немного потеснилась, чтобы я не стояла всю дорогу — поэтому тело моё затекло, а ноги были ватными, не ела долго — часов десять точно.

   На негнущихся ногах вышла из вагона и первым делом вдохнула воздух полной грудью и почувствовала некоторую свободу. Люди толпились на пироне с баулами, сумками и коробками. А со мной был всего лишь мой верный рюкзачок.

   Теперь я думала, каков мой следующий шаг.

   В Бангладеш оставаться нельзя. Мне просто необходимо связаться с Деном. Мы не переписывались с Нового года, и я не понимала, что произошло. На мои письма он не просто не отвечал, он их не просматривал даже. Я перебрала в голове кучу вариантов: потерял лэптоп или его украли, влюбился и теперь ему не до меня, еще хуже — его подкупили. Нет. Если бы подкупили, то меня давно б нашли.

   Отец и его люди не могут выйти на него. Не могут.

   Я проходила мимо рынка, где продавали яркую одежду, когда в голову стукнула мысль, что очень хочу переодеться. В глаза бросился красивый костюм: шальвары темно-зеленого цвета и желтая накидка сверху, с такими же зелеными окантовками в стразах.

   — Я хочу купить это и сразу надеть, — сказала я продавцу на ломаном бенгальском, смешанным с английским. Он мне улыбнулся и провел внутрь, где указал на самодельную кабинку.

   Когда ткань коснулась тела, я почувствовала сладкую дрожь, настолько приятный материал. Продавец помог правильно задрапировать шарф и показал на пальцах «класс». Я расплатилась и вышла.

   — Эй! — вслед крикнул продавец.

   В испуге обернувшись, заметила в его руке старое сари и расслабилась.

   — Абрджана!* (Мусор) — крикнула в ответ и двинулась вперед по улице мимо замызганных от времени прилавков. Желудок сводило от голода, а поблизости не было ни одного кафе.

   Выйдя на дорогу Таджхат, заприметила пекарню и поспешила туда. У прилавка стояли двое пожилых мужчин. Один в юбке — да, за три месяца я не успела привыкнуть к мужчинам в юбках! Второй был одет более цивилизованно.

   — Мапх карбен* (Извините), — обратилась я к ним, — Котхай рестурент екхане?* (Где здесь ресторан?)

   Мой бенгальский звучал ужасно нелепым, наверное, поэтому мужчины посмеялись между собой. Затем, тот, что в нормальной одежде указал на соседний дом.

   — Рестурент, — сказал он, — окхане* (вон там).

   Как смогла, отблагодарила мужчин и прошла к светло-голубому с потертыми стенами дому. Ни за что на свете не сказала бы, что это РЕСТОРАН.

   Пришлось покружить, пока нашла вход.

   Внутри он оказался весьма не дурен: открытое, без крыши, кафе с деревянными круглыми столиками, из середины которых торчали толстые шесты с широкими зонтами.

   — Йес… йес… — суетился парнишка.

   — Вай-фай?

   — Йес! Йес!

   Официант показал на свой телефон, и я тут же поняла, что он хочет дать пароль. Расположившись поудобнее, достала свой лэптоп, и он набрал цифры. А прежде чем посмотреть писал ли мне Ден, сделала заказ. Делала его, правда, с горем пополам, так как отвлекал шквал треньканья от приходящих сообщений. Сердце мгновенно участило ритм от волнения, потому что это означало…

   Ден вернулся!

***

   Украина, г. Ромны

   2018 год

   Стою посреди строительной площадки, а вокруг меня вбивают сваи. Песок, грязь, пыль летят в лицо, но я даже не думаю прикрыть его руками. Потом осознаю, что что-то ищу. Лает собака. Хочу найти её, но не могу сделать шаг. Такое ощущение… Вдруг поднимаю голову и ужасаюсь. Меня вбивают в землю, словно сваи! Кричу… И просыпаюсь.

   Темнота.

   За железной дверью где-то лает собака. Теперь догадываюсь, что это за псина.

   И сколько я так проспала? По ощущениям не больше пятнадцати минут. Обычно люди запоминают только короткие сны, значит, вывод напрашивался сам собой — просто задремала.

