Сказка, обещанная богом. Алира Лионкурт

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Что вы сделаете, если мужчина, подсевший к вам в самолёте, представится богом другого мира? Согласитесь ли на предложение начать жизнь с чистого листа или вернётесь к опостылевшим будням?

   Эта книга о героине, выбравшей для себя новую жизнь в другом мире. Жизнь полную приключений, трудностей и неожиданных событий.

   Сможет ли она найти в нём своё место? Обретёт ли свой уютный дом? Станет ли счастливой и сможет ли помочь другим?

   Обо всём этом вы прочтёте внутри.

ГЛАВА 1

В окне иллюминатора на большой скорости мимо проплыл аэропорт, застывшие в ожидании самолёты, десятки метров безупречно ровного асфальта, расчерченного полосами разметки, а потом аэробус оторвался от земли и начал набирать высоту. Под крылом, словно лоскутное покрывало, лежали плодородные земли. Но вот самолёт развернулся, ложась на курс, и за толстым стеклом показался старинный город, залитый солнечным светом. Терракотовые крыши, острые шпили костёлов, каменные мосты через полноводную реку, зелёные парковые зоны – всё это оставалось позади, превращаясь в маленькие точки. А вскоре и они исчезли за пеленой пушистых облаков.

   Оторвавшись от созерцания последних, я отклонилась назад в кресло и закрыла глаза. В голове, словно мантра, крутилась лишь одна мысль – вот бы самолёт разбился, и мне не пришлось возвращаться к серым будням и бессмысленной жизни. Отпуск, проведённый в одиночестве, оказался самым лучшим, что со мной случалось за последние пять лет. Две недели я была счастлива, радовалась каждому новому дню, с улыбкой и интересом смотрела на мир вокруг себя. А теперь приходило время расплаты, время, когда обыденность поглотит меня, оставив яркие воспоминания, от которых в груди будет разливаться горько-сладкая печаль. И было бы лучше сразу перестать существовать, нежели чувствовать, как под гнётом опостылевших дней от меня остаётся всё меньше меня. Как реальность будто бы высасывает все силы, отучает мечтать, лишает веры и надежды на светлое будущее.

   На ощупь, неспешно распутав наушники, я вставила их в уши, предпочитая в полёте слушать музыку, а не голоса других пассажиров. После чего нехотя открыла глаза и включила проигрыватель на телефоне, и меня тут же окутала тёмным бархатом мрачная, тягучая мелодия, погрузила в объятия недооформившихся образов, смутных воспоминаний и странных ощущений от которых душа рвалась из тела. Чувство потери, испытываемое мною, многократно усилилось, стало почти невыносимым. А бессилие от осознания того, что изменить что-либо не предоставляется возможности, разбивало сердце. Хотя, казалось бы, разбивать уже нечего.

   Out of the dark

   I give up and close my eyes...

   Звонкий голос проникал в самую суть, затрагивал тонкие струны, переворачивал всё наизнанку, увлекал за собой. Его хотелось слушать снова и снова.

   Не в силах сдержать слёзы, я отвернулась к иллюминатору и дала им волю. «Пропади всё пропадом!» – мелькнула в голове злая мысль, и следом за ней другая, отчаянная: «Пусть он разобьётся. Пожалуйста, я не хочу домой. Пусть всё закончится».

   Внезапное прикосновение к локтю заставило меня вздрогнуть. Но прежде чем повернуться, я смахнула слёзы с щёк и вытащила один наушник. И уже потом, посмотрев на мужчину, сидящего в кресле у прохода, через одно пустое от меня, изумлённо замерла. Мне казалось, что, когда посадка была завершена, моим соседом был грузный пожилой чех, а сейчас я видела привлекательного подтянутого мужчину слегка за сорок в безупречном смокинге. Его лицо казалось смутно знакомым. Чёрные глаза смотрели внимательно, оценивающе, будто проникая в самую суть.

   ― С вами всё в порядке? ― низковатый голос со странным акцентом ласкал слух.

   Однако вопрос был идиотским. Настолько, что мои губы сами собой изогнулись в ухмылке.

   ― А похоже?

   Вскинув бровь, он понимающе улыбнулся и деловито поинтересовался:

   ― Действительно хотите, чтобы этот самолёт разбился?

   Услышанное испугало, отчего я нервно рассмеялась. Но смех застрял в горле, когда самолёт начало трясти. Слабо веря в случайность совпадений, я посмотрела ему в глаза и зачем-то призналась в самом сокровенном:

   ― Не хочу, чтобы сказка заканчивалась.

   И тут же тряска прекратилась. А мужчина, склонившись ближе ко мне, заговорщически предложил:

   ― А как насчёт своей сказки?

   Ожидая ответа, он помолчал несколько минут, но когда понял, что его не последует, пояснил:

   ― Я предлагаю начать всё с чистого листа.

   ― Каким образом? ― не считая нужным скрывать скептицизм, достаточно холодно спросила я и, прищурившись, добавила: ― и как вы узнали, про…

   ― Про то, что ты желаешь, чтобы самолёт разбился? ― не дав договорить, довольно бесцеремонно перебил меня мужчина. ― Я – Дэус, бог из параллельного мира.

   Тут я не выдержала и звонко рассмеялась ему в лицо. Приступ нездорового, ненормального веселья накрыл меня с головой. В уголках глаз выступили слёзы, которые я тут же стёрла. Недовольно поджав губы, мой случайный сосед нахмурился и пробормотал нечто вроде: «Ожидаемо». А в следующий миг я вдруг оказалась сидящей на изумрудно-зелёной траве под кустом, похожим на жасмин. Он даже пах точно так же. Вот только небо, на котором позади солнца застыл огромный призрачный силуэт полуразрушенной планеты, похожей на Сатурн, было чужим.

   Словно заторможенная, медленно повернув голову, я окинула стоящего неподалёку мужчину изучающим взглядом. Длинные ноги, горделивая осанка, то, как он чуть надменно смотрел на меня, – кого-то это всё напоминало. Вспомнить бы ещё кого.

   ― Если ты согласишься, ― искушал он, ― то получишь всё, что пожелаешь: просторный дом, безбедную жизнь, мужчин на любой вкус.

   ― Притормози-ка, ― хмыкнула я. ― Ты всех женщин вот так вот вырываешь из привычной жизни и помещаешь в хрустальную сказку? В чём подвох? ― прищурившись, я дала ему понять, что не верю в исключительную щедрость.

   Но разве существовал хоть один бог, способный прожить без лукавства и откровенно ответить на все вопросы, рассказать "от" и "до" всё, что необходимо знать? Вот и этот таким не был.

   ― Пять минут назад, ты хотела умереть, потому что твоя жизнь тебе опостылела, ― с иронией заметил Дэус. ― Я тебя услышал. Пришёл к тебе. Сделал заманчивое предложение. Но ты снова недовольна.

   В последней его фразе слышался укор. Может, кто другой и устыдился бы, но я лишь пожала плечами и поделилась чужой мудростью:

   ― Бесплатный сыр только в мышеловке.

   Улыбка на породистом лице дала мне понять, что мужчине оказался симпатичен здоровый скептицизм и критичность мышления. Для бога он был слишком живым, слишком настоящим. Это сбивало с толка. Особенно, когда он, наплевав на чистоту костюма, сел на траву рядом со мной и коснулся плечом моего плеча.

   ― В моём мире после многочисленных разрушительных войн, нескольких природных катастроф и некоторых иных масштабных происшествий, почти не осталось женщин, ― на выдохе признался он. ― А те, что остались, превратились в жестоких, расчётливых или попросту непроходимо тупых сук. ― С ожесточением выделив последнее слово, он согнул одну ногу в колене и опёрся о него локтём, немного развернувшись при этом ко мне. ― Каждый день до меня доносятся отзвуки молитв мужчин. Тех, кто ещё не утратил веры. Чтобы не слышать их, я частенько сбегаю в другие миры, ― устало и виновато закончил он, отведя взгляд.

   ― Херовый из тебя бог, ― заключила я, представляя себе масштаб попадалова, в которое он жаждал меня запихнуть.

   Мир злобных, тупых, непуганых баб. Да я бы с большей радостью устроилась на ночь в гадюшнике, чем в нём.

   ― Ни капли почтения, ― осуждающе произнёс Дэус и хмуро глянул на меня.

   Вот только ни взгляды, ни слова меня не задевали.

   ― У меня его и к богам моего мира то не было, ― весёлая улыбка растянула мои губы. А потом я решила вернуться к самому интересному и деловито поинтересовалась: ― так значит, я получу всё, что захочу?

   ― В пределах разумного, ― улыбнулся мужчина уголком губ.

   ― Без каких–либо ограничений к каждому желанию, с твоей стороны? ― откровенно веселясь, уточнила я без капли доверия.

   Наверное, что-то в моём взгляде заставило его нехотя признать:

   ― Вообще-то есть парочка. ― И увидев полыхнувшее в моих глазах недоброе пламя, поспешно добавил: ― это скорее пожелания.

   ― Конкретнее, ― сухо потребовала я.

   ― Возьми к себе не меньше четырёх мужчин, ― осторожно начал Дэус, ― помогай тем, кому можешь помочь, и будь собой. Не становись такой же, как остальные женщины. Вседозволенность развращает, но мне хотелось бы надеяться, что ты справишься со всем этим.

   ― Взять к себе? ― непонимающе переспросила я.

   На что мужчина молча кивнул.

   ― Я не понимаю.

   Стоило растерянно признать это, как Дэус шумно вздохнул и, нервно проведя рукой по зачёсанным назад волосам, пояснил:

   ― Сделай своими. Если хочешь – мужьями, или просто приближёнными, любовниками.

   Широко распахнув глаза, я в шоке уставилась на него, ожидая момента, когда он скажет, что пошутил. Но этого не произошло.

   ― Соглашайся, ― подмигнул мужчина и снисходительно предложил: ― проси всё, о чём пожелаешь.

   Наверное, стоило быть осторожнее. Или, быть может, и вовсе убедить себя в том, что это дурацкий сон. Но, недолго думая, я честно призналась:

   ― Хочу другую внешность.

   ― Ты итак симпатична, ― отмахнулся было Дэус.

   ― Раз уж ты обещаешь сказку, то мне этого мало, ― усмехнулась я, прекрасно зная, насколько недостаточно иногда быть просто симпатичной.

   Уловив ход моих мыслей, бог поднял руки в жесте, означающем капитуляцию.

   ― Хочу обладать двумя силами, ― уже куда серьёзней добавила я, что заставило Дэуса внимательнее присмотреться ко мне. ― Одной, чтобы устрашать недругов, и другой, чтобы помогать тем, кто нуждается в помощи. ― Отвлёкшись на то, как он одобрительно хмыкнул, с вызовом вскинула бровь. ― Ты сам сказал, что я должна буду помогать другим.

   Кивнув, он уточнил:

   ― Это всё?

   А я вдруг поняла, что до сих пор держала в руках телефон и наушники. Опустив на них взгляд, я с грустью подумала о том, что не представляю себе жизни без любимой музыки. Слишком много раз, кроме неё, мне не за кого и не за что было ухватиться, удержаться на самом краю. Слишком часто лишь она помогала двигаться вперёд, вопреки всему.

   ― Звонить мне не кому, да и ни к чему, ― задумчиво прошептала я, после чего подняла полный надежды взгляд на Дэуса, ― а вот без музыки я не смогу.

   ― Значит, будет тебе музыка, ― понимающе улыбнулся бог. И тут же строго добавил: ― но только она.

   ― Спасибо, ― искренняя благодарность заполнила всё моё существо. ― Это очень много для меня значит.

   Улыбаясь ему, я неосознанно прижала гаджет к груди, как самую большую драгоценность. За что была удостоена задумчивым взглядом чёрных глаз. Дэус будто пытался понять что-то, но это ему никак не удавалось.

   ― Ты могла попросить что угодно, ― медленно, будто размышляя вслух, произнёс он, переводя взгляд с моих глаз на губы, а потом обратно. ― Что угодно я дал бы тебе, отпуская в новый для тебя мир. Власть, неисчерпаемые богатства, но ты попросила оставить тебе музыку, ― тёплая улыбка преобразила его лицо. ― Ты необычная. Не каждый день встречаешь девушку, которая от тоски по счастливым дням желает, чтобы самолёт, в котором она летит, разбился, ― замолчав, он загадочно улыбнулся.

   ― Рада, что смогла добавить разнообразия в твою вечность, ― шутливо отсалютовала я, улыбнувшись.

   Вновь скользнув по мне оценивающим, внимательным взглядом Дэус о чём-то задумался. А затем в его глазах полыхнуло лукавство.

   ― Скрепим сделку? ― деловито поинтересовался он.

   Кивнув, я вопросительно выгнула бровь:

   ― Что для этого нужно?

   ― Поцелуй с богом, ― как само собой разумеющееся пояснил донельзя довольный Дэус.

   Меня же это довольно сильно смутило. Поцелуи с незнакомыми мужчинами не входили в число моих привычек. Тем более, если эти незнакомцы были богами. Хотя, быть может, Дэус просто своеобразно развлекался за мой счёт.

   Будто прочитав последнюю мысль, он едва уловимо отрицательно мотнул головой:

   ― Это не шутка. ― И, чуть помедлив, потребовал ответ: ― итак, ты согласна с моим предложением?

   Краем сознания оценив размытость формулировки, я могла бы вернуться к привычной серой жизни. Осточертевшей работе и мужу, с которым мы давно стали настолько чужими друг другу, что, казалось, никогда и не были близки. Однако как быстро, вернувшись, я стала бы сожалеть об упущенной возможности? Как часто бы корила себя за то, что не выбрала сказку, обещанную богом?

   Поэтому, не давая себе возможности одуматься, я кивнула:

   ― Да.

   Стоило ответить, как длинные, ухоженные мужские пальцы, едва уловимо пахнущие бергамотом, прошлись вниз по щеке и, коснувшись подбородка, приподняли моё лицо, заставляя посмотреть в глаза. Когда наши взгляды встретились, Дэус стремительно подался вперёд, и его горячие губы коснулись моих, мягко, почти невесомо целуя. Очарованная этой лёгкостью, подкупающей обходительностью, я нежно поцеловала его в ответ. А в следующее мгновение оказалась смятена жадностью, с которой он привлёк меня ближе, исступлённо целуя до тех пор, пока не сбилось моё дыхание. Но даже тогда он не отстранился, а улыбнулся уголком губ, прихватывая мою нижнюю губу своими.

   Момент, в который я упёрлась ладонями в его грудь и начала отталкивать, ускользнул от моего сознания. Но его горький, полный сожаления вздох отпечатался в памяти.

   ― Увлёкся, ― выдохнул он, ослабляя воротник рубашки.

   Вместе с тем возвращая себе невозмутимый вид, перешёл к насущным вопросам:

   ― Я перемещу тебя в свой храм в столице. Там тебя встретят жрецы и отведут на совет, состоящий из главных стерв города. Когда речь зайдёт о доме и земельном участке, покажешь им это, ― сняв с безымянного пальца массивный перстень с раухтопазом, он надел его на мой указательный, ― и объявишь себя избранной, после чего в твои владения отойдёт просторный особняк в Роуанском предгорье, изумрудные и серебряные рудники. ― Усмехнувшись моему ошалелому виду, уже куда ожесточённее, он подчеркнул: ― эти суки попытаются прикарманить себе твоё золото и драгоценности, хранящиеся в сокровищнице главного храма. Не ведись, ― строго приказал он. ― И ещё, ― добавил тут же, ― по закону, некогда написанному мной, ты вправе выбрать себе трёх рабов без оплаты. Любых. Даже если их уже собрался покупать кто-то другой, даже если их тебе не хотят отдавать. Один из храмовников будет следовать за тобой некоторое время и расскажет всё подробнее.

   Кое-как переваривая услышанное, я смутилась и, должно быть, даже немного покраснела, вертя в голове одну из сказанных им фраз. Как на зло, Дэус заметил это и, всем своим видом показывая, что ждёт вопрос, замер, пристально глядя на меня.

   ― И мне, ― тяжело сглотнув, я с трудом выдавливала из себя слова, ― обязательно с ними всеми…?

   Не в силах завершить фразу, я шумно выдохнула. А Дэус, тая в уголках губ понимающую усмешку, сжалился и отрицательно качнул головой.

   ― Нет.

   Прикрыв глаза, я облегчённо вздохнула. Но едва зародившаяся радость заглохла, когда он веско добавил:

   ― Только с тем, с кем захочешь.

   Блеск чёрных глаз давал понять, что между нами осталось нечто невысказанное. Нечто, о чём я не могла бы спросить, даже если бы додумалась. И нечто, чего он предпочитал не касаться, оставаясь в стороне.

   Поняв, что слишком долго смотрит на меня, не отрываясь, Дэус подмигнул и легко поднялся на ноги. Он сделал всего несколько шагов в сторону по изумрудно-зелёной траве, держа руки в карманах. Судя по всему, прощаться не входило в его планы. Скорее всего, я так бы и продолжила молча глядеть ему в спину, если бы внезапно не осознала, откуда мне было знакомо его лицо.

   Желая раз и навсегда разобраться в том, верна ли догадка, я окликнула его:

   ― Ганс!

   Плечи Дэуса едва уловимо дрогнули, прежде чем он замер. Глубокий, как мне показалось, полный сожалений вздох вырвался из его груди. А затем он обернулся, и я увидела, как горькая усмешка кривит уголки его губ.

   ― Узнала всё же.

   Стоило ли говорить, что я не могла не узнать его? На самом деле, удивительным было уже то, насколько поздно это произошло. Будто бы он сам не хотел этого. Будто бы морочил мне голову, не давая этому случиться.

   ― Мы когда-нибудь ещё встретимся?

   Надежду в моём голосе не услышал бы только глухой. Дэус таковым, несомненно, не являлся. Поэтому, он пожал плечами и как можно равнодушнее произнёс:

   ― Позови, и я приду.

   Вот только мне показалось, что за этим деланным почти безразличием крылось нечто другое. Знать бы ещё, не почудилась ли мне это.

   ― До встречи, Ганс, ― позволила я себе позвать его по тому имени, которое было привычнее.

   Ничего не ответив, он кивнул. В следующий миг мир вокруг меня смазался в размытое мятно, всё вокруг утратило очертания, и я зажмурилась. А когда распахнула глаза, то оказалась сидящей на алтаре в самом центре большой залы, с которой и началась для меня новая жизнь.

ГЛАВА 2

   Блаженная тишина столичного храма Дэуса окутывала бережно и нежно, будто стремясь компенсировать грядущие неприятности. А их, я уверена, впереди будет не мало. Но пока меня, сидящую на главном храмовом алтаре, не обнаружили служители, я с наслаждением вдыхала воздух нового мира и любовалась танцем сверкающих пылинок в косых лучах солнца. Золотой солнечный свет проникал в залу с дальнего её конца и стелился по сизому мрамору с синими прожилками, которым здесь всё было отделано. Представшее перед глазами было настолько красиво, что хотелось застыть в этом моменте, остановить время и сидеть на неожиданно тёплой алтарной плите до тех пор, пока не надоест.

   После недолгого, но весьма фееричного, общения с местным божеством мне нужно было привести мысли в порядок, дать себе время на то, чтобы осознать случившееся. Но в голове было поразительно пусто, что иногда случалось со мной, когда уровень стресса переваливал за определённую черту, и взять ситуацию под контроль представлялось мало возможным. Странно и смешно было в один миг поменять всю свою жизнь, оказаться кем-то другим в совершенно незнакомом для себя месте. Со слов Дэуса всё было легко – живи и наслаждайся. Вот только так ли это будет на самом деле?

   Скосив взгляд на руку, я залюбовалась перстнем с раухтопазом, и только потом, запоздало, осознала, что тонкие длинные пальцы с идеальными ноготками были мало похожи на мои. Разве что мне снова было бы семнадцать лет. Чувствуя, как глубоко внутри растёт волна бесконтрольной радости, я приблизила прядь волос к лицу и вместо своих красно-рыжих увидела светлые бледно-золотистые. Губы сами собой расплылись в широкой улыбке, когда ещё одно из обещаний сумасбродного бога оказалось выполнено.

   Прожить новую жизнь в новом теле – щедрый подарок от Дэуса, за который я была искренне благодарна. И дело бы не в том, что я хотела бы оказаться кем-то другим. Вовсе нет, ведь все мои мысли и воспоминания остались при мне. Скорее это было дополнительным фактором свободы, дарованной мне. Свободы действий и выбора, а так же свободы от прошлого.

   Улыбчивой и мечтательной меня и обнаружил на алтаре один из жрецов храма. Облачённый в длинную мантию тёмно-зелёного цвета, с надвинутым на середину лба капюшоном он наткнулся на меня взглядом и невольно сделал шаг назад. От резкого движения капюшон соскользнул на спину, и я рассмотрела короткие тёмно-русые волосы, в беспорядке торчащие во все стороны, округлившиеся в изумлении ореховые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, густые брови вразлёт, полноватые губы и прямой, чуть вздёрнутый, нос. Молодой человек был очарователен, и растерянность, в которой он пребывал, усиливала это.

   Вдоволь насмотревшись на меня, он, опомнившись, опустил голову и сделал несколько шагов в мою сторону.

   — Простите, госпожа, — со всей возможной почтительностью, взволновано прозвучал мелодичный голос, — но сидеть на алтаре нашего бога – богохульство даже для самой знатной эллы.

   Будто впервые увидев, я осмотрела неровную плиту, на которой сидела, саму себя, облачённую в серо-голубое платье свободного кроя, по подолу которого были вышиты серебряной нитью странные символы, и легко пожала плечами.

   — Ваш бог сам меня сюда переместил, — переведя взгляд на парня, я увидела, как он стремительно побледнел, и добавила: — и сказал, что вы отведёте меня на совет.

   — Совет, — бестолково повторил он, пытаясь усвоить услышанное.

   Но уже через пару мгновений взял себя в руки и закивал головой:

   — Конечно, я сообщу о вас, госпожа, и совет будет созван в кратчайшие сроки.

   Только сейчас, услышав его слова, я смекнула, что созыв совета может занять не малое время. Вот только чем заполнить эти часы ожидания, я понятия не имела. О чём и сообщила жрецу.

   Боязливо поглядывая на меня, он с осторожностью поинтересовался:

   — И чем бы вы хотели заняться, элла?

   Не имея ни малейшего представления о том, что мне было бы позволено, вновь пожала плечами. Я даже не знала, могу ли выйти из храма до тех пор, пока не состоится совет. Вот только вслух своих сомнений высказывать не собиралась. Лучшим вариантом было вообще до поры не показывать характера, притворяясь кем-то более глупым и приземлённым. Благо внешность мне теперь это позволяла. Ведь кто будет подозревать у хрупкой юной блондинки наличие интеллекта женщины, прожившей почти половину жизни, успевшей во многом разочароваться и научиться разбираться в людях?

   Ободрённая этими выводами, я поёрзала по алтарю и заявила:

   — Хочу купить рабов.

   То ли мне показалось, то ли от моих слов парень действительно вздрогнул. В его взгляде вмиг что-то переменилось. В тёплых глазах будто бы померк свет, льющийся изнутри. Живой интерес с любопытством сменились какой-то пришибленностью.

   — Боюсь, что до совета вам было бы лучше оставаться в храме, элла, — опустив взгляд, произнёс он. — Невольничий рынок вы сможете посетить сразу же после того, как он состоится.

   Кивнув ему, я указала взглядом на выход из залы. Туда, откуда он недавно появился.

   — Тогда иди, сообщай обо мне, — поторопила и почти сразу же добавила: — а потом возвращайся сюда.

   — Как прикажете, элла, — поклонился жрец и спешно удалился.

   Оставшись одна, я подумала о том, какими же гадинами являются местные женщины, если и служитель храма, и сам их бог испытывают далеко не самые радужные чувства, вспоминая о них. О ситуации с рабами вообще можно было только догадываться. Весь этот мир бы одной сплошной дикостью, и я не могла понять, почему мужчины до сих пор не захватили власть, почему не отвоевали свободу по праву сильного? Ведь женщин, как я поняла, было в сотни раз меньше. Что помогало оставаться неизменным этому порядку? Дэус явно скрывал что-то, выдав мне информацию небольшой порцией. Ровной той, которой хватило для того, чтобы получить согласие. Впрочем, у меня впереди была целая жизнь на то, чтобы найти ответы на все интересующие меня вопросы и просто жить.

   Воодушевлённая этой мыслью, я не сразу заметила, как в тени коридора прячется тот самый жрец, который уходил сообщить другим о необходимости созыва совета. Желания приближаться ко мне после того, как я проявила интерес к рынку рабов, у него не было никакого. И это было вполне понятно. Вот только моего любопытства это не унимало.

   Поняв, что его заметили, парень украдкой тяжело вздохнул и направился ко мне, нацепив на лицо притворную улыбку. Делать вид, будто ничего не уловила, не было для меня чем-то непривычным, вот только жаль, что начинать новую жизнь приходилось со лжи. Но пока что так для всех было лучше.

   — Срочный созыв совета займёт несколько часов, элла, — сообщил он, остановившись в пяти шагах от меня и склонив голову.

   Легко соскользнув с алтарной плиты, я подошла к нему и тонким ноготком поддела подбородок, заставляя смотреть в глаза.

   — Придётся тебе за эти несколько часов объяснить мне, что и как устроено в этом мире. Ты ведь не против? — чуть склонив голову к плечу, выгнула бровь.

   Конечно парень тут же согласился. Да и какой у него был выбор? Хотя, как выяснилось чуть позже, жрецы не сильно отличались от рабов, и их свобода носила номинальный характер. Храм Дэуса женщинам был, как кость в горле. И логично было бы, если бы они избавились от него, как от пережитка прошлого. Но, как мне пояснил Кораин, так звали молодого человека, некогда боги позаботились о том, чтобы подобного не случилось. А когда я с удивлением и интересом спросила о других богах, вскользь упомянутых им, жрец нахмурился ещё больше и нехотя признался, что они покинули этот мир.

   За беседой время пролетело незаметно. Кораин очень доходчиво рассказал о трёх континентах, на самом большом из которых мы находились, и о группах островов, большинство из которых принадлежат эллам, о социальном устройстве в стране, о религии и основных законах, а так же о том немногом, что я обязана была сделать в ближайшее время. Парень был честен со мной, он пояснял каждый непонятный нюанс и старался донести все важные моменты. А ведь я была женщиной. Одной из тех, кого он привык опасаться и ненавидеть.

   Кораин как раз объяснял мне разницу между зачарованными рабскими ошейниками и магическими, когда нам сообщили о том, что совет призывает меня. Воодушевлённая, не заставляя ждать себя, я спешно отправилась на встречу с самыми влиятельными в столице женщинами. Кораин молча вёл меня по коридорам и лестницам, а когда мы остановились у высоких массивных дверей, отступил в сторону.

   — Дальше мне с вами нельзя, элла, — поклонился он, прощаясь.

   — Даже если я захочу, чтобы ты пошёл со мной? — с вызовом поинтересовалась я, не обращая внимания на двух других жрецов, с неодобрением смотрящих на него.

   — Боюсь, даже так, элла, — тихо ответил Кораин, опустив голову.

   — Что ж, хорошо, — поджав губы, недовольно процедила я, после чего отвернулась к дверям.

   Стоило сделать это, как жрецы тут же открыли тяжёлые створки и поклонились, пропуская в просторную круглую залу. Не глядя на них, я прошла вперёд, постукивая низкими устойчивыми каблуками по каменному полу, и остановилась перед десятью массивными креслами, расположенными полукругом, восемь из которых были заняты женщинами разных возрастов и комплекций.

   — Рада видеть вас, дамы, — поприветствовала я их, чуть склонив голову в знак уважения. — Меня зовут Этельлимсиль. Меня направил сюда бог этого мира.

   — Для тебя, деточка, мы – эллы, — с пренебрежением, больше походящим на брезгливость поправила меня пожилая полная женщина, толстые и короткие пальцы которой были унизаны безвкусными перстнями.

   Заплывшая жиром, она оглядывала меня маленькими тёмными глазками. А остальные застыли в ожидании: проглочу я унижение или проявлю характер. Видит небо, я не собиралась в первую же встречу расставлять все точки над "и", думала притвориться безобидной, глуповатой малышкой. Но от её уничижительного "милочка" внутри всколыхнулась та часть меня, которую я предпочитала не затрагивать. Помесь злобной стервы и скандальной базарной бабки – являлась одной из моих худших сторон, с которой я предпочитала бороться. Но сейчас она оказалась как никогда кстати.

   С внешней невозмутимостью пожав плечами, я позволила себе ответную наглость. Открыто рассмотрела её круглое лицо, жидкие русые волосы и балахонистое фиолетовое платье, выглядящее будто простыня, в которую она второпях завернулась. А затем поучительным тоном ответила:

   — Эллы вы для рабов и для обнищавших женщин, едва сводящих концы с корцами. А я же – равная вам. И по закону, как избранная Дэусом, имею право на место в совете, — красноречиво посмотрев на пустующее кресло, находящееся ближе всего к себе, я обернулась к одной из двух эффектных брюнеток, сидящих в середине полукруга, и почти миролюбиво закончила: — но оно мне не интересно.

   Миловидная блондинка с капризным лицом по левую руку от толстухи, чуть подалась вперёд, рассматривая меня.

   — Выскочка, — эмоционально выплюнула она, не тая неприятия.

   И я бы не обратила внимания на этот злобный выпад, если бы Кораин не предупредил меня, что за прилюдные оскорбления или клевету полагается штраф или даже куда более серьёзное наказание. Помня об этом, я поймала взгляд злобной блондинки и предупредила:

   — На первый раз я сделаю вид, что не заметила оскорбления. — Чуть помедлив, дабы она оценила сказанное, веско добавила: — но за последующие потребую полагающийся штраф.

   Задохнувшиеся от возмущения женщины явно желали мне отнюдь не долгой и радостной жизни. На их лицах я читала гнев, раздражение, зависть, злобу, безразличие. И только похожие друг на друга, словно сёстры, брюнетки посередине оставались спокойны. Одна из них, та, что выглядела более надменной, явно испытывала ко мне интерес, изучала, будто любопытную зверушку. Вторая же излучала спокойствие, глядя на меня чуть прикрытыми золотыми глазами. Она будто бы взвешивала каждое из моих слов и решала, правдивы они или нет.

   Стоило ей поднять руку, как все остальные затихли.

   — Вижу, вы не плохо осведомлены в законах, — негромко заметила она, но в образовавшейся тишине каждое из слов было прекрасно слышно. — Как раз за соблюдение их я и отвечаю в совете. Меня зовут Этерия.

   — Приятно познакомиться с вами, Этерия, — едва уловимо склонив голову в её сторону, я выразила своё почтение. — Дэус объяснил мне основные законы и некоторые правила.

   — Что ж, это радует, — кивнула женщина.

   Она явно хотела продолжить, но её вдруг перебила ярко рыжая девушка, по отсутствующему виду которой можно было предположить, что она настолько глубоко ушла в себя, что всё остальное ей глубоко безразлично.

   — Первая за три сотни лет, — задумчивые слова пролетели по зале, будто сухие листья. — Я полагала, что ты будешь послана нам раньше.

   Подняв взгляд светло-голубых, топазовых глаз, она остановила его на мне, отчего по коже прошла лёгкая дрожь. Меня будто овеяло лёгким ветром. Все, включая меня, ждали от неё продолжения, но девушка снова потеряла интерес ко всему вокруг и, чуть изменив позу, уставилась куда-то чуть выше моей головы.

   — Ясмина – провидица, — пояснила для меня Этерия. — Иногда к ней приходят видения.

   — И тогда она ведёт себя ещё более чудаковато, чем сейчас, — с усмешкой на красиво очерченных пухлых губах заключила вторая брюнетка. — Моё имя – Амаранта. Я – старшая сестра Этерии.

   Хищные черты лица выдавали её своевольный, жёсткий характер. Но в глазах светился живой ум, что оставляло надежду на адекватность. Хоть Ганс и назвал их всех суками, мне хотелось верить, что всё не настолько плохо.

   — Этельлимсиль, у тебя есть доказательство того, что тебя послал Дэус? — деловито поинтересовалась Амаранта, выгнув бровь.

   — Конечно, — кивнула я ей и тут же подняла руку с перстнем, подаренным мне богом.

   Крупный раухтопаз приковал внимание сестёр. Они переглянулись и едва уловимо кивнули друг другу, словно могли общаться без слов.

   — Покажи его ближе, — приказным тоном потребовала ещё одна полная женщина, сидящая как раз напротив той, что попыталась унизить меня в самом начале.

   Протянув руку, она ждала, что я сниму перстень и опущу в её ладонь. На что я криво усмехнулась.

   — Если вы ждёте, что я его сниму, то зря. — Отрицательно качнув головой, я опустила руку. А потом, интересуясь тем, как далеко они могут пойти, предложила: — хотя, вы можете попробовать забрать его у меня.

   — Никому не советую! — Резко осадила всех Этерия, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать. — Четыреста лет назад был подобный случай. У избранной попытались отнять кольцо. Оно испепелило на месте ту, что пожелала присвоить себе чужое.

   — Мы все помним историю вашей прабабки, — небрежно отмахнулась от предупреждений пепельная блондинка со светло-зелёными глазами.

   — Плохо помните, — жёстко отозвалась Амаранта, пресекая попытку дерзить сестре.

   — Что нам мешает упечь её в темницу? — низким грубым голосом поинтересовалась ещё одна блондинка.

   Мужеподобная, одетая в своеобразную одежду с латными и кольчужными элементами, полная гнева, она смотрела на меня так, будто я успела не слабо нагадить ей в душу или, как минимум, отняла у неё последнюю рубашку. У меня не оставалось ни капли сомнений в том, что, если бы не сдерживающие факторы, она попыталась бы разделаться со мной. И большая часть совета поддержала бы её.

   В образовавшейся тишине, в которой женщины будто бы ждали момента, дабы наброситься на меня, в прямом или переносном смысле, Этерия звонко предложила причины, по которым им не следовало причинять мне вред:

   — Гнев бога? Закон? Выберите то, что вам больше нравится.

