Невеста берсерка-3. Свадьба берсерка

— Если тебя обидит какая-то баба, но ты не хочешь, чтобы ей сделали слишком больно. Чтобы просто поговорили.
Разогнул второй.
— Если тебе что-то сказали, и ты хочешь узнать, правда ли это.
Разогнул третий.
— Если ты хочешь что-то сделать, но не знаешь, как это делается у нас, в Нартвегре.
Старик опустил руку.
— Я поняла, — осторожно сказала Забава. — И запомню.
Они ещё какое-то время разглядывали друг друга. Кейлев опять что-то сказал.
— Ты должна научиться слушаться ярла, — перевела бабка с придыханием.
И видно было, что она полностью согласна с Кейлевом.
— Твой отец помнит, какой ты была в Хааленсваге. Теперь ты другая, и это хорошо. Он советует тебе оставаться такой же — и даже стать ещё послушней. Посмотри на Рагнхильд. Она держит голову так высоко, как никто. Но когда нужно, склоняется перед мужчинами так низко, как нужно, чтобы их гнев утих. Это мудрость бабы. Научись ей. И будешь жить долго и счастливо.
Забава едва успела подавить дрожь. Слова о том, чтобы склоняться перед мужиками, напомнили ей о тетке Насте. Та тоже кланялась дядьке Кимряте…
Кейлев смотрел выжидающе, и Забава молча кивнула.
Потом старик ткнул рукой в ворох разноцветных тканей, лежавших на кровати. И вышел.
Забава еле дождалась, пока бабы и Маленя закончат с едой. Прошлась по волосам гребнем, но когда начала разбирать пряди, чтобы заплести две косы, бабка сказала:
— Не делай этого, Сванхильд, лебедушка моя. Ты нынче из чужан, а у них богатые бабы кос не заплетают. Показывают этим, что у них и время, и рабыни, и притирания есть, чтобы волосы обиходить. Вон как Рагнхильд, как сестры её. Ты теперь тоже не из последних…
Теперь мне за Рагнхильд придется тянуться, подумала Забава. А вслух заметила:
— Пойдешь со мной, бабушка? По двору погуляем. Бабы пусть тут останутся.
Она накинула плащ, выскочила во двор. Пятеро стражников, стоявших за дверью, не препятствовали.
Просто молча зашагали следом.

***

Рагнхильд вернулась в женский дом не одна.
Следом за ней шла худосочная бабенка, время от времени гулко кашлявшая.
За помощь Рагнхильд пообещала рабыне теплого тряпья и еды. А ещё нож под ребро, если та проговорится кому-нибудь. Баба, выслушав её, затряслась — похоже, знала о зарезанной наложнице Гудрема.
Белая Лань нырнула в дверь, за которой почему-то не было стражи, приставленной к Сванхильд. Заглянула в каморку, где та провела ночь, узнала, что девка Харальда отправилась гулять…
И с легким сердцем пошла к темноволосой, ведя за собой худосочную бабу.
Вторая наложница Харальда сидела на кровати, обняв подушку. Плакала, некрасиво разевая рот и с хрипом заглатывая воздух.
— Не реви, — строго сказала Рагнхильд, встав рядом. – Слушай, что я скажу. Харальду ты больше не нужна. И очень скоро тебя отведут на торжище, чтобы продать. Будешь вставать рано утром, делать всю тяжелую работу, а ночью ещё и раздвигать ноги перед хозяином. Ярлов в Нарвегре немного, а простые люди используют рабынь и для утех, и для работы. Хочешь так жить?
Худосочная баба забормотала, переводя слова Рагнхильд. Темноволосая смолкла и уставилась на Белую Лань.
— Значит, хочешь остаться здесь? — Рагнхильд прищурилась. — Жить в довольстве, не работать?
Темноволосая наложница, выслушав переведенное, неистово закивала.
— Тогда сделаешь так…

***

Двор встретил Забаву многоголосьем — и ветром в лицо. Она ухватила разлетевшиеся полы плаща, свела их на груди. Покосилась на бабку Маленю, кутавшуюся в старую тонкую накидку. И двинулась к хозяйскому дому, где жила до этого.
Пятеро мужиков, все с оружием, топали следом, не пытаясь её остановить.
Порог опочивальни, где она наткнулась на змею — и где Харальд снова засиял — Забава переступила с дрожью.
Окошко сейчас было распахнуто, и в опочивальне работали какие-то люди. Судя по одежде, рабы. Часть половиц уже убрали, под полом зачем-то копали яму…
Воин, сидевший на сундуке и наблюдавший за работой, при её появлении встал. Забава на всякий случай пожелала сразу всем, на чужанском наречии:
— Добрый день.
И со смущением вспомнила, что стражникам, выйдя из каморки, таких слов не сказала. Кейлева, приемного отца, тоже не приветила — забыла обо всем, растерявшись после вестей, услышанных поутру.
— Добрый, — ответил вставший викинг.
Забава оглянулась на бабку.
— Бабушка Маленя, может, возьмешь что-нибудь из моих вещей? Мне их больше не носить — а там теплые накидки лежат. Новые, из толстой шерстины!
— Заберу, коли даришь, — хозяйственно ответила бабка. — А ты из своего сундука достань золото, что ярл подарил. И на себя надень, голубка. Жениха порадуй!
Но Забава только пожала плечами. Не хотелось при людях копаться в сундуке, ища на дне украшения, завернутые в тряпку.
— Успею ещё, — пообещала она бабке. — А пока пусть тут полежат. За покоем все равно присматривают.
Она дождалась, пока бабка Маленя, обойдя дыру из снятых половиц, вытащит из сундука новую накидку. Пока накинет её поверх старой…