   Сделав усилие, я приподнялась, чувствуя, как онемело пол тела, и подошла к дверям. Свет от уличного фонаря пробивался в щели. Спина болела, как у старой бабки с радикулитом. Ох, как бы я хотела сейчас быть сваей.

   Хотела заглянуть в замочную скважину, но ее не оказалось. Замки тут мудрёные. Поэтому пришлось лечь на пол и попытаться хоть что-нибудь разглядеть. И увидела, как резиновые сапоги разгуливают туда-сюда. Собака гавкала без передышки, соседские псы лаяли в ответ. У них точно собачий заговор.

   — Да тише ты! — фыркнул мужик и, похоже, стукнул чем-то, потому что животное заскулило. — Не повезло мне сегодня. Ну, ничего, Стрела, сосед уедет, и я займусь девчонкой. Пусть поживет пару часов.

   «Поживёт пару часов?!»

   Меня что, прикончить решили? Что я ему сделала-то? Ой нет! Нет, нет, нет! Молодая я еще и жить хочу. Без боя не сдамся. Во мне демирелевская кровь течёт. Зря, что ли?

   В эту секунду мои ноги были словно на пружинах. Поднявшись, оглядела гараж. К счастью, зрение к темноте привыкло. Что мне необходимо найти? Во-первых, оружие. Да потяжелее. В Польше прибила одного, так что стоит прибить другого?

   Темно, хоть глаз выколи! Полезла в рюкзак. Хорошо, что мой польский телефон имел фонарик. Надо только, чтобы дедок слинял. А пока глянула на экран мобилы.

   Сос-вызовы доступны.

   Я расплылась в улыбке, но тут же стерла ликование с лица. Какой номер полицейского участка в Украине, а?

   Еще одно правило: заранее узнавать номера необходимых служб той страны, в которую собираюсь въехать. Если жива останусь.

   Собака умолкла. Уличный фонарь погас. В доме напротив глухо хлопнула дверь.

   Я прислушалась.

   Только дождь постукивал по крыше.

   Не знаю, сколько у меня времени, но действовать нужно немедленно. Я не дам себя убить. Только не здесь — не на Украине. И не каким-то старым пирдуном, которого я знать не знаю.

   С помощью телефонной подсветки нашла много разных безделушек. Странный мужик. Бросает девушку в гараж с готовым «оружием». Гаечный ключ размером с мою руку тяжелый, но не факт, что смогу оглушить им старикашку. Ищу дальше. На глаза попалась тонкая проволока. Взяла ее в руки и покосилась на замок. В фильмах это всегда так круто выглядит. Идей в голове тьма. Начинаю торопиться. «Оружие» должно быть не только тяжелым, но и удобным, чтобы не промахнуться, ведь это может быть моим единственным шансом на спасение.

   Пробралась вглубь гаража. Видимо, его недавно построили, так как на вещах ни пылинки, либо старикан здесь супер мойку имеет.

   Интересно, он решил меня изнасиловать, а потом убить? Хм. Плащ скрывал мою короткую юбку, и я не выгляжу так уж соблазнительно. Хотя его слова «зайди в дом и узнаешь, лапочка» очень уж кричат о том, что это насильник. Как могла, подавляла в себе жуткий страх, иначе не смогу здраво мыслить.

   В итоге нашла биту. В школе играла в бейсбол, а ещё в большой теннис. О, этой битой я и с головой старикашки поиграю недурно. А гаечный ключ на всякий случай поставила рядом с дверью.

   Затянув лямки на рюкзаке потуже, чтобы вдруг не слетел, присела на коленки, подложив под них старую тряпку, чтобы боли избежать. За дверью усилился дождь. Я настроилась, взяла телефон и зажала плечом к щеке так, чтобы фонарик светил точно на замочную скважину. Не знаю почему, но я беспристрастно верила, что проволока — это то, что меня спасет.

   Час! Мучилась с этим долбаным замком целый час! И это понятно, ведь я, по сути, не знала, как это делается. Но… О, Боги! Я сделала это! Дверь, наконец, поддалась и я, вооружившись битой, выбралась наружу под моросящий дождь. Никто не знает, как я счастлива промокнуть.