   — Знаешь, Этерия, — неспешно произнесла та женщина, которая требовала у меня перстень Дэуса, — мне даже жаль, что присутствовать на срочном созыве совета не смогли Вирэя и Нарвия, а не ты. — Смерив хранительницу закона насмешливым взглядом, она подмигнула той, что сидела напротив, и добавила: — мы тогда закрыли бы глаза на закон и…

   — Не хочешь ли ты, Нэста, сказать мне, что уже поступала подобным образом? — не став дослушивать её, перебила Этерия, задав вопрос ледяным тоном.

   И, возможно, женские разборки повернули бы в другую степь, если бы в них не вмешалась Амаранта.

   — Если вы собрались тут, чтобы позлословить или посоревноваться в остротах, то я в этой крысиной возне участвовать не намерена. Лично я ещё помню, для чего мы здесь, — закинув ногу на ногу, грубо осадила присутствующих она, в весьма надменной манере. Убедившись, что все замолкли, она перевела взгляд на меня. — Тебе, Этельлимсиль, полагается дом, три тысячи золотых стартового капитала и три любых раба. Деньги получишь сразу же, рабов выберешь сама, каталог свободных домов можно посмотреть у градоначальника.

   — Каталог домов? — нахмурившись, переспросила я.

   — Да, — кивнула женщина. — Тебе всё объяснят и покажут.

   Глядя ей в глаза, удерживая взгляд, я чуть искривила уголок губ в ухмылке и отрицательно качнула головой. Всё шло так, как меня предупреждал Дэус, жадные женщины решили умолчать о том, что должно было стать моим по праву. Вот только я своего упускать была не намерена.

   — Спасибо, — спокойно отозвалась я и тут же добавила: — но меня устроит особняк в Роуанском предгорье и прилежащие к нему изумрудные и серебряные рудники. — Наслаждаясь вытянувшимися лицами женщин и тем, как в глазах некоторых из них вспыхивает ненависть, я вдоволь насладилась ими, прежде чем, будто бы невзначай, припомнить: — ах да, и ещё Дэус говорил о золоте и драгоценностях, хранящихся для меня в сокровищнице этого храма.

   Кажется, произнеся это, я услышала, как у кого-то скрипнули зубы. Кажется, этими словами я нажила себе настоящих врагов.

   Но отступать было некуда. Поэтому, повернувшись к Этерии, я спросила:

   — Я правильно перечислила то, что принадлежит мне по закону?

   — Всё верно — подтвердила та мои слова, что ещё больше разозлило женщин.

   — Этот закон давно устарел, — гневно заявила девица, мечтающая упрятать меня в темницу. — Почему мы должны подчиняться Дэусу? Он не наш бог! — разъярившись, выкрикнула она.

   — Он единственный бог, который ещё не оставил нас. — Хмуро напомнила зеленоглазая блондинка и тут же колко поинтересовалась, мрачно глянув на вспыльчивую девушку: — или тебе напомнить о том, что было, когда мы пошли против него в последний раз?

   Никто не захотел повторять печального опыта прошлого. А мне оставалось лишь гадать, как Дэус утихомирил женщин, что они до сих пор вспоминали об этом и предпочитали не лезть в бутылку? Впрочем, если когда-нибудь нам с ним предстояла встреча, то всё можно будет узнать во время неё. А пока стоит решать насущные вопросы, не терпящие отлагательств.

   — Я хотела бы кое-что уточнить, — обратилась я к сёстрам, поняв, что с остальными женщинами конструктивного диалога не построить.

   — Мы тебя слушаем, — откликнулась Этерия.

   — В качестве одного из рабов на выбор я могу назвать жреца?

   Кажется, этот вопрос привёл женщин в ступор. Видать, никому до меня не приходила в голову подобная идея.

   — Жрецы не являются рабами, — указала на очевидное Амаранта.

   Вот только к этому времени я уже придумала, как обойти эту условность.

   — Я могла бы заплатить храму требуемую сумму за то, чтобы жрец стал моим слугой, — пожала плечами я так, словно говорила о какой-то малозначимой ерунде. — Это возможно?

   Недовольные женщины тихо переговаривались и обменивались многозначительными взглядами. Было видно, что они жалеют, что не даже не думали о возможности заполучить себе кого-нибудь из жрецов. Хотя, у них и без того хватало мужчин, с которыми можно было делать всё, что угодно. И, быть может, пожелав для себя служителя храма, я открыла ящик Пандоры и испортила мужчинам жизнь. Но сделанного было не ввернуть.

   — Теоретически это не запрещено, — после долгих раздумий вынесла свой вердикт Этерия. Чем вызвала шквал возмущения, не обращая внимания на которое она веско уточнила: — но мужчина должен добровольно согласиться стать твоим слугой.

   — А кто будет определять размер выплаты за него? — деловито уточнила я.

   — Думаю, — вклинилась в наш с Этерией разговор Амаранта, — ты можешь заплатить храму сумму, равную цене здорового раба-хозяйственника. Пять золотых.

   — Мы можем пригласить его сюда и спросить, согласен ли он? — гнула я свою линию, пока никто не придумал повода запретить мне этот финт ушами.

   Амаранта, казалось, прекрасно поняла ход моих мыслей. Усмехнувшись, глядя в мои глаза, она кивнула.

   Спустя десяток минут, по приказу Этерии, в залу вошли главный жрец и Кораин. Едва мазнув взглядом по тучному мужчине, я тут же отметила, как изменился внешний вид парня. И перемены эти мне не нравились. За дверями я оставила прекрасно выглядящего, симпатичного молодого парня, с любознательными тёплыми глазами. А сейчас видела перед собой помятого, явно нервничающего молодого человека с порезами на правой щеке.

   Нахмурившись, я смотрела, как жрец низко поклонился женщинам, а Кораин стал на колени и, не смея смотреть им в глаза, произнёс:

   — Да осветит солнце ваши дни, эллы.

   — Встань, — небрежно приказала ему Амаранта, а сама повернулась ко мне: — ты про этого заморыша спрашивала? — изумилась она.

   — Да, — кивнула я, нахмурившись ещё сильнее.

   — Эта элла желает купить тебя у храма, — озвучила Амаранта суть происходящего, указав на меня. — Советом было установлено, что если ты дашь своё добровольное согласие, то Этельлимсиль заплатит храму пять золотых момент, как за раба-хозяйственника, и ты станешь её слугой. Что скажешь?

   Чуть прищурившись, она выжидающе глядела на него, заинтересованная тем, что он выберет: спокойную жизнь в храме или служение избранной Дэусом.

   — Простите, достопочтимая элла Амаранта, — низко поклонился Кораин. — Вы сказали – слугой? — осторожно уточнил он. — Не рабом?

   — Всё верно, — сухо подтвердила та.

   Парень бегло глянул на неё и внимательно посмотрел на меня, его молчание затянулось на радость невзлюбившим меня женщинам из совета. Они уже начали было переговариваться и бросать на меня насмешливые взгляды. Как вдруг он кивнул.

   — Перед лицом уважаемого совета я принимаю предложение эллы Этельлимсиль стать её слугой, — с должным почтением перед стервами произнёс он. — Я согласен.

   Подойдя к парню, я подняла его лицо и, наконец, рассмотрела внимательнее раны на его правой щеке.

   — Я заплачу за него три золотых, — скорректировала я цену, не глядя на жреца.

   Повернувшись к женщинам и увидев недоумение на их лицах, пояснила:

   — Когда этот парень проводил меня до дверей зала совета, он выглядел идеально. — Оглянувшись на жреца, я поймала его взгляд и недобро прищурилась. — Пять золотых – цена за здорового раба. А вы привели ко мне отнюдь не такого. — Покачав головой, я дала ему понять, что очень недовольна. — Что вы делали с ним, пока я беседовала с советом? И зачем?

   Не ожидающий такого поворота, главный жрец растерялся. Он заметно покраснел. Маленькие чёрные глаза забегали. Приоткрыв рот, он едва не начал оправдываться и в последний момент вдруг вспылил, горделиво выпрямляясь:

   — Это не ваше дело, элла!

   — Вы смеете отвечать избранной таким тоном? — невинно поинтересовалась я, опешив на секунду.

   — Не должен, — нахмурилась уже Амаранта. Но, чуть погодя, нехотя признала: — но и мы в дела храма не должны вмешиваться.

   — Значит, я плачу две золотые монеты и закрываю глаза на порезы моего слуги и спесь жреца? — деловито поинтересовалась я, едва уловимо склонив голову на бок.

   — Да будет так, — согласилась со справедливой корректировкой Этерия. — Если у главного жреца нет возражений, то вопрос решён, — вынесла она вердикт и подождала несколько секунд, давая призрачную возможность возразить. После продолжила: — слуга поможет тебе попасть в храмовую сокровищницу. Да и со всем остальным тоже справится вместо того, кого тебе обязаны были приставить на первое время.

   — Благодарю совет за помощь и доброту, — насколько могла уважительно произнесла я, хотя вся моя благодарность была направлена лишь на двух женщин.

   — Осталось только одно, — холодно произнесла Амаранта и, повернувшись к сестре, обменялась с ней взглядами.

   Та кивнула ей и неспешно встала. Неотрывно смотря на меня, она потянула за серебряную цепочку, край которой скрывался глубоко в её декольте.

   — Ключ от поместья, — вытащив его из-под одежды, она сняла цепочку с шеи, после чего протянула её мне. — Поместье, рудники и изобильные земли отныне твои.

   — Мы принимаем тебя, Этельлимсиль, как часть нашего мира, — внезапно произнесла Ясмина, стоило мне взять ключ у Этерии. Оживившись, она едва уловимо улыбнулась мне и кивнула на двери. — Ступай и живи так, как тебе велит душа.

   Не одна я была удивлена тем, что она снова заговорила. Кто-то из женщин был недоволен, а кто-то слишком ошарашен. Пользуясь этим, я чуть склонила голову и искренне отозвалась:

   — Благодарю вас, Ясмина.

   После, не раздумывая и не задерживаясь, я дала Кораину знак следовать за мной и поспешила покинуть этих змей. Всё же, Дэус оказался прав – совет был тем ещё сборищем сук.

ГЛАВА 3

   До тех пор, пока мы не покинули храм, я обменялась с Кораином всего парой фраз. Чужие стены, как водится, имели уши. Помня об этом, я осторожничала. Но стоило храмовым дверям закрыться за нашими спинами, как, спускаясь по лестнице, я вздохнула полной грудью, смотря на раскинувшийся передо мной город.

   Ровные улочки разбегались от храма во все стороны в радиальном порядке. Каменная мостовая, выложенная песчаником, была согрета тёплым летним солнцем. Откуда-то с северо-запада дул свежий ветерок, развевая волосы. Сбоку от храма был обустроен небольшой пруд с тенистыми аллеями, и мне хотелось бы как-нибудь посидеть на лавочке у воды, а пока что нужно было решать вопросы первостепенной значимости.

   — Кораин, — позвала я парня, шедшего на несколько шагов позади. — Расскажи о районах города и его ближайших окрестностях. Что и где здесь есть? — Поймав его озадаченный взгляд, добавила: — коротко и ёмко.

   Торопливо кивнув, слуга чуть приблизился ко мне, когда я остановилась по центру небольшой площади перед храмом.

   — На севере и северо-востоке находится Шельмин лес, — почти не раздумывая, начал просвещать меня парень. — На востоке он сменяется полями. В южном и юго-восточном направлении за чертой города располагаются роскошные загородные дома с садами и парками. В основном в них живут высокородные эллы, — при упоминании которых он заметно нахмурился. Но тут же опомнился и продолжил: — с северо-запада по юго-запад столицу омывают воды Пернийского моря. Порт находится на западе. Эллы почти никогда не ходят туда, — будто нехотя произнёс он последнее и тут же переключился на следующее: — в городе расположено девять районов.

   — Значит рынок рабов на юго-востоке? — уточнила я, прежде чем свернуть в нужную сторону.

   — Всё верно, элла, — кивнул Кораин.

   — Туда и направимся в первую очередь, — подытожила я, направляясь к нужной улице. — На что нам хватит сотни золотых?

   Спросив об этом, я невольно вспомнила о храмовой сокровищнице. Проследовав к ней по прохладным наклонным коридорам, сразу же после разговора с советом, мы с Кораином остановились у неприметной двери, по периметру которой были выбиты затейливые не то руны, не то символы. Как оказалось, открыть её могла только я, главный жрец или сам Дэус. Причём в моём случае ключом являлся перстень, подаренный богом.

   Когда магическая печать признала меня, и монолитная каменная дверь замерцала и растворилась в воздухе, пропуская внутрь, мы с Кораином оказались в небольшом помещении, забитом драгоценностями и золотом. Монеты ровными стопками были сложены на столах, полу и нишах в стенах. Ювелирные украшения лежали в небольших сундучках и были свалены в горки рядом с монетами.

   При взгляде на все эти богатства, у меня разбегались глаза. Я понимала, что на устройство новой жизни мне понадобится много денег. Помнила, что Дэус говорил о хранимом в храме. Но никак не ожидала, что он окажется настолько щедр.

   — Смотря чего вы пожелаете, элла, — вывел меня из размышлений голос Кораина. — Один элитный гаремный раб может стоить около сотни, если будет выставлен на аукцион.

   Элитный гаремный раб с аукциона – вот значит что, по мнению парня, могло меня заинтересовать? Хотя, учитывая дам из совета, его догадки вполне имеют место быть. С другими женщинами. Меня же он не знал, и его недоверие с осторожностью были понятны и логичны. И всё же я нахмурилась, услышав его предположение. Осознавать, что меня считают такой же, как они, было противно.

   — Мне нужна охрана, — резче, чем полагала, произнесла я. — Кто-то на кухню, кто-то для уборки. Быть может, для этого лучше нанять слуг? — выгнув бровь, спросила я у Кораина.

   — Вышколенный охранник вам обойдётся не больше семи золотых монет, — почти без запинки ответил парень, пытаясь ничем не выдать удивления. Впрочем, краем глаза я успела заметить, как на его лице промелькнули несколько путанных эмоций. — Кулинар примерно столько же, а раб для бытовых нужд в десяток серебряных. Слуг в нашей стране почти нет.

   Последняя фраза удивила уже меня. Не особо доверяя тому, кого впервые увидела всего несколько часов назад, я с изрядной долей скептицизма посмотрела на него. Окинула взглядом с головы до ног и обратно.

   Поняв невысказанный вопрос, он пояснил:

   — Быть слугой – незавидная участь. У тебя есть только твоя свобода. Но ни крыши над головой, ни работы. — Внимательно следя за моей реакцией на свои слова, Кораин, решив что-то для себя, поделился со мной тем, о чём другой женщине не рассказал бы: — среди элл есть негласная договорённость не брать к себе слуг. Одна из причин – дабы мужчинам было неповадно стать ими, а не продавать себя в рабство. Редко какие госпожи нарушают это правило. — Заметно помрачнев, он вспоминал то, что когда-то произошло с его другом. Из случившегося он сделал несколько выводов, которые и озвучил: — самый лучший выход для слуг – оставаться при храме Дэуса или пытаться уплыть за море. Хотя, — резко выдохнул он, — чаще всего, многие из них умирают от голода или сдаются и сами себя продают в рабство.

   — Херовые перспективы, — едва слышный комментарий вместе с кривой усмешкой вырвался у меня прежде, чем я остановила себя.

   Услышав его, Кораин споткнулся на ровном месте, после чего прищурился, недоверчиво глядя на меня. А мне вдруг стало не до него. Кованая ограда, построенная по периметру роскошного дома и прилегающей к нему территории, почти не скрывала того, что творилось на лужайке.

   Прямо посреди выкошенной изумрудной травы стояла полная низкорослая женщина преклонного возраста. Плотно обтянутая розовой тканью ультракороткого платья, позволяющего оценить целлюлит на её бёдрах, в одной руке она держала бокал с чем-то издали похожим на вино. В другой был крепко зажат кнут, которым она со всей силы хлестала двух мужчин, стоящих перед ней на четвереньках, как псы. Полуобнажённые, в одних изодранных штанах, они едва заметно вздрагивали от каждого удара. На их шеях висели массивные кожаные ошейники с шипами, направленными внутрь. Раб, что поменьше комплекцией, судя по всему, был совсем ещё молодым светловолосым эльфом. Он пытался сдерживать крики, рвущиеся наружу, когда воспалённая кожа рассекалась, и по спине текла кровь, но у него ничего не получалось. Полные боли, жалобные стоны разносились далеко по улице. Второй раб не издавал ни звука от мощных ударов кнута. До крови закусив губу, он стойко выдерживал каждый из них. Тугие мышцы под смуглой кожей перекатывались и натягивались. Смотреть на это было бы удовольствием, если бы не сопутствующий садизм повёрнутой на издевательствах женщины.

   Поняв, что слишком долго пялюсь на них, я как можно более естественно поправила прядь волос, заправив её за острое ухо, и плавно отвела взгляд. Только теперь до моего мозга дошёл тот факт, что в этом мире, в этой стране мужчины были бесправными вещами в руках хозяек. И хозяйки эти редко когда бывали добры.

   В херовый мир пригласил меня Дэус. С другой стороны, обещанное он выполнял. Здесь я могла начать новую жить и прожить её так, как мне хочется. А мужчины… не знаю, как эти, но многие из тех, что жили в моём мире, такое отношение к себе точно заслужили.

   Так же только после этого неприятного зрелища я осознала, что всю дорогу от храма, кроме садистки в розовом, я видела только мужчин. Все они были разной комплекции и возраста, но я уловила то, что их объединяло – почти каждый был по-своему привлекателен. И это обескураживало.

   В молчании, наполненном хмурыми мыслями, у каждого своими, мы с Кораином приблизились к рынку работорговцев, представляющему собой десятки разнообразных палаток и шатров, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга. Если это расстояние было больше, чем обычно, то между несколькими шатрами обустраивался помост, с которого рабы продавались в ходе аукциона.

   Рассказав мне об этом, Кораин склонил голову чуть ниже и с опаской добавил:

   — Простите, госпожа, но я должен предупредить вас, что хоть вы и приобрели меня, как хозяйственника, вам лучше купить раба управляющего.

   — Для этого есть какая-то причина? — оглянувшись на него, я вопросительно выгнула бровь.

   Парень активно кивнул пару раз и поспешил объяснить ситуацию:

   — Я люблю растения и животных. Если бы вы дали мне возможность заниматься садом, я был бы наиболее полезен для вас, элла. Мой отец был из фейри, — зачастил он. Но увидев, что я его объяснение ничего не дало, добавил: — фейри – народ, тесно связанный с землёй, лесом, воздухом и водой. Мы прекрасные садовники.

   — В этом мире есть фейри? — удивлённо выдохнула я на это.

   — Вы увидитесь тому, сколько в нашем мире рас, — сдержанно улыбнулся Кораин. — Вот только на этом континенте чистокровных фейри не осталось. Они все уплыли за моря и океан.

   Спрашивать от чего или кого фейри уплыли за океан, я не стала, ибо всё было и так понятно. Искоса взглянув на парня, я хотела поинтересоваться, хотел ли он последовать за ними. Но внезапный шум неподалёку, привлёк моё внимание, заставив отложить на потом разговоры, для которых было не время.

   Последовав на звук, я прошла между рядами палаток, едва глядя на них, завернула за пятой по счёту и оказалась на самом краю толпы, обступившей деревянный помост, возвышающийся над землёй на полметра. На нём находились трое. Тот из них, что располагался ближе к толпе, был первым непривлекательным мужчиной, увиденным мной в этом мире. Низкорослый, с большим животом и маленькими бегающими глазками, он являлся олицетворением торгашества и заранее вызывал самые негативные эмоции из всех возможных. Другой, высокий и статный держал в руке девятихвостую плеть, на концах которой я заметила "кровавые" узлы. Его плотно сжатые губы и хмуро сведённые брови выдавали недовольство, а золотисто жёлтые глаза и чёрные волосы смутно напоминали сестёр из совета. Вот только у них были человеческие уши, а у него заострённые эльфийские. Задумавшись о том, мог ли он быть их родственником и носить при этом ошейник, едва выглядывающий из-под воротника, я пропустила момент, когда он замахнулся и со всей силы ударил по спине третьего, вертикально распятого на двух деревянных столбах, накрепко вбитых в землю.

   Свистящий звук плети, резко рассекающей воздух и рычание сквозь стиснутые зубы раба, получившего удар, отпечатались в моей памяти. Когда толпа, в которой я заметила с пол десятка женщин, восторженно загудела, я случайно поймала полный ярости взгляд чёрных глаз прикованного раба и шумно вздохнула, опалённая ею. Одетый лишь в изодранные штаны, с тяжёлым железным ошейником на шее, оскалившийся на всех вокруг, смуглый, мускулистый даже сейчас, когда был измучен пытками и рабством, он казался устрашающим и неумолимым, как сама смерть. Завороженная его ненавистью, я уже не могла оторвать от него глаз.

   — Госпожа, Этельлимсиль, — мягко обратился ко мне Кораин, чуть вжав голову в плечи, — вы желаете насладиться казнью?

   — Казнью? — глухо переспросила я, ни на миг не переставая смотреть в глаза раба, который неотрывно глядел в мои.

   — Этому дикарю, сейчас отрежут косу, являющуюся его главной гордостью, — указал парень на то, как желтоглазый брюнет подошёл к рабу с ножом в руке. — После его, скорее всего, высекут до полубессознательного состояния, а потом четвертуют, отрезав руки, ноги и голову.

   Сказанное Кораином было для меня дикостью. Подобная казнь имела место быть для какого-нибудь серийного убийцы, насильника или ещё какого отморозка. Но что-то внутри подсказывало, что в этом мире столь жестоко казнить могли за куда меньшее.

   Протискиваясь сквозь толпу к помосту, я нацепила на лицо маску капризной девицы и звонко приказала:

   — Остановитесь!

   Сразу же после этого ощутив на себе множество взглядов, без раздумий поднялась на помост и, встав рядом с распятым мужчиной, посмотрела на толстяка.

   — Я хочу купить этого раба! — капризно заявила, указав пальцем на варвара.

   — Простите, элла, — опешил от моей наглости торгаш. — Но госпожа Амаранта приказала наказать его должным образом за непослушание и дикость. Этот дикарь не обучен. К тому же, он не понимает нашего языка и не желает быть покорным.

   — Я всё равно хочу его купить, — едва заметно притопнула я ножкой, не сдвигаясь с места ни на миллиметр.

   Если этот бочонок на ножках думал, что сможет уговорить меня отступиться от желаемого, то он крупно ошибался.

   — Покорнейше прошу меня простить, элла, — вновь склонил передо мной голову торгаш, — но я не видел вас в столице прежде.

   — И не могли видеть, ибо я появилась здесь только сегодня, — усмехнулась я, глядя ему в глаза. — Я избранная богом Дэусом – Этельлимсиль.

   Оставив его переваривать эту информацию, ощущая, как от услышанного затихла толпа, я подошла ещё ближе к дикарю и настойчиво высвободила его длинную толстую косу из руки желтоглазого. Если волосы были его гордостью, как сказал Кораин, то я ни за что не собиралась давать их кому бы то ни было отрезать.

   — Люди госпожи Амаранты пленили его две недели назад, — окатив меня строгим взглядом, холодно заявил брюнет. — Он является её рабом, и как её раб должен быть наказан.

   Судя по всему, спор с этим мужчиной был делом тяжким. Схлестнись мы с ним один на один, я бы оказалась в проигрышной ситуации. Но сейчас у нас были зрители. И это многое меняло.

   — Если вы убьёте его, то ничего не получите. Вы и так изрядно потрепали его, — зашла я с козырей, неосознанно обращаясь к мужчине на "вы". — К тому же, попасть в руки к ещё одной хозяйке – не самая желанная участь для непокорного раба, не находите? — заметив, как едва уловимо изогнулась левая бровь мужчины, добавила: — я заплачу за него.

   — Даже учитывая его экзотичность, он не стоит больше двадцати серебряных, — отмахнулся от моих слов мужчина, намекая, что это слишком маленькая сумма, чтобы он отказывался от возможности убить дикаря.

   — Я дам за него пятьдесят, — не раздумывая, подняла я цену.

   — Элла Этельлимсиль, — попробовал перетянуть на себя внимание торговец, — у меня есть много вышколенных рабов, способных удовлетворить любые ваши прихоти. Мужчины, парни и мальчики на любой вкус. Для любых целей, — добавил он на полтона тише и многозначительно улыбнулся.

   — Не сомневаюсь, что это так, — через силу заставила я себя улыбнуться, тогда как на самом деле этот человек становился мне всё более неприятен. — Но посмотрю я на их только после того, как заберу этого раба.

   Что-то в моём взгляде дало торговцу понять, что со сказанное мною стоит принимать всерьёз. Повернувшись к брюнету, он с нажимом спросил у него:

   — Этеримарант, быть может, тебя удовлетворит предложение избранной?

   Едва услышав это имя, я смекнула, что желтоглазый действительно был родственником Этерии и Амаранты. Судя по всему, братом. Хотя с последним я могла и ошибаться.

   — Этот раб не получил должного наказания, — нахмурив брови не желал уступать Этеримарант. В следующий миг на его губах зазмеилась лукавая улыбка. — Но если избранная элла даст мне отрезать его волосы, то я соглашусь на её предложение.

   Одновременно с раздавшимся рычанием дикаря, я спрятала косу за спину и неожиданно гневно произнесла, вспомнив, наконец, где в этом мире место мужчины в ошейнике:

   — И думать об этом не смей, раб.

   На что он недобро прищурился, глядя мне прямо в глаза.

   — Вы сейчас касаетесь чужого имущества, — с долей сарказма напомнил он.

   Будто бы вторя ему, в толпе раздались недовольные возгласы. Кто-то даже позволил себе язвительные высказывания об избранной, которая вдруг появилась из неоткуда. Мол, возвращалась бы туда, откуда пришла. Отметив для себя, что это был женский голос, я указала взглядом на окровавленную спину распятого.

   — Я касаюсь, по сути, почти что трупа. Ты ведь собираешься убить его? — вскинула я бровь. — Так пусть для вашей семьи он умрёт.

   — Этот презренный не стоит вашей настойчивости, светлая госпожа, — уставший от наших препирательств, вмешался в спор торговец.

   Бросив на него недовольный взор, я довольно грубо поставила его на место:

   — Кто её стоит, а кто нет, я решу сама. — После чего перевела взгляд на Этеримаранта. — Так ты отказываешь мне? — И, не давая ничего ответить, тут же морально надавила на него: — твоя госпожа и её сестра менее часа назад были очень добры ко мне на совете. А ты на редкость упёрт.

   Поняв, что при первой же возможности я могу пожаловаться на него сёстрам, Этеримарант, криво ухмыляясь, убрал нож в сапог. Вновь выпрямившись, он смотрел на меня с каким-то неуместным превосходством, будто бы не был рабом, будто бы не проигрывал в этом споре. И мне это не нравилось, потому что мужчина, которого я видела перед собой, был слишком своеволен, слишком настойчив и слишком горд для того, кто носит ошейник. В нём не было ни капли покорности, трепета, уважения, интереса или ненависти к избранной в моём лице. Будто бы я была просто досадливой помехой, мухой, мешающейся перед лицом.

   — Десять ударов, и я отдам его за половину золотого, — назвал свои условия желтоглазый.

   — Три, — машинально начав торговаться, я привела его в бешенство. Отчасти поэтому снисходительно добавила, — и я повышу плату до семидесяти серебряных.

   — Хорошо, три, — разозлённый, слишком быстро согласился мужчина.

   Заподозрившая в этом неладное, я сухо уточнила:

   — Раб должен остаться в живых после них.

   Насколько я помнила из исторических книг, в период позднего средневековья умелый палач мог убить тремя ударами, проникнув до лёгких или перебив позвоночник. Вот только при этом обычно использовались кнуты, а не плети. Но, как бы то ни было, рисковать я не собиралась.

   Впервые за время нашей перепалки в глазах жёлто-золотистых глазах Этеримаранта я увидела злость. Ему не понравилось моё своевременное уточнение. А значит, предчувствие не обмануло меня.

   Отвесив мне поклон, за которым скрыл свои эмоции, он сухо обронил:

   — Как скажете, элла.

   Боясь, что он в последний момент сделает нечто непоправимое, я обернулась, нашла взглядом своего слугу, застывшего у помоста, и торопливо приказала:

   — Кораин, заплати ему. — И пока парень, стремительно поднявшись к нам, чуть ли не на ходу достал мешочек с деньгами и начал отсчитывать монеты, обратилась к торгашу: — у вас есть лекарь?

   — Конечно, элла, — понятливо кивнул, тот и сразу же сделал жест одному из своих рабов, дабы тот сбегал за лекарем.

   На то, как Этеримарант наносит удары плетью, я предпочла не смотреть. Отвернувшись к Кораину, замершему рядом со мной, я молча ждала, когда всё закончится. Но время, как на зло, тянулось, подобно капле смолы, едва ползущей по стволу дерева. А я была той самой мошкой, застывшей в ней.

   Когда отзвучал последний удар, толпа начала потихоньку рассасываться, а желтоглазый вместо того, чтобы удалиться, подошёл ко мне и, будто бы через силу, заговорил:

   — Этот раб опасен, а я не вижу вашу охрану, элла. — Остановив тяжёлый взгляд на Кораине, он презрительно добавил: — один трусливо замерший щенок не в счёт.

   — Как раз за ней я и пришла сюда, — холодно ответила я и демонстративно повернулась к нему спиной.

   Изо всех сил стараясь не сорваться на зарвавшегося мужчину, я злилась ещё больше из-за того, что понимала – отчасти он прав. Но глупо было ждать от фейри смелости и воинственности. Мне вполне хватало дельных советов и подсказок слуги. А для решительных действий найдутся другие.

   Наблюдая за тем, как рабы толстяка отстегнули, теперь уже моего, дикаря от столбов и тут же заковали его руки в кандалы, цепью скрепив их с массивным железным ошейником, я вдруг осознала, что всё это время стояла в паре шагов от него и держала его длиннющую косу в своих руках. Смущённая этим, я осторожно отпустила её, свешивая вперёд, на грудь мужчины и услышала тихие, хриплые, но очень разборчивые слова:

   — Спасибо, маленькая госпожа.

   Застыв от неожиданности, я встретила его серьёзный взгляд и улыбнулась.

   — Рада, что ты всё же умеешь говорить на этом языке, — мягко отметила я, и тут же с интересом спросила: — как тебя зовут?

   — Кхалмо, маленькая госпожа, — без заминки ответил раб.

   — Почему ты так меня называешь? — позабавленная определением, данным им, я чуть склонила голову к плечу, не отводя от него взгляда.

   Прежде чем ответить, он смерил меня оценивающим взглядом и, усмехнулся в густую бороду:

   — Потому что вы такая малышка, госпожа.

   Смущённая его словами, я беззлобно отмахнулась:

   — Уж лучше бы ты молчал.

   Но замолкать мужчина был не намерен. Тяжело опираясь на двух рабов торговца, придерживающих его, он заявил:

   — Вы искали того, кто смог бы охранять вас, маленькая госпожа. Лучше меня этого никто не сделает.

   Наверное, со стороны подобные слова от того, кого только что хотели казнить за непокорность, казались подозрительными. Но я почему-то верила ему. Знала, что он при желании может переломить меня, словно хрупкую тростинку, и всё равно верила. Быть может, отчасти потому что мне хотелось верить, будто бы Дэус хранит меня.

   Кораин моего спокойствия не разделял. Стараясь держаться подальше от Кхалмо, он обратился ко мне:

   — При всем уважении, госпожа, разумно ли доверять дикарю?

   — Я ценю твою рассудительность, Кораин, — как можно мягче обратилась я к парню. И сразу же одёрнула его, добавив: — но сейчас она излишня.

   Кхалмо же, услышав предостережение моего слуги, дёрнулся вперёд, отчего из ран на спине кровь пошла ещё сильнее. Два раба, поддерживающие дикаря, не смогли ничего сделать, чтобы остановить его.

   — Я могу поклясться своей жизнью, что не причиню вам вреда, — запальчиво прорычал мужчина. — Своей кровью.

   — Твоей крови мне и так достаточно, — жёстко прервала я его. А когда встретила взгляд чёрных глаз, едва слышно добавила: — дай им увести себя и вылечить.

   Только после того, как Кхалмо, едва переставляя ноги, дошёл до большого шатра торговца и исчез в нём, я смогла с облегчением вздохнуть. Не вслушиваясь в то, как пузатый нахваливает своих рабов, я позволила ему увести себя туда же и приготовилась к просмотру живого товара.

ГЛАВА 4

   После пребывания на ярком солнце, полутьма шатра, внутри оказавшегося в несколько раз больше, чем снаружи, на какое-то время ослепила меня. Но эльфийские глаза быстро освоились, благодаря чему я заметила, как торговец отвесил слуге затрещину, разбив при этом перстнями губу, и приказал убрать с глаз долой двух мужчин, которых до этого едва ли не силой выталкивали на сцену. Увидев меня, он спешно подошёл ближе и поклонился.

   — Элла Этельлимсиль, позвольте мне предложить вам вино и угощения, пока вы будете осматривать товар.

   Рассыпаясь в комплиментах моей красоте, он подвёл меня к своеобразной ложе перед сценой и помог устроиться на удобном диване с десятком подушек. Кораин тут же стал за диваном, справа от моего плеча.

   — Любезный, — с долей пренебрежения в голосе обратилась я к торговцу, забросив ног на ногу и откинувшись на спинку дивана, — почему вы приказали увести тех двоих?

   На миг в глазах тучного мужчины промелькнуло смятение и даже нечто, похожее на страх. Но он стремительно взял себя в руки.

   — Эти рабы были завезены к нам с другого континента, — глядя мне в глаза, лгал он. — Их удалось взять пленными после боя. Они очень опасны, так как оба являются довольно сильными магами.

   Ничего не понимая, я обернулась к Кораину и спросила у него:

   — Магов держать в рабах разве не престижно?

   — Это так, моя госпожа, — с готовностью кивнул слуга. Польщённый тем, что я показала всем доверие к нему, задав вопрос напрямую, он объяснял всё куда подробнее и честнее торговца: — но мало кто решается на это, так как маги могут найти лазейку и в рабской клятве, и в работе ограничивающего ошейника. К тому же, эти двое – тёмные маги. А тёмная магия негласно под запретом в нашей стране. Так же, как и некромантия.

   Выразительно выгнув бровь, я перевела взгляд на стиснувшего зубы торговца.

   — Если их магия под запретом, — неспешно начала я, понимая, что упускаю что-то важное, — почему же вы продаёте такой товар?

   — Некоторым эллам нравится держать опасных рабов, — нервничая, выпалил он, и поджал губы, давая понять, что не желает развивать данную тему.

   Что ж, мне хватило и того, что я уже услышала, чтобы сделать свои выводы. Судя по всему, в этом краю света женщинам можно было вытворять что угодно. Эллы играючи обходили законы и запреты и развлекались по полной. Хотели опасных зверушек – заводили их, плюя на риск.

   Но меня заинтересовало то, каким образом здесь подавляли магию и насколько хорошо могли это сделать, ведь Дэус подарил мне две силы, о которых я просила. И о которых ещё ничего не знала. Что если их могли как-то блокировать? Получается тогда, в момент опасности, я осталась бы беспомощна?

   Возвращаясь к мысли об опасных рабах, я показательно огляделась вокруг себя и недовольно свела брови.

   — Кстати об этом, — отрывисто выдохнула я, — где мой раб? Я предпочла бы, чтобы его лечили на моих глазах. И ещё, — добавила, поймав взгляд торгаша, — я до сих пор не знаю твоего имени.

   — Простите, элла, — низко поклонился он. — Меня зовут Руфад. Вашего раба приведут сюда сразу же, как только залечат его спину.

   Недовольно поджав губы, я отказалась от поданного мне бокала вина.

   — Надеюсь, твой лекарь знает своё дело. — Едко отметив это, прищурилась и внезапно вернулась к тому, с чего начинала: — Руфад, покажи мне тех двух магов.

   Не ожидавший возврата к теме тёмных магов, толстяк не знал, куда деть руки. Он то крутил перстни на пальцах, то теребил край пояса, то прятал их за спину. Глядя на него, я вдруг поняла, что тех двоих он припас для другой госпожи. Всё было бы не так плохо, окажись ею Этерия, Ясмина или Амаранта. Но что-то подсказывало, что переборчивой клиенткой ушлого Руфада была другая элла.

   — Может быть, вы сначала посмотрите других рабов? — предложил он, отчаянно не желая уступать и надеясь перебить мой интерес.

   Делая вид, будто повелась на это, я кивнула:

   — Хорошо.

   После чего перевела взгляд на рабов, толпящихся за сценой, освещённой большими напольными канделябрами. Чуть больше полусотни мужчин были согнаны в кучу, словно скот. Кто-то из них безразлично смотрел в пол, кто-то перешёптывался между собой, кто-то спокойно стоял столбом, кто-то искоса поглядывал на меня, а кто-то в открытую пялился. Их было так много, что у меня разбегались глаза. Высокие, чуть пониже и низенькие, широкоплечие и изящные, блондины, брюнеты, рыжие и какие угодно другие, они напомнили мне один случай из прошлой жизни. Я тогда зашла в зоомагазин за кормом для своих домашних любимец и надолго застыла у большой клетки с крысами. Недобросовестный продавец, плодивший грызунов, держал штук двадцать в одной клетке. Они прыгали и отпихивали друг друга, соперничали за возможность попить из поилки, подползали поближе ко мне желая познакомиться или укусить. Сейчас мужчины в рабских ошейниках казались мне такими же точно крысами.

   — Кого вы желаете осмотреть первыми? — услужливо поинтересовался Руфад. — Быть может, гаремников?

   Суетливый, он уже повернулся, дабы отдать приказ, но мой голос остановил его:

   — Для начала нужен управляющий в особняк.

   Изрядно удивлённый, торговец замер на несколько секунд. В его голове не укладывалось, как элла могла отказаться от просмотра гаремников. Однако вскоре, будто бы и не было этой заминки, он прикрикнул на своих помощников:

   — Вы слышали госпожу!

   С минуту те суетливо перетасовывали живой товар, отталкивая одних подальше, а других вытаскивая с задних рядов. Отвратительное зрелище, в результате которого на сцену поднялись пятеро мужчин.

   Критично оглядев их, я недовольно спросила:

   — Так мало?

   Кораин ответил, прежде чем Руфад успел открыть рот:

   — Спрос больше всего на гаремников, моя госпожа. Их почти всегда берут первыми.

   — Ясно, — коротко кивнула я ему.

   Внимательнее рассматривая стоящих в ряд пятерых рабов, я отметила то, что в отличие от полуголых гаремников, на них были и штаны, и рубашка. А на одном даже поношенный жилет. Переводя взгляд с одного на другого, я сама не понимала, что от них хочу. Пока не остановилась на мужчине в жилете. Высокий, статный, широкоплечий, серьёзный он подавал себя с достоинством и смотрел на меня спокойно и прямо. Без подобострастия или неприязни, что подкупало.

   Идя на поводу у возникшей в голове идеи, я указала на него пальцем.

   — Вот этот. — А потом обратилась к нему: — что ты умеешь?

   — Элла, — без доли заминки склонил голову он, — я обучен манерам, могу вести приходно-расходную книгу, следить за порядком в поместье. Я позабочусь обо всех ваших делах. Как финансовых, так и бытовых, организую рабов так, чтобы всё функционировало, и в то же время вам никто не мешал.

   Впечатлённая тем, что он ответил коротко и по факту, не оборачиваясь, я спросила у Руфада:

   — У него есть недостатки?

   Замявшись, торговец раздумывал, стоит ли говорить правду или выставить этого раба, как лучшего в подборке хозяйственников. Разум всё же победил жадность, когда он пространно отметил:

   — Предыдущая хозяйка назвала его скучным.

   Едва уловимо склонив голову к плечу, я спросила у раба:

   — Как тебя зовут?

   — Индимион, элла, — с готовностью, но без лишней спешности, ответил он и вновь поклонился.

   — Отлично, — отрывисто заключила я. — Сколько он стоит?

   — Десять золотых, — тут же заломил цену торгаш.

   Вскинув бровь, я нарочито медленно повернулась к нему и выразительно выгнула бровь. Если он думал, что сможет стрясти с наивной, только что попавшей в этот мир избранной побольше монет, то сильно ошибался. Очень хотелось грубо поставить его на место, но в последний момент я сдержалась.

   — Любезный, ты хочешь продать мне раба, от которого отказалась предыдущая хозяйка за десять золотых? — Короткая усмешка вышла почти весёлой. — Управляющий стоит не больше четырёх, — "включила" я стерву. — И то исключительно из-за того, что мне нравится его серьёзная мордашка.

   — Он стоит пять, — улыбнулся мне торгаш.

   Отзеркалив его улыбку, я вспомнила маму подруги, которая умела торговаться так, что от неё турки на базаре плакали.

   — Либо я плачу за него четыре и продолжаю смотреть твоих рабов, либо даю пять и ухожу, — заявила я в ультимативной форме.

   — Вы разорите меня, — предсказуемо начал причитать Руфад, заламывая руки.

   — Тем, что куплю у тебя рабов? — рассмеялась я. Но смех затих так же резко, как начался. И я строго приказала: — не ломай комедию. Лучше покажи мне тех, которые сгодились бы для домашней работы. А Индимион пусть подойдёт сюда.

   Дождавшись, когда к нам приблизился управляющий, я приказала ему стать рядом с Кораином. А сама вновь наблюдала смену рабов на сцене. Во второй раз отказавшись от вина, я не притронулась и к сладостям, чем, как оказалось, оскорбляла торговца. Предложив угощения и напитки пару раз, он не настаивал на своём, и я смогла спокойно выбирать ребят.

   Невысокие, худые, запуганные и жалкие – почти все рабы для бытовых нужд были похожи друг на друга. Я могла выбрать их по внешним факторам, но кто из них был на самом деле толков, а кто стал бы балластом, на глаз определить было сложно. Кто-то из полутора десятков мужчин казался умнее, кто-то хитровато щурился, заранее выискивая выгоду, а кто-то был по-настоящему жалок.

   Быть может, умей я пользоваться силами, которыми меня наделил Дэус, я смогла бы как-то облегчить этот выбор. Почувствовать что-то во всех них нечто, что определило бы его. Но пока что, я не додумалась не до чего лучше, чем через плечо глянуть на нового раба и дать ему шанс проявить себя.

   — Ты провёл с ними какое-то время, Индимион, — задумчиво начала я. — Так выбери тех, кто будет наиболее полезен. Нам нужны двое.

   Выгнув бровь, мужчина помедлил. Он придирчиво оглядел каждого из них, после чего перевёл взгляд необычных сизо-фиолетовых глаз на меня.

   — Я должен учесть какие-нибудь ваши дополнительные пожелания? — раздался его спокойный, твёрдый голос.

   — Нет, — отрицательно качнула я головой.

   Ещё раз внимательно изучив взглядом рабов, выставленных в три ряда, он наклонился ко мне.

   — Из этих я выбрал бы второго слева в среднем ряду, — указал он на ничем не выделяющегося сероглазого блондина. — У него в роду, скорее всего, были эльфы. Думаю, он подойдёт. И ещё, — едва уловимо нахмурившись, Индимион, будто нехотя, продолжил: — у торговца есть один раб из пиратов вольных островов. Его определили в рабы для утех из-за необычной внешности, но парень толковый бытовик. Его зовут Мирадж.

   Посмотрев в глаза управляющего, я поняла, что ему не нравилось рисковать, высказывая своё мнение тогда, когда я ещё не выкупила его у торговца. В будущем мне нужно быть внимательнее к таким вещам, а пока лучшим вариантом было сделать вид, что всё идёт так, как надо.

   — Руфад, — обратилась я к работорговцу, неспешно повернувшись к нему всем корпусом, — я возьму блондинчика, на которого указал Индимион и Мираджа. Сколько ты за них хочешь?

   — Этого, — пухляш ткнул пальцем в сторону светловолосого бытовика, — забирайте за семь серебряных, а за Мираджа я возьму золотой. Не смотря на то, что сказал ваш управляющий, — окинул он неприязненным взглядом Индимиона, — парнишка может стать не плохим гаремником.

   — Хорошо, — кивнув, ради разнообразия не стала спорить я. — А теперь покажи мне лучших воинов.

   Кивнув, Руфад отдал приказ своим помощникам. И в третий раз за час на сцене и около неё началась суета. Тех, кого я уже отсмотрела, куда-то уводили, на сцену поднялись первые из воинов, других выстраивали в очередь. В стороне остались только гаремники, которые всё чаще стали бросать на меня удивлённые и неприязненные взгляды. Ещё бы, ведь большинство из них рассчитывало обрести сегодня новую хозяйку. Но не свезло.

   Как раз когда на сцену поднимался последний из воинов, из-за портьерной шторы, отделяющей ложу от других секторов внутри шатра, показался Кхалмо. Теперь, когда боль не пригибала дикаря к земле, было видно, что он выше всех вокруг на голову. То, как легко и плавно при своей комплекции он двигался, просто завораживало. Казалось, будто передо мной большой, опасный хищник. Мой хищник.

   Едва увидев его, мне захотелось встать и пойти навстречу. Проверить то, насколько хорошо его вылечили и просто убедиться, что этот гигант на самом деле принадлежит мне. Я сама не понимала, почему настолько сильно обрадовалась его появлению. Не понимала, почему так тянет к нему, ведь мне ничего не было о нём известно.

   Отрезвляя себя этими мыслями, я сдерживалась, как могла. Когда Кхалмо приблизился к дивану и остановился в паре шагов, не зная, какое место и где занять, я указала на пол у своих ног и приказала:

   — Сядь на колени спиной ко мне.

   Не раздумывая и не медля, Кхалмо тут же выполнил приказ, что было не так уж просто с руками в кандалах, цепью связанных с ошейником. Как только мужчина сделал это, я подалась вперёд и легко прикоснулась к коже, отчего он вздрогнул.

   — Тшшш, — успокоила я его, как сделала бы с занервничавшим конём.

   И как в случае с ретивым животным, Кхалмо замер, позволяя изучить кончиками пальцев его спину. Удивительно, но на теле почти не осталось следов от недавнего наказания. Почти везде идеально гладкая кожа, разве что цветом чуть светлее, чем та, что не была поранена.

   — Сколько я должна за лечение? — не отрываясь от раба, спросила у Руфада.

   — Мой человек использовал не только свою магию, но и лучшие из зелий, — начал было расхваливать лекаря мужчина.

   Но желания выслушивать, как он набивает себе цену, не было никакого. Поэтому, я вклинилась в его пояснения, переспросив:

   — Сколько?

   Недовольно поджавший губы торговец явно оскорбился тем, что его оборвали на полуслове. Он привык завышать цену, расхваливать товар и умасливать покупателя. Но в случае со мной, всё шло не по плану.

   — Для вас десять серебряных, — обозначил цену за лечение Руфад.

   Кивнув, я согласилась с этой суммой, хотя на самом деле понятия не имела, сколько здесь стоят лекарские услуги. В дальнейшем мне стоило узнать больше о подобных нюансах, но сейчас хотелось только одного – поскорее разобраться со всем этим и остаться наедине с самой собой. Хотелось осмыслить всё увиденное и услышанное, дать себе хоть немного передохнуть.

   А пока что я повернулась к мужчинам, замершим на сцене, и приказала:

   — Те, кто имеет опыт в охране, отойдите налево. Те, кто обучен воевать, направо.

   Пока мужчины распределялись, на две неравные группы, я наблюдала за ними. Трое ставших левее и девятеро передвинувшихся правее представляли собой небогатый выбор. И если из воинов несколько мужчин мне показались интересными, то с охранниками было намного хуже. Один из тройки был настолько перекачанным, что мне было противно смотреть на его бугрящиеся мышцы. Другой казался беспросветно тупым. А третий смотрел на меня так, будто бы видел насквозь, будто бы оценивал и ожидал чего-то. И меня это настораживало.

   Тем не менее, именно на третьего раба я и указала Руфаду.

   — Что умеет этот?

   Быть может, мне только показалось, но когда я выбрала светловолосого охранника, торговец довольно улыбнулся. Примерно так, как улыбаются те, кому, наконец, удаётся избавиться от залежалого или проблемного товара.

   — Этот раб умеет пользоваться мечом, копьём и луком, — расхваливал мускулистого раба Руфад. — Он обучался у одних из лучших мастеров.

   — И, тем не мене, он оказался здесь у тебя, — хмыкнула я. — А если у него есть уже опыт в охране, то он уже пользованный. Отсюда возникает вполне логичный вопрос, — выгнув бровь, я внимательно посмотрела в глаза торговца. — Если он так хорош, то почему оказался здесь? Его хозяйка мертва или отказалась от него? — И не дожидаясь ответа, припечатала: — в любом из случаев выходит, что он не так уж и хорош.

   Поморщившись, Руфад рассказал о парне подробнее:

   — Предыдущая его хозяйка купила себе других охранников, когда этот ей надоел.

   — Значит у него проблемы с дисциплиной? — довольная тем, что попала в точку, я довольно улыбнулась. — Хотя нет, — тут же поправила сама себя. — Скорее с самомнением?

   По утвердительному кивку торговца можно стало понятно, что минимальные логика и наблюдательность сохранили мне несколько золотых. Конечно, имея щедрый подарок Дэуса, я могла приобрести всех и всё, что мне нужно без лишних проволочек. Вот только не зная, как и чем здесь можно будет зарабатывать, транжирить было глупо.

   Красивый, с проницательным взглядом и чувственными губами раб, о котором мы говорили, не выглядел надёжным. А ведь именно надёжность была ключевым фактором в выборе охранника. Однако этот был лучше двух других. Быть может, мне стоило взять тех, кто мне понравился, и уйти к другому торговцу. Но я настолько утомилась от реалий нового для себя мира, что твёрдо решила закончить знакомство с рынком рабов на шатре Руфада. По крайней мере, на сегодня.

   — Сколько ты за него хочешь? — похоже, эта фраза становилась для меня привычной.

   — Пять золотых, — не стал ходить вокруг да около торговец.

   — Хорошо, — кивнула я и перевела взгляд на воинов. — Из этих я возьму второго, пятого и восьмого.

   — Тёмненького отдам вам, элла, за один золотой, — деловито начал мужчина, указав на коротко стриженного серьёзного брюнета со светло-серыми глазами. — А северянина и этого красавчика – по четыре.

   Внимательнее присмотревшись к недовольно нахмурившемуся, крепко сложенному рабу с пшеничного цвета волосами и пронзительно голубыми глазами, а так же ко второму собранному шатену с правильными чертами лица, которого Руфад назвал красавчиком, я поняла, что сделала верный выбор. Эти явно знали своё дело. Купить им оружие, броню, ещё несколько человек для поддержки, и они сами организуют безопасность в поместье.

   — Идёт, — коротко отозвалась я.

   После, впервые за всё время пребывания в шатре Руфада, потянулась к сладостям на столике, стоящем рядом с диваном, и взяла с него небольшой кусочек сладости, напоминающей чем-то рахат-лукум. Осторожно обхватив его губами так, чтобы не испачкаться сахарной пудрой, попробовала и удовлетворённо прикрыла глаза. А уже через несколько секунд, хитро прищурившись, глядела на торговца.

   — Что ж, Руфад, я посмотрела "других" твоих рабов, — лукавая улыбка изогнула уголки моих губ, — а теперь приведи обратно тех двух магов.

   Сказать, что торговец не был готов к моему требованию, не сказать ничего. Наверное, ворвись в шатёр дракон, если они вообще водятся в этом мире, он удивился и испугался бы меньше, чем сейчас. Заметно нервничая и скрывая недовольство, он натянуто улыбнулся.

   — Элла Этельлимсиль, у меня есть ещё гаремники. Я думал, вы оставили самое сладкое напоследок.

   — Так оно и есть, — кивнула я, соглашаясь с его словами, — я оставила самое увлекательное напоследок, приняв твою просьбу взглянуть сначала на других. Гаремники же меня не интересуют. — Твёрдо заявив об этом, вкрадчиво отметила: — Руфад, мы с тобой отлично сторговались на счёт парней. Возможно, я приду к тебе за рабами ещё раз. Но если останусь недовольна в ходе первого посещения твоего шатра, то такая возможность сведётся к нулю.

   Он прекрасно понимал это, и вынужден был разрываться между жадностью, возможностью получить нового постоянного клиента и, судя по всему, некоей договорённостью с другой эллой, для которой припас опасный товар. Но статус избранной Дэусом всё же сделал своё дело, и торговец уступил.

   — Приведите магов, — бросил он через плечо помощникам. — Остальных уберите отсюда.

   Когда гаремников увели обратно в помещения, в которых их держали в перерывах между осмотрами, мне показалось, что стало куда легче дышать. Наверное, когда-то наступит время, когда я смогу оставаться равнодушной ко всем этим разнообразным взглядам, обращённым на меня. А пока что всего этого было слишком. Слишком много, слишком непривычно, слишком откровенно и слишком неприятно.

   Угостившись ещё одним кусочком сладостей, я взяла со стола бокал с вином и сделала небольшой глоток. При этом ненавязчиво рассматривая семерых купленных у Руфада рабов, я была довольна своим выбором и уже планировала, как посещу градоначальника, выберу небольшой дом, в котором мы все остановимся на какое-то время, и куплю его. Пока не почувствовала, как воздух будто бы наэлектризовался и стал плотнее. Вынырнув из своих фантазий, я увидела, как к нам подвели двух мужчин, закованных в кандалы и ошейники из странного металла, и замерла.

   Оба они казались выкованными из льда, неприступными и высокомерными статуями. Сделав ещё один глоток, я отставила бокал в сторону, поднялась на ноги и подошла ближе к магам. Только теперь стало заметно, что брюнетом являлся только один из них, тогда как волосы второго отливали густой синевой. Внешность обоих была кричаще вызывающей в своей необычности. Так, как бывают ярко и причудливо окрашены ядовитые особи по сравнению с серой массой.

   — Поразительно! — восхищение само собой сорвалось с губ. Но почти сразу его сменило возмущение: — и ты хотел спрятать их от меня?

   — Как я мог, достопочтенная избранная, — низко поклонился торговец, уже не пытающийся унять мой интерес к этим двоим.

   Услышав его слова, один из магов будто оттаял. Скосив взгляд, он с интересом принялся изучать меня, а я неприкрыто рассматривала его необычные глаза, похожие на два застывших кристалла льда, в глубине которых зрачок охватывало кровавое пламя.

   — Осторожно, элла, — предостерёг меня Руфад, — поговаривают, что они могут читать мысли и подчинять своей воле.

   Проигнорировав его, я по-птичьи склонила голову к плечу и улыбнулась магу.

   — Дай угадаю, — обратилась к нему, — никогда не видел избранную?

   — Предыдущую убили за сто тридцать лет до моего рождения, — отозвался мужчина приятным бархатным голосом.

   Кто-то другой воспринял бы его слова как угрозу. Но я не чувствовала от него опасности. Скорее меня поразило узнанное. Вот тебе и новая жизнь в своё удовольствие. Конечно, я догадывалась, что Дэус не по доброте душевной переместил меня сюда и осыпал подарками. Но как же гадко было подтверждать эту догадку. И, вместе с тем, желание во что бы то ни стало заполучить стоящих передо мной магов усилилось в разы.

   — Будешь ли ты верно служить мне? — прямо спросила я у мужчины, неотрывно глядя в его глаза.

   — Это будет увлекательно, — своеобразный ответ можно было понимать, как угодно.

   И мы ещё какое-то время могли бы играть словами, если бы не Кхалмо.

   — Пусть поклянётся своей силой, жизнью, кровью и посмертием, маленькая госпожа, — неожиданно посоветовал мой охранник.

   Скрестив взгляды над моей головой, мужчины какое-то время буравили ими друг друга. А потом вдруг маг кивнул.

   — После того, как получите клятву, — решил пояснить мой немногословный дикарь, — вы сможете снять с него кандалы и ошейник, блокирующие магию. Маги куда полезнее, когда не сидят на коротком поводке.

   Пока он объяснял это, в голову пришла мысль о том, что клятву и всё, чего она касается, лучше обсудить заранее.

   — Поклянёшься не причинять вред ни мне, ни кому бы то ни было из моих людей? — уточнила я, ощущая, как от металла, блокирующего магию, будто бы исходит монотонное гудение и холод.

   — Да, госпожа, — склонил голову маг, в глазах которого на миг промелькнула странная эмоция, которую сложно было угадать.

   Решив, что этот вопрос закрыт, я повернулась ко второму рабу, на переносице и лбу которого светилась странная татуировка, являющаяся не то руной, не то просто причудливым узором. В отличие от первого, со своими слишком пухлыми капризными губами, длинным и крупноватым носом, а так же невыразительными глазами, не первый взгляд он выглядел экзотичным, но лишённым привлекательности.

   — А что скажешь ты?

   Хмурый и глубоко задумчивый, он поднял на меня взгляд и со странным ожесточением произнёс:

   — Я буду верен вам, как пёс, элла, если вы позволите мне построить свою алхимическую лабораторию и проводить эксперименты.

   После его слов, облегчивших решение, я повернулась к торговцу и щедро предложила:

   — Я заплачу за них двадцать золотых.

   Но Руфаду этого оказалось недостаточно. Он молчал, не торопясь давать ответ. И я решила ему помочь:

   — Двадцать пять сделают тебя сговорчивее?

   Осознав, что ему готовы уступать, мужчина навскидку закинул удочку:

   — Тридцать.

   На что получил осуждение во взгляде и понимающую ухмылку. Помня о том, как несколькими часами ранее Кораин заикнулся о цене гаремника на аукционе, я решила настоять на своём.

   — Я даю сорок пять золотых за управляющего, двух бытовиков, охранника, трёх воинов, двух магов и лечение, — скрестила я руки на груди. — Это не малая цена, учитывая, что все купленные мною рабы не сопоставимы с элитными гаремниками, на которых ты не всегда зарабатываешь больше.

   — Я согласен, — выдохнул торговец.

   Было видно, что он не ожидал от меня такой осведомлённости о ценах. Рассчитывал получить выгоду, надурив избранную, ещё не освоившуюся в этом мире. Но, на его беду, у меня был толковый слуга и богатый опыт экономии в прошлой жизни.

   — Кораин, заплати уважаемому торговцу сорок пять золотых, — обратилась я к понятливо кивнувшему слуге, а потом поймала взгляд управляющего и приказала уже ему: — Индимион, проследи за тем, чтобы сделка была оформлена правильно.

   Когда мужчины вместе с торговцем отошли к столику, который тут же освободили помощники Руфада, моё внимание вновь привлекли оковы на магах. Не представляя как скоро нам выпадет возможность оказаться в спокойной обстановке без лишних глаз и ушей, я тихо пообещала:

   — Дадите клятвы сегодня вечером и сможете избавиться от них. — Получив в ответ кивок от алхимика и странный нечитаемый взгляд от второго мужчины, решила, что предупреждение не будет лишним. Пусть даже казалось, будто букашка угрожает урагану. — Если когда-нибудь задумаете предать меня, пожалеете об этом.

ГЛАВА 5

   Окружённая одиннадцатью мужчинами, я перестала выделяться среди остальных. По крайней мере, внимания на нас обращали гораздо меньше, чем тогда, когда я шла вдвоём с Кораином. Со слугой по правую руку и Кхалмо по левую, мне было чуть спокойнее. Но стоило вспомнить о том, сколько дел предстояло сделать и сколько хлопот пережить, как хорошее настроение улетучивалось. Уже сейчас становились заметны намечающиеся разногласия среди, купленных мною, рабов.

   Кхалмо не желал отходить от меня ни на минуту. Даже после того, как я отчитала его и грозилась наказать, всё равно тенью ходил следом. Проблемный блондин из охраны, которого, как оказалось, звали Эдвином, желал занять место дикаря возле меня, при этом только мешаясь. Алхимик затих, стараясь не обращать на себя внимания, что было весьма подозрительно. Второй маг бросал на меня неоднозначные взгляды, что жутко раздражало. Индимион, похоже, не понимал положения Кораина в нашей компании, поэтому частенько одёргивал и зачастую оспаривал его мнение. Пару раз я даже пожалела, что мы с бывшим жрецом решили по возможности не афишировать его особое положение. Ведь кто знает, как отреагировали рабы на одного единственного слугу среди них?

   По сравнению с великолепной шестёркой, воины и бытовики вели себя чуть ли не идеально. Тихие, спокойные, незаметные они просто шли за нами следом и не создавали никаких проблем.

   Направляясь к градоправителю, я надеялась, что нам удастся купить какой-нибудь небольшой дом в городе. Но, уже сидя в его гостиной, отпивая из изящной кружки чай, и перелистывая страницы каталога, не находила ничего, что мне понравилось бы. На выбор предлагались роскошные большие особняки в центральном районе, целые усадьбы к югу от города и маленькие дома на самых окраинах. Разнообразие приятно удивляло, но ни на одном из вариантов не было желания остановиться. До тех пор, пока на предпоследней странице не обнаружился очаровательный двухэтажный домик с мансардой в лесу.

   В восторге рассматривая черепичную крышу, небольшое крыльцо с пятью ступенями и, увивающие дом, растения, в груди росло ощущение, что в нём мне будет уютно. Да и цена приятно удивляла. Его хозяйкой можно было стать всего за четыреста монет. Что я и собиралась сделать.

   — Любезный, — обратилась я к градоначальнику, представляющему собой собранного мужчину с серьёзным взглядом, — что насчёт этого дома?

   — Не лучший вариант для эллы, — тут же отозвался он, — к тому же для избранной.

   — Почему? — опешила я, глядя в каталог и отмечая для себя всё, что так любила: покатую крышу, большие окна, дающие много света в помещении, и тёплые тона наружных отделочных материалов.

   — Дом находится на окраине Шельмина леса, — произнёс мужчина так, словно это должно было мне что-то объяснить. — Эллы предпочитают без надобности не посещать его.

   Не найдя ничего лучше, я тот же самый вопрос снова:

   — Почему?

   Градоправитель на это не ответил. Он неопределённо пожал плечами и стал наполнять свою чашку чаем, делая это в третий раз за время нашего общения. Усмехнувшись, я подумала, что он с огромным наслаждением сам бы в этот чайничек залез, лишь бы не получать неудобные вопросы. Интересный и не глупый мужчина, он явно умел выживать в этом чокнутом мире. И, как следствие, умел отмалчиваться, когда не был уверен, что стоит открывать рот.

   Домик на северо-востоке столицы, неподалёку от района ремесленников, виделся мне островком покоя на фоне всего происходящего здесь. А то, что он находился на окраине Шельмина леса, лишь добавляло ему привлекательности. Поэтому я желала знать, что с ним не так.

   — Простите, госпожа, — будто уловив мой немой вопрос, зависший в воздухе, вклинился в наш разговор Кораин, изящно воспользовавшись возникшей паузой. Когда я кивнула, он продолжил: — Шельмин лес считается неспокойным местом. В разное время в нём были замечены монстры и результаты неудачных экспериментов магов, одним из которых стали опасные химеры. К тому же было известно несколько случаев, когда в него уходили отщепенцы из опустившихся слуг. Только за последние десять лет, количество нападений, совершенных на элл, на территории леса насчитывает целых восемь раз.

   — С учётом услышанного, мне странно, что за этот дом просят четыре сотни золотых, — улыбнувшись слуге, подытожила я и перевела вмиг посерьёзневший взгляд на градоправителя.

   Тот, как ни в чём не бывало, пожал плечами, и заговорил сухим тоном:

   — Этот дом некогда принадлежал одной из самых именитых элл нашей страны. Она была близкой подругой предыдущей избранной. И, как и прошлая избранная, она погибла при странных обстоятельствах. Наследницы её почему-то отказались от права на владения этой собственностью. Так дом и попал в каталог свободных жилищ, — скучающе выдохнул он. — Сумма выкупа, указанная здесь, больше чем на половину состоит из трат на поддержание дома в удобоваримом состоянии.

   Когда-то давно, ещё в той прошлой жизни, что оказалась оставленной за спиной благодаря Дэусу, я пришла к выводу о не случайности случайностей. По крайней мере, большинства из них. Вот и сейчас, второй раз за день услышав о смерти предыдущей избранной, мне стало не по себе. Подсознание подсказывало, что на это стоит обратить внимание, стоит изучить этот вопрос. Но пока что он был не первостепенным.

   Глубоко вздохнув, я задумалась о том, если ли смысл торговаться при покупке жилья. Да и будет ли вообще уместным этот торг?

   — Госпожа, позвольте сказать, — обратился ко мне Индимион, склонив голову.

   Не выдавая изумления от того, что он осмелился проявить себя, я коротко кивнула:

   — Слушаю.

   — Если вы планируете периодически выбираться в столицу из Роуанского предгорья, — осторожно начал он, — то, быть может, есть смысл купить дом в более благополучном месте. Если же вас он интересует, как временное жильё на пару раз, то будет сносным вариантом.

   Индимион был прав, высказав вслух почти то же самое, что крутилось у меня в голове. Пока ещё никто не знал о моих планах по восстановлению работы рудников. Как никто не знал и о том, что когда-нибудь я хотела бы открыть в столице ювелирную лавку. Не имея ни изумрудов с серебром, ни ювелира, ни тех, кто работал бы в рудниках, заикаться об этом всём было крайне глупо. Однако то, насколько Индимион был хватким в деловом плане, мне симпатизировало.

   Возможно, следовало прислушаться к его словам и пересмотреть ещё раз другие предложения в каталоге. Но я с первого взгляда полюбила этот домик, и даже думать не хотела о выборе в пользу какого-либо другого. Поэтому настояла на своём, подписала документы на куплю и вынуждена была вернуться в храм за четырьмя сотнями золотых.

   А пока мы с Кораином и Кхалмо ходили туда и обратно, остальные рабы были отправлены с Индимионом за покупками. На продукты и вещи первой необходимости им было выделено два золотых. Отпускать только что купленных рабов самостоятельно слоняться по городу было боязно, но управляющий заверил, что всё будет в порядке. И если я собиралась доверять ему в будущем, то стоило начинать с чего-то уже сейчас.

   Ближе к вечеру добравшись до, теперь уже моего, дома на окраине леса, я замерла, едва увидев его. На деле он оказался даже лучше, чем я себе представляла. Тёплые солнечные лучи падали поляну, на которой он был построен, под косым углом, озаряли рыжую черепичную крышу, делали песочного цвета стены ещё более светлыми, будто бы радостными. Рассматривая его, позабыв обо всём на свете, я верила, что буду здесь счастлива вопреки всем предостережениям.

   Окрылённая этой верой, взлетев по пяти ступеням, я быстро открыла замок ключом и, распахнув дверь настежь, вошла внутрь. Уютная прихожая была соединена с гостиной, здесь же находилась изящная деревянная лестница на второй этаж, на промежуточной площадке которой стояли большие цветочные горшки с засохшими растениями. Передвигаясь из одного помещения в другое, я далеко не сразу осознала, что никто не вошёл в дом вслед за мной. Удивившись этому, я вышла наружу и окинула взглядом мужчин, расположившихся кто где. Кораин рассматривал клумбы и живую изгородь, Кхалмо с полуприкрытыми глазами сидел на нижней ступени, маги негромко обсуждали что-то между собой в стороне, бытовики старались держаться поближе к Индимиону, а воины с Эдвином сидели прямо на выложенной камнями дороге, поросшей травой.

   — Вам нужно особое предложение? — нахмурилась я, оглядев всех их взглядом.

   — Мы что-то сделали не так, элла? — поспешно склонил передо мной голову светловолосый раб, купленный для бытовых нужд.

   Выливать на него своё недовольство, значило напугать бы его, ждущего жестокого обращения, ещё сильнее. Осознав это, я сделала глубокий вдох. Но эмоций сдержать не смогла.

   — Скорее не сделали.

   В этот момент, оторвавшись от изучения цветов и растений вокруг дома, Кораин опомнился. Подойдя ближе ко мне, он пояснил:

   — Госпожа, рабам не позволено входить в дом без разрешения хозяйки.

   — То есть, — медленно начало доходить до меня, — если я вам сейчас не отдам никаких приказаний, вы будете спать на улице?

   Кораин кивнул, подтверждая мои опасения, а маг, чьего имени я не знала до сих пор, усмехнулся.