   Но не успела я и шагу сделать, как передо мной уже сидел этот вшивый пёс. Размеры у него солидные, мне до бедра точно дотянет. А если цапнет?

   Он начал громко лаять, когда я замахнулась битой.

   «Бежать!» — кричу себе мысленно, делаю взмах рукой, и в следующее мгновение собака начинает скулить.

   Несусь от него, что есть силы. За спиной послышался скрип двери. Это мужик вышел из дома.

   — Ах ты, шлюха! …! — завопил он чисто русским матом.

   Он погнался за мной. Бежал, оставляя за собой шум тяжёлых резиновых сапог. Моё сердце учащенно билось в груди, на висках выступили капельки пота. Но нет, я не остановлюсь.

   — На помощь! Помогите! — выкрикивала во всю глотку. Хоть бы одна машина мимо проехала. Ни одного прохожего. На улице ни души, а в домах не горел свет, как по заказу убийцы.

   Постепенно я начала терять силы. О, Боже Милостивый! Стивен Кинг отдыхает после этого. Сбавляю ход, не могу нормально дышать. Мужик почти нагнал меня.

   В какой-то момент решила обернуться и оценить расстояние между нами, но все, что успела увидеть — топор в его правой руке.

   «Ой, мамочки!», — зазвенело в голове. Вот, когда я вспомнила о ней.

   Погружаюсь в страх настолько глубоко, насколько возможно, и что бы там ни происходило позади меня, ускоряюсь. Впереди вижу знакомые голубые купола. Церковь близко. Только бы не упасть. Я понимала, что старикан мне на пятки наступает, и если остановлюсь, то он рубанет топором по моей бедной головушке. Отказываюсь думать и просто бегу.

   Из-за дождя видимость резко упала, у самых ворот в церковь я поскользнулась и упала. Паника ударила в живот, когда представила, как мое тело расчленяют на пороге святого места. Но тут раздался звон колоколов, оставляя мне надежду на выживание. Быстро поднимаюсь. На мое счастье, старик тоже споткнулся, распластавшись на земле. Топор отлетел в сторону. Ликуя, шмыгнула за ворота и забарабанила в двери, не желая мириться с поражением.

   Дальше все было, как в тумане. Не знаю, куда исчез старик, но оказавшись внутри церкви, почувствовала себя в безопасности и разрыдалась.

***

   Бангладеш, г. Рангпур

   2020 год

   История Дена звучала невероятно и неправдоподобно, но на деле это действительно так. Три с половиной месяца он находился под наблюдением врачей.

   Когда Ден сообщил, почему так долго отсутствовал, я не поверила.

   ЭЛА: Ага. Не заливай, Ден. Что с тобой такого могло случиться, чтобы загреметь в больницу на столько времени!

   И это был вовсе не вопрос. Я издевалась. Ну, не могла представить, что здоровый крепкий парень попал в стационар на три месяца.

   ДЕН: Вот зря ты смеешься. Между прочим, я только вчера дома оказался.

   ЭЛА: Ладно… Хоть скажи, что стряслось.

   Начала волноваться так, что расплескала воду по столу.

   ДЕН: За несколько дней до нового года на меня напали неизвестные и избили… Месяц лежал в реанимации с трубками и аппаратом для поддержания дыхания в легких. Перенес четыре операции на… не буду говорить на что. Ты вроде кушаешь. Аппетит пропадет. В общем, я был на грани жизни и смерти, дорогая моя подруга.

   Он печатал что-то еще, а я замерла, глядя на экран. Мясо не хотело пережёвываться. От бешеного голода не осталось и следа, несмотря даже на то, что Ден не сказал, на что ему делали операции. Цифра четыре говорила о многом. Неохотно проглотила остаток пищи и прочитала следующее сообщение:

   ДЕН: Когда я был в сознании, то думал только о тебе.

   ЭЛА: Кто это сделал?

   Мои пальцы печатали на автомате.

   ДЕН: Не знаю.

   ЭЛА: А если это…

   ЭЛА: Если…

   Я даже не могла набрать эти слова на клавиатуре.

   ДЕН: Нет, вряд ли.

   ДЕН: Не уверен, но думаю, что с тобой это не связано. У меня ведь тоже есть враги и… к черту. Не будем об этом. Я уже