   — Возможно, в небольшой конюшне, — явно наслаждаясь происходящим, предположил он, указав на покосившееся строение ближе к краю опушки.

   После этих слов захотелось громко и со вкусом высказать пару непечатных. Или как-то иначе выпустить пар. Но срываться при одиннадцати едва знакомых мужчинах было паршивым вариантом.

   — Если так рассуждать, — вернула я магу ухмылку, — то я могла бы снять себе комнату в таверне, а вас отправить к коням и скоту.

   Один из воинов при этих словах нахмурил брови, сжал зубы и отвёл взгляд. Возможно, другая госпожа наказала бы его за проявление недовольства. Но лично мне понравились эмоции сильного, здорового мужчины. Ведь они значили, что хотя бы этот ещё не смирился с положением бесправной вещи.

   — Так, ладно. Понятно, — успокоившись, скрестила я руки на груди. — Поступаем следующим образом: мне будет принадлежать комната на втором этаже, окно которой расположено над крыльцом. Рядом поселятся Кораин и Кхалмо. Индимион, Эдвин и ты, — указала на тёмного мага, — займёте одну комнату на троих. Алхимик, и бытовики ещё одну. Воины поселятся вместе в другой, — дождавшись, когда мужчины кивнут, указала на свёртки и пакеты с покупками. — Пока сложите всё это в прихожей. Когда выберете комнаты, разберёте. И ещё, — дождавшись, когда все подберут вещи и посмотрят на меня, предупредила: — если я узнаю, что кто-то кого-то принижает, оскорбляет, пытается подставить или ещё что – накажу. Советую не проверять мои нервы на прочность. Результат не понравится никому.

   Уже в доме, когда мужчины осторожно сгрузили ношу на пол, я посчитала за лучшее сразу раздать им указания:

   — Когда распределите кто где живёт, по очереди помойтесь в ванной на первом этаже, переоденьтесь и спуститесь вниз. Бытовики и Индимион займутся уборкой и готовкой. Маги помогут им. Кораин, не тебе цветы. Остальные, — запнувшись на воинах и охранниках, я откровенно не знала, куда их приспособить.

   Подсказка управляющего пришлась кстати:

   — Они могут заняться конюшней и помогать нам по мере надобности.

   — Хорошо, — одобрила я его предложение. — Но сегодня особо не напрягайтесь. День почти закончился. Луше нам всем отдохнуть, так как завтра всех ждёт много дел.

   Отправляясь наверх, я думала, что всё и всем было ясно. Какое-то время так и было. Мужчины приводили в порядок себя, дом, разбирали покупки и занимались готовкой, пока я наслаждалась возможностью немного побыть одной. Но за ужином выяснилось, что понятливыми были далеко не все. Дело было даже не в том, что ужин подали на одну персону, объяснив, что рабы поедят после меня, и что они сядут за другим столом. И не в том, что есть мне пришлось на глазах у мужчин, расположившихся кто где в столовой, пока я ужинала.

   Проблема вылезла наружу, когда Эдвин естественно и непринуждённо поинтересовался у меня:

   — Госпожа желает видеть кого-нибудь из нас у себя в комнате этой ночью?

   Онемевшая, я не донесла ложку до рта. С пару секунд в столовой царила полнейшая тишина. Потом, в последний миг спохватившись и не дав пудингу вывалиться на платье, я заставила себя проглотить его. Несомненно, ребята старались для меня. Они приготовили очень вкусные блюда. Но после долбанного вопроса я почти не чувствовала вкуса еды и больше не получала от неё наслаждения.

   С тяжёлым вздохом отложив ложку, я подняла взгляд и оглядела всех, потом снова посмотрела на Эдвина и выгнула бровь.

   — Я разве что-то об этом говорила?

   — Нет, — легко признал он, и тут же продолжил: — но я подумал...

   — В таком случае, тебе лучше не думать вовсе. — С сожалением отодвинув от себя чай и тарелочку со сладким, я отклонилась на спинку кресла. — Кораин, — обратилась к слуге, стоявшему недалеко от стола по правую мою руку, — я ведь могу запретить что-то через ошейник?

   — Смотря какой, — отозвался тот.

   И я уточнила, указав пальцем на Эдвина:

   — Вот его.

   — Да, госпожа, — кивнул Кораин.

   Улыбнувшись ему, я не заметила, как улыбка превратилась в кривую усмешку, стоило поймать взгляд несносного охранника.

   — Эдвин, я запрещаю тебе входить в мою комнату без моего разрешения. Запрещаю тебе задавать подобные вопросы.

   — Как скажите, госпожа Этельлимсиль, — изобразил он нечто вроде поклона.

   А мне вдруг стало противно на него смотреть. Я осознала, что сделала ошибку, купив его. И что теперь с эти делать – было не понятно.

   Кое-как доев десерт, дабы не обижать двух ребят, тихонько сидящих на стульях рядом с плитой, я отметила, что ужин был вкусным, и поднялась из-за стола.

   — Вы двое, — указала на магов, облюбовавших подоконник, — идёмте со мной. Поужинаете уже без этих побрякушек, — указала я на кандалы и ошейники, блокирующие магию. — Для всех остальных никаких особых указаний у меня пока что нет. Поешьте, помойте за собой посуду и приберитесь здесь, а потом можете отдыхать. Только утром не забудьте о завтраке. — Направившись к лестнице, уже поднявшись на пару ступенек, вспомнила о том, что стоило добавить ещё кое-что, и громко приказала: — до утра не тревожить меня без крайней надобности.

   Клятва, данная магами, забрала у меня последние силы. От переизбытка событий и нервных моментов я была физически и эмоционально вымотана. Причём настолько, что спокойно восприняла нечто вроде, нарисованной светящимся неоново-зелёным мелом, пентаграммы на деревянном полу своей спальни; серебряный кубок, в который под мерный речитатив мужчин, клянущихся во всём подряд, текла кровь из их порезанных ладоней; взбесившиеся силы этих двоих, мечущиеся чёрным и тёмно-синим вихрями; и то, что из этого самого кубка я должна была выпить всё до дна. Когда я снимала с магов оковы, мне было почти безразлично, предадут они меня или нет, сработает клятва, как нужно, или они найдут в ней лазейку. Равнодушно глядя на то, как Митрис потирает запястья, на которых ожогами остались следы от кандалов, и как странная татуировка на лбу алхимика засветилась ещё ярче, я тяжело вздохнула и села на край кровати.

   Это был бы идеальный момент для нападения. Но тёмный маг пристально посмотрел мне в глаза. Он будто бы пытался найти что-то на самом дне, выудить какую-нибудь эмоцию. Страх, интерес, симпатия или что угодно ещё – он жадно впитал бы всё это. Но наткнулся на тупую усталость и решил приберечь свои слова и ухмылки до того момента, когда на них будут реагировать.

   Пожелав доброй ночи, мужчины вышли за дверь, оставив меня в одиночестве. Казалось бы, оставшись одной, стоило подумать о планах если не на ближайшее время, то хотя бы на завтра. Но вымотанность делала своё грязное дело, заставляя мысли то путаться, то разбредаться в стороны.

   В конце концов, кое-как стянув с себя одежду и неаккуратно швырнув её на пол, я залезла под одеяло и моментально заснула, провалившись в темноту без сновидений.

ГЛАВА 6

   Утро нового дня осторожно заглядывало в спальню, подкрадывалось косыми лучами к кровати и с любопытством пыталось забраться на неё. Прохладный ласковый ветер колыхал лёгкие полупрозрачные бежевые занавески, приносил с собой свежесть леса, ароматы разнотравья и пение птиц. Вся комната была наполнена умиротворением и негой. С уютной кровати, застеленной белоснежным бельём, не хотелось вставать. Мягкие подушки манили остаться на них. Но впереди было много новых открытий, как увлекательных, так и не очень, и немало дел, с которыми стоило разобраться как можно скорее.

   С этими мыслями я сладко потянулась во весь рост, широко зевнула и отправилась творить великие дела. Для начала приведя себя в порядок, надела то же платье, в котором была накануне и решила, что среди прочих забот на сегодня, нужно будет обязательно заглянуть в лавку портного. Мало того, что у меня самой не было никакой одежды, кроме той, в которой я очутилась в храме, так ещё ребята накануне купили себе какие-то убогие старые тряпки.

   Стоя у зеркала, я заплетала высокую затейливую косу и невольно любовалась острыми эльфийскими ушками, на которые грех было не повесить украшения. Которых у меня тоже не было. Пока что.

   Как можно тише спускаясь со ступеней, я надеялась, что смогу подслушать разговор мужчин или подсмотреть чем они занимаются, но внизу меня ждала странная картина. В столовой за обеденным столом для рабов сидели Митрис с Дорзитом и за обе щеки уплетали завтрак. Рядом с ними с полными негодования и укора взглядами застыли Кораин, Индимион, Мирадж и Солис.

   — Доброго утра, мальчики, — обозначила я своё присутствие.

   И тут же поймала на себе полные ужаса взгляды бытовых рабов, возмущённый Кораина и крайне недовольный Индимиона. Побледневший Солис не выдержал и первым упал на колени. Следом за ним на пол опустился и Мирадж.

   — Простите, госпожа, простите нас! — не пойми с чего, умолял светловолосый, пока я пыталась подобрать челюсть с пола. — Мы говорили им, что они должны подождать, пока вы позавтракаете, что рабам не дозволено есть вперёд госпожи. Я говорил им! Но они не послушали.

   Обалдев ещё сильнее от того, что услышала, я даже не приказала парням подняться с колен.

   — То есть, если бы я проснулась к обеду, то все сидели бы голодными? — шалея от дурацкого правила, уточнила я.

   — Истинно так, госпожа, — кивнул парень.

   А я вдруг почувствовала, как стремительно ухудшается настроение. Сев за свой стол, я жестом приказала бытовикам встать. Когда они начали подниматься на ноги, в их сторону коротко усмехнулся Митрис:

   — Я же говорил, что всё будет нормально.

   То ли сам звук его голоса, то ли превосходство в нём разозлили меня. Прищурившись, я окинула мага оценивающим взглядом. Дождавшись, когда он доест пирог с мясом и допьёт чашку чая, поинтересовалась с усмешкой:

   — Наелся?

   — Да, госпожа, — спокойно ответил маг, отклонившись на спинку стула.

   Слишком свободный, слишком раскованный, он действовал на нервы, сильно отличаясь от остальных. Возможно, идея о том, чтобы заменить кандалы и ошейник на клятву была не так и хороша.

   — Сегодня пойдёшь со мной, — приказала я ему, представляя какой пыткой для Митриса будут походы по лавкам. Потом, обернувшись к Индимиону, попросила: — собери всех здесь. А вы, — обратилась к Солису и Мираджу, — можете накрывать для меня и остальных завтрак. Чтобы быстрее со всем управиться, обсудим планы на сегодня за завтраком.

   Через четверть часа, когда все мужчины, кроме двух магов севших на подоконник, собрались за столом и принялись за завтрак, я уже заканчивала с десертом. Допив ароматный кофе и отставив чашку подальше, я обвела их оценивающим взглядом, решая кого ещё, помимо мага, стоило взять с собой. Учитывая, что я собиралась почти целый день потратить на изучение города и походы по лавкам и рынкам, вторым моим спутником должен был стать охранник. С этой должностью неплохо справлялся Кхалмо. А вот нужен ли нам был кто-то ещё, я не была уверена. Как показал предыдущий день, без советов Кораина мне не удалось бы избежать ошибок и неловких ситуаций. Но в том, стоило ли выделять его среди других, уверенности до сих пор не было.

   И всё же без его подсказок отправляться в город было боязно.

   — Кораин и Кхалмо, — стоило назвать их имена, как мужчины тут же устремили на меня взгляды, — вы пойдёте со мной и Митрисом. Остальные отправятся с тобой, Индимион, — перевела я взгляд на управляющего. — Вам нужно будет купить себе хорошую одежду. Не меньше, чем по четыре полных комплекта на сезон для каждого из вас. Плюс белье, рубашки, брюки на смену. Для работы, для сопровождения меня по необходимости и для отдыха. Я хочу, чтобы у каждого из вас было всё, что вам нужно. Не экономь на этом. — Получив в ответ кивок, перешла к следующему: — воинам и охране нужно оружие. Для Кхалмо мы купим всё сами, а с остальными тебе нужно сходить к оружейникам. Найдите себе то, что придётся по душе. Оружие, броня, инструменты – берите всё, что может понадобиться для жизни в особняке в Роуанском предгорье. Задача ясна? — Дождавшись от мужчин кивков, едва уловимо улыбнулась. — Далее. Закажите изготовление четырёх повозок или купите подходящие. Я хочу, чтобы мы приехали в мой новый дом готовыми к любой ситуации. Ещё я хочу, чтобы вы заказали для меня лёгкое переносное жилище по типу кибитки. Ведь, как я понимаю, до моих владений добираться долго? — вопросительно выгнула я бровь.

   — Путь до ваших владений займёт около пятнадцати дней, госпожа, — отозвался Индимион. На мгновение замявшись, он всё же добавил: — но эллы предпочитают для передвижений роскошные кареты.

   — То, что я отличаюсь от элл, вам стоило понять за неполный день после того, как я купила вас всех, — кривая ухмылка искривила уголки моих губ. После чего я переключила внимание на бытовиков. — Солис на тебе закупка продуктов. Пока что дня на три-четыре. В дорогу закупимся потом.

   Бедняга парень едва не подавился сырным омлетом с помидорами и луком, когда я назвала его имя. Покрасневший, он тихо ответил, что позаботится о продуктах. Но я уже не слушала его. Задумавшись, постукивая пальцами по столу, я размышляла о вещах первостепенной надобности, которые могла забыть. Да и не только о вещах.

   — Кто-нибудь знает, где купить лошадей? — озвучила вслух один из своих вопросов. — Нам нужны мощные тяжеловозы для повозок и боевые кони для воинов. Да и я сама не отказалась бы от пары красавиц для прогулок и нескольких изящных скакунов.

   — У старого Вельда, можно приобрести всех их, моя госпожа, — обратился ко мне один из воинов.

   Стоило на него посмотреть, мужчина склонил голову, отчего кудрявые каштановые волосы занавесили лицо.

   — Как тебя зовут? — мягко поинтересовалась я.

   — Генри, моя госпожа, — с опаской представился он.

   — Поведёшь всех к Вельду, Генри. — Тут же приняв решение, приказала я ему, после чего вернулась к размышлениям вслух: — Нам нужны два конюха, лекарь и люди, для работы на рудниках.

   — Насколько я слышал, — осторожно заметил Кораин, — все шахты в Роуанском предгорье давно опустели.

   Лукавая улыбка на моём лице могла бы послужить ему ответом. Но кое-что стоило прояснить сразу. Например, благосклонность их бога ко мне.

   — Дэус обещал мне изумрудные и серебряные рудники. Значит, божьей волей они снова начнут приносить доход. Если, конечно, мы возобновим работы по добыче.

   Наслаждаясь удивлением, неверием и восхищением на их лицах, я чуть отодвинула кресло и закинула ногу на ногу, отчего край платья чуть приподнялся. Болтая в воздухе изящной ножкой, с удовольствием отметила, что мужчины остались равнодушны к ней, предпочитая не пялиться на хозяйку. Все, кроме Эдвина. Ему хватило наглости и глупости рассматривать меня столь пристально, что становилось не по себе.

   — Конюхов и рабочих мы найдём сами, — голос Индимиона оторвал меня от наблюдений за мужчинами. — Как управляющий я могу покупать рабов, чья стоимость составляет меньше золотого. А вот с лекарем будет сложнее.

   — Хорошо, сделай, что сможешь, — согласившись, я обернулась к Дорзиту. — Пойдёшь с ними и закупишь по максимуму всё возможное для своей лаборатории. Чего не сможешь купить – закажи.

   Молчаливый алхимик кивнул, принимая приказ и тут же деловито поинтересовался:

   — А что с запрещёнными ингредиентами, госпожа?

   Вопрос поставил меня в тупик. Понятия не имея, что на него ответить, я решила уточнить:

   — Ты сможешь сам собрать их?

   Задумчивый, Дорзит замолчал на какое-то время. Он будто бы ушёл в себя. Но когда маг подобрался и поднял на меня серьёзный взгляд, стало понятно, что он тщательно раздумывал над ответом.

   — Что-то – да, что-то нет, — хмуро признал он. — Некоторые ингредиенты, оставшиеся в моей лаборатории, были настолько редки, что мне вряд ли выпадет счастливый случай найти их снова.

   — Кто знает, как всё сложится, — пожала я плечами. — Госпожа удача – дама переменчивая. До отъезда из столицы ещё есть время. Быть может, мы что-нибудь придумаем.

   Пользуясь моей щедростью, в разговор вклинился Митрис:

   — Мне нужны материалы для артефактов и амулетов, госпожа.

   — Значит, мы их купим, — соглашаться с разумным запросом мужчины было легко.

   Если вольное поведение мага будет сочетаться с должным уважением ко мне, то я как-нибудь привыкну к этому. А там, глядишь, и можно будет обмениваться с ним остротами.

   Так, набросав план действий на целый день, мы все вместе отправились в храм. Жрецы были не восторге от нашей большой компании, но им пришлось немного потерпеть, так как на этот раз помимо трёхсот золотых, отсыпанных в зачарованный мешочек Кораина, Индимиону с Дозритом было выделено четыре сотни. Наблюдая за тем, как Митрис зачаровывает кошель управляющего, я начинала тревожиться из-за того, что отпускала их с такой суммой одних.

   Видя моё беспокойство, алхимик пообещал:

   — Не волнуйтесь, госпожа. С нами всё будет в порядке. Генри со своими ребятами, — упомянул он тех, кто остался у входа в храм, — а так же я и Индимион сможем позаботиться об остальных.

   — Надеюсь на это, — через силу признала я и шумно выдохнула. А потом, пользуясь тем, что в сокровищнице мы были впятером, поймала взгляд управляющего и тихо прошептала: — Генри и северянин кажутся надёжными ребятами, а на счёт Эдвина и третьего охранника у меня есть сомнения. Будьте осторожны.

   Уже потом, глядя в спины мужчин, уходящих в сторону районов оружейников и ремесленников, внутри стало чуть спокойнее. Быть может, из-за самоуспокоения. А, быть может, и из-за того, что словам Дорзита хотелось верить. Как-никак, я отпускала восьмерых мужчин, а не неразумных детей. Да и статус рабов избранной должен был сыграть в их сторону. В любом случае, вечно водить их всех за руку я бы не смогла.

   Утешая себя этим, я сделала глубокий вздох и с гордо выпрямленной спиной направилась прочь от храма. Безмолвный и неизменно серьёзный за спиной шёл Кхалмо. По правую руку уже привычно находился Кораин. Когда остальные рабы покинули нас, он словно сбросил с плеч ношу, став куда более раскованным. Из чего следовал вывод, что с Кхалмо они взаимодействовали беспроблемно. Что до мага, то при необходимости он прекрасно умел мимикрировать.

   Вот и сейчас он был почти незаметен, пока вдруг не заговорил.

   — Госпожа, — обратился он ко мне, и когда я вопросительно выгнула бровь, продолжил: — зачем вы купили Эдвина, если он не симпатичен вам?

   Неожиданный вопрос заставил сбиться с шага, резко остановиться на тротуаре и обернуться к Митрису. Вряд ли его целью было вывести меня из себя. Часть сознания понимала это. Другая же буйствовала от негодования. Хотелось знать, какого чёрта он позволял себе, когда задавал своей хозяйке подобный вопрос.

   Тем не менее, удерживая себя в руках, я неспешно продолжила идти вперёд. Когда волна возмущения схлынула, на поверхности остался очевидный ответ.

   — Мне нужен был второй охранник.

   — Но охранять себя вы ему не позволяете, — тихо заметил маг, позволив себе понимающую улыбку.

   Не зная, как сказать ему про взгляды Эдвина, которые ловила на себе, я молчала. Рано или поздно подобные вопросы настигли бы меня, как цунами, от которого пытаешься убежать на своих двоих. Ибо когда твой дом полон мужчин, а ты – единственная женщина, подобные неприятности неизбежны.

   Чутко уловив несказанное, правильно оценив ситуацию, Митрис негромко, дабы никто посторонний нас не услышал, предупредил:

   — Он считает, что сможет заполучить место в вашей кровати, и будет стремиться к этому всеми способами.

   Борясь со смущением, мне пришлось выслушать всё это с равнодушным видом. Что было весьма нелегко, учитывая градус кипения внутри. В какой-то степени мне стоило быть благодарной магу за внимательность и предупредительность. Но какая-то часть, взбрыкнув, заставила меня выгнуть бровь и с вызовом бросить ему в лицо:

   — А ты в неё не стремишься?

   Я бы поняла, если бы он усмехнулся в ответ. По крайней мере, к этому я была готова. Любая колкость в данной ситуации была бы приемлема. Но когда Митрис неопределённо пожал плечами, внутри что-то дрогнуло. Его внимательный взгляд глаза в глаза был слишком честным, слишком спокойным. В этот момент ко мне пришло чёткое осознание: что бы ни случилось, этому человеку можно верить.

   — Может это и глупо, — серьёзно начал он, но почти сразу же вернулся к привычной усмешке: — учитывая моё теперешнее положение, но я привык, что между мужчиной и женщиной должна быть симпатия, влечение. Это почти как магия, — в его голосе слышалась непривычная мечтательность, будто бы предвкушение того, чего не было. — И когда этого нет, всё превращается в омерзительную физику. — Породистое лицо исказила гримаса отвращения. — Тела двигаются, как бездушные големы, а душа не получает ничего.

   После того, как между нами воцарилось молчание, его слова ещё долго звучали в моих ушах. Будто бы эхо, проносящееся по пустому пространству, ударяющееся о стены, пока не затихнет где-то вдалеке, на самой глубине моей души. Изнутри прикусив нижнюю губу, я ступала вперёд, отчаянно желая, чтобы эти трое мужчин, что сейчас шли рядом со мной, никогда не предавали меня. Хотелось, чтобы хотя бы они стали якорями, за которые можно было бы уцепиться во время двенадцатибалльного шторма.

   Погружённая в свои мысли, я слишком поздно заметила, что всё это время неосознанно шла к рынку рабов. Узнавание проклюнулось, когда мы оказались у первого из шатров, минуя который, ноги несли меня дальше. Стараясь обойти шатёр Руфада так, чтобы не встретиться с ним, я не реагировала на голоса торговцев, пока не оказалась на другом конце рынка. Там, где потерявшие надежду рабы сидели в клетках, словно скот, и в большинстве своём уже не обращали внимания на проходящих мимо элл.

   Расширенными от шока глазами я смотрела на тощих, заморенных голодом мужчин, едва прикрытых лохмотьями, на ржавые прутья и миски с какой-то дрянью, которой их тут кормили. Обозлённые на весь мир подростки, уставшие от слёз мальчики, безразличные ко всему мужчины постарше – все они представляли собой убогое, удручающее зрелище. Атмосферу безнадеги дополняла вонь нечистот, пота и гноя, едва улавливаемый аромат железа и тошнотворный сладкий трупный запах. Учуяв последний, я едва не оставила свой завтрак на земле.

   — Госпожа, — голос Кораина, побледневшего с того момента, как мы оказались в этой части рынка, и отчаянно борющегося с тошнотой, на миг дрогнул, но он заставил себя договорить, осторожно интересуясь: — вы уверены, что хотите здесь оставаться?

   — Здесь – это где? — стараясь дышать через раз, спросила я у него резче, чем собиралась. — Где мы находимся?

   — Это Мусорный Тупик, моя госпожа, — тихо прошептал парень, стараясь не смотреть на протянутые к нам из клеток хрупкие детские руки. — Сюда попадают все бракованные рабы. Те, у кого есть увечья, шрамы, тяжёлый характер или упрямство. Те, кто ничего не умеет или те, кто тем или иным образом насолил хозяйке. Не привлекательные по той или иной причине, все они – хуже, чем ненужные вещи. Отбросы, за которые никто не даст больше десятка медных монет.

   Не выдержав, он кое-как извинился и поторопился отойти от нас в сторону. Где его тут же жестко вывернуло. Не в силах слушать этого, я дала Кхалмо знак остаться с полу фейри, а сама прошла вперёд, утыкаясь носом в платок, вовремя протянутый Митрисом.

   Спасти всех мне не удастся. Я повторяла себе это раз за разом, когда натыкалась на обречённые лица, и вместе с тем чувствовала, как глубоко внутри зреет нечто устрашающее. Разрушительная смесь ненависти, гнева и горечи, которая затапливала сознание мутной водой. Казалось, она вот-вот вырвется из меня. Казалось, при этом случится что-то ужасное.

   Отчаянно стараясь отрешиться от того, как мучился за спиной униженный случившимся Кораин, я прошла с пару десятков шагов в сторону, потом ещё столько же и остановилась у входа в один из шатров. Я уже думала, что, как только Кораина попустит, мы тут же уйдём отсюда. Но в следующий момент произошло то, что заставило меня задержаться.

   Из глубины шатра, у которого я стояла, раздался полный боли мужской крик, несколько глухих звуков удара и болезненный стон. Примерно одновременно с этим оттуда же ко мне вышел высокий худой мужчина, закутанный в серые одежды с головы до ног. Хищный орлиный нос, тонкие саркастично изогнутые губы и надменные золотые глаза с чуть вытянутым вертикально зрачком – вот и всё, что запоминалось в его внешности.

   — Достопочтимая элла желает посмотреть сломанные игрушки? — опасно мягкий голос заставлял насторожиться, пусть даже торговец был предельно вежлив.

   Наверное, так, как бывает вежлива гадюка, пока не бросится на тебя.

   Понимая, что не имею права показать перед такой мразью эмоции и дать слабину, я коротко кивнула. А потом указала на Кораина, уже направившегося в нашу сторону.

   — Моему рабу нужна чистая вода, чтобы привести себя в порядок. Если она у тебя найдётся, я посмотрю твой товар.

   — Конечно, элла. — Склонил голову мужчина, а потом чуть повернул её в сторону и прикрикнул на помощников, находящихся в тени: — вы слышали госпожу, ленивые твари!

   Дождавшись, когда Кораин умоется и прополощет рот, как и обещала, я вошла в темноту огромного шатра и едва сдержала желание поморщиться и выругаться. Вонь внутри была слабее, но то, что предстало взгляду, отторгалось сознанием. Недалеко от входа два раба висели, подцепленные за руки к деревянной балке, поддерживающей шатёр. Их головы безвольно свисали вниз, а израненные тела были сплошь покрыты кровью.

   Заметив, как я скользнула по несчастным взглядом, торговец протянул мне изящную плеть из тонкой кожи, на каждом из девяти концов которой находился острый стальной крюк. В рукояти её был закреплён крупный сапфир.

   — Госпожа желает поиграть с ними? Это совершенно бесплатно.

   С трудом сглотнув, я невольно шевельнула острым кончиком левого уха. Неловкость помогла успокоить желание выхватить плеть и хлестануть ею торговца по лицу.

   — Полудохлые меня не интересуют, — деланное безразличие далось тяжело. Но потом я указала на плеть и поинтересовалась: — ты даришь её мне?

   — При покупке раба, — улыбнулся уголком губ торговец.

   — Так покажи мне кого-нибудь, — вернула я ему кривоватую улыбку. — Что интересного у тебя есть?

   Просияв, сухопарый торговец повёл меня вглубь шатра мимо клеток с живым товаром. Я смотрела на них и не понимала, как боги могли допустить, чтобы с их детьми случилось подобное. Ни одно живое существо не должно терпеть таких унижений и издевательств.

   Наконец, торговец привёл меня в самый дальний угол. Туда, где почти не было освещения. Туда, где в крепкой железной клетке кто-то едва слышно пошевелился, отодвигаясь к противоположному краю. А когда помощник торговца принёс светильник и повесил его рядом с дверцей, этот кто-то свернулся в клубок. Но жёсткий голос торговца заставил его вздрогнуть.

   — Иди сюда, кусок мяса!

   Ударив по прутьям той самой плетью, что предлагал мне, он снял с крючка толстенную цепь и с силой дёрнул за неё. Тотчас несчастный полузадушенный обитатель клетки подкатился к нам.

   — Сядь, как полагается послушному рабу, дрессированная сучка! — прикрикнул на него желтоглазый.

   Только после этого, когда невольник перевернулся и сел передо мной на колени, устремив покорный взгляд необычных фиолетовых глаз в пол, в копне грязных светлых волос, слипшихся и свалявшихся до состояния близкого к пакле, я увидела лисьи уши. От одного из которых был оторван кусок. Плоть ещё кровоточила, но торговцу, похоже, было на это наплевать.

   Спускаясь взглядом ниже, я внимательно изучала раба, отмечая про себя изящные черты лица и то, во что они превращались по воле надсмотрщиков. Жизнь явно не щадила этого парня, к порванному уху которого добавлялся большой шрам ни нижней губе и следы множественных побоев. Видимо его колотили почти перед моим приходом, так как из уголка губ и из носа подтекала кровь, часть которой он уже размазал по лицу, пытаясь стереть рукой.

   — Он оборотень? — выгнула я бровь, обращаясь к торговцу.

   — Нет, элла, — отрицательно мотнул головой мужчина. — Девятихвостый лис. Очень редкая скотина, — сплюнул он в сторону. — Зачастую эти лесные сволочи дохнут, когда их пытаются поймать.

   Заметив под широким тяжёлым ошейником лиса ещё одну кровоточащую рану, я сжала зубы. Заставляя себя продолжать изучать карту его мучений, чуть ниже увидела след от сигареты, затушенной о грудь. А потом мои глаза распахнулись шире, так как я разглядела пирсинг на небольших комочках сосков. В каждый было вдето по серебряному гладкому кольцу, которые были соединены цепочкой оттягивающей их и при каждом движении не дающей забыть о себе.

   Одетый в лохмотья, едва прикрывающие пах, лис выпустил длинные когти и впился ими в землю, будто бы ожидая новой порции боли. В его глазах было столько обречённости, что я боялась, что он уже сдался. Окончательно сломался от того, что с ним делали безнаказанные ублюдки.

   — Если он такой редкий, то почему оказался здесь? — закономерный вопрос возник сам по себе.

   Но ушлый торговец был готов к нему.

   — Как видите, товар сильно подпорчен, — с деланным сожалением выдохнул он. — К тому же, с некоторых пор, эта мразь перестала регенерировать. Так что помимо видимых повреждений, у него, скорее всего, отбиты внутренние органы и проблемы с кишечником. Эта сучка постоянно кровит, когда его пользуют, — с насмешкой признал желтоглазый.

   Сделав вид, что отвлеклась на своих рабов, я повернулась к Кхалмо и позволила ему увидеть в моих глазах эмоции, которые держать при себе стало невозможно. Каким же отбитым ублюдком надо было быть, чтобы говорить мне всё это, едва ли не хвалясь? Дикарь ничем не выдал меня, он жадно впитывал открывшееся взгляду, запоминая то, как я реагировала на несправедливость этого мира.

   Когда, вернув себе самообладание, я отвернулась от Кхалмо и вновь посмотрела на лиса, то, неожиданно для самой себя, увидела, как тот чуть нахмурил брови. Так, словно ему невыносимо было слушать обо всех мерзостях, что пришлось пережить. Даже понимая, что за этого его снова могут избить, он не мог совладать с собой. А значит, не всё ещё было потеряно, и я могла ещё до него достучаться.

   Понятия не имея, что буду делать с рабом, которого не пользовал только ленивый, я приняла решение за один короткий миг. Пусть пока в голове не было ни одной идеи о том, как восстановить его. Пусть приобретение его станет моей головной болью. Плевать. Не идеальный по местным понятиям из-за шрамов и порванного уха, но не сломленный внутри, для меня он был невероятно притягательным и необычным.

   — Сколько ты за него хочешь? — походя поинтересовалась, будто для меня это не представляло интереса.

   И торгаш заглотил крючок:

   — Два золотых.

   А когда я гневно вскинула бровь, будто бы извинился:

   — Девятихвостый лис действительно очень редкий товар. Такого можно поймать раз в полвека. А то и реже.

   — Если он такой ценный, нечего было его портить, — жёстко усмехнулась я, повернувшись к ублюдку, и стойко встретила взгляд его мерзких глаз. — За здорового лиса я бы и заплатила столько. Может даже в десять раз больше, может, даже в сто, — задумчиво добавила и тут же брезгливо скривила губы. — Но ты показываешь мне полудохлый кусок мяса.

   — Даже несмотря на всё его раны, многие эллы захотят его к себе, — попытался набить цену торгаш.

   Но это было бесполезно, так как я уже закусила удила.

   — Что-то я не вижу тут очереди, — неприятная усмешка исказила черты моего лица. — Ты сам сказал, что он перестал регенерировать. Значит, вероятнее всего, скоро сдохнет. Чтобы этого не случилось, в его исцеление потребуется вложить большую сумму. — Скрестив руки на груди, я собиралась стоять на своём до последнего. — Если бы ты мог продать его эллам подороже, то зверушка находился бы сейчас не в этом шатре.

   На какое-то время между нами воцарилась тишина. Прожжённый торговец не хотел признавать, что его уделала неизвестная элла. А я не собиралась уходить без лиса.

   — Я дам один золотой за эту порченую игрушку только благодаря тому, что ты обещал мне эту плеть, — указала я на предмет, зажатый в его руке. — Ты ведь сам понимаешь, что лучше продать его прямо сейчас? — Выразительно выгнула бровь. — Не сегодня-завтра, он загнётся. От истощения, последствий насилия и заражения. Один золотой – хорошая цена.

   Неожиданно желтоглазый весело усмехнулся и протянул мне плеть.

   — Кем я был бы, если бы не уступил цену избранной, — растягивая слова, произнёс он.

   А я на миг замерла из-за того, что оказалась узнана. Но потом сказала себе, что в этом нет ничего удивительного, ведь появление избранной – событие значимое и не остающееся без внимания.

   Взяв в левую руку плеть, правой я забрала у Кораина монету и передала её торговцу. Тот тут же убрал её в кошель, достал из кармана ключ и отворил клеть. Не заметить того, как при этом отшатнулся в сторону лис, натягивая цепь до предела, было просто невозможно. На секунду мне подумалось, что желтоглазый был одним из тех, кто насиловал парня. А потом все мысли покинули голову, так как на моих глазах торговец дёрнул цепь на себя, а потом ударил ногой подкатившегося к нему раба.

   — Не смей отшатываться, мразь! — Прикрикнул он, а потом скомандовал: — ползи на четвереньках к своей новой госпоже, животное.

   Лис из последних сил кое-как перевернулся на живот, с трудом стал на колени и пополз ко мне.

   Я же в этот момент, не оборачиваясь, до странного спокойным голосом спросила у Кораина:

   — Я правильно понимаю, что с тех пор, как у меня приняли золотой, раб считается моим?

   Не понимая, к чему я веду, слуга кивнул:

   — Верно, моя госпожа.

   Видимо, в последний момент торговец то ли заметил что-то в моём взгляде, то ли шестым чувством почуял неладное. Вот только ничего не успел, когда я, наконец, сделала то, что мечтала сделать с того момента, как встретила его. Стремительно замахнувшись, я ударила его плетью по лицу. Острые стальные крюки вспороли кожу, разрезали уголок глаза, щёки, нос, подбородок и губы. Капли крови брызнули во все стороны, окропили серые одежды и упали на землю. Вместе с этим раздался вопль, переполошивший охрану, которая тут же сбежалась на него. Не замечая восьмерых рослых амбалов желтоглазого, не желая останавливаться, я ударила ещё, но на этот раз попала по ладоням, подставленным вместо лица. Дождалась, когда торгаш, подвывая от боли, прижмёт их к себе, сделала вид, что разворачиваюсь к лису, а потом вдруг с разворота вновь хлестанула по лицу, превращая его в разодранную кровоточащую маску.

   — Никто, никогда, — чётко выговаривая слова, я хлестала его уже куда попадётся, — не смеет трогать то, — сделав маленькую паузу, ударила и попала по обнажившейся шее, — что принадлежит мне.

   Произнеся это, резко обернулась к охране, не смеющей напасть на эллу, и объявила:

   — Этот убогий нарушил правила сделки. Он посмел тронуть проданного мне раба.

   На удивление, бугаи торгаша оказалась куда понятливее его самого. Быть может, сообразительности им подавал живой пример. Однако они молча подхватили желтоглазого и утащили куда-то.

   Оставшись в клетке один на один с лисом, забившимся в угол и в ужасе взирающим оттуда на меня, я подняла треклятую цепь и тихо позвала:

   — Иди ко мне.

   Ярость, владевшая мной минуту назад, схлынула. Постепенно ко мне вернулась способность ясно мыслить. А следом за ней пришло осознание того, как сильно оказался перепуган увиденным лис. Ему-то было невдомёк, что это был мой первый срыв.

   — Я не обижу тебя, — искренне пообещала я, и вдруг заметила, как он едва заметно принюхивается и уже чуть спокойнее присматривается ко мне. — Давай уйдём отсюда?

   Сделав один небольшой шаг в его сторону, я замерла, ожидая ответной реакции. Помедлив, лис приблизился ко мне, передвигаясь на четвереньках, и остановился в полуметре. Так близко, что мне стало видно, что его радужка была тёмно фиолетовой с внешнего края и светлела по мере приближения к зрачку.

   — Митрис, — обернулась я к магу, — у Руфада был хороший лекарь?

   — Не плохой, — нехотя признал мужчина. — Но лучше отвести вашего нового раба в район алхимиков и лекарей. Отсюда до него не так далеко.

   — Сможешь дойти? — спросила у лиса.

   Он тут же кивнул, а потом, подхватившись, низко поклонился, отчего его волосы коснулись земли.

   — Смогу, моя госпожа, — тихий, едва слышный голос, был сорван.

   — Тогда поднимайся на ноги, и идём, — скорее просила, чем приказывала я, не решаясь помочь ему.

   Ведь кто знает, как отреагирует на прикосновение тот, кому пришлось неизвестно сколько терпеть насилие над собой. Безусловно, было бы проще, если бы Кхалмо поддержал его. Но судя по тому, какие опасливые взгляды лис кидал на моих охранника и мага, помогать ему передвигаться на своих двоих в лучшем случае предстояло Кораину. В худшем, упрямый парень будет ползти за нами из последних сил, лишь бы никто не прикасался к нему.

   Надеясь, что до этого не дойдёт, я попросила Кораина привести нас к лекарям как можно более короткой дорогой. По которой мы добирались, как мне показалось, целую вечность, так как пару раз лиса так сильно качало, что полу фэйри пришлось поддерживать его. А когда до лавки лекаря, к которому нас вёл бывший жрец, осталось метров двадцать, силы окончательно покинули бедолагу. Его ноги подкосились, и лис начал заваливаться на землю. Кораин придержал его, а Кхалмо, оказавшись рядом, подхватил на руки.

   Так, взволнованной кучкой мы и ввалились в лавку целителя, которым оказался пожилой мужчина, взирающий на нас испугом и негодованием.

ГЛАВА 7

   Седовласый лекарь беглым взглядом скользнул по Кхалмо, держащему на руках лиса, перевёл взгляд на плеть, которую я так и сжимала в руке, и поджал тонкие губы. Ничего не зная о предыстории нашего появления, он сделал свои выводы. Судя по всему, ошибочные. Дав молодому помощнику знак оставить нас, после чего тот поспешил скрыться, он с недовольством высказался:

   — Что за манера, вламываться к порядочным лекарям в лавку, едва ли не с ноги?

   В другой раз я указала бы ему на неподобающую манеру общения с эллой. Но сейчас всё это было неважно.

   — Ему нужна помощь, — с нажимом произнесла я, дав знак Кхалмо выйти вперёд. — Боюсь, у нас нет времени.

   — Сначала искалечили его, а теперь говорите, что у вас нет времени? — зло усмехнулся лекарь, цепким взглядом изучая раны раба.

   Наверное, нужно было объяснить ему всю ситуацию. Наверное, стоило быть мягче. Но какого чёрта я должна была оправдываться перед незнакомым мужчиной, который вместо того, чтобы включить голову, начал вешать на меня всех собак?

   Скрестив руки на груди, я вскинула бровь и грубо поинтересовалась:

   — Так ты поможешь, или мне искать другого лекаря?

   В последовавшей паузе стало заметно, как в мужчине боролись неприязнь с состраданием. Я не понравилась ему с первого взгляда, но вопреки всем местным устоям, мне было глубоко наплевать на это. Куда значимее было то, что лекарские качества в мужчине оказались куда сильнее.

   — Несите его сюда, — скомандовал он, указав на дверь в подсобное помещение, которое, как оказалось, было оборудовано под медицинский кабинет.

   Уже внутри, когда Кхалмо положил лиса на стол, лекарь сухо бросил нам через плечо:

   — Подождите в приёмном помещении.

   — Кхалмо, Митрис, Кораин, идите, — отпустила я своих мужчин, после чего собиралась отойти в сторону и затаиться, пока моего нового раба будут восстанавливать.

   Но этого оказалось недостаточно.

   — К вам это тоже относится, элла, — зло процедил сквозь зубы лекарь. — Вы здесь мешаете.

   — Чёрта с два я уйду, — столь же зло ухмыльнулась я.

   — Тогда можете уносить его к другому лекарю, — повернувшись, поймал мой взгляд мужчина. — Только имейте в виду, что лучше меня ему никто не поможет.

   Судя по тому, что Кораин привёл нас именно сюда, сказанное было правдой, и мне придётся мириться с лекарской грубостью. Однако, ретироваться молча было выше моих сил.

   — Какая самоуверенность, — фыркнула я, скривившись, и вышла к своим парням.

   А через полчаса поняла, что зря не спросила о том, сколько придётся ждать. Естественно, я готова была хоть целый день провести в лавке лекаря. Вот только при этом хотелось на стену лезть от волнения за лиса, которого сегодня увидела впервые в жизни. Пусть это было нелогично и слишком эмоционально, но на него я реагировала совсем не так, как на других.

   Ещё через четверть часа, отмерянную часами напротив входа, я обратилась к Кораину:

   — Как долго отсюда до какого-нибудь магазина, где можно купить одежду?

   Поразмыслив немного, парень ответил:

   — Смотря как быстро идти. Если прогулочным шагом, прерываясь на что-нибудь, то больше двух часов.

   — Бегом, — лаконично выдохнула я. После пояснила: — хочу послать тебя за какой-нибудь одеждой для парня. Потому что на сегодня все посещения лавок и магазинов отменяются. После лекаря мы пойдём домой, так как ему нужно беречь силы.

   Непонимающе нахмурив брови, Кораин посмотрел мне в глаза:

   — После того, как над ним поработает старик, этот парень вполне выдержит поход по магазинам.

   — Я спрашивала твоё мнение на этот счёт? — холодно поинтересовалась я, вскинув бровь.

   И парень тут же понял, что хватил лишнего. Низко опустив голову, он поспешил произнести:

   — Простите, моя госпожа.

   Сделав вид, что не обращаю внимания на его извинения, я закинула ногу на ногу и глубоко вздохнула. Прикидывая, что могло понадобиться лису на первое время, нервно качала стопой.

   — Возьми золотой, — приказала через неполную минуту, — остальные деньги оставь Кхалмо. Купишь парню удобную обувь, два комплекта одежды и три пары белья. Какой-нибудь лёгкой еды и воды, а так же перекус для нас четверых.

   — Вы желаете что-то конкретное для себя, госпожа Этельлимсиль? — уточнил слуга, отстёгивая от ремня кошель и передавая его Кхалмо.

   — Особых пожеланий у меня нет, — неопределённо повела плечом я. — Просто возьми что-нибудь, в чём есть мясо, сыр и овощи.

   — Как прикажете, госпожа, — поклонился он и спешно ушёл, оставив нас втроём с охранником и магом.

   В напряжённом ожидании минуты тянулись так медленно, будто увязли в янтарной смоле. Я сидела прямо напротив двери в подсобку и пыталась заставить себя думать о чём-нибудь, кроме лиса, но все мысли упорно возвращались к нему. Непонятным было то, почему на лечение уходит так много времени. Ведь накануне лекарь Руфада исцелил исполосованную спину Кхалмо минут за десять. Может чуть больше. А сейчас с того момента, как меня выставили, прошёл уже почти час.

   Вдобавок к этому, меня вдруг накрыло осознанием, что все мужчины, выбранные мною, теперь зависят от меня. Их жизни были в моих руках. Я должна была распоряжаться ими, приказывать и выбирать меру наказания в случае провинности. Вот только как управлять другими, когда сам бредёшь в потёмках?

   — Маленькая госпожа, могу я спросить кое-что у вас? — внезапно прозвучавший низкий голос Кхалмо выдернул меня из размышлений.

   Насколько можно было судить по недолгому времени нашего знакомства, он не был сторонником пустых разговоров. Поэтому, я вся обратилась в слух, кивнув ему.

   — Дом, который вы приобрели накануне, прекрасен. А вы – очень щедры, маленькая госпожа, — насколько мог, был мягок он. Но хвалебные фразы выходили короткими, рубленными, выдавая в нём человека дела, а не слова. — Но количество комнат в нём ограничено. И я хотел спросить о том, куда вы планируете поселить парня.

   Вопрос, ради которого Кхалмо решил нарушить тишину, поставил меня в тупик. На миг мне даже подумалось, что они с Митрисом сговорились, ведь поднятые мужчинами темы были почти идентичны. Но маг лишь усмехнулся уголком губ, услышав сказанное Кхалмо, и выразительно посмотрел на меня, что было красноречивее любых слов. «Я же говорил, что этот вопрос вскоре станет основным», — легко было додумать непроизнесённое.

   Я искоса посмотрела на своего дикаря, поражаясь тому, что он поднял начал этот разговор. Ведь, казалось, он самый выдержанный из всех, самый понимающий. Казалось, что он никогда не будет среди тех, кто грызётся за возможность оказаться в моей спальне, потому что выше всего этого. И тут такое.

   Заметив в моём взгляде разочарование, охранник понимающе улыбнулся, чуть кривя уголок губ, что было почти не заметно из-за усов и бороды. Окинув меня тёплым взглядом, он спокойно произнёс:

   — Маленькая госпожа ошиблась. Я вижу, как вы беспокоитесь о лисе, — нехотя признал он, нахмурившись. — Только поэтому смею вам сказать, что лучше сразу взять его к себе.

   Смущение заставило меня покраснеть. Я чувствовала, как горит кожа под взглядами Кхалмо и Митриса. А затем вдруг разозлилась такой прямолинейности. Возмущённая, свела брови и хотела уже разразиться гневной тирадой, как вдруг осеклась, осознав, что совет взять к себе в спальню лиса возник не на пустом месте. Как минимум, для него должна была быть причина. Хотя бы одна.

   — Полагаешь, ему грозит опасность от кого-то из рабов? — прищурилась я, чуть склонив голову на бок.

   — Уверен, — без сомнений подтвердил мужчина, руша хрупкие надежды на спокойствие в доме.

   Кивнув, я дала понять, что приняла его слова к сведению. Похоже, между мужчинами в моём доме всё было далеко не так гладко, как можно было представить. Об одной паршивой овце в стаде я догадывалась, но наверняка Эдвин был не единственной проблемой. И всё было бы ничего, если бы не появление лиса. До переселения в Роуанское предгорье в мои планы не входили поиски мужчин для себя или же разборы полётов подчинённых. Но жизнь вносила свои коррективы.

   Следующие полтора часа показались мне самыми долгими в жизни. Успев подремать на плече у Кхалмо, пообедать принесённой взмокшим и запыхавшимся от бега Кораином едой, посмотреть какие вещи он купил для лиса, я уже собиралась штурмовать подсобку, как вдруг дверь в неё отворилась, и на пороге показался лекарь, который выглядел куда старше, чем на момент нашей встречи.

   Придерживаясь рукой за дверной косяк, он мутным от усталости взглядом обвёл нашу компанию и с ненавистью уставился на меня.

   — С вас десять золотых, элла, — с вызовом назвал он цену.

   Услышав стоимость лечения лиса, Кораин тут же вскинулся:

   — За десять золотых можно вылечить целую ораву потрёпанных рабов! Вы, уважаемый, не хватили ли лишнего?

   — Ораве рабов не всегда приходится пережить всё то, что вытерпел этот бедолага! — озлобленно вспылил лекарь. — Нужно было думать о цене за лечение до того, как издеваться над ним.

   Молча протянув руку к Кхалмо, для того, чтобы он положил в неё монеты, я не видела смысла спорить с незнакомым мужчиной. И, как и прежде, не желала ему ничего объяснять. Поднявшись на ноги, я направилась к прилавку и ссыпала на него золотые.

   — Зря вы купили этого несчастного. Зря заплатили за него золотой, госпожа, — причитал за моей спиной Кораин. — Зря я вас привёл сюда.

   Желая заткнуть поток нескончаемых слов, я вскинула руку и коротко приказала:

   — Умолкни.

   Но было слишком поздно. Пожилой лекарь услышал сказанное и, судя по тому, как изменился его взгляд, понял, что к травмам лиса я не имею никакого отношения. Оказавшись в невыгодном положении, он сразу вспомнил, как по-хамски вёл себя со мной. Вот только сделанного было не вернуть.

   — Ты излечил его полностью? — поинтересовалась я, дабы развеять неловкость, которую можно было ощущать почти физически.

   — Внешние и внутренние повреждения залечены, — кивнул тот и уже более хмуро признал: — однако проблемы с его регенерацией не в моей компетенции.

   — Тебе не хватает для этого сил или опыта? — вскинула я бровь.

   Оценив выпад в его сторону, мужчина отрицательно качнул головой.

   — Девятихвостые лисы – редкие экземпляры в нашей стране. Они мало изучены. Ясно только то, что природа их регенерации зависит не только от магического и физического истощения, но и от психологического аспекта, — вздохнув, мужчина подошёл ближе. — Иными словами, он должен находиться в благоприятных условиях и снова захотеть жить, чтобы регенерация заработала.

   — Что на счёт излеченных травм? — деловито поинтересовалась я, переводя взгляд на полки, ассортимент которых успела изучить за несколько часов ожидания. — Ему нужны дополнительные лекарства, диета, или, быть может, ты дашь специальные указания?

   Удивлённый этим вопросом, лекарь постарался сохранить невозмутимо хмурый вид. Но вышло у него так себе.

   — Пару дней лучше не нагружать его тяжёлой работой. По возможности пусть больше отдыхает. Есть ему можно, что угодно. Эту его проблему исцелить было проще, чем застарелые переломы рёбер, — забрав десять золотых, убрал их в поясной кошель. — Я дам вам всё необходимое для его лечения: мази, настойки, зелья.

   Глядя на то, как мужчина один за другим ставит на прилавок флаконы и баночки, я спросила:

   — Сколько за них с меня?

   На миг замерев, лекарь обернулся и, посмотрев мне в глаза, произнёс:

   — Вы уже заплатили за это.

   Когда он осторожно завернул все флаконы с баночками и собрал их в пакет, я приказала Митрису забрать его. А сама, взяв вещи и еду для лиса, направилась в своеобразный медицинский кабинет в подсобке. Закрыв за собой дверь, повернулась к кушетке и наткнулась на внимательный взгляд лиса. Он лежал не шевелясь, казалось, даже дышал через раз, стараясь как можно меньше обращать на себя внимание. В необычных фиалковых глазах было слишком много тревоги. Кое-как отмытый, прикрытый до поясницы белоснежной тканью, он едва заметно повёл порванным ухом, когда я присела на край кушетки.

   Взаимное изучение увлекло нас настолько, что я забыла о свёртках в руках, о ждущих за дверью мужчинах и о том, где мы вообще находимся. Следов от ошейника на нежной коже шеи и раны от затушенной о грудь сигареты не было. Хотелось верить, что лекарь как следует поработал с последствиями изнасилования. Но хоть он и сказал, что справился с внешними повреждениями парня, шрам на губе и повреждённое ухо исцелить не смог. Лично для меня эти раны ничего не значили, нисколько не портили лиса в моих глазах. Но вот другие эллы наверняка не упустят случая унизить его из-за этого. Впрочем, пусть хоть удавятся, но я не дам его в обиду.

   Отложив свёртки в сторону, я протянула руку и легко коснулась кончиками пальцев шрама на губе, отчего лис нервно дёрнул кончиками ушей. Провела ими вниз, убеждаясь в том, что на шее не осталось ни следа от ран, затем опустила ладонь на его грудь и шумно вздохнула, наткнувшись взглядом на пирсинг сосков и цепь, натягивающую колечки. Наверняка лекарь решил, что это извращённое украшение на парне по моей воле. Тем не менее, я не могла не отметить, что оно шло лису. Однако наверняка причиняло боль и неудобство.

   — Надо было снять их и зарастить, — задумчиво отметила, отнимая руку.

   — Но они ведь нравятся вам, элла? — с неясной эмоцией во взгляде тихо спросил парень.

   Смущённая, вместо того, чтобы ответить, я отвела взгляд. Лис понял это по-своему.

   — Если вы позволите, госпожа, — опасливо произнёс он своим удивительно мягким, ласкающим слух голосом, — я бы оставил их.

   — Как хочешь, — с деланым равнодушием отозвалась я, пожав плечами. А потом пристально посмотрела в его глаза. — В остальном как чувствуешь себя?

   Некоторое время он лежал, будто бы не зная, что ответить. Растерянный, поднял правую руку, чуть повёл плечом, вздохнул полной грудью. А потом вновь посмотрел в мои глаза.

   — Впервые за долгое время ничего не болит. — Тихо, едва слышно прошептал, и тут же, опомнившись, поправился: — спасибо за заботу, госпожа, я в порядке.

   — Хорошо, — улыбнувшись, протянула ему купленное Кораином. — Здесь кое-какая одежда. Надень, — глядя на то, как он аккуратно разворачивает покупки, поднялась с кушетки и отошла в сторону. — И ещё еда. Я не знала, как давно тебя кормили, и не была уверена в том, что тебе можно, учитывая… — замявшись, я пыталась подобрать как можно более деликатные слова, — некоторые травмы.

   Выслушав меня, лис одним плавным движением сел. Не заботясь о том, что ткань сдвинулась к паху, обнажив больше, чем я готова была увидеть, осторожно развернул упаковку с одеждой. На этот момент я повернулась к нему спиной, ни капли не заботясь о том, что в паре метрах от нас, на столе лекаря лежали ножницы, нити с иглами, острый нож и несколько щипцов. Пожелай он причинить мне вред, сделал бы это с лёгкостью. Тем более что на время лечения с него был снят массивный рабский ошейник.

   Слыша, как он спешно одевается позади меня, я вдруг вспомнила о вопросе, который собиралась задать ему ещё в клетке. Но потом это как-то позабылось из-за случившегося.

   — Как тебя зовут?

   Судя по наступившей тишине, лис замер. Он довольно долго молчал, а потом тихо выдохнул:

   — Как вам будет угодно, госпожа.

   Нахмурив брови, я резко обернулась, позабыв о том, что он мог быть ещё не одет, и тут же застыла, глядя на то, как на худом, стройном теле смотрятся подобранные Кораином коричневые штаны и белая рубашка, которую парень не успел застегнуть. Измождённый, замученный издевательствами, не отмытый толком он всё равно выглядел, как ожившая мечта. Или это я видела его таким. В любом случае, Кхалмо был прав – появление красавчика лиса принесёт определённые проблемы. Вот только, когда я смотрела в фиалковые глаза, то готова была справиться со всеми ими.

   Сообразив, что слишком долго стою и смотрю на него, я с трудом вспомнила, о чём шёл разговор.

   — У тебя ведь должно было быть имя, которым тебя называли там, где ты рос? До того, как тебя поймали, — с интересом поинтересовалась, в то время как он начал застёгивать пуговицы.

   На миг в его взгляде промелькнула звериная тоска, которая быстро сменилась тупой покорностью. Но я успела её заметить.

   — То имя больше не имеет смысла, госпожа, — мягким голосом весьма категорично заявил он. — Посаженный на цепь, я недостоин носить его более. Но я буду счастлив, если вы назовёте меня так, как вам будет угодно, элла.

   Скрестив руки на груди, я сделала длинный вздох и задумалась. Верили ли здесь, что давая кому-то имя, выбираешь для него судьбу? Придавали ли большое значение? Или же это я слишком много волновалась о несущественном пустяке?

   Не в силах разобраться с самой собой, кивком головы указала лису на еду.

   — Ешь, и пойдём домой, все сегодняшние дела я отложила на завтра.

   Едва распаковавший салат с морепродуктами, бутерброды с сыром и флягу с прохладным морсом, он напряжённо застыл. Потом с опаской посмотрел на меня исподлобья.

   — Простите, госпожа, что принёс вам столько проблем, — повинился он, ещё ниже опустив голову.

   Наверное, я была слишком мягкосердечной для этого мира. Наверное, совсем не умела держать дистанцию. Но, когда лис понуро опустил плечи, внутри будто что-то дрогнуло. Повинуясь порыву, я подошла к нему и, протянув руку, легко коснулась ладонью щеки, ощутив, как при этом напрягся парень.

   — Не ты принёс их, а те уроды, у которых ты находился. — Согнутым указательным пальцем, коснувшись лиса под подбородком, я вынудила его поднять лицо и посмотреть на меня необычными раскосыми глазами. — Но теперь всё будет иначе.

   — Спасибо, госпожа, — прошептал он, не отрывая взгляда.

   Не делая попыток отстраниться, он будто бы ждал чего-то. Удара, приказа, ласки или издевательства – чего угодно, что дало бы ему возможность понять, какой окажется жизнь у новой хозяйки. От этого становилось печально, и вместе с тем меня охватывала ненависть к тем, кто сделал красивого и некогда свободного лиса забитым раненным зверем.

   Оставив его одного, дабы он мог спокойно поесть, не находясь под изучающим взглядом, я вернулась к Кхалмо, Митрису и Кораину. Глянув на последнего, с улыбкой поблагодарила за выбор одежды для нашего нового компаньона. И запоздало поняла, что совсем забыла о лекаре, наблюдающем за нами из-за прилавка. Оживившись, когда я обратила на него внимание, мужчина взял с полки позади себя пару небольших изящных флаконов и поставил их ближе ко мне на верх прилавка.

   В одном из них, будто бы живое, всеми оттенками синего спектра переливалось, блестящее в свечном свете, зелье. Во втором находилось непрозрачное болотное варево. Едва уделив ему внимание, я вновь засмотрелась на блестящие волны синего.

   — То зелье, на которое вы смотрите, элла, поможет моему сегодняшнему пациенту не видеть кошмары, если они будут его преследовать, — куда более мягким тоном, в отличие от того, каким разговаривал со мной поначалу, пояснил мужчина. — Пять капель на стакан воды будет достаточно. Второе может понадобиться ему, если возникнут какие-нибудь проблемы с кишечником. Чайная ложка на стакан воды. Лучше подсластить, ибо оно очень кислое.

   Подозвав Кхалмо, я уже собиралась залезть в кошель за монетой, как вдруг лекарь остановил меня:

   — Не нужно, элла. Вы уже за всё заплатили ранее.

   Спокойно пожав плечом, я всё же достала пару серебряных и оставила их, когда забирала флаконы. Кивком головы поблагодарив при этом мужчину, пробежалась взглядом по полкам и задумалась о том, как хорошо было бы, если бы среди моих рабов был лекарь. Вот только таких мужчин слишком быстро выкупали и, как итог, во всей столице едва ли нашлась бы пара свободных целителей, готовых пойти в служение в частном порядке.

   Чем больше я размышляла о том, кто ещё будет нужен в поместье, тем больше понимала, что на подготовку к отъезду нужно не меньше недели. Однако неделя в столице, с её блеском и пороками, могла оказаться для меня тем ещё испытанием. Да и где размещать всех тех людей, которые мне были нужны. Кораин говорил, что по дороге в Роуанское предгорье у нас будет несколько остановок в крупных городках, где можно будет присмотреть кого-нибудь. Но я относилась к этому с большим скептицизмом.

ГЛАВА 8

   Как водится, проблемы начались тогда, когда я имела глупость расслабиться. Дверь в подсобку лекаря отворилась, и на пороге застыл лис, растерянно держа в руках ошейник и массивную цепь. Не придав этому значения, я махнула ему рукой, подзывая ближе.

   — Вот и ты, — а потом, повернувшись к своим мужчинам, скомандовала: — идём домой.

   Но лис, сделав пару шагов в нашу сторону, застыл и в нерешительности опустил голову. Зато Кораин оживился, подскочив с лавки.

   — Госпожа, вам следует надеть на него ошейник, прежде чем мы выйдем, — взволнованно тараторил он. — Просто приложите к шее, защёлкнется он с помощью магии сам.

   Глядя на него, я нахмурилась. Зачем было снова надевать на парня эту тяжесть, когда он только-только смог вздохнуть свободно? Скрестив руки на груди, я вскинула бровь.

   — Я не хочу надевать на него ошейник, — отказ звучал достаточно категорично.

   Но Кораин проигнорировал его.

   — Госпожа, все рабы должны носить ошейники.

   — Потому что они зачарованы, и тому подобное? — кивнула я и тут же усмехнулась. — Меня вся эта ерунда не беспокоит.

   — На нас все обратят внимание, если мы пойдём по городу с вашим новым рабом вот так, — продолжал попытки достучаться до меня.

   — Но на тебя ведь никто не обращает внимания, — пожала я плечами.

   Поняв, что не может донести до меня сути проблемы, Кораин тяжело вздохнул, и уже чуть тише объяснил:

   — Во мне нет ничего необычного или привлекательного. Для элл я не более чем пустое место. — Подойдя ещё ближе, он произнёс ещё тише: — меня никому в голову не придёт украсть или попытаться выкупить. Никто не будет оспаривать право на меня. А вот этот парень, — указал он взглядом на лиса, — слишком выделяется. Он будто лакомый кусок.

   О том, что парня могут попытаться отобрать, я не подумала. Вообще не представляла, что такое возможно. Но Кораин не стал бы впустую сотрясать воздух. Поэтому, я прислушалась к его предупреждению. Забрав у лиса ошейник, я оценила его тяжесть и мрачно спросила у Кораина:

   — Мы можем купить где-нибудь другой?

   — Да, госпожа, — кивнул слуга. — Район ремесленников как раз по дороге домой.

   Разозлившись, я потянулась к лису и защёлкнула на нём ошейник. И только после этого посмотрела ему в глаза.

   — Прости, придётся потерпеть ещё немного.

   Слабая улыбка, появившаяся на худом лице, стала для меня неожиданностью. Поправив на шее тяжёлое, массивное кольцо, он перевёл взгляд на конец цепи в моих руках и тихо произнёс:

   — Я уже привык к нему, госпожа.

   Глядя на лиса, мне хотелось сказать, что нельзя к такому привыкнуть. Хотелось пообещать, что скоро я сниму с него эти оковы навсегда. Что всё изменится. Но почему-то промолчала. Быть может, опасалась сказанного слова, грош которому будет цена, если обстоятельства окажутся сильнее моих порывов. По своему опыту я знала – нет ничего хуже пустых обещаний, поэтому не спешила их давать.

   На улице я быстро прочувствовала всю глубину волнений Кораина, так как на лиса, идущего на шаг позади меня, не пялился только слепой. Крепко сжимая в руке конец цепи, я стискивала зубы от злости и едва сдерживала желание ускорить шаг. Если сейчас, когда парень выглядел не пойми как, его появление вызывало такую реакцию, то что будет дальше, когда он излечится и вернёт уверенность в себе?

   — Не отходи от меня ни на шаг, — приказала я ему, едва обернувшись. После хмуро глянула на Кхалмо. — Завтра первым делом отправимся к оружейнику.

   — Как прикажете, элла, — незамедлительно кивнул он и, едва заметно улыбнувшись уголком губ, отметил: — должен сказать, маленькая госпожа, я одинаково хорошо способен разобраться с вашими врагами как с оружием, так и без него. Так что, вам не стоит тревожиться по пустякам.

   Покосившись на него, Митрис прищурился, будто бы раздумывая над чем-то. Впрочем, ход его мыслей стал ясен, когда он отметил:

   — Со мной у тебя не получилось бы разобраться без него. Да и с ним…

   — С ним бы вышло, — перебил его охранник.

   На удивление, маг кивнул.

   — Ты про ваше традиционное оружие? — деловито уточнил он. — Серповидный клинок, которым вас учат орудовать с самого детства?

   Кхалмо мрачно кивнул, а я с интересом поинтересовалась у Митриса:

   — Откуда ты знаешь об этом?

   — Чуть больше века назад между королевством, в котором я жил, и кочевым народом, к которому принадлежит Кхалмо, был конфликт, — без особого энтузиазма поведал мужчина. — Наши маги очень эффектно сжигали живые мишени, поражали электричеством и льдом. Но если варварам удавалось отклониться, подобраться ближе, то спасения почти не было. В то время много моих знакомых умерло от руки кочевников.

   — Моих сородичей полегло куда больше, — хмуро буркнул себе в бороду Кхалмо.

   — Без обид, громила, — усмехнулся Митрис, — но вы плодитесь, как крысы, а маг рождается один на сотню. Сильный маг один на тысячу.

   Опасаясь, что мужчины вцепятся друг в друга после подобных заявлений, прежде чем что-либо могло случиться, а процедила сквозь зубы:

   — Я не потерплю разборок между своими рабами.

   Стоило словам отзвучать, как оба мужчины глянули на меня со смесью странных эмоций, основной из которых была обида. Затем почти синхронно отвели взгляды. Заметив это, Кораин миролюбиво пояснил:

   — Никто из нас не позволит себе оскорбить вас подобным. Смею предположить, — через небольшую паузу продолжил он, указывая взглядом на охранника и мага, — у этих двоих просто странная манера общения между собой. К тому же, какая разница кто кем был, если теперь мы принадлежим вам, элла?

   Казалось бы, парень совершенно прав, но почему-то его слова больно резанули меня. Будто бы обозначили пропасть между мной и мужчинами, заполоняющими пространство вокруг меня. Мне стоило бы поскорее привыкнуть к реалиям новой жизни. Но пока что, это давалось слишком тяжело.

   Будто бы улавливая мой невесёлый настрой, вяло переставляющий ноги, лис прибавил шагу. Искоса поглядывая на меня, он внимательно слушал нас, пытаясь понять, с кем ему придётся жить под одной крышей. Почему-то, когда расстояние между нами сокращалось, мне будто бы становилось легче. Хотелось взять его за руку и никогда не отпускать. Хотелось обнять его, уткнуться носиком в его шею и забыть обо всех заботах.

   — Госпожа, нам сюда.

   Звонкой голос Кораина, указавшего на вывеску, на которой были нарисованы ошейник с цепью, заставил меня прийти в себя. Едва уловимо вздрогнув, я кивнула ему и вошла внутрь лавки. Стоило переступить порог, как я оказалась окружена столами с разнообразными оковами. Массивные цепи свисали с потолка, на обитых бархатом столешницах лежали наручники. Десятки разных вещиц, означающих только одно – неволю. Здесь можно было найти какой угодно вариант на любой вкус. Но среди массивных кандалов и тонких браслетов, тяжеленых железных ошейников и кожаных ремешков, я не видела ничего, на чём захотела бы остановить выбор.

   Поморщив носик, я уже собиралась покинуть лавку, как вдруг из её глубины навстречу мне вышел среднего роста мужчина. Седой, коротко стриженный, он едва уловимо окинул меня взглядом и сдержанно улыбнулся.

   — Добро пожаловать в мою лавку, элла. Чем я могу вам помочь?

   — Здравствуй, уважаемый, — нейтрально отозвалась я. — Увы, похоже, вещи, которая мне понравилась бы, здесь нет, — нехотя признала, неосознанно чуть дёрнув за цепь, дабы лис подошёл ближе.

   Внимательно изучив моих спутников, мужчина вновь улыбнулся мне.

   — И всё же, элла, я попробую угодить вам, если вы опишите желаемое.

   Поджав губы, я придирчивым взглядом обвела ассортимент лавки. Показательно выдохнула с разочарованием и капризно обозначила свои пожелания:

   — Я хотела бы нечто очень лёгкое, изящное и в крайней мере необычное, для моего нового раба. Эта цепь и ошейник смотрятся на нём неуместно, — протянув руку, я поддела пальцем последний и с омерзением поморщилась. — Я хочу получать эстетическое удовольствие, когда смотрю на него. — Помолчав немного, я думала, что могла упустить. Пусть не сразу, но такое вспомнилось. — О, и ещё! — оживлённо выдохнула. — Я хотела бы, чтобы вещица, которая заменит это убогое грубое стальное кольцо, могла защитить моего раба от внезапных неприятностей. Будь то чужая глупость, зависть, жадность или желание причинить зло.

   Неполную минуту торговец молчал. Скрестив руки на груди, левой он задумчиво потирал щетину на подбородке. А потом, будто что-то вспомнив, спешно ушёл в подсобное помещение. Уже оттуда до меня донёсся его голос:

   — Одну минутку, уважаемая элла.

   Минутка в итоге растянулась на пять, по окончании которых мужчина вернулся ко мне, сияя от самодовольства. Принеся в руках несколько футляров, он небрежно сдвинул выложенные на столе товары в сторону и опустил передо мной найденное.

   — Хоть вы и сказали, что ищите обновку только для одного раба, я позволил себе смелость подобрать кое-что и для других. В нескольких вариантах.

   Не прекращая болтать, один за другим, он открыл передо мной все шесть футляров. И я замерла от восхищения, любуясь тонкой работой неизвестных мастеров. В трёх чёрных футлярах находились тонкие, чудесно выделанные кожаные полоски ошейников, с витиеватыми узорами, выжженными по всей длине. В четвёртом бордовом лежало золотое ожерелье с чудесными опалисцентирующими опалами.

   Митрис, едва увидев его, придвинулся на пару шагов ближе и не сводил глаз с переливающихся разными цветами минералов.

   — Нравится? — обернувшись к нему, я вопросительно выгнула бровь и чуть заметно улыбнулась.

   — Да, моя госпожа, — не стал отпираться мужчина.

   — И ты надел бы его? — вкрадчиво уточнила я, не понимая, как можно отчаянно желать избавиться от одних оков в один день, а на следующий восторгаться другими.

   — Да, моя госпожа, — будто зачарованный, кивнул маг. Но потом, опомнившись, поднял на меня взгляд своих необычных глаз и пояснил: — такие опалы – большая редкость. Они увеличивают силу мага в несколько раз и… — запнувшись, он всё же продолжил: — у разных ошейников разные условия ограничений.

   — Вы совершенно правы, — вмешался торговец. — У этого лишь одно: ни делом, ни бездействием не приносить вреда хозяйке.

   Переглянувшись с магом, я увидела в его глазах немую просьбу и кивнула, соглашаясь. В конце концов, если ему так нравилась эта вещица, то пусть носит. К тому же, не лишним будет выделить его принадлежность.

   — Я возьму его, — указала я на ожерелье, так сильно понравившееся Митрису.

   Когда торговец понятливо кивнул и отложил в сторону красный футляр, обратила внимание на оставшиеся два: синий и зелёный. В зелёном лежала бархатка, посередине которой красовался большой ромбовидный изумруд. А в синей обнаружился великолепный полупрозрачный лунный камень, вправленный в изумительно красивую серебристую оправу. Кулон был подвешен на изящную цепочку необычного плетения. Он приковывал взгляд, манил коснуться, очаровывал. Совсем как тот, на кого я собиралась его надеть.

   — Иди ко мне, — не глядя подозвала к себе лиса, поманив его рукой.

   Послушный парень приблизился сразу же, и я, не спрашивая разрешения у торговца, взяла ювелирную вещицу в руки, обернулась к рабу и приложила кулон к его груди. Любуясь мерцающими переливами, напоминающими отблески полной луны, и нежным голубым, белым, розовым, серебристо-серым и сиреневым оттенками, я отмечала, что он будто бы светится изнутри.

   — Вы выбрали чудесный экземпляр, элла, — ненавязчиво прокомментировал мои действия торговец. — Как только вы наденете на своего раба эту мифриловую цепочку с кулоном из лунного камня, на гладкой задней части оправы появится ваше имя. А если раб будет в опасности, вы тут же это почувствуете.

   — Какое полезное приобретение, — хмыкнула я, после чего перевела взгляд на бархатку. — Эту тоже возьму. Сколько с меня за все три?

   — Две с половиной сотни золотых, — без раздумий назвал цену мужчина.

   А я мысленно присвистнула от удивления, так как накануне за четыре сотни купила дом. Видимо, эти мысли отчасти можно было прочесть по моему лицу, так как Митрис осторожно заметил:

   — Вы выбрали не обычные удавки, а лучшее из всего, что нам могли здесь предложить. Эти камни стоят каждого золотого, который за них просят.

   Внимательно прислушиваясь к нашему разговору, торговец деловито кивнул.

   — Ваш раб говорит правду, достопочтимая элла. — Хитро сверкнув тёмными глазами, он веско добавил: — для избранной я предложил свои лучшие товары.

   Усмехнувшись, я дала Кораину знак расплатиться, а сама поинтересовалась у торговца:

   — В столице есть ещё хоть кто-то, кто не знает обо мне?

   Наблюдая за тем, как мой слуга отсчитывает монеты из зачарованного кошеля, мужчина пожал плечами.

   — Пока что есть. Но вы слишком выделяетесь: покупаете не то, что другие; выбираете рабов, на которых не посмотрят эллы; поступаете так, как не поступили бы они. Избранных всегда легко отличить.

   А ещё избранные, судя по всему, долго не живут, так как их устраняют те, кому они, как кость поперёк горла. Мысленно додумав это, я забрала три футляра и перед тем, как уйти, кивнула мужчине.

   — Что ж, я запомню эти слова.

   Оставшийся путь до дома мы прошли в молчании. Держа в одной руке три футляра и порядком надоевшую плеть, другой сжимая цепь, я задумалась о том, для чего приобрела третью замену ошейника. Ведь ни на одного из тех, кто сейчас принадлежал мне, я её надевать не собиралась. Было ли это знаком свыше или просто моей жадностью?

   С тяжёлым вздохом пересекая черту города, я представляла, как поднимусь в свою комнату, закрою дверь и до самого утра никуда не выйду. Смою с себя этот ужасный день, развалюсь на большой уютной кровати и буду слушать музыку, растворяясь в ней без остатка. Но воспоминание о совете Кхалмо безжалостно разрушило эту безмятежную картину. Мой молчаливый и верный охранник был прав – лиса нельзя было оставлять одного. Точнее, я не хотела оставлять ни единого шанса на то, чтобы с ним что-то случилось не так.

   На подходе к дому стало ясно, что мы вернулись не первыми, так как перед небольшим крыльцом стояли две повозки, с запряжёнными в них двухметровыми мощными лошадьми с длинными гривами. Увидев, как из-за угла одной из повозок вышли Генри с северянином, я подошла к ним.

   — Здравствуйте, госпожа, — поклонились они, почти синхронно поприветствовав меня.

   А затем Генри, оглядев нас и сделав верные выводы, спросил:

   — С вами что-то случилось?

   Северянин едва заметно толкнул его локтём в бок, на что мужчина нахмурился и, повернув к нему голову, с укоризной пояснил:

   — Утром госпожа была так добра к нам, что рассказала о своих планах. — Потом, вновь обратив на меня взгляд, он едва уловимо поклонился, обратившись уже ко мне: — насколько я понял, вы, элла, чаще всего следуете сказанному. Но, судя по отсутствию покупок, вы не были в лавках, в которые собирались, зато вернулись с новым рабом, чьё состояние далеко от идеального. Поэтому, как главного из ваших воинов, меня волнует, не случилось ли с вами чего.

   Одобрительно кивнув ему, я улыбнулась. Мне нравилось то, как он без лишнего подобострастия, разложил по полочкам всё увиденное и сделал свои выводы. Однако для начала я напомнила ему:

   — Дерзко. Твоё поведение многие эллы сочтут, как вызывающее. Так что лучше так не выделяться, когда рядом с нами посторонние. — Я почти отчитывала Генри, но, должно быть, что-то во взгляде подсказало ему, что это напускное. Поэтому, не став играть стерву, я улыбнулась. — Но ты совершенно прав, делая такие выводы. Я сама не заметила, как сегодня всё пошло наперекосяк.

   Вспомнив об ублюдке, у которого приобрела лиса, я вдруг подумала о том, не принесёт ли нам проблемы мой импульсивный поступок. Ведь тот торговец, которого я избила, был чьим-то рабом. И вряд ли его хозяйка будет довольна случившимся. Вот только если она знала обо всём происходящем и потворствовала этому, то не только не дождётся извинений, но и нарвётся на разбирательство с Этерией. Если только та не умоет руки.

   Но, как бы то ни было, попусту тревожить своих людей я не видела смысла. Поэтому, плавно перевела тему:

   — Вернулись только вы двое?

   — Эдвин с Двэйном повели в стойла коней, которых, по вашему приказу, мы купили для себя, — доложил Генри, стараясь не глазеть на лиса, что у него получалось не очень успешно.

   Великодушно не обращая внимания на интерес к новому рабу, я решила проверить мужчину и капризно спросила:

   — А для меня?

   Я едва успела уловить, как на миг Генри едва уловимо прищурился, решая, играю я с ним или нет. После он, оставшись спокойным, отрицательно качнул головой.

   — При всём уважении, госпожа Этельлимсиль, подходящей для вас лошади мы не нашли.

   — По хорошему, мне стоило бы выбрать её самой, — согласилась я с ним. — Ладно. Доделывайте свои дела, остальное я узнаю у Индимиона вечером.

   Оставив мужчин хлопотать у повозок, я в приподнятом настроении направилась в дом. Дойдя до крыльца, уже поднялась на ступеньку, как вдруг чуткие эльфийские уши уловили недовольный голос Эдвина, возмущённо спрашивающего у кого-то:

   — И чем эта подстилка лучше меня?

   Промолчать было бы мудрее. Сделать вид, что не услышала злых слов или не придала им значения. Вот только, резко развернувшись, я едва сдержала желание немедленно отвести наглеца на рынок рабов. Вместо чего, громко и грубо приказала:

   — Подошли все сюда, сейчас же!

   Когда мужчины спешно подошли к крыльцу, я окинула их злым взглядом. Генри и северянин, не услышавшие слов горе охранника, недоумевали смене моего настроения. Двэйн низко опустил голову, будто бы ему было за что извиняться. А Эдвин не сводил глаз с лиса, пристально рассматривая его даже теперь.

   — Что-то не так, Эдвин? — чуть склонив голову, с вызовом спросила, ощущая, как меня переполняет неприязнь к нему.

   — Госпожа, позвольте мне доказать, что я лучше вашего нового полудохлого раба подстилки, — вкрадчиво просил блондин, напрочь позабывший о том, что значит инстинкт самосохранения.

   Меня в равной степени изумляло и выводило из себя то, с какой уверенностью он предлагал себя. Он думал, что лучше всех. Но очень сильно ошибался. На что я не преминула указать.

   — Давай я отдам тебя на потеху разнорабочим в порту? — предложила, выгнув бровь. — Привяжем к чему-нибудь понадёжнее, и они будут драть тебя всю ночь напролёт. Быть может, даже не одну, — недобро усмехнулась уголком губ. — Ты станешь их любимой девочкой. А потом назову тебя подстилкой. Как тебе такая идея?

   По побагровевшему лицу Эдвина было ясно, что подобная идея ему не нравится. Мне же она казалась вполне справедливой, хотя, видит небо, я никогда не была чрезмерно жестокой к людям. Видимо, для того, чтобы это изменилось, нужно было постараться и вывести меня из себя. Что у Эдвина вышло на ура.

   Глядя на него, ко мне пришло чёткое понимание: ещё одна такая выходка, и я озабочусь тем, чтобы сбить с него спесь. Сделаю это так, что он запомнит урок навсегда. А пока что, я притянула нового раба вплотную к себе.

   — Запомните все, — тихо, но очень убедительно предупредила: — если кто-то как-то обидит моего лиса, если кто-то из вас решит указать ему место, или унизить, я того на фарш пущу. Я ясно выразилась?

   Дождавшись от мужчин ответа, ещё раз недовольна оглядела их и раздражённо бросила:

   — Возвращайтесь к своим делам.

   Уже в особняке, широким шагом пересекая прихожую и гостиную, со всё ещё идущими следом за мной Митрисом, Кхалмо, Кораином и лисом, я со всех сил сдерживалась, понимая, что должна быть невозмутимее и мудрее. Но эмоции брали верх. Слишком много событий, свалившихся на меня, расшатывали нервы.

   Наконец-то отпустив осточертевшую цепь, я обернулась к мужчинам, поймала взгляд Кхалмо и приказала:

   — Доложишь мне, если эта паршивая овца отличится.

   — Как пожелаете, маленькая госпожа, — отозвался он низким голосом.

   Услышав милое прозвище, которое он дал мне, я улыбнулась. А следом за этим на душе стало чуть светлее.

   — Могу я поговорить с вами, маленькая госпожа? — неожиданно попросил он, отчего я даже немного растерялась.

   — Разве мы сейчас не говорим?

   — Наедине, — уточнил он.

   Тогда, кивнув, я предложила ему отойти на кухню. Остановившись посреди которой, открыто посмотрела в его чёрные глаза.

   — Что ты хотел мне сказать?

   Прежде чем заговорить, мужчина скрестил руки на груди и присел на край стола. Внимательно оглядев меня, он бесшумно выдохнул, и тихо заговорил:

   — Девятихвостые лисы иные. Они сильно отличаются от нас, будучи действительно более привлекательными. Хрупкие на вид, они двигаются иначе, иначе говорят, иначе думают и действуют. Говорят, они даже выделяют вещество, чтобы их желали сильнее.

   — Феромон? — удивлённо вскинула я бровь.

   Кивнув, Кхалмо отвёл взгляд, пряча от меня какую-то эмоцию, которую я не успела уловить.

   — Как бы то ни было, я вас предупредил, маленькая госпожа.

   — Спасибо, Кхалмо, — подойдя ближе, я опустила руку ему на плечо и улыбнулась. — Вот только это ничего не меняет.

   — Я сказал это не для того, чтобы вы изменили своё мнение на счёт него, — нахмурился мужчина.

   — Понимаю, — кивнув, я отошла от него. — Но всё равно ценю твоё предупреждение.

   Оставив Кхалмо без дополнительных указаний о работе, я вернулась к остальным мужчинам, сопровождавшим меня целый день. Кораин явно скучал, поглядывая на клубу за окном. Ею я и приказала ему заняться. От Митриса избавиться оказалось сложнее. Бросая нетерпеливые взгляд на футляр в моих руках, он едва сдерживался от просьб. Впрочем, тянуть не было никакого смысла.

   — Подержи-ка, — достав золотое ожерелье с опалами, я протянула плеть и футляры лису, растерянно принявшему их из моих рук. И, переключив внимание на мага, скомандовала: — на колени, Митрис.

   Маг опустился на них быстрее, чем прозвучал приказ. Глядя на меня своими невероятными льдистыми глазами, в глубине которых стыло кровавое пламя, в эти секунды он был похож на преданного пса, ждущего награды.

   — Перебрось волосы на одно плечо, — приказала, остановившись за его спиной.

   Как только он сделал это, я подалась вперёд устраивая ожерелье на его широкой груди, и ловко застегнула мудрёный замок, который после стал почти не заметен. Перебросив чёрные волосы обратно на спину, я отступила на шаг и обошла его, дабы полюбоваться роскошным украшением.

   — Благодарю вас, госпожа, — низко поклонился Митрис и, не спрашивая моего дозволения, поднялся на ноги. — Я могу быть свободен?

   — Если никому не нужна твоя помощь. — Утвердительно кивнув ему, я направилась к лестнице и через плечо позвала лиса: — иди за мной.

   Безмолвный, парень стал подниматься следом. А я погрузилась в невесёлые мысли, пятой точкой чувствуя предстоящие проблемы.

   Мужчины, живущие в моём доме, казались внимательными и исполнительными. Но проблема была в том, что я была единственной женщиной, за чьё внимание они могли бороться, ибо это могло самого милого и незлобного парня превратить в хитрого лжеца. И как обезопасить себя от таких, я понятия не имела. Но, что ещё важнее, не знала, как уберечь лиса.

ГЛАВА 9

   Только в своей комнате, когда дверь оказалась заперта изнутри на замок, я позволила себе длинный усталый вздох. Конец этого дня был не близок, а я уже чувствовала себя выжатой, как лимон. Сбрасывая с себя туфли и ногой задвигая их под кровать, мне подумалось о том, как заманчиво было бы забыться. Расслабиться, пустить всё на самотёк и просто наслаждаться хорошей погодой за окном, уйти недалеко в лес, слушать птичье пение и шелест листвы, вдыхать ароматы согретой на солнце коры и разнотравья. Перед прикрытыми глазами стояла картина того, как я ступаю босыми ногами по ковру из изумрудно-зелёного мха, как касаюсь рукой шершавого ствола старого дерева. А затем в грёзы ворвался посторонний звук, порвавший их в клочья. Распахнув глаза, я обернулась назад и у двери, стоящим на коленях, увидела лиса.

   Опустив голову вниз, он застыл покорной куклой. Готовый к любым приказам, молчаливый и отстранённый. Смотреть на это было непривычно до дикости.

   — Зачем ты опустился на колени? — вопрос вырвался у меня помимо воли.

   — Любой хороший раб должен знать, в какой позе ему следует ждать приказов госпожи, — незамедлительно ответил парень.

   А я вдруг поняла, что эти слова принадлежали кому-то другому. Тому, кто заставил лиса выучить их. От этого стало не по себе.

   — Значит это то, к чему ты привык? — тихо спросила я, неспешно подходя к нему.

   — Да, элла, — кивнул парень.

   А в следующий миг, стоило опуститься перед ним на корточки, поднял на меня изумлённый взгляд, не обращая внимания на который я забрала из его рук плеть и футляры. Свободной рукой, коснувшись его щеки, провела подушечкой большого пальца по шраму на губе, медленно, изучающе погладила по скуле и отстранилась.

   — В моём доме нет таких правил, — с улыбкой качнула головой. — Всё, что тебе следует учесть, уместится в несколько логичных и справедливых требований: не доставлять мне проблем, не затевать конфликтов, и, пожалуй, следить за своей чистотой. — Критично оглядев его, заключила: — с последнего мы и начнём. Идём, — поманив за собой, бросила на кровать футляры и направилась в ванную.

   Босыми ногами ступая по холодному полу, я подошла к раковине, в которую положила окровавленную плеть, потом открыла краны, отрегулировала температуру воды и оставила ванную наполняться, в очередной раз поражаясь тому, как органично магия в этом мире заменяла технологии. Задумавшись, неспешно выпрямилась, оглянулась на парня и застыла, едва не открыв рот от удивления открывшейся мне картиной. Ибо пока я занималась ванной, лис бесшумно избавился от одежды и теперь стоял в нескольких метрах от меня, совершенно обнажённый.

   Спутанные грязные волосы спадали на плечи, спину и грудь, длинная цепь свисала почти до самого пола. Взглядом спускаясь по стройному до худобы телу вниз, я шумно вздохнула, уставившись в гладко выбритый пах. Даже сейчас, когда о возбуждении не шло и речи, размеры лиса будоражили сознание. Закусив нижнюю губу, я представила, каков он может быть, если вылечить все его раны и освободить от принуждений, накрепко засевших в его голову. Должно быть, он станет великолепен. Впрочем, он и сейчас заставлял мою кровь быстрее бежать по венам.

   Понимая, что слишком долго откровенно разглядываю его, тяжело сглотнув, я с трудом заставила себя отвести взгляд. После чего подошла ближе и, протянув руки к тяжёлому ошейнику, сняла его и бросила на пол. Сиреневые глаза распахнулись шире, лис взволнованно вздохнул и поднял на меня взгляд, в котором я утонула. Сама не заметив того, как приблизилась к нему почти вплотную, я опустила одну ладонь на его плечо, а пальцами другой коснулась шеи, там, где снова появились следы от массивного кольца.

   — Можешь не торопясь наслаждаться ванной, — тихо шепнула, спускаясь пальцами вниз к груди. Коснулась того места, где ещё недавно находился шрам от сигареты и резко отдёрнула руку, а после и вовсе заставила себя сделать шаг назад. — Приведи себя в порядок, я принесу одежду, которую забыла забрать у Кораина.

   Напоследок, не удержавшись, провела ладонью по торсу и оставила его в ванной одного, прикрыв за собой дверь. К которой тут же тяжело привалилась по другую сторону, крепко зажмурившись. Похоже, только теперь я в полной мере осознала, что такое гаремник. А следом за этим оценила хитрость Кхалмо и Митриса, подтолкнувших меня к тому, чтобы взять лиса в свою комнату. Умудрённые опытом, мужчины понимали: удовлетворённая хозяйка – добрая хозяйка.

   Чувствуя, как начали гореть щёки, я нервно усмехнулась и поспешила найти Кораина. Но, как бы ни пыталась оттянуть момент возвращения в комнату, вскоре уже снова была там. И первым, что сделала, зайдя внутрь, посмотрела на дверь в ванную, которая, к моему огромному облегчению, всё ещё была закрыта.

   Говоря себе, что ничего не случится, если приоткрыть её и оставить вещи на гранитной столешнице под зеркалом, я так и сделала. Но как только почти бесшумно открыла дверь, чувствительные уши лиса дёрнулись, улавливая звук, и он замер с руками в волосах, которые, судя по всему, пытался распутать.

   Чувствуя себя невероятно глупо и неловко, оставила вещи там, где планировала и спросила:

   — Не можешь распутать?

   — Я справлюсь, госпожа, — заверил меня парень, хотя видно было, что дело идёт не так удачно, как хотелось бы.

   Решившись, я достала из ящика расчёску и аккуратно присела на бортик ванной сбоку от лиса. Взволнованный, он поджал к себе колени, будто приготовившись к тому, что ему причинят боль. От этого улыбка на моём лице истаяла, как дым.

   Однако я нашла в себе силы остаться на месте и мягко обратиться к нему:

   — Давай попробуем привести их в порядок вместе. Ты использовал средства из тех флаконов? — указала взглядом на ряд склянок на полке, рядом с ванной.

   — Да, госпожа, — кивнул лис.

   — Хорошо.

   Опустив руку на макушку, прямо между очаровательных ушей, я позволила себе легко погладить его. От этого лис сначала вздрогнул и сжался чуть сильнее, а потом расслабился. Побудив его отклониться спиной на бортик, я начала осторожно распутывать и расчёсывать его длинные густые волосы. Где-то справляясь пальцами, а где-то расчёской, постепенно их удалось привести в более-менее удобоваримый вид. К этому времени лис доверился мне настолько, что прикрыл глаза и глубоко, размеренно дышал, пока я перебирала белоснежные пряди.

   — Теперь промой их ещё раз и смени воду.

   Отложив расчёску на столешницу, я легко поднялась на ноги и уже отошла от лиса, когда он тихо произнёс:

   — Благодарю вас, госпожа Этельлимсиль.

   Не став на это отвечать, я коротко кивнула и включила в раковине воду. Изначально в планах было помыть руки и ретироваться. Но наткнувшись взглядом на замаранную кровью плеть, я принялась тщательно её отмывать, а когда дело было сделано, оставила её сохнуть на столешнице. Не заметив полного ужаса взгляда лиса, обращённого на инструмент наказания и пыток, вытерла руки и ушла в комнату.

   Устроившись в глубоком мягком кресле у распахнутого настежь окна, я прикрыла глаза и позволила себе расслабиться, выкинуть из головы все мысли. Здесь, где жизнь текла совершенно иначе, мне стоило научиться быть внимательнее к себе. Научиться понимать, чего я на самом деле хотела, и чувствовать моменты, когда стоит остановиться и позволить себе отдых. Как это сделать, когда дом был переполнен мужчинами, было не ясно. Однако попытаться стоило.

   Витая в облаках, где-то на грани дрёмы, мне было так спокойно и безмятежно, что я не сразу осознала лёгкое прикосновение к щиколотке. Распахнув глаза, когда оно повторилось, обнаружила лиса, сидящим у моих ног в одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, и поглаживающим их. Увидев, что я больше не дремлю, он поднял правую и, поцеловав подъём стопы, опустил её на своё плечо. Оказываясь слишком близко ко мне, прям посередине разведённых ног, он скользнул ладонями под подол платья, поглаживая чувствительную кожу и вместе с тем, поднимая его ещё выше.

   — Зачем ты это делаешь? — тихо шепнула ему, когда лис коснулся губами коленки и дорожкой из лёгких поцелуев двинулся выше.

   Замерев на внутренней части бедра, он провёл по нему языком и поднял взгляд завораживающих сиреневых глаз.

   — Вам не нравится, госпожа? — вкрадчиво спросил, прикасаясь пальцами к краю белья, проникая ими под него и прихватывая губами нежную кожу бедра.

   — Нравится.

   Лгать не было смысла. Стоило ему сдвинуть руку чуть дальше, всё стало бы ясно без слов. Но лис не спешил с этим. Подцепив трусики обеими руками, он стащил их, когда я чуть приподнялась, отбросил в сторону и вновь оказался между моих ног. Но на этот раз, осторожно подтянул меня чуть ближе к себе и задрал платье почти до поясницы.

   — Тогда позвольте мне… — не договорив, он шире раздвинул мои бёдра и, подавшись вперёд, легко коснулся кончиком языка плоти.

   Опустив левую руку на подлокотник кресла, я сжала его, ощущая, как лис, кончиками пальцев выводя на нежной коже затейливые узоры, проникал языком меж влажных складочек, умело вылизывая меня. Это было так хорошо, что, не выдерживая наслаждения, я выгнулась всем телом и зарылась второй рукой в его волосы, чуть царапая ногтями кожу головы. Полный изумления выдох сорвался с губ, когда поглаживая плоский живот и придерживая меня за талию, он размашисто лизнул влажную плоть и скользнул языком внутрь, лаская так умело, как никто прежде.

   Зарождающийся где-то в глубине меня жар, стремительно разливался по телу. Неукротимыми волнами плескался внутри от бесстыдства лиса, который то с упоением вылизывал трепещущую плоть, то проникал внутрь, не давая опомниться от этого сладкого безумия.

   — О боги! — шумно выдохнув, я закусила пухлую нижнюю губу и сильнее сжала пальцами белоснежные волосы между его ушей.

   Сдерживать рвущиеся из груди стоны, утопая в непривычных ощущениях, от которых мысли стыдливо разбегались в стороны, было чертовски сложно. Почти невозможно. Особенно когда он приспустил лиф платья вниз, обнажая округлые груди с острыми сосками, и провёл ногтём вокруг одного из них, отчего я задрожала. Лаская хрупкое тело, изучая его, он сжал чувствительный сосок и оттянул его, срывая с моих губ протяжный стон, а сам, облизываясь, приподнялся и поймал затуманенный желанием взгляд.

   Не понимая, зачем он прервался, я нахмурилась и не сильно потянула за волосы, мягко пытаясь вернуть его голову обратно. Не спеша подчиниться, лис придержал ткань и коснулся губами моего живота, покрыл его поцелуями и только после этого вернулся к прерванному занятию. А я со странным довольством наблюдала за ним, переполняясь диким наслаждением. То, что происходило между нами, было слишком откровенно, слишком хорошо, слишком волнующе. Его пальцы, сжимающие бёдра, дабы я не ёрзала, сбиваясь с ритма. Его язык, которым он проникал всё глубже, доводя меня до бессознательного состояния. Его желание доставить мне удовольствие и тем самым показать, что он не бесполезен.

   Постанывая от назревающего внутри наслаждения, становящегося всё больше и больше, будто бы грозящего разорвать меня, я впилась ногтями в обивку кресла, едва не раздирая её. Чувствуя моё состояние, лис вытворял языком нечто невообразимое. Казалось, так сладко просто быть не может. Казалось, я сойду с ума, если он остановится. С закинутыми на его плечи ногами, смятым платьем, выгнувшись в его руках натянутой струной, мне было так хорошо, как никогда в жизни. Закричав от остроты ощущений, я задрожала всем телом, ощущая, как яркое, сильное наслаждение вспыхнуло ослепительной вспышкой, от которой мир покачнулся, поплыл вокруг меня и разбился на миллиарды осколков.

   Ведя ладонями по моим подрагивающим ногам, лис повернул голову и начал скользить приоткрытыми губами по внутренней части бедра. Чувствуя, как сердце заполошной птицей бьётся в груди, я закрыла глаза и неспешно выровняла дыхание, ловя затухающие искры наслаждения. Парень, тем временем, покрыл поцелуями мои ноги и плавно отстранился.

   Распахнув глаза и бросив на него взгляд, как раз в тот момент, когда раб облизывался, я почувствовала, как жар заливает щёки. А потом, мысленно смеясь над собой из-за запоздалого смущения, спустила ноги с широких плеч, одной стащила с его бёдер полотенце, без которого стало отчётливо видно, насколько его возбудило то, что он делал со мной, а другой обвила за поясницу и притянула к себе.

   Прежде чем поддаться мне и приблизиться, лис помедлил. Он будто бы сомневался, и я не могла понять в чём. То ли не был уверен, что стоит баловать свою госпожу всеми угощениями сразу. То ли опасался, чего-то иного.

   Обвивая одной рукой его плечи, второй я коснулась гладкой груди, едва ощутимо задела подушечкой пальца проколотый сосок, внимательно следя за реакцией, а затем повела ею ниже, чуть царапнула ногтями нежную кожу вокруг пупка, отчего он вздрогнул, и, лукаво улыбнувшись, обхватила ладонью возбуждённую плоть. Глядя в широко распахнутые, потемневшие до фиолетового, глаза, с трудом сомкнула пальцы и, сжимая член, провела по нему рукой снизу вверх и обратно. Улыбнувшись тому, как лис тяжело сглотнул и закусил нижнюю губу, сдерживая стон, подушечкой большого пальца коснулась головки и провела по ней по кругу, затем чуть углубилась в расщелину и чуть не одёрнула руку, когда парень напряжённо выгнулся и громко застонал, запрокидывая голову. Судя по всему, ему нравилось то, что с ним делали хрупкие руки. Особенно когда я растёрла выступившие капли смазки по головке, и, спустив вниз вторую руку, стала неспешно сжимать, оттягивать и перекатывать ею яички лиса.

   Мелкая дрожь, охватившая его тело, подсказывала, что парню ласки не перепадало давно. Быть может, даже никогда. Он так сладко стонал, приоткрыв губы, что мне не хотелось останавливаться. Однако сделать это пришлось, чтобы стянуть с себя ставшее ненужным платье и отбросить его в сторону.

   — Лекарь ведь не давал тебе никаких дополнительных рекомендаций? — негромко спросила, выгнув бровь.

   Впервые за то время, что принадлежит мне, лис не сразу понял, о чём я. Но потом, кивнул и сбивчиво прошептал:

   — Никаких, моя госпожа.

   И я уже предвкушала, как сладко будет ощутить его в себе, когда внушительная плоть растянет тугие стенки и скользнёт внутрь, как он двинется дальше, преодолевая лёгкое сопротивление. Как вдруг в дверь постучали, и голос Индимиона вырвал меня из жаркого дурмана:

   — Госпожа, ужин будет готов через четверть часа. Принести его вам?

   Тяжело вздохнув, я была недовольна тем, что мужчина позволил себе нарушить мой покой. Хотя и понимала, что тем самым он выполняет часть своих обязанностей.

   Обхватив рукой член лиса и начав интенсивно водить ею снизу вверх и обратно, я приложила палец к его приоткрытым губам и лукаво подмигнула.

   — Мы спустимся вниз через полчаса! — повысив голос, ответила Индимиону.

   И вместе с этим придвинулась к лису ближе, помогая себе второй рукой. Тихо всхлипнув, будто бы от боли, теперь уже он вцепился тонкими пальцами, ногти на которых превратились в твёрдые острые когти, в подлокотники кресла, едва сдерживая себя.

   — Солис накроет на стол к этому времени, — подытожил Индимион и, судя по всему, удалился.

   А я, плавно сев в кресле, потянулась ещё ближе к лису и, высунув язычок, кончиком лизнула правый сосок. Потом ещё один раз и ещё, привыкая к тому, как необычно было чувствовать в нём металл и не прекращая ласкать твёрдую плоть руками. Ощущая, как парень неосознанно чуть двинул бёдрами вперёд, губами обхватила горошину соска, вместе с железным колечком, и потянула на себя, посасывая. А в следующий момент, когда лис пронзительно вскрикнул и сорвался на протяжный стон, почувствовала, как под рукой сокращается член, раз за разом выплёскивая на меня семя.

   Выпустив из губ сосок, я лизнула его напоследок и опустила взгляд на своё тело, на котором белели следы наших игр. Проследив за моим взглядом, секунду назад бывший расслабленным, лис застыл от ужаса. В его глазах стояла такая паника, что мне стало его дико жаль. Однако проявлять жалость и тем самым задевать его ещё сильнее, я не собиралась.

   — Кажется, нам снова нужно в ванную, — произнесла я прежде, чем он упал бы на пол и начал молить о прощении.

   А, судя по взгляду, он так и собирался сделать.

   — Идём.

   Поднявшись на ноги, я ухватила его за прядку волос и потянула за собой так, словно меня ни капли не стесняла нагота, о которой я отчаянно старалась не думать. Вместе с лисом залезла в свою большую ванную, быстро ополоснулась, почти не глядя на то, как это делает он, и завернулась в большое мягкое полотенце.

   Когда жаркое марево забытья схлынуло, пришла неловкость. Однако даже под её действием я понимала, что не стоило ни оставлять одного лиса, ни уединяться самой, дабы не гонять по кругу дурные, ненужные мысли. Приведя себя в относительный порядок, насколько это было возможно, учитывая состояние моего платья, я взяла с кровати футляр, в котором лежало мифриловое украшение с лунным камнем, достала его и обернулась к уже полностью одетому парню.

   — Подойди ближе, — негромко приказала ему.

   Стоило парню сделать это, как я надела на него затейливую замену ошейника и невольно залюбовалась тем, как лунный камень свисал на широкую грудь до самого солнечного сплетения, заметный из-за того, что лис не застегнул и половины пуговиц на рубашке.

   — Красиво… — задумчиво шепнула я, ведя кончиками пальцев по коже, вокруг кулона. Потом же, опомнившись, с улыбкой отстранилась. — Теперь вопрос о твоей принадлежности должен отпасть. Идём к остальным.

ГЛАВА 10

   Предсказуемо, внизу собрались все, купленные мной, мужчины. И мне вдруг стало отчётливо ясно, что всем нам стало мало места под одной крышей. Но отселить часть из них было попросту некуда, и это становилось проблемой. А, учитывая то, что до нашего отъезда из столицы число рабов могло пополниться, проблема грозила стать куда больше.

   Да и если быть честной с самой собой, мне никогда не нравилось находиться в большой компании. И уж тем более не нравилось быть в центре внимания под пристальными и изучающими взглядами мужчин. Хотя, стоило признать, в этот раз почти все они были прикованы к бесшумно ступающему следом за мной лису, опустившему голову. Как только он не оступился, чувствуя их на себе?

   Уже сейчас становилось понятно, кого из мужчин мне будет легко держать подле себя, для того, чтобы быстро решить тот или иной вопрос, а кого я предпочла бы видеть как можно реже. Ибо за пару дней у меня получилось кое-как составить мнение о каждом из них. Однако выгнать кого бы то ни было на улицу или на конюшню всё равно не могла. Следовательно, всё сводилось к одному и тому же: нужно было как можно скорее уезжать из столицы.

   Этот замкнутый круг уже начинал меня раздражать. Поэтому, я надеялась, что у Индимиона будут хорошие новости. Если ему с ребятами удалось купить или заказать хотя бы половину названного утром, было бы чудесно. Но дела делами, а ужин никто не отменял. Тем более что, хорошенько потрудившись, все мы заслужили его.

   Стоило спуститься с последней ступени, как, стоящий в дверном проёме на кухню, Солис поклонился мне. Стараясь не выдавать своего интереса к лису за моей спиной, он поспешил отчитаться:

   — Ужин накрыт, моя госпожа.

   — Отлично, — улыбнувшись ему, я повернулась к Индимиону и, встретившись с ним взглядом, предложила: — поговорим о делах после того, как подкрепимся?

   Как только он кивнул, согласившись со мной, я бросила в след ушедшему Солису:

   — Отныне за моим столом должно быть накрыто на двоих.

   Казалось бы, простые слова взбудоражили мужчин. Кхалмо, Кораин и Митрис молча прошли в кухню, совмещённую с просторной столовой. При этом охранник окинул меня тёплым ободряющим взглядом, а Митрис с лукавой улыбкой едва уловимо кивнул. Этим троим мне ничего не нужно было объяснять, они принимали мои решения, какими бы они ни были. Что, конечно, не исключало их периодических наставлений, без которых я была бы, как слепой котёнок, выброшенный в море.

   С Индимионом же у нас пока такого понимания не возникало. Он был безукоризненно хорош в исполнении приказов. Действовал исключительно в моих интересах. Но зачастую слепо следовал правилам, пусть даже ненавидел их. Со временем я надеялась изменить это. Но порой излишняя его строгость напрягала меня.

   К примеру, как сейчас, когда он подошёл ко мне и, ни капли не считаясь с лисом, слышащим нас, с долей скептицизма спросил:

   — Вы уверены, что это необходимо, госпожа?

   Конечно же, я не была ни в чём уверена. До последнего сомневаясь, что стоило вот так сразу выделять беззащитного парня, я говорила себе, что так будет лучше. Но ни хрена не была в этом уверена. И подобные вопросы не способствовали усилению веры в свои действия. Но отказываться от своих слов я не собиралась. Поэтому, оставаясь внешне невозмутимой, будто бы отмахиваясь от управляющего, коротко ответила:

   — Абсолютно.

   Индимион нахмурился, перевёл взгляд на лиса, но больше ничего не сказал, когда мы прошли мимо него. И это было мудрым решением, потому что сейчас я была не в настроении терпеть, если бы кто-то решил мне перечить. В столовой и без того царила слишком напряжённая атмосфера. Не смотря на которую, Мирадж споро расставлял на столе приборы для лиса.

   Стоило мне сесть, как парни тут же подали нам ужин, а после позаботились и об остальных. Видя, что под взглядами, которые на него то и дело бросали остальные, лис едва притронулся к еде, я чуть подалась к нему, сидящему по правую руку, и тихо приказала:

   — Съешь всё, что тебе положили. Не обращай ни на кого внимания. — А потом, уже повернулась в сторону остальных, и уже громче произнесла: — голодный смотрит в свою тарелку, а не по сторонам. Впрочем, — недобро усмехнулась, — если среди вас есть тот, кто не голоден, он может проваливать отсюда.

   После моих довольно резких слов, никто больше не прожигал взглядами нового раба, выбившегося в фавориты с первого же дня. Никто и слова не сказал, пока с ужин не подошёл к концу. Попросив Солиса налить мне ещё чашку ароматного чая, я развернула стул, на котором сидела, так, чтобы оказаться лицом к мужчинам.

   — Пару повозок, о которых шёл разговор утром, я видела, когда вернулась из города, — перешла я к делу. — Что насчёт остальных?

   — На ещё двух вернулись мы, госпожа, — незамедлительно отчитался Индимион. — А вот с переносным жилищем возникли проблемы. Здесь вам готовы за неделю изготовить любую карету, а вот кибитку считают неподобающей для эллы.

   — Странно, что кто ни попадя решает за меня, что мне нужно, — усмехнулась я, отпив глоток чая. А потом недоверчиво уточнила: — неужели нет ни одного мастера, который сделал бы вардо по моему эскизу?

   — Вардо? — непонимающе переспросил управляющий.

   И мне пришлось пояснить:

   — Деревянную кибитку с дымоотводом, в которую поместилась бы кровать, переносная печь, небольшой шкаф, зеркало и раскладной столик.

   — Полагаю, что нет, госпожа, — без доли сожаления пожал плечами мужчина.

   А мне вдруг стало ясно, что он не особо то и пытался заказать нечто похожее на желаемое мной. Нахмурившись, я решала, стоит ли при всех доносить до Индимиона, что он должен выполнять мои приказы без раздумий о том, что подобает элле, а что нет. Всё вело к неизбежности такого разговора, и я уже готова была начать его, как вдруг на себя обратил внимание Мирадж.

   — Госпожа, могу я сказать? — осторожно спросил он.

   На что я ободряюще улыбнулась.

   — Слушаю тебя, Мирадж.

   — За то время, что я находился на рынке у Руфада, я познакомился с несколькими рабами, — начал он, поднявшись на ноги. — Один из них – пожилой мужчина, был искусным мастером по работе с деревом.

   Подавшись вперёд, когда он это сказал, я перевела взгляд на Индимиона.

   — Завтра первым делом пойдёте с Мираджем к Руфаду и выкупите этого мужчину. Кстати, — прищурившись, чуть склонила голову к плечу, — я так понимаю, что до покупки рабов у вас сегодня дело так и не дошло?

   Индимион коротко кивнул, прежде чем заговорить:

   — Мы просто не успели, госпожа.

   — Успеете завтра или послезавтра, — спокойно повела плечом, ведь ещё утром дала понять, что не жду от него приобретения всего требуемого за один день. Но было то, о чём ему следовало доложить без дополнительных упоминаний. — Расскажи о том, что вы успели.

   Отставив от себя чашку с недопитым чаем, управляющий едва уловимо склонил голову.

   — Как прикажете, госпожа Этельлимсиль. — После чего, приступил к докладу: — Как вы и приказали, мы приобрели себе по четыре комплекта одежды на каждый сезон, сменные брюки, рубашки и прочее. Так же посетили оружейников, у которых каждый выбрал себе то, с чем привык обращаться. Броня, инструменты, некоторые материалы для ремонта, бытовые предметы, продукты на четыре дня – всё это мы приобрели.

   Довольно кивая на его слова, я отметила, что довольна тем, насколько у них вышел продуктивным день. А после перевела взгляд на Дорзита.

   — А что у тебя?

   — Я успел посетить только двух алхимиков, госпожа, — отозвался мужчина. — Кое-что по мелочи уже купил, что-то заказал, а на поиски остального мне нужно больше времени. Боюсь, придётся обойти всех, и хорошо, если у них найдётся хотя бы что-то из редких ингредиентов.

   Похоже, мой алхимик был весьма пессимистичен. В какой-то мере он напоминал мне меня. Ту, кем я была когда-то. Раз за разом оказываясь в тяжёлых ситуациях, теряя всё, что ему было дорого, вынужденный собирать свою жизнь по осколкам, зачастую не желающим собираться в единую картину, он потерял веру в лучшее. Перестал надеяться, что жизнь когда-нибудь наладится. И даже теперь, когда всё складывалось, в общем-то, не самым плохим образом, он не спешил расслабляться, всюду ожидая подвоха.

   — Не будем загадывать наперёд, — мягко улыбнулась я ему и вновь сделала глоток из чашки, в которой оставалось ещё немного чая. — Индимион, если завтра вам удастся купить того, о ком рассказал Мирадж, сразу же обрисуй ему предстоящую задачу. Чем быстрее он сможет приступить к работе, тем лучше.

   — Госпожа Этельлимсиль, — почтительно обратился ко мне управляющий. Стоило вскинуть бровь, как он продолжил: — через две недели в столице состоится традиционный маскарад, устраиваемый советом. Обычно все эллы стремятся попасть на него. Желаете ли вы посетить его?

   Судя по едва заметно прищуренному взгляду, он предчувствовал ответ ещё до того, как задал вопрос. Однако всё же озвучил его. Почему? Что двигало им? Хотел ли он как можно лучше изучить мои предпочтения, чтобы быть наиболее полезным? Или прощупывал, где находится грань между доброй хозяйкой и любительницей роскошных развлечений?

   Задумчивая, я перевела взгляд на лиса, который сидел рядом со мной, опустив голову и сложив руки на коленях. Вся его поза твердила о том, что он предпочёл бы оказаться как можно менее заметным, и уж тем более предпочёл бы, не быть объектом внимания других хозяйских рабов. Казалось бы, он погрузился глубоко в себя. Однако то, как порой едва уловимо дёргались его чудесные ушки, подсказывало, что он очень внимательно следит за разговором.

   Сейчас, например, он застыл в ожидании моего ответа. Отчасти я понимала почему и разделяла его желание не видеть остальных элл как можно дольше. Но прежде чем ответить, подалась в его сторону, протягивая руку, и легко коснулась кончиками пальцев щеки, ласково погладив.

   Лис отреагировал мгновенно. Он тут же поднял на меня взгляд фиолетовых глаз, в которых я утонула. И как только он это сделал, я захватила пару прядей его волос и пропустила их меж пальцев, отвечая Индимиону:

   — Для меня будет счастьем, если через неделю мы будем в пути.

   Ещё через пару мгновений, на силу оторвавшись от лиса, я повернулась к управляющему и решила постепенно подвести к концу наше сборище. Ведь чем лучше отдохнут мужчины, тем больше они смогут выполнить завтра.

   О том, что ждало меня в комнате наверху, даже думать не хотелось. Ибо всё это было слишком. Слишком неожиданно, слишком быстро, слишком откровенно и совершенно не свойственно мне. Хотя, была ли я самой собой, оказавшись в другом мире, в другом теле, в самом эпицентре событий? Хотелось надеяться, что да.

   — Итак, — выдохнула я, возвращаясь к делам, — планы на завтра у всех нас есть. Не вижу смысла добавлять к ним что-то ещё. Однако если кто-то из вас вспомнит о том, что может понадобиться в дороге или в особняке, тут же сообщайте Индимиону. — Дождавшись, когда мужчина кивнёт, спросила у него: — что с монетами? Вам хватит оставшихся?

   — Мы потратили немногим больше трети, госпожа, — деловито отозвался мужчина. — Я постараюсь, чтобы нам хватило выделенной суммы на всё необходимое. Все расчёты я вношу в приходно-расходную книгу, вы всегда можете их проверить.

   — Хорошо, — кивнула я. — Если монеты закончатся, сходим в храм и возьмём ещё. Лучше купить что-то лишнее, чем потом в Роуанском предгорье сообразить, что о чём-то забыли.

   На миг мне показалось, что в глазах Индимиона промелькнуло одобрение. Но управляющий прекрасно владел собой и предпочитал оставаться невозмутимо равнодушным, поэтому спешно скрыл эмоцию.

   — Как прикажете, госпожа, — склонил он голову.

   — На этом, пожалуй, всё, — подытожила я, поднимаясь из-за стола. — Солис, завтрак принесёшь завтра в мою комнату. В город мы отправимся теми же группами, что и вчера.

   Неспешно покинув столовую с лисом, идущим за мной едва ли не след в след, я остановилась у лестницы, где меня и догнали Митрис с Дорзитом. Обернувшись к ним, я вопросительно выгнула бровь. Митрис, верно расценив этот жест, тут же перешёл к главному:

   — Госпожа, позвольте Дорзиту пойти завтра с нами. Районы, в которые нам с ним нужно, расположены неподалёку друг от друга.

   — И то, что вам приятнее находиться в компании друг друга, нежели остальных, тут совсем не при чём, — весело усмехнулась я, глядя ему в глаза.

   Поняв, что его хитрость оказалась раскрыта, Митрис широко улыбнулся. Чуть склоним голову, он сделал мизерный маг в мою сторону и уже тише произнёс:

   — Компания, которую вы подобрали себе, уже сейчас начинает действовать, как единое целое. У остальных всё не настолько слаженно.

   — Тебе бы быть послом или советником, а не прозябать в рабстве, — неожиданно даже для самой себя произнесла я вслух то, о чём подумалось.

   А в следующий момент уловила на дне необычных глаз занятную эмоцию, нечто похоже на горечь, сожаление и облегчение, сплетённые воедино. Довольно странное сочетание, за которым наверняка крылась своя история. Расскажет он ли мне о ней когда-нибудь?

   Глубоко вздохнув, я перевела взгляд на Дорзита.

   — Ты мог бы и сам попросить об этом.

   Прекрасно различив укоризну в моих словах, алхимик пожал плечами и с лёгкость признал:

   — Я подумал, что у Митриса больше шансов получить ваше согласие, госпожа Этельлимсиль.

   — Ты ошибся.

   Стараясь не показывать то, насколько меня задели его слова, я резко развернулась и поднялась к себе. Мне не нравилось то, как всё складывалось в глазах того же Дорзита. То, что я брала с собой Кораина, Кхалмо и Митриса, не значило моего безоговорочного доверия им, не значило, что только к их словам я буду прислушиваться, игнорируя остальных. Да, я прилюдно ставила на место Эдвина, но видит небо, он сам напрашивался на взбучку.

   Огорчённая, я не услышала, как следом за мной в комнату зашёл лис и закрыл дверь. Только когда он остановился за спиной и, опустив ладони на плечи, отчего я тут же вздрогнула, начал неспешно массировать их, до меня дошло, что побыть наедине со своими мыслями не удастся. По крайней мере, до тех пор, пока мы не переедем в особняк.

   Постепенно расслабляясь под воздействием умелых рук лиса, я подалась назад, опираясь о его грудь, и прикрыла глаза. И почти сразу же после этого, отшатнулась, вспомнив предупреждение Кхалмо. Насколько испытываемые мною эмоции были моими, когда он находился рядом? Насколько я была самой собой?

   — Перестань делать это, — раздражённо выдохнула, отходя от него ещё дальше, отчего лис тут же застыл.

   — Вам не нравится массаж, моя госпожа? — осторожно уточнил он.

   — Мне не нравится то, как ты воздействуешь на меня, — нехотя признала я, стараясь не смотреть ему в глаза. — То, как ты управляешь моими эмоциями и желаниями, успокаиваешь и расслабляешь.

   Вопрос о том, как далеко он может зайти в своём влиянии на кого-либо, остался невысказанным, повис в тишине между нами. Безвольно опустив руки, лис тихо признал, через некоторое время, показавшееся мне вечностью:

   — Я не всегда могу это контролировать. — Не зная, куда себя деть, он нервно повёл ухом, выталкивая из себя признание, которое давалось с трудом, из чего я поняла, что о своём даре он с кем-то говорил впервые. — Да и способности эти срабатывают далеко не всегда. Кто-то не чувствует их вовсе, кто-то стойко сопротивляется.

   — А кто-то оказывается лёгкой добычей, — с усмешкой закончила за него я.

   В следующую секунду лис упал на колени и с мольбой во взгляде посмотрел мне в глаза.

   — Пожалуйста, госпожа, не продавайте меня, — отчаянно просил он. — Я буду вам полезен. Я буду тих и очень услужлив. Только не возвращайте меня на рынок, хозяйка.

   Опешив от отчаяния и страха в дрожащем голосе, я сделала шаг назад. Поняв это по-своему, лис подполз ко мне на коленях. Видя, что его не стремятся оттолкнуть, он, не смея поднять рук и обхватить ими хрупкую фигуру, ткнулся лицом в мой живот.

   — Пожалуйста, госпожа… — глухо повторил, зажмурив сиреневые глаза.

   Привычный к тому, что за этими действиями может последовать удар или толчок, он напряжённо замер, ссутулившись. А у меня что-то дрогнуло внутри. Естественно, ни в коем случае я не собиралась его никуда возвращать. Видят боги, никаких подобных мыслей и близко не было. Поэтому, чувствуя его тревогу, я осторожно опустила руку между лисьих ушей и начала неспешно поглаживать и почёсывать парня.

   — Разве я говорила, что хочу тебя продать? — произнесла мягко и второй рукой обвила его плечи. — Ты теперь только мой.

   — Ваш, госпожа, — спешно кивнул он, подтверждая свою принадлежность так, словно от этого сейчас зависела его жизнь.

   Печально было наблюдать его унижения. Из той скудной информации, что мне удалось получить, становилось понятно, насколько редки такие, как он. Горделивые создания с удивительными способностями, предпочитающие смерть плену. Слишком красивые и слишком отличающиеся от других.

   Глубоко вздохнув, я напомнила ему:

   — Я обещала, что всё для тебя отныне будет иначе. От своих слов я не отказываюсь.

   Ободрённый этими словами, он поднял голову, с надеждой посмотрел в мои глаза и осторожно обнял за талию. А в следующий момент я наклонилась к нему и накрыла его губы своими, окутывая нежностью ласковых прикосновений и сладостью поцелуя, инициативу в котором он перехватил почти сразу же. И уже через пару минут я растворялась в том, что происходило между нами, вопреки всем опасениям, позволив себе забыться в ощущениях.

ГЛАВА 11

   Ощущать себя растворившейся в другом создании было крайне непривычно. Никогда прежде, ни с кем, кроме лиса мне не удавалось настолько отрешиться от целого мира, где-то там, на задворках сознания. В эти минуты мне было всё равно, почему он делает это: из-за страха вновь оказаться на рынке, из-за желания угодить хозяйке в моём лице, или потому, что ему хотелось этой близости. Нравилось ли ему скользить губами по гладкой коже? Нравилось ли проводить языком по плоскому животу и чувствовать, как я подрагиваю от этого? Нравилось ли ощущать, как тонкие длинные пальцы зарываются в белоснежные пряди?

   Лёжа на спине посередине большой кровати, я прикрыла глаза, ощущая себя так, словно была пьяна. Сознание плыло, кровь закипала и горячей лавой разливалась по венам, сердце лихорадочно частило, а потом вдруг пропускало удары. От этого всего было так сладко, что, казалось, это самые лучшие минуты в жизни.

   Податливо выгибаясь в руках лиса, я не заметила, когда мы остались без одежды, и когда он оказался сверху, ни на секунду не переставая ласкать распалённое тело. Желание, зарождавшееся внутри меня от одного взгляда на него, казалось почти нестерпимым, превращалось в необходимость, с которой не хотелось бороться.

   Обвивая хрупкими руками шею, я тихо позвала его, сама не понимая, что тем самым дала ему имя:

   — Шэллис…

   Зато в его вмиг изменившихся зрачках, приобрётших ромбовидную форму, было море удивления. Замерев на миг, он ощутил, как по телу прокатилось странное ощущение, как глубоко внутри что-то будто стало теплее.

   Мгновенная заминка, преобразила его. Если бы я была в состоянии, то, безусловно, заметила бы это. Но у меня не было даже шанса, так как, чуть шире разведя стройные ноги, меж которых находился, лис плавно двинулся вперёд, заполняя меня одним толчком. Тихий, полный восторга всхлип бесконтрольно сорвался с моих губ. Вцепившись ногтями в его плечи, я жадно хватила губами воздух, чувствуя, как он выскальзывает из тугой плоти. А затем, когда он вновь толкнулся внутрь, широко распахнула глаза, с изумлением ощущая лёгкую саднящую боль.

   Чуть приподнявшись, лис опустил взгляд вниз по нашим сплетённым телам и в испуге застыл, заметив следы крови. Шестым чувством предугадывая его движение ещё до того, как оно было бы сделано, я обхватила ногами мужские бёдра, не давая отстраниться. Происходящее между нами было настолько желанно и настолько сладко, что прерваться было бы кощунством.

   — Госпожа,… — не зная, что должен был сказать, да и должен ли что-то говорить, Шэллис взволнованно замер.

   И я была более чем рада тому, что ему в голову не пришло извиняться. Не тогда, когда, мне отчаянно хотелось большего. Не тогда, когда, глядя в завораживающие глаза с ромбовидным зрачком, я провела подушечками пальцев по приоткрытым губам и потянулась к ним, шепнув:

   — Не останавливайся.

   После чего он склонился ниже, увлекая меня в тягуче-неспешный поцелуй, и плавно двинул бёдрами. Ведя рукой вниз по его спине, я опустила ладонь на ягодицу и надавила на неё, не сильно впиваясь ногтями в кожу и, вместе с тем, выгибаясь всем телом навстречу размеренным толчкам. Казалось, он предугадывал каждое моё невысказанное желание, чутко улавливая малейшие реакции на свои действия. Любой рваный вздох, тихий стон или смелое касание подсказывали чуткому лису о том, что и как мне нравилось, и он жадно запоминал это, ни на секунду не останавливаясь. Так, что через какое-то время я, не способная вынести настолько сильного наслаждения, умоляюще всхлипнула:

   — Пожалуйста, Шэллис...

   Тихая полу осознанная просьба не осталась без внимания. Легко приподняв мои бёдра и удерживая меня так, он сменил плавные мягкие движения на более глубокие резкие толчки, от каждого из которых я громко стонала, захлёбываясь наслаждением. До тех пор, пока яркая вспышка удовольствия не ослепила меня, пока я не разлетелась на сотни звенящих осколков, подрагивая от силы пережитого экстаза.

   Не помня, как после этого заснула, на утро я проснулась от того, что что-то щекотало внутреннюю часть бедра, левый бок и шею. Потом, постепенно приходя в себя, осознала, что лежу верхом на обнажённом лисе, и что-то мягкое укрывает моё голое тело. Гадая о том, что это может быть, неспешно открыла глаза и скосила взгляд вниз, унимая любопытство. И тут же удивлённо выдохнула:

   — С ума сойти! — А потом, когда неконтролируемый восторг чуть поумерился, с любопытством спросила у лиса, который, судя по всему, проснулся раньше меня: — их действительно девять?

   Кивнув, он мягко улыбнулся с удивлением и тихой радостью глядя на пушистые белоснежные хвосты, которыми укрыл меня.

   — Да, моя госпожа.

   Не в силах оторвать взгляда от этого роскошества, я осторожно протянула руку и коснулась длинной пушистой шерсти. Легко погладила, зарылась в неё чуть глубже и искренне признала:

   — Ты прекрасен.

   Подняв взгляд и посмотрев в его глаза, только теперь заметила изменённый зрачок и осторожно уточнила:

   — Твои глаза стали другими. — Чуть приподнявшись, опираясь ладонями на его грудь, я приблизилась к соблазнительному лицу и внимательно смотрелась в глубину сиреневых глаз, становящихся темнее или светлее в зависимости от настроения парня. — Так и должно быть?

   Укутывая меня хвостами, будто коконом, ласково проходясь их кончиками по чувствительным местам, он будто бы раздумывал, стоит ли говорить мне правду. Сомнения и опасения чувствовались почти физически. И всё же, спустя недолгое молчание, ласково коснувшись ладонью моей щеки, он признал:

   — Всё потому, что вы дали мне имя, госпожа. — Опустив взгляд на мои губы, тихо выдохнул и добавил: — имя и ещё кое-что, что оказалось важно для моей лисьей сущности.

   Догадываясь, о чём идёт речь, я смущённо отвела взгляд, вспоминая, как сладко было дрожать от наслаждения в руках лиса, когда он неумолимо двигался, продлевая мой оргазм. Как лунный камень, оправленный в мифрил, раскачивался над моей грудью, едва уловимо светясь в холодных лучах ночного светила, проникающих в комнату.

   Вновь посмотрев в глаза лиса, я поняла, что мысли наши, похоже, были заняты одним и тем же. По крайней мере, когда он провёл подушечками пальцев по моему острому ушку, которое оказались невероятно чувствительным, я чуть сдвинулась, невольно поёрзав по мужскому телу, и ощутила, насколько Шэллиса возбуждала наша близость. Лёгкая дрожь, на миг пробежавшая по нему, стоило ещё раз потереться о его пах своим, дала понять о том, что лис едва сдерживается. Осознавая это, я лукаво улыбнулась и, уперевшись ладонями в широкую грудь, приподнялась, нависая над ним. А затем и вовсе села на нём и начала плавно покачиваться, дразня своего любимого раба.

   Ловить на себе полный восхищения взгляд, ощущать, как под ладонью учащённо бьётся чужое сердце, было невероятно упоительно. Даже если ничего толкового сделать в этом мире не выйдет, оказаться здесь стоило из-за этих драгоценных моментов. Из-за времени, которое будто бы остановило свой ход, пока мы наслаждались друг другом.

   — Шэллис, — тихо позвала его, вспомнив имя, данное ночью.

   Тяжело сглотнув, он прошептал:

   — Да, госпожа?

   Прежде чем ответить, я приподнялась и направила в себя его плоть, и только после этого, опускаясь на неё, шумно выдохнула:

   — Хочу тебя…

   Тихий стон лиса, сорвавшийся с приоткрытых губ, его, будто бы хмельной, взгляд, ласковые руки, скользящие по моему телу, пушистые хвосты, разметавшиеся по кровати, и податливость, с которой он отдавал мне себя – всё это сводило с ума. Весь он, от кончиков ушек до пальцев на ногах, был настоящим искушением. И сейчас, когда мы были наедине друг с другом, когда он вдруг завёл руки за голову и ухватился ими за спинку кровати, я с упоением двигалась на нём в медленном темпе, доводя обоих до исступления. Но, даже царапая изменившимися ногтями, превратившимися в острые, как стилеты, когти, деревянное изголовье, он сдерживался, не пытаясь подмять меня под себя или как-то иначе перехватить главенство, сверкая аметистовыми глазами, в которых плескалось через край наслаждение.

   Когда часом позднее в дверь постучал Индимион, мы с лисом нежились в ванной. Отзываться, как и спускаться вниз не было никакого желания. Хотелось оставаться вдвоём с Шэллисом и игнорировать весь, окружающий нас, мир. Но, увы, это было бы глупо и недальновидно.

   Тем не менее, в это утро я позволила себе вдоволь насладиться компанией лиса, прежде чем спуститься вниз. И с удивлением обнаружила в гостиной только тех, кто собирался отправиться вместе со мной в город, и непосредственно Индимиона. Хмурый, он сидел в просторном кресле со свёртком на руках и играл в гляделки с Митрисом. Но стоило ему услышать шаги по лестнице, как он тут же поднялся и подошёл ко мне, остановившейся на последней ступени.

   — Доброго утра, госпожа Этельлимсиль, — поклонился он. — Прошу прошения, но я полагал, что на сегодня у вас были планы, поэтому пытался позвать вас к завтраку.

   Своеобразную укоризну в его словах не заметил бы только дурак. Однако отвечать на неё я посчитала ниже своего достоинства.

   — Доброго утра, Индимион. — Привычно кивнув, я взглядом указала на свёрток в его руках: — а что это у тебя в руках и где все?

   — Все отправились на делам, как и было оговорено, — скупо отчитался мужчина. — Солис с Мираджем после завтрака первым делом направились к портному и заказали кое-то из одежды. А вот это купили сразу и попросили меня вернуться и вручить вам.

   Протягивая мне покупки, он дождался, когда я возьму их и спешно продолжил:

   — Что ж, раз я передал вам свёрток, мне пора присоединиться к ним.

   — Удачного дня, Индимион, — пожелала я ему, сгорая от нетерпения посмотреть, что же такое выбрали для меня ребята.

   — Благодарю, госпожа, — отозвался управляющий, уже направляясь к двери.

   Специально или нет, но Шэллис спустился из моей комнаты ровно тогда, когда за Индимионом закрылась дверь. Я услышала его шаги и, оборачиваясь, мимолётом заметила шокированные лица моих сегодняшних спутников, а затем уже увидела то, что заставило их обалдеть.

   Приведя себя в порядок, я не стала дожидаться, пока лис расчешет свои белоснежные волосы и хвосты. Оставив его, сидящим на кровати в одном полотенце, которым он обмотал бёдра, я вышла первой. И теперь, увидев его в чёрных штанах, по поясу которых тянулся растительный орнамент, и наброшенной на плечи не то мантии, не то накидке, не то рубашке, на которой отсутствовали какие-либо застёжки, была шокирована не меньше остальных. Чёрная ткань с тёмно-бежевой вышивкой умопомрачительно контрастировала с белоснежными волосами, пушистыми лисьими ушками и девятью хвостами, которых до этого момента никто, кроме меня не видел.

   Скользя по нему изучающим, полным восторга взглядом, я поразилась тому, на чём держатся штаны, сидящие экстремально низко. Так низко, что выступающие кости таза оставались обнажёнными.

   — Кораин, — не отрывая глаз от лиса, обратилась к парню, — если ты такие вещи способен купить на лету, то тебе стоит заняться моим гардеробом, а не садом.

   Смущённый, слуга отвёл взгляд от роскошных хвостов и тихо, будто оправдываясь, произнёс:

   — Это вышло случайно, госпожа.

   — Да ладно тебе, не бери в голову, — небрежно отмахнулась я, подходя к Шэллису. — Я согласилась на то, чтобы ты занимался тем, чем тебе хочется и решений менять не намерена.

   Встав рядом с лисом, я почувствовала, как один из его хвостов своевольно обвил меня за талию, и улыбнулась. После потянулась к своему экзотичному мужчине и, под взглядами остальных, поцеловала его в губы. И прежде чем он обнял бы меня, отстранилась.

   — Пойду, посмотрю, что для меня выбрали ребята, — через плечо бросила остальным, — а вы пока займитесь завтраком.

   — Как прикажете, госпожа, — один за всех отозвался Кораин.

   Выбор Солиса с Мираджем в первые секунды ошарашил меня. Шёлковое платье фисташкового цвета на тонких бретельках и с вырезом почти до самого пупка было слишком откровенным. Однако длина его приятно удивляла, доходя почти до щиколоток. Но когда я начала разворачивать бумагу дальше и увидела халат-накидку насыщенно-зелёного цвета, коричневые ремни из мягкой кожи с золотистыми заклёпками и золотистые сандалии, множеством ремешков закрепляющиеся на ногах, стало понятно, почему они купили именно эти одежды.

   Быстро переодевшись, я оставила волосы распущенными и вернулась к мужчинам, которых очень порадовало изменение моего внешнего вида. Однако, кроме Митриса, никто больше не позволил себе в открытую разглядывать хозяйку. Кхалмо скользнул по мне быстрым взглядом и отвернулся, садясь за стол. Кораин смущённо покраснел, отпивая чай. Дорзита, похоже, вообще мало что привлекало, кроме алхимии. А Шэллис поглядывал искоса, не зная, как себя со мной вести, боясь сделать что-то, что вызвало бы у меня раздражение или гнев.

   Когда с завтраком было покончено, и Кораин с Дорзитом убрали со стола и помыли посуду, я почувствовала, как один из хвостов лиса проник под подол платья и скользнул по моей ноге, а другой обвил меня за талию. Потянувшись к третьему, я взяла его в руки и начала неспешно поглаживать, периодически зарываясь пальцами в густой мех. Заметив это, Митрис первым нарушил тишину:

   — Насколько я могу судить, вопрос с регенерацией лиса теперь решён?

   Смешно подумать, но об этом вопросе я забыла, увлёкшись парнем больше, чем следовало. Переведя на него взгляд, я пожала плечами.

   — У тебя есть, что на это сказать, Шэллис? — мягко обратилась я к лису.

   — Я не уверен, — смущённо произнёс он, подняв взгляд. — Но если вы хотите, то можете проверить. — Предложив это, он протянул ко мне руку ладонью кверху. — Просто возьмите нож и порежьте кожу. Если потоки магии во мне восстановились, и циркуляция энергии пришла в норму, то всё быстро заживёт.

   Разозлившись на то, что ему пришло в голову провернуть такой эксперимент, я довольно резко произнесла:

   — В пекло такие проверки!

   И только потом поняла, что Митрис был готов сходить за ножом. Мгновенное разочарование, которое я успела уловить на его лице, заставило меня насторожиться.

   — Не вздумай утолять свой интерес за счёт моего лиса, — строгое предупреждение слетело с губ прежде, чем маг успел сделать вид, что ничего не произошло.

   Не знаю, стоило ли обозначать его положение вслух? Стоило ли говорить, что он был моим любым рабом? Хотелось верить, что находящиеся в этот момент рядом со мной мужчины, являются теми, на кого можно положиться. Но так ли это было на самом деле?

   Магия, имеющая в этом мире множество проявлений, была для меня, пока что, темой почти неизученной. Крохи услышанного и увиденного помогали составить кое-какое представление о ней. Но в целом, я была абсолютно не сведуща в этом вопросе. Что не мешало проявлять благоразумную осторожность, особенно в том, что касалось запретной магии.

   — Митрис, я догадываюсь, что тёмная магия, скорее всего, накладывает своеобразный отпечаток на тебя. Однако я попрошу тебя воздержаться от того, чтобы идти у неё на поводу. Особенно тогда, когда это не имеет под собой серьёзных оснований. — Без тени улыбки посмотрев в его лицо, я пыталась донести самое важное, желая сохранить мир под крышей своего дома. — Понимаешь, о чём я?

   — Да, госпожа, — кивнул мужчина. Вот только вместо того, чтобы смолчать, он честно озвучил своим выводы, дабы всё разъяснить: — но я хотел бы заметить, что предложенный Шэллисом, полагаю так вы назвали парня, вариант, является самым простым и показательным. В противном случае нам остаётся только надеяться на лучшее и ждать.

   — Простите, госпожа, — опустил голову лис. — Я слишком давно не был в своей истинной форме, поэтому пока что не могу ответить, всё ли со мной в порядке. Ощущений слишком много.

   Уныло свесив за спиной хвосты, он ждал недовольства. Но его не было. Да и откуда ему было взяться, если я понимала, что на восстановление, как физическое, так и ментальное, парню понадобится много времени. Пожалуй, на второе даже куда больше, чем на первое. Поэтому, взяв его за руку, я ободряюще улыбнулась.

   — Ничего страшного. Со временем разберёшься. А пока предлагаю отправиться за покупками. — Окинув взглядом вмиг подобревших мужчин, усмехнулась. — Давайте попробуем сегодня наверстать упущенное?

   Получив в ответ согласные кивки, я поднялась из-за стола и перед тем, как направиться к выходу из дома, спросила у них:

   — Вы ведь готовы отправляться прямо сейчас?

   — Да, госпожа, — тут же ответил за всех Кораин. — К тому моменту, когда вы спустились, мы были готовы. Но не стали отказываться от второго завтрака, ведь кто знает, как пройдёт день, — смущённо закончил он.

   На что я широко улыбнулась и пожелала всем нам:

   — Пусть он пройдёт спокойно и радостно.

ГЛАВА 12

   Спокойно лично мне стало только после того, как Шэллис надел рубашку, дополнив свой наряд. Я вообще сомневалась, что после изменений, произошедших с ним этой ночью, лису стоило покидать дом. Будь моя воля, я посадила бы его под замок и приказала Кхалмо охранять его, как моё самое большое сокровище. Вот только вряд ли меня кто-то бы понял из мужчин, живущих со мной под одной крышей.

   Как по дороге в район оружейников объяснил мне Шэллис, девятихвостые лисы при желании умеют прятать свои хвосты. Не любят этого делать, но умеют. Вот только на то, чтобы разобраться в самом себе и научиться этому, ему тоже нужно было время. Которого у нас не было.

   Стараясь не думать об этом, я приказала ему ни на шаг не отставать от себя. А когда мы перешли на оживлённую улицу, и вовсе вяла под руку, цепко хватаясь за неё пальцами.

   В лавке оружейника, наблюдая за тем, как придирчиво Кхалмо выбирает себе меч и ножи, я невольно вспомнила слова Митриса об оружии кочевого народа. И, недолго думая, предложила своему охраннику купить сейчас то, что он присмотрит, и заказать изогнутый полумесяцем клинок, на изготовление которого мастеру понадобится какое-то время. Взгляд, которым прожгли меня карие глаза, был настолько полон благодарности, что мне невольно подумалось о том, как легко порадовать мужчин, видевших мало хорошего в жизни. Поклонившись мне, он сделал так, как я сказала. Правда с заказом возникли некоторые сложности, но пара серебряных монет и подробные объяснения Кхалмо послужили хорошей мотивацией для того, чтобы оружейник всё же взялся за дело, обозначив на выполнение заказа срок в два дня.

   Прежде чем покинуть лавку, остальным мужчинам я предложила так же выбрать для себя что-то из оружия. И пока Кораин отнекивался от необходимости иметь при себе хотя бы кинжал, Шэллис, к моему удивлению, поднял на меня взгляд своих невероятных сиреневых глаз и попросил:

   — Могу я тоже выбрать что-нибудь, госпожа?

   Несмотря на удивление, я тут же утвердительно кивнула:

   — Конечно.

   В итоге, выходя от оружейника, у каждого из мужчин при себе было чем защититься в случае необходимости. Причём своим выбором меня больше всего удивил молчаливый Дорзит, присмотревший себе двухклинковую глефу из странного тёмного металл с синим отливом, что лишний раз указало на то, что я ничтожно мало знаю о мужчинах, которыми себя окружаю. Впрочем, в тех, кто был рядом со мной сейчас сомнений не было. Пусть даже это и было глупо. Будто бы что-то подсказывало, неприятности если и придут, то точно не с их стороны.

   Направляясь в район алхимиков и лекарей, мне хотелось надеяться, что в нём нам посчастливится купить хотя бы половину того, что было необходимо Дорзиту. Для этого я готова была посетить каждую лавку. Но уже во второй поняла, что если мой алхимик продолжит так сильно придираться к качеству товаров, то мы снова останемся ни с чем.

   Утомившись от его хмурого вида, я отстранённо следовала за Дорзитом от прилавка к прилавку, пока при входе в очередной не стала свидетельницей ругани между мужчинами. Пожилой алхимик, видимо, будучи хозяином лавки, за шиворот волок молодого паренька к двери, громогласно возмущаясь:

   — Щенок! Ты ещё смеешь поучать меня! Да я тебя прямо сейчас выброшу в помойную яму, из которой достал! — встряхивая брыкающегося парня, он не замечал нас.

   — Отпустите меня! — ужом выворачивался светловолосый юноша, на носу которого едва держались круглые очки в тонкой серебристой оправе. — Я не виноват в том, что вы не учли побочного эффекта из-за использования ярники пятнистой, вместо ярники теневой!

   От этого замечания алхимик разозлился ещё сильнее. Он впечатал паренька в стену у входа и сдавил его горло сухой жилистой рукой.

   — Я тебя удавлю, сучёныш, — зловеще прошипел он в лицо светловолосого. — Всё равно хозяйка отказалась тебя. Лекарь-недоучка и экспериментатор в одном лице, — брезгливо поморщился пожилой мужчина. — Да она тебя даже продавать не захотела. Выбросила, словно вещь, сняв ошейник.

   Дослушав до этих слов, я не стала ждать того, что будет дальше и приблизилась к ним. А после, будто ничего особенного не происходит, поинтересовалась, обратившись к алхимику:

   — Любезный, позволь мне кое-что уточнить. — Дождавшись, когда он посмотрит на меня, указала пальцем на юношу. — То есть вот этот парнишка сейчас, по сути, является свободным человеком?

   Смутно понимая, к чему я веду, алхимик ослабил хватку, чем тут же воспользовался смазливый блондинчик, ужом выскользнувший из рук мужчины и отошедший от него на безопасное расстояние. Я же тем временем с интересом рассматривала его. Заметив моё любопытство, алхимик с презрением бросил в сторону парня:

   — Этот смесок настолько ничтожен, что моя госпожа решила выгнать его на улицу. Такого продавать – себя не уважать. Так она сказала.

   Прищурившись, я повернулась к внимательно слушающему нас парню и уточнила:

   — То, что ты больше не раб, как-то подтверждено?

   — Элла, которая была моей хозяйкой, отсылала раба с письмом к градоправителю, — быстро сориентировался он. — Тот ведёт учёт всех свободных в столице.

   Прищурившись, он скользнул взглядом по моим спутникам, по их состоянию и поведению оценивая, насколько им хорошо было принадлежать мне. Хитро и дальновидно. Именно эти два качества помогли ему понять, что в сложившейся ситуации лучшим вариантом для него будет угодить неизвестной элле.

   А я видела, что парень был не глуп, раз мог мгновенно сориентироваться. Отчасти поэтому, глядя в его раскосые золотисто-оранжевые глаза, предложила:

   — Пойдёшь ко мне слугой?

   Но он сумел поразить меня, смело повысив ставки:

   — Возьмите меня рабом.

   Сказать, что я удивилась, значило бы не сказать ничего. Почему-то, я думала, что всё должно быть наоборот. Что рабы должны хотеть свободы, а свободные люди – сохранить её. Но всё было наоборот. И я определённо не понимала этот сумасшедший мир.

   — Ты ведь свободен, — напомнила я ему. — Зачем менять свободу на клетку?

   — Я сдохну на этой свободе, — с неприязнью покосившись на алхимика, признал парень. — Лекарь-недоучка впавший в немилость у бывшей хозяйки, без рекомендаций, с дурной славой экспериментатора.

   — Так тебе и надо, сучёныш, — сплюнул в его сторону пожилой мужчина.

   Смерив его неприязненным взглядом, я скомандовала своим спутникам:

   — Здесь слишком грязно, давайте найдём другого алхимика.

   После того, как мы все вышли на улицу, Митрис оценивающе посмотрел на парня и пожал плечами. После повернулся к Дорзиту и обменялся с тем взглядами. Именно Дорзит и высказал их общее мнение, довольно-таки безразлично мазнув взглядом по блондину:

   — Если ему будет свободнее в клетке, никакой здравый смысл тут не поможет.

   — И то верно. — Кивнула я и тут же обратилась к юноше: — как тебя зовут?

   — Син Хэ, госпожа, — поклонился мне парень.

   А я, вместо того, чтобы ответить, удивлённо застыла. Впервые услышав в новом для себя мире азиатское имя, я, словно, на миг вернулась назад. И не могла понять, что за послевкусие оставило это впечатление: горечь потери или радость узнавания. Когда же наваждение схлынуло, меня хватило только на то, чтобы тихо заметить:

   — Какое необычное имя.

   — Вы можете придумать мне любое другое, госпожа, — с готовностью предложил парень. — Это мне дал отец, когда мать бросила меня на него. Он был не отсюда.

   Склонив голову к плечу, я подошла к нему поближе. Шэллис при этом неотступно следовал за мной шаг в шаг. Будто бы опасался, что этот мальчик может меня заинтересовать чем-то, кроме своих лекарских способностей. Мне же хотелось узнать о расе, помесь с которой дала ему удлинённые раскосые глаза и бледную кожу.

   — Это от отца у тебя такая необычная внешность? — взяло надо мной верх любопытство.

   — Да, госпожа, — кивнул, подтверждая, мою догадку Син Хэ. — Он был нагом.

   Наверное, в моём лице что-то изменилось, потому что парень понимающе хмыкнул, но смолчал. Я же всё не могла угомониться.

   — Но у тебя ведь нет хвоста? — сыпала я вопросами. — Ты можешь превращаться в человека?

   — Человеческие гены матери оказались сильнее, — хмыкнул парень, позабавленный моим интересом. — Все, что мне досталось от отца – устойчивость к ядам и чуткое обоняние.

   — Что весьма не плохо для лекаря, — не могла не отметить я, успокаиваясь. А потом вдруг, пронзённая догадкой, спросила: — твои эксперименты как-то связаны с обонянием или чем-то ещё, передавшимся по наследственности?

   — Я хотел бы верить, что да, — скупо ответил он, изогнув уголок губ.

   Что ж, пусть парень и не был полноценным лекарем, нам было бы не плохо для начала найти хоть какого-нибудь. А там, глядишь, быть может, он окажется тем ещё сокровищем. Или чудесным образом мне попадётся кто-то более опытный, кого можно было купить.

   Ну а непосредственно сейчас, он мог помочь нам кое с чем другим.

   — Син Хэ, — мягко обратилась я к нему, — ты знаешь, у кого здесь можно купить редкие ингредиенты высокого качества?

   — Скажу, если вы согласны взять меня к себе рабом, элла, — хитро прищурился лекарь-недоучка.

   На что я звонко рассмеялась и, оборачиваясь к Кораину приказала:

   — Сбегай за теми кожаными ошейниками, что мы смотрели в прошлый раз, но не купили. И забери их все. Нам пригодятся. Думаю, когда ты успеешь вернуться, мы все ещё будем в этом квартале. — А потом посмотрела на Дорзита и добавила: — спрашивай у него, что и где найти, и идём.

   Как оказалось, я как в воду глядела, когда это говорила, ибо через пару часов, когда Кораин вернулся в район алхимиков и лекарей, мы всё ещё были там. Пока Дорзит доводил до белого каления очередного алхимика-продавца, оставшись вместе с Син Хэ, мы с Шэллисом, Кхалмо и Митрисом зашли к лекарю, на вывеске заведения которого была нарисована змея, оплетающая кубок. Заинтересованная знакомой символикой, я шагнула в полутьму лекарской лавки, невольно отметила чистоту и пустоту внутри, а через пару секунд замерла, увидев её хозяина.

   Из дальнего угла на меня смотрели красные глаза на бледном остром лице. Пепельные волосы беспорядочными волнами спадали на пол-ладони ниже плеч. Тонкие, чуть длинноватые губы, едва заметно изогнулись в подобии усмешки. А затем, мужчина отмер:

   — Вот всегда такая реакция, — выдохнул с усталостью и раздражением. — Хоть кто-нибудь мог бы попытаться быть оригинальнее. Но нет, все переступают порог и замирают в ужасе, как мыши перед змеёй.

   — Быть может потому, что видят перед собой вампира? — вынула я бровь.

   Сообразившая, что раз мужчина начал нудить, а не напал в первые же секунды, то есть меня он не будет, я смело сделала несколько шагов вперёд. Потом ещё несколько. Пока не остановилась возле высокой стойки, непосредственно за которой и стоял красноглазый. Теперь, когда он оказался ближе, мне выпала возможность рассмотреть его куда внимательнее. А после, скользнуть взглядом на шею, на которой не оказалось ошейника.

   — Заработал свободу, — проследив мой взгляд, пояснил он, не дожидаясь вопроса. — Спас любимую дочь одной эллы от мучительной смерти. Отравление заморским ядом. Весьма редким. За последние тысячу лет на этом материке мне попадалось лишь три случая его использования.

   Из этого короткого рассказа стало понятно сразу несколько вещей. Во-первых, ему было явно больше тысячи лет. Во-вторых, он был лекарем с убийственно большим опытом. В-третьих, он бы сам по себе. В-четвертых, дела у него шли хреново, ввиду того, что к вампиру соваться никто не хотел, даже если тот был отличным лекарем. А, судя по тому, что он смог спасти дочь эллы от какого-то редкого яда, дело своё он знал отлично.

   Что ж, видимо, у меня был талант собирать по столице всех тех, кто не вписывался в установленный порядок вещей.

   С этой мыслью я представила, как выгляжу со стороны – хрупкая светловолосая эльфийка, стоящая перед бледным красноглазым вампиром. От этой картинки весёлая улыбка сама собой появилась на лице. С ней я и обратилась к нему:

   — Раз здесь у тебя дела идут не так славно, как хотелось бы, быть может, захочешь перебраться в Роуанское предгорье?

   Название территории, на которой находилось моё поместье, заинтересовало вампира. Услышав его, он подался вперёд и смерил меня оценивающим взглядом.

   — А ты у нас, значит, избранная? — с непередаваемой иронией спросил вампир, скрестив руки на груди. Потом, окинув взглядом моих спутников, паясничая, продолжил: — хотя да, мне стоило бы догадаться об этом, как только вы появились на пороге.

   — Пёстрая компания, — широко улыбнулась я. И почти тут же, прищурившись, вернулась к вопросу: — станешь её частью?

   — Хочешь надеть на меня ошейник? — с вызовом выгнул он бровь и оскалился, демонстрируя острые клыки.

   На миг застыв, я с любопытством рассмотрела их, и даже чуть придвинулась при этом. На что он в замешательстве посерьёзнел, и клыки перестали быть видны. Бросив взгляд поверх моей головы на Митриса, он спросил:

   — Она у вас со странностями, да?

   На что маг многозначительно хмыкнул:

   — Ещё с какими.

   Похоже, такой ответ показался вампиру весьма любопытным, потому что вернув всё своё внимание мне, он клыкасто улыбнулся.

   — Уверена, что тебе нужна такая головная боль, как вампир, которого нужно периодически подкармливать?

   — Не слушайте его, госпожа, — отвлёк меня Митрис. — Разобраться с питанием он может и сам.

   — Кто тебя просил обламывать всё веселье? — закатил глаза вампир.

   — Так ты согласен или как? — оборвала я его представление, деловито скрестив руки на груди.

   — Никаких ошейников, — ультимативно заявил он. — И, если я разочаруюсь в тебе, избранная, я уйду.

   — Договорились, — серьёзно кивнула я.

   Пока мужчины, пришедшие со мной тихо охреневали от наглости вампира, он повернулся к нам спиной и начал неспешно собирать флаконы с полок. Через неполную минуту, не оборачиваясь, он пояснил:

   — Просто скажите, куда я должен прийти и закончим на этом.

   Кивнув, хоть он этого и не видел, я уточнила:

   — Дом на окраине леса, принадлежавший подруге прошлой избранной.

   Не успела я договорить до конца, как он вдруг резко развернулся и, прищурившись, пристально посмотрел мне в глаза. В его взгляде промелькнул яркий калейдоскоп эмоций, которые он, наверное, не был рад показать. Сожаления и горечь, боль и ненависть – всё это было слишком личным, слишком откровенным. Можно было только догадываться о том, что связывало его с этим домом или с людьми, некогда в нём жившими.

   Однако всё это было не моим делом. Напомнив себе об этом, я отвела взгляд первой.

   — Ну вот! — иронично хмыкнула спустя пару секунд и обернулась к своим мужчинам. — За один день нам удалось найти целых два лекаря, а Индимион говорил, что с ними возникнут проблемы.

   — Два лекаря? — переспросил вампир, на миг прервав сборы. — Кто второй?

   Стоило ему задать этот вопрос, как двери лавки распахнулись, и порог переступил Дорзит, а следом за ним и Син Хэ. Увидев парня, вампир закрыл лицо руками и застонал от отчаяния.

   — Только не говорите мне, что вы подобрали это недоразумение, — сквозь зубы прошипел он, глядя на вмиг насупившегося полукровку.

   Пожав плечами, я с лёгкостью согласилась:

   — Не буду.

   — И за что мне боги вас прислали? — сварливо причитал красноглазый, представляя сколько мороки будет с парнем, которого хочешь не хочешь, а придётся обучать.

   — За характер, как у старой бабки, абсолютное неуважение к элле, которая отныне будет твой госпожой, и сарказм вместо юмора, который ей же придётся терпеть, — не смогла промолчать я, представляя, каким дурдомом будет существование этих двоих под одной крышей.

   Но, неожиданно, именно эти слова странным образом развеселили вампира.

   — Да уж, скучать с вами точно не придётся, — заключил он. А после добавил: — завтра на закате я приеду вместе со всем своим скарбом.

   И когда я уже собралась переступить порог, бросил мне в спину:

   — Моё имя Артэрис, избранная.

   — Я запомню, — кивнула, не оборачиваясь, и назвала своё имя в ответ: — а я – Этельлимсиль.

   Уйдя, я не видела мимолётной улыбки, появившейся на его губах, и не услышала, как тихо-тихо он произнёс: «Сияющий прозрачный родник…», — каким-то немыслимым образом переведя имя, которое я выбрала для себя, основываясь на выдуманном языке из моего мира. Был ли он знаком с предшествующими мне избранными? Знал ли что-то, о чём все давно позабыли? Был ли опасен? Ничего из этого мне было неведомо. А ему ничего неизвестно обо мне. Ведь всем, что видел он, да и все остальные, была хрупкая эльфийка, каким-то странным образом связанная с Дэусом. О том, что за душа оказалась переселена в этот мир, никому не было дела. И до какого-то момента все это вполне устраивало.

   Но, держа Шэллиса за руку, я задумалась о том, как долго мне будет этого достаточно?

ГЛАВА 13

   Невысокие дома максимум в четыре этажа, мощённые ровные улочки, непонятные, чуждые мне расы и дикие нравы – всё это давило на меня. В какой-то момент, чётко осознав то, что я здесь чужая, взять себя в руки оказалось делом почти невыполнимым. Только теперь, с запозданием на несколько дней, меня накрыло осознанием: этот щедрый подарок неизвестного бога оказался ловушкой.

   Что я могла исправить в мире, о котором ничего толком не знала? Что могла противопоставить эллам, которые правили сотни лет до меня, и будут править ещё больше после? Жалкая песчинка, брошенная в грязный водоворот сомнительных событий – вот кем я была. А все эти бонусы в виде гор золота, услужливых и понятливых рабов, лиса, представляющего собой ходячий соблазн, – всё это было лишь мишурой, которая должна была отвлечь и подкупить меня настолько, чтобы о прошлом даже не вспоминалось.

   Вот только сегодняшний день затронул что-то во мне, какую-то неведомую струну, которая болью звенела внутри. И никак не желала уняться.

   Чувствуя, что со мной что-то не так, чуткий Шэллис вдруг поднял мою руку и поднёс к своим губам. Запечатлевая поцелуй на внешней стороне ладони, он тихо поинтересовался, навострив ушки:

   — Вас что-то тревожит, госпожа?

   Его голос казался мне самой прекрасной музыкой на свете. В другой раз я поддалась бы этому очарованию, нырнула в него с головой. Но сейчас, горько усмехнувшись, провела подушечками пальцев по его губам и отрицательно качнула головой, давая понять, что некоторым вещам не стоит быть высказанными вслух. Да и что бы я сказала? Что внезапно почувствовала себя в ловушке?

   До этого разговаривающий с Син Хэ Митрис, обратил на нас внимание и, за пару секунд оценив моё настроение, с присущей ему ухмылкой, предложил:

   — Я, кажется, знаю, чем можно поднять настроение нашей госпоже. — Дождавшись, когда все посмотрят на него, он улыбнулся ещё шире: — драгоценности и платья. Это нравится всем эллам.

   Поравнявшись со мной, он уже тише добавил:

   — Только представьте, как на вас будут сверкать лучшие из сапфиров и изумрудом, как мягкие дорогие ткани ласково лягут на кожу, как…

   — Не хочу тебя разочаровывать, — перебила я его, понимая, что если не остановлю, то он будет заливаться соловьём ещё долго, — но всё это мало меня волнует. К тому же, многие драгоценности достались мне от Дэуса, а с выбором нарядов прекрасно справляются ребята.

   — Простите, госпожа, — вмешался в наш диалог Кораин, — но эллам по статусу положено носить множество украшений, покупать новые и всячески баловать себя.

   Окинув его долгим взглядом, я представила отвратительнейшую из картин: как все мои мужчины, голодные и неухоженные, ходят в обносках, в то время как на мне шелка и бриллианты.

   — Баловать себя, значит? — усмешка изогнула уголки моих губ.

   — Не знаю, что вы задумали, моя госпожа, но мне не по себе, — отшутился маг.

   Син Хэ, внимательно наблюдающий за нами и жадно ловящий каждое слово, сделал едва уловимый шаг назад, будто бы прячась за спины Митриса и Дорзита. Его опасения можно было понять, ведь то, как мы общались между собой, выходило за рамки привычного. Вообще в том, что было связано со мной, почти всё выходило за эти самые рамки. И парню ещё только предстояло это уяснить. А пока что, вполне предсказуемо, он осторожничал.

   Пожалев его нервную систему, я призналась:

   — Хочу посмотреть на лошадей. Быть может, мне кто-нибудь подойдёт. — Пожав плечами, я оглядела их мимолетным взглядом. — Кто-нибудь из вас знает, куда нам лучше отправиться?

   Пока остальные молчали, раздумывая над моим вопросом, Шэллис коснулся моей руки, привлекая внимание. Только после того, как я вопросительно выгнула бровь, он осторожно спросил:

   — Госпожа моя, если животные вам нравятся так же, как диковинные экземпляры, наподобие меня, то на рынок питомцев эллы Нарвии лучше не заходить.

   Зря он это сказал, так как после его слов мне захотелось сходить именно туда, куда, судя по всему, не стоило. Видимо, он запоздало это понял. Впрочем, не только он. Ибо даже неконфликтный Кораин поморщился и едва не выругался.

   — Кто тебя за язык тянул? — раздражённо спросил он у лиса, который тут же понуро опустил хвосты и уши. — Госпожа, — едва ли не с мольбой обратился он уже ко мне, — прошу вас, давайте мы туда действительно не будем ходить?

   — Там всё настолько плохо? — коротко поинтересовалась я.

   Но вопрос остался без ответа. Тогда я повернулась в Шэллису, приподняла его лицо за подбородок и практически заставила посмотреть себе в глаза. После чего коротко приказала:

   — Отвечай.

   В эти секунды в сиреневых глазах было столько обиды и горечи, что мне сделалось совестно. Шэллис не хотел отвечать, это было очевидно. Но ослушаться приказа было невозможно. Мифриловая цепочка с кулоном только визуально колоссально отличалась от ошейника, по сути же всё это было едино.

   — Слуги эллы Нарвии жестоки к товару, который не удаётся продать, — нехотя произнёс он, наконец. — И к проблемному товару тоже. Тех, кого не покупают больше месяца, они пускают на ингредиенты, забивают ногами, используют в качестве мишени для стрельбы. Мне продолжать, госпожа?

   Побледнев, я отрицательно качнула головой. Память услужливо подбросила воспоминания о том, как на совете одна из элл упоминала это имя. Ещё тогда стало понятно, что от той, которую звали Нарвией, ничего хорошего ждать не приходится. А после всего, увиденного за последние дни, стоило догадаться о масштабах разложения этой личности.

   Желания сталкиваться со всем тем, о чём рассказал Шэллис, у меня абсолютно точно не было никакого. Но мысль о том, что где-то в городе есть беззащитные животные, над которыми издеваются, не давала покоя. Спасти всех не получится – уже не первый раз повторяла я себе, отчего на душе становилось ещё поганее.

   — За исключением рынка питомцев Нарвии и Вельда, нам есть, где ещё посмотреть лошадей? — спросила, отвернувшись от мужчин, и неспешно направилась в сторону купеческого района.

   Пусть моей вины в происходящем в этом мире и в этой стране, не было, но я всё равно чувствовала себя малодушной эгоисткой, которая в угоду своему покою проигнорировала весть о том, что где-то в столице кого-то мучают. Вообще, чем дальше, тем больше у меня складывалось впечатление, что здесь почти в каждом доме кто-то над кем-то издевается. Но были ли Ясмина, Этерия и Амаранта такими же, как остальные? Неужели и для них наблюдать за чьей-то болью, страданиями и унижением было удовольствием?

   В задумчивости, я не услышала того, что мне ответили, и опомнилась только тогда, когда Шэллис одним из хвостов обвил моё запястье и чуть потянул руку к себе. Не задумываясь, я подалась к его руке и взялась за неё, переплетая наши пальцы.

   — Кораин сказал, моя госпожа, — мягко заговорил лис, — что мы могли бы ещё раз сходить к Вельду. Ведь ваши рабы не знали, кого подыскать для вас. Быть может, вам приглянётся кто-то из его лошадей.

   — Справедливое предположение, — соглашаясь, кивнула я. А потом оглянулась через плечо: — кто-нибудь из вас знает, куда нам идти?

   Как оказалось, знал Кораин. Это заставило меня задуматься о том, кем он был до того, как попасть в храм. Слишком многое он знал. Хотя, быть может, я стала просто очень мнительной.

   Множество тяжёлых мыслей крутилось в моей голове, пока мы шли к дому Вельда. Но как только я увидела на одном из огороженных участков для выгула мощных вороных красавцев с густыми, пышными гривами и хвостами, с острыми длинными ушами и изящно изогнутой шеей, в голове стало пусто. Делая шаг к забору, доходящему мне до груди, я забыла о тех, с кем пришла, забыла вообще обо всём. Казалось, что есть только эти прекрасные создания и ветер, резвящийся в их гривах.

   Не заметив момента, когда один из коней отделился от табуна и приблизился ко мне, кося тёмным глазом, я вздрогнула, когда он приблизился ещё на несколько метров, а потом и вовсе боднул меня в плечо. Не то выпрашивая угощение, не то просто знакомясь, он чуть сдал назад и нетерпеливо переступил копытами. Элегантный, с гибким корпусом и крупной головой, он красовался передо мной ещё какое-то время. А затем вдруг взял и опустился на землю напротив меня, осторожно подогнув длинные ноги.

   — Вам повезло, элла. Ураган признал вас, — незнакомый низкий, чуть грубый голос привёл меня в чувство.

   Обернувшись влево, я увидела невысокого, коренастого мужчину, глядящего на меня исподлобья. Его седые длинные волосы были забраны в низкий хвост, пара прядей из которого выбивалась на суровое лицо. Ухоженная седая борода довершала образ того, кто мне показался весьма подходящим под образ коневода. Опираясь одной рукой на забор, он внимательно смотрел на меня. Под этим серьёзным взглядом я чувствовала себя девчонкой.

   — Вы, должно быть, Вельд? — открыто улыбнулась я ему, пытаясь выглядеть максимально дружелюбной.

   В ответ на это, он нахмурился ещё сильнее и неохотно произнёс:

   — Ну, раз должно.

   — Меня зовут Этельлимсиль, — вновь улыбнувшись, я отвела взгляд первой. — Мои мальчики никого для меня не присмотрели, и я решила, что может сама смогу кого-то отыскать среди ваших красавцев.

   — А в итоге конь выбрал вас, — коротко заключил мужчина и приблизился ко мне. — Перелезайте, знакомьтесь.

   Не медля, не раздумывая над тем, что на мне не подобающая одежда, забыв о мужчинах, пришедших вместе со мной, я приподняла длинный подол платья и накидки, поднырнула под верхнее бревно забора и перебралась внутрь загона. Наблюдающий за мной всё это время конь, будто повеселившись этому зрелищу, громко фыркнул.

   — Очень смешно, да? — обратилась к вороному, застыв в нерешительности на расстоянии пары шагов. А потом протянула руку и уже тише спросила: — ну что, будешь моим другом, Ураган? Красивый мальчик…

   Этот самый красивый мальчик поднял изящную голову, вытянул шею и ткнулся носом в мою ладонь. Потом почти обиженно посмотрел на меня, что тут же прокомментировал Вельд:

   — Выпрашивает угощение.

   — Прости, мальчик, у меня с собой ничего нет. Но в следующий раз я обязательно припасу для тебя что-нибудь.

   Поглаживая его по носу, зарываясь пальцами в гриву, я чувствовала, как ему это нравится, будто бы могла улавливать отголоски его эмоций. Осознав это, удивлённо вскинула бровь и хотела было отступить, но Ураган ещё ниже опустился на землю, предлагая забраться на себя. Надеясь, что Вельд не будет против, раз до сих пор не остановил меня, я задрала одежду ещё выше, почти до середины бедра, и немного неловко забралась на коня, держаться на котором без седла и узды мне приходилось впервые в жизни.

   Без труда считывая моё беспокойство, он очень осторожно поднялся на ноги. Подождал, когда я покрепче ухвачусь за гриву и сожму ногами мощные бока. А потом плавно и легко почти без разбега перескочил через забор так, что я едва покачнулась на его спине. Не успев даже ахнуть, я оказалась рядом с Шэллисом, которого конь принялся с интересом обнюхивать.

   — Вообще-то я не собирался продавать его, так как до этого дня он не давал никому, кроме меня, приблизиться к себе, — сухо и по делу заявил Вельд. — Но раз выбор сделан, с вас два золотых.

   — Хорошо, — кивнула я мужчине. — Но я бы хотела бы присмотреть у вас кого-нибудь ещё для Шэллиса, — указала я взглядом на девятихвостого лиса. И только потом догадалась у него спросить: — ты ведь умеешь держаться в седле?

   Смущённый, лис сделал шаг назад, когда Ураган, любопытствуя, губами прихватил один из его хвостов. Подняв на меня растерянный взгляд, он признал:

   — Идеальным наездником меня не назовёшь, но в целом я умею держаться на лошади.

   — Вот и чудесно, — подытожила я, кивая своим мыслям. — Выберешь себе кого-нибудь сам?

   — Если вы того желаете, моя госпожа, — с покорностью в голосе ответил он, отвоёвывая у моего коня теперь уже другой свой хвост.

   И хоть наблюдать за этим было весьма забавно, я ухватила вредного вороного за ухо и чуть потянула.

   — Ураган, перестань донимать моего лиса, — строго приказала ему, на что конь фыркнул и демонстративно отошёл от моего любимого раба.

   После этого Шэллис ушёл смотреть других лошадей, мирно пощипывающих траву вдалеке от нас. А я повернулась к Кхалмо. Спокойно стоящий в паре шагов от меня, он рассматривал вороную кобылу, с небольшой звездочкой на лбу, похожую на Урагана.

   — Нравится? — Спросила я у него и, получив в ответ кивок, предложила: — давай возьмём её для тебя?

   — Но для меня уже была куплена лошадь, госпожа, — напомнил он, продолжая смотреть на красавицу.

   — Ну и что? — пожала я плечами. — Дополнительные лошади лишними для нас не будут. Мы найдём применение всем, кого взяли. Кто знает, на сколько человек ещё пополнится наша разнообразная компания. И если тебе нравится эта, то я куплю её.

   Не заставляя себя уговаривать, Кхалмо согласно кивнул. Хмуро глянув на Вельда, он коротко поинтересовался:

   — Могу я подойти к ней?

   — Да, — кивнул тот.

   Пользуясь его благосклонностью, пока Кхалмо знакомился с красавицей лошадью, а Шэллис вдалеке от нас присматривал себе верного друга, я подъехала ближе. Однако Вельд никак на это не отреагировал. Он сделал вид, что вовсе не обратил на это внимания. Сочтя это добрым знаком, я начала издалека:

   — Насколько я поняла, в Роуанском предгорье вместе с поместьем мне досталось много земли. Было бы чудесно утроить там не только конюшню, но и конеферму, — мечтательно выдохнула я, поглаживая Урагана по шее.

   — Так в чём проблема, элла? — упорно делая вид, что не понимает о чём я, ответил Вельд. — Найдите человека, который сможет сделать всё это для вас. Купите, в конце концов.

   Искоса посмотрев на него, я усмехнулась. Судя по всему, норов у мужчины был тот ещё. Но уступать ему, не попытавшись даже переманить к себе, было бы трусливо и жалко.

   — Допустим, — осторожно, будто ступая по минному полю, продолжила, — я нашла такого человека. Но он никуда переезжать не хочет.

   Длинно вздохнув, мужчина поднял на меня взгляд и посмотрел прямо в глаза. Не ходя вокруг да около, он прямо заявил:

   — Если вы предлагаете мне бросить годами обустраиваемую ферму и отправиться одним богам известно в какую даль, чтобы всё начинать с нуля, так я вам скажу, что слишком стар для этого. У меня нет никакого желания ввязываться в сомнительную авантюру.

   — Что ж, я вас услышала, — кивнув, я дала понять, что приняла